- Скажи, куда отвезти твои вещи, - улыбнулась Хоноо.
- Любые временные комнаты, второй этаж с балконом. Только не забудь адрес, - пространно улыбнулась Кити. Девушка внезапно поняла, чего не хватает и, уже выходя из машины, подцепила наугад из сумки сережку. Выпал опаловый шарик, купленный еще лет семь назад, но так, кажется, и не одетый ни разу. Украшение для тинейджера, маленькой девочки в майке с любимой звездой. Пожав плечами, Кити кивнула на прощание водительнице. Подходя к человеку, замедлила шаг.
- У нее хорошая память, - кивнул ей Икедзуми. - Можешь не беспокоиться.
Пиджак он снял и держал перекинутым через руку, но легкая серая пыль уже легла пудрой и на деловой костюм, и на ботинки. Шеф СБК проводил взглядом развернувшийся на узкой улочке мобиль, помахал на прощание ладонью.
- Развлекаешься?
- Развлекаюсь, - согласилась Кити, где-то в родной речи не преминувшая отметить глагол простым временем. Остановилась, - Здесь.
Ветер принес еще порцию нагретой солнцем за день пыли.
- Можешь представить, что неподалеку однажды произошло сражение, о котором не помнит никто за пределами этого города?
- Оно было очень давно?
- Больше века назад.
Икедзуми пересек улицу, остановился над узкой рекой. На другом берегу над выложенной камнем короткой набережной стояла немного покосившаяся беседка. Узкая моторная лодка, груженая винными бочками, вынырнула из-под одного моста и исчезла под другим; на корме сидел лодочник в повязке, коротких шортах и традиционной накидке.
- Вон там, - показал Икедзуми на набережную. - В тысяча восемьдесят шестом году. Дату назвать?
- Расскажи лучше, - Кити покатала сережку в руке, потом все-таки бросила в воду.
Они остановились около невысокого ограждения. Фушими притихла - будто тоже ждала истории.

(и Биш)

- У них не было выхода. Это были люди, сильнее которых не было в этом городе, но они оказались не нужны - ни тому, кому служили, ни тем, кого защищали. Их объявили мятежниками, потому что они не захотели сдаться на милость новому времени. Мечи против пулеметов - глупое занятие, верно?
- Я знаю, о ком ты, - задумчиво кивнула австралийка.
- Еще бы... Порой я думаю, может быть, мы поступаем неразумно, что не хотим уступать чужакам? Кем мы останемся в истории, глупцами, которые неспособны согнуть спину ради выгоды, или героями, чей подвиг никому не интересен?
- Глупцами для детей, героями для внуков, - предположила Кити, пустым отстраненным взглядом следя за медленной рябью течения.
- Думаю, ты права, - Икедзуми поднес зажигалку к новой сигарете. - Что ты делаешь в моем городе, девушка выдающейся мудрости?*
Кити скользнула на ограду и устроилась там, скрестив ноги - та толика позерства, что присутствовала в жесте, показалась уже привычной и правильной.
- Существую, наверное. Им было все равно.
- Кому?
- Им... - Кити царапнула отполированными днем ногтями старое дерево. Мотнула головой. - Неважно.
Быстрый скользящий взгляд, такая же быстрая усмешка. В нагретом за день воздухе почти незаметна струйка сигаретного дыма. Вдалеке небесным видением светился Небесный город, здесь же было темно и тихо, лишь оглушительно пели цикады.
- Опять ищешь себе приключения?
- Они сами меня находят.
Кити на секунду перевела взгляд - не на собеседника даже, на его руку. Едва отпечатавшаяся на губах улыбка, негромкий "плюх" где-то в воде внизу. Собственное лицо ощущалось непривычным и Кити уже жалела, что выбросила сережку.
- Здесь водится рыба?

(с Китти)

----------
** kichi – выдающаяся мудрость. Кити.

Он кивнул, посмотрел на часы, усмехнулся.
- Карпы.
В доказательство один из них прошел у самой поверхности воды, изогнув расписную спину. В свете уличного фонаря кольчугой блеснула желтая чешуя.
Кити кивнула. Усмехнулась, когда в голове невольно проявился вопрос "что едят здесь бездомные?"
- Зачем ты хотел меня видеть?
- Соскучился.
Он ждал, что она рассмеется.
- По чему? - австралийка не подняла головы, только мимолетное напряжение мышц выдало намерение.
- По спокойствию. По женщине. По тебе.
Кити задумчиво кивнула.
- Вовремя, - параллели между женщиной и собой проводились с огромным трудом... Но вот с первым было легче. До смешного-спокойно и естественно. Девушка соскользнула с перил на темное дерево настила.
- А если не вовремя - то и нет смысла, - отозвался ее собеседник.
Она не ответила. Вода внизу в сумерках казалась почти уже черной, но не яркого цвета обсидиана, а другого - тусклого, глубокого и тяжелого. Молчание не тяготило - на секунду показалось даже, что можно оставаться здесь долгие часы, может быть, до самого утра. Покачала головой и все-таки рассмеялась.

(опять на пару)

Квадратик темно-лилового неба за окном казался кусочком вышитого дорогого шелка - декоративные стежки иголок, тонкие росчерки редких облаков. Белесые волосы австралийки тоже светились розовато-лиловым, отбрасывая лунные отблески на циновки. Не поднимая головы с переплетенных пальцев, она рассматривала своего спутника.
- Когда-то у меня был знакомый... Киношник. Говорил, героев нельзя заковывать в сталь. Выйдет либо робот-трансформер, либо креветка. Первое плагиат, второе жалко. А сильные люди не прячут мягкое брюхо. Странная мысль... - Слова срывались так медленно, что временами вообще казались не связанными между собой.
- Разве? - между делом удивился ее собеседник. - Что именно тебе кажется странным?
Он лежал на расстеленном матрасе и разглядывал девушку - ее силуэт на фоне окна.
- Если есть что-то.. сила, почему бы ее не показывать?
- Что есть сила? - спросил собеседник, наверное, тем же тоном, что до него очень много столетий назад спрашивали про истину; потом он что-то вспомнил и рассмеялся. - Показательное выступление для других. Не трогай нас, чтобы не превратиться в месиво, так?
Он был пьян, иначе едва ли девушка сумела бы вытянуть из него столько слов подряд.
Кити оценила длину реплики - улыбнулась.
- Либо нежелание размениваться на мелочи, либо на самом деле страх и слабость. Почему бы не первое?
- А почему не второе? - уточнил ее собеседник.
Он приподнялся на локте, в полутьме звякнуло о небольшую пиалку горлышко токкури. Спутник Кити устроился поудобнее, подпер рукой голову:
- Порой нужно много сил, чтобы не участвовать в поединке, не находишь?
- Людей много и все хотят разного. Уступать?.. - австралийка качнула головой.
- Разве сила не в этом? Противодействие может сломать, уступи, и победа останется за тобой. Ты изучала дзю-дзюцу?
- Они тоже нападают. Только делают вид. Скрыть поединок - не значит его избежать, правда?
- Абсолютная. Может быть, единственная абсолютная истина.
- Я не умею даже скрывать, - подумав, решила Кити.

(вместе все так же)

В полутьме они казались двумя половинами "инь" и "ян", темное и белое, женское и мужское, только - свет на этот раз принадлежал девушке, а ее собеседнику — тень.
- Ты такая забавная, - собеседник улыбнулся. - Наверное, на меня так же смешно было смотреть раньше со стороны.
- На тебя и сейчас смешно.
- Тогда почему же ты не смеешься?
- Жалко. Тебя, себя... всех, - Кити перекатилась на спину и прикрыла глаза.
- Тебе жаль - меня?
Девушка уже успела нацепить широкую футболку - еще найди ее в складках ткани. Ооками наполнил опустевшую о-чоку, подцепил одним пальцем подол; тело девушки было словно выточено из белого нефрита, и струйка шочу из пиалы, скатившаяся от груди во впадину живота показалась ртутной. Девушка вздрогнула от щекочущего ощущения и приподнялась на локте.На секунду на гладкой поверхности живота прорисовался узор из мышц.
- Сейчас ты меня раздеваешь, а если будет надо - убьешь. Похож на пистолет с обоймой. Он металлический и ему все равно. Оружие красиво. Но человек... некомплектный, - едва заметная усмешка над неуклюжим словом. Кити снова опустила голову на циновки и замолчала.
Ооками тоже не нарушал тишину, что была здесь почти деревенской; его лицо в полутьме казалось то ли мягче, то ли печальнее, чем всегда. Может быть - более уставшим.
- Словно... вырезали что-то важное, а потом назвали дыру элементом дизайна, - проговорила девушка.
На этот раз ответ пришел не так быстро, как раньше. Черный волк наклонился, собрал с ее кожи губами терпкие капли - шочу нагрелся и пах точно так же, как Кити.
- Это называется несовершенством, - сказал он. - Но приходится с этим жить. Выбора нет.
- Всегда есть. Только мы не видим, - Кити задумчиво пробежала пальцами по жестковатым волосам Икедзуми. Едва ощутимо дернула выбивающуюся прядь.
Вскоре им пришлось послать еще за кувшинчиком-токкури, шочу расходовался слишком быстро. Цикады устроили за окном конкурс: кто кого перетрещит. Старый - прошлого века - кондиционер тоже вносил свою лепту. Но больше никто не мешал.

- Ты хочешь жить сразу в нескольких мирах, - чуть позднее сказал Икедзуми, когда девушка уже спала, а он курил у окна. - Но так не бывает. Это умеет лишь Секимори.

(окончание)

10 июня
Киото, Нижний город

Гонкуро расплатился за такси и выдвинул из него свое необъятное тело. Водитель, получив деньги, с восхищением наблюдал – он впервые видел, как машину покидают чуть ли не по кускам. От помощи повар отказался, пробормотав что-то не очень внятное - явно был занят своими мыслями.
Подумать было о чем. Раньше инспектор не отличался такими идиотскими шуточками. Родня - конечно, благо, но иногда его лучше ценить на расстоянии. И вообще Сато в последнее время слишком беспокоился – по мнению Гонкуро, от излишней худобы. Между ними часто возникали споры на эту тему, ибо кулинар был философом, причем в основе мировоззрения стоял принцип «Хорошего человека должно быть много», под который он старательно подводил исторические, психологические и культурные параллели.
Акинобу, отвечавшего, что ему и так не мешает похудеть, толстяк считал непоследовательно остановившимся на полпути к настоящей полноте и даже не раз иронически советовал уйти из полиции, раз служба не способствует чревоугодию. Инспектор обычно отшучивался, предлагая, напротив, пристроить туда повара, который будет незаменим на задержании преступников, перекрывая выходы...
Вот и сдурел, наверное, на своей работе. То уехать советовал, а теперь прислал смс с просьбой прийти к нему, никому не говорить и не включать телефон. И сам при этом вырубился – не дозвониться. Гонкуро думал даже не ехать, но, может быть, действительно что-то серьезное случилось?
Поднявшись на нужный этаж, он позвонил, однако ответа не дождался. Вспомнив смс-приглашение входить и толкнул дверь. Она неожиданно открылась – никого. Он вошел и окликнул родича, но ответом была тишина. Первым делом повар протопал на кухню и поцокал языком - нет здесь порядка, да и еды маловато! Уселся на стул, который протестующе скрипнул, но выдержал, и вынул из кармана голубой конверт, достал оттуда прекрасно отпечатанную брошюрку - перечитать.
Надо же, семинар о приготовлении фугу. Это не пропустить - нечего было и думать куда-то ехать из Киото! Правда, раскрыв конверт впервые, Гонкуро перепугался – раздавшийся хлопок прозвучал как выстрел, а потом сверху что-то посыпалось, и сердце на миг встревожено остановилось, но тут же забилось снова. Повара осыпало конфетти и он рассмеялся – весело и довольно...
Вспомнил сейчас, улыбнулся, посмотрел на часы. Возмущенно покачав головой, поднялся и направился в комнату Акинобу. Могло отсаться послание на компьютере.
В первый миг, услышав хлопок, Гонкуро успел подумать – опять письмо? Фугу... Шутка... Это была последняя мысль, когда взрыв погасил сознание.
Приехавшие по звонку соседей пожарники быстро потушили огонь. Как ни странно, ущерб оказался небольшим – разбилось все, легко бьющееся, упало кое-что из мебели да остался запах дыма. Человеку пришлось хуже – видно, судьба были неблагосклонна к нему. Врачи скорой помощи, прибывшей сразу после пожарных, только качали головами.
- Думаешь, выживет? - спросил один санитар другого.
- Не знаю... Доктор говорит, что да, но реанимации придется потрудиться.
Они с трудом унесли толстяка под взглядами любопытствующих.

10 июня, около полудня
Нижний город Киото

Если кто-то думает, что сошедший с ума андроид, это легко разрешимая загадка, он находится в глубоком заблуждении. Итак, «милый мальчик» (а было ли у него имя вообще?) был любезен с хозяйкой, услужлив и послушен. И она души в нем не чаяла. Идеальная семья, да и только. Шун оперся локтями о перила балкона перед дверью панельного многоквартирного дома, разглядывая двор. Отсюда, с третьего этажа, были хорошо видны разноцветные детские качели и пустая днем баскетбольная площадка. Ничто в андроиде не предвещало таких необычных поступков и тем не менее... Но андроиды никогда не делают что-либо просто так, они не люди.
Следующим, кому Денрей позвонил в дверь, был домоправитель. И домоправитель был маленький, щупленький, скукоженный, с желтым, сморщенным личиком и блестящими черными глазками. Волосы его тоже блестели, будто покрытые маслом. Некоторые западные художники любят так изображать пикси и прочих обитателей мира фэйери, и поэтому «ловлюк» не удивился бы, выяснив, что у этого маленького человечка остроконечные уши. Говорил домоправитель на языке, отдаленно напоминающем японский. Порой Шун даже различал в его нескончаемой скороговорке знакомые слова. Минуты через три человечек сделал паузу, чтобы вдохнуть новую порцию воздуха, и вопросительно посмотрел на гостя. Тот воспользовался моментом, чтобы хоть сколько-нибудь взять ситуацию под контроль. Словоохотливый свидетель порой бывает хуже молчаливого.

(+Сон за свидетеля)

- Скажите, не было ли с этим андроидом проблем? Ему ведь предоставляли очень большую свободу. Может быть, кому-то это не нравилось?
Из следующей порции смутно понятных фраз удалось выловить, что лично ему, хозяину, все равно (возможно), что кто-то обращается с андроидами, будто те вовсе живые, нэ? Далее вдохновенная речь была посвящена всем соседям по очереди и живописала слабые и сильные стороны каждого, их отношение к оплате жилья вовремя и андроидам, протечкам в фановой трубе, которую чинили всего шесть лет назад, андроидам и шуму, который устраивает молодая пара с третьего этажа, а по виду не скажешь, очень прилично выглядят. А еще андроид не нравился их соседу по лестничной клетке.
Сначала Шун пытался делать пометки, потом бросил это безнадежное занятие: они получались слишком сумбурными, а рука с карандашом значительно отставала от слов господина управляющего. Делу не помогало и то, что охочий до болтовни «свидетель» задирал голову, чтобы смотреть в лицо собеседнику, отчего слова булькали в его горле. «Ловлюк» напросился посмотреть запись в книге учета о том самом соседе и переписал его данные.
- Как вы думаете, мог этот андроид так повести себя с хозяйкой и ее собакой?
Домоправитель не просто думал, он был уверен, что все беды этого города (включая и досадное происшествие с песиком) проистекают от той пакости, что висит над ним. Нет, не смог, и не низкая облачность. Некоторые сначала пичкают манекены всякой электроникой, затем притворяются, будто те словно живые, а потом сами же их и ломают. А ему, честному человеку и управляющему, потом отвечать!

(с Даларой)

Пришлось уверять свидетеля, что ничего страшного с ним не случится и ни к какому ответу его привлекать не собираются. Впрочем, направленность мыслей низкорослого домоправителя так быстро перескакивала с предмета на предмет, что долгие убеждения не потребовались.
- Все андроиды проходят обязательную техническую и программную проверку не реже, чем раз в два месяца. - Шун заглянул в свой блокнот. - Госпожа Осэки не возила андроида в сервисный центр, к ней на дом приходил настройщик. Вы его видели?
Из последовавшей скороговорки выяснилось, что не только видел, но и звонил на квартиру самой госпожи Осэки, чтобы выяснить, действительно ли к ней с визитом явился тот подозрительный тип. И – да! – документы он показывал, там было написано, что он из «Сендзюцу».
- Имя, случайно, не запомнили? – поинтересовался Денрей, занеся карандаш над блокнотом.
Управляющий долго копался в домовых книгах, пока не вытряхнул из одной из них тетрадный листок.
- Волосы крашенные и дыбом, - ворчал он. – Не должно так ходить, если ты работаешь в учреждении. Вот.

(и опять)

Он протянул листок Шуну. На нем крупно, от руки было написано: «Кимура Васао. «Сендзюцу». Технический отдел».
- Спасибо. Корпорация не запрещает носить свободные прически, - заметил «ловлюк», переписывая себе имя, скорее для порядка – этого настройщика он знал и так. – Можете еще что-нибудь сказать насчет этого дела?
Зря он задал этот вопрос! Управляющий произнес речь. Шун ее не понял. Управляющий произнес речь вторично, только порой менялись местами некоторые фразы. Посмотрев на ошарашенного словесным потоком «ловлюку», управляющий набрал в легкие побольше воздуха и открыл рот.
- Покороче, пожалуйста! - успел вставить Денрей.
Размечтался... Не помогали даже просьбы на грани вежливости сократить рассказ до сути. Поняв, что четвертого раза он не вынесет, Шун сделал вид, будто понял хотя бы чуть-чуть больше половины сказанного и поспешно распрощался, чтобы не поддаться искушению нагрубить свидетелю.
Далеко он не ушел, уселся на подоконник на лестничной площадке и взялся за записи. Когда с ними было покончено, Денрей позвонил Кимуре и получил в ответ короткие сигналы занятой линии. Тогда он отправил через Реальность сообщение с просьбой связаться. Взгляд его упал на нескольких пожилых женщин у подъезда, и Шун понял, кого опрашивать дальше.

(и опять она меня допрашивает)

Реальность... почти

Следом за демоном – то отставая ненамного, то опережая, превращаясь в серую тень на стенах, отражаясь в витринах и зеркалах окон, - гнался его крылатый двойник. Трудно было понять, кто кого хочет поймать. Небольшой городок вдруг раздвинулся, устремился к небу, наращивая этажи и превращаясь в многоуровневый лабиринт из стекла и бетона. Две безликие твари, порождения Реальности, то сталкивались в каком-нибудь его уголке, то вновь мчались наперегонки к неизвестному финишу. Черно-белая площадь осталась внизу, далеко под ногами. Зазевавшись, ore прошиб зеркальную стену, в последний миг сообразил прикрыть голову закованными в бронированные наручи руками. С громким звоном посыпались вниз осколки.
Кровь на рассеченных пальцах оказалась вдруг настоящей, не нарисованной в Реальности. Металлический запах ударил в ноздри. А перед глазами расцвеченный фонарями противоположный берег реки и его отражение в стремительных струях воды. К берегу ведут ступени – как их много. Вверх гораздо меньше, но взобраться по ним сложнее, чем безвольно скатиться вниз. Мир качнулся... и расплылся медовыми пятнами, словно густые капли краски на мокрой бумаге.
- Что ж ты творишь, Секимори?..
Девчонки и след простыл.
Сгоряча ему показалось: самым трудным будет решиться. Взяться за металлический поручень, который едва ли убережет от падения в воду, стиснуть пальцы так, что побелеют костяшки и выдрать себя из кресла – одним рывком, заранее морщась от ожидания боли. Изуродованный позвоночник отозвался на непривычное движение тут же. Истончающийся канал с Реальностью иссякал, из полноводной реки превратился в жгутик тонкой струйки, но не пока еще не оборвался

(Далара to)

С неба дождем посыпались осколки, а следом за ними взорвалась стеклянная крыша павильона. В центре площади остались стоять лишь оголенные ощетинившиеся кусками стекла чугунные столбы. Двойник прятался в тенях, и оттуда звал за собой. Молча, с хитрой улыбкой. Вот среди кустов мелькнул край его плаща. Что-то менялось вокруг. Грудь теснило ощущение одиночества, хотя он здесь не один. Одиночества и опасности. Где-то заиграла музыка - старая, военно-торжественная. Он едва успел обернуться вслед за мелькнувшей сбоку тенью, когда задрожала ограда сквера. Частокол из чугунных литых стрел запел, его тревожный голос вплелся в музыку.
Стрелы выскользнули из гнезд.
Наверное, никогда в жизни у него глаза так не округлялись, и волосы так не вставали дыбом. Тяжелые стрелы разили всего лишь аватар, но каждое попадание отзывалось физической болью. Рука, которая стерла кровь на лице - больше размазала, - была рукой человека, не аватара.
Сквозь пелену перед глазами проступило здание: отель «Фудзита» гласила гигантская вывеска под крышей. Вдали, над горами Арашияма, огненным шаром пылало закатное солнце, слишком мирное для последних событий. Шунсукэ ощупал траву под собой, оглядел, не веря ощущениям. Когда он успел сесть? Музыка еще играла, тише, но все такая же четкая и торжественная. Он поднял взгляд к солнцу, где почудилось движение. Птица? Нет, больше, быстрее. В музыке затрепетали барабаны, и вдруг весь оркестр умолк, оборвав мелодию на высокой ноте. Не птица, существо с человеческим лицом, в одежде горного монаха, с длинными белыми волосами. И с крыльями. Они отделились от солнечного диска, родились из него – два пылающих крыла. Шун протянул руку к этому существу перед собой, и оно потянулось в ответ.

(Bishop to)

Все поплыло перед глазами. Кровь все еще хлестала из носа, а у него даже платка не было. Связь с Реальностью истончилась до полупрозрачной ниточки, вот-вот оборвется. Слезящиеся глаза закрывались сами собой. Что-то дернуло за шею – раз, другой, настойчиво.
- Возьми, - произнес знакомый девичий голос над головой.
Денрей с усилием приоткрыл глаза. Ему протягивали микрочип, во второй руке держали миниатюрное считывающее устройство, которое он всегда носил на шнурке на шее. Денрей кивнул Секимори и облегченно закрыл глаза. Кибстим. самое время. Так давно не... Восприятие привычно исказилось, пошло мелкой рябью, какую всегда давал электронный наркотик.
- Спасибо, - он никогда не забывал произнести это слово.
Снова площадь, но теперь залитая светом предзакатного солнца, хотя небо по-прежнему белесое. И снова их только двое, как в самом начале. Длинные густые тени деревьев перемешались с яркими полосами там, куда легли лучи. Надпись в витрине светится все так же призывно. Шунсукэ шагнул к безликому демону и протянул ему руку. В округлом, похожем на размазанную каплю густой темной жидкости визоре отразились языки оранжевого пламени. Ворох смятых крыльев шевельнулся, погнутые, скрученные металлические перья распрямлялись с негромким металлическим звоном. Ore помедлил – его облитые броней пальцы замерли в миллиметре, - затем вложил свою ладонь в чужую.

(Далара saisan)

Они не успели больше ничего сделать, оказались вдруг заключенными в кольцо полупрозрачных фигур. Те смотрели без выражения, простреливали бездушными взглядами насквозь, их лица, точно оружие, были нацелены на стоящих в центре напарников, а позы были полны враждебности.
В движении металлические и огненные перья на мгновение слились в единый черно-красный вихрь. Обменялись ли напарники фразами вслух или пересеклись их мысли, они сами не поняли, но действовали слаженно, как дуэт. Одним движением рук и разномастных крыльев разбили душившее их кольцо. В ушах еще стоял оглушительный вой погибающих призраков фигур, когда оба одновременно нанесли удар по издевательски яркой витрине. Звонко посыпалось битое стекло. На площадь опустился темный глухой туман, в котором вибрацией ощущалось эхо возмущенного чужого вскрика.
Человек, который сидел на набережной, рассмеялся – спугнул двух мальчишек, что торопились домой, но застыли, разинув рты, в двух шагах от спуска к воде. Смех отдавался болью в затылке, но ни на что другое сил не осталось.
- Вы, двое, - поманил он к себе ребятишек. – Помогите достать кресло.
Они потоптались неуверенно, затем дружно кивнули.
- Я слышал голос, говоривший: иди и смотри, - процитировал на память Фудзита. – И я взглянул, и вот он, конь бледный, и на нем всадник, имя которому смерть...
Мальчишки, которые втащили как раз каталку на набережную, чуть не упустили инвалидное кресло обратно в реку.
- И ад следовал за ними.

(futari)

8 июня

В мире существует множество самых невероятных вещей, объяснить которые не в силах ни ученые, ни просветленные искатели истин, ни философы, ни налоговые инспектора. И в центральном управлении полиции Киото одна из таких вещей, конечно же, присутствовала.
Ни в один день недели инспектор Джучи Удей из отдела по борьбе с кибер-наркотиками не прибывал на службы у раньше 10-11 часов утра, за что имел постоянные замечания в служебном журнале и штрафы, удерживающиеся из жалования. Но в этот понедельник произошло нечто из ряда вон выходящее. Дело в том, что Джучи не только прибыл на работу раньше положенного срока, но еще и отправился в тренажерный комплекс в подвале управления на тренировку по тайхо-дзюцу*. Где и был обнаружен донельзя заспанным напарником, что следовало приписать не сыскным талантам юного стажера, а тому факту, что сенсацию в управлении не обсуждал разве что самый ленивый, ну и префект, наверное. Хи-тян сгрузила свое добро (набитая торба, связка флэшек, три запыленные папки из Архива) в угол и присела на корточки рядом. Скинутые с ног легкие тапки аккуратно были поставлены рядом.
- Я тоже так хочу, - заявило молодое поколение в перерыве.
- Кто мешает, - ответил Джучи, вытирая потное лицо полотенцем.
Ведший тренировку, Доромаса скрылся с площадки еще при первой прозвучавшей фразе. Выражение лица у капитана было не слишком счастливое.
- Он! - Хи-тян с почти злобной усмешкой ткнула пальцем в ту сторону, где испарился обидчик.
- Что нашла в Архиве? - прислонившись спиной к стене, монгол восстанавливал дыхание, хорошим спортсменом его было нельзя назвать при всем желании.

---
*Тайхо-дзюцу (яп.) - боевое искусство средневековой японской полиции, целью которого было научить ёрики брать преступника живым.

(& SonGoku)

Икедзуми-младшая разложила на татами перед собой добычу.
- Похожее дело два года назад, смерть наступила от передозировки необычным кибстимом, дорожная развязка возле Тобу-Фушими, свидетелей нет, поскольку район не жилой. Спрашивается, что там забыл посреди ночи обычный клерк, приехавший к нам из Токио? Программист, скончался от тяжелого кибстима, пока сидел в Реальности. Связи вроде бы нет, но некоторые его приятели утверждали, что «видели» его тень на четвертом уровне уже после похорон. Еще один подобный случай. Вся беда в том, что анализ показывает, что в каждом случае это был разный наркотик, - Хи-тян вздохнула. – А спецы утверждают, что Мотыльку спать и видеть в мечтах, как собрать тот кибстим, что использовался в нашем деле.
Она смела пыль с третьей папки.
- А тут все, что есть на Хараду. Не знаю, зачем это нам, но мне так захотелось.
- Кто-то берет слепленный горшок, и превращает глину в фарфор, - Джучи пригладил рукой несуществующую бороду. - Тогда, его слова о заказчике может быть не так уж и фантастичны. Почему бы и нет?
Монгол потянулся, громкий хруст суставов и позвонков на несколько секунд оборвал все окружающие звуки.
- А у меня есть информация по делу Унаги. Аспид спрятал его, но кое-что мне удалось вчера получить. Покажу в машине. Ладно, жди меня через пять минут у входа. Поедем кататься.

(а это мы, нарушители спокойствия)

Когда Джучи вышел из управления, в указанном им месте напарницы не было, зато она в небольшой толпе зрителей обнаружилась на стоянке. Центром бурного спора была и «хонда» монгола. Хи-тян сидела на корточках рядом с дверцей и копалась в замке разогнутой скрепкой, выдернутой из архивной папки.
- Это на спор, - пояснила она хозяину автомобиля.
- В чем суть? - спокойно поинтересовался инспектор, но почему-то пара ближайших человек в этот момент решили отойти на всякий случай подальше.
- Сначала ставили на то, сумею ли я вскрыть хотя бы один замок до твоего прихода, - Икедзуми-дочь продолжала свое занятие, ничуть не смущаясь. - Потом захотели обострить и поставили на время, через которое ты свернешь мне шею. Но я решила, что тогда спор будет не очень честный, и вернулись к первоначальному варианту.
Папки и котомка лежали рядом на асфальте.
- Скажи честно, там бомба есть?
- Ага, направленный заряд напалма, - хмыкнул Джучи. - Мне подождать, пока ты доломаешь, или поедем сейчас?
- Какой теперь смысл? - Хи-тян собрала все свое хозяйство и вскочила на ноги. - Выигрыш я потом заберу. Едем!
Она уже приплясывала возле дверцы нетерпеливым жеребенком, который и готов бы удариться в галоп, да ноги все еще завязываются узелком после трех первых шагов. Сопровождаемая удивленно-разочароваными взглядами, "хонда" выбралась со двора полицейского управления по привычному маршруту, минуя старые сетчатые ограждения. Сегодня с самого начала, инспектор Удей избрал неторопливый и спокойный стиль вождения. Знакомый коллеги, знающие некоторые повадки Джучи, в один голос бы заявили, что полицейский не в духе.
- Ты помнишь, что делал в ночь преступления инспектор Унаги?

(мы же)

Тут даже сверяться не надо было.
- У любовницы. Весь вечер и ночь, она готова подтвердить его слова под присягой, если что, - отбарабанила Хи-тян. – Дом старый, аппаратура новая, у любовницы сделана операция по замене радужки глаз. Стоит...
Она произнесла слово, которым время от времени отец называл ну очень уж запредельные суммы, и покраснела.
- Посмотри в бардачке.
На свет были извлечены две глянцевых фотографии. Качество было не очень, видимо печаталось с цифровых модулей шаров-наблюдателей или стационарных камер, но общие черты были понятны. На одном из фото инспектор Унаги входил в уже знакомый напарникам дом. На втором - тот же инспектор Унаги проходил через приемную главного управления. Внизу были пробиты одинаковые даты и время: "22:03:16" и "23:03:47".
- Кто-то очень постарался, чтобы я не смог сразу получить все эти данные, - добавил Удей. - Кто-то из своих.
Хи-тян надула обиженно губы.
- Ты же сам говорил, что ему можно верить, а теперь получается, что он врет, его свидетель врет, а кто-то из своих вообще готов наворотить ложь с три короба, - она еще раз изучила снимки, как будто хотела разобрать на них какие-нибудь детали, которые помогли бы ей разгадать шараду. – У меня два вопроса. Как инспектор Унаги оказался сразу в двух местах? Ты из той же компании вралей или нет?
Она помолчала и добавила:
- Третий вопрос: где провести экспертизу?

(с Греем)

- Вранье требует фантазии, у меня же ее постоянный дефицит. Если боишься, что я прячу от тебя правду, то напрасно, ее прячут от нас обоих, потому что чем глубже мы сядем в лужу, тем легче будет жить обладателю большого кабинета на четвертом этаже нашего управления, - Джучи смотрел на дорогу перед собой, "хонда" ехала в какое-то определенное место, но куда именно, пока было сложно понять. По сторонам дороги замелькали серые коробки складов, район которых притулился недалеко от Гиона. - Экспертиза пленок проведена моим знакомым еще в воскресенье, когда я их достал. Снимки подлинные, Унаги действительно был в двух местах сразу, при этом тот Унаги, с которым мы говорили, не врал. Он действительно был у своей любовницы. И что забавно, второй Унаги, тот, что забрал диск с экспериментальным кибстимом из хранилища, прошел все тесты на отпечатки пальцев, сетчатку глаза, акустику и ДНК. Это укладывается в историю с шантажом, рассказанную первым. Второму было нужно точно знать, что в момент его появления в управлении, там не окажется и настоящий инспектор. Несмотря на снижение моего допуска, я сумел проследить дальнейший путь Унаги-2.
Машина замерла перед высокими железными воротами, потемневшими от времени. За сеточным забором был виден корпус полуразрушенного здания и остовы сгоревших грузовиков во дворе. Сгоревших очень-очень давно.
Хи-тян кивала почти на каждую фразу, к концу речи напарника просияв настолько, что возникло сомнение, соответствуют ли ее мысли произносимым монголом словам.
- Андроид? - предположила стажер и сама себе ответила: - Слишком хлопотно и денежно, учитывая одинаковую ДНК. Клон? Чушь, клон так быстро не выращивают даже сейчас. А кибстим тот же самый, что и в деле с диспетчером? Потому что если тот же самый, то...
Она посмотрела на картину разрушения за сеткой ограждения.
- А что это такое?

(нелегкий труд женщин и нацменьшинств в Японии...)

- Некогда здесь была база доблестных защитников и разносчиков демократии из морской пехоты самой псевдодемократической страны. Но в семидесятых их, наконец, заставили убраться, и здесь обосновались предшественники якудза-кусари. А, - монгол бросил на напарницу взгляд, что-то подсчитывая, - в год твоего рождения кто-то заставил убраться отсюда и их. Что это был поджог - доказать сумели, кто устроил - неизвестно до сих пор.
- А теперь кто там обитает? – Хи-тян выудила из кислотного цвета торбочки запасную обойму для «береты» и амулет, отгоняющий злых духов. – Серебряных пуль у меня не припасено, предупреждаю заранее.
- По мне, больше подошла бы костяная погремушка, - Джучи вытащил из бардачка "мироку", - ведь именно там обитает то странное существо, которое может притвориться инспектором Унаги, если пожелает. Сейчас там его наверняка нет, а поэтому урок номер два. "Засада". Хотя обычно ее проходят до "силовой операции".
Стажер согласилась никому не говорить, что порядок был грубо нарушен.
- Ничего, если я не буду пока конспектировать? – уточнила она.
Косматый от осознания важности момента черный волчонок в Реальности не усидел и побежал осматривать периметр базы.
За воротами царило мрачное запустение и какой-то кладбищенский дух. Бетон, когда-то устланный пеплом, был давно омыт дождями, скрывшими следы той огненной бури. Но этого было нельзя сказать о зданиях, внутри которых в последние годы, похоже, действительно появлялись только призраки и оборотни.
- Главное здание, боковой вход, - пояснил Джучи, остановившись на небольшой площадке перед громадным складским корпусом с рухнувшей крышей.
Аватар в плаще с капюшоном фильтровал Реальность вокруг на наличие необычных сигналов, искал камеры или "жучки". Хи-тян не захотела признаваться, что немного побаивается всякой нечисти, поэтому решительным шагом направилась, куда сказали. Из бетонной коробки на них дохнуло влажной затхлостью. Стажер невольно поежилась.
- Ну почему он не мог обосноваться в гостинице? – пробормотала она.

(да мы же, мы же, известная пара разрушителей)

- Может он и вправду злой дух, - хмыкнул позади монгол.
За дверью обнаружилось небольшое помещение, из которого вели три двери в разные стороны. Пламя в свое время сюда почти не добралось, на стенах лохмотьями болтались выцветшие обои. Но что самое интересное - на пыльном полу была протоптана свежая тропка, ведущая влево.
- Нет, - твердо сказала Икедзуми-младшая. - Не думаю. Если эти следы не оставили те, кто носил дары призраку, их оставил он сам. И значит, у него есть ноги, которые можно переломать. Не смотри на меня так, я не всегда кровожадная.
Каменно-спокойный взгляд Джучи не переменился ни на йоту.
- Призрак со сломанными ногами... Это будет интересно... Я проверю, что внутри, а ты пока можешь заняться его отнюдь не "призрачной" охраной.
В Реальности загорелись отметки красного виртуального маркера, там, где Удей все-таки отыскал скрытые каналы к нескольким следящим устройствам, пока что "спящим" в пассивном режиме. Хи-тян до чесотки между лопатками хотелось пойти вместе с напарником, но раз старшие говорят: сторожи дверь, значит, она будет сторожить эту самую дверь. И наблюдать за пространством вокруг. Примерно через минуту ей надоело с хмурым видом пялиться по сторонам, да и в голову забралась мысль, которая заставила поискать среди хранящихся в торбочке сокровищ мелок. Еще немного возни, и теперь любой, кто пришел бы на давнее пепелище (случайные прохожие, хотя что-то не похоже, чтобы сюда часто заглядывали провести время, или здешний обитатель), вместо крайне подозрительного офицера полиции на боевом посту увидел бы девчонку с бантиками в волосах, которая определенно сбежала с уроков, чтобы поиграть в «классики». Черный волчишка нес дозор, а пистолет был спрятан под майку.

(засели в ожидании... антракт)

10 июня
Киото, Нижний город

Тревога и ощущение, что не всё ладно, нарастали в течение дня. Акинобу нервничал и совершил привычный обход очень быстро – не мог сосредоточиться на беседах с подопечными. Хотелось остаться одному и обдумать последствия своих действий, но все словно сговорились мешать! В управлении коллега, получивший приглашение в бар от какой-то «благодарной налогоплательщицы», звал с собой.
Полицейский иногда, под настроение, любил бывать на таких вечерах, когда ненадолго забывалась разница в карьере, перспективах и даже старательно заработанная, но теперь тяготящая и отделяющая невидимой преградой репутация недалекого, простоватого работника. Он с удовольствием отдохнул бы, но не сегодня – в голове, словно разряжающийся мобильник, временами попискивал сигнал тревоги. В то же время отказываться от подобного приглашения было не принято.
Севший на телефон спам-бот, из-за которого пришлось на время отключить мобильный, окончательно испортил настроение.
Впрочем, всегда владевший собой полицейский сумел на время оттеснить из мыслей тревогу – хотя бы до конца вечера. На лице даже появилась добродушная улыбка... И тут телефон зазвонил снова. Акинобу не торопясь вытащил его из кармана и немного встревожился – номер был незнаком.
- Сато Акинобу? – низкий голос, официальная интонация.
- Слушаю вас.
- Это полиция. У вас дома произошел пожар, предполагаемая причина – срабатывание взрывного устройства. Когда вы сможете прибыть для выяснения обстоятельств?
Сато вскочил, ответил диким взглядом на перекрестившиеся на нем взоры коллег, затем собрал остатки самообладания.
- В течение получаса, - бросил в трубку. Обратился к остальным. - Прошу извинить, мне надо идти. Серьезные неприятности, - он не хотел расспросов.
Оказавшись на улице, поймал такси и попросил ехать как можно скорее. Водитель поглядел на солидного с виду человека с таким лицом, словно у него кто-то умер, кивнул и тронул с места. Получаса со звонка еще не прошло, когда Акинобу был на месте.
- Сдачи не надо, - бросил он таксисту.
Любопытствующие уже разошлись, но выбитые стекла было видно с улицы. Мужчина взбежал по лестнице через ступеньку, как не делал уже давно. Двери открыли сразу же. В помещении до сих пор царил беспорядок, среди которого работали его коллеги.
Молодой офицер, звонивший ему, был знаком – просто голоса не узнал по телефону. Впрочем, вел себя официально.
- Скажите, есть ли пострадавшие? – было первым же вопросом хозяина квартиры после приветствия. Он отчаянно надеялся, что жена не успела вернуться...
- Был найден мужчина, идентифицированный как Нисуги Гонкуро. Увезен в реанимацию в тяжелом состоянии. Врачи оставляют надежду на выживание, - молодой полицейский внимательно наблюдал за старшим коллегой, оказавшимся в роли потерпевшего.
- Но... что он здесь делал?!
- Это я надеялся узнать от вас, - спокойно напомнил офицер.
- Не знаю. Я не приглашал его, думал, что он собрался уехать из города.
Мысли метались, как тигр в клетке. Что Гонкуро здесь делал, бедняга? Что вообще случилось? Он знал одного человека, которому выгодно было немедленно убрать с дороги толстяка-повара, вот только рассказать ничего не мог. Акинобу сам загнал себя в ловушку.
- Я... позвоню жене, расскажу. Это ее родственник, - произнес Сато.
Офицер кивнул, и он подрагивающей рукой достал телефон.
- Аими?..

Мопед был цвета весенней травы, униформа на владельце транспортного средства лишь тоном сочнее. И то, и другое (а так же форменную кепку лихого наездника) украшала желтая эмблема с черной кошкой, волочившей за шкирку черного же котенка. Курьер из "таккиюбин" ловко вырулил к подъезду, где имел обстоятельную беседу с полицейским, который его не пускал. Подросток стоял на своем, исполненный трудового энтузиазма, и в конце концов его согласились проводить наверх при условии, что он не будет задавать лишних вопросов и вообще ни к чему не прикоснется. Курьер и не собирался мараться в саже, поэтому в рекордно короткий срок извлек из сумки пакет и дешевенький "наладонник", поросил ткнуть стилом в указанную строку ("доставлено, претензий не имею"), вежливо поклонился и сбежал вниз по лестнице.
Вскоре из-за зияющего дырой в стене окна, откуда тянуло февральской прохладой, донеслось тарахтение мопеда, на котором курьер отправился на поиски следующих адресов.
Пакет ничем не напоминал еще одну бомбу. Он был небольшой, плоский, и внутри него ничего не тикало. Собственно, ничего взрывоопасного там и не было, а лежал небольшой белый конверт, перевязанный черно-белой ленточкой.
- Кодэн*? - удивился молодой коллега инспектора Акинобу. - Кому могло прийти в голову послать вам кодэн, ведь ваш родственник еще не умер?

------------
*Кодэн - "деньги на воскурение", конверт с денежным подношением, который дарят на похоронах родне умершего.

- Тот, кто предсказывает будущее, наверное, - ответил Акинобу. – Не знаю, конверт не подписан...
Он знал. Был уверен, кто всё устроил. Жгла мысль: я сам виноват, жадный глупец! Хотелось как можно быстрее связаться со своим подопечным и сохранить то, что еще можно сохранить. Он еще раз обвел взглядом разгром в квартире и ощутил в душе такой же, и даже больший. Прости, Гонкуро, прости, жена! Как говорят гайдзины – «хотел как лучше, а получилось, как всегда».
Кольнуло в сердце, словно в грудь приникло лезвие катаны. Как безумно тяжело отвечать на вопросы...
- Простите, я мало что могу сказать. Готов ответить вам и... мне хотелось бы немного побыть одному, осмыслить несчастье...
Молодой коллега вполне искренне высказал свои соболезнования и сказал, что постарается не затягивать. Но все равно достал блокнот и пролистал до чистой страницы. Затем вновь посмотрел на белый конверт.
- Конечно, вы уже дотрагивались до него, но все равно могут остаться отпечатки пальцев отправителя, - произнес он. - Или на поминальных деньгах.
Но уверенности в его голосе не чувствовалось.
- Да, конечно, - согласился Акинобу.
Пока эксперты заканчивали работу, он рассказал о том, кем приходится ему пострадавший, где был вечером, а также про настойчивый телефонный спам. Это давало возможность строить версии, как все было сделано, но кто и зачем... О чем молодой офицер и заявил своему коллеге. Тот только грустно кивнул.
Наконец, собрав все данные, группа покинула квартиру, оставив хозяина одного. Несколько минут он сидел неподвижно и смотрел на осколки стекла. Потом поднял трубку, начал набирать номер, но, не закончив, обругал себя дураком и нажал отбой. Затем появились другие цифры – строительно-ремонтная контора. Он договорился, что завтра утром приедут и приведут все в порядок. Перезвонил Аими, чтоб задержалась у родных, чувствуя, что оттягивает неприятный момент. Нервно нажал отбой, начал было одеваться, потом замер и вернулся. Сел за компьютер, снова подключенный к Реальности, зашел на сервер, рекламировавший анонимность – скрытие IP-адресов и всех прочих данных своих клиентов, и зарегистрировал новый ящик.
Начал писать, время от времени курсор бежал назад, стирая буквы... Он долго мучился с текстом, пытаясь сделать его непонятным постороннему человеку, но ясным адресату и максимально коротким.
Здравствуйте!
Я писал вам дважды, и оба раза получил ответ. Думаю, вы понимаете, от кого это. Жалею о втором письме. Я понял предупреждение, а также - что сильнее тот, кому нечего терять. Хочу обеспечит благо и спокойствие своим близким.
Медведь в Реальности качнул головой, и наконец кнопка «Отправить» была нажата. Оставалось ждать ответа... если он вообще будет.

(с SonGoku)

Уровень Реальности: пятый
Задача: создание виртуальной сущности.
Задача выполнена.

Ему показалось или новая аватара, даже не воплощение, лишь гонец, но обладающий плотностью личности, возникла почти без его участия? Что-то изменилось - в нем самом, в Реальности, в жизни. Как будто работа оказалась сделана раньше, чем он подумал о ней. Человек на набережной крепче сжал ладони на холодных металлических ободах колес инвалидного кресла. Ему стало бы страшно - если бы он умел бояться.

Задача: доставить послание.
Текст: "Хочешь узнать человека – узнай его друзей. И камень может проговориться. Я готов ослепнуть на время, но не сумею забыть. Услуга за услугу, и каждый получит то, чего желает".
Задача выполнена.

При звуке знакомого шарканья инвалид поднял голову.
- Камо? - спросил он у темноты. - Я сумею когда-нибудь от тебя спрятаться?

Ночь с 10 на 11 июня
Киото, Нижний город

Ночь. Прохлада и темнота, дающие отдых уставшим, расползлись по древнему городу. Тьма и тишина, данные ками для сна и покоя – но человек и тут переделал все по-своему. Огни города подсвечивали небо, чуть не половину звезд на котором закрывала громада Корпорации. Люди изменили всё, и не желали поддаваться законам, по которым все живые существа спят ночью и бодрствуют днем; иногда наоборот, но всегда в одно и то же время. Настоящие и придуманные тревоги, уносящие сон и не дающие ничего взамен... Порождения разума, благословения и проклятия рода человеческого.
Акинобу отошел от окна. Выбитое стекло не ограждало квартиру, оставляя какое-то особое чувство единства с городом. Не спалось. Точнее, тянуло спать, но нервное напряжение каждый раз заставляло поднять уставшую голову и встать, мерить шагами помещение...

Обновить. В ящике 1 непрочитанное письмо. Ответить.
Да, если услуга будет в моих силах. Согласен.

Сгоревшие когда-то склады, Нижний город
Понедельник, 8 июня

Джучи позвал Хи-тян внутрь, только после того как убедился, что в здании не осталось больше никаких сюрпризов, причем не только виртуальных, но и вполне банальных. Поговаривали, что те же якудза-кусари до сих пор ставят на своих складах вместо сигнализации гранаты на растяжках...
- Вот собственно, и первые улики.
На подвальный этаж вела крутая лестница, и здесь между старых оцинкованных коробов сохранилась относительная чистота. Впрочем, следы недавнего пребывания, как-то стертая со стола и стульев пыль, ясно говорили, что подвал обитаем. В одном из картонных ящиков монгол обнаружил деловой костюм среднего качества, синюю полицейскую форму со знаками различия простого постового, еще несколько курток, потертые джинсы и пакет с какими-то документами. Не дожидаясь разрешения, Хи-тян разложила бумаги и принялась добросовестно, хотя и быстро их просматривать. В содержание она не вникала, просто скользила рассеянным взглядом по строчкам.
- Записываю, - пояснила она, постучав указательным пальцем по мочке уха, за которым скрывался имплант. – На всякий случай.
Помещение ей не нравилось. Несмотря на уборку, тут пахло затхлостью и бетонной пылью. К тому же стажеру чудился неистребимый аромат давнего пожара и оплавленной изоляции.
- Резиновая маска исключается... а человек не умеет менять форму лица. Либо мы имеем брата-близнеца, либо очень точную копию, взявшуюся неизвестно откуда. Покажи еще раз фотографии, хочу убедиться, что у нашего призрака были ноги.

(и Грей)

Джучи положил на стол распечатку фотографий, а сам взял пару крайних документов, запаянных в пластик.
- Удостоверения, - хмыкнул монгол.
С одного из них на инспектора угрюмо смотрел усатый тип без определенного возраста, с другой - приветливо улыбался молодой полицейский.
- Площадь лиц разная, - сделал визуальное заключение Джучи, - строение костей в нижней челюсти тоже. Эти документы не мог использовать один и тот же человек, но тогда зачем они здесь?
К огромному разочарованию Хи-тян на снимках был запечатлен не йуреи. Кроме наличия нижних конечностей, отсутствовали иные признаки, указывающие, что объект перешел в мир иной, но не намерен там оставаться. Девчонка вздохнула и, чтобы успокоиться рассортировала документы еще раз. Легче не стало. Зачем хранить чек из супермаркета? И кому нужна квитанция об оплате аренды велосипеда на общественной стоянке? Ну хорошо, преступник... Хидоко негромко фыркнула. Как же сложно с определениями! Перебрав несколько вариантов, стажер остановилась на самом первом. Преступник – тот, кто преступил закон, верно? Вламывание на территорию полицейского управления и кража из хранилища – преступление, так? Вопрос закрыт. Продолжим: ну хорошо, преступник арендовал велосипед, чтобы передвигаться по городу. Замечательно, а зачем оставил себе чек?
- На память, что ли? – вслух возмутилась девчонка. – Нукеру, а кто такие Икору Широ и Шит... Ши-те-руттен? Проверим по базе?
- SCH-TRUT-ENN, AR-TUR, - прочитал Джучи, заглянув через плечо напарнице. - Явно европеец, немец или типа того. Действительно странная подборка. Ладно, давай начнем с этого Широ, а там уж разберемся. Только работай тихо, чтобы без лишнего привлечения внимания.

(& SonGoku)

Тихо – она умеет. Хоть и никто не поверит, но если бы они жили в старинном маленьком доме с бабкой, сестрой и отцом, то узнали бы, что можно тихонько, как мышка, забраться куда захотелось, не потревожив родню. Хи-тян чуть-чуть сомневалась, что не заорет восторженно благим матом, отыскав что-то сверх-неординарное, но решила все же рискнуть. Маленький черный волчонок покочевряжился, а затем побежал по темному узкому коридору, где вместо стен поднимались книжные полки. Потолок терялся во мгле, где-то там же заканчивались и стеллажи. Все лишнее стажер отмела, чтобы не перегружать канал, оставила только самое необходимое для поиска.
Наконец, косматый зверь встал, как вкопанный, покрутился на месте и, привстав на задние лапы, постарался дотянуться до нужного тома. Внутри кожаного переплета лежал тонкий листок.
- Икору Широ, - прочитала Хи-тян, зажмурившись, чтобы не отвлекаться. – «Американ Экспресс», служба доставки, центральное отделение Киото, курьер.
Девчонка открыла глаза.
- Нукеру, а зачем пользоваться этой компанией? Есть же «Таккиюбин»...
- Когда японец едет в Штаты или в Европу, то он пользуется чем? Именно, "Таккиюбин", - спросил и сам ответил монгол. - А если в Японию едет американец?
- Призрак обрел гражданство. Ищем второго?
- Попробуй, хотя вряд ли он есть в базе у нас. Надо запрашивать СОБ или вообще Интерпол. Надо будет навестить этого курьера. Сегодня. Ночью, - усмехнулся Удей.
- Я только отца предупрежу, что не буду ночевать дома... - Хи-тян нахмурилась. - Нет, лучше ничего ему не говорить.

(и все еще два разрушителя)

- Хорошо, - кивнул сам себе монгол. - Тогда подождем тут до вечера, мало ли, вдруг наш призрак решит заглянуть в логово...
Его напарница выудила из торбы одну пластиковую коробочку с бутербродами и одну пластиковую коробочку со сделанными из креветок бело-розовыми цветочными лепестками и щедро предложила Джучи выбирать, справедливо рассудив, что до ночи они проголодаются, а уходить с поста хотя бы одному не стоит. Даже за такой полезной вещью, как еда. Осмотрев предложенный ассортимент, инспектор куда больше времени задержался взглядом на бутербродах, но почти сразу вспомнил еще об одном важном деле.
Когда через пять минут Джучи вернулся в подвал, то принес с собой объемный бумажный пакет из машины, переставленной и спрятанной теперь между обугленных остовов армейских грузовиков. В пакете оказался обычный продуктовый набор не слишком большого любителя походов по супермаркетам - полуфабрикаты и... полуфабрикаты.
- А на чем мы их будем готовить? - с любопытством спросила Хи-тян, инспектируя пакет с дотошностью кошки средних размеров.
- Готовить? - повторил риторический вопрос Джучи и, разорвав упаковку на брикете прессованной лапши, откусил прямо от волнистого "кирпича". - Вот в этом и заключается тяжелый труд хранителей порядка. А ты как думала?
То, что думала Икедзуми-дочь, было написано на ее скуластой мордашке, потому что она еще не овладела (и признавала это!) семейным искусством «хранить лицо». Хи-тян опасливо хрумкнула сухим пайком, с трудом прожевала, подавилась и решила, что лучше сначала заняться креветками.
- Вкусно, - с натянутой улыбкой сообщила она.

(совместные воспоминания о нездоровом питании...)

10 июня, около полудня
Нижний город Киото

Двор, окруженный со всех сторон одноликими многоэтажными домами, показался бы унылым, если бы жители не украсили его всеми доступными способами. Яркие краски турникетов и горок на детской площадке, затейливо вышитые занавески на окнах и множество цветов не только на карнизах, но и в самых неожиданных местах – одни приютились в длинных ящиках на балконах и лестничных площадках, другие свисали в кашпо с перил и даже водоотводных труб.
На аккуратной скамеечке под ухоженным деревом сидели цветасто, но гармонично одетые старушки лет по шестьдесят-семьдесят и наслаждались тенью. Эти точно за всем следят и все обо всех знают! - подумал Шунсукэ, спускаясь по внешней лестнице. Он подошел к ним с вежливым приветствием, не доставая карточку, как обычный прохожий. По жаре пиджак висел на руке, скрывая между складок ткани эмблему «Сендзюцу». Почтенные дамы дружно и очень доброжелательно поклонились в ответ.
- Не могли бы вы мне помочь? - начал Шун. - Мне рассказали об истории с госпожой Осэки и ее андроидом. Дело в том, что я сам собирался приобрести андроида, а тут такое дело... Вот я и решил узнать, что думают об этом другие, прежде чем покупать себе.
Та, у которой в одежде преобладали травянисто-весенние оттенки, посмотрела на свою сиренево-фиолетовую подругу и похвалила современную молодежь за предусмотрительность. Поклонница синей части спектра возразила, что один представитель юного поколения еще не показатель. Они недолго, всего минут двадцать с небольшим обсудили этот вопрос, степенно обмахивая себя бумажными веерами. У зеленой дамы на веере был изображен бамбук и ветки сливы, у фиолетовой – россыпь цветов. Затем обе старушки вспомнили о Шуне и кивнули в унисон.
- Говорят, у андроидов программы надежные, - продолжил Шунсукэ, который терпеливо дождался возвращения внимания к себе. – Не могли же они ни с того ни с сего измениться без всякой причины. Да еще настолько сильно. Мне говорили, что может быть, это постарался кто-то из соседей.
Заодно обсудили и возможности разных программ, все так же улыбаясь и кивая головами. Взмахи вееров напоминали об огромной бабочке с разными крыльями. Потом опять поговорили о молодежи, как о самой популярной здесь теме.

(не без помощи Сон)

- Миягава с четвертого этажа, - сказала фиолетовая дама.
Зеленая кивнула.
- Самый большой озорник, - подтвердила она.
Теперь кивнула фиолетовая.
- Думаете, это он напортачил? – засомневался Шун. – Но зачем ему это? Соседи, конечно, любят иногда подстроить друг другу пакости, даже просто ради веселья, но чтобы так серьезно...
Молодой ловлюк и сам бы не отказался от веера, а еще лучше ведерка холодной воды на голову и кондиционера. Может, предложить Корпорации выдавать сотрудникам форменные веера? Представилось, как вечером после работы идет по улице целая ватага работников, обмахиваясь одинаковыми веерами с эмблемой «Сендзюцу». Ночной кошмар какой-то.
Ему объяснили, что Миягава – неплохой мальчик, но чаще сначала делает, а спохватывается уже много позже, когда ничего и поправить нельзя.
- Молодежь так беспечна!
Оставалось смущенно улыбнуться. Почему-то вспомнилась лежащая на больничной койке мать. Шун отогнал невеселые мысли.
- Но все-таки даже молодежь не делает таких серьезных вещей просто так, без повода, - возразил он милым в своей старомодности старушкам.
- Ну откуда же нам знать причины? – улыбнулась фиолетовая почтенная дама.
- У молодых свои мысли, у нас свои, - наставительно добавила зеленая.
Шун улыбнулся широкой и солнечной улыбкой.
- Не может быть, чтобы такие приятные дамы забыли, как сами были молоды. Душой вы молоды до сих пор.
Старушки растаяли и добавили к повествованию, что Миягава с четвертого этажа в последнее время поглупел из-за одной юной особы – с третьего из другого подъезда.
- Считаете, он мог ради ее расположения сломать андроида? - заметно обеспокоился Шун.
- В наше время ради девушек пытались спрыгнуть с террасы Киёмидзу, - дама в зеленом заговорщицки подмигнула юному с ее точки зрения собеседнику.
- Почему бы и нет? – удивилась ее подруга.
- Действительно, почему бы и нет...
Они еще немного побеседовали, но больше «подозреваемых» у старушек не нашлось, хотя сплетен они знали хоть отбавляй. Наконец, Шунсукэ распрощался с ними и ушел за угол дома – заносить этого «Миягава с четвертого этажа» в таблицу у себя в блокноте.

(и Далара)

Каори тогда едва ли исполнился двадцать один, и называть она себя предпочитала "Сэнди" - такое имя легче запоминали округлые спонсоры и перегидрольные дизайнеры, да и сама считала более подходящим. До диплома оставались считанные месяцы, но девушка уже больше работала, чем училась, предпочитая оттачивать технику на реальных задачах. Для нее - работящей серой мышки среди целой ватаги прим и фурий - собственное тело всегда оставалось инструментом, умеренно послушным и требующим некоторого внимания, но не достойным ни поклонения, ни ненависти. Сэнди равнодушно легла под нож всего около полугода назад, когда шоу потребовались более пышные пропорции, так же равнодушно выбирала парней, чтобы не дать себе стать одержимой.
Режим-питания, режим-работы, режим-личной-жизни. Последняя ломалась чаще всего - со скандалами, истериками, обидами: мужчины не соглашались с четким распорядком, с приоритетом тренировок, даже с самим отношением. Танцовщица молча выслушивала обиды, позволяла оставлять синяки и устраивать публичные обличения, в глубине души понимая их справедливость. но не считая себя способной помочь. Тогда нервы разбивали привычный строгий режим, приводя к травмам или тяжелой депрессии. Последнее расставание далось особенно тяжело - девушка незаметно для себя перестала есть, и только клиника "для моделей" вернула ей здравый рассудок. Проблема требовала решения и Сэнди нашла его, в очередной раз подтвердив бы репутацию живого калькулятора... если бы кто-то знал о происходящем.
Майские ночи были теплыми, а к закатным сумеркам примешивалась толика запоздалого золота. Блики персикового, голубого и лилового расцвечивали крыльцо учебного заведения причудливыми яркими пятнами. На небольшой, аскетичной лавочке замерла фигурка в по-летнему желтом платье. Шли последние минуты занятий, а потому тишина перед школой казалась почти неестественной - только мяукали друг другу две пушистые кошки. Сэнди рассеянно изучала потрепанную дверь над крыльцом, зачарованная этими минутами ожидания.
Наконец, дверь взорвалась голосами и целой грудой подвижных, словно обезьянки, тел в чопорной школьной форме. Девушка равнодушно пропустила малолеток, бросила оценивающий взгляд в сторону выпускниц, потом остановила взгляд на парнях. Те - особенно старшеклассники - напоминали солидные корабли в бухте, заполненной рыбацкими плоскодонками. Особенно двое. Тот, что шел слева, более тощий и немного сутулый, радостно сверкал глазами и о чем-то увлеченно рассказывал. То, что красовалось у него на голове, сложно было назвать прической, эти волосы если и расчесывали, то исключительно пальцами. Воротник форменного пиджака был небрежно расстегнут, а под ним на цепочке болталось какое-то украшение. Его спутник - чуть ниже ростом, чуть основательнее - на мир смотрел с вечным скепсисом. Это было заметно, несмотря на темные очки у него на носу. В отличие от соседа - успел избавиться от галстука, запихал его в карман пиджака, откуда тот выглядывал, будто платок. Если бы не выпущенная из-под ремня белая сорочка, наверное, выглядел бы солидно. Над ладонью Сэнди блеснула монетка. Выпала решка. Сэнди поднялась и решительно направилась к тому, что был ниже.
Сэнди поднялась и решительно направилась к тому, что был ниже.

(флэшбэк такой ) с Даларой и Бишем)

Ее не заметили сразу - точнее, наполовину. Долговязый подросток уставился на Сэнди так, будто она была лотком кондитера. Взгляд его приятеля скользнул по ней... и вернулся.
- Мы можем вам чем-то помочь?
Сэнди поднялась и решительно направилась к тому, что был ниже.
- Поговорить нужно. С тобой, - улыбнулась девушка.
- Мы знакомы?
- Нет.
- Шун, исчезни, - распорядился ее будущий собеседник.
- Почему это?!
- Эта девушка пришла ко мне.
- Она не сказала, что хочет поговорить с тобой наедине, - заупрямился второй.
- Она не сказала, что хочет, чтобы разговор кто-то слушал.
- Тогда давай спросим, - Шун перестал разговаривать только с приятелем, включил в разговор и незнакомку. - Онэ-сан, вы хотите поговорить с ним наедине или вам неважно?
- Лучше наедине, - улыбка снова тронула уголки губ девушки.
- Я же сразу тебе сказал: растворись, - усмехнулся ее избранник.
- Так то ты сказал, а то онэ-сан, - буркнул явно огорченный приятель и ушел, делая вид, что не очень-то и хотелось и вообще он торопится куда-нибудь там.
Сэнди проводила его взглядом.
- Меня зовут Кацура, - сказал оставшийся. - Сейчас закроют ворота, и если мы не хотим прятаться до завтрашнего утра...
Он поправил очки.
- Меня не хватятся, а вас?
- Не важно, - Сэнди протянула раскрытую ладонь.
Ее собеседник чуть помедлил, удивленно приподнял брови. Стекла его очков не были непрозрачно-черные, как полагалось по новому веянию моды, за ними можно было угадать взгляд. А затем молодой человек вложил свою ладонь в руку девушки.
- Меня впервые приглашают на танец, - сказал он.
Сэнди улыбнулась - открыто на этот раз - и шагнула в сторону пустой школы.

(с Китти и Даларой)

Они нырнули в дверной проем, прижались к стене, затаив дыхание, чтобы не заметил охранник, совершавший первый обход - убедиться, что все двери заперты на ночь. Юные авантюристы отважились пойти дальше, лишь когда стихло его шарканье, но стоило им сделать несколько шагов, как где-то очень высоко над их головами что-то утробно заскрежетало, защелкало, и с оттяжкой, после мгновения тишины по зданию прокатился тяжелый гул - будто внеурочно ударили в храмовый колокол.
- Закрыли? - прошептала танцовщица. Канареечно-желтое платье ярким пятном светилось в полумраке коридора.
Ее спутник кивнул.
- Разве что будем прыгать через окно.
Над дверью в спортивный зал с сипением подмигивала лампа дневного света, из темноты, из-за высоких дверей - деревянные створки поддались с трудом, пришлось навалиться всем телом - пахнуло влагой.
- Здание старое, - пожал плечами Кацура, будто извинялся за глупость тех, кто так неудачно построил. - Летом жарко, зимой слишком холодно.
Он посмотрел на спутницу, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте.
- Можно включить свет, но тогда нас заметят.
Через узкие стрельчатые окна проникал серый уличный свет, узкий зал был похож на храм, если бы не запах спортивных матов, что были сложены в углу.
Его спутница мотнула головой и коснулась рукой деревянных, потемневших от времени створ. Те открывались нехотя, с недовольным старческим скрипом, но потом - ударились о стены, снесенные потоком посвежевшего ветра. Хвостом призрачной лисы полетела с подоконника пушистая серая пыль. Кацура закашлялся, зажал рот ладонью.
- Прошу прощения.
Тишина вокруг них была полна артритного кряхтения, скрипов, шорохов, странных постукиваний и шагов привидений. Женщина легко разглядела пыльный магнитофон среди папок и связок флажков. Некоторое время только смотрела на машинку, не двигаясь с места.
- Что? - мальчишка, что не успел пока стать взрослым, оглянулся на нее. - Ну что?
- На танец, значит?...
- Я не умею танцевать.
- Почему тогда решил?
- Потому что - любопытно. Разве бывает причина лучше?
В полутьме было видно, как блестят у него глаза. На пол легли квадраты и треугольники лунного света.

(продолжение)

Его собеседница кивнула - многозначный жест, улыбка и чуть склоненная набок голова. Все-таки извлекла древнюю даже на вид игрушку из кучи хлама. Из аккуратной, незапятнанной еще даже пылью сумочки выскользнула кассета, не без усилия встала в приемник. Магнитофон хрипел, шебуршал пленкой, и, казалось, вовсе не хотел играть, но потом из-за шума и скрипа выступили дружные, почти нарочито бравурные аккорды. Мелодия была странной, ломаной и привлекательной одновременно.
- И как это будет?
Женщина в ярком платье сощурила глаза - почти незаметное в тени движение. И протянула руку - не приближаясь, даже не выпрямившись, все еще касаясь зачем-то потемневшей от грязи кнопки "play".
Он умел двигаться, но – не более того. Неприрученный звереныш со своими понятиями обо всем на свете. И без характерной его возрасту застенчивости перед старшими. Его партнерша терялась на долю секунды, когда очередное классическое движение ломалось о чужое мнение. Словно собиралась исправить, но потом изучала стиль заново, с неожиданным для самой себя интересом. Простой танец очень подходил музыке - то и дело срывался на грань дисгармонии, но ни разу не перешел ее. Женщина оставляла за собой шлейф аромата, будто прозрачная ткань тянулась за ней после каждого шага. Одна мелодия перешла в другую, потом в третью, и дальше. Потом, еще не партнеры, но уже не незнакомцы, они повалились на стопку твердых, как камень матов, отдуваясь и по-детски хихикая. Смех оборвался на полуноте - танцовщица улыбнулась, рассматривая выбранного монеткой юношу. Не ожидала, что будет танцевать сегодня... Магнитофон еще играл что-то - горьковато-пряное, словно обильно присыпанный корицей кофе. А на свободном пространстве в такт кружились лунный свет и поднятая людьми пыль.
- Иногда мы получаем больше, чем ожидаем, верно?
- Иногда...
"Но лучше к этому не привыкать".
Улыбка. Протянутая рука, на этот раз - мужская. Лунный свет, долго еще освещающий серебряные блестки пыли на светлой коже танцоров.

(вдвоем)

Киото, Нижний город
11 июня

Время от времени Суэмото приходил к выводу, что женщинам никогда не переплюнуть некоторых мужчин в болтовне и сплетничестве. Как полицейский может обладать такими качествами, ускользало от его понимания. Впрочем, в последнее время все чаще попадались примеры, говорящие, что служащие полиции могут обладать самыми разнообразными качествами. Вот и сейчас остановить разошедшегося приятеля было просто невозможно. После нескольких попыток Маса сдался и слушал, изредка вставляя реплики.
Они сидели вдвоем за маленьким пластиковым столиком прямо на улице в переулке, под высоко расположенными оконцами в кирпичных домах. Часть столов здесь были рассчитаны на двоих-троих, к ним прилагались пластиковые же стулья; остальные были длинные, и при них стояли узкие высокие лавки. Еду готовили здесь же на большой жаровне. Сложно найти лучшее место для разговора: шум здесь стоял такой, что не слышно беседы за соседним столом.
Приятель разливался соловьем и успел перемыть косточки если не всему управлению, то половине точно. Маса ел.
- Болтушка ты все-таки, Мегури, - проворчал он, когда приятель вспомнил о собственной еде и замолчал секунд на десять.
- А ты бука и себе на уме, - не остался в долгу тот и со свистом втянул целый ком лапши. – Кшташи, что думаешь про Сато?
- Какого Сато? Их столько...
- Инспектора, который Сато Акинобу. У него ж квартира недавно сгорела, слыхал наверное.
- Слухами земля полнится, - степенно кивнул Маса.
Не возникало желания пойти и выразить сочувствие человеку, который с легкой душой и в противоречие с собственным долгом оставил другого умирать.
- Так вот, - не унимался Мегури, - после визита того инвалида слугой к Цурумаки из архива подняли личное дело инспектора Сато Акинобу, а также некоторые другие документы, его касающиеся, и передали все это старшему приставу службы надзора провинции.
Суэмото поднял на приятеля неожиданно острый взгляд окруженных морщинами глаз.
- Это могло быть совпадением.
- Да ладно тебе, я порасспросил ребят, покопался в материалах...
Маса недовольно нахмурился. По его мнению, такое использование служебных полномочий было недостойно полицейского. Наверное, он слишком старомоден.
...этот инвалид – поднадзорный инспектора Сато. Он приходит к Цурумаки, тот его принимает, они мило беседуют, с личного дела инспектора стряхивают пыль. До, - Мегури наставительно поднял палец, - того неожиданного пожара. Теперь инспектор ведет себя тише воды, ниже травы, жена его сидит у родителей, а инвалид спокойно попивает чаек у себя дома.
- Ты узнал, кто он? – перебил Масаминэ.
- Некий Фудзита.
- И все?
- Дело на руках у Сато.
- А архивная копия?
- Только электронная. Мой доступ и мои связи для нее недостаточно хороши, - Мегури с виноватой улыбкой развел руками и принялся за маринованного угря.
- Мне кажется, я знаю, в чем тут дело, - хмуро констатировал Суэмото, отпил терпкий чай из пластикового стаканчика.
- Да? В чем же?
- В недостатке воспитания.

Киото, Нижний город
11 июня

Казалось, привычную лестницу Управления незаметно поменяли на ту, что ведет в замок Хаконэ*: никогда еще ступеньки не казались такими неудобными. На Акинобу то и дело косились, словно вокруг только и обсуждали последние новости о нём. Нет, умом Сато понимал, что далеко не все знают о пожаре в его доме, а еще меньше – о прочих неприятностях. Если бы и знали – мало ли интересных тем? Куда больше говорят о дочери Икедзуми. Новый кошмар, хорошо хоть дневной, а не ночной, хотя от этого немногим легче! Говорят о префекте – о начальстве всегда говорят. О кибстиме. О...
Только вот... Можно было хоть до посинения убеждать себя, и признавать стройность и мощь доводов – внутреннее ощущение не менялось. А ведь над Акинобу и прежде нередко подтрунивали за спиной, считая простаком. Всегда он переносил это спокойно или с усмешкой. Стареешь, инспектор? Нет, раньше ты знал, что молодые не правы, а нынче сам чувствуешь себя идиотом. Выбрал добычу не по зубам.
Спокойствие... Он внешне невозмутим. Ни одного лишнего слова, минимум действий. Выждать хоть немного, пока грозовая туча не уйдет за горизонт – должно же это произойти. И ждать, если подвернется случай вывернуться из тисков Фудзиты.
Только покинув здание, Акинобу наконец вздохнул, словно гора с плеч свалилась, и неспешным шагом направился по первому из сегодняшних адресов. Куроки Иэнари, успешный менеджер, провернувший в свое время блестящую, но совершенно незаконную операцию с ценными бумагами, однако продолживший после деловую карьеру благодаря своим связям и способностям. И – один из тех, кто ему необходим. Точнее – не ему лично, Сато Акинобу. Это было частью ответной услуги.

__________________
*Замок Хаконэ - исторический памятник в японском городе Хаконэ. Чтобы попасть внутрь, надо подняться по высоченной лестнице со ступеньками неправильной формы и различной высоты. Рассказывают, они были специально выложены так, чтобы максимально затруднить подъем и солдаты неприятеля не смогли быстро взбежать наверх.

Колония в Хиросиме
какое-то время назад

Неожиданная находка удивила настолько, что Хацуби некоторое время просто стоял и разглядывал криво сделанную от руки надпись - 図書室*. Потом сказал себе, что здесь достаточно заглушки на мозги извне, нечего помогать охране и строить из себя крестьянина из Судоко перед алтарем шинто. И толкнул дверь. Запах пыли, запах старой бумаги и запустения – в небольшой комнате на полках стояли книги. Не так уж и много, но от неожиданности Хацуби решил, что попал в старый университетский архив.
- Извините...
Вроде бы никого.
- Можно сюда?
Опять тишина.
Хацуби провел пальцем по корешкам плотно прижатых друг к другу книг. Кажется, их тут ни разу никто не трогал.
- Что-то хотели? – раздался из-за спины неожиданный голос с ноткой недовольства. – Или случайно забрели?
Человек неопределенных лет – может сорока, а может и шестидесяти, - обогнул шкаф (оказывается, за ним было пространство, незаметное на первый взгляд) и, не глядя на посетителя, прошел к столу под зарешеченным окном. Бережно положил стопку книг рядом с большим регистрационным журналом. Юный нарушитель чужого спокойствия попятился, но дверь захлопнулась за его спиной, в нее он и уперся лопатками. Открывалась дверь в другую сторону – побег не удался.
- Я даже не знал, что здесь есть библиотека... – Хацуби сделал неуверенную попытку улыбнуться.
- Ну, нельзя же оставлять людей без чтения, это кощунство. Молодежь – наше будущее. Кем вы вырастете, если не будете читать? – библиотекарь пристально посмотрел на юношу сквозь круглые стекла очков. – Так что выбирай себе книжки.


------------
*toshoshitsu - библиотечная комната

(Далара to)

Легко сказать! «Оголодавшему» Хацуби показалось, что он с легкостью сейчас пойдет и попросит, нельзя ли остаток дней провести под замком здесь, а не в камере. Вовремя опомнился. Он наугад вытянул с полки огромный тяжелый фолиант в кожаном переплете – откуда здесь такой? – чуть не выронил и уселся прямо на пол, скрестив ноги.
- Мое имя Ясура. У меня здесь есть материалы по математике, программированию и смежным наукам, но дать их тебе я не могу, - продолжил хозяин пыльного закутка, усаживаясь за стол и открывая журнал регистраций. - Видишь ли, здесь начальство решает, кто какие книги будет читать. Если они считают, что от тебя в будущем можно получить пользу, у тебя есть доступ в особый читальный зал. Ну а если ты для них пропащая душа, то читать тебе классиков и бульварные романы. Та полка, - библиотекарь весело ухмыльнулся и ткнул пальцем в сторону дальнего стеллажа, - не пользуется успехом: дамские романы. Уж не знаю, кто их сюда привез. Твое имя?
- Кацу... – молодой человек по-детски надул губы, сердясь на себя за оплошность. – Хацуби.
- Внутренний номер?
Юноша сказал и его, не отрываясь от слегка пожелтевших и навсегда впитавших в себя запах типографской краски страниц.
- Хацуби, значит...
- А! – молодой человек пренебрежительно взмахнул рукой. – На ровном месте может случиться приступ, поэтому так и прозвали. Мне все равно.
Ясура вдруг оказался рядом с ним, присел на корточки и протянул кусочек картона. – Ну что ж, Хацуби, будем знакомы. Вот твоя карточка, твой пропуск в этот мир.
Библиотекарь протянул руку и снял с полки невзрачную на вид книгу. Ласково погладил потрепанный корешок. Протянул юному посетителю.
- Рекомендую с собой для начала. Приходить можно в любое время, я живу в задней комнате. Всегда рад помочь найти что-нибудь особенное.

(und Bishop)

Америка, Америка... (с) из песни
17 июня 2015, вечер

Улица, названная в честь Джеймса П. Ван Несса (если кто не помнит, то он был мэром этого города, но очень и очень давно), была удобна во всех отношениях. С одной стороны, недалеко порт, с другой – достопримечательности, с третьей – Чайнатаун, с четвертой – центральное управление полиции. Красота! Особенно для владельца небольшой заправочной станции, чье благосостояние напрямую зависит от проезжающих мимо автомобилей. Нет, поправка: от автомобилей, которые сворачивают к его уютной станции. И в частности от «порше». Впрочем, тут было о чем задуматься. Машины такого класса здесь видели не так уж и часто. Возможно, что впервые.
Возможно, именно поэтому, но, скорее всего, по какой-то другой причине девушка, которая как раз устраивала разнос своим работникам и уже собиралась произнести: "Тогда я просто вас всех уволю и продам заправку", мельком глянула за окно и сказала другие слова.
- Обслужите его... Но вы, Патрик, можете уже сейчас писать заявление. Иначе я вас утоплю за эту недостачу. Работаем, - обратилась она к двум другим и вышла за на улицу.
- Чертова китаянка! - выше упомянутый Патрик был очень зол и лелеял мысли о профсоюзе и об отмщении.
«Порше» сиял как только что отчеканенная монета, хозяин не скупился на любимую игрушку и хорошо за ней ухаживал. Жизнь странная штука, такая банальщина, но не отвертеться. Вот ты сопляк из провинции, да еще с не тем разрезом глаз и не тем цветом кожи, чтобы тянуть на полноценного (для полного смеха могут перепутать с китайцем: «Эй ты, Брюс-недоделанный-Ли»). А вот у тебя куча денег, а ты даже не понял, когда успел их заработать. А вот у тебя неприятности, и ты больше не баловень судьбы и по-прежнему не понимаешь, когда успел огрести проблемы. Daiben okoru... или выражаясь более доступным для местных цивилизованных жителей языком, shit happens. При чем с потрясающей избирательностью. Так или примерно так размышлял человек, который сидел за рулем не принадлежащего ему автомобиля.

(мы с Тимерой)

Пока в бак заливался "идеально подходящий к вашей машине" зеленый бензин и мальчишка-заправщик интересовался у водителя, не надо ли проверить масло, кто-то подошел к "порше" вплотную и возле самого зеркальца водителя этой приземистой и не очень большой европейской машины оказалось голое пузико - сверху виднелся край белой футболки, а снизу край джинсовых шорт. На вид пузико не было коренным американским, хоть и с легкостью соответствовало фтв-ишным стандартам... даже немного не дотягивало до них по упитанности.
Откуда-то сверху по краю лобового стекла скользнула тонкая рука - будто погладила машину или почесала ей за ухом-зеркальцем.
- Мне тоже нравится, - согласился водитель, опуская затемненное стекло, чтобы передать карточку для оплаты.
Пластиковый цветной прямоугольник был уже порядочно затерт и, кажется, еще немного и потребуется сменить ее на что-нибудь поновее.
- Хорошая машина, - согласились сверху. - В самом деле, у тебя есть вкус.
Рука с карточкой замерла на миг, затем продолжила движение.
- А какой смысл ездить на барахле? – удивился водитель; в далеко небезупречном английском слышался неместный акцент, особенно плохо ему удавалась буква «л».
- На барахле даже стоять неудобно, - опять с непонятной задумчивостью согласилась обладательница отсутствующего пузика и присутствующих футболки и шорт.
Взмах руки и подтормозивший заправщик перестал спать на ходу. Машину опять "почесали за ухом".
- Как вам здешний сервис?
- Не хуже, чем везде.

(Сон и Тимера)

Водитель бросил настороженный взгляд на собранный из пластиковых щитов домик, здание самой станции. Особо внимательному изучению подвергся телефон, который стоял у окна. Пока по нему никто не спешил звонить.
- Жаль. Но если сочтете, что у нас лучше - всегда рады.- В руке откуда-то (наверно, из кармана в шортах) появилась визитка заправки. "Ван Несс & Филберт 76. Скидка постоянного клиента 5%" - и номер телефона. На обратной стороне было написано: "Эйприл Мэй. Владелец." - и тоже телефон.
Девушка кинула визитку заправщику и мотнула головой, чтобы отдал клиенту вместе с кредиткой.
- Апрель Май? – удивился водитель. – Sou ka...
- У родителей было чувство юмора... своеобразное, конечно. - Владелица заправки чуть наклонилась и наконец заглянула в салон. Подмигнула водителю, будто признавая, что ее родители были чудаками, строго глянула на рабочего - на заправку заезжал обычный "линкольн" - и, кажется, собралась уходить.
- Эй, - окликнули ее. – Не хочешь покататься?
Эйприл успела сделать только пару шагов и оглянулась.
- По-ка-тать-ся? - девушка не произнесла, а будто покатала это слово; смешно задумалась, развернулась окончательно, продолжая шагать уже к машине. - Йеп. Как приятно, когда не боятся... А ты скажи Патрику, чтоб думал, думал и еще раз думал. Недостача должна быть в кассе через два дня.- Хлопнула дверца. Девушка устроилась на сиденье, зачем-то посмотрела сквозь лобовое стекло наверх, секунду подумала и пристегнула ремни безопасности.- Куда ка-та-ем-ся?
- Куда захочется.
"И куда тебе захочется?" - Как только заправка осталась за углом, Эйприл-Джин украдкой и непонятно печально посмотрела на водителя, затем отвернулась в окно. Говорить ей почему-то не хотелось, а водитель явно размышлял о чем-то своем.

(опять же)

Жители этой страны всегда жалуются на автомобильные пробки... посмотрели бы они на улицы Токио! И все-таки любопытно, как они ухитряются ездить по правой стороне дороги; сколько месяцев Мики здесь живет, столько месяцев не может избавиться от привычки все время поглядывать в боковое зеркало заднего вида, а не выскочит ли откуда-нибудь шальной велосипедист. Тоже, между прочим, отголоски прошлого. В этой стране не ездят на велосипедах. В этой стране все ездят на автомобилях, даже к соседу в гости. И жалуются на автомобильные пробки.
Смешно, но не будь у него этой привычки, ни за что не заметил бы в сгущающейся потихоньку толпе (девка, прохожие, девка, девка, наркоман, девка, сутенер, девка, ох, господи, крокодил какой-то, а не девка) знакомое лицо. Мики остановил машину у обочины, высунулся.
- Oi, инспектор-сама! Куда направляетесь?
В облике девушки рядом с водителем опять появились несвойственные ей обычно черты - исчезла грусть из взгляда и откуда-то (наверно, из кармана шорт) появилась жвачка. Она чуть шевельнулась, подвинулась - но облик сменился с "незаметного спокойствия" на "обыкновенную навязчивость".
Высокий человек с темно-русыми волосами и пронзительно-скептическим взглядом серых глаз сделал шаг к машине, оставив за спиной пестрый людской поток. Возникла легкая сумятица между прохожими, которые пытались его обогнуть.
- Ужинать, - бросил он таким тоном, словно ответ и без того был очевиден.
- В этом районе? - искренне удивился водитель. - Забирайтесь, инспектор, хотя бы один ужин я вам должен.
Он терпеть не мог слово "должен", но обходиться без него пока не получалось.
- Гляди-ка! Он выучил новое слово, – американец окинул критическим взглядом средство передвижения. - Новенькая?
- Очередная, - поправил его водитель.

(теперь нас трое)

Эйприл окинула новое действующее лицо пустым взглядом, вышла из машины и выбросила жвачку в урну.
- Спасибо, что подвез, Мик. Будь.
Она помахала лапкой и, теряя внимание к "порше", выдернула (теперь уже точно из кармана шорт) плоский телефон, собираясь кому-то звонить. Прохожие недовольно обходили внезапную помеху. Водитель разочарованно посмотрел сначала вслед девушке, потом на хмурое лицо полицейского.
- Инспектор, вы неравноценная замена, честное слово... но раз обещал...
Кто-то сильно толкнул Эйприл так, что она потеряла равновесие и вскрикнула. Всплеснула руками, чтобы удержать равновесие, телефон вылетел, лягушкой пропрыгал по асфальту - кто-то привычно сосчитал вслух количество отскоков - и рыбкой юркнул в ливневку.
- Матерь Божья! - Девушка медленно повернулась к обидчику, чтобы высказать все, что об этом думает, но того уже и след простыл.
Остальные прохожие, как и принято, делали вид, что ничего особенного не заметили и просто идут мимо по делам... Эйприл оглядела прохожих. Нет, никто не сознался. Только неподалеку раздался еще один возмущенный возглас.
- Инспектор-сама, - широко улыбнулся Мики. – По городу бегает маньяк.
- Что, серийный распихун женщин? – съязвил Айсхед, но в тоне проскользнул намек на юмор. – Ничего, кое-кому полезно. А на следующем перекрестке его ждет форменный сюрприз.
Бывшая спутница Мики получила оценивающий взгляд.
- Ожидал от тебя больше вкуса, «Мик». Не доверю тебе выбор меню на ужине, вот что.
- Куда вы поедете? - все еще со злостью во взгляде, но спокойным голосом спросила та.
Айсхед откинул переднее сидение рядом с Токоши и махнул рукой, мол, забирайся в салон.
- Руль у него, - кивнул на водителя. – Вот пусть и рулит.

(продолжение банкета)

Эйприл все еще смотрела на Мики, ожидая ответа.
- Все-таки отказываешься?
Девушка посмотрела уже устало, переупрямить Мики ей в очередной раз не удалось.. Вот только полицейскому не надо было знать об их давнем знакомстве. Забираясь в салон, она опять спросила.
- Так куда едем?
- В Чайнатаун, куда же еще?
Казалось, даже отдраенная до зеркального блеска новенькая монетка сияет не с такой интенсивностью. Улыбкой японский знакомец Эйприл мог поспорить со всеми обитателями Сансет-бульвара вместе взятыми. Даже как-то теплее становилось.
- Хоть не за сэндвичами и то хорошо, - кивнула девушка и резко потянула отодвинутое сиденье, то щелкнуло и встало на место. При этом девушка вежливо проворчала. - Да вы присаживайтесь, инспектор.
- «Токио-экспресс» подойдет?
- Нуу... слово "Иксприсс-с" всегда вызывает у меня подозрения, если не в приложении к транспорту, конечно. - Эйприл вздохнула и чуть улыбнулась. - Но "Токио" обнадеживает.
- Кого как, - фыркнул Айсхед, но в машину все же сел и даже закрыл дверцу аккуратно. – Если вздумаешь произвести фурор и там, то я с тобой не знаком.
Если бы кто-нибудь поблизости обладал телепатическим даром, то сумел бы вычитать в голове одного из троих следующее: «Интересно, зачем он вообще свернул на эту улицу? Чтобы встретить сейчас человека, которого давно не видел (сколько? недель пять? вроде больше), и пригласить его на ужин? Или для того, чтобы приехать в дорогой ресторан с таким вот сопровождением и устроить там легкое шоу? Или все гораздо проще, элементарнее и неинтереснее, и он просто хочет продемонстрировать, кто чего стоит сейчас. Детское какое-то желание...»
- Говорят, вас перевели в другой район. Без вас в порту наверняка стало скучно.
- Люди много болтают.

(такой вот у нас банкет)

Уютно устраивающаяся Эйприл заинтересовалась
- О каком фуроре идет речь?
- О любом. У нас здесь специалист устраивать «фейерверки».
Айсхед откинулся на мягкую спинку сиденья и улыбнулся, излучая блаженство, как кошка, занявшая на диване лучшее место. Кивнул собственным мыслям.
- Отличная машина. Недурно промышляешь, я смотрю, на мелочи не размениваешься.
Мики расплылся в улыбке. Слишком невинной, чтобы быть на все сто процентов искренней.
- Инспектор-сама все так же плохо обо мне думает. Я и раньше не занимался тем, о чем он говорит.
- Твоя улыбка разрывает мне сердце, - холодно сообщил ему Айсхед. - Будем считать, что я тебе верю. Пока не проколешься.
- Я хотя бы раз прокололся?
- О ужас! Ты сбежал в Штаты ради гамбургеров и кока-колы? - хмыкнула девушка на заднем сидении. - Пока он не взорвал мою заправку, вся Америка может идти в...
- Это называется культурный обмен, инспектор-сама.
- По культурному обмену ездят студентики. И студенточки. На студенточку ты не тянешь, Мики.
- Я тоже учусь, - рассмеялся японец, заводя мотор.
Он никогда не скрывал любви к хорошим автомобилям; двигатель негромко заурчал (а не взревел тигром, которому хвост сейфом придавили), «порш» взял с места так прытко, что Эйприл на заднем сидении только икнула. Два собеседника + его манера вождения = гарантированная авария. Что Мики чуть было не доказал, когда, не обращая внимания на прочих участников движения, вырулил на нужную полосу. Солнце рыжим мячиком вскакивало в просветы, потом опять скрывалось за домами.
- Чайнатаун налево, - невозмутимо проинформировал Айсхед.
- А я передумал.

(мы же, да)

Инспектор чуть не высказал, громко и внятно, что он думает о Микихико, его мыслях и манере вождения, но сдержался. Если ошарашить японца желаемой громкостью и, вероятно, новыми для него выражениями прямо сейчас, машина разобьется вместе с пассажирами. Было бы досадно. Зато Эйприл покрепче вцепилась в спинку впереди стоящего сиденья, набрала в легкие побольше воздуха и высказалась, откровенно при этом начихав на всю и всяческую конспирацию. К счастью она высказалась на молодежном академическом английском университета Сорбонны и инспектор наверняка не понял и четверти сказанного. Мики, впрочем - тоже.
- Уф... - девушка вернулась к спокойной беседе на странной смеси американского и японского. - Так куда мы все-таки едем?
Автомобиль на лихом вираже тормознул у перепуганного насмерть пешехода и вновь взял с места, едва светофор поменял сигнал.
- В Нихонмачи, - проинформировал спутников Мики.
- Эйприл. Ждать, пока этот молодой драконенок нас представит, можно до посинения. А вы давно живете в Штатах?
- С рождения, - инспектор даже не старался сделать тон вежливым. – Во Фриско нет такого места, как... с таким названием.
- Есть. Почти рядом с вашим управлением...
Автомобиль распугал группу туристов и заставил очередных прохожих изобразить стаю взбудораженных страусов. Будь у «порше» тормоза как в любой киношной тачке, улицу огласил бы безумный их визг, но тормоза были в порядке. Как и реакция Микихико.
- Камикадзе чертов, - инспектор, крепко держась за ручку над дверью, внимательно следил за ближайшими к машине твердыми предметами, особенно, стенами и столбами. – Божественного в тебе ни на цент, зато ветра в голове хоть отбавляй.
Автомобиль резко бросило в сторону.

(и снова та же труппа на сцене)

- Й!
- Это что было? – удивился Мики.
- Ты что-то сбил. Наверняка, мусорный бак, иначе собралась бы толпа. Сбрось скорость, или угробишь кого-нибудь. Лично я еще не выбрал себе гроб.
- Нет-нет, инспектор, он никого не сбил, он его объехал... и даже этого не понял, - заспорила Эйприл. - Мики, ты не заметил пешехода? Только не оборачивайся опять!
Между традиционно-бетонными блоками зданий, странно чужеродных в этом городе, прилепилась пятиэтажная пагода. Разве что не деревянная, на ее постройку тоже пошел бетон. «Порш» остановился.
- Нихонмачи, - объявил Мики. – Джей-таун. Приехали.
- Обратно я пойду на чем-нибудь другом. Хорошее место. - Эйприл извернулась, пытаясь разглядеть хитрое строение сквозь стекло машины. - Еще не была тут.
Хорошая машина, прекрасно тормозит. Даже в поребрик не врезались (хотя уже почти собрались).
- Так вот как вы выиграли в Пёрл-Харборе... - проворчал Айсхед, хотя получилось дружелюбнее, чем он хотел. Наверное оттого, что они наконец больше никуда не ехали, а стояли на месте.
Мики выбрался наружу и озирался, дожидаясь, когда его пассажиры последуют за ним. Эйприл полезла через водительское сиденье, предоставив инспектору богатую возможность обозреть ее крепкий обтянутый шортами задок.
- Puta.
- Hentai onna, ne? - одновременно с инспектором выдал Токоши.
- Извращенцы, - Эйприл тоже посмотрела вокруг. - Вы там застряли, инспектор?
- Жду, когда вы закончите пытаться убить меня каблуками.
Айсхед зажег сигарету от автомобильного прикуривателя и неторопливо вышел.
- Бросьте фантазировать... - она слегка обиделась, за извращенку.
Вздохнула, посмотрев в небо, зачем-то сняла туфли и потопталась босыми ногами по теплому асфальту. От этого нехитрого действия или от того, что сами движения изменились, взгляд стал другим, с лица исчезли нарочитые эмоции, улыбка спряталась в уголках губ. Эйприл повернулась к Микихико.
- Не быть тебе мафиози... Блондинок не любишь. Вам, инспектор, вполне простительно. Пойдемте?

(пока финиш)

Сан-Франциско, почти...

Форт-Росс встретил его обычным угрюмым спокойствием, свойственным только этому странному пригороду. Одинаковые покатые крыши муниципальных домов, одинаково подстриженные квадратные кусты вдоль уличных тротуаров, одинаковые серые берега речки Русской, "закованной" в бетон, и возвышающаяся над всем этим громада купола из чистого красного золота. Храм не просто доминировал над окружающими его постройками, он буквально вдавливал все еще сильнее в землю, приминал, прижимал, унижал. Даже громадный панорамный павильон для съемок, виденный Кареном под Лос-Анджелесом, и который по слухам можно разглядеть даже с орбиты, не вызывал у адвоката такого чувства, как эта постройка. На вершине купола не было знаков о принадлежности к какой-либо из конфессий, только фигура архангела Михаила с воздетым в руке мечом. Но зато маленькие купола, мостившиеся у подножия гиганта щеголяли и аскетичными католическими "крыжами", и вычурными восьмиконечными крестами ортодоксов, и знаками протестантов, и даже южных баптистов. Форт-Росс давно стал одной из самых современных достопримечательностей города, ведь во всем мире больше не было ни одного соборного храма христианства. И надо признать, у тех кто задумал весь этот проект, пока все получалось достаточно удачно...
"Форд" опустился на парковку у гаража рядом со старым раздолбаным "линкольном", лишенным левой передней фары, и с помятым задним крылом. Не утруждаясь приветствиями, Мейсман вошел в дом, прошел через темный коридор, наполненный затхлым воздухом и, заглянув на мгновение в спальню, напоминавшую скорее лежбище дикого зверя, вышел на задний двор.
Двухметровый коротко стриженый норвежец сидел на деревянных ступеньках и чистил картошку в большом оцинкованном ведре, рядом уже разгорался самодельный кирпичный мангал, на краю которого в желтом тазике лежали куски замаринованной свинины. Хозяин дома был одет только в просторные белые штаны и высокие армейские ботинки. Обнаженный торс, не имевший ни одного грамма лишнего жира, украшали многочисленные шрамы (здесь были и колюще-режущие следу ножей, и пулевые отверстия, и следы от "розочек" в купе с цепями, битами и т.п.), а также громадный железный крест на толстой стальной цепи.
- Бог в помощь, - усмехнулся Карен.
- Явился, слуга Мамоны? - хмыкнул великан, продолжая орудовать своим чудовищным саперным тесаком, как каким-то простым кухонным ножом. - Опять пришел терзать мой ум своими лживыми речами?
- Нет, работа есть.
- Помогая тебе в делах твоих грешных, мне потом каждый раз приходиться на исповедь ходить и причащаться, дабы очиститься от той скверны, что несет в себе весь род иудейский.
- Ты что-то не в духе, - констатировал адвокат, доставая сигарету и закуривая.
- Померк мой свет вчерашнего числа, - ответил норвежец и прояснил в менее "одиозной" манере. - Задолженность за электричество - пять тысяч баксов.
- У меня дело на десять.
- С этого и надо было начинать, - оторвавшись от своего занятия, гигант поднял, наконец, лицо и широко улыбнулся двумя рядами керамических зубов.
- Ты ж сам без прелюдии не можешь.
- Вера не позволяет.