Оставшись вдвоем, наемники вновь сменили тактику. Последний боец "пехотного отряда" осторожно приближался к девушке, поворачивая кукри для разных углов атаки. "Офицер", а, судя по всему, именно такая роль была у толстяка, сместился ему за спину. В какой-то миг, по неуловимому сигналу, тот, что был впереди, дернул головой, и мимо его уха зловеще просвистел точно брошенный сюрикен. Бритвенно острый луч «звездочки» располосовал девушке мочку уха. Вписываясь в движение противника, Санни рывком сократила расстояние: заканчивать так заканчивать, хотя она давно так не разминалась. Она подумала о монахах, которым придется убирать двор перед тем, как сюда вновь хлынут толпы туристов, и рассмеялась. Танец возобновился, двое, захваченные одним вихрем, лезвия клинков вызванивают нескончаемый ритм.
- Как ты думаешь, кто из нас устанет раньше? - выдохнула Санни, не обрывая града ударов, которым они с противником осыпали друг друга.
Тот лишь по-звериному клацнул зубами, демонстрируя два ряда белоснежных клыков, а на следующем повороте как-то неуверенно покачнулся и рухнул на землю, зажимая рукой бок, развороченный до самого позвоночника. Толстяк поморщился, и с двух рук метнул два последних своих снарядика. Санни по-кошачьи прыгнула вверх, куда выше, чем сумела бы, оставайся по-прежнему человеком. Но сейчас ее улучшенное техниками Корпорации тело работало почти на полную мощность. И на верхней точке полета перехватила клинки, которые теперь были направлены на врага клыками ядовитой змеи.

(один на один)

С грацией, непривычной для такого тела, наемник отпрыгнул назад, почти стелясь объемным животом по земле. Создав дистанцию, он мгновенно перегруппировался, приняв стойку "всадника" и быстрым жестом стер пот, текущий по полному лицу, "украшенному" короткой порослью волос, смахивающей почему-то на свиную щетину.
- Замечательно! - приземлившись, выдохнула девушка; ветер сорвал с ее губ серебристое облачко замерзшего дыхания. - Наконец-то сильный противник.
Она заняла низкую стойку, растекшись по земле струйкой тумана, неторопливо раскручивая ножи в руках. Перехватив взгляд толстяка, облизала розовым язычком губы, будто дразнилась. Противник вновь недовольно дернул уголком губ, похоже, что в происходящем его что-то серьезно не устраивало, но точно оценить степень проблематичности он пока не мог. Иначе или бы уже бросился в атаку, или бы предпринял поспешное отступление. Наконец, так и не придя за потраченные две секунды к определенному выводу, он сделал то, что казалось ему наиболее разумным в такой ситуации. Разжал левый кулак и поманил Санни, приглашая к атаке.
В Громовых воротах величественно покачивался огромный фонарь-чочин; пятиярусная пагода храма Сенсо-джи, стоящая в стороне от центрального храма как раз за спиной толстяка, почти сливалась с темным небом. Боевой клич начался с низких, почти басовитых нот, вибрация передалась по диафрагме, наполняя Санни злой легкостью и весельем. Два стремительных шага, и девушка вновь сменила угол атаки, оттолкнувшись обеими ногами, она в высоком кульбите взмыла в холодный воздух над головой толстяка.

(в общем...)

Они соприкоснулись на считанные мгновения, но только настоящие мастера сумели бы оценить это короткое столкновение разных стилей, практически разных стихий.
Удар и контрудар, другой удар и блок, новая атака и новый упреждающий уход. Он отбросил ее от себя ударом кулака в живот, сам отпрыгнул назад и вновь принял боевую стойку, не обращая внимания на кровь, текущую из неглубокой царапины, перечеркнувшей его левую щеку. В глазах наемника сложно было уловить эмоции, их было слишком много, чтобы вычленить хоть что-то стоящее. Но обо всем сказало его тело.
С фыркающим звуком выскочили между костяшек пальцев четырехдюймовые лезвия, откидывая латексные крышечки телесного цвета, скрывавшие до этого гнезда механических имплантов. Простая кровяная гидравлика, никакой связи с Реальностью, чтобы нельзя было определить наличие тайного оружия, и старая техника "выброса" основанная на сокращении сердечной мышцы и разработанная еще десятилетия три назад. Преобразившись в более реалистичную версию мутанта Росомахи из известного американского комикса, толстяк мотнул головой, приглашая девушку попробовать еще раз. Санни несколько раз резко вдохнула и выдохнула, чтобы восстановить дыхание. Улыбнулась противнику за то, что подождал ее.
- Кого ты тестируешь? - усмехнулась она. - Меня или себя?
Зажав один из клинков под мышкой, она легонько прикоснулась кончиками пальцев к мочке уха, активируя имплант, вкачивающий в ее сознание файт-программы. Затем, пританцовывая, пошла по широкой дуге вокруг соперника. Кукри рисовали сложный рисунок. Санни выжидала и присматривалась.

(последний бой, он трудный самый...)

Толстяк покрутил шеей из стороны в сторону, раздался характерный хруст позвонков, к которому совсем чуть-чуть примешивался легкий металлический лязг.
А затем последовала атака, без лишней суеты и спешки, в одном из самых опасных сочетаний - техничная, силовая и без излишних рисков. "Когти" зашипели, рассекая воздух, и полное тело преодолело разделявшее их расстояние за считанные мгновения. Новый танец начался под металлический звон и лязг, свист клинков и короткие злые выдохи бойцов. Это был совсем иной танец, стремительный и завораживающе-красивый из-за своей простоты. Он был коротким, и когда завершился, то оставил бы у зрителей ощущение неудовлетворенности... если бы здесь были зрители. Санни вдруг выпустила из рук ножи и шагнула навстречу противнику, ее руки взметнулись, сжимая невидимый меч. Она выдохнула с болезненным всхлипом, когда заточенные до бритвенной остроты когти вошли в ее тело, и одновременно с выдохом перехватила вторую руку толстяка. Развернулась на месте, чувствуя, как кромсают плоть лезвия, и выворачивая сжатый кулак противника так, что толстяк с громким хэканьем опустился на колени. Санни продолжала пережимать болевые точки, хотя из зажмуренных глаз у нее самой катились слезы. Когда же ее противник остался лежать постанывающей грудой на холодной земле перед храмом богини милосердия, девушка подобрала брошенный кукри и занесла его над противником, чтобы добить раз и навсегда.
И опустила руку.
- Ты такой же, как я, - сказала она. – Кто тебя прислал?

(схватка равных)

- К чему тебе ответ, который ты знаешь?
Где-то высоко в небе промелькнула красная точка, и это словно стало условным сигналом. Наемник резко и неестественно взбрыкнул всем телом. Лезвие клинка, приспособленного для рубки больше, чем для резки, все равно глубоко вошло в плоть. Брызнула сильная струя из перебитой артерии, но толстяк уже был на ногах, и ноги его работали как никогда раньше. Оставляя за собой кровавую полосу, он уносился к воротам храма, а с небес грациозно величественно опускалась красная "тойота". В ожидании ее Санни уселась на заиндевелую землю, не ощущая ни холода, ни боли. Они скоро придут, но пока еще они находятся неподалеку, рядом, за стеной адреналинового возбуждения. Ветер принес увядший потрепанный цветок, который не так давно украшал ее волосы, и девушка стиснула его в кулаке. Потом кое-как встала на ноги, ожидая нового врага. Звонкое щелканье капель, слышное даже сквозь звук двигателя, было бы почти театральным, если бы вместе с ним не пришла усталость и тяжесть.
- Почему?
Из открывшейся дверцы появился Тэн, сжимавшей в правой руке автоматический карабин FAL, а в левой белую коробочку с красным крестом. Удостоив трупы лишь быстрым осмотром, Хигаши быстрым шагом пробежался в сторону девушки.
- Возьми. Тут полный набор: инъекторы, стяжки...
Окинув поле боя еще одним взглядом, "белый дракон", усмехнулся.
- У меня для тебя три новости. Плохая, очень плохая, и совсем плохая.

(снова один на один)

Санни бросила нож на землю и зубами разорвала упаковку. Закусив сизую от холода губу, ввела болеутоляющее. Она сейчас больше напоминала призрака, чем человека.
- Самая ужасная новость, что мне не во что переодеться, - выдохнула она. – Начинай в порядке убывания гадостей.
- У меня есть полевая форма в багажнике, - успокоил ее Тэн. - Итак, плохая - ты всерьез достала кого-то из наших бизнесменов средней руки. Кого, думаю, сама знаешь, но основными заказчиками банды геномодов, - последовал кивок в сторону распластанных на земле тел, - всегда были "Таношими" и "Изикатсу".
- Тоже мне новость! – фыркнула Санни, обрабатывая раны; одной инъекцией она не удовлетворилась, сделала еще одну, а подумав, еще одну, но теперь уже ввела бактерицид. – Я даже гадать не стану, кто из них двоих натравил на меня этих звериков. Дальше.
- Очень плохая - здесь нет, - Тэн специально прошелся между пары искалеченных тел, "внимательно присматриваясь", - командира этих ребят. Зовут его Лянь, кличка "Кабан", он злопамятен.
- Отращивает по желанию когти, неплохо движется, прекрасный удар кулаком, отличный боец и пользуется вот такими «звездочками»? – уточнила Санни, выдергивая из деревянной опоры ворот сюрикен. – Убежал вон туда, если хочешь, можешь пойти по следу, но не думаю, что мы там отыщем кого-нибудь.
Она вытерла кровь тряпкой, в которую превратилось ее кимоно, ею же обтерла кукри. Ей не помешали бы стимуляторы, но Санни пока не собиралась признаваться в этом.
- Эти два я возьму на память. Дальше.

(все свои)

Тэн, прищурившись, смотрел в направлении, указанном Санни.
- Он действительно так хорош? Однако. Не ожидал... Но, тем не менее, ты положила конец их спорам относительно того, какие модифицированные гены лучше подходят для внедрения - собак, кошек или свиней. А совсем плохая - вот та девчонка и еще один из убитых, это младшая дочь и племянник одного очень большого начальника. У него есть даже "портфель", и он же является моим непосредственным высшим командиром. Так что на этот раз ты угодила в серьезную яму.
Санни опробовала в действии правую руку, та слушалась, но недостаточно хорошо.
- Итак, - подытожила девушка, - ты явился, чтобы поблагодарить меня за успешное окончание диспута или по приказу своего непосредственного начальства устранять помехи?
Она сходила посмотреть на убитых в последний раз, кивнула, и мертвецы перестали ее интересовать. Санни вернулась к ярко-красной «тойоте» и Тэну.
- Я хотела бы переодеться, - улыбнулась девушка.
Спецназовец открыл багажник и, засунув туда карабин, вынул полупрозрачный пакет.
- Держи и поехали, - Хигаши зашагал к водительской дверце. - А если такой приказ и поступит, то вряд ли мне захочется его выполнять. Я люблю играть в солдатики, но стараюсь не забывать, что я человек.
Вытряхивала содержимое пакета и натягивала его на себя Санни уже в машине, с ногами устроившись на заднем сиденьи, будто на диване. Когда мобиль взмыл в воздух, девушка наклонилась вперед, ее шепот пощекотал ухо водителю.
- Небеса благосклонны и к киборгам, нэ?
- Обычно небеса лишь холодны и далеки, - он резко обернулся и отпустил руль, оставляя машину на совести автопилота. Узкие сухие ладони обняли ее лицо, аккуратно и нежно. - Но иногда и им не устоять пред тем, что неизбежно.
Хигаши смотрел ей прямо в глаза, не отрываясь и не моргая.
- Зачем ты делаешь это со мной?
- Может быть, потому что...
Санни не стала договаривать, оборвав сама себя и погасив обычную усмешку, лицо ее стало усталым. И просто закрыла глаза.

(The End?)

Киото, Нижний город

В переулок машины въехали с разных сторон. Та, что была с эмблемами Корпорации на дверцах, мигнула фарами, и вторая, черная без отличительных знаков, ответила таким же сигналом.
Инспектор Интерпола Кригер привычным движение проверил заряд шокового пистолета и посмотрел на остальных своих коллег. Естественно, официально все они были сейчас на других заданиях, ведь ни о какой ловле некого Хакера в главном управлении Японии даже не подозревали. Но старые проверенные друзья не могли отказать ему в маленькой услуге. Немец кивнул каким-то своим собственным мыслям и потянулся в Реальность. Первая часть операции, задуманная герром Мифуне, уже должна была подходить к концу, а значит теперь очередь за ними.
Герр «Нин», мы готовы. Подавайте сигнал, как только он начнет.
Потянулись томительные минуты ожидания, так хорошо знакомые любым оперативным агентам, ожидающим действий своей цели. Кто-то изучал темноту за окном, кто-то гонял мини-игру на мобильнике, кто-то просто прикрыл глаза и погрузился в легкую дремоту.
Сигнал не был похож на резкий звук зуммера, наоборот, вес должно было быть максимально тихо и незаметно. В Реальности лишь вспыхнула алая буква «G», и дверцы автомобиля синхронно распахнулись. Интерполовцы оказались у задней двери первыми, агенты СБК вместе со своими копиями-андиродами перекрывали другие пути отхода, в виртуальном пространстве замелькали железные крылья боевых программ, высланных в помощь директором службы безопасности.
Они вышибли дверь и ворвались внутрь, быстро, молча, без лишней суеты проверили первый этаж. Уложив на пол всех, кто встретился им по пути, и, угостив излишне ретивого хозяина зарядом из тазера, опергруппа поднялась по лестнице. Комната, помеченная красным виртуальным маркером, была прямо напротив, и там сейчас, Кригер это четко ощутил, шла нешуточная работа. И все же, что-то в ней насторожило агента.
Что именно, он понял лишь когда сотрудники Интерпола оказались внутри, и человек с побелевшим от страха лицом уставился на них из рабочего кресла за монитором ноутбука. Хакер никогда не работал в Реальности, помогая себе аватаром, у него просто не было аватара, и не было интегрированного чипа-импланта. А у этого человека он был, и Кригер уже узнал его.
Нетраннер попытался изобразить какое-то действие, видимо вытащить оружие из ящика стола, но ближайший оперативник попросту ударил его рукоятью пистолета по лицу, разбив губы в кровь. В упавшего на пол программера вонзилось две иголки тазера, и тело Кукловода изогнулось в болезненной судороге.
- Юсуке Катасураги, вы арестованы и имеете право хранить молчание, - устало произнес Кригер, опускаясь на кушетку. – Но лучше сразу скажите, где он?
- Сволочь, - злобно раздалось в ответ откуда-то с пола. – Какая же ты сволочь, Хакер!

Скоростной поезд начал свой бег, неторопливо разгоняясь, чтобы уже через несколько минут рвануть вдаль стремительной серебряной молнией. Один из немногих пассажиров третьего вагона, носивший, несмотря на темное время суток, солнцезащитные очки, поглубже запахнулся в легкую ветровку с символикой Университета Киото, и привалился плечом к окну.
Ни жалости, ни сомнений не было, а совесть итак уже давно не подавала признаков жизни. Ему нужно было уйти, окончательно скрыться и исчезнуть. Последний штрих был наложен на холст, и теперь ни Интерпол, ни АРУ, ни даже могущественная СБС не сможет проследить его путь. Преследователи купились на приманку, а что до участи Юсуке, то вряд ли из него что-нибудь вытянут, а пару лет в Хиросиме лишь пойдет ему на пользу…
Усмехнувшись, Хакер поудобнее устроился в мягком кресле и закрыл глаза. С некоторого времени у него был на удивление здоровый и спокойный сон, как никогда раньше…

Киото, казино Феликс

Гисаку вздохнул и отложил журнал в сторону. Итак, сегодня предстояло поработать. Конечно, как всегда самая тяжелая часть задания ложиться на программистов, а силовая группа во главе с шефом всю ночь будет хлебать сакэ где-нибудь в Гионе или "Имагиуме". Хорошо, что у них хоть была пара идиотов, "заряженных" Гисаку специально для этого дела, и на которых потом посыплются все шишки.
У главной консоли скучал Малыш, изредка поглядывающий на экраны наблюдения. Охрана казино, свои ребята, не поднимали пока никакого шума из-за подозрительных личностей, и это немного успокаивало. До атаки оставалось где-то полчаса, "идиоты" начнут на десять минут раньше и отвлекут на себя СБК. Плюхнувшись в соседнее кресло, Гисаку начал разминать пальцы.
Он невольно вздрогнул, когда сзади открылась дверь, но Малыш тут же успокоил его в непривычной для себя важной деловой манере.
- Я заказал выпивку.
Бросив взгляд на вошедшую официантку, Гисаку тут же понял причину столь резкой перемены в характере напарника. Похоже, тому наконец-то надоели только виртуальные девушки.
- Только излишнего тестостерона нам сейчас и не хватало, буркнул хакер, отворачиваясь обратно к экрану личного компьютера.

В лексиконе горообразного агента службы безопасности корпорации "Сендзюцу" слово "зависть" не значилось. До сегодняшней ночи он обходился без него, как и без того, что оно означало. Большую часть своих дней Дзюбэй шел по жизни радостно; его восхищала стремительность и цепкость Мануру, приводила в восторг упрямая верность Таро, радовала сообразительность крошки-Фуды. Он вообще любил человечество в массе своей.
До сегодняшней ночи.
Чтобы попасть туда, куда ему очень хотелось, ему не помешала бы ни пронырливость маленького программиста, ни настойчивость и пробивной талант Риёдзи. И, впервые завидуя своим друзьям, подобный горе агент СБК просто вошел в двери «Феликса».

(унд Грей)

Он едва успел сделать первый глоток, прислушиваясь краем уха к тому нелепому диалогу, что шел у него за спиной, когда сигнал тревоги на внутренней линии едва не заставил программера подавиться. Отставив фужер, Гисаку приник к экрану, выводя на монитор показания камеры наблюдения.
"СБК?! ... Или нет? Всего один... Что за глупость? Совпадение?"
Мысли еще роились в голове хакера, пока охрана пусть и нерешительно, но встала на пути у незваного гостя, аргументируя невозможность его появления в казино "закрытым вечером". Именно в эту секунду хрип Малыша буквально резанул слух Гисаку, но прежде чем он успел обернуться, стройная женская ножка со всей силы приложила его пяткой по затылку. Стакан с выпивкой раскололся, и программер заорал от боли, когда острые края и мелкие осколки глубоко впились в его лицо. Но он еще успел подать общий сигнал тревоги, прежде чем маленькая человекообразная мышка, состоящая из множества стальных пластин, превратила Реальность вокруг в дикий неуправляемый хаос. А потом из темноты шагнуло жуткое крылатое чудовище закованное в железо доспехов, и огромная дубина, украшенная шипами, окончательно погасила сознание Гисаку.

- Что? – ласково удивился Дзюбэй, разглядывая неожиданное препятствие. – Совсем никак невозможно? А если я вежливо попрошу?
Он уважал людей, которые, значительно уступая ему в размерах и физической силе, старались выполнить свой долг. В чем бы тот ни заключался. И очень жалел их, когда приходилось бить их по головам... хотя собирался поступить сейчас именно так.
- Простите, сэр, но у нас строжайшие предписания на этот счет, - охранник использовал английское обращение не случайно, как и большинство остальных из службы безопасности казино, он был гайдзином, кажется британцем.
Но не успели еще отзвучать вежливые слова, а в Реальности вокруг все вдруг всколыхнулось и взвыло. Трехмерный Годзилла, нарисованный каким-то умником с преувеличенным чувством юмора, замотал головой. Дзюбэй, ошарашенный не меньше своего аватара, сморщился.
- Пойду-ка я проверю, не касается ли ваш беспорядок Корпорации...

(& SonGoku)

Он легонько взял двоих ближайших охранников и раздвинул их "строй", освобождая себе дорогу. Он совсем слабо их толкнул, чуть-чуть, и вообще не понял, почему один улетел к стене, а второй со стоном скрючился. Беспрепятственно человек-гора сумел дойти только до дверей первого игрового зала. Хотя можно ли было в данных обстоятельствах считать препятствием трех человек с палками-шокерами в руках?
По идее вот тут можно было браться за пистолет; в конце концов, разве оперативнику Службы безопасности не предписано защищать и собственную жизнь, если той угрожают столь наглым образом? Но какие-то полузадохшиеся остатки человеколюбия не позволили выудить из кобуры табельное оружие. Дзюбэй огляделся, содрал со стены кованное украшение, отдаленно напоминающие копье каких-нибудь полинезийцев, и взвесил на ладони.
- Разойдемся по мирному? – предложил он, не слишком уверенный, что его слова воспримут должным образом.
Охрана замерла в нерешительности. Вид могучего верзилы с большой тяжелой "палкой" в руках еще с доисторических времен будил в человеке чувство опасности и инстинкт самосохранения, а сейчас Дзюбей представлял собой более чем наглядную иллюстрацию к кроманьонскому учебнику по выживанию.
- Сдавайся, - неуверенно, то ли предложил, то ли попросил один из секьюрити. Топот ног со стороны служебной лестницы немного вернул парням уверенности, но не слишком много.
- Поздно... – горестно вздохнул оперативник СБК, в котором мало кто мог заподозрить дружелюбного и мирного человека, каким он всегда мечтал быть.

(с Греем разминаемся, с Греем)

Он так и появился в первом игровом зале: с импровизированной дубиной в руках, потный, уже слегка разъяренный, но пока еще не до предела, с погоней со служебной лестницы и отдыхающей на полу за порогом разметанной первой линией обороны.
Немногочисленные посетители (вечер и вправду был закрытым) в ужасе воззрились на подобное явление, спустя несколько секунд в большинстве своем они уже пытались слиться со стенами или убраться в соседние залы. Навстречу Дзюбею уже топал "козырный туз" заведения, и вид его отнюдь не предвещал спокойного завершения вечера. Когда гориллообразное чудовище, размахивая дубинкой, встало на пути у оперативника, где-то вдалеке со стороны контрольно-наблюдательного зала раздались первые выстрелы из пистолета. Одна из карикатурных иллюстраций на прошлое человечества проявила способность к внятной речи.
- Служба безопасности «Сендзюцу»! – объявил Дзюбэй. – Отвали по-хорошему, у меня тут дело.
Он парировал первый удар своего оппонента.
- Если хочешь, потом сможем подраться вволю.
Маленькая лобастая голова охранника, созданная по модели "я туда ем вообще только из трубочки", похоже, просто не смогла хоть как-то зафиксировать у себя внутри произнесенные фразы. Последовал невнятный вопль и атака в духе тяжеловесов сумо. Оперативник неожиданно ловко для своей внушительной фигуры уклонился, пропуская охранника мимо себя, а чтобы тот вспомнил, о чем речь, еще и угощая по затылку тупым концом «полинезийского копья». Раздался звук, столь хорошо известный североамериканским лесорубам. Топот позади стих, явившееся подкрепление с ужасом взирало на представшую им картину. До этого дня мало кто из них мог представить себе полотно: "козырный туз", пускающий слюни на полу".

(те же, там же, то же)

- А ну назад! - вдохновленный успехом оперативник СБК еще раз махнул оружием, просто так, для острастки.
Охранники шарахнулись от него, как от чумы. Остался только один, невысокий, крепкий, с сединой на висках. Сохраняя бесстрастное выражение лица, вышибала уже вытаскивал из-под полы пиджака револьвер.
- Согласен, - кивнул ему Дзюбэй, который, во-первых, отлично знал подобное выражение, а во-вторых, не решался вызвать по импланту подмогу, а теперь было уже слишком поздно. – Только я отсюда все равно не уйду. Хотя готов больше не избивать охрану.
Он даже опустил свое «копье» и высился посреди зала пародией на античную скульптуру.
- Если они ко мне опять не полезут, - добавил оперативник.
- Мы могли бы сдать вас полиции, - черный провал ствола смотрел Дзюбею в лоб, слово "вас" охранник неспроста выделил голосом. - Но вы влезли слишком глубоко, так что уже позд...
Выстрел оборвал его на полуслове. Схватившись за простреленную конечность, седой упал на колени и застонал сквозь зубы.
- Никогда не мечтай, чтобы тебя на прицеле держал нормальный человек. Потому что он, застрелит тебя без разговоров, - раздался из-за спины СБКашника чуть хрипловатый женский голос.
Дзюбэй не стал поворачиваться, во-первых, потому что ему и впереди хватало противников, а во-вторых, если там, за спиной поддержка, то незачем ей мешать и удивлять охрану внезапной разборкой в своих рядах, а если нет, то его пристрелят до того, как он завершит пируэт. Дзюбэй еще в школе осознал, что является очень крупной мишенью, и не стал с того времени миниатюрнее.
- Я запишу на будущее, - пообещал он, вновь перехватывая свое доисторическое оружие наизготовку. – Красиво отступаем?

(по-прежнему те же)

- Красиво не получится...
Зажимая рукой простреленный бок, Ниши медленно сползла вниз по дверному косяку. Кровь между пальцев сочилась все сильнее, а ноги практически уже отнялись.
- У меня там двое, которых нужно забрать...
Импровизированное копье смело на пол народ посмелее, второй рукой Дзюбэй вытащил пистолет.
- Троих, - поправил он. – Где они?
Вот теперь у него и вправду появилось тут дело неотложной важности.
- В комнате наблюдения. Не охраны, а той что оборудована в дальнем зале, - выплюнула сквозь зубы девушка. - Можешь сходить, я подержу выход.
Вечные сравнения с горой (когда хотели сделать приятное) или с горной гориллой (когда пытались оскорбить) Дзюбэя не утомляли. Скорее, ему даже нравилось. На деле он представлял собой нечто среднее между этими двумя понятиями, хотя признавал, что в тот момент, когда начал прокладывать себе путь, больше напоминал Кинг Конга. В комнате наблюдения царил хаос. Будь у Дзюбэя больше времени, он даже оценил бы степень разрушений, но могучий оперативник только пхнул ногой тело, не подающее признаков жизни, проверил пульс у второго потенциального мертвеца. И будь у Дзюбэя время и желание, он наверняка доставил бы «груз» по очереди, волоча за ноги, а потом невинно утверждал бы, что повреждения были получены при задержании. Но сейчас он просто взвалил одного на плечо, прихватил второго и, отдуваясь, проделал обратный путь до выхода.
- Готово, - доложил он Ниши. – Второе плечо пока свободно, могу предложить.
На губах Запад появился тонкий намек на улыбку.
- За не имением лучшего, не откажусь.

(на пару дописываем прикл)

ночь с 15 на 16 февраля 1999 года
Токио

Рассвет приближался непреодолимо. В крохотной однокомнатной квартирке новобрачных тишину нарушали только приглушенный мужской голос и редкие всплески воды. Две пары обуви в коридоре, аккуратно повешенное на единственный стул платьице, которое наспех сочли подвенечным. Жених очень торопился, а невеста была счастлива и без множества банальных формальностей. Остальная одежда валялась в беспорядке по всей комнате. В приоткрытую дверь на балкон задувал ледяной февральский ветер с Токийского залива.
В ванной комнате зеркало давно запотело и покрылось потеками капель конденсированной жидкости. В ванне, скрючившись, чтобы поместились ноги, сидел Сумиро и отсутствующим взглядом разглядывал бутылочку с шампунем. Слева от него стояла открытая бутылка с шампанским, к которой он то и дело прикладывался. Он кинул пластиковую бутылочку рядом с собой в мелкую, давно остывшую воду, дотянулся до большого зеркала на стене, и в узкую полоску на него уставились покрасневшие глаза собственного отражения.
- Сделал много плохого, разве нет? – спросил он отражение и пожал плечами. – Имущество они или сознательные существа, а?
Бутылка звякнула, когда он неловко взял ее с края ванной.
Кутаясь в стеганное одеяло, появилась заспанная Томоко.
- Я проснулась, а тебя нет, - она потерла глаза кулачком, волосы торчали во все стороны, придавая юной супруге вид неуверенного в себе призрака.
Он посмотрел на нее мутными глазами, как будто не ожидал увидеть кого-то, кроме себя. Моргнул, фокусируя взгляд.
- Я есть, но не там, - резкое движение ноги, и мыло с полочки покатилось на пестрый резиновый коврик. – А где меня нет, там... там все живы!
Сумиро приподнялся, вцепившись в края ванной, похожий на внезапно оживший труп, что жаждет выбраться из могилы. Теперь их с Томоко глаза оказались на одном уровне.
- Это было убийство... понимаешь? – с надеждой. - Андроиды... Они тоже живые. А я их... убил.
Он безнадежно махнул рукой и чуть не обрушился обратно в мелкую воду на дне ванны.
Томоко попыталась его удержать, одеяло сползло с голых плеч.
- Иначе они бы продолжали убивать. Ты хотел остановить их, а раз другого способа мы не придумали...

(и СонГоку)

- А должны были!
Он все-таки не удержал равновесия и плюхнулся в лужицу воды, увлекая новобрачную за собой вместе с почти упавшим одеялом. Вода оказалась холодной. Томоко взвизгнула от неожиданности. Сумиро завозился под ней, сдавленно пробормотал:
- Подвинься, мне нечем дышать.
- Я из-за тебя теперь вся мокрая! – возмутилась супруга. – И одеяло теперь тоже мокрое! И пол вокруг залит...
Она все-таки привстала, чтобы дать хоть немного места.
- Ты замерз, - и сама застучала зубами.
- Разве? – простодушно удивился он и тут же сообразил, что дрожит.
Неуверенно нашарил полупустую бутылку, отхлебнул и чуть не подавился мелкими пузырьками. Прокашлявшись, Сумиро протянул сосуд жене:
- Хочешь?
У нее тоже получилось не с первого раза, а в результате часть шампанского оказалась не там, для чего вино предназначалось. Томоко не очень уверенно потянулась к крану – включить горячую воду.
- Не надо... – голос молодого человека зазвучал просительно, почти жалобно. – Пусть будет, как есть.
Сумиро отвернулся от супруги и собственного отражения в зеркале. Потянулся закрыть лицо ладонью.
- Не хочу больше.
- А так ты простудишься и умрешь. Я не хочу тебя терять. В конце концов, разве мы не вместе увязли в этих убийствах?
- Вместе... – Он вдруг заелозил, выпихивая Томоко из тесной ванны. – Если простудишься ты, я не переживу. И если кто-то решит наказывать тебя за эти убийства – тоже не переживу. Я их совершал и буду совершать, сколько потребуется, хоть еще десять тысяч раз.
- Не будешь, если сляжешь с воспалением легких! – возразила рассудительная супруга, которой новый статус придавал уверенность, как будто Томоко раньше ее не хватало.
Она наступила в лужу и запрыгала, поджав одну ногу и отфыркиваясь. Пропитанное водой одеяло осталось на Сумиро, в чем тот скоро раскаялся. Когда он кое-как выкарабкался на пол и попытался вернуть одеяло хозяйке, его чуть не побили.
В комнате царил перехватывающий дух мороз.
- Кто-то открыл окно... – молодой супруг недоуменно смотрел на облачко пара, вырвавшееся изо рта. – Там где-то был обогреватель.

(выпиваем в ванне на двоих с Даларой)

Киото, Нижний город

Фуде было уже все равно день сейчас или ночь, утро или, может быть, вечер. Главное, никто не запрещал ему пойти, куда хочется, а хотелось только домой – и спать! Молодой программист поднял руку потереть горящие от перенапряжения глаза, но пальцы наткнулись на толстые стекла в оправе.
- Ой!
Фуда снял очки и все-таки потер глаза, правда, легче от этого не стало. Кое-как нашаривая дорогу мутным взглядом, а иногда и на ощупь ногой, он выбрался из лифта и побрел по улице в сторону Сембон. И только врезавшись лбом в ствол дерева, сообразил, что забыл надеть очки обратно и все еще несет их в руке. Приспособление было возвращено на законное место, и прозревший Фуда медленно побрел дальше – ему не удавалось переставлять ноги хоть чуточку быстрее.
Домой он зашел уже почти во сне, и на оклик матери невразумительно пробормотал: «Еще пять минут...» Та вышла с кухни с намерением пожурить его за все последние прегрешения, но при виде сына прониклась жалостью. Растолкала, когда он попытался улечься прямо на обледенелой веранде, проводила в комнату и укрыла теплым мохнатым пледом. Маленький круглолицый программист сладостно вздохнул.

(и Сон)

Но это был не день Фуды, в глубокий сон его ворвался голос, слишком громкий и настойчивый для сновидения.
Фуда! – знакомо позвал он, и маленький программист дернулся, чуть не скинув с себя плед.
Перед внутренним взором возникло лицо Икедзуми, но тут же и растаяло – звал не Риёдзи. Программист натянул одеяло до самого носа и повернулся на бок.
Фуда, ты что, заснул там?!
- Умгум.
Может, поймут и отстанут?..
Фуда, проникновенно, с отчетливой угрозой прозвучало у него в голове. Я не хочу объясняться со взбешенным Мануру, он сегодня не в себе, убьет не раздумывая. А ты?
Программист начал бормотать, мол, пусть убивает, но сначала даст выспаться... передумал и сел, не открывая глаз.
- Что там случилось, крах главного компьютера, которого все равно у нас нет?
У нас вторжение. Таро, когда хотел, умел быть кратким. И доходчивым.

(примазалась к Даларе)

Штаб-квартира "Сендзюцу", лаборатория "Хонкэ"

Ее можно было принять за мальчика из-за больничной, все унифицирующей одежды, и хлопчатобумажной шапочки на обритой голове. Никке сидела в самом центре пустой комнаты с голыми белыми стенами и баюкала на коленях маску, купленную год назад на празднике Девочка скосила глаза, безуспешно пытаясь разглядеть, что творится у нее на голове; пока щелкали ножницы, а белые пряди снежными хлопьями опадали на пол, она еще крепилась и только, когда зажужжала машинка, сглотнула навернувшиеся слезы.
- Не плачь по волосам, моя красавица, - успокоили ее. - Отрастут заново. Любого цвета, какого только пожелаешь.
Никке повернула голову (скорее на голос, чем на движение) к человеку, который присел рядом на корточки.
- Уже пора?
- Да, - черные глаза лаборанта были холодны и пусты.
Как и всегда.
Никке вложила ладонь в его пальцы, ладонь была прохладной.
- Я очень волнуюсь, - доверительно сказала девочка. - Мне будет больно, когда вы залезете ко мне в голову?
- Профессор всегда очень осторожен и аккуратен, - в глазах Норихиро промелькнула какая-то искра. - Когда дело касается прямой работы, - добавил он. - К тому же ты ничего не почувствуешь под наркозом. Это специальный состав, профессор разработал его именно для этой операции.
- Я постараюсь никого не разочаровать, - пообещала Никке.
Зажав маску демона под мышкой, она семенила рядом с лаборантом, смешно загребая ногами.

(& SonGoku)

Только у самых дверей лаборатории девочка почти остановилась.
- Все-таки очень страшно, - призналась она.
Дверь отъехала в сторону, пропуская их внутрь. За прозрачной стеной готовили аппаратуру. Никке забавно наморщила нос, разглядывая провода, шевельнула лопатками, будто ей за шиворот упал муравей.
- Надоели анализы, - пробурчала она. – Мне еще будут делать анализы?
- Нет, все уже сделано, результат хороший, поэтому ты здесь, - Норихиро смотрел за помощниками, следить за правильностью и аккуратностью исполнителей было несколько проще, чем за повседневной жизнью профессора Миядзаки. - Хотя возможно потом, но не скоро. - Хорошо, - девочка кивнула и протянула лаборанту маску демона. – Сохрани ее для меня, ладно?
Она сбросила больничные шлепанцы и нацепила стерильные пакеты. Посреди лаборатории она казалась еще меньше ростом, чем была. Никке помахала Норихиро ладонью, залезла на хирургический стол, улеглась и закрыла глаза.
- Только можно поскорее? - попросила девочка. – Пожалуйста.
В Реальности лаборант послал короткий сигнал.
Профессор-сама, все готово, объект доставлен, можно начинать.
Пришел ответ, невнятный и сумбурный, почему-то в текстовом виде. Рассеянными казались даже буквы во вспыхивающих столбцах. Норихиро усмехнулся и сделал знак остальным рабочим начинать подготовительную процедуру. Его рука, сжимавшая маску Акумы, слегка подрагивала, выдавая нарастающее волнение молодого аспиранта.

(дело сделано, Грей, поздно отпираться, нэ?)

Штаб-квартира "Сендзюцу", почти в это же время

- Икедзуми, шеф вызывает тебя в приемную для важных гостей, - дежурный оператор явно нервничал, то ли из-за недавнего обращения Мануру к директору, то ли из-за чего-то еще. - Там вроде какие-то люди прибыли из АРУ, и по сегодняшнему ночному делу, - неожиданно решил добавить оперативник от себя.
- Пойти с тобой? – предложил Таро.
- Справлюсь.
- Ну что ж... удачи тогда.
- K’so.
Риёдзи не уточнил у дежурного: а какое отношение он имеет к людям из АРУ или они – к сегодняшнему делу? Просто сказал: «спасибо» и пошел к лифтам, взгляды себе в спину он чувствовал так, будто они имели вес. Народ позади устроил приглушенный спор.
Начальство ждало в указанной приемной, но не сидело как обычно в одном из кресел обтянутых кожей, а стояло посередине, словно солдат на плацу. В воздухе чувствовалось заметное напряжение.
Риёдзи встал рядом: пахло грозой, но тучи собирались пока, кажется, не над его головой, а значит - они подождут выяснять свои отношения. Двери лифта со звоном раскрылись, и в приемную синхронно шагнули два японца в одинаковых черных костюмах и плащах. За их спинами стоял кто-то в белом, но скрытый фигурами сопровождающих, он так и не показал своего лица. Мелодичный звон раздался снова, лифт уехал, и один пассажир по-прежнему был у него внутри.
- Ты угрожал убить меня? - почти неслышно сказал Мифуне. - У тебя есть шанс, тебе просто не нужно ничего делать.

(& Bishop-san)

Уесаги-один и Уесаги-два, все также синхронно, начали вытаскивать оружие.
- Убить, - так же тихо и быстро поправил начальника Икедзуми. – Не позволить другим.
Доспорят они потом, если будет время. В пустом зале и спрятаться негде. Пистолет оказался в его руке раньше, чем Риёдзи подумал о нем, и смотрел в голову одного из близнецов. Черный волк в Реальности поднял тревогу, но сирена захлебнулась на первой же ноте.
- Умно, - прошептал Мифуне, одновременно с первым фыркающим звуком, раздавшимся из глушителя Уесаги-два, второй наемник уже спускал курок, отправляя вторую пулю в лицо Мануру.
"Беретта" дважды рявкнула на долю секунды раньше, смотреть на результат стрельбы Икедзуми не стал, сбив Мифуне на пол. На этом впрочем, все и закончилось. Приняв сидячее положение, директор службы безопасности вытер двумя пальцами кровь с поцарапанной мочки уха и бросил короткий взгляд на два трупа, лежащих практически в одинаковой позе.
- Их прикрывают, изнутри, от нас, - на мгновение взор Мифуне затуманился. - Он в здании, найди его быстро и без шума. Он пока не знает, что случилось здесь, и никто не должен узнать, что это кто-то из наших.
Риёдзи кивнул, он опасался проверять, насколько меток был хотя бы один из его недавних противников. Фуда? Не могли же они закрыть все каналы? Или могли? Икедзуми вытряхнул из кармана мобильник.
- Таро? Поднимись в VIP-приемную, один, - и потом к Мифуне, поднявшись и торопливо обшаривая карманы мертвецов. – Куда поехал лифт? Наверх?
- Больше некуда. Они рассчитывали на запас по времени... после моей смерти.
Директор уже тоже был на ногах. Заметив лиловый значок, попавшийся случайно Икедзуми во внутреннем кармане одного из убитых, Мифуне поджал губы.
- "Замок Сендай". А я все думал, куда это они запропали... Найдите человека, наверху все подготовлено.
Повернувшись, Мифуне зашагал r кабине лифта, что направиться в свой кабинет, и уже на ходуна ходу отдал команду открыться скрытой перегородке в стене.

(Grey-sama to)

16 февраля 1999 года
Токио

В перерыве между двумя судебными разбирательствами Сумиро, опершись на раму высокого окна, с пластиковым стаканчиком кофе в одной руке и носовым платком в другой (холодная ванна и открытое окно давали о себе знать), смотрел на раскинувшийся до горизонта город. Повинуясь внезапному порыву, набрал номер, отмеченный в телефонной книжке «дом». «Дома» была Томоко. Теперь не просто Томоко, а жена. Чудо, просто чудо! А он даже не сказал об этом никому из родственников, только нескольким друзьям и приятелям. Потом, он скажет своим потом. Отец и мать давно на кладбище, а остальные подождут.
Гудки, щелчок соединения. Он и сам не сразу заметил, что улыбается радостно и нежно.
- Привет, это я. У тебя все хорошо?
Кажется, она опять набила рот купленной в магазинчике на углу лапшой, потому что ответ прозвучал чуть-чуть невнятно.
- У меня новошти! И да... – тут она прожевала. – Хорошо, только скучно, потому что тебя рядом нет. И еще... я не знаю, как теперь мне надо себя вести?
- Как себя вести? – он даже растерялся от неожиданности, не предполагая такого вопроса от вечно бравой и уверенной Томоко. – Как всегда, наверное. Что-нибудь случилось?
- Ну... мы ведь теперь не просто так, да?
- Конечно, не просто так!
Молодой адвокат поспешно опустил стаканчик с кофе на подоконник, отвернулся от трубки и оглушительно чихнул.
- Теперь для всех ты замужняя дама. Даже для родителей, когда они приедут. Вот сюрприз будет! – он усмехнулся.

(и опять мы с Сон в Токио)

- Они не поверят, - засмеялась Томоко. – Ты простыл?
- Немного, - кивнул он. – Скоро пройдет. Знаешь, мои родственники давно хотели, чтобы я женился. Я тебя с ними как-нибудь познакомлю, они хорошие люди. Особенно дядя, он добрый, честный и отзывчивый человек, уверен, он тебе понравится.
- Он-то мне понравится, а вот я им... – в голосе послышалось неподдельное сомнение, но в следующую секунду Томо уже чирикала, как воробей над хлебной крошкой; ей нравилось существовать в новом статусе.
За разговором они потеряли счет времени, и Сумиро вспомнил, что он на работе, только когда проходивший мимо приятель ткнул его локтем в бок и многозначительно подмигнул. Магаяма подхватил стаканчик с давно остывшим кофе и поспешил к залу заседания, не отнимая трубку от уха. Стаканчик он выбросил в урну и тут-то пришел к решению:
- Вот что, поедем к ним знакомиться сегодня.
- Сего-одня? Да... но... а что мне надеть?
Вопрос задавала уже «новая» Томоко, которая больше уже не была Томоко, а Томоэ, но еще не привыкла к этому и тут же захихикала над собственными словами.
- Что угодно, кроме моего пальто и ночной рубашки, - рассмеялся молодой супруг. – Ну мне пора, заседание вот-вот начнется.
Даже здесь было слышно, как она отчаянно думает, что бы такого сказать взрослого.
- Я люблю своего мужа! - наконец прокричала Томо.
Сумиро густо покраснел, когда к нему обратились любопытствующие взгляды всех присутствующих в зале. Он торопливо прикрыл ладонью чересчур громкий динамик. Шепнул:
- И я свою жену – тоже. Пока! – и отключил телефон.

(ун, теперь в новой столице)

Штаб-квартира "Сендзюцу", лаборатория "Хонкэ"

Камеры были мертвы, охранные сенсоры тоже. Все замки отключены, а двери распахнуты. Сколько у него было времени? Три минуты или десять? Уже не важно, цель совсем рядом…
Помещения лаборатории встретили его странным запустением и легким налетом безалаберности. На немногочисленных предметах интерьера порой лежал толстый слой пыли, другие – напротив, блистали зеркальными гранями и чистотой. Мебели практически не было, изредка попадались скромные офисные стулья, но в основном здесь были только рабочие столы и блоки компьютерных центров величиной со стенной шкаф, совсем как в старых фантастических фильмах о будущем.
На нечто интересное Лафоле наткнулся лишь за дверью, бывшей семнадцатой по счету от площадки лифта. Огромные прозрачные контейнеры, заключенные в супер-технологичную «оправу», скрывали в себе тела, похожие на человеческие. Подойдя ближе, легат папской канцелярии сумел разобрать короткие подписи на металлических пластинках, украшавших бока этих непривычных инкубаторов. «Проект 444, вариант 1-С». «Проект 444, вариант 5-Н». Эндрю сделал еще шаг вперед и пригляделся к телам через мутное стекло.
Андроиды… Все-таки это были не люди, всего лишь металлические игрушки, создаваемые живыми людьми в попытке повторить творение Господа…
Шаркающие шаги позади него заставили Лафоле обернуться, усилители панцер-хэндов натужно загудели, выполняя команду носителя. Взгляд паладина столкнулся с недоуменным взором невысокого седеющего мужчины, облаченного в белый халат и старый давно не глаженый костюм. На носу у человека были старинные очки с толстыми линзами, левая дужка была перехвачена скотчем в месте разлома.
- Прошу прощения, - профессор Миядзаки все так же недоуменно огляделся. – Кажется, я не туда попал?
- А куда вы направлялись, Миядзаки-сан? – спросил Эндрю, прекрасно узнавший случайного собеседника.
Кансайская речь и спокойная манера неизвестного подействовали на профессора положительно.
- Я, кажется, забыл, где находится третий операционный зал. Вроде бы в этом крыле, но… Я, же, опаздываю на операцию, - сокрушенно выдохнул ученый.
- В коридоре есть указатели, - вспомнил Лафоле.
- Конечно! – лицо Миядзаки просияло. – Благодарю вас!
И руководитель проекта лаборатории «Хонкэ», просияв в лице, шаркающей походкой вышел обратно в коридор. Эндрю последовал за ним до самой последней точки.
Люди за дверью суетились и совершенно не обращали внимания на незнакомца, который стоял у приоткрытой двери и разглядывал помещение. Когда вновь появился Миядзаки, уже в хирургическом халате и шапочке, все как-то сразу стихло.
- Простите, я могу вам чем-то помочь?
Лафоле обернулся, уже зная, что если увидит там агента СБК, то тот не проживет и двух секунд. Но это был еще один человек в белом халате, высокий, черноволосый, сжимавший в руке национальную японскую маску, изображавшую кого-то из языческих демонов Нипона.
- Нет, думаю, не сможете, - усмехнулся вдруг Эндрю и, повернувшись, зашагал обратно по коридору. Здесь ему больше нечего было делать…

16 февраля 1999 года
Токио

Крошечный травянисто-зеленый «ниссан» довольно заурчал мотором, когда Сумиро его завел. Адвокат сажал юную жену так бережно, словно она была великой драгоценностью. Впрочем, если бы его спросили, он ответил бы, что именно ею она и является. Томо ощутимо нервничала, хотя и держала на лице маску веселости. Сумиро нервничал и сам, но не признаваться же. Чтобы отвлечься от волнения – говорят же, что не стоит водить машину в таком состоянии, можно устроить аварию, - он заговорил. Обо всем, что приходило в голову: о погоде, о делах в суде и клиентах, об особняке дяди, который Томоэ обязательно должна увидеть, ведь там очень красиво, и даже о новостях, которые прочитал утром перед началом дела.
Односложные ответы Томоэ порой невпопад то веселили их обоих, то вгоняли в непонятное состояние – то ли уныние, то ли ожидания исполнения предчувствия.
- Мне страшно, - вдруг сказала Томо, хмуря брови. – А что, если они не примут меня?
- Должны принять, - в голосе Сумиро прорезалась некоторая неуверенность в собственных словах. – Может быть, не сразу... – он вспомнил тетушку, которой никогда никто не нравился с первого взгляда, - но они тебя примут. Иначе и быть не может.
Они выбрались из города; бетонные высотки сменились двухэтажными домами с закрытыми по зимней поре деревянными ставнями, затем потянулись поля. Какое-то время автомобильчик, радующий своей игривой расцветкой, отважно соревновался в скорости с поездами, идущими по насыпи слева, но когда мимо белоснежной стрелой просвистел и скрылся в дымке «шинкансен», стало ясно, что преимущество за железнодорожным транспортом.

(а это мы с Даларой)

Томоэ смеялась, упираясь руками в потолок салона, как будто это могло ей помочь, если машину сдует с дороги. Когда вдали показалась высокая двускатная крыша, поднимающаяся из-за каменной ограды, отважная супруга юного адвоката вновь оробела.
- Я вспомнила, - пробормотала она. – Я совсем забыла тебе сказать...
- О чем? – уточнил он рассеянно, все внимание уделяя неширокой извилистой дорожке – единственному подъезду к особняку.
Голые ветки деревьев по обочине, казалось, вот-вот застучат по крыше. Под колесами хрустел обледенелый гравий.
- «Сендзюцу» отзывает модель с рынка, - выпалила Томоэ. – Они будут переделывать оставшиеся СТК.
Из-под колес полетели камешки, а пассажирку и водителя кинуло вперед на ремни безопасности. Взволнованный Магаяма обернулся к супруге, забыв убрать руки с руля.
- Ты уверена?!
- Передали в новостях, на их сайте висит оповещение... – Томоэ потерла коленку. – Хочешь, покажу?
- Нет, не надо. Верю на слово. Это... Это же здорово! Значит, все вот-вот закончится, и мы сможем жить спокойно.
Казалось, даже короткий ежик у него на голове сильнее ощетинился от радости.
Томоэ несколько раз кивнула.
- Я проверю, не осталось ли бесхозных моделей, - сказала она и в испуге уставилась на ворота из старого темного дерева. Нервно облизала губы. – Может, не надо знакомиться с твоими родственниками, а?
- Не бойся так, они ничего тебе не сделают, - в ее супруге восторг бил ключом. – Они теперь тоже твоя семья, как и я, не можешь же ты вечно их сторониться. К тому же, мы уже здесь.
Томо сдалась.
- Ну... – неуверенно протянула она. – Давай попробуем.

(можно сказать, опять мы)

Киото

Фуда!
- Дайте хоть каплю покоя! Я уже знаю про вторжение.
Тем лучше. Кабакураги из твоего отдела. Он на работе? Когда Мануру начинает разговаривать, словно сплевывать сквозь зубы, лучше не спорить. Проблема одна: Вакасабуро, может, и на работе, но сам-то маленький программист – нет. Фуда окончательно проснулся, завернулся в одеяло и принялся думать. Получалось не очень-то, но...
- Сейчас!
Он открыл второй канал в Реальности, но сосед по рабочему месту сумел забить все подступы к себе, и Фуде предлагали подождать. Ждать он не собирался и приступил к плану «Б»: взял телефон. Его занять у любителя поболтать не получилось.
- Ты что, разговариваешь с десятком своих девушек одновременно? – вместо приветствия набросился на него Фуда, но тут же смягчил тон: - Никому не скажу, что ты отлыниваешь от работы, если окажешь одну услугу.
На другом конце провода посопели, но согласились:
- Ладно, что там для тебя сделать?
- Посмотри, на месте ли Кабакураги.
- Ага.
В отделе программистов Корпорации над пластиковыми перегородками, отгораживающими рабочие места друг от друга, появились сначала две руки, а потом коротко стриженная голова. Голова пыталась одновременно прижимать щекой к плечу телефонную трубку и вертеться во все стороны.
- Что-то не вижу. Хотя кто его знает, может, сидит у кого из наших.
- А ты узнай, - настоял Фуда.
- Эй, народ! – разразился над отделом громкий ор. – Кто-нибудь видел Кабакураги?
Шевеление, в проход выглянули несколько любопытных, еще пара голов взмыли над белыми пластиковыми стенками.
- Не...
- У себя его нет точно.
- Да он в кафетерий пошел, сказал, что очень есть хочет.
- Слышишь? В кафетерии твой Кабакураги. Точно не разболтаешь?
- Точно, - буркнул Фуда и повесил трубку. – Риёдзи-сан, ты еще здесь?

(и еще Ике... то есть, Биш)

Центральный буфет открывался ровно за час до того, как проходные на первом этаже распахивали свои прозрачные двери, а подъездные площадки и лифты Башен наполнялись сотрудниками, спешащими на свои рабочие места. Такому странному расписанию было свое объяснение. Отнюдь не все работники штаб-квартиры покидали ее в ночное время, и среди них были не только представители службы безопасности. За час до официального начала рабочего дня сюда заходили многие программисты, клерки и техники с самых разных этажей, чтобы скромно перекусить и отправиться по домам прямиком в постель.
Пока три бухгалтера у стойки неторопливо вели беседу, периодически сдерживая зевки, двое свежих охранников только заступили на пост у дверей кафетерия. Кроме них и бета-андроида-бармена, в помещении находились только двое дежурных электриков и пожилой программист. Сидя за столом, он неторопливо пил кофе из высокого пластикового стакана и стучал свободной рукой по клавишам ноутбука, разложенного перед ним на столешнице. Сменяющие друг друга изображения виртуальных протоколов и колеблющаяся вокруг Реальность ясно показывали всем окружающим, что в отличие от них, господин Вакасабуро занят делом, даже в свой законный перерыв.
За пятнадцать минут до «звонка» суета усиливается, народ торопится дожевать бутерброды, допить чай и кофе и попасть на рабочие места. Не спешат лишь те, кто закончил смену, но таких здесь практически нет, они разошлись по домам. Поэтому в центральном буфете – по меркам этой страны здесь пространства даже с избытком, - случается толкучка.
- Прошу прощения, - раздался голос за плечом Вакасабуро, - не могу ли я здесь сесть?
Программист не успел ответить – того, кто задал невинный вопрос, неловко толкнули. Густая сладкая жидкость из пластикового стаканчика выплеснулась на клавиатуру ноутбука.
- Неудачно, - прокомментировал Икедзуми, протягивая хозяину компьютера носовой платок. – Мне извиниться?

(Grey-sama mo)

- Только, если это было умышленно, - спокойно ответил программист, принимая платок и вытирая сладкие капли на руке.
Впрочем, за холодной ширмой "служащего" вдруг отчетливо стали проступать панические сигналы. Вакасабуро бросил взгляд влево, затем вправо, продолжая бессмысленно тереть уже сухую кожу.
- Там никого нет, - проинформировал работник службы безопасности, наблюдая за его действиями. – Пока нет. И да... я прошу прощения.
- Следовала догадаться, - вдруг как-то обреченно хмыкнул программист. - Все прошло слишком гладко, а значит, чего-то попросту не заметили. Ваш платок.
Вакасабуро протянул предмет обратно владельцу, закрывая свободной рукой крышку "зависшего" компьютера.
- Не там назначили встречу, - Икедзуми не видел смысла скрывать, но в подробности не вдавался, сказал только. – Я видел тебя с тем иностранцем.
Остальное – додумал, когда в кабине лифта сообразил, что нажал кнопку «вниз», а не «вверх». Картинка сложилась не сразу, поначалу вертелись цветные обрывки: белый костюм в пестрой толпе посетителей «Independant», неувязка в речи, запрос на личное дело, которое Таро выслал не сразу, а потом все запуталось, и Риёдзи забыл про странную встречу в кафе. Она была еще неполной, когда он вынул Фуду – тепленьким, из-под одеяла. Она зияла дырами даже сейчас.
- Идем, - предложил Мануру и взял у программиста платок.

(маскируется под других игроков, это не я, это Грей с Бишем)

- Я говорил ему, что не стоило так рисковать, - Кабакураги поднялся и, взяв ноутбук, направился к дверям в сопровождении Икедзуми. - Но они не боятся риска... Да и вообще, ничего не боятся.
- Зря, - сказал Риёдзи; сочувствия к программисту он не испытывал, жалости тем более, но Вакасабуро был «свой». – Поэтому они все время проигрывают.
И подумал – на месте противника боялся бы.
- Так считают другие, но для них на этом пути нет варианта - "поражение", только если они сами отступят. Вы разве еще не поняли? Они истинные Служители Бога, хотя многие надменно именуют их фанатиками, даже не понимая того, за что те борются.
- В Японии много богов... - пробормотал Икедзуми, мимолетом представив, как разрываются между этим многообразием эти "истинные"; бедняги, как они обделяют себя. Вслух сказал: - И за что они борются?
- Вы так и не поняли, - усмехнулся вдруг Кабакураги, и его рука скользнула за ворот рубашки. - Они, и такие как я, мы все боремся лишь за одно. За то, чтобы человек больше не чтил себя равным Богу, не пытался сравняться с ним в творениях, чтобы не возвратилось время Потопа или крушения Башни.
На тонкой серебристой цепочке раскачивался маленький четырехсторонний крест.
В коридоре их ждали два охранника в униформе, Икедзуми покачал головой: не потребуетесь. Молодые здоровые ребята – рвения в глазах столько же, сколько у неистового программиста, - разочарованно вернулись на пост.
- Бред... – произнес Риёдзи почти беззвучно.

(те же)

- Каждый верит во что-то. Кто-то - в себя, кто-то - в то, что ни во что не верит. Но верят все, - и впервые тень "возвышенной идеи" на лице Вакасабуро дрогнула, когда он снова посмотрел на Икедзуми. - У меня есть просьба...
Они вдвоем шли сквозь человеческий поток - толпа расступалась перед ними, смыкалась за их спинами, и никто в ней, ни один человек не смотрел в их сторону. Не было даже взглядов исподтишка.
- Может быть просто, некоторые верят чересчур, - Риёдзи вызвал лифт. - Я слушаю.
- У меня две дочери, не здесь, в Токио. Они ни о чем не знают и ничем мне не помогали. Возможно они поймут мой поступок, возможно, что нет. Но в любом случае, просто дайте им жить дальше, без всяких проблем.
Икедзуми подождал, когда закроются дверцы кабины, бросил взгляд на камеру наблюдения под потолком, в стыке.
Их никто не тронет. Дай мне адрес.
В моем столе, в рамке фотографии... Я всегда был предусмотрителен...
На лице программера не дрогнул ни один мускул.
- Десять лет. Не так уж и много, если подумать, - произнес он уже вслух.
- В Корпорацию ты не вернешься. И, думаю, в этом городе работу тоже не отыщешь, - Икедзуми следил за бегущими на табло цифрами.
Бесплотный голос прошептал о прибытии кабины на нужный этаж.
- Я всегда мечтал увидеть Рим. По настоящему, а не на картинках. А в Реальности его нет, и никогда не будет...

(подведение итогов...)

Штаб-квартира «Сендзюцу», лаборатория «Хонкэ-2»

Охранники-андроиды у тяжелой кодовой двери успели сделать ровно то, на что хватило реакции их искусственных мышц. Они еще поднимали стволы автоматов в боевую позицию, когда руки, закованные в сталь панцер-хэндов, проломили им лица и отбросили к стене. Беты упали с гулким ударом, неестественно выгнулись сломанные шеи, а руки и ноги бессильно обвисли.
«Совсем как сломанные марионетки. Какими они, впрочем, и являются…»
Замок вылетел с треском, и внутренности кодовых клемм оказались открыты невооруженному взгляду. Оставалось лишь перещелкнуть нужные тумблеры вручную. Времени было совсем мало, Лафоле нужно было спешить, нужно было успеть увидеть.
Короткий коридор с матовыми стенами закончился еще одной дверью, на сей раз со сканером радужки глаза. Механизмы усилителей взвыли так, что их почти можно было услышать, практически полностью кончился заряд литиевых аккумуляторов. Но тяжелая пластина с поворотным рычагом рухнула-таки вовнутрь.
Здесь царил полумрак, лишь несколько вечных ртутных ламп бросали по углам огромного зала желтоватые хмурые лучи. И так, наверное, было даже лучше, потому что то, что увидел легат папской канцелярии, лучше было не видеть при нормальном освещении. Самый большой прозрачный цилиндр находился строго по центру комнаты, опутанный оптоволоконными проводами, с «присосавшимися» к нему экранами и датчиками, с медленно пульсирующим аппаратом искусственной вентиляции легких. Эндрю сделал несколько шагов, миновав половину зала, заставленного стеклянными колоннами, и замер перед чудовищной картиной торжества техники над человеком.
Существо, внутри цилиндра не видело его, оно и не могло этого сделать. Из глазниц на его лице тянулись толстые кабели, снабженные универсальными шунтами и разъемами. Еще больше их опутывало бритую голову создания, проникая через уши и десятки отверстий, проделанных в костной структуре черепа. Паутина провода тянулась и ниже, спускаясь перепутанной вязью вдоль позвоночника, проникая в каждый нерв и сочленение, не упуская из своего внимания ни одного из участков спинного мозга. Словно хищные черви, черные извивы оптоволокна проникали в грудную клетку несчастного, проходили между ребер, сквозь просверленную грудину, впивались в подмышки, обволакивали сплошным покровом шею. К желудку тянулась трубка, подающая питательную смесь, ноги созданию были не нужны, поэтому от них просто избавились. Зачем-то оставили руки, которые вместо того, чтобы безвольно свисать вдоль изуродованного торса, были согнуты в локтях. Кисти и пальцы шевелились, словно играли на невидимом пианино или стучали по несуществующей клавиатуре.
Секунда за секундой, Лафоле ощущал, как его сознание одновременно затопляет отвращение и жалость к тому, кто стал узником прозрачной тюрьмы. С трудом легат сумел отвести взгляд, но почти сразу в поле его зрения попал другой цилиндр, где с отрешенным безразличием шевелилось еще одно, такое же, создание. Легкие шаги заставили Эндрю обернуться, но уже изготовившиеся к бою стальные перчатки опустились. Андроид в техническом комбинезоне прошел мимо Лафоле, как будто не замечая сицилийца. К бритому затылку беты крепилась миниатюрная черная коробочка, так называемый «повелитель сознания». Такая штука отключала память носителя, разумеется только андроида, и постоянно подавала нужные команды. Вот и сейчас, обслуживающий дрон прошел к крайнему цилиндру в углу и провел картой доступа по считывающему сканеру. В прозрачной стенке появилась крохотная щель, открыв ее сильнее, техник шагнул внутрь и стал вытирать платком кровавую слюну, стекавшую из уголка рта тамошнего «постояльца».
- Омерзительно, не правда ли?
Легат обернулся на голос, и понял, что его панцер-хэндам вновь не найдется достойного занятия. Колеблющееся изображение над дисковой площадкой голографического передатчика, было лишь визуальным образом собеседника.
- Самая страшная тайна «Сендзюцу», - усмехнулся белый тигр в деловом костюме, широко разведя руками. – Лаборатория «Хонкэ-2» во всей своей красе.
- Неужели в этом есть хоть какой-то смысл? – Лафоле смотрел на голограмму без всяких чувств, вообще без какого либо. – Неужели есть цель, ради которой можно так обходиться с живыми людьми?
- Я не принимаю решений, - покачал головой аватар Мифуне. – Не в этом вопросе. А те, кто принимает, сочли, что смысл есть. Но жизнь этих пленников не столь уж и ужасна, они получили то, о чем всегда мечтали, теперь они не просто живут в Реальности, теперь они ее часть.
- Овцы, не свернувшие перед пропастью.
- Возможно, но они сами выбрали эту бездну, - тигр указал на центральный «контейнер». – Знаменитый хакер Медведь. Лучший из всех, кого мы смогли найти, его мозг был словно создан самой природой, для того чтобы занять место центрального распределителя. Сармат, Курган, Эшли, Байер, - когтистая лапа поочередно указывал на гигантские пробирки с еще живыми обитателями. – Юргенсон, по прозвищу Алгоритм. Это место предназначалось для Хакера, но нам не хватало времени, пришлось взять одного из его напарников.
- Не хватало времени на что? – Лафоле сделал шаг к проектору, стараясь не смотреть больше по сторонам.
- Вторая стадия экспериментов профессора Миядзаки, - безразлично обронил тигр. – То из-за чего вы и прибыли к нам. Опыт уже начался, и рабочую площадку необходимо было закончить. Теперь у будущего полигона для игр сверхсуществ есть надежная стража, которая никогда и никого не пропустит на те уровни Реальности, что лежат выше пятого.
- Но там ничего нет.
- Значит, будет.
- Вы не слишком радостно это говорите.
- Слишком большая цена, - откровенно признался аватар. – Для меня. Для остальных. Миядзаки гений, но его гениальность сравни безумию или лесному пожару. Он не остановится ни перед чем, кроме собственной смерти. Но он уже забрал то, чего ему нельзя было отдавать.
- Он уже начал эксперименты над людьми, - кивнул легат. – Я видел.
- Вы даже не поняли, что увидели. Это не эксперимент, это жертвоприношение. В лучших традициях вашего учения, вот только в этот раз не будет благостного гласа с небес, и рука с ножом не остановится у горла.
- Пожертвовать собственным дитя… Ради какой цели можно пойти на такое?
- Генеральный директор Корпорации пошел на такой шаг, который я никогда не смогу понять, - отрешенно сказал собеседник, похоже не услышав обращенного к нему вопроса. – И, похоже, что куда больнее от результатов этого шага будет мне, а не ему. Забрать предначертанную судьбу, заменив ее чем-то иным. Не знаю, простит ли она когда-нибудь ему это. И не знаю, простит ли она когда-нибудь мне то, что я позволил этому случиться…
Комнату медленно заполняли андроиды в форменной одежде с эмблемами Корпорации. Их было уже больше трех десятков, вооруженных и запрограммированных на бескомпромиссные действия. Если бы аккумуляторы были целы, то возможно Эндрю и попытался бы пробиться наружу, но сейчас об это м было можно только мечтать.
- Мы не можем отпустить вас, но и убивать не станем, - ожила вновь голограмма. – У нас есть место для нежелательных свидетелей, откуда они уже больше не возвращаются. У вас будет теперь много времени на раздумья и молитвы. Для себя и всего мира.
- Я помолюсь и за вас, Мифуне-сан, - на серьезном лице легата не промелькнуло и тени улыбки.
- Спасибо…

Региональный аэропорт «Кансай»

Джим едва не пропустил погрузку багажа, точнее он ее пропустил, но пробежав вприпрыжку метров пятьсот, сумел догнать автоматическую тележку у самых ворот технической службы. Закинув опломбированную сумку в кузов, Кейт понадеялся, что багаж улетит все же на том же рейсе, что и он сам. Позади, запыхавшись, остановился дежурный сотрудник, так и не успевший объяснить этому гайдзину, что вещи можно было доставить в самолет и более цивилизованным путем.
Пройдя посадку, Джим абсолютно честно начеркал в декларации сумму, вывозимую им из страны. В качестве объяснения была представлена электронная копия документа, подтверждающая, что иностранец совершенно легально выиграл тридцать тысяч евро в казино «Феликс». По непонятным причинам портал казино в Реальности молчал, но таможенник не нашел ничего подозрительного в представленной ситуации и пропустил Джима на борт.
Пока эскалатор тянул его наверх, Кейт прокручивал в голове события последних дней. Конечно, «выигрыш» мог составить куда более внушительную сумму, как тогда в Токио. Но вмешалась нелепая случайность. Кто знал, что блестящая афера в лучших традициях Дэвида Копперфилда провалиться из-за обычной криворукости жертв обмана. А ведь никто ничего и не заподозрил, когда в тот день привезли стол с прикрепленным в потайном отсеке чемоданом, как две капли воды похожим на тот кейс, в котором якудза возили деньги с боев. Незаметный поворот столешнице, и вот хрустящие пачки и замасленные банкноты опускаются в уже совсем другой ящичек. Еще один поворот в конце рабочего дня, и главный судья активирует маячок на настоящем закрытом чемодане, в котором нет ни одной евро-йены. Потом лишь нужно было забрать кейс из «Башни», куда якудза сами бы и привезли стол с деньгами, которые, как они бы считали, у них уже украдены. Но видно эпохе изящных ограблений и обманов приходит конец, вот и приходиться действовать грубо и нагло.
В полупустом салоне аэробуса царила кондиционированная прохлада, вдоль стены бежала электронная строка, объявлявшая, сколько времени займет перелет до Омска, что будут подавать на завтрак, а также просьба во время полета использовать импланты как можно меньше. Опустившись в кресло, Кейт вытянул ноги и попытался расслабиться, но проходивший по проходу человек толкнул его локоть, и Джим невольно выругался по-французски.
- Давно я не слышал столь красочного и качественного описания предмета на этом языке, - раздался голос слева, и Кейт невольно повернул голову.
Невысокий крепко сложенный негр с немного причудливой прической вполне искренне улыбнулся ему ослепительной белозубой улыбкой.
- Гвало, - представился он, протянув руку.
- Джим, - ответил программер.
- Имя не французское, - заметил африканец.
- Так уж получилось, - шутливо развел плечами Кейт. – А вы хорошо говорите по-французски, сами случайно не оттуда, а то я давно не был дома.
- Нет, просто французский второй официальный язык на моей родине. Замбия.
- А, тогда понятно, но что занесло вас в Японию?
- Бизнес.
- Значит, дела на черном континенте идут хорошо?
- Вполне приемлемо, мне удалось заключить весьма выгодный контракт и куда на более мягких условиях, чем я планировал.
- Поздравляю, - улыбнулся Джим. – И что собственно будете делать теперь, когда…
В голове у программера промелькнула лишь короткая мысль: «Африка? А почему бы собственно и нет?! Есть деньги, возможно, вот сейчас будут и связи, а там, куда нас только черт уже не заносил!»
Толкнувший француза пассажир тем временем миновал салон и плюхнулся в кресло почти в самом хвосте. Натянув широкий козырек кепки на глаза, Дыроглаз засунул ноги под сидение впереди, и откинулся на спинку. Конечно, рейс был не самым оптимальным, но торопиться следовало. Нужно было исчезнуть до того, как полиция найдет труп в подворотне у госпиталя, и, сопоставив факты, сложит два и два. Поймав на себе короткий взгляд пассажира, сидевшего через проход, китаец отвернулся к иллюминатору. А человек с бледной кожей и в солнцезащитных очках последовал его примеру. Времени у Мегане было тоже очень мало.
Взревели двигатели, завращались винты сопел, и огромная крылатая туша сдвинулась с места, направляясь к краю взлетной полосы. Брат и сестра Юкана, стоявший в прозрачной галерее для провожающих, молча смотрели вслед самолету, отрывающемуся от земли.
- Наша первая победа, - хмыкнул Аку.
- Иллюзорная, - покачала головой Сакура. – Вам не победить без настоящего лидера, а Старик сам понимает, что уже не годиться на эту роль.
- И все равно, - не согласился гигант-якудза. – Получилось здорово.

Киото, Нижний город

Автомобиль замер на лужайке перед домом, выдвинув колеса из "карманов" перед самой посадкой. Мотор машины отключился, и в старой усадьбе снова повисла привычная тишина, только легкая рябь на воде озера еще говорила о недавнем вторжении.
Дверца распахнулась, и начинающий стареть, но еще бодрый мужчина выбрался наружу, сжимая в руке узкую черную папку.
Затянутые тонкой дорогой бумагой фусума отодвинулись, и взгляду предстал невысокий сухонький старик в темно-синей традиционной одежде. Он неторопливо, с достоинством вышел на веранду, закрыв перегородку за собой, и поклонился незваному гостю. Острый взгляд прищуренных от солнца глаз был направлен куда-то поверх плеча мужчины.
- Позвольте узнать цель вашего прибытия, - вежливость пожилого слуги ничто не могло поколебать.
Даже странный звук внутри дома – как будто кто-то устроил там гонки на велосипеде.
Прибывший ответил на поклон только легким кивком головы и произнес с миролюбивой улыбкой:
- Мне хотелось бы видеть владельца этого дома. Дело, что привело меня, весьма важно, и в первую очередь для него.
Молчаливый слуга провел гостя через несколько комнат почти в противоположный входу конец дома. Мебели было так мало, что дом казался нежилым, особенно по сравнению с привычными средним японцам тесными квартирками. Не было в нем сходства и с коридорами здания Корпорации даже ночью, в отсутствие большинства сотрудников. Больше всего огромный дом напоминал музей – все здесь было старинно, ценно и поддерживалось в тщательном порядке. Однако же в нескольких местах этот порядок был грубо нарушен неведомой силой, как будто по ним прошелся маленький и привередливый ураган. Поваленная перегородка щетинилась острыми краями сломанных бамбуковых деталей; циновки в одной комнате сбились к кучу, как испуганные кролики; на досках в другой зияли тормозные следы от колес. Слуга тщательно избегал смотреть на разруху, но по согнутым и то и дело подрагивающим плечам было видно, насколько она расстраивает его.

(Грей, Сон и я)

Наконец, старик остановился и степенно открыл перегородки перед гостем. В просторной комнате было холодно и пусто, а раздвинутые седза открывали вид на озеро, пинии на берегу, цветущую сливу, особенно яркую на фоне темно-зеленой, почти черной хвои. Кацура сидел на веранде и, сунув руки в широкие рукава добуку, и разглядывал «Северную черепаху», которая поднималась из-за деревьев заиндевелым монстром.
- Я ждал вас раньше.
Над квадратным ирори закипал чайник, и если бы не башня Верхнего города, можно было бы решить, что время тут замерло века два назад. А может быть, даже больше.
- Это ничего бы не изменило.
Человек, шагнувший на веранду, тоже не вписывался в окружающее спокойствие и девственную чистоту природы. Отутюженный деловой костюм, "северная" манера речи, легкий европейский лоск. Нет, определенно, этот человек выглядел здесь еще более инородно, чем величественная Башня, которую еще можно было счесть сказочным миражом.
- Полагаю, вы знаете, зачем я пришел, - это был не вопрос, скорее утверждение. - Или хотите все-таки уточнить?
Приближение слуги выдавал только шорох длинных штанин, сами шаги были беззвучны. Камо успел отлучиться и теперь вернулся с подносом. Опустившись на колени рядом с хозяином, он демонстративно осмотрел каждую из двух чашек – черные снаружи, густо зеленые внутри с узорной сеткой ложных трещинок, они казались одновременно пустыми и наполненными чаем. Столь же тщательному изучению подверглись и плошка с сухой заваркой, и кисточка для взбивания. И только закончив ритуал, слуга с поклоном передвинул столик-поднос к вакагими-сама.
- Устраивайтесь, - Кацура сделал приглашающий жест, указав гостю на толстую циновку-дзабутон.
Ему самому приходилось сидеть, вытянув раненую ногу, и порой при неловком движении молодой человек едва заметно морщился от боли. Он бросил короткий взгляд на слугу, кивнул: продолжай.
- В подобных местах не хочется торопить события.

(+Далара+Грей)

Человек в костюме опустился на предложенное место, отнюдь не смущаясь замять идеальные линии своего одеяния. Тонкая пака легла рядом с подносом.
- Хотите сделку? - неожиданно спросил он совсем другим тоном, так разительно отличавшимся от прежнего делового.
- Хочу выслушать предложение, - улыбнулся Кацура, сразу сделавшись похожим на шкодливого школьника. – Вы же не ожидаете, что я соглашусь вслепую.
- Это бы меня удивило.
Камо с неторопливой торжественной четкостью расставил посуду на подносе и высыпал первую порцию заварки в чашку и залил водой. Весь его вид говорил о том, что слуга глубоко погружен в свое дело и даже не слышит, о чем говорят хозяин и его гость. Быстрыми движениями бамбукового венчика старик взбил травянисто зеленую смесь в пену. Удовлетворившись, отложил венчик и поставил чашку перед гостем, придвинул на удобное расстояние.
- Итак, простое предложение, я просто хочу знать, зачем вам это понадобилось. В замен вам достанется самый безболезненный и легкий вариант вашего дальнейшего существования.
- А если мой ответ вас не удовлетворит? – усмехнулся Кацура. – Или годится любой, только честный?
- Не имеет значения, буду я разочарован или нет, на результат сделки, это не повлияет. И желательна, конечно, правда, иначе договоренность не будет выполнена в первую очередь с вашей стороны.
Хозяин дома с задумчивым кивком принял чашку с чаем из рук слуги; изумрудная пена оставила на фаянсовых стенках легкий налет.
- Прежде, чем дать настоящий ответ, я прошу вас выбрать из трех вариантов. Мне было скучно и хотелось развлечься. Я хотел выяснить, сумею ли обмануть ваших ищеек. Мне хотелось узнать, возможно ли невозможное, - взгляд Кацуры был неимоверно серьезен, молодой человек больше не улыбался. – В каком из трех случаев я вам не соврал?

(угадайте кто...)

Дзинь. Охнув, Камо в неожиданном волнении подобрал выроненную им плошку с заваркой. Травянисто зеленая пыль лежала теперь мягкой горкой на досках пола. Ни на гостя, ни на хозяина он не смотрел, виновато просеменил куда-то в коридор, но скоро вернулся с совочком и щеточкой в руках и принялся сметать тонкую пыль.
- А если я скажу, что правильны все три варианта, - гость слегка усмехнулся, видимо вспомнив что-то очень похожее. - Просто постепенно, каждый из них сменял предыдущий, перетекая из одной формы в другую. Мотив, цель, мечта...
Коичиро слегка приподнял чашечку, салютуя гостю.
- В таком случае остановимся на последнем, - сказал он. – В конце концов, он завершающий по времени. Итак, вы знаете, зачем мне это понадобилось.
Он, не торопясь, осушил чашечку, поставил ее рядом с собой.
- И что дальше?
- Возможно, крушение мечты. А возможно, исполнение будет лишь отложено на неопределенный срок.
Черная папка легла по другую сторону от подноса с чайными принадлежностями.
- Здесь материалы по вашему будущему делу, ознакомьтесь до приезда полиции. Я могу, но не хочу доказывать вашу причастность к более тяжким преступлениям. Этого будет вполне достаточно, и главное у вас остается выбор.
- Нет, не можете, - Кацура не притронулся к папке, но отрицательно покачал головой, когда слуга захотел ее унести, чтобы не оскорбляла своим видом взора молодого господина. - Именно поэтому вы сейчас здесь.
Он посмотрел на черную гладь пруда, разжал пальцы; на ладони лежал смятые кроваво-красные лепестки.

(это снова мы)

- Оборви цветы, они все равно сохранят аромат, верно? Зачем вы пришли, господин Мифунэ? Вам же будет спокойнее, если меня не станет.
- Когда-то я тоже считал, что знаю и понимаю больше других, - глава безопасности "Сендзюцу" лишь покачал головой в ответ на смелый "выпад" собеседника. - Потом, прагматичный мир легко и непринужденно вернул меня к реальности. К настоящей, а не к той, что порождена лишь нашим сознанием, мириадами электронов и триллионами битов информации. Не ищите скрытое там, где оно лежит на поверхности, господин Кацура. И тогда, может быть, вы и увидите лес, а не просто множество деревьев.
- Я всего лишь спросил, - улыбнулся хозяин дома, кивком-полупоклоном то ли благодаря за совет, то ли подтверждая, что слова были услышаны.
- У вас еще есть время, чтобы завершить домашние дела, - Мифуне поднялся, разглаживая полы пиджака. - Полиция прибудет через час. Мне же пора идти, работа в отличие от мечты не может быть отложена.
- Не смею дольше отбирать время у столь занятого человека, - Кацура вновь сунул руки в широкие рукава темной накидки-добуку и отвернулся к пруду. – Камо проводит вас.
В Реальности на старинной доске белые только что сняли восемь черных камней, отхватив большую территорию в левом верхнем углу. Игрок черными улыбнулся и поставил камень в правый угол, на следующее пересечение рядом с хоши.
- Фурикавари*, - прокомментировал вслух Кацура.
-------------
*Фурикавари – «обмен» в партии в го с участием территорий, групп, сфер влияния. В описываемой партии игрок черными жертвует своими камнями на левом фланге, чтобы выстроить большое мойо (наметки территории, в широких рамках) на правой стороне.

(еще - SonGoku и Грей)

В небе над городом, чуть позже...

Внизу плыл оживающий утренний Киото, наполняющийся жизнью и людьми. На улицах становилось все больше автомобилей и пешеходов, все больше и больше пассажиров исторгали из своих недр маленькие станции старого метро, и все быстрее и быстрее сновали вверх-вниз могучие лифты пяти исполинских башен из стекла из стали, смыкавшие над городом чудовищную пентаграмму.
- У вас здесь вес намного сложнее, - бросил инспектор Кригер, вглядываясь в очертания улиц в далекой глубине, подернутой дымкой предрассветных облаков.
- Так кажется только поначалу, - ответил Мифуне, сидевший напротив в другой части салона.
- Возможно, - не стал спорить немец.
Лучи солнца заиграли на хрустальном «навершии» «Южного Тигра», а храм Тофукуджи, спрятавшийся в тени небоскреба, напротив погрузился в густую темень.
- Днем вылетаю домой, мне уже даже намекнули об отправке на заслуженную пенсию. К сожалению, дело Хакера придется закрыть по нашей линии, - произнес в пространство инспектор Интерпола. – Вмешалась сама великая СБС, - добавил он с сарказмом в голосе. – И по слухам, за этим стоят люди из еще более высокого ведомства. Мой отчет о подозрительных моментах в отношении деятельности Хакера и агентов ФБР, наконец-то, был принят во внимание каким-то молодым ведущим аналитиком ПВГБ. А такие ребята лезут из кожи, чтобы доказать свою правоту.
- Ваш подопечный уже у них? – уточнил директор СБК.
- Да, но, похоже, что скоро вы с ним увидитесь вновь. Он вряд ли знает что-то существенное, Хакер просто подставил его под удар вместо себя. Так что, кроме срока за попытку взлома сервера Корпорации, предъявить ему будет нечего.
- Достаточно и трех лет в Хиросиме, чтобы отказаться от такой работы на всю жизнь. Хотя, ему итак будет выдан пожизненный запрет на вход в Реальность.
- Вы прекрасно знаете, что это-то как раз не проблема, особенно для таких, кто в принципе больше ничего и не умеет.
Машина подлетала все ближе к сверкающей пирамиде Корпорации, в которую вливались живые потоки спешащих на работу служащих.
- Как продвинулось ваше «официальное» расследование? – напомнил собеседнику Мифуне.
- О, открылось много интересного, - усмехнулся Кригер.
На свет появилось несколько компьютерных дисков в твердой упаковке, запаянной прозрачным полиэтиленом.
- Здесь практически все, и не думаю, что мне это теперь понадобиться. Все «зараженные» андроиды так или иначе ликвидированы, а санкциями в отношении «Таношими» вы можете заняться и сами.
- А как же частные лица? – в поросе не промелькнуло и капли эмоций.
- По-моему они и так уже достаточно сами себя наказали.
- Согласен, - кивнул Мифуне, принимая протянутые коробочки из пластика.
- Кстати, передавайте при встрече мой поклон доктору Токио.
- Если буду в Китае, то непременно передам.
- В Китае?
- Возможно, и не в Китае, а где-нибудь на Филиппинах или в Таиланде, - не отрываясь от зрелища за окном, ответил Мифуне. – Говорят у нее вышел небольшой конфликт с командой зачистки, посланной «Таношими», и в числе членом этой команде оказался кто-то и родственников самого министра социальных служб.
- Но доказательств, конечно, нет.
- Да, но опять же никто не отменял банальной «охоты за головами». А в последнее время в Японии слишком много стало проявляться наемником с Запада, они подмяли под себя практически все, и наш местный «Замок Сендай» уже не может с ними соперничать.
- Как я все-таки уже говорил, у вас здесь все намного сложнее…

Больница

Выйдя из операционной, хирург еще раз потер уставшие красные глаза и стянул с головы голубую шапочку. Выполнив эти нехитрые действия, врач бросил "тяжелый профессиональный" взгляд вдоль коридора и остановился на фигуре, которая не могла не привлечь внимания. Гигант с эмблемой Корпорации на форменном пиджаке СБК по-прежнему стоял на прежнем месте. Придав лицу обычную бесстрастность, доктор направился к нему.
- Ну как? – Дзюбэй редко испытывал неуверенность, но сейчас был именно такой момент.
Он долго придумывал слова, с которыми хотел обратиться к врачу, вызнать, все ли в порядке, но при виде медика забыл их все.
- Сейчас ее состояние стабильно, ничего серьезного здоровью не угрожает, но возможно придется побыть день или два в восстановительном боксе, - хирург говорил совершенно безрадостно. За свою жизнь ему уже пришлось столько сказать в этом маленьком коридоре самых разных слов, что он давно научился отключать всякие лишние эмоции. - Мы уже направили письмо руководству вашей службы, так что все формальные вопросы будут улажены в кратчайшие сроки.
- Ага, - с облегчением выдохнул гигант и покраснел. – А... можно на нее посмотреть?
- Вообще-то по правилам мы пускаем только родственников, до того как пациента переведут в общую палату, - нахмурился доктор.
Здоровяк покраснел еще пуще.
- Да что там... – он махнул рукой. – Просто скажите ей... Ладно, ничего говорить не надо.
Он направился к выходу. Лицо хирурга как-то сразу смягчилось, странный румянец на лице великана почему-то напомнил доктору кое-что из собственной жизни.
- Подождите, - окликнул он вдруг Дзюбея. - Вы ведь, кажется, ее напарник?
На этот вопрос существовало два ответа. Гигант выбрал нужный:
- Да... – и чуть тише, не на весь коридор, добавил: - В этом деле. И раньше.
- Тогда, можете пройти, - "смилостивился" врач. - Как говорят некоторые полицейские, которые к нам попадают, напарник - это почти семья.

(мы с Греем)

Корпорация

Сжимая в руке переданные диски, Мифуне вышел из лифта и пересек приемную, лишь у дверей кабинета бросив короткую фразу, ожидавшему его человеку.
- Войди.
Алкоголь, что придавал силы – и в какой-то мере был причиной его недавней выходки, - растворился без остатка. Хотелось спать, хотелось послать все и всех в преисподнюю, уехать домой и выспаться. Но короткая передышка между двумя сражениями – может, и войнами, - закончилась на десятом шагу от двери в центр просторного кабинета. Икедзуми остановился. Он стоял будто на плацу, ноги расставлены, руки сцеплены за спиной. Поза была привычной, но сейчас неудобной, действие болеутоляющих таблеток закончилось, а принять еще раз их Риёдзи забыл.
Мифуне опустился в кресло, диски в прозрачной упаковке остались лежать на краю стола, рядом с распечатанным бумажным конвертом, на белой поверхности которого стояла эмблема корпорации "Сингапур".
- У тебя есть люди, ради которых ты готов бы был умереть? - неожиданно спросил директор СБК, не поднимая взгляда от стола.
Икедзуми помедлил, положительный ответ прозвучал бы патетично, отрицательный фальшиво. К тому же Риёдзи не знал – а готов ли он на самом деле? И – есть ли на самом деле такие люди. Мать его гибели не заметит, наоборот, страховка и условия контракта в таком случае ей будут выгодны. Фуду давно не надо уберегать от компании с соседней улицы или старшеклассников, проживет. Санни? Вот уж едва ли. Таро, Дзюбэй... Вопрос заинтересовал его самого. Хо-тян.
- Есть, - сказал он. – Только у меня есть и одно незаконченное дело.
- Тогда время, чтобы его закончить у тебя пока есть, - Мифуне сложил пальцы рук "домиком" и посмотрел поверх них на конверт. - У меня сегодня в жизни стало на одного такого человека меньше. А значит, у меня больше ничего не осталось, кроме этой работы.

(Grey-sama mo)

Когда наконец он поднял взгляд, в них отражалась странная отрешенная пустота. Икедзуми видел такое впервые, никогда и ни при ком из подчиненных директор не демонстрировал своих эмоций. Никогда.
- Ты считаешь, что я поступил слишком жестоко с человеком, который отдал приказ убить Кишеото?
- Да.
Сначала хотел ответить иначе. Икедзуми не представлял, что осталось бы от убийцы, поймай они его с Таро первыми.
- Кишеото сам виноват в своей смерти, - Риёдзи медленно подбирал слова, не хотелось оставлять недоговоренностей. - Он не распознал противника, не доложил о том, что с ним вступили в переговоры, предложили сделку. Он был агентом службы безопасности, но даже не попытался вступить в бой. Он подвел Корпорацию, всех нас.
Он – из вежливости – старался не встречаться взглядом с начальством. Если бы то, что осталось от убийцы, все еще лежало в проулке, пример был бы красочный. СБК трогать нельзя. Но начальник сам послал их забрать труп.
- В ваших руках много силы. Легко вообразить себя вправе решать чужую судьбу.
- Но я позволил Кишеото решить свою судьбу самому. И что было правильнее? - начальник постучал ногтем по прозрачному пластику верхней упаковки. - Тот, кто убил того корейца, не просто совершил убийство. Он записал его, и очень скоро запись появится в Реальности. Ее увидит каждый, кто когда-нибудь может решить, что совершить убийство агента службы безопасности этой Корпорации, можно легко, просто и безболезненно. Я не решаю их судьбы за них, я лишь демонстрирую, что может случиться. А как бы ты поступил, чтобы больше никто не посмел покуситься на твоих родных и близких? Впрочем, я ведь знаю ответ, он до сих пор лежит в полицейском морге с пулей, застрявшей в затылочной кости.

(Bishop & Grey)

Значит: все-таки не ошибся. Показательное выступление для других. Не трогай нас, чтобы не превратиться в месиво.
- Я не стал снимать тот ответ для Реальности, - произнес Икедзуми упрямо.
Он все еще не понимал, зачем был затеян этот необычный разговор, но и увиливать от него не собирался.
- Ты прав, в этом и разница, - Мифуне продолжал выбивать пальцами дробь. - Но в чем суть этой разницы, видишь?
«В масштабе».
- Меня никто не заставлял поступать так, - усмехнулся Риёдзи, хотя это был не тот ответ. – У вас – не было выхода.
Происходящее неуместно напомнило школу: учитель знает, что Мануру известно решение, Мануру в свою очередь сознает, что так просто ответ из него не выколотишь.
- Разве? - странная грусть, поселившаяся в глазах Мифуне, рассеивалась как туман под лучами встающего солнца. - Все свои варианты я знаю. Но какой же был другой выход у ТЕБЯ?
- Я мог не стрелять.
Недавние события отдавались не только усталостью – раскалывалась голова. Ходят слухи, что при ранении в голову не чувствуют боли. Врут, наверное. Спросить не у кого, экспериментировать на себе Икедзуми стал бы едва ли. Вот и сейчас он очень радовался, что незваные – или здесь он ошибается? - гости промахнулись. Хотя проверять не спешил.
- Тогда бы он оттянул время, что дало бы вам возможность продемонстрировать нашу некомпетентность ярче, чем это было проделано, - добавил Мануру.

(Grey&Bishop)

- Допустим, я и "допустил ошибку" при планировании операции, но командовал ею ты. И тебе некогда было проверять данные, ведь тебе в тот момент нужно было подтвердить перед остальными свою репутацию. Ты НЕ мог не стрелять, хотя ты, конечно, мог просто сломать ему шею. Но ты НЕ мог позволить кому-нибудь считать себя уязвимым, и не можешь этого сделать сейчас, продолжая упорствовать и "демонстрировать клыки", - голос Мифуне был по-прежнему подчеркнуто сух, говоривший не пытался заставить собеседника принять свою позицию, просто излагал то, что видел, и предлагал увидеть это другому, если конечно, тот и сам это не видит, или скрывает. - Твоя проблема пока лишь в том, что ты не знаешь всех путей, либо же, зная их, упорствуешь и идешь лишь выбранным.
- Не репутацию, - медленно поправил начальника Икедзуми. - Право решать в той ситуации. Право сильного.
Если он сейчас куда-нибудь не сядет, то заснет стоя. Мда, задумал муравей сдвинуть Фудзи-сан...
- Сильный - может командовать, но сильный и глупый, сильный и незнающий, сильный и слепой - не может руководить. Ты хочешь всю жизнь командовать?
Вопрос повис в воздухе, странное выражение с которым он был произнесен не было похоже ни на что, слышанное Икедзуми раньше. Вопрос с не просто важным ответом, с ответом решающим.

(и снова они, а я помогаю)

Вопрос, который никогда еще не стоял перед Мануру.
- Нет, не хочу, - уверенно сказал Риёдзи и без паузы добавил: - И руководить никем не хочу. Буду – если придется. Но не хочу.
- А ты хочешь делать это... оптимально хорошо? - почему-то Мифуне выразился именно так, а не словом "правильно". - Если уж придется.
- Да. Иначе - нет никакого смысла даже начинать.
- Тогда тебе придется учиться этому. И на этот раз у тебя действительно будет выбор - учиться на собственных ошибках или вспомнить о том, что тот, кто руководит, не имеет права на ошибки потому, что порой несет куда большую ответственность перед своими подчиненными, чем они несут перед ним.
Икедзуми пожал плечами.
- Хорошо, - сказал он. – Что нужно делать?
Поднявшись, директор СБК взял конверт с клеймом сингапурской Корпорации и пройдя к утилизатору сунул его в узкую щель. Полоски бумаги медленно сползли в корзину под мерный шум аппарата. Мифуне обернулся.
- Для начала, думаю, нам стоит съездить в одно место. Знаешь, где находится бамбуковое стрельбище?
- Я родился в этом городе, - Икедзуми пожал плечами. - Конечно, знаю.

(Grey mo)

Когда-то после...

Мэтью не опустился, а буквально рухнул в кресло. Усталость охватила не столько его тело, сколько разум. В голове царила странная пустота и, давно не испытываемое им, чувство отрешенности и безразличия. Золотая зажигалка послушно извлекла огонь, поднося его к краю коричневой сигарильи. На столе зазвонил видеофон.
- Слушаю, - сказал Кэллаган, активируя аппарат связи, и не дожидаясь когда просветлеет экран. Кто мог ему звонить, он и сам знал.
- Это полный провал, - сообщил угрюмый собеседник на том конце.
- Да ну! - вдруг зло усмехнулся Мэтью. - Вы прямо сообщили мне невероятную новость. Сам бы я точно не догадался.
Отрешенность сменилась какой-то дикой первозданной яростью, ни на кого не направленной, а живущей сама по себе.
- Вся агентурная сеть "Ребеллиона" раскрыта, чуть не пострадало и несколько наших агентов...
- Они сами виноваты, и не вам упрекать меня в некомпетентности, ведь это от кого-то из вашего ведомства просочилась информация о том, что Сакагучи был тайным агентом АРУ, - продолжая улыбаться, Мэтью перебил говорившего и выпустил экран облачко сигаретного дыма. - Вы изначально дали нам не всю информацию, не поставили конкретных целей и задач, опустили важные подробности, касающиеся работы. Мы играли на чужой территории и по чужим правилам. А наше поражение было лишь вопросом времени. Если посылая меня сюда, вызнали об этом, то не стоит из меня же делать теперь козла отпущения. А если не знали - то в вашем АРУ работают истинные идиоты.
- Что?! - взорвался собеседник, слушавший отповедь Мэтью с побагровевшим лицом. - Да что вы себе позволя...
Кэллаган выключил видеофон командой из Реальности.
- Поговорим позже, когда уровень жидкости, заменяющей ваши мозги. опуститься обратно на допустимый уровень.
Потянувшись вперед, Мэтью попросту выдрал шнур из вновь зазвонившего видеофона. Так прошло еще несколько спокойных минут. Ярость помогла собраться с мыслями, думать теперь приходилось о более прозаических вещах. Например, есть ли шанс вытянуть из-под стражи Малыша. По его личности у СБК и полиции было меньше всего улик, и если удачно дать пару взяток...
Сигарилья почти полностью истлела в пальцах Кэллагана, когда на пороге появился слуга.
- Что там, Хагеши?
- Разные люди пытаются вам дозвониться, Мако-сан.
- Меня нет, ни для кого.
- Секретарь "Ребеллиона"...
"Похоже, меня все-таки уволили," - подумал Мэтью и мотнул головой.
- И для него, меня нет.
- Еще один господин из ПВГБ.
- ПланБез? - задумавшись, Мако-сан затушил окурок в нефритовой пепельнице. - Им еще что нужно?
- Он хочет "просто поговорить" с вами.
Генеральная тайная контора при ООН была высшей ступенью в иерархии спецслужб. И даже АРУ и СБС, обязаны были ей подчиняться, так что, чисто с формальной точки зрения...
- Он хотя бы представился?
- Да, он назвался господином Ганном.
- Ганн, - Мэтью словно пожевал имя, пытаясь распробовать его на вкус. - Ладно, что ж, давай, "просто поговорим" с ним.

Нижний город, больница при медицинском колледже

В больнице и раньше не разрешали курить, даже в специально отведенных уголках, а сейчас и вовсе устроили настоящую войну, поэтому, как только выдалась свободная минута, Хама выскочила на заднее крыльцо, выходящее в сад. Отсюда была видна старая беседка, где вечерами горел тусклый свет, а утром ветер приносил оттуда ароматы сушеных трав и лакрицы. Медсестра нашарила в кармане смятую пачку сигарет и спички. У них в Мукаибаре все курили, даже пациенты, когда ждали своей очереди в кабинет, даже врачи на приеме. Но то Мукаибара, а то Восточная столица, тут городские законы.
- Хама, ты что! – ежась от холода, на крыльцо выскочила вторая медсестра. – Старшая застукает, мигом вылетишь. Она сейчас как раз на обходе.
Тонкий халатик не защищал от февральского мороза, но курить внутри, даже в форточку, никто не решался. Сурако, хлопая себя по худым плечикам, подскочила к подруге.
- Поделишься? Ты бы хоть предупредила, что идешь, охранники всегда соглашаются постоять на страже.
- Ты по телефону болтала, - круглощекая неунывающая крепышка, по-деревенски благоразумно накинувшая на плечи розовую шерстяную кофточку, протянула пачку. – Идешь на свидание? А куда?
- Все-то ты слышишь, - с притворным недовольством отозвалась Сурако, но видно было, как сильно ей хочется поделиться.
Она негнущимися пальцами выковыряла сигарету и выудила из кармана зажигалку в зайцах и ромашках. Первой предложила Хаме, потом закурила сама.
- Представляешь, он сказал, что его повысили, теперь он сможет зарабатывать больше. Намного больше. Поэтому сегодня мы идем в шикарный-прешикарный ресторан. Будем праздновать. А потом, совсем скоро, мы поженимся. Ух!
Она приплясывала, не в силах удержать радость.
- Повезло, - Хама затянулась дымом. – А на мне что-то все никто не женится и не женится...
Она вздохнула. Из-за темной хвои вылезала рогатая крыша старинной беседки. Обычно древнее строение пряталось в зелени, и трудно было подсмотреть, что делается внутри. Но сейчас ветки лишь опушились непроклюнувшейся листвой, а корявая сосна не заслоняла обзор.

(мы с Даларой, но это мы только начали, счас такое будет!)

- Не расстраивайся, - взялась утешать ее подружка. - Просто твой еще тебя не нашел. Как найдет, сразу женится. Ой, смотри! Да не там, на дорожке!
К беседке шли трое. На первый взгляд они казались обычными посетителями, даже одежда на них была заурядной – неброские куртки, темные штаны, типичные кроссовки. К старику-фармацевту ходили гораздо более яркие и броские с виду персонажи. Но было в этих троих нечто, притягивающее взгляд. От них исходило ощущение банды. Не дикой молодежной, которую заносит то в одну, то в другую крайность. Нет, эти были тихие и целеустремленные, и от этого страшные. И лица... С такими лицами не идут за лекарствами для больного родственника.
Сурако метнулась к стене, чтобы не заметили. Не было причин бежать за подмогой – дурное предчувствие еще не повод. Но не проходило стойкое ощущение, что если заметят, будет беда.
А Хама все так и стояла с сигаретой в руке. Вторая медсестра схватила ее за локоть, потащила ближе к двери, чтобы если все-таки пойдут сюда, успеть сбежать. Но пришельцам то ли было наплевать на случайных негаданных свидетелей, то ли еще что, но они прошагали по тропинке и поднялись по поскрипывающим ступенькам, не оглядываясь. В кустах мелькнуло что-то бурое; если кошка, то очень откормленная. Хама приоткрыла рот.
А гости даже не удосужились постучать, просто отодвинули седзи. Дед Имагучи, как обычно, сидел у жаровни, высокий, широкоплечий, немного отяжелевший с годами. Он поднял голову, без улыбки разглядывая пришельцев, что-то спросил. Затем отрицательно покачал головой. Ветер не доносил слов, оставалось лишь догадываться, о чем идет разговор. Фармацевт опять качнул головой – на этот раз сокрушенно.

(вот-вот!)

Тот, кто вошел в беседку последним, закрыл за собой перегородку. Сурако очнулась и судорожно затянулась, обнаружила, что сигарета погасла, снова полезла за зажигалкой.
Прошла, может быть, минута, когда изнутри раздался вскрик. И свист воздуха, как будто его разрезало что-то невообразимо острое. Телевизора и радио у фармацевта никогда не было, значит...
Додумать она не успела. Перегородку отшвырнули в сторону, и наружу вылетел в распахнувшейся куртке, сверкая сумасшедшими глазами, один из троих визитеров. Чуть не спотыкаясь о собственные ноги, он кинулся по дорожке прочь из сада. Внутри беседки что-то шумно упало, что-то тяжелое. Зверь в кустах приподнялся на задние лапы, пытаясь узнать, что за шум. Хама выронила недокуренную сигарету.
- Вы чем это тут заняты?
Хама поспешно наступила на окурок. Со старшей медсестрой лучше не спорить, мигом вылетишь с работы или получишь взыскание. Или окажешься в ночной смене горшки выносить за стариками и менять им простыни. Сурако пожалела только начатую сигарету, спрятала в кулачке. Посиневшими пальцами второй руки придерживала ворот халата. Она все еще дрожала от смеси тревоги и холода.
- Мы вышли на минутку подышать воздухом, - торопливо выпалила она. - Внутри было слишком душно, я побоялась, что мне станет плохо, а Хама меня проводила, чтобы я не упала где-нибудь. Мы сейчас же вернемся на место. Только немножко подышим, и сразу вернемся.
Под внимательным суровым взглядом начальницы девицы старательно вентилировали легкие, отворачиваясь от беседки; они сами не знали, чего опасаются больше: того, что у старого фармацевта все-таки произошло что-то страшное и непонятное, или что им все-таки попадет за курение. Через минуту, стуча зубами, окоченевшие медсестрички юркнули в помещение, а их начальница обвела сад хозяйским оком, порылась в кармане халата и достала оттуда пачку сигарет и зажигалку. И с наслаждением затянулась.

(и Далара)

Верхний город Киото

Впереди, под фонарем, Шунсукэ завидел синие волосы – верный признак присутствия Марико. Во всей округе только она постоянно носила волосы такого пронзительного цвета. Другие подобным образом забавлялись иногда на праздники или изображая кого-нибудь из персонажей аниме, но сегодня не тот день. Теперь стало видно и лицо, она. Заметила.
- Шунсукэ-сан!
Денрей поморщился от непривычного деревенского обращения. Ошибочка, это Кейко. А он-то думал, она уже уехала домой.
- Добрый вечер.
Может, если быть с ней вежливым, отстанет быстро?
- Как хорошо, что я вас встретила! – затараторила она, слегка картавя. - Я уж и не знала, как до вас добраться, а Марико не захотела помогать. Она иногда такая бяка. Говорит: отправь сообщение да и все, но я-то и не знаю, как его отправлять, сообщение это. И где у вас здесь почта тоже не знаю. Помните, мы тогда говорили, ну про вашего робота. Так вот я сшила ему – ей – шкурку. Смотрите.
Девчонка порылась в безразмерной сумке на двух толстых лямках и вытащила на свет плотный комок черного жесткого меха. Гордо продемонстрировала. Шун принял подарок и едва удержался, чтобы почесать в затылке. Надо было чем-то отдаривать, а он ни о чем таком еще не думал. И вообще, по правде сказать, забыл о том разговоре. Но круглое личико Кейко сияло простодушной радостной улыбкой.
- Э-э... спасибо. Может... (что бы такое придумать?!) может, хотите мороженого?
Она хотела. И еще она болтала за троих. Поначалу Шунсукэ тщился вставить хоть слово, потом бросил бесполезное занятие, сидел как на иголках, дожидаясь конца разговора и играя во что-то офисно-бессмысленное в Реальности дабы скоротать время. Наконец они расстались и можно было примерить «футляр» для практически уже собранного робота, что Шун и сделал, едва добравшись домой.
Машинка получилась объемная и похожая разве что на спящее животное. Жесткие треугольные уши яростно топорщились. Сидя на полу, программист еще раз оглядел свое творение и нажал кнопку на затылке вроде-кошки. Загорелись яркие огоньки-глаза. Кажется, робот изучал его. Человек неуверенно улыбнулся, на пробу. Машина дернула ушами. Понимание было установлено.
Весь вечер Шун счастливо наблюдал, как новоиспеченная «домашняя зверушка» с жужжанием ездит по комнате, тыкает манипуляторами в предметы или провозглашает высказывания из заложенного в нее списка. На речь она пока реагировала странно, но в студенческой голове уже роились идеи, как это поправить. Все складывалось хорошо, настолько, что он даже позвонил матери, что делал нечасто. Да, в окружающем мире, простом и понятном, все было хорошо. Нужно только не думать о Кацуре. И Шун не думал, старательно и упрямо.