Путь к клубу освещала печальная желтенькая луна. Ее едва было видно из-за свинцовых туч и бархатных занавесей на окошке кэба.
«Давно я здесь не был… Наверное, стоило бы заходить сюда и почаще…»
Кэб остановился, выдвинулись ступеньки. И по ним неспешно спустился высокий мужчина. Кэбмен что-то закричал лошади, и они с громким эхом исчезли за поворотом. Мужчина же ступал бесшумно, тихо, как может ступать кошка, увидевшая стаю неосторожных мышей.
Над головой человека висела вывеска «Нарушенный обет»
Свет вырвал черты его лица: он был худой, осунувшийся, с темными глубоко посаженными глазами. Вся одежда, как будто, скрывала его, защищала от враждебного мира: черные твидовые брюки, бурое пальто, отороченное волчьим мехом, под ним прячется черный бархатный сюртук и серая шелковая рубаха. Из кармана вела ниточка к часам-луковке.
Человек громко постучал, и, не дожидаясь разрешения, вошел.
Внутри все было как всегда: мягкий приглушенный свет, приятный полумрак, незнакомые люди, хорошая кухня. Все что нужно, чтобы отдохнуть, забыть о проблемах. Вот официантка понесла кому-то йоркширский пирог, вот общаются священник и какие-то престарелые буржуа, а вот старые клячи решили поразвлечься за партией то ли в бридж, то ли маджонг. Постойте…
Вошел и остановился. Глаза непроизвольно чуть округлились, брови дернулись вверх, а крылья носа чуть запульсировали.
«Потерял контроль над собой. Всего на какую-то долю секунды… Но и это долго. Это уже ошибка. Непростительная ошибка. Слава Богу, все слишком заняты своими делами, чтобы видеть что-то еще.
- Профессор! – послышалось откуда-то из угла. - Проходите к нам! – кричал какой-то розовощекий толстяк.
«Кажется, это с ним мы тогда играли в бридж. Как же его зовут… Энтони Маргулис, да, точно. Память меня еще не подводит. Банковский клерк из Кенсингтона. Женат. Супругу зовут Памела. Как впрочем, и младшую дочь»
Мужчина слегка улыбнулся, и спешно направился к знакомому.

МакГрудер смотрел на костяшки, пытаясь вспомнить, не видел ли он их раньше, но память военного не давала точного ответа, что было в них знакомое, но больше было таинственного и непонятного.
- Мисс Марпл, может нам стоит осмотреть клуб? Взглянуть на диспозицию своими глазами? – генерал оторвался от разглядывания костяшек и устремил свой взгляд на лестницу, которая вела на второй этаж.
- Кажется на втором этаже произошло большинство преступлений, значит там могут таиться ответы на вопросы, может нам стоит подняться туда? И кстати, мисс Марпл, та девушка, мисс Крей кажется… она ничего не говорила о цели своего визита в клуб?

-- Она говорила, что это очень важно для нее, -- задумчиво отозвалась мисс Марпл, -- но о целях -- ни слова... Но мне нравится ваша идея -- осмотреть второй этаж.
-- Да его без нас уже осмотрели... -- хмыкнул Браун.
-- Кто? Прислуга? Они искали пропавшую девушку. Открывали, наверное, каждую дверь, заглядывали в комнату -- нет ли там мисс Крэй? Могли дальше порога не заходить...
-- А вы думаете, мисс Марпл, что ваша знакомая где-нибудь в шкафу? -- усмехнулся Браун.
-- Не исключено, -- сказала пожилая дама так серьезно и строго, что Браун опешил.
Мисс Марпл не спеша встала.
-- А вот куда мы точно не пойдем, джентльмены, -- так это в комнату, где был повешен тот бедняга. Уж там-то уже и без нас обшарили каждый уголок...

- Согласен, тогда в путь, - генерал повернулся и решительно направился к лестнице, его спутник последовали следом. Поднявшись на второй этаж, генерал выдвинулся чуть вперед, и сказал.
- Прошу прошения мисс Марпл, но тут я не могу пропустить вас вперед, к сожалению не та позиция, прошу простить меня – МакГрудер кивнул пожилой даме.
- Куда направимся? Кто-нибудь знает, где тут что? Или мы будем как кутята тыкаться во все двери? – подал голос мистер Браун, ему явно тут не очень нравилось.
- Я слышал что тут есть библиотека, может быть стоит поискать её? Там вполне могли остаться какие-то следы, если они конечно там были…
- Вот именно! Если! А если нет?
- И всё равно стоит проверить! Гром и молния! – генерал начал злиться.
- Хорошо, но где конкретно находиться библиотека? – мистер Браун заметив, что генерал сейчас вспыхнет, пошел напопятную.

Когда Холмс проявил интерес, Бруджа лишь пожал плечами. Он не видел ничего вредного для себя в ответе на этот вопрос.
– Меня привели сюда дела, – прошелестел голос кардинала. – Я должен был встретиться здесь с моим представителем в Британии; место встречи назначил он. Признаюсь, я раньше не слышал об этом клубе… Увы, человек, с которым я собирался повстречаться, не пришел. Однако меня заинтересовало это место, и собравшиеся здесь люди – вот почему я вернулся сегодня.
В этот момент очнулся Ройс, проковылял к стойке бармена и попросил водки.
– Мистер Ройс, с вами все в порядке? – чуть повысил голос Александр, привлекая внимание полицейского. - Я бы советовал последовать рекомендациям вашего коллеги.
И сказав это, Александр обратил задумчивый взгляд на Бартоломью. Странно на него тогда мальчик посмотрел... будто почуял, кто он на самом деле.

Придерживая шляпу, дабы сильный ветер не унес ее, мистер Квир направлялся к зданию клуба "Нарушенный обет". Жена все обещала пришить к шляпе резинку, которая помогала бы сохранить этот ценный предмет на голове без помощи рук. Но в последнее время она все чаще проявляла неудовольствие и раздражение, вызванное походами в этот клуб. Как ни странно, экономка, являющаяся по совместительству подругой миссис Квир, полностью разделяла ее мнение. Так что шляпа страдала без резинки, а вместе с ней страдал и горемычный мистер Квир, вынужденный самым неподобающим образом держаться за головной убор во время любой прогулки.
Этим днем они вдвоем так насели на несчастного Лоуренса, что он был вынужден сбежать прочь от родного очага. Разумеется, он не дал дамам возможности отпраздновать победу, хоть и пиррову, согласно его глубокому убеждению. Уходя, он вежливо раскланялся с обеими дамами, на французский манер поцеловал жену в суховатую щеку с недовольными морщинками (откуда взялась у почтенного британца подобная привычка – отдельная история).
- Миссис Квир, я ухожу вести переговоры с деловыми партнерами, - с выражением невозмутимого достоинства произнес он. – Будьте так любезны проследить, чтобы к моему возвращению был готов гусь, обещанный вами еще на прошлой неделе. Вы купили ее вчера, и боюсь, бедная птица уже заждалась своего часа быть съеденной.
Вслух миссис Квир не нашлась что ответить, но через несколько шагов до Лоуренса донеслось приглушенное бормотание, принадлежавшее жене:
- Не будет тебе гусятины, пока не прекратишь ходить в это проклятое место.
Но ведь гусь-то не железный, гусь ждать не будет. Мистер Квир самодовольно улыбнулся и уверенный в своей победе над женским полом вышел вон.
Около клуба его ожидал странный компаньон недолгой прогулки – черный ворон. Птица стояла на тротуаре и круглым глазом внимательно рассматривала человека, словно оценивая.
- Кыш, - мимоходом сказал ей мистер Квир.
- Кррр, - хрипло огрызнулся ворон.
Мистер Квир вспомнил о своем деле всей жизни – поиске невероятного, о чем позабыл в трудах борьбы с женой, - и со всем усердием конторского клерка, чей начальник находится неподалеку, взглядом изучил птицу. Ворон, против ожидания (ведь многие исследования в области невероятного приписывают этой разновидности пернатых весьма загадочные, а порой мистические свойства), ничем не отличался от своих собратьев, которых можно наблюдать повсеместно в Лондоне. Птица завершила свое исследование первой и безразлично отвернулась. Разочаровавшийся мистер Квир пожал плечами и направился к двери.
Внутри дела обстояли как всегда, не считая того, что посетителей сегодня было немного меньше обычного. Впрочем, еще достаточно рано. Оставив пальто, шляпу и трость в гардеробе, мистер Квир сел за любимый столик, подозвал официанта и заказал рагу. Официант кивнул и испарился выполнять заказ, как и положено вышколенному слуге.

***

Когда Бартоломью вернулся, нагруженный одеялом, полотенцами и тряпками, человек, которому это все предназначалось, уже стоял около бара и был готов пить. Второй бармен что-то там ему наливал. Мальчик сложил ношу на стул в ближайшей пустой кабинке и подошел к стойке. К некоторому его облегчению непонятный не-человек стоял чуть в стороне, так что можно было как бы спрятаться от него за Холмсом.
- Одеяло и прочее, что вы просили, все еще требуются? – спросил Бартоломью, глядя на высокого тощего сыщика.

Помещение вновь наполнялось народом. Странное все-таки место – смерть как будто избрала его своим домом, а люди ведут себя так, словно ничего не произошло. Вот и «бармен» отправился пить водку, хотя от него так и пахнет свежей кровью. Пришли посетители, и новые, и постоянные. Это место кормится нами, нашими страхами и желаниями...
Не дожидаясь подсказок и намеков управляющего (вон его недовольное лицо уже мелькнуло в проеме двери, ведущей на лестницу), Ашер вернулся к фортепиано, открыл крышку. Инструмент ждал.
А вечер без Chikai сам не начнется. Несколько быстрых пассажей, на клавиши можно не смотреть - пальцы сами знают, что делать. Хэл поймал взглядом оглянувшегося Бартоломью, подмигнул ему. Tomo yo namida fuite yo yume wo omoidasu sa... itsuka hikari no naka ni tatsu made wa...

- Неа, - простодушно ответил Бартоломью, выуживая откуда-то из кармана леденец и запихивая его в рот. - Вчера он пришел в первый раз.
Более того, подобных ему еще никогда не было. По крайней мере, мальчик таких не видел.
- А что, Чарли уже выздоровел? - полюбопытствовал Бартоломью.
Может, Ройс тоже вроде этого барона? Хотя от него ничем особенным не тянет.
Мистер Ашер сел за фортепиано - Бартоломью обернулся. Встретились взглядами, мистер Ашер подмигнул, мальчишка заулыбался. Полилась знакомая музыка, потом к ней примешались плотно засевшие в памяти неизвестные слова. Бартоломью зашевелил губами, повторяя звуки.

С раненым все обошлось и Лаура была этому несказанно рада, - слишком много смертей она повидала за последнее время. Смертей жутких и неестественных в своей естественности, как будто они были выполнены по зловещему и садистскому плану. И ее имя тоже есть среди тех, кто должен умереть.
Женщина стиснула зубы. Решение зрело в ней давно и теперь она решила действовать.
- Святой отец, я хотела бы исповедоватся. С этими словами Лаура подошла к ирландскому священнику, и тут же, словно испугавшись своей решительности, зачастила: "Я понимаю, вы здесь отдыхаете, но прошу Вас, очень прошу... Я нуждаюсь в помощи, не откажите мне в ней!"
В последних словах прозвучала такая мольба и такое отчаянье...

Мальчик укрылся за спиной сыщика. Хм. Интересно.
Сейчас Александру и не надо было его видеть – он восстановил в памяти выражение лица Бартоломью и тщательно его анализировал.
Обычные мальчишеские эмоции – страх, смешанный с любопытством и удивлением. Вот только внешний облик барона не должен был вызывать подобных чувств; Бруджа знал это совершенно точно, поскольку сам работал над своей внешностью.
Краем глаза Александр отметил, что в клуб стекаются посетители. Почти всех он уже видел вчера. Исключением был разве что чел в буром пальто.
Впрочем, до всех остальных масану сейчас не было дела. Его интересовали трое.
Чарльз Ройс – как пропуск в прошлое.
Шерлок Холмс – как возможный противник.
Бартоломью – как чересчур чувствительный паренек.
Взгляд барона скользнул по всем троим; сделав шаг чуть в сторону, он посмотрел и на мальчик.
Бруджа знал об эффекте, который обычно производит его взгляд – гранитно-тяжелый, острый как навские клинки. Мало кто чувствовал себя спокойно под этим взором.
Александр не смотрел так только на двоих – на Клаудию (ибо в присутствии дочери его глаза всегда теплели) и на Сантьягу.
Потому что было бесполезно. Требовалось нечто сильнее взгляда, чтобы пронять комиссара Темного Двора.
И вот тут зазвучала музыка.
Бруджа замер.
Как ни странно, кардиналу нравилась человская музыка - что-то в ней было притягательное для того, кто жил куда дольше сочиняющих.
Александр когда-то уяснил для себя: "Книги - для знаний. Вино - для удовольствия. Тишина - для размышления. Музыка - для души".
Стронувшись с места, барон подошел к Холмсу - отсюда было все-таки лучше слышно.

Питер поднялся со своего места и ответил Лауре:
- Я все понимаю, дочь моя. И не в праве отказать в помощи страждущему. Нам, наверное, стоит пройти в более уединенное место, думаю, читальный зал библиотеки подойдет как нельзя лучше, в это время там не должно никого быть.
Разговора о принадлежности к церковному течению даже не возникло, а кому как не католическому священнику было знать, как жестко обстоят с этим вопросом дела в протестантской Англии. Женщина была сильно напугана, и самое страшное, что О'Райли итак практически знал почему.
Под переливы первых мотивов мелодии, исполняемой Ашером, рыжеволосый священник и Лаура направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Скользнув взглядом по фигуре барона, Питер с куда меньшим усилием, чем в прошлый раз сумел отогнать чувство, что его собственный желудок куда-то пропал. В последнее время в клубе стало появляться слишком много необычных посетителей, но не О'Райли было на это жаловаться.

-- Ага, здесь библиотека... -- приоткрыла мисс Марпл дверь. -- Ну и пылища, господа! Генерал, вы все еще настаиваете на том, чтобы войти первому?
И посторонилась, пропуская мужчин перед собой.
-- Ну и пылища! -- с отвращением сказал Браун, оглядываясь. -- Сразу видно, что в клуб ходят не для чтения.
-- И прислуга это знает, -- кивнула мисс Марпл. -- Да у меня на чердаке чище... Впрочем, смотрите -- в кресле кто-то явно сидел! Причем недавно!
-- Мисс Крэй тут явно нет, -- хмыкнул Браун. -- Идем дальше?
-- Нет, -- заупрямилась мисс Марпл. -- Осмотрим здесь все повнимательнее...

В комнате явно не убирали как минимум пару лет, пыль лежала повсюду, как настоящий ковёр.
« - Немыслимо! – генерал не переносил грязи, это первое чему учат в армии, особенно в колониальной, грязь – болезнь – смерть. – Так запустить комнату!!!»
МакГрудер прошёл к креслу.
- Да! Вы правы, тут чисто, и смотрите! Следы ног, кажется женские!
Внезапно глаза генерала заметили что-то под ближайшим шкафом с книгами, генерал аккуратно и абсолютно бесшумно присел на корточки и вытащил на свет потрепанную книжку.
- Хм… «Быт и Нравы высокогорных княжеств Восточной Бенгалии»… хэх! Браун, помните? Мы там были, во время Бирманской компании… эх… было время… - генерал наугад раскрыл книжку.
- Ну-ка ну-ка… посмотрим, что тут написали про наш любимый Аруначал! Так, так… Виджьянагар… граница с Бирмой… правит такой-то… город основан… полезные ископаемые… дорог нет… и точно! Нету! Расстояние до Тапуна… а помните, Дезмонд, тот трактир в Тапуне? Кхм… устье реки Тарунг, а это уже Бирма! Не врёт книжка! Так… что ещё… население верит в сонм ведических и индуистских божков… часто это принимает крайне извращённые формы так, например культ бога Сонаригаона, Вечноотражающегося бога… – генерал перевернул страницу – интересно, ого… взгляните-ка! Страницы вырваны!
Генерал повернулся к Брауну:
- Дезмонд… вы не помните ничего про этого Сонаригаона? Мне кажется нам что-то рассказывали про него там… мне ещё он запомнился… этот вечноотражающийся… кажется…. местные побаивались его что ли… проклятая память… вы не помните этого, Дезмонд?

-- Сонаригаон? -- наморщил лоб Браун. -- Что-то такое припоминаю... вроде бы с водой связано, потому и отражения... ах да, бог каналов и всякого орошения... Мисс Марпл, вы еще не заскучали в этом запустении?
-- Нет, мне не скучно! -- ответила пожилая дама. -- И не такое уж это заброшенное место. Кто-то был здесь буквально перед нами -- и, уходя, не погасил газовые рожки. В кресле сидел... а шкаф, из-под которого наш друг генерал вытащил книгу, за креслом. Отсюда книгу под шкаф не уронишь. Значит, кто-то еще раньше проявил неакуратность...
-- Если в этом месте можно говорить о неаакуратности, -- уточнил Браун.
-- Вы правы, сэр. Прислуга либо непростительно небрежно, либо...
-- Либо -- что? -- заинтересовался Десмонд Браун заминкой в голосе дамы.
-- У нас рядом с Сент-Мери-Мид есть небольшая усадьба Робин-холл. Старинное здание с интереснейшей историей. Так вот, прислуга держала левое крыло в идеальном порядке. Как говорится, всё локтями полировала. А в правое боялась даже заходить: мол, там появляется призрак одного из хозяйских предков. А поскольку в наше время трудно найти старательную прислугу (да и большой дом содержать трудновато), хозяйка попросту заперла правое крыло дома...
-- Вы полагаете, здешняя прислуга боится заходить в библиотеку? -- недоверчиво поднял бровь Браун.
-- Не знаю... -- внезапно изменившимся голосом сказала мисс Марпл. -- Взгляните на эту странность, джентльмены! Вот это редкостное зеркало... на раме пыль -- а стекло вытерто до идеального блеска! Ни пылинки, ни пятнышка...

Бартоломью повезло, что он отвернулся к Ашеру и не видел устремленного на него взгляда барона. А когда развернулся обратно к Холмсу, обнаружил, что Бруджа стоит рядом. Сейчас странный барон на вид ничем не отличался от обычных людей, но теперь-то Бартоломью не обманешь. Мальчишка сделал вид, будто не видел ничего странного и вообще он грызет леденец. Ну и что, что слишком усердно грызет. Взгляд исподтишка на барона.
- Скажи, Бартоломью, кроме мистера Ашера ты видел у кого-нибудь из посетителей тоненькие сигареты?
- Угу, - промычал мальчик сквозь леденец. Закинул его за щеку так, что изо рта торчал только конец палочки, и проговорил уже более внятно: - Одна леди курила такие. Вон там сидела, - он ткнул пальцем в пустующий столик. – Беловолосая такая, в мужском костюме.
Бартоломью вдруг подумал, что сдал ту леди с потрохами, сейчас ее будут искать и расспрашивать. С двойным усердием вгрызся в леденец.

Холмс сделал шаг, становясь между Бруджей и мальчиком. Что-то понял? Или просто "чутье сыщика"? Хм... да какая разница? В любом случае, причинить вред кардиналу он не сможет. Стоит Брудже выйти за дверь - и он окажется в своем времени. А если о говорит о физических повреждениях... даже не смешно.
- Да, весьма красивая мелодия, - ответил Александр. - Теперь у меня еще один повод посещать это место - я люблю музыку. Вас она, похоже, тоже не оставляет равнодушным, мистер Холмс?
Попутно барон обдумывал услышанный разговор сыщика и Бартоломью. Леди с тонкими сигаретами? Не та ли, на которой он вчера почуял след вампира? Интересно...

- Увы, нет, - с сожалением развел руками Александр. - С... Судьба не дала мне такого дара. Правда, слух у меня достаточно хорош, чтобы оценить любую мелодию.
Остановив взгляд на лице сыщика, Бруджа внезапно поинтересовался:
- Кстати, вы обсуждали некую леди с тонкими сигаретами... я ее тоже вчера видел. Запомнил, потому что у нее весьма примечательная внешность...

- А где ты в последний раз видел эту леди, Бартоломью?
Задав вопрос и, видимо, увидев, что сейчас ответ все равно застрянет в леденце, длинный сыщик развернулся к барону и начал обсуждать с ним музыку. Бартоломью прислушивался к разговору скорее по привычке слушать всегда и везде, чем по какой-либо другой причине.
Значит, Бруджа тоже видел ту даму. А если он захочет на нее напасть? Живое мальчишеское воображение тут же нарисовало картинку зверского убийства леди в мужском костюме. Разметавшиеся по полу белоснежные волосы, оттененные красным...
Бартоломью чуть не подавился конфетой. Вытащил леденец изо рта и, зная, что за такое нарушение правил могут побить - и будут правы, выпалил поперек барона:
- Она ушла наверх! Давно, еще до перевода часов.
Не то чтобы он сильно боялся за леди-снег, но ее смерть в клубе совсем не нужна. А если Холмс будет знать, где она, вряд ли Бруджа что-то ей сделает. Мальчишка совершенно не задавался вопросом, зачем барону может понадобиться жизнь этой женщины и вообще с чего сам Бартоломью взял, что ей что-то грозит. Ему многие твердили, что прежде чем что-то делать, надо подумать, но он всегда забывал.

- Был, разумеется, - кивнул Александр. - Как я и говорил, я собирался встретиться с одним человеком... увы, он почему-то не пришел. Впрочем, вопросы бизнеса можно потом уладить.
Бартоломью высыпал информацию о том, где та девушка. Александр подумал, что с ней определенно стоит познакомиться - и прогулка в прошлое неплоха, и возможность получить сильного союзника из своего народа - тем более. Удачно же он попал в этот клуб.
И тут Холмс очень вовремя спросил:
- А вы, барон, не хотите немного прогуляться на второй этаж ?
- С удовольствием, - наклонил голову масан. - Заодно можно будет и увидеть клуб целиком; пока что я не ходил дальше этого зала.

Интегра пребывала в странно меланхоличном для себя настроении. Наверное, обстановка на нее так действовала. Блеклые пятна газовых рожков на лестнице, мохнатая живая темнота по углам, ковры, скрадывающие звуки шагов. Она никак не могла понять, куда подевался целый день из ее жизни, а Интегра ненавидела чего-то не знать о себе и окружающем мире.
Из общего зала раздались уверенные удары по клавишам. Такими руками держать оружие, а не играть на фортепьяно. Оружие с музыкантом вязалось совсем уж экзотическое, наверное, из-за его необычной внешности. Азиат с английским именем, забавно!
Вечно любопытствующая Интегра свернула не в зал, а к помещениям для прислуги, проскользнув за спиной швейцара.

Бруджа с трудом сдержал улыбку. Действительно, ситуация была комичной: у старейшего из вампиров спрашивают, верит ли он в мистику.
А впрочем… вопрос интереснее, чем кажется на первый взгляд. Потому что можно ли сказать «верю» о том, что для тебя – обыденность? Можно ли утверждать, что «веришь» в магию, когда сам ей пользуешься чуть ли не каждый день?
– Я уверен, что существуют вещи, выходящие за пределы человеческого понимания, – совершенно правдиво ответил Александр. – К сожалению, большинство людей не стремятся принимать таковые, и даже наоборот – преследуют тех, кто отличается от других. Инквизиция, хотя бы…
При воспоминании об Инквизиции кардинала передернуло. Он помнил истинных Инквизиторов, и помнил, что такое – оказаться под воздействием их силы. Пару раз его спасала только огромная скорость и сила – Александр убивал раньше, чем противник успевал воспользоваться своими способностями в полной мере.
Это был один из очень немногих вопросов, по которым Бруджа был солидарен с Тайным Городом – повторения Инквизиции допустить нельзя. Никогда.
Вместе с Холмсом они поднимались по лестнице; Александр продолжал рассуждение:
– Я же считаю, что в развитии способностей, дарованных от природы, нет ничего постыдного, и уж тем более – пагубного. Разница лишь в том, на достижение какой цели они направлены.
Действительно, огненные шары масана и нава ничем не отличаются. Вот только с помощью первых мы добиваемся места в мире, а вторые – сокращают нам эти места.

Они поднялись на второй этаж, встретившись с беловолосой леди, остававшейся здесь по-видимомму на "день". В бибилотеки к удивлению Питера все-таки обнаружились посетители. Пожилая дама и двое джентльменов, один тот самый генерал, другой то же, судя по выправке, военный, явно что-то искали, в руках у Макгрудера была какая-то книга.
- Прошу прощения, - сказал священник, наполовину приоткрыв дверь. – Мы надеялись, что в этот час здесь никого не будет. Не смеем вас беспокоить.
Любая из отдельных комнат прекрасно подошла бы для продолжения разговора О’Райли и Лауры. Вторая из дверей оказалась не заперта, священник пропустил женщину вперед, а сам вошел следом, услышав краем уха разговор двоих мужчин, поднимавшихся по лестнице. Оставшись наедине, О'Райли защелкнул щеколду и предложил Лауре присесть на софу, которая стояла у стены в противоположной стороне от кровати у окна.
- Итак, что вы хотели сказать мне, дочь моя?

- Галилей, кстати, остался жив, - возразил Бруджа. - Отрекся от своих взглядов, но остался... а вот Бруно сожгли. Хотя и не за научные дела; многие источники указывают на его интерес к сатанизму. Что было правдой - могли бы сказать лишь жившие в те времена.
Вроде меня, например...
- Ну а что касается способностей... не знаю. Я не умею видеть сквозь стены, и не могу себе представлять жизнь человека, обладающего таким умением. Впрочем, и без помощи сверхъественного можно многого добиться. Не так ли, мистер Холмс? Вы должны хорошо это знать.

Странно, но сейчас, рядом с этим человеком, Лаура почти успокоилась. Она лишь боялась, что он воспримет ее рассказ как глупый розыгрыш или, еще хуже, бред безумной. Но нет, его глаза были серьезны и внимательны. Как знать, быть может, именно он и сможет ей помочь, - глубоко вздохнув, женщина начала свой рассказ.
... Их было семеро. Собравшись в тесной, но уютной комнатке Лауры, они сидели за круглым столом. Что и говорить, почти все они воспринимали занятие спиритизмом как забаву. Джошуа, самый молодой из работающих в ткацком цеху, хихикнул: "А давайте спросим, как пройдет завтрашнее мероприятие?" Завтра должно было исполниться 180 лет со дня открытия их фабрики. Многие радостно закивали и Лаура, хоть и была недовольна столь легкомысленному отношению к спиритизму, согласилась. Сразу же стало ясно, что сеанс пошел совершенно по другому. Указатель метался по гадальной доске и Лауре приходилось прилагать немало усилий, чтобы не оторвать от него руку. СМЕРТЬ. Вот что выдала им доска. Прежде, чем кто-либо успел спросить, кого постигнет эта участь, указатель вновь задрожал под рукой Лауры. ВСЕ ПРИШЕДШИЕ НА ПРАЗДНИК ОБРЕЧЕНЫ. До того, как был задан очередной вопрос, женщина отдернула руку. Ее било, казалось, в комнате гулял ледяной ветер. Она была уверена, что никто из присутствующих не поверит в предсказанное ею. Но оглядевшись и увидев лица спиритов, Лаура поняла, все они чувствовали то же самое, что и она...
Они долго обзванивали работников фабрики, пытаясь предупредить их о грозящей беде, но самое мягкое что они слышали был смех и советы завязывать с "этой потусторонней чепухой". И праздник состоялся...
Весь Лондон содрогнулся от новости, что рухнувшая кровля швейной фабрики погребла под собой без малого две сотни человек. Выжили лишь те семь человек, что не вышли в тот день на работу.
Маленький кружок спиритов скорбел о погибших коллегах и радовался своему чудесному спасению. Как же они ошибались, наивно полагая, что им более ничего не угрожало. Череда несчастных случаев, жутких стечений обстоятельств, вырывали людей из их числа, одного за другим. Неисправная элекро-плита, отказавшие тормоза машины, взрыв микроволновки, пожар, падение с лестницы. Последней жертвой рока был Мэтью, и теперь Лаура осталась одна...
Женщина подняла на своего собеседника глаза полные боли и страха, надеясь увидеть в его глазах ту поддержку, которой ей так не доставало.
А в это время, внизу, Роббер допил свой кофе и посмотрел на часы, - пора заканчивать незавершенное дело.

Питер слушал рассказ Лауры очень внимательно, не перебивая и не переспрашивая. Ему было знакомо то ощущение, которое испытали несчастные спириты в ночь до трагедии…

…Пароход «Бромли» уходил в полночь. Она рыдала в тот вечер так, что выли собаки со всех окрестных дворов, и никто кроме священника не слышал этого плача. Они пили с капитаном Патриксом чай на веранде ресторанчика при портовой станции. Он мог тогда изменить все, мог уговорить капитана не плыть. Но Питер не сделал этого, нельзя вмешиваться в чужую Судьбу…

… Пароход столкнулся с баржей у берегов Уэльса, в холодной январской воде погибло шестьдесят семь человек, еще до того как о крушении узнали на побережье. Спаслось трое, успевшие забраться в шлюпку. О’Райли вел прощальную панихиду по жертвам того злосчастного рейса…

Сейчас она не плакала, но в этом месте она не всегда успевала почуять приближение несчастья. У Питера еще оставался шанс, и он не намерен был его терять, эти семеро спасли себя сами, обманули Судьбу, но не смогли уйти от ее неумолимого бега. Кто-то с той стороны мира предупредил их, значит, на то была воля Божья. Значит, для чего-то они были еще нужны, что-то должны были совершить.
- Смерть преследует тебя, дочь моя, она совершила ошибку, недочет и теперь стремиться ее исправить. Я знавал человека, который сумел обмануть и смерть, и Судьбу. Я смогу помочь тебе, но только если ты сама согласишься заплатить ту цену, которая будет взята, но не мной, а Мирозданием, - священник говорил вполне серьезно, в глубине его зеленых глаз сейчас шевелилось что-то очень древнее, пришедшее в этот мир намного раньше самого Питера. – Тебе, возможно, придется отказаться от всей своей прежней жизни, и начать ее заново. Готова ли ты?

- Разумеется, - кивнул Бруджа. - Мне доводилось слышать о человеке, которого сочли одержимым дьяволом по одной причине - у него была идеальная память, и он помнил все, на что падал его взгляд. Впрочем... мне кажется, что не только обвинения инквизиции были причиной его смерти; возможно, он запомнил что-то не то.
И барон с сыщиком двинулись дальше по коридору. Теперь уже и Бруджа проверял двери - толкая их концом трости.

- Ну, мало ли чего не бывает, мисс Марпл, - мило улыбнулся мистер Браун.
Генерал МакГрудер вертел в руках книжку.
- Да нет, гром и молния, это не бог каналов… проклятая память, я помню что с этим Сонаригаоном не всё чисто, я как сейчас помню что правитель жаловался на культистов, мол совсем распоясались, но в чем была их вина я не помню, гром и молния!
Генерал потер висок.
- В чём же там было дело… и почему мне всё время на ум приходит какой-то расстрел местных мятежников… проклятая память! Совсем пора на свалку! Хотя постойте… я помню у тех культистов…
- Генерал! – воскликнул Дезмонд – кажется сюда идут!

Женщина неверяще смотрела на ирландца, - он не только поверил в ее историю, но и предлогал спасение, на которое Лаура уже не смела и надеяться. Изменить жизнь? От нее ничего не осталось, - она эмигрантка без родины, без работы, а после смерти Мэтью, еще и без друзей. Разве может быть еще хуже чем сейчас?
- Да, я согласна!

Роббер легко постукивал ногтем по столу, отбивая ритм, слышимый ему одному.
Над головами священника и его собеседницы мигнула лампочка. Мигнула, и разлетелась на тысячи мелких осколков. Скобка, казалось, крепко державшая электрический провод, отлетела, и тот оборвался под действием неведомой силы, именуемой людьми Роком. Оголенные концы провода шипели, разбрызгивая голубые искры.
Глаза Роббера потемнели, превратившись из светло-стальных в темно серые, подобные грозовому небу. И эти тучи заслоняли не только радужку, но и зрачок с белком. Наверху послышался женский визг. Подняв голову, ле Фейт чуть улыбнулся.

Секунды потянулись медленно, словно сам воздух стал густым и вязким, как сладкая патока. Лаура ответила, кажется, она согласилась, Питер не смог разобрать точно, его слух пронзил крик, дикий неистовый крик полный злобы и боли, крик существа навеки запертого в жуткой тюрьме, где нет ничего, кроме таких вот медленных тягучих секунд.
Лампочка разлетелась фейерверком сияющих осколков, когда О'Райли резко оттолкнул женщину в сторону, она упала с софы. Оголенный провод метнулся вниз, но даже Рок не в силах изменить законов природы и физики. Электрический разряд, сверкающий неестественной белизной, ударил точно в грудь священника, прямо в висящий на цепи крест. Лаура вскрикнула, а рука Питера перехватила провод и силой рванула на себя. Штукатурка треснула, и прочная изоляция лопнула, тонкие проволочки сломались в мгновение. В руках у О'Райли остался длинный кусок провода, рядом разбился о пол хрупкий плафон. Священник рухнул обратно на софу, чувствуя, как теряет сознание...

- Господин Маргулис, ну что же вы такое говорите! – замахал на него руками недавно вошедший джентльмен.
- Нет-нет, профессор, клянусь Юнион Джеком, дохнут как мухи… И ведь что самое интересное – все сплошь при загадочных обстоятельствах, да без преступника, да без мотивов… Казалось бы, собралась компашка незнакомых людей, сидели-сидели, и прямо как в той сказке – умерли в один день! – Клерк позволил себе засмеяться, но, испугавшись вещей, над которыми он смеется, и возможности подобной участи для себя, он закашлялся. Названный профессором спешно налил стакан воды и протянул собеседнику.
- Вот видите, Энтони, это вас наказывает, что вы над Смертью смеетесь… - тихо, почти не двигая губами, прошелестел он. В этот момент смотреть на него было очень страшно. Шутка света и тени, или просто сильные переживания, но банковский клерк Энтони Маргулис на секунду забеспокоился, что напротив него сидит сам Дьявол: худое лицо, лишенное освещения призрачно поблескивало, как будто обтянутое светлым пергаментом. Колючие глубоко запавшие глаза с большими черными зрачками.
«И сидит-то еще как… Прямо кобра, готовая к броску, так же раскачивает головой туда-сюда, туда-сюда! Зря я его за свой стол пригласил… Он мне и в тот раз не особо понравился. Пойду подобру-поздорову…»
- Профессор, я ненадолго отлучусь! – Энтони поднял свое массивное упитанное тело и двинул в сторону туалетной комнаты. Там он хотел облегчить мочевой пузырь и через черный ход двинуть домой. К жене.
«Все-таки Памела – хорошая жена, что ни говори… Пускай порой побранится, поругает. Но в целом-то, она очень даже неплоха. А дети, какие у нас замечательные дети! Все0таки люблю я их!»
Это была последняя мысль Энтони Маргулиса. Через секунду он распластался на кафельном полу.

Увидев падение священника, Лаура растерялась лишь на миг. Через секунду она схватилась за деревянные ножки софы и начала отодвигать ее подальше от все еще искрящего провода. Как только провод потерял контакт с телом ирландца, женщина коснулась руки О'Рейли, надеясь, что он еще жив. Кажется да, или ей так не хочется терять надежду? Обернувшись, Лаура крикнула: "Помогите! Человеку плохо!" Ей показалось или он и в правду застонал?
- Ничего с ним не случится.
Этот холодный голос прозвучал так неожиданно, что женщина поневоле вздрогнула. За ее спиной стоял высокий пожилой мужчина, которого она видела на первом этаже. Он не торопясь подошел к О'Рейли и склонился над ним.
- Ты слышишь меня, священник? Оставь свою затею! Ей ты может и поможешь, но эта ошибка будет стоить другим людям жизней. Я уже не раз видел подобное и исправлять такие недочеты у меня нет никакого желания. Должно исполниться то, что дОлжно!
Роббер говорил спокойно, ни мало не заботясь о чувствах Лауры. Он мог бы рассказать о предыдущих своих "недочетах". О неудаче, о которой он потом не жалел. Внезапно ле Фейт замер склонив голову, - будто прислушиваясь. Еще одна смерть. Роббер пожал плечами, - в Клубе умирали чаще, чем давали чаевые.

Глаза Питера вдруг открылись, чистая, ни чем не замутненная, зелень радужки словно освещалась изнутри. Священник смотрел в лицо Робберу, но смотрел не как обычно, такой взгляд бывает у человека, который смотрит на другого человека в маске и знает, как выглядит лицо того второго. О’Райли смотрел сквозь лицо ле Фейта, а губы его вдруг растянулись в гротескной безумной улыбке. Он засмеялся, дико и без всякого смысла, но смех почти сразу угас где-то в районе гортани
- Я все равно попробую, - ответил священник. – Это будет даже забавно, обыграть тебя второй раз, но теперь не для себя, а для другого.
Соленые слезы, мерцая в морозном воздухе, падают в высокий сугроб под окнами…

(und Bishop)

Фортепьяно стояло между двумя окнами; сначала так, что музыкант сидел спиной к залу, но хозяйке (жене управляющего, которую все тут называли хозяйкой, наверное, чтобы не думать, кто же на самом деле владелец этого места) не понравилось, инструмент передвинули. Лучше не стало, зато из-за фортепьяно теперь был виден кусок холла - лестницу на второй этаж и вход в коридор, что вел к служебным помещениям. Что подтолкнуло повернуть голову? Обычно его не интересовало, что там творится. Обычно он вообще общался фортепьяно, а потом с саксофоном – а под утро вновь с фортепьяно. Но сейчас светловолосая девушка в мужском костюме прошла за спиной швейцара в комнаты для персонала, и вид у нее был такой, что становилось ясно: если она решит выяснить, какой скелет лежит в чьем шкафу, она придумает, как вскрыть замок.
Хэл не испытывал особых чувств к кому-то из посетителей Клуба в частности; они приходили и уходили, появлялись новые, кое-кто оставался, кое-кто исчезал - по-разному. Среди них не было скучных и неинтересных, каждый чем-то выделялся из толпы. Он почти изобрел предлог сходить в раздевалку, но... тот не понадобился.
Раздалась другая музыка этого заведения – крик. Гости Клуба переглянулись. Кто-то с любопытством посмотрел на потолок, кто-то спросил, не понадобится ли помощь, и не сдвинулся с места, два завсегдатая продолжали что-то строчить в блокнотах, только понимающе улыбнулись друг другу.
Кроме тех, кто уже находился на втором этаже, наверх поднялись только Ашер и светловолосая девушка в мужском костюме, которая по всем расчетам. Клуб вытворял странные вещи с пространством и временем.

***

Интегра обдумывала, чем ей заняться, когда сначала почувствовала интерес своего невидимого спутника, затем услышала крик на втором этаже. Каким образом ей удалось оказаться там раньше всех остальных, навсегда осталось загадкой в первую очередь для нее самой. Следующим явился азиат, опровергая расхожее мнение о вечной и непоколебимой невозмутимости представителей своего народа. Мало того, что он был взлохмачен дальше некуда и запыхался, так еще и в глазах читалось такое откровенное беспокойство, что Интегра сама испугалась, но уже за музыканта. Японец обвел бешеным взглядом комнату, взял себя в руки и сдержанно поклонившись, пробормотал слова извинения.

Здорово. Таинственные леса, пурпурная зелень, высокие деревья, закатное солнце...

Чарли очнулся от крика. Только теперь он понял, что находится за стойкой бара и просто заснул от недосыпания, от ирландского пива и водки. Пора завязывать.
Кому-то это покажется смешным, кому-то ненормальным, но Ройс уже начал привыкать, что в клубе периодически раздаются крики. Место, видимо, такое. Как там говорил Хэл? Ах да, проклятие. Вполне может быть.
Проморгавшись, Чарли поднялся с места, отряхнулся и вновь закурил. Это было вполне уместно. Сохранять спокойствие в такой обстановке было сложновато. Далее на свет появился револьвер - верный "Смит и Вессон". Опять все проспал, черт возьми.
- Всем оставаться на своих местах, - не своим, немного подхриповатым голосом сказал Ройс, - Что и где опять случилось, черт возьми?

В комнате были челы... но все же ни следа той самой девушки, за которой они и поднялись на второй этаж.
- Прошу прощения, - учтиво, но без всякой интонации извинения, сказал Бруджа. - Добрый вечер, мисс Марпл. Добрый вечер, джентльмены.
"А они сами что тут делают? Вроде я их внизу видел..."
- Мы с мистером Холмсом ищем кое-кого... - начал кардинал.
Договорить он не успел - раздался пронзительный крик, а затем голоса.
- Определенно, в этом клубе не заскучаешь, - прокомментировал Александр. - Думаю, стоит посмотреть, что там случилось...
Тем более, что уже звучал уверенный голос Ройса; упускать из виду свой билет в прошлое масан не хотел.

-- Мы заняты осмотром библиотеки, -- вежливо улыбнулась Холмсу мисс Марпл. -- Прелюбопытнейшее место, хотя и ужасно запущенное... а ведь в клубе так чисто, такая старательная прислуга! Право, мне очень хотелось бы побеседовать об этом с супругой управляющего!
Пожилая дама оглядела себя и сокрушенно охнула. Как ни старалась она уберечь от пыли и паутины свой красивый черный наряд, все же вид у него был... не самый парадный.
-- Сейчас я поищу щетку, -- предупредительно сказал Дезмонд Браун и вышел из библиотеки.

Роббер нахмурился: "А как же те, кому придется заплатить жизнями за эту ошибку, священник? Как же они? Скольким придется умереть, чтобы исправить эту ошибку?" Развернувшись, француз внимательно посмотрел на Лауру.
- А как ты думаешь? Стоит ли твоя жизнь жизней многих людей? Сможешь ли ты жить зная, что за твое малодушие заплатили жизнями невинные люди?
Ле Фейт отвернулся, взглядом ища свою чашку с кофе и тут же качнул головой, вспомнив, что забыл ее на первом этаже.
Женщина с ужасом смотрела на этого пожилого человека. Она слышала его обращение, но разум отказывался принимать его слова. Мысли в голове бились, как мотыльки в стеклянной банке. Лауре не хотелось даже думать о том, кем же является этот человек, столь спокойно рассуждающий о чужих судьбах и смертях.

Никто, как ни странно, не обронил ни слова. А там, снаружи, вероятно, прошло уже много времени, нужно было явиться к начальнику с отчетом, а отчитываться придется долго. Это самое проблематичное. Ройс дернулся - в рану кольнуло. Необходимо еще не сегодня-завтра явится к настоящему доктору.
Держась за бок, Ройс добрался до вешалки, снял "мак" и, буркнув что-то непечатное прикарнувшему швейцару, вышел на улицу. Шел липкий хлопчатый снег.
Почти сразу же подъехало такси. Хватит на сегодня приключений.