Пока жители фургонного лагеря решали, что же делать с тушей убитой им оленихи, Эрик пошел к мужскому фургону. Найдя там топор и довольно вместительным мешок, правда, прохудившийся в некоторых местах, но ему не крупу в нем таскать, он вернулся к, брошенной на землю, оленихи и хотел было начать рубить ее бездыханное тело. Нет, маньяком он себя не чувствовал, а вот мясником ему еще не приходилось быть. Но в жизни всегда бывает что-то впервые.
- Слабонервных, припадочных и детей прошу временно удалиться, - пророческим тоном произнес акробат, но веселые нотки все равно проскальзывали в голосе. – Сейчас доктор будет делать вскрытие. Алиса, тебя это касается в первую очередь. Девушки уведите ребенка с представления, она еще не совершеннолетняя.

Лиска-Алиска конечно изнывала от нетерпения - получить от Инессы все ответы сразу, да с подробностями, да ещё потом у остальных переспросить... Но кто это там её ребёнком назвал?!
Алиса круто повернулась к Эрику и встала - руки в боки, глаза прищурила, губы сжала. Если надо на кого-то наругаться - бери пример с Ниры, не промахнёшься. Интонации скопировать, да говорить погромче - вот и вся наука!
- Это кто припадочный ребёнок?! Это я припадочный ребёнок?? Это ты сам такой! Сейчас я сама тебе сделаю вскрытие!, - Алиса выразительно покосилась на нож в руках у Инессы, - Я между прочим... между прочим... Да я между прочим вообще!
Мысль остановилась и что ещё высказать братцу-акробатцу Алиса не нашла. С другой стороны - сейчас он будет рубить тушу, грязи наведёт - приятного мало. Но выгнать её потому только, что до совершеннолетия ей ещё... сколько там? Ну, не важно - сколько-то. Так вот - это не повод! Нетушки, никуда она не пойдёт, и точка.
- Попробуйте только увести. Буду... кусаться! Нира, ну хоть ты ему скажи!
И девчушка, кипя от негодования, показала Эрику язык и отвернулась.

Добравшись до стоянки, я покачал головой. Странные люди страньшели на глазах, устроив ужасный тарарам и начав говорить все разом. Ну, почти все. Однако и их хватало... Собственно, уже от одной Ниры и Алисы мог бы стоять ровный гул, а если к ним присоединялся кто-то еще, так и вовсе.
Благодаря предупреждениям Катрины я никого не сшиб, ни в кого не врезался и даже ничего не затоптал. Хотя это еще надо проверить. А благополучно добравшись до костра, оставил там весь хворост...
Стало ясно, от чего шумели остальные. У нас иногда появлялись новые девушки, но как-то по-другому, и потому обсуждали их, хоть и бурно, но не все разом и не тотчас, отрываясь от обычных дел. Однако, всех новеньких когда-то переставали разговариватЬ, так что скоро и тут перестанут. Даже Нира не умеет вечно шуметь про одно и то же... Ну, не считая колод и поленьев. Сиречь, меня.
Пока почтенный Спиридон гонял Инессу и дожидался разделки оленя (нет, они все странные! Олени – это вкусно, а свежие олени – еще вкуснее. Зачем прятать в воду, да еще поливать все инессиной вонючей травкой?.. Нет, Инесса сама хорошая, но вот ее травки воняют что у меня не только Катрины двоиться начинают. Еще и Спиридоны, а это намного хуже. И при том все остальные странные запах почти не чувствуют...) сходил за брошенным Алессио хворостом. Глаза у него уже такие... такие, так что все равно мне нести.
Потом останавливаюсь возле Спиридона и жду, пока тот обернется. Ага, меня много где носило. Но вам это точно не интересно, так что зачем говорить. Глядя на его макушку почему-то вспоминаю спиленные пни с кольцеватыми узорами. Как-то на одном таком пне нашлись забавные цветочки, очень понравившиеся лопоушке – и Алисе. Они даже не поделили их, хотя Алиса, поиграв, все равно ведь бросила, а лопоушке все равно какие есть – мятые или не очень. Кстати, про Алису. Эрик явно постраньшел из-за оленя, ведь если кто тут и летний, так это Лиска. А что совершенная... совершенная...
...так кувыркается...
Что опять?
Тяжелое чтобы мясо прижать? Тяжелое по-вашему или по-моему...?
А Лиска еще и надулась, что чернявая за копыто. Тоже странно, зачем же так серьезно принимать знойность, летнесть и прочие дожливости. Самая обычная погода.
Топаю за "тяжелым чтоб прижать" – вот тот камень, кажется, подходит, по пути очень, очень осторожно касаюсь Лискиного плеча... Эх, все равно дергается. Ну куда уж еще осторожнее?
- Очень летняя, - поскорее убрав руку, иду дальше.

- Это дело, - согласился с Мирабелью муриец, довольный возможностью быть в центре событий. В ваш тащить?
И, не дожидаясь ответа, он аккуратно поднял незнакомку на руки. Надо сказать, хотя целоваться юноше уже случалось, он никогда не держал девушек на руках. Может, потому, что рос среди миахан, а миаханские девчонки ему не нравились. Ощущение было определенно волнующим для парня. Прикрыв глаза, на секунду он представил, что в его руках предмет его поклонения. Впрочем, лишь на секунду, глупо-то стоять среди поляны с закрытыми глазами, тем более эта девушка хоть и стройная, но все же человек – не пушинка, долго так не продержишь.
Алессио зашагал к женскому фургону, и, подойдя, неловко отодвинул плечом прикрывавший вход полог, чтобы опустить свою ношу на пол… А лучше на что-то более мягкое.

- Не изволь беспокоиться! - поспешно заверил Олаф. - Будет в лучшем виде!
Обрадованный, что удалось найти компромисс - ругани и ссор молодой укротитель не любил страшно - Олаф отправился выпускать Ясона. Дорожная клетка была тесной и неудобной, к тому же уже достаточно давно дышала на ладан, расшатанная ее массивным обитателем, а сам медведь в ней не мог ступить и шагу, лишь привставал на задние лапы да лизал прутья решетки, а большую часть времени, что проводил взаперти, стоял, шатая головой из стороны в сторону. Обрадовавшись освобождению, медведь немедленно встал на задние лапы, наваливаясь на хозяина с объятиями. Массивные лапы с толстыми черными когтями в пол-ладони длиной мягко легли на спину, горячее дыхание обдало запахом малины. Олаф в свою очередь обхватил своего подопечного и некоторое время они стояли, уперевшись друг в друга и "меряясь силами", после чего Ясон обыкновенно добродушно рыкал и садился на землю, свесив язык и озираясь.
Федя снова куда-то исчез, но вскоре появился из кустов уже с котелком. Ржавым и продырявленным, явно не с тем, о котором говорила Катрина, но деятельный кабанчик всего лишь следовал давней привычке - теперь он активно потрусил к Огневику и опустил котел на землю перед ним, бодро хрюкнув и виляя крошечным хвостиком, как собака.
Ясон поводил головой из стороны в сторону, принюхиваясь, заливисто гавкала Зиза, уже помчавшаяся гонять водяных полевок... или кротов? Может, и ежей... Ёж, который пес, лишь вяло помотал хвостом, увидел, что хозяин его не зовет и вроде даже вовсе не замечает, и снова лег, меланхолично обозревая окружающий бедлам. Самсоний уселся на березке (потолще да помассивнее, есть шанс, что Филя, врезавшись, не свалит) и раздавал ценные указания:
- Жр-р-рать пор-ра! Пр-р-ринесите жр-рать! Тр-риста жар-реных чер-ртей и бутылка бр-раги! - последнее выражение он подцепил уже у Олафа, а тот, в свою очередь, у отца. Где его позаимствовал отец - загадка, но вероятно у деда, о котором в семье ходили самые натуральные легенды.
Олаф тем временем достал ремень от медвежьего ошейника и собирался привязать Ясона на краю поляны, пока он будет заниматься делами, и дать ему в утешение полковриги хлеба с отрубями (который тот обыкновенно зажимал между лапами и аккуратно отправлял в рот с видом ужинающего аристократа) и березу, которую можно поскрести когтями в виде развлечения, но тут в лагере снова началось столпотворение. Вызвало его явление Эрика и Кунаи. С добычей.
"Эх... нашли кого на охоту отправить! Олениху, кажись, добыли... а тут разве разрешено охотиться? Да еще на благородного оленя? Это чьи земли? Ну, им виднее, конечно... Гм, ан нет, раз Нира на них кричит, значит дров наломали. Хотя она же на всех кричит... А это... О, сорок дюжин Враженят!" - Олаф мгновенно отложил ремень, а Ясон задрал голову, выдохнул облачко пара в прохладный вечерний воздух и издал задумчивое "Ы-ы-ы?". "Охотнички" принесли девушку, и на вид знатную, богато одетую. Как из-под земли вырос Момус... О, укротитель нечасто видел его таким. Решительный, деятельный, он суетился, командирским тоном раздавая указания. И надо отдать должное, говорил он дело. Он, может, и старый пропойца, и нрав у него не сахар, но когда дело пахнет отнюдь не чайной розой, он не теряется. Но все же... Олаф лишь воздел к небу глаза.
- Внутренности Ясону? - переспросил укротитель, хоть и знал, что спорить бесполезно. - Я обычно не даю ему много мяса, и... ладно, ладно, и дайте-ка я лучше разделаю тушу, я умею... - он вытащил широкий охотничий нож из-за голенища. - Алессио, Ясон столько не съест! И много мяса ему нельзя, во-первых, от него звереют, так мне отец говорил, а во-вторых, медведю нужно еще... Стоп, а ты вообще про оленя или про девицу? Вот ты, кстати, чем лезть под руку, лучше бы сам "о людях подумал"! А ты, Эрик, отличился, так не паясничай уж... Лучше сам "удались" подобру...И в самом деле, не дело тут девчонке... уведите кто-нибудь, а?

Алессио подхватил девушку на руки и отправился к фургону. Неужто и в самом деле человеколюбие проснулось? Ну ладно, раз так, Мирабель тоже вскочила, догнала мурийца и протиснулась мимо парня в фургон, даже не думая помогать Алессио с пологом, который тот по-прежнему старательно прижимал плечом.
Мирабель выволокла ближе к входу сразу два тюфяка и, сдвинув их вместе, придержала, наконец, рукой занавеску.
- Клади сюда, - кивнула она на тюфяки, - Да только клади, а не швыряй, чай, не мешок с картошкой волочешь. Эй, да и позови кого-нибудь, где там Нира? Или Инесса? - обеспокоено добавила она. Перспектива остаться один на один с бесчувственной аристократкой ее пугала. Сиделка из Мирабель, пожалуй, будет еще хуже, чем кухарка.

Парень мимоходом бросил любопытный взгляд внутрь места обитания женщин, но ничего особо интересного, кроме обычного беспорядка, не обнаружил, разве что здесь было больше непонятных баночек – очевидно, всяческие средства прихорошиться. А еще здесь царил легкий аромат трав – гораздо более приятный запах, чем в мужском фургоне
Алессио аккуратно пристроил их находку на тюфяках и огрызнулся, выпрямляясь:
- А то б я сам не сообразил и готовился ее в стенку с размаха кидать. Ладно, пойду позову кого-нибудь, если сами не придут…

-"Интересно, что они там разорались? Вражина что - ли пришел домой? Хех..."

Арвид попытался сесть на своей импровизированной соломенной постели, которая находилась в самом темном и уютном( по мнению дрессировщика лошадей) углу...
Вот именно, что попытался...Боль в спине, из маленькой иглы превратилась в большой раскаленный шампур, заставив беднягу снова принять горизонтальное положение.
Турий засмеялся...Осторожно, чтобы снова не почувствовать себя шашлыком.
-"Ну только не говорите мне, что скоро будет дождь! Впрочем других объяснений и нет... Хорошо, что есть кому приглядеть за лошадьми. Ну ничего, завтра я уже встану. Надеюсь."

Дрессировщик обреченно вздохнул...
-" И все - таки, что там твориться?"

Майа яростно сверкнула глазами в спину Алессио, удаляющегося со своей привлекательной ношей, и тут же так резко отвернулась, что чёрный хвост хлестнул её по лицу. Только слепой не смог бы заметить, как вспыхнули щёки девушки, и как дрогнули плотно сжатые губы. Никакой, даже самый здравый рассудок, не мог заглушить жгучую ревность, сжигавшую Майю изнутри. Как же так? Стоило только новой юбке появиться в труппе, как этот Вражина зеленоглазый уже её на руках в фургон поволок! Неужели вот так быстро забыл их ночные побеги из лагеря, поцелуи под луной? Вспоминая эти нежные и бурные встречи, злость тут же сменилась невероятной тоской, и в ясных глазах девушки чуть не блеснули слезы, но она тут же до боли сжала кулачки, обозвав себя дурой. Уж больно глупый повод, чтобы реветь... "Ну подумаешь, на руках отнес? Велика беда... но обижусь на него непременно!"

...Чьи-то теплые руки очень неумело держали ее на весу. Веки Рионы затрепетали, словно две просыпающихся бабочки. Сознание возвращалось к ней, медленно и неотвратимо, и вот уже нужно было решать, что делать дальше.
Мысли очень сильно путались. Болело все тело, особенно грудь - Рио так и не поняла, что случилось. Вроде как она скакала верхом через лес, пытаясь отвернуть от опасного костра.И вот теперь ее куда-то несут...
Стало еще темнее. Исчез пробивающийся сквозь веки розоватый свет, что вонзался так кинжально. Видимо, незнакомый мужчина внес ее в помещение. Теперь оставалось решить, сможет ли она незаметно сбежать отсюда, не привлекая внимания.
Эти раздумья внезапно прервало ощущение жуткого свербления в носу. В помещении пахло какими-то травами, пряный запах щекотал ноздри, и...
Риона оглушительно чихнула. И тут же поняла, что дальше притворяться нет никакого смысла. Бездыханные тела не чихают.
Она медленно открыла глаза и посмотрела прямо в лицо мужчине, который как раз остановился, видимо, раздумывая, как реагировать на все происходящее. Глаза, обрамленные темными ресницами, были удивительного цвета - совсем как дарианские изумруды в тиаре отца, и такие же глубокие...

(С Иннельдой Ишер)

Впрочем, уйти-то так и не удалось – спасенная девушка чихнула, открыла глаза, оказавшиеся карими и уставилась прямо в лицо ему, Алессио. Юный муриец ответил столь же прямым взглядом, изучая тонкие черты незнакомки. Язык в это время работал, как всегда, бойко, даже когда сам юноша толком не знал, что сказать. А Мирабель вот язвить – язвит, а как надо что умное сказать – молчит!
- Добрый вечер! Мы нашли вас в лесу без сознания. С вами что-то случилось?
- Я.. не знаю... Кто вы?
- Артисты бродячего цирка, труппа Момуса. Меня зовут Алессио, - пожалуй, представиться не помешает, к тому же предполагает ответ.
Глаза девушки наполнились слезами...
Что делать с плачущими представительницами женского пола, молодой человек представлял себе плохо – у них в труппе обычным способом общения была постоянная пикировка.
- Эй, идите все сюда! – позвал он. – Она пришла в себя! – и добавил тише. – Не плачьте, все будет хорошо.

Не успел Алессио опустить незнакомку на тюфяки, как та пришла в себя, пролепетала что-то маловразумительное в ответ на попытки парня поговорить с ней и, кажется, вот-вот расплачется.
От этого Мирабель растерялась не меньше, чем муриец. Обычно раньше, еще до цирка, окружающие ее саму приводили в чувство звонкой оплеухой. Этот метод довольно быстро научил Мирабель не раскисать. Но она была не уверена, можно ли так обращаться с аристократкой.
- Не плачьте, ну… - попыталась успокоить Мирабель, - вы в безопасности здесь. Мы вовсе не бандиты какие... просто это он так выглядит, что поделать, - красноречивый взгляд в сторону Алессио.

Шустрая Змейка мигом отреагировала на слова Алессио. Первой оказавшись у фургона, танцовщица протиснулась между Алессио и Мирабель.
- О! Вы очнулись. Здравствуйте. – Глаза Джилл светились интересом. А странная гостья тем временем почему-то плакала. Змейка мигом заткнулась и продолжила уже шепотом на ухо Мирабель. – Что с ней? Этот красавец ее обидел? – Кивнула танцовщица в сторону Алессио и сверкнула темно-зелеными глазами, но, по растерянному виду мурийца поняла, что это не так. – Извини, Алессио.

Усталость навалилась сразу, словно на плечи положили мягкую, но невероятно тяжёлую скалу, хоть и не бывает таких в природе. Вот уже полгода, словвно крысёнок живёт в сердце, изредка забавляясь и пуская в ход зубки. А зубки остренькие!
Правда, толкотня и суматоха, вроде бы улеглись уступив место быстрой, но слаженной работе.
Ох, уж мне эти взгляды... Молодёжь считает, что старый пропойца выжил из ума - столько мяса и не в котёл, а прятать. Деус, сделай так, чтоб они навсегда оставались такими недоумёнными, пусть минует их та чаша жизненного опыта, которую выхлебал, почти до дна, мальчишка Спиридон, в десять лет удравший из отчего дома. Захотевший спрятаться от бембосского причала, восьмого побережного маяка и рыбного рынка. Спрятался? Иногда и не хотелось, а так прятали...
Пусть лучше крутят пальцами у висков.
Да, а годы-то дают о себе знать. Поддался панике, синьор Момус, поддался. Сам должен был сообразить, что медведю, много дичины нельзя.

- Эй, идите все сюда! Она пришла в себя!

Ну, вот, дамы и господа, антракт закончился. Туш, знаменитый во всех частях света цирк Момуса показывает второе отделение.
Деус, ну почему я не стал рыбаком.

Морщась от боли в сердце, Момус поковылял к фургону, кинув суровый взгляд на попытавшего было броситься туда же Эрика. Олаф, лишь заинтересованно глянул в направлении "женской обители на колёсах", но от дела не оторвался. Что касается Илока и Кунаи, так те вообще пребывали явно не здесь. Один утопал взглядом в пляшущих, как струи ручья, лепестках пламени, и было непонятно, заметил ли он вообще всё произошедшее. Другой, чуть поглаживал сталь ножа, и что-то беззвучно шептал. Кто их поймёт этих варваров.
Приблизившись к пришедшей себя девушке, хозяин цирка тяжело вздохнул.

Спасибо тебе, Гастон. Лишь благодаря тебе, был в моей непутёвой жизни, пусть недолго, но был, момент, когда пришлось таки освоить искусство "высокого стиля". Тьфу, пропасть.
Я погружаюсь в пучины памяти, как мурийские ныряльшики за жемчугом и охотники на каракатиц, в глубь океана. Медленно, ох как медленно фразы всплывают на поверхность, чтобы попасться на язык., ставший таким непослушным.
Вроде так
- Сударыня, не сочтите мои слова, лестью. ибо устами моими говорит правда - не стоит омрачать столь прекрасные глаза, ненужными слезами. Позвольте, вашему смиренному слуге, предложить вам гостеприимство прославленной труппы Момуса. Не взыщите, скромностью предлагаемого, ибо он предлагается от чистого сердца.

Катрина полча наблюдала за всем происходившем в лагере после того, как туда притащили молодую девушку, похоже аристократку. Переполох поднялся знатный. Мужчины и девушки бегали туда сюда, вопили, действовали. Хорошо, додумались уложить юную особу на тюфяки.
Женщине было все равно. Главное, чтобы эта девушка в дальнейшем не принесла неприятностей трупе артистов, что скорее всего будет. Ведь непросто так она очутилась одна, без слуг, посреди леса, поздно вечером.
Катрина подошла к столпившемся вокруг аристократке артистом и глянула на особу, которая разревелась словно дитя.
- Момус, ты бы не спешил предлагать гостеприимство этой юной особе! Ведь за ней наверняка следуют все слуги ее родителей, чтобы разыскать беглянку. А как иначе? Юная девушка одна в лесу чуть ли не по середине ночи! На что еще это похоже?

Шёпот Катрины скользнул полночным ветерком по ковылям. Отвечать пришлось углом рта, чтобы не услышала нежданная гостья
- Это похоже на что угодно. Одно из двух, если девушка просто отбилась от слуг и сопровождающих... я даже думать не желаю, какого Врага её надо на ночь глядя в лесу... так вот, если она отбилась от сопровождающих, то лучше будет, если мы сделаем всё возможное, чтобы оставить о себе хорошее впечатление и не заслужить гнева, её родни и челядинцев.
Если же она скрывается от кого-то, о ком я так же предпочитаю не думать, то в наших интересах холить её и лелеять, дабы вернуть в целости. С таких красоток принято сдувать пыль, что я и собираюсь делать, дабы потом пыль не выбили из нас. И вы все, будете делать тоже самое, пока мы не избавимся от гостьи. А теперь, будь добра, принеси воды, для девушки.

Приказание он услышал, но - не двинулся с места; так и остался сидеть в прежней позе. Неудобной с точки зрения всех присутствующих, хотя сами они порой вели беседы, ели, пили, спали и производили прочие действия в позах, совсем не предусмотренных природой. Разделать тушу найдутся желающие, его ножам тут нечего делать.
Кунаи погрузился в состояние, описать которое мог только тремя словами - "плыть по волнам". Как когда-то, когда рыбацкую лодку, в которой он переправлялся на другой остров, унесло большой волной, разбило в щепки, и потом он, вцепившись в доску, то ли плыл, то ли летел, без единой мысли навстречу приближающейся смерти, так и сейчас он просто ждал - что будет дальше.
Народ суетился вокруг туши и вокруг женщины с одинаковыми лицами, как будто им было все равно. Может и не так, но кто знает? Эти варвары - все на одно лицо.
Пальцы ласкали холодный металл клинка, в памяти сами собой всплывали слова языка, что с каждым лишним днем, проведенным здесь, становился для Кунаи чужим.

- Я служить этой дамочке не буду! И сдувать пылинки тоже. Я готова подчиняться гнету правителей государств. От этого зависет моя жизнь. Но гнуть спину из-за какой-то аристократки с ветром в голове - ни за что, - Катрина выпалила тираду тем же тихим голосом, развернулась и отошла к костру, где, как она надеялась, ее никто не будет трогать. Пробежала взглядом по поляне. Практически все циркачи торчали возле девушки. А вот Кунаи сидел в одиночестве, точнее несовсем. С ним был его клинок. Катрина отправилась в сторону лошадей, которые всегда были ее друзьями и стала там ждать, когда циркачи успокоятся.

- Очнется, узнаем, - коротко ответила хромунья девочке. Отвар был уже готов, кому бы его отдать, чтобы знал как пользоваться... Илок, Кунаи? Кунаи выглядит постарше, хотя кто его на самом деле знает? Женщина подошла к иноземцу, стараясь не расплескать все по дороге.
- Вот этим поливать землю. Потом еще и взрыть ногой насколько получится. А вот этим, - Инесса кивнула на миску с нарезанной петрушкой, - натирать предметы. И свои руки тоже .
Ответа варвара дожидаться не стала. Дура - не взяла трав для девицы сразу. Уже очнулась, говорят? Значит, для спокойствия и чтобы синяки заживали быстрее - часом не сама она почивать в лесу вздумала. Где там Алиса?
- Алиса! - женщина редко кричала, но девочка обернулась не сразу. - Достань из фургона из моей сумки синий полотняный мешочек. И еще зеленый с белой каймой.
Сама пока отыскала еще воды, сунула железную посудинку в самый огонь - чтобы закипело быстрее. Что же потеряла в лесу благородная девица без свиты? Сбежала? Ох, достанется еще за нее труппе...

А слезы все текли и текли из глаз, словно бы желая излиться без остатка. Люди, набившиеся в помещение, что-то говорили ей, но Риона словно плыла, захлебываясь, в каком-то белесом тумане. Когда наконец девушка смогла хоть что-то проговорить, у нее вырвалось:
- Пожалуйста, помогите мне!
Эти слова стали неожиданностью даже для нее самой.
Странные люди разом замолчали. На их лицах Риона читала недоверие. Еще бы, откуда им знать... Теперь следовало успокоиться и решить, что она скажет им и можно ли довериться таким необычным с виду спасителям. Раньше она никогда не видела подобных людей. Изумрудноглазый юноша, несший ее на руках, в растерянности все еще смотрел на нее. Несколько девушек и женщин в походных, но ярких и необычных нарядах оценивающе разглядывали незнакомку.
Последним вошел, чуть прихрамывая, пожилой толстый мужчина с бородкой. Неожиданно учтиво он обратился к Рионе со словами:
- Сударыня, не сочтите мои слова лестью. Ибо устами моими говорит правда - не стоит омрачать столь прекрасные глаза ненужными слезами. Позвольте вашему смиренному слуге предложить вам гостеприимство прославленной труппы Момуса. Не взыщите скромностью предлагаемого, ибо оно предлагается от чистого сердца.
- Здравствуйте... Извините, я не совсем понимаю, кто вы... Но вы - моя последняя надежда.
Все собравшиеся уставились на нее, будто она была каким-то сказочным созданием. Еще бы, они ведь явно не благородного происхождения, если судить по их одежде. Наверно, Они потому так и разглядывали Рио - ее скромный дорожный костюм из дорогой дарианской ткани, расшитый шелковыми птицами, должно быть, казался им таким роскошным! Однако Рионе почему-то показалось, что им можно верить. Потому она решила рассказать все без утайки, тем более что Деус, кажется, не оставлял ей выбора.
- Меня зовут Риона, - произнесла она. Впервые ее имя казалось ей не привычным набором звуков, а опасной змеей, готовой к прыжку. - Риона ар-Леда.

Пришла в себя? И что?
Майа по-прежнему стояла у костра, но доля любопытства заставила её оглянуться на женский фургон. Нет, она ни за что не побежит смотреть на эту девицу, которая заставила её впервые в жизни сгорать от ревности. Ни за что! Нет, не побежит! И никакое любопытство её не заставит... пойти посмотреть... никакое.. не заставит...

Майа тихо остановилась около полога, скрывающего вход в фургон и вытянула шею, прислушиваясь. То, что она всё же подошла - это ведь ещё ничего не значит! Внутрь она не пойдет! Ни за что!
Девушка услышала слова отца, а потом ответ незнакомки, её голос был отрывистым, будто она плакала. Возможно так и было, судя по тому, что аристократка отчаянно просила о помощи. Что-то тревожное шевельнулось внутри Майи, если их труппа попадет в беду, по вине этой девушки... Канатная плясунья сердито сжала кулачки...
Но всё же, несмотря на обстоятельства, ей почему-т стало жаль случайную гостью их лагеря.

Деусову праматерь!!!
Крысёнок в сердце видимо решил выбраться наружу, вовсю заработав зубами. Чем же я так провинился, что на мою голову...
Спокойно Спиро, спокойно.
Мысли не бежали - летели, как табуны по лугам Южной Светии.
Вляпались, таки! Эрик, чтоб тебя. Одно утешает, теперь нам оленя никто не вспомнит. Зато освежуют так же...

Момус проковылял к костру, взглянув на обоих добытчиков со злобой стражей Вражьего мира и что есть мочи врезал кулаком по лежащему бревну. Да так, что на том осталась вмятина.

Боль, цветов крови размочаленных пальцев, окатила волной и смыла грядущую панику.
Вновь приблизившись к фургону, я посмотрел на девочку. Да, хороша, будущая графиня. Только чем мы тебе, ох простите вам, Ваша Светлость, можем помочь? Последняя надежда... Ну, да. Помнится у одного сиалусского магната, тоже была доченька - радость и любимица. И очень у той девочки интересные были игрушки. Живые такие. И игры у милой девочки, тоже были...
Деус, только б себя не выдать.
- О, несравненная графиня ар-Леда, простите нерасторопного старика. Видимо пыль дорог, настолько затмила мои и без того плоховидящие глаза, что я не признал вас сразу...

тем паче что я тебя девочка никогда и не видел. И папу твоего. И ещё не видел бы столько же...

Естественно, Алессандро Момус, коим я имею честь являться и вся его труппа, сделают всё зависящее, дабы помочь вам. Но сперва, не соблаговолит ли прекрасная графиня выйти из фургона и позволит ли предложить ей миску свежей мясной похлёбки, дабы подкрепит свои силы.

А про то, что похлёбка эта из оленины с ваших угодий, Ваша Светлость, знать вам совсем необязательно. Тем паче, что вы наверняка думаете, будто суп растёт в котелках на деревьях, а лепёшки на кустах.

А после этого, если будет на то ваша воля, вы поведаете нам о том, чем мы можем вам помочь. Алессио, раз уж ты тут, помоги госпоже графине дойти до костра.

Нира, где ты, мой злой гений и советник с левого плеча, в которого я никогда не посмею плюнуть.

Отыскав глазами Крапиву, Момус поманил её пальцем и привстав на цыпочки потянулся к уху...

-Так вот, злоязыкая, дуй к костру и приструни весь свой курятник, чтобы улыбались и обхаживали эту... Вобщем сделайте мне красиво. Дочь шатров приструни, а то миаханской гордыни, скопился избыток, как бы не пропал. И Лиску заткни - эта прилипала если с вопросами пристанет, пиши пропало. А если хочется поорать, как ты любишь, то потом пойдёшь в чащу и ори, сколько влезет.
Деус, как рука ноет. И крысёнок этот...

Риона, все еще пошатываясь от накатившейся слабости и боли в груди, медленно подошла к костру. Все потихоньку подтягивались сюда, явно жаждали объяснений ее появлению.
Рио собралась с мыслями и начала свой рассказ.
- Уважаемые господа и госпожи! Позвольте мне повести мой печальный рассказ...
Что за глупости я несу? Я же не при дворе, где принято изъясняться таким тягучим, липким языком... Эти люди не настолько просты на вид, чтобы не понять меня, но я сама отгораживаюсь от них пропастью, которая может быть слишком широка...
Жалобно взглянув на Момуса, девушка грустно продолжила:
- Вы ведь понимаете, что я не просто так гуляю по лесу в такой поздний час. Да, я графиня, но теперь мне, да и всем окружающим лучше было бы забыть об этом...
Скоро артисты узнали о временах, когда дочь Кея ар-Леда почувствовала себя чужой в своем собственном замке. Все, начиная со страшной ночи ареста отца и до подслушанного разговора Крельтиа с его советником Деннисом.
Казалось, под грузом нахлынувших воспоминаний девушка вот-вот сломается, как хрупкий цветок. Но в темных глазах ее горел ровный, спокойный огонь.
- Итак, моя жизнь отныне в ваших руках. Помогите мне... Я не хочу быть послушной куклой в руках негодяя-кукловода, безропотной монахиней или бездыханной невестой! Я очень хочу жить...
Хочу. Жить.

-- Так... -- тихо выдохнула Нира. Словно не она еще недавно шумела на весь лес. Но не это еле слышное "так..." обернулась вся труппа, даже хозяин. -- Уже все ясно. Уже можно дальше не объяснять. Если Риона ар-Леда не в монастыре, а здесь... значит, мы все в большой беде. И мы, и она. Если сейчас ее здесь застукает стража, нам всем придется доказывать свою невиновность под пытками. Помогать ей -- это дураками надо быть.
Нира взглянула прямо в лицо графской дочери. Глаза в глаза, в самую глубь карего взгляда...
Когда Нира отвернулась, что-то неуловимо изменилось в ее лице. И голос дрогнул -- чуть ли не впервые за все время, что Крапива была в труппе.
-- Но дело в том, что я вот именно дура. Если вы ее сейчас выгоните -- это будет очень правильно. Но я уйду с ней. Я знаю лес, я помогу ей оторваться от погони... ну, попробую помочь, если получится... Эрик, я знаю, у тебя под полом фургона спрятан арбалет -- дай мне, ладно?

Я сейчас расплачусь. Деус, за что ты караешь меня? А? Я что был плохим ребёнком? Да я был плохим, но не слишком ли отыгрываться на старике, за детские ... назовём это шалостями. В конце концов, покажите мне истинного святого и я буду благовейно целовать землю, которую попирают его стопы.
В леса она пойдёт, мать-атаманша, клянусь летним безрыбьем.

- А хорошей затрещины тебе не дать, а, Крапива? Чтоб в голове прояснилось? Иди, Эрик, принеси ей арбалет. Пусть застрелится, чтоб никто не сказал, что в труппе Момуса выступают дрессированные идиотки. Кто ещё порадует старого глупого Спиридона умными мыслями. Давайте, смелее. Предложите поджечь лес, чтоб следов не нашли. Огневик, будет всем признателен, по гроб жизни, правда, Илок?

Деус, не дай мне сойти с ума. Только не сейчас. Жалко графиню. Очень жалко, ведь девочка ещё совсем. Почти Ласточкина ровесница.
Майя, левочка моя, если твой старый глупый толстый отец, когда-нибудь подохнет, знай, что всё в своей бессмысленной жизни он делал ради тебя.
А себя то, как жалко...

- А теперь помолчите все. И послушайте одну историю. Люди вы все умные... хм, почти все... Так что сделаете, я очень надеюсь правильные выводы. И вы, Ваша светлость послушайте.
Так вот, давным-давно бродили по дорогам циркачи, вроде нас с вами. Было их не то, чтобы очень много, а если честно, то как раз, чтоб Деус смеялся, но злился. И жизнь у них была - презабавная. А хозяином цирка, был старый толстый и бесконечно глупый муриец. А глупый он был, потому что добрый. Всех побродяжек в помощи нуждавшихся подбирал. Как например мальчишку с острова... хм... Лит. Чёрного, навроде вот этой головёшки. А подобрал он мальчишку, я надеюсь со слухом ни у кого проблем нет, так вот, мальчишку в Антире, где тот просил милостыню и кривлялся в подворотнях. Представляете, Ваша Светлость. Мальчишка оказался очень смышлённым, всё, просто на лету схватывал. И дело ему нашлось - был он... хм, ...был он...
Цепкий взгляд Момуса скользнул по лицам.

- А был он, Ваша светлость, помошником у метателя ножей, да, Крапива?!

Вокруг поднялась суета, в которой муриец чувствовал себя как рыба в воде. Если кому-то он и казался потерявшимся, это было совсем не так, очень много надо, чтоб Алессио действительно растерялся. Другое дело, что он вертел головой по сторонам, стараясь не упустить ничего интересного. Ишь ты, Момус сам сюда пришел. Впрочем, не удивительно, дело-то важное! И ведь сейчас очень разумно говорит, ничего не скажешь!
Проводить к костру? Да пожалуйста! Алессио поддержал Риону под руку, а то она могла бы и упасть.
А потом вместе со всеми слушал историю девушки, и ради такого случая можно было даже постоять молча и неподвижно дольше, чем привычно.
«Ну и дела… - думал парень. – Прямо как в театре каком. И что ж теперь решат? И помогать опасно, а не помочь – себя не уважать».
Стоя в нескольких шагах от гостьи, но, увы, не рядом с Майей, он, вопреки обыкновению, не спешил высказываться.

Нира быстро взглянула в глаза хозяину. Потом перевела взгляд на графскую дочь. Опять -- на Момуса.
-- Всем ты хорош, хозяин, да вот из всей географии знаешь только те страны, где с фургоном катался. На острове Лит люди вроде нашего Кунаи, а черные -- это на юге. В Виране или Кровене... Мальчишка, да? Что ж, в цирке и не такие чудеса бывают. Грим есть, грудь утянуть можно покрепче. Вот волосы.. жалко резать такую красоту, хотя свобода, ясное дело, дороже... Хотя... читала я... в Виране у мальчишек длинные волосы заплетают во много тугих косичек. А когда мальчик убивает своего первого льва, ему эти косички отрезают...
И вновь взгляд на Риону: мол, как, пойдешь на такое преображение?

- Алиса! Достань из фургона из моей сумки синий полотняный мешочек. И еще зеленый с белой каймой.
Девчушка нехотя отошла от костра и забралась в фургон, разыскивая Инссину сумку с травами. Делала она это впрочем практически бездумно - её гораздо больше занимал рассказ беглянки.
Ох, не верится, что всё у нас получится. Разве ж можно из такой красы мальчишку сделать?! Впрочем - уж если кто и сможет, так Нира. Какой там мешочек-то? Синий и зелёный с каймой... Ну вот они. Хорошо, когда можешь помочь, и так весь день провалялась.
Алиска вылезла из фургона и отдала добычу Инессе.
Посмотрела на небо, затем, погрустнев, подошла к Нире и подёргала её за подол юбки.
- Нирочка, родная... А мы кушать сегодня будем?

- Ох, - вздохнула Инесса. Руки уже развязали один из мешочков. Душицы мало... Но ничего, и так хватит. - Ее же вмиг походка выдаст, или жест какой. А грим - идея хорошая. Спасибо, Алиса.
Тем временем и вода закипела. Обернув руки тряпками, женщина вынула посудину из костра, бросила травы. По поляне поплыл приятный запах, навевающий мысли об уютных бревенчатых домиках севера, где бабушки-знахарки простой сменой пропорций заставляли отвары из этих трав творить чудеса. В подобных деревнях Инессе хотелось отстать от труппы и пойти в ученицы к какой-нибудь старой северянке. И отстала бы - да только кому нужна такая неумеха?
Когда чай взялся, женщина отлила немного в кружку и протянула парующий ароматный напиток графине.
- Это до еды. Успокоит немного, - высокого слога Инесса не помнила, но не сомневалась, что девушка поймет и так.

Эрик уже практически закончил разрубать тушу оленихи, когда Нира попросила, нет, скорее приказала, принести арбалет, что и впрямь находился под их фургоном в небольшом потайном отделении. Не зачем властям знать, что у бродячих артистов есть арбалет. Меньше власти знают, крепче труппа спит. Такого было мнение Эрика.
- И не стоило так орать на всю деревню, - пробурчал акробат, смотря как из разрубленных частей тушки вытекает…

…кровь не чем было смыть с рук. Он огляделся и не придумал ничего умнее, как вытереть руки об камзол лежащего на земле мужчины.
- Извини, - тихо сказал Эрик и шмыгнул носом, - здесь нет ничего личного.
Человека оказавшегося в не нужное время в ненужном месте всегда ждал один конец, это было четко прописано в правилах гильдии.
Он проверил на месте ли бумаги, которые он запихал внутрь куртки и удовлетворенный...
- Нет, - он посмотрел на свои трясущиеся руки, - Такого больше не повториться.
В этот день, а точнее ночь он решил, что больше никогда никого…

-… убивает своего первого льва, ему эти косички отрезают..., - Эрик услышал только последние слова Ниры, которые и привели его в чувство. Это явно был не хороший знак. Эта девчонка послана им Деусом на беду. И эта мысль появилась у человека, который давно уже разучился верить во что-либо? На лице акробата появилась ухмылка.
- Нира, если бы ты повстречалась бы со львом, то тебе не только бы косички отрезали, но и побрили бы наголо, - крикнул Эрик Крапиве.
Надо было заканчивать с оленихой и он снова приступил к делу.
- А еще было лучше, если бы кто-нибудь взял бы кусочек пожирнее и мясистее и, почистив его, отправил в котел. Жрать-то хочется, - поднятый над головой топор вспорол брюхо, из которого вылезли на свет внутренности. В воздухе появился специфический запах. – Отдайте потроха зверям. Люди это жрать не будут.

Клоун открыл глаза и уставился в потолок "мужского" фургона.
Что-то я заспался. Судя по шуму, уж давно не утро.
Кряхтя, Родерик поднялся с матраса и двинулся наружу. Один взглдя наружу подтвердил его подозрение - вечерело. Звуки внешнего мира соткались в отчетливые фразы
Если Риона ар-Леда не в монастыре, а здесь... значит, мы все в большой беде. И мы, и она. Если сейчас ее здесь застукает стража, нам всем придется доказывать свою невиновность под пытками. Помогать ей -- это дураками надо быть.
Опёнок застыл в дверном проеме.
Риона ар-Леда. Деус, мои славные коллеги макнули наш цирк по самые уши в что-то очень дурнопахнущее... видимо, сочли это достойным завершением дня.
По мере того, как Момус и Нира обсуждали будущее преображение девушки, лицо клоуна искажала все более и более недовольная гримаса. Наконец, он решил вмешаться.
- План, может и хороший.
Родерик вышел из фургона и подошел к остальным.
- План просто отличный. И он бы сработал, иди речь о крестьянской дочке. Он мог бы сработать с дочкой купца. С дочерью аристократа ... её будут искать тщательно. Обыщут все, вплоть до подстилки этого бурундука-переростка, - Опёнок кивнул в сторону фургона для животных, очевидно намекая на медведя. - Если уж вы собрались её прятать - либо придумайте чего похитрее, либо соображайте отвлекающий маневр. Либо - что будет проще всего - вспомните, что это не наше дело.

Ну вот и спор начался! И Родерик вылез из фургона, ну как же, такой случай высказать что-то мрачное. Эх, была – не была! Жалко незнакомку. Красивая девушка, такая печальная, и история у нее романтическая!
– Небось весь лес не обыщут. И в лицо всему графству заглядывать не будут. Знали б, что тут – нашли бы, а вокруг мы не одни путники, не говоря о дорогах и деревнях! Если, конечно, ты придумаешь что-то получше – рады будем, а так, думаю, пронесет! А еще – пора нам есть и спать собираться, кроме тех, кто этим займется. Будем суетиться и всю ночь не спать – и дурак поймет, что с нами что-то не так, не представление же для белок даем!
Есть Алессио действительно хотелось, а когда все улягутся, надо будет только дождаться, когда же наконец Майа выберется из своего фургона. Как будто целую вечность они не встречались наедине, а прошла-то пара дней…

-- Есть захотела? -- криво усмехнулась Нира, опустив глаза на малышку Алису. -- Погоди, маленькая. Как бы нас тут самих не съели... а все к тому идет...
Нира обвела взглядом помрачневших, взволнованных циркачей -- и немного отлегло от сердце.
Нет. Не съедят. Подавятся. С каждым порознь еще можно справиться, а вот со всеми разом...
Это была ее, Ниры, стая. Во главе с вожаком Момусом. И какими бы разными ни были эти люди, в момент опасности они без лишних слов объединялись.
Но пусть бы кто-нибудь объяснил Нире: почему эту чужачку, эту графскую дочку она воспринимает как одну из своих, из стаи?..
-- Девочки, у кого есть такая лента широкая, чтоб грудь бинтовать? Забыла, как она называется... Родерик, тащи свою коробку с гримом!..

К превеликому сожалению Родерика, оппонирующие аргументы звучали вполне убедительно и не оставляли возможности поспорить. Посему он отправился за гримом, недовольно бурча об отдельных несознательных личностях, ставящих под угрозу жизнь и здоровье отдельных сознательных клоунов. Через пару минут глазам Ниры явился деревянный ящик.
- Румяны, белила и все такое прочее. Хотя я все равно против. Ну спрячем мы её. И дальше? Жизнь циркача против жизни аристократа ... Деус свидетель, это неостроумно. Леди ар-Леда поймет это уже через неделю. Оставить её в какой-нибудь деревушке - крестьянам не лучше. Оставить в городе - так даже если мы скинемся всей труппой, надолго не хватит. Или же у вас, госпожа Риона, найдется с собой пара сундуков с звенящими круглыми кусочками металлов? Сомневаюсь...
Клоун глубоко вздохнул. Он уже не сомневался, что цирк девушку спасать будет.
- В самом деле, миледи, вы не подскажете нам чего-нибудь? Добрый дядюшка, который с радостью вас примет? Карта с сокровищем? Или же хотя бы половина бакалейной лавки в одном из соседних городков? Эх ... мнится мне, все это пустое. Делом надо заниматься. Нира, найдется какое-нибудь занятие мирному клоуну?

- Следы, - сказал Деннис, поднимая голову и, словно волк, принюхиваясь. В его руке, затянутой в черную перчатку, был ком земли, который следопыт долго разглядывал. - В лес она поскакала, милорд, в лес.
- Тогда чего ты роешь носом землю, если знаешь, куда она отправилась? - раздраженно рявкнул Вильберт, натянул поводья, заставив коня переступить с ноги на ногу. - Полезай в седло!
Алех согласно кивнул. Он любил действовать, а не думать или взвешивать какие-то домыслы. Нет, тугодумом светиец не значился. Однако размышлять тоже не любил. Песнь клинка, азарт битвы, хриплое дыхание противника - вот та среда, в которой Алех чувствовал себя дома.
Хенрик - невысокий, худощавый, с длинными сальными черными волосами и длинным же носом - покусывал нижнюю губу и осматривал все вокруг беглым взглядом, постоянно щурясь. В самую первую встречу Крельтиа назвал Йохансена Крысом. С тех пор сиалусец на это прозвище и отзывался, сверкая злыми маленькими глазками на всех врагов своего господина.
Рядом с Крысом находился Грегори Торриль по прозванию Агнец за свой наивный взгляд голубых и чистых, словно вода в роднике, глаз. Грегори пошастал по свету, и подобного шулера свет, наверное, еще не видывал. Рассуждая про Добро и Справедливость, Торриль умудрился задолжать кому-то крупную сумму в Андалии, а после обчистить клиентов игорного дома в Деладене. Грегори тогда не нашли - нашли лишь труп мурийской ищейки, а Агнец появился уже в Дариане, где за одним игорным столом сошелся с Вильбертом. С тех пор с ним так и остался.
Замыкали небольшой отряд Кристоф Понтегю, которого Вильберт называл Поваром, и итедриец Загоракис с лицом, усеянном шрамами, бреющийся налысо и имеющий проседь в бороде и усах. Поговаривали, что Ящера приказано казнить во всех городах Итедры, ежели он там объявится. Деннис, сидящий на корточках, и Загоракис, сидящий в седле, чем-то напоминали друг друга. Только первый был на порядок умнее, а умения Ящера заканчивались на острие его меча. Зато никто не мог поспорить с Загоракисом в скорости. Когда-то, года три назад, он попал в отряд дарианских наемников, где воины потешались над его лицом. Он, не говоря ни слова, догнал собаку, схватил и свернул ей шею, а после бросил бездыханную тушу к ногам замолчавших наемников и провел пальцем по своему горлу. Он был одним из немногих, кто выжил, когда отряд попал в разбойничью засаду...
- Милорд, - успокаивающе сказал Деннис, выпрямляясь и отряхивая свои руки о штаны, - мне нужно было узнать направление коня, ведь в темном лесу она могла направиться куда угодно...
- Оставь свои бредни для церкви, - сквозь зубы выдавил Вильберт. - Куда она поехала?
Деннис, вскочив в седло, махнул рукой:
- Туда.

Майа так и не отошла от фургона, она прислонилась спиной к его цветастому боку и хмуро наблюдала за тем, как решается судьба беглянки. То, что Алессио помогал аристократке выходить к костру, стало последней каплей в море её негодования. "Пусть теперь ждет меня ночью сколько угодно, я не приду! Даже и не подумаю!" Родерик проскочил мимо с ящиком грима. "Нет, всё же приду, и всё-всё ему выскажу!"
За старательными размышлениями, как лучше обидеться, Майа пропустила добрую половину разговора, но, утвердившись в своем решении, она начала прислушиваться к происходящему.
Аристократку решили загримировать под мальчика?! Хоть что-то смогло поднять настроение дочке хозяина цирка! Да что там поднять, её чуть хохот не разобрал, но она вовремя сдержалась. Браво, папочка! Маленькая месть...
Ради такого дела, Майа даже готова была помочь в преображении их гости.
- И не забудьте сжечь всю её одежду, когда она переоденется, - девушка подошла поближе, разглядывая богатый наряд графини, - А то, не приведи Деус, решат нас обыскать, а откуда у нищих циркачей такие платья? Кстати... - неожиданная мысль промелькнула в голове Майи, - А может порвать её платье, измазать в оленьей крови и бросить подальше в лесу? Вдруг решат, что её дикие звери загрызли и бросят поиски?
Канатная плясунья склонила голову на бок, поглядывая на отца и Ниру. Чего-чего, а фантазия у девчонки была бурная, только вот, порой, чересчур.

- Ага, - с энтузиазмом подхватила Алиса Майину мысль, - целиком сожрали, ни кусочка, ни косточки не оставили! Такие злобные звери - графу станет страшно и он убежит из леса. И не будет никого искать. И все оставят нас в покое и мы поедем дальше!
Лиска подмигнула Майе и встала на цыпочки, чтобы казаться повыше и постарше. С фантазией у неё тоже было всё в порядке, а вот с ростом плохо. Но увидев, что её никто не слушает добавила жалобно:
- Может просто перешьём, а? Ну красивенная же вещь, жалко... Нет?... Эх, ну ладно. Давайте тогда я косички ей заплету, пока ужин не готов, а? Я умею, я уже пробовала... два раза! На лошадях тренировалась. Ни одна не жаловалась.
Лиска подбежала к Рионе и остановилась рядом с ней, не решаясь без разрешения прикоснуться к волосам.
- А ты красивый мальчик будешь, честно-пречестно! Только тебе надо говорить вот таким толстым голосом, - Алиска на своём примере, показала, каким именно голосом Рионе надо теперь разговаривать, смешно пробасив последнюю часть фразы, - Ты не запутайся!

Риона отпила из кружки и в нерешительности застыла у костра. Все, что говорилось вокруг, вроде бы, относилось к ней, но отчего-то вдруг показалось сказочным. О таком она читала в своих любимых романах: прекрасных героинь наряжали в необычные одежды, обрезав предварительно прекрасные волосы, учили по-иному ходить и говорить. А в конце повествования в преображенную девушку непременно влюблялся прекрасный рыцарь, недавно вдохновенно крушивший неверных, верхом на белом слоне.
Бррр... Риона тряхнула темными кудрями. О чем она думает, глупая девчонка? Сейчас ей угрожает реальная опасность, не имеющая ничего общего с переживаниями бумажных красавиц, стонущих в своих фарфоровых башнях. Момус, да и эта воительница правы - если ее сейчас узнает хоть кто-то... Это будет конец всему.
Рио подумала об отце. Он бы одобрил ее, если бы был рядом. Глубоко вздохнув, словно бы входя в воду, девушка произнесла:
- Я готова сделать все, что вы скажете.

Змейка подумала, что она и вправду похожа на змею: глаза зеленые, походка скользящая и ведь не заметят, пока не наступят!
- Алиска, помогу тебе с косичками. Лошади, конечно, хорошо… Кстати, им действительно идут твои косички, - подмигнула Джилл, - ну, примемся за работу! – Танцовщица коснулась ухожены волос Рионы. Да, обрезать такую красоту было бы очень жаль… вот подровнять. Танцовщица принялась за работу, стараясь не думать о еде.

-- Косички -- это хорошо... -- озабоченно отозвалась Нира. -- Эй, Катрина! У тебя вроде вторая юбка была, цветастая такая? Уж не пожалей для спасения человека... быстренько перешей на шаровары. Там и работы-то -- разрезать да наскоро зашить, чтоб две штанины были... Алиска, не вертись под ногами! Майа, у тебя еще осталась та штуковина, которой ты грудь утягивала, когда изображала "чудо-дитя на канате"? Если осталась -- волоки сюда! Мужики, да последите же кто-нибудь за похлебкой, видите же, что женщинам некогда!..

- Вы что, прямо на улице будете её раздевать? На такое не то что знатная леди не согласится, даже дворовая девка против будет! - умолчим о том, что истинная причина Майиного возмущения крылась вовсе не в заботе о целомудренности гостьи, а в том, что на всё это смотрел Алессио... - Я всё принесу в женский фургон, там и нарядите её.
Майа бросила испытующий взгляд на своего зеленоглазого возлюбленного, проследив за тем, куда направлен его взор и юркнула в отцовский фургон.
По дороге девушка споткнулась о бутылку, забытую Момусом посреди прохода, и едва не упала, но не зря же она с раннего детства плясала в поднебесье! Ловко удержав равновесие, Майа пробежала вглубь фургона и открыла свой сундук с вещами. Нужная вещица обнаружилась достаточно быстро, и Ласточка выпорхнула на улицу, демонстрируя находку. Впрочем она тут же снова скрылась из вида, но на этот раз, в женском фургоне.

- Вот этим поливать землю. Потом еще и взрыть ногой насколько получится. А вот этим натирать предметы. И свои руки тоже.

Кунаи открыл глаза, легко поднялся на ноги – как перетек из одного состояния в другое, сделал шаг в сторону, чтобы брызги крови не испачкали одежду. Эрик набросился на тушу так, будто та – его личный враг, давний и не стоящий почтения. Он послушно вылил отвар на землю, где и как было указано. Взрыхлил не ногой - палкой, да еще веткой прошелся, чтобы совсем следов не осталось. Руки тоже натер, остальное - отдал Эрику, пусть тоже попользуется. Рассказал ему, что делать.
Женщины разорались, ушам больно. Можно подумать, их находка – светлая солнечная дева или богиня милосердия, так они вокруг нее носятся. Раз так боятся наказания – зачем помогать? Не все ли равно, где ей спать, в их фургоне на соломенном матрасе или в лесу под одеялом из прелых листьев? По мнению Кунаи, призракам лучше жить в лесу, меньше шансов навредить живым людям.
Вот что бывает, когда власть переходит на другую половину дома. Кунаи отступил в тень. Заметили? Нет, куда им! Они не обратят внимания, даже если он уйдет посреди бела дня, разве что с представления не стоит. А ночью, во время суматохи и криков, никто не повернет головы. Да еще в грозу.
Неподалеку он нашел тихую поляну – почти правильный круг, деревья как зрители, посреди большой старый дуб, под ногами хрустят старые желуди. Идеально. Кунаи вытащил из перевязи первый нож. Он здесь, в чужой варварской стране с непонятными ему законами и богами, а тот, за чьей жизнью они были отправлены столько лет назад, еще жив и радуется тому. Откуда взялось это знание, Кунаи не знал. Чувствовал, как чуял запах крови из лагеря, запах влаги из низких, готовых обрушить дождь туч, запах чужих немытых тел в фургоне. Вспышка молнии отразилась от брошенного клинка, ослепила Кунаи. Так – с закрытыми глазами, на звук удара клинка о кору – он метнул второй нож. Ему рассказывали о слепых, способных попадать в цель даже в толпе на базаре, сам он ни разу таких не встречал. А жаль – хотелось бы научиться.
Так и есть, второй клинок воткнулся не рядом с первым, на приличном расстоянии. Ничего, ночь темна, скоро станет еще темнее. Время учиться. А потом настанет время придумать, как вернуться домой и выполнить поручение.

Само собой разумеется, уж кто-кто, а Алессио остался глух к призыву последить за котлом. Кулинар он был, прямо сказать, неважный, да и вообще – сейчас не до котла. Кто-нибудь, небось, посмотрит, чтоб все не сгорело!
Идея переодевать незнакомку прямо у костра была, безусловно, занятной, и муриец от души приветствовал бы ее, но увы, понимал, что никто этого делать не будет.
Стараясь увидеть все, что можно, он даже краем глаза заметил уход Кунаи, впрочем, это парня не заинтересовало, все равно он никогда не мог понять поступков чужака. Да, метатель ножей так и остался чужим, причем это явно соответствовало его желанию – он сближался с труппой ровно настолько, насколько требовало общая жизнь и работа, и ни шагом больше. Его стремление ограничиваться ролью созерцателя не очень привлекало Алессио. Жизнь так коротка, а вокруг столько всего! Надо успеть побольше, прожить каждый миг на полную катушку – так обычно рассуждал муриец, думая о выходце с Востока.
Сейчас, однако, в голове у него было совсем другое, а именно – Алессио любовался легкими, ловкими движениями своей возлюбленной, казалось, не ходившей, а летавшей, выполняя поручение Крапивы. Не зря ее прозвали Ласточкой... А фигурка какая!

Мужики, да последите же кто-нибудь за похлебкой, видите же, что женщинам некогда!..
- Первая мудрая мысль, которую услышал за сегодня. А то все героизм, да спасение аристократок...
Клоун направился к похлебке. Особо продвинутым кулинаром его назвать было нельзя, однако и на костре готовился отнюдь не лебяжий суп с артишоками и кардамоном для Его Императорского Высочества какой-нибудь там империи... Готовилась же достаточно несложная похлебка с мясом. Гуляш.
Так. Вода есть. Огонь есть. Овощи есть. Один какой-то странный, будто бы не то, чтоб непорезанный, а даже и нечищенный. Впрочем, тому, кто его туда кинул, виднее. Крупа есть.
- Пахнет вроде бы нормально, - пробормотал Родерик.
Что нам надо еще для гуляша? А нам надо мясо. Есть тут мясо? Хм...
Понять, есть ли в похлебке мясо, Опенок не смог. Почему и решил уточнить.
- Эй, Кра ... Нира! А мясо-то уже добавляли?

- Женщины решили приготовление пищи свалить на мужчин, - Эрик закончил разделывать тушу и теперь смотрел на разрубленные куски, как баран на новые ворота. – И что теперь с этим делать?
- Эй, Кра ... Нира! А мясо-то уже добавляли? – акробат услышал голос Опенка.
- Какое мясо может быть в котле, когда я его только, что нарубил? – вместо Ниры ответил клоуну Эрик. - Ваша Веселость не соизволите переместить ваше бренное тело сюда, дабы принять живое участие в отделение шкуры от нашего гуляша.
Эрик зрительно прикинул, сколько надо мяса на всю труппу с учетом аристократки, которая, судя по всему, некоторое время проведет с ними.
- Мяса надолго не хватит, - мрачно изрек акробат и посмотрел на Опенка. – Будем потом есть клоуна, мясо, правда, жестковато, но на бульон сойдет.

Катрина провела последние полчаса с лошадьми. У фургонов ей было абсолютно нечего делать. Женщины были заняты приведением аристократки в должный вид. Даже от лошадей женщина слышала стрекот девиц насчет передевания. Идея, конечно, хороша, но полностью все скрыть вряд ли удасться. И человек, натасканный на поиск пропавших, скорее всего поймет, кто перед ним.
Но коли практически вся труппа была за то, чтобы оставить девушку в цирке, то Катрина просто не имела права вставать на их пути.
И женщина направилась в женский фургон. Протолкнувшись мимо всех девушек к своему месту и своему сундуку, откуда, порывшись минут десять, Катрина вытащила одну из самых простых своих юбок, но такую же широкую, как и все. Протянув юбку девушкам, наездница сказала:
- Из этого могут получиться хорошие шаровары, если постаратся! Но насколько я понимаю, наша гостья не умеет шить. Так что кто этим займется?

Мирабель полезла обратно в тесный фургон не от большого желания что-либо делать, а от неуемного любопытства, которое она вовсе не собиралась скрывать. Что ни говори, вечер выдался занятный, а фразы товарищей о возможных негативных последствиях надолго не задерживались в ее легкомысленной голове.
Но только лишь она вознамерилась удобней устроится в углу, чтобы понаблюдать за превращением графини в мальчишку, как рывшаяся до этого в своем сундуке Катрина обернулась к остальным, держа в руке какую-то тряпку.
- Кажется, Нира как раз тебе и предложила этим заняться, - выслушав миаханку и хмуро глядя на предмет гардероба в ее руке, произнесла Мирабель, - к чему такие сложности? Неужели среди всего того барахла, что мы постоянно таскаем с собой, не найдется пары лишних штанов? Подобрали бы что-нибудь на первое время, а красоту эту несусветную из юбки можно и в дороге состряпать.

- У меня штанов нет как таковых. Еще раз повторяю, я ничего делать для этой девчонки не буду. Только ради того, чтобы спасти нашу задницу. А так как сделать шаровары из этого - это несамая крайняя необходимость, то я заниматься этим не собираюсь. Можете делать со мной все что угодно. Хоть из цирка выставляйте, но прислуживать не буду. Это мое последнее слово. Вам надо, вы и шейте, - выпалила Катрина, кинула юбку перед Нирой и отправилась к костру помочь мужчинам в приготовлении похлебки.
- Я послежу за ней, а вы разбирайтесь с мясом! Здесь я больше пригожусь, чем там, - и женщина кивнула в сторону женского фургона.

-- Ох, курятник! -- взвилась Нира. -- Сейчас погоня нагрянет, а вы препираетесь, кому иголку в руки брать! Вот перевешают нас вокруг поляны на деревьях... а мужские штаны ей не годятся. Нужны пышные шаровары, чтоб ножки и задницу не обтягивать... прошу прощения, сударыня! Ладно, давайте юбку мне!
Она подхватила юбку и обернулась к клоуну:
-- Родерик, умница, займись котлом! Я туда насыпала немного солонины. А свежее мясо... лучше не рисковать сегодня. В холодном ручье не протухнет и до завтра, если не будет неприятностей...
Она выдернула воткнутую в корсаж иголку с обмотанной вокруг нее ниткой.
-- Сейчас так нарядим нашего виранийского мальчика -- хоть на столичную сцену!

(Совместно с Инельдой Ишер)

Дочка Момуса выбралась из фургона, где едва не вспыхнула ссора, и поглядела на аристократку, чью голову теперь украшали тугие косички.
- Ну ладно, раз я уже играла в маскарад, то мне знакомо, как правильно грудь перемотать! - Майа не могла упустить такого шанса, - Вы позволите?
Риона вспыхнула.
- Вы что, прямо здесь хотите...?
- Ну, ещё чего не хватало! - канатная плясунья фыркнула и покосилась на Алессио, - Пошли в фургон!
Майа схватила девушку за руку и потащила в святая святых женской части труппы.
Риона не очень сопротивлялась, ее обостренное чувство, животный страх за свою жизнь уступил место типично женскому удивлению, потому она поспешила за Майей, которая куда-то ее тащила.
Опустив полог фургона за спиной аристократки и будущего мальчишки в одном лице, Майя многозначительно глянула на одежду Рионы, мол, придется от неё избавиться!
Рио залилась краской. Никто, кроме одной пожилой служанки раньше не видел ее обнаженной. Дело в том, что на ее левом бедре была крупная родинка, и девушка отчего-то стыдилась ее.
Хотя няня часто говорила ей, что такие отметины, как ее, встречаются редко, и что ее воспитанница отмечена судьбой. "Ты будешь счастлива, Риона, - говорила она, намыливая тело девушки. - Твоя стрела - это стрела Деуса, стрела любви. Настанет время, когда ты поразишь ею своего мужа в самое сердце!"
Майа заметила, как покраснела беглянка и поняла, что сваляла дурака. Это они, циркачки, привыкли переодеваться друг при дружке, когда на представлениях мало времени, и никто никого не стесняется, а эта девушка другого сорта, ей чужды подобные взаимоотношения. Канатная плясунья поставила руки на талию, раздумывая, как бы поступить.
- Вот что, пойдем в дальний угол фургона, там есть занавески, которыми женщины отделяют свои спальные места, там и переоденешься. Ну а меня уж придется потерпеть. - Майа улыбнулась и пожала плечами.
Риона покорно зашла за занавеску и застыла. Она никогда не умела самостоятельно одевать и снимать платья, подобные этому. Хоть оно и было дорожным, но многочисленные крючки, стягивающие корсет, никак не хотели поддаваться ее не слишком умелым пальчикам... - Майа... - нерешительно позвала она, не уверенная, что правильно расслышала имя девушки.
"О, Деус! Как же эти аристократки вообще живут? Удивительно, что они хоть ходить и дышать умеют самостоятельно!" - Майа покачала головой, наблюдая за тем, как непослушные пальцы Рионы пытаются справиться с застежками. Это выглядело даже забавно, и не поджимай их время, дочка хозяина цирка наверняка бы ещё поглядела на эти неловкие попытки, но времени не было совершенно, поэтому, не говоря ни слова, Майа помогла девушке избавиться от платья. В её руках уже была длинная широкая лента, с помощью которой предстояло избавить гостью от женских признаков.
В деле по скрыванию груди важно было не переусердствовать, чтобы ткани на теле не было слишком много, иначе грудь полноценно заменят тряпки, но, в то же время, притянуть нужно так, чтобы никаких намеков на естественные выпуклости не оставалось. Майа старалась, как могла, ещё бы: избавить потенциальную соперницу от её прелестей! Она только надеялась, что, несмотря на её старания, Риона хотя бы сможет дышать.
- Вот и всё! Не слишком туго? - Поинтересовалась она у графини, - Выглядит, как у заправского мальчугана!
Риона чувствовала себя немного необычно, но не слишком. На те немногочисленные балы, на которых она успела побывать, служанки утягивали ее гораздо сильнее, хотя в этом не было необходимости. Стройная талия девушки и небольшая, но ладная грудь выглядели в тугом корсете еще соблазнительнее. Но вот дышать в таком виде было довольно трудно, и Рио могла припомнить несколько случаев, когда ее наперсницы, дочки придворных, падали в обморок отнюдь не из-за нежного душевного устройства, а из-за невыносимой духоты залов и тесноты платьев.
Однако вслух она этого не произнесла, а, застенчиво улыбнувшись, сказала:
- Спасибо. Все хорошо.
- Замечательно! Тогда я пойду, а ты жди, когда принесут твою новую одежду! - Майа подняла с пола роскошное платье Рионы и, перекинув его через плечо, отправилась устраивать его ритуальное сожжение.