Префектура Ишикава, парк Эчидзен

- Всем стоять! – взревел вакасю, не особенно даже задумываясь, к кому он обращается.

На несколько коротких секунд жизнь замерла, если за темными окнами автобуса и происходило какое-то движение, оно оставалось незамеченным сторонним наблюдателем. Один раз изнутри вроде бы донеслись непонятный глухой удар и удивленное восклицание, но за шквалистым ветром и недовольным ворчанием моря у подножия утеса нельзя было сказать что-то определенное. Мокрое каменное лицо монахини-самоубийцы, взирающей на асфальтированную площадку, было суровым и отрешенным. Негромко урчал двигателем автобус, на полтона басовитее вторил ему черный автомобиль.
Потом в осажденной машине открылась задняя дверь.
- Эй! Вам эта сумка нужна? - крикнули из салона с невероятным акцентом. - Ну так получайте!
(«Держите», вполголоса проворчал Микихико, который за секунду до этого сдернул водителя с его законного места, словно нашкодившего собачонка. «Нужно говорить: держите».)
Раздавшийся после этого звук ужаснул бы любого автолюбителя, но во-первых оба братца Токоши, - а в особенности младший, - относили себя скорее к автопользователям и рассматривали любую машину как очень быстрое, стремительно изнашиваемое, а потому, как правило, одноразовое средство передвижения. А во-вторых, отсутствовала альтернатива. Автобус взял с места, как хороший, пусть и хромой на заднюю ногу скакун, попутно наподдав в развороте присоседившемуся рядом автомобилю.

(+Далара+Grey)

Не требовалось большой сообразительности, чтобы понять, что преследователям нужна сумка, так тщательно сохраняемая необычным попутчиком. Ну раз нужна, пусть забирают – вряд ли они сейчас будут разбираться, какую именно сумку в них кинули. А на кону жизни всех пассажиров автобуса, так что одному из них не грех расстаться с багажом. Айсхед открыл заднюю дверь и выкинул сумку, прицелившись в стрелка с левой стороны машины и выкрикнув тщательно составленную заранее фразу. В тот же самый миг водитель автобуса сменился, и машина дернулась, ускоряя ход. Американцу пришлось схватиться за поручень, чтобы не вывалиться вслед за сумкой.
Айсхед выглянул в узкую дверь и удовлетворенно заметил, что левого зеркала на джипе больше нет, и не высовывается человек с «береттой». И тут же мимо свистнула пуля, выпущенная вторым стрелком. Американец убрался внутрь салона.

Вакаси выстрелил несколько раз в сторону удирающего автобуса, впрочем не особо целясь. Раненый якудза пальнул из "глока" по неизвестному "благодетелю", но тоже вряд ли стремился добиться какого-то успеха. Почти сразу он побежал к валявшейся на земле сумке и стал торопливо расстегивать молнию. Через несколько мгновений побережье огласилось громким "Baka!!!", а потом вновь заревел мотор покалеченного джипа.

(те же трое)

Оторваться на мокром шоссе от преследователей Микихико не надеялся и не собирался. И потому автобус на первом же съезде повернул назад к приготовившемуся на ночной отдых городу, чей умиротворенный сонный покой минуты через три был нарушен ревом моторов. История, которая не входила в любимые школьные предметы братьев Токоши, но не прекратившая от этого обстоятельства существовать, повторялась на новом витке: три каменных изваяния проводили беглецов понимающими взглядами, Йошицунэ мрачно смотрел из-под низко надвинутой амигаса, зато напоминающий башню замка монах Бенкэй разве что не подмигнул. Хотя скорее всего, виной тому был шторм, раскачивающиеся фонари и бурное воображение Микихико.
Таранить ограду парка беглец не решился, зато не без удовольствия снес легкие ворота; если им повезет, то они окажутся почти в центре города, а старые толстые криптомерии и пинии помешают черному автомобилю зайти сбоку. При самом удачном раскладе погоня вообще испробует на крепость передок своего джипа, но о таком счастье Микихико не смел даже мечтать. Несмотря ни на что ему стало весело: из всех наземных транспортных средств он не пробовал на экстремальную скорость только детскую коляску и автобус. До сих пор.

Айсхед, довольный результатами сумкометания, перебрался в переднюю часть автобуса. Повторять опыт на другом багаже не хотелось – взгляды японцев, даже женской сборной, предвещали возможность вылета самого американца, причем без самолета. Ну и где их хваленое спокойствие?
В кабине резвился малолетний правонарушитель, и большое зеркало отражало дикую ухмылку на его губах. Как-то он слишком радуется, подумал Айсхед и выглянул в окно. Чувство, что это не к добру, не подвело. Черная стена деревьев, казалось, готова была наскочить на автобус. В такие моменты нет места лучше, чем рядом с водителем, хоть какая-то иллюзия контроля над ситуацией. Айсхед встал рядом с Микихико, схватившись за предусмотрительно сделанный в этом месте поручень. Вот здесь правильное место, и скорость чувствуется, и нет ощущения, будто сейчас въедешь в стену. На лице американца появилась улыбка.

Джип уверенно преследовал тяжеловесного беглеца, и хотя автомобиль чуть отстал на въезде в город, то в парке он уже вновь пристроился позади автобуса.
- А ведь хотели по-хорошему, - процедил сквозь зубы вакаси, высовываясь по пояс из салона и целясь из пистолета по целому заднему колесу.
К ревам моторов, нарушавшим покой обитателей древесных крон, добавились резкие хлопки выстрелов. На заднем сидении, раненый якудза уже набирал номер мобильного телефона. Быстро, что-то прокричав в микрофон, он придвинулся поближе к водителю.
- Гони их прямо, без вывертов, - сказал якудза товарищу. – Парни Кори-Кори уже рядом, попытаются перекрыть им путь на выходе из парка.

(и еще раз)

Двигатель автобуса яростно гудел, неся многотонную машину по дорожке парка. Единственным освещением оставались фары, да и их свет почти растворялся под пеленой дождя. Из сухого и теплого салона происходящее на улице казалось бесконечным фильмом, на который ты пришел в середине и никак не можешь взять в толк, что же хотел тебе показывают. Ощущение нахождения в кинотеатре только усиливалось от покачиваний и мелкой, почти неощутимой дрожи автобуса. А ведь у них нет одного колеса...
- Anata no chyakushou wa tomoshimasu ka?
Если в стране (и в мире) найдется идиот, который во время такой гонки заговорил бы с водителем, то он в этом автобусе сидел как раз на водительском кресле. Тяжелую машину заносило на скользких дорожках, но Микихико и не старался держать ее прямо.
Айсхед подзавис, расшифровывая сказанное. Чакушо?.. чикушо?.. Ах да, у них так называют импланты. Другое длинное слово, как ни старался, расшифровать не удалось.
- «Мой имплант» что?
- Tomoshimasu?.. проклятье! - второе относилось к выстрелам из джипа в той же степени, что и к лингвистичекому барьеру. - Включен?- Да, включен. – Американец скривил рот, мысленно ругая себя, что сам раньше не догадался воспользоваться этой портативной техникой. – Сейчас вызову полицию.
- Hashyutsujou nai! Не полицию! - Микихико увел автобус от лобового столкновения с корявым деревом и лихо свернул на пересекающую парк аллею. - Пожарная служба, понимаешь?
- Пожарную? По-твоему, они будут сбивать преследователей из шлангов? Не смеши. Здесь нужна полиция.
- Nai!
Аллея вывела их не туда, куда хотелось, но в такой ситуации не разбирают. Теперь дорога шла высоко над морем, с одной стороны - сосны, с другой - каменистый обрыв, внизу - прибой. Если повернуть голову, можно разглядеть, как волны перехлестывают через Бенкэй-но-сентакуива, изъеденную эрозией и ветром скалу.
Одной рукой, вторую было невозможно оторвать от поручня, дабы не испытать на себе твердость углов в салоне, Айсхед порылся в кармане, ища сигареты. Нащупал пачку, выудил одну сигарету, сунул в рот. Поискал зажигалку. Вспомнил, что клал ее в карман с другой стороны, не извернешься достать. Черт! Выплюнул сигарету.
Если парень так сильно не хочет в полицию, значит, там ему самое место. Хотя по лицу не скажешь. Но они все такие, бедные овечки только на вид.
- Ладно. Куда вызывать?
- Эчизен, Атака-но-секи... то есть уже не туда, а к противоположному выезду из парка!
Автобус опасно накренился, и Мики подумал, что одно из колес все-таки сорвалось с дороги, и сейчас они закувыркаются вниз с обрыва, но это всего лишь наконец-то сорвало остатки протектора.
- Вот теперь будет трясти, - с непонятным удовлетворением прокомментировал события сумасшедший по всем меркам водитель.
- Кто тебя только водить учил... – пробурчал Айсхед и уцепился за поручень и второй рукой. Ему всегда казалось, что на такой скорости можно ездить только на хороших машинах, желательно по хорошей же дороге. Никак не на автобусе с одним спущенным колесом. Пейзаж за окном почти размывался, вызывая головокружение и даже какую-то совершенно безумную эйфорию.
Впрочем, для передачи сообщения глаза пришлось закрыть. Если передавать короткие рабочие сообщения, не слишком отвлекаясь на этот процесс, Айсхед научился, то все остальное требовало концентрации. Особенно поиск нужных контактов в местной сети. Американец нашел почти одновременно и полицию, и пожарную службу, отправил сообщения в обе. Оставалось только надеяться, что там понимают по-английски, потому что написать по-японски способностей не хватило.
- Послал им сообщение, - сообщил Айсхед бедовому попутчику.
- Youshi! Пистолет где?
Отраженное в зеркале лицо японского американца стало жестким.
- У меня.
- Kurero!
Джип начал прижимать автобус к обрыву, преследователи метили по колесам. Микихико крутанул руль, в результате обе машины чуть было не искупались в бушующем море. Вода заливала лобовое стекло почти сплошным потоком, «дворники» не справлялись.

- K'so! K'so!! K'so!!! - ругался водитель-якудза, подпрыгивая на каждой выбоине.
- Равнее держи! - орал на него вакаси, которому все никак не удавалось пробить хоть какое-нибудь переднее колесо автобуса. Стрелять по окнам никто из якудза, конечно же, не собирался, кроме разве что по окнам кабины. Во-первых, они были сейчас на нейтральной территории, во-вторых они отнюдь не были "беспредельщиками", готовыми подобно американским гангстерам валить всех, кто попадется по дороге.
- Кори-Кори у выезда, ждет! - доложил раненый.
- Хорошо, - процедил сквозь зубы старший, выдергивая из "беретты" опустевшую обойму.

(трио в том же составе)

Пол ушел из-под ног Айсхеда, потом возник с неожиданной стороны, оставалось только цепляться за уже нагретый руками поручень. Из-за спины доносилось бормотание, кто-то из пассажиров взывал к ками или Будде, не разобрать. За окнами ни зги не видно, только два бесформенных пятна фар. Чертовская карусель.
- Оружие останется у меня, - сообщил американец водителю-экстремалу, в очередной раз перемещая вес тела, чтобы не улететь кубарем в сторону.
- Kaero!!! - рявкнул Микихико так, что даже водитель, который все это время, сбившись в компактный клубок, сидел на ступеньках, вздрогнул и умоляюще посмотрел на американца.
Дорожка неожиданно закончилась, перед автобусом стеной встал лес, и на этот раз вираж получился такой, что легко вписался бы в книгу рекордов. Автобус пропахал по траве, потеряв скорость, но и джипу пришлось не сладко. В качестве сувенира остались глубокие колеи и оторванный бампер. Микихико ждал встречи с канавой, но обошлось. Мимо промелькнул аккуратный домик с надписью катаканой "toere", видимо, чтобы иностранные гости ничего не напутали.
Вопль Микихико способен был заставить вздрогнуть кого угодно, от такого не задумываясь побежишь делать, что сказали. Но Айсхед давно привык к всяческим выкрикам, особенно когда задерживали очень буйных преступников, чего и как только они не орали. Еще и кулаками махали. Этому, правда, мешал руль.
- Каэро най! – рыкнул в ответ Айсхед, смутно подозревая, что сказал нечто не слишком правильное.
И тут сделала свой выход пожарная команда вперемежку с полицией. Завыли сирены, в глаза ударил свет мигалок.
- Soushi! - раздался за спиной американца требовательный женский голос. - Waki ni yotte kudasai.

(а! все те же)

Нашла время просить суши! Айсхед обернулся к женщине и оторопел, обнаружив маленькую хрупкую старушку, волочащую за собой громадную по сравнению с ней сумку. Ту самую сумку, которую принес сюда Микихико и за которой, видимо, гонялись те, на джипе. Женщина решительно оттеснила американца, и он посторонился, боясь пальцем ее коснуться, не дай бог рассыпется.
Бабуська, ничуть не задумываясь о последствиях, поднатужилась и втиснула сумку на колени горе-водителю. От уместного восклицания Микихико удержало отнюдь не воспитание, а обещание, данное отцу, не ругаться при женщинах почтенного возраста. Он что есть силы вжал в пол педаль, автобус занесло на мокром асфальте. Тяжелая машина пошла юзом, едва не утащив за собой удачно подвернувшихся спасителей, и остановился у самого края площадки.
- Молодой человек! - назидательно произнесла старушка. - Так нельзя себя вести при посторонних людях. Уйдите, пожалуйста.
Мики не стал возражать; подхватив тяжелую сумку, он кое-как выбрался со слишком тесного для него сиденья.
Снаружи к хромому автобусу уже бежали люди в форме. Скорчившийся на ступенях водитель попытался стать меньше, чтобы не загораживать выход, но ему это так и не удалось. Айсхед пропустил Микихико из кабины в салон, ожидая, что тот будет делать дальше.
Микихико перегнулся через поручень, отделяющий место водителя от салона, и открыл дверь автобуса. Ветер вбил соленые брызги. Оставалось еще немного времени, но очень-очень немного.
- Doke!
Водитель скатился с лесенки куда-то в дождь, за ревом сирен пропал звук его приземления на асфальт. Айсхед дернулся ухватить Микихико за шиворот, но пальцы лишь мазнули по краю воротника. Американец взглянул вперед, туда, где к автобусу бежали полицейские. Они быстро догонят беглеца, это их территория. А его долг защитить тех, кто остался в автобусе. И вместо того, чтобы устремиться за шустрым пареньком, Айсхед помог водителю подняться и забраться внутрь, в тепло.

- Baka! Синепузые! - водитель джипа еще раз нажал на кнопку, по совместительству сканер отпечатка большого пальца, служивший ключом зажигания.
В отличие от автобуса легковой автомобиль все-таки унесло в сливную канаву, где он благополучно и застрял. Вакаси вырвал у товарища мобильник и рявкнул в трубку:
- Дура! Не могла предупредить!!!
- Сам кастрированный урод! - раздался из динамика звонкий женский голос, и связь прервалась.
Вакаси продолжал ругаться, водителю удалось завести мотор. Помощи от Кори-Кори теперь ждать было бессмысленно, даже если вмешается сятэй.
- Уйдем? - наконец взял себя в руки старший, и повернулся к другому якудза.
- Попробуем, - хмыкнул тот.
Джип тяжело выбрался из канавы и, игнорируя крики бегущих к нему полицейских, начал движение в ту сторону, откуда и недавно и появился.

(и опять они же)

Следующим пунктом программы был осмотр будущего места учебы и поиски подходящего оружия. С первым никаких проблем не возникло - здание было очередной достопримечательностью Киото и улыбчивые старушки, продающие на углу лапшу, чуть ли не проводили Кити до самых ворот. Да еще и с собой кулек вручили. Восторг, который эта высокая и не очень складная девица всегда вызывала у пожилых женщин, сама Кити объяснить не могла и давно считала эдаким сюрреалистичным приложением к ножам под футболкой. Но из кулька пахло вкусно, американская "валюта" старушек более чем устраивала, а дом - вот он...
Ага, то-то прохожие так улыбались. И как она сразу не сообразила? Европейской внешности молодая женщина с господином Сайто на футболке ищет место, где располагались казармы "Волков" - и ис-клю-чи-тель-но со шкурной целью. Ощущение нереальности всего окружающего окончательно утвердилось где-то в районе импланта, и теперь Кити уже без малейшего удивления прочитала, что занятия здесь проводятся в то же время, в какое она сама предпочитала тренироваться уже добрых десять лет. Механически запуская пальцы в кулек - цивилизация гайдзинам чужда - девушка побродила вокруг здания, и только когда еда окончательно и бесповоротно кончилась, отправилась к автобусной остановке.

С оружием все было еще веселее.
Белоснежный зверь, похожий не то на пантеру, не то на тигра, лишенного полос, выпрыгнул из-за целого дерева алых роз и принюхался. Что-то ей напоминало это место - колючие кусты соседствовали с колючей же проволокой, а грязно-серый дом без окон - с восхитительным небом, сияющим самыми невероятными оттенками перламутра. Кажется, подобным творчеством увлекались в периоды ностальгии бизнес-партнеры папочки. А еще чаще - их собственные "мелкие сошки". Тоже еще, артисты...
Огромный белый зверь зевнул и шутя перепрыгнул через ограду. На той стороне уже ждали несколько матерых волкодавов. Но - не тронули, пропустили. Кити королевой прошла мимо них. Не потому, что презирала: так было надо.
Внутри было шумно и дымно, много волков, еще больше тигров. Пара койотов смотрелась почти экзотикой - "непафосных" диких собак здесь не особенно жаловали. Шакалов, что характерно, вообще не было. Дивной красоты большая кошка лежала в самом центре - Кити обошла ее по дуге, не хватало только ссоры. Быстро осмотрела углы. Выделялись - старый тощий тигр, вокруг которого почему-то не было никого, еще один молодой и холеный волк в самом углу, и еще какой-то странный тип - то ли клоун, то ли кукла такая: несуразный, нелепый. К нему белая зверюга и направилась. Небрежно, мимоходом обнюхались. Белые губы разомкнулись только на одно слово.
- Оружие.
- Есть, - клоун смотрел в другую сторону - на кошку в центре зала.
- Киото?..
- Кабак на Китаяма. Спросить Белоглаза.
Белоснежная встала и так же лениво-самоуверенно вышла. Глаза кошечки остановились на белой шкуре, но было уже поздно. Выйдя наружу, Кити так же лениво перемахнула ограду, и только тогда позволила себе выругаться. Мог бы хоть район указать!

На третий час мытарств по не самой короткой улице Киото Кити готова была живьем растерзать любого без всякой помощи аватара. Пожалуй, если бы не эта злость, она бы давно отправилась домой и попытала бы счастья в каком-нибудь еще закутке Реальности, но сейчас злосчастная улица уже воспринималась как противник, и сдаваться было мерзко. Девушку раздражало все - слишком маленькие поручни, слишком много памятников, слишком темноволосые люди... Черт ее дернул ломануться в эту страну, где даже дома не номеруют по-человечески! Япония была слишком мала для Кити - она привыкла к просторным комнатам и крепким дверям Австралии, так что здесь постоянно задевала или крушила что-то без всякого намерения. И от ощущения собственной неловкости ее настроение только ухудшалось. Милые туристические мелочи казались ей бездарным выпендрежем, сдержанные улыбки прохожих - насмешками над ее кожей и волосами, да что там, вся эта улица была одним сплошным ехидством!
Когда впереди замаячила вывеска с розой и какими-то анимешными девочками, Кити даже не сразу поверила, что нашла то что нужно. Уж больно легкомысленно выглядел бар - гладкая розовая стойка, "барочные" узоры на стенах. Но Белоглазого бармен знал и даже согласился проводить к нему светловолосую девушку.
- ПМ? А тебе везет сегодня, - джинсы были мешковатыми и некрасивыми, так что маленький пожилой японец таращился на ее пупок. - Гранатка, обоймы, вот тоже кстати хороший пистолет... Автомата точно не надо? Тоже русский, говорят, неплох. Вообще-то я такого не продаю, но неделю назад вот достал, еще и надписанный.
Кити не собиралась удивляться. Совсем не собиралась. Но все-таки удивилась - надпись на ПМе была другая. Вот если бы это был тот же, потерянный много лет назад пистолет, тогда это было бы в порядке вещей! Теперь, после нескольких часов блуждания по Киото, все эти совпадения уже не воспринимались как хорошие приметы. Перед тем как расстаться с тем, первым "Макаровым", она, помнится, здорово мечтала застрелиться. Что бы желанию не сбыться - сейчас?
Расплатившись с торговцем, Кити раскидала оружие по карманам джинсов и рюкзака, и только одну штуковину - маленькую но мощную бомбу, стилизованную под ручную гранату - повесила на шею. Не сбудется.

Префектура Ишикава, парк Эчидзен

Вот это спектакль так спектакль! С красивым задником в виде грозовой тучи, которая накатывалась с моря, посыпая скалы дождем и время от времени добавляя ярко-белую вспышку к общему освещению. С музыкальным сопровождением полицейских и пожарных сирен. С выкриками ничего не понимающих людей...
Итак, он все же ухитрился выбиться в главные действующие лица, только никак не мог разобраться в жанре происходящего действа. Микихико задрал руки вверх даже раньше, чем расслышал настоятельное требование так поступить. Сумка оттягивала плечо, но это было самой малой из его забот.
- В автобусе человек с пистолетом! – крикнул Микихико, даже попробовал указать, о ком именно говорит, но тут же вновь продемонстрировал пустые ладони блюстителям порядка. – Я только заложник!!!
Его оттеснили в сторону. Токоши перевел дух и рискнул опустить руки. Ничего страшного не случилось. Миловидная девушка с повязкой парамедика отвела его к машине, где долго выясняла, не случилось ли с освобожденным заложником что-то более серьезное, чем психологический стресс. Мики даже не пришлось притворяться, руки у него тряслись на самом деле.

Киото

Вернулась в гостиницу Кити уже без рюкзака. Спокойно прошла сквозь подобие металлоискателя, поднялась наверх, собрала вещи и расплатилась за номер. Теперь квартира. Первое попавшееся объявление о срочной сдаче привело ее в район Понточо. Улица ей понравилась - маленькие домики, обилие бумажных фонариков и неоновых вывесок - иероглифы она читала плохо, а потому даже не пыталась расшифровать названия.
А вот хозяин почему-то был удивлен, хотя и без проблем согласился на все условия в духе возвращения в любое время дня и ночи и установки собственных охранных сюрпризов. Кажется его до такой степени поразил вид Кити, что, предложи она расселить здесь взвод американской пехоты, он бы точно так же произнес свое "хаи". Белых он, что ли, не видел?
На новом месте девушка и провела остаток дня. Чем ближе подходило время занятий, тем больше она нервничала - выбор места где заниматься и людей которые учат всегда значил для нее больше чем даже выбор личного врача, и сейчас она заранее пыталась представить, что за люди ждут ее внутри. Воображение услужливо рисовало ужасы - начиная от детского "девочек учить драться? Вы чего? Девочкам танцевать надо!" и заканчивая предложениями крыш разной степени легальности - а ломать носы торговцам Кити, как ни странно, ненавидела всей душой. То ли дело бойцы...
Когда она, наконец, в самом деле, с поклоном перешагнула порог нового додзе - предыдущий сенсей терпеть не мог, когда они задерживались в дверях - на нее никто не оглянулся. Учеников было немного, шестеро, мокрые от пота, гоняли связки упражнений под надзором старшего. В углу двое работали над ударами. Наконец, подбежал совсем мальчишка, ему доги не смогли подобрать по размеру, тонкая шея по-цыплячьи торчала из широкого ворота. Пацаненок вежливо поклонился.
- Что угодно?
- Хотела бы поговорить насчет возможности заниматься здесь. К кому мне обратиться? - Кити честно пыталась изобразить на лице вежливую улыбку.
Мальчик выдал извечное "хаи", затопал пятками в обход циновок. Когда добежал до старшего ученика, остановился и, прежде чем зашептать тому на ухо, оглянулся на гостью. Смотрел он ей на ноги. Старший тоже бросил неохотный взгляд.
Кити тоже непроизвольно посмотрела на собственные ноги. Джинсы, грязные. Носки - средней степени изношенности. У них тут еще и носки снимают?
Старший кивнул и поднялся, так же обошел вдоль стены, чтобы не мешать занимающимся. Один из тех, что мучили подвешенный к перекладине мешок с песком, тут же занял его место.
- Меня зовут Кито. Пойдемте, пожалуйста, - он указывал на двор, усыпанный мелкой речной галькой. - Там не будем мешать. Почему именно наша школа?
Кити кивнула, надеясь, что в крайнем случае это же сойдет и за поклон.
- Не люблю выбирать школы по рекламным объявлениям в газетах. Случайно натолкнулась на одного из ваших бойцов, уровень и стиль очень впечатлил. И место тоже, - девушка улыбнулась.
Кито бросил взгляд на футболку с портретом, потом - быстро, почти мельком, и сразу же отвернулся - на распухшее лицо гостьи.
- Черный волк не забыл старых привычек, - улыбнулся старший ученик. - Заполните, пожалуйста, анкету. Чем будете платить?
- Пока кредиткой, там увидим, - Кити улыбнулась еще шире. - Где взять бланк?

Улыбчивая стюардесса нажала на большую красную кнопку, дверь "Боинга" отъехала в сторону и Сальвадор Джефферсон, американец, белый, в возрасте сорока двух лет, шагнул в коридор, соединяющий самолет и стеклопластиковую громаду аэропорта Токио. Сальвадор был слегка полноват, с одуловатым лицом, покрытым пятидневной щетиной, и красным носом он производил бы отталкивающее впечатление, если бы не глаза. Серо-голубые, цвета пасмурного неба, глубоко посаженные глаза смотрели вызывающе, но на их дне лежала затаенная печаль. Взгляд этих глаз выдавал в Сальвадоре человека, чья решимость была непоколебимой, а вера в собственные силы - безграничной. Иными словами, этнического американца.
Стюардесса с дежурной улыбкой прощалась с пассажирами, глядя вслед Джефферсону. Странный пассажир. На туриста не похож, на импрессарио какой-либо компании тем более - вид совершенно непредставительный. И что такой может ловить в Японии? Весь полет просидел с закрытыми глазами - то ли спал, то ли бродил в Реальности. Когда самолет пошел на посадку и пассажиров попросили отключить чипы, разволновался и попросил джина с тоником. Выглушил три стакана, потом заказал чистый джин. Неудивительно, что к тому моменту, когда шасси "Боинга" коснулось земли, он был уже вполне "тепленький". Причем непохоже, чтобы он боялся летать - взлед перенес вполне спокойно, видно, что не первый раз в самолете. Стюардесса тряхнула челкой, выкидывая из своей хорошенькой головки досужие мысли.
Тем временем Сальвадор прошел зеленым коридором - ему нечего было декларировать кроме кейса с бумагами - и остановился у магазинов duty-free. Там он купил две литровые бутылки джина "Beefeater", три сорочки "Maestro", несколько галстуков и пару комплектов носков и нижнего белья "Atlantic". С черный кейсом и десятком полиэтиленовых пакетов американец покинул здание аэропорта, поймал такси и, сунув водителю пятьдесят евройен, попросил:
- Отель "Брайтон", пожалуйста. Или любой другой хороший отель поблизости.
Слишком правильное произношение выдавало в нем человека, пользующегося программой-переводчиком.

Можно проснуться за несколько часов - минут? - до того, как серая предутренняя мгла превратится в рассвет, лежать уже не в темноте, но еще без света, ждать. Можно - от привычной боли. Как получится, как выпадет жребий, как распорядится судьба. Сегодня будильник был выставлен на "ожидание".
В комнате было слышно дыхание, пока размеренное, одного человека - его собственное. Сквозь узкие щели в бамбуковых занавесках на окнах силилось просочиться вечное зарево Верхнего города. Пять башен-колоссов с путаницей переходов - исполинская магическая печать, что придавила древнюю столицу, навсегда лишив ее неба.
Звук дыхания изменился, стал чаще и сбивчивее. Слишком душно, до горячего пота - неисправен кондиционер или уже началось? Еще рано на маленьком табло электронных часов 5:13. У изголовья - в темноте не видно, но он там - деревянный поднос со всем необходимым. Можно справиться без посторонней помощи, если перехватить приступ вовремя. Человек на футоне мысленно повторил заученную до тошноты, наизусть последовательность: закатать рукав, вскрыть прозрачную пластиковую упаковку, проверить иглу, найти вену... Можно ввести подкожно, без разницы, даже проще, но тогда результат будет позже. Несколько раз с силой сжать и разжать кулак... Своего он добился - время вышло.
Первыми свело ступни, затем спазм полез выше. Болезнь развивается точно так же, только медленнее, незаметно. Постепенно захватывает тебя, отнимает возможность распоряжаться тем, что всегда слушалось безотказно. Все, что ниже коленей сейчас - сосредоточие боли. Потом, когда судорога отвоевала большую часть его тела, сквозь толстую пелену пробился знакомый укоризненный голос:
- Вакагими-сама! Как так можно?
Он успел не глядя перехватить руку слуги, сжал изо всех оставшихся сил.
- Подожди... еще немного.
Камо его не послушал, игла вошла под кожу, тюбик-шприц опустел. Под нотации и бурчание человек на матрасе закрыл глаза; он прислушивался к себе. Мышцы расслаблялись, уходила боль, оставляя после себя сонливость, подступало отсутствие ощущений. Еще несколько минут - часов? - тело вновь потеряет чувствительность. Во рту сухо, жжет глаза, и усталость как будто целый день махал киркой.
- Включи компьютер.
- Не стоит сначала передохнуть?
- Сдохнуть – всегда успею. Включи компьютер.
Камо придвинул "лаптоп", помог занять удобное положение. Запрет властей не работать в Реальности - третий на его памяти - Фудзита исполнял прилежно. Разве это - работа?
Аукцион работал круглосуточно, принимал игроков со сего мира, а те не знали разницы во времени. Торг уже начался, но нужную вещь пока еще не выставили, она ждала своего часа. Одна маленькая золотая фигурка из египетской гробницы - и желающие ее заполучить.

Такси опустилось на стоянку у отеля "Брайтон", Сальвадор скупо поблагодарил водителя и покинул мобиль. Некоторое время американец просто стоял, вдыхая прохладный ночной воздух и глядя в затянутое облаками небо. Небо светилось отраженным светом миллиардов городских огней. AltaVista захлебывалась, пытась перевести все рекламые надписи, по которым скользил взгляд Джефферсона. Свет фар улетающего такси давно затерялся в горевшем над Токио зареве, а Сальвадор все смотрел вверх, словно надеясь увидеть в небе какой-то знак. Мимо пронесась кучка подростков на мотоциклах, американец вздоргнул и, шурша пакетами, зашагал ко входу в отель. Двери услужливо разъехались в стороны, свет в холле, до той поры приглушенный, загорелся в полную силу, реезанув по глазам.

Звяк! - мясистая ладонь с короткими, похожими на сардельки, пальцами ударила по звонку. Звяк! Звяк! Звяк! После четвертого или пятого удара за стойкой появился молодой улыбчивый японец. Андроид - Сальвадор узнал одну из типовых моделей.
- Здравствуйте, я хотел бы снять номер эконом-класса, на неделю, - начал Джефферсон, позволяя портье считать персональную информацию с имплантанта. Пока андроид заполнял необходимые документы, Сальвадор с интересом изучал открытки и туристические буклеты на стойке рядом с reception. Американец отметил, что на открытках почти нет панорамных снимков Токио. Неудивительно. Сложно вместить в один кадр дух подобного города. Интересно, Киото - такой же человеческий муравейник? И сколько может стоить недвижимость в столице?
- Способ оплаты?
- Что? - Сальвадор непонимающе уставился на портье. Вопреки утверждениям завсегдатаев баров, алкоголь в крови не способствует мыслительным процессам.
- Способ оплаты? - терпеливо повторил андроид.
- А! Да, сейчас, - американец похлопал себя по карманам, нащупал бумажник и протянул портье кредитку. Подумав пару секунд, он взял один из глянцевых буклетов, с обложки которого симпатичная анимешная девчужка в сверхкороткой юбочке вопрошала на десятке языков: "Впервые в Японии?"
- Предоплата составила...
- Распечатай чек, - привычно отмахнулся Джефферсон. Лишь получив на руки счет-фактуру, он вспомнил, что корпорация "Warpstone" больше не намерена покрывать его расходы.

Дверной замок щелкнул и Сальвадор вошел в номер. Американец бросил на стоявшее у двери кресло кремовый фетровый плащ, оставшись в светлом брючном костюме. Пиджак был растегнут, как и верхняя пуговица рубашки, цветастый галстук съехал куда-то вбок. Джефферсон прошел в ванную и умылся холодной водой, затем внимательно изучил себя в зеркале. Вряд ли довольный увиденным, он вернулся в комнату, откупорил одну из бутылок "Beefeater'a" и сделал несколько глотков. Набрал в рот джина, покатал за щеками, проглотил. Взял с низкенького журнального столика стакан, сполоснул его и наполовину заполнил водой из-под крана. Еще раз посмотрел в зеркало, выплеснул стакан в раковину и, не раздеваясь, рухнул на нерасстеленную кровать. Перед тем как заснуть, Сальвадор нырнул в Реальность, посмотрел расписание поездов на Киото и установил будильник на восемь утра.

Эдвард Ритц любил ночные прогулки, вино как минимум вдвое старше себя и девушек, которые были примерно настолько же моложе. А еще он любил чужие тайны. Именно страсть копаться в чужом грязном белье заставила возвращавшегося с прогулки Эдварда остановиться у двери номера 117, из-за которой доносился приглушенный мужской бас.
- ...в Японии. Пока не могу сказать ничего определенного. Остановился в "Брайтоне". Пока экономлю на всем, - обладатель баса рассмеялся пьяным смехом, видимо, в ответ на колкость собеседника, - Знаешь, одна стюардесска в самолете, на которм я сюда летел была удивительно похожа на тебя - какой ты была когда мы только познакомились. Жаль, она совсем глупая. Это по лицу видно. Ходит как кукла с приклеенной улыбкой. Впрочем, приклееной довольно аккуратно.
Новый взрыв смеха заставил Эдварда вздрогнуть о неожиданности. Внезапно пришел в движение лифт и мистер Ритц скрылся у себя в номере - благо, он был напротив 117-го. А выехавшего из лифта робота-уборщика не интересовали никакие разговоры. Похожий на хромированный пылесос с фарой спереди робот был предельно функционален и абсолютно не любопытен.

Киото. Жилище клана Удей

Когда спустя довольно продолжительное время свежеиспеченный напарник (Хидоко предпочитала думать о нем именно так, хоть и отдавала отчет, что если уж и говорить о свежести, так в ее собственный адрес) вернулся в комнату, клочковатый хвост кота был украшен ленточкой, а руки девушки - припухшими царапинами. Сама комната носила следы недавнего разгро... общения человека с домашним животным, а оба участника побоища с любопытством исследовали содержимое небольшого сейфа. То есть Хи-тян сортировала обоймы, а кот мирно спал у нее на коленях. Второй бантик был прицеплен к чеке шоковой гранаты.
- Ты готов? - девушка вскочила на ноги; кот с деревянным стуком свалился на пол. - Поехали!
Джучи подумал несколько секунд и все же спрятал бритву в карман, а не оставил на опасно покачивающемся столе.
- Поехали, - кивнул инспектор и захлопнул сейф.
На улице узкая бетонная дорожка вела к автостоянке, обнесенной ржавой сеткой. Именно туда Удей и направился, на ходу застегивая пиджак.
На балконе четвертого этажа дремал старик в кресле, накрытый клетчатым одеялом. Заметив парочку внизу, он приподнялся и заголосил на весь квартал:
- Джучи! Сколько тебе раз говорить, не связывайся с нихонками!
- Тебе-то, что?! - не оборачиваясь откликнулся Джучи.
- Не позорь наш род!!! - раздался с балкона ответ.
- Молчал бы уж! Малаец чертов! - необычайно зло вдруг огрызнулся инспектор, а затем, возможно для Хидоко, пояснил. - Женился на моей тетке, а теперь порядки тут свои наводит. Упырь.

(с Греем, а как же иначе-то?)

Маленький серый автомобиль, явно обычный колесный, можно было представить в роли машины, служащей разносчику газет, но никак ни полицейскому. Тем не менее, Джучи, ничуть не смущаясь, открыл дверцу простым торцовым ключом и забрался на водительское сидение.
- Ух ты! - Хидоко уместилась на соседнем сидении; она не могла похвастаться длинными ногами, но колени все равно выперли так, будто девушка с детства готовилась в модели, отращивая для этого все, что можно. - Раритет.
Горластый "упырь" напомнил ей рассказы о дедушке, которого Хи-тян никогда не видел, потому что он умер задолго до ее рождения. Может быть, все старики такие? А может быть, им больше нечем привлечь к себе внимание?
Джучи разместился за рулем, привычно скрестив ноги под сидением, и завел двигатель. "Хонда" тихо заурчала, мотор, несмотря на неприглядный внешний вид машины, работал просто превосходно.
- Пристегнись, - посоветовал инспектор, сам перетягивая себя наискось ремнем безопасности.
Хидоко без лишних возражений подергала замок, плавно вытянула всю ленту и зафиксировала.
- Готово! - отрапортовала девушка и, не удержавшись, послала ворчливому старику воздушный поцелуй.
Нога Джучи очень плавно вдавила педаль газа в пол, одновременно другая нажала на сцепление. В следующее мгновение пейзаж за окнами машины стал двигаться очень быстро, а пассажиров начало придавливать к спинкам сидений. Серенький автомобильчик выскочил по подъездной дороге, вылетел на проезжую часть и со скоростью болида конца прошлого века помчался дальше, лавируя между других устарелых мобилей.
- Уау!
Хи-тян обеими руками вцепилась в кепку.
- Здорово!


(& SonGoku, разумеется)

Тренироваться здесь было интересно, хотя и довольно непривычно. Бойцы почти не общались друг с другом, но упражнения выполняли - с полной отдачей, так, словно от этого зависил исход всех будущих поединков. Ее "пластический хирург" тоже был: похоже, здесь его и правда очень хорошо знали. Тогда же она заметила, что сам.. Как его назвал тот инвалид, Ооками-сама? Его стиль отличался от того, что преподавали здесь. Был похож - но все-таки не совсем то. Невольно попробовала подражать - наткнулась на насмешливый взгляд партнера по спаррингу и умелый, явно отработанный блок.
А еще приятно щекотало самолюбие ощущение собственной значительности. Физической. Если на родине она не считалась ни особенно высокой, ни слишком сильной - многие даже в миниатюрные записывали - то здесь она возвышалась над многими мужчинами и по мускульной силе вполне могла соперничать с ровесниками противоположного пола. Хотя те же самые ровесники зачастую и на голову превосходили ее по технике.
А потом был сюрприз. Конечно, Кити слышала байки о японских банях, отстутствии предрассудков, связанных с наготой, и тому подобное, но сама на своей шкуре проверять как-то не спешила. И сейчас с удивлением обнаружила, что здорово смущена. Местных ее присутствие не слишком волновало - только кто-то из ребят помоложе насмешливо покосился на замершую у входа девушку. Что ж, со страхами следовало бороться. С максимально невозмутимым видом Кити стянула мокрые от пота тряпки и подставила лицо струям воды.
Рядом один из младших учеников, подхватил свои вещи, поспешно освободил место.
- Сейчас принесу полотенце, ооками-сама...
И зашлепал босыми ногами по мокрому полу.
Да... полотенце. Кити усмехнулась собственной рассеянности - она даже не сообразила вытащить его из сумки. Теперь зальет водой все, пока достанет. Подавила порыв оглянуться - настолько ее смелости пока не хватало. Попыталась убрать с глаз волосы - вода тут же смыла обратно.
- Во сколько лет начала?
- Восемь или девять... не помню. Раньше родители не соглашались, - сначала ответила, потом узнала голос. - А вы давно занимаетесь?
- Восемь-девять! - передразнил кто-то другой. - Позднова...
Послышался треск короткой затрещины.
- Вспомни, каким был сам. Извинись.
- Прошу прощения...
- С трех, - как будто не было заминки, продолжил ооками.
Все-таки оглянулась - от удивления. До сих пор Кити искренне полагала, что начать рано - это лет с пяти. Австралийские тренеры точно трехлеток не брали - даже семилетки умудрялись превращать занятие в форменный балаган.
Возраст уже сказался - ничего юношески радостного, ничего общего с юными тигрятами и жеребятами, что делали вид, будто не прислушиваются к разговору. Сухая мышца, спрячь под одеждой, и выдадут только чересчур широкие крепкие запястья и сильные пальцы.
- Вы просто тренируетесь по-другому, - кажется, все-таки покраснела. Опустила голову - волосы тут же намыло сплошной стеной. - Но... Знаю что поздно.
Откинула мокрые пряди назад. Теперь разыскать полотенце...
- Ты стараешься идти по проторенной дороге.

(и Биш ))

Полотенце оказалось у нее перед носом, обычное белое полотенце, дешевое, как у всех остальных здесь.
- Не надо.
Поблагодарила по-английски, потом спешно исправилась на японский. Задумалась - ответ сразу не шел на ум. Оправдываться не хотелось. Понять - да, но придумать не идиотского вопроса не получалось. Волосы вытирать не стала - выжала, как мокрую тряпку.
- По проторенной быстрее, - в голосе проскользнула неуверенность.
- Но – заводит не туда.
Он кивнул ей и остальным, старший из ребят, Кито, протянул ему такое же полотенце. Тишина, которую нарушал только плеск воды и чириканье птиц на ветке – на эту почти деревенскую по виду улицу не долетал шум города, - тянулась, пока ооками не ушел. Потом все ученики уставились на новенькую, забыв о приличиях.
- Во дает! – выдохнул один из них.
Кити натянула майку и меланхолично показала умнику язык. Спина тут же промокла насквозь. Вяло подумала, что можно бы обмотать полотенцем. Интересно, она дойдет до дома пешком?

По дороге Кити честно пыталась представить, как могла бы выглядеть ее дорога. Выходила сначала аляповатая комбинация из всего понравившегося, потом - и вовсе что-то непроходимо вторичное. Девушка обиженно пнула какую-то банку. Сама себе она сейчас здорово напоминала дебиловатого второгодника, пытающегося ваять один из тех "творческих проектов", на которых была помешана ее школа. А еще ей не было ничего известно о районе, в котором она теперь жила. А еще - на нее до сих пор не "наехали", хотя должны бы. А еще... Еще было очень много, так что, едва увернувшись от внезапно очутившегося на пути столба, Кити даже не удивилась.
Удивительнее было другое. То, что второй столб... вернее, прохожий вежливо извинился за то, что она с ним столкнулась. Потом ей погудели из автомобиля, чтобы не входила под колеса. А потом - кто-то взял за плечо и выдернул из толпы в переулок.
- Зачем следишь? – полюбопытствовал ооками, который некоторое время шел сзади Кити и лишь сейчас решил вступить в разговор.
- За кем? - вопрос был идиотским, но девушка здорово растерялась. Вопрос, что делает здесь давешний противник, предпочла вообще не трогать.
- Хорошо, - легко согласился ооками. – За кем?
- Охочусь на местную мафию, - вздохнула Кити. Объяснять, что она просто идет домой, было лень. - Изловлю - поджарю на ужин.
Если судить по взгляду ее собеседника, ооками был в сомнении. В основном – в том, кто именно станет ужином.
- Тогда тебе в другую сторону. Ты идешь к Сембон, склады – на набережной Такано.
Самообладание оценила - самой до такой невозмутимости было еще далеко.
- А Понточо где?
- По Оике-дори направо до реки, - ооками указал направление. – Через мост и снова направо вниз по набережной. Там не заблудишься.
- Спасибо. - Кити душил смех, отчасти нервный. Хотелось сказать какую-нибудь уже совершенную глупость, просто чтобы еще раз убедиться. - А вы - любитель пеших прогулок или спасение заблудившихся иностранок - ваше хобби?
Он рассмеялся.
- Живу неподалеку. Пешком случается быстрее, чем ждать транспорт.
- Сложно жить в таком доме? - Кити помнила это здание, она была почти уверена, что даже электричество там появилось не слишком давно и как уступка кому-нибудь из младших членов семьи.
- Мы привыкли.
Они прошли еще один небольшой квартал, дома стали ниже, зелени больше.
- Теперь не по Оике, а по Марутомачи, - заметил ее спутник.
Кити не ответила. Ей нравились ночные города - не шумная ночная жизнь, а сами улицы, то, как причудливо мешался желтый свет фонарей и синий лунный, как менялся воздух, как темнота скрывала реальные очертания предметов, отчего те становились похожими на сны. Присутствие кого-то еще избавляло от необходимости думать, и теперь Кити только улыбалась деревьям - не потому что любила растения, а просто так.
- Здесь многие живут в старых домах, - произнесла девушка после довольно долгой паузы. Не вопрос, не утверждение - так, между.
- Хэйян-кё – старый город, - согласился ооками, неодобрительно посмотрел на голографические знаки, висящие над башнями. Их недавно меняли, и звери-хранители казались совсем живыми.
Над их головами вдруг сипло закаркала ворона.
Кити вздрогнула - знакомый, и при этом совершенно лишний - здесь - звук. До этого момента она, кажется, искренне верила, что в Японии ворон нет.
- У нас вороны символизируют смерть, - пояснила она. - А когда каркают вот так - плохая примета.
- Было время, когда ворон в столице жило больше, чем людей. Не стоит бояться. Это всего лишь – шикигами.
- Шикигами?
- Здесь раньше жили онмиёджи. Вероятно, кто-то существует и поныне.
В том, кто такие онмиёджи, Кити разбиралась еще меньше, чем в шикигами, но переспрашивать не решилась. Обернулась - уже ни намека на ворону.
С ними поздоровалась пожилая женщина, что вела за руку маленького мальчика, видимо - внука. Ребенок упирался и идти не хотел. Мальчишки на углу уставились круглыми глазами, один другого подтолкнул локтем. На следующем углу ооками - и черный волк, что давно трусил по реальности следом за хозяином - остановились.
- Может, вызвать такси?
- Не стоит, - девушка улыбнулась. - Когда-то я много ходила. Спасибо.
И, махнув рукой вместо прощания, свернула на нужную улицу.

(soshite Китти)

Свет в автобусе приглушен почти до темноты. Это-то и позволяет хоть немного видеть происходящее снаружи, несмотря на не стихающий дождь. Вспышки мигалок бьют по глазам, оставляя за собой темные слепые пятна, которых уже десятки плавают в поле зрения. Не оставляет ощущение нереальной знакомости происходящего, и требуется усилие, чтобы вспомнить – здесь чужая страна с иными законами. Он здесь человек на правах туриста, не больше и не меньше.
Приморгаться, прищуриться, выглядывая сквозь заляпанное грязью, расчерченное потеками воды стекло. Снаружи движение, кажущаяся суматоха, направленная к двери автобуса. И вдруг – меняется, ход становится более четким, размеренным. Полиция. Не он здесь власть и закон, они. Пистолет выставлен на предохранитель, летит на пол, приземляется с глухим стуком, смягченным ковром.
- To wo aketenasai!* – кричат снаружи.
Некогда лезть за словарем, впрочем и так понятно, если стучат кулаком в дверь. Айсхед кивает водителю, тот, нервно и все еще дрожа, пробирается на свое место. С шипением раскрывается дверь. Топот ног по железной подножке.
Обычная спонтанная полицейская операция, задержание, проверка, осмотр места. В гомоне переговоров слова распадаются на отдельные звуки, доносящиеся со всех сторон одновременно. Это-то привычно, дома происходит так же. Усилие, и звуки снова делятся на тех, кто их произносит. Слова даже более незнакомые, чем обычно, ужатые, с обрубленными хвостами.
Кто-то нашел пистолет, поднял, о чем-то спрашивает, держа улику на весу.
- Not mine, - отвечает ему Айсхед наугад, так и не поняв ни слова. Тот в английском тоже не силен. – Уаташи-но... най. That is, арымасин.
Понял? Не понял? Если понял, то что именно?
Микихико как в воду канул, сколько ни высматривай.
Движение замедляется, из экстренно-лихорадочного превращается в нормальное, дающее время на мысли.
Путешественники в сопровождении полиции и парамедиков чинно и быстро покидают искалеченный автобус, даже вещи прихватили все до единой. Словно конечная остановка и никаких происшествий. Будто и не было того джипа и безумной гонки по ночному парку. Пожарные уехали еще раньше. Медики и полиция развезли кого в ближайшую клинику, кого в полицию для выяснения обстоятельств.
«Добро пожаловать на экскурсию в местный полицейский участок. Обмен опытом».

---------
* To wo aketenasai! - (яп.) откройте двери!

Пальцы быстро пересчитывали купюры, запакованные в банковскую обертку. Легкий шорохох, и очередная пачка ложилась на поверхность стола или другую такую же пачку. Киори спокойно наблюдал за тем, как Пилот неторопливо и с механической четкостью подводит итог последним ночным боям и "комиссионным" сборам. В темноте за окнами безмятежно шумел парк. Еще дальше, за высокой кирпичной оградой при желании можно было рассмотреть силуэт храма Кинкакуджи.
Пилот положил последнюю пачку и начал заполнять лист бумаги обычным карандашом. Иероглифы один за другим покрывали белую поверхность сверху вниз. Оябун не признавал электронных документов, и не любил электронных денег. Он и в деньгах-то был весьма избирателен. Вакагасира взял одну из пачек банкнот и усмехнулся, разглядывая портрет английской королевы. Британские фунты стерлингов, только британские фунты хранились в тайниках и сейфах клана, только этой валюте доверял Кусари.
И однажды это себя оправдало. 2009 год стал черным для азиатского рынка, в Европе рост компаний занимающихся высокими технологиями, в Африке очереднйо алзмазный бум, а в довершение всего как всегда подкинули сюрприз русские. Полимерные кабели из ионизированной меди, в три раза долговечнее и в четыре раза надежнее старых оптоволоконных. Русские никому не продали патента, никого не пустили в свой новый сектор рынка.
В 2010 году евройена канула в глубокую пропасть. Если раньше американский доллар охотно меняли на четыре евройены, а европейская валюта шла за пять-шесть, то после "азиатского лифта" разница выросла более, чем в четыре раза. Вслед за собой евройена увлекла в падение свою сестру обычную йену и извечного партнера и конкурента на региональном рынке - юань. Ситуация начал выправляться лишь спустя три года, но и сейчас была далека от показателей десятилетней давности.
А клан якудза-кусари в Киото, только начавший поднимать голову и наращивать силы, вдруг неожиданно для себя оказался самым богатым в Японии. Просто все свои средства клан хранил в английской непоколебимой валюте, которая и сейчас еще равнялась двум евро с евроцентами.
Киори бросил пачку обратно на стол. Вспомнился разговор в машине, Ёрики предлагал разузнать о девчонке побольше. Это было довольно легко сделать.
- Пилот, как закончишь вызови мне пару ребят из клуба "Net", только не кого попало, а проверенных, наших.
- Ину-нинов? - уточнил секретарь.
- Да, их самых.

(отсюда и до хента.. ээ, обеда - совместно с Сон)

Идти быстро не получалось - слишком хорошая погода, слишком обаятельные дома вокруг, слишком щекотное, непривычное ощущение свободы. Город, где ее никто не знает, где она еще не свела ни с кем слишком близких знакомств... Ни надзора, ни срочных дел, ни даже особенной опасности - а потому город был просто красивым. Ничего здесь не напоминало об австралийских и американских городах - архитектура, звуки, даже люди были совсем другими. Ну... Почти ничего. Завернув в донельзя знакомую кофеенку, Кити заказала себе "Айриш нат крим" и еще взяла какую-то благотворительную шоколадку. Сравнение женской груди с крыльями бабочки на лозунге изрядно повеселило - обычно невозмутимые японцы даже оборачивались, чтобы посмотреть на хрюкающую от очередного приступа смеха гайдзинку, рассматривающую шоколадное насекомое.
А тем временем по плитам узкой дорожки (с одной стороны бетонный спуск к широким каскадам воды, с другой стороны густые кусты и плакучие ивы) вдоль реки Камо, пританцовывая на ходу, двигалось забавное существо с длинными распущенными волосами. За то, что это девочка, говорила одежда, шелковое, традиционное темно-вишневое кимоно с россыпью лепестков по рукавам и подолу. За то, что возможно, это все-таки мальчик, говорили уверенные движения профессионального танцора, акробата или воина. Лицо дивного существа было скрыто ухмыляющейся кошачьей масочкой, а по первому уровню Реальности, путаясь у хозяина (хозяйки?) под ногами, бежал дымчатый кот. Аватаров существо, видимо, не признавало или само себе было достаточным аватаром.
Интуиция никогда не была сильной стороной Кити - и теперь она скорее ощутила беспокойство собственного аватара, чем правда почувствовала что-то сама. Оглянувшись - во все глаза уставилась на странное существо. Это что - какой-то местный артист? Странно, что европейские актеры до такого не додумались! И потрясенные взгляды вокруг, и инкогнито не раскрыто. Девушка честно попыталась понять, что встревожило белую, но психология личных чертей, кажется, тоже не была ее сильной чертой.
"И аватара нет..." - подумаешь, еще один раз удивилась.
Сопровождением к танцу служило монотонное гудение и жужжание, производимым самим танцором, а ритм поддерживали хлопки в ладоши и щелканье пальцами и языком. Добежав до песка, существо в кошачьей маске покружилось, напевая, и свернуло на мост. Вернее, попыталось свернуть, так как столкнулось с молодым человеком, выгуливающим собаку (возможно, это собака выгуливала молодого человека; трудно сказать, так как оба были удивительно схожи). Вернее, попыталось столкнуться, так как зацепилось ногой за выступающий из песка булыжник и с громким «ой!!!» уселось на землю. Дымчатый кот зашипел и попытался расцарапать морду псу; разумеется, ничего не вышло.
Кити опять фыркнула, на этот раз чуть не подавившись остывшим сладким кофе, но тут же заткнулась - собака выглядела совсем не весело. Девушка остановилась - идти дальше сейчас слишком смахивало на обыкновенную трусость.
Молодой человек в грубой форме посоветовал «всяким там» смотреть под ноги.
- Я не всякая! - возразило существо; голос у него был сильный и звонкий, привычный к открытым сценам и переливам традиционных речетативов.
Собака оскалилась.

(не до обеда, а до хентая... м-мм, до чаепития, но вместе с Китти)

Рука привычно нашарила в кармане цепь. Интересно, сколько секунд надо собаке, чтобы понять, что поводок отпущен. Четверть, треть? Драться не хотелось - после тренировки было лень. А позволять амбалу ругаться на это чудо - почему-то неприятно отзывалось где-то в районе самолюбия. Вздохнув, девушка подошла еще ближе и даже честно поискала в кармане сигареты.
Существо в масочке попробовало сдать назад, но такой способ передвижения да еще по песку был определенно неудобен. Собака, натягивая поводок, тащила хозяина вперед; слюни из ее пасти летели во все стороны, а оскаленным зубам до босых ног существа оставалось не больше метра. И тут молодой человек отпустил поводок. Может быть, он не хотел спускать пса, просто не удержал, но может быть и наоборот.
Кити не успела пожалеть об испорченных планах - лениться до завтра. Она даже подумать ни о чем не успела. Никакой техники - пнуть с разлету ногой. Собака оказалась намного легче, чем была на вид. "Молодой человек" ошарашенно пялился на белокожую блондинку с бумажной кофейной чашкой в руке, возникшую прямо перед ним, а девушка - не менее ошарашенно разглядывала барахтающееся в воде животное.
- Ты сам уйдешь, или поспособствовать? - Кити, наконец, соизволила заметить любителя живой природы.
- Он любит плавать, - существо наконец-то сняло кошачью маску, под которой пряталось скуластое лицо с задумчивыми глазами. – Правда?
- С чего ты взяла? – полюбопытствовал хозяин собаки без былой уверенности и напора.
- Потому что если ты не достанешь пса, его унесет к соседнему мосту... или дальше, - существо в вишневом кимоно проводило взглядом ушастую голову, поплавком болтающуюся на поверхности. – Беги.
Точно таким же взглядом «чудо природы» одарило и быстро удаляющегося молодого человека, потом улыбнулось спасительнице.
- Привет!
- Привет, - рассмеялась Кити. - Ты откуда такое? Вставать будешь?
Дымчатый кот обнюхивался с ее аватаром. Кот был странный, он принадлежал Реальности целиком и полностью. Существо протянуло Кити руку.
- Меня зовут Секимори. А тебя?

Белая озадаченно отступила - кот был и приятен, и настораживал. Здесь, на низких уровнях, она выглядела почти настоящим зверем - только шерстинки временами расплывались словно бы в вату. А еще больше зверя беспокоил сам носитель масочки - от аватара так и веяло непонятностью.
- Я Кити. Не "Кичи", - усмехнулась девушка, рывком поднимая чудо... перья вполне заменяло вишневое кимоно. - Ты перфомансер или что-то вроде?
- Я - Хранитель врат, - загадочное существо поправило широкий пояс в мелкую бело-синюю клетку и вытерло нос кулаком. - Столько всего представлять приходится, что голова идет кругом! А тебя так назвали, потому что ты кладезь мудрости или представляешь опасность?
- Меня так назвали потому что Кэтерина - слишком аристократично для подобной физиономии, - Кити подмигнула "хранителю врат". - Я вот тоже постоянно представляю. А потом налетаю на столбы.
"Чудо" было вполне достойным завершением дня - австралийка твердо решила затащить его на чай во что бы то ни стало. Правда, в наличии чая на кухне ее новых аппартаментов она сомневалась.
- Когда местный житель хочет купить пачку чая в подобное время, куда он направляется?
- Если он любит все современное, то едет в «Ракухоку-2», там полно всего. Это в «Северной черепахе», но туда долго добираться. А в Гионе ходят в лавку к госпоже Саса.
- А Хранитель врат будет любезен и ткнет меня носом в вывеску? Я сегодня уже дважды здесь заблудилась.
Кажется, «хранителю» было все равно, где танцевать - на набережной, на мосту, на проезжей части, на которой велосипедисты и наземные автомобили уступали ему дорогу, на узких улочках старого района при свете фонариков, как настоящих старинных, так и пластиковых подделок под старину. Жужжать, напевать и отбивать ритм существо тоже не переставало. Создавалось впечатление, что Секимори обладал способностью говорить и создавать музыкальный фон одновременно.
Танец закончился у дверей одной из многочисленных лавочек, которых время обошло стороной, если не обращать внимания на кондиционер над маленьким каменным святилищем у входа.
- Саса-сама! Саса-сама! К вам покупательница, ей нужен чай!
Существо распахнуло перед Кити дверь лавки.
Кити рассмеялась и, картинно присев в реверансе, прошла внутрь. Просто хорошее настроение сменилось щенячьим восторгом перед всем сущим. Чай здесь был, хотя и странный. Выбрав что-то похожее на привычный жасминовый, австралийка ткнула в него пальцем.
- Вот этого. И... Каким печеньем положено кормить Хранителей врат? - с невинным видом поинтересовалась Кити у владелицы лавки.
Пожилая дама, которой, по-видимому, даже в голову не пришло, что покупатели несколько припозднились, завернула в странную на ощупь шероховатую бумагу с едва заметным узором чай.
- Йоши, помнится, любил данго, а Секимори с ума сойдет, если не выклянчит «матсу-но юки», - госпожа Саса положила в коробочку несколько сделанных из карамели и зеленой бобовой пасты сладостей; они напоминали ветки сосны, засыпанные снегом.

Длинноволосое существо тут же сунуло нос за прилавок и было вознаграждено еще одним «матсу-но юки».
- Угу. А еще, пожалуйста, вот этого и вот этого, - девушка уже сама с видом эксперта изучала прилавок. Не то чтобы она, правда, что-то тут различала, но сладости были красивые. - Не надо его подкармливать, ему еще меня выводить отсюда.
- В Секимори еще много поместится.
Хранитель врат кивком подтвердил, что да, места еще очень даже много. Дымчатый кот спал, свесив хвост с кассового аппарата, единственного, что в этой маленькой лавочке имело отношение к Реальности.
Кити попыталась дернуть его за хвост, но занудное второе я даже не пошевелилось. Привычно проворчав что-то в духе "заменю на покемона", девушка аккуратно выставила Хранителя из магазина, не забыв мило попрощаться с госпожой Саса и таки задев лапой дымчатого зверька.
- Теперь нам надо в Понточо. Там еще ярко-красный дом напротив, - Кити уже поняла, что на наглость существо не обижается, и открыто этим пользовалась.
Оказалось, что если свернуть по проулку, едва заметному в темноте, то и двух минут не пройдет, как они будут стоять на нужной улице. Позади кто-то задел крышку мусорного бака, но когда оба припозднившихся гуляки повернулись, то никого не увидели. Впрочем, припозднившихся ли? Узкая Понточо была залита ярким светом и забита народом. В основном туристами, но встречалось и местное население. Дымчатый котишка, нагнав убежавших вперед спутников, теперь возглавлял их шествие, обтекая ноги прохожих. Секимори надвинул маску на лицо.
Как ни странно, свой дом Кити узнала сразу. В основном, правда, потому, что три раза прошла мимо него днем, разыскивая нужный адрес.
- А зачем ты ходишь в маске? - девушка уже нашла вход и теперь "зависла" в коридоре, пытаясь вспомнить, куда идти дальше. Спас дешевый бумажный фонарик - она определенно задела его головой, когда бежала на тренировку.
- Бардак не весь мой, - австралийка пропустила Секимори вперед, запоздало вспомнила, что днем вывалила весь свой арсенал на раскладушку, потом - что не помнит, есть ли у нее чашки. - Часть оставлена предыдущим владельцем.
Чашки оказались, заварочника - не было. Кити перенесла электрочайник в комнату, потом отодвинула "купейную" дверь на балкон и привалилась спиной к косяку. Воздух в Киото был совсем негородской, слишком много растений и необработанного дерева.
- А ты мальчик или девочка? - Белая зверюга все еще держалась настороженно. "Зануда", - мысленно сказала ей австралийка. Привычка говорить с оружием и явлениями Реальности зачастую смешила ее саму, но была, похоже, неистребима. К тому же белая была на редкость непредсказуемым явлением. Кити в очередной раз честно попыталась решить, считать ли ее собственной субличностью, или все-таки приколом безвестного шутника, но первый же взгляд на Хранителя врат безнадежно сбил ее с мысли. А тут и чайник щелкнул.
Ни внушительная коллекция на постели, ни разбросанные вещи не заинтересовали Секимори; гость уселся на покрытый циновками пол и по-детски сложил ладони на коленях, наблюдая за приготовлениями к «чайной церемонии, вариант западный, усеченный».
- Маска – для того, чтобы никому не причинить вреда, - охотно пояснил Хранитель. – А быть я могу кем угодно, мальчиком или девочкой. Кого ты хочешь?

- А как ты причиняешь вред? - Кити тут же заинтересовалась. Процесс приготовления чая по-австралийски правда не отличался сложностью - листья просто высыпали прямо в чайник, а потом помешали палочкой из одноразового комплекта. - Я вот драться учусь. Только начала поздно...
Вопрос, какой пол предпочитает, решила пока оставить на подумать.
- По разному, - Секимори безмятежно улыбался; дымчатый кот немедленно вскарабкался к нему на колени и сейчас туманом заполнил снятую маску, которую Хранитель держал в обеих руках.
Улыбка как будто предназначалась всем сразу - и непонятному аватару без носителя, и настороженной Белой стражнице, и хозяйке меблированной комнаты, в которой был устроен бесподобный кавардак, и всему остальному миру, который устраивался на ночлег за открытой дверью веранды.
Австралийка открыла крышку и понюхала чай: кажется, готово. Аромат жасмина вызывал в памяти цветы на улицах, и девушке даже показалось, что в чайнике спрятан весь сегодняшний вечер. Кити расхохоталась вслух, а про себя пообещала пойти в поэты хокку при случае. На кружках был нарисован логотип какой-то фирмы: остатков знаний по канзи хватило только на иероглиф "волшебный". Девушка еще некоторое время помедитировала над вторым, потом бросила и сунула в кружку нос, обжигаясь горячим паром. Недозаживший орган тут же немилосердно защипало и поневоле придурь пришлось прекратить.
- Между прочим, печенье вон там, - Кити опять впоймала себя на желании дернуть кота за хвост.
Аккуратно перевязанный цветной веревочкой пакетик с «митсу-но юки» отыскался на полу и тут же был вскрыт, а в прореху запущены тонкие пальцы. Прочитав надпись на кружке, Хранитель почему-то рассмеялся.
- Вкусно! - признался он после первого глотка. - Необычно, но вкусно!
- Это потому что вы чай в порошок вытираете, а мы листьями сыплем, - авторитетно заявила Кити, дегустируя какое-то печенье. Была еще куча вопросов - и лень их задавать. Возникла мысль поселить существо у себя - что-то вроде домашней кошки, кажется, оно и не заметит перемены. Только вот она обязательно будет забывать его кормить. Интересно, этот боец... Ооками, он считает ее идиоткой, или это просто так выходит? И кофейни с интернациональными "позитивными" лозунгами в старых скрипучих домах.
- Как вам удается тут жить и не сходить с ума? - Австралийка запрокинула голову, прислушиваясь к исчезающему вкусу чая на языке.
- Может быть, потому что мы - самые талантливые приспособленцы на свете?
Лохматое чудо подобралось ближе к Кити и провело кончиком пальца по отметинам у той на скуле.
- Вижу, вы уже познакомились.
- С Японией или с одним очень серьезным японцем? - уточнила Кити.
- С последним самураем Японии.
- Ощущение, что в Киото только один человек склонен разбивать окружающим носы, - проворчала девушка. Здесь все поголовно знали больше чем она. - Я, между прочим, тоже умею...
- Думаю, что он тебя спас.
На улице сгустилась ночь, даже многочисленные фонарики не могли разогнать темноту. У противоположного дома кто-то стоял, привалившись к стене, и затягивался сигаретой; огонек он прикрывал ладонью, так что лица позднего гуляки было все равно не разглядеть.
- Тебя разорвали бы в клочья.

- Удивляюсь, что до сих пор не разорвали, - усмехнулась Кити. - До сих пор жду гостей с утюгом.
Отблески фонарей превращали лицо Хранителя в подобие луны - правая щека светилась холодноватым светом, а левой и видно не было. Вспомнился вопрос о мальчике и девочке. Девушка решила проделать эксперимент - потянув чудо за рукав, таинственно шепнула тому на ухо:
- А еще я с ним занимаюсь...
Запах тоже был странным. В школе Кити гордилась своей способностью - распознавать по запаху владельца вещи, а зачастую и угадывать привычки человека, не видя его. Пол отгадывался почти всегда - но сейчас она даже не знала, что выбрать. Девушка озадаченно нахмурила брови.
- А много у вас людей меняют пол вот так - по желанию? - Кити отпустила рукав и опять откинулась на косяк.
Темные волосы казались струями холодной воды; губы Секимори касались мочки уха Кити, когда Хранитель прошептал в ответ:
- Других таких больше нет, остальные еще не научились желать.
- А как правильно желать? - Кити сдула волосы с тонкого розоватого уха.
- Чтобы стало очень больно вот тут.
Хранитель положил ладонь ей на грудь, показывая, где должно болеть.
- Тогда почему я еще не свободна? - улыбка получилась странной. Прядь черных волос щекотала девушку - она аккуратно убрала их Секимори за спину. Хранитель врат упорно вызывал ассоциации с домашней кошкой, Кити пощекотала его шею пальцами.
Ее гость поежился и хихикнул.
- Я останусь тут ночевать, - сообщил он.
Девушка улыбнулась блестящим в полутьме глазам существа.
- Сегодня ночью здесь определенно будет уютнее.

(Далара+Reytar)
Сан-Франциско

Он как всегда спал на не застеленной кровати. Это очень удобно – не застилать кровать по утрам, так как убегаешь на работу, и не расстилать вечером, когда, еле волоча ноги в ставших такими непомерно тяжелыми, кроссовках, возвращаешься с очередного выезда. Тогда можно просто разуться при входе, одеть веселенькой, голубенькой расцветки тапочки, старательно носимые, потому, что это подарок тети Младлены и чем скорее они износятся, тем скорее можно будет приобрести нечто более удобное и куда менее экстравагантное. Ну а обижать родную старшую сестру матери, отвергая ее подарок, пусть даже он вызывает крайнее неудовольствие, - не хорошо, о чем тебе не замедлят напомнить во время очередного визита кого угодно, из старшего поколения многочисленной родни.
Итак, можно будет разуться при входе, отбросить в угол, на небольшую груду таких же, большинство в которой ожидает своей очереди на стирку, грязные носки, повесить на вешалку у входа серо-стального цвета спортивную куртку и тех же оттенков бейсболку, и неторопливо пройти на кухню, где поставить электрочайник и развалившись на мягких сидениях гостевого уголка, расслабиться, потому что еще один рабочий день окончился.
После того, как чайник коротко свиснув, отключится, можно заварить ароматного чая и, намазав остатками завалявшегося в холодильнике сливочного масла, свежий, еще недавно горячий, пончик, то есть, как всегда наплевав с верхушки Золотых Ворот на «холестериновую опасность», часок-другой полистать интересную книгу, или проверить содержимое всех трех почтовых ящиков, а то и посмотреть сводку очередных новостей, уделяя повышенное внимание репортажам местных, падких на сенсации, журналистов. Обычно, после просмотра «горяченьких» новостей, особенно криминальных, ему хотелось или громко взвыть, словно от острой зубной боли, и больно накостылять очередному писаке по впалой груди, или громко и развязно заржать. Так заржать, как обычно в учебке Форт-Самтер, после собственной шутки смеялся сержант Джонс, не обращая внимание, удачной она была или нет. В общем, некоторые репортажи местных журналюг смешили его куда больше, чем все записные хохмачи и юмористы, когда либо выступавшие на телевидении.
После просмотра новостей, если глаза еще не совсем слипались, или почему-либо не спалось, он любил погулять по иным мирам в Реальности. Поскольку создатели компьютерных эрзац-иллюзий и фирмы-изготовители чипов-имплантов давно договорились продвигать свою продукцию на рынок совместно, то недостатка во всевозможных «Сламберледнах» рассчитанных на любые вкусы – от хоррора, и до гаремной адвенчиры, отнюдь не было.
Естественно, гаремные адвенчиры и прочие «клубнички» предназначались для подростков пубертатного периода, по этому его не привлекали абсолютно. Но вот одна из фэнтезийных ролевых игр все же смогла взять за душу даже его – Вуйко Младича, человека сложной и ответственной профессии, отнюдь не склонного к романтике. Вот по этому иногда, под настроение, он погружался в Реальность и жил в другом, так не похожем на обыденный, но в чем-то не менее привлекательном, напоминающем легенды родины, мире.
Вот и сегодня, он порядка получаса путешествовал по горам и равнинам сказочной страны, совершал подвиги и преступления, был верным слугой Закона и нарушал его, когда понимал, что это – честнее и более необходимо, чем тупо следовать его холодной букве. А когда сработал сигнал таймера выхода, удовлетворенно вздохнул, пнул закованной в сталь ногой тело очередного людоеда, и вернулся в реальность. До утра, до подъема, до времени когда нужно проснуться, умыться, возможно даже побриться, и, если останется время, позавтракать, оставалось не так много времени, по этому он привычно упал на незастеленную кровать и провалился в сон без сновидений.

(Reytar+Далара)

Ему показалось что прошел всего лишь миг с той минуты когда он закрыл глаза, проваливаясь в дрему, как, внезапно он почувствовал ритмичную, не очень приятную, но и не болезненную мелодию. Мелодию от которой, казалось, вибрировало все вокруг. Мелодию, которая разрывала мягкие объятия сна, выдергивала из них, возвращала к реальности как раз тогда, когда ему меньше всего этого хотелось. Это была мелодия общего вызова по импланту, именно она включалась, если с ним пытался связаться кто-то, не значащийся в его, отнюдь не малом, списке абонентов.
Обуревавшие Вуйко в данный момент эмоции можно было выразить вертящейся в сознании цветастой многоэтажной тирадой, в которой фигурировали упоминания рук, ног, прочих важных частей тела и памяти предков того неизвестного, кто набрался наглости вызывать его в такой ранний час. Но, как бы ни хотелось ему высказать все что наболело на душе, когда короткий мелодичный сигнал сообщил об удачном соединении канала связи, Вуйко сжал зубы и процедил:
- Какого дябля?! Я - сплю! Неужели нельзя вызывать меня днем, когда я на работе, или во время обеденного перерыва, или, еще лучше - послезавтра, на следующей неделе, через два месяца, двадцать лет спустя, чтоб вас дидько взял?! Кто меня вызывает? Кому я так экстренно понадобился?!
Пауза, неразборчивый шум.
- Простите, что беспокою вас, – вежливо сказал незнакомый голос на невероятно правильном английском, позволяющем заподозрить использование сетевого переводчика. – Инспектор... – короткая заминка, - Вуйко Младич?
- Нет! Великий Магистр Ордена Святого Сульпиция! - Вуйко уже понял, что те, кто пытается связаться с ним, при этом пользуясь переводчиком, явно не должны быть местными шутниками, или полоумной старой девой-домохозяйкой по забывчивости спутавшей номер, но не мог сдержать раздражения, так как таймер чипа-импланта как всегда предупредительно сообщил ему, что в данный момент всего семь часов тридцать две минуты утра, в то время как Вуйко собирался благостно "давить подушку" еще по меньшей мере пару часов:
- Да, я - Вуйко Младич, инспектор центрального полицейского управления Сан-Франциско. Кому я понадобился так рано? Черт возьми все на свете - я вчера поздно вернулся с работы, и если это не вызов экстремальной срочности, а опять какой-то полудурок забыл свою папку с документами в нашем кабинете, я пошлю всех к такой далекой бабушке, к которой еще никто никогда вас не посылал! У меня законный выходной!
- Еще раз прошу прощения, - судя по интонации, владелец голоса озаботился желанием собеседника поспать лишь в той степени, которой требовала вежливость. – Инспектор Широмаэ Соичи, полицейское управление города Кага, префектура Ишикава, Япония. Могу ли я задать вам вопрос крайней важности?

(Далара+Reytar)

Вуйко мысленно скрипнул зубами, но любопытство, горевшая желанием узнать, что именно нужно этим японским коллегам от скромного инспектора из Сан-Франциско, не прославившегося ранее ничем сверхвыдающимся, а просто делающего стою работу, взяла верх, и он буркнул:
- Валяйте! Я вас слушаю.
Он мгновенно открыл входной канал для зрительной информации, соответственно преобразив свой образ, придав ему необходимый минимум благообразности – вместо одетых на него в реальности изрядно полинявших трусов-боксерок и серой майки, его облик в Реальности получил ту же удобную и привычную одежду, которую он надевал всегда, уходя на работу. Удобные кроссовки серого цвета, серебристые спортивные штаны с желтыми полосами по бокам, тех же оттенков куртка и серая бейсболка, больше похожая на армейское кепи, дополненные висящим на шее полицейским жетоном на шнурке, составляли основу имиджа «полицейской рабочей лошадки» которого всегда придерживался Младич хоть в реальной жизни, хоть в Реальности, если дело доходило до официальных контактов.
С другой стороны зрительного контакта не ожидали, поэтому несколько секунд лицезрению американского инспектора был предоставлен логотип из трех концентрических кругов – золотого, зеленого и синего. Затем изображение сменилось на аватар в виде рисованного полицейского-японца. На груди его красовалась табличка с именем и личным номером, по-английски. Аватар шевельнулся.
- Знаете ли вы человека по имени В.П. Айсхед?
- Да, конечно знаю. Это мой напарник, инспектор центрального полицейского управления Сан-Франциско, как и я. А что собственно этакого произошло, что полиция Японии интересуется моим напарником?
- Хорошо ли вы с ним знакомы? Замечали ли вы в его действиях в последнее время какие-нибудь странности? Возможно, неадекватное поведение?
В разговор ворвались какие-то посторонние данные. Полицейский-аватар дернулся, в эфире проскочило: “Atode hanashimasu”. Рисованное лицо вновь повернулось к Младичу.
- Простите за помехи.
- Хорошо ли я с ним знаком?! – Вуйко удивленно расширил глаза, сначала решив, что ослышался:
– Да, более чем хорошо. Мы с ним напарники уже около года. Не скажу что он – самый разговорчивый субъект в нашем управлении и веселый собеседник, но что он – опытный и заслуживающий доверия офицер – вне всяких сомнений. А вот на счет каких-то странностей в его поведении… Гм-м-м… Ну как вам сказать…
Младич задумчиво провел ладонью по подбородку и продолжил:
- Одна странность у него определенно появилась в последнее время – чрезвычайно сильная, необычная для столь серьезного и хладнокровного человека. Эта странность - тяга к поиску своих «корней», желание найти родственников на той территории, где его предки жили до того, как перебрались в Сан-Франциско и восстановить с ними родственные связи. Насколько знаю, он даже в отпуск поехал куда-то в Японию, чуть ли не в деревню, искать дальнюю, а может и более близкую родню. Да что я вам рассказываю? Он ведь еще не вернулся из отпуска, так что все еще находится у вас на территории. Если вас так уж что-то интересует из биографии Айсхеда – спросите его сами, обычно он с неохотой отвечает на вопросы, но никогда не скрытничал, если его спрашивали прямо.

(и еще раз)

Японец невозмутимо выслушал длинную речь. Онлайновый переводчик усердно трудился, модифицируя и конвертируя потоки аудио-информации.
- С инспектором Айсхедом мы уже разговаривали. В данный момент он находится у нас в управлении и подозревается в терроризме и угоне автобуса. Вы можете поручиться за него?
- В чем-чем он подозревается?! - Глаза Вуйко из больших, стали очень большими и почти квадратными. Он озадаченно потряс головой, так как сообщенная этим аватарой японского полицейского информация просто не укладывалась в голове - что бы уж кто-кто, но Айсхед УГНАЛ автобус, был задержан и сидел в полицейском участке по подозрению в ТЕРРОРИЗМЕ?! Подобное было просто невозможно. То есть в принципе все возможно в этом несовершенном мире, но для того, что бы невозмутимый и неразговорчивый Айсхед начал творить то, в чем его теперь подозревают, нужны были столь зломогучие причины, что Младич просто представить такие причины себе просто не мог. В общем, вероятность того, что Айсхед займется терроризмом была примерно такой же, как если мальчишка-угонщик машин, проникнет на космопорт во Флориде и угонит оттуда шаттл, чтобы покатать свою несовершеннолетнюю подружку и будет с ней рассекать на угнанном шаттле над, к примеру, Брайтоном. Осмыслив все это, Вуйко начал злиться, не без оснований, как он думал, подозревая незнакомых коллег в пристрастном отношении к полицейскому другого государства, пусть даже и частично японцу. Придя к выводу, что если даже напарник на "родине предков" что-то и натворил, то не местным тупоголовым копам эту проблему развязывать и решать, и что как бы там ни было, Айсхеда стоит выпутать из этой передряги, а когда вернется домой - устраивать легкий, словно на полунамеках допрос, в ходе которого может быть что-то и выяснить, он громко крякнул и продолжил:
- Я не только МОГУ поручиться за него, я ПОРУЧУСЬ за него. Причем не я один, а добрая половина нашего отдела вплоть до его начальника - Хирдмана, сделала бы это с чистой совестью, ни на миг не поверив в сказочку о том, что Айсхед - террорист и угонял хоть что-нибудь, за всю свою жизнь.
- Спасибо за сотрудничество, инспектор Младич, - смахивающий на электронный голос оставался спокойным, как вода в пруду в безветренную погоду. - Ваши показания записаны и будут учтены. Если вас не затруднит, скажите, как связаться с... мистером Хирдманом.
- Нет ничего проще! Наш шеф, капитан Нивек Хирдман обычно заседает в центральном управлении, по Браинт стрит, №850, в отделе по расследованию убийств, в котором занимает уютный кабинет с видом на кирпичную стену соседнего здания. Связаться с ним проще всего по телефону (415) 553-17425, или по факсу - (415) 553-17825. Старина Нивек - оригинал и анахорет, поэтому не доверяет всевозможным электронным новинкам, предпочитая старые добрые средства связи.
Младич улыбнулся, и продолжил голосом, которым иногда изображал "хорошего полицейского" во время допросов какого-нибудь несговорчивого подозреваемого:
- А нельзя ли было бы пригласить в наш с вами контакт самого Айсхеда - мне как его напарнику, да и всем в нашем отделе, крайне интересно в каких условиях содержится наш коллега, приехавший на свою этническую родину всего лишь отыскать родственников?
Рисованное лицо аватара дернулось в сомнении, но тут же выправилось. То ли плохо налажена была связь, то ли по позднему времени инспектор Широмаэ допускал в разговор через Реальность отзвуки переговоров в реале. Промелькнуло слово “ikemasen”, потом “doushita no”. В конце концов задержанному разрешили переговорить с напарником, но только под присмотром и при условии записи разговора. Айсхед был хмур и еще более неразговорчив, чем обычно.

Префектура Ишикава

Выяснилось, что сбежать из-под пристально-неназойливого надзора медиков едва ли не сложнее, чем избавиться от громил с пистолетами и навязчивым желанием сделать из Микихико решето. Здравый смысл подсказывал, что если он попробует отыскать возражения, почему якудза должны воздержаться и оставить его в покое, то не найдет ничего разумного. Чем дольше Микихико размышлял над лихими виражами, которые выписывала в последние часы этих суток его бесшабашная жизнь, тем больше убеждался, что, по совести, якудза следовало постоять в очереди, ожидающей доступа к старшему из братьев Токоши. Еще неизвестно, у кого сейчас сильнее желание причинить тому несовместимые с жизнью увечья. Еще в жизни еще так не подставляли!
- У вас кровь! Вы не ранены?
Микихико удивленно посмотрел на собственную ладонь, испачканную в чем-то густом и темном. Откуда на нем может быть кровь? А... это не его... куртка пропиталась, на темной ткани не было видно; лишь сейчас, когда он промок под дождем...
- Позвольте вам помочь?
Кажется, он сделал почти удачную попытку потерять сознание; по крайней мере, так показалось девочке-медику, потому что сначала она сунула ему под нос сломанную ампулу с чем-то таким, что впору было изобразить из себя супер-героя, а потом, отважно подставив для опоры плечо, повела в сторону. Микихико безропотно дал себя увести подальше от лишних глаз. Пока не утихла суматоха, полицейские не обращали на него внимания, их больше интересовал автобус и гипотетический террорист, но вскоре кому-нибудь обязательно придет в голову опросить свидетелей и в первую очередь – того, кто им сообщил об «угонщике». Нельзя сказать, что братьев Токоши интересовала отцовская профессия или отец много рассказывал о работе, но Микихико достаточно представлял ее детали, чтобы сообразить: полицейским не понадобится много времени, чтобы опознать его и без того примелькавшуюся физиономию.
И уж надо быть полным кретином, чтобы полагать, будто сердитые ребята с огнестрельным оружием вдруг остудили головы и забыли о существовании краденых (в этом точно сомнения нет!) денег и их нынешнем обладателе.
Карета «скорой помощи» под вой сирены мчалась назад по шоссе в Коматцу; Микихико сидел с закрытыми глазами и только с виду казался спокойным.

Киото, центральное управление полиции

Обгоняя даже воздушный транспорт, серая "хонда" влетела на стоянку полицейского управления ровно через одиннадцать минут, после того как тронулась в путь. Удей отстегнул ремень, проверил заперт ли ящик на передней панели, в котором хранилась еще пара запасных полицейских тазеров, и вышел на улицу, доставая из кармана матовую коробочку портсигара. Из дверей появились два человека в штатском, один на ходу махнул Джучи, тот в ответ кивнул, раскуривая странную сигарету без фильтра. Инспектора уселись в черный мобиль и умчались в ввысь, перечеркнутую пентаграммой Небесного города.
Хи-тян понюхала струйку дыма и раскатисто чихнула.
- Ненавижу, когда курят, - заявила она. - По-моему, если уж курить, так что-то приличное, а не всякую вонючую гадость.
Она поправила сползающие лямки рюкзачка.
- Это настоящий табак в чистом виде, - невозмутимо ответил Джучи. - Уж если курить, то только его. Пошли, будем тебя оформлять, документы из полицейской школы уже перевели или сначала придется названивать еще и им?
Зажав в зубах папиросу, монгол зашагал к дверям.
- Ты изумишься, узнав, как бюрократы порой бывают расторопны!
Дозваниваться в школу им действительно не пришлось, документы не только пришли быстро, в срок и по назначению, но к ним была приложена записка с сердечными поздравлениями от всего преподавательского состава и заверениями, что полицейский департамент приобрел весьма ценного и незаменимого сотрудника.
- Ручка есть? - поинтересовался Джучи, изучив сопроводительное послание. - Хочу записать все эти фамилии, чтоб знать, кого потом бить...

(&SonGoku, разумеется)

(воистину - и снова на манеже)

Впрочем, ручка была потребована чисто для проформы, спуска несколько минут оба напарника уже стояли перед окном внутренней регистрации на первом этаже. Инспектор-кастелян с деловым видом, выдал Хи-тян бляху, штатный автоматический "мироку" и, полагающийся в качестве дополнительного оружия, тазер стандартного образца. Занеся все эти данные в компьютер, кастелян вместо подписи попросил "нового штатного сотрудника" поставить на электронный планшет отпечаток большого пальца. Получив желаемое, он тут же потерял к окружающему интерес. По-видимому, кастелян, как и дежурный за конторкой при входе, уже привык ко всему на свете.
Джучи взял значок своей напарницы и посмотрел на номер. В ряд выстроились следующие цифры - "3577".
- Что символично, - усмехнулся Удей и протянул бляху девушке.
Хи-тян сложила все цифры, потом еще раз сложила получившийся результат, потом еще раз.
- Ну, в общем, это только полбеды, - сказала она. - Вот если бы нас здесь было двое...
Бляха ей понравилась, а оружие не очень.
- Обязательно нужно с этим ходить? - шепотом спросила она у напарника.
- По уставу, да. Если есть что-то получше и приобретенное официально, то нет, - ответил монгол, ставя на планшете, протянутом кастеляном, свой отпечаток пальца. - Главное, чтобы, когда из тел и потерпевших начнут выковыривать пули, то это были бы пули из того оружия, которого у тебя в этот момент уже нет на руках.
- Ну уж нет! - буркнула себе под нос Хи-тян.
Она совершенно не собиралась расставаться с "береттой", которая была при ней уже лет одиннадцать, а может, двенадцать, и которую, несмотря на все уверения старшей сестры, отец подарил именно ей. Что бы та дура ни говорила!
- Но «мироку» очень хорош для работы, - Удей, как наставник юной хранительницы порядка, продолжал исправно исполнять обязанности, возложенные на него управлением. - Он легче многих стандартных моделей, очень прицельный, кучный, хорошо поражает мишень на средней и ближней дистанции, что в условиях города является главными показателями. А теперь пойдем смотреть, что приготовили нам на сегодня ребята из координаторской

Девушка распустила завязку на желтой торбочке и попыталась запихать все полученное добро внутрь. Торбочка оказалась мала. Пошипев сквозь зубы, выдав негромкое k'souu и поперекладывав так и так вещи, Хи-тян нашла решение. Из сумки была извлечена наплечная кобура и нацеплена поверх майки. В кобуру была засунута "беретта", а все остальное, хоть и распирало ткань торбы во все стороны, но все-таки уместилось внутри. Полицейская бляха на витом разноцветном шнурке была крепко привязана к поясу.
На крайний случай Хи-тян согласилась использовать оба пистолета, хотя и с негодованием отвергла тазер как малоэффективный. Пока, на ее личный взгляд сегодняшний день складывался на редкость удачно.
Разговоры в отделе стихли, едва в дверях появилась, теперь уже самая, нелюбимая парочка всего управления. Коллеги в основном спешили сразу же заняться насущными делами, оставляя на столах недоеденные пончики, лапшу в пакетах и недопитый кофе.
- Я тоже рад вас всех видеть! – поздоровался Джучи с потолком и повернул направо в угол помещения.
На столе инспектора Удея царил аскетический порядок, который трудно было представить себе, после первого посещения того места, где вышеназванный инспектор жил. Тем не менее, аккуратно разложенные папки с отчетами, документы номенклатурного и статистического характера, а также канцелярские принадлежности лежали в своих пластмассовых ящиках, расставленных на столешнице, или в специальных нишах на ней. Экран видеофона был закреплен на прозрачной подставке на уровне глаз сидящего человека.
- Полагаю, никто не будет против, если ты займешь место моего прежнего напарника, - Джучи указал на соседний пустой стол, который несмотря на чистоту и опрятный вид, выглядел каким-то заброшенным.
Сам инспектор взял лист бумаги с печатью полицейского управления, который, еще наверное, утром оставил на его столе дежурный.
Осваиваясь, Хи-тян повыдвигала и позадвигала ящики стола. В одном обнаружился высохший и мумифицированный таракан, в другом куча пыльных бумаг и табличка с именем. В третьем - сломанный карандаш и карта города с отметками. Девушка погладила столешницу ладонью; очень хотелось поделиться впечатлениями если не с соседями по комнате, то с дневником, но кажется, сейчас не то время.
- Нам дали труп и верный висяк, - вздохнул Джучи, подходя к напарнице. – Поехали, патрульные все еще ждут нас в парке Мидорогайке.

(да-да, все это мы)

префектура Ишикава, Комацу, муниципальный госпиталь

- Номико! Номико, ты еще не собралась?
Если бы не договорилась с подругой, что каждый раз, когда у них одинаково заканчиваются смены, они встречаются и добираются вместе домой, ни за что бы не стала возвращаться. Но во-первых, вдвоем под одним огромным, словно шатер зонтом, веселее, во-вторых, не так скучно идти по темным улицам, а в-третьих, Номико такая трусиха, что если ее не подождать, она будет скулить целый месяц. Да и живут они все равно по соседству.
- Тебе хорошо, - Номико уже запихала вещи в сумку и теперь натягивала ярко-желтые резиновые сапожки. – На выездах ко всему привыкаешь, а чему я могу научиться в регистратуре? Правильно записывать фамилии?
Это была ее излюбленная тема; тем не менее, Номико что-то не спешила подавать документы в училище.
- Представляешь, у нас тут недавно был такой случай! – трещала она, не закрывая рта. – Прибегает туристка с сыном и начинает требовать принять их вне очереди, а когда их попросили немного подождать, когда освободится Кубо-сенсей, кричит, что они уже приходили на осмотр, и их принимал вовсе не Кубо-сенсей, а другой врач. И хочет к тому врачу. Я ей говорю, что сегодня в приемном Кубо-сенсей, а раньше они приходили в другой день, и если они хотят к тому доктору, то пусть приходят...
В коридорах госпиталя тихо; нагоняя сон, словно первая весенняя муха, гудит лампа дневного света.
- А потом эта мамаша устраивает скандал, почему это медсестра не надевает резиновых перчаток, и почему это градусник суют ребенку под мышку, а не в рот, и почему это она должна стирать белье...
- Так все же стирают!
- А я тебе что рассказываю? Чем ты слушаешь? А еще ее возмутило, что во время обеда, ее драгоценного отпрыска попросили разнести подносы остальным в палате.
- Он что, не ходячий?
- Скажешь тоже! Просто они поели в каком-то ресторане, и его пронесло с непривычки. Теперь его мамаша собирается вчинить иск хозяину заведения, потому что там не подавали гамбургеры.
- Есть же на свете дикие страны...
Номико так запутала ее своими россказнями, что она едва не забыла про вопрос, который хотела задать и желательно так, чтобы подруга ни о чем не догадалась.
- Слушай, а как там мой сегодняшний пациент?
Номико замолчала на полуслове и стала похожа на рыбу-фугу удивленно приоткрытым ртом и круглыми глазами.
- Какой?
- Час назад привозили. Высокий, в темной куртке. Шок и огнестрельное ранение.
Номико просияла.
- А-а! Так он ушел.
- Как ушел?
- Ну... я уже собиралась его регистрировать, а он извинился и сказал, что нельзя отойти в туалет. Ну, не держать же его силой? Я ему показала, где у нас мужской туалет, а потом опять прибежала та ненормальная туристка, и я совсем про него забыла. А потом мы обсуждали новый автомобиль Маэды-сенсея.
- Из кардиологии?
- Ну да. А твой пациент так и не вернулся.
- С возможным огнестрельным?
- Может, оно было легкое?..

***

Над скользким от дождя мокрым шоссе стремительной тенью мчался новехонький, еще не объезженный как следует «мицубиси». Жаль будет бросать такую красоту, но придется; слишком уж заметная машина, а Микихико не хотел оставлять следов, и так дальше некуда. Промелькнула и осталась далеко позади ярко освещенная площадка с одиноким автобусом и парой еще не уехавших полицейских машин. Кто-то из стражей порядка, мокнущий под дождем, безуспешно помахал водителю «мицубиси» световым жезлом, но не удивился, когда черный автомобиль даже не сбросил скорость.
У Эчизен-Оно он свернул еще раз. Если повезет, то уже сегодня утром он окажется в Матсумото, а там недалеко до аэропорта. Все-таки жаль будет расставаться с машиной...

***

У калитки Номико остановилась и примерилась, как ей быстрее добежать до крыльца, так чтобы не промокнуть; зонт был не ее.
- Ой, какая же у меня все-таки пустая голова! - она полезла в сумку и копалась в ней, пока не выудила туго набитый конверт из желтой плотной бумаги. - Этот твой пациент оставил, сказал, что для тебя. Он не знал твоего имени, попросил передать девушке-парамедику, которая ему помогла. Что внутри?
- Откуда я знаю?
На конверте было написано лишь одно слово: "Извини".
Внутри лежала перевязанная банковской лентой пачка денег.

Киото, набережная Камо, утро

Камогава - изменчивая река, тиха лишь на вид. Летом - мелеет, песчаные наносы, что вот-вот превратятся в острова, зарастают жесткой травой. Зимой она свинцового цвета, тяжелая, а весной переполнена талой водой с гор, взбаламучена и тороплива. Старые мосты соединяют ее берега. С одной стороны - жизнь кипит, как желтая от ила и глины вода реки Камо. С другой - спокойно течет, как та же вода. Один город - два времени года.
Соединенные мостами.
- Инспектор, - человек в дорогом пальто, что сидел в инвалидном кресле на том берегу, где время замерло, будто скованное зимним льдом, оторвался от размышлений, поднял голову. - Что вас так задержало? Я жду вас уже часа два.
Тень на выложенном желтой каменной плиткой скосе берега пошевелилась. Человек почувствовал, как его будущий собеседник оперся о спинку кресла.
- Опять нарушил запрет?
- Что вы, инспектор...
- Хочешь посмотреть логи?
- Ходил на порносайты. Что еще остается в моем положении?
Начало еще одной игры, той, что ведется давно. «Поймай меня, если сможешь». Новый тур, в котором один из игроков знает, что обречен на провал, но надеется либо на чудо, либо на снисхождение оппонента.
- И на аукцион, - добавляет инвалид прежде, чем инспектор полиции успевает промолвить хоть слово.
- Было что-нибудь интересное? - безнадежно поинтересовался куратор.
- Нет. В жизни девушки интереснее.
Инвалид снял очки, протер затемненные стекла, щурясь от яркого солнца.

Киото, Понточо, раннее утро

Под утро Секимори, постаравшись не разбудить соседа, выбрался из-под протертого в нескольких местах и источающего легкий запах оружейной смазки одеяла. Хранитель выглянул в окно, тихонько погремел чашками, зашипел, налив заново вскипяченной воды из чайника не только туда, куда хотел, но и себе на пальцы, а потом, держа большую кружку с чаем в обеих руках, спустился на улицу.
- Держи, - он протянул кружку озябшему молодому человеку с впечатляющей ширины плечами и страданием на лице. – Ты, должно быть, замерз.
Проскользнув второй раз мимо дремлющего консьержа, Секимори нырнул обратно на раскладушку под теплое одеяло.

Первым чувством, прокравшимся еще сквозь сон, было разочарование. Словно бы глупо обманулась в чем-то. Злило то, что так легко поддалась, и одновременно - хотелось вернуть то ощущение, с которым засыпала. В Реальности белая тоже излучала разочарование, но сейчас Кити казалось, что это не просто отражение ее собственных чувств, что аватара разочарована именно ей. Руки болели от вчерашней набойки, голова гудела, словно пила вчера не чай, а вино.
Наваждение закончилось, когда взгляд наткнулся на торчащее из-под одеяла ухо. Или же началось заново? Девушка сонно улыбнулась. Интересно, белая простит ей, если она еще немножко поиграет?..

(вместе с Китти)

(продолжение)
Существо, уютным клубком свернувшееся у нее под боком, негромко сопело и, кажется, не спешило подтверждать репутацию собственных соотечественников, которые, встав с рассветом, тут же принимаются за труды.
Кити решила последовать дурному примеру и откинулась на подушки, но вскоре поняла, что даже валяться совсем не хочется. Душ работал лучше, чем выглядел, чайник пришлось сначала чистить от старых листьев. Часть пригорела к нагревательному элементу - кипятили его еще раз, что ли? В любом случае отчистилось оно быстро, и скоро девушка уже обозревала с веранды окрестности, щурясь от солнечных зайчиков, заодно зачем-то подсчитывая, за сколько секунд реально взобраться сюда с улицы.
На противоположной стороне улицы у стены дома сидел на тротуаре атлетически сложенный молодой человек и с несчастным видом курил. Рядом с ним стояла весьма знакомого вида кружка. Из-под одеяла донесся громкий зевок и свесилась голая пятка. Человек настораживал, впрочем, была мысль, что это за Сака... Секе... за хранителем присматривают просто. В углу кроме прочего барахла валялась метелка для пыли - ее тут же употребили по назначению, начав уборку почему-то непосредственно с пятки. Дом огласился восторженным повизгиванием, пятка скрылась под одеялом, а наружу выкатился сам хранитель, растрепанный и невероятно довольный жизнью.
- Привет!
- Научи меня так просыпаться, - восхищенно улыбнулась Кити в ответ. - Этот милый дядька под окном - твой подопечный?
Хранитель протанцевал к окну, помахал громиле внизу и улыбнулся всему миру сразу.
- Конечно! Как и ты.
- А зачем тебе меня опекать? - Кити только сейчас снова заметила дымчатого котика.
Существо склонило голову к плечу.
- Не опекать, - внесло оно поправку. – А хранить.
- Это хорошо, - улыбнулась девушка. Подумалось о целом дне безделья впереди. - Что нужно обязательно сделать каждому, кто приезжает в Киото?
- Поваляться на берегу Камо? – предположило существо, кружась по комнате. – Найти жилище Абэ-но Сеймея? Поговорить с дедом Имагучи из медицинского колледжа? Прыгнуть с террасы Киёмидзу?.. Посмотреть на зарубки и дыры, оставленные мечом Миёши и револьвером Сакамото? Узнать каково посмертное имя Саито Хаджиме?..
Кажется, у хранителя был длинный список вариантов.
- Придумай, чего ты хочешь.
- Хочу Камо и Киёмидзу, - подумав, заявила девушка. - Только можно я прыгать не буду?
- Можно, - и хранитель, схватив Кити за руку, поволок ее на улицу.

Некоторое время спустя, набережная Камо

Ленивый взгляд Кити скользнул по набережной - надоело смотреть на реку. И остановился на смутно знакомой фигуре.
- Не знаешь, это что за человек?
После вечера в обществе Хранителя девушка не удивилась бы, если бы он выдал исчерпывающую информацию по любому местному жителю. Секимори перевернулся со спины на живот, задрав босые пятки к синему небу. Увидев, на кого показывает его новая знакомая, он сморщился, как будто отважно надкусил незрелый лимон.
- Не связывайся с ним. Он опасен.
- А ты нет? - подняла брови Кити. Характеристика ее заинтересовала.
- По-другому.
Хранитель, не отрываясь, следил за человеком в инвалидном кресле.
- Я храню этот мир, - наконец сказал он. – Фудзита – по ту сторону врат. Он прошел их без разрешения. Мы необходимы друг другу.
- А я по чью? - девушка тоже следила за инвалидом. Если люди способны чувствовать направленные на них взгляды, то он просто обязан был обернуться, вот-вот...

(продолжение)

Человек в инвалидном кресле поправил темные очки, спутанные пряди волос падали ему на лицо.
- До следующей скорой встречи! - крикнул в спину уходящему полицейскому куратору.
Тот лишь махнул рукой.
Инвалид развернул кресло, неторопливо двинулся в сторону моста - и к двум фигуркам, что грелись на камнях набережной. Сейчас людей было мало, но и те старались обойти его, не прикоснувшись.
- Привет, - сказал он, когда остановился. - Вы нашли, что искали?
Он смотрел на иностранку.
Секимори, насупившись, отвернулся и уткнулся носом в песок.
- И даже больше, - нахмурилась Кити. Возвращаться к реальной жизни не хотелось.
- Уходи! - невнятно потребовал мрачный Хранитель.
- Ты же знаешь, что с удовольствием, но не могу.
Инвалид снял перчатку, похлопал ею по коленям.
Кити рассеянно цапнула с расстеленной куртки какое-то печенье - так было легче скрыть замешательство. Принять чью-либо сторону не получалось - инвалид был шансом на очень многое, а хранитель ей нравился. Еще месяц назад она бы не сомневалась в выборе, но внезапно обретенная свобода здорово кружила голову.
- Ты сам во всем виноват! - запальчиво выкрикнул Секимори.
- Боюсь, что над генетикой не властен даже амихито, - без злобы парировал его собеседник.

(Китти mo, SonGoku mo)

(втроем)

Кити успокоительно взяла Хранителя Врат за руку - скорее инстинктивно выбрав слабейшего, чем действительно что-то поняв в диалоге.
- Вы для этого нужны друг другу?
Инвалид протянул руку, как будто собирался пригладить взъерошенные волосы Секимори. Не закончил движения.
- Большая честь, - сказал он очень серьезно. - Не часто амихито замечает еще кого-то.
Кити со странным выражением лица переводила взгляд то на одного то на другого собеседника.
- Не часто простые люди вмешиваются в мои дела!
- Кто здесь простой? - удивился инвалид.
Хранитель сердито прикусил нижнюю губу.
- Дай ему какую-нибудь сласть, - посоветовал Кити человек в инвалидном кресле. - Не хочу промокнуть под дождем.
Девушка машинально протянула печенье. Она даже забыла следить за лицом - и теперь выглядела окончательно сбитой с толку. На язык так и просилось "Ребята, я вообще на Земле?"
- Почему ты не хочешь быть другим? - из глаз Хранителя брызнули слезы. - Почему ты не остановишься?
Опершись на подлокотники кресла инвалид с трудом наклонился к нему.
- Потому что ты этого не хочешь, - прошептал он в оттопыренное ухо Секимори.
А вот слезы - это уже было не смешно. Кинув в сторону инвалида предупреждающий взгляд, Кити дернулась к Хранителю.
- Нас уже не переделаешь, чудо... Есть и другие, они лучше. - Девушка говорила тихо и быстро, словно боялась не успеть. - Мы не стоим твоих слез, понимаешь? А мир надо хранить, и лучше тебя с этим никто не справится. Вон их сколько...
Секимори громко всхлипнул, потом всхлипнул еще раз и на всякий случай прижался к девушке, как будто собирался искать у нее защиту от всех бед.
- Да, - согласился инвалид. - Смотри, сколько их... Им тоже не хочется, чтобы день был испорчен дождем. Ну же, сделай что-нибудь для людей, а не только для себя. Разгони тучи.
Хранитель кивнул, вытирая мокрый нос кулаком.
Кити обняла Секимори и из-за его спины показала Фудзите кулак. Инвалид не выглядел особенно обидчивым, но, увы, и аргументов получше у австралийки тоже не было.
Вагон проходившей мимо надземки медленно, как во сне накренился, на повороте сорвавшись с направляющего рельса, и сполз с насыпи, опасно сокращая расстояние до набережной. На платформе станции завыла аварийная сирена.

- Это не я... – растерянно проговорил Секимори.
- Не тревожься, - успокоил Хранителя инвалид. – Мы знаем.
- Все в порядке. Честно, - девушка улыбнулась амихито. Ее начало здорово утомлять тонкое искусство буфера, но выбора, похоже, не было. - Наверное, мне нужно поговорить с этим человеком.
- Да, - кивнул Секимори. – Я пока схожу на станцию... Я вернусь.
Фудзита подождал, когда Хранитель отойдет на достаточное расстояние, чему-то улыбался – должно быть, своим мыслям.
- А ты не хочешь сбегать и посмотреть? – спросил он.
- А надо? - подняла бровь Кити. - Тебе кто-нибудь говорил, что мучить Хранителей - неспортивно?
- После того, что с этим существом творили другие... - отмахнулся Фудзита.
Он посмотрел на часы – старые, монохромные, такие давно уже никто не носил. Кивнул. Через мост, включив мигалку и сирену, проехала первая карета «скорой помощи». Из верхнего города спустилась бригада спасателей.
- Как тебе удалось приручить Секимори? Подманивала конфетой?
- Печеньем, - улыбнулась Кити. - Ты его знаешь? Кто оно?
- Ходячая вероятность. То, чем все из нас хотят стать, но никто не согласится быть.
Мимо к нелепо перекосившемуся вагону пробежали мальчишки.
- Возможно – самый могущественный человек на этой планете. Возможно – самый несчастный. Возможно – больше не человек. Мальчишка из «Пурпурного лотоса». Девушка здешнего оябуна. Демон или ангел, ты сумеешь их различить? И при этом очень любит сладкое.
Инвалид тоже улыбнулся, разломил последнее оставшееся печенье. Протянул одну половинку Кити.

(плюс Китти и Биш)

- Если бы его не было, его бы стоило придумать, - резюмировала австралийка, взяв печенье. - А ты, получается, самый немощный и возможно самый счастливый?
- Из инвалидного кресла на мир смотришь иначе, - Фудзита опять посмотрел на часы, проводил взглядом еще две машины с «маячками» и синими крестами. – Все дело в другом угле зрения. И сегодня – я счастлив.
Он кинул в рот свою половинку печенья, разжевал.
Австралийка радостно улыбнулась. Машины ее не интересовали, она, кажется, и не заметила аварии.
- А вне каких ворот ты стоишь?
- Тех, которые охраняет Секимори, разумеется. Тех, которые ведут в другой мир, - он поднял руку, чтобы оборвать возможные смешки или вопросы. – Не на тот свет. На другую сторону. В другой мир. Там, где нет вероятностей, лишь возможности. Хочешь туда?
- Любые возможности? - уточнила Кити.
- Никаких ограничений.
- В этой стране абсолютно все умеют исполнять мои желания, - вздохнула австралийка. - Почему у вас до сих пор бывают проблемы, если вы все знаете?
- Ты дружишь с амихито и до сих пор удивляешься чудесам, что творятся вокруг тебя? – он помолчал. – Ответ на твой вопрос: может быть, потому что мы не умеем исполнять собственные желания?
- А вы исполняйте желания друг друга, - усмехнулась девушка. С упоминанием ее собственных проблем доверие к словам как-то кончилось, но зато и кончилось желание улыбаться всему вокруг. Так было определенно трезвее. - Мне искать тебя только завтра, или пара дней была просто фигурой речи?
- Мы уже встретились, мы уже говорим...
Сонный взгляд из-за темных стекол тоже похолодел.
- К чему откладывать?

(теперь - только с Китти)

- Хорошо. Я умею драться... Лучше близнецов, хотя и непохоже. Я умею быть битой. Умею не задавать вопросов. Что тебе надо?
- Сколько времени прошло с аварии до прибытия аварийных служб? - вопросом на вопрос ответил Фудзита.
- Четыре минуты. Еше шесть - вторая волна, - зевнула Кити. - Секунды не скажу.
Инвалид кивнул.
- Мне нужен помощник. Пришел большой заказ, который не хочу упускать. Тем более, - он сделал неопределенный жест, то ли обводил им набережную, то ли город, то ли весь земной шар. - Никто другой с ним не справится. Нет специалистов.
И не похоже было, чтобы он хвастал, слишком будничным был голос.
- Обязанности?... - Сейчас австралийка больше походила на ту, кем себя рекомендовала, чем утром или даже при первой их встрече. Серьезность быстро делала ее старше.
- Выполнять поручения, какими бы глупыми или нелепыми они ни были. Не ошибаться. И не попадаться.
На последнем слове девушка тихонько хмыкнула. Потом, подумав, протянула:
- Или попадаться, но не там.
- И выпутываться самостоятельно, если все-таки попадешься. - завершил речь Фудзита. - По рукам?
- По рукам, - кивнула Кити с сосредоточенным видом. - Как я тебя нахожу, как ты - меня?
- Храм Киёмидзу. Я там часто бываю. Здесь, на набережной. На боях. А где ты живешь - мне известно.
- Киемидзу, - с улыбкой вся солидность тут же куда-то пропала. - Хорошо.

(и Биш)

Разговор в Реальности. 2 марта 2015 года

Айсхед был хмур и еще более неразговорчив, чем обычно.
- Здравствуй, - сказал он по-английски, но с каким-то неуловимым оттенком акцента. Сказал и замолчал.
- Салют! - Виртуальный Младич коротко махнул рукой. - Колись, напарничек, как ты дошел до жизни такой?
Лицо изображения ухмылялось от уха до уха, но взгляд оставался холоден как лед.
- Насколько понимаю, у тебя небольшие проблемы, какие мысли водятся в твоей убеленной сединами голове по поводу выпутаться из неприятной ситуации?
Мультяшный бурундук, копия персонажа одного старого диснеевского сериала, пожал плечами. Выражение рисованного животного было таким мрачным, какое никогда ему не дали бы авторы.
- Местная полиция борется с терроризмом, - туманно сообщил Айсхед.
Долговязый малый в белом спортивном костюме заухмылялся еще жизнерадостнее:
- Охотно верю. Только вот знаешь ли, не тянешь ты внешне на террориста - колорита маловато. Где длинная нечесаная борода, неопрятные усы, серый запыленный бурнус, грязно-белая чалма, опять же? Или, на худой конец, где армейские штаны и ботинки, испанский акцент, нестиранная месяцами футболка, грязно-алая головная повязка и АКС через плечо? Вроде бы нету. Значит на очередного Омара Каддафи или Панчо Вилью, на худой конец, ты никак не похож, и следовательно, местная полиция взяла в оборот не того человека.
Не меняя тональности голоса, Вуйко неласково покосился на маячивший в паре шагов стандартный аватар японского полицейского и незаметно подмигнул бурундуку:
- Клянусь Богородицей, они уже связались с шефом и получили от него на полную катушку - ты же помнишь, насколько он не любит прерывать утренний моцион из-за «малосущественных» по его мнению, неприятностей. Вряд ли общение с ним поднимет популярность управления полиции Фриско в глазах японских копов, но нам это без разницы - лишь бы тебе лишнего пришить не пытались. Ты лучше вот что скажи, как у тебя с финансами?
- Не думаю, что им есть дело до полиции Фриско. Как и ей до них.
Бурундук тоже покосился на аватар японца. Это произведение компании Уолта Диснея чем-то неуловимо напоминало самого Айсхеда, за что и было взято в качестве аватара после длительных уговоров теперь уже бывшей жены.
- Финансов достаточно для поездки.

(+Reytar)

(Далара+Reytar)
"реальномост Сан-Франциско-Кага", около 7 часов утра по часовому поясу тихоокеанского побережья
2 марта 2015 года

- Это хорошо! А ты уверен, что в свете сложившихся обстоятельств, то есть «подрыва» тобой одной половины Японии и «угона с захватом заложников», второй, никто не пожелает выразить тебе общественное порицание от лица какой-нибудь местной гоп-компании, из-за которого придется уезжать не как тобой запланировано, а, скажем так, ускоренно? И что твои финансы в состоянии позволить тебе такой отход?
Сторонний наблюдатель глядя на эту сцену был бы на 100% уверен, что Вуйко с огромным удовольствием пользуется возможностью подколоть попавшего в переделку напарника, тем более, что этот напарник был старше ухмыляющегося полицейского почти вдвое. На самом же деле, ведя беседу в шутливом ключе и полунамеками, Младич понял, что денег у гордого потомка самураев ой как не много – только на обратный билет хватит, и то лишь в случае отсутствия непредвиденных препятствий, но Айсхед скорее станцует джигу на самой верхушке Золотых Ворот и поцелует себя в седалище, чем пожалуется на нехватку денег и попросит помощи. Осмыслив все это, Вуйко хмыкнул, ухмыльнулся еще шире, если такое вообще было возможно, и поинтересовался у напарника, какому именно из полицейских участков славного города Кага, префектуры Ишикава, он оказывает честь, украшая своим присутствием каталажку оного?
Пошли какие-то помехи в данных, видимо, онлайновый переводчик, установленный местными полицейскими, все же сбоил от потока жаргонных слов. Японский аватар неодобрительно посмотрел на американских коллег, но ничего не сказал.
- Тут один участок на весь город. – Айсхед вдруг дал волю чувствам: - Если будешь пускать ракету, не промажешь!
- Пах! Зачем обидно говоришь? – В голосе Младича прорезался странный акцент, который становился заметен всякий раз, когда импульсивный полицейский начинал волноваться:
- Хорошо еще дядька Михал не слышал, как ты обвинял одного из рода Младичей в неумении метко стрелять! Он бы тут же наградными планками тряхнул и дуэль предложил, как в ту войну бывало – со снайперскими винтовками и с дистанции в километр. Он до такого дела мастак был – зарубки на прикладе не помещались, менять приклад пришлось. Так что не бойся, но помни – как услышишь в высоте рев авиационных двигателей, или нарастающий свист – падай на пол и отползай подальше от входной решотки, что бы капли раскаленного металла не испортили казенные ботинки, если я смогу «Толстого Тома» организовать в качестве гуманитарной помощи и для поддержания демократии!
Вуйко хитро подмигнул мультяшному бурундуку, продолжая громогласно молоть ту же самую, замешанную на старых армейских побасенках и бородатых анекдотах, чепуху, одновременно прикидывая, как можно помочь влипшему в то самое вещество, специалистов по которому корректно называют ассенизаторами, по самую шляпу и лохматые ушки «бурундуку», да еще так, что бы не уязвить его чести и чувства гордости. По всему выходило что сделать это не легко, но по идее можно. Особенно если удаться выбить у капитана давным-давно заслуженные, но все никак не реализуемые, отгулы. Естественно в полный, ничуть не меньший чем у самого Вуйко, рост вставала финансовая проблема, но, по здравому размышлению, добыть их в короткий срок было возможно, а вот искать нового напарника, в случае, если Айсхеда на «этнической родине» все же посадят по подозрению в пособничестве мировому терроризму, было бы делом долгим, нервотрепающим и муторным. Осмотрев проблему с разных сторон, Младич открыл еще один канал и, не ослабляя внимание к общению с напарником, заказал авиабилет на сегодняшний рейс до Осаки, естественно бизнес-классом, так как в родне у инспектора полиции как-то не водилось пары-тройки Морганов или Рокфеллеров.

Префектура Ишикава

Под эстакадой скоростного шоссе, связывавшего между собой современную столицу Японии и ее древнюю столицу, в этот предрассветный час было довольно тихо и пустынно. Ветер гонял по мокрому асфальту какой-то мусор, а пара толстых упитанных крыс неспешно совершала свой моцион в поисках вкусной поживы. Внезапно один из зверьков поднял голову и прислушался к приближающемуся шуму. В следующую секунду обе крысы с визгом бросились в разные стороны, уворачиваясь от шипованной резины широких колес джипа.
Немного помятый автомобиль замер вблизи бетонной колоны и остался стоять, недовольно бурча мотором. Дверь пассажира открылась, и вакасю Нирено-гуми выбрался наружу, достал пачку сигарет и закурил. Водитель последовал его примеру, третий якудза лишь открыл дверцу салона и высунул наружу ноги. Все молчали, сосредоточенно думая каждый о своем.
Ждать пришлось недолго, еще один джип, точная копия первого, только без вмятин и разбитых фар, въехал под эстакаду с другой стороны. Вакасю посмотрел на молодую женщину, направившуюся к нему от новой машины. Затушив окурок подошвой ботинка, якудза поборол желание сразу без слов ударить Кори-Кори в лицо или под дых.
- Из-за тебя мы чуть не влипли по полной! – раздраженно бросил он вместо этого, не повышая голоса.
- Сами виноваты, - в такой же манере ответила еще одна вакасю Нирено-гуми. – Вам надо было закончить все еще на станции, Зао.
Вакасю сверкнул гневными глазами, Кори-Кори знала, что он не любит, когда его называют по настоящему имени, лишний раз напоминая, что полуяпонец-полукитаец находиться в весьма щекотливом положении, учитывая обострившиеся отношения с токийской триадой.
- Раз ты такая умная, то почему облажалась в парке.
Теперь пришла очередь девушки сверкать глазами. Четверо ее подручных наблюдали за сценой от своей машины, сохраняя меланхоличное безразличие.
- Зэд! Подойди, - позвал вакасю водитель, прерывая разговор.
- Что там еще?!
Выяснилось все довольно быстро, раненый якудза потерял сознание. Кровь продолжала сильно сочиться через повязку, сделанную на скорую руку. Внутри салона на сидении и коврике обнаружились большие свежие пятна.
- Вот урод, не мог сказать, что ли! – Зао со злости ударил кулаком по крыше джипа.
- Придется везти его куда-то, чтобы заштопали, - мрачно подтвердил водитель. – Еще больше времени потеряем.
Тихое местечко постепенно превращалось в весьма людное сборище, поскольку к двум джипам подъехала еще одна автомашина, на этот раз с полицейской раскраской. Человек в синем мундире выключил мотор, одел форменную фуражку и открыл дверь.
- А мы уже думали, ты не появишься, - еще издали вместо приветствия крикнула Кори-Кори полицейскому.
Инспектор дорожной полиции вместо ответа просто помахал копией бланка с официальным рапортом и прикрепленным к нему чипом.
- Здесь все по сегодняшнему делу, - сказал блюститель закона низким грудным голосом. – Кого взяли, почему, зачем и так далее. Давайте деньги.
- На, - подошедший Зао швырнул полицейскому пластиковую карточку. - Девять тысяч евройен, как договаривались.
- Пятьсот баксов лишними не бывают, - оскалился в ответ инспектор и передал бумаги и чип Кори-Кори.
Когда его автомобиль уже отъезжал, Зао посмотрел на вторую вакасю.
- Надо связаться сятэем.
- Знаю, - согласилась женщина.

горы Хида, префектура Гифу, через границу от Ишикавы

Шоссе полезло в горы, и Микихико был вынужден сбросить скорость; первобытный страх гнал его дальше, подстегивал и намекал, что чем больше километров намотано между угнанным автомобилем и Комацу, тем спокойнее будет жизнь водителя на какое-то время. Разум... нет, останемся хоть немного честны, в голове не присутствовало ни одной умной мысли, работал инстинкт самосохранения, который нашептывал, что скорость на данный момент – не решающий фактор. Дорога стала значительно уже, с обеих сторон к ней подступили деревья. Микихико окончательно уверился в том, что заблудился в здешних лесах, когда свет фар выхватил из темноты дорожный указатель. ТАКАЯМА. Трасса 158.
Бортовой навигатор утверждал, что если так и держаться этой трассы, то она приведет его прямиком в Матсумото.
На въезде в город скорость пришлось сбросить еще раз. Станция была пуста, но Мики проехал мимо; хватит с него приключений на пустых автобусных вокзалах и на железнодорожных, в общем-то, тоже. Через квартал одиноко светил неоновой вывеской круглосуточный магазинчик, на пятачке стоянки в ожидании хозяев терпеливо скучала пара-тройка машин, напоминающих привязанных у дверей собак. Заглушив мотор, Микихико посидел немного; под веки как будто насыпали по пригоршне сухого морского песка, голова весила добрую тонну, но сна не было. Еще несколько километров такой гонки, и очнется он в ближайшей канаве. В лучшем случае.
В лужах отражались огни, как будто кто-то распылил светящуюся краску. В домах по соседству окна были темные и по большей части закрытые ставнями. Микихико протянул руку к дверце, и вот тут его и догнал нервный смех. У него не было с собой денег. Мелких денег. Только упакованные в спортивную черную сумку толстые пачки банкнот, да еще та, которую он распотрошил в автобусе. Интересно, какое лицо сделается у продавца, когда его попросят разменять купюру в десять тысяч евройен.

Киото. 2 июня

Верхний город. Кто-то назовет его отстойником, разрушающим старину и культурное наследие, истинную Японию. Кто-то - стенами, то самое наследие защищающими, принимая на себя бремя технического прогресса и перемены мира. Для сотен тысяч жителей Верхний город Киото это единственный настоящий Киото. Это их дом и их физический мир. Они знают, где-то в долине находится музей, заповедник всего старого и отжившего свой срок; туда их водили на школьные экскурсии когда-то. Для этих людей здания, выстроенные «наверху», в Реальности, иногда более материальны, чем сооруженные уважаемыми, но далекими предками глубоко внизу, куда спускаются скоростные лифты и такси. Но куда очень редко спускается рядовой человек, особенно после возведения нескольких храмов возле каждой из пяти башен-опор Верхнего города.
Нет мира, кроме того, которым правит повседневность.
На скамейке в искусственном саду башни «Колдун» сидел человек лет тридцати-тридцати пяти на вид. Сидел, уперев локти в колени, а подбородок положив на ладони. Перед ним раскинулось идущее вдоль всего сада высокое, от пола до потолка, чуть голубоватое полимерное стекло. Снаружи, словно в витрине, красовались выглядящие игрушечными храмы и постройки Нижнего города, будто крышкой прихлопнутые сверху серой пирамидой корпорации «Сендзюцу». Закатное солнце щедро выкрасило пирамиду в золотисто-рыжий.
- Эй, Шунсукэ-кун! - раздался окрик, и на скамейку опустился еще один человек, круглолицый и пышнотелый. - Ты мечтаешь или опять в Реальность забрел?
- Смотрю на город. А ты, между прочим, опаздываешь.
- Старик задержал, - отмахнулся толстяк.
Вытащил из принесенной с собой сумки, такой же пухлой, как ее хозяин, две банки пива, одну протянул товарищу.
- Что это у тебя с прической?
Тот отобрал пиво, открыл и сделал глоток.
- Ничего.
Но веселье толстяка уже ничто не могло сдержать.
- Ну-ка, повернись.
- Да отстань ты!
Круглолицый вскочил, обошел скамейку со всех сторон, цокая языком. Посмотреть было на что: волосы, никогда не страдавшие укладкой, кто-то слегка обкорнал понизу, а челку и низ волос выкрасил песочно-желтым, ярко контрастирующим с чернотой остальной части прически. Довольный осмотром, толстяк уселся на место. И тут же получил шутливую затрещину, отчего ничуть не огорчился.
- Кто это тебя так?
Шунсукэ надулся, потом не выдержал и хмыкнул:
- Кошка.
К заразительному гоготу друга невозможно было не присоединиться, и некоторое время они дуэтом оглашали весь сад, чем привлекли к себе несколько недоуменных взглядов. Когда смех поутих, толстяк поинтересовался:
- Чего это она?
- Приревновала, - пожал плечами Шун.
- К новой пассии? А та что?
Фырканье:
- Ей понравилось. Только, говорит, стричься надо аккуратнее.
- Она верно говорит. Как это Кошке удалось ножницами поорудовать?
Денрей отвернулся, тщетно пытаясь скрыть стыдливую усмешку.
- Это я сам.
Толстяк опять рассмеялся, потом вдруг заволновался.
- Эй, пошли уже, игра вот-вот начнется!

Парк Мидорогайке, Киото

Машина дорожной полиции сиротливо стояла у обочины дороги рядом с пространством площадью в пять-шесть квадратных метров, заботливо огороженным красивой желтой ленточкой, которую так умело натягивают только настоящие кадровые служители порядка. Серая "хонда" на вполне приемлемой скорости (не более, чем в два раза больше допустимой правилами) подъехала к синей машине и почти уткнулась бампером в бампер.
Удей выбрался наружу и, пропустив мимо ушей, упрек патрульного "Второй час вас ждем...", зашагал к желтому "загончику". Просунувшись под лентой, монгол подошел к телу и присел рядом с ним, разглядывая нелицеприятное переплетение переломанных костей, порванных сухожилий и исказившихся мышц, которые еще недавно были живым человеком.
Сначала Хидоко показалось, что взгляды всех присутствующих прикованы к ее скромной и ничем пока не примечательной (если не считать лихого картузика и торчащих из-под него во все стороны прядей длинных волос) особе. А потом выяснилось, что так оно и есть на самом деле.
- У меня что-то не то с прической? - громким шепотом уточнила она у патрульного, который добросовестно скучал, охраняя место происшествия, ровно до той секунды, как распахнулась дверца автомобиля со стороны пассажирского сидения и из тесного салончика "хонды" выгрузилось будущее украшение полицейского департамента.

(& SonGoku, конечно же)

Полицейский качнул головой.
- Хорошо, - девушка удовлетворенно кивнула.
Труп выглядел отвратительно. К чему удивляться, что представители закона предпочитали зрелище, более приятное глазу. Хи-тян сглотнула.
- Надо описать место преступления и жертву, да?
- Неа, - мотнул головой напарник. - Здесь уже криминалисты покопались, но для общей ознакомительной практики разберем вопрос на тему, что перед нами: очередной придурок, умерший от передозировки, или жертва убийства.
Удей посмотрел снизу вверх на Хи-тян.
- Знаешь ответ?
- Я пойду узнаю где катафалк застрял, - сказал стоявший рядом патрульный, явно не горящий желанием узнавать какие-либо подробности о изувеченном трупе.
Мертвец являл собой учебное пособие по прослушанной не так давно лекции. Хидоко присела рядом с ним на корточки и, стараясь не прикасаться даже кончиком пальца, вытянула шею.
- Чип с кибстимом нашли? - спросила девица. - И этот неудачливый экстремал был тут не один. Либо вместе с ним был его дилер, либо убийца...
Она еще немного подумала.
- Либо кто-то воспользовался удобным случаем и обчистил его карманы.

(продолжение, стало быть и авторы те же)