Пока Мики молча гнал машину к указанному адресу, еще более неразговорчивая на вид Джин вдруг захлопала по карманам в поисках телефона.
- Алло? Дядя Ник? Прив-вет! Да? Конечно! Как у вас там в Эл А? Все пучком? О! Это здорово!..- О чем она говорила, понять было сложно вплоть до того момента, когда вдруг прозвучало, и прозвучало совсем другим тоном, нормальным таким "громким шепотом" при закрытой ладонью трубке.- Утром в банк зайти успеешь?
- Зачем? - Мики больше следил за дорогой, чем за соседкой; сидел он за рулем, вольно откинувшись на спинку, расслабленный, точно гонщик.
- Тяжелый случай... Оу! В самом деле? Ник, меня на днях может к вам занести...
"Входящее сообщение"... внутри: цифры, очень краткие комментарии и реквизиты (отправитель не определен).
- Зачем? – повторил Микихико.
- Что "зачем"? - Джин недоуменно отвлеклась от разговора и увидела впереди свой дом. - Вот. Тут у магазина, пожалуйста. - И рассмеялась. - Нет, Ник, не тебе. Домой добираюсь.
- Ты кто? – спросил ее Микки, останавливая «джип» у подъезда. – Работник благотворительной организации? Или хочешь вернуть часть затраченных на меня денег?

(да, так и есть)

- Минутку, Ник! Не бросай трубку...- Джин повернулась к парню. - Послушай. Мы неплохо провели время. Но не лезь в мои дела, ладно?
- Это я лезу в твои дела?
Повисло нехорошее молчание.
Не нарушая его, Микихико вышел, обогнул автомобиль и распахнул дверцу со стороны Джинджер.
- Прошу вас.
Джин признательно кивнула и вышла из машины. Мягко улыбнулась и ткнула его пальцем в грудь.
- Ты. И именно лезешь.
Привстала на цыпочки, пытаясь поцеловать. Мики отстранился.
- Я воспользуюсь этим счетом, - сказал он. – Вы получите назад свои восемнадцать тысяч.
- Каким счетом?
Удивилась, рассмеялась и оставила парня в покое. Чуть разочарованно пошла, но почему-то не в подъезд, а в сторону парковки под домом. Обернулась:
- Как хочешь. Езжай, чудо. Можешь даже добавить пару евро сверху, что бы я почувствовала себя полной дрянью.
Махнула рукой и скрылась за автоматическими дверями, пока они закрывались еще было слышно.
- Привет! Не-а, знакомому домой доехать надо. Скажешь напарнику утром, чтобы...

Утром машина все так же стояла у подъезда. Ключи лежали на остывшем еще с ночи капоте.

(грустно как-то...)

Нижний город
10 июня

К главным воротам виллы Шунсукэ подходить не стал: там камеры, замки и электронная сигнализация. Не взламывать же все это, в самом деле. Со стороны гор, где высокий, выше человеческого роста, забор вдается в лес, есть лазейка. Ее когда-то проделали там два студента, которым лень было обходить половину обширного имения, а иногда не хотелось попадаться на глаза одному занудно-ворчливому слуге. Лазейка не просто физическая, но и электронная. Вряд ли ее обнаружили и заделали.
Точно, не заделали, на месте, как миленькая. Это только снаружи кажется, что забор сплошной, а на самом деле, если потянуть в определенном месте, открывается небольшое квадратное окошко. Денрей со смешком выяснил, что как минимум один из тех студентов за прошедшие годы раздался в плечах, хотя и не потерял сноровку... ну, почти.
Поросшие травой дорожки пустовали, а в буйных кронах деревьев на разные голоса заливались птицы. Смешно сказать, они с приятелем ходили здесь только осенью и зимой, когда сад становился полупрозрачным, и можно было издалека разглядеть, на какую из многочисленных тропинок сворачивать. Сейчас же все вокруг отчаянно зеленеет, превращая заросли в настоящий лабиринт. В Реальности план отсутствовал, естественно, - владельцы богатых вилл считали себя вправе запросить маскировку своих жилищ на спутниковых снимках выше определенного разрешения. Незачем любому любопытствующему знать такие подробности. Шунсукэ мысленно прикинул направление, как он его помнил, и свернул на развилке направо.
Как выяснилось через несколько минут, сворачивать надо было налево. Эту поляну с большим старинным каменным колодцем они никогда не проходили, Шун даже не знал о ее существовании. Судя по виду, массивному колодцу было никак не меньше пятисот лет. К таким вещам разумнее не подходить, но любопытство пересилило, и незаконный гость, отодвинув тяжелую и толстую деревянную крышку, заглянул внутрь. Мимолетное ощущение – он когда-то уже видел этот колодец изнутри! – заставило отшатнуться. Да не может быть! Как можно видеть что-то изнутри, не видев снаружи? Заглянул еще раз. Да, вон тот камень выпирает больше остальных, а внизу нет воды, только грязная жижа... Бред! Денрей поспешно задвинул крышку и пошел искать нужную тропу.

Снаружи вилла оказалась в гораздо лучшем состоянии, чем внутри. Такая же пустынная, как сад, и гораздо более тихая. Внешние перегородки задвинуты, хорошо хоть не оставлены зимние ставни. В гостевых домах запустение и пыль. В основном здании немного чище, но и здесь глухая пустота. Шун неосторожно взялся за перегородку и с возгласом отдернул руку. В толстой на вид бумаге осталась большая дыра. Помост для любования луной был покрыт мелкой пылью, а одна из досок покачивалась под ногами, грозя вот-вот провалиться. Шунсукэ не рискнул на нее ступать дважды.
Лодка нашлась там, где всегда и даже целехонька. Только весла поскрипывали в уключинах. Вторженец дерзнул воспользоваться, зная, что пруд здесь не слишком глубокий, а бурные ключи находятся в другой его части.
Остров жил своей растительной жизнью и давненько не видел человека. Или андроида. В чайном доме по углам висела паутина с ленивыми упитанными пауками, а на полу после каждого шага оставались отчетливые следы. Здесь искать нечего.
Тем не менее, в главном здании все же нашлась более-менее жилая комната, да и кухней явно кто-то пользовался совсем недавно. Значит, не так все плохо, можно и подождать.

(пока еще только Далара)

Сами собой закрались воспоминания, вечер был подходящий для них. Удивительно, как их с приятелем не выгнали из университета, вряд ли его стены видели более деятельных студентов. Химические реактивы в туалете и на стуле преподавателя, крошечные взрывы при открытии профессором двери в аудиторию, квакающая лягушачья заставка на директорском компьютере. И особенная гордость, когда два горе-студента поспорили, что имеет большую плотность, газ или вода, и решили проверить опытным путем. Последствия аварии ликвидировали несколько дней, водопровод и газопровод восстановили ненамного быстрее. Наверное, пытались и разговаривать с родителями, но здесь несчастных университетских работников ждал полный облом: родители и того, и другого наотрез отказались приходить, мотивируя тем, что семнадцатилетние дети уже самостоятельно могу отвечать за свои поступки. Ответили, конечно, но до сих пор воспоминания вызывали улыбку.

(ага, я что-то разошлась)

Время было похоже на тягучую карамель, то она толщиной в палец, а то сжимается в волосок, но все не рвется. Шун расположился в небольшой комнате, в которую сразу не пойдут, вздумай явиться хозяева. Оставил щелку, чтобы сразу видеть свет или слышать шаги. Открыл вторую пластиковую упаковку саморазогревающейся лапши, пощелкал палочками.
- Itadakimasu.
Никто не слышал, конечно.
Почему-то вспомнилось лицо той девушки, называвшей себя Амасато. Красивое, нет, скорее, очень привлекательное и ухоженное, но с неправильными чертами. Полудетский голосок, завораживающий и певучий, несмотря на мороз. Маленькие, как веточки сливы по весне, пальцы. И еще лицо ее сопровождающего. В широком лице этого представителя якудза не было ничего примечательного, но оно очень забавно перекосилось, когда его владелец открыл ширму, явно ожидая увидеть вполне определенную сцену... а вместо нее увидел двоих, юношу и девушку, беззаботно щебечущих и с детским упоением поедающих разноцветное мороженое из высоких вазочек.
Шун весело хмыкнул, возвращаясь к горячей лапше. Сложно поверить, что тем юношей был он сам.

( все еще Далара)

Отчетливый шорох. Шунсукэ насторожился, отложил палочки. Точно, кто-то пришел: вот отодвинулись седза, вот скрипнула половица (татами-то не постелил никто). Бесшумно подняться, резко откинуть хлипкий переплет фусума, посветить фонариком. Ничего себе! Какой шустрый! Шун кинулся следом за убегающей тенью.
Влажные после очередного дождя ветки так и норовили хлестнуть по лицу. Нет, ну какая прыть! Погоня в темноте сквозь кусты и густую траву закончилась на небольшой вытоптанной полянке, главным украшением которой оказался громадный мусорный бак. И ни следа нарушителя спокойствия.
- Не повезло! – фыркнул программист и только тут обнаружил, что все еще держит в руке пустую упаковку из-под лапши.
Ну хоть на что-то этот бак сгодится. Отодвинул тяжелую крышку...
...Голые ягодицы во всей красе не так ошеломляли, как по-детски невинный голубой глаз в самом эпицентре. Глаз моргнул и уставился на человека прозрачным взглядом. Шун оперся обеими руками на края мусорного бака и захохотал в голос. Задница скрылась в густой тени на дне, в старых прелых листьях и не менее древнем содержимом бака произошло шевеление, а затем сердитый детский голос произнес:
- Вообще-то ты должен был испугаться!
- Извини, - искренне ответил Денрей, все еще похрюкивая. – Но очень уж смешно. Вылезай, а?
Из бака вылетел смятый пластиковый стаканчик, следом, отряхиваясь и забавно сдувая налипший сор, вылез давешний племянник деда Имагучи. Он почти уже перевалился через край, когда на его круглой физиономии нарисовалось смущение пополам с задумчивостью. Мальчишка потоптался, дернулся, дернулся сильнее и под аккомпанемент громкого треска разрываемой ткани кубарем выкатился в траву.
- Ну вот, - сказал он. – Последние штаны были...

(но наконец - вместе с Сон!)

Шун в изнеможении опустился на землю, обеими руками зажимая рот, чтобы от гогота не включилась сигнализация.
- Укушу, - сурово предупредил мальчишка, пытаясь вывернуться так, чтобы видна была прореха.
Некоторое время он гонялся за собственным задом, как собака за своим хвостом, а когда устал, уселся рядом с программистом.
- Тоже пришел пошарить по бакам? – понимающим голосом спросил он.
- Да нет, скорее, пополнить эту сокровищницу.
Молодой человек подобрал с земли полупустую банку с лапшой, задумчиво поглядел на нее и вознамерился закинуть в бак, откуда так эффектно явился мальчишка. Ему с негодованием попытались помешать. Дело кончилось выяснением, что если вернуться в дом, там найдутся еще такие же, только полные.
- Раньше тут было привольно, - говорил маленький любитель поесть, путаясь у Шуна под ногами. – Тут жило много народа, всегда можно было стянуть что-то вкусное. Потом стало хуже, зато последний хозяин не разрешил вырубить айвовые деревья. А еще он всегда приказывал ставить угощение.
Он наступил на длинную штанину и чуть не упал; для своей комплекции мальчишка оказался на удивление юрким.
- Жаль, что фокус с ширимее больше не действует...
Шун подавил смешок, задвигая сёдзи за собой и спутником.
- Давно он здесь был, последний хозяин?
Мальчишка поскреб в копне вздыбленных отливающих рыжиной темных волос.
- Проблемы со временем, - пояснил он в ответ на недоуменный взгляд собеседника. – Оно все время течет по-разному! Хозяин дома приходил и уходил, иногда его долго не было, иногда возвращался быстро, а потом опять исчезал. Я тоже не всегда здесь живу, только летом, а зимой перебираюсь к деду, у него тепло и сытно. Его слуга приходил... вчера?
Больше никто так и не появился на вилле, зато при деятельном участии мальчишки были подъедены все запасы. А уж сколько всего успели наболтать, хватило бы на толстый старинный свиток. Поутру младший из двоих забился в одну из дальних комнат и громко там засопел, а старший, потирая сонные глаза, отправился в корпорацию.

(а ну вот, теперь вместе!)

Сянган, 10 июня,

Расставаться с этим суматошным, ярким, абсолютно чужим городом не хотелось. За короткое время Микихико не стал здесь своим, но по крайней мере перестал путаться в лабиринте небольших улочек и прорезающих старые кварталы проспектов. И в гостинице его уже начали узнавать... что вскоре будет представлять нешуточную угрозу. Требовалось менять или пристанище, или место жительства, но уже кардинальнее.
В очередной раз след запутался, когда выяснилось, что необходимо сменить рисунок сетчатки. Не потому, что китайцы промахнулись, и ретина-принт на документе не соответствовал действительности, а потому что таково было условие клиента. Вечером Микихико отвели к местному умельцу в этом вопросе (и Мики ничуть не удивился, что тщедушный дед, как будто сошедший со страниц старой манги, заговорил с ним на родном языке). Господин Шимадзу объяснил юному пациенту, что имплант будет всего лишь менять импульсом форму зрачка при сканировании.
- Хрусталик - всего лишь линза, крохотная, но все-таки линза, - говорил он, радуясь возможности попрактиковаться не только в хирургии и программировании. - Лазер сканера измеряет расстояние до сетчатки через эту самую линзу. Некоторое время после проверки у вас будет наблюдаться мельтешение в глазах, но потом все придет в норму. Главное, не злоупотребляйте этим, молодой человек!

(пока одна, но ненадолго)

Ночь Мики провел на продавленной койке, отделенной от "операционной" застиранными, когда-то белыми занавесками. Сон пришел не сразу, а когда все-таки Мики удалось задремать, превратился в цепочку искаженных до кошмара воспоминаний. Казалось, они никогда не закончатся...
Утром Мики поднялся, забрал кинутую вчера под кровать сумку. Одеваться не надо, если вечером не раздевался. Он раздернул занавески, бывшие некогда простынями (на одной еще сохранился больничный штамп) и ушел. До новой жизни оставалось несколько коротких часов.
У подъезда его ждала машина, ничего броского, такое же побитое жизнью такси, как и то, что когда-то везло его с аэровокзала навстречу Гонконгу. Только в этот раз не требовалось платить, хорошему клиенту триада предоставляла "бонусы" и "скидки", например, машина в постоянное пользование из подконтрольного бандитам таксомоторного парка, и флегматичный молодой уроженец из числа ханей, то ли действительно просто водитель, то ли приставленный охранник.
Микихико повертел в руках дешевые темные очки, которые сунули ему в руку на прощание. И надел их, утренний свет резал глаза.
- В порт, пожалуйста, - сказал он, хотя в этом и не было большой нужды; водитель сам знал, куда ехать.
За окном понеслись уже привычные пейзажи, таксист вел машину так, словно хотел на прощание снова показать весь город своему гостю. Узкие улочки с брусчатой мостовой, громады игл-небоскребов рвущихся в синеву, уютные рестораны, переполненные (даже в утренний час) тротуары и высотные эстакады. А впереди уже сиял голубизной величественный залив.

(& SonGoku)

Стало так холодно, что захотелось попросить выключить кондиционер. Все, что происходило с Мики до сих пор, показалось малозначительным. Или сегодня судьба начнет записывать новый счет, или все завершится раз и навсегда. И нового перерождения не будет. Город плыл мимо окон автомобиля.
Похожий на самолет экраноплан уже начал погрузку, они приехали вовремя. Мики распрощался с водителем и зашагал по пирсу. Его провожали, молча, без приветствий, не попадаясь лишний раз на глаза. Почти одинаковые люди в почти одинаковых костюмах, сколько их тут было сложно сосчитать, но не меньше трех это точно. Триада всегда готова была выполнять свои обязательства до конца, особенно если это было подкреплено звонкой монетой. Странное шевеление на конце пирса, где еще недавно стояло такси, поначалу не привлекло ничьего внимания. Если бы Мики не оглянулся, то тоже бы ничего не заметил. Но события последних дней напомнили о себе обостренной до провидения интуицией. Что ж, наверное, это компенсация за жизнь беглеца. Расстояние не позволяло разглядеть, что же там происходит, а время запретило вернуться и посмотреть. Время и все то же предчувствие. Мики заторопился к трапу.
Группа невысоких черноволосых людей уверенно прокладывала себе дорогу через столпившихся провожающих и прощающихся пассажиров. Японцев было семеро, и возглавляла их молодая высокая (по меркам своей нации) женщина. Глаза Кори-Кори методично "обшаривали" толпу в поисках искомой жертвы. Он должен был быть здесь, свой человек в триаде дал точные данные о рейсе, жалко не согласился выяснить еще и новом паспорте, но хватит и того, что якудза знали беглеца в лицо.

(а вот теперь с Греем)

Еще раз оглянувшись, Мики невольно потянулся в карман за пистолетом. Оружия не было. Даже если бы его не отобрал тот настырный (хоть и кстати подвернувшийся) полицейский, с ним все равно пришлось бы расстаться в аэропорту Мацумото. Или в Фукуоке... Впереди как назло случился затор, потому что многочисленное семейство никак не могло решить, кто какой чемодан понесет. Кое-как втиснувшись между толстой теткой в полосатом платье с двумя сумками и кучей детей и тележкой с грудой чемоданом, Мики застрял.
Японцы уже нагоняли, и похоже было, что кто-то из них приметил беглеца, потому как в сторону Мики они двигались очень уверенно. Но тут-то на сцену вышли китайцы, еще недавно праздно шатавшиеся по пирсу. То ли якудза совсем не были готовы, то ли опыт у посланцев триады был на порядок выше, чем у противника, но действие завершилось практически мгновенно. Группа в серых велюровых пиджаках и коричневых кожаных куртках окружила людей в черных полосатых костюмах за считанные секунды. В Реальности раздался странный хлопок, почти неощущаемый владельцами стандартных имплантов, а в руках у триадовцев мелькнули шокеры и гальванические излучатели. Когда Мики обернулся второй раз, китайцы на краю пристани уже деловито грузили посланников Нирено-гуми в оперативно подъехавший фургон. Люди вокруг старались делать вид что ничего не происходит, даже пара патрульных у соседнего швартовочного причала отвернулись в сторону.
Больше не отвлекаясь, Мики все-таки пролез ужом к офицеру и сунул ему билет. Ему казалось, что если он еще раз посмотрит назад, то прошлое нагонит его. И, возможно, раздавит в лепешку. Сумка уже не так оттягивала плечо, как раньше, облегченная передачей денег на сторону, но сейчас она казалась якорем, тянущим на самое дно. Проведя магнитной полосой по сканеру, офицер экраноплана вернул билет и, вежливо улыбнувшись, пригласил проследовать на борт. Микроавтобус на конце причала заурчал мотором и покатился прочь. Двое китайцев, оставшихся после отъезда остальной группы, деловито проследили за окончанием посадки и, встав у малого бетонного пирса, обвешанного старыми покрышками, закурили.

(...)

Киото, башня Колдун
6 июня, суббота

По теории интерьер всех пяти башен Верхнего города не должен был различаться так уж разительно... ну, в какой-то мере. На деле районы, в которых были выстроены эти гиганты, каким-то совершенно таинственным образом влияли на них, придавая местный колорит. Разумеется, атриум «Колдуна» не населяли всевозможные маргиналы, обитающие в округе, и над газетными ларьками с неизменной надписью KIOSOK нельзя было заметить полосатых навесов торговцев с компьютерного рынка неподалеку. Тем не менее, именно эта башня негласно считалась «клоакой города», хотя напоминала отхожее место не больше, чем мрачная загаженная Чиба из романов Уильяма Гибсона в действительности. Хотя... да, цветочков тут не было, если не считать искусственной растительности возле лифтов и вокруг искусственного же мини-водопада. В воде плавало несколько окурков и пластиковая зеленая баночка из-под шочу корейского производства.
Затемненные стены кабин для курения неизвестный шутник оклеил рекламой детского питания, а дверь кабины грузового лифта была украшена изображением черной кошки, которая волокла за шкирку черного же котенка).
Дух (не тот, что здесь витал на улицах, хотя даже сюда добирался ни с чем несравнимый аромат смеси из кипящего масла, сои и автомобильных выхлопов) сюда переселился прямиком из старых, черно-белых фильмов о гангстерах. Существо, которое промаршировало в атриум через северо-западный вход, изо всех сил старалось соответствовать общему стилю. Единственное, что Хи-тян перепутала, это год.
Картузик отсутствовал, а волосы были заплетены в две косички, переодетая в машине юбка («Нукеру, отвернись!») спереди была оттянута вниз, зато сзади едва прикрывала трусики. Один черный гольф все время сползал, рукава мужской куртки («Нукеру... ну, для пользы же дела!») подвернуты. На тонком запястье болтался дешевый браслет, на второе Хи-тян намотала длинные четки.

(гулять так гулять, вот мы с Греем сейчас и разгуляемся)

Шахты лифтов, ведущие вниз на подземные уровни, были устроены отдельно, от тех, что вели вверх, туда, где теоретически был расположен один из районов Верхнего города (на практике это был скорее прорастающий к солнцу Нижний Киото). На площадке как будто специально были разбиты практически все лампы, а две оставшиеся давали жидкий желтоватый свет.
- Частная территория, вниз проход только по пропускам, - из темноты перед гостьей возник ражий детина, размеры которого и русый цвет волос безошибочно выдавали метиса.
Не похоже было, что парень принадлежит к числу внутренней охраны "Колдуна", потертые джинсы и футболка едко-зеленых оттенков не имели ничего общего с форменными брюками и голубыми рубашками "секъюрити", пара которых, кстати, уже замаячила на горизонте, но приближалась очень неспешно.
- У меня есть пропуск, - доброжелательно оскалилась Хи-тян. - Могу предложить даже несколько на твой выбор. Но лично я всегда была склонна к насилию.
В подтверждении своих слов девчонка переплела тонкие пальцы и со вкусом потянулась, разминаясь.
- Начинай, - предложила она.
Миндалевидные глаза "охранника" безошибочно выдали его удивление, после столь неожиданного поворота дела.
- А... Э-э-э... - на секунду парень явно выпал из привычного мира, пытаясь сообразить, что же ему делать дальше. - Так какой пропуск? - наконец, выдал он, спустя еще секунд пять.
Охрана башни с интересом наблюдала за представлением с безопасного расстояния. На лице Хи-тян нарисовалось заметное разочарование.

(соло в исполнении Сон, хор и оркестр слабо пытаются соответствовать)

- Может, лучше подеремся? - спросила стажер. - Ладно, нет так нет. Тогда вот...
В одной руке она держала полицейский значок, во второй - купюру, на которую можно было не только сводить девушку в кино, но и пообедать после просмотра фильма.
- Что тебе нравится больше?
Глаза парня быстро перебегали с одного «пропуска» на другой, пока, наконец, в голове у метиса не родилась мысль, видимо вбитая, туда кем-то из старших.
- Это… платят мне хорошо. А с этим, без ордера на обыск не имеете права, - многозначительно выдал здоровяк.
- Какие-нибудь проблемы? – смотрители башни все-таки решили, что пришло время вмешаться, и выдвинулись к дверям лифтовых шахт поближе к говорившим.
- У меня ровным счетом никаких, - заверила их Хи-тян. - А у моего собеседника трудности с выбором. Придется сделать его...
Она помолчала, внимательно изучила выражение лица громилы.
- Я только хотела сказать, что выберу вместо тебя, - пояснила стажер, пряча купюру в карман чужой куртки. - Вот с этим... - она опять помахала жетоном. - Я имею право на непротокольную беседу, с кем захочу. Если бы я пришла с обыском, то позаботилась бы об ордере, поверь мне. И пока еще спокойно прошу перестать держать за шиворот офицера полиции.
Она нацелилась каблуком по колену громилы. В Реальности черный волчонок обежал проекцию площадки, не нашел, в кого бы впиться клыками, и просто так пометил территорию.

(опять волчата, один черный, а второй по-прежнему Серый)

- Ну, раз все в порядке, то мы пошли.
Похоже, что русоволосый никак не ожидал столь быстрого «покидания поля битвы» охранников, а оставаться один на один со своей оппоненткой он явно не горел желанием.
- А с кем вы хотите побеседовать? - выдавил он из себя, наконец. - Я могу вызвать его сюда...
- Дай-оябун подойдет? - Икедзуми-младшая выдала достаточно точную, хоть и уменьшенную, копию отцовского оскала.
"Охранник" чуть не подпрыгнул, а спустя минуту уже прижал к уху мобильный видеофон и быстро что-то зашептал в трубку. Иногда в монотонном шепоте легко было различить слова "полиция" и "Икедзуми", а также вековой вопрос русского классика "Что делать?". Наконец переговоры закончились, и громила, оттерев пот со лба, устало вздохнул.
- Вас будут ждать внизу.
Двери лифта открылись как по сигналу, лампочка на панели управления медленно поползла к "минус третьему". На узкой площадке, такой же, как и предыдущая, с такой же одинокой ртутной лампой, Хи-тян действительно ждали.
Четверо. Серые спортивные ветровки, головы подстрижены под "военный ежик". Тот, что был постарше и поосанистее, бросил на девушку изучающий взгляд.
- Итак? - вымолвил наконец "серая куртка".

(не ждите откровений...)

- Сначала вроде бы принято поздороваться, - пробурчала стажерка.
Перед ней стояла проблема: выйти из кабины, и лифта потом не дождешься, а не выйти - как-то глупо получается, нэ? Еще подумают, что она их боится.
- Итак, мне нужно поговорить о Хараде Чо или с Харадой Чо, одно из двух, - сказала девчонка. - И что-то мне подсказывает, что ты здесь не самый старший.
- Здесь самый старший я, - невозмутимо отрезал бандит. - А о Бабочке мы ничего не слышали уже очень давно, так что ищи его в другом месте. Но вряд ли он захочет встречаться с "синепу..." ...полицейскими или СБКашниками.
- Вот уж его желания я спрашивать точно не буду, - Хи-тян поразмыслила и произвела она это действие очень быстро. - Никто не станет возражать, если я проверю, не прячется ли Чо где-нибудь здесь, а?
Она сделала еще один шаг вперед.
- А ордер на обыск у вас имеется? - ехидно поинтересовался старший из "курток".
За спиной у Хи-тян с мелодичным звоном закрылись дверцы лифта, и световой значок пополз обратно на уровень холла.
- А я не собираюсь ничего обыскивать, - обезоруживающе улыбнулась неуемная девица. - И никого. Я просто так тут погуляю. Опять же вдруг найду кого-нибудь информированнее вас, и он по доброте душевной и, поддавшись моему личному обаянию, расскажет, где не так давно видел Бабочку.

(всех загрызу! (с) Хи-тян, но с Греем)

"А заодно придумаю, нет ли отсюда другого лаза, если кому-нибудь наверху: а) удастся заклинить дверь кабинки и б) не удастся во время ее открыть". Черный волчонок понюхал воздух. Ему не нравились запахи, ему не нравилось под землей, но еще больше ему не нравилось то, что им говорили про мастерские на втором этаже, а индикатор лифта показал третий. Недовольно покашливая, недопесок отправился разыскивать дорогу. Ему не мешали, ну, практически. Серые тени, скользившие туда-сюда, по разным уровням в данной конкретной локации не слишком-то и обращали внимание на нежданного вторженца, но и само их присутствие уже сильно настораживало. Лифт тем временем опять поехал вниз.
- И все же, нам не хотелось бы возникновения конфликта, - явно поборов себя сказал "куртка". - Мы готовы предоставить вам для осмотра любые помещения и выделить всех вам нужных людей для опроса, но только если у вас будет официальная санкция суда префектуры или генерального префекта полиции.
Здорово. Супер! Просто класс. За то время, пока они будут выбивать (вымаливать, выпрашивать, брать обманом, нужное подчеркнуть) эту самую бумажку, Хараде Чо как раз хватит времени, чтобы добраться до Кореи. А может быть, и Внутренней Монголии. Или очутиться на уютном местном кладбище.
- Я очень не люблю конфликты, - сказала Хи-тян и сделала еще один шаг вперед.
- Я тоже, - раздалось из дверей, раскрывающихся у нее за спиной.

(&, вы просто не поверите (!), SonGoku)

Прежде чем “куртки” успели что-либо сделать или сказать, четыре шоковых электрических заряда, двигавшихся куда быстрее пистолетной пули, ударили по их нервным системам и отправили всю честную компанию в глубокую прострацию.
- А мы все по старинке, тазерами пользуемся. Денег мол нету, - флегматично усмехнулся Джучи, показав обернувшейся Хи-тян новенький ионный «рэйган». – У этого балбеса на входе забрал. Они так усиленно следили за тобой, что думаю, у нас еще минуты две есть, прежде чем они сообразят, что что-то пошло не так. Поехали, нам на минус второй.
- Знаю, - Хи-тян метнулась обратно, в кабину лифта, доставая из недр чужой куртки "беретту". - На всякий случай, - пояснила она.
В Реальности черный волчонок, порыкивая на тени, чтобы не совались к честному следователю, уткнул нос в "пол", вынюхивая след. За его спиной появилась невозмутимая фигура в плаще с капюшоном, аватар Удея не спешил вмешиваться, просто шагал следом.
На минус втором их еще не ждали, во всяком случае, монголу даже не пришлось стрелять, чтобы отправить в нокаут сухонького паренька в серой ветровке, мявшегося у лифта от безделья. Сам этаж представлял собой длинный тускло освещенный коридор со множеством дверей, выходящих справа и слева. Черный волчонок несколько раз попал не по адресу и один - был выужен из виртуального капкана за шкирку; металлические челюсти щелкнули бы в миллиметре от тощей задницы, сработай устройство. На четвертый раз ему повезло, и зверек не только не попался в ловушку, но и затанцевал у двери, из-за которой пахло добычей.

(мрачно: да уж, поверить воистину сложно... как, опять с Греем? С ума сойти.)

Хи-тян прямиком зашагала туда же. Сзади, как и Реальности, спокойно шел Джучи, предпочитая видимо отдавать ход событий в руки более деятельной напарницы. "Рэйган" переместился в левую руку инспектора, в правой блеснул хромированным стволом "мироку". Но когда до заветной двери оставалось всего несколько шагов, неожиданно распахнулось несколько проходов чуть дальше по коридору, и на свет тусклых ламп выскочила недюжинная компания обладателей серых предметов верхней одежды. Стажер засунула пистолет обратно в кобуру и радостно улыбнулась.
- Ну, наконец-то! - девчонка танцующей походкой, ускоряя шаг, направилась прямиком на врага.
И чем ближе он подходила, тем больше начинала походить собственный аватар.
- Не стреляйте в них, - крикнул кто-то из задних рядов, видимо бывший тут за старшего. - Это дочь Ооками!
- Хороший вариант, - кивнул сам себе монгол, и первым выстрелил над головами "курток".
Плафон лампы разлетелся вдребезги, погрузив всю собравшуюся компанию почти в полный мрак.

(начинаем экшен-фазу)

Запись в аудиодневнике, сделанная несколько позже:
"Ото-сан*, надеюсь, ты никогда не доберешься до этих строчек, даже если вдруг решишь без моего разрешения сунуть в них нос, в чем я сомневаюсь... хотя с тобой я сомневаюсь во всем. Почти во всем. Надеюсь, ты не узнаешь, как я благодарна тебе за все часы тренировок, за то, что тебе никогда не приходило в голову пожалеть меня, хотя остальным ученикам ты находишь (наверное, сильно поднатужившись) иные слова, кроме "hajime"* и "baka"*. И за то, что когда мы сходились на татами, я видела перед собой не отца, а хищного зверя, того самого черного волка, чье имя ты носишь. Теперь я, кажется, понимаю, зачем ты так поступал.
Конец записи.
P.S. И еще я окончательно сообразила, почему ты всегда твердишь: "Перестань растопыривать пальцы, сломаешь. Ты - не я, сожми руку в кулак.

Встрепанная оскалившаяся волчишка (Хи-тян меньше всего сейчас походила на полицейского стажера) с разбегу оттолкнулась, подпрыгнув, от стены, обходя вторую пару. Первая уже отдыхала на полу, живописной кучей перегородив дорогу Нукеру. Еще в полете Хи-тян дала намотанным на руку четкам петлями соскользнуть с запястья и раскрутила нитку тяжелых бус, словно пращу. Коридор наполнился визгливыми воплями и грохотом рикошетивших шариков.

----------
*otou-san - (японск.) отец
*hajime - (японск.) начинаем
*baka - (японск.) дура, дурак


(а это все еще мы, забавные зверьки!)

Похоже, что к такому "куртки" не были готовы. В темноте блеснули лезвия выкидных ножей, еще одна пара выдвинулась вперед, решив все-таки рискнуть, а вдалеке уже слышались грохочущие шаги более робких товарищей. Кто-то из поверженных зашевелился и, наплевав на все приказы, потянулся за пистолетом под ветровкой. Короткий щелчок парализатора в руках Джучи оборвал движение бандита, заставив безвольно запрокинуть голову назад. Хи-тян прогулялась каблуками по пальцам особенно умных, которые решили, что стрелять можно и лежа. Отклонилась, уворачиваясь от лезвия ножа, но сразу за тремя противниками уследить не успела. Второй украсил куртку разрезами по рукавам, третьему повезло больше... или меньше, это как посмотреть. Его нож распорол искусственную кожу вместе с подкладкой, но рука запуталась в просторной одежке, внутри которой отыскать поджарую небольшую Хи-тян оказалось непросто. Стажер на развороте, прихватив чужое запястье, что есть силы врезала локтем наглецу между глаз.
Более "консервативный" монгол уложил оставшихся из "рэйгана", топот шагов в темноте окончательно смолк, потерявшись где-то в подземельях башни.
- Хорошая была куртка... А он лишь потянул время, - Удей кивнул на ту самую дверь. - Пока мы успокаивали этих, - последовал прищуренный взгляд, обведший все тускло освещенное поле битвы покрытое "телами", - Чо уничтожает улики.
Выстрел из "мироку" разворотил стандартный замок вместе с запирающим валом. Распахнув ободранную дверь, монгол шагнул внутрь.

(ры..?)

- В следующий раз, - вновь выуживая "беретту", рыкнула Хи-тян, ныряя следом за напарником, - я подожду снаружи. Тогда винить в провале будешь только себя.
- И ты сможешь удержаться, чтобы не пойти? - кажется, на этот раз в вопросе действительно проскользнуло любопытство.
- Не-а, но предполагалось, что тебе это знать не положено.
Черный волчонок в Реальности на бегу перекусил линии, которые вели к камерам наблюдения. Просто так, ради прикола. Хи-тян метнулась к бронированной двери. Джучи осмотрел новую преграду более внимательно, потом сунул пистолет за пояс брюк и достал зажигалку. Крохотный огонек вспыхнул в узком затхлом пространстве, и через мгновение автоматика старой пожарной системы среагировала на возросшую температуру, когда полицейский поднес пламя прямо к датчику на потолке. Системы тушения тут не было предусмотрено, зато компьютер башни мгновенно открыл все запертые двери на этаже, невзирая на блоки и пароли.
- Прошу, - Джучи церемонно раскланялся, убирая зажигалку обратно в карман.
- Кла-асс! - восхитилась Хи-тян. - Знаешь, если Чо после всех наших усилий не даст показаний, я сама его убью!
- По закону он может подать на это в суд, - монгол прислушался к звукам за дверью и уточнил. - За убийство, - и резко рванул ручку на себя.
Выстрел и рикошет слились в одно протяжное звучание, высунув руку Джучи пальнул несколько раз неизвестно куда.

(ну вот, теперь Грей мне читает лекцию по юриспруденции)

- Полиция, немедленно сложите оружие! - покосившись на Хи-тян, Удей пожал плечами. - Ну, я же должен это сказать, по протоколу задержания.
Судя по выражению на сосредоточенном лице, Икедзуми-дочь считала подобные тонкости излишними, но возражать не стала.
- А протокол не запрещает использование шоковых гранат, если подозреваемый не слушает нашей вежливой просьбы? - заинтересовалась она, копаясь в кармане чужой куртки.
- Не запрещает, - усмехнулся Джучи, вытаскивая из-под рубашки гранату, предусмотрительно вынутую из куртки еще заранее.
Негромкий пороховой взрыв, возвестил о том, что сотня резиновых шариков шрапнели разлетелась по комнате, лишая ориентации в пространстве все живое, встреченное ими на пути.
- Первое задержание, - инспектор сделал жест, приглашая напарницу войти первой.
Мечтая, чтобы оно же не стало последним, стажер отважно кинулась в заветное помещение с мыслью о том, что если и будут стрелять, то по цели более крупной, нежели она. Но никто не собирался по ней палить. Харада Чо, не выпуская пистолета из рук, сидел на полу и напоминал хитрым образом сложенную полоску бумаги, которую вешают в храмах. А в том хаосе, который творился вокруг него, с трудом угадывалась кибер-лаборатория.
- Эй... - Хи-тян толкнула подозреваемого ногой. - Ты живой?
О том, что он живой, Чо поведал в весьма красочной форме с использованием многих эпитетов и указанием нескольких общеизвестных адресов, куда, по мнению Харады, стоит идти всем полицейским, об интимной жизни которых он так же, как оказалось, располагал исчерпывающей информацией. И все это сквозь плотно сжатые зубы и пузырящуюся на губах кровь.
- Давно не виделись, Мотылек, - хмыкнул появившийся в дверном проеме Удей и перебросил Хи-тян старомодные стальные "браслеты".

(...
индивидуальное оружие оберегает ваши деньги и зубы...
(с) конструктор-оружейник Смит
...)

Реальность, 10 июня

Переполох поднялся быстро, но еще быстрее старый йокай исчез, растворяясь в Реальности. Он бы остался посмотреть, но ore предупреждал, что этого не стоит делать. Ради разнообразия можно было разок и послушаться кого-нибудь...
Сейчас он чувствовал себя легким, окрыленным, сбросившим груз лет после этой проказы. Хотелось лететь, и что могло помешать? Он поднимался по уровням Реальности все выше и выше. Второй, третий... Переход на четвертый был более сложен и ощутим, словно ломаешь скорлупу – вроде не такое большое препятствие, но надо прилагать усилия. И чужого присутствия, невидимого, но ощутимого, стало меньше. И совсем мало, когда, уже приложив ощутимые усилия, йокай перебрался на пятый, последний. Тут было легко, свободно и опасно. Он парил почти прозрачным облачком, не ища смысла. Даже на людей сетовать неохота было – слишком хорошо. Легкий неизвестно откуда взявшийся прохладный, озорной ветерок нес его над огромной, почти бескрайней заснеженной равниной. Словно здесь никогда не ступала нога человека.
Ага, как же – весь этот мир был создан людьми! Впрочем, следы присутствия появились тут же. Здесь был каменный виадук... А может, место сразу создали, как развалины. Арки и колонны потеряли связь между собой. Во всех развалинах есть что-то общее – ощущение потери, наверное. И каждые своеобразны и красивы.
Среди мертвого камня вдруг оказалось что-то живое – движущееся черное пятно. Само присутствие в этом месте говорило, что некто заслуживает внимание. Ака-Шита подлетел поближе, движение прекратилось. Черный волк сидел на одной из арок и смотрел наверх.
Йокай примостился на соседней, сделавшись невидимым и разглядывая зверя. Аватар, кажется. Но здесь встречались аватары лишь админов да дерзких хакеров, а задумчиво сидящий зверь не напоминал ни того, ни другого.
Поддавшись озорному порыву, йокай превратился в точное подобие соседа и негромко, по волчьи провыл, старательно отводя глаза. Увидит, не увидит?
Черный с серебром ранней седины волк повернул голову.
Йокай ощутил на себе взгляд, и был уверен, что зверь видит именно его, а не арку на фоне неба, как должен был. Маскировка исчезла, но облик остался тот же – чужой.
- Здравствуй! – Ака-Шита склонил голову. - Не знаешь, что за место?
- Пятый уровень.
Волк поднялся, встряхнул заиндевелой шкурой. Он втягивал запахи с такой жадностью, будто пил их.
- Свободные территории.
- Свободные от кого? – облик сменился на родной – из облачка, как крем из трубочки, торчала собачья голова.
- От всех, - волк смотрел, почти не мигая; светлые, почти прозрачные глаза походили на льдинки.
- Разве так бывает? Слишком много охотников прибрать все к рукам, - в голосе слышалась горечь.
- Тебе-то что за дело?
- Я люблю свободу. Как и ты, наверное. Кто ты? – язык свесился вопросительным знаком.
Черный с серебром волк усмехнулся, едва приподняв уголки губ; улыбка больше походила на оскал.
- Хранитель города.
- Всего города? – йокай удивился. - Здорово, понятно, почему ты здесь. Слушай, но ведь охранять порядок так скучно!
Собачья морда не очень приспособлена для передачи мимики, но казалось, что Ака-Шита проглотил лимон.
- Скучно?
- Разве нет? Только... Только если его очень любишь. Я охранял только реку.
- И скучал? - волк повел широкими плечами, разминая лапы.
- Нет, никогда! - облачко съежилась, став походить на сморщенное яблоко. – Но я не смог ее уберечь...
В равнодушном взгляде черного волка мелькнуло нечто, что походило на сочувствие. Может быть, на сопереживание.
- Надеюсь, ты сохранишь свой город, - сделав над собой усилие, улыбнулся Ака-Шита.

(и Bishop)

Нижний город Киото
11 июня 2015 года

Сегодня утренний Киото казался совсем иным, чем обычно. Приятно было бы каждый день попадать в Корпорацию не из унифицированных рекламно-стеклянно-металлических коридоров башни «Северная черепаха», а отсюда, с по-деревенски тихих и несуетливых улочек у подножия горы Йошида. Шун втянул носом соблазнительный букет запахов: лапша, выпечка, свежо струганные доски где-то рядом. Зевнул. Огляделся в поисках кофейни, но нашел только автомат по продаже напитков. Тоже сойдет.
С банкой энергетического напитка в руке он и явился в офис. Пустая жестянка полетела в корзину для бумаг, а Шун, включив компьютер, выяснил, что из всех дел перво-наперво его ждет «Дело милого мальчика», как он его окрестил для себя. Значок на папке с документами этого дела яро мигал, призывая заняться немедленно.
- Ну, как скажешь, - не стал возражать Денрей.
Кира Найтли на «обоях» сменила позу и вперила задумчивый взгляд куда-то за границу экрана.
Полчаса спустя с мини-компьютером в руках, старательно подавляя зевание и пытаясь держать глаза открытыми, Шун терпеливо выслушивал пожилую женщину. Она говорила много. Восторженность, тоска, недоумение и любовь к андроиду расцвечивали каждую фразу. Шунсукэ помечал важное.
- Так значит, вы уезжали? – уточнил он, чтобы вернуть разговор в нужное русло.
Пожилая дама отвлеклась от воспоминаний, как хорошо андроид справлялся с мытьем полов, и кивнула.
- Да, на горячие источники. Вы знаете, они невероятно полезны в любом возрасте. А мне их и врач прописал, сказал, что надо ездить хотя бы раз в год, а лучше чаще. Но я не могла взять с собой своего милого мальчика. Кто-то ведь должен приглядывать за домом.

(не мое, помогаю при выкладке)

Женщина бережно вынула из плетеного тростникового сундучка пачку фотографий.
- Вот, посмотрите. Видите, какой он милый...
Шун взял фотографии, просмотрел под неумолчный гул комментариев. Модель приобретали без изменений. Характерное почти прямоугольное лицо, пухлые губы, близкие к европейским по разрезу глаза. Фотографий было немного, и на всех андроид улыбался. На одной (дата: через неделю после его покупки) он нежно обнимает хозяйку. На другой радостно играет с собакой. Вот снова с хозяйкой, похож на любящего заботливого внука.
- Ему нравилось жить у вас.
Это не вопрос, но женщина ответила все равно:
- Да, думаю, что да. Он так часто улыбался мне, так радовался, когда я приходила домой, почти как собачка. Ума не приложу, как же он мог так поступить? Я ему верила...
- Андроиды не люди, - пробормотал себе под нос Шунсукэ, делая очередную пометку. - Они не решают вдруг, что вы им не нужны или что они достойны лучшего. Они не предают.
Женщина смотрела на него странно.
- Он был в квартире один все это время? Если не считать собаку.
- Что вы, разве я могла бы допустить, чтобы мой милый мальчик оставался один...
Денрей хмыкнул про себя. «Одинокий андроид ищет друга...» То ли с этим обращаться к журналистам, то ли в отдел разработки поведенческих моделей.
- И кто же приходил к нему?
- Племянник мой приходил. Да он не только приходил, жил он здесь. Я ему так и сказала, что ему стоит пожить некоторое время. Ему, знаете ли, очень нравится этот дом. Он как ни придет, все говорит, какой дом красивый да хорошо построенный.
- Я могу поговорить с вашим племянником?
- Конечно же! – всплеснула руками женщина, протянула бумажку с адресом. – Вот, он живет здесь.

Самой сложной задачей с тех пор, как Кити оставила аэропорт в последний раз, было научиться принимать окружающее всерьез. Уже тот факт, что большая часть людей вокруг уступала ей ростом, заставлял невысокую в общем девушку чувствовать себя взрослой в бесконечном океане детей, но это было только началом странной двойственности впечатления от города. Кукольные гейши в традиционных нарядах, еще один бренд - "японская школьница", маленькие и безнадежно-аккуратные мужчины с неизменными визитными карточками, оттопыривающими нагрудный карман. Всегда один и тот же. Их пиджаки уже начинали переезжать в пластиковые пакеты, а потому даже казалось, что некоторые деловые люди просто не распакованы до конца. Как-то раз Кити была проездом в Китае, но в отличие от серийно штампованного населения этой страны каждый японец был превосходной кустарной поделкой, сделанной по всем правилам, но все-таки морщинистыми руками мастера. Это и очаровывало, заставляя подолгу смотреть на обычных людей, и одновременно заставляло их казаться персонажами изысканного театрального представления.
А потому, несмотря на все попытки сбить жизнь с туристической колеи, она все еще оставалась рюкзачной одиссеей в затерянный мир. Кити отменила заявку в школе гейш, взяла еще одно додзе, обнаружила пару кафе (и заставила вероятную слежку проклясть все и вся, бесцельно кружа по городу до того)... А потом на мобильник пришло сообщение. Австралийку от души порадовала простота жеста, но ответного номера ей все-таки не оставили: только ссылку на сайт, где располагалось окошко. Девушка все равно отправила туда смайлик, потом подхватила рюкзак и снова вышла на улицу. Адрес знала.

Сянган, Ночной рынок
7 июня, воскресенье, вечер

Сквозняк, прорывавшийся в узкие окна под самым потолком, медленно раскачивал массивный крюк на конце стального троса, опускавшегося вниз с проржавелой стрелы грузового крана. Рельсовая колея на полу свидетельствовала о том, что еще недавно здесь находилась такое же складское помещение, что и вокруг. Но потом тут сменились хозяева, и вместо разорившихся торговцев, отказавшихся платить символическую дань за защиту и в знак уважения, это место заняли те, кому и должна была доставаться эта дань. Пока что, эта временная база была еще не так хорошо обжита, как другие на территории Абердина, в районе СоХо или как штаб-квартира на пике Виктории. Но новый Смотрящий Ночного рынка Гонконга вполне был рад и такому подарку от самого Босса, человека давно держащего в своих руках весь теневой мир Китая и кое-что за его пределами.
Конечно, тот факт, что именно его убежище Босс решил сделать пока главным «помещением для допросов», отнюдь не радовал Ёси, но жаловаться было некому. Опершись на металлические перила, охватывающие пешеходную площадку на «втором» этаже», Смотрящий периодически прикладывался к бутылке сингапурского «тигра» и смотрел на то, как в углу, скрытом грудой мешков с цементом, трудились мясники предводителя триады. В методах они не церемонились, и Ёси конечно мог бы посочувствовать соотечественникам, попавшим в лапы столь озверелых маньяков, но почему-то не хотел. Может быть виной тому были пластиковые импланты ушей и носа, которые, будучи покрыты синтетической кожей, заменяли на лице Смотрящего настоящие органы чувств? Расставание с указанными частями тела прошло не без участия якудза, поэтому бывший боевик когда-то самой крутой группировки катаги на Хоккайдо, взирал на мучения жертв даже с каким-то внутренним садистским удовольствием.
Все закончилось лишь, когда от стола, ножки которого были привинчены к полу, отвалился командир мясников – могучий китаец, обритый наголо и раздетый до пояса, что позволяло лучше рассмотреть причудливую вязь желто-зеленых рисунков на его торсе. Смахнув ребром ладони пот, скопившийся над густыми бровями, первый палач Босса усмехнулся, довольно крякнул и стал натягивать обратно приспущенные штаны. Обнаженное тело, распятое на грубых деревянных досках, уже не шевелилось и не издавало никаких звуков. Лишь мерно вздымающаяся грудь говорила о том, что женщина еще жива. Помощник перекинул бритому диктофон, а тот обернулся и подкинул его вверх. Ёси подхватил маленькую матовую коробочку и отправил в ответ неоткрытую бутылку пива.
- Отправь все Боссу, скажи заодно, что мы закончили, - распорядился здоровяк, сворачивая тугую пробку небрежным поворотом кисти.
- ОК, - кивнул Ёси. – Я уже распорядился, чтобы парни спустили тела остальных ублюдков в мелко нарубленном виде прямо в залив, пора откармливать родную популяцию крабов.
Палач заржал, оценив примитивный юмор Смотрящего, и сделал внушительный глоток из бутылки, осушив ее сразу почти полностью. Ёси скрылся за железной дверью, ведущей в его личные апартаменты и комнату «охраны», оставшиеся китайцы переглянулись.
- Если кто-то еще хочет попробовать ее, до того как столь прелестное личико уйдет на консервный фарш, то давайте побыстрее, - буркнул главный и зашагал к центру зала, где на деревянных ящиках лежали его рубаха и другая верхняя одежда.
Эту фразу, как и все остальные, Кори-Кори расслышала прекрасно. Но никаких чувств и эмоций, поэтому поводу, у нее уже не было. Только сжигающий непереносимый стыд. Не из-за того, что с ней сделали, не из-за того, что случилось в этом вонючем складе. Ей было стыдно, что она ошиблась, привела на верную гибель своих людей, подвела оябуна, не выполнила его задание. А еще она сломалась, не выдержала, не смогла вынести боли и унижений, и совершила самое страшное – предала свой клан. Теперь триада знает все, и о похищенных деньгах, и об их поисках. Хотя, наверное, они и так что-то знали, иначе, откуда взялась бы та засада на пирсе. Но теперь они точно знают все. И эта информация уйдет обратно на острова, ее получат те, кто засел на вершине небоскреба «Саншайн» и те, кто заправляет иокагамским чайна-тауном. И они-то точно сумеют сделать правильные выводы из всей этой истории. А значит предательство Кори – это приговор Нирено-гуми, полный и окончательный. Теперь оставалось лишь только молиться и взывать разом ко всем известным духам и богам. Когда грубые руки вновь прикасались к ее телу, она их уже почти не чувствовала, ей хотелось лишь одного, чтобы все закончилось как можно быстрее. Но этот крик она услышала очень отчетливо.
Когда Ёси выскочил обратно на зарешеченную площадку, его глазам открылась следующая картина. Первый палач Босса лежал возле тех самых деревянных ящиков, а его голова в этот момент очень смахивала на расколотый арбуз. Тяжелый крановый крюк, непонятно почему сорвавшийся вниз под визг разматывающегося троса, не удерживаемого больше блоком, ударил мясника триады точно в темя, разбив кости черепа в мелкое крошево. Двое других помощников старшего катались по полу, с остервенением разрывая друг друга ногтями и зубами, словно пара бешеных псов. Еще даже не успев осмыслить происходящее, Ёси и сам согнулся в жутком приступе боли, из-за того, что кто-то очень злонамеренно начал играть со звуковосприятием в его акустических имплантах. Прыжки в диапазоне от ультразвука до фактической границы «мертвых белых шумов», оказали на мозг Смотрящего не самое приятное воздействие. Иногда между дикой какофонией и визгливыми нотками, от которых, казалось, голова расколется на части, Ёси слышал собственные крики, но ни прекратить этот кошмар, ни разобраться в случившемся он просто не мог.
Оборвалось все также внезапно, как и началось. Лежа на полу и чувствуя кровь, текущую из прокушенного языка вперемежку с крошевом зубной эмали, Смотрящий ни о чем не думал. Он просто слушал тишину, необыкновенную мертвую тишину, что внезапно охватила его мягким покрывалом и уютно укутала в свой полог. А потом, приятный женский голос с легким приказным оттенком сказал:
- Встань.
Ёси выполнил команду не задумываясь, как сомнамбула он стал цепляться за решетку перил, пока, наконец, не поднялся в полный рост, уставившись безучастным взглядом куда-то вниз, где на сером бетоне свивались в причудливый рисунок бегущие ручейки крови.
- Спустись вниз.
Пошатываясь, Смотрящий зашагал в сторону лесенки и вскоре уже оказался на основном уровне бывшего склада.
- Иди к ней и освободи.
И снова команда была выполнена беспрекословно. Когда последний железный браслет был расстегнут, странный голос отдал следующий приказ.
- Принеси ее одежду и проводи к выходу.
Это было странное ощущение, весь мир закрылся непонятной глянцевой пеленой, как будто на глазах у Ёси вдруг оказалась тонкая бензиновая пленка. Реальность была мертва, а может это он был мертв для нее? Полная абсолютная чернота скрывала в себе все. Все, кроме звучавшего из нее голоса.
В помещении «для охраны» Смотрящий мельком заметил своего «ледоруба». Хакер лежал уткнувшись лицом в клавиатуру, его руки безвольно и как-то механически скребли деревянную столешницу, а сама комната периодически оглашалась низким визгливым воем под аккомпанемент мигающего на экране компьютера сообщения об успешной отправке последнего файла.
Постепенно осознание и нереальность происходящего начали, как ни странно, возвращать Ёси к нормальному восприятию окружающего. Именно тогда, уже шагая обратно с одеждой якудза, он попробовал сделать то, что про себя именовал впоследствии не иначе, как попыткой взбунтоваться.
А если я не соглашусь?
Вслух этого вопроса не нужно было произносить, хватило и обычной модемной платы импланта.
- Я убью тебя.
А если я все сделаю?
- Будешь жить.
Обманываешь?
- В отличие от вас, мне это не нужно.
Я не в том положении, чтобы со мной требовалось еще и хитрить?
- Догадливый мальчик. Но если не поторопишься, будешь мертвым и бледным мальчиком.
Он помог якудза одеться и вывел ее наружу, в переулок за многоярусным складским зданием, где их уже ждала машина. Пригнавший ее водитель, еще один человек Ёси, сидел у стены и с каким-то отрешенным видом разглядывал собственные ногти, точнее пальцы на которых должны были бы быть ногти. Вместо них были лишь кровоточащие ранки, красные разводы на губах и щеках водителя прекрасно свидетельствовали о том, куда же именно подевались пропавшие ногти. Невольно Ёси усмехнулся этой черной шутке, у парня была дурная вредная привычка, но теперь она вряд ли вернется. Ему просто нечего будет уже грызть в моменты скуки.
Молча он указал женщине на машину, но она не пошла. Обернувшись Кори посмотрела в его глаза, словно пытаясь разглядеть что-то за ними.
- Почему? – вопрос был задан на японском.
Ёси вздрогнул, в какой-то момент ему показалось, что его вдруг просто задвинули в глубину собственного сознания, а его тело, словно карнавальный костюм, натянул кто-то другой.
- Ты звала, а я оказалась рядом.
Это сказал его голос, его губы и его распухший язык. Но не он сам. Пропал и привычный северный акцент айну, сменившись чистой «учебной» речью.
- Ты услышала?
- Да. Тебе повезло, я просто была рядом. Я собирала информацию, а в сети этих людей ее очень много. Я услышала. Я уже знаю, что в вашем мире много насилия. И насилие для многих из вас – норма. Но то, что делали с тобой, мне показалось слишком… неправильным. И я решила вмешаться. Мне было интересно. Смогу ли я это сделать.
- Спасибо.
- Уезжай. Мне пора идти, и больше я уже не стану тебе помогать. Уезжай.
Авто взвизгнуло колесами, растворяясь в лабиринте подъездных путей. Ёси продолжал стоять, чуть склонившись на бок с безвольно обвисшими руками и пустыми глазами, словно марионетка, подвешенная на стене в гримерной кукловода.
И что теперь?
- Хочешь жить или умереть?
Жить.
- Тогда живи.
Все исчезло разом, и ощущение чужого присутствие, и пелена в Реальности, и «пленка» на глазах. Не вернулось лишь одно – чувство того, что ты по-прежнему остаешься самими собой, а не просто становишься чьей-то выкинутой на помойку шкурой. Опустившись на колени, Ёси закрыл лицо руками и зарыдал, искренне и навзрыд. Он рыдал так, как никогда не плакал даже в детстве. Другие слезы лились из его глаз, когда острый нож якудза рассек хрящ носовой перегородки, и когда отец на смертном одре простил за все своего блудного сына. Казалось, эти слезы могут литься бесконечно, а ночное небо Сянгана с первыми огоньками звезд, безучастно взирало на еще одну ничтожную букашку, копошащуюся где-то та далеко внизу.

Сан-Франциско, США
8 июня, понедельник, после полудня

- Zdravstvui, Zbignev.
- Не можешь без этих ерничаний, да? – приятель протянул Карену ладонь для рукопожатия, и тот ответил аналогичным жестом.
- Пшэпрашам, - извиняясь, Мейсман склонил голову, признавая, что на этот раз перегнул палку в привычном для старых друзей обмене подколками. – Прошэн сёнсьць.*
Поляк кивнул в знак того, что извинения приняты и занял место напротив Карена. За окном, расписанным разноцветными национальными узорами, тихо и лениво шумела Ломбард-стрит, утомленная недавним полуденным зноем. Обитатели Сан-Франциско с гордостью именовали эту улицу самой кривой улицей как минимум в Америке, а то и во всем мире. Но двое юристов, сидевших на втором этаже уютного китайского ресторанчика, могли бы авторитетно заверить этих заблудших, что Ломбард-стрит еще может побороться за звание самого геометрически выверенного городского маршрута, по сравнению с улицей Механизаторов в далеком советском городе Конотопе.
Когда официант в традиционной синей одежде принял заказ и удалился, Мейсман откинулся на спинку кожаного диванчика и раскурил сигарету.
- Ну, рассказывай, что ты, где ты… Мы ведь не виделись почти три года уже?
- Почти четыре, - уточнил Збигнев. – Пока все по-прежнему. Как ты знаешь, мы вместе с Исааком открыли небольшую контору в Чикаго, аналитические прогнозы, расчеты экономической эффективности. Клиенты в основном из предприятий средней руки, но после десятого года, когда мы спасли капиталы большей части своих постоянных партнеров, к нам уже стали обращаться фирмы посолиднее. Платят, конечно, центы по сравнению с тем, что давали на прежней службе, но на жизнь хватает.
- Да уж, это тебе не юрист-консультант головного офиса ПВГБ, - хмыкнул Карен, стряхивая пепел в керамическую плошку в центре стола. – Но больше такой работы уже не будет. А ведь у тебя был тогда хороший карьерный рост, даже после скандала с АРУ.
- Я просто выполнял свои обязанности, и поэтому меня перевели наверх, а тех лодырей и взяточников разогнали. А тебе грех жаловаться по поводу службы в ПланБезе, мне помниться ты как самый хитрый свалил от нас ровно за год, до того как все посыпалось?
- Профессиональное чутье.
- Скорее национальное.
Мейсман рассмеялся и потушил окурок в пепельнице. Официант принес первую перемену блюд и быстро начал сервировать стол.
- Контора была обречена, Збигнев, не нужно было быть хорошим аналитиком, чтобы это понять.
- Просто эти шакалы разорвали ее, едва им представился такой шанс, - выражение лица поляка стало угрюмым. – До сих пор помню ту надменность, с которой этот узкоглазый гвардеец-полковник выступал с трибуны на заседании ООН. Потом еще этот француз от Интерпола, де Гросс из Женевы, и конечно же Калинин, - в глубине глаз Збигнева блеснула неприкрытая ненависть. – Никогда не забуду всего того, что нес тогда этот кэгэбэшный урод.
- Твоя ненависть к советским и КГБ, по-прежнему, цветет и пахнет, - покачал головой Мейсман. – За что ты их так не любишь, Союз сегодня куда более открытое и приятное во всех отношениях государство, чем тот же Китай.
- А это у меня тоже, национальное, - мрачно пошутил собеседник. – Еще с глубины веков, с того самого времени как русские развалили и разорили всю Речь Посполитую, а потом этот карлик Суворов вообще уничтожил Польшу как государство на двести с лишним лет.
Карен невольно усмехнулся про себя. Нелюбовь Збигнева к Союзу, КГБ и всему, что было связано с этой страной и этим народом, вошли в притчи и анекдоты, еще во время их совместной работы на будущего легендарного главу ПВГБ, а тогда еще просто начальника оперативного отдела, носившего псевдоним Ганн. Почему поляк на самом деле не любил первую коммунистическую империю, успешно пропагандировавшую сегодня путь рыночного социализма, не знал никто. Но зато общеизвестным фактом в главном управлении стал доклад Збигнева, в котором он чуть ли не призывал ПВГБ к необходимому и незамедлительному плану развала Союза. К счастью, после того скандала с советским космическим агентством в 2002 году и испытаний ядерного устройства, официально предпринятом исключительно руководством подотчетной СБС, никто наверху не счел нужным вчитываться в выкладки одного из ведущих аналитиков. У владельцев шикарных кабинетов итак хватало проблем в то время, правда они так и не успели понять, откуда на самом деле исходит главная опасность. А потом стало уже поздно, и у самой влиятельной организации на планете появился новый хозяин.
- Ты еще вспомни как в раннем палеолите кто-то из австралопитеков, предков нынешних белорусов, стукнул каменной дубиной по темени твоего основателя рода.
- Все шутишь, конечно, тебе ведь грех жаловаться, ты ведь у нас всегда был в самых лучших отношениях с русскими, - ядовито заметил поляк.
- Мне не за что их не любить, почти половина моих предков из числа русских евреев, и это русские сломали хребет нацисткой Германии, разорившей кстати и Польшу. Два моих деда остались на Прохоровском поле, а дядя заживо сгнил в бараках Освенцима. Если бы не русские, в конце концов, то та же участь ожидала бы моих отца и мать. Ты ведь знаешь, их спасла от топок крематория только советская группа парашютистов, выброшенная на концлагерь, когда американская танковая колона вместо того, чтобы освободить заключенных, повернула в сторону Эльбы, чтобы побыстрее выйти на берлинский автобан и первыми оказаться в немецкой столице.
- Это все уже давно стало достоянием истории.
- Равно как и Суворов с разделом Польши.
Некоторое время они молча смотрели в окно, затем Карен, не выдержав первым, спросил:
- Почему мы всегда говорим об этом когда, встречаемся?
- Потому что это единственная тема, по которой наши взгляды никогда не сходятся, - усмехнулся Збигнев.- Ладно, проехали. Расскажи лучше как у тебя дела, все еще путаешься с уголовниками и наркобаронами западного побережья?
- Вина ни одного из моих клиентов так и не была доказана, - улыбнулся в ответ Мейсман. – Так что никто из них преступником не является. Официально.
- Ну конечно, - расхохотался приятель.

Иокогама, Минамото-Мираи-21, Landmark Tower
9 июня, вторник, ближе к вечеру

Череда черных джипов, остановившихся у главного входа в небоскреб, напоминала с этой высоты длинного угловатого червяка, вокруг которого начинали суетиться крошечные муравьи – человеческие фигурки. Окузава Хонзо, оябун Темного Сада, невольно протянул руку к гладкой поверхности стекла и попытался сжать червяка, раздавив его раз и навсегда. Но сделать это так просто было нельзя, прибывшая из чайна-тауна делегация от триады, явилась как парламентеры. Похоже, им было, что предложить иокагамским якудза, иначе с чего бы вдруг они вообще решились организовать встречу на кануне почти начавшейся войны.
- Что там с нашими парнями? – не оборачиваясь, спросил оябун у стоящего возле стола вакагасира.
Кара лениво пошевелил плечом, словно разминая затекшую мышцу, и все также неторопливо ответил:
- СОБ предъявила обвинение в убийстве Хасимото, остальным «угрозу оружием», «создание организованного преступного сообщества» и дальше по списку. Но ребята знают, что следует держать язык за зубами, так что все ограничиться лишь этим, против нас у них ничего не будет. Да, еще я узнал насчет Нирено-гуми, это не подстава, но не без их участия. За несколько часов до аэропорта они устроили перестрелку с этими гайдзинами, вплоть до применения ручных пулеметов.
- И не убили? – Окузава заломил вверх левую бровь.
- Что говорит не в пользу боеспособности людей Шина.
Оябун вздохнул и снова провел пальцами по прозрачной поверхности.
- Может просто перебить их всех?
- Китайцев?
- Да.
- Вряд ли получиться, они уже взяли под контроль все нижние этажи.
Глаза Окузава непроизвольно расширились от удивления, и, обернувшись, оябун вдруг увидел темное дуло пистолета, направленное ему в лоб. Охранники тоже вытащили оружие, но направили его не на вакагасира, а на своего шефа.
- Урагиримоно*, - ошарашено пробормотал Ханзо, вспоминая о том, кто именно занимался подготовкой этих переговоров. – У тебя, похоже, и вправду нет души.
Кара криво усмехнулся.
- В нашем деле это лишнее, к тому же моя жизнь и жизни моих людей стоят этого небольшого позорного пятнышка. Якудза все равно приходит конец, так что надо переходить на сторону победителя, пока не поздно.
В холле за дверьми кабинета что-то громыхнуло, послышался треск и стрельба. Похоже, Кара все же не сумел найти подход абсолютно ко всем, Хамина и Россю неразлучные телохранители Окузава не собирались сдаваться без боя.
- Это все равно ненадолго, - хмыкнул бывший вакагасира и обернулся к охранникам. – Заприте дверь.
В эту самую секунду оябун исчезающего клана сделал шаг вперед, и каленое трехгранное лезвие метательного ножа расчертило спертый воздух кабинета. Клинок вошел Кара прямо в один из его бесцветных глаз. Под грохот выстрелов, Окузава нырнул под стол. Дерево этого предмета интерьера неспроста было обшито стальными пластинами изнутри, Окузава не был параноиком, но всегда помнил о том, что порой такие маленькие меры предосторожности могут спасти ему жизнь. Укороченный АКа, закрепленный в специальных скобах под столешницей, удобно лег в руку. А спустя полминуты все уже было кончено. Поднявшись в полный рост, оябун присмотрелся к лежащим на полу телам, но опасности с их стороны уже не могло исходить. Куда большие опасения вызывала тишина, воцарившаяся за дверью.
Китайцы ворвались целым скопом, но, похоже, ожидали встретить здесь что угодно, но только не организованное сопротивление. Первая очередь срезала сразу троих, трупы рухнули вповалку друг на друга, перегораживая порог, и еще два боевика, замешкавшиеся в дверном проеме получили свою порцию свинца с металлическим наполнением. Раздалась ответная пальба, коридор за дверью заволокло пороховым дымом, кто-то из нападавших швырнул в кабинет светошумовую гранату.
Когда оконное стекло с неимоверным звоном разлетелось на тысячи мелких осколков, весь мир в глазах оябуна превратился лишь в розовое закатное небо и белые перистые облака, расстилающиеся на нем. Удара о землю глава Темного Сада Иокогамы уже не почувствовал, Окузава умер еще в полете, ставшем для него последним в этой жизни удовольствием.

*Извини… Прошу присаживайся. (польск.)
*Предатель. (яп.)

Международный аэропорт "Кансай"
5 марта 2015 года

К Айсхеду, единственному, кого не тронули оперативники, подошел человек в деловом костюме и представился:
- Инспектор Тоэдзира, Служба Общественной Безопасности Японии. Detective Айсхед, полагаю?
Американец хмуро кивнул.
- Где вы были раньше, черт вас побери? До стрельбы?
- Здесь, - холодно ответил японец, доставая карманный диктофон. - Мы не могли их тронуть до того, как они совершили бы что-то противоправное. Мне очень жаль, что пострадал ваш коллега. Но, прежде всего, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, перед тем как вы улетите. Если кончено вы не против, и не передумали улетать.
- Не дурачьте меня. Если они раньше не совершали ничего противоправного, с какой стати вы здесь ошиваетесь? – Американец демонстративно посмотрел на билет. – У вас есть двадцать минут.
Волнение о напарнике он старательно запихивал как можно дальше. Сейчас помочь могут только медики, он только помешает им. Но кто их знает, медиков в этой чертовой стране. Может, они здесь так же эффективны, как эта самая служба общественной безопасности. Тогда... Айсхед прикрыл глаза, борясь с резкой болью и зная, что спасти Вуйко уже вряд ли удастся, независимо от квалификации специалистов.
- Задавайте ваши вопросы.

(& Grey)

- Почему эти люди остановили вас? Что вам известно о происшествии в Каназаве? Почему вы покинули полицейский участок, не дождавшись появления наших сотрудников? - Тоэдзира вопрос о дальнейшей участи Вуйко, похоже, волновал еще меньше.
Айсхед посмотрел на него с усталым презрением.
- Эти люди хотели знать, где деньги, которых я в глаза не видел. - Чистая правда. - Мне неизвестно, что такое Каназава. - Тоже чистейшая правда. - Если бы в полиции учили английский, я понял бы, что они мне говорят. Меня никто не задерживал, а ваши сотрудники не предупредили о своем визите и даже не прислали приглашения на этот банкет. Еще вопросы?
Короткий взгляд из-под бровей, брошенный агентом СОБ, словно говорил "От американца я другого и не ожидал", тем не менее, голос сохранил прежнюю холодную учтивость.
- Вы имеете диплом полицейской академии образца США?
- Неужели вы не сумели выяснить это самостоятельно? - съязвил Айсхед. - Да.
- Я направлю вашему начальству требование пересмотреть оправданность выдачи этого документа. Ведь судя по вашему заявлению, вы не изучали "Порядок действия сотрудников правоохранительных органов, оказавшимся замешанными в преступление на чужой федеральной территории", - это выглядело почти как ехидная шпилька, если бы не бесстрастное лицо инспектора. - Вы обязаны были связаться с местной федеральной службы или дождаться появления ее представителей в участке, куда вас доставили. Вы этого не сделали, и эта ошибка привела к сегодняшним событиям.

(& Далара)

На лице Айсхеда было написано все, что он думает об инспекторе и его подходе к официальной беседе.
- Я турист, находящийся в чужой стране. Я в отпуске и официально не при исполнении. И я не обязан знать какие бы то ни было службы, кроме полиции, в которые мне следует обратиться в случае нападения на меня. В США полиция сама обращается ко всем дополнительным организациям, если в том возникает необходимость. Если у вас не так, я бы посоветовал усовершенствовать систему отношений между службами в вашей стране. И рекомендовать на пересмотр профпригодности вы должны сотрудников полицейского участка, которые беседовали со мной. Впрочем, если вы так желаете, можете направить жалобу моему начальству.
- Именно так я и поступлю, - холоднокровно согласился Тоэдзира. - В отношении сотрудников полицейского участка уже заведено соответствующее расследование, так что можете не беспокоиться на этот счет.
В этот момент к беседующим подошел один из медиков, занимавшихся Вуйко, сначала он посмотрел на японца, отрицательно покачал головой, и повернулся к Айсхеду.
- Нам очень жаль, центральная нервная система вашего друга практически разрушена. Итог был неотвратим.
Слова прозвучали как приговор, и доктор не был в этом виноват, он уже все равно не успел бы ничего сделать. Американец с неожиданным бессилием всплеснул руками и прикрыл глаза. Мотнул головой.
- Goddamn, holy shit...*

(по второму кругу)

-----------
*чистосердечное ругательство

Тоэдзира удостоился презрительного взгляда.
- Это ваша вина. Пусть лежит на вашей совести, если она у вас есть. Ваши вопросы пришлите официальным запросом. А с вашим гонором идите ко всем чертям.
Айсхед подхватил обе сумки, свою и ту, что принадлежала Вуйко. В душе, как круги по воде, расходилось холодное онемение. Бросил медику:
- Позаботьтесь об отправке тела. Все расходы будут оплачены.
Глядя вслед уходящему американцу, Тоэдзира невольно поморщился. Он мог понять чувства полицейского, но на его взгляд, тот был все-таки слишком импульсивен в выражении своих чувств. И это раздражало. А может, это раздражало осознание того, что в чем-то Айсхед все-таки прав?
- Обеспечьте ему беспрепятственный вылет, - сказал инспектор подошедшему сотруднику СОБ. - И с телом тоже, чтобы все было в порядке.

(мы же)

Реальность

Черно-белая круглая площадь в окружении пятиэтажных домов. Дальше пустота. Ажурные черные ветки деревьев, чугунные ограды, редкие серые листья и белесое небо. Все те же лужи под ногами переливаются бесконечными потоками воды. Нет дождя, но чувствуется, что он недалеко, вот-вот пойдет – тонкий, затяжной и унылый. Забытый зонтик сложен и аккуратно прислонен к ограде. Мертвая тишина затаила дыхание.
Шаги отдаются тихим постукиванием; где-то в районе виска мигает надпись «Звуковое оформление не выбрано». Эха нет. Брызг тоже. Аватар – типичный персонаж мужского пола из среднего аниме – останавливается около навеса под матовой стеклянной крышей и ждет. Большие часы в черном металлическом ободе неторопливо отсчитывают минуты.
В площади нет ничего японского, и странно, что программист закрытой и тщательно заархивированной программы выбрал именно такое оформление. Но удовлетворить любопытство некому, остается гадать. Создатель программы, господин Мифуне, не похож на человека, склонного к подобным штукам. По крайней мере, если судить по профайлу и работам, больше судить не по чему. Кто-то из друзей? Вряд ли. Не то место, не тот человек. Случайность? Тем более нет...

(Далара desu, boku wa tonari desu)

Порыв ветра сдул большой лист с крыши, и тот поплыл лодочкой по асфальту. Явился званый гость. Сложил металлические крылья.
- Здравствуй снова, - аватар в длинном плаще шагнул ему навстречу. – Зря ты забросил виллу.
Mecha-демон шевельнул могучим плечом: с досадой или равнодушно, понимай, как знаешь. Черные матовые доспехи украшала вязь новых трещин, отчего они казались не ветхими и хрупкими – только древними. Острия перьев скрежетнули, прочертили на асфальте глубокие борозды.
- С чего начнем?
Голос шел ниоткуда и со всех сторон одновременно, лицо демона закрывала маска, никаких узнаваемых черт, даже глаз не видно в прорезях. Нарисованное лицо «никакого» аватара исказилось в улыбке, похожей на опрокинутую скобку.
- С начала.
Сегодня не было ступеней вниз. Сразу под матовой крышей высилась кирпичная стена с ядовито-яркой надписью «добро пожаловать». Взмах полы серого плаща, и надпись густыми каплями стекла на пол, вместо нее, врезанный в каменную кладку, проступил иероглиф «臨».
- Вот наш противник. Как всегда... раньше... с разных сторон?

(futari desu yo)

Когда-то

На разговор потянуло, когда отключили свет. Хацуби - имя он принял без возражений и споров; ему было все равно, как тут его будут звать, - уже знал, что сначала лучше дождаться, когда пройдет охранник, что совершает первый обход. Второго и третьего может и не состояться, но на первом попадаться не стоит.
- Кансен...
Тоже - не ответит с первого раза.
- Кансен! - чуть громче окликнул новичок.
- Conect, - лаконично послышалось сверху.
- Те двое... - воспоминание не добавило приятных ощущений; разговаривать еще было больно. - Зачем они здесь?
Он не стал уточнять, о ком речь.
- Чтобы убивать... Тех, кто не должен выйти... Бывшие чистильщики "Осаки", но они не дураки, их сроки самые настоящие. Корпорация подставила своих исполнителей, когда они перестали быть нужны. Выбросили как шлак после переработки, - послышался короткий смешок. - Но правительство предложило им сделку, а может и не правительство, а кто-то, кто имеет большие связи наверху. За десять последних лет в Хиросиме умерло шестнадцать заключенных, только трое естественной смертью. Не связывайся с ними больше, хоть Теккин и оградил тебя от их излишнего внимания, но даже он не всесилен.
- Постараюсь.

(& Bishop-san)

Хацуби не был уверен, что выполнит обещание. Не по своей воле. Если той парочке что-то понадобится от него - новой встречи не миновать.
- Жаль, что их отсюда не выпустят, - негромко произнес он в темноту. - Хотя... то, что нельзя взломать изнутри, вскрывается снаружи. Я подожду.
- Думаешь, что сумел бы справится с ними там? - слово "там" было произнесено очень многозначительно. - А что ты знаешь о профессоре Хиджиката?
- Нобелевская премия семьдесят первого года по программированию за создание "скользящего" компьютера. Старье.
Но пренебрежения в голосе не было, лишь констатация факта. И даже легкое уважение. Тут Хацуби подумал, что не ответил на первый вопрос и кивнул, даже зная, что собеседник не видит.
Но пренебрежения в голосе не было, лишь констатация факта. И даже легкое уважение. Тут Хацуби подумал, что не ответил на первый вопрос и кивнул, даже зная, что собеседник не видит.
- Да, справлюсь. Может быть, не с обоими сразу. Может быть, и с обоими.
Сверху раздался еще один смешок.
- А работал на таком "старье", хоть раз?
- Не успел, - с сожалением признался новичок. - В университете в группу к Ишигуре записывают только с третьего курса.
- И дают поклацать по три минуты, знакомая история, - сверху свесилась рука Кансена. - Так вот, это может только слух, но говорят что до работы на "Осаку" эти двое были в технической группе у Хиджиката, и что стало с их мозгом после всех этих тестов на HKU можно себе представить...
Голос оборвал фразу, потому что со стороны решетки послышались гремящие шаги охранника.
- Тем больше причин от них избавиться, - произнес новичок, когда все опять стало тихо.
Он усмехнулся в темноте.
- Кажется, я все-таки выиграю один спор...
- Решать тебе, но лучше послушай совета, - сказал после долгой паузы Кансен. - Не трогай их. Они могут сделать жизнь человека адом и, не выходя из этих стен, а сами они чувствуют себя здесь лучше, чем в любой крепости с надежной охраной и виртуальной защитой. Эти двое нашли свое место в мире...
- То есть - не трогай дерьма, чтобы не захлебнуться в нем. Не проще спустить воду?
Новичок помолчал еще немного.
- Спасибо.
- Может и проще, но тут главное самому не стать той спускаемой водой, ведь тогда вы все равно окажетесь в одном месте и в одном виде... Ладно спать давай, а то завтра погонят на общественно-полезные работы, - буркнул сверху Кансен, которого похоже не слишком радовали разговоры на философские темы.

(Grey sama mo)

Киото, Нижний город
Годжо-дзака

В старом доме ничего не изменилось, пахло циновками из травы и тростника, чаем, пылью и пустотой. В полутьме крохотной прихожей царило инвалидное кресло, занимая почти все пространство. Чтобы разуться, пришлось протиснуться вдоль стены бочком. Слуга проводил девушку на второй этаж, где на верхней ступеньке лестницы несла караул небольшая электронная игрушка. Ступени уютно скрипели - старый дом походил чем-то на пожилого человека, порядком уже безразличного к суете вокруг и мало в ком нуждающегося, но именно потому - не одинокого. Ровное, непривычно-спокойное и все же живое, жилое дыхание. Переступив через полированный корпус зверя, девушка оглянулась назад. Слуга ободряюще кивнул ей, собачка с жужжанием повернула голову, словно принюхивалась к гостье.
За тонкой фусума - плотная бумага с полустертым временем рисунком не была преградой для звуков - работал компьютер.
- Меня известили о встрече, - обратилась к перегородке Кити.
Ей не ответили, хотя в комнате кто-то был - слышался легкий шорох движения. Перегородка застревала, отодвигалась с трудом; должно быть разбухла от сырости во время недавних ливней. Девушка обогнула старинную ширму, что разделяла комнату, и опустилась на пол рядом с хозяином дома, сложив по-турецки ноги. Рыжий клетчатый плед и домашняя юката смотрелись забавным контрастом, Фудзита сидел, опираясь на стену, с закрытыми глазами. Темные очки лежали на клавиатуре "лаптопа".

(и Биш)

Девушка молча рассматривала лицо своего нанимателя. Черты были почти неяпонскими, и резкие, правильные тени отдавались смутным дежавю в памяти. Зачем она сюда приехала? Простые мысли, простые цели перемешивались с плотным потоком снов и сказок, что сыпались с каждой крыши, и сейчас Кити уже сама не смогла бы отделить одно от другого. Серьезные люди находили ее, но встречи были несерьезными до смешного, а случайные знакомцы и большие дети грозили настоящими переворотами.
В комнате было тихо, если не считать стрекота невидимого сверчка, почти неслышного гудения электроники, дыхания, но все равно она была словно полна музыки. По крайней мере, инвалид ее слышал.
Наконец, он приоткрыл глаза – как очнулся от беспокойного сна. Попытался улыбнуться, протянул руку к очкам, только не дотянулся. Дотянулась Кити - полимерная игрушка легла в ладонь хозяина дома.
- Ты веришь, что в смертный час можно увидеть путь к избавлению? – инвалид водрузил очки на нос, и теперь сложно было понять, шутит он или нет.
Голос почти веселый, но вид при этом такой, будто таскал мешки с песком на стройке. На экране мини-компьютера вращалось трехмерное изображение - 臨.
- Нет. Но, возможно, наоборот, - на губах гостьи появилась улыбка.
- Это как?
- Чтобы увидеть путь к избавлению, иногда приходится умереть.
- Тоже верно.

---------
*rin (nozomu) - обратиться к чему-то лицом, встретить, столкнуться. Название первой печати.

(+Кыська)

В комнату заглянула электронная собачка, приподняла уши. На темной панели, что удивительно напоминала очки хозяина, синими огоньками нарисовался вопросительный знак. Девушка протянула ей руку. Игрушка сделала шаг, затем еще один. Попятилась, но затем осмелела и подошла знакомиться. Кити почесала за синтетическим ухом.
- Мне пришло сообщение о встрече.
Фудзита кивнул, но продолжал молчать до тех пор, пока на лестнице не раздались неторопливые шаги. Камо внес доску-гобан и две чаши с белыми и черными камнями, поставил на пол у футона и ушел.
- Играешь?
- Возможно. Не знаю правил.
- Они очень простые, - не сдавался Фудзита. - Играют двое, по очереди делая ходы. Первыми играют черные. Нельзя совершать самоубийство. Можно не ходить, хотя пас посчитают за ход.
Он поставил на доску четыре камня - два белых и два черных.
- Пока остается шанс на победу, сдаваться нельзя, но нельзя и затягивать безнадежную партию, трепетно ожидая ошибки противника.
На экране "лаптопа" иероглиф сменился фотографией полицейского куратора Акинобу.
- Я не хочу ждать, - улыбнулся Фудзита. - Надо вынудить его ошибиться.
- Я попробую, - Кити задумчиво подняла камешек, потом бросила на монитор еще один взгляд. - С чем начинаю?

Оставленный всего пару часов назад разговор походил на кусочек разорванного письма. Казалось, не сказали и половины нужного. Кити спустилась к реке и присела на корточки у бледно-зеленого края. Улыбнулась, вспомнив о полицейском. Могущественных людей было легко отличить от неудачников: последние много говорили, угрожали, и всеми силами пытались преувеличить собственную значительность. Те, с кем следовало бы быть осторожным, всегда держались тихо и просто. Акинобу можно было почти не принимать в расчет... Но вот, наученные жизненными неурядицами, тонули такие люди очень плохо. И зачастую тянули следом того, кому не посчастливилось нанести последний удар.
Коляска Фудзиты скрипнула едва ли в полудюжине метров и девушка поднялась на ноги.
Сейчас инвалид был один, без вечного неусыпного присмотра. Оставалось лишь гадать, как ему удалось отвязаться от бдительного слуги.
- Твоя ставка за убийство? - Фудзита щелчком выбил из темно-синей пачки толстую сигарету без фильтра.
Назвала сумму - больше чем на самом деле рассчитывала, просто для пробы.
- А если не жадничать?
В стеклах затемненных очков отразился огонек зажигалки.
- Тогда меньше.
Еще немного времени прошло в обоюдном молчании, любовании вялыми зеленоватыми волнами Камо. Наверху - сначала через мост, потом вдоль набережной к перекрестку, остановившись, чтобы переждать смену сигнала, - протекла под мерные удары барабана процессия монахов.
- Тебе важна причина?
- Возможно.
- Он обязался молчать о том, что произошло. О том, в чем сам участвовал и за что получил деньги. Недавно обещание было нарушено, - инвалид неторопливо затягивался сигаретой в промежутках между фразами. - Он проговорился нашему общему знакомому.
Он написал в воздухе сигаретой иероглифы "яркий" и "протяженность".
- Так, - на полных губах австралийки показалась улыбка. - Имя?
- Гонкуро. Нисуги Гонкуро.
- Я возьмусь за это, - звенящий холодок, пробежавший по телу и даже по голосу: первая тяжелая задача.
- Хорошо, - кивнул инвалид, словно они договорились сходить выпить кофе. - Помощь нужна?
- Я обращусь.
- Аванс не попросишь? - впервые его губы тронула тень улыбки.
- Нет, - качнула головой Кити.
- Хорошо, - повторил Фудзита.
Он смотрел на противоположный берег, едва видные в дымке вершины хребта Арашияма, улыбался. Тэсуджи.

-------------
*яркий – aki, протяженность – nobu (японск.).

(c Китти)

6 июня, суббота
Киото, башня "Колдун"

Несмотря на давнее повсеместное использование пластиковых наручников, монгол по какой-то своей причине предпочитал классический вариант. Икедзуми-дочь аккуратно, стараясь не причинять лишней боли, пережала запястье подозреваемому и вынула из его руки пистолет. Свое оружие пришлось сунуть в кобуру, хотя Хи-тян очень не хотелось это делать. Одновременно она вспоминала, нет ли какого-то точного протокола о порядке задержания, но то ли она ту лекцию прогуляла, то ли они еще не дошли до этого раздела. Поэтому на всякий случай (если не поможет, то уж точно не повредит!) процитировала, как помнила все, что говорили американские копы в американских же боевиках. Выходило у них глуповато, зато весело.
- А за оскорбление офицеров полиции при исполнении ими служебных обязанностей, - завершила Хи-тян тираду, защелкивая «браслеты», - вы имеете право получить от них по морде.
Она посмотрела на напарника.
- А врача ему не надо вызвать?
- Если каждому подозреваемому, задержанному с помощью шоковой гранаты, мы будем вызывать врачей, то скоро те откажутся лечить нас самих, - пока Хи-тян читала Чо лекцию "о правах", Джучи успел сходить обратно в коридор, и убедившись, что там все в порядке, вернулся в лабораторию. - Ну, что Харада, сразу ответишь на наши вопросы, или везти тебя в участок?
- Вези, - катаги сплюнул кровью, продолжавшейся сочиться из прокушенного языка. - Сам знаешь, сколько ты сможешь меня там продержать. В прошлый раз был почти рекорд - два с половиной часа.
- К сожалению, он прав, до того как мы не узнаем все, что на нужно, вести в управление его нельзя, - монгол посмотрел на напарницу. - Предложения?
- В округе масса пустых домов, - тут же отозвалась Хи-тян.

(& SonGoku)

Придерживая арестанта коленом, она переплетала растрепавшуюся в пылу задержания косичку и с интересом озиралась по сторонам. Шоковая граната наделал разрушений меньше, чем успел сам Чо, но в помещении царил потрясающий кавардак.
- Можем пойти туда, можем окопаться здесь и пытать его с применением особо жестоких методов. Еще можно созвать наш курс для практических занятий. А если придумаем, как ему ин-кри-ми-ни-ровать преступление против Корпорации, я позвоню отцу.
На всякий случай Икедзуми-дочь не стала озвучивать слова, которые услышит в ответ от главы СБК. Чтобы не портить эффекта.
- Ну как, Чо, что выбираешь? - если бы не отсутствующее выражение глаз, то можно было бы поверить, что Джучи действительно ерничает.
- Да катись ты со своими предложениями к себе на родину кобыл доить, - донеслось снизу из-под Хи-тян. Затем, видимо, немного подумав и оценив свои перспективы, Харада добавил. - Что вам нужно-то от меня, конкретное или так?
- Да вот решили, что неплохо бы проведать, как тут идут дела, - фыркнула Хи-тян. - Кибстим-убийца. Мне раскрыть тему или сам обо всем догадался?
Черный волк в Реальности нахлобучил на самые уши цветастую кепочку, вооружился лупой и теперь бегал по искаженному после побоища отражению лаборатории, запоминая детали.
- Ладно, - просипел Чо. - Я дам конкретную информацию по ОДНОМУ делу, и вы меня отпустите. Если не устраивает, то можете тащить в участок.

(а вот опять мы с Греем)

- Вариант с отдельным домом и беседой отпадают, - аватар монгола крутанулся на месте, несколько серых теней уже нависших над волчонком вспыхнули призрачным пламенем. - Скоро тут будет половина "серых круток" Киото, и вывезти его нам дадут только в полицейский участок. Если конечно, успеем выйти из Башни.
Желание набрать зазубренный почти с пеленок номер становилось все сильнее, но Хи-тян пока еще успешно боролась с искушением. Хотя не знала, надолго ли ее хватит.
Ну? Спрашиваем про труп в парке или есть другие варианты?
Спрашиваем про труп и следы от коляски... И пусть попробует соврать, ответ я и так уже практически знаю.
Приятно иметь дело с умными людьми. Хи-тян кивнула и нажала коленом сильнее.
- Парк, - сказала она. - В нем труп диспетчера, которому не повезло передозировкой тяжелого кибстима. И все указывает на твое авторство. Я слушаю.
Она посмотрела на напарника и улыбнулась.
- Извини, Нукер. Мы слушаем.
- Обычный заказ, я сделал на днях несколько копий, которые разошлись распространителям, - начал было отвечать Чо, но Джучи сделал знак Хи-тян, и программер сипло захрипел от боли.
- Мотылек, мы ведь с тобой давно уже знакомы, зачем же ты пытаешься нас обмануть, - монгол покачал головой. - Ты ведь не делаешь "обычных" заказов.
- Ладно, - снова буркнул Харада сквозь зубы. - Был личный спецзаказ. Count D. Тебя устраивает?
- Практически, - согласился инспектор. - Поднимай его, попробуем теперь выйти.
- Ты сказал, что выпустишь?! - зашипел Чо.
- Выпущу, но когда буду уверен, что мы сумеем покинуть Башню. А с тобой путь наверх будет куда спокойнее, не так ли?
- А по-моему, он врет, - пробурчала Хи-тян, когда они втроем остановились перед выходом в коридор. – Зачем это вдруг Count решил поиграть с тяжелым кибстимом? Не понимаю...

(мы же)

Первым шел (вернее, очень неохотно, но вынужденно переставлял ноги, двигаясь в ту сторону, куда его направляла маленькая стажерка) Чо, следом Хи-тян, одной рукой удерживая арестанта за скованные запястья, а во второй зажав рукоять пистолета. Замыкал процессию Нукер. Тут же был поставлен вопрос: кто будет выглядывать в коридор? Хидоко и Джучи отказывались своими головами, хоть и признавали, что если их задержанному проделают дырку во лбу, арестант потеряет всякую ценность.
- Есть там хотя бы одна целая камера? – поинтересовалась Икедзуми-дочь.
- Благодаря тебе нет, - буркнул Харада.
- Тогда дежурный вариант, - вздохнул монгол.
Через минуту пятеро стрелков, засевших в коридоре и в случае стрельбы сумевших бы наверное перебить сами себя перекрестным огнем, услышали сиплый и недовольный голос Чо.
- Уберите стволы и пропустите нас! Я иду первым.
Катаги переглянулись, вряд ли кто-то хотел взять на себя смерть одного из лучших специалистов банды, а потому пистолеты действительно уставились в пол.
- Всем уйти на лифтовую площадку! - Харада, возникший в дверном проеме, поморщился от тычка в спину. - И пушки оставьте там, где сейчас стоите.
Подталкивая Чо перед собой, напарники, словно два юных хищника, только что дорвавшиеся до жирной добычи и совершенно не пылающие огнем желания поделиться ею с кем-то еще или бездарно упустить, настороженно вышли в коридор. В том, что Хи-тян пристрелит любого, кто сунется к ней, не оставалось сомнений, стоило лишь взглянуть на нее. Или в лучшем (или худшем, смотря с чьей стороны поглядеть?) пристрелит Хараду.

(кусачие волчата)

- Надеюсь, те, кому положено, помнят о кредите, - едва слышно пробормотала девчонка.
Джучи, как и в большинстве случаев, промолчал. До лифта они сумели добраться относительно спокойно. "Крутки", столпившиеся на площадке, сверлили их злыми взглядами, но активные действия не решались. Кабина лифта была пустой, закрывшись телом программера, монгол пропустил вперед напарницу, а затем и сам вошел внутрь, по-прежнему прикрываясь Харадой.
- Половина пути, - как-то равнодушно бросил Удей, когда створки с мелодичным звоном закрылись.
Хидоко кивнула.
- Сейчас начнется самое интересное, - пробормотала она, не мешая волчонку в Реальности охранять механизм подъемника от возможных посягательств.
В том, что они будут, стажер почти не сомневалась. Между сведенными бровями у нее выступила испарина; детская игра стремительно превращалась в очень и очень взрослую и, кажется, совсем не забаву. Хи-тян впервые пришло в голову, что она может не вернуться сегодня домой.
Когда лифт неожиданно вздрогнул, а над потолком кабины раздался визг подъемного механизма, работающего в холостую, Джучи невольно усмехнулся.
- Довольно прагматично, - и обернувшись к Хи-тян пояснил. - Они в ручную выпустили тормозные скобы. Нужно пробиться к блоку управления шахтой, чтобы разобраться с этим.
Аватар полицейского, укутанный в плащ, подал волчонку знак и принялся "карабкаться" на уровень выше. В кабине Удей чуть прикрыл глаза, концентрируясь на своем образе в Реальности. Пока никого другого поблизости в виртуальной сети не наблюдалось.
Хи-тян вновь оседлала арестанта. Если бы Чо вздумалось выпрямиться или взбрыкнуть норовистым жеребцом, не факт, что полицейская не укатилась бы в угол, поэтому Хидоко вцепилась в него изо всех сил.
- Начнутся шуточки, - предупредила она, - и я тебя прикончу.

(ррррь)

Странно, но дальше вес прошло более чем успешно. Удей сумел добраться до компьютера и, явив ему полицейский пропуск, перезапустил систему шахтового подъемника. Еще более неожиданным выглядел пустой холл, представший офицерам, когда двери лифта раздвинулись.
- Menia terzaut smutnie somnenia, - пробормотал Джучи на каком-то непонятном языке, после чего добавил уже по-японски. - У Shpaka - магнитофон, у посла - медальон.
Хи-тян ничего не поняла ни на родном, ни на каком другом языке, но решила уточнить, что имелось в виду позднее, раз сейчас ее интересовал совсем другой вопрос.
- Где снайпер? - мрачно спросила она и не дожидаясь ответа выдала предложение, что ну его, к они, Нижний город, может, поднимемся выше уровнем?
- Чтобы они потом отыгрались на моей машине? - такой расклад явно не устраивал Джучи. - Нет, что-то тут не так. Эти болваны никогда бы не додумались до такой идеи за столь короткий промежуток времени. Ладно, давай, Мотылек, веди нас к свободе с чистой совестью.
Харада выругался сквозь зубы, сплюнул кровью на пол лифта и бросил взгляд через плечо на Хи-тян.
- Слезть с меня не хочешь?
В обезлюдивший холл башни стажер вышла, как кошка на раскаленную крышу в самый полдень. Перед собой она подталкивала арестанта, хотя тот вроде бы не особенно и упирался, и очень жалела об отсутствии у homo sapiens периферического зрения. Пустота вокруг ей нравилась все меньше и меньше и...

(мы же)

- Если вы уже получили нужную информацию, то отдайте его нам, - из-за матовой колонны возле фонтана шагнул высокий крепкий парень в камуфляжных штанах и куртке. Левый рукав одеяния был завернут до локтя, что легко позволяло увидеть длинную оперенную стрелу, вытатуированную на коже.
- С каких пор ину-нины защищают "серых курток"? - ствол "мироку" в руке монгола уставился между глаз Хаски, инспектор сделал это не колеблясь ни секунды.
- Мы не защищаем, мы пришли выполнить приказ. Приказ рассчитаться за оскорбление школы.
Харада вздрогнул и попытался отойти назад, когда в него вдруг уперся взгляд из-под козырька пятнистой кепки.
- Ну все, - негромко произнесла Хи-тян.
И почему-то оказалась на перекрестии взглядов всех присутствующих.
- Теперь я действительно разозлилась.
Ину-нин отреагировал мгновенно.
- Хранитель Небесного Города подтвердил наше право на защиту чести! Хозяин Нижнего Города тоже не воспрещал нам подобного! Отдайте нам Чо, пока что, это просьба.
- Да клал я с прибором на всю вашу японскую классово-мистиковую борьбу, - вдруг резко и со злостью ответил Джучи. - Я занимаюсь исполнением закона, и если кто-то будет мне мешать, то будь он хоть сам Будда, Шива или Рюдзин, это не остановит меня от того, чтобы всадить ему пулю между глаз, если оный придурок полезет ко мне со своими дурацкими требованиями!!!

(уже злые волки...)

Для немногословного монгола это была целая речь. Которая, впрочем, возымела действие, во всяком случае, во взгляде Хаски явно читалось удивление и даже некоторый шок. Злость Хи-тян снизилась примерно на градус, и хотя стажер не перестала кипеть, то хотя бы вернула себе способность относительно разумно мыслить. К тому же, у нее имелись весомые доказательства, что вот конкретно в этом случае Удэй может дать лихую промашку, и еще более горячее нежелание терять первого в своей жизни напарника (сестра не считается). И опасалась девица вовсе не ину-нинов.
- А если мы еще не получили нужную нам информацию, что тогда?! - запальчиво спросила Хи-тян.
Вопрос девушки, кажется, вернул Хаски к действительности.
- Тогда, мы пока не смеем мешать работе ёрики, это воспрещено нам. Но мы будем надеяться, что вы дадите нам знать, когда мы сможем забрать его.
- Не о чем не договаривайтесь, - зашипел Харада. - На службе у тигра не бывает псов, только брехливые шакалы.
- А вот это уже не твое дело, - огрызнулась почему-то очень довольная Икедзуми-дочь и перевела мрачный взор на людской затор образовавшийся у дверей. - Расступитесь, мальчики.
Из башни последователи школы "Ину-омоно" выпустили их без всяких проблем. Никого из "серых курток" поблизости уже давно не наблюдалось, из охраны небоскреба, впрочем, тоже. Загрузив задержанного на узкое заднее сидение, напарники выехали с парковки, провожаемые многочисленными взглядами.
- Неплохо, особенно для второго дня на службе, - хмыкнул сосредоточенно ведущий машину монгол.
- Я даже боюсь представить, что будет дальше, - весело согласилась Хи-тян, перезарядив «берету» и взявшись за исследование ссадины на локте.
Затем она обнаружила разрез на куртке и сунула туда пальцы, чтобы проверить, насколько он широкий. Поместилось целых четыре.
- Извини...

(и чуть-чуть виноватые)

Нижний город, полицейское управление

На них оглядывались. Не из великой славы необычного посетителя, хотя кое-кому из здешних работников пришли в голову различные мысли – от «как, опять?» до «ну наконец-то!». Через «а ему-то что здесь понадобилось?». Обычно невольные гости данного учреждения – а так же и добровольцы – не ведут себя, будто дети в кондитерской лавке.
Их окружали соблазны, притягивающие разум и сердце предметы находились тут повсюду. Фудзита чувствовал себя в магазине игрушек. Одни мирно дремали захламленными базами данных, другие стрекотали потертыми клавишами начала века, светили экранами и подмигивали разноцветными индикаторами на панелях «хабов». Нашлось и что-то новенькое в матово-угольном корпусе, с плоским – чуть ли не в лист бумаги – монитором, с проецируемой клавиатурой и таким каналом Реальности, что захотелось немедленно им воспользоваться.
- Какое расточительство... – вздохнул инвалид.
Пожилой слуга походил на заботливого деда, который приглядывает за любимым внучком. Он мягко катил инвалидное кресло, неизвестным образом предугадывая, где снизить скорость, чтобы его подопечный мог как следует полюбоваться «игрушками». На последнюю он покосился с долей презрения.
- Это глупая машина, вакагими-сама такая не подходит.
- Считаешь? – Фудзита с неохотой поборол желание активировать имплант; пора было входить в роль, хотя сегодня он предпочел бы импровизацию.
- Как и тот маленький робот, которому нужно очень долго заряжаться, - гнул свою линию Камо.

(еще - Далара)