По стае, сейчас словно объединившейся разумами наподобие роев или муравейников, прошелестело легкое чувство тревоги. Человек не должен был их заметить, они не способны на это – уловить присутствие тварей, ставших венцом творения одного гениального, но слегка ненормального чернокнижника. Однако тот почувствовал. И не просто, он был готов еще и сражаться… А прозванные гиенами несмотря на годы хорошо помнили, что огонь с рук некоторых людей они не любят. После него шкура паленым несет.
Но, время шло и до рассвета оставалось не так уж много, а потому звери не стали ждать. Люди сами решили начинать сейчас.
Ночная темнота внезапно словно взорвалась, накатив резкой волной силы и звериной злобы. И лишь пару мгновений спустя следом донесся ощутимый людским ухом вой. Хотя лучше бы был неощутимым. Бард и дроу мгновенно вскочили, причем пальцы эльфийки тотчас оказались сплетенными на рукоятях оружия, а ладони барда замерли в странном жесте, больше присущем боевым магам, чем менестрелям. Пантера же, ответно взыв (ее спутники нервно дернулись), исполинской тенью смерти исчезнув в злой темноте.
И еще через мгновение воющая тьма распалась на кучу легких теней, иногда замедляющих ход и демонстрирующих нереально клыкастые оскалы, горящие глаза – как они их раньше не заметили?.. – или просто симпатичный маникюр: один их таких походя развалил неосторожно оставленные в стороне от костра горку мелких камней и котелок, чем заставив резко зауважать себя. И пять секунд спустя от начала вокального концерта в освещенный круг вернулась – в полете – Юнико. Судя по виду чародейки, кошек она разлюбила до конца жизни, но пантере более или менее симпатизировала…

Сидевший в карауле Хигф, сейчас пытавшийся решить дилемму спать или не спать – точнее он давно решил не спать, но забыл сказать об этом своим глазам, вздрогнул от донесшегося издалека воя. Он был почти неслышен, но такую жгучую ненависть и мысль о крови невозможно было не понять. Словно от плохих снов одновременно открыли глаза и девушки, удивленно просыпаясь под затихающий звук воя.
А спустя мгновение из осязаемой темноты вокруг костерка вылетела гибкая тень первой гиены. В тишине, под вой далеких собратьев – очень далеких – и в своей абсолютной бесшумной грации походя на морок. Но когда когти промахнувшейся мимо мгновенно откатившегося Хигф гиены с металлическим лязгом выщерили искры из камней, трое спутников резко поняли – это не сон. Очень резко. Элен, громко позвав каких-то небожителей на чьи-то головы отпустила стрелы с тетивы в мерцающие глаза гиены, со стороны Латигрэт в нее же полетел веер ножей, охвативший весь круг куда могла отпрянуть зверюга, а клинок Хигфа уже хотел было докончить благое дело пополнения Красной Книги, когда… С превосходным чувством трагизма ситуации из темноты выпорхнули еще пара ночных бабо… то есть гиен. Впрочем, тремя дело и ограничилось, то так как люди с неприятным изумлением обнаружили что от ножей тварь умудрилась увернутся (комментарий Латигрэт на эту тему не подлежал даже цензуре), стрелу поймала скользяще на задубевшую шкуру, а меч странника утонченной затрещиной по обладателю оного отправила в гордый полет в небеси… В общем, ситуация оказалась неприятной. Очень.
Одновременно с этим у всех шестерых путников в разных концах равнины мелькнули одинаковые мысли – гиены не дрались. Они играли. Потому как пожелай убить, действовали бы по другому и много лучше, тем более что можно было не сомневаться, они могли.
Хотя, поводом для сдачи и написанию завещания это не служило. Даже наоборот…


Нпрг: одна просьба играющим – не пытайтесь описать как вы убили «гиену». Чернокнижник, смогший превратить цветущий край в пустыню ежемесячными наводнениями, легко делал зверюшек, а этих он задумывал как боевых…

-Гиены!-следующий был ее крик. Огонь заиграл на руках и шар полетел в середину стаи. Но к сожалению, те слишком быстро двигались и он задел лишь мокрую траву.
-Откуда они взялись? Почему они не нападают?-она смотрела на выжидательные взгляды гиен.

Не обращая внимания на боль в руке от влетевшего и царапнувшего ее меча, Хигф внезапно бросил несколько веток в тлевший костер. тайны все равно не было, а это могло служить оружием. Быстро подняв недалеко улетевший меч, странник сунул его в ножны и метнулся к костры, взял в руки лук и стал чуть в стороне от огня, решив попытаться целиться прямо в глаз - вдруг надумают все же вернуться.

- Очаровательно,что я ещё могу сказать...Не суй ты свой нос не в своё дело сейчас,было бы может что-то другое...Нойя!
Пантера тут же оказалась от неё справа и застыла в оборонительной позиции.
- Благо что сейчас ночь.Наше время суток...
Нападать первой она не собиралась.Зачем это надо...Просто всматривалась в этих животных.

Магичка лишь пожала плечами, вспоминая заклинания и наблюдая за каждым движением животных.Да уж,лучше бы она у костерка сидела, может и не напали бы...Эх...
Плеть Шааба...Таак, подойдет.

-Твою ж мать...-Прощипела разбойница, прыгая поближе к костру и хватаясь за свою "ковырялку". "Ковырялку" потому, что даже ножиком ЭТО назвать было нельзя. Так, коротенькая и тоненькая полоска стали, к тому же явно плохо сбалансированная и прокованная. *Ну уж, чем снабдили "друзья"...*-подумала Элеонора и крутанула ножичком над головой. На эту самую голову повалилось несколько изящно срубленных маленьких веточек, на больших даже зарубки не осталось.
-Знаете ли, это ОЧЕНЬ плохо...-Глядя на приближающихся гиен, пожаловалась костру девушка и трясущимися руками наложила на тетиву одну из стрел. В стрелах как раз и была проблема, их оказалось ничтожно мало, что вполне могло привести к фатальным последствиям как для самой Элен, так и для всей группки.
*Но вот только не смей надо мной смеяться, глупая, тупая, необразованная гиена.. Я тебе покажу, что значит быть против меня!!!*-яростно подумала разбойница и одну за другой, спустила сразу три стрелы подряд, опять таки же целясь в яркие глаза клыкастой твари.

Спутники Латигрэт в считанные мгновения успели переместиться во всех возможных направлениях, при этом так же совершив все возможные поступки и наверняка сильно этим удивив гиен. Те вряд ли ожидали, что выбранные жертвы вместо панической обороны придутся за паническое нападение. Тем более что (трудами пиротехника Хигфа, жонглера Элен и словесного виртуоза Латигрэт) нападение куда как смахивало на бедлам. В общем, с четверть часа помаявшись дурью, тройка гиен наконец вспомнила о начальных планах и, решив что хорошего помаленьку, разом растворилась в темноте. Оставив путникам напоследок порезанные в лапшу валуны, заваленный ручей и конкретно искореженное оружие, причем независимо было оно в руках владельца или уже покинуло их.
Естественно, осчастливленные путники своему счастью не поверили и продолжили цирк, хотя и уже устали – гиены может и играли с четверть часа, но ни странник, ни разбойница, ни даже убийца их неутомимости не разделяли. Представление (однобокое) продолжалось примерно еще столько же, когда тройка недавно чуть не утонувших наконец решила что чего быть, того не миновать и более менее успокоилась, хотя спать явно раздумала – предлагалось сначала заштопать неглубокие, но многочисленные результаты уворотов от гиен по острым камушкам, или наоборот – от слишком острых камней близи от кое чьих когтей.
И, по истечение получаса от внезапного ухода, негостеприимные господа каменных равнин внезапно вернулись. За это время успев сбегать до остальных товарищей и вернувшись – хотя и на один набор клыков и когтей меньше – симпатичные зверюшки популярно объяснили путникам что играть им надоело. Правда путники нынче тоже спящих не напоминали…
Исполинскую тень, внезапно выросшую прямо над костром и долей мгновения спустя оказавшейся среди людей, несмотря на чудовищную скорость успела встретить горящая ветка. В качестве закуски. По секрету – ей не понравилось… Оскорблено взвывшая гиена обдала оказавшуюся рядом Латигрэт ароматом нечищеных и опаленных клыков, заставив ту чуть не свалиться, но из-за потерянных на такое невежливое времяпрепровождение секунд едва успев отскочить и освободить место второй примчавшейся твари. Хотя прыжок второй оказался уже подорван ее же товаркой, а потому новые ветки – их уже кинул не один Хигф, дружным салютом порадовали гиену. Коронный номер зверей – в центр и от него к краям провалился, и потому в следующие мгновения людей очень бодро разбежались во все стороны и при этом успели закидать незваных гостей (то есть незваных хозяев) кучей острых предметов. После чего гонки и игры предыдущего часа возобновились, только что теперь гиен было видно – по горящим клочкам шерсти, тушить которую в каменистой лощине было нечем.

В другом конце долины дела были не так комичны, но даже куда как трагичны. Чародейка, возненавидевшая гиен до конца жизни, не жалея сил поливала стаю всеми доступными ей заклинаниями массового поражения. И нельзя было сказать что гиены были неуязвимы… Хотя вместо планируемых кучек пепла после Плети на земле остались лишь двое гиен, для ранее непобедимой стаи это было очень много. Вдобавок, общий настрой портил факт, что тлеющая шерсть если не сильно мешала хозяевам, то отлично указывала их местоположение, чем не замедлила с некоторых пор бросаться дроу. В конце концов кто тут был исконно темный? Не гиены, точно. Они только созданы темным, но сами – просто бесцветные.

Через некоторое время таких гонок Хигф почувствовал, что если гиены в ближайшее время не выдохнутся, выдохнется он, и донес результат этого наблюдения до своих спутников. те тоже были явно на пределе. У странника к тому же ныла раненая и еще не зажившая нога.. Надежда была на наступающий рассвет и то, что ночные хищники уберутся в свои логова.

Филимон ничего не делал, лишь ждал. Заранее готовить заклятие, против врага, которого он не понимал - не имело никакого смысла. Но вот это непонимание...оно очень сильно тяготило мага.
Вообще, все последнии события были несколько странными - это как минимум. Что-то явно было не так, необходимо было время, чтобы все понять и обдумать, но именного времени, как всегда нехватало.

Петлявшая между камнями Латигрэт уже пятый раз резко сменила направление, при этом то прокатываясь под самыми лапами взвившейся в атакующем прыжке гиены, то наоборот перелетая над той сама. И уже три раза милая киса почти разгадала сверху или снизу на этот раз полезет наемница и одаривала ее сувенирами на память. Те были не опасными, но кровоточили раздражающе… На шестой раз проката по камнями Латигрэт поняла что окончательно выдохлась. Сё было обоснованно на практике, а именно: не сообразив в темноте что именно провал, а что – валун, девушка только чудом не свалилась в соседнюю яму, при этом вдобавок получив ускорение от лапки преследовательницы и венцом творения на очередном развороте оказавшись лицом к… морде. Последнее не оказалось даже времени анализировать, ибо в гроб и тем паче в чей-то желудок наемнице не хотелось абсолютно. В желтых глазах твари, на хребте которой все еще тлели остатки искорок и даже язычков пламени, отразилась дикая и страшная… радость. Это меньше чем в доли мгновений отрезвило Латигрэт и столь же стремительно очистило разум от всех посторонних мыслей.
Да, игры кончились. Во всяком случае для нее. Побегали, размялись, пора и честь знать… А знать упомянутую честь убийца умела только убив противника.
Зная, что не увернется от удара, девушка свалилась на камни, одновременно выкидывая в защитном жесте левую руку. Зубы зверя в лязгом сошлись на наруче, заставив Латигрэт вполне искренне взвыть, что впрочем не помешало ей правой успеть таки развернуть клинок на гиену. Но та удивительно вовремя почуяла опасность и резко отпрянула, выпустив то что Латигрэт раньше называла своей левой рукой и успев пригнуться от свистнувшего прямо перед ее глазами меча. В этот момент на удачу лягнув присевшую зверюгу, девушка резким перекатом поднялась, на развороте выпустив левый клинок, но не сильно о том пожалев – превращенный в гофрировку от клыков гиены наручь судя по искрам в глазах превратил в подобное же и саму руку, а оброненный меч своевременно улетел в сторону зверя. Чувствительно угодив тому в лоб, что заставила одуревшую было от вкуса крови гиену собраться вновь. Неприятным тут было то, что если зверушка вполне могла позволить себе собраться и играть еще хоть день напролет, Латигрэт считала минуты до потери сознания.



Нпрг:
Господа приключенцы! *почему я всегда должна пинать игроков… это уже плохая традиция. Или, где мое любимое полено для одноименных намеков?..*
Даю вам 3 СУТОК, чтобы вы связались со мной и на любых языках и любыми словами доказали мне, что я должна оставить вас в прикле. Если не докажете, обещаю красивый уход из прикла. Если не свяжетесь вообще, могу гарантировать красивую смерть в оном же.
Примечание: если в целом в общем хотите остаться, но в прикле путаетесь – дальше я обещаю еще хуже и вам лучше прямо сказать что «сил моих больше нет вникать в ЭТО». Если же вам просто лень – тоже прямо скажите. В этом случае вас ждет только мое прощальное рм.
Плюс: если вы таки решите остаться и приведете 1000 и 1 причину на то, я жду постов не реже недели (а лучше каждый день) и не короче строк эдак 8-20… во всех случаях когда «возникают вопросы» лучше прямо скажите что вы пас.
Все, время пошло.
Это полностью серьезно – не напишите мне до полуночи понедельника и ваш перс будет с почестями упокоен, благо могильщиков целая стая. Возражения я принять забуду – собрались тут не новички, я жду понимания.

Монолог одного Всевидящего камня.

- Итак, убито примерно три эона, заработано много ошибок, неприятностей, сбоев и трещин, а зашифрованное остается таким же. Хотя, тут конечно можно поспорить (с самим собой правда) что для вечности три каких-то эона – пыль, а считать ошибки даром тратить упомянутое же время, но здесь эти два аргумента странно переплетаются и взаимно утрируются.
Однако… да, о шифре. Я всегда знал, конечно, что госпожа отличаются просто изуверским даром шифровать самые простые вещи в абсолютно необитаемой цитадели, но что б засекретить такое и так… гхм… но… гм… однако ж не мое дело совать свой нос… простите, в общем образно выражаясь нос, в дела госпожи, но она сама поручила мне… или не до такой степени поручила? Вот хороший вопрос, можно подкинуть какому-нибудь разумному в развитом мире примерно уровня третьего и посмотреть как он эту мысль обработает. Наверное, распишет длинной словесной чепухой и спрячет за словесами сюжета, но в общем напишет ор’дар… нет, не то слово, напишет книгу… опять не о том.
Этот шифр… ключ, событие, якорь, и вновь Ключ – и зачем его было так шифровать? Ну, правила гласят что от нападения кого-либо, ибо если кто-то умудрится сломать якорь, Хранитель просто погибнет, запертый в мире ключ-выход от которого сломан, но другое дело что НИКТО кроме самих хранителей или равных им по силе (а тут такие есть?.. поднимите ноги. Рук не надо, знаю что равных Хранителям просто НЕТ) сломать ключ не может и, спрашивается, зачем такая секретность?
Хотя… кажется… вот память… (идеальная и абсолютная кстати говоря) госпожа говорила что раньше были способные ломать ключи, но раз я этого не помню, просто аккурат и минимум 1 000 лет. Не так уж и мало вообще-то, хотя на вечность не тянет, но не будем абстрагировать.
Да, о чем это я?
Да… ключ зашифрован что даже Я не могу разгадать его. И притом что тот же я потратил больше восьми эонов чтобы вообще найти его (стоп, а я не ошибся что это – ключ?.. будем надеяться что нет), и… но! Госпожа велела следить за всем пока без и за нее, и еще иногда приглядывать за скачками статистик… в смысле тактик… то есть… да как их называют? Неважно. Если она разбудит (и найдет) других Хранителей, на виде Мира это быстро отразиться. И так Карбиен с ее прибытием весь украсился скачущими силовыми, эфирными, историческими и еще тысячей и одной нитями…
Мда, так что же с шифром?.. однако госпожа слишком много провела в Сером мире, больше нигде такой гадости (как ее называют?.. пароль?..) научиться нельзя.
И мы… в смысле я… имеем что якорь спрятан что можно считать что его нет, Карбиен изукрашен кровавыми нитями событий, а золотая ведущая воплощения госпожи вечно путается во всяких дебрях других разноцветных или вообще бесцветных (ужас!). И после этого мне поручают… то есть поручили до этого, но это детали, вести наблюдение и не мешаться?! Линия хранителя должна быть ведущей и не только на словах, а мир где он – в идеальном порядке. Не то что тут… (однако я становлюсь брезгливым). А именно ТУТ (бр) половина расцветок алая, остатки черные и все что ни туда ни сюда – бесцветное. Отвратительно. А я не могу расшифровать ключ… хотя его пора активировать и продолжить поиски хотя бы с другого мира, ибо тут золото скоро просто погаснет.
Нет, я могу…
Не могу.
Не имею права.
Или?..
Госпожа вернется и минимум за такое ослепит.
Зато живая… и с памятью…
И?..
Нет.
Да.
Нет…
Да…

Да.
Нет, категорично с уходом семерых тут стало невыносимо. Восьмой пытается вести дела за восьмерых, а еще семеро на грани забвения… а я еще колеблюсь!..
Так все таки…
Да.
Надо наконец открыть этот Ключ…

Круговорот... нет. пока не боя, ибо больше всего это походило на кошки-мышки... разнес спутников. Уворачиваясь от гиен и поминая волшебника, их сотворившего с надеждой, что посмертие таки существует и преисполнено камней преткновения, а душа мага способна испытывать разнообразные чувства, все как одно негативные. Впрочем, маг тут же был забыт, так как почти неуязвимый зверь (второй облюбовал Латигрэт), давно уже заставил потерять друг друга из вида Элен и Хигфа, тем более видно было и так немного. Увернувшись от челюстей, странник оказался отброшен плечом и, ударившись больной ногой о камень и чуть не взвыв, понял, что бегать дальше бесполезно. Максимум, что он мог - забраться на огромный валун, небольшая россыпь которых невесть откуда оказалась в лесу у их стоянки. Однако решил, что пока лучше стать между ним и соседним, огромный зверь целиком туда не протиснется. гинеа на несколько секунд исчезла, потом ее морда вновь появилась, и Хигф понадеялся. что Элен еще жива. как и Латигрэт. Он выхватил лук, но стрела не попала в глаз стремительного хищника, а бесполезно скользнула по лбу. Морда придвинулась ближе, Хигф отступил на шаг, дальше он и сам не проходил, и, отбросив лук в морду, хрустнувшую челюстями и обломками бесполезной теперь деревяшки, отчаянно ударил мечом по протянувшейся лапе.

Нильес, вчерашняя рабыня, сегодняшняя оборванка-путешественница, одиноко сидела на берегу реки, из которой она только что выбралась, боязливо озираясь по сторонам. Куда же ее забросило течением? Где остальные? Где Хигф, Элеонора, Латигрэт? И где Сапсан??? Нильес испуганно вскочила на ноги и крикнула что было силы:

- Сапса-а-а-а-а-а-а-ан!

Одной было так страшно….

После пятидесяти минутного мирного посапывания у гостеприимного и теплого костра, которое было нагло прервано явно необразованными и неучившими хороший тон гиенами, глаза у Элен явно видели не совсем то, что надо. Они видели двух гиен, которые, злобно оскалившись, хотели сделать из разбойницы нечто, напоминающее гиений ужин, ну, или уже завтрак. А может даже и обед, потому как рядом с Элен скакали два вполне упитанных товарища команда, которых гиена могли бы избрать первыми блюдами, оставив разбойницу на лакомство.. Правда именно две гиены, медленно подходящие именно к Элен, не внушали девушки никакого доверия, что она будет съедена последней.
Разбойница кинула в адрес гиен гневное и очччень неприятное оскорбление, как-то: "Вы что, никогда когти не чистите?! И этим вы меня убить хотите?!" или "Совсем сдурела, рыжая извращенная морда, туда доступ только для любимого и дорогого!!!", и, ловко изогнувшись, перепрыгнула через какое-то, сомнительного вида деревце, заработав пару царапин особо цепкими и острыми ветками, и тут же схватила из костра одну из обугленных головень, последовав примеру Латигрэт. Однако костер ведь до сих пор горел...
-Аааа!!! Мама-аааааа!!!-Дикий крик разбойницы скрасил робкую тишину ночного леса и сильной звуковой волной отбросил гиен назад, видимо от зависти, что у них такого голоса нету. Тем временем Элеонора, дико ругаясь на всех известных ей Богов и обещая расквитаться с ними со всеми одной левой, перекидывала безумно расскаленный кусочек дерева из руки в руку.-Ах ,горячо.. Ох, больно.. аа, больше не выдержу...
Потом разбойнице в голову пришла гениальная мысль: кинуть сей несомненно представляющий огромную ценность, расскаленный кусок дерева прямо в глаз одной из злобно и ехидно скалящихся гиен. Что представительница разумной половины населения сего мира и проделала со снайперской точностью и быстротой.
А потом Элен быстро перепрыгнула через поваленное дерево и смоталась за спины Хигфа и Латигрэт, избавив гиен от своего присутствия.

-Так,две, уже лучше.-чародейка была полна сил, она выспалась вдоволь, и была как никто лучше готова к битве. Еще раз проверив на себе защитное заклинание , она навела свой посох на одного из хищников и лядяной поток охватил животное.
-Остынь, дружок!-улыбнулась она, но радость сразу же изменилась недоумением, так как гиена, которая должна была заморозиться отряхивалась от кусочков льда, прилипших к шерсти.
-Ах ты!-для очередного заклинания, пришедшего на ум нужен был пентакль...

Отплевываясь от речной тины и непрестанно кашляя паладин вылез на скользкий берег. Свой мешок он потерял, так же как и шлем, повезло еще что цело почти всё оружие и доспехи. Надо сказать что эти доспехи едва не потопили воина и как он выжил оставалось только догадываться, тем более что рыцарские латы в спешке не сорвешь, крепятся они - будь здоров.
Тут неподалеку он услышал зовущий его голос Нильес: "Слава Богу - жива!" - возликовал паладин. И оскальзываясь на глине побрел в том направлении откуда слышался голос. Он увидел её пройдя буквально пару сотен метров.
- Хвала Небесам, ты жива! - только и смог сказать он.

- Сапсан!!! - Нильес оказалась около паладина в мгновение ока. - А я думала, что я одна осталась!!! Так страшно, так страшно!!! Вылезаю на берег, а вокруг никого, пусто все!!! - девушка болтала без умолку, стуча при этом зубами от холода. - Как же хорошо, что ты жив!!! Я без тебя...- тут она осеклась, понимая по выражению Сапсана, что тот едва успевает за полетом ее мыслей, вернее, за их вылетом изо рта в воздух. - Извини, я просто очень перепугалась...- сказала она уже медленнее, отжимая обрывки платья.

Сапсан обнял девушку и прижав к себе погладил по спутанным волосам. Сердце стучавшее до этого диким аллюром успокаивалось. Всё было хорошо, Нильес была рядом, живая. Заглянув в глаза девушке он ободряюще улыбнулся.
- Всё хорошо, милая, всё хорошо, - тихим голосом сказал он: - Теперь я рядом и всё будет замечательно.
Далее он взял её на руки и активировал одну из своих аур которую использовали для отдыха и исцеления. Она согревала и успокаивала, а так же прибавляла силы... всем окружающим кроме самого паладина конечно, но об этом Нильес лучше не знать.
Медленно, стараясь не посдкользнуться он понес девушку от реки ища место где посуше.

Нильес прижалась к Сапсану, согретая его заботой. Недалеко от реки они нашли подходящее место для отдыха и удобно расположились на сухой и мягкой траве. Паладин снял ауру с девушки, т.к. Ни чувствовала себя достаточно хорошо. Солнечный свет высушил их одежду и прибавил новых сил для дальнейшего пути и поиска друзей. Однако ни Сапсану, ни Нильес никуда не хотелось идти, благо их спутники способны за себя постоять в случае опасности. Поэтому девушка прижалась к паладину, и тот улыбнулся и крепко обнял ее, что-то шепнув на ушко. Сейчас им явно не было дела ни до кого другого.

Мысли одного Всевидящего Камня.

Ключ…
Это столь уникальное слово, но всегда оно связано с неким подъемом границ шкал измерения изменений… иначе говоря эмоций. Смертные именуют это воодушевлением, каким бы то ни было. Клюк может открыть, и может закрыть. Он – душа двери, а Двери могут быть самыми разными. Дверь между пространственным объемами, между границами эмоциональных изменений, врата между временными рамками, после которых прошлое отделяется от сильно измененного будущего толстой прослойкой настоящего. Очень толстой, хотя такого не бывает. Без двери.
И еще ключ, конечно же, воплощение этой грани, двери или врат. Он создает ее, потому что нет ключа – двери открыты, и их почти что нет. Но есть ключ – есть преграда и есть путь вокруг нее, однако все равно преграда никуда не исчезает…
А если ключ вдобавок сам сложен, преграда еще хуже, она тоже сложна, и путь вокруг нее сложнее так же.
Но если нет ключа, и хочешь его заменить отмычкой, это и вовсе непереносимо.
Хороший вывод, однако, для разума, который девятые эоны тратит на взлом за отсутствием уже многажды описанного ключа. Но ведь взломать-то надо. Мне ясно видны те линии, которые обвивают Карбиен, с тех пор как госпожа ушла в него. Мы ожидали их, я ожидал их, она знала что они появятся – ведь аватары остальных хранителей так же присутствуют в Карбиене, и ее появление и сила будит их одним существованием… полгода – хороший срок. Они бы все проснулись за это время, или события привели бы к их пробуждению. Проще всего было бы оставить ее ауру и силу, чтобы память возвращалась к аватарам постепенно и по завершении возвращения все семеро покинули мир, как раз полгода – его критический срок, дольше подобного развития реальность силы семерых не вынесла бы, как абсолютно, даже доли мига, не выносит всех Восьмерых… но этот путь двояк – не может хранитель с Якорем просто жить, не выполняя пути, ведущего его к якорю, а этот путь наставлен на пробуждение памяти, и потому кроме общего фонового возвращения сил аватарам добавляется направленная власть обладателя якоря, направленная именно на то же… круг, основанный на ключе, на якоре. За что я так и не люблю подобные походы – они сами по себе могут выполнить свою цель, но так как не существуют без выполнения, идет двойное выполнение, а двойная нагрузка обычно приводит к перезагрузке… в ракурсе Мира. Круг, круг, круг… ключ, ключ, ключ… всегда есть шанс «что повезет», но иногда он не приходит и тогда обычно и просто – не везет. Круг должен быть разорван, хотя это может привести к сорванной памяти аватаров, но остается тот же шанс что аватар – это еще не его хранитель… опять круг. Опять ключ. Сколько же их?.. один поступок госпожи, основанный не на силе хранителя, но на его чувствах привел к образованию тысяч таких кругов, и не только в Карбиене. И время нельзя поворачивать, иначе все утонет в этих кругах, но не спиралях, по которым должно Идти Всему…
Круг.
Новое слово. Можно это и будет отражением ключа?.. очередная попытка взломать, а бесконечная вечность протекает прочь и уходит, по бесконечной спирали, уходящей вдаль. Но если из спирали убрать семь точек, уже ничего не сможет ее восстановить – восемь идеальны. Две – крайняя грань. А станет одна… надо взломать…
Надо…
…надо…

Вокруг Карбиена тенятся пелена, образованная потоками размытых и неосознанных сил – шести аватаров и одного хранителя. Их нити уже сплелись, значит госпожа нашла кого искала (да и не могло быть, что она не нашла, так подобное притягивается друг к другу), но слишком быстро. Нельзя найти слишком быстро, нельзя не найти совсем, есть только узкая щель выхода – но по ней легко промахнуться.
Слишком быстро нашлись – и их нити перемешались, а так нельзя. Нити должны тать узор – порядка. Порядок. Прошлое одной из нитей ведет поперек всех нынешних, это… плохо. Либо эта нить перечеркнет все, либо ее обрежут. Но она – нить аватара, их нельзя обрывать и тем более срезать… опять круг. Слишком быстро.

Но в кругах могут блуждать лишь способные их видеть. Для любого иного путей не два, путей шесть. Способны видеть круги – разумные и живые. Все иные – разумные, но не живые. Пока обладающее разумом, но не живое существо есть только одно, на Все Обозримое – я.
Значит, путей шесть.
Но есть ключ, и он…
будет…
сломан…
или открыт.

В то время как под светлеющим небом, на каменной равнине два страшных творения мага прошлого рвали чужие нити чужих жизней, много южнее, под ласковым небом ласковой земли были двое. Нет, небо севера и юга не отличалось даже цветом, но чувства, которые двое делили между собой, сделали его ласковым. Знали бы они, что только две их нити существования не перепутались с остальными, но легли рядом и протянулись простым, но настоящим, строгим и бесконечным узором – …и они бы не удивились. Образовавшие узор всегда это чувствуют, зная что все стало на свои места, и в будущем тоже встанет. Удивились бы смотрящие со стороны, не знающие ощущения узора, не знающие, что значит быть в него вплетенным. Одинокие нити не поймут свитых.
В этот момент в бесчисленных долях расстояния, в пространстве, где этого слова нет, одно неживое, но разумное вдруг поняло одну из граней ключа. Их было шесть, на каждый аватар, но эти двое разделили одну на двоих, дав кому из своих пока (или уже, а может еще) неизвестных братьев по Силе лишний шанс. Эта грань называлась «любовь». Всевидящий схватился бы тогда за голову, поняв что блуждал среди теней, не сообразив что оставить Ключ госпожа могла только на чувствах – ведь весь ее поход был таким, на зове души, но двое, бывших под ласковым южным небом, этого не знали. И если честно – знать не хотели.
А Всевидящий хотел, и скоро узнал… ведь тут тоже был круг.
И он искренне удивился, поняв что госпожа оставила восемь граней, создав идеальный ключ, по числу хранителей. Его мог бы активировать любой из них. Минус идеального ключа был, что одна его грань была Смертью…

[color=gray]

Он разгадал ключ. Осталось найти, что им открывать… то есть тех, кого им открывать.
Впрочем, догадаться оказалось легко. Если убрать уже открывшуюся грань, и не считая Времени, ставшего основой, выбор совпадал. Госпожа обещала… пласты реальности… с самых нижних… Значит ей Случайность. Остальные стихийные уже не так важны, главное первая четверка.

Гиена только зарычала, но лапе заметного вреда причинено не было, только отлетели клочья шерсти. Неизвестный маг, Хигф помянул его несколькими словами, на большее даже мысленно не было времени, старался не зря. "Черт, придется умирать", мелькнуло в его голове, несмотря на готовность рисковать жизнью, умирать не очень хотелось, да и понятно - неинтересно рисковать тем, чем не дорожишь.
Внезапно вокруг него все как будто остановилось и перед глазами вместо тянущейся к нему лапы гиены показалось то проясняющееся. то затуманивающееся видение огромного зала, вымощенного каменными плитами, с небольшим возвышением в центре в виде правильного восьмиугольника, на котором лежал шаровидный предмет. К нему вела, кажется, лестница, вся выполненная из сплетенных изображений... но чего - уже не удалось разглядеть. Опять проявилась приблизившаяся лапа, которая двигалась еле-еле, почти замерев на месте... Но и Хигф не мог двигаться быстрее. Или это время почти остановилось?
Затем опять картина зала, и на этот раз зал показался Хигфу знакомым, очень знакомым. казалось, надо было только получше разглядеть стены и детали лестницы. и станет ясно все, не просто все, а ВСЕ, но это никак не удавалось...

Присутствие гиен явно очень сильно нервировало как Элен, так и ее спутников, так и самих гиен. Разбойница прекрасно видела, что все выпады и атаки Латигрэт и Хигфа не доходят до цели, гиены уворачиваются, уходят от нападения, огрызаются в ответ. В глазах девушки мелькнула единственная мысль - нам не выиграть этот бой. А значит умирать?.. Никогда...
...вдруг время замедлило свой бег, бой с гиенами остался где-то далеко-далеко и только на задворках сознания. А перед мысленным взором (или он не мысленный, а настоящий, реальный?..) начал появляться то ли огромный широкий зал, то ли холл.. Красивое место, давящее на стоящего здесь своим величием, своей грандиозностью..
Элен помотала головой, видение изчезло... но только на некоторое время, на долю микросекунд вновь была поляна и гиены, Латигрэт и Хигф, а потом вновь этот зал, только теперь удалось рассмотреть еще одну деталь - некий постамент с невероятно красивыми рунами на нем и шаровидный предмет.. камень?.. нет, что-то иное, странное, опасное. И вдруг в сознании всплыло одно единственное слово - воздух. Почему именно воздух, что за глупость?.. Но оно не уходило, оно обещало остаться теперь навсегда вместе с Элен, навсегда...

Пока девушка обдумывала положение пентакля, зубы гиены щелкнули в считанных сантиметрах от ее ноги. Очередной удар посохом был мимо-скалясь, зверюга увернулась,а Юнико снова приняла боевую позицию.
Тут вдруг перед ней появился огромный, ослепительный зал. Что-то небольшое, но мянящее находилось в центре, на небольшом пьедестале. Шар? Что это?...Магичка мотнула головой, и видение исчезло. Так же в реальность ее вернула острая боль в лодышке. Быстро сорентировавшись, она с силой ударила гиену по голове, рассекая череп острым наболдашником в виде дракона. Все еще скалясь и умываясь собственной кровью, гиена отпустила ногу и попятилась назад, шатаясь. Следующий удар был по лапам,и животное свалилось в предстмертных судорогах.
Магичке пришлось сорвать плащь, чтобы сделать хоть какую-то повязку. Теперь ей было нечего скрыватся. Они уже далеко за городом,а Филу и этой Дроу нету дела до Магических Домов.
Она была одной из Седьмого Дома Дракона.Поднявшись на слишком высокую ступень обучения, став Магистром, она начала представлять угрозу для остальных магов Дома, и потому на девушку началась охота..Вот почему она скрывалась. И совершенно случайно встретилась с Латигрэт и Филом в той таверне. Девушка улыбнулась, вспоминая, как они повздорили с воительницей...И снова к реальности ее вернула еще одна гиена, нападавшая на барда.

Сапсан и Нильес тихо переговаривались в утренней тишине, когда и куда делись примерно сутки ни один из них сказать уже не мог. Но куда-то делись, факт. Бывшая наложница с увлечением рассказывала паладину одну из сотен известных ей историй, иногда изображая действие на пальцах, иногда просто меняя интонацию. Но в какой-то момент у девушки вдруг возникло ощущение, что когда-то все это было, и точно так же. Также грели руки защитника и друга, так же пели птицы, так же она рассказывала красивую историю, почти балладу… это было… но когда? Нильес споткнулась на полуслове, и поймала чуть удивленный взгляд Сапсана. Под ее внимательным и встревоженным взглядом паладин было поднялся, как вдруг тоже нахмурился. Девушка не догадалась, она просто поняла что его тоже посетило тоже чувство дежа вю. И очень острое… сильное…
Мир словно прорезала вертикальная щель. Время остановилось. Шорох ветра смолк как отрезанный, луки солнца замерли на полпути к земле, жаворонок застыл в небесах на оборванной ноте. А Сапсан вздрогнул второй раз, как и Нильес. Из глубины разрыва, легко прочертившего и небо, и ствол дерева, и листья дальних кустов, на двоих смертных взглянули бездонные глаза, без формы и цвета, без вида и ощущения, но оба почему-то поняли что это глаза.
…А через мгновение затянувшая рваная рана в ткани реальности успела за тысячные доли секунды высветить стремительно удаляющуюся картину. И стало ясно, что глаза принадлежали чему-то или кому-то, это разум людей не успел заметить, бывшему посередине странного восьмигранного постамента, в которому вела… вела… лестница…
стихии…
восемь углов…
Нильес обернулась и за мгновение до окутавшей обоих темноты ей показалось, что тьма имела форму прорваной щели, только если на нее смотреть с другой стороны.

Окончание ноты жаворонка слышалось даже в темноте. Но ее некому было слышать. Слушать.
______________________________________________

На жест чародейки ее спутники уже не обратили внимания, на это у них не хватило ни времени, ни сил. В алых глазах дроу горел мрачный огонь, но даже достойная дочь Подземья, способная на равных встать с лучшими воинами поверхности, или даже впереди них, видела – твари создавались именно против таких, идеальных воинов, и создавались чтобы побеждать. Живы все трое были только потому, что звери слишком давно не встречали никого способного сопротивляться и не хотели слишком быстро терять игрушки, такие редкие и такие недолговечные. Изредка же доносившиеся из гущи зверей рычание и крики показывали, что пантера тоже была причислена в статус достойного врага или хорошей игрушки. Без разницы.
Но окажись у Юнико или дроу хоть одна лишняя секунда, они бы удивились, заметив что на барда ни одна из тварей не нападает. Так, изредка проносясь мимо может сбить с ног, но нарочно из всей стаи не нашлось ни одной желающей взять в противники менестреля гиены. Однако у девушек не нашлось даже лишнего мгновения. И как обе чувствовали, до смерти таких мгновений у них больше не предвиделось.
И так получилось, что из всех предназначенных только далекие двое на другом берегу реки заметили рваную рану в ткани мира, а еще – один, кто это видеть не должен был. Филимон успел увидеть черную полосу щели, прорвавшей небо, лес и землю и смяв пространство вокруг себя смешными, и страшными в таком виде складками. А потом семеро в разных концах Долины оказались вне времени, созерцая свой Дом, хотя узнала его только одна… Восьмой же оказался во времени, и его разум за доли мгновений промчался от начала тысячелетия и вплоть до этого мига истории. Примерно в последней трети пути мысль задержалась на основании разрушенной ныне башни, три века назад бывшей самой красивой на всем континенте, потом на ветхом еще тогда мосту, коснулась ласковым видением симпатичных котят, в насмешку над записками известного путешественника названых гиенами, и во всей полноте Знания свалилась обратно в голову Филимона. Крик барда остался беззвучным, ибо он все еще был во времени, но проснувшаяся на исчезающее короткое мгновение былая сила успела сказать что-то гиенам, или те сами почувствовали…
В следующие мгновения стая уменьшилась почти наполовину, приказом создавшего их и наделившего разумом теряя его вновь, обращаясь обратно в зверей, какими и были, и одновременно умирая. Приказ был силен. Но звериное начало, природа и инстинкт выживания были еще сильнее. Рваная рана, созданная в реальности Карбиена волей Всевидящего, который что ни говори был Девятым из Восьмерых, еще горела на теле пространства, а из трех сотен всесильных зверей осталось меньше полусотни. Прокатившаяся волна смерти и безумия уничтожила результат долгих лет трудов сначала мага, потом самих его творений, и угасла у подножия карьеров, отгораживающих долину почти от всего мира вокруг, за которыми гиен считали сказками (кстати их кости потом хотели обозвать драконьими, но совесть не позволила). А последним приказом мага, точнее человека, бывшего в иной жизни некромантом, был шепот смерти. Доли, мириадные йоты мгновения отделяли приказ от выполнения, и еще меньше – от последовавшего на эпицентр возмущений реальности взгляд Всевидящего, но и этих долей оказалось достаточно.
Будь у Всевидящего руки, он бы схватился за голову, а так ему осталось только со стоном шепнуть – «сломанное ломает…» и закончить начатое. В следующую секунду, а это длилось лишь именно одну шестидесятую долю минуты, щель стремительно угасла, или так показалась ее единственным наблюдателям, но на самом деле лишь перешла в другую стадию роста. Шар смог бы назвать это «кувырком», но люди были склонны давать таким глобальным явлениям аналогично глобальные названия, а тут просто не успели. Следующий разрыв оказался уже не внешним, но внутренним, прошедшим невидимой волной и стирая из реальности все нужное… После этого разрыва Карбиен еще долго трясло словно в мировых конвульсиях, но семерых разумов он не досчитался. Но их всех заменила одна смерть и внезапно утраченные три сотни разумных, которые до сих пор в мире считались детищами одного некроманта, но после этого славного солнечного утра ставшие самыми обычными гиенами. Хотя и с плохими характерами.

Действия одного Всевидящего камня:

Сила, власть, мощь – какие смешные понятия. На самом деле есть только действо, а уже его окружающие оценивают, причем всякий раз по-разному. Никогда еще один поступок в разных обществах не получал одинаковой оценки, хотя вроде бы разумы у всех примерно одинаковые.
Поступки Девятого тоже можно было назвать по разному, и он кстати успешно догадывался как кое-кто их назовет. Логики у Всевидящего хватало и даже более, и он примерно представлял, как может оценить одна Седьмая оные действа, хотя другие могли бы обозвать их от Армагеддона до Спасения включительно, а может просто чудом. Камень прекрасно знал, что от Седьмой он услышит только «круглый ведь, и откуда только такой ***й нос берется?!», если она не придумает чего похуже. А после Карбиена наверное придумает… Но это не важно. главное вообще услышать этот голос, что бы он там не говорил. И хорошо бы при этом услышать еще голосов… семь…
Ключ был отыскан, замок разгадан, момент тоже вычислен и…

Ключ конечно штука хорошая, но когда суешь его не в скважину, получается очень забавно. В данном случае вместо незаметной волны, узконаправленной на стержне «Времени» по семи понятиям, составным Ключа, по Карбиену прошлись две фантастические волны, заставившие Всевидящего мысленно схватится за голову. Побочные же эффекты волны-разрыва и вовсе чуть не вогнали абсолютный камень в такой же абсолютный шок, вырвав клятву в духе «что б я еще хоть раз взялся за взлом реальности!..».
Но ключ, даже такой, все таки подействовал. Реальность еще трясло от остаточных мелких трещин, но второго разрыва не произошло (а произойди, так Шар не стал бы дожидаться пока Семья ласково скажет о чьей-то дурости и сам бы себе сказал), но сканеры Всевидящего все таки доложили, что клубок из восьми нитей из аур Карбиена пропал, а оставшаяся восьмая оборвалась. С тяжким вздохом пережившего взрыв в его эпицентре и осознающего, что этот взрыв он сам устроил, Всевидящий вернулся в свое состояние абсолютного знания и спустя несколько мгновений уже знал, где эти семь ниточек объявились. Правда, спустя еще несколько мгновений до него дошло таки послание Седьмой, сейчас уже опять не помнившей что она – Седьмая, но секунды назад это знавшая и в ходе нового направления (скоростного из-за взлома кстати) успевшая высказать таки, что думает об кое чьем носе. Несмотря на полное отсутствие ушей, Шар почувствовал что оные у него загорелись. Но он был счастлив, хотя вообще-то такое слово знал исключительно по долгу что ему все положено знать.

Жаркое дыхание гиены коснулось лица Латигрэт, и странное ощущение что сейчас вот все это, чем бы оно ни было, кончиться, пробило даже ощущение жуткой боли в руке, когда наемница вдруг сообразила что гиена не дышит. А первый сфокусированный взгляд вдруг взорвался острой болью в голове, заставив вскрикнуть от хлынувших, как прорвавшая плотину вода воспоминаний. Мгновенно в голову влетели и шустро там расселись на знакомые места соображения и память о Хранителях, о затеянной экспедиции, а следом за ними – уже мысли Шара, вся его логика о происходящем переплетении нитей, историй и времени, и завязавшемся узле. И едва сходящий с ума разум было осмыслил это, как следом свались информация о ключе, его взломе, перенастройке и приведение в действие. На этом месте все прочие мысли от ужаса восставшей силы Седьмой попрятались по закоулкам разума, а единственная верная заставила обретшую память Хранительницы взглянуть на небо.
Ну конечно.
Примерно в следующие мгновение до Камня дошло, что думает о затеянном кавардаке Седьмая, но то мгновение было долгим: за него успело встряхнуть мир, убить одного в него, лишить разума еще три сотни тоже в том же мире, еще выкинуть из оного же семерых, а волей Седьмой закинуть в другой мир. И тут память благополучно испарилась, утащив с собой и все воспоминания о Карбиене, но незадачливо оставив некоторые свои пожитки в виде сообщения что Седьмая теперь просто… просто…

Летний ветерок игриво шевельнул занавески.
Хотя, если подумать, скорее покачнул их, ибо переливаться от ветра они давно разучились. Виной тому были частые вытиранья грязных рук об оные, ибо из-за этого бывшие когда-то синими занавески давно стали серыми и притом гнулись только от меткого попадания молотком по сгибу. Но на ветру качаться могли, изредка при этом стукаясь друг об друга или по ставням.
Наблюдавшая за уникальными створками-занавесками девушка подумала, что эти полотна надо бы замочить эдак на недельку, желательно в быстрине, и там где мальков много – быть может, хоть тогда их можно быть хотя бы сгибать. Предварительно намочив. Хотя проще всего, наверное, повесить вообще новые. Да, самое умное, но вряд ли хозяин таверны додумается до этого гениального шага.
Да, по теме – а где носит упомянутого хозяина?.. она уже полчаса изучает эти шедевры ткацкого искусства, сильно замененные местами поварским, а обеда все нет. На этой ноте девушка громко постучала по столу широким браслетом, вызвав гулкое эхо по всей зале и заставив других посетителей сначала нервно оглянуться, а потом дружно поддержать подручными предметами – видимо, хороший пример вдохновил голодных или жаждущих. Хозяин выдержал двадцать секунд грохота, после чего на столах стали появляться нужные (а иногда – нет) блюда.
В этот момент девушка вдруг ощутила острый приступ боли в голове, словно в мирной таверне, где даже вооруженных стражников-то не встречается, кто-то ударил ее по затылку… да наверное минимум ножом, хотя ощущение как от раскаленной сковородки по макушке. Схватившись за оную макушку и выяснив, что с ней и пышными косами все в порядке, девушка с трудом успокоилась, свалив вину на проведенное под солнцем время и запоздалый удар от того. Но минут десять странное ощущение что что-то не в порядке длилось, заставив вдруг припомнить всю свою невеликую историю: зовут Алтайя, послушница восточного Мастера, двадцати двух лет, имеет две штуки длинных пепельных кос, две руки, две ноги, ноль хвостов, одну голову (сейчас страшно болящую кстати), пару черных глазок, нос-уши-рот-ит.д. включительно в нужном количестве и качестве, на данный момент наслаждается сомнительного качества едой в таверне и ждет Мастера. Ну и? Ах да, чуть не забыла – как послушница еще таскает половину оружия Мастера и один собственный шест. Хотя до сих пор (то есть до предпоследних… эээ… восьми уроков) полагала, что это посох.


Нрпг:
Все наверху прочитали? Молодцы.
Все наверху поняли? Ничего? Ну я так и думала. Вопросы в аську.
Новый мир, позвольте представить: Мильерра.
Итак, я жду:

Файрвинд,
Хигфа,
Ластэни.

Если не передумали и готовы обязаться писать не реже раз в трое суток:

Лиссандра,
Центурион.

-если обязываться не хотите, я не обижусь) набор начинается почти с нуля, удобный случай бросить. Последний на ближайшие страниц 10-15.

Плюс:
Абсолютно свободна одна мужская роль, с чего хотите, с того и начинайте. Можете даже роль Мастера взять, правда я его на 40% сама буду играть.


Собственно по Мильерре.
Раса один штука: люди.
Общая магия на уровне телепатии, и та считается обычно дурью выдумщиков. Но обвинять в ведьмовстве это не мешает. Есть восемь исключений на весь мир, владеющих истинной Магией (трое из них – Инквизиторы, а еще пятеро умерли не помню когда, но помню где – костер). И есть еще приличная толпа последователей мертвых пятерых, которые владеют разными огрызками типа вызвать духа, одурить одного человека иллюзией и так далее. В общем, Инквизиция хлеб ест не зря, но Школ магии, Академий и прочего нет и не будет.
Инквизиция. По любви оных глав к кострам, и потому легко догадаться что Трое Истинных в ней – стихийные: Огонь, Огонь-Воздух и Огонь-Земля. Все прочие – все остальное, мир пеплу их. Развитие прекрасное, огнем плеваться могут почти носящие серые плащи, чуять другую магию тоже, но в общем зверствуют в меру и в частности вся организация – своеобразный орден Троих, чтобы убить прочих. Культ, как догадались самые умные: «Огонь очищающий, исцеляющий, освещающий, ведущий…». Вера, как тоже догадались – мировая. Культы богинь/богов ветра, земли, воды испарились с глаз долой лет тысячу назад, но оказались живучими до отвращения.
Знак королей – золото, сила священников – пламя, камень награды – рубин, все самое лучшее и ценное – красно-золотое. Какого цвета свадебное платье все тоже догадались))).
Оружие-развитие – ложки есть, вилок еще нету, палочками едят, порох уже придумали, но дорогой страшно. Только для дуэлей, и то обычно дерутся на шпагах. Семь других континентов трогать не будем, но они есть, игра идет на восьмом, по климатическим поясам это Европа.
Все?
Вперед.

Улица небольшого городка, вечерняя и почти пустынная. Арстен не спеша едет по ней на гнедом жеребце.Сейчас он один и лицо закрыто капюшоном. Обычно в поездках его сопровождает охрана и кто-то из приближенных. Герцогу по штату положено ездить не одному. Однако полученное им письмо недвусмысленно ттребовало сохранения тайны, а с требованиями письма, на котором стоит раскинувший крылья феникс - символ Инквизиции - шутить не стоит.
Он проехал пару десятков лье и направлялся в местную резиденцию карающей и очищающей длани церкви, где его должен был ждать столичный гость.
Герцогу было 35 лет, на его счету была целая куча дуэлей, в последнее время число оных уменьшилось. Шпагой он владел виртуозно, а жить хотят все. У Арстена имелся небольшой арбалет и пистолет, но скорее для представительства. Боеприпасы были не по карману даже ему, и в запасе был всего с десяток патронов. От политических интриг Арстен стоял в стороне, приезжая ко двору разве что на обязательные церемонии, где требовалось присутствие высшей знати. Остальное время проводил в своем полку или имении. Сейчас плащ с капюшоном скрывал голубые глаза и длинные светлые волосы.
Когда Арстен спрыгнул с коня, доехав до резиденции Инквизиции, стало видно, что он среднего роста, не слишком широк в плечах, но быстр и гибок вдвижениях.

Часто упоминают, что по ночным улицам ходить небезопасно. Часто говорят, что молодым и симпатичным девушкам по ночным улицам, да еще и по сомнительным кварталам, одним ходить просто таки противопоказано. А еще чаще, оных юных особ, дико любящих всевозможные приключения, оставляют дома любящие родители и заботящиеся о них родственники.
Однако, одной из представительниц юных особ, которую, к слову сказать, звали коротко и звучно - Айри, гулять сейчас не запрещали в силу того, что родителей и даже родных у нее не наблюдалось, а на улице вовсю светило солнце и медленно, но неотвратимо наступало время дневной трапезы. А обед днем - это всегда было и будет святым, несмотря на все жизненные трудности и проблемы. Которых, кстати говоря, почти не наблюдалось.
Итак, вышеупомянутая Айри выбежала из дома своего Мастера, на ходу натягивая на узкие плечи поношеный плащик и заплетая черные волосы в длинные косы, которые так любила носить ей подруга и товарищ по ученичеству, Алтайя. Выбежала и скорым шагом направилась в одно из самых любимых ею заведений во всем городе, то есть в таверну. Сложно было до этого не догадаться. Таверна - она одна, одна на весь город (а может и не одна, с географией у Айри плохо..), она - святое для большинства обитателей этого квартала! В общем, все прекрасно поняли мысли голодной донельзя и истощенной умственным трудом Айри и дали ей спокойно пробежать марш-бросок до таверны, в которой черноволосая со счастливым выражением лица углядела свою подругу.
Подруга, естественно, в покое оставлена не была, а была польщена обществом Айри, которая, можно сказать, в почти буквальном смысле слова свалилась на голову Алтайе. Ну, не на голову, а рядышком, на лавочку, изящно сместив Алтайю на самый краешек, причем без ее на это ведома. Просто по инерции и передачи импульса действия со стороны Айри в сторону Алтайи...
-Алти, представляешь, а я научилась-научилась-научилась!!! Я долго-долго мучилась, но знала - что нибудь получиться! И это получилось!!-Радостно сообщила Айри подруге, закрутив при этом головой в поисках еды. Еды нашлась на столе в обществе внушительной деревянной ложки и двух изящных палочек.-Ой, ты уже заказала мне? Спасибо!-Кусочки вяленого мяса неведомым образом оказались на половине (эх, чего греха таить, на 9\10..) стола Айри и были ловко сложены с кусочками огурца в некое подобие ролла.-Чтож, за нас!-Некое подобие ролла радостно отправилось в пищеварительную систему Айри.-И за мои магические способности!..

Каблук Алтаиного сабо пребольно стукнулся по ноге Айри, заставив тут чуть не подавиться, но фразу про магию успешно заглушил. Правда уже через три секунды девушка сильно пожалела о своей осторожности, ибо на ее голову вылился поток на тему «боооольно!..», вместе с ответным ходом под столом, но все таки…
Когда минут пять спустя дамы успокоились, привели в порядок себя и разыскали потерянные в ходе восстановления справедливости палочки и ложки, а так же вытащили кончики кос из-под скамеек, беседа была продолжена. Звучала примерно так:
- Я тебя уже заждалась кстати.
- Это моя палочка, твои с синим рисунком.
- А это типа красный хочешь сказать?..
- Я просто чуть опоздала, и это – коричневый…
- Так чему научилась за «чуть-чуть» из получаса?.. ладно, ложкой поем.
- Вон моя палочка!
- Оставь косы!..
- Ты когда заплеталась, госпожа будущий воин?.. а я научилась-научилась!..
- Позавчера, тетя не будущий воин. Где мастер кстати?..
- Молчу, молчу, молчу, но скоро подарю тебе гребешок и большую палку.
- А палку зачем?
- А подумать?.. Мастер сказал что вернется вечером, тогда и двинемся.
- Вечером?!
- Ну… эээ… наверное…
- Палка – чтобы сразу отблагодарить дарителя.
- Ответ неправильный.
- Благословить дарителя. Что же, мы из города на ночь глядя тронемся?
- Самой интересно. Ответ тоже неправильный…
В общем, к тому времени как тарелки опустели, Айри наконец вспомнила что хотела рассказать подруге что-то, а оная подруга сообразила что теперь можно не пинаться, ибо почти все обедающие уже кончили с приемом пищи и покинули своды гостеприимной таверны.

Арстен зашел внутрь. Его встретил высокий плечистый монах в серой рясе и провел какими-то плохо освещенными коридорами. герцог ничего не разглядел, да и не стремился. Это было одно из немногих мест, в которых он бы с радостью никогда не побывал. Арстена провели в небольшую комнатку, где ждал посланец из столицы. Священник был высок, худощав и имел недоброе резкое смуглое лицо и смотрел на мир хищным взглядм черных глаз. В ходе часовой беседы Арстен уяснил, что некоего мастера восточных боевых искусств подозревают в укрытвательстве еретиков, однако слежка ничего не дала. Подкупили кое-кого из слуг, но и те не смогли узнать ничего ценного. В случае проведения обыска и неудачи оного может выспыхнуть большой скандал, ибо нынешний принц кое-чему обучался у Мастера и покровительствует ему. Поэтому герцогу Арстену предлагалось пообщаться с вышеназванным мастером, с которым у него во время пребывания при дворе во время свадьбы наследника сложились самые дружеские взаимоотношения. В случае, если герцог не пожелает оказать услугу Святой Инквизиции, могут всплыть на свет некоторые его высказывания об оной, сделанные людям, которых он припомнит. А может, и теми, которых забыл.
"Сволочи, подумал Арстен. Если я откажусь. они сожгут меня, конфискуют имущество и... найдут другого шпиона. Нет, это игра и я должен сыграть ее так, чтоб не пострадали ни я, ни мой друг."
- Я согласен, святой отец, - герцог поднял взгляд и твердо посмотрел в глаза священнику. - Я послужу делу матери нашей Церкви и ее какрающей длани.
Вскоре его проводили назад, а еще через полчаса Арстен уже зашел в таверну рядом с местопребыванием Мастера, которого, кстати, звали Ксанг-Ри, и где иногда бывал он, а чаще - его ученики.

Миловидная девушка бодро шла по мостовой, отстукивая каблучками сапог веселый мотив. Даже несмотря на то, что вокруг возвышались серые безликие дома, настроение у нее было прекрасное, а мир казался чудесным и удивительным. Звали это оптимистичное чудо природы Сильвия Таль, и была она...инквизитором. Очень веселая профессия, ухохочешься! Ловя лицом теплые лучики солнца, которым даже теснящиеся вдоль обоих краев улицы дома не были помехой, Сильвия думала о том, что свобода - это чудесно! Ее, Сильвию, наконец-то выпустили из Обители Покаявшейся Виолетты, где девушку долго и упорно лечили после охоты на группу еретиков. Та охота закончилась многочисленными переломами, ранами и прочими неприятностями для инквизиторши, и, соответственно, очень продолжительным лечением. Бедняжка Таль первый месяц с трудом вставала с постели: монашки ее привязали к койке бинтами, т.к. пациентка оказалась буйной. А порвать бинты было очень сложно - руки-то сломаны. Но все это: и сломанные руки, и бинты, и сумасшедшие монашки, - осталось в прошлом, а в настоящем было солнышко, лето и прекрасное настроение от осознания того, что скоро Таль скоро вновь будет гонять еретиков по родной и не очень земле.

Капитан воинов святой инквизиции Джером Мэйл как раз разбирался с бумагами пришедшими в его кабинет два часа назад, там были новые указания относительно обнаруженных не так давно в одной деревеньке еретиков и еще кое-какие мелочи, когда в его дверь постучали.
- Войдите, - отрываясь от документов ответил он и в комнату вошли, в смысле вошла девушка... да еще какая! Капитан присвистнул про себя:"Да уж, не зря я столько лет служу инквизиции, оказывается тут не только с монашками можно повстречаться". Пробежав взглядом по идеальной фигуре девушки в форме воина инквизиции он присвистнул еще раз.
- Здравствуйте, - слегка охрипшим голосом поздоровался он: - Чем обязан?

Любопытно... Из резиденции инквизиторов проследовал в таверну... очень любопытно... Талэн посмотрел на загадочного аристократа последний раз, когда тот уже входил. Что опять задумали огненные святоши... очень интересно. Наверняка очередная облава... Или ищут "грешников" среди обычных людей. Подлецы в мантиях!
Не так давно талэн и сам был таким - но все это было уже в прошлом. Во многих городах можно было видеть красивые объявления с оптсанием его внешности, таким подробным, что он порой и сам этому удивлялся... И главное - с суммой награды, уже перешагнувшей пятизначный порог. так и до шести значков недалеко... Что ни говори, а в пламенном пальце святой огненной церкви этот "рыцарь-еретик" был огромной и вечно нарывающей занозой, как ласково называли его многие инквизиторы... А все почему - потому, что однажды в военном походе против тех самых еретиков талэну посчастливилось обнаружить то, что ученые мужи и антиквары назвали бы красивым и загадочным словом "артефакт". Впрочем, артефакт оказался весьма практичным - длинный изогнутый клинок, сияющий синим цветом, словно россыпь сапфиров, с красивой золотой ручкой в виде змеи с изумрудными глазами. Но проблема была всего в трех вещах: во-первых, клинок вел себя крайне странно - каждый его удар словно покрывал льдом противника, плоть его начинала цепенеть, сам он становился все медленнее. Во-вторых - братьям-инквизиторам явно не понравилась найденная при мече записка, которая гласила, что мечик оставлен на память о силах водной и ледяной стихии, преданной огнем. В-третьих, по совокупности всего ранее сказанного, и меч, и владельца было решено сжечь, а прах развеять где-нибудь для удобрения полей, что в планы Талэна явно не входило. по дороге на казнь он сбежал (слава судьбе, еще остались у него друзья, не связанные со святой церковью пламени), по пути убив трех-четырех неслабых инквизиторов. Тогда награда за его голову составляла четырехзначное число... сейчас пять знаков, должно быть шесть, а лучше - больше... Чтож, пять знаков - это уже уровень какой-то, надо это отметить... Да и интерес эта персона вызывала немалый... Мятно-зеленые глаза Талэна блеснули довольной искоркой. Он запахнул яркий алый плащ понадежнее, чтобы не было видно его красивой, надежно скованной кольчуги (многие считали их бесполезными с появлением пороха, но учитывая цену на последний, он всегда носил ее с собой - стрелы и шпаги все еще были куда популярнее пистолетов),набросил капюшон, скрыв длинные, совершенно серебряные, седые волосы (ему было только двадцать семь лет, но поседел он еще в двадцать, видя, как его "близкую знакомую" сжигают на костре - с тех пор он и считался "неблагонадежным рыцарем", пока не был объявлен еретиком открыто четыре года назад) под красивой золотистой вязью, и шагнул из тени на мостовую, держа путь точно по направлению к таверне...

"Какое я впечатление произвожу на мужчин!" - подумала про себя Сильвия, не скрывая того, что заметила, как смотрит на нее Джером. Пройдя на середину кабинета и встав перед столом, за которым сидел Мэйл, девушка достала из тубуса, прикрепленного к поясу, письмо с печатью Великой Инквизиции и протянула его капитану.

- Я Сильвия Таль, инквизитор. Очень не люблю церемонии отдачи чести, особенно, когда в этом нет необходимости. - Сильвия обнажила в приветливой улыбке идеально ровные и беленькие зубки. - Я могу присесть? А то устала с дороги.

Не дожидаясь разрешения, Таль плюхнулась в удобное мягкое кресло, стоявшее рядом с ней, и по-хозяйски развалилась в нем, закинув ногу на ногу.

Джером взял из рук девушки бумагу и пробежал по ней глазами. Оказалось что сия молодая особа в звании десятника поступает в его отряд, дабы карать железнй рукой еретиков, ведьм, ну и прочую шушеру. Проверив подлиность печати он сунул документ к себе в стол и поднял глаза на девушку которая с видом хозяйки расположилась в кресле. "Дикая, взбалмошная, красивая - сходу охарактеризовал её капитан: - интересно, а приручению поддается?".
- Хорошо, добро пожаловать в наш отряд, ну и так далее и тому подобное, сами знаете, все приветственные речи похожи одна на другую как две капли воды поэтому повторять их не имеет смысла, - на одной ноте выдал Джером и улыбнулся: - А вот что рад приветствовать, добавляю уже от себя, - закончил он обычным голосом.

Однако пообщаться девушкам опять не дали. В опустевшую после обеденного времени таверну с небольшим перерывом вошли двое… воинов. Алтайя так выразительно и упорно принялась смотреть на кого-то за спиной Айри, что та оборвала речь по полуслове и оглянулась. Благо на статного мужчину, явно из аристократов, оглядывались многие. Особенно в милой, но все таки среднего пошиба таверне, облюбованной ученицами Ксанг-Ри как обеденная территория.
И, в то время как пепельноволосая «госпожа будущая воин» с проферкой профессиональных навыков пыталась разглядеть вошедшего, несмотря на нездоровую в такую погоду любовь к длинным плащам, Айри без особых фокусов просто узнала его.
- Это друг Мастера, кажется… эээ…
- Что аристократ вижу.
- Ага! Герцог…
- ?!..
- Хм…
- !!!...
- Эээ…
- ?
- Ну да, вопрос что он тут потерял, самый умный.
После чего обмен репликами или эмоциями повторился в обратном порядке и с другими исполнителями. К тому времени подошедший в досягаемости слышимости упомянутый герцог с интересом попытался было понять язык жестов и мимики двух молодых девушек, но быстро от сомнительной идеи заработка шизофрении отказался.
Диалог без слов в исполнении двух подруг прервал следующий посетитель. От него Айри замолкла на полуслове, а разглядевшая пришедшего Алтайя тоже слегка вздрогнула. Даже заметный пистолет на бедре разгаданного герцога так не нервировал, как походка вошедшего… воина. Точнее даже бойца. Какая-то мысль, видимо сохранившаяся из лекций Мастера, шепнула что такие как пришедший убивают не обязательно на дуэли. Но вот что в таком случае заставило Айри «не будущего воина» замолкнуть – это вопрос. Кстати тоже самый умный…

Да, интересно, о чем задумались эти две красоточки - они сразу замолчали при виде Талэна. Может, им хочется получить пятизначное число? Да нет, врядли, они для этого слишком молоды. Просто он случайно привлек их внимание - богатый плащ, самоуверенный вид... Ладно, к огню все это - последим за герцогом.
Талэн устало бросил в сторону: "Большой глинтвейн, и побыстрее", вовсе не озаботившись, слышал ли кто его. С этими словами он уселся за отдаленный свободный столик так, чтобы его было как можно менее видно. Капюшон был надвинут до самого носа, даже мятный блеск улыбающихся глаз был бы не виден... Но что-то интересовало Талэна и в девушках, и в этом аристократе. В голове пульсировало злобное, навязчивое "это неспроста, неспроста..."

Осмотревшись в хорошо знакомом зале, Арстен увидел двух симпатичных девушек, одна из которых упорно смотрела на него, так что герцог ответил ей столь же изучающе-внимательным взглядом. Дело того стоило, девушка была красива, а черные глаза казались бездонными омутами, в которых можно было утонуть. Судя по всему, она занималась именно у Ксанга, Арстен повидал немало его учеников, у них было что-то общее в сдержанной плавности движений, да и выглядела на фоне остальных посетителей она экзотично. Ее подруга выделялась меньше, хотя увидеть так одетую девушку в этой таверне в такое время было не совсем обычно.
остальные посетители ничем не выделялись - пара купеческих приказчиков, судя по одежде, двое бродяг, очевидно, укравших денег на выпивку... Разве что высокий человек в богатом плаще, из-под капюшона которого виднелось бледное лицо, только что заказавший глинтвейн, вряд ли был в таких местах обычным гостем. впрочем, как и сам Арстен.
Однако размышлять на пороге глупо, ему нужно встретиться с Ксанг-Ри, отличный повод.
Арстен решительно подошел к столику, за которым сидели две девушки, так оживленно жестикулировавшие.
- Позволите? - спросил он.

Так как чародейка воздуха упорно сверлила своими красивыми очами странного пришедшего в плаще, Алтайя раздумала испытывать крепость каблуков и отвлекать подругу от такого важного занятия (хотя если она еще минуту будет продолжать, можно будет беспокоиться). Вежливым пинком выкатив из-под стола запасной стул, девушка отложила палочки (кстати найденные все таки), и привычно качнула сложенными горизонтально на уровне груди ладонями в приветствии. Если у герцога еще оставались какие-то сомнения, кто учил пепельноволосую, сейчас они окончательно рассеялись: чисто восточное приветствие, сложной символикой дававшее знать о чистоте помыслов и рук, а может еще и сердца. Девушка сама уже смутно помнила.
- Конечно.., - попытка было добавить что-нибудь вроде титула у Алтайи провалилась, из соображений что тут это не к месту, плюс, что вообще-то кроме паранормальной памяти и внимательности Айри, на принадлежность подошедшего к аристократии ничего не указывает.

Арстен улыбнулся девушке и сел за столик. Привлеченный видом состоятельного клиента, к ним уже спешил хозяин. Быстро сделав заказ и показав как бы невзначай монеты, что вдвое увеличилоскорость движений толстенького лысоватого человечка, герцог продолжил:
Если я не ошибаюсь, вы знакомы с моим другом Ксанг-Ри? Меня зовут Арстен, - улыбка и взгляд на собеседницу. Вторая девушка смотрела на человека в плаще, тем лучше, ибо ему почему-то очень захотелось поговорить именно с ученицей Мастера

- Эта речь все же отличается от слышанных мной ранее, - рассмеялась Сильвия, не сводя глаз с Джерома. - Мне тут определенно нравится. И вы, капитан, мне тоже нравитесь! - бодро продолжила она, подняв указательный палец для пущей внушительности, но тут же скривилась от боли в правом плече. - Ох, прошу прощения, еретики порой так больно бьют, что переломы и раны заживают очень долго. Надо было прихватить с собой какую-нибудь монашку из Обители в качестве персонального массажиста и лекаря. Уф, отпустило...Ненавижу еретиков! Так искалечили слабую беззащитную девушку! - Таль возмущенно фыркнула. - На кол их всех, или в костер. Или огурцами несвежими накормить! Несвежими огурцами с молоком! А потом на кол!

- Алтайя, - вовремя вспомнив что ее учили еще и сдерживать эмоции, девушка коротко представилась и попыталась понять, что нужно от мастера странному герцогу. – Моя подруга Айри… - добавила она, попутно припоминая слова все той же, что он кажется друг. Интересно, они с Мастером подружились еще до ее обучения, или как?.. Нелегальная чародейка тем временем чуть рассеяно кивнула, отдавая дань вежливости. Алтайя с легким беспокойством заметила, как сложены пальцы подруги и мысленно поставила заметку потом уточнить, что такого странного или интересного нашла в во-о-он том человеке Айри, что взялась за защитную магию.
- Вы правы, Ксанг-Ри мой Учитель, - наконец прореагировала она, по окончании наблюдения за подругой и заодно сценой рассеянного знакомства.

Очень приятно, - кивнул Арстен, с явным интересом отмечая странные манипуляции Айри. То, что девушка совсем не смотрит на севшего за ее столик человека, причем неплохо одетого, а глядит на совсем другой столик, было странно. Если бы тот человек был ей знаком... Но на знакомых смотрят по-другому. Да и Алтайя явно была удивлена поведением подруги, несмотря на умение скрывать свои чувства. Ладно, ему хватит своих загадок и своей собеседницы. - Мне нужно побеседовать с Мастером. У него все в порядке?

Взгляд Алтайи неосознанно метнулся к прислоненному рядом шесту, так как странная интонация про дела Мастера вызвала у девушки желание ощутить тяжесть привычного оружия. Однако в полторы секунды уложившись по восстановлению спокойствия и нужной направленности взгляда, девушка с вежливо-непроницаемой миной ответила:
- Да, у учителя все в порядке… - тон подразумевал «я вас не знаю, вы меня не знаете, мы знаем Ксанг-Ри и у него все всегда в порядке, особенно если его обсуждают двое незнакомых». И так как в этот момент как раз принесли еды (мысленно Алтайя слегка восхитилась, потому что ей самой пришлось ждать полчаса и потом еще и поколотить погромче), и она столь же вежливо добавила:
- Кстати, здесь прекрасная кухня, - (кроме повара конечно) – приятного аппетита. И я могу передать ваше имя мастеру, полагаю потом вы встретитесь.

Герцогу захотелось поаплодировать девушке, а потом расхохотаться до колик в животе. Однако это было бы не очень уместно. Он, кстати, понадеялся, что повар здесь тоже не менялся, а то колики могут быть и не от смеха.
- Взаимно, - ответил он. Некоторое время они поглощали пищу, причем Айри все с тем же отрешенном видом и периодически поворачиваясь к человеку с глинтвейном. Тот тоже иногда посматривал на них, и в полутьме можно было разглядеть зеленые глаза какого-то странноватого изумрудного оттенка. Беседу о Ксанг-Ри он пока прервал, а вместо этого постепенно, сперва краткими репликами, завязал разговор с Алтайей. Та отвечала тоже коротко, но герцог был хорошим собеседником, и девушка немного разговорилась, они поболтали на нейтральные темы. Вкратце упомянув, что он дворянин и познакомились они с учителем Алтайи при дворе, герцог спросил, как она сама стала учиться в школе Ксанг-Ри - "если это не ваш секрет, конечно, вы очаровательная и таинственная девушка". Арстен в совершенстве владел придворным искусством комплимента, но последнее он признес намного более искренне, чем подобные фразы говорил обычно.

Талэн усмехнулся, закрывшись большой кружкой с глинтвейном. все-таки инквизиторские навыки даром не пропали... Чары вокруг милой девушки так и сияли, и она вес больше накручивала их, только бы защититься от злого дядьки в алом плаще... Он хорошо чувствовал это, словно бы касался ее рукой. Талэн отхлебнул еще немного и приподнял взгляд. Словно две холодных зеленых молнии блеснули и пробежались по всем присутствующим: трактирщику, девушками, герцогу и остальным посетителям. Бледное лицо, слегка выбившаяся прядь седых волос, мятные блестящие глаза - всего этого уже было вполне достаточно, чтобы его узнал любой, читавший плакаты о розыске. Но доносить не спешил никто - такому человеку досталось бы первым. сколь не могуч был феникс огненной церкви, но так и не мог заклевать молодого и сильного ледяного ястреба. Или сокола... Интересно, а где сейчас Ветрокрыл? В прошлом году Талэн нашел в лесах раненого сосола и выходил. С тех пор тот периодически прилетал к рыцарю-еретику... Пожалуй, пока что это был самый близкий друг Талэна, который никогда бы его не подвел.
- Чего-нибудь съестного и еще немного глинтвейна, - зеленые глаза заставили трактирщика торопиться даже быстрее, чем звон упвших на стол монет. Они словно врезались в душу человека острыми ледяными клинками. Дар льда сильно повлиял на него... И Талэн вновь перевел глаза на ту девушку - Айри, кажется, краем уха он уловил имена сидевших за столиком прелестниц...

Алтайя отреагировала вполне ожидаемо, приобретя слегка розовый оттенок и ярко улыбнувшись, наверное первый раз за разговор. Отвлекшаяся от изучения – теперь девушка была твердо уверена что магического – странного гостя, на данный момент наслаждавшегося глинтвейном, Айри удивленно окинула подругу взглядом, где читался вопрос, с каких пор Алтайя так улыбается. Ответа она, увы, не получила.
- Нет, не секрет, во всяком случае пока, - чуть иронично хмыкнула она, вспомнив завет учителя на тему границ поведения, гласивших «что не запрещено – разрешено». Хотя если подумать, список «что запрещено» девушку иногда ужасал. Но временами радовал, что не столь велик как мог бы быть. – Учитель встретил меня в одной из боевых школ на востоке, после чего согласился сделать меня своей ученицей, - вроде бы открыто, но на редкость туманно порадовала собеседника Алтайя, оставив самому додумывать как она когда-то оказалась в упомянутой школе, как Ксанг-Ри вдруг решил что ученик ему нужен и сия особа подходит и так далее. Все это Алтайя с чистой совестью пропустила.

Арстен прекрасно знал, что кого попало Ксанг-Ри ученицей бы не взял, тем более по собственной инициативе, как следовало из слов Алтайи. При виде ее улыбки он почувствовал, что по непонятной самому Арстену причине начинает забывать о цели своего визита сюда. Обычно, дажеон был хладнокровен и не теря самоконтроля ни в бою, ни общаясь с придворными красавицами, многие из которых имели виды на состоятельного герцога. Арстен встряхнул головой. осмотрел почти опустевший стол, опять обвел глазами окружающих и сказал, понизив голос:
- Не так уж много девушек избирает путь клинка, я надеюсь еще узнать, что заставило это сделать вас, Алтайя. Но сейчас у меня есть более срочное дело. Кстати. если вы не против, мы можем перейти на ты, потому что ситуация сложная и церемонии могут быть неуместны.

Острый слух Талэна был напряжен вовсю: он ловил каждое слово "за тем столиком" с наслаждением, какого не получал ни от глинтвейна (впрочем, неплохого), ни от еды (которая была заметно хуже, но еретику было не привыкать - первое время, пока не научился выживать в своем новом положении, приходилось обходиться ягодами и орехами в лесах; потом, несколько освоившись с термином "контрконфессиональная экспроприация по правц победителя", талэн стал несколько более богат, чем простой бродяга - на него охотились с большим рвением, а инквизиторы любили пожить с комфортом, поэтому кошельки у его поверженных противников всегда оказывались туго набиты. Впрочем, к чести Талэна стоит сказать, что ничего более, кроме содержимого кошельков, он себе не брал, сколь бы привлекательно то ни было).
Девушки начинали определенно забавлять его - непосредственные, но далеко не такие простушки, как могли бы казаться, особенно ведьмочка... Да и герцог был, похоже, преинтереснейшим человеком. Толи привычка, гласившая:"Проявляй к предполагаемому противнику живой интерес", толи всего лишь скука, толи здравое любопытство привлекали внимание Талэна, и он практически весь обратился в слух. Однако внешне это почти никак не выражалось, и глинтвейн с маленькими ломтиками мяса, хлеба и вареных овощей постепенно отправлялся в рот посетителя в алом плаще с раззолоченным капюшоном.