Реальность
10 июня 2015 года
утро

Поверхность бескрайнего пространства подергивалась мелкой зыбью, мерцало, рябило, причиняя глазам боль; если всмотреться – распадалось на составляющие. Город внизу, заключенный в огненную пентаграмму, поднимался цветком из каменной горной чаши. Там, у самой земли, огоньков было мало, разве что перемигивались сетки дорожных служб и городских коммуникаций. Порой разноцветные светляки скапливались в какой-нибудь ямке, обозначая хорошо обустроенный, напичканный электроникой дом или государственное учреждение. Буйство цвета начиналось выше – там, где на пяти толстых стеблях расцветал Верхний город. Микроскопические чешуйки под внимательным взглядом распадались на сложные конструкции; некоторые прятались в льдисто-голубую оболочку защиты – иногда смехотворной, полупрозрачной, щелкни ногтем, и тонкая скорлупа лопнет, не выдержит напора.
Лишь огромный утес Корпорации стоял монолитом, остроугольная вершина облита толстым искрящимся льдом, который за последние десять лет еще никто не сумел расколоть - ни любители-частники, ни госслужбы, даже напыщенная от мысли о своем всемогуществе Гвардия Императора обломала клыки.
Безликий демон разочарованно качнул головой. Он парил в металлическом шорохе крыльев, выбирал цель и – не находил. Следующий этап требовал размаха и риска на границе с безумием. Первое – для реальной проверки. Второе – потому что пока все складывалось слишком просто. Ore начинал скучать, плохой знак. Он боялся расслабиться и упустить что-то важное. И – допустить фатальную для проекта ошибку.
Встряска необходима всем, но швырять камни в болото, чтобы полюбоваться на красивые зеленовато-мутные клубы ила, демону надоело.

Человек в инвалидном кресле на набережной вытянул перед собой руку; тонкие пальцы, что могли принадлежать музыканту, шевельнулись, перебирая невидимые другим клавиши.

И пространство перевернулось, далекая тьма над головой теперь была под ногами. Демон свел над головой тяжелые от наручей руки, сложил крылья. Падение было коротким – черный росчерк по разноцветному зареву, - через уровни; над самой «землей» крылья вновь раскрылись, взбили несуществующий воздух. Безликий демон по-птичьи устроился на крохотном выступе Реальности, сложил руки, как будто собрался молиться. Клочок виртуального пространства, шкатулка, куда программа-граббер складывала tmp-файлы, была заполнена. Среди хлама нашлось кое-что интересное. Воистину, компьютеры время от времени следует обновлять... или – хотя бы проверять на вирусы.

Фудзита щелкнул пальцами – информация тонкой струйкой перетекла из временного хранилища через несколько узлов-переадресаций на затерянный среди многих прочих ничем неприметный сайт, закрытый паролем блог. Инвалид отряхнул ладони, посмотрел на висящую айсбергом пирамиду над городом. Идеально. Какая мишень будет лучше этой?
- Камо, это будет шедевр, - пообещал человек в инвалидном кресле то ли реке, то ли старику у себя за спиной.

Когда-то где-то в Реальности

- Пусть так, - длинное тело изогнулось, сворачиваясь в идеальную спираль с огромной головой по центру. – В отличие от многих, я не боюсь неизбежного, и живу не ради себя, а лишь ради служения.
В грозовых облаках засияли первые блики рождающихся молний. Налетевший холодный ветер погнал снег по склону невысокими волнами. В некоторых местах промерзлая земля оказалась открытой, и из твердой окаменелой почвы с глубинным шорохом появились железные руки. Металлические драконы, точные копии Киано, но безжизненные и пустые, выбирались наружу с безразличным спокойствием, обнажая клинки и вытягивая за собой длинные копья-яри.
- Хочешь разрушить это место и стереть саму память обо мне, так делай, - гигант дыхнул дымом, рассеявшимся за несколько шагов до охотника. – Тебе ведь не впервой уничтожать, не задумываясь о последствиях…
Следившая за беседой креолка по очереди переводила взгляды с исполинского чудовища на диковинного всадника. Сабля скользнула обратно в ременную петлю, а улыбка девушки стала еще загадочнее.
- Так это и есть оно?* – звонкий голос бесцеремонно перебил речитатив дракона. – Похоже, что сегодня мне везет на встречи.

*в разговоре использована английская фраза «Is that it?» с обезличивающим бесполым обозначением объекта вопроса.

(& SonGoku + Китти)

Белый великан бросил искоса недовольный взгляд на креолку, но та уже склонилась в изысканном поклоне, обращенном к тигриному наезднику.
- Мое почтение тебе, Владыка Небес. Молва о тебе будоражит высшие умы Реальности, но лишь немногие удостоились чести лицезреть тебя в полном сиянии силы.
- Льстить ты умеешь, - кивнул охотник. - А что умеешь еще?
Но смотрел он/она/оно по-прежнему на дракона, а стрела все так же лежала на тетиве.
- Как тебе не впервой, не заботясь, топтать жизни людей, - на нежных девичьих губах (а, может быть, по-мальчишески припухлых) играла улыбка. - Ты прикрываешься высшей целью, но перерождение тебе не грозит.
Сорвавшаяся с небес молния расплавила ближайшую копию Киано.
- Знаешь, почему тебе никогда не сравняться со мной?
- Знаешь ли это ты? - дракон, кажется впервые с усмешкой, покачал головой. - И знаешь о том, хочу ли я сравняться с тобой?
Единственный свидетель разговора решила пока дождаться его завершения, лишь с интересом разглядывая блестящую лужу, оставшуюся от одного из големов.
- Это знание для меня бесполезно, - парировал длинноволосый охотник, толкая своего соратника коленом.
Белая облачная кошка взвилась в воздух и аккуратно приземлилась на одно из драконьих колец, аккуратно впустив в него когти. Ее всадник расхохотался, в облаках раскат грома эхом повторил его смех.

(ми энд Грей+Китти=почти драка)

- Знание не может быть бесполезным, любое знание…
Клубы дыма потекли вниз и в стороны, обволакивая фигуру чудовища. Сероватый туман потек вниз, обвивая металлических стражей горы и, отрывая от земли, понес их вверх. Спустя мгновения клубящаяся туча поднялась еще выше и слилась в единое целое с хороводом громовых собратьев. Теперь на вершине остались лишь двое, точнее один всадник и один пеший.
- Эффектный мужчина, но уже слишком древний, хотя по-прежнему один из сильнейших в своем деле. Для обычного человека, конечно, - улыбнувшись, прокомментировала креолка.
Охотник перевел на нее равнодушный взгляд; лицо его чуть неправильное, может быть, по-девичьи округлое, может быть, по-мальчишески круглощекое, могло показаться каноном. Так изображали его сородичей на старинных гравюрах.
- Ты еще кто? - обронил повелитель грозы.
Белая кошка задумчиво поскребла лапой землю, словно пыталась найти там дракона.
- Мой Отец в своих скрытых записях дал мне много имен. Мне нравятся два - Кали и Бруха. А родилась я совсем недавно, и ответить на ваш вопрос пока еще и сама не могу, - говоря это девушка чуть склонила голову, продолжая выражать собеседнику почтение. - Но я пытаюсь это понять. Правда, получить желаемую информацию мне удается не всегда.
Охотник погладил белую шелковистую шерсть затянутой в бирюзовую перчатку ладонью; руки у него были совсем небольшие.
- И поэтому решила ее украсть? Драконы не лгут, но и этот не сказал тебе правду. У него нет архива "444".
- Но у него есть архив, в котором лежит многое об этом, - в последний момент Кали тактично изменила последнее слово. - Просто, мне стало интересно, насколько именно он полон и чем.
- Смотри.

(мы же)

Понукаемая хоть ласково, но с неожиданной силой Белая поднималась все выше и выше, едва касаясь мягкими подушечками лап грозовых облаков, пока в разрыве туч не открылось безукоризненно-черное небо с россыпью звезд. Всадник единым плавным движением оттянул тетиву и пустил стрелу, вторую, третью по видимой только ему далекой мишени.
- Больше его нет, - сказал он, вернувшись. - Некоторые тайны должны оставаться неразгаданными. Когда-нибудь поймешь, почему.
- Или создам свои, - спокойно улыбнувшись, ответила креолка.
- Твое дело, - взгляд охотника в синих одеждах оставался холодным и нечитаемым; серебристые зрачки то сужались, то расширялись, как у кошки. - Ты пришла слишком рано. А может быть, слишком поздно. Ты хочешь сейчас задаром получить знания, которые не ответят на твои вопросы, лишь заставят тебя НЕ придумать те, которые ты могла бы задать.
По его губам опять скользнула улыбка.
- Что ж... удачи.
- Благодарю, - и вновь изящный поклон. - Цену твоим пожеланиям давно знают посвященные.
Охотник поклонился в ответ; длинные пряди, подхваченные ветром, взметнулись, сопровождая движение негромким звоном, напоминающим звон монашеского посоха.
- Ты не там ищешь, - сказал маленький всадник на прощание.
Белая огромная кошка по-тигриному плавно поднесла своего седока ближе к гостье. Охотник мелкими и острыми зубами сдернул со своей руки мягкую перчатку из бирюзовой плотной ткани и протянул креолке.
- Может понадобиться, - пояснил он в ответ на недоуменный взгляд.

Девушка с благодарностью приняла дар, не решаясь впрочем, сразу надеть перчатку на свою руку.
- Это пропуск, - улыбнулся маленький охотник.
- Но с ним ведь уже будет не так интересно, - в глазах Кали вновь заиграли озорные огоньки.
Снова зазвенели бронзовые колокольчики и колечки.
- Сначала найди вход.
- Сначала найду себя, - девушка отступила на несколько шагов. - Но все равно, большое спасибо, Небесный.
Снежнобелый зверь, убедившись, что достойно выполнила задачу, возложенную на ее более древнего (и гораздо более крупного и грозного собрата, с которым она делила цвет шкуры), оборвала прощание, длинными и беззвучными прыжками унеся своего седока вдаль по тучам.
Креолка проследила за диковинным полетом до конца, а после двинулась вниз по склону, грациозно покачивая бедрами. Возле лужи расплавленного металла, еще недавно бывшего железным драконом, Кали замерла на мгновение, чтобы с силой ударить по зеркальной поверхности каблуком сапога. Метал разлетелся как стекло, в открывшейся нише лежал кусок нагрудника с оскаленной драконье мордой. Подняв его, девушка рассмеялась.
- Какой все-таки мужчина!
Новая пряжка, с причудливым изображением оказалась на поясе, сильно потеряв в размерах и форме. Файлы из архива "Ультра" один за другим сливались в единое целое со спускавшейся с горы фигурой.

(the over)

Воспоминания

Если бы не злость - на себя, на подступающую физическую немощь, с которой он, привыкший быть сильным, не мог примириться, - ни за что не одолел расстояние от койки в лазарете до столовой. Никогда в жизни ему не доводилось в одиночку выгружать то количество кирпичей, что хватило бы на небоскреб; сравнить ощущения было не с чем. Но чувствовал он себя именно так. Он даже не стал спрашивать у врача, что за препарат тот вкатил ему - чтобы не испугаться. От этой гадости пересохло во рту, а в голове было как в затянутом ночным туманом ущелье, то есть - белая муть и не видно даже на шаг.
Может быть, пусть все так и останется? Отупение показалось убежищем, спасением с неожиданной стороны. Оно снимало желание оказаться в Реальности, без которой раньше не мыслил и дня. Он, кажется, даже стал привыкать к "глухоте".
Очередь у раздачи двигалась быстро, новичка толкали, чтобы не спал. Тогда можно было сделать пару шагов - до следующего тычка, что подскажет: пора сойти с места.
Когда он проходил мимо одного из столов, его дернули за рукав, но аккуратно, не сильно.

(с Греем-доно)

- Садись, - то ли предложил, то ли приказал угрюмый Кансен. - Это Хари и Ваму, - представил он еще двоих заключенных, уже занимавших место за полированной столешницей.
- Сетевой шпионаж, 9-ый пункт конвенции, - сказал вместо приветствия невысокий толстощекий Ваму.
- Убийство посредством виртуального пространства, закон двести двадцать седьмой по всем пунктам с отягчающими, три раза, - добавил свое "обозначение" ширококостный, но очень худой Хари.
От еды на подносе стошнило бы еще дня два назад - просто так, чтобы продемонстрировать отвращение. Впрочем, сейчас она тоже не вызывала особого аппетита. Топливо, необходимое для функционирования агрегата, не больше. Сойдет. Ковыряясь в серой массе чего-то, новичок повторил – памятуя о предупреждении Кансена – свою «легенду». По сравнению с другими, обвинение выглядело убого, поэтому он не удержался. Губы сложились в кривую усмешку. «Убийство посредством виртуального пространства»... это он тоже может. И его на этом не поймали – в отличие от скелетообразного Хари.
- Я это дерьмо есть не буду! - раздался от окна раздачи крик на ломаном японском. - Задолбали уже со своей протеиновой кашей! Я требую нормального отношения, я гражданин США, все-таки.
Раздался гром переворачиваемых подносов, потом еще какой-то шум.

(& Bishop-san)

- Опять Арупеншитоку буянит, - усмехнулся Ваму.
- Это придурок дождется, что Могара или Йосаи его прирежут где-нибудь в темном углу, - покачал головой Кансен.
В это время на шум подтянулись охранники, последовала еще одна гневная тирада иностранца, скрытого за спинами столпившихся заключенных, решивших посмотреть на представление. Затем раздались характерные электрические щелчки, и крик перешел в вопли, спустя секунду все стихло.
Декорации... Это все не более чем смена декораций на сцене. Нигде не говорилось, что исполнителю должна нравиться пьеса.
- Быстро справились...
После третьего глотка он чуть не согласился с любителем качать права, если не в методах, то в причине. Впрочем, у американца, должно быть, был иной повод. Народ вокруг поглощал свои порции без аппетита, но быстро.
- Он всегда такой... шумный? – спросил безымянный новичок.

(Grey mo)

- Гайдзин, - коротко ответил Хари, по-видимому не считавший, что к этому определению в данной ситуации стоит добавлять что-то еще.
- Хотел бы нормального "демократического" отношения, нарушал бы законы дома, а не в чужой стране, - хмыкнул Кансен.
- Ничего, еще пару месяцев и отучиться, - пообещал Ваму. - Я уже видел как такое происходит тут с красноволосыми.
Оставалось надеяться: старинное прозвище здесь имело прежний смысл. Растрепанные волосы новичка были всех оттенков осени. А еще - на то, что позывы избавиться от тяжести в желудке таковыми останутся. Не случилось.
- Извините...
Новичок успел зажать рот ладонью, выскочить в коридор - вот там все и случилось. Хорошо, что не успел съесть много - не лезло, да в кого бы это влезло? Похоже, теперь придется убирать за собой. Новичок посмотрел на неизвестно откуда взявшегося охранника, что возвышался над ним, точно недостроенная башня Верхнего города.

(мы же)

Корпорация "Сендзюцу"
10 июня 2015 года, утро

С утра всезнающий Танака испортил настроение – предупредил о вызове на совет директоров. Свет дня не померк по многим причинам, и немалой из них была сияющая идеальной белизной чья-то голова, что возносилась над людьми. Толпа речным потоком невозмутимо текла по широкому холлу, разделялась на ручейки в кабинках проходной, растекалась озером у лифтов. Один ручеек бурлил вокруг неожиданного препятствия.
- Вот теперь он в полной мере ваше солнце, босс, - с непонятным удовлетворением подвел итог Дзаки, пристроившийся позади начальства.
Один... два... три... четыре... пять...
- Я что-то не то сказал, босс?
Шесть... семь...
- В чем дело? – пожелал знать Икедзуми у охранника на входе.
Обладатель ослепительно белых волос оглянулся. Улыбка почти затмила общий блеск.
- K’so-o...
- Доброе утро, Икедзуми-сан! - радостно поздоровалось "солнце". - Меня не хотят пропускать, говорят, что я это не я, а кто-то другой, и вообще в Корпорации таких не работает, а карточку я украл, хотя зачем бы она мне сдалась, если бы я был не я.
- Во дает! – не удержался Дзаки, которого от немедленной расправы спасло только столпотворение на проходной.
Ооками выдернул дежурного охранника и причину его неприязни из толпы, все осознавший с одного взгляда Дзаки занял место у турникета.
- А зачем ты украл карточку? – полюбопытствовал Икедзуми.

(Далара mo, SonGoku mo)

- Зачем я буду красть собственную карточку? - удивился Денрей. - Это он ее забрал и теперь не отдает, скажите ему, чтобы отдал и уже пропустил меня, наконец, мне работать надо.
Слова вылетали со скоростью пулеметной очереди, заставляя непривычных окружающих оборачиваться и тихо радоваться, что от них не требуется понимать, что же произносит длинное, как жердь, беловолосое создание. Охранник же окончательно сник, размышляя о своей дальнейшей судьбе. Сначала он еще пытался вставить какое-то разумное объяснение, но вскоре отказался по причине невозможности. Дзаки, регулирующий движение у турникета, вытягивал шею и даже пытался подпрыгнуть на месте, чтобы разобрать, что же творится в сторонке.
- Отдай ему карточку.
- Но, господин начальник, в базе совсем другой челове...
- Отдай.
- Но я должен занести происшествие...
Икедзуми раскрыл ладонь. Дзаки затаил дыхание.
- Мне отдай.
Охранник покорился неизбежному и вложил в широкую и внушающую определенные опасения ладонь пластиковый прямоугольник. Ближайшее будущее казалось сумрачным.
- Иди работай, блистательный принц - Икедзуми протянул карточку владельцу, посмотрел на несчастного подчиненного. - Ты тоже.

(пилили втроем)

- Oi, Дзаки! – несмотря на заверения, что ему надо работать, к себе на этаж Шун не устремился.
Получив назад карточку, он некоторое время тщательно запихивал ее в карман форменного пиджака. Кусок пластика запихиваться категорически отказывался, но стоило Икедзуми отойти на некоторое расстояние, и ловлюк оставил карточку спокойно висеть на шее.
- Погоди немного, - неугомонный агент СБК полез в карман. - Я должен это запечатлеть для потомства!
- Если запечатлеешь, потомства у тебя может и не быть, - добрым голосом пообещал Шун, оттаскивая приятеля в уголок, чтобы никому не мешать. – Программку я принес. Устройство тоже, нужно немного времени, чтобы его подключить. Главное, не забудь скопировать запись камеры, хочу видеть лицо Эби.
- Смеешься? Это же будет хитом этой недели, - Дзаки склонил голову на бок, размышляя. - Или даже месяца. Пошли, из их отдела народ уже выгнали, но времени у нас мало. Сам видел, ооками-доно сегодня встал не с той ла... ноги.
- Да он все последнее время с нее встает, скоро хромать будет. – Шун понизил голос до шепота: - Говорят, его женщина болеет, вот он и кидается на всех, как голодный пес. Кстати о псах...
Денрей посторонился, выпуская из лифта молодую симпатичную женщину с кипой бумаг в руках. Кивнул Дзаки:
- Смотри какая...
Коротышка Соичиро тоже с удовольствием посмотрел на сотрудницу.
- Помолчал бы ты лучше, - по-дружески предупредил он. - Там все слишком плохо, чтобы шутил даже я.

(продолжаем разговор!

Они уединились в кабине, из которой Дзаки умудрился выгнать троих человек, заявив, что лифт требуется для нужд службы безопасности.
- Ты что-то говорил о собаках.
Шун привалился к поручню у зеркальной стенки и подставил лицо прохладной струе воздуха из кондиционера. Мелодичный женский голос ненавязчиво отсчитывал этажи.
- Слышал что-нибудь об ину-нинах? Компьютерщики на рынке недовольны, говорят, эти ребята пытаются везде влезть, куда не звали, и все переделать под себя. Ходят слухи, они хотят установить контроль над всем городским компьютерным миром, и вообще заявляют себя очень крутыми и чуть ли не всемогущими, мол, могут на кого угодно собрать какие угодно данные, им это раз плюнуть.
Ловлюк посмотрел куда-то в приблизительном направлении офиса СБК.
- Сам я к Ооками-сама с этим соваться не хочу, а тебе сподручнее.
- Доказательства есть? - спросил Дзаки, почесывая в стриженном затылке. - Сам знаешь, шеф не поверит в пустые разговоры.
Особенно счастливым коротышка-агент не выглядел.
- Знаю... Что-нибудь придумаем с доказательствами, пока есть только слова. Если поможешь, можно найти что-нибудь весомое.
- Ладно...
Механический голос лифта назвал нужный этаж, двери раскрылись. Дзаки несколько лишних секунд постоял с по-прежнему несчастливым лицом, затем махнул рукой.
- Никому больше не говори, покопаемся у щенят в мисках. А теперь! - возвестил он, вновь становясь самим собой. - Нас ждет Эби!

(договорились...)

Киото, Нижний город
Утро 10 июня

Раннее утро, солнце еще сонно выглядывает из-за гор, не торопясь опустить на город дневной жар. Роса поблескивает россыпью бусин на траве. Где-то среди низких деревянных домиков покрикивает продавец тофу. Ничего, позавтракать можно и на работе, сейчас важно застать в Управлении того инспектора – Сато Акинобу, как выяснил вчера после долгих поисков Маса, - и поговорить с ним.
Вот и набережная, с быстроходной, несмотря на мелкость, реки тянет еще ночной прохладой. И запахом водорослей. Идти по каменной кладке не так легко, как по асфальту, зато это самый короткий путь. Прохожих еще очень мало, туристы пока спят, да и местные бездельники не вылезли полюбоваться вечным течением вод.
Поправка, один все-таки вылез. Даже двое. Суэмото прищурился, разглядывая инвалида в кресле на колесиках, расположившегося на противоположном берегу. Затем внимание привлек второй. Поразительно: за столько лет он должен был измениться, постареть почти до неузнаваемости. Шестнадцать лет, а он по-прежнему выглядит на шестьдесят. Что-то здесь не так. Маса вновь пригляделся к подопечному старика... старика? Смешок. Этот так называемый старик вряд ли намного старше самого Суэмото. Бедняга подопечный, если это тот же самый старик, инвалиду приходится тяжело, - этот слуга своей заботой способен в гроб загнать. А сам подопечный интересен – свисающие в беспорядке пряди, крупные очки с синим напылением, лица не видно. Нарочно ли, случайность ли?
Да, Маса, ты всегда лез не в свое дело, это-то тебя и погубило.

Реальность, 10 июня, утро

Ore снова исчез внезапно, будто его выдернуло из того, что люди почему-то называли Реальностью. Наверное, их чем-то не устраивал настоящий, собственный мир, и ничего странного - от естественного там оставалось все меньше и меньше.
Йокай в виде облачка проплывал в небесах, под которыми ползли танки и гремели взрывы - третий уровень, очередная игра. Рано или поздно этих существ не выдержит даже придуманный мир. Что они будут делать тогда? И как это терпят ками?! Взгляд на придуманное небо не помогал решит этот вопрос. Боги не отвечали.
Впрочем, они никогда не считали нужным отчитываться в своих поступках.

По темной степи неторопливо шел человек, не озирался по сторонам, не сверялся ни со звездами, ни с картой, ни с GPS-системой. У него не было ни карты, ни мини-компьютера, а небо над головой сохраняло первозданную черноту. Если бы человек захотел - небо украсило бы себя звездами, они сложились бы в любые конфигурации для него одного. Эта псевдобожественность, злая шутка Реальности всегда забавляла его. Как легко поверить в собственное величие, как коварно доступно всемогущество...
Человек выбросил недокуренную сигарету - тусклый красный огонек прочертил короткую дугу, - и вытянул руку. Секунду разглядывал собственные пальцы, щелкнул ими для пробы. И - затянулся появившейся в них из воздуха сигаретой. Вокруг причудливыми огненными письменами тлела сухая трава.

(Bishop mo)

Отыскав спокойное место, Ака-Шита стал опускаться вниз и поплыл над землей клочком тумана, из которого пока не было видно ни морды, ни языка. Снова стало тоскливо. За последнее время лишь этот странный человек смог разогнать гнетущее отвращение и снова сделать жизнь интересной. Йокай был уверен, что пропал тот ненадолго - судьба не оставляет таких забав. Даже не удивился, почувствовав знакомое присутствие, словно так надо было. Впрочем, скорей всего сейчас его просто нашли. Приблизившись, дух ощутил определенное неудобство, словно окружающее чуть раздваивалось. У ore был... в памяти всплыло словечко людского жаргона - другой скин. Конечно, можно было оставить себе обычное восприятие, но он предпочел чужую иллюзию - и все вокруг мгновенно наполнилось чернотой, будто Аматэрасу среди дня снова скрылась в пещеру, как некогда.
Впереди показался огонек. Ака-Шита усмехнулся, приник к земле, прошептал несколько слов - и человека стала догонять обычная, хотя и очень большая, черная собака.
Путник остановился.
- Соскучился? - спросил, не оглядываясь.
Пес тоже замер на месте, подобравшись ближе, сел.
- Наверное, - наконец услышал человек ответ. - Странно.
Впереди, едва различимые в чернильной тьме, начали вырисовываться ледяные чертоги. На острых, как бритва, гранях вспыхивали искры. Строение было высоким - за кромку туч, - и создавалось впечатление, что оно уходит на много этажей вниз, под землю.

(higf to)

Человек сел на рассыпавшуюся пеплом траву, скрестил длинные ноги; аватар мог быть почти реальным, мешала легкая карикатурность рисунка. Этого места йокай раньше не видел, да и может ли кто-то знать всю Реальность?
- Ты пришел посмотреть на это? - пес уселся на сухую траву, вытянув морду из-за плеча спутника; в отличие от того, он был настоящим до последней мелкой черточки, как может только не имеющий иного существования.
- Не только.
Человек небрежно нарисовал сигаретой в воздухе не слишком ровный квадрат, тот высветился блекло-голубым, побежали неровные столбцы кодов. Иногда путник останавливал их, что-то менял, вновь запускал бег.
Дух наблюдал за числами, они напоминали ему перемещения рыбок в воде родной реки. Хотя там он, по крайней мере, больше понимал смысл.
- Что это?
- Пока еще ничего, - человек рассмеялся собственным мыслям. - Если все получится, выйдет ключ в другой мир. Для тех, кто сумеет им воспользоваться.
Он пожал острыми плечами.
- Или на кладбище.
Рыбки показались хищными, словно все вдруг превратились в маленьких острозубых щук.
- Это тоже другая жизнь, - красный язык все-таки показался наружу и свесился набок. - А куда?

(и вновь они!)

- Ты когда-нибудь слышал об Авалоне?
У него получилось "Аварон", тем не менее йокай понял варварское название и кивнул:
- Да. Но все говорят по-разному. Наверное, никто не видел. Или не вернулся...
- Если на этот раз все сделаю правильно, то ворота откроются...
Он не договорил - конструкция начала рушиться, потребовалось немедленное и стремительное вмешательство. Человек прикусил губу. Сигарета была забыта, теперь он лепил невесомую фигуру, точно из воска.- Откроются, и?.. – голос духа был тихим, чтоб не мешать.
- И что-нибудь обязательно произойдет.
Кажется, все было готово. Нет, до финального штриха еще далеко, из воздушного построения нелепо торчали структурные "балки", кое-где стояли не на местах блоки. Но, по крайней мере, в ней уже начал вырисовываться образ.
- Ты когда-нибудь был там? - человек лег на спину, закинул руки за голову и уставился в беззвездное небо.
Наклоняя голову то направо, то налево, пес изучал воздвигавшуюся перед ним громаду – одновременно прочную, как скала и текучую, как вода. Потянулся туда мыслью, хотел подправить покосившуюся опору, но удержался – такое ему проще разрушить. Отблеск света от того, с чем работал ore, играл на шерсти, и она на спине казалась седой.
- Нет. Думал, глупые сказки. Это интересно?
- Наверное. Я тоже там не был.

(по-прежнему)

- А зачем хочешь? - йокай повернул голову, посмотрел на лицо собеседника.
Оранжевые блики степного пала смешивались с голубоватыми сполохами северного сияния, что исходили от ледяной глыбы, висящей над необычными собеседниками.
- Потому что все говорят, что туда нельзя входить, - усмехнулся человек.
В неверных бликах огня он казался сверхъестественно спокойным... Ака-Шита долго смотрел на него, яркий огонек разгорался в глазах - как будто внутри горел такой же пожар, в каком исчезала трава.
- Хочу туда с тобой.
Ore протянул к небесам руку; тяжелая наручь из черного с серебристой изморозью царапин обтекла ее, негромко лязгнули защелки.
- Помощь за помощь, - предложил человек. - Ты дашь мне шанс проникнуть в систему аварийного оповещения Корпорации, а я беру тебя в путь.
Пес почесал за ухом задней лапой, вскочил на все четыре и весело отряхнулся.
- Идет, - и азартно, озорно гавкнул, потом начал менять форму, снова окутываясь облачком.
- Напустишь блох - пожалеешь, - весело хмыкнул безликий кибернетический демон, уже весь закрытый в коконе черной брони.

(завершение)

Нижний город, полицейское управление
10 июня 2015 года

Несмотря на ранний час в Главном полицейском управлении Киото вовсю кипела жизнь. Масаминэ почувствовал себя лишним, будто случайно забредшим зевакой. Помял в руках старомодную, под стать себе, кепку и решительно направился к стойке информации. Почему во всех государственных заведениях за этой стойкой сидят молоденькие улыбчивые девушки почти на одно лицо, сказать трудно, но здесь сидела одна из них.
- Здравствуйте. Что вам угодно? – осведомилась она, не переставая что-то звонко набирать на клавиатуре и прижимая к плечу телефонную трубку.
Внутреннее соединение, отметил про себя Маса.
- Подскажите, где мне найти инспектора Сато Акинобу. – Он продемонстрировал девушке собственное удостоверение. – Мне по делу.
Девушка улыбнулась совсем не дежурно, блеснув глазами патрульному.
- Проще всего будет обернуться, - посоветовала она, на время зажав трубку ладонью и сдерживая смех.
Задумавшийся Акинобу, неторопливо проходивший в нескольких шагах за спиной Суэмото, не слышал этого разговора.
- А... – Маса смущенно кивнул девушке и поспешил догнать уже почти знакомого (досье в архиве было подробным) инспектора.
Девушка улыбнулась еще шире, поклонилась и зачирикала в трубку, не переставая печатать.

(с Хигфом)

- Инспектор Сато, можно вас на минутку?
Суэмото в своем темном плаще, не менявшимся, кажется, за последние двадцать лет, не был похож на полицейского, скорее, на пожилого владельца маленькой лавки где-нибудь на городской окраине.
- Да, я слушаю вас? – обернувшись, инспектор с недоумением, которое, впрочем, тут же сменилось вежливым ожиданием, сверху вниз взглянул на неожиданно возникшего собеседника.
- Патрульный Суэмото, - Маса показал удостоверение и ему. – Ночью с восьмого на девятое был убит человек. Вы очевидец. Я хотел бы поговорить с вами об этом.
За секунду в глазах успели смениться недоумение, припоминание, тень раздражения – мимолетно и незаметно, как взмах катаны. И снова спокойствие, добродушная улыбка.
- Я спешу, но убийство дело серьезное. Где вы хотели бы побеседовать?
Суэмото окинул невыразительным взглядом большой холл – стекло, полированный камень, цветы в кадках по углам.
- Вам лучше знать, вы здесь работаете.
- Я обычно хожу по городу... Всегда можно спросить, какие кабинеты для бесед с подозреваемыми свободны.
Он подошел к той же самой девушке, перекинулся с ней несколькими фразами. Вскоре они с Суэмото уже входили в небольшую комнатку, и Акинобу оказался перед затруднением – расположение стульев явно выдавало, кто ведет допрос, а кто ему подвергается. Впрочем, вышел из него быстро – передвинул тот, на котором должен был сидеть следователь, к боковой части стола и уселся на него, глядя на коллегу выжидательно, с грубоватым добродушием, только очень глубоко сидела тревога – некстати.

(с Даларой, само собой)

Масаминэ тоже сел, положил на колени кепку, которую так и не выпустил из рук.
- Все, что мне было известно об этом случае, я передал следователям. Но мне хотелось бы знать, что вам известно о девушке, которая совершила нападение. Насколько я понял, вы следили за ней.
- Если вы заметили так много, коллега, - уточнил инспектор, расслабившись на стуле и положив правую руку на стол, - то должны были видеть, что нападение совершила отнюдь не она.
- Вы любите точность, инспектор. – Суэмото не стал менять позу, продолжал рассеянно смотреть куда-то поверх плеча собеседника. – Но все же, меня интересует девушка-иностранка, которая совершила убийство.
Сато улыбнулся и лениво, почти равнодушно сказал:
- Ее зовут Катерина Рожкова, называет себя Кити, прибыла из Австралии несколько дней назад, программист, кажется. Зарегистрирована по адресу... Впрочем, сделайте запрос в БД управления, я могу что-то перепутать по памяти.
- Вы не собираетесь арестовывать ее, не так ли?
- Я? – некоторое раздражение было то ли искренним, то ли хорошо разыгранным. – Моя работа – присматривать за теми, за кем положено. Я назвал вам подозреваемую в убийстве, оперативники могут арестовать. Или сами, Суэмото-сан. Заранее могу сказать, что ничего хорошего, скорее всего, не выйдет. Газетчики, чтоб им нос дверью прищемило, поднимут шумиху о нападении на иностранку в центре древней столицы, не только отпустить придется, еще и извиняться!

(снова)

- Вы не передали данные на нее следователю по делу. Так же как и не вызвали скорую, лишив человека шанса на спасение. – Суэмото заговорил сдержанно, но жестко; мягкость, как у потертой старой плюшевой игрушки, исчезла без следа. – Вы подвергли опасности жителей города и других приезжих.
Масаминэ встал.
- У этого человека была семья, как и у вас. Подумайте об этом.
И вышел.
Акинобу встал. Расслабленность, благодушие, даже самоуверенность слетели и с него, как только скрылся собеседник. Инспектор проводил патрульного долгим взглядом сузившихся глаз. Было что сказать, но даже если б Суэмото не ушел – как заставить другого услышать память, боль, ненависть? Он стоял долго, не меньше пяти минут, пальцы правой руки впились в стол. Потом подхватил чуть не забытый потертый портфель. Дверь захлопнулась во второй раз.

(окончание совместки)

Корпорация
10 июня, утро

Розыгрыш Эби удался на славу, и на рабочее место Шун явился с широкой улыбкой. Мелкие утренние перекидки, вроде «эй, Дазай, выпей кофе, а то и к вечеру не проснешься» или «Наоко, симпатичные туфельки, - а пока она радостно кивает: - только не забудь оформить как следует все факты по вчерашнему случаю в Кита-ку». Наоко всегда так мило притворно дуется, что хочется подзуживать еще и еще.
Сегодня еще по дороге в отдел все цеплялись к новому окрасу волос, но поймав свое отражение в стеклянной двери, пока она не уехала в сторону, Шун неожиданно для себя подумал, что такой вид ему даже нравится. Почему бы нет.
Стол, компьютер, стопка мини-дисков и две запасные флэш-карты. Распечатанный отчет для Ашики с описанием возможных действий андроида в Укьо-ку. Это первым делом... Шун ногой подтащил стул поближе к столу, пару дисков сунул в ящик: полежат, ничего с ними не случится. По привычке, впитавшейся так же глубоко, как привычка нажимать кнопку питания компьютера или вводить пароль перед загрузкой системы, скосил глаза на видео-камеру. Положение не меняли, вот и отлично.
Явился Кацуги, положил рядом со стопкой еще один диск в коробочке с печатным заголовком: «Минами-ку, побег, убийство животного».
- Вот, тут новый красавец. Странное дело, как раз по твоей части.
- Что странного? – Шун вытряхнул диск из коробки и вставил в слот.
- Атмосфера мне там не понравилась. Вроде все прилично, но будто какой-то подвох.
Кацуги прикатил стул на колесиках от соседнего стола и уселся рядом, заглядывая в экран. С «обоев» ловлюкам весело подмигнула Кира Найтли. Денрей открыл текст, пробежал взглядом.
- Что говорит полиция?
- Постовой утверждает, что владелица – почтенная пожилая женщина, ничего дурного за ней никогда не замечалось, вся округа хорошо к ней относится. Пока я там был, подруги не отходили от нее ни на шаг. Сама она в жутком состоянии, говорит, не знает, как такое могло случиться. Андроида называет «такой милый мальчик».
- Действительно милый мальчик, - фыркнул Шун, – свернул шею собаке, перевернул вверх дном кухню и сбежал. Модель АТБ-15, значит, немодифицированная...
В новом окне развернулась таблица характеристик андроида. На имплант пришло сообщение от Ашики с вопросом, собирается ли он сегодня утром почтить своим присутствием ее кабинет. Шунсукэ свернул окна в пиктограмму и подхватил распечатку.
- Пойду доложусь начальству.

Начальственный кабинет был чуть побольше кабинета зама и сильно меньше общей комнаты, зато здесь было громадное окно. Само начальство выглядело строго и ухоженно, как всегда. Холеными пальчиками нажимало клавиши. Нос с легкой горбинкой был направлен на экран. Тонкие брови сведены к переносице.
Начальство поразилось новому окрасу своего специалиста по психологии андроидов. Возможно, решило, что его все-таки стоит показать специалисту по психологии людей.
Шун протянул Ашике отчет.
- Я их отсортировал по степени вероятности, так что стоит начать проверку с первого варианта.
Вопросительный взгляд – желает обоснований.
- На киностудии занято много андроидов, они там выполняют всю тяжелую работу – выстраивают декорации, переносят оборудование, следят...
Шун оборвал фразу на середине. В Реальности прошла информационная волна, сначала небольшая, потом сильнее. Спавший до того на третьем уровне в куче красно-зеленых листьев фенек вскочил, заюлил на месте, тряся башкой. Потом остановился, поднял взгляд туда, где хрустальной пирамидой высился панцирь голубоватого льда. Потом – еще выше, разглядывая белую точку над тучами. Ее можно было бы принять за одну из множества звезд на черной занавеси небес, если бы она не двигалась так быстро. До чутких ушей донесся переливистый звон. И другой, с иной стороны, – жесткий и короткий, больше напоминающий треск...
- Шунсукэ!
- А? – Шун тряхнул головой в точности, как фенек, и перестал опираться обеими руками на крышку стола.
Ашика выглядела недовольной и сердитой. Волнуется, что ли?
- Перестань витать в облаках. Мы еще не закончили.
- Да... Так вот, на студии много андроидов, среди которых ему легко будет затеряться. Одним больше, кто их там будет считать, особенно если он поведет себя по-умному, и не будет слишком светиться. Так что предлагаю первым делом проверить студию.
- Хорошо, принято.

(помогаю в выкладении)

То же утро
Набережная Камогавы

Ничего-то эта молодежь не понимает. «Современная медицина, современные технологии», кричат они, а как ребенок заболел, почему-то ничего не помогает, только лекарство от деда Имагучи. Из чего он там его собирает, ему одному известно, да и представлять не слишком хочется, но ведь помогает же.
- А то вишь, привередничают, деда слушать не желают, пока к стенке не припрет, - ворчал старый антиквар, идя вдоль набережной реки Камо.
На вид ему было лет восемьдесят, а то и побольше, но шагал он очень бодро для своего возраста, да и выглядел крепким и не собирающимся в могилу еще лет сто, а может и двести. В руке болтался цветастый узелок-фуросики. Под стать ему была и одежда, сплошь яркое, но гармоничное, многоцветье, как носили еще пять-шесть веков назад.
- Демоны им ушли, прячутся от людей, а один на запад все смотрит, на Америку, так и вовсе говорит, что нет их и не было никогда. Как же нет, когда здесь они, только глядеть надо вокруг, а не в собственную пустую голову. Говорят же, поверишь – будет, а не поверишь – ничего не будет. Сами ж верят, только боятся, загоняют себя в рамки, компьютеров вокруг понаставили, даже в самих себя их засадили, мол, так нам удобнее. Удобство, оно развращает, вот что. Книжки скоро читать разучатся...
Словно бы наглядным возражением перед ним на набережную вывернул сгибающийся под тяжестью стопки толстых книг человек в коричневой традиционной одежде. Любителю чтения было, наверное, шестьдесят, и передвигался он совсем не так, как антиквар, - без целеустремленной энергии, скорее, с упрямым долготерпением того, кто точно знает, что когда-нибудь дойдет, посему и не торопится. Антиквар уже не впервые видел этого человека. Поговаривали, он слугой у инвалида, что живет через три дома от лавки госпожи Санэко, и ни с кем не приходит посидеть, выпить и поговорить. Странные они оба, что слуга, что господин, да только разве ж это дело престарелого антиквара? Пока его не тронут, и он к ним не полезет.
Антиквар свернул к дому родственников, где ребенок больной, выкинув слугу из головы. Навстречу выскочила целая толпа, как они в доме-то все помещаются, непонятно. Антиквар не был уверен, что сумеет вспомнить всех по именам, не говоря уж о том, кто каким именно родственником приходится ему и всем остальным.

Нижний город, день
10 июня 2015 года

Через час инспектор закрывал совсем другую дверь, с иным чувством.
Это – пустяки? Архив, не стоящий того, чтоб его доставать? Нет, конечно, «когда не будет более важных и срочных дел...». Не понимают или, может быть, не хотят, старший коллега думает обойтись без него? Что было сказано?
Акинобу вежливо отступил к стенке, пропуская двоих старших по званию. Добродушная улыбка жила на лице сама по себе, тысячекратно повторенные кивки и слова приветствия не нуждались в участии мозга, торопливо перебиравшего сказанные фразы. Нет, ничего совсем конкретного – имен, адресов. Ничего, что позволило бы присвоить его успех.
Хотя можно раскопать при желании и старании... Нет, скорее просто близорукость, та, что не лечится очками и линзами!
Все еще дувший порывами ветер не остудил мыслей и эмоций. Он стоял на набережной, глядя в воду и слагая в голове фразы из мозаики слов...
Мигающей искрой промелькнув по путям Реальности, в почтовый ящик Фудзиты легло письмо. Для отправителя оно было голубем, уносящим на лапе бумажку с иероглифами, а каким видел его получатель – кто знает...

8 июня, НИИ «Параллакс»

Завтрак и легкая порция курительной культуры, взращенной собственными руками, привели Ки-Мани в состояние полного единения с окружающим миром. Доктора не волновали тревожные мысли и пустые терзания, он знала, что Бруха вернется, он не сомневался в этом не единой секунды. А пока его детище бродит в свое удовольствие по мировой Сети, можно было немного и расслабиться, а заодно и проверить главный компьютер на «мусор» и всякие мелкие вирусы, избавить от которых не могла даже удивительно прочная защитная система института.
Откинувшись в кресле, ямаец спокойно начал перелопачивать все те бесконечные цифровые завалы, что уже давно скопились на ста сорока жестких дисках огромного аппарата, предоставленного ему по личной протекции «мистера Джонатана». Работать с этим человеком было приятно, уж кто-кто, а один из наследников дела профессора Хиджиката прекрасно понимал, что нужно для плодотворного труда увлеченного программера.
Механическая работа, по-другому такую проверку назвать нельзя, была отличным способом расслабиться, задействовать те центры мозга, которые отвечали лишь за реакцию и быстродействие. Но неожиданно тревогу подали те рецепторы, которые в языке нескольких народов мира заслужили прозвище «шило в одном месте». На одном из дисков, точнее сразу на двух (на один он просто не поместился), обнаружился вдруг громадный массив данных, не имевший ничего общего, с тем, что должно было тут храниться. Ки-Мани быстро начал проверять запрессованные архивы, включив на полную мощность все антивирусы.
«Параметры биоритмов мозга, модуляторы речи, памятийные образы, кэш-память чип-импланта, логические цепи самосознания (так, правда и неоконченные), какие-то досье…»
Вспыхнуло несколько грифов - Интерпол, КГБ, откуда-то взялся чуть ли непокрытый ветхой пылью личный файл из дела СБС.
«Оперативный псевдоним Дёрк…»
Ямаец сверился с базой данных, файлы поступали сюда в разное время и некоторые совсем недавно.
«Бруха», - усмехнулся про себя доктор. – «Но зачем тебе все это, часть той нужной информации? Но ее слишком много, так много, как будто…»
Человек в кресле за компьютером вдруг открыл глаза и, широко улыбнувшись белоснежной улыбкой, громко расхохотался.

8 июня, Сан-Франциско

Путь до компьютерного клуба был привычен и знаком, Карен посадил машину на специализированную парковку за высоким забором, передал ключи андройду-охраннику и вошел в темный коридор ведущий к гостевому холлу. Такие места были не слишком распространены в США, и держались, как правило, лишь за счет определенной группы состоятельных клиентов, таких например как Мейсман. Создать у себя дома комфортную обстановку для работы в Реальности мог любой человек, также он мог окружить себя сетью защитных и «маскирующих» программ. Но люди старой закалки, те, кто родился еще раньше, чем появился сам термин NET, предпочитали отдавать дань уважения старым традициям клубов и закрытых собраний.
Несколько знакомых, встреченные по дороге, обменялись с Кареном приветствиями. Китаец-слуга быстро провел клиента к любимому кабинету, в котором уже все было готово. Отпустив лакея, Мейсман устроился в мягком удобном кресле, бросил короткий взгляд на локальную сетку, подмечая тех, с кем можно было пообщаться после, и вышел в главный сектор Реальности. Сначала нужно было сделать работу, а потом уже возвращаться к отдыху.
К работе Карен Абрамович всегда относился бережно и аккуратно. Это были важные и нужные человеку качества, если конечно он не хочет оказаться нанизанным на пару литературных кольев противостоящих домов. Триада вновь пыталась сделать ему предупреждение, кубинцы требовали отчета, гаитянцы снова предлагали сыграть в закрытую игру, а новый глава преступного мира Луизианы, так еще и не отошедшей от ураганов Катрина и Берта, продолжал заигрывать с самолюбием Мейсмана. Да, это был его мир и его стихия, в этом Карен чувствовал себя всегда превосходно еще с тех времен, когда в кармане лежала красная корочка ПВГБ.
Реальность заканчивала свой бег, он был почти у цели. Дверь-ширма отошла в сторону, и японская девушка-кукла склонилась в поклоне перед старым клиентом…

Киото, Нижний город,
дом на Хигашияма-дори, третий от лавки
10 июня, день

С «той стороны» электронное послание выглядело как всплывающее окно на экране ноутбука. В уголке мигал крошечный желтый конвертик, внутри – надпись на двух языках, японском и английском. Значение обеих фраз было идентично: «Вам письмо».
Е-мэйл прочли бы раньше, но тот, кому он был предназначен, крепко спал. Открытый ноутбук стоял в десятке сантиметров от разложенного футона, освещал небольшую, пустую – если не считать инвалидного кресла в углу и груды книг на полу – комнату, с машинным упорством мигал сообщением о доставке почты.
С тихим покряхтыванием старый слуга поднялся на второй этаж по едва слышно поскрипывающей лестнице и в отчаянии замер на пороге.
- Вакагими-сама!
Его хозяин, не открывая глаз, нашарил раскрытую на середине книгу.
- Зачем же так разбрасывать книги, такой беспорядок... - запричитал Камо и кинулся складывать тома обратно в аккуратные стопки. - Вам письмо, - озвучил он надпись на экране. - Вакагими-сама совсем не следит за своим расписанием и порядком. Как же воспользоваться креслом, если весь пол занят?..
- Ты принес то, о чем я просил?
- Конечно.

(с Даларой)

Камо извлек откуда-то из-за пазухи тяжелый прямоугольник жесткого диска для ноутбука модели, которой давно уже никто не пользовался, кроме любителей старья, и двумя руками протянул человеку на футоне. Со свойственной ему занудливостью повторил:
- У вас письмо.
Инвалид ткнул пальцем в "enter". Адрес был незнакомый, но и пометка о спаме отсутствовала; пробиться сквозь тройную защиту еще никому не удавалось. Не то чтобы многие пытались, но безумцы старались недостаточно. Инвалид раскрыл текст письма.
- Здравствуйте, Фудзита-сан! - вслух прочитал он. - Не буду тратить времени, сразу перейду к делу. Я хорошо к вам отношусь, и не хотел бы, чтоб еще разгадка смерти Тагавы Коджи стала достоянием полиции или газетчиков. Хотелось бы знать, могу ли я рассчитывать на понимание и ответную любезность - в материальном, информационном или ином выражении.
Подпись отсутствовала.
Фудзита заговорил не сразу, сначала - покачивая на ладони жесткий диск, поглаживая его, точно кошку, - перечел короткий текст еще раз. Скривил губы, хотел запустить программу-охотник, но передумал.
- Камо! - позвал он.
Электронная собачка сунула нос в комнату, приветственно приподняла одно ухо. Слуга возник откуда-то с лестницы с метелкой для пыли в руке.
- Да, вакагими-сама?

(с Бишем)

- Слово «дурак» в нашем языке записывается как «рогатая лошадь», - задумчиво произнес инвалид.
- Вакагими-сама не прав, еще можно сказать "изумительно льстивый", "чудные задворки", "человек из дома на задворках", "абсурдно тупой", "впавший в маразм", "пустой притворщик", "персона отвратительного духа", "нежданно отупевший разум", "лошадь внезапных действий", "пропыленная книга", "разрушитель собственного дома", "человек, поскальзывающийся на мыслях", "подушка из дешевого дерева"... - Камо, похоже, мог перечислять до вечера.
- Как мне следует обозначить субъекта, который сначала пытается шантажировать устно при личной встрече, а затем присылает ту же угрозу, но не ставит внизу своего имени?
- "Тот, кто без внутренностей"*? - предположил старый верный слуга.
И даже чуток испугался, не случится ли с молодым господином припадка - тот ржал, прямо как лошадь, о которой шла речь раньше.
- Твоими устами, Камо, говорят сами боги. Так и сделаем. Для начала заплатим ему, пусть расслабится.
- Вакагими-сама всегда играет на много ходов, - отозвался старик. - Снять со счета деньги?
- Сам все сделаю, - Фудзита придвинул к себе ноутбук и поманил собачку, что по-прежнему топталась на пороге. – Хотя... да, сними немного. И вызови девушку, что была здесь. У него будет сладкая жизнь... какое-то время.
- Шантажисты обычно не успокаиваются.
- И не надо.

(futari mama)

Корпорация,
10 июня, день

Большую часть речей – ту, что не касалась ни его лично, ни его подчиненных, ни дел, которым они занимались, - он пропустил мимо ушей. Система работала и работала хорошо, будет сбой – будет и сообщение. Тогда и придется решать, что делать; всех дыр не предусмотришь, а попытаешься, так сойдешь с ума. Икедзуми не то чтобы дорожил собственным разумом, но предпочитал оставаться в нем.
Наконец-то добрались и до его персоны. Начальник СБК с вежливым вниманием слушал, как перемывают ему кости, разглядывал центр длинного стола, вроде бы улыбался. В паузе, когда ораторы уставились на него в ожидании ответа, обронил, не меняя выражения на лице:
- Новыми охранными программами занимается программный отдел. Вы хотите, чтобы я лично уселся за клавиатуру?
- А вот ваш предшественник...
Ооками поднял тяжелый взгляд.
- Тот, которого выгнали без права выйти в Реальность?
Ему не ответили.
- Мой пред...
Окончание фразы утонуло в сигнале пожарной тревоги. Икедзуми поднялся и направился к двери, где его и догнал вопрос, ответить на который было совсем уж невежливо.
ТЫ СКАЗАЛ НЕ ВСЕ, НЕ ТАК ЛИ?
Шеф СБК оглянулся на главу Корпорации.
Нет. Не все.
Господин Эйкетцу молча разглядывал Черного волка.
- Демоны зашевелились, - сказал тот.

Корпорация
10 июня, день

В обеденный перерыв все посетители кафетерия в Корпорации поняли, что у Денрея происходят какие-то невероятные перемены в жизни, и теперь его замучила жестокая ностальгия. Левой рукой держа миску с рисом, правой он водил по распечатке большой фотографии, какие обязательно бывают в семейных альбомах и сопровождаются подписями "Наш выпуск" или "Учеба закончена!".
На фотографии был выпуск Киотского университета, тот самый, с которым должен был закончить это учебное заведение Шун. Он даже стоял здесь, где-то в заднем ряду, чтобы никого не загораживать. Его тогда пригласили на торжество, хотя формально он не имел к нему никакого отношения, переведясь в начале второго курса на экстернат.
«Пандора». Так прозывали его на первом курсе. Прозвище быстро распространилось и приклеилось намертво – немало способствовали выходки на занятиях – и им пользовались все. Сейчас интересовало другое: кто его придумал. Этот человек и должен скрываться под личиной Count D. Им мог быть кто угодно из сокурсников, почти все пошли по стезе программистов, но Шун отметал их одного за другим.
И остался ни с чем.
Нет, не совсем. Остался со знанием, что этого человека нет на фотографии. У кого бы спросить, кто в тот день не пришел...

Клуб NOAVATARS. Реальность

После прохода нового посетителя яркая надпись на входе в он-лайн клуб украсилась двумя нежно-розовыми бантиками. Аватар гостя блистал идеальной белизной улыбки и лицом, которое вызывало в памяти голливудские глянцевые журналы. Возможно, оттуда он и был срисован, к тому же не слишком аккуратно, а о трехмерности создатель и вовсе запамятовал. Девушке-служанке сообщили, что сегодня желают развлекаться в полной мере, а потому выпивка, закуска и женщины просто обязаны присутствовать в громадном количестве. В руке с нарисованными серебряными часами мелькнула неведомо откуда появившаяся кредитная карточка.
Через мгновение искренне довольный гость полулежал, развалившись, за низким столиком-подносом в окружении трех девушек различной степени соблазнительной полуодетости. Столик был забит напитками и едой.
Карточка через служанку перекочевала в руки бармена, вызвав у того короткую оторопь - из всех данных о владельце стояло только имя "Пандора". Остальные поля зияли пустотой, даже те, которые подлежали обязательному заполнению.
В стайку хихикающих красоток затесалась еще одна, хотя соблазнительной она могла показаться разве что жителю древности. Новенькая была наглухо запакована в многослойную старинную одежду, волосы так блестели от масла, что казались приклеенными к голове. Она не старалась оттеснить других или пробиться к щедрому гостю, просто стояла и ждала, когда на нее обратят внимание. А клиент веселился от души, каким-то образом умудряясь заигрывать со всеми прелестницами разом и отдавать должное угощению. Он как будто испытывал терпение девушки-традиционалистки. И в конце концов та не выдержала (а может быть, ее поторопили, как будто невидимый кукловод дернул за ниточки).
- Вас не будут ждать вечно.

(японское трио)

Гость впервые посмотрел в ее сторону.
- А жаль, здесь так весело.
С явной неохотой встал и последовал за семенящей проводницей через весь зал. Перед дверью, что вела на верхние этажи виртуального клуба, провожатая остановилась и указала на надпись.
- Прошу вас, - кукла повернула к шумному гостю безупречно белую маску вместо лица с застывшими в вечной улыбке губами.
Аватар пропал, будто его унесло порывом ветра, и наверх поднималась уже безликая тень.
На пороге верхнего зала она остановилась, дожидаясь приглашения.
Коридор был пуст, из-за наглухо задвинутых перегородок - одна то ли повреждена, то ли плохо прописана; облупившийся темный лак не скрывает системного кода, - доносились негромкие голоса. Дальше по коридору затемненные комнаты встречались чаще, здесь царили тишина и призраки. Прозрачная тень скользнула навстречу, но не остановилась – гость зябко поежился; холод быстро прошел, оставив неприятное ощущение, - утекла куда-то по лестнице, ее не стали провожать взглядом.
Шаг вперед не изменил ничего в коридоре, второй тоже.
- Ты звал, я пришел.
- Это не он. Это просто гость. Некоторые предпочитают режим invisible, - пояснила кукла-бунраку, покачивая головой; гладкие черные волосы казались паклей. - В основном иностранцы.
Гость кивнул, не поясняя, что обращался не к тому, кто ушел.

(трио)

Его провожатая вновь сделала приглашающий жест, теперь она указывала на комнату, возле которой на полу стоял зажженный светильник. "Неженатый мужчина", прочитала безликая тень на одной его грани, на второй было обозначено "вдова". Кукла опустилась на колени, передвинула фонарь, и стало заметно, что третья грань украшена иероглифом "сирота". Гость предположил, что четвертым станет "одинокий"*.
- Он ждет вас, - сказала бунраку. - И просил передать: гонец должен быть достоин послания.
- Зависит от получателя, - возразили ей, и тень проплыла в открытый проем.
В комнате было темно и - сначала показалось, что пусто. Но стоило гостю войти, а кукле задвинуть перегородку, за прозрачной легкой занавеской легло на пол пятно солнечного теплого света. Там, где должна раздеваться танцовщица, стояла лакированная резная шкатулка; в завитках темного от старости дерева играли пурпурные искры.
- Я решил, что обычная обстановка будет тебя отвлекать, - раздалось из угла. - С чем ты пришел на этот раз?
Гость осмотрел шкатулку, но прикасаться не стал, как и отдергивать занавеску. Опустился на пол в центре комнаты.
- Твоя ссылка показалась мне интересной. И - занятное совпадение - как раз сейчас мне нужно то, что лежит за ней. - Тень помолчала. - Хочешь составить компанию в открытии хода?
- Взломать печати?..
Из черноты, что клубилась в углу, вылезло горбом птичье крыло – какого же размера должны была быть та птичка? – металлические перья с острыми, как бритва, лезвиями шелестели, точно фольга.
- Говорят, я отвечаю лишь на один вопрос. Это – правда.
Маховое перо разодрало циновку, оставило глубокую борозду в деревянном полу.
- Этот был – твой?
Пронзительное ощущение - в облаках над черно-белой площадью парило это существо.
- Второй я оставлю пока при себе. Да, это мой вопрос, а заодно и предложение.
- Мой ответ – да.

––––
*kankakodoku – «не от кого зависеть», слово образуется четырьмя иероглифами «неженатый мужчина», «вдова», «сирота» и «одинокий».

(un!)

Киото, Нижний город
9 июня 2015 года, вторник, поздний вечер

Денрей повесил трубку – так говорили до сих пор, хотя самих телефонов, в которых была трубка, оставалось все меньше и меньше. Задумчиво посмотрев на экран, Мурата допил остывший почти чай, посидел несколько минут просто так, задумчиво. Было ощущение чего-то большого, непонятного и неприятного вокруг, незаметно опутывающего его, друзей и знакомых. А может, всю Корпорацию? Впрочем, последняя, конечно, могущественна и неуязвима!
Быстро помыв посуду, поставил ее на место. Женщина от такой расстановки, возможно, пришла бы в ужас, но не падало, и места много не занимало, а что еще надо?
Чтобы развеяться, Васабуро прошел в комнату и включил ноутбук. Машина бдительно, с коротким гудком затребовала пароль. Сборщик андроидов ввел головоломную комбинацию из иероглифов и цифр около двадцати знаков длиной. Переварив ее, компьютер согласился на дальнейшую загрузку.
О страсти Васи к паролям знали все знакомые. Он ставил их на операционные системы, программы, игры, архивы и файлы – словом, где только можно, - причем никогда не короче десяти символов, и очень гордился этим.
На вопрос Шуна о смысле так осложнять себе жизнь Мурата гордо ответил, что защищается от хакеров, а когда тот улыбнулся, слегка обиделся и сказал, что пару раз, не записав и не запомнив пароль, даже он сам не мог открыть файл! Ехидное «Ну то ты!..» со смешком заставило отвернуться и полдня не разговаривать. Последнее, впрочем, было нетрудно, учитывая, что обеденный перерыв закончился.
Поставив около себя банку с пивом и не спеша опустошая ее, Васабуро устроился поудобнее и стал смотреть купленный на днях боевик о днях Реставрации Мэйдзи.

Киото, Нижний город,
10 июня, вторая половина дня

Кафе "Гармония" в десяти минутах ходьбы от полицейского управления было весьма большим и процветающим, смешивая в себе прошлое и современность. Европейская мебель, барная стойка, какую можно увидеть в Москве и Нью-Йорке... Вместе с этим рисунки на панелях, покрывавших стены, были выполнены в старинном стиле, и каждый столик был украшен простыми, но изящными цветочными композициями. Те, кто их составлял, знал толк в своем деле, ведь икебана – не просто составление красивых букетов, а новая жизнь*, выражающая гармонию и связь небес, человека и земли.
Стражи порядка частенько забегали сюда перекусить, выпить чая или кофе, расслабиться после тяжелого дня. И сейчас несколько столиков занимали полицейские. Хига Кадзума, молодой человек среднего роста, посмотрел на вошедшего высокого полноватого мужчину. Они поздоровались.
Собеседник Кадзумы выглядел чуть старше и, видимо, был здесь впервые – он часто с любопытством оглядывался по сторонам.
- Кто это?
- Инспектор Сато Акинобу, - чуть пренебрежительно ответил полицейский. – Мы с ним знакомы, исполнительный работник, но не слишком умен. Потому до сих пор начальство его и посылает поднадзорных обходить. Конечно, старается выглядеть самоуверенным, но... Я ему рассказывал, как после академии помогал дело Тагавы расследовать – так слушал с таким любопытством... Только поздновато учиться, умнеть тем более, - закончил Хига и начал рассказывать приятелю про следующую примечательную личность.

За соседним столиком, поймав взгляды и жесты, Акинобу усмехнулся. Об отношении к себе Кадзумы, и не только его, инспектор знал. Зато узнавал немало полезного. Как в картах: когда сперва даешь противнику выиграть, он начинает смотреть пренебрежительно. После этого можно делать с ним, что хочешь.

______________________
*«Ике» значит жизнь, а «хана (бана)» - цветы, таким образом, вместе - новая жизнь цветов.

Киото, Нижний город, Гион
10 июня, день

В этой части квартала дома были поплоше, вывески поскромнее, а цены – ниже, чем по всему городу. Настоящие ценители сюда не заглядывали, только те иностранцы, что не хотели тратить лишние деньги, и местные, что ее отличались разборчивостью. Да и работали здесь в основном полукровки.
- Ну? – спросил Фудзита, разглядывая свесившийся из окон цветник. – Кто хочет прокатиться?
Набеленная щедрее остальных толстушка с веселым нравом и большой примесью индонезийской крови бросила в него ореховые скорлупки. Горластая, дешевая, как пластиковые украшения в волосах и ткань, из которой была сшита ее одежда, она легко перекричала смешливых подружек:
- Меня! Покатай меня!
Она откликалась на имя Ооки, но все вокруг звали ее по-другому.
- Привет, Бука-бука, запрыгивай, - Фудзита похлопал себя по коленям, как будто проверял: выдержат ли.
Круглое, как фонарь над входом, только не красного цвета, лицо Ооки исчезло, зато – из оконного проема свесилась нога в не первой свежести носке. Подол задрался, вся улица лицезрела крепкую лодыжку, полную голень, а Фудзите удалось разглядеть и не менее мясистую ляжку. Он испугался: не раздавит ли его знакомая вместе с креслом, но тут из дверей выглянула еще одна девушка.
- Она застряла!
Бука-бука вопила так, будто в нее втыкали раскаленные гвозди, подружки – кто пытался выпихнуть несчастную наружу, кто втянуть назад, кто развязать на ней зацепившийся за ставень пояс. Фудзита толкнул колеса инвалидной каталки. Новенькая девушка помогла ему убраться подальше от опасности.
- Я – О-гин, - сообщила она, застенчиво спрятала взгляд.
- СТК-31? – уточнил Фудзита, притягивая ее к себе.
- 31.5, - поправила девушка, краснея. – Тайваньская сборка.
На ощупь ее кожа не отличалась от человеческой, даже дыхание сорвалось совсем по-настоящему, когда О-гин почувствовала на себе чужие руки. Фудзита смотрел, как из-под белой пудры проступает на скулах румянец.

- Бедная девочка, - произнес над ее головой чей-то голос. – Ты слепа в этом мире.
Черные крылья тяжело и неторопливо поднимались и опускались, разрезая холодный стерильный воздух Реальности; от высоты кружилась голова, но зажмуриться было еще страшнее. Пальцы соскальзывали с темного металла доспехов, поэтому девушка вцепилась крепко-крепко, стараясь не глядеть вниз.
- Хочешь узнать, - продолжал все тот же голос, - как я вижу тебя?
Она кивнула и почувствовала к вискам прикосновение чужих ладоней. Было страшно и было тепло, а потом там, где серая прозрачная тень обозначала присутствие О-гин в чужом Мире, сначала цепочка тусклых звездочек обозначила сочленения костной структуры, потом огоньки сложились в длинные гирлянды, обрисовывая сухожилия и мышцы. Теперь безликого демона обнимало существо, созданное из звездного света.
- Как красиво...
Отливающий металлом крылья вознесли их наверх, почти к самой запретной зоне. О-гин... нет, кто-то новый, потому что она больше не думала о себе как об О-гин, захотела предупредить, что дальше нельзя, но демон сам остановил их полет. Звездное существо у него на руках задыхалось, ему не хватало воздуха, пульс зачастил. Информационные потоки – кровеносные сосуды Реальности – сплели внизу, по сторонам, наверху, вокруг них бескрайнюю сеть. Острая кромка махового пера аккуратно взрезала одну из артерий, стараясь не перерубить совсем. Брызнула тонкая струйка, распалась на капли – те застыли в морозном воздухе.
- Как ты это делаешь? – выдохнуло создание из звездного света и льда.
- Неважно. Выбери любые места, три-четыре, может быть, пять, сколько хочешь.
Спутница демона наугад ткнула пальцем, и растаявшие алые капли разлетелись в указанные точки, но не все, часть попала и по иным адресам. Брешь затягивалась, едва не зацепив и кончики перьев, и крылатая черная тварь шарахнулась в сторону, уклоняясь от выпущенных защитных программ.
- Не бойся, - сказал он. – Им меня не догнать.
Девушка запрокинула голову, чтобы увидеть его лицо, и ей показалось, как шевельнулись в улыбке губы...

...Запыхавшаяся О-Гин утомленно опустила голову на плечо инвалида и замерла, вдыхая запах его длинных намокших волос; остальные запахи - пота, разгоряченных тел, - смыл хлынувший ливень.
- А говорили, что...
Фудзита приложил палец к ее губам.
- Это тайна, - произнес он. - Но так могло быть, если бы кое-кто лучше выполнил свою угрозу.

(Bishop mo)

Иногда люди приходят со своими проблемами в полицейский домик-кобан. Иногда они хотят, чтобы полицейские пришли к ним решать их проблемы. Вот и сегодня Масаминэ отправился в Гион, но далеко не развлекаться. Молодой напарник – заботливый малый – не хотел пускать. Вдруг, говорил он, те якудза захотят вернуться и навредить Масе. Суэмото выслушал пламенную речь молча и ушел со словами: «Если захотят, они меня где угодно достанут». Как выяснилось чуть позже, правильно сделал, что пошел сам: напарник не справился бы.
Теперь Маса возвращался на пост, но не самым коротким путем. Хотелось отдохнуть от гионовских склочников, а что может быть лучше небольшой прогулки. Но прогулка оказалась прерванной, едва успев начаться. На другом конце маленькой улицы двое занимались тем, что обычно не выносят из дома на всеобщее обозрение. Этой паре были безразличны чужие взгляды, а может быть, они не ждали, что здесь кто-то станет смотреть. Маса хотел отвернуться и уйти – место безлюдное, а этот квартал создан именно для таких занятий, пусть молодежь развлекается – когда понял, что именно непривычно в увиденной сцене.
Инвалидная коляска.
Растрепанные длинные волосы.
Одежда, на первый взгляд непримечательная и даже небрежная, но обладающая ноткой кажущейся простоты по-настоящему дорогой вещи. Та же самая одежда, что у инвалида на набережной не далее как сегодня утром.
Суэмото никогда не причислял себя к свободным пользователям Реальности, но как служащему полиции, ему полагался имплант и определенный набор программ на нем. И сейчас одна из этих программ дала сигнал, отреагировав на сетевую активность. Эти двое были заняты не только друг другом, но еще и Реальностью. Маса покачал головой: если так пойдет дальше, молодежь не сможет получать даже самые простые удовольствия без того, чтобы забраться в виртуальный мир.
Внезапно хлынул дождь, вмиг промочил бывшего помощника инспектора с ног до головы. Зонта с собой не было. Вода сбила душный жар летней улицы, хоть ненадолго.
Маса вторично хотел уйти, но парочка закончила свое дело. Мокрые волосы инвалида уже не могли так хорошо скрывать лицо, как прежде. Суэмото близоруко прищурился и выпрямился, когда разглядел знакомые, хоть и изменившиеся со временем, черты. Губы Масаминэ сложились в жесткую линию. Взгляд инвалида поверх съехавших на кончик носа очков уперся в Суэмото. Его тоже узнали.
И – как странно – индикатор сетевой активности теперь молчал.

Приемные часы или нет, но Шун пришел. Мать лежала, укрытая простыней, неподвижно. Полутруп. Он сел рядом, взял в руку холодные пальцы. Тихо попросил:
- Не умирай, пожалуйста.
Не ответила, конечно.
- Это все потому, что я могу достать ту программу. Если бы не мог, если бы был обычным ловлюком, просто обычным человеком, ничего бы не случилось. Я не хотел, чтобы так вышло.
Молчит. Наверное, он извиняется перед собой больше, чем перед ней. Комплекс вины... к демонам всю эту психологию!
- Отец звонил, спрашивал, как ты. Сказал, ему не хватает твоего голоса. Я утешил его, сказал, что надежда есть. Она ведь есть, правда?
Пение птиц за окном и смутный гомон в коридоре, за дверью.
- Говорят, тебя нельзя перевозить, разве что специальным рейсом, да и то...
Новая пауза длиннее предыдущей.
- Если я не достану программу, не помогут никакие операции и лекарства, так было написано в записках. Я не знаю, чем они тебя отравили, не знаю, чем противостоять. Если я дам им то, что они просят, может быть... может быть, они оставят тебя в покое. Или нет. - Волосы разлетелись светлым ореолом, когда он опустил голову и обхватил себя руками. - Я должен найти способ быть выше их, сильнее их. Его. Я видел этого человека. Передавал письма один и тот же человек. Он посадил мне на плечо "жучок", потом следил за мной. Я проследил его по записям шаров-наблюдателей. Но странно, в конце концов он скрылся в туалете метро да так и не вышел из него. Он не андроид, человек. Но он...
Шун откинулся на спинку стула, закрыв глаза.
- Как думаешь, кто такой Count D?
Лежащий в коме человек, даже мама, не думает никак.
- Мне кажется, это один из моих однокурсников. Тех, первых, до того, как я перевелся на экстернат. Кто-то, кто не был на выпускном вечере. Кто-то, кого нет на фотографии...
Догадка ослепила, как молния. Шунсукэ вперился взглядом в потолок, как будто там был написан ответ. Внезапно хмыкнул:
- Count D, я знаю, кто ты. - Ухмылка, веселая в правом углу рта и отчаянная в левом. - Поиграем!

(второй пост номер 444)

Суббота, 5-ое июня, вечер
Окраина Киото

Разувшись, Ёрики провел гостя в дом, охранники в широких складчатых штанах, оголенными торсами и повязками на головах открывали перед ними многочисленные двери, превращавшие первую половину этажа в сложный лабиринт из бумажных стен. В конце их ждала большая комната хорошо освещенная и с высоким потолком, поднимавшимся похоже до самой крыши. Выше были видны перила галерей второго и третьего этажа, в центре уже стоял накрытый квадратный стол с не слишком изощренным, но и не слишком бедным угощением. В зале, кроме вошедших, было пока только три человека, первые двое – охранники, стоявшие у дальней стены, были облачены вместо традиционных одежд в черные брюки и глухие косоворотки, лица телохранителей скрывали непроницаемые солнечные очки. Последним из присутствующих был мужчина лет пятидесяти, его некогда черные волосы обильно покрывала серебристая седина. Синее кимоно с причудливым узором скрывало под собой еще не старое тело и страшное тяжелое увечье, следы которого были видны и на лице оябуна Киото в виде чудовищной мешанины рваных шрамов, покрывавших всю левую сторону лица. Даже было непонятно, каким образом среди этой когда-то разорванной плоти уцелел глаз якудза.
Ёрики медленно поклонился и сделал шаг назад, пропуская гостя вперед. Масахиро Сибата, сидящий за столом, сделал приглашающий жест правой рукой. Левый рукав кимоно, бывший несколько длиннее правого и скрывавший руку полностью, даже не шелохнулся от сделанного человеком движения.

(& SonGoku)

Гость приветствовал хозяина дома как должно; внешний лоск и пренебрежение было оставлено у порога вместе с кремовыми начищенными туфлями. Но и подобострастия в его поклоне не было. В недавнем прошлом они стояли по разные стороны, но сейчас они были равны по положению, хотя осакский гость свое занял много позднее.
Он скользнул взглядом по комнате, как будто ожидал увидеть здесь еще кого-то, и был разочарован, не обнаружив.
- Mokarimakka?*
- Пока прекрасно, domu arigato всем ками и Будде, хоть я и не верю в них, - ответил Кусари. - Но, похоже, это положение вещей хотят изменить мои гости, которых сейчас сюда приведут.
- So ya na*... - осакский житель помолчал. - Я слышал, у наших коллег из Токио финансовые затруднения... в связи с досадным происшествием в Каназаве.
- Они слишком отдалились от традиций, подражая многому у гайдзинов, - Кусари дернул изувеченной щекой, демонстрируя свое негативное отношение к этому факту. – Их люди не знают понятий чести и верности клану, набираются из разных подворотен и опиумных курилен. Есть ли смысл удивляться, когда после этого, происходят такие вещи? А их лидеры, вместо того чтобы сплотиться против «желтого материкового дракона», грызутся между собой, не понимая, к чему это приведет. Восточный берег накрывает пламя войны…
-----

* Mokarimakka - "как идут дела, как делаются ваши деньги?", принятое в Осаке приветствие (кансайский диалект).
* so ya na - вот как, похоже на то (кансайский диалект).

(унд Грей)

Многие удивились, когда, пробившись по иерархической лестнице наверх, нынешний "большой босс" Осаки не сменил прозвища, которое носил раньше. Просто стал записывать иными иероглифами.
- Согласен, - господин Хатао сокрушенно кивнул.
Много лет назад он получил несколько хороших уроков о том, что такое "быть верным традициям и своим людям", и уяснил, что не стоит забывать об этом.
- Желтый дракон и на нас обращает свой взгляд. Я его понимаю, такой удобный порт... - он сложил на коленях руки. - Снабжает всю древнюю столицу.
Кусари даже искоса не бросил на гостя взгляд, он и сам был любитель полупрозрачных намеков, но в отличие от многих не только умел пользоваться этим оружием, но и сам готов был в любой момент отразить атаку. Гость из Осаки был во многом прав, именно в портах южного города стояли суда четырех рыболовецких артелей, подконтрольных якудза-кусари. В отличие от своих коллег из числа браконьеров, эти корабли имели узаконенное право на ловлю в территориальных водах северного соседа, и поэтому им не приходилось бегать от русских пограничных крейсеров. Связи Кусари во Владивостоке и Петропавловске давно позволили ему наложить клешню на столь доходный кусок бизнеса, ведь рыба, камчатский краб и гребешки по-прежнему высоко ценились в японской кухне. Чистый рыболовный бизнес давал почти двадцать пять процентов от всех доходов клана, почти столько же приносила контрабанда, больше половины которой шло через все те же доки Осаки. Раньше никаких проблем и недомолвок с этими делами не возникало, курьеры и капитаны, состоящие на службе у киотского клана, исправно платили местным «транзитные пошлины» и «профсоюзные взносы», размеры которых были установлены еще десять лет назад и изменялись лишь с поправкой на инфляцию. Но раз такой разговор зашел, то лучше было обсудить все до прихода китайцев.

(мы же)

- Десять лет назад корпорации Киото и Осаки слились в единую организацию, которой до сих пор нет равных, и которую уже никто и никогда не смог поколебать на ее позициях, - тон Кусари оставался спокойно безмятежным. – В этом решении была дальновидность, приведшая к укреплению всего региона. К счастью в нашем бизнесе традиции предписывают строгое разграничение власти и осторожность тому, кто возжелает тотального владения, а потому мы можем оставаться партнерами, не помышляя об контрольных пакетах акций и тому подобном. Прежде чем пожар докатиться до берегов Бива, его лучше встретить единой стеной, ведь по отдельности пламени легче будет сжечь одинокие постройки.
Осакский гость не был бы осакским, если бы не задумался о выгоде прежде, чем отвечать. И его нельзя было бы назвать настоящим кансайцем, если бы о выгоде он не думал быстро. Небольшой финансовый поток от бизнеса Кусари, та часть, которая оставалась в Осаке, был стабилен. Господин Хатао понимал, что ему не своротить киотскую группировку, даже если бы он захотел. Но и Кусари будет сложно найти более сговорчивого делового партнера. Он всегда трезво смотрел на вещи. Они оба.
- Традиции велят нам чтить старших, - произнес он, многозначительно поднимая взгляд к потолку. - И коли старшие подают нам пример, кто мы такие, чтобы отвергать их советы?
- Новая столица падет в руки захватчиков, и этого уже не изменить. Но запад Хонсю возможно будет оградить от врагов, если конечно, они назовут себя таковыми сейчас.

(решили с Греем немного пощипать залетную Триаду)

Двери, противоположные тем, в которые вошел Хатао, раздвинулись, и в зале появилось еще три действующих лица. Подтянутая фигура Сяо Вьетнамца удивительно дисгармонировала с невысоким ростом гостей, один из которых был уже достаточно обременен лишним весом и годами. Но главным из них двоих был, несомненно, более молодой китаец, державшийся гордо и вызывающе. Линь сделал приглашающий жест, а сам скрылся за ширмой. Разглядывая оябунов, триадовцы молча проследовали в указанном направлении. Появление Хатао, скорее всего, не было для них неожиданностью, хотя на лице пожилого и промелькнули какие-то странные эмоции в первый момент.
- Ну вот... теперь все в сборе, - пробормотал Хатао; достаточно громко, чтобы его услышали, достаточно тихо, чтобы дать понять, что как гость он никоим образом не хочет говорить вперед хозяина дома.
Китайцы уселись на предложенные им места, слева и справа, замыкая тем самым за столом символичный в этой ситуации равносторонний крест.
- Мистер Сунь и мистер Яндун, - в голосе Кусари не прозвучало и намека на какое-нибудь "-сан", даже наоборот, сама фраза была произнесена подчеркнутым тоном. - Думаю, мой гость не нуждается для вас в представлении, - взгляд Масахиро вернулся к Хатао. - Господа прибыли из Токио, как эмиссары одной континентальной "бизнес-структуры". Мне, кажется, они хотели оговорить некие "финансовые" вопросы в секторах, оказавшихся смежными с нашими организациями.

(заседание в полном составе, состав участников... тот же)

- Сибата-сан несомненно прав, - чуть склонил голову пожилой Яндун и бросил короткий взгляд на представителя осакской "организации". - И я питаю надежду, что сегодня нам удастся решить все противоречивые вопросы, могущие возникнуть у ас в последствии.
Молодой Сунь продолжал молчать и сидел в гордой позе, выставив вперед подбородок чуть больше, чем того требовали рамки приличий. Появившийся в дверях слуга в традиционных одеждах принялся расставлять на столе дополнительное угощение и бутылочки с сакэ. Его длинные черные волосы до плеч, сейчас собранные в косицу, обычно скрывали отсутствие у этого человека обеих ушных раковин.
- So ya na... - повторил представитель Осаки, кивком поблагодарив слугу. - Воистину говорят, что предвидение - вещь благая. Хоть и немного опасная.
Он достал из кармана четки и погрузился в с виду благостные размышления, перебирая светлые деревянные бусины.
- Я привез их из Ясукуни-джи*, - пояснил он, обращаясь к Кусари. - Посещал на днях, чтобы отдать дань предкам.
- Говорят, что Солнцеликий на днях решил обратиться к правительству и совету ООН, с предложением о реабилитации части тех, чей прах предан земле в этом месте, их потомкам могут вернуть часть «наследия чести», - многозначительно то ли сообщил, то ли спросил у гостя Кусари.
- Что было бы лишь справедливо, - согласился Хатао. - Пожелаем же Сыну Неба удачи в благом начинании.

-----
* Храм в Токио, где похоронены многие военные преступники.

(а мы же)

Китайцы, которых вдруг словно вычеркнули из разговора, прореагировали по-разному. Яндун только поджал губы и спокойно решил обождать, а вот его более молодой коллега буквально заскрежетал зубами.
- Мне кажется, мы уходим от нашей главной темы, - сквозь зубы выдавил Сунь.
- А с чего вы решили, что эта тема для этой беседы главная? - в голосе Кусари не было и доли иронии, только вспыхнули веселые искры в глубине глаз.
- Сибата-доно, - осакский гость улыбался как мог мягче. - Вспомните, какими мы были в дни молодости. Горячими, несдержанными. Правда...
Он уже без улыбки окинул Суня оценивающим взглядом.
- Мы были умными. Несмотря на молодость.
- Надеюсь, что вы сохранили это качество, - китаец вновь высокомерно вздернул подбородок. - Иначе эта оплошность может оказаться чревата для вас самыми необратимыми последствиями.
- Мой коллега всего лишь хочет сказать, что ни в коем случае не сомневается в мудрости всех собравшихся, иначе это маленькое совещание вообще бы попросту не состоялось, - попытался сгладить углы Яндун.

(издеваемси сами над собой)