Научные исследования.
(Вместе с Визетом)
Алгор уже спускался вниз по ступенькам к входу в Академию, как почувствовал разорвавшуюся связь. Камень долетел и был разрушен. Может, он его послушал, а может, нет…
«Что ж, будем делать скидку на то, что послушал. Значит, надо как-нибудь обсудить это, с помощью магии, пошлю еще один камень… Может, перенести его сразу туда, теперь я знаю, где трон… Пусть попробует связаться со мной… или я с ним, тут где-то была… книга по пространственной магии. Использовать одно-два заклинания для связи? Пожалуй.
Нога мага застыла в воздухе над очередной ступенькой. А потом он развернулся и ринулся обратно. Бегом пересек коридор и влетел в свою комнату. Там нашел книгу о магии Пространства и открыл оглавление.
«Так… тут где-то должно быть. Вот!»
На странице были начерчены круги, один меньше другого уходящие вдаль. Так казалось.
Телепорт. Маг перевернул на оглавление и нашел раздел связи. Связь на расстоянии посредством изумрудов, рубинов, сапфиров и, теоретически, простых камней и металлов.
Теоретически, не значит невозможно. А для мага Земли, как говаривали на его курсе, нет ничего невозможного. Итак. Камень заколдовать и послать на трон для связи.
Придется этим сказать тогда, что… пусть отдохнут.
Маг призвал камень, «налепил» на него несколько точек. Пришлось попотеть, заклинание связи просто не хотело накладываться, а без должного опыта и подавно. Однако все улеглось, и маг стал, сверяясь с книгой, колдовать перенос камня на расстояние. Наметил в мозгу трон, прицепил камень к сиденью, потом наметил отправную точку, здесь в комнате, и перенес. Фактически, сверяясь с книгой, заклинание сколдовать сможет любой дурак. Проблема была в том, чтобы запомнить его на время битвы без книги. А это маг просто не вмещал - весь мозг забит магией Земли. Теперь оставалось вещь труднее - определить по десять точек с каждой стороны, так, чтобы они образовывали вдавленный полушар. И по точке в середине, чтобы создать разрыв. Вот тут-то и нужна была магия «всасывания», та самая или похожая, что была на существе. На этой стороне маг создал все без труда, с точкой в середине с обеих сторон пришлось попотеть, а потом и с остальными на «той стороне». Наконец, все было создано. Послышался тихое завывание, похожее на то, как ветер пронизывает ракушки. Портал просто немного искажал пространство на том месте, где был создан, создавая зрительный эффект «втягивания».
А Алгор почувствовал слабое головокружение от израсходованной энергии. Похоже на то, что он по неопытности в подобной магии открыл постоянный портал. Тот высасывал у мага силы, медленно, но верно. Камень нужно было зашвырнуть туда и тогда портал может быть закроется, скорее всего…
Далее не медля более ни секунды, Алгор подобрал маленький булыжник и зашвырнул в «дыру» диаметром двадцать сантиметров. Послышался звук смываемого морем предмета, и камень, вжавшись в точку, исчез в глубине созданного канала.
Когда присланный камень стукнулся о кресло, Вензел, стоявший в паре метров от него, резко обернулся. Сфокусировал взгляд на камне, чуть заметно кивнув. Нетрудно догадаться, от кого сие пришло...
ДанЛей подождал, пока развернется канал связи, и поинтересовался:
- Маршал Алгор, я полагаю?
- Да...- слегка утомленно ответил тот, - минутку...
Алгор взмахом руки закрыл портал и силы постепенно начали возвращаться. Когда он, наконец, встряхнул головой и повернулся, прошла как раз одна минута.
- И точно вовремя - с усмешкой добавил маг, а дальше перешел на официальный тон, - К сожалению, у меня здесь мало времени, но я все-таки успею поговорить. Во-первых, если мы не нейтрализуем опасность, то больше некому. Похоже эти короли слишком горды, чтобы договариваться об очистке Некрогенинда. Во-вторых, вы единственный маг, насколько мне известно, а значит с вами связаться было разумнее всего. И в-третьих, собственно проблема.
Я пока собирался просмотрел исторические справочники на предмет духа Теллазора - я позже о нем расскажу - и оказалось, что он малоизвестен и теряется в тени более могущественного мага, который накрыл могущественным заклинанием этот город. Так вот, моя теория в том заключается, что эта магия наложилась на магию города и последняя в свою очередь стала "живой". Пока не могу объяснить, как это получилось и что за заклятье было применено. Итак, что вы думаете по поводу этой проблемы?
- Я навел некоторые справки, и узнал о похожем случае. Существует легенда о городе, где магия жителей слилась с природной и стала независимой от кого-либо. Место стало весьма опасным. Как понимаю, Некрогенинд - тоже.
Перейти к полной версии: Битва за Тиресканну
<% AUTHURL %>| Прикл.орг > Словесные ролевые игры > Большой Архив приключений > законченные приключения | <% AUTHFORM %> |
(те же, там же, о том же)
- очень, мне довелось там побывать и уверяю вас, никто из ныне живущих магов не в состоянии победить даже торнадо, которое, замечу, составлено из одной держащей точки. Я видел... оно пару раз гуляло по улицам, как местный житель... И только сейчас у меня возникло предположение, что эти заклинания и есть якобы пропавшие жители Некрогенинда.
- Трансформация материи в разумный сгусток магии... - задумался Вензел. - Крайне интересная проблема. Вы пробовали совещаться со специалистами по теории магии или некромантами?
- Еще нет, но я как раз набрал группу специалистов и сейчас скоро выеду изучать проблему. научная экспедиция. А вообще...
Алгор открыл книгу, которая лежала рядом и нашел по оглавлению искомые строки, поднял голову.
- Вот, там где сказано про Теллазора, упоминается артефакт "Некросгенд". Про самого мага крайне мало, только известно было, что его специальность, это Время и Пространство. А артефакт, это его разработка. Я видел дух этого Теллазора, дух умел пользоваться магией, хотя в моем понимании у духов либо мало магии либо вообще нет ее. Но он не дух в таком случае...
Нечто человеческое, но в то же время слегка отдаленное. Только так можно объяснить его способность создаваь и управлять магией и хочу заметить, разумной магией...
- Вероятно, соединение человеческого разума и свободной магии, - предположил Вензел. - Я об этом читал - некоторые маги теоретически рассматривали возможность возникновения подобного существа. Есть какие-либо подробные сведения о жителях города? Кем они были и куда исчезли?
- Сейчас... - маг стал перебирать учебники истории смотря по главам.
- Да, есть кое-что. Тут написано что жители были уничтожены или пропали. Учебники тоже не дают точный ответ на вопрос "Кризиса Некрогенинда".
А если он маг Времени и Пространства - внезапно начал Алгор - и если учесть, что на него повлияла магия... Можно предположить, что он застрял между разными временами, а может и в пространстве где. На предмет этого тоже надо провести исследование.
- Могу предположить, что жители, экспериментируя с указанными сферами, изменили свое пространственное состояние, или же были... упрощенно говоря, рассеяны по отрезку времени. Мы их сейчас воспринимаем как "торнадо", вами упомянутое.
- Возмжно - издалека начал маг, - В таком случае, на них так же "благотворно" сказалась мощная магия того мага... как же его... Ромуальдоса... Вероятно, самый сильный маг за всю историю Тиресканны, однако не берусь сего предположить. Итак, значит несколько версий и не одна из них не упомянута в учебнике. Не кажется ли вам это странным, что кризис как-будто замяли где-то "наверху", и даже не хотят проводить исследования!
- Или же когда-то проводили - и это закончилось для исследователей так, что желание изучать пропало.
- Может и так. Однако, эти тайные архивы мне никогда не нравились...
И наконец, то с чем я столкнулся. Голем, ладно, и ладно две точки держащии его магию. Так ведь на одной из них стоит защита от рассеивания. Она забирает силы того, кто попытается рассеить заклинание. И в этой точке, что обидно, был сосредточен интеллект торнадо. Мне не удалось ничего сделать из опаски быть истощенным. А это был всего-лишь голем! Он видно и еще магией владел, у него были щупальца и в тоже время он был механический...
- Странно, - нахмурился Вензел. - Очень странно. Вы уверены, что это был голем, а не какое-то создание из живого металла? То есть, подобное элементалю?
- Это было что-то вроде механического голема, но в любом случае, я просто восхищаюсь мощью ушедшего народа... И справки о народе этом не сохранились, кроме некоторых выдающихся личностей. Как-будто народ, исчезая, стер все следы своего пребывания на Тиресканне.
- Магия Времени. Вероятно.
- Хм... Может вы и правы... Если исчезая, они перемещались во временивпрошлое уничтожая свои следы, но у них был риск уничтожить многие свои поколения... Они тогда проделали работу с величайшей точностью. И... -маг на секунду задумался , а потом покачал головой, - Это не состыкуется с теорией о заклинаниях. Может это их наследие, то что невозможно было повредить?
- Я не смогу сказать что-то определенное отсюда, - пожал плечами данЛей. - Спустя некоторое время я собираюсь совершить экспедицию в Некрогенинд, и ознакомиться с проблемой на месте.
- Пожалуй, но еще одно. В том месте нарушается баланс сил, что бы за магию не наложил Ромуальдос, она не сильнее божественной, а следовательно подвластна нам, смертным, для ее ликвидации. Так что есть шанс на успех. И медитировать там просто невозможно, концентрироваться трудно и... эти закинания вблизи заставляют мое чувство опасности притупляться. В конце концов, я даже не почуствовал этого голема... - грустно закончил Алгор.- удачи в исследованиях, на месте я с вами повторно свяжусь...
Алгор отрубил канал связи и силы вернулись к нему. День обещал выдаться удачным. По крайней мере, для Алгора. Ведь странно, что силы по отмене заклинания возвращаются к нему. Они ведь должны уходить, но почему-то это кажется таким естесственным...
А Вензел, подождав, пока канал связи погаснет, пожал плечами. И коротко улыбнулся.
- очень, мне довелось там побывать и уверяю вас, никто из ныне живущих магов не в состоянии победить даже торнадо, которое, замечу, составлено из одной держащей точки. Я видел... оно пару раз гуляло по улицам, как местный житель... И только сейчас у меня возникло предположение, что эти заклинания и есть якобы пропавшие жители Некрогенинда.
- Трансформация материи в разумный сгусток магии... - задумался Вензел. - Крайне интересная проблема. Вы пробовали совещаться со специалистами по теории магии или некромантами?
- Еще нет, но я как раз набрал группу специалистов и сейчас скоро выеду изучать проблему. научная экспедиция. А вообще...
Алгор открыл книгу, которая лежала рядом и нашел по оглавлению искомые строки, поднял голову.
- Вот, там где сказано про Теллазора, упоминается артефакт "Некросгенд". Про самого мага крайне мало, только известно было, что его специальность, это Время и Пространство. А артефакт, это его разработка. Я видел дух этого Теллазора, дух умел пользоваться магией, хотя в моем понимании у духов либо мало магии либо вообще нет ее. Но он не дух в таком случае...
Нечто человеческое, но в то же время слегка отдаленное. Только так можно объяснить его способность создаваь и управлять магией и хочу заметить, разумной магией...
- Вероятно, соединение человеческого разума и свободной магии, - предположил Вензел. - Я об этом читал - некоторые маги теоретически рассматривали возможность возникновения подобного существа. Есть какие-либо подробные сведения о жителях города? Кем они были и куда исчезли?
- Сейчас... - маг стал перебирать учебники истории смотря по главам.
- Да, есть кое-что. Тут написано что жители были уничтожены или пропали. Учебники тоже не дают точный ответ на вопрос "Кризиса Некрогенинда".
А если он маг Времени и Пространства - внезапно начал Алгор - и если учесть, что на него повлияла магия... Можно предположить, что он застрял между разными временами, а может и в пространстве где. На предмет этого тоже надо провести исследование.
- Могу предположить, что жители, экспериментируя с указанными сферами, изменили свое пространственное состояние, или же были... упрощенно говоря, рассеяны по отрезку времени. Мы их сейчас воспринимаем как "торнадо", вами упомянутое.
- Возмжно - издалека начал маг, - В таком случае, на них так же "благотворно" сказалась мощная магия того мага... как же его... Ромуальдоса... Вероятно, самый сильный маг за всю историю Тиресканны, однако не берусь сего предположить. Итак, значит несколько версий и не одна из них не упомянута в учебнике. Не кажется ли вам это странным, что кризис как-будто замяли где-то "наверху", и даже не хотят проводить исследования!
- Или же когда-то проводили - и это закончилось для исследователей так, что желание изучать пропало.
- Может и так. Однако, эти тайные архивы мне никогда не нравились...
И наконец, то с чем я столкнулся. Голем, ладно, и ладно две точки держащии его магию. Так ведь на одной из них стоит защита от рассеивания. Она забирает силы того, кто попытается рассеить заклинание. И в этой точке, что обидно, был сосредточен интеллект торнадо. Мне не удалось ничего сделать из опаски быть истощенным. А это был всего-лишь голем! Он видно и еще магией владел, у него были щупальца и в тоже время он был механический...
- Странно, - нахмурился Вензел. - Очень странно. Вы уверены, что это был голем, а не какое-то создание из живого металла? То есть, подобное элементалю?
- Это было что-то вроде механического голема, но в любом случае, я просто восхищаюсь мощью ушедшего народа... И справки о народе этом не сохранились, кроме некоторых выдающихся личностей. Как-будто народ, исчезая, стер все следы своего пребывания на Тиресканне.
- Магия Времени. Вероятно.
- Хм... Может вы и правы... Если исчезая, они перемещались во временивпрошлое уничтожая свои следы, но у них был риск уничтожить многие свои поколения... Они тогда проделали работу с величайшей точностью. И... -маг на секунду задумался , а потом покачал головой, - Это не состыкуется с теорией о заклинаниях. Может это их наследие, то что невозможно было повредить?
- Я не смогу сказать что-то определенное отсюда, - пожал плечами данЛей. - Спустя некоторое время я собираюсь совершить экспедицию в Некрогенинд, и ознакомиться с проблемой на месте.
- Пожалуй, но еще одно. В том месте нарушается баланс сил, что бы за магию не наложил Ромуальдос, она не сильнее божественной, а следовательно подвластна нам, смертным, для ее ликвидации. Так что есть шанс на успех. И медитировать там просто невозможно, концентрироваться трудно и... эти закинания вблизи заставляют мое чувство опасности притупляться. В конце концов, я даже не почуствовал этого голема... - грустно закончил Алгор.- удачи в исследованиях, на месте я с вами повторно свяжусь...
Алгор отрубил канал связи и силы вернулись к нему. День обещал выдаться удачным. По крайней мере, для Алгора. Ведь странно, что силы по отмене заклинания возвращаются к нему. Они ведь должны уходить, но почему-то это кажется таким естесственным...
А Вензел, подождав, пока канал связи погаснет, пожал плечами. И коротко улыбнулся.
F1-D1
прибытие
Убаюкивая, мерно стучали колеса о сочленения между рельсами. Скорым ходом погруженная на бронепоезд батарея Шлейермана покидала занятые позиции в Эфо-Дин, за спиной остались лишь минные заграждения, да навеки покалеченный лес.
Весь офицерский состав спал, всключая Дитриха Герге, страдавшего бессонницей. В большинстве своем спал и обслуживающий персонал, а также прикрепленный к батарее взвод солдат. Дремала толстая проводница, развалившись на постели Шлейермана. Только вот сам Франц отчего-то не мог заснуть.
Распахнув в тамбуре двери, командир меланхолично раскуривал очередную папироску. Не отрывая взгляда от мелькающих перед глазами деревьев, он раз за разом прикладывался к фляжке с ромом. Карманные часы, которые Франц забыл в купе, давно показывали за три ночи.
За спиной послышались чьи-то шаги, и Шлейерман инстинктивно обернулся.
- Доброй ночи, Гирез, - пьяно улыбнулся он.
- Привет, командир, - браво отсалютовал Штефан Гирез, один из машинистов, - не спится?
С тройкой машинистов офицерский состав Шлейермана (а значит, и сам Шлейерман) был на короткой ноге – во-первых, вагон инженеров-смотрителей был расположен первым, а значит ближе прочих к локомотиву, и, во-вторых, машинисты оказались неплохими ребятами, которым вполне можно было продуть месячное жалование в покер или же просто пожаловаться на нелегкую фронтовую жизнь за бутылкой казенного спирта.
- Не спится, - вздохнул Франц, - читал последние газеты?
- Ага, - кивнул Штефан.
- Так вот, война уже вон сколько наших унесла - гибнут сотнями…
- А мы еще пороху понюхать не успели, - закончил за командира машинист, - понимаю.
Не говоря ни слова, Франц протянул флягу с ромом Штефану, и тот, также безмолвно и без лишних благодарностей, принял ее и сделал глоток.
Ленивые карманные часы, что предусмотрительно были забыты в купе, стали отсчитывать время быстрее.
В Дзо Дин бронепоезд прибыл по расписанию - ночью, как и было запланировано.
Вместо обещанной станции с необходимым для разгрузки оборудованием Франц приметил лишь жалкий полустанок, наспех сколоченный из сухих бревен. Впрочем, ничего удивительного. Тот факт, что состояние железных дорог и обслуживающего их персонала находится на неприлично низком для войны уровне, не являлся для Франца ни откровением, ни секретом.
- Ева, чаво разгружать, командир? – сквозь визг тормозов донеслось откуда-то из клубов пара и дыма, которые щедро выплевывал на деревянную платформу локомотив.
Так и есть, вместо оборудования – кобылки да ослы. И с десяток крестьян в качестве специалистов по оборудованию. Индустриализация, мать.
- Знаешь чего, командир, - проговорил стоявший рядом Герман Барз, смотритель «Большой Берты», - в следующий раз, когда меня попытаются заманить на высоко оплачиваемую, комфортную и престижную военную должность, я плюну на все и пойду в пехоту.
Германа уже пятый день подряд мучил страшной силы насморк, поэтому Франц простил ему степень правдивости произнесенных слов.
А где-то за горизонтом зачинался рассвет.
прибытие
Убаюкивая, мерно стучали колеса о сочленения между рельсами. Скорым ходом погруженная на бронепоезд батарея Шлейермана покидала занятые позиции в Эфо-Дин, за спиной остались лишь минные заграждения, да навеки покалеченный лес.
Весь офицерский состав спал, всключая Дитриха Герге, страдавшего бессонницей. В большинстве своем спал и обслуживающий персонал, а также прикрепленный к батарее взвод солдат. Дремала толстая проводница, развалившись на постели Шлейермана. Только вот сам Франц отчего-то не мог заснуть.
Распахнув в тамбуре двери, командир меланхолично раскуривал очередную папироску. Не отрывая взгляда от мелькающих перед глазами деревьев, он раз за разом прикладывался к фляжке с ромом. Карманные часы, которые Франц забыл в купе, давно показывали за три ночи.
За спиной послышались чьи-то шаги, и Шлейерман инстинктивно обернулся.
- Доброй ночи, Гирез, - пьяно улыбнулся он.
- Привет, командир, - браво отсалютовал Штефан Гирез, один из машинистов, - не спится?
С тройкой машинистов офицерский состав Шлейермана (а значит, и сам Шлейерман) был на короткой ноге – во-первых, вагон инженеров-смотрителей был расположен первым, а значит ближе прочих к локомотиву, и, во-вторых, машинисты оказались неплохими ребятами, которым вполне можно было продуть месячное жалование в покер или же просто пожаловаться на нелегкую фронтовую жизнь за бутылкой казенного спирта.
- Не спится, - вздохнул Франц, - читал последние газеты?
- Ага, - кивнул Штефан.
- Так вот, война уже вон сколько наших унесла - гибнут сотнями…
- А мы еще пороху понюхать не успели, - закончил за командира машинист, - понимаю.
Не говоря ни слова, Франц протянул флягу с ромом Штефану, и тот, также безмолвно и без лишних благодарностей, принял ее и сделал глоток.
Ленивые карманные часы, что предусмотрительно были забыты в купе, стали отсчитывать время быстрее.
В Дзо Дин бронепоезд прибыл по расписанию - ночью, как и было запланировано.
Вместо обещанной станции с необходимым для разгрузки оборудованием Франц приметил лишь жалкий полустанок, наспех сколоченный из сухих бревен. Впрочем, ничего удивительного. Тот факт, что состояние железных дорог и обслуживающего их персонала находится на неприлично низком для войны уровне, не являлся для Франца ни откровением, ни секретом.
- Ева, чаво разгружать, командир? – сквозь визг тормозов донеслось откуда-то из клубов пара и дыма, которые щедро выплевывал на деревянную платформу локомотив.
Так и есть, вместо оборудования – кобылки да ослы. И с десяток крестьян в качестве специалистов по оборудованию. Индустриализация, мать.
- Знаешь чего, командир, - проговорил стоявший рядом Герман Барз, смотритель «Большой Берты», - в следующий раз, когда меня попытаются заманить на высоко оплачиваемую, комфортную и престижную военную должность, я плюну на все и пойду в пехоту.
Германа уже пятый день подряд мучил страшной силы насморк, поэтому Франц простил ему степень правдивости произнесенных слов.
А где-то за горизонтом зачинался рассвет.
Ашес Т.
Черная пешка на позиции. Без хода.
«Дорогая сестра, ты любила повторять, что небо видит и знает все. К счастью, ты не единственная жрица в клане и не единственная, кто знает, как по звездному свету искать пропавших. Ты очень далеко и, считая расстояние, я назначаю день и час и отправляю этот тонкий листок бумажной птицей в надежде, что хрупкое колдовство нашего племени сохранит ненадежные крылья в пути. В какой-то момент создание обратится светом солнца, в другой – звезд. Не мне знать хитросплетений жреческой магии.
Сатяра не приемлют споров».
У жрицы были темно-карие глаза с охристыми песчинками на самом дне зрачков. Письмо в ее ладони то складывало крылышки, как экзотический цветок, то раскрывало… Ломаная белая линия окутанная солнечным светом… Знала ли колдунья, что это за письмо, к чему оно приведет?
Не знала.
На золотистых плечах трепетал голубой плащ, на фоне которого черные волосы выглядели еще темнее, еще ярче.
- Я отправляю письмо, Сет-Ренан, - у девчушки оказалось премиленькое лицо со вздернутым носиком.
На больших и полных губах улыбка смотрелась очаровательно.
- Хорошо, Сария.
Жрица разомкнула ладони, и светящаяся птица растаяла в небе золой из серебряных и белоснежных пылинок. Сет-Ренан проводил письмо взглядом.
Черная пешка на позиции. Без хода.
«Дорогая сестра, ты любила повторять, что небо видит и знает все. К счастью, ты не единственная жрица в клане и не единственная, кто знает, как по звездному свету искать пропавших. Ты очень далеко и, считая расстояние, я назначаю день и час и отправляю этот тонкий листок бумажной птицей в надежде, что хрупкое колдовство нашего племени сохранит ненадежные крылья в пути. В какой-то момент создание обратится светом солнца, в другой – звезд. Не мне знать хитросплетений жреческой магии.
Сатяра не приемлют споров».
У жрицы были темно-карие глаза с охристыми песчинками на самом дне зрачков. Письмо в ее ладони то складывало крылышки, как экзотический цветок, то раскрывало… Ломаная белая линия окутанная солнечным светом… Знала ли колдунья, что это за письмо, к чему оно приведет?
Не знала.
На золотистых плечах трепетал голубой плащ, на фоне которого черные волосы выглядели еще темнее, еще ярче.
- Я отправляю письмо, Сет-Ренан, - у девчушки оказалось премиленькое лицо со вздернутым носиком.
На больших и полных губах улыбка смотрелась очаровательно.
- Хорошо, Сария.
Жрица разомкнула ладони, и светящаяся птица растаяла в небе золой из серебряных и белоснежных пылинок. Сет-Ренан проводил письмо взглядом.
Е-4. Пешка белая.
Они продвигались с окраин в самую глубь, словно пробуя на вкус каждый шаг. Здесь хотелось оглядываться, дышать глубже, задавать себе вопросы - мысленно, шепотом, чтобы никто не услышал, - и просто не думать ни о чем. Но, к сожалению, это было невозможно.
Снова приказ. Не по рации - ее так и не починили, да и незачем было, - а письмом. От самого Матео. Причем адресовано оно было в первую очередь Марийке...
Расширившиеся зрачки, в черноте которых отразился непонятно откуда взявшийся мотоцикл, шум колес, разом заполнивший все вокруг, почти сочувствующее лицо незнакомца и - приказ.
Отбить позиции у соперника. Ечеты Ре.
- Мы не отряд, а жалкое подобие, - возмутился Лис. - Ладно, если там знают, что Марийка теперь с нашим отрядом, почему до них не может дойти то, что ничего у нас не получится? Куда нам воевать? Сами с собой не справляемся, что говорить о противнике...
Фиерс молчал. Он понял - бежать было глупо. Возможно, там уже обо всем знают. Ну конечно, узнать-то легко...
Хорошо, что в мысли его заглянуть никто не сможет. По крайней мере, сам он этого не допустит никогда.
- А ты, верно, была на хорошем счету у короля? - поинтересовался Ксен.
Девушка кивнула.
- Мы все были...
Правда. Все они, кроме Марийки, действительно были. Разговор с данЛеем, от которого остались исключительно негативные ощущения, уже забылся - более или менее.
Рассказывая криоманту о гибели товарищей, она заново пережила ее - и почему-то успокоилась. И зачем-то изменилась. Прежняя Марийка казалась Фиерсу намного живее, теплее, ближе, чем эта - холодная, строгая, с оттенком неизбывной печали в глазах.
- Мы пойдем туда, - сказала она. - Я пойду. И он, - Цербер поднял головы, - со мной. Мы не ушли, - от судьбы, от долга нельзя уйти... Если хотите - оставайтесь или идите в другую сторону. У нас разные дороги... наверное.
- Нет. Одна, - Фиерс мельком глянул на остальных. Они не смели возразить. Они поняли, почему нужно вернуться туда, откуда им все равно не удалось бы уйти. - Мы тоже получили этот приказ. Мы идем с тобой.
Их было, было семеро,
Да с ними, ними северный
Ветер...
Черная буря, страшная, похожая на зверя, готового разметать в щепки все вокруг - все, что они увидели, приближаясь к позициям противника.
Позиции остались на месте. Противника уже не было.
- Может, засада? - Эвлин огляделся.
Пес оглушительно чихнул. Он явно был с этим несогласен.
- Здесь никого нет, - озадаченно прошептала Марийка.
Они продвигались с окраин в самую глубь, словно пробуя на вкус каждый шаг. Здесь хотелось оглядываться, дышать глубже, задавать себе вопросы - мысленно, шепотом, чтобы никто не услышал, - и просто не думать ни о чем. Но, к сожалению, это было невозможно.
Снова приказ. Не по рации - ее так и не починили, да и незачем было, - а письмом. От самого Матео. Причем адресовано оно было в первую очередь Марийке...
Расширившиеся зрачки, в черноте которых отразился непонятно откуда взявшийся мотоцикл, шум колес, разом заполнивший все вокруг, почти сочувствующее лицо незнакомца и - приказ.
Отбить позиции у соперника. Ечеты Ре.
- Мы не отряд, а жалкое подобие, - возмутился Лис. - Ладно, если там знают, что Марийка теперь с нашим отрядом, почему до них не может дойти то, что ничего у нас не получится? Куда нам воевать? Сами с собой не справляемся, что говорить о противнике...
Фиерс молчал. Он понял - бежать было глупо. Возможно, там уже обо всем знают. Ну конечно, узнать-то легко...
Хорошо, что в мысли его заглянуть никто не сможет. По крайней мере, сам он этого не допустит никогда.
- А ты, верно, была на хорошем счету у короля? - поинтересовался Ксен.
Девушка кивнула.
- Мы все были...
Правда. Все они, кроме Марийки, действительно были. Разговор с данЛеем, от которого остались исключительно негативные ощущения, уже забылся - более или менее.
Рассказывая криоманту о гибели товарищей, она заново пережила ее - и почему-то успокоилась. И зачем-то изменилась. Прежняя Марийка казалась Фиерсу намного живее, теплее, ближе, чем эта - холодная, строгая, с оттенком неизбывной печали в глазах.
- Мы пойдем туда, - сказала она. - Я пойду. И он, - Цербер поднял головы, - со мной. Мы не ушли, - от судьбы, от долга нельзя уйти... Если хотите - оставайтесь или идите в другую сторону. У нас разные дороги... наверное.
- Нет. Одна, - Фиерс мельком глянул на остальных. Они не смели возразить. Они поняли, почему нужно вернуться туда, откуда им все равно не удалось бы уйти. - Мы тоже получили этот приказ. Мы идем с тобой.
Их было, было семеро,
Да с ними, ними северный
Ветер...
Черная буря, страшная, похожая на зверя, готового разметать в щепки все вокруг - все, что они увидели, приближаясь к позициям противника.
Позиции остались на месте. Противника уже не было.
- Может, засада? - Эвлин огляделся.
Пес оглушительно чихнул. Он явно был с этим несогласен.
- Здесь никого нет, - озадаченно прошептала Марийка.
(вместе с Дифраком)
(без хода)
Алгор, наконец, уладил все дела и вышел к входу в Академию. Силы, конечно, потрепались, но снова будут восстанавливаться. Там внизу его уже ждали четверо магов, которые недавно разыграли перед ним комичную сцену. Довольно смешно.
- О, вот и я - поприветствовал всех Алгор, - собираемся.
И он двинулся по направлению к воротам.
Маги стояли своеобразным полукругом, ожидая командира. Когда Алгор появился, они двинулись вслед за ним, храня глубочайшее молчание. Торжественности обстановки придавали парадные мантии магов. В такой обстановке они прошествовали до своих лошадей. Расселись быстро и в полнейшей тишине. Только после этого Реиндоул обратился к Алгору:
- Сэр? Будут приказания?
- Едем плотным строем. По два человека от меня, я в центре. Едем на запад к Дэшесть, проверим, как справились с восстанием лучники и дальше телепортируемся на искомую клетку.
Алгор оглядел спутников и, решив, что все в порядке, двинулся в путь.
Так они выехали за пределы Академии и поскакали в сектор Дэшесть. По пути маг решил разузнать о маге Холода побольше.
- Вы слышали о Вензеле данЛее? Он ведь учился когда-то здесь у вас? - неожиданно спросил он Реиндоула.
Маги восприняли приказ ехать плотным слоем буквально и взяли Алгора в коробочку, оттеснив сопроводительный отряд, призванный остаться в провинции Дэшесть.
- Этот непоседливый мальчишка? - магесса, Элиза Балфрин (так она, во всяком случае, в конце концов, представилась) недовольно фыркнула. За нее ответил Реиндоул, ехавший справа от Алгора.
- Замечательные способности. Подавал большие надежды, но, увы, слишком вспыльчив. Не слушал доводов оппонентов, более того, вместо того чтобы воспринимать советы лишь критиковал в ответ. Уход к техникам вполне в его духе. Жаль только, что он унес с собой холод в сердце, - старик печально опустил голову. - А ведь его прочили в деканы и, чем черт не шутит, в заместители Элизы.
Ехавший сзади усатый маг, Клаус выдохнул:
- Не огорчайтесь, мэтр, еще не все потеряно.
- Увы, его Величество даже не интересовали подобные мелочи тогда. А что теперь?
- Ренни, - магесса сочувственно посмотрела на коллегу.
Алгор взял на заметку слова волшебников и поехал дальше. Потом будет все ясно, по крайней мере, если он заявится в город. Тогда он посмотрит, выстоит ли Вензел или духи заставят его измениться? Но не только это интересовало мага тогда, то, что Некрогенинд действует как живой, вот где была первоочередная цель.
- Ага, все ясно. Мне кажется, что не все еще потеряно... Он может вернуться, но ему нужно время. Можно уговорить его, можно... ну не знаю что еще, но шанс есть. Однако, мы едем не только на разведку - сменил тему Алгор, - мы попытаемся разузнать о Некрогенинде больше.
- Сударь, - холодно заметила магесса. - Хочу обратить ваше внимание, что так называемый маг холода Вензел работает на противников его величества короля. И не нам, магам поклявшимся в верной службе его величеству, сотрудничать с магом-отступником.
- Впрочем, его величество исчез неизвестно куда. Так какая теперь разница? - буркнул неожиданно один из усатых магов.
- Что? - Элиза от возмущения даже повернулась в седле, чтобы видеть собеседника хоть краем глаза. - Жиль, дурная твоя голова, ты совсем ничего не соображаешь? Он будет с нами сотрудничать, а потом вызовет на дуэль и уничтожит всех по одному. И мы не сможем ему препятствовать, потому что он поймает нас на нашем же собственном кодексе. А после он вернется и будет и дальше служит королю белого королевства!
- Миледи, ваш кодекс устарел лет на пятьдесят, - фыркнул Жиль. - Мы с братом вполне можем атаковать его одновременно, совершенно не чувствуя угрызений совести.
- Ну, - старик Реиндоул виновато глянул на свою подругу. - Я, конечно, маг старой закалки, но в такой ситуации вынужден буду помочь братьям. Все же это наш враг.
- Дети, - магесса повернулась к Грюнхорнам спиной, давая понять, что разговор окончен.
Враг. Алгор усмехнулся. Враг это хорошо сказано, а вот враг который стал другом, еще лучше. Эта война началась из-за ничего, как считал Алгор, и закончиться из-за ничего, то есть просто так.
Все мы, люди, братья и братьями останемся, хоть предавай, убивай и умирай. А Вензел просто отрекшийся брат. Все отрекшиеся возвращаются, так или иначе. Итак, новая теория Алгора в действии...
- Да... - согласился он со всеми, на первое время. И вот они подъехали к Дэшесть. Алгор отправил отряд на разборку, а маги тем самым слезли с лошадей и направились в здание связи. Маг сидел перед рубином и читал последние новости, перелистывая страницы с таким скучным видом, как будто не читал он совсем, а просто для стиля перелистывал страницы.
- Нам нужен телепорт, попасть в сектор Дэчь Этыре.
(без хода)
Алгор, наконец, уладил все дела и вышел к входу в Академию. Силы, конечно, потрепались, но снова будут восстанавливаться. Там внизу его уже ждали четверо магов, которые недавно разыграли перед ним комичную сцену. Довольно смешно.
- О, вот и я - поприветствовал всех Алгор, - собираемся.
И он двинулся по направлению к воротам.
Маги стояли своеобразным полукругом, ожидая командира. Когда Алгор появился, они двинулись вслед за ним, храня глубочайшее молчание. Торжественности обстановки придавали парадные мантии магов. В такой обстановке они прошествовали до своих лошадей. Расселись быстро и в полнейшей тишине. Только после этого Реиндоул обратился к Алгору:
- Сэр? Будут приказания?
- Едем плотным строем. По два человека от меня, я в центре. Едем на запад к Дэшесть, проверим, как справились с восстанием лучники и дальше телепортируемся на искомую клетку.
Алгор оглядел спутников и, решив, что все в порядке, двинулся в путь.
Так они выехали за пределы Академии и поскакали в сектор Дэшесть. По пути маг решил разузнать о маге Холода побольше.
- Вы слышали о Вензеле данЛее? Он ведь учился когда-то здесь у вас? - неожиданно спросил он Реиндоула.
Маги восприняли приказ ехать плотным слоем буквально и взяли Алгора в коробочку, оттеснив сопроводительный отряд, призванный остаться в провинции Дэшесть.
- Этот непоседливый мальчишка? - магесса, Элиза Балфрин (так она, во всяком случае, в конце концов, представилась) недовольно фыркнула. За нее ответил Реиндоул, ехавший справа от Алгора.
- Замечательные способности. Подавал большие надежды, но, увы, слишком вспыльчив. Не слушал доводов оппонентов, более того, вместо того чтобы воспринимать советы лишь критиковал в ответ. Уход к техникам вполне в его духе. Жаль только, что он унес с собой холод в сердце, - старик печально опустил голову. - А ведь его прочили в деканы и, чем черт не шутит, в заместители Элизы.
Ехавший сзади усатый маг, Клаус выдохнул:
- Не огорчайтесь, мэтр, еще не все потеряно.
- Увы, его Величество даже не интересовали подобные мелочи тогда. А что теперь?
- Ренни, - магесса сочувственно посмотрела на коллегу.
Алгор взял на заметку слова волшебников и поехал дальше. Потом будет все ясно, по крайней мере, если он заявится в город. Тогда он посмотрит, выстоит ли Вензел или духи заставят его измениться? Но не только это интересовало мага тогда, то, что Некрогенинд действует как живой, вот где была первоочередная цель.
- Ага, все ясно. Мне кажется, что не все еще потеряно... Он может вернуться, но ему нужно время. Можно уговорить его, можно... ну не знаю что еще, но шанс есть. Однако, мы едем не только на разведку - сменил тему Алгор, - мы попытаемся разузнать о Некрогенинде больше.
- Сударь, - холодно заметила магесса. - Хочу обратить ваше внимание, что так называемый маг холода Вензел работает на противников его величества короля. И не нам, магам поклявшимся в верной службе его величеству, сотрудничать с магом-отступником.
- Впрочем, его величество исчез неизвестно куда. Так какая теперь разница? - буркнул неожиданно один из усатых магов.
- Что? - Элиза от возмущения даже повернулась в седле, чтобы видеть собеседника хоть краем глаза. - Жиль, дурная твоя голова, ты совсем ничего не соображаешь? Он будет с нами сотрудничать, а потом вызовет на дуэль и уничтожит всех по одному. И мы не сможем ему препятствовать, потому что он поймает нас на нашем же собственном кодексе. А после он вернется и будет и дальше служит королю белого королевства!
- Миледи, ваш кодекс устарел лет на пятьдесят, - фыркнул Жиль. - Мы с братом вполне можем атаковать его одновременно, совершенно не чувствуя угрызений совести.
- Ну, - старик Реиндоул виновато глянул на свою подругу. - Я, конечно, маг старой закалки, но в такой ситуации вынужден буду помочь братьям. Все же это наш враг.
- Дети, - магесса повернулась к Грюнхорнам спиной, давая понять, что разговор окончен.
Враг. Алгор усмехнулся. Враг это хорошо сказано, а вот враг который стал другом, еще лучше. Эта война началась из-за ничего, как считал Алгор, и закончиться из-за ничего, то есть просто так.
Все мы, люди, братья и братьями останемся, хоть предавай, убивай и умирай. А Вензел просто отрекшийся брат. Все отрекшиеся возвращаются, так или иначе. Итак, новая теория Алгора в действии...
- Да... - согласился он со всеми, на первое время. И вот они подъехали к Дэшесть. Алгор отправил отряд на разборку, а маги тем самым слезли с лошадей и направились в здание связи. Маг сидел перед рубином и читал последние новости, перелистывая страницы с таким скучным видом, как будто не читал он совсем, а просто для стиля перелистывал страницы.
- Нам нужен телепорт, попасть в сектор Дэчь Этыре.
Какой к черту ход? Я же "мертв"))) Но все-равно "Научная экспедиция"
(Со мной он, со мной)))
В это время в двери постучали. Вошел сержант, козырнул и доложил.
- Ваше магичество, к вам местный мэр.
- Что? - одновременно воскликнули все пятеро и одновременно развернулись к военному. Потом, издав смешки, успокоились, и Алгор вышел вперед:
- Что происходит, сержант, зачем мэру видеть меня? - Алгор рассматривал погоны военного.
- Он… - сержант хотел пожать плечами, но воинские привычки взяли верх, и он удержался. - Требует видеть лично вас. Цитирует закон. Заявляет о грубых нарушениях. Грозит королевским судом.
Помявшись, сержант добавил.
- Мы… нет, не трогали, но слегка припугнули, но он все равно стоит на своем, словно не боится ничего.
- И в этом заключается бунт? - Алгор немного посмеялся и вышел из здания связи. Мэр находился в здании чуть повыше Связного, но не намного.
Алгор прошел мимо солдат, которые услужливо открыли дверь, и зашел в кабинет.
Маги остались в зале, дожидаться начальство.
- Вы главный? - мэр выдался классическим. Во фраке, с солидным животиком, с надменной и в то же время удивленно-счастливой физиономией. - По какому праву ваши… люди ведут себя столь неуважительно? Мы порядочные налогоплательщики, верные подданные его величества. А эти, с позволения сказать, солдаты, врываются в мэрию и начинают устанавливать свои порядки! По какому праву?
- Ну, насчет мэрии не знаю... Но тут приказ короля есть, усмирить недовольство в секторе. Вы что хотите сказать, что приказ был отдан зря? Тут что нет никаких недовольств? - Алгор начал потихоньку понимать, что, возможно, его обвели вокруг пальца. Однако, не только это обстоятельство...
- Какое недовольство? - мэр аж надулся от возмущения. - Да знаете вы, сударь, что мы единственная провинция, исправно поставляющая рекрутов и волонтеров в армию его величества? Мы… мы выпускаем лучший фарфор во всем регионе и платим за это весь налог, которым облагают оба королевства, а еще местные власти. Да, мы не будем платить 24% НДС, пока эту практику не введут повсеместно. Он и так 18% процентов! Еще акциз (самый большой из всех отраслей!), подорожные и подоходные сборы, налог на прибыль, сверхприбыль, запланированную и незапланированную вырубку леса. Какой бунт?!
Алгор почесал затылок и вперил взгляд в пол. Конечно, просто так уходить негоже, нужно оставить солдат.
- Я оставлю у вас солдат, господин мэр, Скажу им, чтобы не буянили, но на всякий случай пусть будут, вдруг на вас нападут.
- А кому они будут подчиняться? - быстро вставил мэр.
- Вам, только не вздумайте что-либо делать против короля, а то мы вернемся. Для верности здесь будут два моих телохранителя, они будут подчиняться вам, но сто раз подумают, прежде чем что-либо сделать. Так что, удачи.
Довольный тем, что все-таки победил в споре, Алгор поспешил удалиться и раздать приказы солдатам. Те быстро разбежались, а маг пошел в здание связи и вошел в портал. За ним вошли остальные... И вот перед ними уже другая земля. Земля Некрогенинда.
"Странно, что портал ведет именно сюда" - это было место его бывшего лагеря перед атакой на технарей.
(Со мной он, со мной)))
В это время в двери постучали. Вошел сержант, козырнул и доложил.
- Ваше магичество, к вам местный мэр.
- Что? - одновременно воскликнули все пятеро и одновременно развернулись к военному. Потом, издав смешки, успокоились, и Алгор вышел вперед:
- Что происходит, сержант, зачем мэру видеть меня? - Алгор рассматривал погоны военного.
- Он… - сержант хотел пожать плечами, но воинские привычки взяли верх, и он удержался. - Требует видеть лично вас. Цитирует закон. Заявляет о грубых нарушениях. Грозит королевским судом.
Помявшись, сержант добавил.
- Мы… нет, не трогали, но слегка припугнули, но он все равно стоит на своем, словно не боится ничего.
- И в этом заключается бунт? - Алгор немного посмеялся и вышел из здания связи. Мэр находился в здании чуть повыше Связного, но не намного.
Алгор прошел мимо солдат, которые услужливо открыли дверь, и зашел в кабинет.
Маги остались в зале, дожидаться начальство.
- Вы главный? - мэр выдался классическим. Во фраке, с солидным животиком, с надменной и в то же время удивленно-счастливой физиономией. - По какому праву ваши… люди ведут себя столь неуважительно? Мы порядочные налогоплательщики, верные подданные его величества. А эти, с позволения сказать, солдаты, врываются в мэрию и начинают устанавливать свои порядки! По какому праву?
- Ну, насчет мэрии не знаю... Но тут приказ короля есть, усмирить недовольство в секторе. Вы что хотите сказать, что приказ был отдан зря? Тут что нет никаких недовольств? - Алгор начал потихоньку понимать, что, возможно, его обвели вокруг пальца. Однако, не только это обстоятельство...
- Какое недовольство? - мэр аж надулся от возмущения. - Да знаете вы, сударь, что мы единственная провинция, исправно поставляющая рекрутов и волонтеров в армию его величества? Мы… мы выпускаем лучший фарфор во всем регионе и платим за это весь налог, которым облагают оба королевства, а еще местные власти. Да, мы не будем платить 24% НДС, пока эту практику не введут повсеместно. Он и так 18% процентов! Еще акциз (самый большой из всех отраслей!), подорожные и подоходные сборы, налог на прибыль, сверхприбыль, запланированную и незапланированную вырубку леса. Какой бунт?!
Алгор почесал затылок и вперил взгляд в пол. Конечно, просто так уходить негоже, нужно оставить солдат.
- Я оставлю у вас солдат, господин мэр, Скажу им, чтобы не буянили, но на всякий случай пусть будут, вдруг на вас нападут.
- А кому они будут подчиняться? - быстро вставил мэр.
- Вам, только не вздумайте что-либо делать против короля, а то мы вернемся. Для верности здесь будут два моих телохранителя, они будут подчиняться вам, но сто раз подумают, прежде чем что-либо сделать. Так что, удачи.
Довольный тем, что все-таки победил в споре, Алгор поспешил удалиться и раздать приказы солдатам. Те быстро разбежались, а маг пошел в здание связи и вошел в портал. За ним вошли остальные... И вот перед ними уже другая земля. Земля Некрогенинда.
"Странно, что портал ведет именно сюда" - это было место его бывшего лагеря перед атакой на технарей.
ЧЕРНЫЙ КОНЬ Кh5-f4
Ах, почему бы не остаться грифонам в Триречье? Как славно было бы им среди скал и рек! Увы, оказалось, что этот чудесный край был лишь недолгой остановкой на пути...
И вот эскадрилья приземляется в Эфчет Ы Ре... Скучная степь, перечеркнутая дорогой, по которой когда-то ходили караваны. На горизонте — небольшая рощица. С воздуха Крылатые Всадники видели, что под чахлыми деревцами сгрудились несколько брошенных бараков — когда-то в них останавливались путники...
— Храш, Ригха, обшарьте бараки, — приказал Наэль. — Не засела ли там шайка дезертиров? Если в бараках никого нет, проверьте колодец. Если он не пересох и вода пригодна для питья, мы в бараках и расселимся.
Повинуясь гортанным крикам всадников-орков, Удар и Тьма взмыли в небо.
Проводив их глазами, старый Герберт обернулся к Наэлю:
— Слышь, комэска... а почему б нам не остановиться вон там? — Он кивнул в сторону черного пятна на горизонте — словно грозовая туча всплывает на небосклон. — На утесе Эфчет! Оттуда степь как на ладони. И есть развалины сторожевой башни, все-таки пристанище. Вода наверняка есть, раз был сторожевой пост. Да и грифонам в скалах привычнее...
Герберт — единственный человек, который рискует соваться к командиру с советами. Говорят, эти двое пережили вместе много опасных приключений.
И сейчас комэска ответил задумчиво:
— Когда мы расположимся на ночлег, я у костра спою тебе о короле ящериц, Василиске Гебадойо, живущем в скальных трещинах утеса Эфчет.
— Наэль, это же только старая песня!
— Вы, люди, слишком легкомысленно относитесь к песням. Поэтому, мэллон, скажу тебе иначе: может, статуя "Эльф на грифоне" и украсила бы вершину Эфчета, но я не готов принести такую жертву во имя искусства.
Марта Янг, слышавшая этот разговор, молча пообещала себе сделать все возможное, чтоб будущие путешественники, поднявшиеся на Эфчет, не обнаружили там статую Крылатой Всадницы. Потому что патрульные облеты утеса не будут отменены ни из-за каких старинных легенд.
Ах, почему бы не остаться грифонам в Триречье? Как славно было бы им среди скал и рек! Увы, оказалось, что этот чудесный край был лишь недолгой остановкой на пути...
И вот эскадрилья приземляется в Эфчет Ы Ре... Скучная степь, перечеркнутая дорогой, по которой когда-то ходили караваны. На горизонте — небольшая рощица. С воздуха Крылатые Всадники видели, что под чахлыми деревцами сгрудились несколько брошенных бараков — когда-то в них останавливались путники...
— Храш, Ригха, обшарьте бараки, — приказал Наэль. — Не засела ли там шайка дезертиров? Если в бараках никого нет, проверьте колодец. Если он не пересох и вода пригодна для питья, мы в бараках и расселимся.
Повинуясь гортанным крикам всадников-орков, Удар и Тьма взмыли в небо.
Проводив их глазами, старый Герберт обернулся к Наэлю:
— Слышь, комэска... а почему б нам не остановиться вон там? — Он кивнул в сторону черного пятна на горизонте — словно грозовая туча всплывает на небосклон. — На утесе Эфчет! Оттуда степь как на ладони. И есть развалины сторожевой башни, все-таки пристанище. Вода наверняка есть, раз был сторожевой пост. Да и грифонам в скалах привычнее...
Герберт — единственный человек, который рискует соваться к командиру с советами. Говорят, эти двое пережили вместе много опасных приключений.
И сейчас комэска ответил задумчиво:
— Когда мы расположимся на ночлег, я у костра спою тебе о короле ящериц, Василиске Гебадойо, живущем в скальных трещинах утеса Эфчет.
— Наэль, это же только старая песня!
— Вы, люди, слишком легкомысленно относитесь к песням. Поэтому, мэллон, скажу тебе иначе: может, статуя "Эльф на грифоне" и украсила бы вершину Эфчета, но я не готов принести такую жертву во имя искусства.
Марта Янг, слышавшая этот разговор, молча пообещала себе сделать все возможное, чтоб будущие путешественники, поднявшиеся на Эфчет, не обнаружили там статую Крылатой Всадницы. Потому что патрульные облеты утеса не будут отменены ни из-за каких старинных легенд.
Едва.
Белый ферзь, черная пешка.
Кровь ручейком устремилась вниз – ударилась о дно деревянной пиалы, нарисовала беглый и изломанный узор… Чаша наполнилась багровым, солоновато-медным на вкус напитком. Язычок кисти лизнул упругую гладь, и по бежевой скуле шхуны побежала вязь солнцепоклонников; стремительная, неуемная, как горный водопад. Раненная рука дрожала, и кровь впитывалась в рукава белой рубахи, специально купленной для случая Оживления.
Опилки прилипали к босым ногам, а волосы, легкие и мягкие, струились по плечам. В один момент жрица остановилась; обсидиановый нож отсек прядь – черные нити тончайшими змеями вплелись в корпус. Три дюжины бубенчиков на браслетах застрекотали – безумная пляска, сотканная из прикосновений воздуха. Яра… Яра… Яра – значит, солнечная, дающая жизнь, лиса.
Жрица вскочила на брусок акации. Змея-движение прошла от ступни до самого затылка, брызнула багровая вода на крылышко руля.
Под ногами заскрипели доски палубы, и мачта испуганно вздохнула, впитывая чужую жизнь. Танец, древний, как небо, наполнял силой и восторгом, какой испытывает ребенок, когда первый раз в жизни смотрит на солнце. Кисточка рисовала вязь по планширю, тело изгибалось вослед знакам, а бубенцы на ножном браслете пропевали каждую строчку с неожиданными воодушевлением и нежностью.
Пальцы ног рисовали на поскрипывающем дереве свои такты Оживления. Багровая полоса вдоль грот-мачты. Алое пятно на палубе. Последние капли на румпель-тали. Девушка присела на юте, тяжело дыша и обхватив руками колени.
А из-за спины повеяло холодом. Только теперь – не угрожающим, а скорее освежающим.
И мимо пронеслись колючие ледяные искорки, мигом растворившиеся в бортах корабля. Тихий звон невидимых колокольчиков – ажурный узор изморози скользнул по дереву.
Сейчас лицо бесшумно вошедшего Вензела было… иным. Не обычной вежливо-ледяной маской. По-прежнему сосредоточенным, но…
Это была сосредоточенность художника, касающегося кистью холста. Или писателя, подбирающего верные слова; или склонившегося над переплетением металлических нитей ювелира.
Сосредоточенность с радостью от любимой работы внутри.
С пальцев мага срывались все новые и новые искорки, впитываясь в корабль. И на лице криоманта проступала совершенно неожиданная улыбка – почти что мягкая. Доброжелательная.
(И Виз)
Белый ферзь, черная пешка.
Кровь ручейком устремилась вниз – ударилась о дно деревянной пиалы, нарисовала беглый и изломанный узор… Чаша наполнилась багровым, солоновато-медным на вкус напитком. Язычок кисти лизнул упругую гладь, и по бежевой скуле шхуны побежала вязь солнцепоклонников; стремительная, неуемная, как горный водопад. Раненная рука дрожала, и кровь впитывалась в рукава белой рубахи, специально купленной для случая Оживления.
Опилки прилипали к босым ногам, а волосы, легкие и мягкие, струились по плечам. В один момент жрица остановилась; обсидиановый нож отсек прядь – черные нити тончайшими змеями вплелись в корпус. Три дюжины бубенчиков на браслетах застрекотали – безумная пляска, сотканная из прикосновений воздуха. Яра… Яра… Яра – значит, солнечная, дающая жизнь, лиса.
Жрица вскочила на брусок акации. Змея-движение прошла от ступни до самого затылка, брызнула багровая вода на крылышко руля.
Под ногами заскрипели доски палубы, и мачта испуганно вздохнула, впитывая чужую жизнь. Танец, древний, как небо, наполнял силой и восторгом, какой испытывает ребенок, когда первый раз в жизни смотрит на солнце. Кисточка рисовала вязь по планширю, тело изгибалось вослед знакам, а бубенцы на ножном браслете пропевали каждую строчку с неожиданными воодушевлением и нежностью.
Пальцы ног рисовали на поскрипывающем дереве свои такты Оживления. Багровая полоса вдоль грот-мачты. Алое пятно на палубе. Последние капли на румпель-тали. Девушка присела на юте, тяжело дыша и обхватив руками колени.
А из-за спины повеяло холодом. Только теперь – не угрожающим, а скорее освежающим.
И мимо пронеслись колючие ледяные искорки, мигом растворившиеся в бортах корабля. Тихий звон невидимых колокольчиков – ажурный узор изморози скользнул по дереву.
Сейчас лицо бесшумно вошедшего Вензела было… иным. Не обычной вежливо-ледяной маской. По-прежнему сосредоточенным, но…
Это была сосредоточенность художника, касающегося кистью холста. Или писателя, подбирающего верные слова; или склонившегося над переплетением металлических нитей ювелира.
Сосредоточенность с радостью от любимой работы внутри.
С пальцев мага срывались все новые и новые искорки, впитываясь в корабль. И на лице криоманта проступала совершенно неожиданная улыбка – почти что мягкая. Доброжелательная.
(И Виз)
(там же, те же)
Шхуна заскрипела. Дрожь прошла от носа до кормы. Саяра поднялась, и палуба под ногами качнулась. Невидимый ветер взвизгнул в канатах. Захлопали багровые от крови рукава белой рубахи, и на серо-золотом лице жрицы проступила слабая улыбка.
- Она дышит.
Саяра подпрыгнула – в воздухе свернули босые пятки. Жрица, не взирая на усталость, полезла на марс.
- И будет не только дышать, но и летать, – ноги Вензела оторвались от земли; секунду спустя взмывший в воздух маг уже стоял на палубе. Опустился на одно колено, коснулся досок. Из-под стремительно двигавшихся пальцев криоманта пополз узор символов. – А еще мало кому удастся его поразить, если и возникнет такое желание…
Вновь потянуло прохладой. ДанЛей на секунду замер, что-то прикидывая, а потом вновь принялся чертить знаки.
- Поделитесь с ней своей кровью, - раздался совет откуда-то сверху.
- Спасибо, – отозвался маг, довершая еще один символ; теперь они светились мягким бледным сиянием.
Вензел поднял левую руку, а в правой возник уже знакомый Саяре льдистый клинок. Острие кольнуло кожу.
– Сколько крови требуется?
- Сколько сочтете нужным!
Жрица свернулась клубочком на марсе и замолчала, прижавшись затылком к сухом дереву.
Маг едва заметно пожал плечами. И надрезал руку.
Алые капли ударились о палубу, впитываясь в дерево. Вензел не мешал им течь, держа руку чуть на отлете.
И секунду спустя он выдохнул:
– Да будешь ты парить вечно!
В это мгновение глаза данЛея были… почти теплыми. Во всяком случае, ледяного бесстрастия в них и близко не наблюдалось.
Впрочем, было ли это видно сверху?
А снежные символы засветились еще ярче. Шхуна снова вздохнула, принимая часть чужой жизни, а магу… магу больше никто не ответил. Вензел дописал еще один символ… и снежная строка рассыпалась, растворяясь в палубе.
И только после этого позволил себе остановить кровь.
Шхуна заскрипела. Дрожь прошла от носа до кормы. Саяра поднялась, и палуба под ногами качнулась. Невидимый ветер взвизгнул в канатах. Захлопали багровые от крови рукава белой рубахи, и на серо-золотом лице жрицы проступила слабая улыбка.
- Она дышит.
Саяра подпрыгнула – в воздухе свернули босые пятки. Жрица, не взирая на усталость, полезла на марс.
- И будет не только дышать, но и летать, – ноги Вензела оторвались от земли; секунду спустя взмывший в воздух маг уже стоял на палубе. Опустился на одно колено, коснулся досок. Из-под стремительно двигавшихся пальцев криоманта пополз узор символов. – А еще мало кому удастся его поразить, если и возникнет такое желание…
Вновь потянуло прохладой. ДанЛей на секунду замер, что-то прикидывая, а потом вновь принялся чертить знаки.
- Поделитесь с ней своей кровью, - раздался совет откуда-то сверху.
- Спасибо, – отозвался маг, довершая еще один символ; теперь они светились мягким бледным сиянием.
Вензел поднял левую руку, а в правой возник уже знакомый Саяре льдистый клинок. Острие кольнуло кожу.
– Сколько крови требуется?
- Сколько сочтете нужным!
Жрица свернулась клубочком на марсе и замолчала, прижавшись затылком к сухом дереву.
Маг едва заметно пожал плечами. И надрезал руку.
Алые капли ударились о палубу, впитываясь в дерево. Вензел не мешал им течь, держа руку чуть на отлете.
И секунду спустя он выдохнул:
– Да будешь ты парить вечно!
В это мгновение глаза данЛея были… почти теплыми. Во всяком случае, ледяного бесстрастия в них и близко не наблюдалось.
Впрочем, было ли это видно сверху?
А снежные символы засветились еще ярче. Шхуна снова вздохнула, принимая часть чужой жизни, а магу… магу больше никто не ответил. Вензел дописал еще один символ… и снежная строка рассыпалась, растворяясь в палубе.
И только после этого позволил себе остановить кровь.
Едва.
Черная пешка.
«Черный король. Арх. Слышала, тебя также называют «Аннатар». Где бы ты ни был, журавлик отыщет тебя, чтобы передать мои слова. Назначаю день и час, чтобы вернуть кольцо. Ты можешь придти, ты можешь забыть; в конце концов, у тебя может не оказаться времени – в любом случае я буду ждать ночь. В любом случае, я отдам кольцо пусть даже руками брата.
Не знаю, многое ли из того, что ты говорил, было правдой. Вероятно, в маленьком золотом украшении с изумрудным камнем действительно часть души; но не ведет ли себя душа странно?.. Драгоценность кажется живой; но вместо того, чтобы радовать любимого человека, она сминает, подавляет, угнетает. Возможно, дело в личных причинах. Я не исключаю.
Сатяра не носят золота – это цвет траура. Не украшают пальцы и кисти – это мешает работе. Неужели, только благодаря обычаям, которыми порой пренебрегала, мне удалось спастись? Я выхаживала чужеземца, которого по собственному заблуждению считала беглецом, а он хитрил не хуже солнечного лиса – и как! Мало кому среди клана доступное подобное искусство – первое мое отступление на поле обмана.
Сэта-леньян так настойчиво отдавал кольцо, что это – ни другое! - должно было открыть ярче слов намерения. Я привыкла всегда побеждать, потому не заметила, как оказалась на пороге поражения.
…мы скрываем свои чувства и сдержаны на людях – мы выбираем единожды и часто сгораем в этом выборе… потому так с ним осторожны. Десятки встреч ведут к одной.
Я благодарю тебя за встречу, но в зеркале ночью отражаются иные цвета».
Тончайшие крылышки журавлика вздрагивали – птица устроилась в сомкнутых руках. Саяра поднесла бумажную фигурку к глазам – разглядывала движения с жадностью, стараясь не упустить ни единого взмаха. Теплый солнечный свет дрожал на кончиках золотистых пальцев и постепенно прогонял прохладу бумажного листа. Трепет – журавлик рассыпался полупрозрачной пылью.
(прим: письмо вероятнее всего будет получено на подходе к королю...)
Черная пешка.
«Черный король. Арх. Слышала, тебя также называют «Аннатар». Где бы ты ни был, журавлик отыщет тебя, чтобы передать мои слова. Назначаю день и час, чтобы вернуть кольцо. Ты можешь придти, ты можешь забыть; в конце концов, у тебя может не оказаться времени – в любом случае я буду ждать ночь. В любом случае, я отдам кольцо пусть даже руками брата.
Не знаю, многое ли из того, что ты говорил, было правдой. Вероятно, в маленьком золотом украшении с изумрудным камнем действительно часть души; но не ведет ли себя душа странно?.. Драгоценность кажется живой; но вместо того, чтобы радовать любимого человека, она сминает, подавляет, угнетает. Возможно, дело в личных причинах. Я не исключаю.
Сатяра не носят золота – это цвет траура. Не украшают пальцы и кисти – это мешает работе. Неужели, только благодаря обычаям, которыми порой пренебрегала, мне удалось спастись? Я выхаживала чужеземца, которого по собственному заблуждению считала беглецом, а он хитрил не хуже солнечного лиса – и как! Мало кому среди клана доступное подобное искусство – первое мое отступление на поле обмана.
Сэта-леньян так настойчиво отдавал кольцо, что это – ни другое! - должно было открыть ярче слов намерения. Я привыкла всегда побеждать, потому не заметила, как оказалась на пороге поражения.
…мы скрываем свои чувства и сдержаны на людях – мы выбираем единожды и часто сгораем в этом выборе… потому так с ним осторожны. Десятки встреч ведут к одной.
Я благодарю тебя за встречу, но в зеркале ночью отражаются иные цвета».
Тончайшие крылышки журавлика вздрагивали – птица устроилась в сомкнутых руках. Саяра поднесла бумажную фигурку к глазам – разглядывала движения с жадностью, стараясь не упустить ни единого взмаха. Теплый солнечный свет дрожал на кончиках золотистых пальцев и постепенно прогонял прохладу бумажного листа. Трепет – журавлик рассыпался полупрозрачной пылью.
(прим: письмо вероятнее всего будет получено на подходе к королю...)
Путь Едва – Эфо-дин.
Белый ферзь, черная пешка. (то есть я и Соуль)
Ход ФЕ2 – F1
Джейму за последнее время пришлось повидать многое такое, что он раньше и представить не мог. Но если взлетающий корабль и не был самым удивительным, то уж точно – самым красивым.
«Ланьяр» поднялся в воздух на рассвете, и лучи восходящего солнца заставляли паруса словно светиться изнутри; они же сверкали на ледяных гранях кресла Вензела, стоящего на палубе.
Сам Ростис, конечно, не мог этого видеть – но и у него русые волосы словно создавали светящееся облако вокруг головы.
А криомант стоял у борта, заложив руки на спину. И на лице читалось лишь спокойное удовлетворение – он был доволен работой.
- Теперь вы вернете кольцо и дадите возможность отправится на север? – жрица остановилась рядом.
Все еще бледная после Оживления корабля, но спокойная и прямая, как южная статуэтка. Длинный оливково-зеленый халат стягивал багровый пояс. Волосы были убраны в тугой узел.
Пальцы разорвали лист бумаги, и белые мотыльки закружились в небе – ветер уносил их прочь.
- Почему вас так туда тянет? – не поворачивая головы, поинтересовался Вензел. – С кланом, как понимаю, вы поссорились. Да и власти не особо тепло примут… особенно если узнают, что вы общались со мной.
- Появились дела, - еще один клочок бумаги попал в зубы ветру.
- Вежливая фраза, означающая «не лезьте не в свое дело», - прокомментировал маг.
Саяра кивнула:
- Это кроме кольца.
- Кольцо… – вот теперь Вензел повернул голову к собеседнице. – Я могу предложить обмен. Я отдаю кольцо – когда мы прибудем. Вы рассказываете обо всех чувствах и состояниях, которое оно у вас вызывало.
Миндалевидные черные глаза сузились до состояния щелочек.
- Хотите продемонстрирую?
- Если так, как на верфи, когда я его забрал – то не стоит. Я придерживаюсь мнения, что такие артефакты просто так не дарят, а если и дарят – то всегда с далеко идущими целями. Зачастую – совершенно нежеланными для того, кому подарили.
Золотистые ладони сжались в кулаки:
- Я могу обратиться к Небу и вывернуть наизнанку каждое ваше воспоминание, заставить его переживать снова и снова, усилить ту самую эмоцию, которая бьет больнее всего. Так же действует кольцо.
- Оно действует разумно? – уточнил Вензел. – То есть – не инстинктами, а осмысленно?
Восковая ладонь взлетела для пощечины - запястье сжала ледяная рука.
- Послушайте, госпожа Саяра, - в голосе данЛея появились колючие, металлические нотки. - Вы можете скрывать сведения. Можете откровенно лгать - хотя я такое способен заметить. Можете отказываться от ответа. Но не думайте, что мне это нравится. Некогда я слишком дорого заплатил за то, что не проверил артефакт и его происхождение - и повторения я не желаю. И вам не советую - потому что в противном случае вы можете вспомнить эту беседу, уже находясь в полном распоряжении мастера, сковавшего это кольцо.
Белый ферзь, черная пешка. (то есть я и Соуль)
Ход ФЕ2 – F1
Джейму за последнее время пришлось повидать многое такое, что он раньше и представить не мог. Но если взлетающий корабль и не был самым удивительным, то уж точно – самым красивым.
«Ланьяр» поднялся в воздух на рассвете, и лучи восходящего солнца заставляли паруса словно светиться изнутри; они же сверкали на ледяных гранях кресла Вензела, стоящего на палубе.
Сам Ростис, конечно, не мог этого видеть – но и у него русые волосы словно создавали светящееся облако вокруг головы.
А криомант стоял у борта, заложив руки на спину. И на лице читалось лишь спокойное удовлетворение – он был доволен работой.
- Теперь вы вернете кольцо и дадите возможность отправится на север? – жрица остановилась рядом.
Все еще бледная после Оживления корабля, но спокойная и прямая, как южная статуэтка. Длинный оливково-зеленый халат стягивал багровый пояс. Волосы были убраны в тугой узел.
Пальцы разорвали лист бумаги, и белые мотыльки закружились в небе – ветер уносил их прочь.
- Почему вас так туда тянет? – не поворачивая головы, поинтересовался Вензел. – С кланом, как понимаю, вы поссорились. Да и власти не особо тепло примут… особенно если узнают, что вы общались со мной.
- Появились дела, - еще один клочок бумаги попал в зубы ветру.
- Вежливая фраза, означающая «не лезьте не в свое дело», - прокомментировал маг.
Саяра кивнула:
- Это кроме кольца.
- Кольцо… – вот теперь Вензел повернул голову к собеседнице. – Я могу предложить обмен. Я отдаю кольцо – когда мы прибудем. Вы рассказываете обо всех чувствах и состояниях, которое оно у вас вызывало.
Миндалевидные черные глаза сузились до состояния щелочек.
- Хотите продемонстрирую?
- Если так, как на верфи, когда я его забрал – то не стоит. Я придерживаюсь мнения, что такие артефакты просто так не дарят, а если и дарят – то всегда с далеко идущими целями. Зачастую – совершенно нежеланными для того, кому подарили.
Золотистые ладони сжались в кулаки:
- Я могу обратиться к Небу и вывернуть наизнанку каждое ваше воспоминание, заставить его переживать снова и снова, усилить ту самую эмоцию, которая бьет больнее всего. Так же действует кольцо.
- Оно действует разумно? – уточнил Вензел. – То есть – не инстинктами, а осмысленно?
Восковая ладонь взлетела для пощечины - запястье сжала ледяная рука.
- Послушайте, госпожа Саяра, - в голосе данЛея появились колючие, металлические нотки. - Вы можете скрывать сведения. Можете откровенно лгать - хотя я такое способен заметить. Можете отказываться от ответа. Но не думайте, что мне это нравится. Некогда я слишком дорого заплатил за то, что не проверил артефакт и его происхождение - и повторения я не желаю. И вам не советую - потому что в противном случае вы можете вспомнить эту беседу, уже находясь в полном распоряжении мастера, сковавшего это кольцо.
…это был ментальный удар. Мощный, сильный, напоминающий безумную лавину, всей своей силой направленную в одну точку. Щит мага смяло, как стрекозиное крыло; волна воспоминаний, начиная с самых ранних, детских, взметнулась единым, подминающим под себя, вихрем. Калейдоскоп радости и печали. Но больше – боли. Словно случайно, как в лотерее, жрица выбрала именно это чувство среди остальных.
Тонкое, удивительно красивое девичье лицо; темные волосы туго заплетены в косу. И вечная улыбка на лице – невероятно обаятельная и милая.
– Смотри, что я отыскала! Правда, красивый кулон?
– Конечно. Только ты и без всяких кулонов красивее всех.
– Вен!
– А что? Это не лесть, это правдивая информация.
– Ну тебя… На нем какое-то зачарование. Можешь разобраться?
Украшение взвешивается на ладони. Пожатие плечами.
– Что-то есть. Давай потом разберусь? У меня работы еще навалом…
– Хорошо. Я завтра забегу, договорились? Или лучше вечером?
– Всегда рад тебя видеть, в любое время.
Цокот каблучков по плитам. Удаляющийся шаг.
…
Утро. Нетерпеливое ожидание.
Наконец – ждать больше нет сил. Быстрой походкой дойти до ее дома.
И окаменеть. Только сознание выхватывает фразы «непроверенный артефакт», «непонятно, с чего детонировало», «пламя четвертой категории силы»…
Хочется взвыть, выпуская Стихию – чтобы заледенело все вокруг. Все. И все, кто говорят, говорят…
Нет… контроль… необходим…
…
– Это же простой амулет. Зачем его так проверять?
– Не бывает простого, мастер. Я лучше еще пару раз его плетение разберу.
– Ну хорошо… давай…
Пристальный, понимающий, одобрительный взгляд. Он ведь тоже знает…
А сердце все равно колет. И не ледяными иглами, которые не страшны – а раскаленным металлом.
Огромным усилием Вензел вырвался из воспоминаний, и отшатнулся назад, выпуская руку Саяры.
Воздух ощутимо похолодел, по палубе поползла изморозь.
У другого борта замер Джейм, не понимающий, что делать и к кому кидаться на помощь.
– Гос-спожа Саяра, – голос данЛея сейчас звучал с неслыханными ранее хриплыми и шипящими нотами. – Другой маг на моем месте приложил бы все усилия, чтобы убить вас после такого. Я – не стану. Я помню, что мы на одной стороне.
(те же лсрщики)
Тонкое, удивительно красивое девичье лицо; темные волосы туго заплетены в косу. И вечная улыбка на лице – невероятно обаятельная и милая.
– Смотри, что я отыскала! Правда, красивый кулон?
– Конечно. Только ты и без всяких кулонов красивее всех.
– Вен!
– А что? Это не лесть, это правдивая информация.
– Ну тебя… На нем какое-то зачарование. Можешь разобраться?
Украшение взвешивается на ладони. Пожатие плечами.
– Что-то есть. Давай потом разберусь? У меня работы еще навалом…
– Хорошо. Я завтра забегу, договорились? Или лучше вечером?
– Всегда рад тебя видеть, в любое время.
Цокот каблучков по плитам. Удаляющийся шаг.
…
Утро. Нетерпеливое ожидание.
Наконец – ждать больше нет сил. Быстрой походкой дойти до ее дома.
И окаменеть. Только сознание выхватывает фразы «непроверенный артефакт», «непонятно, с чего детонировало», «пламя четвертой категории силы»…
Хочется взвыть, выпуская Стихию – чтобы заледенело все вокруг. Все. И все, кто говорят, говорят…
Нет… контроль… необходим…
…
– Это же простой амулет. Зачем его так проверять?
– Не бывает простого, мастер. Я лучше еще пару раз его плетение разберу.
– Ну хорошо… давай…
Пристальный, понимающий, одобрительный взгляд. Он ведь тоже знает…
А сердце все равно колет. И не ледяными иглами, которые не страшны – а раскаленным металлом.
Огромным усилием Вензел вырвался из воспоминаний, и отшатнулся назад, выпуская руку Саяры.
Воздух ощутимо похолодел, по палубе поползла изморозь.
У другого борта замер Джейм, не понимающий, что делать и к кому кидаться на помощь.
– Гос-спожа Саяра, – голос данЛея сейчас звучал с неслыханными ранее хриплыми и шипящими нотами. – Другой маг на моем месте приложил бы все усилия, чтобы убить вас после такого. Я – не стану. Я помню, что мы на одной стороне.
(те же лсрщики)
(те же, там же)
Глаза в глаза. Ледяной гнев, не менее смертоносный, чем пламенный.
– Но не советую повторять.
- Вы привыкли, что чужие чувства ничего не значат, - скрещенные на груди руки; пальцы, туго сжавшие тонкую шерсть оливкового халата. – Примените лекарство к себе. Неприятно, не так ли?
- Прежде чем привыкнуть, я их достаточно испытал, – процедил маг. – И никому не пожелаю иметь те же самые воспоминания. Только, на мой взгляд, болезненная правда лучше лжи – а то, что я говорил немного ранее, было правдой.
Саяра отвернулась.
- В Аэли-сьяре жриц посвящают следующим образом: отец отдает дочери свою рубаху, и девочку отвозят в глубину пустыни. Здесь, - рука дернулась, рисуя на ключицах непонятный знак, - чертят Мету, которая не позволяет обращаться в лису. Без воды, еды, единого чувства направления. Если у ребенка есть Способность, он находит Проклятый город – город мертвых – выживает и возвращается. После седьмого дня никого не ждут. Меня не было четырнадцать. И я не помню ничего; хотя каждая новая жрица рассказывает удивительные истории о путешествии…
Лисица осеклась.
- Я хотя бы попыталась относиться к вам по-человечески. – черная лента волос, выбившаяся из тугого узла, плеснула по ветру. – Не мешайте мне выполнять обязанности капитана, пожалуйста.
Последние слова были произнесены совсем тихо.
– Этому, – выделил слово Вензел, – я мешать не намерен.
И шагнул мимо Саяры, направляясь к своей каюте. Лицо криоманта вновь приобрело ледяно-отстраненное выражение. Жрица обернулась.
- Господин маг… Господин маг, - теплые пальцы мазнули по ледяной кисти. – Я… пытаюсь объяснить. Не то, что вы говорите о дарителе, – я презираю этого человека. Не то, что вы говорите об артефакте, – в какой-то мере я благодарна за подобную заботу ученого. Исследование. Кольцо вытягивало наверх то единственное чувство, которое вызывает у меня едва ли не физическое отвращение. Оно, чувство, – вся память о путешествии. Вы так бережно относитесь к своему прошлому, словно это сокровище, самое драгоценное в Тиресканне. Не касаетесь его, бережете, носитесь, как с новорожденным ребенком; лелеете боль, хотя мир вокруг продолжает жить… И вам все равно, как, каким образом рвет и калечит внутри другого ваш интерес исследователя. Будьте готовы к тому, что тихоня способен ответить. Мой клан – клан Сатяра – осмеивает приходящих требовать и никогда не отказывает в помощи тем, кто просит. Презреть чувства искреннего человека – доказать братство с шакалом. Потому… потому я хочу вернуть кольцо. Это уважение и попытка извиниться за небрежное отношение - если хотя бы капля сказанных месяц назад слов была правдивой, человек заслуживает…
Глаза в глаза. Ледяной гнев, не менее смертоносный, чем пламенный.
– Но не советую повторять.
- Вы привыкли, что чужие чувства ничего не значат, - скрещенные на груди руки; пальцы, туго сжавшие тонкую шерсть оливкового халата. – Примените лекарство к себе. Неприятно, не так ли?
- Прежде чем привыкнуть, я их достаточно испытал, – процедил маг. – И никому не пожелаю иметь те же самые воспоминания. Только, на мой взгляд, болезненная правда лучше лжи – а то, что я говорил немного ранее, было правдой.
Саяра отвернулась.
- В Аэли-сьяре жриц посвящают следующим образом: отец отдает дочери свою рубаху, и девочку отвозят в глубину пустыни. Здесь, - рука дернулась, рисуя на ключицах непонятный знак, - чертят Мету, которая не позволяет обращаться в лису. Без воды, еды, единого чувства направления. Если у ребенка есть Способность, он находит Проклятый город – город мертвых – выживает и возвращается. После седьмого дня никого не ждут. Меня не было четырнадцать. И я не помню ничего; хотя каждая новая жрица рассказывает удивительные истории о путешествии…
Лисица осеклась.
- Я хотя бы попыталась относиться к вам по-человечески. – черная лента волос, выбившаяся из тугого узла, плеснула по ветру. – Не мешайте мне выполнять обязанности капитана, пожалуйста.
Последние слова были произнесены совсем тихо.
– Этому, – выделил слово Вензел, – я мешать не намерен.
И шагнул мимо Саяры, направляясь к своей каюте. Лицо криоманта вновь приобрело ледяно-отстраненное выражение. Жрица обернулась.
- Господин маг… Господин маг, - теплые пальцы мазнули по ледяной кисти. – Я… пытаюсь объяснить. Не то, что вы говорите о дарителе, – я презираю этого человека. Не то, что вы говорите об артефакте, – в какой-то мере я благодарна за подобную заботу ученого. Исследование. Кольцо вытягивало наверх то единственное чувство, которое вызывает у меня едва ли не физическое отвращение. Оно, чувство, – вся память о путешествии. Вы так бережно относитесь к своему прошлому, словно это сокровище, самое драгоценное в Тиресканне. Не касаетесь его, бережете, носитесь, как с новорожденным ребенком; лелеете боль, хотя мир вокруг продолжает жить… И вам все равно, как, каким образом рвет и калечит внутри другого ваш интерес исследователя. Будьте готовы к тому, что тихоня способен ответить. Мой клан – клан Сатяра – осмеивает приходящих требовать и никогда не отказывает в помощи тем, кто просит. Презреть чувства искреннего человека – доказать братство с шакалом. Потому… потому я хочу вернуть кольцо. Это уважение и попытка извиниться за небрежное отношение - если хотя бы капля сказанных месяц назад слов была правдивой, человек заслуживает…
- Я не «лелею боль», – Вензел, напротив, не стал оборачиваться. – Просто считаю ее – прошлой. И не люблю вспоминать. Правда, то, что вы сейчас сказали, – и есть ответ на заданный ранее вопрос. Благодарю. Если не возражаете, то кольцо я передам после того, как мы достигнем цели. Что-нибудь еще?
Лисица устремила взгляд на доски палубы:
- Если вы считаете нужным, можете ударить, - оливковые рукава халата скользнули у кистей пояса – опустила руки.
- Я бью только в бою, – коротко отозвался маг. – Хотя немногие мои коллеги придерживаются этого принципа.
- На корабле нельзя биться, - тихо, но твердо ответила Саяра, так и не подняв головы.
- Несомненно. По разным причинам. Но, если вы более ничего не хотите сказать – то я продолжу исследование.
- Если вы хотите, то поединок по приземлении…
- Как я уже сказал – мы на одной стороне. И на одном корабле. Бой между нами… неуместен. Тем более, что как бы сказал мой наставник – произошел обмен адекватными ответами.
Лиса едва заметно, неохотно кивнула.
- Я считаю, что вы имеете право ответить, и, если вам мешают определенные принципы, то мне следует создать все условия для ответа.
Вензел глянул через плечо; на лице промелькнула тень усмешки.
- Ответили – вы.
Маг скрылся в каюте. Джейм ошарашенно потер лоб – он пытался понять, что же произошло. Части слов он не расслышал; ментального всплеска, разумеется, не уловил.
Так что ж случилось?
Выяснить можно было только одним способом, и Ростис пересек палубу.
– Госпожа Саяра… а что произошло?
Отстраненно гладившая дерево планширя жрица подняла голову:
- Н-ничего.
- Хорошее «ничего», – заметил Джейм, невольно глянув в сторону каюты Вензела. – Мне показалось, вы сейчас сцепитесь…
(почти все)
Лисица устремила взгляд на доски палубы:
- Если вы считаете нужным, можете ударить, - оливковые рукава халата скользнули у кистей пояса – опустила руки.
- Я бью только в бою, – коротко отозвался маг. – Хотя немногие мои коллеги придерживаются этого принципа.
- На корабле нельзя биться, - тихо, но твердо ответила Саяра, так и не подняв головы.
- Несомненно. По разным причинам. Но, если вы более ничего не хотите сказать – то я продолжу исследование.
- Если вы хотите, то поединок по приземлении…
- Как я уже сказал – мы на одной стороне. И на одном корабле. Бой между нами… неуместен. Тем более, что как бы сказал мой наставник – произошел обмен адекватными ответами.
Лиса едва заметно, неохотно кивнула.
- Я считаю, что вы имеете право ответить, и, если вам мешают определенные принципы, то мне следует создать все условия для ответа.
Вензел глянул через плечо; на лице промелькнула тень усмешки.
- Ответили – вы.
Маг скрылся в каюте. Джейм ошарашенно потер лоб – он пытался понять, что же произошло. Части слов он не расслышал; ментального всплеска, разумеется, не уловил.
Так что ж случилось?
Выяснить можно было только одним способом, и Ростис пересек палубу.
– Госпожа Саяра… а что произошло?
Отстраненно гладившая дерево планширя жрица подняла голову:
- Н-ничего.
- Хорошее «ничего», – заметил Джейм, невольно глянув в сторону каюты Вензела. – Мне показалось, вы сейчас сцепитесь…
(почти все)
(все о том же и там же)
- Так. Оно. И. Было.
- А… – еще совсем недавно Ростис бы прямо попросил уточнений. Но последние события заставили его обдумывать слова перед тем, как их произнести. – А если я спрошу «почему?», вы что-нибудь ответите?
Лисица раздраженно мотнула головой и в отчаянье ударила маленьким кулачком по сухому дереву:
- Я позволила себе довольно грубо покопаться в чужой памяти, - губы превратились в тонкую ниточку. Следующая фраза была сказана куда спокойнее. - Ему не понравилось.
«Мне бы, наверное, тоже не понравилось», – подумал Джейм.
– Но… вы постоянно то работаете вместе, то ссоритесь. Я понимаю, мастер данЛей – человек тяжелый, но… может, как-то можно к согласию прийти?
Саяра посмотрела на юношу в упор:
- Послушай, Джейм... скорее всего через неделю или чуть меньше меня уже здесь не будет. Вензел - добрый человек. А мне не нравится издеваться над людьми ради собственного удовольствия, - жрица вздохнула. - Я вернусь к работе, хорошо?
Не дожидаясь ответа, она хлопнула Ростиса по плечу. Заскрипели ступеньки юта.
На рубашке мальчишки остался сидеть пушистый красноглазый паучок размером с хороший кулак. От такого подарка Ростис шарахнулся, пытаясь смахнуть непонятно откуда взявшееся создание; паучок мигом кинулся по рукаву, к голове.
И Джейм… внезапно успокоился. Он был уверен, что таких пауков в крепости не водится; если бы у Саяры был такой зверек, то он бы его уже видел.
А раз так… мигом вспомнились иллюзии, сопровождавшие жрицу при их первой встрече.
Иллюзия? Значит, развеется. А не развеется, так можно сходить к мастеру данЛею.
И, словно отвечая мыслям, пушистое насекомое превратилось в темный дымок над головой юноши.
- Так. Оно. И. Было.
- А… – еще совсем недавно Ростис бы прямо попросил уточнений. Но последние события заставили его обдумывать слова перед тем, как их произнести. – А если я спрошу «почему?», вы что-нибудь ответите?
Лисица раздраженно мотнула головой и в отчаянье ударила маленьким кулачком по сухому дереву:
- Я позволила себе довольно грубо покопаться в чужой памяти, - губы превратились в тонкую ниточку. Следующая фраза была сказана куда спокойнее. - Ему не понравилось.
«Мне бы, наверное, тоже не понравилось», – подумал Джейм.
– Но… вы постоянно то работаете вместе, то ссоритесь. Я понимаю, мастер данЛей – человек тяжелый, но… может, как-то можно к согласию прийти?
Саяра посмотрела на юношу в упор:
- Послушай, Джейм... скорее всего через неделю или чуть меньше меня уже здесь не будет. Вензел - добрый человек. А мне не нравится издеваться над людьми ради собственного удовольствия, - жрица вздохнула. - Я вернусь к работе, хорошо?
Не дожидаясь ответа, она хлопнула Ростиса по плечу. Заскрипели ступеньки юта.
На рубашке мальчишки остался сидеть пушистый красноглазый паучок размером с хороший кулак. От такого подарка Ростис шарахнулся, пытаясь смахнуть непонятно откуда взявшееся создание; паучок мигом кинулся по рукаву, к голове.
И Джейм… внезапно успокоился. Он был уверен, что таких пауков в крепости не водится; если бы у Саяры был такой зверек, то он бы его уже видел.
А раз так… мигом вспомнились иллюзии, сопровождавшие жрицу при их первой встрече.
Иллюзия? Значит, развеется. А не развеется, так можно сходить к мастеру данЛею.
И, словно отвечая мыслям, пушистое насекомое превратилось в темный дымок над головой юноши.
(Аннатар. Без хода)
Водяные часы угнетали. Они напоминали о том, как мало времени есть у любого человека для того, чтобы успеть прожить жизнь. Вы можете сказать, что мудрый человек выбирает ношу по себе. Может, с годами я тоже так буду думать, а пока что мне просто больно. Ненавижу металл. Особенно иголки. Поэтому терпеть эту капельницу для меня верх мучения. Однако ее прописал доктор. А Мэри так обо мне заботиться, что сказать ей «нет» просто язык не поворачивался. Поэтому я и терплю. Не столько саму боль (которая, к слову, все усиливается, хотя Мэри утверждает, что это только так кажется), сколько осознание того, что во мне игла.
Впрочем, если бы я начал сопротивляться… Вы никогда не думали, почему в больнице так много крепких и рослых медбратьев? Держать больных для их собственного же блага. Но я тихий больной. Врач говорит, что мне уже не долго осталось лежать, скоро переведут в ходячие больные.
По правде сказать, ночью, когда все спят, я поднимаюсь со своей койки и, держась за ее изголовье, подхожу к окну. На окне крепкая стальная решетка. Боже, как я ненавижу этот металл! Но за ним – звезды. И свобода. Хоть бы раз убежать из этого проклятого мира. Я знаю, где-то там есть места, где я мог быть счастлив. Но надо возвращаться в постель. Один раз Нинэль, ночная сиделка, застала меня у окна. Единый, как только она меня тогда не приковала по рукам и ногам? До сих пор не знаю. Но зато веду себя теперь осторожно.
О моих соседях отдельный разговор. Большая часть тех, кто лежит в этой палате попали сюда вместе со мной во время взрыва поезда. Кто из них находился в лучшем состоянии, кто в худшем, чем я. Про моего соседа я уже говорил… На самом деле умерших было действительно много. Конечно, не столько, сколько после рейда Мацумбахера, однако и при одном умершем катастрофа не перестает быть таковой.
Впрочем, в сторону. Прочь дурные мысли. Мэри сказала, что среди моих вещей нашли три кольца. Из чувств чуть было все три ей тут же и не подарил. Еле удержался. Почему у меня были кольца? Значит, нужны для чего-то. Может, одно из них предназначалось для самого короля Матео как доказательство моего мастерства.
Что же я действительно могу? Кажется, ковать кольца. Что еще? Путешествовать. Теперь дорога вспоминается четко. Помню и девушку, Синко. Что-то странное было в ее глазах. Кажется, она… Нет, этого просто не может быть. Но вроде кольцо я ей подарил. Зачем? Наверное, так надо было.
Утром. Попрошу врача, чтобы он разрешил мне выходить в сад. Я хочу на природу. Не может человек проводить все время в одной камере с болью, которая окружает больного в палате. Так нельзя. Как должно быть хорошо сейчас на речке.
А его величеству… да что-нибудь придумаю. Думаю, стоит мне подняться на ноги и навыки вернуться. Ну не просто же так я к нему отправился? Да еще с севера, где властвуют маги. Брр, кто по собственной воле захочет быть магом? Впрочем, Мэри рассказывает, что в крепости сейчас один из них заправляет. И что он даже рука короля, Что ж, его величеству, Матео виднее, конечно.
Историю Тиресканны, вот что я расскажу. А потом попрошу разрешение пуститься в землепроходцы, наново составить карту провинции. И может, где-нибудь найдется домик, в котором сможет спокойно дожить свой срок тиресканец в окружении любящей семьи. Может быть, может…
Водяные часы угнетали. Они напоминали о том, как мало времени есть у любого человека для того, чтобы успеть прожить жизнь. Вы можете сказать, что мудрый человек выбирает ношу по себе. Может, с годами я тоже так буду думать, а пока что мне просто больно. Ненавижу металл. Особенно иголки. Поэтому терпеть эту капельницу для меня верх мучения. Однако ее прописал доктор. А Мэри так обо мне заботиться, что сказать ей «нет» просто язык не поворачивался. Поэтому я и терплю. Не столько саму боль (которая, к слову, все усиливается, хотя Мэри утверждает, что это только так кажется), сколько осознание того, что во мне игла.
Впрочем, если бы я начал сопротивляться… Вы никогда не думали, почему в больнице так много крепких и рослых медбратьев? Держать больных для их собственного же блага. Но я тихий больной. Врач говорит, что мне уже не долго осталось лежать, скоро переведут в ходячие больные.
По правде сказать, ночью, когда все спят, я поднимаюсь со своей койки и, держась за ее изголовье, подхожу к окну. На окне крепкая стальная решетка. Боже, как я ненавижу этот металл! Но за ним – звезды. И свобода. Хоть бы раз убежать из этого проклятого мира. Я знаю, где-то там есть места, где я мог быть счастлив. Но надо возвращаться в постель. Один раз Нинэль, ночная сиделка, застала меня у окна. Единый, как только она меня тогда не приковала по рукам и ногам? До сих пор не знаю. Но зато веду себя теперь осторожно.
О моих соседях отдельный разговор. Большая часть тех, кто лежит в этой палате попали сюда вместе со мной во время взрыва поезда. Кто из них находился в лучшем состоянии, кто в худшем, чем я. Про моего соседа я уже говорил… На самом деле умерших было действительно много. Конечно, не столько, сколько после рейда Мацумбахера, однако и при одном умершем катастрофа не перестает быть таковой.
Впрочем, в сторону. Прочь дурные мысли. Мэри сказала, что среди моих вещей нашли три кольца. Из чувств чуть было все три ей тут же и не подарил. Еле удержался. Почему у меня были кольца? Значит, нужны для чего-то. Может, одно из них предназначалось для самого короля Матео как доказательство моего мастерства.
Что же я действительно могу? Кажется, ковать кольца. Что еще? Путешествовать. Теперь дорога вспоминается четко. Помню и девушку, Синко. Что-то странное было в ее глазах. Кажется, она… Нет, этого просто не может быть. Но вроде кольцо я ей подарил. Зачем? Наверное, так надо было.
Утром. Попрошу врача, чтобы он разрешил мне выходить в сад. Я хочу на природу. Не может человек проводить все время в одной камере с болью, которая окружает больного в палате. Так нельзя. Как должно быть хорошо сейчас на речке.
А его величеству… да что-нибудь придумаю. Думаю, стоит мне подняться на ноги и навыки вернуться. Ну не просто же так я к нему отправился? Да еще с севера, где властвуют маги. Брр, кто по собственной воле захочет быть магом? Впрочем, Мэри рассказывает, что в крепости сейчас один из них заправляет. И что он даже рука короля, Что ж, его величеству, Матео виднее, конечно.
Историю Тиресканны, вот что я расскажу. А потом попрошу разрешение пуститься в землепроходцы, наново составить карту провинции. И может, где-нибудь найдется домик, в котором сможет спокойно дожить свой срок тиресканец в окружении любящей семьи. Может быть, может…
Отважные стулкеры где-то в развалинах Некрогенида на Е4. Без хода, а некоторые и без фигуры)
(Совместно с ОRTъ'ом, лучшим летчиком... на зонтиках
)
Горе-экспедиторы, тем временем, пробирались через руины древнего города. Лагерь по-прежнему не спешил показаться в поле зрения. Саперы начинали возмущенно роптать за спиной у твердо шагающего вперед Меченого:
- Да нет, вроде мимо этой башни не проходили…
- Не, было-было, вон марево зеленое в воздухе висит.
- Где? Это у тебя в глазу марево, я ничё не вижу – Мелкий отвесил Здоровяку подзатыльник, для чего ему пришлось подпрыгнуть, подняв небольшую тучку пыли.
Полурослик резко развернулся к ним и грозно осведомился:
- Так! Тут кто-то смеет сомневаться в моей компетенции?
Братья замялись. Подоспевший к тому времени Салеван нагло заявил:
- Ну, к примеру, я!
Меченый неожиданно стушевался… потом он виновато улыбнулся:
- Значит, для вас не будет шоком следующая новость – я потерял направление!
- Здорово, - выдохнула Фея, к тому времени уже порядком уставшая от блужданий по бесконечным руинам. Ноги пилотессы, привыкшей к воздушным патрулям, а не пешим марш-броскам, безжалостно ныли, а в голове колокольным эхом бились беспокойные мысли о Дьяволах, разбитом авионе, Форше...
- Как бы там ни было, останавливаться в Зоне… тьфу, откуда это слово прицепилось? – полурослик сплюнул, - останавливаться тут надолго нельзя – привлечем внимание!
- Чье внимание? – выпучил глаза Мелкий. – Тут же ни души!
- Это верно. Тут все… бездушные… - зловещим хриплым голосом произнес Меченый, - давайте пошевеливаться!
- Ты, это… не гони лошадей, - Салеван присел на обломок стены, отвалившейся от разрушенного дома, - не видишь, девушке отдых нужен! Присаживайтесь, мадам! – сапер вскочил, галантно склонил голову, почистив ручкой пыльные кирпичики, и указал на данное сидячее место.
- Спасибо, - с безропотной благодарностью кивнула капрал Гримсдорф, чьи мысли были весьма далеки от кирпичиков и Салевана, и села, принявшись рассеянно потирать голень.
Остальные участники пешего марафона «Соборная Площадь - неизвестность расселись вокруг обломка стены на корточках. Присел и Меченый, вытащив из кармана свою верную трубочку.
- Ну, будем совет держать?
- Ать-ать... - отозвалось эхо среди руин. Братья саперы вскочили на ноги...
- Расслабьтесь, тут бояться нечего - с улыбкой произнес Бомба.
- Нечего-чего-чего...
- А здорово тут эхо звучит, да?
- Да-да-а... Спасите!-ите-ите...
- Чего?...
- го-го... Помогите!-ите-ите...
Тут уж рассиживаться было нечего. Экспедиторы повскакивали со своих мест. Вдруг из-за угла выбежал бородатый гном в изорванном обмундировании и с воплем "Спасайся!" сбил с ног Мелкого и столкнулся со Здоровяком, отчего тот ни капли не пострадал.
- Тугоухий! Ты какого здесь...
- Бежим, придурки! Там такое... короче, ноги в руки! - гном не расслышал слов Салевана. - За мной!
И гном припустил дальше - в том направлении, откуда пришли стулкеры.
- Чего это с ним? - спросил Мелкий, отряхивая пыль, у Меченого... вернее у того места, где полурослик только что стоял - Меченый, сверкая пятками улепетывал следом за гномом. Салеван схватил Ханну за руку и устремился следом. Братья решили не отставать…
В сущности, они были весьма и весьма правы. Потому что с небольшим отставанием из-за того же угла, сопровождая свое появление эффектным сотрясанием земли, грохотом каменной крошки и протяжным клокочущим ревом, показалось то самое "такое". Размерами "такое" могло сравниться со средних размеров часовней, а формой тела больше всего напоминало жабу, правда, шестилапую и ковыляющую вразвалочку на могучих когтистых конечностях. Бугристое приплюснутое туловище было заковано в тусклый матовый панцирь темно-серого цвета, иссеченный бесчисленными рубцами и царапинами, а большая часть морды состояла из пасти необычайной ширины, усеянной тремя рядами длинных и узких конических зубов. Пасть была хищно распахнута, и толстый мясистый язык нетерпеливо колыхался. Два ряда темных буро-коричневых глаз с крупными зрачками нацелились на весь ассортимент разбегающейся добычи сразу. Довершал же картину покоящийся на голове твари на манер модной шляпки небольшой купол какого-то храма, расколотый большой трещиной и чуть свешенный набекрень.
- Что там? - успела пискнуть Фея, не решаясь обернуться на пугающие звуки.
- Там... А-а-а-а! - Мелкий мельком глянул через плечо, после чего резко выбился в лидеры короткого забега, обогнав даже Тугоухого!
- Ужас! Ужас!!! - кричал бегущий впереди сапер.
- Ну, не "ужас-ужас", но тварюга знатная! - выкрикнул Меченый, - это "паукожаб"!
- И что... делать будем?! - сбивая дыхание, крикнул Салеван.
- Жахнем по ней изо всех стволов! - донесся голос откуда-то сзади.
- Ты мозги потерял, что ли, Здоровяк?!
- Это не я сказал! - Здоровяк, пыхтевший где-то сзади, растерянно оглянулся через плечо. Позади него, держа "Громотон" на перевес, прогулочной трусцой бежал Дорин.
(продолжение следует...)
(Совместно с ОRTъ'ом, лучшим летчиком... на зонтиках
)Горе-экспедиторы, тем временем, пробирались через руины древнего города. Лагерь по-прежнему не спешил показаться в поле зрения. Саперы начинали возмущенно роптать за спиной у твердо шагающего вперед Меченого:
- Да нет, вроде мимо этой башни не проходили…
- Не, было-было, вон марево зеленое в воздухе висит.
- Где? Это у тебя в глазу марево, я ничё не вижу – Мелкий отвесил Здоровяку подзатыльник, для чего ему пришлось подпрыгнуть, подняв небольшую тучку пыли.
Полурослик резко развернулся к ним и грозно осведомился:
- Так! Тут кто-то смеет сомневаться в моей компетенции?
Братья замялись. Подоспевший к тому времени Салеван нагло заявил:
- Ну, к примеру, я!
Меченый неожиданно стушевался… потом он виновато улыбнулся:
- Значит, для вас не будет шоком следующая новость – я потерял направление!
- Здорово, - выдохнула Фея, к тому времени уже порядком уставшая от блужданий по бесконечным руинам. Ноги пилотессы, привыкшей к воздушным патрулям, а не пешим марш-броскам, безжалостно ныли, а в голове колокольным эхом бились беспокойные мысли о Дьяволах, разбитом авионе, Форше...
- Как бы там ни было, останавливаться в Зоне… тьфу, откуда это слово прицепилось? – полурослик сплюнул, - останавливаться тут надолго нельзя – привлечем внимание!
- Чье внимание? – выпучил глаза Мелкий. – Тут же ни души!
- Это верно. Тут все… бездушные… - зловещим хриплым голосом произнес Меченый, - давайте пошевеливаться!
- Ты, это… не гони лошадей, - Салеван присел на обломок стены, отвалившейся от разрушенного дома, - не видишь, девушке отдых нужен! Присаживайтесь, мадам! – сапер вскочил, галантно склонил голову, почистив ручкой пыльные кирпичики, и указал на данное сидячее место.
- Спасибо, - с безропотной благодарностью кивнула капрал Гримсдорф, чьи мысли были весьма далеки от кирпичиков и Салевана, и села, принявшись рассеянно потирать голень.
Остальные участники пешего марафона «Соборная Площадь - неизвестность расселись вокруг обломка стены на корточках. Присел и Меченый, вытащив из кармана свою верную трубочку.
- Ну, будем совет держать?
- Ать-ать... - отозвалось эхо среди руин. Братья саперы вскочили на ноги...
- Расслабьтесь, тут бояться нечего - с улыбкой произнес Бомба.
- Нечего-чего-чего...
- А здорово тут эхо звучит, да?
- Да-да-а... Спасите!-ите-ите...
- Чего?...
- го-го... Помогите!-ите-ите...
Тут уж рассиживаться было нечего. Экспедиторы повскакивали со своих мест. Вдруг из-за угла выбежал бородатый гном в изорванном обмундировании и с воплем "Спасайся!" сбил с ног Мелкого и столкнулся со Здоровяком, отчего тот ни капли не пострадал.
- Тугоухий! Ты какого здесь...
- Бежим, придурки! Там такое... короче, ноги в руки! - гном не расслышал слов Салевана. - За мной!
И гном припустил дальше - в том направлении, откуда пришли стулкеры.
- Чего это с ним? - спросил Мелкий, отряхивая пыль, у Меченого... вернее у того места, где полурослик только что стоял - Меченый, сверкая пятками улепетывал следом за гномом. Салеван схватил Ханну за руку и устремился следом. Братья решили не отставать…
В сущности, они были весьма и весьма правы. Потому что с небольшим отставанием из-за того же угла, сопровождая свое появление эффектным сотрясанием земли, грохотом каменной крошки и протяжным клокочущим ревом, показалось то самое "такое". Размерами "такое" могло сравниться со средних размеров часовней, а формой тела больше всего напоминало жабу, правда, шестилапую и ковыляющую вразвалочку на могучих когтистых конечностях. Бугристое приплюснутое туловище было заковано в тусклый матовый панцирь темно-серого цвета, иссеченный бесчисленными рубцами и царапинами, а большая часть морды состояла из пасти необычайной ширины, усеянной тремя рядами длинных и узких конических зубов. Пасть была хищно распахнута, и толстый мясистый язык нетерпеливо колыхался. Два ряда темных буро-коричневых глаз с крупными зрачками нацелились на весь ассортимент разбегающейся добычи сразу. Довершал же картину покоящийся на голове твари на манер модной шляпки небольшой купол какого-то храма, расколотый большой трещиной и чуть свешенный набекрень.
- Что там? - успела пискнуть Фея, не решаясь обернуться на пугающие звуки.
- Там... А-а-а-а! - Мелкий мельком глянул через плечо, после чего резко выбился в лидеры короткого забега, обогнав даже Тугоухого!
- Ужас! Ужас!!! - кричал бегущий впереди сапер.
- Ну, не "ужас-ужас", но тварюга знатная! - выкрикнул Меченый, - это "паукожаб"!
- И что... делать будем?! - сбивая дыхание, крикнул Салеван.
- Жахнем по ней изо всех стволов! - донесся голос откуда-то сзади.
- Ты мозги потерял, что ли, Здоровяк?!
- Это не я сказал! - Здоровяк, пыхтевший где-то сзади, растерянно оглянулся через плечо. Позади него, держа "Громотон" на перевес, прогулочной трусцой бежал Дорин.
(продолжение следует...)
(вместе с SergK'ом, аномульнейшим из стулкеров Зоны... ой, тьфу, Некрогенинда)
- Слабаки, на север вас и в горы! Мало я вас гонял! - Дорин прибавил ходу и, обогнав Здоровяка, поравнялся с Салеваном. - У тебя хлопушек не осталось?
Глаза у сапера стали размером, пожалуй, с пушечные ядра, а челюсть отвисла так, что, казалось, он заденет её на бегу коленками.
- А... Командир!? Я... Мы..
- СЕРЖАНТ САЛЕВАН! ВЗРЫВЧАТКУ К БОЮ! - даже Тугоухий обернулся на громовой голос командира, расплываясь в неподходящей случаю ухмылке, и скинул с плеча дальнобой, готовясь к контратаке на паукожаба.
- Так точно! - Бомба выудил из-за пазухи какую-то свинчатку, выдернул кольцо и бросил через плечо, крикнув "Здоровяк, берегись!"
Парень перепрыгнул шипящий цилиндр и припустил изо всех оставшихся сил.
Дюжина кровожадных глаз твари сошлась на непонятной маленькой штучке, так неожиданно оказавшейся перед самым носом. Любопытный паукожаб даже притормозил, собираясь наклониться и попробовать ухватить взрывчатку липким языком и попробовать на зуб (который, пожалуй, был покрупнее и повнушительнее Салевановской хлопушки), но в этот момент взрыв вздыбил землю под лапами чудовища, обдав тварь каменным крошевом и заставив прянуть от грохота.
Впрочем, когда пыльное облако осело, обнаружилось, что паукожаб остался невредим и лишь слегка присел на месте от неожиданности, но Ханна этого не знала. Она наконец нашла в себе смелость обернуться, рассчитывая увидеть бесславную кончину порождения проклятых руин, и... Столкнулась с порождением взглядом на пугающе короткой дистанции. Попытка сурово взглянуть друг другу в глаза провалилась из-за неравного количества глаз, и тогда Фея наконец в полной мере осознала, ЧТО перед ней. Осознала - и молниеносно среагировала так, как ей и полагалось среагировать. Капрал Гримсдорф набрала полные легкие воздуха... и оглушительно завизжала. Отдавая должное голосовым связкам девушки, в паре соседних храмов брызнули мелким крошевом остатки витражей, где-то поблизости обвалилась стена, а купол на голове паукожаба пошел крупными трещинами. Тварь попыталась протестующе взреветь, но рев ее потонул в ультразвуке разошедшейся летчицы. Съежившись, чудовище попятилось, угрожающе огрызаясь, но визг все не заканчивался, а лишь переходил на новые, неизведанные доселе человечеством частоты. И тогда, возможно впервые в жизни, паукожаб ощутил в глубине сознания непознанное еще чувство, вредное, липкое и очень навязчивое. Никто не может поручиться с уверенностью, но, кажется, это был страх. А может даже искренний суеверный ужас. Как бы там ни было, зрачки монструозного зверя расширились, а лапы панически замолотили по земле, в рекордные сроки разворачивая исполинскую тушу и бросая ее в галоп как можно дальше от источника нечеловеческого вопля.
Лишь спустя полминуты после того, как чудище скрылось из виду, Ханна начала сбавлять обороты, а в глазах помимо яростного аккустического азарта появился огонек осмысленности. Захлопнув рот, девушка еще несколько мгновений конвульсивно дергалась, подавляя желание хотя бы пискнуть, и наконец выпустила воздух. Рядом мелодично треснула огромная монолитная глыба. Где-то поодаль шумно осело небольшое здание. Повисла пугающая тишина.
Тугоухий поднялся на ноги первым, в данном случае глухота его показалась ему божьей благодатью. Помотав головой, он двинулся к контуженному командиру. Сколько же испытаний выпало на долю этих двоих!
Потом зашевелился Мелкий - он находился от Ханны дальше всех. Затем на ноги потихоньку поднялись остальные саперы, отряхивая штаны от пыли.
- Слышь, Дорин, дружище! Очнись! - Тугоухий склонился над упавшим ничком гномом. Вместе с Салеваном они перевернули его на спину. Пошатываясь, подошел Меченый. Он удачно споткнулся - песок, набившийся ему в уши спас его от разрыва ушных перепонок.
- Ну, мадам, у Вас и альт! - с восхищением в голосе произнёс полурослик. - Ни разу паукожаба напуганым не видел!
Ханна зарделась. Она в самом деле выглядела весьма польщенной и явно была крайне горда и довольна собой. Победоносно глянув в том направлении, где скрылось чудовище, и наконец отдышавшись, она выдавила:
- У моей... маменьки... глотка была луженая. Какой там... паукожаб... Даже техника шарахалась!
- Черт, Дорин в отключке! Как бы он не оглох насовсем!
- Не дождешься... - разлепил губы гном. - Я в подгорную филармонию на Е О Дин ходил! Вот там акустика - дай боги, во как...
- В порядке командир - улыбнулся Салеван.
- Чего-чего? - Дорин вопросительно искривил бровь, приставив растопыренную ладонь к уху.
Окружившие его солдаты захохотали...
- А это ваш командир, да? - оживилась девушка, кивнув на Дорина. - Капрал Ханна Гримсдорф к вашим услугам! Я из Дьяволов Рамштайнера, мой авион разбился неподалеку... Эти славные ребята обещали мне, что когда мы доберемся до лагеря, вы мне обязательно поможете его починить! Ведь поможете?
Дорин поднялся на ноги:
- Заместитель ротного командира Дорин - к вашим услугам. Лагеря... больше нет.
На лицах саперов поочередно отразились удивление, неприятие и растерянность, перемешанная с горечью. Каждый оставил в лагеря близких друзей. Меченый в досаде плюнул под ноги.
- Нас атаковали ночью, превосходящими силами. Рота... уничтожена. Путь к отступлению отрезан черными. Сейчас мы находимся между двух огней - со всех сторон нас окружают вражеские войска, кроме того, духи этого города желают нам гибели, - гном стал неожиданно серьезен, голос его затвердел. У командира снова появились люди, за которых он несет ответственность, и на этот раз он не собирался их терять.
- Конечно, мы сделаем все, что в наших силах. Вы можете обещать нам помощь "Дьяволов"?
- Безусловно! - горячо воскликнула Ханна. Она смотрела на отважного гнома с неожиданным трепетным восторгом. В это мгновение он напомнил ей Рамштайнера - такого, каким должен быть настоящий командир. От нахлынувшей решимости, сдавившей горло предательским комком, все мысли разом вылетели из головы, кроме одной-единственной. - Если вы поможете мне починить авион, мы сможем добраться на нем до лагеря! Там барон, он обязательно придумает, как вам помочь. Черные дорого за это заплатят! - от летчицы веяло трогательно-смешной уверенностью. - Но сейчас нам нужно спешить, если тут такие твари шастают, как бы они мой перехватчик не схарчили... Он легкий, конечно, к большой огрузке не привык, на одного пилота рассчитан, но если снять вооружение и облегчить фюзеляж, до лагеря должны дотянуть! Идемте, идемте скорее!
(продолжение следует, но не сразу)
- Слабаки, на север вас и в горы! Мало я вас гонял! - Дорин прибавил ходу и, обогнав Здоровяка, поравнялся с Салеваном. - У тебя хлопушек не осталось?
Глаза у сапера стали размером, пожалуй, с пушечные ядра, а челюсть отвисла так, что, казалось, он заденет её на бегу коленками.
- А... Командир!? Я... Мы..
- СЕРЖАНТ САЛЕВАН! ВЗРЫВЧАТКУ К БОЮ! - даже Тугоухий обернулся на громовой голос командира, расплываясь в неподходящей случаю ухмылке, и скинул с плеча дальнобой, готовясь к контратаке на паукожаба.
- Так точно! - Бомба выудил из-за пазухи какую-то свинчатку, выдернул кольцо и бросил через плечо, крикнув "Здоровяк, берегись!"
Парень перепрыгнул шипящий цилиндр и припустил изо всех оставшихся сил.
Дюжина кровожадных глаз твари сошлась на непонятной маленькой штучке, так неожиданно оказавшейся перед самым носом. Любопытный паукожаб даже притормозил, собираясь наклониться и попробовать ухватить взрывчатку липким языком и попробовать на зуб (который, пожалуй, был покрупнее и повнушительнее Салевановской хлопушки), но в этот момент взрыв вздыбил землю под лапами чудовища, обдав тварь каменным крошевом и заставив прянуть от грохота.
Впрочем, когда пыльное облако осело, обнаружилось, что паукожаб остался невредим и лишь слегка присел на месте от неожиданности, но Ханна этого не знала. Она наконец нашла в себе смелость обернуться, рассчитывая увидеть бесславную кончину порождения проклятых руин, и... Столкнулась с порождением взглядом на пугающе короткой дистанции. Попытка сурово взглянуть друг другу в глаза провалилась из-за неравного количества глаз, и тогда Фея наконец в полной мере осознала, ЧТО перед ней. Осознала - и молниеносно среагировала так, как ей и полагалось среагировать. Капрал Гримсдорф набрала полные легкие воздуха... и оглушительно завизжала. Отдавая должное голосовым связкам девушки, в паре соседних храмов брызнули мелким крошевом остатки витражей, где-то поблизости обвалилась стена, а купол на голове паукожаба пошел крупными трещинами. Тварь попыталась протестующе взреветь, но рев ее потонул в ультразвуке разошедшейся летчицы. Съежившись, чудовище попятилось, угрожающе огрызаясь, но визг все не заканчивался, а лишь переходил на новые, неизведанные доселе человечеством частоты. И тогда, возможно впервые в жизни, паукожаб ощутил в глубине сознания непознанное еще чувство, вредное, липкое и очень навязчивое. Никто не может поручиться с уверенностью, но, кажется, это был страх. А может даже искренний суеверный ужас. Как бы там ни было, зрачки монструозного зверя расширились, а лапы панически замолотили по земле, в рекордные сроки разворачивая исполинскую тушу и бросая ее в галоп как можно дальше от источника нечеловеческого вопля.
Лишь спустя полминуты после того, как чудище скрылось из виду, Ханна начала сбавлять обороты, а в глазах помимо яростного аккустического азарта появился огонек осмысленности. Захлопнув рот, девушка еще несколько мгновений конвульсивно дергалась, подавляя желание хотя бы пискнуть, и наконец выпустила воздух. Рядом мелодично треснула огромная монолитная глыба. Где-то поодаль шумно осело небольшое здание. Повисла пугающая тишина.
Тугоухий поднялся на ноги первым, в данном случае глухота его показалась ему божьей благодатью. Помотав головой, он двинулся к контуженному командиру. Сколько же испытаний выпало на долю этих двоих!
Потом зашевелился Мелкий - он находился от Ханны дальше всех. Затем на ноги потихоньку поднялись остальные саперы, отряхивая штаны от пыли.
- Слышь, Дорин, дружище! Очнись! - Тугоухий склонился над упавшим ничком гномом. Вместе с Салеваном они перевернули его на спину. Пошатываясь, подошел Меченый. Он удачно споткнулся - песок, набившийся ему в уши спас его от разрыва ушных перепонок.
- Ну, мадам, у Вас и альт! - с восхищением в голосе произнёс полурослик. - Ни разу паукожаба напуганым не видел!
Ханна зарделась. Она в самом деле выглядела весьма польщенной и явно была крайне горда и довольна собой. Победоносно глянув в том направлении, где скрылось чудовище, и наконец отдышавшись, она выдавила:
- У моей... маменьки... глотка была луженая. Какой там... паукожаб... Даже техника шарахалась!
- Черт, Дорин в отключке! Как бы он не оглох насовсем!
- Не дождешься... - разлепил губы гном. - Я в подгорную филармонию на Е О Дин ходил! Вот там акустика - дай боги, во как...
- В порядке командир - улыбнулся Салеван.
- Чего-чего? - Дорин вопросительно искривил бровь, приставив растопыренную ладонь к уху.
Окружившие его солдаты захохотали...
- А это ваш командир, да? - оживилась девушка, кивнув на Дорина. - Капрал Ханна Гримсдорф к вашим услугам! Я из Дьяволов Рамштайнера, мой авион разбился неподалеку... Эти славные ребята обещали мне, что когда мы доберемся до лагеря, вы мне обязательно поможете его починить! Ведь поможете?
Дорин поднялся на ноги:
- Заместитель ротного командира Дорин - к вашим услугам. Лагеря... больше нет.
На лицах саперов поочередно отразились удивление, неприятие и растерянность, перемешанная с горечью. Каждый оставил в лагеря близких друзей. Меченый в досаде плюнул под ноги.
- Нас атаковали ночью, превосходящими силами. Рота... уничтожена. Путь к отступлению отрезан черными. Сейчас мы находимся между двух огней - со всех сторон нас окружают вражеские войска, кроме того, духи этого города желают нам гибели, - гном стал неожиданно серьезен, голос его затвердел. У командира снова появились люди, за которых он несет ответственность, и на этот раз он не собирался их терять.
- Конечно, мы сделаем все, что в наших силах. Вы можете обещать нам помощь "Дьяволов"?
- Безусловно! - горячо воскликнула Ханна. Она смотрела на отважного гнома с неожиданным трепетным восторгом. В это мгновение он напомнил ей Рамштайнера - такого, каким должен быть настоящий командир. От нахлынувшей решимости, сдавившей горло предательским комком, все мысли разом вылетели из головы, кроме одной-единственной. - Если вы поможете мне починить авион, мы сможем добраться на нем до лагеря! Там барон, он обязательно придумает, как вам помочь. Черные дорого за это заплатят! - от летчицы веяло трогательно-смешной уверенностью. - Но сейчас нам нужно спешить, если тут такие твари шастают, как бы они мой перехватчик не схарчили... Он легкий, конечно, к большой огрузке не привык, на одного пилота рассчитан, но если снять вооружение и облегчить фюзеляж, до лагеря должны дотянуть! Идемте, идемте скорее!
(продолжение следует, но не сразу)
Эфо-Дин.
Белый ферзь, черная пешка. (думаю, ясно кто)
- Фью.
Тихое поскуливание переросло в негромкое тяфканье – в щель между косяком и дверью протиснулась золотистая лисица размером меньше домашней кошки. Она по-свойски огляделась по сторонам, стрельнула взглядом в сторону окна – механические твердыни на фоне оранжево-багрового неба выглядели пепельно-черными – и бодро потрусила в сторону мага.
Вензел сидел, поставив локти на стол, и задумчиво глядя перед собой. На самом столе сейчас ничего не было – но таявшая изморозь показывала, что нечто криомант рассматривал… или создавал.
На поскуливание он не отозвался. Лишь чуть повернул голову – и вновь вернул ее в прежнее положение. Зверек бесцеремонно запрыгнул на колени мага, оттуда – на стол. Мягкие лапки легли на укрытые мантией плечи – лисица дружелюбно вильнула хвостом. Вензел посмотрел прямо в глаза лисичке и вопросительно поднял бровь.
Шершавый язык прошелся по кончику ледяного носа. Лиса села, обернув лапки хвостом и склонила треугольную головку набок. Острые и большие уши смешно встопорщились. ДанЛей невозмутимо поднял руку, вытерев нос. Отстраненно заметил:
– Мне следовало внимательнее изучить данные по различию личностей при смене облика.
Лиса повторила маневр с чужим носом, словно находя в этом что-то исключительно забавное. Секунду смотрела на мага, потом спрыгнула к нему на колени. Свернулась клубком.
Вензел столь же невозмутимо повторил вытирание. Чуть заметно пожал плечами, по-прежнему глядя куда-то в пространство и явно размышляя о своем.
Правда, при этом – почесывая зверька на коленях за ухом.
В какой-то момент острые зубы легонько прикусили большой палец. Еще секунда - по кисти заскребли неострые коготки: фенек облюбовал руку в качестве игрушки.
- При первом укусе придется покрыть руку ледяной коркой, – предупредил маг, но более ничего не предпринял, продолжая почесывание.
Черные глаза солнечной лисицы загорелись азартным огнем – негромко ворча, порой тяфкая, она самозабвенно игралась с чужой рукой, изредка обмахивая холодные пальцы хвостом.
Маг продолжал смотреть вперед и поглаживать лисичку. Совершенно неожиданно его губы тронула легкая улыбка.
– Наверное, со стороны – странная картина.
Зверек затих, удивленно задрав пушистую мордочку – смотрел, словно глазам не верил. Вот теперь данЛей взгляд опустил – навстречу.
Глаза в глаза. Черный миндаль – и светлый лед.
– Магические существа и просто маги иногда бывают ближе друг другу, чем своим сородичам, – высказался криомант. - И зачастую - именно потому друг другу противостоят.
Лисица опустила голову и неопределенно ткнулась мордочкой в чужой живот. Наверное, согласилась.
Больше Вензел ничего не сказал. Лишь погладил, между ушей и к основанию шеи.
Белый ферзь, черная пешка. (думаю, ясно кто)
- Фью.
Тихое поскуливание переросло в негромкое тяфканье – в щель между косяком и дверью протиснулась золотистая лисица размером меньше домашней кошки. Она по-свойски огляделась по сторонам, стрельнула взглядом в сторону окна – механические твердыни на фоне оранжево-багрового неба выглядели пепельно-черными – и бодро потрусила в сторону мага.
Вензел сидел, поставив локти на стол, и задумчиво глядя перед собой. На самом столе сейчас ничего не было – но таявшая изморозь показывала, что нечто криомант рассматривал… или создавал.
На поскуливание он не отозвался. Лишь чуть повернул голову – и вновь вернул ее в прежнее положение. Зверек бесцеремонно запрыгнул на колени мага, оттуда – на стол. Мягкие лапки легли на укрытые мантией плечи – лисица дружелюбно вильнула хвостом. Вензел посмотрел прямо в глаза лисичке и вопросительно поднял бровь.
Шершавый язык прошелся по кончику ледяного носа. Лиса села, обернув лапки хвостом и склонила треугольную головку набок. Острые и большие уши смешно встопорщились. ДанЛей невозмутимо поднял руку, вытерев нос. Отстраненно заметил:
– Мне следовало внимательнее изучить данные по различию личностей при смене облика.
Лиса повторила маневр с чужим носом, словно находя в этом что-то исключительно забавное. Секунду смотрела на мага, потом спрыгнула к нему на колени. Свернулась клубком.
Вензел столь же невозмутимо повторил вытирание. Чуть заметно пожал плечами, по-прежнему глядя куда-то в пространство и явно размышляя о своем.
Правда, при этом – почесывая зверька на коленях за ухом.
В какой-то момент острые зубы легонько прикусили большой палец. Еще секунда - по кисти заскребли неострые коготки: фенек облюбовал руку в качестве игрушки.
- При первом укусе придется покрыть руку ледяной коркой, – предупредил маг, но более ничего не предпринял, продолжая почесывание.
Черные глаза солнечной лисицы загорелись азартным огнем – негромко ворча, порой тяфкая, она самозабвенно игралась с чужой рукой, изредка обмахивая холодные пальцы хвостом.
Маг продолжал смотреть вперед и поглаживать лисичку. Совершенно неожиданно его губы тронула легкая улыбка.
– Наверное, со стороны – странная картина.
Зверек затих, удивленно задрав пушистую мордочку – смотрел, словно глазам не верил. Вот теперь данЛей взгляд опустил – навстречу.
Глаза в глаза. Черный миндаль – и светлый лед.
– Магические существа и просто маги иногда бывают ближе друг другу, чем своим сородичам, – высказался криомант. - И зачастую - именно потому друг другу противостоят.
Лисица опустила голову и неопределенно ткнулась мордочкой в чужой живот. Наверное, согласилась.
Больше Вензел ничего не сказал. Лишь погладил, между ушей и к основанию шеи.
Эфо-Дин.
Белый ферзь, черная пешка.
Лиса приходила каждый вечер и оставалась до первой вспышки рассвета. Маленький золотой клубок сворачивался под рукой мага или на коленях. Миниатюрное солнышко распространяло вокруг едва заметное тепло и притягивало хорошие сны.
На пятый день, на рассвете, зверек соскочил на пол. Секунду взгляд раскосых черных глаз не отрывался от розоватого марева над линией горизонта…
Золотокожая девушка выпрямилась во весь рост, стряхивая дрёму. Полупрозрачные пальцы легли на белый висок данЛея.
Маг немедленно открыл глаза. Совершенно спокойные и ясные, будто и не спал совсем, а просто о чем-то размышлял, опустив веки.
– Да?
Лиса присела рядом. Скрестила восковые ладони на ледяной руке и замерла, не отрывая задумчивого взгляда от чужого лица. Вензел приподнялся на локте, вновь поймав взгляд девушки. Ничего не сказал, лишь уже знакомо поднял бровь, словно повторяя вопрос.
- Устал?.. Устали?..
- Меня довольно трудно утомить.
Саяра кивнула и опустила подбородок на скрещенные ладони. ДанЛей ответил таким же пристальным взглядом – глаза в глаза. По выражению одного из коллег… бывших… «он же зеркало может пересмотреть!» Правда, таких опытов криомант никогда не ставил. Лиса обезоруживающе улыбнулась. Вензел еле слышно вздохнул.
- Я могу разбудить чуть-чуть позже…
- Я бы предпочел вообще не быть разбуженным.
Лиса присела на край:
- Тогда спите, а когда проснетесь – будем говорить.
- Говорить можно и сейчас. Благо я уже проснулся.
Золотистые пальцы вновь скользнули у белых прядей.
- Спите.
- Это совет, распоряжение или пожелание? – уточнил криомант.
- Просьба.
- Хорошо, – пожал плечами данЛей, вернулся в горизонтальное положение и прикрыл глаза.
Саяра тихо перебралась на пол, где села, притянув коленки к груди и склонив темную голову набок. Руки так и не выпустила. Не двигалась около получаса, пока чужое дыхание не выровнялось, а затем снова перебралась ближе, устроив светловолосую голову у себя на коленях. Опустила веки.
(снова)
Белый ферзь, черная пешка.
Лиса приходила каждый вечер и оставалась до первой вспышки рассвета. Маленький золотой клубок сворачивался под рукой мага или на коленях. Миниатюрное солнышко распространяло вокруг едва заметное тепло и притягивало хорошие сны.
На пятый день, на рассвете, зверек соскочил на пол. Секунду взгляд раскосых черных глаз не отрывался от розоватого марева над линией горизонта…
Золотокожая девушка выпрямилась во весь рост, стряхивая дрёму. Полупрозрачные пальцы легли на белый висок данЛея.
Маг немедленно открыл глаза. Совершенно спокойные и ясные, будто и не спал совсем, а просто о чем-то размышлял, опустив веки.
– Да?
Лиса присела рядом. Скрестила восковые ладони на ледяной руке и замерла, не отрывая задумчивого взгляда от чужого лица. Вензел приподнялся на локте, вновь поймав взгляд девушки. Ничего не сказал, лишь уже знакомо поднял бровь, словно повторяя вопрос.
- Устал?.. Устали?..
- Меня довольно трудно утомить.
Саяра кивнула и опустила подбородок на скрещенные ладони. ДанЛей ответил таким же пристальным взглядом – глаза в глаза. По выражению одного из коллег… бывших… «он же зеркало может пересмотреть!» Правда, таких опытов криомант никогда не ставил. Лиса обезоруживающе улыбнулась. Вензел еле слышно вздохнул.
- Я могу разбудить чуть-чуть позже…
- Я бы предпочел вообще не быть разбуженным.
Лиса присела на край:
- Тогда спите, а когда проснетесь – будем говорить.
- Говорить можно и сейчас. Благо я уже проснулся.
Золотистые пальцы вновь скользнули у белых прядей.
- Спите.
- Это совет, распоряжение или пожелание? – уточнил криомант.
- Просьба.
- Хорошо, – пожал плечами данЛей, вернулся в горизонтальное положение и прикрыл глаза.
Саяра тихо перебралась на пол, где села, притянув коленки к груди и склонив темную голову набок. Руки так и не выпустила. Не двигалась около получаса, пока чужое дыхание не выровнялось, а затем снова перебралась ближе, устроив светловолосую голову у себя на коленях. Опустила веки.
(снова)
(там же, те же)
Люди не испытывали особых неудобств, даже если спали до девяти или десяти утра. Почему-то они не любили вставать на рассвете. Вензел спал еще три часа – для отдыха он отводил четко определенное время. Просто не считал возможным тратить слишком много часов на забытье, когда их можно использовать каким-либо иным образом.
Словом, в семь утра криомант снова открыл глаза; посмотрел снизу вверх на Саяру. Вежливо поднял бровь. Убедившись, что жрица не реагирует, погрузившись в свои сны, Вензел пошевелился. Золотая ладонь дрогнула. Светлая прядь скользнула между большим и указательным пальцами.
- Утро. Снова. – зажмурившись, сообщила лиса.
- Я бы удивился, будь сейчас вечер, - с легкой иронией заметил данЛей. – Вам удобно?
Лиса отстраненно улыбнулась:
- Да. Не возражаете?
- Пока - нет.
- А когда – будете?
- Когда решу, что пора встать и заняться работой.
Саяра подавила негромкий смех. Еще одна прядь между пальцами. То ли от утреннего света, то ли в тени ладони бледно-золотистая. Про себя жрица осторожно подбирала слова.
- Вы хотите что-то сказать? - маг по-прежнему смотрел вверх.
Жрица кивнула. Еще одна прядь… пальцы едва коснулись чужого виска.
- Я… напомнить о кольце. Через несколько дней отправлюсь на север, мне бы хотелось успеть создать вокруг него защиту. От себя.
Неправда. Зачарованная кровью ткань лежала в каюте уже третий день.
- Я могу его вернуть. Собственно, я это время посвятил его исследованию. Еще раз замечу, что оно создано очень сильным мастером, уровня, скажем, личного зачарователя Короля... или же уровня самого Короля.
Пальцы у белой щеки едва заметно напряглись. Жрица попыталась отвернуться – в позолоту скул вплавилась тусклая медь.
- Возможно.
- Так что я еще раз прошу быть с ним осторожным. Заодно... ваши дела отнимут много времени?
Теплые подушечки скользнули по холодной скуле.
- Неделю или около того, - жрица говорила так, словно не была уверена, вернется ли вообще. – Не думаю, что больше.
- Тогда я бы предложил после этого совершить экспедицию в Некрогенинд. Меня, признаться, озадачило послание Алгора.
- Ечеты Ре? Хорошо… - голос Саяры звучал отстраненно – мысли витали далеко.
- Вы чем-то отвлечены?
- Нет, просто задумалась о встрече… - лиса осеклась. – Неважно.
- Видимо, у вас возникнут некоторые проблемы, - констатировал Вензел. - Вам может понадобиться помощь.
- Я справлюсь, - пальцы успокаивающе скользнули по белому виску; жрица улыбнулась.
Люди не испытывали особых неудобств, даже если спали до девяти или десяти утра. Почему-то они не любили вставать на рассвете. Вензел спал еще три часа – для отдыха он отводил четко определенное время. Просто не считал возможным тратить слишком много часов на забытье, когда их можно использовать каким-либо иным образом.
Словом, в семь утра криомант снова открыл глаза; посмотрел снизу вверх на Саяру. Вежливо поднял бровь. Убедившись, что жрица не реагирует, погрузившись в свои сны, Вензел пошевелился. Золотая ладонь дрогнула. Светлая прядь скользнула между большим и указательным пальцами.
- Утро. Снова. – зажмурившись, сообщила лиса.
- Я бы удивился, будь сейчас вечер, - с легкой иронией заметил данЛей. – Вам удобно?
Лиса отстраненно улыбнулась:
- Да. Не возражаете?
- Пока - нет.
- А когда – будете?
- Когда решу, что пора встать и заняться работой.
Саяра подавила негромкий смех. Еще одна прядь между пальцами. То ли от утреннего света, то ли в тени ладони бледно-золотистая. Про себя жрица осторожно подбирала слова.
- Вы хотите что-то сказать? - маг по-прежнему смотрел вверх.
Жрица кивнула. Еще одна прядь… пальцы едва коснулись чужого виска.
- Я… напомнить о кольце. Через несколько дней отправлюсь на север, мне бы хотелось успеть создать вокруг него защиту. От себя.
Неправда. Зачарованная кровью ткань лежала в каюте уже третий день.
- Я могу его вернуть. Собственно, я это время посвятил его исследованию. Еще раз замечу, что оно создано очень сильным мастером, уровня, скажем, личного зачарователя Короля... или же уровня самого Короля.
Пальцы у белой щеки едва заметно напряглись. Жрица попыталась отвернуться – в позолоту скул вплавилась тусклая медь.
- Возможно.
- Так что я еще раз прошу быть с ним осторожным. Заодно... ваши дела отнимут много времени?
Теплые подушечки скользнули по холодной скуле.
- Неделю или около того, - жрица говорила так, словно не была уверена, вернется ли вообще. – Не думаю, что больше.
- Тогда я бы предложил после этого совершить экспедицию в Некрогенинд. Меня, признаться, озадачило послание Алгора.
- Ечеты Ре? Хорошо… - голос Саяры звучал отстраненно – мысли витали далеко.
- Вы чем-то отвлечены?
- Нет, просто задумалась о встрече… - лиса осеклась. – Неважно.
- Видимо, у вас возникнут некоторые проблемы, - констатировал Вензел. - Вам может понадобиться помощь.
- Я справлюсь, - пальцы успокаивающе скользнули по белому виску; жрица улыбнулась.
- Все же я мог бы обеспечить поддержку. Мор'ан.
Саяра непроизвольно принялась переплетать прядки в небольшие косички. Взгляд замер на темном окне, скользнул по стене, остановился на лице мага.
- Чары будут лишними.
- Это не заклинание. Это... существо. Созданное при помощи магии Холода.
По губам пробежала едва заметная улыбка.
- Не знала... Ему все равно никто не позволит вмешаться.
- В некое... общение - возможно. Но для общей защиты пригодится.
- Вероятно. Но это всего лишь встреча двух любящих родственников, - то, что эти родственники готовы прирезать друга ради Знания, жрица не добавила; фраза прозвучала довольно тоскливо.
- "Надо отдать должное близким людям: они сумели ударить так, как не смог бы ни один враг"*, - бесстрастно процитировал данЛей.
Лисица снова едва заметно кивнула. Потом чуть-чуть отодвинулась – ткнулась щекой в плечо волшебника.
- Я боюсь, - тихо сообщила и прикрыла глаза.
Прозвучало совсем по-детски.
- Мой учитель говорил: возьми свой страх, рассмотри его. Разбери на мельчайшие частички. И поймешь, что каждая из них в отдельности не способна испугать. И значит - не смогут испугать и вместе.
Жрица неопределенно передернула плечами.
- Я последовал совету. С тех пор... с определенных пор мало чего боялся.
- А чего вы боитесь?..
- Боялся. Случившихся смертей.
- Простите, - просьба лисицы прозвучала совсем тихо.
- Ничего. Это - было. - Саяра качнула головой в знак согласия и снова затихла на чужом плече. - Скоро собираетесь уйти?
Лиса задумчиво затянула белую косичку узелком.
------
*Анастасия Парфенова
(те же)
Саяра непроизвольно принялась переплетать прядки в небольшие косички. Взгляд замер на темном окне, скользнул по стене, остановился на лице мага.
- Чары будут лишними.
- Это не заклинание. Это... существо. Созданное при помощи магии Холода.
По губам пробежала едва заметная улыбка.
- Не знала... Ему все равно никто не позволит вмешаться.
- В некое... общение - возможно. Но для общей защиты пригодится.
- Вероятно. Но это всего лишь встреча двух любящих родственников, - то, что эти родственники готовы прирезать друга ради Знания, жрица не добавила; фраза прозвучала довольно тоскливо.
- "Надо отдать должное близким людям: они сумели ударить так, как не смог бы ни один враг"*, - бесстрастно процитировал данЛей.
Лисица снова едва заметно кивнула. Потом чуть-чуть отодвинулась – ткнулась щекой в плечо волшебника.
- Я боюсь, - тихо сообщила и прикрыла глаза.
Прозвучало совсем по-детски.
- Мой учитель говорил: возьми свой страх, рассмотри его. Разбери на мельчайшие частички. И поймешь, что каждая из них в отдельности не способна испугать. И значит - не смогут испугать и вместе.
Жрица неопределенно передернула плечами.
- Я последовал совету. С тех пор... с определенных пор мало чего боялся.
- А чего вы боитесь?..
- Боялся. Случившихся смертей.
- Простите, - просьба лисицы прозвучала совсем тихо.
- Ничего. Это - было. - Саяра качнула головой в знак согласия и снова затихла на чужом плече. - Скоро собираетесь уйти?
Лиса задумчиво затянула белую косичку узелком.
------
*Анастасия Парфенова
(те же)
(там же, те же, о том же)
- День-два. Заберете с Бэтр-И? На корабле я оставила Мету, чтобы вы могли пользоваться мороками… Джейму понравится паук.
- Вам доставляет удовольствие организовывать ему такие шутки?
- У меня никогда не было младших братьев, - узелок затянулся чуть туже – лиса продолжала наблюдать за абсолютно неподвижным магом. - К тому же, Джейм забавно пугается.
- Когда-нибудь он может прийти к выводу о возможности адекватного ответа.
- Я пожалуюсь вам, - фыркнула Саяра в холодное плечо.
- Тогда я буду разбираться со всеми деталями происходящего.
- Не боитесь получить лисье проклятье? Нет?
- Судей в любых спорах часто проклинают.
- Тогда мы будем разбираться между собой и пострадают многие. Хотя… было бы забавно увидеть вас в образе лиса.
- А на магические способности наведенная смена облика влияет?
- Вы боитесь лишится магии?
- Вы боитесь лишиться возможности перевоплощения?
- Не будьте женщиной – не отвечайте вопросом на вопрос! – возмущенно проворчала лиса.
- В Академии бы сказали - "не будьте иллюзионистом". Магам этой сферы свойственно подобное поведение.
Саяра раздраженно прикрыла глаза и совершенно бестактно пощекотала мага за ухом.
- В любом случае – это слова. Так – относительно экспедиции?
- Когда вы закончите свои дела, я буду рад принять участие.
- Семь дней. Бэтр-И.
- В таком случае, я буду вас там ожидать. Исключение - если начнется сражение и мое присутствие срочно потребуется там.
Лисица замолчала. Пальцы смяли чужую мантию у плеча.
- …а тебе обязательно воевать?
- Я поступил на службу к королю. Я обещал сражаться за него. Слово необходимо держать.
Пальцы снова пробежали по светлым прядям, распуская узелки. Золотистый фенек мазнул хвостом по груди мага и спрыгнул на пол: «Я через час за кольцом зайду».
За зверьком негромко скрипнула дверь.
- День-два. Заберете с Бэтр-И? На корабле я оставила Мету, чтобы вы могли пользоваться мороками… Джейму понравится паук.
- Вам доставляет удовольствие организовывать ему такие шутки?
- У меня никогда не было младших братьев, - узелок затянулся чуть туже – лиса продолжала наблюдать за абсолютно неподвижным магом. - К тому же, Джейм забавно пугается.
- Когда-нибудь он может прийти к выводу о возможности адекватного ответа.
- Я пожалуюсь вам, - фыркнула Саяра в холодное плечо.
- Тогда я буду разбираться со всеми деталями происходящего.
- Не боитесь получить лисье проклятье? Нет?
- Судей в любых спорах часто проклинают.
- Тогда мы будем разбираться между собой и пострадают многие. Хотя… было бы забавно увидеть вас в образе лиса.
- А на магические способности наведенная смена облика влияет?
- Вы боитесь лишится магии?
- Вы боитесь лишиться возможности перевоплощения?
- Не будьте женщиной – не отвечайте вопросом на вопрос! – возмущенно проворчала лиса.
- В Академии бы сказали - "не будьте иллюзионистом". Магам этой сферы свойственно подобное поведение.
Саяра раздраженно прикрыла глаза и совершенно бестактно пощекотала мага за ухом.
- В любом случае – это слова. Так – относительно экспедиции?
- Когда вы закончите свои дела, я буду рад принять участие.
- Семь дней. Бэтр-И.
- В таком случае, я буду вас там ожидать. Исключение - если начнется сражение и мое присутствие срочно потребуется там.
Лисица замолчала. Пальцы смяли чужую мантию у плеча.
- …а тебе обязательно воевать?
- Я поступил на службу к королю. Я обещал сражаться за него. Слово необходимо держать.
Пальцы снова пробежали по светлым прядям, распуская узелки. Золотистый фенек мазнул хвостом по груди мага и спрыгнул на пол: «Я через час за кольцом зайду».
За зверьком негромко скрипнула дверь.
***
Ну, чего врешь? Лиса закружилась, смотря, как плещется вихрями черная юбка на ладонь ниже колена и вздымаются рукава белой рубашки, стянутые шнурками у запястий. Угольная лента, удерживающая высокий хвост, щелкнула кистями. Бубенцы ножного браслета зазвенели. Жрица посмотрела еще раз на свое отражение, перевела взгляд на собранную сумку, взяла в руки Мету – деревянную дощечку с две ладони величиной – и сбежала по трапу.
Какой-то солдат фривольно окликнул… Сегодня в дорогу с верными мороками; сегодня, а не завтра или послезавтра (как солгала). И никаких мор’анов.
- Господин маг! Кольцо! – проказливая мордочка показалась из-за дверной створы – ни следа утренней задумчивости и грусти. На губах – мягкая улыбка, сгладившая чуть резковатые черты. – И нож.
- Разумеется, - кивнул Вензел. - Подождите немного.
Он протянул руку к креслу; сам собой открылся один из закрепленных на нем контейнеров, и оттуда вылетел крупный ледяной кристалл, приземлившийся магу в руку. Внутри кристалла и находились обсуждаемые предметы.
- Прошу, - невозмутимо сообщил данЛей, вручая кристалл.
Лед обжег привыкшие к теплу руки. Лиса некоторое время смотрела на полупрозрачный клубок, затем подавленно кивнула – мигом слетела вся веселость – и юркнула за дверь.
(вот и все похождения на Эфо-дин. Вместе)
Ну, чего врешь? Лиса закружилась, смотря, как плещется вихрями черная юбка на ладонь ниже колена и вздымаются рукава белой рубашки, стянутые шнурками у запястий. Угольная лента, удерживающая высокий хвост, щелкнула кистями. Бубенцы ножного браслета зазвенели. Жрица посмотрела еще раз на свое отражение, перевела взгляд на собранную сумку, взяла в руки Мету – деревянную дощечку с две ладони величиной – и сбежала по трапу.
Какой-то солдат фривольно окликнул… Сегодня в дорогу с верными мороками; сегодня, а не завтра или послезавтра (как солгала). И никаких мор’анов.
- Господин маг! Кольцо! – проказливая мордочка показалась из-за дверной створы – ни следа утренней задумчивости и грусти. На губах – мягкая улыбка, сгладившая чуть резковатые черты. – И нож.
- Разумеется, - кивнул Вензел. - Подождите немного.
Он протянул руку к креслу; сам собой открылся один из закрепленных на нем контейнеров, и оттуда вылетел крупный ледяной кристалл, приземлившийся магу в руку. Внутри кристалла и находились обсуждаемые предметы.
- Прошу, - невозмутимо сообщил данЛей, вручая кристалл.
Лед обжег привыкшие к теплу руки. Лиса некоторое время смотрела на полупрозрачный клубок, затем подавленно кивнула – мигом слетела вся веселость – и юркнула за дверь.
(вот и все похождения на Эфо-дин. Вместе)
Квадрат F6-H4
Черный ферзь, черная пешка.
(примерно во время хода Фd1-e2)
Совместно с Соуль.
Достаточно времени ушло, чтобы добраться до нужных квадратов. Сет-Ренан постарался по возможности обойти рыцарей леди Аделаида Дебуа – еще сутки потом негромко комментировал «паровых роботов, которых вынуждены носить на себе благородные животные».
«К тому же шемшир против прямого меча…», - туманно объяснил лис.
Саманта лишь улыбнулась, даже не пытаясь вникнуть в суть непонятного разуму афоризма. Будет время – потом. А сейчас времени нет, магичка просто чувствовала, как оно рассыпается на песчинки и утекает сквозь пальцы. Про себя леди Риши почти умилялась подобной чувствительности – и из-за кого? Соперницы, отнявшей мужчину? Так с Королем все пока что не решено, да и расставаться с кавалерами Саманте было отнюдь не впервой. Жизнь мага Огня редко отличается постоянством, крепкие семьи и долговременные союзы – это не про огненных, непостоянных, как их пламенная стихия.
И вот сейчас леди Риши с почти не свойственной ей тщательностью искала следы. Все живые тела излучают тепло. Маг Огня может породить пламя, а может сделать так, чтобы человек сгорел от своего внутреннего жара...
Саманта закрыла глаза и сконцентрировалась на ощущениях. Это напоминало занятия в Академии – будто из тела вырываться тоненькие лучи и ткут вокруг кружево магии. Чувствительные «усы» улавливали разницу температур, чуть заметный тепловой след людей и животных. Она уже пробовала сделать подобное, но утратила концентрацию, столкнувшись с необходимостью сбора и анализа столь слабых сигналов. Это маги Земли и Природы могли созерцать стихии часами. Огонь – стихия действия и решений, кроме того, «след» Аделаиды порядком остыл, ведь прошло столько времени. Наконец, магичка наметила три подозрительных для не отпечатка и указала на них Сет-Ренану.
- Думаю, здесь… или – там, - улыбка Ферзя вышла чуть виноватой. – Трудно сказать более точно.
Сет-Ренан кивнул - на месте воина оказался золотистый фенек. Маленькие лапы неуверенно примяли желтоватую траву. Золотистый хвост подмел землю.
Зверек-воин бежал вперед. Запах горел совсем тонкой, почти пропадающей ниточкой: «На белую сторону. Ты уверена, что она не предатель?»
«Не думаю, что ревность могла завести ее столь далеко, - подумала Саманта
А вслух сказала немного иное: - Она не оставила бы свой отряд. Всем ясно, кому пришлось бы отдуваться за предательство командира.
«А если она в плену – то как?.. След уходит очень далеко», - лис замер, приподняв переднюю лапу; потер ей ухо – жест выглядел почти застенчиво.
- Мы могли бы сходить на разведку, - предложила ему леди Риши. В словах лиса был здравый смысл: зачем давать Белым трех заложников взамен одного.
Сет-Ренан задумчиво покачал треугольной головой – черные глаза блеснули: «Если вы позволите обратить вас в лису».
- Я не стану просить тебя рисковать понапрасну ради смутных целей и чьих-то там – даже моих – заморочек, - осторожно заметила Саманта Риши. – Сама же я готова рискнуть, но… Сет-Ренан, я же – маг. Смогу ли я применять свои чары в лисьем обличие? Сознаюсь: страх быть беспомощной для меня может быть сильнее добра, милосердия и прочего альтруизма.
Лис сощурил темные глаза: «Не сможете. Только иллюзии».
- Иллюзии - не моя сильная сторона, - нерешительно протянула Саманта. Но тяга к эксперименту оказалась сильнее: - А это обратимо? Или нужны какие-то особые условия... фаза луны, например, чтобы вернуть все как было?
Лис чихнул – казалось, смеется: «Нет-нет. Только другой лис поблизости, который обращал».
- Понятно. Значит, если тебя убьют, я останусь с хвостом до конца скорбных дней? Что-то невесело, - протянула магичка. - Ладно, тогда постараюсь приложить все силы и волю, чтоб не убили.
Вывод, кажущийся нелогичным и являющийся таким для всех, кроме огненных магов.
Казалось, что магичка откажется, но сознание опасности лишь придавало мероприятию притягательность. Леди Риши слишком давно было магом войск и ферзем, забыв про шальную девчонку Саманту из Академии. И эта девчонка уже сказала Сет-Ренану: «Да»
Черный ферзь, черная пешка.
(примерно во время хода Фd1-e2)
Совместно с Соуль.
Достаточно времени ушло, чтобы добраться до нужных квадратов. Сет-Ренан постарался по возможности обойти рыцарей леди Аделаида Дебуа – еще сутки потом негромко комментировал «паровых роботов, которых вынуждены носить на себе благородные животные».
«К тому же шемшир против прямого меча…», - туманно объяснил лис.
Саманта лишь улыбнулась, даже не пытаясь вникнуть в суть непонятного разуму афоризма. Будет время – потом. А сейчас времени нет, магичка просто чувствовала, как оно рассыпается на песчинки и утекает сквозь пальцы. Про себя леди Риши почти умилялась подобной чувствительности – и из-за кого? Соперницы, отнявшей мужчину? Так с Королем все пока что не решено, да и расставаться с кавалерами Саманте было отнюдь не впервой. Жизнь мага Огня редко отличается постоянством, крепкие семьи и долговременные союзы – это не про огненных, непостоянных, как их пламенная стихия.
И вот сейчас леди Риши с почти не свойственной ей тщательностью искала следы. Все живые тела излучают тепло. Маг Огня может породить пламя, а может сделать так, чтобы человек сгорел от своего внутреннего жара...
Саманта закрыла глаза и сконцентрировалась на ощущениях. Это напоминало занятия в Академии – будто из тела вырываться тоненькие лучи и ткут вокруг кружево магии. Чувствительные «усы» улавливали разницу температур, чуть заметный тепловой след людей и животных. Она уже пробовала сделать подобное, но утратила концентрацию, столкнувшись с необходимостью сбора и анализа столь слабых сигналов. Это маги Земли и Природы могли созерцать стихии часами. Огонь – стихия действия и решений, кроме того, «след» Аделаиды порядком остыл, ведь прошло столько времени. Наконец, магичка наметила три подозрительных для не отпечатка и указала на них Сет-Ренану.
- Думаю, здесь… или – там, - улыбка Ферзя вышла чуть виноватой. – Трудно сказать более точно.
Сет-Ренан кивнул - на месте воина оказался золотистый фенек. Маленькие лапы неуверенно примяли желтоватую траву. Золотистый хвост подмел землю.
Зверек-воин бежал вперед. Запах горел совсем тонкой, почти пропадающей ниточкой: «На белую сторону. Ты уверена, что она не предатель?»
«Не думаю, что ревность могла завести ее столь далеко, - подумала Саманта
А вслух сказала немного иное: - Она не оставила бы свой отряд. Всем ясно, кому пришлось бы отдуваться за предательство командира.
«А если она в плену – то как?.. След уходит очень далеко», - лис замер, приподняв переднюю лапу; потер ей ухо – жест выглядел почти застенчиво.
- Мы могли бы сходить на разведку, - предложила ему леди Риши. В словах лиса был здравый смысл: зачем давать Белым трех заложников взамен одного.
Сет-Ренан задумчиво покачал треугольной головой – черные глаза блеснули: «Если вы позволите обратить вас в лису».
- Я не стану просить тебя рисковать понапрасну ради смутных целей и чьих-то там – даже моих – заморочек, - осторожно заметила Саманта Риши. – Сама же я готова рискнуть, но… Сет-Ренан, я же – маг. Смогу ли я применять свои чары в лисьем обличие? Сознаюсь: страх быть беспомощной для меня может быть сильнее добра, милосердия и прочего альтруизма.
Лис сощурил темные глаза: «Не сможете. Только иллюзии».
- Иллюзии - не моя сильная сторона, - нерешительно протянула Саманта. Но тяга к эксперименту оказалась сильнее: - А это обратимо? Или нужны какие-то особые условия... фаза луны, например, чтобы вернуть все как было?
Лис чихнул – казалось, смеется: «Нет-нет. Только другой лис поблизости, который обращал».
- Понятно. Значит, если тебя убьют, я останусь с хвостом до конца скорбных дней? Что-то невесело, - протянула магичка. - Ладно, тогда постараюсь приложить все силы и волю, чтоб не убили.
Вывод, кажущийся нелогичным и являющийся таким для всех, кроме огненных магов.
Казалось, что магичка откажется, но сознание опасности лишь придавало мероприятию притягательность. Леди Риши слишком давно было магом войск и ферзем, забыв про шальную девчонку Саманту из Академии. И эта девчонка уже сказала Сет-Ренану: «Да»
Бэдва.
Черная и белая пешки.
Написано с Сигрид, выкладываю с помощью Тота, ибо много.
День настал.
День настал, побери его Тенгу. Солнце вернулось на свое место, ветер прозрачный и ясный вернулся на ветви яблонь, вонь серная – и та! - вернулась. Вернулось осознание себя.
Что ты наделала!!!!
Вечер. Синко сидела на траве. Рядом катана валяется, без ножен; сапоги.
Что ты наделала? Он был у тебя в руках.
Множество, бесконечное множество раз Синко представляла, как в последний момент, окликнув короля, с разворота выводит резкую широкую дугу, аккуратно сносит голову Аннатара. И голова эта катится… катится… к ее ногам.
На, взяла бы ее за светлые волосы, принесла бы Королю Матео и, возможно, удостоилась чести остановиться в пятидесяти шагах от его Светлости…
Бы… бы! Бы, забери тебя демоны ночи!!!
Девочка нехорошо посмотрела на катану. Сверкающая, гибкая, похожая на застывшую струю воды, динамичная… и сейчас - безобидно лежа на земле. Синко осторожно, как впервые, взяла рукоять в ладонь.
Изменница. Ты изменила Родине. Ты предала Короля.
Катана легко скользила по траве, тихонько, по-змеиному, шелестя.
Тебе есть лишь один путь. Теперь - лишь один.
- Ты что это задумала? - золотистая ладонь легла на кисть девочки.
От неожиданности Синко перевела катану в боевое положение, за миг от непоправимого остановив лезвие у плеча незнакомки.
- Кто… кто ты?... - лезвие ткнулось кончиком в траву. – впрочем, не так важно. Ты друг?
Девушка в белой рубахе не шелохнулась. Взгляд черных глаз скользнул по поблескивающему в лунном свете лезвию.
- Да, вроде того. Хотя и иду на север.
Синко вздохнула. Изящная незнакомка понравилась ей, напомнив почему-то маленькую пустынную лису.
- Тогда - ты не откажешь мне в просьбе? Именно друг должен отрубить голову, когда ритуал будет совершен. А получилось так, что друзей здесь нет.
Золотокожая недоуменно вскинула брови и уточнила:
- Чью голову?
Синко повторила ее жест.
- Пойми, пойми меня, незнакомый друг. Я совершила страшное преступление. И наказание ему одно. Я прошу лишь помочь его осуществить.
Незнакомка опустилась рядом с девочкой на одно колено - восковые ладони легли на широкие и светлые скулы. Долгий взгляд, словно пыталась проникнуть в самую глубину глаз-щелочек...
Наконец, золотокожая отвернулась - подняла голову, разглядывая тусклые звезды.
- Видишь голубовато-лазурную искорку возле красного Бычьего Глаза? - указала в ночное небо.
Мягкое тепло, шепот горячего песка…
Черная и белая пешки.
Написано с Сигрид, выкладываю с помощью Тота, ибо много.
День настал.
День настал, побери его Тенгу. Солнце вернулось на свое место, ветер прозрачный и ясный вернулся на ветви яблонь, вонь серная – и та! - вернулась. Вернулось осознание себя.
Что ты наделала!!!!
Вечер. Синко сидела на траве. Рядом катана валяется, без ножен; сапоги.
Что ты наделала? Он был у тебя в руках.
Множество, бесконечное множество раз Синко представляла, как в последний момент, окликнув короля, с разворота выводит резкую широкую дугу, аккуратно сносит голову Аннатара. И голова эта катится… катится… к ее ногам.
На, взяла бы ее за светлые волосы, принесла бы Королю Матео и, возможно, удостоилась чести остановиться в пятидесяти шагах от его Светлости…
Бы… бы! Бы, забери тебя демоны ночи!!!
Девочка нехорошо посмотрела на катану. Сверкающая, гибкая, похожая на застывшую струю воды, динамичная… и сейчас - безобидно лежа на земле. Синко осторожно, как впервые, взяла рукоять в ладонь.
Изменница. Ты изменила Родине. Ты предала Короля.
Катана легко скользила по траве, тихонько, по-змеиному, шелестя.
Тебе есть лишь один путь. Теперь - лишь один.
- Ты что это задумала? - золотистая ладонь легла на кисть девочки.
От неожиданности Синко перевела катану в боевое положение, за миг от непоправимого остановив лезвие у плеча незнакомки.
- Кто… кто ты?... - лезвие ткнулось кончиком в траву. – впрочем, не так важно. Ты друг?
Девушка в белой рубахе не шелохнулась. Взгляд черных глаз скользнул по поблескивающему в лунном свете лезвию.
- Да, вроде того. Хотя и иду на север.
Синко вздохнула. Изящная незнакомка понравилась ей, напомнив почему-то маленькую пустынную лису.
- Тогда - ты не откажешь мне в просьбе? Именно друг должен отрубить голову, когда ритуал будет совершен. А получилось так, что друзей здесь нет.
Золотокожая недоуменно вскинула брови и уточнила:
- Чью голову?
Синко повторила ее жест.
- Пойми, пойми меня, незнакомый друг. Я совершила страшное преступление. И наказание ему одно. Я прошу лишь помочь его осуществить.
Незнакомка опустилась рядом с девочкой на одно колено - восковые ладони легли на широкие и светлые скулы. Долгий взгляд, словно пыталась проникнуть в самую глубину глаз-щелочек...
Наконец, золотокожая отвернулась - подняла голову, разглядывая тусклые звезды.
- Видишь голубовато-лазурную искорку возле красного Бычьего Глаза? - указала в ночное небо.
Мягкое тепло, шепот горячего песка…
Бэдва.
Черная и белая пешки.
Написано Соуль и Сигрид, выкладывает Тот, ибо много плюсов не бывает.
- Бычий глаз? - не выпуская меча, девочка посмотрела на небо. - Да. Вижу.
- Некоторым кажется, что пылинка гаснет, другим - что катится к горизонту и за ним пропадает. Это звезда твоей жизни. Она еще слишком яркая и слишком далеко от горизонта. Понимаешь?
Кивок. Короткий, послушный. Так кивают, когда хотят успокоить собеседника, но не когда принимают его слова.
- Бычий глаз? - не выпуская меча, девочка посмотрела на небо. - Да. Вижу.
- Некоторым кажется, что пылинка гаснет, другим - что катится к горизонту и за ним пропадает. Это звезда твоей жизни. Она еще слишком яркая и слишком далеко от горизонта. Понимаешь?
Кивок. Короткий, послушный. Так кивают, когда хотят успокоить собеседника, но не когда принимают его слова.
- Если звезду заставить погаснуть насильно, она превращается в черную пропасть и тянет за собой свет множества других звезд. Равновесие нарушается, - незнакомка села рядом и одернула черную юбку. - А мои звезды вон там. На лисьей лапе. Они, в отличие от твоей, горят неровно и постоянно мерцают, так и норовя потухнуть.
- Ты сказала, на север идешь. Почему? И - откуда?
Незаметно для себя Синко сняла пальцами одной руки колечко, стала перекатывать его по ладони.
- … откуда ты столько знаешь о звездах?
- С юга. Я на Эфо-дин работала. А на севере - Дело Чести ждет. Может, еще вернусь. Обещала, - незнакомка смотрела на небо, словно искала там одну ей известную звездочку. - У нас внимательно относятся к Светилам.
Недолгая пауза - тихий вздох сорвался с губ гостьи.
- Я просто сбежала.
- Сбежала? - задумчиво. Девочка села, подобрав ноги. - Дело чести есть дело чести, и я не буду тебя спрашивать. На севере ничего нет. Раньше, еще недавно, я думала, что там - наши враги, и мой долг - долг каждого - с ними бороться. Теперь не знаю. Надолго ты туда?
- Не знаю. Может, навсегда. Я довольно труслива, как выяснилось, - незнакомка передернула плечами. – Меня зовут Саяра. А тебя?
- Наяками. Можно Синко. Ты не трусливая. Если бы ты была труслива, звезды бы с тобой не говорили. Расскажи мне… - замялась, в последний момент передумала, - о них?
Жрица грустно рассмеялась:
- Да я даже перед своими чувствами ответить не могу! Смотри… - девушка коснулась плеча Синко, заставляя лечь на редкую траву.
Белый рукав рубахи пронзительно выделялся на фоне бархатного неба.
- Вон там Бычий глаз. А на кончике кошачьего уха – обрати внимание на темно-синее созвездие-треугольник – дрожит Мурия. Звезда тепла и добрых чувств. На носу – Лури. Покровительница любопытных, а если провести через эти две звезды длинную линию до созвездия Ветра, то ровно посередине красивая бело-стальная искра… очень холодная.
- К-расиво как… Любопытных? Моя, значит. И как ты их запоминаешь, Саяра? - Синко почти пропела чуждое имя, не отрывая восхищенного взгляда от ночной сокровищницы. - А твои почему мерцают? У тебя тоже папа умер?
Черная и белая пешки.
Написано Соуль и Сигрид, выкладывает Тот, ибо много плюсов не бывает.
- Бычий глаз? - не выпуская меча, девочка посмотрела на небо. - Да. Вижу.
- Некоторым кажется, что пылинка гаснет, другим - что катится к горизонту и за ним пропадает. Это звезда твоей жизни. Она еще слишком яркая и слишком далеко от горизонта. Понимаешь?
Кивок. Короткий, послушный. Так кивают, когда хотят успокоить собеседника, но не когда принимают его слова.
- Бычий глаз? - не выпуская меча, девочка посмотрела на небо. - Да. Вижу.
- Некоторым кажется, что пылинка гаснет, другим - что катится к горизонту и за ним пропадает. Это звезда твоей жизни. Она еще слишком яркая и слишком далеко от горизонта. Понимаешь?
Кивок. Короткий, послушный. Так кивают, когда хотят успокоить собеседника, но не когда принимают его слова.
- Если звезду заставить погаснуть насильно, она превращается в черную пропасть и тянет за собой свет множества других звезд. Равновесие нарушается, - незнакомка села рядом и одернула черную юбку. - А мои звезды вон там. На лисьей лапе. Они, в отличие от твоей, горят неровно и постоянно мерцают, так и норовя потухнуть.
- Ты сказала, на север идешь. Почему? И - откуда?
Незаметно для себя Синко сняла пальцами одной руки колечко, стала перекатывать его по ладони.
- … откуда ты столько знаешь о звездах?
- С юга. Я на Эфо-дин работала. А на севере - Дело Чести ждет. Может, еще вернусь. Обещала, - незнакомка смотрела на небо, словно искала там одну ей известную звездочку. - У нас внимательно относятся к Светилам.
Недолгая пауза - тихий вздох сорвался с губ гостьи.
- Я просто сбежала.
- Сбежала? - задумчиво. Девочка села, подобрав ноги. - Дело чести есть дело чести, и я не буду тебя спрашивать. На севере ничего нет. Раньше, еще недавно, я думала, что там - наши враги, и мой долг - долг каждого - с ними бороться. Теперь не знаю. Надолго ты туда?
- Не знаю. Может, навсегда. Я довольно труслива, как выяснилось, - незнакомка передернула плечами. – Меня зовут Саяра. А тебя?
- Наяками. Можно Синко. Ты не трусливая. Если бы ты была труслива, звезды бы с тобой не говорили. Расскажи мне… - замялась, в последний момент передумала, - о них?
Жрица грустно рассмеялась:
- Да я даже перед своими чувствами ответить не могу! Смотри… - девушка коснулась плеча Синко, заставляя лечь на редкую траву.
Белый рукав рубахи пронзительно выделялся на фоне бархатного неба.
- Вон там Бычий глаз. А на кончике кошачьего уха – обрати внимание на темно-синее созвездие-треугольник – дрожит Мурия. Звезда тепла и добрых чувств. На носу – Лури. Покровительница любопытных, а если провести через эти две звезды длинную линию до созвездия Ветра, то ровно посередине красивая бело-стальная искра… очень холодная.
- К-расиво как… Любопытных? Моя, значит. И как ты их запоминаешь, Саяра? - Синко почти пропела чуждое имя, не отрывая восхищенного взгляда от ночной сокровищницы. - А твои почему мерцают? У тебя тоже папа умер?
Участливо спросила, просто так. Просто почему-то почувствовала вдруг в едва знакомой девушке близкое. Золотистая рука замерла. Пальцы сложились в едва заметную щепоть.
- Умер… а мои мерцают потому… у меня вообще много темных пятен в памяти.
Девочка вздрогнула, словно поняла, что не то сказала. Села, поджав колени; катану обняла, как любимую куклу.
- Извини. Наверное, у вас были другие отношения. И наверное. Мне не следовало спрашивать. Ты ведь с юга? Ты волшебница с юга? Или… скажи честно. Ты - та лиса, о которой черный Король говорил?
Жрица приподнялась на локте, миндалевидные глаза удивленно расширились.
- Я из пустынь, многие по недоразумению называют южанами… я и сама так, про себя, порой. Так что это общее слово для определения. Ты знакома с черным Королем?
Синко сильнее сжала рукоять меча, плечи съежила, стараясь стать меньше, меньше пылинки.
- Да. К несчастью. - кольцо в ладони мешало, Наяками выкатила его в траву. - а ты? Кажется, он рассказывал много хорошего.
- Тоже знакома. И тоже - к несчастью, - не стала вступать в дискуссию гостья.
Долгий внимательный взгляд. Катана упала, вертикально, беззвучно; гарда ударилась о камешек.
- Смотри, звезда полетела, - Синко посмотрела на Саяру уже без любопытства. - Мне кажется, тебя что-то тревожит. Эфо-дин? Это наш великий, - скривилась - маг что-то сделал, что ты сбежала?.. Не надо. Не отвечай
И, как будто так и надо, Синко ткнулась лбом в плечо лисицы. Потекли тоненькие струйки по круглому и белому лицу.
- Не отвечай. Дело Чести есть дело чести. Я продала Родину за какое-то колечко. И на заре свершится то, чего я заслужила. А ты исполнишь то, что обещали тебе звезды.
Саяра удивленно обняла подростка – согрела в кольце теплых рук. Пальцы скользнули по строго заплетенным волосам в утешающем жесте.
- Тише-тише. Нет, маг ничего не сделал. Он добрый человек, - плечи девчонки вздрагивали под ладонями. Синко была маленькой, хрупкой, почти такой же ненастоящей, как звездный свет. Ее хотелось защищать. – Мы работаем вместе, я пытаюсь о нем заботиться. Сейчас, когда ушла, уже не кажется, что наедине с бесконечно пересыпаемым ветром песком; кажется, что не знаю куда идти. Потерялось… потерялось чувство свободы. Лисы Сатяра выбирают единожды, поэтому я хочу убедить свое сердце – сердцу померещилось. Жаль к исследованию возвращаться надо…
Золотистые пальцы скользнули у виска девочки, стирая горечь и усталость, успокаивая. Неожиданно в голове словно невидимый дух щелкнул пальцами.
- Колечко?
(это тоже с Сигрид, которая сказала, что выкладывать не можно, а нужно)
- Умер… а мои мерцают потому… у меня вообще много темных пятен в памяти.
Девочка вздрогнула, словно поняла, что не то сказала. Села, поджав колени; катану обняла, как любимую куклу.
- Извини. Наверное, у вас были другие отношения. И наверное. Мне не следовало спрашивать. Ты ведь с юга? Ты волшебница с юга? Или… скажи честно. Ты - та лиса, о которой черный Король говорил?
Жрица приподнялась на локте, миндалевидные глаза удивленно расширились.
- Я из пустынь, многие по недоразумению называют южанами… я и сама так, про себя, порой. Так что это общее слово для определения. Ты знакома с черным Королем?
Синко сильнее сжала рукоять меча, плечи съежила, стараясь стать меньше, меньше пылинки.
- Да. К несчастью. - кольцо в ладони мешало, Наяками выкатила его в траву. - а ты? Кажется, он рассказывал много хорошего.
- Тоже знакома. И тоже - к несчастью, - не стала вступать в дискуссию гостья.
Долгий внимательный взгляд. Катана упала, вертикально, беззвучно; гарда ударилась о камешек.
- Смотри, звезда полетела, - Синко посмотрела на Саяру уже без любопытства. - Мне кажется, тебя что-то тревожит. Эфо-дин? Это наш великий, - скривилась - маг что-то сделал, что ты сбежала?.. Не надо. Не отвечай
И, как будто так и надо, Синко ткнулась лбом в плечо лисицы. Потекли тоненькие струйки по круглому и белому лицу.
- Не отвечай. Дело Чести есть дело чести. Я продала Родину за какое-то колечко. И на заре свершится то, чего я заслужила. А ты исполнишь то, что обещали тебе звезды.
Саяра удивленно обняла подростка – согрела в кольце теплых рук. Пальцы скользнули по строго заплетенным волосам в утешающем жесте.
- Тише-тише. Нет, маг ничего не сделал. Он добрый человек, - плечи девчонки вздрагивали под ладонями. Синко была маленькой, хрупкой, почти такой же ненастоящей, как звездный свет. Ее хотелось защищать. – Мы работаем вместе, я пытаюсь о нем заботиться. Сейчас, когда ушла, уже не кажется, что наедине с бесконечно пересыпаемым ветром песком; кажется, что не знаю куда идти. Потерялось… потерялось чувство свободы. Лисы Сатяра выбирают единожды, поэтому я хочу убедить свое сердце – сердцу померещилось. Жаль к исследованию возвращаться надо…
Золотистые пальцы скользнули у виска девочки, стирая горечь и усталость, успокаивая. Неожиданно в голове словно невидимый дух щелкнул пальцами.
- Колечко?
(это тоже с Сигрид, которая сказала, что выкладывать не можно, а нужно)
Руки узкие и теплые, добрые руки. Синко плакала:
- Сердцу не может померещиться. Оно может просто увидеть дальше, чем тебе кажется.
«Колечко…» - она спохватилась, подобрала кольцо, протянула Саяре.
- Тебе знакомо?
Жрица вспомнила о своем кольце – плетеном золотом украшении с изумрудным камешком. Сейчас драгоценность лежала в ладанке на шее, ледяная, закутанная не в один виток зачарованной кровью ткани. Кольцо Наяками было другим – серебряный ободок с двумя лапками. Коготки сжимают полупрозрачный хрусталик.
Саяра представила, как неуютно чувствует себя Синко.
- Утопи его где-нибудь, - тихо сказала лиса.
Девочка кивнула:
- Оно живое, да?
- Да.
Наяками ииспуганно прильнула к лисице, сжалась в комок, словно прячась от кольца.
- Я знала. Я знала… - шептала, - почему я его не убила? Почему не принесла его голову королю Матео?
Саяра ласково гладила Синко по плечам. Неожиданно – пощекотала.
- Потому что он - живучий подлец.
Девочка отстранилась:
- А кое в чем он был прав. Лисы и правда не такие, как о них рассказывают, - Синко подобрала кольцо. - Хочешь, и твое утоплю? Тут речка есть, неглубокая, но жуть грязная, никто там не найдет. Хочешь, - и вырвалось случайно, - мама?.. Извини.
Саяра улыбнулась и твердо ответила:
- Свое я верну сама. А он… Хочешь побывать в моем клане?
- Боюсь, нет. Если я еще раз покину Бэдва, вряд ли король этому обрадуется. Но - ты всегда можешь сюда приходить. Чаем угощу, – Синко улыбнулась.
- А если я буду приходить, ты будешь меня ждать? – с такой же лукавой нотой спросила Саяра.
Наяками двумя руками сжала узкую руку лисы.
- Ты еще спрашиваешь. Конечно, буду. И налеплю тебе рисовых шариков. Ты какие больше любишь, с мясом или с рыбой? А еще с мятой очень вкусные…
Саяра смутилась и снова пощекотала девчонку. Увидев, что та не боится – повалила на траву и шутливо щелкнула по носу.
- Все люблю.
…еще несколько часов смеха, и – дорога на Бэтр-И.
(это тоже Соуль и Сигрид, которые сказали, что выкладывать не можно, а нужно, а я почти и не сопротивляюсь)
- Сердцу не может померещиться. Оно может просто увидеть дальше, чем тебе кажется.
«Колечко…» - она спохватилась, подобрала кольцо, протянула Саяре.
- Тебе знакомо?
Жрица вспомнила о своем кольце – плетеном золотом украшении с изумрудным камешком. Сейчас драгоценность лежала в ладанке на шее, ледяная, закутанная не в один виток зачарованной кровью ткани. Кольцо Наяками было другим – серебряный ободок с двумя лапками. Коготки сжимают полупрозрачный хрусталик.
Саяра представила, как неуютно чувствует себя Синко.
- Утопи его где-нибудь, - тихо сказала лиса.
Девочка кивнула:
- Оно живое, да?
- Да.
Наяками ииспуганно прильнула к лисице, сжалась в комок, словно прячась от кольца.
- Я знала. Я знала… - шептала, - почему я его не убила? Почему не принесла его голову королю Матео?
Саяра ласково гладила Синко по плечам. Неожиданно – пощекотала.
- Потому что он - живучий подлец.
Девочка отстранилась:
- А кое в чем он был прав. Лисы и правда не такие, как о них рассказывают, - Синко подобрала кольцо. - Хочешь, и твое утоплю? Тут речка есть, неглубокая, но жуть грязная, никто там не найдет. Хочешь, - и вырвалось случайно, - мама?.. Извини.
Саяра улыбнулась и твердо ответила:
- Свое я верну сама. А он… Хочешь побывать в моем клане?
- Боюсь, нет. Если я еще раз покину Бэдва, вряд ли король этому обрадуется. Но - ты всегда можешь сюда приходить. Чаем угощу, – Синко улыбнулась.
- А если я буду приходить, ты будешь меня ждать? – с такой же лукавой нотой спросила Саяра.
Наяками двумя руками сжала узкую руку лисы.
- Ты еще спрашиваешь. Конечно, буду. И налеплю тебе рисовых шариков. Ты какие больше любишь, с мясом или с рыбой? А еще с мятой очень вкусные…
Саяра смутилась и снова пощекотала девчонку. Увидев, что та не боится – повалила на траву и шутливо щелкнула по носу.
- Все люблю.
…еще несколько часов смеха, и – дорога на Бэтр-И.
(это тоже Соуль и Сигрид, которые сказали, что выкладывать не можно, а нужно, а я почти и не сопротивляюсь)
Бэдва.
Белая пешка на позиции. Без хода.
Отрывок написан Сигрид.
…немного. Совсем чуть-чуть. И еще – на жалобный всхлип птицы журавль. Ночь. По-прежнему ночь и ручей.
Лезвие острое, как кромка луны.
Ночь. Девочка. Ручей.
Темная, холодная, не шире камышового листа дорожка. Плещется у ног вода. Бежит, не оглядываясь, веселая и ночью.
Бросай.
Девчонка вытянула руку над ребристым зеркалом, сжатой в нервный кулак ладонью вниз. Темное лезвие вакидзаси у другой, напряженной и опущенной руке.
Бросай! Ладони одновременно стиснулись в кулаки.
Потом же не сможешь…
Острое, хорошее лезвие. Острые, колючие звезды. Зачем тебе это? Брось клинок, живи в свое удовольствие… Боли почти нет. Вернее, вся она – на съеженной ладони в маленьком серебряном колечке с прозрачным камушком.
…когда придет время – получишь свою рюмку сакэ и желтую юбку, Наяками Синко.
Ты же Наяками!..
Медленно разжимаются пальцы; с трудом, словно скованные железной скобой. Медленно впивается глубже в плоть лезвие вакидзаси.
Оставь! Ты никогда такого не найдешь! Хоть на память оставь!...
Журчит ручеек. Убегая, но никуда не торопясь.
«Бросай», - одним выдохом шепнул камыш.
Маленькая девочка-силуэт. Маленький короткий звук. Он немного похож на звук упавшего в воду камня. Немного. Совсем чуть-чуть. И еще – на жалобный всхлип птицы журавль. Ночь. По-прежнему ночь и ручей.
Белая пешка на позиции. Без хода.
Отрывок написан Сигрид.
…немного. Совсем чуть-чуть. И еще – на жалобный всхлип птицы журавль. Ночь. По-прежнему ночь и ручей.
Лезвие острое, как кромка луны.
Ночь. Девочка. Ручей.
Темная, холодная, не шире камышового листа дорожка. Плещется у ног вода. Бежит, не оглядываясь, веселая и ночью.
Бросай.
Девчонка вытянула руку над ребристым зеркалом, сжатой в нервный кулак ладонью вниз. Темное лезвие вакидзаси у другой, напряженной и опущенной руке.
Бросай! Ладони одновременно стиснулись в кулаки.
Потом же не сможешь…
Острое, хорошее лезвие. Острые, колючие звезды. Зачем тебе это? Брось клинок, живи в свое удовольствие… Боли почти нет. Вернее, вся она – на съеженной ладони в маленьком серебряном колечке с прозрачным камушком.
…когда придет время – получишь свою рюмку сакэ и желтую юбку, Наяками Синко.
Ты же Наяками!..
Медленно разжимаются пальцы; с трудом, словно скованные железной скобой. Медленно впивается глубже в плоть лезвие вакидзаси.
Оставь! Ты никогда такого не найдешь! Хоть на память оставь!...
Журчит ручеек. Убегая, но никуда не торопясь.
«Бросай», - одним выдохом шепнул камыш.
Маленькая девочка-силуэт. Маленький короткий звук. Он немного похож на звук упавшего в воду камня. Немного. Совсем чуть-чуть. И еще – на жалобный всхлип птицы журавль. Ночь. По-прежнему ночь и ручей.
Инквизитор
Палец подрагивал в банке. Он все еще был живой, хоть и разлагался. А значит эта сволочь тоже могла выжить. Но ведь после такого не выживают?
Франц сжал кулак в белой перчатке с начертанным священным символом. Он теперь Старший Брат инквизиции. И поднимется еще выше. Оно обещало.
Но почему тогда оно сохранило жизнь этой твари?
- Поймал мелкого торгаша, и думаешь, что сможешь стать инквизитором?
- Не думаю, знаю, - отмахнулся Моденборг. - Уходи.
- Ты и раньше был сволочью, но теперь... чем ты стал теперь?
- Я стал умнее.
Он подкинул на ладони кольцо, любуясь его блеском. Франц до сих пор не знал, для чего сделал это. Вальдемар вскинул руку, хватая золотой ободок и зажимая его в кулаке.
- Верни, - резко велел церковник. - Оно мое. Это подарок...
- Того магика из поезда? - Вал спрятал кулак за спину.
- Да хоть бы кого! - Рявкнул Франц. - Кольцо верни! Оно мне нужно!
- Инквизиторам будет интересно узнать, откуда оно взялось, - улыбнулся Вальдемар. - Ты зря решил уйти.
Вместо ответа Моденборг выхватил револьвер и нажал на курок. Точно в сердце. Брызги крови испачкали одежду. На подкосившихся ногах Вальдемар отступил, а затем медленно рухнул. Струйка крови стекала по его груди, окрашивая ткань.
Позади послышались крики - кто -то услышал выстрелы и звал стражу. Франц спокойно стоял и ждал. Ждал пока его брат по ордену умрет и он сможет спокойно взять себе кольцо. А затем Вальдемар встал, вскинув руку, точно хотел зажать в стальной хватке горло Моденборга. На пальце его блестело кольцо.
- Негодяй! - Сорвалось с губ Франца. Он почти не соображал, что делает. Просто стрелял - раз... два... три... выстрела пробили тело покойника, отбрасывая назад, но тот и не думал падать. Четвертый выстрел пришелся в лоб Вальдемару. Его голова откинулась, а Моденборг, выхватив кинжал, резким ударом отсек ему палец с кольцом.
Кусок плоти, кровоточа, упал на землю.
Франц выстрелил в ногу мертвецу, а затем, отбросив разряженный револьвер, подхватил палец, засунув его в карман.
Вовремя. В переулке появились стражники, вскинувшие ружья - им не нужно было ничего объяснять. Мертвец в Цитадели Щита. Грохотали выстрелы, пули чиркали о мостовую. Один из стражей заехал Валу в зубы прикладом, кроша их, кто-то пырнул его штыком.
Покойник оступил, оступился и упал в открытый люк сточного коллектора.
- Вы ранены? - Спросил начальник отряда, глядя на алое пятно, расползающееся на бедре Франца.
- Нет, царапина, - молвил он. Там, в кармане лежал отрубленный палец.
Этот палец шевелился до сих пор. А значит жив и Вальдемар. Но он найдет его. Найдет их всех. А кольцо пусть пока повисит на шее. НЕ хотел Моденборг надевать его - мало ли что случиться.
Палец подрагивал в банке. Он все еще был живой, хоть и разлагался. А значит эта сволочь тоже могла выжить. Но ведь после такого не выживают?
Франц сжал кулак в белой перчатке с начертанным священным символом. Он теперь Старший Брат инквизиции. И поднимется еще выше. Оно обещало.
Но почему тогда оно сохранило жизнь этой твари?
- Поймал мелкого торгаша, и думаешь, что сможешь стать инквизитором?
- Не думаю, знаю, - отмахнулся Моденборг. - Уходи.
- Ты и раньше был сволочью, но теперь... чем ты стал теперь?
- Я стал умнее.
Он подкинул на ладони кольцо, любуясь его блеском. Франц до сих пор не знал, для чего сделал это. Вальдемар вскинул руку, хватая золотой ободок и зажимая его в кулаке.
- Верни, - резко велел церковник. - Оно мое. Это подарок...
- Того магика из поезда? - Вал спрятал кулак за спину.
- Да хоть бы кого! - Рявкнул Франц. - Кольцо верни! Оно мне нужно!
- Инквизиторам будет интересно узнать, откуда оно взялось, - улыбнулся Вальдемар. - Ты зря решил уйти.
Вместо ответа Моденборг выхватил револьвер и нажал на курок. Точно в сердце. Брызги крови испачкали одежду. На подкосившихся ногах Вальдемар отступил, а затем медленно рухнул. Струйка крови стекала по его груди, окрашивая ткань.
Позади послышались крики - кто -то услышал выстрелы и звал стражу. Франц спокойно стоял и ждал. Ждал пока его брат по ордену умрет и он сможет спокойно взять себе кольцо. А затем Вальдемар встал, вскинув руку, точно хотел зажать в стальной хватке горло Моденборга. На пальце его блестело кольцо.
- Негодяй! - Сорвалось с губ Франца. Он почти не соображал, что делает. Просто стрелял - раз... два... три... выстрела пробили тело покойника, отбрасывая назад, но тот и не думал падать. Четвертый выстрел пришелся в лоб Вальдемару. Его голова откинулась, а Моденборг, выхватив кинжал, резким ударом отсек ему палец с кольцом.
Кусок плоти, кровоточа, упал на землю.
Франц выстрелил в ногу мертвецу, а затем, отбросив разряженный револьвер, подхватил палец, засунув его в карман.
Вовремя. В переулке появились стражники, вскинувшие ружья - им не нужно было ничего объяснять. Мертвец в Цитадели Щита. Грохотали выстрелы, пули чиркали о мостовую. Один из стражей заехал Валу в зубы прикладом, кроша их, кто-то пырнул его штыком.
Покойник оступил, оступился и упал в открытый люк сточного коллектора.
- Вы ранены? - Спросил начальник отряда, глядя на алое пятно, расползающееся на бедре Франца.
- Нет, царапина, - молвил он. Там, в кармане лежал отрубленный палец.
Этот палец шевелился до сих пор. А значит жив и Вальдемар. Но он найдет его. Найдет их всех. А кольцо пусть пока повисит на шее. НЕ хотел Моденборг надевать его - мало ли что случиться.
Во-первых, без хода, во-вторых, вмешательство в мозги.
(Трое в лодке и скоро она утонет. Примерный состав: Я, Серж, ОРТ)
Алгор сидел в шатре. Был вечер. Жиль и Клаус, пошли на разведку по приказанию, а остальные два мага уединились в свое палатке. Алгор думал над тем, что начнет делать завтра, как почувствовал укол энергии. Существо на другом конце позвало его. Значит Дорин где-то у своих, что ж, вот для чего ему и была "прилеплена" метка для слежки. Алгор моргнул и на мгновение очутился в сером облаке, а потом второй раз и он уже видит из глаз гнома. Зрение было не совсем четким, но лица можно было разглядеть и звуки услышать. А также биополя, которые окружали каждого. Воздействовать было невозможно. Ну, он не такой сильный еще...
Зато, и это самое приятное, можно было воздействовать на Дорина, правда только эмоционально. То есть посылать ему разные эмоции, чтобы тот их приводил в действие. Но пока этого не требовалось. Алгор разделил зрение на две части, и удостоверившись, что в палатку вход закрыт и надежно, маг раскрыл зрение на полную и отдался контролю над существом. Он позволял ему полазить по Дорину в поисках информации и даже попытался залезть в подсознание. Но плохо, что ничего ценного не обнаружил.
"Последим, что скажут его соратники..." - "вид глаз" вылетел из гнома и повертелся по сторонам. "Некрогенинд и... Соборная Площадь, кажется, вот и остатки войнов Дорина. Еще одно существо, вот то биополе... слабое, хм..." - и снова влетел в гнома, созерцая остальных членов отряда.
Удивительно, но вернуться на Соборную Площадь оказалось гораздо проще, чем найти лагерь. Это удивительное и мрачное место словно притягивало к себе блуждающих путников.
- Я СП и закрытыми глазами найду! - похвастался Меченый. Салеван поспешил срезать его:
- Ты бы лучше лагерь вовремя нашел, с открытыми глазами.
Сапер не понимал, почему Дорин до сих пор не придушил его собственными руками за самовольную отлучку из лагеря. Истина, как и всегда, была прозаична - гном просто-напросто ничего не знал об отсутствии саперов во время атаки. До расспросов же дело пока не дошло - Дорин словно обрел второе дыхание, апатия его улетучилась, и он неутомимо шагал вперёд. Командир до сих пор не мог простить себе, что поверил черному колдуну…
- Никто не выжил, раненых нет. Ты долго пролежал в отключке и не видел большей части битвы, почему бы тебе просто не уйти?
Гном помотал головой, разгоняя плохие воспоминания, и спросил Тугоухого:
- Вы долго еще держались?
Чего? А… Да ты что! Да мы почти победили! Големов этих покрошили в пыль, мечников поубивали без счета, на север их и в горы! Мы бы их всех…
Дорин грустно улыбнулся, уже не слушая Давлина. Старый гном, конечно, привирал, но по его словам командир понял, что бойцы сражались до последнего. Да и уродливый кривой шрам на лбу Тугоухого говорил сам себя.
- …А потом я вылез из этой груды обломков, а вокруг нет никого! Ну, я деру и дал. Заблудился в этом проклятом городе, чудо это за мной увязалось. Да вы знаете!
- А ты, Салеван, как уцелел?
Сапер густо покраснел и замялся, но его спас Меченый:
- Вот и собор Механикуса… За ним авион стоит.
Зловещее здание отбрасывало длинную тень к ногам экспедиторов. День клонился к вечеру, и, казалось, со всех сторон надвигалась темнота и опасность.
(Трое в лодке и скоро она утонет
. Примерный состав: Я, Серж, ОРТ)Алгор сидел в шатре. Был вечер. Жиль и Клаус, пошли на разведку по приказанию, а остальные два мага уединились в свое палатке. Алгор думал над тем, что начнет делать завтра, как почувствовал укол энергии. Существо на другом конце позвало его. Значит Дорин где-то у своих, что ж, вот для чего ему и была "прилеплена" метка для слежки. Алгор моргнул и на мгновение очутился в сером облаке, а потом второй раз и он уже видит из глаз гнома. Зрение было не совсем четким, но лица можно было разглядеть и звуки услышать. А также биополя, которые окружали каждого. Воздействовать было невозможно. Ну, он не такой сильный еще...
Зато, и это самое приятное, можно было воздействовать на Дорина, правда только эмоционально. То есть посылать ему разные эмоции, чтобы тот их приводил в действие. Но пока этого не требовалось. Алгор разделил зрение на две части, и удостоверившись, что в палатку вход закрыт и надежно, маг раскрыл зрение на полную и отдался контролю над существом. Он позволял ему полазить по Дорину в поисках информации и даже попытался залезть в подсознание. Но плохо, что ничего ценного не обнаружил.
"Последим, что скажут его соратники..." - "вид глаз" вылетел из гнома и повертелся по сторонам. "Некрогенинд и... Соборная Площадь, кажется, вот и остатки войнов Дорина. Еще одно существо, вот то биополе... слабое, хм..." - и снова влетел в гнома, созерцая остальных членов отряда.
Удивительно, но вернуться на Соборную Площадь оказалось гораздо проще, чем найти лагерь. Это удивительное и мрачное место словно притягивало к себе блуждающих путников.
- Я СП и закрытыми глазами найду! - похвастался Меченый. Салеван поспешил срезать его:
- Ты бы лучше лагерь вовремя нашел, с открытыми глазами.
Сапер не понимал, почему Дорин до сих пор не придушил его собственными руками за самовольную отлучку из лагеря. Истина, как и всегда, была прозаична - гном просто-напросто ничего не знал об отсутствии саперов во время атаки. До расспросов же дело пока не дошло - Дорин словно обрел второе дыхание, апатия его улетучилась, и он неутомимо шагал вперёд. Командир до сих пор не мог простить себе, что поверил черному колдуну…
- Никто не выжил, раненых нет. Ты долго пролежал в отключке и не видел большей части битвы, почему бы тебе просто не уйти?
Гном помотал головой, разгоняя плохие воспоминания, и спросил Тугоухого:
- Вы долго еще держались?
Чего? А… Да ты что! Да мы почти победили! Големов этих покрошили в пыль, мечников поубивали без счета, на север их и в горы! Мы бы их всех…
Дорин грустно улыбнулся, уже не слушая Давлина. Старый гном, конечно, привирал, но по его словам командир понял, что бойцы сражались до последнего. Да и уродливый кривой шрам на лбу Тугоухого говорил сам себя.
- …А потом я вылез из этой груды обломков, а вокруг нет никого! Ну, я деру и дал. Заблудился в этом проклятом городе, чудо это за мной увязалось. Да вы знаете!
- А ты, Салеван, как уцелел?
Сапер густо покраснел и замялся, но его спас Меченый:
- Вот и собор Механикуса… За ним авион стоит.
Зловещее здание отбрасывало длинную тень к ногам экспедиторов. День клонился к вечеру, и, казалось, со всех сторон надвигалась темнота и опасность.
(там же, те же, опять без хода и все еще с мозгами)
- Неуютно тут как-то, - поежилась Ханна мрачно. Девушка искренне сопереживала горю спутников, но, как всегда, старалась скрыть это за более приличествующими по ее мнению военному летчику эмоциями - например, за хмурым недовольством всем и вся. Но слова Дорина по-прежнему не укладывались в голове Феи.
"Вот и все, родная, - горько подумала она про себя. - Вот и закончились шуточки. Это на словах зубоскалов-Странгелей война - что-то вроде увеселительной прогулки, а тут - тут убивают. Ты ведь никогда не задумывалась, что убивают не только врагов, а даже если и их, то у них тоже есть лица, а не просто маски с ярлычком "Враг, подонок и негодяй" и аккуратно намалеванной мишенью... Тьфу, что за лирика! Наслушалась Гая. Подонки они и есть, раз нападают исподтишка!" - капрал Гримсдорф едва удержалась, чтобы не сжать кулаки и не скрипнуть зубами, и мысленно вновь пообещала Дорину и его солдатам, что смерть их товарищей будет отомщена. Только бы добраться до барона, а там - берегитесь, черные! Раньше она ненавидела врага потому, что его просто принято и положено было ненавидеть. Но теперь у нее с магиками появились личные счеты. Эти счеты неровным росчерком пересекали лоб Давлина, эти же счеты витали в воздухе, навеянные общей тягостной горечью. И хотя Ханна не знала тех людей, что гибли в ночном бою, сражаясь до последнего вздоха, она была полна решимости любой ценой сполна оплатить их жизни вражескими. Так бы поступил барон Генрих, а он никогда не ошибается.
Меченый приказал всем остановиться, огляделся по сторонам.
- Тут как-то неуютно… - проворчал Давлин.
- Тут всегда неуютно, это как раз нормально. А ненормально то, что тут уж слишком тихо и спокойно. Осторожно двигаемся за мной след в след, чтобы не угодить в кружилки, давилки и адову жижу. Кстати, кто не знает, вон она.
Полурослик указал на обычную лужицу с мутной водицей неподалеку от Салевана. Бомба хмыкнул:
- Да это же лужа! Сапоги помыть можно…
- Ага, помой! Только погляди сначала - дно видно?
- Нет вроде…
- Вот там его и нету. Совсем. А водичка эта хуже болота затягивает.
Салеван с опаской отступил от лужи. Отряд начал двигаться в обход собора Святого Механикуса.
Вскоре взгляду их предстал летательный аппарат Ханы.
В окружении тоскливых вечерних теней и давящей тишины искалеченная боевая машина смотрелась так сиротливо, что сердце пилотессы болезненно сжалось. Эта забросанная еловым лапником и обломанными ветвями груда металла сейчас показалась ей особенно родной, и девушка даже ощутила легкий укол совести за то, что бросила авион здесь, в этом зловещем месте. Впрочем, подобные мысли сразу были вытеснены куда более прагматичными рассуждениями:
- Часть фюзеляжа, наверное, придется демонтировать, на аэродинамике это не должно отразиться... Да, особенно покореженную обшивку. Вооружение придется бросить здесь... и вообще свинтить все, что свинчивается. А еще закрепить поворотные тросы, выровнять динамический руль и заменить пару поршней. У меня там есть инструменты...
Бормоча себе под нос, Фея ускорила шаг, устремившись к израненному авиону.
- Стоять! - неожиданно резко вскрикнул Меченый.
- Ой! - пискнула капрал Гримсдорф, подскочив на месте, но тотчас приняла серьезный и озабоченный вид. - То есть, что такое?
- Сначала надо осмотреться... здесь могут быть разные неприятные... существа. Сначала мы проверим.
Полурослик, а за ним Дорин и Салеван стали осторожно подходить к покалеченной машине. Не дойдя десяток шагов, Меченый бросил камешек в авион. Тот беспрепятственно стукнул по обшивке и отскочил. Пехотинцы, тем временем, шаг за шагом обошли машину вокруг.
- Вроде, все чисто.
- Неуютно тут как-то, - поежилась Ханна мрачно. Девушка искренне сопереживала горю спутников, но, как всегда, старалась скрыть это за более приличествующими по ее мнению военному летчику эмоциями - например, за хмурым недовольством всем и вся. Но слова Дорина по-прежнему не укладывались в голове Феи.
"Вот и все, родная, - горько подумала она про себя. - Вот и закончились шуточки. Это на словах зубоскалов-Странгелей война - что-то вроде увеселительной прогулки, а тут - тут убивают. Ты ведь никогда не задумывалась, что убивают не только врагов, а даже если и их, то у них тоже есть лица, а не просто маски с ярлычком "Враг, подонок и негодяй" и аккуратно намалеванной мишенью... Тьфу, что за лирика! Наслушалась Гая. Подонки они и есть, раз нападают исподтишка!" - капрал Гримсдорф едва удержалась, чтобы не сжать кулаки и не скрипнуть зубами, и мысленно вновь пообещала Дорину и его солдатам, что смерть их товарищей будет отомщена. Только бы добраться до барона, а там - берегитесь, черные! Раньше она ненавидела врага потому, что его просто принято и положено было ненавидеть. Но теперь у нее с магиками появились личные счеты. Эти счеты неровным росчерком пересекали лоб Давлина, эти же счеты витали в воздухе, навеянные общей тягостной горечью. И хотя Ханна не знала тех людей, что гибли в ночном бою, сражаясь до последнего вздоха, она была полна решимости любой ценой сполна оплатить их жизни вражескими. Так бы поступил барон Генрих, а он никогда не ошибается.
Меченый приказал всем остановиться, огляделся по сторонам.
- Тут как-то неуютно… - проворчал Давлин.
- Тут всегда неуютно, это как раз нормально. А ненормально то, что тут уж слишком тихо и спокойно. Осторожно двигаемся за мной след в след, чтобы не угодить в кружилки, давилки и адову жижу. Кстати, кто не знает, вон она.
Полурослик указал на обычную лужицу с мутной водицей неподалеку от Салевана. Бомба хмыкнул:
- Да это же лужа! Сапоги помыть можно…
- Ага, помой! Только погляди сначала - дно видно?
- Нет вроде…
- Вот там его и нету. Совсем. А водичка эта хуже болота затягивает.
Салеван с опаской отступил от лужи. Отряд начал двигаться в обход собора Святого Механикуса.
Вскоре взгляду их предстал летательный аппарат Ханы.
В окружении тоскливых вечерних теней и давящей тишины искалеченная боевая машина смотрелась так сиротливо, что сердце пилотессы болезненно сжалось. Эта забросанная еловым лапником и обломанными ветвями груда металла сейчас показалась ей особенно родной, и девушка даже ощутила легкий укол совести за то, что бросила авион здесь, в этом зловещем месте. Впрочем, подобные мысли сразу были вытеснены куда более прагматичными рассуждениями:
- Часть фюзеляжа, наверное, придется демонтировать, на аэродинамике это не должно отразиться... Да, особенно покореженную обшивку. Вооружение придется бросить здесь... и вообще свинтить все, что свинчивается. А еще закрепить поворотные тросы, выровнять динамический руль и заменить пару поршней. У меня там есть инструменты...
Бормоча себе под нос, Фея ускорила шаг, устремившись к израненному авиону.
- Стоять! - неожиданно резко вскрикнул Меченый.
- Ой! - пискнула капрал Гримсдорф, подскочив на месте, но тотчас приняла серьезный и озабоченный вид. - То есть, что такое?
- Сначала надо осмотреться... здесь могут быть разные неприятные... существа. Сначала мы проверим.
Полурослик, а за ним Дорин и Салеван стали осторожно подходить к покалеченной машине. Не дойдя десяток шагов, Меченый бросил камешек в авион. Тот беспрепятственно стукнул по обшивке и отскочил. Пехотинцы, тем временем, шаг за шагом обошли машину вокруг.
- Вроде, все чисто.
(там же, мы же... мегасовметка продолжается )
С опаской глянув по сторонам и покосившись на Меченого, Ханна приблизилась к авиону и, отбросив пару еловых веток, взобралась на фюзеляж и заглянула в отдраенный люк кабины. Чемоданчик с инструментами обнаружился на привычном месте, откуда был немедленно и бесцеремонно извлечен, и Фея уже собиралась соскочить на землю, чтобы извлечь из люка в днище запасные детали, как вдруг ее внимание привлек незнакомый предмет. Этого предмета в кабине решительно не должно было быть. Небольшой продолговатый металлический брусок мирно покоился на сиденье, словно ему там было самое место, и старательно делал вид, что лежал там от начала времен, однако у Ханны на сей счет было совсем другое мнение. Подняв брусок, летчица нерешительно оглядела кабину, пытаясь сообразить, откуда выпала неизвестная деталь и куда ее приткнуть, но ничего подходящего не нашлось. Пожав плечами, Фея соскочила с обшивки авиона и, продолжая рассматривать брусок, рассеянно опустила на землю технарский чемоданчик.
- Здесь есть инструменты, сейчас объясню, что тут к чему... Черт, откуда же эта штука?!
Алгор хмыкнул. Пора было устроить небольшую взбучку. Контроль эмоций... А теперь... Существо поняло команду и Дорин почувствовал необузданную ярость и желание накричать на всех...
Сзади подошел Меченый и заглянул через плечо
- А что это у вас в руках, мадам? Да это же...
- Что это? - через другое плечо заглянул Салеван.
- Ну... не знаю... Но чутье подсказывает мне, что это некий ценный артефакт!
Вдруг на плечи нахалов легли могучие широкие ладони, и их наглые морды скрылись с глаз Ханны. Сзади донёсся сердитый голос Дорина:
- Давайте, может, починим эту развалюху поскорее и свалим из этой проклятой дыры!?
Фея вздрогнула и, обернувшись, обнаружила Меченого и Салевана лежащими на земле. На лице же Дорина замерло столь яростное выражение, что девушка едва не отшатнулась, но сочла за благо не перечить и не спрашивать о причинах внезапной вспышки гнева.
- А я что, я ничего... - машинально пробормотала она. - Я эту штуку в кабине нашла! Не знаю, какой это артефакт, но его там раньше не было... Ладно, давайте в самом деле примемся за работу!
Засунув "артефакт" в карман до лучших времен, Фея открыла чемоданчик и принялась раздавать саперам инструменты, сопровождая их ценными указаниями по применению.
Маг искренне веселился, как-будто это была игрушка с которой играют малыши. Иногда посмеяться и расслабиться, да хоть вот так было приятно. Особенно после трудного дня. Магу вспомнились моменты в Академии, как он так же контролировал одного до ужаса тупого мага... Так он с тех пор не смеялся...
И тут же спохватился, приняв серьезность, - он забыл отрешиться от существа и то безропотно исполнило команду смеха. Теперь гном должен был разхохотаться...
- Ха! Чего это вы разлеглись? - Дорин улыбался неизвестно чему. - Я так рад, что вы уцелели, парни. Простите, Ханна, что-то я расшалился.
Саперы и Тугоухий переглянулись - командир вел себя по меньшей мере странно...
- Он у вас всегда такой? - тихо спросил полурослик у Тугоухого. - Или его контузило немного?
- Чего!?
Дорин снова расхохотался. Ему по какой-то причине было смешно, словно он смотрел веселый спектакль в подгорном Театре Масок.
- Ладно, парни, - гном взял себя в руки, - приступаем к ремонту. Во всем слушайтесь мадам Гримс...дорф, простите? Память коротковата, что-то...
- Да, Вы командуйте, а уж мы сделаем, как полагается! - добавил Салеван.
)С опаской глянув по сторонам и покосившись на Меченого, Ханна приблизилась к авиону и, отбросив пару еловых веток, взобралась на фюзеляж и заглянула в отдраенный люк кабины. Чемоданчик с инструментами обнаружился на привычном месте, откуда был немедленно и бесцеремонно извлечен, и Фея уже собиралась соскочить на землю, чтобы извлечь из люка в днище запасные детали, как вдруг ее внимание привлек незнакомый предмет. Этого предмета в кабине решительно не должно было быть. Небольшой продолговатый металлический брусок мирно покоился на сиденье, словно ему там было самое место, и старательно делал вид, что лежал там от начала времен, однако у Ханны на сей счет было совсем другое мнение. Подняв брусок, летчица нерешительно оглядела кабину, пытаясь сообразить, откуда выпала неизвестная деталь и куда ее приткнуть, но ничего подходящего не нашлось. Пожав плечами, Фея соскочила с обшивки авиона и, продолжая рассматривать брусок, рассеянно опустила на землю технарский чемоданчик.
- Здесь есть инструменты, сейчас объясню, что тут к чему... Черт, откуда же эта штука?!
Алгор хмыкнул. Пора было устроить небольшую взбучку. Контроль эмоций... А теперь... Существо поняло команду и Дорин почувствовал необузданную ярость и желание накричать на всех...
Сзади подошел Меченый и заглянул через плечо
- А что это у вас в руках, мадам? Да это же...
- Что это? - через другое плечо заглянул Салеван.
- Ну... не знаю... Но чутье подсказывает мне, что это некий ценный артефакт!
Вдруг на плечи нахалов легли могучие широкие ладони, и их наглые морды скрылись с глаз Ханны. Сзади донёсся сердитый голос Дорина:
- Давайте, может, починим эту развалюху поскорее и свалим из этой проклятой дыры!?
Фея вздрогнула и, обернувшись, обнаружила Меченого и Салевана лежащими на земле. На лице же Дорина замерло столь яростное выражение, что девушка едва не отшатнулась, но сочла за благо не перечить и не спрашивать о причинах внезапной вспышки гнева.
- А я что, я ничего... - машинально пробормотала она. - Я эту штуку в кабине нашла! Не знаю, какой это артефакт, но его там раньше не было... Ладно, давайте в самом деле примемся за работу!
Засунув "артефакт" в карман до лучших времен, Фея открыла чемоданчик и принялась раздавать саперам инструменты, сопровождая их ценными указаниями по применению.
Маг искренне веселился, как-будто это была игрушка с которой играют малыши. Иногда посмеяться и расслабиться, да хоть вот так было приятно. Особенно после трудного дня. Магу вспомнились моменты в Академии, как он так же контролировал одного до ужаса тупого мага... Так он с тех пор не смеялся...
И тут же спохватился, приняв серьезность, - он забыл отрешиться от существа и то безропотно исполнило команду смеха. Теперь гном должен был разхохотаться...
- Ха! Чего это вы разлеглись? - Дорин улыбался неизвестно чему. - Я так рад, что вы уцелели, парни. Простите, Ханна, что-то я расшалился.
Саперы и Тугоухий переглянулись - командир вел себя по меньшей мере странно...
- Он у вас всегда такой? - тихо спросил полурослик у Тугоухого. - Или его контузило немного?
- Чего!?
Дорин снова расхохотался. Ему по какой-то причине было смешно, словно он смотрел веселый спектакль в подгорном Театре Масок.
- Ладно, парни, - гном взял себя в руки, - приступаем к ремонту. Во всем слушайтесь мадам Гримс...дорф, простите? Память коротковата, что-то...
- Да, Вы командуйте, а уж мы сделаем, как полагается! - добавил Салеван.
Граница Бэтр-И.
Черная пешка и Вальдемар.
Снова Мороки. Еще не было южного халата, выгодно подчеркивавшего тонкость силуэта, волосы стягивала хлопковая лента - и все равно люди оборачивались на танцовщицу в сопровождении полноватого седово старика. Пара сошла с поезда на станции неподалеку от Бэдва - браслет на ноге девушки звенел в такт шагам - и направилась к околице деревеньки.
В местечке у крепости пахло серой, и закатное солнце над головой казалось серым из-за дымки, туго сплетшей щупальца над Бэдва.
- Эй, девочка, может, со мной станцуешь?
Золотокожая спутница старика на мгновение замедлила шаг - ласково-нежная и одновременно пугающе-печальная улыбка тронула губы.
- Твоей звезде недолго гореть.
За деревней странные путешественники пропали в сумерках. И кто-то уже потом подумал, что надо было бы предупредить Рэйнджеров.
…Саяра опустилась на траву; прищурила черные глаза, глядя на закат, и подумала: «Придет или не придет сэта-леньян за кольцом? Если не придет, значит, действительно чувствует свою вину, боится разоблачения, боится правды…»
А что брат придет, бросив клан на несколько дней, лисица не сомневалась: если у Сет-Ренана не будет корабельного мастерства, Сатяра скорее далекую жрицу послушают. Лучше уж умереть и отдать Знание случайному, чем позволить юнцу, отступившему от традиций, еще глубже втравить клан в чужую войну.
Мгновением промелькнула мысль, что она, Саяра, могла бы обратится к Сатяра с приказом отдалить Сет-Ренана от дел рода… Промелькнула и пропала: это было бы бесчестьем и подлостью, не хитростью даже. Пусть лучше Небо рассудит.
Река текла медленно, накрытая вечерней темнотой она казалась сотканной из мрака, но силуэты двоих путников еще были различимы. Тихий всплеск за спинами девушки и старика. Затем чавкающий шаг - так идут люди, промочившие ноги, люди, у которых в обуви можно плавать. Пришелец не скрывался.
Седоволосый морок обернулся с опозданием – первой глянула через плечо девушка. Лента, удерживавшая волосы, плеснула темными кистями. Черные глаза сузились в щелочки… лицо человека казалось смутно, смутно знакомым. А откуда – Саяра вспомнить не могла.
Тот шагнул вперед, улыбнулся... улыбка вышла неестественно широкой.
- Плясунья?
Вспомнила! Тот человек, что заступился, когда еще осваивала ремесло бродяги и обманщицы.
- Снова к Бэтр-И иду. Надеюсь, там нет твоего вечно нетрезвого товарища, - барабанщик-старик пересел к девушке ближе, словно защищая от незваного гостя.
Черная пешка и Вальдемар.
Снова Мороки. Еще не было южного халата, выгодно подчеркивавшего тонкость силуэта, волосы стягивала хлопковая лента - и все равно люди оборачивались на танцовщицу в сопровождении полноватого седово старика. Пара сошла с поезда на станции неподалеку от Бэдва - браслет на ноге девушки звенел в такт шагам - и направилась к околице деревеньки.
В местечке у крепости пахло серой, и закатное солнце над головой казалось серым из-за дымки, туго сплетшей щупальца над Бэдва.
- Эй, девочка, может, со мной станцуешь?
Золотокожая спутница старика на мгновение замедлила шаг - ласково-нежная и одновременно пугающе-печальная улыбка тронула губы.
- Твоей звезде недолго гореть.
За деревней странные путешественники пропали в сумерках. И кто-то уже потом подумал, что надо было бы предупредить Рэйнджеров.
…Саяра опустилась на траву; прищурила черные глаза, глядя на закат, и подумала: «Придет или не придет сэта-леньян за кольцом? Если не придет, значит, действительно чувствует свою вину, боится разоблачения, боится правды…»
А что брат придет, бросив клан на несколько дней, лисица не сомневалась: если у Сет-Ренана не будет корабельного мастерства, Сатяра скорее далекую жрицу послушают. Лучше уж умереть и отдать Знание случайному, чем позволить юнцу, отступившему от традиций, еще глубже втравить клан в чужую войну.
Мгновением промелькнула мысль, что она, Саяра, могла бы обратится к Сатяра с приказом отдалить Сет-Ренана от дел рода… Промелькнула и пропала: это было бы бесчестьем и подлостью, не хитростью даже. Пусть лучше Небо рассудит.
Река текла медленно, накрытая вечерней темнотой она казалась сотканной из мрака, но силуэты двоих путников еще были различимы. Тихий всплеск за спинами девушки и старика. Затем чавкающий шаг - так идут люди, промочившие ноги, люди, у которых в обуви можно плавать. Пришелец не скрывался.
Седоволосый морок обернулся с опозданием – первой глянула через плечо девушка. Лента, удерживавшая волосы, плеснула темными кистями. Черные глаза сузились в щелочки… лицо человека казалось смутно, смутно знакомым. А откуда – Саяра вспомнить не могла.
Тот шагнул вперед, улыбнулся... улыбка вышла неестественно широкой.
- Плясунья?
Вспомнила! Тот человек, что заступился, когда еще осваивала ремесло бродяги и обманщицы.
- Снова к Бэтр-И иду. Надеюсь, там нет твоего вечно нетрезвого товарища, - барабанщик-старик пересел к девушке ближе, словно защищая от незваного гостя.
- Лучше бы для него было остаться там, - голос прозвучал как-то слишком глухо. - Для нас обоих. Но нет. Мы ушли вслед за тобой, а в Бэтр-И не осталось ничего.
Мужина подходил ближе, тяжело переваливаясь с одной ноги на другую. Жрица смотрела внимательно и спокойно. Ветер играл с волосами.
- Сядь и отдохни. Расскажи, если хочешь.
Когда до девушки оставалось всего три шага, пришелец с непонятным бульканием рухнул на колени. Из уголка рта медленно потекла грязноватая струйка воды. Он словно и не заметил, устраиваясь немного поудобнее.
- Не к добру мы столкнулись первый раз, к добру ли эта встреча? - голос доносился изнутри, он почти не двигал губами.
- К добру в первый раз – ты меня защитил. К добру второй – увидим, - Саяра заглянула в глаза Вальдемара, бросила взгляд на небо. Вздохнула. – Тебе зло сделали.
- Ты читаешь звезды, - это был даже не вопрос. - Думаю так будет виднее.
Эмоции почти не просматривались в равнодушном голосе, но сейчас в словах была частица смеха. Он поднял руку, протянув ладонь к девушке. Безымянного пальца недоставало.
- Я не все могу прочитать по звездам… - тонкие восковые пальцы погладили грязную ладонь мужчины, бережно коснулись гниющей раны. Сочувствие мелькнуло во взгляде. – Если хочешь, я могу залечить и прогнать воду, хотя целительница не самая лучшая.
- А это ты сможешь залечить? - Его губ вновь коснулась улыбка, искорежив рот.
Пальцы прошлись по пуговицам расстегивая мокрую рубаху и обнажая грудь - три запекшихся пулевых ранения зияли черными точками в ночной тьме. Лисица вздрогнула. Даже в неясном свете было видно, что в золотистую кожу вплавилась серебряная бледность.
- Неспокойный, - слово прозвучало, как приговор. – Неспокойный.
Уже тише, с ноткой любопытного ученого. Холодная и влажная от испуга рука легла на ледяную грудь мужчины. Седоволосый мороки наклонился с любопытством – по знаку пальцами отвернулся. Девушка прикрыла глаза.
- Кольцо…
- Кольцо, - кивнул Вальдемар. - Я говорил ему выбросить эту дрянь. Но он выстрелил.
- Кто ему дал это кольцо? – охра нарисовала складочку между густыми бровями девушки.
Здоровая ладонь накрыла руку девушки, отстраняя.
- Он не сказал. Он... - Вальдемар покачал головой. - Ты видела его - он всегда был подлецом, скрывающимся под маской церкви. Но теперь этот подлец жаждет вознестись над всеми. И кольцо... имеет такую силу.
Мужина подходил ближе, тяжело переваливаясь с одной ноги на другую. Жрица смотрела внимательно и спокойно. Ветер играл с волосами.
- Сядь и отдохни. Расскажи, если хочешь.
Когда до девушки оставалось всего три шага, пришелец с непонятным бульканием рухнул на колени. Из уголка рта медленно потекла грязноватая струйка воды. Он словно и не заметил, устраиваясь немного поудобнее.
- Не к добру мы столкнулись первый раз, к добру ли эта встреча? - голос доносился изнутри, он почти не двигал губами.
- К добру в первый раз – ты меня защитил. К добру второй – увидим, - Саяра заглянула в глаза Вальдемара, бросила взгляд на небо. Вздохнула. – Тебе зло сделали.
- Ты читаешь звезды, - это был даже не вопрос. - Думаю так будет виднее.
Эмоции почти не просматривались в равнодушном голосе, но сейчас в словах была частица смеха. Он поднял руку, протянув ладонь к девушке. Безымянного пальца недоставало.
- Я не все могу прочитать по звездам… - тонкие восковые пальцы погладили грязную ладонь мужчины, бережно коснулись гниющей раны. Сочувствие мелькнуло во взгляде. – Если хочешь, я могу залечить и прогнать воду, хотя целительница не самая лучшая.
- А это ты сможешь залечить? - Его губ вновь коснулась улыбка, искорежив рот.
Пальцы прошлись по пуговицам расстегивая мокрую рубаху и обнажая грудь - три запекшихся пулевых ранения зияли черными точками в ночной тьме. Лисица вздрогнула. Даже в неясном свете было видно, что в золотистую кожу вплавилась серебряная бледность.
- Неспокойный, - слово прозвучало, как приговор. – Неспокойный.
Уже тише, с ноткой любопытного ученого. Холодная и влажная от испуга рука легла на ледяную грудь мужчины. Седоволосый мороки наклонился с любопытством – по знаку пальцами отвернулся. Девушка прикрыла глаза.
- Кольцо…
- Кольцо, - кивнул Вальдемар. - Я говорил ему выбросить эту дрянь. Но он выстрелил.
- Кто ему дал это кольцо? – охра нарисовала складочку между густыми бровями девушки.
Здоровая ладонь накрыла руку девушки, отстраняя.
- Он не сказал. Он... - Вальдемар покачал головой. - Ты видела его - он всегда был подлецом, скрывающимся под маской церкви. Но теперь этот подлец жаждет вознестись над всеми. И кольцо... имеет такую силу.
- Опиши мне кольцо. Почему оно оказалось у тебя? Твоя рука… - пальцы дрогнули, паучком собираясь в ладони.
- Оно золотое, с камнем, - начал мужчина, слова получались с бульканьем. - Франц показал мне его, когда уходил. Я вырвал кольцо из его рук и хотел выбросить, но он начал стрелять.
Он остановился, так словно хотел вздохнуть, но его легкие были наполнены водой.
- Я надел кольцо...
Жрица побледнела еще больше. Непроизвольно прижала ладонь к ладанке на груди.
- Франц отрезал мне палец и позвал стражу. Они стреляли в меня, - улыбка превратилась в оскал разбитых зубов. - Но я... я не мог умереть. Они стреляли, а я оживал снова. Кольцо забрало мою смерть... оно... вытянуло мою жизнь и заменило ее этим жалким подобием существования.
Ладанка под пальцами была холодной – теперь Саяра была благодарна магу за ледяную решимость и твердость. Чем могло бы закончиться это для нее – надень кольцо? Неспокойным, если только они не хотят уравнять шансы с живыми, незачем лгать.
- Почему… почему ты никому не расскажешь?
- Кому? - Вальдемар смеялся над девушкой рассеченными губами, разбитым ртом, превращавшим его, некогда красивое лицо в уродливую маску.
Мертвец мотнул головой и повязка сползла с его лба, демонстрируя еще одно пулевое ранение. Теперь взгляд Саяры стал затравленным, как у дикого зверька. Чужая боль; жестокость, а не иллюзия, напоминающая сон.
- Магам, - неожиданно четко выговорила жрица. – Не церкви.
- Магам.. а им есть дело до убитого церковника?
- До убитого церковника, связанного с подобным артефактом – будет. Что бы ни было, но кольца – страшные талисманы. Слишком сильные и слишком опасные, чтобы оставлять их в руках слабых людей.
Мужчина нагнулся вперед:
- А ты, стало быть, не человек?
Жрица не отстранилась, только склонилась ближе, выговаривая четко каждое слово:
- Такой же человек, только чудом избежавший подобной твоей напасти. Так что решай: или я помогаю тебе казаться живым, чтобы ты смог разобраться в произошедшем, или ты прячешься по рекам до тех пор, пока не развалишься на части.
- Если у тебя есть кольцо, то значит сам Господь свел нас вместе... хоть он и не слишком любит покойников.
Вальдемар мог бы усмехнуться, или быть серьезным, или говорить несколько добрее... но его глаза были слишком неживыми.
(весь отрывок - Соуль, Тельтиар)
- Оно золотое, с камнем, - начал мужчина, слова получались с бульканьем. - Франц показал мне его, когда уходил. Я вырвал кольцо из его рук и хотел выбросить, но он начал стрелять.
Он остановился, так словно хотел вздохнуть, но его легкие были наполнены водой.
- Я надел кольцо...
Жрица побледнела еще больше. Непроизвольно прижала ладонь к ладанке на груди.
- Франц отрезал мне палец и позвал стражу. Они стреляли в меня, - улыбка превратилась в оскал разбитых зубов. - Но я... я не мог умереть. Они стреляли, а я оживал снова. Кольцо забрало мою смерть... оно... вытянуло мою жизнь и заменило ее этим жалким подобием существования.
Ладанка под пальцами была холодной – теперь Саяра была благодарна магу за ледяную решимость и твердость. Чем могло бы закончиться это для нее – надень кольцо? Неспокойным, если только они не хотят уравнять шансы с живыми, незачем лгать.
- Почему… почему ты никому не расскажешь?
- Кому? - Вальдемар смеялся над девушкой рассеченными губами, разбитым ртом, превращавшим его, некогда красивое лицо в уродливую маску.
Мертвец мотнул головой и повязка сползла с его лба, демонстрируя еще одно пулевое ранение. Теперь взгляд Саяры стал затравленным, как у дикого зверька. Чужая боль; жестокость, а не иллюзия, напоминающая сон.
- Магам, - неожиданно четко выговорила жрица. – Не церкви.
- Магам.. а им есть дело до убитого церковника?
- До убитого церковника, связанного с подобным артефактом – будет. Что бы ни было, но кольца – страшные талисманы. Слишком сильные и слишком опасные, чтобы оставлять их в руках слабых людей.
Мужчина нагнулся вперед:
- А ты, стало быть, не человек?
Жрица не отстранилась, только склонилась ближе, выговаривая четко каждое слово:
- Такой же человек, только чудом избежавший подобной твоей напасти. Так что решай: или я помогаю тебе казаться живым, чтобы ты смог разобраться в произошедшем, или ты прячешься по рекам до тех пор, пока не развалишься на части.
- Если у тебя есть кольцо, то значит сам Господь свел нас вместе... хоть он и не слишком любит покойников.
Вальдемар мог бы усмехнуться, или быть серьезным, или говорить несколько добрее... но его глаза были слишком неживыми.
(весь отрывок - Соуль, Тельтиар)
Эфо-дин. Белый ферзь (без хода, но за работой)
- Мастер данЛей!
Вензел, не отрывая головы от записей, поинтересовался:
- Да, Ростис?
- Она ушла. Ну... госпожа Саяра. Сегодня ушла.
- Я знаю.
- Откуда?
- Ее кольцо заключено в созданный мной кристалл. Пока он не разрушится полностью, я могу отслеживать направление его движения. Судя по таковому, она покинула крепость и удаляется.
- А-а... - Джейм растерянно взъерошил волосы. - А что случилось?
- Дела. Вероятно - семейные.
Вензел встал, и прошелся по комнате. Замер, над чем-то размышляя.
И пошел во двор; кресло скользнуло за ним, с трудом, но вписавшись в дверной проем.
Джейм, ничего не понимая, но заинтересовавшись, пошел следом.
А криомант во дворе занялся чем-то странным. Начертил на земле сложную фигуру, расставил вокруг нее уже знакомые кристаллы, и обошел кругом, выбирая наилучшую позицию. Замер. Потом протянул руку.
Зазвучали быстрые, похожие на падающие осколки льда слова, которые Джейм даже и не пытался запомнить.
И в середине вычерченного закружился снежный вихрь; небольшой, примерно по грудь магу, не выходящий за пределы чертежа.
- Ацан! - Вензел резко опустил руку, и снег опал.
А вместо него в центре чертежа оказалось изваяние. Крупный лис, созданный из прозрачного льда.
Только... это была не статуя. Лис шевельнулся, покрутил головой и посмотрел на криоманта; тот коротко кивнул.
Лис, переступив границы фигуры, подошел к магу; Вензел наклонился и несколько секунд смотрел ледяному зверю в глаза.
"Мор'ан, - вспомнилось Джейму. - Так они называются".
А потом лис, развернувшись, побежал к воротам.
- Охрана, - лаконично пояснил данЛей озадаченному помощнику. - Несколько усовершенствованная; я использовал некоторые новые разработки.
- А госпожа Саяра просила об охране?
- Нет.
- Но тогда...
- Мне не требуется просьба, чтобы принять решение.
- Мастер данЛей!
Вензел, не отрывая головы от записей, поинтересовался:
- Да, Ростис?
- Она ушла. Ну... госпожа Саяра. Сегодня ушла.
- Я знаю.
- Откуда?
- Ее кольцо заключено в созданный мной кристалл. Пока он не разрушится полностью, я могу отслеживать направление его движения. Судя по таковому, она покинула крепость и удаляется.
- А-а... - Джейм растерянно взъерошил волосы. - А что случилось?
- Дела. Вероятно - семейные.
Вензел встал, и прошелся по комнате. Замер, над чем-то размышляя.
И пошел во двор; кресло скользнуло за ним, с трудом, но вписавшись в дверной проем.
Джейм, ничего не понимая, но заинтересовавшись, пошел следом.
А криомант во дворе занялся чем-то странным. Начертил на земле сложную фигуру, расставил вокруг нее уже знакомые кристаллы, и обошел кругом, выбирая наилучшую позицию. Замер. Потом протянул руку.
Зазвучали быстрые, похожие на падающие осколки льда слова, которые Джейм даже и не пытался запомнить.
И в середине вычерченного закружился снежный вихрь; небольшой, примерно по грудь магу, не выходящий за пределы чертежа.
- Ацан! - Вензел резко опустил руку, и снег опал.
А вместо него в центре чертежа оказалось изваяние. Крупный лис, созданный из прозрачного льда.
Только... это была не статуя. Лис шевельнулся, покрутил головой и посмотрел на криоманта; тот коротко кивнул.
Лис, переступив границы фигуры, подошел к магу; Вензел наклонился и несколько секунд смотрел ледяному зверю в глаза.
"Мор'ан, - вспомнилось Джейму. - Так они называются".
А потом лис, развернувшись, побежал к воротам.
- Охрана, - лаконично пояснил данЛей озадаченному помощнику. - Несколько усовершенствованная; я использовал некоторые новые разработки.
- А госпожа Саяра просила об охране?
- Нет.
- Но тогда...
- Мне не требуется просьба, чтобы принять решение.
Ечеты Ре
Без хода, пусть и с перелетом. Ханна, саперы и... ворона?
(а на самом деле - SergK, ORTъ, Difrak и Соуль)
Отойдя на пару шагов, Ханна придирчиво оглядела отремонтированный авион, расчищенный от остатков маскировки и избавленный от излишней огрузки, и, видимо, осталась довольна зрелищем. В сторонке сиротливо лежали снятые с боевой машины пулеметы, замененные поршни и еще куча каких-то деталей, демонтированных, чтобы облегчить огрузку. Фея искренне надеялась, что перехватчик сможет унести на себе семерых, однако в любом случае идти придется на небольшой высоте и ничтожно малой скорости. Да, это небезопасно, но шансы расшибиться и так слишком велики. Впрочем, Дорину и саперам знать об этом не обязательно.
- Ладно, ну-ка отойдите все, буду заводить! - выкрикнула Ханна и, подбежав к авиону, вскочила в кабину.
Машина издала протяжное шипение, выпустив облако пара, и начала мелко содрогаться, разогреваясь и стуча поршнями. Через некоторое время летчица, перекрикивая гул увечного аппарата, прокричала:
- Все в порядке, можете садиться! Кто-нибудь один может втиснуться в кабину, но руки чур держать на видном месте! Остальные - рассаживайтесь на фюзеляже равномерно и держитесь, ремни я там укрепила, но подстраховаться не мешает. Крылья не трогать, близко к хвостовому рулю не садиться, а то будем лететь, как трясогузка в грозу!
- Так, в кабину сядет... - начал было Дорин и осекся, проныра-Салеван уже залезал в кабину к госпоже Гримсдорф.
-... Салеван - закончил гном и, чтобы сохранить авторитет, добавил:
- Потому, что он тощий и не будет мешать... Я сказал НЕ БУДЕТ!
Бомба торопливо закивал. Гном показал остальным на "хребет" железного зверя.
- Мы размещаемся здесь. Сначала я, за мной Тугоухий, слышал!? За ним Мелкий и Здоровяк... нет, лучше наоборот, а то авион назад завалится. Вы не против, Ханна?
- Нет, все в порядке! - летчица сконфуженно улыбнулась Салевану и затворила крышку люка. Из кабины донесся усиленный психофонным эхом, звучащим прямо в голове каждого из тех, кому предназначались эти слова, голос Феи: - Всем занять свои места и... эм... пристегнуться! Будем взлетать!
С приборной панели на госпожу Гримсдорф посмотрела затуманенными круглыми глазами небольшая ворона. Она сидела, обхватив желтыми коготками один из тумблеров, но когда прозвучало торжественное «Будем взлетать!», благоразумно отошла в сторону, словно понимая о чем идет речь - и так сгонят…
- Так, все вцепились кто во что горазд! У кого под руками ничего нет - вцепился во впереди сидящего товарища! ДАВЛИН! Хватай меня за пояс, пенек ты глухой!
Тут взгляд Дорина уперся в Меченого, который спокойно стоял на земле, даже не думая карабкаться на фюзеляж.
- Эй, Меченый, залезай за мной! - крикнул Мелкий.
- Я... не полечу ребята.
- Ты что, мозги растерял! Тебя здесь черные схватят! Или паукожаб какой-нибудь схарчит!
- Не схарчит... - полурослик достал верную трубочку и задымил, выпуская в сторону авиона облачка дыма. - Я средство знаю...
- Так что же ты .... - слова Дорина заглушил гул мотора, - этакий не спас нас всех!? Какое средство-то?
- Не попадаться ему на глаза! - полурослик усмехнулся, трубочка перекочевала в другой уголок рта. - Я отсюда никуда, тут мое все, родное. Так что, бывайте!
Ханна непонимающе глянула на стулкера, стекло кабины полностью гасило и без того заглушенный гулом разогревающейся машины голос, но времени разбираться не было - авион уже готов был заходить на взлет и в нетерпении содрогался, чихая паром и подвывая всеми турбинами. Сердце вновь болезненно кольнуло - странно, как всего за несколько часов чудаковатый полурослик с его вечной трубкой и неизменной ухмылкой успел стать таким родным. Но если он хочет остаться - значит, так надо. Он же умный, он знает, он не пропадет... Фее очень хотелось так думать, и потому она больше не глядела на Меченого, обернувшись к приборной доске и едва сдержав вскрик неожиданности.
- Ты как тут... Салеван, она откуда тут?.. Что, с нами собралась лететь? Э, нет уж... - а пальцы уже привычно щелкали рычажками и тумблерами, и после краткого раздумья холодный взгляд за стеклами летного шлема сменился снисходительной улыбкой: - Ладно, пернатая, сиди уж. Я тебя понимаю, мне бы тоже не хотелось здесь оставаться. Долетишь с нами до лагеря, но будешь клеваться или сунешься под руку - прямо на лету выкину, так и знай!
Ворона укоризненно посмотрела на женщину - глазки-угольки сверкнули зеленым огнем - и перебралась на плечо… Салевану (видимо, решив, что этот - не выкинет).
Парень удивленно взглянул на птицу на плече, ему показалось, что ворона смотрит ему прямо в глаза. Откуда-то вдруг возникло ощущение, что прогнать птицу никак невозможно.
- Да... Пусть сидит, она... не мешает.
Без хода, пусть и с перелетом. Ханна, саперы и... ворона?
(а на самом деле - SergK, ORTъ, Difrak и Соуль)
Отойдя на пару шагов, Ханна придирчиво оглядела отремонтированный авион, расчищенный от остатков маскировки и избавленный от излишней огрузки, и, видимо, осталась довольна зрелищем. В сторонке сиротливо лежали снятые с боевой машины пулеметы, замененные поршни и еще куча каких-то деталей, демонтированных, чтобы облегчить огрузку. Фея искренне надеялась, что перехватчик сможет унести на себе семерых, однако в любом случае идти придется на небольшой высоте и ничтожно малой скорости. Да, это небезопасно, но шансы расшибиться и так слишком велики. Впрочем, Дорину и саперам знать об этом не обязательно.
- Ладно, ну-ка отойдите все, буду заводить! - выкрикнула Ханна и, подбежав к авиону, вскочила в кабину.
Машина издала протяжное шипение, выпустив облако пара, и начала мелко содрогаться, разогреваясь и стуча поршнями. Через некоторое время летчица, перекрикивая гул увечного аппарата, прокричала:
- Все в порядке, можете садиться! Кто-нибудь один может втиснуться в кабину, но руки чур держать на видном месте! Остальные - рассаживайтесь на фюзеляже равномерно и держитесь, ремни я там укрепила, но подстраховаться не мешает. Крылья не трогать, близко к хвостовому рулю не садиться, а то будем лететь, как трясогузка в грозу!
- Так, в кабину сядет... - начал было Дорин и осекся, проныра-Салеван уже залезал в кабину к госпоже Гримсдорф.
-... Салеван - закончил гном и, чтобы сохранить авторитет, добавил:
- Потому, что он тощий и не будет мешать... Я сказал НЕ БУДЕТ!
Бомба торопливо закивал. Гном показал остальным на "хребет" железного зверя.
- Мы размещаемся здесь. Сначала я, за мной Тугоухий, слышал!? За ним Мелкий и Здоровяк... нет, лучше наоборот, а то авион назад завалится. Вы не против, Ханна?
- Нет, все в порядке! - летчица сконфуженно улыбнулась Салевану и затворила крышку люка. Из кабины донесся усиленный психофонным эхом, звучащим прямо в голове каждого из тех, кому предназначались эти слова, голос Феи: - Всем занять свои места и... эм... пристегнуться! Будем взлетать!
С приборной панели на госпожу Гримсдорф посмотрела затуманенными круглыми глазами небольшая ворона. Она сидела, обхватив желтыми коготками один из тумблеров, но когда прозвучало торжественное «Будем взлетать!», благоразумно отошла в сторону, словно понимая о чем идет речь - и так сгонят…
- Так, все вцепились кто во что горазд! У кого под руками ничего нет - вцепился во впереди сидящего товарища! ДАВЛИН! Хватай меня за пояс, пенек ты глухой!
Тут взгляд Дорина уперся в Меченого, который спокойно стоял на земле, даже не думая карабкаться на фюзеляж.
- Эй, Меченый, залезай за мной! - крикнул Мелкий.
- Я... не полечу ребята.
- Ты что, мозги растерял! Тебя здесь черные схватят! Или паукожаб какой-нибудь схарчит!
- Не схарчит... - полурослик достал верную трубочку и задымил, выпуская в сторону авиона облачка дыма. - Я средство знаю...
- Так что же ты .... - слова Дорина заглушил гул мотора, - этакий не спас нас всех!? Какое средство-то?
- Не попадаться ему на глаза! - полурослик усмехнулся, трубочка перекочевала в другой уголок рта. - Я отсюда никуда, тут мое все, родное. Так что, бывайте!
Ханна непонимающе глянула на стулкера, стекло кабины полностью гасило и без того заглушенный гулом разогревающейся машины голос, но времени разбираться не было - авион уже готов был заходить на взлет и в нетерпении содрогался, чихая паром и подвывая всеми турбинами. Сердце вновь болезненно кольнуло - странно, как всего за несколько часов чудаковатый полурослик с его вечной трубкой и неизменной ухмылкой успел стать таким родным. Но если он хочет остаться - значит, так надо. Он же умный, он знает, он не пропадет... Фее очень хотелось так думать, и потому она больше не глядела на Меченого, обернувшись к приборной доске и едва сдержав вскрик неожиданности.
- Ты как тут... Салеван, она откуда тут?.. Что, с нами собралась лететь? Э, нет уж... - а пальцы уже привычно щелкали рычажками и тумблерами, и после краткого раздумья холодный взгляд за стеклами летного шлема сменился снисходительной улыбкой: - Ладно, пернатая, сиди уж. Я тебя понимаю, мне бы тоже не хотелось здесь оставаться. Долетишь с нами до лагеря, но будешь клеваться или сунешься под руку - прямо на лету выкину, так и знай!
Ворона укоризненно посмотрела на женщину - глазки-угольки сверкнули зеленым огнем - и перебралась на плечо… Салевану (видимо, решив, что этот - не выкинет).
Парень удивленно взглянул на птицу на плече, ему показалось, что ворона смотрит ему прямо в глаза. Откуда-то вдруг возникло ощущение, что прогнать птицу никак невозможно.
- Да... Пусть сидит, она... не мешает.
Ечеты Ре. Без хода.
(это уже гигасовместка... SergK, ORTъ, Difrak и Соуль)
Маг улыбался все шире, а потом снова стал серьезным. Сейчас они взлетят а потом... Стоит ли их убирать? Нет, думаю, нет, это все-таки не боевая миссия. Мысленный приказ тому кто сейчас полноправный исполнитель его воли - эфирному существу.
"Интересно, кто-нибудь почувствует духов? В теле Дорина..."
Салеван помахал рукой Меченому на прощанье. Наездники авиона не могли себе этого позволить, зато они могли прокричать ему сквозь рёв мотора прощальные слова:
- Спасибо, Меченый!
- Еще увидимся!
- Не поминай лихом!
- Удачи!
Меченый усмехнулся и помахал рукой в ответ. А потом тихо сказал, для себя:
- Ладно уж, фиг с ними, с пятью золотыми...
И крикнул:
- Полёта!
Ворона встряхнулась. В глазах вновь загорелись муаровые искры. Птица закрутила головой, ударила крыльями - кляксы-перья упали на колени Саливана.
- Кар-р-р-р, - пронзительный и неприятный звук наполнил кабину - и ворона замолчала, задумчиво склонив голову набок.
В глазках-бусинках, словно на экране сложного прибора, то вспыхивали, то затухали изумрудные огоньки-пылинки.
Фея сердито глянула на птицу, но смолчала, вновь склонившись над штурвалом. Машина наконец-то грузно подпрыгнула и заскользила по воздуху, оставив на память стулкеру зыбкое облако пара. Внизу неторопливо поплыли расколотые тяжестью времени плиты древних руин. Набирать высоту было опасно, и потому приходилось маневрировать среди шпилей и башен, встречающихся на пути. В голове пилотессы мелькнула мысль о том, что теперь черные наверняка заметят их, но это уже не имело значения. В воздухе девушка чувствовала себя куда увереннее, чем на земле, а надежда на скорое возвращение в лагерь и вовсе окрыляла, и Ханна чувствовала себя теперь настоящим Дьяволом Рамштайнера, а не здоровой дурищей, по пьяни угробившей боевую машину, забредшей в глушь, населенную паукожабами, прямо под носом у черных, и теперь теснящейся в кабине с сапером и вороной.
Последняя теперь сидела тихо. Прислушивалась к чему-то. В глазках - зеленоватые искорки размеренно мерцают. Жуть, а не птица. Ворона переступила лапами на плече Саливана и снова замерла.
"Ворона" - Алгор чувствовал другое существо магического происхождения и его биополе... светилось... Сможет ли она вычислить? Животные обычно чуствительны к такого рода духам, посмотрим, скоро все-равно им придеться удивиться и немало... Может даже... На всякий случай, пошлем замешательство...
Существо покорилось и Дорин оказался в замешательстве, это длилось недолго, но достаточно, чтобы тот понял, что что-то тут не так.
Тем временем, у всех без исключения пехотинцев захватило дух. Первый в жизни полет! На авионе легендарных "Дьяволов", да еще и верхом!
Дорин же ощущал нечто странное, к чувству восторга примешивались чужие, неприятные ощущения. Им овладела неуверенность, дизориентация. Он покрепче вцепился в креплния кабинного стекла. "Да что же со мной такое!? Это словно приходит извне... Может, духи проклятого города?"
«Духи», - перед глазами гнома вспышкой: бегущий отряд Черной Короны; завод, окутанный вихрем бури. Несколько хрупких человечков, отступающих перед безумным торнадо, мечущим камни, ткущим полотно пыли. Вот, неизвестный маг вскидывает руки, читает заклинание – жгут вьюги дергается. Больно. Начинает атаковать еще яростнее – прогоняет людей прочь из города Имен. А затем, Дорин услыхал ГОЛОС…
(это уже гигасовместка... SergK, ORTъ, Difrak и Соуль)
Маг улыбался все шире, а потом снова стал серьезным. Сейчас они взлетят а потом... Стоит ли их убирать? Нет, думаю, нет, это все-таки не боевая миссия. Мысленный приказ тому кто сейчас полноправный исполнитель его воли - эфирному существу.
"Интересно, кто-нибудь почувствует духов? В теле Дорина..."
Салеван помахал рукой Меченому на прощанье. Наездники авиона не могли себе этого позволить, зато они могли прокричать ему сквозь рёв мотора прощальные слова:
- Спасибо, Меченый!
- Еще увидимся!
- Не поминай лихом!
- Удачи!
Меченый усмехнулся и помахал рукой в ответ. А потом тихо сказал, для себя:
- Ладно уж, фиг с ними, с пятью золотыми...
И крикнул:
- Полёта!
Ворона встряхнулась. В глазах вновь загорелись муаровые искры. Птица закрутила головой, ударила крыльями - кляксы-перья упали на колени Саливана.
- Кар-р-р-р, - пронзительный и неприятный звук наполнил кабину - и ворона замолчала, задумчиво склонив голову набок.
В глазках-бусинках, словно на экране сложного прибора, то вспыхивали, то затухали изумрудные огоньки-пылинки.
Фея сердито глянула на птицу, но смолчала, вновь склонившись над штурвалом. Машина наконец-то грузно подпрыгнула и заскользила по воздуху, оставив на память стулкеру зыбкое облако пара. Внизу неторопливо поплыли расколотые тяжестью времени плиты древних руин. Набирать высоту было опасно, и потому приходилось маневрировать среди шпилей и башен, встречающихся на пути. В голове пилотессы мелькнула мысль о том, что теперь черные наверняка заметят их, но это уже не имело значения. В воздухе девушка чувствовала себя куда увереннее, чем на земле, а надежда на скорое возвращение в лагерь и вовсе окрыляла, и Ханна чувствовала себя теперь настоящим Дьяволом Рамштайнера, а не здоровой дурищей, по пьяни угробившей боевую машину, забредшей в глушь, населенную паукожабами, прямо под носом у черных, и теперь теснящейся в кабине с сапером и вороной.
Последняя теперь сидела тихо. Прислушивалась к чему-то. В глазках - зеленоватые искорки размеренно мерцают. Жуть, а не птица. Ворона переступила лапами на плече Саливана и снова замерла.
"Ворона" - Алгор чувствовал другое существо магического происхождения и его биополе... светилось... Сможет ли она вычислить? Животные обычно чуствительны к такого рода духам, посмотрим, скоро все-равно им придеться удивиться и немало... Может даже... На всякий случай, пошлем замешательство...
Существо покорилось и Дорин оказался в замешательстве, это длилось недолго, но достаточно, чтобы тот понял, что что-то тут не так.
Тем временем, у всех без исключения пехотинцев захватило дух. Первый в жизни полет! На авионе легендарных "Дьяволов", да еще и верхом!
Дорин же ощущал нечто странное, к чувству восторга примешивались чужие, неприятные ощущения. Им овладела неуверенность, дизориентация. Он покрепче вцепился в креплния кабинного стекла. "Да что же со мной такое!? Это словно приходит извне... Может, духи проклятого города?"
«Духи», - перед глазами гнома вспышкой: бегущий отряд Черной Короны; завод, окутанный вихрем бури. Несколько хрупких человечков, отступающих перед безумным торнадо, мечущим камни, ткущим полотно пыли. Вот, неизвестный маг вскидывает руки, читает заклинание – жгут вьюги дергается. Больно. Начинает атаковать еще яростнее – прогоняет людей прочь из города Имен. А затем, Дорин услыхал ГОЛОС…
Воздушное пространство Тиресканны. Плюс мозговое пространство Дорина, плюс...
(Короче: все та же компашка...)
З.Ы. Гном, конечно, мощный чел
Алгор следил за полетом и ощутил резкое вмешательство в разум. В свой мозг. Это был дух, даже маг понял какой, тут может быть только один такой призрак, который говорит нечто подобное.
То, что он сказал, распространилось и на Дорина. От внезапного секундного шока Алгор забыл отрешиться от чужого разума. Дорин не слышал ответов мага, но слышал голос Теллазора.
- Я кажется сказал тебе больше здесь не появляться!
- Но, я... - слабо оправдывался маг.
- Ты хочешь быть уничтоженным? Прекрасно! Здесь в городе находятся три сильнейших существа и одно из них в секторе от тебя. И еще куча заклинаний жаждущих крови.
- Я только хочу провести исследования! - возмутился Алгор.
- Исследования? - словно издеваясь повторил Теллазор - Про меня или про Некрогенинд. Подумай... Я же создал артефакт, способный сделать людей города могущественными, но они потерялись в этой силе, они были не готовы. И уже никогда не будут. Та мощная магия наложила отпечаток на мне, но теперь Я хозяин духов этого города. Тех разумных заклинаний!
Мозг Алгора начал постепенно перенапрягаться и в конце тот не выдержал:
- Пожалуйста! ХВАТИТ! - мысленно заорал маг. Но как ему показалось он прокричал часть вслух, а духа и след простыл. Перед ним только бешено ходящие в разные стороны глаза Дорина. Маг понял почему и ужаснулся...
"Глупец"...
К тому времени, как за стеклом кабины стемнело окончательно, и вечерние заморозки добрались до всадников на фюзеляже, среди удивительно низких облаков Ханна начала различать смутный силуэт, приближающийся неспешно, но неотвратимо. Огромный уступ с какими-то смутно различимыми развалинами на самой верхушке, возможно, остовом башни или форта... Эфчет? Тот самый, о котором так любил травить байки Дед? Как же их сюда занесло? Ханна скрипнула зубами, пытаясь сообразить, как выровнять курс. Утес, меж тем, неумолимо приближался.
- Держитесь все покрепче! - прозвучал чуть искаженный психофоном голос в головах Дорина и саперов. - Сейчас буду разворачиваться. Мы немного отклонились от курса, перехватчик на ладан дышит - тяжко ему стольких нести... Как бы нам тут не грохнуться... Без паники! Сейчас минуем утес, и...
Еще одно яростное «Ка-ар». Однако теперь в крик птицы вплелись слегка испуганные нотки. Утес приближался - черные крылья распахнулись.
(Короче: все та же компашка...)
З.Ы. Гном, конечно, мощный чел
Алгор следил за полетом и ощутил резкое вмешательство в разум. В свой мозг. Это был дух, даже маг понял какой, тут может быть только один такой призрак, который говорит нечто подобное.
То, что он сказал, распространилось и на Дорина. От внезапного секундного шока Алгор забыл отрешиться от чужого разума. Дорин не слышал ответов мага, но слышал голос Теллазора.
- Я кажется сказал тебе больше здесь не появляться!
- Но, я... - слабо оправдывался маг.
- Ты хочешь быть уничтоженным? Прекрасно! Здесь в городе находятся три сильнейших существа и одно из них в секторе от тебя. И еще куча заклинаний жаждущих крови.
- Я только хочу провести исследования! - возмутился Алгор.
- Исследования? - словно издеваясь повторил Теллазор - Про меня или про Некрогенинд. Подумай... Я же создал артефакт, способный сделать людей города могущественными, но они потерялись в этой силе, они были не готовы. И уже никогда не будут. Та мощная магия наложила отпечаток на мне, но теперь Я хозяин духов этого города. Тех разумных заклинаний!
Мозг Алгора начал постепенно перенапрягаться и в конце тот не выдержал:
- Пожалуйста! ХВАТИТ! - мысленно заорал маг. Но как ему показалось он прокричал часть вслух, а духа и след простыл. Перед ним только бешено ходящие в разные стороны глаза Дорина. Маг понял почему и ужаснулся...
"Глупец"...
К тому времени, как за стеклом кабины стемнело окончательно, и вечерние заморозки добрались до всадников на фюзеляже, среди удивительно низких облаков Ханна начала различать смутный силуэт, приближающийся неспешно, но неотвратимо. Огромный уступ с какими-то смутно различимыми развалинами на самой верхушке, возможно, остовом башни или форта... Эфчет? Тот самый, о котором так любил травить байки Дед? Как же их сюда занесло? Ханна скрипнула зубами, пытаясь сообразить, как выровнять курс. Утес, меж тем, неумолимо приближался.
- Держитесь все покрепче! - прозвучал чуть искаженный психофоном голос в головах Дорина и саперов. - Сейчас буду разворачиваться. Мы немного отклонились от курса, перехватчик на ладан дышит - тяжко ему стольких нести... Как бы нам тут не грохнуться... Без паники! Сейчас минуем утес, и...
Еще одно яростное «Ка-ар». Однако теперь в крик птицы вплелись слегка испуганные нотки. Утес приближался - черные крылья распахнулись.
- Похоже, я ошибся насчет вороны, - произнес Салеван, укоризненно поглядев на птицу, - у нас всё в порядке!?
- Как тебе сказать... - зло буркнула капрал Гримсдорф, отпихивая птицу и яростно набрасываясь на ни в чем не повинные тумблеры и рычаги.
Дорин наконец очнулся и увидел впереди приближающийся утес. Только он успел порадоваться отсутствию чужих голосов в голове, как прозвучали слова Ханы, транслированные психофоном. Гном чертыхнулся. Похоже, эти проклятые голоса и виденья решили окончательно вытеснить разум Дорина из своего бородатого вместилища!
"Ага - порадовался Алгор, - сейчас что-то будет!"
И поддал "жару", а именно заставил эмоции гнома направить так, чтобы тот сразу захотел всех на фюзеляже порвать в клочки.
Дорин вдруг ощутил пришедшую извне жуткую ненависть к своим спутникам. «Да что же это? Я… убить их всех надо, гадов…». Гном сделал единственное, что мог противопоставить буре, бушующей внутри его головы – разжал пальцы…
Тугоухий почувствовал, что начинает соскальзывать с авиона вместе с командиром. В голове звучал неразборчивый голос пилотессы, но слов было не услыхать…
- Держи меня! - завопил он Здоровяку. Тот вцепившись одной рукой в основание крыла, другой ухватил гнома за шиворот.
- Держи меня! – в свою очередь крикнул он Мелкому. Тот ухватился руками за хвост, ногами обхватив за талию брата. Таким вот диким образом бедные вояки пытались удержаться на терпящем крушение аппарате…
Тут Дорин, соскользнувший с самолета и удерживаемый только крепкими руками Тугоухого услышал странный голос:
- Ну и не повезло же тебе...
Повернув голову, он увидел летящего рядом оленя с ветвистыми рогами. Это было то самое "существо", посланное Алгором.
"Это уж точно" - мысленно согласился гном и потерял сознание...
«Все равно бы упала», - сообщил Хане отстраненно детский голосок.
Авион дернулся вниз - птица снова расправила крылья. Угольки глаз. Пронзительно-зеленые искры. Ветер, впивающийся зубами в серебристый фюзеляж…
Земля приближалась неумолимо, и только у самой ее кромки что-то неясное смягчило падение.
Злополучный авион, чего только не натерпевшийся за последние сутки, наконец испустил дух. Дух его на поверку оказался свистящей струей пара, сопровождаемой стихающим звоном покореженной турбины. Когда последние обороты стихли, уцелевшее крыло, не отбитое при падении о руины дозорной башни, коротко скрипнуло и рухнуло наземь, глухим аккордом довершив симфонию бесповоротного краха. Повисла тишина, нарушаемая лишь чудовищным скрипом откуда-то из кабины. Кажется, его издавали зубы Ханны Гримсдорф.
- Как тебе сказать... - зло буркнула капрал Гримсдорф, отпихивая птицу и яростно набрасываясь на ни в чем не повинные тумблеры и рычаги.
Дорин наконец очнулся и увидел впереди приближающийся утес. Только он успел порадоваться отсутствию чужих голосов в голове, как прозвучали слова Ханы, транслированные психофоном. Гном чертыхнулся. Похоже, эти проклятые голоса и виденья решили окончательно вытеснить разум Дорина из своего бородатого вместилища!
"Ага - порадовался Алгор, - сейчас что-то будет!"
И поддал "жару", а именно заставил эмоции гнома направить так, чтобы тот сразу захотел всех на фюзеляже порвать в клочки.
Дорин вдруг ощутил пришедшую извне жуткую ненависть к своим спутникам. «Да что же это? Я… убить их всех надо, гадов…». Гном сделал единственное, что мог противопоставить буре, бушующей внутри его головы – разжал пальцы…
Тугоухий почувствовал, что начинает соскальзывать с авиона вместе с командиром. В голове звучал неразборчивый голос пилотессы, но слов было не услыхать…
- Держи меня! - завопил он Здоровяку. Тот вцепившись одной рукой в основание крыла, другой ухватил гнома за шиворот.
- Держи меня! – в свою очередь крикнул он Мелкому. Тот ухватился руками за хвост, ногами обхватив за талию брата. Таким вот диким образом бедные вояки пытались удержаться на терпящем крушение аппарате…
Тут Дорин, соскользнувший с самолета и удерживаемый только крепкими руками Тугоухого услышал странный голос:
- Ну и не повезло же тебе...
Повернув голову, он увидел летящего рядом оленя с ветвистыми рогами. Это было то самое "существо", посланное Алгором.
"Это уж точно" - мысленно согласился гном и потерял сознание...
«Все равно бы упала», - сообщил Хане отстраненно детский голосок.
Авион дернулся вниз - птица снова расправила крылья. Угольки глаз. Пронзительно-зеленые искры. Ветер, впивающийся зубами в серебристый фюзеляж…
Земля приближалась неумолимо, и только у самой ее кромки что-то неясное смягчило падение.
Злополучный авион, чего только не натерпевшийся за последние сутки, наконец испустил дух. Дух его на поверку оказался свистящей струей пара, сопровождаемой стихающим звоном покореженной турбины. Когда последние обороты стихли, уцелевшее крыло, не отбитое при падении о руины дозорной башни, коротко скрипнуло и рухнуло наземь, глухим аккордом довершив симфонию бесповоротного краха. Повисла тишина, нарушаемая лишь чудовищным скрипом откуда-то из кабины. Кажется, его издавали зубы Ханны Гримсдорф.
Бэтр-И.
Черная пешка и Вальдемар.
Трактир «Махайродус» предоставил комнату путникам за несколько серебряных монет. Саяра с печальным выражением на лице вытряхнула из мешочка последние кругляши: россыпь меди, серые блюдечки – вот и все, что осталось от путешествий по вражеской стороне. Вздохнула и, решительно развеяв наведенный на Вальдемара морок, бросила ему сверток с одеждой.
- Мойся давай, - и затолкала за перегородку, где стояли ведра с водой. – Реку прогнала, раны вычистила, пули вытащила, но мыться и переодеваться – сам.
И устроилась в проеме окна – ждать. От близкой земли пахло горьким порохом и подгнивающей травой.
Бывший церковник усмехнулся. На этот раз его улыбка даже смотрелась довольно красиво:
- А жаль, я бы не отказался от помощи.
Вернулся он через некоторое время, относительно вычищеный и в новой одежде, напоминая обычного странника, каких немало развелось во время войны. От былого священника и следа не осталось. Девчонка опустила босые ноги на пол и оценивающе пригляделась к человеку. Потом размотала багровый кушак – рассекла его на две половинки. Нож оставил маленькую царапинку и на пальце – капля крови впиталась в ткань. Зачарованную ленту протянула Вальдемару.
- Платком повяжи.
Тот взял ленту, вдохнув запах крови, и обмотал вокруг запястья.
- И на что она мне, если не секрет?
- Морок не развеется, если со мной что-то случится, - пояснила девушка и скрестила руки на груди. – Мне на ночь уйти нужно будет – встречу назначали.
- Еще вернешься? - спросил Вальдемар.
Саяра ободряюще улыбнулась:
- Постараюсь. Если к десяти не появлюсь – здесь мастера холода ищи. Королевского мага, знаешь?
Мертвец задумался. На лице его появилось отражение напряженного действия мысли - морок смотрелся превосходно.
- Вензель Ландэй, если я не ошибаюсь?
- Вен-зел дан-Лей, - по слогам произнесла жрица.
- Пусть так. - Согласился Вальдемар. - Я видел его, один раз. Довольно интересный человек, хоть и маг.
Он усмехнулся. Уголки губ чуть передернулись. Нет. Морок не давал сбоев, как это порой случалось с техникой.
- Да и ты тоже магичка. Наверное, если бы я знал это тогда, в таверне - не стал бы тебе помогать.
Саяра напряженно кивнула и захлопнула окно.
- Но помог же… а добро мы помним, - усмехнулась. – С некоторых пор, хоть и неофициально, но работаю на эту сторону.
- Решила податься в техномаги?
- Нет, с кланом поругалась, - жрица вздохнула и присела на край узенькой лежанки. Ладони спрятала между золотистыми коленками. – А маг мороки разглядел – я сразу поняла по тому, как смотрел. Поймал.
- Расскажи о своем клане, - внезапно попросил священник. - Я, признаться, мало знаю о тех народах, что стоят на стороне Черного Короля. Только дриадомофов видел, пока их Оттон не спалил.
- Та железная громадина наверное… - задумчиво протянула девушка и взглядом нашла одну ей известную точку на полу. – Я видела.
Некоторое время Саяра молчала, выбирая с чего начать.
- Нас называют солнцепоклонниками. Мы выбираем сухие и жаркие места, где много тепла и днем опасно показать из тени нос. Сатяра, Ярита, Аримя, Лятаре, Миряте – в народе много кланов. Все они очень похожи друг на друга и одновременно разные. Нас ненавидят даже черные. Говорят, слишком высокомерны, но это не правда. Вы бы стали помогать человеку, который пришел с угрозами? – жрица подняла голову.
- Церковь учит нас смирению. - отвечал Вальдемар. - Гордыню следует держать в узде, и если человек с этим не справляется, долг ближнего - помочь ему в этом.
Черная пешка и Вальдемар.
Трактир «Махайродус» предоставил комнату путникам за несколько серебряных монет. Саяра с печальным выражением на лице вытряхнула из мешочка последние кругляши: россыпь меди, серые блюдечки – вот и все, что осталось от путешествий по вражеской стороне. Вздохнула и, решительно развеяв наведенный на Вальдемара морок, бросила ему сверток с одеждой.
- Мойся давай, - и затолкала за перегородку, где стояли ведра с водой. – Реку прогнала, раны вычистила, пули вытащила, но мыться и переодеваться – сам.
И устроилась в проеме окна – ждать. От близкой земли пахло горьким порохом и подгнивающей травой.
Бывший церковник усмехнулся. На этот раз его улыбка даже смотрелась довольно красиво:
- А жаль, я бы не отказался от помощи.
Вернулся он через некоторое время, относительно вычищеный и в новой одежде, напоминая обычного странника, каких немало развелось во время войны. От былого священника и следа не осталось. Девчонка опустила босые ноги на пол и оценивающе пригляделась к человеку. Потом размотала багровый кушак – рассекла его на две половинки. Нож оставил маленькую царапинку и на пальце – капля крови впиталась в ткань. Зачарованную ленту протянула Вальдемару.
- Платком повяжи.
Тот взял ленту, вдохнув запах крови, и обмотал вокруг запястья.
- И на что она мне, если не секрет?
- Морок не развеется, если со мной что-то случится, - пояснила девушка и скрестила руки на груди. – Мне на ночь уйти нужно будет – встречу назначали.
- Еще вернешься? - спросил Вальдемар.
Саяра ободряюще улыбнулась:
- Постараюсь. Если к десяти не появлюсь – здесь мастера холода ищи. Королевского мага, знаешь?
Мертвец задумался. На лице его появилось отражение напряженного действия мысли - морок смотрелся превосходно.
- Вензель Ландэй, если я не ошибаюсь?
- Вен-зел дан-Лей, - по слогам произнесла жрица.
- Пусть так. - Согласился Вальдемар. - Я видел его, один раз. Довольно интересный человек, хоть и маг.
Он усмехнулся. Уголки губ чуть передернулись. Нет. Морок не давал сбоев, как это порой случалось с техникой.
- Да и ты тоже магичка. Наверное, если бы я знал это тогда, в таверне - не стал бы тебе помогать.
Саяра напряженно кивнула и захлопнула окно.
- Но помог же… а добро мы помним, - усмехнулась. – С некоторых пор, хоть и неофициально, но работаю на эту сторону.
- Решила податься в техномаги?
- Нет, с кланом поругалась, - жрица вздохнула и присела на край узенькой лежанки. Ладони спрятала между золотистыми коленками. – А маг мороки разглядел – я сразу поняла по тому, как смотрел. Поймал.
- Расскажи о своем клане, - внезапно попросил священник. - Я, признаться, мало знаю о тех народах, что стоят на стороне Черного Короля. Только дриадомофов видел, пока их Оттон не спалил.
- Та железная громадина наверное… - задумчиво протянула девушка и взглядом нашла одну ей известную точку на полу. – Я видела.
Некоторое время Саяра молчала, выбирая с чего начать.
- Нас называют солнцепоклонниками. Мы выбираем сухие и жаркие места, где много тепла и днем опасно показать из тени нос. Сатяра, Ярита, Аримя, Лятаре, Миряте – в народе много кланов. Все они очень похожи друг на друга и одновременно разные. Нас ненавидят даже черные. Говорят, слишком высокомерны, но это не правда. Вы бы стали помогать человеку, который пришел с угрозами? – жрица подняла голову.
- Церковь учит нас смирению. - отвечал Вальдемар. - Гордыню следует держать в узде, и если человек с этим не справляется, долг ближнего - помочь ему в этом.
- У нас слабое терпение, - словно извиняясь, вздохнула Саяра. Снова опустила взгляд. – Зато человека, которому, как считаем, нужна помощь, обхаживаем и не отказываем ни в чем. У нас необычное колдовство – Светила, Неба, Кровь. Светила защищают и убивают, но они даются лишь жрицам. Небо знает прошлое и будущее, помогает проникать в сознание. Кровь заживляет раны и делится жизнью. С помощью крови мы творим корабли… Люди называют их страшным оружием, и, наверное, только поэтому солнцепоклонников и терпят. Для нас же корабли – образ жизни, дети. Нежность и любовь.
Еще она короткая пауза.
- Как я говорила, к несчастью, мы нетерпеливы и вспыльчивы. После общения с очередным высокородным идиотом, кто-нибудь обязательно рискует головой, чтобы доказать: не стоит рычать впустую. В последний раз это закончилось плачевно: мой клан выселили в северные горы, - черные глаза стали тусклыми, как шунгит. – Нас осталось тогда меньше половины. Две дюжины джонок в пепел. На черных одеждах мужчин кровь было не видно, а на белых женщин она выглядела сначала алой, как солнце на закате, потом – ржавой, как грязь. Это было не так давно, поэтому я очень хорошо помню: каждый выкрик, каждый звон, каждую капельку на рукаве…
Девушка прикрыла веки и замолчала.
- Печальная история. С тех пор вы не возвращались на родину?
- Неприятная, - поправила Саяра. – И повторяющаяся – возвращаться боятся.
- Кому-то следовало бы объединить ваши кланы, чтобы такого не повторялось, - твердо произнес Вальдемар.
- Мы – разные, - посмотрела на священника жрица. – Фазы солнца, особенности корабельного Знания…
- Все мы разные, - он улыбнулся. - Но разные, не значит несовместимые. Что ты сделала со своим кольцом?
- Так и не одела даже, - показала руки девушка. – Мы считаем золото цветом траура и не украшаем руки – это мешает работе. Изолировала от себя, когда поняла, что оно дурит мне голову… Вензел спас.
- Оно у Вензела? - на лице священника читалось нескрываемое любопытство. Точнее - он просто разучился скрывать эмоции.
- Сейчас – нет, - ответила Саяра. – И скоро будет уже далеко.
- Его надо было уничтожить. - Твердо произнес Вальдемар. - Его, и то, что у Франца. А если были другие - то и их тоже. Они могут натворить бед...
- Мое – зажато в кусочке льда.
Церковник о чем-то задумался, а затем вздрогнул:
- Он же хотел видеть короля... - голос мужчины сорвался на хрип от волнения.
- …две недели назад он был уже на Едва, - тихо ответила побледневшая девушка.
- Ты говорила, что должна идти, - произнес он. - А я должен подумать. Это все... слишком опасно стало.
Жрица кивнула, подобрала полупустую сумку с вещами и юркнула за дверь, в очередной раз пообещав вернуться.
Священник опустил голову:
- Я никогда не имел дела с такими силами и не хотел иметь. Лучше мне было умереть... сразу.
(здесь и выше - с Телем)
Еще она короткая пауза.
- Как я говорила, к несчастью, мы нетерпеливы и вспыльчивы. После общения с очередным высокородным идиотом, кто-нибудь обязательно рискует головой, чтобы доказать: не стоит рычать впустую. В последний раз это закончилось плачевно: мой клан выселили в северные горы, - черные глаза стали тусклыми, как шунгит. – Нас осталось тогда меньше половины. Две дюжины джонок в пепел. На черных одеждах мужчин кровь было не видно, а на белых женщин она выглядела сначала алой, как солнце на закате, потом – ржавой, как грязь. Это было не так давно, поэтому я очень хорошо помню: каждый выкрик, каждый звон, каждую капельку на рукаве…
Девушка прикрыла веки и замолчала.
- Печальная история. С тех пор вы не возвращались на родину?
- Неприятная, - поправила Саяра. – И повторяющаяся – возвращаться боятся.
- Кому-то следовало бы объединить ваши кланы, чтобы такого не повторялось, - твердо произнес Вальдемар.
- Мы – разные, - посмотрела на священника жрица. – Фазы солнца, особенности корабельного Знания…
- Все мы разные, - он улыбнулся. - Но разные, не значит несовместимые. Что ты сделала со своим кольцом?
- Так и не одела даже, - показала руки девушка. – Мы считаем золото цветом траура и не украшаем руки – это мешает работе. Изолировала от себя, когда поняла, что оно дурит мне голову… Вензел спас.
- Оно у Вензела? - на лице священника читалось нескрываемое любопытство. Точнее - он просто разучился скрывать эмоции.
- Сейчас – нет, - ответила Саяра. – И скоро будет уже далеко.
- Его надо было уничтожить. - Твердо произнес Вальдемар. - Его, и то, что у Франца. А если были другие - то и их тоже. Они могут натворить бед...
- Мое – зажато в кусочке льда.
Церковник о чем-то задумался, а затем вздрогнул:
- Он же хотел видеть короля... - голос мужчины сорвался на хрип от волнения.
- …две недели назад он был уже на Едва, - тихо ответила побледневшая девушка.
- Ты говорила, что должна идти, - произнес он. - А я должен подумать. Это все... слишком опасно стало.
Жрица кивнула, подобрала полупустую сумку с вещами и юркнула за дверь, в очередной раз пообещав вернуться.
Священник опустил голову:
- Я никогда не имел дела с такими силами и не хотел иметь. Лучше мне было умереть... сразу.
(здесь и выше - с Телем)
Саманта Риши на Н7.
Штаб Черного Ферзя. D8-F6. Ход.
Маг Огня стояла в центре столба из яркого пламени. Эта клетка, Ашсемь, Пламенная Цитадель обладала практически неисчерпаемыми магическими ресурсами для того, кто умеет работать с энергией. Целые столбы лавы и магмы могли рождаться здесь усилием, в другой земли потребовавшимся для плетения простейших заклятий. Могущество искушало, но Саманта еще в академии усвоила все, что нужно в отношении бесплатных сыров и глупеньких мышек. Если потерять контроль над такой мощью, освободив ее из оков, в пыль рассыплется пол королевства. Она была в себе довольно уверена: Черный Ферзь и маг войск не может быть неумехой. Но рисковать просто так – это глупо, а глупости леди Риши всегда ненавидела.
Сие феерическое шоу, эффектно смотрящееся со стороны, нужно было магичке со вполне прагматичными целями: она говорила с Девятой Цитаделью, используя внешний источник энергии. Пламя ревело, в радиусе пяти шагов от Саманты сгорела не только трава, но даже почва, а камень оплавился. Но тела магички огонь не касался. Пока маг Огня властвует над стихией, пламя безвредно для него самого – и губительно для окружающих. Огненные заклятия не зря внушали страх технарям. Атавистическая боязнь огня и пожара, пожирающего все на пути. Но это пламя сохраняло строгую форму цилиндра, как будто удерживаемое в заданных рамках прозрачными стенами. На лице леди Риши выступил пот, но не от жара, как могло показаться, а от напряжения мысли. Она вела сложный для себя разговор с командиром оставленных в Дэвосе Мь орков.
«Я сейчас занята делами короны, но война идет своим чередом. Вашему отряду нужно покинуть черные рубежи и выдвинуться в сторону ничейных клеток доски, с тем, чтобы поддержать наступление черных на белые Цитадели. В качестве места новой дислокации сил мною избран Эфшест. Понимаю: долго ждать в этой пустыне проблематично. Но, пока ваши силы совершат марш-бросок, я надеюсь уладить возникшие затруднения и присоединиться к отряду. Ждите меня на левой стороне разлома Незаживающей Раны и держите солдат подальше от развалин поместий близ Города Сорока Имен. Пепел может быть столь же опасен, как и зыбучий песок – вам же это известно. Доверяю командование вам – и прибудет с вами королевская милость. Прощайте».
Пламя погасло, но маг огня долго не двигалась с места, хмуро разглядывая отдаленные сосны. Не слишком ли многим она рискует ради поисков Аделаиды? Все это виделось странным. Леди Риши рассеянно потерла палец с надетым на него кольцом Короля – и отдернула руку, переведя изумленный взгляд на сапфир. Камень в украшении был холоден, как лед и даже покрылся изморозью.
После огненного заклятья!!!
«Что же ты сделал, Аннатар?» - изумилась Саманта. До сих пор руки магички не доходили до исследования свойств подаренного кавалером колечка. Жизнь мотала ее туда и сюда по доске, не давая минуты покоя, однако, после ТАКОГО леди Риши твердо решила, что поиски могут немного и потерпеть.
С начавшей было остывать земли, поднялись глыбки камня. Пять… десять… двадцать. Расплавившись до полужидкого состояния, пугающие снаряды вошли на странные орбиты вокруг тела магички. А сама леди Риши сосредоточилась на кольце, разбираясь в структуре плетения. Невидимый глазу магический узор чар, наложенных на кольцо королем, становился зримым и различимым, будучи вычерчен огненными линиями в воздухе. Со стороны Саманта теперь казалась опутанной паутиной, пульсирующей всеми цветами огня, от тускло-оранжевого до бело голубоватого. Закончив работы. Риши уронила вниз руки. Нет, какого узора в учебниках не было.
Штаб Черного Ферзя. D8-F6. Ход.
Маг Огня стояла в центре столба из яркого пламени. Эта клетка, Ашсемь, Пламенная Цитадель обладала практически неисчерпаемыми магическими ресурсами для того, кто умеет работать с энергией. Целые столбы лавы и магмы могли рождаться здесь усилием, в другой земли потребовавшимся для плетения простейших заклятий. Могущество искушало, но Саманта еще в академии усвоила все, что нужно в отношении бесплатных сыров и глупеньких мышек. Если потерять контроль над такой мощью, освободив ее из оков, в пыль рассыплется пол королевства. Она была в себе довольно уверена: Черный Ферзь и маг войск не может быть неумехой. Но рисковать просто так – это глупо, а глупости леди Риши всегда ненавидела.
Сие феерическое шоу, эффектно смотрящееся со стороны, нужно было магичке со вполне прагматичными целями: она говорила с Девятой Цитаделью, используя внешний источник энергии. Пламя ревело, в радиусе пяти шагов от Саманты сгорела не только трава, но даже почва, а камень оплавился. Но тела магички огонь не касался. Пока маг Огня властвует над стихией, пламя безвредно для него самого – и губительно для окружающих. Огненные заклятия не зря внушали страх технарям. Атавистическая боязнь огня и пожара, пожирающего все на пути. Но это пламя сохраняло строгую форму цилиндра, как будто удерживаемое в заданных рамках прозрачными стенами. На лице леди Риши выступил пот, но не от жара, как могло показаться, а от напряжения мысли. Она вела сложный для себя разговор с командиром оставленных в Дэвосе Мь орков.
«Я сейчас занята делами короны, но война идет своим чередом. Вашему отряду нужно покинуть черные рубежи и выдвинуться в сторону ничейных клеток доски, с тем, чтобы поддержать наступление черных на белые Цитадели. В качестве места новой дислокации сил мною избран Эфшест. Понимаю: долго ждать в этой пустыне проблематично. Но, пока ваши силы совершат марш-бросок, я надеюсь уладить возникшие затруднения и присоединиться к отряду. Ждите меня на левой стороне разлома Незаживающей Раны и держите солдат подальше от развалин поместий близ Города Сорока Имен. Пепел может быть столь же опасен, как и зыбучий песок – вам же это известно. Доверяю командование вам – и прибудет с вами королевская милость. Прощайте».
Пламя погасло, но маг огня долго не двигалась с места, хмуро разглядывая отдаленные сосны. Не слишком ли многим она рискует ради поисков Аделаиды? Все это виделось странным. Леди Риши рассеянно потерла палец с надетым на него кольцом Короля – и отдернула руку, переведя изумленный взгляд на сапфир. Камень в украшении был холоден, как лед и даже покрылся изморозью.
После огненного заклятья!!!
«Что же ты сделал, Аннатар?» - изумилась Саманта. До сих пор руки магички не доходили до исследования свойств подаренного кавалером колечка. Жизнь мотала ее туда и сюда по доске, не давая минуты покоя, однако, после ТАКОГО леди Риши твердо решила, что поиски могут немного и потерпеть.
С начавшей было остывать земли, поднялись глыбки камня. Пять… десять… двадцать. Расплавившись до полужидкого состояния, пугающие снаряды вошли на странные орбиты вокруг тела магички. А сама леди Риши сосредоточилась на кольце, разбираясь в структуре плетения. Невидимый глазу магический узор чар, наложенных на кольцо королем, становился зримым и различимым, будучи вычерчен огненными линиями в воздухе. Со стороны Саманта теперь казалась опутанной паутиной, пульсирующей всеми цветами огня, от тускло-оранжевого до бело голубоватого. Закончив работы. Риши уронила вниз руки. Нет, какого узора в учебниках не было.
Бэтр-И.
Черные пешки нашли себе место для встречи.
«Люди, живущие за пределами пустыни, - они позволяют нам долгое время сохранять невинность. Хитрые и мудрые дети песков, способные читать судьбы по движению Светил, Сатяра играют с чужаками, измеряя их чувства и дела своими весами. На самом деле оборотни ничем не лучше обычных жителей Тиресканны.
Гордость мешает смотреть трезво на многие вещи; безнаказанность порождает обманчивое ощущение безопасности и расхлябанность. Люди позволяют заблуждаться и ведут Сатяра подобно слепым домашним животным.
Как наивные дети мы не верим в войну.
Я – тоже не верю. И до сих пор мне кажется: что бы ни было, все «самое страшное» пройдет стороной, принеся вреда не больше, чем глупый ночной кошмар.
Обряды, традиции, песни; живые корабли люди называют страшным оружием, а лисы, ласково, – любимыми игрушками. Мы невинны, как дети, которые еще ничего не знают о настоящей жизни. Пока еще нам позволяют сохранять иллюзии.
…я очень боюсь того дня, когда меня заставят вырасти. И этот страх разложить на мельчайшие частички не получается».
Дневник лежал на траве.
Вальдемар ждал в «Махайродусе».
…
- Я скучал.
Сет-Ренан смотрел на маленькую родственницу – Саяра была ниже почти на голову. За время, что брат и сестра не виделись, Слышащая повзрослела - стерлась приторная миловидность, и теперь воин мог с уверенностью сказать: видит перед собой не девушку, а женщину. Восточная статуэтка в зеленоватом с оливковой искрой халате, перетянутом поясом цвета выдержанного вина. Заплетенные в мягкую косу волосы перевиты нитью прозрачно-багровых и опалово-водянистых бусин. На поясе – шемшир. Его, Ренана, шемшир.
- Передай это своему королю, - жрица протянула черную ладанку, от которой веяло льдом. – Он, как вижу, пропустил письмо.
- Ты успела переодеться с дороги?..
- В смерти – убиваешь или умираешь, – как и во всем, должно быть очарование, - улыбнулась Саяра.
Тонкая ладонь накрыла рукоять сабли.
- Все еще хватаешься за изречения тех, кто остался в Проклятом городе века назад?
- Все еще ищешь Манхет?
Затерянный-в-песках. И замолчали брат и сестра, разглядывая друг друга с иронией и едва заметным недоверием.
«Сожженного не вернуть, как не собрать весь песок пустынь».
- Говорят, в городе были алтари Лун… - протянул Сет-Ренан. – Говорят, та девушка, что шла с беглецом, была твоей бабкой.
- Много всего говорят, - рассудительно ответила Саяра.
- Ты возвратишься?
- Нет. И часть Сатяра, кто не захочет поддерживать тебя в этой войне, вольны разойтись по солнечным кланам. Мы – люди кораблей, - кротко опустила взгляд жрица. – Мы – дети-под-парусами. Так говорил отец. Лисы – не воины, а хранители мудрости.
- Да уж, мудрости. Детской, как он говорил. Мы не можем оставаться невинными, когда нас убивают, - смуглое лицо превратилось в каменную маску. – Если твердо уверена в своем решении, то я заберу у тебя Знание. Оно необходимо Сатяра.
Сестра отвернулась и не ответила. На землю полетел золотисто-оливковый халат, птицей опал багровый пояс. Тонкая и длинная рубашка затрепетала под прохладным ветром, который пригибал к земле сухую траву.
Высоко над головой зрело черноземом небо, а в ладони волной ночного бархана перетекал металл шемшира. Этими саблями никогда не бились в пешем бою. И клинок был необычно тяжелым для непривыкшей к оружию руки – Саяру не учили сражаться.
Сет-Ренан знал, что победит, и атаковал стремительно. Темная сталь сверкнула у золотистого уха, и только в последний момент Слышащая-Небо успела отклониться. Зеленая ткань рубахи затрещала на ветру, подаренный шемшир срезал несколько травинок на пути к мужской ноге и встретился с изогнутым лезвием принадлежащего брату клинка.
Хрупкая ладонь раскрылась цветком лотоса над самой землей, и упругий клубок звездного света полетел в лицо воина. Сет-Ренан отступил, зажмурившись.
«Сила ночи!» - тихо прошипел он.
Удар, нанесенный с помощью обмана, не причинил сильного вреда: закругленный кончик сабли рассек черную ткань рубахи, оставив неглубокий и длинный порез. Ответ Сет-Ренана был сильнее – шемширы заскрежетали. Противники отступили. Шарик холодного ночного ветра наполнил ладонь жрицы.
Лис сощурил черные глаза. Брат и сестра – разные и похожие, как близнецы. Ветер стегнул небо лентой волос Саяры; по-мужски подрубленная прядь слизнула кровь с плеча Сет-Ренана.
Поток ветра едва не вырвал саблю из руки воина - сталь описала неровную восьмерку и плашмя зазвенела о чужой клинок. Удар отдался в грудь, а шемшир Саяры, ободренной нелепым успехом, полоснул по предплечью; скользнул к животу – звякнул о непрочную защиту. Жрица на секунду прикрыла глаза – нетренированная рука начала слабеть.
- Если ты попросишь, то я поддержу, - сабля Сет-Ренна шутя миновала сопротивление и украсила ключицу девушки багровой чертой.
В неясном ночном свете кровь выглядела ржавчиной на тонкой зеленоватой ткани. Такой же ржавой кровь становилась через час под полуденным солнцем.
«Если ты попросишь, то я поддержу», - эти слова показались неожиданно знакомыми. Жрица отступила – ветер, что должен был стегнуть плетью, только погладил воина по плечу. Казалось, повторяется что-то, уже раз происходившее, но давно. Память подсовывала только чернильную тьму, но сквозь нее нерешительно и медленно проступали очертания Проклятого города, к которому вело не полуденное солнце, а черный шакал. Он упрямо поддерживал иссушенного жарой ребенка.
- У тебя не было Способностей к Светилам, - Сет-Ренан невозмутимо разглядывал опустившую шемшир жрицу.
Ветер пытался всколыхнуть примятую траву.
- Не правда, - тихо, не веря, ответила Саяра.
- Я привел в город девочку, чтобы ты разделила с ней силу. Ты можешь оставаться мастером Крови и Неба, но полуденное солнце, Светила… ты не жрица. Они проходят путь сами.
Яростный, почти безумный удар, заставил воина сделать шаг назад. С силой ладонь ветра ребром рубанула по мужскому плечу. Сет-Ренан крепче сжал рукоять сабли – резонанс скручивал мышцы нещадно, словно вознамерился из них и жил сплести изощренное макраме. Черный шемшир свистнул – несколько желтоватых искр отразились в зеркале стали. Если волны клинков не были из металла, то обязательно бы переплелись.
По светлому дамаску прошла трещина; и за секунду до того, как сломался клинок, девушка разомкнула красные от боли, дрожащие от напряжения пальцы. Два неровных кусочка оружия упали на землю.
- Этим оружием все удары следует блокировать строго перпендикулярно, иначе…
В ответ ветер хлестнул Сет-Ренана по лицу. Воин сжал пальцы в кулак и молча кинулся к сестре. За ним следом – семь черных псов. Шакалы.
Сабля оставила уродливую роспись на правом боку девушки – рваную рану, тянущуюся почти до груди. Ветер теперь напился крови и стал колючим и резким. Каждый порыв рисовал глубокие царапины на мужском лице, но солнцепоклонник уже не обращал на них внимания.
Шакал обошел хозяина слева и прыгнул – острые зубы, как иглы, пронзили зеленую ткань и впились в золотистое бедро. Зверь взвыл, когда обретший ужасающую материальность ветер отсек кусочек лоскутка-уха; на помощь черному псу поспешили братья – сотканный из воздуха, маленький морок-лис бросился им на встречу.
Блестящий шемшир прошел через белесое тело маленького животного и оставил под ключицами еще один разрез. Попытка обернуться лисицей принесла только ворох золотистой пыли, рассмешивший псов до заливистого лая, и потерю контроля над ветром.
Маленькие, но необычайно сильные лапы уперлись в скользкие от крови плечи. Сет-Ренан присел рядом со своими мифическими питомцами. Крепкая ладонь скользнула под голову девушке – Саяра попыталась зажмуриться, но едкий пот мешал безболезненно сомкнуть веки. Брат пристально и внимательно смотрел в черные глаза – на самом дне угольных миндальных зернышек мерцало Знание. И это Знание Сет-Ренан хотел впитать до последней капли. Много веков назад таким образом демонические предки крали у людей души.
Когда все было завершено, воин выпрямился и раскрыл ладонь – шакалы один за другим вернулись в вязь покрывавшей предплечье татуировки.
- …победил, - первое слово пропало. – Добей.
Сет-Ренан посмотрел на золотисто-багровый с зелеными и черными всполохами комок, совсем недавно бывший маленькой и миловидной девушкой.
- Прости. Не могу, - воин страшился признаться, что именно этого поединка боялся более всего среди других. – Потеряв много крови, не выживают.
Лента легких волос. Саяра закрыла глаза.
У Сат-Ренана даже в детстве были слишком легкие волосы.
Черные пешки нашли себе место для встречи.
«Люди, живущие за пределами пустыни, - они позволяют нам долгое время сохранять невинность. Хитрые и мудрые дети песков, способные читать судьбы по движению Светил, Сатяра играют с чужаками, измеряя их чувства и дела своими весами. На самом деле оборотни ничем не лучше обычных жителей Тиресканны.
Гордость мешает смотреть трезво на многие вещи; безнаказанность порождает обманчивое ощущение безопасности и расхлябанность. Люди позволяют заблуждаться и ведут Сатяра подобно слепым домашним животным.
Как наивные дети мы не верим в войну.
Я – тоже не верю. И до сих пор мне кажется: что бы ни было, все «самое страшное» пройдет стороной, принеся вреда не больше, чем глупый ночной кошмар.
Обряды, традиции, песни; живые корабли люди называют страшным оружием, а лисы, ласково, – любимыми игрушками. Мы невинны, как дети, которые еще ничего не знают о настоящей жизни. Пока еще нам позволяют сохранять иллюзии.
…я очень боюсь того дня, когда меня заставят вырасти. И этот страх разложить на мельчайшие частички не получается».
Дневник лежал на траве.
Вальдемар ждал в «Махайродусе».
…
- Я скучал.
Сет-Ренан смотрел на маленькую родственницу – Саяра была ниже почти на голову. За время, что брат и сестра не виделись, Слышащая повзрослела - стерлась приторная миловидность, и теперь воин мог с уверенностью сказать: видит перед собой не девушку, а женщину. Восточная статуэтка в зеленоватом с оливковой искрой халате, перетянутом поясом цвета выдержанного вина. Заплетенные в мягкую косу волосы перевиты нитью прозрачно-багровых и опалово-водянистых бусин. На поясе – шемшир. Его, Ренана, шемшир.
- Передай это своему королю, - жрица протянула черную ладанку, от которой веяло льдом. – Он, как вижу, пропустил письмо.
- Ты успела переодеться с дороги?..
- В смерти – убиваешь или умираешь, – как и во всем, должно быть очарование, - улыбнулась Саяра.
Тонкая ладонь накрыла рукоять сабли.
- Все еще хватаешься за изречения тех, кто остался в Проклятом городе века назад?
- Все еще ищешь Манхет?
Затерянный-в-песках. И замолчали брат и сестра, разглядывая друг друга с иронией и едва заметным недоверием.
«Сожженного не вернуть, как не собрать весь песок пустынь».
- Говорят, в городе были алтари Лун… - протянул Сет-Ренан. – Говорят, та девушка, что шла с беглецом, была твоей бабкой.
- Много всего говорят, - рассудительно ответила Саяра.
- Ты возвратишься?
- Нет. И часть Сатяра, кто не захочет поддерживать тебя в этой войне, вольны разойтись по солнечным кланам. Мы – люди кораблей, - кротко опустила взгляд жрица. – Мы – дети-под-парусами. Так говорил отец. Лисы – не воины, а хранители мудрости.
- Да уж, мудрости. Детской, как он говорил. Мы не можем оставаться невинными, когда нас убивают, - смуглое лицо превратилось в каменную маску. – Если твердо уверена в своем решении, то я заберу у тебя Знание. Оно необходимо Сатяра.
Сестра отвернулась и не ответила. На землю полетел золотисто-оливковый халат, птицей опал багровый пояс. Тонкая и длинная рубашка затрепетала под прохладным ветром, который пригибал к земле сухую траву.
Высоко над головой зрело черноземом небо, а в ладони волной ночного бархана перетекал металл шемшира. Этими саблями никогда не бились в пешем бою. И клинок был необычно тяжелым для непривыкшей к оружию руки – Саяру не учили сражаться.
Сет-Ренан знал, что победит, и атаковал стремительно. Темная сталь сверкнула у золотистого уха, и только в последний момент Слышащая-Небо успела отклониться. Зеленая ткань рубахи затрещала на ветру, подаренный шемшир срезал несколько травинок на пути к мужской ноге и встретился с изогнутым лезвием принадлежащего брату клинка.
Хрупкая ладонь раскрылась цветком лотоса над самой землей, и упругий клубок звездного света полетел в лицо воина. Сет-Ренан отступил, зажмурившись.
«Сила ночи!» - тихо прошипел он.
Удар, нанесенный с помощью обмана, не причинил сильного вреда: закругленный кончик сабли рассек черную ткань рубахи, оставив неглубокий и длинный порез. Ответ Сет-Ренана был сильнее – шемширы заскрежетали. Противники отступили. Шарик холодного ночного ветра наполнил ладонь жрицы.
Лис сощурил черные глаза. Брат и сестра – разные и похожие, как близнецы. Ветер стегнул небо лентой волос Саяры; по-мужски подрубленная прядь слизнула кровь с плеча Сет-Ренана.
Поток ветра едва не вырвал саблю из руки воина - сталь описала неровную восьмерку и плашмя зазвенела о чужой клинок. Удар отдался в грудь, а шемшир Саяры, ободренной нелепым успехом, полоснул по предплечью; скользнул к животу – звякнул о непрочную защиту. Жрица на секунду прикрыла глаза – нетренированная рука начала слабеть.
- Если ты попросишь, то я поддержу, - сабля Сет-Ренна шутя миновала сопротивление и украсила ключицу девушки багровой чертой.
В неясном ночном свете кровь выглядела ржавчиной на тонкой зеленоватой ткани. Такой же ржавой кровь становилась через час под полуденным солнцем.
«Если ты попросишь, то я поддержу», - эти слова показались неожиданно знакомыми. Жрица отступила – ветер, что должен был стегнуть плетью, только погладил воина по плечу. Казалось, повторяется что-то, уже раз происходившее, но давно. Память подсовывала только чернильную тьму, но сквозь нее нерешительно и медленно проступали очертания Проклятого города, к которому вело не полуденное солнце, а черный шакал. Он упрямо поддерживал иссушенного жарой ребенка.
- У тебя не было Способностей к Светилам, - Сет-Ренан невозмутимо разглядывал опустившую шемшир жрицу.
Ветер пытался всколыхнуть примятую траву.
- Не правда, - тихо, не веря, ответила Саяра.
- Я привел в город девочку, чтобы ты разделила с ней силу. Ты можешь оставаться мастером Крови и Неба, но полуденное солнце, Светила… ты не жрица. Они проходят путь сами.
Яростный, почти безумный удар, заставил воина сделать шаг назад. С силой ладонь ветра ребром рубанула по мужскому плечу. Сет-Ренан крепче сжал рукоять сабли – резонанс скручивал мышцы нещадно, словно вознамерился из них и жил сплести изощренное макраме. Черный шемшир свистнул – несколько желтоватых искр отразились в зеркале стали. Если волны клинков не были из металла, то обязательно бы переплелись.
По светлому дамаску прошла трещина; и за секунду до того, как сломался клинок, девушка разомкнула красные от боли, дрожащие от напряжения пальцы. Два неровных кусочка оружия упали на землю.
- Этим оружием все удары следует блокировать строго перпендикулярно, иначе…
В ответ ветер хлестнул Сет-Ренана по лицу. Воин сжал пальцы в кулак и молча кинулся к сестре. За ним следом – семь черных псов. Шакалы.
Сабля оставила уродливую роспись на правом боку девушки – рваную рану, тянущуюся почти до груди. Ветер теперь напился крови и стал колючим и резким. Каждый порыв рисовал глубокие царапины на мужском лице, но солнцепоклонник уже не обращал на них внимания.
Шакал обошел хозяина слева и прыгнул – острые зубы, как иглы, пронзили зеленую ткань и впились в золотистое бедро. Зверь взвыл, когда обретший ужасающую материальность ветер отсек кусочек лоскутка-уха; на помощь черному псу поспешили братья – сотканный из воздуха, маленький морок-лис бросился им на встречу.
Блестящий шемшир прошел через белесое тело маленького животного и оставил под ключицами еще один разрез. Попытка обернуться лисицей принесла только ворох золотистой пыли, рассмешивший псов до заливистого лая, и потерю контроля над ветром.
Маленькие, но необычайно сильные лапы уперлись в скользкие от крови плечи. Сет-Ренан присел рядом со своими мифическими питомцами. Крепкая ладонь скользнула под голову девушке – Саяра попыталась зажмуриться, но едкий пот мешал безболезненно сомкнуть веки. Брат пристально и внимательно смотрел в черные глаза – на самом дне угольных миндальных зернышек мерцало Знание. И это Знание Сет-Ренан хотел впитать до последней капли. Много веков назад таким образом демонические предки крали у людей души.
Когда все было завершено, воин выпрямился и раскрыл ладонь – шакалы один за другим вернулись в вязь покрывавшей предплечье татуировки.
- …победил, - первое слово пропало. – Добей.
Сет-Ренан посмотрел на золотисто-багровый с зелеными и черными всполохами комок, совсем недавно бывший маленькой и миловидной девушкой.
- Прости. Не могу, - воин страшился признаться, что именно этого поединка боялся более всего среди других. – Потеряв много крови, не выживают.
Лента легких волос. Саяра закрыла глаза.
У Сат-Ренана даже в детстве были слишком легкие волосы.
(Сержик и Сигрид)
Бэдва, потом кусочек Бэрти. без хода.
Облака… облака…
Нет смысла. Ни в чем. А уж в твоей никчемной жизни, жалкая предательница, и подавно…
Что есть ты? Ничто, не больше. Умрешь, переродишься, снова умрешь, из воплощения в воплощение перетаскивая с собой грех предательства. В собаку, потом, может, в енота… в дерево… смоковницу, например… нет, пожалуй, в иву. И будут ломать твои руки-ветви влюбленные перед долгой разлукой.
у ивы обломаны длинные ветви,
В них меньше ветра весною*
Кромг поднялся на каменную стену, под которой стоял старенький авион разведчика. Ему нужно было поговорить с командующим этой крепости. Бедный ветеран воздушных баталий никак не ожидал что... им окажется хрупкая молоденькая девушка, сидевшая на зубце стены, обняв колени. Она задумчиво глядела куда-то в пустоту. Впрочем, старый Кромг не отличался особой деликатностью:
- Кхе-кхе! Госпожа... Госпожа-а!
Голова полна серых неудобных облаков вверх тормашками.
- ..пожаааа.. - пожа? Или пажа? Пажи тоже могут родиться правителями провинций, при праведной жизни.
Гоблин подошел к девушке ближе и решительно положил ей руку на плечо - на случай, если она вдруг качнется к краю.
- Вы уж извините, что отрываю от мыслей, да только нам поговорить надо!
Девочка подняла мутный от безразличия взгляд. Против солнца не смогла смотреть, пришлось подняться на ноги.
-Поговорить? Зачем? Зачем засорять воздух ненужными обертками мыслей?
Гоблин недовольно хмыкнул:
- Это может у вас и обертки всякие, кромг, а у меня простой вопрос есть: чего у вас тут Снург так долго прохлаждался?
Кромг требовательно смотрел в лицо Синко.
- Снург? Это командир Зигги? Забавный такой гоблин… ничего. Мы чай пили. Хотите, и вас угощу? - Синко внезапно встряхнула головой, сбрасывая паутину апатии. - Так. Позвольте. Это ведь вы - пилот биплана? - девочка по-деловому протянула ладонь. - Рада знакомству.
Узкие глазки загорелись черными огоньками. На биплане Синко еще не летала.
- Чай - это конечно хорошо... Да только нельзя мне чаю! Я кроме "браги Ургога" ничего в рот не беру, когда на задании.
"Так вот чем этот пенек тут занимался! Чаи с девкой гонял..."
- А авион-то мой, да. Называется "Громых"... - Кромг произнёс эти слова любовно, с гордостью. - Это потому, что он громыхает чуток в воздухе - никак починить не могу. С самого новья шумит!
При упоминании знаменитой браги девочку скрутило, зато безразличие так и осталось скрученным, а любопытство победно выползло наружу.
- «Громых»… какое гордое имя… так о чем вы хотели со мной побеседовать за рулем своего славного авиона?
Гоблин выпучил глаза:
- Ха! Да за рулем моего "Громыха", кромг, ничерта не услышишь! Такой шум в ушах стоит... Да и не могу я Вас с собой взять - я незнакомых девочек в машину не сажаю!
- Незнакомых? Да кто же вас просит незнакомых-то брать?
Гоблин лукаво посмотрел на девчонку, комплимент авиону пришелся бальзамом на душу старого летчика. От взгляда гоблина Синко сначала непонимающе нахмурила брови, потом снова протянула руку.
- Так давайте познакомимся, господин Кромг. Наяками Синко. Теперь можно лететь?
- Да я бы и рад взять Вас с собой, Синко... только у меня задание уж больно, кромг, опасное - лечу на Бэтр-И, разведывать спорные территории.
Гоблин гордо подбоченился, снисходительно посмотрев на девчонку. Шарф его трепался на ветру.
- Надо узнать, чего там творится после битвы, что техножрец устроил, слыхали?
Синко снова погрустнела.
Его воинство обстреляло дворец черного короля, да. Но кроме этого они уничтожили пашни, луга и практически всю растительность в тех землях, где прошли. Что в центре, что на западе. Это как чума.
Всплыл в памяти яблоневый сад, взмах катаны у самой шею черного короля, комком в горле всплыл. Машинально девочка покрутила на пальце колечко.
- Техножрец… знаете, Кромг, я бы тоже не отказалась на это взглянуть. Нет, мне… - она в глаза, в душу самую посмотрела гоблину черными зрачками-угольками, - мне необходимо это видеть.
- Ну уж прям, необходимо... - гоблин-летчик смутился, - там же ничего такого нет...
Черные глаза Синко гипнотизировали его... Кромг наконец сдался:
- Хорошо-хорошо, возьму Вас с собой! Только в самолете ничего не трогать, рычаги не жать, не кричать, не отвлекать пилота...
Синко радостно кивнула, с подозрительной готовностью приняв все условия гоблина. Спустя тридцать минут, из которых двадцать три ушло на выяснение места девочки в авионе («нет, не на крыле. И не под гондолой. И не перед винтом, глупая!!»), «Громых» взлетел с Бэдвы.
Над Бэтр-И сгущались сумерки. Старенький биплан летел, покачивая крыльями. Тарахтел и фыркал мотор, но "Громых" покамест уверенно держался в воздухе. Внизу проплывали леса и поля с фермами здешних жителей. Кромг держал курс на трактир "Махайродус".
Снова перемолотый винтом небесный ветер, снова опустошающее-сладкое чувство полета…
Скатывалось за горизонт усталое солнце, засыпали пограничные поля. Скоро Кромг спустился на малую высоту, готовясь совершить посадку - первую на памяти Синко мягкую посадку.
Внезапная вспышка - еле заметная, бледный всполох искр, но зоркая девочка разглядела.
_______
*Тот, я опять не помню, чье это... поможешь? плизз?)))
Бэдва, потом кусочек Бэрти. без хода.
Облака… облака…
Нет смысла. Ни в чем. А уж в твоей никчемной жизни, жалкая предательница, и подавно…
Что есть ты? Ничто, не больше. Умрешь, переродишься, снова умрешь, из воплощения в воплощение перетаскивая с собой грех предательства. В собаку, потом, может, в енота… в дерево… смоковницу, например… нет, пожалуй, в иву. И будут ломать твои руки-ветви влюбленные перед долгой разлукой.
у ивы обломаны длинные ветви,
В них меньше ветра весною*
Кромг поднялся на каменную стену, под которой стоял старенький авион разведчика. Ему нужно было поговорить с командующим этой крепости. Бедный ветеран воздушных баталий никак не ожидал что... им окажется хрупкая молоденькая девушка, сидевшая на зубце стены, обняв колени. Она задумчиво глядела куда-то в пустоту. Впрочем, старый Кромг не отличался особой деликатностью:
- Кхе-кхе! Госпожа... Госпожа-а!
Голова полна серых неудобных облаков вверх тормашками.
- ..пожаааа.. - пожа? Или пажа? Пажи тоже могут родиться правителями провинций, при праведной жизни.
Гоблин подошел к девушке ближе и решительно положил ей руку на плечо - на случай, если она вдруг качнется к краю.
- Вы уж извините, что отрываю от мыслей, да только нам поговорить надо!
Девочка подняла мутный от безразличия взгляд. Против солнца не смогла смотреть, пришлось подняться на ноги.
-Поговорить? Зачем? Зачем засорять воздух ненужными обертками мыслей?
Гоблин недовольно хмыкнул:
- Это может у вас и обертки всякие, кромг, а у меня простой вопрос есть: чего у вас тут Снург так долго прохлаждался?
Кромг требовательно смотрел в лицо Синко.
- Снург? Это командир Зигги? Забавный такой гоблин… ничего. Мы чай пили. Хотите, и вас угощу? - Синко внезапно встряхнула головой, сбрасывая паутину апатии. - Так. Позвольте. Это ведь вы - пилот биплана? - девочка по-деловому протянула ладонь. - Рада знакомству.
Узкие глазки загорелись черными огоньками. На биплане Синко еще не летала.
- Чай - это конечно хорошо... Да только нельзя мне чаю! Я кроме "браги Ургога" ничего в рот не беру, когда на задании.
"Так вот чем этот пенек тут занимался! Чаи с девкой гонял..."
- А авион-то мой, да. Называется "Громых"... - Кромг произнёс эти слова любовно, с гордостью. - Это потому, что он громыхает чуток в воздухе - никак починить не могу. С самого новья шумит!
При упоминании знаменитой браги девочку скрутило, зато безразличие так и осталось скрученным, а любопытство победно выползло наружу.
- «Громых»… какое гордое имя… так о чем вы хотели со мной побеседовать за рулем своего славного авиона?
Гоблин выпучил глаза:
- Ха! Да за рулем моего "Громыха", кромг, ничерта не услышишь! Такой шум в ушах стоит... Да и не могу я Вас с собой взять - я незнакомых девочек в машину не сажаю!
- Незнакомых? Да кто же вас просит незнакомых-то брать?
Гоблин лукаво посмотрел на девчонку, комплимент авиону пришелся бальзамом на душу старого летчика. От взгляда гоблина Синко сначала непонимающе нахмурила брови, потом снова протянула руку.
- Так давайте познакомимся, господин Кромг. Наяками Синко. Теперь можно лететь?
- Да я бы и рад взять Вас с собой, Синко... только у меня задание уж больно, кромг, опасное - лечу на Бэтр-И, разведывать спорные территории.
Гоблин гордо подбоченился, снисходительно посмотрев на девчонку. Шарф его трепался на ветру.
- Надо узнать, чего там творится после битвы, что техножрец устроил, слыхали?
Синко снова погрустнела.
Его воинство обстреляло дворец черного короля, да. Но кроме этого они уничтожили пашни, луга и практически всю растительность в тех землях, где прошли. Что в центре, что на западе. Это как чума.
Всплыл в памяти яблоневый сад, взмах катаны у самой шею черного короля, комком в горле всплыл. Машинально девочка покрутила на пальце колечко.
- Техножрец… знаете, Кромг, я бы тоже не отказалась на это взглянуть. Нет, мне… - она в глаза, в душу самую посмотрела гоблину черными зрачками-угольками, - мне необходимо это видеть.
- Ну уж прям, необходимо... - гоблин-летчик смутился, - там же ничего такого нет...
Черные глаза Синко гипнотизировали его... Кромг наконец сдался:
- Хорошо-хорошо, возьму Вас с собой! Только в самолете ничего не трогать, рычаги не жать, не кричать, не отвлекать пилота...
Синко радостно кивнула, с подозрительной готовностью приняв все условия гоблина. Спустя тридцать минут, из которых двадцать три ушло на выяснение места девочки в авионе («нет, не на крыле. И не под гондолой. И не перед винтом, глупая!!»), «Громых» взлетел с Бэдвы.
Над Бэтр-И сгущались сумерки. Старенький биплан летел, покачивая крыльями. Тарахтел и фыркал мотор, но "Громых" покамест уверенно держался в воздухе. Внизу проплывали леса и поля с фермами здешних жителей. Кромг держал курс на трактир "Махайродус".
Снова перемолотый винтом небесный ветер, снова опустошающее-сладкое чувство полета…
Скатывалось за горизонт усталое солнце, засыпали пограничные поля. Скоро Кромг спустился на малую высоту, готовясь совершить посадку - первую на памяти Синко мягкую посадку.
Внезапная вспышка - еле заметная, бледный всполох искр, но зоркая девочка разглядела.
_______
*Тот, я опять не помню, чье это... поможешь? плизз?)))
Инквизитор
Путь инквизитора долог и тернист. Так учит священный кодекс. Но - если не идти обходной дорогой, а срезать ее, то многие годы могут сократится до единого дня. Знал ли Франц, что ступая на столь скользкую дорожку, он сам сокращает собственную жизнь? Вряд ли - ему хотелось власти и влияния, пока он еще молод, пока в его душе еще не угасла жажда роскоши и величия, ведь к чему все это, когда тело твое одряхлеет?
Становится подобием измученых аскезой и постами отцов-инквизиторов ему не хотелось. Нет - он должен был получить все и сразу! А кольцо помогало ему по мере необходимости.
В этот день Отец Игнатий, старший над братьями, повел их в заброшенный кварталы цитадели Щита. Там, по сообщениям осведомителей, скрывались еретики, поклоняющиеся идолу.
Их было шестеро - братьев-инквизиторов и Игнатий, магистрат же выделил для поддержки отряд стражи в десять сонных рыл. Франц говорил Настоятелю Цемверу, что отряд слишком мал, но разве кто-нибудь будет слушать новичка? Моденборг лишь улыбнулся - послушают потом, когда поймут, как ошибались.
Когда один из стражников выбил дверь, раздался испуганный женский крик. Кто-то попытался убежать.
- Стоять! Инквизиция!
Фигура удалялась вглубь переулка. Спустя два выстрела, она упала на землю. Стража перезарядила ружья и, подняв фонари, ринулась внутрь ветхого домишки.
В побоище Франц не учавствовал. Он просто наблюдал, как выволакивают стражники людей. Кому-то свернули челюсть прикладом, кого-то пинали тяжелыми сапогами. Инквизиторы в серых плащах сновали по дому, что-то ища.
Палец в кармане Франца закопошился, словно пытаясь уползти, но тот надавил на него ладонью. Кольцо чувствовало силу. Кольцо просилось на его палец, на живой - но пока еще рано.
"Где оно, Нарн?"
"Одень меня и узнаешь"
"Одену, конечно одену, но не сегодня - расскажи мне, где скрываются магики, ты же не хочешь, чтобы я погиб и вся твоя работа пропала в пустую".
Кольцо не хотело. Кольцо указало.
Франц остался на месте, он ждал. Он знал, что нельзя заигрывать с магией так, как играли молодые инквизиторы. Двое братьев как раз нашли то место, которое указало ему кольцо и отбросили ветхую дверь. А затем - вырвавшееся пламя поглотило одного, а другого изуродовало так, что лучше бы он умер.
Огненный шар плясал по комнате, и от него в испуге разбегались стражники и священники. Так вот оно что - здесь поклонялись духу огня.
Пули его не брали. Глупо было думать, что пули возьмут пламя. Солдаты кричали в ужасе, но Франц их не слушал - он рванулся к двери, и захлопнул ее за собой. Ветхая с виду, она была заколдована и не пускала внутрь охранного духа.
Двое сектантов стояли перед ним с ножами в руках, но что-либо сделать они не успели. Франц хорошо стрелял - одному пуля попала в шею, другому промеж глаз. Третий, сидевший у алтаря не обернулся. Ему железо вошло в затылок.
Следующие два выстрела пришлись в каменный алтарь, выполненный в виде языков пламени, выбив каменную крошку у основания, инквизитор уже руками обрушил этого ложного кумира.
Он был единственным выжившим в том огненном аду. И его отметил сам Епископ. Рвение молодого инквизитора было отмечено. Он возглавил отряд новобранцев и получил сан Отца-командира полевых операций.
Многим требовались на это годы. А с момента принятия Франца в Орден не прошло и двух недель. Знал ли он, что эти годы были для него ныне утеряны безвозвратно?
Путь инквизитора долог и тернист. Так учит священный кодекс. Но - если не идти обходной дорогой, а срезать ее, то многие годы могут сократится до единого дня. Знал ли Франц, что ступая на столь скользкую дорожку, он сам сокращает собственную жизнь? Вряд ли - ему хотелось власти и влияния, пока он еще молод, пока в его душе еще не угасла жажда роскоши и величия, ведь к чему все это, когда тело твое одряхлеет?
Становится подобием измученых аскезой и постами отцов-инквизиторов ему не хотелось. Нет - он должен был получить все и сразу! А кольцо помогало ему по мере необходимости.
В этот день Отец Игнатий, старший над братьями, повел их в заброшенный кварталы цитадели Щита. Там, по сообщениям осведомителей, скрывались еретики, поклоняющиеся идолу.
Их было шестеро - братьев-инквизиторов и Игнатий, магистрат же выделил для поддержки отряд стражи в десять сонных рыл. Франц говорил Настоятелю Цемверу, что отряд слишком мал, но разве кто-нибудь будет слушать новичка? Моденборг лишь улыбнулся - послушают потом, когда поймут, как ошибались.
Когда один из стражников выбил дверь, раздался испуганный женский крик. Кто-то попытался убежать.
- Стоять! Инквизиция!
Фигура удалялась вглубь переулка. Спустя два выстрела, она упала на землю. Стража перезарядила ружья и, подняв фонари, ринулась внутрь ветхого домишки.
В побоище Франц не учавствовал. Он просто наблюдал, как выволакивают стражники людей. Кому-то свернули челюсть прикладом, кого-то пинали тяжелыми сапогами. Инквизиторы в серых плащах сновали по дому, что-то ища.
Палец в кармане Франца закопошился, словно пытаясь уползти, но тот надавил на него ладонью. Кольцо чувствовало силу. Кольцо просилось на его палец, на живой - но пока еще рано.
"Где оно, Нарн?"
"Одень меня и узнаешь"
"Одену, конечно одену, но не сегодня - расскажи мне, где скрываются магики, ты же не хочешь, чтобы я погиб и вся твоя работа пропала в пустую".
Кольцо не хотело. Кольцо указало.
Франц остался на месте, он ждал. Он знал, что нельзя заигрывать с магией так, как играли молодые инквизиторы. Двое братьев как раз нашли то место, которое указало ему кольцо и отбросили ветхую дверь. А затем - вырвавшееся пламя поглотило одного, а другого изуродовало так, что лучше бы он умер.
Огненный шар плясал по комнате, и от него в испуге разбегались стражники и священники. Так вот оно что - здесь поклонялись духу огня.
Пули его не брали. Глупо было думать, что пули возьмут пламя. Солдаты кричали в ужасе, но Франц их не слушал - он рванулся к двери, и захлопнул ее за собой. Ветхая с виду, она была заколдована и не пускала внутрь охранного духа.
Двое сектантов стояли перед ним с ножами в руках, но что-либо сделать они не успели. Франц хорошо стрелял - одному пуля попала в шею, другому промеж глаз. Третий, сидевший у алтаря не обернулся. Ему железо вошло в затылок.
Следующие два выстрела пришлись в каменный алтарь, выполненный в виде языков пламени, выбив каменную крошку у основания, инквизитор уже руками обрушил этого ложного кумира.
Он был единственным выжившим в том огненном аду. И его отметил сам Епископ. Рвение молодого инквизитора было отмечено. Он возглавил отряд новобранцев и получил сан Отца-командира полевых операций.
Многим требовались на это годы. А с момента принятия Франца в Орден не прошло и двух недель. Знал ли он, что эти годы были для него ныне утеряны безвозвратно?
Бэтр-И.
Совместно: Сигрид, Сержик, Соуль, Визет.
Без хода
- Сейчас! Только на немножко спуститесь! Там что-то есть! - не дожидаясь, пока гоблин посадит свою хрупкую конструкцию, Синко кувырком скатилась с крыла на землю.
Пепельно-золотистый комочек дышал редко, со свистящим сипом… но дышал. Поднимался еще худой мохнатый бок, вздрагивала изредка аккуратная треугольная мордочка с непропорционально большими ушами.
Наяками присела рядом на корточки, осторожно дотронулась до комочка и попробовала погладить - зверек будто не заметил. Короткая шерстка скользила и ерошилась под пальцами иглами подсохшей крови. Золотистая, еще помнящая день горячих белых песков и горячие ветра.
Стараясь не причинять боли, девочка взяла в руки остывающий клубок - гаснущее солнце.
- Огня!
Гоблин с ворчанием заправил концы длинного шарфа за пояс. Несколько раз их поправил, прежде чем приступил к сбору веток и прочего ненужно-горючего материала. Крякнув, брызнул на полученную горку топливом, высек кресалом искру.
Синко подошла к костру, тихонько покачивая на руках живой пока комочек.
- Чем накормить тебя? Как отогреть? Стынущее солнце… - девочка стояла над костром, не решаясь отдать лиса пламени.
Примет? Не примет? Приласкает? Опалит шелковую шерстку? С появлением кольца не осталось золотого тепла… и это вот-вот потухнет. Чем накормить? Как отогреть?
Веточки трещат. Зверек холодеет. Догорает…
До рассве… До рассвета только дотяни!
Золотистый фенек на руках - маленькое тело подернулось дымкой. Ворох солнечной пыли - обратилась лисица в танцовщицу в зеленой рубахе. Синко опустила ее на землю. Черную косу Саяры спутал ветер, на нити вплетенных в волосы бусин отдельные камешки потрескались.
- Добей.
- Саяра… леди Саяра…
Всколыхнулось голодное пламя костерка.
Девочка коснулась порванной рубахи жрицы. Ни бинтов, ни котелка даже нет, воды согреть. Лиса ранена, а уйти этой жизни Синко не могла позволить. Ранена, просто - не смертельно, упорно, закусив губу, твердила себе девочка, невольно пожимая ладонь жрицы.
- Сейчас, леди Саяра, где, по-вашему, самая серьезная рана? У вас есть что-нибудь, что можно пустить на повязки? Вам … вашему племени нужен огонь?
- Син-ко, - на грязном лице промелькнула улыбка. Палец, на котором ржавчиной запеклась кровь, коснулся носа девочки. Рука дрожала. - На-я-ка-ми. Тепла-я.
- Тихо. - девочка дотронулась по очереди до плеч лисы, легкими пальцами порхнула по темнеющему нехорошо боку. - тихо. Береги воздух. Береги тепло.
Синко укусила себя за согнутый палец. Ничего-то сделать не можешь, никчемная предательница!
- Кромг! Мне нужен твой шарф.
Совместно: Сигрид, Сержик, Соуль, Визет.
Без хода
- Сейчас! Только на немножко спуститесь! Там что-то есть! - не дожидаясь, пока гоблин посадит свою хрупкую конструкцию, Синко кувырком скатилась с крыла на землю.
Пепельно-золотистый комочек дышал редко, со свистящим сипом… но дышал. Поднимался еще худой мохнатый бок, вздрагивала изредка аккуратная треугольная мордочка с непропорционально большими ушами.
Наяками присела рядом на корточки, осторожно дотронулась до комочка и попробовала погладить - зверек будто не заметил. Короткая шерстка скользила и ерошилась под пальцами иглами подсохшей крови. Золотистая, еще помнящая день горячих белых песков и горячие ветра.
Стараясь не причинять боли, девочка взяла в руки остывающий клубок - гаснущее солнце.
- Огня!
Гоблин с ворчанием заправил концы длинного шарфа за пояс. Несколько раз их поправил, прежде чем приступил к сбору веток и прочего ненужно-горючего материала. Крякнув, брызнул на полученную горку топливом, высек кресалом искру.
Синко подошла к костру, тихонько покачивая на руках живой пока комочек.
- Чем накормить тебя? Как отогреть? Стынущее солнце… - девочка стояла над костром, не решаясь отдать лиса пламени.
Примет? Не примет? Приласкает? Опалит шелковую шерстку? С появлением кольца не осталось золотого тепла… и это вот-вот потухнет. Чем накормить? Как отогреть?
Веточки трещат. Зверек холодеет. Догорает…
До рассве… До рассвета только дотяни!
Золотистый фенек на руках - маленькое тело подернулось дымкой. Ворох солнечной пыли - обратилась лисица в танцовщицу в зеленой рубахе. Синко опустила ее на землю. Черную косу Саяры спутал ветер, на нити вплетенных в волосы бусин отдельные камешки потрескались.
- Добей.
- Саяра… леди Саяра…
Всколыхнулось голодное пламя костерка.
Девочка коснулась порванной рубахи жрицы. Ни бинтов, ни котелка даже нет, воды согреть. Лиса ранена, а уйти этой жизни Синко не могла позволить. Ранена, просто - не смертельно, упорно, закусив губу, твердила себе девочка, невольно пожимая ладонь жрицы.
- Сейчас, леди Саяра, где, по-вашему, самая серьезная рана? У вас есть что-нибудь, что можно пустить на повязки? Вам … вашему племени нужен огонь?
- Син-ко, - на грязном лице промелькнула улыбка. Палец, на котором ржавчиной запеклась кровь, коснулся носа девочки. Рука дрожала. - На-я-ка-ми. Тепла-я.
- Тихо. - девочка дотронулась по очереди до плеч лисы, легкими пальцами порхнула по темнеющему нехорошо боку. - тихо. Береги воздух. Береги тепло.
Синко укусила себя за согнутый палец. Ничего-то сделать не можешь, никчемная предательница!
- Кромг! Мне нужен твой шарф.
Это облегченная версия форума. Для просмотра полной версии с графическим дизайном и картинками, с возможностью создавать темы, пожалуйста, нажмите сюда.