Громыко стоял в допросной. прислонившись плечом к стене, его лицо, взгляд и вся сущность выражали одно единственное чувство - коммандеру уже надоело все происходящие до самой глубинной точки печени. Хорошо хоть фон Бергенхольм пока пьянствует у себя в закутке и не пытается ни сбежать, ни противодействовать...
Все шестеро мехов были усажены прямо перед ним на стулья, ВБшник специально распорядился привести их всех вместе, в связи с чем, в самой допросной пришлось разрешить остаться двум десантникам. Взгляд Громыко скользил по лицам подозреваемых, читая их эмоции и мысли. Все они чувствовали себя немного не в своей тарелке, как впрочем, и любой другой человек, ни с того ни с сего, угодивший на допрос с пристрастием. Здоровенный Тимофеев сидел, закинув ногу на ногу, и пытался с беззаботным видом осматривать совершенно стандартную стену комнаты. Длинный худой Степлтон и Арбатов, напротив низкорослый с короткими сальными волосами, явно нервничали намного больше, англичанин поминутно вытирал потные ладони о комбинезон. Узколицый Чакнеску же и Штайнберг напротив были куда более невозмутимы, спокойнее и даже немного расслабленные. Последний из техов, Каспарян, высокий плечистый с орлиным носом, все время чесал то за ухом, то нос, то грудь, явно не зная куда деть руки и бросая по сторонам нервные взгляды, пытаясь в то же время не встретиться глазами с коммандером.
- Капитан, - Громыко кивнул вошедшему Грею.
- Итак, господа, один из вас прекрасно понимает, почему он здесь оказался, поэтому у него есть десять минут на то, чтобы признаться во всех, интересующих меня деталях, до того момента как сюда доставят ваши личные наборы инструментов. В частности, особый интерес у меня вызовут ваши табельные отвертки. Капитан, если это возможно, я хотел бы также пригласить боцмана Шнапса с документацией о инструментальной базе и кастеляна Скорчинского.
Каспарян заметно вздрогнул и испуганно уставился на Грея, за тем посмотрел на Громыко и судорожно сглотнул. Штайнберг откинулся на спинку стула и зевнул... правда наметаный глаз ВБшника заметил, что этот зевок был немного наиграным.

... Набор отвёрток! Ну конечно! - капитану захотелось стукнуть себя по лбу, но английская выдержка помогла сохранить лицо. - Те из механиков, у кого будут не свои инструменты - получат строгий выговор. А тот, у которого будет отвёртка Хоффмана - скорее вусего, прогуляется до вакуум-створа с радостно оскаленной расстрельной командой. Ради разнообразия Рональд Грэй сам согласен командовать расстрелом предателя...

- Сержант! - окликнул Грэй одного из десантников. - Поработаете посыльным. Найдите Скорчинского и Шнапса, и направьте сюда.

Не хочется мне оповещать сообщников нашего мандарина о ходе допроса. Совсем не хочется...

Господа изволят сердиться... Сохраняя на лице выражение скорбной озабоченности, положенное низшему существу, которым изначально является любой не-килратх, мандаринский офицер внутренне довольно ухмыльнулся. Один из старших господ собирается рвать глотку другому за погубленный конвой, поскольку тот шерстозадый господин посоветовал этому кривомордому господину привлечь внимание неуловимых уже давно пиратов из мятежных кланов конвоем на ремонте. А на деле оказалось, что те пираты вошли в сговор с беглыми рабами-пограничниками, и разнесли этот конвой в пепел. Что за незадача!

А главное - эти высокородные идиоты спугнули "Варяг", который должен был войти в эту точку прыжка и исполнить свою роль в давно вынашиваемом мандаринами замысл. Но что поделать - конфеды явно сбежали, а пираты вместе с рабами - празднуют победу. Что особенно неприятно - уничтожен бакен-передатчик, и следы как пиратов, так и конфедов потеряны. Хорошо одно - сечас одна волосатая гадина убъёт другую, и хоть от этого можно будет получить удовольствие.

И, склонив пониже голову, мандарин двинулся дальше по коридору, предоставляя волосатым "хозяевам жизни" уничтожать друг друга

Ярузельской уже некоторое время было не по себе и причиной такого состояния была вовсе не смерть мичмана, доставленного с борта Авроры. Он был безнадёжен, что стало ясно с самого начала. Нет, сложись обстоятельства иначе - и бедолагу можно было спасти, если только... Если бы он пробыл в капсуле чуть меньше, если бы у неё была нормальная бригада помощников, если бы было нормальное оборудование и если бы не эта чёртова война, на которой, как говорят, к смерти привыкают. Бред это, господа, к ней нельзя привыкнуть, если ты ещё человек. Вот Ярузельская и сидела нервно барабаня пальцами рядом с клавиатурой, забыв про дымившуюся сигарету, повторяя старую поговорку "Бог любит троицу". Откуда бы ни пришла эта поговорка - как только доходило до трупов - она неизменно срабатывала. Как сейчас.
Мичман убрался не один. Как в насмешку над попыткой людей выжить вместе с ним ушли те, кому полагалось жить и жить: Эшли Грюнер и Вальтер Навотны. Теперь надо было писать заключение о смерти.
С майором Грюнер на первый взгляд всё было ясно: суицид. Но почему? Почему застрелился без всякой видимой причины недавно выписаный из лазарета человек? Неужели газ оказал такое запоздалое побочное действие? Или не газ, а седативные, которые ей вводили в моменты приступов? А при выписке всё было практически в норме. Нельзя было отпускать. Ни в коем случае нельзя! Но здесь нет никаких приборов, которые могли бы показать, что было не так в организме Эшли, могли предупредить. Или сейчас пролить свет на это самоубийство.
А Навотны? Кроме необъяснимой комы - ничего. Здоровый организм. Все приборы показывали стабильное состояние практически до последнего момента, когда произошёл резкий скачок данных. А после приборы зафиксировали смерть. Что могло вызвать подобное резкое изменение состояния? Скрытая патология, решившая проявить себя? Сбой в работе аппаратуры? Ещё один побочный эффект? А может.. - тут Марьяна вздрогнула, - может кто помог? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Пока ни одного.
- Не помешал бы паталогоанатом - вслух высказала мысль Марьяна решительно вставая, - а так самим управляться придётся.

Громыко прогуливался вдоль стены, заложив руки за спину, и поглядывал на механиков, теперь уже никто из них не выглядел безразличным, впрочем, в глазах того же Чакнеску по-прежнему не было смятения и страха, а наоборот любопытство и пока еще тихий гнев. Парень похоже умел быстро соображать, и уже понял кого здесь сейчас будут выявлять. Мысленно коммандер отметил его про себя, решив, что возможно с техом следует пообщаться потом, после завершения дела, и поговорить на разные внутренние вопросы «Варяга». А вот на Каспаряна и Степлтона было уже страшно смотреть, оба механика взмокли как куры в бане, у Каспаряна зубы чуть ли не начали выбивать дробь. Люк открылся, знаменуя прибытие боцмана Шнапса.

Хито прикончил выделенные ему запасы спиртного, а также личные запасы в виде фляги, находившейся во внутреннем нагрудном кармане. Однако, не смотря на легкий кураж в голове, лейтенант заметил неожиданное появление в кают-компании сержанта-десантника, который направился к, сидящему рядом с японцем, Скорчинскому.
- Кастелян, вас вызывает капитан, мне приказано вас сопроводить, - сообщил появившийся строго по-уставному, с непринужденным видом игнорируя явное нарушение «сухого закона», происходящее в помещении.

- ... а я говорю, он под арестом! - упёрся двухметровый бибизян, подпирающий двери каюты, где сидел Ульянов
- Под стражу его никто не заключал, и посещения не запрещал! - Романов чувствовал что ещё чуть-чуть, и он попробует набить этому милому молодому человеку его "нежное личико". Превосходство в двадцать сантиметров роста и не меньше пятидесяти кило по массе уже не казалось препятствием. - Ты что тупой? Не понимаешь, что с офицером говоришь?
- В глазах гориллоида появилась доля рассудка, и тот очень неохотно сдвинулся в сторону, но постарался встать так, чтобы пилоту пришлось протискиваться.

Скотина!

Ему не снились кошмары, снова бросающие его в огненный ад бесконечной войны. Не снился ему и долгожданный мир. Снов не было вообще. Глухое, черное как космос забытье, ненадолго приносящее покой и снимающее груз усталости - вот и все. Но хотя его омут был глубоким, Ворон быстро вынырнул из объятий Морфея, едва почувствовал на своем плече крепкую руку.
- Тебе чего? - глухо спросил Дмитрий, глядя на стоявшего над ним Джокера. Затем, не дожидаясь ответа сел и потер руками ноющие виски.
Андрюха был жив, и это не могло не радовать. Однако Ульянов сейчас был не в том состоянии, чтобы кидаться к старому другу с объятьями. Романов, судя по всему, тоже.
- Наши там сухой закон по-черному нарушают, - мрачно сказал он.
- С этим пускай старик разбирается. Или Флайкэт, - криво улыбнулся Дмитрий. - Я, как видишь, под арестом.
- Вернулись только я, Тануки и этот..., как, блин, его? Вэбэшник, короче. Кошки посбивали половину капсул.
- Конвой накрыли?
- Накрыли. Чистая работа, едрить ее в дюзы.
- Орденов героям пока не раздавали?
Джокер некоторое время молчал, недоуменно хлопая глазами, а затем заорал так, что вздрогнули переборки:
- Тебе что, башку в капсуле напекло?! Или ты ей еще на "Авроре" стукнулся?! ...Ты знаешь, сколько народу...
- Это война, браток, - глухо произнес Ворон. - Привыкай, ...если успеешь, конечно. Я, конечно, понимаю, что ментовка это тоже не изюм в глазури, но... Можешь считать, что сегодня наша Конфедерация дешево отделалась.
Вспомнив о словах Хито, он нагнулся и пошарил под койкой. В обнаруженном полупустом вещмешке оказалась полулитровая бутылка с прозрачной жидкостью. По белому фону этикетки змеилась красная надпись латиницей "Classicheskaya".
- На вот, - Дмитрий, не утруждая себя поисками стакана, хлебнул прямо из горла и протянул бутылку Романову, - выпей за помин души...

«Страшно. Не потому, что рядом мертвец. Они не бегают и не кусаются. Не потому, что война. На ней страшно, но можно надеяться, что всё обойдётся и мы вернёмся домой. Страшно, потому, что здесь рядом ходит враг, прикидывающийся своим. Враг, от которого некуда убежать. Куда убежишь с корабля? И ещё страшнее от того, что никто кроме тебя, похоже, этого не знает. А знает ли это он?»
У врача был повод бояться, потому что теперь она точно знала, что Навотны был убит и не знала, как сообщить об этом капитану. Можно ли ему это сообщить. И кому вообще теперь можно доверять. Кому и чем мог помешать коматозник? А кому надо было подсовывать баллон с этим странным газом в кабину майора Грюнер? Кому надо было нападать на капитана? Кому надо было поменять седативные на неизвестно что? И куда смотрят безопасники, которых на этом корабле двойной комплект?
Вообще обнаружилось странное совпадение. Оба незапланированных покойника (Марьяна поморщилась от самого слова «незаплпнированных», как вообще можно это планировать), были пациентами лазарета. Может тут какая-то связь?
«Стоп, - оборвала себя Ярузельская. – Немедленно взять себя в руки, а то так и до паранойи недалеко. В любом случае надо сообщить о результатах капитану и Бергенхольму. Или этому дистрофику Громыко. Может хоть один из них разберётся, в чём дело.» И, отправив отчёт, Марьяна на всякий случай сама отправились на доклад. Неизвестно, с какой периодичностью Грей читает докладные.

Сержант привел Сигизмунда, и Громыко приступил к финальной части, разыгрываемой им пьесы.
Голос Шнапса звучал для собранных в допросной техов подобно заупокойной молитве, боцман один за другим зачитывал номера рабочих серий, которые должны были быть проставлены на рукоятках отверток. Сами отвертки сейчас были разложены на стуле перед Громыко и Греем, один из десантников стоял, опустив ствол автомата в направлении задержанных, так на всякий случай.
- Повторите еще раз, - то ли попросил, то ли приказал коммандер, когда отзвучала очередная фамилия и номер.
- Техник 2-го класса Штейнберг Рихард, личный номер инструмента 4f-123-60…
- А чей это номер? – ВБшник повернулся к боцману, показывая тому отвертку, «закрепленную» за Штейнбергом.
Шнапс щелкнул клавишами электронного планшета, вводя поисковый запрос.
- Инструмент числится за бывшим техником 3-го класса, ныне лейтенантом Хоффманым.
Громыко развернулся на одних каблуках, и его глаза встретились с наигранно наплевательским взглядом Штейнберга, на которого уже, тем не менее, таращились все остальные техи.
- Кастелян Скорчинский, - обратился, не оборачиваясь особист к Сигизмунду, стоявшему у него за спиной. – Посмотрите, пожалуйста, на техника 2-го класса Штейнберга, и скажите нам с капитаном, мог ли этот человек напасть на вас и энсина нар Мьольнир при том памятном инциденте.
Ответить что-либо Скорчинский не успел, потому как вальяжность и маска абсолютного фатализма сменилась на лице Штейнберга так же внезапно, как и песочный замок исчезает под ударом морской волны. Тех резко вскочил и бросился вперед, не на Скорчинского и не на Громыко, своей целью он явно избрал капитана. В его руке мелькнул, не понятно как попавший в «допросную», напильник с обточенными и заостренными краями. Успел бы кто-то из караульных среагировать или нет, так и осталось неизвестным, потому как сбоку на мандарина налетел техник Чакнеску и, несмотря на то, что Штейнберг превосходил его и ростом и комплекцией, сумел сбить того с ног. В следующую секунду десантники и особист уже окончательно скрутили предателя.
- Благодарю всех, - сказал, поднимаясь с колена, Громыко и, вертя в руках банальную заточку, которой был вооружен Штейнберг. – Опознание больше не понадобиться, остальные свободны. Капитан Грей, как только все будет улажено с расследованием, я буду вынужден составить рапорт о профессиональном несоответствии караула, возложенным на них обязанностям.

Капитан смерил взглядом техника-предателя.
Это не он! - таков был вердикт Грэя. Не он напал на капитана тогда в тёмном коридоре. У того с нервами было получше, да и с рефлексами. Тот, неизвестный, успел бы достать того, кого избрал бы мишенью. Вывод... Этот - подставной идиот, и вряд ли знает о наличии другого, куда более опасного. Очень плохо и очень некстати то, что фон Бергенхольм свалился с приступом своей болезни. Придётся заставить Громыко отрабатывать свой хлеб. А впрочем, он уже это делает.

- Если можно, коммандер, зайдите ко мне в кабинет. И, если можно, прямо сейчас.

Был и ещё один вопрос, не дававший капитану покоя. Несколько часов назад он отдал негласный приказ взломать файл с заданием. Эти несколько часов лучший хакер "Варяга" - воевал с защитой файла. И, наконец - пробил её, только затем, чтоыб обнаружить - задания нет! Или - больше нет. Нельзя было уже понять, был ли вирус внедрён в задание заранее - в штабе, или же - уже на борту. Но факт оставался фактом. По прыжку в Сум'н'Х'ра - которая предполагалась следующей точкой прыжка - вирус должен был попросту отключить двигатели "Варяга", отдав его на растерзание любому желающему.

Вот этот-то факт капитану и нужно было ообсудить со специалистом по безопасности, и было чертовски жаль, что им не мог быть фон Бергенхольм

- Конечно, капитан, - Громыко бросил взгляд на скрученного Штейнберга и отдал приказание десантникам. – Под замок этого урода, и не забудьте позаботиться о том, чтобы он не удавился ненароком, пока будет ждать нашей с ним следующей встречи. Всех остальных прошу отправляться по своим делам и вахтам, и пока не распространяться о увиденном. Разглашение тайны военно-следственного расследования все еще считается преступлением, не забывайте об этом.
Техи не заставили себя просить повторно, коммандер вышел из допросной, проводил глазами уводимого под конвоем мандарина и направился в капитанскую каюту. Причина, по которой Грей хотел поговорить наедине, была явно не связана с тем делом, что начало разворачиваться сейчас. Конечно, возможно капитану хватит ума разрешить ему теперь арест фон Бергенхольма, благо тот уже явно не в состоянии выполнять свои штатные обязанности, а даже если нет, Громыко ни секунды не сомневался, что одним из своих подельников Штейнберг укажет корабельного особиста. Кто-то обязан был сливать информацию техам, в том, что мандаринов-техников было двое или более тоже сомнений не было, при всей простате той рации, которую они устроили при помощи передатчика бомбардировщика, это все равно могли сделать только двое. Штейнберг принимал сигнал на машине, которую обслуживал, он же, скорее всего, находясь на дежурстве, порезал шланги «рапир». Но он не мог одновременно быть и у панели внутренней связи, которую оставили эти обезьяны-караульные, и в жилом отсеке во время нападения на Мурсу. Среди отпущенных Громыко людей был и второй мандарин, теперь он должен, скорее всего, успокоиться, решив, что коммандер ВБ, свалит все на подставленного им же, мандарином, товарища. И попытаться при этом быстро замести следы, чего Громыко от него и ожидал. С такими мыслями, коммандер подошел к дверям капитанской каюты и нажал на кнопку коммуникатора у двери.

Дверь за спиной безопасника закрылась, и капитан, не дожидаясь, пока Громыко пройдёт по очень недлинному коридору, довольно грубо шмякнул на стол папку бумаг.

- Знакомьтесь, коммандер. Это личные дела всего экипажа. С составленными психопрофилями. Не так давно мы с доктором Ярузельской проверили экипаж на совместимость, и выяснили полное её отсутствие, как будто бы подбор был саботирован специально.

Громыко молча смотрел на капитана, не двигая ни единым мускулом.

- Вот приказ от Генриха Аршманна немедленно выступать в поход с неполным комплектом персонала.

Громыко молчал.

- Вот резолюция на мой доклад о неготовности экипажа и незаконченном ремонте.

Громыко продолжал изображать из себя изваяние.

- Вот файлы с планом действия, который и погубил "Скрытного", коммандер.

Интересно, молчание у русских - знак согласия?

- А вот напоследок - доклад Марен Бейл о том, что в файле с планом боевых дествий "Варяга", переданном из штаба Адмирала Аршманна, угнездился вирус.

- Вот, собственно, всё, чем я хотел с вами поделиться, коммндер Громыко. Я не знаю, предал ли нас Генрих Аршманн, или кто-то, кто подставляет его. И не знаю, не сообщник ли вы самого Аршманна, если он предатель. Но раз уж вы поймали одного из диверсантов, мне придётся вам довериться!

- ...так что она вон там...
- Ага, благодарю.

Перед дверями подсобки Старлей Александр Владимирович (на самом деле старшим лейтенантом он был по званию, а не по фамилии, но так истерически слежалось, что новички уважительно обращались к нему по имени-отчеству, и кончилось это тем, что многие уверовали в то, что и фамилия у него такая) придирчиво оглядел себя. Все-таки к комэску идешь, на фигли-мигли. Мыслей о том, что вообще любопытно, какова комэск в форме одежды - "расхристано" - в голове этого русского вообще не появлялись. Не по уставу это!

- Уре! Наконец-то не сопляк! - Флай успела подремать, но вместо сонного продирания глаз получилась радость.
Удивляться поведению командира нельзя!
- С добрым утром, товарищ комэск! Старший лейтенант Светлов без вашего приказания не прибыл... я просто так зашел... - конец фразы повис в воздухе. Ну как обьяснишь то, что вот приспичило увидеть любимого командира, который нам, как известно, "отец родной"? Ну, или в данном случае "мать родной"...
- Просто так зашел в запертую подсобку? - Эш попыталась скрыть зевок - тщетно.
- Ну а мне-то что? - добродушно пробасил русский, - Если командир в подсобке спал, значит, это он там дополнительную любовь к Родине тренировал. Достойное дело.

Флай прыснула. Отличительным качеством Светлова, выгодно выделяющим его из толпы новичков, неудачников и психов был железобетонный оптимизм, 10 мегатонн добродушия и бронебойная бодрость духа, которая, по слухам, в свое время поднимала их могилы покойников (появление Умертвий, таким образом, приписывали ему).

- Командир, Старлей Александр Владимирович, до койки не дошел...
- От оно как... - указанный старлей возвел глаза к потолку и задумчиво покачал головой, - Что ж вы так, товарищ комэск... а ну как уссатые-полосатые опять нападут? А вы высыпались неуставным образом...
- Не нападут, -Эш снова зевнула, - потому и спу, что только что их чихвостили. Кстати, про усато-полосатых, там не Мурсин хвост в коридоре?
- Так точно, он, - кыса сидел в коридоре и облизывалась.
- Ну так бери животную за хвост и волоки сюда. Она у нас сегодня почти герой дня!

Светлов развернулся и смерил взглядом "кысу". Волочь два метра живого веса (метры с килограмами русские могли скрещивать по 10 раз на дню) ему не хотелось - тяжело, да еще и оцарапает, зараза.
- Мурса, нук поди сюда! - он широко махнул рукой, - Тебя комэск зовет.

В ответ из корридора раздалось неуверенное "Гххррркх" - звук, больше напоминающий промышленный пылесос, неожиданно и тяжело заболевший ангиной. Интерпретация кошкозвуков в уставе прописана не была, извините.

- Будь здорова. Давай, давай... не стесняйся, такскать... - Светлов махнул рукой еще раз, но уже менее широко. Много чести для одного матраса.

В дверную щель просунулась рыжая усатая башка со встопорщенными усами, уши Мурса прижала на всякий случай.
- Рррругать будут?

Свалилось вот это на мою голову еще в самом начале... Блохастый враг народа с детскими комплексами... блохастый враг с комплексами - все равно враг, пока не будет доказано обратного...

- Ругают, боец, в школе. Или мамка дома. В армии отчитывают за провинности, - и Александр Владимирович взглянул на командира - дескать, вот вам клиент кошачьего общественного туалета, делайте с ним что хотите.

Написано совместно с SonGoku

Младший лейтенант Андрей Шрайвер (или как говорили англоязычные сослуживцы - Эндрю) лежал в медотсеке и размышлял о жизни. Выходец из военной семьи, Андрей не видел иного пути, чем военная служба. Унаследовав от одного деда, полковника Гельмута Шрайвера фамилию, военную выправку и педантичность в мирной жизни (коя впрочем, сошла на нет еще в учебке), а от второго, майора Андрея Быстрицкого, имя, уверенность в себе и готовность пожертвовать собой за человечество. Впрочем, от него Андрею досталось кое-что еще. И это кое-что не давало ему покоя. “Мы все ходим под рукой Повелителя Огня внук. Вся наша семья”. Ходим. Теперь Андрей это знал точно. Еще в учебке к нему прилипло прозвище “Счастливчик”. Кое пережило все и переросло в позывной. Андрей Шрайвер т.и.к. “Лаки”, внук Андрея Быстрицкого т.и.к. “Лаки”.

- Дед ты доволен? Я уверовал, – прохрипел Андрей в пустоту.

Счастливчик. Твои противники замешкивались и ты делал удачный выстрел. У чужих ракет сбивалась на тебя наводка, а вот у твоих никогда. Ты черпал удачу полной рукой и шел вперед, не прилагая усилий. И ты исчерпал ее. Ясен даже момент. Он был не тогда, когда перевели на “Варяг”. И не когда ты попал на “Аврору”. А когда ты положился на удачу в этом бою. “Запомни внук: всегда считай врага чуть сильнее тебя. Так, чтобы победа была близка, но для нее надо было выложится полностью.” Это говорил другой дед. Впрочем, Быстрицкий с ним соглашался. А ты это забыл. Первые две гратхи были сбиты с легкостью. Подойти и дать залп из ускорителей. А вот на следующего противника пришлось потратить ракету. А следующий – это была такая же сковорода, что и у тебя - от ракет просто ушел. Вот тут и началось. Сразу вспомнишь, что свою машину надо любить, а чужую уважать. И никаких сковород, благо, говоря на четырех языках, произнесешь Dralthi свободно. Особенно если среди них есть китайский и русский. А потом начался кошмар. Нет, Андрей сбил и дралтхи, и еще два гратхи... Но вот потом на него навалились. И в лишившуюся всех полей и обеих пушек машину попало две ракеты. Одна в правую часть и одна в левую.

- Дед говорил правду. Ты смотрел. И наказал за наглость и злоупотребление удачей. Но все же пожалел и спас там, где другой бы погиб. Что же, я принимаю твою руку и даю присягу на верность. Но... – Андрей хрипло расхохотался, а затем закашлялся, - сам понимаешь. Служба. Это ведь тоже входит в правила игры, верно?

Когда вошла медсестра и передала приказ, о том, что по выздоровлению младший лейтенант Андрей Шрайвер т.и.к. “Лаки” переводится из крыла “Ферретов” в крыло “Рапир”, лицо двадцатилетнего офицера не выражало уже ничего из того, что отражалось на нем всего пять минут назад.

Громыко молча выслушал все, что говорил ему капитан. Обычно не слишком разговорчивого англичанина буквально прорвало на откровенности, из чего ВБшник мог сделать лишь один вывод – это дело - полная дрянь. О состоянии «Варяга» и укомплектовании его экипажа, коммандер итак знал, благо успел за время преследования авианосца, ознакомиться со всеми документами, которые ему сочли нужным предоставить. Однако, похоже, подборку этих документов делал конченый оптимист, а сам факт появления такой личности в рядах Внутренней Безопасности являлся колоссальным скачком в развитии от особиста к человеку.
- Я ознакомлюсь с этой документацией, - сказал, наконец, Громыко.
В рукаве у него по-прежнему работал портативный диктофон, однако сейчас, коммандер демонстративно извлек его, поставил поверх пачки бумаг и нажал клавишу «Delete», уничтожая последнюю запись.
- Вирус, который подцепили ваши компьютеры, скорее всего, предназначался как раз на случай подобного взлома. Такие программы разрабатывает ВБ и военная разведка, если он сделан по первой технологии, то мне удастся вернуть все в прежнее состояние в течение часа, файл правда по-прежнему будет закрыт. Если же это вирус, созданный не в нашем ведомстве, на его блокированию, даже если я смогу распознать основные схемы может уйти три-пять часов. Однако, мне еще нужно ловить расплодившихся у вас на борту мандаринов, капитан, поэтому я лучше дам основы схем вашим программистам, времени уйдет еще больше, но по крайней мере, я думаю, вы сможете продолжать поддерживать контроль над двигателями после «прыжка»… Что же до адмирала Аршманна, поверьте мне на слово, капитан, ни он, ни я не испытываем друг к другу взаимной любви по одной старой причине, упоминать которую я не стану. Так или иначе, требование Аршмана о том, что расследовать дело фон Бергенхольма лично я, притом, что адмирал располагал достаточным временем и нужными сведениями, чтобы успеть снять коммандера с «Варяга» еще до отправки, наведет вас на определенную мысль.

Техник первого класса – лейтенант Влад Ильин с отвращением помешал ложкой бурду, которую в столовой гордо именовали "Обед". Есть совершенно не хотелось...
Шпионский скандал, разразившийся на корабле в последнее время здорово подпортил жизнь техническому персоналу "Варяга" - постоянные проверки СБ, допросы посреди ночи, атмосфера подозрительности и недоверия вокруг, кого хочешь выбьют из привычной колеи. Владу же в придачу все происходящее здорово напомнило недавнее расследование, посвященное лично ему. Казалось бы новое место службы, а на тебе...
Неожиданно вспомнился первый день на "Варяге":
"Влад проводил взглядом шатл, доставивший его на борт авианосца, пригладил вечно растрепанную прическу и зашагал в сторону лифта. «Не следует опаздывать на встречу с новым командиром, особенно в моем-то положении» - лейтенант тяжело вздохнул. «Интересно, какие замечания дописали штабные в мою характеристику после драки с Долсоном? Представляю «восторг» капитана…»

Снова накатили воспоминания: вот раскуроченный, в буквальном смысле слова разваливающийся на куски «Феррет» лейтенанта Таичи Южи заходит на посадку… Пилот все же смог дотянуть машину до посадочной палубы, сотворив невозможное – истребитель в таком состоянии просто не должен был лететь. Но когда Владу с механиками удалось открыть пилотскую кабину, Южи был уже мертв. Не только истребитель не должен был лететь…
Невозможным казалось видеть вечно веселого Южи мертвым – Южи, которого на корабле прозвали «Везунчик» - пять лет службы и не одной царапины.
В тот день лейтенант Ильин первый раз в жизни напился до полного беспамятства.
А потом вскрылось, что Влад на свой страх и риск изменил прошивку бортового компьютера «Феррета». Служебное расследование, обвинения Долсона – «Если бы не ты Сука, «Везунчик» бы не погиб!!!». «Черт как я мог так сорваться?!»
Только выводы технической комиссии, что именно изменения, внесенные командой Ильина, оптимизировали подачу энергии в бортовые системы истребителя и позволили «Феррету» Южи дотянуть до авианосца, да заступничества капитана Ши спасли Ильина от трибунала. Но с «Юрия Гагарина» механика все же перевели, от греха подальше…

Влад ускорил шаг."

Очередной дротик лихо свистнув вонзился в глаз фотографии прилепленной на диск для дартса.
-Неплохо.... Так, теперь я...
Джейк повернулся к мишени спиной, после чего быстро развернувшись метнул свой дарт почти без замаха.
-Прямо в лоб! Ладно, я пожалуй пойду до ангаров прогуляюсь.
-Угу.

В Ремонтном Слейт еле нашел Майка самозобвенно ковырявшегося во внутренностях непонятно-чего.
_Ну как ?
-Да никак. Повреждения оказались более серьезными.... В общем весь ремонт займет еще дня три. А если не найдем новой рулевой схемы в запасниках, то тут уже я ни чем не смогу помочь....

Мурса прижимала уши и на всякий случай негромко порыкивала; ее так и тянуло доказать посредством клыков и когтей терран'ра, что не надо ее брать за шкирку и уж тем более - подгонять ногой и вообще вталкивать в помещение, где полно его сородичей, воняет алкоголем и мужским потом пополам с мужскими же феромонами. Встрепанная больше обычного и заспанная мелкая самочка с фиолетовым мехом поманила Мурсу пальцем.
- Иди сюда.
Килратхи сделала ровно один шаг. Можно было сесть на пол, всем своим видом демонстрируя: а вот теперь попытайтесь меня отсюда сдвинуть, гуманоиды слабосильные, но вместо этого Мурса выпрямилась во весь свой рост. Пламя ее красно-рыжей гривы вознеслось над пилотами.
Встопорщенная самочка с интересом взглянула на собеседницу откуда-то из-под сложенных на груди лап килратхи.
- После боя, - наставительно сообщила самочка, - следует выпивать и закусывать...
При упоминании о еде Мурса оживилась. Самочка очень забавно сморщилась.
- Я не то хотела сказать. Закусывать, конечно надо, но "с" кем-то, а не кем-то. Э-э... вроде бы как за победу.

- Оно, конечно, сугубо по желанию - а вдруг язва у человека? - поправляться и включать в обзор кошку в планы Светлова не входило, - Но всяко полезно, особенно если компания не приемлет.

Старлей по привычке опустил и замолчал то, что ему не подходило. Сам он не пил (очень много) и не слишком ценил шумные посиделки. В случае необходимости он мог поучить молодежь уму-разуму по первому запросу и где угодно. Желательно в ангаре - там, по его словам, обстановка была "роднее".

Естественно, о своем открытом недоверии к представителю племени враждебных полосатых матрасов на сковородках он тоже говорить не стал. Если кошары такие чувствительные, как их малюют, сама догадается. Скрывать же свои чувства, пусть и не выраженные в форме гневной трады в адрес враждебного милитаристического строя, старлей не собирался.

- А вам, товарищ командир, я б советовал перебазироваться в койку. Вы свой летно-праздновательный план уже вы-ы-ыполнили...

Мурса с сожалением наблюдала, как встрепанная самочка совершила маневр нелево-кругом и удалилась обратно в подсобку, после чего килратхи сделала попытку взгромоздиться на табурет рядом со стойкой. Казенная мебель жалобно заскрипела. Мурса ограничилась тем, что навалилась на стойку, помятуя, что та уже один раз выдержала ее вес - в день игры в мяч и веселых прыжков по кают-компании. При мысли о мячике навалилась грусть, а при печали Мурса всегда вспоминала о ромашковом чае. Каковой и принялась клянчить у раздавателя еды и напитков. Время от времени килратхи дергала хвостом, чтобы показать, что она слышит разговоры за спиной.

- Да не в эту! - Светлов разве что не замахал руками, перехватил Эш на полдороге и мягко (насколько мог, то есть сравнительно мягко по армейским меркам... ну не очень жестоко), но довольно настойчиво повел ее в направлении ее каюты. Командир, выспавшийся неуставным образом, потом летает неуставным образом и имеет еще более потом неуставные отношения с командованием, правда уже в переносном смысле.

НЕ ДОПУЩАТЬ!

Спустя некоторое время он вернулся и грузно осел на барный табурет - на отдалении от Мурсы.

- А завари-ка мне, друг Терентий, чайку... да покрепче... подустал я что-то.

Терентий, не пропустивший ни слова из разговора, просиял улыбкой навстречу нависшей над ним усатой-полосатой физиономии. К Мурсе он успел привязаться, хотя ни за что не признался бы в этом даже себе самому.
-- Правильно, сударыня! Когда сухой закон -- праздновать лучше закуской, а не выпивкой. Начальство потом не станет отравлять и без того нелегкие похмельные минуты... А у меня для вас кое-что есть! Подождите, сейчас из холодильника -- и в микроволновку... совсем чуть-чуть подогреем, чтоб оно тепленькое было...
Пока микроволновка тихо светила огоньками, Терентий моментально налил Светлову чая -- и с сияющим лицом водрузил на стойку свой разогретый сюрприз...
Нет, Каблучок не рискнул бы и дальше разбазаривать драгоценное натуральное мясо, хранящееся в морозильнике. Он еще за тот похищенный кусок не получил по ушам, так зачем же усугублять свое преступление?
Зато он не зря сегодня торчал за прибором, который мошенники-рекламщики назвали синтезатором. И который на самом деле является подлым устройством для фальсификации пищевых продуктов...
И сейчас Терентий гордо водрузил перед Мурсой поднос, на котором красовалась груда... м-м... ну, по первому взгляду это было похоже на куриные ножки, только без костей. С костями у "синтезатора" вышел облом. Зато благоухало это дело настоящей курятиной...
Правда, у этих хвостатых наверняка чутье покруче человеческого. Вряд ли их обманешь "ароматизаторами, близкими к натуральным"... Но хоть какое-то разнообразие будет бедняжке, а то все соевые котлеты!
К тому же она, говорят, в бою отличилась!

Как и всегда в подобных случаях, неуставные поминки влились в обычный разговор "за жизнь". Вспоминались годы совместного обучения в Академии, бывшие однокашники (большинства из которых сейчас, скорее всего, уже не было в живых), смешные или, наоборот, грустные случаи, традиционный для курсантов выпускной дебош…
Выпили они, надо сказать, всего ничего. Сделали по глотку, да и отставили початую бутылку в сторону. Несмотря на желание сбросить стресс русским народным методом, забывать о том, где они находятся, было нельзя. Романова могли в любой момент сдернуть с места сигнал тревоги или приказ начальства, а бывшего комкрыла – вызвать на допрос. В обоих случаях, алкоголь мог сослужить дурную службу.
- Ёперный театр, - Джокер покачал головой. – Сколько себя помню, всеми силами на фронт рвался. Когда в менты определили, весь мат собрал. …А теперь вот сижу и думаю: что я вообще в этом дурдоме делаю? Куда идем, зачем идем? Может, хоть старик наш знает. Или чахлик этот невмерущий. Среди новичков вообще такие слухи ходят, что без выпивки косеешь.
- Надеюсь, хоть по делу идем, - усмехнулся Дмитрий. – А то окажется, что командование опять ошиблось, разведданные устарели.
- Вот я о том же. Я-то думал, что это только у нас, в тылу такой бардак. Когда не понятно, где свой, где враг, кто коммерсант, кто пират. Считал, что на фронте все проще, яснее, что ли. Есть мы, и есть эти волосатые твари. Они прут, мы держимся, затем сами переть пытаемся. Где начальство за тебя голову ломает, а твое дело – приказы выполнять…
Романов замолчал, задумчиво посмотрел на бутылку …и потянулся за сигаретой. Затем, прикурив прямо от протянутого Вороном "бычка", продолжил.
- А здесь… Кошара эта по кораблю бродит как у себя по джунглям, начальство тупит, вэбэшники друг с дружкой разбираются, комэски стреляются за "здорово живешь". …Да еще башка, блин, трещит!
- Шел бы ты спать, Андрюха. Сидим-то, небось, не последний раз.
- Это точно, - бывший пилот милиции впервые за весь разговор по-настоящему улыбнулся. – Вот вернемся, в отпуск выйдем, отоспимся, пивка вволю попьем… Радисток-связисток …ммм… в киношку сводим. Ты давай, не кисни.
- Да ладно, - махнул рукой Дмитрий. – В норме я. Повоюем еще.
- А то ж! Чую, навоюемся по самое "не балуйся".

Романов вышел, а Дмитрий снова завалился на койку. Спать уже не хотелось, хотя ломота в висках и налитые тяжестью веки недвусмысленно говорили о том, что организм отнюдь не считает себя отдохнувшим. А еще тяготило вынужденное бездействие пополам с неизбывным ощущением собственной вины за гибель "Авроры" и части ее экипажа. Перед глазами вставали то лицо рулевого, свернувшего шею от удара о пульт, то пришпиленная к креслу Элли Хантер, то шеренга пилотов, пьющих "последнее сакэ". Все они выполнили свой долг, до конца оставшись верными данной присяге. …А один из них зачем-то спас его самого.
Подставил ты меня, мичман. Тебе теперь все наши проблемы до лампочки, а мне отдуваться. Причем, только за то, что я делал свою работу. …Скорей бы уж у них до меня дело дошло.

- Потолок. И сколько еще мне его разглядывать? Похоже в лазарете нет никого из персонала. Чтож, тогда придется занятся самовыпиской. Правила конечно не разрешают... но у нас тут и так сплошной бардак! - Пробормотав эту тираду себе под нос младший лейтенант Шрайвер принялся одеватся. Слава богу... а скорее кое кому другому не пострадал не только сам лейтенант, но и его летный комбинезон. Так что можно было вполне добратся до каюты не пугая народ больничным халатом. Переодевшись в повседневную форму, Андрей отправился в бар - следовало выпить по поводу того, что он остался в живых.

Мурса потянула носом запах - самый приятный из всех, какие ей довелось за сегодня чуять. Конечно, не хватало свежей крови, хотя бы самую малость, но требовать от подарка, сделанного чистосердечно, идеала - это уже чересчур. Килратхи настороженно покосилась на пьющего настой пилота (не отобрал бы!), облизнулась и с наслаждением погрузила клыки в угощение. Похоже на мясо тех смешных мелких вкусных зверюшек, что называются "кррролик", но без костей.
Мурса старалась не чавкать слишком уж громко. Терран'ра почему-то считали это признаком дурного тона, глупые, не понимали, что этим она выражает свою благодарность и демонстрирует, как ей вкусно есть.

Несмотря на близость идейного врага, от чая коренастый русский начал добреть на глазах (куда уж дальше? а вот можно!). Те, кто знал Светлова не понаслышке (а на "Варяге" были такие, кто о нем не знал), обычно говорили, что в такие моменты он мог простить новичку все что угодно, вплоть до, скажем.... ну чего-то такого очень нехорошего, вроде пилотирования в нетрезвом виде и обгоне врага без предупредительной сигнально-боевой ракеты... и вообще Бог его знает, чего старлей мог счесть проступком, а чего нет.

В данном случае это выразилось в том, что Александр Владимирович, как следует насладившись знаменитой заваркой чая для пилотов от Каблучка (Чай "Бодрость"! С повышенным содержанием электрической розетки!), сподобился, оглядев лопающую Мурсу с лап до макушки, вполголоса пробасить что-то вроде "Ишь вымахала... Да ешь, ешь... Ууу какая мурында выросла... Морда со шнурками..." - иначе говоря, что-то такое даже вполне себе снисходительно-одобрительное.

Где-то в это время до порога бара дошкондыбало новое лицо. Новое в том плане, что Стралей Александр Владимирович, которого знали не совсем все, в свою очередь знал практически всех - а вот это лицо с прилагающимся к нему телом и отлагающимся запахом вотчины Ярузельской не вспоминалось вот так сразу...

Андрей вошел в бар и уставился на ходячий коврик... стоп, килру, которая облюбовала стойку. Килра. Ну и плевать. В отличие от мандаринов "союзники" воюют не из за страха или денег, а просто потому, что это ИМ надо. И в какой то степени им можно верить. По крайней мере этой точно. Ну или почти точно. Пилот рухнул на стул возле стоик и осведомился у бармена:

- Коньяк есть? - На сухой закон ему было откровенно плевать...

Ярузельская нерешительно остановилась у капитанской каюты. Не исключено, что капитан сейчас был занят. Возможно Грей уже считал её изишне назойливой, но что делать? Информация была достаточно важной, что бы откладывать на потом. Поэтому доктор несколько раз вздохнула успокаивая нервы и нажала кнопку коммуникатора.
- Это Ярузельская, сэр. У меня доклад об обстоятельствах смерти Навотны. – Марьяна помедлила. – Это важно.

Даже наглость должна иметь свои пределы. И возникший у стойки новичок за эти пределы явно перешагнул.
Да, Терентий смешал коктейль для мисс Эш -- но для нее он смешал бы хоть небеса с землей, а также половину нахальных летунов -- с кухонными отходами (в мечтах, увы, только в мечтах!).
Да, он демонстративно не заметил компанию, потягивающую домашний псевдоликер... но те хотя бы для вида соблюдал конспирацию.
Но чтобы так... в полный голос...
Терентий приосанился.
-- Есть коньяк, -- ответил он прохладным, мятным голосом. -- И ром есть. И настоящая русская водка тоже имеется. Но налью при одном условии. Одном-разъединственном. Если вы сейчас сходите за капитаном, пригласите его сюда и сядете рядом с ним у стойки. И тогда я с удовольствием налью вам обоим. Одинаково. Договорились?

Парень усмехнулся и засмеялся хриплым голосом.
- Знаешь, если бы не лень, то я бы попробовал. Ибо я знаешь ли ходячий покойник. Мне уже терять нечего. По статистической вероятности шансы пилота дралтхи со снятыми щитами на выживание после того, как в нее попадет две ракеты равны нулю. Следовательно как пилот той самой дралтхи я физически не могу быть живым. Следовательно я мертвец, неизвестно что тут делающий да. Ладно. Коли нет конька дай пожалуйста кофе покрепче.

После сей тирады пилот принялся чертить что-то пальцем по столешнице бара и бормотать себе под нос нечто вроде "и направит руку во имя смерти, имя коей справедливость...."

- Кофе - только офицерам, - добродушно-поучительно заметил со своего места Светлов, - От кофе нервы. Приказ командования.

Не допив свой чай, он поставил аккуратную чашку обратно на блюдце и развернулся вполоборота к стойке. К счастью, массивно лопающая... в смысле массивная лопающая Мурса обзор не загораживала, что давало возможность разговаривать с пилотом, фактически видя его.

- Кроме того, - тем же тоном продолжил седовласый (упоминалось ли ранее, что Светлов, несмотря на неподобающий возраст, был седым? нет? звиняйте, я-то привык), - по уставу военной медицины покойников не полагается заспиртовывать с последующим выставлением на всеобщее обозрение, за исключением случаев, представляющих собой прямой и явный научный интерес. А в ж, дорогой мой человек, ходите, разговариваете - да еще коньяку требуете. А это, боец, есть обязательные признаки вида вояк letunus obiknovenus... или как-то так, надо будет у Марьяны проконсультироваться. В общем, спиртовая могилка вам не светит. И формалиновая тоже. И гробы цинковые с флагами фидорации тоже на перечет. Тыкшыы молоко в лучшем случае. И то внутрь, а не для того, чтобы вас в нем вымачивали... А остальное - по уставу не положено!

Закончив сию длинную тираду, старлей пару секунд послушал реакцию тех, кто уже имел честь и удовольствие быть ранее им отчитанным (и в тот момент был в зале), после чего вернулся к своему чаю. Вылезай, молодняк, вылезай из могилы. Злись. Будешь злиться на меня - будешь злиться на живых. Будешь злиться на живых - будешь считать себя не меньшим. Выкарабкаешься. Надо выкарабкиваться.

Мурса оторвалась от трапезы и, прищурившись, глянула на терран'ра, что требовал коньяка или кофе. В ладу этот терран'ра с собой не был. Мурсу смутили исходящие от него эмоции, килратхи чихнула - хорошо, что уже почти все успела подчистить с блюда, а то любопытно бы выглядели окружающие.
- Если ты меррртв для своего храи, - полюбопытствовала Мурса прежде, чем успела прикусить язык, - почему сидишь сррреди воинов?

-- А ведь резонный вопрос! -- развеселился Терентий. -- Почему я должен тратить на труп дефицитные продукты? За ними, между прочим, в соседнюю лавочку не сбегаешь, далековато бежать! Хотя кофе предложить могу... -- Он покосился на Светлова. -- Конечно, нервы... это верно... но с другой стороны -- какие у покойников нервы?!
Он уже готов был наполнить чашку, но в голову внезапно пришла тревожная мысль. Он окинул собеседника взглядом с ног до головы.
-- Позвольте... но... мне кто-то говорил... не вы ли угодили в лазарет? По-моему, вы сейчас должны быть на больничной койке... а вы -- кофе? Сударь, вы же не хотите сделать меня убийцей?!
Он еще раз взглянул на пустую чашку -- и махнул рукой:
А-а, ладно! Буду с вами откровенен, господа: от ЭТОГО кофе не сдох бы даже мотылек! На Земле я умер бы со стыда, если бы предложил такое гостям, а здесь... пейте что дают!
Терентий совершенно не был готов тратить свои стратегические запасы натурального мокко на кого-нибудь, кроме Флай...

На мрачном лице пилота расплылась широченная улыбка, впрочем она не принесла на него свет радости. Андрей хохотнул и начал объяснять Мурсе свою точку зрения. Таким тоном детям объясняют всем очевидные вещи.
- Потому, что смерть это не есть конец жизни. И тот кто умер может остатся в живых. Особенно если он ходит под рукой Повелителя Огня. И смерть не конец обязательств. Я погиб в бою, но не выполнил то, что должно было выполнить. И на мне висит долг. И пока на мне этот долг я остаюсь здесь и выполняю его. Долг, честь и верность вполне могут сделать мертвеца живым снова. - Внезапно Шрайвер прекратил говорить и с удивлением уставился на Мурсу. - А разве смерть это окончание пути воина? И разве погибший в бою воин теряет право быть среди товарищей по оружию, неважно зримым или незримым?

Пилот взял кофе и отхлебнул, поморщившись. После чего достал из кармана маленькую фляжку и вылил в освободившееся место. Запахло дорогим, выдержанным коньяком. После чего Андрей выпил напиток и принялся ожидать ответа.

Но ответ пришел не от килры, а откуда-то сзади.
- Если при этом, как ты говоришь, он не выполнил долг и погиб, то не имеет. Когда же выполнит, его честь возможно и можно будет посчитать воскрешенной. Хотя мне не приходилось слышать о мертвецах, возвращающих свою честь с того света, а ты не смотря ни на что, все еще на этом...
Хито так и подмывало закинуть ноги на стол, но еще не до конца одурманенный хмелем разум напоминал ему, что подобное поведение лейтенанта Внутренней Безопасности на корабле Конфедерации может послужить последним шагом к окончательному моральному разложению экипажа судна. А поэтому японец просто вытянул ноги под столом, благо много место они не занимали, и с ухмылкой уставился на парочку у стойки.
"Укрепление идеологии и доказательство преимущества наших моральных ценностей над килратхскими, есть первичный долг любого сотрудника Внутренней Безопасности!" - гласил один из первичных пунктов мало кому известного устава ВБ.

От неожиданности, которая, звеня цепями часто упоминавшихся покойников, ворвалась в этот пасторальный со светловой точки зрения вечер, старлей чуть не попершнулся чаем.

Чуть не. Знаменитую кадетскую подколку (- Генерал идет? - Где?! - Прошел, скорость большая) сам Александр Владимирович пережил в академии не раз. Ну а тут вообще не тот калибр...

- Здравьжелаю, - привычно пробасил он, - проводим тут разъяснительную работу среди личного состава. Чтоб понимали, что это им тут не это...

Мурса подумала было о том, чтобы вылизать морду но момент не позволил. Поэтому, скопировав смешную привычку терран'раи, она разжилась полотенцем и утерлась. Не годилось о таких важных темах говорить с грязной мордой. Подарок дарителя еды был вкусен и хотелось еще.
- Подумай о жалкой участи тхрак'храи, которррые не добились цели и пррродолжают жить!
Килратхи не была уверена, что употребила нужный тремин; в конце концов, из имеющихся на борту воинов к высокородным можно было отнести только ее - по праву рождения. Но ничего другого в ее горячую голову не пришло.
- Если ты потерррпел поррражение и ррррасплачиваешься за свою неосмотррррительность смеррртью, значит, твоя жизнь пррроведена бесцельно.
Она принюхалась.
- И покойником от тебя не пахнет.

Продолжая ухмыляться, пилот поставил кофейную чашку на стойку и жестом попросил еще, не прекращая беседу.
- Увы, но я потерпел победу. А это куда хуже, чем потерпеть поражение. Когда все считают, что ты полностью выполнил свой долг, и ты считаешь, что это сделал... Вот только приходит понимание, что это был не тот ты, который сейчас есть. Так что тот Андрей Шрайвер, который записался в летную академию несколько лет назад вполне себе погиб от удара двух ракет. А сидит тут не знаю кто, возвращенный к жизни Повелителем Огня и ходящий под его рукой. И в принципе этому кому-то следовало бы выполнять то, для чего его вернули в жизни... вот только прежний долг мешает. Приказа об увольнении в связи со смертью субъекта не поступало, вот я и служу, хоть и мертвый. Хотя конечно все это глупые рассуждения того, кто не слушал старших и забыло то, что следовало бы помнить.
Андрей развернулся к Хито.
- А насчет выполнения долга... Тут ситуация несколько другая. Ибо некто все же выполнил свой долг и погиб. Вот только долг то остался. От того то все и проблемы.

Александр Владимирович только укоризненно покачал головой. Как там говорилось? "Дружите с тетей Крышей, мальчики и девочки"?

- Looks like he's lost it... - донеслось из зала.
- Lost it? He never had it, my good man, - со вздохом ответил русский в обратном направлении.

Жаль, что Громыко уже ушёл по свои совершенно неотложным делам - ему бы тоже было ОЧЕНЬ интересно узнать, как умер Навотны.

Кивнув доктору на стул, капитан поправил очки и приступил к чтению "официального документа". Прочёл. Ещё раз прочёл. И ещё раз перечитал. Поднял глаза на Ярузельскую.

- У вас есть доказательства, доктор?

И, не дожидаясь ответа, щелкнул тумблером интеркома. Не стоит пока
беспокоить Громыко, можно обойтись услугами его помощника

- Дежурный! Лейтенанта Хито ко мне в офис. Желательно - поскорее!

- Нет, - почти раздраженно отрезал Хито, - у них долга не осталось. Они выполняли его до конца, если конечно не были убиты как трусы, а это значит, их долг исполнен с максимальной внутренней силой.
Лейтенант махнул рукой и потянулся к стакану с ликером, но тут же заметил, что тот уже пуст. Хито хотел намекнуть Сашикаве, что не плохо было бы повторить, но появление дежурного посыльного смешало все планы.
У дверей капитанской каюты, Хито отвесил себе несколько знатных пощечин и, одернув китель, нажал на кнопку вызова.
- Лейтенант ВБ Хито по вашему приказания явился, сэр!

Еще из-за дверей кают-компании были слышны громкие голоса. В какой-то момент, когда Джессика стояла в одном из небольших ответвлений главного коридора, раздумывая, пойти ей в кают-компанию или куда-нибудь еще, мимо нее, не заметив, прошел японец. Судя по выражению лица, он куда-то направлялся по делу.
Журналистка все-таки решилась. Когда она появилась в помещении и ни на кого не глядя направилась к стойке, на ее лице можно было различить следы слез. В каюте она пыталась было убрать их с помощью косметики, но толком ничего не вышло, так что Джессика плюнула и пошла как есть.
Девушка взобралась на высокий табурет у стойки, в небольшом отдалении от разговаривающих офицеров и килратхи. Голубые глаза с припухшими красными веками воззрились на Терентия.
- Вы не могли бы... Мне бы чего-нибудь сладкого.

-- Пожалуйста, сударыня, -- кивнул Каблучок, привычно, не глядя, набирая код на маленьком пульте, скрытом под стойкой. -- На сладкое у нас "сухого закона" нет...
Перед посетительницей встала большая кружка горячего какао. Рядом появилась тарелка пухлых пончиков.
-- С повидлом. Не такой уж на корабле богатый выбор... -- Терентий бросил быстрый взгляд на усталое лицо посетительницы. -- Вы правы, сладкое прекрасно восстанавливает силы.
И тут же, спохватившись, обернулся к "покойнику":
-- Ах да... ваш кофе, сударь, пожалуйста. Пончики будете?

Когда лейтенант Ильин вошел в ангар, вся смена была уже на месте – со сменой Владу повезло, ребята работали что говориться «не за страх, а за совесть», так что понукать ни кого не приходилось. Влад помахал подчиненным рукой и направился к истребителю №9, предстояло провести плановую проверку электра - цепей.
«Варяг» находился в рейде на территории противника, так что работы у механиков было невпроворот – ремонт повреждений, полученных в последних стычках, текущее обслуживание по классу А+…
Из под крыла «Феррета» высунулся сержант Али Джи:
- Хай Влад!
-Привет Али, как дела? – сержант уже второй день пытался привести в порядок систему крепежа навесного оборудования истребителя.
- Как всегда, хреново! – Али ослепительно улыбнулся…
Сержант Джи был, пожалуй, единственным человеком, с которым Владу удалось по настоящему сойтись на новом месте службы.
Огромный, под два метра негр в белой мусульманской шапочке, практически никогда не расстающийся с плеером, под завязку набитым «Ганста Реп», при первой встрече Ильин подумал, что с этим типом точно будут проблемы. Но, как говориться «противоположности притягиваются» - в необъятных архивах Владова ноутбука отыскалась пара редких записей, слово за слово, и недоверие сменилось искренней симпатией…
- Ну, ты уж постарайся, чертова хреновина должна же когда-нибудь полететь… - Внутри коллектива механиков царила совершенно особая атмосфера, нежели среди пилотов, десантуры или других кадровых военных – в основном бывшие гражданские, попавшие во флот только благодаря войне с «Котами» механики в личном общении позволяли себе быть гораздо проще, нежели члены остального экипажа.
…
Влад запустил тестовую программу и через несколько минут «пропал» для окружающего мира, с головой погрузившись в изучение мелькающих один за другим графиков и диаграмм.

Увы, всему хорошему когда-нибудь приходит конец, приказ о списании или командир. В этом случае старлей Александр Владимирович решил, что пришло первое. Поправив чашку, чтобы она стояла еще более аккуратно, Светлов поднялся.

- Спасибо, друг Терентий, за чай... пойду, последую примеру Флай, сосну чуток...

Напоследок по-отчески похлопав "полумертвого" Андрея-философа по плечу (дескать, сынок, держись, от всякой ерунды в голове помогает чтение устава и битье головой об килратхов, кстати, тут есть минимум одна штука, пользуйся), он направился в место дислокации своей кровати - выполнять поставленную перед собой небоевую задачу.

Мурса слушала с большим интересом. Во-первых, она всегда любила, когда при ней рассуждают об умных вещах (дед учил, что так можно много узнать). Во-вторых, ей хотелось избавиться от неприятного ощущения - как будто в ее шкуре завелись букашки и ходят там, как хотят. Ощущение было связано с "говорррящим тррупом", который в этот момент спокойно пил коричневый отвар из кружки. Его настроение менялось, как ветер. Мурса попыталась отодвинуться и чуть было не свалилась с табурета.
- Ты рррасуждаешь! - заявила она. - Ррразве ррасуждающий воин может пррринести пользу в бою?

Андрей хмыкнул и опять отхлебнул кофе, кивком поблагодарив бармена.
- Излишние рассуждения в бою опасны, да... Вот только воин который не умеет рассуждать вовсе принесет пользы куда меньше, чем тот кто рассуждает излишне. В точности также, как излишне осторожный и не оглядывающийся сорвиголова. Бой это далеко не только умение быстро уворачиваться и метко стрелять. Убедился на собственном опыте. А ведь я далеко не худший пример. Видел я тех, кто тоже считал, что рассуждать в бою не надо, а надо стрелять. В нашем выпуске таких половина было. Вроде и воевали всего ничего, а из этой половины только половина и осталась.
Ответив килратхе, пилот со спокойной душой смог зажевать пончик...

В каком порядке вывалить на ВБ-шника новости? Начать с условно хорошего? Или с откровенно плохого?..
- First and foremost... - капитан помедлил - поздравляю с повышением, старший лейтенант Хито. Вот приказ о вашем повышении всвязи с назначением комэском диверсионной эскадрильи.
- Во- вторых... - вас ждёт серебряная звезда за уничтожение вражеского разрушителя.
- И в-третьих... вас ждёт много работы как представителя ВБ. Доктор Ярузельская введёт вас в курс дела.

- Чтож, старший лейтенант, - Ярузельская посмотрела на невозмутимого японца, - моё заключние о смерти Вальтера Навотны находтся у капитана. Можете получить копию и ознакомиться с ней. А на словах могу сообщить, что Навотны был убит.
Марьяна протянула ВБ-шнику тонкую папку с несколькими листами и обратилась к капитану.
- Вы спрашивали, есть ли доказательства факта убийства? Так вот, на данный момент единственным таким доказательством является сам труп. Любой паталогоанатом с куда большей лёгкостью чем я сможет установить причину смерти как по вншнему осмотру так и по вскрытию и по микросрезам тканей, подвергшихся воздействию приведшему к летальному исходу. В моём отчёте описан характер повреждения. Удар был точечный и следов оставить был не должен, если бы не немногим более хрупкие капилляры у потерпевшего, чем обычно. Это не является патологией, но у него любое относительно сильное резкое воздействие, которое у нас с вами и следа не оставит, вызывало небольшие гематомы. Синяки. Что и произошло и в данном случае и проявилось как трупное пятно в нехарактерной для их появления зоне. Но больше никаких подтверждений я Вам дать не могу, поскольку скрытыми камерами лазарет не оборудован. Разве что служба безопасности позаботилась.
Ярузельская на несколько секунд задумалась, а после обратилась к Хито.
- Лейтенант, расследование - дело внутренней безопасности. а не врача, поэтому возможно сейчас я полезу не в своё дело, но... Допросите охрану лазарета. Убийство скорее всего произошло во время прибытия спасательных капсул, когда меня в лазарете небыло. Они ни о каких посетителях не доложили. И, насколько я знаю о смерти Навотны и майора Грюнер сообщал один и тот же человек. Если возможно, я хотела бы знать, как он узнал раньше меня об этих событиях.
Завершив доклад Ярузельская повернулась к капитану.
- Вот собственно и всё, капитан. Если появятся какие вопросы у Вас или офицеров безопасности - я в лазарете. А сейчас разрешите идти?

- Поздравляю с повышением, старший лейтенант Хито. Вот приказ о вашем повышении в связи с назначением комэском диверсионной эскадрильи. Во-вторых, вас ждёт серебряная звезда за уничтожение вражеского разрушителя.

"Всю жизнь мечтал о третьей "сопле" на рукаве!" - уныло подумал Хито. - "Ну, хоть будет, зато чем пиво открывать когда вернусь... если вернусь..."

- И в-третьих... вас ждёт много работы как представителя ВБ. Доктор Ярузельская введёт вас в курс дела.

"Доктора будут вводить теперь в курс дела офицеров Внутренней Безопасности. Классссс! Надо будет карандашом в уставе это домалевать, сразу после пункта о том, что офицеры ВБ теперь имеют право совмещать непосредственную работу, должность командира эскадрильи и что-то еще..."

- Что ж, старший лейтенант, моё заключение о смерти Вальтера Навотны находится у капитана...

"Кто-нибудь ущипните меня! Старший лейтенант, слушайте доктора! Старший лейтенант, документы у капитана, спрашивайте его! Старший лейтенант, прыгнете через себя сальто-мортале и встаньте на голову, исполняя гимн Конфедерации!!! ... Надо как-нибудь последнее попробовать..."

... Можете получить копию и ознакомиться с ней. А на словах могу сообщить, что Навотны был убит.

Чем дальше тем интереснее, нет, конечно, мнение Ярузельской стоило принять во внимание, разобрать, проверить высказанные ей предположения. Но заниматься этим должен не боевой офицер ВБ, а человек, имеющий хоть какие-то понятия в делах ведения следствия!!! За невозмутимым фасадом Хито уже пылал огонь. Это больной на голову капитан сначала сделал из него корабельного особиста "Авроры", затем комэска, а теперь еще и повесил дело о внутренних разборках на борту с мандаринами! Это когда ему, старшему лейтенанту, надо срочно трезветь и идти разгребать дела новой эскадрильи, ставить ее на учет, затем ругаться с боцманом и кастеляном, разбирать дела пилотов.
Кодзи захотелось взять Грея за шиворот и приложить пару раз лицом об стол, но вместо этого он лишь вытянулся по стойке смирно и спросил:
- Разрешите выполнять?
"Надо срочно найти коммандера!!!"