Идзуна, Гокайшин.
Свалка продалжалась недолго, Всётаки и противники Гокайшина были не бродяги или простые бандиты с большой дороги. Один противник оказался за у него спиной - момент и в плечо Гокайшину впилось два стальных крюка, второй ловко крутнулся, накинув петлю на руку и вырвал из ладоней меч. Клинок убийцы замер в сантиметре от лица Гокайшина, отраженый прстым монашеским посохом.
Непонятно как монах шедший далеко впереди оказался прямо в цнтре боя. Не показывая своего лица, он слегка склонился.
- Saa, ikimashou ka?
Дальше за секунду он успел поддеть краем посоха за ноги одного, отбить выпад клинка и отразить врошенные в него кунаи. По известным одному ему ризнакам он выделил среди убийц одного и ловко подцепил навершием посоха его ногу, повалив на землю. Больше он не медлил ни секунды, дернул Идзуну и Гокайшина за ворот, сбивая на землю и залег сам.
- UTE!
Из придорожных кустов высунулось около двадцати человекв длиных соломенных накидках, с ружьями наперевес.
Два слитных залпа выкосили всех, оставшихся убийц.
Нежданный спаситель и дальше действовал незамедлительно - надавив пальцем за под подбородок пленого, он принудил его открыть рот и вставил ему между зубов деревянную капу, Чтобы он не мог откусить себе язык. Потом деловито приятся связывать его по рукам и ногам. "Монах" снял свой головной убор и теперь Гокайшн лего узнал его. Это был тот самый полненьй низкорослый мужчина, который поручил им доставить свиток.

Недзуми
Бродяга удивленно вскинул голову.
- Ааа, это вы госпожа? Нет. Меня не убьют. Так поколотят иногда немного - но зато тут можно раздобыть задаром еды или выпивки. Я иногда, бывает, привожу новых клиентов - за это меня и терпят.

Кодзи. Юкио, Широ, Конеко.
Ничего неслучилось. НО вообще-то двоим из вас уж точно надо двигаться к цели, раз они нанялись.

Светало...
По дороге к городку семенила тощая, уже правда не так уверенно как четверть суток назад. Кодзи снова хромал, только на этот раз жаловаться было некому, и музыкант угрюмо молчал, иногда бормоча себе нод нос очередное ругательство. Катомку аптекаря уже давно хотелось бросить, но парень прекрасно понимал, что делать этого нельзя. Это его единственный способ связаться с теми кто его ждет. правда это же и сигнал для тех кто намерен ему помешать, после побоища на корабле, кодзи был практическиуверен, что в Тияну его уже ждут приятели того горбуна. Но прятаться синоби не собирался, его ловцы должны позволить ему войти в поселение и только потом захлопнуть ловушку. на корабле у них это правда не очень получилось...
Парень добрался до деревни в уже послерассветный час, быстро прошлепал по центральной улице до ближайшего питейного заведения и забился в самый дальний угол с кувшином сакэ. Посетителей в этот час еще не было видно, а хозяин на своей циновке похоже готов был уснуть в любой момент.

Идзуна переждал, когда стихнут крики и прочий шум, и ужом выполз из-под навалившегося на него сверху тела, принадлежавшего, судя по всему Гокайшину. Только на редкость помятому и обозленному. Бродяжка вдруг испытал неуместный (как он тут же себе напомнил) приступ жалости к своему невольному спутнику. Наверное, тот впервые попал в такую переделку, и едва ли этот изнеженное, избалованное дитя вообще планировало вести развеселую дорожную жизнь. Подобных ему Идзуна сразу же записывал в потенциальные источники разового дохода. В том смысле, что обчистил и бежать!
Гокайшин зло кряхтел сквозь зубы. Идзуна присел рядом с ним, потянул носом воздух. Пахло свежей кровью и порохом.
- Эй, тебя зацепило?
- Да. То же плечо, - Гокайшин дернулся от прикосновения.
- Тогда сиди спокойно, - вздохнул Идзуна, опускаясь рядом в дорожную пыль. Наверняка уже стемнело, но вот как раз его это обстоятельство никак не волновало.
Не обращая внимания на шипение Гокайшина и попытки новых участников событий вступить в разговор, бродяжка ощупал многострадальное плечо. Малоприятно, но жить его владелец какое-то время будет. Возможно, даже счастливо, если сумеет выбраться из передряги.
- Держи, пусть тебе перевяжут, - Идзуна поднялся и кинул на дорогу женское покрывало, каким-то чудом сохранившееся на плечах. - Покажи мне, где лежит твой конь.
- Вон он... - и шорох одежды, рукой, должно быть, махнул.
- Где это?
Его подтолкнули в нужную сторону.
Конская туша валялась посреди дороги. Идзуна разве что не споткнулся об нее, провел палкой по спине Сейтаки.
- Прости нас, пожалуйста, - Идзуна присел рядом, погладил коня по шее.
Пальцы наткнулись на холодный металл - рукояти метательных ножей. Бродяжка выдернул кунаи, обтер о рукав. Два ножа заняли место израсходованных, остальные были засунуты за пояс. Идзуна еще раз на прощание провел кончиками пальцев по шелковистой шкуре Сейтаки, молитвенно сложил ладони и немного посидел молча.
После чего отправился обшаривать тела мертвецов; у людей их рода занятий всегда отыщется, чем поживиться. Идзуна деловито изымал найденные предметы, пинал труп и переходил к следующему.

Расчет то ли оправдался, то ли оправдался наполовину. До деревни - никаких препятствий или нападений, даже обидно, право слово. Деревня имела почти прежний вид; если не считать воспоминаний о пожаре и засаде в ней. Да и они как-то выцвели за последнее время.
Кое-как сколоченные заборы и покосившиеся дома, что вот-вот сдует ветром. Кое-где в тростниковых крышах - прорехи.
В одном из дворов пробует сиплый голос чудом не съеденный петух.
Название гостиницы Юкио посчитал добрым знаком. "Широ" так "Широ", вот она удивилась бы, наверное... Значит, остановиться под своим новым именем. Будем надеяться, никого из прежних жителей тут не осталось. А если остались, не станут удивленно кричать во все горло.
Хозяин спал на циновке, Юкио несильно пнул его.
В углу кто-то уже пробовал местное сакэ. Угораздило же человека...
- Что угодно господину... - хозяин протер глаза и поперхнулся.
- Комнату, - быстро сказал самурай. - Будут спрашивать, скажешь, что меня зовут Кумихимо Юкио. Повторить-то сумеешь?
Хозяин склонился в поклоне.

Кодзи бросил взгляд на вошедшего, странный тип и вполне подходит как на роль долгожданного "друга" аптекаря, так и на роль очередного наемного убийцы. Наметаный глаз музыканта безошибочно определил воина, скорее всего пользуется катаной или чем-то в этом роде. Ну, точно у пояса меч, не очень-то парень на новые запреты реагирует. Кодзи отхлебнул еще сакэ... Ну что ж, или все или ничего. Открытая катомка аптекаря была чуть выдвинута вперед носком ноги, револьвер за поясом на спине холодил кожу...

Конеко проспал часа три или даже четыре. Пожалуй Хироюки-сенсей, уже должен был разбудить его. Причем давненько.
Юноша встал. Тело побаливало, не слишком то удобно было спать на голых камнях. Впрочем за последние три года он он неочень часто мог позволить себе мягкй футон для отдыха. Должен бы привыкнуть, но видать нет. Не привык.
Девушка все еще спала, а вот сенсея не было.
Он помнил как учитель сказал что будет снаружи, новерное в полусне услышал. Костер все еще тлел. Юноша подкинул в котер хвороста, и раздул его, чтоб разгорелся посильнее. Посожалел, что нечем укрыть девушку, порадовался, что ветра нет, ведь внутри стены находятся, и вышел во внутренний двор. Учителя не было.
Конеко подождал еще немного, обошел двор и окрестности.
Смутрые сомнения закрадывались в душу, но оон все де подождал еще некоторое время. Но напрасно, учитель ушел.
Взволнованный Котенок побежал будишь девушку.
- Широ-сан, - произнес он негромко, - Широ-сан, Хироюки-сенсей, он ушел.
Коонено сейчас брата могли звать наче, но его нынешнего именя Конеко не знал, потому и назвал старым родовым.

Юкио окинул взглядом помещение - на предмет драки, если придтся. Что-то подсказывало: придется. Тощий парень в углу по-прежнему пил сакэ, у ног лежала котомка. Сидит слишком прямо, ждет чего-то.
Хозяин, кланяясь, хвалил комнаты, призывал отдохнуть с дороги.
- Не сейчас, - оборвал его монотонное пение самурай. - Еды. И сакэ.
Он сел у стены в ожидании, когда принесут заказ.
Вспомнилась просьба Широ - найти тех, кто сжег эту деревню три года назад. Наказать тех, кто виноват. Oi, девочка, не пришлось бы наказывать себя самого... Не приди мы тогда в твою деревню, ничего бы и не было.
У сакэ был дшевый вкус, но все-таки лучше, чем просто вода. Юио усмехнулся и приподнял чашечку обеими руками, кивая тощему парню. Мол, твое здоровье.

Кодзи ответил на кивок незнакомца и, усмехнувшись, тоже приподнял чашечку.
"А кто сказал, что надираться нельзя? Никто такого не говорил... Нужен собутыльник? Да вот он сидит, вполне подходит... Может оказаться убийцей?.. А ну и к они все в задницу!!!"
Допив сакэ, музыкант извлек свою свирель и затянул тихую переливчитую мелодию. Сейчас он играл для себя, как и тогда под причалом в Нагасаки, спокойно и уверенно, собираясь с мыслями и остатками сил... Он не может бросить дело, он синоби и он заключил сделку!

-Ммм?-она сонно приоткрыла глаза, пытаясь понять, где она находится, и кто перед ней.
Котенок?...
-Мм...Хироюки-сан?..Куда это ушел..Как это ушел?-она аж подскочила, понимая, что ей только что сказали.
Куда он мог пропасть?Куда уйти?
Костер почти потух, огонь жадно облизывал сухие поленья, которые подкинул Конеко.
-А куда он мог уйти?-девушка спохватилась, что она только встала и видимо на голове у нее...
Слегка засмущавшись, она отвернулась, занимаясь волосами...

- Что ж, как знаете, если такое существование вас устраивает, не смею вам мешать, - Недзуми выпрямилась и спустилась с крыльца.
Боевой посох вновь превратился в подпорку и она зашагала по улице, не оборачиваясь - нужно было найти место для отдыха и заведение, где подавали бы суси. На улицах незнакомого города это было не так-то просто сделать - людской поток и рикши, что сновали туда сюда напрочь сбивали с толку и Недзуми приходилось все время вертеть головой, чтобы хоть что-то видеть и понимать в этой гордской суете и круговерти.

Идзуна (чуть опять Далара не написал), Гокайшин
Толстяк закончил связывать пленного и сделал знак солдатам (а по манере движений, выправле и навыкам обращения с оружиям был очевидно, Что это именно солдаты) и с улыбкой заговорил.
- Вот и всё. Можете считать, что ваша работа выполнена. Закон к вам больше не будет иметь претензий.
Тут улыбка его стала еще шире.
- Конечно, за вами могут еще продолжить охоту, думаю, Что вы мои люди.. Но теперь, когда группа, которая вас веле полностью уничтожена - ваше местонахождение и ваши личности вряд-ли кому еще известны.
Не дожидаясь реакции собеседников, толстяк вместе с пленным и всеми солдатами направился по дороге вгород.

Юкио, Кодзи.
В помещении незаметно появился мужчина в грубой, простой одежде. Он посмотрел на Юкио, а потом заметил и Кодзи (при этом его брови удивленно взлетели вверх). Но его удивление не длилось и секунды. Он быстро подошел к ним и поклонился.
- Здравствуйте господа. Я уверен, что у вас есть дело к моему господину. Прошу вас пройти за мной.
С этими словами мужчина направился в отдельную комнату.

Широ, Конеко
Решайте, что будете делать

Недзуми.
Бродяга отвернулся от девушки. И вздохнул, на одно мнгновение его лицо утратило обычную для него простоту и глупость, Став совершенно серьезным. Тихо, едва слышно он пробурчал себе под нос.
- А какая разница - устраивает, не устраивает? Чем одно бесцельное существование может отличаться от другого?
Но тут же его лицо вернулось в прежнее состояние и он снова смотрел На недзуми.
- Подождите, может у вас будет еще пара монеток, которые вы желаете отдать на благое дело? Может я еще могу быть полезен?

Кодзи бросил короткий взгляд на незнакомца, а затем посмотрел на воина, сидевшего напротив. Что это? Ловушка? Если так, то зачем нужно было нападать на корабле, они вполне могли дождаться его прибытия сюда. Хотя быть может, они решили устроить это поняв, что попытка прямого устранения провалилась. И в том, и в другом случае музыканту не оставалось в принципе из чего выбирать. Он мог либо уйти в заманчиво приоткрытые двери, а может проследовать в указанном направлении.
Допив сакэ, Кодзи поднялся, скрипнув суставами коленей, и двинулся в сторону комнаты, в которой скрылся неизвестный, глаза музыканта продолжали следить за помещением и человеком с мечом.

Очень весело сидеть на низкорослой травке на обочине дороги в холмах, когда вокруг тебя горы трупов: множество человеческих и один лошадиный. Спасибо хоть кто-то из "защитников" замотал рану, хотя ощущений это не улучшило.
То есть, надо понимать, их с Идзуной заманили сюда, чтобы поймать этих вот в сером. Поймали, кто выжил - повязали, теперь можно бросить невольных помощников посреди дороги. В темноте. На ночь глядя. Какие добрые люди...
Идзуна копошится в складках одежды очередного мертвеца, что-то там выискивает. Противно до невозможности, но нет никакого желания его одергивать. К тому же он бродяга, ему по статусу положено.
Интересно, они в том свитке что-нибудь написали для приличия или просто пустую бумажку сунули? Впрочем, проверять сей факт тоже желания нет. Вдали слегка освещают темное небо огни гавани Тсу. Кажется, что город остался где-то на краю света.
- Na, Идзуна, как думаешь, этот человек может превращаться в крылатое чудовище и летать по воздуху? Или он знает тайный ход из Эдо в горы, в которые мы идти не собирались?

- Na, Идзуна, как думаешь, этот человек может превращаться в крылатое чудовище и летать по воздуху? Или он знает тайный ход из Эдо в горы, в которые мы идти не собирались?

- Я не видел, - чистосердечно откликнулся бродяжка, прислушался, сосредоточенно склонив голову набок.
Он слышал дыхание только своего раздосадованного спутника и шелест веток над головой. Шагов не было, как и не было хруста в кустах. Практичный Идзуна запихал найденное добро за пазуху.
- Но, по-моему, если мы - всего лишь приманка, то охотники слишком долго ждали, - принялся рассуждать бродяжка, усаживаясь на обочину и примеривая дзори, сдернутые с последнего трупа. - Расставили ловушку на тигра, а поймали лишь стайку зайцев.
Дзори как будто для него были сделаны, Идзуна оставил их себе. В том смысле, что сразу же надел на ноги.
- И еще... приманкой были не мы, приманкой был свиток, верно? Ведь гонялись, чтобы его отобрать.
- Ну да.
- Уже стемнело?
- Хоть глаз выколи.
- Тогда ты прочитаешь, что на свитке написано позже. Когда тебе будет светло.
Он поднялся и нашарил плечо Гокайшина.
- Пойдем, не стоит сидеть на дороге. Нашему благодетелю, - он зло рассмеялся, - может прийти в голову съэкономить на нашем спасении.

(SonGoku и Далара)

Можно, конечно, и идти. Хотя сидеть спокойнее. Трупов в темноте не видно - только черные бугорки, которые при желании можно принять за очень большие колдобины на дороге. Но, наверное, лучше пойти. Желательно по дороге, а не в горы. И предпочтительно не обратно в Тсу.
В небе появился тонкий серп месяца, светящий немногим ярче горстки звезд.
- Придется дорогу искать тебе, я ничего не вижу.
Идзуна рассмеялся, правда, не шибко радостно.
- Слепой ведет увечного. Идем, "господин", мне не привыкать к темноте.
- Нам налево. Здесь не должно быть далеко.
Гокайшин встал. Пошарил в воздухе. Немного не рассчитал: рука коснулась волос (снова растрепанный, когда успел - непонятно) вместо искомого плеча.
Идзуна переложил чужую ладонь себе на плечо.
- Волосы не трогай, а то пальцы порежешь, - объяснил он.
Некоторое время они просто молча шли, ни у кого не было желания заговоривать, потом Идзуна не выдержал, мучимый любопытством.
- Этот монах... он забрал у господина свиток?
- Забыл про него, похоже. Если у свитка вообще когда-нибудь была хоть какая-то ценность.
- Если не было, зачем нашим постоянным попутчикам он был так нужен? Они испугались, когда я хотел его сжечь.
- Им сказали, что он ценен, иначе не сработала бы ловушка.
- А они так взяли и поверили? Что такого может быть ценного в куске бумаги?
- В самой бумаге ничего. Ценность обычно в том, что на ней написано.
- Поэтому я и предлагаю его прочитать. Может, узнаем что-нибудь интересное, не?
- Я не умею читать без света, а до деревни мы еще не дошли.
- А я и не говорил про сейчас... - Идзуна помолчал. - Эй, а зачем господин вообще в это дело ввязался, можно спросить?
- От делать нечего, вероятно. Захотелось острых ощущений. Уже получил - острее некуда, - Гокайшин невесело усмехнулся, дотронувшись до повязки на левом плече. Снова положил руку на плечо спутника.
- Значит, господин - единственный, кому в эту пору на островах нечего делать, - философски заметил бродяжка. - Зато теперь господин может зарабатывать игрой на флейте.
- Странное дело, ты знаешь и умеешь вещи, о которых бродяге не положено и догадываться, - подхватив его философский тон, сказал Гокайшин. - Да и господин Йошинобу знаком с тобой...
- Сейчас в нашей стране странное время, - улыбнулся в темноте Идзуна. - По дорогам бродят странные люди. Например, близкие родственники императора. Не доводилось встречать?
- Возможно и доводилось, только разве ж их теперь узнаешь? Они маскируются, могут и бродягой переодеться или странствующим монахом. А ведь я уезжал из совсем другой страны, чем та, в которую вернулся.
Если бы не постепенно заползающий под одежду ночной холод, Минамото вынул бы флейту и заиграл. Но с холодом не поспоришь, и пришлось идти.

- Здравствуйте господа. Я уверен, что у вас есть дело к моему господину. Прошу вас пройти за мной.

Тощий собутыльник поднялся, взял котомку, но идти не спешил. Следил за Юкио. Самурай остался сидеть, налил еще немного саке, провожая взглядом незнакомца. Он решил ничему не удивляться; какой смысл? Все равно незнакомец не подходил под описание, с кем полагалось встречаться. Мог хотя бы в аптекаря переодеться, раз уж устраивать маскарад. Тощий парень с котомками - тоже мимо.
- Я не знаю имени его хозяина, - произнес самурай в ответ на вопросительный взгляд собутыльника. - У меня нет к нему дела и мне не о чем с ним говорить.
Юкио осушил чашечку, поморщился: все-таки гадкий вкус у дешевого саке. Самурай налил еще.

Гокайшин долго еще не мог успокоиться, даже, когда они устроились на очередной ночлег в чьем-то заброшенном и покосившемся сарае, он долго вертелся и не засыпал. То ли от обиды, то ли от непривычки. Идзуна даже забеспокоился, не придется ли откладывать задуманное, что было бы очень и очень некстати. Сам он лежал, завернувшись в собственное тряпье, и притворялся спящим. Одновременно бродяжка пытался задушить желание стукнуть Гокайшина по голове чем-нибудь средней тяжести – так, чтобы не повредить, но на некоторое время успокоить. Но (вот счастье, слава богам!) спутник перестал сердито сопеть, дыхание его выровнялось.
Идзуна подождал еще немного, затем бесшумно поднялся и вышел наружу. Сначала приходилось ступать осторожно, чтобы не наткнуться на того же Гокайшина или не перевернуть что-нибудь неподходящее. Зато по дороге бродяжка зашагал довольно споро, легонько постукивая бамбуковой тонкой палкой перед собой. Судя по отсутствию испуганных вскриков, его пока никто не заметил.
Добравшись до деревенской площади, Идзуна остановился и вновь навострил уши. Где-то вдалеке на берег накатывались озерные волны, по соседству в хлеву вздыхали сонные волы, в ближнем лесу ухал сыч, поскрипывала на ветру деревянная вышка, хлопало вывешенное просушиться белье, шуршали бумажные фонарики перед входом в питейное заведение. Яркие насыщенные звуки складывались в знакомую картину. Идзуна улыбнулся. Спасибо Гокайшину, деревней они не ошиблись, а дорогу до нужного дома отсюда бродяжка знал хорошо.
Дом был окружен стеной совсем недеревенского стиля; вот в тени ее Идзуна сделал новую остановку, надо было разуться. Дзори и носки бродяжка запихал сзади за пояс, чтобы не мешали; ступни для него были еще одним поставщиком информации об окружающем мире.

Девушка остается девушкой в любой ситуации. Пожалуй кроме того, куда мог уйти Хироюки-сенсей, ее волновал еще и вопрос как она выглядит. Причесаны ли ее волосы,не сбито ли кимоно. Хотя в неверном свете костра было бы совершенно неважно кто перед тобой - первая красавица двора или дурнушка нечесаная. Широ не была первой красавицей, но и дурнушкой ее тоже назвать было сложно. У антяна хороший вкус подумал он, но смущать девушку пристальным взглядом не стал, и отвернулся давая ей возможность привести себя в порядок.
- Я не знаю куда он ушел, Широ-сан, - ответил на вопрос девушки Котенок. - Я подумал, что Вам может быть известно в каком направлении он мог пойти. Он стал укладывать свой меч так, чтобы он не вызывал сильно больших подозрений, но при этом, чтобы достать его было очень быстро. На случай нападения. Ведь Хироюки-сенсея рядом нет, значит он должен позаботиться о его девушке. Почему то казалось, что Широ-сан дорога брату. К тому же он не верил, что его могли вот так вот без причины бросить здесь, после вчерашнего вечера.
Через некоторое время онрешил что девушка справилось с задачей украшения себя, и вставая отряхнул одежду поворачиваяь.
- Если вы не против идем вместе?

Недзуми замерла, чертова вежливость, ну почему в нее буквально вбили (именно буквально и именно вбили, палками) вежливость, отец вытягивал ее вдоль спины каждый раз когда она забывала об уважении. Теперь спина всякий раз ныла, когда ей хотелось плюнуть на приличия и идти своей дорогой. Вот к ней снова обращается этот бродяга. Ну чего он привязался? Не надо было быть такой щедрой, теперь он решил, что сможет тянуть из нее деньги - она и дала бы, если б знала, что тогда он точно отвяжется, так ведь нет, не отвяжется, а даже наоборот.
Недзуми повернулась и сурово глянула на бродягу.
- А что вы можете предложить в качестве услуги, что бы стоило денег? Мне помощники и слуги не нужны, а кто ищет заработка, сам знает, что предложить в обмен на деньги. - Она надеялась, что не увидев в ней больше сочуствия, бродяга отстанет сам. Ну действительно, разве может он помочь ей чем-то еще?

Кодзи, Юкио.
Мужчина дружелюбно улыбнулся и снова поклонился.
- Ваша осторожность делает вам честь. Жаль что она пропала когда вы умудрились повздорить сякудзой. Одного из друзей моего господина зовут Окина Шинген. Он пригласил вас сюда, ради вашей работы. Вас и вашего... (на секунду мужчина замялся) нового знакомого.

Недзуми
Бродяга улыбнулся.
- Я отлично знаю эту местность, окружающих людей и много чего ещё. Спросите, что вам надо и я всё покажу, подскажу где найти или достать.

Идзуна, Гокайшин.
Пока всё спокойно.

Широ, Конеко.
Чувствую, ЧТо Широ опять долго небудет.

-Я, конечно, не против.-Широ, наконец, уделила свое мнимание и Конеко. Когда волосы были собраны в акуратный пучек,а кимоно поправлено и завязано ровнее,она встала и покидала сухой земли на костер, чтобы окончательно его потушить.
-Ты не знаешь случайно, здесь рядом нет никакого жилого поселение?-спросила она, собирая свои вещи, которых было не очень много.
"А ведь недалеко была моя деревня. Интересно, ее восстановили? Или так и остались обгоревшие развалины?..."

Рыбу они почти всю съели, на утро осталось совсем чуть-чуть и она поделилась этим с парнем. Видимо, на обед придется разыскивать что другое.

Гокайшин проснулся до рассвета. Почему-то опять снился этот свиток, и впрямь оказавшийся пустым. В темноте неважно, открыты глаза или закрыты. Сон, не желающий отпускать свою жертву, вертел перед глазами призрачные очертания иероглифов, которых не было на том свитке. Лучше бы приснилась госпожа Чен, что жила в соседнем со школой городке.
Гокайшин встал и, стремясь избавиться от капризов сна, отодвинул седза. В комнату полился лунный свет, уже тускнеющий перед надвигающимся рассветом. Гадкий сон перешел в обыденное зевание. Гокайшин полюбовался садом, деревцами и кустами, как будто выкованными из темного серебра. В голову пришла мелодия, которая подходит для такого зрелища, и Минамото сделал несколько шагов к своей верхней одежде - взять флейту.
Глаза, уже привыкшие к темноте, различили второй футон на полу. Гокайшин нахмурился. Футон пуст. Где носит Идзуну в такой час? И что он стащил на этот раз? Руки сами потянулись проверять вещи. Одежда на месте, да и зачем она ему? Меч и флейта тоже здесь. Статуэтка тоже.
Одежда Идзуны отсутствует, естественно. Надо подождать, может, он вернется. А если нет... Тогда просто самому идти, куда собирался.

- Ваша осторожность делает вам честь. Жаль что она пропала когда вы умудрились повздорить сякудзой. Одного из друзей моего господина зовут Окина Шинген. Он пригласил вас сюда, ради вашей работы. Вас и вашего... (на секунду мужчина замялся) нового знакомого.

- И что бы вы делали, если бы я не умудрился с ними повздорить? - хмыкнул Кумихимо. - Искали бы другого дарового наемника?
Имя Окина Шинген ему ничего не говорило. Возможно - должно было говорить. Может - нет. Ладно, увидим и разберемся. Юкио встал, неторопливо обошел стол.
Тощий парень с котомками посторонился, пропустил самурая вперед. Что-то подсказывало: не стоит оставлять его у себя за спиной. Но вроде бы предстоял разговор. До сих пор каждый встречный все больше бросался в драку без долгих бесед. Кажется, Юкио ждало короткое, но приятное разнообразие.

Кодзи пропустил воина вперед себя.
"Новый знакомый? Занятно..."
Музыкант не спешил убирать свирель за пояс, его левая рука, небрежно покоящаяся на крышке катомки, в любой момент была готова выхватить револьвер. После встречи с горбуном, Кодзи не собирался рисковать, если против него играют собратья по профессии, то выполнив контракт, он уходит от вины, которая полностью ложиться на заказчика... Синоби не человек, синоби - оружие в руках нанимателя... Но пока оружие в действие, ему самому придется заботиться о своей целостности. Кодзи вошел следом за самураем, в пустом желудке недовольно бурчало свежевыпитое сакэ.

Вдоль внешней стены, ведя по ней кончиками пальцев, брела невысокая фигурка, почти незаметная в предутренней мешанине таких же серых теней. Идзуна хотел что-нибудь почувствовать, но не ощущал ровным счетом ничего. Он надеялся, что эмоции придут позже, но не слишком рассчитывал на такое везение... Когда вялый смех охранников у ворот перестал быть слышен отчетливо, а по всем рассчетам за стеной должны были оказаться хозяйственные постройки, бродяжка размотал украденную накануне веревку и привязал к ней один из кунаев. Тонкие ловкие пальцы двигались быстро, напоминая лапки огромных белых пауков, но Идзуна об этом не знал.
Бродяжка раскрутил вервеку, закинул ее через забор и замер, прислушиваясь. Тишина, только легонько звякнул, зацепившись за край черепеицы кунай. Идзуна подергал веревку, еще подождал. Будь на его месте кто-то другой, наверняка, ничего бы не получилось, но бродяжка почти ничего не весил. Он спрыгнул во двор и остался сидеть на корточках, сматывая веревку, напряженно прислушиваясь и втягивая носом ночной воздух. От ворот плыли струи смолистого аромата, там жгли факел. С противоположной стороны шла плотной волной смесь разнообразных запахов - человеческих тел, благовоний, алкоголя, кухни... Идзуна выделил запах хранилища. Потрескавшиеся обветренные губы ночного призрака сложились в жесткую улыбку.
Босые ноги ступали бесшумно, ступни ощупывали почву, как будто двор был засыпан не озерным песком, а горячими углями. Идзуна приоткрыл дверь кладовой, нырнул в щель и перевел дух. Если бы только он мог заручиться чьей-нибудь помощью! Но Гокайшин, сам не зная того, уже выполнил свою часть работы, нельзя требовать большего! Да он и не согласился бы...
Идзуна по очереди открывал лари, засовывал руку внутрь, шарил там и шел дальше. Бобы, бобы, еще раз бобы, бобы другого сорта (чтоб их тут всех вспучило от тех бобов!), рис, рис, бобы (как опять?!), опять рис... мука! Несколько раз, чтобы действовать наверняка, бродяжка отмерил шагами расстояние от заветного короба до дверей. Второго случая не представится. Присев на корточки у порога, Идзуна достал из-за пазухи трут и кресало, высек искру, подождал, когда огонек разгорится, быстро пробормотал молитву, обращенную к Таке-микадзучи, и зашвырнул импровизированный детонатор в ларь с мукой. И в следующую секунду выкатился во двор и распластался на земле, прикрывая голову рукавами и зажимая уши.
На какое-то время он все-таки чуть не оглох, божественные прародители не подвели, взрыв получился на славу. Поверху над бродяжкой прокатился огненный вал, начала тлеть одежда, горячий воздух обжег легкие. Идзуна не обращал внимания. Он отполз подальше от пылающей кладовой в тень веранды и затаился там, держа в каждой руке по метательному ножу.

Лучший способ скоротать время - заняться любимым делом. То есть, поиграть на флейте. Хозяева этого дома и двух соседних уже поняли, что лучше, когда Минамото играет на флейте, а не занят чем-нибудь еще. Спокойнее за жен и дочерей. Поэтому против музыки в любое время дня и ночи уже не возражали. Тем более, что играет он вполне приятно, как ему говорили.
Музыка текла медленно и задумчиво, как будто вторя тихому шуршанию листвы в саду. Мелодия не радостная и не печальная. Наверное, она посвящалась кому-то из высших ками, а может, всего лишь миру вокруг.
Неожиданно в звуки музыки ворвался невероятный грохот. Гокайшин вскочил с пола, озираясь. На фоне еще темного неба где-то слева разгоралась заря пожара. На улице послышались крики, кто-то требовал воды. Гокайшин решил сходить посмотреть, если потребуется, помочь. К тому же, его грызло непонятное беспокойство.
Оказалось, что горит какой-то особняк. Ворота в сад открыты, люди бегают туда-сюда, кто с деловитым видом, кто с выпученными глазами. Гокайшин зашел в сад, огляделся. Помогать людям с ведрами ему и в голову не пришло. Чтобы потомок императоров помогал простолюдинам тушить пожар? Смешно. Минамото попросту встал в сторонке, разглядывая дом и мечущихся людей.
Разглядывание принесло свою пользу. В тени веранды Гокайшин обнаружил более плотную тень, чем окружающее пространство, и несколько светлых пятныше - дымок от тлеющей одежды. Присмотрелся внимательнее. Чтоб этому Идзуне!..
Гокайшин кинулся было к веранде, но вовремя заметил отблеск пламени на лезвии ножа. Остановился. В нескольких шагах впереди при более внимательном рассмотрении обнаружилась пара трупов. Что бы этот бродяга здесь ни делал, голыми руками его не возьмешь. Перспектива заполучить в себя еще один нож не радовала, хватит уже. Бесшумно подкрасться к нему не удастся - у него слух наверняка гораздо лучше. Оставалось одно.
- Идзуна, - отчетливо позвал Гокайшин, не двигаясь с места в нескольких метрах от веранды.

Конеко кивнул.
- Есть деревня, - сказал он. - Идемте.
Они выбрались из замка. Юноша еще раз с грустью окинул родные стены. Было как-то печально смотреть на них сейчас. Даже более печально чем поздним вечером, что он пришел сюда.
То, что произошло, то , что он узнал и чего не узнал тоже оказалось очень важным. Наверное стоило догнать брата. А для этого, по словам этой девушки им нужно идти в ближайшую деревню. Что же, для того чтобы дойти до деревни факел ему не нужен. "Сможет ли девушка передвигаться довольно быстро, да еще ночью?"
Это можно было проверить только отправившись в путь.

-Я просто думаю, что он мог уйти туда.-девушка догнала его и старалась идти наровне с ним.
И это-брат Юкио?Невозможно поверить!Они такие разные. Совсем.
Широ спешила за ним, на ходу жуя фрукты, которые остались со вчерашнего дня.

И всеже-почему он ушел?А может, он просто пошел на охоту?Ну зачем их оставлять одних?

Рейко довольно ловко перепрыгнула ветку,которая лежала на их пути, и потому была вровень с Котенком,хотя ей и приходилось почти бежать.

Сидеть ночью у костра, смотреть на огонь и пить саке... Вроде все это было не так давно, но как оказалось после всей этой полицейской службы ощущения оказались практически незнакомыми.
- Слушай, а ведь я уже начал забывать как это все, да...
- Ничего, - буркнул неразговорчивый подчиненный - вспомнишь. Нам еще за этим гайдзином гонятся два дня самое меньшее. Хотя конечно мы его опережаем.
Да, они и вправду его доганяли, хотя тот и спешил. За сутки они распросили жителей в трех деревнях по пути, и во всех этого гайдзина видели. Сейчас он опережал их гдето на полутора суток пути. И завтра он собирался сократить это разрыв до суток если не больше. Хотя пора спать, да...

- Спасибо за заботу, я справлюсь, - непреклонно качнула головой синоби и, не оборачиваясь, пошла по улице, как раз удалось заприметить нужную вывеску.

На нее не обращали внимания, ну а с какой собственно стати на нее оборачиваться - обычная девица в обычном повседневном серо-голубом кимоно, идет себе поздним вечером даже ночью, никого не трогает. Скорее стоит побеспокоиться, что ее кто-то тронет - ночь, безлюдная дорога, а девица уж больно хилая на вид - худая да низенькая - чисто пигалица. И наглая надо сказать - идет, как днем никого не боится. Вот что спрашивается, понадобилось этой курице в не особо тихом пригороде посреди ночи да еще и подле игорного заведения, где (каждой собаке известно), заправляют якудза? Но не получил бы ответа на свой вопрос никто, кто бы им ни задался, ибо все, кто мог задаться либо спали либо сидели в оном заведении, а туда девица не пошла. Постояла поодаль в тени, прищурившись, и потопала себе дальше в обход. Одно было странно, идти-то она шла, только вот ни шороха песка, ни шелеста одежды не было слышно, будто и не живая она вовсе, а призрак. Пропала! В тени растворилась, как тать и нет, вот только что была и уже нет! Что за чертовщина? Стоило бы посоветовать наблюдателям меньше пить саке на ночь, но наблюдателей не было, поэтому, что с того, что она пропала?

Кодзи, Юкио
В отдельной комнате мужчина подождал пока все сядут и сел сам.
- Итак. Хороший воин и хороший шпион. То, что нам надо. Кодзи, раз вашего проводника нет в живых то вас, думаю, тоже выявили. Вам придется сменить образ, внешность и одежду. Как и вам Кумихимо-сан. Раньше вас вгород пришло около десятка человек. Навиду они оружия не несли, но сомневаюсь что они тут спустыми руками. Мы не ограничены в средствах - так-что заказывайте любую одежду и другие мелочи. Главное чтобы они не привлекали внимания.

Идзуна, Гокайшин
Крики и топот суетящихся вокруг людей заполнили все вокруг, на виду появились вооруженные мужчины, обнаружение убитых стало делом секунд.....



Конеко, Широ. Недзуми. Окито.
Действуйте

Темнота была наполнена гудением пламени, треском дерева, криками и топотом людских ног. Общий гвалт уже несколько раз скрывал удивленные вскрики, когда метательные ножи находили свои мишени. Теперь Идзуна просто ждал. Ножей не бесконечный запас, следует их поберечь. Если повезет, он отыщет им применение; к тому же, они пригодятся, когда он будет уходить отсюда. Да и в дальнейшем будут не лишними...
Бродяжка снова вслушался в кромешный мрак, но услышал совсем не то, что ожидал. Новые шаги не были торопливыми или суматошными и хорошо выделялись на общем фоне (как и еще одни, которых было больше и которые принадлежали воинам). Человек остановился неподалеку.
- Идзуна...
Рука дрогнула, кунай ушел мимо цели. Оскалившийся бродяжка зло зашипел.
- Уходи отсюда, - сказал он.

(написано вместе с SonGoku)

- Уйду. И ты со мной. Спрячь ножи.
- Нет. Уйди, не мешай, - заупрямился Идзуна.
Гокайшин чуть ногами не затопал. Схватить воришку за шкирку мешала только возможность, что он кинет еще один нож и на этот раз не промахнется.
- Ты что, решил устроить себе аудиенцию у Энмы? Прекрати дурить и убери ножи.
Идзуна в ответ только зашипел, как разозленная загнанная в угол лиса. При свете пожара, который все никак не удавалось потушить, было видно, что он скалится. Ну зверек зверьком. С когтями в виде кунаев. Кто-то из вооруженных людей заинтересовался стоящим у веранды человеком и направился в сторону Гокайшина.
- Chikushou...
Минамото ринулся к Идзуне, наплевав на кинжалы. Если не убраться сейчас, порубят обоих. К счастью, свиста летящих кунаев так и не раздалось. Успел добежать. И тут же получил открытой ладонью по колену. Теперь зашипели оба.
- Ты что творишь?!
Не дожидаясь ответа, Гокайшин схватил бродяжку в охапку и кинулся прочь. Правда, далеко убежать не получилось - вооруженный (то ли охранник, то ли еще кто) оказался шустрым.
- Mate yo!
Идзуну пришлось выпустить. Он приземлился, как кошка, на все четыре конечности. Гокайшин едва успел вытащить меч, когда на него накинулся не в меру любопытный страж общественного порядка. Первый удар удалось блокировать, но едва-едва. Это что, утренняя разминка такая?
Дракой заинтересовались еще двое или трое. Отвлекшись на них, Гокайшин чуть не получил длинный красивый порез по диагонали. Вовремя отскочил. Противник вдруг дернулся, сделал какой-то рваный шаг вперед и свалился ничком на траву. Из бока у него торчал нож.
Не колеблясь ни секунды, Минамото подхватил Идзуну поперек туловища и побежал изо всей прыти. Сзади шумно неслась погоня. Гокайшин мысленно благодарил всех известных ему ками за то, что Идзуна легкий, как перышко. Нагруженные оружием преследователи потихоньку отставали.
Беглецы оказались на улице, проскочили в узкий проход между домами, потом еще в один. Поплутали между заборами и какими-то полотнищами. Наконец, когда стало ясно, что больше никто не бежит позади, Гокайшин остановился. Поставил Идзуну на ноги.
- Сиди тихо и никуда не ходи. Здесь недолго ноги переломать.

Мы не ограничены в средствах – так что заказывайте любую одежду и другие мелочи. Главное чтобы они не привлекали внимания.

- То есть белые хакама не сгодятся... – проворчал вполголоса Юкио.
Интересно: что в его одежде уже привлекает внимание? Распоротое чужим мечом косоде или обтрепавшиеся штаны? И так – от бродяги не отличить... если оружие убрать. Хотя, конечно, помыться не помешает, да и в обносках ходить надоело.
Он посмотрел на тощего парня с котомкой. Стало быть, его зовут Кодзи. И стало быть, с ним должен был прийти «аптекарь». Самурай покачал головой. Возможно, кому-то нравится напускать таинственности, но он не из тех.
Ладно. Нанялся выполнять работу – не ной.
Вопрос одежды был решен просто. Просто чистая и относительно новая, да темное хаори в придачу, чтобы не так был виден меч, если все-таки его придется носить.
- Мне нужен другой меч, - сообщил Юкио непрошеному благодетелю. – С этим слишком много хлопот. Вакидзаси сойдет. Или у вас есть возражения?

Объекта не было в игральном доме. Недзуми поняла это по тому, что двери были широко раздвинуты и в них не маячили охранники, да и шумно было совсем не так, как в присутствии оябуна. Что ж, есть надежда, что он дома. Фигура скользнула в тень и через мгновенье серое кимоно аккуратно легло под куст, туда же отправились гэта, а тонкая фигура, облаченная в черное, в одно мгновенье, которое требуется глазу, чтобы моргнуть растворилась в ночной тьме, наполненной пением насекомых и шумом листвы, и ничего больше не примешивалось к этим звукам.
Двигаться бесшумно, как мышь, двигаться незаметно, как мышь, двигаться быстро, как мышь. Недзуми мастерски владела своим искусством, умудряясь исчезать в таких узких полосах тени, что казалось в них не спрятаться и ребенку. Это только казалось. На полпути ее обостренного напряжением слуха коснулись какие-то странные звуки - крики, треск, топот. Недзуми насторожилась, замерла, суматоха была впереди и синоби сделала еще несколько шагов, когда меж деревьями увидела зарево - что-то горело как раз там, где предположительно находился оябун Кейтаро. Недзуми нахмурилась - в чем дело? Но принять решение, что ей делать она не успела, в ее сторону приближались чьи-то быстрые шаги. Шум явно производили всего две ноги, в то время как дыхания тоже было два. Синоби присела, притаилась в тени сосны и проводила взглядом бегущего человека с другим в охапку. Очень странно, странно и удивительно... но думать об этом не было времени, Недзуми повернула голову в сторону особняка и даже ветка не качнулась, когда ее уже не было подле сосны.

Юкио, Кодзи.

- Никаких проблем - мы вообще планировали, что вы будете путеществовать как молодой чиновник и его телохранитель. Вам даже нет необходимости оставлять ваш меч... Удивительно вообще, как вы его решились оставить... Будет сделана бумага, разрешающая вам ношение оружия.... Для любопытных полицейских такого будет достаточно.

Идзуна был явно недоволен происходящим: бухтел что-то себе под нос. Не понимает, что ли, что его там зарезали бы? Что он там вообще делал? Гокайшин открыл рот спросить об этом, но тут же его и закрыл. Не скажет ведь. Еще ножами кидаться начнет.
Жар от бега начал спадать. Под одежду стал закрадываться ночной холод. Гокайшин поежился. Нет, если тут сидеть, недолго и замерзнуть. Нужно вернуться в дом, где ночевали. Он встал. При свете рыжевато-серого предрассветного неба, озаренного пожаром, Идзуна казался частью строений вокруг. Этакая фигурка кого-нибудь из ками. Минамото шагнул к нему, взял за руку. Наваждение исчезло.
- Пошли, а то окоченеем тут.
Идзуна буркнул что-то неразборчивое. Наверное, назвал адрес, по которому спутник может направиться, если он так желает куда-то идти.
- Пошли, говорю.

Кодзи скривился.
- Чиновник… Блестящее прикрытие, особенно если учесть, что те, кто будут нам противостоять, будут в первую очередь присматриваться к чиновникам, особенно к охраняемым чиновникам. Не знаю, кто у вас занимается созданием этих планов, однако, могу сказать одно, засада, в которую угодил я, была не следствием слежки, а заранее спланированной, а значит, в порту нас просто уже ждали. А это уже значит, что кто-то из ваших людей передает нашим врагам информацию.
Музыкант явно был недоволен всем происходящим, устраивать массовые побоища он не умел, а, учитывая то, как развивались события, этого похоже было не избежать…
- Мне нужны гайдзинский костюм и ботинки, а еще охристая краска из сосновой коры.

- Пошли, а то окоченеем тут.

Идзуна не двинулся с места. Может, ему как раз хочется окоченеть, так, чтобы больше вообще ничего не чувствовать... Рот он открыл лишь для того, чтобы посоветовать Гокайшину, куда следует отправляться незваным помощникам. Больше всего на свете ему хотелось остаться одному.

- Пошли, говорю.

Хватит с него. Один господин у него уже был, ну и чем все закончилось? Да и кому он теперь нужен? Кому он вообще нужен... Неожиданно для себя самого бродяжка всхлипнул. Расплакаться все равно не получилось бы, но нос рукавом Идзуна на всякий случай все-таки вытер.

вы будете путеществовать как молодой чиновник и его телохранитель. Вам даже нет необходимости оставлять ваш меч...

Юкио только рукой махнул. Кто из них молодой чиновник, а кто телохранитель? Самурай понадеялся, что все-таки первое к нему не относилось. Тогда зачем бросать меч? Нового закона он не понимал и не одобрял. Но - не спрашивал и в тонкости не вдавался. Просто не вытаскивал меч попусту в больших городах...
- А отбиваться будем свитком,- проворчал он, буркнул еще "не ваше дело" на удивление, как это он решился оставить при себе меч, и приготовился слушать дальше.
Тощий парень с котомкой и свирелью его удивил. Не всякий уличный музыкант оценивает события настолько точно.
- Что верно, то верно, - добавил Кумихимо. - Похоже, что у тайной полиции тайны от себя самой.

(писали SonGoku и Далара)

Идзуна вдруг хлюпнул носом и немедленно вытер его рукавом. Гокайшин перестал тянуть бродяжку за руку, хотя и отпускать не торопился. Подошел поближе и спросил:
- Ты чего вдруг?
- Ничего, - Идзуна поспешно отвернулся. - Уведи меня отсюда.
- Сам же только что уходить не хотел... Ладно, пошли. Аккуратней, здесь доски какие-то. Перешагни.
Они медленно пробирались сквозь задние дворы, крохотные улочки и тупички. Почему-то попасть сюда было гораздо легче, чем теперь выбраться отсюда. Свет от пожара потихоньку тускнел, зато стало подниматься солнце.
- Доберемся до дому, скажу чтобы сделали тебе ванну, а то ты чумазый, как дух земли.
- Какая мне разница? Я все равно не вижу.
- Зато мне есть разница. Я-то тебя вижу.
Идзуна безучастно махнул рукой.
- Поступай как знаешь...
Такой резкий переход от обычного саркастически-веселого настроя, которым Идзуна щеголял еще днем, до полного равнодушия ко всему сбивал с толку. Гокайшин все время бросал взгляды на бродяжку, будто надеялся что-то разглядеть под маской его лица. Идзуна покорно шел следом, время от времени негромко всхлипывал, но не делал ни малейшей попытки убежать.

(SonGoku+Далара=качественные посты)

Когда со стороны дохнуло прохладой и сыростью, бродяжка остановился, начал выдирать ладонь из хватки Гокайшина.
- Я пойду умоюсь, - пояснил Идзуна. - По мне, наверное, сразу видно, что бы на пожаре. Лучше умыться.
Гокайшин отпустил руку бродяжки. Внимательно посмотрел на того.
- А ты не сбежишь?
Идзуна покачал головой. От спутанных волос пахло дымом, от одежды тоже.
- Куда? - усмехнулся бродяжка.
- Япония большая. Был же ты раньше где-то.
- В монастыре я был... - проворчал Идзуна, пытаясь пятерней расчесать волосы; пальцы застревали. - А до этого жил у...
Он прикусил губу.
- Жил, в общем...
- У кого жил? Как тебя вообще угораздило в монастыре оказаться?
Всклокоченные волосы Идзуны от расчесывания рукой не стали лежать ровнее. Все равно больше похож на дикобраза, чем на человека.
- Где-то же надо было кормиться, - Идзуна опять обрел своеобычный практичный "взгляд" на вещи. - Монахи вопросов не задают. А до этого...
Он махнул рукой куда-то в сторону, хотя не был на сто процентов уверен, что указал, в нужную.
- Горы Яри и Хотака там? Ну вот там неподалеку.
- Ладно, действительно сходи умойся. А потом пойдем завтракать, - Гокайшин на секунду замолчал, думая стоит или не стоит добавлять следующие слова, но все-таки добавил: - Расскажешь, как ты там жил, в горах.
Идзуна кивнул. Он уже опять улыбался.
- Отвернись, - попросил он. - Я искупаюсь, а то воняет от меня...
Минамото отвернулся, как просили. Сзади послышалась возня, потом плеск воды и хихиканье.

У инспектора Окиты было плохое настроение. Когда то он думал, что старость она далеко, лет в 40. Да и то, если держать и дух, и тело в порядке это не старость. Но теперь он с ужасом понимал, что все. Доигрался. Старость пришла. И это в двадцать пять лет!!! А как иначе понять то чувство, что говорит внутри: "Шлятся по дорогом это не твое дело. Война кончилась. Забудь. У тебя есть жена. Дети. Это не твое дело." И ведь не скажешь, что внутренний голос совсем не прав! Все. Докатился. Теперь только сидеть в кабинете, растить брюшко и брать взятки? Нет уж! Мы еще посмотрим... А это еще кто? Чтоооо? "Господа полицейские избрали не ту дорогу?" Не на тех напали ребята. Оставив позади полдюжины трупов, Рёдзи значительно подправил настроение. Единственное, что его беспокоило, так это то, что патроны конечны и после пары таких случайных встреч придется экономить. А винтовка со штыком это не яри и не нагината...

Несмотря на неприятности, расстояние между гайдзином-убийцей и парой преследующих его полицейских неумолимо сокращалось.

Горел дом оябуна, это она поняла давно, но теперь удостоверилась. Пока занялась только пристройка, но искры уже летели на крышу основного строения и люди, что метались во дворе, тщетно пытались затушить пламя. Так. Оценить ситуацию, быстро - времени в обрез! Удар сердца - дом горит недавно, пристройка еще не рухнула, удар - если оябун спал, ему нужно время, чтобы проснуться и покинуть дом. Удар. Ворота закрыты, их нет времени открывать - к заднему входу, да бегом же!
Черный силуэт замелькал меж стволами деревьев, что росли неподалеку от забора. Какие-то якудза носились и галдели, обнажив мечи, искали кого-то. Уж не ту ли парочку, что встретилась ей раньше? Наверняка, и таким переполохом она обязана именно им. Оставалось понять благодарить их или проклинать. Избежать внимания якудза было не так трудно, все они искали вовсе не бесшумную черную тень, а вполне конкретных людей, поэтому, временами замирая, а временами припуская бегом, Недзуми добралась до той стороны забора что была противоположна воротам. На ее глазах калитка отворилась и из нее выбежали двое охранников, следом женщина в домашней одежде, которую она, что-то крича как раз запахивала на себе, за ней девочка лет четырнадцати и мальчонка поменьше. А уже следом бежал еще один мужчина, он на ходу накидывал кимоно и всего на секунду в алом зареве от пламени мелькнула его расписная спина, всего на мгновенье, а Недзуми уже напряглась и прищурилась. Он! В пальцах блеснул четырехлучевой сюрикен. Нельзя промазать, нельзя. Она поднесла острозаточенную звезду к лицу, повернула в пальцах и изящным движением, почти не думая - мысли только мешают, на выдохе метнула сверкнувший в свете пламени кусочек стали. Легкий шелест рассекаемого воздуха и острый край глубоко вонзился в горло оябуна Кейтаро, рассекая вены и ткани, кровь хлынула фонтаном и он рухнул на дорожку. В ушах засвербел сдвоенный женский визг. Недзуми метнулась назад.

Недзуми
На самом деле якудза не искали кого-то конкретного. Они бежали во все тороны по улицам и выискивали любой силуэт. Наконец, заметили и её.
- Эй ты! СТОЙ!
Вслед за ней попытались бежать четверо вооруженных мужчин.
Юкио, Кодзи
Вскоре мужчина вернулся с требуемыми вещами и бумагами. Кроме них было еще несколько комплектов одежды, кроме него пришел пожилой мужчина в белом халате. В руках он держал небольшой чемоданчик.
- Комната закреплена за вами. Здесь все вещи, которые вы просили. Документы с одной стороны подлинные - полиция вам поверит, но нигде не отмечено, Что такой документ был создан. Серьезная проверка выявит их несостоятельность. Да, и еще, со мной пришел врач - он смотрит ваши раны.
Идзуна, Гокайшин
- Так! Что вы тут делаете?!
Двое крепких бандитов стояли и очень угрожающе смотрели на Гокайшина.
Остальные
Хоть ПМками скажите - вы собираетесь дальше играть или нет.

- Э-э... Иду в игорный дом, - сориентировался Гокайшин, увидев соответствующую вывеску в нескольких десятках шагов от себя. - Разве это запрещено? - совершенно искренне удивился он.
Выражений лиц двоих неизвестных в полутьме видно не было, но судя по неуверенному перешептыванию, они растерялись. Действительно, почему бы человеку не идти в игорный дом. Конечно, уже почти утро, но, может быть, раньше он был занят.
Решив, что испытывать крепышей на сообразительность - себе дороже, Гокайшин и впрямь направился к игорному дому. Те остались на месте, провожая сверлящими спину взглядами.
Отойдя на несколько шагов, Гокайшин вспомнил про Идзуну. Дернулся было вернуться за ним, но остановил себя. Спускаться сейчас к реке - самоубийство. Причем, до самой реки Минамото дойти все равно не успеет, зарежут настороженные громилы, поняв, что им только что откровенно соврали.
С другой стороны, бродяга наверняка слышал весь разговор, да и шаги тоже. Значит, он начеку. А вот они его вряд ли услышат. Этот синоби-недоросток мимо них пройдет так, что они и не заметят. Хотя вряд ли он сейчас куда-то пойдет... Главное, чтобы не утонул там. Невовремя вспомнилась речка, из которой Идзуну пришлось вынимать, когда Сейтака случайно столкнул его в воду.
Почти дойдя до входа в игорный дом, Гокайшин обернулся, делая вид, что он, как всякий честный житель деревни, ужасно беспокоится за свои здоровье и деньги. Мог бы и не притворяться: громилы растворились во тьме, словно их и не было. Минамото тщательно оглядел темные силуэты вокруг, дабы не попасться еще кому-нибудь. Вроде бы, ни одного человека.

Что вы тут делаете?!

Звуки шагов, голоса, переговоры... Идзуна, который держался за спускающиеся к самой воде плети ивовых веток, и вовсе постарался залезть в тень дерева. С берега его не должно быть видно, скрывала нависающая трава и густой балдахин веток; если что и выдало бы – одежда, брошенная на корни у самой воды. Бродяжка присел на корточки и постарался не стучать зубами особенно громко. Оставшиеся ножи все еще были при нем, Идзуна не рискнул расстаться с оружием. Надо бы где-то разжиться кунаями, только пока непонятно где именно.

- Э-э... Иду в игорный дом. Разве это запрещено?

Час от часу не легче... А ему что теперь делать? Идзуна представил себе этого белоручку посреди осиного гнезда (где каждая оса – размером с собаку, а то и побольше будет), застонал от отчаянья и заткнул себе рот ладонью.
Течение оказалось сильнее, чем предполагал бродяжка, а вода – намного холоднее, чем ему хотелось бы. А собеседники Гокайшина вполне могли не поверить в то, что тот здесь один-одинешенек, и обшарить берег. Идзуна боялся воды, но делать было нечего. Он попытался дотянуться до одежки, но не сумел. Осторожно перехватывая руками ветки, траву, корни прибрежных кустов, бродяжка скользил вдоль берега, удаляясь от опасного места. Речка весело журчала и плескалась, маскируя отход.
Подвел Идзуну очередной стебель, оказавшийся более непрочным, чем остальные. Бродяжку накрыло волной, поволокло быстрым течением, но поскольку он боялся вскриком привлечь к себе ненужное внимание, не хлебнул вместо воздуха воды. Через некоторое время, наигравшись, река выбросила измученного, задыхающегося и побитого о камни Идзуну на отмель. Сил у бродяжки хватило только на то, чтобы свернуться клубком, обхватив колени руками.

Так она и послушалась! Метнулась резко влево, зашуршала кустами, а сама бросилась в другую сторону. Синоби бегают быстро и тихо, иначе за что им платить если бы каждый шпион и убийца попадался на очередном задании? Нет, тренировали ее хорошо, местами даже слишком хорошо, оные места потом долго болели. Теперь Недзуми дунула со всем своим умением прочь от дома оябуна и от окликнувших ее якудза. Тем самым она, конечно же, навлекла на себя всестороннее подозрение, но рационально рассудив, что оправдаться, когда ее спросят, что это она тут поделывает в таком виде, ночью, одна да с оружием, будет сложнее, чем бегством признаться в преступлении, но сбежать от наказания.
Следом неслись крики, ругательства, топот, вскоре последовали выстрелы. Замечательно! Найдет того, кто устроил этот переполох - шею свернет! И все же погоня отставала, во-первых, она действительно быстро бегает, во-вторых, умеет ловко использовать тень для того чтобы скрыться с глаз, в-третьих, петлять тоже ее научили. Так что бежала она вроде бы и в противоположную сторону, но в итоге оказалась там, где надо - неподалеку он игорного дома, возле того самого куста, где лежало ее кимоно. В запасе было минут пять или меньше, но больше не понадобилось. Узкие штаны закатываются до колена, матерчатая обувь закапывается в палую листву - под обувью на ногах белые носки. Недзуми запахнулась в кимоно, в рекордные сроки обмоталась поясом, завязала его и, вступив в гэта, выскочила на дорогу. Тут можно смело наклоняться и завязывать их, всегда можно оправдаться, что узел разошелся… и тут оказалось, что она не одна выбрала это время и эту дорогу для прогулок об нее буквально споткнулся некто, кому, признаться по чести, она сама же и выскочила под ноги. Но что уж тут поделать? Если это якудза - он споткнулся о своего убийцу. Недзуми подняла глаза, затягивая шнурок.

(Совместно Мышара и Далара)

Хруст веток, ругательства и голоса тронули чуткий слух Недзуми - погоня, вот и они, а тут еще и этот... оболтус... оболтус! Как вовремя!
Недзуми широко и приветливо улыбнулась и выпрямилась.
- Ничего страшного, - ласково сказала она и внезапно оступилась, неловкость привела к тому, что пришлось опереться на незнакомца, всего на мгновенье, но тоненькие пальчики Недзуми безошибочно нашли нужную мягкую точку и надавили. Секундная вспышка боли и все. Совсем все - руки больше нет, ни в чем не повинный поздний прохожий не чувствовал правой руки что висела как плеть, а Недзуми продолжала улыбаться.
Минамото в изумлении посмотрел сначала на свою руку, потом на улыбающуюся девушку в кимоно, казавшимся в темноте серым. Попытался шевельнуть пальцами, но ничего, естественно, не вышло.
- Nanda-a?! Зачем вы это сделали?
- Господин хочет назад свою руку? - погоня близко, Недзуми невольно обернулась, но тут же вернула свой ласковый взгляд к собеседнику.
- Разумеется, господин хочет назад свою руку!
Он проследил за ее взглядом. В конце улицы видно было мелькание фонарей. Оттуда доносились крики и топот бегущих ног.
- Тогда вы поможете мне, а я верну вам вашу руку такой, как была. Если же нет, - времени на переговоры не оставалось совсем, - у вас не будет других ценных частей тела, помощь я все равно получу, но вот все ли верну - придется хорошо подумать.
- Госпожа, нельзя ли было просто попросить?
- Увы, я не в том положении, прошу вас изобразить пьяного и опереться на меня, вот так, я помогу вам добраться до безопасного места. Если спросят - вы мой муж, но говорить буду я. Попросите у них помощи - это будет последнее, что вы сделаете в своей жизни, поверьте, мне не хотелось бы, чтобы до этого дошло, - она еще раз улыбнулась и подставила свое плечо.
Гокайшин мельком подумал, что третья жена это уже перебор. Тем более, что вторые две – фиктивные. Припомнив, один случай во дворце, он сделал вид, что всю ночь хлебал сакэ и привалился к девушке. Правда, пришлось немного отстраниться, чтобы оба не оказались на земле, разница в росте великовата.
Минамото решил не упоминать, что если он попросит у них помощи, у этой девушки и тех «помощничков» выйдет соревнование, кто первый его убьет.
- Мне бы тоже не хотелось, - от всей души согласился Гокайшин.
Недзуми приняла на себя часть веса своего невольного помощника и поплелась с ним по дороге, когда погоня наконец объявилась в поле зрения.

Кодзи быстро распорядился относительного обретенного имущества, от услуг лекаря музыкант отказался сразу, благо ушибы и царапины не те ранения, что стоит демонстрировать с гордостью. Конечно, в начале возникло желание поныть, но потом он решил поставить хоть раз общие интересы выше интересов собственных, благо они не особо им противоречили. Взяв краску, Кодзи отправился в баню, которая здесь была не самой лучшей, но выбирать не приходилось. Где-то через полчаса, синоби уже щеголял в новом костюме и с темно-коричневым цветом волос, сделавшим его уже похожим на самого обыкновенного метиса полугайдзинских кровей. Снаряжение тоже было перелопачено, пакеты перекочевали в небольшую торбу для бумаг, которая теперь на шелковом шнуре висела на плече музыканта, документы были распиханы по карманам, револьвер и свирель спрятан за пояс, а миниатюрная коробочка с иглами спрятана в рукав пиджака и прикреплена кожаным ремешком чуть выше левого запястья.