Черная Риза

- Ну проходи, - Рыцарь Терновника направил взгляд из подлобья на молодого мага, и Дариас физически ощутил давление, так словно сидевший за столом Серый хотел размазать его по стене взглядом, так, чтобы от него и мокрого места не осталось. - Неужели ты думал, что сможешь безнаказанно красть в обители Серых Рыцарей?
- Я ничего не крал, - резко бросил юноша, но голос сорвался на визг - ему было страшно, страшно за себя возможно впервые в жизни. Здесь не придут на помощь ни отцовские связи, ни богатства, ни учитель. Хаска-Эрготец обманул его - вместо Испытания, его сдали Рыцарям Терновника. И надо было что-то делать, пока они еще не стали закручивать на его запястьях веревки, что извивались как змеи и жалили кожу. Премного наслышан был о методах Серых Дариас, и уж точно не хотел, чтобы эти методы опробовали на нем.
- Ты просто одолжил, так ведь? - Серый улыбнулся, убыбкой уверенного в себе хищника. - Что же, тогда ты должен немеленно вернуть то, что взял, и еще пять сотен золотых за то, что оторвал нас от дел, и на этом инцидент будет исчерпан.
Колдун явно издевался - отлично понимая, что раз Дариас оказался в Палантасе, то свиток перемещения уже ни на что не годен, а значит и вернуть его невозможно, он разыгрывает из себя милосердного и доброго дядю. А результат будет тот же, разве что в протоколе зафиксируют, что юноше дли шанс, а он им не воспользовался.
- Я ничего не брал, - собрав волю в кулак выдавил из себя ученик, стараясь чтобы голос его звучал как можно увереннее, все же - никаких доказательств у них и быть не может.
- А глаза твои говорят другое, - маг усмехнулся. слегка оскалив подточенные зубы. - О Правдоискателе слышал? Да. его в Сильванести эльфы создали - весьма полезное заклинание, и очень, очень действенное. Ты лжешь...
- Да как ты!..
- Ахалео! Милеа-стиас! - Рыцарь поднялся со стула, оказавшись едва ли не на голову выше Дариаса, и ткнул ему в грудь пальцем. Странная усталось навалилась на юношу, ноги подкоились и он рухнул на пол, теряя сознание.


Рыцари бросили его в маленькую камеру, где невозможно было даже лечь на пол и вытянуть ноги, поэтому все время Дариас проводил полусидя, или опершись о стену, уже скоро у него начали затекать ноги, но исправить положение он не мог. С допросами Серые не спешили, предоставив ему вдоволь насладиться их гостеприимством. Ко всему прочему – экскременты тоже было сливать некуда, но это несколько облегчал тот факт, что еды, даже самой скудной ему не давали – лишь небольшую кружку воды в день, однако юноша уже успел пожалеть, что плотно отобедал в палантасском трактире перед Испытанием. Помимо этого отвратительные звуки, раздававшиеся снаружи не давали Дариасу погрузиться в спасительный сон – до поры до времени не давали, а затем, изнеможденный он провалился в забытье, но лишь для того, чтобы кошмары настигли его и там.

На шестой день, когда Дариас изнемогал от голода, и задыхался в вони собственных испражнений, пришли они – двое молчаливых рыцарей в серых плащах, и невысокий человечек с серебряной цепью на шее, представившийся Старшим Обвинителем Тараском. Обвинитель брезгливо прикрыл лицо шелковым платком, и сел на принесенный табурет у самого входа.
- Вы упорный человек, Дариас Драугнар, но ваше упорство становиться раздражающим. Вот уже шестой день вы отрицаете свою вину – для чего вся эта ложь? Неужели вы думаете, что поможете себе, если будете лгать?
- Шестой день? – Голос юноши был слаб и едва слышан, отвратительные испарения забили ему глотку, и он с трудом говорил. – Я впервые вас вижу…
- Ну вот, вы вновь лжете, Дариас, к чему это? – В словах Обвинителя слышалась жалость и разочарованность. – Я считал вас умным человеком, видимо это не так.
- Чего тебе… надо… - прохрипел юноша.
- Понимания, - спокойно ответил Тараск. – Понимания того, что ты сможешь выйти отсюда, лишь когда мы достигнем полного взаимопонимания.
Он перешел на ты, но это звучало как приговор. Они просто заморят его в этой комнате голодом, или дождутся когда он задохнется в собственных фекалиях – и никто никогда не узнает, как он умер. Даже отец. Дариас привык решать все вопросы при помощи денег, но здесь деньги были бесполезны – в противном случае они уже потребовали бы у него выкуп. Нет, здесь была задета честь Рыцарей, а потому они не выпустят его живым. А отцу потом скажут – «несчастный случай, Ваш сын, уважаемый Драугнар, он погиб в Башне Высокого Волшебства, поскольку был не готов к Испытанию». Еще один маг, не выдержавший Испытания. Какая право мелочь.
- Я уже понимаю, к чему… - он поперхнулся, не сумев договорить. В мутной воде, в поставленной на пол кружке плескалось его отражение – спутавшиеся бесцветные пряди, бледное, покрытое какой-то сыпью лицо, сетка морщин вокруг выцветших, безжизненных глаз – как он изменился за эти пять дней. От былой красоты не осталось и следа – теперь девушки даже не будут смотреть в его сторону.
«И почему в эту минуту я подумал именно об этом?» - пронеслось в голове юноши. Неужели не было других, более своевременных мыслей – он и из башни то не выйдет, какие уж тут девушки.
- Ты пока еще ничего не понимаешь, Драугнар, - казалось, Обвинитель усмехнулся. – Убить тебя мы могли уже не единожды, но это стало бы бесполезной тратой такого хорошего материала. Скажи – ты хочешь пройти Испытание?
- Это всего лишь ваши игры…
Обвинитель поднялся, и неспешно пройдясь по камере, нанес удар тростью по руке юноши, ломая запястье. Второй удар трости пришелся в живот, ребра треснули, и молодой маг упал на пол, в грязь и нечистоты. Тяжелая подошва опустилась на кисть Дариаса, раздавив кости.
- Запомни раз и навсегда, Рыцари Терновника в игры не играют, - холодно заметил он, и покинул комнату.

За следующие три дня они появлялись еще дважды, Обвинитель задавал ничего не значащие вопросы, всегда говорил, что упрямство не доведет Дариаса до добра, и уходил, оставляя юношу наедине с собственной болью.
По ночам Дариасу хотелось выть и он раздирал в кровь здоровый кулак, молотя в обитую железом дверь, но его не слышали. Он оставался один, против своих кошмаров и издевательств Серых Рыцарей.
На десятый день его, бесчувственного, жалкого, в изодранных лохмотьях, некогда бывших дорогим одеянием, выволокли из камеры, бросили в другую коморку, вылив на него около десяти ведер ледяной воды, а затем, бросив какое-то рубище, дабы он прикрыл срам, вновь унесли по спутанным коридорам Серой Цитадели.

- Итак, вы обдумали наше предложение, Драугнир? – Обвинитель Тараск медленно водил лезвием ножа над огнем.
- Какое еще предложение? – Дариас решительно не понимал, чего от него хотят.
- А я думал вы умный человек, Драугнир, - повторил Обвинитель, резко полоснув его раскаленным ножом по щеке. Юноша дернулся, но рыцари держали крепко.
Интересно, а Мелькор в курсе их практики допросов? Конечно в курсе – Рыцари Тьмы его любимцы, верные псы. Щека саднила нещадно, но за прошедшие десять дней он привык к боли.
Тараск взял его руку, сжав захват, и резко притянул к огню, опаляя кожу – струпья паленого мяса упали на стол, а Дариас издал беззвучный крик – сил у него уже не было даже чтобы стонать.
Лишь когда от руки остались лишь обугленные кости и свисающие куски закопченной плоти, Тарраск отпустил его. Юноша шатался, едва держась на ногах.
- Запомни, когда Серый Рыцарь делает тебе предложение, ты не должен спрашивать какое, а принимать его безоговорочно, так ты избежишь многих проблем. Уведите…


- Итак… - Тараск спрашивал его уже в четвертый раз, и было видно что даже он начинает терять терпение. – Мне надоело нянчиться с тобой, Драугнар. Я проявил недопустимое великодушие к тебе, и ты решил, что можешь играть с нами. Что же, я думал ты умнее. Приведите приговор в исполнение.
Тяжелые длани опустились ему на плечи, Дариас рванулся из последних сил:
- Нет! НЕТ!!! – Крик оглушал, вырываясь утробным рыком, разрывая барабанные перепонки рыцарей. – Эхалиано! Мист-фаир!
Изуродованные руки вытянулись к Обвинителю, и с обугленных пальцев сорвались языки пламени. Тело Тараска вспыхнуло, словно факел, почти сразу обратившись в пепел, стоявшие сзади рыцари обмякли и упали, словно мешки с дерьмом. Дариас, тяжело дыша, рухнул на колени, теряя сознание.


- Поздравляю, Маг. – Хаска-Эрготец поднял едва живого парня, и помог ему сесть в кресло.
- Где… сколько…
- Ты прошел Испытание, Дариас Драугнир, добро пожаловать в Ложу.
Дрожащей рукой он взял посох, протянутый Магистром Хаской, и только сейчас его измученный взгляд заметил, что его рука – лишь кости без кожи и плоти. Это Испытание оставило его калекой. Посох выпал из ослабших пальцев.
Он поднялся, ковыляя к выходу. Складки черной робы шелестели, волочась по каменному полу, капюшона он надевать не стал. Шойканову Рощу он даже не заметил, погруженный в собственные мысли – вот оно, могущество к которому он шел, вот она – МАГИЯ, так почему же так горько на душе? Почему такое чувство – словно не это нужно было ему?
Девушка, стоявшая у угла дома, шарахнулась от него, словно увидела призрак. В памяти вспыхнул ее образ - да ведь это его она тут ждала, но неужели – все десять дней?
- Постой! – Голос сорвался на хрип, костлявая длань схватила ее за край платья.
- Пусти! – Завизжала она (Дариас так и не вспомнил ее имени), и рванулась прочь, оставляя клок ткани в его кисти. При взгляде на него в ее глазах читался такой неимоверный ужас словно… словно он был не Дариасом, а чудовищем, сошедшем со страниц какой-то древней книги. Он пошатнулся, хватаясь за стену, и в луже увидел свое отражение – обгоревшее лицо, несколько запекшихся шрамов, синяки и кровоподтеки, нос был сломан ударом трости Обвинителя.
- Что со мной сделали?!
Он поднял глаза к небесам, и увидел Черный Лик, смотревший на него с небес.
«Такова Цена, цена за могущество…»
Черная Луна была здесь, она оставалась всегда, величайший секрет Ложи Черных Одежд, сокрытый ото всех – Черное Око Магии, наполнявшее жилы настоящих магов силой и могуществом. Она всегда была здесь, не исчезала никогда, в отличии от старых Богов, и она даровала силу ему, ласковым касанием черных лучей. Нутари… Темный Повелитель Магии. А рядом сияла желто-багровым новая луна – плод слияния Лунитари и Солинари, та, что так страшила Алых Магов и привела к гибели Ордена Белых Одежд. Ренегаты – так теперь называли тех, что продолжали рядиться в белые робы, ну и поделом им!
На негнущихся ногах он пошел обратно к Башне. У него оставались вопросы.


- Приветствую, Маг, - кивнул Хаска, едва завидев его. – Я знал что ты вернешься. Познакомься – это Ашар Неракский, он изъявил желание взять тебя в ученики.
Напротив Хаски сидел среднего роста человек с аккуратной бородкой, покрашенной в красный цвет, и пронзительным, волевым взглядом карих глаз, направленных на Дариаса. Ашар Красный, один из членов Конклава, легендарный маг Ложи.

Человек Чести


Разговор с Богом стал последним воспоминанием Илласа той ночью. Он не видел, не слышал, не знал – ни сколько прошло времени, ни что вообще происходит в городе. Лишь смутные обрывки видений, прорывавшихся сквозь пелену сознания.
Бэйнин пичкал его чем-то, смазывал рану, вливал в рот разные настойки – очень повезло, что стрелок не пользовался ядами, иначе генерала можно было исключать из списка живых. Однако Иллас Кривин оказался крепок телом и духом.


Наконец Генерал пришел в себя. Грудь саднила, напоминая о ранении, но он, превозмогая боль поднялся, ища меч. Клинка не было, как не было и кожаных доспехов – на нем был лишь цветастый халат, да у кровати стояли вязаные тапочки. Одинокая свеча горела на столе. Взяв ее, Иллас вышел из комнаты, стражник у дверей вскочил, вытягиваясь по стойке смирно.
- Господин, вы должны оставаться в постели, лекарь велел…
- Я дал клятву, - осадил его рыцарь, и двинулся вперед. Стражник следовал за ним, искренне беспокоящийся состоянием здоровья командира. Поступок генерала, ослабшего и раненого, но не желавшего ни минуты лишней бездействовать вызывал уважение.
Войдя в кабинет коменданта, он застал нескольких офицеров, склонившихся над планом города, и что-то обсуждавших. В уголке примостился Бэйнин, что-то бормотавший себе под нос, но увидев генерала, бросился к нему, однако Иллас остановил его жестом.
- Что здесь происходит?
- Мой генерал, - поприветствовал его человек со знаками различия лейтенанта. – Этой ночью, после покушения на вас, были убиты люди, занимавшие командные должности в городе. Градоначальник, Повелитель, Комендант, Верховный Жрец… Старший Маг Салласкар по словам очевидцев погиб в порту, пытаясь задержать угнанный корабль Темных Рыцарей…
Иллас сел, наполнил поданный стакан водой из графина и залпом выпил. Слишком много произошло после того, как стрела предателя пронзила его тело. Слишком многое из того, что никогда не должно было произойти.
Лейтенант рассказал все что знал – и о взрыве на площади, и о битве в Гавани, и о резне на улицах города. Все эти события стягивались в тугой клубок, распутать который было бы не под силу и лучшему гению сыска, каким Иллас никогда не являлся, но кое-что он понимал – отряд, который они преследовали от границы ушел морем, вновь оставив позади себя изувеченные тела и искалеченные жизни. А в городе творилось что-то странное – раньше, судя по словам стражи воры себе подобного не позволяли, сидели тише воды, ниже травы у себя в турщобах, и не высовывались. Что же…
Клык! Он в прошлом состоял в воровской гильдии Гавани, и не скрывал этого, хотя и утверждал, что порвал с прошлым. Веры его словам в свете произошедших событий не было. Клык и Карп – два плода с одного дерева, это Иллас знал, как знал и то что они всегда действовали дополняя друг друга – вот и сейчас, генерал был уверен что покушение на него было организовано не без участия Эссена. Тем хуже для него.
Клык.
Карп.
Раф.
Он поклялся что покарает предателей – он сделает это, а затем продолжит выполнение приказа Маршала и найдет отряд квалинести.
- Подайте мне мои доспехи и оружие, - приказал Иллас.

А серо-коричневый купол...
...спадал...
...таял...
...растворялся в соленом воздухе...
...в общем, исчез. Совершенно и бесповоротно. На палубе корабля стало несколько светлее - пусть полный спектр щита Земли люди, не наделенные Даром, ощутить не могли, но такова была крепость ее каменных жил и мощь древних Сил, что вдохнули в нее Волю, что в некоторой степени и смертное зрение смогло увидеть - пусть не до конца, но как полупрозрачное марево.

Тарим развернулся к мелькорианцам. Те, как один, ощутили могущественный и слепой Взгляд, охватывающий каждого из них с головы до пят, пронизывающий сплетения брони и маски, которыми накрывали они свою сущность. И где-то далеко, в потаенном уголке сознания, где еще остались почтение и любовь к Великой Матери, всплыл образ - смертный на исполинско огромной ладони посреди бесконечности, картины, навевающая пустоту и надежность одновременно.
Они все были воинами. И почти все справились с неожиданным присутствием. Но потом...
...потом верное посланникам наместников Моргота оружие отказалось разить. Крючки арбалетов внезапно заели, мечи намертво застряли в ножнах, из которых еще недавно выскальзывали с охотой. Тугие колчаны, полные смертоносных бельтов, оказались проедены гнилью и дырявыми, стрелы со стуком посыпались на палубу.

Более того, самих бойцов начало клонить к ней. Все вещи на них были сотворены из шкур убитых животных, из металла или из растений, и каснувшись Воплощения, также приобрели Волю. Они стали тяжелее, утягивая мелькорианцев вниз. Некоторые, не удержавшись, повалились на ноги, остальные еще сохраняли баланс, но это давалось им с явным трудом...

Потом Тарим перевел взгляд на настигающий их корабль. Одного взгляда Тверди хватило, чтобы мертвое дерево мачт отказалось служить убийцам эльфийских рощ. С хрустом все несущие паруса мачты обвалились - какие на палубу, иные - за борт и в море.

на пару)

- Вот мы и встретились, драконица. Ты же этого хотела, правда? - холодный, немного насмешливый голос доносился откуда-то издалека. Мирэ огляделась в поисках его источника и поняла, что находится она в клетке. Сквозь прутья был виден весь ее отряд - израненный, истощенный пытками Клык, Раф, мечущийся по клетке с безумным огнем в глазах, безучастный ко всему Кас, Литас, склонившийся к Вианде - раненой, в глубоком обмороке, либо вообще мертвой. Тряхнув головой, Миреналисса попыталась сосредоточиться и произнести какое-нибудь заклятие, чтобы освободиться от пут - и с ужасом осознала, что не помнит ни одного полностью, только какие-то отдельные слова, обрывки фраз.
- Ты проиграла, черная. Это не твоя битва, это не твоя война. Посмотри на твой отряд. Нет, не на тех, что ждут своей участи. На тот отряд, с которым ты дошла до Утехи - перед глазами Мирэ заискрился магический экран, в котором она увидела поднимающихся на эшафот Терессену и Элтанаса, подгоняемых палачом.
- Твой черед, Мирэ. - эхо подхватило эти слова, сказанные неведомым собеседником, и зашептало, многократно повторяя и искажая их: «Твой черед, Мирэ, твой черед…»
Драконица вздрогнула и проснулась. Быстро перебрав в памяти несколько наиболее сложных заклятий, Мирэ поняла, что не потеряла своих навыков, и эта мысль придала ей уверенности.
Впрочем, осмотрев комнату, в которой она находилась, девушка вновь чуть не погрузилась в холодную волну паники. Каменные стены и такой же потолок, кровать и тумбочка, на которой стоит поднос с едой. Вид Кастора, сидящего около ее кровати окончательно успокоил Мирэ, она потянулась, разминая затекшие мышцы, зевнула и спросила юношу
- Где я? - все тело болело, будто ей пришлось целый день, не разгибая спины, работать в шахте. Неожиданно нахлынули воспоминания - пожар в таверне, смерть Карпалионеля, страшные ожоги Рафа. Все это казалось страшным сном, как и тот загадочный голос и железная клетка. Девушка резко села на кровати (это движение отозвалось резкой болью), сбросила сапог и посмотрела на ногу - да, в смерть Карпа придется поверить - от одноразового амулета не осталось и следа. Впрочем, нет, след-то как раз остался, только на коже девушки. Но вот каким образом она сюда-то попала? Странно, странно все это…
- В катакомбах, госпожа, под таверной, - ответил Кастор, виду у него был обеспокоенный и усталый, видно он не сомкнул глаз, все это время просидев у изголовья ее постели. - Вы были без сознания почти три часа, ваше сердце... оно не почти не билось, и травница...
Он не стал рассказывать о том, как принес ее сюда, как кричал на стражу, как посылал за лучшими лекарями Лорда Болака, как лично выбирал что из еды принести, и кого допускать в комнату, да и не успел бы рассказать, даже если бы захотел, поскольку дверь отворилась, почти без скрипа - парень вскинул голову, собираясь разразиться гневной тирадой, ведь он ясно велел никому не беспокоить госпожу и... осекся.
В комнату вошел, опираясь на трость пухлый лорд Болак, а следом за ним Эссен, почему-то до сих пор сжимающий в руках обгоревший череп, чей бы он мог быть?
- Очнулась, я погляжу? - Весьма добродушно заметил дезертир, хотя где-то в глубине его глаз все еще отражалась скорбь. - Как спалось?
- Великолепно - вспыхнула драконица. Кажется, она поняла, что произошло. Она не рассчитала сил, действуя в порыве ярости. Она была чересчур зла на себя, за то, что не предусмотрела такого хода, и на Джеяна за то, что он сделал. И вот результат - выложившись практически до конца, она вытащила(нет, иначе и быть не может.) Рафа и отключилась сама. И после этого он, Эссен, находившийся непонятно где все это время, смеет разговаривать с ней в таком тоне? Да он должен за одну только вылеченную руку встать перед ней на колени и поклясться быть верным рабом. Большого труда ей стоило сдержать себя, чтобы все эмоции не отразились на ее лице, но, судя по всему, часть их Клык сумел-таки прочесть в ее глазах. Хорошо хоть, что только он, а не Болак. Интересно, кстати говоря, что здесь делает этот недолорд? Уж он-то явно не беспокоится о ее здоровье. И где артефакты? Мирэ надеялась, что Кастор догадался собрать их и верно охранять от чьих бы то ни было посягательств. Но надо было что-то сказать, потому Мирэ умерила гнев и произнесла:
- Мои приветствия, лорд Болак, чем обязана вашему визиту?
Клык с трудом удержался, и не влепил девушке пощечину, это ж надо - провалялась тут столько времени, и еще недовольна. Конечно вины Мире в гибели эльфа не было, и Майриган это отлично понимал - сейчас он просто был не в себе, после долгой, бессонной ночи, и потому немного разозлился на выспавшуюся, и без сомнения видевшую сладкие сны драконицу.
Клык же за эти три часа покоя не знал - а напротив вертелся как волчок, разгребая гаваньские дела, и заодно отобедав (позавтракав или поужинав, кто его разберет) с Болаком (просто Лорд не представлял себе делового разговора без сытной пищи). В первую очередь он убедил Свиную Голову прекратить беспредел на улицах города, который по любому не привел бы ни к чему хорошему. Они сдали нескольких бандитов на расправу страже, другим приказали забрать уже награбленное и залечь на дно, дабы не мозолить глаза черным плащам, благо дел они успели натворить столько, что разгребать гаваньцам придется не одну неделю, особенно учитывая гибель всей городской верхушки на площади.
Во вторых навестил Литаса и Вианду, поговорил, заверил в своем полнейшем уважении к серебряной драконице и в том, что обязательно поможет ей отомстить прихвостням Мелькора, а так же переселил обоих в более безопасное место, не забыв при этом упомянуть о коварстве и жестокости Черного Маршала, настигнувшего их даже в этой таверне (в том что пожар был делом рук Джеяна Клык Уверился едва лишь поговорил со свидетелями, которые начали возвращаться в Драконью Пещеру, едва лишь поняли, что пожар прекращается). О самом Карпе Эссен Майриган предпочитал не говорить, по крайней мере,пока.
- Небольшому происшествию в моем скромном заведении, - булькнул Болак. - Пододвигая табурет, и садясь на него, так что под его весом табуретка жалобно скрипнула. - Вот и хотел узнать все ли в порядке и не желает ли дама отведать изысканных рябчиков в соусе, привезенном из...
- Лорд Болак проследовал со мной, поскольку дела не могут ждать, - оборвал его дезертир. - А я... я хотел бы услышать о том, что произошло в таверне от тебя - поскольку никто из этих глупцов не способен дать внятного ответа.
- Надеюсь, этот инцидент не сильно ударил по вашему карману, лорд Болак - начала Мирэ - но я сделала все возможное, дабы минимизировать ущерб, причиненный огнем. Что же до того, кто все это устроил - могу лишь предполагать, что наш отряд, либо ваши люди чем-то не угодили маршалу Джеяну. В первом случае понятно, почему заклятие - а в том, что причина пожара была магического происхождения, я не имею никаких сомнений - было направлено на нас. Если же Джеян недоволен вашими действиями, что тоже вполне допустимо - тогда нас выбрали жертвой, поскольку мы являемся вашими почетными гостями. - девушка скривилась- даже напряжение мысли вызывало у нее острую боль.
«Карпа было не спасти. Рафа я, вроде бы, смогла вытащить. Но уверенности нет. Работа Джеяна, думаю, ты понимаешь. Но есть и хорошие новости, о них наедине»
- Что-то вроде огненного шара взорвалось посередине нашего столика, поэтому таверна и повреждена. Я погасила пламя настолько быстро, насколько это было возможно. - кратко отчиталась Мирэ, понимая, что долго это словоблудие она выдержать не сможет.
Голос девушки в его голове звучал тихо и приглушенно, совсем не так, как обычно - Клык с трудом сумел расслышать часть слов, а уж если говорить про ту часть, что она сказала в слух - то тут новости были, прямо скажем - отвратные, и это если выражаться тактично. Итак Маршал-ублюдок и эта сука Джигеши, как же без нее, если дело было связанно с огнем, и что им можно будет противопоставить в следующий раз, когда сейчас они спаслись лишь чудом.
"Раф жив твоими стараниями", - послал лаконичную мысль Эссен, понимая, что драконе нужен отдых, причем весьма долгий, чтобы она восстановила свои силы.
- Дражайший Лорд, я хочу попросить вас об одолжении, - произнес Клык. - распорядитесь о поминальном обеде в честь моего погибшего друга.
Услышав слово "обед" глазки Лорда загорелись, и он кивнул - собственно в разговоре с Мире Болак особого смысла не видел, тем более что она рассказала достаточно чтобы понять - надо либо выпроваживать Клыка и компанию, либо самому собирать вещи, а вот поесть не помешает.
- Итак, я слушаю тебя, - занял Эссен освобожденный Лордом табурет, едва лишь за ним закрылась дверь.
- Все достаточно плохо, если не сказать еще хуже - не очень обнадеживающе начала Мирэ - Из плохих новостей : первая и самая отвратительная - это смерть Карпалионеля. Стоило догадаться, что маршал не отпустит его просто так. Судя по всему, на него было наложено какое-то длительное огненное заклинание, не дававшее о себе знать до поры. Ну а затем, по истечении ли какого-то определенного срока или по желанию наложившего оно сработало. Конечно же, в самый неподходящий момент, когда мы все были достаточно близко, и это навевает подозрения о слежке. Вторая - для того, чтобы спастись, мне пришлось активировать(точнее, он активировался непроизвольно) одноразовый амулет, защищающий от магических атак, связанных с огнем и воздухом. Третья - лучник, Раф, сильно обожжен, но, по крайней мере, жив, как ты говоришь. Четвертая - я не рассчитала сил и теперь вряд ли смогу колдовать в ближайшие дня два, да и вообще чувствую себя преотвратно. Пятая и хорошая - мне удалось уговорить Вианду и сопровождающего ее воина сражаться на нашей стороне. Шестая - у нас в руках был артефакт, дающий неплохую ментальную защиту…Я купила его - голос драконицы дрогнул - для эльфа. Быть может, он еще для нас не потерян. Следующая, седьмая, по-моему, состоит в том, что у меня на руках есть теперь парочка одноразовых, но весьма сильных артефактов ушедших Богов. Только проблема в том, что у меня не было времени разобраться, как они действуют. Кстати говоря, забыла сказать, ты уже знаешь, что Иллас убит? - Мирэ замолчала, ожидая реакции Клыка на все услышанное и перевела взгляд на Кастора, продолжавшего сидеть около кровати. Его преданность нравилась драконице, она действовала девушке как бальзам на душу после смерти эльфа-лучника.
Клык сидел и слушал, внимая каждому слову - это же надо, а он еще думал, что в курсе всех гаванских дел, а тут - раз и столько информации, о которой он не знал, или даже не догадывался. Эссен попытался мысленно разложить все по полочкам - получалось не так то легко, видимо из-за проведенной в делах ночи - хотя раньше он мог дня по три обходится без сна.
Итак - Карп мертв, хотя это он знал, но все же смерть верного соратника стала тяжелым ударом - он не любил эльфа, но - был уверен в его преданности, как в самом себе, теперь же снайпер мертв. Раф - стоит ли говорить Мире, насколько серьезно он пострадал, или она и сама понимает, впрочем - после, тем более что ей сейчас нужен отдых, причем по первому разряду - надо сказать Болаку чтобы не скупился. И за драконицей стоит закрепить охрану, пока она не восстановит сил - Кас хороший парень, толковый, исполнительный - но он не воин.
Вианду он уже видел, Литаса тоже - от них и узнал о смерти Илласа - молодец Рафи, здорово придумал, теперь по крайней мере можно положиться на этого паренька, столь преданного покойному генералу, и привязанного к серебряной. А вот про Артефакты стоит узнать поподробнее...
- Я слышал про Илласа, скорбная потеря для мелькорова воинства, - Клык улыбнулся уголками рта. - У меня тоже есть несколько новостей, одна хуже другой, правда - В трущобах стража начала облавы, на улицах идут стычки между стражей и бандами, я опасаюсь, как бы кто особенно ретивый не привел черных плащей сюда, ну и наконец, Болак потерял связь со своими людьми около часа назад, когда они выплыли из Гавани - никто не знает, удалось ли им захватить мага, или же нет. Кстати, - он извлек из кармана расплавленное украшение, застывшее в форме искаженного браслета. - Нашел в таверне - случаем это не твой браслет?
Драконица, пившая сок из высокого стакана, чуть не поперхнулась при этих словах. Она никак не ожидала, что ее шутка окажется настолько близка к истине.
- С какой стати, Эльза? Что произошло за последние несколько часов? Кстати, это Эссен, мой близкий друг и Кастор - мой телохранитель.
Алхимичка поклонилась присутствующим мужчинам и в свою очередь представилась:
- Эльза, алхимик, немного лекарь. Еле-еле разбираюсь в магии.
«Она не предаст, Клык, я ручаюсь. Мне известны несколько фактов ее биографии, так что Мелькора она ненавидит похлеще, чем Литас».
- Мирэ, стражники устроили обыск в лавке, я не могла допустить, чтобы они узнали о Черной Книге, пришлось обороняться. Весь мой товар испорчен, а дом…сгорел. Теперь мне некуда больше идти. Я жду твоего решения.
- Что же, твои навыки мне известны. Оставайся, лекарь нам не помешает. Пока присмотри за Рафом, это обожженный лучник. Я кое-как помогла ему, но все равно он на грани.
- Конечно, Мирэ - сияющая девушка улыбнулась - я уже смазала его раны, ему наверняка стало легче.
- Прекрасно, теперь иди. Останься пока рядом с ним, Эльза.
- Да, Мирэ. Спасибо тебе - девушка также неслышно, как и вошла, выскользнула из комнаты.
На появление девушки клык даже и бровью не повел, только рука немного напряглась, хотя получив сигнал от Черной, он расслабился - и слегка кивнул, давая понять, что услышал ее - не нужно было Мире тратить последние силы на ментальную связь, ох не нужно - пока она еще слаба. У самого Эссена голова разболелась вновь, хотя он почти и не напрягал разум - так какую боль должно быть испытывает драконица?
- Люди Старика - профессионалы, им можно доверять, в плане дела естественно, - Клык откусил кусок от яблока, и положил на поднос то, что осталось от браслета. - Приготовься, скоро Болак пригласит тебя на ужин - не следует отказываться, и тем паче не следует показывать свою слабость, в еде будь умеренна - кто знает, чего он там приготовит. Конечно, о яде не может быть и речи, но зная его пристрастия в еде - я боюсь, что многие блюда ты сочтешь не аппетитными.
Он поднялся и принялся мерить комнатку шагами, словно раздумывая над чем-то, а затем резко склонился над Мире:
- Колдовство всегда так выматывает тебя? Скажи - ты сможешь защитить себя, если лишишься магии?
- Ну...Сразить дракона не так-то просто, как мне кажется - Мирэ слабо улыбнулась в ответ. - а если ты имеешь в виду человеческий облик, то да. Нельзя быть сильной во всем, даже дракону. - девушка немного виновато развела руками. - Но то, что со мной сейчас - ошибка.- Мирэ открыла руку со следом пореза - просто браслет куплен ценой крови. Я торопилась. Видимо, зря. Мне стоило подумать и просканировать эльфа на предмет волшбы. А потом Раф. Опять же неумеренная трата сил - времени не было на изощренные и тонкие заклятия.
- Это похоже на запоздалые оправдания, Мире, - губы Клыка дернулись в подобии улыбки. - А они делу не помогут.
Он опустил руку под плащ, аккуратно вынимая из-за пояса кинжал в ножнах из красной меди, небольшой камень на рукояти, кажется лазурит, излучал внутреннее свечение, впрочем, довольно слабое, сама же рукоять представляла собой весьма сложную конструкцию из вьющихся нитей меди, стали и черного железа, покрытых рунами. Такие же руны были и на ножнах.
- Багровое Жало, - Произнес дезертир, протягивая его драконице. - Прими, уверен, он пригодиться тебе, если подведет магия.
Он хотел добавить что благодарен ей за спасение Рафа, и вылеченную руку. но посчитал это излишним.
- Благодарю, Эссен, это действительно ценный дар - Мирэ взяла кинжал и тут же почувствовала легкое покалывание в пальцах, что говорило о наличии в нем магической силы. Впрочем, кинжал к тому же был еще и очень красив, и Мирэ невольно залюбовалась подарком.
- Только... Я совершенно не умею обращаться с холодным оружием, так что, боюсь, тебе придется учить меня владению кинжалом, как я тебя - мысленной речи.
- Почту за честь, - кивнул Майриган, по правде сказать - давно уже имевший репутацию мастера кинжала, Клык не учил других владеть этим смертоносным оружием, пора было и вспомнить старые навыки. – Пожалуй, мы приступим сразу же, как только ты восстановишь силы хотя бы частично. Что же касается этого кинжала - за него пролило кровь не мало людей, и еще столько же готовы пролить, лишь бы он попал к ним в руки, так что - скрывай его. А теперь тебе следует немного отдохнуть - Болак скоро позовет нас.
Он отступил на шаг, и вновь опустился на табурет.
- Разбуди меня, когда потребуется - Мире улеглась на кровати, как-то совершенно по-детски подложив ладонь под щеку - не бойся, сейчас я не смогу сотворить что-либо серьезное, даже если буду сильно раздражена, в случае, когда меня побеспокоят. - Драконица закрыла глаза и погрузилась в восстанавливающую понемногу силы дремоту. Опасаться ей было нечего - она вполне доверяла мастерству Эссена и Кастора.

Патрибрадд
Уже казалось, что все позади. «Стремительный» тонул, ибо отраженные заклятием камни рухнули точно на него. Первый пробил палубу сверху и рухнул в трюм с такой силой, что днище дало течь, второй угодил по самой ватерлинии.
Аора перестала задерживать беглецов своим ветром и корабли свободно уходили из Гавани. Очередное испытание было позади.
Однако, увы, это только казалось. Из пелены невидимости перед Патрибраддом внезапно возник небольшой кораблик. Заканчивающий заклятие защиты от яда Даламар мог только наблюдать, как он стукнулся о борт пиратского корвета, и на палубу судна ворвалась абордажная команда.
На борту судна на ногах в боеспособном состоянии находилось человек двадцать пять. во главе с капитаном. Сваргул, находившийся в трюме, был задет ядовитыми осколками.
Однако пираты были разбросаны по судну, а головорезы Старика нападали толпой. Несколько защищавшихся упали под внезапным натиском, хотя тут же начали свистеть меткие стрелы.
Даламар вспомнил слова, каких в эльфийском языке было не найти, однако он хорошо знал наречия огров и троллей. Утомленный черный маг не собирался ложить свою жизнь в попытке защитить корабль. Зачем? Его задача – выжить и попасть в Палантас. Маг отступил в тень каюты и, прошептав несколько слов, будто бы растворился в тенях, благо ночь еще не кончилась.
Заклятие слияния с Тьмой давало возможность применившему укрыться от людских глаз, да и не людских тоже, будучи неотличимым от теней и темноты.
Одновременно темный эльф послал призыв к элементалям, Тессе и Элтанасу. Ему нужна помощь, и отряд заинтересован в нем. Впрочем, если корабль будет потерян, всегда можно ускользнуть.
Самими страшными, на взгляд мага, были трое, в ком он почувствовал нечеловечность, исковерканную и переделанную людскую суть. Эльф не знал этого, но Старик называл их Алыми Убийцами…
Хотелось выжить. Хотя Даламар в последнее время уже перестал понимать смысл бесконечной борьбы. Будь тут шалафи, который всегда видел перед собой цель – может быть, он смог бы вдохнуть в темного эльфа веру и надежду. А сейчас он сражался скорее по инерции, не веря в победу над Богом. Но признать себя побежденным было выше сил самолюбивого сильванестийца.

Корабль Рыцарей Тьмы
Стычка на борту была недолгой, два десятка воинов Мелькора не могли устоять против пиратов, которые были поддержаны двумя элементалями. Почти все были истреблены в считанные минуты, а несколько захвачено в плен.

Гавань

- Натягивай тетиву, аккуратно! Не дергай! Спокойно, словно поглаживая, удерживай лук другой рукой, так, чтобы он не дрожал, следи за стрелой, чтобы она была направленна точно в цель. Навесом стреляют только глупцы и деревенщины, не знающие, что такое настоящее искусство лучника, - Эльф говорил тихо, покровительственно смотря на мальчика семи лет от роду, с трудом удерживавшего лук, размером едва ли не больше его самого. Парень был упорным, и к тому же в серьез увлекся стрельбой, а потому они проводили на стрельбище по пятнадцать-шестнадцать часов в сутки, и оба добирались до казарм уже изнеможденными, однако неизменно перебрасывались шутками, а эльф трепал ученика по непослушным темным волосам, выражая похвалу его упорству и стараниям.
Со стороны могло показаться странным, что сильванестиец, державшйся подчеркнуто надменно с людьми-сослуживцами, взял в ученики осиротевшего мальчика, и пытался передать ему все свое искусство – но это было так, возможно из-за того что ни один эльф не пошел бы обучаться к изгнаннику, а может ему просто стало жаль талантливого паренька, в котором лишь он сумел разглядеть настоящий талант. Талант убийцы.
Карп заменил Рафу родителей, и, хотя опекун из него был весьма посредственный, как наставник – он научил мальчика всему, что знал сам, всему что умел. К тринадцати годам юный Раф уже уверенно держал лук, посылая в мишень стрелу за стрелой – и неизменно попадая в центр. Он умел стрелять с колена, стоя, даже лежа, или свесившись с дерева, обхватив ветку ногами – вниз головой – и никогда не промахивался. Свой лук Раф создал сам, по настоянию учителя – и оказался немало увлечен самим процессом сотворения составного лука, украшая его костями, вырезая сложные узоры и руны, придавая идеальный изгиб, а затем потратил почти год на создание тетивы, достойной такого лука. Лука – ставшего предметом зависти всех стрелков приграничья.
Впрочем многого не знал о своем подопечном даже наставник – например того, что Раф ночами просиживал за свитками древних пергаментов, считывая и запоминая рецепты сильнейших ядов, которыми потом смазывал свои стрелы – стрелы, обязательно изготовленные лично им – другие юноша использовать не мог, считал их нечистыми, отвратительными и непригодными, он видел в них изъяны, которые не мог заметить менее искушенный человек.
Для Карпа стрельба была искусством, для Рафа стала смыслом жизни. Настал день, когда ученик превзошел учителя.
Ходили слухи, что в тот день Карп и Раф заперлись в комнате, наединес пятью бутылками сильванистийского красного, и беседовали о чем-то, но столь тихо, что никто из пытавшихся вникнуть в суть их разговора, так ничего и не услышал. Впрочем пути двоих снайперов никогда нерасходились – когда Клык вновь собрал Черный Смерч, для устранения командира соламнийских рыцарей, имевшего неосторожность покинуть барьер – Карп привел воспитанника с собой, на замену погибшему лучнику Жорену, и надо отметить – Эссен остался доволен заменой, хотя и считал по началу, что юнец еще слишком молод для таких дел. Шестеро убитых рыцарей заставили капитана Майригана изменить свое мнение.
С тех пор прошли годы, но Карп всегда оставался для Рафа ближайшим человеком, единственным, кому он действительно доверял, кого безмерно уважал и чьи просьбы готов был исполнять не раздумывая. Ведь только благодаря сильванистийцу Раф стал тем, кем он сейчас являлся, только благодаря Карпу он вообще выжил, и его не постигла судьба сотен других беспризорников, выпрашивающих черствые корки и медные монетки, или промышлявших воровством.
Ради наставника он готов был пожертвовать жизнь – но судьба распорядилась иначе…

Пламя, безжалостное пламя разрывало Карпа изнутри, его плоть рвалась, рассыпалась прахом, обращались в пепел кости, вытекали расплавленные глаза – всего секунда, растянувшаяся в бесконечность перед глазами Рафа – и эльфа не стало.
Боль – вот все что чувствовал он, прежде чем сознание оставило его, и там, в потоках кошмаров он вновь и вновь видел искаженное мукой лицо эльфа, оплавляемое Темным Пламенем. Он слышал рокочущий смех огненной элементали, так словно она была там, видел растекающееся по таверне пламя… и вновь лицо Карпа. Посмертную маску ужаса.

Когда лучник смог наконец открыть глаза – он обнаружил себя в небольшой комнатке, укрытый одеялом, и перемотанный разными тряпками, от которых пахло душистыми травами. Почувствовав неладное он прищурил левый глаз, затем снова открыл его, и вновь – но нет, ничего не менялось. Пламя выжгло ему глаз! Прозвучала в мозгу страшная догадка. Он сжал кулак левой руки – всю ее поразила боль, так словно клинок, вскрывающий плоть. Превозмогая боль, он сделал несколько движений, разминая руку, каждое сопровождалось нестерпимой болью, но лучник лишь крепче сжимал зубы – рука не должна потерять гибкости, пусть даже на ней еще не заросли все мышцы и сухожилия – нельзя бездействовать. Если рука закостенеет, потом он уже никогда не вернет ей прежней ловкости, никогда не сможет держать оружия, и даже простой вилки. Поэтому пальцы работали, гоняя кровь туда и обратно.
Ему понадобиться все его мастерство, что бы отомстить…


Восточный Рог

Агни улыбнулся, и на его лицо вернулось умиротворенное выражение, пышные усы более не топорщились, а мерное похрапывание заполнило гнетущую тишину - надо же - на другом конце города вовсю идет штурм, а здесь тихо, спокойно, крики и шум битвы почти не долетают, ничто не мешает спать и видеть сны.
Слабый укол в сердце опять потревожил лейтенанта Кернела. Старый рок их семьи - семьи воинов, что сражались на стороне Мелькора, а до него - в войске Ариакана - сколько уже его предков погибло не в бою, а от простого удара сердца, не выдержавшего бешенной гонки. Но что-то смягчило удар, и сердце вновь забилось ровно. Кернел облегченно вздохнул - сладкая усталость навалилась на плечи. А ведь он должен был... должен был... должен...

Патрибрад


Люди Старика перепрыгивали через борт, припадая на колени, стрелы свистели мимо них, втыкаясь в палубу - пока еще пираты не пришли в себя после ядовитого облака, а те, что не были им задеты, находились далеко, и не могли помешать захвату корабля, по крайней мере в начале схватки - а что будет потом - Мелькор весть.
Чья-то стрела вонзилась разбойнику в ногу, и тот, припав, тут же обнажил кривой кинжал, уже подползая к отравленному врагу, и полоснул беззащитного по горлу. Те, кто служили Старику выучили один закон так, что он впитался в их разум - никогда не оставляй живых врагов, в каком бы состоянии те не находились. И если уж получилось так, что большая часть пиратов оказалась либо отравлена смертельно, либо же до потери сознания, то лишний раз сделать аккуратный разрез от уха до уха сам бог велел - какой бог? Мелькор конечно.
- Улыбнись, ублюдок, - прошептал убийца, делая разрез, так что язык несчастного вывалился из шеи. Кто-то вогнал арбалетный болт в грудь другому пирату, спешившему с носа корабля. Звенели тугие тетивы - как выяснилось, душегубы неплохо владели короткими луками, - свистели, рассекая воздух метательные ножи, пущенные умелыми руками - сейчас на корабль забралось не меньше двух десятков убийц старика, и это не считая несчастного Рони, которому стрела вошла в глазницу, и он рухнул в воду, так и не ступив на палубу. Алые Убийцы рассредоточились, словно пытаясь охватить все пространство на корабле, Пятый двигался к корме, плавно и грациозно, словно барс, изготовившийся к прыжку, уворачиваясь от стрел, пропуская их над головой, отклоняясь в сторону, делая простой отшаг, прячась за снастями. В руках его мелькали метательные ножи - перевязь на груди опустела довольно быстро - нож отправлялся к пиратам в ответ на каждую вторую стрелу. Он даже не смотрел куда летит нож - просто, Алые никогда не промахивались. Походя Убийца наступил на шею сраженному ядом пирату, позвонки хрустнули...
Шестой напротив двигался к носу корвета, а с его ладоней слетали тонкие метательные пластинки, прекрасно сбалансированные, способные проходить кожанную броню, словно игла сапожника, и утопать в мягкой плоти. Стрела мягко вошла в плечо Алому, но тот легок переломил древко между пальцами, и вырвал острие, отбросив в сторону. Через мгновение во лбу у лучника торчала тонкая металлическая стрелка, пронзившая его мозг.
Трое разбойников лезли наверх к капитану, прикрываемые еще четырьмя, остальные рассредоточились по палубе, занятые добиванием раненых, и в то же время сражением с теми, кто мог оказать им сопротивление.
Четвертый, негласно назначенный старшим, исполнял главную задачу - еще взапрыгивая на борт он увидел мага в белых одеждах, испачканных кровью и грязью, из под откинутого капюшона торчали светлые волосы, и совершенно не скрытые ими остроконечные уши. "Эльф. Маг. Взять. Остальных в расход." Четкий приказ звучал в сердце и душе Убийцы. Затем маг исчез из поля зрения, всего на мгновение - этого хватило - теперь там лежало лишь два тела в алых одеждах.
Если бы Алый умел размышлять - он понял бы, что маг отошел в тень, затаился там и вполне возможно, наложил на себя морок невидимости, но думать Убийцам было не дано их создателем - поэтому они основывались лишь на инстинктах и рефлексах. Поэтому тело сработало гораздо быстрее, нежели разум мог бы проанализировать случившееся - просто больше магу идти было некуда, да и слух улавливал шаги, прерывистое дыхание, различая данные звуки в кокафонии битвы.
Сорванная с пояса цепь полетела примерно на уровне пояса, должная пересечь место предполагаемого нахождения цели, а сам убийца обнажил два кинжала, идя дальше - стрелы в большинстве своем либо обходили его стороной, либо он сам, лениво и вальяжно от них уворачивался, только две плотно засели в кожанной жилетке, проклепанной металлом.

Партибрадд
Колвар не успел ничего понять во время газовой атаки, да и что он мог сделать. Видя, как падают некоторые внизу, минотавр на все лады костерил как врагов, так и спасаемых, не прикрывающих от проклятой магии.
А когда на его корабль почти из пустоты ворвалось два десятка головорезов, капитан судна просто озверел. Но теперь-то он мог кое-что предпринять. Не впервые на борту пиратского корабля вспыхивал бой, и хотя обычно экипаж встречал его в большей готовности, все знали, что делать. Могучими руками минотавр схватил одно из сложенных рядом ядер небольшого калибра для катапульты и бросил в толпу врагов, за ним последовало второе...
Пятеро бойцов прикрывали его от стрел и ножей, а также от тех, кто пытался к нему прорваться.
Пираты, более не пытаясь сосредоточиться, обстреливали врагов издали, прячась за мачтами и палубными надстройками.
Самым сообразительным оказался наблюдатель, находившийся на мачте. Около него трепыхался на ветру еле державшийся после резкого порыва, устроенного Аорой, парус. Человек прикинул расстояние и несколькими взмахами своего тесака перерезал веревку у себя под носом. Как пират и ожидал, оставшиеся крепления не выдержали и полотнище опустилось на палубу, накрывая всю еще скучкованный отряд противника, по крайней мере его большую часть.

Даламар увидел, как в него полетела брошенная рукой одного из тех, в ком он почувствовал нечеловечность, и поразился скорости и точности реакции. Он по-прежнему не хотел тратить силы на боевую магию и выдавать себя. Маг бросился на пол, еще когда увидел движение руки противника, и цепь пролетела над ним. В этот момент как раз послышались вопли после первого попадания Колвара, и расслышать что-либо вряд ли мог даже Алый Убийца. К тому же Даламар был эльфом.
Однако черный маг начал подозревать, что кто-то охотится за ним. Уж больно много явных целей вокруг, и охотиться за пустым местом…
По-прежнему скрытый пеленой тени, он перекатился в сторону и вскочил на ноги. Сильванестиец скользнул за угол каюты, подальше от места боя и поближе к борту.

Где-то там

Первое ядро бухнулось туда, где убийцы стояли наиболее кучно, и хотя они вовремя сиганули в рассыпную - ну что тут говорить, инстинкт самосохранения у таких людей развит на весьма хорошем уровне, - тяжелый камень успел перебить одному ноги, а другому разворотить все туловище, но при этом оставить в живых.
Второе ядро попало почти в пустую - опасность была уже известной, и избежать ее удалось, хотя и ценой прервавшейся атаки - чем конечно не приминули воспользоваться пираты. Впрочем им тоже доставалось, особенно от Алых, да и от остальных, что уже растекались двумя групками к корме и носу, в то время как третья группа шла по центру палубы, намереваясь расправиться с капитаном, командой, и вообще всеми, кто попадется на глаза.
На глаза попалась парусина, почему-то стремительно летевшая вниз, накрывающая и их и снасти, и бочки, и мертвые тела. Те кто были опытнее - сразу бросились на палубу, то ли притворяясь мертвыми, то ли прячась от стрел... однако наиболее невезучего тут же нашпиговали стрелами. Хотя - нет худа без добра - пиратов, находившихся на палубе накрыло точно так же.
Алый Убийца вскинул руки, с зажатыми в них кинжалами, резко располосовав падающую на него парусину, и, слегка согнув колени, резко отпрыгнул, позволяя стрелам воткнуться в палубу под его ногами. Цель он похоже упустил - но это не надолго. Развернувшись к капитанскому мостику, он бросил один из кинжалов в спину не вовремя повернувшемуся пирату. Просто помочь тем из людей Старика, которые как раз штурмовали мостик - тем более что одного головореза уже убили, хотя еще двое заняли его место.
Прятавшийся за ящиками у борта вор, аккуратно прицелился из арбалета в человека на мачте, и нажал на спусковой крючок. А затем так отпрянул, перезаряжая оружие. Несколько стрел еще отправились в капитана, но вряд ли могучего минотавра можно было вывести из игры так просто.
Семь или восем убийц оказались под парусиной, считая убитого...

Тем временем Шкали, забравшись на мачту, то выглядывал из-за борта Корвета, то снова прятался. не желая влезать в битву, однако ему решительно не понравилось, что пока он смотрел на падующий парус, исчез требуемый колдун (впрочем Морячок уже сомневался видел ли колдуна вообще, но - ведь был, был же он на этом проклятом корыте!).
- Эй, Стар! Сделай что-нибудь, но магика отыщи! - Крикнул вор сопровождавшему его волшебнику. - Исчез он видете ли...
Старсис предпочитал держаться в стороне от битвы. «Алые убийцы наверняка справятся с этим лучше меня» - примерно так рассуждал маг, отдыхая и восстанавливая ту часть сил, какая была потрачена на создание иллюзии. Одному из Алых был дан приказ приглядывать за магом, но Стар и сам не терял бдительности. Он уже предвкушал, как к нему притащат тело Даламара (не мертвое, конечно, эльф должен быть просто оглушен), когда услышал крик Шкали.
Судя по всему, Даламар использовал невидимость или морок. Интересно, было ли у него самого в запасе что-нибудь против таких штучек?
Старсис на некоторое время задумался, но вскоре легонько хлопнул в ладоши - средство было найдено. Видимая аура - несложное заклятие, применяемое как раз в таких случаях. Хотя нет, чаще всего маги использовали более сильную версию заклинания, позволяющую понять, враждебно или дружественно настроено к тебе то или иное существо. Ну и «чтение эмоций» - наиболее полезная версия, найденная, кажется, магами Алой Ложи, позволяющая по цвету ауры понять, какие эмоции сейчас владеют созданием.
- О, гелберет элтониэль! - нараспев произнес он, подняв обе руки таким образом, словно перед ним стоял невидимый Алый Убийца и маг крепко держал его за плечи. Старсис представил себе одного из Убийц - просто абстрактного человека, но с обязательной меткой Старика на бедре. Кроме того, чтобы зря не тратить силы, он накладывал заклинание на ближайшего к нему Алого.

Мир для того на несколько секунд померк, краски потеряли яркость, но вскоре с его зрением все было в порядке, кроме одного - каждый человек оказался словно обведен по контуру ярко-алой, пульсирующей линией.


Пятый умело посылая очередной кинжал, почувствовал, как тьма заполонила его очи - опытная рука дрогнула, и какжеться - лезвие вонзилось не в грудь, а в плечо пирату. Потребовался второй бросок, хотя метательных ножей оставалось уже так мало. А затем... Затем он увидел Алые переливы вокруг врагов и друзей - у одних темно-багровые, у других (умирающих) соввсем блеклые, розовые. Даже разум Убийцы, натасканный лишь для устранения врагов Старика смог понять, что от него хотят, и обернулся назад, разглядев ауру, ползущую по палубе - ауру, без человека, но искрящуюся силой.
Возможно, будь он способен размышлять - он пожалел бы, что находившийся ближе к невидимке Четвертый не видит того, но если невидимка невидим - значит он маг...
"Маг. Эльф. Взять." отдалось эхом в черепе Алого.
Четверо воров пробежали мимо него, на ходу натягивая луки, уверенные, что он расчистит им путь, но - то повернулся и пошел к магу скорым, уверенным шагом.
Остальная битва потеряла для него интерес - еще один нож слетел с руки машинально, просто краем глаза он заметил за ящиком притаившегося пирата, пославшего стрелу в одного из людей старика.
Рефлекторно уходя от стрел (в него не слишком - то и стреляли, поскольку были и другие, более доступные цели), Убийца двигался подобно тигру, увидевшему добычу - в руку из рукава упал небольшой стальной шарик, и движениями пальцев, Алый послал его в центр ауры - убить не ульет, но боли причинит достаточно, чтобы у магика и идеи о колдовстве не появилось.

Корабль Рыцарей Тьмы
Призрак Огня ненадолго смутил тех пиратов, которые оказались на судне. Жрец, который не мог спутать элементаля ни с кем, тем более ничего не загорелось, в несколько слов объяснил им, что это насланная врагом иллюзия.
Однако, как только Элтанас отвлекся от короткой схватки на борту судна, он посмотрел в сторону корабля своего друга-минотавра. И в тот же миг ощутил толчок в сознании. Толчок, не очень приятный по ощущению, но отчетливый. Это был мысленный призыв Даламара.
- Правьте к соседнему кораблю, - крикнул жрец, пытаясь что-то разглядеть сквозь летнюю ночь, только-только начинавшую уступать свою власть над этой частью мира рассвету. Неподалеку смутно угадывалась темная масса. А еще чуткие уши эльфа различили шум, похожий на звуки боя, разносившийся над водной гладью. – Там что-то происходит!
Матросы тут же забегали по снастям, разворачивая судно, а Дангина, будто возникшая из ниоткуда, молча и неподвижно застыла рядом с Элтанасом и корабли стали ощутимо сближаться, повинуясь воле направляемых ей течений.

Партибрадд
Один из пятерки, окружавшей капитана, упал – в него угодила пущенная в предводителя стрела. Еще две-три прошли мимо и лишь одна слегка оцарапала плечо Колвара. Бросив швыряться ядрами, минотавр схватил свое излюбленно оружие для абордажных схваток – палицу, широко взмахнул ей, и один из нападавших рухнул с размозженной головой.
парусина накрыла всего двух боеспособных пиратов, ибо остальные, находившиеся на месте падения, были выведены из боя. Да они так и не успели собраться там. Еще несколько стрел ранили троих головорезов Старика.
Стайли, находившися на мачте, почувствовал боль в левом плече и не удержался на месте. Он упал вниз, почти точно на стоявшего спиной одного из Алых. С силой ускорения свободного падения его тесак ударил по черепу Убийцы, а пират рухнул на палубу рядом с ним.

Даламар заметил, как за ним метнулась высокая тень, а, повернув голову, увидел, что глаза врага смотрят прямо на него, явно что-то видя. Маг понял, что его обнаружили, но не успел уклониться от пущенного с силой шарика и скорчился от боли в боку. Однако сильванестиец понимал, что если он сейчас остановится, ему придется плохо. Преодолевая боль он, уже не особенно скрываясь, сделал несколько быстрых шагов и прыгнул вниз, за противоположный от напавшего судна борт. Уже в полете заклинание невидимости спало.
Войдя в воду, Даламар прошептал, теряя воздух в груди, бросая слова прямо в водную стихию:
- Дангина…
Затем он сделал несколько широких гребков, удаляясь от корабля и стараясь как можно дольше не всплывать на поверхность.

Крыло Судьбы

Неожиданно вода в бухте, на берегу которой расположился отряд Думвинга, заволновалась, потом вспучилась горбом, и на поверхности показался длинный металлический корпус с небольшой нашлепкой в центре. Вода бурлила у одного из его концов, таинственный предмет приближался к берегу.
- Это еще что за?... - Присвистнул Рагни, наблюдая за появившемся из-под воды объектом.
- На морского змея не похоже, - добавил Найл, словно невзначай поправляя перевязь с парными клинками. Тарвил потянулся за луком, Грас и Брас нервно поглаживали рукояти топоров.
Думвинг нетерпеливо шипел - Маршалу давно пора было бы появиться, а так они тут лишь время теряют, пока враги уходят, да еще эта штукенция не понятная. Не хотел драконид терять еще людей.
Наверху непонятной конструкции открылся люк. И из него показалась довольная блестящая физиономия Гартена. Он откровенно радовался произведенному появлением лодки эффекту.
- Хэй, на берегу! - Жизнерадостно прокричал он. - Готовьтесь к посадке - это наш новый корабль. Мы отправляемся через море в погоню. Маршал Джеян скоро появится - уладит дела в городе.
- Тьфу! - В сердцах сплюнул Думвинг, наблюдая за сородичем. - Это ты зсссначит моих молодцссев пугаешь. А вы чего рты разссинули? Живо на борт!
Они собственно и погрузились на борт, недоверчиво ступая по подводной конструкции, и заползая в люк. Внутри было тесновато, но уж точно не душно - а значит где-то поблизости находилась Воздушная. Впрочем сейчас бойцов Вихря это мало интересовало, они просто пытались понять - сколько им придеться провести на этой посудине.
Молодой маг, взятый Думвингом из стражи во все глаза рассматривал устройство необычного корабля, и пытался прорваться к капитану в рубку.
Наконец спустился драконид, аккуратно сложивший за спиной крылья, и выражавший некоторое недовольство подобным способом передвижения.
- Вел-ликолепно. - Гартен, спустившийся последним, задраил люк. - Сейчас мы отправимся. Маршала ждать не надо - он через портал доберется. В носовой части лодки есть две многоместных каюты - там и располагаемся. Немного тесновато, конечно, зато быстро, тихо и незаметно.
- И куда плывем? - задал мучавший его вопрос Найл.
Вообще-то это интересновало и остальных, но - никто не решался задать вопрос первым. Впрочем и ответ они уже не слышали, поскольку Думвинг повел основную часть команды смотреть каюты, и что-то подсказывало ему, что - места хватит тык в притык, даже если они стоя будут спать.
Больше в бухте ждать было некого и нечего, поэтому лодка вновь погрузилась и направилась в море - туда, где удалялся от Гавани украденный светлыми корабль.

Черный Маршал

Портал открылся перед зданием военной комендатуры Гавани. Сейчас здесь сосредоточилось управление всем городом. Черный Маршал оглядел мрачный фасад здания, задумчиво произнес пару слов и вошел.
- Где командиры? - Спросил он у вытянувшегося в струнку дежурного гвардейца.
- В кабинете коменданта, - отрапортовал страж, потом замялся и добавил. - Покойного коменданта, вечная ему память.
Оба стража отдали честь маршалу, и открыли тяжелые створки дверей.
- Господа офицеры... - Начал было Джеян и осекся.
Перед ним в кресле сидел Иллас Кривин.
- Генерал Иллас? - Все присутствующие могли наблюдать редчайшую картину - Черный Маршал был изумлен. - Вы живы, генерал?
- Мой маршал, - Иллас попытался подняться, но чтото сжалось в груди, отдаваясь резкой болью, и он откинулся на спинку кресла. - Прошу простить мою слабость, милорд.
Одеть доспехи и уж тем более взять меч ему не позволил Бэйнин - пухленький низенький целитель, едва услышав приказ генерала вскочил со стула, и вертясь волчком накричал на офицеров, сказав что первого, кто пойдет за доспехами Илласа он лично превратит в жабу, а затем силой заставил генерала сесть, и находился позади, пресекая любую попытку полуэльфа встать.
- Понимаю вашу слабость. - Ответил Джеян, постепенно оправляясь от шока. - Но как вы выжили? Ведь это была стрела Карпа? Неужели этот снайпер промахнулся? Или... или это было чудо?
- Это была Воля Бога, - ответил Иллас, память его не давала точных ответов, он почти не помнил что произошло с ним - но одно знал точно - он дал новую клятву и не умрет, пока не исполнит ее. - Впрочем, милорд, вы ведь пришли сюда не за мной, не так ли?
Джеян улыбнулся. Теперь чудесное спасение Илласа не было для него загадкой - воля Мелькора. После такого генералу можно доверять - Черный Вала прекрасно разбирается в людях и не дает помощи недостойным.
- Да, генерал, вы правы. Я пришел сюда, чтобы дать распоряжения по наведению порядка в городе. И сейчас мне нужно знать общую обстановку в Гавани. Насколько мне известно, активизировались воры и прочая преступная мерзость. Это так?
Кто-то из офицеров дернулся было доложить обстановку, но Иллас остановил его движением руки. Он понимал в этом гораздо больше, нежели любой из офицеров Гавани.
- Да, мой маршал, - тихо произнес генерал, голос еще плохо повиновался ему, но он старался говорить так, чтобы его было слышно. - Сначала был взрыв на площади, о нем я узнал уже после того как пришел в себя, но - мертвы все, кто имел хоть какую-то власть в городе - градоначальник, его супруга, посвященная во все дела мужа, комендант Фастер, повелитель Затар, верховный жрец Гитмир... и Салласкар, сумевший избежать огненной смерти, но - убитый мятежниками в порту, когда пытался остановить бегство квалинестийцев.
Генерал перевел дух, и отпил родниковой воды из чаши, вновь поставил ее на стол - рука дрогнула, и капли, выплеснувшись из-за края залили порт.
- Вот, примерно так, - выдавив улыбку добавил Иллас. - А затем... я получал донесения что разбойный люд нападает на жителей города, едва ли не средь бела дня, хотя сейчас и ночь - но, они Осквернили наш Праздник пролив кровь горожан, почти сто человек погибло на улицах города от ножей грабителей, многие получили тяжелые раны, или были оглушены, я уже не стану говорить о простых случаях грабежа. Стража ходит усиленными нарядами по пятнадцать человек, поскольку обычные тройки тоже становяться жертвами нападений. Люди бояться пройти мимо трущоб, поскольку там жизнь не стоит и ломаной медяшки, и это в городе, осененном дланью Мелькора! Главном Порту этой части континента, - лицо генерала исказила гримаса ярости. - Мне назвали имя человека, руководящего этим... Болак Свиная Голова, самозванный Лорд Гавани.
- Понятно. - Медленно и тихо процедил Маршал. - Значит, ворье решило строить здесь свои порядки? Это зря, рано они радуются. В сложившейся ситуации я вижу один выход - в город будут введены войска из соседних гарнизонов. С этого дня в городе моим личным указом вводится чрезвычайное положение. Объявляется комендантский час, за нарушение которого следует кара по законам военного времени. По всему городу пойдут армейские патрули. И еще... завтра вечером сюда прибудут "Лунные Волки". Их задача - нанесение максимально возможного урона преступной сети Гавани.
"Волки!" Пожалуй офицеры Гавани могли слышать о них лишь случайно, а Иллас сталкивался однажды с "Кровавыми Волками" на границе, когда один из ударов мятежников прорвал кардон, охотясь за генералом Тартом. Тарт, бессменный командир Приграничных войск в течении последних тридцати лет погиб, сраженный копьем, а затем его тело затоптали кони рыцарей.
Потом прибыли "Волки" - небольшой отряд, всего полторы сотни человек, и мятежники заплатили кровью за все взятые жизни. И лишь лучшие из разведчиков могли бы поспорить с "Волками" в мастерстве.
- Мудрое решение, мой Маршал, я надеюсь Волки выкорчуют это гнездо порока с корнем. - Иллас наконец высвободился из хватки лекаря и встал, слегка припав на правую ногу. - Я посчитал что было бы целесообразным взять с собой четверых рыцарей Ордена, поскольку Анклав оказался уничтожен в ходе ночного сражения, а их судно было похищено. Если у Вас нет возражений.
- Возражений нет. Новые бойцы нам пригодятся, к тому же они явно умелые. Пусть приготовятся к отправлению, мы покидаем Гавань через некоторое время. Сейчас нужно только назначить нового коменданта, он должен создать штаб, который будет руководить городом до назначения новой администрации и установления порядка в городе. Администрация будет назначена указанием из Ангбанда, списки достойных уже отправлены начальником Тайной Стражи в этом районе.
- Они весьма оперативно действуют, эти тайные Стражи, - кивнул генерал. - Бэйнин, будь добр, сообщи интенданту что ты намерен взять с собой, он не откажет.
Иллас повернулся к офицерам, вглядываясь в лица, останавливаясь на глазах.
- Лейтенант Аунт, я думаю подойдет для должности коменданта, - наконец произнес он. - Фастер к тому же ему доверял управлять в свое отсутствие гарнизоном.
Для Лейтенанта так и осталось загадкой - откуда Иллас Кривин узнал об этом.
- Хорошо. С этого момента лейтенант Аунт является комендантом Гавани, на него возлагается ответственность за положение в городе и формирование временного штаба управления. Отмена чрезвычайного положения - после соответствующего указания от меня или из Ангбанда. Указания войскам я разошлю немедленно. В город будет введен корпус генерала Рейневана, они прибудут уже завтра в середине дня. К вечеру подойдут и "Лунные Волки". Теперь же все, кто отправляется из Гавани со мной, пусть соберутся во дворе комендатуры. Я подойду через десять минут, мне нужно еще разослать все распоряжения и доклады.
Спустя десять минут, сказав последние слова напутствия новоназначенному коменданту, Иллас спустился во двор, с удовлетворением отметив что четверо рыцарей были здесь, и, что еще более удивительно - всегда запаздывающий Бэйнин - тоже.
В тугом тяжолом светке, покоящемся на спине осла находились доспехи генерала, и его оружие, сам же Иллас вновь облачился в серый дорожный плащ, накинув его поверх халата - времени на смену одежды не было.
В глазах рыцарей он читал скорбь - по погибшим друзьям, и по старой дружбе, связывшей их с предателем, замеченным на украденном корабле. Теперь, после битвы уже не было тайной, что квалинестийцев на борт корабля привел Агаманд, и он же помог им бежать.

Пиратское судно

На корме началась рукопашная - после того, как примерно по трое-четверо с каждой стороны сложили буйные головы в дружеском обмене стрелами и ножами, в дело пошли тесаки, сабли и короткие мечи, уловки, плащи, удары ниже пояса и даже где-то добытый кнут с острой рукояткой и металлическими нитями, вплетенными в кожу - такой оставлял не то что раны - мог на куски порвать и одежду и кожу.
Впрочем заранее сказать, кто победит было бы проблематично - силы были примерно равны и хотя действовали тут лучшие убийцы Старика, пираты тоже отнюдь не вчера узнали с какого конца за оружие браться.
Хуже приходилось тем пиратам, что оказались на носу корабля - просто из-за находившегося в непосредственной близости Алого убийцы - уже раненого тремя стрелами, но продолжавшего идти вперед, на ходу бросая тонкие стрелки, вонзавшиеся в тела пиратов - одна была брошена с такой силой, что насквозь прошла мачту, за которой прятался враг, и воткнулась ему в шею.
Наконечник чиркнул по кожанке, углубляясь в плечо - Алый походя вырвал стрелу с куском кожи, и, оттолкнувшись от палубы совершил прыжок за ящики, где прятались двое пиратов, при землившись за их спинами - один, с натянутым луком обернулся, спуская тетиву - в живот Убийце вонзилась стрела, пройдя кожанку, и увязнув. Тот молниеносным движением обломил древко, и с силов вогнал обломок в глаз пирату, второй рукой в то же время вонзая кинжал в грудь другому врагу. Нанесенная рана доставила бы нестерпимые муки человеку, способному чувствовать боль - но не Алому, просто - такая рана могла убить его, если конечно вовремя не оказать соответствующую помощь.
Конечно же Убийца даже не стал морщиться с досады, что получил ранение от слабого врага - он и чувства досыды - то не знал, а продолжил путь к носу корабля, где укрепились еще четверо-пятеро врагов. Шестеро головорезов спешили за ним, прячась за ящики, и останавливаясь для стрельбы.
Снова щелкнул арбалет вора, снявшего человека с мачты - на этот раз стреляя по защитникам капитана - там кипела не шуточная схватка, и он хотел внести свою лепту, особенно увидев какой палицей орудует здоровенный минотавр.
Накрытые парусиной осторожно выползали наружу, норовя спрятаться за любой преградой, пусть даже это тело убитого товарища - хотя по ним уже почти некому было стрелять.

Четвертый, почувствовав звук падения, слегка развернул голову, что его и спасло - тесак ударил вскользь, чему способствовало и то, что бил раненый человек. Лезвие содрало кожу, обнажая мясо и череп, срезало ухо, и ушло в сторону, а локоть Убийцы с развороту впечатался в падающего врага, ломая тому ребра, и оставляя корчиться на палубе.
Заткнув за пояс кинжал, и резко смахнув проступившую кровь, алый подпрыгнул, отталкиваясь от стоявшей рядом бочки, отчего та с треском лопнула, обливая палубу застоявшейся водой и приземлился около мостика, захватившись за перилла - благо пираты были заняты схваткой с уже изрядно поредевшими ворами, и не заметили его в первую же секунду, потому что во вторую он уже перекинул тело через перила, принимая боевую стойку. Вовремя - ибо находившийся ближе всего к нему минотавр нанес удар булавой - благо оружие было тяжелым, поскольку от легкого клинка Алый не успел бы увернуться, а тут все же отклонился слегка в сторону, и булава лишь пригладила его по груди, разрывая кожанку и уносясь в сторону - Четвертый сделал простой шаг вперед, сближаясь с гигантом, и, резко согнув поднятую ногу в колене, распрямил ее нанося прямой удар в открытый пах.


Получивший удар шариком, магик аж взвился, сделав несколько быстрых шагов к борту, и сиганул в воду. Алый, отбросив ставший бесполезным нож (попал он в кого из врагов или нет - уже роли не играло) - прыгнул за ним. Уже в прыжке он заметил как с цели спадает невидимость и чуткий слух различил шепот "Ангина..". Тот кто обладал бы хоть крохами собственного разума подумал бы, что маг болен и боиться воды, но Пятому до этого не было решительно никакого дела, он просто перенаправил полет вслед магу, бухнувшемуся недалеко от борта, и ушедшему под воду, а потому и сам скрылся в мутной морской глади, словно пущенный умелой рукой камень, настигая прыткого эльфа.
"Эльф. Маг. Взять"
При погружении в воду и охотник и жертва замедлились, но как бы ловко не плавал маг - он оставался магом, а не тренированным бойцом, способным пересечь реку в легком доспехе. Они сближались, неотвратимо, как стальной кулак и податливая плоть, как стрела и мишень, как смерть и обреченный...
Убийца нанес резкий тычок в затылок магу. Обычно такой удар оглушал, но сейчас вода мешала нанести его в полную силу, и пятерня Алого лишь проехалась по коже мага. Обхватив тонкое горло эльфа могучей дланью и притягивая его к себе, убийца оттолкнулся ногами от борта, одновременно и удаляясь от вражеского корабля и стремясь к поверхности,
Затем, свободной рукой Алый перехватил захват так, чтобы прижать мага к себе, точно живой щит - трепыхающийся, и вырывающийся. В таком положении достаточно было сделать одно движение, дабы свернуть эльфу шею, всего лишь одно быстрое движение. Но Даламар был нужен старику живым, так что убийца продолжал просто держать эльфа в захвате, разжать который можно было лишь отрубив ему руку.
Плавал Четвертый, точно карась, хотя какой-то чувство подсказывало ему, что плывет он почему-то против течения, хотя совсем недавно оно было совсем в другую сторону - впрочем он и в такую мелочь не вдумывался.


Шкали, едва увидев спрыгнувшего с палубы убийцу, ринулся вниз.
- Шевелитесь, образины! Ну, весла на воду! Руби!!
Подхватив тесак, он с силой разрубил канат, привязывающий "Крылатика" к корвету, затем второй, третий.
- Ну! Отчаливаем!
Благо еще что они находились развернутые носом к корме пиратского судна, и стали оплывать его, когда сам корвет двигался дальше, слегка сворачивая под действием течения. Огры били веслами по воде, обходя судно, огибая его.
Шкали не было дела до сражавшихся на палубе воинов - нельзя было упустить цель, а то что Алый бросился именно за магом сомнений не вызывало - не сам же он бросился в воду. Десять весел бороздили волны, проталкиваясь вперед - течение им благоволило, пока они шли в близости от пиратского корвета.

Для постороннего наблюдателя, случись ему увидеть морскую битву между пиратами и ворами, зрелище было поразительным. Благо лишь, посторонние посреди открытого моря не встречались, а если и случись такая странность, вряд ли бы их что-то могло удивить.
Даже корабли, при полном штиле сходящиеся друг с другом. Или расходящиеся... Впрочем, феномены течений и ветров были не заметны в темноте, а те, кому сумерки не были преградой, знали в чем дело. В ком.
Дангина стояла на носу бывшего рыцарского судна, глядя невыразительно мутными, и неестественно прозрачными глазами вниз. За фальшбортом, на который опиралась элементаль, плескались буруны рассекаемых волн, однако расходящиеся не против хода корабля. Наоборот, ускоряющий поток течения мчал судно вперед, создавая иллюзию кильватерного следа перед носом. Немногочисленные наблюдатели этого зрелища вполне могли поседеть, не занимай их события на уже близком пиратском корвете. Хотя с точки Дангины, вид побоища был намного хуже мирного течения, но несмотря на все желание понять смертных, иногда она вставала в тупик. Самым частым этим тупиком было желание людей – нелюдей – менять прекрасное, но неизвестное, на отвратное, однако родное...
Размышления о смертных натурах, к коим она уже могла причислить себя (если б еще знала как) не прерывали крики вокруг. Внимание Дангины рассеивалось между бесконечной мощью океана, чья близость пьянила и освежала, и странным осознанием себя в этой стихии. Вне стихии. Или все таки в ней. Мысли скользили от людей и их привычек к элементалям, к сестрам, с коими она недавно столкнулась, с властью эмоций и чувств, их силой и слабостью. Со словами Тессы о невинных и виновных, хотя даже остановив разрушающую волну, Дангина не поняла, кто судит о виновности или ее отсутствии. Сама водная весьма смутно могла представить себе общую невиновность/виноватость в чем-либо, и тем более не понимала выражения «не заслуживает». Как будто, кхм, смерть надо заслужить. Или жизнь.
Они не заслуживаются, не покупаются, не принимаются и даже не дарятся – они просто есть...
Смерть – смертные, жизнь – живущие... Как у вас все сложно.
Как у нас все сложно.

- Дангина...!
Глаза элементали заволокло матовым туманом, придав пугающе прозрачным зеркалам какое-то подобие человечности. Течение под кораблем замедлялось, но силуэт корвета по-прежнему приближался с удивительной скоростью. Впрочем, Дангина знала, что при полном сближении корабли еще смогут – успеют (наверное) развернутся, чтобы не протаранить друг друга, а остальное... Да могут же моряки что-то сами делать?.. – И потому отпустила поднятые с глубин потоки течений.
После чего тихо стекла за борт.
Вряд ли эльфы заметили, когда водная неопределенным пятном осела над фальшбортом, а затем и вовсе исчезла. Сама же она не стала тратить время и объяснять, что Даламар неким макаром отправился в самостоятельное плавание в открытом море, и вследствие этого решения позвал элементаль. То ли маг не умел плавать, то ли хотел делать это в обществе воплощения, или наоборот просил ее избавить от других соседей-ныряльщиков...
Не особо интересуясь подоплеками и причинами зова, Дангина однако быстро их узнала. Оказавшись в воде и увидев дергающийся клубок из конечностей посреди мутной от крови воды. Признать, в тот момент очеловечившуюся, однако не ставшую слишком чувственной элементаль больше задела кровавая муть, нежели мысль что половина клубка – это борющийся чародей.
И, соответственно, оказавшись в красноватой вокруг двух (откуда второй?) кораблей воде, воплощение не страдало добрым нравом, хорошим настроением и приятной улыбкой. Да и какой женщине понравится быть в грязи, причем оная даже не на уровне окружения, а в собственной составляющей.
- В моей крови чужая кровь... мертвая, кстати говоря, - мысленно хмыкнула Дангина, встряхивая растворяющимися волосами. – Видимо это и есть брезгливость.
Струящиеся пряди тугими потоками нагнали Даламара и его спутника – или попутчика? захватчика? противника?.. – и мягкой волной выбили обоих из кильватера. Образовавшаяся на несколько мгновений воронка в рекордные сроки перевернула мнение Алого убийцы, что он умеет плавать, а Даламара – что он еще хоть раз примет помощь «чрезвычайно аккуратной» элементали в ее стихии. И оба в полной солидарности на долгий срок зареклись как-либо купаться... Если еще смогут.
Дождавшись, пока оказавшиеся в центре воронки противники расцепятся – при этом Дангина тихонько надеялась, что перед расцеплением магу не сломают шею... угу, надеялась; по ее мнению, скорость подводного смерча исключала возможность думать о чем-либо, кроме воды и смерти, но кто этих людей знает; - девушка утихомирила волны. На поверхности уже стояла не слабая качка, за которую, как она подозревала, Тарим сильно поблагодарит. Да и не только он кажется, уж больно спутник Даламара цепкий оказался...
И живучий, кстати.
Оставив мага всплывать и добираться до рыцарского корабля – благо вихрь знатно раскидал бывших противников, каждого к своему судну – Дангина с интересом подплыла к убийце. Смертную бессмертную крайне заинтриговало существо, способное шевелится после ее мокрых объятий, в коих она старалась не калечить только эльфа.
И еще воплощение пользовалось случаем, дабы уточнить – как реагирует воины, избежав смерти. Которую обычно дарят другим.

...Хотя про «избежав» она пошутила.

По судну пронесся крик - кто-то заметил приближающееся корабль. Поскольку других больших кораблей полблизости не было, логично было ожидать помощь. Пираты начали уклоняться от стычек, затягивая бой.
К счастью для Колвара, инерция удара развернула его, так что удар Алого пришелся по ноге, а не по куда более чувствительному месту. Испустив боевой рык, минотавр ударил врага в лицо могучим плечом, сбрасывая его вниз с мостика.
Двое пиратов спрятались в каюте, обстреливая из открытой двери выползавших из-под парусины врагов.
Тем временем экс-рыцарский корабль готовился к возможно более мягкому столкновению и высадке абордажной команды во главе с Таримом и Элтанасом.
Стоявший на борту жрец услышал крик внизу и увидел плывущего человека, которому сильно мешала намокшая белая мантия. Узнав по ней Даламара, Элт сбросил канат, и черный маг вскарабкался на борт.

Алый, отброшенный яростью минотавра, уже перелетая через перилла, сделал сальто, ловко приземляясь на стоящие не вдалеке ящики, слегка припав на колено. Из рукавов выскочили тонкие метательные ножи со сбалансированными рукоятками, позволяющие лезвию всегда лететь лезвием вперед - один нож он отправил в живот минотавру, другой в шею, и спрыгнул с ящика, чтобы не представлять собой легкую мишень для приближающихся на втром корабле стрелков.
Схватка на корме затянулась, поскольку там пираты сдерживали натиск лишь простых воров, но вот на носу события разворачивались много быстрее - раненный Алый, шел вперед поддерживаемый стрелами убийц, хотя в поддержке он и не нуждался. Бросок. Вскрик. Смерть. Алый шел дальше слегка подергивая пальцами - высвобождая прикрепленные к запястьям метательные пластинки.
Первый выползший из-под парусины получил в грудь стрелу, и еще одну в плечо, воторого истыкали еще в парусине, третий откатился за ящик, просчитывая, где сидят стрелки (палубу - то люди Старика контролировали уже по большей части, хотя и шла ожесточенная схватка на мостике.
Ловкий арбалетчик снова высунулся из-за ящика, посылая стальной болт в одного из защитников капитана, и тут же юркнул обратно, пока его не заметили (если и было кому замечать).

Если бы Алый мог анализировать, думать, или вообще имел хоть какую-нибудь склонность к трезвомыслию, он возможно и почуял бы неладное в том, что эльфа буквально вырвало из его рук, а рядом замаячила чья-то странная физиономия - но Алому до этого дела не было. Он видел только цель, которая удалялась много быстрее, чем он мог бы до нее добраться, тем более что одна рука повисла изломанной плетью - отталкиваясь ногами, он, подобно рыбке, поплыл в сторону корабля Шкали.

- Раз! Два! Пошевеливайтесь, волчья сыть!
Шкали бегал по палубе Крылатика, понукая огров, слаженно работавших веслами - корабли продолжали разворачиваться, и вот уже, встав на носу легкого судна, Морячок увидел борта рыцарского корабля. И что гораздо хуже - карабкавшегося по веревке белого мага, которого не смогли захватить Алые.
- Стар, сделай что-нибудь! - Шкали едва не взвизгнул, за такую промашку его Старик по головке не погладит, да и на Алых не свалишь. Подхватив арбалет, он прицелился в уже почти забравшегося мага, и аккуратно нажал на крючок - в идеале было бы перебить позвоночник, но и просто со стрелой в спине маг далеко не убежит.
Старсис и сам видел, что Даламар оказался поразительно живуч и взять его, тем более, взять живым, было задачей гораздо более сложной, нежели он предполагал вначале. Похоже, это была именно та ситуация, о которой предупреждал его Старик и специально для которой было заготовлено последнее средство - телепорт, выходивший прямо в комнаты ренегата. Стар пропел заклятие, отдавая ему все силы и зная, что там, не так уж и далеко, Старик тоже не будет бездействовать. Около белого мага возникла сверкающая воронка портала, неумолимо, словно алчная пасть какого-нибудь чудовища, всасывающая в себя Даламара.
Амулет на груди сильно нагрелся - Стар понимал, что самостоятельно он никогда бы не смог сотворить ничего подобного. «Был бы здесь сам Старик - ему не потребовалось бы никаких наполненных магией игрушек. Но я, к сожалению, таким уровнем мастерства похвастаться не могу.» - с тоской подумал практически бесперспективный, по мнению Старика, Стар.



Старик расположился в кресле, откинувшись на мягкую спинку, тело его утонуло в бархате, а серый капюшон съехал на шею. Тонкие пальцы, унизанные кольцами опустились на плечи Теневому Королю Воров, аккуратно массируя их, и на лице могущественного ренегата появилась улыбка наслаждения - пальцы заботливо перешли на шею, восстанавливая кровообращение, после того приступа, когда сердце уколола боль невосполнимой потери Алого Убийцы, Старик еще не совсем пришел в себя, и ласковые руки ученика помогали ему вернуть здоровье несколько быстрее.
Сам ученик - златокудрый юноша, лет пятнадцати находился позади кресла, смотря на затылок повелителя с выражением подобострастия на лице - впрочем, поговаривали, что Старик их менял каждый месяц, когда они ему надоедали, но это было не так - Кэлнис находился при господине уже восьмой год, и хотя даже ближайшее окружение Повелителя Воров считало его всего лишь капризом ренегата - он был весьма полезным помощником Старика, посвященным во многие его дела. Более того - он был единственным учеником мага, учеником, подающим большие надежды.
А затем всего в трех шагах от Старика открылась зияющая воронка - видимо Старсис, безмозглый бездарь не смог ничего сделать, и пребег к последнему средству.
- Кэлнис, мальчик мой, - лаского произнес Теневой Господин. - Сделай одолжение, заверши заклинание
- Как вам будет угодно, повелитель, - с придыханием ответил ученик, обходя кресло.

Серая тень...

Незмакомец ничего не сказал в ответ, он лишь поднял голову и направил на неё свой взгляд, что был скрыт в глубине капюшёна. Начавшийся дождь не задевал его, он словно раздвигался вокруг него.
Человек вскинул руку и сапфирная пыль переплыла на его руку, вновь собираясь в камень. найдя своё место на перчатке незнакомца он засветился.
Серый медленно встал и подошёл к девушке. Она видела только глубокие синие глаза, мерцавшие во тьме капюшёна. Не отрывая взгляда и не двигаясь, он заговорил:
- Ваш камень у библиотекаря, вы легко найдёте его. Но выслушайте меня, перед тем как поддаться бушующей внутри ярости, - он подошёл ближе и положил правую руку на левое плечо девушки. Она хотела вырваться, но не смогла. Через мгновение дождь вокруг неё прекратился и она услышала слова:
- Вы создание безумной фантазии, живое воплощение силы и яростной мощи. Вы бродите по мирам в надежде найти себя и непонимая зачем существуете. В ваших глазах я вижу лишь грусть и одиночество. Я знал, что найду вас здесь, в этом мире... - тут его голос повышается и он почти кричит. - Но ваша судьба не здесь! Вы уже не принадлежите ему...

Люди Колвара были безусловно преданы своему капитану. Это было нетрудно понять, ибо везде их ждали топор и веревка. Так что уж лучше помереть за капитана, чем от его руки, деваться-то все равно некуда…
Один из пиратов бросился вперед, становясь между врагом и своим капитаном. Одно из лезвий Алого вонзилось ему в правую сторону груди, второе, предназначенное горлу более высокого минотавра, чиркнуло по черепу и улетело в сторону, оставляя рваную рану.
В этот момент корабль вздрогнул. Доски, заново скрепленные заклинаниями Даламара, не выдержали, и вода начала хлестать в трюм. Корабль под ударом случайной волны накренился и зачерпнул воду в еще одну пробоину.
Бой остановился, ибо становилось сомнительным, что судно можно спасти. Воры увидели. что их судно отошло назад, и с криками об измене начали бросаться в воду, пытаясь догнать корабль Шкали.
Алые Убийцы не боялись умереть, но в новых условиях продолжать выполнять задачу было бессмысленно. Не было ни мага, ни поддержки со стороны остальных, ни своего судна, куда можно было его доставить. Так что и они последовали за остальными, не сомневаясь в своей способности догнать судно. Да и не умели они сомневаться…
Хотя некоторые раны были довольно серьезны…
Пираты же, еще остававшиеся в живых, были остановлены командой Колвара:
- В трюме наши! Надо что-то сделать!
Конечно, корсары не могли успеть вытащить всех, тем более их и осталось на ногах с десяток, не больше. Однако на приближающемся судне пиратов призыв был услышан Воплощением Земли.
Тарим нагнулся, поднял с палубы щепочку и легко раздробил ее могучими пальцами.
Партибрадд стал точно так же разваливаться на кусочки. Увы, но гибель гордого судна была единственным средством спасти людей.
Со второго корабля тут же начали спускать шлюпки, вылавливая тех своих, здоровых, раненых и мертвых, кого было можно.

Тем временем Даламар в очередной раз проклял тот час, когда покинул спутников. Выпущенная из арбалета стрела ударила ему в ногу, а рядом начал открываться втягивающий мага портал. Силы Даламара после колдовства и бегства были на исходе. Неспособный сотворить заклинание, он мог только из последних сил держаться за веревку.
Элтанас тянул его вверх.

Иридия была поражена, увидев, что незнакомец смог восстановить камень. Когда же он подошел и дотронулся до ее тела, не испытав при этом ни боли, ни жара, девушка перестала понимать вообще что-либо. Прекратив жалкие попытки вырваться, ей только и оставалось, что стоять и слушать... все глубже погружаясь в синеву его глаз.
Все что он говорил, было отголоском ее мыслей. Ночной кошмар воплотился вновь. Она так долго скрывала свою сущность и, прежде всего от самой себя... и вот теперь какой-то незнакомец читает ее, словно раскрытую книгу...
Последние слова заставили Иридию содрогнуться. "Но ваша судьба не здесь! Вы уже не принадлежите ему..." Что-то внутри ее, неподдающееся контролю, поднялось из глубин подсознания. Ярость нахлынула на нее, словно штормовая волна. Девушка перехватила руку незнакомца и скинула ее с плеча.
- Не смей указывать мне! - ее голос дрожал от гнева, - Ты всего-навсего жалкий вор, посягнувший на мой амулет. Ты ничего не знаешь обо мне и не смей судить меня!
Иридия бросила прожигающий взгляд на незнакомца и быстро пошла в сторону города. Так ни разу не обернувшись.

Пост написан Инэйлэ с дополнением.
Тесса тоже готовилась к столкновению кораблей - проверяя тетиву лука и колчан, который (тоже зачарованный Элли) по-прежнему был полон белооперённых стрел. Скоро они ей потребуются. Пираты строились вдоль перил борта, обнажая оружие, с ними стояли Элтанас и Тарим. Эльфийка улыбнулась про себя - и пристроилась рядом с мачтой (то ли фок, то ли бизань - в морском деле она не разбиралась), что бы в случае чего спрятаться за ней от вражеских стрел. Но всё пошло иначе. Элтанас рванулся куда-то вбок и швырнул за борт моток верёвки. Мгновение спустя он потянул наверх... Кого же?..
Тесса оказалась рядом с Элтанасом спустя несколько секунд и мгновенно оценила ситуацию как в высшей степени отвратительную - Даламар ранен, и вдобавок его затягивает в какой-то портал. Скверно...
Впрочем, размышления не мешали Тессе действовать... Эльфийка решительно выхватила из налучья свой лук и в следующий миг в портал одна за другой устремились три стрелы. Четвёртая отправилась на неизвестный корабль - в горло человеку с арбалетом.
Сделав четвёртый выстрел, Тесса вновь закинула лук за спину и наклонилась над перилами, протягивая Даламару руку.
Через пару секунд раненый маг уже лежал на палубе.

Портал схлопнулся, ибо стрелы Тессы были зачарованы магией Элинсинос. Сила Света, заключенная в них, разрушила свивавшие портал чары. Все же заклинание было ослаблено тем, что маг действовал через посредника, а не сам. Шкалик рухнул на палубу, обливаясь кровью.

Из воронки в комнате Старика вылетели три стрелы, полетевшие в сторону его и ученика, а сама воронка исчезла.

Заинтригованная Дангина проводила странное существо до его корабля, один раз из интереса утопив на десяток саженей. Однако, убедившись что по части бесчувственности человекообразный нынче переплюнет даже ее саму, оставила в покое (если было что оставлять), и поднялась на поверхность. Как раз вовремя, чтобы оказаться вместо просто мутной воды в очень мутной, захламленной, замусоренной и загаженной. Воде. И вдобавок получить сквозь себя падающими досками от разваливающегося корабля.
Резонная реакция элементали довершила процесс развала корвета, заодно устроив обществу бесплатное развлечение в виде деревянного фейерверка. Впрочем, после коротких раздумий Дангина решила не считать людей и лодки мусором, так что оные избежали чести быть вычищенными. Другое дело, что делить людей на своих и чужих воплощение еще не научилась (или ей было лень?)...

В то время как на обломках, не охарактеризованных водной как мусор и потому оставленных в покое, продолжались бои – или попытки спасения, внимание элементали привлекло нечто новое. И до сих пор близко не изученное, не потроганное и не услышанное. То есть огры. А согласитесь, наблюдать великанов в море и собственными физическими глазами – совсем другое дело, нежели мельком рассматривать какие-то валуны из протекающего неподалеку ручья.
Взорвавшимся гейзером вынырнув перед носом Крылатика, Дангина не без наглости заняла место отсутствующего (а даже если был, теперь отсутствовал) носового изваяния. Разве что повернутого лицом не в ту сторону, да излишне мокрого. И как-то не традиционно одетого, ибо резные девы на кораблях редко отличались таким обилием покрывал, к коим за время похода спутники успели приучить элементаль. Несколько секунд общество молча созерцало гостью, своим эффектным прибытием затмившую даже сенсацию Шкалика, словившего стрелу. После чего отреагировало.

Ангбанд
Мелькор уже оправился от затраченного усилия. Воскрешать мертвых, или почти мертвых. нелегко даже Богу, но и силы Боги восстанавливают быстро. Его мысли вновь вернулись к Иридии, и на сей раз с большим хладнокровием. Она была не только личной памятью, но и могущественной силой, вновь появившейся на Кринне.
И слишком многие проявления этой силы становились в ряд полученных заклятиями вычислений. Она всегда была непредсказуема, даже для себя. И поэтому опасной. В голове пронесся рой мыслей, но Повелитель и политик возобладал.
Из находившихся сейчас в Палантасе только Ашар, маг и красный дракон, мог справиться с заданием. А если Дочь Богов поубавит его непомерное честолюбие, что ж, это тоже неплохо.
Через ночную темноту, покрытые сумраком и тенями пути астрала мысль Вала унеслась в Палантас.
Ашар спал, и это было даже проще и удобнее. Сны красного дракона, таинственные и мрачные, разлетелись в стороны, вспугнутые высокой фигурой Повелителя.
- Ашшиарторекс, красный дракон! – произнес Черный Вала. – В Палантасе сейчас находится некая Иридия. Она прибыла… очень издалека, скажем так. Выясни, какую опасность она может представлять для Кринна. В городе должен быть порядок. В крайнем случае - действуй по своем усмотрению.
Лицо Мелькора стало еще более непроницаемым при этих словах, превратившись в маску, благо скрыть чувства фантома во сне было легче.
- Но Иридия должна остаться в живых.
С этими словами иллюзия растаяла, снова уступая место снам, опасливо таившимся по углам сознания…

В море близ Гавани
Пока в общем-то равнодушная к участи невольных пловцов Дангина удовлетворяла свое любопытство, находившиеся на корабле пираты вытягивали из воды тех своих товарищей, кого было можно, попутно посылая стрелы врагам. Примерно тем же занималась бы и команда «Крылатика», только стрелков у нее на борту сейчас не было, а огры этого делать не собирались.
Так или иначе, через несколько минут около двух десятков пиратов было выловлено из воды. С десяток, в том числе капитан, - в более-менее нормальном состоянии, так что, не считая отряда Тессы, экипаж насчитывал примерно сорок пять морских разбойников, и еще человек пятнадцать были достаточно тяжело ранены.
И лишь Дангина оставалась, если можно так выразиться, за бортом…

На пару с Тельтом

Литас бродил по отведенной им комнате, пусть и обставленной со вкусом, но не слишком большой - после того пожара в таверне, Клык довольно убедительно объяснил, что если и он, и Вианда не переберутся в подземные помещения, то вполне возможно, что следующий удар Черный Маршал нанесет именно по ним. Вот уж правда - из огня, да в полымя - не успели от кендера отделаться, как в новую заморочку попали, куда как похуже первой. И Иллас мертв - а значит никто уже не докажет, что он, Литас - не предатель.
Девушка утсло сделала круг по комнате, провела пальцем по запыленным полкам с парочкой книг и уставилась в огонь. Ей нужно было поговорить с Мирэ-и почему она этого не сделала?Ведь она могла знать о том красном драконе, может, она смогла бы как-то помочь..Вианда тряхнула головой, волосы цвета платины упали ей на глаза.Она легким движением руки убрала из со своего взора и безнадежно покачала головой. Мирэ что-то задумала, и ей уж точно было не до Вианды и ее мести.
Литас перевел взгляд на спутницу, словно пытаясь понять о чем та думает. Ведь это она узнала вторую драконицу, и потом - от проникновенных слов Миреналиссы Литасу стало спокойнее. Тогда. Они спасли Карпа, вытащили его из морской пучины, но - теперь эльф был мертв, поглощен пламенем, созданным огненной элементалью. Видимо с этого момента все пошло не так, как задумывалось - по крайней мере по лицу Клыка это было заметно, поскольку, черной драконицы они больше не видели - а сам дезертир ничего не обещал, только забегал пару раз, справиться о том. удобно ли им, откажуться ли они от скромной трапезы.
От трапезы Литас не отказался...
Девушка, впринципе, тоже. Она молча сьела все, что принесли, а потом устало присела на небольшом диванчике, углубляясь в свои мысли. Через несколько секунд раздался ее голос-Литасу показалось, что он уже начал забывать, как Вианда говорит-слишком долго она молчала.
-И что, нам теперь долго здесь сидеть?-она окинула взором комнату, имея ввиду не только это помещение, но и весь этот город, в том числе и сообщество Клыка.
Состояние дел между воюющими сторонами ей было непонятно..Хотя..Это ее и не заботило уже-она знала, кому она хочет отомстить, а борьба с Мелькором для нее отошла на воторой план. И, если конечно, после этой битвы она сможет выжить, то обязательно поможет...Она снова запуталась и нервно постучала пальчиками по столу. Поможет воевать против Мелькора. Кому-нибудь. Так как что-то много стало предателей за последнее время...
Хотя..ведь ее саму компания из Квалинести оставила в Утехе, не оказав никакой поддержки..Так на чей же она должна быть стороне?...
- Надеюсь недолго, - произнес Литас, слегка вздрогнув - голоса Вианды он не слышал уже давно, по крайней мере с момента пожара, который так перепугал постояльцев это, якобы скромной лачуги. А в итоге выяснилось, что они попали в вороское гнездо, где заправлял всем Клык. Этот конечно неплохо устроился, вот только - почему Джеян, достав Карпа, не смог убить и главного дезертира? - Помнишь, Вианда, тебе обещали, что Ашар умрет, и... - он замолчал на мгновение, словно обдумывая правоту своих слов. - Я не вижу причины не доверять им.
Слово сказано, хотя в висках билось совсем другое, что Клык уже однажды предал, и не факт, что не предаст снова, что воры - они и есть воры, а о Миреналиссе он не знал ничего вообще. Но Литасу не хотелось вновь продолжать путь в одиночку, а так бы и случилось, если бы Вианда захотела покинуть только что обретенных спутников.

Гумм... Даламар спасен. Атаковать вражеский корабль, наверное, не стоило. У Тарима не было причин желать этим людям смерти - не настолько он был привязан к темному эльфу, чтобы мстить за него.
Но тем не менее он позвал Твердь.

Сначала плеск воды и хлопанье парусов перекрыл громкий и надрывный треск, перешедший в скрип. Палуба затрещала и корма с носом начали медленно-медленно и плавно подниматься чуть выше... потом еще выше... центр наоборот, оседал вниз. В этом месте пониже линии поверхности образовались три-четыре среднего размера пробоины. Некоторое время корабль на плаву еще продержится - команда успеет спустить эти смешные маленькие скорлупки с бортов или найти себе бревно побольше, чтобы не утонуть. Берег близко - доберутся.
Но вот преследовать кого-нибудь в таком состоянии они никак не смогут.

Затем Тарим обвел взглядом стрелков. Если самоубийцы захотят перед тем как спастись с обреченного судна выпустить пару залпов по Элтанасу сотоварищи, то их ждет сюрприз. Оказалось, тетива луков истрепалась, ворсится до невозможности, а местами и вообще порвана. Сами луки стали вдруг хрупкими, в некоторых местах древесина покоробилась... то же произошло и с арбалетами.

Палантас

Со времени злосчастного Испытания минуло почти два дня, Дариас, лишившийся сил, так и не успев поздороваться с будущим учителем, и рухнувший на пол Башни Высокого Волшебства, медленно приходил в себя. Те из магов Ложи, что изучили целительные заклинания, пытались ему помочь - привлекать жрецов Хаска запретил категорически, поскольку это был бы удар по престижу Мажеского Ордена.
Впрочем если бы находящийся без сознания Дариас узнал, каким образом его лечат, он без размышлений покинул бы и Ложу, и Орден, навсегда бросил бы занятия магией и вернулся к отцу, но - он даже не представлял, что у эскулапов-самоучек хватит самонадеянности попробовать вернуть ему руку. Вернуть ее так и не получилось - просто ободранные кости обрасли металлом, непонятного, сверхпрочного сплава, способного крушить камни, словно рыхлый песок (как Дариас выяснил позже), а на лице осталось с десяток шрамов, по отдельности вроде как и не заметных, но в совокупности изуродовавших его лицо почти до неузнаваемости.
Впрочем - юный Драугнар этого не пока еще не знал, поскольку находился в полумагическом сне, наведенном на него Хаской-Эрготцем. Сам Магистр несколько раз справлялся о здоровье юного мага, и поняв, что жизнь его вне угрозы - успокоился, не хватало еще, чтобы и Дариас погиб на Испытании, как тот парень, совсем недавно. Так того и гляди перестанут в Ложу стремится, а тут еще эти Серые Рыцари...
Нет, Магистр Хаска решительно не хотел предавать огласке то, что происходило в стенах Башни.


Ашар проснулся посреди ночи, отчетливо помня свой сон - впрочем он всегда помнил свои сны, но этот - не так часто к нему обращался Бог. Иногда дракон даже думал, что о нем забыли, но нет - он все еще нужен был Темному Повелителю, и, судя по всему, дело было весьма опасным, раз Мелькор призвал именно его, наиболее Могущественного из Драконов Кринна. Это одновременно и льстило, и не нравилось Ашшариаторексу, поскольку в такой ситуации он чувствовал себя просто слугой - причем более того, слугой, которому повелели не слишком значительное дело.
Колдунья, ха! Пришла из далека - и зачем она вообще понадобилась Черному? Что в ней такого, чтобы просить его - Ашшариаторекса за ней следить?
Нет, решено, он отправит за ней своего ученика - хватит ему прохлаждаться.

Серая тень...

Девушка пытается уйти, но незнакомец продолжает говорить ей вслед:
- Не я ваш судья. Всех рассудит судьба. Но вспомните свой сон! Единственный, что не мучает, а успокаивает темной ночью, когда вы одна... Вспомните взгляд и голос, что бывают с вами в том сне... Я могу подсказать путь.
Девушка останавливается и застывает на месте, слова незнакомца проникают в самую глубину души. А он подходит к ней и продолжает:
- Я лишь посланник... Но вы легко вернёте свой амулет, я могу помочь, но в этом вам делать нечего. Ваша судьба ожидает вас в другом...
Он встал перед ней, посмотрел прямо в глаза и тихим спокойным голосом добавил:
- Он ждёт вас...
В его простых синих глазах она увидела отражение того, о чём мечтала в глубинах своей души.

Иридия не обернулась, но остановилась. «Что он такое говорит? - пронеслось у нее в голове, - откуда он все знает?» Его слова пугают девушку, она не может поверить, что все это происходит на самом деле. Кто этот человек?! Откуда он взялся?!
- Успокойся, - твердит она себе, но голос какой-то чужой, - он просто шарлатан и играет на твоих нервах…
-Но откуда он все про меня знает?!
- Знает?! Ха! Не смеши меня сестрица. Что такого он тебе сказал? Да любому человеку (голос произнес это явно с издевкой) сниться похожий сон, так что ты не исключение… Надо было уходить сразу же…
Как он сказал тебе про библиотекаря. – закончила она сердито.
Иридия закрыла глаза, чтобы не видеть эти синие глаза, которые проникали в саму душу.
- Отстань от меня! – вскрикнула она (но к кому она обращалась?)
Девушка была напугана, но гнев ее не ослабел. Единственное что она хотела, так это убежать. Убежать от сюда, от самой себя. Как же она ненавидела это мир и саму жизнь, что люди так любят усложнять еще больше. Иридия оттолкнула незнакомца… и опять ее прикосновение не вызвало боли… и побежала подальше от руин, подальше от него…

Реакция огров Дангину безнадежно разочаровала, ибо мало отличалась от странного (тупого) поведения того экземпляра в воде. Лишь несколько человек проявили какое-то внимание к стихии, угостив стрелами, бухтой каната, одним ножом и каким-то амулетом. Последнее слегка заинтересовало воплощение, пропустившую все ранее перечисленное мимо и сквозь себя, однако не оправдало идеи изучить огров. Гм, фраза «в естественной обстановке» как-то не походит, но да... детали.
Когда трудами Тарима Крылатик стал оседать и разваливаться, Дангина не стала задерживаться для спектакля «куклы трудятся по схеме "спасение"». Скользнув обратно в море, элементаль убедилась что Элтанас больше не собирается никого вылавливать, и ненавязчиво шепнула родной стихии просьбу. Мягкую, как волна. Тихую, как шелест под водой. И настойчиво-неудержимую, как и все море вокруг...
Экс-рыцарский корабль в прежнем безветрии стал набирать ход, и создавшееся для равновесия обратное течение относило обломки Патрибрадда и Крылатика в другую сторону. Наверняка в будущем близ Гавани обещало появится новое круговое течение, прибавившееся морякам немало седины. А рыбакам – улова.
На палубу же бессмертная выбралась намного позже, однако не из особой любви к плаванию. То есть, конечно, она тоже имело место, однако у Дангины возникла некоторая проблема. Выбираться до уровня палубы гейзером, рискуя устроить приличную встряску и влажную уборку по всем палубам, или как-то по-другому. Это самое «по-другому» и заняло время, для филигранного взлета и одновременной разборки, из чего же состоит ее тело. Воды, или крови.
Кстати говоря, вариант подождать сброшенной веревки Дангину не посетил и краем мысли. И, надо полагать, идея сбросить оную так же благополучно обошла всех бывших на корабле.

Черная Риза

Иридия.
Дурацкое имя. Дурацкое задание. Он был достоин большего, чем следить за глупой девкой, этот новый учитель ничем не лучше предыдущего. Почему он не обучает его смертоносным заклятиям? Почему не показывает артефакты древности и не посвящает в секреты мастерства? Почему, пройдя Испытание, на душе остался горький привкус непоправимой потери. Рука... Теперь искаверканная, извращенная, разбитая - неимоверно сильная, но бесполезная в колдовстве, что стало с его тонкими, нежными пальцами, словно созданными для плетения заклятий?! Теперь их заменяли отвратительные стальные наросты, способные крушить, но не способные творить. Сталь скрывала черная перчатка, подаренная Хаской, но разве могла ткань скрыть от Дариаса его увечья?
На лицо легла неизгладимая сеть рубцов и шрамов, превративших Дариаса в безобразное подобие самого себя, его некогда шикарные волосы обгорели частью, а частью были срезаны, через шею прошел багряные след веревки, на которой его пытались повесить Серые. Изувеченное, покрытое синяками, ушибами и порезами тело, восстановленное магами Ложи (Дариас оторвал бы им всем руки, за подобное восстановление, если бы мог), разбитая душа...
И черная Стальная Маска, скрывшая его лицо от окружающих. Маска, покрытая вязью рун, светящихся в колдовском свете Черной Луны, вещь древняя, подаренная Эрготцем. Нет не подаренная, брошенная на откуп, как кость избитой собаке. Никчемная игрушка, напоминание о купленном дорогой ценой могуществе, а Нутари сегодня была черна как никогда, круг черноты на черном, беззвездном небе и лишь Мелькор и Элсининос дарили немного света...
Черная Луна, Черная Маска, Черная Риза - вот что получил он в обмен на былую стать и красоту. Незримая Глазу, Она следила за ним - бездушная тень ушедшего бога...
Черная Ложа взяла больше, чем могла дать. Даже учитель у него был из Красных Одежд. Сжав до жруста подаренный посох, Дариас вышел из тени - кем он стал теперь? Никем. Любимец женщин - в былом, а теперь на него ни одна и не взглянет, кроме разве что уличных шлюх. Весельчак и щеголь - что толку в пышных нарядах и напускном веселье теперь? Жаждавший могущества и тайного знания - вот и все цели, что остались в его жизни, а ведь ему не было и двадцати, но он уже чувствовал себя стариком.
Черный бархат облегал тело, позволяя слиться с ночной тьмой - о нет, Драугнар не стал надевать сковывающую движения ризу, но накинул на плечи черный плащ, и надвинул на глаза капюшон...


Он стал свидетелем лишь последних фраз, разговора девушки с неизвестным в сером, вполне возможно - тоже магом, но сейчас мужчина не интересовал Дариаса. Сливаясь с тенями, он последовал за девушкой, ускользавшей в лабиринты улиц Палантаса. Зачем она учителю? С виду - обычная девка - так почему его среди ночи послали искать ее?
Глаза буравили ее спину, сквозь прорези маски. Юный маг ускорял шаг, нагоняя девушку.

Гавань

Старик сделал какое-то неуловимое движение кистью, едва лишь острия каленых жал показались из разрывающегося, трещащего по швам портала, и обломки стрел, смятые, расщепленные, никчемные, упали на пол его кельи.
- Запомни, Кэлнис, - прошептал ренегат. - Не стоит недооценивать наших противников, особенно если за их спиной божественная сила.
- Но Мелькор... - хотел было возразить ученик, однако Старик прервал его резким жестом.
- Мелькор. Мелькор правит миром, в котором мы живем, а что нам известно о Квалинести? О их Богине и тех силах, которыми может повеливать она?
Осколок стрелы медленно поднялся, подлетая к магу, и аккуратно лег в подставленную ладонь. Безгранично добрые, участливые глаза воззрились на расщепленный кусочек дерева, с металлическим острием. Без сомнения, у этих стрел была магическая природа, и ренегату было интересно, на что же способно это оружие, и как можно бороться с ним.


На пристани Шайтаро-Циркач не стал дожидаться возвращения Шкали, свое дело он сделал, чужие делать не собирался, но что-то не давало ему покоя. Нерешенная головоломка, части которой отравленными иглами кололи его разум.
Он шел в предрассветный час, по улицам испуганного города, ставшего ареной кровавой резни - города, которому всего лишь через день предстояло вновь стать полем боя. Впрочем об этом Шайтаро догадывался, зная, что Мелькор никогда не оставит подобного без внимания. Сегодня Болак перегнул палку, и вполне возможно, что это будет последняя ошибка пухлого Лорда.
А квалинестийцы, которых он вел от гостиницы, теперь бежали.
Стоп! От гостиницы, а хозяйка этой самой гостиницы была тогда с ними. Как там ее - Лиза, да и у нее ведь есть сестра. Весьма лакомый кусочек, если уж они так близки с мятежниками, она может оказаться полезной.


Ловкач и Здоровяк, те самые, что спалили кузницу старого Брахира, теперь пришли к Клинкам, вызванные срочным посланием Шайтаро. На взгляд Циракача, чтобы поймать хрупкую девушку, троих здоровых мужчин было вполне достаточно.
Немного повозившись с замком, Ловкач вскрыл его, тихо и аккуратно, не производя лишнего шума. Эту часть города воровские атаки не затронули, а потому большая часть обывателей еще спали крепким сном. Что же, если повезет - эта Гвен так и не проснеться, пока не окажеться у них в руках.

Квалинести

Эллинсинос прикрыла глаза и глубоко вздохнула, сжимая тонкими пальцами виски. Всё хакончилось. Всё почти что хорошо. Тесса и остальные живы и почти здоровы, они на всех парусах удаляются от Гавани, и вдобавок корабль подгоняет Дангина. А ей самой необходимо сделать кое-то ещё...
Осколок стрелы в руках Старика полыхнул невыносимо ярким, холодным пламенем. То же самое случилось и с остальными осколками. Они пылали несколько секунд, а потом от обломков стрел не осталось ничего, кроме ничтожных облачков серого праха, быстро рассеивающихся в воздухе...

Гавань

Сон был отвратительным, если не сказать больще. В нём цунами не стало останавливаться, а обрушилось на город во всей своей мощи. Неудивительно, что во сне человек взмахнул рукой - и попал по спинке кровати. Боль развеяла дрёму. Халигон Кассэр, ветеран "Звёздных Волков",глубоко вздохнул и окончательно проснулся. За окном комнаты, где его разместила весьма и весьма симпатичная трактирщица, было темно. Чутьё времени, с детства неплохое, и отточенное до немыслимой остроты за время службы в "стае", мгновенно дало ответ: он спал не более часа. Что же разбудило его, заснувшего после совершенно безумных суток? Было тихо - только поскрипывали доски настила пола. Поскрипывали? Это не только скрип пола... Это звук еле слышных шагов, тихое дыхание... И они доносились из-за неплотно открытого окна. Халигон выскользнул из постели, слегка прихрамывая, пересёк комнату и осторожно выглянув в окно. И успел увидеть троих человек, крадучись входящих в здание трактира.
Халигон быстро оделся, вооружился и неслышно выскользнул из комнаты в ночь. Чувство опасности грело как хорошее вино, хромота совсем не мешала воину. Ворьё наглеет минуту от минуты, необходимо принимать меры. Дабы научить их почтению к собственности.
Три фигуры двигались по коридору, заглядывая во все встречные двери, явно кого-то выискивая. Неровности на одежде выдавали спрятанное оружие. Незваные гости смотрели по сторонам, под ноги, но никак не вверх. Скрывающийся в тени потолочной балки Халигон вёл отсчёт по стуку своего сердца. И начал действовать не раньше и не позже, а в тот самый, нужный момент. Воин плавно и беззвучно скольнул вниз, в доли секунды полёта выхватывая короткие обоюдоострые клинки и нанося рубящие удары по сонным артериям двух замыкающих.

Катакомбы

Старик сдул пыль с пальцев, благо защитный амулет уберег его от побочного действия странного заклятия. Итак, эти стрелки в руки не даються, но - и пусть их, по той ауре, что осталась от них можно было узнать многое. Он почувствовал Богиню Света.
Выступать против божественной силы он не боялся, просто - у него не было таких сил, чтобы действительно противостоять пусть далекой, но Богине, и уж тем более близкому Воплощенному Богу.
- Кэлнис, приготовь все к перемещению... - наконец вымолвил он.


Гостиница

Шайтаро шел первым, следом за ним, на небольшом отдалении Ловкач, и еще чуть дальше Здоровяк, закрывавший своей широкой спиной почти две трети коридора. И убийца, находившийся на потолочной балке рассчитал все, за исключением того, что Шайтаро сам служил в тайной сети Мелькора, а потому умел слышать неслышное, и видеть незримое - другие не могли продержаться столь долго в Сети и уж тем более покинуть ее и при этом остаться в живых.
Звон выхватываемых из ножен клинков был столь тих, что различил его лишь Шайтаро, мгновенно развернувшийся назад, и благодаря ему спасся и Ловкач, тут же припавший на колено, и клинок разорвал ему плечо. а вот Здоровяку не повезло - тяжелый и неповоротливый, он не успел даже понять, что случилось, когда лезвие вошло ему в шею.
Припавший на колено Ловкач, перевернулся на спуну, выбрасывая из рукава заготовленный нож, то же сделал и Шайтаро, только у него в кожанном наруче скрывались иглы - а враг, он так неудачно подставился, упав между ворами, и отрывшись для удара Циркача. Две смертоносные иглы слетели с его руки, посланные ловко скрытой пружиной - одна в шею, другая в грудь.
А затем тело Здоровяка с грохотом рухнуло на пол...

Иридия шла, не оборачиваясь. Стоит ли говорить, в какое смятение ее повергли слова незнакомца. Это чертово место. Почему именно здесь? Ненавижу Кринн, ненавижу всех ее обитателей. Девушка шла по каким-то пустынным улицам, все так переменилось за столько лет. Кроме ее ненависти… возможно?
Как же она хочет обрести спокойствие и безмятежность, как она устала от этой недосказанности, а еще больше от пустоты будущего. Что же проще: вернуться к тому человеку и пойти с ним. Но нет, она так не сделает. Она гордая, независимая, самодостаточная девушка и уж тем более не влюбиться в какого-то там человека, который и осмеливается подойти к ней, да только во сне. Иридия горько усмехнулась, обняв себя за плечи. Да, она помнила его объятия…
Девушка уже некоторое время чувствовала за собой шаги, но она не придавала им значения, думая, что это незнакомец следует за ней. Она обернулась, но это был не он…

Палантас

- Слышал я, в Утехе странные вещи творяться, - произнес Хаска, прохаживаясь из угла в угол. Под тяжелым взглядом сидевшего в кресле мага, Магистр чувствовал себя неуютно, и не мог найти себе места, курсируя по небольшой комнате. И похоже Ашару это доставляло удовольствие.
- Да, недоброе время настало, Эрготец, очень не доброе, - он говорил тихо, но в его голосе слышались издевательские нотки.
- Черный Дракон, и страшная бойня, в которой погиб маг черной Ложи, и лишился рассудка один из наших собратьев...
"Наших..." - мысленно усмехнулся этому утверждению Великий Дракон.
- Там были люди из Квалинести...
- Люди ли, Хаска? Людям сотворить подобное не под силу.
- Пусть так, но разве есть у врагов наших силы, чтобы бороться с нами?
- Почему нет?
Сто лет минуло с той поры,
Лишь пыльных помнят книг ряды
Про смысл божественной игры
Что так манит теперь других...
Так написал мудрый Астинус, написал давно, словно предвосхищая нынешние события - он ведь обладал даром предвидения, не так ли? Конечно основные фигуры неизменны, Черный Король и Белая Королева, Мелькор и Элсининос, но...
Ашшариаторекс бросил взгляд на стол, с недоигранной шахматной партией и усилием мысли сбросил с нее все фигуры, кроме главных, ознаменовав ими Богов.
- Итак это у нас ферзи - Джеян и Терессена, - еще две фигуры встали подле основных. - Пешки, пешки это простые воины, они не имеют значения, они, в отличии от игры - легко заменяються на новые, и гибнут сотнями, как показал нам бой в Утехе...
- Но и пешка сможет убить ферзя, - задумчиво добавил Хаска.
- Сможет, если очень повезет, но я бы не надеялся на подобное... - Он вновь взглянул на доску, вспоминая донесения своих шпионов - много было их у Великого Дракона, отовсюду несли они ему вести, и он уже многое узнал о битве в Утехе, и о том, какие примерно силы были с обеих сторон, самого же его интересовали лишь драконы. - Элементали - могучие и несокрушимые, словно ладьи, по две с каждой стороны. Вновь, как и сто лет назад сами стихии вышли на бой.
Картина на доске начинала принимать завершенный вид.
- Теперь Гартен, хитрый и опасный драконид, один из ближайших сподвижников Маршала, он - слон, ровно как и генерал Иллас из приграничья. Кто противостоит им на стороне "белых" - маг Даламар и жрец, чье имя для меня пока тайна. Конь - конь со стороны темных, это разведчик, хитрый и опасный Эссен Клык и его соратник - драконид Думвинг. С другой же стороны, - маг облизнулся. - Драконы, я чувствую их, Хаска, чувствую их присутствие, и драконов двое...
Все фигуры на доске заняли свои места.
- Быть может, скажешь ты, что силы и сами фигуры изначально не равны, Эрготец? - Точно читая его мысли произнес Ашар. - Но нет, все здесь взаимосвязано и эта гармония шахматной доски нерушима, пока не падут первые фигуры, а тогда... Тогда партия уже перейдет в завершающую фазу, и будет понятно, кто из игроков...
- Мой друг, вы забыли, что пешки могут стать ферзями...
- О нет, Хаска, в этой игре - им подобное не под силу, как бы они того не желали. Любой другой фигурой - возможно, но не ферзем...
- До меня доходили слухи, что Клык дезертировал из армии, а генерал Иллас убит, - Хаска произнес это с отрешенным видом, но по щелчку его пальцев две фигуры "черных" слетели с доски. - То же и среди квалинестийцев, поговаривают, что после Утехинской битвы их отряд стал меньше, но...
- Но тел не было найдено, не так ли? - Ашар вновь улыбнулся белыми, острыми зубами. - Вполне возможно, что они затеяли свою игру. Пешки, мечтающие стать ферзями, во время смуты. Забавно.
- Быть может это уже не шахматная партия, а... - Он задумался на мгновение, и усмехнулся: - карточная колода.
- Колода?
- Да, и пусть большинство козырей на руках у Мелькора, но, чует мое сердце, скоро что-то да измениться, едва только придут вести из Гавани. Достоверные вести.
- Быть может, Эрготец. Быть может...



Дариас подходил к девушке, что развернулась, услышав его шаги. Конечно, он мог бы поговорить с ней, зачаровать, оглушить заклинанием, сделать все что угодно, но ему было лень возиться с ней, слишком много времени он потратил следя за ней, ища ее, преследуя ее.
Посох взметнулся, наболдашником целясь в подбородок - такой удар лишал сознания на некоторое время, а значит у Дариаса будет возможность отнести ее к Ашару. А возиться с ней лишнее время юный маг не желал.

Восточный Рог
Битва катилась уже по улицам Восточного Рога. Как раз от пролома в стене шел достаточно длинный кусок одной из городских улиц без боковых ответвлений. Втянувшиеся в город части под водительством Барраса. прорвав первую линию обороны, уперлись в сложенную перед первым перекрестком высокую баррикаду из всякой мебели и телег, засыпанных землей. Оттуда полетели не только стрелы, но более опасные в тесноте улицы камни из пращей, которыми многие горожане владели хорошо.
Здесь были почти все, кого удалось снять со стен. Еще небольшой отряд находился в городской ратуше, где под начальством тех, кто управлял сейчас Восточным Рогом, готовился к неизбежному финалу сражения…
Еще оставшиеся на стенах катапульты еще вели огонь по подступающим еще с трех сторон отрядам противника, стараясь нанести максимальный урон. Со стен вниз на лестницы лилась кипящая смола и сыпалось все, что только могло причинить нападавшим урон. Некоторые из лестниц удалось опрокинуть вместе с лезущими по ним солдатами.

Гостинница

Время растянулось, как патока. Медленно, словно под водой, падал труп здоровяка справа. Перед Халигоном оказался предводитель, а за спиной - его компаньон. Разрывал уши свист метательного оружия, направленного в него обоими... Идиотами! Не было у них такого ротного погонялы-наставника, чтоб накрепко в головы вбить - нельзя стрелять в направлении своих, кто бы между вами не оказался!
Халигон мгновенно пригнулся, пропуская два кинжала и два чего-то там форматом помешьше над собой. Кинжалы и что-то там просвистели у него над головой и устремились соответственно...

Восточный рог

Александр тронул Халласа за плечо и поднялся, впрочем, не снимая пелены. Гном поднялся следом почти бесшумно, что при том количестве железа, что он на себя навешал, было по меньшей мере странно. Друзья не мешкая связали сонных диверсантов а потом крадучись подошли к двери дома. Халлас ещё раз тронул Александра за плечо - проверяя, не успели ли тот скинуть чуть ли не силой натянутую на него другом кольчугу. Доспех был на месте, и гном удовленворённо вздохнул. ЭТУ кольчугу он делал сам, не жалея времени и средств. Пробить её было можно, но крайне сложно. И уж точно не тем кинжалом, который был в распоряжении господина эмиссара Чёрных Рыцарей Залана.

В море

Корбль, поменявший хозяев, спешно приводили в порядок - чинили всё, что требовало починки, сбрасывали в воду трупы, смывали кровь. Раненых было много, ими занялся выживший в общей схватке корабельный врач и Элтанас, которого Тесса решительно прогнала из крохотной каюты, где они уложили магов. Талах, впрочем, в помощи уже не нуждалась. Ядовитый дым сделал своё дело, и Элтанас, вздохув, унёс её тело всместе с помогавшимему пиратом. Даламар же был ранен, но Тесса не зря провела добрую треть своего времени в Квалинести на границе, и простреленных конечностей в жизни своей лечила немало. Напоить шипящего от боли и ругающегося сквзь зубы пациента обезбаливающим, вырезать проклятый болт (не забыв проверить его на предмет яда), обработать и забинтовать рану... Всё знакомо и привычно. А потом - на палубу, помогать Элтанасу.

Гостиница
Клинки пролетели мимо нагнувшегося воина. Обе иглы пролетели над головой стоявшего на колене Ловкача. Зато кинжал последнего вонзился Шайтаро в горло.

Гвен уже не спала. Взрыв на площади разбудила девушку. Слышался отдаленный шум в порту. Уже испуганная, она, только собравшись вновь лечь, услышала шум драки в коридорепроснулась от шума в коридоре. Гвен всегда была начеку, зная о подпольной деятельности сестры. Случиться могло что угодно, тем более после произошедшего в городе. Разобраться лучше потом, а сейчас стоит позаботиться о своей безопасности. Прямо в ночной рубашке вскочив с постели, девушка нажала на потайную пружинку и скрылась в потайной каморке, из которой вел не менее потайной ход…

Где-то в гавани

- Ублюдокххх, - прошептали губы Шайтаро прежде чем кинжал вонзился ему в горло. Алый Убийца с такой раной смог бы еще сокрушить десяток врагов, выйти из таверни и добравшись до Старика, вручить ему пленницу. Алый Убийца, но не Шайтаро-Циркач, по прихоти судьбы убитый одним из тех, кого он когда-то предал.
"Ловкач - скотина!" - пронеслось в умирающем мозгу, глупо как-то это все получилось, не мог чтоли идиот просто пырнуть его ножом? Зачем кидать-то было. А вражина ловко завалился налево, уходя от них обоих - где ж его обучали то? Пожалуй он успел подумать слишком о многом в эти мгновения перед смертью. Какое-то неуловимое движение второй руки - с таким же сюрпризом, что и у первой - и еще несколько игл вылетели в напавшего на них - попробует отклониться назад - пронзят, припасть к полу - воткнуться в спину. Учитывая что летели они по наклонной - пролететь дальше цели они просто не могли.
Ловкач же, еще не осознав, что остался один резко распрямил согнутую в колене ногу, поднимаясь с пола, и второй ногой в это же время засадил в рожу противнику. Рука же выхватила из ножен короткий клинок.


Восточный Рог. Внутренности Города

Залан отошел от окна, занавеска чуть колыхнулась, словно от порыва ветра - сначала он не понимал, почему отборные воины, лучшие из лучших падали как подкошенные на мостовую, и испугался было, что их сразили стрелами, но это было не так. Подозрения только укрепились, когда он заметил, что один из солдат зашевелился - причем довольно неестественно, словно его кто-то связывал. Прищурившись, он напряг зрение, перебирая в уме все известные молитвы, поскольку здесь на лицо было проклятое колдовство. Мутная пелена перед его глазами передернулась, а тем веменем нечто связывало уже второго солдата.
"Мелькор милостивый, отведи сглаз, развей порчу, спаси и сохрани нас, слуг твоих верныя, - пульсировали в голове его слова, ударяясь от виски с каждым биением сердца. - Придай глазу остроту, придай сердцу храбрости выстоять против врагов твоя".
Пелена передернулась вновь, проступили неясные очертания фигур - высокой и помельче, бесшумно двигавшихся по улице, и скрутчивающих уже четвертого.
- Халлас, ублюдок гномий, - сквозь зубы прошипел он - не узнать единственного гнома в городе было невозможно. Рука как-то сама собой нащупала рукоять изготовленного им кинжала - уж не для того ли, чтобы покарать подлого предателя. Бородатому негодяю пожалуй этот кинжал будет к лицу между лопаток.
А второй... Пелена передернулась в третий раз, когда Залан вновь произнес слова молитвы - нет, не даром их все же на границе заставляли посещать по вечерам уроки теологии, которые вел один престарелый жрец, по слухам видивший самого Бога.
Целитель хренов! Веревки стягивались на запястьях ничего не чувствующего лейтенанта. Он что, тоже магии обучен? Или...
Это все осложняло, но Залан был обучен сражаться в одиночку с шестью-семью противниками, а уж полтора для него помехой не станут.
Арбалет спокойно лег ему в руки, лаская гладкой рукоятью ладони в кожанных перчатках - острый, трехгранный болт уже давно занял свое место в ложбинке, едва касаясь натянутой пружины - такие пробивают доспехи, глубоко увязая в теле, рвут звенья кольчуг, проходят плоть насквозь. Хорошая, дорогая игрушка, которую ему пришлось покупать на свои деньги, поскольку в армии их не выдавали.
Подойдя к двери, он досчитал до десяти - как раз достаточно, что бы они подошли к двери, и с силой пнул ее, так и не закрытую вышедшими разведчиками - что она распахнулась, должная с силой ударить стоящего за ней гнома, или же человека. Тяжелая дубовая дверь, да еще при приданном ускорении сметет одоспешенного, заставив его рухнуть на землю.
А Залан попросту разрядил арбалет в стоящего на пороге врага, стреляя в живот, так, чтобы пригнуться было не возможно...


Восточный Рог. Штурм

Колонна латников прошла по телам, оставив в проломе изувеченные трупы защитников города, вставших у них на пути - поверженные сотни ремесленников и горожан, вышедших на бой с топорами, вилами и щипцами, и столкнувшихся с калеными клинками черных рыцарей повелителя Барраса.
Сражение входило в завершающую стадию. Глупец этот Гарсиас, к чему только ждал столько времени, когда одним мощным штурмом можно было бы взять город, как сейчас. Вечно приходиться делать все собственноручно! Пара стрел скользнули по панцирю Повелителя, подна оскочила от щита, копье Барраса вошло в живот тощему парнишке, держащему в руках кузнечный молот.
Колонна шла дальше, изредко отправляя арбалетные болты в ответ городским стрелкам, изредка остонавливаясь на стычки с рассеянным у пролома ополчением. Впрочем - это не бой, а добивание - даже у обученных солдат гарнизона не хватит сил наравне противостоять элите приграничной армии, что уж говорить о простых горожанах.
Из конца колонны отделились группы примерно человек по тридцать, перестроившиеся в малое подобие черепахи и обтекли стены, взбираясь по ним с тыльной стороны - здесь, по специально поставленным горожанами лесницам, это было сделать гораздо проще, поэтому, прикрываясь щитами, они поднимались все выше, а вот защитникам стен было не так-то просто сражаться сразу на два фронта. Скоро, скоро полетят со стен жалкие ополченцы.
Основная же часть воинов шла к центру города по прямой, словно рыцарский клинок дороге. Баррас про себя лишь дивился глупости этих защитничков - когда следовало рассадить лучников в каждый дом, на каждую крышу, у каждого окна, и раздать им достаточно стрел, чтобы они могли сдержать натиск наступающей черепахи - они пошли в рукопашную, а теперь - теперь на пути рыцарей была лишь крепко построенная баррикада в пустынной улице. Но тем не менее Баррас, привыкший видеть во всем подвох приказал лишь плотнее сомкнуть щиты, опасаясь что в домах все же есть стрелки, ожидающие своей минуты, и готовые стрелять в спины. Капни пращников били о поднятые щиты, о доспехи, о шлемы, но причиняли лишь легкую контузию или слабые ушибы - все же Гарсиас не столь глуп, отметил Баррас, раз уж послал в город лучших воинов, а не новобранцев, которы лишь устлали бы улицы своими телами, вместо горожан.
- На приступ! - коротко отдал он приказ. Самое рудное будет, когда они полезут на баррикаду, когда волей-неволей придеться разрушить слаженный строй. Но Повелитель надеялся - что потери будет не большими.

А на стены приставлялись все новые лестницы...

В море

Тяжёлый вздох... Все чувства, что наболели, накипели в Элтанасе за прошедшее время, вылились в один единственный вздох усталости - больше он не мог чувствовать сейчас. На это просто не было сил - бой, обернувшийся очередной мясорубкой, с солидной примесью солёного вкуса крови и морской воды; смерть, кружащая у плеча, словно верный Мечеклюв, такая же неизменная и немного уставшая от беспричинных жертв себе... да, и смерть скорее всего может устать. Ей кто-то заправляет теперь, и куда-то она несёт свои жертвы... А ей, наверное, так надоело, что люди, и не только люди, беспричинно губят друг друга. Кто любит работать больше, чем привык? Врядли смерть из числа таких трудяг...
Палуба постепенно принимала божеский вид, насколько её в таковой вообще можно было привести после сражения. Жертв было заметно больше, чем обычно. Колвар расхаживал по палубе и устало, но неизменно громко крыл почём свет стоит оставшихся в живых матросов, подгоняя и поправляя их, а в перерывах бросал пару слов о погибшем Сваргуле - как-никак они долгие годы плавали вместе. Пленные лежали в трюме, связанные и большей частью оглушённые, при них постоянно дежурили пираты, а возглавлять караул дозволили Стурму Забияке, благо кендер был особенно полезен в таком месте - уж он-то ничего и никогда не упускал из виду. Иммунитетом к шуткам Стурма несчастные караульные наделены не были, и каждые несколько часов им надлежало меняться. Бералд правил кораблём, настороженно всматриваясь в горизонт, Агаманда и Лизу было решено на некоторое время оставить в покое, дав побыть друг с другом - девушка жутко нервничала из-за сестры, которую не успела предупредить о своей дерзкой выходке, а рыцарь утешал её, как мог, хотя мог он не очень: Агаманду Ут-Трауну всё-таки всегда ближе были железные латы и клинки, чем ласковые речи и добрые слова, и даже когда он говорил спокойно и нежно, лицо его оставалось суровым и сосредоточенным.
Тараха и Талах больше не было... просто не было... а они даже ничего не успели сделать...
- Спите спокойно, бедняжки, - прошептал эльф, всматриваясь в глубины вод за бортом. - Вы не разлучались при жизни, не расстались и в смерти. Спите спокойно, и пусть Свет примет вас в лоно мира и покоя, туда, где нет боли и ужаса, страданий и зла, и самой смерти тоже нет...
Очень хотелось плакать, но слёзы куда-то пропали: высохли, не выкатившись из замученных глазниц, разбежались прозрачным потоком внутри тела и теперь отравляли кровь хорошо знакомой горечью утраты.
- Не грусти, сынок, с ними всё теперь хорошо. Они сделали, что могли, - хриплый голоса Брахира раздался совсем рядом. Элтанас еле мог понять, что происходит вокруг - словно в омут за бортом, рухнул он в собственную душу и теперь тонул в ней, камнем погружаясь в водоворот скорби и отчаяния.
- Это моя вина... - слова слетели с губ жреца в пустоту, что простиралась над бездной охватишей его муки. Так он сейчас видел мир - боль и пустота, сверху и снизу, и во все стороны, куда только хватит взгляда.
- В том, что сейчас происходит, никто не виноват, - поккачал головой старый гном. - Даже Мелькор, наверное, не виноват. Я виню его во многом, почти во всём, что есть плохого в этом мире. Но сейчас мне кажется, что происходящее сейчас даже не в его власти, и случается не по его воле или не по его вине. Что-то всегда меняется: эпоха следует за эпохой, и даже боги не могут предугадать, как оно будет дальше. Паладайн, когда уходил, предрекал приход эпохи смертных - но наступила эпоха тьмы. Она длилась достаточно долго, и теперь что-то должно измениться. Что - не знает никто, и никто не знает, как оно изменится.
- За тьмой приходит рассвет...
- Но кто сказал, что сверкающее звёздное небо ночью хуже холодного, серого и дождливого дня?
- Ты хочешь спорить о добре и зле?
- Не хочу, потому что мы оба о них знаем слишком много, и в то же время - не знаем ничего. Я сделал свой выбор, сынок. Я - на стороне Света. Талах и Тарах тоже сделали. И ты сделал. Этот выбор можно изменить - многие его меняли. Сегодня мы видели Аору Воздушную - её выбор был продиктован любовью. А выбор, который сделал ты - так велела тебе твоя совесть. Или честь. Или жалость. Не знаю.
- Мы говорили не об этом.
- Да, конечно. Прости старого гнома, ему просто хочется немного поразмышлять.
- С каких пор ты стал мыслителем?
- Считай, что с этой ночи. Так вот, я хотел сказать тебе, Элтанас, что ты нужен и важен здесь. Сегодня погибли двое - а завтра могу погибнуть я, Бералд и Агаманд, Стурм и Даламар Тёмный, или ты. И многие ещё погибнут. Но намного больше можно спасти, и это сейчас в наших руках. В твоих руках, и в моих, и даже в тёмных до самых костей и отливающих багровой кровью руках Агаманда. Все, кто заперт сейчас в Квалинести, все, кто по всему миру живёт, вспоминая былые годы и мечтая об их возвращении, все, кому опротивело то, что творится сейчас - все они надеются на чудо, и кажется это чудо мы можем-так совершить. Да, шансов мало. Но вспомни, у Рейстлина и Карамона Маджере было так много шансов? У Таниса Полуэльфа и Стурма Светлого Меча, у Флинта и Тассельхофа? А у Палина и Стила? А в давно минувшие времена, времена великих сражений, вторжения великой Такхизис - у Хумы и Мага?
- Да... шансов всегда было мало. Но это было давным-давно... Всё уже ушло, теперь всё... другое, не такое...
- Но мир всегда менялся, и сейчас тоже меняется... и кто знает, может и нам удастся чудо?
- Может быть...
Брахир проворчал что-то себе в бороду и отправился на корму, к Бералду, а Элтанас всё также стоял и смотрел в воду. Всё меняется... Может, у них и правда есть шанс? А если не было, то почему он всё же согласился? Хотя это был самый глупый вопрос из тех,ч то он себе порйо задавал.
Мечеклюв снова стукнул клювом по чешуйчатому доспеху эльфа, и одновременнов голове раздался знакомый голос:
"Паладайн... ещё одна битва закончилась..."
- Это не была победа...
"И не поражение... ваша цель приближается..."
"Не упусти её! Обрети силу, власть! А потом - забери её для себя самого!"
- Замолчи, исчадие тьмы!
"Я не буду молчать! Мне надоели твои слюни и сопли! Тебе нужна моя сила - так пользуйся ей, но умей это делать, Мелькор тебя побери!"
"Молчи, тьма! Слушай меня, Элтанас... тебе нужен отдых... а пока я научу тебя кое-чему... Ты храбро дерёшься, но с настоящим рыцарем справиться тебе будет трудно... ты узнаешь от меня то, что поможет тебе..."
- Ты научишь меня сражаться, как настоящий воитель?
"Ты уже умеешь... я просто немного ограню алмаз твоего знания... Элтанас... паладайн... не теряй веры... помни: пока она в тебе тверда, тебе под силу это испытание... сложное, трудное испытание..."
- Я понял.
Элтанас, шатаясь, опустился и сел на палубу, прислонившись спиной к борту. Веки стали вдруг странно тяжёлыми, руки словно онемели и пчоти не слушались... усталость одолевала быстро - сил после этого боя почти не осталось, а ведь тут он вроде бы сделал куда меньше, чем в Утехе. А перед глазами вдруг встала неведомая картина - та самая, которую он наблюдал, когда делил видение с Тессой ... и странные, непонятные строчки дивной песни заполнили его сознания, успокаивая и вливая новые силы...

Сталь не способна всего решить,
Мудрость всего не постигнет ввек
Тайны останутся для души -
Вечен лишь бег, времён бег

Всё изменяется, гибнет всё,
Всё возрождается и живёт;
Нет ни меня, ни тебя, ни её -
Есть лишь один времён полёт

Желчию зло и бальзамом добро
Всё истечёт, как вода сквозь песок
Всё пропадёт, всё уйдёт всё равно -
Вечен один лишь времён поток

Только пока ещё бьётся в груди
Странный осколок былой мечты,
Значит ли это, что ждёт впереди
Что-то ещё среди пустоты?

Восточный Рог
Сражение было проиграно. Улицы города остались почти пустыми - если не считать гор трупов и кровавых луж. Последние защитники остались на небольших, ещё не взятых участках стен, самых далёких от пролома - как раз над вторым городским шлюзом, наглухо закрытым с тех самых пор, как покойный Аргас закрыл первый, затопив прежний лагерь воинов мелькоровых. Ещё несколько небольших группок ютились в центре города, держа оборону в домах. Казалось, что город навеки и безвозвратно пал в руки воинов Мелькора, как вдруг...
Призывный звук охотничьего рога, чистый и красивый, раздался над стенами. Трубил Арберанд, один из последних (хотя их и было-то меньше десятка) оставшихся в городе следопытов и лучников, великолепный стрелок и храбрый воин. Звук рога раздавался всё громче и громче, будто усиленный в десять раз, и ему вторили несколько рожков потише, но явственно слышных...
Это было псоледнее, что оставалось жителям города. отстоять Восточный Рог было невозможно - они поняли это не так давно, как раз после подвига Аргаса... но знали, что такое могло быть. И потому - они готовились к этому моменту. К моменту, когда нужно будет отдать свои жизни, все до единой - но такой ценой, которую силы зла запомнят надолго. Это было последнее, что досталось им от легендарного Гнимша - всего лишь взрывной заряд. Но в том количестве, что было собрано - взрывной заряд ужасной силы. Нечего было и думать, чтобы взорвать ворвавшееся войско Мелькора - его было слишком много. И защитники города псотупили умнее - такие озарения случались порой с обречёнными.
Почти сразу, по сигналу охотничьих рогов, ужасный взрыв сотряс заметную часть стены, которая начала рассыпаться на мелкие кусочки, как песочная крепость, заваливая в том числе и сделанный требушетом и катапультами проём - но это было не главое. Просто это была часть стены со шлюзом, закрытым Аргасом. Ядовитая вода, словно взбесившаяся, ужасным потоком хлынула в город через новй проход из-за прорванной дамбы, смывая на своём пути всё и всех - трупы, живых горожан и воителей армии Мелькора, неся смерть и мучения - в который раз. А в самом центре города последние воины Восточного Рога ринулись на врагов, связывая боем передовые части армии тьмы - в последнем усилии. Город, ещё недавно бывший живым, превратился в огромную ядовитую ловушку для запертых в нём рыцарей Мелькора - с одной стороны была стена, с другой - вода, которая надвигалась очень быстро.

Армия Света
Последний переход, да ещё и не бросая обоза, оказалось сделать непросто - но они справились, и теперь армии Квалинести во Главе с государем Алатором открылась удивительная картина - отравленная река (из которой уже накануне запретили брать воду, обходясь своей), монолитные стены города и лагерь рыцарей Тьмы - в весьма плачевном состоянии, но кипевший жизнью, ибо всё показывало, что город вот-вто падёт - штурм был в самом разгаре. Внезапно всю округу сотряс такой взрыв, что у большинства воинов чуть не заложило уши, а кони встали на дыбы, а некоторые даже заржали. Глядя на развернувшуюся перед его глазами трагедию, государь Алатор не стал отводить глаз даже тогда, когда отрава из реки хлынула в город - он понимал, что у оставшихся там шансов уцелеть почти не было. Он принял эту жертву как должное и сейчас мог только благодарить за неё. Чтож... его воины всё ещё были готовы идти за ним в бой. Возможно, сегодня они и не победят... но хотя бы смогут отомстить. Рыцарь подозвал к себе одного из командиров-квалинестийцев и своего оруженосца, окинул их твёрдым, холодным взглядом и медленно произнёс заученные с детства слова решающего приказа:
- Галиус, командуйте боевое постороение и собирайте баллисты. А ты, Альберт, приведи сюда моего грифона - ему полезно немного размяться.

Джигеши сидела за столиком в маленькой каюте на лодке. Скорее даже каютке. А совсем верно - каютенке. Недостаток места сказывался в этом бесспорно гениальном изобретении гномов-механиков очень сильно, и особенно - для Огня. Привыкшая за недолгое существование на суше к простору и вольному воздуху, Госпожа Лавы чувствовала себя в этом склепе, мягко говоря, неуютно. Хотя как еще может чувствовать себя воплощение, сидя в хрупкой скорлупке посреди владений враждебной стихии? Правильно, плохо.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что сейчас Огненная держала в одной руке стакан с водой, а другой задумчиво теребила конец косы. Вряд ли сейчас Дангина сможет увидеть сестрицу через это око, а если и сможет - даже интересней. Впрочем, гораздо любопытнее с точки зрения Джигеши была реакция ее собственного тела. Это тело недавно без каких-либо неприятных ощущений выползало из раскаленной печи в кузнице, а сейчас оно хотело пить. Совершенно чуждое для элементали Огня чувство. Пугающее и неприятное. Которое легко можно подавить, ведь воплощению совсем не обязательно есть, пить или дышать. Но - факт. В каком бы теле стихия не воплощалась, слабости смертных все равно дают о себе знать. У кого раньше, у кого позже... У Юттрей их, кажется, вообще не было.
Юттрей... Джигеши в очередной раз предприняла попытку разобраться во всей той многовековой стихийной памяти, больше напоминающей суп, которая свалилась в ее сознание не так давно. Багровую Ярость можно было назвать образцово-показательной элементалью. Она не имела слабостей вроде любви или дружбы, была жесткой, бесстрашной, логичной, внимательной и всегда четко сознавала свою цель. Несколько веков она жила на Кринне в ожидании противника. Все эти века она изучала магию и боевые искусства, историю и еще раз боевые искусства. Год за годом оттачивая свое мастерство, она не отвлекалась на дрязги смертных и политику. Юттрей всегда ждала одного - встречи с Водой. И не зря. Ее битва с Эригдан была одной из блистательнейших побед Огня в этой вечной игре.
Но были и другие элементали - их Джигеши не могла понять. Они забывали смысл своего существования, смысл вечной битвы, несущей миру Равновесие, ради любви и друзей, ради каких-то неведомых вечной стихие радостей. Что же такого было у смертных, ради чего воплощения предавали свое естество?! Что же дают чувства, кроме слабости? Почему Арраш Золотой Костер, Огненный элементаль с самой удивительной и непостижимой судьбой, смеясь принял в сердце чужой нож, нож из руки смертного, и слабая сталь не зашипела, не расплавилась от прикосновения к телу Пламени?! Зачем, если он еще даже не встретился с Водой?! Где смысл... Запутанные, непонятные для Джигеши истории...
Запутанные, но напоенные иной страстью, чем та, что питала Госпожу Лавы. Для тех воплощений стремление к Водным был чем-то вроде силы тяжести, той силы, что вечно тянет все материальное к земле, но к которой привыкаешь и перестаешь замечать. Главной же их страстью было желание гореть... Гореть пламенем смертных, гореть яростным, безумным,ликующим огнем жизни, не думая о вечности и вечной войне, хохотать и плясать, целоваться и пить вино, и сгорать до тла, до жаркого серого пепла, рассыпаясь в чьих-то руках... Век смертных которок, не потому ли они стремятся прожить его в полную силу, все познав и все изведав? Когда-то Огонь учил смертных гореть. Теперь, похоже, пришло время Огню поучиться у смертных...

Восточный Рог

Залан явно обучался теологии, но... Совсем не столько и не так, как Александр. Уровни их были не то, что несопоставимы, но достаточно различны, чтобы жрец смог почувствовать попытку засланца пробить его морок. Почувствовать, и наложить второй слой. Придумывать что-то сложное было некогда, и Александр просто поменял местами в восприятии Залана себя и Халласа. И пожалел об этом, когда дубовая дверь рванулась к нему навстречу, здорово саданув его по левой руке и чуть не лишив носа...
Халласу пришлось сложнее, арбалетная стрела, выпускаемая в расчёте на немалый рост Александра, летела ему в шею, но тут на стороне гнома выступил Его Величество Случай. Секира - традиционное оружие народа гномов на сей раз сыграла роль щита, от которого отсткочил выпущенный Заланом болт. Халлас фыркнул и стремительно нанёс удар секирой в грудь Залана.

Гавань, гостинница

Халигон в который раз за эту ночь вознёс молитву за здравие своего наставника - на славу выучил. Если бы не его уроки - лежать бы Волку мёртвым - и где только такие лихие воришки берутся? Уж точно не среди Тайной Службы Мелькора. Выходя перед сном на улицу, Халигон оставил тайный знак, говорящему каждому посвящённому - здесь спит Волк, будить вредно для здоровья!
Да, на славу выучил! И уходить от самых сложных атак самым невообразимым образом - в первую очередь! Даже когда есть возможность сделать это попроще, иногда следует довериться чутью. Халигон доверился, и вместо того, чтобы просто парировать удары, совершил сложносочинённый прыжок. На какое-то мгновение тело его взмыло в воздух и, выпрямившись, оказалось параллельным полу. Один клинок рубанул по ноге противника, уже не угрожавшей лицу Халигона, но крайне удобно подставившейся под удар, а другой взлетел навстречу чужому клинку. А внизу, под ним, что-то просвистело, и уже как-то отстранённо Волк сообразил, что похоже умирающий враг пытался ещё раз его достать... А он решил извернуться - и похоже не прогадал...

Гавань

Похоже противник попался из прытких - Ловкач. незадолго до этого спаливший кузницу Брахира с такими давно не сталкивался, хотя бы по той причине, что предпочитал обходить их стороной, а тут - на тебе! Нарвались - знали бы, так либо еще Торопыгу с Кротом захватили, либо вообще утром пришли, и действовали бы совсем по другому. И ведь на тебе, какая подлянка вышла - кроме него ж, поди и не знает теперь никто об этом рейде, если Шайтаро конечно не передал, он-то мужик башковитый был, но - как ни странно бросок кинжала в горло лучшему другу вышел одним из лучших в жизни вора. Странная ирония.
А этот - вертлявый - такие пируэты откаблучивает, что наверное только Алые его бы завалить смогли. Хотя...
Боль обожгла ногу вора, когда тот не достаточно быстро ее отдернул - по щиколотке текла кровь из глубокого пореза - хорошо еще всю ногу не оттяпал... Но! Ловко этот типчик отпрыгнул, и от выдернутого клинка защитился, а вот равновесие удержать после такого можно не сразу.
Ловкач понимал что у него в запасе всего пара мгновений и просто рванулся вперед, прекрасно зная что сам себя насадит на меч, но и, как - то неестественно вывернув руку, продолжил колющее движение точно в грудь врагу. Вор не отличался фанатичной преданностью, не был он и тем, кто жаждал смерти врага любой ценой, но он просто знал - сейчас есть шанс забрать врага с собой в могилу - а потом он просто разделит судьбу Шайтаро и Здоровяка.
А мгновения тянулись медленно...



Восточный Рог. Агония

Громкий смех Барраса глухо звучал из-под вороненого шлема - его воины, все как на подбор рослые, прекрасно сложенные, тренированные, закованные в черную броню, словно таран ударили в баррикаду, разбивая ее клином - удерживающий отряд не мог противостоять мощи Темного Воинства: плохо вооруженные, враги падали, зарубленные клинками воинов Барраса. Такой потехи Повелитель не видел уже давно - он любил битвы, любил, когда кровь в висках стучит от напряжения - но одно дело схватки в приграничье, а совсем иное - настоящая осада, однако - достойных ему противников в этом жалком городке не было. Рыцарю, прошедшему школу клинка у лучших в этой части континента мастеров противостояли зеленые юнцы, и древние деды, да визгливые бабы - даже городской стражи, что предала Бога, и поддержала восстание он не видел на улицах.
В отличии от Гарсиаса, Баррас не прятался за стеной щитов, но сам вел воинов в бой, он первым взобрался на баррикаду, рубя и коля широким лезвием откованного на заказ клинка, бил противников щитом, пинал упавших кованными сапогами, а его воины - воодушевленные примером командира - сражались, точно барсы.
Прорвав оборону, Повелитель вновь отдал приказ разделиться - теперь по улицам растеклись пять колонно примерно по шесть десятков человек в каждой - потери у лучших воинов приграничья пока были не велики, хотя сами они оставляли за собой не просто кровавую дорожку, а груды изруродованных, растоптанных тел. Небольшие групки - два-три человека - врывались в дома, в поисках спрятавшихся стрелков, убивали всех, кого могли найти в доме, и уходили прочь. И горе тем, кто не успел убежать, кто не спрятался, кто не унес с собой детей - опьяненные битвой, солдаты не знали жалости ни к младенцам, плачущим в люльках, ни к старикам, что не способны были даже подняться с постели. Они предали Бога - они должны были умереть.
Немногочисленные арбалетчики в черных колоннах, стреляли редко, и лишь тогда, когда на крышах сданий появлялись вражеские стрелки, стремившиеся пробить броню мелькоровых воинов. Иногда им удавалось попасть в щели между щитами, но редко. Это был не бой - планомерная бойня, причем для Барраса - уже не первая, поскольку он поулчил бесценный опыт при подавлении восстания в Сильванести, почти восемь лет тому назад, однако - даже тогда ему не было так приятно лишать жизни предателей. наверное потому, что этот город оказался весьма крепким орешком, а Баррас умел отдавать дань уважения достойным противникам. Дань уважения клинком.
А затем раздался звук рога...
Воины на стенах ощутили всю ярость затравленных повстанцев первыми - они уже сбрасывали вниз врагов, и помогали взобраться своим соратникам, приветственно хлопая тех по плечам, и любуясь открывавшимся видом обреченного города, арбалеты и луки пели смертельный мотив, погружались в плоть клинки - враг не хотел сдавать стены, цеплялся за каждый фут, отдаляя момент триумфа черноплащников. Впрочем все изменилось в один ничтожный миг - изменилось непоправимо, и стены стали каменной могилой для черного воинства, когда прозвучал рог, и столпы щебня ударили из-под земли, обрушивая стены и выбрасывая фонтаны отравленной воды, словно дождем, окропившей как нападающих, так и обороняющихся - и люди падали, умирая в жесточайших мучениях. В этот день смерть собрала обильный урожай - наверное самое обильное жертвоприношение Моргиону за более чем сто лет - чума ушедшего бога выплескивалась из отравленной воды, поглощая жизни. А воины тщетно пытались укрыться щитами - поскольку твердь уходила у них из-под ног. А смертоносный ливень отравы и камней косил взбиравшихся на стены воинов, сбрасывая их на землю, проламывая головы и калеча тела, а те, кто еще мог, бросились назад, в панике отбрасывая щиты и бесполезные уже клинки. А отравленная вода продолжала надвигаться, поглощая квартал за кварталом, смертоносным приливом скрывая тела убитых, и топя еще живых. И если бы кто-либо мог наблюдать за городом с высоты птичьего полета, он мог бы сказать, что потоп захлестнет весь Восточный Рог в течении трех-четырех минут, превратив мятежный город в погибельное болото из мешанины обломков, камней и безжизненных тел. Потоки зловонной жижи неслись по улочкам и переулкам, охватывали дом за домом, затопляя первые этажи, нагоняя с боем прорывавшихся воинов Барраса, а на встречу им шли последние резервы мятежников - отборные, если конечно эти отбросы можно было так назвать. Городская стража, ветераны, здоровые мужики - словом все, кто смог вооружиться действительно стоящим оружием теперь напали на черноплащников, связывая их, давя числом, не считаясь с потерями. но не давая ступить и шагу вперед без короткой схватки, в то время как сзади уже слышался плеск несущих гибель волн. Первые две группы были поглощены в единый миг, и только несколько троек, прочесывающих дома смогли выжить, поднявшись на верхние этажи, или же выйдя на крышу, но и там они оказались заточены, не способные покинуть те небольшие островки безопасности. Иные, уже не отвлекаясь на битву, просто прокладывали путь сквозь ряды повстанцев, орудуя уже не клинками, но кулаками, получая тяжелые раны, но прорываясь к домам, к спасительным дверным проемам и лестницам. А тех кто остался сражаться вода примиряла навсегда. Едва ли из каждого десятка сумели выжить двое, едва ли они теперь представляли из себя боеспособные отряды - разрозненные и деморализованные. Потрясенные отвагой и самопожертвованием мятежников. Все, кроме тех, кого вел Баррас - этот стальной клин шел к ратуше, подобно ножу, где каждое лезвие действовало самостоятельно, разя насмерть. они уже потеряли шестерых в схватке с одним отрядом повстанцев, разбив, раздавив, растоптав тех, кто должны были задержать их до появления волны смерти, и шли к храму Мелькора, точнее зданию, которое некогда было храмом, а теперь представляло из себя нечто среднее между штабом и складом, а заодно служило и казармой для лучших из воинов Восточного Рога, тех, кого только что сокрушили воины Барраса. Замыкающие воины, вонзали обагренные уже копья. добивая еще шевелящихся врагов и это действо обрекло из на погибель - отставшие, они первые попали в смертельные поток. Враги пытались закрыть двери храма, но не успели - первые черные воины, отбросив щиты, подставляясь под стрелы, ворвались внутрь, рубя всех, кто находился там, а затем вошли оставшиеся, и двери захлопнулись - Повелитель не стал ждать, когда подойдут аже его отставшие бойцы - страх перед водянистой смертью был слишком велик. Приливом погибели ударили зловонные волны о двери храма, но ни единая капля не проникла внутрь, растекаясь вокруг величественного здания...
- Мелькор Всеблагий, спаси и сохрани! - Издало три десятка глоток, падая на колени, в том числе и Баррас, но в голосе его была горечь. Горечь поражения. Четыре сотни воинов привел он с собой в мятежный город. Четыре сотни лучших бойцов приграничья, и теперь они мертвы, а рядом с ним лишь двадцать семь человек. Дорогой ценой дался захват этого затхлого городишки, и ему, Баррасу оставалось теперь только ждать, когда отравленная вода спадет, утечет по стоками в знаменитую систему гномих шлюзов - ждать день, а может и два. Для него война окончилась.


Восточный Рог. Последнее Слово

Колонна шла, шла по трупам, по крови, по брошенному оружию.
Колонна шла, ломая боевые порядки повстанцев, отдавая одну жизнь за десять, и оставаясь при этом недовольной разменом.
Колонну возглавлял лейтенант Алас, седоусый воин, прошедший не одну битву, закаленный, словно добрый клинок, и столь же скорый на расправу. Враги падали под ударами его людей, не в силах сдержать натиска ярых воинов Мелькора.
Колонна шла, шла по улицам, шла по переулкам, шла по мокрым от крови камням.
Черные плащи и черные доспехи, черные лица, покрытые пылью, кровью и копотью, черные дела. Светлые помыслы о скором мире, о том, что настанет век всеобщего счастья под справедливой дланью Воплощенного Бога.
Колонна шла, шла оставляя позади лишь мертвые тела, да искаженные злобой лица, с навеки застывшими глазами.
Колонна шла, пока поток воды не захлестнул их - стройных, молодых, полных жизни; взрослых, сильных, источавших уверенность; седовласых, опытных, могучих...
Захлестнул всех, так, словно и не было колонны.
И лишь Алас промолвил, перед тем, как пары ядовитой воды сожгли его легкие, а отравленные капли разъели кожу:
- Во имя Мелькора...


Восточный Рог. Всплески погибели

Болт отлетел от секиры, и священник бросился в атаку, в считанные мгновения теряя свой облик, и обращаясь в гнома - Залан конечно не знал, что это боль, саднившая в ободранных пальцах Александра разрушила концентрацию его молитвы, сбрасывая морок - но секира уже летела в грудь капитану, и тот сделал единственное что мог - вскинул руки, в попытке защититься.
Арбалет был хорошим, дорогим, резным, со стальными вставками.
Арбалет был, а теперь на его месте остались лишь щепы, да обломки, да увязшая в мешанине шеп и стали секира гнома, и Залан крутящим движением, постарался вырвать ее из рук кузнеца, все еще используя раздолбанный арбалет, как рычаг, в то же время нанося пяткой удар гному в промежность, а затем, подсекая под колено носком той же ноги, впрочем все эти манипуляции не помешали Залану выпустить левой рукой уже ни на что не годный арбалет, продолжая уводить его в сторону правой, и обнажить висевший за поясом кинжал. Кинжал, что ковал старый гном. на удар требовалось лишь мгновение, и слуга мелькора избрал незащищенное доспехом горло гнома.
А дверь с гулким стуком схлопнулась - это осработала пружина, в свое время тоже поставленная Халассом за большие деньги, - отделяя противников от оставшегося на улице жреца.
Поток воды неумолимо приближался...


Восточный Рог. Улыбка Рыцаря Тьмы

Гарсиас приподнялся в стременах, наблюдая, как колонна входит в город, как падают поверженные враги, и словно различая победный смех Барраса. Что же – там он утолит свою жажду мести, или умрет – любой исход был для Ут-Деймара подходящим, главное, чтобы его люди разбили мятежников, поскольку подкреплений он им посылать не собирался – нельзя, чтобы слишком много людей увязло в кварталах мятежного города – так думал и сам генерал, так ему говорили и его советники – старый Заалин и коварный Глориан.
Хвост колонны исчез в проломе – город пал, и все новые и новые воины взбирались на стены, туда Гарсиас послал новобранцев, плохо вооруженных, необученных – их целью было лишь растянуть силы обороняющихся, и дать латной колонне время, для захвата города – они гибли, но приближали победу. Их было не жалко. Собственно этих Гарсиас давно уже записал в вынужденные потери – ему требовались ветераны, а юнцов он наберет заново, если понадобятся.
А затем раздался звук рога… и все переменилось.
Гарсиас слышал взрыв, видел гибель воинов, видел смертельный дождь, и улыбка медленно сошла с его лица, словно его окатили ледяной водой. Впрочем, уже через мгновение он вновь торжествующе ухмылялся – эти глупые бунтовщики, они погубили сами себя – тысячи жителей города, в размен на несколько сотен воинов? Они заплатили непомерную цену, понимая, что спастись им уже не удастся – как патетично. Ему было плевать.
Остатки осаждающих, тех, что еще не взобрались на стены, спасались бегством – может две-три сотни и спасутся, лишь для того, чтобы он снова послал их в бой. А для чего еще они ему нужны, как не для того, чтобы пролить кровь во имя Бога.
Гарсиас потерял интерес к погубленному городу – свою задачу тот исполнил.
- А теперь, ваше святейшество, -обратился он к жрецу. – Вы узрите истинный триумф наших воинов, в битве с силами Квалинести. Враги падут на ваших глазах.
Стоявший позади него Зилан, скрывавший лицо под складками серого плаща усмехнулся – его люди были готовы. Готовы сеять смерть и пожинать славу. Ровно как готов был и Глориан, разработавший план уничтожения квалинестийской армии, и помогавший ему в этом Справник.
Судьба этой войны должна была решиться за стенами города, превращенного в болото смерти.


Восточный Рог. Линия Заалина

- Они уже здесь, Повелитель, - разведчик улыбнулся уголками губ, отступая от командира.
Бертрем Заалин, седоусый ветеран, старейший из Повелителей и наиболее уважаемый из них, кивнул. У нег овсе было готово, хотя он и ждал гостей немного позже, впрочем лагерь он укрепил на славу – с одного фланга ядовитая река, с озерцом, которая станет непроходимой преградой для врага, в тылу разрушенный город, и часть армии – да и откуда там взяться врагам, способным нанести удар? Спереди мощная линия обороны, которую не пройдет ни конный ни пеший (без потерь разуметься, а на последнем издыхании несомненно минуют), ну а последний фланг прикрывали не хуже, чем в годы Неракской Битвы.
Возможно он, старик, ждал этой битвы гораздо больше, нежели молодые воины – это ведь был его последний шанс доказать, что старая гвардия способна сражаться и побеждать, вопреки уверенности едва отрастивших усы юнцов. Впрочем клинок в руках Заалина разил столь же смертоносно, сколь и в руках Барраса, более того – Баррас был его учеником.
Итак – враг пришел, враг умелый, враг старый, враг известный. Давно Бертрем хотел сразиться с рыцарями Соламнии, а не с тем сбродом, что был в Восточном Роге. Давно хотел помериться силой с эльфами квалинести. Пришел час.
- Лейтенант Фергис, подготовьте оставшиеся катапульты, - бросил Повелитель – всего-то три машины, да и зажигательных смесей осталось всего на два залпа, но – это пожалуй станет первым сюрпризом для врагов. Или они действительно думали, что смогут подвести целую армию незаметно, тем более, что их ожидали. – Ты, укажи куда навести орудия.
Последняя фраза относилась уже к разведчику, единственному из четверых, которому удалось избежать эльфийских стрел и вернуться с хорошей вестью. Вестью о приближении вражеских войск.
Впрочем приказывать дважды не пришлось – орудия выкатили на возвышенность, и, в соответствии с диспозицией, сделали первый залп – конечно квалинестийцы не дураки, они не расположили бы армию перед атакой на линии огня, и дострелить до них было бы не возможно, но…
Всегда в четко продуманных планах появляется это «но», на этот раз в роли назойливого словечка выступал человек в сером плаще, скинувший капюшон с бледного, хищного лица. Его губы шептали странные слова, неслышные остальным, и о том, кто он знал лишь Бертрем. Тяжелые лапы катапульт сделали первый залп по врагу, распрямляясь и отправляя огненный подарок – вот только скорость полета была на порядок быстрее чем при обычном выстреле, так словно в дело вмешалось колдовство. Впрочем, так оно и было, а человек в сером устало смахнул с лица бисеринки пота – залп должен был лишь долететь до первых шеренг вражеской армии и поднять в их рядах панику, ну а заодно спалить кого-нибудь, на большее Заалин не рассчитывал.
Пока не рассчитывал. А его воины давно уже заняли оборонительные позиции.

Черный Маршал

Джеян появился без опоздания. Маршал был спокоен и даже весел. Чувствовалось, что проблемы Гавани оказались вполне решаемыми и, более того, начало их решению уже было положено.
- Итак, все в сборе. - Отметил Черный Майа. - Только... генерал, осла от ноши лучше освободить да и вообще убрать. Мы доберемся до места с гораздо большим комфортом.
Когда рыцари сгрузили с осла поклажу и отогнали животное, Джеян встал в самом центре двора.
- Попрошу всех собраться вокруг меня, не отходить далее чем на пять шагов. И приготовьтесь к путешествию.
- На чем, Господин Маршал? - Полюбопытствовал Бейнин.
- По воздуху. - Улыбнулся Черный Маршал. - Сейчас все увидите.
Рыцари занимали место, стараясь не выйти за границы круга. А в это время Джеян тихо прошептал.
- Аора.
Отдыхавшая Воздушная мгновенно встрепенулась. Зов Джеяна через родную стихию она слышала с любого расстояния… Девушка села и сложила руки на лежавшем перед ней веере, готовясь к магическому действу. Вообще телепортация вместе с кем-то еще всегда была очень сложна. А с недавних пор, когда начали происходить нарушения магического поля, стала еще сложнее.
И уж тем более тяжело творить заклятие вместе с другим магом, даже не видя его. В любом другом случае самым вероятным результатом было бы разбросанные по большой территории останки телепортирующихся, и лишь благодаря своей близости с Джеяном, тому, что за сто лет вместе могла понимать любимого с полувзгляда, элементаль была уверена в благополучном результате. Да, уверена, ибо не позволила бы себе рисковать его жизнью.
Джеян почувствовал любимую, почувствовал, что она ответила на его зов. Словно легкий ветерок коснулся его лица, ласковый и летний.
Улыбнувшись, Черный Маршал стал творить заклинание. Он и Воздушная сплетали нити магических потоков, создавая сеть мощного заклятья. И оно начало действовать.
Тонко завыл ветер, заметавшийся во дворе комендатуры. Взбивая пыль с плит, он оформлялся в кольцевой вихрь, центром которого был Джеян. Постепенно ветер крепчал, все вокруг заволакивала темная пелена. Воздушный кокон скрывал маршала, рыцарей, генерала и лекаря. Пронзительно взревел перепуганный ишак.
Основа заклятья была создана. Теперь осталось только запустиь его. И Джеян с Аорой одновременно выдохнули последний аккорд этой магической симфонии.
Кокон оторвался от земли и рванулся ввысь. Все, кто были в нем, не видели ничего за его стенками и даже не чувствовали - словно находились в небольшой темной комнате с серыми стенами. И лишь Черный Маршал знал, что они сейчас несутся выше облаков туда, где из морской глади поднялось желтое металлическое веретено - подводная лодка Глорша.
- Все мы живем в желтой подводной лодке. - Тихо напел Джеян одну из гномских песенок. - В желтой подводной лодке, в желтой...
Наконец, полет окончился. Кокон распался, и перед Черным Маршалом и его спутниками предстала бескрайняя ширь ночного моря. Они стояли на желтой палубе.
А возле люка Джеяна ждала Аора.
Быстрый взгляд убедил выбежавшую наверх женщину в том, что все прошло удачно, и она, улыбнувшись, взяла Джеяна за руку… И тут же отпустила, ибо понимала, что маршалу еще предстоит разместить прибывших и отдать распоряжения.
- Я буду ждать тебя в каюте, - улыбнулась она, спускаясь.
- Хорошо, дорогая. - Нежно ответил Джеян. После чего обернулся к Илласу, рыцарям и лекарю. - Вот такой у нас корабль. Последнее слово гномьей мысли. Вроде бы даже работает, как надо. Прошу за мной.
Все спустились в лодку и натолкнулись на Гартена. Сивак, нахлобучивший на голову капитанскую фуражку, вытянулся во фрунт перед Черным Маршалом.
- Добро пожаловать на "Хитрую заразу", Господин Маршал. - Гордо произнес он.
Джеян только усмехнулся. Он прекрасно знал, что Гартен отнюдь не шут, напротив, хитрющее и проницательное существо. Но сейчас, когда от него не требовалось ничего делать, сивак позволил себе расслабиться и подурачиться.
- Вольно, Гартен. - Ответил маршал. - А почему "Хитрая зараза"?
- Потому, Господин Маршал, что если бы я начал называть ее настоящее имя, то закончил бы я это уже выбираясь на берег в конечной точке маршрута.
- Понятно. - Джеян засмеялся. - Ты тут уже капитаном заделался?
- Нет, просто офицером, Господин Маршал. А фуражка - это запасная капитанская, я ее в карты выиграл.
О да! Вот уж что-что, а азартные игры были коньком Гартена, да и вообще всех сиваков. Как и пьянство.
- Ну что ж, дежурный офицер. Распределяй пассажиров по каютам! Это приказ! Сегодня отсыпаемся, завтра будем решать все дела.
- Так точно, Господин Маршал.
Драконид повел спутников маршала к каютам. А сам маршал отправился туда, где его ждали. Где его ждала любимая.
- Вот и я. - Улыбнулся он, закрывая за собй дверь каюты.
Она ждала в каюте. Снова, в который раз ждала. Извечная участь женщин, даже, как оказалось, элементалей - ожидать возвращения своего мужчины.
Хорошо еще, что Аора, в отличие от многих, почти всегда в испытаниях могла быть рядом. Однако… Интересно, насколько бы ее смогли понять Дангина Водная и Джигеши Огненная? не говоря уж о Тверди! Да, она думает и ощущает почти как обычный человек, а разве это плохо?
Впрочем, к чему сейчас такие мысли? До них ли?
Она молча - ибо слова были лишними - закинула руки на шею Джеяна, поднимая к нему свой взгляд…

Гавань

Враг, похоже, распрощался с жизнью, но решил отправиться к Мелькору в высшей степени изысканном обществе Звёздного Волка. Он рванулся вперёд так, словно на хвосте у него сидели все Тёмные Волки с Чёрным Маршалом во главе, целясь своим мечем в грудь Халигона и не обращая внимания на его клинок. Мгновения ползли, как парализованные улитки...
Халигон резко, изо всех сил изогнул кисть, направляяя свой клинок навстречу вражескому, цепляя гарду гардой и отводя его в сторону. Конечно, так он его долго не удержит, но и неизвестный ловкач тоже выронит своё оружие. А потом можно будет завершить движение - встретив его горло вынесенным вперёд локтём. А второй клинок Халигона тем временем перелетел в его ладони из прямой позиции в обратную и со всего маху ударил в бок неизвестному противнику.

Восточный Рог, улица

Друзья хорошо подготовились к штурму "домика с сюрпризом". И Халлас в деталях объяснил другу особенности залановой двери и её запоров. И когда та захлопнулась, отсекая жреца от гнома и его противника, Александр не колебался. Зачарованная им с применением всех возможных и невозможных средств булава словно сама прыгнула в руку. Жрец размахнулся - и приготовился обрушить булаву на то место, где располагался дверной замок. Однако отступив для нанесения удара, он внезапно услышал странный и пугающий шум...
Нахмурившись, Александр прислушался к окружающему... и едва не упал от мощнейших эманций смерти, вызываемых стремительно распростроняющимися отравленными водами. Ему стало ясно - если они не уберутся из города немедленно, то погибнут. Одним могучим ударом, он вышиб дверь.

Восточный Рог, дом Залана

Всё гениальное - просто, а чем сложнее - тем ненадёжнее, более прописной истины, наверное, не существует. Залан о ней позабыл. Сделай от что-то одно - ударь гнома в горло либо отправь наземь подсечкой - и дело бы выгорело, а он сделал всё вмете, и получилось... Халлас не устоял на ногах и начал заваливаться набок, и кинжал не попал в горло, а скользнул по шлему, расчитанному на гораздо большее... И неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы не...
Дверь вылетела с оглушительным грохотом - сквозь который прорывались другие, куда более грозные звуки.
Ворвавшийся Александр закричал изо всех сил:
- Халлас, Залан, прекратите сейчас же потасовку! Город гибнет! Если мы не уйдём сейчас, не уйдём никогда! Залан, Халлас, додраться потом успеете! У нас сейчас одна надежда - тайный ход!

За следующие два дня ничего примечательного не произошло. Погода стояла безветренная, такое впечатление, что даже Аора не намеревалась мешать путешествию своих противников.
Судно, которое было перекрещено «Надеждой», быстро пересекало море, подгоняемое течением.
Где были и что делали противники – сказать никто не брался. Все, кроме элементалей, просто ловили моменты передышки. А об эмоциях и мыслях Воплощений сказать что-то было очень трудно.
Раненые потихоньку выздоравливали. Двое пиратов умерло, некоторые были в тяжелом еще состоянии, но кое-кто уже поднялся.
Поправлялся и Даламар, которому помогали знания Тессы и жреческая сила Элтанаса.
К вечеру второго дня путешествия вдали показался берег. Ночью корабль приблизился и плыл вдоль него, приближаясь к нужному месту.
Наконец наступил рассвет, разливаясь по воде ковшами чистого солнечного золота. Даже не верилось, что недавно лилась кровь, горели заживо и умирали в муках люди…
Но это было и неизбежно повторится вновь.
За время пути спутники успели обсудить дальнейшие планы и сейчас взгляды всех посланцев Элинсинос, собравшихся на палубе, сквозь вечерние сумерки устремились на Дангину.

Палантас

Бесчувственное тело упало на мостовую. Дариас нагнулся, наматывая белые волосы девушки на стальную руку, и медленно поволок ее по ночным улицам, укрыв слабеньким мороком, впрочем стража бы не стала подходить к магу черных одежд. Все эти солдафоны боялись магов, словно чумы. Впрочем он не слишком этому огорчался.
Тело пленницы изредко билось о камни мостовой, пока он не притащил ее в Шойканову Рощу. Быть может можно было поступить с ней и нежнее, но после Испытания Дариас питал все более усиливающуюся неприязнь к женщинам. Почему - он и сам этого не знал, просто ему доставляло удовольствие причинить ей боль, пусть даже она этого и не чувствовала сейчас, оглушенная посохом и заклятьем. Синяки будут болеть еще долго.

Он поместил ее в подвал Башни Высокого Волшебства, сорвав плащ, и бросив его, точно тряпку в угол. У девушки была стройная фигура, и ее можно было назвать красивой, и что то колыхнулось внутри мага, но лишь на мгновение - сначала следовало доложиться учителю.

Ашар провел день в подвале, продолжая усыплять разум пленницы дурманными заклятиями, хотя должен был сразу отправить ее в Нераку, как того требовалось Богу, но - дракону было интересно, что такого мог найти Мелькор в этой простой на вид девушке. Иглы вонзались в ее кожу, тонкие, слегка изогнутые, и Ашар поджигал их, впитывая запах благовоний, сочащийся в ее вены. Три иглы вонзились в шею, тонкий разрез прошелся по виску - дракон применял древнюю магию, дабы проникнуть в глубины сознания девушки, минуя даже ее собственный разум. Он просто желал знать.
Дым проникал сквозь его ноздри, впитывался жадным разумом Великого Красного дракона. Он видел руины, и древние битвы, видел многое, многое из того, чего не знал сам. Чего не мог знать и не должен был знать. Перед ним раскрылся Кринн до катаклизма, когда он сам находился в изгнании, в Бездне.
Что же она за существо такое? Что это за память? Чья она? Почему столь титанические знания, и столь много пробелов в этой памяти?
Кто она?
Истар! Солант! Неракская Битва!
Все проносилось перед глазами дракона бесконечным калейдоскопом - он не успевал следить. Его разум не мог впитывать столько информации.
Тяжелый вздох.
Ашар прошелся по комнате, произнес несколько заклятий, укреплявших связь с Иридией, он чувствовал в ней какую-то силу. Но не мог понять какую. Он просто не мог осознать этой силы - знакомой и чужой одновременно.

Ашар испугался. Возможно впервые в своей жизни, поскольку узрел нечто, чего не представлял в самых худших кошмарах: он узрел Суд Богов, пронесшийся вихрем по его разуму, узрел и то, что даже Такхизис опасалась этой девочки с белыми прядями.


Самообладание медленно возвращалось к Ашшариаторексу, он вновь нараспев произнес заклинание, погрузившись в разум Иридии. Теперь он увидел иное - увидил ее связь с Черным Богом. Узрел слишком личные подробности, которые лучше было бы ему не видеть, и скрыл их в глубинах своего сознания - шутить с Богом было излишним.

Лучше было забыть. Лучше было избавиться от нее. Отдать Мелькору и забыть. Решено, утром же снарядит карету, а еще лучше - они с Хаской откроют портал, только вот - лучше и Хаске не знать о ней.


Дариас пришел в темницу, когда учитель покинул ее. На лице, обезображенном шрамами промелькнуло подобие улыбки, при виде исколотых рук девушки и выступивших капелек крови.
Сев рядом со спящей пленницей, он провел ладонью по ее щеке, ощущая бархат кожи, глаза молодого мага безумно блестнули, и он произнес несколько слов, вновь повторяя сонное заклятие.
Странно, но его влекла к этой девушке именно ее беззащитность, хотя раньше - до Испытания - он не замечал за собой подобных наклонностей. Быть может потому, что раньше он мог заполучить любую девушку, стоило ему только взглянуть на нее? А теперь они шарахались от него, словно от призрака.
Стальная рука резко схватила девушку за ворот, разрывая на ней одежду...

"Надежда", на подступах

Переимованный и отмытый корабль стремительно и плавно скользил по водной глади Сирионского моря. Тесса стояла на носу, наблюдая, как медленно, но неотвратимо ночь уступает свои позиции зарождающемуся дню. Сейчас, спустя два дня после отплытия, её мысли текли плавно и неспешно. Были мгновения, когда эльфийке казалось, словно весь мир замер, остановившись между песчинками часов, и больше в нём не будет ничего, кроме моря, солёного воздуха, чаечьего плача и покоя. Конечно, это было всего лишь иллюзией, но... Иногда Тесса почти сожалела, что это так.
Солнце поднималось из моря, озаряя его своими лучами и делая воду похожей на расплавленное золото, по правую руку стеной поднимались скалы, переговаривались пираты. Корабль приближался к указанному Дангиной месту, и следовало заняться пересмотром содержания сумки, но Тессе отчаянно не хотелось уходить. Хотелось по-прежнему стоять, любоваться рассветом... И петь...

- Друг мой, выпей со мной вина,
Раз уж зашли ко мне домой.
Я не могу ничего понять,
Поговори со мной.
О, где тот высокий зов,
Что примирит нас всех,
Роза без шипов
И без горечи смех?

Мой собеседник отвёл глаза
И поставил бокал:
- Знаешь, розы без шипов
Я никогда не встречал.
Нам не изменить себя -
Вот твой огонь, вот мрак;
И испокон веков
Было так, будет так.

И снова встаёт волна,
Я вижу руины в золе,
И тот, кто остался в живых,
Поёт о былой земле.
И песен прекрасней той
Я не слыхал никогда.
Чем темнее ночь,
Тем ярче горит звезда.

Да, в этом городе ночь,
И в окнах погашен свет,
И с неба падает дождь -
Забвенье на много лет.
И только одно окно
Слабо горит во мгле:
Там изгнанник поёт,
Поёт о зелёной земле.

- Там над водою спят
Ветры земель иных.
Слушай их, слушай их,
Помни их, помни их.
Там у воды лежит
Арфа моя одна,
И полночный огонь
Воду дробит до дна.

Ты думал, что тёмен путь -
Нет, путь твой светел и прост.
Так падают звёзды на дно, на дно
Из диадемы звёзд.

Колдовской туман песни рассеялся. Тесса глубоко вздохнула и вернулась в привычный мир. Снова непонятная песня, и теперь - вместе с ней и видение. Но - совсем другое. Водная гладь перед глазами, и где-то в самой глубине души твёрдое и страшное знание: там, под водой, лежит погибший мир. Утонувший вместе со всеми, кто там был и не успел уйти. Утонул - чтобы никогда не подняться вновь...

- Они вернулись, - прошептал кто-то в тоннеле, открывая тяжелую дверь. Клык не знал их имен, и не горел желанием узнать - всего лишь пешки Болака, выполнявшие почетную роль стражей его внутренних покоев.
- Ранен?! - Недоверие в голосе сменилось страхом, когда в небольшой зал двое втащили Алого Убийцу, хрипло и прерывисто дышавшего, отхаркивая кровью. В животе его торчал обломок стрелы, и было непонятно, как вообще он выжил после подобного ранения. Следом вошли еще двое - один потрепанный, с висевшей плетью рукой, другой - оскальпированный.
Клыку хватило этого беглого осмотра, чтобы понять - Даламара не смогли взять даже они, и теперь уже догнать их будет невозможно. Выругавшись про себя, он направился обратно к Мирэ. Похоже, обед у Болака (или ужин?) следовало отложить до лучших времен.
Эссен вновь отварил прикрытую (хорошо еще, что не закрытую, впрочем - сидевший с арбалетом напротив двери Кастор был неплохой заменой замку) дверь, в отведенные драконессе покои. Позади его настигал испуганно-встревоженный шепот-ропот воровской клики, столь ошарашенной видом Алых Убийц. Впрочем, сам Клык лишь внешне сохранял спокойствие.
- Мире, - произнес он, не слишком громко, но достаточно, чтобы вырвать ее из объятий снов.
Мирэ спала не очень чутко, полагаясь на Эссена и, в большей степени, на Кастора. Но, будучи драконом и давно привыкнув к тому, что нельзя нигде чувствовать себя в безопасности (хотя и не доводя это ощущение до мании преследования), Мирэ все же сквозь туманную дымку сновидений почувствовала, что кто-то желает ее разбудить. Приоткрыв глаза, девушка пару минут смотрела на нарушителя спокойствия, размышляя, не заслужил ли он красивого сверкающего огненного шара в грудь. Потом поняла - не заслужил. Еще одно напряжение магической силы и одной драконэссой в этом мире станет меньше, а записывать себя в драконоборцы Мирэ пока не собиралась. Впрочем, от осознания этого факта голова девушки кружиться не перестала. У Мирэ создавалось ощущение, что она одела слишком узкий обруч и пытается растянуть его - порой головная боль прекращалась, но через некоторое время, недостаточное для того, чтобы насладиться ее отсутствием, возвращалась снова.
- Что случилось, Эссен? - девушка села, прислонившись спиной к стене и прищурив зеленые глаза. Какой светлый Бог дернул ее спасть этого Рафа такой ценой? Надо будет пойти и спросить у знахарки какой-нибудь отвар, помогающий в таких случаях...
- Ничего особенного, - проговорил дезертир, впрочем, сам тон его свидетельствовал об обратном. - После схватки в гавани, и прочих чудачеств, нашим квалинестийским друзьям удалось вновь скрыться. Хваленые Алые Убийцы оказались не столь уж, смертоносны, впрочем - если прислушаешься, то сама услышишь, что твориться в катакомбах - похоже гильдия не получала такого щелчка по носу уже очень давно.
Эссен на какое-то мгновение замолчал, всматриваясь в глаза девушке, словно пытаясь понять, разочарована она его словами или напротив - разъярена. Затем он продолжил:
- Даламара, конечно же, они достать не смогли...
В другое время Мирэ бы точно не сдержалась и проделала бы пару лишних дверей в комнате, но сейчас у нее даже на ярость не было сил. Вообще, в ее голове билось одно желание - восстановить магические силы и справиться с головной болью.
- Кас, сходи за Эльзой, пусть принесет какое-нибудь средство от головной боли. И быстро - обратилась драконэсса к юноше, наступая на горло гордости. Ладно, так и быть, пускай уж Клык узнает и поймет, что и драконы не всесильны и не всемогущи и расплачиваются за все точно также, как обычные людские маги. Правда, выдержать могут больше, но на то они и драконы. Следующие слова были обращены уже к Эссену:
- Бездна с ним, пускай уходит. В конце концов, он не камень преткновения. Найдутся и иные способы узнать правду. Книги, например, - последнее предложение она произнесла с оттенком задумчивости, словно это только что пришло ей в голову. Впрочем, возможно, так оно и было...
- Ты о Великой Библиотеке? - Позволил себе переспросить Клык. Конечно же он уже не раз слышал о бесценных манускриптах таящих бесценную мудрость прошедших веков, что скрывают пыльные стены палантасской библиотеки, но манускрипты те были столь древны, что прочесть их под силу было бы лишь Астинусу, останься он в Палантасе.... и Миреналиссе...
В глазах разведчика загорелась искра азарта - он, хоть и не доверял всяким старым текстам, но понимал - прежнюю цель они упустили безвозвратно, а значит нужно хвататься за любую ниточку, пусть она и ведет в Палантас, хотя они до сих пор в Гавани.
Это обстоятельство то и портило все перспективы - сушей до Палантаса идти месяц, морем - уже не уплыть, после сражения в гавани там вряд ли остались целые суда, а в самом городе оставаться опасно - за ночные художества гильдии сюда точно приведут регулярные войска - это-то Эссен понимал. Но не Мире же их на спине отсюда вывозить будет!
- Боюсь, пока мы в Гавани, единственной книгой, которую мы найдем будут мемуары Свиной Головы, - добавил наконец дезертир.
-Да, Гавань слишком мелкий городишко, обеспокоенный только получением прибыли, а не сохранением древних знаний, - ответила Мирэ, сначала не уловив, куда клонит дезертир, но потом и она поняла, что добираться до Палантаса, не имея за спиной сильных крыльев или хотя бы длинных и звучных, а, главное, невероятно полезных заклятий, будет немного проблематично. Хотя бы потому, что займет подобное путешествие никак не меньше нескольких недель, это ведь не путь от Утехи до Гавани. Мирэ задумчиво закусила губу - на телепортацию такого количества народа (Раф, Клык, она сама, Кастор, Эльза) у нее в ближайшее время сил попросту не хватит. А ведь еще Литас и…Вианда! Конечно! Драконица, если и не сведуща в магии, то уж силу свою потерять никак не могла. Значит, можно будет зачерпнуть у нее часть «самой важной составляющей колдовства» и проблема будет решена. Но скорее бы вернулся Кастор!! Где его носит?! Мирэ не верила, что у Эльзы нет с собой какого-нибудь подходящего эликсира. Глаза застилала туманная пелена, но на отдых времени сейчас не было.
Наконец Кас вернулся, неслышной тенью скользнув в дверь и почтительно протянул драконице кружку с зеленоватой жидкостью.
- Знахарка сказала, что раствор сушеной стемалицы следует выпить залпом, тогда эффект будет более быстрым.
Мирэ кивнула и, взяв из его рук кружку, понюхала отвар и поморщилась: если на вкус он был таким же противным, то, быть может, результат превзойдет ее ожидания? Выпив мерзкую жидкость, Мирэ пару минут приходила в себя - ощущение было таким, словно она выхлебала бутылку гномьей водки - казалось, в горле бушует пламя степного пожара. Но внезапно это ощущение исчезло. Вместе с головной болью. Все-таки умница эта Эльза!
- Так вот… Вместе с Виандой я могу открыть портал до Палантаса…

Клык хмыкнул - быстро однако к ней возвращаются силы, это конечно хорошо, но - не переоценивает ли драконесса свои возможности? Как-то он стал свидетелем того, как боевой маг, истративший все свои силы решился на невероятно сложное заклинание - выбора у него не было, отряд приграничной стражи попал в ловушку, расставленную мятежниками, и - заклинание просто испило его жизнь, оставив лишь бездыханную оболочку, с глухим стуком рухнувшую на землю. Как бы такого не произошло с Мире - Эссен слишком хорошо, понимал, что без нее станет всего лишь разыскиваемым дезертиром. Но понимал Клык и то, что не стоит даже вскользь намекать драконессе, что она ослабла.
- У Мелькора в Палантасе везде глаза и уши, десятки магов, - задумчиво произнес Клык. - Там же Башня Высокого Волшебства, последняя на Кринне - кто-либо из магов может почувствовать портал, и тогда все наши старания пропадут всуе...
- Но Старик ведь как-то ухитряется перемещаться между Палантасом, Гаванью и Солантом, - подал голос Кас, до этого замерший, словно статуя возле постели Мире. - То он здесь, то уже там.
- Если он столь хитер, как о нем говорят - он бы уже был там, - отстраненно заметил дезертир. - Скоро здесь будет весьма жарко. Кас, иди и позови Рафа с целительницей, и Литаса с Виандой. Время не ждет.
Едва лишь за ним закрылась дверь, он подошел к Мире, протягивая ей забытую Лордом трость, украшенную несколькими драгоценными камнями.
- Нам стоит нанести визит Старику, если ты не против.
Мирэ покосилась на протянутую трость. Неужели он считает, что она так слаба, что не сможет дойти сама?! Смерив Клыка испепеляющим взглядом, драконица резко встала с кровати и тут же, ощутив приступ головокружения, вынуждена была облокотиться на стену. Когда с глаз спала туманная пелена, девушка сделала несколько осторожных шагов - вроде бы, все было в порядке. Гордо вскинув голову, Мирэ подошла к двери, а затем заметила:
- Ты уверен в дружелюбных намерениях этого Старика? Думаю, что на сильное заклятие у меня сил пока не хватит. (Вообще-то, у нее и на слабое заклинание не хватило бы сил, и на простейший двеомер - тоже, но не сообщать же об этом Эссену!)
Клык отвел глаза, сделав вид, что не заметил секундной слабости Миреналиссы, и облокотился на трость сам - красивая игрушка, пожалуй Свин не будет против, если он возьмет ее с собой. По правде сказать - Клык вообще мало что знал о Старике, но если тот посылал Алых Убийц в Гавань, значит уже был в курсе их дел, пусть частично. В таком случае стоило заручиться его поддержкой, а не исчезать. Тем более в Палантасе помощь Гильдии может пригодиться.
- Я уверен лишь в том, что лучше ему не доверять, - прошептал Эссен, открывая дверь. - Он хитер, скрытен, опасен. Но все же он пока единственный, с кем мы можем заключить некое подобие союза.
Только как доказать старику, что он сможет достичь артефакта лишь помогая им. И главное - как потом не дать Старику действительно получить артефакт.
А коридор вел вниз, на нижние уровни катакомб, туда где располагалась Живодерня и уже известная Мире приемная Старика.
Мирэ запомнила дорогу с первого раза, но не хотела этого демонстрировать. Она покорно шла за Клыком, погрузившись в свои мысли. В данный момент ее интересовало, что же все-таки за артефакты были вручены ей судьбой, воплощенной в Эльзе? В свертке Миреналисса почувствовала помесь светлой и темной магий, и, кажется, было ощущение могильного хлада. Возможно, какой-нибудь амулет посвящен Чемошу, либо обладает силой белых драконов - магией льда и мороза. Любопытно, какими конкретно свойствами он обладает…Но не станешь же проверять это на практике - кто знает, возможно, они вообще одноразовые. Не хотелось бы, конечно, но и исключать такую возможность нельзя.
От размышлений ее оторвал Клык, сообщивший, что они успешно добрались до нужного им места - входа в покои Старика. Мирэ огляделась - труп убитого Касом гнома, конечно же, уже успели унести. Ну или использовать в качестве материала для изготовления зомби - этот коротышка, заменивший прежнего, так злобно на нее смотрит. Впрочем, Мирэ не помнила четко лица прежнего «преддверника», так что вполне могла и ошибаться. Положив руку на рукоять подаренного Клыком кинжала, девушка толкнула оказавшуюся незапертой дверь и вошла внутрь.
Клык бросил столь же неприязненный взгляд на гнома - как только Старик держит этих недомерков. Бородатые, неопрятные, и к тому же по слухам вечно голодные, и охочие до пива. Впрочем, кто их знает, этих гномов. Дезертир ступил следом за Драконессой в полумрак личных покоев Короля Воров. Впрочем, глаза его быстро привыкли к подобному освещению: по углам, словно статуи замерли двое Алых - точные копии тех, что вернулись из порта, но, по слухам еще более опасные и смертоносные. Личные охранники Старика. Чья-то фигура в сером плаще стояла в противоположном углу, а сам Старик сидел в кресле, напротив двери, всматриваясь из-под капюшона небесно-светлыми глазами, пронзающими насквозь. Позади кресла находился юноша, присевший на край стола.
- Миреналисса, если я не ошибаюсь, - разорвал тишину тихий, обволакивающий голос.
-Не ошибаетесь, Император воров, любимец ушедшего ныне Нуитари - звонкий, в противоположность стариковскому, голос Миреналиссы легко, подобно сияющему острому эльфийскому клинку, прорезал плотный воздух помещения.- Скосив глаза, драконица, видевшая в полумраке(да и в кромешной тьме) ничуть не хуже, чем при свете солнца, заметила мужчин в кроваво-красных плащах, судя по всему, знаменитых Алых телохранителей. Интересно, он обратился к ней, потому что признает в ней, а не в Клыке, лидера этого отряда? Или настолько галантен? Да нет, вряд ли, к тому же, первая версия нравилась Мирэ гораздо больше, чем вторая. Тут же ей пришел в голову интересный вопрос - как Старик отнесся к убийству гнома и подчинению Касса? Нравятся ли ему достойные союзники или же он видит в них опасных противников, конкурентов? И есть ли у него открытый портал между Гаванью и Палантасом? Словам Кастора она доверяла, а по ним выходило, что есть.
- Времен, когда Черную Луну пронизывала божественная сила я уже не застал, - ответил Старик, и голос его был столь же тих. Он привык что все вслушиваются в его слова. - В отличии от тебя. - Недосказанное слово зависло в воздухе, и рассеялось, словно дым.
Тот, что находился у стены выступил вперед, но все еще оставался в тени, впрочем внимание на него наверное обратил лишь Клык, заметив в походке что-то знакомое.
- Впрочем сейчас это уже не имеет значения, - эхо подхватило слова Старика, разнося их в уголки небольшого кабинета, а само помещение исполнилось магических эманаций, давящих, горячащих кровь - лишь на мгновение, а затем все спало. - Магия не зависит от богов, она в нас. Но, насколько я узнал - вас интересует один маг, такой же ренегат.
Имен Старик называть не любил, да все было понятно и без них.
- Да, интересует. -Мирэ слегка кивнула, подтверждая этим замысловатым жестом свои слова. Но девушка уже знала, что изловить Даламара людям Старика не удалось, да и ему самому один из сильнейших темных магов на Крине(исключая, конечно, драконов), был, конечно же не по зубам. Но что же он в таком случае собирался ей сказать? Мире заметила движение и перевела взгляд горящих зеленых глаз на одного из находившихся в комнате людей. Он весьма неблагоразумно не набросил капюшон на голову, посему драконице была видна каждая черточка его лица.
Миреналисса, в отличие от Старика, имен не боялась, а посему ее голос, точнее, слова, ее произнесенные, заставили вздрогнуть ожидавшего остаться неузнанным:
- Прошу прощение за то, что мои следующие слова обращены не к вам. Быть может, Фиск, ты перестанешь скрывать свое лицо от некоторых (девушка выделила это слово) здесь присутствующих? Я надеюсь также -вновь обратилась к Старику драконица, что вы позволите магу выйти и поговорить с Эссен снаружи, дабы не мешать нашему разговору. Боюсь, он кое-что мне должен, и не сможет отказаться.
- Долг платежом красен, не так ли, Миреналисса, - Старик улыбнулся, сделав столь незаметный жест, что уследить за ним было под силу лишь тому, кому он предназначался. Фиск, а это действительно был он, задрожал, но перечить не посмел, да и сомневался, что ему действительно что - либо угрожает.
Довольно быстро, почти не путаясь в складках мантии, он пересек комнату и вышел, а вслед за ним покинул помещение и Клык. На его взгляд, Драконесса была абсолютно права - им с Фиском было о чем поговорить наедине.
Когда двери за ними закрылись, глаза мага вновь остановились на лице собеседницы:
- Ты ведь тоже немного задолжала мне, за мертвого привратника, и за того заколдованного парнишку, - он вновь не назвал имени. - Я думаю что информация, которой владеешь лишь ты, будет достойной ценой, дабы мы могли забыть об этом прискорбном инциденте.
- Ну, во-первых, начнем с того, что это было всего-навсего возмещение морального ущерба, да и материального тоже. Около двадцати четырех часов назад ваши люди не поинтересовались моими желаниями, пытаясь грубой силой заставить меня прийти сюда. И, пусть даже мои цели совпадали с их намерениями, этикет должен быть соблюден, хотя бы простейшие его составляющие. Я думаю, вы согласитесь со мной, что похищение дамы не слишком рыцарский поступок. Кроме того, в данный момент, на вашем подручном не лежит никакого заклятия, что вы, при вашем мастерстве, сможете легко проверить. Замечу также, что ваши люди изрядно потрепали моего телохранителя, сломали ему руку и мне пришлось тратить на это силы, но это я согласна списать со счетов, поскольку считаю эквивалентным повреждению таверны. Подводя итог вышесказанному, могу сказать, что не вижу за собой никаких долгов - девушка обворожительно улыбнулась.
Рука дезертира опустилась на плечо ренегату, слегка сдавив его дряблые мышцы. Маг обернулся, и встретился с ледяным взглядом Эссена. Тяжелая ладонь врезалась в живот Фиску, заставив того согнуться от боли.
- Что, поплохело? - Искренне удивился Клык, пяткой с силой наступив на ступню колдуну, тот издал сдавленный стон. - Болезный, да у тебя совсем со здоровьем не в порядке.
- Клык, ты... что... - прохрипел Фиск. - Мы же.. .до... го...
- Варивались? - Изумленно вскинул брови убийца, не забыв при этом слегка вывернуть магу руку, не ломая ее конечно, но причиняя боль. - Да, было дело, а ты что же вытворяешь? Ушел, не спросясь, мы тут волновались (легкий удар по щеке, чтобы привести мага в чувство), искали тебя, а ты чаи распиваешь со Стариком, а нас и не пригласил. Ай-я-яй...
- Да что тебе.. на...
- До? - Пальцы Клыка сомкнулись на горле мага и он прошептал тихо, со сталью в голосе. - Что бы ты паскуда больше шага в сторону не делал, разрешения перед этим не спросив, иначе подвешу тебя за причинное место, и будешь болтаться, словно язык у колокола, понимаешь меня?
- По.... ни... ма....
Лицо Фиска покраснело, и он усиленно закивал, прося освободить его и дать вздохнуть.

Эмоций на лице Старика не промелькнуло, впрочем он был готов к чему - либо в подобном духе, хоть и не ожидал, что драконесса будет действовать столь уверенно. В чем-то он даже мог с ней согласиться, но лишь от части, и в другой ситуации.
- Конечно же, мои люди повели себя несдержанно, и они заслужили наказание, - Старик говорил размеренно, точно смакуя каждое слово. - Однако по части членовредительства, на несенного Эссену Майригану, следовало обратиться не ко мне, а к Лорду Болаку - я уверен, он признал бы свою вину. В то же время убитый гном был весьма дорог мне, и его боюсь, будет не так легко заменить, Именно по этой причине я и настаиваю на небольшом жесте доброй воли с вашей стороны.
Миреналисса вскинула бровь, изображая удивление. Она не собиралась раскрывать этому ренегату все, что ей было известно, но молчать тоже не стоило. Она приняла правила словесной игры и продолжила прощупывать защиту противника редкими выпадами, не забывая при этом о собственной.
- Пройдя только что сквозь эти двери, - Мирэ грациозно повела рукой куда-то за спину, - я заметила сидевшего гнома, неужели он не сможет в полной мере заменить убитого, ведь я сомневаюсь, что от него требуется что-то серьезное и важное, требующее большого потенциала в области логического мышления? Если это все же так, то, принимая во внимание ваши слова, я могла бы- драконица заметила, как напрягся при этих ее словах Старик, но виду не подала,- показать вам несколько весьма мощных заклятий, относящихся к редко практикуемому ныне искусству некромантии, так что ваш гном станет лучше прежнего хотя бы тем, что не будет уставать, нуждаться во сне и пище, - не меняя тона закончила девушка, с трудом сохраняя серьезное и непроницаемое выражение лица, но, дай ей волю, она бы уже давно звонко рассмеялась. - Вы ведь этого хотели, мессир? Я предполагала, что ваша тяга к знанием велика и, в принципе, в качестве уже упоминавшегося вами жеста доброй воли, готова удовлетворить ее, дабы она не мучила вас так сильно.
Взгляд безгранично добрых глаз Старика на мгновение посуровел, но лишь на мгновение, он уже начинал понимать, что заставить драконессу рассказать ему о чем либо стоящем одними лишь словами не сможет, использовать на ней заклинания ментальной школы будет весьма сложно, а принудить ее силой в данный момент не входило в его планы.
- Что же, ты правильно поняла, что я тянусь к древним знаниям, и тому, что олицетворяет их, - он обвел рукой полки, заполненные заколдованными амулетами, старинными книгами и артефактами. - Это все, судя по слухам всего лишь игрушки, в сравнении с настоящей силой древних Богов. Той силой что украл у мира Мелькор, той силой что сокрыла за барьером эльфийка. Впрочем, я думаю, что мог бы предложить вам небольшую помощь в ваших делах в качестве, доплаты за информацию, дабы вы не сочли меня алчным скрягой.
На сморщенных губах Старика появилась улыбка. Он предложил уже больше, чем они того были достойны.
Кроме того, что девушка прекрасно умела играть словами, она еще и прекрасно знала, когда нужно остановиться. И, судя по ее ощущениям, этот момент наступил или наступит в следующие несколько минут. Поломавшись еще немного, но понимая, что дальнейшие обмены репликами ничего не дадут и каждый останется при своем мнении, девушка начала рассказывать «все», что ей было известно:
- Теперь я понимаю, что вы хотели узнать, но, боюсь вас разочаровать - мне известно немного, именно поэтому мне так нужен был ученик Рейстлина. Мне стало известно, что темный маг нашел некое пророчество, в котором рассказывалось о «могущественной силе». С ее помощью можно стать могущественнейшим магом, вроде бы, он выкачивает искры магии из всех, находящихся на определенном расстоянии от владельца. Но темный эльф удосужился рассказать о местонахождении этого полезного предмета только своей остроухой спутнице. Именно поэтому большего я рассказать не могу, - фантазия у Миреналиссы была богатая, к тому же, она осознавала, что может заинтересовать Старика настолько, чтобы он развернул на эльфа настоящую охоту.
Старик кивнул - многое из сказанного драконессой совпадало и со словами Фиска, но даже при этом становилось непонятно, почему Квалинести делали такую ставку на этот артефакт (или что там) - ведь не из Мелькора же они хотели выкачать все силы до последней капли (идея конечно заманчивая, но трудновыполнимая).
- Что же, ты честно все рассказала мне, и я так же сдержу свое слово, - ударение он поставил на словосочетании "так же". - Боюсь, что сколь бы ни был умен Даламар - все пути его приведут в Палантас. Это странная прихоть судьбы, но - Палантас всегда становиться центром неприятностей, откуда бы они не исходили.
Старик поднялся с кресла, слегка прокряхтев, разминая затекшие кости, и накинул на голову капюшон.
- Вы ведь желаете попасть в Палантас? И там найти эльфа. Более того в этом наши цели совпадают, - о палантасе Старик узнал, со слов одного из охранников, находившихся у дверей Мире - слишком уж громко Кастор произнес это слово в их разговоре. И теперь Король Воров наблюдал за реакцией собеседницы.
"Ах теперь мы играем в осведомленность, правда? Неужели надеялся меня этим удивить?" -усмехнулась Мирэ. Скорее, она была немного испугана тем, что Старик мог узнать из ее разговоров с Клыком, если вдруг применял какие-либо заклятия подслушивания.
- Вы чрезвычайно проницательны, мессир. Могу лишь надеяться, что вы еще не читаете мои мысли так легко, словно перед вами открытая книга. В свою очередь я могу предположить, что вы не станете применять общеизвестное и весьма шумное заклятие телепортации, чтобы доставить мой отряд в Палантас в кратчайшие сроки. тому же оно требует полной концентрации и отнимает много сил. Посему я думаю, что вы воспользуетесь одним из своих телепортов, которые нужно лишь активировать. - Мирэ полувопросительно-полуутвердительно взглянула в яркие глаза Старика и сразу же уловила, что он обладает весьма мощными способностями к ментальной магии. В частности, к гипнозу. Простые люди называли таких, как Старик, «харизматичными», «природными лидерами», и готовы были идти за ними в огонь и в воду. Этим могло объясняться наличие здесь Фиска - у мага была не очень сильная воля, о чем говорило хотя бы вторжение Бартека.
Про порталы видимо проболтался Кастор, другого объяснения не было, да и это вполне устраивало Старика. Парень подпал под влияние драконицы, и теперь служил ей, что же, Кастор Старику был не слишком нужен, можно его и подарить.
Он кивнул на утверждение Миреналиссы, направился к выходу из помещения, произнеся несколько слов на языке Аркана. Стоящие на полках, столе, полу, висевшие на стенах - словом все магические безделушки, как одна пришли в движение, сами собой собираясь в несколько плотных чемоданов, вскоре наполнившихся до краев. Появившийся гном - привратник подхватил их, и засеменил за хозяином.
- Следуйте за мной, - бросил Старик драконессе.
Уже за пределами кабинета Старика их ожидала весьма разношерстная компания - Кастор, с увесистым свертком амулетов, опирающийся на посох Раф, сжимающая сумку с зельями Эльза, Литас с Виандой, да раненые, но уже залатанные Алые, да еще Старсис. Не хватало разве что Лорда Болака, но он явно предавался утренней трапезе, и потому не мог придти.
Старик, поддерживаемый учеником, повел их всех через новый туннель, открывшийся в стене.

(небольшой добавок к предыдущему посту)

Кастор осторожно постучал в дверь, предупреждая о своем визите, а затем отворил ее. ЗА спиной у парня находился, опиравшийся на трость Раф, с рукой на перевязи, и замотанным лицом, а рядом с ним незнакомая Литасу девушка с большой сумкой.
- Пора покидать Гавань, - коротко заявил вор. - Госпожа Миреналисса и Сен ждут вас в покоях Старика, я покажу путь.
Литас бросил вопросительный взгляд на Вианду, выжидая с ответом.
-Идем, идем.-она лишь безразлично повела плечами, следуя за ними. Ее что-то в последнее время не волновало, куда все идут...И что там вообще наверху произошло? Вианде лишь хотелось поговорить с Мирэ и найти дракона. В большем она не нуждалась.
Литас кивнул, и они последовали за остальными. В прочем разведчику тоже было не слишком любопытно, что происходит в мире. У него была лишь цель поквитаться с Джеяном, а в остальном он полагался лишь на свое чутье, которое все время тревожно билось в груди, то останавливая сердце, то ускоряя его бег.
А Кастор вел их по тоннелю, туда, куда минут за десять до него прошли Мире и Клык.
-А..собственно, мы где?-тихо спросила она, оглядываясь по сторонам.-СТранный какой-то тунель..и запах тут..-драконесса выразительно чихнула, показывая свое недовольствие.
- В катакомбах Старика, - холодно бросил Кастор, не сбавляя шага. - Поверьте, это единственное безопасное место во всей Гавани, особенно после той бойни, что устроили мятежники в порту.
Он не стал распространяться на эту тему, давая собеседникам самим додумать детали.
Мятежники?Гавань?Казалось, все происходит в каком-то другом мире.-Хорошо, хорошо...А я что, против..-девушка потерла носик, страясь глубоко не вдыхать.
Литас протянул ей платок:
- Прикрой лицо, - он слегка усмехнулся. - Мятежники - твои бывшие спутники, видимо опять оставили за собой горы трупов, как там в Утехе. Помнишь - после той ночи остались десятки вдов, и не меньше матерей потеряли сыновей из-за прихоти эльфячей богини!
-Мятежники? Мои спутники?..-она остановилась.СТоит ли ей вернутся наверх, к ним, и продолжить путь вместе, как и задумывалось?..Оллевианда задумалась, вспоминая пламенную речь Мирэ. А ведь та была права...
- А кто они еще, - бросил Литас и тут же добавил. - А кто мы теперь?
Впрочем думать было не время, поскольку они приближались к тяжелым дубовым дверям, и похоже что эт ои был конечный пункт их пути.
Она опустила глаза. А ведь он прав. КТо она сейчас? на чьей она стороне? За что она борется?Война для нее превратилась в бессмыслицу...-Мы уже пришли?
- А фиг его знает, - пожал плечами Литас.
- Да, - кивнул Кастор, отпирая дверь, и впуская их внутрь, где уже ожидали Клык и Фиск, и Миреналисса, не считая еще нескольких людей, совершенно не знакомых Литасу.

«Надежда»
Даламар стоял, опираясь на посох, который вручил магу Тарим. Без него опираться на раненую ногу было все еще тяжело, хотя чувствовал себя чародей неплохо.
Маг, конечно, не мог сидеть в каюте в такое время. Он смотрел на поднимающееся солнце справа и немного впереди. Даже на темного эльфа подействовало такое утро, и откуда-то из глубин души всплыла память о родных лесах Сильванести. Это было странно – между морским простором и лесами не было ничего общего, кроме неуловимой гармонии природы…
И, не совсем привычно, за ней не последовала мысль о том, что произошло с ним дальше.
Даламар слегка улыбнулся, скользя взглядом по весело переливающимся бегущим вдаль волнам.
У них оставалось еще немного времени перед путешествием туда, куда солнце никогда не пробивается, и его стоило использовать для того, чтобы отвлечься от насущных забот.

Восточный Рог. Битва

Алатор надвинул на глаза шлем - тяжёлый, прекрасно скованный, с удобным подшлемником, смягчяющим удары. Его грифон рыл лапами землю и порой громко кричал, готовый в любой момент сорваться и полететь вперёд, неся своего седока и командира воинов Квалинести. Армия выстраивалась в боевой порядок, готовая начать бой: тяжёлые соламнийские конники в полной броне, на бронированных конях; могучие пехотинцы в кольчугах, с двуручными секирами и клинками; лёгкие эльфийские всадники; великолепные квалинестийские лучники; небольой, но очень плотный и надёжный отряд холмовых гномов; осадные инженеры, собиравшие баллисты и камнеметатели... Всё пришло в движение - сразу, с ходу, готовое уже потому, что война для них никогда не кончалась. Они были готовы к этому давно: кто с рождения, а кто-то ещё с прошлой жизни - жизни до пришествия тьмы, до того, как засияла на небе одинокая звезда, око Бога, который, возможно, мог стать для Кринна великим благом... но стал тем, чем был, потоум что видно так было суждено, или он сам так решил. Или просто он не мог по-другому, или они не понимали его намерений. Не важно, их просто разделил барьер, прочертя шрам на сердцах с внутренней стороны и вырвав Квалинести из мира Кринна... словно кусок плоти из тела. Но в теле, душа которого почернела, этот кусок не хотел жить...
Первые залпы вражеских орудий, словно взмах кулаком перед дракой - летящие с огромной, неестественной скоростью горящие снаряды... Алатор заметил, откуда производились залпы, но снаряды летели слишком быстро... неправдоподно быстро. С той стороны, с такого расстояния - они никак не могли попасть... но сейчас было видно, что снаряды несутся как раз на первые ряды войска. Значит, вмешалось чародейство... Глава соламнийского рыцарства не растерялся - нет, растеряться ему было совершенно неположено, он только хотел успеть скомандовать передним рядам отойти, хотя и понимал, что крик прозвучит на долю мгновения позже, чем надо... пара ругательств в голове уже помянула своих, "родных" магов за то, что они ничего не делают...
Но они, конечно, сделали. Попытались применить магию обращения, если быть до конца конкретными - и какого же было их удивление, когда они поняли, что колдовство (маги понять его не могли, подготовка их была далеко не военной, то есть военно-магической, а не солдатской - они просто почувствовали), ускорившее снаряды, не поддерживалось колдовским каналом силы. В результате усилий на "обращение снарядов" потребовалось заметно меньше, чем в ином случае. Летевшие на передние ряды армии света смертоносные "сюрпризы" резко, с заметно большим ускорением (ещё немного колдовства) развернулись и полетели по обратному адресу - точно по осадным машинам противника.

"Надежда"
Элтанас любовался... чем? Наверное собственными мыслями. Он вспоминал Квалинести времён своего детства, когда всё было не так, как теперь... может, не лучше в каком-то смысле, а в каком-то во много раз лучше. Тогда не было Мелькора... было много других бед, но не было его... этого столпа Тьмы, придавившего собой весь мир и вознёсшегося до небес.
Элтанас старался не думать о мелькоре, но тот всё время лез в голову, словно вознамерился там поселиться, воплотившись в мысль о себе. Подобное веселило Элта и порой заставляли задуматься о том, что именно знает о нём властелин зла - знал-то он наверняка. И думает ли он о нём, и что конкретно думает? Было забавно думать об этом,е щё забавнее - представлять себя Мелькором, думающим о себе же, но об Элтанасе. Странно, забавно, особенно... но все эти разлечения не могли серьёзно отвлечь от тяжёлых раздумий,к котрым примешивались ещё и мысли об Эладэйре. И снова размышления были прерваны Брахиром.
- Сынок, я тебе тогда ещё вот что не сказал... Да какого же Мелькора?
Элтанас, снова услышавший имя Врага, нервно обернулся (он сам за собой замечал, что порой из-за мыслей о Мелькоре становился нервным и резким - что было немудрено) и узрел замечательную картину: Брахир пытался отобратьу Стурма "случайно найденные на палубе" кузнечные клещи и молоток, которые кендер как-то умудрялся держать в одной руке - в другой красовалось новейшее пополнение бесценной коллекции, печенье со свежим отпечатком зубов Колвара Чернорога.
- Ну Брахир, я же не виноват, что ты их разбрасываешь по всему кораблю...
- Я не разбрасываю!
- Ну как же, сто акул тебе в бороду? Класс, да? Меня минотавр научился! представляешь, он на "мууу" не обиделся!
- И зря, надо было тебя проучить!
Стурм остервенело махал клещами, уворачивался от объятий гнома и кричал на всю палубу:
Сиял, как солнце, щит в ночи!
Ломались тёмные мечи,
И светлый меч средь чёрных скал
Разящей молнией сверкал!
Лицо Элтанаса словно накрыла чёрная туча. С поразительной ловкостью (при другой ловкости поймать кендера было бы сложно) он схватил маленького пройдоху за шиворот и "громко задал вопрос" (так показалось Стурму):
- Откуда это?
- Что именно?
- Строчки - откуда ты их знаешь?
- Да ты же всю ночь их бормотал! И Брахир слышал наверняка, он просыпался, когда опять свой молоток потерял - он ко мне под подушку завалился... И Агаманд слышал. Так и было - клянусь честью, ты всю ночь только это и бубнил.
Этанас выпустил кендера и устало сел на палубу. В голове раздался голос Сайрата: "Теперь ты умеешь сражаться. - Это твои слова? - Да. - Откуда ты знаешь их? - Из твоих снов и видений. - Но откуда они там? - Это мне неведомо."
Странный диалог завершился, как и начался - ничем. Элтанас открыл глаза (он почти всегда закрывал их, когда хотел поговорить со Сфайратом) и увидел над собой озабоченное лицо гнома и весёлую мордочку кендера.
- Ты чего, ушастик? Клянусь кошелями, ты бледен, как призрак.
- Всё нормально... - тихо произнёс жрец. - Так что ты хотел мне сказать, старый друг?
- Уж и не знаю, говорить ли... - замялся было Брахир, но вдруг резко выпалил. - Элу-то твою из Пакс Таркаса вроде как выкупили. не смотри на меня так, я сам удивился, как узнал - недавно совсем. Приезжал к нам купец из Палантаса, я ему вроде как подговывал лошадь. Так он рассказывал, что у него в доме служанка - рабыня эльфийская, и звать её Элой. Что она вроде как ещё молодая, ей пары сотен нет, что живёт давым давно, ещё отцу служила...
Эла была немного моложе его. Элтанас снова закрыл глаза... и тихо заплакал.