Холмы Умар, дорога на Аскатлу.

- А он точно не издохнет раньше времени? Говорил я тебе, надо было из Магистра выбить деньги на легионеров, те умеют покалечить так, чтоб следов не было видно. А эти... Вот что будем говорить, если на хельмитов наткнёмся?
- Блеск золота затмит даже суровые очи хельмитов, хе-хе. А насчет его не волнуйся, следопыты живучи как кошки.
- Предчувствия у меня нехорошие, вот что я тебе скажу. Ты только посмотри на эти рожи. Ты в самом деле веришь, что это быдло не сбежит посреди леса, случись что? Всё ж таки жлоб наш Магистр, да ещё какой. "Наймёте крестьянскую повозку и привезёте, это недорого". Тьфу! Чтобы я, уважаемый маг, ехал рядом с вонючим следопытом на вонючей крестьянской повозке! Кто бы мог подумать что такое вообще возможно?
- Все возможно в этом мире… Вот, понюхай… Хе-хе-хе, да не шарахайся, это всего лишь нюхательные соли. Сунь заодно нашему красавцу… Ну, что там? Живой? Я ж тебе говорил.
- А если окажется, что граф Кортала вовсе и не Кортала? Если его ладонь не откроет дверь?
- Не, вы его видели? А кто бил себя в грудь перед великим Магистром «Я графа видел вот как вас сейчас, я опознаю»?
- Я от слов своих не отказываюсь. Кортала он Кортала и есть. Но Кортала ли этот Кортала? Нынешний титул и дом в Доках не дают своему хозяину крови Лавока, знаешь ли!
- Вот при входе в Сферу и узнаем, не кипешись раньше времени… Если мамаша нашего подопечного пригуляла ребеночка на стороне – тут даже великий Магистр ничего не поделает.

Аскатла. Мост
(компанией)

Есть на аскатлинском Мосту такие места, куда не заглядывает стража, не заглядывает ни днём, ни вечером, ни тем более ночью. Есть такие места, где лучше не появляться, если ты не знаешь определённых имён, а если ноги и занесли тебя случайно - самым разумным будет как можно скорее угулять обратно. Люди, что обитают в таких местах, вряд ли смягчатся, услышав банальное "Дяденька, прости засранца". Раньше здесь обитали авторитеты Воров Тени, а теперь...
Странная компания, открыто шествующая по сумрачному переулку, явно не заморачивалась подобными предосторожностями. Впереди шла бледная рыжеволосая девушка, по виду – аристократка, с большим свертком в руках. Справа от нее – мосластая полуорка, слева – тяжело позвякивающий на каждом шагу латник. А кроме того в маленьком отряде наличествовали: невысокая изящная девушка с посохом, мрачного вида воин с мечом и кинжалом на перевязи, юркий хоббит, ведущий за руку совсем уж крохотную хоббитенку, следом – невысокая фигурка, кутающаяся в длинный плащ с глубоким капюшоном, беловолосый юноша с явными признаками злой дровской крови и еще один, казавшийся совершенно чуждым этой компании оборванцев и головорезов. Непримечательное лицо, непримечательная походка, взгляд не очень молодого торговца то ли мясом, то ли дешёвыми кувшинами... И только лучшие из Воров Тени узнали бы в движениях Нельдора тот высший профессионализм асассина, который даётся, ох, не каждому...
И уж точно не тем недобиткам, и у прежних хозяев Моста бывших на побегушках, а у нынешних и вовсе к ночным горшкам приставленных, было оценить реальную опасность подштанцев. Бандит, увешанный разного злодейского вида кривыми ножами поперёк не особо широкой груди (но зато более чем внушительного живота), сплюнув на грязную мостовую табачную жвачку, попробовал ухватить рыжую девушку за рукав.
- Дяденька, вы как, с головой в ладах, нет? - юркий хоббит вдруг каким-то образом оказался сбоку от грубияна, причём тот явственно почувствовал что-то острое у своей селезёнки, - Тама вона смотрите...
Хоббит указал чуть правее, где его маленькая спутница держала в руках взведённый арбалет, хоть и пляшущий в тоненьких ручках, но готовый выплюнуть из себя болт, дальнейшая траектория которого вполне могла закончиться в животе у бандита.
- Думаю, господин де Шатильон не очень расстроится, если одним полудурком на Мосту станет меньше, а под Мостом одним больше, - ласково промурлыкала орка. - Только чур печёнку мне. И сразу не убивайте, у мёртвых она не такая вкусная...
Сама Налья словно бы не обратила никакого внимание на происходящее, лишь скользнула по недотепистому головорезу взглядом. Не до того ей было сейчас, ох, не до того. Да и уделять этому бандиту внимание сразу троих членов отряда – много чести. Ее куда больше занимало случившееся и предстоящее. Правда, одно доброе дело разбойник таки невольно совершил – вернул де Арнис в реальность, напомнив, что если думать о будущем, забыв про настоящее, то это самое грядущее, светлое или мрачное, может и не состояться.

- Рене сейчас здесь нет, - хмурый сквайр, выглянувший из дверей схрона Падших, брезгливо покосился на бандитов, которые сразу же заискивающе заулыбались, и поспешили оставить подштанцев в покое, - и Анарга тоже. Вы... принесли?
- А то зачем бы мы сюда пришли? – пожала плечами баронесса без замка. – Конечно.
Бандиты расступились, пропуская подштанцев и те прошли, почти с гордостью глядя на эту шваль, которая... впрочем и шваль иногда бывает не только полезной, но и опасной. Особенно, когда ей нечего терять. Корша скорчила кому-то морду, Тондо прихватил пару кошельков, но в целом их пропустили. Уже хорошо. Дверь скрипнула и закрылась у них за спиной.
- А замочки-то аховые... - усмехнулся Щекотунчик уже внутри.

А вот и снова мы, соскучились?
Мурзик и Аэрис в одном из богатых кварталов Аскатлы, в гостинице "Тихая пристань" (или как там ее).

Мурзик ввалился в номер и тут же плюхнулся на пузо, растопырив лапы в стороны:
- Слезай, приехали... Эй, ты там что, уснула?
- Пока нет, - сонно пробормотала Аэрис, сползая с тигриной спины, - Но сейчас точно усну…
Утомленная эльфийка расседлала клыкастого скакуна, аккуратно пристроила седло в углу и, зевая, скрылась за дверцей гардероба.
- Что ты там ищешь? - тигр лениво отпихнул седло к стене, перевернулся на бок и от души зевнул, вывалив длинный красный язык.
- Переодеваюсь…
Аэрис затянула поясок на шелковом гостиничном халате, с треском прихлопнула дверцу шкафа и растянулась на кровати.
- Все! Не кантовать!
- А почитать на ночь? - Мурзик совершил над собой неимоверное усилие и встал на лапы, - Про Ланселота?

- И корму лошадке задать… Ладно, ты пробудил мою совесть, пушистик.
Эльфийка поднялась с кряхтением, более уместным для торговки, тягающей корзины с овощами, звонком вызвала слугу и заказала ужин в номер. Пока мальчишка бегал на кухню, она успела умыться и долго разглядывала свое лицо в зеркале, переступая босыми ногами на прохладном полу.
- Не простудись, - Мурзик, обеспокоенный долгим отсутствием девушки и подозрительной тишиной, сунул морду в ванную, - Чего ты там так внимательно высматриваешь?
Он подошел, встал на задние лапы и с интересом уставился в зеркало.
- Ищу печать тревог и лишений на челе! – хохотнула эльфийка. – Пока ни одной не нашла, вот и радуюсь.
После ужина снова приступили к похождениям отважного Ланселота и к тому времени, как часы на площади пробили десять раз, дракон был повержен, а принцесса спасена.
- Интересно, а он на ней женился? - тигр забавно поставил куцый хвост торчком и прошелся по комнате, - Ланселот этот... Я вот только одного не пойму - у него же меч обычный, а у дракона шея с меня толщиной. Как он ему башку-то отсек одним махом, а?
Чтица пренебрежительно махнула рукой:
- Легенда! Все должно быть красиво! Если б он взаправду вышел на дракона с обычным мечом, рептилия бы хорошо закусила печеным рыцарем. Драконов берут лишь зачарованные мечи, причем бить надо не абы куда, а в жизненно важные органы, до которых еще добраться надо. Я видела доспех из чешуи дракона. Вот такой толщины.
Аэрис указательным и большим пальцем отмерила с полдюйма.
- Но при этом он был такой легкий, что даже я смогла бы в нем бегать. А еще у драконов невероятный иммунитет к заклинаниям, который не всякий маг прошибет. Есть, говорят, отличный способ сразить дракона, - она хихикнула и потянулась за чашкой с остывшим чаем. – Один знакомый рассказывал. Некий волшебник, хоббит по рождению, пришел к пещере, где жил дракон, дождался, пока гад улетит на охоту, и спрятался внутри, в темном углу. Когда дракон спал, полурослик выползал и расставлял в пещере магические ловушки, заряженные так, чтобы сработать в определенный срок. Жил он там, как бы не соврать, без малого месяц. Магу ведь тоже отдых нужен, чтобы ставить новые капканы. Ну а потом, когда ловушек было сотни три, хоббит выбрался наружу, активировал их все разом и…
Аэрис хлопнула в ладоши, изображая судьбу несчастного дракона.
- И дракон его не унюхал? - не поверил тигр, - Брехня....
Он сел на ковер, и с подозрением уставился на розетку с клубничным джемом.
- У драконов же нюх не хуже моего, - продолжил тигр лекцию, - летают, правда, на пердячем пару, но это уже их природа такими сделала.
- Есть специальные заклинания, - возразила эльфийка. – Полная невидимость и необнаружение. Правда для них нужен очень высокий уровень мастерства.

Ну и как вы уже догадались, Алеф и сержант Ботари

Внизу в холле хозяин «Тихой пристани» скрипел пером в толстой амбарной книге, не поднимая рыжей головы. Впрочем, если б он и огляделся как следует, все равно не заметил бы едва ощутимой дрожи воздуха. Странное марево проплыло над полом в направлении коридора с номерами. Прорицатель, служивший Роеналам, был лучшим из лучших. Под заклинанием невидимости он неспешно шел по городу, сматывая синюю нить на иллюзорный клубок, пока ниточка не привела его в «Тихую пристань». Магический след явно вел в один из номеров. Маг тихонько прошел по коридору, постоял перед дверью с цифрой 5 и незамеченным вышел на улицу.

- Все равно не люблю магов, - Мурзик поскреб лапой за ухом, протяжно зевнул, помотал башкой, и улегся на пол, примостив морду на ноги девушки, - Бесчестные и самовлюбленные придурки.
Он прикрыл глаза и тихонько замурлыкал, наслаждаясь покоем.

В ярко освещенном холле рыжий хозяин почтительно раскланивался с толстоносым прорицателем:
- Что вы, что вы! Это мой долг!
- Постараемся не причинить вам неприятностей, - вежливо ответил пришелец, цепко оглядывая холл. – Пятый номер, значит?
- Точно так, пятый, - подтвердил хозяин. – Но я вас умоляю, у меня солидное заведение, солидные клиенты…
- Будет тихо, - заверил мордатый маг. – От вас потребуется лишь постучать в дверь и сказать что-нибудь… невинное. Думаю, они откроют сами.

Мурзик открыл глаза, вскочил и, нервно дергая хвостом, прошелся по номеру. Постоял у двери, потом зачем-то высунулся в окно, покрутился в центре комнаты, сунулся в гардероб и вернулся к дивану.
- Одевайся и собирай манатки, - коротко приказал он.
Аэрис чуть округлила глаза, но ничего не сказала и кинулась к шкафу. Мурзик, только что уютным домашним котом мурлыкавший у ее ног, разом превратился в дикого зверя, чующего опасность кончиками вибрисс.
- Что? – выдохнула эльфийка, натянув сапоги и забросив за спину дорожный мешок, подаренный Хендаком. В руках она держала футляр с новым луком, а на одежду, оставшуюся в шкафу, даже не оглянулась. Судя по голосу Мурзика, основательно паковать вещи было некогда.
- Не знаю, - Мурзик нервно дернул ушами, - Давай, седлай меня, в темпе. И приготовься к хорошей скачке.
Он задвинул тяжелый дубовый брус засова, подергал дверь, и, убедившись, что пару ударов она выдержит, внезапно сказал:
- А платье возьми, еще пригодится... Да и остальное...

Аэрис как раз застегивала седельную сумку, набитую барахлом, когда в дверь деликатно постучали.
- Кто там еще? – сердито отозвалась эльфийка.
- Госпожа! Вам записка!
- Какая еще записка? Ночь на дворе! – возмутилась девушка.
- От господина Гаелана! – не отставал голос за дверью.
- Минуточку, я не одета, - ответила эльфийка и вопросительно посмотрела на тигра.
Тот прислушался, втянул ноздрями воздух и отрицательно покачал головой.
- Там двое, - шепнул он девушке, - И слуга трусит - от него страхом разит, как от перепуганного зайца. А второй, который рядом... Он странный. Скажи, что сейчас откроешь, а сама иди в ванную...
- Сейчас открою, - послушно отозвалась Аэрис и на цыпочках пробежала в ванную.
Мурзик отодвинул засов и отступил на пару шагов назад, приготовившись к прыжку.
Дверь приоткрылась всего на ладонь, но ни заглядывать, ни входить в нее притаившиеся в коридоре не торопились. Вместо этого в комнату влетел светящийся зеленым сгусток, ударился в середину пушистого бежевого ковра и расползся грудами отвратительной паутины.
Мурзик брезгливо поджал губы и выпрыгнул в коридор, по пути наотмашь ударив лапой в сторону, откуда прилетел магический заряд. Под лапой охнуло, хрустнуло, и, судя по звуку за спиной, осело на пол. Аэрис в ванной торопливо натягивала тетиву и одним глазком посматривала в щелку – не рассосалась ли еще паутина.
Мурзик оттолкнулся от стены и круто развернулся, готовый рвать и грызть врага. Вздыбленная шерсть делала тигра едва ли не в двое больше, а уж оскаленные клыки и выпущенные когти могли вызвать истерику даже у гаеланова крокодила. Рыжий хозяин «Тихой пристани» сдавленно пискнул и сполз на пол, судорожно скребя пальцами по груди слева.
Мурзик походя смахнул лапой голову магу - так, на всякий пожарный, а то вдруг оживет еще, сволочуга, - фыркнул на хозяина и прыгнул в комнату.
- Садись, - он толчком распахнул дверь в ванную, - Быстрее. Сейчас тут народу будет как на Мосту этом...

Старясь не коснуться серых клочьев, эльфийка вскочила в седло. Паутина жадно тянулась к тигриным лапам, но словно обжигаясь, отскакивала назад, а Мурзик топтал ее как жухлую осеннюю траву без всякого вреда для себя. Тигр пронесся по лестнице вниз, но не кинулся к парадному входу, возле которого поджидали два десятка солдат в черно-желтых униформах, а свернул в кухню. Дико завизжала стряпуха, вздумавшая на ночь глядя зазвать в гости садовника, и засада у черного хода изготовилась хватать преступников.
Издалека учуяв запах людей и оружия, Мурзик рыкнул:
- Пригнись к седлу и держись!
Он ухватил визжащую служанку, примерился и вышвырнул её в двери.
Слышно было, как увесистая тушка прокатилась по ступенькам, затем топот, звуки борьбы, брань… Аэрис вцепилась в луку седла и ткнулась лицом в теплый загривок.
Мурзик содрал с крепления маслянный светильник и швырнул его на гобелен, после чего с рыком прыгнул прямо на спины людей в кирасах, склонившихся над кричащей женщиной. Что-то хрустнуло, кто-то заорал раненым зайцем, один особо прыткий тип замахнулся было алебардой, но тигр, оттолкнувшись, уже летел на крышу конюшни.

\c Алеф

Аскатла, Мост, обиталище Падших.

Так оно и получается, так и выходит. Светлейший и чистейший Торм, защитник и покровитель, светоч справедливости и закона, - Шатильон до скрежета стиснул зубы, и ускорил шаг, - хранит закон и справедливость так же, как и проклятые рясники. Значит, не пойман - не вор? Значит, ударенный в спину людьми получает удар и от Торма? Держись, дружище Анарг, держись, бывший покровитель... Не бывать в столице "справедливости" Хельма и Торма, пока жив Рене де Шатильон!
Подобранные Анаргом бандиты шарахнулись в стороны, как крысы, когда экс-звезда Ордена Пурпурного Сердца вошёл во двор схрона Падших. Лицо Рене было страшно, а взгляд - холоден как лезвие рыцарского меча.

В дом Шатильон вошел никем, кроме часового, не замеченный. Взгляды были прикованы к столу, покрытому когда-то алым, а сейчас сильно битым молью бархатом. Даже изгнанные из Ордена, Падшие старались соблюдать традиции и устроили в лучшей комнате своего убежища молельню с импровизированным алтарем. И сейчас на этом убогом постаменте тихо светилась бледным золотом Чаша... На нее смотрели все, в благоговейно молчании, изредка прерываемом торопливым шепотом молитвы. Шатильон замер у входа, разглядывая лица: неверяще-просветленные у своих соратников, сосредоточенно-выжидающие у тех, кто принес Чашу. Не соблюдал торжественного момента лишь один из пришедших: молодой латник с физиономией, явно не обезображенной интеллектом. Он шумно вздыхал, переступал с ноги на ногу и тоскливо озирался по сторонам.
- А ничо тут у вас, уютненько, - брякнул наконец Сейджвик. - Небось Роенал часто заходит.
Громовая отрыжка орки запоздала заглушить слова Сейджа, и все подштанцы явственно услышали в своих мыслях лязг сработавшего капкана.
- Заходит, - cогласился Анарг, смеривший горстку приключенцев презрительным взглядом, - Бывает такое, - и повелительным жестом указал всем Падшим на дверь.
На месте остались только пара сквайров, спасённых в своё время Шатильоном, и сам Рене, ответивший своему "другу" таким взглядом, что кто-то несколько менее отважный чем Анарг, мог бы и штанишки испачкать. Глаза Бесславного хищно сузились, обещая Шатильону крайне неприятный разговор, но больше Анарг не сказал ничего, с грацией опасного хищника, которую не могли испортить даже тяжелые доспехи, выплывая за дверь.
Лучший алебардист Аскатлы не боялся никого и ничего, и уж тем более настырного экс-драконоборца, который успел надоесть Анаргу донельзя, встревая со своей моралью на каждом шагу.

- Я бы сломала ему шею, - раздался в неуютной тишине схрона хриплый голос орки. - Да эта скотина нам ещё снаружи пригодится.
- Бесполезно, - мрачно отозвалась Тори. - Он всё равно не поумнеет.
Взгляды подштанцев, избегая Шатильона, изображавшего собой статую, вросшую в пол, обратились к баронессе.
- Роенал, значит, - очень нехорошим голосом сказала та. – Радость-то какая...
В тишине неожиданно и отчетливо прозвучал насмешливый шепот Рейнарда:
- В Даллнотаксе скорбных умом кастрируют. Чтобы не портили потомство.
- А там уже и кастрировать-то нечего. Всё тю-тю. Отвалилось за ненадобностью, - подал свой звонкий голос Щекотунчик и ножичек из рукава скользнул в его узкую ладошку.
- Хорошая идея, - заметила орка, не очень уделяя внимание разговору. В голове маскитки со свистом летели один за другим планы ухода от боя, и один за другим в дребезги разбивались об подлянку, подставленную идиотом Сейджвиком. Уйти в канализацию - возможно где угодно, но только не на Мосту. Держать оборону, убирая магией одного падшего за другим, можно в любом доме, кроме деревянного. И даже уйти на Изнанку сейчас было нереально - на молчаливый вопрос орки Заувиира с сожалением пожала плечами. В сегодняшнем её запасе заклинаний Планарного Путешествия не значилось...

Налья перебирала в уме варианты, а в памяти – готовые заклинания. Кислотные стрелы – да, а вот огненный шар здесь будет самоубийством. Она бросила косой взгляд на остальных подштанцев – готовы, и команда не нужна. Начинать первыми выгоднее – но, может, все-таки обойдется без боя?

(Мяв, Хигф, Торвик и я. Кого еще забыли?)

Мост. Убежище бывших людей Буравчика. Вечер, накануне «дерьмовых фонтанов».

В большой комнате заколоченного дома собралось около двух дюжин мужчин разного возраста и рас. Тут были и бородатые дварфы, и изящные полуэльфы, парочка юрких полуросликов и один уродливый полуорк, хотя большую часть присутствующих можно было смело отнести к ныне господствующей расе Фаэруна – людям. Но основной объединяющей чертой собравшихся мужчин был их род занятий – все они были воры и разбойники, раньше державшие Мост Города Монет в страхе, предводительствуемые недавно отправившимся в Абисс Буравчиком. Пытаясь сохранить себе жизнь, они все присягнули на верность свирепому алебардисту с его закованными в железо громилами, и вот теперь ждали очередной команды Анарга или его заместителя – рыжебородого здоровяка Рейнальда де Шатильона. Рассуждать о предстоящем деле ни у кого не возникало желания, потому что слишком свежи были воспоминания о скорой расправе падших паладинов над Буравчиком и его ближайшими помощниками.
Пятеро играли в кости на шершавом видавшим виды столе, потягивая темное пиво и вполголоса перебраниваясь. Одноглазый огненно-рыжий дварф метнул кости и хотел уже приложиться к своей громадной кружке, но поперхнулся так, что пивная пена пошла у него из ноздрей: кости вместо того, чтобы упасть на стол, подпрыгнули в воздухе и залетели в открытый от удивления рот мощного ужасно кривоногого чондатца. Ехидный смешок зазвучал из пустоты над столом, а затем кто-то дернул облитую пивом бородищу дварфа:
- Хи-хи-хи! Ой, ну и рожи у вас, ребята! – с этими словами на столе возникла маленькая женская фигурка и нагло обвела онемевших разбойников совершенно безумным взглядом. – При-вет! Я – Мышь! – черная рожица девчонки озарилась белозубой улыбкой, а разноцветные косые глаза несколько раз по очереди подмигнули ошарашенным мужикам.
– А вы ведь на большого дяденьку Анарга щас работаете? – беззаботно спросила она, запустив пальцы обеих рук в копну своих крашенных в невообразимый переливающийся цвет волос, не обращая ни малейшего внимания на угрожающе потянувшихся к оружию бандитов.
Одноглазый дварф со всего маха опустил свою полупустую кружку на голову наглой девки, но ее уже не было на столе. Все выхватили своё оружие, но наглый голосок Мыши вещал уже из дальнего угла комнаты:
- Какие мы нервные! – маленькая воровка сидела, поджав под себя ноги, на полу, деловито раскладывая перед собой полтора десятка кошельков разной степени наполненности. – А вы вот подумали, что Теневые Воры тоже могут претендовать на этот сла-а-авный райончик? Нет, – сама себе ответила проказница. – А ведь Анарг вас не уважает! Нисколечки! На мяско вас хочет пустить ваш дражайший инквизитор, вот, – добавила она, надув губки.
Бандиты, вконец обалдев от прыти и наглости маленькой чертовки, даже не пытались поймать ее, тупо слушая то, что говорила им косоглазая.
- Дяденька Ренал обещался вас простить, если вы не будете лезть в разборки Анарга и примете потом Мастера Теней, как своего руководителя. Паладины долго не продержатся на Мосту. Но вы-то жить хотите. Не помогайте дядьке Анаргу и не мешайте дядьке Рене, и поимеете свою дольку в теневом общаке. Прикиньте, мужики, енто дело к носу, помозгуйте! А я за вами уж пригляжу! – с этими словами Мышь растворилась, прихватив содержимое срезанных кошельков и оставив бывших людей Буравчика обсуждать перспективы их работы на Мосту.

Аскатла. Гостиница "Тихая пристань"

В темное небо взметнулись сразу два зеленых шара. Один просвистел мимо и с разочарованным шипением покрыл паутиной половину заднего двора, значительно ограничив нападавшим свободу передвижений. Второй ткнулся тигру в плечо, выпустил было паутинные щупальца, которые тут же съежились и вялыми клочьями посыпались вниз.
- Урою, - мрачно пообещал Мурзик, приземляясь на черепичную крышу. Кровля, вопреки тигриным опасениям, выдержала, хотя и заскрипела протестующе. Тигр не стал испытывать судьбу и прочность крыши, и с ревом сиганул на запруженную гуляющим народом улицу. И вот тут-то введеный накануне комендантский час и усиленные патрули на улицах сыграли дурную шутку: и без того взбудораженные неапонятными - и, соответственно, подозрительными - мерами жители Аскатлы, узрев оседланного тигра, мелькнувшего на фоне горящего здания, немедленно сделали соответствующие выводы, и началось форменное столпотворение - разномастные (и очень разнообразные) горожане с воплями бросились спасать свои шкуры, причем чем дальше находился тот или иной спасающийся, тем сильнее он паниковал, и тем фантастичнее и страшнее звучала его версия происходящего. Люди, эльфы, гномы, полурослики - все смешалось в водовороте перевернутых прилавков, брошенных зонтов, выпученных глаз и разинутых в воплях ртах. Жару поддал вступивший в город через Восточные ворота караван бактрианов из Калимшана, везущих листовую медь для кровли здания Совета: при виде бушующей толпы двугорбые "корабли пустыни" решили, что настал предрекаемый Пророком конец света и пришла пора позаботиться о сохранении собственной шкуры, а лучшим средством спасения является бегство с диким ревом.
Мурзик же, вопреки здравому смыслу, метнулся обратно, к забору, ограждающему задний двор "Тихой пристани", и замер в тени.

(сержант Ботари и Алеф)

- Ууууух, заррраза! – прошипела сквозь зубы эльфийка, сдирая с воротника клочья паутины. Несколько нитей коснулись таки незащищенной шеи и теперь кожа горела и чесалась. Подумав немного, Аэрис пожелала прихвостням графа Гаелана быть изнасилованными горным троллем, а когда неосторожно зацепила ожог ногтем, присовокупила еще пару слов, подцепленных не иначе как в достопамятном придорожном борделе.
- Не цапай, заразу занесешь, - буркнул мохнатый, наблюдая за появившимися над забором арбалетчиками. Стрелки вглядывались в бурлящую толпу, тщетно разыскивая тигра с наездницей и не подозревая, что те сидят в прямом смысле у них под носом. Наконец один из стрелков - судя по алому плюмажу, старший, - нехотя отдал приказ, и воины убрались. Старший еще некоторое время поторчал над забором, бурча в адрес эльфийки пожелания, от которых покраснел бы даже пьяный дварф, но наконец исчез и он. Со двора теперь доносились лишь вопли постояльцев и челядников, борющихся с устроенным Мурзиком пожаром. Судя по интенсивности воплей, огонь отвоевывал себе позиции, заставляя людей орать все громче и громче.
- Гори, гори ясно, чтобы не погасло, - злорадно прошептал Мурзик.

- По крайней мере уже не надо завтра рано вставать, - философски заметила несостоявшаяся лучница Ильяса.
- Угу, - Мурзик осторожно высунулся и изумленно рыкнул, - Ну ничего себе...
Вся нижняя часть постоялого двора была объята пламенем. Из окон верхних этажей высовывались перепуганные постояльцы, кто-то в ночной рубашке с отчаянным воплем сиганул в окно третьего этажа, кто-то сулил золотые горы за лестницу. Что творилось во дворе, тигр не видел, но догадывался, что собравшимся там сейчас не до поисков тигров.
- Вот теперь точно бежать из города и подальше, - фыркнула эльфийка, любуясь пожаром. Отсветы пламени прыгали в ее глазах, делая их из зеленых оранжевыми. – Или ты все еще будешь утверждать, что это проверка новых бойцов?
- Да уж... Где я мог проколоться? - тигр выждал момент, рывком перекинулся через улицу и скрылся в темном переулке, - Вроде все учел... Демоны, где же я лопухнулся?
- Ну, возле дома-корабля нас никто не видел, - начала перечислять Аэрис. – Воскресить молодого Гаелана тоже вряд ли смогли, времени уже много прошло. То дурацкое зеленое платье я выбросила в лесу, даже если кто найдет – не догадается, откуда. Что еще? Лук из окна «Тихой пристани» улетел…
Эльфийка презрительно хмыкнула и оглянулась через плечо туда, где поднималось невероятной красоты красно-золотое зарево пожара. – Само собой, папаша Гаелан не пожалеет нанять лучшего прорицателя осмотреть дом-корабль…
Аэрис вспомнила, как в свое время прогуливала ненавистные основы магии и с сожалением прищелкнула языком. Не филонила бы, смогла бы сама стать неплохим волшебником.
\С Алеф)

Продолжение

- Прорицатель, прорицатель, - Мурзик резко остановился, - Стоп, я в коридоре пришиб чудика, который к нам в комнату ту дрянь закинул. Помнишь? Как он мог на нас выйти?
Эльфийка отчаянно заскребла затылок, припоминая те крохи, которые смогли зацепиться в ее непутевой голове.
- Мммм… зачарованные вещи или существа способны оставлять отчетливый след в мировом магическом поле. Соответственно, если сможешь этот след увидеть, то найдешь того, кто наследил.
- Вещи... Вещи... Седло! - Мурзик, забыв про то, что на нем сидят, завертелся юлой, разглядывая седло. Аэрис ойкнула, замахала руками, ловя равновесие, и соскочила наземь, едва не упав. Спрыгивать с вертящегося тигра было столь же удобно и безопасно, как выпрыгивать на берег в четырехбалльный шторм с верткого ялика.
- Дай боги, чтоб это было седло… - пробормотала эльфийка, расстегивая ремни и сбрасывая предательскую вещицу в сточную канаву.
- ..... богов душу мать! - тигр в последний момент перехватил седло и начал выкидывать из седельных сумок множество полезных вещей - одеяло, щетку для вычесывания, коробку с трутом, кресалом и огнивом, несессер с умывальными принадлежностями, и - самое главное - книгу с похождениями Ланселота.
- Попадемся Гаелану, вещички уже не понадобятся – огрызнулась эльфийка, но все же собрала вещи в одеяло. Узел получился внушительный.
- Собрала? Садись и держись крепче, - тигр оглянулся. Шум паники все не утихал, более того - беспорядки охватывали все большую часть города. Уже заревел горн в Доме Стражи, ему вторил гонг на башне Дома Совета, дудели рожки патрульных легионеров, надрывались колокола пожарных команд...
- Да, нас надолго запомнят, - хмыкнул Мурзик, - Ты это, лучше за шею, а то за уши - больно...

Трактир "Медная корона"
- А еще, говорят, ратушу подчистую спалили! Тыща человек сгорело!
Юная миловидная официантка выкладывала Хендаку последние новости, испуганно тараща голубые глаза.
- А я с танцев шла, вижу – зарево. А потом мимо меня кто-то как промчится! Да с топотом, с ревом… Вот на столечко сабля мимо просвистела! Спасибо, он в темноте не видел, куда замахивается!
- Вздор говоришь, - сердито оборвал трактирщик. – Еще расскажи, что это дракон ратушу сжег.
- Как хочешь, дядька Хендак, а я не вру, - девчонка обиженно надула пухлые губы. – Сиди тут, кружки перетирай, если не веришь.
Загремел колокол, сзывающий цеховое ополчение. Ему вторил набат на ратуше.
- Ну вот он, колокол на ратуше, - проворчал Хендак. – А ты раскричалась - «сгорела… сгорела…».
- Не сгорела, так сгорит! А я тут посижу, домой страшно идти, - служанка метнулась в кухню и стало слышно, как поднимается тяжелая крышка погреба. Трактирщик плюнул в сердцах, выглянул на крыльцо и успел увидеть, как по узкой кривой улочке пронесся, перепуганно трубя, породистый белый верблюд. Правда, погонщик никого саблей рубануть не пытался, а верещал не хуже своего скакуна.
Мурзик перепрыгнул через забор.
- Фу, еле ушли... Откуда тут эти плюющиеся твари взялись на мою голову? Ты как там?
На землю брякнулся узел с вещами, а следом шлепнулась мало чем отличающаяся от него Аэрис.
- Верблюды – к…корабли пустыни, - непонятно к чему выговорила она.
На улице становилось все оживленнее.
- А это у них такое кораблекрушение? - Мурзик заботливо пристроил узел эльфийке под голову и бухнул лапой в дверь трактира.
На этот раз Хендак не стал хвататься за сердце при виде приветливой тигриной улыбки, а вместо «здрасте» подковырнул:
- Сдается мне, знаю, кто тут боевой дракон, спаливший ратушу.
- Ещеи дракон? - тигр опасливо покосился в небо, - Этот-то откуда взялся?
Он торопливо ухватил девушку за шиворот и волоком втянул под защиту крыши, попутно зацепив узел и сумку с барахлом.
- Не столько пожжет, сколько обгадит, - пояснил он трактирщику свои действия.
Хендак неторопливо расставил кружки на барной стойке, аккуратно расправил влажное полотенце и сочувственно предложил:
- Могу пока в погребе спрятать. Там, правда, подавальщица заныкалась, но погреб большой – все поместитесь.
- Зачем? - удивился мохнатый, поднимая эльфийку на ноги, - От огня не убережет, а от дерьма нам и крыши хватит. Только одно не пойму - откуда тут дракон....

- Прилетел, - исчерпывающе ответила аристократически бледная, с нежно-зеленым отливом щек девушка и вознамерилась было снова опуститься на пол, но покосилась на трактирщика и устояла. С улицы чьим-то пронзительным воплем поступила еще одна версия происходящего:
- Калимшанцы наступают!!!
Невидимого крикуна перебил другой голос, дребезжащий, надорванный, но не менее громкий:
- Горе вам, жители Аскатлы, ибо не послушались вы пророков Безглазого Бога и не лишили себя греховного зрения! Плачьте и молите о спасении, ибо больше ни для чего не нужны будут ваши глаза.
- Вот срань-то... - Мурзик метнулся к двери и приложил к ней ухо, - Еще и калимшанцы. Их дракон, чтоли? А как они марш скрытно провести умудрились?
По улице под лязг оружия протопотали подкованные солдатские сапоги, кто-то выматерился, очевидно, наступив в щедро разбросанные по улице свидетельства верблюжьего испуга. Тигр недоуменно прял ушами:
- Ничего не понимаю... Аэрис, ты как себя чувствуешь?

\Все те же графоманы)))

Все еще не финал

Нежная эльфийка бухнулась на скамью и одним глотком опустошила недопитую кем-то кружку пива.
- Какие Бешабе в пасть драконы? – проникновенно начала она. – У хьюманов конец света грядет, слышал? Давай, пока они калимшанцев ловят, под шумок к воротам пробираться.
- Переждать надо, - не согласился Мурзик, - На арбалетчиков наткнемся - те из нас ежиков сделают, сдуру за гвардейцев султана приняв. И имени не спросят. Так... А мои доспехи где?
Последний вопрос был адресован невозмутимо протирающему кружки Хендаку.
Трактирщик, так и не изменившись в лице, приволок мурзикову амуницию, а вслед ему из кухни несся пронзительный визг хорошенькой официантки. Девушка опрометчиво решила, что самое страшное позади, выглянула из погреба и узрела в зале тигра.
- Тихо, дура! – прикрикнул Хендак и поплотнее прикрыл дверь кухни. Визг звучал теперь приглушенно, но все равно противно сверлил уши. Он раскаленной иглой ввинтился в мозг Мурзику. Тигр уткнулся мордой в пол и закрыл лапами уши, попутно пытаясь вспомнить тактику прорыва из занятого противником города. Аэрис вздохнула и ушла на кухню. Из-за приоткрытой двери послышался отчетливый звук оплеухи, разом оборвавший вопли, а затем приглушенный голос эльфийки, доступно объяснившей истеричной девице, кого именно следует бояться.
- Значит, переждем, - Аэрис невозмутимо, под стать Хендаку, вышла в общую залу и снова уселась на скамью.
Мурзик поднял голову, с облегчением подергал ушами и опасливо покосился на дверь.
- Спасибо, - поблагодарил он эльфийку, - А то еще пара минут - и я бы полез на стену.
Тигр поковырял когтем в заложенном ухе и продолжил:
- Собственно, вариантов два: переждать, но тогда есть шанс зависнуть как минимум на ночь, либо попытаться воспользоваться суматохой и прорваться, но тут уже чревато тяжкими телесными типа бельта в пузо. Я-то ничего, латы выдержат, а вот Аэрис...
Он почесал лапой за ухом, вздохнул и улегся на пол рядом с девушкой, обдумывая ситуацию.
- А что Аэрис? – обиженно буркнула эльфийка. Встала, потянулась, сделала полшага в сторону, так что на плечо упала тень… и исчезла.
Мурзик поначалу опешил. а потом, решив, что это вражьи магические проделки, с рыком вскочил (по пути душевно приложившись башкой о столешницу и опрокинув скамью) и метнулся туда, где только что стояла эльфийка. Как назло, левая передняя лапа тигра попала между ножек перевернутой скамьи, вследствии чего "король джунглей" проехал мордой по полу, проделав клыками довольно глубокую борозду и заработав пару щепок в чувствительный нос.
- Мурзик, ты чего? – испуганно вскрикнула разом проявившаяся эльфийка. – Я тут! Никогда не видел, как в Тень уходят? Ох, горюшко…
Она поставила поближе масляный светильник и осмотрела несчастный мурзиков нос. К счастью занозы торчали неглубоко, а одна уже почти вывалилась. Эльфийка потихоньку вытащила и вторую, вполголоса пропела нечто вроде «Вита… мортис… карео…», над вздрагивающим влажным носом заклубился голубой дымок и ссадины моментально затянулись.
- Не видел, - честно признался Мурзик, смущенно потирая излеченный орган обоняния, - Я, если честно, вообще с магией не того.... Дуб, в общем. Я испугался, что тебя эти сволочи утянули, ну и вот... шмякнулся сдуру.
Тигру было стыдно признаться, что он испугался. Нет, не магии, а одиночества: к своему изумлению, Мурзик осознал, что привязался к эльфийке. За неполные два года своей жизни лохматый привык к одиночеству, привык к тому, что для людей он в лучшем случае полезная диковина. Даже когда он сопровождал караваны, то люди все равно старались держаться подальше от четвероногой зверюги в доспехах, явно непредсказуемой и опасной. А тут...
Мурзик убрал лапу от морды и прворчал:
- Предупреждать надо...

- Я тоже не того…, - проворчала эльфийка. – Это даже не магия. Вот смотри.
Она встала и шагнула в темный угол, куда почти не доставал свет каминного пламени и двух-трех светильников. Глубоко вздохнула, отвернулась и снова исчезла. Но сейчас подготовленным глазом Мурзик смог заметить слабое трепетание воздуха, словно от жары. Секунд через пять Аэрис снова возникла в трех шагах от того места, откуда нырнула в Тень.
- Быстрее не могу, раскрываюсь, - пояснила она. – А вообще чем больше теней, тем лучше.
- У, здорово, - Мурзик с помощью Хендака принялся облачаться в доспехи, - Научишь?
- Попробую, - с сомнением отозвалась Аэрис. – Для этого все ж склонность нужна, не у всех получается.
- Я постараюсь, - с энтузиазмом закивал мохнатый, нахлобучивая шлем, - Так, а ну помоги мне снять наплечники.
Эльфийка удивленно подняла бровь, но спорить не стала. А когда отстегнуты наплечники с тихим стуком упали на пол, с улицы как нарочно раздался вопль «Грабят!».
- Вот же... Сиди тут! Хендак, присмотри! - тигр метнулся наружу, распахнув дверь бронированным лбом.
Предприимчивые существа всегда воспользуются суматохой и паникой в своих корыстных целых. Прямо посреди улицы тщедушный грабитель попытался выхватить корзину у почтенной матроны, судя по росту и ширине плеч – оркине. Жертва с таким поворотом согласна не была, держала грабителя за химок и от души возила его дном корзины по физиономии.
- Чего уставился? – возмущенно спросила она у тигра, на секунду оторвавшись от экзекуции. – Не видишь, почтенную женщину грабят?
Не дождавшись ответа, отшвырнула грабителя в лужу, подняв веер брызг, и с громким топотом удалилась.
Тигр поначалу просто потерял дар речи, а потом захохотал во всю глотку. Неудавшийся грабитель осторожно поднял голову из лужи, огляделся, и во всю прыть припустил в темноту переулков.
- Да, чего только в городе не увидишь, - он вернулся в трактир, подергивая ушами и похихикивая, - Так, Аэрис, давай-ка попробуем присобачить эти железяки мне на бока.

Похоже, Хендак на досуге еще и шорничал, потому что притащил целую связку кожаных полосок и обрезков.
- И что мы пытаемся изобразить? – поинтересовалась Аэрис.
Мурзик попытался что-то показать на лапах, но быстро бросил это безнадежное дело и принялся с помощью трактирщика крепить наплечники таким образом, чтобы они прикрывали бедра тому, кто сядет на тигра верхом.
- Положим, для ног защита будет, - с некоторым сомнением высказалась эльфийка. – Толку-то? У меня остается еще много мест, куда можно вогнать стрелу. Может, все же побежишь один? А я потихоньку в Тенях пойду. К утру выберусь.
- Все учтено могучим ураганом, - Мурзик с удовольствием ввернул подслушанную у купцов умную фразу. Подумал, и добавил вторую, подслушанную уже у стражников:
- Так что не ссать в калошу! Аэрис, а что такое "калоша"?
Эльфийка принялась было объяснять любопытному коту про непромокаемые кожаные бахилы, которые особо умные путники натягивают поверх сапог, поймала насмешливый взгляд Хендака и не выдержала, захихикала сама.
- О, боги, что я несу! У хьюманов конец света ожидается, а мы про дурацкие калоши.
- А что, нужная вещь, - вступился трактирщик за обиженную обувку. – И крокодилы их любят. Нападет в пути крокодил, кинешь ему калошу, а сам - тягу! Дай-ка еще шнурок, вон тот, длинный…
Аэрис некстати вспомнился крокодил в саду Гаелана, отчего эльфийка разом посерьезнела и посоветовала:
- Сплюнь! Только крокодилов еще кормить не хватало.
Мурзик помотал головой, отчаявшись понять -зачем кормить крокодила непромокаемой обувью? Потом вспомнил про "гинекологическое" дерево и пришел к выводу, что это очередное проявление местного юмора, о котором позже надо будет поподробнее порасспросить Аэрис.
/Мы!)

- Кстати о конце света... - тигр дождался, когда трактирщик закончит прилаживать наплечник и метнулся во двор, вызвав очередную истерику у служанки. От контузии Мурзика спасла толстая дверь черного хода и высота дуба, на который он вскарабкался, дабы обозреть окрестности и изучить обстановку. В основном его волновал дракон, причем не столько из-за огня - дракон - зверюга умная, на мелочи топливо не расходует, лупит в основном по скоплениям живой силы и техники противника и инженерным сооружениям - сколько из-за отходов драконьей жизнедеятельности, которыми летающий хохмач тоже не обделяет супостатов.
- Странно... - доложил Мурзик, вернувшись через час усиленных наблюдений, - Боя в городе нет, шум скорее характерен для уличных беспорядков. Дракона тоже не видно, из пожаров - только тот, что устроили мы...
- Ну и хорошо, - отозвалась Аэрис, удивленно оглядываясь на ухмыляющегося трактирщика. - Кстати, с чего ты вообще решил, что был дракон?
Она развязала одеяльный узел и задумчиво перебирала вещи.
- Думаю, все же придется что-то оставить… - пробормотала эльфийка, с тоской глядя на пышные кружева.
- В сумку мою сунь, которая левая, только в дрокр оберни - там кусок есть, а то мною провоняет, - посоветовал тигр, - А про дракона Хендак сказал.
- Кажется, он пошутил, - Аэрис укоризненно посмотрела на хохочущего трактирщика. При всех своих достоинствах и жизненном опыте временами Мурзик выказывал невероятную наивность. – Так чего ж решили? Бежим сейчас или ждем?
- Не "бежим", а отступаем! - поправил девушку Мурзик, дружески пихнув лапой смеющегося Хендака, - Только по пути еще разок за покупками заскочим в одно место...
Он привычно нацепил свои сумки, подтянул ремни, потянулся и протянул лапу трактирщику:
- Бывай, дружище. Я не прощаюсь надолго. Аэрис, садись давай, или тебе особое приглашение надо? С герольдами и фанфарами?

(с сержантом Ботари)

На улице, к великому удивлению Аэрис, было уже тихо. Ополоумевших верблюдов слышно не было, видно ускакали дальше будоражить ночную Аскатлу. Кому было куда – попрятались, а ночующие под открытым небом бродяги и нищие к жизненным невзгодам относились философски. Дракон, говорите? Над ратушей? Ну до нас далеко, авось и не долетит. Зато чем ближе тигр с наездницей подходили к приличным кварталам, тем шумнее и тревожнее становился город. Пронеслась со звоном и свистом повозка пожарной бригады, и Аэрис невольно пригнулась, надеясь, что ее примут за поклажу на тигриной спине.
Тигр остановился у двери оружейной лавки, в которой эльфийка покупала себе лук.
- Слезай, бери деньги и оружие, и уходи в эту свою Тень, жди меня в ней, только встань подальше, - распорядился он, - Если что со мной случится - уходи.

Аэрис тревожно блеснула глазами, но повиновалась.
- Там может быть магическая сигнализация, - предупредила она. Попятилась, не сводя глаз с Мурзика, шагнула в густую черную тень у крыльца соседней лавки и пропала.
Мурзик, не отводя от двери глаз, кивнул. Больше магии его волновали другие сюрпризы, вроде снаряженного крепостного арбалета.
- Где мой ежик?! - вопль наложился на грохот выбитой тигриной тушей дверь. Затем раздался характерный скрежет, который обычно производят скользящие по полированному паркету доспехи с заключенным в них доспеховладельцем.
Если бы с Мурзиком был колдун Рейнард, из-за встречи с которым собственно и завертелась бешеной мельницей тигриная судьба, он непременно увидел бы пурпурные магические нити, натянутые невысоко над полом, словно паук прокинул основу для паутины, да так и бросил это дело. Задень одну – и неслышный сигнал пойдет колыхать магическое поле, пока не достигнет ушей дежурного мага. А Мурзик от души прошелся по волшебной паутине, так что половина пурпурных струн попросту порвались. За несколько кварталов от лавки молоденький маг заметил возмущение на охраняемом объекте, но не нашлось ни одного лишнего патруля, чтобы проверить охраняемый объект. Поистине, сегодня аскатлинские боги возлюбили мохнатого грабителя.
Тигр вскочил на лапы, настороженно прислушиваясь, ибо бесшумных и незаметных засад не бывает: их выдает скрип тетивы, шорох ловчей сети, дыхание и запах засевших. Но на этот раз в лавке было тихо, если не считать долетавших с улицы звуков. Мурзик мысленно поблагодарил своего неизвестного покровителя и, углядев искомый объект, бесшумно двинулся к нему.
- Аэрис, ты как? - тигр выволок облаченный в доспехи манекен на улицу.
- Тут! – отозвалась эльфийка, словно всплывая из темной глубины – сначала смутно, потом все отчетливее проявляясь из черной тени.
- Примерь, - он пихнул лапой добычу, а сам отошел в сторону, оглядывая улицу на предмет возможных неприятностей. За спиной у него раздался восхищенно-неверящий вздох и невнятное восклицание. Похоже, благословив когда-то не самый дорогой доспех, богиня ночи Шар приобрела еще одну верную почитательницу. И, как любой зачарованный предмет, клепаная кожа покорно приобрела размеры новой владелицы.
- Готово, - сообщила Аэрис и не удержалась – обхватила тигриную башку и благодарно чмокнула холодный шлем.
Это была одна из тех редких минут, когда тигр пожалел, что в он в доспехах.
- Ладно, чего уж тут... - спустя минуту смог проговорить он более-менее уверенным голосом, - Лучше огниво дай...
- Ты же не собираешься… - робко уточнила эльфийка и махнула зажатым в кулаке огнивом в сторону зияющей двери «Лавки авантюриста».
- Именно, - припечатал мохнатый диверсант, - Я умею учиться на своих ошибках. Да и еще понюшку табачку им в ноздрю подпустить, чтоб чихать-не прочихать...
- Тебе не с руки, - обреченно вздохнула эльфийка. – Точней не с лапы. Я сама…
Печально, словно прощаясь с чудесным содержимым Лавки авантюриста, опустилась на колени и заколотила кремнем по огниву, а когда трут затлел, подсунула поближе тряпочку, об которую посетителям полагалось вытирать ноги при входе, сухую по причине хорошей погоды. С занявшейся тряпицей в руке эльфийка вбежала внутрь, было слышно, как грохнуло об пол что-то стеклянное, и по крыльцу заплясали оранжевые блики разгорающегося пожара.
- Я огненного масла плеснула, - объяснила выскочившая вслед за бликами Аэрис и со вздохом оглянулась через плечо на обреченные творения неизвестных мастеров.
- Поехали, - тигр мотнул головой. В отличии от девушки, никаких угрызений совести он не испытывал - еще один "дар" почившего Тита Лукреция, "заточившего" свое творение исключительно на войну. Сейчас Мурзик находился на вражеской территории, откуда ему нужно было выбраться и вывести "дружественные силы" (откуда всплыл этот термин, тигр не знал), причем сделать это без потерь.
- Выйдем из города, - на ходу объяснял он, - Я тебя устрою на караван в твои родные края. Только отойдем лиг на пятнадцать-двадцать... - Мурзик замер и бесшумно метнулся в тень. Через пару минут мимо замершей парочки с топотом, матом и лязгом пронесся десяток из цехового ополчения Оружейного квартала.
\Все еще мы!))

Позади весело разгоралась Лавка авантюриста. Нахальное пламя бросило притворяться паинькой, вырывалось наружу через дверной проем и начало примериваться к окнам, забранным окованными железом ставнями.
- Зачем нам дракон, мы и сами ого-го! – прошептала эльфийка и нервно хихикнула.
- Ага, только летать и метко ср... - тигр смущенно фыркнул и поправился, - гадить не умеем. Так, про то, что ты из Аскатлы вышла - ни слова, легенду подробно продумаем чуть позже. В дороге ни с кем особо не сходись, пусть лучше принимают за классичекого эльфа-ортодокса, для которого совместное путешествие с людьми всего лишь мера необходимости. При хороших раскладах дома будешь недели через три, максимум - двадцать пять дней.
Глаза у Аэрис зеленые, цвета чуть подвядшей травы, это Мурзик помнил точно. Сейчас же на него не мигая смотрели два совершенно черных колодца, в которых не отражались ни звезды, ни отблески близкого пожара.
- Буду или будем? – чуть слышно прошелестела эльфийка.
- Будешь, - сказал, как отрезал, тигр, - Я посажу тебя на караван и вернусь - пара дел еще осталась, не люблю быть должен.
Он замер, пережидая появление пожарной команды.
- Хрен тебе! – эльфы тоже умеют быть упрямыми. В Амне, к примеру, упертого спорщика назовут калимшанским ослом, а в том же Калимшане скажут – «упрям как эльф». – Я тоже в должниках не люблю ходить. А тебе я должна по гроб жизни, а то и больше.
- Не спорь, - на удивление мягко прервал девушку Мурзик, - Я тебя один раз уже под стрелы подвел. Хватит. Твоя жизнь - не товар, чтобы расплачиваться, тем более за чужие глупости.
Аэрис приоткрыла рот, чтобы высказать мохнатому другу очередные железные аргументы, но промолчала. Даже молодые безбашенные эльфы, упертые как ослы, в состоянии понять – бывают случаи, когда спорить бесполезно.
- У тебя еще есть время, чтобы передумать, - мрачно буркнула эльфийка.
Мурзик медленно тронулся вперед по улице.
- Знаешь, - тихо произнес он спустя некоторое время, - Мне будет гораздо лучше знать, что ты в безопасности. Что у тебя все в порядке... - он снова замолчал, пытаясь подобрать нужные слова и отчаянно кляня свою косноязычность. И почувствовал, как тонкие руки обвили его шею, а в правом ухе щекотно и тепло зашелестел тихий эльфийкин шепот:
- Разве есть в мире место безопаснее, чем рядом с воплощением Латандера?
- Дома, - тигр невольно улыбнулся, хотя под забралом эльфийка и не могла этого увидеть, - Щекотно...
Эльфийка тихо засмеялась и у тигра защекотало в левом ухе.
- Из дома меня вон куда занесло… И опять занесет, не сомневайся. На меня в детстве утюг упал, я больная на всю голову.
- Ничего, замуж выйдешь - поумнеешь, - Мурзик попытался прижать уши, но помешали щитки, прикрывающие их сзади, - Да и родители после твоих похождений наврядли тебя из дому уже отпустят...

Он вывернул из-за угла и уперся носом в спины десятка вооруженных алебардами ополченцев, стоящих за импровизированной баррикадой из развернутой поперек улицы и загруженной камнями телеги.
- А сказывають, - неравно пробормотал один из ополченцев, молодой парнишка с редким светлым пушком на подбородке, - Шо тигры эти ну дюже высоко скачуть. Вот перемахнет через телегу-то нашу, а калимшан на ем кааак саблей саданет...
- Тю, тетеря, - усмехнулся воин постарше, судя по белому плюмажу на морионе - десятник, - Он пригнет, а ты его на алебарду лови.
- А ну, ловите!!! – нежная эльфийка рявкнула так, что и десятник позавидовал бы. Что-то маленькое, округлое взметнулось по крутой дуге, блеснуло стеклянными боками и грохнулось на мостовую. Брызнули осколки и языки пламени пошли танцевать перед телегой, норовя ухватить людей за ноги. Следом полетела вторая фляга с огненным маслом из Лавки авантюриста. Перепуганные ополченцы брызнули в стороны. На месте остался только десятник - отступив на шаг от бушующего пламени, он прищурился, упер покрепче пятку алебарды и приготовился к бою.
- Псих, - определил Мурзик, уворачиваясь от удара и вспрыгивая на телегу, - Не твой, часом, дальний родственник? - едва он спрыгнул на булыжники мостовой, как алебарда врубилась в то место, где только находилась тигриная лапа, - Эй, так и убить можно! - проорал Мурзик и дунул в соседний переулок.
В ответ эльфийка выдала такое, что тигриные уши невольно прижались к голове. Аэрис на полном скаку извернулась и швырнула назад третью фляжку, начисто отбив охоту преследовать тигра с сумасшедшей наездницей.
- Еще одна есть! – радостно сообщила она. – Если что, у ворот разобью.
- Только не об мою голову, - пошутил Мурзик, - Так... - со стороны прилегающих улиц донесся топот множества ног и железное бряканье. Такие же звуки приближались и сзади. Тигр огляделся.
- Держись, - он прыгнул, зацепился передними лапами за каменную стену, влез и спрыгнул в чей-то пышный сад.
- Пересидим здесь, вон в тех кустах...

«Вон те кусты» оказались зарослями черной смородины. Как огородную скромницу занесло в холеный аристократический парк, было непонятно, но пахла она так, что даже у привычной к травяным ароматам Аэрис начала покруживаться голова. Где-то рядом журчал невидимый фонтан.
- Не уймется Гаелан, - задумчиво проговорила эльфийка и сунула в рот душистый смородиновый лист. – Будет носом землю рыть.
- Пусть роет, тут я ему подсоблю... - тигр стянул шлем и лег, положив голову на лапы, - Он у меня еще попляшет, паучок хренов...
Эльфийка в темноте потянулась и тоже улеглась, прижавшись к теплому тигриному боку.
- Долго мы тут будем? – сонно спросила она. – А то как бы не уснуть… Представляешь, выходит утром садовник смородину поливать, а тут мы – как два голубка. Визгу будет…
- Не будет, - тигр накрыл девушку лапой, - Через час-полтора выдвинемся, как раз часа в три-четыре, самое сонное время. У ворот тоже придремывать будут, если начальства не принесет. Ты поспи пока, я покараулю...

- Нет уж, - Аэрис с сожалением вздохнула и попыталась приподняться, - Ого, ну и лапки у тебя, пушистый…
Девушка заерзала и исхитрилась-таки выползти из-под лапы, отчего коса, еще недавно туго заплетенная, превратилась в подобие хворостяной метелки.
- Если разосплюсь, потом долго буду в себя приходить, - объяснила она. – Лучше уж совсем не ложиться. Давай я посторожу, а ты отдохни.
- Я в основном ночной, - тигр рассеяно принялся играть с кончиком растрепанной косы Аэрис, - Как-то так... Да и подумать надо, план примерный составить.
Эльфийка в темноте зашуршала каким-то мешочком, послышался хруст.
- Орехов из гостиницы прихватила. Будешь? - Аэрис кинула за щеку еще один орех и стала похожа на сильно похудевшую белку. – Приятелей твоих больше не ищем?
- Нет, - тигриная лапа замерла, прижав кончик косы, - Выйдем из города, и я начну иные действия.
Вроде бы ничего страшного не сказал тигр, но «иные действия» прозвучало угрожающе. Ночная темнота была в этих словах, холодный стилет убийцы под ребрами, а на губах от них оставался привкус змеиного яда.
- Боюсь, он тоже начал иные действия, - шепнула эльфийка и зябко обхватила себя за плечи.
- Значит, потягаемся, - Мурзик потерся мордой о бедро девушки, - Замерзла?
- А все же никуда ты меня не отошлешь, - неожиданно заявила Аэрис. – Если бы не я, ты бы знать не знал Гаелана и в неприятности не влип. Так что фиг теперь от меня избавишься. Имей в виду, прогонишь – пойду за тобой в Тенях. Спорим, не заметишь?
- Опять ты за свое... - убирая с волос девушки лапу, вздохнул Мурзик, - Не замечу глазами - так учую. Это раз. Если бы не я - ожогов на шее у тебя бы не было. Это два. И война - не женское дело. Это три. Шея сильно болит?
- Померяемся, кто кому больше неприятностей доставил? – хмыкнула девушка и слегка коснулась своей ключицы, там где магическая паутина оставила тонкие красные полоски, словно отпечатки травы на недосохшем глиняном кирпиче.
- … Вита… мортис.. карео… - тонкие пальцы еле заметно вспыхнули синим и ожог, слегка задымившись, исчез начисто.
- Хорошо! – те же пальцы бодро хлопнули тигра по уху. – Чего тогда тянуть кота за хвост? Я пошла.
Аэрис поднялась и зашуршала в темноте, отыскивая среди поклажи лук.
\Все еще мы, графоманы!)

- Стой, - тигр поднялся, нервно подергивая хвостом-обрубком.
- А чего? – эльфийка послала тигру самую радужную улыбку. – Это с тигром на пару я заметная, а одна никому не сдалась. Тут такого добра шастает воз и маленькая тележка. Барахлишко оставлю. Тяжеловато на себе тащить, извини уж.
Она наклонилась к сумкам, перебирая вещи. В мешок, подаренный Хендаком полетела фляжка, гаелановский котелок, что-то еще из полезной дорожной мелочи.
- Деньги возьми... Флягу лучше на пояс перевесь, платье вниз. Охотничий костюм - наоборот, наверх, он тебе пригодится... - Мурзик говорил, с тоской чувствуя, как внутри него расползается ощущение пустоты и собственной никчемности.
- Спасибо, сама никогда бы не догадалась! – едко откликнулась Аэрис, трясущимися руками запихивая как попало вещи в мешок. С жутким чувством, что совершает непоправимое, она вытащила из ушей алмазные серьги и расстегнула браслет.
- Егерю ни к чему… За ветки цепляться будет, - криво усмехнулась девушка и положила драгоценности подле тигриной лапы. – Приятно было познакомиться. Может, когда-нибудь верну должок… если забредешь в Тредмит.
Мурзика словно хлестнули по морде. Он невольно прижал уши и подался назад, опустив морду.
- Зато хоть вспомнишь, - выдавил он через силу.
Аэрис уронила мешок под ноги и отвернулась. Смородина шелестела пахучими листьями, неутомимо булькал фонтанчик, шуршал в темноте какой-то ночной обитатель сада. Эльфийка совсем не по-благородному шмыгнула носом, украдкой вытерла щеки и попыталась засмеяться, но смех вышел колючий, царапающий горло.
- Зарекалась ведь из-за мужиков горевать… Ладно… - она откашлялась и голос стал почти обычный. – Ты это… прости, если что не так… Давай, до ворот уж вместе, а там как получится.
- Давай, - Мурзик был не в силах поверить своему счастью, только... - У тебя беда была? - ляпнул он и тут же мысленно отвесил себе пинка под зад.
- Ой уж, беда, огорчение! – облегченно фыркнула эльфийка и плюхнулась на траву. – Любовь у меня первая была. Он, понимаешь, старше меня вчетверо, а я на него издали смотрела и вздыхала… пока наставница не застукала… И влетело же мне потом… - задумчиво добавила Аэрис и виновато опустила ладонь на тигриную голову.
- Ну дура я… Мне ж по нашим меркам лет и так немного, а если еще и утюгом ушибленная…
И эльфийка тихонько засмеялась, снова украдкой пройдясь по щекам, уже совсем сухим, другой рукой.
Мурзик легонько боднул девичью ладонь:
- Он рыцарь был, да?
- Он был друид, - вздохнула эльфийка. – Ортодоксальный. Из тех, что целибат соблюдают. Сейчас думаю – и чего я в нем тогда нашла? По-эльфийски даже не особо красивый был. Я потому и в егери подалась – к природе-матери поближе, думала на него впечатление произвести. Так что все к лучшему. По крайней мере не только вышивать теперь умею.
- А я друида раз только видел, - признался тигр, умащиваясь рядом, - В Калимшане, с год назад. Он обозвал меня "мерзким порождением магии, нарушающим законы Природы", а я его закинул в реку... Ну откуда я знал, что там крокодилы?
Аэрис тихонько засмеялась.
- Ага, а крокодилы хорошие, и кушать тоже хотят…
Она умолкла от внезапно стукнувшей куда-то в край сознания мысли. «Мерзкое порождение магии» мирно сопело рядом, изредка пофыркивая, когда запах смородины становился совсем уж навязчивым.
- Мурзик? – испуганным шепотом спросила эльфийка. – Кто ты такой?
- В смысле? - не понял тигр, - Ты чего?
Он поднял морду и уставился на эльфийку, вопросительно подергивая ушами.
Аэрис вцепилась обеими руками в и без того растрепанную шевелюру, отчаянно соображая.
- От тебя отлетают заклинания, значит скорей всего ты не оборотень и не друид в животном облике. Не магически измененный зверь – звери не разговаривают. Ты заколдованный человек? Тебя кто-то проклял?
- Не знаю я, - Мурзик вновь опустил морду на лапы, - Сколько живу - столько я такой. У меня поначалу и имени-то не было... Потом назвали, кметы барона Остея, еще до того, как меня баронские дружинники из лесу турнули. Так что... Не знаю. А кто знает - помер, засранец.

Эльфийка думала долго, даже начала грызть кончик косы. Когда-то она с удовольствием прогуливала уроки магии, закапывала ненавистные учебники на клумбе с нарциссами, не желала даже смотреть в хрустальный шар. Вместо этого юная Аэрис предпочитала шастать по лесам и полям, магическим жезлам предпочитала лук и кинжал, а звериные следы и причудливый рисунок жилок на зеленом листе увлекали ее куда больше магических знаков в пахнущих пылью книгах. Говорили, что у нее неплохие способности, могла бы стать весьма приличным магом. И может быть, смогла бы понять – что за зверь такой – Мурзик, и почему от него исходит такая острая – Аэрис это буквально кожей ощущала – тоска.
- А кто он был – тот, кто знал? - нерешительно спросила она, опасаясь затронуть какую-нибудь чувствительную струнку в душе странного существа. Думать о Мурзике, как о звере, эльфийка перестала уже давно, почти сразу, как заговорила с ним в доме-корабле.
- Маг какой-то истеричный, - фыркнул Мурзик. Тон, каким он произнес слово "маг", ясно выражал мнение тигра о всей магической братии вообще, и некоторых отдельных представителях в частности, - Увидел меня и помер, сердце не выдержало. А его гоблин - скотина зеленая - своим визгом кметов взбаламутил, пришлось лапы уносить, пока на вилы не насадили, так что я и не знаю, как вообще тут очутился и что из себя представляю. Если меня тот маг сделал - нужен же я был для чего-то? Только вот для чего... - зверь вздохнул, прислушиваясь к долетавшим звукам. Судя по всему, паника в городе постепенно сходила на нет.

Отчаявшись выудить из памяти то, чего никогда не знала, эльфийка сердито тряхнула головой.
- Чушь все… Этак получается, любого для чего-то создали, только мало кто знает – для чего. А только ты не зверь, это я тебе ответственно заявляю.
- А кто я? - ехидно поинтересовался Мурзик, - Прекрасный рыцарь сэр Ланселот? Мясная похлебка? Или, как ты говоришь, одно из воплощений Латандера? Аэрис, зверь - я и есть зверь, только... дурацкий какой-то, навроде трехзарядного репетира, что дурачкам-кметам втридорога всучивают.
Но эльфийка только покачала головой. Уж чего-чего, а зверей она насмотрелась предостаточно. И обычных, лесных, и магически измененных, выращенных тредмитскими друидами.
- Думай что хочешь, а только не звериная у тебя суть. Эх, говорила мама, учись, доча… - Аэрис досадливо хмыкнула. – Боги дадут, встретится тебе кто-нибудь поумнее ушибленной утюгом эльфийки. Что, пора выдвигаться?
- Пора, - через силу выдавил из себя Мурзик. Расставаться с эльфийкой ему не хотелось, ну хоть вой, а оставаться вместе... Тигр подавил вздох, легко поднялся, и, глядя куда-то в сторону, буркнул, - Только ты на рожон не лезь, ладно? И это... - он осторожно подцепил лапой брошенные девушкой драгоценности, - Возьми...
\Та же компашка)

Анарг:

- Проклятье! На головы всех приверженцев Торма! Да отсохнут их нечестивые языки! Проклятье! На голову упёртого и своенравного Шатильона, который гнёт свою линию, мешая моим планам! Проклятье! На головы этой рыжей малолетки, притащившей мою чашу из Трижды Проклятого Ордена, и её спутников! Сейчас или никогда! Хэйган не появился в условленное время, не прислал в помощь своих цирикатов! Придётся самому разобраться с дев-чонкой и Рене, в качестве щита используя местных разбойников! Проклятье! Да обрушит Бездна свой гнев на Райана Троула! У меня слишком мало людей, чтобы противостоять Ордену! Пора! – и громко крикнул своим людям: К БОЮ!!!
Вот распахнулась дверь заброшенного дома, и на пустынную улицу вышли мои жертвы, нанятые Рейнальдом. Он сам почему-то не присоединился ко мне! Неужели что-то подозревает?
- Ну, что ж! Вы сослужили неплохую службу, украв из Ордена мою чашу! А теперь вам пора отправиться в долину Фуги! – я развязно опираюсь на алебарду, встречаясь глазами сначала с девчонкой, потом с мосластой полуоркой и Шатильоном. Странно! Никто из них не отвел глаз! Ну, Рене-то – упёртый придурок, с ним всё понятно! Зелёнорожая, похоже, прошла как минимум один из кругов Баатора, но девка!? Поджала губы, и пристально смотрит! Ха! Сейчас посмотрим, какого цвета у неё потроха!
Какое-то движение в задних рядах моей никчемной армии на мгновение отвлекает меня от игры в гляделки с юной дворянкой. Что там ещё?! О, Абисс! Одноглазый дварф взмахнул шипастой дубиной, и эти мерзопакостные нечестивцы все как один выпили зелье невидимости! Будьте вы прокляты! Ублюдки! Я вас всех найду и выверну наизнанку!

- УБИТЬ ИХ ВСЕХ!!!
Мои капелланы начали читать молитвы, а на меня бросился глупо улыбающийся молодой верзила, размахивающий мечом. Ха! Поиграем, придурок! Вдруг брат Телдон оборвал молитву и, вскрикнув, стал заваливаться на спину, хрипя и пуская ртом кровавую пену. Ударив на-седавшего на меня в грудь древком, я оглянулся: вор, вышедший из тени и убивший Телдона, теперь с трудом отбивался от сквайра Фрозеро.
- Выпусти ему кишки! – крикнул я, перехватывая на полувзмахе меч своего противника.
Бездоспешный воин с безумным взглядом метнул копьё в сэра Апацера и тут же бросился на него, вертя вороненым клинком. Кенсай! Его бы оставить в живых, только поотрубать ему руки и ноги, пусть поскачет!
Девка в рясе как молния бросилась на капеллана Консуорта, но ему на помощь быстро пришли сквайр Михт и сэр Самгун.
Орка выкрикнула короткое заклинание и, объятая столбом света, побежала на помощь вору.
Сэр Антобаль и сэр Фрон-Баамин крошили четырех скелетов, поднятых низкорослой фигурой в капюшоне, рядом с которой примостились сама дворяночка и смуглый эльф с луками.
- Убейте жрицу и стрелков! Антобаль! Баамин!

- РАААААААААААААГХ!!! – ярость закипела в крови, когда остриё моей алебарды вошло в брюхо верзилы. Крутанув древко, я рванул его вверх. ХА! Все, кто насаживался на мою сабельную алебарду, почему-то слетали с нее с крайне удивленным выражением на физиономии. Всё! Игры закончились!
Оглядевшись, я понял, что мы побеждаем! Правда, дорогой ценой: Телдон скрючился в кровавой луже; Консуорт с разбитым лицом лежал без чувств; Апацер с трудом поспевал за шустрым мечником, заливая кровью мостовую; Фрозеро потерял щит, а левая рука его была явно сломана; Михт, хрипя, пытался выдернуть непослушными пальцами стрелы из правой глазницы и горла; обугленный труп Фрон-Баамина чадил среди костей скелетов, сожженный небесным огнем маленькой жрицы. Остальные еще держались. Зато нашим врагам досталось: вор, привалившись к стене, с трудом сплевывал черные сгустки, пытаясь зажать широкую рану на груди; полуорка тяжело опиралась на посох, её левое бедро было распорото до кости; монашка уже не могла так шустро двигаться, дважды отмеченная клинками моих людей – в левое плечо и правый бок; кенсай тоже попробовал железа – на левой руке явно не хватало нескольких пальцев; Самгун зарубил калечного пацана и теперь теснил к парапету тощего эльфа, отбивавшегося какой-то плетью; полурослик-пращник валялся с разбитым черепом; а жрица и дворянка уже еле отбивались от Антобаля; мой противник тоже был повергнут.
- ДОБЕЙТЕ ИХ!

Рейнальд де Шатильон:

- Только не лезьте в драку! Ждите здесь, скоро всё закончится! – я оставил своих подопечных дожидаться людей Гийометты, а сам вновь направился к заброшенному дому.
Анарг! Я поквитаюсь с тобой! И пусть ты уже не служишь Торму, твоя голова все равно будет принята как жертва, мерзкий цирикат! Да! Мы оба с тобой стали служить тёмным богам, но я хотя бы … К чему эти оправдания! Паладин Тёмного Лорда не знает сомнений! Надо спешить, эти приверженцы Маска еще нужны!

Бойня! И приключенцы неплохо потрепали падших паладинов Анарга! А разбойники действительно сбежали, как и говорила та косоглазая малютка-воровка.
Анарг завалил своего противника и бросился на Налью, теснимую Антобалем, великолепным мечником. Апацер в этот момент достал мечом кенсая, рассекая ему плечо и ключицу. Казавшийся уже мертвым здоровяк, противник алебардиста, из последних сил приподнялся на локте и ударил по ноге Апацера. Падший паладин закричал и рухнул на кенсая, оставляя свою ногу стоять на мостовой. Вороненый клинок вышел из спины рыцаря точно под краем наспинника.
Сквайр Фрозеро в последнем выпаде насадил на меч полуорку. Зеленокожая маскитка, выпустив посох, обеими руками притянула к себе Фрозеро и мощными зубами вгрызлась ему в горло. Фонтан крови залил их обоих, так и рухнувших на мостовую, не разжимая объятий, словно пара страстных любовников.
Самгун полоснул по спине поднимавшейся на колени монахини и занёс было свой двуручник над уже поверженным кринити, как столб яркого огня обрушился на него, превратив в живой факел.
Бейнитка, выпустив из рук кистень для спасения жизни полукровки, тут же получила сокрушающий удар и рухнула под ноги Анарга.
Я поднырнул под занесенный меч Антобаля, намеревавшегося добить дроу, и одним движением пробил нагрудник своего бывшего товарища.

- АНАРГ! Оставь их! – крикнул я алебардисту, который с озверевшим лицом избивал древком кринити и Налью. – За тобой остался один неоплаченный должок, инквизитор!

Некоторое время спустя:

- Бли-и-и-ин! Вот это бойня! Кровищи-то! Во, как дядьки развлекаются! Толь дело маленькая Мышка! Ткну пёрышком под рёбрышко, и нетути воробышка! Ва-а-аще! Этот с черной бородой и с алебардой и тот с рыжей бородой и с бастардом так друг дружку мутузили! – хрупкая фигурка темнокожей воровки мелькала между молчаливыми людьми в черных одеждах, которые осматривали тела и аккуратно складывали их по разные стороны мостовой. – И ведь из-за чего весь сыр-бор начался? Из-за стакана! – с деланным удивлением рассуждала ассасинка, прибавляя шёпотом, слышным всем, - Правда золотого и с камушками!
- А ты уверена, что из-за чаши всё началось? – спросила невысокая женщины в черном плаще с капюшоном, указания которой исполняли люди в черном.
Мышь почесала кончик носа и попыталась посмотреть на собеседницу одновременно двумя глазами, отчего они почти полностью закатились.
- А то ж! Стакан ценный! За него вон Маевар деньгу бешенную может отвалить! Ну, или прирежет втихаря…
- А Мост, стало быть, теперь ничейный будет? – лукаво спросила Гийометта.
- А тебе, зачем это знать? – вопросом ответила воровка.
- Так спокойней же, когда район кто-то контролирует! Всегда знаешь к кому обратиться, кто поможет, с кого спросить…
- Ну-у-у, дяденька Ренал может и захочет его прихватить, только вот желающих еще много, - растягивая слова, ответила Мышь.
- И кто желает контролировать Мост? Может, подскажешь. Я, может, твоему «дяденьке» помогу.
- Да есть тут гнуснявый дворянчик один, Изайей кличут. Его люди вроде как с падшими работали…
- А не те ль, что вчера в канализации захлебнулись?
Воровка закивала так интенсивно, что казалось, что ее голова может оторваться от туловища:
- Они-с, они-с! А Хэйгана одноногого так и не выловили, под храмами плавает… Он с этим дворянчиком, кажись, все дела разруливал.
Один из слуг, поклонившись, сказал:
- Тела погрузили, госпожа! Можно отправляться.
- Хорошо! Скажите Рене и леди Пиквасте, что оцепление можно снимать! Я не прощаюсь с тобой, Мышь! Спасибо за помощь! И удачи, Мастер Тени!
Маленькая воровка улыбнулась в ответ, показав все свои белоснежные зубы.

Аскатла. Где-то недалеко от Моста.

Тигр остановился и замер в тени огромного платана. Проулок, которым они с Аэрис шли, упирался в ярко освещенную улицу, застроенную фешенебельными особняками. В отличии от кварталов мастеровых, тут патрулировали не ополченцы и даже не легионеры, а регулярные войска - мимо укрывшихся возмутителей спокойствия бодрой рысью прошел уланский полуэскадрон, подкрепленный буксируемой четверкой битюгов аркбаллистой.
- Это про какие три пера они поют? - шепотом поинтересовался Мурзик у Аэрис, прислушиваясь к лихой песенке кавалеристов.
- Не расслышала, - гладко соврала эльфийка. Давно разучившаяся смущаться, способная своим лексиконом вогнать в краску даже портового грузчика, Аэрис почему-то робела объяснять тигру слова скабрезной песенки.
- Жаль... - вздохнул хвостатый, - А то вот вроде и весело поют, и не понятно ничего. Кстати, пользуемся успехом - не абы кого подняли, а аж Первый уланский, да еще и с артиллерией. Гордись!
- Начну, как только выйдем за ворота, - пообещала эльфийка, в который раз ощупывая в сумке фляжку с огненным маслом.
- Выезжайте за ворота и не бойтесь поворота... - тихо пропел Мурзик слова из услышанной когда-то песни, и бесшумно свернул за угол.

Сирано Тьяго был вполне доволен своей жизнью. Еще бы - безденежный провинциальный дворянчик, приехавший в Аскатлу в поисках лучшей доли, в буквальном смысле поймал за хвост удачу: сначала сам господин Гаелан взял его в свою дружину, затем сделал десятником, затем - принял в свой личный десяток, а в довершение - госпожа Ратье, жена купца первой гильдии Жасмона Ратье, по совместительству являвшегося капитаном Третьей роты городского ополчения, стала его любовницей. А сегодняшняя ночь пришлась как нельзя кстати: Тьяго отправили на поиски эльфийки и её ручного тигра, а господин купец-капитан отправился командовать своей поднятой по тревоге сотней. И пока он скрипел кожей доспехов, храня покой города его прекрасная супруга вовсю скрипела кроватью в приятной компании молодого дворянина.
Донельзя довольный и расслабленный Тьяго, завязывая брюки, спустился к черному ходу, бесшумно распахнул дверь, выглянул на улицу и... замер с открытым ртом: разыскиваемые личности крались по улице в паре ярдов от него. Тьяго забыл про штаны, трясущейся рукой сорвал с шеи рожок и выдул сигнал тревоги.

- .... .... козёл! - пускаясь с места в галоп, высказал Мурзик услышанное у Аэрис выражение, адресовав его так некстати объявившемуся ночному свистуну. Одной свистульке отозвалась вторая ("Пеший патруль" - машинально отметил тигр, даже не удивившись неожиданно откуда появившимся знаниям), а за ней - что уже гораздо хуже - звонко подала голос кавалерийская труба.
- Вот же... - Мурзик резко свернул в переулок и остановился, как вкопанный. - Аэрис, слезай, помощь твоя нужна, - пробормотал он, прислушиваясь к приближающемуся шуму погони.
Подошвы эльфийкиных сапожек почти бесшумно ударились в мостовую, Аэрис выпрямилась – высокая, тонкая, как тетива лука, которая смирно лежит в непромокаемом кожаном мешочке, чтобы при необходимости натянуться смертоносной струной.
- Сумки свои сними, - скомандовал Мурзик, к чему-то принюхиваясь, и одновременно косясь назад, туда, где все ближе и ближе стучали подкованные копыта коней.
Аэрис вскинула переметные сумы на плечо и так же молча вопросительно посмотрела на тигра.
- Прости, - тигр чуть привстал, лизнул девушку в нос и, ухватив лапой за пояс, легко перекинул через забор, туда, где стоял учуянный им стог сена. Через секунду рычащий зверь вырос перед подоспевшим полуэскадроном. Поднялось столпотворение - не обученные действиям против тигров лошади попытались обратиться в бегство, а их наездники, в свою очередь, пытались удержать своих скакунов и одновременно пырнуть Мурзика пикой или мечом. В итоге образовалась восхитительная куча-мала, из которой вылетел бронированный тигр, вскочил на передок аркбаллисты, вызвав у расчета истерику, а с передка перепрыгнул на крышу флигеля одного из особняков. Постояв пару секунд в горделивой позе, Мурзик убедился, что его силуэт на фоне луны выделяется достаточно четко и виден всем, громко рыкнул и кинулся бежать. Кое-как восстановившие порядок уланы и подоспевшие пехотинцы с воплями кинулись вдогонку.

- Убью-у-у… - еле слышно простонала Аэрис, падая в груду мягкой подвядшей травы. Костеря Мурзика на всех известных ей языках (а знала их образованная эльфийка немало), она скатилась на землю, окончательно развалив стог. Задрав голову, Аэрис увидела кусок подсвеченного фонарями темного неба, отсеченного оградой сада, где и оказалась эльфийка с легкой лапы Мурзика.
- Догоню – убью, - шепотом пообещала Аэрис, бессильно сжимая кулаки. Ограда была высокая, в два ее роста. Нежная барышня громко шмыгнула носом и бесшумно побежала по периметру сада. Наткнулась на запертую калитку, в сердцах пнула большую каменную чашу с одуряюще пахнущими ночными фиалками и побежала дальше. Вскоре старая корявая яблоня в дальнем углу сада, спилить которую у садовника все никак не доходили руки, слегка вздрогнула, принимая на себя легкую Аэрис. А еще спустя несколько мгновений на гребне стены возникла черная фигурка, которая беззвучно спрыгнула на мостовую улицы и исчезла. Вместо нее появилось странное марево, темнота задрожала, как прозрачный жаркий воздух в летний полдень. Сгусток темноты отделился от изгороди и медленно двинулся по улице.

(с сержантом Ботари)

Аскатла. Мост
Мурзик лежал в тени, возле Моста, и тщательно всматривался и вслушивался в темноту, си-лясь уловить признак поста или засады - блеск оружия и доспехов, обрывки разговоров, скрип и звяканье лат и амуниции. Тихо. Похоже, все сосредоточились в жилых кварталах, там, куда тигр завел погоню. Особено весело стало, когда тигр перепрыгнул через забор в загон для свиней и выпустил перепуганных хрюшек на волю - и без того дезориентированные преследователи получили не один, а минимум два десятка источников паники, стремительно несущихся в различных направлениях. И, словно в довесок ко всему, в поле зрения хихикающего на крыше свинарника Мурзика появилась полусотня офигевших от собственной храбрости аскатлинских ополченцев, истошно орущих что-то воодушевленно-патриотическое и размахивающих разномастным вооружением, явно извлеченным из местного цейхгауза с трофеями колониальных войн - во всяком случае тигр не смог припомнить, чтобы на вооружении регулярной армии Аскатлы состояли "пальмы" северных приморских племен.
Теперь же тигр, оставив погоню далеко позади, двигался к воротам.
Убедившись, что мост чист, он бесплотной тенью проскользнул на мост.
Леди Пикваста Стрейтакст направлялась к северному входу на мост, получив приказ Тессарха снимать оцепление. Шатильон, всё еще яростный после боя с падшим инквизитором, помчался к южной оконечности моста.
Ночка выдалась неспокойная и длинная: сначала гвардейцы оцепили Мост, причем тайно, не выдавая своего присутствия, потом падшие паладины во главе с сумасшедшим алебардистом устроили бойню с приключенцами. Дальше – больше: кто-то запалил таверну в торговом районе, прилегающем к променаду, и гостиницу в спаль-ном районе недалеко от храма Селун, а затем гонец из ополченцев сказал, что начались по-громы. Ну, ничего! Сейчас будет снято оцепление моста, и гвардия Совета Шести разомнется в трущобах.
Пикваста была полуорогом, с характерной пятнистой кожей, карминно-красными волосами и белёсыми радужками глаз, но больше всего выделялся ее рост - восемь с лишним футов, на голову выше здоровяка Рене. Уже подходя к мостовым воротам, она заметила крупную фигу-ру, стелящуюся вдоль домов в тени. Простой человек не заметил бы крадущегося тигра, но кровь глубинных орков давала госпоже Стрейтакст возможность прекрасно видеть даже в полной темноте.
- Взять его! - коротко рявкнула она, указывая направление громадным топором.
По ее команде гвардейцы, ощетинившись оружием, бросились вперед.
Характерное бряцанье за спиной возвестило о том, что на сцене появились новые участники пьесы. Тигр оглянулся, ехидно оскалился и со всей мочи дунул вперед, в темноту и зловоние моста, по совей плотности и разнообразию запахов намного превосходившее общегородское амбре. Расстояние между ним и преследователями увеличивалось, скоро они остануться дале-ко позади... и тут Мурзик остановился, словно ему в лоб с размаху залепили тролльей дуби-ной. Аэрис. Её запаха не было на подходе к мосту, а значит она еще где-то там, в городе. А если этих не занять, то... Что будет, если эти вояки обнаружат эльфийку, тигру даже думать не хотелось. Вместо этого он развернулся и кинулся обратно, к разворачивающимся в цепь воинам.
\С Barbeblue)))

- Грамотно действуют - отметил тигр, останавливаясь в десяти шагах от ощетинившегося железом строя. В следующую секунду он понял, что крепко влип: судя по значкам на щитах и плюмажах, перед ним стояли не необученные ополченцы и даже не легионеры, нет - это были представители местной военной элиты, гвардейцы Совета.
Мурзик припал на передние лапы и угрожающе зарычал.
- Эй, саблезубый! – окрикнула полуорог тигра, добавив несколько слов на странном гортанно-рыкающем наречии, - Стой на месте, именем Совета Шести! – и добавила гвардейцам. – Зря не рисковать! Стрелки! Ловчие! Вперед! Остальным быть начеку!
Гвардейцы полукольцом прижали саблезубого тигра в доспехах к высокой глухой стене огромного магазина. Щитовики сомкнули щиты, образовав крепкую стенку, из-за которой ко-пейщики и алебардисты выставили своё оружие. Между копейщиками встали ловчие, держащие наготове надежные сети с наложенными заклинаниями легкости и запутывания. Арбалетчики взяли тигра на прицел.
- Сети! Залп! - скомандовала командир.
- Сволочи, - буркнул тигр и сделал то, чего меньше всего ожидали от представителя его вида - вместо того, чтобы взвиться в прыжке и атаковать сверху, он прижался пузом к земле и, на-клонив лобастую башку, метнулся вперед, проскочив под сетями и восьмицетнаровым тараном впечатавшись в щиты гвардейцев.
- Ха! Наивный! Сдавайся, тигр! Если твоя вина в беспорядках не будет установлена, я лично отпущу тебя! Хотя... Ты сам напросился! - пожала плечами женщина. - Убить его!
При этих словах арбалетчики и ловчие быстро отступили, а остальные приступили к "убиванию". Однако тигр оказался не только по-звериному ловким, но и умелым бойцом: он кусался, царапался, даже подхватил тело убитого им гвардейца и защитился от залпа арбалетчиков. Но противников было слишком много, и они не боялись попробовать звериные когти и зубы так, как боялись получить оплеуху от своей гигантской командирши. Гвардейцы копьями и щитами блокировали движения тигра, когда сверху послышалось:
- Надоел! - и огромный топор леди Пиквасты опустился на правый бок саблезубого и тут же взлетел снова, распарывая кожаную защиту брюха и погружаясь в тело.
Тигр на секунду замер, а затем, щедро орошая брусчатку своей кровью, зарычал и попытался дотянуться когтями до своей мучительницы.
Пикваста участвовала в слишком многих сражениях, чтобы пропустить бросок противника. Легко отскочив в сторону, не смотря на полный панцирь и крупное телосложение, леди Стрейтакст с жестокой ухмылкой ударила тигра по затылку обухом топора, вминая железо шлема в череп. Следующий удар был нанесен бойком точно в подвижный назатыльник, состоящий из нескольких пластин.
Будь на месте Мурзика человек или кто другой, похлипче телосложением, то тут бы и пришел конец его приключениям - шейные позвонки просто не выдержали бы удара. Но мышцы шеи калимшанских саблезубых тигров представляли собой мощную природную защиту, поэтому хвостатый лишь ткнулся мордой в вонючую брусчатку. Мотнув головой, он уже собрался развернуться и завершить диалог с невежливой дамой, но подоспевшие гвардейцы не дали ему этого сделать, подняв тигра на копья и алебарды. Заревев от боли дурным голосом, Мурзик бешено задергался, пытаясь соскочить вниз и это ему удалось - у одного из солдат с хрустом сломалось древко алебарды и тяжелая тигриная туша рухнула прямо на него.
Мурзик, тяжело дыша и ненавидяще глядя на людей, скреб брусчатку когтями и все никак не мог понять - почему всегда такое послушное тело отказывается ему служить?
- Где-то должен быть всадник! Найти всадника! И доставить его в замок живым или мертвым! Этого тоже отвезите, пусть госпожа сама разбирается! – промолвила Пикваста и махнула рукой арбалетчикам. – Расстреляйте его, чтоб больше никто не погиб.
Десять арбалетов щелкнули, выпуская почти в упор смертоносные заряды. Тигр взревел, но на него тут же набросили две сети. Арбалеты щелкнули еще раз…
- Убью... - с ненавистью прохрипел тигр и затих, с всхлипом втянув в себя воздух. Огромная лапа с выпущенными когтями проскребла очередную дорожку и замерла.
С Сержантом Ботари

С Алеф.

Выбери Аэрис для своего бесшумного хождения в Тени любую соседнюю улицу, все могло сложиться совсем иначе. Скорей всего скрытная дочь лесного народа благополучно добралась бы до ворот, где ждала бы рассвета и Мурзика. Но эльфийка на свою беду решила сократить путь, направившись через Мост, где молчаливые бейниты с натугой грузили на подводу безжизненное тигриное тело. А Аэрис была не столь искушена в погружении в Тень, чтобы сохранить самообладание и не раскрыться. Перед глазами невольных могильщиков задрожала темнота и выпустила из себя яростную до беспамятства рыжеволосую фурию с тонким эльфийским мечом в руке.
- А вот и наездник! - усмехнулся одними губами рослый мужчина в вороненых доспехах, вскидывая двуручный пернач, но нападать на эльфийку он не торопился.
Люди погрузили тигриную тушу, уже избавленную от лат, на повозку и тоже потянулись за оружием.
Владелец пернача холодно и оценивающе оглядел женщину, бросившуюся на него, и выставив свое оружие, громко и даже весело позвал:
- Иди сюда, красавица, коль уж ты так не вовремя появилась, придется о тебе позаботиться! Эй, Карст! не заставляй меня уродовать это милое эльфийское личико!
Вряд ли Аэрис поняла его слова. Вряд ли даже она их услышала. В глазах у нее, кажется, навечно отпечаталась одна картинка – подвода, хмурые грузчики и большое мощное рыжее тело, еще недавно стремительное и послушное, а сейчас мертвое как булыжники мостовой. С хриплым воплем и блеском клинка безумная эльфийка рванулась вперед.
За боевым кличем девушки не было слышно, как щёлкнул орех арбалета, как шпенькнула тетива, толкая вперёд массивный болт с медным оперением. Носитель пернача, не дрогнув, подпустил эльфийку на длину своего оружия, как вдруг она резко остановилась и, застонав, выронила меч. Непослушными пальцами Аэрис попыталась разорвать ворот одежды. Кровавые пятна разливались на ее груди и спине, как раз напротив сердца. Из груди торчал четырёхгранный наконечник арбалетной стрелы, а спина была распорота медными пластинами.
- Ла фери дон-дон, ла фери донден! - хрипло пропел Карст, выходя из тени и натягивая капюшона своё обезображенное шрамом лицо. - И запела, полетела, и ударила стрела!
Здоровяк в вороненых латах легонько толкнул эльфийку концом пернача:
- Хорошая работа, Карст, как всегда! Грузите ее с тигром!

Вскоре после битвы на Мосту. Где-то на ином плане.

Мурзик открыл глаза и с интересом уставился в ясное синее небо. Судя по отсутствию характерной дымки и не менее характерного (и гораздо более неприятного) запаха, лежал он не в городе,а где-то далеко за ним.
- О как, - только и сказал он, по-прежнему таращась в небо. Затем тигра посетила умная мысль: а может, повернуть голову и осмотреться? Собственно, почему бы и нет.
Справа был лес. А слева...

Слева, свернувшись клубком подле золотистого соснового ствола, лежала девушка. Грива каштановых распущенных волос, подобно диковинному одеялу, укрывала ее от макушки до колен.
- Аэрис? - позвал Мурзик, вскакивая на ноги и нагибаясь к девушке. - Аэрис? - он принялся трясти её за плечо.
Под его рукой девушка безжизненно перевернулась на спину и стало ясно, что кроме волос и белых кружевных трусиков на ней нет ровным счетом ничего. Длинные золотистые ресницы задрожали и вскинулись. Несколько секунд Аэрис разглядывала склонившегося над ней незнакомого мужчину, потом ойкнула и подскочила.
- Вы кто?
Тут только она заметила свою наготу и машинально прикрылась руками, все так же испуганно глядя на Мурзика.
- Ты чего? - удивился тот, и только сейчас заметил, кем он стал. Перед девушкой стоял молодой мужчина в темно-синем парадном мундире Королевской Конной гвардии Амна, с офицерским шарфом и саблей в парадных ножнах.
Мурзик удивленно себя оглядел, снял украшенный шикарным алым плюмажем шлем и растерянно почесал коротко стриженную по амнской военной моде голову.
- Был вроде я... Ну, Мурзик. Только я какой-то странный стал. Вот... - он недоуменно развел руками.
Аэрис, приоткрыв рот, осмотрела все это великолепие и смущенно склонила голову, чтобы волосы снова укрыли ее. Оказалось, эльфийка еще не разучилась краснеть. Щеки ее заалели ярче богатого плюмажа на мурзиковом шлеме.
- Кхм… И где же… - голос прозвучал сипло. Аэрис откашлялась и продолжила более твердо. – Где же мы?
- Не знаю, - пожал плечами Мурзик, швыряя шлем на траву и расстегивая мундир. - В лесу каком-то...
Он каким-то насквозь привычным жестом скинул офицерский шарф, пробурчав что-то вроде "Всегда ненавидел эти побрякушки", кинул рядом ремень с саблей и накинул мундир на плечи эльфийке.
- А хорошо-то как! - воскликнул он, расшнуровывая ворот рубахи. - Тепло...
Девушка просунула руки в рукава и старательно запахнула полы. Искоса она посмотрела на блаженную улыбку бывшего тигра. Вот он, Мурзик. Знакомый, теплый, надежный, все как надо… только вместо рыжей шкуры синий мундир ну и все прочее, что положено королевскому гвардейцу. Аэрис вспомнила, как прижималась к тигриному боку в ночном саду в Аскатле, как подброшенная сильной лапой перелетала через изгородь…
- Мурзик, - негромко позвала эльфийка. – Ты что-нибудь помнишь?
- Смотря что, - безмятежно откликнулся тот, щурясь на солце. - Эх, погодка... Сейчас бы с ребятами на рыбалку закатиться. Да и корнету Вилласи пора бы и проставиться, - Мурзик сел на траву, скинул высокие кавалерийские сапоги с подколенными ремешками и, закатав штанины рейтуз, принялся стягивать шелковые чулки.
- Тысяча чертей, Аэрис, ты не представляешь, как я ненавижу эту чушь. Портянки хоть и не так форсисты, зато куда практичнее и удобнее, - он запихал чулки в один из сапогов и с довольной улыбкой пошевелил пальцами ног. - Обожаю босиком по траве ходить. А ты?
- Мурзик… - эльфийка смотрела мимо и вертела в пальцах дохловатую ромашку. Несчастный цветок трепыхался и дергался, готовый вот-вот уронить поникшую белыми лепестками головку. - Леса предков встретят вас прохладой, и каждый примет тот облик, что был назначен ему при рождении… Мы умерли, Мурзик.
- Да ну, - отмахнулся тот. - Это просто обычный сон. Ну посуди сама - если это леса предков, то где же сами предки? А? - он вскочил на ноги, и приставив ко рту сложенные рупором ладони, заорал:
- Ау, дедушка! Я тут! Где обещанное бренди? Где бабушка? Ау-у... Видишь, - Мурзик повернулся к Аэрис, - Никого нет. А ведь дед обещал мне бутылку бренди из погребов, когда я подпоручика получу... А я вон, - он кивнул на свой мундир, - Целый ротмистр. Так что это сон, обычный сон, вот и все. Тем более, посуди сама - ну как эльфийка и тигр могут оказаться в одном и том же загробном лесу?
Видимо у Аэрис были по этому поводу соображения, но высказать она их не успела. На теплой золотистой просеке заклубился сгусток рыжего тумана и перед парочкой возникло страннейшее существо, напоминающее льва и обезьяну одновременно. Улыбка на клыкастой морде была наипаскуднейшая.
- Ааа, вот они где, голубки! – возрадовался пришелец.
- А ты что за чудик из ларца? - нахально поинтересовался Мурзик, разглядывая незванного пришельца и как бы невзначай становясь между ним и Аэрис. Сабля лежала рядом, но тигр (или уже не тигр) пока решил воздержаться от враждебных действий, предпочтя вместо этого узнать подробнее о намерениях так оригинально появившегося визитера. - Тебя как, маги наколдовали, или сам так удачно колданулся, а?

- Ой, простите, не представился! – красно-рыжая морда заухмылялась еще ехиднее. – Малар я, бог. Живу тут. И на вас давноооо посматриваю. Все думаю – и когда ж в гости заскочите к старику. Ждал, ждал, а тут и вы пожаловали.
- Брехать оставь шавкам в деревне, демон... - фыркнул Мурзик, - Сколько живу, а про таких вот богов отродясь не слыхивал. Бог - это же во.... - он скорчил рожу, силясь изобразить нечто страшное, но получилось что-то вроде гримасы паралитика, которому старательный, но неопытный студент-медик сделал скипидарную клизму, - И здоровенные, как башня, а ты... Даже на беса мелкого не тянешь, а туда же - "Я Малар, бог", - передразнил Мурзик необычного гостя. - В общем, выкладывай, с чем пожаловал, да и вали своей дорогой. Старик...

Малар не обиделся, взмахнул когтистой лапой и прямо посреди просеки, взбугрив усыпанную хвоей землю, вырос широкий удобный пень, услужливо подставившийся под мохнатую божественную задницу. Львиногривый Малар с кряхтением устроился на этом импровизированном сидении, ни дать, ни взять – дедушка-божий одуванчик вползает на любимое продавленное кресло.
- А между тем барышня права, - заметил он. – Убили вас, горемычные вы мои. Тебя, - янтарный коготь ткнул в сторону побледневшей Аэрис, - из арбалета застрелили. В спину, подлецы этакие. А тебя, - он кивнул Мурзику, - чуть не на части разметали. Вот работенки-то будет целителю, ежли таковой найдется.
Обезьянолев попытался изобразить сочувственную улыбку, но вышел почему-то гаденький ехидный смешок.
- Нет, ну что за свинство-то, а? - огорчился Мурзик. - Нет, Аэрис, ты видела, каков нахал? Приперся в наш сон, и гадости говорит. Вот как расстроюсь, да как дам в нос больно.... - он закатал рукава рубашки и полез вперед с явным намерением осуществить свою угрозу.

- Эй-эй-эй! Лапы прочь! – Малар благоразумно исчез с пенька, оставив облачко красного дыма, и материализовался уже за спиной Мурзика на более почтительном расстоянии. – Я не гадости говорю, а правду. А на правду не обижаются, знаешь ли.
- Ух ты, - невольно восхитился Мурзик, - Здорово у тебя получается - пых, и все, в другом месте... Хотя - это же сон, почему бы и нет.
«Не сон», молча, одними грустными зелеными глазищами ответила ему эльфийка.
- Не сон, - подтвердил всезнающий Малар.
Мурзик озадаченно замолчал, затем оглядел себя и расплылся в улыбке:
- Ну тогда почему я человек? Да еще и офицер, да еще и Конной гвардии? Где мои клыки, где когти? Латы мои где? И почему тогда тут нет деда с обещанной бутылкой? И почему мы тут вместе, а не каждый в своем загробном мире? И, кстати, почему я в мундире, а Аэрис - в неглиже, а? Да, и где тогда наши бренные останки? - он подошел к девушке и шутливо подтолкнул её локтем. - Ну ты чего нос повесила? Сейчас проснемся, и все будет как прежде.
- Не проснемся, - Аэрис поджала губы. – Он прав. Я видела, как тебя…
Она умолкла и опустила голову.
– И про меня он все верно сказал.
Малар сокрушенно развел лапами.
- Пути богов неисповедимы. Видимо, вы были крепко связаны при жизни, раз и тут оказались вместе.
Но надолго благочестия львиногривому не хватило. Клыки снова оскалились в ехидной ухмылке.
- Ты человек, потому что душа у тебя человечья. Пока здесь – будешь в таком виде. Оживят – очнешься тигром. Ну а барышня как была эльфом, так и останется. Они, вишь ты, блаародные, небось и рождаются в кружевных подштанниках.
Мурзик молчал, переваривая услышанное. Верить в свою смерть саблезубому как-то не хотелось, но и на сон происходящее вокруг походило все меньше и меньше.
- Так, ладно, допустим, мы умерли, - наконец выдавил он. - Но мне послышалось, или ты на самом деле сказал "оживят"? Есть возможность? Малар, я... Я свое пожил, но её-то за что? - Мурзик метнулся вперед и ухватил львиногривого бога за лапу. - Оживи её, я все что угодно сделаю.
Демон шарахнулся, вырвал лапу.
- Да я-то тут при чем? – ошалело спросил он. – Если ТАМ вас подберут вовремя, да найдут хорошего целителя – оживят. Другой вопрос – выпустят ли вас отсюда? Не в моей компетенции, - Малар вдруг прекратил валять дурака и говорил, кажется, вполне серьезно.
- Да и надо ли оно вам? Ну вернетесь вы туда, дальше-то что? Ее родичи не примут, верно, Аэрис из рода Живущих у воды?
Эльфийка промолчала, но судя по губами, вытянувшимся в тонкую струнку, Малар был не так уж далек от истины.
- А тебе, ротмистр Ричард Шелтон, придется помнить, кем ты был. Каждый день…
Малар понизил голос почти до шепота, внимательно глядя на Мурзика. Пасть его снова расплылась в дурашливой улыбке:
- Будет девка на тебя взбираться, да не так, как мечталось, а?
- Ричард Шелтон... - Мурзик потер виски. Имя, произнесенное Маларом, настолько выбило его из колеи, что экс-саблезубый даже пропустил мимо ушей подначку гривастого божка. Мурзик посмотрел на свои руки, беззвучно прошептал свое имя, как-то потерянно глянул на эльфийку и решительно тряхнул головой.
- Значит, так, - уверенным тоном сказал он. - С родней разберемся, а насчет помнить... Ну, хоть будет, что вспомнить, ибо, судя по мундирчику, жил я весело, не стыдно будет в компании рассказать. Вон, темляк на сабле, его за службу в колониях давали, да и звание само тоже о многом говорит. А кто выпускать-то нас отсюда будет, если не ты? Где этот таинственный незнакомец? - и Мурзик огляделся, словно выискивая кого-то.
- Нуууу… это не я и не кто-то… - туманно заявил Малар. – Короче, порядок такой, что просто так не выпустят.
- Ну, это понятно, что за "просто так" только кишки наружу выпускают, - нетерпеливо отмахнулся Мурзик. - Так кого искать надо, и что делать?
- Жертвовать, - доходчиво пояснил бог. – Либо один из вас тут остается, тогда второй уходит беспрепятственно. Либо уходите оба, но один чего-то лишается: зрения там, слуха, речи, движения… это уж как там, - он ткнул острым когтем в синее летнее небо, - решат. А может и всего разом.
- Сволочной же вы все ж таки народ, небожители, - попенял Малара Мурзик. - Все бы вам над смертными поизгаляться, паскудникам. Ладно... Раз такой порядок, значит, будем делать, - он обулся, подпоясался ремнем висящей на нем саблей, небрежно накинул через левое плечо офицерский шарф и с залихватским посвистом нахлобучил шлем. - Ну, где этот швейцар местный, а то у меня дама уже заждалась, - и лихой кавалерист церемонно взял Аэрис под локоток.
Малар поудобней уселся на пеньке и радостно оскалился.
- А никуда идти не надо. Поднимаешь лапу… тьфу ты, руку к небу и говоришь: «Я, такой-то, жертвую тем, что сочтут достойным, в пользу …». И называешь имя.
Эльфийка, молчавшая все время, пока мужчины препирались, словно очнулась.
- Эй, а ничего, что я, на минуточку, тут стою и все слышу? Может, со мной посоветуетесь?
- Прости, - покаялся Мурзик. - Советуемся. Итак, в ходе нашего совещания мы подумали и я решил... - он глубоко вздохнул, - Ты идешь - я остаюсь. Принято единогласно.
- Да щас тебе! Я, понимаешь, за ним бегу, как дура, кидаюсь на стрелы, а он меня отправляет! Не, вы видели?
Разъяренная эльфийка сердито уперла руки в бока, полы голубого мундира распахнулись, но Аэрис была слишком зла, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Бешено сверкая зелеными глазами, полыхая щеками, она подошла к Мурзику вплотную и больно ткнула его пальцем в грудь.
- Хрен тебе! Я останусь, мне там ловить все равно нечего.
- Аэрис... - неожиданно мягко сказал Мурзик, бережно взяв её ладонь. - Не упрямься, пожалуйста. Я тебя во все это втравил, я слова, данного тебе, не сдержал - мне и оставаться. Понимаешь... - он замялся, пытаясь подобрать нужные слова. - Не смогу я там без тебя... Я... - бывший ротмистр пожал плечами, помолчал, а потом весело подмигнул:
- Да и тем более я аж две жизни прожил - свою и этого... ротмистра Шелтона.
Эльфийка молча смотрела на него блестящими, налитыми до краев печалью, глазами. Одно движение ресниц и зеленые лесные озера прольются ручьями слез. Узкая, но сильная ладонь лучницы вздрагивала в руке Мурзика.
- Очень хорошо, - согласилась вдруг Аэрис. И, прежде чем Шелтон успел ее остановить, вскинула свободную руку к равнодушному небу. – Я, Аэрис из рода Живущих у воды, жертвую тем…
За ее спиной довольный Малар улыбался во всю пасть.
- Я, Мурзик, без роду и племени, бывший Ричард Шелтон, - торопливо заорал Мурзик, вскидывая руку к небу и стараясь заглушить эльфийку, - жертвую в пользу Аэрис из рода Живущих у воды своей...
Воздух на просеке дрогнул, как перед появлением Малара, но вместо рыжего бога появился магический портал - словно лужа, поставленная на ребро, переливающаяся всеми цветами радуги.
- Да идите уже, - ворчливо буркнул гривастый. – Ваше счастье, смертные…
- ...жизнью, - по инерции пробормотал Мурзик, обалдело пялясь на портал. - Ты это... серьезно, Малар? - не веря своему счастью, спросил он звериного бога.
Но обезьянолев уже растворялся в воздухе, бормоча что-то «пришлют вот таких, а я с ними мучайся». Портал вздрогнул, завибрировал и с приятным звоном втащил в себя так и не успевших опомниться Мурзика с Аэрис.
\С Алеф)

с прощальным приветом "подштанцам" от Аккерана,
Сейджвик, Виктория и Ульман
Бушующий ало-багровый закат тёмными волнами переливающийся на наклонной плоскости исполинской пирамиды навевал ощущение обреченности и бессмысленности всего сущего. Безжизненное небо, пустынный пейзаж, растягивающийся на лиги вокруг, докуда хватало взгляда и полное безветрие. Даже звенящая тишина придавала всему отчетливый аромат тлена и смерти.
Лишь в глубинах пирамиды по-прежнему нарастал неведомый гул, заставляющий кровь в сосудах застывать и устраивающий настоящие массовые миграции муравьев по спине.
- Чёртовы твари, - Сейдж с трудом выдрал свой бастард из груди полукраба-полуволка и ещё чего-то там полу-полу. – Сколько же их тут? Мне кажется, я уже с полсотни зарубил, а они всё лезут и лезут. Если это продолжится, то мой клинок скоро превратится в молот, - он провёл пальцем по острию меча, словно желая проверить, не затупилась ли хваленная гномья сталь.
- Это всего лишь третий, Вик, - укоризненно глянула на него Тори. – Но если ты, наконец, перестанешь ежесекундно петь себе дифирамбы и любоваться собой в отражении клинка и оглянешься вокруг, то поймешь что: во-первых, мы ходим кругам, во-вторых, гул из глубин нарастает, а это, похоже, совсем не к добру, и в третьих в последний раз, когда я себя помнила, то я умерла, как и ты впрочем, тоже….
- Прости, что? – невинно захлопал глазами Сейдж, отрываясь от созерцания самого себя в отражении лезвия бастарда. – Меня тут отвлекли.
- Идиот! – метко брошенный камень с хрустом врезался в затылок мечника, заставив того пошатнутся и удивленно оглянутся по сторонам. – Мы были мертвы, идиот! А это похоже на подобие Перепутья. А значит, если сможем выбраться отсюда, может и не попадем к Баатезу на обед! Потому давай быстрее выбираться отсюдова, - Тори склонилась над тихо постанывающим Ульманом. – Он говорил, что бродил тут почти день пока мы не появились и посмотри, что с ним стало. У него почти не осталось сил. Если не выберемся, то всё вот так и закончится.
- Так что подумай своей пустой башкой хоть единственный раз, - злобно зашипела монашка, выглядывая с одного из многочисленно похожих балкончиков, усеявших наклонный склон. – Мы уже почти два часа потеряли, пытаясь подняться к вершине пирамиды к этому самому порталу, - Тори ткнула пылающую арку на самой вершине. – Мы просто оказываемся в одном и том же месте, сколько бы не поднимались вверх. Такое ощущение, что она постоянно опускается вниз и поэтому мы всё время на одном и том же расстоянии.
- А быть может ты и права! – радостно хлопнул себя по лбу Сейдж. – Эта пирамида просто играет с нами в угадайку!
- Во что? – набычилась Тори.
- В У-ГА-ДАЙ-КУ! – по слогам повторил Сейдж. – Она просто берет карту снизу колоды и перекладывает её наверх, и в итоге мы постоянно оказываемся в середине колоды, тогда как если бы мы пошли вниз, мы бы уже достигли нижнего уровня, а затем нас бы переложили на самый верхний.
- То есть ты хочешь сказать, что нам, чтобы попасть наверх надо вниз, - Вики непонимающе уставилась на брата.
- Да! Именно так! – закивал Сейдж. – Ведь подумай! Если Ульман был тут почти сутки, он наверняка всё это время шёл наверх и так и не смог добраться до верхнего уровня. А значит, нам нужно попробовать работать в другом направлении….
- Знаешь, это конечно полный бред, - оборвала его Вики, подхватывая Ульмана на руки. – Но других идей у нас пока что нет. Так что пошли. Только… Ты ведь помнишь, что именно снизу и раздается этот странный гул?
- Помню, - оскалился Сейдж. – Заодно и узнаем, кто или что издает его….

Хозяйка пирамиды скучающе шевелила тонкими аристократическими пальчиками. От каждого такого движения из обломков камней в основании пирамиды собирались конструкты невиданной формы. Полу- и пере, про- и контра-, ни одна даже самая богатая и искушенная фантазия не измыслит того, что у хозяйки выходило случайно. И лишь одно желание у этих созданий было общим – уничтожать. Как только пирамида переполнялась духами, эта бесплотная женщина отправляла волны своих невероятных существ наверх и он сметали все на своем пути.
По привычке открыв рот, чтобы вздохнуть, она его закрыла и тихонько ругнулась. Дышать ей теперь было нечем. Такой смерти она для себя не желала, а потому злилась и роптала ежедневно.
- Бездари, - внезапно громко обратилась она к своим конструктам, - ни сказать, ни сплясать, все бы вам жрать и рвать на части.
Конструкты замерли, обратив уродливые морды и бессмысленные взгляды на хозяйку. Приказ был слишком странным, чтобы его можно было выполнить.
- Пошли вон, - бесплотная женщина изобразила зевоту и махнула рукой.
Загромыхав каменными ногами, монстры и чудовища двинулись наверх и лишь двое стали возвращаться обратно.
Опешив от такого своеволия, хозяйка выпрямилась во весь рост и крикнула.
- Куда? А ну, вперед, каменные выродки.
Вот только выродки ее не послушали, а продолжали упрямо переть обратно. Да и по цвету и форме сильно отличались от других.
Хозяйка потерла призрачной рукой призрачные глаза, опять же по старой привычке живых.
Люди, два точно таких же призрака.

- Ну, похоже, мы и правда удаляемся от вершины, - задумчиво произнесла Тори, выглянув с очередного балкона. – И даже быстрее чем должны. Видимо твоя догадка была не такой уж и дурацкой. Вот только что мы будем делать, когда достигнем последнего уровня?
- Ну, думаю у нас выбор не особо большой, - почесал затылок Сейдж. – Если основание пирамиды самая её широкая часть, а верхушка самая узкая, то, наверное, всё оставшееся при переносе куда-то девается, - Сейдж внимательно изучил останки очередного конструктора. – Похоже эти твари состоят из того же камня что и сама пирамида. Видимо их собирают из остатков при переносе…
- То есть? – напряглась монашка. – Чем ниже мы спустимся, тем меньше будем встречать этих тварей? И наоборот чем выше, тем больше этих тварей будет?
- Ага. Закон возрастающего сопротивления, - снова почесал затылок мечник. – Скорее всего, если нам даже и удастся успешно перенестись на вершину, оказавшись на уцелевшем куске уровня, то всё равно вокруг этих тварей будет просто не меряно.
- Прорвемся, - хладнокровно бросила Тори. – Но это ведь не всё?
- Дааа, - насупился Вик. – Эти твари…. Они слишком разнообразны, чтобы их создавала какая-нибудь примитивная сущность, с другой стороны. Но и не похожи на случайный набор, возникший в результате сваливания камней в кучу.
- То есть, там внизу есть кто-то кто их создает? – догадалась Виктория. – И он обладает сознанием?
- Скорее всего, - мечник поманил сестру следом. – Думаю, это нечто уже догадалось о наших планах, так что нужно сразу же идти к нему в берлогу. В самый центр пирамиды. Скорее всего, именно из неё и создается новый верхний уровень.
- Ну, думаю с каким-то там Лордом Подземелья мы справимся, - усмехнулась девушка, и снова подняв на руки Ульмана, направилась следом за братом.

Земля под ней коварно провалилась вниз, всосав ноги до колен и сладко ими причмокнув.
- Малар меня подери! – выругалась девушка, сбрасывая Ульмана и пытаясь дотянутся до стены. – Сейдж, на помощь!
- Ловушки? – удивился близнец, кидаясь на помощь сестре. – Кто бы это не был, он настроен весьма серьезно! Давай руку!
Коварная твердь размягчилась и под ним, вогнав его в плоскость пирамиды по пояс.
- Вот ведь! – выругался Сейдж. – Не знал орк, зачем в печку полез! Тори?! А Тори?! А давай ты вытащишь меня, а я тебя?
- Ну, вот тебе раз! Так и знала, что твоя черепушка рано или поздно не выдержит напряженной мыслительной работы, и ты выдашь одну из своих идиотских идей, - девушка напряженно оглядывалась по сторонам. – Ну, давай уж! Выходи! Оба твоих врага обезврежены!
Но «Лорду Подземелий», этого оказалось недостаточным. Пирамида продолжала засасывать их с такой скоростью, что обычное лесное болото зашлось бы дикой завистью. И когда на поверхности остались торчать только их головы, неизвестный хозяин пирамиды соизволил появится.
Твердь снова вспучилась, на этот раз вырастая горой в верх и когда она раскололась и осыпалась вниз, на поверхности осталась стоять бесплотная женщина в призрачном платье когда-то бывшем черном и с темными волосами, аккуратно зачесанными назад. Здесь никогда не было и не будет ветра, чтобы эти волосы раздувать.
- Приветствую, я Летисия Блэквидоу, хозяйка здешних мест.
- О! – вытаращился на неё Сейдж, пытаясь слегка наклонить голову, чтобы полюбоваться на призрачные лодыжки. – А я тебя знаю! Ты та самая вдова Блэквидоу, что путешествовала с оркой Маррой? А я Сейджвик Твикс, - он обворожительно улыбнулся. – А это моя сестра Вики и мой оруженосец Ульман! Как поживаешь, красавица?
- Скверно, - скривила губы Блэквидоу.
- Это почему же? – всё также обворожительно продолжал улыбаться Сейдж, пока Вики пыталась выбраться по нему из тягучей массы. – Ты вроде как хозяйка обширных земель… Да и видок с вашего имения открывается что ни на есть распрекрасный.
- Распрекрасный говоришь? – хмыкнула вдова, - много ли ты знаешь об этом месте?
- Ну я пока не всё успел осмотреть, - Тори, наконец удалось найти твердую опору в виде ремня Сейджа и она немедленно уперлась в неё ногой, готовая в любой момент выскочить из плена и разобратся с Блэквидоу. - Но ты ведь покажешь нам здесь всё? - Сейдж весело подмигнул Летисии.
- Конечно, - Блэквидоу широким жестом провела рукой и твердь буквально выплюнула их наружу, - вам с которой кучки пожирателей начать экскурсию? Вот с этой или вон с той?
- А покажите нам сначала выход? - мило улыбнулся Сейдж, делая реверанс.
Блэквидоу резко стала очень серьезной.
- Выход находится в середине основания пирамиды, но я проведу вас туда с одним единственным условием. Вы отдадите мне его тело, - палец вдовы указывал на однорукого мальчишку, - а его душа останется здесь, вместо моей.
- Согласны, - радостно ляпнул Сейдж.
- Низачто! - брови Тори гневно сошлись на переносице.
- Мы согласны, - внимательно глянул на сестру Вик. - Ты же видишь ему уже не помочь, Тори! Показывайте путь, Летисия, - мечник даже сделал подобие жеста, словно предлагал графине свой локоть. - У нас нет иного выхода...
- Я знаю, - усмехнулась черная вдова и трижды хлопнула в ладоши. Колышущееся море каменных конструктов замерло. Затем хозяйка сделала еще один пас рукой и море расступилось, образовав некое подобие коридора.
- Только после вас, - по-светски галантно пропустила их вперед Блэквидоу.
Сейдж первым нырнул в проход, подхватив бесчувственного Ульмана, Тори пошла следом, но на мгновение задержалась напротив Летисии, словно колеблясь и желая что-то сказать, а затем, лишь тихо кивнув, последовала за братом.

Им повезло. Они успели вовремя. «Перетасовка» вот-вот должна была начаться, а когда они добрались до выхода. Это была ровная и плоская площадка вокруг, которой пылало ярко-голубое силовое поле.
- Нам сюда? – Сейдж замер в нерешительности, но графиня лишь молча, указала ему положить мальчишку на землю и войти в круг.
- Ну как знаете, - он лишь пожал плечами и нырнул через защитный барьер. – Вики! Если ты не поторопишься, я, ведь, и без тебя …, - попытался пошутить он, но какое-то нехорошее предчувствие внезапно заставило его замолчать и прислушаться к голосам разговору Тори и Летисии. Из-за помех в барьере, он не смог расслышать их разговора, но в следующею секунду дух Блэквиддоу растворился в воздухе, а Тори подхватив тело Ульмана на руки проскользнула через барьер.
- Что и это всё? – удивленно вытаращился на неё Вик. – Она так быстро заменила Ульмана? Его даже приводить в сознание не пришлось?
- Не пришлось, - голосом Летисии произнесла Тори. – Твоя сестра осталась вместо него….

Тондо ходил по площади и методично мародёрствовал. Повязка на голове, сделанная из чьей-то рубахи, не позволяла крови капать из раны. Он очнулся, когда всё было уже кончено. Очнулся и пополз осматривать трупы. А что делать? Если трупы есть, всегда найдутся стервятники. Стражникам было не до него. Те, что были рядом уже того. А которые далеко, так пока они придут, пока то, пока сё... Нет, вот вы скажете, что обирать мёртвых плохо. А, собственно говоря - почему? Мёртвым ведь самим ничего, ну совсем-совсем ничего собственно говоря и не нужно. Жмурики - они народ мирный. Лежат себе и лежат. И, будь он днём ранее хоть бароном, хоть портовым попрошайкой - спрос один. А ему вот, Щекотунчику, сегодня денежки нужны. Ой как нужны. Чтобы улепетнуть отсюда, чтобы построитть тот самый домик и... Да и для мелкой тоже. Не дело ей таскаться с кем попало и учиться чему попало. Ой, не дело. Вот в харчевенке... там всё по другому было бы. В своей харчевенке. А потом пощли бы хоббитёнки мелкие... Эх...
щекотунчик ловил себя на мысли, что мысль о своём угле с каких-то пор стала сильнее мысли о вольности, о том самом шальном куске, который не жалко будет пропить, ведь завтра будет другой шальной куш. Нет. Это он не пропьёт. На этих деньгах ведь кровь друзей. Его друзей. Которые остались тут. На этом самом Мосту. Не подельников, не корешей на раз, а именно друзей, с которыми они... Нет, такие деньги пропивать нельзя. Не стал Тондо графом, не стал супервором зато... Тондо стал хоббитом. Он-то теперь понимает, что такое быть хоббитом, дрожать за свою репу и "наживать добро" наперекор всему. Быть настоящим хоббитом очень трудно. Но он будет им, как были его родители, как были и их родители и родители их родителей. Он потратит эти золотые не просто так. Он... Мелкая не поймёт, почему они сегодня же уйдут из городаю Уйдут тихо, как уходят мышки.
Завтрашний день будет новым для хоббита и его малолетней спутницы. И он будет. Чистый лист в награду за...
Стоит оно того или не стоит? Наверное да. А мертвецам золотые не нужны. Им ничего не нужно, кроме жизни. Которая даётся лишь раз. Которую так просто отобрать...

Где-то на иных планах.

Свет был неяркий, зеленоватый, на удивление приятный глазам. Рейнард лежал и бездумно таращился вверх, откуда сквозь пышные зеленые кроны деревьев струился этот самый приглушенный свет. Тела своего кринити не чувствовал вовсе. Где-то на задворках памяти слабо шевелилось воспоминание: ночь, отсветы факелов, крики, звон оружия… И хруст его, Рейнарда, костей, крошимых древком тяжелой алебарды. Но все это было так далеко, давно, да и неправда, наверно… Истинным был лес с потоками зеленоватого света и невыразимая легкость, словно вот-вот оторвешься от земли и начнешь медленно подниматься по лучу вверх.
Чей-то болезненный стон раздался совсем недалеко, разрушив очарование момента. Он так не вязался с внутренним умиротворением, наполнявшим Рея, был какой-то чужеродный и неправильный. Легкость исчезла, колдун вновь ощутил свое тело, но это тоже было приятно. Он почувствовал спиной теплую упругую траву, вдохнул полной грудью. Воздух тоже был теплый, влажный и ароматный, как в хорошей бане, когда на горячие камни льют воду с дорогими благовониями. Колдун приподнял голову, а потом и сел, оглядываясь. Вокруг был лес. Могучие золотистые стволы незнакомых деревьев поднимались из пышной травы. Топорщился упругими ветками кустарник – опять же неопознанный Рейнардом, но усыпанный цветами и пахнущий так, что кружилась голова. А совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, лежала женщина. Дроу. Миниатюрная, похожая на дорогую фарфоровую куклу, если конечно, бывает черный фарфор. Белоснежные волосы оттеняли безжизненное лицо и укрывали женщину почти до колен. Рейнард поймал себя на том, что не отрываясь смотрит ей в лицо, вздрогнул и опустил глаза ниже. Словно в насмешку над красотой незнакомки стройные ее ножки были обуты в пыльные, стоптанные сапоги. И вот их-то Рейнард узнал безошибочно.
- Ситур? – еле слышно выдохнул он.
Дроу вновь замычала. Её лицо исказила маска боли, она была ещё там в горячке боя, только теперь это был сон, точнее кошмар. Зау проживала этот момент снова и снова, меч, разрывающий её тело, слепящая боль, помутнение, бейнитка отвлеклась всего на мгновение, и этого оказалось достаточно.
Кошмары могут непоправимо искалечить душу любого разумного существа, если вовремя не вырваться из их цепких сетей. Заувииру необходимо было разбудить, привести в чувство, но у Рейнарда не было ни нюхательной соли, ни холодной воды. Колдун беспомощно огляделся. Дроу у его ног снова застонала, и юноша решился. Вытер руки о подштанники (ибо по стечению обстоятельств или в результате чьей-то злой шутке кроме них на нем ничего не было) и опустился на колени подле Заувииры. Зажмурившись, прикусив губу и затаив дыхание, бывший постельный раб легонько хлопнул женщину по щеке.
Дроу дёрнула головой и распахнула глаза, в приглушенном свете казались цвета запёкшейся крови. Она посмотрела на него, во взгляде мелькнул огонёк узнавания, и коротко вздохнула:
- Значит, я всё-таки успела.
Рейнард несколько секунд, как зачарованный, смотрел ей в глаза, потом резко отшатнулся назад, да так, что плюхнулся на задницу.
- Ты в порядке? – Ситур рывком вскочила на ноги, но тут её внимание захватил невообразимый по красоте лес. Дроу запрокинула голову, разглядывая высокие кроны деревьев. В голове зашумело, от обрушившегося шквала ароматов и еле уловимых звуков. Бейнитка невольно опустила глаза на землю, сапоги, бывшие её гордостью, оказались последним что напоминало о схватке. Она села на землю рядом с кринити и стала стягивать сапоги, то что это единственный элемент, оставшийся от гардероба, женщину мало волновало.

- Я? – Рейнард неотрывно смотрел на сапоги Заувииры, даже когда она сбросила их. Чтобы приглушить нахлынувший страх, колдун принялся ощупывать себя на предмет переломов и ссадин. Память подсказывала, что после встречи с алебардой Анарга, кринити должен был представлять собой котлету с начинкой из дробленых костей. Но, как ни странно, Рейнард был жив, цел и ощущал себя превосходно.
- Да, - ответил он наконец. – А ты?
- Что удивительно, тоже, - ухмыльнулась Ситур. – Последний раз я себя так хорошо чувствовала в гареме Гийометты. Как думаешь, где это мы?

Колдун долго молчал. Странным образом все вокруг казалось ему очень знакомым. Откуда-то он знал, что вот эти огромные красные цветы на пышном зеленом кусте удобно вплетать в волосы. Так делали по большим праздникам. А в кронах деревьев с золотистыми стволами ему явственно представились широкие дощатые платформы, обнесенные по краю изящными перильцами.
- Мы там, где жили дроу до Падения, - свой голос он услышал как бы со стороны и сам удивился – откуда взялось это знание? Он говорил, словно кто-то подсказывал ему на уход. - Погружаясь в транс, дроу грезят о стране, которую потеряли. Мечтают вернуться . Говорят, что туда можно вернуться … - он запнулся.
- Можно вернуться, лишь умерев.,- закончил Рейнард и вдруг рассмеялся. Давний страх внезапно покинул его без остатка. Да, рядом сидела женщина, но в этом не было ничего ужасного. У нее не было змееголового хлыста, звали ее не Иррут, да и не были, наверно, женщины-дроу жестоки в те благословенные времена, когда жили в золотистых лесах.
- То есть мы погибли, - хмуро констатировала Зау. – Ничего удивительного, шансов выжить у нас практически не было. Если бы знала, что после смерти здесь окажусь, может не так бы за жизнь цеплялась. Интересно, почему мы в одно место угодили, может ты больше дроу, чем думал?
Рейнард улыбался, украдкой поглядывая на нее из-под гривы спутанных волос цвета топленого молока.
- Немножко есть, - согласился он и снова прыснул, вспоминая, как совсем недавно с пеной у рта доказывал всем и каждому, что он – эльф.
- И чем займёмся? - недвусмысленно протянула Зау, как-то по-новому взглянув на кринити. Тот улыбнулся и легко поднялся на ноги.
- Там, - Рейнард взмахнул тонкой шоколадной рукой, - должно быть горячее озеро.
С чего он это взял, колдун и сам не понял. Но определенно знал, что озеро есть, у него пологие берега из теплых гладких камней и что купаться в таком – одно удовольствие.
- Рей, признайся, ты здесь уже бывал, - игриво улыбнулась дроу. Состояние безмятежности не покидало её, словно разом лопнули все канаты, державшие её в постоянной готовности отразить атаку. С лица исчезло выражение постоянной настороженности. Она, не раздумывая, пошла следом за колдуном, легко перепрыгивая узловатые корни, вспучившиеся над сочной травой. Белоснежные локоны ласкали ладную фигурку, то и дело приоткрывая новые участки эбонитового тела.
- Не помню, - рассеянно отозвался Рейнард, раздвинул резные листья гигантского, в два его роста, папоротника, и Заувиира увидела озеро. Его зеленоватая гладь была подернута душистым белым паром, а берега напоминали подтаявшую плитку шоколада из дорогой столичной кондитерской.
- Ну что, ныряем? – улыбнулся колдун, встав на «ломтик шоколада». И, прежде чем Заувиира успела ответить, небрежно сбросил брэ, оставшись совершенно обнаженным.
- Спрашиваешь?! – рассмеялась Ситур. И в следующее мгновение они уже пронзили зеркало воды, как две тёмных стрелы. Вода была горячей, а ближе к центру на поверхность поднимались пузыри, Зау блаженно распласталась на воде, позволив им тыкаться в спину. Волосы распустились вокруг её головы белыми водорослями. Но тут же чьи-то мокрые нахальные руки обхватили ее за талию и повлекли в теплую зеленую глубину. Женщина взвизгнула, пытаясь вывернуться, но плаванье никогда не было её сильной стороной, да и честно сказать, она не очень и хотела. Объятия разжались, а из-под воды с шумом и фырканьем выплеснулся хохочущий Рейнард. Он был очень доволен своей проделкой.
Колдун отплыл к берегу, и уселся на мелководье, оперевшись спиной о камень, словно в кресло.
- Иди сюда, - он похлопал ладонью по воде рядом с собой.
Дроу рыбкой скользнула к Рейнарду, закидывая руку ему за шею. Мокрые пряди облепили высокие чёрные скулы Заувииры, женщина сосредоточенно всмотрелась в лицо кринити.- У тебя очень красивые глаза, почему я раньше этого не замечала? – тихо шепнула она, зарываясь пальчиками в его волосы на загривке.
- Лучше поздно, чем никогда, - хмыкнул колдун, но улыбка тут же сползла с его лица. Рейнард осторожно привлек к себе Заувииру и неумело поцеловал в губы. Постельный мальчик, вышколенный матерью Иррут для того, чтобы доставлять наслаждение, виртуозный любовник, первый раз в жизни целовал женщину. Заувиира жадно прильнула к нему, поощряя робкую попытку. Разомлевшие от купания тела бурно отвечали на любое прикосновение. «Это место мне нравится всё больше и больше», - сладко подумалось дроу, и это была её последняя связная мысль.

Продолжение следует.
(с Факел)

На иных планах

Мир, помутневший и исчезнувший, возвращался. Медленно, проявляясь по частям, будто кто-то невидимыми ножницами отрезал куски от непроницаемой черной завесы. Он рубился на сектора и собирался в мозаику бурого неба – низкого, накрывшего мир грязной миской. Оно не грозило упасть на плечи, несмотря на ощутимую тяжесть. Просто накрывало, заставляя ощущать себя мухой, попавшей в ловушку.
Налья оперлась на ладонь и приподнялась. Земля вокруг, словно бросая небу вызов, расправляла зеленое травяное платье, складки которого прикрывали ее плавные формы. Невдалеке струился ручеек, негромким плеском разгоняя тишину. Будто слезы – пришло в голову девушки, но она тут же отказалась от этого сравнения – слишком веселым был тихий звон воды.
Она совершенно не помнила, как попала сюда. Более того, об этом почему-то не думалось: мысли сразу перескакивали на что-то другое. Впрочем, вспомнить можно и потом, а если нет – что за беда? Самое важное – решить, что делать дальше. Разумеется, немного отдохнуть и выбираться – уж очень долго она не отдыхала по-настоящему. С того момента, когда погиб отец...
И здесь девушка отпустила на свободу боль, которая так долго оставалась внутри, и на которую все не хватало то времени, то подходящего места. Она плакала, то и дело шмыгая носом и не стесняясь ни слабости, ни покрасневших глаз, ведь здесь некому было смотреть. Долго и с каким-то странным наслаждением изливала капельками соленой воды свою прежнюю жизнь и свою тоску. А замолчав, еще некоторое время сидела, не шевелясь – может быть, долго, а может, и нет. Во всяком случае, она ни о чем не думала; принялась считать выдохи, потом сбилась и перестала. И наконец, судорожно вздохнув, сделал то, с чего по-хорошему следовало бы начать – встала и огляделась по сторонам.
Зелень плавными, но четкими контурами обрывалась на расстоянии шагов сто в болото, еще более бурое, чем небо.
Деревья и кусты, росшие на острове, не были густыми, и просматривались во все стороны, но картина была одна и та же. Если на островке еще кто-то и обитал, то не крупнее зайца. А вот дальше видимость ухудшалась стремительно – густой туман, не смевший пересекать невидимую границу, застил горизонт. Идти не хотелось, но здесь она умрет от голода и жажды... Нет, от жажды не умрет, поправила себя девушка, взглянув в ручей. Но от голода... И тут же сзади раздался стук.
Стремительно обернувшись, Налья увидела огромное блюдо, на котором свиная ножка исходила паром в окружении гарнира из овощей.
- Проклятье! – только и сказала она, но не смогла удержаться, чтобы не подойти и не потрогать. А затем, не только и потрогать, ибо желудок требовательно забурчал.
Наевшись, де Арнис умылась водой из ручья и продолжила опыты. Оказалось, что можно попросить то, что необходимо для жизни – еду, питье, одежду и даже зеркальце. Каждый, кто заявил бы, что последнее не жизненно важно для девушки, получил бы в лоб. Также появлялись кое-какие предметы не первой необходимости – книги, например. Увы, попытка выпросить кошку – очень хотелось ее подержать на коленях – закончилась неудачно.
В общем, на острове вполне можно было остаться – если бы не одиночество. Она почему-то была уверена, что где-то за трясиной ее ждут спутники, к которым уже привыкла... Отдохнув, помаявшись в сомнениях и повздыхав на берегу, Налья сунулась в болото. Липкая грязь сразу же забрызгала одежду, а туман быстро окутал ее. По мере удаления от острова дно становилось глубже и более вязким, девушка несколько раз проваливалась в ямы и падала, и вскоре вся – одежды, волосы, лицо – была грязно-коричневого цвета. И, казалась, пропахла вонью до самых внутренностей. Несколько раз по ноге скользило что-то чешуйчатое и холодное, заставляя ждать укуса, но его все не было. То ли ветки, то ли камни рвали одежду и царапали ноги. Зато она была уверена, что идет в правильном направлении. Словно внутри был компас, полюсом для которого был ее маленький островок. Было очень одиноко так брести, и она рвалась пройти поскорее. К свободе, к действию, к друзьям.
Если бы сейчас чья-то рука сжала ее ладонь и властно потянула за собой! Если бы нашелся рыцарь, пусть без белого коня и весь в грязи, но все же рыцарь, на которого можно было бы опереться. Человек, перед которым не стыдно казаться слабым, человек, который мог бы ее понять и поддержать...
Но такого не было.
И внезапно девушка почувствовала, что не одна. Пучина зашевелилась, и над ней показались головы. Люди, вставшие со дна, шли впереди и по бокам от нее, такие же перемазанные. Шли в том же направлении.
Вскрикнув, Налья чуть не упала, и тогда тот, который был справа, подставил руку. Слова благодарности замерли на устах при взгляде в его лицо. Разваливающаяся плоть уже почти полностью обнажила кости, пустые глазницы проваливались внутрь, и она не хотела даже знать, что копошится там, за ними.
Болото огласил истошный визг, она дернулась и помчалась – обратно, к невидному отсюда островку. Это было неожиданно легко, почва сама пружинила под ногами...
Налья рухнула на берегу, отдышалась и посмотрела на издевательски пузырящуюся трясину. Так ли она хочет покинуть это место. ради чего? Да, здесь – одиночество. А там? Да, ее сотоварищи – не такие уж плохие люди, эльфы и халфлинги, и что? Они сражались вместе, но близок ли кто-то ей по-настоящему? Душой, а не повелению долга.
Нет.
Они могут идти плечом к плечу, но они разные. Так стоит ли так уж сильно рваться на тот берег, которого, быть может, и нет? Надо умыться, переодеться, напиться чистой воды и растянуться на траве, которая будет пахнуть весной, а не гнилью. Если подумать, здесь можно жить (или просто – быть, какая разница), а единственного, кто понимал ее – отца, уже не вернешь.
Она поднялась и сделала шаг вглубь островка.
Отца!
Перед ней встало, заслонив небо, родное лицо, а потом, исказившись, превратилось в торжествующую мину Исайи Ройенала. Который останется там, живым и безнаказанным. Ощерившись, с искаженным лицом, девушка повернулась и бросилась в грязь.
Маленькие, но острые зубы сомкнулись на лодыжке – она резко дернула ногой, и обитатель дна отлетел куда-то в сторону. С дороги не успел убраться зомби – и с неожиданной силой тонкая рука оттолкнула его. В глазах баронессы де Арнис, рвущейся к невидимому горизонту, пылал холодный злой огонек.

Могут ли быть тени у тени, у души, у мыслей? Если нет – значит, не было ничего больше. Если да – то на покинутом баронессой острове замерла стройная фигурка. Не только бесплотная, но и прозрачная до такой степени, что лишь самый острый глаз мог различить контуры. И даже он не смог бы на лице видения разобрать мягкой озорной улыбки Нальи, которая была так свойственна ей когда-то раньше. И не смог бы увидеть грусти в глазах. Но, быть может, обладая слухом самого Маска, можно было разобрать, что шептали губы:
- Может быть, мы еще встретимся. Я буду ждать тебя...

Где-то на иных планах.

Проснулась дроу от громкого всплеска, словно кто-то кинул в воду здоровенный булыжник. Заувиира вскинулась и настороженно осмотрелась, жалея, что под рукой нет привычного хлыста. Звук не повторился, только Рейнард, лежащий рядом слабо дёрнулся и что-то пробормотал во сне. Хищные всполохи в красных глазах бейнитки заметно поугасли, Ситур осторожно провела ладонью по щеке кринити, откидывая светлые пряди, и стала с интересом рассматривать спящего колдуна, размышляя, как умудрилась она не заметить такого виртуоза, будучи живой.
- Что, хорош?
В трех шагах от вскинувшей голову Заувииры воздух заклубился тончайшими нитями невесомой паутины. Кокон уплотнялся, обретал формы и мало-помалу из него вылепилась женщина. Белые, как у самой бейнитки волосы, угольно-черная кожа, на кожаном поясе,единственной детали одежды пришелицы, – вороненый кинжал в виде паука. Лапы-лезвия тускло отсвечивали.
- Хорош, - подозрительно прищурившись, ответила Ситур. Неожиданно возникшая дроу напомнила ей о времени, когда она ещё не была отступницей.
- Ну и как тебе под ним? – губы паучьей богини дрогнули в гаденькой усмешке. – Под Бейном, я имею в виду. - Уточнила она, беззастенчиво разглядывая разметавшегося во сне Рейнарда.
- Намного лучше, чем в твоей банке, - зло бросила дроу. – Что тебе надо?
Еще со времен своего служения Лолс Заувиира хорошо помнила дурной характер богини. Любая мелочь могла вызвать гнев Паучьей Королевы. Как-то раз жрица – напарница Заувииры – сыпала на жертвенную жаровню благовония и уронила крошку на пол. Спустя несколько секунд женщина, хрипя, уже сползала на каменный пол храма: змеиные головы ее собственного хлыста вцепились ей в грудь и шею, впустив в кровь весь запас яда. А в ответ на дерзость, сказанную только что, Лолс впору было изничтожить отступницу на месте. Но (о чудо!) богиня ничуть не рассердилась.
- Не мне, глупышка! Тебе, - примирительно сказала Паучья Королева. – Чем твой Бейн наградил тебя за служение? Муками и смертью? Я же могу дать могущество.
- Могущество? – удивлённо вскинула брови Заувиира. – Лолс, ты предлагаешь власть отступнице?
Кажется, богиня была смущена. Она накрутила на палец прядку белых волос, помолчала, а когда вновь заговорила, голос ее звучал так, словно паучья королева оправдывалась. Лолс! Оправдывалась! Перед жрицей, которая и верховной-то не была никогда, тем более что запятнала себя отступничеством. Чувство нереальности происходящего нахлынуло на Заувииру с новой силой.
- А что такого? Я слыхала, где-то на севере появился новый молодой бог. Так вот его последователи говорят: один раскаявшийся отступник угодней божеству, нежели десять праведников. Ты сильна духом, ты многое видела. Служа Бейну, ты обрела новые умения. Ты будешь мне полезней, чем толпа баб, в жизни не покидавших Подтеменья, но мнящих себя великими жрицами.
- Я же умерла, - горько фыркнула Ситур, почему-то снова возвращаясь взглядом к спящему кринити. – Мёртвая жрица бесполезна для богини или ты знаешь способ вернуть нас назад?

(с Алеф)

Продолжение.

Лолс медленно опустилась на колени подле Рейнарда и осторожно коснулась его волос.
- А зачем назад? – вкрадчиво спросила она. – Разве здесь тебе плохо?
- Слишком хорошо. А будет ещё лучше, когда ты исчезнешь, - осмелела дроу, перехватывая её руку.
- А я исчезну, - не обиделась богиня. – Подумай, Заувиира из дома Ситур. Ты будешь жить здесь, в лесах предков, о которых мечтают все дроу. Твои глаза будет ласкать зеленый полумрак, твои ноги будут ступать по мху и гладкому теплому камню. К твоим услугам будет и это озеро, и эта поляна, а там, чуть поодаль, тебя ждет уютная пещерка в склоне холма. Круглое ложе, как ты любишь, и твои любимые калимшанские ковры. Тебе ведь так нравились они, не так ли? И это единственное, о чем ты жалела, покидая Подтеменье, я права?
Тонкий черный палец с длинным, похожим на коготь, ногтем указал на Рейнарда. Паучья королева улыбалась, показывая мелкие белые зубы – ровные и одинаковые, как у всех чистокровных эльфов.
- И он останется с тобой, если пожелаешь. Думаю, что пожелаешь, - богиня заговорщически подмигнула. – Все это будет к вашим услугам. А я уйду, но оставлю тебе могущество верховной жрицы. Если захочешь – можешь отправлять все ритуалы, но это не обязательно. Мне достаточно жгут благовоний и пускают крови на алтарях, ну его, этот официоз. А ты сможешь отомстить тем, кто изгнал тебя из Подтеменья. Я не буду мешать, честное слово!

Отомстить… Несчётное количество раз Зау мечтала о мести. Сделать так, чтобы кровожадные жрицы корчились в муках, захлебнувшись собственным ядом, молили о пощаде и бессмысленно убивали друг друга в надежде спастись. Бейнитка усилием воли отмахнулась от этих мыслей, сосредоточившись на главном.
- Ты хочешь, чтобы я отреклась от Чёрной Руки? Лолс, я умерла, а не выжила из ума.
Богиня впервые за весь этот странный разговор начала проявлять нетерпение. Глаза ее внезапно вспыхнули, словно поймав отсвет тревожного багрового пламени.
- А ты подумай, отступница. Что тебя ждет там, куда ты так жаждешь вернуться? Подумай и посмотри.
Повинуясь жесту точеной руки, Заувиира обратила взгляд на темное око озерка. Пузырящаяся поверхность воды внезапно стала гладкой, как зеркало.

Дроу увидела себя - распятую над костром в клубах удушающего чёрного дыма, языки пламени уже подбирались к коленям, в воздухе ощутимо запахло палёной плотью. Лицо, которым она так гордилась, исказилось до неузнаваемости в гримасе боли и безысходности. Белые всклокоченные, больше похожие на паклю, волосы спекались на коже горелыми бесформенными комочками. Медленная мучительная смерть в огне – кошмар, который последнее время преследовал Заувииру во сне, ожил и затопил сознание, вытеснив всё остальное.

Вкрадчивый, шелестящий сотнями паучьих лапок голос вырвал бейнитку из кошмара:
- Это ждет тебя, если останешься верна Бейну. Выбирай…
Упав на колени, Зау жадно хватала воздух ртом, приходя в себя.
- Думаешь пугалками склонить меня к своему трону? – как можно ядовитее ответила дроу.
- Показываю тебе будущее, дура! – гневно вскричала богиня. Дружелюбие ее исчезло так же бесследно, как пугающие видения с водной глади. – Думаешь, вернешься к жизни, и твоя Черная Рука обласкает тебя с ног до головы? Костер тебя ждет, Заувиира из дома Ситур! И не думай, что тебе снова на блюде преподнесут леса предков!
- Лучше костёр, чем прислуживать тебе, Лолс, - бейнитка сложила пальцы в молитвенном призыве.
Лицо богини исказилось, словно это у ее ног мучительно дымилась волглая солома. В какой-то миг Заувиире показалось, что Паучья Королева бросится на нее, но вдруг воздух задрожал. Лолс в бешенстве оскалила зубы и потянулась за кинжалом-пауком, но сизые нити окутали ее, спеленали в кокон, и богиня исчезла, оставив после себя лишь несколько паутинок, зацепившихся за шершавый камень.

Ситур проводила её злорадной улыбкой, постояла несколько секунд, разглядывая пустоту, и легкомысленно мотнула головой. До визита паучихи она намеривалась разбудить Рейнарда, что ж самое время вернуться к этому. Дроу склонилась над спящим, нежно обняла его лицо ладонями и поцеловала пухлые чуть разомкнутые губы кринити.

(с Факел)

/Ралби на том свете/

Бледное небо с резво бегущими по нему рваными серыми клочьями облаков. Лицом в небо... Значит, лежу на спине... Первая связная мысль. Повернуть голову... Получилось. Колыхающаяся стена серебристо-серых стеблей.
Всплывает имя. Ралби.
Моё имя.
Постепенно возвращается память, сначала кусками, как тёмные углы подземелья, выхваченные дрожащим светом факела. Наконец вернулось всё. Мост. Звон стали. Огненная вспышка боли в левой руке, пальцы безжизненными обрубками летят на камни мостовой. Тяжёлый клинок врубается в ключицу...
Кенсай поднял к лицу левую руку. Все пальцы были на месте. Воин ощупал плечо: ни раны, ни крови, даже рубаха цела.
Значит, вот так оно и заканчивается. А ты ожидал чего-то другого? А что вообще другое было в твоей жизни, Ралби Фагус?
Сталь. Кровь. Смерть. Изо дня в день, от года к году. Бесконечная череда схваток и смертей, как несущиеся по небу серые обрывки облаков.
Нет, всё-таки конечная. Последний изорванный клинками клочок его жизни - там, на аскатлинском мосту. Как же, оказывается, всё сереет, когда заканчивается. Когда в безвозвратное прошлое уходит сама жизнь. Пустая и серая, как эта равнина, встретившая за границей смерти.
Пальцы, скользнувшие меж гибких серых стеблей, нащупали что-то продолговатое, оплетённое потёртой кожей. Рукоять. Такая привычная и родная. Его старый меч, оставленный на тонущей "Блуднице", кажется, вечность назад.
Здравствуй, старый друг. Прости, что оставил тебя тогда. Прости.
Встать на ноги и почувствовать успокаивающую тяжесть стали в руке. Теперь он не один в этой пустоте.
Впрочем, полное одиночество - большая редкость.
Где же вы, призраки прошлого, раз за разом загоняемые на задворки памяти, в дальние закоулки души? Вы никогда не уходите насовсем, всегда остаётесь со мной, лишь на время отступая и прячась, чтобы потом вновь встать передо мной в полный рост.

/Продолжение следует.../

Где-то делеко...

Заувиира сладко спала, а Рэйнард всё ворочался на траве. Вконец измаявшись, кринити решил разок окунуться в прохладную гладь озера, а потом уже лечь спать. Не успел Рейнард ступить в воду, как навстречу ему прямо из лунной дорожки на водной глади поднялась стройная брюнетка. Лунный свет играл бликами на ее гладкой коже цвета слоновой кости, а вьющиеся мокрые волосы ниспадали до коленей, закрывая лицо незнакомки. Рей от неожиданности застыл на месте: кто еще, кроме них с Зау, мог оказаться в этом месте. Тем временем женщина откинула мокрые волосы назад, так что стал виден зубчатый серебристый венец над высоким лбом. Темные глаза ее были устремлены прямо на полудроу, проникая, казалось, в самую душу. Женщина легкой поступью приблизилась к Рейнарду, нисколько не смущаясь их наготы, и длинным тонким пальцем чуть ткнула кринити в грудь, заставив его сесть на траву.
- Здравствуй, Рейнард, - глубоким контральто произнесла незнакомка, - здравствуй потомок Уршулы Чёрного. Меня зовут Такхизис, но мои поклонники чаще используют моё древнее имя Тиамат, пришедшее со мной из Унтера. Я не буду ходить вокруг да около, а просто предложу тебе стать тем, кем были твои предки. О! Не делай вид, что не понимаешь меня, Рей, я вовсе не имею в виду проклятых иллитиири, ушедших в Андердарк. Нет! В тебе течет более сильная кровь, кровь сильнейших Создателей в Забытых Королевствах! Ты же уже стал замечать изменения в себе? Ты же уже понял, что являешься плотью от плоти и кровью от крови дракона! И как я уже сказала, твоим предком был Чёрный Уршула из Ваасы. И ты можешь стать таким!
Рейнард молчал. Да и что можно было сказать повелительнице драконов? Такхизис тем временем продолжила:
- Твоё согласие. Всё, что мне нужно! Ты же понимаешь, что с той слабой долей драконьей крови, что течет в твоих жилах, ты можешь стать лишь презираемым уродом, даже не полукровкой, как сейчас! Выход есть, Рейнард: отринь свою прошлую жизнь! Откажись от своих привязанностей и страстей! Почувствуй всю мощь драконьей крови! Дай ей заглушить в тебе прочие отзвуки, такие, как любовь, дружба, совесть, месть, ненависть! Скажи: ДА! И я помогу обрести тебе мощь твоего предка! – при этих словах обнаженная женщина исчезла в цветном вихре, и на ее месте появилась колоссальная пятиголовая драконица.
Белая, зеленая, синяя, черная и красная головы устремили свои взгляды на похолодевшего Рейнарда. Красная голова Тиамат распахнула громадную пасть, но вместо ужасающего рыка, кринити услышал всё тот же медовый и обволакивающий низкий женский голос:
- Здесь, в Долине Фуги, я требую от тебя ответа, хочешь ли ты обрести всю мощь черного дракона или будешь продолжать влачить жалкое существование полукровки?

Кринити беззастенчиво разглядывал красотку Тиамат, скользил взглядом вдоль плавных линий тела, кривил губы в странной усмешке.
- Что, прямо вот так просто сделаешь меня драконом?
- Ты сомневаешься в моих возможностях, - вновь становясь женщиной, проговорила богиня. - Ха-ха-ха! Неужели тебе не хочется наконец-то стать сильным? Иметь власть?
- Хочется, - признал колдун. – А что взамен?
- Ты будешь всего-навсего служить мне. Откажешься от своего прошлого, отринешь свои мелочные привычки и жалкие попытки устроиться в мире, где до тебя нет никому дела!
Кринити отшатнулся, по его лицу пробежала судорога. Медленно-медленно, крохотными шажками он начал отступать от призывно улыбающейся Такхизис. Губы Рейнарда прыгали, словно пытаясь выпустить наружу лихорадочные полубезумные слова: «Служить… женщине? Снова… Это прошло. Я думал, навсегда. Нет! Я не согласен! Никогда!». Но вслух колдун, чье горло отказывалось повиноваться ему, так ничего и не сказал. Просто отрицательно помотал головой, глядя исподлобья на искусительницу.
Красивые губы Такхизис исказила легкая усмешка, когда полудроу попытался отступить подальше. Она щелкнула пальцами, и Рейнард замер на месте:
- Ты вспоминаешь матрону Дариваэль? Ты сможешь поквитаться с этой чернокожей иллитиири! И служить ты будешь не просто женщине, а Богине, или просто сдохнешь в своем уродливом кровосмешении, отринутый всеми и преследуемый моими последователями! Никто из драконов не поможет тебе постичь данную тебе силу, чтоб стать Черным, потому что цветные подчиняются мне, а самоцветным и металлическим ты, даже недоразвитый уродец, будешь врагом!!!

В подкрепление своих слов Такхизис ткнула пальцем в темную поверхность озера, секунду назад еще булькающего теплыми пузырями, а теперь вдруг ставшую гладкой, словно зеркало. Как зачарованный, Рейнард смотрел на эту холодную гладь, не в силах отвести глаз. В серебристой глубине возникла темная фигура. Картинка прояснилась, и стало отчетливо видно темнокожего белокурого юношу, совершенно нагого, распластанного на белом мраморном то ли столе, то ли алтаре. Оковы белого металла стискивали его запястья и щиколотки, не позволяя двигаться. Несчастный открыл глаза странного фиалкового цвета и Рейнард понял, что видит себя. Рядом негромко засмеялась Такхизис:
- Смотри, маленький Рей. Вот, что ждет тебя, если откажешься от моих даров.
В тело Рейнарда-в-озере ударила холодная голубая молния. Тонкое темное тело изогнулось, словно пытаясь вырваться из оковов, красивое утонченное лицо исказилось, рот распахнулся в беззвучном вопле. Молнии продолжали вонзаться в беззащитного юношу, корежа его тело судорогами и подвергая странным трансформациям: темная гладкая кожа вдруг пошла блестящей чешуей, глаза увеличились и стали видны вертикальные змеиные зрачки. На белом мраморе лежало странное существо: полудракон, не утративший черт эльфийской расы.
- Уходи… - голоса у Рейнарда почти не было, словно шею перехватила невидимая петля.
- Что? – Такхизис склонилась к нему, все еще улыбаясь.
- Уходи… - повторил кринити сипло.
- Ах ты… - Такхизис со свистом втянула воздух сквозь стиснутые в бессильной злобе зубы. – Маленький ублюдок…
Миг, и на месте черноволосой женщины свивает кольца пятиглавый дракон. Страшная пасть приблизилась к самому лицу окаменевшего Рейнарда, лязгнула зубами. Кринити зажмурился, а драконица взмыла в небо и исчезла.
Рейнард с опаской посмотрел в озеро, но оно снова стало темным и приветливо побулькивало радужными пузырьками. Рядом зашевелилась во сне Заувиира, и кринити с улыбкой склонился над ней. Его губы легонько коснулись шелковой черной кожи между двумя остроконечными холмиками грудей и двинулись в увлекательнейшее для обоих любовников путешествие.

Аскатла.Где-то в подвалах штаб-квартиры бейнитов
В сознание орка приходила тяжело - вырывалась из кошмара, как из трясины. Делаешь шаг вперёд, к краю проплёшины, к которую провалился - и ухаешь ещё глубже. Невозможными усилиями закидываешь вперёд верёвку, тянешь себя, залазишь на кочку, только чтобы обнаружить, что та подло тонет под тобой. Прыгаешь к следующей, цепляешься, тянешь себя, снова проваливаешься... И только упрямое понимание того, что умереть сейчас никак нельзя тащит тебя вперёд, только одна мысль, только одна цель - нужно дойти. Нужно дойти. Необходимо выйти. Потому что есть долг. Потому что есть глупая рыжая девчонка, отмеченная Маском, которая не справится одна. Потому что есть Исайа Роеналл, который должен висеть на колу. Потому что есть лицемер Хельм и его храм должен гореть. Потому что есть законники, которые должны получить своё. Потому что она, Марра, просто не может позволить себе сейчас умереть...

... Открыв глаза, маскитка не увидела ничего. Ночь ? Темнота ? Нет, рядом было слышно потрескивание факела. Тогда что ? Тряпка. Просто тряпка на лице. Мокрая тряпка, которой сиделка вытирала горячечный пот у мечущейся в лихорадке орки.

Сиделка мгновенно оказалась рядом, поспешив поднести к пересохшим губам орки кружку с водой. Вряд ли из человеколюбия, бейнитам оно свойственно не больше, чем львам - любовь к варёной репе. Впрочем, ещё менее свойственно им обсуждение приказов старших. И если сказано - выхаживать раненую - её будут выхаживать, будь она хоть паладином Торма...

- Я вернулась, - ответила Марра на молчаливый вопрос сиделки. - Где остальные ?

Ночь, день и еще почти целую ночь жалкие остатки бесштанного отряда пролежали в большой зале с низким потолком – непарадной столовой аскатлинской усадьбы Гийометы. Все это время опытные целители-бэйниты трудились, не покладая рук, чтобы вдохнуть жизнь в тех, для кого это было еще возможным. Лишь далеко заполночь старший жрец счел, что воскрешенные достаточно оправились, дабы продолжить путь. У каждого – свой. Медленно, по одному, бывшие подштанцы подхватывали немногочисленные пожитки, молча прощались взглядом с теми, кому не повезло вернуться и теперь лежал вдоль стены, укрытые с головой серыми шерстяными одеялами. И уходили в ночь.

Одна лишь орка задержалась, чтобы негромко поговорить о чём-то с хозяйкой поместья, и после этого разговора кого-то из погибших унесли на погребальный костёр, а кого-то выволокли за ноги, и сбросили в помойную яму. Постояв у костра, двинулась в путь и маскитка, обдумывая слова тайной хозяйки Аскатлы: "Ваше время в столице вышло. Бейн благодарен вам за всё, что вы сделали, но не испытывайте его терпения..."

В круговерти событий, захлестнувших потом Аскатлу, очень сложно выделить какие-то имена, лица, особенно столь незначительные. Вряд ли удастся также разобраться в причинах произошедших пертурбаций, понять, отчего вдруг ополчились друг на друга храмы Хельма и Талоса, что не поделили они с Магами-в-Рясах, отчего обезлюдел столько богатый рыцарями Орден Блистающего Сердца, кто, как и почему сумел предоставить в суде доказательства того, что Исайя Роенал выкрал священную книгу Торма и хотел продать её кому-то из фанатиков Цирика, отчего тот смеялся в безумии, когда его вели на эшафот, отчего ничего не сумел поделать Роенал-старший, кто та молчаливая молодая женщина с рыжими волосами, что вошла в Совет Тайных... Всё это тайны, скрытые за завесой времени.

Что же было потом ?

Говорят, что один из баронов Амна, созывавший на крестовый поход против нежити всех, кто хотел бы искупить свои грехи и послужить Торму, взял капитаном отряда разведчиков кого-то похожего на Фагуса. Судьба этого отряда, ушедшего в кишащие скелетами и зомби катакомбы, так и осталась неизвестной.

Также говорят, что некий дроу-полукровка неоднократно посещал храм Огмы в Аскатле, и просиживал ночами в их библиотеке, потом вступил в ряды их Церкви и отбыл за море с каким-то тайным заданием

Странная наездница на тигре некоторое время сопровождала торговые караваны Аскатлы, и бралась только за самые дорогие маршруты, а потом тоже исчезла непонятно куда.

Корчма «Сломанный крюк» при въезде в Аскатлу перешла в цепкие руки одного очень предприимчивого хоббита, про которого ходили всякие разные слухи, но толком никто так и не узнал о нём ничего, а язык свой новый хозяин корчмы старательно держал за зубами.

Поместье Роеналов (ранее принадлежавшее де Арнисам) было выкуплено одной молодой дамой в маске, что не пожелала назвать своего имени. Сломленный смертью сына Роенал-старший отдал земли и замок задёшево, даже не попытавшись торговаться.

На фоне всех потрясений, сотрясших столицу, совершенно незамеченной прошла смерть одной пожилой леди, что была заколота кинжалом в своей постели ночным вором, прошедшим мимо охраны как привидение, и вышедшим так же незаметно.

Вы, возможно спросите об остальных членах Ордена Драных Подштанников ? Ответа не ждите, ибо время стирает в пыль всё - и огромные страны, и могучих королей... Что уж говорить о тех, кто в летописях не значились ?

Спасибо всем, кто был с нами до конца. Спасибо всем, кто помогал и вдохновлял.
Ну а теперь волшебное слово КОНЕЦ