Ладони ассасина по прежнему лежали на ножнах Клинка, заставляя того чувствовать ее силу и нервировать магов почти заметными волнами в эфире. Обернувшись на подошедшего обратно мага, она поймала его взгляд – как и Джоанны, на мече, но промолчала. Слова чародейки и так достаточно ясно сказали мнение – редкий случай согласия – обеих.

***

На углу улицы, с которой почему-то быстрым шагом расходился – если не сказать разбегался – народ, остановилась невысокая фигура и с интересом оглянулась в поисках причины такого поведения. К сожалению, причина явно была дальше по переулкам поворотов, а Эффена спешила. Подождав пока толпа быстро рассеется по соседним проулкам, воровка направилась дальше, оставив феномен неизученным, но не сильно по тому поводу горюя – она была в столице, а мало ли здесь причин для спешного разбегания народа?..
Подойдя к очередному углу и с места оглядев видную улицы, Эффена который раз попыталась найти напарницу, куда-то пропавшую, когда ее магический импульс резко вспыхнул. Перед глазами пробежались разноцветные огоньки, заставив нервно проморгаться и помянуть неласковым словом всяких носителей таких же артефактов без малейшего намека на печати или что-либо еще. Сила какого-то амулета била по чувствам мага, хоть и слабого, но потом внезапно прекратилась. Одновременно с этим воровка все таки заметила Латигрэт, которая стояла почти посреди мостовой и о чем-то беседовала с двумя… эээ… неординарными личностями. То есть с бывшими спутниками, причем разговор шел на повышенных в неслышной зоне – то есть все делали хорошие мины, но Эффена была не только легендарной воровкой. Мимику она знала так же неплохо, а потому скрылась за углом, откуда только что вышла и решила переждать, пока трое спутников не наговоряться.

Випера, ориентируясь в столице, как в родном замке, быстро оставляла за спиной переулки, не очень-то заботясь, продолжает ли находиться за спиной Хигф. Для человека, привыкшего к городу, след Лириэль был более чем заметен - своей аурой она распугала всех прохожих.

Хигф, идя за Виперой, подивился безлюдью - в области аур он был не силен, но приготовился к худшему. Кажется, они были уже совсем близко к намеченной цели.

Неторопливо шагая по опустевшей улице и наблюдая за старательно пытающимися лететь рядом грифонятами, эльфийка вслушивалась в порывы ветра, слишком сильного для обычного городского ветерка. Грифоны были уже близко, и быть может даже благо что прохожие разбежались – вряд ли взрослые монстры, каковыми вообще-то являлись грифоны, буду рады видеть кого-то кроме Лириэль. Да и ее не сильно скорее всего…
Ветер еще пытался намекнуть девушке, что совсем рядом происходит что-то странное относительно магических игр, однако так как грифонята занимали почти все внимание Лири, было решено все странности отложить на потом.

- Да сейчас касается, и будьте уверены, не из-за меча. Для начала объясните, что вообще происходит!

Жанна поняла, что либо сейчас, либо никогда....ну, или потом, но за бОльшую цену. Поэтому она сделала шаг вперед и схватилась за рукоять меча.
Она хотела оторвать руку,сжимая зубы от боли, но ладони будто приросли к мечу. Слепящий свет накрыл всю компанию. Корнуэль дернулась в сторону, неся с собой меч, но не удержалась. Меч вдруг показался невероятно тяжёлым юной магичке. Мостовая быстро приблизилась, Джоанна упала на колени, выронив меч.

Филимон явно не ожидал подобного светопредставления, и сперва опешил, но лишь на несколько секунд. Когда Жанна выронила меч, маг не теряя времени, поднял его, удивленно разглядывая.
- Вот теперь, дамы, вам точно придеться кое-что объяснить.

Судя по виду, Жанна ничего не собиралась обьяснять. Она лишь терла обожженную руку здоровой, пытаясь унять боль, прошипев чуть слышно в адрес более сильного соперника:
- Будь ты проклят...миротворец...

Убийца вздрогнула от слепящего света, который явно испускал Клинок, но еще больше поразилась, заметив что взявшаяся наконец за свой заказ чародейка упала на мостовую. Зная характер Корнуэль, можно было легко понять, что только неизбежность могли заставить ее в как всегда роскошном платье оказаться на земле. Маг же быстро поднял клинок и с интересом стал его разглядывать. Латигрэт же, сообразив что видимо с магами умное лезвие общается на их языке, несколько шокировано обнаружила что на Филимона кажется не действу… Меч полыхнул снова, причем так, что на несколько мгновений стало видно каждое плетение дерева и кожи ножен. На этот раз волну какого-то неприятного чувство заметила даже полностью лишенная магии наемница, а уж что было с магами, настроенными на все тонкости эфира… Полуразбуженному Мечу для полного счастья только постоянных смен аур державших его не хватало, а тот факт что все были либо воинами (для коих меч и ковался когда-то), либо магами (против коих аналогично создавался), играл не последнюю роль. Представив что будет с ее тактикой вести себя тихо, не привлекать внимания, быть незаметной и так далее если чародеи и дальше будут устраивать фейерверки, девушка испытала сильное желание выругаться.
- А зачем что-то объяснять вам? – резко осведомилась она у мага, выделив последнее слово. Одновременно воительница без особого почтения забрала клинок обратно, благо сильно шокированный всеми светопредставлениями и волнами возмущенного эфира Филимон не особо протестовал. Правда, это «не особо» длилось ровно три секунды и потом убийца с магом поиграли было в перетягивание меча, который при этом без устали прошивал всю округу волнами физически ощутимого отвращения и злости, что и помогло Лати все таки дернуть ножны себе. В мыслях мелькнуло как же это все глупо, но…
К трем бывшим спутникам направлялся патруль городской стражи, явно собирающийся уточнить кто тут балуется огнеопасными амулетами, а может и не только. В планы ассасина входило многое, но никак не общение с представителями властей за час до назначенного на исполнение задание срока.

Маг на несколько секунд задумался, а действительно кто он такой, чтобы требовать ответов. Лишь случайный попутчик, не более. Да и сам меч, Филимон утратил всякий интерес к нему. Он совершенно не хотел знать, что это и откуда, если бы не предсказания провидицы. Силу этого артефакта трудно было переоценить, а подобные вещи редко бывают в случайных руках.

Хигф наконец добрался до конца пути, и Випера тоже - выглянув из-за угла, наемники-добытчики увидели Лириэль и снующих рядом по земле и воздуху грифонят. Сие зрелище, то есть их добыча на свободе, немедленно заставило наемника и княжну перейти с красного каление на белое с синеватым отливом и дружно зашипеть. Не помня себя от бешенства, Хигф шагнул вперед.

Лириэль мягко, но неуловимо стремительно обернулась на бывших спутников и, слегка вздрогнув, повела ладонями перед собой. И так насыщенный сегодня магический эфир над городом задрожал от призыва бессмертной, тем более эльфийка не мелочась позвала одновременно и воздух, и землю, всего с одним приказом – задержать. Землетрясения или смерча конечно не возникло, у Слышащей были не те силы и не то время (как и место), но вот отвратительный встречный ветер и резкий спотыкач на шаткой мостовой на Хигфа с Виперой напал. Сама Лириэль, с некоторым сожалением взглянув на своих рук дело и прижав пальцы к заболевшим вискам – никогда не надо колдовать в таком масштабе в подобном месте и если рядом какая-то силовая гадость навроде артефакта… - подогнала грифонят и завернула за угол, так как людей ветер может и остановит, но ненадолго и предметов с хорошим весом и скоростью это не касается. Проще говоря, эльфийка ни малейшее не желала общаться ни с наемниками, ни с их оружием и тем паче искать оное (оружие то есть) у себя. Тем более, последние почти двадцать лет самыми опасными вещами у Лири были шпильки в волосах или шелковые платки, если конечно кому-то пришло бы в голову душить ими. Ей самой точно не пришло.

Випера продемонстрировала чудеса акробатики, попытавшись последовать за... за... даже слов не находится! Правда, чудеса эти больше походили на походку вдрызг пьяного аиста... А все из-за взбесившейся мостовой и совершенно нездорового для городской местности встречного ветра! Плюнув на это безнадежное занятие, княжна рванула в соседний переулок и стала плутать по лабиринту столицы в надежде выйти к предположительной точке дислокации противника...

Стражники с неутомимостью упрямого носопотама приближались, господа Филимон и Джоанна с не меньшим упорством и бесконечным умение подбирать изумительные фразы (даже далеко не новичок в лексических изысках Латигрэт иногда путалась, пытаясь на ходу сообразить что это – завуалированное согласие с ноткой иронии, или глубоко спрятанное оскорбление, с тоном уважения) общались на тему артефакта силы Ушедших Эпох ect… Который на данный момент более менее мирно висел в опущенной руке ассасина, которая не совсем понимая половину терминов, произносимых магами, и путаясь в оставшихся словотерниях, искала ответа на вопрос что она тут делает. Чем больше разгорался спор чародеев – причем оправившаяся Корнуэль вновь сверкала во всех смыслах (красавица в гневе обычно всегда еще прекраснее, а если это магичка…) – а спокойный маг выдавал фразы одна другой непонятнее, тем больше вибрировала рукоять Клинка и больше звенели натянутые струнами нервы убийцы.
Оценив скорость стражников, высоту словесных построений Филимона и режущий глаза свет от украшений Жанны, Латигрэт мысленно начала подумывать о покидании территории. Обычно в голову практичной, но все таки вежливой наемницы такие мысли не приходили, уход по-французски (в окно) считался элегантным только во время задания, но никак не беседы, тем более – беседы, где пользовались настоящими именами. Но сейчас складывалась несколько неординарная ситуация, так как раньше сталкиваться с двумя сильными магами одновременно и являясь косвенной причиной повышенного тона общения Латигрэт не приходилось, а «первый раз» хотелось отложить. Во всяком случае его практическую трактовку. Хладнокровия не добавляли медленно, но верно приближающиеся стражи порядка.

Препирания довольно быстро надоели магу, и он решил, что с этим надо заканчивать.
Прервав Джоанну, маг безапеляционно заявил:
- Я забиру меч. Так будет лучше для всех. Все вопросы потом.

Жанну прервали на полуслове, чем, естественно, она была более чем недовольна. Тонкие брови сошлись на переносице. Чародейка фыркнула, забыв все нормы вежливости, и заявила:
- Будет лучше для всех? и откуда в вас столько альтруизма взялось? - язвительно обратилась она к магу, сверкнув глазами. - Да и зачем откладывать вопросы на потом, еслит их можно решить сейчас. Или рассчитываете прийти потом с подкреплением? А? Ценю вашу заботу обо всех, но меч забираю я так как изначально он был вам не нужен. - Жанна остановилась на секунду, чтобы перевести дух и оценить ситуацию, одгнако в уме чародейка уже готовила заклинания. Атмосфера накалялась не то от клинка, не то от разногласий магов..а скорее всего, и от того и от другого.

При фразе Филимона про «потом» наемница искоса глянула в сторону стражников, которые сейчас увлеченно пытались пробиться сквозь плотное кольцо зевак, ибо упомянутые, быстро сообразив что сейчас разборки чародеев касаются только друг друга быстренько решили рискнуть опасной близостью к спорящим, нежели пропустить такое зрелище. К чести покинувшего их инстинкта самосохранения, надо отметить, что вид разномастной троицы бывших спутников в самом деле привлекал внимание. Очень мягко говоря.
Однако, хотя мысль временно отложить выяснение обстоятельств и обмена мнения была весьма разумной, этот путь был возможен лишь при отдаче Клинка магу, чего Латигрэт не собиралась делать по длинному ряду причин, и ярко выраженное вибрацией раздражение самого меча на эту мысль было лишь одной из них. Список начинался претензиями очнувшихся привычек, ибо клинок был каким никаким заказом, а отдавать оный в чужие руки прямо противоречило всем внутренним канонам наемницы. Вдобавок, было сильное подозрение, что вернуть его самостоятельно она не сможет, а получи Корнуэль в будущем возможность вернуть лезвие – вряд ли у нее будет время (даже при наличии желания) еще раз повидаться с ней, Латигрэт. То есть, Клинок остается у нее. Чародеи подождут… самих упомянутых спросить забыли, но вряд ли нечаянно.
Придя к такому решению, девушка с большим спокойствием (точнее, меньшим нервозом) еще раз взглянула на магов. Тон их общения явно достигал критической отметки. И, пропуская момент что кипятильником работала она сама, пребывать в сем месте в момент взрыва ассасин не желала. Всякой сумасбродности есть свой предел, даже у убийц. Итогом стал размытый шаг воительницы назад, к теням, падающих от окрестных зданий. Увлеченные пристальным изучением друг друга маги на осторожный жест Латигрэт внимания видимо не обратили, решив что при сажени расстояния вторая погоды не делает. Наемница же уже начала искать глазами Эффену, которая, она была уверена, где-то поблизости.

- Леди, - Филимон говорил очень спокойно, не повышая голоса, не убыстряя темпа - хватит бравады. Вы сам прекрасно понимаете, что артефакт вам не по зубам, да и, как я уже сказал, сейчас не время.

- Это вам хватит влезать туда, куда вас не просят! - рявкнула чародейка, выходя из себя, и ожесточенно взмахнула руками. Вся злость, вся ярость и вся обида на сложившуюся ситуацию вылились непонятно каким образом в её силу. На секунду улица замерла, словно перед надвигающейся бурей, потом пыль взметнулась с тротуаров и закрыжилась в бешеном ритме. Только сейчас в голову Джоанны пришла ужасная догадка. Меча в радиусе ближайших пяти метров уже давно как не было. Но было уже поздно - она по чистой случайности освободила часть своей силы.
Магический вихрь начал закручиваться в смерчь, затаскивая в свои недры все, что попадется на пути. Силовой волной чародейку отбросила к стене дома, на периферию, и сильно ударило спиной. Что происходило дальше, Жанна Корнуэль не могла уже видеть.

Лириэль слышала пение ветров, послушных сейчас ее обострившейся воле – хотелось бы еще знать почему… ведь не от ало-синего заката же – говорящим о грифонах. Гордые звери мчались на огромной скорости, видимо чувствуя яркие эмоции наемников, кои относительно ни самих грифонов, ни эльфийки особо милых окрасок не имели. А даже если б и имели, крылатые исполины хорошо помнили пещерку и обвал в ней.
Однако кроме звуков магии, девушку все больше отвлекал какой-то обыденный шум вокруг. Только обогнав застрявших в переплетении ветров Виперу и Хигфа, Лириэль наконец нашла момент чтобы уточнить, что это за звуки. К сожалению, вечная рассеянность девушки, никуда по прежнему не девшаяся – характер сложная штука, постоянная… - позволила найти нужное объяснения гулу встревоженных голосов и странному магическому фону откуда-то сбоку лишь… весьма поздно в общем.
Волна силы, вызванная на этот раз вовсе не Слышащей, но все таки чародейкой была не столь узконаправленна как недавняя Лири против наемников. И потому смела половину толпы (ее уронило в лучшем случае на колени. В худшем – в люки канализации), вторую заставила бодро (скорость 10 м/с) сменить местоположение и вдобавок сильно попортила городской пейзаж на предмет целостности мостовых. Иначе говоря, нервные клетки не восстанавливаются… тем более если нервоз вызывает артефакт, созданный когда-то только для убийства, и притом – чародеев.
Все это Лириэль конечно не поняла, или не сразу, и тем более занятая спасением грифонят от впечатывания-вмуровывания их в стенки соседних домов силой воздушной волны, эльфийка сама изрядно помялась о упомянутые стенки (настолько, что позволила себе восьмиэтажное выражение, от которого остатки толпишки вокруг нее вообще сдуло в неизвестном направлении), не нашла времени для глобальных вопросов. Только поняла, что ТАКАЯ волна – это уже не от ее настроения и не от грифонов. Но, посему как ближайшие хотя бы пять минут ей хотелось посвятить своим ребрам и костям, выяснять какой человеческий обалдуй балуется ТАКИМ артефактом в ТАКОМ месте Лириэль ну абсолютно не хотелось. Вдобавок, и без того светившаяся ранее своей странной силой, эльфийка не желала привлекать внимание обладателя-носителя амулета такой силы к своей персоне. А оное легко бы обеспечилось, окажись посреди улицы (а-ля после урагана 13-тибалльной силы) относительно здоровое существо в обществе детенышей страшных грифонов.
В общем, Лири мысленно проигнорировала мощный всплеск силы раздраженной Джоанны, ответный импульс Клинка, далекую, но грязную ругань Латигрэт, которой как Носительнице меча досталось едва ли не больше всех, реакцию чародея Филимона на все оное и раскиданных по трем прилегающим улицам стражников. Внимание девушки было отведено лишь грифонятам и собственным ребрам, которые сейчас слишком громко по мнению перворожденной возмущались обхождением с ними.

Хигф, даже не оглядываясь на Виперу, хотя и соблюдая минимальную, впрочем, осторожность, рвался к Лири - шанс вернуть грифонят был последним.
Он уже выхватил клинок, не обращая внимания на шарахнувшихся людей - больше, чем Лири с грифонятами и ветер, обычный меч их не напугает. И, уже приближаясь к мгновенно явно забывшей о нем эльфийке, Хигф встретил поднявшуюся магическую бурю лицом к лицу. Сперва ветер превратился в ураган. А потом, падая на колени, наемник почувствовал, что вокруг него происходит что-то странное и мир меняется

Эффена все еще находилась на своем наблюдательном посту. От нее не скрылось, что маги явно о чем-то спорят, и вот-вот дойдут до точки кипения. У девушки начинала побаливать голова от магических волн, исходящих от них. Воровка нервно поглядывала на часы. Время Х приближалось, ассасин все возилась с этими личностями. Наконец, Латигрэт отошла в сторону, что, Слава Богам, было не замечено ее спутниками. Эффена собралась было пересечь площадь и направиться к компаньонке, как поднялся магический вихрь и ее отбросило на какую-ту лавку. «О, мое платье!» - мимоходом подумала воровка.

Кармилла де Форст, одна из главных чародеек Конклава в Шан-Калларе, этот вечер как обычно посвятила работе. Причудливые нити плотного тумана, тянущиеся прямо из ее пальцев, уверенно сплетались в утонченную вязь узора, хотя Кармилла ничего не делала чтобы направить ход этих нитей. Традиционный, хотя и усовершенствованный способ создания образа мира вокруг, при некотором умении мага – на определенный отрезок времени или на нужное место в Мире… иначе говоря, довольно надежное гадание, хотя многие магики до сих пор с трудом разбирались в сложной системе трактовки складывающихся узоров.
Внезапно женщина вздрогнула, от неожиданности нарушив концентрацию и сорвав тянущуюся нить. Однако так как мгновением раньше нить сама оборвалась, вины де Форст в том не было. Чародейка пораженно уставилась на не доплетенный узор, сегодня бывший кстати каким-то резким и угловатым. Никогда еще нить не рвалась сама – могла делать немыслимые рывки в любые стороны, но до окончания заклинания порваться просто не могла. Ведь это была не просто нить в конце концов.
Так и не поняв причины такого феномена, Кармилла огорченно встряхнула кистями рук, собравшись начать все заново, когда заметила яркий закат за окном. Облака, подсвеченные ярким пламенем солнца казались раскинувшимися крыльями исполинского дракона, а обвивавшее его пронзительная синева выделяла острый силуэт второго…
В тот вечер с рук Кармиллы так и не сорвалось ни одной новой нити. Чародейка с очень большим удивлением поняла, что ее магии что-то мешает, а притом настолько сильное, что оказалось способным оборвать ее Вящую нить.
_____________________________________________________

В зеленых тенях прекрасного сада, цветущего там, где не ступали ноги иных рас кроме бессмертных эльфов, терялось само понятие времени. Летели и осыпались иногда лепестки, но скоро уже зацветали вновь, и бывавшие тут тенями перворожденные всегда видели тонкую красоту соцветий… Которые сегодня слышали странный для этих благословенных мест разговор.
- Я слышу их, они вернулись.
- Их многие слышат, их тех кто помнит. Земля, вода, огонь и сам воздух помнит их власть и чувствует их ожившую силу.
- А игра идет.
- Идет.
- Без нас.
- Без НАС. Но перворожденные все таки играют.
- Никто из вернувшихся не участвует, а мы звали вернуться всех, еще двадцать лет назад.
- Увы, для наших странников два десятка лет – минуты… и многие из них не помнят их силы, и не понимают, что значит попасть в их игру.
- Последние дни видящие бредят снами, а слышащие забыли все за голосами высших стихий. Такое случается…
- …Только в финале.
- Оказавшиеся в игре перворожденные никогда не выживали, Кем бы ни были.
- Спроси стихии, кто из странников остался в мире.
- Зачем?
- Сложить песню.
О игре.
______________________________________________________

Оракул погасила свою магию еще в полдень, зная что во время накала игры властители мира рвут любые потоки, а магия оказывается под их ударами чаще всего. А ей не нужно было даже ее дара, чтобы понять, когда будет этот накал, легко способный перейти в финал. Оракул судила просто – раз уж владевшие Тонкими эфирами Властители начали переходить на просто Высшие, и отражение их игры видно даже на небе, это уже финал.
______________________________________________________

Филимон не ожидал такого. Несколько накаленный спор, да, был, но чтобы за обычный сильный артефакт Джоанна, производившая впечатление рассудительной чародейки, выдаст такой импульс силы, превративший спящий артефакт в активированный, а рынок – в свалку… он не ожидал. Хотя, узнай, что Корнуэль этого тоже ожидала и притом даже меньше его, наверное маг удивился бы еще больше. К сожалению – для Жанны – никто Филимону этого не сказал, в том числе и Клинок, который точно не собирался никому докладывать, почему обычная искра раздражения Джоанны переросла в катастрофическую волну чистой силы. Но, на мгновение опешивший от хода спутницы чародей уже в следующие мгновения оказался за созданной пеленой почти абсолютного щита.
______________________________________________________

Латигрэт, еще пять минут назад мирно стоявшая в тени здания и размышлявшая, не покинуть ли территорию рынка вообще, подальше от магов, сейчас над этим вопросом уже не думала. Он был решен с положительным ответом, но вот с реализацией внезапно стало плохо. Примерно на пятом шаге девушки с торговой площади ее ноша для начала взбесилась. Никак иначе назвать внезапное нагревание, дрожь и словно мысленный удар образов Власти по ее разуму наемница не могла. А так как следом за тем со стороны оставшихся чародеев прокатило приличной такой волной необузданной силы, Латигрэт для полного счастья чуть не впечатало в стену и тем самым сильно затруднило реализацию спешного ухода. В себя ассасин пришла примерно полминуты спустя, при этом тщательно покостерив доставшийся ей нервный Клинок, нервного заказчика и проча, и немедленно решив отложив все взяться за другие дела, пока эти страсти не утихнут. На стадии подъема, шага и поворота за угол накатила вторая волна, послабее первой, но на придание Латигрэт ускорения полетного типа ее хватило. В голове мелькнуло что видимо первой была Корнуэль, а теперь включился Филимон. Но с какой стати им пришло в голову раскидываться в людном месте чистой силой, даже не оформленной, девушка решительно не понимала. Вольтом и несколькими оборотами избежав поцелуя со стеной ларька, а затем и дома, наемница на развороте поймала на скрещенные руки летящий в нее шест, потом увернулась от полотнища, ребром ладони успела разбить некий горшок и наконец приземлилась вместе с прочими предметами и людьми у торца какого-то здания. Настроение достигло критической отметки, при которой окружающим рекомендовалось брать ноги в руки. И вдобавок что-то подсказывало Латигрэт, что за второй волной будет и третья… эта мысль стремительно подняла малость помятую наемницу, заставила мгновенно найти потерянные было вещи (сумка, плащ) и быстрым шагом пересечь улиц эдак пять… Примерно на пятой до нее докатились остатки третьей волны, но на таком расстоянии вызвали только ветер и неприятный зуд, исходящий от Клинка. Дожидаться четвертой и так далее девушка так и не собралась, так что, мысленно помолившись о рассудительности Эффены, которая наверное тоже теперь найдет другой путь, решительно направилась прочь. В конце концов, у нее были и другие дела кроме этого… гхм… пропустим эпитет, клинка.

Щит действовал, и Филимону оставалось только ждать. Со своей стороны пробить его он не мог, лишь полностью убрать, но это было бы совершенно не разумно.
Маг, не забывая подпитывать щит, оглядывался по сторонам, но боковым зрением постоянно следил за Корнуэль.

Сам будучи магом, Хигф понял, что недалеко пошли в ход заклятия невероятной силы. Ему с его весьма средними возможностями и думать не стоит соваться в такую мясорубку. Но рассуждать, кто и почему решился на такое прямо в городе, было некогда. Все силы уходили на то, чтоб не быть отброшенным и не врезаться во что-то головой.
Создать магический щит мешала невозможность сосредоточиться, к тому же Хигф боялся непредсказуемого взаимодействия своей магии с бушевавшей рядом.

Латигрэт быстрым шагом направлялась к малоизвестной таверне, где, как было сказано, она могла бы пообщаться с дорогим ее сердцу человеком. В смысле с объектом. Все заказанные в самом деле очень дороги сердцу наемницы – прямой (кривой) источник доходов, как их не любить?.. Хотя девушку слегка занимала некая смутная фигура, над ней в усталых мыслях виделась вывеска «телохранитель», но вообще-то мнение Латигрэт об упомянутых обычно было чуть ниже ватерлинии, так что занимала эта вывеска ничтожно мало.
____________________________________________

Джоанна бы удивилась, и выразила бы оное в доступной для неких не понимающий шуток магов форме, однако времени ей никто не дал. Налетевший порыв чистой силы заставил чародейку забыть о мелочном и мгновенно перейти к глубинам своего искусства, ставя соответствующие городскому фону безопасные для других (здешние жители ни в чем не виноваты) щиты от волшбы Филимона. Велико же было удивление Корнуэль, когда ее собственный щит дико изогнулся в эфирных полях магии и словно живой перестроился в форму нападения. Причем вовсе не классическую, хотя в принципе заклинание щита можно было бы перестроить в подобное… Память магички как-то слишком услужливо напомнила, что подобные стиль магии использовался веков, примерно, одиннадцать назад…

Лириэль, когда обрела потерянную было способность двигаться и изъясняться (хотя эту способность лучше бы не обретала), поднялась со своего каменного ложа, куда так же примешивались обломки глины, дерева, стекла и еще много чего, появившегося по краям тротуаров после двух чародейских волн. Поморщившись от незабываемых ощущений последствий посадки об стенку, эльфийка обернулась в поисках грифонят, с которых в общем-то все и началось, но внезапно вздрогнула. Кстати, никогда не вздрагивайте, если только что впечатывались в стенки – неприятно… Послушные воле Слушающей, стихии шепнули ей, что взрослые грифоны уже над городом.
Лицо Лириэль, обычно казавшейся смертной, озарила улыбка. Так умеют улыбаться только эльфы, но не люди. В этот момент над крышами домов одновременно появились две исполинские фигуры грифонов, а за углом – тоже две, но поменьше и позлее: Випера и Хигф.
Правда, двух последний эльфийка как обычно не заметила – несмотря на годы жизни среди смертных, перворожденная так и не научилась быть подозрительной. Чем изрядно удивляла делавших ставки на ее смерть и неизменно (до сих пор, гхм…) проигрывающих.

Хигф заметил грифонов. Самым разумным сейчас было отступить и отказаться и от задания, и от гонорара, но что-то будто толкало наемника к безумной попытке вернуть грифонят. Схватка с озлобленными грифонами казалась безумием, но раз они перехитрили тех на их территории, а здесь был знакомый им и чужой хищникам город. Правда, была еще Лириэль... Хигф оглянулся на Виперу - поддержит ли княжна его в схватке.

Щит держался. С трудом, но держался. Хотя, это самое "с трудом" очень сильно удивило мага. Никогда, ни в каких источниках он не слышал, чтобы подобный щит, да тем более подобной силы можно было бы хоть чем-то поколебать.
В эти моменты, Филимон не мог заниматься чем-либо кроме того, чтобы вкладывать в щит все новые и новые силы, полностью концентрируясь на его поддержании. Началось противоборство чистой силы, и оставалось надеяться, что атака задохнется раньше нежели щит падет, тогда у него будет возможность ответного удара...

Придя в себя, Эффена обнаружила новую опасность. На площади откуда-то взялись грифоны. Девушка попробовала пробраться на другую сторону площади, но все было напрасно. Обезумевшие от ужаса люди, бежали в противоположную сторону, оттесняя воровку от нужной ей улицы.

Випера неприятно улыбнулась и выпустила изо рта очаровательный миниатюрный фаербол, означающий у нее крайнюю степень злости. Одновременно в одной ее руке, неизвестно откуда появившись, блеснул узкий кинжал, в другой сверкнули первые нити убийственных заклинаний. Стоило опасаться, как бы княжна в запале ярости не прирезала заодно и грифонят, ради которых все и начиналось... Грифоны над дальней стороной площади, в отличие от беспечной Лириэль, своих врагов мнгновенно заметили и издали очччень недобрые звуки, на грифоньем видимо означающие какие-то кулинарные изыски...

В этот момент один из грифонят так же заметил родителей и радостно возопил. От этого звука заложило уши у всех еще способных слышать после нескольких магических волн чистой силы, которые так любезно предоставлял проснувшийся не с той ноги (гарды?) Клинок. То есть нет, трое существ этот вой выдержали – двое родителей-грифонов и эльфийка, видимо явно ненормальная по части любви к природе. Впрочем, если бы кто-то так сказал, она бы только обрадовалась и поблагодарила за комплимент…
Восхищенно улыбнувшись, Лириэль звонко крикнула что-то, и несмотря на царящий грохот близкого поединка магов было ясно что девушка вспомнила родной язык. Ветер послушно заклубился острием смерча вокруг грифончика, обняв еще не доросшие до полетов крылья и взвив наверх… Точнее собравшись взвить наверх. Новая неосязаемая, но ощутимая волна очередным валом прокатилась по переулку, чуть не сбив с ног еще стоящих – Лириэль явно удержал только послушный ей сейчас ветер, да и то полупролет-полупрокат саженей на пять стойкой позицией назвать было трудно. Та же волна пошатнула хобот воздушного смерча, нагнув поднимающегося как на подушке грифончика что тот свалился прямо на голову сильно раздраженному всем происходящим Хигфу. И, провожая чуть не упавшего звереныша взглядом, эльфийка наконец обнаружила новые действующие лица на сцене. То есть новых прохожих на улице. В смысле зрителей. Или участников?.. – последняя мысль пришла на пять порядков позже остальных и то лишь благодаря недвусмысленно заблестевшим нитям заклятий вокруг головы Виперы. Минусом правда было что докатившаяся до нее медленная волна начисто смело все начатое, но вот кинжал никуда не делся… А жаль, - сообразила Лири, прикинув что если сейчас все семейство крылатых уберется, ей будет куда труднее объяснить и вообще поговорить с бывшими спутниками. Не считая того, что она не всесильна и через пару-десятку минут ее воля над воздухом ослабнет и… а стенки тут твердые, ну кто вообще строит дома из камня?.. ах да, люди. Ну, в общем говорить под ударами магов (кстати, каких?..) на такую щекотливую тему девушка не хотела.

Хигф с трудом увернулся от когтей грифоненка, оказавшегося так близко от нее. Магическая волна смела заклятие Виперы, однако Хигф в отчаянной попытке поймать ускользающую добычу. прошептал заклятие и грифоненка, отлетевшего уже в сторону родителей, потянуло назад. Одновременно в руках наемника появился арбалет, который с Лириэль все-таки перевелся на ближайшего из грифонов.

___________________________________________

Следующее защитное заклинание Корнуэль почему-то вышибло все оставшиеся в округе двух кварталов стекла и побочным эффектом разнесла магические хрустальные шары в том же радиусе. В итоге около пятнадцати неслабых артефактов присоединили свои голоса к какофонии в магическом эфире Шан-Каларре, а их осколки, вполне материальные и простые, принесли тоже немало неприятностей всем оказавшимся рядом. Все это чародейка осознала только парой мгновений позже, как активировала заклинание, но понять, почему сейчас все ее заклинания ТАК искажаются она не могла… а «так» было уже просто исполинским. И невыносимым.
Дальнейшее смешалось перед внутренним взором Джоанны в одну гигантскую карусель, хотя обычно все поединки магии так и запоминаются, но есть отличие – карусель идет в воспоминаниях, но во время же самого боя предполагается необычайно ясное мышление и такое представление обо всем вокруг. Ни того, ни другого у Корнуэль не наблюдалось.
Следующая пара заклятий, которыми по недоразумению обменялись… недоразумение кстати зовут Меч Армагеддона, и сейчас как раз Жанна начала вспоминать, с какого манускрипта все собственно и началось… «все» – имеется в виду найм чародейкой Капитула некой исполнительницы на кражу легендарного меча города… и вспоминать было что, не даром блиставшая в салонах чародейка когда убила немало времени на изучение пыльных фолиантов, но вот сейчас именно для этого времени не было. И были плохие подозрения что и не появятся, пока Меч не успокоится, а он успокоится, когда… когда… когда Проснется. Нет, стоп.
Так следующая пара заклинаний успешно очистила три прилегающие улицы от любых незакрепленных предметов, а собственно переулок поединка даже и от закрепленных.
Взбесившиеся от воли расположившейся рядом Слушающей и творивших черти что магов, потоки ветра начали успешно свиваться в вихри смерчей, но пока только свиваться. Краем глаза Джоанна заметила мелькнувшие в вышине силуэты, кажется грифонов, но быстро отогнала мысль прочь – все таки это Шан-Каларре, а мудрые звери не идиоты лезть в такое пекло сборища людей, да еще и на фоне урагана и магических драк.
________________________________________________

Жанна из последних сил удерживала магический щит и собственные нервы, доходившие до предела. В голове возникали картины одна чудовищнее другой, и Корнуэль сама себе удивлялась,как её руки ещё не опустились. ОНИ не должны проснуться, иначе наступит конец всему, что существует и что истерзанный последними событиями рассудок ещё приписывал к ресльности. Девушка чувствовала, что силы на исходе, и ещё чуть чуть и она бросит свою борьбу и выпустит всю силу наружу.

Через некоторое время Латигрэт оказалась на нужной улице, и с легким изумлением оглядела шикарные колонны крыльца самой престижной гостиницы столицы. В этот момент впору было пожалеть, что Эффена осталась – внешность воровки, часто ради игры прикидывающейся аристократкой «в вуали» (инкогнито) здесь была бы кстати. впрочем, сожалеть о случившемся в привычки наемницы не входило, и тем более понимания, что затеянная магами схватка (с чего бы кстати?.. этого меча разве?.. артефакт мощный, нельзя поспорить, но чародеи обычно сдержанная каста и соответственно себя ведут… хотя сейчас это уже не важно) сильно задержит златокудрую радость гильдии воров. Если она вообще сможет придти. Так что – любимые и часто испытанные методы лично Латигрэт. А именно – в окно.
Тем более, в наступавших сумерках казаться незаметной было достаточно просто, а сноровки наемницы хватило даже до статуса невидимки. Правда предварительно пришлось побегать вокруг всего здания гостиницы (язык не поворачивается трактиром назвать), чтобы точно знать кто есть кто, что есть где и кто есть где тоже – пути отхода никогда не стоило оставлять на случай, ибо сё было чревато банальным если не провалом задания, то провалом собственной жизни. В итоге на подоконнике герцогских покоев девушка оказалась весьма позже начала магического поединка между бывшими спутниками, и если бы не «нервничающий» клинок за спиной, давно бы забыла а таким мелочах. Благо полное отсутствие у ассасина чутья на силы эфира те никогда ее не беспокоили. В оригинальном виде – ибо в переделанном в заклинания они беспокоили всех.

_____________________________________________

Через некоторое время до чародея начала доходить некая истина. И гласила она, что раз уж все заклинания все равно перекручиваться по логике кривого зеркала (представили себе такую логику?..), не станет карой небес начать пытаться как-то действовать с помощью иных заклинаний, кроме защитных. Подумано – сделано. Даже без слов.
Какая-то логика в этом все таки была – защитное стало атакующим, атакующее станет защитным… неприятным сюрпризом оказалось только то, что атакующее оным же осталось и преумножилось в полном соответствии с привычками шального Клинка. Но Филимон об этом тоже не знал. Меч вообще забыл всех просветить не только о своих дурных привычках и примерных способностях (хотя этого он наверное и сам не знал), но и вообще сообщить о своем существовании как активированного артефакта.
В итоге же всего заклинание Филимона, обещавшее распылить все защитные построения Корнуэль до минимум призрачных теней привело к тому, что в призраков превратились: два (из шести) слоя заклинаний, куча мелких предметов, немедленно замусорив эфир своими призрачными проекциями, тринадцать разнообразных растений, тоже неплохо захламивших эфирные течения и еще два разумных. Всего этого кроме первых двух наименований (слои) Филимон не заметил, но не столь занятая высшими материями Эффена – прекрасно. Но и она не заметила, что прокатившаяся волна чудом не задела грифонов, но все таки полоснула замешкавших эльфийку и наемника…
_____________________________________________

Эффена почувствовала заклинание мага. Но сила не подчинилась ему и ударила в другое место, на других людей. Но маг не заметил этого! Девушка почувствовала, как по спине протекла холодная струйка. Безудержная, неподвластная магия, что может быть хуже. Надо срочно убираться, постановила воровка, пока не задели ее родимую.
Эффена подобрала юбку и, прижавшись как можно ниже, устремилась к ближайшей темной подворотне, моля всех Богов, чтобы она оказалась проходной. Это была ее фатальная ошибка.
Разозленные грифоны искали себе жертву, и нашли ее в виде бегущей девушки, чей наряд действовал на них, как красная тряпка на быка.

Стрела готова была отправиться в свой гибельный полет, доли мгновения оставались до спуска крючка, яростный грифон был на прицеле, Хигф превратился в натянутю пружину...
И вдруг она лопнула. На несколько мгновения помутилось в глазах, перед ними поплыли клубы тумана. Исчез уже отдаленный шум толпы, хрипловатый клекот грифонов, крик Виперы, грохот падающих предметов и выбиваемых магической и воздушной стихией стекол.
Затем все это возникло вновь, и показалось почти таким же. Но только почти. Хигф воспринимал все это уже совсем не так, как будто сквозь пелену... Он посмотрел на свернувшего в погоню за какой-то девушкой грифона, глянул на арбалет в своих руках... И обнаружил, что арбалет лежит на камнях мостовой. И рядом с ним лежит... Хигф. Это было его тело, его одежда, его сведенной короткой судорогой лицо. Себя же наемник видел... да почти так же, только ноги чуть не касались земли, и вряд ли его могли видеть люди. О магах речь не шла. Кажется, Лириэль что-то видела. Впрочем... Она тоже стояла над своей лежащей на земле копией. Эльфийка тоже попала под удар? "Я умер, что ли?", вопросил себя Хигф. Но он сильно сомневался, что это обычное посмертие. А также в том, что ему теперь нужен гонорар за грифонят. Зато почти не сомневался наемник, что бушующая магия имеет к его развоплощению непосредственное отношение.
Он не знал, что будет делать Лири, но сам Хигф устремился туда, где - сейчас намного яснее и четче - чувствовал магическую бурю.

Откуда-то с окраин города слышался тревожный шум, время от времени пробегали кучки людей. В ту сторону прошло несколько патрулей стражи.
Герцог беспокойно ходил по комнате, время от времени подходя к окну, но Алира холодно пресекали его попытки пойти посмотреть, в чем дело.
- Нам заплатили за вашу безопасность, и я обеспечу ее, хотите вы или нет. Сейчас не тот момент, когда вы можете отдавать приказы.
Герцог посмотрел на Алиру с негодованием, но сейчас женщина стала куском льда. И он счел за лучшее не спорить, чтоб не быть насильно скрученным, ибо хорошо понимал, что ему не справиться с таким профессионалом.
Тут послышался какой-то близкий шум, и телохранительница мигом оказалась на ногах.

Серая тень Латигрэт, сейчас словно распластанная среди частиц воздуха и сливавшаяся с ним, появилась от другого окна, нежели слышался шум. Однако реакция Алиры вряд ли была сколько-то медленнее и потому не ожидавшая настолько стремительного ответа ассасин почти в первые же секунды увидела перед собой чужой меч. Ее собственные клинки с легким пением звенящего лезвия, заточенного за такой остроты, что кажется словно сталь режет даже эфир воздуха, тотчас столкнулись с этим клинком. Но должно было быть по-другому… Не она должна была отражать атаку – телохранитель. Он не мог быть первым. Разве что был… Мастером…
Две тени, нападавшего и оборонявшегося закружились по комнате, походя на многорукий и многоногий смерч с просто невообразимым количеством мечей. И под звон стали, так странно слышавшийся в абсолютной тишине, ибо тени, которыми были две воительницы-мастера, были истинными тенями и скользили между частиц времени и пространства даже в бою. Если Это можно было назвать просто боем… И под этот звон Клинок за спиной Латигрэт, затихший было (как ей казалось) пока она добиралась до комнаты герцога, вновь начал просыпаться. Воины этого не заметили, но чародеи ощутили, что сводящая с ума их и их заклинания сила воспряла с новой мощью.

Лириэль вдруг услышала резкий вскрик стихий, и затем речь вечности, принимавшей и такие обличья. Резко оборвалась. Впервые за эоны лет эльфийка перестала слышать тот вечный гул, под который родилась, жила и… и под которым кажется умерла. Во всяком случае по логике и всем чувствам выходило, что отрезать Слышащую от стихий могли только: первое – смерть, второе – тоже смерть. Но почему она тогда еще думает и мыслит?
Хороший вопрос, как оказалось. А вдобавок кроме того что мылит и так далее, смерть выражалась еще и отсутствием даже боли, хотя до сих пор Лириэль полагала что насильственная смерть хоть как-то связана с нервными окончаниями. Девушка, в эти мгновения забыв про грифонов и их детенышей, про магов рядом и странный, страшный артефакт тоже где-то в округе, и даже про наемников, немного потеряно обернулась. И остолбенела. Если призраки могут столбенеть конечно. Очам эльфийки предстало премилое зрелище собственно себя. На мостовой в безнадежно мертвом состоянии и воскрешению вряд ли подлежащем, так как собирающиеся воскреснуть обычно… обычно… но в общем даже призрачный эльф сможет отличить живое от мертвого. А лежащая перед Лириэль она же сама была мертва. На этом месте мысли девушки… или уже нет?.. немного переклинило. А обычно помогавшие памятью вечности стихии сейчас молчали. Вот же не вовремя – всю жизнь помогали, один раз умерла, и сразу перестали.
Сколько Слышащая… то есть Слышавшая так простояла (провисела), она не знала. Но потом холодная логика, никуда не девшаяся, намекнула что раз уж умерла и не хочешь оставаться оной мертвой, призрачной и Глухой – ищи выход. Лириэль обернулась еще раз, начав вспоминать от чего она собственно перешла в такое странное, скажем так, состояние. И кто-что ее вернет из оного.

Во второе окно влетела странная тень, и даже Алира не смогла этому помешать. То, что Лати скрывалась, только в момент прибытия, говорило о ее уверенности в себе, и телохранительница отметила эту деталь, но затем все мысли оказались в бою. Мастера уровня Алиры и Латигрэт воспринимали поединок не только как столкновени целей, но и как высшеевыражение своей силы. проверка того, чему они отдали жизнь. Удар - парирование, бросок ножа - уход....
Это казалось каким-то взаимным экзаменом. Герцог сперва вжался в кресло, а потом начал потихоньку двигаться к выходу, сознавая, что сейчас может только помешать...


То, что было Хигфом, увидев противоборствующих магов, двинулось к Филимону, надеясь, что маг всегда может отменить свое заклятие... Нет - для него же хуже, ибо Хигфу бояться было нечего.

В какой-то момент поединок выровнялся было, и начавшая с защиты Латигрэт поняла что теперь атаки ведет она, однако воспользоваться преимуществом было трудно. Просто, если Алира хотела ее только убить, Латигрэт этого как раз таки не хотела. Но надо было, потому что убить герцога в обход телохранительницы было абсолютно нереально, да и прервать поединок иначе чем чьей-то смертью (в другом случае ассасин сказал бы, еще состоянием полной не способности продолжать бой, но когда она дралась с подобными… этой воительнице… исход мог быть только смертельный) было невозможно.
То стелясь в атаке, то превращаясь в змею в стремительно-гибких уворотах защиты, Латигрэт однако чувствовала что время утекает. И еще начинала ощущать, что сила артефакта (да как она его уже только не прокляла!.. взялся же на ее голову) как-то влияет на нее, не то помогая, но точно не мешая, но как-то странно. Согласитесь, видения во время поединка – это не помощь. Благо, видя временами сквозь пелену не то реальности, не то нереальности Алиру ее оружие, Латигрэт одновременно прекрасно понимала, что именно делает ее тело – словно глядя со стороны – и так же отчетливо осознавала поднятые вихрем магии клинка мысли. И эти мысли явно были подняты из очень, очень далекого прошлого… Но вот до чего не вовремя!..

Алира дралась спокойно и холодно. К магии она была абсолютно нечувствительна, и никакого давления не ощущала. Сейчас для наемницы-профессионала исчез даже шум за окном. Она в основном защищалась, время от времени стремительно контратакуя. Алира понимала. что их поединку может кто-то помешать, а это та же победа. Глядя в глаза Латигрэт, к тому же, она увидела какое-то странное выражение, и поняла. что та отнюдь не спокойна, ее что-то грызет. Что ж, значит, она устанет быстрее. Алира даже узнала противницу - ее все же не зря готовили много лет как телохранительницу. Такие асассины, как Латигрэт были наперечет, и в узких кругах хорошо известны.
латигрэт удалось перекрыть дорогу к дверям, и герцог, подчиняясь взгляду Алиры. отодвинулся подальше и так, чтоб телохранительница располагалась между ним и асассином.

Эффена в этот момент благополучно спряталась и с безопасного расстояния наблюдала за магами. Вдруг она увидела что-то дико странное - эльфийка и наемник развоплотились и.. и превратились в призраков!!! А она этих призраков могла видеть.. ужасное зрелище. Эффена решила было помолиться какому нибудь богу, но в сей жуткий момент ей на ум никто не пришел и она просто забилась в уголок, остекленевшими от удивления и страха глазами глядя на призраков.
Вдруг один из них повернулся и, качаясь из стороны в сторону, полетел прямо к ней.. Да-да, прямо к ней, бедной и несчастной воровке!
Эффена взвизгнула и бросилась наутек.

Лириэль, рассеяно оглядываясь, в какой-то момент на практике заметила, что теперь страшные волны ударов двух магов ее не задевают. Точнее, ощущаются, но не более чем легкими порывами, больше похожими на ветерок, чем шквал. Новость двойственно отразилась на призрачных чертах эльфийки – с одной стороны, ее нельзя задеть магией, и, следовательно, убить (еще раз). Но, нельзя ее магией и оживить… и это куда как хуже.
Внезапно однако девушка услышала шорох… Нет, песню. Это были первые звуки, которые она в самом деле слышала будучи призраком. Остальные она не слышала. Но воспринимала, просто тускло зная что они есть. Но эту песню… Такую красивую… похожую на шепот и крик родных ей стихий…
Лириэль закружилась (благо без тела это оказалось еще проще нежели с оным) в поисках источника Песни, чувствуя что если теперь не найдет его, то окончательно сойдет с ума. Ярким всполохом цвета среди сероватых красок мертвых очей мелькнуло что-то в дальнем конце улицы. Эльфийка мгновенно обернулась, и прежде чем еще разглядела, поняла что уже мчится к этому огоньку. Оказавшиеся на ее пути чародеи чуть пошатнулись от овеявшего их мертвого ветра, но различить призрака не смогли – вдобавок, им было не до того. И искра расширялась, обретала новые краски и теперь Лири уже видела, что это. Кольцо. В котором спала старая магия, наверное, показавшаяся немолодой бы даже старейшинам ее рода. Только оказавшись в нескольких шагав от этого чуда, из которого прямо таки сочилась забытая сила повеления мертвыми, которая и пела ту песню, бывшая эльфийка заметила что кольцо надето на руку испуганной человеческой девушки. Под чуть сузившимся взглядом призрака мгновенно стала вся история этой смертной, но кольцо ей попало нечаянно. Она не знала его силы… хотя даже если бы знала, разве это важно? Лириэль увидела единственный путь обратно, хотя это и было похоже на чудо, найти кольцо повеления едва обратившись, но… неужели Слушающая не может надеяться на чудо, когда на ее стороне вся сила стихий?.. хотя бы в прошлом.

Эффена, мягко говоря, находясь в шоке, постаралась не завизжать и припустила от призрачной эльфийки, которая кстати еще и светилась, что добавляло ей еще более страшную ауру, подальше, стараясь не выронить кольцо и остатки своих нервов. И естественно за дорогой вышеупомянутая Эффена не следила, чем подставила огромную свинью своей левой ноге, которая споткнулась о какой-то бордюрчик и упала вместе с остальными частями тела профессиональной воровки прямо в жижеобразную грязь.
Естественно, не долго думая, Эффена уселась на мостовой и стала костерить весь свет на чем он стоит. Из этого призрак Лириэль узнал, что всевозможные воровские шайки скоро обязательно будут разогнаны городской стражей, а ее, Эффену т.е., никто не схватит; что мама и папа некого треклятого призрака, который пристает к ней, Эффене т.е., были ...хм... сооооовсем непорочными людьми; "наилюбимейшей" Эффеной колечко успело довести ее уже до ..... веселого состояния, а несчастная нога, на которой стремительно наливался злобной синевой синяк, окончательно вывела Эффену на это веселое состояние. Которое в народе называлось бешенством.

Лириэль нагнала смертную и, уже собравшись взять кольцо – что-то подсказывало ей, что эту вещь она сможет взять даже будучи призраком – вдруг ясно осознала. Сразу две вещи, противостоящие этому ее желанию. Первая явилась из глубин бессмертной души и шепнула, неужели Лириэль хоть раз брала что-то ради себя не спросив владельца. Вторая же оказалась той же памятью, которая сквозь пелену тяжелых видений (а они даже у призраков как видимо бывают) о Драконах явило эльфийке простое и чудовищное в своей силе знание – никто не может взять это Кольцо. Его можно только отдать и подарить.
Призрачная Слушающая схватилась бы за голову, но не вышло. И потому Эффену чуть не вогнул в готовый гроб (вот яма позади) бывший когда-то мелодичным голос Лириэль:
- Отдай кольцо… - сила убеждения, плюс дар аналогичного убеждения, как оказалось, умерли вместе с телом.