Но зачем скрываться в каюте,раз это всего лишь патрульный корабль?
Амальтею с трудом увели с палубы,она так хотела посмотреть, что происходить..Но сильный взрыв заставил ее поспешить, соглашаясь с уговорами родителей...
В каюту ворвались, с треском разломав дверь. Девушка испуганно попятилась назад,с удивлением замечая, что перед ней пират...Она ничего не успела сказать, как ее безцеремонно схватили на руки и перекинули через плечо. Ами аж взорвалась от негодования.
-Эй, сейчас же меня отпустите, что вы делаете?-она колотила кулачками по спине пирата, пытаясь вырваться...
-Там мои вещи!Мои родители!Отпустите сейчас же!
Девушка охватила паника, она еще никогда не попадала в такие ужасные ситуации..Но же делать?
Что они сделают с ее родителями? Куда они ее тащят? Что вообще происходит! Страх, растерянность, испуг-все навалилось на Ами, она не знала, что ей делать..Ведь в песнях бардов о пиратах все было не так!
Так, спокойно, спокойно...не паниковать, взять себя в руки..Девушка крепко зажмурилась, пытаясь привести мысли в порядок..Так, по пиратским законам, она может представиться паламентером...Точно! У отца достаточно денег, чтобы отплатиться, и тогда они...
Амальтея ничего не успела сделать, как ее кинули в каюту. Девушка только хотела что-то возразить по поводу обращения со знатными особами, как перед ней захлопнули дверь.
Она кинулась к ней, стуча кулаками и громко крича, но все это было бесполезно.
Вскоре шум бытвы утих, и Амальтея поняла, что корабль отплывает..Куда? ей было неизвестно...
Она уселась на кусок каната, который валялся на полу и сняла шляпку. У пола что-то зашевелилось и девушка приподняла ноги, чтобы получше рассмотреть.
Следом раздался дикий девчачий визг.
Крысы.
Маленькие, с красными глазками, серой шерстью и ужасным запахом.
Амальтея их боялась до смерти, и потому еще раз завизжала, отпрыгивая в сторону, в отчаянии запустив в зверька чем-то валявшимся на полу...

бабка Гульда

Портовая дорога, по которой шел Улисс, прилегала к причалу, поэтому здесь было полно моряков и днем, и ночью, а сама улица пестрела вывесками таверн, зазывающих посетителей на стаканчик рома. В «Зеленом Попугае», несмотря на полуденную жару, кто-то орал развеселые песни пьяным голосом, из двери доносились грохот ломающейся мебели и звон разбивающейся о стены и людские головы посуды; похоже, внутри веселье шло полным ходом.

Запах перегара ударил в нос Улиссу, когда пьяный здоровяк навалился на него и, дружески хлопнув по плечу, предложил выпить за его счет. Видимо, для моряка подобное панибратство было обычным делом, и каждого прохожего он считал как минимум своим другом до гробовой доски.

- Я угощаю, приятель! Подними стакан за мое здоровье, уважь старого боцмана! Такая удача привалила! Золото рекой льется! Давай-давай! – не дожидаясь ответа, он затащил мулата в таверну и толкнул его за ближайший свободный столик. – Трактирщик, рому мне и моему другу!

Через несколько минут принесенная толстым трактирщиком бутыль была пуста, в основном благодаря стараниям боцмана Джо. Тот оперся о стол, положив головы на огромные руки, в которых чувствовалась недюжинная сила, и икнул.

- Забористое пойло! Что-то ты не пьешь, а? Или тебе не нравится ром? Или моя рожа отбила желание промочить горло?! – перебравший моряк навис над пареньком, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице. Судя по всему, Джо постигла неудача в этом нелегком деле.

-- 0тличный ром, -- приветливо отозвался Улисс. -- Спасибо за угощение, боцман. Просто жарковато сейчас...
-- Жарковато, да? -- наливался гневом толстяк. -- Счас тебе еще не так жарко станет! Я еще на этого дурня добро перевожу!
Он обернулся к посетителям, призывая их в свидетели оскорбления. Кабак сочувственно загудел: почти все посетители успели уже угоститься за счет боцмана и были целиком на его стороне.
-- И то верно, -- все так же мирно поддакнул молодой мулат. -- К чему на всяких дурней добро переводить? Я пойду, пожалуй...
Улисс терпеть не мог драться.
По кабаку вновь прокатилась волна негодующих воплей.
Джо, свирепо ухмыльнувшись, сгреб свою жертву за рубаху на груди -- так, что затрещала ветхая ткань.
-- Ногами вперед в окно ты пойдешь, макака черномазая! Я ж тебя сейчас...
Он не договорил: левый кулак Улисса врезался ему в пах. Коротко хакнув от боли, боцман выпустил рубаху -- и тут же получил в переносицу, уже с правой!
Да, Улисс терпеть не мог драться. И если мордобой все-таки начинался -- старался, чтобы это безобразие кончилось как можно скорее...
Замычав от лютой боли, боцман осел к ногам мулата.
Пьяницы опешили от такого оборота событий.
Улисс дернулся было к двери -- но наткнулся на трактирщика:
-- А за ром кто платить будет, рожа негритянская?!
-- Ром? Ах да! -- спохватился Улисс.
И тяжелая бутыль из толстого стекла обрушилась на башку трактирщика!
Весь кабак был уже на ногах.
-- Хватай его, парни, якорь ему в печенку! Дверь держи, дверь, чтоб не ушел, гад!..
Улисс толкнул скамью под ноги ближайшим атакующим, ураганом пронесся по длинному столу -- и покинул "Зеленый попугай" именно так, как предсказывал боцман: через окно, высадив ногой раму.
Взревев, словно упустивший добычу хищник, толпа ломанулась в дверь -- догнать мерзавца и переломать ему все бимсы и шпангоуты!
Но улица была пуста...
Нет! По ней по-прежнему струился поток прохожих -- моряки, торговцы фруктами и свежей водой, портовые грузчики, уличные девицы... Но беглеца простыл и след.
Кое-кто пустился бегом по улице, ладеясь догнать добычу, но большинство пьяниц разочарованно поплелись обратно в таверну, кляня шустрого мулата в бога, в душу, в костяк и в корень...
А эти свирепые рулады с крыши слушал виновник торжества.
Улисс и не думал убегать. Он подтянулся на руках, ловко вскарабкался на крышу -- и теперь выжидал, когда уляжется кутерьма.
Наконец он спрыгнул наземь -- с той стороны таверны, где была глухая, без единого окна бревенчатая стена. Остановился среди высокого бурьяна.
И тут его стошнило от омерзения.
Ладно, эта дикая сцена -- дело прошлое. Руки-ноги целы, физиономия не разбита. Вот рубаху пьянчуга порвал -- это скверно!
В здешних широтах моряки не обременяли себя лишним гардеробом. Большинство слонялись полуголыми не только по корабельной палубе, но и по улицам города.
Но Улисс нигде и никогда не появлялся без рубахи. Пусть ткань была такой ветхой, что сквозила на свету, -- зато она скрывала шрамы от кнута на спине. И клеймо на левом предплечье.

Кто сказал, что французский – язык нежностей?
Ну конечно, для белых миз он такой и есть. А то, что сейчас услышала Н’Ганга, было длинным ругательством - грязным, как матросский гальюн, да еще и сколоченным точно так же, без особых затей.
- Merd’e chienne! - не осталась в долгу мулатка. Не очень забористо и с креольским акцентом, но ничего, сойдет. И так дверь держится на одном честном слове.
- Убью, сука! – снаружи брали разгон. И... Ба-бах!
Ну, великий Огун, помогай - вылетела-таки!
Лу едва удержалась, чтобы не вскинуть обе руки к ушам, - с таким грохотом и воплем первый буян, оскользнувшись на банановой шкурке, вмазался в раскаленный котел. Мулатка даже не повернулась к нему. Бросилась навстречу второму гостю, который топтался на месте, оглушенный криком дружка и навалившейся темнотой. Вот он – черный силуэт, а за ним край звездного неба и яркие портовые огни.
А ты не заслоняй свет, собака!
Чужак успел увидеть отблеск на лезвии топора, отшатнулся и вскинул руку с абордажной саблей. Слишком поздно. Хрясь!
Н’Ганга прижмурилась: на скулу, совсем рядом с глазом, брызнуло теплым. С силой дернула на себя рукоять, увернулась, позволяя телу пирата рухнуть на пол.
- Diable! – выдохнул последний из незваных гостей, пятясь назад. Он еще не видел, что убило одного подельника и порядком искалечило второго – так, что тот теперь громко стонал, почти срываясь на крик. Ясно было одно: проклятая повариха заперлась в камбузе с кем-то из команды.
Лу шагнула вперед, под свет южной луны – тяжелой и красноватой, как будто подкрашенной тем, что медленно стекало по ее щеке. Подняла топор, оскалила зубы.
Пират остановился. Н’Ганга заметила, что он поглядывает ей за спину.
- Я одна, котик! - в точности таким тоном шлюхи зазывают матросов.
- Врешь, черномазая!
И все-таки он приободрился. Прокрутил в руке саблю и двинулся вперед, так осторожно, как будто шел по гнилому трапу.
Эх, сестренка Лу! Всего три года в боях – тебе ли, малышка, равняться с головорезом вроде вот этого?
И тебе ли, «черномазой твари», драться по-честному?..
Песок, попавший в глаза, это очень скверно, но если повезет, можно успеть проморгаться. А вот если в лицо тебе метко швырнут горсть ядреного перца, то схватка закончится очень быстро, и ее конец будет напоминать то, что происходит у мясников на заднем дворе.
Лу и била по-мясницки - наотмашь, широко расставив босые ноги. Повезло, на этот раз кровь заляпала только фартук. Мулатка перебросила топор в левую руку и утерла скулу чистой ладонью. Еще две души отправились к праотцам по ее милости. А сколько всего? Жаль, считать умеет только до десяти...
Стоны за спиной стали потише, звякнула задетая в темноте кастрюля. Н’Ганга развернулась и пошла назад. С этим надо бы сперва поговорить – все равно он сейчас не вояка.

Проснулась Катрисса странно. Вот как такое может быть - открываешь глаза, и ничего не происходит, то есть закрываешь, снова открываешь и никакой разницы. Она поднялась на локте и попыталась определить, толи это она ослепла, толи она где-то не дома. И тут пол под ней, а это сомнению не подлежало, ибо кровать ее была куда уютнее, немного закачался, она услышала скрип и плеск воды, а еще такой характерный стон дерева, когда мачта гнется под порывом ветра, и мигом все вспомнила. Она в трюме "Санта Люсии"! Неужели она на это осмелилась? А ведь судя по качке, они уже далеко не у причала, а в море и насколько далеком и насколько открытом оставалось только гадать.
Итак, приняв за данность то, что она сошла с ума, Катрисса встала, болезненно потягиваясь – сон на двух тюках не вполне мягкой ткани это вам не отдых, а скорее испытание на выносливость. Кстати, что за ткань? Вот что может интересовать девицу, оказавшуюся в ее положении в такой момент? Ну конечно моток какой-то тряпки, на которой она отлежала себе бока, это же естественно, кто бы сомневался или удивлялся! Катрисса присела и начала ощупывать тюк, грубая холстина покрывала его целиком, оставляя маленький кусочек в дырочке, что Катрисса вскоре отыскала, она сунула туда пальцы и погладила идеально гладкую, скользкую ткань – атлас или шелк, а богатый товар везет это судно! Ах если бы этот товар был еще и съедобен! В животе у Катриссы заурчало, сейчас бы завтрак, заботливо приготовленный и выставленный на стол Нлаей. Ага, фигушки – сама нарвалась на неприятности – иди теперь и ищи среди этого кошмара что-нибудь похожее на еду. Утопия конечно, а что делать?
Катрисса встала и одной рукой опираясь на деревянную стену, а другую выставив перед собой, двинулась по периметру трюма.

Дамиана

- Ну раз «фрихат» правда твой, то трезвей побыстрее, иначе за «Золотым флотом» я оправляюсь без тебя! – услышав о знаменитом испанском «Золотом флоте», Джей заметно протрезвел и кивнул пиратке.

5 минут спустя

- Дело запутанное, - рассказывала Изабелла, идя по направлению к порту в сопровождении португальца, - Изначально золото перевозилось испанским галеоном, который шел в Севилью из Веракруса, но до метрополии оно не дошло, осев в трюмах англичан. Сейчас они снарядили транспортное судно для перевозки награбленного и приставили к нему конвой.

- И что это за конвой?

- В этом вся загвоздка. Изначально на сопровождение был назначен один корабль, потом по неизвестной причине капитана отстранили, судно конфисковали…И теперь вокруг золота пасется «темная лошадка», поэтому я и не рискую сунуться на это дело одна.

- Уже понятней. Как будем делить добычу?

- Честно, пополам. Устроит?

- Вполне.

- Тогда выходим из гавани на рассвете. Обогнем Тортугу с севера, пройдем проливом между Эспаньолой и Кубой. К этому времени корабли с золотом отплывут достаточно далеко от английских вод и окажутся в наших руках.

Еще 5 минут спустя

Ласарильо поднялась на борт «Отважного»; пара светильников скудным желтым светом освещала такелаж, насекомые роились в их обманчивых лучах. Одинокая фигура маячила в дальнем конце палубы, и пиратка узнала в ней своего кока. Весело насвистывая простенькую мелодию в предвкушении добычи, Изабелла в два счета пересекла разделявшее их расстояние и…и остановилась как вкопанная.

- Madre de dios! Н’Ганга, что тут произошло?

- Миз Изабелла! – складка между нахмуренными бровями Лу немного разгладилась. – Уж я боялась, как бы с вами чего не стряслось. У нас тут гости побывали. Вот поглядите, валяется, красавчик... Еще двое в камбузе, один из них с проломленной башкой, а второй... Слышите, как шерудит? Знать не знаю, чего они успели натворить, но мне кажется, что Бродяга Сэм не спьяну обнимается со своей пушкой... – в голосе мулатки крепла горечь, пока Н’ганга наконец не вспылила: - Миз Изабелла! Да что же им надо-то было? Это не просто подгулявшая шваль, я на таких насмотрелась – нет, не оно! Эти пришли резать! Ну ладно, было бы что прихватить, так ведь «Отважный» сейчас пустой!
Н’Ганга поглядела через плечо Изабеллы на неподвижного Сэма: тот грузно привалился к лафету, раскинув руки. Острая бородка канонира указывала на звезды.
- С-собаки, - мулатка в сердцах пнула труп и зашипела от боли: сильно ободрала большой палец об узорчатую пряжку на поясе француза. – Ты с-смотри, и мертвым кусается! Миз Изабелла, позвольте, я допрошу последнего! Он мне все как на духу расскажет, не будь я Черная Лу!..

Дамиана


Взяв с бочки фонарь, Изабелла подошла к канониру и осмотрела его труп.

- Прирезали беднягу, - женщина причмокнула с некоторым уважением, - И грамотно ведь прирезали, точный удар, чик-чик и готово, Сэм даже пискнуть не успел.

Сохраняя полное спокойствие, Ласарильо отошла от несчастного канонира и склонилась над единственным живым из незваной троицы. Выражение лица Изабеллы не говорило ровным счетом ничего для окружающих. Тусклый маслянистый свет от фонаря вырвал убийцу из полутьмы, и тот заморгал, привыкая к нему.

- Н’Ганга, к нам пришли погостить ребята из команды Железной Руки, наглого склизкого французика, чтоб его протащили под килем. Эти люди считают, что такие, как я, должны кормить акул, а не ошиваться у берегов Тортуги, они страсть как не любят испанцев, понимаешь? Мне было несколько обидно, когда Рука начал за мной охоту, но я его по-христиански прощала, ведь до сих пор он не резал моих людей. А теперь порезал. За это мы порежем его прихвостней. Начнем с ближайшего. – из-за пояса Ласарильо вылетел кинжал и с пронзительным свистом опустился на убийцу, застряв в его гортани. Поднявшись, капитан «Отважного» посмотрела на своего кока, по совместительству являющегося одним из лучших рубак в команде, и улыбнулась:

- Остальных, думаю, даже проверять не надо, ты о них славно позаботилась. Сейчас спустись на берег и собери людей, пусть немедля возвращаются на борт. Впереди серьезное дело, с французом разберемся потом. Найди нового канонира, среди ребят нет никого, кто мог бы заменить беднягу Сэма. В драки не ввязывайся, не до этого. Давай шустрей!

Сама же Изабелла в ожидании Н‘Ганги принялась за «уборку». Тела убитых из своей команды она бережно завернула в простыни – выйдя в открытые воды, она предаст их морю, как и положено хоронить моряков. С убийцами все обстояло проще: свалив их на палубе у фок-мачты, Ласарильо нацепила каждому на шею петлю, а трос перекинула через верхние реи. Пришлось попрыгать, как в старые времена, по канатам, но дело того стоило. С утра вместе с флагом «Отважный» поднимет над собой и тела французов, чтобы Железная Рука понял: война объявлена.

По ощущениям Катрисса прошла весь трюм по периметру - а немалые тут площади, однако! Добилась одного - умаялась, отчаялась и разозлилась. Зато теперь она примерно знала, как тут что располагается. Трюм был поделен на две части: в одной свалена ткань, в другой кофе, посередине межа, по которой нынче ночью она и добралась до своего укромного уголка. Из мебели тут была только широкая лестница, все. Не сказать чтобы Катриссу постигло разочарование - надеялась она скорее так, по инерции, удалось же все вчера, почему бы везенью не продолжиться сегодня? Не продолжилось, значит, причины все же были. На ощупь Катрисса вернулась в свою мышкину норку, именно с этим не вполне благородным зверем она себя сейчас могла сравнить - поселилась в трюме, где полно мешков с кофе, не видит ни зги, прячется в уголку и боится, что ее найдут.
Сидя на тюках с шелком, поджав ноги и обхватив колени руками, Катрисса думала о том, в каком положении она оказалась. Да, вчера ее постигло какое-то затмение, не иначе. Ну чего она бросилась в такую авантюру? Нет, Гастона она не стала меньше ненавидеть, скорее наоборот, появился еще один пункт в обвинительном приговоре: заставил попасть в такое положение. Из-за него же все! Ну ладно, собралась она броситься на поиски неблаговерного, даже полезла в трюм чужого корабля, получив отказ от капитана, но подготовиться-то можно было поосновательней? Снеди какой с собой прихватить, например… так кто ж знал, что он откажет, самодур несчастный! Вот сиди теперь, поминай нехорошим словом его матушку и старайся не думать о бурчании в желудке. Да, просто не думать. Катрисса легла, свернувшись калачиком, и погрузилась в мысли о том, что она скажет и сделает с Гастоном, когда увидит его и догонит. А наверху то и дело раздавался топот, крики капитана, скрип, свист, шум моря и голоса команды. Каравелла шла полным ходом прочь от портового городишки, в котором родилась и выросла Катрисса Салинос.

Хаффи, прицельно сощурившись, глядела, как темнокожая повариха из команды Ласарильо свирепо расталкивает двух захмелевших моряков из того же экипажа. Рядом уже торчал недовольный штурман, которого энергичная мулаточка только что за руку приволокла сверху, из комнаты красотки Розетты.
"Ага, Изабо скомандовала большой сбор! Правильно я догадалась, что дело пахнет чем-то важным и срочным... и очень выгодным!"
-- Что ж, удачи вам, дети, -- тихо сказала старуха вслух. -- Удачи нам всем...

Last Unicorn

Зверек юрко отскочил в сторону и возмущенно заверещал, протестуя против такого обращения. Потом, успокоившись, сел на задние лапки и принялся умывать свою крысячью морду, шевеля усиками почище любого таракана. Еще одна крыса прошмыгнула мимо Амальтеи, даже не снизойдя до взгляда в ее сторону: серые грызуны чувствовали себя полноправными хозяевами в трюме и не видели угрозы в нежданной гостье.

Час тянулся за часом, день за днем. Пленнице приносили еду, но она была настолько противна, что желудок отказывался ее переваривать. От воды тянуло плесенью, а крысы, осмелев, так и норовили цапнуть девушку за руку. Единственная возможность для Ами следить за временем была в редких минутах, когда открывался люк трюма, и через него можно было разглядеть кусочек неба. Пираты, спускаясь вниз, молчали и разговорить их было невозможно, одно хорошо, они не трогали несчастную девушку.

Однажды поутру Амальтею разбудил громкий крик: "Отдать швартовы!"...

Сначала она пыталась возмущаться за столь ужасное обращение с особой из высшего общества.
Воду было противно пить, а от еды она отказывалась. Продержалась целый день.
Дальше было невмоготу и потому девушке пришлось питаться тем, что дают.
Что же случилось с ее родителями? У отца были большие связи и много денег. Узнав, что похитили ее дочь он наверняка отправиться на поиски!
Она улыбнулась, вспоминая тихую жизнь дома.
А разве она не хотела повстречаться с пиратами? Разве не этого она добивалась, мечта увидеть черный флаг у своей пристани?
"Вот и сиди теперь, пей гнилую воду и дружи с крысами."-буркнула она себе, кидая крошки крысам, которых после длительного знакомства совершенно перестала бояться. Правда, первые дни трюм оглашался дикими девчачьими визгами, но потом Ами поняла, что все это бесполезно.
Так же. как было бесполезно хоть как-то обратить на себя внимание пиратов. Они лишь ухмылялись, просовывая еду через окошко, а она забивалась в угол, надеясь что ее не скормят акулам...

бабка Гульда

По улице города, разрезая толпу как корабль разрезает морские волны шла группа людей, состоящая из пяти человек, поначалу их можно было принять просто за группу друзей идуших куда-то, но по военной выправке и манере поведения не сложно было сообразить - это либо солдаты, либо кто похуже. Прохожие большей частью их сторонились, да и было от чего, эти люди явно кого-то напряженно искали и никому не хотелось обнаружить в себе обьект их поиска. Останавливая прохожих они о чем-то их расспрашивали, время от времени заходили в ту или иную пивную и расспрашивали народ и там. Вскоре они добрались и до той таверны где недавно происходила драка, внимание их сразу привлек пожилой боцман который в окружении толпы пил ром и жаловался на какого-то "черномазого ублюдка". Быстро допросив старого пропойцу странная пятерка столь же быстро удалилась, по непорницаемым их лицам прочесть ничего было нельзя, но и так было понятно - они вышли на обьект поисков.
Очень скоро эти пятеро настигли Улисса на одной из улочек:
- Моряк, тебе прийдется пойти с нами, - заявил один достав из-за пояса пистолет и нацелив его на парня.

Мышара

Топот ног, обутых в тяжелые сапоги, приближался; похоже, один из матросов судна решил спуститься в трюм за выпивкой. Так и оказалось: здоровый детина прошел между тюками и мешками, обошел горы сваленной среди них парусины и скрылся за ними. Раздался какой-то грохот, и вскоре Катрисса увидела, как матрос выкатывает из угла бочку эля, поднимает ее и, водрузив себе на плечо, скрывается в люке.

Всю ночь наверху не умолкали звуки веселой гулянки; матросня напивалась и горланила песни по неизвестному Салинос поводу. Но повод должен был быть очень серьезным, чтобы капитан позволил команде пьянствовать посреди открытого моря. Праздник продолжался всю ночь, ошалевшие от веселья моряки то и дело спускались в трюм за новой партией выпивки, но никто из них не замечал притаившуюся за мешками кофе итальянку.

Люк трюма вновь отворился в сотый или тысячный раз, и вниз по ступеням рухнул старый знакомец девушки Луи, а следом вниз спрыгнул Джон. Двое моряков что-то не поделили, т.к. едва их ноги коснулись пола, они сцепились, словно псы, грызущиеся из-за кости. Луи со всего размаху дал Джону в живот, тот согнулся пополам от боли, но нашел в себе силы уклониться от второго удара и ответить обидчику кулаком в челюсть. Луи отлетел на несколько футов назад, упав ровно на мешки с кофе. И тут заметил Катриссу.

- Какофа тьяфола?…- недоуменно прошепелявил он, выплевывая выбитые зубы. – Тефица на борту!

Вскочив на ноги, Луи скрутил руки сопротивлявшейся Салинос, и вместе они с Джоном вытолкали добычу на палубу.

Last Unicorn

За дверью послышались шаги, затем там кто-то завозился с ключами, сначала можно было подумать что это принесли очередную порцию еды и питья, однако время еще не подошло, да и продукты пираты обычно передавали через окошко в двери. Через несколько секунд дверь распахнулась, на пороге стоял здоровенный двухметровый детина неопрятного вида, запах исходящий от него казалось может убить даже козла. Ковырнув в носу этот отважный пират сплюнул под ноги и пропитым голосом прохрипел:
- Эй, ты, пойдем, с тобой капитан хочет говорить.

- Какого черта?! – с трудом разбуженный марсовой Ричи поднял на мулатку осоловелый взгляд. Потряс головой, глупо улыбнулся: – Хэй, Лу! Здорово выглядишь!
Это да. Босая, с голой спиной, в окровавленном фартуке. Лицо хмурое, глаза беспокойно бегают, а из оттопыренного кармана торчит рукоять топора.
- Масса Мигель, вы уж растолкуйте ему, что и как, - попросила штурмана Н’Ганга. Испанец не ответил – он расстроенно смотрел в пол.
- Масса Мигель! – повысила голос мулатка.
- А? – встрепенулся тот. – А!.. Р-РРИЧИ-И, КАР-РАМБА!.. – в этот окрик, помимо офицерского недовольства, штурман вложил и всю свою немалую досаду.
- Слушаю, д-дон Мигель! – марсового будто вздернули за шиворот – так быстро он вскочил на ноги. Его тут же повело в сторону, и моряк нелепо взмахнул руками, пытаясь устоять. Лу была тут как тут, поддержала и заодно ткнула локтем под ребра.
- Давай, Ричи, якорь тебе в кишки! Пора отчаливать!
- А че такое? – громким шепотом спросил пират, наклонившись к мулатке и дыша ей в лицо смесью рома и виски. Н’Ганга поморщилась и толкнула его на Мигеля – пусть разбирается. Пара штурманских затрещин, и подгулявший марсовой поймет, что дело нешуточное.
Так, теперь канонир-голландец...
Гансу ван Риппу было совсем хорошо – он мирно спал, уложив голову на локоть и примостив длинную бороду в тарелку с бараньим рагу. Лу провозилась с ним битых десять минут: толкала, щипала, тянула за волосы, но канонир так и не открыл глаза, только недовольно бурчал сквозь сон и чмокал губами, испачканными жирной подливой.
Мулатка выругалась, тоскливо заозиралась – и, как на шпагу, напоролась на взгляд старой Хэффи.
- Ма...
Назвать «матушкой» старуху, чья кожа светлее, чем у нее самой? Может, и правда, что хозяйка «Бородатого Кашалота» наполовину цветная, но в радость ли ей вспоминать об этом? А если скажет в ответ что-то вроде «нашлась дочка – темнее ночки!»?
- Мамбо Хэффи, - осторожно начала мулатка. «Мамбо» - та, что может говорить с лоа. Если не врут слухи, то хозяйка как раз из таких...
- Мамбо Хэффи, мне бы холодной воды! Окуну – глядишь, и проснется.

-- Джентльмены, вы меня ни с кем не спутали?.. -- недоуменно начал было Улисс -- но замолчал: такая холодная уверенность была в голосе главного из странной пятерки.
Пожав плечами, парень подчинился: пистолет он всегда считал весомым аргументом, да и драться с пятерыми -- только зря трепыхаться...
На ходу Улисс прикидывал: лично к нему у местных властей особых претензий быть не должно. (А эти пятеро весьма и весьма походили на представителей закона.) Недавняя драка в кабаке... нет, это даже не смешно! Если хватать за шиворот и куда-то волочь каждого, кто грешит трактирными драками, ни в какой тюрьме места не хватит!
Увы, напрашивается неприятнейший вывод: корабль задержан на рейде, и теперь стражники вылавливают по городу тех членов экипажа, кто отпущен на берег.
Безобразие! За что, спрашивается, капитан отвалил такую взятку местным властям?! Нет, совсем не осталось порядочности у этих портовых чиновников!..
И что же впереди? Петля или каторга на плантациях?
Ни то, ни другое молодого моряка отнюдь не устраивало...
Улица, по которой Улисс шел в окружении своеих конвоиров, стала уже, в просветы меж небольшими утлыми домишками сверкало ослепительное море...
Улисс резко остановился. Ствол пистолета уперся ему в спину.
-- Давай, моряк, шевели ногами, -- равнодушно-строго прикрикнул старший.
Улисс обернул к нему посеревшее от страха лицо.
-- Т-там... -- он резко махнул рукой вправо.
Примитивная уловка сработала: конвоиры уставились туда, куда указал молодой мулат.
В то же мгновение Улисс резко рванул влево, перемахнул хлипкий заборчик, промчался по чьим-то посадкам батата -- и очутился на отвесной круче.
Не раздумывая, с разбега, как ребенок в материнские объятья, моряк прыгнул с обрыва в ленивые гладкие волны...

* * *

Уставший, но довольный собой Улисс сидел на камнях. Рядом сушились башмаки, из которых владелец только что вылил воду.
Теперь надо прикинуть, где залечь в дрейф. Как там звали ту девчушку-француженку из таверны "Заверни -- не пожалеешь"? Мими... или Зизи? Не согласится ли она на время предоставить кров своему новому дружку?..
-- Хорошо бегаешь, парень! -- раздался позади беззлобный знакомый голос.
Улисс медленно обернулся -- и замер, втянувшись в бесполезную игру в "гляделки" с пистолетным дулом.

А ЭТОТ ПОСТ -- ЗА ПИРАТСКУЮ МАМАШУ

-- Вода у нас бесплатная! -- охотно отозвалась Хаффи. -- Эй, Джулия, возьми ковш побольше, плескани этому пьянчуге в харю... Давай-давай, не морщись, твое дело -- клиента обслужить, а как -- это уж раз на раз не приходится... А ты, дочка, поди-ка сюда, -- заговорщически подмигнула она мулатке.
Джулия, зачерпывая ковшом воду из бочки, недоуменно оглянулась: к кому это обращается хозяйка? Обычно слова "сынок" и "дочка" старуха адресовала лишь капитанам -- или самым выдающимся представителям "берегового братства". Весь портовый сброд знал: услышать от Хаффи подобное обращение -- все равно что быть возведенным в рыцарское достоинство! Все прочие в лучшем случае удостаивались дружелюбного "красавица" или "приятель".
Чем же привлекла внимание хозяйки эта босоногая полуголая девка?
-- Ты кровь-то, смой, дочка, дай я тебе на руки полью, -- еще ласковее пропела Хаффи. -- Многое еще хотелось бы смыть, верно? Ох, не судьба нам прошлое менять, не судьба... А вот будущее...
Мягко, но властно старуха взяла крепкую темную руку с блестящими на ней каплями воды и повернула ладонью вверх.
-- Кружат пути-дороги -- да все по морю... не удивила я тебя, верно? Друга встретишь настоящего, от ножа да от пули тебя собой прикрыть готов будет... тоже не диковина, такое все гадалки девушкам говорят... А вот слушай, дочка, да не зевай: трижды на пути твоем замки попадутся. Сумеешь те замки отпереть -- твое счастье, не сумеешь -- большие невзгоды на себя накличешь. И вот тут-то я тебе, пожалуй, помогу...
Старуха, не сводя глаз с удивленной, настороженной Лу, сунула руку под стойку и вытащила на свет какой-то округлый предмет.
Джулия, заслушавшаяся с полным ковшом в руке, потрясенно ахнула.
На ладони хозяйки лежал браслет -- серебряный, старинной работы, украшенный небольшими гранатами. К браслету на колечке была подвешена тонкая стальная вещица причудливой формы.
-- Знаю, не носишь ты побрякушек -- а эту возьми! На счастье дарю, на удачу. Приглянулась ты мне, дочка. Много в мою таверну ходит народу, а таких, как ты, -- одна на тысячу! Может, мой подарок тебя когда и выручит...
Хаффи оглянулась на остолбеневшую Джулию... и расхохоталась, уперев руки в бедра:
-- Ты что, дуреха, решила -- хозяйка чары богомерзкие плетет? Делай, что велено!
Обернувшись к Лу, она весело зашептала:
-- Подвеска вроде как для красоты... даже опытный глаз не сразу в ней признает отмычку! Будешь на корабле -- попроси, чтоб Изабо тебе показала, как этой штукой пользоваться! Скажешь: "Не я прошу, старая Хаффи просит!" -- а не то она рассердится...
И добавила мягко:
-- Это ведь третий в твоей жизни подарок, верно? Первый ты получила от матери, второй -- от Изабо...
Сзади донеслись вопли и проклятья голландца, получившего в физиономию ковш холодной воды...

Латигрэт

Смерть и похороны остались в прошлом, а жизнь продолжалась. В Эль-Котуи рыбаки выходили в море и возвращались с уловом, а по вечерам хвастались наперебой, кто поймал самую большую рыбу. Некоторые из них, стремясь показать себя смельчаками после той истории с утонувшим, принялись нырять ко дну, доставая оттуда белые и розовые кораллы. Поселяне аплодировали смельчакам, вознося их на пьедестал героев, и любовались причудливыми изгибами их добычи, уже представляя, какие красивые бусы и браслеты получатся из них. Одни хотели подарить украшения любимым, другие подсчитывали выгоду от продажи торговцам. В общем, в Эль-Котуи никто не сидел без дела, а когда дело есть, то мысли о смерти отходят на второй план. Все селение гудело, ожидая приезда торговцев из Сан-Хуана.

-Я? К капитану?-девушка привстала с мотка веревки, на котором сидела. Крысы разбежались по сторонам, боясь света из двери.
Перед ней стоял большой пират. Нет, не просто большой, а даже огромный!
Она, испуганно покосившись на него, поправила подол платья и вышла из трюма.
Приятный, прохладный морской воздух ударил в лицо,девушка улыбнулась солнцу, которое она увидела после стольких дней в трюме.
Вокруг носились матросы, кто-то с кем-то ругался. Все было совсем не так, как рассказывали ей баллады.
Так, девушка шла по палубе за пиратом, оглядываясь и рассматривая каждого. И, пираты в свою очередь посмеивались, наблюдая за красивой девушкой из высшего общества и отпускали пошловатые шуточки...

бабка Гульда

- Ну чего вылупился? - недоволным тоном спросил законник, по раскрасневшемуся лицу его было видно что он долго бежал и запыхался, тут же неподалеку находились и четверо его товарищей: - Мы уж устали тебя ловить. Вставай и пошли и чтоб больше без шуточек а то.. - говоривший многозначительно кивнул на пистолет.
Улисса подняли и потащили в сторону городка, теперь уже пятеро конвоиров держали его на прицеле всё время не давая ни малейшего шанса улизнуть. Однако против ожиданий вели они его не в тюрьму и даже не к командиру гарнизона, вели его прямиком к дому губернатора.
Когда мулата затащили в холл один из конвоиров быстро переговорил с охранником и тот куда-то ушел. Еще через чтверть часа к Улиссу пришел сам губернатор, лицо его было спокойным, однако то и дело подергивающееся веко выдавало крайнюю степень взволнованности.
- Ты, - не очень-то дружелюбно обратился он к парню: - Тебя зовут Улисс, мулат? С какого ты корабля?
----------------------------------------------------------------

Last Unicorn

Здоровенный пират провел сопровождаемую похотливыми взглядами и такими же шуточками девушку прямо к каюте капитана и отворив дверь бесцеремонно втолкнул внутрь. Капитан оказался худощавым и высоким человеком, со злобным крысиным лицом, по одному его виду было ясно: такой и родную мать продаст, если предложат подходящую цену.
- Оставь нас, Гризли, - сказал он пирату и когда тот ушел обатился к девушке: - Доброе утро, сударыня. Как Вам у нас? Надеюсь всё устраивает? - капитан хохотнул своей идиотской шутке явно довольный собой: - Меня зовут капитан Грэмс и я хозяин этого корабля. А Вас как зовут?
-----------------------------------------------------------------

higf

День сменялся днём, а в форте ничего особенно не менялось. Двое часовых у ворот всё так же откровенно скучали, полуденое солнце жарило немилосердно, а тут еще и не ветерка. Чтобы окончательно не одуреть от жары солдаты изредка перекидывались парой фраз обсуждая в основном последние новости:
- Слыхал чего говорят?
- Чего?
- Тут недавно на корабль напали, пираты.
- Ну да?
- Ага.
- И чего? Каждый день же нападают.
- Не, тут другое дело, там вроде какой-то важный адмирал плыл, из Англии, с семьей.
- Ну?..
- Ага.
- И чего?
- Да ничего, адмирала за борт, женушку его туда же, команду корабля за компанию, говорят из всех только дочка адмирала выжила, её пираты забрали.
- Ууу.. Лучше б её тоже за борт, бедняжку, не мучали бы.
- Ага...
В это время к воротам подошел ничем не примечательный человек и сунув под нос часовым какую-то бумагу сказал:
- Мне надо поговорить с капитаном Джеймсом Хендвиком.
Часовые изучили печать и подпись на бумажке с таким видом, будто умели читать и один из них махнул в сторону центрального строения:
- Он там, на втором этаже кабинет, легко найдете.

Солнце лениво поднималась с востока, и Изабелла недовольно сощурилась: на рассвете два пиратских корабля должны были выйти из гавани, а на одном из них (читай на «Отважном») до сих пор не было и половины команды. Нет, кто-то уже вернулся – то ли сам пришел, то ли Н’Ганга от души постаралась, но остальные по-прежнему пьянствовали на берегу. Ласарильо исподлобья окинула наиболее сознательных, высмотрела среди них наименее трезвых и отправила весь этот сброд драить палубу, чтобы протрезвели, а сама закрылась в капитанской каюте. Здесь уже ничто не напоминало о бывшем владельце корвета, холеном французике, да будет ему море пухом. Спотыкаясь о пустые бутылки, пиратка пробралась к столу, на котором были раскиданы карты, но даже не взглянула на них: острова по бумаге не бегают, значит, ничего нового со времени ее последнего их исследования не изменилось. Лучше выпить! Женщина перегнулась через стол и потянулась за стоящими под ним непочатыми бутылками рома. Достав две, она плюхнулась на пол, облокотившись спиной о пустой сундук неизвестного назначения (одежду пиратка разбрасывала по каюте, не утруждая себя поддержанием порядка, то же самое и с оружием), и попыталась открыть одну из них.

- Diablo! – испанка шипела и кряхтела, пытаясь выдернуть застрявшую в бутылке пробку. Та не поддавалась, и в сердцах Изабелла просто с размаху ударила горлышком по столу, разбивая его верхнюю часть – безотказный прием, ни разу не подводил. Ром весело забулькал, вливаясь в горло и приятно его обжигая. Когда первая бутылка опустела, руки капитана «Отважного» потянулись ко второй. Напиться – хорошее начало дня. Тем более, что корабль все равно не сдвинется с места, пока Н'Ганга не соберет матросов.

Ни-че-го себе! Губернатору-то зачем потребовалась такая мелкая пташка, как Улисс?
-- Да, сэр, -- почтительно поклонился парень. -- Улисс. Рулевой с "Розы Джен", капитан Фредерик Уорвик.
Кажется, под этим названием их лоханка стоит в этом порту?
Вид у парня был весьма почтительный и перепуганный. Но губернатор весьма удивился бы, если бы мог прочесть его мысли.
А думал мулат о том, заряжен ли нарядный, с золотыми насечками пистолет, что небрежно торчал из-за пояса губернатора. До его светлости -- всего пара шагов... Если этот самый пистолет приставить к пергаментно-желтому губернаторскому виску и вежливо попросить его светлость проводить пленника до выхода из дворца...
Нет. Крайние меры -- для крайнего случая. Надо сначала узнать, зачем Улисса сюда привели. Может, какой-нибудь пустяк?

Девушка хотела что-то овтетить на то, что ее так бесцеремонно толкнули в каюту, но она решила промолчать.
Она стойко выдержала оценивающий взгляд капитана.

-Мое имя леди Амальтея Эйнхорн, капитан Грэмс.-она присела в реверансе. Платье было испачкано, волосы растрепаны, но девушка держалась достойно.
-Вы долго меня собираетесь держать на корабле?-девушка случайно увидела зеркало и чуть не ужаснулась.
-И можно мне получить свои вещи?-она старалась говорить так, чтобы голос не дрожал. Вроде получалось более ли менее уверенно.

Став свободной, Н’Ганга-Лу ни перед кем не гнула спину. А тут крепко удивила и парней с «Отважного», и себя саму – не совсем понимая, что делает, взяла да и поклонилась в пояс Пиратской Мамаше под грохот вывалившегося на дощатый пол топора. Подхватив гладкую рукоять, мулатка выпрямилась, преступила с ноги на ногу. Хотела что-то сказать, но так и не сказала - только, глядя старухе в глаза, нацепила браслет на левое запястье, поближе к сердцу.
- Я вернусь, мамбо, - вот теперь заговорила, но тихо и невнятно: почему-то ее «мамбо» оказалось очень похожим на «мама».
Лу повернулась к товарищам: марсовой с усилием пытался проморгаться, а красивые, как у женщины, глаза испанца были сейчас размером со штурвал фрегата и в точности такой формы. Только ван Риппу, сосредоточенно выжимавшему воду из бороды, не было никакого дела до представления, начало которого он к тому же и пропустил.
- Ну что, поднимаем паруса? Миз Изабелла ждет! – мулатка схватила голландца за волосатую лапу, обвила ее вокруг своей шеи и поволокла канонира к выходу. Только у порога приостановилась, чтобы оглянуться на Хэффи и несмело, не разжимая губ, улыбнуться ей.

Где искать пиратскую команду, сошедшую на берег после затяжного плаванья? Ну ясное дело, если не в трактирах, то в веселых домах – например, в «пансионате» мадам Амалии...
- Н’Ганга?! Какого черта тебе здесь надо?! – это ирландец О’Нилл.
- О-о, Лу?! Давай к нам, сестренка! – а это развеселый дядюшка Бен.
И каждый, даже самый упрямый, вскакивал с мятых простыней, стоило ему услышать, что на «Отважном» побывали ребята Железной Руки и что кэп Ласарильо приказала свистать всех наверх. Что и говорить – уважали парни испанку...
Случалось, Н’Ганга влетала в комнату, где развлекался с девицей незнакомый моряк. С этими разговор был короткий:
- Канонир?
- Нет...
Быстрый кивок – и тусклый фонарь уже расцвечивает медью мулаткину спину.
- Лу? А ты что тут делаешь?!
- Натягивай штаны, Гастон. И дуй за мной – на «Отважном» пахнет порохом!
И еще одна дверь.
- Канонир?
- Д-да...
- Тебя-то мне и надо!

Не прошло и трех часов с того момента, как босые ступни Лу прошлепали по скрипучему трапу, а вся команда миз Ласарильо уже была на борту корвета. Хмурые лица, еще хмельные, но осмысленные взгляды...Рыжего канонира – парень назвался Хью – удалось вытащить из объятий пышнотелой сирены только обещанием двойной доли добычи. Преданная Лу была готова поступиться своей законной частью, лишь бы миз Изабелла была довольна. Правда, мулатка подозревала, что дело до этого не дойдет: на «Отважном» ребята не промах, золота с торговых судов с головой хватит на всех...
- Миз Изабелла! Команда в сборе!

Утро Джей встретил в капитанской каюте. Не смотря на все ухищрения Мамаши, молодой капитан встречал это утро в компании с тяжелым похмельем и некоторой потерей памяти. Что привидоло его в премерзкое расположееие духа.
- Кэп, вы в норме? Я взял на себя смелость - и сговорился с Мамашей на счет того, Чтобы загнать нашу добычу.....
Пока Пройдоха не назначил нового помошника капитана, боцман МакГрегор выплнял паралельно еще и эти обязанности.
Лысый, с небольшой бородкой и усами, шотландец был с ног до головы покрыт замысловатыми татуировками. Спиралевидные узоры покрывали даже его щеки и лысину, а на груди у него было изображено целое батальное полотно с участием двух сотен человек. Волосатые парни в клетчатых юбках резали английских рыцарей в большом количестве. МакГрегор очень гордился этой татуировкой и принципиально не носил рубашек. Однако пока еще ни один англичанин не выказывал своего недовольства. Наверное этому мешал двухметровый рост и ширина плечей, где-то раза в два-три превосходящая ширину плеч того-же Джея.
Новый боцман был из того небольшого числа людей, которым Пройдоха мог действительно полностью доверять.
- Кэп, вы меня слышите? Я вчера собрал людей, как вы и просили. Корабль готов к отплытию.
- А, да... вперед. В смысле стоп. "Любимчик Сатаны" готов? Значит надо найти подходящую добычу.
- Ээээ. Кэп, вы уже нашли добычу. Вы забыли, второй корабль здесь, "Отважный". Вы с тамошним капитано сговорились о совместном деле....
- ЧТООООО?! Ну-ка, где мой костюм?! - Находу натягивая рубашку, засовывая за пояс пистолеты и прицепив ножны с саблей, Джей выскочил на палубу, звеня бубенцами пришитыми к сапогам. МакГрегор последовал за ним.
- Надо с этим парнем потолковать. На какое дело мы собрались.
От былого похмелья осталось только дурное настроение, когда Джей бодрым шагом направлялся по пристани прямо к отважному. По пути он осмотрел свой корабль...
"Любимчик Сатаны" был полностью отремонтирован и смотрелся как новым (хотя он действительно был одним из новейших кораблей. Отличная скорость, маневренность и при этом достойная для кораблей такого огневая мощь делали его мечтой любого пирата).
Нос корабля украшала весьма похабного вида статуя, которая оскорбляла взгляд многих...
НА переднем плане виделся стройный, женоподобного вида юноша, которого сзади обхватил здоровый мужик, пропорциями напоминавший МакГрегора. Только вот лицом он на этоо шотландца совсем не походил. Ну вопервых у него было весьма хищное выражение лица, заостренный нос, клыки здоровые витые рога и длинный раздвоеный язык, которым он обвил шею юнца. Одной когтистой лапой он удерживал юношу за плечо, а вторую запустил тому промеж ног.

Когда Джей всходил на палубу "Отважного", дорогу ему преградила пара матросов. В первую секунду пройдоха собирался просто их заколоть, но потом решил, что это будет не дипломатично.
- Так, слушайте меня, мартышки. Зовите сюда капитана, или пропускайте меня к нему. У нас будет с ним серьезный разговор... - Матросы кивнули и решили не сввязываться. Нет, дурная слава Пройдохи до них еще не дошла, но убедительость его словам придавал МакГрегор, который маячил позади.

- Отлично…Команда – это хор-р-р-рошо…- две бутылки, пустые, как желудок нищего, валялись на дощатом полу посреди осколков, а Ласарильо уже любовно поглаживала третью. Однако, стоило мулатке появиться перед глазами капитана, ром был отставлен, а Изабелла, шатаясь из стороны в сторону, как «Отважный» в шторм, проплыла на другой конец каюты, где стоял таз с ледяной водой, и резко опустила туда голову. Средство подействовало мгновенно, опьянение ушло, алкоголь выветрился, тьфу, в данном случае уместней «вымылся», из головы. Убрав мокрые волосы под шляпу с гуакамайским пером, испанка вышла на палубу, не удосужившись даже вытереть капли воды с лица. А кого тут чиниться? Команда «Отважного» знала и о любви капитана к спиртному, и о ее методах приведения себя в чувство. Пройдя мимо трех трупов французов, Изабелла кивком приказала вздернуть их: пусть Железная Рука видит ее приветствие и подумает в следующий раз прежде, чем засылать убийц.

- Кэп, - всеми позабытый карлик, брошенный Ласарильо еще в «Кашалоте», протиснулся сквозь матросню, - там пришел этот…с фрегата.
- Ну пришел так пришел. Сейчас поговорим.

Карлик, подскакивая, разгонял моряков, чтобы расчистить дорогу капитану, а та шла следом, сдувая капли воды с кончика носа. Завидев Джея, Изабелла остановилась и, сложив руки на груди кренделем, спросила:

- Что-то случилось, мой друг?

По всем признакам то был худший день в жизни Катриссы. Для начала темнота начала давить на глаза, грудь и ломить в висках – разыгралась мигрень, следом она захотела пить, и если с голодом еще можно было как-то мириться, то вот с жаждой договориться было куда сложнее. А еще ее изводило безделье и время, что тянулось минута как сутки – попробуйте просидеть в темном помещении, где нечем занять руки и мысли и поймете, как сходят с ума. А еще очень «приятно» было слышать, как над головой гуляют и кутят матросы – едят, пьют, веселятся, а она тут загибается. Однажды они заходили за выпивкой и Катрисса, дрожа, словно та же мышь, едва дышала, спрятавшись в своем укрытии – Мадонна уберегла. Следовало задуматься, как она будет выживать тут все время, что продлится путешествие. Она даже не знает, куда держит курс «Санта Люсия» и как долго они будут плыть. Прореха в ее плане и еще какая! Спать Катрисса легла, прижав колени к груди, чтобы хоть как-то заставить желудок не ворочаться болью внутри. Ближе к утру ее разбудили снова пришедшие за выпивкой гуляки и опять не заметившие ее. После второго раза Катрисса почти уверовала в то, что она так и не будет обнаружена и решила отправиться и исследовать тот угол, из которого выкатывались бочки со спиртным, может быть там найдется бутылочка для нее. Пусть самого дешевого, противного и крепкого пойла, но это все же будет влага и хоть как-то скрасит ее одиночество.
Катрисса вышла из убежища и начала пробираться к месту захоронения спиртного, как только она его с прошлого утра не заметила? Она прошла уже половину пути, когда люк в трюм снова открылся, и в него ввалились двое. Катрисса замерла, словно изваяние и принялась молить Мадонну о спасении. Напрасно, на сегодня Мадонна исчерпала свое великодушие – Катриссу обнаружили.
- Аааа! – закричала она, когда старый знакомец Луи схватил ее за волосы.
- Эй, Тшон, смотри какая маленькая трянь, нато ее капитану покасать! – он пригнул Катриссу к полу, она снова взвизгнула, вцепившись ногтями в его ладони, но он не отреагировал на ее попытки освободиться.
- Эй, ты откуууда взялась? – Джон посветил масляной лампой ей в лицо, - ба! А мыыы знакооомы, с-смотри, Луи, эта та краля с причала! – заплетающимся языком проговорил он.
- Точно она, ты фто самыслила? – пыхтел и шепелявил Луи.
- Ничего! Puto carbon, пусти меня! – взвыла она.
- Ты у меня усснаешь, как ругаться! – тот перехватил ее волосы поудобней и дернул по направлению к люку, но рука приятеля удержала его.
- П-погоди, Луи, ты подууумай, как нам п-повезло! Такая сочная бабенка и нам д-двоим! Успеем ее к капитану от-твести. Чур, я первый. – И Джон крепко шлепнул Катриссу по заду.
Хотите знать, что бывает с молодыми, вспыльчивыми испанками итальянского происхождения, когда их шлепают по крупу? Сделайте то же самое с норовистой кобылой – узнаете. Катрисса взвилась. Нога ее метко врезалась в голень Луи так, что тот выпустил ее волосы и схватился за ногу, а бестия не унялась и метко пнула мерзавца в пах, тяжело дыша, сдула с глаз мешающую прядь и повернулась к Джону.
- Только попробуй протянуть ко мне свои лапы и я лишу тебя твоего polla, hijoputa! – прорычала она.
- Ах ты дрянь! – от злости он даже протрезвел слегка, а посему посчитал, что девку надо учить хорошим манерам и бросился на нее – девка попалась увертливая и меткая, снова попала ножкой куда надо и теперь и у Джона сыпались искры из глаз.
Первым пришел в себя Луи, он выпрямился из согнутого положения с кинжалом в руках и приставил оружие к горлу Катриссы.
- А теперь ты пойтешь со мной, мелкая портофая шлюха, - он толкнул ее в спину и, держа острие кинжала у нее между лопатками, повел наверх.
Солнце уже встало над горизонтом, и Катрисса едва не ослепла, после кромешной тьмы выйдя в яркое утро. Голову прошила боль, но конвоир и не думал позволять ей проморгаться, а все толкал перед собой. Катрисса уже не видела, куда именно идет и что вокруг, она зажмурилась и прижала ладонь к глазам, когда внезапно почувствовала очень весомый толчок в шею и неэлегантно растянулась на палубе прямо у ног рыжебородого капитана.

Накануне долгожданного приезда, на пристани как обычно кипела работа. Хороший улов – всегда радость, но потом его еще надо разобрать и сохранить... А уж если очень хороший улов, то чтобы сохранить надо работать, да всем миром.
Чем, собственно, сейчас и занималась вся родня рыбаков. Причал уже не первый час исправно засыпался чешуей, из-за чего все работающие на нем и около сияли серебристыми блестками. И ходящими не то по воде, не то по зеркалам... Но уж никак не по потемневшим доскам настила. Заходящее солнце окрашивало воды залива в фантастические цвета расцветок попугаев, и отражалось от засыпанных чешуей вещей, лодок, людей. Работа заканчивалась, и, как водится, в честь предстоящего отдыха шутки сыпались как из рога изобилия. Шутили о жизни, мелочах, о бликах солнца и о историях годовой давности, о жизни и смерти, и прошлом и будущем. О близком и дальнем. О мечтах и правде...
Шутили и рассказывали. Обсуждали и сплетничали. Насмешничали, но все таки не ссорились. Ни из-за особого такта, а просто – какая ссора, если дел еще много, а руки даже отрываться от работы не хотят?..
Сабрина стояла у разделочного стола, рассеяно помахивая ножом и без вмешательства разума делая все что нужно. Чешуйки диковинными перчатками обнимали руки до локтей, придавая освещенной закатным солнцем девушке вид восставшей из глубин не то русалки, не то водной богини. У других этот же эффект слетал от говора и смеха, слишком человеческого, чтобы казаться легендой, но Сабрина молчала. Не чураясь подруг, а просто размышляя, что сделать завтра, продать ли коралловые подарки, послушать рассказы о мире. Особенно да, рассказы. Вести.
Слухи сочились даже в далекий от суеты Старого (да и Нового тоже) Света уголок, место простой жизни, которым и был Эль-Котуи. И в этих слухах неслись отголоски гроз, гремевших... везде. И хотя людям селенья дела не было до новых законах о море, или старых именинах непонятно-кого-из-*любая-страна-Старого-Света*, те неофициальные, но важные новости, были нужны всем. Новости о политике, и не той, что пишут красивыми чернилами на крепком пергаменте, а на которую надо полагаться, встретив в море чужие флаги. Слухи о корсарах, которым до чернил вообще дела нет, но вот до всего остального – даже более чем. Вести о церкви, вести о мире. Вести о жизни.
А если не нужно, так хотя бы интересно.

Мышара

Капитан щербато осклабился, когда девица ткнулась носом в его сапоги, и, обойдя ее с правого борту, врезал ногой в живот. Под громогласные улюлюканья команды «Санта Люсии» рыжебородый отвесил Катриссе еще пару пинков, схватил за волосы и дернул вверх.

- Знакомое личико! Ну здравствуй, красавица! – без сомнения моряк узнал девушку, пытавшуюся купить себе место на корабле. – А ты, я вижу, настырная девица, раз пробралась сюда. Или, может, просто тебе мои ребята приглянулись, а? – матросы вокруг загоготали, приветствуя скабрезную шуточку. – Слышь, ты, шлюха портовая! Я тебя сейчас по рукам отправлю, а потом протащу под килем и выброшу на корм акулам! Есть, что сказать на прощанье?

Рыжебородый мог бы убить взглядом, такая злоба горела в его глазах; он, как моряк старой закалки, не терпел баб на судне, даже молодых и красивых. Команде он позволял многое взамен этого, но любая женщина, посмевшая ступить на палубу его «Санта Люсии», очень скоро оказывалась за бортом, как откуп морю, жертва в искупление невольно нарушенного морского закона.

- А... э-э-э. - Увидев, Что его компаньон в новом деле - девушка, Джей вспомнил еще некоторые детали прошлой ночи. Но вобще, если бы не самообладание, то челючть молодого и бравого капитана упала бы на пол.
- Как бы это получше выразиться? Патнер...ша, гхм, да. В общем общие черты дела вырисовываются, вернее даже всплывают в моей голове, но все же мне хочется точно уяснить, чтобы небыло ошибок и недомолвок. Начинаю по пунктам. - Джей скестил руки на груди и начал перечислять, сопровождая каждый пункт легим ударом пяткой об пол.
- Куда и зачем мы собрались. Сколько, каких, с какой командой и вооружением кораблей нам надо обработать. Сколько на корабле у тебя людей, сколько пушек и каких? В какое время мы туда прибудем? Какая добыча, сколько ее? Ну и главное..... Какова моя доля? Только одно, подруга - от твоих ответов будет зависеть пойдем мы вместе или я поищу дельце повернее...

Первым делом Н’Ганга наведалась в камбуз. Огляделась, недовольно нахмурила брови. Н-да, ну и разгром... Ничего, успеет еще прибраться, а первым делом надо стащить с себя грязный, заскорузлый от подсохшей крови фартук. Подумано – сделано. С натугой скрипнули ржавые петли матросского сундучка, и в руках Лу засверкал белизной тонкий батист. Эту рубашку она сняла с английского франта – к тому времени, разумеется, холодного, как вытащенная из воды рыба. Первая пуля угодила ему повыше локтя, так что рукава пришлось оторвать, зато кружевное жабо, белоснежное и пышное, словно лебединая гузка, было в целости и сохранности. Н’Ганге нравилось, как красиво оно ложится на грудь, выделяя и без того приметные округлости. Штаны она оставила прежние, только продела в них широкий пояс с блестящими медными бляшками, а к нему прицепила ножны, да не пустые – старый, отличной работы абордажный кутласс* мулатка выменяла на две трофейные шпаги и еще ни разу не пожалела об этой сделке.
Ну что, теперь можно щеголихой пройтись по палубе, подставить лицо свежему ветерку и теплым, еще не кусачим лучам солнца.

Ого, да на корвете опять гости! Только этих, похоже, звали...
Н’Ганга признала рыжего парня, одетого в останки офицерского кителя: не иначе, капитан Джей Пройдоха собственной персоной. А рядом... У-ух, Эрзули, лоа темных страстей!!
Ну, не она сама, ясное дело. Просто белый моряк – но до чего же хорош, геде* его забери!
Волей-неволей залюбовавшись извивами татуировки на мускулистой груди боцмана, мулатка даже забыла, что собиралась найти Энрике, суперкарго «Отважного», и потолковать с ним насчет свежего провианта...

*Кутласс – короткая сабля.
*Геде – духи мертвых.

Борт "Отважного": Джей Пройдоха, Дамиана
Услышав подобные вопросы, Изабелла не выдержала и расхохоталась:

- А еще меня пьяницей называют! Да я хоть помню, что было накануне вечером, ха-ха! Тебе надо пить меньше, дружище Джей, а то, неровен час, какая-нибудь не в меру прыткая бабенка обвинит тебя в посягательстве на ее честь, да жениться заставит! А ты и возразить не сможешь! – Ласарильо откровенно веселилась, но под взглядом боцмана МакГрегора немного приутихла, лишь изредка хрюкая. – Так и быть, отвечу на вопросы, раз ты ничего не помнишь, но для этого надобно пройти в мою каюту. Здоровяка оставишь здесь, за ним присмотрит…о, Н’Ганга, прими-ка друга капитана.

Испанка доверяла своему коку больше, чем кому бы то ни было на «Отважном»: видимо, сказывалась женская солидарность. На Лу можно положиться: она и приласкать может, и прирезать – то, что надо для приема гостей на судне.
Пропустив Джея впереди себя (не до этикета «Дамы вперед», спину Изабелла не любит подставлять даже соратникам) и войдя в каюту сама, Ласарильо плотно закрыла дверь и, раскидывая пинками бутылки, прошла к столу.

- Итак, мы собираемся совершить налет на английское судно, везущее золото в Лондон. Конвой – один корабль, «темная лошадка», неизвестное из-за перетасовки капитанов в колонии судно. Поэтому я и не берусь за это дело одна, корабль англичан может оказаться сильнее «Отважного». – о том, что корвет – старая потрепанная развалина, женщина умолчала; выглядит сносно, и то хорошо, а как захватим золото, так и подлатаем старичка на верфи, будет, как новенький. – Это золото переплавлялось испанцами из Веракруса в Севилью, но англичане отбили его и сейчас везут в свою столицу. Откуда я это знаю, неважно, но за эту информацию придется отдать треть добычи. Остальное пополам. Укрывшись в бухте на западном побережье Эспаньолы, мы перехватим «золотое» судно с конвоем в проливе между ней и Кубой, предварительно обойдя Тортугу вдоль южного побережья. К этому времени жертва будет на месте, уплыв далеко от гавани Ямайки, так что дело обстряпаем без лишнего шума. Еще вопросы? Ах да, на «Отважном» 32 пушки, команда – 100 человек, все за золото горло перегрызут. Тебе, Джей, в том числе. Ну что? Ты со мной?

- Хммммммм........ - Джей почесал подбородок. - Треть уплывает неизвестно куда.Печнкой чувствую, Что-то тут нечисто. Да и вообще это звучит нелепо. Как тот у кого не хватает силенок самому остановить конвой может потом заставить меня отдать ему долю от моего золота? Или ты из честных и пообещала? - Тут Пройдоха ехидно улыбнулся. - Возникает подозрение, что эту треть хочешь захапать себе.... Потом. Дележка поровну? У меня больше людей, пушек да и "Любимчик Сатаны" получше твоего корабля будет....Не то, Чтобы я очень жадный. А, да ладно. Будем считать, что я очарован твоей красотой, детка, или что-то в таком духе. Согласен на половину добычи! Надеюсь, что она того стоит....
Джей хлопнул Изабеллу по плечу и кинул взгялд на карты.
- Еще стоит обсудить совместные маневры, дабы мой малыш не снес случайно мачту-другую твоему кораблю когда начнется драчка. Но это еще успеется. Ладно, пойду готовить людей. Пошли Грег.

Выходя из каюты Джей ,сопровождаемый своим боцманом, обернулся.
- Ты не слишком заморачивайся на счет того, Что я тут сказал. Согласись, для тебя было бы гораздо хуже - оставь я эти мысли чисто пр и себе. Хоят, конечно в том случае ты до последнего ничего бы и не узнала. Ха-ха-ха-ха! - В смехе Джея можно было услышать легкое злорадство.

Через пару минут Джей уже стоял на палубе своего корабля а на него смотели лциа всей его команды. Красные от морских ветров, солнечного загара и выпитого рома. Лица покрытые шрамами и морщинами. Лица не сулящие ничего хорошего любому простому человеку.
- Хей, акулы, слушайте меня! Скоро нам предстоит неплохое дельце. Добыча должна быть знатной, а охрана - плевой. В общем готовьтесь к отплытию, бездельники! Но если кто из вас будет болтать об этом на берегу - лично отрежу язык, а кок сварит мне его и подаст на завтрак.
За работу!

Ну и разгорелись же глаза Н'Ганги, когда миз Ласарильо попросила ее заняться татуированным громилой! Мулатка даже готова была крикнуть "Эй, куда?!" вслед уходящему боцману, которого кэп Джей Пройдоха все-таки потащил за собой в каюту. Но не крикнула, только негромко присвистнула, провожая красавчика взглядом. Хорош, да.... Ничего, еще доведется свидеться!

Энрике нашелся на полубаке – увлеченно распекал оплошавшего юнгу-креола, подчеркивая самые непечатные места грубыми жестами и явно упиваясь своим красноречием. Парнишка стоял с опущенной головой, покачиваясь с пятки на носок, и, казалось, дремал, но когда Лу взбежала по трапу, искоса посмотрел на нее и залился краской. Н’Ганга недоуменно вздернула брови, а потом чуть не расхохоталась: не иначе, мальчонка вспомнил, что всего пару часов назад мулатка застала его голышом, под боком у одной из толстомясых девиц мадам Амалии. Застеснялся, ишь ты!
Игривое настроение еще не пропало, и Н’Ганга походя ущипнула паренька за мягкое место, да так, что тот охнул.
- Масса Энрике, в трюме пусто, как в кармане у нищего буканьера, - пожаловалась она замолчавшему суперкарго. – Вроде как затевается большое дело, надо бы сделать запасы.
- А платить за них будет... – Энрике, все еще разгоряченный руганью, пошарил вокруг себя взглядом и ткнул пальцем в сторону одного из орудий, - пушка?!
- В долг возьмем, - миролюбиво предложила Лу. – Вот хотя бы у старика Джерри. Он, правда, скользкий, как медуза, и заломит двойную цену, но не дохнуть же нам с голоду.
- Ладно, - буркнул суперкарго. Как ни крути, а мулатка была права: без еды и пресной воды на борту «Отважному» далеко не уплыть. – Устроим.
Умиротворенно улыбнувшись, Н’Ганга снова зашлепала по трапу босыми подошвами. Может, удастся увидеть, как уходят с корвета Джей и его спутник...

Дамиана, Джей Пройдоха

«Просто милашка» - подумала Изабелла про Джея, - «Так бы и влюбилась, да только прибью раньше, чем он успеет в следующий раз пасть раззявить!»

Когда трюмы были заполнены пресной водой и провизией, оба корабля вышли из гавани и взяли заранее оговоренный курс. Свежий попутный ветер надувал паруса, «Любимчик» и «Отважный» скользили по волнам, склонившись набок. Ласарильо пребывала в отличном расположении духа: предприятие стартовало в пятницу, удачный по мнению испанцев день, юнга чихнул у правого борта – плаванье обещает быть хорошим. Испанка стояла у штурвала, сопя от удовольствия в две дырочки.

День прошел однообразно, Тортуга осталась за кормой, и на море спустилась ночь; тут же «Отважный» зажег один фонарь на марсе и один на носу, чтобы не потерять компаньона во тьме. Передав управление старшему помощнику, а это был карлик, который, несмотря на свой рост, управлялся со штурвалом получше многих «великанов», капитан корвета прошла в свою каюту, где забылась сном без сновидений до самого утра.

Лишь только горизонт посветлел, Изабелла уже была на ногах и, как ни странно, трезвая. Два судна стояли в бухте у мыса Тибурон, что на западном побережье Эспаньолы, в ожидании добычи. Команда «Отважного» собралась на палубе, а Ласарильо проникновенно говорила о богатстве, которое скоро свалится им на головы.

- Все, как обычно, мои благородные сеньоры! Компенсации за увечья выплачиваются согласно кодексу Берегового Братства. Затем я беру долю, равную доле пяти человек, остальное делится между вами поровну. Как всегда, все по-честному.

- Подходим к Эспаньоле, сэр, - сказал помощник Джонатана: - Ох и нехорошее у меня предчуствие, как бы не засада нас поджидала впереди.
Кэрнуолл внимательно поглядел на говорившего. Старика Джонсона он знал с самого первого дня службы на "Кресте", однако раньше за помощником капитана паникерства не водилось.
- Успокойся Гарри, еще пара дней и мы будем в Атлантике, а там уже пиратов не водится.
Старик кашлянул:
- Ну да, ну да, пара дней...
Капитан поглядел вперед, на приближающийся остров и тяжело вздохнул. Нехорошее предчуствие передалось и ему.

Джей Пройдоха отпихнул рулевого и сам встал у штурвала, раздаая команды матросам.
- Шевелитесь, лентяи! Всем быть на готове. Грег - пусть на борт отважного передадут: Сносим кораблю сопровождения паруса, если корабль с золотом держится конвоя, то сначала добиваем конвой, а потом берем "золотую" посудину на абордаж. А если пытается скрыться - то еще проще. Просто догоняем и берем на абордаж. Выполняй.
Кинув взгляд на несколкьих прислушивающихся к разговору матросв, Джей заорал.
- А вы что встали, рыбьи потроха?! Пушки книпелями заряжайте!

бабка Гульда

Губернатор кивнул одному из своих людей и тот мнгновенно исчез.
- Недавно было совершено нападение на корабль перевозяший важных персон, мулат, - обратился он к Улиссу: - Погибли почти все, кроме пары матросов чудом добравшихся до берега и одной девушки благородного происхождения, которую похитили, - губернатор внимательным взглядом пробежал по лицу мулата, казалось тот не понимал о чем речь: - Один из матросов видел как ты утащил девушку! Ты был на корабле пиратов и ты за всё ответишь! - губернатор побагровел от злости: - Где она?!

Last Unicorn
Капитан Грэмс расплылся в сладостной улыбке:
- Я продержу Вас на корабле, покуда за Вас, юная леди, не заплатят выкуп. Для этого я Вас и пригласил, мне нужно знать есть ли кто-то, кто готов заплатить за Вас деньги? - капитан потер потные ручки в предвкушении изрядных барышей: - Касательно Ваших вещей, не уверен что что-нибудь уцелело.

Сначала в глазах было темно словно ночью, а потом появились звезды, которые включил сапог капитана. Катриссу никогда до сего момента не били, ну бывало пару раз: схватишь пощечину от отца или мужа, ну намяли бока в детстве мальчишки, но чтоб так! Как мужчину сапогом по ребрам... какое счастье, что этого не случалось раньше и какое горе, что это все же случилось!
Боль ввинтилась в сознание Катриссы, кровь мигом ударила в голову и в нос. Она закричала и получила еще раз, отчего захлебнулась воплем, согнулась и открыла глаза, чтобы увидеть все тот же паскудный сапог, что добавил по отбитым внутренностям еще один удар. Катрисса скорчилась на досках палубы и застонала, сдерживая хлынувшие слезы, и тут же почувствовала, что это далеко еще не все – железная хватка на волосах и рывок, который резкой болью вынудил ее подняться и заорать снова, но на этот раз уже таким матом, какого, ей казалось, она и не знала никогда.
Наконец ее отпустили и она, тяжело дыша, постаралась принять вертикальное, а не скрючено-согнутое положение, по пути выслушивая перспективы на дальнейшее знакомство. Да… то, что приятного в ее ближайшем будущем мало, Катрисса уяснила, а, уяснив, не на шутку испугалась. Что теперь делать? Какого дьявола ее потащило на это проклятое судно? Доживет ли она до завтра? Глаза застилали слезы от боли и ужаса… но тут в ней будто проснулся мгновенье назад поминаемый Дьявол. Убьют? А кто им помешает, конечно убьют, но вот насилие над ней совершить, это дудки! Это, морской еж им в штаны, не на ту напали! Все дело в том, что Катрисса от рожденья была не только неистовой и не вполне нормальной девицей, она была еще и очень умной, не от самого рождения, разумеется, но вскоре стала. И как парня увести, и как папашу на покупку уломать, и как пакость сопернице организовать, в общем, где можно было свой изворотливый интеллект приложить – везде он был приложен (где он только отдыхал, когда она на каравеллу лезла?). И вот теперь она с ясностью осознала: молить о пощаде, рыдать и валяться в ногах – бесполезно, кричать, ругаться, пытаться сопротивляться – тот же результат. А надо… поступать, как учила старая София. Однажды ее в порту поймали подвыпившие матросы с одного галеона, всего их было восемь человек, а она одна и притом без оружия и тогда, когда она поняла, что деваться некуда и либо ложись и терпи, когда все это кончится, либо шевели мозгами, София пошевелила и Катриссу научила.
Следуя заветам старухи Софии, Катрисса подняла на капитана безумный взгляд сквозь выбившиеся из хвоста на лицо волосы и широко улыбнулась-оскалилась.
- Прррокляну, - прорычала она страшным голосом, - ко дну пойдешь при первом же жалком шторме. У меня бабка ведьма, мать ведьма, а я… - она ткнула пальцем в лицо капитану, - в третьем поколении ведьма! Тронешь меня – кровью умоешься – немочь нападет страшная – тело иссушит, душу вынет, разум загубит! Дно твоего корабля риф пробьет и будет он на дне лежать веки вечные! Вижу, вижу! как на дно опускается ТЕЛО БЕЛОЕ! – взвыла она под конец анафемы и с удовлетворением заметила, как матросня в ужасе шарахнулась от нее на шаг. Еще бы – лохматая, глазищи горят, завывает да руками страшно машет. Суеверный морской народ с такими предпочитал не связываться.

-Выкуп?-она изумленно заморгала, вспоминая, что ее отец был очень богат. Но знали ли об этом пираты?
-А что будет, если за меня никто не заплатит выкуп?-она слегка наклонила голову набок, изучая капитана.
Сердце бешенно колотилось в груди, она понимала, что ходит по лезвию ножа. Но выхода не было. По крайней мере, Амальтея его не видела.
А вещи не уцелели...И что ей, в этом уже порядком глязном платье всю оставшуюся жизнь ходить?
Аристократическая натура хотела возмутиться, но Ами подавила в себе этот порыв.
Главное, не показывать, что она испугана...
Девушка выпрямилась, стягивая с рук грязные перчатки. Распустила волосы и поправила их руками-вот теперь в зеркале она увидела себя, только немного чумазую.
Так-то лучше.
Она снова перевела взгляд на капитана, ожидая его ответа.

Если бы у Лу спросили, зачем ей такая уймища денег, мулатка только пожала бы крепкими плечами. Открыть свою таверну на берегу? Рано еще, вот как поседеет, будет об этом думать. Копить на свиданьице с бывшими хозяевами? Конечно, хорошо бы снарядить корабль, а еще лучше - эскадру, учинить налет на Ямайку , похитить сестричку Патрисию, от которой Лу доставалось больше всего, и продать ее куда-нибудь на восток, в Тунис, чтобы хлебнула невольничьей доли. Что-то такое порой смутно грезилось Н’Ганге, и от этого сладко щемило сердце, но мулатка была не из тех, кто может без остатка посвятить себя мести.
Поэтому она просто радовалась вместе со всеми, глядя на довольные лица вокруг и слушая хриплые восторженные вопли, которыми команда встретила вдохновенную речь Изабеллы

Last Unicorn

По лицу капитана Грэмса пробежала тень недовольства. Ему явно не понравились слова о том, что девушку могут и не выкупить. Он-то в уме уже подсчитывал золотишко. Хотя...
- Ну, дорогая моя, ежели Вас не выкупит кто-либо из друзей или родственников, - тут Грэмс снова расплылся в своей крысиной ухмылочке: - То мы продадим Вас кому-нибудь еще, - он захихикал: - Я знаю многих пиратских капитанов которые заплатят кругленькую сумму за такую знатную рабыню как Вы.
По лицу Грэмса было видно - этому человеку в жизни интересны деньги и только деньги. Так оно было и на самом деле, этого, не старого еще, скрягу не привлекали ни выпивка, ни дорогая еда, ни украшения, ни женщины, его единственной любовью на всю жизнь было золото.

Ночь на море – это красиво. Тускло светиться вода, словно давно севшее солнце все еще прознает лучами толщу морей, мириадами бликом пляшут пол волнам отражения звезд. Звезды в небе, звезды в море.
И одинокая звезда фонаря на носу лодочки. Вокруг которой тоже танцуют – и свет, и вода, и рыба.
Но Сабрине сейчас было не до романтики. Во-первых, она ее видела с неосознанного возраста и очарование тропических ночей ей уже откровенно приелось. Во-вторых, куковала в лодке ночью она не за хорошим настроением, а за уловом. И в-третьих, качество лодки, недавно изрядно потрепанной легкой бурей (кто б ее назвал легкой...) и до сих пор капитально не чинившейся, вызывало очень крупные опасения. И неудобство. А вы сам попробуйте выкидывать оглушенную рыбу не на сухое дно, а в плещущеюся водичку и потом долго гоняйте эту рыбину веслом. Или, в противном случае, ходите между уловом и рискуйте вылететь из лодки вообще, поскользнувшись на живых и очень скользких-вертких телах.
В общем, рассвет еще только собирался окрасить небо в серые тона, а молодая рыбачка уже вымоталась вконец и клятвенно пообещала себе, что больше в протекающей лодке в одиночку никуда, никогда, ни по каким причинам в море не выйдет! Точка. Вычерпывать воду, гонять живущую рыбную мелочь то веслом, то ведром, то еще чем-нибудь, и при этом следить за лампой – двух рук катастрофически мало.
С рассветом девушка облегченно затушила фонарь, и огляделась, уточняя, не отнесло ли ее слишком далеко. Как оказалось, занесло. Но не слишком. Так – лишние четверть часа гребли, и лишний час от оного занятия при полной лодочке. Под утро Сабрина была неподалеку от мыса Тибурон... и...
Эээ...
Оглядывая берег, чтобы определить собственное местоположение, девушка вовсе не считала нужным изучать еще и горизонт. Но когда все таки повернулась в ту сторону, была очень удивлена, обнаружив среди волн пару белых лепестков. Верхние паруса... И, кстати говоря, приближающиеся.
В этом месте Каденьер посетила умная мысль, что встречаться с мореплавателями ей не хочется. Первое, мало ли кого носит у берегов Эспаньолы. Второе – кем бы эти «мало ли кто» не были, что свои испанцы, что чужие англичане-французы-голладцы, приветливостью никто не отличается. Третье, исключив весь список из второго, бывают еще и пираты. И четвертое, даже если это люди мирные и приличные, у нее все равно лодка протекает. И отвлекаться от нее на что-либо любой степени важности чревато...
Кхе-кхе, насчет чревато.
Сабрина выдала заковыристое ругательство, и отложила весла. Улов успешно скрывал уровень воды на дне лодки, и сейчас девушке с приличной вероятностью грозило затонуть. Или осесть до такой степени, что весь улов самостоятельно отправиться обратно в море. Ни то, ни другое, естественно, не привлекало. Так что пришлось снова взяться за осточертевшее ведерко и вычерпывать лишнюю воду...

Когда нелегкая война с водой и рыбой, норовившей вычерпнуться за компанию, была окончена, Каденьер вернулась к веслам. Сопроводив сие действо и вовсе грязной бранью, ибо уставшей рыбачкой было обнаружено, что пока она черпала, легкое течение отнесло ее еще дальше от мыса. И ближе к кораблям, но это детали... Логика подсказывала, что этот замкнутый круг будет продолжатся куда больше лишнего получаса гребли. Гребля – и вода натекает. Вычерпывание – и лодку относит обратно. Снова гребля – и снова... Ну и рыбалка, тысяча чертей, точно, никогда больше в одиночку в такой посудине...
Устало взявшись за весла, девушка очередной раз направилась к берегу. И заткнула неприятную мысль, что лодка протекает все сильнее и все быстрее, очень далеко. Настроение и так нуждалось в приличной встряске, чтобы позволять себе размениваться на такой пессимизм. Хотя он и был оправдан.

Латигрэт, борт "Отважного"
- Кэп, тут человек…эм…за бортом! Вернее, скоро за ним будет, смотри-ка, какая течь в лодке… - матросы «Отважного» собрались у борта и со смехом тыкали пальцами в горе-рыбачку.
- А ну, разойдись, мальки! – Изабелла протиснулась через толпу, чтобы посмотреть, что тут творится. – Ого, этого нам только не хватало.
- До берега не дотянет.
- Нам-то что?

Голос впередсмотрящего прервал веселье на борту:

- Судно на горизонте!

Ласарильо подскочила, как ошпаренная, понимая, что на арене наконец появилась добыча, и эту добычу надо брать в тиски, пока не убежала. Но, черт побери, эта девица со своей дырявой лодкой попадет точно под киль корвета, лишь тот начнет маневр. Выругавшись так, что даже боцман покраснел, как маков цвет, испанка приказала поднять рыбачку на борт, что тут же было исполнено.

- Потом разберемся, а сейчас не мешайся под ногами, а то пойдешь на корм акулам, уяснила?! – прошипела пиратка в лицо Сабрине и развернулась к команде. – Двигайтесь живее! Курс – правый бейдевинд! Поднять косые! Идем на пепрехват «золотоносца»!

Джориан стоял на мостике когда услышал крик впередсмотрящего:
- Сэр, неопознанное судно на горизонте, нет, даже два! Судя по всему один из кораблей корвет, но без флагов... Стойте... - впередсмотряший протер стекло подзорной трубы, не веря своим глаза: - Да у них три трупа на мачте болтаются!
Кэрнуолл посмотрел вверх на говорившего:
- Ты уверен?
- Так точно, сэр! Три тела висят!
Джориан присвистнул, не повезло. И тем троим на мачтах и им самим, есть все шансы к этим беднягам присоединиться.
- Ладно, а второй корабль?
- Секунду, сэр! - впередсмотрящий снова приник к подзорной трубе: - Мать... - только и сказал он через секунду: - Да это ж фрегат!
Джориан сплюнул под ноги, влипли. Если эти двое заодно, шансов остается мало, в том что это пиратские корабли он не сомневался ни на йoту.
- Ну-ка всем по местам! - крикнул он: - Приготовить корабль к бою!

Когда злую-презлую Сабрину выловили на окончательно подошедший корабль, заодно успев прихватить свежей рыбки, девушка вымоталась до такой степени, что даже говорить не хотела. Впрочем, от нее и не требовалось. Апатично обнаружив, что корабль все таки пиратский, девушка так же равнодушно выслушала от еще более разъяренной пиратки (это что, тут предрассудками не страдают видимо?..) чтобы не мешалась под ногами, кивнула в знак своей понятливости и немедленно отправилась «не мешаться».
И в следующие мгновения почувствовала себя богиней и королевой. Вы только представьте – вся команда корвета бегает как нанятая, мучается с такелажем, сбивает ноги и руки в скоростных перестройках сложной системы снастей.., а скромная девушка из рыбачьего поселка сидит и отдыхает. И ни-че-го не делает. Ох, сбылась мечта труженика...
Благо, запряженный в работу экипаж не смотрел в сторону невольной попутчицы, а Сабрина и не стремилась привлечь к себе внимание. Внимание со стороны корсаров вообще редко себя оправдывает... Гм... кстати.
Немного отдохнув, и вернув способность соображать и удивляться, Каденьер с интересом заметила, что суета на палубе корвета предшествовала выразительному развороту. Сейчас с одного раза догадаюсь куда и зачем. Мыс Тибурон, пара корсарских кораблей, маневрируют и торопятся. Минус города на побережье и плюс общее положение относительно Эспаньолы... Однако, сейчас у Сабрины будет хорошая возможность на практике узнать что такой морской бой, и, наверняка, с сим открытием покинуть этот бренный мир. Потому что пиратские атаки обычно заключает в себе таинство слова «абордаж», а во время оного Каденьер светило куковать на палубе. Два плюс два равно могила. Красота, ну и рыбалка, что б ей...
Поудобнее устроившись в тени юта, девушка обняла коленки руками, и флегматично продолжила наблюдение за приготовлениями к бою.

С "вороньего гнезда" дико заорал наблюдатель. - Вижу корабли!
Джей тут же достал подзоную трубу и навел ее в указанном направлении. Первое на что упал его взгляд, был английский флаг.
- Отлично! Мероприятие близится к своей кульминации! Ребята, ставьте "веселого Роджера", настало время повеселиться вместе с ним!

Пробежав до бушприта он ловко взобрался по нему и стоя над морскими волнами закричал.
- Поднять паруса! Орудия к бою! Разворот право на борт! - На лице его играла зловещая улыбка.
- Клянусь задницей дьявола, будет до смерти весело! А-ха-ха-ха-ха-ха!

"Любимчик Сатаны" подгоняемый ветром направился наперерез конвою...

Мышара

- Закрой пасть, девка! – капитан отвесил Катриссе такую оплеуху, что сам морской дьявол не устоял бы на ногах; девушка же и подавно отлетела, больно ударившись спиной о грот-мачту. Только суеверные матросы уже не галдели, а помалкивали – страшно с ведьмой связываться. Из толпы вынырнула совсем юная мордочка юнги в веснушках и с жалостью посмотрела на итальянку.
- Кэп…Оно, конечно, верно..Бабе на корабле не место…Но…А вдруг не брешет, шалава? Вдруг всамделишна ведьма? Проклянет, чего доброго, «Люсию» нашу-то, а? Мож, того-этого…Отпустим ее?

Капитан посмотрел на говорившего и почесал рыжую бороду, злорадно усмехнувшись.

- Отпустим. Слышь, курва, как тебе такое предложение? Мы тебя отпускаем, пальцем не тронув, а ты нам попутный ветер да удачу наколдуешь!

Хендвик сидел в кресле и мзучал бумаги, время от времени вытирая со лба капли пота – жара стояла страшная. Он проверял обеспечение гарнизона оружием и продовольствием. Муки было закуплено достаточно, так же, как плодов и овощей, растущих на плантациях неподалеку. Несколько хуже дело обстояло с мясом. Диких свиней и прочих животных вблизи от жилых мест давно перебили, охотникам приходилось год от года дальше уходить от поселений и тратить все больше времени. Ничего удивительного – били они всегда больше, чем продавали, и многое пропадало. Особенно это касалось торговцев шкурами.
Впрочем, до сколько-нибудь серьезного кризиса было еще далеко, но цены несколько выросли.
Хорошо еще, что корабль из Европы с оружием, боеприпасами и жалованьем для солдат подошел вовремя. Вооруженный сорока пушками и быстроходный, он представлял слишком кусачую добычу для пиратов. Далеко не все из них отличали испанцев от англичан, не пренебрегая ни одним лакомым куском.
Джеймс посмотрел в окно. Солнце начало спускаться к терпеливо ожидавшему его горизонту, но было все еще слишком высоко. Хоть спи весь день, и ходи на работу по ночам! Не помогают даже распахнутые настежь окна!
Тут раздался стук в дверь.
- Входите! – откликнулся офицер.