Снова наступила неловкая пауза, которую прервал Пятый.
- У нас война, - произнес он. – А во время неё ссориться последнее дело, да и бросать признающие нас народы и бродить в одиночестве невесть где я не намерен. Пусть Ангмарец будет королем. Полагаю, это мало что изменит, он не в силах управлять нами, поворачивая колечко. Покончим с этим и перейдем к завещанию!
Третий, который уже довольно долго смотрел в сторону дракона и Сеймура, скользнул вперед беззвучно, как тень, не тревожа покой чутких пылинок на полу.
- Мы – бессмертные, - сказал он. – Были. Умрем ли от старости сейчас, в новой жизни - я не знаю. От этого зависит, выбираем ли мы короля навсегда или на время. Возможно, правящий род, если Первый женится, - Гвейнон поперхнулся дымом. Все остальные молчали – видимо, представляли женатого улаири. – В любом случае, пока мы не знаем всего – принимать необратимые решения неразумно. Пусть он правит... скажем, пять лет. Тогда мы соберемся здесь – решить вопрос власти. Если выиграет войну, выдержит мир и не попытается стать выше нас, а не первым среди равных – пусть. Иначе... Впрочем, это будет потом. Я за то, чтоб дать Ангмарцу корону на пять лет!
Принц Теней выхватил клинок из ножен и отсалютовал – сперва Гвейнону, потом остальным прежде, чем кто-то успел отреагировать. Затем вложил его в ножны, не убирая руки с рукояти.

Кирит-Унгол. Анкаладор.

- Интересные вы существа, люди, - прищурился ящер. - Обсуждаете вопрос коронации, а о короне и не подумали.
Большая часть улаири уже высказалась "за", так что дракон счет реплику своевременной. От молчаливого Седьмого веяло смертью, но едва ли эта смерть сегодня поднимет клинок против Первого из Девяти.
- Как ты там говорил, Восьмой? "Железный венец"?- черные губы растянулись в ухмылке, обнажая клыки. - Боюсь, что здесь в наличии разве что листики для венка. Да и то не сразу разыщешь.

- А вот с этим как раз вряд ли возникнут трудности, - подал голос Анрайм. - Кузницы в Мордоре еще не закрыты, и создать корону вполне возможно... тем более, что в нескольких крепостях сохранились весьма старые сплавы. Подобные тем, которым мы пользовались ранее, и из которых был сделан прежний венец. Так что изготовить будет несложно...
Иного вопроса - кто будет короновать - Анрайм намеренно не касался. Просто потому, что был уверен: Первый вполне способен возложить на себя корону самостоятельно. В конце концов, единственным, из чьих рук назгулы бы приняли венец, был Аннатар. А поскольку его нет, то решение очевидно.

- Так то в Мордоре, - откликнулся Третий. - Лучше бы сейчас короновать, пока все мы здесь. Потом будет... не эффектно. Саурон и Мелькор бы нас не одобрили, - он рассмеялся. – Клятву давать не хочется, а без нашего присутствия коронация будет не та. Боюсь, второй раз можем и не собраться. Девятый, у тебя нет чего-нибудь под рукой, чтобы сразу управиться?
Ангмарец в это время пожалел, что не покопался в земле, пролетая неподалеку от Пеленнорских полей. Увы, поскольку Кхамула в свои планы Гвейнон и Анкаладор не посвящали, это выглядело бы довольно странно.

- Предлагаю вернутся в Умбар и одолжить корону у короля Гондора, - предложил восьмой кольценосец. Джарил исхитрялся обратить в шутку даже самые серьезные вещи. - А что? - сказал он в ответ на недовольные взгляды собратьев. - Исилдур взял кольцо Властелина. Так почему мы не можем позаимствовать - всего лишь венец, а не бремя всевластия - у его хилых потомков?
Потомки были отнюдь не хилыми, и приключения назгулов в Умбаре это доказывали. Но Восьмой не стал застревать на подробностях. Тем более, что наготове была и другая идея:
- Если Умбар для вас далеко, то Минас-Тирит под боком. Совершим налет на сокровищьницу...

Сэйм на некоторое время задумался, вопрос: "не ищет ли он смерти?" - вдруг показался ему важным.
- Глупости. Людям нужно то же самое. Просто кому-то его дом-пещера не будет уютной, пока он не спалит дом соседа и не будет методично указывать погорельцу, как строить новый... если тот выживет, конечно.
Дракон почему-то показался Сэймуру подходящим собеседником для произнесения вслух риторических вопросов.
- Ты никогда не задумывался, почему Истари, которых в Средиземье послали пять штук, разделились? Один занялся животными и растениями. Два других ушли куда-то так далеко на восток, что о них вообще никто ничего не знает. Ещё один целеустремлённо изучал "все о кольце", пытался внедрить у себя в Изенгарде механизмы и баловался со скрещиванием людей и орков. И только один все время становился у нас поперёк дороги? По старинке - то с одним государством поссорит, то с другим... То на границе Ангмара всплывёт, то в Мории? Ах, да... ты ж спал тысячи лет. Так что, будем считать - не знал и потому не задумывался. А ведь считались одним целым, неким единым орденом... Вроде нашего.
Сэйм иронично поглядывал то на дверь, то на дракона, то на притаившегося на стене Дроглора - древний волк не рисковал слишком приближаться к дракону.
- А все потому что и они, и мы, как драконы - нам нельзя быть вместе... географически. Кроме выполнения отдельных, конкретных задач - например, поохотится вместе на что-нибудь. Но собрать и удерживать это сборище убийц, эгоистов и единоличников вместе просто ради того, чтобы "вместе"...
Сэйм почесал затылок и ушёл на серые тропы.
- Вот хоть убей, не понимаю... - Донеслось уже только в осанве.

Поднимавшийся к грубым каменным плитам потолка дым начал редеть. Затем иссяк, оторвавшись напоследок от трубки густым облаком.
- Табак кончился, - флегматично заметил Гвейнон и вздохнул. – Нет, не стоит сидеть здесь, пока мы ищем корону. В Умбаре воюют. На Севере тоже, - он говорил спокойно и неторопливо, как горожанин, пересказывающий соседям слухи. – Последую примеру Арагорна, - он даже ненавистное некогда имя выговорил без эмоций и запинки. – После войны и коронуюсь. А пока предлагаю всем, кто высказался за единство действий и не передумал, общее дело... согласно Сеймуру.
Он одним легким движением поднялся на ноги. И за этот миг снова изменился. Отталкивался от земли Гвейнон, чуть ли не Болеслав – расслабленный, задумчивый, философствующий.
А стоял перед семью и Анкаладором, чуть расставив ноги, уже Ангмарец. Король-Чародей. Не было эффектной магии... нет, вообще никакой магии. Не развевался черный плащ за спиной, не сияла корона на голове. Просто изменился взгляд, иное выражение лица, даже в осанке чувствовалась властность и уверенность.
- Улаживаем дела и собираемся в Умбаре не позже, чем через три дня. Лучше раньше. Нужно разбить Гондор. Летим, Анкаладор. Кхамул, ты со мной или пойдешь серыми путями?
И всем было понятно, что это первые приказы избранного короля.

Ангмарец поставил точку в беседе своим предложением-приказом, - и правильно, сегодня, кажется, и так было сказано довольно лишнего. Коронация - после войны, до этого дожить надо; помыслы о поиске завещания отложены, судя по всему, на еще более поздний срок, - пусть так.
Если бы еще не возвращаться в очередной раз в проклятый Умбар... но это было бы слишком прекрасно - такого подарка от Великих Валар не дождешься...
- Кхамул, ты со мной или пойдешь серыми путями?
Меньше всего он ожидал подобного вопроса - ибо был уверен в том, что вернется в Умбар один. Но зачем-то же...
Второй поднялся.
- Я с тобой.

Джарил выразительно приподнял брови, как бы прося назгулов оценить метаморфозы Ангмарца. Будучи человеком... ну, ладно уж - улаири, склонным к эфектным жестам и фразам, Восьмой восхитился новоизбранным королем. И покорно встал с пола, принявшись отряхивать плащ от векового кирит-унгольского мусора. Результат не слишком-то впечатлял, и, критически осмотрев грязный плащ, Джарил ослепительно улыбнулся Ангмарцу:
- Хороши мы, властители Средиземия. Девять неупокоенных оборванцев. Но ведь, как говорил мой народ, валар нет дела до обжиганья посуды в печи.
Дел у Восьмого пока не было. "Предметы забот", как правило, натыкались на него сами, без дополнительных усилий экс-Другояра. Но, так как лететь на драконе предложили только Второму, назгул лишь философски вздохнул и настроился на менее интересное путешествие с помощью лошади.

Услышав слова Короля-Чародея, Анкаладор подался назад, освобождая выход из залы. Дела были улажены, и работать живой дверью, преграждающей особо ретивым назгулам путь к бегству, больше не было надобности.

Кирит-Унгол
"Очень хорошо", - с облегчением вздохнул про себя Анрайм. Проблемы еще и близко не были решены, но по крайней мере сейчас общее направление мыслей переключилось на Умбар и военные дела. Иные вопросы можно будет решить потом...
- Я к вам присоединюсь уже в Умбаре, - заметил Девятый. - Сначала наведаюсь в Мордор, завершу там дела...
"Позабочусь, чтобы нас там точно хорошо приняли" не было произнесено, но ясно чувствовалось за окончанием фразы.
- Надеюсь, что до моего прибытия боевые действия еще не развернутся, - добавил Анрайм. - Не хотелось бы пропустить...
Девятый не испытывал особенной неприязни к гондорцам. Но он терпеть не мог оставаться в долгу у противника; а Пелленорские поля, на его взгляд, как раз и были таким неоплаченным долгом.
Пока неоплаченным.

Лагерь гондорской армии
Уже говорилось, что зачастую размышления врагов идут одинаковыми путями; именно это сейчас и происходило. Пока назгулы решали встретиться в Умбаре, планы продвижения к таковому обсуждались в шатре короля.
- Вы уверены? - с сомнением покачал головой Беоргиль. - Рискованный план, ваше величество.
- Альтернатива - возвращение в Минас-Тирит, - пожал плечами Арандир. - Но тогда мы займем оборонительную позицию, и инициатива будет за врагом... чего допускать нельзя.
- Верно, - после некоторого колебания согласился маршал. - Значит, выступаем к самому Умбару?
- Да, - кивнул король. - И могу вас обрадовать - сейчас туда уже должен двигаться наш флот. Так что ударим по врагу с двух сторон; посмотрим, выстоят ли пираты в таком случае...

Кирит-унгол. Анкаладор.

Со стороны казалось, что Анкаладор терпеливо ожидал своего всадника. Точнее говоря – их обоих, ибо путешествовать опять предстояло втроем. Но, на самом деле, рептилия не просто молча ждала новоиспеченного короля («Темного Властелина», - хихикнул про себя Анкаладор), но и раздумывала над путешествием. Честно сказать, Умбар оставил не самые лучшие воспоминания. Все они там ошибались: и неистовый Кхамул, чуть не ставший окончательно мертвым в итоге той вылазки, и умница-Первый, который, как оказалось, далеко не всеведущ, и он сам. Все же, в общении со Стихиями Арды были свои плюсы6 то же Сауроново Око, к примеру. Но, как подсказывала память назгула, обиженно свернувшегося в уголочке сознания, шпионить за врагом можно и другими, более тривиальными способами. Дракон подозревал, что «собрат по разуму» только притворяется незаинтересованным: от природы не убежишь, а Первый из Девяти, как ни крути, был прирожденным вожаком стаи. В любой из своих ипостасей: Ангмарцу с одинаковым успехом удавалось побеждать войска Мордора в обличие нуменорца, армии Арнора под личиной Короля-Чародея и болезни под маскою скромного лекаря Болеслава. Какая разница, как выглядит враг? У любого есть уязвимые места. Анкаладор был уверен, что назгул уже вовсю продумывает планы компании, и, если его попросить – поделится соображениями. Гордость, бесспорно, ценная веешь, но людям еще и признание подавай. В этом они одинаковы даже лучшие из них. Драконам тоже было свойственно тщеславие, так что эту эмоцию ящер представлял себе очень хорошо.
- Ну что, полетели? – обратился он к Первому и Второму.

- Полетели, - Ангмарец уверенно оседлал дракона и посмотрел на остальных. Они уже один за другим исчезали – для обычного зрения - на серых путях. Он надеялся, что большинство вовремя доберется до Умбара. – Ах да, чуть не забыл...
Первый прошептал что-то в осанве, но никому из остальных. И его слова ушли в небо, достигли окружавшей Кирит-Унгол невидимой сети там, где он сам заплетал связывающие узлы. Плетение распустились, как, бывает, развязывается самый сложный узел, если потянуть нужную ниточку из многих, и защитная оболочка вокруг крепости исчезла.
В это время он ощутил за спиной Второго, и тут же взмах широких крыльев сдул пылинки со двора.

Дорога заняла чуть больше двух дней. На последнем участке пути пришлось подняться выше – они пролетали над гондорской армией. Та, если и понесла потери от партизанской войны, то не такие большие, как рассчитывал Гвейнон – было очень мало времени на организацию, воины Арандира передвигались на удивление быстро.
Оставаясь вне досягаемости стрел или катапульт, если кому-то вздумается стрелять из них вверх, двое назгулов и дракон пролетели над гондорцами не спеша. Вот внизу кто-то замер и указал на них, началась суета, послышались возгласы солдат и приказы командиров...
Так же величественно они опередили армию и доплыли до видневшегося на горизонте Умбара, где их уже ждал Третий, ходивший в тенях быстрее остальных. Он успел сообщивший лидерам города о прибытии назгулов. На лицах ожидавших читалась написанная большими буквами надежда и полустёртые признаки страха.

Море
Глядя на приближающиеся гондорские суда, Кареллон улыбался; несколько боев в этой войне умбарцы уже выиграли, в очередной раз показав, что дубы в море не растут. Теперь стоит ожидать того же самого, пусть теперь силы и побольше – кораблей по двадцать с обеих сторон.
Сейчас умбарцы уверенно приближались к идущим обычным боевым ордером судам врага; пять кораблей, во главе с «Разящим», которым командовал заместитель Кареллона, готовились нанести удар слева.
Только вот… Высокий Капитан нахмурился, разглядывая суда противника. Странно. Похоже, у врага появился новый тип кораблей?
Часть судов действительно отличалась от знакомых тяжелых и неспешных детищ верфей Гондора. Более легкие… но на палубе баллисты. Причем несколько; Кареллон озадаченно потер подбородок. Зачем? Особые корабли-«стрелки»? Нет, идея хорошая, но какой смысл в…
Довести мысль до конца капитан не успел.
Враг сделал свой ход.
Еще отец Арандира поставил себе цель: переломить умбарское господство на море. Правда, достичь этого он не успел, но наследник не стал бросать идею.
В одном гондорцы могли догнать вечных противников: в прочности кораблей. Строить очень живучие и прочные суда они уже давно научились.
Но зато умбарцы превосходили в другом: в маневренности и в обученности экипажа. С последним делать было нечего; Гондору было просто неоткуда взять многовековой умбарский опыт войны на море. Так что оставалось лишь попробовать лишить врага скорости и ловкости маневра.
Как ни странно, но умбарцам, при всем их опыте морских хитростей, эта идея никогда не приходила в голову. Вероятно потому, что им было просто незачем – в скорости и маневренности с ними могли поспорить только суда эльфов, но те давно ушли. Да и не воевали эльфы на море практически никогда.
А вот гондорцы над вопросом задумались и, как часто бывает, нашли предельно простое и эффективное решение. Таковое изобретателю подсказал его родич-лучник, как-то раз рассказавший о срезнях – стрелах, чей наконечник не пронзал, а рубил или резал.
Так на свет и появились «олени» – огромные стрелы для корабельных баллист, с разветвленными наконечниками из наиболее прочной стали. И именно их сейчас и вытащили на палубу.
Первый «олень» срубил «Разящему» сразу две мачты; затрещали лопающиеся тросы, и деревянные брусья рухнули на палубу. Моряки бросились в стороны, но трое из них оказались похороненными под обрушившимся такелажем.
Вторая стрела вообще могла лишить корабль оставшихся мачт, но рулевой среагировал куда быстрее гондорских стрелков. «Разящий» вильнул, и второй снаряд лишь скользнул над палубой, не повредив кораблю; двое же оказавшихся у него на пути умбарцев расстались с жизнью раньше, чем смогли это осознать.
Взгляд капитана, вцепившегося в перила мостика побелевшими пальцами, метался между судами врага; на палубах других кораблей готовились к стрельбе такими же стрелами.
– Передай остальным!.. – выкрикнул капитан и запнулся. Сигнала, обозначавшего такую опасность, просто не существовало.
Впрочем, на остальных умбарских судах уже сообразили, что происходит. Но одно дело – осознать опасность, и совсем другое – уйти от нее.
Еще несколько «оленей» сорвалось с палуб гондорских судов, рассекая воздух между кораблями; затрещали срубаемые мачты и рвущиеся паруса.
Надеяться капитаны Умбара теперь могли только на верткость кораблей; чтобы сбить даже такую крупную стрелу в полете, нужна меткость эльфов. Но тут и подвижность умбарских судов не помогала; гондорцы предусмотрительно подошли на расстояние, с которого не увернешься.
Кареллон до крови прикусил губу; его «Морскому ворону» атака не грозила – по нему стрелять было неудобно – но видеть, как их знаменитые суда оказываются беспомощными перед старым врагом, было больно.
Впрочем, так просто сдаваться умбарцы не собирались. Защелкали корабельные баллисты, посылая в противника тяжелые стрелы; промасленную ткань, укрепленную у наконечника, перед самым выстрелом поджигали.
И вот теперь Кареллон позволил себе улыбку: у умбарцев имелись свои приемы боя на море, и в прошлых войнах они не раз приносили победу… например, в произошедшем двадцать два года назад сражении, где такие вот зажигательные стрелы погубили почти половину флота противника.
Кое-что не вредно и повторить, да?
Первый пламенеющий снаряд ударил в борт гондорского «стрелка», и к нему немедленно бросились моряки; сразу с двух сторон из ведер плеснула вода, и пламя потухло.
На других судах, куда угодили подожженные стрелы, происходило то же самое, и Высокий Капитан со злостью хватил кулаком по гладким перилам: враг явно учел опыт прошлого.
И, видимо, гондорские капитаны озаботились тем, чтобы правильно натренировать солдат; стрелки даже не вздрогнули при виде пылающих снарядов, а спокойно продолжали заниматься своим делом. То есть – срезать мачты еще одному кораблю Умбара.
Кареллон бросил взгляд в сторону «Разящего» и стиснул зубы. Сейчас к почти что замершему на месте кораблю уже подходил более тяжелый вражеский, а у борта выстроились гондорцы, готовые к бою.
Даже сомневаться не приходилось, что остальные обездвиженные суда постигнет та же участь.
– Сигнал отходить, – хрипло приказал Кареллон.
– Но, капитан… – попытались возразить из-за спины.
– Живо! – рявкнул Высокий Капитан, бросив бешеный взгляд на помощника, и тот мгновенно исчез – исполнять приказ.
«Противник научился, а мы – нет, – с горечью подумал Кареллон. – Вот и получили за это… Ничего. Отойдем к Умбару, и посмотрим, что вы попробуете там сделать».
Он прекрасно понимал, что даже в случае победы у Умбара окажется множество покалеченных кораблей, которые просто не успеют отремонтировать… но которым придется уделять внимание. А капитан по опыту знал, что иногда поврежденный корабль - хуже потопленного, столько сил приходится тратить на восстановление.

Кирит-Унгол. Восьмой кольценосец.

Собратья по Девятке ушли – кто по Серым путям, кто – верхом на крылатом ужасе, а вот Джарил в кои-то веки не торопился. Впервые с тех пор, как он встретил в Гондоре Доримера, Восьмой оказался в одиночестве. Балагур и шутник, он едва ли был склонен к долгим раздумьям и пристальному созерцанию происходящего в мире – это, скорее, пошло бы Девятому, королю-менестрелю. Но поведение Восьмого на встрече, его так и не поддержанный собратьями бунт, сделали свое дело: они ушли, а он остался, и это никого из Девятки не удивило. Даже балагурам и шутникам иногда надо побыть в одиночестве. Восьмой толкнул камень носком сапога – и он улетел вниз по склону, увлекая за собой десятки собратьев. Лавина, о, да. Само их возвращение в Арду запустило целую вереницу событий и они, Девять, участвуют в них почти против воли. Как в сложных машинах, некогда собранных Саруманом, движение одной маленькой ручки вдыхало в механизм жизнь, так и они стали песчинкой, нарушившей хрупкое равновесие. Восьмой улыбнулся: Гондор, о, да. Они давно возомнили себя победителями, и вот теперь зло расправило крылья. Джарил подумал про Анкаладора, улыбаясь тому, как буквально воплощена в жизнь метафора. Он и сам не знал, зло ли они. Наверное, нет: в конце концов, цвет знамен едва ли что-то решает в вопросах души и морали, а Девять сейчас – просто люди. Северен так и не появился, а жаль. Экс-Другояр не без основания считал, что они кое-что задолжали друг другу. Но искать гондорца в лабиринтах ущелий было бы глупостью. Восьмой назгул вздохнул – и сел на коня. Серый путь привычно пронзил ткань реальности, стелясь под копыта коня. Даже и удивительно: как он мог более десяти лет просто не помнить… все это?
Кирит-Унгол опустел.

Мордор, Хигон. Анрайм и Фенде
Девятый вернулся со встречи в хорошем настроении; его не портили даже воспоминания о наметившихся среди собратьев размолвках. Сейчас их сплотило одно дело – и надо было приложить максимум усилий, чтобы оно стало удачным.
Анрайм вихрем пронесся по замку, на ходу задавая вопросы, слушая ответы и отдавая приказы. Увы, отправить к Умбару дополнительные подкрепления, чтобы гондорцы получили удар в тыл, пока было невозможно. Вернее, возможно, но слишком долго – за это время осада кончится, так или иначе; назгул серьезно сомневался, что Арандир будет год стоять под стенами корсарской столицы.
А жаль. Помнится, при Минас-Тирите два неожиданно подошедших подкрепления как раз и решили исход битвы…
На мгновение мелькнула мысль приказать выступить – именно к столице Гондора. Но, после нескольких секунд обдумывания ее пришлось с сожалением отбросить; Минас-Тирит сходу не взять, а при первых признаках вторжения в Эдорас полетит красная стрела, и явится помощь. Арандир же, только услышав про угрозу дому, повернет назад.
Даже при удачном стечении событий мордорская армия завязла бы в Гондоре; Анрайм серьезно сомневался, что собратья будут рад такому сюрпризу.
Девятый попутно припомнил все впечатления, оставшиеся у него от Лидеров, и пришел к выводу, что в Мордоре возражений против восстановления власти Кольценосцев не будет. Хотя сообщить другим, что среди Лидеров имеется гном, следовало побыстрее… впрочем, после притащенного Эриком эльфа их вряд ли что-то сильно удивит…
От этих мыслей Девятый отвлекся, только заметив рядом Фенде. Вернее, это юноша спешил к назгулу с весьма серьезным и решительным видом.
– Анрайм, у меня идея, – сходу сообщил он; Девятый хотел сообщить, что сейчас отбывает, но передумал. Идея должна была быть стоящей, раз Фенде забыл про свою обычную вежливость.
– Да?
– Пока тебя не было… я подумал над завещанием Аннатара, которое вы ищете.
Анрайм мысленно отметил хороший признак: сам того не заметив, Фенде перенял полюбившееся самому Девятому имя Властелина Мордора. Юноша же продолжал:
– Что именно было написано там? Ну, в записках секретаря?
Назгул перебрал в памяти то, что ему сообщили ангмарцы и то, чем в кратком разговоре поделились собратья, путешествовавшие с гондорскими воинами. Пожав плечами, процитировал.
– Вот! – с горящими глазами заявил Фенде. – Вот оно!
– Что? – не понял Анрайм.
– «Спрятано в месте силы Врага…» – повторил юноша. – Неужели не видишь? Кто такой Враг?
– Во всем западном Средиземье так называли Анна… – Анрайм не договорил, вдруг осознав простейшую деталь.
– Да! – радостно кивнул Фенде. – Его так называли на Западе… но секретарь-то служил Аннатару! Более того – был ему по-настоящему верен. Он что, мог назвать своего господина Врагом?
– Никогда… – ошеломленно выдохнул Девятый.
– Вот. Получается, что когда он писал про Врага, то имел в виду…
– …силы эльфов, или дружественные им, – договорил Анрайм. – Какой же я идиот, что сразу не заметил! Слава Аннатару, что в Гондоре не дошли до того же вывода… Фенде, ты молодец. Даже передать не могу, как тебе благодарен.
– Спасибо, – просиял юноша. – Но на деле-то работа не завершена; я так и не смог понять, где же оно спрятано.
– А вот это, – усмехнулся Кольценосец, – уже мое дело!
Теперь пронесшийся по замку назгул совсем напоминал вихрь в сером плаще; он старался не думать о том, что будет, если нужного ему не окажется… придется полагаться лишь на собственную память…
Но – повезло. Карты Средиземья пятисотлетней давности в Хигоне были, и хранились бережно. Память о легендарных временах, как-никак…
Именно из-за бережного хранения Анрайм смог развернуть карту на столе и в течение десятка минут лихорадочно подсчитывать расстояние до возможных «мест силы Врага», и соизмерять их с дюжиной условий, вроде скорости человека, легкости пути и других.
И вскоре самое подходящее место было найдено. Точно подходящее под определение – потому что лесами эльфы славились всегда. Безопасное, если не заходить глубоко – потому что его обитатели на опушках не бродят. Надежное – потому что никому из союзных Западу не придет в голову искать предмет из Мордора там.
Как оказалось – союзным Востоку тоже это не взбрело на ум.
– Фангорн… – простонал Анрайм, стукнув кулаком по столу. – Ну как же я все-таки не додумался…
Спустя полчаса Девятый покинул Хигон серыми путями, направляясь в сторону Фангорна. Он очень спешил, но успел бросить весть другим назгулам; правда, место не уточнял, все же не будучи полностью уверен.

Сэймур ухитрился не получить послание Анрайма, но по обычной причуде судеб он и сам двигался мимо леса Фангорн - от все того же Изенгарда в сторону Чернолесья. Шёл он пешком, обычными человеческими тропами (скорее правда звериными), на серые тропы старался слишком часто не заходить, и уже даже был не в компании Дроглора - сколько ж можно таскать древнего волка будто лошадь. Дроглор - он сам по себе, хотя и вечный союзник. Затарившись в Рохане (самих роханцев он беспокоить не стал) вещами и продуктами для пешей прогулки по туристическому маршруту третьей-чётвертой категории сложности, Четвёртый спокойно шел по лесу и ничто назгульское его в данный момент не интересовало. Невзирая на это (или, возможно, именно поэтому) колыхание теней в округе он заметил.

Правда, встречавших было не слишком много. Из Высоких Капитанов в Умбаре остался лишь Скэйнард и Сэрейм; остальные сейчас отсутствовали. Именно самого сильного и самого старого из Капитанов Третий и обрадовал вестями от союзников и тем, что вскоре им нанесут визит все Девятеро.
С одной стороны – для умбарцев это было облегчением. Легенды о назгулах тут еще не забыли, и прекрасно представляли, насколько хорошим подспорьем они будут. С другой же… чем обернется такая помощь?
Скэйнард заранее решил для себя, что в разговоре постарается вообще не участвовать, передав сие коллеге. Тот согласился.
Капитаны встретили прибывших за стенами города – только там имелось достаточно места для приземления дракона. Пара сопровождавших в страхе отступила назад; члены Совета остались на месте.
– Приветствую Короля-Чародея в Умбаре, – произнес седой капитан. – Я – Сэрейм, член Совета Капитанов. Рядом со мной – Скэйнард, мой собрат по Совету.
- Мне очень приятно приветствовать вас, - спокойно произнес Первый. – Моего собрата зовут Эалунг, - Третий поклонился – молчаливая тень. - Это Второй, Кхамул. - Степняк резковато кивнул. – А я сейчас ношу имя Гвейнон. Прошу простить, если буду излишне прямолинеен, но думаю, что сейчас нет времени для долгих разговоров. Нам нужно организовать оборону Умбара. Девять не могут допустить падения города.
О том, что на самом деле к согласию пришло только восемь, оно умолчал, как и о задержке Анрайма. Неужели действительно можно было спрятать что-то в Фангорне? Но как? Это было бы в духе Аннатара, но осуществимо ли, надежно ль?
- Я рад это слышать, - кивнул Сэрейм. - Думаю, сейчас стоит ознакомиться с обороной города; сухопутную организовывал мордорский офицер, и он сейчас будет здесь. Прикрытие с моря уже создано... - он перевел взгляд на дракона, - и, похоже, будет еще и помощь с воздуха?
- Безусловно, - кивнул Первый, разглядывая собеседников.
Скэйнард выглядел могучим бойцом, и наверняка сражался чем-то тяжелым – палицей или топором, а может, двуручным мечом. Да и старик Сэрейм явно мог еще постоять за себя. Умбарские предводители были воинами. Впрочем, как остальные вожди народов Средиземья, которых ему довелось повидать после возвращения. А теперь – очень важный вопрос.
- Вы хотите сами руководить обороной и сражением?
Второй с интересом прислушивался, но пока не вмешивался. То ли его устраивала молчаливая роль, то ли он собрался говорить с Ангмарцем позже.
Капитаны переглянулись.
- Боюсь, что нам придется уступить наземный бой вам, - с явным сожалением ответил Сэрейм. - Мы привыкли к морю. Но сможем помочь тем, что точно знаем, на что способен наш город.
Первый согласно кивнул.
- Думаю, после войны союз Ангмара, Мордора и Умбара станет куда более тесным, - заметил он. Основное препятствие – расстояния, а мы умеем преодолевать их быстро.
Улыбка проскользнула по лицу Кхамула.
- Не сомневаюсь, - улыбнулся Сэрейм. Бывалый моряк отлично знал, насколько важна скорость... Впрочем, слова могли иметь и иной подтекст, но сейчас Капитан предпочел о нем не думать. - В таком случае - направимся в город?
Думаю, да, - кивнул Ангмарец, и Эалунг повторил его движение. Второй остался неподвижен.

(с V-Z)

(&V-Z)

Присутствие собрата Анрайм ощутил, как только покинул серые пути, и сперва был изрядно удивлён. Договорились же отправляться в Умбар...
Впрочем, разобравшись, кто именно оказался рядом, удивляться Девятый перестал. Похоже, Сэймур решил вести самостоятельные изыскания... что ж, очень кстати. Вдвоём будет легче.
Остановившись и покрутив головой, Четвёртый уверенно свернул с лесной тропы и пошёл в сторону, где из тонкого мира в обычный вышел другой улаири. Сходу Сэймур не сообразил кто это, но был уверен, что не Ангмарец и не Третий.
- Какая неожиданная встреча, - приветствовал его Анрайм, лишь завидев собрата. - Как здесь оказался?
Голос Девятого звучал искренне дружелюбно; назгул действительно был рад встрече.
- Приветствую! - Сэймур хмыкнул, но и он был рад. - Как обычно, шёл мимо, на этот раз - мимо этого леса... Ты - туда?
- Да, - кивнул Анрайм. - Не составишь компанию?
Он мгновение поколебался, и сообщил:
- Похоже, что завещание может быть здесь.
- Составлю... - Сэймур кивнул и окинул начинающийся лес Фангорн оценивающим взглядом. - Хотя я бы поставил на Серые Гавани, но они заметно дальше, верно... Идём?

Фангорн. Сэймур и Анрайм
- Идем, - согласился Девятый, неспешно направляясь в лес.
Он все еще корил себя за то, что не додумался сам; сейчас решение казалось удивительно очевидным.
Встретить истинных хозяев леса - энтов - Анрайм не опасался. Они и раньше-то нечасто выходили на опушку, а уж теперь, когда к ним никто не наведывался...
Кроме того, вряд ли бы секретарь стал заходить далеко.
Девятый остановился и прикрыл глаза, вслушиваясь в тени. Пытаясь ощутить что-то знакомое, не присущее этому лесу...
Накатила тревога. А вдруг кто-то унес? Опередил? Или же энты тоже ощутили нечто чужеродное - и выбросили со своей земли?
И сейчас - будет неудача? После всех попыток найти?
Анрайм вздрогнул. Нет. Такого не должно быть. Просто не должно.
И, словно отвечая его мыслям, он уловил знакомое... где-то в стороне... слева.
- Пойдем, - бросил Девятый и сорвался с места, устремившись к источнику ощущения. Он ускорял шаг, сам того не замечая, огибая деревья, чуть ли не просачиваясь сквозь кусты...
И резко остановился, чуть не наткнувшись на крупный камень. Самый обычный, поросший мхом... только вот под мохнатым слоем угадывалась пара знаков, выбитых неумелой рукой.
Они почти стерлись за века, но зрение Кольценосца позволяло ему различить старые письмена.
Первые буквы давно знакомого слова - "Барад-Дур".
- Нашли, - выдохнул Девятый. - Помоги только отвалить этот камень...

Умбар. Ночь. Заговорщики.
Совместно ДЛ и Истерлинг.

Шум, вызванный прибытием неожиданного подкрепления, понемногу улегся - крепость затаивалась, и ничто уже не напоминало о недавнем волнении... кроме дракона, лежащего во внутреннем дворе. Опускалась ночь, сгущающиеся сумерки скрадывали очертания огромной рептилии; дракон не шевелился, и любой, бросив случайный взгляд, счел бы его спящим.
Кроме, пожалуй, назгулов.
На деле, Анкаладор бодрствовал - и приоткрыл один глаз, когда от стены отделилась фигура в сером плаще. Он привык к людским странностям, но это было не слишком обычное поведение для двуногих. Здороваться еще раз ящер не стал, терпеливо ожидая слов гостя. Благо, расстались они только недавно.
- Не спеши удивляться, дракон, - негромко, но отчетливо заговорил назгул - заговорил вслух, не прибегая к осанве. - До сих пор мы не особо старались понять друг друга - но сейчас... дело слишком серьезное, и для мелких придирок не время. Ты поможешь мне
- Смотря в чем, - Анкаладор не высказал удивления словами ночного гостя. Драконы - существа древней магии. Они не всегда могут облечь в слова то, что чувствуют, да и не всегда этого хотят, доверясь инстинктам. Инстинкт давно говорил ему, что этот улаири сложнее. чем кажется. Он, помнится, даже предупреждал Первого из Девяти... вспомнив об этом, Анкаладор равнодушно отметил, что люди еще не доросли до контроля над чувствами. Насколько практичнее иметь холодную кровь!
- С нами говорил Девятый, - не ответил напрямую на вопрос Кхамул. - Я не знаю, что ты услышал... услышал ли ты хоть что-нибудь? Некогда долго объяснять - смотри!
Собрат-улаири, конечно, подумал бы, что Второй зря говорит "смотри" - неправильно, в осанве не смотрят и не видят...
Анкаладору было не до этого.
Замелькали картинки видения, перемешанные с разноцветными лентами чувств. Так часто бывает, когда получаешь воспоминания от кого-то. Слишком редко удается остаться бесстрастным, не добывать в упрямые факты толику свого личного гнева или печали. Да хоть любопытства! Послание Девятого было как гром посреди ясного дня: и как Первый мог тратить время на какой-то Умбар, когда - вот оно, почти что в руках? Незримый ошейник стянул шею, напоминая о клятве. Слуга для майара? Да никогда больше! Сведения были ценными, но те чувства, которые к ним примешались, многое поясняли. Ящер не спросил "почему" - то, что он видел в Кхамуле, напоминало его собственные эмоции. Ха! Только что он думал о хладнокровии.
- Ты хочешь быть там? - понимающе спросил ящер назгула.
- Неважно, чего я хочу или не хочу, - осанве резко оборвалось, будто назгул не желал удерживать его ни секунды сверх необходимого. - Если ты заметил, в Мордоре мы не пришли к единому мнению. Анрайм сохранит завещание, если найдет - в этом я не сомневаюсь! Но теперь... его может найти не только он.
- Сейму-ур... - дракон растянул последний слог этого имени, как бы пробуя его звучание на вкус. - С ним было сложно еще на совете. Не знаю, почему Чародей решил оставить его на свободе. Возможно. он стал слишком уж человечным для кольценосца. Саурон бы не колебался, - тут ящер сделал паузу. - Он любил держать союзников на поводке, следя, чтобы он не был излишне коротким. Я ненавижу Темного Майа за это, но в случае с Сеймуром - признаю, это было бы благом. Надо бы посмотреть, во что это выльется.
- Хочешь посмотреть? Ты прав, - Второй медленно кивнул. - Уйдем в Фангорн. Сейчас. Пока есть возможность.
Черное тело дракона было почти незаметно в бархате ночи. Как любой ночной хищник, он умел быть бесшумным. И, оставляя Умбар позади, Анкаладор с сожаленьем подумал, что Первого из Девяти ожидает не самое лучшее утро. Но уговор уговором, а свобода - свободой. Драконы не были ни ручными, ни преданными. Но некоторая часть его сожалела о том, что его не будет на битве. Возможно, та самая - от Короля-Чародея. Впрочем, собрат по разуму вслух протестов не высказал. Похоже, что Первого назгула тоже весьма живо интересовал Фангорн и поиски сауроновой воли. Возможно, он надеялся вернуть себе власть над телом, из которого его так невежливо "попросили", использовав чары Властелина колец? Анкаладор тихонько фыркнул - и сосредоточился на полете. Умбар остался далеко позади.

Совместно с V-Z

Рохан

Луарриль быстро нашла все травы, что нужны были ей для целительства, и вернулась обратно. Ей надо было еще приготовить необходимые отвары. Да и еще необходимо было настроиться. Ведь дело предстояло не из простых. Войдя в покои, она прежде всего разложила травы и потребовала много горячей воды. Когда необходимые ей компоненты были доставлены, то Луарриль начала готовить отвары. По комнате поползли терпкие запахи.
Кестарон, бесшумно вошедший вслед за эльфийкой, втянул воздух; чуть помедлив, кивнул. Некоторые из запахов ему были знакомы, и он одобрил выбор. Следопыт лекарем никогда не был, но без целительных трав никак не обойтись - так что пришлось хоть немного, но изучить.
Говорить он ничего не стал; знал, насколько в таком деле важна сосредоточенность.
Луарриль полностью окунулась в смешивание трав. Она ничего вокруг не замечала. Над жаровней то и дело возникал дым. Что-то шкворчало и горело, другое кипело, третье ждало своего часа.
Приготовление нужных смесей заняло около двух часов, и в конце эльфийка устало опустилась напол и откинулась спиной на кровать.
- Все... Все получилось, как должно быть...
- Устала? - Кестарон подошел и опустился рядом на пол. Мягко положил руку на плечо.
- Да... Точные пропорции, время до секунды, определенные травы... Высочайший уровень концентрации, - прошептала светлая, опуская голову на плечо следопыту.
- Эльфийское искусство, - с улыбкой констатировал Кестарон.
Собрав все приготовленные зелья и необходимые инструменты, Луарриль вместе с Кестароном покинула покои и отправилась в зал аудиенции.
А точнее - их почти сразу провели в небольшую комнату, куда более подходящую для лечения. Через считанные минуты появился и Эорим; в глазах владыки Рохана обычная суровость мешалась с почти юношеской надеждой.
- Вы все приготовили? - сразу перешел к делу он.
- Да, правитель. Все, что могла сделать заранее, то я сделала. Все остальное зависит от моего искусства и вашего тела, - ответила эльфийка, чуть склоняясь в поклоне.
- Тогда приступайте, - не колеблясь ответил Эорим. - Что требуется от меня?
- Раздеться, оставив только рубаху, выпить этот напиток и лечь. Остальное зависит только от меня, повелитель, - уважительно сказала Луарриль, раскладывая инструмент.
Этому распоряжению Эорим тоже последовал, даже не задерживаясь. Возможно, гондорец бы помедлил, не решаясь раздеваться при даме... но в Рохане нравы были куда свободнее. Да и была эльфийка сейчас лекарем - а перед ними не стесняются.
Напиток роханец выпил одним глотком; его народ привык к крепким настоям.
А в качестве "места работы" пригодился стоявший тут стол - достаточно широкий и низкий.
- Через несколько секунд у вас на несколько часов исчезнет чувствительность. Вы не будете чувствовать никакой боли, - объяснила Луарриль, помыв руки и сполоснув серебряный кинжал.
- Сейчас я вспорю старую рану и мышцы, чтобы потом сделать так, чтобы они правильно и крепко срослись, - продолжила пояснение эльфийка, ощупывая рану.
- Как только снадобье начнет действовать, скажите мне, и я начну, чтобы не терять времени. Кестарон, будешь помогать, подавая то, что я тебя прошу.
- Да, - кивнул следопыт, занимая место рядом с эльфийкой.
- Начинайте, - коротко распорядился Эорим. - Чем раньше - тем лучше.
- Вы должны потерять чувствительность, чтобы боль не погубила вас, - пояснила она, намечая линию разреза, а потом резко вонзив его, шепча что-то тихо на эльфийском. Кровь потекла очень медленно. Кинжал вспарывал старую рану.
Эорим молча смотрел на движение клинка; боли он уже не чувствовал... да и так бы не проронил ни слова. Рохиррим умели терпеть боль; более того - гордились этим умением.
Нож проникал глубже, разрезая мышцы. Потом она резко вытащила нож и залила зелье, которое уже держала в руке. Кровь совсем прекратила течь. Луарриль потребовала кусок полотна, которым она протерла ногу. А далее эльфийка стала поочередно заливать в раны зелья, которые ей подавал Кестарон. Одновременно звучала древняя эльфийская речь, медленная и плавучая. Заклинания плелись рукой, подталкивая компоненты отваров к действию. Зелья лились с перерывами, во время которых светлая обтирала ногу конунга.
Следопыт продолжал молча передавать нужные зелья, попутно старательно запоминая все, что делала Луарриль; нечасто выпадет случай наблюдать целительное искусство эльфов.
Эорим напрягся, но не двигался с места; он понимал, что сейчас его лечат - но все же тело воина тревожно реагировало на касание стали.
И вот было вылито последнее зелье, пропето последнее заклинание, и в руках у эльфийке появилась серебряная игла, которой та стала зашивать рану, где уже начали срастаться мышцы.
Следопыт только удивленно покачал головой - он никогда не видел, чтобы вскрытая рана заживала столь быстро. Видимо, не зря легенды ходят о целебной магии Перворожденных...
Последние швы были наложены, последние слова пропеты, и Луарриль просто упала на пол. Сил на большее не осталось.
Кестарон вовремя подхватил эльфийку и отступил назад, осторожно опуская ее на ближайший стул. Эорим шевельнулся, пытаясь рассмотреть ногу.
- Это все? - тихо спросил он.
Эльфийка смогла лишь слабо кивнуть головой и закрыла глаза.
- И теперь я смогу нормально ходить и сражаться? - еще не веря случившемуся, уточнил роханец.
- Завтра станет ясно... Все решит ночь. Мышцы должны срастись. Я и так ускорила процесс, насколько это было возможно.
- Не знаю, как и благодарить, - искренне выдохнул Эорим, наконец поверив по-настоящему, что увечья больше не будет.
- Вам нужен отдых. До завтрашнего утра только лежать. Иначе все может пойти насмарку. Завтра я прийду и осмотрю вас. И только после этого я скажу, можно ходить или нет, - продолжила наставлять конунга эльфийка.
- Понял, - коротко кивнул Эорим. Советам лекарей в Рохане следовали; всем было известно, что упрямство оплачивается собственным здоровьем.
- А сейчас и тебе надо отдохнуть, - шепнул Кестарон.
- Я не дойду сама, - ответила Луарриль.
- А на что тут я? - усмехнулся следопыт, подавая руку.
- Я даже встать не смогу. Только если на руках, - и на губах у Луарриль появилась улыбка.
Кестарон прикинул свои силы, вес эльфийки, посчитал в уме... и кивнул:
- Почему бы и нет?
Эорим, слушавший разговор со стола, лишь улыбнулся.
- Правитель, до завтра... И следуйте моим советам! - настаивала эльфийка перед своим уходом.
- Вне всякого сомнения, - твердо ответил Эорим.

Где-то в землях Умбара. Джарил.

Путешествие серыми путями изрядно экономит время, но все же, назгулы, вернувшиеся в Арду почти что людьми, в плане выносливости уступали бесплотным призракам. Наличие тела имело свои ограничения, поэтому скакать без сна и отдыха сутками напролет не очень-то выходило. Конечно, если бы Восьмого из Девяти вела вперед некая пламенная идея, позволяющая забыть про сон и еду, тогда, может быть… но, к чему говорить о том, чего не было? Джарил не без оснований считал, что для организации обороны Умбара хватило бы и одного Ангмарского Чародея. Благо способность Первого пробуждать героические чувства в темных сердцах – и в сердцах служителей Тьмы – прочно вошла в легенды. Так что толкать Гвейнона под локоть, влезая с непрошенными советами, Джарилу, мягко сказать, не хотелось. Совет показал, что Девяти было просторно лишь в Барад Дуре под пристальным надзором Багрового Ока, а вот в иных местах даже трое из Девяти были излишним весом для мироздания.
Подобные размышления привели к тому, что Восьмой назгул не стал гробить своего скакуна, усиливая выносливость магией, а тихо сошел с серого пути с твердым намерением заночевать. Сошел, огляделся… и тихонько присвистнул. Все пространство вокруг, которому надлежало быть совершенно пустым и погруженным во тьму, было подсвечено факелами. Оранжевый свет выхватывал из темноты борта повозок, довольно толково поставленных в круг, скрывая людей от возможной атаки. Тренированный взгляд кольценосца, для которого темнота не была такой уж помехой, рассмотрел с дюжину таких вот импровизированных укреплений в радиусе нескольких полетов стрелы. Мудро. И вроде недалеко, и друг другу оборонятся не помешают, если что. Да и не слишком-то к ним незаметно и подберешься, особенно учитывая наличие лошадей. Хороший конь чует незнакомцев не хуже собаки, а эти люди, похоже, были ребятами серьезными. И на скакунов золота не жалели.
Засмотревшись, назгул ослабил поводья, и конь сделал несколько шагов. Этого оказалось достаточно: рядом сражу же оказались несколько рослых мужчин, темное одеянье которых украшал герб и белым древом.
- Кто вы такой? – спросил один, как бы невзначай взяв коня под уздцы. Джарил дергаться и не собирался: как минимум двое из подошедших были с мечами, а чутье говорило, что в спину ему смотрит несколько стрел. Видимо, как раз время для патруля. Вот ведь свезло, так нарваться!
- Мечник из Гондора, - ответил Восьмой, поздравляя себя с тем, что так и не избавился от одежды, подаренной Севереном. Моргульский клинок, от которого на милю несло Минас-Моргулом, был завернут в серый назгулий плащ и приторочен к седлу. На серых путях применять его было не незачем. А в остальном Джарил был вполне даже гондорцем. Настораживала разве что явная примесь восточной крови, отражавшаяся в темных глазах, так не характерных для дунаданов. Назгул на мгновение пожалел себе внешности Короля-Чародея, который явно сошел бы тут за своего. Впрочем, полушутливо: за Гондор бились не только уроженцы Минас-Тирита, а умение драться в армии ценилось выше, чем чистота крови. – Еду к месту сражения.
- Что же отстал-то? – несколько подозрительно спросил тот, что держал коня за уздечку. Но напряжение спало, и кольценосец почти что увидел опущенный лук. Дышать сразу стало несколько легче: глупая смерть в планах Джарила на вечер не значилась.
- В стычке помяли слегка, - равнодушно сказал он. – Пришлось пару дней отлежаться.
Похоже, дозорных это удовлетворило, так как главный в дозоре руку убрал, и Джарил без помех проехал к костру, миновав раздвинувшиеся, как по волшебству, повозки обоза. Он явно оказался в глубоком тылу гондорской армии, а это значило только одно: что противники кольценосцев оказались шустрее, чем думал Король-Чародей. Прошедшие четыреста лет явно пошли на пользу Минас-Тиритской армии.

Умбар

Остаток дня Ангмарец посвятил осмотру укреплений и подготовке Умбара к обороне. Хотя город и находился на том же месте, что и четыре с половиной века назад, и не изменил облик в целом – он вырос, и вырос заметно. Там, где раньше были стены, сейчас весело разбегались от городского центра дома предместий. Нынешние же укрепления были созданы после Войны Кольца, и не раз перестраивались, оставаясь, впрочем, неизменными по сути. Высокие двойные стены – первая ниже, вторая, внутренняя – выше. Башни на ней располагались так, чтоб быть в промежутке между башнями наружной стены. Казалось, старшие каменные великаны приглядывают за младшим поколением.
Самым слабым местом была река, вокруг впадения которой в море и был выстроен город. Она проходила в город примерно посередине и, хотя была давно спрятана искусными строителями под землю, холмы там расступались, и стены, вроде бы такие, как везде, смотрели на другие участки снизу вверх.
Первый распорядился усилить охрану этого места, отправить наружу дозоры, а также сформировать отряд, который должен был отреагировать на возможную угрозу. В него пока входили прибывающие назгулы.
С моря Гвейнон почти ничего не боялся – если умбарский флот и не разгромит гондорский, то уж сдержать его за цепью сумеет. К тому же он приготовил врагам неприятный сюрприз...
Стены над морем ни шли ни в какое сравнение с кольцами каменной брони со стороны суши – главными защитниками служили мели, скалы и быстрое течение. Кроме того, на маленькой фелюге на корабли, к флоту, отправился Ономори.
Увы – стены были крепки, а вот людей на них маловато. Самая большая надежда была все же на собратьев. Джарилу, который задерживался, он отправил послание в осанве, но тот не ответил. Кхамул, Эалунг и Доример вошли в тот самый отряд. Гвейнон еще помнил рассказы о том, что сделал Второй под стенами пограничной крепости. Анкаладор же должен был быть воздушной разведкой и ударной силой «на крайний случай».
Впрочем, проснувшись, Ангмарец не обнаружил ни Кхамула, ни Анкаладора.
Слуге, сообщившему об этом, он сказал только:
- Иди.
Белая кожа при этом стала немного бледнее, а глаза – еще темнее, и более никаких эмоций. И когда через полчаса Первый снова появился снаружи, он был абсолютно спокоен – только от стола в комнате остались мелкие щепки и труха, смешанная с крошками битого стекла от бокалов. Что он думал – никто не знал, но умбарской армии, особенно старшим офицерам, пришлось туго – их военачальник находил малейшую небрежность – а их на его строгий взгляд оказалось немало. Все же жители этого города-государства куда лучше умели сражаться на море, чем на суше.
Когда день начал уверенно приближаться к полудню, разведка донесла, что армия противника уже рядом. Вскоре стоявший на внешней стене Гвейнон увидел, как вспыхнуло солнце на щитах появившихся из-за холма стройных рядов пехоты.

Земли Умбара. Восьмой кольценосец.

Рассвет застал Джарила в седле: командир светлых спешил и с идеей поспать до полудня пришлось распрощаться. Хотя, надо сказать, что сетовал Восьмой больше по давней привычке выискивать недостатки у гондорцев, ибо не до Кольца, ни, тем более, после, не спал слишком долго. Привычка. И вот сейчас, сидя на верном гнедом скакуне, назгул наблюдал за снятием отряда с лагеря. К счастью, никто из людей на равнине еще не успел изучить пришлого война достаточно хорошо, чтобы изумиться написанной на его лице смеси из интереса и неодобрения. Интерес был явным и непритворным: как участник большого количества крупных битв и маленьких стычек, Восьмой не мог не отметить четкость и слаженность действий. Гондорцы были отличными войнами – и это, в свою очередь, будило в груди застарелую неприязнь. Так как мишенью для талантов вот этих воителей как раз темные и служили. Ну, может, не их лично, но предков… кольценосец зажмурился, усилием воли отгоняя память о Пелленорких полях. Ей-Эру, лучшим его воспоминанием той поры был падающий с коня Фарамир с назгульим дротиком в теле. Тогда им помог светлый майа, но и сейчас, не имея ни магии, ни эльфов в роли советчиков и вдохновителей, воины Минас-Тирита смотрелись неплохо. И даже более чем.
Прошлой ночью Джарил не только спал, но и узнал кое-что. Осторожность в душе у Восьмого поднимала голову пусть и нечасто, но своевременно, так что приступать к активному сбору сведений прямо с порога он не решился. Еще неизвестно, насколько поверили в его выдумку с раной, как бы показывать не пришлось. Все это привело к тому, что ночью Джарил упорно молчал (что само по себе было редкостью) и внимательно слушал. Главным источником сведений стала молоденькая девица у походной кухни. Все же, мужчины, и особенно – дунадены, в походе стремились быть каменнолицыми и немыми. Не поминай Врага лишний раз, как говорится. Но женщин Эру, как видно, делал совсем из иного теста. Даже гордые дочери Гондора, как, оказалось, были не против поговорить, когда нервничали. Восьмой ел, слушал и думал. А утром, глядя на сборы гондорцев в путь и вспоминая услышанное им ночью, раздумывал над дальнейшими планами. Проще всего было, конечно, уехать вперед, ссылаясь на ту же «легенду» отставшего от отряда. Но, с другой стороны, оказаться между атакующими частями гондорской армии и гондорским же обозом – здорово напоминало положение между молотом и наковальней. С обеих сторон могут прихлопнуть. Был еще вариант: «вернутся на серый путь и без помех проследовать к городу». Но, судя по скорости движения вражеской армии, он вполне мог уже опоздать. Впрочем – зачем гадать, если можно узнать ситуацию точно. А заодно и чуток посоветоваться.
- Первый, у вас пока тихо? – спросил он в осанве.

Зов Восьмого застал Ангмарца на стене, заставив остановиться. Он был рад, что Джарил наконец проявил себя. Первый оперся о шершавый камень зубца и прищурился.
- Я уже вижу авангард гондорцев, - отозвался он. – Ты где?
- Я как раз в тылу этих гондорцев. Точнее - в гондорском обозе, - ответил Джарил, обдумывая информацию. - Не ожидал от них такой прыти. Неприятно, но факт: за время нашего отсутствия, враги не только не растратили мастерство, но и, похоже, кое-чему подучились.
- Судя по тому, что я видел в Ангмаре, друзья – тоже, - Гвейнон снова зашагал по стене, настораживая сопровождавших его офицеров молчанием. – По словам Анрайма, и в Мордоре. А вот Умбар, похоже, учился лишь на море. Теперь пробраться внутрь будет не так-то легко. Может быть, ты как раз наведешь шороха в обозе?
Теперь настал черед Джарила задуматься. Восьмой открыл глаза, еще раз критически осмотрев построение противника. На сей раз – не из простого любопытства, а взором военачальника с опытом в тысячелетия.
- Сомневаюсь, что я нанесу им значительный урон, ударив сейчас, - наконец, сказал он. – Кроме того, это мало что изменит. Судя по тому, что я слышал, обозов у армии несколько, они движутся к крепости недалеко друг от друга. На равнине мое преимущество, как бойца, мало что значит из-за избытка противников. Насколько я помню, чуть ближе к побережью начинаются холмы. Конечно, это не горы, но все же место, более привлекательное для засады. Мое мнение таково: не стоит сейчас настораживать светлых попыткой атаки, обреченной на неудачу. Лучше поехать вперед и как следует подготовить будущую встречу, чтобы уничтожить противника наверняка. С этим обозом я справлюсь: конечно, среди Бессмертных есть и более способные маги, но и Восьмой кольценосец не зря хлеб ел у Темного Властелина. Но остальные… - Джарил сделал паузу, погрузившись в задумчивость. – Знаешь, Гвейнон, кажется, я понял, зачем полководцу солдаты. И четырех тысяч лет не прошло, - назгул послал собеседнику мысль про кривую улыбку, но на деле лицо его было бесстрастным. – Будь у меня верный отряд, мы могли бы примерить доспехи поверженных гондорцев. Это был бы отличный сюрприз. Да и еда вам в Умбаре не помешает.
По бесстрастному лицу Первого пробежала кривая улыбка. Он снова остановился и задумчиво посмотрел вниз. Армия выходила равнину. Вне стен было несколько укреплений, скорее – наблюдательных башенок или застав, но их займут легко и быстро.
- Вот что, Джарил, будь осторожен. Не думаю, что ты веришь в мое бескорыстие и большую братскую любовь, но я считаю, что Девять должны быть Девятью, иначе нам не видать завещания. Анрайм верит, что нашел его, а я – не верю, что его можно использовать в одиночку, втроем, вчетвером... Отвлекся. Так вот, там непременно должны быть наши люди. Я рассылал гарнизон крепости с заданием организовать мобильные отряды, чтоб у врага земля под ногами горела. Да и подкрепление из Мордора, надеюсь, когда-нибудь добредет. Правда, я не знаю, где они находятся. Будут сведения – сообщу, а пока придется действовать самому.
- Как в старые добрые времена, - на сей раз Восьмой улыбнулся, не обращая внимание на возможных свидетелей. - я сообщу, если появятся новости. Удачного боя.

(c ДаркЛайт)

(ВиЗет и)
лес Фангорн

- О, минутку. - Сэймур придержал Анрайма, внимательно поглядел вокруг и в сфере послушно распахнувшегося восприятия, - оно лежало века, полежит еще пару секунд. Секретарь мог оставить сюрпризы. - пояснил Четвертый, изучая напоследок и следы на камне.
- Ты прав, - Анрайм внутренне выругал себя - совсем забыл об осторожности. Действительно, он бы на месте секретаря непременно поставил какую-нибудь ловушку...
К счастью, таковых не оказалось. То ли секретарь был менее осторожен, то ли счел, что защиты самого завещания достаточно...
Камень назгулы отвалили легко; Девятый поспешно опустился на колени, изучая оказавшуюся под ним яму.
И спустя мгновение извлек металлический футляр. Длиной примерно до локтя человека, шириной - в руку. На темном металле не было ни следа ржавчины; гладкая поверхность была украшена лишь девятью знаками, каждый из которых был заключен в отдельное кольцо.
Обоим эти символы были знакомы - двое из них и принадлежали Анрайму и Сэймуру. Личные знаки назгулов.
Похоже, что вскрыть футляр могли лишь все Девять разом. Вздумай это сделать кто иной... или если бы не все Кольценосцы участвовали...
В лучшем случае содержимое бы обратилось в пепел. Хотя Аннатар, насколько Девятый понимал образ его мышления, мог вплести и такие чары, которые бы обратили в пепел все на сотни шагов вокруг.
- Занимательная штуковина. - С интересом, но довольно поверхностным, прокомментировал Сэймур. - Ты обратно в Мордор?
- Да, - Девятый осторожно спрятал футляр под плащ, убедившись, что тот не выпадет. – Его надо сохранить до того времени, как мы вновь соберемся вместе. Сопроводишь?
- Конечно... Зови, когда открывать будем. - Четвертый странно блеснул глазами и неохотно добавил. - Подозреваю, делать это надо на огненной.
Впрочем, на ближайшее время у Четвертого имелись свои планы, и Сэймур собирался пройти с Девятым лишь до границы Фангорна; Анрайм лишь надеялся, что подлинных хозяев леса они так и не встретят.

Очередное творение совместно с ВиЗетом

Рохан
Луарриль потянулась в кровати. Силы вернулись к ней. Раньше, чем она предполагала. Через несколько часов после операции Перворожденная самостоятельно передвигалась, практически не шатаясь. Кестарон всегда был рядом, стараясь помочь. А она его отстраняла, упрямо пытаясь все сделать самой.
И сейчас он был рядом.
- Кестарон... - тихо позвала эльфийка.
- Да? - повернул голову следопыт. Он сейчас сидел у окна, задумчиво разглядывая незнакомый эдорасский вид.
- Ну почему ты так рано встаешь, а? - чуть капризно произнесла Луарриль, потягиваясь в кровати.
- Привычка, - пожал плечами Кестарон. - Мы, следопыты, предпочитаем утро и день - ночью работать труднее.
- Ну тогда хотя бы и меня будил, а то неправильно как-то. Жена должна вставать до мужа, в худшем случае одновременно, - с улыбкой на лице ответила Луарриль, проскальзывая к ширме, закутавшись в одеяло.
- Это если жена... - задумчиво протянул Кестарон. - Тем более, что с нашими это не так.
- А как? - поинтересовалась она, одеваясь и приводя себя в порядок.
- Да у нас же часто и женщины, и мужчины - следопыты, - усмехнулся Кестарон. - Поэтому и встают одинаково.
Уложив последний волосок, Луарриль вышла из-за ширмы. Как истинная девушка, она уже успела отыскать себе одежду даже здесь, у рохиррим. Поэтому сейчас она красовалась в просторном белом платье, украшенным красивой вышивкой. Волосы были распущены. Никаких украшений.
Кестарон, оглядев эльфийку, лишь одобрительно кивнул: подобный стиль ему нравился больше роскоши. И удивился про себя: когда же он стал воспринимать дочь Перворожденных как кого-то обычного?
- Эх, и слово от тебя ласкового не дождешься... - вздохнула Луарриль.
- Я говорить красиво никогда не умел, - пожал плечами следопыт.
- Я не прошу красиво, я прошу ласково. Есть разница, - ответила Луарриль, подходя к Кестарону ближе.
- Повелитель уже присылал к нам своих людей? Вызывал к себе?
- Пока еще нет, - покачал головой следопыт. - Наверное...
Стук в дверь прервал его слова.
- Видимо, это как раз они и есть.
- Я вовремя встала.
- Несомненно, - усмехнулся следопыт, легко поднимаясь со стула. - Кто там?
За дверью действительно обнаружился королевский стражник.
- Вас зовут, - лаконично сообщил он после должного приветствия.
- Сейчас, только сумку с инструментами захвачу, - сказала Луарриль, хватая нужную и вешая на плечо.
- Я готова. Можем идти.
Вновь последовали уже знакомые коридоры; Кестарон поймал себя на мысли - а как эльфийка воспринимает человеческие дворцы после домов своего народа? В таковых следопыт никогда не бывал, но считал, что они более чем красивы.
А в конце пути оказалась не очень большая комната, обставленная более чем просто. И только по человеку на кровати можно было понять, что здесь находится правитель Рохана.
Эльфийка радовалась тому месту, где она теперь жила. Ей нравились люди, которые жили рядом. И она хотела помочь их правителю.
- Приветствую повелителя! Да будет ваш век длинным и благополучным!
- Приветствую дочь Перворожденных, - улыбнулся в ответ Эорим. - Вы говорили, что сегодня сможете точно сказать...
- Прежде всего я хотела бы узнать, не случилось ли что ночью? Не кровоточило? Насколько болело после того, как травы перестали действовать? - приступила эльфийка к делу, подходя к кровати и присаживаясь рядом с правителем.
- Крови не было, - покачал головой роханец. - Боль... не сказал бы, что сильная. Примерно как от чистой глубокой раны, которая уже заживает.
- Так и должно быть. Сейчас посмотрим, - произнесла девушка, разматывая ногу. Когда бинты были сняты, глазам присутствующих открылась зарубцевавшаяся рана.
- Все лучше, чем я думала. Попробуйте наступить наногу, правитель.
Эорим осторожно слез с постели; тело требовало привычных резких движений, но он прекрасно понимал, что как раз они-то и будут сейчас лишними.
Выпрямился, перенес вес на залеченную ногу.
- Милостивые Валар...
- Что такое? - эльфийка подскочила с кровати, тобы оказать любую помощь.
- Ничего, - ошеломленно выдохнул Эорим. - В том-то и дело. Я ждал боли...
- Боль прийдет, если вы будете перетруждать ногу. Нагрузки на нее усиливать придется постепенно. До конца она восстановится лишь через несколько месяцев. Я, конечно, сделаю необходимый отвар, который ускорит восстановление. Но и так все прошло очень хорошо. И быстро, - сказала Луарриль, радуясь тому, что смогла помочь.
- Я не знаю, как вас благодарить, - искренне сказал Эорим.
- Я уже назвала свою просьбу. Позволить нам остаться у вас и не разглошать о нашем присутствии здесь остальным народам, особенно эльфам. Я обязуюсь лечить ваших людей. Кестарон сможет обучитьь ваших людей. За это вы насснадбдите всем необходимым.
- Согласен, - не колеблясь, кивнул Эорим.
- Ну тогда все. Единственное, что рекомендую сделать, это посох. И ходить, опираясь на него, пару месяцев.
- Это несложно, - чуть помедлив, кивнул роханец. - Мастеров по дереву у нас хватает...
- Просто я подумала, что это может вас оскорбить, повелитель, - чуть поклонившись, сказала эльфийка.
- Ради того, чтобы вновь быть целым, я готов хоть в кресле просидеть, - усмехнулся Эорим.
- Ну тогда все хорошо. Я могу идти, повелитель? - поинтересовалась Луарриль.
- Отвар я вам позже пришлю. С инструкцией.
- Разумеется, - кивнул роханец. - Поступайте так, как считаете нужным.
Кестарон, все это время незаметно простоявший у двери, скрыл улыбку.
Эльфийка это заметила и, когда они вышли из покоев повелителя, поинтересовалась:
- Что тебя так рассмешило?
- Странное дело, - пожал плечами следопыт. - Люди, которые повелевают целой страной, беспрекословно слушаются лекарей.
- Которые совершают чудеса... И спасают жизни... Мало кто это умеет делать... А люди любят жизнь... Что ты сейчас чувствуешь? - спросила эльфийка. когдаони были уже у двери в их комнату.
Кестарон подумал, и честно признался:
- Удивляюсь своей судьбе.
- А что в ней удивительного? - продолжила расспросы девушка, входя внутрь.
- За не такое уж долгое время я познакомился с эльфийкой, Кольценосцем, прошел путь от Серой Гавани до Ортханка и Эдораса, - Кестарон легко расположился на ближайшем стуле. - Далеко не каждому выпадает такое... Кто знает, может в будущем предстоит еще что-то, более странное.
Эльфийка уселась рядом с ним, пря мо на полу, и положила голову к нему на колени.
- И больше ничего удивительного?
- Боюсь, что если начну вдумываться дальше - вообще голова кругом пойдет, - искренне ответил следопыт. - Поэтому буду просто принимать все как есть.
- А ты счастлив?
Кестарон задумался.
- Пожалуй, что да.
Эльфийка приподнялась и поцеловала следопыта. Тот улыбнулся - и ответил тем же.

Умбар

Стальная река вливалась на равнину, затопляя ее. Добравшись до островков-фортов, она разлилась вширь и разбилась на рукава-отряды. Засвистели первые стрелы, приветствуя друг друга во встречном полете. Тяжелых осадных машин, качавшихся, как нагруженные плоты, видно не было, да и не нужны они были пока. Гондорцы обошлись приставными лестницами. Они даже не пытались окружить укрепления, предоставляя возможность отступить, и вскоре, когда отряды ворвались на стену первого из фортов, из задних ворот начали показываться умбарцы. Защитники отстреливались и отбегали в сторону города, к выдвинувшемуся у ворот отряду. Их не преследовали.
Вскоре та же картина повторилась еще дважды. Лишь после этого солдаты под флагом Белого Древа обратили внимание на отряд прикрытия, и к нему не торопясь, даже немного лениво, направилась несколько большая по численности фаланга пехоты. Снова воздух рассек дождь стрел, но до рукопашной схватки дело не дошло – умбарцы отступили к воротам, а наступающих отогнали ливень выстрелами сверху.
Первый смотрел на это с высокой стены Умбара. Жаль, что нельзя было повторить с фортами так хорошо удавшийся в горах трюк. Магический взрыв подготовить времени не было, а порох... Как Болеслав, он очень хорошо помнил его разрушительную мощь, и от Девятого узнал о мордорских разработках. Впрочем, в Средиземье не было огнестрельного оружия, как и навыков обращения с ним. Не хуже вспоминалось также, что на первых порах страшная смесь вредила своим иногда больше, чем чужим, и не стал бы рисковать, даже если б в Умбаре была готоый порох – а его не было.
Сейчас он пытался обнаружить вражеских полководцев – возможно, если б удалось поразить их, было бы много легче. Впрочем, король и генерал тоже это явно понимали и не имели желания выделять себя знаменами, парадными одеяниями и свитой.
Гондорский отряд внизу оттянулся подальше и расположился напротив ворот. Осада Умбара начиналась довольно вяло и лениво. Обе стороны делали то, что уже тысячи раз делалось при осаде сотен городов, делали чуть ли не по обязанности. Исход стычки предопределен, тем не менее, она должна была произойти, и произойти именно так. Нельзя бросать укрепления без боя, нельзя и зря жертвовать людьми в самом начале. Примерно то же относилось и к действиям врага. Полководцы прощупывали друг друга, ища ошибку и пытаясь усыпить бдительность. Главное должно было начаться позднее.
Солнце уже дошло до зенита и начало путь вниз. Новые отряды продолжали выходить на равнину, начинали расставлять палатки, строить коновязи, рыть укрепления, и, похоже, больше не собираясь ничего сегодня предпринимать. Они устанавливали наконец прибывшие баллисты, катапульты и требушеты – те хищно покачивали в воздухе петлями и рычагами, скрипели пружинами и туго поддавались усилиям людей и животных.
- Мы не будем делать вылазку? – спросил Доример.
- Нет, - ответил Пятому Гвейнон. - Время играет нам на руку. Но вам с Эалунгом придется не спать эту ночь. Такая медлительность может быть прикрытием для внезапной атаки, а мы видим в темноте лучше людей.
Осада Умбара с суши началась.

около Фангорна
(совместный скорбный масштабный труд - V-Z, Ri, DarkLight, Easterling)

Напряженное ожидание обычно бывает неприятным - даже если это ожидание радостной вести; молчаливое ожидание неприятно вдвойне. Полет до границы великого леса был достаточно долгим, чтобы собеседники успели скупо переброситься словами - о неожиданно открывшихся тайнах, о том, как прошлое может повлиять на грядущее... лишь одну тему Второй назгул и дракон обходили, не сговариваясь, - что происходит сейчас в оставленном позади Умбаре.
Теперь говорить было и вовсе не о чем.
Пока из леса навстречу не вышли двое. Вышли - и разом остановились, будто не ожидали увидеть здесь никого.
Кхамул поднял ладонь приветственным жестом.
- Доброго дня вам!
- Доброго, - прозвучал удивленный ответ Девятого. Сейчас и в самом деле был день - и потому Анрайм глубоко надвинул капюшон, а руки (пусть и затянутые в перчатки) спрятал под плащом. - Не ожидал вас встретить.
- После твоей новости - и не ожидал? - Второй кивнул в сторону Сэйма. - Я скорее поверил бы в то, что здесь соберутся все.
- Не ожидал столь скорой встречи, - уточнил Анрайм, усмехнувшись. - Кстати, могу обрадовать - поиски увенчались успехом.
Серая перчатка коснулась плаща - там, где был спрятан найденный футляр.
- Не сомневался, что так и будет, - Кхамул чуть подался вперед, - ты вряд ли стал бы бросать зов, если бы не был уверен... Покажешь, что нашел?
- Пожалуйста.

(и дальше)

Металлический футляр с девятью печатями явился на свет; Анрайм крепко держал его, словно сжимал рукоять меча.
- Судя по всему, - Девятый провел пальцем по печатям, - вскрывать его мы должны вместе.
- Похоже на то, - Второй глянул на футляр в руках Анрайма, не пытаясь дотронуться до него. - Поздравляю, ты сделал большое дело... думаю, первым официальным королевским приказом Ангмарец непременно объявит тебе благодарность. - Кхамул улыбнулся, но взгляд его оставался напряженным. - И что вы намерены делать теперь?
- Лично я - отвезу завещание в Мордор, - пожал плечами Девятый. - Там оно будет в безопасности.
В Мордор, значит...
- Отчего ты решил идти именно туда? Не так уж безопасен Мордор - даже если не выпускать это из рук! - учитывая, что ты будешь там один.
- А куда еще? - удивился Анрайм. - В Ангмаре, как я помню, война. В Умбаре - тоже. Есть еще Кханд и Харад... но Мордор - наша земля, и там точно можно будет сохранить завещание в целости.
- Не обязательно, - кажется, Девятый удивился искренне, и ничего хорошего в этом не было... уж лучше бы он играл в какую-то свою игру. - В целости можно будет сохранить его и в Умбаре, где сейчас собрались почти все. Наше присутствие там будет гарантией.
- Вообще-то, там исход войны еще неясен, - покачал головой Анрайм. - Я не уверен, что там безопасно - как для завещания, так и для нас.
- Плевать на исход войны, - Кхамул прищурился, - оно важнее для нас, чем Умбар и Гондор, вместе взятые. Мы должны победить, но если и не победим - непоправимого не случится. Мы всегда сможем уйти - и сберечь при этом его.
- Ты серые пути имеешь в виду? - уточнил Анрайм.
- Разумеется, их, - кивнул Второй.
- Чтобы на них взойти, нужно хоть немного - но время, - возразил Анрайм. - Помнишь же, какой иногда хаос получается при осаде... особенно при неудаче для защитников. А мы сейчас куда более уязвимы, чем раньше.

Продолжение совместки. Три кольценосца и дракон.

- Возможность будет, не сомневайся, - уверенно ответил Второй. - В любом случае, ты ведь не будешь сражаться. Твое дело - сохранить его. А кто-то из нас обязательно будет оценивать ситуацию... адекватно. Мы успеем уйти, если понадобится. Хотя я думаю, что не понадобится.
- Все же риск велик, - с сомнением покачал головой Девятый. - Мы старались добраться до завещания раньше гондорцев - а теперь, фактически, принесем его им под нос?
- Не им - нам! - сравнивать степень риска от появления в Умбаре искомого завещания и от возвращения туда с пустыми руками было явно не время. - Ты же знаешь - даже не все из нас были рады услышать о невесть откуда явившейся воле Саурона... кто скажет, не найдутся ли и в Мордоре недовольные? Оно будет в безопасности там, где соберемся все мы!
Анрайм задумался. Капюшон был по-прежнему надвинут, так что лица его было не разглядеть... впрочем, Девятый не допускал истинных чувств наружу.
Что надежнее - удаленность и мордорские стены, или присутствие самой Девятки?
Что лучше - присутствие собратьев на войне, или не полностью надежные союзники? Увы, так... он сам мог довериться не всем Лидерам. Особенно в таком вопросе.
Что стоит предпочесть? Особенно сейчас, когда раскол в Девятке недопустим?
Последнее перевесило.
- Ладно, - выдохнул Анрайм. - Пусть будет Умбар.
Могло ли Сэймуру прийти в голову, что Кхамул прибыл сюда за завещанием без ведома всех остальных? Могло, но ничего страшного он бы в этом все-равно не увидел. Весь разговор он промолчал, опять почему-то разглядывая дракона, а не собеседников и не футляр.
- Пусть будет Девятка, Анрайм. - Мягко поправил Четвертый. - А она сейчас в основном там...

(тот же состав, те же места)
Разумеется, Сэймур еще и хмыкнул, даже покачал головой. После чего по обыкновению сказал сразу слишком много.
- Анкаладор, а ты не девушка?.. Нет? Хм... Ну, кто ж вас, драконов разберет. И троих тоже не отвезешь?.. Что ж, тогда зовите, когда на Ородруин соберетесь. - Приветливо кивнул Четвертый Кхамулу. - Доброй охоты.
Уходить Четвертый не спешил, собираясь дождаться, пока все остальные разойдутся, и тогда уже следовать своим путем.
- Я не столь хрупкое существо, как можно предположить по худобе и скромным размерам, - иронично отозвался Анкаладор, распахивая огромные крылья. Тень накрыла приличный участок, создав иллюзию сумерек среди ясного дня. - Донесу и троих. Он не добавил: "Если рискнете", - но фраза повисла в воздухе. Морда у дракона была очень невинная.
- Да? Хм, слишком высоко только не подымайся, ладно? Мы ж незагорелые тут все - еще сгорим ненароком... Анрайм, поехали. Так и завещание у тебя остается, и советом на месте поможешь. А я - просто давно не был в джунглях. Как там, мумаков еще не всех истребили? - подходя к распахнувшему крылья дракону, светски поинтересовался Сэймур у Кхамула.
Веришь, ни одного пока не видел - самому интересно, - вернул улыбку Второй.
"Не думал, что и он согласится", - услышал дракон.
- Мое очарование непобедимо, - так же мысленно отозвался дракон. - Особенно, когда подкреплено скоростью полета и разумными доводами, - в голове у Кхамула раздался мысленный смешок. - Едва ли я решусь угробить вас троих разом.
"Готов поверить, - на сей раз улыбка Кхамула была столь же ослепительной, сколь и неубедительной. – Твое очарование нам очень понадобится, дракон. В Умбаре."
- Лучший вид на этот город, если сесть в бомбардировщик, - Сэймур так легко запрыгнул дракону на шею, будто всю жизнь этим занимался.
Девятый повел себя куда более вежливо; взглядом попросив разрешения, он спокойно занял место на драконе. На мгновение на лице под капюшоном мелькнула ностальгическая улыбка - вспомнился куда более мелкий зверь, на которого он иногда пересаживался с коня. Впрочем, его даже и сравнивать не стоило...
Он молча кивнул остальным - Анрайм был готов к путешествию. Здесь ему делать было больше нечего.

Умбар. В тылу у гондорской армии. Джарил.

Покинув приютивший его на ночь обоз, Восьмой дал шпоры коню, спеша осмотреть так удачно запомнившиеся холмы более тщательно. Все же, четыре столетия – большой срок, а Средиземье на Светлый Аман, где вещи хранятся неизменными тысячи лет. За три тысячелетия службы Кольцу, назгул видел, как горные цепи таяли на глазах, а на ровных, как стол, плоскогорьях появлялись глубокие трещины. Силы, могущественные во времена Весны Арды еще тлели в глубинах. Так что Джарил не очень-то рассчитывал на неизменность ландшафтов.
Чтобы в запале не проскочить мимо цели, кольценосец пренебрег возможностями Серых путей. При всех преимуществах столь любимого назгулами способа перемещения, разглядывать окружающий мир при этом удавалось с трудом. Конь Восьмого шел неспешною рысью, а сам Джарил, неожиданно расслабившись, подставил лицо солнцу. Безлюдная местность вокруг, верный скакун под седлом… что еще надо для счастья бродяге?
Все же, Восьмой был назгулом, и только многолетняя выучка спасла его от увечий. Конь неожиданно споткнулся, и погруженный в свои мысли Джарил вылетел из седла. На его счастье, аллюр лошади был не слишком быстр, иначе кувырок через уши коня привел бы к печальным последствиям. Другая удача заключалась в том, что он вовремя покинул седло. Это, конечно, было позором ему, как наезднику, но позволило избежать участи быть придавленным весом коня. Остальное тело сделало без участия разума: едва коснувшись земли, Восьмой плавно перекатился – и встал на ноги уже готовым к сражению. А заодно оценил степень своего ротозейства.
Скакун не был ранен, как показалось сначала. Его передние ноги были спутаны остроумным приспособлением из веревок, что лишало лошадь способности к передвижению. А суровые войны, организовавшие столь удачную ловушку, тем временем неспешно выходили из укрытий, беря жертву в кольцо. Мастерство противника восхищало: еще четверть часа назад Джарил мог бы поклясться, что спрятать здесь кого-то крупнее кролика без магических средств невозможно. И – тут же опровержение. Живое, дышащее, и щетинящееся мордорской сталью. И намного крупней одного кролика… стоп. Мордорской?!
Восьмой пристально всмотрелся в загорелого мужчину, определенно, исполняющего роль предводителя. На нем была простая одежда неброских тонов, позволяющая слиться с ландшафтом. Никаких там белых деревьев или эмблем в виде Сауронова Ока. Но вот меч в его руках явственно отдавал Барад-Дуром. В землях Востока мордорцы славились, как лучшие оружейники. Еще бы: ведь когда-то в кузнечном деле их наставлял сам Аннатар, еще не назвавшийся тогда Черным Властелином. Похоже, это и есть ополчение, собранное гонцами от Первого. Но почему же тогда - нападение? Восьмой из назгулов посмотрел на себя – и проглотил ругань на Черном наречии. Он был гондорцем на гондорском коне. Это здорово помогло ему в гондорском обозе, но здесь сыграло скверную шутку.
Кольцо умбарцев вокруг кольценосца неуклонно сжималось. Судя по тому, что его не пристрелили из столь удачной засады, союзники тоже охотились за сведениями о враге. Что же, Джарил охотно сообщил бы им требуемое, но отнюдь не хотел делать это, будучи связанным, как баран.
- Может, поговорим? – предложил он, перехватывая меч поудобнее.

Близ Умбара. Король и маршал
В то время, как назгулы по-разному оценивали обстановку, примерно тем же самым занимались и их противники. Правда, отличить в массе солдат короля и маршала было сейчас почти невозможно: оба предусмотрительно убрали подальше все отличительные знаки.
Становиться мишенью для врагов военачальники и властители Гондора давно разучились. А если кто-то из ревнителей традиций заявлял, что королю не пристало быть в простом одеянии, то ему предлагали вспомнить обычную одежду государя Элессара.
Аргумент действовал безотказно.
– Что скажете, маршал? – поинтересовался Арандир, с интересом изучая уже видимые стены вражеской столицы.
– Укрепления более чем хорошие, – после паузы отозвался Беоргиль. – Если мне не изменяет память, там в основе еще нуменорская кладка; брать будет не так просто.
– Возможности осады?
– Взять в осаду – это только начало, ваше величество. На то, что там все быстро станут голодать, я бы не рассчитывал. На то, что падут духом – тоже… если там Кольценосцы, то они не допустят паники.
– То есть о предложении сдаться можно и не думать? – уточнил Арандир.
– Пожалуй, так, – согласился маршал. – Предложить, конечно, можно…
Король пожал плечами. Ему тоже не верилось в действенность такой меры, но это не мешало попробовать. В конце концов, тем они и отличаются от мордорцев.
Арандир вновь взглянул на стены Умбара; внезапно накатило странное чувство: показалось, что впереди – могучие укрепления Минас-Тирита, к которым близится войско Врага. Он помотал головой, избавляясь от видений, но странная схожесть не спешила удаляться.
Действительно – могучий город, армия противника… и вновь участвуют Девятеро.
– Что с вами? – Беоргиль обеспокоенно сдвинул брови, увидев, как изменилось лицо короля.
– Ничего, – покачал головой тот. – Все в порядке…
Да. Пусть положение и похоже – но исход будет другим. Теперь город будет взят. Обязательно будет.
Вспомнилось неприятное: тогда, века назад, лишь Митрандир помешал Королю-Чародею войти в ворота Минас-Тирита. А сейчас с ними Митрандира нет… но в нем самом течет эльфийская кровь.
Может этого хватить?
Сомнительно. Но хотя бы небольшая надежда есть.
Арандир прикинул время, за которое армия подойдет к городу, и коротко распорядился:
– Вышлите отряды вперед, маршал. Пусть разведают…
Впрочем, последнее было явно лишним; Беоргиль и так знал, для чего войско высылает вперед мелкие группы и передовые отряды.

Над побережьем Умбара сгустилась южная ночь, а на небе зажглась россыпь звезд, когда Анкаладор черной тенью скользнул над могучими стенами, вгрызающимися в черноту. На спине его виднелись три тени. Охрана, которая боялась Гвейнона больше, чем призрака Саурона, отлично знала свое дело, так что, не успел дракон сложить крылья, как во внутренний двор крепости пружинистой походкой вошел Король-Чародей.
Чутье на собратьев и ночное зрение сразу дали понять кто перед ним. Первый скрестил на груди руки и склонил голову в знак приветствия.
- С прибытием. Как завещание, Анрайм? – он пока намеренно игнорировал остальных.
Анрайм легко соскользнул с чешуйчатой спины, по-прежнему бережно придерживая футляр.
- Благодарю, Анкаладор, - он вежливо наклонил голову в сторону дракона, и повернулся к Ангмарцу. - Удивительно - но мы его наконец нашли и взяли.
В свете звезд и факелов блеснул металл, в который надежно упаковали бесценный документ.
"Повесит или утопит?" - мысленно спросил Анкаладор у Второго. Под взглядом Ангмарца дракон чувствовал себя неуютно.
"Тебя или меня?" - не менее язвительно ответил вопросом на вопрос Кхамул.
«Нас обоих, судя по виду», - мрачно предрек ящер. – «Если придумает виселицу, способную выдержать вес дракона».
"Если тебя это утешит, то я в любом случае буду первым, - криво улыбнулся назгул. - А вообще, скажи спасибо, что не приказал встретить нас стрелами..."
- Спасибо, - ехидно сказал ящер, и оборвал диалог, зачарованно глядя на завещание, появившееся из-под плаща у Анрайма.
Ангмарец присмотрелся внимательнее и неожиданно улыбнулся.
- Спасибо, Анрайм. Наконец-то! надеюсь, мы не разочаруемся... Как мы и думали, его можно открыть только вдевятером. При общем доверии и взаимном согласии, - теперь в голосе холодным инеем мелькнула насмешка. – Теперь осталось собраться... И отстоять город. Дела хватит всем.

(с Дарклайт, Визетом, Ри и Истерлингом)

(продолжение)

- Не сомневаюсь, - согласился Анрайм, опуская руку. - Что требуется от меня?
- Тебе лучше всего дежурить на стенах по ночам, а днем отдыхать, - вспомнил об особенностях Девятого Король-Чародей. - Кхамул с утра займет оборону в середине стены – там уязвимое место. Анкаладор – полетаешь над окрестностями, проведешь воздушную разведку. Ну а Сеймур у нас, как известно, вольный... человек.
Голос его был сух и бесстрастен, как и положено военачальнику – если, конечно, он не поднимает за собой в атаку.
- Хорошо, - кивнул Анрайм. Похоже, между собратьями вновь пролегла некая трещина... но, по крайней мере, теперь у них есть то, вокруг чего они сплотятся. Так что сейчас можно не заострять внимание.
"Возрадуйся, дракон, - услышал Анкаладор. - Казнь перенесли, и узники, воспламененные надеждой, с новыми силами царапают каменный пол черепками глиняной миски. Кажется, показательная порка отсрочена."
"Но я на всякой случай вокруг... полетаю, - в том кольценосцу ответил Анкаладор. - Хотя, если уж честно, то я не слишком раскаиваюсь. Плюс два улаири к гарнизону - подмога солидная. А ведь мы могли бы и не вернуться"...
"Вольный человек" тем временем и ухом не повел на слова и речи, да и завещание - если Сэйм и испытывал священный трепет по его поводу, то тщательно это скрывал. Зато он искренне насладился ночным полетом, попытками не упасть с большой высоты, втроем на драконе сидючи, и мыслями о вечном. А по прибытии Четвертый и вовсе повел себя непонятно - мазнул взглядом по Ангмарцу, кивнул, будто узнал, что было странно - как Сэймур мог бы "не узнать" Ангмарца? Чуть не похлопал Анкаладора по шее, но все же одумался, затем прошел несколько шагов и уставился в пол. Пока Второй, Дракон и Девятый что-то говорили (вслух и не очень), Сэймур ходил по двору и к чему-то под ногами прислушивался. На слова "вольный человек" Четвертый встрепенулся.

Продолжение совместки. Умбар. Та же компания.

- Гве... э, господин Командующий обороной этой великолепной крепости. - тут Четвертый вообще наклонился и коснулся рукой камней, на которых они все стояли, выпрямился и слегка ошарашенно уставился в пол. В отличие от дракона Четвертый не испытывал сомнений по поводу сухости Ангмарца - хуже нет для военачальника, чем посторонний офицер непонятного статуса и степени подчинения, тем более - во время обороны крепости, и особенно - если его нельзя просто так выгнать или повесить для профилактики. - Вы можете разрешить скромной научной экспедиции в составе всего-навсего одного "человека" - Сэйм принял скромный вид незваного армейского специалиста гражданской наружности, - исследовать этот уникальный в своей значимости шедевр архитектуры, пока его не разрушили в процессе пограничного конфликта? Поверьте, командующий, это очень важно для будущей военной науки Мордора...
Или я ошибаюсь, или эта крепость стоит на нуменорских камнях. Гвейнон, ты будешь дурак, если не дашь мне посмотреть, что из этого можно сделать для обороны. Под ногами путаться не буду, своевольничать не буду, прежде чем что-нибудь делать существенное - сначала доложу. И покину крепость сразу же, как сочтешь нужным... Тут ты командуешь, решай... - Это было сказано уже в осанве и только Ангмарцу.
Первый кивнул, уголки губ наметили улыбку, делая лицо чуть менее холодным.
- Думаю, это будет очень полезно.
Я не против сотрудничества, Сеймур. Хорошо, что ты тоже, просто не ожидал здесь увидеть. Буду рад помощи.
- Тогда я пошел. - И Сэймур в самом деле отправился к ближайшему входу, собираясь как можно быстрее облазить крепость снизу доверху.
Не стоит - всегда рад помочь своим... Слушай, чтоб мне к ним в мозги не лазить, выдай сопровождающего, а? Я ведь раньше не был в Умбаре.

Умбар. В тылу у гондорской армии. Джарил.

В ответ на предложение Восьмого, высокий мужчина темноволосый мужчина, выполнявший роль главного в отряде, презрительно фыркнул. Это заставило Джарила присмотреться к нему повнимательнее. Предводитель удостоился бы внимания в любом случае, но этот «фырк» вкупе с внешностью наводил на вполне определенные мысли. Высокий рост, светлые глаза, упрямая линия подбородка… знакомый типаж, к которому принадлежала добрая половина Девятки, начиная с Ангмарского Короля. Нуменорская кровь. А точнее сказать, - морэдайн, и, похоже, не из простых. Это все усложняло.
Восьмой улаири не имел ничего против собственной внешности, но сейчас слегка даже затосковал по безликости слуг кольца. Судя по виду и учитывая место, его можно было принять за харадца, или, скорее, за – морэдайн с явной примесью южных кровей, хотя на деле и это было бы упрощением. В жилах Джарила текла сложная кровь, а о том, как в Умбаре относились к таким полукровкам, Джарил был наслышан. Он полагал, что это снобизм – поколениями биться за какую-то там «чистоту родословной», но черные нуменорцы думали по-иному. И не считали южан себе ровней.
Вторая проблема была в возрасте. Восьмой жил не одну тысячу лет, но внешне по-прежнему выглядел не старше двадцати трех. С точки зрения умбарских пиратов – сопляк, едва вошедший в возраст мужества. Да и гондорская одежда почтения не прибавляла: злопамятность морэдайн было известна всему Средиземью, а Гондор и «Король мертвецов» Элессар в очередной раз посрамили умбарцев.
Пробежав взглядом по отряду, Джарил выделил еще двоих нуменорцев. Остальные бойцы были пониже и посмуглее, видимо, представляя собой ополчение, набранное эмиссарами Первого. Восьмой мысленно хмыкнул: вот уж кто наверняка пришелся ко двору в пиратской столице. В те времена, когда на палец Ангмарца скользнуло кольцо, нуменорцы даже и не задумывались о возможности породниться с кем-то вне острова, благо Нуменор тогда был вполне даже в наличии, а не на дне океана. Так что подобное происхождение Короля наверняка вызывало у морэдайн нечто вроде трепетного поклонения. Джарил весело предположил, что Гвейнону будет сложно вежливо отослать всех родителей потенциальных невест.
Ну, это лирика, а у него в наличие есть проблема.
- Лучше сдавайся, - предложил старший. – Тебе нас не одолеть.
С этим Джарил бы поспорил: все же, в битве на мечах он был неплох даже на фоне остальных улаири, многие из которых словно родились с клинками в руке. Но это все же союзники, и начинать плодотворное сотрудничество с убийства половины отряда было негодной идеей. Оставалось схитрить.
- Да? – насмешливо протянул кольценосец – и изменился. Он был достаточно слабым магом, но кое-что мог. И среди доступного волшебства лучше всего выходили иллюзии. Вот и сейчас назгул преобразился… в себя самого, лет эдак пять сотен назад. Одежда, скрывающая почти невидимую плоть, глаза, утратившие цвет и смотревшиеся алыми огоньками, аура страха и странной не-жизни, казалось бы, тянущая из окружающего мира тепло. Словом, Восьмой как восьмой, словно вчера из Мордора. Умбарцы попятились, а Джарил дал чарам медленно спасть. А после с тенью зловещей усмешки размотал плащ, упавший со спины стреноженной лошади. Серая ткань взметнулась за плечами, скрывая фигуру, а в руке языком бледного пламени сверкнул моргульский клинок. Едва ли во всем Средиземье нашелся бы идиот, рискнувший взяться за зачарованный Королем-Чародеем металл, не будучи кольценосцем. Даже преданные слуги черного Властелина из числа орков побаивались, а ведь этой расе почти что неведом страх.

(авторство ДаркЛайт, я только помогаю выкладывать)

Джарил. Продолжение.

Ополчение уткнулось в землю носами, но морэдайн оказались покрепче. Предводитель быстро оценил обстановку – и поднял руку в традиционном приветствии:
- Прости нашу грубость, Бессмертный, - в глазах война явно читался вопрос, но он не стал набрасываться на собеседника с вопросами. – Я – Малбет по прозвищу Акула.
Остальных звали Ангор Высокий и Моран Буревестник. Все трое – похожи, как братья. Впоследствии выяснилось, что они, и правда, были близкими родственниками, а потому и вызвались ехать вместе. По словам Малбета, население было зло на вторжение Гондорцев и готово к сражениям, но – увы, сильной стороной умбарцев были морские, а не сухопутные битвы. От нападения с суши их спасали высокие стены крепостей, а уж на море корсарам не было равных. Гвейнон ничего не сказал собрату о морских битвах, но, по словам предводителя умбарского отряда, гондорцы привели с собой и корабли. Об этом докладывали дозорные, но ни о численности, не о дальнейшей судьбе этого флота Малбет не знал ничего.
- Мы им покажем, как заплывать в наши воды! – говорил он с горячностью, обычно несвойственной сдержанным морэдайн. И теребил «оло» – амулеты, висящие на шее каждого совершеннолетнего умбарского моряка. Джарил знал, что в этой стране мало чтили Единого, полагая его далеким и недоступным, а почести возносили в основном морским Хозяину и Хозяйке, Оссэ и Уйнэн, которым умбарцы, конечно, милее, чем гондорцы, никогда не чтившие море. После общения с Сауроном, Джарил скептически относился к поклоненью майар и валар, считая их существами странными и слишком очеловечившимися для объективности, но спорить не стал. В конце концов, вера – это личное дело каждого.
- Конечно, - согласился он с Малбетом. – Но чтобы гондорцы окончательно уползли в Минас-Тирит, нам надо повторить этот успех здесь, - Восьмой обвел рукой пустынную равнину с редкими вкраплениями виноградников. Близость моря уже чувствовалась, давая о себе знать запахом соли во встречном ветре, и местность потихонечку изменялась. Скоро начнутся холмы, достаточно высокие для задуманного.
- У Бесмертных есть план? – спросил умбарец назгула.
- У Короля план есть всегда, и мы с вами – его важная часть, - ответил ему улаири, мысленно посмеиваясь над собственным пафосом. Малбет, однако, воспринял его слова, как должное, и кивнул, а Джарил неожиданно подумал, что, судя по отсутствию уточнений, Умбар не против признать власть Ангмарца в таком качестве. – Я объясню вам подробности по дороге.

Умбар.
(& DarkLight)

За последние два дня Эрик не первый, и не последний раз убедился, что выносливость орков – легендарное чудо посильнее красоты эльфов, несгибаемости хоббитов и дурного нрава его собратьев, так как даже его собственная стала искать подпитку в магии, а урук-хаи бежали, бежали, бежали... И собирались бежать до самого боя. А посеревший (от пыли, на усталость двухтысячелетний разведчик все таки не жаловался) Анамаркиль высказал идею, что и после боя им хватит сил на все хорошее, после боя присутствующее, в том числе – марш-бросок до следующей драки. Седьмой даже спорить не пытался, будучи полностью с тем согласен.
Слывший этот разговор командир морийского отряда вежливо показал клыки, оценив шутку, но тоже опровергать не стал. Или собрался проверить?.. Когда перед отбытием в Кирит-Унгол шалый повелитель обрадовал старейшин, что все как собирались могут идти в Рохан, но один отряд он выгоняет прямо сейчас и на юг, поменять знакомых коневодов на палящее солнце и соленое море согласились исключительно дурные... то есть смелые головы. И эти смелые добровольцы ради эксперимента вполне могли согласится не только на трехсуточный марш с боями, но и недельное продолжение после него, просто чтобы показать всему миру. Что урук и без назгулов сильны, а уж с ними вовсе непобедимы.
...Эрик это обозвал чем-то про суп и чем его хлебают, но как показалось внимательному эльфу – бурчал с гордостью.
В середине второго дня топающих командиров и сбоку-припека возле них (кто не понял – речь опять об Анамаркиле) догнал коллега оной припеки, разведчик из арьергарда, цветом напоминающий что-то о Фангорне. То есть не зеленое, не коричневое, да и серым не обзовешь – но на нормальное существо вообще не похоже.
Впрочем, было бы удивительно, если на четвертый день беготни (по степям, горам, заболоченным долинам и снова степям с переходом в пустыни) сухощавые разведчики из прикрытия оказались чистыми и умытыми.
- Позади отряд. Умбарцы, - почти выплюнул он. И гадать, было это отношение к эльфу, или та самая пыль в горле мешала, можно было до возвращения Врага. Орочий командир открыл было рот, чтобы уточнить детали, однако Седьмой почти равнодушно махнул рукой, устраивая привал. Окружающие с удивительным единодушием сели где стояли (за исключением трезвой охраны) и целых пол-минуты думали, что может знать великий назгул, если ему даже разведка не нужна, а отряд топает (крадется быстрым скоком) между собирающимися частями гондорской армии. Эльф додумался быстрее всех, благодаря тому что уже видел остальных улайри, и даже усвоил, какое противное выражение становится у далеко не-красавца Кадша, когда тот мысленно общается с братьями.
Догоняющий их отряд вел другой назгул.
- Кто? – тем временем осведомился Эрик, не желая тратить силы на узнавание, показывать что способен узнавать, и естественно на такую чушь, как вежливость.

- Восьмой, - раздался в ответ голос Джарила. - Кстати, можешь не представляться. Твои манеру общения, Эрик, можно узнать из десятков, а не только из Девяти. Ты воистину неподражаем.
- Рад, – по смутному видению, пришедшему вместе с выражением радости, можно было счесть что или у Седьмого нелады с определениями, или он маньяк, радующийся Армагеддону. Или прорезался ментальный юмор. – Ждем, - тут пришла картинка отдыхающих орков, в которой издевательскими дырами мелькали вырезанные места пустоты. В стратегических местах секретов разведки, что видимо заменило Эрику слишком много умных слов про обещание не стрелять и опознавательные хитрости, на кои горазды мелкие отряды в тылу врага. Мелкие разнорасовые отряды.
«Ай, да Эрик», - восхищенно подумал Джарил, обозревая картинку. Восьмой, разуметься, не считал себя единственным стратегом на пол Средиземия, но пример ясно показывал разницу в стиле действий. Он, Восьмой, решил активно воевать только после беседы с Первым. А Седьмой, вот, забрался в тыл к Гондорскому королю и без всяких подсказок. Хотя, конечно, координация действий все же не помешала бы.
- Меня ждете? – спросил он.
- Первого, - серьезный и кислый-кислый ответ – явно положительный, в осанве это легко ощущалось, - доказывал, что у Кадша таки проснулся юмор. А так же – свеженареченный Гвэйнон вызывает у Седьмого чувства, схожие с закуской незрелыми лимонами, и тот не собирается сие скрывать. И долго ждать, кстати, тоже: уж на что у Эрика было мало демонстрируемых чувств (недовольный, очень недовольный, злой, взбешенный), в градациях этих нескольких невозможно было ошибиться. В одно свое недовольство он впихивал все причины для оного и четко их демонстрировал ("Король, лимоны, гондорцы, братья, болтовня, цейтнот").
- Увы, Первый сейчас несколько занят, - в тон брату ответил Восьмой кольценосец. – но, может, и я на что-то сгожусь? У меня на хвосте гондорский обоз с отличным вином. А некотором воителям из обоза очень жмут их минас-тиритские кольчуги и шлемы. Думаю, что на твоих орках они будут выглядеть лучше.
- А кроме вина? – выдал героически длинную и не хамскую фразу Кадш, мгновенно уловивший смысл (на самом деле: "Наконец-то драка", а не "как это тактически полезно...").
- Еда тоже есть. Так что сворачивайте лагерь и ищите место для засады. Будем ждать указаний Гвейнона с комфортом.
Через некоторое время сошедшиеся отряды – благодаря присутствию двух улайри без всяких недоразумений и резких движений, - с подачи тех самых улайри перемешались во благо дела, и занялись обустройством засады. Анамаркиль (единственное незанятое лицо на ближайшие сотни лиг) как искушенный и свободный зритель смог от души насладится процессом этой перемешки, когда молчаливый Эрик в длиннейшей фразе привел доводы "за", а его собрат на редкость для себя лаконично (всего в восемь раз многословнее Кадша) осветил оставшиеся аспекты. В целом вопрос сводился к осознанию фактов, что "люди лучше знают местность, орки быстрее бегают, у людей есть кони, коней трудно прятать, урук рукопашники, а у местных луки". Последний факт, что приказы Эрика обсуждаются самоубийцами мазохистами, не всплыл ни у кого – морийцы и раньше знали, а спутники Восьмого вдохновились сначала перворожденным, а потом мордой "Бессмертного" (не про эльфа речь).

(в основном - Лати и немного меня)

(в основном Дарки и начало меня)


К устройству засады подошли с размахом, воскрешающим в памяти славные те времена, когда Барад-Дур диктовал свою волю половине Средиземья. Впечатление портило только напутствие назгулов, и, особенно, Джарила, который изложил план просто и понятно (с точки зрения орков) и совершенно несерьезно (по мнению умбарцев).
- Итак, уважаемые, - начал он, для убедительности забравшись на крупный валун. – все вы уже знаете, что следом за нами идет гондорский обоз, который мы, - кивок на Седьмого, - решили подкараулить. Возможно, некоторые люди, - поклон умбарцам, - скажут: «Для чего нам размениваться на обозы, когда впереди гвардия Короля Гондора, готовая напасть на наши укрепления, как волк на ягненка?» Отвечу, что Первый из Девяти, - не ягненок, а обоз нужен нам как прикрытие. Ведь, если дать врагу по носу, он, конечно, отступит не успокоиться. Бить надо наверняка… а те, кто имеет что-то против обманных маневров, пусть вспомнят, как Светлым досталась победа в прошлой войне.
Умбарцы сдержанно зашумели: то, как государь Элессар поймал капитанов в ловушку со своей армией мертвецов, до сих пор не давало им спокойно спать, будя в душе жажду реванша. В рядах орков тоже наметилось движение, но на сей раз – вспомнили хоббитов, просочившихся через ряды лучших воинов Мордора. Джарил поднял руку, прося тишины.
- Так как мы уяснили необходимость маневра, перехожу к более конкретным указаниям. Сейчас лучники залезут на эти холмы, замаскировав свою позицию с помощью виноградных лоз. Лозы наломаете по соседству. Два отряда пехоты перерезают дорогу спереди и сзади, в обе стороны выслать разведчиков. Еще один спрячется за холмом справа, он будет повыше, и, когда обоз остановиться, зайдет ему в тыл. Орки залягут на склонах холма, чуть ниже позиции лучников. Я знаю, что в маскировке уроженцам Мории равных нет, но подстрахую вас иллюзией. По моему сигналу, вы бросаетесь на обоз. Сам я встану на дороге, и заставлю врага остановиться. А, чтобы с отчаяния они не помчались вперед, вот за этим камешком, - назгул топнул сапогом, указывая за каким, - спрячется Седьмой и поможет мне отбить у лошадок такую охоту, применив свое знаменитое обаяние. Постарайтесь поднимать как можно меньше шума. Есть вопросы?
У обаятельного Седьмого вопросов не было, благо корни плана росли из осанве, а там недоразумения редкость. У остальных тоже, логика "перекрыть все выходы и накрошить фарш из тех, кто внутри" легко достигала и умбарцев, и морийцев.
Обведя взглядом отряд, Восьмой удовлетворенно кивнул:
- Если все ясно, слушайте далее. Не сомневаюсь, что каждый воин Гондора готов отдать свою жизнь за Короля и Белое Древо. Но нам нужнее заложники, особенно если нас обнаружат раньше времени, а потому – старайтесь не убивать всех подряд, а взять часть людей живыми. Мы свяжем их и погрузим в повозки, предварительно облегчив их от провизии. Нечего гондорцам пить знаменитые вина Умбара, ходя по чужой земле… да и я бы не отказался угоститься за счет неприятеля. Чем легче будут повозки, тем быстрее мы будем перемещаться, а это важно. Наши морэдайн, как наиболее похожие на гондорцев, станут руководством обоза. На всех гонцов из ставки рекомендуется смотреть свысока и… ну, не мне вас учить. Часть орков мы переоденем в гондорские доспехи, другая часть – поедет в повозках, для обеспечения неожиданности. Главное – напоминать приличный и минас-тиритский до мозга костей обоз, пока мы не подберемся поближе к ставке Короля. И тогда мы ударим их армию в самое сердце, как моргульский клинок.
Это доходило чуть дольше, так как природная кровожадность (кто сказал про урук? Морэдайн те же маньяки) боролась со здравым смыслом, но смысл, как водится, победил. Нынешние подчиненные Восьмого были ветеранами.
Орки тоже были в битве не в первый раз, так что работа закипела. Через весьма недолгое время, засада была готова и надежно скрыта от подозрительных глаз особенностями ландшафта, чарами и природной растительностью. Листья на ветвях в такую погоду вянут быстро, так что лозу ломали в последнюю очередь.
Восьмой и его конь встали посредине дороги…


Через пару часов единственный беззаботный (условно) наблюдатель смог убедится, что слова с делом у назгулов не расходятся, а так же – нынешний мирный и уютный, почти смертный вид оных улайри – грандиозная лапша на его острых ушах. Хотя он еще не проверял, что случиться если воткнуть в того же Восьмого... или Се... Эрика локоть-другой металла, и имел все подозрения считать что кольценосцам от этого изрядно поплохеет, мысли про лапшу не исчезали.

(в основном Лати и конец от меня)

Как здравомыслящий и взрослый эльф, Анамаркиль наконец стал понимать, что потенциальная возможность убить девятерых, и практическая способность это сделать – две грандиозные разницы, и эта грандиозность душит всякую потенциальность. Иначе говоря, сменяли шило на мыло – хотя речь Перворожденного осталось культурной и возвышенной. "Деревья, пни и корни".
Осознанию способствовали метаморфозы, устроенные Джарилом, после которых гондорцы схватились пополам за мечи и сердце (некоторые – и то и другое), а Эрик развеселился (то ли его собрат насмешил... лучше бы не смешил, за сердце чуть не схватились умбарцы, - то ли от предвкушения драки) до лошадиной истерики. Коней эльфу стало жаль, а Восьмому и остальным назгулам он позавидовал. Сам уже научившись понимать Кадша, за возможность почувствовать его мысли – в момент, когда от зловещего смеха шарахаются выезженные скакуны и мелькает в полутенях гостья-смерть... – отдал бы... немало.
А за то, чтобы Седьмой никогда не стал прежним – четырехсотлетней давности – отдал бы вообще все. Потому что перед боем на тревожный взгляд тот совершенно мирно буркнул: "Никакого геноцида", - резко обозначив видимое... и невидимое. Раньше ужас был второй сущностью призрака, а теперь стал инструментом. Подчиненным.
Оставшуюся битву, или точнее бойню, светлый почти пропустил, механически отметив что для иноверцев, инородцев и впервые вместе сведенных оба отряда сработались на диво хорошо. Но куда больше его интересовали эти "дивы", а люди... орки... да хоть гномы – в этой стычке на краю земли эльф донельзя сильно почувствовал, какая пропасть лет лежит между его народом и остальными. И еще сильнее – что будущее находится с другой стороны той пропасти.
- Эльф, - отвлек спутника от вредных умных мыслей виновник торжества, успевший упаковаться в черное с серебром (что не украсило ни его, ни форму, но оттенило шрамы до легкой жути). – Не на прогулке, - в пыль упал сверток тех же цветов, предельно вежливо (для Эрика) напомнив, что статус наблюдателя это конечно приятно, но рано или поздно придется закругляться. Первые такты этого "рано" звякнули людской кольчугой, не очень целой напротив сердца. Анамаркиль резко поднял взгляд.
...Кадш поймал его едва ли не с облегчением... Или наоборот с яростью, сам не мог разобраться, чего было больше. Прощаться с бессмертным ему не хотелось, тащить его в Умбар – тоже, а нечто среднее, из-за чего остроухий философ осилил орочий марш-бросок, свойствами резины не обладало. Так что теперь Эрик был рад возможности свалить с больной головы на остроухую, ответственность решения. И одновременно злился, что Анамаркиль как натуральный светлый эльф не мог промолчать и вылез...
Взгляд миндалевидных мудрых глаз изобразил вопрос.
Взгляд прищуренных тусклых культурно ответил: "Ну и вали".
- А потом вернись? – не без ехидства переспросил светлый.
- Если будет куда, - Кадш хмыкнул в сторону Умбара, где заодно находился Первый, он же Гвэйнон, он же...
- "Если будет к кому", - теперь ехидства стало еще больше, после чего Перворожденный спокойно прихватил сверток и принялся за маскировку. Эрик выдохнул. То ли с облегчением, то ли с яростью – опять не знал, чего больше.
Окружающие дружно сделали вид, что ничего не заметили, и без всякого притворства – ничего не поняли.
В отличие от Эрика, Джарил с переодеванием не спешил, и теперь выглядел встрепанным воробьем среди стаи подтянутых морэдайн. Последние, одев черное с серебром, стали смотреться коренными дунаданами из центра Минас-Тирита. Общие корни, нуменорская кровь. Одно слово – элита армии. И рядом с ними – Восьмой, вот в таком виде. Витязи Гондора – и наемник. Контраст был разителен, хотя самого улаири производимое впечатление, казалось, совсем не заботило: Назгул лучился энергией и был очень доволен, впрочем, не без оснований. Все его планы осуществились блестяще. Хотя резоны, по которым Джарил отказался ехать во главе отряда, поручив это умбарцам, были понятны и неясны одновременно. С одной стороны, первенства улаири в военных делах никто здесь не оспаривал, и подчеркивать очевидное в общем-то нужды не было. С другой – король всегда остается королем, даже в одежде наемника. Осанка, походка. Так вот: королем Джарил не был. Более того, создавалось впечатление, что удовольствие от маскарада, и возможности одурачить врага, для него важнее победы. Это совсем не вязалось с Девяткой и ходившими о ней жуткими слухами. И в то же время – им соответствовало, ведь только недавно меч Восьмого по рукоять искупался в крови.

(немного Четвертого назгула)

Все было очень просто четыреста лет назад - тут свои, тут враги, первых лучше отправить убивать вторых; вот воля, вот мы, чтобы ее претворить в жизнь... точнее, чаще - в смерть.
Сэйм по обыкновению занимался любимым занятием обывателей, "философствованием", которое имело к философии такое же отношение, что, например, улаири к обывателям - то есть сугубо утилитарное.
При этом Четвертый в сопровождении офицера Умбарских сил обороны спускался все глубже и глубже под казалось и так находящееся ниже уровня моря (и тем более суши) плиты внутреннего двора старой крепости.
- Не буду поминать Валар всуе, но скоро ли кончится эта лестница?
Поинтересовался завернувшийся в плащ не слишком непроглядного мрака и умеренного ужаса Четвертый у своей спутницы - разумеется, он выбрал в сопровождающие офицера-женщину. Несущая факел женщина средних лет с невыразительным лицом и всем остальным... тоже не слишком выразительным, вздрогнула - спутник ее немного нервировал и у нее, увы, не было сотен поколений предков в услужении у Черного Властелина - так что ей было простительно. Голос тем не менее остался твердым (Надо ли повторятся про невыразительность? К тому же это была бы ошибка - голос был красивый).
- Нет... милорд. Раньше она кончалась заметно раньше.
- Вот так, да? - Сэймур остановился и заглянул за перила. Офицер не стала вздрагивать, завороженно наблюдая, как разгораются желто-оранжевым глаза страшноватого спутника. Плотный и ощутимый взгляд будто высветил несколько лестничных пролетов вниз, затем зачем-то вверх.
- Хм... что ж, тогда придется мне провожать вас. - Пожал плечами Сэймур и подошел к стене, снял с руки перчатку и положил ладонь на камень. - Нет... это не Нуменор. Пойдемьте. - сказал он чуть позже. - У вас хороший голос, откуда вы родом?
- Из Гондора... - ответила офицер и явно приготовилась к тому, что ее сейчас будут казнить.
Сэймур чуть улыбнулся. Лицо у него было бледным, как у сказочной смерти.
"Но, они ведь совсем не сказка..." - подумала офицер.
- Красивая страна, но бездарные короли. - взглянул в ее сторону и отвернулся улаири.
- Отец служил в дворцовой страже. - вдруг выдала свою страшную тайну сопровождающая. - но родителям пришлось бежать. Он был ни в чем не виновен, но...
- Я понимаю. - отмахнулся Сэйм. - Где-то не подкупился или не того задержал в непотребном виде... Или заступился?
"Говорят, они читают мысли... и питаются страхами. - подумала офицер и кивнула.
- Что ж, но эта лестница меня уже нервирует... - несколько пролетов ниже назгул опять "слушал" камень стен. Офицер переминалась с ноги на ногу и старательно освещала факелом окрестности.
- Как он умер? - вдруг спросил улаири.

Море близ Умбара (с Хидеки)
Начав войну против Умбара, гондорцы прекрасно понимали: успехи на суше будут не столь уж значительны, если не переломить господство противника на море. В конце концов, именно на воде Умбар всегда был сильнее всего.
Первые схватки флотов в этой войне окончились для гондорцев не слишком удачно; впрочем, те вели себя крайне осторожно и вовремя отступали.
Но здесь, в виду самой столицы врага, отступать уже не было смысла; тем более учитывая то, что армия Гондора уже подходила по земле.
Сюда, под Умбар, направился почти весь гондорский флот.

– А они заботятся о своем порте, – пробормотал Фарнир, разглядывая видные уже отсюда умбарские суда. – Что и неудивительно…
Потомок одного из благородных родов Гондора командовал флотом в этой войне; как и его давний друг Беоргиль, Фарнир имел немалый боевой опыт. Он никогда не считал себя военным гением, но обоснованно полагал, что сейчас противнику придется несладко.
В конце концов, гондорцы умели учиться. И Фарнир лично добивался у короля одобрения методов, которые были, прямо сказать, не рыцарскими, но эффективными. «Преимущество надо получить любыми методами», – изрек Арандир и дал командиру флота разрешение на все, что он сочтет нужным.
И сейчас все подготовленное Фарнир намеревался пустить в ход.
– Передайте на все суда – начинаем, – бросил он помощнику, не отводя взгляда от корсарских парусов.

С борта «Алого Волка» за перемещениями гондорских судов пристально наблюдал Высокий Капитан Кареллон. Он не сомневался в искусности своих людей, но враги уже один раз преподнесли сюрприз… стоит ли ждать повторения?
Капитан решил, что лучше ожидать худшего, чем получить неожиданный удар. Посмотрим, что Гондор приготовил сейчас… или они всерьез намерены одолеть Умбар только своими судами?
Два флота сходились. Битва на море началась.

Умбар
- Без приказа не принимать никаких действий! – разнеслось по кораблю.
Старый матрос сплюнул на палубу и растер плевок босой ногой:
- Это ж что, нам ждать пока это гондорское дубочье разнесет нас на радость рыбам?
- Не твоего ума дело, - рыкнул подошедший боцман. Ему тоже не нравился приказ капитана, но приказ был приказ.
Боцман посмотрел в сторону «Алого Волка», именно с него шли все распоряжения.
Алая стрела взлетела в воздух. Боцман улыбнулся демонстрируя беззубый рот:
- Скоро будет потеха.

Река. Где-то на подходе к Умбару
- Чтоб вам всю жизнь жрать акульи жабры! Кому сказано делать все быстро!? – Эйн расхаживал по палубе взад и вперед, успевая только раздавать подзатыльники матросам. – Если мы не успеем прибыть в Умбар вовремя…вам лучше не знать, что сделает с вами Капитан.
Последняя фраза подействовала на моряков, как кнут. Все они прекрасно знали, кто теперь является их капитаном. Это знание давало им некоторое чувство гордости и значимости, замешанное на страхе перед Шестым…

Фарнир бросил недовольный взгляд назад; увы, все неприятные сюрпризы, которые Гондор приготовил умбарцам, изрядно замедляли движение судов. В частности, именно поэтому почти все они оставались тайной – новые суда просто не успели еще подойти, когда случились первые схватки на море.
Оно и к лучшему.
Гондорец перевел взгляд на другие корабли. Посылать сигналы сейчас не требовалось; до начала атаки все капитаны собрались на его корабли, и обсудили план десятки раз. Фарнир мог быть уверен, что корабли сделают именно то, что было намечено.
Впрочем, эту битву должны были выиграть не только корабли.
– Кодамира ко… – начал он, оборачиваясь, и осекся.
Помянутый Кодамир – невысокий, худощавый холодноглазый человек – уже стоял рядом.
– Начинаем, командир? – осведомился он.
– Готовь своих, – кивнул Фарнир.

Кареллон был уверен в том же самом касательно своих моряков; враги могли устроить что угодно, но в одном Высокий Капитан был убежден – его люди не побегут. Умрут, но не побегут, если только он не решит отступить.
Но этого ведь не придется делать, так? Хотя… Кареллон с долей сомнения покачал головой. Никогда нельзя быть абсолютно уверенным. Даже знакомый враг может вытворить такое, на что ты и не рассчитываешь.
Что ж, если по-прежнему дрейфовать – так ничего не поймешь.
А значит – вперед!
Море - не суша, это знает даже ребенок. И то, что ожидание битвы на море отличается от того ожидания на суше, несомненно. О деревянный борт корабля бьются волны, осыпая моряков соленными брызгами, что услужливо подимает вверх ветер, который используют для планирования крикливые чайки.
Вода - не спокойная стихия. Она вечно движется и требует от тех, кто с ней имеет дело, того же. Она не прощает ошибок и всегда готова принять в свои объятия любого, невзирая на толщину кошелька и количество регалий.
Флот Умбара, разделенный на три неравные части, двинулся вперед, рассекая волны. Центральная, она же и главная атакующая эскадра шла на три корпуса впереди. Две остальные должны были прикрывать ее и прийти на помощь в случае надобности.

В отличие от умбарцев, их противники не могли позволить себе хитрые тактические маневры; их суда просто не сумели бы обогнать корсаров в боевых построениях.
Поэтому Фарнир сделал ставку на живучесть бортов, вытесанных из добрых гондорских деревьев - и направил свои корабли вперед, к центральной части вражеского флота.
На "стрелках" звучно щелкнули корабельные баллисты, посылая тяжелые снаряды. Замерли лучники, готовые осыпать противника стрелами, как только корабли достаточно сблизятся.
Но основной сюрприз сейчас таился за первыми кораблями эскадры Фарнира, и был невидим для умбарцев.
На воду спускали небольшие лодочки, в каждой из которых было всего по два-три человека.

Тяжелые снаряды падали в воду, поднимая большие волны, отчего корабли умбарцев раскачивались, как при буре. Некоторые из них находили свою цель, но из-за все еще достаточно большого расстояния между двумя флотилиями урон серьезный нанести не могли. Только у одного корабля сбило мачту, а другому пробило борт и теперь команда отчаянно пыталась откачивать воду, чтобы раньше времени не пойти на корм рыбам.
Но и умбарские моряки не из тех, кто будет молча смотреть, когда их бьют. К бортам были придвинуты огромные стрелометы. Орудие, основанное на действие катапульты, стреляло стрелами и не по одной, а сразу несколькими. Для этого были предусмотрены специальные отверстия в двух параллельных деревянных щитах, в которые просовывались стрелы. Третий щит, сделанный из прочной, но при этом достаточно гибкой, древесины, при помощи рычагов и шестерней оттягивался назад.
По приказу капитана рычаг снимался с предохранителя и третий щит, который с огромной силой бил по стрелам. Умбарские моряки, которые всегда отличались острым языком, назвали третий щит «ладонь Тойра». Был такой моряк, который в портовых тавернах любил шлепнуть проходившую мимо симпатичную служанку. Но это-то любит сделать каждый, но у Тойра рука была настолько тяжела, что у бедной девушки синяк проходил целую неделю. А усидеть она могла и то, только после применения лекарственных примочек.
Единственный недостаток стреломета был все же в легкости самих стрел. Те не очень хотели пробивать деревянную корму кораблей, застревая в толстых и прочных досках, но зато приносили большой урон на самой палубе, где было много народу и куда им можно было спокойно воткнуться. Поэтому для пущей надежности их еще и поджигали.
Умбарцы правильно сделали, рассчитывая на стрелометы; к такому морскому оружию гондорцы привычны не были. Посыпавшаяся с чужих кораблей смерть прошлась по палубам, унося жизни немалого количества солдат; от вонзившихся в доски стрел начали расходиться пламенные дорожки
– Щиты поднять!
Одинаковая и, пожалуй, единственно возможная мысль пришла в голову командирам солдат, находившихся на судах. Вообще-то, крупные и тяжелые щиты предназначались для защиты от вражеских лучников – но сейчас они сгодились и против стрелометов.
Легкие снаряды с силой ударялись о прочные щиты, застревали в них, но пробить были не в силах. Уже без приказа матросы принялись окатывать палубу и сами щиты водой; правда, на одном из кораблей этого сделать не успели, и рулевому оставалось лишь спешно крутить штурвал, пытаясь вывести судно из боя, пока его товарищи стараются потушить разгоревшееся пламя.
Но самым скверным было то, что стрелы поразили многих лучников, не успевших сделать ни одного выстрела. Часть из них спаслась, вовремя укрывшись за щитами, однако идущие впереди корабли лишились немалой части стрелков.
В ответ снова щелкнули корабельные баллисты; находившиеся дальше в строю, и менее пострадавшие суда начали маневр – у них-то команды лучников потерь не понесли. А уж стрелять гондорцы умели, и длинные луки били далеко и смертоносно.
Между судами переднего ряда проскользнули лодки, стремительно понесшиеся к вражеским кораблям. На столь небольшой дистанции они могли развить очень даже немалую скорость – благодаря могучим гребцами.
Со стороны казалось, что гондорцы решили взять врагов на абордаж.
Взять корабль на абордаж. Многие, кто сейчас находился на кораблях Умбара, знали это не понаслышке. Уж слишком эти «многие» промышляли пиратством и преуспели в этом деле. Круг Капитанов прекрасно осознавал, что выиграть битву, перебрасывая с корабля на корабль смертоносные «игрушки», шансов мало. Умбарские матросы жаждали этого мига. Словно акулы, что плавают возле потерпевших крушения, изводя своим в предвкушении сладости крови. Закинуть «кошку», перебраться на корабль дуболомов и перерезать врагу глотку.
Стратеги Круга Капитанов рассчитывали все верно. Пока Центральная эскадра приближалась к флоту Гондора, Левая и Правая держали врагов на метке, не давая увернуться и сделать какой-нибудь «финт ушами», продолжая вести обстрел вражеских судов.
Корабли Гондора подались назад; похоже, они решили отступить, встретив такое сопротивление… Так решил бы любой наблюдатель.
И ошибся бы.
«Мордорский перец» считался в королевствах Запада оружием недостойным, но отрицать его эффективность было глупо. Однако состав взрывчатого порошка алхимики Черной Земли хранили в строжайшем секрете, а захватить сколько-нибудь значимое количество не удавалось.
Но хотя бы небольшая замена была найдена.
Фейерверки в западных землях любили еще с тех пор, как по ним ходил Гэндальф, большой мастер таких забав. А за прошедшие века научились изготавливать ничуть не худшие огненные смеси для праздников.
Фарнир, однако, был первым, увидевшим в них возможное оружие. И он же убедил в этом других; в результате мастера фейерверков взялись за составление иных смесей – которые цветных сполохов на половину неба не давали, но зато взрывались куда сильнее, и поджигали то, что могло гореть.
Увы, по простоте производства, силе и количеству такие смеси изрядно уступали «мордорскому перцу». Но… они были, и это сейчас являлось главным.
Именно такими смесями были нагружены внешне безобидные лодочки, рванувшиеся к умбарским судам. Названия для них еще не придумали, хотя кое-кто уже именовал «огненными лодками».
Оказавшись у бортов, воины в лодках действовали очень быстро и слаженно. Гребцы бросили весла и дружно метнули в чужие борта гарпуны и крюки, соединенные прочными веревками с лодкой; зазубренные лезвия гарантировали, что моментально их не вытащат. А веревки были сплетены на совесть.
А затем – дружно бросились в воду.
На каждой лодке задержался лишь один человек – который, вытащив из кожаного мешочка кремень и огниво, высек искру и подпалил конец веревки, уходившей к мешкам, плотно уложенным на дне.
Никто даже ничего не успел понять – только глянуть, изумиться, увидеть, как огонек доползает до мешков…
А затем по умбарской эскадре прокатилась череда взрывов.
Гондорцы рассчитали все очень верно. Даже выбор кораблей, которые должны были взорваться первыми. Взрывались не все, но горящие обломки, что разлетались во все стороны, делали свое дело. Пожар охватил большинство кораблей Центральной эскадры.
Возникшая паника заставила оставшиеся корабли отступать, что повело за собой полную неразбериху среди тех, кто руководил Левой и Правой эскадрами.
Расчерченные фарватеры на карте говорили о том, что пробиться мимо горящего флота невозможно. А значит – позорное отступление.
«Еще есть шанс!»
Кареллон трижды проклял взрывы и крики погибающих; на их фоне было совершенно невозможно докричаться до других судов, и отдать новые приказы. А дым от загоревшихся кораблей не позволял отдать сигналы.
Но Высокий Капитан надеялся, что сейчас его моряки преодолеют растерянность, и ударят; в конце концов, у них еще оставалась возможность сдавить гондорский флот с двух сторон и пустить на дно немало «дубовых» посудин. А лодки теперь и на полет стрелы не подпустят к бортам… точнее, как раз на полет и подпустят.
Так бы оно и случилось; опомнившись, умбарцы пришли в ярость, и их суда стремительно двинулись на сближение с врагами, осыпая их стрелами.
Увы, у Фарнира еще не кончились неприятные откровения. И вот то, что он собрался пустить в ход, стоило ему немалого здоровья – потому что пришлось невероятно долго доказывать, что таким образом воевать можно.
Тогда в спорах Фарнир рисковал всем; кто-то даже открыто обвинил его в использовании наследия Ортханка… что было правдой на тысячную долю. Из цитадели Сарумана не взяли ничего, но вот сведения о былых изобретениях натолкнули Фарнира на мысль, которую он и развил.
Алхимики сумели сделать почти все, что от них требовалось, а механики, обрадовавшись невиданной задаче, изобрели и подходящий механизм. И вот за его применение Фарниру пришлось выдержать настоящую битву.
Окончательно спор разрешил лично король, заявив: «Если это позволит сразить врага, и не потерять наших воинов – оно пригодится». Кто-то возразил, что такой способ ведения боя не сделает Гондору чести, на что Арандир отчеканил: «Зато дети нашей земли будут живы».
И сейчас тяжелые корабли новой конструкции двинулись навстречу умбарцам, а матросы торопливо срывали плотную ткань, открывая чужим взорам массивные устройства из дерева и металла.
Умбарские моряки среагировали мгновенно, закрывшись корабельными щитами; у них и не было сомнений, что сейчас ударят стрелы – такие же, как и с их собственных кораблей.
Зря.
Потому что странные машины выплеснули густую жидкость, загоравшуюся сразу по выходе из металлического сопла.
Пламенный поток прошелся по палубам умбарских кораблей; творение гондорских алхимиков с равной легкостью прожигало деревянные щиты, доспехи и плоть. Над морем взвились дикие вопли горящих заживо людей; пламя вспыхнуло и на судах – там, где падали огненные брызги.
«Стоит ли этого победа над умбарским флотом? – невольно подумал Фарнир, вцепившись побелевшими пальцами в борт своего корабля. И уверенно ответил себе: – Да. И даже если меня за это проклянут – я принесу Гондору победу».
А Кареллон, глядя на пылающие суда, отчетливо понимал – надо отступать. Иначе могут зажечь едва ли не весь флот; кто знает, сколько такого напитка припасли гондорцы для своих вечных противников?
И иного выхода не было.
Отойти в залив, поднять цепи – и восстанавливать силы, чинить корабли… готовиться к новой битве, с новым знанием о враге.
Один за другим умбарские корабли проскальзывали в гавань; скорости и маневренности у них отнять не могли никакие изобретения противника. Один за другим; и в конце концов заскрежетали старые механизмы, поднимая громадные цепи, наглухо закрывавшие выход из гавани.
Теперь врагу было не достать корабли Умбара.
Но… тяжелый нож вошел между лопаток одному из работавших у механизма цепей, и тот бессильно рухнул на камень. А на обернувшихся и застигнутых врасплох умбарцев набросились полуобнаженные загорелые люди.
Именно их и привел Кодамир. Это тоже была идея Фарнира; набрав самых крепких из жителей прибрежных селений, он создал отряд, воины которого могли плыть в любом море, и после этого – драться, унося жизни врагов.
Абордажников бы из них не вышло; все же в боях на палубах кораблей умбарцам равных просто не было. Но вот неожиданно атаковать, и выполнить совершенно иную задачу – это воины Кодамира могли.
Из двадцати бойцов восемь остались лежать рядом с умбарцами, и их кровь потекла в море, смешиваясь с кровью корсаров. Но оставшаяся дюжина задание выполнила – искорежила и заклинила механизм цепей.
Теперь ушедший в убежище умбарский флот не мог вновь выйти на морские просторы.
– Уходим, – распорядился Кодамир, оглядывая дело рук своих солдат и зажимая рану на плече. Он не был уверен, что доплывет до корабля Фарнира, но относился к этому спокойно.
Главное – они сделали, что должны были сделать.

Переговоры

Утро было тревожным. Первый просчитывал вероятность поражения на море, и все же, как и все в Умбаре, не ожидал его душой. Прирожденные моряки привыкли бить «дубов» на воде, и неудача вогнала город в уныние, совершенно непозволительное сейчас. Ангмарец мобилизовал жителей на работы по укреплению внутренней стены. Не то, чтобы от этого было много толку, но если людей занять, им будет некогда предаваться мрачным предчувствиям.
Снова вспомнилась Война Кольца. Да, они должны были победить – и все же проиграли. Конечно, тогда на стороне врагов был Митрандир-Гэндальф, а где-то в стороне от решающей битвы – эльфийские владыки. Но ведь на их стороне тогда был Аннатар, а улаири - бессмертны
Зато вести через осанве от Джарила и Эрика об успешной операции с обозом мелькнули лучом надежды. Хотя, скорее, тучей, набежавшей на слепящее солнце. Луч света был для темной стороны уж больно неподходящим символом.
Перед Умбаром уже вырос походный лагерь, выстроенный по всем правилам, настоящий передвижной городок. Острое зрение назгула уловило движение – к воротам города приближалась группа вооруженных всадников.
Гондорские воины держались рядом; смерти они не боялись, но сейчас им было необходимо защитить другого человека, ехавшего вместе с ними.
Маршал долго уговаривал короля не рисковать собой, но Арандир настоял; он не сомневался, что на переговорах появится Ангмарец... а короли говорят с королями.
Даже если один из королей был мертв и воскрес. Даже если земель, которые ему принадлежат, давно нет.
Равные говорят с равными.
И потому среди всадников находился король Гондора.
Когда они приблизились на достаточное расстояние, Арандир послал вперед одного из всадников - предложить переговоры.
- Убьем? - предложил Третий Гвейнону, глядя на фигурку внизу и слушая вызов. И шагнул туда, где тень от башни спускалась по стене до самой земли.
- Зачем? – в голосе Первого слышался лед холодного моря, омывающего северные берега Ангмара.
- Раньше ты не задавал таких вопросов... Король, - Эалунг отвесил почтительный поклон с еле уловимой иронией и привычно замер, словно видя что-то доступное лишь ему.
- Может, упустим возможность убить кого-то поважнее, - пожал плечами Первый и, не дожидаясь ответа, подозвал стражника. Тот заорал в ответ, передавая согласие на переговоры. Подготовка заняла немало времени – несколько отрядов гондорцев временно оттянулись на расстояние в два полета стрелы от стен города, которые чуть приоткрылись, выпуская трех всадников.

(с Визетом и ДаркЛайт)

(тот же состав)

Пятый некоторое время упирался, не желая отпускать Короля-Чародея, но тот не стал вдаваться в дискуссию, оборвав ее приказом. Одним из условий было отсутствие поблизости дракона.
Арандир внимательно наблюдал за приближением конников. Обычные люди на вид... но кто-то из них (а может, и не один) - старше его страны.
Такое - еще опаснее. Когда сразу понимаешь, что перед тобой - нечто, глубоко тронутое Тьмой, то легче. А когда противник кажется обычным человеком...
Он покачал головой, отгоняя мысли не ко времени. Сейчас следует сосредоточиться на переговорах.
Ехавший первым был пониже остальных, но держался так властно, что не возникало сомнений в том, кто тут главный.
- Нас трое – вас тоже должно быть трое, - заметил он громко, не подъезжая ближе.
Арандир коротко глянул на спутников; движение руки - и несколько из них неохотно направили коней назад, к армии.
- Теперь мы равны, - спокойно отозвался король Гондора.
- Наверное, - коротко отозвался мужчина – со светлыми волосами, короткой бородкой и правильным, невыразительным лицом. Лишь полуприкрытые решеткой ресниц светло-серые глаза мерцали черными искрами. – Мы, кажется, уже встречались недавно.
- Вряд ли нам удалось видеть друг друга на таком расстоянии, - вежливо заметил король. Чуть помедлил, скользя взглядом по лицам чужих всадников. - Я - Арандир, король Гондора.
- Эйданор, сын Гейдара, Первый из Бессмертных, король Ангмара, главный маршал Мордора. Ныне – Гвейнон... комендант Умбара.
Ироническая усмешка пробежала по лицу, оживляя его.
Арандир застыл, невольно вглядываясь в лицо собеседника.
Значит - это действительно он? Легендарный Ангмарец, первый из слуг Саурона?
Но... кто же тогда другие?
Сумрачное лицо Пятого, ехавшего слева от Короля-Чародея, было непроницаемым. Лишь один раз – при имени «Арандир» на нем отразилось подобие интереса. Все же, Доример был уроженцем Гондора, так что личность короля этой страны была ему более чем интересна. И как члену Девятки, и, собственно, как Доримеру, чья память сейчас так причудливо переплелась с воспоминаниями кольценосца. Спутники властителя Минас-Тирита своих имен не назвали, так что Пятый из Девяти предпочел стойко проигнорировать заинтересованный взгляд короля. Едва ли стоит давать ему лишнее преимущество, заставив насторожиться словами «трое из улаири». Хватит пока одного Ангмарского Короля, который зачем-то припомнил и родовое имя, и прочие титулы. Видимо, противостояние с Гондором давно перешло для него в разряд «что-то личное».

После этой мысли, в голове кольценосца раздался знакомый смешок: если остальные назгулы скрывали свой интерес к происходящему, то Восьмой подслушивал, не стесняясь. Похоже, Джарил не считал подобное поведение убылью для достоинства. Он предложил пари: «Всего трое» назгулов – против всей гондорской армии». В другое время Доримера это бы позабавило – особенно, в свете слов гондорского короля о равенстве сил. Но сейчас Пятый был одним из этих троих, а потому он, не разжимая губ, попросил Восьмого подслушивать молча. Джарил фыркнул, но все же послушался. Отчасти – из-за того, что пауза в разговоре не затянулась. А может быть, из-за того, что два короля, и впрямь, смотрелись достойными противниками. Почти равными, невзирая на разницу в возрасте длиною в тысячелетия.
Третий смотрел на гондорцев, как ночь смотрит в окно дома на свечи
- Эалунг, - коротко отреагировал он – и ничего не добавил.
- А это Доример, - усмехнулся Король-Чародей. Титулы, номера или принадлежность к улаири они подчеркнут сами – если пожелают. – Вы хотели говорить с нами?
- Разумеется, - чуть наклонил голову Арандир.
Эти двое... сородичи Ангмарца или нет? Впрочем, никак не определить... да, теперь все куда сложнее.
- Мы собирались предложить Умбару сложить оружие, - без обиняков произнес король Гондора. - Это позволит избежать излишнего кровопролития.
- Гондор теперь идет на переговоры с теми, кого считает Тьмой? – серьезно спросил Ангмарец. – Что ж, действительно многое изменилось.
- Минули века, - едва заметно пожал плечами Арандир. - Думаю, ваши союзники не ожидали того, что с ними случилось.
Он коротко кивнул в сторону гавани.
Удар был чувствительный, тем не менее лицо Ангмарца выразило не эмоций, чем в дни, когда было невидимо смертным.
- Что ж, всё меняется. Это не первая неожиданность этой войны. Возможно, не последняя. Каковы ваши условия?
Арандир помедлил перед ответом.
- Умбар сокращает флот и перестает нападать на нас и наших союзников в течение определенного срока. Выплачивается контрибуция. Часть северных территорий отходит к Гондору.
Конечно, по каждому пункту существовала масса уточнений. Но сейчас король называл только самую суть.
- А сам город, его гарнизон и его предводители? – так же бесстрастно уточнил Первый.
- Я не думаю, что жители Умбара отдадут свою столицу, - тон Арандира был не менее спокойным. - Разумеется, город остается в их владении, но гарнизон также сокращается. И союзники Умбара - я имею в виду солдат Мордора - возвращаются на свои родные земли.

(тот же состав)

(вновь те же)

Третий был удивлен мягкостью требования Гондора. Это действительно было совсем непохоже на времена Аннатара, когда стороны бились отчаянно насмерть, мира не было и быть не могло – лишь временное перемирие. Может, потому, что на самом деле то была борьба высших сил, которые передвигали смертные и бессмертные фигуры. С чего бы игрокам устать от увлекательных комбинаций и бросить свое увлечение?
В то же время в чувство служения тому, что выше и сильнее тебя, как-то поднимало и избавляло от многих забот, хотя теперь Принц Теней понимал, какая доля принуждения в нем содержалась.
Он был мало разговорчив и подозревал, что Ангмарец взял его с собой скорее в качестве телохранителя, да разглядеть что-нибудь недоступное другим. Потому и позволял себе думать не столько о самом предложении, сколько о том, что на него ответит Король-Чародей, и что кто думает сейчас. Вглядываясь в лица, Эалунг не упускал из виду и руки, которые могли потянуться к рукоятям мечей. Тень от капюшона ложилась на лицо, привычно скрадывая его выражение.
После слов гондорского властелина, Пятый молча повернулся к Ангмарцу, ожидая решение. Поза говорила: «Ты – главный, и право выбора за тобой».
А вот Джарил снова не удержался от реплики. На сей раз его слышал все трое переговорщиков:
«Предложение Гондора заманчиво. Но почему бы тебе, первый, прямо не спросить «а что вы планируете делать с назгулами?» Арандир не сказал об этом не слова и, думаю, неспроста. Кроме того, то, чем мы сейчас занимаемся вместе с Седьмым, не очень-то похоже на честную игру по правилам поединка».
«Восьмой прав, - подал голос Пятый. – Гондорцы показали себя способными воевать по-новому. В прежние времена я назвал бы это «коварством». Правда, Аннатар считал это хорошим качеством».
«Но едва ли кто-то из нас повернулся бы безоружной спиной к Аннатару, не имея хотя бы ножа в сапоге», - закончил Джарил. – Кроме того, одно дело – победить и потом великодушно предлагать мир на мягких условиях, а вот тянуть время переговорами, пока двое из Девяти заходят гондорцам в тыл – совершенно иное. Боюсь, Первый, что проявить благородство тут не получится».
«Раскрыв тайну нашего обходного маневра, мы утратим единственное преимущество, не получив выгоды», - похоже, совместное путешествие привело к тому, что Пятый и Восьмой кольценосцы, при всех внешних различиях, стали очень похоже смотреть на проблемы.

«Наша подготовка к удару в спину – это война. Если бы в то же время гондорцы готовили удар в тыл – было бы правильно. Вряд ли это открытие поразило б вождей Минас-Тирита... А выдачи назгулов от назгулов он, к сожалению, не потребует» - невесело усмехнулся Ангмарец в осанве. Он не ожидал такой уступчивости от извечных врагов – и это было не так хорошо, как казалось. Будь требования высоки – он гневно отверг бы их, и был бы прав. Но теперь враждебная армия просит за отступление так немного, что, отказавшись, Король-Чародей рискует прослыть глупцом, напрасно отдающим жизни тех, кто ему доверился. Конечно, на самом деле Умбар мог бы сдать лишь Круг Капитанов, но если прямо сейчас он отправится назад... Нет уж, Первый назгул – не мальчик на побегушках! После возвращения из небытия нужна победная война, а не почётная капитуляция!
В голову пришёл простой выход. Очень простой – и эффективный. Если Арандир сейчас умрёт – армия врага будет потрясена, а переговоры сорваны. Немного иллюзии и всем покажется, что гондорцы напали сами. Он уже готов был сплести чары, простые и эффективные. Уже первые слова звучали в голове, а пальцы были готовы вытянуть клинок...
Нет. Он всегда верил своему чутью, верил больше, чем логике и вычислениям, иногда поступая даже наперекор здравому смыслу. И обычно ощущения не подводили. Вот и сейчас Первому откуда-то пришло осознание, что этого делать не надо, без всяких «почему» и «зачем». Просто – нельзя.
Он не только остановился сам. Почти одновременно он уловил похожие мысли в осанве, исходившие от Эалунга.
«Нельзя» - кинул он, но Третий не остановился. Он тоже иногда действовал по наитию... что должен был хорошо помнить Сеймур – и камни Ортханка. Тени под копытами стали гуще, пока еще незаметно для людей.
Лицо Первого было неподвижным, только чуть побледнело, да бешено забилась жилка на виске. Казалось, он обдумывает предложение Арандира, а в это время в осанве шёл поединок воль, и тень чуть то густела, то вновь слабла – словно легкие облачка примеряли на солнце нескромные полупрозрачные наряды.
Принц Теней был упорен – и все же воля Ангмарца брал верх. Внезапно борьба прекратилась так же внезапно, как и началась. Третий всё это время оставался послушной статуей.
«Если хочешь – убей меня» - послал мысль он.
«Ты нужен мне. Все остается по-прежнему» - мысленная интонация – как песок, скребущий доспехи.
Наконец Король-Чародей заговорил. Медленно, словно взвешивал и отмерял каждое слово, перед тем, как отпустить их в воздух.
- Это хорошее предложение, король. А что будет с Ангмаром, который останется один? И когда он будет побежден – что будет через пять лет? Десять. Еще один поход, новые мягкие условия, еще немного территории. Я знаю историю. Её знаешь и ты. Ни Нуменор, ни его наследник – Гондор – никогда не останавливались. Впрочем, ни одно королевство не откажется от возможности расширить границы, и одна уступка влечёт другую. Даже если ты сдержишь слово – ты ведь не вечен... И еще – чтоб желать уступок, нужно быть победителем. Какие же славные победы Гондор одержал в этой войне? Взял крепость в горах и наблюдательные форты у стен Умбара?

(и снова)