- Мальчики, мальчики, и как же вам не стыдно, - женский голос нарушил воцарившуюся тишину, еще до того, как что-то было все-таки сломано. - Сколько же раз вам говорили не играть со всякой гадостью и не тащить ее в рот.
Девушка, одетая в длинный черный плащ и сапоги на высоких каблуках, приближалось спокойным шагом к компании "беседующих товарищей". Ей трудно было дать какой-то определенный возраст. Лицо носило местами почти незаметный глянцевый лоск, что служило возможным намеком на целую серию пластических операций, которые это лицо перенесло. Миндалевидные глаза необычного разреза имели фиалковый оттенок, а волосы цвета воронового крыла были заплетены в сложную косу, куда более густую, чем у того ину-нина, что стоял перед Фудзитой. Женщина была красива, но разглядеть ее красоту с первого взгляда смог бы не каждый.
Рука в черной кожаной перчатке, легла поверх хватки инвалида.
- Отпусти его, - не приказ и не угроза, а просьба.
Второй рукой женщина забрала у молодого очки и вернула их на законное место. Хаски и его приятель явно присмирели при появлении на сцене нового действующего лица.
- Меняю щенка на сигарету, - беззлобно предложил инвалид. - Из-за него уронил последнюю.
Алые губы, носившие на себе самый минимум помады, чуть изогнулись в лукавой улыбке. Девушка пошевелила пальцами правой руки и между них появилась белая сигарета. Старый фокус выглядел в исполнении незнакомки как-то изыскано и таинственно.
- Годится?
- Вполне, - Фудзита ослабил хватку, позволил руке пострадавшего выскользнуть на свободу. - Сделка есть сделка.
Мальчишки по-прежнему крутились неподалеку - наверное, тоже было интересно, чем все кончится.
- Не забудь продезинфицировать, - посоветовал инвалид. - Вдруг подхватишь заразу.

(soshite Grey-sama)

Девушка сделал незаметный жест, и оба ину-нины, ворча что-то недовольное, ретировались. Впрочем отошли они не далеко и остановились на набережной, поглядывая на оставленную ими парочку. Пострадавший разминал "обиженную" конечность.
- Они бывают иногда слишком прямолинейны, когда искренне забоятся о чем-то, - черная коса была перекинута на грудь.
Девушка "наколдовала" еще одну сигарету и, закурив, предложила огня Фудзите. Тот не стал отказываться. Некоторое время между ними не происходило ничего - оба молча смотрели на воду. Вечерняя тень наконец-то добралась и до этого берега, мальчишки заволновались. Им хотелось знать, чем все закончится, но пора была идти по домам. Вернувшийся посыльный вертелся, как на углях. Инвалид подозвал его, забрал темно-синюю пачку с желтой птицей.
- Сдача где?
Мальчишка протянул ладонь.
- Оставь себе за труды, - Фудзита подождал, когда зрители уберутся подальше. - Не рассказывай мне про приступ неожиданной доброты. Чем обязан?
- Я - второй уровень воздействия, - усмехнулась собеседница. - Правда, первый уровень ничего не знал, так как ребята решили поработать самостоятельно. А хочу я того же, что и они. Чтобы Киото оставалось спокойной заводью, несмотря на всех якудза, бандитов, продажных чиновников и иноземных гостей. Ведь порой, в большинстве случаев воду в пруду мутят те карпы, что и живут в нем.
- Похвальное желание, - одобрительно кивнул инвалид. - Интересно, как выглядит третий уровень, о котором не имеешь понятия ты.
Он улыбнулся.
- Ну? И чем я могу здесь помочь?
- Не мути воду, - в фиалковых глазах блеснула сталь, хотя губы продолжали улыбаться. - А третий уровень быть может не так хорошо неизвестен мне, но зато прекрасно известен тебе.

(все мы)

Окурок отправился размокать в реку, Фудзита вскрыл новую пачку, достал оттуда толстую короткую сигарету без фильтра. Предложил собеседнице.
- Не порть от себя впечатление, - посоветовал он. - Все так хорошо начиналось, и мне не хочется думать, что ты такая же, как вон те щеночки.
Запах от новой сигареты был более тяжелый и терпкий. Инвалид щурился - то ли от закатного солнца, то ли от дыма.
- Меня не ценят, - с горечью пробормотал он.
- Человек назначает себе цену своими делами, - покачала головой девушка, отказываясь от предложения Фудзиты. - Когда-то я была очень похожа на тебя, и тоже считала, что меня не ценят. Потом оказалось, что так оно и есть. И что по-твоему я сделала?
- У тебя было некоторое преимущество, - пожал широкими плечами инвалид; несколько прядей длинных нечесаных волос упали ему на глаза. - И что же ты сделала?
- Утопила их в крови. В их собственной крови, - она произнесла это очень спокойным ровным голосом, но почему-то ей нельзя было не поверить, словно что-то еще было заложено в этих слова, кроме обычных звуков.
Ее собеседник одобрительно кивнул.
- Только что-то мне кажется - тебе не стало от этого легче, - он стряхнул пепел.

(futari ))

- Нет, стало, ровно на те тридцать шесть секунд, когда последний и самый жирный ублюдок булькал в луже из собственных внутренностей и нечистот. Потом пришла пустота, не злая и обжигающая как ненависть, но и не дающая того покоя, о котором мечтаешь, - девушка отвернулась от водной глади и посмотрела вдоль набережной. - Пруд был перебаламучен, а карпы мертвы... И что с того изменилось?
Вопрос был явно риторический. И тем не менее - на него нашелся ответ.
- Ты, - сказал Фудзита.
Она улыбнулась вновь, искренне и открыто.
- А еще я узнала цену. И потому, прошу, не стоит баламутить воду.
Не прощаясь, она пошла обратно тому направлению, откуда пришла, туда, где ее уже ждал черный автомобиль с гербом школы "Ину-омоно" на передних дверцах и невысокий мужчина в черном плаще. Его черты лица были чем-то схожи с ее, но уловить это сходство было сложно. На подлокотнике кресла Фудзиты осталась лежать белая полоска визитной карточки.

(futari)

Тень накрыла и восточный берег реки Камо, тут же стало прохладнее, но – ненамного. Над входами в ресторанчики, забегаловки и кафе зажгли фонари; кое-где до сих пор отдавали предпочтение старой традиции. Набережную наводнила толпа, люди спешили воспользоваться последними ясными деньками – и тем более вечерами - перед сезоном дождей.
Некоторое время Фудзита задумчиво вертел в пальцах визитную карточку, на которой не было ничего – только английские инициалы «A.I.» и телефон. Потом спрятал в карман. Через несколько дней или может быть даже часов он выбросит белый кусочек тонкого пластика, скорее всего, в огонь, предварительно наизусть запомнив номер. Его деятельность не позволяла оставлять без внимания информацию. Возможно, когда-нибудь пригодится и эта.
Гуляющие обтекали его, но инвалид все равно предпочел перебраться в тень большого дерева. Мимо проскользнули две маико, одна несла большой цветастый пакет. Обе поклонились Фудзите и заторопились – должно быть, их уже ждали. Он их не узнал, наверное, новенькие в этом районе. Из принесенной мальчишкой пачки он вытряхнул на ладонь несколько кристалликов кибстима, пересчитал, довольно усмехнулся. Как только товара станет недоставать, придется менять – либо посыльного, либо поставщика. Впрочем, их все равно придется менять.
Фудзита ссыпал полупрозрачные чипы без маркировки обратно в синюю пачку.

Киото, Нижний город

Чашку нашла в рюкзаке. Кажется, зависимость от чудовищно-сладкого кофе вполне заменяла теперь никотиновую. Домой решила вернуться к утру, и теперь пошла гулять уже с чистой совестью - солнце давно скрылось за западной башней: длинная тень, казалось, накрывала весь город. Прохожие отводили глаза: белая девушка, пьющая дешевый кофе из антикварной китайской чашки... Не удивлялись только дома: кажется, они видели и более забавные сочетания. Где там были дырки от пистолета Ремы?.. Кажется, вообще к югу от города. Пожилая женщина вышла из притормозившего автобуса и прошла прямо перед девушкой, заставив ту резко затормозить. Кити могла бы поклясться, что при этом старуха улыбалась. В другой раз плотный мужчина лет пятидесяти повязал ей на голову шелковый белый шарф. К третьему странному поступку - бесплатной порции лапши - девушка уже не удивлялась ничему.

Храм Тоджи-ин тонул в зелени своего знаменитого сада - далекий от всего, что причиняло страдания или беспокоило душу. Он был выстроен для того, чтобы дарить покой, и выполнял свое предназначение. Городской шум сюда не проникал, как будто не мог преодолеть невысокой, покрытой желтоватой штукатуркой стены. Даже запахи в этом месте были другие - пахло влажной землей, листьями и цветами. Незаметная цикада пробовала трещать, но ей никак не удавалось настроиться на нужный лад. И она умолкала.
Икедзуми неторопливо шагал по дорожке, что вела к деревянным воротам. Постоял у изображения сегуну Ашикаге - Такауджи смотрел вдаль, упрямо сжав губы. Завидная целеустремленность. У ворот - не удержался, взял небольшую дощечку-има. Прежде чем написать желание, непроизвольно кинул настороженный взгляд по сторонам - не заметит ли кто. Но прохожие не обращали внимания.
Кроме одной - и не заметить ее было сложно, хотя бы ввиду роста и естественной раскраски: сейчас можно было выкрасить волосы в любой цвет, но большинство японцев все так же оставались брюнетами, так что грива светлых, перевитых кожаными шнурками волос бросалась в глаза издалека. Впрочем, сама Кити тут же отвернулась, рассеянно оглядывая витрину со сладким и периодически прикладываясь к дорогой чашке китайского фарфора.

(имя называть? %) )

Желание было коротким, легко придумать и легко написать, выполнить – гораздо труднее. Ооками повесил дощечку с кривовато начертанными кандзи к остальным таким же (интересно, эти желания сбылись?), с громким хлопком свел ладони вместе, отгоняя злых духов. Потом – еще раз. Затем – сунул руки в карманы и зашагал по знакомой дороге к дому. Короткий звонок – на этот раз действительно короткий, в последнее время дочери бросили привычку залезать к нему в мобильник и менять ринг-тоны, - застал врасплох.
- Слушаю.
В трубке смущенно ойкнули, извинились – кто-то ошибся номером.
Зато светловолосая девушка неожиданно оторвалась от вдумчивого созерцания пирожных и решительно направилась прямо к начальнику СБК.
- Могу позаимствовать?
- Телефон? – удивился тот.
- Да, - девушка вытащила из кармана чип. - На имплантах таких слотов не делают...
Ооками – он впервые сегодня услышал о слоте в импланте, но возможно, на Западе все по другому? – ошарашенно протянул мобильный телефон. На потертом шнурке, что был сплетен из разноцветных ниток, болталась потрепанная игрушка, одноухий черный котенок.
- Благодарю, - девушке, казалось, от души понравилась реакция. Чешуйка из пластика и бог-весть-какой электроники уютно устроилась в телефоне и Кити замигала огоньками, отыскивая нужное меню. Наконец, из телефона полилась музыка - мелодия из безнадежно-старого, экранного еще фильма.
- То, - улыбнулась. - Спасибо.
Волей-неволей пришлось идти рядом. Никакой сверхсекретной информации в старом телефоне не было, но ооками привык к нему и не был уверен, что получит игрушку назад, если оставит мобильник у светловолосой гайдзинки.
- Красивая чашка, - заметил Риёдзи, чтобы не молчать.

(soshite Китти)

- Дорогая, - меланхолично ответила Кити, крутнув фарфор в руках словно пластиковый стаканчик. Перебрала еще несколько мелодий, потом вытащила чип и вернула телефон владельцу. - Хочешь кофе?
Икедзуми кивнул. Девчонка забавляла его, и он пока не разобрался, чем именно. Да еще - хотелось снять неприятный осадок.
- Хочу, - неожиданно для самого себя согласился ооками.
В центре Киото даже кофейни зачастую выдерживались в стиле с потугами на традиционный, но маленький "Брэндибак" ничем не отличался от сотен и тысяч таких же - неправдоподобно-глубокие кресла, освещенные тусклыми оранжеватыми лампочками, запах ванили и корицы, вьевшийся в воздух и мебель, вечный "preacher man" откуда-то из-под потолка. Слишком общий уют, но лучше чем ничего. Сделала заказ, протянула ошеломленному мальчишке за стойкой чашку:
- Сюда.
Продавец бросил недоуменный взгляд на Икедзуми, тот кивнул, и просьбу исполнили - без дополнительных уточнений. У самого ооками не стали и спрашивать, в керамическую кружку, что поставили перед ним, к черному кофе долили какао.
- Тебя так везде узнают, или только те несколько тысяч что живут в центре? - полюбопытствовала Кити, выбирая самый большой диван.
- Живу неподалеку, - напомнил ей шеф СБК, которому такой вопрос не приходил раньше в голову.
Девушка невольно коснулась метки на щеке. Подумалось, когда царапины заживут, стоит повторить... Окружающие реагировали на три небольших черточки исключительно благосклонно, зачастую напрочь забывая об экзотической внешности австралийки.
Они помолчали, каждый был занят своим напитком. Икедзуми грел ладони о кружку, мыслями ооками был не здесь.
- О чем думаешь? - неполиткорректно спросила девушка, не отрывая взгляда от присыпанной корицей пены.
- О единороге, - прежде чем подумать, отозвался глава СБК.

Кити резко подняла голову. Сразу же отвернулась. Уточнять Икедзуми не стал, почти спрятал лицо за рукой с кружкой.
- Расскажи, - снова взгляд в упор.
Взгляд собеседника ускользает, не дается. Мягко сжала чужое предплечье пальцами, отодвинула, открывая лицо.
Ооками досадливо сжал губы.
- Ты не сможешь помочь, - наконец сказал он. - Так зачем же тебя вовлекать?
- Иногда надо, - устало прикрыла глаза австралийка, но руку все-таки отпустила.
Икедзуми с улыбкой покачал головой.
Кити разулась и свернулась на диване клубком, устроив чашку на колене и задумчиво собирая деревянной палочкой пену с бортов.
- Ты не сможешь помочь, - повторил примирительно ооками. - Пока - никто не смог. Не знаю, можно ли вообще это сделать.
- Я могу сказать, что ты не виноват, - усмехнулась девушка. - Или что надо выложиться в спортзале и попытаться забыть. Или что сейчас мы напьемся... Много всякой чуши.
На нее кинули быстрый взгляд, потом опять уставились куда-то в сторону, на улицу за огромным окном.
- Выбираю третье.
- Ты разбираешься в местных забегаловках?
- Я родился в этом районе, - по-волчьи оскалился Икедзуми.
- Тогда веди, - девушка снова определила узкие ступни в устрашающего вида ботинки.
Вывески закрутились перед глазами каруселью. Странная пара, состоявшая из японца, которого в этом городе знали, казалось, все, и австралийки, не знакомой пока никому, переходила из «Кинобу» в дешевую китайскую забегаловку «Кофукомон» и снова возвращалась к дегустации дорогих вин в «Энотеке». Названия и улыбающиеся лица обслуги сменяли одно другое так быстро, что стирались черты. В «Адзуре» на них посмотрели странно, в «Карасуме» с пониманием, а в «Тагото» - чтобы добраться туда, им пришлось свернуть с шумной Каварамачи в узкий проулок, что освещался старинными лампами, - и вовсе никто не глядел. Оказалось, что это только начало – разминка. Оказалось - даже в Нижнем городе существует несколько уровней. Из недр Каварамачи они забрались на десятый этаж, откуда в прошлом веке открывался наверняка неплохой вид на ночной город. Здесь подавали еще и еду, но странная парочка заказала коктейли.
- Извини, - Икедзуми подошел к другому столику, перебросился парой фразой с сидевшими там людьми, вернулся, когда им принесли два высоких бокала с золотистым напитком, что пах ванилью и виски.

- Целый город знакомых, - Кити с улыбкой пожала плечами. - У меня в Лавертоне столько не было.
- Наверное, Лавертон очень большой город...
Произнести название удалось не сразу, и виной была не только начальная буква.
- Тысячи две человек... И большой супермаркет, - рассмеялась австралийка.
Карусель вечерней прогулки понесла их дальше - через бары на станции Киото, через маленькое кафе на набережной, через многоцветное шумное заведение у подножие горы Йошида, что битком было набито студентами, через небольшой балкончик "Мраморной комнаты" в Понточо, - пока не сбросила их на тихую улочку перед двухэтажным старым домом. Название на дощечке нельзя было прочесть из-за темноты, а у входа валялся чей-то велосипед и горделиво сохло какое-то деревце в кадке.
- Заходи.
Девушка изобразила какое-то подобие реверанса, потом тряхнула головой и шагнула в полумрак зала. Интерьер не разочаровал - тоже был старым и отменно-непосредственным. Чуть не споткнувшись о кошку, Кити прислонилась спиной к деревянной стойке.
Кроме них в другом углу сидела какая-то пара; мужчина кивнул новым гостям, его спутница согнулась в поклоне. Ооками поклонился в ответ. Здесь у них не спросили, что хотят, не принесли меню или карты. Сняв ботинки, Икедзуми устроился на толстой циновке у низкого столика, выжидательно посмотрел снизу вверх на светловолосую девушку; движения его стали медленее и вывереннее, как будто он сначала думал секунду перед тем, как что-либо совершить.
Кити сбросила тяжеленные боты, которые так и не подумала зашнуровать, потом резким движением опустилась рядом. Алкоголь делал ее движения медленнее, но, похоже, тяжелые пьянки были "бледнокожей" не в новинку.
- Это странный бар, - несколько секунд девушка словно выбирала между печальным и беспечным выражением лица, потом окончательно остановилась на втором.

Пожилая женщина в традиционной одежде принесла на деревянном подносе кувшинчики-коккури и закуску – нарезанный ломтиками дайкон. Налила каждому в подставленные сакедзучи.
- Зато тихо, - ооками выпил свою порцию чуть ли не залпом, не дожидаясь, когда ему нальют еще, сам потянулся за кувшинчиком.
Девушка подняла свою чашечку и недоверчиво принюхалась, потом отпила глоток. Усмехнулась - вкус напомнил одну давнюю авантюру. Не желая отставать, допила и тоже налила добавки. Снова уставилась в чашечку с задумчивым видом. Рядом вновь появилась прежняя женщина, предложила воды.
- Нет, не нужно, спасибо.
Их оставили в покое. Тут действительно было тихо, мигало пламя в затянутых бумагой фонариках, негромко смеялась девушка, что-то шепча своему спутнику в противоположном углу. Икедзуми хрустел дайконом. Когда кувшинчики опустели, их заменили на полные.
- Ты женат? - неожиданно спросила Кити, рассматривая в который раз обновленное содержимое сакедзучи.
- Был когда-то.
- Плохо. Будешь меня учить?
Икедзуми рассмеялся.
- Буду. Чему?
Воздух был густой, как сироп-митцу, и почти такой же черный.
- Почему – плохо? – запоздало уточнил ооками.
- Неважно. Главное учить, - рассмеялась в ответ девушка. - Не люблю спиралей.
Шочу в кувшинчиках пах, как положено шочу – резко. Его вкус напоминал об одной... знакомой, только она предпочитала пить окинавский «авамори», и только она сама знала, чем ее привлекал этот напиток. Она и Икедзуми научила пить именно его. Но в этом заведении авамори не подавали.

- В Сибири похожее пьют с перцем и от всех болезней, - неожиданно снова заговорила Кити. - Мы туда летали... Иногда.
- Говорят, там очень холодно.
- Там красиво. Но погибнуть тоже очень легко.
- Это везде нетрудно сделать, - отмахнулся ооками.
- Там для этого не обязательны хорошие люди с ружьями. Но и они есть.
- С кем ты живешь?
- Обычно сама по себе. Иногда с Са.. Се... Хранителем.
- Секимори, - подсказал собеседник. - Sou ya...
- А есть предложения? - фыркнула.
- Не особо...
- Он...о у всего города бывает? - вспомнилась пачка печенья.
Почему-то сразу стало понятно, о ком речь.
- Если захочет, Секимори везде рады, - Икедзуми потянулся, разминая плечи; он перестал считать, сколько раз им приносили новые порции шочу, вспомнил пустой коридор и детский мяч.
- Тебя все знают, ему все рады... На кого-то другого никто не смотрит. Странно все. Словно экспонаты в музее.
- Почему? На тебя смотрят.
- Я не про себя.
В полутьме трудно было разобрать, усмехается ее собеседник или нет. Вторая пара ушла, они остались вдвоем; слышно было только, как негромко что-то делает на маленькой кухне хозяйка. Девушка откинулась назад, прислонившись спиной к колонне - впрочем, даже и не пыталась изобразить какую-то традиционность. Улыбнулась, не открывая глаз и на ощупь нашла чашку.

Сколько времени они провели в уютном молчании, укрытые от всех темнотой – неизвестно. Наконец Икедзуми пошевелился, нашарил ботинки. На кухню ему выходить не пришлось – хозяйка материализовалась, словно привидение, низко кланяясь, отказалась принять к уплате карточку, но, уйдя за стойку, в конце концов, принесла и положила перед ооками какую-то бумажку. Тот, не глядя, расписался. Кити проводила его взглядом, но сама подниматься не стала.
- Остаешься?
- Ты?
Икедзуми отрицательно покачал головой; на ногах он держался не слишком твердо. Хозяйка быстро-быстро залопотала на местном диалекте, не разобрать.
- Arahen*, - опять качнул головой ооками. – Если только девушка не будет против.
- Девушка знает только один японский и тот не слишком хорошо, - усмехнулась австралийка.
- Матсуко-сама предлагает подняться на второй этаж, - с кривоватой усмешкой перевел шеф СБК.
Женщина быстро-быстро, очень благодушно закивала, выдала очередную скорострельную трель.
- Говорит, нас никто там не потревожит.
Секундное размышление, потом улыбка. Наверное, у обычной девушки выглядела бы озорной или легкомысленной. Здесь - до нездорового отчаянной.
- Девушка не против, - сложившись пополам, потянулась за ботинком.
- Обуваться уже необязательно.
- Тем лучше, - подхватила обувь за длинные шнурки и поднялась, едва заметно покачнувшись. Нахмурилась, словно снесла как минимум половину здания.
С фонарем – хотя электричество в доме было, о чем говорило негромкое гудение холодильника на кухне, - хозяйка проводила их наверх по узкой деревянной лестнице; ступени негромко поскрипывали. Комнатка была если не вчетверо, то уж точно втрое меньше помещения внизу и абсолютно пустая. Из открытого окна тянуло свежестью и запахом сосен. Матсуко-сама поставила фонарь на пол, извлекла из крошечного стенного шкафа свернутый футон, кряхтя и улыбаясь, разложила его. Икедзуми, сунув руки в карманы, смотрел на улицу, что тонула в чернильной мгле.

----
*arahen - отрицание, кансайский диалект

Девушка забросила рюкзак и ботинки в угол, похоже напрочь забыв о спрятанной в сумке чашке. Устроилась на полу, скрестив по-турецки ноги. Из кармана выскользнула цепочка, молнией сверкнула в воздухе и ловко упала в ладонь.
Хозяйка пожелала им доброй ночи и ушла, задвинув за собой перегородку-фусума.
- Хорошая игрушка, - заметил ооками. - Чего ты боишься
- Не знаю. Наверное я... control-freak. Не могу перевести, - цепочка полетела в сторону Икедзуми.
Ооками поймал тонкую серебристую змейку, пропустил между пальцев; цепочка скользила, точно живая.
- Пойдешь снова на бои, заявляй оружие. А цепь - лучше совсем не бери. Или не применяй.
Тонкая струйка металла вновь побежала из ладони в ладонь.
- Тогда все будет скучнее.
- Я не всегда смогу оказаться рядом.
- По крайней мере, перестану считать поездку каникулами.
- Не шути с моим городом, - в голосе прозвучали жесткие ноты. - Он только с виду похож на кукольный.
- А на самом деле?
- А на самом деле - нет.
- А на что похож настоящий Киото?
- Когда-нибудь узнаешь.
- Ты - знаешь?
Вместо ответа она получила кивок - без похвальбы, без превосходства, констатация факта, не больше. Секунду смотрела в упор, потом перелилась в оконный проем. Чтобы удержать равновесие, ухватилась за стену над головой. Несколько секунд - только шорох пальцев по дереву.
- У меня не будет столько времени.

Теперь они смотрели друг на друга в упор – глаза почти на одном уровне, ее светлые, почти прозрачные, словно две льдинки, его темные, непонятные, как у кошки. От нее пахло мятой и кофе, а еще – табаком от волос. От него – слишком крепкими сигаретами и мускусом.
- Куришь?
- Вот уже десять лет, как бросаю.
- Я бросила. Пару лет назад. Дай, - улыбнулась.
Он раскурил сигарету, протянул ей. Втянула дым, кашель - с непривычки - перетек в смешок. Снова остановила на ооками неподвижно-тяжелый взгляд.
- Что?
Отрицательно качнула головой, снова затянулась, переведя взгляд на темную улицу.
- Ну что?
- Ощущение. Будто знакомы давно.
Ее покачивало – может быть, сама играла с опасностью, может быть, тот контроль, который она так боялась потерять, ускользал от нее. Она думала, что оригинальна, что ей единственной в мире пришло в голову разгуливать по самому краю, и плевать – когда сорвется нога. Ооками видел таких. Он когда-то сам был таким.
- Уже спала с кем-нибудь?
- С тобой - еще нет, - почти без выражения, просто констатация факта.
Он хмыкнул, отобрал у нее сигарету, затянулся, отдал.
- Понятно. Иди ложись спать.
- Не хочу с тобой ссориться, - снова отвернулась.
Он протянул руку, погладил ее по щеке – их ладони пахли одинаково, железом и специфическим резиновым запахом от покрытия снарядов в спортзале.
- Все будет хорошо. Иди.

Пожала плечами - и неожиданно-покорно соскользнула с проема. Навзничь упала на футон - вспомнилось для смеху данное себе обещание. Невольно усмехнулась - город, кажется, еще и повадился читать мысли.
- Не ушиблась? - спросили ее из темноты; фонарь, затянутый коричневатой бумагой, почти не давал света.
- Неа, - голос был лишь чуть живее обычного, но прозвучало резким контрастом. Перевернулась, выпутывая из волос веревочки с лезвиями.
Ооками сел рядом, точно так же, как раньше цепочку, заставил светлые пряди струится между пальцами. Что может порезаться - кажется, не волновался. Светлые ресницы скрыли глаза. Так же, не открывая, потерлась щекой о руку. С гор скатывался туман, улицы тонули в нем, как в молоке; сквозь незакрытое окно в комнату проникали белесые жгутики. Огонь в фонаре наконец-то умер. Одежда осталась разбросанной по полу. Ооками хмыкнул: местная женщина собрала бы все, положила аккуратной стопкой у изголовья - не сейчас, а когда он уснет. Свежий до дрожи воздух почему-то делал только отчетливее и запах сосны, и слишком терпкий табак, и даже взявшийся ниоткуда, но повиснувший в воздухе - корицы...

(здесь и выше - все на пару)

Киото, Нижний город
7 июня 2015 года

В больницу добирались молча. Шун погрузился в мысли, отвернулся к окну машины, вперив невидящий взгляд в зелень восточных гор. Руки вертели серебристую карточку с единственным черным иероглифом. Заплатив в кафе, он так и не убрал ее в карман.
- Больница медицинского колледжа, - нарушил затянувшуюся паузу безмятежно вежливый голос водителя.
Перегнувшись через сидение Денрей быстро протянул андроиду серебристый прямоугольник, второй рукой смел упавшие в глаза пряди волос. Чирикнуло считывающее устройство. Водитель открыл дверцы перед пассажирами и только после этого с поклоном вернул карточку. Часы на университетской башне показывали пять минут шестого.
- Идем.
- Пошли.
Васабуро чувствовал некоторую робость. Он никогда не любил больницы, старался бывать там реже и всегда чувствовал себя неуютно, даже проходя обычное обследование. А тут предстояло навестить тяжело больного человека. В таких случаях юмор и говорливость словно смывались холодной водой... Или чем там моют все, что стоит такой запах?

(soshite Higf)

Денрей шел по коридорам с нумерованными дверями и расставленными тут и там цветочными кадками, ни разу не задумавшись над выбором направления. В шестиместной палате, куда они свернули, пахло медикаментами и болезнью. Маленькая юркая медсестра поклонилась Шуну, как старому знакомому, недоуменно-изучающе поглядела на Мурату.
- Пока что все по-прежнему, - тихо сказала она, сочувственно кивая головой. – Нагарэ-сан несколько раз спрашивала, когда ты придешь.
Денрей буркнул свое неопределенное «ун» и устремился дальше.
Они миновали еще один, гораздо более короткий, коридор и очутились в небольшой, но каким-то непостижимым образом уютной одноместной палате. Внешние звуки долетали сюда только неразборчивым шумом, оживляя мертвую тишину, но не беспокоя. Шун сел на тонконогий стул у изголовья кровати.
Продолжая маяться ощущением неловкости, Мурата присел на краешек белой табуретки, обнаружившейся в уголке и внимательно всмотрелся - в сознании ли женщина. Опутанная проводами и трубками, она не казалась уже такой грузной и внушительной. Посеревшее лицо без грамма косметики носило следы увядания и тяжелой, хоть и непродолжительной еще болезни.

(с Даларой)

Стоило сыну взять ее за руку, Нагарэ открыла глаза, улыбнулась.
- Подними подушку, - голос звучал по-прежнему властно, но гораздо тише, чем обычно.
Денрей нажал кнопку, и кровать изменила положение с тихим механическим жужжанием, напомнившим Кошку. Не хватало только унканья.
- И куда ты запропастился? – начала распекать сыночка маман, в узких кругах получившая прозвище «Годзира». – Оставил мать одну. С приятелем гулял.
- Это Мурата Васабуро, тоже работает в Корпорации, - представил Шун.
Нагарэ не слишком дружелюбно зыркнула на второго посетителя.
- Надеюсь, он лучше, чем предыдущие твои приятели оттуда.
Сборщик андроидов решил не отвечать на выпад - не спорить же с тяжело больным человеком. Он просто почтительно наклонил голову и вежливо сказал:
- Здравствуйте!
Хотел еще пожелать скорого выздоровления, но смешался. Нет, положительно - зря он пошел в больницу!
Нагарэ немного посверлила его взглядом и опять переключила внимание на сына:
- Так где ты шлялся весь день, не навестил мать?
- Они раньше пяти не пускают.
- Знаю я, что у них расписание, они об этом уже нудели здесь.
Кажется, придется извиняться еще и перед персоналом... Шун уже жалел, что привел Мурату с собой.
- Но я же им сказала, - упрямо продолжала гневным тоном Годзира, - чтобы оставили свои бюрократические замашки для кого-нибудь другого.
- Мама, у них правила, и они не вправе менять распорядок, - уговаривал сын.

(опять мы)

- А если бы я померла до того, как начались эти их приемные часы? – тихо бушевала Нагарэ.
Шунсукэ сомневался, что она позволит чему-либо на свете вот так просто убить себя. Но в груди само по себе возникло мучительное онемение.
- Все будет хорошо, - с нажимом произнес он.
- Что ты сделал? – немедленно отреагировала она.
- Ничего.
«Пока», - мысленно добавил Денрей.
- Ты будешь лгать больной матери?! – взъярилась Нагарэ. – Говори и немедленно!
Когда она такая, лучше подчиниться, чем потом долго просить прощения и все равно рассказывать. Здесь время значения не имеет. Шун обернулся к Васабуро:
- Оставь нас, пожалуйста.
Мурата кивнул и вышел, вынося с собой облегчение и глубокое искреннее сочувствие Шуну.
Из-за закрытой двери в коридор долетал неразборчивый гул голосов: взвизгивающий сопрано переплетался с басовитой скороговоркой, разбивал ее на такты. Вот мать и сын повысили тон, и стали слышны фразы:
- Почему ты?
- Не знаю я!
- Так выясни!
- Сам знаю!
- Ты как с матерью разговариваешь?!
Еще немного, и дверь не выдержала бы таких децибелов, но голоса снова опустились до бормотания. Санитар провез тележку с инструментами, заглушив и его.
Когда дверь наконец открылась, Нагарэ опять лежала, откинувшись, а Шунсукэ выглядел, как измочаленный свирепой бурей парусник. Он нашел Васабуро взглядом и кивнул ему:
- Уходим.
Не оборачиваясь, быстрым шагом устремился прочь.

(вдвоем, завершение)

Киото, Нижний город

...и примечание: в жизни дочери моего отца есть свои плюсы и минусы; разобраться бы, чего больше...
Хи-тян остановила запись. Если минусы окажутся в большинстве, ничего не останется, как перекрасить волосы, сделать операции по пересадке радужки глаз и смене отпечатков, сменить имя и место жительства. А на этот шаг она не готова. Пока не готова... никогда не будет готова!
Палец вновь нажал кнопку диктофона.
Что-то происходящее вокруг совсем не похоже на то, чему нас учили. Начинаю приходить к выводу, что нас учили чему-то совсем не тому. Да! Примечание: переговорить о тяжелых кибстимах с господином Накаямой.
Тем временем, Удей вальяжно устроившись на скамейке в ожидании оперативных групп, занимался очень важным и требующим большого внимания делом. Инспектор выковыривал грязь из-под ногтей, которая оказалась там после последних кульбитов и ползанью по местным зарослям.
Группа полицейских и криминалистов появилась в скором времени от ворот парка. Пространство вокруг пруда сразу оцепили, люди в белых халатах принялись за обследование места происшествия, а однотипные рабочие андроиды молча им ассистировали. Среди новоприбывших оказался и старший инспектор Асагава, который сразу же направился к Джучи. Появление начальника было вполне естественным следствием, ведь, в конце концов, здесь только что напали на людей из его отдела.
- Ты что опять творишь? - зашипел Асагава, весьма удачно подражая генеральному префекту. – Ты для чего тащишь ее в первый же день под пули, а? Тебе может и наплевать на свою жизнь и карьеру, а вот нам совсем нет.

(с Греем наводим ужас на полицию и бандитов)

- Прости, «серые куртки» не согласовали свои действия с вашими пожеланиями, переадресуй претензии им, - бесстрастно откликнулся монгол, поднимаясь со скамейки. – Я могу идти?
- Чтобы оба отчета были у меня на столе завтра утром, - буркнул старший инспектор, и уже в спину Джучи добавил. – Если я прегражу подать рапорт на твое увольнение, это хоть как-то на тебя повлияет?
- Ты знаешь, что нет, - ответил Удей, не оборачиваясь.
Асагава вздохнул и махнул рукой, после чего приступил к руководству действиями, работающей на участке команды, самой основной задачей которых оказалось, не как они флегматично ожидали, рутинная работа, а изымание любопытствующего стажера с места преступления. Нет, Хи-тян не пыталась затоптать какие бы то ни было следы, зато совала нос едва ли не во все пакетики, куда складывалась всякая мелочь.
Она даже приволокла, нацепив на сучок, чтобы не трогать руками, гильзу от "беретты".
- Лежала там, где и должна была быть. Хороший выброс.
Андроид с казенной улыбкой принял «находку» у Хи-тян, кто-то из экспертов что-то неразборчиво хрюкнул.
- У нас еще дело осталось, - позвал Джучи напарницу, стоя у края желтого ограждения.
Девчонка с сожалением, хотя и деловито окинула взором место, которое ей совсем не хотелось покидать. Но отец велел слушать напарников, особенно тех, которые старше и опытнее (то есть весь личный состав полиции, как уточнила сестра).
- Поехали! - согласилась Хи-тян.
Серая "хонда" в очередной раз за сегодня тихо, но мощно и утробно взревела мотором и вновь понесла полицейских через весь город.

(& SonGoku)

Киото, Нижний город.
4 июня, вторая половина дня

Просидел наискосок от покинутого недавно дома недолго. Ровно столько, чтоб перекусить и понять, что прямо сюда и сейчас в его объятия никто не выбежит. Сколько говорил начальнику – нужны люди! Так нет, все, видите ли, на оперативной работе, а с простым присмотром он и сам справится. Конечно, шеф бы справился - ходил бы раз в неделю и делал отметки. Так можно работать, только если до пенсии спокойно доживать. И не больше.
Инспектора это не устраивало, поэтому он, вздыхая, вспоминая лишние килограммы и отряхивая пот со лба, обошел дом. Издалека. Еще раз обошел. К’со, как бы раздвоиться!
Наконец выбрал место, откуда был виден задний вход, и оказался прав. Через некоторое время дверь открылась, выпуская весьма заметную персону – высокую худощавую девушку с длинными светлыми волосами.
Интересно, сколько потайных углов в доме у этого лиса Фудзиты? Этот вопрос останется на потом, как и то, что он там прячет, ведь прячет же! Но ордера на обыск без доказательств не получить. Пока последим за девушкой. Если скрывает ее от полиции – значит, есть причина. Хочется на это надеяться...

Ночь

Он жаловался на лишний вес? Отлично, с этой девицей как раз легко согнать несколько килограммов. Это ж надо – столько ходить и столько пить! Да еще с кем... Хорошо хоть, Икедзуми его, вроде, не заметил. Не в том состоянии. О, ками, им теперь хорошо, судя по количеству алкоголя и совместному ночлегу, а ему, Сато Акинобу? Во всех заведениях пришлось ошиваться снаружи, чтоб не попасться на глаза. Поужинать не удалось. Пойти поспать хоть, что ли? Хорошо, что жена сегодня у матери. Он представил себе диалог:
- Ты где был до такого часа?
- Да бегал за одной блондинкой...
М-да...
Неужели Икедзуми имеет какие-то дела с его подопечным? Или тот парень, с которым она сперва ходила? Нет, не разбрасывайся, Акинобу, нельзя объять необъятное. Особенно в одиночку. Шеф СБК интереснее.
Итак, может ли что-то связывать его и Фудзиту? Может... А дальнейший пробег по пивным? Впрочем, возможно совмещать полезное с приятным.
Сато подвел итог – много подозрений, но толком ничего не узнал. Надо следить за девушкой. Найти ее будет нетрудно, с такой-то внешностью. Попросит знакомых ребят. Он переступил с ноги на ногу и болезненно скривился от натертой мозоли. Ох ты... Пора все же спать, а то ночь на дворе.
Инспектор, с трудом переставляя ноги, побрел ловить вызванное к магазину через две улицы такси.

5 июня, 10:26
Тихий океан, на границе территориальных вод Микронезии

Дёрк с довольным видом обозревал открывавшуюся панораму бойни. Глупые сопляки похоже действительно еще не поняли с кем связались, а от того было еще веселее умывать их собственными соплями.
Когда два штурмовых катера подошли к бортам крейсера, и морские пехотинцы со звездно-полосатыми флажками на рукавах ринулись на штурм, командир наемников лишь обозвал их главного офицера дураком, и активировал заряды. Самодовольная наглость плохой помощник в подобных ситуациях, но вряд ли кто-то из американцев всерьез воспринимал возможность активного сопротивления. И это даже после прошлой ночи у Гуама.
Конечно, прежде чем попытаться отбить корабль, морпехи окружили его заградительным периметром торпедных катеров, заглушили Реальность и врубили свои любимые игрушки – ADS и GVS. Первая должна была превратить команду Дёрка в воющее от боли стадо, второе заставить их валяться на полу и биться лбами о переборки. Но как всегда никому из атаковавших не пришло на ум, что те, кто отважился на такую операцию, подготовились и к подобной электронной дряни. Наверняка, никто даже из их технических специалистов еще не слышал о купольной русской системе МВПХ, расшифровывавшейся как Модуль Внешнего Противодействия Х-частотам. Согласно правилам последняя буква звучала как «икс», но сами русские говорили «ха» и раскрывали аббревиатуру по-другому, используя при этом не совсем цензурные выражения.
Так или иначе, но пехотинцы США ломанулись на борт с двух самых удобных подходов, и восемь реактивных катушек на каждом из бортов открыли огонь. Тридцать два снаряда было в каждой катушке, в каждом снаряде сто шестьдесят два стальных шарика шрапнели, каждый из которых вылетает при попадании с энергией почти в 40 кДж. Смотреть на это было противно даже повидавшим виды наемникам. Два взвода противника превратились в горячий фарш за две с половиной секунды. Катер по правому борту добил противотанковый гранатомет «Гусар», выстреливший с верхней палубы. Катер по левому борту взорвался и затонул сам, превратившись после срабатывания ловушки в дырявое решето.
А потом включились скорострельные автоматические орудия на носу и корме. И пусть хакерам из команды Дёрка удалось заполучить доступ, обойдя «глушилки» американцев, лишь к трем пушкам, этого хватило с головой. Ждавшие встречи с беспомощным и дезорганизованным противником, тревожная группа реагирования сама превратилась в дичь. Шуганув мощными торпедами две подводные лодки, подходившие в сектор с севера, "Калифорния" открыла огонь из зенитных ракетных установок по приближающейся эскадрилье штурмовиков, чего те опять же не ожидали и подошли слишком близко, позволив расстрелять себя как учебные мишени. В результате все поставленные цели операции были выполнены.
Усмехаясь, Дёрк повесил бинокль себе на грудь и дал команду саперам минировать машинное отделение. Теперь наставало самое время «рвать когти», по меткому выражению взводного Курова, одного из подчиненных Дёрка.

США, НИИ «Параллакс»

- Думаю цель подходящая, - все же с сомнением в голосе согласился доктор Ки-Мани.
- Полная свобода действий, альтернативные пути решений, быстрая обработка информации и обновление данных по текущей ситуации, - человек в сером костюме, сидевший на подоконнике, методично перечислил все те требования, которые выдвигал сам ученый-кибернетик к первому тестовому испытанию своего детища. – Что-то еще?
- Есть одна возможная проблема, Джонатан, - ямаец посмотрел на собеседника чуть подернутыми дымкой глазами. – Она может узнать, кто устроил все это и пойти дальше.
- Вы обещали, что это будет контролируемым процессом, - нахмурился Джонатан, а маленькая фигурка лемура в Реальности смешно сморщила мордочку, словно собираясь чихнуть.
- Я постараюсь.
- Постарайтесь.
Руки Ки-Мани забегали над клавиатурой на фотоэлементах, файлы-архивы послушно начали распаковывать установочные программы. Проект «Лоа» делал первые шаги.

Киото, Нижний город
5 июня, между полуночью и рассветом


Черный автомобиль, который остановился на притихшей по ночной поре улице Шиджо, у подножия гор Арашияма, не был отмечен эмблемой Корпорации. Ему это не требовалось, он нес на себе ее печать. Как и четверо мужчин, выбравшихся из салона.
- А не многовато чести? - поинтересовался один из них, без восторга разглядывая блочный скучный дом из серого бетона.
На втором этаже любопытствующий полуночник выглянул в щелочку между планками жалюзи.
- Мы это делаем для него, - старший усилил кивком ударение на последнем слове; объяснение оказалось достаточным.
- Третий этаж, - сообщил, сверившись с досье, коротко стриженный коротышка с неисправимо веселым круглым лицом. - Пошли?
Мог бы спросить, я бы тебе еще в машине сказал, что третий, проворчал из Реальности Фуда, заделавшись на этот раз зеброй, сонно моргающей глазами. Почему именно это животное, он объяснять отказывался.
Трое поднялись по лестнице, четвертый отогнал машину за угол, чтобы не мозолила глаза, хотя незваные ночные гости могли потягаться с призраками - на них старательно не обращали внимания даже на людной площади. Словно их вовсе не было; их дела - только их дела, и никого другого не касаются. Коротышка присел на корточки возле двери, изучая замок. Между прочим, квартира не та.
- Уй...
Потирая быстро распухающее ухо, горе-взломщик перебрался к нужному объекту.
- Ничего особенного, - прокомментировал он. - Вор средней квалификации не справится, а более серьезным людям нечего делать в квартире полицейского... А что такого я сказал?
Гости вошли в квартиру, старший устроился на небольшом диване, коротышка присел на подоконник, а их молчаливый спутник, напоминающий башню замка, удалился на кухню. И все принялись ждать.
Когда придет, скажите. У меня там интересный матч наклевывается, высказался Фуда и выставил значок отсутствия.

(а еще Далара и идейным вдохновителем Биш)

Ноги все еще болели, даже после поездки в такси. Акинобу буквально вытащил себя из машины и, расплатившись, вошел в лифт. Да, на третий этаж, ну и что? Ничего, скоро отдохнет... Спать, спать...
Однако, войдя в квартиру, он обнаружил, что заслуженный отдых откладывается – там расположилась теплая, но неизвестная ему компания. Инспектору стало не по себе, хотя если бы хотели напасть, уже напали бы. Тем не менее появился вопрос, тут же озвученный вслух:
- Кто вы?
На всякий случай Сато вышел в Реальность, готовясь просигнализировать в управление.
Горообразный выдвинулся в коридор, прочно забаррикадировав выход (или вход, смотря с какой стороны посмотреть). Стриженный коротышка, хохотнув, приветственно помахал в воздухе ладонью с растопыренными пальцами и заработал строгий взгляд старшего.
Неподалеку от аватара инспектора в Реальности возникла все та же зебра, которая недовольно взирала на Сато, отрывающего своим приходом от чего-то гораздо более интересного.
Став спиной к стене, Акинобу выжидающе замолчал. Им надо поговорить, не ему, вот и пусть говорят. Правда, ноги гудят, но сейчас как-то не до того.
- Скажем ему? - не унимался малыш.
- Угомонись. Мы вас слушаем, господин инспектор.
- И очень внимательно, - басовито донеслось из коридора.
- Что же вас интересует, господа нарушители права неприкосновенности жилищ? Сводка происшествий за день? Я сейчас запрошу в управлении.
Главное – не показать, что страшно. Почувствуют надлом – пропал.

(Далара, СонГоку, я)

Фуда, ты его блокируешь?
Теперь да. Сигнал пошел прямиком на имплант инспектора: В управлении не оценят ваших слов в такой ранний час. Лучше поговорите с нами.
- Спасибо, - вслух произнес старший из троицы. – Нас интересует причина нарушения некоторым офицером полиции права любого законопослушного гражданина на личную свободу.
Коротышка фыркнул, похожий на башню заслушался.
Сато быстро ответил: Надо знать, что вас интересует и кто вы. Иначе разговор беспредметен. В голове, конечно, уже роились догадки - он перебирал организации, способные на такую наглость: якудза, СБК, Императорская гвардия, Интерпол, военная разведка... Учитывая, как был проведен сегодняшний день, печальный вывод начал наклевываться.
Полицейский снова окинул взглядом квартиру, прикидывая перспективы на самый крайний случай. Они были не радужными, учитывая явный профессионализм незваных гостей.
- Какого именно? - а вдруг он неправ в своих догадках? Пусть выкладывают карты. - Господа, я готов к разумному разговору и взаимопониманию, но хотел бы все же уточнить предмет беседы. И можно стул?
- Разумеется. Дзаки, принеси хозяину дома стул, - старший из троицы подождал, когда будет выполнено его распоряжение, затем неторопливо, без резких угрожающих движений вынул из внутреннего кармана пиджака удостоверение.
На кожаном переплете тускло светился голографический знак Корпорации.
С облегчением опустив грузное тело на доставленный предмет меблировки, Сато избавился от одной проблемы. Самой маленькой.
- Итак, вас интересует сегодняшний день... - протянул он, выстраивая мысленно линию обороны. - Да, так получилось, что часть его я провел в обществе вашего начальника, хотя он об этом не знал. По крайней мере, я так думал, но вижу, что ошибался. Однако, хотя слежка за гражданами в случае необходимости входит в работу полицейского офицера, Икедзуми Риёдзи, разумеется, выше всяких подозрений, и я не имею никакого желания копаться в делах Корпорации.
В Реальности Медведь-аватар посмотрел на зебру и застыл неподвижно.

(а еще Хигф и Далара)

- Вижу, мы вполне способны понять друг друга...
- Несмотря на то, что говорят о полицейских! - перебил старшего коротышка.
- А что о них говорят? - заинтересовался башнеподобный.
- Что им...
- Дзаки!
Повисла неловкая пауза.
- Так мы поняли друг друга, господин Сато?
Однако инспектор еще не закончил. Теперь был его ход.
- Разумеется, господа. Но я хотел бы задать еще один вопрос... Дело в том, что меня интересовал не господин Икедзуми. Я следил за беловолосой девушкой, имея на то определенные основания. Так уж получилось, что они были вместе, вот и все. Значит ли все это, что СБК будет разбираться с поведением вышеупомянутой девушки и возможными последствиями ее поведения и поступков, будет ли она с господином Икедзуми или нет?
Посмотрим, что они скажут. Конечно, блондинка могла быть человеком Корпорации, но весь опыт кричал полицейскому, что это не так. Впрочем, если он ошибается – тоже неплохо. Пусть берут на себя ответственность, если она куда-то вляпается... А она во что-то непременно вляпается, не будь он Сато Акинобу!

(с Сон)

- Нам попался бдительный служащий... – коротышка сделал неудачную попытку постучать головой об окно.
Старший поднялся; он тоже не отличался высоким ростом, как и его неугомонный напарник, но от него исходило ощущение уверенности в своих силах и действиях.
- Благодарю за сотрудничество, - без улыбки сказал он. – Примите пожелания крепкого сна.
У дверей он оглянулся.
- Вы всегда можете рассчитывать на внимание с нашей стороны, - произнес он.
- Спасибо. Я буду об этом помнить. Удачи вам! - попрощался хозяин.
А теперь - все-таки спать!
Трое полуночных гостей неторопливо спустились по лестнице, только раз задержавшись, потому что Дзаки вздумалось погладить между ушей припозднившуюся кошку.
- Надо напомнить Танаке, чтобы утром послал машину в Гион, - усмехнулся старший, усаживаясь на переднее сиденье рядом с водителем.
- Сама съезжу, - откликнулась девушка за рулем. – Не хочу лишней болтовни.
- Как скажешь, - согласился Таро.
Черный автомобиль плавно и почти бесшумно поднялся над асфальтом и, набирая скорость, вознесся к пятиугольнику Верхнего города.
- Куда вас доставить? – спросила девушка. – Могу развезти по домам, а могу сразу в контору. До начала рабочего дня осталось не так уж и много.

(вместе с Хигфом)

Верхний город
7 июня 2015 года

Белый лист бумаги был прикреплен к дверному замку при помощи обычного черного магнитика, похожего на маленькую шайбу. Слева направо бежали строчки латинских букв, передавая в себе смысл нового послания.
«Мистер Денрей, мы рады вашему решению. При выполнении вами первой части сделки, а именно получения интересующих нас информационных файлов, просим передать нам их в заархивированном виде на записываемом устройстве. Инструкцию о месте передачи и получении вознаграждения вы получите, как только файлы окажутся у вас. Чтобы сообщить нам об этом, выйдите на улицу в солнцезащитных очках и проведите в них весь свой обычный день».
- Что, в Корпорации тоже? – буркнул Шун, сдирая бумажку.
Магнитик с звонким стуком ударился о пол и укатился в угол.
Мысль вдруг встревожила: насколько хорошо защищена от них Корпорация? Он привык считать ее чем-то вроде неприступного замка, более надежного, чем любое другое место, но каждая крепость может пасть. Сколько раз за историю так было. Особенно если внутри найдется предатель.
- А ты сам кто?
Повинуясь внезапному порыву, вытащил магнитик из пыльного угла, дернул обиженно заскрипевшую раму лестничного окна и со всего размаху швырнул в проем кругляшок.
- Сейчас какая-нибудь птица очень удивится.

Третью записку постигла та же незавидная участь, что и предыдущую. В пепельнице, тщательно вычищенной Кошкой – хозяин, неряха, только и сделал, что мусор выкинул, помыть не догадался! – выросла новая пушистая горка. Робот настороженно ткнул манипулятором в тлеющий обрывок, дернул ушами. Данные на носителе повреждены, чтение невозможно.

Часа два прошли мирно прежде чем Шун, вылезший из ванной гораздо более спокойным, чем по приходе, догадался взглянуть в зеркало. Он не собирался, просто вспомнил, что оставил часы на полочке у раковины. Но когда взглянул, недозастегнутые часы свалились на пол.
- А-а-а!
По ту сторону зеркала отражение с перекошенным лицом шарахнулось в противоположную сторону. И не зря – уже высохшие после мытья волосы нежно розовели в свете лампы, а части, недавно подвергшиеся кошачьему надругательству, и вовсе неоново светились цветом коробки только что выложенной на прилавок куклы Барби.

(и Грей тоже)

(Автор - Далара, я лишь на вывешивании, конферансье, так сказать)

Исполненный ужаса душераздирающий вопль хозяина Кошка пропустить мимо внимания не могла. Заглянула в ванную. Процессор заклинило секунд на пять, потом робот выбрал в библиотеке нужную реакцию. И едва успел сбежать, уворачиваясь от пинка. Бутылка с шампунем попала в пол вместо цели только благодаря подсмотренному в американском фильме маневру. Там, правда, для этого использовали машину, но чем гравиподушка хуже колес? Зато, утешилась Кошка, хозяин пришел в себя.
По комнате пронесся вихрь сборов. Обнаружив пропажу, мужчина опустился на колени рядом с диваном, заглянул в темноту.
- Бейсболку отдай!
- Устройство-для-хождения-в-лоток, - выставила ультиматум Кошка.
- Да зачем тебе это?!
- Все-кошки-так-делают.
Сегодня хозяин был не готов на переговоры, в ход пошла швабра. С громким воем Кошка была извлечена из-под дивана; бейсболку отобрали. После нескольких минут неудачных попыток запихнуть под нее всю непослушную шевелюру, Шун был доволен уже тем, что хотя бы половина скрыта.

Круглосуточным во всей округе был только большой супермаркет, все мелкие лавчонки давно закрылись, во втором часу ночи улица казалась вымершей. Можно было, конечно, дойти до башни, там всегда есть множество небольших магазинчиков, вообще не закрывающихся. Но не сегодня. Редкие прохожие оборачивались вслед, и Шунсукэ казалось, что все они непременно смотрят на бесстыдно пылающие девчачьего цвета пряди. Чтоб эти неоновые вывески закоротило!
Поход сопровождался негодующим бурчанием под нос, которое не прекратилось и в ярко освещенном зале. Продавщицы заинтересовались припозднившимся покупателем. Шун надвинул козырек пониже: ну их, волосы, главное, чтобы лица не разглядели. Прогадал – теперь заинтересовалась еще и охрана.
- Найду эту сволочь, убью, - в сердцах выпалил он, перебирая коробочки на полке.
- Вам помочь? – вежливо осведомились откуда-то снизу и, не дожидаясь ответа: - Вот здесь, на нижней полке, есть получше. Вам для себя или для девушки?
Денрей наклонился рассмотреть, подлая бейсболка немедленно воспользовалась моментом и сбежала под стеллаж. Покупатель с продавщицей нырнули следом одновременно и чуть не столкнулись лбами. На одном уровне девушка оказалась еще симпатичнее, чем при виде сверху. Даже не обидно, что хихикает, протягивая головной убор.

На этот раз Кошка не стала устраивать диверсий. То ли миниатюрная японка приглянулась ей больше, чем долговязая гайдзинка, то ли это у нее хитрый тактический ход. А может, волновалась, где это хозяин пропадал столько времени среди ночи. Шун не стал разбираться. Наново волосы красили уже вместе с новой знакомой.
Утром обнаружилось, что хотя ложились вдвоем, проснулись уже втроем: Кошка собственнически возлежала на груди хозяина и не намерена была уступать это место кому-либо. Грозно оттопыренных ушей хватило, чтобы пробудившаяся первой вторженка все осознала и перестала претендовать, ретировавшись в ванную.

4 июня
Префектура Ишикава, захолустье, теплицы, сарай, кусты неподалеку

Хотя бы раз в жизни каждый человек попадает в безвыходную ситуацию. Рано или поздно. На грани площадного фарса или преисполненную высокой, чистейшей, без малейшей примеси трагедии. Готовы мы к ней или она наступает с неизбежностью бешеного слона. Публично или в полнейшем одиночестве. Зависит ли от исхода его жизнь или всего лишь результат матча в "крестики-нолики"... Вне зависимости от вероисповедания, национальности, пола и положения в обществе, каждого человека ждет его личная безвыходная ситуация.
Самое забавное в ней то, что как только она складывается, так сразу же теряет свой статус. Безвыходных ситуаций не бывает. Вернее, они существуют лишь в будущем времени, а в настоящем - переходят в иную категорию.
Выход существует всегда; порой и не один. Только необязательно, чтобы он нам понравился.
Ситуацию, в которой оказался водитель такси, доставивший ненормального иностранца в это странное место, можно было характеризовать лишь одним словом, с его точки зрения. Анекдотичная. Из пошлого несмешного анекдота, которые рассказывают друг другу на исходе пьяной вечеринки. А что бы с вами случилось, если бы пассажир (пусть даже иностранец!) принялся совать вам деньги, одновременно размахивая оружием? Вот именно это с таксистом и... и не случилось. И все еще не могло случиться, хотя он давно уже пристроился в кустиках со спущенными штанами. И сколько ни старался, все никак не происходило... а потом произошло неожиданно быстро, и кто уж тут виноват – небольшая привычная качка острова, неожиданная перестрелка или ухмылка мироздания, - сказать трудно. Нужное подчеркнуть.

Когда проснулась, ультрамариновые цвета ночи едва заметно разбавляли первые, жемчужно-серые проблески будущего рассвета. Голова еще не болела, но что-то подсказывало, что биологические часы вот-вот включатся, и тогда придется несладко. Одежда - своя, чужая - валялась в беспорядке вокруг, невольно вызывая улыбку - дифирамбы японской аккуратности годами распевала не одна рекламная кампания. Понятной одной себе шуткой - собрала и свалила ворохом у футона. Когда взгляд мутно-серых, словно утренние сумерки, глаз девушки упал на чужую рубашку, на секунду в них зажглось что-то похожее на живой огонек. Подумав еще секунду, Кити накинула ее поверх собственной майки и подхватила рюкзак.
Улицы были сине-серыми и удивительно пустынными для столицы - по серому камню с едва слышным шелестом кружилась бело-розовая метель из опавших лепестков и сорванных откуда-то длинных бумажных лент. На секунду показалось - на одной из улиц, в самой середине мягкого, словно замедленного вихря танцует фигурка в старомодном шелковом кимоно... Нет, просто лоскут шелка, сразу же затерявшийся среди кремовой ряби.
Когда возвращаешься под утро, с первыми лучами серого и блеклого рассвета, дом, каким бы дорогим или чистым он ни был, всегда кажется удивительно несвежим, почти нежилым, даже чем-то похожим на больничную палату. Боль проявилась в висках тяжело и глухо, словно до сих пор ждала своего часа под непрочной дверью из прессованных опилок, обвила голову тугой повязкой из полупрозрачного беловатого пластика - тоже совершенно больничной. Уже через мутноватую пелену вспомнила об обещании - раскладушка завалилась набок без ожидаемого грохота, с тихим обреченным скрипом. Минута - и отправилась на балкон, а Кити уже свернулась калачиком на неровно расстеленном матрасе. Тяжелые и мутные, словно тянущая боль в висках, мысли перешли в суетные и нечеткие сны. Первый золотой луч вызолотил ресницы и прогнал серость из комнаты, но увидеть это уже было некому.

И в тоже время другой сияющий поток света промчался над темно-зелеными кронами деревьев, пробуждая к жизни птиц и других обитателей парка. Он пронесся над серебряным озером, играя бликами на холодной глади воды, вырвал из утренних сумерек миниатюрное мельничное колесо, возле тонкой запруды из ивовых ветвей и, перемахнув дорожку из камней, взлетел еще выше. Очертания здания проступали все быстрее и стремительнее, горизонт зажигался кровавыми и алыми красками, а луч метнулся в последнем усилии и пропал, проглоченный угольно-черной материей крутки, принадлежавший человеку, стоявшему на верхней террасе здания. В его костюме все было просто и без особых изысков. Качественные полукроссовки и свободная одежда, спортивного кроя, не вызывала неприятных ассоциаций, несмотря на возраст ее носителя. Сказать, что он "рядиться под молодого" не смог бы даже тот, кто не знал его. Когда-то черные усы и волосы уже тронула заметная седина. В век натуральных красителей и омолаживания это казалось странным, но только не для этого человека. Левая рука созерцателя была спрятана в карман, глаза изучали открывающуюся рассветную панораму Киото, накрытого пятиконечной звездой.
Очень тихо по деревянной лестнице на террасу поднялся молодой человек в деловом костюме. Ярко-желтые волосы Киори как всегда стремились только вверх, солнце играло в них, просвечивая казалось насквозь.
Человек в черном повернул к нему свою левую половину лица. Чудом уцелевший глаз, спрятавшийся среди невероятного переплетения страшных рваных шрамов, смотрел на молодого якудза с интересом.
- Узнал? - голос шел из глубины грудной клетки, чем-то напоминая голос, звучащий из железного бидона или бочки.
- Почти все, - ответил Киори. - Ину-нины вскрыли все, до чего дотянулись. И первые предположения оказались верны.
- Узнай, что она тут забыла. Если это визит вежливости, то он странно начат. Если отдых, то для такой любительницы экстрима здесь найдется много чего, что не будет нарушать порядка. Если же ни то, ни другое...
Он не закончил фразу и вновь обернулся к рассветному пейзажу. Молодой вакагасира кивнул, поклонился и также тихо, как и пришел, спустился обратно вниз по лестнице. Он уже не видел, как на лице его оябуна левый уголок искалеченных губ медленно пополз вверх.

Схема была до смешного проста, настолько, что не сразу приходила на ум целиком. Она напоминала блюдо местной кухни - длительная подготовка всех компонентов, минимальное время на приготовление, немного фантазии, а разобраться - рис, рыба и красные или соевые бобы.
В схеме отсутствовали лишние элементы, потому она была надежна. Каждый не был единственным в мире, позволял сменить весь механизм действия - в зависимости от обстоятельств. Неизменным - пока - в ней был лишь один элемент. Кусочек дешевого полупрозрачного пластика, внутри которого заключалась программа. Все дело в специях, без которых любое местное блюдо - рыба, рис и соевые бобы.
Самым непредсказуемым фактором было время, что добавляло игре остроты.
Некий пользователь в своей квартире разорвал упаковку, нетерпеливо вытряхнул чип с не фабричной маркировкой, закачал программу - и, пуская счастливые слюни, пялился сейчас в потолок, пока его имплант работает калиткой в Реальность. Любителю кибстима все равно, приписан к цепочке символов еще один - или несколько,- лишь бы получить желанное удовольствие. Все дело в специях...
Сайт имел несколько уровней и два вежливых предупреждения на mainpage. Светящиеся иероглифы поперек входа - ниже шел перевод на английский - сообщали, что содержание данного сайта может оскорбить или ранить чувства пользователя, если вам меньше двадцати одного года, не пересекайте эту надпись, пожалуйста. На фоне этого многоцветия запрет NO AVATARS можно было легко не заметить.

(еще не с Греем, скоро будем)

Наверх шум не просачивался, обрывался, стоило сменить "этаж". И здесь было пусто - ни подиума с центральным шестом, ни раскиданных по коврам огромных подушек, ни гипертрофированно сексуальных красоток, на чьих обнаженных телах сервировали закуски. Тонкая занавеска, что отделяла часть помещения, несколько легких бамбуковых ширм и светильник. Хозяйка - кукла-бунраку в человеческий рост - проводила нового гостя на его место, задула свечу. Комната погрузилась в полумрак, что был заполнен легким шорохом устраивающихся поудобнее зрителей. Когда все стихло, осветилась "сцена", где сегодняшнюю исполнительницу подготавливали к действу.
Уже в темноте в зал вошел еще один посетитель, "открыв" дверь несомненно своим "VIP-ключом" или перейдя сразу с пятого уровня. Понять это было сложно, серая клякса с гуманоидными чертами не оставляла за собой лишних следов. Не обращая никакого внимания, посетитель устроился в кресле в углу. В том самом кресле.
За прозрачной шелковой "перегородкой" появился второй исполнитель, кто-то из зрителей удовлетворенно хмыкнул. Ожившая кукла-бунраку принесла гостям выпить. Она собиралась уйти, когда один из завсегдатаев - как и требовали правила сайта, просто тень, человек без лица, - остановил ее, ухватив за подол старинной одежды. Белая маска зависла у него над плечом, выслушала пожелания, кивнула. В воздухе над самым полом повис красный фонарь с иероглифом "одиночество", кукла церемонно повела рукавом.
Следуя за плывущим фонарем, гость прошел дальше по коридору - туда, где располагались индивидуальные кабинеты.
Дверь-перегородка затворилась с легким шорохом, специально созданном в Реальности для наибольшее "реалистичности". Фонарь мигнул где-то под потолком и погас, пока еще в помещении никого не было и царил легкий полумрак.

(& Bishop-san)

Узкая щель между перегородками, крошечный сбой в программном коде сайта, позволил аморфному существу легко втянуться в комнату и зависнуть у другой стены.
- Шеллом, - произнес очень тихий электронный голос, лишенный всяческих эмоций.
- Боги в помощь, - отозвался первый гость. - Или бог. Все зависит от угла зрения.
Перед ним вертикально пробежала строчка меню, гость не глядя прикоснулся к первому же попавшемуся имени. В игре наудачу тоже есть своя прелесть.
- Слушаю, - напомнил гость.
- Масштаб 16.000x12.000, район густонаселенный, административно важный, - забубнила в ответ клякса. - Выбор средств и действий на ваше усмотрение, необходим эффект шока, сопровождающийся социальным потрясением всех классовых уровней. Обрушение Реальности в выбранном районе приемлемо. То, что вы способны на это, мы знаем, ваши условия?
На обдумывание ушло время - немного, но все же потребовалось. Он знал, что согласен; мало того - его безликий собеседник тоже не заблуждался на этот счет. Иначе - не обратились бы к нему. Пауза держалась для приличия, тем временем в центре комнаты возникла закутанная в несколько слоев одежды девушка и потянула за край цветастого пояса, распуская завязки. Гость прикрыл глаза; здесь - в Реальности - это было необязательно, но от привычек трудно избавиться.
Сквозь последнее кимоно, из почти невесомого полупрозрачного шелка, на теле девушки проступила очерченная огнем татуировка.
- Вот эту сумму, - сказал гость. - Задаток сорок четыре процента, не возвращается в случае отказа любой стороны.
Клякса как-то дернулась, движение смутно напоминало кивок, как если бы кому-то кивала одноклеточная амёба.
- Приемлемо. Связь пока здесь, канал чист. Связной будет пребывать каждые три дня с сегодняшнего числа. Удачи. Шеллом.
Бесформенная тень медленно начала всасываться обратно в щель на стене.
- Каждые три дня... - проворчал гость вместо прощания. - Не думаю, что выдержу такое частое посещение...
Виртуальная девушка сникла.
- Продолжай, - сказал ей гость. - Это тебя не касается.

(Grey-dono mo)

Киото, Нижний город, утро 6 июня, суббота
Проснулся инспектор рано, несмотря на субботний день и вчерашнюю усталость, и тут же поругал себя за это. Ну какого демона бы не выспаться? Однако уговорить себя не удалось, в голове плавали обрывки «доверительного» разговора накануне. Поворочавшись с одного бока на другой и обратно под легкий скрип недовольного таким обращением ложа, Сато, зевающий и недовольный, решительно уселся, вдевая ноги в тапочки…
За утренним кофе он направил запрос в управление на вчерашнюю спутницу Икедзуми, описав приметы и добавив услышанное имя. Голос у медведя, говорившего с аватаром дежурного, был такой, как будто его досрочно подняли из спячки.
Полицейский в отделении мысли по поводу дисциплины находящихся на полусвободном графике работы оставил при себе, и передал полученный вопрос дальше. Ответ пришел к тому времени, как Акинобу был готов к выходу из дома, и прогнал мысли об испорченном отдыхе, чтоб отравляли настроение не слишком сильно.

Киото, Нижний город, 6 июня, суббота

Сегодня здоровье Нагарэ несколько улучшилось, и медсестра помогла ей добраться до просторной открытой веранды с видом на горы. Произошло это не сразу, прежде чуть не разразился скандал. Медсестра хотела, как лучше; пациентка отказывалась быть заключенной в одиночной палате. Победил голос Нагарэ, как оказалось, не ослабший из-за болезни.
Веранда оказалась залитой послеполуденным солнцем, доски излучали почти обжигающее даже сквозь мягкие больничные тапочки тепло. На окраине Нижнего города не было духоты новостроек. Ароматы леса, приносимые ветром с гор, звон колоколов множества храмов наполняли воздух, и в сравнении Верхний город казался искусственным, лишенным жизни.
Грузная женщина обмахивалась веером и изучала не слишком обширное окружающее пространство в поисках собеседника. Хотя часы посещения еще не начались, на веранде почти никого не было. В кресле под зонтом дремала одинокая маленькая старушка. Не долго думая, любительница поговорить уселась в соседнее кресло, придушенно скрипнувшее под ней.
- Добрый день, - обратилась Нагарэ к соседке. - Жарко сегодня, не правда ли.
Ничего вопросительного в ее интонации не было, но соседка (рядом с госпожой Нагарэ казавшаяся еще более миниатюрной, чем была на самом деле) вежливо кивнула в ответ. Сезон дождей еще не начался, хотя ждать его оставалось недолго, и обитатели древней столицы спешили воспользоваться каждым солнечным днем.

(с Даларой болтаем на верандочке)

Пожилая дама была облачена - язык не поворачивался произнести «одета» - в хорошо сохранившееся фурисоде ручной работы, а длинные волосы сколоты в прическу.
Видя, что завладела вниманием собеседницы, говорливая дама пошла на разгон. Прежде всего, не забыла объявить свое имя, скорее по заложенной с детства привычке, чем ради удобства той, к кому обращалась.
- Это место ужасно, - поведала она. – Не такое плохое, конечно, как бывают иногда, даже в чем-то приличное, но больницы всегда раздражают! – Ни намека на предположение, что у собеседницы может иметься другое мнение на этот счет. – Я бы предпочла находиться у себя дома. Нет, конечно, всякое случается, а я сейчас одна – муж в Лондоне, еще не скоро должен приехать, знаете ли, но ведь все можно уладить. Можно нанять сиделку, лучше не андроида, люди гораздо надежнее, что бы кто ни говорил. Сейчас много молоденьких девочек, которые хотят заработать после учебы, почему бы не нанять одну из них. Андроиды, вы знаете, они не такие, как мы, притворяются живыми, сами пялятся глупыми искусственными глазами и думают электронными схемами вместо мозгов. Противно, меня аж передергивает, как подумаю. Мне такое существо рядом не надо ни за какие деньги, увольте. Так я сыну и сказала: ни за что не смей приставлять ко мне андроида! – Нагарэ вздохнула с преувеличенным сожалением. – Поэтому я нахожусь здесь вместо уютной квартиры. Но андроида я бы все равно немедленно выкинула в окошко, чтобы духу его не было в моем доме! Кстати, вы сами здесь давно?

(и продолжаем болтать)

Госпожа Денрей, наконец, сделала паузу, вероятно решив, что и собеседнице нужно дать сказать хоть слово. Ее собеседница, улыбаясь, разглядывала заросшие лесом горы (на темно- зеленом фоне белые вкрапления новостроек выглядели особенно ярко), потом снова доброжелательно кивнула и сообщила, что тоже предпочла бы сейчас быть дома, так как их небольшой сад все равно требует ухода, а внучки уже подросли, и им сейчас не до хлопот по дому.
- А сын очень занят, - добавила старушка. – У него так много работы всегда.
Судя по интонации, становилось понятно, что даже если бы ее отпрыск был полным бездельником, то толку от него в домашнем хозяйстве было бы ровно столько же.
- Но он хороший мальчик, - без особой уверенности сказала соседка.
- У вас тоже сын! - восхитилась Нагарэ. - Они так быстро вырастают, эти дети. Чуть зазеваешься, глядь, а уже глядит на тебя сверху, а не снизу...
Она ударилась в пространные рассуждения на эту тему, продолжавшиеся никак не меньше пятнадцати минут кряду. Веер неустанно работал с такой силой, что хватало даже на собеседницу.
- Но хоть они и вырастают, за ними всегда нужен присмотр. Мальчишки - шалопаи, так и норовят что-нибудь натворить.
Ее соседка как раз сумела вставить в короткую паузу свое мнение, что мальчишки на то и мальчишки, чтобы шалить, и даже сумела поведать, что никогда не могла удержать своего сына от различных выходок. Хотя, кажется, не особенно и старалась. Зато почтенная дама гордилась тем, что ее Татсу-кун всегда мог сам о себе позаботиться.
- Хоть и не всегда, - добавила она с легким укором.
Дородная госпожа сентиментально вздохнула, что ей шло в той же степени, что воздушная полупрозрачная попона тягловой лошади.
- И все-таки малышами они гораздо милее.
Несколько минут спустя в руках обеих дам оказались невесть откуда извлеченные фотографии, с великой гордостью показываемые каждой матерью соседке. Детишки на снимках отличались друг от друга разве что одеждой, но были одинаково встопорщенные, круглощекие и улыбчивые; только один сиял, словно полуденное летнее солнце, а второй жмурился и пытался отвернуться от фотографа.

(все еще с ней на верандочке)

5 июня, около полудня
Борт крейсера «Калифорния», близ морской границы Микронезии

Дёрк взлетел по узкой лестнице на четвертую командную палубу и прижался спиной к матовой стене, проверяя магазин своего АК. На нижних палубах продолжалась стрельба и крики, но опытный наемник уже понимал, что его люди проигрывают.
Что именно произошло, так никто не понял. Похоже, американцы применили что-то качественно новое. Команду хакеров Дёрка просто вышвырнуло из Реальности, все уровни оказались заблокированы, а автоматика корабля превратилась в самого злейшего врага. Ну а потом естественно на поверхность выскочил десяток подводных катеров, чтобы остановить которые хватило бы и полдюжины глубинных бомб, если бы, конечно, работал малый сонар и механизм по их сброске. «Морские котики» смело рванули вперед, будучи теперь уверенными, что им ничто не угрожает. Особенно ретивым пришлось поплатиться жизнями за свою расторопность, но несколько мин ловушек уже не смогли внести коренной перелом в сражение. С двух катеров стартовали боевые вертолеты, окончательное утверждая превосходство атакующих.
Отворив дверь на мостик, Дёрк пробежал мимо двух своих операторов, замерших в креслах. Парни пребывали без движения, закатив пустые глаза к потолку, у одного изо рта стекала тонкая струйка слюны.
- А я вам говорил, не лезьте больше в Сеть! – командир махнул безнадежно рукой и выскочил в противоположную дверь.
Бойцы в гидрокостюмах, усиленных кевларовыми пластинами пробивались наверх. Когда Дёрк поднимался на пятую радарную палубу, внизу мелькнули два черных силуэта. Наемник, не задумываясь, полоснул по ним очередью из автомата. «Калашников» не относился к тому типу оружия, которое считалось в спецподразделениях США «не опасным». Это было так, потому, что пули, выпущенные хотя бы из АК-74, легко преодолевали все слои композитной и сплошной брони, изобретенной пока человечеством. Даже японские экзоскелеты довольно часто пасовали перед убойной силой русского автомата.
Оставив фонтанирующие кровью тела позади, Дёрк вбежал на последнюю палубу, мысленно повторяя в уме одну и ту же фразу.
«Хрен вы меня достанете! Меня еще никто не доставал! Всех уже наемников перебили, а я жив! Динару и Сармата грохнули, Хакера и Дербента завалили, но меня вы не получите! Хрен вам всем!»
Рядом, работая лопастями, поднимался один из вертолетов. Дёрк шарахнул по нему из подствольного гранатомета. Заряд угодил в круговерть вращающихся лопастей, и машина почти сразу же начала падать вниз. Обломки разбитого пропеллера разлетелись на десятки метров вокруг. Не удержавшись, Дёрк перегнулся через перила и крикнул вслед вертолету, уже тонущему в пучине:
- Придурок! Где тебя учили?! На цели нельзя заходить снизу, ты же не на долбанных учениях своих!
Тем временем второй вертолет, обходил судно с другого борта, иногда делая короткие очереди из носового пулемета по мелькающим на переходах фигурам, у которых по показаниям бортового компьютера отсутствовали сигнальные маячки, вшитые под кожу. Неожиданно машину дернуло в сторону, на панели управления замелькали комбинации вводимых команд. Первый пилот в недоумении обернулся к напарнику, но тот лишь повел плечами, выражая свое полное непонимание происходящего. Летчик попытался вернуть работу вертолета под свой контроль, но кнопки и штурвал совершенно не реагировали на его команды, а в Реальности появилась глухая непробиваемая стена темно-угольного цвета.
- Расслабься и получай удовольствие, - нежный женский голос, прозвучавший из наушника, заставил пилота вздрогнуть.

Снился храм, в котором проходили бои, потом лес и странные существа, выглядывающие из-за высоких сосен. Потом приснился жук... Вернее Кити и была этим жуком, а рядом сидели на корточках непостижимо-огромные карапузы и с любопытством рассматривали шесть ног и округлое тело. Даже не сразу поняла, что проснулась - только ребенок уменьшился до нормальных размеров. И обрел черты японца.
- Хороша, да? - Кити сощурилась и приподнялась на локте.
На лице Секимори заиграла улыбка, и сразу же разгладились мелкие складки меду сдвинутыми на переносице бровями, слишком густыми для девушки, слишком подвижными для мальчика.
- Твои волосы, - Хранитель потянул за одну из косичек. - Они цвета солнца, а мои - точно ночь. Странно, правда?
Он принюхался.
- А еще от тебя пахнет глициниями, а от меня перегаром, - кивнула девушка. - Ты не видел тут чайника?
Стуча босыми пятками по полу, Хранитель сбегал за чайником.
- А еще на тебе рубашка ооками.
- А рубашку ты по каким признакам узнал? - поинтересовалась девушка, нацеживая безнадежно-остывшего напитка в ближайшую кружку.
Секимори задумчиво постукивал кончиками пальцев по циновке, получалось что-то вроде аккомпанемента к танцу, который исполнялся где-то еще, но не в реале. И вдруг чихнул.
- Кто-то сплетничает обо мне, - рассмеялся Хранитель. - От тебя пахнет еще и волком.

(и Сон)

- А что еще можно сказать по мне? - Кити пила маленькими глотками, словно пытаясь собрать разрозненные мысли и воспоминания в четкую картинку.
- Что тебе не помешает помыться!
Секимори опять вскочил, покружился немного по комнате.
- Идем!
- Куда? - девушка еще не проснулась до той степени, чтобы понимать ход мыслей, отличный от собственного.
- В риёкан, выбирай любой. Здесь у тебя только душ.
- А он тебя чем не устраивает?
- Всем, если хочешь смыть грязь только с тела, - Хранитель упорно тянул Кити за руку; дымчатый кот, его вечный спутник в Реальности, смотрел непонимающе и чуть-чуть с укоризной. - Но тебе нужно смыть грязь с души.
- Ох, - только и произнесла Кити, набрасывая на одно плечо вчерашний рюкзак, потом поддалась, очевидно, решив, что хуже точно не будет.

Они поднимались по вымощенной камнем улочке мимо старых домов, пока через деревянные облупившиеся ворота-тории не вышли на широкую тропинку, уводящую в лес. Секимори оглянулся.
- Смотри, - он указывал на город, который в утренней дымке казался таким же древним, как раньше; даже башни Верхнего города, сливающиеся сейчас с облаками, не могли придать ему современности.
- Мы кончимся, будет таким же, - серьезно кивнула Кити.

(и Китти, две чистые мордочки)

Ишикава
3 марта

Пока вокруг оседала пыль и слышались крики на японском, Вуйко, тихо выдохнув и пригнувшись, скользнул в развалины, сквозь клубы штукатурки и несуразное мельтешение серых теней, спеша на сигнал тревожного маяка напарника. Надышавшись пылью, несмотря за закрывающую рот и нос защитную повязку из мокрого носового платка, Младич удержался от стрельбы – берег патроны на крайний случай, что, впрочем, не помешало ему, чуть было не столкнувшись с какой-то размахивающей пистолетом фигурой, по пути стукнуть ее рукоятью пистолета по затылку, отправив в глубокий нокаут, и лишь после этого добраться, наконец, к искомой цели.
Сказать, что Айсхед был в изумлении, значит ничего не сказать. Впрочем, к жарким приветствиям время и место не располагали. Напарники ограничились короткими кивками.
- Отвяжи меня от чертова стула, - буркнул старший.
И тут удача изменила американцам, ее и так было сегодня уже слишком много, начиная от землетрясения и заканчивая блужданиями якудза в тумане. Вакасю Зед-Зао первым сообразил, что нужно делать, и пока остальные ругались, проклиная гайдзинов и ками, а Кори-Кори о чем-то спорила с сятэем, после очередного столкновения, молодой якудза китайского происхождения вышел в Реальность. Навороченный чип позволил ему почти мгновенно добраться на третий уровень и развернуть в рабочее положение дорогую поисковую программу кустарного производства токийских хакеров. На тревожные импульсы, издаваемые имплантом Айсхеда, поисковая система наткнулась практически сразу. Убедившись, что на линии огня нет никого из своих, Зао шарахнул из своей «беретты» в направлении физического расположения «точки выхода».

(еще Грей и Рейтар)

Скорее всего, сработал инстинкт, выработанный за годы работы в полиции. Айсхед и подумать ни о чем не успел, рухнув на пол. Над головой просвистела пуля, вонзившись в бетон уцелевшей стены.
«Жеб же грим усих побыв, хто велыкый гвалт зробыв!» - Подумал Вуйко, падая на правое колено и паля из обоих стволов «по-македонски», на вспышку выстрела. После этого, Младич сместился в сторону, обойдя стул к которому был привязан напарник, спрятал один «Глок» сзади за пояс штанов, и извлек из кармана выдвижной строительный нож, которым начал перерезать веревки, держа наготове второй пистолет.
Тем временем, остальные якудза тоже стремительно приняли горизонтальное положение. Пара бойцов несколько раз выстрелила в белый туман, который постепенно становился вес более прозрачным, стараясь скорее имитировать боевую деятельность перед высшим начальством. Начальству же было не до подчиненных. Сятей аккуратно бочком смещался подальше от места перестрелки, стремясь вообще покинуть развалины здания. Рисковать своей шкурой и привлекать к себе внимание он явно не собирался, но револьвер-магнум тем не менее вытащил из-за пазухи на всякий случай.
Кори-Кори ползком подобралась к Зао, вакасю лежал на спине, зажимая левой рукой пробитый бок. Между пальцами обильно хлестала кровь, губы якудза были прокушены от боли, когда Зао пытался не застонать.
- Ты мне еще тут попробуй сдохнуть, - раздраженно, но с явным беспокойством, пробормотала вторая вакасю, и с необыкновенной силой для своего хрупкого телосложения потащила раненого назад, туда где еще стояла стена, в которой еще была дверь.

(исполнители в том же составе)

Судя по шорохам, начавшаяся перестрелка мигом прочистила забитые пылью мозги местных сквернословов, уложив их на пол. Следующим шагом любого стрелка в такой ситуации, о чем Вуйко был давно осведомлен, было бы – пальнуть наугад в белесое облако, в надежде если и не задеть кого, то уж запугать – точно, заодно подняв собственный боевой дух. Не став дожидаться пальбы, Младич стоя на колене, пригнулся пониже, перерезая веревки на напарнике, после чего, когда в грохоте нескольких выстрелов, пули отряхнули обоим американцам на головы немало штукатурки со стены, сунул в раскрытую ладонь Айсхеда рукоять одного из «Глоков». «Всего три заряда, имей в виду!» - Показал три пальца напарнику Вуйко, затем, сделал два горизонтальных движения ладонью в сторону выхода. – «Сматываться нужно – пыль садиться, а патронов у нас в обрез. Пошли отсюда!»
Айсхед отрицательно мотнул головой. Потом мотнул еще раз, мельче, прочищая мысли. До выхода, предусмотренного строителями, требовалось пройти мимо слишком большого числа вооруженных людей. Да, растерявшихся, да, еще пока плохо видящих в сквозь пыль, но обученных и кто знает, насколько хорошо. Затекшей рукой – крепко связали, гады, - американец махнул в сторону руин на месте двух упавших стен. Куски бетона, костями торчащие обрывки арматуры. Ноги бы не переломать, а так чем не выход. Словно желая подогнать замешкавшихся полицейских следующая пуля вонзилась в пол совсем близко от напарников, чуть-чуть не отскочив рикошетом в ногу Вуйко.
- Можете их убить, - раздался со стороны двери очень спокойный деловой голос сятэя, уже прекрасно осознавшего, что к их пленнику подоспела подмога.

(те же)

Никто в здании этого не видел, но как раз в этот момент в дверной проем мимо Кори-Кори, пытающейся остановить кровотечение Зао, шагнул невысокий и плотный водитель "старшего брата", сжимавший в руках старый, но проверенный временем советский РПК.
В полный рост не встанешь - мигом сделаешься великолепной мишенью. Ползком тоже нельзя, чересчур медленно, а драгоценные секунды утекают. Айсхед сунул пистолет в карман куртки, Вуйко тоже спрятал оружие так, чтобы в любой момент быстро достать. На карачках, заботясь лишь о том, чтобы не наткнуться незащищенной рукой на острый кусок арматуры, американцы слаженно ринулись к руинам. Видимость вот-вот станет нормальной, и если не скрыться вовремя хоть за чем-нибудь, расстреляют, как беззащитных кутят.
Вуйко бодро шевелил конечностями, пробираясь вслед за напарником так тихо, как только мог. Он полз на карачках и криво ухмылялся - эта ситуация напоминала гротескно искаженную, но все же полосу препятствий в учебке Национальной Гвардии штата. Те же условия ограниченной видимости, тот же всевозможный мусор, имитирующий мины, под ладонями. То же ощущение ирреальности происходящего - не хватает только пулеметов, для "поднятия боевого духа" лупящих длинными очередями над головой новобранцев.
Вуйко вспомнил о том, сколько азартных, сдерживающих кашель и поглаживающих взведенные курки пистолетов, парней, сейчас пытаются высмотреть их, сквозь оседающую пыль и подумал, что будет недостойно так обмануть их ожидания.
Не долго думая, Младич схватил за спинку стул, - точную копию того, к которому не так давно был привязан напарник, размахнулся и с шипением сквозь зубы, напоминавшим испанское: "No pasaran!" - швырнул стул назад по курсу движения.

(мы же)

На диво прочный предмет мебели отправился в свой недолгий, возможно последний, полет, пока, не теряющие времени и удаляющиеся от него сквозь все еще висящие клубы пыли, напарники, все шустрее перебирали руками-ногами.
Плюхнувшись на пол и подняв еще одно белесое облако, стул с грохотом покатился, подпрыгнул, наткнувшись на какое-то препятствие на полу и, с громогласным треском рухнул опять, давая понять всем и каждому в округе, где именно находится он сам и теоретически, споткнувшийся об него человек.
А потом треск сменила громогласная очередь одного из самых мощных ручных пулеметов, созданных когда-либо человечеством. Остатки предмета интерьера разлетелись во всем стороны, щедро усыпав деревянными щепками пол вокруг места падения. Невидимый стрелок с РПК продолжил стрельбу, поливая пулями бетон. Латунные семимиллиметровые капли с твердой стальной сердцевиной жадно вгрызались в обломки стен и пол. Несколько прутьев арматуры рядом с Вуйко, перебирающимся через завал, буквально срезало под косым углом на глазах у американца.
- Драпать нужно! – Шепнул (по крайней мере, так ему самому показалось) на ухо напарнику вынырнувший из развалин следом за Айсхедом Вуйко. – Драпать, пока нас не хватились! С таким стволом этим уродам и пара японских копов только так – между зубами поковыряться.

(так же)

Малорослый американец согласно кивнул, не обладая склонностью к красноречию, которой природа в избытке одарила младшего из двоих. Настороженно оглядев окрестности, хорват уверенно кивнул в сторону густого кустарника, почти полностью заслоняющего шоссе.
- Нам туда, там я такси оставил, с водителем которого договорился. Давай-ка пока тем же образом двигаться, чтобы из развалин наши силуэты не привлекли внимания азартных парней с пулеметами.
Еще раз кивнув в сторону кустарника, Младич споро пополз на карачках вглубь кустов, примерно прикинув направление в обход полицейского авто и надеясь выбраться к такси.
Сухие ветви потрескивали под ладонями, какие-то колючки стремились впиться туда, где кожа руки была тоньше всего, но он упрямо полз, пока, по его расчетам не углубился достаточно глубоко, чтобы скрыться из глаз боевиков, которые как раз должны были полезть из развалин, словно тараканы при дезинсекции.
- Фух... Ну, еще немного и мы на колесах. Надеюсь, тот малый не обманет и подождет сколько нужно - не хотелось бы потом ловить его, бить морду и требовать возвращения моих вещей…
Громкий треск, раздавшийся по направлению, которым двигались напарники, привлек внимание Вуйко, заставив тут же опуститься на одно колено и взять на прицел кусты. Ствол "Глока" плавно скользил туда-сюда, выискивая источник шума, но палец на спусковом крючке был недвижим - мало ли что там шуршит, привлекать внимание всех заинтересованных лиц стрельбой как-то не хотелось.
Айсхед, держа пистолет наготове, вглядывался, чуть прищурившись, в пятнистое переплетение листьев и солнечного света. Шорох кустов усилился, и в просвете мелькнула обтянутая курткой спина того самого таксиста, с которым хорват договаривался о доставке назад в город.
"Какого лысого он тут забыл? Он шпионил за нами, что ли?" - Мушка пистолета Вуйко смотрела точно в затылок ничего не подозревающему мужчине, пока хорват взвешивал что целесообразнее, убить, или не убивать, но взять этого таксиста на заметку.

(а вот здесь вообще без меня - Далара & Рейтар)