Так хорошо пела Лиэналь, так хорошо пел хор. Даже без Замирель, даже над её трупом. Тиана вкладывала всю душу в пение, получалось великолепно. Серебристые нотки летели к потолку, как форель во время нереста у порогов, они звенели и прыгали, переливаясь и звеня. Гимны славы вырывались за пределы трапезной и лёгким звоном окутывали весь монастырь. И вдруг...
Пришло Это. Тиана даже не хотела называть, что пришло. У привидения было имя, но девушка называла его только "это", тем самым подчёркивая его полную непричастность к думающим, разумным и существующим. Призрак и раньше "шалил". О, если б эти шалости ограничивались лишь явлениями. Он ещё и говорил!. И что говорил! Обычно он являлся к тихой Тиане после захода солнца в келью и приставал к ней с отнюдь не целомудренными предложениями, потрясая призрачными гениталиями у самого её носа. Она терпела, кротость в себе воспитывать Вторая велела, значит - это её испытание. Но прервать такое чудесное пение, расстроить не только её персонально, но очень и очень многих послушниц! Нет. Терпенью монахини тоже есть предел. Вот и Лианель бросилась на призрака разве что не с кулаками. Хотя, что может сделать кулачок эльфийки призрачному мужлану?
И Тиана взбунтовалась. Взбунтовалась её внутренняя ипостась и с телом начали проходить метаморфозы. Такое обычно происходило в полнолуние, и, хотя до него ещё полторы недели, сильные эмоции иногда подстёгивали процесс. Внутреннее спокойствие девушки было разрушено и звериная ипостась начала брать своё. Сперва лицо стало волосатым, потом расширилась грудная клетка, рвя робу. Вот уже руки превратились в лапы и грозный рёв медведицы прокатился под сводами трапезной.

Клариана всегда любила пение. Растворяясь в нем, она забывала обо всех горестях и неудачах. Ее голос выводил знакомую мелодию, а сознание улетало далеко-далеко, к русалочьему озеру. И не важно, что дома она пела совершенно другие песни.
Лиэналь пела отлично, и Клари лишь на углинку мысленно вернулась из-под воды на землю, когда вместо привычного соло Замирель, зазвучал другой голос.
Однако в полной мере насладиться моментом на этот раз не удалось. И вовсе не грустные мысли о печальной участи главной певчей были тому виной.
Пение было прервано самым наглым образом появившимся в трапезной призраком, который, горланя похабные куплеты, ринулся к монашкам. Зарабатывавшая одно время в тавернах, Клари и сама знала немало таких песенок и даже, чего греха таить, находила их забавными, по крайней мере, платили за них неплохо.
Но не здесь же, в самом деле! Вот нахал!
Дальнейшие события были до того неожиданны и развивались столь стремительно, что русалке стало ясно одно: надо звать матушку.
- Ти…Ти… Тианааа! Держи себя в руках, эээ… в лапах! - прокричала Клари, выскакивая на улицу, - где матушка Горла? Кто-нибудь ее видел?! – спрашивала русалка, набрасываясь на проходящих мимо монахинь. В конце концов, кто-то из них сообщил, что видел матушку идущей по направлению к карцеру, и Клариана сломя голову понеслась туда, задевая кого-то по пути, но как ни странно, ни разу не оступившись.
- Матушка-а-а! – заорала русалка, сворачивая в нужном напралении, - матушка, идите в трапезную! Там снова этот негодяй! И Тиана!..

- Да, сестра, я сейчас…

Услышала Мика из-за двери и пока ждала еще раз украдкой нащупала заветный мешочек. Нащупала и не смогла удержаться. Вот он, родимый, рядышком. А кухня далеко. Но хочется же… Пальцы быстро извлекли мешочек и чуть приоткрыли. На миг девушка прикрыла глаза и глубоко вздохнула аромат травы. Тот защекотал, задразнил ноздри… А только представить, как его заваришь. Такой ароматный, приятным теплом разольется в горле, по животу… Заслышав шаги за дверью, Мика быстро открыла глаза и спрятала мешочек.

- Мы снова пойдем в храм?

- Да, сестра. Матушка говорит, что сейчас тебе всего нужнее быть поближе ко Второй, да пребудет ее милость с тобой навеки. Идем.

Микелла кивнула, указывая, чтобы Мэриан шла вперед.

Девушка столь же безмолвно обошла, кажется, чем-то взволнованную монахиню, имени которой она до сих пор не решалась спросить. Впрочем, они и так говорили немного. Мэриан прикрыла за собой дверь и пошла к коридору в храм, благо дорогу выбирать не было необходимости. Девушка часто оглядывалась на монашку: то ли боялась остаться в одиночестве, то ли опасалось чего-то.
Пока они спускались в храм, новенькая то и дело оборачивалась к великой досаде Мики, которой никак не удавалось достать мешочек и взять на язык хотя бы щепоточку… Ну и что с того, что трава сухая? Самую малость же, на пробу… Так нет же! Как тут достать, когда все время оборачиваются? Микелла ускорила шаг и поравнялась с Мэриан. Ноги отсчитывали ступени – 11, 12, 13, 14… - еще 8 и они спустятся в храм; пальцы рук были спокойно сплетены между собою и расслабленно лежали в районе живота; и только мысли носились в голове, что стадо бешеных бизонов (мысли весьма далекие от святости и обучения новенькой), хотя на внешнем виде это никак не отражалось: Мика умела скрывать чувства. Двадцать два. Вместе с последней ступенькой девушка усилием воли заставила свое стадо, то есть мысли, угомониться и попытаться начать соображать в нужном русле. «Ну вот, еще пару шагов и мы будем у алтаря. А дальше что? Опять молится? Нет, так не пойдет… А может ей притчу какую рассказать? Вот только какую… Какая там проблема у новенькой? Не может справится с талантами? Хм… А что если про… Ну да, там ни слова про укрощение талантов, там про другое укрощение… Кстати об укрощении: как бы мне укротить… свои… Нет, Мика. Сосредоточься. Ты должна рассказать поучительную притчу…» Следующие несколько шагов Мика лихорадочно перебирала в памяти все известные ей притчи, когда то прочитанные или услышанные… Затем, так и не приняв решение, что именно рассказать новенькой, принялась ходить вокруг пустого бассейна. Да и как тут принять решение, когда в голове мысли выкладываются столбиком снизу вверх:

НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ТЕРПЕТЬ!
ВОДА
ОГОНЬ

«Огонь достану – угли в жаровнях; вода во фляге… Вода на огне бурлит, аромат… Да, аромат. А что если… Но нет, так просто нельзя, а то ведь замучаешься пояснять… Ах да, притча. Точно, эта подойдет.»
Микелла прервала мысли и, остановившись, обернулась к Мэриан.

- Сестра, я уже говорила тебе что милость Второй поможет тебе. Да и всем поможет… Необузданный талант, что огонь яростный…

Голос Мики гулким эхом разносился по храму, а в руках вспыхнул огненный клинок.

- Но милостью Второй, он пользу неоценимую миру принесет… Где же… Сейчас, погоди.

Мика быстро зажгла обе жаровни и тут же погасила (клинок, а не жаровни). Впрочем, и огонь в самих жаровнях был преуменьшен. А монашка, коротко кивнув Мэриан, чтобы та оставалась на своем месте, молнией метнулась наверх по лестнице в трапезную, а затем на кухню, вернее в кладовую. Там задержавшись на пару мгновений – чтоб одну веточку травы для благовоний необходимую захватить, ну и во флягу свою щепоточку из заветного мешочка… «Ай да, Мика, молодец! Ловко придумала…»

- Но милостью Второй пользу принесет. Спокойствие миру…

Монашка еще сверху лестницы продолжила свой урок. Правда с некоего повтора, ну да ладно. Главное для нее было, что она при этом успела на одну из жаровен положить веточку для благовоний, а на другую – дальнюю – свою железную флягу с водой и… но т-с-с… И у стен есть уши.

- Знаешь, сестра, в одной притче говорится:
«Был у Царя слуга любимый. И зависть грызла слуг других. Задумали они извести слугу любимого, да так, чтоб царь сам… А слуга тот благочестивым был, Вторую слушался, Первого почитал. И царю не перечил. Напраслину не наведешь… Но додумались таки враги. Пришли к царю с лицами лживыми, речами хитрыми да льстивыми. Мол, издай царь указ, чтоб месяц народ лишь тебе похвалу возносил… А за ослушание, да будет виновный брошен на растерзание тиграм… Не углядел царь злого умысла в законе том. Подписал… Потом понял, когда привели к нему слугу любимого, уличенного в вознесении похвал не царю, согласно приказу, а Второй… Расстроился царь, но не мог нарушить свой приказ. Сказал он слуге любимому: «Надеюсь, Вторая тебя сохранит», и бросили его тиграм на всю ночь. Всю ночь не мог сомкнуть царь очей, а наутро… О чудо! Не тронули тигры его слугу: милость второй уберегла его…

Мика сделала паузу и, оказавшись рядом с новенькой, слегка наклонилась к ней и договорила уже не так громко:

- Так вот, сестра. Говоря образно, тигры те в твоем случае это твои таланты, что огонь необузданный… Смекаешь, что говорю? Подумай. Могуча и милосердна Вторая, усмиряющая тигров… Подумай над притчей, сестра!

Последнюю фразу Мика нарочно произнесла громко, при этом снова оказавшись рядом с дальней жаровней, и быстрым движением руки, замотанной в рукав рясы, сбросила флягу на пол… Горячим жаром от фляги обдало ноги, но девушка не отошла сразу, а сперва тихонечко подтолкнула флягу так, чтобы та оказалась за жаровней и не была видна со стороны Мэриан. Нужно было еще время, а то брать флягу даже через рясу сейчас было опасно. Поэтому монашка снова вернулась к Мэриан и села рядом.

- Подумай сестра над притчей, а потом воздай милость Второй, усмиряющей любых неконтролируемых тигров…

Мика замолчала и, сложив руки перед собой, опустила голову, делая вид, что задумалась и молится. Оставалось только подождать еще чуть-чуть и незаметно подобрать флягу. А пока пусть новенькая молча сидит и переваривает сказанное…

Правда сама Мика долго сидеть не стала: а ну как кто заскочит и увидит ее флягу? Лучше забрать. Поэтому она снова поднялась и под видом осматривания, нормально ли все в жаровнях, не попала ли уголек какой на пол, подхватила еще теплую флягу с пола и незаметно скрыла под рясой. Скрыла и мысленно поблагодарила себя, что носит мирские одежды под рясой, иначе точно обожгла бы себе бок флягой.
Приветливо кивнув Мэриан, мол все в порядке с жаровнями, монашка вернулась к ней и снова села рядом, еще раз пробормотав:

- Подумай сестра над притчей, а потом воздай милость Второй, усмиряющей любых неконтролируемых тигров…

Мэриан не шибко внимательно следила за манипуляциями монахини, отметив лишь, что в прошлый раз та не уделяла столько внимания жаровням. Впрочем, наверное, счас время другое - подмалось девушке. Мысли ее были заняты другим.
Как здесь тих, спокойно и уютно... Бояться или волноваться не из-за чего, разве что из-за пропущенной молитвы... Может, остаться здесь и дар больше не сможет причинять мне неприятности?
Надо признать, что такой вывод был продиктован не верой в могущество Второй, а всего лишь ощущениями, возникшими у Мэриан в храме. Девушка упивалась тишиной, нарушаемой лишь голосом монахини, да потрескиванием углей в жаровнях, полумраком, разрываемым их неясным светом... Кажется, она даже чуть задремала, так что, когда монахиня обратилась к ней, Мэриан приоткрыла глаза и отрешенно произнесла:
- Да, сестра...

- Да, сестра…
Голос новенькой Мэриан показался Мике несколько отрешенным.
«Интересно, а она вообще хоть слушала мою проповедь?»
Микелла не часто рассказывала притчи. Но иногда ее пробивало. Чаще в те моменты, когда надо было… хм… ну, в общем, усыпить чью-то бдительность, запудрить мозги речами одним словом. Монашка чуть наклонила голову и посмотрела на новенькую.
«О чем она сейчас думает? О притче или о чем-то своем? А услышала ли она притчу?.. В любом случае пока она так сидит спокойно, хороший шанс…»
Мика оборвала мысль и, наклонившись к Мэриан, шепнула:
- Помолись пока, попроси у Второй поддержки. А я пока оставлю тебя, чтоб не мешать сосредоточиться, хорошо? Не волнуйся, я буду неподалеку и скоро вернусь. Главное не покидай храм. В нем Вторая, да пребудет Ее милость с тобой навеки, защитит тебя.
Мика поднялась и направилась к лестнице, ведущей к домику для гостей. Но, поднявшись наполовину и, убедившись, что ни Мэриан ее теперь не видит, ни с домика еще нельзя заметить, села на ступеньки. Рука скользнула под мантию к поясу и тут же молниеносно отдернулась. И как раз вовремя. Микелла подула на едва не обожженные о флягу пальцы. Обладай она не настолько быстрой реакцией… Одним словом повезло на этот раз. Но как же хочется! Девушка несколько раз оглянулась, но никого на лестнице не было. Только со стороны трапезной доносились какие-то крики и звуки. Ах, ну да, там вроде хор. Мысленно Мика порадовалась, что ее все-таки отправили заниматься с новенькой, и она сейчас имеет возможность уединиться…
Девушка предприняла вторую попытку, на этот раз спрятав руку в мантию. Еще толком не остывшая, фляга ощутимо пекла руку, но ожогов можно было не опасаться, пока между флягой и кожей находиться ткань. Натянув рукав и на вторую руку, монашка приоткрыла флягу, поднеся ее к носу. Горячий и такой желанный аромат ударил в ноздри так, что у Мики даже слезы из глаз выступили. Но девушка не отвела флягу от лица, а еще сильнее принюхалась и, подставив крышечку – благо та была не настолько нагрета, может потому, что не касалась горячей жаровни – налила туда ароматный напиток. В крышечку, естественно, влезло немного – всего полглотка. Но всегда ведь можно налить еще раз. Да и губы не обожжешь так. Предусмотрительно поставив флягу в стороне, пару угольков монашка смотрела на крышечку в своей руке. Рука начала дрожать, то ли от волнения, то ли от невозможности больше терпеть, и Мика поспешно опрокинула жидкость в рот. Горячий напиток. Слезы вновь брызнули из глаз, а сама Микелла, схватившись за горло, растянулась на ступеньках. Растянулась и тут же свернулась калачиком, поджав ноги к подбородку. Лицо девушки покрылось мелкой испариной, от горячего глотка горло побаливало, холодные ступеньки неприятно давили на тело – лежать было неудобно. Но Мика пока не в состоянии была подняться: она приходила в себя. Глаза монашки были полузакрыты еще некоторое время. Скорее не более трех-пяти угольков, но и они показались девушке вечностью…
Наконец, Мика приоткрыла глаза и подняла голову. Затем вытерла лицо рукавом мантии и только сейчас заметила, что крышечка все еще в руках. Мысленно выругавшись, девушка перевернулась на другой бок, опять же мысленно воздала хвалу Второй, за то, что та уберегла флягу от переворачивания, и завинтила крышку. Затем опираясь на локоть, а затем и на вытянутую руку, кое-как приняла сидячее положение. Лицо вновь покрылось испариной, а вот пальцы рук и ног наоборот словно замерзли и начали слегка покалывать. «Неужели началось? Уже? Но всего-то один глоточек… Или я много положила? А, ерунда! Ничего еще не началось. Это просто воображение мое разыгралось. Я еще успею спуститься и посмотреть, как там Мэриан…» С этими мыслями монашка вновь спрятала флягу под одеждой и, держась за стену, принялась вставать. Но это удавалось с трудом: ноги стали словно ватные, пальцы рук и ног уже ощутимо мерзли и покалывали, словно их жгли сотни маленьких ледяных иголочек, лестница стала приобретать радужные оттенки…
Тихо охнув, Мика вновь упала на лестницу, головой к храму. Перед слегка прикрытыми глазами девушки был потолок, так же как и лестница, начавший переливаться разными цветами. Голова была тяжелой и горячей, на лице сверкали бисеринки пота, а пальцы словно заледенели. Но Мика уже не обращала на жару и холод никакого внимания. Вернее перестала ощущать их. Остался только радужный потолок, просвечивающие сквозь него облака и плывущие среди этих облаков розовые черепахи и черные медузы.. Девушка даже не замечала, что ее похолодевшие пальцы слегка подергиваются, словно живут собственной жизнью, а на лице сияет идиотская улыбка до ушей…
Впрочем, вскоре улыбка сползла с лица Микеллы, рот приоткрылся, дыхание сделалось коротким и частым, а глаза, наоборот закрылись. Но девушка по-прежнему продолжала видеть облака, только теперь она была среди них: плыла, купалась вместе с черепахами, медузами…

- Отлично! Просто отлично! Молодой монах... Ах, молодость, с ее максимализмом! Он так стремился к чистоте и соблюдению заповедей братства, что забыл о главной заповеди, - помоги страждущему...
Вдова явно была рада найти такого собеседника, как Гхарша. Правда она почти сразу перескочила на новую тему.
- Кстати, так какие же правила существуют в вашей обители? И где находится моя комната? Да, я еще слышала, что в Вашем монастыре просто изумительная библиотека! Это правда?

- Помолись пока, попроси у Второй поддержки. А я пока оставлю тебя, чтоб не мешать сосредоточиться, хорошо? Не волнуйся, я буду неподалеку и скоро вернусь. Главное не покидай храм. В нем Вторая, да пребудет Ее милость с тобой навеки, защитит тебя.
- Конечно, - Мэриан потихоньку возвращалась к действительности.
Интересно, а музыке дозволено звучать в храме? Помещение должно обладать неплохой акустикой... Все равно меня никто не видит, а играть я буду тихо, так что и не услышат... Девушка нежно пробежалась пальцами по струнам. Она сделала это не только потому что соскучилась по звучанию лютни. Она знала, что под музыку магия дается ей значительно лучше, а счас именно хотелось проверить, не утихомирились ли ее способности. На всякий случай Мэриан выбрала одно из самых безопасных заклинаний - "Ощущение присутствия", дающее знать о ближайших разумных существах и передающее их эмоции. Почти сразу возник контакт, Мэриан успела подумать "наверно это та монахиня", и вдруг резкая вспышка сознания и вместо него Мэриан ощутила (именно ощутила, а не увидела) какую-то радужную хмарь и поспешила прервать заклинание.
Неужели я опять что-то натворила?!
Через несколько угольков девушка услышала глухой удар где-то на лестнице, ведущей к домику для гостей, и вскочив, бросилась туда. Взбежав по лестнице, Мэриан увидела распростертую монахиню. Та не шевелилась...
- Что с вами? Вам плохо? Мамочки... - у Мэриан начиналась истерика, она никогда не была сильна в медицине, - ПОМОГИТЕ!!! - закричала она.
Отголоски крика, непроизвольно усиленного магией, были слышны, по крайней мере, в домике для гостей, храме и трапезной. А то и по всему монастырю. А девушка упала рядом с монахиней на колени и застыла в нерешительности: оттащить ее вниз на ровную поверхность, или лучше не стоит?

- Кстати, так какие же правила существуют в вашей обители? И где находится моя комната? Да, я еще слышала, что в Вашем монастыре просто изумительная библиотека! Это правда?
- Правила очень просты, - сестра Гхарша с недоверием посмотрела на леди Валенсию. Эта особа не правильно истолковала притчу, а это было самым главным для троллихи, свято верящую в силу Слова. – Всегда выполнять то, что тебе велят и не задавать лишних вопросов. Это касается и библиотеки, которая, как Вы верно подметили, является одной из лучших, но вход Вам туда запрещен. Только, если сама мать настоятельница Вам разрешит. А теперь пройдемте в сад. Он не большой, но достаточно уютный, что способствует философским беседам и молитвам.
Гхарша жестом предложила вдове проследовать за ней. В первую очередь она решила показать ей колодец, а заодно троллиха хотела проверить уровень воды в баке.

Естественно, кобольд был более чем в неуравновешенном состоянии. Он требовал (не просил, а именно требовал) свободы, документы свои, ну и далее по списку. Требовал несколько минут, пока матушка, улыбаясь, не объяснила ему, что, пока у него нет документов он никто, зовут его никак и она вправе выставить его из монастыря, как приблудного бродяжку, решившего покуситься на невинность сестёр... вот к кримеру сестры Курвелии, ибо по физиологическим особенностям возникновение страсти кобольда к гоблинше более чем возможно, хоть это и противоречит заповеди Второй о несмешении рас, дабы не плодить стерильных полукровок. Первый и так создал слишком много разновидностей живых и разумных и отнюдь не благое дело увеличивать их количество, принимая на себя функцию творца. Также матушка сказала, что сёстры обнаружили недалеко от монастыря документы на имя Лудза Вилкенинга, но доказать, является кобольд оным или нет, тот может только опытным путём. Так уж получилось, что, для того чтобы найти владельца документов, сёстрам пришлось их прочитать, а значит - они имеют представление о том, что означенный Лудз Вилкенинг признанный экзорцист. А в монастыре, как раз, не так давно завелось привидение, и вот тут умения вышеназванного Вилкенинга были бы как нельзя кстати. А посему, закончила гномиха, у кобольда остаются только два выхода.
Первый - признать себя бродягой и убраться из стен монастыря, ибо сейчас ему нечем оплатить даже уже любезно предоставленное ему лечение и кратковременное проживание в этой удобной комнатке. Второй путь - разобраться с привидением, доказав тем самым, что документы на имя Лудза Вилкенинга его, получить оные и продолжить тогда уже дальнейшее общение в стенах монастыря на все интересующие означенного представителя церкви темы.
Кобольд же, естественно, не был идиотом, хоть и подозревал не без оснований, что именно идиота из него и собираются сделать. Но - руками хорошо махать после драки, а псалмы читать - над покойником. Приходилось соглашаться на выставленные условия, ибо, хотя способности и пребывали с ним всегда, без документов его миссия по посещению всех монастырей округи летит Третьему под хвост (ой, не помянуть нечистого всуе). Поэтому он согласился, стиснув душу в комок и пообещав себе, получив документы, разобраться с Монастырём и всеми в нём пребывавшими по свойски.
И матушка распахнула дверь карцера, предупредив кобольда, что любые действия, направленные не с целью устранить вышеназванное привидение, будут рассматриваться, как агрессивные и повлекут за собой малопредсказуемые последствия, ибо сказато в подземной проповеди, что лишь кроткие обретут землю. Коболд, скрежища зубами, вышел из помещения в коридор корпуса послушниц.
- Следуйте за мной, - не признающим возражения тоном резюмировала матушка и двинулась в направлении двора, прикидывая, кого приставить к экзорцисту на предмет охраны пока он будет творить свои разборки с опостылевшим призраком.

Беседа Элинфис и Навы была прервана сразу двумя воплями, хотя и раздавшимися с разных сторон. Тонкий слух полукровки позволил не только отметить нарастающий шумок, но и разобраться, кто о чем кричит. Судя по характерно дернувшимся ушами сфинкса, она тоже прекрасно слышала и лучше всех различила глас призрака.
Но, еще с углинок послушав возбужденных сестер, Нава поняла, что два разных источника криков друг друга не расслышат за собственными стенаниями, а ведь второй голос кричал "помогите". Редкий в этих стенах возглас, но сегодня вообще много странного.
Гибко поднявшись, Шисст коротко взглянула на сфинкса, словно вдруг освоила телепатию и мысленно попросила Элинфис посторожить ворота, и умчалась в домик для гостей. Бьющая "поклоны" Айка имела возможность оценить, что при желании Нава умеет быть и шустрой, и незаметной – даже в оранжевом одеянии, никак не предназначенном для спортивных упражнений. Чуть позже она, наверное, еще и оценила пользу заостренных ушей, ибо исчезла Нава раньше, чем Гэлиэйра расслышала причину спешки.

Проскользнув мимо уходящих сестер и почтенной вдовы, Нава успела вовремя изобразить тумбочку – безупречная маскировка под одну из вечно занятых, серомышастых послушниц – и через пару угольков уже сбежала с лестницы в храм. Поставив своеобразный рекорд, на какой скорости ловкий прямоходящий может преодолеть все повороты коридора, не рискуя врезаться и застрять на еще больший срок. В ушах до сих пор звенели крики из района трапезной, где хоровое пение превратилось в хаотическое.
Обманчиво плавным, почти медленным шагом спустившись по лестнице – но потратив на вместо двух-трех углинок столько же угольков, - Шисст остановилась у картины, достойной кисти лучшего из гномов. И эльфов. Если, конечно, мастера живописи были бы глухими и умели трудиться несмотря на истерику у натуры...
Целое долгое мгновение потратив на осмотр лежащей Микеллы и еще два посвятив... э-э... как подсказала память, монастырской гостьи и предполагаемой будущей сестре, Нава мысленно помянула Третьего. Трех мигов ей хватило, чтобы почувствовать до крайности знакомый аромат, и оценить милейший характер гостьи-теоретически-будущей-сестры.
"Лучше бы сюда Айка прибежала, а я осталась у ворот...".
- Вы-да-благословит-вас-вторая видели как она, - кивок на Мику, – потеряла сознание? – с ходу поинтересовалась полукровка, решив отложить знакомство на неопределенное "потом". И даже не озаботившись тем, что непривычная к монастырским порядкам и обитательницам девушка может, кхм, слегка удивиться внезапному появлению белобрысого, остроухого и слишком змеинообразного нечта. А первое впечатление, производимое собой на людей не слишком опытных, Нава прекрасно знала.
"Мика, балда-зеленая-чтоб-тебя-чему-умному-в-гильдии-учили-приучили-а-не-дурью-маяться-нюхаться, могла б и до ночи подождать. Весь день сплошной бардак!".

В ушах шумело, едва слышное пение, стало совсем неслышимым. Айка не обращала внимания на окружающее и особенно - на позорную мыслишку, что "что-то русалка долго не идет". Не могло же в самом деле пройти столько времени, сколько показалось? Не могло. Только вот тело активно утверждало обратное. Да, монотонно кланяться можно долго, часами, но Айка ж не являлась старушкой, уже посветившей этому, молчу кому угодному, занятию все сознательную жизнь?

Мимо пробежала Нава. Вот просто мелькнула и ... "Куда это она?" Остановится - значит не иметь возможности продолжить... Так позорно свалится от наказания? Ну уж нет!
И хоть мысль, что что-то не то происходит, становилась все сильнее, Айка решила сначала обмозговать, что же именно может происходить-то?
К тому же это отвлечет от мысли, что "Что-то Клари уже очень долго... Что? Может это связано? Что еще кто-то?!"
Айка остановилась, выпрямилась и огляделась... Шум тока крови, звенящей в ушах, потихоньку стихал, кровь потихоньку отлила от головы.
Но во дворе все было спокойно... "До сих пор в ушах звенит! Совсем потеряла форму."

"Чем дальше в лес... Сад-то маленький, где там спрятаться" Клык посмотрел вслед уходящим Гхарше и гостье, и тут расслышал крик со стороны трапезной. "Опять что-то случилось! И куда теперь бежать?" Клык дернулся, разрываясь между двумя целями. "Что важнее - эта гостья или бежать на крик?" Клык даже тихо заскулил... "Если есть кому кричать, значит, там еще не все потеряно. А вот Гхарша может упустить что-то важное, увлекшись спором"
Проклиная невозможность быть сразу в нескольких местах, Клык тихо крался за Гхаршей.
"Кстати, эта гостья очень что-то интересуется библиотекой. Интересно, сможет ли Фло подсказать..."

Эл дернула ушами и задумчиво посмотрела на Наву. Убедившись в том что побежит она, лишь кивнула и дернула хвостом, глядя как та шустро перемещается в одному из источников шума.
Поразмыслив, сфинкс решила всеже посторожить ворота, тем самым дать себе возможность чуть усплокоится после спора и дать передохнуть голосу.
Нееет, что-то определенно странное твориться. - она задумчиво проследила за Клыком, крадущимся за сестрой и новоявленной. Потом посмотрела на бьющую поклоны сестру и хмыкнула, мысленно радуясь что ей такое делать не придется.

И тут сестра К’Намади не выдержала. Если Тиана обернулась в трапезной во времени репетиции хора, то что ей мешало оборачиваться ночью. Вот и шерсть, о которой говорила Кхаар’Джин с настоятельницей. А вода? Так слюны у такого зверя побольше, чем привыкла видеть любая монашка. Вот и вся история.
- Убийца! - прошипела большая ящерица и вытянула свой костистый палец по направлению к Тиане в облике медведя, - Это она певчую сгубила. Она...
И сестра К’Намади стала выбираться из задних рядов вперёд, слегка сутулясь и обнажая ряд острых зубов. На этот раз ни у кого не оставалось сомнений, что выражение лица сестры так же далеко от улыбки, как Вторая от Третьего. Рукава рясы задрались и мощные костлявые лапы во всём своём диком естестве напряглись. Сестра К’Намади была готова прыгнуть на врага и подмять её под себя, схватиться с ней один на один, дабы в один момент развязать весь узел противоречий и треволнений, с самого утра всё туже затягивающийся на бытие монастыря.
*****
Тем временем сестра Кхаар’Джин была в монастырской библиотеке. Она, казалось, обыскала уже все полки, но то, что ей было надо, так и не находилось. Между тем, каталоги не могли врать. Книга была. Но где? Кому могли потребоваться знания по архитектуре пятивековой давности? Обычно, монахини оставляли отдельные записи в особом журнале, если брали свитки или книги в кельи. Но на этот раз там ничего не было. Да, при отсутствии должности библиотекаря (надо поговорить с настоятельницей, тогда - почитаете у меня!) каждый брал книги, когда хотел и возвращал аналогично. Вот только, кто? Гхарша? Гхарша и архитектура несовместимы. Курвелия? Да она слепа, как крот. Псалмы ей и то читают другие послушницы, хотя она их и так наизусть знает. Так нет же - тщательно следит, как бы не сбились, и, если что - требует повторить с начала. Находит в этом своеобразное удовольствие. Нава? Вот это может быть. И Горла о том же говорила. Та читает всё без разбору, просиживая за этим ночи напролёт. (Вот только,в голове отчего-то мало остаётся)
Дзати с трудом слезла с приставной лестницы и, опираясь на посох, заковыляла к выходу. Нава была у ворот. Значит, её комната была открыта. Кто помешает ей взять книгу, если она у эой желовеческой самки. Не к чему ей труды архитекторов прошлого. Ещё запачкает ненароком. А весь народ дзати терпеливо ждёт результаты её поломничества. Кажется, еще немного и они станут доминирующей расой на юге. А там, глядишь и на большее можно рассчитывать. Болота должны расширяться. Так велела Вторая. (Или не велела?) Нет, велела, а кто не верит - найдём цитатку и для этого случая. Найдём. Там, в книге, всё это есть. Надо только получить её. Получить...

«…Серебристый туман, плывущие в нем облака – черные с радужными краями… шепот и шелест… пляшущее синее пламя на руке… Девушка, с закрытыми глазами на облаках сидящая, глядит на свою руку и легким дыханием-свистом тушит огонь, стряхивая его с руки. Приоткрыв глаза, наблюдает сквозь ресницы как мелкими ледяными осколками падает огонь с ее руки в серую бездну тумана…»
С губ Мики сорвался легкий полувздох-полустон, ресницы чуть дрогнули, но девушка по прежнему осталась недвижима и бессознательна…

Пока Мэриан в нерешительности нависала над лежащей без сознания монахиней, на лестнице неожиданно появилось новое действующее лицо. Весьма странное, надо сказать, лицо: одетая в оранжевую рясу белобрысая остроухая девушка с грацией кошки и повадками змеи... Если бы Мэриан не встречала эльфов и полукровок в школе магии, она, возможно, и удивилась бы... А так - на человека похожа, и то хорошо... Вот когда Мэриан пыталась наколдовать себе костюм из змеиной кожи, а вместо этого сама ею покрылась, вот тогда она выглядела страшно... С тех пор девушка относится к тем, кто внешне отличается от окружающих, с известной долей терпимости.
- Вы-да-благословит-вас-вторая видели как она потеряла сознание? - с ходу выпалила монахиня, кивнув на лежащую сестру.
- Я?.. Нет, я... Я ничего не видела! Я ничего не сделала, честное слово! Я была там, внизу... Молилась, да. А она ушла. И тут вдруг там, на лестнице... то есть тут - шум! Я прибегаю, а она - лежит...
Словно в ответ на бессвязную речь девушки, монахиня тихо полувздохнула-полузастонала, ресницы чуть дрогнули, но она по прежнему осталась недвижима и бессознательна…
- Ой! Она жива, ведь правда, да? С ней все будет хорошо? Я могу что-нибудь сделать? - Мэриан с надеждой переводила взгляд с одной монахини на другую.

Дзати шла из подземелий монастыря, тяжело стуча посохом по плитам. Но её путь наверх пролегал через храм. А там... Впрочем, бестолковая суета послушниц вокруг тела только насмешила разумное земноводное.
- Разлеглась. Места другого не нашла, - проворчала она мимоходом, - Обкурилась девка, вот и кайфует. И нечего тут орать. А ты чего здесь? - кивнула она Наве, - Разве тебе не сказали на воротах торчать? Мне сразу матушке всё сказать или до вечерней молитвы подождать. Так-то она заветы Второй чтят.
Наличие Навы на её пути было нежелательно, но хитрая дзати решила, что лучшая защита - нападение, и она сама отправит ту, чью комнату она идёт посещать куда подальше, пользуясь суматохой, как отличным прикрытием для своих планов

- Можешь, - присевшая рядом с Микеллой полукровка уже успела проверить пульс бывшей гильдийки, и придти к выводу, что раньше вечера ругаться с малявкой смысла не имеет. Не услышит в своих грезах. Впрочем, это понимание не мешало Наве мысленно обложить сестру-во-второй в выражениях, монахинями вроде бы не употребляемыми. Но – привычка страшная сила, а в монастырь Шисст пришла далеко не за божественной благодатью.
За вполне смертной.
- ...Надо отнести ее в келью, наверное сестра Мика...
- ...Разлеглась. Места другого не нашла. Обкурилась девка, вот и...
- ...хвост Третьего..!
- ...Разве тебе не сказали на воротах торчать? Мне сразу матушке всё сказать или до вечерней молитвы подождать. Так-то она заветы Второй чтят.
- ...О, ты очень вовремя, - по губам Навы зазмеилась красивая и крайне неприятная улыбка, с которой было бы очень хорошо убеждать грешников покаяться. Иначе потом времени не будет. – Так как мне действительно очень надо на пост у ворот, надеюсь ты и поможешь перенести Мику, ей резко поплохело, - в глазах полукровки читалась ирония, за которой надежно спрятался расчет. Она неплохо знала характер дзати и еще лучше ее физиологию, по которой могла быть уверена, что таскать тяжести в лице Микеллы та не будет. Правда, упоминание о матушке вовсе не обрадовало, при всей нелюбви к ныне недееспособной Мике (как будто это чудо зеленое на что-то способно-еще-гильдийкой-прозывалось), Нава еще меньше любила вмешивать в чисто "сестринские" дела настоятельницу. Но не заострять же на этом внимание. Устраивать с дзати полномасштабный словесный бой полукровка не хотела – не время, да и слушательница непосвященная рядом – а что-то иное... Иное, драсти-святой-треугольник, чтобы какая-то жаба грозила Шисст чьими-то карами?
Уши Навы умели иронично наклоняться, гневно прижиматься и вопросительно дергаться (левое), но робко прижиматься были физически не способны. Полукровь она и есть полу.

Конечно, толстой дзати совсем не улубалось тащить Микелу в её келью, но, в данном случае, перспектива движения в заданном направлении как нельзя более соответствовала её собственным планам. В другой раз она бы послала любого, кто предложил бы ей проделать такие дейтвия (ну, исключая матушку. С той лучше не спорить), но теперь лишь только квакнула, и, опираясь короткими трёхпалыми ручками о свой посох, подставила широкую спину.
- Грузи, чего уж там. Все под Первым ходим.
И, глянув на стоящую столбом, Мэриан добавила:
- А ты в трапезную пока следуй. Там сёстры поют. Послушаешь. Наше пение славится среди монастырей. Видишь, до чего посты и ночные бдения могут довести. Всё во имя Второй. Она нас вдохновляет на свершения.
В тоне сквозила ирония, но распознать из здесь присутствующих могла лишь Нава с её знанием жизни, а отнюдб не напуганная девушка, только вчера прибывшая в стены монастыря.

Гелиэйре уже давно надоело кланяться во славу. Некоторое время помогало изгалятельство над поклонами - например, может ли считаться поклонами колесо по двору? Очень хотелось что-нибудь стукнуть.
Нава убежала, сфинкс с отрешенным видом сторожила ворота, Клык тоже куда-то смылся и русалка все еще не шла. Поговорить было решительно не с кем.

С досады и в силу желания что-нибудь стукнуть Айка вызвала духовный молот и отправила его в полет-автопоиск до "цели", с заданной в качестве стартовой точки поиска трапезной. Отправила исключительно в качестве визитной карточки и для скромного напоминания, что кое-кому пора поторопиться во двор. Тихо жужжа, посверкивая и неспешно вращаясь, призрачный молот пролетел по домику для гостей, мелькнул перед носом у Дзати, прошуршал в дверь трапезной, сверкнул между Тианой и К'Намади, взъерошил прическу сестры Линаэль и, растерянно стукнув призрака пониже спины - исключительно из гуманных соображений - завис, определяя по остаточным явлениям, где находится цель. Чуть покрутившись и уже почти погаснув, "визитка" рванула в сторону карцера за русалкой...
До русалки же долетело только несколько синеватых искр, что тут же расстаяли в воздухе.

- Но вход Вам туда запрещен.
- Конечно-конечно! Как же иначе, только с разрешения настоятельницы храма.
Вуаль скрывала лицо вдовы, а потому никто не видел ехидной ухмылки на тонких губах и озорного блеска в глазах гостьи, в то время как она постаралась, чтобы никто ничего не почувствовал по голосу.
- Вы очень добры, приглашая меня в сад, - там наверняка немало лекарственных растений? Он наверно здорово помогает монастырю, - фрукты к столу, травки-приправы всякие? У вас тут так здорово!
Энтузиазм дамы, казалось, бил через край, она говорила и говорила, прыгая с темы на тему, готовая поддержать любой разговор на любую тему. Что и говорить, - общение с леди фон Оберон утомляло.

Когда матушка Горла вошла в трапезную, ведя кобольда за собой, в помещении творилось нечто невообразимое. Призрак летал кругами, приэтом кувыркаясь и злобно поминая Третьего, так, будто старался углядеть свою пятую точку, а ему это не слишком-то и удавалось. В центре стояла медведица-Тиана и вертелась вслед за окаянным призраком, стараясь достать его когтями мохнатых передних лап. Когди, естественно, свободно проходили через бесплотную сущность духа и тот даже не замечал ни их, ни их действия. Дух Эмерио де Рио-Брамса был просто уязвлён в самое сердце тем, что кто-то сумел его достать, да так достать, что тот совершил кульбит и насмешил сестёр, испустив звух, похожий на тот, который производит человек, "пускающий ветры", вместо того, чтобы вызвать у них совсем другие эмоции. Теперь он будет не местной пугалкой, а местной пуКалкой и никто не будет всерьёз воспринимать его домогательства! Позор и ещё раз позор. Опозориться в большей степени было просто невозможно. Оттого он и летал, ища, что или кто спровоцировал его на подобные действия. Сестра К’Намади, уже чуть не напавшая на Тиану, тоже отвлеклась на невразумительные маневры призрака, но теперь немного уже освоилась и медленно продвигалась по направлению к сестре Тиане, стараясь перемещаться тогда, когда морда той смотрела в противоположную от ящерицы сторону. Вот эту картину и застал кобольд, когда вошёл за гномихой од своды трапезной. Сперва он хотел обвинить всех в отходе от заповедей Первого, но суровый взгляд матушки красноречиво сказал ему, что время шуток и пререканий закончилось, пришла пора действовать.
- Отойдите все! - хриплым баритоном скомандовал он всем присутствующим. Мне нужна чаша, свечи и кусок угля. И уберите животное. Кто его вообще пустил в монастырь?!! - кобольд всё же не выдержал и завизжал, тряся кистями рук перед собой, то ли впадая в припападок, то ли симулируя оный.
Матушка кивнула Лианель, дабы та принесла то, что требовалось экзорцисту а сама, обернувшись, резко удприла того по щеке.
- Это оборотень, а не зверь, - нарочито спокойно, разделяя слова, произнесла она в лицо кобольда. И не надо юродствовать. Или вы разбираетесь с этим, - красноречивый взмах рукой в сторону ошалевшего призрака, - или мы разбираемся с Вами. Сестра К’Намади, уведи Тиану в её келью, ради Второй - заметив непонятные манёвры ящерицы скомандовала настоятельница, Ну быстро, быстро. Сестра Хелла, останься. К тебе разговор особый. Ну действуйте, раз вы магист, что встали на ходу.

Сестру Гхаршу стал утомлять этот разговор. Гостья оказалась на редкость болтливой и, на взгляд троллихи, весьма глупой особой.
- Гхш! – процедила сквозь зубы Гхарша и пошла по тропинке к своему колодцу. Разговор с фон Оберон не клеился. Не привыкла Гхарша к таким «светским» беседам. Но волею Второй она пройдет это испытание с честью, не посрамив доброе имя монастыря.
Только почему ноги Гхарши вместо того, что бы по привычки идти к колодцу, несли троллиху в другую, противоположную, сторону. А именно в сторону трапезной. Может быть, сказывалось чувство голода? Возможно это и так.
- Вы, наверное, проголодались с дороги, раз заговорили о еде. Пройдемте в трапезную. Уверена, что там еще осталась еда. Пища у нас не светская. Не гоже потыкать бренной плоти.

Не преуспев в изгнании призрака кулаками, Лиэналь метнулась в сторону, когда Тиана перевоплотившись сама набросилась на привидение. Сжав кулачки, она стояла у стены, с отчаянием глядя на получившийся хаос и даже не заметила, как русалка выбежала из трапезной. К уже царившей неразберихе добвился молот духа, влетевший в дверь. Эльфийка слабо взвизглула, когда оружие просвистело у нее над головой и приглаживая волосы руками дала себе слово сказать пару "ласковых" сестре Гелиэйре - молот духа мог быть только ее рук делом. Между тем появилась матушка Горла, в сопровождении негодяя-кобольда - похоже русалка исчезла из трапезной не просто так.
Зажав уши руками, что бы хоть немного заглушить визг экзорциста, эльфийка со всех ног кинулась в кухню, что бы принести требуемые предметы. Во-первых, настоятельница не любила ждать, а во-вторых, необходимо было срочно прекратить этот кошмар, что творился в трапезной. Вот так занятие с хором получилось.
Подхватив первую попавшуюся широкую чашу и охапку свечей из шкафчика, Лиэналь вытащила из уже остывшей печи теплый уголек и метнулась обратно, наверх.

Когда дзати вошла в трапезную, там творилось невесть что. Странный кобольд, попавшийся ранее им на дороге, вовсю размахивал руками и бурчал нечто несообразное вслед порхавшему призраку.
- Опять сподобился. Когда Третий его приберёт? - проворчала Кхаар’Джин и не слишком отвлекаясь на представление, пошлёпала к выходу, дабы через двор пройти к кельям.
К’Намади, которая разрывалась в этот момент внутри себя между желанием уничтожить Тиану и приказом настоятельницы просто скрутить медведицу, увидела дзати и застыла. Годами выработанные инстинкты по защите той заставили её встать между машущей когтями Тианы и равнодушной Кхаар’Джин. В это время дух пролетел как назло через то место, где находилась её голова. Когти сомкнулись на голом черепе и скользнули ниже. Желтая слизь потекла по гладкой коже головы. Ящерица нагнулась, разворачиваясь, с неё спали последние остатки одежды и могучий хвост в мощном ударе опустился на мохнатую голову.
Кобольд заверещал нечто невообразимое, схватил чашу и побежал вокруг столов, останавливаясь у каждой колонны и кропя их из сосуда. В этот момент испуганное лицо русалки показалась из дверей. Экзорцист отшатнулся и половина влаги вылилось на лицо сестре Микеле, всё ещё пребывающей на плечах у дзати.
- Всем спокойствие. Тихо, по одной, выходим во двом. - раздался голос матушки.
- Где свечи? Зажечь! По одной через десять шагов в круг! - заверещал кобольд и, кланяясь, как заведённый, тараторит нечто невразумительное.

- Всем спокойствие. Тихо, по одной, выходим во двор. - раздался голос матушки.
Уговаривать Клариану дважды не пришлось, она и сунулась-то обратно больше из любопытства. Хотя про спокойствие она явно не расслышала, но о том, что делать ей в трапезной нечего, сообразила очень быстро. Свечей, которых требовал кобольд, у нее не было, вспоминать о том, где бы разжиться этими ценными предметами, не хотелось, поэтому русалка решила, что самое правильное – это не болтаться у всех под ногами.
Выскочив на улицу, Клари метнулась в сторону, размышляя над тем, можно ли считать занятия хора оконченными.

В первый момент Лиэналь отчаянно пожалела о том, что опять оказалась в трапезной - то, что здесь сейчас происходило уже не поддавалось никаким описаниям. Перед глазами мелькали какие-то разрозненные картинки - словно она перелистывала книжку с гравюрами. Вот лапа Тианы обрушивается на череп огромной рептилии, в которой эльфийка узнала сестру К’Намади - без привычной оранжевой рясы она смотрелась довольно жутко. Вот личико русалки, искаженное удивлением. Какая-то суета и беготня, визг и крики - из этого мельтешение показалась физиономия кобольда, верещащего что-то несусветное. И в центре этого хаоса стоит матушка, непоколебимая, словно скала. Как Лиэналь расслышала ее голос в общем гвалте она так и не поняла, но приказ выходить во двор оценила. Хотя последовать ему не смогла - ее ушей достиг вопль ненормального кобольда, требовавшего свечи. Осознав, что свечи, которые полагалось зажечь по кругу, находятся у нее в руках, эльфийка страдальчески скривилась. Глянула с отчаянием на тело Замирель, что по-прежнему оставалось в трапезной, на разошедшееся привидение, что бешенно летало по всей комнате, выкрикивая проклятия на головы присутствующих и решилась. Пробормотав сквозь стиснутые зубы что вроде "Мерзавцы они все", Лиэналь побежала к экзорцисту и, помахав у него свечами перед носом, начала расставлять их должным образом на полу. Стараясь при этом, что бы на нее не наступили выбегавшие из трапезной монахини, не растоптали сестры Тиана и К’Намади и вообще.

Молоток отнял последние силы и улетел. "Долетит, не долетит?" Айка оглянулась в поисках ромашки. "Оглянулась" - это очень сильно сказано, чуть пошевелилась - будет намного точнее. В данный момент она висела на подвернувшейся перекладине возле конюшни и никуда не собиралась двигаться, даже в поисках ромашки... уж не говоря о чем-нибудь еще.
В конце концов, если б в монастыре случилось что-нибудь не то (а именно такое чувство Айка и испытывала), то сфинкс наверняка закрыла бы ворота и пошла в ту сторону, где это "не то" происходит.

А что все куда-то разбежались - не ее (айкино) дело. Ее дело - висеть на этой перекладине, потому что кланятся или делать еще что-нибудь вроде того - сил уже не было. Лечь же на траву сильно мешало отсутствие травы и мысль, что если она (Айка) ляжет, то встать уже не сможет.

Сияние. Разноцветные переливы огней, белые облака – мягкие и пушистые – и черные медузы, издающие короткий мелодичный свист, если к ним прикоснуться… Но что это? Из одной из медуз вместо мелодичного свиста вырвался истошный вопль и струя воды прямо в лицо Мике. Отшатнувшись, девушка почувствовала, как летит с облаков, а затем встретилась… с полом. Глаза открылись и некоторое время ничего не соображающая монашка смотрела на пол трапезной, на котором стояла на четвереньках. Что это? Почему она на четвереньках на полу в трапезной? Что произошло? Ухватившись за стену, Мика поднялась, еще ничего не соображающим равнодушным взглядом скользнула по всем. Увидев Кхаар’Джин, судорожно сглотнула и едва не сползла на пол, но спокойный и уверенный голос матушки удержал на ногах. Вот только отходить от стены совершенно не хотелось…

Клык, выждав пару минут, тихо вышел обратно во двор монастыря. "Ясно одно - этой гостье что-то нужно в библиотеке. Недаром она так сводила к этому разговор." Клык плюхнулся на землю рядом с будкой и обвел взглядом двор. "Она очень быстро согласилась с тем, что у неё очень мало шансов законно попасть в библиотеку. Любой нормальный человек начал бы выискивать способы, задал бы хотя бы пару вопросов. Что ж она, собирается вломиться в библиотеку силой? Вряд ли, сестры смогут её остановить. Тайком? Она не знает внутреннего устройства библиотеки. Хотя с её болтливостью она может выведать это из кого угодно. Ну, почти из кого угодно. Магия? Плохой вариант. Несет нам много сюрпризов. Да и запах..." Клык случайно бросил взгляд на будку и заметил кость. "Что ж, и от гоблина бывает толк. Будет чем отвлечься."

Пробежавшись по двору взад-вперед, Клариана решила, что и здесь от нее пользы не слишком много. А разве не учит нас Вторая помогать своим сестрам в беде? Какая может быть от нее польза в трапезной, русалка представляла с трудом. Ну, в крайнем случае, она тоже умеет громко орать. Русалка вздохнула и, приблизившись к дверям трапезной, осторожно заглянула туда, увидела, что Лиэналь расставляет свечи, как велел кобольд, и осторожно скользнула внутрь, продвигаясь вдоль стены и ошеломленно глядя на устроенный призраком и сестрами хаос. Впрочем, во взгляде ее читалось также и любопытство. Было бы весьма интересно посмотреть, как кобольд будет изгонять зловредный дух Эмерио де Рио-Брамса. Русалка хмыкнула - она не взялась бы утверждать, что знает наверняка, кто кого в итоге изгонит.
Пробираясь дальше, Клариана натолкнулась на сестру Микеллу, которая стояла, прислонившись к стене.
- Ой!.. а Мика, это ты, ты что здесь торчишь? - Клари не видела, как и когда Микелла оказалась в трапезной, и теперь вглядевшись в лицо Микеллы, добавила: - Что с тобой, тебя, не дай Первый, не задели?

- Простая еда? Так это даже хорошо! Ибо именно простая еда дает здоровье и душе и телу. Невоздержанность же греховна и отражается и на теле и на душе. Да и вообще портит фигуру! Не даром же чревоугодие считается тяжким грехом! Но, как говорится, не судите, и не судимы будете!
По виду дамы нельзя было сказать, что она подвержена этому греху, но в столовую леди фон Оберон шла едва ли не с той же скоростью что и Гхарша, позабыв о дорожной усталости. По дороге она с интересом разглядывала все вокруг и без устали комментировала все увиденное.
- А у Вас тут чистенько, аккуратненько. Жизнь лиц духовных должна проходить в труде душевном и физическом, ибо праздный ум - мастерская Третьего. М-м! Мы уже рядом со столовой? Запахи прекрасные! О! А у Вас всегда такое сборище во время обеда? Хм, что-то все уходят из столовой, - мы опоздали или какое-то блюдо сбежало? Шучу-шучу!

В это время Нава старательно убеждала будущую-сестру Мэриан, что с другой сестрой, унесенной весьма впечатляющей с-с-с...сестрой Кхаар'Джин будет все в порядке, а пока ей (не Наве – Мэриан) стоит заняться собственными...
До нервов и магии Шисст дойти не успела, так как грохот, донесшийся от трапезной, перешел все границы разумного. Если раньше Нава могла сказать, что на хор свалилась люстра и самой большой свечой попала по носу Тиане, сейчас можно было смело предполагать землетрясение, сломавшее последнюю работу настоятельницы, которая от огорчения уронила молоток на ту же Тиану, а киркой попала в лоб К'Намади. Как минимум. И еще наверное Тиана от огорчения прищемила кого-то громкоголосого, не считая недавней гостьи монастыря-что-б-век-ее-не-видеть-вдовы-да-будет-к-ней-вторая-третий-внимательны.
- ...и если ты помолишься за здоровье сестры Микеллы, то ей точно и очень скоро станет намного лучше, ведь твоя сила наверняка как-то ориентирована на исцеление, а так.., и потому.., я полагаю.., в общем.., но в целом...
В бодром темпе увешав ушки предполагаемой послушницы мерами доброкачественной лапши, Нава поспешила указать девушке на лестницу в святилище и умчаться прочь с той же скоростью, что и явилась. То есть чем-то средним от урагана до простой бури. В рясе.
Понятно, что при таких достижениях в физической культуре и знании маршрута забега (разгона), Наве потребовалось не более уголька, чтобы пересечь двор (отметить наличие айкиного тела и присутствие более одушевленной Элинфис), добраться до лестницы, слететь в трапезную, окинуть взглядом картину великого гнома как-его-там... "Неждали", и еще стремительнее вылететь обратно. Не забыв прихватить оставшуюся без транспорта и пришедшую в себя (вопреки всем наркотическо-алхимическим познаниям Шисст) Мику с русалкой.
Впрочем, добрая самаритянская часть Навы, сподобившая полукровку на поднятие тяжестей (а не слишком вменяемая-бывшая-гильдийка по мнению Навы и до статуса "тяжесть" дотягивала-то с трудом) исчезла сразу по окончании лестницы, когда расстояние между чуткой настоятельницей и ароматной Микеллой стало относительно безопасным. При этом самаритянский поступок подпортило бурчание полуэльфийки, тихо шипевшей на тему сошедших с ума, слетевших с катушек, растерявших оные катушки, соболезнование о тех, у кого не было даже ума чтобы с него слетать, празднике имени ушедшей в отпуск Второй и шаманские пляски по предпоследнему пункту, ибо ничего больше всем первым пунктам про ум и катушки не поможет.
Впрочем, прислонив Мику к другой стенке и убедившись, что теоретически-коллега-и-еще-более-теоретически-сестра вменяема, Нава перестала бухтеть, присела рядом (с удивлением отметив, что вместо одной Микеллы прихватила еще и Клариану...), и вполне вежливо поинтересовалась, чем одна любительница чая-в-дневное-время занималась с подающей надежды послушницей. Да, той самой, что притягивает проблемы (к примеру, имени одной любительницы чая) аки магнит железо. Почему проблемы? Потому, что нести Мику в келью вызвалась дзати, если оной Мике это что-то говорит... Да, тут в самом деле все сошли с ума. Ну, Клари, я не посягаю на чей-то ушедший ум за его отсутствием, и нет, это не шутка.
...В общем, скорость, с которой вежливость Шисст переходила в язвительность, живо свидетельствовала, что сестра Нава отлично проснулась, и этому совершенно не рада.

Не успела Мика опомниться и толком прийти в себя, как пол трапезной внезапно ушел из-под ног… Хотя «прийти в себя» слишком громко сказано: мозги все еще занятые, промолчим чем, ибо и у стен есть уши, реагировали местами вяло, местами никак. Да и тело, которое столь бесцеремонно вернули из… кх-м, тут снова пропустим – чувствовало себя не лучшим образом. Но даже несмотря на такое состояние, Микелла успела заметить, что причиной ушедшего из-под ног пола являлось то, что ее подняли… Далее мозг вновь отключился на миг и стал реагировать только, услышав голоса… Впрочем смысл слов он не смог уловить, пока… Но зато самой Микелле, удалось раскрыть рот и бесцветным, отрешенным голосом спросить:

- Что это было?

Только вот к чему относился вопрос – то ли к увиденному в трапезной, то ли к действиям сестры Навы – монашка не стала уточнять, так как, похоже, и сама этого не знала…

Клариане в который раз пришлось смириться с мыслью, что в мире существуют некие непостижимые силы, что-то вроде рока – непредсказуемые и неотвратимые. Несомненно, сестра Нава как раз была из числа этих самых сил. Выслушав ворчание и вопросы упомянутой сестры, Клари только пожала плечами. О том, кто, чем и с кем занимался, русалка не имела ни малейшего представления. Если в процессе этих занятий кто-то лишился ума – ну что ж, на все воля Первого.
- Это была сестра Нава, - ответила Клариана, по-своему истолковав вопрос Микеллы, которая была явно не в себе, - а я только хотела посмотреть, как наш домашний призрак утрет пришлому экзорцисту нос, но мне почему-то не дали…

- Что за бардак здесь происходит? - Сестра Гхарша была явно не в духе. – Как вы выглядите? У нас гостья, а вы в таком виде? Сестры мне стыдно за вас. Придется просить мать настоятельницу, что она наложила на вас епитимью.
Троллиха посмотрела на Клариану:
- Уверена, что зачинщицей всего этого безобразия ты, сестра Клариана, - Гхарша горой возвышалась над русалкой. – А я думала, что мои проповеди пошли тебе на пользу. Видать, я мало тебе их рассказала.
Потом, посмотрев на, стоящую рядом, фон Оберон, троллиха начала говорить более спокойна:
- Поверьте, такое у них впервые. Я даже не знаю, что случилось, но выясню, почему меня заставили краснеть перед гостьей, - хотя зеленокожая монахиня и не могла покраснеть, но ее кожа явно потемнела и стала темно зеленой, что говорило о том, что Гхарша крайне не довольна увиденным.

Ящерице наконец удалось вытащить перевернувшуюся Тиану из стен трапезной. Уже во дворе К'Намади не выдержала внутреннего напряжения и применила свои знания рукопашного боя, которыми должен был владеть любой телохранитель. Она воспользовалась инерцией медвежьей туши и внезапно изменила направление приложения своей силы, слегка подкрутив вправо. Тиана дёрнулась, и ударилась головой о колонну, на которой висели ворота в трапезную. Сила удара оказалась настолько велика, что тело послушницы стало оползать вниз, потом по нему прошли судороги и вот уже перед монашками лежало не тело дикого зверя, а нагая плоть молоденькой послушницы с окровавленной головой.
- А... - донесся слабый стон из уст последней.
А между тем внутри помещения экзорцист мрачно подтвердил, что все необходимые приготовления соблюдены и надо проводить ритуал. После того, как свечи возле колонн трапезной были зажжены и прочитаны первые слова, призраку не осталось больше ничего, как метаться по кругу, не вылетая за границы указанной территории. Развоплотиться он тоже не мог, поэтому, поняв, что с ним хотят сделать, призрак подлетел к самому носу кобольда, дабы сбить его речитатив, вынудить его ошибиться в словах или действиях. Сперва Эмерио де Рио-Брамс лишь состроил кобольду гримассу, но, поняв, что того не пронять такими пустяками, стянул с себя призрачные штаны и, повернувшись к кобольду афедроном произвёл несколько недвусмысленных па, как бы приглашая того присоединиться к своим срамным игрищам. На всё это с порога трапезной строго смотрела настоятельница и смотрела, кто выйдет победителем из этой ментальной дуэли. В этот момент был бы полезен ещё один "молот духа", но Айка была далеко.
- Сестра Владилена, - взгляд гномихи поймал одну из последних, покидавших трапезную монашек, - Сестру Гелиэйру сюда. И скорее. Она во внешнем дворе.

Мысли Кларианы приняли некое философское направление. Ведь если подумать, в том, что тебя переместили из точки А в точку В, нет ничего плохого. Тот факт, что тебя об этом не спросили – это мелочи. В жизни случаются гораздо более серьезные недоразумения, например - сестра Гхарша, только что выросшая, словно из-под земли, и обвинившая не кого-нибудь, а Клариану в разжигании беспорядков.
- Гхарша, вообще-то это призрак все затеял, - пролепетала весьма озадаченная русалка. Она была так обескуражена этим обвинением, что даже не смогла возмутиться, как следует. А после стало и вовсе не до того, так как из ворот трапезной появилась К’Намади, вытащив вслед за собой и медведицу. Все остальное произошло стремительно, и взору Кларианы предстала распростертая на земле фигурка Тианы.
- Она ее чуть не убила! – вскрикнула русалка, - Нава, что делать-то?
И, не дожидаясь ответа, Клари припустила по двору туда, где на солнце сушилось белье, сорвала с веревки какое-то полотнище, и резво вернувшись назад – отчего-то она переставала спотыкаться, когда была испугана – укрыла Тиану и присела рядом, обеспокоено вглядываясь в ее лицо и не обращая внимания на ящерицу.

Прямо перед носом у "слегка опершейся" о перекладину (лучше сказать: нагло на ней валяющейся) Айки в направлении будки прошествовал Клык. Вид пес имел задумчивый. Айка уже совсем было собралась с ним побеседовать, когда с внутренней стороны монастыря полился видимый не глазами резкий свет.

"Никак кто-то к Первому обращается." Айка прикрыла затылок ладошкой - не слишком помогло, свет назойливо пробивался и сквозь ладонь и сквозь затылок. Пришлось повернуться в ту сторону - внешне ничего не происходило, но... не будет же кто-то там всерьез взывать к Первому без достаточной на то причины? "Интересно, чем они там заняты? "Пожалуй, хватит отлеживаться."

Не особо торопясь, но и не задерживаясь, Сестра Гелиэйра прошествовала сквозь домик для гостей - когда требовалось, она двигалась лишь ненамного хуже Навы. Правда, еще и поддерживать беседу при этом - ей никогда не удавалось. Войдя в Храм, Айка не удержалась и подошла к статуе, взглянуть в лицо Второй.

Закончив расставлять и зажигать свечи, эльфийка поспешно метнулась куда-то в уголок, не сообразив в суматохе, что лучше бы ей было выбраться из трапезной, как приказала матушка в начале заварухи. Сейчас здесь уже никого из сестер не осталось и стало потише. Только и слышались проклятия и сквернословия призрака, что метался в круге, да бормотание экзорциста, перед носом которого мерзкое привидение вертело голым задом. Отвратительное и скандальное зрелище, за которым невозмутимо следила матушка Горла. Да еще снаружи доносился какой-то шум, из которого тонкий слух Лиэналь особо выделил голосок русалки: "Она ее чуть не убила!"
Кто кого чуть не убил? Вторая, что твориться в обители?! Сгорая от любопытства, но не смея пересечь трапезную, дабы не отвлечь кобольда и не обратить на себя внимание матушки, девушка только теснее вжалась в свой угол.

Поводив взглядом импульсивную русалку, Шисст хмыкнула что-то на тему, что такого бардака не было даже когда некий череп поставил в какую-то связку вампира и оборотня, все в условиях зимнего времени и...
Окончание описания Мика не дождалась, так как сестра Нава оборвала саму себя, прокомментировав появление Гхарши со спутницей свистящим шипением – за ним явно крылось что-то в духе посыла к Третьему – и решительно отправилась к кельям. Столь же решительно прихватив Микеллу, видимо вознамерившись на форсаже доставить сестру в тихое место и затем с чистой совестью уйти к воротам. Или не уйти, но точно без Мики – временами Наву нервировала собственная ответственность. Как и чужая безответственность вроде отдохновения средь бела дня в момент, когда настоятельница и так на ушах стоит, и по поводу или без оного на те же уши поставит весь монастырь. Причем если Шисст и тревожил основной повод ушестояния, как-то преждевременная смерть эльфийки, то намного больше нервировала мысль, что вместо простой смены певчей измениться весь уклад мирной, тихой и полной спокойствия обители Второй. Нава не питала больших иллюзий, что после полувека убийств она сама мирно доживет свои оставшиеся годы (коих не так уж мало, к слову), но при всем этом меньше всего хотела, чтобы передышку в монастыре омрачали подобные свистопляски.
И пополнять оные своим участием не собиралась. Насвистоплясилась.
- Меня слышишь? – кисло поинтересовалась она у спутницы, чья вменяемость была под большим вопросом. – Пос-луш-ни-ца. Мо-лель-ня. Что с ней делать?

Элинфис ушла в глубокую задумчивость, ожидая прихода сестры, но та не спешила. Сфинкс привыкла к ожиданиям, и поэтому не особо волновалась на этот счет.
Но однако со стороны трапезной несловь все больше и больше шума, да и творилось явно что-то не то.
Шкурой чую - опять они что-то натворили. И куда матушка смотрит?
Устало вздохнув Эл не без труда закрыла ворота и двинулась к трапезной, раздумывая по пути о происходящем.

«Мерзость-то какая!!!!! - мысли табуном неслись в голове кобольда – Начали!»
Кобольд затянул первую строчку экзорцизма, свечи вспыхнули голубым, и их огоньки стали быстро расти, будто горят не на простых свечах, а на земляном масле,
- К тебе, Первый взываю! Яви свои ясный лик и дай сил нам, слабым и немощным!
Огонь свечей полыхнул будто в пламя плеснули чистого спирта и начал дрожать.
- Отверзни силы Третьего и отведи его от меня!
- И да будет воля твоя на земле грешной!
Пламя свечей вдруг пропало полностью, а руки кобольда вспыхнули огнём, размахнувшись, Лудз выбросил руки вперед, пламя рванулось к духу, секунда и оно охватило его полностью, опутав по призрачным рукам и ногам, кобольд чуть тряхнул руками и пламя потащило духа к углу, где сидела сестра Лианель, пригвоздив призрака к камням обители, экзорцист продолжил:
- О, Первый! Яви свою мощь! Мерзкий дух досаждает любимым детям твоим! Яви свою длань карающую!
Пламя что держало вопящего призрака чуть расступилось и образовало круг вокруг призрака, захватив кусочек робы монашки, пламя полыхнуло и успокоилось, образован тонкую линию, которая впрочем, никуда не пускала духа. Но чары ещё не кончились, Лудз упал на колени и поднял руки и лицо к потолку и проговорил:
- Яви свою мощь…

Пламя стягивалось. Эмерио де Рио-Брамсу это не нравилось. Очень не нравилось. Оно жглось. Да-да, появились эти болезненные ощущения, такие забытые, но отнюдь не приятные. Кобольд бурчал себе под нос, не отвлекаясь ни на голый зад, ни на дирий рёв. Стальной он, что ли? И тут в голову призрака пришла идея, которая могла сработать. Могла, хотя абсолютной уверенности не было. Подобных экспериментов призрак не проводил, хотя и пребывал в своём нынешнем состоянии не первый десяток лет. Но раньше никто и не пытался помешать его существованию. Не считать же этих пустоголовых надутых гусынь в оранжевом, днём стыдливо упиравших глазки в пол, а ночью прихватывающих солёный огурец размером покрупнее в свои кельи отнюдь не с целью помолиться Второй на него. А тут какой-то шпендик неизвестной породы начинает ему угрожать. И у него начинает получаться. На что не пойдёшь в целях самозащиты. И дух Эмерио, заметавшись по кругу, застыл прямо над телом покойницы, всё ещё лежавшим на столе в трапезной и втянулся в ротовое отвертие оного, свернувшись в узкую трубочку. На какое-то время установилась тишина. А потом глаза трупа открылись, пару раз мигнули и сестра Замирель, в смерти которой уже никто не сомневался, поднялась и села, оглядывая трапезную и то, что в ней происходило.

Айка на минуту задержалась возле статуи. Похоже, дела и впрямь шли не очень - Вторая ответила необычайно быстро. И хоть физическая усталость не исчезла совсем, но отступила на время да и силы духа заметно прибавилось. Так что чуть позже к дверям трапезной подошла простая, можно сказать, сельская, немного помятая боевая машина сме... простите, церкви.

Внутри только что возникло зло, и Айка это знала, к тому же ей показалось, что она опаздывает - так что, когда труп Замирель сел на столе и заморгал, оглядывая окрестности - дверь в храм мотыльнулась на петлях, чуть не рассыпалась от соприкосновения со стеной и хрупкая девушка, отягощенная щитом духа в одной руке да огненным мечом - в другой, ну и некоторыми остатками рясы (на ступени храма медленно осыпались оторванные скоростью движений обрывки) остановилась в проеме, меланхолично оглядывая окрестности.

- Нежить,- выдохнула она изумленно. И явно собралась снести голову бренным остаткам несчастной певички.

Широко открыв глаза, Лиэналь в смятении вжималась спиной в угол трапезной. Этот горе-экзорцист никак не мог успокоить призрака и, было похоже, что он вознамерился сжить со свету заодно и хрупкую, беззащитную девушку - когда сияющий круг пламени захватил краешек ее рясы, Лиэналь не выдержала. Гневно завопив, она метнулась из своего угла в сторону, подальше от экзорцизма кобольда. Потому она не видела, как за ее спиной призрак нашел способ противостоять чарам Лудза. Обернувшись, она увидела уже результат - оживающая Замирель, возникшая в дверях трапезной фигура Гелиэйры, окутанная силой Второй и продолжающий бормотать не весть что кобольд. "Так он не экзорцист никакой - он мерзкий некромант! Вот кто он!" Нервы и терпение эльфийки сдали. Взмолившись Второй и уповая на милость Первого, девушка сложила руки в соответствующий знак. Не часто ей приходилось пользоваться заклинанием "свобода действий", но сейчас был самый подходящий момент. Эти чары были довольно легкими и времени на их создание требовалось мало. Потому ни кобольд, ни матушка не успели толком ничего сделать, когда сестра Лиэналь начала творить новую магию. Ритуальная фраза, усилие воли и помощь Втрой и вот пол трапезной превратился в непроходимые заросли вьющихся растений, опутывающих все, что было в пределах их досягаемости. Гелиэйра, что устремившись через трапезную в сторону ожившего мертвеца и размахивая мечом, была как раз на пол дороги к Замирель.

Оценка ситуации заняла доли секунды - нежить, отбегающая подальше Линаэль, матушка, чуть нарушенный в одном месте круг огня и кобольд... на которого не слишком много надежды. Вариантов было несколько - замкнуть круг своим мечом и дать время кобольду, сделать все самой или подождать развития событий. Айка выбрала второе.

"До полного упокоения цели..." Не особо спеша (то есть не слишком размазываясь при движении - куда спешить? Да и остатки одежды поберечь стоит - матушка рядом), девушка двинулась к нежити и за шаг до дистанции удара взмахнула мечом. Увы, последний шаг сделать не получилось - икры и лодыжки надежно оплели выросшие из пола кусты. Кустики затрещали, погнулись, два-три лозы порвались, но остальные не только удержали девушку на месте, но и с силой дернули за правую ногу назад - в исходную позицию. Такой подлости, а главное прыти - от цели Айка не ожидала. Меч по инерции очертил перед ней огненную дугу туда и обратно.

"Полшага не хватило. Но дохлая эльфийка с магией жизни?! Это что-то новенькое!"

Сообразить, что заклинание вызвала вовсе не встающая со стола вроде бы умершая Замирель, а очень даже живая Линаэль, ей было просто некогда - шаги у Айки были длинные и основной проблемой сейчас было устоять на месте, а не рухнуть влево или вправо... Не теряя из виду цель, Айка попробовала отсечь зловредные кустики.

Гхарша открыла было рот, что бы начать читать очередное свое нравоучение, ведь такой бедлам был полностью противопоказан тихой жизни монастыря, когда события стали нестись так быстро, что троллиха уже не успевала за всем уследить. Нечестивое привидение, почему-то это словосочетание ей пришло на ум, влезло в тело сестры Замирель и…
- Какое кощунство, - троллиха хлопнула в ладоши и в воздухе появилась волшебная дубинка. Правда, троллиха не совсем умела ей управлять, так что ей пришлось приложить максимум старания, что не заде… - Третий меня побери!
Дубинка полетела прямиком в кобольда…

Ну, это уже никуда не годится! Они что не понимают, для чего здесь кобольд и что он творит? Бестолковость монашек начала переполнять даже чашу терпения гномихи. Тут помогать начали, а они с дубинками и иклинками. Хороший кобольд - мёртвый кобольд? А потом весь монастырь отлучат от церкви. Спасибо. Помогли называется. Вместо того, чтобы тихо ретироваться во двор они ещё и геройствовать начали. "Богу - богово, монаху - монахово". Смирение и покой. А они все6 такие смирные, прямо овечки. Повод появился пар выпустить. Ладно - Тиана, этой хоть с собой не совладать, природа давлеет. Но остальные! Все заповеди позабывали! Тоже мне, воительницы Второй нашлись. Ну, эти ещё понятно, молодые и зелёные, взбалмошные вертихвостки, ладно, Навы нет, эта бы тоже не приминула встрять, забыв мигом, где она и зачем. Но суровая троллиха. Пора было применять меры. Меры скорые и действенные. И гномиха затораторила себе под нос заклинание парализации, направляя конус того, так, чтобы туда попали все, кроме кобольда, которому самому предстояло разбираться с призраком, травяными путами и дубинкой, летящей в направлении головы последнего. Летевшей косо, иногда сбивавшейся с курса по направлению к телу бывшей главной певчей, но вновь возвращавшейся на него силой воли пославшей её троллихи.

Леди фон Оберон была так поражена всем происходящим, что даже не сразу отреагировала на тот хаос, что творился в трапезной. Зато как только она разглядела собравшихся там, в ход пошли комментарии... и не только. Почти все сейчас были заняты нежитью и кобольдом (при виде которого, дама чуть слышно прошипела сквозь зубы, - "И ты тут, старый мухомор!").
- Вот это монастырь! Да тут еще и нежить! Вот ужас-то! Неужели никто ничего не сделает! А этот кобольд кто?! Ой, милочка, как ты его неаккуратно! Что ж это твориться-то?
Вся эта тирада была высказана на одном дыхании. И поскольку все познакомившиеся с леди Валенсией уже привыкли к ее болтовне (да и сама она предусмотрительно осталась за спинами действующих лиц), мало кто заметил, что во время комментирования происходящего, вдова сложно сплела пальцы, произвела какой-то жест и трапезная подверглась воздействию заклинания "рассеивание магии". То ли леди фон Оберон крайне не нравился кобольд (а это было так) и она решила недопустить его победы, то ли она просто развлекалась, наблюдая за тем безумием, что творилось в столовой.