-Шевелись, сухопутная крыса! Не на балу тут чтобы фланировать! – зло прорычал конвоир и ощутимо подтолкнул Мелькорна.

-Интересно, такая бородища не мешает ему созерцать наш бренный мир? - думал англичанин, украдкой разглядывая заросшего до самых глаз корсара.

Конечно жаль, что держать их с Севельстормом будут в разных камер…, простите каютах. (Капитан, как всегда, был сама любезность) Хотя даже вдвоем что бы они сделали? Да эти пираты в два счета перерезали бы их как кутят!

Еще один пинок. Джеймсу чудом удалось сдержать себя. «Не время. Вот доберемся до порта, а там... Одной моей фамилии хватит, чтобы у вас половина английского флота сидела на хвосте! И вы очень ошибаетесь, если надеетесь, что я буду отсиживаться в какой-то гостинице, попивая виски! Никто не смеет так оскорблять меня! А тем более моих спутниц!»

Так, строя грандиозные планы и попутно запоминая хитросплетенье коридоров и закоулков, по которым гнали его флибустьеры, Мелькорн добрался до своей комнаты.

-Милорд, апартаменты готовы! Девочки уже заждались, а фазаны остывают! Не забудьте оставить на чай дворецкому! – загоготал бородач, сдергивая перстень с пальца Джеймса.
-Прошу располагаться! - хорошенько наподдав сапогом, прошипел конвоир.

«Ах ты боров небритый! Да я …» думал мужчина, залетая в каюту. Окончить мысль совсем уж похабными выражениями не дало весьма болезненное приземление. Потирая ушибленную, хм-м, спину пленник принялся осматривать свою камеру.

- Я уверен, что в Истроке где-нибудь найдется лавка портного, достаточно умелого, чтобы сшить подходящий наряд для вас и ваших девушек, - проговорил Шарль и улыбнулся. - Что касается Кэтрин, то я убежден - на корабле найдется лишняя пара ботинок, чтобы обуть ее.
- Ах да, - вспомнил несколько позже Шарль. - Мэриэнн, вы не могли бы немного утихомирить пыл вашей воспитанницы Кэтрин? Мне без разницы ее поведение, но местная команда не привыкла, чтобы женщина вот так вот разговаривала с ними. Это же не юнги в конце-концов, а пираты... например Крюк, тот который пистолет навел на Кэтрин, мог совершенно спокойно прострелить голову вашей любимой Кэт, и сейчас бы она не шла рядом с нами, а лежала бы на дне, пристреленная и изнасилованная, - Шарль снова улыбнулся Мэриэнн.

"Да как он может говорить такие ужасы при девочках?!?" - возмущенно подумала Мэри. Но, тем не менее, она была благодарна молодому человеку за проявленное сочуствие и за вполне вежливое обращение.
- Вы правы, мсье Эльен, я поговорю с мисс Кэтрин. Если вас не затруднит, позаботтесь пожалуйста, об обуви для нее. Тут так холодно! - мисс Лэймур жалобно посмотрела на Шарля - Она может простудиться, а как же я вылечу ее от лихорадки в таких условиях? Впрочем, мы заболтались! кажется, вам приказали отвести нас в каюту?

Франсуа вошел в кают-компанию "Ле Глейва". Это довольно крупное помещение нередко служило местом для веселых гулянок экипажа, но сейчас здесь должны были присутствовать лишь офицеры.
Выставив на стол бутылку "Бордо" и стаканы, корсар уселся в обитое зеленым бархатом кресло и стал разглядывать обстановку комнаты. Все здесь говорило о том, что недавно фрегат быыл отремонтирован, а также о любви капитана означенного фрегата к роскоши. Белые стены, украшенные резными виньетками. Широкий стол красного дерева, столешница коего, правда, уже была несколько исцарапана. Резной шкаф, скрывающий в себе набор серебряной посуды. Стулья, обитые тем же зеленым бархатом. Белый и зеленый - эти цвета "Ле Глейва" повторялись и в его внутренней отделке. А еще на переборках свежим лаком блестели резные деревянные фигуры тритонов с мечами. Франсуа всегда обставлял свою каюту и кают-компанию сам, и вся роскошь была за его счет. Команда знала это чудачество Монбижу, но относилась как к должному - из их доли на все это не убывало и медяка, а свои деньги капитан был волен тратить так, как вздумается.
Итак, Монбижу ждал. Через некоторое время за ним в кают-компанию явился арчмонд. Оставалось дождаться Каралиса, и "военый совет" был бы в полном сборе.

Энрике задержался чуть дольше, по той причине что решил проверить скорость. Привычка все знать точно была у португальца в крови и передалась, по-видимому, от отца Каралиса, хоть и не лучшего, но, наверное, самого уважаемого штурмана Лиссабона. Морем можно наслаждаться, с морем можно играть и выигрывать, но с морем нельзя ошибаться, оно не прощает ошибок, и за это Энрике любил эту великую пучину еще больше, потому что сам никогда не прощал ошибок ни другим, ни себе.
Войдя в кают-компанию, штурман кивнул Монбижу и, протянув руку, подвинул к себе стул, стоявший на дальнем от капитана углу. Развернув предмет интерьера, Каралис сел на него, сложив руки на спинке, которая теперь была впереди. Здесь, среди зеленого и белого, черный наряд Энрике смотрелся несколько отчужденно, впрочем так же выглядел и Арчмонд со стороны , единственный, кто вписывался в обстановку идеально, был Монбижу.

Все были в сборе. Можно было начинать совет. Франсуа откупорил бутылку и наполнил стаканы вином.
- Итак, господа, начнем наш совет. - Монбижу всегда на совете офицеров выражался так, это была привычка. В бою или на палубе существовали и "Энрике", и "Джон" и "Старина Тесак", но здесь были "месье Каралис" и "месье Арчмонд". - Мы не смогли получить Ортанс Вестерхаус живой, но теперь у нас есть та, что сможет ее заменить. Эта Анна весьма щепетильна в вопросах чести, она не позволит никому пострадать из-за своих дел. Так что стоит нам оставить заложника на борту - и она будет делать то, что ей сказано. Так что основная часть подготовки к освобождению наших ребят с Истрока прошла. Но катастрофа "Джорджианы" ставит перед нами, господа, одну проблему. По первоначальному плану именно "Джорджиана" должна была войти в порт. Ибо наш верный "Ле Глейв" - корабль приметный, и его облик известен по всему Карибскому морю. Посему нас не впустят в гавань Истрока, будь у нас хоть флаг английского короля на мачте. Так что нам нужен корабль. Плюс к этому нужна одежда, подобающая дамам, ибо их нынешние обноски наверняка вызовут подозрение. Что вы думаете на этот счет?
Закончив нечь, Франсуа приготовился слушать, потягивая из стакана "Бордо".

- Да, вы правы, - Эльен нахмурился. Он действительно заговорился с дамами. - Джорри, веди нас в каюту, приготовленную для гостей, - распорядился Шарль, и пират со своим товарищем повели их по кораблю. Шарль не запомнил их путь, в принципе ничего интересного в нем и быть не могло. Только дерево и море. Эльен все последующее время молчал и думал про следующую остановку "Ле Глейва" - Истрок.
Через некоторое время их привели к каютам.
- Значит так, - проговорил Эльен и со звоном достал свой длинный нож. - Это ваша каюта. Моя каюта недалеко. Вам специально подобрали каюту, чтобы она была недалеко от моей для бОльшей удобности. Ведь я присматриваю за вами и было бы неразумно оставлять друг друга на расстоянии. Если что-нибудь понадобиться, заходите ко мне - вон моя каюта, - Эльен показал на дверь его каюты. - А сейчас располагайтесь. Я уйду, когда сочту нужным.

- Я бы оставил в заложниках ее воспитательницу, - предложил Каралис. – Не могу поручиться, что жизни этих двух сухопутных крыс будут для «мадмуазель Вестерхаус» дороже. А в плане корабля, нам явно нужно судно и не из местных, желательно идущее в направлении Истрока. Мы можем разыграть легенду о том, что буря утопила "Джорджиану", чудом спасшихся пассажиром подобрал этот новый корабль, а на него напали пираты, последствия боя, если мы будем брать его на абордаж, наверняка будут видны. И теперь это суденышко заходит в Истрок на ремонт, попутно высаживая племянницу губернатора. Так у нас будет причина ремонта, из-за которой корабль стоит в порту и на верфях Истрока, вместо того чтобы плыть дальше. «Ле Глейв» может находиться неподалеку. Остается только подобрать команду на новое судно, его офицеров и спутников «спасенной». Это правда все после того, как мы вообще найдем такое судно, хотя рано или поздно кто-то же должен будет плыть в Истрок, а здесь самый удобный путь.

Каралис, дело говорит, капитан,сер, - Задумчиво протянул Джон. - Вот только вместо воспитательницы, я бы оставил в заложниках её подружку...Эта стервочка, имеет слишком буйный характер и может устроить нам западло,в порту или во дворце.Этих двух англичанешек, я бы с удовольствием вздёрнул на рее, всё равно толку от них никакого, а так хоть какое-то развлечение.
А вот на счёт шхуну, какую-нибудь взять, это стоящая мысль, лучше бы что-нибудь помольче и побезопаснее, но скоростное, так что бы нас не боялись впустить в порт, и так что бы в случае неприятности давать дёру на всех парусах. Команду подобрать плёвоё дело, только вот уж не моих ребяток, их любая собака в порту примет за *джентельменов удачи*, кого-нибудь менее выделяющегося из толпы. Спутников *спасённой* можно даже и не искать, здесь всё понятно, воспиталку её, парочку надёжных ребят, и офицеров в английских платьях...

- С маленькими кораблями только одна проблема, - Энрике снял треуголку и положил ее перед собой на стол. - Они никогда не ходят по одиночке, сбиваються в небольшие караванчики, а с дюжиной каких-нибудь вонючих щебек не справиться и "Ле Глейв", только если мы не захотим пустить их всех на дно с расстояния. Но думаю, добыча подвернется... А насчет этой парочки ganans* я согласен с Джоном, наденем им по "ожерелью дявола" и радушно попрощаемся. Только уже после отплытия нашей "племянницы" на Истрок, пускай думает, что они тоже остались как заложники. Это так, для общего блага. В плане же маскарада могу предложить себя, у меня даже до сих пор пылиться где-то офицерский патент на мое же имя, которое пока, слава Dio, не знают в этой глуши.

* Непереводимый испанский фальклор

Монбижу выслушал Арчмонда и Каралиса. Итак, теперь дело было за его решающим словом.
- Господин Каралис, дело говорите. - Произнес он. - Сейчас не стоит травмировать наших дамочек - а то еще наложат на себя свои прекрасные ручки от горя. У них, аристократов, бывает. Кроме того, вдруг да и пригодятся нам эти двое. А потом, когда наши ребята будут на борту, нам никто не помешает избавиться от лишних людей. - Он засмеялся. - Что же касается корабля... будем некоторое время курсировать в этих водах, поближе к Невису и Антигуа. Там британская шваль часто плавает. Да и если что случится, можно будет быстро уйти на Гваделупу, или к голландцам на Сан-Евстатиус. Будем искать корабль. Подбор же команды на него я поручаю вам, господин Каралис.

Кэтрин понимала, что в этой ситуации лучше не злить тех, кто взял их в плен. Наоборот, надо попытаться завязать с ними дружеские отношения.
Но одно дело -- знать, а другое -- делать. Ну, трудно прикидываться паинькой, когда рядом торчит этот наглец и уходить не собирается...
Вредная натура взяла свое. Кэт решительно встала.
-- Анна, давай я тебе волосы разберу... хоть косу заплету, раз больше ничего сделать нельзя...
Она подошла к подруге и, разбирая мягкие светлые пряди, продолжила задушевно:
-- А до чего же на "Ле Глейве" пиратишки трепливые да хвастливые! "Моя каюта рядом с вашей!.." Это чтоб мы подумали, будто он -- офицер и в каюте живет... А ведь на морде написано, что баковая матросня! Драит небось палубу и дрыхнет в форпике на подвесной койке...
При этом она не глядела на назойливого гостя -- разговаривала исключительно с подругой.
-- Интересно, а на "Ле Глейве" всем матросам позволено бездельничать? Или этого лодыря сегодня будут драть линьками за то, что от работы увиливает и в дамском обществе прохлаждается?.. Впрочем, это "Ле Глейв", какой уж тут порядок...

- Ты права, Кэтрин, о дисциплине здесь и не слышали, - согласилась Анна, с интересом разглядывая свое отражение из-под полуопущенных век. Прежде мисс Беркли видела в зеркалах только свою одежду - она смотрелась в них, чтобы узнать, не примялся ли рукав, нет ли складок на талии, не морщинит ли юбка, а отраженные в стекле фигура и лицо не интересовали девушку совершенно. Теперь же Анна присматривалась к себе как к случайно встреченной незнакомке.
Оценивала.
- Но ты несправедлива к мсье Эльену, - мягко продолжила девушка, чуть подняв подбородок, чтобы ее расплетенные волосы свободно падали вдоль спины. – Если в команде «Ле Глейва» и есть кто-нибудь, для кого слово «джентльмен» - не пустой звук, то это именно он. Мне кажется, что он вовсе не тяготится необходимостью следить, чтобы с нами не случилось ничего плохого, и даже напротив...
Взгляд мисс Беркли, скользнувший с отражения в зеркале на лицо Шарля, снова выразил теплую благодарность.
- Господин Эльен, вас не затруднит принести нам воды? Мы долго находились под солнцем, и горло печет просто невыносимо.

Эльен слушал разговор двух девушек с каменным лицом, несмотря на черезчур смелые высказывания юной Кэтрин. Он думал о чем-то своем, но все же ловил каждое слово "гостей". Нож в руке блестел холодом, даже в таком теплом помещении. Эльен поднял рукав и медленно провел острейшим лезвием по запястью. Выступила кровь. Тень улыбки прошла по лицу Шарля и он вытащил белый платок, тщательно вытер клинок и опустил нож в ножны.
- Господин Эльен, вас не затруднит принести нам воды? Мы долго находились под солнцем, и горло печет просто невыносимо.
Эльен, не говоря ни слова, повернулся и вышел вон, оставив девушек без ответа. Тем не менее, он отыскал в своей каюте флягу с чистой питьевой водой. Также он взял штоф и вином. Ром он не мог выносить, и пил из спиртного только вино, и то в малых количествах.
Вернувшись в каюту девушек, Эльен поставил штоф и флягу на стол, и подошел к Кэтрин.
- Ваша глупость простительна в виду вашей юности. Но позволю вам заметить, что я охраняю Анну Беркли, а за вами я приглядываю только из-за своей благодетели. Тем более, что роль "подружки Вестерхаус" не столь важна.
Эльен крутанулся на каблуках и направился к выходу. Около двери он обернулся.
- Море в этих местах неспокойное, и вылететь заборт можно запросто, - сказал Шарль и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.

Пленниц увели, и Джером даже скрипнул зубами с досады. Развлечение уходило у него прямо из-под носа. Команда, толпившаяся на палубе начала разбредаться по своим делам и Лис их отлично понимал. Если капитан увидит, что они всё ещё лоботрясничают, то … об этом даже лучше и не думать. Джером свистом согнал заменявшего его матроса из гнезда, и сам ловко забрался наверх. Его снова встретило солнце, издевательски слепя глаза, но даже оно уже не могло сделать его настроение хуже. Лис сложил ладонь козырьком и устремил взгляд за горизонт. Кто знает, может там появятся паруса, и он сможет излить свою ярость размахивая саблями и обагряя палубу кровью?

Каралис вышел после совещания на палубу и окинул взглядом горизонт, пока все было тихо, однако, сейчас требовалось совсем другое. Подозвав несколько матросов, штурман отправил их к пленникам с приказом переместить обоих мужчин из кают в трюм, поскольку важность этих персон была определена как незначительная. Сделав обход судна, португалец остановился у штурвала и, облокотившись на перила, ограждающие мостик, уставился в одну точку прямо по курсу «Ле Глейва».

Несколько месяцев назад...

Дон Мигель стоял на капитанской палубе своего фрегата и смотрел куда-то далеко за горизонт.

« -Что ж если эта свинья сказала правду можно попробовать сорвать нехилый куш, огого золото Бригитты, хм, конечно это всё смахивает на одну большую сказку… Интересно нарушил ли я слово, высадив того пирата, на острове индейцев. Хм, думаю, что нет, в конце концов, я никогда не слышал, что бы они кого-то съели, скорее, наоборот всегда радуются возможности поторговать, правда, вот только англичан они не жалуют. Наверное всё-таки зря я рассказал вождю, что он англичанин – дон Мигель усмехнулся – забавная конечно история, вот только одно, но, Истрок, укреплён так, что туда за здорово живёшь не сунешься, да и тайно высадиться будет сложновато, хм, если действовать - то хитростью да таинственностью, а самое главное надо хорошенько это обдумать и посоветоваться кое-с-кем»

Пока пират ходил за водой, женщины успели с лихорадочной поспешностью обменяться несколькими репликами. И пришли к выводу, что им остается пока только сидеть тихо и не нарываться на дополнительные непрятности. (Наставница добавила: "И молиться!")
Но так трудно бездействовать, когда тебе грозит опасность! Девушки успели обшарить каюту в поисках оружия, которое мог здесь забыть ее обитатель. (Увы, неведомый пират не оказал им такой любезности.) И Кэт как раз хотела высказаться насчет того, как можно ночью выбраться из каюты и добраться до шлюпки (сама не очень веря в реальность этого плана). Но шум и голоса, донесшиеся в каюту, оборвали ее на первой фразе.
Девушка приникла ухом к двери.
-- Они увидели судно!..

Каралис быстро перебежал на нос корабля, "Ле Глейв" несся на всех парусах, рассекая бирюзовую гладь моря, а впереди уже ясно маячили белые квадраты материи, видные уже не только из "смотровой бочки". Расстояние сокращалось с каждой минутой, португалец вскинул подзорную трубу.
Маленькая ладная шхуна скользила по волнам подобно дельфину, на мачте гордо трепетал белый флаг с красным крестом. "Англичане, то что нужно." Пузатая и неповоротливая щебека серьезно отстала от товарки, на обоих кораблях, наверняка, уже заметили пиратов, а потому этим и объяснялся такой разрыв между судами.
"Жаль нет времени распотрошить этот торговый кораблик," - подумал Энрике. - "Шхуна для наших целей подходит куда больше, но и свидетелей тоже нельзя оставлять..."
Штурман бросился к себе в каюту, через несколько минут он вновь появился на палубе, черная вороненая кираса сменила камзол, на перевязи покачивалось три заряженых пистолета. Капитан уже тоже был на мостике, и Каралис поспешил к нему, на нижних палубах затопали, оживающие как после спячки, канониры.

После совета Монбижу остался в кают-компании, потягивая вино. Пиратский капитан размышлял.
Чем-то ему чильно не нравилась смуглая подружка Анны. Кэтрин, или как ее там... Франсуа шкурой чувствовал, что это не такая простая пассажирка, что с ней связано что-то из его жизни. Но что именно...
- Прямо по курсу два корабля!!! - Этот крик вывел корсара из задумчивости.
Монбижу поднялся на бак через три минуты после тревоги. Он уже был готов к бою - поверх камзола была надета чеканная посеребренная кираса с золотой вязью - "подарок" одного испанского капитана, место зеленого берета занял шлем-морион. На поясе покоились пистолеты, в руках блестела испанская шпага с изящной, а кроме того хорошо защищающей руку гардой. Присмотревшись, Монбижу хищно улыбнулся - алый крест на мачте шхуны был равнозначен смертному приговору.
- На ловца и зверь бежит, не правда ли, друг мой? - Спросил Франсуа у Каралиса, поднявшегося на мостик. - Эй, там, на палубе! Пушки к бою! Шевелись! Покажем этим английским собакам, на что мы способны! Vive la France!
Словно вторя словам Монбижу, подхваченное ветром, развернулось белое знамя с золотыми лилиями. Подобно могучему и безжалостному древнему богу битв, приближался "Ле Глейв" к английским кораблям.

Эту фразу Уголёк выучил давно, и сам стал произонсить её с таким же рвением, что и его капитан, да и вся команда. Франция давно уже стала единственной причиной, чем-то, за что можно было рваться в бой. Кроме Капитана Уголёк был готов отдать жизнь только за Францию.
Поэтому клич сорвался с губ сам, наполняя воздух над палубой желанием рваться в бой.
- Vive la France!!!
Уголёк сорвался с места моментально. Не смотря на огромное и тяжёлое тело, управлялся он с ним великолепно. Теперь, когда долгие часы пребывания в спокойствии и ощущении ненужности прошли, жажда действия была непреодолимой. Джошу хотелось быть как можно ближе к сердцу боя, там, где он принесёт больше всего пользы в случае абордажа. А то, что Капитан не собирался пускать эту посудину на дно, было довольно очевидно...
Поэтому Джош никогда не уходил с палубы во время боя, несмотри на опасность погибнуть не дождавшись боя, словив заряд картечи. Собственно, страха не было уже давно.
Джош рванулся к своему месту. Ле Глейв давал своему капитану огромное превосходство в маневренности в бою, но для этого с его парусами должны были работать чётко и быстро. А сильный матрос на палубе - это подспорье.
Уголёк положил свои руки на канат, дожидаясь знака, дабы равнуть его вместе с остальными матросами на этом борту. Но он делал это только чтобы занять себя.
Настал момент, который Уголёк любил больше всего в своей жизни. Момент, когда понимаешь, что бой неизбежен, что ты сможешь сделать всё, что можешь для команды. То, что получается лучше всего.

- Hellior Dio*, - пробормотал себе под нос Энрике, однако, так и не перекрестился. - Капитан, который будем брать? Шхуна подойдет лучше, если вдруг понадобиться быстро убегать с острова, но ее легче повредить.
В отличие от Монбижу, Каралис всегда принебрегал шлемом, черная треуголка по-прежнему красовалось на его голове, из-под которой сзади свисали заплетенные тонкой косичкой черные смоляные волосы. В душе португальца уже начинал разгораться охотничий азарт, предвкушение схватки пьянило и радовало.

* Святой Господь (португал.)

Джером, оповестив команду о приближении кораблей, которые, впрочем, все уже заметили, ловко спустился на палубу. Сейчас он будет нужнее здесь, нежели наверху. Руки непроизвольно опустились на рукояти сабель, с которыми он не расставался даже во сне.
Сердце Лиса бешено заколотилось о ребра, битва была его главной страстью в жизни. Он уже почти физически ощущал, как прольет чью-то кровь... Ни одна, даже самая бурная ночь со знойной красоткой не могла подарить ему тот экстаз, что он испытывал сражаясь.
Джером замер, точно дикий зверь перед прыжком, и неотрываясь смотрел на приближающуюся добычу...

- Что там происходит? - Шарль слышал тревогу, но никто ему так и не сказал, с чем столкнулся "Ле Глейв".
- Эй, парень, уйди с дороги! - рявкнул старый матрос, на ходу прицепляя к боку абордажную саблю. - Сегодня, ей Богу, я наконец-то достану себе сапоги!
Шарль вышел на палубу и прищурился от яркого света, ударившего в глаза. Прикрыв лицо ладонью, француз вгляделся туда, куда показывали большинство пиратов. Да, действительно корабли. Англичане. Все вокруг Шарля вооружались, и он невольно потянулся к пистолету. Проверив его и ухмыльнувшись, взял в правую руку свой отточеный длинный нож.
Шарль не боялся, не думал, не тревожился, не торопился, не готовился, не молился. Только ждал.

- Так, так, так… Мне уже несколько наскучила ваша настойчивость, господин плотник… Согласитесь, я не хотел делать вам больно… Согласны? – Губернатор резко заломил руку пленника, и тот от боли вскрикнул. – Видите, согласны! Я не хотел, чтобы вы чувствовали себя не в своей тарелке. Чтобы вы ненавидели меня или не дай Бог… Не дай Бог, подумали, что я – не радушный хозяин.
И как вы мне отвечаете – не желаете сотрудничать, деретесь, обзываетесь, а сейчас и вовсе – плюнули в меня. Так не пойдет, понимаете меня, не пойдет. – Стронбард наклонился к самому уху плотника и зашептал. - Я получу ТО, что я хочу. И ты, тварь, мне это дашь. Ты расколешься не сегодня, так завтра. Не завтра – то послезавтра. Потому-что, ни один человек не может, а главное не хочет терпеть муки всю жизнь. И ты тоже… Ты тоже не хочешь, чтобы я вставил иглы в твои мозолистые пятки, не хочешь, чтобы я начал отрывать ногти с твоих пальцев. Не хочешь? Ха, конечно, не хочешь. Это правильно, кому охота лишить себя жизни из-за чужого секрета… Ну, говори!
Пленник мочал.
- Алан, продолжай экзекуцию!

- Шевелитесь, обезьяны!!! Или думаете, что англичане, дадум вам время позадирать юбки на Тортуге!?
Резкий, словно свсит хлыта окрик Крюка пронёсся над палубой, заставляя матросов работать ещё быстрее.
- Зарядить, палубные пушки картечью! Достать крючья! Шевелись, ребята! Покажем этим выродкам, что такое Ле Грейв! Приготовить доски и трапы! Мэтью, бери своих стрелков и дуй на нос!
Матросы, предчувствуя драку, двигались неимоверно быстро, словно один живой огромный механизм. Канониры уже присели рядом со своими пушками, держа на готове зажённые фитили. Два десятка отчаянных головорезов, из абордажной команды уже сжимали в руках стальные крюки на длинных верёвках, что бы зачепиться за борт корабля. Часть пиратов уже забивала мушкеты и засовывала за пояса топоры и тесаки. По всей палубе слышались проклятья и грубые шутки, на многих лицах застыла весёлая хищная усмешка.
Развернувшись и взводя курок на собственном укороченном мушкете, Арчмонд подбежал к мостику.
- Всё готово капитан!

- Замечательно, Джон. - Монбижу был доволен. Даже на военных кораблях Королевского флота могли бы позавидовать тому, как быстро приготовились к бою на "Ле Глейве". - Готовимся, сейчас будет жарко!
"Ле Глейв" поравнялся с шебекой, на ее корме уже видно было название - "Стрела зари". Франсуа не сдержал ехидного смешка - назвать так это пузатое нечто мог либо истинный юморист, либо истинный идиот, либо англичанин... последние два понятия, впрочем, нередко оказывались для Монбижу синонимами. На торговце царил хаос, капитан "Стрелы зари" явно никак не мог решить, что ему следует делать - идти за шхуной, удирать куда подальше или готоовиться к бою. Шебека бестолково рыскала.
- Идиоты. - Прокомментировал Монбижу. - Похоже, совсем от страха голову потеряли. Ладно, ими займемся потом. Сейчас надо позаботиться о том, чтобы они не удрали... и вообще чтобы под ногами не путались. Эй, Жозеф!!! Готовы твои подарки английским толстопузам?
- Да, капитан! - Весело улыбнулся стоящий у люка на пушечную палубу дородный лысеющий человек в линялом синем камзоле - главный канонир "Ле Глейва". - Картечь и книпели, как и было приказано.
- Тогда сделай так, чтобы у них снастей не осталось!
- Будеть сделано! - Жозеф еще раз улыбнулся и исчез в люке.
Левый борт фрегата окутался дымом, гром пушек разнесся над волнами. И почти в это же время белые крылья парусов шебеки исчезли, сметенные волной металла. Удар был страшен - "Стрела зари" мигом лишилась всех парусов, большей части такелажа. Лишенный возможности двигаться, английский торговец замедлился, чтобы вскоре остановиться.
- Брависсимо, Жозеф! - Крикнул Монбижу. - Теперь разберемся со шхуной - она нам нужна как можно менее поврежденной. - Произнес он уже тише.

Арчмонд внимательно наблюдал за приближающимся короблём.В его обязанность входило ни дать ни малейшего шанса, матросам на верхней палубе и как только заговорили нижние палубные пушки, он резко махнул рукой подкрепляя свою команду яростным проклятьем.
- Огонь, мать вашу!!!!
Лёгкие, небольшие пушки, установленные на перелах Ле Грейв, разом выплюнули смертоносный ураган каменной и железной картечи, сметая и калеча беспомощных матросов шебекки. Хищно осклабившись Джон переложил мушкет под левое плечо, и поддерживая его изувеченной рукой тчательно прицелился, выбирая маленького человечка в красной форме английского пехотного офицера.
- Стрелки!!!!
В ответ на это палуба Ле Грейв окунулась в бледно-мутный дым згоревшего пороха. Пираты яростно поливали, не успевших отойти от картечного залпа англичан, огнём из мушкетов и пистолетов. Со стороны шебекки послышались редкие жалкие выстрелы в ответ. Но и они быстро смолкли. Над палубой стоял лишь громкий вой раненных и проклятья умирающих.
- Зарядить пушки! Мэтью, якорь тебе в задницу, если со стороны шхуны я услышу хоть один ответ выстрел, после нашего залпа, я тебе кишки вырву и в глоту запихну!!

Каралису оставалось лишь усмехнуться, мощь «Ле Глейва» просто потрясала того, кто видел его в бою впервые, не каждый фрегат на службе любого из королей мог похвастаться таким количеством великолепных пушек и кулеврин, а также настолько отменными канонирами. Португалец посмотрел вперед, туда где еще пыталась спастись шхуна. То ли в спешке, то ли в панике, но на английском судне неудачно переложили парус, а в довершение ко всему замешкались с подборкой грота. Пиратское судно стремительно сокращало расстояние.
«Здесь так красиво как с щебекой не получиться, - подумал Энрике. – Прийдется хорошо поработать саблями».
Рука штурмана погладила рукоять турецкой сабли, дамасская сталь и акулья кожа приятно холодили ладонь, скоро им предстояло стать очень-очень теплыми.

"Ле Глейв" Подходил все ближе к шхуне. Франсуа, готовый к абордажу, наблюдал за паникой на палубе шхуны. Похоже, что после расправы над шебекой, англичане отчаянно струсили. С постановкой грота на шхуне безнадежно опоздали.
- Взять паруса на рифы! - Скомандовал Монбижу. Готовые к этому матросы разбежались по реям, скорость фрегата уменьшилась. Он уже практически поравнялся с шхуной.
- Картечью по палубе - огонь!!!
Через пару мгновений палуба шхуны стала адом. "Ле Глейв" был выше ее, поэтому пушки с верхней пушечной палубы ударили точно поверх фальшборта. Сквозь густой пороховой дым раздались жуткие вопли людей, разорванных заживо безжалостным металлом. Франсуа лишь безжалостно рассмеялся - битва была для него упоением.
- Хей, ребята!!! - Он вскочил и расхохотался в голос. - Настало наше время! Устроим этим ублюдкам чертов ад, да поглядим, не черти ли мы сами!!! На абордаж!!!

"На абордаж!!!" - Эхом отдавалось в голове Лиса. Его нервы превратились в натянутые струны в ожидании этой команды, и она прозвучала. Из его глотки вырвалось дикое рычание, а в глазах загорелся адский огонь. Он больше не принадлежал сам себе, в нем проснулся дикий зверь, жаждущий крови.
Джером, не помня себя, ринулся к шхуне вместе с абордажной камандой. Рукоятки сабель непроизвольно оказались сжатыми в его ладонях.
Как только ноги коснулись чужой палубы, на лице Лиса появился дикий оскал. Он чувствовал, как сейчас его жажда будет уталена...
На шхуне пахло порохом и кровью, эти запахи просто сводили с ума, и глаза пирата подернулись алой пеленой. Часть людей с вражеского корабля метались в страхе, точно крысы, и они не интересовали Джерома. Его взгляд искал тех, кому хватило мужества выступить против корсаров, он желал настоящей битвы.

Вот он, этот момент. Момент, когда всё - простейшая логика, все мысли, боязнь смерти - отступает под одной эмоцией. Яростью.
Это не жажда битвы, не жажда крови. Всё это не имеет значения - остаёшься лишь ты, твоя сабля, ставшая продолжением руки, твой тесак, висящий на бедре, твой пистолет, который вряд ли найдёт себе места в этой битве. И ярость, как огонь. Если его приручить - он сожжёт твоих врагов. Если нет - убьёт тебя.
Но есть ещё одна возможность.
Есть возможность стать этим огнём, и дать ярости бушевать вне тебя...
Но всё это - мысли. Это - не то, что чувствуешь в это время. Это не описуемо. Когда, повинуясь внутреннему порыву кричишь, срывая голос "Vive la France, Vive le Roi!", ты не думаешь.
Уголёк не знал, как звали короля франции. Не знал, был ли это король. Он ничего не знал.
Он лишь сдерживал себя, дабы не рвануться с палубы до того, как расстояние между бортами позволит прыжок. И этот миг приближался.
- Allons, Corsaires!!! - крик дошёл до сознания слишком поздно. Чёрная туша уже летела вперёд, пересекая пару шагов пустоты между бортами. Последнее, что смог осознать его разум - это то, что за долю секунды до него в сечу рванулся Джером... Не странный Лис, не подозрительный Лис... Просто такой же боец. Жаждущий драки.
Рука, занесённая для удара, распрямляется резко, с силой. Громкий крик, вырывающийся из глотки, только глубже погружает человека в бой. Первый же солдат, попавший под саблю, может погибнуть ещё до начала драки.
Кровь, брызнувшая на руки - может быть, из мелкой раны на груди, а может - и из обезглавленной шеи... Она означает, что начался бой.
Джош рубил. Всё остальное - ничего на значит.

Вслед за картечным залпом, сквозь неразвеенныйветром пороховой дым, на палубу шхуны полетели стальные крюки. С силой впиваясь в поручни и борта корабля, они словно когти ястреба намертво вцепились в тело своей жертвы, медленно, но верно притягивая обречённый корабль и его экипаж к своему быстрому концу.
- На абордаж!!!
Этот крик ознаменовал начала конца. И в туже секунду эту боевую команду подхватили несколько десятков лужёных глоток.
- На АБОРДАЖ!!!
Изрыгая проклятья и безумно хохоча, в воздух взвились десятки крепких тел. Перепрыгивая через борта, перебираясь по канатам, пробегая, по специальным абордажным трапам, пираты стремились лишь к одному - схватиться с врагом. Умереть или победить.
Перемахнув через фальшборт и чуть было не упав об обезглавленное, до сих пор фонтанируещее тело, Тесак не глядя разрядил два своих пистолета в ближайших англичан. Взревев что-то грозное и отшвыривая в сторону ненужные теперь пистолеты, Арчмонд выхватил абордажную саблю. Вокруг уже начинался ад, лишь дюжина перепуганных англичан посмела оказать хоть какое-то сопротивление. Остальные были или уже не жильцы или насмерть напуганы и ранены. Впрочем это их всё равно не спасёт...Сегодня нам не нужны свидетели нашей победы.
Хищно осклабившись Джон, парировал удар топором одного из матросов и в тот же миг наступая на англичанина нанёс ему страшный удар кривым крюком в лицо, буквально раздирая плоть и рот, и оставляя на палубе булькающий изуродованный труп.

Чьё-то тело имело неосторожность подвернуться под сабли Джерома, и они с жадностью пожрали свою добычу. Густая алая жидкость украсила их лезвия, проливаясь на палубу. Бесформенное тело упало под ноги пирата, он перешагнул через него на встречу новому противнику. Сквозь кровавую пелену перед глазами, Лис увидел панику и ужас в глазах своего врага, немую мольбу о пощаде. Это только больше его разъярило, и Джером с нечеловеческим криком бросился на противника. Сталь столкнулась со сталью, но хватка Лиса была куда уверенней, чем у его трусливого соперника. Лязг сабель, скользнувших друг о дружку... и ещё один кровавый кусок свалился на палубу перед озверевшим пиратом...
Дикая пляска лезвий в алом океане, дурманящем своим терпким ароматом... Истошные крики, звон сабель - дивная музыка, сводящая с ума...

Энрике ждал этого момента с всевозрастающим нетерпением, но вот борта кораблей соприкоснулись. Ружейный залп с «Ле Глейва» «подобрал» всех оставшихся на палубе шхуны после картечного залпа. Но англичане еще и не думали сдаваться, канониры – быть может, и не самые лучшие бойцы на кораблях, но одни из самых бесстрашных, постоянное нахождение в компании бочек с порохом легко притупляет чувство страха, да и солдаты в красных мундирах были привычны к подобным моментам. Вот они-то и хлынут сейчас с нижней палубы в гущу боя. Первая волна абордажной команды как горох посыпалась с более высоко борта фрегата вниз, вторая группа перекидывала настилы из досок и закрепляла веревки переброшеных крючьев, третья уже заканчивала перезаряжать мушкеты.
Штурман молнией метнулся с мостика, и во главе «вторых» оказался на борту английского судна, схватка кипела кровавой пеной. Стоны, крики, звон, выстрелы, запахи крови, пота и пороха – музыка для ушей настоящего португальца. Отряд канониров в красном с ревом отчаяных и обреченных на смерть появился на палубе шхуны. Их было не более полутра десятка, но эти сдаваться не собирались.
Первого солдата Каралис прикончил издалека выстрелом из пистолета, второй выскочил слева. Абордажная сабля метнулась вперед, но холодная сталь лишь заскрежетала, встретившись с вороненым стволом и закрывающим «собачку» кольцом. Ответный выпад Энрике был резок и четок, чуть скривленный клинок наискось располосовал англичанину лицо.

Ни с чем не сравнимая симфония абордажного боя захватила палубу шхуны, с борта фрегата в бой рвалась вторая волна атакующих корсаров. Теперь, когда путь к юту, где закрепились офицеры шхуны, был открыт, Монбижу пошел в бой сам.
Во главе небольшого отряда бойцов он бросился на ют. Там, в окружении пиратов, оборонялся капитан шхуны, два военных офицера и двое пассажиров, по виду - дворян. Они дрались отчаянно, понимая, что пощады не будет.
Разрядив один из пистолетов прямо в лицо какому-то англичанину, сунувшемуся наперерез, Монбижу ворвался в круг атакующих пиратов. Пистолет оказался уже за проясом, а в руке его сменила шпага.
- Мьсе капитан. - Весело окликнул англичанина Франсуа. - Вы уже готовы к схождению в ад?
- Французская собака! - Рявкнул коренастый рыжий капитан шхуны. - Ты дорого заплатишь за это! Я тебе кишки выпущу на палубу, а потом на них станцую.
- Не стоит. - Издевательски ответил Монбижу, отводдя удар шпаги одного из дворян и разряжая пистолет во второго. - Можно поскользнуться, упасть и седалище отбить. Да и не доставлю я вам этого удовольствия.
Капитан захрипел, глаза его налились кровью, и он бросился прямо на корсара. Это было роковой ошибкой - Монбижу именно этого и ждал. Финт, болк - и удар англичанина отбит, скользящий удар - и глаз капитана лопаентся от удара шпаги, оружие входит глубже...
Англичанин булькнул и осел на палубу. Франсуа лишь издевательски фыркнул и продолжил бой уже с одним из офицеров. Тот явно был не новичком в бою - его шпага уже раза два оставила полосы на кирасе Монбижу.

Самоубийственная атака захлебнулась, даже не успев осознать этого. Почти все солдаты погибли в первые три минуты. Энрике резко опустился на правое колено, и, несущемуся на штурмана, красному мундиру турецкая сабля ювелирно срезала ту часть ноги, что была обута в сапог, отточенное лезвие прошло плоть и кость словно воск. С воплем солдат по инерции полетел дальше и рухнул уже за спиной Каралиса, а тот в свою очередь ловко крутанул клинок и, по-прежнему не меняя позы и даже не оборачиваясь, ударил назад точно в центр спины стонущего канонира. Левая рука португальца тем временем выхватила второй пистолет, грохнул выстрел, и еще один противник полетел навзничь с развороченным горлом.
Каралис поднялся и почти тот час же перед ним упал один из корсаров. Упал пират без крика, но не из-за железной выдержки, а из-за того, что кричать было нечем - легкие убитого были разрублены на на две равных части каждое. Опытный вояка в красном уже приближался к штурману, командир пушечной палубы собирался умереть, но прихватить с собой как можно больше ублюдков.
- Ты следующий, испанский дерьмоед! - зло рявкнул он.
- Португальский, сеньор, - усмехнулся Энрике, принимая первый выпад.

Припав к дверной щели и отчаянно прислушиваясь, Кэт замерла. У нее было такое отрешенное лицо, что ни подруга, ни наставница не рискнули с ней заговорить.
Наконец Кэт выпрямилась, обернулась к своим спутницам по заключению и негромко сказала:
-- Они пошли на абордаж...
Затем девушка прислонилась к стене, закрыла глаза. Губы ее шевельнулись в беззвучной молитве.
Нет ничего удивительного в том, что в столь ужасной ситуации беспомощная пленница воззвала к Господу.
Но и Анна Беркли, и мисс Лэймур удивились бы, если бы могли услышать, какие именно слова возносит в своей душе к небесам Кэтрин Уэйкхилл...
Все свое детство вместо сказок Кэт слышала лихие морские истории. И самое видное место в них занимал капитан "Ле Глейва". Враг, но какой враг! Яркая личность, прирожденный моряк, бесстрашный боец! Другим и не мог быть человек, однажды даже взявший в плен Чарли Щеголя (этот случай девушка запомнила до последней мелочи -- и не раз в постели, перед сном, перебирала в памяти каждую деталь этого захватывающего приключения)...
Разве могла юная девушка, горячая, живая, с пылким воображением, остаться равнодушной к такому удивительному человеку?..
И сейчас, запертая в каюте-тюрьме, Кэтрин Уэйкхилл молилась за того, кто был ее первой любовью.
За Франсуа де Монбижу.

(Пишется на французском.)
Наконец-то! Сегодня мне удалось клещами вытянуть из Р. информацию… Секрет «Бригитты» близок ко мне как никогда. Думаю, как только от меня уедет эта приставучая странная родственница, я пущусь на поиски золота. Ах, да, дорогой дневник, ведь ранее я не рассказывал тебе историю этой шхуны…
Итак, французская пиратская шхуна, прославившаяся жестокостью и мародерством на все моря, после очередного налета на мирные суда, пристала к берегу.
Это был совсем маленький полуостров, вытянутый в море и соединенный с материком скалистым перешейком. С моря на него не высадишься: берег обрывистый, скалистый. И с суши туда не попасть: перешеек -- тоже сплошные скалы, покрытые непролазной колючей порослью. Таких островков и игрушечных полуостровов много, и никого они не интересуют.
Именно "Бригитте" повезло обнаружить укромную, незаметную бухточку, куда можно ввести корабль и причалить к берегу. Капитан тогда очень обрадовался: отличное место для починки корабля. Даже вода есть -- маленький родник. А у родника -- козьи следы, что совсем хорошо. И капитан отрядил двоих матросов - Гастона Ролле и Филиппа Нуаре поохотиться, а заодно осмотреть остров. Над пещерой в камне выбиты были две гигантские женские руки, от локтей до запястий обвитые змеями... Золота в храме было столько, что никакая фантазия не смогла бы представить себе этого несметного богатства... Но важнее для невольных кладоискателей было то, что как раз в тот миг в храме не было индейцев -- лишь двое дряхлых жрецов с каменными топорами. Разгневанные старцы не могли остановить святотатцев, и те без единого выстрела расправились с защитниками храма. Мерцание золота опьяняло пиратов. Проклиная себя за то, что не взяли с собой мешки, оба принялись распихивать по карманам драгоценные статуэтки и ритуальные украшения, чтобы показать их парням на берегу - а потом нагрянуть в храм всей командой.
Тут-то и подоспел отряд индейцев. Это были отважные молодые воины, явно уже сражавшиеся с белыми -- и вооруженные ружьями. Представьте себе их гнев при виде оскверненного храма!.. Незваным гостям пришлось спешно убираться восвояси, а индейцы устремились за ними по пятам. Представьте себе изумление и ужас команды "Бригитты", когда на них с воплями и выстрелами выплеснулась из зарослей эта живая волна! Пираты в панике попрыгали по шлюпкам, отступили на "Бригитту" и снялись с якоря. А индейцы плевали со скал им вслед и что-то выкрикивали -- вероятно, пожелания счастливого пути на дно.
Уже на борту чудом уцелевшие Ролле и Нуаре рассказали своим товарищам про храм и честно показали золото. Команда сразу позабыла о недавнем потрясении и дружно решила: найти компаньонов, вернуться сюда двумя-тремя кораблями и распотрошить храм!
Но, видимо, богиня Чиаталу услышала просьбы своих верных воинов. "Бригитту" на обратном пути настиг шторм и вдребезги размотал по прибрежным камням -- причем у очень негостеприимных берегов, где пираты уже в свое время побывали и где их нехорошо запомнили.
Оказавшись на берегу, немногие уцелевшие поделили меж собой храмовое золото и решили разойтись в разные стороны. При этом они поклялись хранить тайну храма.
Поклялись, то поклялись… Но вот, одному из них посчастливолось, а может наоборот – не повезло, встретиться со мной. Надо отдать должное его терпению и выдержке – он долго не хотел признаваться. Пришлось. И теперь, я могу стать обладатнелем золота Чиаталу. Я – Джонатан Стронбард. Я!!!
(далее приложена карта, нарисованная со слов пленника)

Анна вдруг рассмеялась стеклянным, осколочным смехом, прервав беззвучную молитву Кэтрин.
- Представь на минуту, милая Кэт... Представь, пираты терпят поражение, освободители врываются к нам с саблями наголо, и - ах! Что за притча? Да это испанские моряки! И у них, разумеется, будут свои соображения о том, как следует поступать с пленным врагом любого пола и возраста... Кэт, Кэт, ты когда-нибудь видела, как две кошки играют с мышонком, гоняя его от пасти к пасти? Так смешно - нас отняли у моря разбойники, а если им достанется от испанцев... Ты только вообрази!
И мисс Беркли снова издала тихий, короткий смешок, напоминавший треск разбитого хрусталя.

Звон и скрежет столкнувшейся стали, безумная завораживающая пляска клинков...
Удовльствие? Нет, удовольствие прийдет чуть позже, когда Энрике будет вспоминать эту схватку, перебирая в памяти все ее детали. А сейчас это была игра, сложная опасная игра, в которой тебе в любой момент могут выпустить кишки, а это-то как раз сомнительное удовольствие.
Португалец рубился четко и обдумано, если бы остался хотя бы один заряженый пистолет, он ни секунды не сомневаясь применил бы его. Потому как риск с каждым мгновением все увеличивался. Отбиваясь проверенной в веках "веерной" защитой, шкипер шаг за шагом теснил Каралиса к борту "Ле Глейва", представлявшему сейчас собой ничто иное как стену над бортом шхуны. Тяжелая сабля англичанина уже давно бы переломило оружие Энрике, если бы то было сделано из обычного железа или сплава.
Но все же он уставал, старый морской волк уступал своему врагу ловкостью и запасом сил, а потому в какой-то момент уже не решился сделать опасный финт, и Энрике перехватил инициативу.
Удар, звон, удар, блок, удар в удар... Казалось, сейчас посыпяться искры. Вдруг, резко сместившись вправо, Каралис бросился вперед. Враги столкнулись плечами, черные глаза португальца встретились с выцветшими серыми глазами шкипера. По кирасе побежала кровь... Чужая кровь...
- Shit! - лицо агличанина исказилось гримасой боли.
Энрике резко рванул назад саблю, ушедшую в живот красному мундиру по самую рукоять, расширяя рану.
Бой затихал, только на юте еще раздавались крики.

Смерть и кровь... Со всех сторон. Звон сабель, выстрелы, едкий запах порохового дыма. Всё это прекрасно дополняет картину боя.
Кровь всё плотнее покрывает оружие, руки, чёрный, как ночь, оголённый торс. Стоны жертв... Ярость битвы, бешенство претупляет все чувства, и боль, идущая от ьедра, долетает до сознания словно через пелену опьянения...
Аккуратная рана от шпаги или глубокий рваный порез от зазубренной, старой сабли - неясно. Времени на осмотр ран нет - сейчас не до них.
Намного больше удовольствия приносит созерцание лица ангийской собаки, в ужасе глядящей на тесак, торчащий из своего живота...
- Mange ca, puitant anglais!
Дёрнуть нож пару раз в разных направлениях - и эта собака будет жить ещё минут недолго, чувствуя, как внутренности расползаются по палубе...
Хищно озираясь по сторонам в поисках противника, Уголёк заметил один красный мундир на полпути к юту... Стоящий спиной. Что ж, это было последней ошибкой. Сабля, входящая в левое плечо под наклоном и останавливающаяся в сердце не оставляет шансов... Особенно, если после неё ударить противника ножом в горло. Напейся крови перед Адом, англичанин.
Бой - это удовольствие в чистом виде. Жизнь, смерть и ненависть. И ничего больше.

Палуба корабля была похожа на алое озеро с островками мертвых тел. Лис повернул голову в поисках противника, но его взгляд находил лишь изувеченные трупы. Краем глаза он уловил еле заметное движение и резко повернулся. Но даже его реакции дикого зверя не хватило, чтобы избежать неожиданной атаки. Руку, чуть ниже плеча, обожгло болью. Джером в ярости рубанул саблями, чуть не разрубив, подкравшегося сзади, противника на несколько частей. Тёмные брызги окропили лицо и обнаженный торс пирата. Глаза англичанина расширились от неожиданной смерти, и он медленно осел на палубу.
Рука Лиса была залита собственной кровью, смешанной с кровью поверженного врага. Он кипел страшной энергией, готовый разорвать в клочья десяток англичан, но вокруг были лишь трупы и члены абордажной команды, добивавшие остатки сопротивления.
Джером стоял посреди, залитой кровью палубы, его ярость схлынула, оставив после себя холодную пустоту. Он прижимал раненную руку к голому торсу, оставляя на нём алые пятна...

Бой быстро, но неотвратимо затихал, ещё где-то на палубе слышались громкие крики раненных и мольбы раненный, но и они быстро затихали, когда пираты добивали противника.
Арчмонд быстро и отточено добивал раненых. Переворачивая трупы он резал горло или же вонзал в сердце абордажную саблю. И тут какое-то движение на полу-юте привлекло его внимание, молодой моряк, почти мальчишка,весь перепачканный кровью, с колотой раной в груди, пытался приподнять и оттащить другого раненного моряка.
Вытащив из-за пояса последний пистолет Джон с хищной ухмылочкой взвёл курок, прицелился и выстрелил. Этот полседний, с расширяющимся дулом, он всегда заряжал мелкой металической картечью. Придерживая его на крайние безвыходные случаи, он всегда очищал палубу от двух-трёх противников за раз.
Сухой щелчёк курка и грохот выстрела. Молодого моряка, скорее всего юнгу, развернуло на месте, с громким противным хрустом ему просто отрвало руку и верхнюю половину головы. А у раненого моряка просто вырвало кусок мяса из спины, перебив хребет. Истекая кровью оба тела свалились на палубу.
Сплюнув и засунув пистолет за пояс, Арчмонд направился к капитану.
- Сер, судно захвачено, сер. Сейчас мои ребята закончать добивать раненых и можно будет обшарить эту чахлую скорлупку.
Сам того не понимая, в голосе Тесака прозвучала гордость за свой корабль, а не за эту развалину, на которой даже не знают за которую сторону нужно клинок брать.

Офицер был крепким орешком. Левую руку Франсуа пересек алый след - шпага англичанина нашла ход в защите француза. Монбижу усмехнулся - он любил опасных противников, с ними можно было сражаться, а не избивать. И несмотря на рану, глаза корсара блестели веселым и злым синим огнем. Бой полностью захватил Франсуа.
Удар! Еще удар! Шпаги сталкиваются в воздухе! Финт, уход в сторону - ага, попался, голубчик! И удар!
Офицер рухнул на палубу, кровь пропитывала его красный камзол. Франсуа огляделся, ища нового противника - но их больше не было. Палуба была завалена мертвыми телами - изрубленными, разорванными картечью. Кровь заливала доски. Только пираты ходили среди мертвых тел, обыскивая их и добивая тех, кто был еще жив.
- Сер, судно захвачено, сер. Сейчас мои ребята закончать добивать раненых и можно будет обшарить эту чахлую скорлупку. - Произнес подошедший Арчмонд.
- Отлично, Старина Тесак. - Монбижу усмехнулся. - Посмотри их трюмы получше. Будут пленники - тащи на верхнюю палубу.
Отдав распоряжение, Франсуа задумчиво глянул на мачту шхуны. Там все еще развевался на ветру белый с алым крестом флаг. Но какой жестокой насмешкой он смотрелся теперь, поднятый над шхуной, где тех, кто сражался за его честь, безжалостно прикончили. Корсар с сожалением вздохнул - ему очень хотелось швырнуть эту английскую тряпку в лужу крови на палубе, а на ее место водрузить французский стяг - но сейчас это было невозможно. Утешало лишь то, что теперь символ великой и могучей Владычицы Морей (чтоб ей было пусто) должен был послужить ее врагу. Эта мысль показалось Монбижу забавной, он довольно улыбнулся.
- Эй, Луи. - Франсуа окликнул одного из корсаров. - Ты вроде с кормы. Как называется эта британская лоханка?
- "Важенка", капитан! - Ответил моряк.
- Неплохо. Найди Каралиса, скажи, что я просил его подойти ко мне. Пусть принимает командование над этим кораблем.

Кровь продолжала стекать по руке Джерома, запачкав его штаны. Безумие битвы прошло, и боль с полной силой обрушилась на пирата. Он стиснул зубы и закатил глаза. Тёплая жидкость, исследовав его запястья, ладони, пальцы, с безумной скоростью неслась на встречу палубе, чтобы разбиться на миллиарды брызг.
Лис несколько мгновений изучал тёмные ручейки, уносящие из него тепло, а затем наступил на тело убитого им англичанина, и здоровой рукой рванул край его рубашки. Полотно треснуло, и в ладони пирата оказался длинный лоскут ткани. Неуклюже работая рукой и зубами, Джерому удалось наложить ну рану тугую повязку.
Он постоял немного, приходя в себя, от затраченных усилий. Странно... он убил с десяток человек, отчаянно махая саблями, и был готов отправить на тот свет ещё три раза по столько, а теперь простое накладывание повязки отняло у него столько сил, будто он драил палубу четверо суток к ряду.
Капитан отдал команду исследовать захваченное судно, от чего Лис немного приободрился. Что могло быть лучше поисков добычи? Только её дележ!
Пираты набросились на корабль, точно стая саранчи. Всё, что только можно было найти - оно обязаны были обнаружить. Джерому особенно повезло... первая же каюта, дверь в которую он открыл с удара ноги, содержала в себе самое главное сокровище этого корабля. Тонкие губы Лиса вытянулись в улыбку-оскал, и тут же корабль огласился неистовым женским визгом.
Две юные леди, свежие и сладкие, как молодые яблочки, сидели на кровати обнявшись. На их лицах читался страх, смешанный с надеждой на то, что нападение пиратов будет отражено. Но их мечтам не суждено было воплотиться в жизнь... Дверь распахнулась, ударившись о стену, и перед их глазами, не знавшими грубости и всего плохого, что есть в мире, предстал наполовину голый пират. Рука его была перемотана окровавленной тряпкой, а на губах плясала зловещая улыбка. Несколько мгновений две пары, огромных от ужаса, невинных глаз смотрели на Джерома. В них было всё: неверие в реальность происходящего, безумный страх, снова неверие, паника и картинки будущей судьбы.
Одна из девушек прикрыла глаза и повалилась на белоснежное покрывало кровати. Но милосердный обморок не был добр к её подруге. Та в панике завизжала, закрывая лицо руками, стараясь спрятаться в собственных ладонях от своей участи.
Лис продолжал ухмыляться, но его тело уже кипело от созерцания ужаса в огромных глазах девушки. Он стиснул зубы, точно от невыносимой боли, но не в силах был оторвать взгляд от трепетавшей под платьем, груди своей добычи.
В два резких шага Джером преодолел расстояние от двери до кровати и, схватив девушку за локоть, рывком поставил её на ноги. Он запустил свои пальцы в её волосы и легонько потянул вниз, заставив девчонку смотреть в его глаза, горевшие огнем.
- Я мог бы получить тебя прямо сейчас... прямо здесь... - его шепот обжег нежные уши девушки, - но наш капитан предпочитает свеженьких... возможно ты будешь моей после...
Затем голос пирата стал резким.
- Приведи в чувство свою подругу, если не хочешь, чтобы это сделал я, - он провел кончиком пальца по её щеке, - и мы отправимся на палубу. Мне не терпится познакомить вас с кэпом...
Отвратительный смех наполнил комнату.

Через пару минут Джером вывел наверх двух испуганных, похожих на пойманных кроликов, девушек. У одной из глаз текли слёзы, а вторая отчаянно дрожала.
- Кэп, вот наша добыча... Не порченная, как вы любите. - Лис ухмыльнулся и подтолкнул пленниц к капитану.

- Сapitane, - Энрике, вытирая саблю куском холстины, появился перед Монбижу. – Я готов, мне нужно будет около тридцати человек, но пока хватит и дюжины, вам ведь еще разбираться со вторым судном, - обездвиженная щебека продолжала качаться на волнах далеко за кармой «Ле Глейва».
- Я уже знаю, кого взять, в основном англоязычных. Мне будут нужны несколько крепких парней на острове, думаю Джером и Блэк Смит подойдут. Лис и Кузнец* сообразительные, сами себя не подставят.
В этот момент один из матросов вынырнул на палубу и, потрясая каким-то мешком средней величины, крикнул:
- Бетель**! Полный трюм!
Затем появился со своей добычей и Джером.

*Игра слов, Блэк Смит («Черный Смит») созвучно с blacksmith – кузнец (староанглийский)
**Ост-индское перечное растение, листья имеют пряный вкус, используется как добавка к жевательному табаку.

- Хорошо, Энрике, делай то, что считаешь нужным. - Ответил штурману Франсуа. - Твоя задача - чтобы эта шхуна была приведена в порядок. Во всяком случае убери эту скотобойню. - Корсар указал на трупы. - Она выглядит как-то чересчур... э-э-э... броско и привлекает излишнее внимание. И пусть приведут в порядок такелаж - не хотелось бы, чтобы в решающий момент грот сдуло за борт.
Речь Монбижу прервал Джером, подталкивающий двух перепуганых девушек.
- Кэп, вот наша добыча... Не порченная, как вы любите. - Ухмылка исказила лицо рыжего пирата.
- Однако ты молодец, Лис. - Восхищенно произнес Франсуа. - Шустро ты нашел главную ценность этого корабля. Итак, милые леди, вы кажется уже поняли, что вам очень сильно не повезло. Нет, что вы, жизнь вам будет сохранена - такие сочные девушки очень ценятся на Гваделупе или на Тортуге. Но судя по всему, вы не владеете в должной мере тем ремеслом, коим промышляют нужные там девушки. Но это дело поправимое. Хей, ребята!
Призыв Монбижу был услышан, хотя особой надобности в нем не было. Увидев лакомую добычу, пираты уже подтянулись. Англичанки в ужасе смотрели на собравшихся вокруг моряков и дрожали, вытирая слезы.
- Помните мое обещание? - Громко спрсил Монбижу. - Я сказал вам, что без женского общества вы не останетесь. Так сейчас вы убедитесь, что Франсуа де Монбижу держит свое слово. Эти две юные леди - они наши! Одну из них сначала возьму я, как капитан. Другую - Джером Лис, ибо он их нашел на этой лоханке. Потомук решайте сами, кто будет дальше, можете насладиться ими сполна!
- Ура капитану!!! Vive!!! Уаррргх!!! - Взревели пираты. Франсуа торжествующе улыбнулся и обратился к одной из девушек - стройной с пышными каштановыми кудрями.
- Ну, а теперь, деточка, займемся делом.
Отчаянные крики огласили воздух, девушки, не стесняясь страха, рыдали в голос, умоляли о пощаде... Монбижу лишь жестко усмехнулся. Ухватив выбранную им девушку за руку, он потащил ее в каюту. Да, дело еще не было закончено, но команде нужно было сбросить напряжение и потешить себя, это Франсуа прекрасно понимал. А шебека... без парусов она все равно не смогла бы уйти. Так что к чертям все - некоторое время у них есть. А эта девушка уж больно соблазнительна.

Английская кровь приятна на вкус, но не столь мягка, как французкая.
Сколько человек он убил? Сколько жизней прервал? Искаженные от боли лица, полные ужаса глаза, кровь, реки крови, стекающие по палубе. Перекошенные тела, изрубленные на куски трупы, безхозные конечности, открытые глаза... открытые и блестящие. Неживые.
Что же ему делать? Как ему избавится от всей этой грязи? От этого зловония и черного мрака.
Солнечный свет струился по грудам стали, лежащей на борту, и по разорваным парусам, но не было радости в этом свете. Он освещал смерть. Удивительно... Столько смерти.
Он видел столько смерти только один раз в своей жизни. Тогда, в том городе. Зрелище было похожим, но незнакомое теперь чувство наполняло его в тот темный день и лунную ночь.
Сейчас же не было ничего.
Он даже не помнил, как здесь очутился. Один, с дымящимся пистолетом в одной руке и с светящимся ножом в другой. В центре этого зловещего места. Его собственная кровь сочилась из полдюжины порезов. Он чувствовал слабость, но понимал, что не должен сейчас присесть. Ему нельзя здесь. Он не должен быть на этом корабле, в этом месте.
Слабость ослепляла, и он не понимал, что бой закончен, а вокруг него дружественные воины добивают раненых. Их не смущают стоны, мольбы о пощаде. Конечно... Приказ.
Пистолет и нож выпали из безчувственных пальцев.
Он упал на колени.
- Где она? - произнес он неизвестно кому.
- Эй, парень! - Рявкнул кто-то. - Ты что там сидишь, подыхаешь?
Крепкие руки схватили его и поставили на ноги.
- Это ты их всех зарубал? - спросил "кто-то". - Охо-хо, дружище, да у тебя стока кровищи натекло...

- Тише, милая, успокойся! - выговорила Мериэнн Лэймур непослушными от ужаса губами и обняла Анну за плечи - вот увидишь, все уладится! Все будет хорошо, слышишь?!!
"Интересно как это - "хорошо"? Пираты одолеют противников? Или победят англичане? Нет, пожалуй первый вариант все-таки лучше, здесь мы имеем дело с мало-мальски известным злом. И Анна нужна капитану..." От таких невеселых мыслей рука Мери на плече мисс Беркли заметно подрагивала. Но воспитательница попыталась совладать с собой и, предав голосу всю возможную твердость, строго сказала:
- Кэтрин! Мне необходимо с тобой поговорить! Возможно, сейчас не самый подходящий момент для нотаций, но ты вела себя абсолютно непозволительно! Да-да, и не притворяйся, что не понимаешь меня! А твой лексикон! Бог мой, да ты и слышать-то таких слов не должна была, не то что произносить! И потом, посмотри на себя! Да, я понимаю, что у всех нас был непростой день. Но взгляни на Анну - она хотя бы привела в порядок волосы и платье! А ты? Ты ходишь как последняя...последняя... ПРАЧКА! Непозволительно! А ну ка подойди сюда, посмотрим, что можно сделать...
Мериэнн, прежде всего, беспокоили босые ноги воспитанницы. Она стянула с себя шерстяные чулки (туфли все равно не пришлись бы Кэти в пору)
- Вот, возьми. Пока господин Эльен слишком занят, чтобы позаботиться о твоей обуви, сойдет и это. Кэт! Посмотри на меня! О чем ты мечтаешь, а? Ну ка соберись! И приведи в порядок прическу!
Гувернантка протянула девушке маленький гребешок из поясного кошеля.