- На ветер в осеннем парке. И еще на знакомый голос, но не могу вспомнить, чей, - испуг прошел. Ровена подошла и снова коснулась дракона. Подумалось, что чешуйки - точно такого размера, как маленькие настольные зеркала.
"ТУТ НЕМНОГО ЩЕКОТНО. ЛУЧШЕ ВСТАНЬТЕ НА МЕНЯ... ИЛИ СЯДЬТЕ. БУДЕТ УДОБНЕЕ, А ЧТО ДО ТВОЕГО ВОПРОСА, ТО ВЕДЬ Я И НЕ МАГ. Я НЕ УМЕЮ РАЗГОВАРИВАТЬ ИНАЧЕ. ТАКИМ МЕНЯ СОТВОРИЛИ ЧЕТВЕРО".
- Тебя подсадить? – тут же обернулся юный маг к своей спутнице.
- Ты красивый, - Ровена убрала руку. - Не, не надо. Спасибо.
Разочарование было недолгим – Алфар полез на хвост сам.
- А как ты там жил, в подземелье? – осведомился он, пытаясь цепляться за чешуйки и при этом случайно не сделать дракону больно.
"НЕ ОЧЕНЬ ВЕСЕЛО. ВСЁ БОЛЬШЕ СПАЛ. ВЫЛЕТАТЬ ДОВОДИЛОСЬ НЕ ОЧЕНЬ ЧАСТО, ИНОГДА РАЗВЕ ЧТО ВЫХОДИТЬ... НО ЭТО ОЧЕНЬ НЕУДОБНО - ПРИХОДИТСЯ МНОГО ОБМАНЫВАТЬ"
- Обманывать?
"А КАК ИНАЧЕ НЕЗАМЕЧЕННЫМ ВЫЙТИ ИЗ ДВОРЦА. ГВАРДИЯ ВСЕХ, КОГО ПЛОХО ПОМНИТ, ПРОВЕРЯЕТ. А ВСЕХ, КТО ВСЕГДА ВО ДВОРЦЕ И ПРИ ДЕЛЕ, ОНИ ПОМНЯТ ХОРОШО".
- Ну... Ты выглядишь очень большим, - девчонка присела и подобрала юбку, чтобы не щекотать ей дракона. - Не из тех, кто может переодеться в слугу.
- Он превращаться умеет, - встрял мальчишка.
"БУДЕШЬ СМЕЯТЬСЯ, ЮНАЯ ЛЕДИ... НО Я ТАК И ДЕЛАЮ. И Я НЕ СОВСЕМ ВСЕГДА ВЫГЛЯЖУ ТАК, КАК СЕЙЧАС. Я ВЕДЬ ДРАКОН... ПРОСТИТЕ МОЁ ТЩЕСЛАВИЕ, ДРУЗЬЯ"
Не простить что-либо дракону было не только сложно, но и глупо. Впрочем, прощать огромного дракона еще глупее.
- Да тщеславие – когда преувеличивают, а тут не преувеличишь! - заметил Алфар.
- А... сейчас ты еще превращаешься? - Ровена снова протянула к чешуе руку, но на этот раз не коснулась ее.
"СЕЙЧАС НЕТ. ВЫ ВЕДЬ НА МНЕ - НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ СВАЛИЛИСЬ. А ТАК - ДА, МОГУ"
Водник уже почти оседлал дракона, но все же старался не выглядеть слишком уж гордо.
- А ты там что-то ел? – этот вопрос интересовал его еще со вчерашней ночи.
"НЕТ. МНЕ НЕ НУЖНО, КОГДА Я СПЛЮ. КОГДА НЕ СПЛЮ - ВЫХОЖУ ЧТО-НИБУДЬ СЪЕСТЬ... НО ЭТО ПРОСТО ДЛЯ УДОВОЛЬСТВИЯ".
- Скучно, наверное, - Алфар помотал головой, словно стряхивая пыльные мысли о подземелье. – Ровена, не бойся, иди сюда!
"ЧЕТВЕРО ПОСЫЛАЮТ МНЕ ДОБРЫЕ СНЫ... ОНИ ОЧЕНЬ ДОБРЫЕ, ЧЕТВЕРО"
- Там, наверное, было одиноко, - девушка рассматривала отражения собственных рыжих волос в зеркальных чешуйках. Она сложила руки на коленях и теперь напоминала статую в храме. - Лучше ты спускайся.
- Почему? – возмутился Манфри. – Здесь... Знаешь как! И ему удобнее.
- Неудобно сидеть на собеседнике. И, к тому же, здесь все отражается.
- Если ты превращаться собираешься – я слезу, - предложил мальчишка дракону. – Так тебе было скучно?
"НЕ ТО ЧТОБЫ... А В КОГО МНЕ ПРЕВРАТИТЬСЯ?"
Тело дракона начинало мелко подрагивать, и вокруг тихо, едва уловимо поднялся стеклянный звон. Может, чешуе дракона и положено звенеть... а может, это просто воображение хотело верить в звенящую чешую. Сам дракон пояснять что-то отказывался.
Ровена, на всякий случай, поднялась на ноги и отошла подальше. Следить за движением существа, больше похожим на стену сейчас, было трудно.
Алфар поспешно скользнул вниз, словно с горки и, коснувшись ладонью земли, удержался на ногах. В кого? В самом деле, кто может быть удивительней, чем дракон?
- В кого хочешь.
"ТОГДА ВСЁ ПРОСТО"
Громада чешуи и мышц пришла в движение - быстро, на удивление быстро для такого исполинского тела. Голова на огромной шее показалась из-за стены и... кажется, подмигнула? Чушь, как этот глазище мог подмигнуть? Звук стеклянного шума вырос также быстро, заполнив собой всё вокруг, но похоже никто вокруг не замечал изменений - только откуда-то издали раздался приглушённый вскрик, а потом топот...
А потом - ветер. Мощнейший поры в ветра, который толкнул и Алфара, и Ровену, сбивая с ног, не давая вздохнуть, не давая смотреть. И - взмахи, взмахи, шум дрожащего, поющего под ударами капели стекла...
Дракон поднимался ввысь быстро, словно серебряная вспышка, словно белый луч неведомого света, если бы свет умел нарастать медленно... Медленная скорость, неторопливая грация и божественная стремительность. И - ещё одна вспышка.
"Я ЗДЕСЬ"
на замковой стене сидел волитар в белых одеждах - немолодой, но гибкий и поджарый, с пронзительным взглядом и резкими, но неопасными на вид чертами лица.
"Я НЕ СТАЛ КРАСОВАТЬСЯ - НО ТАК ВСЕМ БУДЕТ ЯСНО, ЧТО ДРАКОН НЕНАДОЛГО УЛЕТЕЛ. НЕ ХОЧУ СУЕТЫ... БОЛЬШИМ НЕПРИЯТНО ВИДЕТЬ, КАК ВОКРУГ СУЕТЯТСЯ."
- Во здорово! – выдохнул Алфар, понявший, что дракон сейчас находится в их личном пользовании.
- Это было очень красиво, - Ровена, наконец, обрела дар речи и снова подошла ближе. Удивилась, когда удалось. - Это не иллюзия, так?
"НЕТ. ЭТО Я. МОГУ ИЗМЕНИТЬСЯ ЕЩЁ РАЗ, ЕСЛИ ХОТИТЕ".
Волитар осторожно слетел со стены и завис чуть выше, чем обычно летали его "сородичи".
Девчонка отрицательно покачала головой, но не сказала ни слова. Потом решилась.
- А у вас... есть слуги?
"ЗАЧЕМ МНЕ?? У ИМПЕРАТОРА - ЕСТЬ И КРОМЕ МЕНЯ. У МЕНЯ - НЕТ."
- А что тебе надо? – задумчиво спросил Манфри. - Есть не обязательно, слуги не нужны. Вот... чего ты хочешь?
"ХМ... А ВЫ ПООБЕЩАЕТЕ МНЕ ХРАНИТЬ ТАЙНУ, ЕСЛИ Я СКАЖУ, О ЧЁМ МЕЧТАЮ. ТАЙНА ДРАКОНА - БОЛЬШАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ВЕРНО? ПОКЛЯНЁТЕСЬ ЧЕТВЕРЫМИ?"
- Клянусь, - кивнула девчонка. - Я умею хранить секреты.
- Слово Ма... мага, - демон, он опять чуть не проболтался! – И Четверыми тоже клянусь.
Неожиданно мальчишка стал серьезен. Такими словами не бросаются легко. И есть имена, что связывают клятву так, что хранить ее – в твоих же интересах. Но сказанного не вернешь, да и зачем?
"ТОГДА... СЛУШАЙТЕ. ТЫ ВЕДЬ БЫЛ В МОЁМ ЛОГОВЕ... ДОМЕ, ОБИТЕЛИ - НАЗЫВАЙ ЭТО КАК ХОЧЕШЬ. ЧТО ТЫ ТАМ ВИДЕЛ?"
Волитар поднялся ещё чуть повыше и, скрестив ноги, завис над детьми, уперев руки в коленки.
Алфару вдруг захотелось стать невидимым. Интересно, поможет ли это против дракона? Он отступил поближе к Ровене, чувствуя себя непривычно неуверенно, словно почва вновь проваливалась под ногами, как это было ночью.
- Яйца... – выдавил он. – Много...
"Я ХОЧУ УВИДЕТЬ ИХ. ВЫЛУПИВШИМИСЯ. ЖИВЫМИ. СЧАСТЛИВЫМИ. И ДА, ЕСЛИ Я ОСТАНУСЬ ЖИВ, ТО... ОСТАНУСЬ".
У Алфара было живое воображение, и лицо его посерело. Один дракон, да еще союзник в трудную минуту – это прекрасно. Много драконов... а потом, наверное, их станет еще больше... Это – страшно.
- Я-я думал, вас должно быть Четверо и по одному от Стихии, - выдавил он, глядя в землю.
- Они будут как ты? - спросила Ровена.
"ТАК И ЕСТЬ. И... НЕТ, НЕ СОВСЕМ КАК Я"
- А... - Манфри успокоился. – Но яиц там много!
Девушка склонила голову на бок, ожидая пояснения.
"ЧЕТВЕРО ЗАПАСЛИВЫ"
Голос дракона откровенно смеялся, и сам волитар-дракон улыбался широко и дружелюбно.
- Братья? - поняла вдруг рыжеволосая.
"МОГУТ БЫТЬ И СЁСТРЫ"
- А... другие народы знают? Что они здесь?
"НЕТ. НУЖНО ВРЕМЯ... И ДОЛЖНО ПРИЙТИ ВРЕМЯ"

Ровена растерянно кивнула.
- А сколько времени вы растете? – поинтересовался Алфар, все еще переваривая новую картину мира.
"ДОЛГО, ЕСЛИ ВОКРУГ МИР... НАВЕРНОЕ. Я НЕ ЗНАЮ. НАС УЖЕ СОЗДАЛИ... ТАКИМИ. ТОГДА - ДЛЯ ВОЙНЫ"
- Может быть, нужна война, чтобы они снова вылупились? - предположила девчонка.
- Куда уж больше войны, - возразил водник. - Разве что опять Четверо будут драться сами...
- Они говорят, настоящая война только будет, - покачала головой Ровена.
- Завтра будет война, - пожал плечами Алфар как человек, уверенный, что ему найдется там место, и не последнее. – Демоны придут.
- Может быть, тогда они снова появятся? - девчонка обняла укрытые юбкой коленки и теперь смотрела куда-то сквозь замок.
- И сразу большие? - недоверчиво хмыкнул ученик Тами, встав за спиной рыжей.
- Им же не нужно по-настоящему есть, но они растут? - возразила Ровена. - Значит и время, наверное, не очень важно.
- Тогда они без нас победят, - сожаление причудливо переплеталось в его голосе с надеждой, не давая понять, каких оттенков там больше – словно бисер разных цветов.
- Проиграть без них - лучше? - иронично сощурилась рыжеволосая.
Он закусил губу – смутные мысли не хотели облекаться в слова, что-то было не так, но что?
- Ты не понимаешь, - буркнул Алфар.
- Я не думаю о том, чтобы не драться, - вздохнула Ровена. - Я думаю о том, сколько погибнет.
"ЦВЕТОВ ТОЧНО РАЗНЫХ. ПРАВДА ПОКА Я ВИДЕЛ ВСЕГО ЧЕТЫРЕ. МЫ БЫЛИ ОЧЕНЬ ПОХОЖИ... НА ВАС. НА ТЕХ, КОГО ЗАЩИЩАЛИ И ЛЮБИЛИ. С КЕМ СВЯЗАНЫ ДУХОМ И КРОВЬЮ".
- Ты любишь этот облик? – быстро спросил Алфар.
"ЛЮБЛЮ. НО НЕ ТОЛЬКО ЭТОТ. ПОКАЗАТЬ ЕЩЁ?"
Ровена кивнула и на всякий случай снова отошла дальше. Алфар подумал, что когда тебя создали, чтоб любить и защищать кого-то, а для себя ты ничего не можешь и не хочешь – это не очень хорошо по отношению к драконам со стороны Четверых. Впрочем, обнародовать эти мысли не стал – а вдруг Малатаронт... как его дальше... проникнется? Тоже кивнул.
"ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ... ЕЩЁ ПОКА НЕ ПОНИМАЕШЬ. ВЫ - НАША СЕМЬЯ. БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЧЕТВЕРО НАДЕЯЛИСЬ - И КАК РАЗ СТОЛЬКО, СКОЛЬКО ОНИ ХОТЕЛИ. МЫ ЛЮБИМ ВАС - КАК СТАРШИЕ БРАТЬЯ МЛАДШИХ, КАК ОТЦЫ СЫНОВЕЙ И ДОЧЕРЕЙ... ЭТО - НАШЕ СЧАСТЬЕ - И Я РАД ТАКОМУ ВЫБОРУ ЧЕТЫРЁХ, ПОТОМУ ЧТО МОЙ СОБСТВЕННЫЙ НЕ БЫЛ БЫ ИНЫМ".
- Хотела бы я посмотреть на водяного дракона... И на огненного, - чуть слышно произнесла Ровена, снова обнимая колени.
- А я бы хотел иметь своего собственного, - мечтательно произнес Манфри. – Вот как у Гротха виверна есть, которая кусает его за нос. Ой... – он отступил на полшага и посмотрел испуганно. – Я... не совсем то хотел сказать...
"ТЫ ХОТЕЛ БЫ ИМЕТЬ СОБСТВЕННОГО ДРАКОНА? А ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ, КАК ДРАКОН ДОСТАЁТСЯ ИМПЕРАТОРУ?"
Казалось, мысль Алфара от души позабавила Малатаронта. Но сам дракон, не дожидаясь ответа, обратился уже к Ровене:
"МОЖЕТ, ЕЩЁ И ПОСМОТРИШЬ... ВСЁ МОЖЕТ БЫТЬ".
- И как же он достаётся? – задумался Алфар, и просиял. – Это то самое, что было ночью?
"В ТОМ ЧИСЛЕ... НЕЛЬЗЯ БЫТЬ ХОЗЯИНОМ ДРАКОНА. МОЖНО СТАТЬ БРАТОМ... САМОМУ СТАТЬ ДРАКОНОМ. УЖ НЕ ХОЧЕШЬ ЛИ ТЫ ПОПРОБОВАТЬ?"
- Драконом? – просиял мальчишка. – Я? Вот это было бы здорово. Да все бы сдохли от зависти, даже племянники! Правда... – постой, помотал головой он, - жить потом тыщу лет в подземельях я не хочу!
- А вы влюбляетесь? - неожиданно спросила Ровена.
"И НЕ НАДО... ДАВИОН ВОЛИТАР - ДРАКОН. ОН НЕ В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ. И НЕ БУДЕТ ЖИТЬ ТЫСЯЧУ ЛЕТ. И... ДА, ВЛЮБЛЯЕМСЯ. И НЕ ТОЛЬКО В ДРАКОНОВ..."
Девушка благодарно кивнула и задумалась, обхватив руками колени.
- А как это сделать? – ступил вперед мальчишка, прикидывая, как посмотрит на остальных представителей семьи Манфри. И, может быть, даже разберется с ТЕМ, из сна...
"ТРУДНО... ПОКА УДАВАЛОСЬ ТОЛЬКО ИМПЕРАТОРАМ. НУЖНО... ДРАКОНЫ - СВЕТ. САМА СУТЬ ТВОРЕНИЯ. КАК ЛИДИУМ. КАК МИР. ТЫ - ЭТО ВЕСЬ МИР. ВЕСЬ МИР - ЭТО ТЫ. ДАВИОН ПРОШЁЛ ЧЕРЕЗ ЭТО. СМОЖЕШЬ ТЫ - СТАНЕШЬ ДРАКОНОМ... Я МОГУ ПОПРОБОВАТЬ ПОМОЧЬ. НО... ТАКОГО ПРЕЖДЕ НЕ БЫЛО. ТЫ МОЖЕШЬ СТАТЬ ПЕРВЫМ - И НЕ ПЕРВЫМ, КТО НЕ СУМЕЛ".
- Но кто кроме императора имеет право говорить за целый мир? - подняла взгляд Ровена. - Других мир и не заметит...
Алфар замер, закусил губу. Вспомнил пожирающий огонь в подземелье. Отца. Посмотрел на Ровену, которая, казалось, забыла о нем и говорила только с драконом. На глазах у нее отступить было нельзя.
- Я попробую!
В этот миг он, как какой-нибудь не знающий жизни десятилетний, верил в свое бессмертие.
"МОЛОДЕЦ! И НЕТ, СЖИГАТЬ ТЕБЯ ТАК СРАЗУ Я ТОЧНО НЕ БУДУ. НО ЧЕТВЕРО УКАЖУТ ПУТЬ, ЕСЛИ ПРОЧТУТ В ТВОЁМ СЕРДЦЕ... А ОНИ ЧИТАЮТ ВО ВСЕХ СЕРДЦАХ. ОТ ТЕБЯ ЗАВИСИТ, ЧТО ОНИ УЗНАЮТ... И КСТАТИ, ЧЕМ ИМПЕРАТОР ТАК ВАЖЕН ДЛЯ МИРА, ЧТО ЕГО МИР ЗАМЕЧАЕТ?" - рассмеялся Малатаронт.
Во вздохе Алфара, незаметном никому, было облегчение и разочарование, которым он сам бы удивился несколько мгновений назад.
- Каждое его слово меняет судьбы других. И каждый поступок. Его решения выполняют сотни других, людей и волитаров, - Ровена смотрела на человека-дракона и старалась прогнать из головы ощущение сказки. Она выбросила все свои книги, еще не разменяв десятый год жизни, и с тех пор предпочитала суровую реальность мечтам... Но мысль о том, что старые сказки про принцесс и драконов, про рыцарей, на исходе жизни растворявшихся в восходящем солнце... Что сейчас рядом с ней сидит очевидец и, может быть, участник этих событий... Не стоило терять голову, реальный мир уже за одну стену от дракона оставался прежним, и все же трудно было не представлять себя принцессой. Вместо этого Ровена пыталась понять предложенный Алфару ребус и надеялась, что мальчик потом посчитает это не невниманием, а попыткой помочь.
- Но Император он потому, что родился сыном прошлого Императора, - возразил водник задумчиво.
- Значит, ему не приходится быть первым в школе для юных Императоров, и можно не бояться что кто-то другой займет его место. И если Император поссорится с... дворецким, то уволят дворецкого а не Императора, - покачала головой девушка.
"ИМПЕРАТОР... КРОВЬ ВАЖНА, КОНЕЧНО - НО КРОВЬ ВОЛИТАРА - НЕ КРОВЬ ДРАКОНА. РОД ВОЛИТАРОВ БЫЛ ИЗБРАН БЫТЬ ИМПЕРАТОРАМИ ПОТОМУ, ЧТО ПЕРВЫЙ ИЗ ИХ РОДА ПОНИМАЛ... ПОНИМАЛ, РАДИ ЧЕГО БУДЕТ ПРАВИТЕЛЕМ. НЕ ВСЕ БЫЛИ ТАКОВЫ - НО КАЖДЫЙ РАЗ ПОТОМКА ГОТОВИЛИ. И ОБЫЧНО - ПРЕУСПЕВАЛИ. ДАВИОН ПОВТОРИЛ ТО, ЧТО СДЕЛАЛ КОГДА-ТО ПЕРВЫЙ... ОН ПОНЯЛ. РАДИ ЧЕГО И ЗАЧЕМ, А ЗАЧЕМ ТЫ ХОЧЕШЬ СТАТЬ ДРАКОНОМ?"
Отвечать человеку... то есть волитару – было легче, чем дракону. И всё-таки Манфри молчал, упрямо вскинув голову. Нужны были слова. Красивые, гордые или хотя бы умные – для Ровены. Честные – для дракона. А где их взять – красивые, гордые и правдивые? Где?!
Наверное, есть место, где их распределяют, и Давион его знает.
Молчание затягивалось, повисало изморозью в воздухе.
Он прошел мимо нужных слов, если они были, и нашел какие-то нелепые.
- Я не хочу быть Императором. Просто хочу стать... больше... Не размером.
"Это нетрудно... Совсем нетрудно."
Голос Малатаронта впервые стал ласковым и звучал как-то... по-домашнему. Наверное, так иногда говорят матери и богини, любящие своих детей.
"Ты будешь большим... И может даже драконом. Водным... А ты, Ровена, пригляди за ним пока - это не труднее, чем подавать чашки с горячим... чем-нибудь" - дракон подмигнул, или им обоим показалось?
- Э... спасибо, - только и нашел, что сказать, Манфри.
Девушка тихо кивнула, но вслух ничего не ответила.

Ужин на две персоны
День 12
С Тельтиаром, как водится

Столь стремительное возвышение молодого Оррика наполняло сердце его отца злостью, тяжелыми волнами выплескивающейся на слуг, старавшихся теперь держаться подальше от господина. Ланс не мог поверить, что могущественные покровители отвернулись от него, бросили... заменили на неблагодарного мальчишку, ничего не смыслящего в управлении стражей, не знающего Столицу так, как знал ее лорд Оррик.
Ланс чувствовал себя не просто брошенным, но раздавленным, втопнанным в грязь теми, кому он верно служил на протяжении стольких лет. Неужели теперь он стал им не нужен? Эта мысль ужасала лорда, и он не знал, как дальше жить с этим. Даже растоптанная гордость отступала на фоне огромных долгов, которые он рассчитывал оплатить, будучи командиром стражи. Его роскошный особняк, великолепие убранства, чистопородные жеребцы и золоченые кареты, шитые жемчугом камзолы - все это стоило больше, чем у него когда-либо было. Все это принесла ему власть, а так же покровительство действительно великих лордов, которые теперь предпочли ему наглого молокососа!
У Идены были свои причины гневаться на юного Дангера, но в полной мере она не могла разделить ни ярости, ни зависти своего любовника. Она желала смерти, долгой и унизительной, своему бывшему мужу, а по сравнению с этой страстью мальчишка вызывал у неё лишь досаду. Наблюдая за тем, как Ланс становится мрачнее с каждым часом, как обида гложет его изнутри и не в силах ничего с этим поделать, бывшая леди Таллас невольно задумывалась, долго ли ещё они будут идти в одной упряжке. И что она будет делать после разрыва с Орриком, после расставания, которое теперь казалось близким и неизбажным.
Этим вечером они почти не разговаривали за ужином, каждый уткнувшись в свою тарелку, каждый мучимый тяжелыми, хмурыми мыслями.
- Щенок, какой подлостью он отплатил мне за добро, - лорд произнес эти слова вполголоса, словно для себя, но так, чтобы женщина их услышала. Озлобленный, постепенно уходящий в черную меланхолию Ланс Оррик сейчас отчаянно нуждался в поддержке и сострадании, пусть даже - Идены Таллас, с которой он сблизился лишь из желания унизить Вице-Короля.
- Дети бывают так неблагодарны, - поддакнула Идена. У неё самой не было детей, но она никогда об этом и не жалела.
Оррик с грохотом опустил на стол вилку, едва не погнув ее. Кольцо на пальце предательски сверкнуло в отблесках свечи. Кольцо, с которым ему очень скоро придеться расстаться, чтобы покрыть заемы за дом. А сколько таких дорогих побрякушек он подарил этой шлюхе, Шиаре?! Тогда, находясь в расцвете славы и величия, блистая при дворе, Ланс даже не считал своих подарков - золото ручьем текло через его пальцы, унося в сверкающем потоке изумруды и сапфиры. Мерзкая дрянь отняла у него сына!
- Я его отец, он обязан уважать меня, - сквозь зубы процедил лорд. - Обязан, или я раздавлю его.
Идена отшатнулась, испуганная этой вспышкой гнева, но всё же сумела взять себя в руки. Нужно было как-то успокоить Ланса, приободрить его, но Идена не могла найти для этого нужных слов. Она умела унизить и растоптать человека одной небрежно брошенной фразой, но ей не хватило бы и тысячи слов, чтобы хоть на дюйм вырвать Ланса из той клокочащей пучины ярости и отчаяния, куда он погружался всё сильнее с каждой минутой.
- Я уверена, в конце концов всё образуется, - собственные слова показались Идене пустыми. Но должна же она была ответить хоть что-то?
- Да что ты вообще понимаешь в этом?! - Глаза лорда бешенно загорелись, словно у одержимого. - Ты хоть представляешь, какую боль я испытываю каждое проклятое мгновение?! Он вырвал мое сердце и раздавил, а ошметки бросил в дорожную грязь, под ноги нищебродам! Я стал посмешищем для двора!
- Ланс, поверь, мне очень горько за тебя, - Идена, собрав всю волю в кулак, заглянула любовнику прямо в глаза и заставила себя удержать его взгляд, - но я говорю так, потому что уверена, не пройдет и недели, и Дангер придёт просить у тебя прощения. Нет, приползёт на коленях. Он может быть сколь угодно смелым и решительным, но это ты вложил в него и силу, и рвение, и без тебя он - никто.
Идена закончила свою речь глубоким вздохом и потянулась к бокалу с вином, мгновением спустя осушив его до дна. Ну вот, по крайней мере эти слова звучали куда как более убедительно.
- Приползет... приползет, выродок, - гнев бывшего начальника стражи постепенно угасал, в его взгляде даже появился какой-то намек на благодарность. - Он не сын мне больше, и он будет страдать.
Долгое общение с Винзором сделало алчного лорда Оррика весьма искушенным в интригах, а потому, отходя от внезапной вспышки ярости, медленно остывая, его жестокий разум уже изобретал тысячи способов унизить юношу, столь подло с ним поступившего.
- По городу пройдет слух, что герой Бужербы не тот, кем кажеться, что он вернулся изменившимся.
Идена медленно кивнула, оценив задумку своего любовника. Она тоже была не последней интриганкой в Фераях. Да и как бы иначе дочери сапожника удалось стать великосветской леди?
- Отличный план, Ланс. В Столице ещё свежи воспоминания о тунеядце и моте, транжирящем отцовские богатства. Без сомнения, многие удивляются, как Дангеру удалось измениться за столь короткий срок. И если мы пустим их сомнения по нужному руслу...
Она позволила недоговоренной фразу повиснуть в воздухе, а потом улыбнулась заговорщицкой улыбкой.
- И ты поможешь этим слухам распространиться, - Оррик протянул к ней ладонь. - Завтра мы отправимся во дворец - супруги Грайнес, кажеться, тебя приглашали.
- Для тебя всё, что угодно, милый, - Идена позволила крепкой широкой ладони Оррика накрыть свою. - И ты ведь должен помнить, как плохо бедняжка Аннуора Грайнес умеет хранить секреты.
Ланс улыбнулся, наверное впервые за вечер. Улыбка вышла мрачной и зловещей.

(Ночь 12)
Трагедии в тронном зале

- Мой Император, разрешите доложить! - с чувствами Гудрин справилась быстро, с голосом - чуть медленнее, и вместо гвардейского доклада получился какой-то не то крик, не то стон. Кричали губы и глотка, стонала – душа. Сердце билось, как бешенное. А что такого? Да ничего, просто проклятый мальчишка в расфуфыренном доспехе сидит, привалившись к императорскому трону и целуется с девкой, которую уже несколько дней величают «невестой Императора» и которой, по-хорошему, не мешало бы кое-что хоть немного прикрывать. Вырез у неё, кусочек бедра тебе показали, а ты уже губы распустил, щенок! Портовые шлюхи порой и то поскромнее рядятся!
Знай Гудрин, что похожие мысли о его собственной персоне сейчас лезли и в голову Давиона Волитара, пихаясь яростнее, чем наёмники у входа в кабак – она вполне могла бы быть и помилосерднее. Но даже если и могла бы – уж точно бы не захотела!
- Д-докладывайте, гвардеец! – выговорил Джаст, аккуратно стараясь отодвинуть от себя прилипшую Алсиманд. Не вышло, и та, похоже, ничего не поняв, истолковала жест Императора по-своему и прильнула к плечу владыки волитаров, изогнувшись настолько томно, что Джаст чуть не поперхнулся от досады.
- По вашему приказу гвардейцы отобраны для особого задания. Сорок бойцов, самых лучших. Первые тренировки уже проведены, результаты показаны достойные. Это всё, - отчеканила Гудрин, вбивая каждое слово с лицо Давиона и представляя, с каким удовольствием она вбила бы туда же кованый носок сапога. Нет, лучше набойку на пятке. Потом – всё равно тайком разреветься, но сейчас хорошо бы всё же набойку – прямо в рожу, прямо в эту смазливую имперскую физиономию, будь он четырежды проклят, подлец! Да как он смеет целоваться с…
- Всё? – «невеста» уточнила так, будто их по мелочи оторвали от важного дела. Возможно, так она и считала. – Тогда, думаю, вас можно поблагодарить и отпустить. Правда, милый?
- Верно, - Джаст, несмотря на сопротивление Алси, всё же вывернулся из цепких объятий волитари и поднялся. – Я утвердил список бойцов, чтобы всё было официально. Можете его получить.
- Благодарю, мой Император! – проорала Гудрин, стараясь из всех сил не сорваться. Память давило, душило, загромождало – всем.
Его насмешками.
Косы, освобождённые из плена шлема…
Его мольбами
Он – у неё под дверью… да что же такое? Долго он ещё будет тут торчать?..
Его болью.
Капли дождя… гибель и вечная, вечная вина…
Его касаниями.
У него сильные руки. Сильные и нежные… Такие, что твёрдо держат клинок – и едва касаются кожи…
Его поцелуями.
Горячо… и есть только сейчас…
Его жестокостью.
Он никогда прежде не был так груб… Получай! Нет… нет, зачем же…?
Его величием.
Его не трогает пламя. Он – Дракон…
Собственной глупостью – всегда. В ответ на всё – его.
Ты – никто. А он – Император…
- Император… - как во сне проговорила Гудрин.
- Да. Ещё остались вопросы?
Ему неловко. Он не знает, как и что говорить. Целовался с невестой – и робеет, не может признать это перед случайной каплей прошлого.
- Нет… ничего. Я прошу позволения вернуться к моим товарищам. Нам нужно многое успеть. Времени мало, они не могут готовиться без меня. Всем нужно работать как единое целое, если мы не хотим погибнуть зря.
Гнев погас. Осталась тупая боль где-то под сердцем, желание хоть на миг, хоть на крупицу забыть обо всем – о своей гордости и его неверности, о пялящейся на них высокородной красотке, о долге гвардии и разнице народов и положений – и кинуться ему на шею. Не ради него, не ради какой-то там «любви». Ради себя, ради одного последнего поцелуя, ради последней капли радости с привкусом скорой смерти…
Нет. Снова солгать. Она уже всё для себя решила, это теперь ничего не изменит. Просто… если бы никогда не видеть её с ним так, никогда не знать, что он целовал другую, что он будет счастлив с другой. Если бы погибнуть с крошкой безумной надежды, с правом на последний обман самой себя… Погибнуть, думая, что он мог бы, в какое-то другое время, в какой-то совсем иной жизни, на миг забыв обо всём, тихо шепнуть ей: «Гудри, я люблю тебя… люблю».
Нет. Просто нет. На всё воля Четверых.
- Что вы имеете ввиду?
Смотрит список. Он даже не понял, что Тарренс записал её последней. После долгих уговоров, после крика с обеих сторон – признал, что это её право. Она – воин гвардии Императора и сама может решать, стоит ли ей умирать во славу Альянса. И раз решила…
Джаст молча глядел на последнее имя в списке. Глаза волитара стекленели, руки начали едва заметно трястись.
«Да когда же ты наконец отдохнёшь?» - одновременно подумали две женщины. Одна вздохнула, уперев руки в бока, и тоже поднялась, чтобы снова усесться на краешек трона. Другая…
- Это моё право, мой Император. Для меня служить Альянсу и вам – большая честь, и умереть за них – высшая награда. Разрешите идти?
Давион кивнул, не поднимая глаз. Частые, гулкие шаги и громкий схлоп дверных створок.
Гудрин не вышла – выбежала из тронного зала.

- В чём дело?
Давион обернулся, и Алси вздрогнула: по щекам Императора бежали две слезы - одна скатилась до подбородка, другая затерялась в складках шрама-молнии и иссякла на её конце. Глаза Давиона словно умерли, лицо окаменело, только плечи чуть тряслись от беззвучных, задавленных рыданий.
- Джаст… Давион! Что такое? - добрая, ласковая женщина, минуту назад бывшая дворцовой красоткой, попыталась обнять Императора, заглянуть в пустые, ослепшие глаза. Тот отшатнулся, как от удара.
- Что… что я наделал… Что мы наделали…
- Да объясни же ты наконец, что произошло! Я не понимаю!
- Не понимаешь?!
Эх… порой кажется, что твою любовь видит весь мир. Что её, как огня и кашля, в суму не спрячешь… А потом оказывается, что кто-то смотрит, не видя, а кто и увидел бы – не смотрит. Откуда ей было знать? Она просто хотела пошутить с ним, поиграть, повеселиться… Может, поблагодарить. И да, ему было приятно – что уж лгать? Не было бы – оттолкнул бы её, просто отстранил, вежливо попросив больше так не делать… Четверо, да за что караете?
- Не понимаешь…
Алси смерила Давиона взглядом так, словно впервые в жизни видела. Вздохнула раз, другой, чуть склонила голову набок и, словно в очередной раз решившись, из всех предположений выбрала самое невероятное, но вполне достойное Давиона Волитара:
- Это и есть та, что «не потерпит быть любовницей»?
Джаст кивнул. Алси, снова забыв об этикете, присвистнула.
- И правда – что мы натворили…
- Ничего. Не страшно… - голос Давиона был мертвее взгляда. – Не страшно… ничего…
- Как это «не страшно»? Что – «ничего»? – Алси словно взорвалась. Ничего! Любимая застала его с другой, ещё «умереть за Альянс» собирается, уходит, сам он весь трясётся – и нате вам, «ничего, не страшно!» - Ты с ума слетел? Или как меня за горло держать, так само выходит, а как с ней поговорить? Догони её, вызови к себе! Как у вас в гвардии положено? Давай, Император!
- Что давай? Что давай?! Она решение приняла. Я сам его подписал –не глядя! Дурак потому что, коронованный дурак, сто раз дурак!
- Эка невидаль – дурак на троне! А ну очнись! - фыркнула Алси и, ухватив-таки Джаста за плечи, тряхнула от души. Император снова поднял на неё бесцветный, потухший взгляд – и едва успел увернуться от пощёчины. Глаза Джаста расширились, хоть ярче и не стали - но Алси так просто не отступалась. За первой пощёчиной пошла вторая, угодив в цель. За второй – третья. Наконец, после пятой Давион поднял руку, отгораживаясь от беснующейся «невесты». Та гулко вздохнула, для острастки ещё пару раз стукнув по закованной в латы руке.
- Она пойдёт. Умирать. И виноват я.
- Дура она – потому и пойдёт. А в том, что дура, сама виновата. Ты ей толком сказал, что любишь?
- А зачем? Она – человек. Я – волитар. Она – гвардейка. Я – Император. Она…
- … дура, и ты дурак, каких мало. Вас сами Четверо друг другу предназначили, как видишь. А у живо за ней!
- Нет. Нет смысла. Незачем.
- Да пойми ты – есть смысл! – взвизгнула Алси, всплеснув руками. Нет, ну что за осёл! В Смотрителях ему работать, а не Альянсом править! – Это же ей важно! Она тебя любит?
- Не знаю…
- Ладно, пролетели. Ты – её?
- Да…
- Ну вот! Что застыл, как орк укуренный?! За ней… Ах, чтоб тебя! – Алси попыталась столкнуть Давиона с места. Тот только отвёл руку девушки и вдруг не своим голосом закричал:
- ГВАРДИЯ, КО МНЕ!
Вбежавшие гвардейцы чуть было не ударились лбами, вскидывая алебарды, готовясь защищать государя. Защищать, к счастью, оказалось не от кого.
- Тарренса Саватара ко мне с докладом. Живо! И…
« ДА, БРАТ МОЙ?»
… да, и тебя тоже, Малатаронт. Можно без доклада, - Давион говорил так, будто хотел завязать из дракона узел. Вокруг шеи Тарренса.
- А ну тебя! – гневно бросила Алси и, прежде чем Давион успел что-то ответить, подхватила орочью настойку и вылетела из тронного зала, растолкав гвардейцев.
Ну хорош герой… Надежда Альянса! Светлое пламя! Спаситель-герой, голова с дырой… Ничего! Если он сам не может о себе позаботиться, это придётся делать ей. Как там эту гвардейку звали… А, Четверо с ней, она одна такая!
Эх, союзничек…

Следствие зашло в тупик
Со Скорпом

Едва только Император и сопровождающие его гвардейцы покинули двор Особняка, Лорд-Смотритель утер пот со лба и облегченно вздохнул. Любопытство монарха в какой-то степени пугало его - о нет, он нисколько не стеснялся своих методов и верил в правоту всего сделанного, но привык действовать без высочайшего надзора. Ведь, в конце концов, в дела Дрейна никто не вмешивался! Не давала покоя мерзкая мысль, что его, Элана, не принимают пока всерьез, не доверяют, что он никогда не сможет заменить Алистера... да еще неприязнь молодого государя к пыткам оставила неприятный осадок. Как же иначе получить признание, если негодяи будут знать, что им ничего не угрожает?
Махнув рукой, Зубастый вернулся в Особняк. Там его уже ожидали необычно веселые Сибилла и Хейдан Роут. Последнего Элан вообще считал находящимся при смерти, но на ожившего мертвеца дознаватель был не похож.
- Потрудись объясниться, - раздраженно бросил он.
- Наш принц - необычайно проницательный волитар, - ответил Хейдан. - Но пока, как мне показалось, он не готов увидеть всех тайн, скрывающихся в этих стенах.
- И ты обманул Императора? - Зубастый побледнел.
- Скорее просто ввел в заблуждение, - пожал плечами бывший стражник. - Скажем, проявил смекалку.
- А мне почему...
- Чтобы твое удивление выглядело достоверным. Я не мог лгать ему в лицо, ведь он - наш правитель, но и отвечать на некоторые вопросы не хотел. Вот, и Сибилла мне немножко подыграла - она все быстро поняла.
Лорд мрачно кивнул. Он вспомнил, что колдунья первой коснулась лба, пожаловавшегося на легкое недомогание смотрителя, и лишь затем это сделал Давион Волитар. Несомненно, жар Роута имел колдовскую природу и единственной целью его создания было ввести государя в заблуждение.
- Ну ты и сукин сын, - с некоторой долей одобрения произнес Элан. - Хотя тут ты сам себя перехитрил. Давион говорил с нашим убийцей...
- И тот во всем признался, - закончил за него Хейдан, чем заставил лорда окончательно выпасть в осадок. - Да, я ничего не пропустил, и все благодаря Сибилле. Это не женщина, а настоящий клад.
Колдунья немного смущенно улыбнулась, но вышло это наигранно. Отравительница явно не знала, что такое скромность.
- Поясни.
- Брандиру доставили воду, а воду мы заколдовали, - тут женщина наградила его тяжелым взглядом, и он поправился: - Не мы - она, зато смотрели вместе, как будто там присутствовали.
- Сволочи, - только и нашел, что ответить Элан, который был вынужден прижиматься ухом к дверной щели, чтобы расслышать о чем говорил с узником Император. - Ну, и что скажешь.
- Похоже, государь симпатизирует убийце.
Они некоторое время стояли молча, не отводя друг от друга взгляда, пока наконец эта игра в гляделки не наскучила демонстративно зевнувшей волшебнице.
- Идем, я должен еще раз поговорить с полковником, - решительно потребовал Роут.
- Тебе надо, ты и иди, - пробурчал Зубастый. - Я пойду чаю попью. Буду у себя, когда надумаешь мне все рассказать.
Брандир Турссон своему скучающему виду в камере не изменил. Казалось, разговор с государем ни капли не повлиял на военного, и тот позволял себе даже улыбаться каким-то собственным ымслям. Каким - с тюремщиками он делиться не пожелал. Только пощёлкивал пальцами и иногда что-тонасвистывал - кажется военный марш, громко и во всеуслышанье.
- Тебя можно поздравить, - сказал, заходя, дознаватель. - Не каждому мерзавцу, сидящему здесь выпадает честь говорить с Императором.
- Ну тебе например довелось, я полагаю? - парировал Брандир. - Похоже, вопрос больше в том,с какой стороны дверей камеры сидит мерзавец. Без обид, конечно, но ты начал первым. Особенно бьез обид, раз мы точно на "ты".
- Следи за словами, - относительно добродушно заметил Хейдан. - Раньше ты был полковником Альянса, обвиненным в причастности к гильди, но теперь твоя вина доказана. Это многое меняет.
- Для меня - сомневаюсь. Для тебя - тоеж сомневаюсь. Ты так и так бы меня казнил, я так и так бы был казнён. Смотрители, ох Смотрители. А так хотя бы с Императором поговорил, - пожал плечами Брандир. - Кстати, подслушивал ты или кто-то ещё? Уморительно смотрелся бы ты у замочной скважины.
- Да, было бы забавно, - согласился дознаватель. - Ты заслужил казнь, Турссон. Тот, кто считает себя выше закона, рано или поздно оказывается против закона, против Альянса. Ты предал свою родину, пусть и отказываешься это признавать.
Брандир засмеялся. Громко, схватившись за живот, от всей души.
- И ты умрешь. Завтра. На рассвете. И все твои люди вместе с тобой.
- Ясно. Что-то ещё?
- Тебе оставлен выбор - умереть с честью или с позором.
- Огласи варианты.
- Мы тебя повесим на площади. Поставим виселицу побольше и тридцать одно тело будет на ней болтаться в течении недели, - спокойно рассказал Хейдан. - А перед этим проволочем вас по улицам ногами к лошади, головой к земле и каждый сможет бросить камень или плюнуть. Ваши преступления будут зачитаны с эшафота, награды отобраны, имена преданы забвению. Ваших родственников заклеймят как семьи убийц из гильдии, и они будут отвергнуты народом. Это - раз.
- Не впечатлило. Продолжай.
- Я плохой рассказчик, - он развел руками. - Но наш Император бесконечно добр, он может позволить вам искупить свою вину, сразившись с демонами.
- Искупить свою вину... Интересная формулировка. Подробнее, если можно, - Брандир сверкнул глазами и тотчас же снова опустил веки, изобразив полусонную ухмылку.
- Ты ведь и так понимаешь. Вас бросят в бой, в первых рядах - выживете, значит на то воля Четверых, умрете - запомнят как героев.
- Без обмана, я полагаю? Или это щедрый шанс принести себя в жертву во славу Альянсу, или же жестокая казнь. Не удивлюсь, если и то, и другое разом. Кто придумал?
- Не твое дело.
- Император?
- Выбирай.
- А тут не из чего выбирать. Всё, что я делал, я делал на благо Альянса. Сражение с демонами - единственный шанс доказать это. Мои люди на это согласны, я отвечаю за них.
- Хорошо. Значит в тебе хоть что-то еще осталось от воина Альянса. Но я должен быть уверен, что это не обнан, не хитрая уловка, а настояще, искреннее желание.
- Какое подтверждение тебе нужно?
- Свидетельство того, что ты порвал с гильдией.
- Поясни.
- Ты говорил Императору, что брался убивать только мерзавцев, что использовал ресурсы гильдии только для этой цели. Это правда или наглая ложь в лицо правителю Альянса?

Да там и осталось
(уже с Тельтом, такой вот гамбит)

- Ты переоцениваешь меня. Лгать настолько нагло я бы не сумел.
- За то время, что я тебя знаю, у меня сложилось иное впечатление.
Роут пригладил редкие волосы.
- Ведь другие гильдейцы не настолько щепетильны, они убьют любого - лишь заплати.
- Если я начну распространяться о разных принципах приёма контрактов в гильдии, ты и это всунешь в обвинительный приговор и добавишь про особый цинизм и жестокость. Скажу лишь, что они отличаются у разных участников... сделок. Итак?
- Я знаю достаточно и так, по крайней мере о вашей столичной работе, - с явной неприязнью бросил дознаватель. - Это сделка, я не скрываю. Ты назовешь мне имена гильдейцев, и этим докажешь правоту своих слов. Мне не нужны все кого ты знаешь, я довольствуюсь частью - тридцать один заключенный покинет завтра Особняк, будет справедливо, если взамен я получу хотя бы половину от этого числа. Назови тех, кого считаешь настоящими мерзавцами, кто брался убивать женщин и детей, кто причинял своим жертвам излишние страдания, для кого убийство было развлечением. Ведь они не должны жить среди людей.
- Со списком злодеяний, я полагаю? Иначе я буду выглядеть голословным, - осведомился полковник, прищёлкнув пальцами - звонко, несколько раз подряд, словно отсчитывая сам для себя что-то, что никак нельзя было забыть. - Прикажи принести перо, чернила и всё, что нужно, чтобы заверить документ. Не то чтобы мне приятно было это делать - но в выборе между предательством государства и предательством Гильдии я колебаться не намерен.И потом - я ведь мерзавец, как ты уже сказал. Некогда быть разборчивым.
- Только это должны быть настоящие гильдейцы, а не какие-нибудь разбойники, - предупредил на всякий случай смотритель. - Иначе я ведь найду способ спросить с тебя даже после смерти.
- Всегда знал, что ты составишь мне компанию у трона Отца Небесного. Вот только вопрос - ты поверишь мне, если я напишу, что они настоящие? На слово? Если да, то прошу покорно, но иные доказательства мне будет измыслить трудно.
- Надеюсь, я все же не ошибся в тебе. Мне сложно представить, как благородный волитар мог присоединиться к подобному сборищу, хочется считать, что это - последствие какой-то роковой ошибки. Ты пиши - ночь впереди длинная, а день предстоит жаркий.
- Предстоит, - усмехнулся Брандир. - Оставь кого-нибудь у дверей, если мне не хватит чернил. Там много интересного. И кстати,а что будут делать Смотрители, когда придут демоны? Драться или искать крамолу в рядах защитников?
- Те, кто умеют сражаться - возьмут в руки оружие, - Роут кивнул, и добавил уже стоя у двери: - Тем из вас, кто выживет, будут прощены прошлые преступления. Сможете остаться на службе или заниматься любым делом, но не вздумайте возвращаться в гильдию.
- Она сама вернётся за нами, если мы выживем, так что лично я собираюсь красиво умереть, - Брандир почесал затылок, словно говорил о дружеской
- Открою небольшую тайну - лорд еще не отдал надлежащего приказа.
- Ясно. Ладно, не суть важно. Знаешь, у меня будет тебе один совет, - Брандир снова почесал затылок, сморщился. - По доброте душевной. С нынешним Императором нужно или дружить, или держаться от него подальше. Он мальчишка - на вид. Но дайте ему развернуться - и этот мальчишка заглотит всех. И хорошо, если только в Столице.
Хейдан Роут улыбнулся и кивнул. Он и сам уже видел, что молодой правитель способен на многое.

Стук из-за двери ночью слышали четырежде. Два раза полковник Турссон просил принести ему дополнительный свиток, один раз - перо. На четвёртый - просто удостоверился, что кто-то его караулит, и отпустил пару шуточек о Смотрителях и Гильдии, о природе их взаимоотношений и обещаний в адрес друг друга. Ночь прошла как-то незаметно, и говорили даже, что из-за двери то и дело раздаётся бормотание, но... Стоило прислушаться, и наступала тишина, умолкал даже скрип пера.
наконец, незадолго до рассвета из камеры раздалось громкое:
- Всё! Роута сюда, живо, пока горячие! Если что - будите! - после чего насмешливый голос полковника стих.
Старший Смотритель пришел почти сразу, немного сонный, достаточно бодрый, и без плаща.
- Справились, Брандир?
- Не скажу, чтобы я умел писать плохо. Думаю, даже достоинства у моего слога найдутся, и немалые - за написанием рапортов оно приобретается. Кстати, мы снова на "вы" - это к чему? Неужто наши отношения снова потеплели? - рассмеялся полковник. У него ан коленях покоилось три исписанных свитка.
- Скажем так, это к нашему скорому расставанию, - Хейдан взял один из свитков, быстро пробежав по нему глазами. - Ого, и этот с вами.
- Что поделать... организация, сами представляете, масштабная. Всякого... люда хватает. И волитары есть. Орки - не знаю, думаю найдутся. Точно нет корладов, - пожал плечами полковник. - У них в Аьянсе проблемы со скрытностью.
- Корлады дисциплинированны и послушны закону, - поправил Старший Смотритель. - Мне ни разу не доводилось слышать, чтобы среди них были отступники... даже в сказках.
- В сказках, говорят, они есть - хотя и те не предают свой народ, это верно. так ведь какой народ... - рассудил Брандир. - Ещё есть вопросы по списку?
- У меня еще есть немного времени, - покачал головой Роут. - Если возникнут вопросы, я вернусь.
- И куда же эти свитки отправятся? Сразу Императору и королю или для начала всё же лорду Элану?
- Императору и Королю отправятся результаты работы, в виде признаний означенных в списках лиц. А с этим буду разбираться я сам.
- Лично - со всеми?
- Для них же лучше будет, если лично, - он улынулся. - А не через Маэля.
- Это будет интересно посмотреть со стороны. Демоны грызут Альянс, Альянс - демонов, а Смотрители и Гильдия на этом фоне - друг друга. Просто поэзия!
- Беспокойтесь лучше о себе.
- Так, мне послышалось, или снова будет подвох?
- Смотря что считать подвохом.
- Значит как обычно. Так излагайте, послушаем.
- Через два часа за вами придут от Императора. Если за это время я не найду несоответствий в этих документах, уйдете сражаться.
Он снова улыбнулся, но несколько мрачновато:
- А если найду, то перспективы вы знаете.
- Знаю. Интересно, а как вы будете проверять их на соответствие? Лично спрашивать всех указанных: "Простите, мне тут сказали, что вы из Гильдии. Это так?"
- Полковник Турссон, наши методы вас не касаются. Просто поверьте - с вами обошлись очень тепло.
- Ах, какое благородство. Поверьте, я за это благодарен. Хотя... можете не верить. Мало что изменится,хотя надеюсь, ваше решение остаётся в силе.
- Оставьте ваши колкости демонам. Надеюсь, мы видимся в последний раз.
Старший Смотритель скрылся за дверью, унося списки возможных убийц.
- Взаимно, - ласково донеслось вслед.

ночь 12

Страха нет
(со Скорпом)

"И ВСЁ-ТАКИ ТЫ НЕ ПРАВ, БРАТ МОЙ!"
- Ты можешь делать хотя бы вид, что говоришь нормально?
Давион Волитар с силой рванул застёжку, и роскошная чёрная мантия упала с плеч, словно кусок савана мертвеца. Не обращая внимания, успел ли хоть кто-нибудь заметить и подхватить сброшенное одеяние, Джаст ринулся дальше по коридору - порывисто, словно куда-то спешил.
вымещенная на Тарренсе злоба не помогла: гвардеец изложил всё то, что Давион знал и так, с упорством занявшего оборону в узком проходе. Так что Давион в итоге послал того к демонам, злобно выргулся и покинул тронный зал в сопровождении подоспевшего в женском и довольно милом) обличье Малатаронта.
- И всё-таки ты поступил опрометчиво, мой брат, - улыбнулась беловолосая волитари, поспешив вслед за Императором.
- Я даже не успел ничего сделать...
- Но успел сказать. Признайся, она тебе нравится. Ты ведь не уверен в своём сердце?
- Уверен. В том-то и дело, что уверен. Я уверен в этом настолько, что умудрился подвести под топор всех, кто мне дорог – и всё потому, что места в моём сердце им хватило! Ну почему, скажи мне, брат мой... чешуйчатый, - Джаст каплю расслабился и наконец-то довольно ухмыльнулся, видя, как воплощение дракона морщит прелестный волитарский носик, - почему я такой невезучий.
- На всё воля Четверых, брат, - рассмеялась девушка. - Мне тоже не всё удаётся. Но ты...
- Да, помню. Хотел показать тебя Тее. Сюда, - Давион осторожно постучал в дверь - время было уже позднее, стемнело давно. - Тея, к тебе можно? Это я, Джаст.
"Император просит у нанятой служительницы позволения войти... Лейтенантом я и то был смелее". Мысль была довольно обидной, но на правду о самом себе, да ещё и от самого себя, обижаться было ещё смешнее, чем её отрицать.
Тея открыла дверь. Прошло не так много времени, а она уже снова попросила не помогать ей, и, когда это было возможно, неотрывно следовала за Джастом, как тень, или блеклое отражение. Казалось, ее лицо высечено из кости, и улыбка, неизменная, никогда его не покидает.
- Прости, что сопровождаю тебя не постоянно, Джаст. - она наклонила голову в виноватом жесте.
- Это издержки моей профессии, не твоей... если "Император" - профессия, - виновато пожал плечами волитар, не замечая,как изменяется в лице его спутни...ца. На Малатаронта было жалко смотреть - столь явное проявление мягкости, видимо, казалось дракону совершенно неуместным в характере правителя волитаров. - Я пришёл к тебе с другом... Хочу вас познакомить. Ты не против?
"РАЗВЕ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЕЙ ПРИКАЗАТЬ, БРАТ?"
"Не хочу. Не всегда есть смысл приказывать".
"НАВЕРНОЕ ТЫ ПРАВ..."
Тея немного наклонила голову в сторону. Будь она зрячей, то выглядывала бы из-за плеча Давиона, как младшая сестра или ребенок.
- Твой друг горячий и ветренный, - она подняла лицо к императору.
- Я... - теперь был черёд Императора удивляться: Малатаронт... замялся? - Я... немного не похож на прочих детей Четверых. Но... да, ветренный. Я умею летать...
Последнее прозвучало так, будто великийи могущественный белый дракон и вовсе стеснялся признаваться в этом.
Давион, пытаясь спасти положение, встрял:
- Малатаронт мне - как брат. Просто немного... необычный. Но не бойся его. Он отвык от мира, вот и всё.
- Я чувствую. Он далекий, - Тея отступила вглубь комнаты и ладонью позвала гостей за собой следом. - В тебе тоже изменилось что-то, Джаст.
Помпезная мебель, которой была уставлена комната, выглядела нетронутой, словно девушка старалась касаться ее как можно меньше, зато на ковре, укрывая один - другой лежали бумажные листы, изрисованные углем и сепией. Размашистые и широкие штрихи вплетали в нарисованные лица потоки ветра, лепестки огня, водяные ленты и крохи камня.
- Я не могла оторваться эти все дни, - тихо сказала Тея, остановившись посреди рисунков. - Я не могу остановиться.
Слепые глаза посмотрели на гостей.
- Что изменилось в тебе, Джаст?
- Во мне? - Давион поймал незрячий взгляд, и что-то внутри сжалось...
- В тебе, брат мой, - тихо произнесла волитари, закрывая дверь за собой. - Ты же сам знаешь... Там, внутри, бушует пламя и бьётся штормовой ветер, словно опутанный цепями грифон. Твои руки крепко держат меч - но с каждым днём всё крепче держат власть, потому что ты...
... дракон, - тихо закончил Давион. Шрам на щеке Императора горел яркой синевой. - Он говорит правду. Я... дракон, Тея. Как ты и говорила. Теперь - на самом деле. Как и он сам. Он - в небесах. Я - на троне. Наверное, теперь я - Император по праву...
Девушка приподняла плечи, потом опустила их, голову, пальцы расплелись и ладони расслаблено легли на плотные складки юбки. Почему-то улыбка на краткое мгновение пропала с губ.
- Я понимаю. Я рада.
- Что-то не так?

(продолжение, с Соуль)

Давион приблизился к Тее и снова попытался заглянуть в глаза девушке. Почему-то казалось, что, даже не видя его, она... видит. Понимает. Пусть иначе, но - понимает.
Тея отрицательно покачала головой, широко раскрыв слепые глаза. Улыбка дрогнула:
- Да, о тебя тот же запах, только очень слабый.
- Это... плохо?
- Это... что-то меняется. Я сейчас почувствовала, как что-то меняется. Что-то изменчивое, а все, что я чувствовала до того - постоянное.
- Я... не понимаю, - Джаст обернулся к Малтаронту, тщетно ища поддержки.
Волитари пожала плечами в ответ:
- Я слышу твои мысли, брат мой. Я знаю, что живёт в тебе. Знаю, что это... Нет, не так. Знаю, что ты... с радостью не был бы драконом. И знаю, что сердце волитара в тебе желает иного. А иное запретно для чистой крови. Но не одно это. Власть тебя... тяготит.
- Я делаю то, что должен, - сухо отрезал Джаст.
- Именно поэтому она и чувствует, что что-то меняется... наверное. Я сам не до конца понимаю её. А ведь я не столь молод. Скажи, - Малатаронт поравнялся с Джастом и чуть наклонился вперёд, к Тее. - Что ещё ты чувствуешь в нём? Он не понимает себя, а Четверо испытывают его. Ему снова нужна помощь, и он приходит за ней к тебе, не зная, как попросить. Уже не первый раз, верно, брат мой?
- Верно, - выдохнул Джаст. - Не первый.
Девушка сделала шаг в сторону. Ее слепой взгляд скользнул по лицу дракона, а потом девушка опустилась на колени и принялась ворошить ладонями листы.
- Я покажу.
Давион и Малатаронт переглянулись, и оба, дракон и волитар, преклонили колени рядом, терпеливо ожидая, что же сделает Тея. Оба молчали - даже в мыслях, словно боясь нарушить некое священное таинство.
Зрячие пальцы скользили по бумаге, неловко зацепили стертый почти до основания осколок сепии.
- Очень много всего, огненный и ветренный, - тихо сказала Тея, - сильный и слабый, светлый и темный, потому что иногда проклинает себя, робкий и тот, кто растет, растет...
Разрывая камень поднималось к небесам дерево, причудливо складывающееся в слабо узнаваемое лицо.
- Живое противоречие и свет.
- Противоречие и свет... - эхом прошептал за Теей Давион. Малатаронт хранил молчание, не отрывая взгляда от ловких пальцев девушки.
Тея подняла голову и посмотрела на него.
- Он запутался. Скоро битва, - вздохнул Малатаронт, словно не замечая присутствия Давиона. Тот что-то тихо шептал одному себе, и глаза правителя смотрели так, словно и сам он был слеп. - Он будет вести их... вести нас. Вести без страха, без сожаления. Уверенный в победе. ОН создаст новый мир для всех - в это он верит. Но... что будет, если в этом мире он не найдёт себе места?
- Он найдет. - просто ответила Тея.
- А если он останется один? Если золотой, сияющий новый мир будет для него холоднее Неизведанного севера, и трон станет каменной темницей хуже всяких оков? - взгляд Малатаронта не отрывался от Теи. Пальцы волитари-дракона сжались замок, словно внутри нарастало что-то волшбеное - так маги порой копят силу... Но Малатаронт был драконом. И в глубине зрачков прекрасной спутницы Давиона полыхали отсветы огня... - Что, если он потеряет больше, чем когда-либо имел? Он сильнее страха - но страх с ним. Что ему делать?
- Ма-ла-та-ронт, - по слогам выговорила Тея, - жить. В моих снах люди проходят кажущиеся мне бесконечно долгими жизни, прежде, чем находят себя и вдруг понимают себя счастливыми.
Улыбка в уголках ее губ дрожала.

- Мой брат хочет, чтобы я видела, и думает, что это сделает меня счастливой, а я хочу, чтобы у него была здоровая рука, тогда я и правда стану счастливой, и это сделает счастливым его. Но, если бы он подарил мне зрение, то тоже был бы счастливым, а я - счастлива оттого, что счастлив он. - Тея подняла крохотный кусочек сепии. - Если бы мой брат умер, а я была бы одна и никто бы не заботился обо мне, то я бы шла по миру. Меня могли бы избивать, или наоборот, лелеять, или продавать за деньги, или беречь. С каждым шагом мое место в мире бы менялось. Плохое или хорошее, оно бы было моим место. Болью, радостью, страхом, счастьем. Теряя что-то во время одного шага, я бы обретала что-то иное в другом, пока не умерла, или не была бы убита.
Она рисовала возле дерева тень.
- Я могла бы всегда следовать за Джастом, чтобы он не чувствовал себя одним, но это ли ему нужно? Он найдет себя.
- Найдёт, - кивнул Малатаронт. - Теперь я тоже в этом уверен. Говорят, завтра демоны уже будут здесь. Все разом. Ты боишься?
- Нет.
- Почему? Даже я боюсь - и не стесняюсь это признать. А ведь я - дракон.
-Тея, - голос Давиона звучал глухо, словно после сильной простуды. - Я хочу, чтобы ты узнала тот новый мир, который у меня получится... А потому - ты будешь тут. Живая. Когда они уйдут... я приду сюда и проверю. Помни об этом, хорошо?
- Плохое или хорошее - мое место, там где я, мертвая или живая. Мне жаль, что будет плакать мой брат, когда я умру, но после того, как я умру, он скажет рано или поздно, как ему повезло.
- У тебя свои страхи, - усмехнулся дракон. - Ты столько знаешь о чужих душах... и так мало знаешь свою. Вы - дети Четверых. В этом вы все немного похожи. В этом - ваша слабость, но это же делает вас великими. Вы идёте, ищете. Меняетесь.
- Ма-ла-та-ронт, разве ты не видишь, что я не умею бояться? - очень тихо спросила девушка. - Разве ты не видишь, что кто-то отсек для меня ту часть мира, где боятся и ненавидят?
-Тея, - голос Давиона звучал глухо, словно после сильной простуды. - Я хочу, чтобы ты узнала тот новый мир, который у меня получится... А потому - ты будешь тут. Живая. Когда они уйдут... я приду сюда и проверю. Помни об этом, хорошо?
Девушка положила лист, а потом, опершись о пол ладонью, поднялась.
- Я хочу пойти с тобой. Ты не откажешь мне?
Давион тоже поднялся.
- Я... не могу приказывать тебе. Не знаю, могу ли просить тебя... Я понял, что ты не боишься, - Джаст старался говорить твёрдо, и почти получалось. Только вот дракон-волитари в эту твёрдость, кажется, не верил. - Просто прошу тебя... Побереги себя. на моей совести немало жизней и ещё больше судеб. Твою я хочу уберечь.
- На всё воля Четверых, - Малатаронт тоже поднялся. - Так ведь?
Девушка чуть повернула голову, снова глядя в лицо Давиона.
- Ты даже не заметишь, честно.

Перед визитом к "будущей леди" Ровена на полчаса заперлась в собственной маленькой комнате. Переделала прическу на скромную, несколько раз умылась, разодрала до крови незаметный стороннему глазу прыщик, сменила собственную одежду на безликое серое платье неблагородной жительницы дворца. Подумав, чуть было не сняла серьги, но решила, что слишком простая кандидатка может и показаться скучной.
В последний раз осмотрев себя в зеркало, "дочь обеспеченного семейства" устало вздохнула. Хорошо было бы в самом деле ей быть.
Во дворце на фамилию Сайте откликались многие, но каждый из них знал какого-то совершенно другого сайте. Наконец, маленькая круглая горничная с застывшими морщинками непонимания на лице отправила ее на тренировочный двор. Девушка послушно пошла в указанном направлении. Адресата узнала сразу - только он на этом небольшом плацу не носил формы.
Ровена застыла на почтительном отдалении, но место выбрала так, чтобы заметили точно.
Наносивший удары по воздуху молодой человек опустил оружие. Все остальные, привыкнув, уже проходили мимо, а эта девушка стояла и смотрела. Он вопросительно кивнул ей. Она, в ответ, продемонстрировала вытянутый конверт. Молодой человек сделал большие глаза, показал на конверт, потом на себя. Девушка серьезно кивнула. Человек подошел к ней и протянул руку:
- И от кого?
- От леди Алатамириэнне. Думаю, для молодой госпожи, - Ровена присела в глубоком книксене и протянула конверт. На обороте значилось имя Джейнара Сайте.
Молодой человек прочитал имя и перевернул конверт, усмехнувшись.
- Джейнар Сайте отнюдь не "молодая госпожа", - сказал он, и все же засмеялся.
- Он может управлять делами своих близких или друзей, - книксен стал глубже.
Молодой человек махнул рукой и вскрыл конверт, пробежал написанное глазами и озадаченно посмотрел на девушку:
- Ну и зачем вы, - он выделил обращение, - Джейнару?
- Это может знать только он, - девушка не поднимала головы, отчасти для того, чтобы скрыть растерянный вид. В компаньонки - мужчине? Не калека же он... Или калека? - Я делаю то, что пожелает мой господин.
Молодой человек окинул девушку еще одним удивленным взглядом и постучал себя конвертом по запястью:
- Нужели все? Однако. Ну, пойдем, поищем... братца. Я - Ревер, - пальцы смяли письмо, - Сайте.
- Я прошу прощения за ошибку. Слуги направили меня к вам, - на этот раз книксен был заметно короче и проще, да и голову девушка подняла повыше.
Ревер иронично отмахнулся смятым письмом:
- Ага, очень распространенная фамилия. Ну-ну... Значит, братец где-то тут.
- С ним... Все в порядке? - Ровена ускорила шаг, чтобы поспеть за собеседником. Он спрятал оружие и укрыл его полой накидки. Собранные в хвост волосы чуть покачивались при каждом шаге.
- Если только его не загрызли книжки или демоны, но чутье подсказывает мне, что он никому не нужен.
- Ммм... А можно нескромный вопрос? - девчонка потупилась.
- Я весь в вашем распоряжении, - сверкнул улыбкой наемник.
- Зачем ему... компаньон?
Ревер хмыкнул:
- Может, лютню носить некому. - и, подумав, добавил. - Или не успевает закончить книжный каталог. В нашей семье он примерная и тихая мышка.
- В таком случае, надеюсь, он найдет меня полезной, - Ровена еше не решила, радоваться ей или огорчаться. Возможно, не будут трогать чаще раза в неделю... А возможно, завалят канцелярской работой до согнутой вопросительным знаком спины. Девчонка видела достаточно клерков, выеденных бумажной работой изнутри, в детстве даже побаивалась их, словно мертвецов.
- Кстати, моя старшая сестричка, тоже библиотекарь, - поделился Сайте. - Ночной кошмар нашего отца.
- Почему? Вы же дворяне... Вам не обязательно работать.
"Особенно библиотекарями" девушка предпочла проглотить. Ревер стремительно шел вперед, уверенно поворачивая на перекрестках дворцовых коридоров. Он пару раз кивнул стражникам - похоже, к нахальному Сайте успели привыкнуть, или он просто примелькался. Молдой человек поправил скрывавшую ножны накидку.
- Это древняя запутанная история связанная с титулами. Джейнар расскажет получше меня. Я не особо силен в истории.
Неожиданно Сайте остановился.
- Я уверен, что библиотека в этом крыле, но где точно, не знаю.
- Я здесь не была ни разу, - улыбнулась в тень собственных локонов девушка. Ревер обернулся и галантно поклонился:
- Почту за честь плутать в компании прелестной леди.
- Главное не умереть от голода, - величаво откликнулась рыжеволосая. - И не пойти на корм крысам. Но я в вас верю.
- В крайней ситуации вы всегда можете поджарить случайную крысу... - пробормотал Ревер.
- Боюсь, моих способностей даже на это не хватит. Хотя, если прекрасный лорд пожертвует на растопку локон... - девушка старательно изобразила задумчивость. Ревер коснулся двумя пальцами подбородка, потом его рука на секунду пропала под накидкой.
В пальках сверкнул нож:
- Прошу, - на ладони лежала худенькая прядь длиной не больше мизинца. - Теперь я точно буду защен от крыс, и мы можем спокойно продолжить путешествие.
- Если у вас есть жена, я стану вас шантажировать, - пообещала девушка и первая пошла вперед, туда, где в конце коридора наметилась очередная развилка.
- Нет. Любовницы. Штук пять или семь, - Ревер передернул плечами. Он свернул в коридор, откуда доносилось негромкое журчание воды.
- Меньше двенадцати? - удивилась рыжеволосая. Она остановилась, потом все-таки свернула следом за Сайте.
- Бабушка Шангриетт больше не разрешает, - легкомысленно отмахнулся письмом Ревер.
В маленьком зале из двух чаш бежала и падала в третью - много больше размером - вода, в которой плавился яркий свет. Молодой человек остановился.
- По крайней мере, мы не умрем от жажды, - проговорила себе под нос рыжая. Она тоже остановилась, но - за четыре шага до дворянина.
- Подождите здесь, я поинтересуюсь у стражи.
Девушка послушно осталась на месте. Ревер отдал ей письмо и исчез в одном из коридоров. Шаги стихли примерно через полминуты.
Оставшись одна, Ровена присела у края чаши и коснулась пальцем воды. Вспомнилась чешуя дракона. Грустно, наверное, было быть единственным в своем роде. Она тоже была одна, но это было другое, змеиное одиночество. Стоило ли подумать о романе с будущим господином? Нет, не стоило. О бумагах? Но Ровена неплохо считала и работа могла только помочь. Вода убаюкивала, но минуты все равно уходили медленно. Наконец, девушка заставила себя встряхнуться и подумать о том, что делать дальше. Письмо было измято, конверт вскрыт. Сайте ли это был, или просто случайный дворянин вздумал развлечься? В любом случае, ей указали на двор, а в лицо адресата не знать простительно.
Стоило самой отыскать стражу или прислугу. Девчонка оторвалась от воды и побрела в коридор с развилкой. Ожидания не обманули, неподалеку в самом деле пересмеивалась группа горничных. Трое держали лестницу, одна усердно снимала драпировки с дверей. Библиотеку они вымели не так давно, и наперебой рассказали дорогу. Остановившись в полутьме коридора, чтобы глаза привыкли к яркому свету, девушка различила в комнате силуэты двоих мужчин. Один был знаком. Девушка удивилась - по-настоящему, или для приличия, не решила сама. Стоило дождаться конца разговора, и только потом беспокоить.

ночь номер 12

Побег
(часть 3)

(с Кысь)

Джейнар надеялся найти брата в казармах после того, как заберет необходимые бумаги. Старший Сайте быстро - конечно, для себя - шел по коридорам, нервно сжимая и разжимая пальцы. Слезы застыли в горле едким и кислым комом. Джейнар часто моргал, но слезы не желали бежать по щекам, и... не нужно было. Сейчас молодой человек не мог позволить себе заплакать.
- Какие люди! - старший Сайте уперлся ладонью в дверь библиотеки, чтобы открыть; вздрогнул. Голос Ревера он мог отличить среди сотен. Джейнар медленно обернулся.
- Мне тут передавали для тебя письмо с прелестнейшей девочкой, - подмигнул Ревер. - Только она куда-то убежала. Вместе с письмом. И давно ты в столице? Ты меня не искал?
Джейнар медленно набрал в грудь воздуха, потом так же медленно выдохнул. Он толкнул дверь:
- Входи, я узнал недавно и хотел с тобой поговорить.
- Неужели?
- Я знаю, что ты обычно предпочитаешь прятаться от семьи. От отца, от матери, - голос Джейнара стих до хрипа, - Юлаль, Илиссии, Хегена, Дейзена...
- Маленького ублюдка ты мог бы не причислять к нашей фамилии.
Джейнар тяжело вздохнул и чуть прикрыл за братом дверь. Он посмотрел вдоль стеллажей - в глубине библиотеки на столе лежали бумаги и книги, которые старший Сайте планировал забрать. Джейнар не сдвинулся с места, а прижался затылком к выстроенным одна к другой на стеллаже книгам и посмотрел брату в глаза. Ревер ухмылялся. Джейнар заставил себя успокоиться и сосчитать до пяти: то, что он скажет сейчас сотрет улыбку с этого наглого лица.
- Ну? Что за девочка?
- Ревер. Одержимые сожгли Сайте. Отец и мать мертвы.
- Серьез?.. - на полуслове наемник осекся. Джейнар видел, как расширились светлые глаза, и между бровями пролегла глубокая складка, изогнулись красивые губы. Старший Сайте горько усмехнулся и кивнул:
- Кирайл даст Арку бумагу, чтобы он мог вывезти Илиссию до завтрашнего дня. Полетишь?
Джейнар посмотрел брату в глаза. Несколько секунд молчания протянулись долгими, как зимние ночи. Ревер мотнул головой.
- Нет.
- Неужели не боишься за свою шкуру? – Джейнар без насмешки приподнял густые брови. – Соглашайся. Я хочу видеть тебя живым. Хеген сбежал… кстати. Здесь его вроде бы нет. Юлаль с Дейзеном где-то очень да…
- Нет, - резко повторил Ревер.
- А мне казалось, что ты всегда спасаешь в первую очередь себя, - тяжело вздохнул Джейнар и пожал полноватыми плечами. Ревер сжал воротник его рубашки и очень медленно повторил:
- Нет.
Джейнар попытался вырваться, и младший брат встряхнул его, припечатал затылком к стеллажу и снова еще раз сказал: «Нет». Потом отпустил. Старший Сайте устало потер глаза ладонями.
- Я прош… - он замолчал и снова передернул плечами. – Нет, значит, нет. Мне нужно собраться, Ревер.
Джейнар ушел вглубь библиотеки, а младший Сайте сел и уронил руки на колени, смотря в пол.
- Вы можете отправиться со мной.
- Я прошу прощения. Это невозможно, - девушка обернулась. - Если вы решите вернуться или оставить распоряжения, я всегда буду к вашим услугам.
Джейнар посмотрел на Ревера и огненную колдунью, а потом стер непонятное выражение с лица предплечьем и направился к двери.
- Простите, я не могу. Вы свободны.

Вечер 12
У покоев Давиона

Эшен помогал Стронцу, как делал почти все – старательно и безразлично. И внешне так же безразлично, будто заводной механизм, отправился на поиски сестры. Это оказалось и сложно, и легко. Сложно, если искать, как это делал он – от дверей комнаты, по указаниям, где видели девушку. И легко, если бы сразу направился к спальне отправившегося почивать Императора. Несмотря на позднее время, было довольно людно – казалось, теперь дворец не спит вовсе никогда. Впрочем, форма и доспех гвардии открывали дорогу.
Тея сидела в кресле напротив двери, забравшись в него с ногами. Золотые волосы плавными завитками опускались на плечи и грудь сестры, а простое платье лежало тяжелыми складками, скрывая фигуру. Тея повернула голову на звук и улыбнулась. Она не могла не узнать шаги брата.
- Ты здесь, - сказал он удивленно. – Чего-то ждешь?
- Да, завтра и Джаста, - Тея улыбнулась. - Не переживай. Как ты?
Что-то малознакомое кольнуло сердце – он слегка прикусил губу, затем помолчал.
- Хорошо. Знаешь, завтра сражение... Я хотел поговорить с тобой.
- Знаю, - Тея наклонилась вперед и протянула на голос брата руку. - Ты будешь сражаться?
- Может быть, мы поговорим не в коридоре? – он недовольно покосился на проходящих. – Завтра и Джаст никуда не денутся.
Тея поймала запястья брата и потянула Шута к себе, потом тепло обняла.
- Мы можем спрятаться за креслом. Сейчас поздно, - она со вздохом опустила голову на горячее плечо.
- И ты могла бы пойти к себе в кровать, - он провел рукой по волосам девушки, потом осторожно высвободился и переместился так, чтоб кресло как можно больше скрывало его. – Неуютно ведь...
- Немного, но я в последние дни я выспалась, - Тея встала коленями на подушку кресла и заглянула за спинку.
- Хорошо, - вздохнул он. – Мы будем защищать дворец, Тея. Дойдет ли до него битва – не знает никто...
- Я буду следовать за Джастом, - тихо шепнула девушка.
- Он дорог тебе? – лица гвардейца в полутьме, где он стоял, Тея не могла бы увидеть, даже если бы имела хорошее зрение.
Девушка снова протянула к брату руки. Она встала, потом спрыгнула на пол, скользнула к брату в полумрак алькова и отрицательно покачала головой.
- Я просто следую за ним.
- Ты даже спишь у его дверей... Надеюсь, он позаботится о тебе, если... если что-то случится.
Голос, который с первых слов разговора с сестрой привычно утратил шутовские интонации, слегка дрогнул.
- Я просто хочу это делать, Эшен. Здесь я есть сейчас и я на месте. Я чувствую, - красивое лицо меняло выражения, от огорчения до печали от невозможности объяснить, а потом - брови разгладились. Тея вздохнула и снова просто обняла брата, едва не повиснув на его шее, как часто делала совсем маленькой девочкой. - Все хорошо, Эшен. Не переживай, правда, не переживай.
Он прижал сестру к своей груди и гладил по голове и спине искалеченной рукой, а взгляд был устремлен в орнамент, обвивавший потолок.
- Завтра... может быть, держись чуть дальше, когда все начнется. Его могут попытаться убить. Ты не защитишь, а если случайно... – голос снова сломался и упал. Шут закончил шепотом. – Ты всё, что у меня есть.
- Со мной ничего не случится, Эшен, - выдохнула в нагретую ткань Тея.
Он не раз уходил в рейды, которые казались куда более опасны, чем оборона дворца, но ощущение всеобщей тревоги, висевшее над обеими Столицами и связывавшее их лучше всякой Цепи, добралось и до непроницаемого Шута, заставляя видеть грядущую опасность более реальной, чем когда бы то ни было.
- Я не проживу без тебя, - тихо-тихо, так, что обычный человек не услышал бы, шепнул мужчина.
Тея закрыла глаза.
- Зачем ты тащищь на себе этот груз, неразумный и слепой, Эшен?
- Груз? – голос стал громче и глуше.
- Ты всегда обо мне заботишься, - тихо шепнула сестра.
- Это не груз, - просто и твердо ответил Шут, коснулся пальцами ее щеки, провел, словно выписывая какой-то странный знак.
В ответ Тея вздохнула и накрыла его руку ладонью. Эшен молчал и думал о том, что сестра, наверное, не до конца понимает или не до конца ощущает, какое место занимает в его жизни и сколько остается на все остальное. Ну и хорошо, и пусть...
Хрупкие пальцы девушки гладили потертое запястье, неторопливо и плавно, очень мягко - так, как впервые матери прикасаются к детям. Тея задумчиво и грустно улыбалась, беззвучно, тихо. Почти неуловимый шелест от движения пальцев скрадывала весомая тишина.

(с Соуль)

Ночь во дворце

Корнану Сабиору, боевому магу Земли, было очень неприятно осознавать, что он совсем не понимает происходящего. Мятеж Солидора, демоны, корлады - все это свалилось на Корнана, последнюю неделю проведшего в поисках беглых колдунов, подобно лавине, едва не погребшей его под собой. Венкар как-то проще отнесся к новостям, восприняв надвигающуюся войну, как еще один повод покрасоваться и заслужить серебренную инсигнию, однако и он не мог понять, почему министр приказал обоим магам остаться во дворце. Дерри что уже имеющихся мало?!
- Он коллекцию собирает, видимо, - усмехнулся огненный. - Мы с тобой у него уже есть, еще Гарс...
- Только водяника не хватает, - хмуро добавил Сабиор. - А ведь мы нужнее на передовой были бы.
- Это точно, - тут Морри не мог поспорить, тем более, что ему хотелось лично сжечь не меньше дюжины мятежников. - Слышал новость? Тернера из дворца турнули...
- Уверен?! Он же...
- Ага, сдохнет, - тряхнул рыжей шевелюрой Морри. Капитан столичного полка Тернер был не слишком хорошим воином, равно как и его солдаты, до этого дня охранявшие дворец вместе со стражей. - Мне его даже жаль.
- И кем его заменили?
- Ты разве формы не видел?
Венкар рассмеялся - его товарищ почти весь вечер просидел в комнате, и наружу не выглядывал, а потому действительно не мог знать.
- Наши соратнички из Западной, личная охрана Генерала-Полковника.
- Брешешь! - Неприятно было узнать, что лучшие бойцы будут отсиживаться за стенами, защищая разжиревших дворян, в то время, как простые солдаты удерживают натиск врага.
- Я и Харвиса видел. Говорит, это из-за Штаба.
На это Корнан лишь покачал головой. Если он хоть что-нибудь понимал в происходящем, то Штаб тут был ни при чем, просто парочка генералов решила сделать перестановку, чтобы сохранить более ценные для них отряды. И плевать сколько людей погибнет в результате этого.
- Чего ты нервничаешь?..
- Да, заткнись уже! - Каменный кулак едва не разломал стол. - Не видишь, разве, что происходит?!
- Мятеж, демоны... мы все умреееем!!! - Венкар расхохотался.
- Клоун, тебя бы к Манфрям в компанию.
Маг Земли поднялся, ненавидящим взглядом уставившись в дверь.
- Это Ларранк, могу поклясться! Все эти его игры с Переном закончатся здесь, и, боюсь, не слишком весело.
- Так иди и поговори с ним, - предложил Морри. - Попросишь заодно нас перевести в боевые отряды.
- Вряд ли удастся. Мы нужны ему здесь и это связано с нашей ротой, с Безликим.
- Тебе повсюду заговоры мерещатся, - отмахнулся рыжеволосый. - Но, даже если так, нам-то что? Просто выполняй приказ.

Ночь 12
Женский заговор

В казарме гвардии уже давно раздавался здоровый гвардейский храп. Свет не горел, кто-то ворочался во сне, кто-то кряхтел или ругался в полголоса, пытаясь что-то нашарить во тьме, кто-то просто спал, натянув одеяло с головой. Смертники, занесённые в список порученных в руки лорда Габранса Наррота для «особого задания», были в полном составе отправлены спать и заменены на постах, и теперь Драган и Квайреэ сопели в четыре дырки на соседних койках, нервно вздрагивал во сне, видно снова видя сон о былых победах и ранах, Сорогот Йогсор, оглашая всю округу гневным, сварливым храпом. И тихо, отвернувшись ото всех и натянув поверх головы края одеяла, спала Гудрин Валлахейн.
Ничто не нарушало тишины.
Пока в казарму, с громовым криком «ПОДЪЁМ!» не ворвался красный вихрь, впечатавший дверь в стены с оглушительным грохотом.
Начавшийся переполох длился не более пары минут, но по масштабу вполне мог поспорить с восстанием одержимых – в миниатюре. Гвардейцы «восставали» один за другим, на ходу надевая штаны, рубахи, натягивая сапоги и подхватывая оружие – последнее успели те, кто был попрозорливее. Десяток полуодетых, но, судя по лицам, полностью готовых к бою воинов, из которых восемь были волитарами и двое – людьми, метнулись вперёд к дверям, готовясь дать отпор демонам или вытянуться по струнке перед начальством, разбудившим их в такой поздний час.
И наткнулись на леди Алсиманд Рейс, всё в том же красном платье, рассиневшуюся до почти небесно-голубого оттенка, уперевшую руки в бока и едва не метавшую глазами молнии почище Отца Небесного.
- Отбой, орлы Императора, - рассмеялась девушка, с нескрываемым сарказмом оглядывая ошалевших от такой перемены гвардейцев. – Проверка.
- По чьему приказу? Императора? – недовольно процедил Сорогот Йогсор, отставляя алебарду, чтобы скрестить руки на груди. Какая-то соплячка устраивает им тут проверку! Тоже мне, дочь лорда, мать её! Вот взять бы её сейчас да и выпороть за такое – а н нельзя. Невеста Императора, вдруг – и впрямь от него. Что будешь делать?
- От него. И где девушка, что ему сегодня о готовности ваших героев докладывала? К ней поручение есть, - промурлыкала Алсиманд. – Срочное, от нашего обожаемого правителя.
Врёт? Да непохоже. Хотя кто разберёт? В глаза Алси смотрела с такой прямотой, что хотелось верить – но таким красоткам, да ещё с сюрпризами, верить нельзя. И всё же…
- Гудрин, это тебя, - махнул рукой Сорогот. – Остальным отбой.
Гудрин, наученная мужским обществом одеваться быстро или спать, не снимая рубашек и штанов, ждать себя не заставила, оказавшись самой одетой из всей гвардии ещё за время побудки. Алсиманд какое-то время смотрела, как девушка натягивает поддоспешник, кольчугу, пытается в темноте приладить набедренники, одновременно что-то бормоча под нос. Простая девушка, каких сотни на его родной Астере или на любом другом острове. Ну ничего так, носик, глазки, ротик где положено, смазливенькая даже для гвардии-то… А жёсткость заметна. Не новенькая, повидала-пожила, так просто не возьмёшь – по головам пройдёт, по пальцам пробежится. Волосы красивые, хотя лучше бы она их вовсе отстригла – в гвардии-то. Толку с них, а на кулак намотаешь – и делай с ней, что хочешь. Хотя с волосами Алси и сама перецеремонилась чрезмерно – но так у неё на данный счёт всегда были глухие капюшоны и маски. А тут, надо полагать, был шлем. Только шлем вдь проще потерять в бою, чем маску… Интересно, у этой милашки воспитания никакого или совсем никакого? Нахваталась, конечно, пока до гвардии-то добралась, да только как была деревенщиной, так и осталась. Кто отец, интересно? Лавочник? Столяр, булочник, сапожник какой-нибудь? Да нет, такие в ратное дело не идут – особенно девки их. Бандит? А что ж сама нигде и никого не грабит? Видела пару раз Алси пиратов, что и дочурок своих обучали по канатам лазить и глотки резать. Чаще в сказках и легендах, но один раз… да что то время вспоминать! Прошло, и ладно. Так кто же? Ветроплав или кузнец? У них обычно такие рождаются. Ничего странного, коли она руками и подковы гнёт, и цепи рвёт – с деревенских станется. Ну, допустим, кузнец…
Наконец ждать, пока девка в темноте копается с доспехами, надоело. И неважно, что ждала волитари минуты три – ей вообще, по большому счёту, незачем было возиться с проблемами своего дорогого жениха, так ведь дёрнули же демоны, чтоб им полно было! Хорошо звучит, кстати, надо запомнить.
- да не наряжайся, как на выданье, не за тем нужна! – съязвила, не удержавшись, Алсиманд. – Пошли уже. Император ждать не любит!
- Знаю, - словно забывшись, отговорила Гудрин. – Что за поручение.
- А тебе не всё равно?
- Всё равно. Приказ Императора будет выполнен.
- Вот и славно. Пошли давай.
Пошли. А куда? К себе не отведёшь – Мириам. К Джасту тоже –там… Джаст. Будем надеться, что там – или в тронном зале, но где бы он ни был – с ним встречаться сейчас нельзя. Не поймёт, да и эта всполошится – и так через силу идёт, зубы сцепила что твой пегас, едва не брыкается. А такая брыкнет – мало не покажется.
Хм, а что, если к Рейнальду? Уезжал – запер дверь, интересно? Ладно, проверим.
- За мной, - по-хозяйски распорядилась Алсиманд. Гудрин без слов повиновалась.
До комнат Рейнальда девушки добрались довольно быстро. Гвардейские патрули встретились только два раза, один из них вообще не обратил внимания на свою сестру по оружию, сопровождавшую волитари, другой отдал четь, но тоже прошёл, высоко подняв головы.
Алси попробовала ручку. Дверь не поддалась. Заперто. А она, как назло, без хоть чего-нибудь, из чего можно сделать отмычку. К себе за ними? Суеты…
- Я могу помочь миледи?
Гудрин резко обернулась на голос, рука девушки скользнула к мечу. Алси просто обернулась.
Волитари в одежде дворцовой прислуги парила всего в нескольких шагах от них. Приглядевшись, пару раз прикинув, где она видела это лицо, Алси выдохнула:
- Мельдира?
- Да, миледи.
- Ты как сюда попала? Случайно?
- Случайно.
- Не отводи глаза. И так бы не поверила. Так что, следила за мной? – Алсиманд подлетела к Мельдире так близко, чтобы та не могла отступить в тень и попытаться спрятать взгляд. – Следила, да?
- Следила… точнее, следовала, - поправилась служанка. – Мой Император спит, ему ничего не нужно. Я увидела вас и решила, что может быть смогу вам чем-то помочь…
- Сможешь. Ветра быстрее – к ключнику, и ключи от этих покоев. Скажи – леди Рейс приказала.
- Слушаюсь, - услужливо поклонившись, Мельдира взмахнула юбкой и словно провалилась во тьме.
- Прежде, чем ты начнёшь задавать вопросы, дай мне ответить на кое-что заранее, - Алси начала говорить сама, до того, как Гудрин, уже заметно красневшая от гнева, успела открыть рот и закричать. – Да, Джаст тебя не вызывал. Это раз. Не смей даже думать кричать на леди. Это два. Да, это моя прихоть, и ты сейчас со мной поговоришь. Это три. У моего деда была привычка перебирать чётки, когда он читал мне нотации, так что предупреждаю – чёток у меня нет, и повторять дважды, если что, я не буду.
- Я подчиняюсь только своему лейтенанту либо своему Императору, - злобно процедила гвардейка, сжав кулаки. Но руку с рукояти меча убрала. И хорошо. Значит, против Алси е будет использован хотя бы меч. Ох уж эти ревнивицы! Просто деревенская пародия на «Леди Далию и шесть её рыцарей». Только интересно, как нашли бы рыцари, носи их Далия доспехи и имей обыкновение кидаться во все тяжкие? Уж лучше бы и правда у орков в плену очутилась.
- Верно. Только я не подчинения требую, а прошу помолчать. И не дёргаться. В твоих же интересах меня слушаться, - покачав холеным пальчиком, Алси сама собой перевела взгляд на руки Гудрин. Ну да. Руки бойца – жестковаты, женственности ни на грош, такими сосны ломать, а не для поцелуев подавать. Что ему всё-таки в ней приглянулось? Смешно… только с сердцем не пошутишь.
Гудрин молчала и не смотрела на Алси, та продолжала бесцеремонно осматривать возлюбленную Давиона, порой прерывая тягостное молчание то хмыками, то парой слов для себя. На этот раз первой не выдержала Гудрин.
- Могу я вас попросить…
- Говори просто. Знаю, умеешь быть вежливой, тут любого натаскают. Но сейчас мы вдвоём, пусть Мельдира «миледничает». Тебя как зовут.
- Гудрин.
- Хорошо, Гудрин, я…
- Леди Алсиманд Волитар-Рейс. Из благородного рода Волитар-Рейсов. Дочь лорда Алсимара, сестра лорда Эрбрейса, невеста Императора. Я знаю. И всё равно не понимаю.
- Сейчас поймёшь. И – Алси. Просто Алси, хорошо?
- Это приказ.
- Ты сама сказала – я не могу тебе приказывать. И брось солдафонскую манеру. Надоело.
- Хорошо… Алси. Зачем?
- Сейчас узнаешь.

Мельдиру прогонять Алсиманд не стала. Девушка и правда могла оказаться полезной – при всей своей утомительной услужливости она всегда делала, что надо. В комнате Рейнальда было плохо прибрано, бутылки, кувшины и поднос с крошками занимали почти все поверхности, и если для двух волитари это не было неудобством, то для Гудрин мечта почти не осталось. Кое-как три девушки, сообща и молча, разгребли середину комнаты. Алси заметила, что перед отъездом благородный рыцарь снова с кем-то пил… Вот уж воистину железный! Нельзя ему столько… А ведь ему плевать. Ну, что поделать – сколько Алси себя помнила, он всегда был таким.
Дочь Рейсов села на пол, скрестив ноги, и кивнула спутницам. Мельдира последовала примеру, Гудрин – тоже, хотя и весьма неохотно. Посидели. Помолчали.
- И всё же – зачем?
- Угадай?
- Мне незачем угадывать. Я хочу выспаться. Мне скоро… у меня задание.
Алси прищурилась.
- Задание, говоришь? С которого ты не планируешь вернуться?
- А если и так, то что?
- Да ничего особенного. Просто…
Волитари снова деловито оглядела гвардейку, вздернула бровь, покачала головой. Гудрин встретила интерес негодующим, но холодным, не брызжущим лишними чувствами взглядом. Мельдира терпеливо молчала.
- Просто я шутила. И всё.
- Что «всё»? Я не понимаю. И похоже просто зря трачу время.
- Ага. И я. Если ты не понимаешь, конечно. Повторяю. Я просто шутила. У меня с Джастом ничего нет.
В глазах Мельдиры понимание промелькнуло тотчас же… Гудрин запоздала. «Ещё и соображает туго. Нет, право, на что она ему сдалась?» Наконец удивление на лице гвардейки сменилось осознанием, затем – негодованием, девушка вскочила, сверкнув в полумраке заботливо принесённой служанкой свечи медью волос, взмахнула руками, открыла рот и что-то попыталась сказать… Но вместо этого только рухнула обратно, загремев какой-то из не вовремя подвернувшихся бутылок. Рухнула на колени, как подкошенная, уткнулась в лицо руками и затряслась.
- Понимаю, почему в гвардию раньше не брали женщин. Истерика в доспехах – это даже не смешно. Стыдись, - толкнула в бок собеседницу дочь лорда. Та, вместо того, чтобы хоть как-то среагировать, упала на пол, сметя очередную громаду бутылей, не переставая при этом трястись.
Алси взглянула на Мельдиру. Та продолжала молчать – правда, на этот раз красноречиво, с явным выражением жалости на лице.
- Утешает одно. Вы оба не безнадёжны, - пожала плечами Алси и, видя, что конца гвардейскому рыданию не предвидится, прикрикнула на Гудрин. – А ну встань и подбери сопли. Не с острова он свалился, так что – хватит реветь!
Призыв не подействовал, и волитари, дружно вздохнув, подкрепили словесное усилие физическим – подняли безвольное трясущееся тело и водворили в сидячее положение. «Тело» наконец убрало руки от лица – красного, измученного, но, вопреки ожиданиям, почти без слёзных разводов.
- Ясно. Всё же любишь его, - констатировала Алси. – Уже лучше.
- Тебе-то какое дело?! Алсиманд Рейс, беру что хочу, где хочу, у кого хочу… Да чтоб ему… чтоб Давиону… императору…
- Долгих лет жизни и вечная слава? – подсказала Мельдира.
- И ушат воды на голову, как проснётся. А вечной славы не избежит, если не угробится, - обнадёжила Алси. – Теперь слушай и не реви. Он тебя любит. На мне женится, чтобы быть Императором. А не Императором ему сейчас нельзя. Альянс разлетится, как листья по осени. И так на нём одном да паре толковых лбов всё держится. Поняла?
Гудрин кивнула.
- На положение ему плевать. У него у самого мать пекарша – я слышала. На то, что ты человек – тоже. Но династии нужно чистокровие. А он тут ничего отменить не может. Уж точно не сейчас. Надо ждать.
- Чего ждать? Мне уже тридцать два, - огрызнулась Гудрин. – Отец и то «старой девой» в шутку обзывал! Сколько лет ждать? Десять, двадцать?
- А сколько надо. Подождёшь, если сказано. Любовь того не стоит?
- Я – не любовница…
- И не надо. Можешь ждать, храня ему благочинную верность. Будет жалкое зрелище, но твоё дело, - покачала головой Алсиманд. – С ума только не рехнись. Хотя, подумав, можешь и рехнуться – ему в пару жену с мозгами не набок нельзя.
- Перестань издеваться!
- И не начинала. Хочешь, чтобы он был твой – жди!
- Чего ждать?
- Чуда! – на этот раз не сдержалась уже Алси. – Чуда жди, к нам как раз чудеса зачастили! Всё больше клыкастые да красноглазые, было одно – в белой маске, и то шуганули, но кто его знает? На всё воля Четверых.
- А он правда меня любит? Или ты… тоже шутишь?
- Любит, - припечатала Алсиманд. – Я знаю. Сам говорил. Так что подумай – может, не торопишься умирать?
- Поздно отменять.
- Постарайся вернуться. А уж там… будете живы – будете вместе. Сама сделаю.
- Как? Дочь лесника с Астеры – замуж за Императора… Человек – за волитара…
- Лесника, значит? – довольно хмыкнула Алси. Не ошиблась – сосны! – Если надо, я из тебя и леди сделаю. Мне не трудно – уже который раз за последнюю неделю спасаю кого-нибудь. Девчонок, оркин, кошек… Теперь вот двух влюблённых дураков буду. Не первые, не последние.
- Это всё ерунда. Не получится, - как во сне проговорила Гудрин. На Алси она не смотрела. Та кивнула Мельдире, и служанка выудила откуда-то из-за спины сосуд – тот самый, орочий, протёрла фартуком и передала Алси. Та сунула настойку под нос Гудрин.
- Выпей. Легче будет. И запомни моё слово – я вас сосватаю. Надо будет – хоть Отец Небесный вас обвенчает, я своему слову хозяйка.
- Конечно, как дала – так и…
- Заткнись и пей!
- Что это?
- Не твоего ума дело. И так два раза повторила. Я пила, как видишь – живая. Ну что, - Алси приобняла Гудрин за плечо, любуясь, как девушка пьёт. Это она, кажется, умела… Наёмница? Наверняка. – будем дружить?
- Будем, - Гудрин утёрла рот ладонью.
- Вот и молодец. А ты нам поможешь, - объявила Алсиманд наблюдавшей за всей сценой Мельдире. – Всё равно уже слишком много видела. Это приказ.
На лице служанки блеснула лисья ухмылка, а в глазах отразилось пламя свечи.
- Всё для моего Императора.

Совет в Армаде вечер-ночь 12, плавно переходящее в утро ближе к концу.
Играли Кысь, Скорп, Оррофин и немного Тельтиар.

Время совета подходило, неотвратимо, но медленно. Не один тан желал видеть гранд-капитана, но их все равно было слишком мало. Влияние Ахарака выросло за последние годы, и многие теперь шли за советом к Отцу а не к Гранду. Гарратх немало сделал, чтобы переманить или прижать самых рьяных, но до монолита Армаде всегда было далеко.
Вошла женщина с водой и орк не без удовольствия смыл с лица соль. Но на подательницу посмотрел так, что она отшатнулась.
- Прочь с глаз.
Оркина подхватила таз и почти бегом исчезла за занавесью. Вовремя - орк уже слышал шаги нового гостя.
То был тан Ханкаар Коршун, в последней войне заслуживший имя Убийцы Железобоких. Несмотря на теплую погоду, он пришел облаченный в пышные меха, на пальцах сверкали кольца, на шее переливалось радугой драгоценное ожерелье. То все были не пустые украшения, а трофеи добытые кровью - по перстню за убитого рыцаря.
- Гарратх Змей, Коршун привел капитанов по твоему слову, - вместо приветствия сказал он.
Гранд ответил кивком, но задержал голову в наклоне - знак признания заслуг. Коршун был важным союзником. На фоне вечно дерущихся кланов - особенно важным.
- Рад видеть на совете.
- Ходят плохие слухи. Я не мог не придти, когда важен каждый голос.
- Будет война, - согласился Гарратх. Гранд задержал взгляд на тане.
- Наконец-то! - Ханкаар рассмеялся, выражая явное одобрение.
- И на совете тоже.
Гость оскалил клыки:
- Таны не хотят войны?
- Люди говорят о союзе. Шаманы тоже.
- А что говорит Гранд-Капитан?
- Гранд пойдет против шаманов.
Сказанное радовало Коршуна, и он не скрывал этого - впрочем, любое общение с Орясом, кроме войны всегда вызывало у Убийцы Железобоких негодование. И все же он уточнил:
- Против всех?
- Против тех, кто хочет союза.
- Плох шаман, что не видит выгоды Армаде, - кивнул тан. - Зачем нам плохие шаманы?
- Шаманы помнят легенды... И верят только им, - согласно склонил голову Змей. - Многие будут верить шаманам. Я предупреждаю тебя о крови, Ханкаар.
- Таны сделали тебя Грандом - теперь пойдут за тобой.
Он положил широкую ладонь на костяную рукоять.
- Или умрут. Мое слово.
Гарратх только кивнул в ответ.


Первым вспыхнул самый большой костер, от него ровные дорожки пламени пробежали к шестерым меньшим, а потом загорелись и те, что отмечали границы поля. Женщины исчезли мерцающими тенями, и почти сразу площадь начали заполнять мужчины. Трое кряжистых небоходов негромко обменивались приветствиями, седоволосый шаман подошел ближе и сел у огня. Орки попроще уже толпились вне освещенного круга - молчаливые свидетели всех решений совета. Снова появились оркины в звенящих ожерельях из золотых монет, они поставили на возвышении нечто, больше похожее на безразмерную подставку для комода, чем на кресло, другие такие же, но поменьше, ставили и к другим кострам. В толпе мелькнуло лицо Аграта, разговаривающего о чем-то с седоволосым таном, ярким пятном проскользнули открытые волосы и бирюзовое платье незнакомой огненной. И мужчины и женщины выглядели наряднее чем обычно, почти на каждом было что-то яркое или покрытое золотом.
Кита волчком ввинтилась в толпу, расчищая дорогу послу, и попутно продемонстрировав острые зубы какой-то взрослой оркине. Войдя в круг костров, она замедлила шаг, чтобы подождать Рейнальда.
- Совет пока не начался, но таны уже собираются. Это хорошее время, - она указала взглядом на один из костров. Возле него стояла небольшая группа влиятельных на вид небоходов.
"Сделай вид, что плохо говоришь на языке Армады.."
После того, как с Ахараком говорил на нём без переводчика? Нет, так лгать сейчас нельзя - слишком много он поставил на эту карту. Но сослаться на традицию и держать при себе если не Геру (где хоть она, храни её Четверо), то Киту всё равно было вполне возможно. Тем более что он представлял здесь Альянс... Это просто традиция. Интересно, когда и кто её успел основать? если что, он и будет основателем. Понеслась, Четверо помогайте, особливо ты, Отец-Небо, тебе же очищать всё будем... Вот ведь пакость, уже и бога своего по-орочьи называешь!
Рейнальд огляделся и уверенной походкой, стараясь, однако же, никого не задеть и не толкнуть, направился к указанным Китой небесным странникам, краем глаза наблюдая за мелкой оркиной.
Она, очевидно, тоже решила прикидываться чрезвычайно нужной до последнего вздоха - не отставая, скользнула следом, для приличия опустив голову. Из танов первым поднял голову самый высокий и уже совершенно седоволосый - серебряно-серые косы украшали черные и ярко-алые перья скриа. Он без слов кивнул "человеку", его жест повторили и остальные двое.
Рейнальд кивнул в ответ - чуть дольше и чуть глубже, подчёркнуто вежливо.
- Рейнальд. Посол Альянса. Буду говорить о важном.
- Гарт, тан Катара и четырех. Буду слушать, - кивнул седоволосый. Два его собеседника промолчали, но расступились, дав послу возможность присоединиться к группе.
Кита поднялась на цыпочки и оперлась все еще миниатюрной ладонью о плечо посла.
- Орки рядом - его капитаны. Они не будут разговаривать в присутствии старшего.
- Говорю прямо и прошу верить. В Альянсе - демоны. Пустота пробудилась по всему миру. Жрёт души, убивает толпами. Не щадит никого. После Альянса - кинется на Армаду. В одиночку их не остановить. Ни нам, ни тут. Вместе - есть шанс. Император хочет бить их вместе. Слава пополам, кровь - пополам, мир - какой был потом. Иначе - никакого мира, всех пожрут.
Рейнальд призывно поглядел на Киту, давая возможность подправить что-нибудь, если будет нужно. В тонкостях языка орков он всё же не разбирался и говорил аккуратно, ожидая поддержки от девчонки.
- Говоришь, по миру? Почему мы не видим? - его собеседник скрестил на груди могучие руки и внимательно посмотрел на посла. Подумал, и добавил еще, - у вас два короля.
- Император волитаров. Король людей. Я полуволитар-получеловек. Говорю за обоих. Король лечит, Император воюет - сейчас. Вы не видите - хорошо прячутся, выжидают. Могут ударить внезапно. На нас по пути напал капитан-одержимый. Орк. Кархарот Безбожник звали. Все с "Носоряса" могут подтвердить.
- Кархарот... - орк наклонил голову: в каменных от вечного ветра чертах его лица в первый раз промелькнуло что-то похожее на доверие. - И Гыркрап. Бакар, найди дочь Хартака, передай мой поклон.
Один из орков молча кивнул и исчез в толпе. Тан снова посмотрел на посла и кивнул.
- Я ничего не скажу тебе сейчас, человек. После совета - быть может.
- Благодарю, - Рейнальд снова кивнул. - Лидиум при себе есть? Если есть - смотрите. Засветится - поймите, от кого. И следите за ним. Одержимые боятся лидиума. Лидиум их убивает. Огонь убивает.
Орк кивнул и выразительно посмотрел на второго своего капитана. Тот тоже исчез в толпе за освещенным кругом.
- Я учту это и буду благодарен, - склонил голову седоволосый. Подумав, он усмехнулся и поманил рукой Киту. Когда она подошла - сорвал с нагрудной пластины подвешенную монету и протянул ей. Девчонка с благодарностью кивнула и снова отошла за спину Рейнальда.
"Надо запомнить этот обычай. Красиво. Даи потом, она мне правда помогает... Умница Аграт, знает, каких женщин вокруг себя держать".
Отходя, Рейнальд чуть склонился к девочке:
- Ещё кто-то? Или теперь ждать начала? И где мне быть, покажи.
- Их здесь много, - кивнула Кита. - Но со многими уже говорил Аграт. Когда появятся Гранд и Ахарак, нужно выйти к большому костру.
Подумав, девчонка добавила.
- Тебе нужно будет обжечься. Только не убирай руку.
- Покажешь как? - снова шепнул Рейн. Ничего, это мелочи.
- Будет костер. Нужно вытянуть руку так близко к пламени, как сумеешь. Чем ближе, тем больше веса в словах. Сказать, что говоришь перед лицом богов, шаманов, танов и орков, не скрывая правды, не добавляя лишнего. Просишь Мать это видеть. Потом отойти от костра и говорить. Не говори одному гранду или только шаманам. Нужно со всеми, со всем кругом. Будут спорить, может быть, грубо. Если с места - это обычай. Если выйдут к тебе - значит, всерьез. Нельзя обнажать оружие без согласия капитана и круга шаманов, но можно сказать, что хочешь поединка.
Девчонка задумчиво замолчала, захлестывая монетами на цепочках то ладонь, то ее тыльную сторону. Почему-то их было две.
- Понял, спасибо. Когда?
- Когда гранд скажет. Ты будешь первый, потом Аграт, потом Гера, потом корабельные. Гранд и шаманы могут говорить раньше вас. Не знаю, станут ли.

В самый яркий круг света вышла шаманка в бирюзовом платье. От обилия золота на ее одежде она сама пылала сейчас не хуже большого костра. Женщина погрузила руки в огонь по локоть и проговорила что-то тягучим грудным голосом.
Рейн пожал плечами и уставился на огонь. Нужно обжечься - хорошо. Боль - ничего не значит. Это ещё немного платы за победу.За Геру, кстати, тоже.
В глазах рыцаря плясали отблески пламени, наруч на запястье поблёскивал во мраке. Он нервно подкрутил усы и стал ждать.
Появились и другие шаманы: красивый старик с яркими молодыми глазами вел за руку похожую на него женщину. За ними шла молодая оркина без отметин шаманки, но похожая на них и внешне и независимой, властной манерой держаться. Отец и Мать опустились на сидения у одного из костров, и их спутница положила ладонь на плечо Каменному. Появился Аграт, кивнул послу и, не останавливаясь, бросил в ладонь Киты подвешенный на цепочку символ в виде звезды. Двое воздушных шаманов, похожих, как близнецы, привычно коснулись коленями земли перед большим костром и снова растворились в толпе. Двое танов не поладили между собой - издалека было видно, как красноречиво сверкнули клыки.
Тан Ханкаар следил за действиями шаманов со скукой, не первый раз был он свидетелем этого ритуала - в детстве испытывая благоговение, в юности почтение, но после того, как отвернулся от богов, ничего кроме жалости и презрения телодвижения чароплетов у него не вызывали. Расположившись на мягких подушках, окруженный ближними соратниками и несколькими женщинами, с готовностью подносящии ему угощение и обмахивающими опахалами, тан наблюдал, подмечал кто и как настроен, кто к кому ближе держится, кто привел больше сторонников... чей костер горит ярче. Человек, напяливший орочьи одержды казался Ханкаару жалким. Можно свинью одеть в доспехи, но рыцарем та не станет - так и здесь человек не превратится в орка. Позор тому, кто дал чужаку этот наряд!
Внимательный взгляд тана выхватил из собрания фигуру Аграта - вот и главный враг, шепчущийся с шаманами, плетущий интриги. "Недолго тебе осталось", - мысленно пообещал Ханкаар. Собственный шаман тана, старый и сморщенный, неприязненно хмурился - твари внутри него не по душе было такое сборище одаренных богами.
Появление Ахарака не только было заметно издалека, но и сразу заметно поумерило шум и передвижения. Шаман неторопливо занял свое место у костра, но садиться не стал. По мановению его руки, из толпы выбежала одна из женщин, выслушала приказ и змеей скользнула к Земным. Выслушав ее, шаманка кивнула и коснулась руки длинноволосой. Та кивнула без тени того признания превосходства, с которым обращались к шаманам иные орки, и растворилась в толпе. Подозвав бирюзовую, Каменный передал несколько слов и ей. Ахарак задумчиво рассматривал танов. При появлении знакомых черт лица - пусть и всего лишь Воздушного Отца Армады - захотелось помахать рукой. По крайней мере было ясно, что кто-то тут на его стороне или хотя бы подумывает о том, чтобы склониться к его мнению. Но от такого ребячества себя мог удержать даже Рейнальд. Снова появился Аграт.
- Скоро начнется. Гыркрап, Шагра, Ракке?
Девчонка покачала головой, и ее покровитель раздраженно сощурился. Почти все костры уже окончили разговоры, и теперь спокойно ждали начала. Наконец, орк заметил что-то знакомое вне освещенного круга и снова исчез. Из сгущающихся сумерек позади Ахарака вынырнула Гера и, не глядя на Ахарака, попыталась проскользнуть к костру в центре. На ней почти не было сверкающего металла, не блестела даже ткань платья. Шаман поднял руку и она замерла на месте. Другая женщина подошла ближе и послушно сняла с себя роскошные мониста из разноцветного золота. Гера застегнула украшение на своей шее и молча продолжила путь.
Появился Гыркрап - подошел, и молча встал рядом с послом. Появилась и Шагра, но у нее были свои заботы - перерыкиваться с Агратом с одной стороны и долговязым "подарком" приемной дочери будущей императрицы - с другой. Последняя не рычала, но удрать обратно в толпу порывалась с завидным упорством. Молодую женщину вымыли, расчесали и переодели в собственную одежду Шагры, так что только высокий рост и синий цвет концов ее рыжих волос позволяли узнать загадочный "груз". У возвышения сел на землю коренастый хмурый орк с тяжелым объемистым барабаном. Первый удар прокатился по освещенному кругу.
Шагра что-то прорычала сквозь зубы и бросила прожигающий взгляд на Аграта. Тот вздохнул и, взяв долговязую за плечо, повел ее к большому костру сам. Прикосновение мужчины сбило с Хары весь пыл, она только спотыкалась следом, не пытаясь даже высвободить запястье. На помост вышел Гарратх. Кита оглянулась на Рейнальда и первая сделала шаг вперед.
Второго приглашения рыцарю не требовалось. Высоко подняв голову, стараясь не упускать ни одной детали - взглядов, жестов, поз - Рейнальд направился вперёд: как на бой сразу со всем миром... Так и есть. Это бой с миром - с другим миром, потому что Армада - это и есть другой, чуждый мир, который должен стать если не родным, то своим. И - сейчас, второго шанса не будет.
"Обжечься - не беда. Главное - пусть поверят. Поверят!"
Круг затих. Испуганная женщина выскользнула из толпы и, положив перед воздушным шаманом что-то, напоминающее огромную палку в чехле, убежала снова.
Гранд заговорил не сразу; его глубоко посаженные глаза обежали толпу не раз и не два, прежде чем он поднял вверх руку.
- Я созвал совет перед Богами, танами, орками и шаманами. Здесь, перед Матерью, я прошу совета у вас. Ветра говорят, быть войне. Многие земли Оряса оставлены, многие крепости пусты. Корабли Армады сильны, им надоело охотиться на пустой земле. Воины кружат возле границы и проклинают мир.
Капитан замолчал, но не опустил руки - и ни единый голос не прервал тишины. Выдержав паузу, гранд продолжил:
- Но послы из Оряса говорят об ином. Сила, тронувшая Оряс - демоны, говорят они. Демоны сокрушат народы поодиночке, говорят они. В обмен на корабли и кровь Армады они продлят мир, говорят они. К словам послов прикладывает свидетельство Водный Отец Шахет, явившийся Каргу. И еще Аграт, моя Рука и посол. Слова привез человек Рейнальд Зегенхайм из Оряса, посол императора Оряса. Я желаю выслушать твои слова, посол, здесь и сейчас.
Руку в огонь... Вот так просто. Рейнальд вспомнил, как заливал второсортным пойлом тяжёлую рану, полученную от удара топором на границе. Вспомнил, как Однажды сверзился с лестницы по пьяни и ударился головой о мраморную ступень - к счастью, пьяному и острова низко летают...
Огонь. Прямо в огонь, и не морщиться, говорить прямо, гордо. Он - посол Альянса, он - воин, рыцарь, боец, в конце концов! Ему есть, чем гордиться и за что воевать! Верьте мне, орки! Верьте, потому что сейчас нельзя иначе!
- Я, Рейнальд Зегенхайм, рыцарь "Несущих кару", посол Альянса от имени Императора волитаров и короля людей...
Рука поднесена к огню. Близко. Но ещё недостаточно близко. Кожу сушит - быстро, горячо, горячо!
...Я говорю перед лицом богов, танов, орков и шаманов, не скрывая правды, не добавляя ничего лишнего...
Руку лижет первый язык пламени. Больно... но не обращать внимания, если не улыбаться, так хоть не кривиться, держаться достойно.
...Я прошу Мать увидеть меня и услышать сказанное...
Кожа начинает темнеть, шипит, лопается. Ничего, ещё немного продержаться, ещё немного, совсем капельку... И они будут его слышать! Они поймут!
... Орки, таны, шаманы, Гранд-Капитан Армады, услышьте мои слова! Я принёс вам весть о том, что демоны пробудились, и на их когтях вновь запекается кровь детей Богов! Выродки Пустоты бросили вызов всему миру и жаждут обратить его весь в Ничто, пожрав всех на своём пути. Гибнут люди, гибнут волитары, шибнут корлады. Не щадят они и орков. И потому - время старых обид должно пройти. Нужен союз. Нужна война с демонами - вместе, плечом к плечу. Падёт Альянс - падёт и Армада, на неделю раньше или позже. Вместе - шанс есть!
Он говорил, говорил и говорил, оборачиваясь то к одному, то к другому и никогда не выпуская из поля зрения Гранда... Ну же, ну же, реагируйте, хоть как-то, хоть на руку - ведь он продержался, сколько нужно. Даже наруч, кажется, впёкся в запястье... Больно-то как! Ничего... Ничего...
С места молча поднялась Земная Мать и оглянулась в толпу. На ее взгляд вышла миниатюрная коренастая женщина со знаками отличия Водяной, поклонилась Матери, поклонилась большому костру и склонила голову перед человеком. За спиной посла тихо кивнула Кита.
Рейнальд коротко кивнул и протянул обгоревшую руку. Края кожи опадали пепельными крошками... Он выжег себе кусок ладони. Ничего. Он и левой неплохо дерётся, если что... Водяная взяла руку посла в свои. Ирэ опустилась на свое место и сразу же поднялся на ноги один из младших танов.
- Сколько летаю, не видел ни одного демона.
- Если их так много, чего они нас-то облетают? - Выкрикнул еще один, долговязый и тощий, как жердь.
- Сильных проще бить по одному. Почему они выбрали Альянс - я не знаю. Думаю, у нас для них было больше возможностей. Было проще добиться большего. А видеть... видеть демона не шибко просто, - Рейнальд повернулся к тощему. - Но распознать его можно. И уничтожить - можно, пока его клычищи никому не вспороли брюхо и не порвали горло.
Девчонка за его спиной неслышно фыркнула в кулак, потом зашипела так, чтобы и посол услышал.
Рейн на миг обернулся, бросил на спутницу озабоченный взгляд.
"Что-то не так? Попробуй пойми... Непривычно. Или что-то правильно - не не хватает... чего? Ой, выручайте, Четверо!"
Глаза Ханкаара, казалось, жили собственной жизнью - один неотрывно следил за Зегенхаймом, а второй умудрялся при этом смотреть попеременно на всех значимых танов и шаманов. Но сейчас, сейчас он перевел взгляд на Гарратха, беззвучно спрашивая Гранда - пора ли сказать веское, тяжелое словно удар молота слово. Тот так же, едва заметно, качнул головой. Вокруг все еще раздавались смешки и вопросы:
- Демоны при свете дня! После тысяч лет вдруг проснулись!
- Люди сами их отыскали, а теперь просят помощи!
- Оряс слаб, конечно, он не хочет войны. Что, когда будет наоборот?
Кита снова предупредительно зашипела.
"Значит, молчать пока? Никто вроде бы не вышел... Ждём"
Оставшись без поддержки, вопросы начали раздаваться все реже и, наконец, вовсе исчезли. Тогда один из меньших танов, рыжеволосый орк с упрямым и цепким взглядом, встал и подошел ближе. Перешагнув границу очерченного кострами шестиугольника, он смерил Рейнальда взглядом.
- Я, Горах, тан Кероты и двух, хочу знать, почему проснулись демоны.

- Народы Богов забыли свои заветы. Поднимались острова, лидиум взмывал в небо. Демоны смогли вырваться из своей темницы. Не стало драконов, не стало тех, кто куёт из светлого металла оружие. Демоны уничтожали память - крупицу за крупицей. Потом стали уничтожать души - соблазнять, лишать надежды, лишать воли. Забирали лучших, таились в тенях... Нападали так, что не скажешь. Так гибли лорды, сдавались полководцы - без боя, за лживые посулы и разбитые надежды. У каждого, в чьей душе была трещина, был шанс поддаться. Многие поддались. Небо начало темнеть из-за этого - и однажды потемнеет полностью. Есчли не вмешаться.
Рейн испытующе посмотрел в глаза собеседнику. Понимает ли? Должен понять. На вид неглуп, раз задаёт вопрос по делу, и в глазах что-то светится... лишь бы не алое. А вдруг тут уже полно одержимых? Вдруг про лидиум никто всерьёз не подумал? Нет... так не должно быь. А если что - он напьётся, когда перебьёт их. Всех.
- Гм... Небо... - орк задумчиво потеребил истрепанную ветром косу. - Ты обещаешь легионы. Легионы видно издалека. Кради и Харт видели ваши войны. Люди идут на людей.
- Легионы видны, когда идут люди. Или волитары. Или орки. Когда идут демоны - видны алые глаза, а потом падает тьма. И в ней не остаётся ничего. Только Пустота, которой они и являются. Проверьте среди своих - никто не даст слово, что здесь и сейчас нет демонов. Проверьте на лидиум. Засветится - коснитесь. Обожжёт - демон. И не дай Боги, чтобы было так. Спросите тех, кто был на корабле, когда напал Кархарот - они расскажут.
Орк задумчиво наморщил брови. В отличие от жителей Глыбы, он не был привычен к людской манере говорить, и попытки понять посла давались ему не без труда. Наконец, он поднял голову и уточнил.
- Ты говоришь, они меняют свой облик.
- Им трудно быть в своём собственном облике так, как есть. Прячутся по теням, соблазняют смертных. Забираются в их тела, заглатывают души. Дают силу в обмен на служение. Хотят сожрать всех, кого не сожрать - перебить. Освободить соего владыку, чтобы он сглобал мир.
- Насильно они не могут менять тела? - терпеливо переспросил орк.
- Насколько я знаю - нет. Может я чего-то не знаю. Они должны обмануть, заставить предать Богов. Тогда могут вселиться, - подытожил Рейн.
Рыжеволосый орк одобрительно покивал.
- Сколько людей они так набрали?
- Немало. Волитаров меньше, но тоже немало. Корладов - ни одного. Об орках не знаю.
Его собеседник снова задумался.
- Говоришь, лидиум светится рядом с телом.
- Да. Поднеси ближе - ярче будет светиться. Если обожжёт, когда дотронешься - внутри демон. У них глаза светятся красным. нужно аккуратно - среди них есть сильные.
Орк кивнул.
- Я услышал свои ответы, - он склонил голову в знак уважения и, не спеша, побрел на свое место. Больше никто не вышел к большому костру, и гранд снова поднял правую руку.
- Я желаю слышать своих послов.
Вперед вышел Аграт. Посмотрев гранд-капитану в глаза, он присел на одно колено перед костром и положил руку на горящее дерево. На серо-зеленой коже выступил пот, и почти сразу исчез, унесенный теплом.
- Я, Аграт, посол Гранда, буду говорить перед лицом богов, шаманов, танов, орков и человека сегодня. Я не скрою правды и не добавлю ничего от себя. Прошу Мать быть тому свидетелем.
Орк поднялся на ноги и отступил от огня.
- Я видел вирров. Шахет видел их и принял свое решение зрячим. Корабль Гыркрапа сражался с ними. Орочьи корабли давно не долетали до столицы людей, и все же дома в ней пусты. Мы можем помочь виррам, напав на Альянс сейчас. Это принесет нам острова и свою войну с виррами. Острова - не орки, они не сделают нас сильнее. Мы падем вслед за Альянсом. Мое слово - союз необходим, чтобы сокрушить опаснейшего врага.
"Альянс - слаб, и падет", читалось в презрительном взгляде Ханкаара, внимательно следившего за каждым словом посла. "И ты вместе с ним, предатель!"
Гранд еще не дал ему знака, но ждать далее тан не мог, и лишь чуть оскалил клык, подавая условный сигнал одному из своих капитанов, сидевшему за другим костром, среди старых соратников.
Этот орк не так давно присоединился к Ханкаару, но верил в его доблесть и удачу, а потому поднялся со своего места, сделав шаг вперед. Он должен был задавать вопросы, так что не стал проходить испытания огнем, требуемого от ответчика.
- Скажи, Аграт, почему мы вообще должны выбирать сторону?
- Скажи мне, Кирм, что ты ел сегодня? - сощурил глаза Аграт.
- Мясо, - несколько опешив, ответил тот.
- Мархуры и туры едят траву. Пасущие жалуются шаманам - пастбища с скаждым годом все хуже. Острова в мае когда-то цвели оранжевым и ярко-желтым, ты помнишь? Сколько этих цветов ты видел? Без солнца мы перемрем очень быстро. От голода, как старики и трусы.
"И ещё потому, что демоны не дадут вам отсидеться. И договориться с ними не выйдет - а решите, что договорились - так через годик узнаете, что ваш Гранд уже одержим, и все вы - пища. Дичь на убой"
Рейнальд тайком взглянул на орчонку - может он сейчас говорить, никого не оскорбив? Или всё же не стоит... Та внимательно и испуганно слушала спор, но взгляд заметила - и тихонечко покачала косичками.
Орк немного смутился, и опустил глаза, покосившись на тана, но тот подбодрил его жестом, приказывая продолжать.
- Почему мы должны... верить человеку? - Слегка запнувшись спросил Кирм. - Он говорит - это связано, но откуда ему знать?
- Потому что об этом написано в наших книгах. Потому что в шаманских рассказах о виррах ночь всегда приходила на смену дню. Потому что золотой полоз и царь виверн не садятся на один камень случайно.
Гарратх сделал шаг вперед и поднял руку.
- Довольно. Моя рука, - орк с насмешливым "стыдом" опустил голову, - полагает, что нам самим, без помощи древних сказок, не победить людей. Он смотрел на цветы, и потому пропустил корабли, построенные за годы. Он слушал шаманов, и потому пропустил крики капитанов. Люди не поделили дворец и лучшие из их полководцев встали на сторону бунтарей. Если бы я был демон, - усмешка, - я бы не стал собирать и армии. Я не стану говорить против слов Шахета. Он еще не стар, он никогда не делал странных вещей, он не мог быть обманут людьми. Я буду верить в древние сказки. Но верить в то, что Армаде следует только сдаться на милость людей... Орки! Сколько здесь кораблей?
От костров раздался нестройный хор - капитаны и таны выкрикивали названия. Гарратх обвел взглядом толпу, лишь на секунду дольше положенного задержав взгляд на Ханкааре.
- Я хочу услышать мнение настоящего тана.
Могучий орк поднялся с подушек, в отблесках костра сверкнули его драгоценности, когда он прошел мимо огня к Аграту, презрительно окинув его взглядом:
- Вы правы, - брошено было за спину Руке Гранда, туда, где собрались орки: - Правы, называя прославленные корабли, которые бороздят небеса по вашей воле. Вы водите команды храбрых воинов, как ваши отцы и деды раньше водили их на Оряс. Мы били людей в воздухе и на земле, они слабы.
На острых клыках застыла злая улыбка, предназначенная Аграту.
- Их раздирают усобицы и мнимые страхи. Когда ты слаб и жалок, свойственно винить другого в своих бедах: вождя, врага, Богов... Демонов. Оряс не может признать, что все их несчастья исходят от них же самих, и теперь их правители хотят втянуть орков в войну, нужную им самим. Нашими руками хотят подавить мятеж в своих землях! Я говорю - это ложь! Я говорю - это не наш бой!
- Когда ты силён и свиреп, свойственно смотреть на небо и думать, что можешь достать уркой до врат в покои Небесного Отца, - на этот раз Рейнальд не стал ждать. - Когда тыполон сил и уверен в себе, ты готов отвернуться от истины, если она не похожа на то,к чему ты привык. Мнимые страхи, говоришь, могучий тан? Что-то не припомню я мнимых страхов, способных вцепиться мне в глотку и оторвать голову такому, как ты. У мнимых страхов не горят алым огнём глаза, не вырастают здоровенные чёрные когти, клыки и лезвия вместо рук. А что до слабых и жалких - поглядим, какими будут орки, когда Альянса не станет, и демоны придут за вами. Когда появится сам Рождённый Сном и проглотит Глыбу и всех, кто на ней, от Гранд-Капитана до последнего из последних. Как вспомните вы тогда свою былую силу, когда вас будут опустошать - без почёта к силе и без жалости к слабости? Какими словами проклянёте тот день, когда война на стороне Альянса и Богов - ВАШИХ Богов! - была отвергнута вами из боязни быть обманутыми людьми и волитарами? Ты прав в том, что славные капитаны не раз водили вопнов в Альянс. Не раз наши адмиралы платили вам тем же. Время ли считать, кто и сколько раз бил другого? Нет! Время бить вирров, в небесах и на островах, на земле и под землёй! Время вспомнить, что мы - все мы! - дети Богов, а не стая голодных псов, грызущихся за кусок, который щедро бросили нам хозяева. И потому говорю я - ты не знаешь правды, а гордость ослепляет тебя, славный тан. Спроси свою мудрость, свой опыт, свою силу - может, они подскажут ответ, достойный потомка Богов. И если так, то ты поймёшь, что этот бой - твой. И мой. И всех, кто хочет жить в свом мире, каким бы он ни был, а не стать угощением на столе пустотных подонков!
- Какое из этих твоих слов можно слушать? - выкрикнул с места кто-то насмешливый. Младшие таны ответили ему одобрительным гулом.
- Детей здесь нет, человек!
- Ты думаешь, у орков плохая память? - Ханкаар поднял ладонь, обтянутую черной перчаткой, и медленно, палец за пальцем демонстративно стянул ее. - Кирм потерял троих братьев, убитых людьми, мой отец сгорел в огне, насланном вашими колдунами, а родичи Дранала вернулись калеками без единой целой кости в теле!
Ладонь медленно опустилась над огнем, так чтобы жар облизывал ее, но не калечил, однако издали смотрелось, как будто он держит руку в пламени. Сейчас тан стоял так, что только Гранду и находящемуся рядом Аграту было видно, что происходит на самом деле.
- Так вы говорили с нами, когда имели силу - теперь силы нет, и ты готов упасть на колени и сапоги лизать, лишь бы Армада пришла помочь в ваших дрязгах!
- Я говорю, что твои слова непрямы, Ханкаар. Зря шутишь ты с огнем здесь, - откликнулся Аграт негромко. - Жиары больше нет, но есть и другие.

- Если не дитя, так прочисть уши, не маленький, чтоб я за тебя это делал, - не оборачиваясь, усмехнулся Рейнальд, не удостоив больше болтуна вниманием. - А теперь слушай меня, тан. Слушай перед лицом Богов и шаманов, танов и орков, и услышь мои слова, ведь твои уши точно вымыты. Если Альянс одолеет вирров, рождённых Пустотой, тварей из кошмаров без помощи орков - что скажут на это Боги? Где были их славные дети, когда другие их потомки отбивались от кровожадных орд? Где? Ждали, уверившись в правоте своего недоерия? Берегли силы, чтобы ударить спасителям своего же мира в спину? Да, были войны, были смерти и была кровь. Войны, смерти и кровь будут ещ не раз. Но - сейчас нельзя. Сейчас нужно быть вместе. Иначе - сперва вы, потом мы. Если ты слышишь это - подумай. Подумай о небе, которое было синим. Если ты помнишь это, ты поймёшь, зачем нам воевать на одной стороне. Если нет... То пусть те, кто помнит, те, кто не боится поверить в правду, пусть помут они! Когда мы были сильны, и вы были сильны - мы воевали. Теперь пришёл третий - сильнее, и грозит обоим. Не унижением, не поражением, не данью! Гибелью. Последней, без всего - потому что Пустота и есть ничто! И нет, я не буду лизать тебе сапоги - но, когда демоны заставят тебя лизать им то, что они прикажут, мне жаль, что я уже обращусь в небытие. Потому что, наклоняясь к ним, ты будешь винить только себя в собственной излишней гордости.
Ханкаар рассмеялся, едва удостоив человека взгляда - его глаза больше следили за Агратом, но слова были обращены к Зегенхайму:
- И мы должны верить тебе? Ублюдку. Помеси. Недавнему врагу. Ты говоришь о вере Шахета, но где сам Птичник? Почему не принес свое слово - слово, к которому прислушались бы все мы?
- Значит, слово Руки Гранд-Капитана для вас ничего не значит? Пусть он говорит за себя, но Шахет принял решение, и не мне его обсуждать. Что до помеси... Альянс волитаров и людей. Я - человек и волитар. Я воин, и слову своему не изменяю. Недавний враг - это бывает. А теперь, - Рейн обернулся к Гарратху. - я прошу сделать так, как я скажу. Это нужно, и я прошу Гранд-Капитана прислушатьс к моим словам, равно как и шаманов. И танов. И прочих орков. Всех, кто помнит, что они - потомки самих Богов.
Аграт с видимой безучастностью слушал диалог посланника и тана орков, но глаза его изучали не их распаленные огнем лица, а рыжеволосых посланниц Матери. Он сам не мог объяснить, почему не верит новой шаманке круга. Арша стоя смотрела за ходом совета, ее крепкие руки и яркое бирюзовое платье делали ее похожей более на украшение корабля, чем на женщину из плоти и крови. Она явно видела шутку Ханкаара... И так же явно не собиралась замечать ее перед Советом. Темные глаза Огненной не выражали вообще ничего, нехорошо напоминая выражение лица Ахарака, когда тот начинал уставать от мельтешения и амбиций на Глыбе. Это могло значить будущую грозу, могло значить долг со стороны Коршуна... Или желание избавиться от неугодного, несвоевременного посольства. Шагра стояла рядом со своей долговязой протеже, в ее глазах пряталось беспокойство. И последняя, подобранная в Альянсе бродяжка, чуть покачивалась, прикрыв глаза и слушая известные только ей одной ритмы. Угрозе, возможно, суждено было остаться без исполнения. Но орк видел и другое - сузившиеся в гневе глаза "Отца Молнии".
Ахарак поднял руку, и это заставило замолчать самых распаленных. О крутом нраве шамана не слышали, разве что, дети, упомянутые уже танами. Воздушный Отец поднял руку.
- Я спрашиваю тебя, Аграт. Почему Армада должна свернуть с пути? Мы слышали свидетельства. Привез ли ты иное?
- Я не пытался захватить одержимого, - качнул головой рука Гранда. - В былые времена слово Отца значило больше любого зрелища.
Слова Отца, сказанные отцом, - мотнул головой Ханкаар. - А здесь я вижу предателя, быть может исказающего волю Шахета в угоду своим новым хозяевам! Или ты скажешь, что я лгу, Аграт? Или это не ты, словно вор, тайно посещал Шаманов и Танов?
- Мой корабль прилетел к рассвету, - начал было Аграт, но не договорил.
Каменный шаман тихо поднялся со своего места, потом одной рукой поднял громоздкое сидение и разбил его о камень.
- Слова Шахета передал я, тан. Назови меня предателем еще раз, и ты не уйдешь отсюда.
- Ты был здесь, Отец Карг, - Ханкаар сменил тон, говоря более почтительно. - Я мало смыслю в колдовстве, но сомнения мои не беспочвенны. Люди могли обмануть тебя - их маг, самый могущественный, мог принять облик Шахета. Они ведь на любую подлость готовы, на любую ложь, на всякий обман! Я не вправе оскорблять тебя и не хотел того даже нечаянно, а потому прошу не считай мои слова обращенными к тебе - они Аграту. Пусть он скажет, о чем говорил с вами, какие заговоры плел, желая обмануть всех нас.
- Не слишком ли часто ты говоришь об обмане, достойный тан? - перебил соперника рыцарь. - Значит, ты не веришь мне, не веришь слову Руки и шахета, не веришь... кому ещё? На чём основано твоё неверие? Только на прошлом? Прошлое прошло. Никто не говорит о вечной дружбе и союзе навек. Но сейчас - не то время. Прости, но я тоже начинаю сомневаться в чистоте твоих ушей, раз ты не желаешь слышать истину лишь потому, что её произносит не орк. от Богов ты тоже требуешь быть орками - или всё же нет? Позволь мне сделать то, что я считаю нужным - и потом суди.
- Это решать Гранд-Капитану.
Ваагх сидел чуть в стороне, на границе света от костров и сплетающихся теней. С некоторых пор ему там было лучше. Ваагх слушал и смотрел так внимательно, как, наверное, никогда в жизни. Он чувствовал, как в кокне его души медленно ворочается Щачло - демон пустоты, виера, отвратительное создание, противное всему существующему. Тот, кто стал ему ближе брата. Тот, кто в какой-то степени стал им самим. Прошло время, когда Ваагх чувствовал себя перчаткой, которую вынуждают шевелиться пальцы внутри неё. Теперь он почти что не разделял себя и демона просто потому, что слишком уж всё перепуталось. И как ЩАчло из виера смотрел глазами Ваагха из орков, так и наооборот.
В наступившей тишине медленно заговорил Каменный:
- Ханкаар, шаманы круга не ошибаются в подобном. Я не знаю, что видел Шахет, но я говорю, его слова подлинны. Я видел Аграта этим днем. Он говорил, что пойдет звать орков на войну. Я сказал ему свой ответ. А теперь я прошу Тебя, Ахарак - прерви этот спор.
- Я не желаю больше споров между Ханкааром и посланником, - Воздушный говорил медленно, но тяжело. - Я прошу Гранда выбрать следующего говорящего.
- Я позволяю говорить команде корабля, - хмыкнул Гранд, уязвленный вмешательством шамана. "Забытая" Гера гневно сверкнула глазами, но возражать не посмела.
Вперед вышел Гыркрап.
- Я, Гыркрап, капитан Носоряса, клянусь здесь за себя и свою команду. Мы будем говорить перед богами и орками, - небоход держал руку в пламени, а потому насмешливая улыбка была несколько напряженной, - не скрывая правды и не добавляя ничего от себя. Я прошу Мать это слышать.
Орк задумчиво подул на обожженные пальцы, собирая слова в предложения.
- Я не читал книг. И из людей знаю только одного, он мне штурман. Потому расскажу честно, что видел. На пути в Столицу я видел: плохо Орясу. Если нападем - много островов будут наши. Хороших, с пастбищами. В Столице на нас напали люди, не воинами, толпой, на стоянке. Перед рассветом клион ушел в обратный путь.
Орк помолчал. Ему непривычно было говорить длинно, а потому даже мелкие таны только понимающе ждали.
- У граничных земель нас ждал корабль Кархарота. Сигналил об опасности впереди, о том, что нужно свести борта. Я был на нем, сказал: Гыркрап пойдет и встретит опасность. Вы знаете, мы с Кархаротом никогда не ходили бок о бок. Я сказал - не желаю помощи. Носоряс полетел вперед. Кархарот следом. Небо вокруг нас стало темным и мелким. Во мгле Кархарот нагнал мой клион и напал.
Снова пауза, снова вздохи и негромкие комментарии у костров. Капитан с минуту смотрел в огонь, потом снова продолжил.
- Мы дрались с ними. Ни один не спрятался в трюме. Мы победили их. И вот что скажу: орк не дерется с отрубленными руками. Наше племя смело, но знает и осторожность. Знает, что от удара уходят, чтобы нанести новый. Эти орки были мне незнакомы. И вот еще, нож, брошенный Кархаротом в мою Шагру. Он пытался разрезать ее Огонь. Кто из орков, даже безбожник с проклятого корабля, станет трогать то, что дали ей Пятеро? Я не знаю ответов на эти вопросы. Я знаю только, орки не нападают на орков подло. Я знаю только, те, с кем мы дрались, не походили на орков. Я знаю только - что-то изменилось под этим солнцем. Держаться ли старых юрт - решать вам.
В кругу Совета повисла тишина, в которой слышно было, как трещит в огне дерево.
Так же, как глазами Ваагха смотрел Щачло, так его взгляд был взглядом Хсаза, посланца Ваати, обличенного малой толикой власти барона. Демон-тень слушал каждое слово, ловил движения, истолковывал знаки, пытаясь понять, кто из орков здесь будут непримиримыми врагами их замыслу, кого необходимо истребить без жалости, а кто еще может послужить орудием воли виера. Шаласс и другие демоны, до того находящиеся в одержимых орках, находились рядом - покинув тела хиетра, они были готовы вернуться при необходимости, но понимали, что Ваати отдал верный приказ и сейчас их носителей могут проверять лидиумом. В любом случае, если начнеться кровопролитие, Хсаз знал что делать и до исхода ночи планировал избавиться от всех неугодных, однако он, как и его барон, желали сделать это руками других орков, не являя пока себя воочию.
"Помни о Залере". Таковым было последнее напутствие барона теней своему посланнику.
Пока Хсаз видел лишь троих, должных умереть, однако не торопился - лишь время могло выявить всех, а тогда наступит момент Ханкаару показать верность Рожденному Сном.
Среди костров поднялся на ноги только один орк, седоволосый, тот, с кем говорил Рейнальд до совета. Он покачал головой.
- Нам нечего возразить тебе, капитан. Ты сказал то, что видел и не более. Мы услышали.
- И того, что ты не сказал, мы не услышали тоже, - туманно откликнулся другой, зеленокожий, поджарый словно породистая гончая или голодающий волк.
- Тогда скажу я, - медные подвески зазвенели, когда Шагра подошла ближе к огню. Встав на одно колено, она погрузила руки в пламя по локоть и снова поднялась на ноги. - Я - маг на корабле Гыркрапа. Я дралась вместе с ним. Я играла с шаманом Безбожника. Я скажу - это не было орками. Вирры снова пришли. К добру или худу. Вам, таны, решать, что с ними делать, но не верить переменам... Не верить им поздно.

"Ублюдочный Кархарот!"
Неприятная мысль, что своей гибелью Безожник только создал им лишние трудности, мелькнула в голове Ханкаара молнией. Тан лишь надеялся, что и после смерти, мерзавец будет страдать до конца времен за эту оплошность.
- Вы ведь всех их убили, - произнес он в голос. - То был Кархарот, известный как Безбожник, и свою кару он понес. И все же, вы убедили меня, что вирры есть.
Шагра склонила голову в знак согласия и отступила в сторону. Коршун даже взгляда не изменил:
- Только вот, мы всегда знали, что они есть. Вы, послы, видели один корабль и несколько предателей, быть может на этом все? А угроза, о которой говорит посол - это лишь страх Оряса. И боятся они не демонов - нас.
Ответил ему Аграт:
- Если появились вирры, не время играть с людьми. Ни они, ни мы не хотим союза с врагами своих отцов и дедов. Орки, я говорю вам всем. В войне с виррами не будет большой добычи, она будет, если мы пойдем на Альянс. В войне с Альянсом вы будете сводить старые счеты, вирров же мало кто помнит. Альянс слаб и вы возьмете его малой кровью, вирры сминали в прошлом союзные армии всех трех народов. Война с Альянсом будет легкой дорогой. Все хотят вернуться живыми на свои острова, все желают почета и славы, и мало кто хочет проливать кровь в безнадежной войне. Я понимаю танов, и уважаю их решение. Но сейчас я хочу спросить шаманов. Ваш народ, Отцы и Матери, хочет земли и легких побед, он не хочет усилий и крови. Ради них, встанете ли вы по одну сторону с виррами?
Воздушный шаман снова поднялся на ноги и посмотрел дерзкому посланнику в глаза.
- Орков не будет в союзе с виррами. Этот вопрос не будет поднят на Совете, пока есть шаманы. Доверять ли людям, брать ли две войны, говори ты, Гарратх.
Усмешка на бурых губах Воздушного заставила кожу Гранда потемнеть от гнева - редкое зрелище среди орков - но взгляд правителя остался спокоен.
- Я говорю, - улыбнулся Гранд, - пока вопрос о союзе не будет поднят на совете, Армада будет побеждать врагов. Одного, двух или тысячу. Если Армада не пожелает другого пути. Пока я, Гарратх, говорю так.
Сотни выдохов тревожным ветром пробежали за кругом костров. В наступившем волнении Ахарак молча склонился к лежащей у его ног вещи и скинул с нее тяжелое покрывало. Посох встал вертикально сам, благодаря сочетанию лидиума и стали.
Этой вещи было больше лет, чем летающим скалам Армады, и, может быть, даже больше, чем оркам, как они были сейчас. Массивное древко легко обошло ростом своего шамана, лидиум в нем вырастал из стали спиральными переходами вихря. Несколько кузнецов в толпе ахнули - слишком редко обнажались реликвии круга, и непредставимое сочетание перехватывало дух. Древко переходило в два рога навершия, и между гранеными пирамидами острых полупрозрачных кристаллов потрескивали шальные молнии.
Ахарак выпрямился и спокойно обхватил посох ладонью. Гнев исчез из светлых глаз орка, словно весь перетек в мерцающую реликвию.
- Гарратх. Ты живешь на свете больше тридцати зим. Ты был удачливым и беспощадным капитаном, ты победил Хартака и повел танов. Армада пойдет за тобой, даже если путь твой неверен. Но не трогай вещей, которые не тебе трогать. Последний, кто сделал это, поплатился страшной ценой.
Карг осуждающе посмотрел на Аграта. Потом смерил взглядом гранд-капитана и тоже поднялся на ноги. Оркина с распущенными волосами вынесла два зачехленных посоха, и один из них, стряхнув покрывало, мягко лег в ладонь каменного шамана.
Этот выглядел странно. Словно половину его срубила сверху донизу какая-то нечеловеческая рука. И снова за кругом пронесся вздох. Еще невозможнее, еще сложнее - здесь камень играл с металлом - оттенки горных пород перетекали в сталь, медь, лидиум, золото... Украшала реликвию полусфера прозрачного камня, в ней неслышно и мягко пересыпался песок гематитового оттенка с редкими вкраплениями темной меди.
Женщина, шаманка, что делила костер вместе с ним, но только раз вмешалась в совет - когда человек обжег руку - покорно поднялась следом. Ее посох казался зеркальным отражением, недостающей частью того, первого, но - только по форме. Древко его было древком в буквальном смысле: тяжелая, пережившая бессчетные годы, древесина была похожа на металл, но вовсе не была им. Украшала символ такая же полусфера, только в ней, словно в миниатюрной оранжерее, распустил лепестки невзрачный цветок целебной травы.
Гарратх только напряжением силы воли заставил себя скромно склонить голову перед шаманами.
- Я только бесполезный ребенок в сравнении с тобой, Ахарак. Но что будет, если вместо меня будут орки?
- Где они, эти орки, Гарратх? - усмехнулся Воздушный.
- Они здесь, на совете, с нами. Они слушают нас. Они слушают крики людей о помощи, они слушают, как иные говорят о желаниях вирров, но кто поведал им эти желания? Что будет, Ахарак, если завтра на совете вирры будут просить у нас помощи? Что будет, если они предложат нам лучший союз?
- Что будет?.. - Спокойно покачал головой Воздушный Отец. - Шаманы откажутся от народа предателей и пойдут на войну.
От одного из костров поднялся тан. У него было имя, но мало кто его помнил. Его называли Красивым, а еще Шкурой. Этот орк в самом деле напоминал картину о героическом прошлом Армады - массивный, с длинными косами и прожигающе-ярким взглядом, с мягкой пластикой хищного зверя, которую только подчеркивала шкура лесного полоза, которую тот носил вместо плаща. Зелено-сине-бурая чешуя мягко спадала с могучих плеч складками, но нигде не была сшита вместе. Полоз, отдавший ее, мог бы переломить корабль.
- А что если таны откажутся от шаманов? Боги дарят свои дары равно сильным и слабым, мудрецам и тем, у кого только кость в голове. Таном же нужно стать. Что если шаманы останутся без своего народа?
Гарратх сощурил глаза и в упор посмотрел на Коршуна.
- Я готов назвать тебя братом, Шкура, - Ханкаар благодарно ощерился, уловив взгляд Гранда. - Ты сказал слова, какие хотел произнести я. Мы - таны Армады, что скажем - нерушимо. Сейчас я говорю - единожды я встал рядом с Гарратхом, шел под его знаменами и добывал победу для Армады его именем. Гарратх Змей привел нас к великому триумфу пять лет назад, тогда Оряс так же униженно просил мира. И еще скажу - нам нет причины сейчас сомневаться в Гранд-Капитене - он видит знаки лучше шаманов, и знает что хорошо для орков.
Херкет и Ривр поднялись с места одновременно. Братья были похожи, как близнецы, но один был массивней и иссечен шрамами, а второй ловок в движениях и, по слухам, в делах. Он и заговорил за обоих:
- Нет орка, что не желал бы видеть над ним богов. Нет орка, что не шел бы встарь за шаманами. Нет орка, что выбирал бы, какой шаман будет решать за него. Но стоят ли шаманы за орков? Я вижу - нет. Я вижу - нас называют предателями и трусами. Я вижу, нам показывают, где власть. Я вижу, у гранд-капитана рука в наруче, сотворенном шаманами. Я вижу, Арна стоит здесь, простоволосая, словно имеет право приказывать воинам и мужчинам. Я вижу, во главе круга стоит Ахарак, сам себе взявший свое шаманство. Я вижу, как Арша, уважаемая своим селением, не взяла в руки посоха. Хочу ли я над собой такой круг? Хотите ли вы? Скажите мне, орки.
- Нет! - Первым донесся голос от костра Ханкаара, где сидели его капитаны.
- Мы выбирали Гранда и шаманы с тем соглашались, - добавил пристыженный было Агратом Кирм. - Почему теперь против него? Может шаманы стали хуже видеть желания Богов? Может слишком постарели?
- А может это орки перестали слышать Богов и слушать тех, кто им верен? Им говорят, а они не верят! Не верят - даже когда говорят такие же орки. Слово Шахета и руки Гранда для вас - ничто. Слово шаманов - тоже. Чего вы хотите? Свободы лить кровь как вам вздумается? Для этого вы уже готовы бросить вызов собственным шаманам? Чтож, придётся мне, полукровке и чужестранцу, делать то, что давно сделал бы любой орк, будь он тан или последний беспартошник, если бы у него, сиди он здесь, осталась бы хоть капля чести! - Рейнальд сверкнул глазами, впиваясь в лицо Гранда. - Гарратх Змей, Гранд-Капитан Армады. Перед лицом Богов, перед тобой и шаманами, перед танами и орками я прошу тебя - пусть дело решит клинок, коли словом великий народ Армады уже готов замарать себя настолько, что поднимает голос на тех, через кого с ним говорят Боги! Мы говорили о союзе - и договорились до того, что вы готовы перегрызть глотки своим же шаманам. Так теперь верят в Армаде в Отца-Небо и Мать-Огненную?
- А ты разве орк, чтобы встревать, когда не давали слова! - Разъяренно бросил Ханкаар. - Я вижу, жаждешь напороться на клинок - затем, может и приехал? Или, может считаешь - мы дикари? Все железом решаем? Или голоса танов может заставить умолкнуть один поединок?
- Ханкаар и человек, - тихо проговорил Ахарак, но слышно было обоим. - Мое слово в силе.
- Я слышу тебя, Воздушный Отец, - Рейн склонил голову перед Ахараком и продолжил, не поворачиваясь к сопернику. - Я лишь хочу сказать, что тот, кто горд и силён сейчас, а потому поднимает голос на шаманов и их мудрость - или не видит ничего, или видит, но делает вопреки тому. А значит он или гордец и дурак, или, - рыцарь чуть задержал последние слова. - изменник в глазах Богов и всего народа Армады.
Последнее слово не было слышно за стуком посоха. Воздушный отец покачал головой.
- Это последнее предупреждение, человек.
- Меня называют Убийцей Железобоких за тех гордых рыцарей Оряса, что пали от моей руки, - тан оскалился. - Вы вкладываете свою судьбу в руки человека, шаманы? Так мне понимать ваши слова?
Вместо ответа шаман посмотрел на небо, но стихия его откликнулась на земле. Плотный поток воздуха поднял орка, словно тряпичную куклу и приблизил к костру.
- Таны говорят сейчас, Ханкаар. Совет не собирается, чтобы слушать дрязги нескольких горлодеров. Если ты, человек, или кто угодно еще будет мешать совету, я сделаю с ним то, что велит мне традиция. Я сказал.
Тана вернуло на место. Некоторое время над кругом висела тишина, кое-где зачарованная, кое-где тревожная, кое-где ненавидящая. Наконец, ее прервал один из капитанов. Судя по месту, где он сидел, уважали его не меньше чем многих танов. На темной, почти болотного цвета, коже его фиолетово-багровыми полосами светлели шрамы.

- Я благодарен шаману, что он позволил нам говорить, - тон орка был серьезен, но блеск глаз выдавал двусмысленность. - И хочу сказать танам, что думаю. Я думаю, шаманы правы в своей непреклонности. Орки всегда умели знать, что им нужно, умели и идти к цели. Только вот цели у нас, небоходов, иные. Мы не говорим с богами. Мы никогда их не видели. Иногда шаманы говорят нам их волю, иногда нет. Сейчас я, Умрух, слушаю и не могу понять. Человек желает союза, но называет нас трусами за то, что мы слушаем свое племя. Шаманы стоят за непреклонность, но ни один не сказал - этот путь принесет Армаде свободу, земли и славу. Мы помним о славе, Аграт. Только скажи ты, много ли славы в защите тех, кто подло жег наши селения, а лицом к лицу запирался в башнях? Я хочу верить богам, я хочу верить своим шаманам. Но если моя команда спросит меня, не хотят ли шаманы принести нас в жертву богам... Я не буду знать, что им ответить.
Речь поддержало несколько одобрительных возгласов. Когда никто не продолжил, на ноги встал седоволосый знакомец Рейнальда. Он подошел к освещенному кругу и, усмехнувшись, переступил черту.
- Потрудились бы соблюдать традиции, - в его усмешке не было высокомерия, только печальное утверждение факта. - Правду сказал ты, Умрух, столько слушаешь, и понять не можешь, то ли бред с утра, то ли правда. Все здесь знают меня, я не тан почти, только один корабль и держу, никого не слушая. И имен у меня тоже нет. Все богатства, что стар и что помню множество сказок. И одну из них мудрые таны напомнили мне.
Старик опустился возле костра и протянул к нему руку - не клятвы ради, а словно дружеское приветствие, обыкновенная радость теплу.
- Вы знаете, испокон веку мы не выбирали правителей. Шаманы сменяли шаманов, гранда из танов выбирал ветер. Это было старой традицией, но каждый раз находились орки, несогласные с ветром. В тот раз, о котором я расскажу, к гонке готовилось множество капитанов. Среди них были молодые и старые, удачливые и слабые... Разные. И только об одном корабле говорили в каждом кабаке Глыбы. Это был совершенно особый корабль. Все говорили, не построить клион размерами с человеческие флагманы, но клион был построен. Все говорили, корабль с женщиной на борту упадет на скалы, но женщина там была. Одни говорили, капитан - вирр, другие - что он отмечен богами. Вы помните его имя.
Седоволосый поднялся на ноги и оглянулся. Убедившись, что его слушают, он продолжил.
- Все знали, как быстро летает Вечная. Хартаку всегда везло, везло ему и с кораблем, и с командой. В кабаках ставили на него шестидюжинным к одному. А в дальних комнатах этих же кабаков - собирались орки. "Не может быть капитан выше танов", - говорили тогда в этих комнатах. "Его слишком уважают глупцы". Рука прежнего Гранда собирал недовольных. Хартак слушал крестьян, капитанов и танов, и перед всеми держал свое слово. Рука Гранда покупал корабли на деньги великих танов, и великие таны ждали, что власть их останется прежней. Помните ли вы, орки, конец этой истории?
Многие помнили, но ни один не стал продолжать. Гранд молча смотрел в огонь, и его пальцы на рукояти ножа посветлели. Усмехнувшись, седоволосый продолжил.
- Корабль Хартака сгорел до начала гонок, перед рассветом. Многие из команды спаслись, вытащили и капитана. Хартак пришел вторым в этой гонке - на чужом корабле, с половиной команды. Через половину луны его жизнь окончилась. Так орки совершили первые свои выборы Гранд-Капитана. Вы все меня знаете, почтенные таны, я капитаном был и останусь. Место мое слишком незатейливо, даже чтобы погибнуть вместе с Мораком, Хертом, Ингером или Райном. Таны выбрали своего Гранда, таны пойдут за ним. Я простой капитан, я пойду за шаманами.
Капитан поклонился и с полуулыбкой покинул круг. А совет - взорвался голосами. Кто-то кричал, что старик все выдумал, кто-то обличал Гранда, кто-то кричал, что вопрос не о нем, а о шаманах. Рядом с Зегенхаймом, Шагра положила руку на плечо капитана Носоряса.
"Старая развалина! Чего тебя до сих пор Пятеро не прибрали?" - Со злостью подумал Ханкаар, однако же вновь вмешиваться в разговор он не мог - даже не из общего гомона, царящего сейчас на совете. Ведь если за Гранда будет снова говорить он, то его слова потеряют вес. Сейчас, из-за дряхлого сказочника, выглядело так, будто таны стоят против простых орков. Впрочем, Коршун знал, кто может выйти к костру, чтобы говорить - с одной стороны заслуживший уважение, а с другой не обличенный властью.
То был Резаный, до этого сидевший в отдалении, как и полагалось простому воину. Поединщик Гранда, боровшийся кулаками и клинками с теми, кто смел бросить вызов. Дабы впечатлить собравшихся он вышел вперед, обнажив торс испещренный татуировками и шрамами, символизирующими его победы. Нурьяк был угрюм и огромен ростом даже для орка:
- Кто?! - Проревел он. - Кто скажет, что орки живут плохо?! Заслуга Змея - наши богатства! Он победил Оряс! Кто поспорит?! Кто скажет против хоть слово?! Он сражался тогда за Армаду, за орков! Что делали шаманы?!
Громадный боец не просто говорил - рычал, хотя те, кто видели его не впервые - знали, таков его обычный голос.
- Разве таны выбрали Гранда?! Мы все - все орки согласились с его правом! Теперь кто-то говорит против. Аграт принес в Армаду раздор! Аграт привел человека на совет орков...
Пауза затянулась, Нурьяк наморщил широкий лоб, собирая в складки грубую кожу - он плохо помнил, какие еще слова требовал сказать вирр, а напомнить было некому, и потому он замолчал, оскалившись напоследок.
Со своей циновки перед костром поднялся орк по имени Ирг. Вместо кисти левой руки у этого небохода красовалась веревочная петля, а нижняя челюсть на массивном лице казалась такой тяжелой, что вовсе не предполагала членораздельную речь.
- Скажи мне, Нурьяк, чем Гранд принес нам победу? Тем, что пошел с нами на бывшем своем корабле? Он сражался, как все. Не больше, не меньше, чем все. Я вел свои пятеро кораблей на Альянс. Я помню, как рисовал на песке схемы орк из его свиты. По этим схемам летали мы и ни один корабль не упал. Я благодарен этому орку, тебе, Аграт.
Орк снова сел на свое место. Резаный смотрел на него с непонятным выражением, почти беспомощно, то оборачиваясь к Гранду, то ища подсказки у Ханкаара или других танов, выражавших неприязнь к шаманам. Помощи не было.
- Гарратх...вел...нас... - вымученно процедил Нурьяк, скрывая неуверенность за яростными интонациями голоса и свирепым рычанием. Он привык пугать своих противников в бою, эту привычку не так легко было вытравить. - Все за ним... шли. И ты, Аграт! Как без него?!
Последние слова прозвучали быстрее, злее - боец радовался, что нашел, как сказать ответ.
"Всё же не все безнадёжны... Гарратх против Аграта, Аграт против Гарратха. Шаманы против танов, таны против шаманов. Волитары против людей, купцы и дворяне друг против друга... Другие? Ха! Просто говорят короче и шрамов больше, а на деле - те же, что и наши. Только вид сбоку да кожа другого цвета." Спор был сложный, и Рейнальд не ждал, что закончится он скоро... Но решение было нужно срочно. А ещё подмывало свернуть шею тому ублюдку, что дразнил его своими якобы подвигами в войне. Но нет, злить Ахарака он сейчас не станет... Не сейчас. А право на поединок? Пока что ему не ответили - может, ещё удастся засунуть голову почтенного тана в его же почтенную задницу!
- Умелым всегда завидуют, - не потрудившись встать, хмыкнул Ирг. - Вот и Хартак был лучшим...
Над головой орка ненавязчиво затрещал воздух. Тан покаянно склонил голову и замолчал. Молчали и остальные. Ахарак повернулся к Гранду.
- Прошу тебя продолжить, Гарратх.
Тот поморщился, но подчинился совету:
- Я отменяю все вызовы. Если желающие будут упорны, они повторят их. Я хочу слышать, - взгляд в сторону Геры, улыбка. - Аршу.
- Что мне сказать тебе, Гранд? - шаманка поднялась с места и вышла к огню. На ее губах мелькнула и пропала улыбка.
- Ты слышала то, что слышали остальные. Трое шаманов сказали свои слова. Я жду твоего, Мать Огня.
- Я простая островная колдунья, Гранд. Я долго думаю и еще дольше принимаю решения, - шаманка дерзко осмотрела освещенные пламенем лица. - Мне далеко до многих.
- Именно потому, говори, - Змей улыбнулся почти тепло.
- Не стану произносить речей. Праматерь выбрала меня для заботы об орках. Я позабочусь об орках. Пятеро для того и сотворили народу много шаманов, чтобы взамен ушедшим могли придти новые. Это слова Арши, Матери.
Нурьяк, готовый снова зарычать, внезапно опустил голову под взглядом Коршуна, и как мог выразил Огненной почтение. Ханкаару нравились ее слова, а где-то за его спиной мрачно улыбнулся тощий Кашан - шаману казалось, он нашел еще одну возможную носительницу для виера.
Зато кое-кто другой пришел в бешенство. Шагра вышла вперед и встала между матерью и костром. В его свете рыжина и золото были слишком яркими, почти болезненными для глаз. А волшебница с Носоряса вся состояла из рыжины и золота. Она с усилием вздохнула, принуждая себя говорить спокойно, потом посмотрела в глаза новой Матери.
- Скажи мне, Арша, только одно... Почему ты не можешь взять в руку свой посох?
- Потому что я не объявляла войны, - улыбнулась шаманка.
- Эти посохи бесполезны в схватке, - фыркнула огненная. - Я не вчера родилась. Их берут для важных решений. Раскол Круга - такое. Покажи, что твоя сила тебе подчиняется.
Где-то над ухом Шагры, за ее спиной раздалось тихое, но злобное рычание Нурьяка - слов его было не разобрать, но интонации, казалось, говорили - еще мгновение, и он разорвет волшебницу на куски. Шагра обернулась на звук и скептично хмыкнула.
- Прояви... по...почтени-ие к Матери Огня, - проревел смрадом ей в лицо Резаный.
- Это совет и я спрашиваю, - ровно ответила ему Шагра. - Она - Мать, но кто помнит ее в ученицах Жиары?
За спиной волшебницы глухо стукнул о камень посох.
- Арша шаманка по праву, - медленно проговорил Ахарак. - Жиара потеряла свою ученицу.
- Я верну ее кругу прямо сейчас, - Шагра нахально улыбнулась в лицо новой Матери. - Ахарак, разреши принести сюда посох.
Вокруг волшебницы бушующим шаром сгустилось пламя. Нурьяк с рычанием отступил - будь с ним демон, возможно он и бросился бы на Шагру, но сейчас он понимал, что против огня ничего не сделает.

- Как это понимать? - Уверенности в голосе Кирма было мало, но сейчас Ханкаар ему велел задавать вопросы. - Круг у нас на глазах нападает на Мать Огня?
Пламя резко умерилось, но разъяренная волшебница из него не столько вышла, сколько выпала.
- Протри глаза, орк, я не шаманка, - Шагра, шатаясь, поднялась на ноги и стряхнула пламя с волос. - Докажи, что можешь убивать на совете. Войди в Круг как равная. Или ты так боишься, что я приведу сюда Мирк?
- Ты не шаманка, - казалось, от костра Ханкаара отделился ходячий скелет, обрамленный пламенем. - Ты сказала, мы слышали. Решать не тебе.
Кашан, до поры вовсе не желавший вмешиваться в спор, сейчас не хотел терять поддержки Матери Огня.
- В ее словах правда - Пятеро дали нам много шаманов, одни лучше, другие хуже. Я вижу хорошую Мать Огня. Капитаны, с которыми я ходил знают и скажут - видеть я умею.
- Шаманы входят в Круг не потому, что они подходят. Они входят в Круг, потому что их выбирают годами, - покачал головой Ахарак. - Вот мой ответ: если наследница Жиары придет сюда и пожелает свое место себе, Круг будет выбирать. Пока нет, Арша Мать по праву, и не тебе ее вызывать.
Шагра склонила голову и отступила на свое место. Долговязая волшебница вздрогнула, когда обожженная ладонь Шагры коснулась ее кожи, но осталась стоять на месте. Арша едва заметно улыбнулась.
- Я сказала свое, Гранд.
- Благодарю тебя, Арша. Я выслушал всех, кого хотел. Совет предложил мне три дороги. Союз с людьми и войну с виррами. Войну с виррами и людьми. Войну с людьми и оставить виррово виррам.
- Ты оставил без внимания выбранного _тобой_ посла, - возразил ему Ахарак. - Или ты жалеешь о своем выборе?
- Я слышал все, что хотел, шаман. Ей нечего мне добавить.
- Ты выбрал ее, дал ей право придти на совет. Тебе захотелось красивых декораций перед лицом Матери? - шаман спрашивал спокойно, и это несколько сглаживало жесткий смысл слов.
- Твой покровитель просит тебя говорить, - зло усмехнулся Гранд миниатюрной посланнице. - Скажи ему то, что он хочет услышать.
- Он не хочет слушать меня, предавшую его волю ради твоей. Спросил ли ты Ахарака, отправляя меня в Альянс, - Гера говорила негромко, размеренно и спокойно, так, словно была на Совете почетной гостьей, а не мишенью для шуток. - Спросил ли ты моего владельца, выбирая меня смотреть для тебя за Агратом?
Женщина легко подошла к огню и опустила ладонь так близко к пламени, как могла, не обжегшись до видимого следа.
- Я, Гера, женщина Ахарака, взятая Грандом без спросу, забытая им из страха, буду говорить здесь перед богами, танами, шаманами, орками и людьми. Может быть, перед виррами тоже. Мои слова - вся правда и ничего лишнего. И Мать слышит их.
Оркина поднялась на ноги и обхватила обожженную руку здоровой. Вблизи можно было заметить, что она дрожит, может быть, от боли, может быть, от дерзости сказанных слов.
- Я не привезла с собой из Альянса много, и у меня нет больших тайн. Все, что я могу дать совету - правда здесь и сейчас. Я прошу Круг позволить мне это.
- Не нарушай правил, и я дозволю действие, - согласился Воздушный.
- Скажи, если увиденного станет тебе достаточно, - согласилась Гера. На ее платье не было украшений, даже грузы узкого пояса были обтянуты темной тканью. Один из них был крупнее другого. Оркина сорвала с него ткань и на ее ладонь выпорхнул белый шар. Взяв его в обе руки, женщина скользнула вокруг костра между орками.
- Ты сюда плясать пришла, женщина?! - Донесся возмущенный голос Ханкаара.
Гера подошла к нему "вне очереди", потом снова скользнула дальше. Ахарак ударил о камень посохом.
- Гарратх верно сказал о дорогах, предложенных нам. Совет выслушал всех посланников, шаманы и Гранд сказали свое. Кто желает последнего слова?
Орки молчали. Наконец, сделала шаг вперед самая молчаливая из шаманов Круга, Ирэ. Она выглядела женственно даже по человеческим меркам: мягкие контуры не слишком крупной фигуры, длинные пышные волосы, удивительно легкое для оркины платье без металла и броских камней. Заговорила она не сразу, словно прислушиваясь к тишине вокруг.
- Мне нечем склонять орков к дороге, которую вижу верной. И не мне советовать воинам, как им вести войну. Я шаман. Мое дело - легенды. Если орки хранят историю, они реже повторяют собственные ошибки. И историю я хочу поведать.
Женщина тихо вышла к огню. Полусфера на ее посохе замерцала, отражая огонь костра.
- Когда-то давно у орков не было двух Матерей. Все мы пришли сюда по воле Огня. На небе не было еще солнца, когда это случилось. Прошло множество лет, прежде чем появились границы меж орками, подземными, людьми и небесными, но дети богов не воевали между собой... Пока орки не начали убивать орков.
Шаманка остановилась, чтобы перевести дух. Сейчас, когда блики скрывали ее черты, она не казалась близкой к возрасту старости. Такой редко изображали Землю, но что-то в Матери было, что напоминало о божестве больше, чем самое искусное изваяние.
Кашан, слушая вполуха пытался одновременно удержать в видимости Шагру, посмешвую выступить против Огненной, и в то же время следил за проверяющей орков женщной с лидиумным шаром. Барон оказался прав, велев им придти пустыми, иначе все бы кончилось, однако оставался еще Ваагх, и ему не передать приказа уйти. Надеятся на то, что сам догадается шаман не стал - короткий знак капитану Кирму, чтобы держал оркину подальше от одержимого. На всякий случай. И еще один - тому, кто являлся последним и самым важным аргументом в споре.
- Такого никогда не было в мире, чтобы потомки одной крови убивали друг друга, но это случилось. В запале и гневе орки пошли на собственные святыни. На мертвые тела опустилась ночь, и, когда солнце взошло, одного народа под ним больше не было. Целые семьи проснулись, и бились друг с другом, друг друга не узнавая. Многие в отчаянии ушли в леса и погибли там. Некоторые ушли под землю. Корлады - те, кем они тогда были - дали приют им и даже смешались с ними. Помесь эта - все мы, кто носит тяжелые плечи подземных и бурую кожу. Я не буду просить совет выбрать мою дорогу. Я слушаю Землю, приемную мать своего народа, и не мое дело - выбирать вам врагов. Но если орки с совета уйдут врагами - не проснемся ли мы все завтра людьми?
Склонив голову, женщина тихо удалилась на свое место. Гера обошла уже круг костров и так же неторопливо скользнула к границе, очерченной светом и камнем.
Рейнальд, не желая разрушить воцарившегося вокруг ощущения, словно что-то, что даже он смогу ощутить, коснулось каждого орка вокруг, молчал, порой поправляя усы. Единственное - до безумия хотелось напомнить Гранд-Капитану о просьбе поединка, потому что задница почтенного тана никак не давала послу Альянса покоя, нуждаясь в срочном приложении всех возможных со стороны рыцаря благородных усилий. Но - успеется. Молчать, выжидать... Говорить с ними трудно. С одной Герой легче - там хоть понимаешь, с кем, собраться можешь... А тут - только и остаётся, что порой сжимать кулак, залеченный доброй шаманкой, да думать, прижарился ли наруч к коже.
Орк, простой воин, скрытно и при этом заметно для всех, кто смотрел в это время на костер Ханкаара, подошел к тану, прошептав ему что-то. Коршун изменился в лице, губы исказились злостью, пальцы сжали меховую оторочку плаща. Он не произнес ни слова, готовил удар в сердце послу Альянса - такой, чтобы рыцарь уже не смог его отвести.
- Эй, красавица, а меня? - Кирм, выскользнув перед Герой, схватился за шар ладонью. - Ну как я одержимый!
Он рассмеялся, довольный шуткой.
- Не прикасайся, - Гера несколько напряженно отстранилась и попыталась обойти орка на расстоянии.
- Почему нельзя? - Настырный капитан не отставал, по прежнему загораживая ей путь.
Скулы женщины потемнели от гнева, но она сдержалась.
- Ты не одержимый. Теперь дай пройти.
- А ты хоть одного нашла здесь? - Орк ухмыльнулся. - Или просто подозреваешь нас всех?
- А ты любишь читать старые книги, видно, - парировала оркина. - Круг дозволил, и не тебе мне мешать.
- Дура, - хмыкнул Кирм, но все же отступил. Дальше удерживать ее можно было только силой, а это в планы орка не входило.
Ахарак, тем временем, прервал тишину.
- Я вижу, слова закончились.
- Если позволишь, шаман - я скажу еще одно, - вновь выступил Ханкаар. Воздушный склонил голову в знак согласия. - То, что я узнал только что, но не вправе скрывать. Альянс обманул всех нас.
Тан выступил от костра, так, чтобы все могли видеть его.
- Все те, кто говорили о помощи людям, знайте - пока мы ведем разговоры, целая армия их вторглась на наши земли! Сотни солдат и большие корабли на западных рубежах Армады!
- Какие доказательства есть у тебя? - спросил Ахарак до того, как напряженная пауза успела смениться потрясенным гулом собравшихся.
- Слово орка, принесшего эту весть.
- Почему этот орк не говорит за себя? - воздушный шаман поддерживал диалог с некоторой отстраненностью, словно его внимание тоже отвлекали другие вещи.
- Он сказал мне - своему тану, я - совету.
- Пусть выйдет сам.
Орк вышел, он явно волновался, шел медленно, лица не поднимал.
- Представься Совету и Матери, орк, и говори, - Ахарак смотрел то ли на вышедшего, то ли сквозь него.
- Я Заир, воин тана Ханкаара. Перед советом говорю - видел своими глазами, как этой ночью армия людей перешла границу, установленную прошлым миром. Я хорошо видел их знамена - в Орясе это войско зовут Восточной Армией. Мой корабль быстр - я полетел сюда, чтобы предупредить.
Вперед вышел Аграт. Он не стал смотреть на орка-свидетеля, вместо этого спокойно, но с некоторым напряжением устремил взгляд в огонь.
- Ты назвал себя воином, но говоришь о своем корабле. Где твой капитан, орк? - речь руки Гранда была медленнее обычного, словно и он устал уже от разговоров.
- На корабле. Нас всего десять, и судно маленькое, но быстрое... - договорить он уже не успел.

- Восточная армия. Армия Солидора. Армия изменника-одержимого. Армия предателя Богов и Альянса, - раздался голос посла. Слова разбивались, словно хрусталь, но голос рыцаря, ошарашенного злой вестью, всё равно оставался твёрд, лишь злоба чувствовалась лучше - и, будь она живым огнём, уже сожгла бы хоть Ханкаара, но до углей и золы. - Враг хочет помешать союзу. Будь я им - я бы сделал также. А как совпало, что именно твой воин принёс весть, тан? Ты против союза - и твой боец приходит с известием.
- И капитан не пришел сюда сам, и прислал матроса, - эхом усмехнулся Аграт. - Где вес в твоих словах, орк?
- Я видел войско и принес весть. Могу перечислить их знамена, какие помню, сказать названия кораблей, опустить руку в огонь.
- Я дрался с виррами и принёс о них весть. Я могу назвать имена их повелителей, их умения, их силу. Я опускал руку в огонь. Мне не верят.
- Что нам дадут их знамена, если мы здесь? - Аграт сдержал неуютный, усталый смех. - Скажи, что они летят на крылатых лягушках - и кто проверит? Почему с важной вестью - прислали тебя?
- Быстро бегаю.
- У вас на корабле нет скриа? - насмешливо продолжил допрос рука Гранда.
- У нас на корабле едва поместились десять орков.
- В порту есть птицы, - покачал головой Аграт. - Для важной вести их отдадут бесплатно.
- Я торопился и не вспомнил об этом.
- И капитан не вспомнил, - кивнул Аграт. - Я узнал, что хотел.
Среди костров роптали, но ни один капитан не двинулся с места. Снова заговорил Ахарак.
- Кто еще хочет сказать?
В тишине к огню неуверенно подошла долговязая спутница Шагры с двуцветными волосами. Она молчала, только разглядывала огонь. Ахарак с иронией качнул головой: черты оркины он узнал еще раньше.
- Представься и говори.
Женщина начала не сразу.
- Меня называли Мирк. Я искала Жиару во сне и не нашла ее. Я пришла, чтобы исполнить ее желание. Это все.
- Ты молчала, когда было названо твое имя, - Ахарак посмотрел на Аршу, и та решительно поднялась на ноги.
- Мне не нужно место этой шаманки. Только желание моей Матери.
- Что просила Жиара у тебя, Мирк.
- Она хотела, чтобы замкнулся Круг. Без меня этого не получится.
- Место Матери не дается отчасти, - покачал головой Ахарак. - Встань и потребуй своего места, или смирись и уйди.
Мирк оглянулась на огненную волшебницу, но Шагра на нее не смотрела. Ее поддерживал, почти обнимая, Гыркрап.
- Я требую своего места, - согласилась долговязая и снова скользнула к ней.
- Кто еще хочет сказать? - подвел итог Ахарак. Орки молчали. Шаман кивнул и повернулся к Гранд-Капитану. - Я закрываю время рассказов.
- Я его подытожу, - негромко откликнулся ему Змей. - Круг нашел замену неудобной Матери, Круг назвал враньем весть о войне, Круг допрашивает и возражает. Настает время разговоров и поединков, орки. И я это время открою. Я, Гарратх Змей, не верю тебе, Ахарак. Ты шаман, а я тан, мы не пара для поединка. У меня не найдется шамана, который не отвечал бы перед тобой. Выстави меч, и я убью его.
- Постарайся же сделать это, о Гранд. Вторым вызовом будет мой тебе, - Аграт говорил негромко, но в наступившей тишине вызов слышали все. - И лучше не ищи третьего поединка.
- Если Круг сочтёт меня достойным - я хочу быть его мечом, - глаза Рейнальда сузились, блеснули гневом. Ну что, Гранд, ты сам напросился. Если и у тебя не вымыты уши, а в голове мало места для нужных знаний - я в тебя их впихну. А надо - вколочу! - Если кто сомневается - за м ной виверна, и не одна. Справлюсь. Решишься, Змей?
Первый раз рыцарь назвал Гранд-Капитана прозвищем, а не титулом - и только наивный не ощутил бы угрозы во всём облике посла, разом напомнившего всем, почему Император и Король Альянса выбрали воина, а не дипломата.
В круг вышел еще один воин, высокий и гибкий, словно змея. Без слов - ему говорить позволено не было - он поклонился шаману. Воздушный Отец поднял руку, останавливая предложения.
- У меня есть боец. Но если Змей окажется слишком для него осторожен, я буду помнить о вас.
Рейнальд молча коротко кивнул Ахараку. Змей тоже склонил голову в насмешливом полупоклоне.
- Ты будешь третьим, посол.
«Время пришшло, - прошелестел в разуме Ваагха голос виера. - Вызови Аграта на поединок!»
«И сдохни в первые три вздоха, так? – мысленно огрызнулся орк, но послушно встал и стал пробираться ближе к Гранд-капитану. – А сам-то ты меня переживёшь, а вирр?»
«Нет. Поэтому посссстарайся уцсселеть, хиетра»
Ваагх чуть не споткнулся. Раньше всё то, что нашёптывал ему Щачло звучало всегда одинаково – холодно, отрешённо и лишь чуть с издёвкой, но теперь, это точно, ослышаться он не мог, виера беспокоился. Только ли за своё существование или нет, но беспокоился, причём серьёзно.
Впрочем, понять, что это значит, орк так и не успел. Он уже стоял рядом с местом Гранд-кэпа и успел привлечь к себе внимание.
- Гарратх Змей принёс нам удачу и победу, орки! – громко закричал Ваагх, не зная, как правильно начать и неся всё, что придёт в голову. – Его выбрал ветер, а теперь я слышу, как под него копают большую яму! Моё сердце в печали, орки, а особенно потому, что кто это делает? Аграт! Тот, кому наш Гранд-кэп завсегда верил! А потому вызываю я этого Аграта на бой снова, и на этот раз ничьей не будет, чтоб меня скриа сожрали!
«Молодецссс. Хорошшшо. Я дам тебе сссил» - виера шевелился внутри орка, вновь наполняя его мускулы звенящей силой, а чувства остротой.
Ваагх чувствовал, как сами собой расправляются его плечи, как сердце наполняет вены барабанным рокотом пополам с жидким огнём. Тени вокруг стали прозрачны, взгляд улавливал мельчайшие детали, а уши ловили каждый звук. Он не видел себя со стороны, но чуял, что излучает угрозу и силу в чистом виде.
Стальной оконечник шаманского посоха тяжело ударил о камень.
- Извинись за взятое у совета слово, орк.
Мгнвоение Ваагх колебался, потом шевельнул головой, будто прислушиваясь к чему-то и ссутулился.
- Простите мою несдержаность, - пробасил он, старяясь, чтобы это звучало как можно убедительней. - Я забыл себя.
- Извинения приняты, - кивнул шаман. - Твой бой будет первым на втором кругу.
Гера шла сквозь толпу, не обращая внимания ни на сам шар (его свет заметили бы и орки вокруг), ни на удивленные взгляды тех, кто был рядом. Невысокой оркине трудно было разглядеть в толпе все движения, но орки вокруг переглядывались и расступались, и несколько смельчаков, самостоятельно пробиравшихся к ней сквозь могучие плечи собратьев, оставляли в толпе слышимый след проклятий. Несколько раз, когда хвосты удалялись, внутри оркины словно опрокидывалось что-то: вот он. А потом из толпы прямо перед ней, последнего необследованного участка, вышел в Круг орк. Женщина проводила его долгим темным взглядом... И скользнула к оставшемуся участку толпы.
Когда он закончился, орк еще говорил с Ахараком. Сжав шар в негнущихся от сумрачных мыслей - откуда у Ахарака бойцы? - пальцах, оркина скользнула назад к своему покровителю - и одновременно к так удачно вышедшему на свет орку.
- Благодарю вас, - Ваагх поклонился и поспешил ретироваться, чтобы никто не видел дрожи, которая начинала колотить его тело.
"Сссспокойно. Уссспокойссся, сссмертный!" - ярился внутри него Щачло, но тщетно, орка трясло всё сильнее и он не мог понять, от изменений ли это внутри или просто от страха перед предстоящей битвой.
- Останься в кругу, воин, - окликнула его Гера. - Или ты передумал бросать вызов?
- А кто ты такая, женщина, чтобы указывать воину? - Бросил от своего костра Ханкаар.
- Она - боец, которого я выставляю, - Ахарак не усмехнулся вслух, но смех звучал где-то в глубине его голоса.
- У круга нет больше мужчин? - тан оскалил клыки.
- Я выставляю женщину.
"Оссстановись, немедленно!" - приказал Щачло, и Ваагх замер.
"Не бойсся ничего. Я вернуссь!" - прошипел виера и ... пропал.
Орк так и застыл, одной ногой касаясь изменчивой, пляшущей тени одного из орков, когда вдруг вся заёмная сила, вся острота чувств исчезла, как перистые облака ветренным днём. Ваагх едва не упал от неожиданности, во всяком случае, раненная нога немедля подломилась, но нет, успел устоять, пусть для этого и пришлось чуть махнуть руками.
- Чего уж там, останусь, если этой бабе так хочется! - пробасил он для собственного успокоения. - Нечего дёргать Круг пустыми дрязгами.
- Есть еще те, кто желает вызвать? - спросил Воздушный Отец у толпы. Гера скользнула было к примеченному ей орку, но на ее плечо тяжело легла чья-то рука, останавливая. Обернувшись, та встретилась со взглядом Аграта.
- Не стоит, - улыбнулся он.
Женщина не ответила, только посмотрела на него так, словно он объявил о переходе на сторону Змея.
- Я дрался с ним. И у меня будет что сказать ему. Готовься к своему бою.
Аграт снова скользнул к большому костру и Гера потрясенно побрела за ним. Желание подойти с "луной" к этому орку стало невыносимым, но, подумав, она решила, что этого он не избежит все равно. Стоило только встать к костру рядом.
- Раз так, то и мне есть, что добавить, - Рейнальд широко улыбнулся Ханкаару. Время пришло. Задница орка так и ждала свидания с головой. Ну, значит дождётся - сводником такого рода Рейнальд становился не в пример чаще, чем в любовных делах. Повернувшись к Ханкаару, рыцарь недобро улыбнулся. - Доблестный тан, мои железные бока жаждут встречи с тобой. И я хочу сам удостовериться, что слава твоя - не пустой трёп. Осмелишься принять вызов?
- Ты вождь в Альянсе? Лорд? - Клыки все еще скалились, но скорее озлобленно, чем насмешливо. - Или простой воин, захотевший поединка с таном?
- Он посланник людей. Ему было дозволено говорить на совете, - Воздушный в первый раз за долгое время посмотрел на Гранда. Тот кивнул.
- Я решил так, Ханкаар.
Коршун опустил голову:
- Если Гранд желает, чтобы я принес ему голову человека - принесу.
- Ваш бой будет вторым во втором кругу. Есть еще те, кто желает вызвать? - в последний раз повторил Ахарак, но на этот раз ему никто не ответил. Помедлив, шаман произнес: - подойдите к огню.
Змей не шевельнулся, он уже стоял так, что поутихший с начала совета огонь почти облизывал его сапоги. Сделал шаг вперед Аграт, постепенно подошли и остальные бойцы. Гера встала по левую руку запримеченного ей орка, но на лидиумном шаре плясали только отражения языков пламени. И этот был чист. Хотелось верить в то, что Армада была свободна, но вместо этого в голову лезли только мысли о человеческой ловушке. И о поединке с тяжелым, ловким, умелым мужчиной.
- Поединки совета идут на ножах в кругу глаз. Запрещены панцири, дозволены украшения. Яд убьет своего владельца. Проигравший - не встанет с земли, - размеренно проговорил Ахарак. - Нарушивший правила будет сожжен. У вас есть время проверить оружие.
Костер, разделявший бойцов, превратился в ничто, удавленный остановившимся воздухом. Толпа вокруг завозилась и зашумела снова. Сначала несколько смельчаков, а потом и все орки нарушили границы Круга, капитаны у своих костров поднимались на ноги и переходили к другим - поговорить об итогах. Снова вышли женщины. Старые костры в центре были разрушены. Вместо одного, центрального, горели теперь шесть равных, и каждые три соединяли песчаные дуги. Там, где два костра почти сливались в один, на подушках, скрестив ноги, устроилась пожилая огненная шаманка.
- Я твой клинок, Гарратх, - попытался прошептать, забытый всеми, а потому все еще стоявший у костра Нурьяк. - Дай напиться крови твоих врагов.
- Я помню и ценю тебя, - кивнул Змей. - Твое время наступит в первом бою, помни это.

Кита поймала руку посла в свою, но повела его не "домой", а в ба-рак, заметный издалека и относительной старостью, и простотой постройки, и более темным цветом - дом Аграта. Навстречу ей из-за тяжелого полотна двери вынырнула другая, похожая как две капли воды, только младше. Она улыбнулась то ли сестре, то ли подруге.
- Аграт?
- Говорит с Гартом. Появится, - утешила ее Кита и мельком оглянулась на человека: - Шаси.
Младшая исчезла внутри, старшая поманила посла за ней.
- Безумие, - коротко охарактеризовал сложившуюся ситуацию Рейнальд. - Безумие. Шаси, я Рейн. Тоже буду драться. Заставлю ваших поверить. Ханкаара - если надо, убью. Если враг - убью. Если изменник - убью. Если придётся - ты поняла.
Девчонка округлила глаза, а вошедшая за послом Кита улыбнулась в кулак.
- Шаси не говорила с людьми еще.
Подушки на полу юрты были покрыты массивными украшениями так, словно девчонки в отсутствие своего владельца пытались устроить здесь ювелирную лавку. Большинство, впрочем, было отброшено в сторону. На самой большой горе из одеял и подушек располагался чудовищного вида "набор юной швеи", а также лежал один из наборов. Эти вещи явно предназначались мужчине - массивное ожерелье из кожи, серебра и черненой стали, такие же браслеты почти до локтя и вещь неопределенного назначения, для пояса слишком узкая. Что-то в наборе было не так, но рассмотреть это в неверном свете масляных ламп не получалось. Кажется, часть серебра была слишком светлой. Лидиум? Кита одобрительно улыбнулась, рассмотрев результаты работы, и обернулась к послу.
- Раздевайся. Какие ножи ты хочешь?
- Большой и маленький, - стягивая через голову рубаху разом с жилеткой, кивнул Рейнальд. - желательно зазубренные - чтобы рвали с мясом. Хорошо, если рукоять по ладони. Если будет закрывать пальцы - хорошо, нет - обойдусь. Какие правила, кроме оглашённых?
- Ножи Ахарак будет пробовать на тебе, - скептически покачала головой Кита. - Доспехи нельзя, но все носят для защиты браслеты и ожерелья. Тут их много, и они разные по размеру. Ножи сейчас принесет Мяра, они промыты.
- Пробует - где, как? Кто считается проигравшим и что и как с ним делать до этого? Кроме "взять и убить"?
- На тебе. Лезвием по коже. До крови. - девчонка уже рылась в украшениях. - О чем ты хочешь сказать оркам вокруг?
В юрту проскользнула огненный маг Носоряса. Она бросила "беглый" - сверху донизу, а потом еще раз - взгляд на посла, потом присоединилась к поискам.
- Хочу убедить пойти бить вирров. Хочу показать, чего стоит гордость, когда она губит тебя самого. И хочу дать понять, что меня стоит слушать. И слышать.
Кита задумчиво уставилась куда-то сквозь подушки, но Шагра только хмыкнула.
- Белый. Мудрость. Где оружие?
Словно в ответ на ее слова в помещение скользнула еще одна "женщина". Она была старше обоих девчонок, да, пожалуй, заметно старше и своего хозяина. Ее лицо было необычно-светлым для оркины, а волосы переплетены в жесткую косу и украшены перьями. Часть ее лица скрывала кожаная повязка с вышитым на ней рисунком.
Она выложила на ковры целую охапку ножей. Со стали до сих пор стекала вода с терпким запахом какой-то добавки. Не дожидаясь, пока капли высохнут, она принялась перетирать лезвия, не обращая внимания на гостей.
- Если враг упал и не встал, победа твоя, - объясняла тем временем Кита. - Если упал, бить нельзя. Нельзя доставать ножи кроме тех, что видел судья. Судью вы решаете оба, ты и враг. Только белый, Шагра?
- Возьми еще голубой, - рыжеволосая подняла кольчужное ожерелье из светлого металла с голубыми, синими и фиолетовыми камнями по краю. На тебе есть шерсть?
Последний вопрос был обращен к человеку.
- Теперь уже нет, если не считать мои сосбтвенные волосы, - отшутился Рейн. - А что?
Оркина продемонстрировала ему находку. А также обратную ее сторону - без кожаной подкладки для защиты кожи. Орки в таких вещах не нуждались - на их плотной коже не всегда росли даже брови. Кита развела краски и озабоченно покосилась на полотно двери.
- Аграту?
- Он твой орк, не мой, - хмыкнула Шагра, потом задумалась. - Я не знаю таких цветов.
Огненная нашла подходящие к ожерелью браслеты, осмотрела их и с негодованием выбросила. Вместо этого из кучи появились кожано-стальные браслеты со змеями чернения и таинственно-мерцающим, словно ночное небо, синим песчаником. Камни и сталь были откровенно дешевы, но проработка узора говорила о том, что ковал вещь шаман не меньше чем из Круга Отцов и Матерей.
- От этого есть что?
Кита счастливо улыбнулась.
- Это Карг делал, когда моложе был. Все есть.
Девчонка оставила краски и тоже бросилась помогать. Вместе они разыскали тяжелое ожерелье из украшенных литых пластин на гибкой коже, нашелся к ним и такой же пояс. Кита выложила перед Рейнальдом набор и вопросительно подняла взгляд.
- Тааак... как я понимаю, это всё и по традиции, и для дела? - да, что сказать... разработан у них "кодекс чести". Кажется, такие обороты любили авторы книг по истории. Рейнальд за всю жизнь прочитал таких хотя бы... ну, несколько. Считать книги он не привык - это же не женщины и не выпивка, чтобы решать, через сколько глотков придётся посылать за новой... бутылкой, конечно. Женщины так быстро не кончались, дело ясное! - Говори, что куда - я у вас тут как в лесу по пьяни! Куда ножи - разберусь, прочее как?
- Это украшение и защита, - пояснила Кита, отдельно демонстрируя плотный, стоячий воротник ожерелья. - Не умереть слишком быстро. Потом краска.
Вошел Аграт. Мельком пересчитав гостей взглядом, он скинул с себя привычную чешуйчатую одежду. На серо-зеленой коже фиолетовыми пятнами выделялись ожоги. Кита одним взглядом указала на произведение портняжного искусства, и Аграт взял одну из вещей в руки, изучая работу.
- Лучше чем могло быть. Ты? - Вопрос предназначался Шагре.
- Я не дерусь, - хмыкнула рыжая. - Пришла помочь. И еще - Мирк говорит, ей не нравится воздух совета.
- Кому нравится? - Аграт одной рукой затягивал шнуровку браслета на левом предплечье. - Еще?
- Помочь с одеждой для человека, - раздраженно отрубила Шагра и поднялась на ноги. - Рейнальд, ножи проверяются, но детали одежды нет. Выступы наручей иногда травят.
- Или затачивают? Если это не смотрят - могут и так. Шипы, кольца, прочая гадость - всё можно?
Волшебница только кивнула в ответ.
- Иногда ножи тоже с секретами. Твердый кончик, хрупкая сталь за ним. Этот останется в ране и убьет изнутри. Яд под слоем металла. Если у тебя есть хороший шаман, то возможно многое.
- И за любую такую возможность, если её раскроют - меня тут же казнят. Я всё правильно понял? Если так... я справлюсь сам. Но сделаю всё, что скажете. Вы - знаете. Я - готов.
- Я предупреждаю о тех, с кем ты будешь драться, - беззлобно усмехнулась Шагра. - Избегай колющих ударов, ножи проверяют резкой.
Аграт тем временем уже был готов. Его шею и плечи украшало неброское серебристо-черное ожерелье, руки - тяжелые браслеты, мягкой кожей обнимающие и ладони. Перстни левой руки не имели камней, но весом и сталью здорово напоминали кастет. Правую защищали плоские гравированные. Стальные пластины на поясе не были широки, но скользкая кожа вокруг них по-своему защищала. Странная штука оказалась подобием головной повязки, выступы на которой прикрывали протравленной сталью виски.
- Цвет? - Кита оставила баночки с выбранной краской перед Рейнальдом и снова скользнула к столу, где они были смешаны.
- Фиолетовый, серебро, - меняя сапоги, орк несколько раз проверил шнуровку.
- Если мы победим - это всё равно не значит, что нас послушают, верно? - Рейнальд поправил усы, словно собирался на свидание. На лице рыцаря блуждала довольная ухмылка, вот только в глаза заглядывать было бы сейчас... неудобно. Слишком душевной казалась та невероятная лёгкость предстоящего боя... или убийства. Даже для рыцаря из-за границы с Альянсом, который не раз уже убивал орков. - И кстати, эта краска должна что-то значить или я в ней просто буду лучше смотреться?
- Это вроде образа, - объяснила Кита из-за стола. - Как тебя увидят.
- Победа - хорошее доказательство того, что ты подкрепляешь слова делами, - продолжила за нее Шагра. - Помнишь орка, принесшего весть об армии? Никто не знает его дел, никто не услышал слова. Еще это шанс... как вы говорите? Уничтожить оппозицию... гм... физически? - женщина рассмеялась.
- Белый значит мудрость, - Кита оставила баночки перед Агратом и резво отскочила на пару шагов. - Взгляд в истину. Голубой - ваш народ... Оба. Мало кто различает. Фиолетовый - кровь. Серебро - я не знаю.
- Надо нанести как-то по обычаю или как удобно самому? - посол недоверчиво поглядел на баночки, для пробы тыкнув в одну из них - голубую - пальцем. Цвет был приятного оттенка - кажется, дома был похожий камзол. На свадьбу заказать такой надо будет... Впрочем, это он замахнулся. - Мои бои - третий и второй второго круга. Аграт, советы будут? - по-простецки, но как-то особенно спокойно, как человек, идущий на смертельный риск, говорил бы с таким же человеком...
- Избегай колющих, следи за одеждой, - Аграт кивнул Шагре, но последняя предпочла не заметить скрытого комплимента. - Не слушай, не теряй головы. Если упал, жди голоса судьи, только тогда поднимайся. Если не думаешь злить противника - не говори сам.
- Змей хороший боец, быстрее, чем ожидаешь, - снова заговорила Шагра. Зеленокожий хмыкнул и тоже продолжил.
- Коршун тяжеловат, но опытен. Он будет давить на вес, следи за этим. Змей - будет выматывать внимание и играть. Я бы мотал Коршуна.
Он медленно рисовал на своем плече узор, почти не задумываясь, и линии выходили фантасмагоричными - цвета крови и серебряного узора на украшениях.
- Что значит серебряный цвет? - Шагра присела рядом, но краски касаться не стала.
- Я скажу после боя, - Аграт усмехнулся и перешел на вторую руку.
Кита и старшая принялись собирать разбросанные украшения, а Шаси села на ковры рядом с Рейнальдом и с детской бесцеремонностью разглядывала его в упор.
Рейн снова покивал - в Армаде жить, грибы с орками курить, как говорится. Что-то да будет... Интересно, если его здесь убьют, что скажут дома? Джаст наверняка расстроится, что подвёл, да и сестричку огорчать... Зато с отцом скорое свидание. "Эх, отец-отец, оправдывает сейчас твой сын свою благородную кровь? Ты вот свою в бою с демонами всё вылил... Но ничего, мы за тебя ещё посчитаемся, со всеми посчитаемся".
Рейн провёл несколько полос на щеках, выкрасил нос, осторожно вывел на груди какие-то из старых символов, которые помнил всё по тем же книгам, искренне надеясь, что ни один из них не значит нецензурности - благо те и на древнем письме запоминались хорошо. Потом кивнул Ките:
- Нарисуй что-нибудь на спине. А то мне не дотянуться.
Та кивнула и подхватила краску. Она определенно была сторонницей натуралистичных картин с длинными линиями, обводящими контуры плеч и позвоночника. Шагра улыбнулась и без спросу окунула пальцы в фиолетовый цвет.
- Я не давал согласия, - тихо напомнил Аграт.
- Кита занята, выбора у тебя нет, - оркина осторожно рисовала на серо-зеленой спине орка полосы - то ли оперение скриа, то ли чешуя полоза. Серебром провела то ли складки, то ли линии тени. Орк устало вздохнул.
- Зачем ты пришла?
- Мне нечем заняться.
- Я вижу, - не предупредив, орк встал и последняя линия потянулась по всей спине. Подобрав в углу непромытое (и непрокаленное) оружие, он вышел наружу на свет костров.

В юрте Гарратха, гранд-капитана Армады, было темно - хозяин приказал вынести почти все лампы и одевался в свете единственного светильника. Всех трех боев он ожидал. Выбор шаманом бойца был сюрпризом, но Змей уже почти понял, что преподнесет в ответ. Сам Гранд планировал выжить в любом раскладе, даже если случай или, что вероятнее, отчаянное желание Ахарака отыграться, будут не на его стороне. Стоило ли выставлять Нурьяка на первый бой? Бойца следовало держать готовым для третьей дуэли, благо, бунтующая "рука" всегда был полон неприятных открытий. Но что ему сделает женщина? Гарратх краем глаза наблюдал за столкновением его с Герой, массы орка вполне хватало на то, чтобы одним ударом вышибить из нее дух. Значит, он не устанет, значит, будет готов.
Если бы у Гранда был выбор, он заменил бы себя другим именно во второй дуэли, но этого выбора не было. Напряжение между ним и его советником явственно ощущалось советом, и сейчас там, снаружи, среди костров, таны ждали именно этого боя больше других. Иноземца часть просто не поняла, часть не любила за один только цвет кожи, часть - те, что старше, упрямее и мудрее - посчитала слишком запальчивым и молодым для решений. Его собственные соратники... Умрух, по обыкновению, пообещал стаю, а привел два корабля. Орк низко зарычал в темноту. Красавец и братья поддержали правителя в меру своих способностей и ума. Коршун, наоборот, сделал на совете много больше чем обещал, и это Гарратх не мог не запомнить. Последний "своевременный" трюк с безвестным матросом не говорил о большой хитрости... Но после Аграта Змей меньше всего хотел слишком разумную Руку. Тан не пошел бы на должность, оставив свои корабли, но Гарратх не сомневался, что среди его протеже найдется не один кандидат.
Впрочем, больше взбунтовавшегося советника его интересовала другая фигура, фигура, обличенная в Армаде не меньшей властью, чем Гранд. Многие орки кричали и вскакивали на ноги во время речей против Круга Шаманов, но были и голоса против, а большая часть танов не говорила ни "да" ни "нет", предпочитая выждать. И выставить женщину - тоже было беспроигрышным ходом, ходом, на который Гарратх сам мог выдать мало достойных ответов. Если шаман проиграет, будут говорить, он отдал Гарратху примеченную им женщину смеха ради, если шаман победит, за Грандом навсегда закрепится слава бойца, проигравшего женщине. Сейчас, в тихой темноте, Гарратх подбирал и не мог подобрать способа подкопаться к Воздушному. Разве что...
Шаман заставил круг принести на совет эти посохи... Гарратх видел их только однажды - тогда Круг собрался, чтобы принять его гранд-капитаном. Отправляясь на войну, Гарратх надеялся видеть шаманов во главе своей армии, но ни один не достал посоха на совете. Это значило - Круг не считает войну достаточно крупной и нужной, чтобы почтить ее своим участием. В этот раз, видимо, посчитал. После подобного заявления шаманы просто не сумеют уже отступить. Аграта стоило только убить, а, заодно, и посла. Тогда у Круга будет только одна дорога - обречь свой народ на кровопролитное истребление... Или уйти, освободив свои шатры для преемников. Что бы ни выбрал Круг, в выборе танов Гарратх не сомневался.

Когда были произнесены слова, Ханкаар в последний раз посмотрел на Гранд-Капитана, прежде чем уйти от костров. Наблюдать за боем остались двое из служивших ему капитанов и несколько воинов, сам же он, с несколькими орками направился в юрту, ставшую ему пристанищем на Глыбе. Здесь было все, нужное ему - с корабля принесли сундуки с его доспехами и оружием, подходящим для поединка. Оставалось только выбрать то, каким приятнее всего будет отправить к Пятерым наглого чужака.
Резким движением тан сбросил плащ, не успевший коснуться устланного соломой пола - поймала женщина, следовавшая за Коршуном. Вторая уже помогала ему избавиться от рубахи, а затем аккуратно сняла перстни. Одно кольцо, выскользнув из ее пальцев упало - оркина ловко подняла его, надеясь, что тан не заметит, но сделала это слишком поздно. Даже не обернувшись к ней, Ханкаар отвесил тяжелую пощечину.
- Пошла вон, - процедил он, усаживаясь на стул и вытянув ноги.
Оставшаяся женщина расшнуровала и сняла сапоги хозяина, а затем принесла ему другие - более тяжелые, с металлом, скрытым за толстой кожей. Эту обувь Ханкаар одевал на подобные бои, и его удары дробили кости. Да, он переломает послу все кости, как летуны когда-то сделали с братом его отца, и заставит глотать пыль, моля о пощаде. И пощадит, чтобы посол вернулся в Оряс немощным калекой, жалким и никчемным.
Женщина, что готовила для Ханкаара оружие и доспехи, вдруг подняла голову.
- Мой господин позволит мне слово?
- Говори.
- Возьмите судить шаманку. Я знаю что говорю, господин. Женщина не понимает в оружии. Женщина не проверит нож верно.
- Старую земляную каргу или Мать Огня?
Тан сомневался, что посол будет согласен на суд огненной.
- Земная не любит крови. Она не будет смотреть слишком пристально, - оркина склонила голову и золотые подвески на ее висках зазвенели.
- Хорошо, - поразмыслив кивнул Ханкаар. - Мне нравится твой совет.
Оркина снова звякнула гирляндами золотых монет и занялась сброшенными доспехами своего господина. Тот поднял ладони, позволяя замкнуть золоченые браслеты. Шею его теперь украшал широкий стальной обруч с символами, сулящими удачу. Из сундука тем временем появился широкий пояс из стальных колец, так сцепленных друг с другом, что напоминал при ношении полоза, вцепившегося в собственный хвост. Глаза змея горели рубинами, зубы отливали серебром. Пальцы Ханкаара вновь унизали перстни - другие, почти одинаковые, с массивными навершиями, где в металл искусно были вправленны осколки драгоценных камней.
Оружие он выбрал сам - пугающего вида кинжал с волнистым лезвием в локоть длинной, вороненый с травлеными письменами, заговаривающими оружие только на смертельные удары. Рукоять была выточена из кости (Ханкаар любил похвалятся - что драконьей), в виде лапы, удобно располагающейся в ладони, костяными были и ножны, притороченные за спиной на широкой кожанной полосе, проходящей через грудь тана, в полосе этой блестели вшитые железные пластинки. Второй нож Коршун прикрепил к поясу, он был покороче и более широкий. Третий кинжал - размером с ладонь, шириной в два пальца тан убрал за голенище сапога, это оружие было ничем не примечательно, и в былых поединках Ханкаара до него даже дела не доходило, но на всякий случай орк и его прихватил. Еще два ножа удобно располажились в кожанной ленте, поддерживающей наспинные ножны - эти были совсем маленькие.
Когда с выбором было покончено, тан задержал взгляд на оружии, выбрал еще один кинжал в дорогих ножнах и протянул его женщине:
- Иди, отдай воину Ваагху. Скажешь - мой подарок, пусть отведает крови Аграта, прихлебателя Оряса.
Взяв оружие, оркина скромно кивнула и поспешила выйти - бои должны были скоро начаться, и женщина знала, что Ханкаар сурово накажет ее, если она не успеет передать его подарок.
"Шаласс, приди!"
Возвал тан, оставшись один. Тени сгустились, в юрте повеяло холодом, когда появился тахиэло, занимая место под сердцем своего хиетра. Ханкаар Коршун набросил на плечи плащ, затягивая тесьму и вышел наружу.

Ваагх сам не ожидал уважения, которое было ему проявлено сторонниками Гранд-кэпа после того, как он прямо вызвал Аграта. Прошлый его бой с Рукой успел подзабыться, стёртый лавиной последующих событий, но всё же что-то в Армаде осталось, и теперь он, ещё неделю назад простой орк Ваагх, пользовался чужой юртой и с некоторым недоумением рассматривал кучу ожерелий, браслетов и кинжалов. Понятное дело, на красоту он не смотрел совершенно, выбирая лишь те, что могли защитить от шального удара.
«Проклятье! Пустота вас всех сожри!» - мысленно ругался Ваагх, одно за одним откладывая украшения, ни на что другое, кроме как на наведение красоты не годящиеся. Нет, драгоценные безделушки были ему не нужны, и глупы были те орки, которые решили поддержать сторонника Змея именно так. Счастье, что были и иные, принёсшие действительно хорошие вещи. Вскоре перед Ваагхом легли подходящие по размеру браслеты подходящей толщины и длиной от запястья, почти до локтя. Нижняя их часть чуть выступала, прикрывая и уязвимую кость. Кабы не узорочье их покрывавшее, да не вкрапления золота и драгоценных камней – наручи чистой воды, но, нет. Всё же это было украшение, пусть и боевое. Вторым одобрения Ваагха удостоился перстень. Массивный, с широкой, почти в фалангу, дужкой и тремя ребристыми выступами, он вполне мог служить кастетом, если бы не одно «но». Отсутствовал упор, и любой достаточно сильный удар угрожал пальцам самого бившего. Немного поломав голову, Ваагх понял: перстень предназначался для руки, вооружённой кинжалом, так, чтобы использовать рукоять последнего. Недобро усмехнувшись, орк надел перстень вслед за браслетами и принялся выбирать ожерелья. Узорочье всех мастей было отвергнуто им сразу и без оговорок – такое не защитит ни от чего. Так же в сторону легли и массивные ошейники – они слишком отягощали плечи и затрудняли движения головой, а преимущество имели только лишь в защите от могучих рубящих ударов, неминуемо снёсших бы голову. В бою подобный удар, всё едино, опрокинет и оглушит, а Аграту этого хватит. В конце-концов, Ваагх выбрал лёгкий ошейник, состоящий из кожаной основы и бронзовых блях, плотно нашитых на неё. Позеленевший металл бы достаточно прочен, чтобы не сломаться и не настолько гибок, чтобы вмяться в шею. Ваагх закрепил ожерелье на своей шее кожаными завязками, потом подумал, прокусил себе палец и обильно смочил оные кровью. Засохнув, она должна была предохранить их от случайного разрезания.
Внезапно в юрте пахнуло холодом. Тени уплотнились, неуловимо для глаза дрогнули, и Ваагх почувствовал, как по его хребту ползёт что-то, что ещё недавно показалось бы мерзким. Теперь же, оно наполняло его долгожданной и уже почти привычной силой и бодростью. Ледяная игла вонзилась в сердце, и оно успокоилось, перестало частить и туманить рассудок. Щачло вернулся.
«Хорошшшо. Обошшшшлось, - прошипел он, и орк почувствовал, как виера двигается внутри, словно рука, шевелящая пальцами, чтобы удобнее лечь в перчатку. – Ты готов?»
«А ты как думаешшшш? – мысленно огрызнулся Ваагх, передразнивая свистяще-шипящую манеру демона. Странно, но наказания за это не последовало. – Конечно я готов сдохнуть в бою с Агратом за то, на что мне насрать с высокого облака!»
«Всссё сссказал? Теперь ссслушшшай. Мы должны убить Аграта. Но есссли мне придётся тебя покинуть, то нассс в любом случае сожгут, даже если задачу исполним. Поэтому ты должен его победить сссам. Я дам тебе сссил, а ты не подведи, хиетра!»
«Пошшшёл ты! - снова передразнил Ваагх. – Лучше скажи, какой кинжал взять»
«Не забывайсссся! А кинжал тебе принессссут.»
Не успел Щачло договорить, как полог юрты колыхнулся, и внутрь скользнула оркина, посланная Коршуном.
- Тан Ханкаар шлет тебе подарок, воин, - приознесла она, протянув Ваагху кинжал в инкрустированных золотом и рубинами ножнах.
- Погоди! - Ваагх взмахнул рукой, как ему казалось, повелительно. - Обнажи сама, и пусть потом не говорят, что я не знаю вежества!
Женщина медленно, на вытянутых руках вынула лезвие из ножен. И воин не удержался от восхищённого цоканья языком. Длинное и широкое лезвие изгибалось как страстная женщина, рукоять была удобной и даже украшение в виде драконьей лапы на навершии с растопыренными когтями могло служить для удара. Небольшая гарда прикрывала пальцы, но не стесняла движения. А ещё кинжал был чёрен. Целиком и полностью, от кончика клинка и до рукояти.
- Передай Ханхару Коршуну мою благоарность, достойная женщина! - выдавил он, справившись с чувствами.
Кинжал ткнулся в широкую ладонь орка, дрогнул и с тихим звоном несколько раз прокрутился в воздухе. Это было тяжёлое боевое оружие, замечательно отточеное и сбалансированное, подходящее для любого вида ножевого боя и...хищное. Клинок только что не стонал от желания напиться крови. Недобро усмехнувшись, Ваагх провёл им по своей груди, чуть выше правого соска.
- Тан желает, чтобы клинок вкусил крови Аграта, - оркина улыбнулась, отходя, и уже скользнув за полог бросила: - Досыта.
"Как тебе подарок, Ваагх?"
В сгустившихся тенях появился едва различимый силуэт Хсаза.
- Хорроший клинок, - проворчал орк, прикидывая, как удобнее будет держать. - Даже не видел таких раньше!
Плечи Ваагха подёрнула дрожь. Из его загривка показалаь голова ЩАчло.
"Надо его немного подправить, - тень качнулась в сторону, освобождая место для еще одного виера, от которого веяло могильным холодом. - Это Исссшалл"
Наг-саири, демон, что прятался в Кашане, теперь был здесь, чтобы облегчить бой Ваагху.
"Чшшшто ты хочшееешшь предложить?" - Щачло опередил Ваагха, и орк прикусил язык.
"Немного уравнять шшаанссссы, - с некоторой иронией прошипел Исшал. - Аграт силен, даже для вас обоих".
"Яд, - скорее выдохнул, чем сказал Щачло.
Его алые глаза разгорелись ярче, а по телу прошла небольшая волна. - Даа, это хорошшшо!"
"Небольшшшая помощсссс, - ухмыльнулся наг-саири. - Дай мне кинжал".
Из тени появилось обретающее плоть черное щупальце.
"Ему можно верить?" - изо всех сил подумал Ваагх.
"Нет, - отозвался Щачло. - Дааай ему кинжал"
Орк медленно и не очень охотно протянул оружие виера.
Едва только лапа виера коснулась лезвия, как на иссине-черной стали появились еще более темные разводы, которые буквально впитывались в металл, пронизывая его до самого основания.
"Яд не ссссмертелен, запомни это, - донесся голос Исшала, занятого отравлением кинжала. - Ты должен добить его, сссам".
"Они иссспробуют кинжал на тебе, орк, - это уже Хсаз. - Щачло нейтрализует яд... на время. Посссле боя Иссссшал займетсссся тобой".
"Ссспасибо, - прошипел Щачло, втягиваясь обратнов Ваагха. - Мы ссправимсся"
Тени безмолвно растворились, видимо возвращаясь к своим хиетра, орку же пора было выйти на арену и оправдать ожидания своих повелителей.
"Я тебя не подведу, Ваагххх, - неожиданно прошипел виера, шевелясь под сердцем. - Ничего не бойссся и сссосредоточьссся на бое".
- Я, - от неожиданности орк запнулся. - Я всё сделаю. Да, я всё сделаю как надо, Щачло, и мы оба будем жить.
"Увидим", - отозвался виера и затих.

Постепенно разговоры вокруг двух арен сходили на нет, а таны рассаживались на свои места - все с одной стороны. Со второй почти вплотную к аренам толпой стояли орки помельче рангом и те из танов, что желали увидеть поближе происходящее. Таких пока было не очень много. Седоволосый сказочник остановился и перекинулся парой слов с той шаманкой, которая оберегала костры. Тот орк, что вызвался быть представителем Ахарака, сейчас тихо разговаривал с ним у одного из дальних костров. Двое танов, Красивый и незнакомый юнец, успели уже сильно поспорить, и даже схватились за рукояти ножей, но их остановили быстрее, чем неуважение к совету свершилось.
Вокруг первой арены царило уже оживление, заинтригованные боем Гранд-капитана и женщины орки уже обсуждали будущий бой во всех подробностях собственного воображения. Кто-то вслух пожалел, что не может заменить Гранда.
Вокруг второй арены орков было поменьше, но те, кто был, выглядели заинтригованными и озадаченными. Какой-то безвестный орк вызвал Руку на бой, и вызов был принят. Кто-то восхищался смелостью небохода, кто-то говорил о "наверняка подставе", кто-то считал что Аграт сам его нанял, чтобы красиво победить с двух ударов. Некоторые всерьез сочувствовали безвестному смельчаку, другие не меньше - Руке.
Наконец, Ахарак снова появился в центре освещенной площади, между аренами и кострами танов. Он поднял вверх посох и заговорил.
- По традиции, время боев вела Огненная. Но Огненная готовится к своему бою. По традиции, с противниками говорил Гранд. Сегодня и он будет между костров. Мой представитель дерется сегодня, и я не могу судить. Я буду вести время боев.
Шаман помолчал, ожидая возражений от танов. Они молчали. Почетная должность устраивала и сторонников Круга, не желавших отдавать церемониал танам-соперникам, и противников: говорящий не решал ничего, его фразы не менялись от боя к бою, от совета к совету и даже от века к веку. Ахарак добровольно отступал от судейства, и это тоже было своеобразной победой.
- На первом кругу костров, - наконец, снова заговорил шаман, - Гарратх сойдется с Герой идущей за Ахарака. Я хочу видеть обоих.
Из толпы черной скользкой змеей появился Гранд-капитан. Глянцевая черная краска расцвечивала его кожу толстыми полосами и пятнами, золотая дополняла рисунок тонкими линиями. Гранд не подобрал волос словно в насмешку над всеми тремя врагами, но черно-золотое ожерелье на его шее было широко и тяжело достаточно, чтобы сойти за доспех и в настоящем бою. На блестящей от масла коже правителя почти не было шрамов.
Его соперница почти заставила себя ждать, но все-таки появилась. Вопреки традиции, Гера не стала отказываться от женской одежды. Короткое платье казалось особенно легким по сравнению с тяжелыми украшениями и высокими сапогами. Женщина выглядела отстраненной, единственным, что выдавало волнение, были несколько сломанных замков на ее украшениях.
- Есть ли у одного из вас что сказать? - Ахарак спрятал улыбку за привычной маской серьезного церемониала.
- Я не стану с ней драться, - ответил улыбкой из-под тени собственных длинных волос Гарратх. Ответом на его слова была мертвая тишина.
- Объясни себя.
- Я решил взять ее себе не только как шпиона, Ахарак, - сощурил глаза Гранд. - Я не буду драться со своей женщиной.
- Легче сказать чем сделать, - зарычала Гера, но шаман перебил его.
- Признаешь ли ты его слова?
- Нет, - Гера усилием воли смирила желание зашипеть и ответила, как могла, спокойно. - Этот орк верит своим снам.
- Этот орк - Гранд, - Гарратх подошел на шаг к своей будущей сопернице и посмотрел ей в глаза сверху вниз. - Если он решил, что ты его женщина, ты его женщина.
- Гранд заявил свое право на своего соперника, - прервал разговор шаман. - Гранд вправе выставить вместо себя бойца.
- Я выставляю Нурьяка, - Гарратх отошел в сторону, освобождая место бойца. Орки, молчавшие на протяжении сцены, удивленно и тихо переговаривались, пока новый боец не появился перед шаманом. Воинам, столпившимся у круга, пришлось расступиться - громадный поединщик Гранда с топотом и рычанием вышел вперед, снаряженный для боя. Точнее, лишенный практически всякого снаряжения: Нурьяк лишь обернул бедра шерстяной повязкой, скрепленной костяными бляхами, в остальном же орк был гол, словно новорожденный. Толстую бурую шкуру Резаного покрывали многочисленные шрамы, сливающиеся благодаря умело нанесенной краске в причудливые и устрашающие узоры, а порой - таинственные письмена. Кто-то мог посчитать это заговорами на удачу, и Нурьяку нравилось, если его враги так думали. Каждая отметина, каждая черточка татуировки словно кричала: "Поберегись! Сдайся, пока еще есть возможность", ведь этот орк сам себя резал каждый раз, когда совершал убийство. К предплечьям его крепились ножны парных кинжалов - длинных, изогнутых и зазубренных, носивших название Челюсти.
- Во славу Гранд-Капитана, дерусь от его имени!
Прорычал гигант, встав перед Ахараком. Даже рослому шаману пришлось бы поднять глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Ненамного, впрочем. Шаман не удержал усмешки - боец Гранда был вдвое крупнее выставленной им женщины. Хорошее проявление доблести.
- Назовите имя судьи, - проговорил Ахарак.
Гера отступила на шаг, предоставив решать "мужчине". Ну и заодно, приходя в себя от подмены. Сражаться с настоящим бойцом, вдвое превосходящим по массе, не было тем, к чему она могла бы назвать себя готовой. Она понимала довольство шамана - кажется, он убивал двух зайцев, одновременно выставляя в смешном свете Гранда и преподнося ей урок о том, как соваться в воительницы. Приятно было ощущать себя крупной и сильной, словно мужчина, среди людей, но чего стоила эта сила сейчас? Гера пригладила рукоятки катара. Выходить избитым уродом совсем не хотелось, еще меньше - умирать здесь, на арене, во имя мелкого унижения Гранда. Но отступить сейчас, после того, как шар не нашел ни одного одержимого?.. По крайней мере, она будет первой, погибшей на совете как воин.
Тем временем Нурьяк обернулся к хозяину, безмолвно спрашивая, кого же ему назвать, и нервно приподнимая густые брови. Совета не последовало, Резаный грозно сдвинул брови и прорычал:
- Пусть баба выбирает. Любого приму.
- Я прошу Гарта, - улыбнулась Гера. "По крайней мере, он воспоет эту битву... в веках". Несмотря на всю жуть ее положения, мысль о насмешливом рассказе бывшего капитана Хартака - грела уже сейчас.
- Пусть, - огрызнулся исполин.
- Я хочу видеть Гарта, выбранного судьей, - шаман прекрасно видел в толпе седоволосого, но ритуал был ритуалом. Тан вышел вперед, так, что его необычно-пушистые седые косы маячили между соперниками.
- И я согласен судить вас, герои, - кивнул он. - Прошу в круг.
Тан первым ступил в центр песчаной площадки между кострами, и там дождался врагов. Первой была очередь Геры, ее катар и нож прочертили четыре ровных полосы на плече. Маленький нож-кастет из сапога дополнил рисунок. Тан хлопнул ладонью по ее ожерелью.
- Принимаю. Второй.
Поединщик Гранда скрестил руки на груди, взявшись за рукояти кинжалов, а когда развел в стороны - оружие осталось обнаженным в его ладонях. Оскалившись, он нарочито медленно провел зазубренными лезвиями по коже на груди, оставляя рваные порезы, из которых тонкой струйкой потекла кровь. Гарт рассмеялся.
- Сюда их давай, красавица. Или сам себя судить вздумал?
- Я тебе потом шею сверну, - прошипел Нурьяк, протягивая ножи судье.
- Обязательно, обязательно, - тан нарисовал на плече орка четыре полосы лезвиями. - Обращайся.
Тан уступал бойцу в росте, поэтому не сразу решил, куда его хлопать. Нарочито прицелился пониже спины, но передумал и ударил ладонью по животу.
- Принят. Бой будет начат по слову и прерван по слову. Я спрошу упавшего дважды. Когда я замолчу второй раз, бой проигран. Помните правила, нарушивший будет сожжен, - последнее сопроводила улыбка. Седоволосый отступил к самому краю круга и наблюдавшие потеснились, давая ему свободу.
Гера отступила на шаг и крепче взяла катар в руку. Когда-то давно, в пьяном приступе откровенности, один воин ей рассказал, что страх лежит в неизведанном. Погибнешь или нет? Будет, или нет, больно? Поэтому в самых старых легендах орки, уходя на войну, "хоронили" себя, оставляя в родном становище могильный холм. Если надеяться, что уйдешь живой, что избежишь боли, страх не даст и пошевелиться. Если отпустить эту надежду, принять всю возможную боль... Становилось все равно, и именно таким народ орков наводил тот ужас на врагов, каким были знамениты прошлые битвы. Сейчас редки были большие сражения, и люди и орки хотели жить, и каждый считал себя - настоящей ценностью. Чем была Гера кроме того, что она сама думала о себе?.. Улыбнувшись собственному спокойствию, женщина пообещала себе только одно - что позволит себе увидеть и запомнить все до конца.
В последний раз оглядев соперников, судья поднял руку.
- Начали.
Нурьяк оскалил клыки, вновь картинным движением обнажая оружие – несомненно, сейчас он красовался для собравшейся толпы, демонстрируя массивные мышцы и устрашающие татуировки, однако взгляд его неизменно следил за оркиной, уже изготовившейся к атаке. На взгляд бойца, из ее вооружения, только катар представлял для него хоть какую-то опасность, однако что такое этот ножичек по сравнению с его Челюстями!
Оркина находилась на отдалении, не спешила атаковать, и это начинало злить Нурьяка, ему хотелось настоящей драки, жестокой и кровопролитной, а вместо этого они стояли, да глазели друг на друга. Хуже нет – драться с бабой!
- Эй, сдавайся, - угрожающе прорычал он. – Будешь и моей женщиной тоже!
- Тебе их так не хватает?
- Они быстро кончаются! – Наглый ответ женщины взбесил воина. Ему хотелось разорвать ее на куски, растоптать на глазах у всех орков, собравшихся здесь, но сначала найти подобающий ответ. – Никто не выдерживает Нурьяка!
- Я вижу, - женщина сморщила нос.
«Вот дрянь!»
Орк тяжело шагнул вперед, оставляя глубокий след – его шаги могли показаться несколько неуклюжими, но могучими. Очень могучими. Женщина обходила его – явно из страха, старалась держаться подальше от настоящего воина.
- За тобой по всей Глыбе бегать?!
- Я еще надеюсь, что твой запах выветрится.
- Ты успеешь полюбить этот запах, - пообещал Нурьяк, ускоряя шаг. – Пока я буду ломать тебе кости.
- Из тебя вышел бы превосходный шахтер, - Гера отскочила, пригнувшись.
«Не сможет же она вечно бегать!»
Орк попытался надвигаться на нее так, чтобы оттеснить женщину к костру.
- Или, быть может, матрос? Нет, твой капитан околеет. Пастух туров?..
- Только болтать и умеешь, баба?!
- С тобой - даже это трудно.

В ответ ей раздался почти бешенный рык, глаза Нурьяка налились злобой – как посмела она, баба, оскорблять его перед воинами!
- Ты хотел поломать мне кости. Ветер закончился?
- Драться ты пришла или что?! – Не выдержав более этого бесконечного кружения, боец бросился на оркину, пытаясь достать ее кинжалом, однако та ловко увернулась, оказавшись у него за спиной.
- А тебя обнять нужно, чтобы проснулся?
Нурьяк ударил наотмашь, разворачиваясь, но противница отклонилась, вновь увеличивая дистанцию.
- Или, может быть, тебе нужна не оркина?
- Такая оркина никому не нужна, - зло бросил он, пытаясь приблизиться.
- Еще две минуты назад нужна была тебе, - напомнила Гера. - Но если тебе нужна... гм, мархура...
- Пожалел тебя, дрянь!!! – Вспышка бешенства заволокла и без того невеликий разум Нурьяка кровавой пеленой. Он попытался обрушить на женщину град ударов, рубил и колол, но попасть ему удавалось только по воздуху. - Зря жалел!
- Если проиграешь, я пришлю тебе козочку в утешение.
Она насмехалась над ним, ускользала от честного боя, отступала и продолжала обидные речи, выставляющие его посмешищем! Нож птицей порхал в ладони Нурьяка, выписывая замысловатые фигуры – и хоть бы один выпад попал в цель! У орка начало сбиваться дыхание от этой бесконечной гонки, он привык к совсем другому бою, к честному, когда противники бьют друг друга, пока еще способны стоять на ногах, а не убегают, как зайцы!
Но едва только боец показал, что устает, как хитрая баба сама начала нападать на него, пытаясь порезать. Их клинки несколько раз скрестились с яростным звоном и скрежетом, то там, то здесь на бурой коже Нурьяка появлялись кровоточащие порезы, однако на сей раз и женщине не удалось ускользнуть безнаказанно – Челюсти оставили на ней следы укусов рваными бороздами. Танец продолжался.
Гера же, скорее изобретая заново, чем вспоминая вечные правила поединка, водила орка кругами в свете костров. Ей, более легкой, не тратящей на замахи силы, привычной к прыжкам и уворотам, игра давалась намного легче... Пожалуй, единственное поле, где она в самом деле могла бы тягаться с соперником, и оркина держалась за это поле упрямо. Она знала, что тоже устанет, что потери крови начнут сказываться... Но надеялась, что к тому времени сила орка уже обернется против него.
И действительно, Резаный уставал – нет, сил у него пока было в избытке, но сам ход сражения, эти увертки и осторожные выпады Геры, утомляли его. Орк пытался перейти в яростную атаку, и агрессивно защищался, но его не отпускала мысль, что сейчас инициатива принадлежит его щуплой сопернице, да и ран у нее было поменьше, чем получил он. Само осознание этого приводило бойца в неописуемую ярость, и он полностью отдался атаке, создавая настоящий вихрь мелькающих лезвий, напрочь забыв о защите. Его кинжалы сверкали в отблесках костра, резкими взмахами рассекая нагретый воздух – один из них вновь обагрился кровью, но в следующий миг женщина бросилась вперед, подныривая под его руки. Скорее инстинктивно, нежели осознанно, Нурьяк встретил ее ударом ноги в бедро, и пусть удалось попасть лишь вскользь, но наглая баба упала, ощутив его силу. Насладиться этой маленькой победой орк не успел – вспарывая тонкую кожу сапога, лезвие катара разодрало ему стопу, словно напоминая, что в бою нельзя ослаблять внимание ни на мгновение. Развернувшись на здоровой ноге, боец попытался пнуть соперницу – та откатилась, и единственное, чего ему удалось добиться, так это помешать ей встать. Нурьяк поспешил за ней, развивая успех, и намереваясь что было сил ударить ее ногой, раз уж так ловко избегала его Челюстей. Гера, извернувшись змеей, внезапно бросилась на него, боец же замешкался всего на миг, прежде чем ударить ее – бок обожгло болью, прижав к ране кулак, он почувствовал стекающую по пальцам горячую кровь.
Какой позор! Женщина достала его ножом, да еще и так глубоко! Лишь бы орки не решили, что он уже не так силен!
- Нурьяку не больно! – Взревел боец, вскидывая вторую руку над головой.
Пусть все видят, что он – настоящий воин, а слабая женщина валяется на земле.
Он рассмеялся, глядя, как забавно Гера пытается удержать равновесие, согнувшись и опираясь на руку. Видать, ногу он ей все же повредил не слабо. Оркина же изо всех сил старалась не зашипеть от боли - ее колено словно залило жидким пламенем. Встать на него сейчас - означало быструю и легкую победу Нурьяка: она просто упадет в огонь и сгорит.
- Эй, сказочник, скажи пусть встает и дерется!
Судья даже не ответил. Вот только бабе отступать некуда – позади костер. Шагнув вперед, Нурьяк занес кинжал для броска, нет, конечно он понимал, что Челюсти не предназначены для метания, да и не надеялся орк на столь удачное попадание, просто вместе с броском, он атаковал Геру, улучив тот момент, когда пущенное могучей рукой оуружие лишил оркину равновесия. Оркина почувствовала спиной костер как раз вовремя, чтобы отчаянным движением перебросить тело на левую руку. Опираться на пальцы было не слишком удобно, но это давало возможность передвигаться и не тревожить ногу. Прикрываясь катаром, женщина попыталась отползти прочь с опасной точки между противником и костром. Но столько времени ей не дали.
Удар второго кинжала прошел мимо, в голень Нурьяку впился катар, но боли он уже не чувствовал, продолжая пытаться достать ее пинком, пусть даже это бы означало, что его ноги украсят десятки новых порезов. Недаром же его прозвали Резаным! Оркина, пригибаясь и прикрываясь ножом, с упорством, достойным корлада, оттаскивала больную ногу подальше от пламени. И только увидев, как чернота неба сменилась освещенной плотью соперника, подумала, что без ожогов все-таки не удастся. И без переломов. И без...
В какой-то миг орка посетила мысль, как закончить бой быстрее и вместо нового пинка, он рухнул на женщину, желая раздавить… но напоролся на кинжал. Хруст ломающихся костей оркины был почти не слышен в оглушительном реве Нурьяка, из спины которого показалось острие катара. Оба сражающихся затихли, неясно – живые или мертвые.
Выждав положенное время, Гарт велел им встать и продолжить бой, если только они в силах сделать это.
Услышав его, Резаный, рыча от боли, перекатился на бок, придерживая свободной ладонью рукоять катара, чтобы не растревожить рану. Опираясь на другую руку, он едва приподнялся, тяжело дыша – тонкая струйка крови стекает по лезвию кинжала, орошая землю. Мутнеющим взглядом орк вперился в судью.
- Я не могу позвать ее второй раз, пока ты на ней, - напомнил ему седоволосый.
«Чтоб тебя!»
Первая попытка подняться успехом не увенчалась: начавший было вставать орк вновь упал на ног соперницы, затем качнулся вперед и перевалился на колени. Судья вновь попросил Геру встать, и она, к удивлению Нурьяка, сумела даже приподняться, опираясь на уцелевшую руку. Она ничего не видела толком, а очаги боли давно слились в один, размером в целое тело. Сознание, наоборот, сузилось в одну сверкающую точку, в которой пульсом билась одна и та же мысль "я не упаду". Уцепившись за мысль, словно закрываясь ей от собственных ощущений, женщина попробовала встать на непослушных ногах. На какой-то момент ей почудилось, что это почти удалось, но с последним усилием черная, горячая как открытое пламя боль, поднялась вверх по телу и затопила ее сознание уже насовсем.
«Как… она… вообще…»
Мысли путались в голове воина. Он встал. Женщина упала.
- Победа Нурьяка, - донесся вердикт судьи.

Когда первая пара ушла в сторону своей арены, шаман снова осмотрел толпу.
- На втором круге будут драться Аграт, рука Гранда и Ваагх, орк. Я хочу видеть обоих.
Вперед вышел Аграт. Он успел заправить тяжелые, похожие на крисы ножи, за пояс, и теперь держал руки свободными, а усталость в его жестах сменилась сдержанностью бойца перед долгим боем. Что-то подсказывало Руке, благоприятный исход не обеспечат даже обе победы.
Ваагх шёл от юрты к месту схватки сквозь толпу. На его поясе покачивался массивный кинжал Коршуна и лёгкий изогнутый … этот нож вообще было трудно определить с точностью. Излишне выпрямленный серп? Миниатюрная сабля с заточкой на обоих сторонах? Он казался и тем и другим, и был явно предназначен для режущих и секущих ударов.
Ваагх уже собирался предстать пред глазами шамана, когда его остановила чья-то рука.
- Ваагх, орк, - еще раз окликнул толпу шаман.
- Тан уже подарил тебе оружие, - прошептал орк, задержавший бойца. - Прими и от меня дар, на удачу.
В кулак Ваагху легла железная цепочка с камнем.
- Что это? - прошипел сквозь зубы Ваагх.
"Нефицит. Одень на шею. Не спрашивай", - был ему ответ, и сухая, узкая по орочьим меркам ладонь отлкнула воина в спину.
"Делай", - подстегнул Щачло изнутри, и Ваагху не оставалось ничего другого. Стоило ему подчиниться, как знаокмая уже волна мощи разбежалась по мышцам и венам сладким пожаром.
- Я здесь, - пробасил он, становясь напротив Аграта. - Здесь и готов.
- Назовите вашего судью, - Ахарак не без любопытства осмотрел орка. Аграт, не спускавший взгляда с него уже некоторое время, только сумрачно кивнул в знак приветствия.
- Выбирай ты, Аграт, - тряхнул головой Ваагх.
- Я выбираю Карга, - зеленокожий в упор посмотрел на шамана, хотя тот и был не так близко.
"Шшшшаман. Может почуять. Плохо!" - прошептал Щачло.
- Пусть будет Карг, - кивнул Ваагх, сам не зная, почему.
- Я хочу видеть Карга, - произнес Ахарак, и орки расступились, пропуская Каменного. - Ваш бой начнется среди второго круга костров.
Избранный соперниками судья покачал головой и первым пошел к незанятой песчаной площадке. Аграт первым протянул ему свои ножи. Их лезвия походили на лезвия крисов, но были тяжелее, и рукоять тоже была иной. Карг неодобрительно пошатал кончик, попробовал нож в руке, потом провел две полосы на плече орка. Так же поступил и со вторым. Сапоги тоже удостоились быстрой проверки. Наконец, шаман хлопнул Руку по прикрытому ожерельем плечу.
- Я проверил.
Ваагх дождался своей очереди и тоже протянул ножи.
"Если эта старая скотина порежется, то сам виноват!" - злорадно подумал он и невольно слегка улыбнулся.
Шаман взял один из ножей, но даже не взглянул на него. Вместо этого он с удивлением посмотрел на орка. Потом подошел ближе и коснулся бронзовой бляшки на ожерелье бойца.
- В первый раз вижу такое, - шаман задумчиво покачал головой. - Если ты выживешь в этом бою, я желаю тебя увидеть. Отойди.
Каменный взял из рук орка второй кинжал. Лезвия тоже отличались от привычных ему, посланный вопрос словно тонул в них. Шаман неуверенно положил один из клинков на песок, потом коснулся собственного наплечника. Тот отозвался привычным чистым голосом, в котором можно было распознать каждый металл сплава. Ножи же...
- Этот орк убивает мой дар, - словно сам не веря, произнес каменный. - Найдите мне ту женщину с корабля.
Орки вокруг арены откликнулись нестройным удивленным ропотом, но несколько самых рослых ушли из первых рядов в глубь, на поиски вызванной шаманом. Вскоре она появилась.
- Я хочу, чтобы ты посмотрела на этого орка, - кивнул ей шаман. Шагра удивленно взглянула на Аграта, потом на его противника. Карг усмехнулся и указал ей рукой на Ваагха. Обеспокоенно моргнув, Шагра подошла ближе к последнему.
- Попробуй его. То ли же, что в вашем рассказе?
Огненная коснулась плеч орка и сосредоточилась, пытаясь вырастить на собственных руках языки пламени. Магия не послушалась, вместо этого оркина почти осела на песок от сдавливающей виски боли. По рядам орков вокруг прокатилась волна удивленного перешепота. Рыжеволосая добралась до костра, и только там позволила себе упасть на колени.
- Да, шаман, это похоже, - глядя на пламя, откликнулась Шагра. - Вызови третьего, чтобы проверить тебя и меня.
- Нет нужды, - покачал головой каменный. - Если он послан виррами, он не назвал себя и принес зачарованное оружие. Если нет, я желаю слышать его сейчас.
- Что ты хочешь слышать, почтенный шаман? - немного натянуто усмехнулся Ваагх. - Что я - вирр? Ну, извиняй, этого ты не услышишь, не врать же мне перед таким боем!
- Я желаю слышать твои объяснения. Почему ты пьешь мои силы?
- Вот чего не знаю, того не знаю! - Ваагх развёл руками. - Может висюлька на мне какая, чтобы не заколдовал кто ненароком перед боем, а? Мне много чего подарили, сразу и не разберёш. Я ж в ваших премудростях, как скриа в камнях разбираюсь.
- Пока ты пьешь силы, я не приму тебя, - покачал головой каменный.
- Тогда пусть будет другой судья, - сухой, похожий на скелет шаман Ханкаара снова появился среди орков, смотревших на арену. - Это я подарил Ваагху камень, потому, что Аграт выступает при поддержке круга. Этот камень не дает использовать волшебство в бою, на воинское умение он никак не влияет. Не хочешь ли ты сказать, Отец Камня, что Рука Гранда желает добыть победу чарами?
- Я не использовал дар вначале, но твой камень, шаман, сдавил мне виски, - покачал головой Карг. - Аграт принадлежит Кругу, как и ты, камень причинит ему неудобства. Ваагх вызвал его на бой, он может отказаться, если боится дара Богов.
- Пусть Аграт сам скажет, чувствует ли он боль как ты.
Глаза зеленокожего зажглись любопытством. Он подошел к своему противнику ближе, обошел по кругу, подержал руку над ожерельем.
- Да, камень мешает мне.
- Дар дан Богами, и не мне отказывать в нем. Аграт принадлежит Кругу, но он не шаман Круга. Аграт вправе отказаться от боя, пока камень не будет снят. Ваагх вправе отказаться от боя с одаренным, если Ваагх не верит суду. Ваагх вправе предложить иного судью. Ты, шаман, тронул силы, противные Пятерым, я запомню это. Ты не вправе предлагать здесь судью, и я предупреждаю тебя, - шаман говорил медленно, взвешивая каждое предложение.
- Я хочу услышать решение Матери Огня, - немного подумав, сказал Ваагх. - А там и посмотрим, понадобится другой судья или нет. Я ж сам не знаю, может в этом кинжале какая-нибудь магическая хреновина и есть, я ж не шаман, чтоб это чуять!
- Матери Огня нет до поединка, - покачал головой Каменный. - Ты можешь позвать шаманку Аршу или шаманку Мирк.
Ваагх сморщил лоб, припоминая имя.
"Аршшша", - немедленно подсказал Щачло, и Ваагх облегчённо выдохнул:
- Шаманка Арша!
- Я хочу видеть здесь Аршу, - на этот раз шаман сам выбрал себе посланника, благо среди взрослых орков вокруг был только один подросток. Почти мальчишка еще, с нестриженными и несобранными волосами, посмотрел на шамана из-под жесткой челки и, польщенно кивнув, пропал. Вернулся он далеко не сразу, но все-таки не один: сердитая огненная шла за ним.
- Если ты желаешь моей помощи сейчас... - Она осеклась, увидев вторую огненную. - Зачем я нужна шаману?
- Твое слово нужно, - покачал головой Каменный. - Подойди к этому орку, посмотри его. Что думаешь ты?
Шаманка посмотрела на Ваагха, явно не сразу припомнив его лицо, но, припомнив, улыбнулась и подошла ближе. Положив руки на плечи орка, она улыбнулась кому-то, невидимому для Ваагха... И сразу же испуганно отступила назад. Орки вокруг притихли. Шаманка стояла, в немом ужасе глядя куда-то сквозь одержимого, и тоже не говорила ни слова. Наконец, Каменный окликнул ее.
- Я жду твоих слов, Арша.
Женщина не без усилия собрала себя. Подумав, она медленно, взвешивая каждую мысль, ответила.
- У меня нет слов для тебя, Каменный. Ты чуть не лишил меня сил перед поединком, о котором ты знаешь. Стоит ли Круг бесчестной игры?
- Не я выбрал тебя, шаманка.
- В этом привилегия старших.
- Я говорю тебе, Арша.
- Я говорю тебе. Я пойду на поединок. Но я запомню тебя и этого орка тоже. И если я увижу еще одного там, он умрет от рук моих орков. А тело будет сброшено вниз. Я сказала тебе.
- Не с моим ли другом, не с твоим ли врагом этот орк дерется? - усмехнулся шаман.
- Тем больше шансов, что я приду, верно? - помотав головой, оркина ненавидяще взглянула на шамана, потом на орка, послужившего причиной ее ужаса. Потом резким шагом ушла к себе, создав в толпе небольшую давку: никто не желал встать на пути разгневанной Огненной.
"Что делать, вирр...Щачло, что нам делать?" - мысленно возопил Ваагх.
"Не знаю. Требуй смены судьи. Шамана брать было нельзя!"
- Арргх! - рыкнул орк в притворной злости. - Хотел я доверять шаману, а видно нельзя! Вижу, пытается он сделать легче брату по Кругу...но мы воины, и пусть нас судит воин! Я призываю в судьи тана Шкуру!
- Я не стану драться, пока камень не будет снят, - Аграт покачал головой и застегнул на ножах ножны. - Я говорю, что ты играешь без правил, орк.
"Аграт должен умерть. Прощай, Ваагх", - Щачло взял орка под контроль резко сразу. Губы и гортань ещё только выкрикивали яростное "Да пожалуйста!", а руки уже срывали с себя антимагический камень, посылая его в полёт. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. Когда нефицитовый кулон коснулся Аграта, перед ним возник Щачло. Виера. Демон охотник в боевой форме. И он атаковал сразу.
Скорпионий хвост, увенчанный кинжалоподобным жалом ударил несколько раз подряд во всю мощь и стремительность, на которую был способен виера. Щачло дико завизжал и попытался схватить Руку клешнями, продолжая атаковать хвостом.
Аграт ожидал атаки, может быть, даже магической, но - не этого. Все что он успел сделать - это поймать цепочку, на которой был камень. И послать этот камень дальше, в толпу. Потом пришлось уворачиваться от острия на конце хвоста демона. Слишком быстро - орк потерял равновесие и упал на руки, откатываясь.
Орки вокруг даже не успели отступить от костра, изумление то ли от вида демона, то ли от нежданной атаки словно парализовало толпу. Шагра разогнулась и, шипя от боли, попробовала дотянуться до пламени. Это произвело мало эффекта, зато разбудило шаманку, отвечавшую за костры. Та вскочила на ноги и крикнула что-то пламени. Языки его медлили только мгновение, потом помчались к странному нарушителю правил от всех трех костров.
Клешни, щёлкнув, пронеслись над Агратом, Щачло невеольно сделал несколько мелких шагов вперёд, увлекаемый собственным немалом весом, а потом увидел ненавистное пламя. Всё, что он мог сделать - это резко поджать сразу все лапы и рухнуть вниз, тем более, что под его же брюхом и оказался Аграт. Одновременно с этим подкосились ноги у побледневшего Ваагха.

"Снова ожоги". Мысль о том, что откатиться он уже не успевает, мысль о весе создания, мысль о языках пламени и живом костре, который скоро будет прямо на нем - все это промелькнуло перед внутренним взглядом Аграта в одно мгновение, потом темная туша в самом деле обрушилась на него. Боль была такой острой, что он сам бы не мог сказать, что сломал - его собственное тело почти не ощущалось под тушей. Наваждение прошло через время. Боль прожигала левую руку от кончиков пальцев до локтя. Орк попробовал сдвинуться, но движения не получилось. А потом вокруг него зашевелился песок.
Сначала песчинки двигались неуверенно, словно чья-то неощутимая рука перемешивала их, примеривала к ладони, потом окружающий Аграта песок поднялся вверх так резко, что почти оцарапал кожу. Демон в самом центре сведенных в одно костров медленно поднимался вверх на плотном ковре из песка.
Щачло выл и метался, огонь пожирал его демоническую плоть, заставляя виера извиваться от нестерпимой боли. От его рёва закладывало уши и хотелось вырвать себе глаза, чтобы не видеть...
...того, как мечется скорпионий хвост, пытаясь разметать песок...
...как всё агонизирующее тело демона рвётся вперёд, чтобы спрыгнуть вниз...
...как падают на арену тяжёлые чёрные капли.
Алые глаза виера пылали алым огнём, он умирал, да, но не останавливался. Спрыгнув вниз, он развернулся и ударил в Аграта мощным ударом клешней. Его снова встретил песок. Похоже, шаман твердо решил вмешаться - почти вся арена теперь двигалась вокруг демона, окружая его подвижным щитом, то почти бесплотным, то твердым. Зато Аграта атака вывела из полузабытья. Тряхнув головой, орк поспешил убраться подальше от того места, где горел вирр.
Толпа понемногу начала приходить в себя тоже - вокруг снова начали слышаться голоса, кто-то обнажил оружие, кто-то ушел из первых рядов, кто-то убежал с вестями, в которых уже не было нужды - яркое, ярче любого костра пламя не заметил бы только слепой. Вокруг соседней арены остались зрители, вокруг той, где шаманы сейчас дрались с существом Пустоты, теперь стояли только самые безумные. Они - обнажили клинки и почти с азартом ждали, придется ли защищать себя. Подходили и другие, таны, шаманы, даже несколько зачарованных зрелищем женщин, но эти не выходили к первым рядам, предпочитая наблюдать с расстояния.
Ваагх, тем временем, пришёл в себя и тут же увидел схватку. Щачло был слишком занят попытками добраться до Аграта, чтобы отдавать своему хиетра приказы, и орк действовал сам. Прямо рядом с ним лежал чёрный кинжал, положенный на землю Каргом, а ещё в трёх шагах в сторону...да, сомнений не было, это действительно был Каменный шаман. И именно он мешал виера завершить своё дело.
"Прощай Щачло, - подумал Ваагх, нашарив рукоять кинжала. - Нам с тобой теперь всё равно жизни не будет. Эх, только вот Бырха жалко!"
Он Перевернулся на живот, поджал ногу и рванул, прямо с земли в сумасшедшем прыжке к Каргу. Чёрный, напитанный ядом клинок устремился точно между лопаток занятого ворожбой шаману.
Те орки, что остались вокруг арены, были заворожены боем и, возможно, тем, чтобы не стать случайными жертвами ярости шаманов. До худощавой фигуры, почти полностью скрытой могучими спинами стоящих в первом ряду воинов, никому сейчас и дела не было, и Кашан поспешил воспользоваться этим. О, если бы только он заранее знал о планах Ваагха, и Аграт и Карг ощутили бы их общую атаку, но боец почему-то не предупредил его, а сам шаман не успел вовремя отреагировать и потерял драгоценное время, которое сложно было теперь наверстать. Вскинув ладони, шаман забормотал заклинание, похожее на то, что применила огненная шаманка, убивающая Щачло... вот только направленно оно было против нее - очень уж удачно расположилась старуха у края обоих костров, и теперь оба этих края, яростно вспыхнув ринулись на нее, желая сомкнуться, поглотив шаманку.
Одновременно со своим хиетра, вступил в схватку Исшал, тенью воплотившийся там, где еще недавно была толпа зрителей, ныне разбежавшихся. Волей исказителя, песочный щит Карга еще плотнее обтек тело горящего виера и застыл арканитом, гася языки пламени наткнувшиеся на непреодолимую преграду. Еще несколько осколков арканита возникло под Рукой Гранда, грозя разодрать ему шкуру. А в самом средоточии наг-саири сверкал нефицит, отброшенный Агратом, когда на него напал Щачло.
Виера-охотник встал на задние ноги ожившим каменным кошмаром. Арканит облепил его плотно, лишив возможности кричать, и теперь он атаковал Аграта в безмолвии. Щачло оттолкнулся всеми лапами и в полёте ударил хвостом, так, чтобы в этот выпад оказались вложены все силы, доступные виера и весь его увеличившийся вес. Грозное жало с убийственной скоростью рванулось к Руке.
Нож Ваагха проткнул плотную кожу шамана и макнул отравленное острие в рану... На глубину пальца - потом тяжелое, еще горящее бревно ударило по руке орка, выбивая оружие. Высокий и гибкий орк с почти коричневой кожей закричал и замахнулся на новый удар.
Звук его голоса словно пробудил многих орков, еще стоявших вокруг. Кто-то выкрикнул недлинную череду ругательств. Кто-то бросился прочь. Другие - переглянулись и взяли в руки забытое на совете оружие.
Аграт успел подняться на ноги, но далеко уйти не удалось - под ногами выступили острые пики из неизвестного орку металла. Едва не налетев на них, Рука инстинктивно дернулся не назад, куда, со всей очевидностью, его желали отправить, а вбок. Чтобы уклониться от тяжелой (и почему-то уже не горящей) туши, пришлось снова упасть, уже на твердый камень, но орк не пожалел, увидев, в какой близости просвистело жало. Меньшие родичи демона водились на скалах Армады, и поводы опасаться хвоста скорпиона у Аграта были. Где-то рядом стукнуло о камень железо и орк, не глядя, нашарил удобную рукоять топора. Нужно было быстро вставать, что Рука и сделал, не дожидаясь, пока демон преодолеет собственную инерцию.
Шаманка не закричала, когда языки пламени обняли ее тело и подожгли седоватые волосы. Зато закричал другой орк, чем-то похожий на нее и стоявший не так далеко от круга арены. Выхватив тяжелый нож-мачете он бросился к шаману-отступнику.
Один из орков, до того только нерешительно наблюдавших за "поединком", наконец, уверенно поднял опасную плетку в воздух:
- Нас предали.
- Вы козьи дети... - Негромко откликнулся еще один, низкий и коренастый. Третьего вовсе нельзя было разобрать - отозвались сразу многие. Невооруженные подхватили поленья, еще не закончившие свой путь в костре, вооруженные, переглядываясь, рассыпались в два атакующих кольца. Арканитового скорпиона выбрали самые крепкие, и их было ощутимо меньше.
Раненый Карг не стал оборачиваться - он и так понял, что произошло. Что бы не отравляло металл, оно теперь было в нем, и значило это борьбу, и долгое путешествие в каменную страну. Может быть, без возврата. Собрав силы, он решительно отпустил посох. Повернувшись пяткой к демону-скорпиону, оружие разогналось и пикой полетело в него.
А с другой стороны вирру выносил приговор уже Отец Воздуха - на площади ощутимо запахло грозой, а воздух затрещал первыми разрядами.
Ваагх заревел от боли и схватился за второй кинжал. Шаман стоял лицом к нему, и орк ударил снизу вверх, надеясь выпустить тому кишки. Тяжелое бревно опустилось ему на затылок еще до того, как он успел выпрямиться.
А Щачло не обращал внимания ни на что. Он даже выть не мог - лишь каменно скрежетал и без конца бил перед собой клешнями и хвостом, прокладывая себе дорогу к Аграту. Он знал, что для него всё кончено, но это не было поводом сдаваться. Возле арканитового доспеха сила шамана отпустила посох, но он уже летел с тонким свистом стрелы и (спорно, зависит от того что там с Исшалом творится) прошел сквозь доспех. Одновременно с ним разряд молнии прошел через воздух там, где самой высокой точкой был вирр.
Аграт на этот раз не стал уходить от ударов, брошенным ему топором он пытался срубить ядовитое жало и даже не сразу заметил, как одна клешня, оставив кровавый след, скользнула по ребрам, а вторая глубоко распорола кожу под ними. Бок орка густо окрасился пурпуром. Когда небо раскрылось молнией, он зашипел и бросился в сторону.
Среди всеобщей возни, где одни дрались, другие вооружались или искали своих, третьи спешили переждать непонятную схватку на безопасном расстоянии, четвертые просто стояли, зачарованные необычным зрелищем, одна фигура разительно отличалась от остальных. Высокий и гибкий Змей стоял, пристально и безучастно наблюдая за схваткой, на его скуластом лице плясали только отражения огненных бликов. В руках орка уже был двулезвийный топор, услужливо поданный кем-то, но оружие просто висело лезвием вниз.
Кашан, занятый шаманкой, не сразу увидел новую угрозу, а когда осознал, что происходит, было уже поздно - ему, хилому и истощенному долгим ношением нефицита, попросту не удалось бы ускользнуть от удара... да он и не стал. Вскинув руки, шаман-отступник направил пламя костров, пылающих вокруг арены на орков, вступивших в бой с демонами. А спустя мгновение, сталь рассекла тело Кашана. В каком-то смысле, для него это было освобождением...
...А Исшала нисколько не тронула гибель хиетра, казалось - он этого даже не заметил, занятый схваткой с шаманами. Сила каменного таяла, из его колдовства теперь сложно было извлечь арканит, однако оставался другой, куда более опасный и могущественный. Защитить Щачло от посоха наг-саири не мог, а вот молния в каком-то смысле стала настоящим подарком, вцепившись в магию Ахарака, Исшал приступил к искажению воздушной стихии, направив результат против бросившихся на него воинов. Безжалостная хватка пустоты сжала их легкие, лишая воздуха и буквально выворачивая наружу, сам же нагайми медленно направился к Воздушному Отцу.
Аграт успел подняться на ноги, кровь, текшая из рассеченного бока, резала виски слабостью, но пока не мешала двигаться. Он позволил себе бегло осмотреть поле боя прежде чем разобраться, что следует делать дальше. Фигура Карга больно резанула по сознанию, но думать об этом сейчас было нельзя. К тому же, за его спиной находилось именно то, что сейчас было нужно. Шагра молча, напряженно смотрела в спину демона, но не атаковала, наученная опытом. Орки, пытавшиеся напасть на демона, только сейчас подошли слишком близко, и теперь захлебывались кровью, один за другим падая на камень. Понимание, что дальше, пришло быстрее, чем сам Аграт успел бы об этом подумать. Несколько секунд до смерти - если двигаться быстро, должно хватить. Пригибаясь, словно охотник в горах, орк стремительной тенью двинулся наперерез вирру. Чем ближе, тем быстрее. Впереди упал новый боец, освобождая проход. Зачем-то не выпуская ножа, орк почти прыгнул на демона, но ударять его ножом не стал, а вместо этого перехватил сверкающий камень. Легкие взорвались болью, дальше он бы уже не пробежал сам, но инерции тела было достаточно, чтобы отнести его достаточно далеко. И почти одновременно с этим в спину демона врезался огненный шар.

полночь 12

Побег
(часть 4)

Арк, метис, готовил яхту к отправлению. После предъявления выписанного Кирайлом пропуска вопросов у охраны порта не возникало. Иногда Арк оглядывался и, прищурив глаза, смотрел на сновавших по порту людей, вооруженных по самое «не хочу» - и тогда в голове капитана невольно мелькала мысль, что бежать это не худшая идея.
Анра помогла Илисии подняться на борт.
- Спускайтесь вниз сразу, леди. Вы очень плохо выглядите, - проявил беспокойство Арк.
Анра с беспокойством посмотрела на Илиссию – бледная от беспокойства и измученная.
- Я хочу дождаться Джейнара.
- Я уверен, что он скоро придет.
- Не нужно загонять меня внутрь! – повысила голос супруга Кирайла, и Арк вздохнул: с младшей из сестер Сайте всегда было сложно.
- Илиси, я тебя очень прошу… - негромко и уверено прозвучал голос ее супруга, и женщина сникла. – Арк, вам лучше поторопиться. Где Джейнар?
- Я-то откуда знаю… - пробормотал капитан.
Он негромко выругался, распутывая слишком тугой узел, и снова обернулся. Показалось – нет? Через полминуты Арк убедился окончательно, что глаза его не обманули. Полноватая фигура Джейнара то появлялась, то исчезала снова, скрытая грудами уже никому ненужных грузов. Старший Сайте спешил, прижимая к груди слишком большую сумку. «Книги», - обреченно подумал Арк и махнул Джейнару рукой. Тот не заметил. Он вышел на открытый пятачок пространства и начал оглядываться, похоже, позабыв, где именно стояла яхта.
- Минутку, - попросил Кирайла капитан и повысил голос. – Джейнар!!!
От крика вздрогнул не только старший Сайте. Джейнар обернулся на голос, поспешил. Набиравший силу ветер превратил уже давно растрепанные волосы в «воронье гнездо».
Когда Джейнар подошел, Арк решительно забрал у него тяжелую сумку.
- …Я нашел Ревера, - помедлив и словно через силу, произнес старший Сайте.
- Ревера? – переспросила Илиссия.
- Спускайтесь… - очень тихо снова попробовала попросить Анра.
- Он решил остаться, - обрубая слова на манер отца, ответил Джейнар. – Все. Следует отправляться.
- Поторопитесь, - посоветовал Кирайл, - и убирайтесь из Столицы подальше.
- Благодарю за все, - низко наклонил голову Джейнар.
- Не время и не место. Будет на то высшая воля, еще встретимся.
- Кирайл…
На прощание Тейпи поцеловал супругу в висок и обнял, а потом, не желая долгих прощаний, решительно направился прочь, бросив:
- У меня еще есть дела.
- Теперь спускайтесь, - негромко посоветовал Арк, и его совет прозвучал почти как приказ, отсекая все возражения. Капитан под укоризненным взглядом Джейнара перекинул тяжелые сумки на палубу, буркнув. – Хочу потом услышать, отчего в дурную голову молокососа пришла героическая идея.
Старший Сайте закусил губу. Он неловко ухватился за леер, и капитан поддержал его за локоть.
- Анра, вы тоже спускайтесь, красавица, - решительно сказал Арк.
Он приказал поднимать паруса, потом замер, ненадолго закрыл глаза, укладывая в голове события последних часов. Получилось не слишком хорошо. Бежать метис не хотел, но и заставить сражаться – не мог. Подумав здраво, он не мог осуждать Джейнара – тот спасал то, что мог спасти. С легкой усмешкой Арк вспомнил, что, когда старший Сайте сбегал от споров, его сестра брала в руку палку и шла наказывать обидчиков. Так же затем поступал и Ревер. «Гнилая ветвь» - он часто говорил, что не ненавидит того или иного члена семьи, а затем – поступал так, что верить ему не получалось.
Яхта скользнула в темноту и, стремительно набирая ход, взяла курс на юг… Арк, рискуя, поднял корабль очень высоко
- Бежать, так бежать, - тихо сказал капитан сам себе.

Ночь 12
Война войной, а посиделки на кухне - это святое!

Не так много времени прошло после ухода Джейнара. Ревер не заметил, как ушла рыжеволосая девушка. Он понимал, что силы у него одновременно есть и одновременно - нет. Два желания боролись в наемнике: заорать, выплеснуть боль и заледенеть изнутри, как случается с водой на больших высотах. Встать Ревер себя заставил. Каждый раз, когда он чувствовал, что начинает ломаться изнутри, испытывает сомнения - шел к Шуту. Вряд ли этот едкий и отвратительный в каких-то смыслах человек понимал, что представляет такое для этого наглого и языкастого юнца.
В казармах Шута не было: Стронц его освободил. Однако Ревер знал, где искать напарника.
Возле комнаты его сестры, Теи, было пусто, дальше по коридору - там, где располагались императорские покои, только-только стихли голоса.
Стоило Эшену отойти от сестры, как лицо изменилось. Забрало шлема осталось откинутым, но тень его словно легла на лицо, лишив его привычного выражения, словно тень пустоты. Когда он был настоящим? С Теей, прикрываясь в другое время маской? Или наоборот, сейчас, а с сестрой говорили остатки мальчишки, которым Шут был когда-то. Человек, которого уже нет, тень былого. Он заметил знакомое лицо и механически кивнул, приветствуя наемника. Ревер отсалютовал в ответ.
- Ты давно видел Шангриетт? – наемник пошел с ним рядом.
Шут не удивился неожиданному обществу. Какая разница. Он спокойно ответил:
- Да. Она где-то пропадает. То ли ей вскружило голову обилие мужчин, то ли, скорее, объектов для поджога.
- Скорее – второе. Хотел бы с ней поговорить… - он осекся. – Где ты будешь завтра?
- Спроси у дворцовых магов, может, недалеко пошлют, - посоветовал старший. – Меня назначили отсиживаться в тылу... То есть охранять дворец. А ты?
- Не знаю. Шут. - имя прозвучало отрывисто, как будто Ревер хотел продолжить.
- Я хочу быть недалеко. Если завтра не будет, кому меня держать, я не сделаю ничего полезного, только – хуже.
- Держать? – губа искривилась, левый угол дернулся вниз, а правый – вверх, словно неумелый подмастерье перепутал половинки масок. – Так рвешься помереть?
- Буду рваться, - Ревер вздохнул, закрыл глаза, и очень ровно закончил, - остров, который принадлежал моей семье, сожгли дотла.
Невидимое забрало на лице Эшена, сминавшее черты в жесткую маску, на миг дрогнуло – непривычно вне присутствия Теи. Память дохнула картинами детства, когда на руках у бездомного мальчишки... Хватит. Не смотрись в зеркало, Шут. Это лишь мальчишка.
Он не думал сейчас, что годится скорее в старшие братья, чем в отцы – год после того шел за два, за три, за пять. Куда ж тебя понесло, мальчишку. У вас был целый остров... Не время для вопросов.
- Держись. Умереть без толку – нехитрая наука.
- Я знаю. Ты меня удержишь, Шут?
- Да, - ответил тот, и в голосе на миг мелькнуло сочувствие. Впрочем, может, и почудилось? Он сам не был уверен, слишком коротким был проблеск. Закончил уже привычным тоном. – Надо будет, приложу по затылку.
- Затылок мне пока дорог, - усмехнулся Ревер и тряхнул головой.
- А я добавлю… - прозвучал из полумрака алькова низкий и хрипловатый женский голос. – Давно не встречались, мальчики.
- Как трогательно, - усмехнулся Эшен. Продолжил, подражаю тону сказителя. – И они, пришедшие вместе, собрались вечером перед битвой...
- Как сентиментально. Не получал от меня ожогов давно ты, похоже, - между бывшими наемниками повис небольшой сгусток огня. Шангриетт несколько раз кашлянула в ладонь. – Я ненадолго.
Ревер улыбнулся «старой ведьме».
- Если хочешь поджарить мясо, пошли лучше на кухню, - не моргнув глазом, предложил Шут. – Там еще и выпить найдется.
- Приглашаешь?
- Конечно. Нас, как гвардейцев, там всегда накормят. А магов что – нет?
- Пошли, - пропустила вопрос огненная колдунья. – Ревер…
- Конечно, с вами, - ответил наемник.
Как ни странно, наконец, дворец притих. Наверное, кто-то и вправду погрузился в сон, но большинство просто разошлись по своим комнатам. Некоторые пытались задремать, и часто безуспешно, ворочаясь на широком ложе или узкой кровати. Другие спешили – объясниться, написать письма, подумать о будущем, подготовиться, договорить, допить, доесть, дожить, долюбить...
Наемники быстро добрались до кухни. Дежурным поварам, как и солдатам на посту, отказано в покое даже тогда, когда ночь может стать последней перед гибелью привычного мира – они должны поворачивать над огнем мясо и заливать в котел воду. Может быть, именно потому, что всегда находятся те, кто стоит на посту и готовит пищу, мир до сих пор не погиб.
Для двух гвардейцев и колдуньи нашлось и жаркое, и вино, и свободный угол длинного стола.

(пока вдвоем с Соуль)

Ровена разделась и сплела волосы в жесткие косы, но уснуть все равно не могла. В памяти вертелись события дня... Двух дней. Новые лица перемешивались в калейдоскоп, восхищение собственной взрослостью сливалось со свербящим чувством уязвимости и неподготовленности к такому. Детство, взрослость, настоящая смерть и жизнь, которую трудно было назвать таковой. Дракон на стене и понимание, что это волшебство тоже уйдет. Хорошие люди вокруг - и одиночество, страшное от невозможности доверять. Человек на стене внушал доверие непроизвольно, одним своим видом, Ровене казалось, она даже не могла бы сочинить такой правдоподобной истории, которая бы казалась уместной в его присутствии. Но он был волитарским драконом, а с детьми говорил... От скуки? Или потому, что благородное существо просто не умело говорить "вы мешаете, уходите"?
Мысль пришла в голову неожиданно и была бредовой, как все полуночные мысли. Поспешно поднявшись, распустив неаккуратные косы и надев приталенный дорожный плащ поверх рубашки, девушка накинула капюшон и выскользнула в коридор. Где мог находиться вход в подземелье? Алфар говорил что-то о тронном зале, но там, наверняка, охрана... Может быть, через подвалы? Самый простой ход туда был через кухню, и дорогу до кухни Ровена знала. Ускоряя шаг в пустых коридорах и замедляя, когда проходили запоздалые слуги или охрана, девушка добежала до самой двери... И остановилась, едва не подняв шум. Там кто-то был. Заглянув из полумрака в свет, она сосчитала людей. Повара? Обедающие?? Впрочем, они были на другом конце кухни и был шанс проскользнуть при удаче. Потерев босую ступню пяткой, чтобы согреть, девушка сосчитала до пяти и попробовала проскользнуть незаметно, пока люди были увлечены едой. Знакомый светловолосый человек повернулся от стола и остановил на девушке взгляд.
- Эй…
- Что такое, Ревер? – незнакомая девушке старуха немного наклонилась вперед, отложив сторону трубку, от которой, казалось, табаком разило за версту. В седых волосах еще, едва заметная, оставалась рыжина.
- Знакомая.
Ровена остановилась, словно пригвожденная к месту, но через секунду овладела собой и бросила взгляд на знакомца по вечеру.
- Доброй ночи, господин Сайте.
Он кивнул ей, потом ответил сидевшим за столом:
- Лучше не задерживаться сегодня. Завтра очень тяжелый день.
- А ты уснешь? – прямо спросил мужчина, на вид никак не меньше сорока, с не очень приятным выражением лица.
Ревер поколебался, потом мотнул головой.
- Выпей подогретого вина, может и получится, - посоветовала старуха.
Ровена не продолжила путь, но и не подошла ближе, явно слушая разговор.
- Садись, внучка, - не глядя, предложила женщина.
- Благодарю за приглашение, - склонила голову девушка, но с места не двинулась. Могло показаться осторожностью, могло показаться изучением двух мужчин, вовсе небезопасных на вид, но на самом деле ей просто не хотелось взглядов в спину. Сейчас собственная идея уже не казалась ей романтичной и сказочной, скорее детской, недалекой и благоглупой. В конце концов, она не была по-настоящему такой дурой, просто все вокруг было слишком... слишком похожим на пьесу после того, как опущен занавес, а герои забывают сюжет.
- Да не бойся, мы сырое мясо не едим, - усмехнулся мужчина. – Когда жареное есть.
- Тем более, что мяса немного, - оценивающе пригляделся Ревер, и схлопотал от старухи короткий и веский подзатыльник.
- Я – Шангриетт. Это – Шут.
- Я не боюсь быть съеденной, - девушка про себя улыбнулась, но внешне сохранила серьезность. - Приятно познакомиться, Шагриетт, Шут. Я Ровена.
Дальше выбора не было и она подошла ближе, сев на лавку недалеко от компании и запахнув широкие полы плаща.

(уже втроем - Кысь прибавилась)

- Вот теперь магов и солдат поровну, - заметил Шут. – Вот бы в бою так было!
Он с интересом посматривал на «знакомую» Ревера и на самого парня – казалось, прикидывая, насколько близко они знакомы.
- Проголодалась? – дружелюбно спросила Шангриетт.
- Не знаю... - на этот раз и выражение лица было вполне искренним - смущенная улыбка. Она ведь не ела... Не помнила сколько, в последний раз еще с Алфаром, кажется. - Уже наверное да. Вы - волшебница?
- Да. Как и ты, огненная, - улыбнулась старуха. Из большой тарелки она переложила в еще чистую пиалу немного жаркого и встала, чтобы попросить ложку для девушки.
- Я только снаружи... Сидите, пожалуйста, я сама, - девушка подскочила так быстро, что колено в полупрозрачной рубашке на секунду выскользнуло из-под плаща. Сама она, впрочем, не придала этому значения. Или сделала вид, что так.
- Почему - снаружи? - удивилась Шангриетт.
Ревер без интереса отметил коленку и задумчиво посмотрел вглубь чашки. Похоже, вечерняя его веселость канула в небытие.
- Бездарная, - улыбнулась Ровена и приняла у повара ложку. - Это официально, из школы.
- Самого маленького огонька не можешь сотворить?
- Могу зажечь свечу. И потушить тоже. Все, - снова улыбка. - Переживу завтра - стану служанкой.
- Ну, не думаю, что все потеряно. Погоди себя хоронить. И ты, ты! - она хлопнула ладонью по столу так, что чашки подпрыгнули. Ревер поднял голову. - Тоже.
Последнее слово было сказано удивительно-спокойно.
- Мы с Ревером вот не умеем и того, - и ничего, - Шут слегка хлопнул юношу по плечу. – И ничего. Как и большинство лордов.
- И правда, - светловолосый наемник улыбнулся уголком рта и подмигнул Ровене.
Шут наклонился к уху юноши и прошептал:
- Может, подцепишь девчонку? Глядишь, к утру веселей будет.
Ревер ответил ему тоже шепотом:
- Она же маленькая совсем…
- От вас того и не ждут, - уголки губ девушки приподнялись в улыбке, не дошедшей до глаз. - Не волнуйтесь, Шангриетт... Я не планирую смерть.
- Это совсем уж трагично, - коротко усмехнулась старуха. – Приятного аппетита, внучка.
Шут дернул плечом.
- А она, кажется, не против. Ну дело твое.
Самому ему пожелания аппетита явно не были нужны, да и не раз говорились.
- Спасибо, - девушка поковыряла жаркое, выбирая овощи. Светло-рыжая прядь чуть было не скатилась в еду, но была подхвачена вовремя. Когда овощи кончились, Ровена еще поперекладывала мясо немного, потом бросила это занятие.
- Вина? – предложил Ревер.
- Не пью, спасибо, - Ровена покачала головой и это очень быстро сделало капюшон бессмысленным - светло-рыжие локоны вылезли все вперед и почти закрыли лицо. Пришлось снять капюшон и попытаться все их упаковать в полученный карман ткани.
- Может, завтра все помрем, так и не попробуешь, - бросил Шут. – И зачем?
- Я так много потеряю? - улыбнулась Ровена
- А ты пробовала? – спросил Ревер.
Она ответила серьезно:
- Пробовала. Не люблю.
- Тогда сейчас попрошу для тебя молока, - сказал Ревер.
По лицу Шута пробежала кривая усмешка, но он удержался от реплики.
- Благодарю, обойдусь, - девчонка не без ехидства улыбнулась лично Сайте. - Но вы можете пить спокойно. К тому же, вино благотворно влияет на сон.
Шангриетт предупреждающе вскинула руку:
- Не груби ребенку.
Судя по тому, как изменилось лицо Ревера, именно это он собирался сделать.
- Не волнуйтесь за меня, Шангриетт... Я привыкла, - Ровена снова поднялась на ноги и налила в кружку воды.
- Извини, - негромко выдохнул Ревер.

Подростки часто бывают вечно голодными, ничуть не толстея, и Алфар подходил под это правило. Поворочавшись некоторое время, он обнаружил, что голод оказывается сильнее сна. Интересно, повара учитывают, сколько раз в день едят юные маги? Он представил себе, как Наори в момент подготовки заклятия приносят отчет о том, что ученик Алфар слишком часто посещает кухню, и по дороге наслаждался этой картиной. Разбил ее на осколки звон неожиданно знакомого голоса. И он, сам не зная почему, отступил в тень. Он, Манфри, представитель семьи, которая всегда была на виду и если когда и таилась, то разве унося ноги после особенно громкого дела – ледяной кнопки на стул учителю или поворота рек.
И все же он скрылся. Словно виера – подумалось на миг. Скрылся, слушал и смотрел, и в какой-то миг под лопаткой больно стукнуло – не так, как в миг, когда лидумный меч во сне отсекал крылья, но похоже. И как тот, бессильно падавший в бездну меж двух стен где ничто рассекало тьму, он не шевелился, ловя и кокетливые интонации в голосе, и сверкание голой коленки. Только дышал так, что, казалось, слышит даже дракон. Почему это его так волнует – мальчишка не понимал, не думал об этом, он вообще ни о чем не думал, пока не выступил из тени направился к столу. Опытный взгляд мог уловить в походке неестетственность.
- Добрый вечер, Ровена, - голос был таким же ровным, как и шаги. – Не спится?
- Еще один внучек…
- Доброй ночи, - глаза рыжеволосой удивленно распахнулись, но она усилием вернула взгляду нормальное выражение. - Вроде того...
Манфри, который в других обстоятельствах не преминул бы ответить, что не чаял уже увидеть свою бабушку или еще что-то в этом роде, едва заметил слова огненной и через силу кивнул незнакомой троице. Оперся рукой о сглаженные сотнями локтей и мисок доски.
- Не спится?
- Может, представишься? – иронично приподняла седую бровь Шангриетт. – Ты не один здесь, маленький.
- Возможно, мы ему снимся? - Шут щелкнул тремя оставшимися на руке пальцами.
- Он Алфар, - ответила за него Ровена. - Это Шангриетт, Шут и Ревер Сайте. Я познакомилась с ними сегодня.
- Благодарю, Ровена.
- Да, очень приятно, - на миг интонации мальчишки стали странно напоминать Эшена. – Я ученик леди... Альтамириэннэ.
- Что-то слышала, - ответила старуха в прежнем тоне.
Ревер подпер подбородок ладонью и сделал несколько глотков вина, потом задумчиво посмотрел на Шута; в глазах читалось: «Кажется, на эту ночь, она – занята». Тот подмигнул, пожав плечами, и покосился на мальчишку и юного гвардейца, явно показывая, что, по его мнению – сравнение в пользу последнего.
- Что ты здесь делаешь в такое время? – выпалил Манфри.
- Мой младший брат в восемь лет швыряется шаровыми молниями, нагл в два раза больше, но с незнакомцами повежливее… - Ревер отклонился назад.
- Пью воду и говорю с Шангриетт, - девушка улыбнулась в кружку - ситуация вызывала и смех, и крайнее раздражение, и желание просто уйти... Много чего. Но показывать стоило только то, что нужно.
Старуха мягко улыбнулась девушке.
Мальчишка взял себя в руки и понял, что должен сказать... собственно, сказать ему, в общем-то нечего. Он и сам пришел на кухню поесть, и... Но и уходить не собирался.

- Я бы с вами чего-то перекусил, - заявил он, направляясь к поварам. На Ревера юный маг старался не смотреть вообще. Последним, что добавило веса в чашу неприязни, было заявление о том, что его брат наглее.
Шангриетт потушила трубку и задумчиво посмотрел юному магу вслед:
- Твой кавалер, внучка?
- У меня нет кавалеров. Он мне помог с работой, - девушка кончиком ногтя выловила ресницу из кружки. - Я только день во дворце.
- Откуда ты?
- Город, - ответ был неопределенным, но Ровена постаралась, чтобы он прозвучал естественно. - Я надеялась здесь работать.
- Приятного аппетита, - пожелал Шут, когда Алфар вернулся с тарелкой и кружкой. – Это успокаивает.
- Я спокоен, - буркнул тот, забираясь на лавку. Он поглядывал на Ровену – особенно на край плаща, когда тот шевелился от легких движений.
- Приятного аппетита, - повторила следом за Шутом Шангриетт и немного пересела, закрывая девушку от взглядов Алфара.
- И вам, - коротко отозвался мальчишка.
Ровена едва заметно, но благодарно улыбнулась ей. От нападок Ревера защищаться было намного легче - они были привычны и даже изящны по-своему. Что делать с Алфаром - она не знала. Ей случалось быть запертой в шкаф из припадка пьяной ревности, но тогда не было отношений, которые стоило сохранить.
- Ты водяной, верно? – поинтересовалась у мальчика старуха.
- Да, - постепенно к мальчишке возвращалось самообладание. Он не любил быть смешным. Лучше самому над кем-то смеяться. Голос становился привычно небрежным. – Вот потому у леди Тами и учусь.
- Не тяжело?
- Интересно, - искренне ответил он, мысленно добавив – «если б она еще попроще выражалась...»
- Юное дарование, - хмыкнул Эшен. Ревер задумчиво потер подбородок:
- Интересно, где же Хеген сейчас, засранец…
- Дети спасут мир, - немедленно вставил Шут. - И закопают нас...
Взгляд Алфара был явным обещанием так и сделать. Он продолжал поглядывать на Ровену, но та молчала. А вот до его прихода разговаривала!
- Меня утешает то, что он явно далеко от Столицы. Шел слушок, что вроде как с чокнутыми близнецами удрал… но не уверен. Не уверен.
- А вы - учите? - наконец, спросила рыжеволосая у Шангриетт. Старуха аккуратно убрала трубку.
- Когда-то давно, учила. У меня было на юге несколько воспитанников.
- Вы выглядите как хороший учитель, - согласно кивнула Ровена.
Шангриетт откинула назад голову, с прищуром посмотрела на девушку, снова улыбнулась ей:
- Старовата уже сейчас.
- Сейчас во дворец много огненных взяли, - встрял мальчишка, - хоть как-то учить, к завтрашнему дню. Особенно после резни берегут.
Старуха неторопливо кивнула.
- Воздушные еще хорошо жгут.
- Да, - хмыкнул Ревер. - Жгут.
- Они будут драться? - как могла небрежно, спросила Ровена.
- Завтра я - буду, - ответила Шангриет. - Да и думаю, что каждый, кто может - будет.
Мальчишка поглядел на рыжеволосую девушку и сказал, подбирая слова:
- Те, у кого какие-то боевые заклинания получаются.
- А кто может махать железками, вроде нас – будут их охранять, - и Эшен изобразил ложкой над опустевшей тарелкой выпад. Ревер полушутливо отбил выпад вилкой.
- Та-дам!
По загривку Ровены пробежал озноб. Она скрывала способности, чтобы не быть узнанной, чтобы дома не нашли следа. Но сейчас она чувствовала себя предательницей. Шангриетт безотчетно ей нравилась. Может быть, она только успешно скрывала неприязнь к ней, но скрывала так хорошо, что девчонке хотелось верить. В любом случае, это было неправильным.
- Можно я пойду с вами? На всякий случай...
- Со мной? – с едва заметным удивлением переспросила старуха.
Ровена кивнула. Шангриетт снова переложила трубку и помедлила, потом решительно выдохнула:
- Можно. И вдруг у тебя не только со свечками колдовать выйдет, а?
- В бой тебе нельзя, - резко сказал Манфри. - Сама же сказала...

Шангриетт повела пальцами, подогревая свое вино.
- Говорят, чтобы воздушный маг показал себя, его нужно сбросить с острова... - Аргумент был неубедительным, но другого не было, и Ровена решила стойко его держаться. - Может быть, меня просто нужно напугать сильно?
- А если способностей не хватает, то он падает, - заметил Шут. – Как простой человек.
- А если он не пробует, то в неведении остается до смерти, - щелкнула пальцами старуха.
- Мы все можем завтра...Вы сами сказали, - улыбнулась Ровена.
- Будет не будет. Никто не сможет остаться в стороне, - закончила Шангриетт и посмотрела на Алфара.
Манфри закусил губу – на ней показалась капля крови. Вино Шангриетт внезапно остыло вновь. – Чтоб эта девчонка шла в бой, а он будет сидеть во дворце, потому что водник?
- Тогда я с вами.
- Мне Тами голову оторвет.
- Демонов ты не боишься, а ее? – скривил губы Манфри.
- Благодаря магам дворца меня еще не отправили за решетку, - вежливо ответила старуха. – Я подняла канделябр на одного высокопоставленного хама. Тяжелый канделябр… Жаль, промахнулась слегка по его… достоинству.
Ровена прыснула в кулак - не удержалась - но быстро подавила смех: присутствующие могли принять на свой счет. Шангриетт с улыбкой повела плечами. Ревер потер большим пальцем бровь. Алфар тоже хихикнул.
- Повесь объявления – бью хамов канделябрами, - посоветовал Шут, неожиданно зевая. – Еще и заработаешь.
- Устал? – сочувственно посмотрела на него огненная колдунья. – Старовата я для таких развлечений.
- Ты скромничаешь, - неожиданно широко улыбнулся Ревер, - прибедняешься, старушка-Шангри.
Она польщено улыбнулась.
- Во дворце не будет столько подсвечников, - покачала головой рыжая. - Это невыгодно.
- Хамов больше?
Она кивнула.
- Зато подсвечники прочнее, - заметил Эшен. - Они многоразовые.
- Ничего… - Шангриетт подмигнула девушке, - их просто ставить на место.
- И все равно я буду драться, - упрямо нагнул голову Алфар.
Ровена снова ответила только кивком, ее улыбка перетекла в серьезность так плавно, что трудно было заметить перемену сразу.
- Если все-таки полезешь, тогда тоже будь неподалеку, - посмотрела на него старуха. – Не подумай, что я покровительствую, не тот у меня уровень. Просто молодым жить и жить, а старые ведь знают, как за ними приглядывать. У меня бойцов много прошло. Ревер, ты понял, что тоже не должен лезть на рожон?
Светловолосый наемник качнул головой и посмотрел на Шута. Тот лишь кивнул, не став повторять обещание.
- Где встречаемся? - спросил Манфри.
Шангриетт вопросительно посмотрела на рыжеволосую девушку, вздохнула, потом назвала место.
Молодой человек вздохнул и поднялся.
- Спокойной ночи, Шангри, леди... Алфар.
Шангриетт невозмутимо в очередной раз подогрела вино.
- Попробуйте все-таки поспать, мальчики.
- Спокойных снов, - откликнулась Ровена, выходя из задумчивости и даже улыбнувшись, чуть поспешно, но вежливо.
- Спокойной ночи, - махнул рукой Алфар.

- Я смогу убивать людей, - сказал Манфри после короткого молчания. – Демонов - не знаю.
Тарелка перед ним уже была полупуста.
- А ты убивал? – Шангриетт просто протягивала вино, закрывая собой рыжеволосую от слишком откровенных взглядов. Сегодня она собрала волосы туго, и потому черты лица старухи казались заострившимся, даже немного вороньими. – Человек, каким бы… плохим человеком он был, все-таки человек. Мои слова звучат путано, странно, но «ничто» уничтожать легче, чем жизнь.
- Одного демона убил... случайно, факелом, - казалось, эта ночь и этот странный разговор сняли запрет на молчание, которое он установил. Там было слишком много ощущения бессилия для победы. И усмешка. Людей... мне Тами на них запретила тренировать уроки.
- И что ты почувствовал?
Он упрямо тряхнул головой.
- Это был демон.
- Ничто.
Он снова тряхнул головой – непричесанные волосы рассыпались. Скосил глаза на девушку. Ничего не ответил. Ровена молча вертела кружку в руках, кажется, вовсе не ощущая тишину неловкой. Сейчас, когда ее лицо было безмятежно-спокойным, она особенно походила на фарфоровую куклу, которую не удалось до конца завить и раскрасить. Шангриетт молчала тоже. Она снова набила трубку, но закурить – не торопилась. Морщинистое лицо хранило задумчивое выражение, но отнюдь не отстраненное. Иногда огненная колдунья поглядывала на девушку, иногда – на Алфара.
- А когда и как вы в первый раз убили? – вопрос был задан водником не с трепетом, а с очень живым и практическим интересом.
- …В двадцать один, - помедлив, ответила Шангриетт.
- А как? - не отставал мальчишка.
- Закончив учебу, я уехала на юг, где нанялась в охрану к одному лорду. Первым человеком, которого я убила, был его брат, хотевший ему перерезать горло. Я подожгла его одежду и сама испугалась того, что сделала. А он с криками бился о стены, пока не затих.
Ровена поежилась, но ничего не сказала. Безмятежное выражение на ее лице сменилось задумчивым.
- Для меня было кощунственным сжечь дотла человеческую жизнь, а потом я поняла – что сжигать сразу – легче.
Мальчишка задумался, закрыл глаза - казалось, он пытался представить эту картину.
- И безопаснее, - добавил он задумчиво.
- И безопаснее, - не стала спорить Шангриетт. – Чем быстрее – тем безопаснее.
- Я иногда жалел, что не огненный, - Алфар открыл глаза и вздохнул.
- Вода может и лечить, - тихо откликнулась девушка.
- За это водных на войне очень ценили, - вспомнила старуха.
- Ну я ж не Менгаард! Хотя там, в подземелье – получалось!
- Менгаард везде не успеет, - снова Ровена.
- У него удивительный дар, - спокойно заметила им Шангриетт. – Ровена права. Ты должен уметь лечить, Алфар.
- Так я учусь, - он скорчил физиономию, словно проглотил что-то кислое. – Отделить воду из одного ведра от воды из другого ведра...
- Это основы, как огненных колдунов вначале учат вытягивать уже зажженное пламя свечи на миллиметры.
- Или спрашивают, сколько языков у очага, - улыбнулась Ровена.
- К примеру, - кивнула ей старуха.
- Основы... Но война-то – завтра! Не через год, - он подался вперед, заговорил горячо. – Ну можно там долго-долго учиться, когда пять лет впереди. И то – все ли потом сгодится. А сейчас надо такое, чтоб можно было прямо вот с демонами сразу и применять. Или для наших! Я Тами говорил...
- Остынь, ты же водный… - мягко положила сухую руку ему на плечо Шангриетт. – Мы не знаем, что будет завтра. Может, послезавтра уже не будет, а если будет – то Тами права.
- Те, кто не вытянул пламя, потом вместо соломенных чучел поджигают стены и собственных учителей, - из-за ее спины согласилась Ровена.
Самодовольная улыбка скользнула по лицу Алфара, неожиданно образовав ямочки на щеках. Но он не стал говорить вслух, что кое-какие полезные навыки далеко не для первых дней обучения он таки выцарапал у своей наставницы.
- Я знаю. Но ведь не все же! Первые маги сами учились.
- Что они успели поджечь, утопить, развалить и шарахнуть молнией, мы не знаем, - педантично ответила Шангриетт.
Ровена спрятала улыбку за кружкой. В свою очередь Алфар вспомнил известные ему деяния родственников-Манфри, которые успели многое развалить, утопить и шандарахнуть молнией с осознанием дела, и тоже усмехнулся. Подумаешь!
- Зато их деяния дошли в легендах!
- О да…

- А голову Тами с вас не снимет, - обнадежил пожилую собеседницу Алфар.
- Она придумает что другое, конечно, - приподняла седые брови Шангриетт. – Не переживайте, молодой человек. Я не собираюсь запирать вас во время нападения в чулане.
- Да нет, просто она будет откручивать мою, - Манфри усиленно потер шею, - так долго, что про остальных забудет, когда управится. И рассказывать мне умными словами, что делает.
В ответ старуха негромко, коротко рассмеялась. Ровена улыбнулась тоже, но оставила предположение без комментария.
- Спать не хочешь? - неожиданно спросил девушку Алфар. – А то завтра...
И в очередной раз мысль о том, что – завтра, повисла в воздухе.
Она отрицательно мотнула головой.
- Не спится. Шангриетт?
- Я тоже пока посижу, - повела плечами старуха. – Потом провожу тебя, внучка. Сейчас уже поздно.
Алфар насупился:
- Да не, я сам провожу, тогда и я с вами.
- Я не Ревер, чтобы ко мне ревновать, - заметила Шангриетт, ее глаза смеялись.
Я не ревную! – вскинулся мальчишка. – Вообще..!
Ровена печально положила подбородок на предплечье левой руки, а правой ковырнула край чашки.
- Что-то не так, внучка? – тихо спросила ее старуха.
- Все так, - Ровена тряхнула головой, отгоняя меланхолию. - Наверное, правда уже слишком поздно.
- Пойдешь?
Девчонка кивнула. Манфри поднялся из-за стола, остановился в ожидании. Ровена поднялась не сразу, словно не могла заставить себя покинуть уютное место за деревянным столом. Шангриетт задумчиво, изучающее на нее посмотрела, тоже встала. Она направилась за подростками, как отстраненный наблюдатель – просто, на всякий случай.
Когда Алфар сопровождал девчонку сам, что чувствовал себя хозяином замка. Сейчас же то и дело ощущал себя глупо.
- Давай от нее спрячемся? – он подмигнул Ровене.
Ровена шла медленнее обычного, может быть, чтобы дать возможность огненной нагнать их, может быть, сохраняя иллюзию "вместе". На предложение Алфара она только отрицательно покачала головой без следа шутки.
- Что с тобой? – тихо спросил мальчишка. – Ты вдруг стала такая... грустная.
- Я просто подумала, что хотела бы оказаться тут раньше, - прикрылась улыбкой рыжеволосая.
- Когда?
- До войны?..
- Еще будешь – после, - обнадежил он. Шангриетт молчала.
- Кто знает? - улыбка.
- А почему нет? – он удивился. – Никто тебя не выгонит.
- Может быть, - снова улыбка. - Может быть, нет.
- Точно нет! Вот увидишь, как здесь будет красиво. И небо ярко-синее... Я даже плохо помню – как это. Совсем маленький был.
Ровена покачала головой и улыбнулась, но не ответила.
- Правда. И я тебе весь дворец покажу!
Последний поворот - и показалась дверь комнаты, отведенной Ровене. Девчонка улыбнулась в последний раз.
- Буду рада. Доброй ночи, Шангриетт. Спасибо. Не уходите без меня пожалуйста, - девчонка протянула руку, чтобы коснуться плеча волшебницы, но в последний момент не решилась и смущенно убрала за ухо светло-рыжую прядь. Снова повернулась к Алфару. - И тебе тоже.
- Как пожелаешь, - кивнула ей огненная колдунья. – Мне сейчас уйти или еще остаться ненадолго?
Мальчишка вспомнил, что хотел спросить, правда ли Ровена проголодалась, но рядом была Шангриетт, да и девчонка выглядела такой несчастной...
- Не уйдем! – пообещал он. – Отсыпайся!
- Как пожелаете, - тихо улыбнулась в тень снова упавшего на лицо локона девушка. Предложение звучало легко, но не выглядело формальной вежливостью. - Коснувшись плеча Алфара на прощание, Ровена проскользнула к себе, но не стала закрывать двери сразу.

Ночь 12
Конец кошмара, начало войны
(Кысь тут в больших и даже в бОльших количествах)

Наступившее на площади не было тишиной, но показалось ей многим. В тишине кашляли те, у кого доставало еще сил бороться со смертью. Над Каргом склонилась Ирэ и теперь помогала потерявшему сознание шаману в его войне, обняв рану ладонями. Ахарак с достоинством оглядел толпу и, развернувшись, ушел к себе. Водяная шаманка с пухлыми руками и длинными, до земли, волосами, искала среди жертв демона еще живых, не вытирая слез, сбегавших по сероватым щекам. Рядом с обожженной огненной ее родич опустился на одно колено, помогая пожилой шаманке подняться. Шагра склонилась над телом Аграта и вынула камень из его руки. Кто-то окликнул Гранда - он не ответил. Гибкий орк, тот же, что ударил Ваагха, теперь склонился над ним, обеспокоенно наблюдая за открытыми ранами. Среди орков показалась тощая ученица Жиары, которая испуганным олененком бросилась к обретенной подруге. Высокий седоволосый тан переворачивал мертвых, громко выкрикивая в толпу имена.
Змей, наконец, пошевелился и снова скользнул к возвышению, с которого вел совет. Он оглянулся, пытаясь отыскать кого-то в толпе, и не находя. Взгляд остановился на Мирк. Он поманил ее за собой и долговязая полукровка, колеблясь, оставила Шагру.
- Говоришь, Мать... - невесело хмыкнул Гранд. - Ну, поверни их взгляды.
Ученица шаманки секунду непонимающе смотрела на него, потом обернулась через плечо к догорающему костру. С оглушительным хлопком пламя взорвалось. В тишине лица орков повернулись - сначала к костру, потом к возвышению. Гранд оглядел толпу заинтересованно-мрачным взглядом.
- На Армаду напали. С рассветом выходим.
В ответ не было ни восторженного рева, ни салютов оружием, ни даже голосов против. Большая часть просто кивнула и вернулась к своим делам. Некоторые - занялись поиском своих посыльных и капитанов.
Нетерпеливым жестом отослав женщину, Ахарак твердым шагом прошел к себе... И, едва миновав дверь, тяжело рухнул на пол, откашливаясь от черной в полумраке крови.
Девчонка-переводчица не сразу нашла Рейнальда, но когда нашла - выглядела порядком встревоженной. А еще злой. Бросив короткое "помоги", она чуть ли не за руку потащила человека через толпу.
- Что? - на душе тут же словно скрежетнули точилом. Случилось. Что-то важное. Что-то... страшное. - Веди скорее.
Девчонка послушно перешла на бег.
То, к чему она его привела, довольно мало напоминало женщину, особенно такую, какая могла бы жить среди самых влиятельных орков на Глыбе. С течением времени переломы Геры успели распухнуть а синяки проявиться, и больше всего она напоминала иллюстрацию в книге о комнатах пыток. Но идти самостоятельно она не могла, а Кита была слишком мала, чтобы дотащить ее до шатров. Оркина шипела, опираясь на единственную относительно здоровую руку, и, похоже, попросту не заметила новой компании. Зато переводчица Рейнальда прямо указала на нее рукой:
- Нужно донести.
Рейнальд, не слушая, подхватил женщину на руки - как можно бережнее.
- Кто? И что ещё? - голос рыцаря скрежетал, словно металл.В глазах сверкнула ярость - почти орочья, - По порядку.
Кита повела его обратно - она разбирала дорогу даже среди хаоса и переговоров. Еще не все тела унесли, и на многих панцирях блестели украшения, достойные танов. Когда орков вокруг стало меньше, Кита заговорила.
- Двое демонов, воин и маг, говорят, убили шамана. Еще много наших.
- Её - кто? - рыцарь словно не слышал. - Кого именно убили? И что Гранд?
- Ее - боец гранда, поединок. Гранд начал войну, - Кита отвела в сторону штору, пропуская Рейнальда с Герой на руках, потом быстро добавила, - Аграт тоже мертв.
- Войну - с кем? Куда положить её?
- С виррами, - девчонка разложила подушки так, чтобы они образовали подобие лежанки, а сама бросилась туда, где, как уже знал Рейнальд, хранились вода и травы. - Целители сейчас с танами.
- Для неё - никого нет? Сколько она продержится?
- Не знаю. Я буду с ней. Нужно будет ждать, пока улетят корабли.
- Я могу помочь. Имею право требовать одно желание. У А-арака. К ней пришлют целителя, - процедил Рейнальд. - Прямо сейчас.
Девчонка вздрогнула.
- Меня могут не пустить. Я попробую.
- Попробуй. Я посижу с ней.
Словно заботливая мать, огромный рыцарь склонился над оркиной. Сейчас Гера почему-то казалась ему совсем маленькой... Не так, нет, не так он хотел бы носить её на руках... Она мало что видела, хотя не теряла сознания - глаза застилали слезы, мало похожие на те, что обычно проливают женщины. Каждый раз когда она в очередной раз пыталась встать, по щекам сбегали капли. В какой-то момент она посмотрела прямо на Рейнальда... И, стиснув зубы, снова приподнялась на руке.
- Бой?..
Девчонка убежала, но скоро вернулась снова.
- Женщины боятся идти, шаман сказал, убьет того кто войдет. Я могу пройти мимо них, но надо было вернуться, - юная оркина почти сорвалась на сбивчивую скороговорку, но одернула себя и замолчала.
- Он... запретил им её лечить? - Рейн обернулся. - Гранд начал войну с виррами. Аграт погиб. Другие - кто-то тоже. Почти как у нас начало...
- Он запретил заходить, - объяснила Кита. - Сказал, убьет. Я подожду и пройду через ход для женщин. Они не увидят.
- Будь осторожна. Что он сам? Чем занят?
- Всех выгнал, - пожала плечами девчонка.
- Прочие шаманы? Таны? - Рейн перечислял, не отрывая взгляда от Геры.
- Карг, кажется, мертв... - девчонка опустила голову. - Таны... не считала. Есть.
- Я пойду, - женщина сделала попытку подняться на ноги и зашипела от боли. И сразу же попыталась снова.
- Не сможешь. Лежи. Скажешь - понесу, - оборвал Рейн - властно, не давая возражать. - В ком были вирры?
- Не видела, - отмахнулась от вопроса Гера, - пошли.
- Куда, женщина?
- К Ахараку! - на этот раз Гере почти удалось подняться на ноги.
- Перестань, - рыцарь снова взял её. Немного жёстко на этот раз, прижимая к себе и давая понять если уж не всему миру, то хотя бы ей - не отпустит. - Несу. Дыши ровно. Держись.
Гера кивнула и дальше только вполголоса говорила, куда идти. Она сама не могла бы объяснить, чем ей не понравилась реакция Ахарака, но запираться в собственной юрте когда ему самое время быть снаружи и наравне со всеми вести подготовку... А может быть, она просто нашла себе дело, чтобы не думать о том, что от нее останется после выздоровления?.. Ахарак часто посмеивался над ее увлечением, и теперь воспоминания об этих насмешках не вызывали бессильного гнева. Скорее сочувствие. Испуганные женщины не посмели возражать взрослому воину, а от Геры и вовсе усиленно отворачивались.
За плотной шторой двери, в полутемной юрте, шаман сидел, тяжело привалившись к каменному выступу и в очередной раз пытаясь откашляться от идущей крови. Пурпурные пятна украшали уже не одну часть комнаты. Он обернулся к вошедшим так, словно и в самом деле собирался убить, но узнал посла.
- Воздушный Отец, - поклонился Рейнальд - настолько, насколько позволяла Гера на руках. - Я знаю всё. Они напали.
- Нужно?.. - шаман тяжело поднялся на ноги. Под его тяжелым взглядом оркина вздрогнула.
- Её - лечить. И ей -что-то. Пусть говорит сама, - Рейн снова кивнул - на этот раз давая Гере слово.
Гера вздохнула - так вдыхают воздух перед тем, как с разбегу прыгнуть с края пропасти вниз.
- Ты умрешь здесь без помощи. У тебя нет преемника. Ты не можешь быть гордым сейчас, - наконец, на одном дыхании выговорила она. Шаман вперил в нее яркий от гнева взгляд. Он подошел ближе и теперь возвышался и над ней и над человеком.
- Отец, послушай её, - Рейнальм смотрел на Ахарака, не отводя взгляда. Сам будучи почти орком, он, если и уступал собеседнику, то не настолько, чтобы не стесняться. А ударить молнией... ну, может - и что? Когда вокруг льётся чужая кровь. Когда Аграт - тот, кто верил, кто был мудр и честен достаточно, чтобы не испугаться умереть за это - погиб... Когда держишь на урках изувеченную женщину, которой нет на свете дороже.... - Я найду всю эту мразь. И перебью. Те, что ушли - а они есть. Те, что обманули - а их много. Кровью клянусь - ублюдки пустоты почувствуют каждый миг боли тех, кого убили.
- Они почувствуют, - подумав, согласился шаман и с усилием поднялся на ноги. - Я знаю лекаря.
Ахарак первым вышел из юрты. И идти пришлось очень недалеко. Большой шатер внушительно выглядел снаружи - редкое здесь дерево обнимало его корнями, а с другой стороны здание словно вырастало из обыкновенной скальной породы. Внутри в нем было по-домашнему уютно - с потолка свисали колокольчики, курительницы и пучки трав, внизу стояла соразмерная и удобная мебель. На нескольких слоях мягких одеял лежал каменный. Его жена давно отняла ладони от раны и теперь просто сидела рядом, сверкающим от тревоги взглядом следя за неподвижным лицом мужа. Она не сразу подняла голову. Пошатнувшись, Воздушный опустился на одно колено рядом с ней и положил ладони на плечи шамана. Потом покачал головой.
- Не сиди здесь.
Земная не ответила, только посмотрела ему в глаза, осуждающе и отчаянно. Шаман встретил ее взгляд спокойно.
- Поможет только каменный край. Он не любит чужого следа.
Ирэ помедлила, потом медленно кивнула.
- У нее переломаны кости, - шаман легким кивком указал на своих спутников. Помедлив, он нехотя добавил. - У меня рана.
- Я соберу обоих, - женщина расправила спину и поднялась на ноги. На ее потрескавшихся губах промелькнула улыбка. - Садись крепко, шаман. Мальчик, положи ее здесь и иди. Тревога будет мешать мне.
- Я могу чем-то помочь... ей? - глухо прошептал Рейнальд. - Если что-то нужно - скажите. Всё, что угодно... Всё.
- Дай мне тех лоз, - шаманка указала на угол, где с потолка диковинным ползучим кустарником спускались полоски коры. Дерево было нарезано толсто и кружевные спирали давно высохли до почти каменной крепости. - Найди огненных. Скажи, обе они займут место. И что посох заберет Мирк.
Короткий поклон, уход. Быстрые шаги удаляющегося мужчины.
- Давно ты здесь не говорила, - шаман рассмеялся, но смех быстро перешел в кашель. Ковер юрты окрасился ярко-пурпурной кровью. Ирэ осуждающе покачала головой.
- Я была бы лучшей старшей, чем оба вы, - женщина твердо надавила на плечо Воздушного, укладывая строптивого пациента на обе лопатки. Тот не сразу послушался.
- И давно меня не касалась, - наконец, Ахарак положил на ковер затылок. Шаманка переместила ладони на его грудь.
- Дадут пятеро, не стану еще столько же. Не отвлекай.

Обе огненных были уже среди орков: Мирк с любопытством изучала раненых и иногда останавливалась, когда просили пережечь гной и заразу. Водным это не требовалось, но земляным - очень часто. Почти все шаманы-целители были женщинами. Арша говорила с тремя танами сразу, спокойно и размеренно отвечая на их вопросы.
Вбежавший Рейн первым делом отправился к мелкой оркине. В лицо он успел запомнить обеих, но что-то подсказывало - эта будет важнее. Намного важнее - в будущем, которое им ещё строить... Если такая резня не повторится. Ужасаться трагедии рыцарь не стал. В Нижней было хуже. И больше, страшнее во многом. Но там он делал это сам... Осознание сосбтвенного бессилия бесило. Более того, оставались вопросы... в первую очередь - к великому тану Ханкаару. По поводу встречи - головы с задницей.
- Тебе просили передать, что заберёшь посох, и что место вы займёте обе, - без прелюдий бросил Рейн, вырастая у плеча оркинки.
- Большой или Айре? - подняла голову полукровка.
- Послала сказать жена Карга, имени не помню. Всё, что просили. Арше тоже сказать надо.
- Я скажу. Уходи, - улыбнулась шаманка.
Поднявшись на ноги, огненная вздохнула, улыбнулась снова и зашагала к "коллеге". Рейнальд не преминул воспользоваться возможностью. В виски, словно кровью, гулко стучало: "Гера... ханкаар... Гера... ханкаар..." И нужно было расспросить о случившемся ту... женщину Аграта? Так ведь Аграта больше нет! Куда она теперь? А что если... На бегу Рейн прикинул, что захватил с собой в Армаду, не обращая внимания на оборачивавшихся орков, глядевших вслед раскрашенному полуголому гиганту с интересом... впрочем, недолго.
В юрте уже наполнял воздух незнакомый травяной запах, от которого кружилась голова и хотелось спать. Ирэ оставила Ахарака в покое и теперь хмуро ощупывала правый локоть оркины. Результаты ей очевидно не нравились.
- Сказал, - "говорить коротко, им так удобнее". - Ещё что-то?
Шаманка покачала головой.
- Можешь уходить, можешь остаться. Не тревожься только, - ее голос был размеренным, но почти отстутствующим: внимание земной было сосредоточено где-то под кожей Геры.
- Хорошо.
Тяжело вздохнув, рыцарь вышел. куда теперь... Вид у него был преглупый, хотелось только найти кого-нибудь хоть немного знакомого и поговорить... Сорвать злобу, решить остаток дел. Всё, что уже случилось, случилось без него. Теперь у Гранда будет новая Рука, ак это повлияет на Альянс - неясно... Ничего хорошего не ожидалось. Хотя бы попробовать суметь то, что умеется... Только у кого бы спросить, где теперь все "знакомые"? И... есть ещё Аграт. Нужно... попрощаться, наверное? Они ведь виделись до боя. даже говорили. Советы давал... и что теперь сделать с этими советами?
"Я бы мотал Ханкаара". Ну ничего... найдём ещё. Просто посмотреть, каков он, этот славный тан... и как ему явление вирров.
В юрте бывшего Руки было темно, только в боковой каморке горело несколько масляных ламп. Оттуда же слышались тихие всхлипывания. Плакала Шаси. Кита с каменным лицом рылась в каких-то тканях, периодически бросая на расстеленный перед младшей платок тускло блестящие украшения. Появление посла застало врасплох обеих - одна испуганно вытерла слезы, вторая выпрямилась.
- Нужна помощь?..
- Мне нет. Вам? - осведомился Рейнальд. - Собираетесь? Где Аграт... сейчас? Хочу проститься.
- С остальными, - Кита серьезно кивнула куда-то в сторону выхода. - У нас сжигают тела. Погибших в бою - всех вместе. Костер будет когда умрут раненые. Мы - в порядке.
Младшая всхлипнула и принялась завязывать из платка узел. Старшая не без свирепости наблюдала за тем, чтобы вышло прочно.
- Вижу, что в порядке. Куда теперь? - рыцарь подошёл, сел рядом, скрестив ноги, посмотрел на заплаканную, потом - смерил заинтересованным взглядом Киту. Почесал затылок, словно что-то обдумывал и вдруг, ревшившись, махнул рукой, хлопнув себя по колену.
- Отдам ее в дом женщин, там учат, - проговорила КИта, завязывая второй платок поверх первого. - Это - ей, когда станет взрослой. Я вернусь.
- Вернёшься куда?
- Она... на костер, - в голос разрыдалась Шаси, но старшая оборвала ее.
- Я еще не решила. Заткнись.
- На костёр - зачем? Что у вас бывает с женщинами, когад умирает мужчина? Жгут с ним? - так, вот ещё одна легенда сбывается... Хотя этим только кочевряжливых барышень пугали. Порой и он пугал - сговорчивее становились.
- Не жгут, - усмехнулась Кита. - Некоторые добровольно уходят. Мужчины иногда тоже.
Она упаковала во второй узел немного еды и теперь пыталась засунуть туда еще и пузатую оплетенную кожей бутыль.
- Завтрак - с собой в огонь? - усмехнулся посол.
- Завтрак ей, - Кита указала на младшую. - Останется в городе.
- А ты? Если некуда - идёшь со мной.
- Аграт был дурак и сломал мне жизнь, - почти с вызовом обернулась девчонка. - Ты уже не исправишь.
- Идёшь со мной, - повторил Рейнальд. - Расскажешь всё, как было. По пути. дальше увидишь.
- Я отведу ее и вернусь к тебе, - согласилась Кита, но вызов из ее голоса до конца не ушел.
- Я должен верить? Или правда вернёшься?
- Я дала слово. Я только девчонка, но привыкла отвечать за слова.
- Идёт. ТОлько быстро. Я хочу многое узнать.
Кита вернулась довольно быстро, хотя в тишине пустой юрты это время могло показаться вечностью. Девчонка молча села на кучу одеял и посмотрела на Рейнальда.
Тот не заставил себя упрашивать и принялся за распросы:
- Всё видела? расскажи коротко. По порядку. Ничего не забывай.
Кита начала говорить, коротко но удивительно подробно для орка - сказывалась особенная школа. Она видела только начало и конец боя Геры, но из остального не упустила почти ничего, включая камень, вырванный бывшей Рукой и подобранный Шагрой. Обрывался рассказ на решении Гранда.
- Война против вирров... Значит, гвооришь, камень дал Ханкаар? А вирр был в его шамане? - кулаки рыцаря злобно столкнулись, хлопок эхом раскатилс япо помещению. - Где он теперь?
- Камень дал Кашан и вирр был в нем. И в Ваагхе, - имена Кита произносила не без скрытой гордости - мало кто выяснил бы их и запомнил в беспорядочной суматохе.
- Так... шаман или тан, не думаю, чтобы была разница. Хотя... может и не так. Где Ханкаар сейчас? Надо передать Гранду - пусть готовит огонь и дидиум. Оружие из него ковать нельзя - не выходит. Нужно что-то придумывать - хоть чашками бить.
- Они знают, - покачала головой Кита. - Совет. Видел каменных там, снаружи? Ханкаар, может быть, со своими.
- Нужно собрать всех так, чтобы не были готовы к проверке. Аккуратно. если кого не найдут - скорее всего предатели. Я буду искать ханкаара. До отправления времени мало, так?
- Первое крыло после костра. Остальные за ним. Я видела женщин Гранда между орков, они прятали что-то в руках.
- Хорошо. И всё равно... я хочу знать, как шаман Ханкаара был одержан. Хочу найти его. У него есть право на убийство на его корабле? - Рейнальд сжал кулак срезко, с размаху ударил об пол.
- Если ты не капитан и не тан, - кивнула девчонка.
- Брошенный вызов всё ещё имеет силу?
- Сейчас нет. Когда Крыло тронется, Гранд может позволить.
- Я учту. Держись со мной. Нутром чую - виррская мразь ещё не добита - в Аляьнсе всё началось также. Как думаешь,с Герой всё будет в порядке? И... сколько танов и капитанов погибло, какие? Что думаешь о круге?
- Гера где? - уточнила девчонка. - Погибли лучшие. Но их корабли хотят мести. Гарт умер. И Каор. Круг... Карн.
- Плохо. Гера у жены Карга, Айре вроде... Помогает наверное. Надеюсь. Я её хочу у Ахарака выторговать, - пробормотал себе под нос Рейнальд. - Ваши обычаи знаю плохо. Нужна помощь. И вообще кто-то ваш, надёжный. Надолго, думаю навсегда. Ты подходишь.
- Ай-ре, - девчонка улыбнулась несвойственной для нее улыбкой, мечтательной и совершенно детской. - Она поможет. Зачем тебе Гера?
- Хочу себе. Нравится. Не знаю, как у вас принято - у нас не то. Я пробовал с ней как у нас - злилась. Пару раз могла убить. Понравилась ещё больше, - коротко изложил Рейнальд историю собственного романа. - Теперь - хочу забрать. Насовсем.
- К себе? Как наложницу?
- Как жену. Хотя - на что сама согласится. Вы другие, я ещё не всё понимаю.
- Скажи Ирэ.
- Зачем?
- Ей может это понравиться. Тогда не нужно просить Ахарака.
- Не нужно? Она ведь вроде принадлежит ему - это можно как-то изменить? Просто... не хочу вражды Воздушного Отца. Может не понять, может наказать. Мне всё равно, но - её. Не дам обижать. Никому не дам.
- Ты не понимаешь... Это старая тайна. Мне Аграт рассказывал как-то... - Взгляд девчонки потух, но потом, не без усилия, загорелся снова. - Передам, если станешь хранить.
- Слово рыцаря, - кивнул Рейнальд. - Стану.
- Это было еще при прежнем круге. Они все... Ну, нынешние шаманы - были учениками тогда. А Ахарак был с Айре. Они были странной парой. Он многое делал ради ее улыбки, однажды принес голову радужного полоза с гор. Только не готов был признать равной себе. А потом один раз другой ученик, любивший ее, попросил ее взять его мужем.
- И потом? - догадка, тут же посетившая Рейна, была простой и понятной... И в то же время - значит, не совсем всё у них тут отличается. - Потом - Гера?
- Айре стала Ирэ и отринула прошлую жизнь. Ахарак покупает женщин, но среди них никогда нет нужной. Ирэ стоит сказать одно слово про Геру.
- Спасибо... Это большая надежда для меня. Могу как-то отдарить? - вот и уроки Ахарака пригодились... Армада начинает его принимать, он - понимать Армаду. Глупо думать об этом во время такой крови. Но что делать, если думается?
Кита покачала головой.
- Я сама еще не отдарила.
Подняв с пола нож, девчонка с минуту повертела его в руках, потом осторожно срезала одну из своих "кос". Их заплетали давно и волосы у корней успели уже отрасти. Расчесав пальцами локон, девчонка срезала новую.
- Это зачем? Так положено? Или... из-за Аграта? - догадался рыцарь. - Кстати, сколько у него вас было?
- Две и Мяра. Она не живет здесь, только помогает за деньги. Положено распускать, но я не расплету, - девчонка разделалась с последней косичкой и отложила нож. Ее короткие локоны вились правильными крупными спиралями и гротескно роднили проворную жилистую оркину с фарфоровой куклой. Кита достала откуда-то из под самого потолка и украшение - стальной венец, наполовину цепочку, наполовину нежесткая диадема из кованых стальных листьев. Сюжет мог бы быть типичен для любого племени, но резкость линий, вызывавшая мысль о лесном пожаре, безошибочно говорила: орки.
- Мало времени, - она встревоженно улыбнулась и посмотрела на закрытую дверь. - Пойдешь к Ирэ?
- Пойду. Прямо сейчас, - Рейнальд встал, расправил плечи, подкрутил усы, как заправский франт - хоть франт в сине-белых цветах боевой раскраски и казался смешным даже самому рыцарю. - Со мной или здесь дела?
- Я посижу немного одна. У тебя смешные усы.
- Уж какие есть, - усмехнулся посол. - Надеюсь, это не помешает.

Земная шаманка уже успела закончить с Герой и перенести ее на подушки. Травяной запах усилился, но сменил оттенок - теперь резковатый запах пряностей и горных трав был приятным и свежим. Женщина растирала свежие стебли между двумя камнями. Услышав шорох двери, она подняла голову.
- Переломы срастутся. Я оставлю ей шрамы на память.
- Спасибо, - Рейнальд поклонился. Не учтивым кивком, как обычно делал, не глубоким поклоном вельможного дворцового шаркуна. В пояс, как кланяются родителям. - Я хочу просить о разговоре. Только ты и я, Мать.
- Они оба спят, - покачала головой Ирэ. - Каждый по-своему. Говори свободно.
- Хорошо.
Смысла хитрить или украшать что-то не было. Всё ведь и так ясно.
- Я хочу просить совета. Хочу выкупить её у Воздушного Отца. Не знаю, что предложить, чтобы согласился.
- Зачем тебе оркина? - взгляд шаманки не был пристальным или долгим, но каким-то образом казался очень внимательным.
- Назвать своей. Навсегда.
- Купи в городе, - покачала головой Ирэ.
- Мне не нужна любая. Только эта.
- Ей не достаточно игр? - женщина тяжело посмотрела на спящую: суставы плотно обмотаны жесткими пластами коры. - Я отберу ее у Ахарака.
- Я не знаю про игры. И я не орк, хоть стараюсь, - пожал плечами рыцарь. - Я люблю её. Она меня - не знаю. Но лучше пусть гонит сама - хочу попытаться.
- Тогда не тревожься. Она будет свободна уйти с тобой, а там - как сами решите. Не позволяй ей драться пока, - улыбнувшись каким-то своим мыслям, женщина подхватила плед и накрыла им Геру. Опустилась возле неподвижного тела Каменного, проверила пульс, провела по груди чуткими, словно у музыканта, пальцами. Увиденное если не успокоило ее - то и не встревожило больше. Взяв в руку растолченных трав из посудины, шаманка втерла их в виски мужа, провела зеленым соком по выступающим над ключицами венам, по размытым пурпурным линиям на руке.
- Скоро загорятся костры.
Из-под лопаток Ахарака показалась струйка орочьей крови, видимая пока только Рейнальду.
- Мать... у него кровь, - указал рыцарь. - Может, что-то нужно?
Женщина подскочила на ноги и подошла посмотреть. Покачала головой.
- Он сделал это... Помоги.
Она первая уперлась шаману в плечо, переворачивая его на грудь.
- Хотел покончить с собой? - Зегенхайм ухватился за плечи шамана - тот был тяжёл, но явно недостаточно, чтобы доставить какие-то неприятности. - Ему ещё вирров сотнями палить, крепкий как зубы виверны, а он что? Нееет, не уйдёшь от боя, Отец, прости уж!
- Тянет второго с собой, - в голосе Земной только намеком скользнул металл. Она положила ладони на рану - такую же, как у Каменного - чтобы остановить кровь, потом снова попробовала перевернуть шамана на спину.
- Чтобы ушли... оба? Зачем, мать его... - Рейнальд присовокупил весь запас имевшегося орочьего мата, который успел выучить. Вышло внушительно, с душой. - Не время же, чтоб меня виверны за... тащили!
- Ахарак боец и умеет уходить назад, - Земная замолчала, с немым вопросом рассматривая лицо шамана. - У нас нет времени ждать много дней.
- Что делать? Говори. Всё, что нужно - от Альянса или меня, разберёмся позднее, - глаза посла блеснули злобным огнём. Похоже, к Ахараку у рыцаря был или личный счёт, или просто хотелось выплеснуть злобу от всей посольской щедрости.
Женщина молча покачала головой, не отрывая взгляда от орка. Почти минута прошла в молчании, потом последний зашевелился. Почти одновременно с ним зашевелился и Карг. Женщина быстро скользнула к мужу и положила ладони на его плечи. Грудь орка всколыхнулась, словно он глубоко спал, и Ирэ выдохнула и прижала руку к своим ключицам, выпуская надолго загнанную в глубь тревогу. Потом вернулась к Воздушному.
- Просыпайся, - женщина потеребила его плечо. Орк зашевелился не сразу.
- Что это, мать его дери, было? - не выдержал Рейнальд. Голова подсказывала какую-то чушь о борьбе духов, о высших силах... Всё как обычно, последние пару недель. Нет... точно нужно было выпить. И Ахараку налить - а то совсем с ума сойдёт. Зачем он хоть... так-то? Из-за Ирэ? Силён!
- Каменный Край. Когда орки умирают, они уходят за край, но некоторые шаманы могут остановиться на рубеже. Совсем редкие - могут звать туда или находить путь оттуда и брать с собой. Но это опасно, - плечи Земной передернуло едва заметно, но это слишком контрастировало с ее обычной уверенной мягкостью.
- Оно стоит того, - голос Воздушного поначалу был хриплым, но быстро восстанавливал тон. - Оставайся здесь, Ирэ, я поведу костер.
Не давая себе самому лишнего времени на отдых, шаман тяжело поднялся на ноги.
- Я заберу у тебя Геру, - женщина отвела взгляд и посмотрела на стол, где все еще лежали ошметки трав.
- Будет так, - шаман подобрал посох. - Готовьтесь к вылету.
- Спасибо, Воздушный Отец. Я держу слово, - Рейнальд, помедлив, отвесил и Ахараку поясной поклон. - Альянс никогда не забудет этого. И я тоже.
Орк ответил кивком и покинул юрту.
На площади уже все было готово: деревянный помост, костер и обмотанные тканью тела. Рядом на камнях лежали те украшения, что были сняты с них, чтобы уйти наследникам и друзьям. Вокруг костра собралось не так много орков, большинство вовсе куда-то исчезло, может быть, готовило к вылету корабли. Редкий случай - представители обоих полов стояли вместе - массивные мужчины, снявшие панцири, и хрупкие женщины с распущенными волосами. Обе огненных уже были здесь. Ахарак тоже подошел ближе. Обвел взглядом собравшихся.
- Начато.
По его слову дерево вспыхнуло, быстро, словно только ждало сигнала. Ближние орки отпрянули, потом снова подались вперед, к самому краю, там, где воздух почти обжигал даже их толстую кожу. Одна из женщин, совсем молоденькая, с длинными светлыми волосами, пальцами затушила затлевший вдруг локон. Улыбнувшись чему-то, видимому только ей, она срезала волосы по линии плеч и отдала их костру. Кто-то бросил в огонь массивное серебряное кольцо. Пожилая оркина с морщинистой, тронутой пурпуром кожей, подошла ближе, так, что огонь почти касался ее, помедлила, обожженная раскаленным воздухом, и решительно шагнула внутрь пламени. Ее длинные волосы подбросило вверх целым фонтаном искр, а потом тело пропало среди дерева и огня. Воздушный Отец молча смотрел в самую глубину костра, но мысли его были далеко.

И ему было о чем подумать. Среди орков часто встречались такие, кто мнил себя лучше всех вокруг. Ахарак был лучше всех. Шаман редкого дара, он не проиграл по юности ни одного кулачного боя, и сам, не прося стихию, приводил на Глыбу взрослых виверн. Он с равной легкостью управлял ураганом и блуждал по местам, закрытым для прочих, и собственный наставник быстро научился бояться его. Но сам Ахарак никогда не видел это как дар. Пятеро не давали ничего развлечения ради, каждая вещь имела свое назначение, и его назначением было — делать то, чего никогда не сумел бы никто иной. В юности Ахарак испытывал пределы собственных сил, к зрелости он научился использовать себя так, чтобы силы эти не пропадали втуне. Когда Альянс собрал армию и пришел с «облавой» на острова Армады, Воздушный шаман был в числе тех, кто сминал в деревянные комья вражеские корабли, но когда Армада пошла в нападение, Ахарак ушел — и очень многие повернули назад вместе с ним. Когда передрались таны, Ахараку пришлось в поединках урезонивать круг, но в конце концов даже упрямый Шахет признал главенство Воздушного. Даже с головой уйдя в бесконечные странствия за ответами на вопросы, он не упускал из виду происходящего вокруг Глыбы, не позволяя ни безумной виверне Гарратху, ни любителю древностей — его Руке — взять достаточно власти, чтобы весы Армады перекосились. Дорога, им выбранная, не предусматривала таких вещей как отдых, доверие или спокойствие, и этим всем он давно и добровольно пожертвовал. Не все жертвы были легки, и самая тяжелая из них — Айре — до сих пор лежала на сердце грузом. Когда-то Ахарак обещал, что задержится на краю, чтобы проститься с ней, и надеялся только, что она будет об этом помнить.
Но времена менялись. Слишком менялись — шаман со стыдом осознавал, что без Геры и странного человека позволил бы себе один на один бороться со смертью. А он думал, девчонка так ничему и не научилась... Что без мягких рук Айре он никогда не решился бы сделать то, что ему было дОлжно сделать раньше и самому. Карг был надежен, спокоен и умел ценить жизнь, но он никогда не бывал на самой границе смерти и не умел говорить с ней верно. Ахарак тоже страшился этого места, до ледяного ужаса, но он там бывал слишком часто по своей собственной воле, и знал дороги. Старел ли он? Искал ли уютный угол? Мысль об этом отозвалась жгучим чувством неприязни к самому себе. Пока он был жив, дороги назад и отдыха не могло быть.
И не стоило больше попадать в руки Айре. На несколько минут Ахараку показалось, что она изменилась тоже, стала жестче, может быть, безразличней. Но потом... Она все еще ненавидела лечить его раны, все еще ненавидела уходы в Каменный Край и бессильное ожидание. Она все еще нуждалась в том, чтобы быть далеко. Значит так быть.

Гарратх не сразу нашел время, чтобы уединиться в своей юрте и, наконец, снять дуэльные украшения. Пришла женщина с водой и травяным порошком. Змей нехотя отвел от спины длинные, глянцевые, словно облитые маслом, волосы. Смерть Аграта оставила в нем обиду — второй дуэли давно дОлжно было быть — но и было в ней что-то от знака. Гарратх прославился умением ходить по краю, выходить из темных птиц в победители, укрощать голыми руками самого страшного полоза: толпы мужчин. Сегодняшний совет играл в его пользу, как и всегда, но теперь сам Гранд переменил свое мнение — и собирался пройти по краю, в очередной раз выиграв все возможное и невозможное. Для Ахарака пока достаточно было вызова — и победы в нем. Дальше нужно было идти по одной дороге. Шаман мог, не задумываясь, положить всю Армаду в борьбе с высшим злом. Гарратха пугали демоны, но меньше всего он хотел отдавать людям Армаду. У орков должно было остаться достаточно сил для защиты после войны, и именно это Гранду стоило сейчас выиграть. В идеале — хорошей тактикой, возможно — ценой шаманов или войска Альянса. Ценой героической гибели «Быстрой»? Гарратх не собирался расставаться с жизнью без очень весомого повода, да и его корабль выиграл гонку не просто так. За спиной говорили — он не обошел бы Хартака. Только до состязания — кто верил бы даже в пятое место?
А значит — стоило исключить ошибки. Женщины и орки Гранда уже прятали лидиумные кулоны. Каждый занимался собственными делами, но эти дела — разноска посланий, уборка, проверка сборов — должны были захватить столько орков, сколько получится. По его приказу каменные шаманы уже били в осколки предметы человеческой роскоши, а острые грани вживляли в грузы на кистенях и плетях. Самые умелые — растирали металл в пыль и пытались покрыть этой пылью ножи. Получалось ли, Гарратх узнать не успел, но его слова были ясны: пробовать все, что можно. Первые корабли ждали уже вокруг, в предрассветной дымке, за новыми было послано. Ахарак взялся лететь... Что же, он и займется попутным ветром.
Вторая женщина вошла в юрту и скатала жесткий полог двери в тяжелый рулон на притолоке. Там, вдалеке, на площади, загорелся костер. Гранду подали сухую одежду — просторную рубаху и шаровары, чешуйчатые и литые доспехи поверх. Одна из женщин рискнула поднести гребень к ее волосам, но от одного взгляда спрятала посветлевшие скулы и отступила назад. Застегнув на сапогах ремни, Гарратх подобрал оружие и тоже вышел воздать дань погибшим. Среди них было много танов, может быть, не самых разумных, но смелость тоже нравилась Гранду. Особенно та, которая включала в себя элементы необходимости, а не славы.

В пустой юрте было темно, но Кита давно знала, где что находится, и не оступалась. Столик со сложной мозаикой, книги, подушки, не убранные еще до конца в сундук украшения. В соседнем была одежда, в соседнем — доспехи, в соседнем — бумаги. Множество листов, исписанных от руки. В самом низу — рисунки. Когда-то она хорошо рисовала, и Аграт приносил ей горы бесценной бумаги для тренировок, а иногда — просил зарисовать что-то важное, рисунок ножа или амулета, лицо знакомого орка. Сейчас ее руки уже отвыкли от карандаша. Нужно было переодеться, но девчонка свернулась среди подушек в клубок и обняла одну. В ней все еще жил запах масла от ламп и книг, дома, где постель предназначалась для сна. Они часто спорили с Каной, другой девчонкой, старше ее всего на год или два. Кана была вынута из какой-то ужасной ситуации с ее перекупкой, но успела вырасти среди обыкновенных женщин, и думала как они. Она жалела Аграта, не видя того, что не касалось дома. Кита видела, и, хотя по детски ненавидела Арну, предпочитала беречь чужие секреты. А еще мечтала поскорей вырасти. Она знала, что Аграт любит, что нет, когда он слишком устал для разговоров, и когда его нужно отвлечь ненадолго, когда ситуация хороша и когда она оборачивается к самому худшему. Он всегда находил для нее больше времени, чем для Арны, охотно разговаривал, обучал... Казалось, просто считает ее слишком юной. Стоило показать, что она уже выросла и готова принять на себя другую роль. Полгода назад она на это решилась...
С тех пор обвалилось все. Она все еще была ценным союзником, имела прочную крышу над головой и могла только гадать о вечной неуверенности, в которой жили другие, но неторопливых вечерних рассказов, занятий, шуток — этого больше не было. Кита кусала пальцы, чтобы плакать неслышно, а иногда украдкой наблюдала за Арной. Один раз ее поймала за этим Земная Мать. Ките по-настоящему нечего было уже таить, и она рассказала историю как смогла. Шаманка только укоризненно качала головой и объясняла ей простые истины, про семью и доверие, про вещи, которые не делают для себя. Со времени разговора девчонка долго смотрела, приглядывалась — и каждый день приносил доказательства правоты Ирэ. Наконец, Кита начала понимать, и его, и свою роль, и многое из того, что когда-то казалось необъяснимой странностью. И уже искала только спокойный вечер, только знак, что можно спокойно поговорить. Тогда каждый раз казалось, что разговор неуместен, а сейчас... Сейчас поздно было оправдываться и объяснять. Даже запах в ба-раке становился бесцветным и неживым. Девчонка уткнулась носом в подушку. Мягкая ткань впитывала влагу быстро, а взамен отдавала последние капли ощущения дома. Снаружи уже собирались орки. Аграт не хотел бы костра для нее, но какой еще у нее был способ все это исправить?
Вспыхнуло — зарево отразилось внутри открытой ветрам юрты. Девчонка вытерла слезы ладонью и, погладив подушку последний раз, вышла наружу.

Еще за день до совета к острову подошли юркие торговые корабли, и Носоряс очень скоро был готов к новой прогулке. Гыркрап не потерял ни одного матроса: наученные воздушным боем, его орки предпочитали не соваться к демонам без причины. Они знали уже про лидиум и огонь, теперь знали про камни и тех, что воруют магию. И все же орку было тяжело на душе. Ракке молча стояла на носу корабля, уже не один час. Носоряс висел близко к земле, и сейчас в ее глазах, наверное, отражался костер-погребение. Гыркрап не летал с Хартаком, но, взяв на борт его воспитанницу, приобрел с ней лучших воздушных друзей, бывших небоходов легендарного тана. Их число только редело после исчезновения стаи, а сейчас ушел лучший из его капитанов. И, кажется, орк, более дорогой для Ракке, чем она хотела это показывать. Гыркрап выгнал из головы недостойную мысль о том, что никогда не сумеет так шутить и увлекать за собой, так непринужденно находить верный тон и верный ветер. Он и сам уважал Гарта намного больше, чем мог бы сам ожидать.
В команде не было слышно обычных шуток — под впечатлением от совета орки напоминали переполненные бутыли, когда лишние встряски только тратят без нужды содержимое, и потому работали в тишине. Не так давно чумазой виверной метнулась в каюту Шагра, но Гыркрап не стал ее трогать: чародейке сегодня хватало боев. Она еще надеялась на поединок с Аршей?.. Златка запрокинула голову, вслушиваясь в предутренний ветер. Корабль казался почти обычным, почти своим... почти настоящим.
«Это все долгая ночь», - нашел объяснение орк. «Нужно поспать». Но сначала — стоило разыскать вахтенного на замену.

Шагра не стала зажигать ламп, даже маленькое окно закрыла парчовой шторой, но помогло это мало. Теперь краска, вошедшая в пальцы, ощущалась всей кожей. Кровь и серебро. Ее руки в самом деле были в крови. Браслеты и ожерелье оставили следы ожогов на коже, краска, пепел и кровь нанесли сверху рисунок. Волшебница казалась себе бесконечно-старой. И бесконечно-уставшей. Хотелось сделать эту ночь вечной, чтобы никогда не наступал рассвет, никогда не пришлось выходить из крохотной — в два одеяла размером — каюты. Свое сознание Шагра ощущала как бездонную черную яму с гладкими стенками. Зачем было вообще начинать все? Зачем было не идти до конца? В падении был свой род спокойствия, и мысль о том, что завтра придется выбираться обратно, казалась мучительной и ненужной. Ведь можно было просто не открывать глаза.
Сон то приходил к ней, то отпускал снова, и скоро она сама перестала разбирать, где фантазии, где реальности. К ней подкрадывались тихие льстивые вирры, обещая песочные замки. Она падала с корабля, с обрыва в бесконечную пропасть, и лежала разбитая на камнях, все еще осознавая каждую клеточку своего превращенного в кровавую кашу тела. С ней говорил родной клион голосами каких-то давно забытых знакомых. И только под самое утро ей приснился крылатый полоз, похожий на языки пламени. Она задавала ему вопросы, на которые не успела узнать ответа, и он отвечал ей едва знакомым, насмешливым, серьезным, задумчивым, усталым голосом, но ответы утекали из памяти, словно вода сквозь сито.

Огонь поднялся выше, захватывая весь деревянный помост, и кто-то уже взял в руки первую ветку с сухими листьями. Видимо, на земле под Армадой сейчас был лес, и кто-то позаботился слетать вниз: на самой Глыбе деревьев было немного. Сморщенные листья на тонких пушистых ветках лежали легкими кучами, и то один, то второй орк подходил и молча кидал в огонь новую. Толпа все еще не была густой, но вокруг предрассветными тенями видны были силуэты летающих кораблей, и потому костер казался серединой огромного амфитеатра. Вперед вышла длинноволосая женщина, уже виденная Рейнальдом на совете. Она сняла с головы венок из лозы и подсохших листьев, и игрушка сгорела, не долетая до углей.
Возле самого пламени появилась Кита с ворохом сухих листьев в руке. Она села рядом, поставив одно колено на камень, и молча держала их рядом с огнем, позволяя жару постепенно вытягивать хрустящие завитки из пальцев. На прядку ее волос приземлилась искра, и локон с шипением укоротился. Какой-то старик рядом с ней положил девчонке на плечо жесткую, словно доспешная кожа, ладонь. Сам он тоже сорвал шнурок, и теперь пряди снежно-белых, пышных, словно львиная грива, волос, уносило в огонь. Он был из тех редких орков, что носили усы и бороду, и потому чем-то напоминал человека, героя старинных сказок. Кита помедлила, потом вытерла слезы и перебралась на другую сторону, туда, где стояли женщины.
Костёр горел, и вместе с ним горели старые слова и новые надежды. Демоны повторили то, что уже делала однажды в Альянсе - тут не потребовалось даже Элокхая. Может, потому, что орки не верили, даже когда им говорили правду? Кто знает...
Рейнальд стоял среди всех и смотрел на костёр, пытаясь угадать в языках пламени, что ждёт его и мир, за который он, бессмысленно, безуспешнои непонятно как пытался воевать с врагом, страшнее которого на свете и быть не могло. Джаст бы сказал так, но у Рейнальда в голове вертелись вещи намного проще - красноглазые ублюдки, которых слишком трудно убить, мёртвый Аграт, мёртвые родители той девчушки, как её там?... Мириам. Да, Мириам. Мёртвый лод Санкрист. Мёртвый Император и Ваан Волитар... И отец. Словно там,в пламени горело, переливаясь языками сотен пожаров, лицо лорда Алсимара Рейса. Почти живое. Почти. А глаза смотрели на сына - то ли с упрёком, то ли с гордостью. У отца иногда было так трудно их различить...
Заметив Киту, Рейнальд осторожно обошёл нескольких орков и, протолкнувшись ближе к женщинам, сунулся к девочке.
- Ты как?
Вместо ответа оркина неопределенно повела плечами, не поднимая взгляда. На ее ладони еще оставалась пара скрученных листьев, чудом до сих пор не помятых. Ките не хотелось не быть вежливой, но и нужного слова не находилось тоже.
- Какой он был... для тебя?
Интересно, когда он узнал о смерти отца - он внутри был такой же. А снаружи? Какой он вообще был, когад узнал, что отец погиб, и младший брат тоже? И что по сути одной из причин их гибели стал Император и друг... Хотя к чему врать, они сами выбрали свою судьбу. Незачем было кого-то ещё обвинять. Аграт тоже сделал выбор сам. Сделал, как счёл правильным. Сильный орк, настоящий вождь - среди людей и волитаров мог бы быть. Среди орков - не стал. Жаль, что не стал - но врядли стал бы, если честно. Но... Да Четверо вас порази, мысли проклятущие! Надо напиться... а то в огне уже и лицо Аграта мерещится. Не посмертное. Живое, то самое, когда он довольно ухмылялся или вырывался из лап поганого зверюги Кархарота... Разное. Но - живое. Своё - уже несколько днеё как своё.
- Друг, - Кита ответила тогда, когда почти начало казаться, что уже не ответит. - Учитель, наверное. Мы мало говорили в последнее время.
- У меня отец погиб. Недавно. Почти также. Вирры убили, - зачем-то произнёс Рейнальд, переводя взгляд с костра на Киту. - Наверное, это странно, но мне кажется, что я его лицо в пламени вижу... Он был волитарский лорд. Настоящий. Сильный, смелый, надёжный. И очень гордый.
- Как оно было... Для тебя? - почти повторила его вопрос Кита.
- Не знаю, - пожал плечами Рейнальд. - Меня воспитывала мать. Отец не признал меня... хотя все знали, кому надо, наверное. А может и нет.Я всего добился сам, всё в моей жизни - моё, и только... НО я знал, что он мной гордится. Пусть не при всех, пусть тайком, пусть едва заметно - но гордится. Теперь его нет... Я знаю, почему он погиб. Я знаю, что должен жить дальше - чтобы он и оттуда, из обители Четверых, или Пятерых, всё равно ведь... Чтобы он мог мной гордиться. Думаю, у меня не очень хорошо выходит. Стараюсь. А ты... ты переживёшь?
- Я сделала ужасную вещь и не успела ее исправить. И, кажется, очень боюсь костра.
Последнее признание было произнесено сквозь слезы, и, стирая их, Кита не глядя раздавила листья в бурую крошку, налипшую на ладони и щеки. Вдохнув, девчонка подошла на шаг ближе к пламени, невольно щурясь от жара.

Тяжёлая рыцарская ручища бережно сгребла Киту за плечо.
- Не пущу, - тихо, но чётко выговорил Рейнальд. - Он не этого тебе хотел бы. Нет, не пущу. Даже к нему.
- Он не хотел бы... - согласилась девчонка. - Я не знаю, как все исправить.
- Для начала- жить так, как он бы хотел, но... - Рейнальд осторожно подошёл ближе, обнял Киту за плечи. Пожалуй, как отец. "Хотя какой из меня отец? Сам ума не нажил, так другим порчу..." - Кое-что в жизни не исправишь. Что-то не успеешь, что-то не сможешь. Надо пережить. Нельзя всегда смотреть за спину - только нос расшибёшь снова. А там, впереди, когда костёр отгорит - может, уже восход.
- Не стой тут, сгоришь, - неожиданно встрепенулась Кита и отступила от костра, увлекая за собой Рейнальда. - Ты не орк.
Девчонка поднесла ладони к лицу. Решилась ли бы она, если бы была одна? Или все-таки испугалась бы? Из головы не выходила стыдная мысль о том, что даже к костру она, пожалуй, шагнула потому, что хотела выглядеть смелой. Или шагнула бы, поняв, что скоро все догорит и времени больше нет? Кита часто оттягивала решения до последнего, делая выбор тогда, когда не было уже времени на размышление. Сейчас возможность согласиться с человеком и отступить была одновременно стыдной и соблазнительной. Но и... Зачем тогда на нее тратили все это время? Оркина почувствовала, что снова плачет, но стирать слезы не стала - так было, в конце концов, незаметнее.
- Мне нужно сохранить то, чему он меня учил, - наконец, согласилась она. Улыбнулась. - Это тоже будет трудно.
- Справишься, - кивнул Рейнальд. - Ты сильная. Он других рядом не держал. Ничего. Сумеешь.
- Это будет после войны, - совсем по-взрослому согласилась девчонка. Задумалась. - Если Карг погибнет... Я пойду, проведаю.
- Иди. И Геру тоже, ладно? У меня ещё дела, - кивнул рыцарь. В голове мелькнуло дурное и совсем уж похожее на белую горячку "удочерить орчонку - бред", и Рейнальд, сморгнув, снова уставился в пламя. В конце концов, это тоже будет после войны. А сейчас есть Гранд, память Аграта, вирры и задница Ханкаара, которую он не спрячет, как бы ни старался...
Кита на прощание скользнула ладошкой по самому краю пламени - и растворилась в мареве на другой стороне костра. Огонь горел уже в полную силу, так, что трудно было поверить в невмешательство огненных. Изредка в костер летели все новые сухие ветки и листья облетали с них вверх. На фоне яркого пламени было трудно рассмотреть лица, но многих орков можно было узнать по силуэту: массивная фигура Воздушного, чуть поодаль - гибкий, словно всегда готовый к бою орк с глянцевыми черными волосами: Гарратх.
Рейнальд снова вздохнул, устало поднёс руку к огню. Золотисто-рыжий язык качнулся вбок, чуть чиркнул по пальцам. Огонь - друг. Настоящий друг, потому что не боится убивать вирров... то есть виера. Он уже привык называть демонов по-орочьи. Скоро совсем обживётся... Попроситься у Джаста после войны комендантом какой-нибудь приграничной крепости? Ведь разрешит, никуда не денется.
Какая-то женщина рядом закрыла лицо руками, но не заплакала. Пламя взметнулось еще выше, потом постепенно начало опадать. Несколько орков - таны, судя по богатству нарядов - подошли ближе, чтобы на прощание коснуться костра - и пошли по своим кораблям. К Гарратху подошел невысокий сутулый орк и говорил что-то; Гранд изредка кивал. Орки вокруг тоже шевелились - кто-то подходил ближе к огню, кто-то собирался небольшими молчаливыми группами, кто-то швырял листья и одежду в высокое пламя. Какая-то девчонка слишком сильно дернула бусы и аккуратные шарики врассыпную попрыгали прочь по камням. Она бросила в костер то, что осталось в ее ладони. Казалось, единственным, кто не сменил места и позы с начала всей церемонии, был Ахарак.
Рейнальд передёрнул плечами - несмотря на огонь, спину покалывало холодом. Перспектива разговора с Гарратхом - а поговорить было нужно - не обнадёживала. Гранд поверил, что демоны есть. Он даже объявил им войну. Но что остановит руку Гранда, если он увидит, что "Оряс" ослаб достаточно... Его слову можно верить? А вирра с четыре!
Краска на руках начала облетать и трескаться - белые и сние разводы. Люди и волитары. Что всё же значили цвета Аграта? Надо узнать у кого-нибудь. Можно у Ахарака, если всё же не угробит - и кстати, шаману нужно после войны прислать хорошего вина. Лучшего. Крепок, таких нужно уважать. Интересно, вот бы их с Данатором познакомить... Или с Демрисом хоть.
Откашлявшись и расправив спину, удержавшись от зевка - он долго не спал и успел забыть об этом (вот так и поймёшь Давиона потихоньку) - рыцарь-посол двинулся к Гарратху в обход костра.
Сутулый не смотрел в его сторону, но прочь ушел вовремя - даже слишком временно. Как и с низкорослым, Гранд не перевел на посла взгляд, но коротко кивнул, давая понять, что слушает.
- Разговор, Гранд, - Рейнальд чуть склонился, оказывая должное уважение. - О войне. О случившемся.
"Ну, и что ты мне скажешь? Прогонишь? Врядли, слушать ты будешь. Ты умный, умнее меня... наверное. Потому и Гранд, потому и жив до сих пор - а Аграт погиб. Но ничего, играем. Не в первый раз - и больше себя дураком делать я не позволю. Себе - в первую очередь".
Орк снова кивнул и, развернувшись, пошел к себе. В его ба-раке еще было темно, но, увидев гостя, женщины принесли свечи и подносы с кувшинами. Дождавшись, пока посол войдет, Гранд обернулся. Похоже, на него бессонная ночь просто не действовала: взгляд черноволосого орка был еще более цепким, чем в первую их встречу.
- Как видишь, они напали первыми, - коротко указал тему разговора Рейнальд. - Биться надо вместе. Что думаешь о войне, Змей?
"Общайся как орк".
- Мне нужны карты и цифры, - ответ не заставил себя долго ждать, но и подробностями не блистал тоже.
- Говори какие. Будут, - принял предложение Рейнальд.
- Где основные силы, сколько их, где люди, - Гранд сделал неопределенный жест рукой и одна из женщин лихорадочно принялась доставать из сундука бумаги: карты, полупрозрачные промасленные листы, огромный альбом для чертежей и пометок. Принесли больше света.
Рейнальд склонился над чертежами.
- Тут - у Столицы - сейчас концентрируются силы Альянса. Вирры, - прочертил пальцем до Бужербы, - идут примерно отсюда. Много, волной. Отсюда, - тычок в Гирувеган, - тоже, меньше, но... многие острова тут вырезаны. Совсем. Только предатели выжили. Мрази. Дальше, вот тут, - указание на Солнечную долину, - и отсюда, - Брион и Астера, - пришли наши. Император - в Столице, там же Король и командование. Маги - должны там же. Там Шахет.
- Значит, в спину если не повернет. Защита столицы подвижна?
- Подвижна, но стараются держаться у города.
Гарратх некоторое время молчал. В принципе возможна была ситуация поворота армии вирров и бездействия Столицы... Но, похоже, люди были достаточно напуганы, чтобы не упускать такую возможность. В "благородство" на подобной основе Гранд вполне верил. Смущало другое.
- Как быстры вирры?
- Если в телах - как мы. Если без - быстрее. Думаю, к следующей ночи будут в Столице.
- Корабли и машины?
- Корабли. Может что-то ещё. Некоторые умеют летать, но не все, кажется.
- Я отдам приказ не спешить.
- Столица может не продержаться долго. И вирры, взяв её, могут добиться... много, - попробовал настоять Рейнальд. У Гарратха могут быть на этот счёт свои мысли, но надо их хотя бы знать.
- Первое крыло - клионы, кароты и быстрые. Мне нужны две стороны.
- Ударить с двух сторон и сжать в кулаке? - уточнил Рейн.
Гарратх кивнул.
- Армада будет ждать до начала боя, потом ударит. Уменьшит маневры и даст время второму крылу.
- Понял. Я хочу знать, Рейнальд поймал взгляд Гарратха, - что сделает Армада, если мы победим? Что будешь делать ты, Гранд?
- Собирать оборону, - невозмутимо ответил черноволосый орк.
- Скольким танам ты веришь из тех, что живы? Не в их покорность - в их чистоту перед Богами?
- Большинству, - на этот раз ответу предшествовала едва заметная пауза.
- Если пойму, что кто-то виновен - хочу убить сам. Или отдать тебе, - имени Рейнальд называть не стал, но посмотрел достаточно красноречиво. - Не хочу разлада, но врагов - не щадить.
Гранд усмехнулся.
- Будет ветер, попробуешь в небе. За Ханкааром право отказа.
- Помню. И право убийства на его корабле. Если попробует - это согласие, - улыбнулся Рейнальд. - А может и попробовать... Вдруг?
Гранд усмехнулся, потом перевел взгляд на посла так резко, что огни ламп сложились в одну мимолетную вспышку.
- Учись пользоваться тем, что имеешь, человек.
Чуть помедлив, Гарратх сделал жест оркине и в ба-рак вошел давешний сутулый орк. Прием был окончен.

Костер отгорел к первым лучам рассвета — до мелкого пепла, который вскоре разнесся по половине площади. Хмурый Воздушный Отец сдул его прочь в серое утро. Последние орки поднимались на корабли. Над самым центром площади завис легкий косой клион, темный от лент на верхушке мачты и до килевой стойки. «Быстрая». Придерживая веревку, с корабля скатился вниз его вечно отсутствующий капитан.
- Воздушный отец почтит меня своим присутствием? - поинтересовался Гранд. Ахарак спокойно посмотрел на него с высоты своего роста.
- Твоего корабля я еще не вел, Гарратх.
Фразы были почти по-человечески изысканны, но — их хватило. Оба молча поднялись на борт. «Быстрая» расправила паруса и успела вырваться вперед до того, как ветер подхватил паруса остальных. Скоро Первое Крыло разноцветным облаком летело вперед, унося с собой... смертников? Победителей?
Ни один орк в Армаде не знал ответа.

Нурьяк был сыгранной картой - сам еще того не понимая. Демоны разыграли его масть в бесполезном, как оказалось, поединке, и теперь он медленно подыхал в чьей-то юрте, куда его бросили после боя... точнее уже после того, как с виррами было покончено - потому что сначала Резанного просто швырнули на землю в общей суматохе. Конечно, большая часть ран для такого могучего бойца была незначительной, если не считать выпущенных катаром Геры кишек, довольно долго не хотевших умещаться обратно в распоротом брюхе.
Орки, принесшие Нурьяка в юрту, перевязали его какой-то тряпкой - большего они сделать не могли. Шаманов на всех не хватало. Вирр его бросил. Нурьяка оставили умирать, но этого находившийся в забытье воин не мог знать, как и того, сколько ему еще отмерено. С такими ранами умирают долго. И в муках.


Убийца Железобоких, славный тан Ханкаар вернулся на корабль, когда до него донесли приказ Гранда о начале войны. С виррами. Шаласс покинул его, не оставив приказов, и Коршун не знал, как следует поступить, а потому велел готовить судно к отлету. Кирма он отправил с вестью к остальному своему флоту, чтобы тот присоединился ко Второму Крылу - быстроходный корабль из всех капитанов Ханкаара был только у Кирма, остальные же суда годились для тяжелого боя, а не налета, особенно "Жнец".
"Вирры этот бой проиграли, - уединившись в капитанской каюте, тан устало рухнул на койку. - А может и всю войну. Ну и пусть! Я свое выбрал!"
А значит - в огонь до конца. За силу и удачу надо платить, у власти и славы всегда есть цена - порой непомерная, - но от уплаты не уклонишься. Видимо, пришло его время, только без боя Ханкаар Коршун сдаваться не собирался. Раздражало только, что Кашана нет рядом. Шаман бы пригодился, а так - придется другого брать, если удастся. Настоящего. После войны уже, если выживет.

"Это иссссмена! Ты предал нассс!"
Во тьме яростно сверкали два алых глаза тахиэло. Почти сливающаяся с ночной темнотой клешня демона сжимала другую тень, вдавливая ее в землю.
"Подлетсссс, твоя вина, что Армада идет на Гертсссога!"
Клешня сжалась, заставляя Хсаза, а это был он, издать стон боли.
"Элокхай сссам виноват, - прошипел посланник барона. - Нассс было меньше десссятка тут. Будь сссдесссь братьев как в Сссстолице людей, и сссовет захлебнулссся бы кровью!"
"Не сссмей!"
Клешня сжалась сильнее, вылавливая из теней черный хитин демонического панциря и заставляя его трещать.
"Гертссог бросссил насс, оссставил умирать... ему и дела нет до того, что происссходит в Армаде... даааавно ты получал от него прикасссы?"
Шаласс ослабил хватку, задумавшись - ответ его не радовал, ведь воли Элокхая он не слышал с той поры, как взял себе тана-хиетра. Как будто их действительно забыли.
"Да, я предал его, но он и сссам предал того, кто над ним!"
"Намесссстник! - Прошелестел скорее удивленный, чем озлобленный голос тахиэло. - Я чувсссствовал, он вновь возсссле нассс! Рядом. То, что происссошшшло?.."
"Его воля".
"Тогда я рад, что она исссполниласссь!"
Разрыв завершился, сторона была принята. Любимейшее из созданий Элокхая, его тахиэло, предал создателя, как раньше сам герцог нанес удар в спину Наместнику. Сторона была выбрана, и Шаласс принял желание вернувшегося господина принести Герцога Бойни в жертву, так, если бы оно было его собственным. И, если ради этого следовало позволить Армаде и Альянсу объединиться, значит все произошло как должно было произойти.
Хсаз вывернулся из ослабшей хватки собрата, и растворился в тени.
"Возвращайся к ссвоему хиетра, ссспрячься. Затаиссссь. Будут еще приказсссы".

Ночь 12
Трое в подземельях

Комнатка Ровены была крохотной, как у большинства тех, кому выдавалась привилегия жить одному, но уже заваленной разнообразным хламом: полусваленная в шкаф одежда, несколько скромных платьев и откровенно нескромных сорочек, расчески, записные книжки, булавки... Девчонка зажгла три толстых белых свечи на обшарпанном столике и оглянулась.
- Прости, что вмешиваюсь, но хотела спросить. Ты похоже куда-то шла, когда тебя Ревер окликнул, - негромко поинтересовалась Шангриетт, - так?
Ровена кивнула. Затея с драконом казалась сейчас еще большей глупостью чем тогда, когда ее поймали за попыткой проскользнуть незаметно.
- Надеюсь, не сбегать? - огненная колдунья подошла к свечкам и аккуратно, ладонью выровняла пламя.
Она отрицательно покачала головой.
- Просто сказка, которую мне рассказали. Про подземелье дворца. Здесь очень странно все... - Девушка беспомощно улыбнулась. - Иногда не знаю, как себя вести.
- Советую, просто смелее. Пойдешь обратно искать... сказку? - Шангриетт задумчиво посмотрела на рыжеволосую.
- Не знаю, - девушка спрятала лицо под уже слегка спутанными волосами. - Я обманула вас. Я смогу драться завтра.
Старуха уже знакомым жестом немного приподняла брови.
- Вот так, и хорошо дерешься?
Ровена подняла вверх ладонь - пламя на ней свилось в тугой плотный мячик, не выбиваясь за предел сферы. Маленькая планета беспрерывно меняла цвет своих контуров, а нагретый воздух заставил лицо Ровены почти раствориться в дрожащем мареве.
- Пока лучшее, что я делала.
Шангриетт немного наклонилась вперед, протянула руку, ловя огненный мяч на кончики сухих пальцев. Шар некоторое время дрожал в ладони старой женщины, а потом сжался до размеров искры, затем погас. Черный дымок свернулся кольцом и исчез между пальцев.
- Весьма хорошо, - заметила огненная колдунья, - но почему ты говоришь, что ничего не умеешь?
- Причины не возвращаться домой?.. - на аргумент или даже прямой ответ это не тянуло, поэтому улыбка вышла достаточно виноватой.
- Не хочешь домой? Хотя... не мне спрашивать, - Шангриетт улыбалась легко, и, видимо, часто - морщины в уголках рта были довольно глубоки. - А чему хочешь научиться?
Ровена долго молчала.
- Делать что-то... Чтобы люди вокруг ценили, и мне тоже можно было любить?.. - манера отвечать с интонациями полувопроса, похоже, была ей привычной, хотя ни с Алфаром, ни с Ревером она себя так не держала.
Огненная колдунья не ответила сразу. Она некоторое время разглядывала обрисованный пламенем свечей полуовал лица Ровены, потом в некоторой задумчивости покачала головой.
- Почему ты не любишь?..
- Не знаю, - "знаю". Девчонка обняла себя за плечи руками. Ей легко удавалось актерство, но внятно объяснить почему в настоящей жизни все получалось именно так, она не могла. Оно просто случалось и уходило в прошлое, о котором Ровена обычно усиленно не вспоминала. Ошибки только убивали веру в себя.
- Потом расскажешь. Пойдем искать подземелья?
Ровена кивнула, ощутив укол испуга. Ей хотелось сказать про способности, но остальное относилось к вещам, которые она сама старалась просматривать только вскользь, опасаясь потерять маленький пятачок логики посреди желаний, сомнений, памяти, страхов и знаний. А вдруг подземелья не существует? Вдруг дракон ей приснился?... Насильственно прогнав страх, девчонка улыбнулась и первой выскользнула из комнаты.
Слишком быстро – Алфар успел отпрянуть от двери, но не скрыться за углом. А потому остановился, привалившись к противоположной стене, делая вид, что все время так стоял. Ровена улыбнулась ему со сдержанной радостью - после сомнительного начала ночи было только правильно взять его с собой, но сама она не нашла бы его комнату в коридорах. Мальчишка промолчал, кивнул в ответ. Что-то говорить по поводу своего присутствия означало оправдываться, а об этом не могло быть и речи.
- Шел бы ты спать, - посоветовала подростку Шангриетт.
- После вас, бабушка, - улыбка подростка была ослепительна.
- Я хотела найти ход в подземелье, - Ровена решилась не сразу, но умудрилась сохранить голос ровным, без следа оправдания. - Посмотреть на то, о чем говорил Малатронт.
- Пойдем.
Неожиданно Алфар почувствовал, как с его души скатился камешек – вроде и небольшой, но увесистый и с острыми краями. А он и не замечал... Улыбку не удалось сдержать.
- Я думаю, ход в подвалы должен быть на кухне, - снова заговорила Ровена. - Возможно, оттуда удастся попасть.
- Попробуем, - мальчишка передернул плечами. - Я помню дорогу из тронного зала. Но, возможно, нас туда не пустят.
Кухонный подвал в самом деле был очень большим. И запутанным - один раз маленькая компания чуть не вышла к заброшенному складу какой-то древней экипировки. Ход под замок мог легко оказаться среди лабиринта, но выход наверх потерять было еще проще. Похоже, изначально подвалы дворца предназначались для самых фантастических целей, но потом о многих помещениях просто забыли.
Алфар прихватил из кухни кувшин с водой и теперь нес его в руке, время от времни погружая туда кончики пальцев и брызгая на пол.
- Так мы не заблудимся, - пояснил он. - Может быть. Если вода еще сохранит свой... он замялся, не зная, как пояснить огненным, - запах, отличие от обычной сырости, когда обратно пойдем.
- Ты же можешь обращаться с любыми жидкостями, - задумчиво заметила ребенку Шангриетт. - Есть те, которые оставляют в темноте фосфорецирующий след, есть те, которые взрываются от прикосновения пламени...
- С любыми меня еще не научили, - быстро ответил Алфар. Глаза сверкнули. - Взрываются? Какие?
- Некоторые. Завтра принесу. Мы распыляли их тонкой пеленой, тысячами неуловимых капель, оставляя паром. Потом поджигали.
- Это может быть... Громко, - Ровена улыбнулась своим мыслям.
- Весьма громко, - ответила девушке Шангриетт. - И стена пламени на несколько сотен метров в воздух.
Рыжеволосая сверкнула глазами почти с восторгом.
- Даже не нужно шара, достаточно крохотной искры, которая начинает реакцию по цепочке от капли к капле.
- Стена пламени... - мечтательно сказал Алфар. - Ну, Аласт...
- Самые разрушительные заклинания создают не маги, а стихии в их руках. Два огненных волшебника могут нарисовать огромный купол, а огненный и воздушный волшебник - распалить небо, - рассказывала Шангриетт, задумчиво наблюдая за подротсками.
- Про огненных и воздушных я слышал, - оживился мальчишка. - Среди наших, дворцовых, есть тандемы. А вот остальные почему-то парами редко работают.
Никто не заметил нечаянную обмолвку, точнее. не придрался, кто такой Аласт и при чем он тут, чему мальчишка был рад.
- Чтобы соединить камень и огонь, огонь и воду, надо иметь хорошую фантазию, - ответила Шангриетт, - и опыт. Как многие, решая математические задачи, видят со временем быстро не только очевидные решения.
- В общем, нужно уметь не слушать своих наставников, - сверкнула глазами Ровена из-под растрепанных рыжих локонов.
- Вода сама по себе бесполезна против демонов, - вздохнул Манфри. - Без костылей.
- Хорошо. А огниво тебе на что? Обязательно брать за руку огненного волшебника или нельзя использовать подручные материалы?
- Можно, я же одного затыкал факелом...
- А лечить огнем можно? - вдруг спросила Ровена.
Шангриетт и теперь ответила легким и согласным наклоном головы:
- Я прижигала раны.
Девушка улыбнулась. Прижигание... лучше чем ничего, Шангриетт права. Еще огненные умели охлаждать... Ну, легендарные точно могли. В школе этому не учили. Улыбка сменилась вздохом, но высказываться Ровена не стала. Она не любила собственной магии, но применение ее на практике... Хотелось сотворить настоящий взрыв, не для спокойной старости матери, просто потому что она - волшебник.
- Еще огнем можно согревать во время болезни, - продолжила огненная колдунья, - хотя я не лекарь. Чаще я могу навредить, чем помочь.
- Вы согреете, - ехидно хмыкнул Алфар. - Потом еще и от ожогов лечи.
Шангриетт ответила ему задумчивой улыбкой, в которой почти не угадывалось: подрастешь еще...

(со Скорпом, Соуль и Кысь)

Урняфу посвещается
(Хигф, Соуль, Кысь - и Я)

Неожиданно мальчишка остановился, сделав знак рукой. Кожа слегка посерела, что, впрочем, было не очень заметно.
- Здесь мы уже были, - сказал он. - Я отмечал.
- Были, - раздался откуда-то из темноты низкий, но ан удивление мягкий голос. На голос дракона он был, впрочем, совсем не похож. - Вы уже долго тут блуждаете. Без провожатого сложно. Я могу проводить... если скажете, куда и зачем. Не бойтесь, я не демон... Но у меня мало времени. Решайте быстро.
- В подземелье где хранятся драконы?.. - Ровена нашлась первой.
- Яйца, - поправил Манфри.
Шангриетт накрыла плечи обоих подростков ладонями.
- А у Малатаронта вы спросили согласия? - голос рассмеялся и, словно лидиум из тёмной жилы, из мрака выступил... вылетел навстречу волитар. Огромного роста, плечистый, в рыцарских доспехах, легко улыбающийся и ясно благородного происхождения. То и дело сжимая и разжимая правую руку - так, словно она была чужой, взятой на какое-то время - волитар смотрел то на собственные пальцы, то на странных гостей. - Или он вам позволил являться к нему в любое время?
- Чтобы спросить нужно найти, нет?.. Где еще как не там? - девушка сверкнула глазами. Опыта общения с благородными обитателями дворца у нее было немного, но что-то подсказывало, что мимолетно-придуманное оправдание и детское смущение тут не помогут.
- Где угодно? Он в последнее время где угодно, только не там, - улыбнулся волитар. - ну да ладно. Проводить вас туда я могу, только... если не побоитесь. А вот обратно... как обратно-то пойдёте? У меня, как я уже сказал, мало времени.
Алфар облегченно вздохнул - пронесло. Лично ему логика доводов Ровены понравилась, но по опыту - подобное понимали далеко не все.
- Найдем, - он вскинул голову с большей уверенностью, чем испытывал на самом деле.
- Уверены? А старшие что скажут? - игривый взгляд в адрес Шангриетт.
- Я их провожу и выведу, не переживай, внук.
- Вот спасибо, - развеселился волитар. - ну тогда что могу сказать... Давайте руки!
Две широченные ладони волитара протянулись к детям. Нлое, видимо, предлагалось додумывать способ самой - рук было только две, и за то спасибо Четверым. Впрочем, Ровена очень охотно уступила ей "собственную".
Подросток же подал руку спокойно. Сперва он хотел скопировать виденный на приеме жест Джаста, но решил, что могут не оценить.
- Ну хорошо. Глаза зажмурьте ещё. Не бойтесь, не укушу! И чур не подглядывать! - в приказном порядке объявил волитар. - А то мои друзья... временные друзья могут разволноваться. И снова начнут кричать, что вы, мол, не Император. так я тоже не Император, но хожу ведь... куда хочу. Пока что. Готовы все?
Ровена подавила горьковатую мысль - "он нетрезв" - и покорно зажмурилась. Шангриетт повторила и вздохнула глубоко - уж не в ее-то возрасте...
- А как они узнают? - уточнил Манфри, закрывая глаза.
- Помолчи, внучек... - тихо попросила старуха.
- Ну что... понеслась! - залихватски крикнул волитар и резко, крепко держа за руки доверившихся, рванул к ближайшей стене, словно собирался удариться о неё лбом со всего маху и волитарской, явно благородной дури.
Алфар почувствовал, что его куда-то тащат и только надеялся, что это будет недолго. А то ведь брякнуться можно... Ровена на мгновение подумала, что направление какое-то не такое, но потом решила, что даже нетрезвый волитар вряд ли способен вот так просто убить всех о стену. Шангриетт ощутила, казалось, давно позабытый азарт; огненной колдунье даже последние годы не хотелось прожить тихо.
А волитар, увлекая за собой всех троих, окунулся в стенную кладку, как в серый омут, и... втянул остальных. На мгновение всем, даже огненным, вдруг стало холодно - совсем холодно, будто воды ледяной за шиворот налили и оставили на ветру высыхать. Затем холод сменился странной пустотой, словно бы их провели невесть куда... Хотя, похоже, так и сделали.
-НЕ ИМПЕРАТОР? - раздалось где-то вдали приглушенное эхо.
- Им можно, - не сбавляя темпа бросил волитар.
Голос затих.
А потом - всё закончилось.И под ногами снова оказалось что-то твёрдое и не холодное, вокруг перестало быть пусто... и "начало быть" сухо и странно, а ещё откуда-то раздался тоненький, скрежещущий стук.
- Ну, открывайте глаза-то, чего стоите? - осведомился загадочный провожатый.
Первым это сделал Алфар, которому ощущения влаги и холода были уютнее и привычнее, чем остальным - и сразу же завертел головой по сторонам. В свободной руке он все еще сжимал свой кувшинчик, и это образом успокаивало в раздражающей чрезмерной сухости.
Тем более, что Алфару помещение показалось знакомым. И вон те предметы вдали...
- Я своё слово держу, - в который раз, словно не уставая напрягать губы и щёки для столь доброго дела, улыбнулся волитар. - Логово Малатаронта. И вы, кажется, рискуете стать кое-кому...
Волитара прервал треск, выросший из тихого скрежета за какое-то мгновение.
-... впрочем нет, вы уже стали кому-то... мамами. Эх, жаль, что не увидел, когда мог. Хотя это вообще никому, кроме Императора, видеть не положено, а тут вы. Но таким, как я, на душе сразу очень легко становится - уж не обессудьте, - заключил волитар.
На щеках старой колдуньи, когда она открыла глаза, появились от улыбки заметные ямочки.
- Эй, да они, никак, вылупляются! - Манфри поспешно отскочил в сторону. Ровена, наоборот, невольно сделала шаг вперед, но остановилась, вспомнив о странном спутнике... И вообще о том, что вокруг кто-то есть. Руки Шангриетт осторожно накрыли ее плечи, колдунья немного наклонилась вперед. Глаза старухи тепло мерцали. Ровена взяла женщину за руку, и только потом решилась продолжить.
Хруст разламываемого чего-то наполнял пещеру. Слышалось барахтанье, треск, невнятное курлыканье и едва уловимые вскрики.
- Уарр! Уарр! Уарр!
- Четверо... - пораженно прошептала Шангриетт.
- Голодн... ый. Или... ая, сразу не скажу. Посмотрите там, в кладке.если интересно, - усмехнулся волитар. - А мне пора. парень, как тебя кстати, окажешь услугу напоследок?
- Меня зовут Алфар! - тихо сказал мальчишка.
Честно признаться, после первого легкого потрясения он тоже был заворожен чудесныс, необычным таинством и во все глаза смотрел на обломки скорлупы и маленькое тельце.Шангриетт присела рядом. Она не решалась прикоснуться, как будто казалась себе слишком неуклюжей и грубой для чуда; а ведь именно за чудесами огненная колдунья, за чудесами и приключениями, охотилась всю свою жизнь - забывая обо всем другом.
Ровена не слышала разговора. Она уже подошла совсем близко. А ведь именно ради него она шла сюда... Ровена знала это на уровне ощущений с самого начала, с самой бессонницы, но признаться в этом могла только сейчас. Протянув раскрытую ладонь, девушка сидела, не двигаясь и почти не дыша: узнает?..
- Просто как встретишь моего сына, передай ему, что я им горжусь и люблю его. И что передам от него привет старым друзьям, - волитар кивнул на прощание, разгладил белые волосы и, подмигнув гостям драконьего логова, начал медленно подниматься ввысь.
- НЯФ! - раздалось из кучи скорлупок, и маленькая тёмно-бурая... нет, скорее чёрная головёнка взметнулась наружу, разевая зубастенькую пасть, довольно клацая мелькими клычками. - НЯФ! Уаррр-НЯФ!

- Малыш... - негромко пробормотала Шангриетт, - дракончик. Неужели...
На морщинистом лице, с глубокими складочками в уголках рта, застыла странная, совершенно удивительная улыбка человека, который много лет искал неведомое чудо и вдруг - вдруг, когда уже отчаялся его отыскать... обнаружил.
-Урркняф-уррк! - малыш барахтался в остатках разбитого яйца, крепкими лапками меся скорлупку. Острые, цепкие коготки и маленькие зубки то и дело оставляли на больших осколках то трещины, то разломы, то просто растирали кусочки в порошок и крошки. Но так спросто сдаваться существо не собиралось и потихоньку выползало, выползало, выползало... Кажется, даже пытаясь зацепиться за что-то рядом. К несчастью, зубами.
Ровена протянула руку поближе и предложила помощь. Когда острые зубы прокусили ее кожу насквозь, она и сама прикусила губу, но не вскрикнула. Шангриетт поддержала малыша под крылья - почти незаметные, крохотные, слабые.Дракончик, перестав курлыкать и няфкать, крепко уепился за руку и, шустро работая лапками, всё же освободился от скорлупки.
"А где мама?" - голос, прозвучавший в головах обеих женщин, был словно совсем младенческий, едва различимый, но слова произносил чётко и, кажется, вполне понимал, что происходит вокруг. - "Где мама? Папа где?"
- Ты создан... богами?.. - попыталась объяснить рыжеволосая. - Ты тоже самый первый дракон.
"Это как?" - неприятная особенность вскрылась сразу. Чтобы говорить, дракончику, как и его более старшему... родичу, не требовалось разжимать зубы. А значит, и отпустить руку Ровены он не догадался. Не со зла, но держали зубки надёжно. Шангриетт погладила мордочку зверька и попросила:
- Отпусти, ей больно.
- Может быть, ему так спокойнее? - предположила Ровена.
- Может, - улыбнулась ей старуха, - тогда...
"Больно? Это как?" - последовал робкий вопрос.
- Не знаю, как это объяснить. Я от укусов... порчусь?.. - Девчонка рассмеялась, потом посерьезнела. - Те, кто тебя создали - не драконы. Они везде в мире, но давно не приходили так, чтобы можно было потрогать.
- Разожми зубы, - посоветовала огненная колдунья, а потом добавила очень тихо и мягко. - Какой ты... дитя.
Так матери могли бы говорить сыновьям. Однако у Шангриетт никогда не было детей, тем более - внуков. Всю свою жизнь она путешествовала, сражалась. Любила - реже, намного.
- Я, когда только родился, не разговаривал, - серьезно заметил Алфар. - Тем более - так...
- Ты человек, внучек...
"Разжать... так?"
Дракончик расцепил челюсти и упруго шмякнулся на пол, выскользнув из заботливых рук. Подскочил, оттолкнувшись - хвостом? - и, перекувырнувшись через голову, взмахнул крылышками, засучил лапками... но удержаться в воздухе не смог - шлёпнулся снова. Но уже на все четыре лапки.
"А вы... кто?"
Шангриетт подхватила малыша, потом взглянула на Ровену:
- Я думаю, что в твоих руках ему уютнее.
Девушка благодарно улыбнулась и осторожно посадила дракончика на колени.
- Мы - люди. Маги... наверное.
- Я тоже хочу его погладить, - Манфри подошел к девушке.
- Только будь осторожен, Алфар.
- Осторожность - не наша семейная черта, - беспечно заметил он, протягивая руку.
- Мррра-НЯФ! - дракончик яростно щёлкнул челюстями прямо перед рукой Алфара, но кусаться и не вздумал - вытянул длинную, чёрного с серыми и бурыми вкраплениями шейку, принюхался.
"Люди... Это которые... мокрые?" - мысль в голове дракончика казалась на удивление простой и детской. Люди - те, которые мокрые. - "Я знаю, я знаю!"
- Не все люди настолько мокрые, как я... в каком-то смысле, - сказал Алфар, и тут же подумал, что, наверное, выражается слишком сложно для только что появившегося на свет малыша, пусть даже тот и дракон. Может, он совсем и не имел в виду водную стихию?
Ровена, наоборот, смутилась.
- Мы разные, - произнесла она только после паузы.
"Люди - мокрые и синие, те, что красные и жгутся - орки, бурые и большие - корлады, а волитары белые и тонкие... Я помню! А почему вы не синие?" - память драокнчика, словно по волшебству, начиналась от самых истоков времён... и теперь стремительно догоняла время настоящее. Но даже такая память не могла сделать из ребёнка что-то, кроме очень много знающего ребёнка.
- А мы должны быть совсем-совсем синие? - удивился юный маг. - Ну...
И вдругзачерпнул горстью воду из заботливо хранимого кувшина, плеснул в воздух перед своим лицом. Капли начали рушиться вниз, но вдруг словно передумали, как солдаты, впавшие было в панику, но остановленные окриком командира. Они собрались перед лицом подростка, почти как маска, часть облачком коснулась рук, и кожа изменила, казалось, цвет. не стала такой, как у волитара, скорее похожей на васильки.
Шангриетт молчала. Вряд ли прежде хоть кто-то из знакомых видел, как огненная колдунья - любуется, не обращая ни на что внимания, самозабвенно. Чудо. Дракон. Не болльше и не меньше.
- Я думаю, так они нас разделяют... - наконец, прошептала старуха, не обращаясь особо ни к кому. Слова упали в воздух. Но после них и Ровена вспомнила нужное место в книгах.
- Я думаю, мы были синими до того, как стали живыми, - задумчиво проговорила она.
- Это как? - Алфар прежде не слышал про такое.
- Это в книгах, в школе. Люди созданы из воды, орки из огня и все такое... Я их читала, - смутилась девчонка. В ее школе дальше первой страницы скучного текста "Истории Фераи от первого дня", казалось, не ушли даже наставники.
- Все верно, внучка...
- Э... - в их школе тоже были книги, но этого Алфар не читал. - Но из воды - мне нравится.
"Д-да. Я помню. Вы стали такие... тёплые все. И орки больше не жгутся!"
Дракончик весело взмахнул хвостом, снова щёлкнул зубками и, медленно, неуверенно переставляя крошечные когтистые лапки, перевалвшись через груду битой скорлупки, подсеменил к ногам Алфара. И сделал то, что приличествовало бы скорее коту. Потёрся.
"А вы - люди, я понял. А как вас зовут?"
Мальчишка смутился, робко коснулся пальцами теплой чешуи. Это было как-то странно. Гладить Малатаронта - не ласка, а смелость, потому давалось легко. А сейчас это было как-то по-девчоночьи.
- Шангриетт. Девушка - Ровена. Ребенок - Алфар.
- Я не ребенок! - он зло покосился на огненную. - Не зови меня так!
- Мальчик, - согласились старуха, так и не возвысив до "юноши".
В глазах мага, даром, что водника, сверкнул настоящий огонь. Но - невиданное дело, он промолчал, снова отвернувшись к дракончику и погладив его снова.
- Я могу еще что-нибудь показать...
"Хочу! Ой, хочу! Покажи-и!"
Дракончик громко, до отчётливого эха РРР-НЯФкнул и, привстав на задних лапках, ткнулся носом Алфару в коленку. На лице Ровены проступила почти детская ревность, но девчонка быстро спрятала ее за улыбкой.
- Огонь тоже бывает красив, - заметила ей Шангриетт. Рыжая грустно кивнула. В отличие от пожилой волшебницы, Манфри не имел вида человека, которому можно доверять тайны и не ожидать вопросов в ответ. К тому же, она уже ему говорила что ничего не умеет.
Новая порция воды развеялась в воздухе. Оглянувшись на огненных, Алфар озорно улыбнулся - и брызги засияли в воздухе разноцветьем, словно фейерверк, только созданный не пламенем. Правда. кожа мальчишки ощутимо посерело - управлять разными капельками, складывая их в узор, было много сложнее. чем изменить цвет одной пленки, и почти на пределе его возможностей. Забавно - но лечить тяжелые раны здесь же прошлой ночью почему-то было много легче.
Дракончик завороженно любовался колдовством, подпрыгивая от радости и размахивая крылышками, словно маленький грифон или дальний родич - виверна.
"Здорово, здорово! Ещё, ещё хочу!"
"ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? КТО ЕЩЁ?!.. КТО?!..." - голос в головах всех, находившихся в пещере, ударил колоколом и чуть не сбил с ног, даром что каждый услышал его по-своему. Драконёнок громко взвизгнул, пискнул и спрятался за Алфара.
- Это опять мы, - почти безнадежно заметил Манфри, думая, удастся ли ему повторить подвиг Императора и не сгореть.

"НУ И НАСТОЙЧИВЫЕ ЖЕ СТАЛИ ПОПАДАТЬСЯ СРЕДИ НАРОДОВ ЧЕТВЕРЫХ!"
Малатаронт в облике волитара, седого, но совсем не старого, лет пятидесяти, почти как некогда говорливый волитар, ходивший сквозь стены, вынырнул из пещерного мрака. - "И КТО ЖЕ ПОЗВОЛИЛ ВАМ ПРОНИКАТЬ КО МНЕ ДОМОЙ? А ГЛАВНОЕ - КАК ВАМ ЭТО УДАЛОСЬ. ВЫ ВЕДЬ НЕ ИМПЕРАТОР. И НЕТ, Я НЕ БУДУ ЭТО ПРОВЕРЯТЬ"
- Это была моя идея, - опустила голову рыжеволосая. - Простите, пожалуйста.
Шангриетт обняла обоих подростков за плечи и вежливо ответила:
- Доброй ночи.
- Мы не хотели ничего плохого, - скромно ответил Алфар. - Ну ведь не случилось же. А она не виновата.
"НЕ СЛУЧИЛОСЬ, ГОВОРИШЬ... НО Я НЕ ОБ ЭТОМ. КАК ВЫ СЮДА ПОПАЛИ?"- Малатаронт, похоже, не злился. Просто выглядел заинтересованным, вот и всё.
- Пьяный волитар провел нас сквозь стены, - серьезно описала метод появления всей троицы в зале Ровена. Водник не был уверен, что стоило выдавать неведомого покровителя, проще было изображать невинность, но предостерегающий взгляд запоздал.
"САКОНДАР... ЖАЛЬ, ЧТО ТАК. УШЁЛ И НАПОСЛЕДОК ПОДШУТИЛ НАДО МНОЙ ..." - голос дракона зазвучал тише. Малатаронт остановился, почесал волитарский подбородок.
"А кто это? Он не человек, да?" - осмелился вымолвить дракончик, высовываясь из-за ноги Алфара.
И тут же увидел, как белого волитара словно ударило молнией - так быстро он вскочил. Дракончик заверещал и ринулся обратно - прятаться.
Шангриетт закрыла малыша.
- Это тоже дракон, - тихо произнесла Ровена. - Малатаронт, нам нужен только выход чтобы уйти.
"ДРАКОН?! ТО ЕСТЬ... УЖЕ? ОН ВЫЛУПИЛСЯ - ХОТЬ ОДИН!"
"Да! Я - дракон!" - маленький, чешуйчатый и крылатый ребёнок выступил из-за ног водного мага и сторожно сделал несколько шагов вперёд. - "А что?".
"ПРОСТО ТО, ЧТО Я, НАВЕРНОЕ, ТВОЙ ОТЕЦ"... - дрожащим голосом произнёс Малатаронт и улыбнулся; по щеке дракона волитаров - невиданное дело! скатилась вниз большая, ярко-синяя слеза...
- Внучек... - ворчливо и для себя пробормотала Шангриетт, оглядывая обоих. Ровена улыбнулась прозрачно-серьезной улыбкой. Глаза Алфара восторженно горели.
"Неправда! Мой Отец - тот, кто сотворил... ой, нет. У меня нет отца. У меня... м-мама..." - дракончик запнулся. Так, словно снова что-то понял, и вдруг стало очень обидно. - "У меня только ма-а-ма-а..."
Визг, поднявшийся с последними словами, быстро перерос в писк, а потом в курлыкающее хныканье... Девчонка, не раздумывая, бросилась к дракончику, чтобы попытаться как-то утешить, но ничего, кроме банального "погладить" ей просто не пришло в голову.
- Не плачь, пожалуйста... Вот Малатаронт хочет быть тебе отцом. Ты ведь его возьмешь, правда?..
- А кто твоя мама? - спросил Алфар быстро. И отвлечь малыша и... А вдруг и она сейчас придет. Хоть знать.
- Наверное? - хмыкнула в сторону Малатаронта огненная колдунья.
"Ма-ама-а... Зе-зе-Земля-а-а!" - прохныкал драконёнок и совсем по-детски уткнулся носом в Ровену. Та положила мягкую руку ему на загривок, словно стараясь укрыть и согреть. Шангриетт погладила малыша по голове.
"ЧТО ЗНАЧИТ "ВОЗЬМЁШЬ?" МЫ УЖЕ И ТАК РОДНЯ! СКОЛЬКО ТЫСЯЧ ЛЕТ Я ХРАНИЛ ЭТИ ЯЙЦА... И ВОТ, ВОТ ОН! ПЕРВЫЙ ИЗ НОВЫХ ДРАКОНОВ!" - казалось, Малатаронт был готов прыгать на месте от радости - таким счастьем лучились глаза дракона-волитара. - "ЕСЛИ БЫ ОНИ ВИДЕЛИ СЕЙЧАС..."
Шангриетт не сдержалась; она подошла и крепко сжала плечо счастливца, иронически приподняв седую бровь - на морщинистом лице читалось: "Мои поздравления, папа". Ровена хихикнула в кулак, но сразу же снова переключилась на малыша.
- А если б они здесь все были, то, наверное, новый бы не рождался, - заметил мальчишка, впрочем, тихо, чтоб не мешать дракону восторгаться.
"ИМЕННО ТАК... ЕСЛИ БЫ БЫЛО ЧЕТВЕРО ДРАКОНОВ, НОВЫЕ НЕ РОДИЛИСЬ БЫ... Я ДУМАЮ". Малатаронт пожал плечами. - "Я НЕ ВИДЕЛ РОЖДЕНИЯ... НИКОГДА ПРЕЖДЕ".
"Ты будешь мой папа?" - поинтересовался маленький.
"СКОРЕЕ БРАТ. НО МОЖНО И ПАПА. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ" - улыбнулся дракон.
"А ОНИ?" - озадаченно пропищало существо и нахально лизнуло раздвоенным языком Ровену. Девушка хихикнула - было немного щекотно... и просто радостно.
- Бабушкой, - буркнула Шангриетт, - а она - тетей или...
- Можно дружить, - предложил Алфар, который приблизился к девушке и тоже провел рукой по спине дракончика.
"Дружить? Это как?" -захлопал крылышками новорожденный и снова облизнул Ровену - похоже, девушка была приятной на вкус.
- Это часто видеться, вместе что-то делать и помогать друг другу, - просветил Манфри новорожденного.
"И мы с вами будем так?" - просиял дракончик.
- По-моему, лучше спросить твоего "папу", - заметила "бабушка".
- Если Малатаронт разрешит, - Ровена тоже решила побыть вежливой, для разнообразия, - мы были бы рады.
"РАЗРЕШУ. КОГДА РАЗБЕРУСЬ С ТЕМ БАРДАКОМ, ЧТО ВО ВРЕМЯ МОЕГО СНА ПОРАЗИЛ ВАШ МИР... ДРУЗЬЯ", - подмигнул Малатаронт. - "НА ВАШЕМ МЕСТЕ Я БЫ ЭТИМ ТОЖЕ ОЗАБОТИЛСЯ"
- До нашей роли еще не один час, - пожала плечами девчонка. Потом вздохнула, - если чем-нибудь не заняться, можно сойти с ума.
- Я бы посоветовала вам обоим поспать, - спокойно заметила подросткам огненная колдунья, - потому что если вы этого не сделаете, то завтра вам будет очень плохо, и силы тоже уйдут. А они - оч-чень понадобятся.
Ровена открыла рот, чтобы ответить, что это не так уж просто, но потом поняла, что ночные приключения в самом деле подействовали: веки охотно смыкались. Так что пришлось закрыть рот и согласно кивнуть. Шангриетт была права.
- Папа? Счастливый отец, вы не покажете нам дорогу обратно? - уточнила старуха.
"ПОКАЖУ".
Дальнейшее прозвучало лишь в голове Шангриетт
"ПОЗАБОТьТЕСЬ О НЁМ... ЕСЛИ ЧТО. ДРУГИХ ДРАКОНОВ У МЕНЯ НЕТ... ИМ НЕ ПОРУЧИШЬ". Огненная колдунья повернула голову и почти незаметно, так, чтобы видел только дракон, кивнула.
Спать Алфару не хотелось, и он только вздохнул, но не стал спорить.
- Он пойдет с нами? - спросила у Малатаронта Шангриетт. Вопрос был своевременным - Ровена уже добрую минуту выбирала "подходящий момент" для того, чтобы отпустить дракончика. И, судя по всему, готова была медлить до конца ночи.
"УВЕРЕНЫ, ЧТО УСЛЕДИТЕ? ВАМ ВСЁ ВРЕМЯ НА НЕГО ТРАТИТЬ ПРИДЁТСЯ! МЕНЬШЕГО Я НЕ ПРИМУ!!"
"Отпусти, отпусти! Хочу к ним, они хорошие!" - дракончик так и скакал на месте, размахивая крылышками. Из захлопнутой пасти и ноздрей вырвались малюсенькие клочочки дыма.
- А его кормить надо? Чем? - тут же поинтересовался мальчишка. Хотел сказать про Гротха с его виверной, но вспомнил, что это тайна.
- Я думаю, он сам знает, - возразила Ровена. Она очень старалась не улыбаться слишком восторженно, но получалось плохо.
- Не волнуйся, - старуха мягко успокоила "счастливого отца", - к тому же, ему, похоже, нравится Ровена.
"Ну пжааалста!" - неизвестно, откуда дракончик взял такое слово, но...
"НИКОМУ НЕ ПОКАЗЫВАТЬ... ПОКА. ЕГО ЕЩЁ НЕ ЧУВСТВУЮТ, КАК ДРАКОНА... НЕ-ДРАКОНЫ. БЫТЬ ОСТОРОЖНЫМИ. СМОЖЕТЕ... ИЛИ КАК ВСЕГДА?" - уточнил Малатаронт. Хотя было видно - согласится. Уже сейчас. Даже как-то легко...
- Я пригляжу за ним, - пообещала Шангриетт.
- И я, - радостно подтвердила Ровена, не спуская глаз с малыша.
- Мы все! - не остался в стороне Манфри.
Малатаронт только хмыкнул в ответ.

Ночь 12
За отцов

- Мне нужно срочно видеть Императора. Доложить ему...
- Милорд, Император уже уснул. Прошу вас, подождите до утра!
Несчастный гвардеец держал оборону из последних сил. Противостоять на поле боя оркам, даже сойтись в схватке с демоном - к этому лучший воин Альянса был морально готов, и, укажи ему Император прямо сейчас пойти и атаковать Глыбу, он не задумался бы ни на мгновение. Но отбиваться от высокородного лорда, разряженного, как ветроплав-оборванец, и приведшего во дворец двух орков... Последний факт был не столь страшен - орком больше, орком меньше. Во дворце и так уже обреталось как минимум двое - одного видели не так давно, другой остался от посольства. Но то, что каждый высокородный волитар, прежде считавший нормой наличие собственного пегаса или гордившийся тем, что лично объездил грифона, теперь обзаводился персональным орком, а то и двумя - это было уже ни в какие ворота!
"Проходной двор! Не Дворец, не обитель властителей, а проходной двор!" - бубнил сам себе тайком гвардеец, но поддержать его в его злоключениях было некому, а огневолосый Сивар Брион-Волитар напирал не хуже, чем знаменитый Валкариан Чёрный Жар.
- Милорд, вам следовало бы... известить отца! - прибегая уже к последнему аргументу, выпалил гвардеец. - Вас ведь все считают погибшим!
- Успею ещё! - отмахнулся Сивар. - У меня дела, ну что непонятного?
- Может ему навалять? - деловито осведомился Громтор. - Надоел.
Гвардеец начал осторожно опускать алебарду.
- Не надо. Он свой.
- Глупый какой-то. Ему сказано - по делу. Он глухой? - Гурраш сочла нужным поддержать брата.
- Нет, слышит.
- Значит драки хочет, - Гром оценил размер собственного кулака. Потом - размер физиономии гвардейца. Остался доволен результатами и снова досадливо поморщился - морду бить надо было начинать уже давно, а они теряли время. Чудные они все в Орясе.
- Он выполняет свой долг.
- Я и говорю - драки хочет, - осклабился орк. Гурраш хмыкнула и кивнула. Гвардеец напрягся ещё больше и готов уже был превентивно перейти в нападение, сзади, из открытой галереи, внезапно донёсся возмущённый крик:
- Ещё орки? Откуда тут столько?
- Они с... с ним, милорд Рейс, - вскинулся "на караул" гвардеец, и тут же снова развернулся к орку - как бы сзади не кинулся, благо на выражении лица Грома читались эмоции, плавно превращающие оное лицо в рожу и явно на пути к морде.
- Волитар-Рейс. Могли бы уже и выучить... Минутку... Демоны меня сожри, Сивар? Сивар Брион-Волитар?! Живой?!
Лорд Эрбрейс Рейс, оттолкнув гвардейца, стиснул Сивара в объятиях так, словно хотел задушить - рыжеволосый волитар мысленно взмолился Четверым, чтобы не открылась рана.
- Осторожнее, меня едва затянули, а у целителя я ещё не был! - простонал Сивар, вырываясь из цепких дружеских объятий. - Что тут творится?! К Джасту не пускают так, словно разбудить его - преступление перед Богами. Слова "корлады", "орки", "война", "Император", "король", "конец" и "демоны" слышишь везде и в различных сочетаниях. Кстати... Архимаг - в городе? Мастера? Я слышал много, слухи разные, про какое-то белое пламя талдычат, и вообще...
- "И вообще" - это точно. У нас тут всего полно. Но главное - ждём демонов со дня на день. Войска подходят всё время, с Армадой мир заключить пытаемся... против демонов, само собой. Просто и ясно уже никогда не будет, видимо, - устало вздохнул Эрбрейс. - Ты к нему сейчас не пройдёшь. Целыми днями что-то делает. А я торчу при старике Данаторе, перечерчиваю карты и сверяю планы, чуть что. Они меняются каждый час, не поверишь! Словно Лорд-Командующий задумал всех так запутать, чтобы даже демоны себе голову сломали, пытаясь разобраться, где наша оборона как устроена.
- Получается? - встряла Гурраш.
- Наверное, - Эрбрейс недоумённо перевёл взгляд на занятную пару. - А это ещё кто?
- Орки, ваше лордство! - отчеканил гвардеец.
- Без тебя вижу, что не люди. Пустил их сюда кто?
- Они со мной. Помогли добраться, - поспешил пресечь зарождающийся конфликт Сивар. Громтор, похоже, не захотел понимать ситуацию.
- Вмазать? - для пущей убедительности щёлкнул клыками орк.
- Не надо. И вообще, не распускай кулаки! - прикрикнул на него Сивар. - Не в борделе.
- А жаль.
Гурраш прыснула в кулак, хохотнул, но тут же собрался и сделал каменное лицо гвардеец. Сивар и Эрбрейс переглянулись и тоже рассмеялись.
- Ну что, к твоим?
- До утра пугать не буду, - расправив волосы, ответил огненный. - Некстати придётся. Чудеса хороши на рассвете.
- Тогда - просто на кухню. Наверняка голоден? Предложил бы посидеть у меня - но тда в любой момент может заявиться сестра. С ней последние дни тоже ничего не понятно.
- Ну как же - невеста Императора, - протянул Сивар.
- Веришь, нет - думал будет так, как хотел отец. На деле... ладно, по пути расскажу.
- Куда? - снова влез в разговор волитаров Громтор.
- Есть. И пить.
Орки снова переглянулись, и возражений не последовало.

Дворцовая кухня представляла собой на удивление унылое зрелище. Свет не горел почти нигде, повара и поварята, слуги и служанки - все или спали, или трудились где-то в дальних концах. О пирах и яствах никто уже не помышлял, тем более что пришло распоряжение, подписанное лордами Брионом и Кайрисом - с дозволения Императора готовилась отныне только самая простая пища, без изысков, вкусная и питательная. Распоряжение было отдано, как повелось в последние дни, в обход лорда-казначея, хотя повара государя менгаарда было приказано не трогать - его дело, что будет есть король. Эрбрейс втихую шепнул Сивару, что подозревает, будто с утра у покоев монарха выстроится очередт желающих напроситься на завтрак к его вельможному толстейшеству.
Несмотря на общую соность и тишину, еда на кухне нашлась, и нашлись слуги, не только не удивившиеся ни господскому желанию (за долгие годы уже привыкли), ни орочьей компании, но и вмеру расторопные. Через несколько минут на столе перед гостями расположились бочонок вина, два окорока, несколько караваев хлеба, пироги с яблоками, яблоки без пирогов, мясной суп с зеленью - наспех подогретый, но ароматный - и кое-какие соленья.
- Благородные господа довольны? - повар-волитар, в ночном колпаке вместо поварского, но при фартуке и двузубой вилке, услужливо поклонился пришедшим, рассаживавшимся за поздней - хотя уже скорее ранней - трапезой.
- Без сомнения, - уже отрывая от ближайшего хлеба поджаристую корочку, кивнул Сивар. - Проследи, чтобы нас не беспокоили.
- Хорошо, господа. Осмелюсь доложить, кроме вас... Вы можете столкнуться с лордом Элрусом. Он тоже здесь, - глаза повара забегали. Кажется, говорить об этом он не собирался, а умолчать не мог в силу привычки не лгать господам - волитар, что делать.
- Лорд Элрус? Так пусть идёт сюда... - мрачный жест Эрбрейса оборвал огненного мага на полуслове.
- Сандер Элрус?
- Да, милорд Рейс, простите, милорд Волитар-Рейс.
- Когда?
- Немногим более часа назад.
- Пришёл?
- За полчаса до вас.
- Всё равно тащи сюда.
- Но милорд...
- Скажи: не появится - пошлю за ним орков. Живо.

Сандер Элрус, точнее теперь лорд Сандер Элрус явился сам. Бледный, усталый, опухший и растрёпанный. На знаменосца рода Санкристов он не походил даже отдалённо. Глаза новоиспечённого лорда слезились, руки тряслись.
- Рассказывай, - освобождая гостю место на лавке, потребовал Сивар. Сандера то, что признанный погибшим сын Брионов оказался жив, даже не удивило.
- Нечего рассказывать. Голову пробили. Демоны. Мразь пустотная.
- Его же лечил сам Менгаард.
- Не помогло. Как с Дрейном, наверное. Тело овсстановилось, а разум... жизнь угасла. Слишком быстро.
- Лучше так, чем... - Громтор был, как прежде, бесцеремонен и, потянувшись через весь стол, сунул в руки Сандеру свой кубок. - Пей, лорд. С народом лучше.
- Лорд... какой я лорд... - простонал Сандер, прикладываясь к выпивке.
- Какой есть. Я теперь тоже лорд. Давион вообще Император - а лордом уже давно был бы, если бы старый Бактр за него хозяйство не вёл, за Астерой не следил. Берганов вообще нет больше. Габранс Наррот уже не первый год лордствует. Смело наших отцов, Пустотй смело, как пух пегасов... Мы теперь. Наше дело, наша жизнь.
- Трудно будет? - Гурраш неторопливо жевала кусочек яблока.
- Сама видела ту тварь, - напомнил Сивар, макая в вино хлеб. - Вот и думай.
- Будет, - кивнула та в ответ. - Ничего.
- Ничего, - бесцветно повторил Сандер. - Жизнь рассудит, кому жить, кому - прахом...
- Жизнь давно рассудила, - волосы Сивара полыхнули огнём. - Ну да, уходят одни - другие приходят. Только другие - мы. Не грязь от этого... как его, рожу пустую, зовут? Наш это мир. И жить в нём нам. Мне, отцу, Тайле, вам всем. Джасту и старику Данатору. А сколько жить - на то воля Четверых, и только их! Они нами гордиться будут, наши отцы и матери - что здесь, что там! Ясно?!
- Угомонись, покойник, - усмехнулся Эрбрейс и, тряхнув головой, поднял кубок. - Ладно, давайте... за отцов.
Стоя пили все, включая орков.

Ночь 12
Ритуал
Просьбу о том, чтобы предоставить корладскому магу зал во Дворце Чистокровных, удовлетворили быстро. Строго говоря, он не совсем и просил - Мастера ему сразу предложили именно это место. Оно и подходило... и наличие рядом магов позволило бы справиться с любыми нежеланными последствиями... да и понаблюдать было бы возможно. По понятным причинам всех членов Совета Университета предстоящий ритуал интересовал очень сильно.
После некоторого колебания Истарилон разрешил наблюдение – счесть ритуал тайным было никак нельзя. Смысл-то скрывать то, что сделать могут лишь семь корладов во всем мире?
И вот сейчас Багровое Сердце неспешно готовился к началу обряда; от двери просторного зала за ним наблюдал Тиверен Киймар. Мастер Сведений вызвался сам, несмотря на то, что еще не полностью оправился; пропустить подобное событие он был решительно не способен.
Сейчас Киймар не мешал – но внимательно наблюдал за каждым движением Земного коллеги.
А Истарилон, вопреки всему, что учили, не обращал внимания ни на что вокруг, полностью отрешившись от мира и сосредоточившись за собственном занятии. Руки корлада едва заметно дрожали: ему первому предстояло сделать то, что не совершалось в течение всех прошедших тысячелетий, и Рокар никак не мог подавить ощутимую нервозность. Он мог бы заставить кристалл-сердце полностью блокировать все чувства… но именно сейчас это было невозможно – для обряда требовалась максимальная чувствительность, становиться мыслящим металлом было нельзя. Наоборот – если бы существовал метод, способный обострить корладские чувства до предела, Истарилон бы им без колебаний воспользовался.
Но внешне это почти никак не проявлялось. Маг без спешки готовился к началу обряда, раскладывая нужные компоненты.
Светлая металлическая полоса в руках корлада мигом потекла, превращаясь в жидкий ручеек; им Истарилон медленно и аккуратно вычертил на полу замысловатую фигуру – переплетение линий, из которого выступали пять острых углов. Подождал, пока металл застынет, закрепляя форму, удовлетворенно кивнул. По очереди коснулся каждого из углов – металл потек вверх, образуя миниатюрную чашу.
В каждую из чаш лег кристалл: зеленый, белый, красный, синий, золотой. Истарилон обошел металлический чертеж, окружив его кругом из гранитной крошки; за пределами круга установил четыре светильника, в каждом зажег огонь.
Вроде бы все готово. Теперь дело за его собственной силой и кровью.
Истарилон глубоко вздохнул и выпрямился во весь рост. Сейчас доспехи Багрового Сердца лежали у входа, и тело мага прикрывала лишь простая темная одежда и пластины технодара, защищавшие уязвимые места. И разумеется – едва заметный багровый отблеск, которым изнутри светится пластина слева на груди.
Рокар осторожно шагнул в центр чертежа. Опустился на колени, склонив голову.
Заклинания уже давно творились без слов… если речь не шла о чем-то очень древнем и мощном, как сейчас. И слова не только позволяли направить силу, но и помогали сосредоточиться самому магу.
– Омарн маррэй амгор. Омарн маррэй коррон. Омарн маррэй релак. Омарн маррэй фарнад.
Пять кристаллов засветились изнутри, с каждой секундой разгораясь все сильнее и сильнее; разноцветные отблески, смешиваясь, заплясали на фигуре мага, превращая отрешенное лицо в карнавальную маску.
Промежуток в двенадцать секунд – и следующие фразы.
– Раам керион митранорем. Раам керион лакаранод. Раам мориалет сайрмон. Коранд керион митранорем.
Гулкие тяжелые слова, падавшие с уст корлада, эхом отдавались в пустом зале, отражаясь от стен, набирая силу – хотя Истарилон не повышал голоса.
Двадцать одна секунда до следующей части.
– Ренн шерраль итриноа. Окамаран франгар скаларта. Эдриамор аррхан шенд.
Каменная крошка теперь уже не лежала неподвижным кругом – она вихрилась спиралью вокруг металлического чертежа, не переступая его границ. Шелест сталкивавшихся кусочков гранита вплелся в раскаты голоса мага, дополняя слова тихим шорохом.
– Рокларион, этмар гирон фарналь. Рокларион, атрималь джекрен. Рокларион, эррем вардор!
Четыре огня полыхнули так, что Киймар невольно отшатнулся, хотя и стоял далеко. Он прикрыл глаза протезом, заслоняясь от того, что видел – как Истарилона окутывает облако Земной мощи, ощутимой прямо-таки всем телом… это чем-то напоминало ритуал Воли, хотя и сила тут была куда менее разнообразной.
Металлические пальцы корлада вцепились в пол, комкая камень словно бумагу; Истарилон сомкнул веки, старясь не потеряться в чудовищной силы энергии, рвущейся сквозь тело.
Он повторял слово за словом, с предельной ясностью ощущая вокруг проводимый ритуал – пятна света, шорох камня, жар огня… мощь пробуждающегося сына Земли, поднимавшего голову где-то в глубине души Рокара Истарилона.
На мгновение ему стало жутко, но Багровое Сердце рассеял страх спокойной уверенностью. Он знал, что это придется сделать… он знал, что способен это сделать. Собственно, он должен это сделать – потому что если не он, то кто?
К вопросам долга корлады всегда подходили предельно серьезно.
– Эрма катарен ирмас, – твердо произнес маг завершающие слова. Пауза в семь секунд – и окончательная фраза: – Сармал, Рокларион.
«Проснись, Рокларион».
Могучее тело корлада выгнулось дугой – даже оно с трудом сдерживало поток силы. Неслышимый звук, исполненный невероятной мощи, потряс весь зал – он не мог разбудить спящих, но стены содрогнулись, а рядом с Киймаром обвалился камень.
И все стихло. Погасли кристаллы и светильники, каменная крошка осыпалась на пол.
А в середине металлического чертежа неподвижно распростерся корлад.
Киймар очень осторожно приблизился, вздрогнул, когда дернулась металлическая рука.
– Мастер Истарилон?
Молчание. Похоже, имя даже не казалось с трудом приходящему в себя знакомым.
Мастер Сведений помедлил. Отступил на несколько шагов, и осторожно позвал:
– Рокларион?
И вот теперь ответ был – да еще какой! Громадный маг в одно мгновение оказался на ногах; пошатнулся, устоял, обратил взгляд на Киймара.
Теперь уже с трудом удержался на ногах сам маг Воздуха. Внешность стоящего перед ним принадлежала Истарилону – но вот сквозь глаза корлада глядел разум куда более древний и могучий.
А стоило ему двинуться – пропало и последнее сходство. Каждый жест, каждый шаг был наполнен мощью самой Земли, словно перед Киймаром предстала ожившая громадная скала.
– Да… – прозвучал тяжелый гулкий голос. – Ты правильно назвал имя, человек, благословленный Небом. Я Рокларион.

Утро...
Малатаронт, дракон народа волитаров, осторожно облетал дворец по периметру. Всё время лежать, свернувшись кольцом, было уже скучно, и гигантский хранитель императорского рода тайком удивлялся, как смог пролежать и пробездельничать в подземелье столько лет. Порой Малатаронт вообще думал, что становится слишком... старым, наверное. Хоть возраст его и не менялся с тех пор, как дракона можно было назвать взрослым.
Глаза искали что угодно подозрительное, странное, непонятное - и ничего не находили, кроме едва заметной чёрной дымки на горизонте.
- Они идут... - произнёс дракон сам для себя. Он редко гвоорил сам с собой, потому что голос, который слышал он сам, был для него... странен. Наверное смертные, услышав его, пали бы ниц...но что делать? Ведь голос Отца был первым, который он услышал...
- Точнее, летят.
Второй голос, низкий и мощный, прозвучавший от двери, ведущей во дворец, эхом отдавался вокруг, резонируя, отражаясь от камней зданий. Будь здесь кто-то из Четырех Народов - эти два слова заставили бы дрожать тело, отдаваясь в костях.
Могучая фигура корлада ступила на залитые утренним светом камни; впрочем, с Истарилоном спутать можно было бы разве что издали. Теперь в каждом неторопливом движении чувствовалась сила лавины; глаза же определенно принадлежали существу значительно более древнему, нежели корладский маг.
Малатаронт опешил. Впервые за многие и многие годы...
- Рокл... Рок... - слова сами не складывались в голове, и голос, столь похожий на Отца Небесного, взволнованно дрогнул. - Кто ты? Я...
Этого не могло быть. Он погиб. Давно и достойно... НО - кто это, ради Четверых?
- Рокларион, брат, - прозвучал насмешливый рокот. - Только не говори, что сумел забыть мое имя, у тебя оно сложнее.
Не-корлад неспешно двинулся к Дракону Волитаров, улыбаясь.
- Как? - только и смог выдавить из себя Малатаронт. - Ты... ты был не такой. Это Четверо... снова... Они могут нас возвращать? Тогда - где остальные?
- Боюсь, что нет, - покачал головой Дракон Корладов. - За возвращение спасибо моему народу, Малатаронт.
Рокларион повернул лицо к солнцу, коснулся металлической ладонью стены дворца.
- Когда-то я поделился с семью лучшими учениками каплями своей крови, дав им сродство со Стихией. А потом... когда я погиб...
Он негромко рассмеялся, и смех раскатился по площади.
- Они изучили эту силу, они поработали так, как умеют только корлады - и нашли способ вернуть меня в теле потомка одного из семи родов. Ненадолго - всего на пару дней - и не во всей мощи. У меня сейчас куда меньше силы, чем прежде... но разум не уменьшился, смею заверить. Я не зря восхищался моими подопечными; мне самому было чему у них поучиться.
- Мои сейчас уже не те, что прежде, - волитарский дракон подхватил тему слишком резко, чтобы не выдать себя. Два дня... два дня, а потом старый друг, соратник, брат снова уйдёт. Навсегда, наверное... Впрочем, будет ли у него больше времени? И важно ли это теперь? Их снова двое. Может быть, это - добрый знак? - Но у них есть надежда... Видел? нашего нового брата?
- Еще нет, - покачал головой Рокларион, - я вернулся лишь несколько часов назад. И все это время привыкал к столь отличающемуся телу, разбирался с памятью, осознавал, что и почему произошло. Но я правильно понимаю - ты о нынешнем правителе волитаров?
- Да, о нём. Я был... удивлён, когда его встретил. Но он прошёл. Прожил и умер, чтобы снова жить. Он - дракон. И верит в это.
- Позволь догадаться, - задумчиво протянул Дракон Земли, - тело волитара, душа - из чистого пламени. Которой иногда попросту тесно в смертном теле, и вырывается она в поступках, о которых другой бы даже и не подумал. Так?
Последнее слово прозвучало совсем как в старые времена - короткий щелчок, словно камень отлетел и ударился о стену.
- Так. Правда, у него в этом пламени бьётся уж очень живое сердце... Он всегда и всех хочет спасти. Мучается виной, проявляет благородство... Он может стать спасителем. Может - жертвой. Но в любом случае у него в руках многое, но не всё. Всё - в народе. Но он вернул народу веру.
- А люди и волитары ее утратили? - удивленно уточнил Рокларион. - Я-то знаю лишь то, что знал призвавший, - стальные пальцы легко коснулись виска.
- Нет. Но они... они забыли, каково это - когда чудо живёт рядом с тобой. Живёт в тебе. Они верят в Четверых, они используют магию, они помнят о долге... Но магия стала обыденным, Четверо - как давно они не ступали в этот мир, вспомни. А в себя всегда трудно верить... Он сделал так, что они поверили. И пойдут с ним - на бой, как в былые времена.
Малатаронт вздохнул.
- Ты помнишь о тех, что отданы мне на хранение? Некоторые из них... теплеют. Может, пришло время возрождения? Пламя в сердцах, пламя в небесах...
- Пламя на земле также, - напомнил второй дракон; между пальцами мелькнули жаркие искры. - Теплеют, да? Как жаль, что я не дожил до этого...
В голосе Роклариона проскользнула тоска - мимолетная, но невыносимая, так могла бы тосковать о прежних временах изрытая штольнями и испещренная карьерами гора.
- Может успеешь увидеть? - ободряюще хлопнул по огромному плечу друга волитраский дракон, чуть отведя глаза... "Успеет!". - Думаю, там есть один... твой. Кстати, нам для этого надо пережить битву. И желательно, чтобы Элокхай и его отродья её не пережили. Давненько я с ним не бился... И будешь смеяться - Йерат Златоглазый теперь... за нас.
- Что?! - искренне удивился Рокларион. - Милость Четверых! Может, ты еще скажешь, что Извратитель Скал тоже на нашей стороне?
- Нет, -пожал плечами волитар-дракон. - Настолько мир ещ не переменился. А что милость ЧЕтверых - это верно: это дело Отца, он же изменил Златоглазого. Тот... слишком полюбил этот мир, хоть даже и себе-то в том не признаётся. И своего хиетра - тоже. Правда, язык у него всё как был перцем смазан да гвоздями набит, так и остался: и на месте не стоит, и колется чуть что.
- Охотно верю, - справившись с изумлением, усмехнулся второй дракон. - Что ж, тем легче... Вообще - кто из детей Пятого еще остался?
- Многие. Насколько я знаю. Все, что искажают Дары. Нагриаш во главе - сам видел. Элокхай. Он... уничтожил династию. Давион - Астерион-Волитар. Новая ветвь, прежняя кровь.
- Кровь не так важна, - сощурился Рокларион. - Дух куда важнее.
- У него дух Императора. Дух дракона, - улыбнулся Малатронт. - С людьми хуже. Харрантов нет, давно нет. Нынешний король - достойный человек, судя по тому, что я слышал. Но - человек. Не король, простой целитель. Хотя и лучший на свете.
- Целители не для трона, - мрачно покачал головой Рокларион. - Они слишком мягко относятся ко всему, слишком ценят все...
Секунду помолчав, он тоже улыбнулся.
- У меня не так много времени, брат. Давай разберемся, чем я могу помочь... ну и, конечно, я не прочь посмотреть на волитара, который тебе так по сердцу.
- Главное - думаю, нам придётся столкнуться с Нагриашем и Элокхаем. Я хочу, чтобы не только мы или маги были готовы к битве. Сможешь подготовить свой народ, если им придётся биться с Герцогом Бойни и его тварями?
- Если верить памяти, - Рокларион вновь коснулся виска, - то корлады и не забывали искусства убивать виера. Они же всегда такие - очень скрупулезные, памятливые и внимательные.
В голосе Дракона Земли ясно звучали нотки гордости подземными жителями.
- И я готов съесть собственный хвост, если Горнарис уже не возвел оборону.
- У тебя сейчас нет хвоста, Брат. если захочется - можешь погрызть мой. Немного, - Малатаронт осёкся... Шутка могла бы быть и обидной. - А если серьёзно... Постарайся магически укрепить нашу оборону. Я чую... виера будут пытаться нанести удар там, где мы не ждём. А Нагриаш и его спутники - ушли. Я... не смог выследить их. Отвык...
- Будет укрепление, - пообещал Рокларион. - Поговорю с местными магами Земли, вспомню собственные умения... детей Пустоты встретит кое-что очень неприятное. Что до Нагриаша - не беспокойся, проявится. Уверен, что в стороне ни он, ни его подручные остаться просто не смогут.
- Я боюсь, как бы не случилось худшее... Они могут готовить что-то, что даже мы не в силах будем остановить. И если так - то миру, как мы его знаем, уже ничто не поможет...
Малатаронт вздохнул, постучал пальцами, скрестив руки на груди.
- Жаль, что нас только двое. И жаль, что сами Четверо... нет, я знаю, они помогают нам. Они всегда с нами. Я чувствую их, но... Как думаешь, мы увидим их снова - как тогда? В сиянии их истинной славы?
- Это надо заслужить, - твердо ответил Рокларион. - Но, с другой стороны... Я вернулся после смерти. Ты покинул свое подземное убежище. Юный дракон занял престол. Невозможного нет, брат. Ну а даже если мы и не увидим Четверых...
Он пожал мощными плечами.
- Придется справляться самим. В конце концов - разве не для этого Четверо нас создали?
- Для этого, - кивнул волитарский дракон. - Будем биться. Облачко растёт - идёт волна Пустоты. Мы - на пути. Им - не пройти. Думаю, Отец был ыб доволен мной...
Рокларион усмехнулся, только кивнув. Потому что сказать мог бы разве что то же самое.