Я хотел отправить это на конкурс, но его не приняли из-за объёма. Пожалуй выставлю его здесь, хоть стимул мне будет, а то как-то нечего не идёт творческого, вот и решил пофантазировать.....
Путь ягуара
О, Кецалькоатль, добрый бог восхода! Ты прибыл сюда на крылатом корабле, который нёс солнце! Ты прибыл из страны кровавых лучей, и нос твоего челнока купался в них. Твои ноги ступали по небесной земле, и ты взлетал подобно орлу над головами непокорных твоих слуг. О, Кецалькоатль! Ты научил ацтеков готовить пищу на жарком огне, охотится на диких собак, ты научил женщину любить мужчину, а мужчину любить женщину. Ты научил нас любить родину и защищать её. Ты сделал нас счастливыми, хотя душу твою изъела глубокая тоска по небесным чертогам, что высятся, там, на небесном просторе, там, где встаёт золотистое солнце, умываясь в твоей милости. Когда ты одарил ацтеков всеми дарами возможными, ты бросился на колени, на берегу безграничной воды и зарыдал. Твой достойный всякого человека плач, услышал злой бог ночи и поднёс он к твоим губам золотую чашу, и сделал ты глоток питья неземного, и улетела твоя душа в небесную высь. И повелел ты своим слугам непокорным любить тебя, как брата родного и сказали все слуги твои – ацтеки, что любовь их некогда не ослабнет к тебе. И сказал Кецалькоатль, что через тысячи лет явится по морскому простору к ним посланец небес, с прядями волос на лице, с молнией и громом небесным. И поработит он недостойных, а достойных унесёт с собой в царство Кецалькоатля. Так сказал бог, и прошли тысячи лет, забыл народ ацтеков о словах бога. Забыли о священных скрижалях оставленных Кецалькоатлем, и пришло, наконец, время крови…
Лёгкий морской бриз, несущий вечернею прохладу, не мог развеять влажной духоты, которая как не странно царила на корабле. Вцепившись в дрожащий под тяжёлой рукой канат, высокий человек с чёрными волосами одетый в зелёный камзол, чёрные кожаные штаны, голубой плащ и широкую белую рубаху перегнулся через леер и посмотрел в даль. Волны лизали обшивку корабля, который скользил по морской дороге и несся на край света. Красный пояс человека, аккуратно примыкал к ножнам, в которых покачивался длинный кортик с золотой рукоятью. Лицо этого морского странника было грубым, но каким-то щёгольско- красивым, оно сразу внушало мысль о нахальном, самоуверенном юнце, который на отцовские деньги пьёт, веселится и живёт беззаботной жизнью. Этого человека звали Эрландо Кортес, человека, который сотрясёт своей жестокостью пол мира. Эрландо был сыном обедневшего испанского дворянина, смолоду повесой и ловеласом, каких мало. Пьянками, домогательствами и другими не достойными дворянина вещами он добился того, что был с позором выгнан из родного города. Эрнандо не привык отчаиваться и сидеть без дела и поэтому он на последние деньги набрал команду матросов и со своим другом и подельником Веласкесом, двинулся завоёвывать Кубу. В их нетрезвых головах было только одно слово: «Золото! Захватив остров, Веласкес стал его губернатором, а Кортес завладел богатыми землями. Вскоре он сколотил себе солидное состояние. От местных племен индейцев он узнал, что в глубине материка есть могущественная и богатая золотом страна ацтеков. Губернатор Веласкес решил послать в эти места экспедицию, и Кортес, пообещав взять на себя часть расходов, в конце концов, добился того, что стал во главе отряда. На Кубе, в портовом городке Сантьяго, новоиспечённый адмирал армады снарядил шесть кораблей и завербовал три сотни солдат.
Однако Веласкес пожалел о своем решении и отменил назначение. Зная строптивый и отчаянный характер Кортеса, губернатор вскочил на коня и полетел в порт, чтобы лично сместить его с поста командующего. Но в момент его прибытия Кортес поспешно поднял парус и вышел в море, хотя экспедиция еще не была готова к путешествию. Порвав с представителем власти, Кортес стал пиратствовать, чтобы обеспечить себя всем необходимым. В порту Макака на Кубе он конфисковал все запасы продовольствия, опустошив даже королевские фольварки. «В другом порту Кубы – Капе Сан-Антонио – армада, наконец, закончила последние приготовления и в феврале 1519 г. вышла в открытое море, взяв курс на Юкатан. Она состояла из 11 кораблей, на которых было 110 матросов, 566 солдат и 200 индейцев-носильщиков. Главной силой этой малой армии являлась кавалерия из 11 лошадей, но прежде всего – артиллерия, насчитывающая 10 тяжелых пушек и 4 легких бронзовых орудия. На вооружении пехоты были луки, пики, рапиры, 32 арбалета и 13 аркебуз».
Так что биография этого человека была несколько не очень для него приятной.
Эрландо вглядывался в даль и с наслаждением вдыхал солёный воздух, с самого рассвета пахнущий землёй. Он порылся в кармане камзола и вытащил оттуда сухарь, немного подумав, он, спрятал его назад и опять посмотрел на небо. У горизонта появилась белая точка. Чайка! Да, Кортес опять вытащил сухарь и швырнул его так далеко насколько мог, чайка увидев это движение, кинулась к кораблю. Если есть птица то земля недалеко, если она летит к рукам с хлебом, то на земле есть люди. Эрландо повернулся назад и крикнул:
- За ней, это символ благосклонности бога! Попутный ветер! Её крылья успокоят волны, клянусь священным крестом. – при этих словах капитан поднял руку к груди и с ужасом не нашёл на ней креста. Ощупав волосатую грудь ещё раз, Кортес убедился, что крест на ней отсутствует. Стараясь не выдать своего священного ужаса, он сложил пальцы в кулак и, вспрыгнув на бочку с водой, поднёс руку к свету и закричал:
- Мой крест светится, это знамение! Удача идёт с нами бок о бок. На юго-запад! К Юкатану! Там груды золота, драгоценностей! Смуглые девушки успокоят ваши усталые души, вы покажите им мужскую силу, которая не сравнится с силой этих краснокожих свиней! Я чувствую, что земля скоро!
Бравый восторг солдат и матросов был ответом на его крик. Они радовались и спорили о том, сколько девушек они смогут обесчестить, сколько золота они увезут домой и когда станут, богаты как короли. Эрландо еле заметно ухмыльнулся. Он дал им надежду, а за это они будут верны ему как псы. Он достал из потайного кармана раздвижную подзорную трубу и взглянул на запад, к его удивлению там появилась чёрная полоса.
- Земля!!! – заорал он, этот крик разбудил задремавшего на мачте «смотрящего в даль» и тот с усердием ответил ему:
- Земля!!! Я вижу землю! – громко завопил наблюдатель и гордо посмотрел на Кортеса, Эрландо погрозил ему загорелым кулаком, и гримаса гордости слетела с лица сонного пьянчуги. Пьяница задрожал и чуть не свалился с реи, на которую с трудом был посажен заботливой матроснёй. К Кортесу подлетела вся команда, полуголые матросы с бородатыми лицами, солдаты в плохо начищенных латах с тупыми клинками, это вооружение красноречиво говорило о том, что эти вояки вряд ли смогли бы остановить ватагу мальчишек-сорванцов, не говоря уж об отряде простых латников. Но это были самонадеянные звери, которые хотели богатства и славы, они считали себя избранными богом для этой священной миссии – разорения страны заката. На этом и сыграл Кортес, собирая их в путь.
Эта славная компания с гиканьем и визгом носилась по кораблю, указывая пальцем в разные части света во главе со своим хитроумным предводителем – Эрландо Кортесом…**
Тем временем к западу от корабля на высоком дереве растянувшись как кот, лежало странное существо. Оно имело оранжевую шкуру с чёрными пятнами, мутные мёртвые глаза и пепельного цвета усы. Это существо лежало на обвитом лианами суку не шевелясь, если посмотреть внимательнее, то можно было бы догадаться, что оно мертво. Но именно такая догадка была бы ошибочной! Очень редко существо сползало с ветки и приникало к фляжке сделанной из дикого плода тыквы. Судя по плеску, который слышался при встряхивание бутыли, там была какая-то жидкость. Вот шкура сделала судорожный глоток, а затем ещё и ещё один, но тут же человеческие пальцы, высунувшиеся из-под когтистых лап, оторвали фляжку ото рта и шкура или скорее существо под шкурой, опять залезало на ветку. Вокруг были непроходимые джунгли, громко и причудливо кричали экзотические птицы разнообразной окраски, ягуар тихо крался под сенью деревьев, ворчливо огрызаясь на попугаев зелено-голубой окраски. А существо на суку продолжало лежать и наблюдать, шкура, покрывавшая тело, делала его неотличимым от простой неровности дерева, а поза помогала не выдать себя другим обитателям этого леса. Но вдруг раздался удар грома! Фляжка неизвестно от чего раскололась, и вода вылилась на землю. Стая птиц с ужасными криками взмыла в воздух, а чёрный огромный шар, вылетевший со стороны моря, пролетел в метре от затаившегося существа и, сбив и превратив в едкий сок огромные плоды манго, взорвался где-то вдалеке.
Как потом выяснилось, это был холостой заряд, который был выстрелян из пушки, стоящий на корабле человека именовавшего себя – Кортесом. Но вернёмся к скучной реальности, наше пятнистое существо от грохота свалилось с ветки, и с тела его сползла пятнистая шкура. Существо оказалось смуглым человеком с очень интересной кожей красного цвета. Человек вскочил на ноги, взглянул на расплющенные фрукты и посмотрел на море, там виднелся огромный корабль. В голове у разведчика тут же промелькнула мысль:
- Летучий корабль Кецалькоатля! Клянусь Камашли, это он! – разведчик выскочил на берег, и принялся радостно махать руками, приветствуя крылатый корабль. Но внезапно он услышал голос в своей голове:
- Вернись обратно, сын мой! Не вмешивайся в ход дел богов, отмеченный мною ягуар! Я знаю, кто ты и кому как не мне решать, что тебе делать. Я Уицилопочтли отец всего мира, твой повелитель и раб своей воли. Ты выслушаешь мой приказ и уйдёшь отсюда…
Воин Ягуар остановился от неожиданности, и тоскливо посмотрев по сторонам, он был уверен, что на корабле к ним летит само счастье, а верховный бог…да нет, это злой бог Уицилопочтли… Да, какой бог! «Всякое может, послышатся», - подумал ягуар и опять побежал к кораблю. Но в тот же момент его ноги приросли к земле, и он понял, что зря родился на свет, огромное чудище с головой змеи вышло из леса и поманило его к себе, и его ноги сами пошли по мокрому песку. После каждого шага на песке оставался еле заметный отпечаток его ноги, он шёл за змеечеловеком и облик его менялся. Волосы на голове стали светлеть и менять оттенок, тело также стало светлеть и скоро стало не красным, а просто загорелым. Когда он прошёл мимо лужи и краем глазом увидел своё отражение, он ужаснулся. Там отражался мужчина со щетиной на щеках с каштановыми волосами и светлой кожей. Индейца Канапокки там не было. Воин Ягуар, не когда не знавший страха испугался и грохнулся на колени. Но волшебная дьявольская сила тащила его за змеечеловеком по жёстким листьям манговых деревьев. Ягуар не знал, когда это кончилось. Он закрыл глаза и впал в забытье, его тело, как тряпочная кукла на верёвке ехала, цепляясь за коряги в какую-то неизведанную даль. Воин не мог думать. Шкура давно слетела с него, и он был наг, лишь одна набедренная повязка скрывала его тело от знойных лучей солнца, которые проникали сквозь тёмный покров лесных крон. В его голове сидел гном, выводящий по поверхности его мозга чернильные каракули. Он потерял сознание, и оно как маленькая птичка колибри выскользнуло из его слабых рук и улетело в неизвестном направлении.
Всё было в молочном тумане, когда он очнулся, он плыл по прозрачной, тёплой реке и над головой мерцали звёзды. Много, много тысяч звёзд светили над его головой, и он мог, дотронутся до них своей дрожащей рукой. Канапокки опять закрыл глаза, он засыпал. Но в голове он слышал голос, который говорил:
- Сын, ты видел мою силу, ты видел мою волю. Исполни своё предназначение – голос приятно шипел – Отныне ты не Канапокки, отныне ты избранный богами, отныне имя твоё Эрландо – голос завораживал – Эрландо, Эрландо Кортес. Ты белый человек с бородатым лицом. Ты руки богов, исполни их волю, накажи недостойных. Сделай всё как, я приказал тебе. **
Этой ночью на корабле был выброшен за борт один человек. Его тело сначала поплыло лицом вниз, а потом так же медленно утонуло в воде. Его кости и до сих пор лежат, там, а вместе с ними и крест, которой в ту же ночь, кто-то с корабля скинул в это же место. Хозяин нашёл свою вещь и получил благословление богов на свой путь, хоть и последний.
- Вставайте!!! Вставайте! Господин! – невысокий слуга окликал спящего человека, который лежал, расправив руки в гамаке. Этот человек заснул в одной рубашке, после вчерашней попойки и слуге с трудом удалось затащить его в постель. Старый слуга стащил с ноги господина сапог, а затем ещё один. Его хозяином был Эрландо Кортес, чаще всего во время таких «стягиваний сапог» он лягал слугу в лицо и просыпался, но в этот раз сапог плавно соскользнул с ноги, покрытой прилипшим песком. Песком, хотя они уже много месяцев в море! Слуга закрыл глаза, потом открыл их и решил, что всё это ему почудилось.
Канапокки проснулся, и широко распахнув глаза, посмотрел на потолок, он плавно качался, а вдали слышался плеск волн. Ягуар попробовал встать и нее смог, так как лежал он в какой-то сетке. Рыча, как настоящий зверь он вылез из гамака и скатился на пол и раздался неприятный хруст. Это затрещали кости какой-то птицы, какую вчера сбили матросы из арбалета. Канапокки поднялся и сделал пару шагов, ему было как-то неудобно. О, на нём зачем-то была надета белоснежная рубашка, один чёрный сапог, к красному поясу была пристёгнута шпага. Ягуар вынул её из ножен и встал в боевую стойку, самое удивительно, что он умел владеть ей. Сделав резкий выпад, он с лязгом сунул её обратно в ножны и неуверенной походкой подошёл к зеркалу. Взглянув в него, он изумился своим отражением. Перед ним было лицо, его лицо, которое не когда ему не принадлежало. Гордое, надменное лицо ястреба. Ягуар встрепенулся и вспомнил то, что сказал ему бог.** Ягуар приказал выгружать пушки, он овладел памятью своего тела и теперь отличался от Кортеса лишь одним душой. Он вспоминал указания бога и согласно кивал головой. Канапокки не хотел зла своему народу. Но в его груди проснулось старое чувство мести, которое было очень трудно успокоить. Ягуар с мольбой устремлял свой взор к небесам и к земле, но боги молчали, они были холодны как не когда. Ацтек решил не гневить судьбу и оставить всё, как есть.**
После этого воин богов решительно исполнял их волю, он разил, и он миловал, он был карающим мечом богов. Он внушал ужас в сердца своихбывших сородичей. Иногда он дивился тем, почему они так боятся его и этих отвратительных бородатых людей. Но этот тонкий голосок он подавлял в себе в туже минуту. Рука не должна думать, рукой руководит голова, так было и так должно быть! Много пролилось крови, и множество народов встало под знамёна Эрландо, нового Эрландо. И, наконец, сплотив их всех, он повернул свои стопы к Теночтитлану.
Ягуар приказал окружить город кольцом. В его армию входило почти тысяча солдат пехотинцев, сотня кавалеристов и около 50 тысяч воинов-индейцев, присоединившихся к нему. Город решено было взять измором. Но боги не хотели ждать. Они хотели скорой крови, и наш герой проводил атаку за атакой. Его главный противник Куаунтемок организовал внушительную оборону. Его воины-орлы и ягуары плыли на пирогах и осыпали нападающих стрелами. Кортес предпринимал атаку за атакой, но всякий раз завоеватели отступали под градом камней и стрел, устилая всё за собой трупами. И вот началась великая атака. Множество храбрых воинов утонули в крови и погибли под копытами всадников. Сотни женщин было задушено цепкими пальцами «белых богов». Армия ацтеков была растерзана и размыта легионами бешеных псов Кортеса. Но в городе было собрано народное ополчение, каждый день десятки солдат Ягуара погибали от пущенных с крыши камней, дротиков и смертоносных стрел. Наконец всё было кончено. Войско бешеного ягуара покинула столицу, оставив в живых несколько сотен избранных жителей и гору трупов, которые были недостойными получить милость богов. Кортес был готов свирепствовать и дальше, был убит жрец Теночитлана, Монтесума был закован в кандалы и на коленях просидел перед народом целые часы. Всё это прогневало богов, и они лишили ягуара тела, он стал медленно умирать. Его щёки изъела короста, которая начала гнить. Глаза вытекли как яичные желтки, проткнутые клювом сороки. Его живое тело начало разлагаться. По дороге в Испанию он умер, а его корабль был сожжен корсарами. Сокровище Монтесумы уплыли в далёкую Францию. А имя Кортеса было навеки проклято самими богами…. Так закончился кровавый путь Ягуара, который оставил отпечатком своей лапы, след на страницах истории.
Перейти к полной версии: Парк для писателей
<% AUTHURL %>| Прикл.орг > Город (модератор Crystal) > Улица Творцов | <% AUTHFORM %> |
Прошу слабонервных не читать. Серьезно не воспринимать и вообще не зарюсь на Толкиена и Р. С. Если дедушка Фрейд и будет в восторге, то мне он уже об этом не скажет.
The Last Adveture.
Посвящается Кэру (Тареку?), Олорину, Литрисии, Колдуну, Зэлгадису, Психу, Дроу, Темному Воину, Мефу, Ноэль, Охотнику, Аваллаху, Момусу, Латигрет, Мэлиан, Драгомиру, Адеамусу Дориме, Форестиару, Легаласу, Голерке, Аграниэль, Каерону, Шелковой тени, Танцору Теней, Кзан, НеоТеррану, Лещу, Злобной Ночи, Тимону, Хельге, Тассельхофе, Темному Омуту, Аласте, Ларинквэ, Лоранталасе, Атане, Центуриону, Нелдору, Филимону, Танцующей, Файарид, Корвусу, Шайде, Арвен, Симорен, Ангелин, Джаралакслю, Артемису Энтрери, Паладину, Итсару смеющемуся, Тореасу и Дзирту)))) И Тельтиару (в том числе и за стих)
Эпиграф:
Сонмом бессонных кошмаров
Отравлены все мои сны,
Я вновь и вновь мою руки,
Но они как прежде в крови
Теперь цена ясна
В крови утонули мечты и явь
И я заплачу сполна,
Молю - от кошмаров избавь!
Когти Безумия
Оплетают тебя и уносят прочь
Туда, где скорбь и боль,
Где ты заплатишь за все…
Когти Безумия
Бесконечная боль сводит с ума
И ты хочешь умереть
Жизнь твоя пуста…
С улыбкой лик зла наблюдает
Как жизнь моя исчезает во тьме
В воде руки вновь омываю
Лишь Богу известно зачем
Шепот в моей голове
Голоса раздаются вдали
Слышишь, они называют
Имена тех, кого я убил
Когти Безумия
Оплетают тебя и уносят прочь
Туда, где скорбь и боль,
Где ты заплатишь за все…
Когти Безумия
Бесконечная боль сводит с ума
И ты хочешь умереть
Жизнь твоя пуста…
Варлок Талиор
Путник внимательно осмотрел клинок.
- Ты, как этот простой кинжал в богато-украшенных ножнах, - сказал он ей.
- Согласна, - ответила ему женщина в длинном бархатном платье цвета изумруда. Ее глаза были печальны. Он оторвал взгляд от клинка и посмотрел на даму.
- Ты устала? - заботливо спросил он у нее.
- Да, - с неохотой ответила она и посмотрела куда-то в сторону, лишь бы не смотреть в глаза. Ей определенно не нравилась тема их разговора. Слишком все откровенно.
- Тебе стоит отдохнуть
- Я не могу остановиться, - она жестом попросила его не прерывать ее. - Еще не время. Я не сделала что-то очень важное…
- Мне... нужно вернуться в Лориэн.
***
Сиянье звезд радовало в эту ночь множество людей и эльфов и еще многих других существ. Ночные звуки ласкали слух. Недалеко сова пролетела. Шелест листвы и ароматы лета. Луна только-только взошла. Мир спокоен. Он в равновесии.
Спускаясь по вырезанной в скале каменной лестнице, дроу внимательно следила за всем вокруг. Подсвеченные красным радужки глаз выдавали ее присутствие. Но надо быть невероятно отчаянным, чтоб напасть на темную эльфийку в Лориэне. А собственно, что делает житель Забытых Королевств в другом мире? Это хотела узнать и сама темная эльфийка.
Уединенное место для встречи выбрала для них Галадриэль. Она ждала дровийку внизу около часа у большого плоского валуна, который был похож на алтарь и на нем стоял серебряный поднос и такой же украшенный гравировкой кувшин.
Галадриэль была как всегда прекрасна. Темная эльфийка не могла этого знать, но почему-то знала. В красоте дровийка не уступала правительнице Лориэна, но даже здесь предпочитала носить черные маскировочные одежды: куртку с капюшоном, штаны, перчатки, и ходила в сапожках на мягкой подошве. Она привыкла никому не доверять. Можно сказать то было ее правилом.
Золотистые волосы Галадриэль, ее сияющее в лунном свете платье и изящная диадема. Какое-то странно знакомое чувство ожило в дровийке, но она никак не могла вспомнить.
Темная эльфийка спустилась и подошла к Галадриэль.
- Что ты хотела мне показать? - бесцеремонно спросила дроу. Она часто задавала прямые вопросы тем, кто ей не был нужен. Она давала своего рода шанс, прежде чем вознамериться убить.
- Взгляни в зеркало, - мягко попросила ее Галадриэль, залив водой из кувшина поднос. Когда вода перестала волноваться, гладь в лунном свете действительно напоминала зеркало.
Дроу бросила короткий недоверчивый взгляд на светлую эльфийку, но все же подошла и взглянула на отражение.
Ужас отобразился на лице темной эльфийки. Картины убийств сменяли одна другую. Счет пошел не на сотни, а на тысячи убитых. Услышав голоса тех, для кого она стала палачом, чью жизнь прервали ее клинки, дроу закрыла уши руками. Голоса не пропадали. Они кричали и спрашивали - «Зачем?!». Зеркало перестало мучить ее кровавыми сценами и показало саму темную эльфийку, но только она не была дроу. У нее оказалась светлая кожа и золотистые волосы. Слезы сами наворачивали на глаза, но дроу не могла заплакать, как бы не пыталась. Потрясением стало для нее все происходящее сейчас. Душу разрывали множества противоположных друг другу чувств.
В сознание Ле'Лосс ворвался зловещий шепот:
»Не слушай ее! Все это галлюцинации. Она ведьма! Убей ее... Ты ничего не изменишь, они давно мертвы. Успокойся и не обращай внимания.»
Галадриэль внимательно наблюдала за дровийкой. Ей самой как будто было неприятно видеть страдания Ле'Лосс.
- Ты должна избавиться от книги. Только так ты обретешь покой.
Темная эльфийка с трудом оторвала взгляд от зеркальной глади воды.
- О чем ты? - непонимающе спросила она. Голос ее дрожал.
Заметив кивок Галадриэль, дроу перевела взгляд на свои руки. Она, ошарашенная, отступила назад. Руки ее были в крови. Еще теплая, она капала на траву. Взволнованно оглядевшись, в поисках обо что бы вытереть руки, темная эльфийка перестала отступать. Она с болью посмотрела на Галадриэль, как бы спрашивая: «Для чего ты это делаешь?».
Кровь все продолжала капать с рук дроу. Одно точно знала темная эльфийка, то была не ее кровь. Но откуда и чья? Как возможно истекать кровью, если на тебе нет ни одной царапинки? Этого она не знала.
Снова вернулись голоса ее жертв. Они еще настойчивее, чем в первый раз, кричали у нее в голове о своих страданиях. Дроу опять закрыла ладонями уши, хотя теперь и знала, что это не поможет. Она, не моргая, смотрела в глаза Галадриэль. В этом был своеобразный вызов: «Довольна?!».
Галадриэль подошла к дроу только, когда та наконец заплакала, сморгнув накопившиеся слезы, и едва держась на ногах, опустилась на колени перед ней. Правительница, дабы утешить Элиэн, тоже встала на колени. Она взяла темную эльфийку за плечи и не побоялась испачкать столь прекрасное платье, стоя на коленях.
- Тебе больно, но ты должна выбросить книгу, - сказала она и попыталась поймать, теперь ускользающий, взгляд темной эльфийки.
- Какую книгу? - ничего не понимая, спросила дроу. Но тут же увидела, что сама того не ведая, прижимает к груди фолиант в обтянутой красной кожей обложке. Она держала книгу «Дикого Зла»! Осознание этого факта стало для дроу ударом.
- Все еще можно исправить. Отрекись, - просила Галадриэль.
- Уже поздно. Для меня было поздно давно. То, что ты предлагаешь ничего не изменит. Прошлое нельзя забыть.
»Все правильно,» - шептала книга. «Убей ее и ты снова ощутишь приятный холодок и блаженство от легкого подрагивания руки, когда жизнь начнет покидать ее тело.»
»Что мне делать? - думала дроу. - Кого же мне слушать?!»
Неожиданно для троих, глаза Галадриэль удивленно расширились. Она приоткрыла рот, явно желая что-то сказать, но не смогла. Эльфийки одновременно опустили взгляд вниз. Дроу проткнула Галадриэль кинжалом в живот. Осознанно или нет?..
»Да! Вот так, а теперь проверни, - науськивала книга темную эльфийку и она не преминула воспользоваться советом».
- Анна, что же ты наделала, - из последних сил, произнесла Галадриэль.
Губы дроу задрожали от переизбытка чувств. Рыдание хотело вырваться на волю.
«Она знала мое истинное имя! Я никогда не прощу себя.» - думала она.
Когда дух покинул Галадриэль, дроу поднялась с колен. Кинжал у нее в руке был богато украшен изумрудами и приятно поблескивал в лунном свете. Голоса перестали донимать ее, кроме одного... Книга...
Дроу повертела книгу в руках, рассматривая. Красные глаза на обложке и ухмылка-оскал. Омерзительно! Зло нахмурившись, она зашвырнула ее прямо в волшебную воду зеркала.
»Что ты наделала?!» - истошно вопила книга, сгорая в синем пламени.
- Я сделала свой выбор.
»Убийца! Ты не способна жить иначе!» - стало последним исполненным злости и ненависти криком демонической книги.
Больно и обидно было слышать темной эльфийке последние слова книги. Она посмотрела на кинжал, с клинка капала кровь Галадриэль, и бросила его на землю. Вместо продолжения бойни, дроу надела маску и через минуту преобразилась. Она теперь ничем не отличалась от золотых эльфов.
- Я отрекаюсь от тебя, Ллос! - громко произнесла она, чтобы богиня наверняка ее услышала. Тоже самое она повторила в отношении других злых богов, которым когда-то служила и поклонялась. - Я верю в Корелона Латериана.
***
Дроу отправилась в главный храм выбранного ею эльфийского бога, пытаясь доказать и себе и другим, что жить честно и праведно не так уж и сложно. Но в первую очередь, она хотела доказать это себе.
Среди Поверхностных эльфов ни нашлось кого-то, кто смог заподозрить ее в магическом обмане. В разговоре со жрецом, она выдала себя за встреченную и убитую ею, много лет назад, эльфийку. Жрец поверил ей и позволил остаться при храме. Имя жертвы продолжило жить, а тело настоящей владелицы давно пожрали черви. Дроу очень нуждалась в боге и вере во что-то хорошее, потому она посчитала небольшую ложь - спасением.
Ее ежедневные молебны привлекли внимание эльфийского паладина. В разговоре с ним, она повела себя глупо. Обвинила его, якобы он ни во что не ставит женщин и слишком озабочен применением своего меча, раз усмотрел в ее вере не присущий поверхностным эльфам излишний фанатизм.
Все было много прозаичнее. Паладин почувствовал зло, исходящее от эльфийки. Он решил поговорить на счет нее со жрецом. Служитель Корелона не поверил паладину, сказав, что он заблуждается. Латериан бы не скрыл от него правды, если бы эльфийка пришла со злыми намерениями.
Этот случай заставил светлую эльфийку бояться неожиданного нападения. Она снова начала помышлять об убийстве. Злые боги один за другим приходили ей во снах, соблазняя всевозможными выгодами, начни она с прежним усердием выполнять их волю. Но вместо того, чтоб согласиться, как они этого ожидали, эльфийка лишь смеялась в ответ на их предложения.
Храм перестал быть для нее убежищем. Светлая эльфийка, поразмыслив в саду, около храма, решила вернуться к Природе. Она никогда не помышляла стать друидом, но это последняя возможность исправиться. Наконец, обрести покой.
Судьба мира более не беспокоила ее. Умиротворение и погруженность в созидание... Но не аскетизм, просто жизнь среди друидов. Она полагала, это не менее интересно, чем наскучившие интриги и политика... Элиэн устала от них, устала вертеться все время опасаясь за свою жизнь.
»Поди все пропадом!» - думала она по дороге в лесное убежище.
***
Среди друидов эльфийка повстречала Элендила. Элиэн случайно заметила, как он пытался освободить птицу, угодившую в ловчую сеть. Она помогла ему успокоить пернатую и освободила ее крылья, так сильно запутавшиеся в нитях.
На вопрос эльфа, как ее имя и кто она такая, эльфийка ответила правду. Она не смогла соврать в этот раз. Она рассказала кем является в действительности и почему хочет исправиться.
- Зачем ты убивала? - спросил он ее. Элиэн было стыдно признаться, что только ради веселья, ради некогда столь приятных ей ощущений, которые появляются после каждого убийства.
- Было весело, - ответила она с грустью. Лучшего ответа она не знала. Излив душу, эльфийка расплакалась, а ведь даже в храме Корелона у нее не возникало столь сильных эмоций. Она впервые сожалела, но ничего уже нельзя было изменить. мервых не вернешь к жизни. В тот день они так и не дошли до поселения друидов, проведя его в разговоре по душам.
- Спаси меня... - простона она, когда не осталось ничего, чтобы сказать. Они сидели друг на против друга и она прижалась к его груди едва не плача.
- Обязательно, - уверенно сказал он, обняв прильнувшус эльфийку и стал поглаживать ее по спине. - Мы вместе спасем тебя.
С той встречи они редко расставались надолго. Когда они прибыли к друидам, то вскоре обзавелись отдельным домиком рядом с давно покинутой медвежьей берлогой.
Однажды поутру она проснулась одна. Элендила нигде не было. Она ждала его много дней. Прошла первая неделя, за ней вторая. Силы и эмоции были на исходе. Эльфийка не знала что и думать. Элиэн предполагала, что Элендила могли убить или что он бросил ее. Все эти дни она пыталась искать его, но безрезультатно.
- Нет, я обещала, - плакала светлая эльфийка, когда злые боги напомнили о себе. И теперь они приходили к ней не только во снах, но и наяву.
- Ты плачешь, а убийца твоего возлюбленного разгуливает безнаказанно, - сказала ей Ллос и расплывчатые очертания убийцы стали вырисовываться в иллюзорной серой дымке.
- Тогда его ждет Бездна! - зло выкрикнула Элиэн в ответ и схватила со стола охотничий нож Элендила. Возможно, она поддалась на уговоры Ллос, потому что почувствовала себя покинутой. Долгое расставание в столь тяжелый для эльфийки момент сыграл свою пагубную роль. И она отыскала человека, о котором ей говорила Паучья Королева, и убила его. Она даже не дала ему шанса заговорить, не то чтобы оправдаться. А далее ее охватил такой соблазн... чувство превосходства, вершение судеб...
После содеянного, светлая эльфийка вернулась в домик у берлоги. Она не ожидала, что Элендил окажется жив и что он вернется. Она уже попрощалась с ним. Пораженная его приходом, Элиэн рассказала обо всем случившимся за этот неполный месяц. Эльф был поражен услышанным.
- Я все равно не понимаю, зачем ты это сделала?
Элендил думал, она изменилась, но не тут-то было. Божки ее не забыли и они всегда будут напоминать ей о себе. Элиэн должна научиться бороться с ними самостоятельно. Приятный холодок... Он не знал будто соблазн для нее столь велик.
Массовые убийства людей эльфийки не остались незамеченными. На Элиэн устроили охоту. Чтобы не опозорить и ненароком не втянуть во все это Элендила, светлая эльфийка покинула обиталище друидов еще до восхода солнца. Она не успела покинуть лес, люди устроили облаву. Ее затравливали как волков. Наконец, они окружили эльфийку. Их было человек тридцать-сорок.
- Постойте! - вскрикнула она, интуитивно закрывая лицо руками.
- Тебе нет пощады убийца! - взревела толпа.
- Прошу!.. Последнее слово. Я ненавижу себя больше, чем вы. Позвольте мне попробовать еще раз измениться... Умоляю о пощаде! - она пала ниц у ног Буэноса, в глаза она не посмела смотреть.
Начался диспут в рядах ее палачей.
- Убирайся отсюда! - сказал Буэнос.
- Спасибо.
Они оставили ее в живых, а эльфийка убила их всех. Уходя она выхватила меч Буэноса и благодаря своему мастерству, доведенному до уровня искусства, покинула место сражения без единой царапины.
- Паучья Королева, благослови меня, - произнесла эльфийка, вытерев рукавом кровь врагов.
»История повторилась...» - подумала Элиэн. Грустная улыбка появилась на ее лице, когда она заметила украшенный изумрудами кинжал у себя в руке и обнаружила книгу в торбе.
- Оказывается, я таки не смогла отказаться от них.
***
»Проснись...» - услышала Элиэн голос Галадриэль из западного пристанища эльфов.
Светлая эльфийка очнулась от дремы, когда ее потрепал за плечо Элендил.
- Чудесный день, - сладко зевнув, сказала она. Эльф присел рядом с ней под росшем близ реки многовековом дубом и взял руку эльфийки в свою, нежно поглаживая.
- Ты права, - он смотрел на великолепие летнего леса, начинавшегося в нескольких метрах от них, и всевозможные оттенки зеленного не могли не радовать глаз. Маленькая златовласая эльфиечка и ее брат подбежали к парочке. Мальчишка уселся на колени к матери, а девчушка улеглась рядом с отцом и положила головку ему на ноги.
Элиэн забыла страшный сон, а спустя несколько часов уже обучала группу эльфийских детишек единению с Природой, законам равновесия и истории их народа.
***
Боги собрались в общем Пантеоне. Сегодня присутствовали Ллос, Умберли, Бэйн, Маск, Баал, Вайарун, Талос, Темпус. С балкона они все с неподдельным интересом наблюдали за Элиэн.
- Она не сможет забыть нас, - сказал Баал.
- Может сделаем ставку? - с ухмылкой предложил Вайарун.
- Тысячу верующих, что не сможет, - сказала Ллос. Большинство богов сделали аналогичные ставки. Только Корелон, Вайарун и Маск понимающе переглянулись и поставили по сотне тысяч верующих на волю Элиэн Ле'Лосс.
Корелон пришел на сходку без приглашения и по собственной воле. Ему было интересно, чем закончится история эльфийки из Лориэна.
Уверенность трех богов основывалась на фактах: украшенный изумрудами кинжал вернулся к Маску, волшебная маска к Вайаруну, а демоническая книга к Корелону.
- Сегодня не твой день, Ллос, - обратился к богине дроу Маск и ухмыльнулся. Но ни он, ни кто-либо из богов не знали - Элиэн кислотой свела татуировки.
- Увидим, - произнесла Ллос.
***
В непроглядной темноте, в комнатке один на один метр, в глубине сознания билась о стену убийца-дроу.
- Ты не можешь меня забыть! и держать здесь! Я это ты! Вот увидишь, я вырвусь! - вопила в одиночестве злая сущность. Элиэн ее не слышала, да и не захотела бы слушать. Имя у светлой эльфийке было теперь другое. Она вернулась к истокам, очистившись от скверны, от извратившего ее сознание проклятий злых богов. Эльфийка стала похожа сама на себя, на ту почти забытую ею златовласую эльфу из Лориэна.
***
- Наверное, счастья в Забытых Королевствах не найти, - прошептал Корелон и радостно улыбнулся, наблюдая раскаяние эльфийки. - История повторилась...
***
Бабочка села на маленький белый цветок, красовавшийся в волосах дочки эльфийки, и сложила красивые крылышки, испив нектару.
The Last Adveture.
Посвящается Кэру (Тареку?), Олорину, Литрисии, Колдуну, Зэлгадису, Психу, Дроу, Темному Воину, Мефу, Ноэль, Охотнику, Аваллаху, Момусу, Латигрет, Мэлиан, Драгомиру, Адеамусу Дориме, Форестиару, Легаласу, Голерке, Аграниэль, Каерону, Шелковой тени, Танцору Теней, Кзан, НеоТеррану, Лещу, Злобной Ночи, Тимону, Хельге, Тассельхофе, Темному Омуту, Аласте, Ларинквэ, Лоранталасе, Атане, Центуриону, Нелдору, Филимону, Танцующей, Файарид, Корвусу, Шайде, Арвен, Симорен, Ангелин, Джаралакслю, Артемису Энтрери, Паладину, Итсару смеющемуся, Тореасу и Дзирту)))) И Тельтиару (в том числе и за стих)
Эпиграф:
Сонмом бессонных кошмаров
Отравлены все мои сны,
Я вновь и вновь мою руки,
Но они как прежде в крови
Теперь цена ясна
В крови утонули мечты и явь
И я заплачу сполна,
Молю - от кошмаров избавь!
Когти Безумия
Оплетают тебя и уносят прочь
Туда, где скорбь и боль,
Где ты заплатишь за все…
Когти Безумия
Бесконечная боль сводит с ума
И ты хочешь умереть
Жизнь твоя пуста…
С улыбкой лик зла наблюдает
Как жизнь моя исчезает во тьме
В воде руки вновь омываю
Лишь Богу известно зачем
Шепот в моей голове
Голоса раздаются вдали
Слышишь, они называют
Имена тех, кого я убил
Когти Безумия
Оплетают тебя и уносят прочь
Туда, где скорбь и боль,
Где ты заплатишь за все…
Когти Безумия
Бесконечная боль сводит с ума
И ты хочешь умереть
Жизнь твоя пуста…
Варлок Талиор
Путник внимательно осмотрел клинок.
- Ты, как этот простой кинжал в богато-украшенных ножнах, - сказал он ей.
- Согласна, - ответила ему женщина в длинном бархатном платье цвета изумруда. Ее глаза были печальны. Он оторвал взгляд от клинка и посмотрел на даму.
- Ты устала? - заботливо спросил он у нее.
- Да, - с неохотой ответила она и посмотрела куда-то в сторону, лишь бы не смотреть в глаза. Ей определенно не нравилась тема их разговора. Слишком все откровенно.
- Тебе стоит отдохнуть
- Я не могу остановиться, - она жестом попросила его не прерывать ее. - Еще не время. Я не сделала что-то очень важное…
- Мне... нужно вернуться в Лориэн.
***
Сиянье звезд радовало в эту ночь множество людей и эльфов и еще многих других существ. Ночные звуки ласкали слух. Недалеко сова пролетела. Шелест листвы и ароматы лета. Луна только-только взошла. Мир спокоен. Он в равновесии.
Спускаясь по вырезанной в скале каменной лестнице, дроу внимательно следила за всем вокруг. Подсвеченные красным радужки глаз выдавали ее присутствие. Но надо быть невероятно отчаянным, чтоб напасть на темную эльфийку в Лориэне. А собственно, что делает житель Забытых Королевств в другом мире? Это хотела узнать и сама темная эльфийка.
Уединенное место для встречи выбрала для них Галадриэль. Она ждала дровийку внизу около часа у большого плоского валуна, который был похож на алтарь и на нем стоял серебряный поднос и такой же украшенный гравировкой кувшин.
Галадриэль была как всегда прекрасна. Темная эльфийка не могла этого знать, но почему-то знала. В красоте дровийка не уступала правительнице Лориэна, но даже здесь предпочитала носить черные маскировочные одежды: куртку с капюшоном, штаны, перчатки, и ходила в сапожках на мягкой подошве. Она привыкла никому не доверять. Можно сказать то было ее правилом.
Золотистые волосы Галадриэль, ее сияющее в лунном свете платье и изящная диадема. Какое-то странно знакомое чувство ожило в дровийке, но она никак не могла вспомнить.
Темная эльфийка спустилась и подошла к Галадриэль.
- Что ты хотела мне показать? - бесцеремонно спросила дроу. Она часто задавала прямые вопросы тем, кто ей не был нужен. Она давала своего рода шанс, прежде чем вознамериться убить.
- Взгляни в зеркало, - мягко попросила ее Галадриэль, залив водой из кувшина поднос. Когда вода перестала волноваться, гладь в лунном свете действительно напоминала зеркало.
Дроу бросила короткий недоверчивый взгляд на светлую эльфийку, но все же подошла и взглянула на отражение.
Ужас отобразился на лице темной эльфийки. Картины убийств сменяли одна другую. Счет пошел не на сотни, а на тысячи убитых. Услышав голоса тех, для кого она стала палачом, чью жизнь прервали ее клинки, дроу закрыла уши руками. Голоса не пропадали. Они кричали и спрашивали - «Зачем?!». Зеркало перестало мучить ее кровавыми сценами и показало саму темную эльфийку, но только она не была дроу. У нее оказалась светлая кожа и золотистые волосы. Слезы сами наворачивали на глаза, но дроу не могла заплакать, как бы не пыталась. Потрясением стало для нее все происходящее сейчас. Душу разрывали множества противоположных друг другу чувств.
В сознание Ле'Лосс ворвался зловещий шепот:
»Не слушай ее! Все это галлюцинации. Она ведьма! Убей ее... Ты ничего не изменишь, они давно мертвы. Успокойся и не обращай внимания.»
Галадриэль внимательно наблюдала за дровийкой. Ей самой как будто было неприятно видеть страдания Ле'Лосс.
- Ты должна избавиться от книги. Только так ты обретешь покой.
Темная эльфийка с трудом оторвала взгляд от зеркальной глади воды.
- О чем ты? - непонимающе спросила она. Голос ее дрожал.
Заметив кивок Галадриэль, дроу перевела взгляд на свои руки. Она, ошарашенная, отступила назад. Руки ее были в крови. Еще теплая, она капала на траву. Взволнованно оглядевшись, в поисках обо что бы вытереть руки, темная эльфийка перестала отступать. Она с болью посмотрела на Галадриэль, как бы спрашивая: «Для чего ты это делаешь?».
Кровь все продолжала капать с рук дроу. Одно точно знала темная эльфийка, то была не ее кровь. Но откуда и чья? Как возможно истекать кровью, если на тебе нет ни одной царапинки? Этого она не знала.
Снова вернулись голоса ее жертв. Они еще настойчивее, чем в первый раз, кричали у нее в голове о своих страданиях. Дроу опять закрыла ладонями уши, хотя теперь и знала, что это не поможет. Она, не моргая, смотрела в глаза Галадриэль. В этом был своеобразный вызов: «Довольна?!».
Галадриэль подошла к дроу только, когда та наконец заплакала, сморгнув накопившиеся слезы, и едва держась на ногах, опустилась на колени перед ней. Правительница, дабы утешить Элиэн, тоже встала на колени. Она взяла темную эльфийку за плечи и не побоялась испачкать столь прекрасное платье, стоя на коленях.
- Тебе больно, но ты должна выбросить книгу, - сказала она и попыталась поймать, теперь ускользающий, взгляд темной эльфийки.
- Какую книгу? - ничего не понимая, спросила дроу. Но тут же увидела, что сама того не ведая, прижимает к груди фолиант в обтянутой красной кожей обложке. Она держала книгу «Дикого Зла»! Осознание этого факта стало для дроу ударом.
- Все еще можно исправить. Отрекись, - просила Галадриэль.
- Уже поздно. Для меня было поздно давно. То, что ты предлагаешь ничего не изменит. Прошлое нельзя забыть.
»Все правильно,» - шептала книга. «Убей ее и ты снова ощутишь приятный холодок и блаженство от легкого подрагивания руки, когда жизнь начнет покидать ее тело.»
»Что мне делать? - думала дроу. - Кого же мне слушать?!»
Неожиданно для троих, глаза Галадриэль удивленно расширились. Она приоткрыла рот, явно желая что-то сказать, но не смогла. Эльфийки одновременно опустили взгляд вниз. Дроу проткнула Галадриэль кинжалом в живот. Осознанно или нет?..
»Да! Вот так, а теперь проверни, - науськивала книга темную эльфийку и она не преминула воспользоваться советом».
- Анна, что же ты наделала, - из последних сил, произнесла Галадриэль.
Губы дроу задрожали от переизбытка чувств. Рыдание хотело вырваться на волю.
«Она знала мое истинное имя! Я никогда не прощу себя.» - думала она.
Когда дух покинул Галадриэль, дроу поднялась с колен. Кинжал у нее в руке был богато украшен изумрудами и приятно поблескивал в лунном свете. Голоса перестали донимать ее, кроме одного... Книга...
Дроу повертела книгу в руках, рассматривая. Красные глаза на обложке и ухмылка-оскал. Омерзительно! Зло нахмурившись, она зашвырнула ее прямо в волшебную воду зеркала.
»Что ты наделала?!» - истошно вопила книга, сгорая в синем пламени.
- Я сделала свой выбор.
»Убийца! Ты не способна жить иначе!» - стало последним исполненным злости и ненависти криком демонической книги.
Больно и обидно было слышать темной эльфийке последние слова книги. Она посмотрела на кинжал, с клинка капала кровь Галадриэль, и бросила его на землю. Вместо продолжения бойни, дроу надела маску и через минуту преобразилась. Она теперь ничем не отличалась от золотых эльфов.
- Я отрекаюсь от тебя, Ллос! - громко произнесла она, чтобы богиня наверняка ее услышала. Тоже самое она повторила в отношении других злых богов, которым когда-то служила и поклонялась. - Я верю в Корелона Латериана.
***
Дроу отправилась в главный храм выбранного ею эльфийского бога, пытаясь доказать и себе и другим, что жить честно и праведно не так уж и сложно. Но в первую очередь, она хотела доказать это себе.
Среди Поверхностных эльфов ни нашлось кого-то, кто смог заподозрить ее в магическом обмане. В разговоре со жрецом, она выдала себя за встреченную и убитую ею, много лет назад, эльфийку. Жрец поверил ей и позволил остаться при храме. Имя жертвы продолжило жить, а тело настоящей владелицы давно пожрали черви. Дроу очень нуждалась в боге и вере во что-то хорошее, потому она посчитала небольшую ложь - спасением.
Ее ежедневные молебны привлекли внимание эльфийского паладина. В разговоре с ним, она повела себя глупо. Обвинила его, якобы он ни во что не ставит женщин и слишком озабочен применением своего меча, раз усмотрел в ее вере не присущий поверхностным эльфам излишний фанатизм.
Все было много прозаичнее. Паладин почувствовал зло, исходящее от эльфийки. Он решил поговорить на счет нее со жрецом. Служитель Корелона не поверил паладину, сказав, что он заблуждается. Латериан бы не скрыл от него правды, если бы эльфийка пришла со злыми намерениями.
Этот случай заставил светлую эльфийку бояться неожиданного нападения. Она снова начала помышлять об убийстве. Злые боги один за другим приходили ей во снах, соблазняя всевозможными выгодами, начни она с прежним усердием выполнять их волю. Но вместо того, чтоб согласиться, как они этого ожидали, эльфийка лишь смеялась в ответ на их предложения.
Храм перестал быть для нее убежищем. Светлая эльфийка, поразмыслив в саду, около храма, решила вернуться к Природе. Она никогда не помышляла стать друидом, но это последняя возможность исправиться. Наконец, обрести покой.
Судьба мира более не беспокоила ее. Умиротворение и погруженность в созидание... Но не аскетизм, просто жизнь среди друидов. Она полагала, это не менее интересно, чем наскучившие интриги и политика... Элиэн устала от них, устала вертеться все время опасаясь за свою жизнь.
»Поди все пропадом!» - думала она по дороге в лесное убежище.
***
Среди друидов эльфийка повстречала Элендила. Элиэн случайно заметила, как он пытался освободить птицу, угодившую в ловчую сеть. Она помогла ему успокоить пернатую и освободила ее крылья, так сильно запутавшиеся в нитях.
На вопрос эльфа, как ее имя и кто она такая, эльфийка ответила правду. Она не смогла соврать в этот раз. Она рассказала кем является в действительности и почему хочет исправиться.
- Зачем ты убивала? - спросил он ее. Элиэн было стыдно признаться, что только ради веселья, ради некогда столь приятных ей ощущений, которые появляются после каждого убийства.
- Было весело, - ответила она с грустью. Лучшего ответа она не знала. Излив душу, эльфийка расплакалась, а ведь даже в храме Корелона у нее не возникало столь сильных эмоций. Она впервые сожалела, но ничего уже нельзя было изменить. мервых не вернешь к жизни. В тот день они так и не дошли до поселения друидов, проведя его в разговоре по душам.
- Спаси меня... - простона она, когда не осталось ничего, чтобы сказать. Они сидели друг на против друга и она прижалась к его груди едва не плача.
- Обязательно, - уверенно сказал он, обняв прильнувшус эльфийку и стал поглаживать ее по спине. - Мы вместе спасем тебя.
С той встречи они редко расставались надолго. Когда они прибыли к друидам, то вскоре обзавелись отдельным домиком рядом с давно покинутой медвежьей берлогой.
Однажды поутру она проснулась одна. Элендила нигде не было. Она ждала его много дней. Прошла первая неделя, за ней вторая. Силы и эмоции были на исходе. Эльфийка не знала что и думать. Элиэн предполагала, что Элендила могли убить или что он бросил ее. Все эти дни она пыталась искать его, но безрезультатно.
- Нет, я обещала, - плакала светлая эльфийка, когда злые боги напомнили о себе. И теперь они приходили к ней не только во снах, но и наяву.
- Ты плачешь, а убийца твоего возлюбленного разгуливает безнаказанно, - сказала ей Ллос и расплывчатые очертания убийцы стали вырисовываться в иллюзорной серой дымке.
- Тогда его ждет Бездна! - зло выкрикнула Элиэн в ответ и схватила со стола охотничий нож Элендила. Возможно, она поддалась на уговоры Ллос, потому что почувствовала себя покинутой. Долгое расставание в столь тяжелый для эльфийки момент сыграл свою пагубную роль. И она отыскала человека, о котором ей говорила Паучья Королева, и убила его. Она даже не дала ему шанса заговорить, не то чтобы оправдаться. А далее ее охватил такой соблазн... чувство превосходства, вершение судеб...
После содеянного, светлая эльфийка вернулась в домик у берлоги. Она не ожидала, что Элендил окажется жив и что он вернется. Она уже попрощалась с ним. Пораженная его приходом, Элиэн рассказала обо всем случившимся за этот неполный месяц. Эльф был поражен услышанным.
- Я все равно не понимаю, зачем ты это сделала?
Элендил думал, она изменилась, но не тут-то было. Божки ее не забыли и они всегда будут напоминать ей о себе. Элиэн должна научиться бороться с ними самостоятельно. Приятный холодок... Он не знал будто соблазн для нее столь велик.
Массовые убийства людей эльфийки не остались незамеченными. На Элиэн устроили охоту. Чтобы не опозорить и ненароком не втянуть во все это Элендила, светлая эльфийка покинула обиталище друидов еще до восхода солнца. Она не успела покинуть лес, люди устроили облаву. Ее затравливали как волков. Наконец, они окружили эльфийку. Их было человек тридцать-сорок.
- Постойте! - вскрикнула она, интуитивно закрывая лицо руками.
- Тебе нет пощады убийца! - взревела толпа.
- Прошу!.. Последнее слово. Я ненавижу себя больше, чем вы. Позвольте мне попробовать еще раз измениться... Умоляю о пощаде! - она пала ниц у ног Буэноса, в глаза она не посмела смотреть.
Начался диспут в рядах ее палачей.
- Убирайся отсюда! - сказал Буэнос.
- Спасибо.
Они оставили ее в живых, а эльфийка убила их всех. Уходя она выхватила меч Буэноса и благодаря своему мастерству, доведенному до уровня искусства, покинула место сражения без единой царапины.
- Паучья Королева, благослови меня, - произнесла эльфийка, вытерев рукавом кровь врагов.
»История повторилась...» - подумала Элиэн. Грустная улыбка появилась на ее лице, когда она заметила украшенный изумрудами кинжал у себя в руке и обнаружила книгу в торбе.
- Оказывается, я таки не смогла отказаться от них.
***
»Проснись...» - услышала Элиэн голос Галадриэль из западного пристанища эльфов.
Светлая эльфийка очнулась от дремы, когда ее потрепал за плечо Элендил.
- Чудесный день, - сладко зевнув, сказала она. Эльф присел рядом с ней под росшем близ реки многовековом дубом и взял руку эльфийки в свою, нежно поглаживая.
- Ты права, - он смотрел на великолепие летнего леса, начинавшегося в нескольких метрах от них, и всевозможные оттенки зеленного не могли не радовать глаз. Маленькая златовласая эльфиечка и ее брат подбежали к парочке. Мальчишка уселся на колени к матери, а девчушка улеглась рядом с отцом и положила головку ему на ноги.
Элиэн забыла страшный сон, а спустя несколько часов уже обучала группу эльфийских детишек единению с Природой, законам равновесия и истории их народа.
***
Боги собрались в общем Пантеоне. Сегодня присутствовали Ллос, Умберли, Бэйн, Маск, Баал, Вайарун, Талос, Темпус. С балкона они все с неподдельным интересом наблюдали за Элиэн.
- Она не сможет забыть нас, - сказал Баал.
- Может сделаем ставку? - с ухмылкой предложил Вайарун.
- Тысячу верующих, что не сможет, - сказала Ллос. Большинство богов сделали аналогичные ставки. Только Корелон, Вайарун и Маск понимающе переглянулись и поставили по сотне тысяч верующих на волю Элиэн Ле'Лосс.
Корелон пришел на сходку без приглашения и по собственной воле. Ему было интересно, чем закончится история эльфийки из Лориэна.
Уверенность трех богов основывалась на фактах: украшенный изумрудами кинжал вернулся к Маску, волшебная маска к Вайаруну, а демоническая книга к Корелону.
- Сегодня не твой день, Ллос, - обратился к богине дроу Маск и ухмыльнулся. Но ни он, ни кто-либо из богов не знали - Элиэн кислотой свела татуировки.
- Увидим, - произнесла Ллос.
***
В непроглядной темноте, в комнатке один на один метр, в глубине сознания билась о стену убийца-дроу.
- Ты не можешь меня забыть! и держать здесь! Я это ты! Вот увидишь, я вырвусь! - вопила в одиночестве злая сущность. Элиэн ее не слышала, да и не захотела бы слушать. Имя у светлой эльфийке было теперь другое. Она вернулась к истокам, очистившись от скверны, от извратившего ее сознание проклятий злых богов. Эльфийка стала похожа сама на себя, на ту почти забытую ею златовласую эльфу из Лориэна.
***
- Наверное, счастья в Забытых Королевствах не найти, - прошептал Корелон и радостно улыбнулся, наблюдая раскаяние эльфийки. - История повторилась...
***
Бабочка села на маленький белый цветок, красовавшийся в волосах дочки эльфийки, и сложила красивые крылышки, испив нектару.
***В тритринадцатом королевстве, при правлении короля Т2 завелась в дремучем Шиншильвальском лесу шайка-лейка, состоящая из семерых гоблинов, под предводительством Черногрязки в простонародье прозвали их Робинбэдами. Грабили всех подряд . Хитрые были, следы лопатами заметали (благо бульдозеров в то время небыло), подолгу на одном и том же месте не оставались. Вобщем на них совсем управы небыло и людям и нежити, обитающей в лесу. То кикимору к дереву привяжут за косы, то лешего под пень засунут, русалок за хвосты щиплют. Вот даже избушку на курьих ножках извели испужали до полусмерти бедную, гоняли по лесу, что она как засветилась передом в тыщелетний дуб и плавно откинула свои курьи ножки, при этом расплющив сундук, до этого висевший в кроне на цепях и после удара павшего с оного. А с ним и зайца и утку и яйцо и конечно игла такого обращения не выдержала, лопнула. Так и осталась Баба-Яга сиротинушкой, да без возлюбленного.
Нежить поняла, что житья не будет и потихонечку за чемоданы да в теплые края.
Царь конечно обрадовался сему и с помощью шпиена заморского сыскал шайку. Наградил медалями “За отвагу “ и объявил их национальными героями и существами года (сам читал в Шиншильвальских новостях), а лес тот национальным заповедником.*
Нежить поняла, что житья не будет и потихонечку за чемоданы да в теплые края.
Царь конечно обрадовался сему и с помощью шпиена заморского сыскал шайку. Наградил медалями “За отвагу “ и объявил их национальными героями и существами года (сам читал в Шиншильвальских новостях), а лес тот национальным заповедником.*
Глава 2
«Мир не без добрых людей»
Добрые люди. Вернее, добрый человек. Люди, как известно, по природе своей мелочны, корыстны, завистливы, злобны, эгоистичны, неблагодарны и вообще весьма примитивны, но люди, населяющие Вечную Империю в большинстве своем – Люди-С-Большой-Буквы. В том смысле, что всем вышеперечисленным признакам соответствуют в высшей степени. Так что появление среди них экстремально редкого вида «человек добрый» само по себе удивительно, а если представить, что он при этом еще и бескорыстен, честен, прямодушен… Вы уже представили, каково приходится этому бедолаге?
Сказать по совести, Вестон не был так уж несчастлив. Он был молод, хорош собой, невероятно силен и ловок, он слыл превосходным бойцом и, что гораздо важнее, абсолютным безумцем. С превосходным бойцом не рискнут вступить в конфликт. С абсолютным безумцем вообще не станут связываться. Учитывая, что окружающее население вполне себе соответствует образу среднестатистического человека, описанному выше, это только во благо.
Вот и молодой Вестон не имел привычки жаловаться на жизнь. Своей необычностью он был обязан тому, что вырос на рассказах старика Гилсворна и с раннего детства стремился быть похожим на него – на того прежнего, доблестного и могучего Гилсворна, которого мир знал и почитал, как бога. И он вырос таким, каким когда-то был его кумир, правда, кое-что все же разнило их. И разница была не в пользу развенчанного Победителя. Юный Вестон не злоупотреблял хмельным, не имел особой тяги к материальным ценностям, а также был наделен весьма романтическим представлением о любви. В жизни он следовал словно бы некоему кодексу чести, им же выдуманному, и все вокруг были убеждены, что это пагубное влияние старика-оборванца, «задурившего парню голову своими россказнями». Однако достаточно было разок увидеть Гилсворна, возвращающегося из трактира навеселе, орущего пьяные песни, жутко сквернословящего и пристающего к каждой встречной девице с непристойными предложениями (нюх на девиц у слепца, как уже говорилось выше, был поразительный, только в трезвом состоянии он безошибочно определял тех, что посимпатичнее, а в пьяном не делал разницы), чтобы всерьез усомниться в этом.
Однако Вестон, похоже, был единственным сред кьярцев, кто не оказался неблагодарной свиньей и не отвернулся от падшего героя, и, помимо собственно личностных качеств да страсти к рассказам о делах давно минувших дней, это объяснялось еще одним небольшим фактом: мать Вестона была обязана старику жизнью. В то время, когда с Гилсворном еще случались приступы не то ностальгии, не то благородства, не то банальной бессонницы, он, еще не будучи ослепленным, совершал порой вылазки в окрестности города да гонял местных нарушителей спокойствия, и во время одной из таких ночных прогулок спас от разбойников молодую женщину. Что? Нет, «Люк, я твой отец!» отменяется, наша история не о том. Официально известно, что отец Вестона совсем-совсем другой человек.
Памятуя об этом, юноша каждый день приходил послушать новые истории Гилсворна и приносил тому чего-нибудь поесть. Жила его семья небогато, но своим обедом он неизменно делился со стариком, а тот рассказывал, рассказывал, рассказывал… Принято считать, что герои в большинстве своем – туповатые дуболомы, очень недалекие и к знаниям не стремящиеся. Да, возможно, Гилсворн был малограмотен, зато знал такое количество самой невообразимой всячины, от которого бы опухла голова у иного монаха-летописца. А юноша впитывал эти знания, как губка, лелея мечты о жизни спасителя мира. Так повторялось изо дня в день, и, надо признать, это устраивало обоих.
- …и тогда Лесной Царь сказал: «А … в … не хотите?!»
- Что, прямо так и сказал? – изумился Вестон.
- Ага. Байки это все, что он был сильно мудрый да вежливый, от его брани даже у меня уши сохли. И вообще, никакой он не чародей, а просто старый…
- Что, правда… ну… этот? – смутился Вестон.
- Похож по крайней мере, - пожал плечами старик. – Да ты ешь, ешь…
- Не голодный я, дядя Гилсворн.
- Ну, как знаешь, - узловатая рука героя нащупала еще одну ковригу хлеба и безжалостно разломала. Ну так вот, я ему и говорю, значит…
Идиллию тишины разорвали в клочья трубы герольдов. Разорвали на мелкие ошметки, которые безжалостно растоптала барабанная дробь.
Сонный и растерянный люд стал потихоньку стекаться к площади, беспокойно переговариваясь, был среди них и Вестон, ведущий за руку старого слепца. Тот бранился себе под нос, но шел уверенно, не спотыкаясь и не натыкаясь ни на кого, словно это он вел юношу, а не наоборот.
На площади тем временем уже собралась немалая по меркам Кьяра толпа. Собралась она вокруг группы всадников на холеных лошадях, остановившихся около ступеней ратуши и недовольными взглядами буквально пронизывающих толпу. Один, наиболее важного вида, в богатой одежде высокопоставленного клирика, возвестил, решив, что народу уже собралось довольно:
- Жители славного города Кьяра! Настало время вспомнить клятвы, данные вами вашему господину и повелителю, светоносному государю императору Тиверу Второму Богоподобному!
По толпе прошел шепоток. Клятвы что-то не особо вспоминались.
- Мерзкие еретики да дикие иноземные варвары, в ничтожной гордыне своей возжелавшие бросить вызов Вечной Империи, коей нет и не было равных среди царств больших и малых, дерзнули поднять меч на наши святыни!
- Что, всей толпой один меч? – гоготнул Гилсворн. – Не надорвались?
Вестон умоляюще шепнул:
- Тише, тише! Услышит – быть беде!
Клирик, однако, невозмутимо продолжал:
- Его Императорское Величество Тивер Второй, властию, данной ему Небесной Королевой над народами земными да подземными, большими да малыми, повелевает конец положить…
- Обычно кладут головы. Ну, за правое дело, - снова подал голос Гилсворн.
Народ вокруг боязливо загудел, всадники, сопровождающие оратора, положили руки на рукояти клинков.
- …бесчинствам вероломных соседей! Империя сбирает свои войска, вы нужны стране ваших отцов, как никогда прежде! Всякий мужчина, достигший тринадцати весен от роду, обязан явиться до заката…
Гилсворн не слушал. Он стоял, с презрительной усмешкой дожидаясь, когда клирик закончит свою речь. Наконец, старик не выдержал и нарочито громко объявил:
- Ну, все понятно. Облажался многомудрый Император, и посадил всю Вечную в такую лужу, из который вовек не вылезти, хоть ты пузо надорви, старый… - и бывший герой наградил клирика весьма нелестным эпитетом.
- Гил, он там, - вместо того, чтобы остановить слепца, подсказал Вестон, разворачивая своего кумира лицом к опешившему глашатаю. Гилсворн незамедлительно продемонстрировал в указанном направлении непристойный жест.
- А вы, полудурки, не слушайте, собирайтесь. Империи нужно ваше мясо, из него стены строить дешевле, чем из камня!
Всадники, уже не дожидаясь команды вконец ошалевшего предводителя, спешились и решительно двинулись к старому слепцу. Толпа испуганно расступалась.
- Истинно, говорю вам, дождетесь, что ваш любимый Император вас всех за собой в такую задницу утащит, какая вам и в кошмарах не снилась! – продолжал герой. – Да разрази меня сей же миг небесный гром, если я прав! – он, конечно же, хотел сказать «если я неправ», но сказанного ведь не воротишь…
Двое стражников, протиснувшись через напугано притихшую толпу, отпихнули Вестона и схватили старика под руки. Тот попробовал вырваться, отшатнулся, грязно бранясь… Ослепительная вспышка огненной молнии прочертила нахмурившееся небо и ударила аккурат в то место, где только что стоял Гилсворн, поразив одного из стражников. Площадь замерла, словно подавившись со страху своим беспокойным гулом. А потом над ней, мрачно насмехаясь, прокатился раскат грома.
Первым пришел в себя клирик-глашатай, который, выкрикнув что-то вроде неразборчивого проклятия, развернул коня и пустил в галоп прочь от площади. Уцелевший стражник, не переставая что-то напугано бормотать, пятился прочь, судорожно перебирая руками в воздухе и спотыкаясь на ровном месте. Потом словно бы опомнился, встрепенулся и бросился наутек, забыв про коня. Вслед ему заулюлюкал Вестон, которого, впрочем, никто не поддержал. Все взгляды приковал к себе слепой старик, потрясающий руками в воздухе, повторяя:
- Ну что я вам говорил?! Что?! Вот, все видели?!
Толпа испуганно загудела, отступая от Гилсворна. Кто-то истово осенял себя знаком Святого Неба.
- Я пророк! Все видели?! Теперь вы верите?! Я – пророк, я пришел, чтобы возвестить о перемене мира! Теперь все будет иначе, слышали? Трон тирана будет сокрушен! Вы станете свободными! Мы…
- Да умолкни ты, - горько сплюнул кьярский трактирщик, выступая из толпы. – Я тебе скажу, как теперь все будет. Прискачут императорские палачи и всем нам кишки на нос намотают за твои выходки, вот как все будет. И станем мы такими свободными, что просто зашибись. Так что шел бы ты, пророк, - трактирщик выругался. – Со своими пророчествами. Далеко бы шел. Без тебя тошно.
Толпа откликнулась укоризненным и озлобленным подвыванием, но никто не вышел вперед, боясь небесных молний и прочих выходок «пророка».
А Гилсворн неистовствовал. Он потряс кулаками над головой:
- И это я еще слепец?! Это вы все здесь слепцы! Вы не видите, кто я? Вы не помните, кем я был?!
- Да какое нам дело, кем ты был! – огрызнулся трактирщик. – Кем бы ни был, теперь ты старый безмозглый оборванец, из-за которого нас тут всех перебьют, как бессловесный скот.
- Будь ты сейчас тем, кем был, тогда бы и выступал! – поддержали из толпы.
- Тогда был бы другой разговор!
- Мы бы тогда тебя послушали, и пошли бы за тобой хоть к демону в пасть! Мы пошли бы за великим героем, а из тебя, голодранца, какой пророк?
- Что ты нам еще можешь напророчить?! Мало тебе, что мы все здесь сдохнем?
Поднялся женский плач и завывания, сотни укоризненных тяжелых взглядов тяжело упирались в грудь Гилсворна. Слепец помолчал минуту, а потом негромко молвил:
- Хорошо. Значит, хотите пойти за великим героем? Чтобы он всех врагов победил и надежно прикрыл ваши задницы? А рискнуть ими за дело какого-то старого слепца, будь он хоть трижды пророк, боязно? Ну ладно. Будет вам герой.
И, не говоря более ни слова, он устремился прочь от площади, расталкивая толпу. Он шел так целеустремленно, словно видел, куда направляется, и Вестон не рискнул идти за ним следом. Он лишь снова посмотрел на труп стражника, потом на угрюмые лица горожан, укоризненно покачала головой и направился к дому. Слова «будет вам герой» вертелись в голове, не давай отвлечься…
«Мир не без добрых людей»
Добрые люди. Вернее, добрый человек. Люди, как известно, по природе своей мелочны, корыстны, завистливы, злобны, эгоистичны, неблагодарны и вообще весьма примитивны, но люди, населяющие Вечную Империю в большинстве своем – Люди-С-Большой-Буквы. В том смысле, что всем вышеперечисленным признакам соответствуют в высшей степени. Так что появление среди них экстремально редкого вида «человек добрый» само по себе удивительно, а если представить, что он при этом еще и бескорыстен, честен, прямодушен… Вы уже представили, каково приходится этому бедолаге?
Сказать по совести, Вестон не был так уж несчастлив. Он был молод, хорош собой, невероятно силен и ловок, он слыл превосходным бойцом и, что гораздо важнее, абсолютным безумцем. С превосходным бойцом не рискнут вступить в конфликт. С абсолютным безумцем вообще не станут связываться. Учитывая, что окружающее население вполне себе соответствует образу среднестатистического человека, описанному выше, это только во благо.
Вот и молодой Вестон не имел привычки жаловаться на жизнь. Своей необычностью он был обязан тому, что вырос на рассказах старика Гилсворна и с раннего детства стремился быть похожим на него – на того прежнего, доблестного и могучего Гилсворна, которого мир знал и почитал, как бога. И он вырос таким, каким когда-то был его кумир, правда, кое-что все же разнило их. И разница была не в пользу развенчанного Победителя. Юный Вестон не злоупотреблял хмельным, не имел особой тяги к материальным ценностям, а также был наделен весьма романтическим представлением о любви. В жизни он следовал словно бы некоему кодексу чести, им же выдуманному, и все вокруг были убеждены, что это пагубное влияние старика-оборванца, «задурившего парню голову своими россказнями». Однако достаточно было разок увидеть Гилсворна, возвращающегося из трактира навеселе, орущего пьяные песни, жутко сквернословящего и пристающего к каждой встречной девице с непристойными предложениями (нюх на девиц у слепца, как уже говорилось выше, был поразительный, только в трезвом состоянии он безошибочно определял тех, что посимпатичнее, а в пьяном не делал разницы), чтобы всерьез усомниться в этом.
Однако Вестон, похоже, был единственным сред кьярцев, кто не оказался неблагодарной свиньей и не отвернулся от падшего героя, и, помимо собственно личностных качеств да страсти к рассказам о делах давно минувших дней, это объяснялось еще одним небольшим фактом: мать Вестона была обязана старику жизнью. В то время, когда с Гилсворном еще случались приступы не то ностальгии, не то благородства, не то банальной бессонницы, он, еще не будучи ослепленным, совершал порой вылазки в окрестности города да гонял местных нарушителей спокойствия, и во время одной из таких ночных прогулок спас от разбойников молодую женщину. Что? Нет, «Люк, я твой отец!» отменяется, наша история не о том. Официально известно, что отец Вестона совсем-совсем другой человек.
Памятуя об этом, юноша каждый день приходил послушать новые истории Гилсворна и приносил тому чего-нибудь поесть. Жила его семья небогато, но своим обедом он неизменно делился со стариком, а тот рассказывал, рассказывал, рассказывал… Принято считать, что герои в большинстве своем – туповатые дуболомы, очень недалекие и к знаниям не стремящиеся. Да, возможно, Гилсворн был малограмотен, зато знал такое количество самой невообразимой всячины, от которого бы опухла голова у иного монаха-летописца. А юноша впитывал эти знания, как губка, лелея мечты о жизни спасителя мира. Так повторялось изо дня в день, и, надо признать, это устраивало обоих.
- …и тогда Лесной Царь сказал: «А … в … не хотите?!»
- Что, прямо так и сказал? – изумился Вестон.
- Ага. Байки это все, что он был сильно мудрый да вежливый, от его брани даже у меня уши сохли. И вообще, никакой он не чародей, а просто старый…
- Что, правда… ну… этот? – смутился Вестон.
- Похож по крайней мере, - пожал плечами старик. – Да ты ешь, ешь…
- Не голодный я, дядя Гилсворн.
- Ну, как знаешь, - узловатая рука героя нащупала еще одну ковригу хлеба и безжалостно разломала. Ну так вот, я ему и говорю, значит…
Идиллию тишины разорвали в клочья трубы герольдов. Разорвали на мелкие ошметки, которые безжалостно растоптала барабанная дробь.
Сонный и растерянный люд стал потихоньку стекаться к площади, беспокойно переговариваясь, был среди них и Вестон, ведущий за руку старого слепца. Тот бранился себе под нос, но шел уверенно, не спотыкаясь и не натыкаясь ни на кого, словно это он вел юношу, а не наоборот.
На площади тем временем уже собралась немалая по меркам Кьяра толпа. Собралась она вокруг группы всадников на холеных лошадях, остановившихся около ступеней ратуши и недовольными взглядами буквально пронизывающих толпу. Один, наиболее важного вида, в богатой одежде высокопоставленного клирика, возвестил, решив, что народу уже собралось довольно:
- Жители славного города Кьяра! Настало время вспомнить клятвы, данные вами вашему господину и повелителю, светоносному государю императору Тиверу Второму Богоподобному!
По толпе прошел шепоток. Клятвы что-то не особо вспоминались.
- Мерзкие еретики да дикие иноземные варвары, в ничтожной гордыне своей возжелавшие бросить вызов Вечной Империи, коей нет и не было равных среди царств больших и малых, дерзнули поднять меч на наши святыни!
- Что, всей толпой один меч? – гоготнул Гилсворн. – Не надорвались?
Вестон умоляюще шепнул:
- Тише, тише! Услышит – быть беде!
Клирик, однако, невозмутимо продолжал:
- Его Императорское Величество Тивер Второй, властию, данной ему Небесной Королевой над народами земными да подземными, большими да малыми, повелевает конец положить…
- Обычно кладут головы. Ну, за правое дело, - снова подал голос Гилсворн.
Народ вокруг боязливо загудел, всадники, сопровождающие оратора, положили руки на рукояти клинков.
- …бесчинствам вероломных соседей! Империя сбирает свои войска, вы нужны стране ваших отцов, как никогда прежде! Всякий мужчина, достигший тринадцати весен от роду, обязан явиться до заката…
Гилсворн не слушал. Он стоял, с презрительной усмешкой дожидаясь, когда клирик закончит свою речь. Наконец, старик не выдержал и нарочито громко объявил:
- Ну, все понятно. Облажался многомудрый Император, и посадил всю Вечную в такую лужу, из который вовек не вылезти, хоть ты пузо надорви, старый… - и бывший герой наградил клирика весьма нелестным эпитетом.
- Гил, он там, - вместо того, чтобы остановить слепца, подсказал Вестон, разворачивая своего кумира лицом к опешившему глашатаю. Гилсворн незамедлительно продемонстрировал в указанном направлении непристойный жест.
- А вы, полудурки, не слушайте, собирайтесь. Империи нужно ваше мясо, из него стены строить дешевле, чем из камня!
Всадники, уже не дожидаясь команды вконец ошалевшего предводителя, спешились и решительно двинулись к старому слепцу. Толпа испуганно расступалась.
- Истинно, говорю вам, дождетесь, что ваш любимый Император вас всех за собой в такую задницу утащит, какая вам и в кошмарах не снилась! – продолжал герой. – Да разрази меня сей же миг небесный гром, если я прав! – он, конечно же, хотел сказать «если я неправ», но сказанного ведь не воротишь…
Двое стражников, протиснувшись через напугано притихшую толпу, отпихнули Вестона и схватили старика под руки. Тот попробовал вырваться, отшатнулся, грязно бранясь… Ослепительная вспышка огненной молнии прочертила нахмурившееся небо и ударила аккурат в то место, где только что стоял Гилсворн, поразив одного из стражников. Площадь замерла, словно подавившись со страху своим беспокойным гулом. А потом над ней, мрачно насмехаясь, прокатился раскат грома.
Первым пришел в себя клирик-глашатай, который, выкрикнув что-то вроде неразборчивого проклятия, развернул коня и пустил в галоп прочь от площади. Уцелевший стражник, не переставая что-то напугано бормотать, пятился прочь, судорожно перебирая руками в воздухе и спотыкаясь на ровном месте. Потом словно бы опомнился, встрепенулся и бросился наутек, забыв про коня. Вслед ему заулюлюкал Вестон, которого, впрочем, никто не поддержал. Все взгляды приковал к себе слепой старик, потрясающий руками в воздухе, повторяя:
- Ну что я вам говорил?! Что?! Вот, все видели?!
Толпа испуганно загудела, отступая от Гилсворна. Кто-то истово осенял себя знаком Святого Неба.
- Я пророк! Все видели?! Теперь вы верите?! Я – пророк, я пришел, чтобы возвестить о перемене мира! Теперь все будет иначе, слышали? Трон тирана будет сокрушен! Вы станете свободными! Мы…
- Да умолкни ты, - горько сплюнул кьярский трактирщик, выступая из толпы. – Я тебе скажу, как теперь все будет. Прискачут императорские палачи и всем нам кишки на нос намотают за твои выходки, вот как все будет. И станем мы такими свободными, что просто зашибись. Так что шел бы ты, пророк, - трактирщик выругался. – Со своими пророчествами. Далеко бы шел. Без тебя тошно.
Толпа откликнулась укоризненным и озлобленным подвыванием, но никто не вышел вперед, боясь небесных молний и прочих выходок «пророка».
А Гилсворн неистовствовал. Он потряс кулаками над головой:
- И это я еще слепец?! Это вы все здесь слепцы! Вы не видите, кто я? Вы не помните, кем я был?!
- Да какое нам дело, кем ты был! – огрызнулся трактирщик. – Кем бы ни был, теперь ты старый безмозглый оборванец, из-за которого нас тут всех перебьют, как бессловесный скот.
- Будь ты сейчас тем, кем был, тогда бы и выступал! – поддержали из толпы.
- Тогда был бы другой разговор!
- Мы бы тогда тебя послушали, и пошли бы за тобой хоть к демону в пасть! Мы пошли бы за великим героем, а из тебя, голодранца, какой пророк?
- Что ты нам еще можешь напророчить?! Мало тебе, что мы все здесь сдохнем?
Поднялся женский плач и завывания, сотни укоризненных тяжелых взглядов тяжело упирались в грудь Гилсворна. Слепец помолчал минуту, а потом негромко молвил:
- Хорошо. Значит, хотите пойти за великим героем? Чтобы он всех врагов победил и надежно прикрыл ваши задницы? А рискнуть ими за дело какого-то старого слепца, будь он хоть трижды пророк, боязно? Ну ладно. Будет вам герой.
И, не говоря более ни слова, он устремился прочь от площади, расталкивая толпу. Он шел так целеустремленно, словно видел, куда направляется, и Вестон не рискнул идти за ним следом. Он лишь снова посмотрел на труп стражника, потом на угрюмые лица горожан, укоризненно покачала головой и направился к дому. Слова «будет вам герой» вертелись в голове, не давай отвлечься…
Однажды Борис, которого очень любили мы, но не любило начальство, пришёл в наш кабинет и с отрешённым лицом и произнёс:
- Парни! Спасай. На меня возложили общественную работу.
Это был конец. Конец в полном смысле этого слова. Когда на кого-то возлагают тяжёлый груз общественной работы, это граничит с позорным увольнением. Это значит, что начальство такого человека не любит и не уважает, или хочет заставить уйти добровольно. Так было у нас. Я человек честный и не хочу врать. Но продолжим. Боря замер перед нами очень грустный с каменным выражением лица и мы с трудом вырвали из его рук серый листок, на котором красовалось: «Спорт – здоровый образ жизни, соревнование». Мы вопросительно посмотрели на Бориса Николаевича и также окаменели. Мы поняли, что состязаться будем мы. А я, как и все человек по своей природе дружелюбный и не хочу не с кем истязаться, простите соревноваться. Но отказаться от этого – это подвести товарища. Таких у нас не любят. Не отказаться – это подвести себя. Свой организм. Он такого не любит. Мы молчали, некто не хотел сказать своё решение первым, наконец, Олег Петушков заявил, оторвавшись от газеты:
- А я не могу тяжёлым спортом заниматься! У меня это, как его, гаммаглабулин низкий! Во!
Мы с завистью и негодованием посмотрели на Петушкова, так как у нас не было ничего ниже «0», а придумать ещё одну отговорку было бы подло по отношению к Борису. Мы помялись и промямлили:
- А ты уже выбрал какой, спорт?
Он отрицательно покачал головой и что-то промычал. Все опять затихли, ожидая «приговора». Наконец Петушков, который уже был уверен в своей безопасности, заявил:
- Ха, а вы попробуйте – бег. Очень полезно, рекомендую!
Мы зловеще переглянулись и заскрипели зубами, представляя жареную курицу на сковородке. Но Петушков не заметив наших лиц, продолжил:
- Пробег, Питер – Новгород. А? Соревнование между двумя студиями? – сказав это, он поглядел на Борю и как-то тупо поморгал левым и правым глазом. Я теперь знаю, как отличить подлых людей. Они всё делают не так как обыкновенные граждане бывшего союза. Мы некогда не моргаем двумя глазами, это факт. Внезапно до Бори дошло предложение Петушкова, и он просиял:
- Да, пробег! Завтра бежим! – с этими лаконичными, но страшными словами он помчался в канцелярию оформлять документы, клеить плакаты и вырезать из жёлтого картона медали. Мы вздохнули и с лицами узников, поняли, что эшафот и приятная прогулка с палачом ждёт нас завтра. Вечером к нам зашёл начальник, и мы пожалели, что не улизнули домой раньше. Он хитро улыбнулся и сказал:
- Ну, что же, одобряю вашу коллективную инициативу и за это мы, возможно, поощрим всех бегунов грамотами.– он подчеркнул слово – возможно. Я до сих пор не люблю это слово. У нас всегда говорят: «Возможна скорая прибавка», «Возможна премия». Что было хорошим, то было возможным. А плохое всегда было точно. «Вас точно уволят», «Вас точно вызовут на ковёр». Это уже почти физический закон, человеческой психологии. Но мы как всегда отвлеклись. Наш шеф добавил:
- Бегут все, даже у кого низкий, парапабулин….тьфу….могут бежать, так как это полезно. – Начальник обвёл нас взглядом и тихо удалился. Мы злорадно посмотрели на Петушкова, а тот уже сильно пожалел, что ляпнул про бег, а не про шахматы. Боря был счастлив. Начальник тоже.
И вот наступил рассвет. Мы мокрые, сонные и замёрзшие стояли на остановке и ждали Борю и начальника. Я почти засыпал. Что-то смутно крутилось в моей голове, и очнулся я лишь от выстрела пистолета, который раздался прямо около моего уха. Десять человек, во главе с Петушковым бросились по прямой. На них были майки с номерами, только сейчас я обнаружил, что на мне также была майка с надписью: «11». Начальник хлопнул меня по плечу, рукой в чёрной перчатке и я выдохнул воздух и понёсся их нагонять. Нагнал я их через километр, они уже сбавили темп, а я окончательно выдохся. К ночи мы добрались до какой-то деревни, где свалились на одну скамейку. На следующий день мы бежали уже в ограниченном составе, Скорая помощь увезла шесть других участников в больницу. Врачи сказали, что они выживут, а вот насчёт нас, они не берутся предполагать. Мы кивнули и побежали дальше. Скоро я бежал как собака, высунув язык. Потом у меня открылось второе дыхание. Потом увезли Петушкова. Потом дыхание у меня закрылось и не только второе, но и первое. Я прошипел: « Умираю»… и упал. Последнее, что я помню, как меня тянут товарищи на своих спинах и вносят на пьедестал почёта. Хорошие люди – товарищи. Не бросили меня в кусты, как могли бы! Мы победили. Только потом я обнаружил, что среди выживших не было Бориса. Оказывается, он ехал за нами на своих Жигулях. И начальство во все не просило его устраивать «Спортивное состязание», это он сам решил устроить, чтобы поднять свой авторитет в глазах начальника. Грамоту ему дали и поощрение тоже. Некогда не думал, что у нас в стране остались общественники по своей воле, а оказывается такие подхалимы всё ещё среди нас! Да, не умею я всё-таки отличать подлых людей…..
- Парни! Спасай. На меня возложили общественную работу.
Это был конец. Конец в полном смысле этого слова. Когда на кого-то возлагают тяжёлый груз общественной работы, это граничит с позорным увольнением. Это значит, что начальство такого человека не любит и не уважает, или хочет заставить уйти добровольно. Так было у нас. Я человек честный и не хочу врать. Но продолжим. Боря замер перед нами очень грустный с каменным выражением лица и мы с трудом вырвали из его рук серый листок, на котором красовалось: «Спорт – здоровый образ жизни, соревнование». Мы вопросительно посмотрели на Бориса Николаевича и также окаменели. Мы поняли, что состязаться будем мы. А я, как и все человек по своей природе дружелюбный и не хочу не с кем истязаться, простите соревноваться. Но отказаться от этого – это подвести товарища. Таких у нас не любят. Не отказаться – это подвести себя. Свой организм. Он такого не любит. Мы молчали, некто не хотел сказать своё решение первым, наконец, Олег Петушков заявил, оторвавшись от газеты:
- А я не могу тяжёлым спортом заниматься! У меня это, как его, гаммаглабулин низкий! Во!
Мы с завистью и негодованием посмотрели на Петушкова, так как у нас не было ничего ниже «0», а придумать ещё одну отговорку было бы подло по отношению к Борису. Мы помялись и промямлили:
- А ты уже выбрал какой, спорт?
Он отрицательно покачал головой и что-то промычал. Все опять затихли, ожидая «приговора». Наконец Петушков, который уже был уверен в своей безопасности, заявил:
- Ха, а вы попробуйте – бег. Очень полезно, рекомендую!
Мы зловеще переглянулись и заскрипели зубами, представляя жареную курицу на сковородке. Но Петушков не заметив наших лиц, продолжил:
- Пробег, Питер – Новгород. А? Соревнование между двумя студиями? – сказав это, он поглядел на Борю и как-то тупо поморгал левым и правым глазом. Я теперь знаю, как отличить подлых людей. Они всё делают не так как обыкновенные граждане бывшего союза. Мы некогда не моргаем двумя глазами, это факт. Внезапно до Бори дошло предложение Петушкова, и он просиял:
- Да, пробег! Завтра бежим! – с этими лаконичными, но страшными словами он помчался в канцелярию оформлять документы, клеить плакаты и вырезать из жёлтого картона медали. Мы вздохнули и с лицами узников, поняли, что эшафот и приятная прогулка с палачом ждёт нас завтра. Вечером к нам зашёл начальник, и мы пожалели, что не улизнули домой раньше. Он хитро улыбнулся и сказал:
- Ну, что же, одобряю вашу коллективную инициативу и за это мы, возможно, поощрим всех бегунов грамотами.– он подчеркнул слово – возможно. Я до сих пор не люблю это слово. У нас всегда говорят: «Возможна скорая прибавка», «Возможна премия». Что было хорошим, то было возможным. А плохое всегда было точно. «Вас точно уволят», «Вас точно вызовут на ковёр». Это уже почти физический закон, человеческой психологии. Но мы как всегда отвлеклись. Наш шеф добавил:
- Бегут все, даже у кого низкий, парапабулин….тьфу….могут бежать, так как это полезно. – Начальник обвёл нас взглядом и тихо удалился. Мы злорадно посмотрели на Петушкова, а тот уже сильно пожалел, что ляпнул про бег, а не про шахматы. Боря был счастлив. Начальник тоже.
И вот наступил рассвет. Мы мокрые, сонные и замёрзшие стояли на остановке и ждали Борю и начальника. Я почти засыпал. Что-то смутно крутилось в моей голове, и очнулся я лишь от выстрела пистолета, который раздался прямо около моего уха. Десять человек, во главе с Петушковым бросились по прямой. На них были майки с номерами, только сейчас я обнаружил, что на мне также была майка с надписью: «11». Начальник хлопнул меня по плечу, рукой в чёрной перчатке и я выдохнул воздух и понёсся их нагонять. Нагнал я их через километр, они уже сбавили темп, а я окончательно выдохся. К ночи мы добрались до какой-то деревни, где свалились на одну скамейку. На следующий день мы бежали уже в ограниченном составе, Скорая помощь увезла шесть других участников в больницу. Врачи сказали, что они выживут, а вот насчёт нас, они не берутся предполагать. Мы кивнули и побежали дальше. Скоро я бежал как собака, высунув язык. Потом у меня открылось второе дыхание. Потом увезли Петушкова. Потом дыхание у меня закрылось и не только второе, но и первое. Я прошипел: « Умираю»… и упал. Последнее, что я помню, как меня тянут товарищи на своих спинах и вносят на пьедестал почёта. Хорошие люди – товарищи. Не бросили меня в кусты, как могли бы! Мы победили. Только потом я обнаружил, что среди выживших не было Бориса. Оказывается, он ехал за нами на своих Жигулях. И начальство во все не просило его устраивать «Спортивное состязание», это он сам решил устроить, чтобы поднять свой авторитет в глазах начальника. Грамоту ему дали и поощрение тоже. Некогда не думал, что у нас в стране остались общественники по своей воле, а оказывается такие подхалимы всё ещё среди нас! Да, не умею я всё-таки отличать подлых людей…..
Рассказ без названия.
Марина менялась на глазах. Похудела, красивые голубые глаза под изящного вида очками потускнели, походка сбилась на неразборчивый шаг. Денис с тревогой наблюдал за этими переменами, гадая, что происходит в жизни девушки.
Думаю, ни для кого в офисе небольшой, но гордой и независимой кампании «*****-инвест» не было секретом, что Марина нравилась Денису.
Одним весенним утром Марина пришла на работу ближе к полудню, со признаками бессонной ночи на лице и тихим, срывающимся голосом. Потеряв терпение, Денис выбрал момент, когда возле девушки никого не было, подошёл к ней, положил ладонь на плечё и сказал
-Марина…Мариночка, что с Тобой происходит? Ты сама на себя не похожа. И в последнее время…
Марина, скривив лицо, отвернулась. Открыв ящик стола, достала сигареты и вышла из кабинета. Догнав её на выходе из офиса, парень хотел было взять Марину за руку, но передумал и молча пошёл за ней.
Они вышли на улицу, во двор дома, уже второе десятилетие ожидавшего хотя бы косметического ремонта («зато близко к центру» - констатировал шеф, когда они переезжали со старого офиса) и пошли по аллее. Пройдя немного, Марина остановилась, достала сигарету, и потянулась по привычке к сумочке, но…конечно, взять её, а, как следствие и зажигалку, она забыла. Денис, который хотя и не курил, но почему-то всегда носил с собой зажигалку, быстро сориентировался.
Благодарно кивнув, она жадно затянулась, пряча от спутника глаза. Потом шумно выдохнула. Ещё раз затянулась и выдохнула.
-Ты…Ты милый парень, Денис, спасибо за то, что побеспокоился, - начало фразы, вполне адекватного тона и ударения, внезапно прорвалось в слёзную речь – но Ты едва ли сможешь меня понять. Всё, что у меня накопилось…
-Да что, что?! – смутившись от создавшейся ситуации, он был взволнован – скажи мне…
-Я уже жить не хочу… Я устала, мне противен каждый день…
От неожиданного оборота событий Денис потерял на миг дар речи, затем быстро притянул девушку к себе, обнял и погладил по плечам. Сигаретка выпала в лужу, злобно пшикнув на прощание.
-Ну что Ты такое говоришь…глупенькая…что Ты. Господь Тебя сохрани, ишь чего выдумала…жить не хочешь….тише, тише, успокойся.
Через время девушка отстранилась, сняла очки, вытерла глаза ладонью и с измученной улыбкой сказала
-Ты же ничего не знаешь. Такой внимательный и заботливый, целиком и полностью позитивный и оптимист, Ты едва ли знаешь, что чувствует человек, решивший покончить с собой.
Он закусил губу, взгляд парня обрёл необычную глубину. Задумался.
Трудно, очень трудно вспомнить, с чего тогда всё началось. Родители Дениса иногда позволяли себе в довольно нервной и шумной обстановке выяснять отношения, но тот год был особо насыщен такими сценами.
И вот, в один вовсе не прекрасный вечер… вдоволь накричавшись, мама в слезах констатировала, что уже ничего не хочет, что её все и всё достало и…побежала в ванную.
Парень услышал звук замыкающейся за её спиной двери и в его сердце больно укололо. В доли секунды он взвешивал ситуацию и понял, что скандал принимает дурной оборот.
Что-то закричав, Денис бросился к двери, стучал и звал мать. Ответом ему был только шум воды…
В ужасе он бросился на кухню, к окошку, запрыгнул на плиту, даже не удосужившись проверить, был ли газ зажжён или нет. К счастью – нет, но в тот момент ему было не до этого…Через застеклённое окошко размером с 19’’ монитор Денис увидел…маму, сидящую на полу возле наполняющейся водой ванны, в слезах и с лезвием в руке.
С трудом проглотив ком, что подобрался к горлу, сын начал звать маму, уговаривая её не делать того, что задумала. Женщина молчала в ответ, глядя полными слёз глазами куда-то выше него…Но спустя минуту выронила лезвие и открыла дверь, запретив, впрочем, к себе прикасаться. Выпив валерианы, она бессильно опустилась на диван и забылась в тяжёлом сне.
Утро принесло долгожданное успокоение. Проблема, ещё вчера казавшаяся неразрешимой, просто растаяла на фоне происшествия. В последующие несколько дней все конфликты были улажены, и более в семье Дениса этот инцидент не вспоминался.
Но сам парень, каждый раз, когда заходил разговор о суициде, с болью вспоминал тот вечер.
-Да, не знаю. Я никогда не пытался этого сделать.
-Вот видишь? – голос Марины прозвучал торжествующе лишь на мгновение, - мне очень, очень страшно.
Она вновь прижалась к нему, положив голову на плечё. Посмотрев на часы, Денис предложил
-Вот что. Уже обед, а Ты, я думаю, ещё не завтракала, а? – утвердительный кивок,- тогда давай сходим пообедаем вместе. Я расскажу Тебе одну историю, а Ты расскажешь мне, что у Тебя случилось. Договорились?
Утвердительный кивок. Взяв девушку за руку, он повёл девушку в кафе, думая от том, что же придётся рассказать Марине. Конечно, он не будет рассказывать ей о своей маме, нет, как и о том, что солгал, ибо сам два раза намеревался уйти из жизни. Нет. Что-то выдумает, что-то возьмёт из жизни, расскажет что нужно, но её, Марину, он не отдаст.
Ни за что.
«В чём сила, брат?»
А сила, сила она в нас. Пока жив хоть один добрый человек.
Марина менялась на глазах. Похудела, красивые голубые глаза под изящного вида очками потускнели, походка сбилась на неразборчивый шаг. Денис с тревогой наблюдал за этими переменами, гадая, что происходит в жизни девушки.
Думаю, ни для кого в офисе небольшой, но гордой и независимой кампании «*****-инвест» не было секретом, что Марина нравилась Денису.
Одним весенним утром Марина пришла на работу ближе к полудню, со признаками бессонной ночи на лице и тихим, срывающимся голосом. Потеряв терпение, Денис выбрал момент, когда возле девушки никого не было, подошёл к ней, положил ладонь на плечё и сказал
-Марина…Мариночка, что с Тобой происходит? Ты сама на себя не похожа. И в последнее время…
Марина, скривив лицо, отвернулась. Открыв ящик стола, достала сигареты и вышла из кабинета. Догнав её на выходе из офиса, парень хотел было взять Марину за руку, но передумал и молча пошёл за ней.
Они вышли на улицу, во двор дома, уже второе десятилетие ожидавшего хотя бы косметического ремонта («зато близко к центру» - констатировал шеф, когда они переезжали со старого офиса) и пошли по аллее. Пройдя немного, Марина остановилась, достала сигарету, и потянулась по привычке к сумочке, но…конечно, взять её, а, как следствие и зажигалку, она забыла. Денис, который хотя и не курил, но почему-то всегда носил с собой зажигалку, быстро сориентировался.
Благодарно кивнув, она жадно затянулась, пряча от спутника глаза. Потом шумно выдохнула. Ещё раз затянулась и выдохнула.
-Ты…Ты милый парень, Денис, спасибо за то, что побеспокоился, - начало фразы, вполне адекватного тона и ударения, внезапно прорвалось в слёзную речь – но Ты едва ли сможешь меня понять. Всё, что у меня накопилось…
-Да что, что?! – смутившись от создавшейся ситуации, он был взволнован – скажи мне…
-Я уже жить не хочу… Я устала, мне противен каждый день…
От неожиданного оборота событий Денис потерял на миг дар речи, затем быстро притянул девушку к себе, обнял и погладил по плечам. Сигаретка выпала в лужу, злобно пшикнув на прощание.
-Ну что Ты такое говоришь…глупенькая…что Ты. Господь Тебя сохрани, ишь чего выдумала…жить не хочешь….тише, тише, успокойся.
Через время девушка отстранилась, сняла очки, вытерла глаза ладонью и с измученной улыбкой сказала
-Ты же ничего не знаешь. Такой внимательный и заботливый, целиком и полностью позитивный и оптимист, Ты едва ли знаешь, что чувствует человек, решивший покончить с собой.
Он закусил губу, взгляд парня обрёл необычную глубину. Задумался.
Трудно, очень трудно вспомнить, с чего тогда всё началось. Родители Дениса иногда позволяли себе в довольно нервной и шумной обстановке выяснять отношения, но тот год был особо насыщен такими сценами.
И вот, в один вовсе не прекрасный вечер… вдоволь накричавшись, мама в слезах констатировала, что уже ничего не хочет, что её все и всё достало и…побежала в ванную.
Парень услышал звук замыкающейся за её спиной двери и в его сердце больно укололо. В доли секунды он взвешивал ситуацию и понял, что скандал принимает дурной оборот.
Что-то закричав, Денис бросился к двери, стучал и звал мать. Ответом ему был только шум воды…
В ужасе он бросился на кухню, к окошку, запрыгнул на плиту, даже не удосужившись проверить, был ли газ зажжён или нет. К счастью – нет, но в тот момент ему было не до этого…Через застеклённое окошко размером с 19’’ монитор Денис увидел…маму, сидящую на полу возле наполняющейся водой ванны, в слезах и с лезвием в руке.
С трудом проглотив ком, что подобрался к горлу, сын начал звать маму, уговаривая её не делать того, что задумала. Женщина молчала в ответ, глядя полными слёз глазами куда-то выше него…Но спустя минуту выронила лезвие и открыла дверь, запретив, впрочем, к себе прикасаться. Выпив валерианы, она бессильно опустилась на диван и забылась в тяжёлом сне.
Утро принесло долгожданное успокоение. Проблема, ещё вчера казавшаяся неразрешимой, просто растаяла на фоне происшествия. В последующие несколько дней все конфликты были улажены, и более в семье Дениса этот инцидент не вспоминался.
Но сам парень, каждый раз, когда заходил разговор о суициде, с болью вспоминал тот вечер.
-Да, не знаю. Я никогда не пытался этого сделать.
-Вот видишь? – голос Марины прозвучал торжествующе лишь на мгновение, - мне очень, очень страшно.
Она вновь прижалась к нему, положив голову на плечё. Посмотрев на часы, Денис предложил
-Вот что. Уже обед, а Ты, я думаю, ещё не завтракала, а? – утвердительный кивок,- тогда давай сходим пообедаем вместе. Я расскажу Тебе одну историю, а Ты расскажешь мне, что у Тебя случилось. Договорились?
Утвердительный кивок. Взяв девушку за руку, он повёл девушку в кафе, думая от том, что же придётся рассказать Марине. Конечно, он не будет рассказывать ей о своей маме, нет, как и о том, что солгал, ибо сам два раза намеревался уйти из жизни. Нет. Что-то выдумает, что-то возьмёт из жизни, расскажет что нужно, но её, Марину, он не отдаст.
Ни за что.
«В чём сила, брат?»
А сила, сила она в нас. Пока жив хоть один добрый человек.
Немного о чуде.
Потянувшись, он сел и откинул одеяло. Кто она, та, с которой он провёл эту ночь? Блондинка. Длинные ноги и волосы. Очередная фотомодель? Возможно! Что же и сколько нужно было пить, что бы не помнить её имени? Или не пить? Майкл потёр виски. Девушка села и обняла за плечи. Он оттолкнул её руки.
-Деньги у камина, - она обидится, уйдёт, ещё и дверью хлопнет. А он будет долго вспоминать её имя, но не вспомнит даже лица, оденется и поедет руководить миром.
Трубка телефона в руках.
-Мари, закажи что-нибудь, меня порадовать.
Майкл завязал галстук и взглянул в зеркало. Изображение дрогнуло, но отобразило очень уставшего человека, без определённого возраста.
-Будто бы и не спал, - прокомментировал он увиденное и отошёл прочь. Девушки уже не было в спальне, только удушливый запах духов, след помады на наволочке, чулки у кровати. Всё-таки эта курица не всё своё забрала. Парень подошёл к окну и закурил. Скоро должны подать машину. Совещание, помятый вид, опять секретарша пустит слух, что он провёл всю ночь в борделе и будет не так уж и не права.
Перезвон дверного звонка. Пора работать. Одевает ботинки и выходит в холл.
-Андерс, сегодня заберёшь меня в 8 вечера.
-да, мистер Торн.
-Мои вещи в 5 должны быть забраны из химчистки и доставлены в мой кабинет.
Водитель закатил глаза, поминая самыми недобрыми словами этого чёртового эксплуататора. Юноша прикрыл глаза, что бы не видеть откровенной ненависти подчинённых, положение обязывало быть жестоким и никого не интересовало, каково это, управлять целой империей в 24 года.
Главное здание «ЮниастромЛэндс» встретило гомоном голосов, топотом опаздывающих ног. Рабочий день давно начался, но мистер Торн только что прибыл, а начальство не опаздывает, оно приходит в нужное время. Совещание, нудное перечисление возможностей, задач, трат, подсчётов прибыли и главное, нельзя было слушать в пол уха, а то опять проворуются и убытков будет больше чем прибыли. Майкл зевнул, показывая, что доклад руководителя разработок его немного утомил.
-Ну, что ж, я вижу, вы время зря не теряли, - он встал из-за стола и подошёл к большому окну, из которого был виден весь город. – Но меня не устраивает бюджет, на третьей странице отчёта, что вы мне предоставили, ошибка, будьте так добры, всё перепроверить и через час все исправления должны быть у меня на столе. Все свободны… - тихо проговорил Майкл, но тут же прибавил. – Мари, задержитесь.
Очаровательная секретарша остановилась у стола, сложив руки на объёмной груди, как бы ещё сильнее подчеркивая глубокий вырез блузки. Майкл потёр виски и обернулся к девушке.
-Мари, вы сделали заказ?
-Мистер Борг, заказ мне не удалось…
-Мне не нужны оправдания! Идите и делайте свою работу!
Девушка вышла из конференц-зала чуть не плача и набрала номер частного магазина сладостей.
-Простите, я хотела бы сделать заказ. Венские булочки в количестве 12 штук. Олд-стрит 19, главное здание компании «ЮниастромЛэндс». 54 этаж. Спасибо.
Майкл ходил по кабинету, не зная куда приткнуться. Офис его раздражал, люди бесили, работа выводила из себя. Ещё и Мари работала чёрте как, интересно, кто занимается подбором кадров в этой... компании. Он сел за стол и взял в руки какие-то документы, пробежал по листам глазами и ...
-Очередной сбой? Господи, когда это всё закончится? - Майкл подошёл к двери и распахнул её. - Мари, ты заказ сделала, наконец? Сколько мне ещё ждать?
Секретарша чуть не плача указала на девушку с коробкой в руках.
-Заказ... заказ доставлен...- слезинки так и дрожали в зелёных глазах.
Майкл оглядел девушку и хмыкнув вернулся в кабинет, крикнув напоследок:
-Мари, принеси заказ ко мне, и кружку свою захвати.
Дверь захлопнулась. Секретарь выдохнула.
-Простите... - девушка стёрла слезинки, что всё-таки расчертили бледные щёчки. - Сколько за заказ?
Мари вошла едва слышно постучавшись, и будто мышь прошмыгнула в тёмное помещение. Майкл сидел в своём президентском кресле, закинув ноги на стол, и листал присланный со второго этажа по факсу отчёт.
«Совсем обленились, или же до такой степени боятся меня?» - парень от последней мысли тихо мурлыкнул. Он всегда придерживался понятия, раз бояться, значит, уважают и никак по-другому. Секретарь приблизилась к столу и поставила пирожные, только было, девушка хотела умчаться к себе в приёмную, как чуть хрипловатый голос разнёсся по кабинету.
-Присаживайся, ты принесла свою кружку? – девушка кивнула, а Майкл продолжил. – Значит, попьёшь со мной кофе, и сиди, дай мне поухаживать за красивой девушкой.
Мари зарделась, но что то в сердце предостерегало, просило встать и уйти, сославшись на срочные поручения, которые сам президент дал, а сейчас по видимому забыл о них, но они важны, очень важны и медлить ну никак нельзя, а то, мало ли что.
Майкл налил две кружки чая и поставил одну перед девушкой. Тёмные глаза пробежались по соблазнительному телу подчинённой, он поставил чай на стол и приблизился к девушке вплотную. Сильные руки легли на аккуратные плечи. Мари вздрогнула, но двигаться больше не могла, ведь начала сбываться мечта. Парень прижался губами к тонкой шее, сжал её грудь. Из горла секретарши вырвался стон. На его губах играла улыбка, или же нет, не улыбка, а звериный оскал. Он оттолкнул Мари.
-Убирайся! Иди работать!- крикнул он в след убегающей девушке, а потом будто не сдержав нахлынувшего отвращения, запустил розовой чашкой девушки в закрытую дверь.
-Такая же, как и все, деньги, ей мои нужны! Стерва!
Майкл вышел из офиса, спустился по лестнице, что бы весть о том, что он покидает здание, не разнеслась разом по всей фирме, не нужно устраивать подчинённым очередной праздник. Нужно опять напиться и затащить очередную …… в постель, а потом прогнать, потому что самому противно будет смотреть, нет не на неё, на себя в зеркале. Конечно же, он уже привык к помятому лица и синякам под глазами. Он привык не слушать разговоры в курилке. Он устал, хорошо, что завтра суббота, и он может поехать… куда поехать? Майкл шёл по улице, где его никто не знал, сталкивался с людьми, которыми никогда не руководил. Просто шёл до очередного бара. Он, конечно, мог позвонить друзьям, если бы они были. Он так и не попробовал те заварные пирожные.
Он просто шёл по улице. Как всё надоело. Хотелось кричать или взвыть. Ещё несколько шагов и этот бар покажется на горизонте.
"Господи. Как умирающий в пустыне!"- Майкл провёл рукой по лбу и облокотился на стену. Поднял голову. Серое небо ещё готово было разразиться дождём.
-Мило...- проговорил юноша, отряхивая брюки. - Не хочу никуда идти...- он огляделся в поисках хоть какого-то приемлемого заведения с не очень хорошей репутацией. "Пьяный вояка" как раз очень призывно блистал огнями и обещал, если не культурную попойку, так хорошую драку уж точно. Майкл отошёл от стены. Мда, в подобных местах он ещё не бывал. Ещё бы, сын очень богатых и влиятельных родителей. Парень толкнул дверь ногой и вошёл в тёмное помещение. В глазах стояла пелена от сигаретного дыма. Он фыркнул и вошёл внутрь.
Стойка.
Пьяный бармен косо поглядывает на новичка в своём заведении.
Завсегдатаи оторвали не очень трезвые лица от столов, наблюдая за Майклом. Он подошёл к стойке, заказал пиво. Чего-нибудь покрепче можно чуть позже выпить, когда на него перестанут коситься.
Он направился к столикам. Наверное, задел чей-то столик. Ведь какая-то..... девушка....
- Здравствуйте, приятно с вами снова встретиться,- пролепетала она.
Майкл долго вглядывался в лицо незнакомки. Она его знала! Но откуда? Правая бровь в изумлении изогнулась.
-Мы разве знакомы? Не помню!
"Да уж, я бы вряд ли запомнил такую серую мышь. Видать, она из тех, кто побывал в моей постели и на утро выбегал в слезах. Странно, когда это вкус подвёл меня настолько?»
Девушка выбежала из бара в слезах. Странная и, правда, особа. Что это творится с людьми?
Майкл лишь взглянул в след девушке и уселся как раз за её столик.
Сегодняшний день был очень странным, скорее даже необычным. Эта девушка, вроде серая мышь, но почему-то после её ухода, стало как-то грустно, будто чего-то не стало, будто она унесла с собой что-то очень важное для них обоих. Хотя, господи, какая чушь. Он её не знает! Ему не интересны ТАКИЕ девушки. Он со стуком опустил кружку на стол, расплёскивая пиво.
- Какого…- чуть не выкрикнул парень, когда его столик толкнули, и пенистый напиток пролился на брюки. Майкл поднял глаза. На него смотрел чей-то пьяный взгляд. Он не видел человека, его приковали к себе эти большие чёрные глаза. Парень вздрогнул, будто очнулся ото сна. На него смотрела девушка, уперев в полноватые бока кулачки. Она была не так красива, но на лице читалась неимоверная уверенность в собственной сексуальности, что и остальные начинали в это верить.
-Привет! – притянула она, улыбаясь. Майкл смотрел на накрашенные яркой помадой губы, и улыбнулся в ответ.
-Никогда тебя не видела здесь, - продолжила девушка. – Я, Диана.
-Майкл…
-Кхм, Майкл, не хочешь поразвлечься? – девушка качнула бедром. Юноша зачарованно следил за её движениями. – Что сидишь, пойдём!
Он встал и, оставив не тронутое пиво, направился вслед за красавицей. Она шла, чуть покачивая бёдрами.
Улица.
Переулок.
Её губы на его губах.
Его руки везде на её теле, где только возможно.
Туман, пахнущий ванилью заполнил всё его сознанье. Ноги подкашивались. Её руки сжимали плечи, её голос, дыханье и огромные чёрные глаза.
-Холодно…- проговорил он, открыв глаза.
Огляделся.
Асфальт.
Он сидел прямо на нём, прислонившись спиной к стене. Она, он так и не запомнил, как зовут эту девушку, стояла рядом и курила. Коротенькое платьице едва прикрывало чёрные кружевные маленькие трусики. Майкл покраснел и отвернулся.
-Ты стесняешься после того, что было? – она засмеялась. – Ну, что ж, развлеклись и будет, я пойду.
Она кинула окурок. Майкл вскочил и схватил её за руку.
-Стой, погоди. Поехали ко мне.
Её чёрные глаза смеялись.
-Что, продолжения захотел?
Он не ответил, просто поцеловал, нежно насколько умел. Она покачнулась. Майкл подхватил на руки Диану, он вспомнил её имя. Странно, она оказалась совсем лёгкой, хоть худенькой её назвать было очень трудно.
-Поехали? – зачем-то переспросил он.
Она лишь кивнула.
Утро началось с головной боли. Хотелось потянуться и закутаться в одеяло. Майкл привычно откинул его и сел. Серый утренний свет прокрался через неплотно задвинутые занавески, пробежался по спящей рядом девушке. Парень в недоумении стал разглядывать спящую.
Высокая, объёмная грудь вздымалась с каждым вздохом. Совсем не худая, к каким он так привык. Пухлые губки чуть приоткрыты.
Солнечный лучик пробежал по её лицу и замер на ресницах. Девушка потянулась и прикрыла глаза ладошкой, перевернулась на бок.
Вздох.
На Майкла смотрели большие чёрные глаза.
Выдох.
Вздох.
Она улыбнулась.
Майкл закурил. Диана села, закуталась в одеяло.
- Наверное, не нужно было здесь ночевать. – девушка встала и начала собираться. – Разные мы совсем. Зачем приволок сюда? Могли бы и в мотеле продолжить. Покрасоваться решил?
Он затянулся и выпустил струйку дыма в потолок. Девушка уже одетая стояла и смотрела на него, гневно сверкая глазищами.
- Всё сказала?
Диана открыла, было, рот, но только и смогла кивнуть.
- Кофе будешь? – как ни в чём не бывало, спросил Майкл, девушка замерла и снова кивнула.
И так день за днём. Он смотрит как она спит и улыбается, шепчет что любит, но как только открываются эти чёрные глаза, он холодно кидает:
- Кофе будешь?
А она всё ждёт, что парень устанет от испытывающего взгляда и укажет на дверь. Кто знает, что будет дальше и будет ли что-то, но сейчас были только он и она.
Потянувшись, он сел и откинул одеяло. Кто она, та, с которой он провёл эту ночь? Блондинка. Длинные ноги и волосы. Очередная фотомодель? Возможно! Что же и сколько нужно было пить, что бы не помнить её имени? Или не пить? Майкл потёр виски. Девушка села и обняла за плечи. Он оттолкнул её руки.
-Деньги у камина, - она обидится, уйдёт, ещё и дверью хлопнет. А он будет долго вспоминать её имя, но не вспомнит даже лица, оденется и поедет руководить миром.
Трубка телефона в руках.
-Мари, закажи что-нибудь, меня порадовать.
Майкл завязал галстук и взглянул в зеркало. Изображение дрогнуло, но отобразило очень уставшего человека, без определённого возраста.
-Будто бы и не спал, - прокомментировал он увиденное и отошёл прочь. Девушки уже не было в спальне, только удушливый запах духов, след помады на наволочке, чулки у кровати. Всё-таки эта курица не всё своё забрала. Парень подошёл к окну и закурил. Скоро должны подать машину. Совещание, помятый вид, опять секретарша пустит слух, что он провёл всю ночь в борделе и будет не так уж и не права.
Перезвон дверного звонка. Пора работать. Одевает ботинки и выходит в холл.
-Андерс, сегодня заберёшь меня в 8 вечера.
-да, мистер Торн.
-Мои вещи в 5 должны быть забраны из химчистки и доставлены в мой кабинет.
Водитель закатил глаза, поминая самыми недобрыми словами этого чёртового эксплуататора. Юноша прикрыл глаза, что бы не видеть откровенной ненависти подчинённых, положение обязывало быть жестоким и никого не интересовало, каково это, управлять целой империей в 24 года.
Главное здание «ЮниастромЛэндс» встретило гомоном голосов, топотом опаздывающих ног. Рабочий день давно начался, но мистер Торн только что прибыл, а начальство не опаздывает, оно приходит в нужное время. Совещание, нудное перечисление возможностей, задач, трат, подсчётов прибыли и главное, нельзя было слушать в пол уха, а то опять проворуются и убытков будет больше чем прибыли. Майкл зевнул, показывая, что доклад руководителя разработок его немного утомил.
-Ну, что ж, я вижу, вы время зря не теряли, - он встал из-за стола и подошёл к большому окну, из которого был виден весь город. – Но меня не устраивает бюджет, на третьей странице отчёта, что вы мне предоставили, ошибка, будьте так добры, всё перепроверить и через час все исправления должны быть у меня на столе. Все свободны… - тихо проговорил Майкл, но тут же прибавил. – Мари, задержитесь.
Очаровательная секретарша остановилась у стола, сложив руки на объёмной груди, как бы ещё сильнее подчеркивая глубокий вырез блузки. Майкл потёр виски и обернулся к девушке.
-Мари, вы сделали заказ?
-Мистер Борг, заказ мне не удалось…
-Мне не нужны оправдания! Идите и делайте свою работу!
Девушка вышла из конференц-зала чуть не плача и набрала номер частного магазина сладостей.
-Простите, я хотела бы сделать заказ. Венские булочки в количестве 12 штук. Олд-стрит 19, главное здание компании «ЮниастромЛэндс». 54 этаж. Спасибо.
Майкл ходил по кабинету, не зная куда приткнуться. Офис его раздражал, люди бесили, работа выводила из себя. Ещё и Мари работала чёрте как, интересно, кто занимается подбором кадров в этой... компании. Он сел за стол и взял в руки какие-то документы, пробежал по листам глазами и ...
-Очередной сбой? Господи, когда это всё закончится? - Майкл подошёл к двери и распахнул её. - Мари, ты заказ сделала, наконец? Сколько мне ещё ждать?
Секретарша чуть не плача указала на девушку с коробкой в руках.
-Заказ... заказ доставлен...- слезинки так и дрожали в зелёных глазах.
Майкл оглядел девушку и хмыкнув вернулся в кабинет, крикнув напоследок:
-Мари, принеси заказ ко мне, и кружку свою захвати.
Дверь захлопнулась. Секретарь выдохнула.
-Простите... - девушка стёрла слезинки, что всё-таки расчертили бледные щёчки. - Сколько за заказ?
Мари вошла едва слышно постучавшись, и будто мышь прошмыгнула в тёмное помещение. Майкл сидел в своём президентском кресле, закинув ноги на стол, и листал присланный со второго этажа по факсу отчёт.
«Совсем обленились, или же до такой степени боятся меня?» - парень от последней мысли тихо мурлыкнул. Он всегда придерживался понятия, раз бояться, значит, уважают и никак по-другому. Секретарь приблизилась к столу и поставила пирожные, только было, девушка хотела умчаться к себе в приёмную, как чуть хрипловатый голос разнёсся по кабинету.
-Присаживайся, ты принесла свою кружку? – девушка кивнула, а Майкл продолжил. – Значит, попьёшь со мной кофе, и сиди, дай мне поухаживать за красивой девушкой.
Мари зарделась, но что то в сердце предостерегало, просило встать и уйти, сославшись на срочные поручения, которые сам президент дал, а сейчас по видимому забыл о них, но они важны, очень важны и медлить ну никак нельзя, а то, мало ли что.
Майкл налил две кружки чая и поставил одну перед девушкой. Тёмные глаза пробежались по соблазнительному телу подчинённой, он поставил чай на стол и приблизился к девушке вплотную. Сильные руки легли на аккуратные плечи. Мари вздрогнула, но двигаться больше не могла, ведь начала сбываться мечта. Парень прижался губами к тонкой шее, сжал её грудь. Из горла секретарши вырвался стон. На его губах играла улыбка, или же нет, не улыбка, а звериный оскал. Он оттолкнул Мари.
-Убирайся! Иди работать!- крикнул он в след убегающей девушке, а потом будто не сдержав нахлынувшего отвращения, запустил розовой чашкой девушки в закрытую дверь.
-Такая же, как и все, деньги, ей мои нужны! Стерва!
Майкл вышел из офиса, спустился по лестнице, что бы весть о том, что он покидает здание, не разнеслась разом по всей фирме, не нужно устраивать подчинённым очередной праздник. Нужно опять напиться и затащить очередную …… в постель, а потом прогнать, потому что самому противно будет смотреть, нет не на неё, на себя в зеркале. Конечно же, он уже привык к помятому лица и синякам под глазами. Он привык не слушать разговоры в курилке. Он устал, хорошо, что завтра суббота, и он может поехать… куда поехать? Майкл шёл по улице, где его никто не знал, сталкивался с людьми, которыми никогда не руководил. Просто шёл до очередного бара. Он, конечно, мог позвонить друзьям, если бы они были. Он так и не попробовал те заварные пирожные.
Он просто шёл по улице. Как всё надоело. Хотелось кричать или взвыть. Ещё несколько шагов и этот бар покажется на горизонте.
"Господи. Как умирающий в пустыне!"- Майкл провёл рукой по лбу и облокотился на стену. Поднял голову. Серое небо ещё готово было разразиться дождём.
-Мило...- проговорил юноша, отряхивая брюки. - Не хочу никуда идти...- он огляделся в поисках хоть какого-то приемлемого заведения с не очень хорошей репутацией. "Пьяный вояка" как раз очень призывно блистал огнями и обещал, если не культурную попойку, так хорошую драку уж точно. Майкл отошёл от стены. Мда, в подобных местах он ещё не бывал. Ещё бы, сын очень богатых и влиятельных родителей. Парень толкнул дверь ногой и вошёл в тёмное помещение. В глазах стояла пелена от сигаретного дыма. Он фыркнул и вошёл внутрь.
Стойка.
Пьяный бармен косо поглядывает на новичка в своём заведении.
Завсегдатаи оторвали не очень трезвые лица от столов, наблюдая за Майклом. Он подошёл к стойке, заказал пиво. Чего-нибудь покрепче можно чуть позже выпить, когда на него перестанут коситься.
Он направился к столикам. Наверное, задел чей-то столик. Ведь какая-то..... девушка....
- Здравствуйте, приятно с вами снова встретиться,- пролепетала она.
Майкл долго вглядывался в лицо незнакомки. Она его знала! Но откуда? Правая бровь в изумлении изогнулась.
-Мы разве знакомы? Не помню!
"Да уж, я бы вряд ли запомнил такую серую мышь. Видать, она из тех, кто побывал в моей постели и на утро выбегал в слезах. Странно, когда это вкус подвёл меня настолько?»
Девушка выбежала из бара в слезах. Странная и, правда, особа. Что это творится с людьми?
Майкл лишь взглянул в след девушке и уселся как раз за её столик.
Сегодняшний день был очень странным, скорее даже необычным. Эта девушка, вроде серая мышь, но почему-то после её ухода, стало как-то грустно, будто чего-то не стало, будто она унесла с собой что-то очень важное для них обоих. Хотя, господи, какая чушь. Он её не знает! Ему не интересны ТАКИЕ девушки. Он со стуком опустил кружку на стол, расплёскивая пиво.
- Какого…- чуть не выкрикнул парень, когда его столик толкнули, и пенистый напиток пролился на брюки. Майкл поднял глаза. На него смотрел чей-то пьяный взгляд. Он не видел человека, его приковали к себе эти большие чёрные глаза. Парень вздрогнул, будто очнулся ото сна. На него смотрела девушка, уперев в полноватые бока кулачки. Она была не так красива, но на лице читалась неимоверная уверенность в собственной сексуальности, что и остальные начинали в это верить.
-Привет! – притянула она, улыбаясь. Майкл смотрел на накрашенные яркой помадой губы, и улыбнулся в ответ.
-Никогда тебя не видела здесь, - продолжила девушка. – Я, Диана.
-Майкл…
-Кхм, Майкл, не хочешь поразвлечься? – девушка качнула бедром. Юноша зачарованно следил за её движениями. – Что сидишь, пойдём!
Он встал и, оставив не тронутое пиво, направился вслед за красавицей. Она шла, чуть покачивая бёдрами.
Улица.
Переулок.
Её губы на его губах.
Его руки везде на её теле, где только возможно.
Туман, пахнущий ванилью заполнил всё его сознанье. Ноги подкашивались. Её руки сжимали плечи, её голос, дыханье и огромные чёрные глаза.
-Холодно…- проговорил он, открыв глаза.
Огляделся.
Асфальт.
Он сидел прямо на нём, прислонившись спиной к стене. Она, он так и не запомнил, как зовут эту девушку, стояла рядом и курила. Коротенькое платьице едва прикрывало чёрные кружевные маленькие трусики. Майкл покраснел и отвернулся.
-Ты стесняешься после того, что было? – она засмеялась. – Ну, что ж, развлеклись и будет, я пойду.
Она кинула окурок. Майкл вскочил и схватил её за руку.
-Стой, погоди. Поехали ко мне.
Её чёрные глаза смеялись.
-Что, продолжения захотел?
Он не ответил, просто поцеловал, нежно насколько умел. Она покачнулась. Майкл подхватил на руки Диану, он вспомнил её имя. Странно, она оказалась совсем лёгкой, хоть худенькой её назвать было очень трудно.
-Поехали? – зачем-то переспросил он.
Она лишь кивнула.
Утро началось с головной боли. Хотелось потянуться и закутаться в одеяло. Майкл привычно откинул его и сел. Серый утренний свет прокрался через неплотно задвинутые занавески, пробежался по спящей рядом девушке. Парень в недоумении стал разглядывать спящую.
Высокая, объёмная грудь вздымалась с каждым вздохом. Совсем не худая, к каким он так привык. Пухлые губки чуть приоткрыты.
Солнечный лучик пробежал по её лицу и замер на ресницах. Девушка потянулась и прикрыла глаза ладошкой, перевернулась на бок.
Вздох.
На Майкла смотрели большие чёрные глаза.
Выдох.
Вздох.
Она улыбнулась.
Майкл закурил. Диана села, закуталась в одеяло.
- Наверное, не нужно было здесь ночевать. – девушка встала и начала собираться. – Разные мы совсем. Зачем приволок сюда? Могли бы и в мотеле продолжить. Покрасоваться решил?
Он затянулся и выпустил струйку дыма в потолок. Девушка уже одетая стояла и смотрела на него, гневно сверкая глазищами.
- Всё сказала?
Диана открыла, было, рот, но только и смогла кивнуть.
- Кофе будешь? – как ни в чём не бывало, спросил Майкл, девушка замерла и снова кивнула.
И так день за днём. Он смотрит как она спит и улыбается, шепчет что любит, но как только открываются эти чёрные глаза, он холодно кидает:
- Кофе будешь?
А она всё ждёт, что парень устанет от испытывающего взгляда и укажет на дверь. Кто знает, что будет дальше и будет ли что-то, но сейчас были только он и она.
Зарисовки пейзажей.
Тихое ноябрьское утро. Бледные осенне-зимние краски. Голубоватое небо с серыми нежными пёрышками облачков. Горизонт, еле-еле подсвеченный золотом восходящего солнца. Серебрящийся иней на деревьях. Серый асфальт, покрытый тёмной коркой грязного льда. Замёрзшие лужи. И белый снег, еле покрывающий жёлтую и всё ещё зелёную траву.
Молчаливость леса, величественно царящего за окном. Белые скульптуры заиндевевших берёз. Седина снега в вечнозелёных ветвях сосен и елей. Белоснежная скатерть никем не тронутого наста. И яркая голубизна неба, проглядывающего между верхушками деревьев.
Светлое голубое небо. Серый нежный пух заиндевевших сосновых веток. Лёгкий ветерок, чуть шевелящий их. Контрастные светло-коричневые стволы, торчащие из кудели сосен, как спицы... И белая заснеженная асфальтовая дорожка.
Пять часов. Короткий декабрьский день заканчивается. Солнце скрывается за домами, но небо ещё долго радует глаз необычной расцветкой облаков, подсвеченных лучами заходящего светила, в лимонно-жёлтый и нежно-розовый цвет. Вскоре жёлтый исчезает, и на небе воцаряется розовый, который, будто наслаждаясь своей победой над "соперником", раскрашивает облака своими переливами от самого нежного оттенка до яркого и вызывающего. Темнеет. Краски тускнеют. Розовый цвет, не желая сдаваться, становится всё ярче и ярче, но стремительно накатывающая темнота побеждает. Цвет-"победитель" неохотно расстаётся со своей победой, лениво догорая закатом в обрамлении нежных светло-сиреневых облачков. Но темнеют и они, и вскоре уже ничто не напоминает об прекрасной игре красок.
Заря медленно разгорается на востоке. Сперва нежно розовая, она окрашивает небо над горизонтом во всё более яркие оттенки красного. Тёмная синева неохотно уступает костру просыпающегося солнца, бледнея и смешиваясь с зарёй, приобретая сиреневый и фиолетовый цвет. Через некоторое время из-за горизонта высовывается алая макушка солнца. Небо уже окончательно просветлело, и светило встаёт в этаком сиреневом ореоле, переходящем в нежную голубизну.
Тихое ноябрьское утро. Бледные осенне-зимние краски. Голубоватое небо с серыми нежными пёрышками облачков. Горизонт, еле-еле подсвеченный золотом восходящего солнца. Серебрящийся иней на деревьях. Серый асфальт, покрытый тёмной коркой грязного льда. Замёрзшие лужи. И белый снег, еле покрывающий жёлтую и всё ещё зелёную траву.
Молчаливость леса, величественно царящего за окном. Белые скульптуры заиндевевших берёз. Седина снега в вечнозелёных ветвях сосен и елей. Белоснежная скатерть никем не тронутого наста. И яркая голубизна неба, проглядывающего между верхушками деревьев.
Светлое голубое небо. Серый нежный пух заиндевевших сосновых веток. Лёгкий ветерок, чуть шевелящий их. Контрастные светло-коричневые стволы, торчащие из кудели сосен, как спицы... И белая заснеженная асфальтовая дорожка.
Пять часов. Короткий декабрьский день заканчивается. Солнце скрывается за домами, но небо ещё долго радует глаз необычной расцветкой облаков, подсвеченных лучами заходящего светила, в лимонно-жёлтый и нежно-розовый цвет. Вскоре жёлтый исчезает, и на небе воцаряется розовый, который, будто наслаждаясь своей победой над "соперником", раскрашивает облака своими переливами от самого нежного оттенка до яркого и вызывающего. Темнеет. Краски тускнеют. Розовый цвет, не желая сдаваться, становится всё ярче и ярче, но стремительно накатывающая темнота побеждает. Цвет-"победитель" неохотно расстаётся со своей победой, лениво догорая закатом в обрамлении нежных светло-сиреневых облачков. Но темнеют и они, и вскоре уже ничто не напоминает об прекрасной игре красок.
Заря медленно разгорается на востоке. Сперва нежно розовая, она окрашивает небо над горизонтом во всё более яркие оттенки красного. Тёмная синева неохотно уступает костру просыпающегося солнца, бледнея и смешиваясь с зарёй, приобретая сиреневый и фиолетовый цвет. Через некоторое время из-за горизонта высовывается алая макушка солнца. Небо уже окончательно просветлело, и светило встаёт в этаком сиреневом ореоле, переходящем в нежную голубизну.
Куда идем мы...
Идут два тусовочных эльфа, один с севера Сембии, второй с запада той же Сембии. Встречаются они в окрестностях близ города Ордулин. С холма видны три главных здания.
- Чума! – кричит эльфийка, бросаясь обнимать парня. Они похожи друг на друга как близнецы, с одной поправкой, один мужчина, а вторая женщина.
- Мдя, не ожидал! – выпалил парень перед тем, как его обняли.
Эо сидя в своем странном «месте», хмуро взирал в волшебное зеркало.
- Опять! Заманали! – сказал он и перенес тусовку к себе.
Со всех сторон свет, а эти двое даже сума сойти не удосужились. Эльфийка все продолжала… но уже не обнимать.
- Кхм… - прокашлялся в кулак Эо, прерывая идиллию. – Вы че опять за свое? – грозно спросил он, указывая на зеркало.
- Еще один Закат и где, мать вашу за ногу, в Сембии!?
Тусовочные эльфы с неохотой прекратили целоваться. Три цикла, Эо маньяк, так ведь нельзя!
- Ты сам в прошлый раз закинул нас в Нетерил, - сказал эльф, оттирая с губ помаду эльфийки.
- Угу, - отозвалась эльфа. – Мы свое дело сделали, поставили всех на место. А…
- А мусор кто за вами убирать будет?! – грозным тоном прервал Эо и указал на Анаурох.
- Мусор?! – возмущенно повторила эльфийка. – Это вихрь Мистры с нее и спрос.
- Померла, детка, - грустно ответил Эо.
У обоих тусовочных эльфов чуть не началась ухахатайка, но Эо предчувствовал подобное развитие событий и сумел прервать их минуты через две. Смех настойчиво не хотел отпускать черную братву.
- Оооо, - пытался отдышаться эльф.
- Йоу! – держась за живот воскликнула эльфа.
- Сам виноват. Грохнул виновницу. Пусть Миднайт веником помашет, она ж преемница, а мы отродье СССР-у. У нас свои должища.
- Кого я создал, вы даже не свихнулись по лестнице взбираясь! – взмолился Эо.
- Ты нас перенес, - возразил эльф и ухахатайка продолжилась с новой силой.
- Да пошли бы вы! – сказал свое фе Эо и перенес эльфов, одного в окрестности Мензоберранзана к драукам, а девку в Амн, она ведь терпеть не может Побережье Мечей, вот и пусть добирается до Шаара.
И так наблюдая в зеркало, продолжил свою думку.
В Асткале.
Мир перед глазами закружило, и следующее что почувствовала эльфийка – это столкновение с землей. Мощеная улица любовно познакомила ее пятую точку с булыжником. Люди и нелюди вокруг кто отпрянул, а кто и вовсе убежал. День был в разгаре, так что парочка мошенников старались не показать свой интерес к произошедшему, а с наблюдали за лесной эльфийкой на расстоянии. Как же легко можно было перепутать эти две эльфийские подрасы.
Одета она была не по-местному. Много украшений - витые золотые цепи и кольца на перстах. Длинные медно-красные волосы заплетены в пятнадцать косичек. Куртка а-ля тренч насыщенного бордового цвета, со свободным низом – стилизованно под морскую форму, ряды крупных медных пуговиц, и хорошо подогнан по фигуре. Стилизованная шинель отлично сочетается с сапогами. Смягчали лапидарную строгость брюк и военного жилета кружева.
- Ведьма!
- А-а-а-а-а-а-а! – кричал всадник, когда его конь понес галопом, и сшиб одного из испуганных прохожих.
***
Человек в одежде крестьянина вздрогнул, когда торговец у лотка удивленно распахнул глаза. Он обернулся и заметил распластавшуюся на земле эльфийку. Незаметно для других черноволосый мужчина подал знак халфлингу, чтобы заканчивал. Халфлинг сделал вид, что не заметил сигнала и срезал кошель торговца. Они уже полчаса обхаживали его, а тут такой удобный момент…
- Твоя подружка? – подмигнул человеку подошедший полурослик.
- Нет, - огрызнулся вор. Карманники отошли от прилавка и к другому торговцу, чтобы не привлекать к себе внимание и, возможно, сумеют выяснить, откуда взялась лесная эльфийка.
***
Эльфийка приподнялась на локте и дала себе хорошую пощечину. Все тело ныло. В этот раз она действительно разозлила Эо. Мгновение и она забыла о Едином, так как зрение постепенно возвращалось. Проморгавшись, эльфийка посмотрела на сидевшую рядом на корточках молодую девушку: кожа бледная (совсем не загорает), шатенка, гибкий стан и… голубые глаза? (ужас какой).
- А тебе че надо? – сипло сказал она. Девица не смогла разобрать ее слов, эльфийка говорила с типичным для диких кочевников акцентом.
- Лучше помоги мне встать, - мягче сказала она на Всеобщем, а про себя, на всех знаемых языках, поносила ту встречу в Сембии - благим матом.
- Поднимайся, - поспешила сказать девица и подала эльфийке руку. Вот он шанс, чтобы отправиться в приключение, о которых поется в песнях бардов.
- Хм… - протянула эльфийка, и стала отряхивать штаны и плащ. Заказной мундир от Юдашкина придется хорошенько почистить, как только она узнает, где оказалась и доберется до нормальной таверны. Что-то подсказывала ей, что она не в Ордулине и даже не в Сембии. Ей очень не нравились взгляды окружающих, особенно крики.
- Еще одна сумасшедшая волшебница!..
- Огненный элементаль! – вопил ковыляющий прочь старик. Где он только таких слов набрался.
Эльфийка сделала вид, что не замечает косых взглядов и шепотков. По мере ее пребывания на одной из городских улочек, пока еще не известно где, стали стекаться зеваки.
- Тебя как звать? – спросила она смотрящую на нее во все глаза девушку и стала шарить по своим карманам. Чего только она не нашла, даже пятнадцать золотых, которые она вручила опешившей девице. Тем временем поиски продолжались…
- Мирави… - раз сказала, - Мирави, - два сказала девица. – Что ты ищешь?
- О, вот он! – эльфийка ее даже не слушала. Она, наконец, нашла свою Моторолку, розовую, и… Мобилку искрило, разбитый телефон шипел и извергал что-то…
радужное.
- Мирави, назад! – выпалила эльфийка. Отбежать не успели, но плащом эльфийка прикрылась. Два осколка засели в плотной ткани. Девушка не пострадала, но нервы у нее вот-вот и сдадут.
- Милая, пошли в таверну. Обговорим, - попыталась успокоить ее эльфийка, стряхнув осколки на землю.
- Чт-т-т-т-о эт-т-т-о?.. – спросила Мирави. На рассказы бардов все происходящее и близко не походило.
Предложение эльфийки повисло в воздухе и ему явно не суждено было сбыться сегодня, так как крики каких-то идиотов - «Ведьма!», привлекли внимание стражей. В кутузку эльфийка не планировала, с нее хватит на сегодня. Еще взорвавшаяся моторолла… ее точно отдадут Совету Шести на съедение в яблоках и чесночной подливе. Она оттолкнула девушку в сторону.
Два хлопка, еще раз… Ничего не выходило! Эо лишил ее магии!
- Сеханин роди меня обратно! – изволила шутить эльфийка.
Стражники были уже близко, и она рванула в узкий переулок.
- Лучники! – скомандовал капитан, но эльфйика уже бежала прочь. Наконечники стрел погнулись, встретившись с кирпичом стен. Латники попробовали последовать за ней, но застряли.
- Д____ тебя _____ баатезу! – выругался страж на волшебницу, отпихивая навалившегося приятеля. – А-а-а-а-а-а! – послышался следом его крик. – Ты куда стреляешь, ослепший крот!?
Эльфийка еще раз уверилась, что доспехи вещь бесполезная и не нужная.
- Вурдалаки неповоротливые! – крикнула она им.
Виднелся выход на другую улицу, а там возвышалось какое-то овальное белое сооружение… Смутно знакомое… Но ее беспокоило другое…
- Эо - козлиная морда! – выпалила она.
Молния ударила в каменную печь, и эльфику окатило горячими черепичными ошметками.
- Молчу… - зло прошипела она и выбежала на параллельную улицу.
***
Воры с интересом наблюдали за девушкой и эльфийкой. Создалось впечатление, будто они были знакомы. Иначе, зачем красавица стала помогать ведьме. Украшения и магическое представление сыграли свою роль и воры уже хотели под любым предлогом присоединиться, но нагрянула городская охрана.
- Сваливаем, - скала халфлинг и спрыгнул с бочки, стащив с прилавка зазевавшегося торговца фрукт, напоминавший желтую шишку.
- Ты иди, а я еще посмотрю, - отозвался человек.
- Как знаешь.
События развивались быстро. Эльфийка скрылась от погони в проулке, и вор последовал на ту же улицу. Мимо стражей протискиваться не было желания. Он отлично знал город.
***
- Бабы чертовы, - ухмылялся халфлинг. Он с удовольствием отметил вес срезанных за сегодня кошелей, разве что не улыбался. Пробежавший мимо него Ивор чуть было не задел халфлинга. В другой случай он бы метнул в него кинжал, но до заката еще несколько часов.
Через пару минут следом за Ивором, гремя латами, бежали стражи. Полурослик отпрыгнул к стене, если эти заденут…
Рабурек с играющим в глазах огоньком посмотрел в след хранителям спокойствия. Из Ивора Амнийского вора не вышло. За девчонкой не уследил, а теперь пусть сам выкручивается.
Только халфлингу пришла эта мысль в голову…
Рабурек сплюнул и пошел выручать друга.
Встреча со стражами в Асткале.
Мирави удивленно взирала на эльфийку. Незнакомка, наверное, сильно головой стукнулась. Упала как снег на голову. Объяснений у девушки было двое: первое, она маг, второе, а во второе она уже не хотела верить.
Эльфийка выудила блестящие монеты из одного из многочисленных карманов и вложила их в ладонь Мирави. Девушка хотела вернуть золотые, но своим невниманием эльфийка лишь показала, что сейчас ничего не примет. Мирави в деньгах не нуждалась, но разбрасываться ими не стала - эльфийка обидится. Тут мысли девушки закрутились над словом "обидеться". Она по праву считала, что, заплатив ей, эльфийка нанесла ее гордости непоправимую травму. Мирави уже успела запамятовать, что сейчас на ней одежда крестьянки, а не подобающее дочери Лорда платье.
- Тебя как звать? - спросила ее лесная эльфийка. Говор у той был странный, она смешно растягивала слова и явно норовила усилить звучание "Ы" даже в тех словах, в которых его не было. Грубая особа, а о дивности, кроме как красоты и речи не шло.
- Мирави, - поспешила представиться девушка. Она хотела прибавить фамилию, но вовремя остановилась и еще раз повторила, - Мирави.
У нее создалось впечатление, будто странная эльфийка напрочь забыла про нее.
- Что ты ищешь? - спросила она, пытаясь поймать взгляд незнакомки. Чем дольше продолжалась эта игра, тем быстрее она начинала подумывать о глупости своей затеи. «Путешествовать! С рождения ей было предначертано выйти замуж за богатого дворянина и сгнить в скучном поместье».
- О, вот он! - довольно воскликнула эльфийка. - Мирави, назад! - последовало за тем. Девушка даже не успела разглядеть за лесной эльфийкой нашедшуюся вещь, как прогремел взрыв. Уши заложило, и она пробыла некоторое время в прострации. Эльфийка что-то кричала ей, но она ничего не понимала.
- Чт-т-т-т-о эт-т-т-о?.. - не слыша собственных слов, произнесла она.
Эльфийка пыталась заставить Мирави не зажимать так сильно уши.
Звуки стали понемногу возвращаться. Тихий шепот "Ведьма", который на самом деле был криком на всю Асткалу, несколько смутил. Она проследила за взглядом эльфийки, но все равно не ожидала подобных действий от той. Мирави почти, что спасла ей жизнь, ведь рядом район Трущоб, а эльфийка выглядела богаче некоторых торговцев-южан...
Удар головой о стену и девушка стала медленно сползать вниз. Если бы не стражник, плеснувший ей в лицо дождевой воды из бочки, страшно представить, чтобы с ней случилось.
- Эта! эта! ее помощница! - верещал старик, опираясь на посох.
- Что?.. - непонимающе произнесла девушка, вытирая капли с лица. - Бред какой-то...
- Вы взяты под стражу, - сказал рыцарь и собрался уже поставить на ноги хрупкую девушку.
Мирави и не ожидала от себя... Она нащупала рукой валяющийся камень и метнула им в лицо стражу. Шлем был открытым.
Как она встала и побежала, куда глаза глядят, девушка плохо помнила. В голове была лишь мысль: "Скорее прочь отсюда!".
***
Капитан стражи наблюдал, как двое его подчиненных застряли в проеме между двумя домами. Зрелище вызвало у него насмешливую улыбку.
- Недотепы! – выругался капитан. – Вытащите их, - скомандовал он двоим хранителям порядка. – Остальные за ведьмой! Бегом!
Старик с посох рядом с капитаном едва ли не пританцовывал, если бы его старческие движения не походили на злобные передергивания.
- Нирс, а вы забыли вторую ведьму. Она ее сообщница! – с долей злорадства произнес старикан.
- И с этой разберемся, - кивнул капитан. – Гротек, приведи ее ко мне. Побеседовать хочу с ней, - на слове «побеседовать» капитан сделал особый акцент. Старику сразу стало ясно, безосновательным злодеяниям капитан не поверит.
Последующего действия капитан никак не ожидал, а старик наоборот только порадовался.
***
Эльфийка выбежала на улицу. Слиться с потоком людей не получалось, до боли у нее наряд необычный. Куда там наряду до ее пятнадцати медно-красных косичек, двух дырок в плаще и семи сережкам с рубинами в левом ухе. Это она еще была скромно одета, а под одеждой настоящие произведения искусства – татуировки… Раздеваться она пока… пока что не собиралась.
Звук погони преследовал тусовочную эльфийку настойчиво и, кажется, неотвратимо. Люди стали останавливаться и осматриваться. Теперь сквозь толпу стало прорываться легче, но и стражникам также. Хорошо еще люди не собирались расходиться, время торговли еще не закончилось.
- Вот она! – закричал какой-то мальчонка, указывая пальцем с двухэтажного дома, балкон которого выходил на ту самую улицу. Сейчас ей хотелось придушить обладателя детского голоска, но… его время еще придет.
Все ближе и ближе приближалась эльфийка к белокаменному овальному сооружению.
«Асткала!» - громом разнеслась мысль в голове. «Отправил, Эрту знает куда».
Променад Вейкен… ей снова придется побывать тут.
У огромной арки, эльфийка притормозила, и спокойным шагом прошла через нее. Гвалт торговцев предлагающих любые товары выбивал из колеи не привыкших к подобному людей. Ей-то уже не в первой тут, да и южнее рыночные площади…
Стража, поторопиться стоит.
- Ткани! Шелка, бархат!..
- Ананасы из Мазтики!
Крики торговцев только сбивали эльфийку с цели. Какой-то дворф заманивал в странный на вид подвальчик, где найдется все необходимое для путешествия, но ее интересовало другое. В толпе она разглядела прилавок торговца-калимшита. Среди его товаров, ковров и множество других удивительных вещей, был кафтан достойный шаха.
- Помоги-ка мне примерить его, - сказал эльфийка, кинув на прилавок свой волшебный рюкзак. От ее Шааркого акцента ничего не осталось, сменившись на выговор, знакомый для торговца.
Торговец медленно вышел из-за прилавка и помог эльфийке. Говорить, что это мужской кафтан он не стал, его дело продать, а раз она была в Калимшане, сама должна знать.
- Эхе… давно не была на родине, - между делом сказала эльфийка, разглядывая умело шитье. – А на голову ничего нет? – и оглянулась, посмотреть, куда направились стражники. Они уже были на Променаде, провалиться ей в Бездну!
Эльфийка схватила… ковбойскую шляпу! и надела на голову. Торговца едва не разобрал смех. Выглядела эльфийка как дура, и отлично это понимала, но на свиданку со стражами у нее было не запланировано.
- И сколько ты за все просишь?
- А сколько ты дашь?
- Двадцать пять золотых.
- Мало.
- Да куда уж больше!
- Смотри, это шитье моя внучка делала.
- Так это ж внучка, а не родная дочь.
- Шестьдесят золотых.
- Много, никто не купит. Думаешь, в Амне всем так нужен этот халат?
- Дорогая, ты же нашлась.
- Сорок пять и не выше, - возмущенно всплеснула руками эльфийка. Со спины стражники не различили в этом кафтане да со странным выговором, что говоривший калимшит? на самом деле искомая ведьма и прошли мимо.
- Пятьдесят, - настаивал торговец. Он явно получал удовольствие от торга.
- Бестия! а скидку землячке? – с улыбкой воскликнула эльфийка и потянулась за кошельком, но остановилась. Она повернулась спиной к торговцу, и ее взгляд упал вначале на халфлинга, а потом на прикидывающегося крестьянином человека.
***
Ивор бежал впереди стражников, но он их совсем не интересовал. Эльфийка мчалась как гепард (если бы Ивор хоть раз в жизни видел гепарда). Он заметил блондинистого мальчонку на балконе, который с интересом следил за погоней. Вор помахал ему рукой и тот заметил Ивора. Кое-как он спросил жестами, куда побежала эльфийка.
- Вот она! – закричал паренек и указал пальцем направление. Мальчишку забавляла беготня.
Вор в победном жесте поблагодарил малыша и помчался следом.
***
- Чокнутый мальчишка, - ворчал халфлинг. На коротеньких ножках далеко не убежишь. Рабурек заметил направлявшуюся к Променаду карету и ловко запрыгнул на облучок. Все быстрее, а пока есть время подумать, что он сделает с парнем… и золотом лесной эльфийки, коим та была увешана.
***
- Зачем вы за мной следуете? – тут же задала она вопрос.
- Да вот решили преподнести подарок Совету Шести, а теперь даже и не знаем. Бантика разве что не хватает, - ответил халфлинг, со смешком осматривая причудливый наряд женщины.
- Берешь или нет? – поторопил ее торговец, беспокоясь за товар.
- Не обращай внимания. Нас заинтересовали… - сказала человек.
- Мои браслеты? – перебила она его. – В следующий раз, земляк, - и сняла кафтан. Эльфийка схватила свой рюкзак и, окатив презрительным взглядом двоих неизвестных, направилась из Променада куда подальше.
- Браслеты тут не причем, - соврал Ивор. – Огненная бомба… Идем с нами, о стражах побеспокоятся наши друзья.
Рабурек и глазом не повел. Они-то эльфийку врятле сумеют отмазать, но она кажись клюнула.
- Ладно, но идем в район Трущоб, - она ни на грамм не поверила этим двоим. Хотя человек симпатичный, можно будет развлечься… и следить за браслетами.
- Это Ивор, - сказал халфлинг, махнув рукой в сторону приятеля, - а я Рабурек – лучший ловкач в Амне.
Эльфийка рассмеялась на заявление Рабурека, и они направились через арку.
- Тебе в такой одежде опасно идти в Трущебы, - сказал Ивор.
- Ты б еще сказал пойти туда голой, - продолжая улыбаться сказала эльфийка, и подмигнула человеку.
«Я с ним заигрываю! – мелькнула у нее мысль. – Он при первой же возможности всадит мне кинжал в сердце, а я с ним заигрываю! Рикки не одобрит. Интересно, а куда его Эо забросил? Хм… удачи Рикки.»
«Она мне подмигнула. Рыбка заглотила наживку, - довольно подумал вор.»
«А парень молодец, я был неправ, сказав, что из него не получится Амнийский вор. Далеко пойдет! – думал халфлинг.»
- Меня можете звать… - эльфийка запнулась, раздумывая каким бы именем назваться. – Илхама.
Оба ее спутника сразу просекли подставу, но раз она не хотела называть своего имени - им то что. Они с ней долго возиться не будут, а в Трущобах ей никто не поможет.
***
На подходе к Медной Короне, Илхама заметила Мирави. Точнее Мирави вылетела на них с очумевшем видом. Взрыв сильно повредил ей рассудок, хотя эльфийка была ближе к Моторлке.
- Подожди, милочка! – за рукав платья схватила эльфийка Мирави.
Пощечина, а потом еще две!.. Такого Илхама от девицы не ожидала. Потирая щеки, эльфийка оглянулась на расхохотавшихся воров. Кисло улыбнувшись, она с опаской обняла девушку.
- Точно знакомы… - услышала эльфийка шепот Ивора и халфлинга.
- Ну-ну, чего ты реву развела. Не Дзирт же До’Урден, а? Мы в таверну, пошли с нами. Вино от всего поможет.
Мирави, заплаканная и чумазая, кивнула. Значит вот, как живется обычным людям?! В ее представлениях все было идеально. Убегая от стражника, она завернула в один из проулков, где ее чуть не убили пираты, бросившие тело какого-то несчастного на съедение городским крысам. Понадобиться много вина, чтоб забыть все случившееся за сегодня.
Идут два тусовочных эльфа, один с севера Сембии, второй с запада той же Сембии. Встречаются они в окрестностях близ города Ордулин. С холма видны три главных здания.
- Чума! – кричит эльфийка, бросаясь обнимать парня. Они похожи друг на друга как близнецы, с одной поправкой, один мужчина, а вторая женщина.
- Мдя, не ожидал! – выпалил парень перед тем, как его обняли.
Эо сидя в своем странном «месте», хмуро взирал в волшебное зеркало.
- Опять! Заманали! – сказал он и перенес тусовку к себе.
Со всех сторон свет, а эти двое даже сума сойти не удосужились. Эльфийка все продолжала… но уже не обнимать.
- Кхм… - прокашлялся в кулак Эо, прерывая идиллию. – Вы че опять за свое? – грозно спросил он, указывая на зеркало.
- Еще один Закат и где, мать вашу за ногу, в Сембии!?
Тусовочные эльфы с неохотой прекратили целоваться. Три цикла, Эо маньяк, так ведь нельзя!
- Ты сам в прошлый раз закинул нас в Нетерил, - сказал эльф, оттирая с губ помаду эльфийки.
- Угу, - отозвалась эльфа. – Мы свое дело сделали, поставили всех на место. А…
- А мусор кто за вами убирать будет?! – грозным тоном прервал Эо и указал на Анаурох.
- Мусор?! – возмущенно повторила эльфийка. – Это вихрь Мистры с нее и спрос.
- Померла, детка, - грустно ответил Эо.
У обоих тусовочных эльфов чуть не началась ухахатайка, но Эо предчувствовал подобное развитие событий и сумел прервать их минуты через две. Смех настойчиво не хотел отпускать черную братву.
- Оооо, - пытался отдышаться эльф.
- Йоу! – держась за живот воскликнула эльфа.
- Сам виноват. Грохнул виновницу. Пусть Миднайт веником помашет, она ж преемница, а мы отродье СССР-у. У нас свои должища.
- Кого я создал, вы даже не свихнулись по лестнице взбираясь! – взмолился Эо.
- Ты нас перенес, - возразил эльф и ухахатайка продолжилась с новой силой.
- Да пошли бы вы! – сказал свое фе Эо и перенес эльфов, одного в окрестности Мензоберранзана к драукам, а девку в Амн, она ведь терпеть не может Побережье Мечей, вот и пусть добирается до Шаара.
И так наблюдая в зеркало, продолжил свою думку.
В Асткале.
Мир перед глазами закружило, и следующее что почувствовала эльфийка – это столкновение с землей. Мощеная улица любовно познакомила ее пятую точку с булыжником. Люди и нелюди вокруг кто отпрянул, а кто и вовсе убежал. День был в разгаре, так что парочка мошенников старались не показать свой интерес к произошедшему, а с наблюдали за лесной эльфийкой на расстоянии. Как же легко можно было перепутать эти две эльфийские подрасы.
Одета она была не по-местному. Много украшений - витые золотые цепи и кольца на перстах. Длинные медно-красные волосы заплетены в пятнадцать косичек. Куртка а-ля тренч насыщенного бордового цвета, со свободным низом – стилизованно под морскую форму, ряды крупных медных пуговиц, и хорошо подогнан по фигуре. Стилизованная шинель отлично сочетается с сапогами. Смягчали лапидарную строгость брюк и военного жилета кружева.
- Ведьма!
- А-а-а-а-а-а-а! – кричал всадник, когда его конь понес галопом, и сшиб одного из испуганных прохожих.
***
Человек в одежде крестьянина вздрогнул, когда торговец у лотка удивленно распахнул глаза. Он обернулся и заметил распластавшуюся на земле эльфийку. Незаметно для других черноволосый мужчина подал знак халфлингу, чтобы заканчивал. Халфлинг сделал вид, что не заметил сигнала и срезал кошель торговца. Они уже полчаса обхаживали его, а тут такой удобный момент…
- Твоя подружка? – подмигнул человеку подошедший полурослик.
- Нет, - огрызнулся вор. Карманники отошли от прилавка и к другому торговцу, чтобы не привлекать к себе внимание и, возможно, сумеют выяснить, откуда взялась лесная эльфийка.
***
Эльфийка приподнялась на локте и дала себе хорошую пощечину. Все тело ныло. В этот раз она действительно разозлила Эо. Мгновение и она забыла о Едином, так как зрение постепенно возвращалось. Проморгавшись, эльфийка посмотрела на сидевшую рядом на корточках молодую девушку: кожа бледная (совсем не загорает), шатенка, гибкий стан и… голубые глаза? (ужас какой).
- А тебе че надо? – сипло сказал она. Девица не смогла разобрать ее слов, эльфийка говорила с типичным для диких кочевников акцентом.
- Лучше помоги мне встать, - мягче сказала она на Всеобщем, а про себя, на всех знаемых языках, поносила ту встречу в Сембии - благим матом.
- Поднимайся, - поспешила сказать девица и подала эльфийке руку. Вот он шанс, чтобы отправиться в приключение, о которых поется в песнях бардов.
- Хм… - протянула эльфийка, и стала отряхивать штаны и плащ. Заказной мундир от Юдашкина придется хорошенько почистить, как только она узнает, где оказалась и доберется до нормальной таверны. Что-то подсказывала ей, что она не в Ордулине и даже не в Сембии. Ей очень не нравились взгляды окружающих, особенно крики.
- Еще одна сумасшедшая волшебница!..
- Огненный элементаль! – вопил ковыляющий прочь старик. Где он только таких слов набрался.
Эльфийка сделала вид, что не замечает косых взглядов и шепотков. По мере ее пребывания на одной из городских улочек, пока еще не известно где, стали стекаться зеваки.
- Тебя как звать? – спросила она смотрящую на нее во все глаза девушку и стала шарить по своим карманам. Чего только она не нашла, даже пятнадцать золотых, которые она вручила опешившей девице. Тем временем поиски продолжались…
- Мирави… - раз сказала, - Мирави, - два сказала девица. – Что ты ищешь?
- О, вот он! – эльфийка ее даже не слушала. Она, наконец, нашла свою Моторолку, розовую, и… Мобилку искрило, разбитый телефон шипел и извергал что-то…
радужное.
- Мирави, назад! – выпалила эльфийка. Отбежать не успели, но плащом эльфийка прикрылась. Два осколка засели в плотной ткани. Девушка не пострадала, но нервы у нее вот-вот и сдадут.
- Милая, пошли в таверну. Обговорим, - попыталась успокоить ее эльфийка, стряхнув осколки на землю.
- Чт-т-т-т-о эт-т-т-о?.. – спросила Мирави. На рассказы бардов все происходящее и близко не походило.
Предложение эльфийки повисло в воздухе и ему явно не суждено было сбыться сегодня, так как крики каких-то идиотов - «Ведьма!», привлекли внимание стражей. В кутузку эльфийка не планировала, с нее хватит на сегодня. Еще взорвавшаяся моторолла… ее точно отдадут Совету Шести на съедение в яблоках и чесночной подливе. Она оттолкнула девушку в сторону.
Два хлопка, еще раз… Ничего не выходило! Эо лишил ее магии!
- Сеханин роди меня обратно! – изволила шутить эльфийка.
Стражники были уже близко, и она рванула в узкий переулок.
- Лучники! – скомандовал капитан, но эльфйика уже бежала прочь. Наконечники стрел погнулись, встретившись с кирпичом стен. Латники попробовали последовать за ней, но застряли.
- Д____ тебя _____ баатезу! – выругался страж на волшебницу, отпихивая навалившегося приятеля. – А-а-а-а-а-а! – послышался следом его крик. – Ты куда стреляешь, ослепший крот!?
Эльфийка еще раз уверилась, что доспехи вещь бесполезная и не нужная.
- Вурдалаки неповоротливые! – крикнула она им.
Виднелся выход на другую улицу, а там возвышалось какое-то овальное белое сооружение… Смутно знакомое… Но ее беспокоило другое…
- Эо - козлиная морда! – выпалила она.
Молния ударила в каменную печь, и эльфику окатило горячими черепичными ошметками.
- Молчу… - зло прошипела она и выбежала на параллельную улицу.
***
Воры с интересом наблюдали за девушкой и эльфийкой. Создалось впечатление, будто они были знакомы. Иначе, зачем красавица стала помогать ведьме. Украшения и магическое представление сыграли свою роль и воры уже хотели под любым предлогом присоединиться, но нагрянула городская охрана.
- Сваливаем, - скала халфлинг и спрыгнул с бочки, стащив с прилавка зазевавшегося торговца фрукт, напоминавший желтую шишку.
- Ты иди, а я еще посмотрю, - отозвался человек.
- Как знаешь.
События развивались быстро. Эльфийка скрылась от погони в проулке, и вор последовал на ту же улицу. Мимо стражей протискиваться не было желания. Он отлично знал город.
***
- Бабы чертовы, - ухмылялся халфлинг. Он с удовольствием отметил вес срезанных за сегодня кошелей, разве что не улыбался. Пробежавший мимо него Ивор чуть было не задел халфлинга. В другой случай он бы метнул в него кинжал, но до заката еще несколько часов.
Через пару минут следом за Ивором, гремя латами, бежали стражи. Полурослик отпрыгнул к стене, если эти заденут…
Рабурек с играющим в глазах огоньком посмотрел в след хранителям спокойствия. Из Ивора Амнийского вора не вышло. За девчонкой не уследил, а теперь пусть сам выкручивается.
Только халфлингу пришла эта мысль в голову…
Рабурек сплюнул и пошел выручать друга.
Встреча со стражами в Асткале.
Мирави удивленно взирала на эльфийку. Незнакомка, наверное, сильно головой стукнулась. Упала как снег на голову. Объяснений у девушки было двое: первое, она маг, второе, а во второе она уже не хотела верить.
Эльфийка выудила блестящие монеты из одного из многочисленных карманов и вложила их в ладонь Мирави. Девушка хотела вернуть золотые, но своим невниманием эльфийка лишь показала, что сейчас ничего не примет. Мирави в деньгах не нуждалась, но разбрасываться ими не стала - эльфийка обидится. Тут мысли девушки закрутились над словом "обидеться". Она по праву считала, что, заплатив ей, эльфийка нанесла ее гордости непоправимую травму. Мирави уже успела запамятовать, что сейчас на ней одежда крестьянки, а не подобающее дочери Лорда платье.
- Тебя как звать? - спросила ее лесная эльфийка. Говор у той был странный, она смешно растягивала слова и явно норовила усилить звучание "Ы" даже в тех словах, в которых его не было. Грубая особа, а о дивности, кроме как красоты и речи не шло.
- Мирави, - поспешила представиться девушка. Она хотела прибавить фамилию, но вовремя остановилась и еще раз повторила, - Мирави.
У нее создалось впечатление, будто странная эльфийка напрочь забыла про нее.
- Что ты ищешь? - спросила она, пытаясь поймать взгляд незнакомки. Чем дольше продолжалась эта игра, тем быстрее она начинала подумывать о глупости своей затеи. «Путешествовать! С рождения ей было предначертано выйти замуж за богатого дворянина и сгнить в скучном поместье».
- О, вот он! - довольно воскликнула эльфийка. - Мирави, назад! - последовало за тем. Девушка даже не успела разглядеть за лесной эльфийкой нашедшуюся вещь, как прогремел взрыв. Уши заложило, и она пробыла некоторое время в прострации. Эльфийка что-то кричала ей, но она ничего не понимала.
- Чт-т-т-т-о эт-т-т-о?.. - не слыша собственных слов, произнесла она.
Эльфийка пыталась заставить Мирави не зажимать так сильно уши.
Звуки стали понемногу возвращаться. Тихий шепот "Ведьма", который на самом деле был криком на всю Асткалу, несколько смутил. Она проследила за взглядом эльфийки, но все равно не ожидала подобных действий от той. Мирави почти, что спасла ей жизнь, ведь рядом район Трущоб, а эльфийка выглядела богаче некоторых торговцев-южан...
Удар головой о стену и девушка стала медленно сползать вниз. Если бы не стражник, плеснувший ей в лицо дождевой воды из бочки, страшно представить, чтобы с ней случилось.
- Эта! эта! ее помощница! - верещал старик, опираясь на посох.
- Что?.. - непонимающе произнесла девушка, вытирая капли с лица. - Бред какой-то...
- Вы взяты под стражу, - сказал рыцарь и собрался уже поставить на ноги хрупкую девушку.
Мирави и не ожидала от себя... Она нащупала рукой валяющийся камень и метнула им в лицо стражу. Шлем был открытым.
Как она встала и побежала, куда глаза глядят, девушка плохо помнила. В голове была лишь мысль: "Скорее прочь отсюда!".
***
Капитан стражи наблюдал, как двое его подчиненных застряли в проеме между двумя домами. Зрелище вызвало у него насмешливую улыбку.
- Недотепы! – выругался капитан. – Вытащите их, - скомандовал он двоим хранителям порядка. – Остальные за ведьмой! Бегом!
Старик с посох рядом с капитаном едва ли не пританцовывал, если бы его старческие движения не походили на злобные передергивания.
- Нирс, а вы забыли вторую ведьму. Она ее сообщница! – с долей злорадства произнес старикан.
- И с этой разберемся, - кивнул капитан. – Гротек, приведи ее ко мне. Побеседовать хочу с ней, - на слове «побеседовать» капитан сделал особый акцент. Старику сразу стало ясно, безосновательным злодеяниям капитан не поверит.
Последующего действия капитан никак не ожидал, а старик наоборот только порадовался.
***
Эльфийка выбежала на улицу. Слиться с потоком людей не получалось, до боли у нее наряд необычный. Куда там наряду до ее пятнадцати медно-красных косичек, двух дырок в плаще и семи сережкам с рубинами в левом ухе. Это она еще была скромно одета, а под одеждой настоящие произведения искусства – татуировки… Раздеваться она пока… пока что не собиралась.
Звук погони преследовал тусовочную эльфийку настойчиво и, кажется, неотвратимо. Люди стали останавливаться и осматриваться. Теперь сквозь толпу стало прорываться легче, но и стражникам также. Хорошо еще люди не собирались расходиться, время торговли еще не закончилось.
- Вот она! – закричал какой-то мальчонка, указывая пальцем с двухэтажного дома, балкон которого выходил на ту самую улицу. Сейчас ей хотелось придушить обладателя детского голоска, но… его время еще придет.
Все ближе и ближе приближалась эльфийка к белокаменному овальному сооружению.
«Асткала!» - громом разнеслась мысль в голове. «Отправил, Эрту знает куда».
Променад Вейкен… ей снова придется побывать тут.
У огромной арки, эльфийка притормозила, и спокойным шагом прошла через нее. Гвалт торговцев предлагающих любые товары выбивал из колеи не привыкших к подобному людей. Ей-то уже не в первой тут, да и южнее рыночные площади…
Стража, поторопиться стоит.
- Ткани! Шелка, бархат!..
- Ананасы из Мазтики!
Крики торговцев только сбивали эльфийку с цели. Какой-то дворф заманивал в странный на вид подвальчик, где найдется все необходимое для путешествия, но ее интересовало другое. В толпе она разглядела прилавок торговца-калимшита. Среди его товаров, ковров и множество других удивительных вещей, был кафтан достойный шаха.
- Помоги-ка мне примерить его, - сказал эльфийка, кинув на прилавок свой волшебный рюкзак. От ее Шааркого акцента ничего не осталось, сменившись на выговор, знакомый для торговца.
Торговец медленно вышел из-за прилавка и помог эльфийке. Говорить, что это мужской кафтан он не стал, его дело продать, а раз она была в Калимшане, сама должна знать.
- Эхе… давно не была на родине, - между делом сказала эльфийка, разглядывая умело шитье. – А на голову ничего нет? – и оглянулась, посмотреть, куда направились стражники. Они уже были на Променаде, провалиться ей в Бездну!
Эльфийка схватила… ковбойскую шляпу! и надела на голову. Торговца едва не разобрал смех. Выглядела эльфийка как дура, и отлично это понимала, но на свиданку со стражами у нее было не запланировано.
- И сколько ты за все просишь?
- А сколько ты дашь?
- Двадцать пять золотых.
- Мало.
- Да куда уж больше!
- Смотри, это шитье моя внучка делала.
- Так это ж внучка, а не родная дочь.
- Шестьдесят золотых.
- Много, никто не купит. Думаешь, в Амне всем так нужен этот халат?
- Дорогая, ты же нашлась.
- Сорок пять и не выше, - возмущенно всплеснула руками эльфийка. Со спины стражники не различили в этом кафтане да со странным выговором, что говоривший калимшит? на самом деле искомая ведьма и прошли мимо.
- Пятьдесят, - настаивал торговец. Он явно получал удовольствие от торга.
- Бестия! а скидку землячке? – с улыбкой воскликнула эльфийка и потянулась за кошельком, но остановилась. Она повернулась спиной к торговцу, и ее взгляд упал вначале на халфлинга, а потом на прикидывающегося крестьянином человека.
***
Ивор бежал впереди стражников, но он их совсем не интересовал. Эльфийка мчалась как гепард (если бы Ивор хоть раз в жизни видел гепарда). Он заметил блондинистого мальчонку на балконе, который с интересом следил за погоней. Вор помахал ему рукой и тот заметил Ивора. Кое-как он спросил жестами, куда побежала эльфийка.
- Вот она! – закричал паренек и указал пальцем направление. Мальчишку забавляла беготня.
Вор в победном жесте поблагодарил малыша и помчался следом.
***
- Чокнутый мальчишка, - ворчал халфлинг. На коротеньких ножках далеко не убежишь. Рабурек заметил направлявшуюся к Променаду карету и ловко запрыгнул на облучок. Все быстрее, а пока есть время подумать, что он сделает с парнем… и золотом лесной эльфийки, коим та была увешана.
***
- Зачем вы за мной следуете? – тут же задала она вопрос.
- Да вот решили преподнести подарок Совету Шести, а теперь даже и не знаем. Бантика разве что не хватает, - ответил халфлинг, со смешком осматривая причудливый наряд женщины.
- Берешь или нет? – поторопил ее торговец, беспокоясь за товар.
- Не обращай внимания. Нас заинтересовали… - сказала человек.
- Мои браслеты? – перебила она его. – В следующий раз, земляк, - и сняла кафтан. Эльфийка схватила свой рюкзак и, окатив презрительным взглядом двоих неизвестных, направилась из Променада куда подальше.
- Браслеты тут не причем, - соврал Ивор. – Огненная бомба… Идем с нами, о стражах побеспокоятся наши друзья.
Рабурек и глазом не повел. Они-то эльфийку врятле сумеют отмазать, но она кажись клюнула.
- Ладно, но идем в район Трущоб, - она ни на грамм не поверила этим двоим. Хотя человек симпатичный, можно будет развлечься… и следить за браслетами.
- Это Ивор, - сказал халфлинг, махнув рукой в сторону приятеля, - а я Рабурек – лучший ловкач в Амне.
Эльфийка рассмеялась на заявление Рабурека, и они направились через арку.
- Тебе в такой одежде опасно идти в Трущебы, - сказал Ивор.
- Ты б еще сказал пойти туда голой, - продолжая улыбаться сказала эльфийка, и подмигнула человеку.
«Я с ним заигрываю! – мелькнула у нее мысль. – Он при первой же возможности всадит мне кинжал в сердце, а я с ним заигрываю! Рикки не одобрит. Интересно, а куда его Эо забросил? Хм… удачи Рикки.»
«Она мне подмигнула. Рыбка заглотила наживку, - довольно подумал вор.»
«А парень молодец, я был неправ, сказав, что из него не получится Амнийский вор. Далеко пойдет! – думал халфлинг.»
- Меня можете звать… - эльфийка запнулась, раздумывая каким бы именем назваться. – Илхама.
Оба ее спутника сразу просекли подставу, но раз она не хотела называть своего имени - им то что. Они с ней долго возиться не будут, а в Трущобах ей никто не поможет.
***
На подходе к Медной Короне, Илхама заметила Мирави. Точнее Мирави вылетела на них с очумевшем видом. Взрыв сильно повредил ей рассудок, хотя эльфийка была ближе к Моторлке.
- Подожди, милочка! – за рукав платья схватила эльфийка Мирави.
Пощечина, а потом еще две!.. Такого Илхама от девицы не ожидала. Потирая щеки, эльфийка оглянулась на расхохотавшихся воров. Кисло улыбнувшись, она с опаской обняла девушку.
- Точно знакомы… - услышала эльфийка шепот Ивора и халфлинга.
- Ну-ну, чего ты реву развела. Не Дзирт же До’Урден, а? Мы в таверну, пошли с нами. Вино от всего поможет.
Мирави, заплаканная и чумазая, кивнула. Значит вот, как живется обычным людям?! В ее представлениях все было идеально. Убегая от стражника, она завернула в один из проулков, где ее чуть не убили пираты, бросившие тело какого-то несчастного на съедение городским крысам. Понадобиться много вина, чтоб забыть все случившееся за сегодня.
Выложу. Почему бы и нет? Написано сие как впечатление на одноименную песню Льдинки. За словами и музыкой - в ЛС; ссылок не даю, дабы не вводить цензоров во искушение.
Лекодиньер
Перила покрыты тонкой коркой льда; снег покрывает камни, из которых сложен мост. Ледяной, пронизывающий ветер касается моего лица.
Впрочем… я привык к холоду. Давно привык. Хотя и не давал ему пробрать себя до костей.
Я стоял неподвижно, глядя на замерзшую реку; да, зима тут была очень суровой. Мне ли не знать…
Снег на камнях, лед на воде, холодный ветер – мои верные и вечные спутники.
Я – одиночка. Странник.
Лекодиньер.
Мне нравится это слово – оно похоже на звон ледяных осколков… и отлично подходит мне. Ведь для моей работы нет официального названия – и вряд ли когда-то будет.
Я всегда любил зиму – мягкий снег, покрывающий улицы, кружащиеся в воздухе мириады маленьких звезд, синеватое мерцание льда под солнечными лучами… Мог ли я думать, что именно это и приведет меня к нынешним временам?
Я помню… очень хорошо помню, как бродил по зимним улицам, наслаждаясь свежим морозом, и с каждым часом понимая – только он у меня и остался. Нет работы, и нет семьи… а скоро и зима кончится.
С этим можно было справиться… по размышлении.
Но так уж вышло, что я именно тогда повстречал его… точнее, это он меня отыскал.
– Я хочу предложить вам работу, – сказал он. – Интересную, творческую, связанную с самыми разнообразными местами, безопасную, на очень длительный срок. И вам не придется давать никаких обещаний хранить ваше занятие в тайне.
Что меня всегда удивляло – это его правдивость. Он всегда говорил правду… а если вы его неправильно понимали – то это были уже ваши проблемы.
Он не представился, и я никогда не пытался узнать его имя. Впрочем, как следует представляться тому, кого во всех мирах именуют по-разному?
Сам я называю его просто Зимним. И имя ему подходит… ведь он – повелитель зимы и снега в любом мире. Он – тот, кто приносит людям холод…
Впрочем, нет. Неверно.
Он – источник и хозяин зимы. А приношу ее людям я.
Это и есть моя работа – долг лекодиньера.
Приводить зимние холода, вьюги и лед в отведенное время. И следить за тем, чтобы не наступало оттепелей раньше условленного.
Зимний говорил чистую правду – как я уже сказал, он правдив.
Это интересная работа – потому что всегда находятся какие-то препятствия на пути наступающей зимы, и их следует преодолевать. Здесь, например, мне мешали маги-погодники…
Это творческая работа – потому что к каждому миру требуется свой подход… и я стараюсь сделать зиму как можно более красивой. Вы ведь сможете оценить сверкающую красоту снежной вьюги? Или тонкие, чеканные узоры, которым я помогаю возникать? Ведь сможете? Сколько стихов про это написано…
И работа в самом деле разнообразная – я постоянно перемещаюсь в новые миры. Есть красивые, есть уродливые – но нет двух непохожих. Все краски Вселенной проходят перед моими глазами – хотя мне дано рисовать лишь синим и белым.
Зимний не врал и насчет безопасности. Самый лютый холод не сможет мне повредить, если я сам этого не захочу. Ни один чародей не сумеет подчинить мою волю – это все равно что гипнотизировать буран. И причинить мне вред практически нельзя – для этого нужно уничтожить саму возможность наступления зимы в конкретном мире.
Но главная причина моей безопасности – в одиночестве.
Нельзя причинить вреда тому, кого не видишь, о чьем существовании даже не подозреваешь – и потому я неуязвим. Никто не знает обо мне, никто не видит меня. Даже сейчас, когда я стою на мосту – никто не пройдет по нему, пока я не продолжу свой путь.
Я – одиночка. Лекодиньер.
Длительный срок… да, очень длительный. Я не знаю, сколько времени я уже приношу зиму в разные миры – ведь года считают по смене сезонов. А для меня на дворе всегда зима. Мое самое любимое время.
Да, до сих пор любимое. Если бы я возненавидел зиму – я бы сошел с ума. И несмотря на то, что я постепенно теряю ту пылкую любовь к холодному времени… ха, ну и фраза же получилась…
Насчет же разглашения тайны мне и подавно не надо беспокоиться – кому я могу рассказать? Кому? Ветру, льду, снегу? Замерзшей реке, холодным лучам зимнего солнца?
Я далеко не первый лекодиньер; подозреваю, что и не последний. С этой работы можно уйти… некоторые так делали. Предельно простым образом – снимали контроль над собственным холодом.
И почти моментально превращались в ледяную статую.
Проблема в том, что я всегда считал самоубийство наихудшим выходом из любого положения. Это признак слабости, уверенности, что легче умереть, чем подумать над положением. Я не осуждаю людей Востока – их традиции уходят корнями в седую древность. Но я-то другой… и этот путь не для меня.
Да, есть еще одна возможность избавиться от вечного холода и вьюжного плаща за плечами. И Зимний мне ее назвал, когда мы в последний раз говорили.
– Ты можешь перейти на службу к кому-нибудь из моих братьев. У них уже успели поменяться проводники.
Поначалу мне это показалось заманчивым – но теперь я всегда обдумываю слова Зимнего.
– Перейти? – усмехнулся я. – Понимаю. И вместо вечного холода получить вечную жару, вечный дождь, или… что там у весны? Вечное пребывание на грани расцвета? Нет. Спасибо. К холоду я как-то уже привык.
Была и еще одна причина – если я уйду, то он без особых проблем найдет в другом мире кого-нибудь, искренне любящего зиму и находящегося на грани отчаяния. А я не хочу, чтобы из-за моего нежелания идти по выбранному пути ледяное странствие получил кто-то другой. Не по мне это.
Я посмотрел на башенные часы, с трудом различимые сквозь пелену метели. Впрочем, это для людей… хм, а сам я кто? Снежный дух? Ледяной призрак? Инеистый странник?
Я слышал все эти прозвища – у разумных существ удивительно богатая фантазия.
Сам я, как уже говорил, предпочитаю «лекодиньер».
Да, время подходит. Еще несколько минут – и мне надо будет покинуть этот мир; наступает время проводника весны. Зима еще не кончилась – но первой его задачей будет заставить снег таять, а лед раскалываться. Как и я – начинаю с того, что сковываю ледком осенние лужи и рисую инеем на ветвях, с которых облетели листья.
Трое остальных – единственные, кто видят меня. Впрочем, мы не общаемся – не о чем нам говорить. Да и видим мы друг друга всего пару минут… потом один уходит, а второй остается.
Я медленно пошел к спуску с моста. Навстречу по ступеням поднимался стройный светловолосый человек с зелеными глазами; мы обменялись короткими кивками.
Интересно, а какие глаза у меня?
Сойдя на мостовую, я обернулся: теперь у перил замерла другая фигура. Мне не дано видеть, как работают другие, но я знал – сейчас он уже начал впускать весну в этот мир.
Я отказал Зимнему еще и по другой причине… зачем менять холодное одиночество на жаркое или дождливое? Все равно оно будет одиночеством.
Все равно…
Мы приносим людям времена года – великую ценность. И отдаем их… всегда отдаем, щедро, не скупясь.
А те, кто приносят столь ценное, ничего не оставляют себе.
Кроме одиночества.
Тоже, если вдуматься, не самая бесполезная вещь.
10.09.2006
Лекодиньер
Перила покрыты тонкой коркой льда; снег покрывает камни, из которых сложен мост. Ледяной, пронизывающий ветер касается моего лица.
Впрочем… я привык к холоду. Давно привык. Хотя и не давал ему пробрать себя до костей.
Я стоял неподвижно, глядя на замерзшую реку; да, зима тут была очень суровой. Мне ли не знать…
Снег на камнях, лед на воде, холодный ветер – мои верные и вечные спутники.
Я – одиночка. Странник.
Лекодиньер.
Мне нравится это слово – оно похоже на звон ледяных осколков… и отлично подходит мне. Ведь для моей работы нет официального названия – и вряд ли когда-то будет.
Я всегда любил зиму – мягкий снег, покрывающий улицы, кружащиеся в воздухе мириады маленьких звезд, синеватое мерцание льда под солнечными лучами… Мог ли я думать, что именно это и приведет меня к нынешним временам?
Я помню… очень хорошо помню, как бродил по зимним улицам, наслаждаясь свежим морозом, и с каждым часом понимая – только он у меня и остался. Нет работы, и нет семьи… а скоро и зима кончится.
С этим можно было справиться… по размышлении.
Но так уж вышло, что я именно тогда повстречал его… точнее, это он меня отыскал.
– Я хочу предложить вам работу, – сказал он. – Интересную, творческую, связанную с самыми разнообразными местами, безопасную, на очень длительный срок. И вам не придется давать никаких обещаний хранить ваше занятие в тайне.
Что меня всегда удивляло – это его правдивость. Он всегда говорил правду… а если вы его неправильно понимали – то это были уже ваши проблемы.
Он не представился, и я никогда не пытался узнать его имя. Впрочем, как следует представляться тому, кого во всех мирах именуют по-разному?
Сам я называю его просто Зимним. И имя ему подходит… ведь он – повелитель зимы и снега в любом мире. Он – тот, кто приносит людям холод…
Впрочем, нет. Неверно.
Он – источник и хозяин зимы. А приношу ее людям я.
Это и есть моя работа – долг лекодиньера.
Приводить зимние холода, вьюги и лед в отведенное время. И следить за тем, чтобы не наступало оттепелей раньше условленного.
Зимний говорил чистую правду – как я уже сказал, он правдив.
Это интересная работа – потому что всегда находятся какие-то препятствия на пути наступающей зимы, и их следует преодолевать. Здесь, например, мне мешали маги-погодники…
Это творческая работа – потому что к каждому миру требуется свой подход… и я стараюсь сделать зиму как можно более красивой. Вы ведь сможете оценить сверкающую красоту снежной вьюги? Или тонкие, чеканные узоры, которым я помогаю возникать? Ведь сможете? Сколько стихов про это написано…
И работа в самом деле разнообразная – я постоянно перемещаюсь в новые миры. Есть красивые, есть уродливые – но нет двух непохожих. Все краски Вселенной проходят перед моими глазами – хотя мне дано рисовать лишь синим и белым.
Зимний не врал и насчет безопасности. Самый лютый холод не сможет мне повредить, если я сам этого не захочу. Ни один чародей не сумеет подчинить мою волю – это все равно что гипнотизировать буран. И причинить мне вред практически нельзя – для этого нужно уничтожить саму возможность наступления зимы в конкретном мире.
Но главная причина моей безопасности – в одиночестве.
Нельзя причинить вреда тому, кого не видишь, о чьем существовании даже не подозреваешь – и потому я неуязвим. Никто не знает обо мне, никто не видит меня. Даже сейчас, когда я стою на мосту – никто не пройдет по нему, пока я не продолжу свой путь.
Я – одиночка. Лекодиньер.
Длительный срок… да, очень длительный. Я не знаю, сколько времени я уже приношу зиму в разные миры – ведь года считают по смене сезонов. А для меня на дворе всегда зима. Мое самое любимое время.
Да, до сих пор любимое. Если бы я возненавидел зиму – я бы сошел с ума. И несмотря на то, что я постепенно теряю ту пылкую любовь к холодному времени… ха, ну и фраза же получилась…
Насчет же разглашения тайны мне и подавно не надо беспокоиться – кому я могу рассказать? Кому? Ветру, льду, снегу? Замерзшей реке, холодным лучам зимнего солнца?
Я далеко не первый лекодиньер; подозреваю, что и не последний. С этой работы можно уйти… некоторые так делали. Предельно простым образом – снимали контроль над собственным холодом.
И почти моментально превращались в ледяную статую.
Проблема в том, что я всегда считал самоубийство наихудшим выходом из любого положения. Это признак слабости, уверенности, что легче умереть, чем подумать над положением. Я не осуждаю людей Востока – их традиции уходят корнями в седую древность. Но я-то другой… и этот путь не для меня.
Да, есть еще одна возможность избавиться от вечного холода и вьюжного плаща за плечами. И Зимний мне ее назвал, когда мы в последний раз говорили.
– Ты можешь перейти на службу к кому-нибудь из моих братьев. У них уже успели поменяться проводники.
Поначалу мне это показалось заманчивым – но теперь я всегда обдумываю слова Зимнего.
– Перейти? – усмехнулся я. – Понимаю. И вместо вечного холода получить вечную жару, вечный дождь, или… что там у весны? Вечное пребывание на грани расцвета? Нет. Спасибо. К холоду я как-то уже привык.
Была и еще одна причина – если я уйду, то он без особых проблем найдет в другом мире кого-нибудь, искренне любящего зиму и находящегося на грани отчаяния. А я не хочу, чтобы из-за моего нежелания идти по выбранному пути ледяное странствие получил кто-то другой. Не по мне это.
Я посмотрел на башенные часы, с трудом различимые сквозь пелену метели. Впрочем, это для людей… хм, а сам я кто? Снежный дух? Ледяной призрак? Инеистый странник?
Я слышал все эти прозвища – у разумных существ удивительно богатая фантазия.
Сам я, как уже говорил, предпочитаю «лекодиньер».
Да, время подходит. Еще несколько минут – и мне надо будет покинуть этот мир; наступает время проводника весны. Зима еще не кончилась – но первой его задачей будет заставить снег таять, а лед раскалываться. Как и я – начинаю с того, что сковываю ледком осенние лужи и рисую инеем на ветвях, с которых облетели листья.
Трое остальных – единственные, кто видят меня. Впрочем, мы не общаемся – не о чем нам говорить. Да и видим мы друг друга всего пару минут… потом один уходит, а второй остается.
Я медленно пошел к спуску с моста. Навстречу по ступеням поднимался стройный светловолосый человек с зелеными глазами; мы обменялись короткими кивками.
Интересно, а какие глаза у меня?
Сойдя на мостовую, я обернулся: теперь у перил замерла другая фигура. Мне не дано видеть, как работают другие, но я знал – сейчас он уже начал впускать весну в этот мир.
Я отказал Зимнему еще и по другой причине… зачем менять холодное одиночество на жаркое или дождливое? Все равно оно будет одиночеством.
Все равно…
Мы приносим людям времена года – великую ценность. И отдаем их… всегда отдаем, щедро, не скупясь.
А те, кто приносят столь ценное, ничего не оставляют себе.
Кроме одиночества.
Тоже, если вдуматься, не самая бесполезная вещь.
10.09.2006
Посиделки в Медной Короне.
- Это Ивор, - махнула она на человека, - а коротышка – Рабурек, - представила она новых знакомых Мирави.
- Мирави, - представила она девушку ворам.
Халфлинг насупился, услышав укол в свою сторону. Мирави прошептала, что-то совсем едва слышимое и шла рядом с эльфийкой, не вникая в разговор. Ивора все это забавляло, хоть у кого-то есть чувство юмора.
- Смотри, косицы отрежут… вместе с ушами.
- Ты то? – фыркнула Илхама.
- Я то, где-то, чем-то.
- А допрыгнешь?
- Для тебя хоть до звезд.
- Тогда не возвращайся.
Обменявшись любезностями, компания вошла в таверну. Вывеска с едва различимой надписью Медная Корона раскачивалась, предвещая ночную непогоду после знойного летнего дня.
Они отворили дубовую дверь и вошли. Алкогольные пары, пьяный гвалт и аромат дешевых сигар, к вечеру свободных столиков почти не осталось – ничего не изменилось, даже клетку для боев не убрали. Драк еще не было, столы и пол… более и менее были чистыми: ни кровавых пятен. Кровавых пятен? Старые-то пятна остались, куда уже им деться, но сегодня кровь еще не пролилась. Так что на вечер можно было ожидать сюрпризов… скорее неприятностей. Ее уже давно не заставали врасплох. Шутки Эо не в счет, и если подумать, налет стражей тоже не в счет.
Любопытные взгляды не задержались на фигурах вошедших, разве что чуть дольше на браслетах эльфийки. Мирави было хотела повернуть назад, прочь из таверны, вздохнув непривычный мерзостный запах, но Илхама подтолкнула ее вперед. Куда делась вся смелость девушки?! Она научит ее, как позаботиться о себе.
Ивор покосился на играющих за одним из центральных столов амбалов. Широкоплечие воины решали спор силы в ручной борьбе. Рабурек тоже заметил старых знакомых - разговора не избежать. Воры незаметно для девушек переглянулись. Встреча предстояла не из приятных.
- Мы пошли… умою личико Мирави, - обернувшись к ворам, сказала эльфийка. Она посмотрела в глаза человеку, как будто хотела что-то сказать, но взамен лишь ухмыльнулась.
«Это будет совсем просто», - подумал халфлинг. Эльфийка его старалась не замечать, коротышек не любит.
Илхама за руку потащила с собой Мирави. Девушка отнюдь не была настолько испуганной, чтобы притворная игра эльфийки не насмешила ее.
- Ты это серьезно? – спросила эльфийку Мирави.
- Умыть тебе личико? Конечно.
- Я про парня.
- Быстро ты пришла в себя.
- Ты не ответила.
- Я-то? Нефиг лезть в чужие дела, - со смешком ответила Илхама. – Я еще не решила, - тут же добавила она.
Мирави рассмеялась, чем привлекла внимание барда, завывавшего что-то уж совсем страшное, и еще взгляды пятерых людей.
«Старый замок ожил в темноте ночной,
Звуками наполняясь, шумною толпой,
Смехом и весельем, грустью и тоской,
Светом, звуками и пеньем, словно шторм морской.
Тени вьются по стенам,
Свет меняет очертанья.
В полутьме то тут, то там
Тихий шепот ликованья.
Дети тьмы, создания ночи веселятся тут.
Кровь, тепло и наслажденье дети ночи ждут.
Господа прекрасных дам под руку ведут,
Белая кожа, красивые лица как магнит к себе влекут.»*
Трактирщик даже не похудел с прошлого ее посещения Асткалы, разве что лишняя складка на подбородке добавилась. Передник заляпан чем-то, если он когда-либо был белым… Эльфийка на этот счет сильно сомневалась.
Мирави с любопытством пятилетнего ребенка осматривалась. Одета бедно, а ведет себя, будто в первый раз видит грязь, копоть от большого камина… и получает шлепок по упругому заду.
- Ой!
- Ты мои шлепки собираешь? – подразнила ее эльфийка, чтобы Мирави не закатила скандал на всю Асткалу. Илхама лишь порадовалась, что шлепок не был адресован ей. Пятая точка будет болеть не меньше недели и как ей придется сегодня спать и, в особенности, сидеть, эльфийка не знала.
- Нет.
- Ну-ну, кого я вижу, - сказала эльфийка тавернщику, подойдя к барной стойке. – Тысячу зим как один год не виделись!
- Ты еще жива?! – откликнулся на столь странное приветствие хозяин таверны.
- Пока да, - она оглянулась. – Если вон те, - она указала на воинов, занятых состязанием в силе, - нас не укокошат.
Люди, сидящие за ближайшим к эльфийке и Мирави столом, обернулись посмотреть, на кого указывала женщина.
- Особые гости.
- Все ясно. Значит так… номер на двоих, - сказала эльфика. Тавернщик вылупился на держащихся за ручку девушек.
- Да ты че?! – заорала эльфийка, перекричав царивший в таверне шум. На секунду даже песни барда было неслышно. – Нормальная я! Все слышали?! – обратилась она к посетителям таверны.
По таверне разнеслись одобрительные крики. За ближайшим столиком какой-то вояка озвучил свою мысль, - Иди сюда, крошка, проверим насколько!
Эльфийка и ухом не повела на похотливое предложение, и снова обратилась к хозяину Медной Короны.
- Номер на двоих и помыться. Когда мы закончим, я хочу, чтобы ты раздобыл моего любимого вина из Приграничья…
- В такое время?! – возмутился хозяин.
- Ты что его продал?! – опешила Илхама.
- Я по сотне лет не живу.
- Ладно… тогда любое южнее Амна… подсунешь мне местного!.. – она погрозила ему пальцем и снова улыбнулась. Эльфийка знала, он все-таки попробует подсунуть ей местного вина.
Мирави боязливо оглянулась на взревевшую толпу. Как эльфийке удалось управлять толпой, даже ее отец не сумел бы совладать с этими негодяями? Она только лишний раз уверилась, что путешествие с Илхамой будет веселым.
***
Илхама и Мирави направились улаживать вопрос с номером, а воры направились за один столик к борющимся амбалам. Нор и Ильскал снова выясняли отношения, кто сильнее. Нор уже который раз проигрывал, но никак не мог успокоиться.
- Дельце есть, - обратился халфлинг, забравшись на стул. Ноги до пола не доставали. Напротив Рабурека уселся Ивор и наблюдал за борьбой воинов, пока о явном победителе судить было трудно.
- И? – отвлекся Ильскал и Нор воспользовался этим, приблизив свою победу.
Ильскал зарычал на халфлинга и попытался вернуть руку в изначальную позицию, но проиграл.
- Черт бы тебя побрал, мелкий! – выругался он. Лицо перекосила злобная гримаса.
- На этот раз стоит прерваться, - вставил слово Ивор в поток ругани Ильскала.
Нор доказывал сопернику, что выиграл честно.
- На этот раз ожидает солидный барыш, - продолжил Рабурек. – Надо будет слегка припугнуть и все.
- А от нас что требуется?
- Переодеться… - на сказанное Нор нахмурился.
***
Загорелый парень играл на мандолине какую-то пошлую песенку, развлекая посетителей Медной Короны.
«Я пленник красивейших в мире глаз,
Какая радость ежедневно окунаться.
В их глубину… и не иметь отказ,
Когда вновь наступает ночной час…
Пусть дни любви еще хоть миг продлятся!»**
День выдался отвратительным. В дом хозяйки, у которой он остановился, ударила молния и едва его не убила. Старуха, пережившая свою дочь, обуглилась. У него волосы стояли дыбом, когда посмотрел в оставшееся целым зеркало. В произошедшее не верилось до сих пор.
Пришлось искать место для ночлега. Вонючая головешка – все, что осталось от бабули, даже собаки не стали есть.
Сбившись с ритма, бард прокашлялся. Одна из девиц, Нэния кажись, нечаянно толкнула его, неся поднос с кубками. Он подмигнул девушке, и через мгновение получил затрещину от ее подруги Вауир, которой уже успел поклясться в вечной любви, убить дракона и сделать ее королевой неизвестного королевства. По таверне разнесся дружный хохот посетителей. Взгляд золотистых глаз барда устремился на вошедших. Среди них была эльфийка, лесная. Бард едва не отложил мандолину от наполнившей его злобы. Проведя рукой по черным до плеч волосам, полуэльф запел совсем отвратительным голосом, что было на него не похоже. Какой-то воин обругал его, но бард продолжил напевать.
Вайнарен проводил взглядом девушку и эльфийку. Он обуздал свой гнев и теперь снова радовал публику веселыми стишками под собственную импровизацию.
Его терпению определенно пришел бы конец, если бы не желание узнать побольше о наглой лесной эльфийке. Она болтала с хозяином таверны, как старые друзья на рыночной площади. Подогретые возмущениями эльфийки завсегдатаи заказали еще вина и теперь готовы были с удовольствиями продолжать слушать барда.
Он прервался, чтобы глотнуть воды. В горле пересохло. Возможно, ему удастся переговорить с ней. Из подслушанного разговора Вайнарен узнал, что она присоединится к своим друзьям.
Только друзья у эльфийки странные. Два амбала у дальнего столика запросто могут вынести минотавра и даже царапины не получат. Двух других он не знал.
***
- Мирави, ты ведь горожанка, - утвердительно сказала эльфийка, намыливаясь.
- Мммм… - протянула девушка, на что Илхама рассмеялась.
- Только не ври, ради Маска.
- Да, - неохотно призналась девица. – А с чего ты решила, что я местная?
- Ты свое лицо видела? а руки? Ты вообще в зеркало смотрелась прежде, чем сбегать?
- Да, проверяла там… - девушка запнулась и поняла, что выдала себя. Ошарашенное выражение лица Мирави снова вызвало смех эльфийки.
- Проверяла она! Случаем не золото в кошельке?!
- Нет! Унаджар рассказывал мне о жизни… крестьянах, застольях в тавернах и…
- Унаджар кто такой? Ведать он мало знает о «жизни».
- Он был бардом, остановился в нашем доме по приглашению отца.
- Был? – хохотнула эльфийка. – Ты, наверное, от него сбежала, - намекнула на интим Илхама.
- И есть! бард.
- А он все же жив! – на серьезный разговор она явно не была настроена.
- Я больше не хочу об этом говорить, - буркнула Мирави.
- Да не парься ты, милая, - сказала эльфийка на что девушка сразу ответила.
- Да здесь и пара то нет.
Илхама закатила глаза, Фейрун это тебе не декорации Зоны.
- И кто же твой отец?
Мирави не была настроена продолжать разговор. Пришлось домываться в молчании. Хоть что-то она смогла из нее выудить. Девушка не из бедного сословия, как показалось эльфийке.
***
Чистые, благоухающие мылом с добавление ароматического масла сандала - Мирави и Илхама, присоединились к ночной гулянке. Центральный столик был свободен. Что поделаешь, придется засветиться, хотя в углу их так и так бы усмотрели, кому надо.
- Куда это твои друзья убежали? – спросила девушка.
- Как бы сказал Джа, тоже пошли чистить перышки.
- А если они не придут?
- Да и бормотун с ними.
Мирави не успела спросить, о каком бормотуне говорит эльфийка, как к ним подсели два бугая.
- Приятная встреча, но здесь занято, - произнесла тусовочная эльфийка, а сама жестом велела ближайшей девице принести две бутылки вина.
- Не заметил, - ответил Нор, усаживаясь.
- Красавицы, какими судьбами вас занесло в Медную Корону? – с чарующей (это когда выбито два зуба) улыбкой спросил Ильскал.
Мирави не сдержалась и отсела подальше от щербатого. Эльфийку все происходящее забавляло. Что-то тут попахивало заказом, иначе они не в землях Интриг! Неужели Маск совсем выдохся, уже ничего интереснее не может придумать? Сыграем.
- Мой корабль разграбили пираты, - начала сочинять Илхама, параллельно разлив вино по кубкам. Вначале себе, потом одному воину, Мирави и второму воину. – Представиться бы не мешало…
- Нор.
- Ильскал.
- Ее Мирави, а меня Илхама.
- Странное имя, Илхама. Звучное.
- Ах, - засияла эльфийка, и незаметно подсыпала в кубки яду. – Выпьем на брудершафт за знакомство? – предложила она и подмигнула Нору. Илхама надеялась Мирави поймет все правильно, но девушка ее расстроила.
- Ты кого из меня хочешь сделать?!
- Не кипятись, смотри какие мужчины рядом, - мило улыбаясь Ильксалу, произнесла она и прильнула к воину. – Какие плечи, - восхищалась она, - не мужчина, а мечта. Дочурка, так ты в девках останешься.
У Мирави с чувством юмора явно было плохо, она фыркнула и выбежала из-за стола. Идти девушке было некуда, так что она направилась в снятую ими комнату. Илхама ухмыльнулась и продолжила пудрить мозги воинам.
- Какой тост сорвался! Выпьем, чтоб такие красивые девушки не остались без настоящих мужчин!
Воины подержали ее и осушили кубки. Они еще минут десять поговорили, пока яд не свалил бугаев. Долго же ей пришлось ждать, всю облапали. Уроды.
Нор и Ильксал свалились со стульев и… уже не важно. Эльфийка осмотрелась, теперь можно и поспать. Бард затянул очередную гадкую песенку, и она не смогла сдержаться и метнула в него пустой кубок.
** Евгений Заикин
* Анастасия Городецкая
Поэтический поединок.
Стражники немного подустали преследовать быструю эльфийку в выдавшийся жарким летний день. Им, в отличие от нее, дорогу старались уступить сразу: во-первых, потому что ведьма уже привлекла внимание амнийцев и оставляла за собой свободный проход, который тут же заполняли спешащие по своим делам люди, а во-вторых, стражей больше числом и они представители власти. Только глупец мог бы преградить дорогу гремящим латами стражам.
- Разойдитесь!
- С дороги!
- Быстрее, вон она!
Они некоторое время успевали ловить взглядом пытавшуюся улизнуть эльфийку, но ближе к Променад Вейкен потеряли ее из виду. На бежавшего впереди них молодого мужчину в одежде крестьянина они не обратили должного внимания, а стоило бы. Но человек не остался незамеченным для опытных воинов, когда он переговаривался с мальчишкой. Каждый из хранителей правопорядка сделал свой вывод о причастности или праздном любопытстве человека. О его задержании и речи не шло.
Старший по званию в отряде страж скомандовал разбиться на группы по два человека и поймать волшебницу.
- Мы с Аравоном на Променад, - закончил говорить лейтенант.
Сияют доспехи рыцарей на солнце, вокруг торговый хаос. Лейтенант снял шлем и держа его одной рукой, медленно направился вперед. Напарник последовал его примеру, но осматривал не западную, а восточную сторону торгового сооружения.
Коротко стриженные черные волосы лейтенанта стояли ровными рядами как на щетке. Упустить эльфийку казалось не так невероятно, но в тоже время не так часто встретишь заплетающих в более чем две косички гуманоидов.
- Ты видишь ее?
- Смотри! У торговца зелий!
- Черт, только бы не зелье невидимости, - рыкнул лейтенант и взлетел бегом по лестнице на верхнюю платформу. Он повернул к себе испуганную неожиданным порывом рыжеволосую женщину.
«Человек…» - с сожалением подумал страж.
- Что Вам надо? – недовольно спросила женщина, когда испуг прошел. Полуэльфийка маг высокомерно глянула на воина. В приталенной золотистой мантии вышитой кроваво-красными рунами на драконовом языке, она выглядела утонченной и величественной. Косы были переплетены в сложную прическу.
- Мои извинения… - хотелось добавить «Солнце», но ни один паладин не позволит себе подобной фамильярности.
- Ошибся? – высказал догадку нагнавший его напарник.
***
Торговец зельями почему-то после появления стражей передумал продавать и даже показывать магу свой товар.
- Не хватало еще паладинов. Уходите, - потребовал торговец, замахав в сторону полуэльфийки. – Эти ваши эльфийские штучки мне не нужны.
Волшебница фыркнула и слегка наклонила голову, как птичка.
- Жалкий человек, - она стукнула посохом. Адамантовый наконечник издал глухой звук при соприкосновении с камнем, - я знаю, кто мне продаст зелья, - и полуэльфийка исчезла в пылевом магическом вихре.
***
Лейтенант стальным взором окатил друга и не стал комментировать происшедшее. И так все ясно.
Аравон спокойно воспринял повергающий негодяев в праведный ужас взгляд.
- Она, скорее всего, уже покинула Променад Вейкен, - сказал Аравон.
- Чувствую, она где-то здесь, - прошептал лейтенант и направился вниз. Сверху он успел заметить еще нескольких женщин. Если Тир не окажется столь же слеп, как на изображениях, то он найдет ее.
Они спустились вниз. Рядом разговаривали два калимшита…
- Шестьдесят золотых, - не желая того, подслушал разговор Аравон.
- Много, никто не купит. Думаешь, в Амне всем так нужен этот халат? – страж не слишком прислушивался, но голос этого мужчины показался ему необычайно нежным.
«Показалось, - подумал он, и бросил косой взгляд на разговаривающих».
- Сорок пять и не выше, - возмущенно всплеснув руками сказал калимшит. Акцент людей из Калимшана никогда не нравился ему. Быстрый говор, да еще и небольшие познания в их языке... Лучше разговаривать на Всеобщем – был уверен страж.
Лейтенант и Аравон прошли мимо, не удостоив «шаха» должным вниманием.
- Пятьдесят, - настаивал торговец.
- Бестия! а скидку землячке? – тут Аравон оглянулся еще раз, на калимшитов.
«Точно ослышался, - уверял себя страж».
Он рассматривал ковбойскую шляпу на покупателе ровно до того момента, как лейтенант не направился к очередной подозреваемой.
***
Амбалы уничижительно посмотрели на подсевших воров.
- Припугнуть, - скривился Нор. Он глянул на свой палаш и ухмыльнулся.
- Она может создавать глифы, - сказал Ивор, за что схлопотал бы затрещину от халфлинга, но учитывая рост Рабурека… Человеку повезло.
Рабурек изменился в лице, но изменение было мало заметным. Ивор понял о допущено ошибке.
- Она алхимик, а о ее подружке ничего не известно. Тут надо подойти тонко, - сказал халфлинг. С чего он взял, что Илхама алхимик он и сам не понимал, но надо было как-то объяснить взрыв.
Слова Рабурека показались воинам более вероятными.
- Что ты задумал, коротышка? – подперев подбородок о правую руку, облокотился о стол в сторону халфлинга Ильскал. Его суженные глаза предвещали трепку, если идея вора ему не понравится.
Перед тем как рассказать свой план Нору и Ильскалу.
- Ивор, видишь вон тех дуболомов?
- Обокрасть их? – спросил человек.
- Нет, заключи с ними пари.
- Запросто, - отозвался он с улыбкой и по азартному огоньку в глазах халфлинга угадал, задумку друга, - кости? – спросил он, нагнувшись вперед.
Человек кивнул и направился к столику играющих. Бедная одежда крестьянина портила впечатление, но возможно и сыграет ему на руку.
- Присоединяюсь, - сказал он, кидая на стол рядом со своим местом увесистый кошелек. Играли за столом в кости.
- Хех, - отозвался один из игроков, заметив кошель.
- Ты раньше играл? – спросил его второй с ухмылкой. Человек осмотрел одежду Ивора, и ничего подозрительного не заметил.
- Как бы ни было, но Умберли мне благоволит, - отозвался Ивор.
Вся компания расхохоталась на подобное заявление, а вор еще раз улыбнулся. Веселье нового игрока не разделяли двое других воинов. Крестьянин… выглядело все подозрительно.
- Значит, скоро утопит, - грубо оборвал хохот один из воинов. Его черные глаза недобро уперлись в Ивора.
- Меня Сейран звать, - представился выдуманным именем вор. Игроки так же представились. Первые ставки были небольшими. Дальше - больше.
- Тысячу Алагондских жемчужин, Умберли и впрямь любит тебя! – в конец, проигравшись, сказал светловолосый воин. Он приехал из Эшпурта и был отлично вооружен.
- Везение, - угрюмо отозвался Ивор. - Девица бросила, - он старался не придавать своим словам больше эмоций, чем необходимо. Толика печали и он встретил понимающие взгляды.
- Эхе!
- Проиграл ее платья? – подмигнул Сейрану один из игроков.
- Ха! Не взял в жены! – и снова дружный смех мужчин.
- Ну, друзья, бывайте. Благословит вас Умберли, - он встал из-за стола и внимательно посмотрел на проигравшихся воинов. Эршпуртцам даже переглядываться не надо было. Они поднялись из-за стола вместе с Сейраном.
- Потолковать надо, - грубым голосом обратился черноглазый воин к Ивору.
- Потолкуем, - согласился вор.
***
Вскоре Ивор, Рабурек и амбалы покинули Медную Корону, отправившись к дому их общего знакомого, который мог бы одолжить пару камуфляжных нарядов.
***
Мирави шагами мерила снятую ими комнатушку. В Медной Короне не оказалось роскошных номеров, но хоть белье было чистым. Постель, правда, жестковата, оттого непривычна. Спать не хотелось, мысли так и лезли в голову.
«Что если она не возьмет меня с собой?»
«А если ее схватят, все видели, как я помогала ей?»
«Как отцу в глаза посмотреть? Написать ему письмо, я ведь так и не объяснилась с ним?»
…и тысячи подобных мыслей, даже несколько глупых, но, несомненно, важных для девушки…
***
Бард ловко увернулся от пустого кубка. Вайнарен насмешливо взглянул своими золотистыми глазами на незнакомку. Ухмыльнувшись, он оборвал песню.
Полуэльф поправил манжеты и, глядя на удивленную эльфийку, хотел направиться к ней, но…
Илхама с растерянным выражением лица соображала, что теперь делать. Вся таверна взирала на них. Мысли эти людей оставались загадкой, но спасать нелюдя они не…
- Ха! – весело воскликнул бард, кивнув в сторону медноволосой эльфийке.
- Бармен, всем вина за мой счет! – озорно крикнула Илхама и подняла свой наполовину полный кубок. – Хой! – воскликнула она. Эльфийка осушила свой кубок и с громким стуком поставила его на стол.
- Хой! – многократно отозвались посетители таверны, очень довольные таким поворотом событий. Они забыли про барда, охочие до выпивки.
Услужливые девушки едва успевали подливать в кубки.
«Хитра, - подумал бард, но у него было припасено кое-что лучше. – Ей, это дорого обойдется».
Он провел пальцами по струнам мандолины, извлекая приятную мелодию. Вайнарен запел и направился к эльфийке, заодно не забывал заигрывать с посетителями.
«Ты на яркие звезды взгляни,
Что горят в обрамлении ночи,
И ладони свои протяни –
Может, полуэльф тебе бросит цветочек»
Собравшиеся одобрительно загудели.
«Споткнуться мне на пороге, надо было кидать полный кубок! – подумала Илхама.»
Эльфийка взяла себя в руки и встала в позу, всем видом показывая, что этим бард ее гордость ничем не задел. Она заговорила мелодичным стишком, который только что пришел ей в голову.
- Громко захрапел все тот же,
Незнакомый пьяный бард,
Слышать стало не возможно,
Говорил он не впопад.
- У-у-у-у-у-х-у! Давай еще! – крикнул кто-то. Тавернщик подозвал к себе вышибал, но потом велел им идти на место. Бой рифмами не был запрещен, а наоборот только привлек посетителей.
«Эльфы из нездешних мест
С темно-красными плащами,
Молвили – Шилмислский Лес
Переполнился клещами»
Бард явно забавлялся. Илхама злилась, но только ее противник чувствовал это. Спокойствие тусовочной эльфийки как будто ничто не нарушало, но по опыту общения с ненавистными ему эльфами, он подмечал присущие только их расе детали. Он мысленно дал себе затрещину, что опять подумал о себе, как об эльфе.
Бард взял кубок у одной из девушек и промочил голо, подмигнув девице. Та засмеялась и стала дальше разносить вино.
- Из соседних разговоров,
Бард нужные слова искал.
Неумелым стихословом,
Он прослыл на весь Амн.
Вайнарен перестал играть и отпустил мандолину, та повисла на ремнях. Он раскинул руки в приветствии, отдавая должное уважение эльфийке. Она даже начинала ему нравиться, но полуэльф пока не осознал этого. Он продолжил игру.
Илхама поклонилась слушателям (она не планировала на сегодня подобного развития событий), напыщенное выражение исчезло с ее лица. Она давненько так не забавлялась.
Тем временем бард снова взял в руки мандолину и заиграл.
«В сумраке уютной спальни
До утра уснуть не может эльфа.
Ах, дразнили ночью ласки -
Нежные прикосновенья полуэльфа.»
Посетители одобрительно захлопали. Илхама уставилась на приблизившегося к ней барда и пыталась что-то быстро придумать.
- Может, поговорим? – предложил Вайнарен и жестом предложил сесть за стол, с удовольствием разглядывая красоту эльфийки. Не нужно было слов, чтобы понять, кто выиграл в поединке.
Илхама довольно пулуприкрыла глаза и одобрительно кивнула, присаживаясь.
Неспокойная ночь в Медной Короне.
Посвящается Тельтиару и Тореасу.
Полуэльф чувствовал, эльфийка разговор не начнет. Инициативу она молча передала ему, как-то неожиданно для него спасовав. Обоих переполнял гнев и любопытство, первое Вайнарен скрывал более умело.
До словесной баталии она толком не рассматривала барда. Пронзительный взгляд золотистых глаз полуэльфа волновал. Слащавая улыбка каждый раз озаряла лицо Вайнарена при виде хорошеньких женщин. Ровно подстриженная борода – испанка, и золотая серьга в правом ухе. Зеленый приталенный кафтан без ворота, пояс на талии; пряжка от пояса и наручи выполнены в едином стиле и покрыты гравировкой с узором плюща. Эльфийка не зря подумала, что возможно какую-то часть жизни полуэльф провел среди представителей ее расы. Татуировок и шрамов она не заметила. Сидел эльф прямо и не смотря на струны, а устремив взгляд на эльфийку, наигрывал медленную расслабляющею мелодию.
Илхаме нравились подобные типы. Долгих уговоров провести вместе ночь обычно не требовалось, стоит лишь намекнуть.
- И для чего было кидать кубок? – без церемоний спросил бард. Имя его собеседницы пока что Вайнарена мало интересовало.
- Прихоть… забава.
- Повеселилась?
- Пока еще нет, чего-то не хватает, - улыбнулась она ему.
Амбалы продолжали храпеть, малая доза нервно-паралитического яда, который она подсыпала им в вино, подействовал как снотворное.
- Не хватает? – полуэльф улыбнулся в ответ, видно было, что он вот-вот засмеется.
- У меня еще кубки есть, - сказала Илхама, - на верху.
- Много?
- Узнаешь.
Она встала из-за стола, но бард продолжал играть на мандолине.
Вайнарен довольный реакций эльфийки, едва не выдал свое желание о встречи тет-а-тет вместе с ней. По ее выражению лица, как в открытой книге, можно было прочесть все.
Илхама смекнула уловку хитрого барда, но решила прикинуться глупенькой. Недовольные губки-бантики красноречивее любых слов.
Тусовочная эльфийка подняла руку и щелкнула пальцами, - Ллиира, заводи музон! – сказала она.
Богиня оторвалась от игры на арфе. Настойчивое желание Илхамы вплелось в звуки музыки, и продолжать стало невозможно. Вздохнув, Ллиира оставила арфу и присела около двух вытянутых барабанов.
- И тут латинос, - едва не со слезами пробурчала богиня и стала отбивать ритм 1 2 3. Латинос, но на месте не устоишь.
Таверну Медная Корона наполнила ритмичная зажигательная музыка. Люди озадаченно оглядывались, пытаясь глазами отыскать исполнителя неведомого и нового для их слуха музыканта.
- Oye muchacha, - запела эльфийка, и уселась на край стола перед бардом, в самой неприличной позе предлагая себя. Вайнарен такого поворота событий не ожидал, куда теперь сопротивляться. Калимшанские шлюхи и в половину не так хороши…
«О чем я думаю! Убегу к эльфийке!» - мелькнула мысль у барда.
- Tell me what is going on, - продолжала петь она, соскочив со стола. Эльфийка потянула его за руку, чтобы он присоединился к танцу. Сама музыка создавала перед глазами Вайнарена и Илхамы картину полупустой таверны, в которой под чарующие божественные звуки танцуют двое. Объятия и прикосновения выражали любовь, желание - искусно соблазняя партнера.
- Ay que te pasa?
You listen to my chacha, - люди повставали со своих мест и повинуясь магическому приказу задвигались в такт.
And you can`t stop moving
I see you grooving all night
Big Apple Dancers
Show me how you move your feet, - бард неотрывно смотрел на эльфийку. Связь глазами с отвечавшей взаимностью Илхамой – интрига.
- Now let me see
I got you going crazy
Cuz my beat is fire
Just broken louder tonight
Ladies flappers come to me
I know i got what you NEED
Let`s get it wild and cha cha all night long
Посетителям таверны едва ли привиделись, что запечатленная в танце история страсти, поверенная им волей счастливого случая, забросившего их в это заведение - жаркие объятья, которые дарили друг другу танцующие.
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
Oye muchacha
Light up the stick
Put it on your lips
I love the way you move your hips
Maybe classy but sassy
I know that your dancing for me
Cosita rica tell me what`s it gonna be
I wanna take you home with me
Mamita de mi corazon
And if you feel me baby
Come on let`s just get it on
Ladies flappers come to me
I know i gotta what you need
Let`s get it wild and cha cha all night long
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
You know
A que te gusta...
No te me resistas anda y dame tu cosita
Vengase ahora mami rica que vamos a bailar
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha...
Everybody get down on the floor
Every body do the cha cha
Every body do the cha cha
Rock your cuz my beat is fire
Baila conmigo hey baila conmigo
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling the cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Baila conmigo hey baila conmigo
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling the cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y que cha cha 1 2 3 vamo a bailar
A que te gusta...
Everybody do the cha cha
Everybody do the cha cha
Rock your body cause I want you
Эльфийка допела, и бард потащил ее за руку наверх. Музыка в Медной Короне не стихла, и посетители продолжали танцевать как заведенные.
Быстро вбежав по лестнице на второй этаж, эльфийка отворила дверь в их комнату. Они зашли в покои, никого не заметив. Обстановка комнаты приличествовала дворянину, но недавно принесенная кровать на одного человека плохо вязалась с общим стилем роскоши. Зажженные светильники хорошо освещали комнату в поздний ночной час. Огромная кровать без балдахина манила скорее предаться любовным утехам. Ложе накрывало кроваво-красное атласное покрывало. Поверх были разбросанные подушки в наволочках из яркого полосатого шелка.
Илхама захлопнула дверь и закрылась на ключ. Повернувшись лицом к барду, эльфийка отпустила ручку двери. Ключ остался в замке. Косички покачнулись при этом ее движении.
(Цензура не пропустила несколько абзацев откровенных сцен. Можете уже живописать в своем воображение, но публиковать их здесь я не буду.)
Ах, ночь… Коварная игра… Соблазнительны твои дары…
Илхама очнулась от пробежавшего по коже холодка… Полуэльф стащил на себя покрывало, оставив ее обнаженной. Косички в беспорядке лежали на подушке. Она приподнялась на локте и посмотрела на него. Он лежал на боку в обнимку с Мирави. Эльфийка вспомнила все происходящее ночью, и как к ним присоединилась изнемогающая от созерцания их страсти Мирави. Девушку явно возбуждали барды. Илхама ухмыльнулась и осторожно слезла с кровати. На цыпочках она прокралась к своим вещам. Надо было смыть любовные соки.
***
Ивор вышел на улицу вместе с двумя воинами.
- Деньги ты вернешь, - заявил походящий на кочевника воин.
- Верну?.. – переспросил вор с деланным видом. – Верну, только вы оба окажете мне услугу.
Светловолосый воин положил руку на рукоять меча, решив преподать урок наглецу, но второй остановил его. Ивор сохранил напыщенный вид, но нельзя не отметить, что он нервничал.
- Какую услугу? – зло спросил черноглазый кочевник, удерживая своего нетерпеливого друга за плечо.
Ивор скосил глаза на окно таверны. – Видите эльфийку за центральным столом? Ее надо заставить отдать деньги. Каким способом мне не интересно, но не хотелось бы, чтобы вы сильно испортили ей личико.
- А вот кто тебя бросил, - с усмешкой заметил светловолосый. – Будет тебе девка.
***
За углом Ивора поджидали амбалы и Рабурек.
- Чего провозился? Хафар закроется, и мы не успеем, - спросил по пути халфлинг.
Компания быстро добралась до примыкающего к району доков дома. Свет в окне дома Хафара подсказывал, что мастер еще не покинул свое прибежище. Халфлинг постучал несколько раз отрывисто, затем еще раз, но иначе. Дверь им открыл бодрый старикан. Он был лыс, череп обладал правильными формами и поблескивал в свете свечей.
- Я скоро ухожу, чего вам надо? – спросил он, пропуская воров внутрь. Его нисколько не пугали устрашающие амбалы.
- Хочу одолжить у тебя доспех стражников Асткалы, - ответил Рабурек. – Я и сам спешу… - добавил он.
Старикан в робе священника надел парик и в зеркало посмотрел на отражения воинов.
- Ну-ну, с этими будет сложно. Думаю, что-нибудь подыщу…
Через полчаса они покинули дом Хафара, но теперь воров сопровождали не обычные воины, а городские стражники.
Халфлинг забрался на бочку и стал следить за происходящим. Те воины, с которыми Ивор заключил пари, валялись под столом.
«Ведьма!» - думал Рабурек.
- Вперед, ребята! Схватите эльфийку во славу Тира!
Компаньоны обменялись довольными взглядами, и амбалы направились внутрь, держа двуручники наготове.
В окне он заметил как толпа стала пританцовывать, из таверны доносилась необычная музыка.
«Что происходит?!» - лихорадочно думал Ивор, тоже поглядывая в окно. Амбалы вместо того чтобы схватить медноволосую, пустились в пляс. Шлемы слетели с их голов, но они продолжали кружиться в танце.
- Слезай, а то заразишься, - с беспокойством в голосе стащил человек Рабурека. Они обменялись озадаченными взглядами и продолжили наблюдать. Эльфийка и бард побежали на второй этаж. Воры не спешили заходить в таверну.
Прошло три часа…
- Я устал и пошел спать, - сказал Ивор, демонстративно зевая. – Они так и будут танцевать, пока эта ведьма внутри. Сколько мы не запускали туда остолопов, реакция одинаковая.
- Не может же вечно длиться ее заклятие! – буркнул халфлинг, прислушиваясь к музыке.
- Пока.
Халфлинг пробурчал ругательство и поплелся за человеком.
- Вернемся утром, - сказал Рабурек. Ивор согласно кивнул.
***
Ниара телепортировалась в замок за территорией Асткалы к восседавшему в кресле человеку в черном балахоне. Он сидел в огромной библиотеке, шкафы которой достигали пятнадцать метров в высоту и все были заставлены книгами. Лицо его не было возможности разглядеть, да и не требовалось ей это. Платил он щедро, а знать лишнее – укорачивает жизнь.
- Я видела стражников, о которых вы говорили.
- Отлично, - сухо сказал человек, закрыв книгу и положив ее на колени. Он не смотрел на мага, а будто был погружен в свои мысли.
- Ты ее видела? – опережая вопрос мага, спросил загадочный человек. По голосу он не был стариком, а даже наоборот слышался юношеский звон. Ростом он был выше ее, около двух метров.
- Нет… не объясните ли вы, зачем мне пришлось покрасить волосы и о ком вы спрашиваете?
- Ах, я же забыл тебе рассказать… - кожа рук человека обладала молодецкой упругостью, но смотрелась неестественно.
- Она пришла, как и было в моем видении.
- И зачем она пришла? – спросила полуэльфийка, чувствуя себя с каждым вопросом все большей дурой, а она отнюдь не была дурой.
- За книгой.
- Той… что у вас на коленях, - она встала перед человеком и протянула руку, чтобы взглянуть на том. Он никак не отреагировал на ее жест и даже не пошевелился, разве что ухмылка озарила его лицо, но волшебница не видела этого подобия веселья.
- Хм… - протянула она, выйдя на освещенную огромным окном часть библиотечного зала. – За книгой Тьмы? – осмелилась спросить она. Ниара знала, что у него была эта книга, но где… Вот где он держал заветный том смертельно-опасных знаний, полуэльфийка не ведала.
- Нет, - он фыркнул, пораженный недогадливостью Ниары. – Она у нее была, но… Важно не это, важно, что она придет сюда.
- Но как?! – возмутилась полуэльфийка, резко повернувшись к человеку в черной робе. Ее мантия покрылась складками при повороте, желтый камень на верхнем конце посоха грозно засиял, отразив ее эмоции.
- Легко.
- Но замок защищен глифами, горгульи и големы!.. Невозможно!
- Не нервничай, а то напоминаешь мне одну незадачливую волшебницу. Иди и поверь как там костяной голем. Время, надо бы его закончить…
- Последний вопрос… - попросила она, недовольная таким поворотом событий. Камень на посохе перестал сиять и теперь просто мерцал в солнечном свете. – Есть ли смысл ждать ее?
- Конечно. Смысл хотя бы в том, что я получу много экспириенса.
- Экс?..
- Ха-ха-ха! – он встал из кресла и направился из библиотеки. – В нем смысл жизни! – он вышел из библиотеки, огромная дверь с грохотом захлопнулась. Человек оставил полуэльфийку одну поразмыслить над его словами.
«Что за экспир… тьфу, надо узнать в старых скрижалях» - думала волшебница.
- Это Ивор, - махнула она на человека, - а коротышка – Рабурек, - представила она новых знакомых Мирави.
- Мирави, - представила она девушку ворам.
Халфлинг насупился, услышав укол в свою сторону. Мирави прошептала, что-то совсем едва слышимое и шла рядом с эльфийкой, не вникая в разговор. Ивора все это забавляло, хоть у кого-то есть чувство юмора.
- Смотри, косицы отрежут… вместе с ушами.
- Ты то? – фыркнула Илхама.
- Я то, где-то, чем-то.
- А допрыгнешь?
- Для тебя хоть до звезд.
- Тогда не возвращайся.
Обменявшись любезностями, компания вошла в таверну. Вывеска с едва различимой надписью Медная Корона раскачивалась, предвещая ночную непогоду после знойного летнего дня.
Они отворили дубовую дверь и вошли. Алкогольные пары, пьяный гвалт и аромат дешевых сигар, к вечеру свободных столиков почти не осталось – ничего не изменилось, даже клетку для боев не убрали. Драк еще не было, столы и пол… более и менее были чистыми: ни кровавых пятен. Кровавых пятен? Старые-то пятна остались, куда уже им деться, но сегодня кровь еще не пролилась. Так что на вечер можно было ожидать сюрпризов… скорее неприятностей. Ее уже давно не заставали врасплох. Шутки Эо не в счет, и если подумать, налет стражей тоже не в счет.
Любопытные взгляды не задержались на фигурах вошедших, разве что чуть дольше на браслетах эльфийки. Мирави было хотела повернуть назад, прочь из таверны, вздохнув непривычный мерзостный запах, но Илхама подтолкнула ее вперед. Куда делась вся смелость девушки?! Она научит ее, как позаботиться о себе.
Ивор покосился на играющих за одним из центральных столов амбалов. Широкоплечие воины решали спор силы в ручной борьбе. Рабурек тоже заметил старых знакомых - разговора не избежать. Воры незаметно для девушек переглянулись. Встреча предстояла не из приятных.
- Мы пошли… умою личико Мирави, - обернувшись к ворам, сказала эльфийка. Она посмотрела в глаза человеку, как будто хотела что-то сказать, но взамен лишь ухмыльнулась.
«Это будет совсем просто», - подумал халфлинг. Эльфийка его старалась не замечать, коротышек не любит.
Илхама за руку потащила с собой Мирави. Девушка отнюдь не была настолько испуганной, чтобы притворная игра эльфийки не насмешила ее.
- Ты это серьезно? – спросила эльфийку Мирави.
- Умыть тебе личико? Конечно.
- Я про парня.
- Быстро ты пришла в себя.
- Ты не ответила.
- Я-то? Нефиг лезть в чужие дела, - со смешком ответила Илхама. – Я еще не решила, - тут же добавила она.
Мирави рассмеялась, чем привлекла внимание барда, завывавшего что-то уж совсем страшное, и еще взгляды пятерых людей.
«Старый замок ожил в темноте ночной,
Звуками наполняясь, шумною толпой,
Смехом и весельем, грустью и тоской,
Светом, звуками и пеньем, словно шторм морской.
Тени вьются по стенам,
Свет меняет очертанья.
В полутьме то тут, то там
Тихий шепот ликованья.
Дети тьмы, создания ночи веселятся тут.
Кровь, тепло и наслажденье дети ночи ждут.
Господа прекрасных дам под руку ведут,
Белая кожа, красивые лица как магнит к себе влекут.»*
Трактирщик даже не похудел с прошлого ее посещения Асткалы, разве что лишняя складка на подбородке добавилась. Передник заляпан чем-то, если он когда-либо был белым… Эльфийка на этот счет сильно сомневалась.
Мирави с любопытством пятилетнего ребенка осматривалась. Одета бедно, а ведет себя, будто в первый раз видит грязь, копоть от большого камина… и получает шлепок по упругому заду.
- Ой!
- Ты мои шлепки собираешь? – подразнила ее эльфийка, чтобы Мирави не закатила скандал на всю Асткалу. Илхама лишь порадовалась, что шлепок не был адресован ей. Пятая точка будет болеть не меньше недели и как ей придется сегодня спать и, в особенности, сидеть, эльфийка не знала.
- Нет.
- Ну-ну, кого я вижу, - сказала эльфийка тавернщику, подойдя к барной стойке. – Тысячу зим как один год не виделись!
- Ты еще жива?! – откликнулся на столь странное приветствие хозяин таверны.
- Пока да, - она оглянулась. – Если вон те, - она указала на воинов, занятых состязанием в силе, - нас не укокошат.
Люди, сидящие за ближайшим к эльфийке и Мирави столом, обернулись посмотреть, на кого указывала женщина.
- Особые гости.
- Все ясно. Значит так… номер на двоих, - сказала эльфика. Тавернщик вылупился на держащихся за ручку девушек.
- Да ты че?! – заорала эльфийка, перекричав царивший в таверне шум. На секунду даже песни барда было неслышно. – Нормальная я! Все слышали?! – обратилась она к посетителям таверны.
По таверне разнеслись одобрительные крики. За ближайшим столиком какой-то вояка озвучил свою мысль, - Иди сюда, крошка, проверим насколько!
Эльфийка и ухом не повела на похотливое предложение, и снова обратилась к хозяину Медной Короны.
- Номер на двоих и помыться. Когда мы закончим, я хочу, чтобы ты раздобыл моего любимого вина из Приграничья…
- В такое время?! – возмутился хозяин.
- Ты что его продал?! – опешила Илхама.
- Я по сотне лет не живу.
- Ладно… тогда любое южнее Амна… подсунешь мне местного!.. – она погрозила ему пальцем и снова улыбнулась. Эльфийка знала, он все-таки попробует подсунуть ей местного вина.
Мирави боязливо оглянулась на взревевшую толпу. Как эльфийке удалось управлять толпой, даже ее отец не сумел бы совладать с этими негодяями? Она только лишний раз уверилась, что путешествие с Илхамой будет веселым.
***
Илхама и Мирави направились улаживать вопрос с номером, а воры направились за один столик к борющимся амбалам. Нор и Ильскал снова выясняли отношения, кто сильнее. Нор уже который раз проигрывал, но никак не мог успокоиться.
- Дельце есть, - обратился халфлинг, забравшись на стул. Ноги до пола не доставали. Напротив Рабурека уселся Ивор и наблюдал за борьбой воинов, пока о явном победителе судить было трудно.
- И? – отвлекся Ильскал и Нор воспользовался этим, приблизив свою победу.
Ильскал зарычал на халфлинга и попытался вернуть руку в изначальную позицию, но проиграл.
- Черт бы тебя побрал, мелкий! – выругался он. Лицо перекосила злобная гримаса.
- На этот раз стоит прерваться, - вставил слово Ивор в поток ругани Ильскала.
Нор доказывал сопернику, что выиграл честно.
- На этот раз ожидает солидный барыш, - продолжил Рабурек. – Надо будет слегка припугнуть и все.
- А от нас что требуется?
- Переодеться… - на сказанное Нор нахмурился.
***
Загорелый парень играл на мандолине какую-то пошлую песенку, развлекая посетителей Медной Короны.
«Я пленник красивейших в мире глаз,
Какая радость ежедневно окунаться.
В их глубину… и не иметь отказ,
Когда вновь наступает ночной час…
Пусть дни любви еще хоть миг продлятся!»**
День выдался отвратительным. В дом хозяйки, у которой он остановился, ударила молния и едва его не убила. Старуха, пережившая свою дочь, обуглилась. У него волосы стояли дыбом, когда посмотрел в оставшееся целым зеркало. В произошедшее не верилось до сих пор.
Пришлось искать место для ночлега. Вонючая головешка – все, что осталось от бабули, даже собаки не стали есть.
Сбившись с ритма, бард прокашлялся. Одна из девиц, Нэния кажись, нечаянно толкнула его, неся поднос с кубками. Он подмигнул девушке, и через мгновение получил затрещину от ее подруги Вауир, которой уже успел поклясться в вечной любви, убить дракона и сделать ее королевой неизвестного королевства. По таверне разнесся дружный хохот посетителей. Взгляд золотистых глаз барда устремился на вошедших. Среди них была эльфийка, лесная. Бард едва не отложил мандолину от наполнившей его злобы. Проведя рукой по черным до плеч волосам, полуэльф запел совсем отвратительным голосом, что было на него не похоже. Какой-то воин обругал его, но бард продолжил напевать.
Вайнарен проводил взглядом девушку и эльфийку. Он обуздал свой гнев и теперь снова радовал публику веселыми стишками под собственную импровизацию.
Его терпению определенно пришел бы конец, если бы не желание узнать побольше о наглой лесной эльфийке. Она болтала с хозяином таверны, как старые друзья на рыночной площади. Подогретые возмущениями эльфийки завсегдатаи заказали еще вина и теперь готовы были с удовольствиями продолжать слушать барда.
Он прервался, чтобы глотнуть воды. В горле пересохло. Возможно, ему удастся переговорить с ней. Из подслушанного разговора Вайнарен узнал, что она присоединится к своим друзьям.
Только друзья у эльфийки странные. Два амбала у дальнего столика запросто могут вынести минотавра и даже царапины не получат. Двух других он не знал.
***
- Мирави, ты ведь горожанка, - утвердительно сказала эльфийка, намыливаясь.
- Мммм… - протянула девушка, на что Илхама рассмеялась.
- Только не ври, ради Маска.
- Да, - неохотно призналась девица. – А с чего ты решила, что я местная?
- Ты свое лицо видела? а руки? Ты вообще в зеркало смотрелась прежде, чем сбегать?
- Да, проверяла там… - девушка запнулась и поняла, что выдала себя. Ошарашенное выражение лица Мирави снова вызвало смех эльфийки.
- Проверяла она! Случаем не золото в кошельке?!
- Нет! Унаджар рассказывал мне о жизни… крестьянах, застольях в тавернах и…
- Унаджар кто такой? Ведать он мало знает о «жизни».
- Он был бардом, остановился в нашем доме по приглашению отца.
- Был? – хохотнула эльфийка. – Ты, наверное, от него сбежала, - намекнула на интим Илхама.
- И есть! бард.
- А он все же жив! – на серьезный разговор она явно не была настроена.
- Я больше не хочу об этом говорить, - буркнула Мирави.
- Да не парься ты, милая, - сказала эльфийка на что девушка сразу ответила.
- Да здесь и пара то нет.
Илхама закатила глаза, Фейрун это тебе не декорации Зоны.
- И кто же твой отец?
Мирави не была настроена продолжать разговор. Пришлось домываться в молчании. Хоть что-то она смогла из нее выудить. Девушка не из бедного сословия, как показалось эльфийке.
***
Чистые, благоухающие мылом с добавление ароматического масла сандала - Мирави и Илхама, присоединились к ночной гулянке. Центральный столик был свободен. Что поделаешь, придется засветиться, хотя в углу их так и так бы усмотрели, кому надо.
- Куда это твои друзья убежали? – спросила девушка.
- Как бы сказал Джа, тоже пошли чистить перышки.
- А если они не придут?
- Да и бормотун с ними.
Мирави не успела спросить, о каком бормотуне говорит эльфийка, как к ним подсели два бугая.
- Приятная встреча, но здесь занято, - произнесла тусовочная эльфийка, а сама жестом велела ближайшей девице принести две бутылки вина.
- Не заметил, - ответил Нор, усаживаясь.
- Красавицы, какими судьбами вас занесло в Медную Корону? – с чарующей (это когда выбито два зуба) улыбкой спросил Ильскал.
Мирави не сдержалась и отсела подальше от щербатого. Эльфийку все происходящее забавляло. Что-то тут попахивало заказом, иначе они не в землях Интриг! Неужели Маск совсем выдохся, уже ничего интереснее не может придумать? Сыграем.
- Мой корабль разграбили пираты, - начала сочинять Илхама, параллельно разлив вино по кубкам. Вначале себе, потом одному воину, Мирави и второму воину. – Представиться бы не мешало…
- Нор.
- Ильскал.
- Ее Мирави, а меня Илхама.
- Странное имя, Илхама. Звучное.
- Ах, - засияла эльфийка, и незаметно подсыпала в кубки яду. – Выпьем на брудершафт за знакомство? – предложила она и подмигнула Нору. Илхама надеялась Мирави поймет все правильно, но девушка ее расстроила.
- Ты кого из меня хочешь сделать?!
- Не кипятись, смотри какие мужчины рядом, - мило улыбаясь Ильксалу, произнесла она и прильнула к воину. – Какие плечи, - восхищалась она, - не мужчина, а мечта. Дочурка, так ты в девках останешься.
У Мирави с чувством юмора явно было плохо, она фыркнула и выбежала из-за стола. Идти девушке было некуда, так что она направилась в снятую ими комнату. Илхама ухмыльнулась и продолжила пудрить мозги воинам.
- Какой тост сорвался! Выпьем, чтоб такие красивые девушки не остались без настоящих мужчин!
Воины подержали ее и осушили кубки. Они еще минут десять поговорили, пока яд не свалил бугаев. Долго же ей пришлось ждать, всю облапали. Уроды.
Нор и Ильксал свалились со стульев и… уже не важно. Эльфийка осмотрелась, теперь можно и поспать. Бард затянул очередную гадкую песенку, и она не смогла сдержаться и метнула в него пустой кубок.
** Евгений Заикин
* Анастасия Городецкая
Поэтический поединок.
Стражники немного подустали преследовать быструю эльфийку в выдавшийся жарким летний день. Им, в отличие от нее, дорогу старались уступить сразу: во-первых, потому что ведьма уже привлекла внимание амнийцев и оставляла за собой свободный проход, который тут же заполняли спешащие по своим делам люди, а во-вторых, стражей больше числом и они представители власти. Только глупец мог бы преградить дорогу гремящим латами стражам.
- Разойдитесь!
- С дороги!
- Быстрее, вон она!
Они некоторое время успевали ловить взглядом пытавшуюся улизнуть эльфийку, но ближе к Променад Вейкен потеряли ее из виду. На бежавшего впереди них молодого мужчину в одежде крестьянина они не обратили должного внимания, а стоило бы. Но человек не остался незамеченным для опытных воинов, когда он переговаривался с мальчишкой. Каждый из хранителей правопорядка сделал свой вывод о причастности или праздном любопытстве человека. О его задержании и речи не шло.
Старший по званию в отряде страж скомандовал разбиться на группы по два человека и поймать волшебницу.
- Мы с Аравоном на Променад, - закончил говорить лейтенант.
Сияют доспехи рыцарей на солнце, вокруг торговый хаос. Лейтенант снял шлем и держа его одной рукой, медленно направился вперед. Напарник последовал его примеру, но осматривал не западную, а восточную сторону торгового сооружения.
Коротко стриженные черные волосы лейтенанта стояли ровными рядами как на щетке. Упустить эльфийку казалось не так невероятно, но в тоже время не так часто встретишь заплетающих в более чем две косички гуманоидов.
- Ты видишь ее?
- Смотри! У торговца зелий!
- Черт, только бы не зелье невидимости, - рыкнул лейтенант и взлетел бегом по лестнице на верхнюю платформу. Он повернул к себе испуганную неожиданным порывом рыжеволосую женщину.
«Человек…» - с сожалением подумал страж.
- Что Вам надо? – недовольно спросила женщина, когда испуг прошел. Полуэльфийка маг высокомерно глянула на воина. В приталенной золотистой мантии вышитой кроваво-красными рунами на драконовом языке, она выглядела утонченной и величественной. Косы были переплетены в сложную прическу.
- Мои извинения… - хотелось добавить «Солнце», но ни один паладин не позволит себе подобной фамильярности.
- Ошибся? – высказал догадку нагнавший его напарник.
***
Торговец зельями почему-то после появления стражей передумал продавать и даже показывать магу свой товар.
- Не хватало еще паладинов. Уходите, - потребовал торговец, замахав в сторону полуэльфийки. – Эти ваши эльфийские штучки мне не нужны.
Волшебница фыркнула и слегка наклонила голову, как птичка.
- Жалкий человек, - она стукнула посохом. Адамантовый наконечник издал глухой звук при соприкосновении с камнем, - я знаю, кто мне продаст зелья, - и полуэльфийка исчезла в пылевом магическом вихре.
***
Лейтенант стальным взором окатил друга и не стал комментировать происшедшее. И так все ясно.
Аравон спокойно воспринял повергающий негодяев в праведный ужас взгляд.
- Она, скорее всего, уже покинула Променад Вейкен, - сказал Аравон.
- Чувствую, она где-то здесь, - прошептал лейтенант и направился вниз. Сверху он успел заметить еще нескольких женщин. Если Тир не окажется столь же слеп, как на изображениях, то он найдет ее.
Они спустились вниз. Рядом разговаривали два калимшита…
- Шестьдесят золотых, - не желая того, подслушал разговор Аравон.
- Много, никто не купит. Думаешь, в Амне всем так нужен этот халат? – страж не слишком прислушивался, но голос этого мужчины показался ему необычайно нежным.
«Показалось, - подумал он, и бросил косой взгляд на разговаривающих».
- Сорок пять и не выше, - возмущенно всплеснув руками сказал калимшит. Акцент людей из Калимшана никогда не нравился ему. Быстрый говор, да еще и небольшие познания в их языке... Лучше разговаривать на Всеобщем – был уверен страж.
Лейтенант и Аравон прошли мимо, не удостоив «шаха» должным вниманием.
- Пятьдесят, - настаивал торговец.
- Бестия! а скидку землячке? – тут Аравон оглянулся еще раз, на калимшитов.
«Точно ослышался, - уверял себя страж».
Он рассматривал ковбойскую шляпу на покупателе ровно до того момента, как лейтенант не направился к очередной подозреваемой.
***
Амбалы уничижительно посмотрели на подсевших воров.
- Припугнуть, - скривился Нор. Он глянул на свой палаш и ухмыльнулся.
- Она может создавать глифы, - сказал Ивор, за что схлопотал бы затрещину от халфлинга, но учитывая рост Рабурека… Человеку повезло.
Рабурек изменился в лице, но изменение было мало заметным. Ивор понял о допущено ошибке.
- Она алхимик, а о ее подружке ничего не известно. Тут надо подойти тонко, - сказал халфлинг. С чего он взял, что Илхама алхимик он и сам не понимал, но надо было как-то объяснить взрыв.
Слова Рабурека показались воинам более вероятными.
- Что ты задумал, коротышка? – подперев подбородок о правую руку, облокотился о стол в сторону халфлинга Ильскал. Его суженные глаза предвещали трепку, если идея вора ему не понравится.
Перед тем как рассказать свой план Нору и Ильскалу.
- Ивор, видишь вон тех дуболомов?
- Обокрасть их? – спросил человек.
- Нет, заключи с ними пари.
- Запросто, - отозвался он с улыбкой и по азартному огоньку в глазах халфлинга угадал, задумку друга, - кости? – спросил он, нагнувшись вперед.
Человек кивнул и направился к столику играющих. Бедная одежда крестьянина портила впечатление, но возможно и сыграет ему на руку.
- Присоединяюсь, - сказал он, кидая на стол рядом со своим местом увесистый кошелек. Играли за столом в кости.
- Хех, - отозвался один из игроков, заметив кошель.
- Ты раньше играл? – спросил его второй с ухмылкой. Человек осмотрел одежду Ивора, и ничего подозрительного не заметил.
- Как бы ни было, но Умберли мне благоволит, - отозвался Ивор.
Вся компания расхохоталась на подобное заявление, а вор еще раз улыбнулся. Веселье нового игрока не разделяли двое других воинов. Крестьянин… выглядело все подозрительно.
- Значит, скоро утопит, - грубо оборвал хохот один из воинов. Его черные глаза недобро уперлись в Ивора.
- Меня Сейран звать, - представился выдуманным именем вор. Игроки так же представились. Первые ставки были небольшими. Дальше - больше.
- Тысячу Алагондских жемчужин, Умберли и впрямь любит тебя! – в конец, проигравшись, сказал светловолосый воин. Он приехал из Эшпурта и был отлично вооружен.
- Везение, - угрюмо отозвался Ивор. - Девица бросила, - он старался не придавать своим словам больше эмоций, чем необходимо. Толика печали и он встретил понимающие взгляды.
- Эхе!
- Проиграл ее платья? – подмигнул Сейрану один из игроков.
- Ха! Не взял в жены! – и снова дружный смех мужчин.
- Ну, друзья, бывайте. Благословит вас Умберли, - он встал из-за стола и внимательно посмотрел на проигравшихся воинов. Эршпуртцам даже переглядываться не надо было. Они поднялись из-за стола вместе с Сейраном.
- Потолковать надо, - грубым голосом обратился черноглазый воин к Ивору.
- Потолкуем, - согласился вор.
***
Вскоре Ивор, Рабурек и амбалы покинули Медную Корону, отправившись к дому их общего знакомого, который мог бы одолжить пару камуфляжных нарядов.
***
Мирави шагами мерила снятую ими комнатушку. В Медной Короне не оказалось роскошных номеров, но хоть белье было чистым. Постель, правда, жестковата, оттого непривычна. Спать не хотелось, мысли так и лезли в голову.
«Что если она не возьмет меня с собой?»
«А если ее схватят, все видели, как я помогала ей?»
«Как отцу в глаза посмотреть? Написать ему письмо, я ведь так и не объяснилась с ним?»
…и тысячи подобных мыслей, даже несколько глупых, но, несомненно, важных для девушки…
***
Бард ловко увернулся от пустого кубка. Вайнарен насмешливо взглянул своими золотистыми глазами на незнакомку. Ухмыльнувшись, он оборвал песню.
Полуэльф поправил манжеты и, глядя на удивленную эльфийку, хотел направиться к ней, но…
Илхама с растерянным выражением лица соображала, что теперь делать. Вся таверна взирала на них. Мысли эти людей оставались загадкой, но спасать нелюдя они не…
- Ха! – весело воскликнул бард, кивнув в сторону медноволосой эльфийке.
- Бармен, всем вина за мой счет! – озорно крикнула Илхама и подняла свой наполовину полный кубок. – Хой! – воскликнула она. Эльфийка осушила свой кубок и с громким стуком поставила его на стол.
- Хой! – многократно отозвались посетители таверны, очень довольные таким поворотом событий. Они забыли про барда, охочие до выпивки.
Услужливые девушки едва успевали подливать в кубки.
«Хитра, - подумал бард, но у него было припасено кое-что лучше. – Ей, это дорого обойдется».
Он провел пальцами по струнам мандолины, извлекая приятную мелодию. Вайнарен запел и направился к эльфийке, заодно не забывал заигрывать с посетителями.
«Ты на яркие звезды взгляни,
Что горят в обрамлении ночи,
И ладони свои протяни –
Может, полуэльф тебе бросит цветочек»
Собравшиеся одобрительно загудели.
«Споткнуться мне на пороге, надо было кидать полный кубок! – подумала Илхама.»
Эльфийка взяла себя в руки и встала в позу, всем видом показывая, что этим бард ее гордость ничем не задел. Она заговорила мелодичным стишком, который только что пришел ей в голову.
- Громко захрапел все тот же,
Незнакомый пьяный бард,
Слышать стало не возможно,
Говорил он не впопад.
- У-у-у-у-у-х-у! Давай еще! – крикнул кто-то. Тавернщик подозвал к себе вышибал, но потом велел им идти на место. Бой рифмами не был запрещен, а наоборот только привлек посетителей.
«Эльфы из нездешних мест
С темно-красными плащами,
Молвили – Шилмислский Лес
Переполнился клещами»
Бард явно забавлялся. Илхама злилась, но только ее противник чувствовал это. Спокойствие тусовочной эльфийки как будто ничто не нарушало, но по опыту общения с ненавистными ему эльфами, он подмечал присущие только их расе детали. Он мысленно дал себе затрещину, что опять подумал о себе, как об эльфе.
Бард взял кубок у одной из девушек и промочил голо, подмигнув девице. Та засмеялась и стала дальше разносить вино.
- Из соседних разговоров,
Бард нужные слова искал.
Неумелым стихословом,
Он прослыл на весь Амн.
Вайнарен перестал играть и отпустил мандолину, та повисла на ремнях. Он раскинул руки в приветствии, отдавая должное уважение эльфийке. Она даже начинала ему нравиться, но полуэльф пока не осознал этого. Он продолжил игру.
Илхама поклонилась слушателям (она не планировала на сегодня подобного развития событий), напыщенное выражение исчезло с ее лица. Она давненько так не забавлялась.
Тем временем бард снова взял в руки мандолину и заиграл.
«В сумраке уютной спальни
До утра уснуть не может эльфа.
Ах, дразнили ночью ласки -
Нежные прикосновенья полуэльфа.»
Посетители одобрительно захлопали. Илхама уставилась на приблизившегося к ней барда и пыталась что-то быстро придумать.
- Может, поговорим? – предложил Вайнарен и жестом предложил сесть за стол, с удовольствием разглядывая красоту эльфийки. Не нужно было слов, чтобы понять, кто выиграл в поединке.
Илхама довольно пулуприкрыла глаза и одобрительно кивнула, присаживаясь.
Неспокойная ночь в Медной Короне.
Посвящается Тельтиару и Тореасу.
Полуэльф чувствовал, эльфийка разговор не начнет. Инициативу она молча передала ему, как-то неожиданно для него спасовав. Обоих переполнял гнев и любопытство, первое Вайнарен скрывал более умело.
До словесной баталии она толком не рассматривала барда. Пронзительный взгляд золотистых глаз полуэльфа волновал. Слащавая улыбка каждый раз озаряла лицо Вайнарена при виде хорошеньких женщин. Ровно подстриженная борода – испанка, и золотая серьга в правом ухе. Зеленый приталенный кафтан без ворота, пояс на талии; пряжка от пояса и наручи выполнены в едином стиле и покрыты гравировкой с узором плюща. Эльфийка не зря подумала, что возможно какую-то часть жизни полуэльф провел среди представителей ее расы. Татуировок и шрамов она не заметила. Сидел эльф прямо и не смотря на струны, а устремив взгляд на эльфийку, наигрывал медленную расслабляющею мелодию.
Илхаме нравились подобные типы. Долгих уговоров провести вместе ночь обычно не требовалось, стоит лишь намекнуть.
- И для чего было кидать кубок? – без церемоний спросил бард. Имя его собеседницы пока что Вайнарена мало интересовало.
- Прихоть… забава.
- Повеселилась?
- Пока еще нет, чего-то не хватает, - улыбнулась она ему.
Амбалы продолжали храпеть, малая доза нервно-паралитического яда, который она подсыпала им в вино, подействовал как снотворное.
- Не хватает? – полуэльф улыбнулся в ответ, видно было, что он вот-вот засмеется.
- У меня еще кубки есть, - сказала Илхама, - на верху.
- Много?
- Узнаешь.
Она встала из-за стола, но бард продолжал играть на мандолине.
Вайнарен довольный реакций эльфийки, едва не выдал свое желание о встречи тет-а-тет вместе с ней. По ее выражению лица, как в открытой книге, можно было прочесть все.
Илхама смекнула уловку хитрого барда, но решила прикинуться глупенькой. Недовольные губки-бантики красноречивее любых слов.
Тусовочная эльфийка подняла руку и щелкнула пальцами, - Ллиира, заводи музон! – сказала она.
Богиня оторвалась от игры на арфе. Настойчивое желание Илхамы вплелось в звуки музыки, и продолжать стало невозможно. Вздохнув, Ллиира оставила арфу и присела около двух вытянутых барабанов.
- И тут латинос, - едва не со слезами пробурчала богиня и стала отбивать ритм 1 2 3. Латинос, но на месте не устоишь.
Таверну Медная Корона наполнила ритмичная зажигательная музыка. Люди озадаченно оглядывались, пытаясь глазами отыскать исполнителя неведомого и нового для их слуха музыканта.
- Oye muchacha, - запела эльфийка, и уселась на край стола перед бардом, в самой неприличной позе предлагая себя. Вайнарен такого поворота событий не ожидал, куда теперь сопротивляться. Калимшанские шлюхи и в половину не так хороши…
«О чем я думаю! Убегу к эльфийке!» - мелькнула мысль у барда.
- Tell me what is going on, - продолжала петь она, соскочив со стола. Эльфийка потянула его за руку, чтобы он присоединился к танцу. Сама музыка создавала перед глазами Вайнарена и Илхамы картину полупустой таверны, в которой под чарующие божественные звуки танцуют двое. Объятия и прикосновения выражали любовь, желание - искусно соблазняя партнера.
- Ay que te pasa?
You listen to my chacha, - люди повставали со своих мест и повинуясь магическому приказу задвигались в такт.
And you can`t stop moving
I see you grooving all night
Big Apple Dancers
Show me how you move your feet, - бард неотрывно смотрел на эльфийку. Связь глазами с отвечавшей взаимностью Илхамой – интрига.
- Now let me see
I got you going crazy
Cuz my beat is fire
Just broken louder tonight
Ladies flappers come to me
I know i got what you NEED
Let`s get it wild and cha cha all night long
Посетителям таверны едва ли привиделись, что запечатленная в танце история страсти, поверенная им волей счастливого случая, забросившего их в это заведение - жаркие объятья, которые дарили друг другу танцующие.
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
Oye muchacha
Light up the stick
Put it on your lips
I love the way you move your hips
Maybe classy but sassy
I know that your dancing for me
Cosita rica tell me what`s it gonna be
I wanna take you home with me
Mamita de mi corazon
And if you feel me baby
Come on let`s just get it on
Ladies flappers come to me
I know i gotta what you need
Let`s get it wild and cha cha all night long
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y cha cha cha 1 2 3 pa` bailar
You know
A que te gusta...
No te me resistas anda y dame tu cosita
Vengase ahora mami rica que vamos a bailar
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling cha cha
Hey muchacha...
Everybody get down on the floor
Every body do the cha cha
Every body do the cha cha
Rock your cuz my beat is fire
Baila conmigo hey baila conmigo
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling the cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Baila conmigo hey baila conmigo
Everybody in the party do the cha cha
Everybody broken down and feeling the cha cha
Hey muchacha give me your cha cha
Y que cha cha 1 2 3 vamo a bailar
A que te gusta...
Everybody do the cha cha
Everybody do the cha cha
Rock your body cause I want you
Эльфийка допела, и бард потащил ее за руку наверх. Музыка в Медной Короне не стихла, и посетители продолжали танцевать как заведенные.
Быстро вбежав по лестнице на второй этаж, эльфийка отворила дверь в их комнату. Они зашли в покои, никого не заметив. Обстановка комнаты приличествовала дворянину, но недавно принесенная кровать на одного человека плохо вязалась с общим стилем роскоши. Зажженные светильники хорошо освещали комнату в поздний ночной час. Огромная кровать без балдахина манила скорее предаться любовным утехам. Ложе накрывало кроваво-красное атласное покрывало. Поверх были разбросанные подушки в наволочках из яркого полосатого шелка.
Илхама захлопнула дверь и закрылась на ключ. Повернувшись лицом к барду, эльфийка отпустила ручку двери. Ключ остался в замке. Косички покачнулись при этом ее движении.
(Цензура не пропустила несколько абзацев откровенных сцен. Можете уже живописать в своем воображение, но публиковать их здесь я не буду.)
Ах, ночь… Коварная игра… Соблазнительны твои дары…
Илхама очнулась от пробежавшего по коже холодка… Полуэльф стащил на себя покрывало, оставив ее обнаженной. Косички в беспорядке лежали на подушке. Она приподнялась на локте и посмотрела на него. Он лежал на боку в обнимку с Мирави. Эльфийка вспомнила все происходящее ночью, и как к ним присоединилась изнемогающая от созерцания их страсти Мирави. Девушку явно возбуждали барды. Илхама ухмыльнулась и осторожно слезла с кровати. На цыпочках она прокралась к своим вещам. Надо было смыть любовные соки.
***
Ивор вышел на улицу вместе с двумя воинами.
- Деньги ты вернешь, - заявил походящий на кочевника воин.
- Верну?.. – переспросил вор с деланным видом. – Верну, только вы оба окажете мне услугу.
Светловолосый воин положил руку на рукоять меча, решив преподать урок наглецу, но второй остановил его. Ивор сохранил напыщенный вид, но нельзя не отметить, что он нервничал.
- Какую услугу? – зло спросил черноглазый кочевник, удерживая своего нетерпеливого друга за плечо.
Ивор скосил глаза на окно таверны. – Видите эльфийку за центральным столом? Ее надо заставить отдать деньги. Каким способом мне не интересно, но не хотелось бы, чтобы вы сильно испортили ей личико.
- А вот кто тебя бросил, - с усмешкой заметил светловолосый. – Будет тебе девка.
***
За углом Ивора поджидали амбалы и Рабурек.
- Чего провозился? Хафар закроется, и мы не успеем, - спросил по пути халфлинг.
Компания быстро добралась до примыкающего к району доков дома. Свет в окне дома Хафара подсказывал, что мастер еще не покинул свое прибежище. Халфлинг постучал несколько раз отрывисто, затем еще раз, но иначе. Дверь им открыл бодрый старикан. Он был лыс, череп обладал правильными формами и поблескивал в свете свечей.
- Я скоро ухожу, чего вам надо? – спросил он, пропуская воров внутрь. Его нисколько не пугали устрашающие амбалы.
- Хочу одолжить у тебя доспех стражников Асткалы, - ответил Рабурек. – Я и сам спешу… - добавил он.
Старикан в робе священника надел парик и в зеркало посмотрел на отражения воинов.
- Ну-ну, с этими будет сложно. Думаю, что-нибудь подыщу…
Через полчаса они покинули дом Хафара, но теперь воров сопровождали не обычные воины, а городские стражники.
Халфлинг забрался на бочку и стал следить за происходящим. Те воины, с которыми Ивор заключил пари, валялись под столом.
«Ведьма!» - думал Рабурек.
- Вперед, ребята! Схватите эльфийку во славу Тира!
Компаньоны обменялись довольными взглядами, и амбалы направились внутрь, держа двуручники наготове.
В окне он заметил как толпа стала пританцовывать, из таверны доносилась необычная музыка.
«Что происходит?!» - лихорадочно думал Ивор, тоже поглядывая в окно. Амбалы вместо того чтобы схватить медноволосую, пустились в пляс. Шлемы слетели с их голов, но они продолжали кружиться в танце.
- Слезай, а то заразишься, - с беспокойством в голосе стащил человек Рабурека. Они обменялись озадаченными взглядами и продолжили наблюдать. Эльфийка и бард побежали на второй этаж. Воры не спешили заходить в таверну.
Прошло три часа…
- Я устал и пошел спать, - сказал Ивор, демонстративно зевая. – Они так и будут танцевать, пока эта ведьма внутри. Сколько мы не запускали туда остолопов, реакция одинаковая.
- Не может же вечно длиться ее заклятие! – буркнул халфлинг, прислушиваясь к музыке.
- Пока.
Халфлинг пробурчал ругательство и поплелся за человеком.
- Вернемся утром, - сказал Рабурек. Ивор согласно кивнул.
***
Ниара телепортировалась в замок за территорией Асткалы к восседавшему в кресле человеку в черном балахоне. Он сидел в огромной библиотеке, шкафы которой достигали пятнадцать метров в высоту и все были заставлены книгами. Лицо его не было возможности разглядеть, да и не требовалось ей это. Платил он щедро, а знать лишнее – укорачивает жизнь.
- Я видела стражников, о которых вы говорили.
- Отлично, - сухо сказал человек, закрыв книгу и положив ее на колени. Он не смотрел на мага, а будто был погружен в свои мысли.
- Ты ее видела? – опережая вопрос мага, спросил загадочный человек. По голосу он не был стариком, а даже наоборот слышался юношеский звон. Ростом он был выше ее, около двух метров.
- Нет… не объясните ли вы, зачем мне пришлось покрасить волосы и о ком вы спрашиваете?
- Ах, я же забыл тебе рассказать… - кожа рук человека обладала молодецкой упругостью, но смотрелась неестественно.
- Она пришла, как и было в моем видении.
- И зачем она пришла? – спросила полуэльфийка, чувствуя себя с каждым вопросом все большей дурой, а она отнюдь не была дурой.
- За книгой.
- Той… что у вас на коленях, - она встала перед человеком и протянула руку, чтобы взглянуть на том. Он никак не отреагировал на ее жест и даже не пошевелился, разве что ухмылка озарила его лицо, но волшебница не видела этого подобия веселья.
- Хм… - протянула она, выйдя на освещенную огромным окном часть библиотечного зала. – За книгой Тьмы? – осмелилась спросить она. Ниара знала, что у него была эта книга, но где… Вот где он держал заветный том смертельно-опасных знаний, полуэльфийка не ведала.
- Нет, - он фыркнул, пораженный недогадливостью Ниары. – Она у нее была, но… Важно не это, важно, что она придет сюда.
- Но как?! – возмутилась полуэльфийка, резко повернувшись к человеку в черной робе. Ее мантия покрылась складками при повороте, желтый камень на верхнем конце посоха грозно засиял, отразив ее эмоции.
- Легко.
- Но замок защищен глифами, горгульи и големы!.. Невозможно!
- Не нервничай, а то напоминаешь мне одну незадачливую волшебницу. Иди и поверь как там костяной голем. Время, надо бы его закончить…
- Последний вопрос… - попросила она, недовольная таким поворотом событий. Камень на посохе перестал сиять и теперь просто мерцал в солнечном свете. – Есть ли смысл ждать ее?
- Конечно. Смысл хотя бы в том, что я получу много экспириенса.
- Экс?..
- Ха-ха-ха! – он встал из кресла и направился из библиотеки. – В нем смысл жизни! – он вышел из библиотеки, огромная дверь с грохотом захлопнулась. Человек оставил полуэльфийку одну поразмыслить над его словами.
«Что за экспир… тьфу, надо узнать в старых скрижалях» - думала волшебница.
Не верю ( посвящается Каю)
Щенок. Маленькая дворняга с грустными гкарими глазами. Пегая шерстка наполовину изъедена лишаем, правая задняя лапка кровоточит. Неужто у человека какого руа поднялачсь? Тамара Геннадьевна из дома напротив водуиз ведра на дорогу рядом со щенком. Она всегда моет дома полы с хлоркой. вот уж странная женщина.
Малыш тем временем подошел ко вновь образовавшейся лужице и принялся пить из нее. Я не выдерживаю и выбегаю на улицу, не забыв прихватить блюдце с водой и кусочек ветчины.
Малыш ест так, что за ушами трещит, отрываясь лишь на пару секунд , чтобы послать мне благодарный взгляд. Я тем временем сажусь на дорогу рядом с ним. Сблизи щенок выглядит еще хуже: у него гноятся глазки.
" Не выжить тебе зимой, - шепчу я ему. - Так что придется жить у меня, за что я получу очередной нагоняй от мамы".
- Ого! Это твой? Как же ты довела его до такоо состояния? - раздается откуда-то сверхую.
Я нехотя поднимаю голову. Мальчишка лет пятнадцати. Светловолосый, голубоглазый. Пухлые губы, весь нос в веснушках. Смотрит на меня и улыбается.
"Сколько же я просидела вот так , читая книгу, напротив клумбы? Мама опять будет ругаться и говорит, что Купер не для 9-летней девочки. Эх, сейчас бы сладко потянуться, зевнуть...но сделать этого я не успела. Я увидела Его. Огромный махаон сидит на темно-бордовом шаре георгина.У меня даже дыхание перехватило. Вот это подарок. Такого в моей колекции еще нету. А ведь я даже не охотилась за ним, ничегошеньки не сделала, чтобы Его заполучить. Как хорошо, что сачок рядом!"
-Да, теперь он мой. И уже через 4 месяца его можно будет хоть на королевский прием отправлять, - возвращаю мальчишке улыбку.
- А ты добрая, раз помогаешь бездомным животным.
-Добрая, - соглашаюсь я, глядя прямо ему в глаза.
Ой, мамочки, я вдруг начинаю видеть! Нет, это даже не зрение, а скорее чувсво, ощущение. Я чувствую...его крылья. Серебристые, перышко к перышку. Однажды я уже видела такие... Парень, да ты...Ангел.
Я едва не теряю самообладание. Такой молодой ангел. Тебе же нет и 200 лет! Такого в моей колекции еще нету. А ведь я даже не ставила ловушки. Ты сам ко мне пришел.
Ч-черт! Я едва не отвожу взгляд. Как хорошо, что сачок рядом.
"Тихо, аккуратно беру в руки сачок. Так же аккуратно, но быстро накрываю им махаона. Оказавшись в прозрачной клетке Он пытается вырваться, улететь. И сердечко мое бьется в унисон с его крылышками. Глупый махаон, не стоит. Ты только повредишь себе крылья."
Я аккуратно материаизую сачок. Парень что-то оворит мне. Я улыбюсь и отвечаю, не понимая о чем мы говорим, отодвигая это на подсознание.
Не отрывай взгляда, мой млый. Тони в зеленых болотах...
-А зачем тебе это? - лукаво вдруг спрашивает мальчишка.
Ты прнимаешь, что происходит! Понимаешь, что я хочу с тобой сделать. Ты ворвался в мое сознание. Теперь ты можешь избавиться от меня и улететь. кубок мыслей вихрем проносится в голове.
Но нет, ты сидишь возле меня. Сидишь и с интересом изучаешь.
Глупый.
Я аккуратно, но быстро опускаю сачок. Ты смотришь на меня. Улыбаешья. Даже не пытаешься вырваться или улететь.
Глупый пойманный ангел.
"- Мама, мамочка! Я поймала махаона! - Умница моя!.. - Мамочка! А правда, что ни укого нет такой колекции бабочек?! - я просто свечусь от счастья. -Ну конечно, милая! Давай я тебе помогу. абочка аккуратно протыкается тоненькой иголочкой. Махаон несколько раз открывае-закрывает свои крылышки. Успокоился. Мама кладет его на деревянную тонкую дощечку, обитую темным бархатом и накрывает сврху стеклом. 16-ая бабочка занимает место в моей колекции!"
- Мамочка! Я принесла щенка - его зовут Малыш - он будет жить с нами, - выпаливаю я на одном дыхании.
- 23 года, а ты все собак с лицы таскаешь, - вздыхает мама. Она не видит ни тебя, ни сачок. Ей незачем. Незачем волноваться.
Передав малыша маме, я поднимаюсь в свою комнату. сажусь на пол и начинаю размышлять, что же мне с тобой делать, рассеяно скользя взглядом по многочисленным статуэткам и кулонам в форме ангела, что просто заполняют мою комнату. Ты ведь первым не поддался, но все же позволил себя поймать..Ты не должен был меня понять. Ангел не в состоянии понять Человека, не говоря уже о Ловце. Так почему же ты не улетел? Почему мне тебя жаль? Почему я хочу отпустить тебя? Эх, слишком много "почему". Надо бы выбрать тебе форму и оправу, ты ведь не бабочка, с тобой гораздо сложнее. Но не ты первый, не ты последний в моей колекции. Надо выбрать тебе оправу, ты же не абочка, с тобой все гораздо сложнее.
- Нет, пожалуй оправу отложим до завтра. Посидишь в сачке, герой.
Тоько сейчас я поняла, как устала. На часах 18.03. Рано, но мне так хочется спать... клубочком сворачиваюсь на кровати и погружаюсь в крепкий, но беспокойный сон.
"Я подарю Вам одиночество
Трех сотен разноцветных лун..." - мягкий мужской голос прорывается сквозь сладкую пелену сна. Медленно открываю глаза. Реальность сырым туманом просачивается в мое сознание. На часах 00.03. Я почти и не поспала. Мальчишка сидит на столе по турецки скрестив ноги.
" Я подарю, хот и не хочется
Мелодию хрустальных струн, - нараспев произносит он. И тут мальчишка начинает меняться прямо на глазах. Ясные голубые глаза темнеют, становятся янтарными и чуть раскосыми. Темнеют белокурые волосы, исчезают веснушки. Нос заостряется, пухлые губы становятся тоньше, ярче. Тело вытягивается и словно обрастает мышцами. Кай
- Ты?! - я начинаю задыхаться от подступивших к горлу слез и воспоминаний.
" Та же комната 3 года назад. Кончается лето. Редкие солнечные зайчики пляшут по песочным стенам. я делаю вид, будто навожу порядок в столе, нервно перебирая бумажки. Стук в дверь. Ты заходишь, как всегда не дождавшись ответа . - Привет!! Язайду?! - ловишь янтарем своих глаз зеленые болота моих. - Привет!! Ты зачем?? - скрывая волнение вопросом на вопрос отвечаю я. - Лера, ты снова не в настроении, да? - У брата рецидив. Снова твердит про своих ангелов, монстров. И знаешь кого он называет своим ангелом? Тебя!! - Ну и что? физическое состояние же улучшилось. - пожимаешь ты плечами. - А мне нравится с проводить с ним время. Я хочу возразить тебе, но не могу. Я тону, увязаю в янтаре твоизх глаз. Я Муха в янтаре и мне из него не выбраться.
- Я подарю Вам одиночество
Трех сотен разноцветнызх ун
Я подарю, хоть и не хочется,
Мелодию хрустальных струн.- начинаешь ты наше "заклинание", придуманное, когда мне было 17.
- Меня забудьте на мгновение,
Чтоб вспомнить через сотню лет
Мое смешное откровение
На душу не прольет Вам свет.
- Я расстворю в вине учтивость
Насильно смесь в теб волью
Мой друг, оставь свою стыдливость
Останься лишь на ночь, молю.
Тебя забуду на мгновенье,
Чтоб вспомнить, через сотню лет
Твое смешное откровенье
На душу не прольет мне свет. - подхватываю я.
- Я покажу Вам расставанья
Двух тысяч пламенных сердец
Я докажу Вам в час прощанья,
Что у Вселенной есть конец.
Меня забудьте на мгновение,
Чтоб вспомнить через сотню лет
Мое смешное откровение
На душу не прольет Вам свет.
- Я пронесу через столетья
Твое лицо и нежность губ
И променяю я бессмертье
На день вдвоем с тобой, мой друг.
Тебя забуду на мгновенье,
Чтоб вспомнить, через сотню лет
Твое смешное откровенье
На душу не прольет мне свет.
-Я Вас прошу.
-Тебе не верю
-Я подарю Вам
-Я отдам
-Я покажу Вам
-Я ослепну
-Я люблю тебя...
Я ошарашено смотрю на Кая. Впервые наше "заклинание" сбито.
-Зачем? - спрашиваю я глядя на него.- Ты решиль привязать меня к себе из-за брата. Ведь тоько с тобой ему становится лучше. Ты же его "ангел"... Молчи, не говори, не порти мое отношение к тебе...
- Я действительно люблю тебя.
- Докажи!
- Да что с тобой такое... - удивленно и растроенно бормочешь ты. -Докажи!
-А ты будешь моей?
-Если любишь - да...
-Смотри!
Ой, я снова муха в янтаре... У тебя появляются крылья. За спиной. На лопатках. Такие огромные. Серебристые, перышко к перышку. Открываются-закрываются как у большой бабочки.
- Я и в самом деле его ангел, ангел, который влюбился в сестру своего подопечного.
Горечь обмана застилает сознание. Я ведь знаю тебя с 10 лет, а ты с тех пор не изменился ни на йоту. Я дура. А ты ангел. Я начинаю тебе рассказывать осоеннгсти анатомии человека, о невозможности подобного строения скелета, говорю о компьютерной графике, современных технологиях. Я говорю - говорю - говорю... Я муха в янтаре и я боюсь из него выраться. Я боюсь поверить.
- Ты как твои любимые бабочки не веришь никому и ничему, кроме своих цветов. Ногде же они - твои цветы? Сама не знаешь,- с горькой улыбкой шепчешь ты.
- Не верю.
-Тебя много обманывали? поэтому?
- Я не верю, -глаза мои наполняются слезами
- Сделай все необходимое, чтобы проверить. Я люблю...
- Замолчи! - пербиваю я.
- Игорь болен не из-за меня!
- Не верю...
- Проверь!
Я подхожу к тебе и аккуратно касаюсь самых кончиков крыльев. Теплые. Мягкие. Я не могу тебе больше верить. Игорь заболе одновременно с твоим появлением. Я не верю...
- Проверь! - ты почти кричишь.
Я медленно беру в руки ножницы. Ржавые, старые. Аккуратно срезаю самые кончики перьев. Ты чуть вздрагиваешь. Я срезаю чуть больше. Появляется кровь. Алые капельки на серебре... Я срезаю еще и еще. Как же я ненавижу твои крылья!!! Ой. сколько же крови.. Но я уже не могу остановиться. Слезы застилают глаза, капают на твои крылья, смешиваясь с кровью. Я плачу и режу, ржавыми ножницами я обрезаю твои крылья и свои мечты.. Ты лежишь на полу , а я никак не могу остановиться. "Клац!" - последнее движение ножниц у левой лопатки. Я с ужасом смотрю на тея, обескрыленного, окровавленного, на ковре из собственных перьев. На полу - ни пятнышка крови.
- Не хочешь верить. Вызови Скорую... - шепчешь ты.
Ты пролежал в больнице 2 недели, повергнув в шок врачей своими неожиданными кровотечениями, внезапно открывающимися на спине ранами.Я ни разу тебя не навестила. Брату стало хуже."
- Я покажу Вам.
- Я ослепну... Я люблю тебя, - еле слышно говорю я, сама не ожидая от себя такой смелости, словно со стороны слыша свой голос.
- Не верю, - отвечаешь ты бесцветным голосом, но я вижу как лихорадочно блестят твои глаза.
Лучше бы ты накричал, ударил, саркастически смеясь объяснил, почему я стала ловцом, откуда это смертельное желание ловить, почему с каждым пойманным ангелом брату становится лучше... Я хочу задать тебе все эти вопросы, но они комом застревают у меня в горле. Ой, я снова муха в янтаре...
- Не верю, - уже мягче говоришь ты.
Я подхожу к столу, встаю на носочки и, слегка касаясь губами твоего уха, шепчу: "Проверь..."
Мое!
Я выбью почву у тебя из-под ног. Я понял это как только тебя увидел. Я не жестокий. Нет. Просто у меня было тяжелое детство. Помнишь, ты нашла меня в подвале. Маленького, годного, несмышленого и очень очень испуганного. Я помню твои ласковые карие глаза и мягкие теплые руки. Уже тогда я твердо решил, что взгляд твой всегда будет обращен на меня, а теплота и нежность сердца отданы мне одному. С тех пор мы вместе…
Я займу место не только в твоем сердце, но и в твоей уютной постели. Я буду забираться к тебе под одеяло, и ты ничего, слышишь, ничего не сможешь с этим сделать. А со временем ты даже уснуть не сможешь, когда меня не будет рядом. Ведь именно я буду отгонять от тебя кошмары, оберегать и защищать твой сон. А когда ты заболеешь, я никому не позволю тебя лечить, я ведь лучше всякого лекарства. Я никому не дам тебя в обиду!
А однажды я украду твою душу, чтобы мне было с кем ночью бродить по крышам. Мы будем вместе смотреть на звезды… Я украду твою душу и никому никогда не отдам.
Смех я, пожалуй, оставлю тебе. А также твою грацию и кошачью походку. Я оставлю все-все все, кроме души, разумеется. И на этом «всем» я своей аккуратной, но до безобразия наглой рыжей лапой оставлю свой отпечаток и всего одно слово: «Мое!».
После чего я, сладко зевнув, запрыгну тебе на колени, свернусь на них клубочком, довольно замурлыкаю и… усну.
Звездопад.
Послушайте, ведь если звезды зажигают,
значит это кому-нибудь нужно…. В. Маяковский
Свобода. Безмерное, необъятное ощущение свободы. Наконец-то родители отпустили посмотреть на звездопад.
Дети, взявшись за руки, бежали прочь от дома, сбивая вечернюю росу с полевых цветов. Голубоглазая девочка с очаровательными белокурыми кудряшками иногда останавливалась, чтобы нарвать букет. Звонко смеясь, она протягивала цветы своему другу. Тим, серьезный смуглый кареглазый мальчишка, снисходительно принимал букетики и увлекал девочку дальше в поле.
Их отпустили посмотреть на звездопад. В первый раз.
-Здесь!.. – прошептал мальчик.
Дети остановились. Это место ничем не отличалось от любого другого на этом поле: те же ромашки, та же роса, те же светлячки в траве, создававшие свое подобие звездного неба…только на земле. Но Тим твердо решил, что наблюдать за своим первым звездопадом они будут именно здесь. Вика молча согласилась.
-Ложимся головой к дому, чтобы не заблудиться, - продолжил командовать мальчик. Вика искренне не понимала, как можно потеряться в открытом поле, где каждая травинка, каждый светлячок, каждая мышиная норка были знакомы. Но девочка не сказала ни слова: она привыкла всецело доверять другу.
Дети улеглись прямо на траву. Капли росы тут же впитались в одежду, намочив ее. Но друзьям не было холодно, их согревало ожидание чуда.
Небо все темнело, одна за другой появлялись звездочки.
-А ты знаешь, что такое звезды? – еле слышно спросил Тим.
- Конечно, я же взрослая. – Ответила малышка шепотом.
- Расскажи.
- Звезды – это души наших предков. Как только кто-то умирает, на небе становится одной звездочкой больше. Но иногда люди забывают про своих умерших родственников, тогда звезды срываются с неба и падают на землю. Это называется звездопадом. Он происходит каждые 20 лет. – закончила девочка, довольная своими знаниями.
-А я слышал другую легенду… - начал было мальчик.
- Тише… смотри... начинается, - восторженно прошептала Вика.
На темно-синем, почти черном небе крохотными светлячками светили звезды. Всегда такие далекие… Сейчас, казалось, стоит только протянуть руку – и вот она звездочка – светится-переливается на ладошке, играя острыми лучиками. Вика даже подняла руку вверх, потянулась к черному куполу: а вдруг получится. Но нет: яркие камушки так и остались на своем месте. Девочка сокрушенно вздохнула. Однако, разочарование быстро сменилось восторгом. Разноцветные холодные огоньки, описывая ровные дуги, начали медленно спускаться к земле. Они падали все быстрее и быстрее… Сотни, нет тысячи, светящихся линий располосовали все небо. Миниатюрные разноцветные кометы создавали фантастический ажурный узор на черном куполе. Неба уже не было, вместо него над головами детей разыгралась волшебная феерия из огней и красок…
- Хочу звездочку, - капризные нотки девочки утонули в море восхищения.
- Так вот, на счет второй легенды… - начал было мальчик. Казалось, ночное чудо не произвело на него должного впечатления.
- Хочу звездочку!... – капля капризности разрослась до размеров хорошей лужицы.
- Послушай меня, потом ничего нельзя будет изменить, - сквозь обычный командный тон мальчика пробивалось отчаяние.
- Как красиво! знаешь, я хочу звездочку, которая никогда не упадет….
Тим всегда исполнял желания девочки, какими странными и капризными они бы не были. Она ведь была принцессой, а он волшебником, который может все… Но она даже не захотела его выслушать. Обидеться, конечно он мог обидеться на нее, но это означало предать свою принцессу.
- У тебя будет звездочка, которая даже после звездопада будет гореть на небе, - сказал мальчик, - только пообещай, что каждый вечер ты будешь смотреть на нее и вспоминать меня.
-Да, да... Только дай мне звездочку, я хочу звездочку, - капризничала Лика. Звездопад уже закончился и черный купол неба был девственно чист. А звезды... Они пропали, сгорели в ночной феерии.
-Хорошо. Ты только помни…
-Звездочку!
Лика всегда слушалась друга, а он исполнял ее желания.
Через секунду Тима уже не было рядом; место, где он стоял еле светилось, а к небу тянулась слабо заметная золотистая дорожка. А на небе…На небе одиноко горела яркая золотая звезда…
-Тим, смотри! Тим?..
Но никто не отозвался, некому было разделить радость девочки. Лишь одинокая звезда своими холодными лучиками пыталась дотянуться до Вики.
************************************************************
Я видела еще два звездопада. И каждый раз на небе оставалась лишь одна звезда…И каждый раз она пыталась дотянутся до меня своими лучиками… Каждую ночь я смотрю на небо и даже когда луна скрыта облаками, я вижу ее, я помню тебя…
-Тим...
Щенок. Маленькая дворняга с грустными гкарими глазами. Пегая шерстка наполовину изъедена лишаем, правая задняя лапка кровоточит. Неужто у человека какого руа поднялачсь? Тамара Геннадьевна из дома напротив водуиз ведра на дорогу рядом со щенком. Она всегда моет дома полы с хлоркой. вот уж странная женщина.
Малыш тем временем подошел ко вновь образовавшейся лужице и принялся пить из нее. Я не выдерживаю и выбегаю на улицу, не забыв прихватить блюдце с водой и кусочек ветчины.
Малыш ест так, что за ушами трещит, отрываясь лишь на пару секунд , чтобы послать мне благодарный взгляд. Я тем временем сажусь на дорогу рядом с ним. Сблизи щенок выглядит еще хуже: у него гноятся глазки.
" Не выжить тебе зимой, - шепчу я ему. - Так что придется жить у меня, за что я получу очередной нагоняй от мамы".
- Ого! Это твой? Как же ты довела его до такоо состояния? - раздается откуда-то сверхую.
Я нехотя поднимаю голову. Мальчишка лет пятнадцати. Светловолосый, голубоглазый. Пухлые губы, весь нос в веснушках. Смотрит на меня и улыбается.
"Сколько же я просидела вот так , читая книгу, напротив клумбы? Мама опять будет ругаться и говорит, что Купер не для 9-летней девочки. Эх, сейчас бы сладко потянуться, зевнуть...но сделать этого я не успела. Я увидела Его. Огромный махаон сидит на темно-бордовом шаре георгина.У меня даже дыхание перехватило. Вот это подарок. Такого в моей колекции еще нету. А ведь я даже не охотилась за ним, ничегошеньки не сделала, чтобы Его заполучить. Как хорошо, что сачок рядом!"
-Да, теперь он мой. И уже через 4 месяца его можно будет хоть на королевский прием отправлять, - возвращаю мальчишке улыбку.
- А ты добрая, раз помогаешь бездомным животным.
-Добрая, - соглашаюсь я, глядя прямо ему в глаза.
Ой, мамочки, я вдруг начинаю видеть! Нет, это даже не зрение, а скорее чувсво, ощущение. Я чувствую...его крылья. Серебристые, перышко к перышку. Однажды я уже видела такие... Парень, да ты...Ангел.
Я едва не теряю самообладание. Такой молодой ангел. Тебе же нет и 200 лет! Такого в моей колекции еще нету. А ведь я даже не ставила ловушки. Ты сам ко мне пришел.
Ч-черт! Я едва не отвожу взгляд. Как хорошо, что сачок рядом.
"Тихо, аккуратно беру в руки сачок. Так же аккуратно, но быстро накрываю им махаона. Оказавшись в прозрачной клетке Он пытается вырваться, улететь. И сердечко мое бьется в унисон с его крылышками. Глупый махаон, не стоит. Ты только повредишь себе крылья."
Я аккуратно материаизую сачок. Парень что-то оворит мне. Я улыбюсь и отвечаю, не понимая о чем мы говорим, отодвигая это на подсознание.
Не отрывай взгляда, мой млый. Тони в зеленых болотах...
-А зачем тебе это? - лукаво вдруг спрашивает мальчишка.
Ты прнимаешь, что происходит! Понимаешь, что я хочу с тобой сделать. Ты ворвался в мое сознание. Теперь ты можешь избавиться от меня и улететь. кубок мыслей вихрем проносится в голове.
Но нет, ты сидишь возле меня. Сидишь и с интересом изучаешь.
Глупый.
Я аккуратно, но быстро опускаю сачок. Ты смотришь на меня. Улыбаешья. Даже не пытаешься вырваться или улететь.
Глупый пойманный ангел.
"- Мама, мамочка! Я поймала махаона! - Умница моя!.. - Мамочка! А правда, что ни укого нет такой колекции бабочек?! - я просто свечусь от счастья. -Ну конечно, милая! Давай я тебе помогу. абочка аккуратно протыкается тоненькой иголочкой. Махаон несколько раз открывае-закрывает свои крылышки. Успокоился. Мама кладет его на деревянную тонкую дощечку, обитую темным бархатом и накрывает сврху стеклом. 16-ая бабочка занимает место в моей колекции!"
- Мамочка! Я принесла щенка - его зовут Малыш - он будет жить с нами, - выпаливаю я на одном дыхании.
- 23 года, а ты все собак с лицы таскаешь, - вздыхает мама. Она не видит ни тебя, ни сачок. Ей незачем. Незачем волноваться.
Передав малыша маме, я поднимаюсь в свою комнату. сажусь на пол и начинаю размышлять, что же мне с тобой делать, рассеяно скользя взглядом по многочисленным статуэткам и кулонам в форме ангела, что просто заполняют мою комнату. Ты ведь первым не поддался, но все же позволил себя поймать..Ты не должен был меня понять. Ангел не в состоянии понять Человека, не говоря уже о Ловце. Так почему же ты не улетел? Почему мне тебя жаль? Почему я хочу отпустить тебя? Эх, слишком много "почему". Надо бы выбрать тебе форму и оправу, ты ведь не бабочка, с тобой гораздо сложнее. Но не ты первый, не ты последний в моей колекции. Надо выбрать тебе оправу, ты же не абочка, с тобой все гораздо сложнее.
- Нет, пожалуй оправу отложим до завтра. Посидишь в сачке, герой.
Тоько сейчас я поняла, как устала. На часах 18.03. Рано, но мне так хочется спать... клубочком сворачиваюсь на кровати и погружаюсь в крепкий, но беспокойный сон.
"Я подарю Вам одиночество
Трех сотен разноцветных лун..." - мягкий мужской голос прорывается сквозь сладкую пелену сна. Медленно открываю глаза. Реальность сырым туманом просачивается в мое сознание. На часах 00.03. Я почти и не поспала. Мальчишка сидит на столе по турецки скрестив ноги.
" Я подарю, хот и не хочется
Мелодию хрустальных струн, - нараспев произносит он. И тут мальчишка начинает меняться прямо на глазах. Ясные голубые глаза темнеют, становятся янтарными и чуть раскосыми. Темнеют белокурые волосы, исчезают веснушки. Нос заостряется, пухлые губы становятся тоньше, ярче. Тело вытягивается и словно обрастает мышцами. Кай
- Ты?! - я начинаю задыхаться от подступивших к горлу слез и воспоминаний.
" Та же комната 3 года назад. Кончается лето. Редкие солнечные зайчики пляшут по песочным стенам. я делаю вид, будто навожу порядок в столе, нервно перебирая бумажки. Стук в дверь. Ты заходишь, как всегда не дождавшись ответа . - Привет!! Язайду?! - ловишь янтарем своих глаз зеленые болота моих. - Привет!! Ты зачем?? - скрывая волнение вопросом на вопрос отвечаю я. - Лера, ты снова не в настроении, да? - У брата рецидив. Снова твердит про своих ангелов, монстров. И знаешь кого он называет своим ангелом? Тебя!! - Ну и что? физическое состояние же улучшилось. - пожимаешь ты плечами. - А мне нравится с проводить с ним время. Я хочу возразить тебе, но не могу. Я тону, увязаю в янтаре твоизх глаз. Я Муха в янтаре и мне из него не выбраться.
- Я подарю Вам одиночество
Трех сотен разноцветнызх ун
Я подарю, хоть и не хочется,
Мелодию хрустальных струн.- начинаешь ты наше "заклинание", придуманное, когда мне было 17.
- Меня забудьте на мгновение,
Чтоб вспомнить через сотню лет
Мое смешное откровение
На душу не прольет Вам свет.
- Я расстворю в вине учтивость
Насильно смесь в теб волью
Мой друг, оставь свою стыдливость
Останься лишь на ночь, молю.
Тебя забуду на мгновенье,
Чтоб вспомнить, через сотню лет
Твое смешное откровенье
На душу не прольет мне свет. - подхватываю я.
- Я покажу Вам расставанья
Двух тысяч пламенных сердец
Я докажу Вам в час прощанья,
Что у Вселенной есть конец.
Меня забудьте на мгновение,
Чтоб вспомнить через сотню лет
Мое смешное откровение
На душу не прольет Вам свет.
- Я пронесу через столетья
Твое лицо и нежность губ
И променяю я бессмертье
На день вдвоем с тобой, мой друг.
Тебя забуду на мгновенье,
Чтоб вспомнить, через сотню лет
Твое смешное откровенье
На душу не прольет мне свет.
-Я Вас прошу.
-Тебе не верю
-Я подарю Вам
-Я отдам
-Я покажу Вам
-Я ослепну
-Я люблю тебя...
Я ошарашено смотрю на Кая. Впервые наше "заклинание" сбито.
-Зачем? - спрашиваю я глядя на него.- Ты решиль привязать меня к себе из-за брата. Ведь тоько с тобой ему становится лучше. Ты же его "ангел"... Молчи, не говори, не порти мое отношение к тебе...
- Я действительно люблю тебя.
- Докажи!
- Да что с тобой такое... - удивленно и растроенно бормочешь ты. -Докажи!
-А ты будешь моей?
-Если любишь - да...
-Смотри!
Ой, я снова муха в янтаре... У тебя появляются крылья. За спиной. На лопатках. Такие огромные. Серебристые, перышко к перышку. Открываются-закрываются как у большой бабочки.
- Я и в самом деле его ангел, ангел, который влюбился в сестру своего подопечного.
Горечь обмана застилает сознание. Я ведь знаю тебя с 10 лет, а ты с тех пор не изменился ни на йоту. Я дура. А ты ангел. Я начинаю тебе рассказывать осоеннгсти анатомии человека, о невозможности подобного строения скелета, говорю о компьютерной графике, современных технологиях. Я говорю - говорю - говорю... Я муха в янтаре и я боюсь из него выраться. Я боюсь поверить.
- Ты как твои любимые бабочки не веришь никому и ничему, кроме своих цветов. Ногде же они - твои цветы? Сама не знаешь,- с горькой улыбкой шепчешь ты.
- Не верю.
-Тебя много обманывали? поэтому?
- Я не верю, -глаза мои наполняются слезами
- Сделай все необходимое, чтобы проверить. Я люблю...
- Замолчи! - пербиваю я.
- Игорь болен не из-за меня!
- Не верю...
- Проверь!
Я подхожу к тебе и аккуратно касаюсь самых кончиков крыльев. Теплые. Мягкие. Я не могу тебе больше верить. Игорь заболе одновременно с твоим появлением. Я не верю...
- Проверь! - ты почти кричишь.
Я медленно беру в руки ножницы. Ржавые, старые. Аккуратно срезаю самые кончики перьев. Ты чуть вздрагиваешь. Я срезаю чуть больше. Появляется кровь. Алые капельки на серебре... Я срезаю еще и еще. Как же я ненавижу твои крылья!!! Ой. сколько же крови.. Но я уже не могу остановиться. Слезы застилают глаза, капают на твои крылья, смешиваясь с кровью. Я плачу и режу, ржавыми ножницами я обрезаю твои крылья и свои мечты.. Ты лежишь на полу , а я никак не могу остановиться. "Клац!" - последнее движение ножниц у левой лопатки. Я с ужасом смотрю на тея, обескрыленного, окровавленного, на ковре из собственных перьев. На полу - ни пятнышка крови.
- Не хочешь верить. Вызови Скорую... - шепчешь ты.
Ты пролежал в больнице 2 недели, повергнув в шок врачей своими неожиданными кровотечениями, внезапно открывающимися на спине ранами.Я ни разу тебя не навестила. Брату стало хуже."
- Я покажу Вам.
- Я ослепну... Я люблю тебя, - еле слышно говорю я, сама не ожидая от себя такой смелости, словно со стороны слыша свой голос.
- Не верю, - отвечаешь ты бесцветным голосом, но я вижу как лихорадочно блестят твои глаза.
Лучше бы ты накричал, ударил, саркастически смеясь объяснил, почему я стала ловцом, откуда это смертельное желание ловить, почему с каждым пойманным ангелом брату становится лучше... Я хочу задать тебе все эти вопросы, но они комом застревают у меня в горле. Ой, я снова муха в янтаре...
- Не верю, - уже мягче говоришь ты.
Я подхожу к столу, встаю на носочки и, слегка касаясь губами твоего уха, шепчу: "Проверь..."
Мое!
Я выбью почву у тебя из-под ног. Я понял это как только тебя увидел. Я не жестокий. Нет. Просто у меня было тяжелое детство. Помнишь, ты нашла меня в подвале. Маленького, годного, несмышленого и очень очень испуганного. Я помню твои ласковые карие глаза и мягкие теплые руки. Уже тогда я твердо решил, что взгляд твой всегда будет обращен на меня, а теплота и нежность сердца отданы мне одному. С тех пор мы вместе…
Я займу место не только в твоем сердце, но и в твоей уютной постели. Я буду забираться к тебе под одеяло, и ты ничего, слышишь, ничего не сможешь с этим сделать. А со временем ты даже уснуть не сможешь, когда меня не будет рядом. Ведь именно я буду отгонять от тебя кошмары, оберегать и защищать твой сон. А когда ты заболеешь, я никому не позволю тебя лечить, я ведь лучше всякого лекарства. Я никому не дам тебя в обиду!
А однажды я украду твою душу, чтобы мне было с кем ночью бродить по крышам. Мы будем вместе смотреть на звезды… Я украду твою душу и никому никогда не отдам.
Смех я, пожалуй, оставлю тебе. А также твою грацию и кошачью походку. Я оставлю все-все все, кроме души, разумеется. И на этом «всем» я своей аккуратной, но до безобразия наглой рыжей лапой оставлю свой отпечаток и всего одно слово: «Мое!».
После чего я, сладко зевнув, запрыгну тебе на колени, свернусь на них клубочком, довольно замурлыкаю и… усну.
Звездопад.
Послушайте, ведь если звезды зажигают,
значит это кому-нибудь нужно…. В. Маяковский
Свобода. Безмерное, необъятное ощущение свободы. Наконец-то родители отпустили посмотреть на звездопад.
Дети, взявшись за руки, бежали прочь от дома, сбивая вечернюю росу с полевых цветов. Голубоглазая девочка с очаровательными белокурыми кудряшками иногда останавливалась, чтобы нарвать букет. Звонко смеясь, она протягивала цветы своему другу. Тим, серьезный смуглый кареглазый мальчишка, снисходительно принимал букетики и увлекал девочку дальше в поле.
Их отпустили посмотреть на звездопад. В первый раз.
-Здесь!.. – прошептал мальчик.
Дети остановились. Это место ничем не отличалось от любого другого на этом поле: те же ромашки, та же роса, те же светлячки в траве, создававшие свое подобие звездного неба…только на земле. Но Тим твердо решил, что наблюдать за своим первым звездопадом они будут именно здесь. Вика молча согласилась.
-Ложимся головой к дому, чтобы не заблудиться, - продолжил командовать мальчик. Вика искренне не понимала, как можно потеряться в открытом поле, где каждая травинка, каждый светлячок, каждая мышиная норка были знакомы. Но девочка не сказала ни слова: она привыкла всецело доверять другу.
Дети улеглись прямо на траву. Капли росы тут же впитались в одежду, намочив ее. Но друзьям не было холодно, их согревало ожидание чуда.
Небо все темнело, одна за другой появлялись звездочки.
-А ты знаешь, что такое звезды? – еле слышно спросил Тим.
- Конечно, я же взрослая. – Ответила малышка шепотом.
- Расскажи.
- Звезды – это души наших предков. Как только кто-то умирает, на небе становится одной звездочкой больше. Но иногда люди забывают про своих умерших родственников, тогда звезды срываются с неба и падают на землю. Это называется звездопадом. Он происходит каждые 20 лет. – закончила девочка, довольная своими знаниями.
-А я слышал другую легенду… - начал было мальчик.
- Тише… смотри... начинается, - восторженно прошептала Вика.
На темно-синем, почти черном небе крохотными светлячками светили звезды. Всегда такие далекие… Сейчас, казалось, стоит только протянуть руку – и вот она звездочка – светится-переливается на ладошке, играя острыми лучиками. Вика даже подняла руку вверх, потянулась к черному куполу: а вдруг получится. Но нет: яркие камушки так и остались на своем месте. Девочка сокрушенно вздохнула. Однако, разочарование быстро сменилось восторгом. Разноцветные холодные огоньки, описывая ровные дуги, начали медленно спускаться к земле. Они падали все быстрее и быстрее… Сотни, нет тысячи, светящихся линий располосовали все небо. Миниатюрные разноцветные кометы создавали фантастический ажурный узор на черном куполе. Неба уже не было, вместо него над головами детей разыгралась волшебная феерия из огней и красок…
- Хочу звездочку, - капризные нотки девочки утонули в море восхищения.
- Так вот, на счет второй легенды… - начал было мальчик. Казалось, ночное чудо не произвело на него должного впечатления.
- Хочу звездочку!... – капля капризности разрослась до размеров хорошей лужицы.
- Послушай меня, потом ничего нельзя будет изменить, - сквозь обычный командный тон мальчика пробивалось отчаяние.
- Как красиво! знаешь, я хочу звездочку, которая никогда не упадет….
Тим всегда исполнял желания девочки, какими странными и капризными они бы не были. Она ведь была принцессой, а он волшебником, который может все… Но она даже не захотела его выслушать. Обидеться, конечно он мог обидеться на нее, но это означало предать свою принцессу.
- У тебя будет звездочка, которая даже после звездопада будет гореть на небе, - сказал мальчик, - только пообещай, что каждый вечер ты будешь смотреть на нее и вспоминать меня.
-Да, да... Только дай мне звездочку, я хочу звездочку, - капризничала Лика. Звездопад уже закончился и черный купол неба был девственно чист. А звезды... Они пропали, сгорели в ночной феерии.
-Хорошо. Ты только помни…
-Звездочку!
Лика всегда слушалась друга, а он исполнял ее желания.
Через секунду Тима уже не было рядом; место, где он стоял еле светилось, а к небу тянулась слабо заметная золотистая дорожка. А на небе…На небе одиноко горела яркая золотая звезда…
-Тим, смотри! Тим?..
Но никто не отозвался, некому было разделить радость девочки. Лишь одинокая звезда своими холодными лучиками пыталась дотянуться до Вики.
************************************************************
Я видела еще два звездопада. И каждый раз на небе оставалась лишь одна звезда…И каждый раз она пыталась дотянутся до меня своими лучиками… Каждую ночь я смотрю на небо и даже когда луна скрыта облаками, я вижу ее, я помню тебя…
-Тим...
Катерина Михайловна Бренджнева (известная в определенных кругах как Радистка Кэт, являющаяся двойным шпионом США), медленно пробиралась сквозь сугробы, держа за руку законспирированного подполковника Меерова в отставке. Подшофе давало о себе знать. Бывшая когда-то белой борода из ваты отъявленно, видно с умыслом пыталась заслонить обзор многострадальному Борису Сергеевичу, бредущему в сизом тумане.
Левая рука оного никак не хотела выпускать пустую бутыль на свободу. Зеленый змей все порывался проявить себя через голосовые связки эксподполковника в народном творчестве, лишь остатки вышколенной мозговой части, которую с трудом можно было назвать извилиной, пыталась этому противостоять.
-Да когда же закончится этот лес! (правда это все думалось на английском языке)
-Вот только вернусь в Вашингтон (тут ее мысленному взору предстала горячая ванная в ее теперь горячо любимой маленькой теплой квартирке), -она поцокала языком и тут же с скрываемым (шпионы это могут) отвращением посмотрела на своего напарника.
Ей было поручено задание о национальном достоянии, которое являясь Санта Клаусом.
Насколько ей было известно из донесений разведки Санта в этом году собрался отправиться в Россию, расширяя свой бизнес на другом континенте. Этого не могли допустить и русские - понизить рейтинг Дедов Морозов.
Кэт вытянула из памяти недавние события двухчасовой давности. Летящие по небу сани, запряженные в стаю оленей, морозное, усыпанное звездами небо, утробное “Е-хо-хо!”.
Мелодичный звон колокольчиков исчез в вспышке ракеты и со звуком сбитого истребителя Санта вынужден был пойти на экстренную посадку на ставшей в горизонтальное положение сосне. Далее все шло по плану, Санту энд компани передали в руки Бориса Сергеевича. И после душевного возлияния, не стойкий организм Санты потерял сознание и после чего тело было забрано вертолетом, а далее авиалайнером на родину. И на данный момент она шагает по сугробам, что бы не раскрывать себя российской разведке, выполняя очередное поручение – ввести в жизнь легенду о деде Морозе, выслушивая стих очередного синего зайца с человеческим лицом.
Одетая как неформалка в голубое (видно для маскировки) непонятно что, с косой обернутой вокруг шеи вместо шарфа.
Левая рука оного никак не хотела выпускать пустую бутыль на свободу. Зеленый змей все порывался проявить себя через голосовые связки эксподполковника в народном творчестве, лишь остатки вышколенной мозговой части, которую с трудом можно было назвать извилиной, пыталась этому противостоять.
-Да когда же закончится этот лес! (правда это все думалось на английском языке)
-Вот только вернусь в Вашингтон (тут ее мысленному взору предстала горячая ванная в ее теперь горячо любимой маленькой теплой квартирке), -она поцокала языком и тут же с скрываемым (шпионы это могут) отвращением посмотрела на своего напарника.
Ей было поручено задание о национальном достоянии, которое являясь Санта Клаусом.
Насколько ей было известно из донесений разведки Санта в этом году собрался отправиться в Россию, расширяя свой бизнес на другом континенте. Этого не могли допустить и русские - понизить рейтинг Дедов Морозов.
Кэт вытянула из памяти недавние события двухчасовой давности. Летящие по небу сани, запряженные в стаю оленей, морозное, усыпанное звездами небо, утробное “Е-хо-хо!”.
Мелодичный звон колокольчиков исчез в вспышке ракеты и со звуком сбитого истребителя Санта вынужден был пойти на экстренную посадку на ставшей в горизонтальное положение сосне. Далее все шло по плану, Санту энд компани передали в руки Бориса Сергеевича. И после душевного возлияния, не стойкий организм Санты потерял сознание и после чего тело было забрано вертолетом, а далее авиалайнером на родину. И на данный момент она шагает по сугробам, что бы не раскрывать себя российской разведке, выполняя очередное поручение – ввести в жизнь легенду о деде Морозе, выслушивая стих очередного синего зайца с человеческим лицом.
Одетая как неформалка в голубое (видно для маскировки) непонятно что, с косой обернутой вокруг шеи вместо шарфа.
На сие не стоит тратить времени. Пустой набор знаков.
********
Это было когда танки вошли в город на ходулях, раскачивая дулами-фаллосами. Ооо… Я помню. Они вошли, расстреливая всё в упор и смотря прямо в глаза старому сержанту. А он, улыбаясь, пускал себе пулю в лоб. Одну за другой. Одну за другой.
1789 год нового летоисчисления. Первая линия сопротивления практически полностью уничтожена, а уцелевшие разрозненные баррикады уже не способны сдержать натиск Истинного Механического Владычества. Люди стараются сравнивать происходящие события с маятником, и, глотая слезы, отшучиваются, что мол «сейчас они нам первую линию смели, а завтра мы уничтожим их последнюю». Текущие Владыки города, как и многие десятки лет, назад просто следуют заложенной программе и для них история – это рельсы, мчась по которым они всё сметают на своем пути. Стальной локомотив механического разума монотонно перемалывал агонизирующее человеческое сопротивление. Пять месяцев назад, сопротивление подняло голову и бросилось в атаку. Бросилось в атаку и просчиталось. Первые успехи. Первый победы. Уверенные шаги и громогласные заверения в неминуемой сокрушительной победе сейчас лежат разломанные колесами, расплавленные лазерами, разорванные снарядами, а впереди можно разглядеть лишь две рельсы, по которым уверенно мчится Логичный Генератор.
Словно человеческое сопротивление достигло критической точки, и где-то щелкнул рубильник, отнявший последние надежды у человечества.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Третий, Сокол, Гражданин и Справедливость уничтожены! У остальных постов дела не лучше!!! Чёрт!!!
- Ты в порядке, Ганс?
- В порядке?!! Какой тут к дьяволу порядок! Следующие мы! Мы!!! Вот к чему привело это проклятое сопротивление!!!
- У нас был выбор?
Нервный смех в ответ, подобно бисеринкам пота, бесконтрольно соскользнул с потрескавшихся от ветра губ громилы Ганса и тут же затерялся среди мешков и всякого прочего хлама, из которого была сделана баррикада. Широченной спиной он облокотился на какие-то тюки с надписью «El de France» и его пронзительные голубые глаза уставились, словно лазерный прицел снайперской винтовки, в одну точку на лбу Милен. Отсмеявшись, он нехотя бросил
- Может и был. Но мы свой сделали. Чего уж там…
В свои 14-ать Милен была на удивление спокойным и проницательным подростком. Она была словно противовес вспыльчивому и огромному Гансу. Хрупкая, словно фарфоровая статуэтка на одном из стендов в Штабе, она выглядела на удивление вызывающе в своем мальчишеском берете из под которого торчали взъерошенные короткие темные волосы которые, как их не причёсывай, всё равно походили больше на мокрые перья, чем на прическу маленькой скромной девочки которой собственно и была Милен. Тонкие аристократические губы словно вызывали эту суровую реальность на битву и то и дело изгибались в хитрой-прихитрой улыбке. Казалось, что она постоянно задумывала что-то такое от чего «живые позавидую мёртвым». Если постороннему наблюдателю могло показаться, что худоба Милен и звериные черты лица – это результат принадлежности к какому-то знатному роду с древней кровью, то более близкие к реальности люди, запросто бы поставили свой диагноз. Хроническое недоедание.
- Ганс, я вот подума…
Звук вызова обрывает её на полуслове, и две пары глаз настороженно впиваются в видавший виды 14ти дюймовый монитор. Жуткий скрежет, и на месте обнаженной девицы с рабочего стола появляется сухой и как всегда удручающий текст командования.
- Ми, а почему он обращается к тебе? – Ганс, не отрываясь от монитора, задал вопрос, на которой не могло быть ответа. Хотя никто ничего не говорил официально, но они негласно решили между собой, что это именно он «взрывателем». Даже костюм специальный сделали, что бы ему было сподручнее нести заряды. Тонкие пластинки, которые необходимо разместить в ключевых точках системы Кибер. И если повезет, то будут повреждены важные узлы жизнедеятельности. А если повезёт… надо использовать любой шанс.
- Ганс?
- М?..
- Ты это..ну извини что ли…
- Да ладно… Будь осторожнее там..
- Да. Буду.
Ветер нес обрывки газет навстречу маленькой сутулой фигурке, а громила всё сидел и смотрел туда, где скрылся маленький герой с такими грустными карими глазами.
Вспышка.
Взрыв.
Вспышка!
Вспышка!
- У неё получилось!!!
Ветер нес обрывки газет вслед маленькой сутулой фигурке, а громила восторженно встречал ей, распахнув свои медвежьи объятия.
- Молодчина, Ми!
Наверное, ветер отнес его слова в сторону, поскольку она ничего не ответила.
- Ми?
Её голубые глаза оценивающе и как-то по-новому посмотрели на него.
- Ми??? Твои глаза… Линзы? Зачем?
Она ничего не ответила. Затем, когда в архиве Логичного Генератора были проведены все необходимые операции, она ответила
- Нормально. Устала. Идем в штаб. Доложим.
Ганс улыбнулся и похлопал её по плечу. Тонкая пластинка взрывчатки легко прикрепилась к одежде девочки. Отзыв на отсутствие пароля.
- Конечно…
********
Это было когда танки вошли в город на ходулях, раскачивая дулами-фаллосами. Ооо… Я помню. Они вошли, расстреливая всё в упор и смотря прямо в глаза старому сержанту. А он, улыбаясь, пускал себе пулю в лоб. Одну за другой. Одну за другой.
1789 год нового летоисчисления. Первая линия сопротивления практически полностью уничтожена, а уцелевшие разрозненные баррикады уже не способны сдержать натиск Истинного Механического Владычества. Люди стараются сравнивать происходящие события с маятником, и, глотая слезы, отшучиваются, что мол «сейчас они нам первую линию смели, а завтра мы уничтожим их последнюю». Текущие Владыки города, как и многие десятки лет, назад просто следуют заложенной программе и для них история – это рельсы, мчась по которым они всё сметают на своем пути. Стальной локомотив механического разума монотонно перемалывал агонизирующее человеческое сопротивление. Пять месяцев назад, сопротивление подняло голову и бросилось в атаку. Бросилось в атаку и просчиталось. Первые успехи. Первый победы. Уверенные шаги и громогласные заверения в неминуемой сокрушительной победе сейчас лежат разломанные колесами, расплавленные лазерами, разорванные снарядами, а впереди можно разглядеть лишь две рельсы, по которым уверенно мчится Логичный Генератор.
Словно человеческое сопротивление достигло критической точки, и где-то щелкнул рубильник, отнявший последние надежды у человечества.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Третий, Сокол, Гражданин и Справедливость уничтожены! У остальных постов дела не лучше!!! Чёрт!!!
- Ты в порядке, Ганс?
- В порядке?!! Какой тут к дьяволу порядок! Следующие мы! Мы!!! Вот к чему привело это проклятое сопротивление!!!
- У нас был выбор?
Нервный смех в ответ, подобно бисеринкам пота, бесконтрольно соскользнул с потрескавшихся от ветра губ громилы Ганса и тут же затерялся среди мешков и всякого прочего хлама, из которого была сделана баррикада. Широченной спиной он облокотился на какие-то тюки с надписью «El de France» и его пронзительные голубые глаза уставились, словно лазерный прицел снайперской винтовки, в одну точку на лбу Милен. Отсмеявшись, он нехотя бросил
- Может и был. Но мы свой сделали. Чего уж там…
В свои 14-ать Милен была на удивление спокойным и проницательным подростком. Она была словно противовес вспыльчивому и огромному Гансу. Хрупкая, словно фарфоровая статуэтка на одном из стендов в Штабе, она выглядела на удивление вызывающе в своем мальчишеском берете из под которого торчали взъерошенные короткие темные волосы которые, как их не причёсывай, всё равно походили больше на мокрые перья, чем на прическу маленькой скромной девочки которой собственно и была Милен. Тонкие аристократические губы словно вызывали эту суровую реальность на битву и то и дело изгибались в хитрой-прихитрой улыбке. Казалось, что она постоянно задумывала что-то такое от чего «живые позавидую мёртвым». Если постороннему наблюдателю могло показаться, что худоба Милен и звериные черты лица – это результат принадлежности к какому-то знатному роду с древней кровью, то более близкие к реальности люди, запросто бы поставили свой диагноз. Хроническое недоедание.
- Ганс, я вот подума…
Звук вызова обрывает её на полуслове, и две пары глаз настороженно впиваются в видавший виды 14ти дюймовый монитор. Жуткий скрежет, и на месте обнаженной девицы с рабочего стола появляется сухой и как всегда удручающий текст командования.
- Ми, а почему он обращается к тебе? – Ганс, не отрываясь от монитора, задал вопрос, на которой не могло быть ответа. Хотя никто ничего не говорил официально, но они негласно решили между собой, что это именно он «взрывателем». Даже костюм специальный сделали, что бы ему было сподручнее нести заряды. Тонкие пластинки, которые необходимо разместить в ключевых точках системы Кибер. И если повезет, то будут повреждены важные узлы жизнедеятельности. А если повезёт… надо использовать любой шанс.
- Ганс?
- М?..
- Ты это..ну извини что ли…
- Да ладно… Будь осторожнее там..
- Да. Буду.
Ветер нес обрывки газет навстречу маленькой сутулой фигурке, а громила всё сидел и смотрел туда, где скрылся маленький герой с такими грустными карими глазами.
Вспышка.
Взрыв.
Вспышка!
Вспышка!
- У неё получилось!!!
Ветер нес обрывки газет вслед маленькой сутулой фигурке, а громила восторженно встречал ей, распахнув свои медвежьи объятия.
- Молодчина, Ми!
Наверное, ветер отнес его слова в сторону, поскольку она ничего не ответила.
- Ми?
Её голубые глаза оценивающе и как-то по-новому посмотрели на него.
- Ми??? Твои глаза… Линзы? Зачем?
Она ничего не ответила. Затем, когда в архиве Логичного Генератора были проведены все необходимые операции, она ответила
- Нормально. Устала. Идем в штаб. Доложим.
Ганс улыбнулся и похлопал её по плечу. Тонкая пластинка взрывчатки легко прикрепилась к одежде девочки. Отзыв на отсутствие пароля.
- Конечно…
Утру нос Сальваторе 
А вот теперь про эльфа в Мензоберранзане.
Гильдия проводников.
Непроглядная тьма вдруг предстала перед темно-зелеными глазами эльфа, когда из Неизвестного, освещенного ярким светом, Ао переместил его назад в Сембию. Во всяком случае, эльф надеялся, что он именно в Сембии.
Давящая тишина обрушилась на Джассина, изредка прерываемая шумом извергающейся горячей воды из гейзеров. Влажный воздух был так насыщен водяными парами, что эльф тут же взмок, а одежда прилипла к стройному натренированному телу. Туман над испещренной высокими буграми каменистой поверхностью пещеры можно было поймать чуть ли не руками. Именно теперь воин понял, что он находится не близ богатого города Ордулина.
Ростом Джассин был пять футов и семь дюймов. Длинные медного оттенка волосы, спадающие на спину, покрылись капельками теплой воды, загорелая кожа увлажнилась, а татуировку на лопатке – сломанную над черной слезинкой стрелу - скрывала одежда. Красно-черные одежды: камзол, под ним рубаха, узкие штаны, кожаный пояс с бляхой с изображением стрелы на фоне солнца, сапоги с отворотами на мягкой подошве. Длинный черный плащ отяжелел от пропитавшей его влаги.
Первой мыслью, которая посетила эльфа, стал ужас о том, что Единый ослепил его, и больше он никогда не увидит ни сияние звезд, ни света Солнца, ни бледного диска Луны. Джассин никак не желал смириться с ролью увечного и попытался успокоиться. Глаза все еще щипало, и он надеялся, что вызванная божественным светом слепота вскоре пройдет.
Звук жвал насекомых и потревоженного песка, перемешанного с мелкими камешками, насторожили воина. Осознание того, где он находится, поразило Джассина, как молния поражает еретика.
Радужки зеленых глаз окрасило красное пламя инфразения, и тьма Подземелья расступилась. Мир предстал в тепловом спектре.
Два драука с флангов подбирались к эльфу, у одного из них в руке был зачарованный меч. Сверху на воина смотрели восемь глаз гигантского паука. Кокон, подвешенный на потолке пещеры, подрагивал. Внутри паучьих яиц бились лапками паучата, которые ворвутся в жизнь с минуты на минуту. Гигантский паук чавкнул жвалами и стал спускаться по толстой нити паутины вниз прямо на стоящего посреди логовища драуков эльфа.
Джассин быстро оценил ситуацию и выхватил длинный меч. Красное свечение зачарованного клинка подрагивало, словно сам меч желал сейчас отведать крови раздувшихся тел проклятых отступников дроу.
- Гореть вам в Абиссе! – прошипел эльф и принял боевую стойку. Внимание воина привлек слабый шум у него над головой. В начале он заметил прикрепленные к потолку в углу пещеры яйца, а затем спускающуюся на него паучиху. Удивление промелькнуло в глазах эльфа, и он быстро отскочил в сторону. Паучья тварь прыгнула на эльфа сверху, но ловкий воин переместился и избежал должного стать для него неожиданным нападения. Кошмарное создание приземлилось там, где он только что стоял. Угрожающе передернув мощными клыками, паук быстро и бесшумно заспешил к эльфу, перебирая лапами. Джассин про себя взмолился Шеварашу, чтоб мерзкие твари не избежали гнева его меча, и кинулся на паука. Драуки были уже близко. Для них воин приготовил не менее страшную кару.
Эльф прыгнул влево и вперед, чтобы оказаться сбоку от паука и нанес сокрушительный удар сверху вниз. Паук среагировал незамедлительно и молниеносно развернулся к эльфу мордой. Сияющее лезвие отсекло часть передней лапы плетущего сети создания и, вспыхнувшее пламенем, вонзилось в голову ужаса паутины. Три глаза паука лопнули, и темная жижа растеклась по хитиновому панцирю. Эльф отпрыгнул от агонизирующего, но все еще живого восьмилапого убийцы. Магический огонь опалил рану твари. Зачарованный меч был в желтоватой крови насекомого, которая спеклась в охватившем клинок пламени. Темно-серый прах слетел на каменный пол пещеры.
Паук на последних минутах жизни прыгнул на эльфа. За спиной Джассина засиял белый свет. Шевараш откликнулся на молитву его верного последователя.
На секунду ослепленные драуки застыли, закрывая руками отвратительные обрюзгшие лица.
Закаленный в боях эльф по наитию выставил перед собой меч. Паук издал что-то отдаленно похожее на железный скрежет, когда лезвие вонзилось в мягкое брюхо. Уже мертвый, с подрагивающими лапками, паук завалил Джассина навзничь. Воин крепче сжал рукоять меча и рухнул на каменный пол. Тяжелая туша паука придавила его, но он нашел в себе силы и выбрался из-под тела насекомого. Кровь твари запачкала камзол и штаны эльфа, но сейчас франтоватому эльфу было не до внешнего вида одежды.
Пока Джассин выдергивал меч из трупа паука, один из драуков подобрался к нему сзади. Копье было нацелено в спину эльфу, но неожиданно волна огня пронеслась под паучьими лапами проклятых Ллос существ. Эльф, зажав кусочек серы и алмазный порошок в руках, прочел заученное им заклинание. Огненная волна скатилась с него, как вылитая из ведра вода, не причинив Джассину вреда. Огненный шар разошелся во все стороны и еще два круга тут же последовали за первым, как это бывает на потревоженной глади воды. Выжженный ровный круг остался на земле. Там где прошел магический огонь, раскалившиеся камни зашипели, когда водяной пар коснулся их.
Заклинание не слишком повредило драукам. Сопротивление волшебству позволило им не сгореть в магическом огне, разве что, опалив мех на паучьих телах. Копье ближайшего из паучьих воинов проткнуло воздух, где только что стоял эльф. Джассин бросился к волшебному дару Шевараша. Он вернул меч в ножны, и наложил стрелу на тетиву короткого лука. В этот момент его сбил с ног удар лапы взобравшегося на невысокий холм драука. Эльф вскрикнул от боли, его глаз лопнул от сильного удара по лицу. Он скатился с каменной возвышенности вниз. Боль занимала все его сознание, но внутренний голос настаивал, чтоб он поднялся и продолжал бой. Око словно жгло и это ощущение не покидало его. Джассин кое-как претерпевая жуткую боль, и едва не теряя сознание, встал на колени. Тяжело раненный, он не мог продолжать борьбу. Кровавая пена стекала по щеке. Воин закрепил короткий лук в колчане и, хлопнув в ладоши, перенесся из проклятого места. Он с трудом сконцентрировался на воображаемом пространстве. Когда в магическом вихре эльф исчез, он и сам не знал, куда его перенесло. Силы покинули воина. Он потерял сознание. Джассин так и не понял, что его рука чуть ниже локтя застряла в камне одной из пещер Подземелья…
Подземелье начнет ломать волю любого, кто хоть раз побывает в нем. Если ты силен духом, оно попробует изувечить твое тело. В Андердарке выживают только лучшие, но в этот день Джассину улыбнулась Тимора. Потерявший сознание, раненный эльф должен был стать добычей жителей Андердарка, но не успела какая-нибудь из тварей унюхать запах капающей из глаза крови, как на застрявшего в камне эльфа наткнулся отряд дроу. К счастью ли или наоборот, но высланный вперед разведчик из гильдии проводников не стал стрелять в раненого светлого эльфа.
Воин-дроу подошел ближе, держа Поверхностного под прицелом ручного арбалета. Он рассмотрел, что эльф не только ранен, но и попал в ловушку. Темный эльф не разбирался в Поверхностных собратьях, они все для него были на одно лицо. Лесной эльф был без сознания. Воин-дроу вытащил кинжал, собираясь перерезать светлому глотку, но его остановила рука главы отряда. Темные эльфы обменялись злобными взглядами.
- Кого ты нашел, Акх? – спросил на языке жестов Тха’рлал, и незаметно для противника потянулся за дротиками в маленьком футляре на поясе.
- Darthiir, - холодно отозвался Акх так же на языке жестов и презрительно скривился при взгляде на поверхностного эльфа.
- Хороший улов, - похвалил его Тха’рлал, похлопав по спине воина. В этом дружеском жесте не было и половины тех чувств, которые вкладывают люди или светлые эльфы. Точное движение и отравленный дротик засел в шее Акха. Воин-дроу повалился лицом на землю. Яд быстро растекся по жилам. Акх мучался не так долго, как убитые вчера крюкены.
Тха’рлал присел на корточки перед Джассином и за волосы поднял его голову, чтобы взглянуть в лицо воину. Дроу ухмыльнулся при виде раны поверхностного.
Отряд Тха’рлал оставил достаточно далеко, чтобы никто не заметил его предательства.
«Что же ты тут делаешь один», - подумал темный эльф, осматривая трофейный меч. Он собрал все ценное с тела Акха и теперь ждал, когда остальные догонят его.
- Что произошло? – спросила подошедшая к Тха’рлалу Верховная Жрица. Остальные воины-дроу заняли охранные позиции. Темные эльфы почти слились с тьмой Андердарка в плащах пивафи. Жрица в великолепном адамантовом доспехе и с булавой в руке выглядела властно и смертоносно. Тонкие дуги бровей изогнулись в немом вопросе, но яростный взгляд, адресованный Тха’рлалу давал понять, что ей и без того все известно.
- Этот Wael убил Акха, - быстро замелькали пальцы Тха’рлала.
- Тогда почему ты его не убил? – зло спросила Серреена.
- Он и так покойник… и при нем множество артефактов, - Тха’рлал показал сияющий красным огнем волшебный длинный меч. Серреена прикрыла глаза, когда Тха’рлал вытащил сияющий клинок. Она перестроила глаза и смогла рассмотреть великолепно сработанный меч. Гравировка на клинке изображала охотящегося медведя. Непривычная картина бросалась в глаза темным эльфам.
- Забери все и убей ублюдка, - велела Верховная Жрица. Ее прекрасное лицо исказила ненависть к Darthiir-у.
- Подожди Серреена, - сказал Тха’рлал, пока жрица не отвернулась от него. – Мы должны оставить его в живых. Он расскажет, как здесь очутился, где раздобыл магическое оружие и куда направились его сообщники.
- Должны? – обозлилась Серреена и ударила Тха’рлала по лицу. Стоящие на стреме воины-дроу скрыли улыбки, но Тха’рлал заметил их веселье. Эта стервозная тварь оскорбила его при всех! Как только представится случай, он непременно убьет ее. Она сдохнет так же, как Акх.
- Прости меня Жрица, - спохватился извиниться Тха’рлал, и поклонился Серреене.
Освобождение Джассина было не из приятных. Тха’рлал отрубил эльфу руку. Darthiir вскрикнул и снова потерял сознание. Кровь брызнула потоком на камень, и жрице едва удалось спасти из объятий смерти лесного собрата. Она исцелила его раны, взмолившись к Ллос. Серреена пользовалось благосклонностью Паучьей Королевы, и фокус с излечением глаза, и восстановлением руки для нее не был таким уж сложным. Причина, по которой она исцелила не только глаз, но и вернула руку лесному эльфу – желание принести его в жертву Ллос. Владычица Демонической Паутины с большей охотой принимает в дар красивых особей. И не часто встретишь в Андердарке еще живого лесного эльфа, что уже интересно.
- Очнись! – ударила плетью Серреена пленного воина. Лучшего метода, привести в сознание Поверхностного собрата, жрица не придумала. – Ты понимаешь меня, тварь? – зло зашипела она и еще раз обрушила змееголовый хлыст на Джассина. Эльф потерял много крови и оттого чувствовал слабость во всем теле. Змеи впились в тело незащищенного доспехом воина, парализуя. Джассин успел порадоваться, что он снова может видеть двумя глазами и чувствовать обе руки. О застрявшей в камне руке, которую ему вдобавок еще и отрубили, эльф не помнил. Это к счастью, иначе бы он не только метал гневные взгляды и вырывался от удерживающих его за руки воинов-дроу.
Эльф напряг мускулы и ловко высвободился из хватки темных эльфов. Он сбил с ног Верховную Жрицу, но Джассина отрезвил кулак Тха’рлала. Эльф ухнул и повалился на спину. Уже распластавшись на земле, он понял, чей удар едва не сломал ему нос. Джассина стали бить ногами воины-дроу, которые удерживали его, но властный голос женщины приказал им остановиться. Джассин ни слова не знал на наречии темных эльфов, а все его проклятия на эльфийском так же остались не понятыми.
- Помойная гоблиниха! – в последний раз выкрикнул эльф. Тха’рлал приказал расступиться. Один из воинов-дроу попробовал угостить пленника последним ударом, но Джассин откатился и сапог темного эльфа пнул воздух.
Серреена жестом отдала приказ Тха’рлалу, чтобы он занялся пленником, а сама, поджав ноги, присела на земле. Она бесстрастно наблюдала за действиями воина-дроу. Как бы женщина не скрывала своей злости, было ясно, в живых она Джассина не оставит.
Тха’рлал и двое других дроу поставили на ноги эльфа. Никто из них не владел Всеобщим или наречием Поверхностных эльфов, потому воину-дроу пришлось заговорить с пленником на гоблинском. Ругательства на языке презренных существ четко указывало на знание Поверхностным этого бедного языка.
- Где ты добыл волшебное оружие? – потребовал темный эльф.
- Катись в Бездну! – выплюнул Джассин на гоблинском.
Воины-дроу, прислушивающиеся к разговору, подавили смешки. Тха’рлал угостил эльфа ударом кулака под дых.
- Еще раз спрашиваю, откуда у тебя этот лук и почему никто из нас не может до него дотронуться?
Джассин болезненно скривился и отдышался прежде, чем сумел заговорить вновь.
- Это лук вашего убийцы, - ухмыльнувшись, сказал воин.
Серреена и Тха’рлал переглянулись, и воин-дроу наградил эльфа еще одним ударом кулака. На этот раз удар пришелся в живот. Джассин согнулся, но удерживающие его воины-дроу заставили эльфа выпрямиться.
- Что ты несешь? – рыкнул Тха’рлал.
- Стоп! – воскликнула жрица, поднимаясь с каменного пола пещеры.
Тха’рлал обернулся. Пальцы Серреены замелькали на языке жестов. Точный удар локтем и Джассин потерял сознание.
- Учти Тха’рлал, тебя будет ждать такая же участь, если ты еще раз ошибешься.
Темный эльф кивнул, а про себя уже решил, когда всадит кинжал в спину этой надменной женщине. Все оружие светлого эльфа они забрали с собой, включая волшебный рюкзак, в котором нашли еще несколько заколдованных артефактов. Тха’рлал остался внешне холоден и ничем не выказал своего недовольства словами жрицы.
- Как считаешь, за сколько дней darthiir сдохнет? – спросил его Валимаоиз на языке жестов. Оба мужчины шли впереди отряда и внимательно осматривали не только туннель, но и следили друг за другом.
- Дня два, - ответил воин, и кинул быстрый взгляд на нового напарника.
Серреена приказала связать и оставить пленника в диком Подземелье. Жрица была раздраженна и испуганна чем-то. Объяснила она это, будто они и так задержались и давно уже должны были прибыть в Мензоберранзан. Пленник отвлекал бы их, но причина была в ином и Тха’рлал мог только строить догадки. Серреена побоялась рассказать мужчинам о том, что почувствовала, когда произносила молитву Ллос и увидела яркую вспышку. Вместо привычного эффекта подчиняющего заклинания возникла яркая звезда с ассиметричными лучами.
Они не оставили Джассину ни воды, ни еды. Тха’рлал подумал, что у Поверхностного будет отличный повод доказать себе, какой из него воин. Если сумеет выжить в Андердарке, то он будет достоин звания убийцы дроу, которым Тха’рлал по ошибке поделился с эльфом. Пусть убивает подземных крыс, чтобы выжить. Мысли, услаждавшие Тха’рлала, подняли настроение темному эльфу.
Джассин очнулся связанным по рукам и ногам. Лук и стрелы темные эльфы оставили валяться, так и не сумев забрать их с собой. Эльф попытался выбраться из пут, но проклятые темные эльфы хорошо стянули узлы.
Джассин выкручивался и до крови разодрал кожу. Пока эльф пытался освободиться, его запах уловила одна из тварей Андердарка. Оно втянуло затхлый воздух и, бесшумно крадясь во тьме, направилось на охоту.
А вот теперь про эльфа в Мензоберранзане.Гильдия проводников.
Непроглядная тьма вдруг предстала перед темно-зелеными глазами эльфа, когда из Неизвестного, освещенного ярким светом, Ао переместил его назад в Сембию. Во всяком случае, эльф надеялся, что он именно в Сембии.
Давящая тишина обрушилась на Джассина, изредка прерываемая шумом извергающейся горячей воды из гейзеров. Влажный воздух был так насыщен водяными парами, что эльф тут же взмок, а одежда прилипла к стройному натренированному телу. Туман над испещренной высокими буграми каменистой поверхностью пещеры можно было поймать чуть ли не руками. Именно теперь воин понял, что он находится не близ богатого города Ордулина.
Ростом Джассин был пять футов и семь дюймов. Длинные медного оттенка волосы, спадающие на спину, покрылись капельками теплой воды, загорелая кожа увлажнилась, а татуировку на лопатке – сломанную над черной слезинкой стрелу - скрывала одежда. Красно-черные одежды: камзол, под ним рубаха, узкие штаны, кожаный пояс с бляхой с изображением стрелы на фоне солнца, сапоги с отворотами на мягкой подошве. Длинный черный плащ отяжелел от пропитавшей его влаги.
Первой мыслью, которая посетила эльфа, стал ужас о том, что Единый ослепил его, и больше он никогда не увидит ни сияние звезд, ни света Солнца, ни бледного диска Луны. Джассин никак не желал смириться с ролью увечного и попытался успокоиться. Глаза все еще щипало, и он надеялся, что вызванная божественным светом слепота вскоре пройдет.
Звук жвал насекомых и потревоженного песка, перемешанного с мелкими камешками, насторожили воина. Осознание того, где он находится, поразило Джассина, как молния поражает еретика.
Радужки зеленых глаз окрасило красное пламя инфразения, и тьма Подземелья расступилась. Мир предстал в тепловом спектре.
Два драука с флангов подбирались к эльфу, у одного из них в руке был зачарованный меч. Сверху на воина смотрели восемь глаз гигантского паука. Кокон, подвешенный на потолке пещеры, подрагивал. Внутри паучьих яиц бились лапками паучата, которые ворвутся в жизнь с минуты на минуту. Гигантский паук чавкнул жвалами и стал спускаться по толстой нити паутины вниз прямо на стоящего посреди логовища драуков эльфа.
Джассин быстро оценил ситуацию и выхватил длинный меч. Красное свечение зачарованного клинка подрагивало, словно сам меч желал сейчас отведать крови раздувшихся тел проклятых отступников дроу.
- Гореть вам в Абиссе! – прошипел эльф и принял боевую стойку. Внимание воина привлек слабый шум у него над головой. В начале он заметил прикрепленные к потолку в углу пещеры яйца, а затем спускающуюся на него паучиху. Удивление промелькнуло в глазах эльфа, и он быстро отскочил в сторону. Паучья тварь прыгнула на эльфа сверху, но ловкий воин переместился и избежал должного стать для него неожиданным нападения. Кошмарное создание приземлилось там, где он только что стоял. Угрожающе передернув мощными клыками, паук быстро и бесшумно заспешил к эльфу, перебирая лапами. Джассин про себя взмолился Шеварашу, чтоб мерзкие твари не избежали гнева его меча, и кинулся на паука. Драуки были уже близко. Для них воин приготовил не менее страшную кару.
Эльф прыгнул влево и вперед, чтобы оказаться сбоку от паука и нанес сокрушительный удар сверху вниз. Паук среагировал незамедлительно и молниеносно развернулся к эльфу мордой. Сияющее лезвие отсекло часть передней лапы плетущего сети создания и, вспыхнувшее пламенем, вонзилось в голову ужаса паутины. Три глаза паука лопнули, и темная жижа растеклась по хитиновому панцирю. Эльф отпрыгнул от агонизирующего, но все еще живого восьмилапого убийцы. Магический огонь опалил рану твари. Зачарованный меч был в желтоватой крови насекомого, которая спеклась в охватившем клинок пламени. Темно-серый прах слетел на каменный пол пещеры.
Паук на последних минутах жизни прыгнул на эльфа. За спиной Джассина засиял белый свет. Шевараш откликнулся на молитву его верного последователя.
На секунду ослепленные драуки застыли, закрывая руками отвратительные обрюзгшие лица.
Закаленный в боях эльф по наитию выставил перед собой меч. Паук издал что-то отдаленно похожее на железный скрежет, когда лезвие вонзилось в мягкое брюхо. Уже мертвый, с подрагивающими лапками, паук завалил Джассина навзничь. Воин крепче сжал рукоять меча и рухнул на каменный пол. Тяжелая туша паука придавила его, но он нашел в себе силы и выбрался из-под тела насекомого. Кровь твари запачкала камзол и штаны эльфа, но сейчас франтоватому эльфу было не до внешнего вида одежды.
Пока Джассин выдергивал меч из трупа паука, один из драуков подобрался к нему сзади. Копье было нацелено в спину эльфу, но неожиданно волна огня пронеслась под паучьими лапами проклятых Ллос существ. Эльф, зажав кусочек серы и алмазный порошок в руках, прочел заученное им заклинание. Огненная волна скатилась с него, как вылитая из ведра вода, не причинив Джассину вреда. Огненный шар разошелся во все стороны и еще два круга тут же последовали за первым, как это бывает на потревоженной глади воды. Выжженный ровный круг остался на земле. Там где прошел магический огонь, раскалившиеся камни зашипели, когда водяной пар коснулся их.
Заклинание не слишком повредило драукам. Сопротивление волшебству позволило им не сгореть в магическом огне, разве что, опалив мех на паучьих телах. Копье ближайшего из паучьих воинов проткнуло воздух, где только что стоял эльф. Джассин бросился к волшебному дару Шевараша. Он вернул меч в ножны, и наложил стрелу на тетиву короткого лука. В этот момент его сбил с ног удар лапы взобравшегося на невысокий холм драука. Эльф вскрикнул от боли, его глаз лопнул от сильного удара по лицу. Он скатился с каменной возвышенности вниз. Боль занимала все его сознание, но внутренний голос настаивал, чтоб он поднялся и продолжал бой. Око словно жгло и это ощущение не покидало его. Джассин кое-как претерпевая жуткую боль, и едва не теряя сознание, встал на колени. Тяжело раненный, он не мог продолжать борьбу. Кровавая пена стекала по щеке. Воин закрепил короткий лук в колчане и, хлопнув в ладоши, перенесся из проклятого места. Он с трудом сконцентрировался на воображаемом пространстве. Когда в магическом вихре эльф исчез, он и сам не знал, куда его перенесло. Силы покинули воина. Он потерял сознание. Джассин так и не понял, что его рука чуть ниже локтя застряла в камне одной из пещер Подземелья…
Подземелье начнет ломать волю любого, кто хоть раз побывает в нем. Если ты силен духом, оно попробует изувечить твое тело. В Андердарке выживают только лучшие, но в этот день Джассину улыбнулась Тимора. Потерявший сознание, раненный эльф должен был стать добычей жителей Андердарка, но не успела какая-нибудь из тварей унюхать запах капающей из глаза крови, как на застрявшего в камне эльфа наткнулся отряд дроу. К счастью ли или наоборот, но высланный вперед разведчик из гильдии проводников не стал стрелять в раненого светлого эльфа.
Воин-дроу подошел ближе, держа Поверхностного под прицелом ручного арбалета. Он рассмотрел, что эльф не только ранен, но и попал в ловушку. Темный эльф не разбирался в Поверхностных собратьях, они все для него были на одно лицо. Лесной эльф был без сознания. Воин-дроу вытащил кинжал, собираясь перерезать светлому глотку, но его остановила рука главы отряда. Темные эльфы обменялись злобными взглядами.
- Кого ты нашел, Акх? – спросил на языке жестов Тха’рлал, и незаметно для противника потянулся за дротиками в маленьком футляре на поясе.
- Darthiir, - холодно отозвался Акх так же на языке жестов и презрительно скривился при взгляде на поверхностного эльфа.
- Хороший улов, - похвалил его Тха’рлал, похлопав по спине воина. В этом дружеском жесте не было и половины тех чувств, которые вкладывают люди или светлые эльфы. Точное движение и отравленный дротик засел в шее Акха. Воин-дроу повалился лицом на землю. Яд быстро растекся по жилам. Акх мучался не так долго, как убитые вчера крюкены.
Тха’рлал присел на корточки перед Джассином и за волосы поднял его голову, чтобы взглянуть в лицо воину. Дроу ухмыльнулся при виде раны поверхностного.
Отряд Тха’рлал оставил достаточно далеко, чтобы никто не заметил его предательства.
«Что же ты тут делаешь один», - подумал темный эльф, осматривая трофейный меч. Он собрал все ценное с тела Акха и теперь ждал, когда остальные догонят его.
- Что произошло? – спросила подошедшая к Тха’рлалу Верховная Жрица. Остальные воины-дроу заняли охранные позиции. Темные эльфы почти слились с тьмой Андердарка в плащах пивафи. Жрица в великолепном адамантовом доспехе и с булавой в руке выглядела властно и смертоносно. Тонкие дуги бровей изогнулись в немом вопросе, но яростный взгляд, адресованный Тха’рлалу давал понять, что ей и без того все известно.
- Этот Wael убил Акха, - быстро замелькали пальцы Тха’рлала.
- Тогда почему ты его не убил? – зло спросила Серреена.
- Он и так покойник… и при нем множество артефактов, - Тха’рлал показал сияющий красным огнем волшебный длинный меч. Серреена прикрыла глаза, когда Тха’рлал вытащил сияющий клинок. Она перестроила глаза и смогла рассмотреть великолепно сработанный меч. Гравировка на клинке изображала охотящегося медведя. Непривычная картина бросалась в глаза темным эльфам.
- Забери все и убей ублюдка, - велела Верховная Жрица. Ее прекрасное лицо исказила ненависть к Darthiir-у.
- Подожди Серреена, - сказал Тха’рлал, пока жрица не отвернулась от него. – Мы должны оставить его в живых. Он расскажет, как здесь очутился, где раздобыл магическое оружие и куда направились его сообщники.
- Должны? – обозлилась Серреена и ударила Тха’рлала по лицу. Стоящие на стреме воины-дроу скрыли улыбки, но Тха’рлал заметил их веселье. Эта стервозная тварь оскорбила его при всех! Как только представится случай, он непременно убьет ее. Она сдохнет так же, как Акх.
- Прости меня Жрица, - спохватился извиниться Тха’рлал, и поклонился Серреене.
Освобождение Джассина было не из приятных. Тха’рлал отрубил эльфу руку. Darthiir вскрикнул и снова потерял сознание. Кровь брызнула потоком на камень, и жрице едва удалось спасти из объятий смерти лесного собрата. Она исцелила его раны, взмолившись к Ллос. Серреена пользовалось благосклонностью Паучьей Королевы, и фокус с излечением глаза, и восстановлением руки для нее не был таким уж сложным. Причина, по которой она исцелила не только глаз, но и вернула руку лесному эльфу – желание принести его в жертву Ллос. Владычица Демонической Паутины с большей охотой принимает в дар красивых особей. И не часто встретишь в Андердарке еще живого лесного эльфа, что уже интересно.
- Очнись! – ударила плетью Серреена пленного воина. Лучшего метода, привести в сознание Поверхностного собрата, жрица не придумала. – Ты понимаешь меня, тварь? – зло зашипела она и еще раз обрушила змееголовый хлыст на Джассина. Эльф потерял много крови и оттого чувствовал слабость во всем теле. Змеи впились в тело незащищенного доспехом воина, парализуя. Джассин успел порадоваться, что он снова может видеть двумя глазами и чувствовать обе руки. О застрявшей в камне руке, которую ему вдобавок еще и отрубили, эльф не помнил. Это к счастью, иначе бы он не только метал гневные взгляды и вырывался от удерживающих его за руки воинов-дроу.
Эльф напряг мускулы и ловко высвободился из хватки темных эльфов. Он сбил с ног Верховную Жрицу, но Джассина отрезвил кулак Тха’рлала. Эльф ухнул и повалился на спину. Уже распластавшись на земле, он понял, чей удар едва не сломал ему нос. Джассина стали бить ногами воины-дроу, которые удерживали его, но властный голос женщины приказал им остановиться. Джассин ни слова не знал на наречии темных эльфов, а все его проклятия на эльфийском так же остались не понятыми.
- Помойная гоблиниха! – в последний раз выкрикнул эльф. Тха’рлал приказал расступиться. Один из воинов-дроу попробовал угостить пленника последним ударом, но Джассин откатился и сапог темного эльфа пнул воздух.
Серреена жестом отдала приказ Тха’рлалу, чтобы он занялся пленником, а сама, поджав ноги, присела на земле. Она бесстрастно наблюдала за действиями воина-дроу. Как бы женщина не скрывала своей злости, было ясно, в живых она Джассина не оставит.
Тха’рлал и двое других дроу поставили на ноги эльфа. Никто из них не владел Всеобщим или наречием Поверхностных эльфов, потому воину-дроу пришлось заговорить с пленником на гоблинском. Ругательства на языке презренных существ четко указывало на знание Поверхностным этого бедного языка.
- Где ты добыл волшебное оружие? – потребовал темный эльф.
- Катись в Бездну! – выплюнул Джассин на гоблинском.
Воины-дроу, прислушивающиеся к разговору, подавили смешки. Тха’рлал угостил эльфа ударом кулака под дых.
- Еще раз спрашиваю, откуда у тебя этот лук и почему никто из нас не может до него дотронуться?
Джассин болезненно скривился и отдышался прежде, чем сумел заговорить вновь.
- Это лук вашего убийцы, - ухмыльнувшись, сказал воин.
Серреена и Тха’рлал переглянулись, и воин-дроу наградил эльфа еще одним ударом кулака. На этот раз удар пришелся в живот. Джассин согнулся, но удерживающие его воины-дроу заставили эльфа выпрямиться.
- Что ты несешь? – рыкнул Тха’рлал.
- Стоп! – воскликнула жрица, поднимаясь с каменного пола пещеры.
Тха’рлал обернулся. Пальцы Серреены замелькали на языке жестов. Точный удар локтем и Джассин потерял сознание.
- Учти Тха’рлал, тебя будет ждать такая же участь, если ты еще раз ошибешься.
Темный эльф кивнул, а про себя уже решил, когда всадит кинжал в спину этой надменной женщине. Все оружие светлого эльфа они забрали с собой, включая волшебный рюкзак, в котором нашли еще несколько заколдованных артефактов. Тха’рлал остался внешне холоден и ничем не выказал своего недовольства словами жрицы.
- Как считаешь, за сколько дней darthiir сдохнет? – спросил его Валимаоиз на языке жестов. Оба мужчины шли впереди отряда и внимательно осматривали не только туннель, но и следили друг за другом.
- Дня два, - ответил воин, и кинул быстрый взгляд на нового напарника.
Серреена приказала связать и оставить пленника в диком Подземелье. Жрица была раздраженна и испуганна чем-то. Объяснила она это, будто они и так задержались и давно уже должны были прибыть в Мензоберранзан. Пленник отвлекал бы их, но причина была в ином и Тха’рлал мог только строить догадки. Серреена побоялась рассказать мужчинам о том, что почувствовала, когда произносила молитву Ллос и увидела яркую вспышку. Вместо привычного эффекта подчиняющего заклинания возникла яркая звезда с ассиметричными лучами.
Они не оставили Джассину ни воды, ни еды. Тха’рлал подумал, что у Поверхностного будет отличный повод доказать себе, какой из него воин. Если сумеет выжить в Андердарке, то он будет достоин звания убийцы дроу, которым Тха’рлал по ошибке поделился с эльфом. Пусть убивает подземных крыс, чтобы выжить. Мысли, услаждавшие Тха’рлала, подняли настроение темному эльфу.
Джассин очнулся связанным по рукам и ногам. Лук и стрелы темные эльфы оставили валяться, так и не сумев забрать их с собой. Эльф попытался выбраться из пут, но проклятые темные эльфы хорошо стянули узлы.
Джассин выкручивался и до крови разодрал кожу. Пока эльф пытался освободиться, его запах уловила одна из тварей Андердарка. Оно втянуло затхлый воздух и, бесшумно крадясь во тьме, направилось на охоту.
Нервно оглядываясь по сторонам, практически на цыпочках, Кошка вошла в парк для писателей. "Главное, чтобы не засекли", - подумала она, подкрадываясь к произрастающей поблизости яблоне. "Чем хороши яблони, так это тем, что на них залезать удобно", - и тут же решив доказать этот постулат, Кошка забралась едва ли не на самую верхушку. Листья частично скрыли ее от чужих глаз, чему девушка была несказанно рада. Достав из-за пазухи пару почти не помятых листков бумаги и карандаш, любительница комедийного жанра принялась строчить...
*Vampire Outcast*
(почти хроника)
Довольно-таки давние события
Черная кошка прищурила левый глаз и прыгнула к хозяину на колени. Тот почесал ее за ухом длинными тонкими пальцами и еле заметно улыбнулся.
- Чего лыбешься - то? Я б на твоем месте по всему дому бегала, места себе не находила,- внезапно произнесла кошка.- Или может у тебя жена каждый день рожает?
- Нет,- слегка смутился худощавый мужчина, на вид лет этак сорока. – Но ведь и не первый раз уже. Все будет великолепно, я почти уверен.
- Поспорим?!- фыркнула кошка.- Я сбегаю посмотрю.
И она унеслась, как черная молния. Граф Блэкстоун вздохнул. Флаффи, говорящей кошке было более трехсот лет, и она передавалась из поколения в поколение в их семье. За эти триста лет от нее не было никакой пользы, она и мышей-то не ловила, зато совала свой черный нос во все хозяйские дела.
Хотя обычно в вампирских семьях живут летучие мыши, а не говорящие кошки.
- Э-э…вам больно?- в замешательстве осведомилась знахарка, которая принимала роды.
- Ну конечно,- выразив улыбкой полное удовлетворение, ответила женщина с короткими черными локонами.
- Но…вы же должны кричать и плакать от боли…- с еще большим замешательством произнесла бабулька.
- В самом деле?- подняла брови рожавшая, точнее, родившая. – Кажется, это мальчик.
Свежерожденный ребенок закричал. На кровать вспрыгнула Флаффи.
- Мяу,- заметила она.
- Ой, какая прелесть, - повитуха протянула руку, чтобы погладить животное, но оно ловко увернулось и прошипело:
- Куда руки тянешь?
От избытка чувств знахарка попросту лишилась оных.
- Ох уж эти люди…- покачала головой Роберта Блэкстоун, верная жена графа (по крайней мере, так считал сам граф), ныне, очевидно, кормящая мать. – Зови графа, хвостатая, да побыстрее. Надо вынести старушенцию и дать ребенку имя.
- Как он все-таки похож на меня! – продолжал умиляться граф два часа спустя, разглядывая сынулю.
- Ну да, точно,- без особого энтузиазма согласилась графиня. – Если не считать цвета глаз…
- И формы носа,- продолжила Флаффи, вылизываясь.
- И кожа не такая бледная, - закончила Роберта.
- Вы на что-то намекаете? – перепугался Гленн Блэкстоун.
- Да. Заткнись, дорогой. Ты уже час повторяешь, как он на тебя похож.
- Ладно-ладно. Может, позвать детей? Пусть посмотрят на братика…
Семья Блэкстоун обитала в старинном готичном замке. Свое вампирское происхождение они предпочитали скрывать, дабы не перепугать жителей многочисленных окрестных деревень и владельцев других, не столь отдаленных, старинных готичных замков (которые, тем не менее, вампирами не были).
Да, они пили кровь. И ели кровь (ну, свернувшуюся, конечно, хотя она не такая вкусная, как свежая). А ведь кровь еще можно жарить или делать с ней коктейли. Ну да, в окрестностях их замка иногда пропадали люди…довольно редко…даже не каждый день.
В крайнем случае, они могли обойтись непрожаренными бифштексами.
Новорожденному вампиренку не надо пить кровь, пока не прорежутся клыки. Так что сверхурочные пропажи людей в окрестностях готичного замка не предполагались.
- Он очень…э-э, милый, что ли, - осторожно произнес Джимми, самый старший ребенок в данной семье.
Мать удовлетворенно улыбнулась.
- Спасибо, я старалась. И папа тоже.
Близняшки, Ричи и Дэвид – младшенькие – хитро переглянулись.
- Я все вижу,- намекнул им граф.- Кстати, дети, мы решили назвать его Шэд.
- М-м, довольно мрачно,- одобрил Джимми.- С таким именем он вырастет настоящим вампиром. Как папа.
Папа заулыбался.
*Vampire Outcast*
(почти хроника)
Довольно-таки давние события
Черная кошка прищурила левый глаз и прыгнула к хозяину на колени. Тот почесал ее за ухом длинными тонкими пальцами и еле заметно улыбнулся.
- Чего лыбешься - то? Я б на твоем месте по всему дому бегала, места себе не находила,- внезапно произнесла кошка.- Или может у тебя жена каждый день рожает?
- Нет,- слегка смутился худощавый мужчина, на вид лет этак сорока. – Но ведь и не первый раз уже. Все будет великолепно, я почти уверен.
- Поспорим?!- фыркнула кошка.- Я сбегаю посмотрю.
И она унеслась, как черная молния. Граф Блэкстоун вздохнул. Флаффи, говорящей кошке было более трехсот лет, и она передавалась из поколения в поколение в их семье. За эти триста лет от нее не было никакой пользы, она и мышей-то не ловила, зато совала свой черный нос во все хозяйские дела.
Хотя обычно в вампирских семьях живут летучие мыши, а не говорящие кошки.
- Э-э…вам больно?- в замешательстве осведомилась знахарка, которая принимала роды.
- Ну конечно,- выразив улыбкой полное удовлетворение, ответила женщина с короткими черными локонами.
- Но…вы же должны кричать и плакать от боли…- с еще большим замешательством произнесла бабулька.
- В самом деле?- подняла брови рожавшая, точнее, родившая. – Кажется, это мальчик.
Свежерожденный ребенок закричал. На кровать вспрыгнула Флаффи.
- Мяу,- заметила она.
- Ой, какая прелесть, - повитуха протянула руку, чтобы погладить животное, но оно ловко увернулось и прошипело:
- Куда руки тянешь?
От избытка чувств знахарка попросту лишилась оных.
- Ох уж эти люди…- покачала головой Роберта Блэкстоун, верная жена графа (по крайней мере, так считал сам граф), ныне, очевидно, кормящая мать. – Зови графа, хвостатая, да побыстрее. Надо вынести старушенцию и дать ребенку имя.
- Как он все-таки похож на меня! – продолжал умиляться граф два часа спустя, разглядывая сынулю.
- Ну да, точно,- без особого энтузиазма согласилась графиня. – Если не считать цвета глаз…
- И формы носа,- продолжила Флаффи, вылизываясь.
- И кожа не такая бледная, - закончила Роберта.
- Вы на что-то намекаете? – перепугался Гленн Блэкстоун.
- Да. Заткнись, дорогой. Ты уже час повторяешь, как он на тебя похож.
- Ладно-ладно. Может, позвать детей? Пусть посмотрят на братика…
Семья Блэкстоун обитала в старинном готичном замке. Свое вампирское происхождение они предпочитали скрывать, дабы не перепугать жителей многочисленных окрестных деревень и владельцев других, не столь отдаленных, старинных готичных замков (которые, тем не менее, вампирами не были).
Да, они пили кровь. И ели кровь (ну, свернувшуюся, конечно, хотя она не такая вкусная, как свежая). А ведь кровь еще можно жарить или делать с ней коктейли. Ну да, в окрестностях их замка иногда пропадали люди…довольно редко…даже не каждый день.
В крайнем случае, они могли обойтись непрожаренными бифштексами.
Новорожденному вампиренку не надо пить кровь, пока не прорежутся клыки. Так что сверхурочные пропажи людей в окрестностях готичного замка не предполагались.
- Он очень…э-э, милый, что ли, - осторожно произнес Джимми, самый старший ребенок в данной семье.
Мать удовлетворенно улыбнулась.
- Спасибо, я старалась. И папа тоже.
Близняшки, Ричи и Дэвид – младшенькие – хитро переглянулись.
- Я все вижу,- намекнул им граф.- Кстати, дети, мы решили назвать его Шэд.
- М-м, довольно мрачно,- одобрил Джимми.- С таким именем он вырастет настоящим вампиром. Как папа.
Папа заулыбался.
My Vision.
Возможно, это глупо, нелепо и даже отчасти эгоистично, но я, признаться, жалею, что люди в большинстве своем не умеют видеть и слышать то, что вижу и слышу я. Наверно, я не должен так думать, но, тем не менее, все равно уверен в своей правоте.
Я попробую объяснить и рассчитываю на понимание.
Сегодня десятое ноября две тысячи седьмого года от рождества Христова, пятница, конец рабочей недели. Завтра у большинства людей будет выходной, но сегодня – работа. Погода за окном относительно нормальная, ничем не выдающаяся для конца осени: около нуля градусов по Цельсию, почти нет ветра, идет мелкий снег. Небо низкое и серое, к нему привыкли все жители города, который ровно триста три года, семь месяцев и шесть дней назад основал амбициозный император Петр Великий.
По сути, этот день ничем не отличается от миллиона других дней, такая же пятница, как и все остальные пятницы. Все почти так же, как было вчера и позавчера. Все так же в городе проживает около семи миллионов человек, не изменилось количество улиц и станций метро. Только снега стало больше. Снежинок в воздухе, невероятно много, они преобладают в воздухе и на земле.
Вы наверняка знаете, что каждая из них уникальна и неповторима. А еще недолговечна. Каждая снежинка была когда-то частью облака, так что с полной уверенностью можно считать, что сегодня нам на головы сыпется небо. И еще вы знаете, что облака состоят из воды. Вода испаряется из рек и океанов, поднимается наверх, а ветер разносит ее по всему миру, и после она выпадает осадками. Тогда мы раскрываем зонты, чтобы спасти себя от влаги и холода, и, ругая погоду, мечтаем отправиться куда-нибудь на побережье Атлантического океана, или в другое место, где лето длится круглый год и можно валяться на золотом песке, нежиться в лучах солнца и пить экзотические коктейли; или согреваем себя мыслью о Бразилии, чтобы не надо было на эту проклятую работу, а можно просто надеть непременно белые штаны и, скрыв свое лицо маской, окунуться в атмосферу невероятного веселья и страсти карнавала.
Так мы и идем, скрывшись от неба под зонтами, а на них стелятся снежинки, которые когда-то были Атлантическим океаном, или вином с того самого карнавала. Мы сердимся, оттого, что нам так неуютно, а в Бразилии должно быть так замечательно, но не показываем свою злость никому, а прячем ее под маской добропорядочного гражданина, спешащего на работу, а наши мечты тем временем падают с неба и ими заполнен весь город.
На каждого человека найдется, наверно, не меньше миллиона уникальных снежинок, в каждой из которых заключена его радость или грусть, страсть или нежность – любое из ощущений, какое только можно вообразить. А мы все идем и думаем.
Странно и весело получается. Рождается человек, вскоре начинает он размышлять. О том, что хорошо, а что плохо, какое место он в этом мире занимает, что собой представляет, какой в нем смысл и какая цель, много о чем размышляет человек. Живет так человек и все свою долгую жизнь думает. А потом умирает, ничего толкового так и не придумав.
Хотя с другой стороны, думать – не такое уж и вредное занятие. Проблема человека, в том я считаю, что он думает о том, что надумал вчера. Так получается заколдованный круг: мысли о мыслях, размышления о размышлениях. А думать человеку стоило бы о том, что он видит. Так, как это делает снег. Уверен, что каждая снежинка, падая, размышляет о месте, в которое ей суждено приземлиться. Для нее это, вероятно, самая актуальная из тем, ведь лежать ей придется пока она не растает, то есть до самого конца. А потому снежинка отмечает все, что попадет в поле ее зрения. Она видит город, в устье реки, обрамленной тяжелым гранитом, видит дремлющие деревья, видит неровные крыши домов, подмигивающие ей старыми трубами, видит раскрытые зонтики. Это должно быть очень красиво – видеть зонты сверху. Наверно, это вроде как наблюдать за опавшим листиком, плывущим в ручье. А если вы прислушаетесь, то услышите, как сотни снежинок говорят на своем языке: «Ах, как здесь красиво!..» И некоторые из них, когда уже почти окончено путешествие из рек и океанов на улицы Петербурга, пролетают мимо большого окна одной из моих любимых кофеен. И должно быть могут увидеть меня.
Я сижу с закрытыми глазами и курю. Мир ощущается совсем иначе, нежели обычно.
Мелодичность женских сплетен сливается с серьезным разговором по телефону, восторженным обсуждением фильма, смехами и спорами, и, соединившись, все это превращается в разнообразную монотонность атмосферы кофейни и приобретает философский оттенок места, где собираются люди занятые самими собой и только. Словно из суеты городских улиц, метрополитена и пробок выдернули наугад несколько человек и посадили в одну комнату, а они даже глазом не моргнули. По сути, так оно и есть.
Чужие голоса, я с закрытыми глазами и легкий джаз меланхоличным сопровождением моим ленивым мыслям. Шерстяной свитер покалывает плечи, гладкая кружка и чуть теплый кофе, обволакивающий небо томной горчинкой.
Я открываю глаза, и мир надел свой привычный наряд: взгляд черных глаз в аккуратном макияже за соседним столиком, небритая улыбка чуть подальше, а за окном на меня смотрят снежинки, вечерний город и некоторые прохожие.
А джаз, словно под кайфом, томится звуками и обволакивает своей незаметной улыбкой все вокруг.
Возможно, это глупо, нелепо и даже эгоистично, но я хочу, чтобы у нас с вами было больше общих тем погрустить и вдохновиться. Я не прошу, чтобы вы чувствовали, так же как и я, но я сделаю все, что вы могли видеть и слышать то, что вижу и слышу я.
Возможно, это глупо, нелепо и даже отчасти эгоистично, но я, признаться, жалею, что люди в большинстве своем не умеют видеть и слышать то, что вижу и слышу я. Наверно, я не должен так думать, но, тем не менее, все равно уверен в своей правоте.
Я попробую объяснить и рассчитываю на понимание.
Сегодня десятое ноября две тысячи седьмого года от рождества Христова, пятница, конец рабочей недели. Завтра у большинства людей будет выходной, но сегодня – работа. Погода за окном относительно нормальная, ничем не выдающаяся для конца осени: около нуля градусов по Цельсию, почти нет ветра, идет мелкий снег. Небо низкое и серое, к нему привыкли все жители города, который ровно триста три года, семь месяцев и шесть дней назад основал амбициозный император Петр Великий.
По сути, этот день ничем не отличается от миллиона других дней, такая же пятница, как и все остальные пятницы. Все почти так же, как было вчера и позавчера. Все так же в городе проживает около семи миллионов человек, не изменилось количество улиц и станций метро. Только снега стало больше. Снежинок в воздухе, невероятно много, они преобладают в воздухе и на земле.
Вы наверняка знаете, что каждая из них уникальна и неповторима. А еще недолговечна. Каждая снежинка была когда-то частью облака, так что с полной уверенностью можно считать, что сегодня нам на головы сыпется небо. И еще вы знаете, что облака состоят из воды. Вода испаряется из рек и океанов, поднимается наверх, а ветер разносит ее по всему миру, и после она выпадает осадками. Тогда мы раскрываем зонты, чтобы спасти себя от влаги и холода, и, ругая погоду, мечтаем отправиться куда-нибудь на побережье Атлантического океана, или в другое место, где лето длится круглый год и можно валяться на золотом песке, нежиться в лучах солнца и пить экзотические коктейли; или согреваем себя мыслью о Бразилии, чтобы не надо было на эту проклятую работу, а можно просто надеть непременно белые штаны и, скрыв свое лицо маской, окунуться в атмосферу невероятного веселья и страсти карнавала.
Так мы и идем, скрывшись от неба под зонтами, а на них стелятся снежинки, которые когда-то были Атлантическим океаном, или вином с того самого карнавала. Мы сердимся, оттого, что нам так неуютно, а в Бразилии должно быть так замечательно, но не показываем свою злость никому, а прячем ее под маской добропорядочного гражданина, спешащего на работу, а наши мечты тем временем падают с неба и ими заполнен весь город.
На каждого человека найдется, наверно, не меньше миллиона уникальных снежинок, в каждой из которых заключена его радость или грусть, страсть или нежность – любое из ощущений, какое только можно вообразить. А мы все идем и думаем.
Странно и весело получается. Рождается человек, вскоре начинает он размышлять. О том, что хорошо, а что плохо, какое место он в этом мире занимает, что собой представляет, какой в нем смысл и какая цель, много о чем размышляет человек. Живет так человек и все свою долгую жизнь думает. А потом умирает, ничего толкового так и не придумав.
Хотя с другой стороны, думать – не такое уж и вредное занятие. Проблема человека, в том я считаю, что он думает о том, что надумал вчера. Так получается заколдованный круг: мысли о мыслях, размышления о размышлениях. А думать человеку стоило бы о том, что он видит. Так, как это делает снег. Уверен, что каждая снежинка, падая, размышляет о месте, в которое ей суждено приземлиться. Для нее это, вероятно, самая актуальная из тем, ведь лежать ей придется пока она не растает, то есть до самого конца. А потому снежинка отмечает все, что попадет в поле ее зрения. Она видит город, в устье реки, обрамленной тяжелым гранитом, видит дремлющие деревья, видит неровные крыши домов, подмигивающие ей старыми трубами, видит раскрытые зонтики. Это должно быть очень красиво – видеть зонты сверху. Наверно, это вроде как наблюдать за опавшим листиком, плывущим в ручье. А если вы прислушаетесь, то услышите, как сотни снежинок говорят на своем языке: «Ах, как здесь красиво!..» И некоторые из них, когда уже почти окончено путешествие из рек и океанов на улицы Петербурга, пролетают мимо большого окна одной из моих любимых кофеен. И должно быть могут увидеть меня.
Я сижу с закрытыми глазами и курю. Мир ощущается совсем иначе, нежели обычно.
Мелодичность женских сплетен сливается с серьезным разговором по телефону, восторженным обсуждением фильма, смехами и спорами, и, соединившись, все это превращается в разнообразную монотонность атмосферы кофейни и приобретает философский оттенок места, где собираются люди занятые самими собой и только. Словно из суеты городских улиц, метрополитена и пробок выдернули наугад несколько человек и посадили в одну комнату, а они даже глазом не моргнули. По сути, так оно и есть.
Чужие голоса, я с закрытыми глазами и легкий джаз меланхоличным сопровождением моим ленивым мыслям. Шерстяной свитер покалывает плечи, гладкая кружка и чуть теплый кофе, обволакивающий небо томной горчинкой.
Я открываю глаза, и мир надел свой привычный наряд: взгляд черных глаз в аккуратном макияже за соседним столиком, небритая улыбка чуть подальше, а за окном на меня смотрят снежинки, вечерний город и некоторые прохожие.
А джаз, словно под кайфом, томится звуками и обволакивает своей незаметной улыбкой все вокруг.
Возможно, это глупо, нелепо и даже эгоистично, но я хочу, чтобы у нас с вами было больше общих тем погрустить и вдохновиться. Я не прошу, чтобы вы чувствовали, так же как и я, но я сделаю все, что вы могли видеть и слышать то, что вижу и слышу я.
(продолжение)
Некоторое количество месяцев спустя
- Зубки-то уже режутся,- заметила Роберта Блэкстоун, слегка напрягшись. – Джимми, выгляни в окошко.
Худенький темноволосый мальчик (впрочем, все мальчики этой семьи были худенькими и темноволосыми, как и подобает юным вампирятам) отодвинул бордовую занавеску, и, заметно оживившись, поведал:
- Деревенский пастух заблудился.
- Отлично,- улыбнулась графиня. – А сейчас ему, несомненно, захочется пить, и он постучится в дверь. Постучится в дверь, я сказала!
Снизу послышался стук.
- Передай папе, что завтрак пришел.
- М-м, наверное, я чего-то не понимяу…не понимаю, я хотела сказать,- возникла под ногами графини Флаффи. – Но он же должен пить кровь, разве нет?
Малютка Шэд отпихивал от себя бутылочку со свежей кровью и недовольно пищал.
Никто не ответил кошке. Все резко забеспокоились.
- Наверное, у него что-то болит,- решила матушка, прикладываясь к бутылочке собственноручно. – Ну ничего, завтра все будет в порядке.
У них ошибочка вышла. Возвращаемся к моменту повествования
Темная комнатка на самом верху главной башни графского замка, старинного и готичного. Стук в дверь. Вышеупомянутую отворяет светловолосый юноша лет восемнадцати, с голубыми глазами, весьма стройного (пожалуй, слишком стройного, почти худощавого) телосложения.
- Джимми, братишка! – произнес Шэд с деланной радостью.
- Я вот попрощаться зашел,- грустно вздохнул Джимми.- Помнишь, я рассказывал про ту девушку…ну, которую встретил в лесу, когда летал, обернувшись летучей мышью.
- Да-да, припоминаю,- Шэд изобразил интерес.- И что?
- Ее отец одобрил наш с ней союз и подарил нам свой старый замок. Сегодня переезжаю…то есть уже почти переехал. Она там, в зале, разговаривает с мамой и папой, а я вот к тебе зашел. Не хочешь с ней познакомиться?
- Нет, я тут посижу…как обычно. Слушай, а она знает, что ты вампир?
- А я тебе, что же, не рассказал еще тогда..? Я же ее давно инициировал…ну, укусил то бишь. В общем, пошел я. Ты не скучай тут, ладно?
- Постараюсь,- пообещал юноша, мысленно пробормотав: "Действительно, пошел ты!"
- Надеюсь, ты…э-э, поправишься…Счастливо.
И как прикажете жить вампиру, который не выносит вида крови? И не только вида, но и вкуса, и запаха? Он знал, что должен пить кровь, так ему говорили родители и старшие братья, вот только его самого вполне устраивал чай, по праздникам – эль, на ужин - хорошо прожаренное мясо с овощным гарниром. Он соглашался носить черное и спать днем, где-нибудь на потолке, вверх ногами, но очень не любил перекидываться в летучую мышь и пить кровь. Хотя сказать "очень не любил" было бы неправильно. Он этого вообще никогда не делал, потому что не мог.
Очень странно относились ко всему родственники-вампиры. Жалели. Разговаривали как с безнадежно больным. Очень сильно беспокоились.
В глубине души они понимали, что это с ними что-то не так, раз они вампиры, а с Шэдом, если смотреть со стороны, как раз все в порядке…почти. Так, ерунда – клыки немного длинноваты.
К вечеру Шэд все-таки снизошел до общества своих родителей. Мысль, которую он думал на протяжении нескольких лет, должна была быть высказанной.
- Уходишь? - подняла брови мать, ничуть не изменившаяся за весьма и весьма тяжелые для нее восемнадцать лет.
Черная кошка перестала играть с дохлой мышью и уставилась на юношу.
- Хм, ну…да,- выдавил из себя Шэд.
Граф Блэкстоун, висящий на потолке вниз головой аки летучий мыш, свалился оттуда с жутким грохотом.
- Мы, конечно, не имеем права тебя задерживать, и так далее, - внезапно произнесла графиня.- Но…я бы не беспокоилась, если бы ты мог постоять за себя, а ты…кровь не пьешь. Может, Ричи и Дэвида с тобой отправить? Где они, кстати?
- На прогулке,- улыбнулась кошка (то есть, если бы она могла улыбнуться, она бы сделала именно это)
- Ясно, опять бродят по лесу и пьют кровь у девочек в красных шапочках.
Шэд поморщился. Нет, ему не было жалко девочек в красных шапочках. Скорее, он чувствовал обиду, потому что родители могли гордиться исключительно его старшими братьями.
- Ну, я пошел,- предупредил он.
- Ладно, иди. Только оденься потеплее, - наконец-то разрешила матушка. Отец до сих пор находился в состоянии полуступора. - Все-таки зима на носу.
Шэд вытер нос и ушел. Собирать вещи.
Ночь следующего дня*
Он медленно брел по осеннему лесу. Со всех сторон его беспощадно задувал ветер, попутно швыряя в лицо охапки желтых и красных листьев. Самое удивительное было то, что кругом росли только елки. За его широкими (нет, вру! Не такими уж и широкими…скорее все же узкими) плечами грозно развевались полосатый плащ и длинные светлые волосы.
- Простите, пожалуйста,- пискнул кто-то сзади. Шэд обернулся и увидел девочку в красной шапочке.
Надо сказать, что девочки в красных шапочках бродили по дремучим лесам, бродят, и будут бродить в неограниченном количестве. Когда мама шьет ребенку (чаще всего именно девочке) красную шапочку, она надеется, что его очень легко будет увидеть, следовательно, будет легко за ним уследить. Если ребенок вертлявый, то ему все равно, какая на нем шапочка. Поэтому толпы маленьких девочек, за которыми мамуля все-таки не досмотрела, заблуждаются в опасных дремучих лесах каждый день. При этом домой возвращается одна девочка из ста (кажется, про какую-то из таких счастливых девочек даже сказку написали). А остальным девяноста девяти встречаются на пути гремучие змеи. Пьяные лесорубы. Голодные волки. Ведьмочки, исчерпавшие запас белых мышей, на которых отрабатывают заклинания. Лешие. Разбойники, страдающие от долгого воздержания. Вампиры, в конце концов.
Так вот, Шэд обернулся и увидел девочку в красной шапочке.
- Я заблудилась,- она посмотрела на него огромными карими глазами, полными слез.- Я проголодалась. И за мной гонится страшный серый волк. Вы не могли бы помочь мне?
- Да-да, конечно, ты, главное, успокойся,- Шэд улыбнулся…
Изначально задумывалось, что данная разновидность улыбок должна приободрять. Примерно на такой эффект рассчитывал и хозяин улыбки.
Шэд забыл, что по происхождению является вампиром. Девочка завопила и убежала. Ее пронзительное "фа" еще долго стояло у Шэда в ушах, пока он решал, куда идти дальше.
Не успел он пройти и десяти шагов, как его догнал страшный серый волк.
Не такой уж он был и страшный, в общем-то. Волк как волк. Только глаза странные…на человеческие больно похожи. Но Шэд не успел разглядеть таких мелких подробностей и взлетел на ближайшую елку, не хуже белки.
- Ты тут…девочку в красной шапочке…не видел?- спросил запыхавшийся волк.
- Нет, не видел,- соврал Шэд, а потом до него дошло, что чего-то не так.- Минуточку, а разве волки разговаривают?
Волк закашлялся, явно смутившись.
- Так ты оборотень?
- Ну да, типа того,- признался волк.
Шэд махнул рукой и слез с несчастной елки. Волк замахал на него лапами.
- Ну-ка, лезь обратно! Ты разве не боишься, что я тебя съем?
В ответ Шэд показал оборотню свои зубы.
- Е-мое!- восхитился волк.- Настоящий вамп! Прикольно!
- Почти настоящий. Кровь не пью.
Волк покачал головой.
- Ну, надо же.…А я вот темноты боюсь. Хотел попросить у девочки спички, а она как вчистит! Попробуй, догони…
Откуда-то с опушки леса послышался крик, который, тем не менее, очень быстро прервался хрустом и чавканьем.
- По-видимому, кто-то ее все-таки догнал,- заметил Шэд.
Волк почему-то грустно вздохнул.
- Слушай, а ты меня типа что, вот ни капельки не боишься? – с надеждой спросил он, завиляв хвостом.
- Ни капельки.
- А если я грозно-грозно зарычу, тоже не испугаешься?
- Ну давай, рычи.
Оборотень откашлялся.
- Ну, типа, р-р-р-р…Страшно?!
- Нет, - признался вампир.- Может, тебе переквалифицироваться?
* - а звучит забавно!
Некоторое количество месяцев спустя
- Зубки-то уже режутся,- заметила Роберта Блэкстоун, слегка напрягшись. – Джимми, выгляни в окошко.
Худенький темноволосый мальчик (впрочем, все мальчики этой семьи были худенькими и темноволосыми, как и подобает юным вампирятам) отодвинул бордовую занавеску, и, заметно оживившись, поведал:
- Деревенский пастух заблудился.
- Отлично,- улыбнулась графиня. – А сейчас ему, несомненно, захочется пить, и он постучится в дверь. Постучится в дверь, я сказала!
Снизу послышался стук.
- Передай папе, что завтрак пришел.
- М-м, наверное, я чего-то не понимяу…не понимаю, я хотела сказать,- возникла под ногами графини Флаффи. – Но он же должен пить кровь, разве нет?
Малютка Шэд отпихивал от себя бутылочку со свежей кровью и недовольно пищал.
Никто не ответил кошке. Все резко забеспокоились.
- Наверное, у него что-то болит,- решила матушка, прикладываясь к бутылочке собственноручно. – Ну ничего, завтра все будет в порядке.
У них ошибочка вышла. Возвращаемся к моменту повествования
Темная комнатка на самом верху главной башни графского замка, старинного и готичного. Стук в дверь. Вышеупомянутую отворяет светловолосый юноша лет восемнадцати, с голубыми глазами, весьма стройного (пожалуй, слишком стройного, почти худощавого) телосложения.
- Джимми, братишка! – произнес Шэд с деланной радостью.
- Я вот попрощаться зашел,- грустно вздохнул Джимми.- Помнишь, я рассказывал про ту девушку…ну, которую встретил в лесу, когда летал, обернувшись летучей мышью.
- Да-да, припоминаю,- Шэд изобразил интерес.- И что?
- Ее отец одобрил наш с ней союз и подарил нам свой старый замок. Сегодня переезжаю…то есть уже почти переехал. Она там, в зале, разговаривает с мамой и папой, а я вот к тебе зашел. Не хочешь с ней познакомиться?
- Нет, я тут посижу…как обычно. Слушай, а она знает, что ты вампир?
- А я тебе, что же, не рассказал еще тогда..? Я же ее давно инициировал…ну, укусил то бишь. В общем, пошел я. Ты не скучай тут, ладно?
- Постараюсь,- пообещал юноша, мысленно пробормотав: "Действительно, пошел ты!"
- Надеюсь, ты…э-э, поправишься…Счастливо.
И как прикажете жить вампиру, который не выносит вида крови? И не только вида, но и вкуса, и запаха? Он знал, что должен пить кровь, так ему говорили родители и старшие братья, вот только его самого вполне устраивал чай, по праздникам – эль, на ужин - хорошо прожаренное мясо с овощным гарниром. Он соглашался носить черное и спать днем, где-нибудь на потолке, вверх ногами, но очень не любил перекидываться в летучую мышь и пить кровь. Хотя сказать "очень не любил" было бы неправильно. Он этого вообще никогда не делал, потому что не мог.
Очень странно относились ко всему родственники-вампиры. Жалели. Разговаривали как с безнадежно больным. Очень сильно беспокоились.
В глубине души они понимали, что это с ними что-то не так, раз они вампиры, а с Шэдом, если смотреть со стороны, как раз все в порядке…почти. Так, ерунда – клыки немного длинноваты.
К вечеру Шэд все-таки снизошел до общества своих родителей. Мысль, которую он думал на протяжении нескольких лет, должна была быть высказанной.
- Уходишь? - подняла брови мать, ничуть не изменившаяся за весьма и весьма тяжелые для нее восемнадцать лет.
Черная кошка перестала играть с дохлой мышью и уставилась на юношу.
- Хм, ну…да,- выдавил из себя Шэд.
Граф Блэкстоун, висящий на потолке вниз головой аки летучий мыш, свалился оттуда с жутким грохотом.
- Мы, конечно, не имеем права тебя задерживать, и так далее, - внезапно произнесла графиня.- Но…я бы не беспокоилась, если бы ты мог постоять за себя, а ты…кровь не пьешь. Может, Ричи и Дэвида с тобой отправить? Где они, кстати?
- На прогулке,- улыбнулась кошка (то есть, если бы она могла улыбнуться, она бы сделала именно это)
- Ясно, опять бродят по лесу и пьют кровь у девочек в красных шапочках.
Шэд поморщился. Нет, ему не было жалко девочек в красных шапочках. Скорее, он чувствовал обиду, потому что родители могли гордиться исключительно его старшими братьями.
- Ну, я пошел,- предупредил он.
- Ладно, иди. Только оденься потеплее, - наконец-то разрешила матушка. Отец до сих пор находился в состоянии полуступора. - Все-таки зима на носу.
Шэд вытер нос и ушел. Собирать вещи.
Ночь следующего дня*
Он медленно брел по осеннему лесу. Со всех сторон его беспощадно задувал ветер, попутно швыряя в лицо охапки желтых и красных листьев. Самое удивительное было то, что кругом росли только елки. За его широкими (нет, вру! Не такими уж и широкими…скорее все же узкими) плечами грозно развевались полосатый плащ и длинные светлые волосы.
- Простите, пожалуйста,- пискнул кто-то сзади. Шэд обернулся и увидел девочку в красной шапочке.
Надо сказать, что девочки в красных шапочках бродили по дремучим лесам, бродят, и будут бродить в неограниченном количестве. Когда мама шьет ребенку (чаще всего именно девочке) красную шапочку, она надеется, что его очень легко будет увидеть, следовательно, будет легко за ним уследить. Если ребенок вертлявый, то ему все равно, какая на нем шапочка. Поэтому толпы маленьких девочек, за которыми мамуля все-таки не досмотрела, заблуждаются в опасных дремучих лесах каждый день. При этом домой возвращается одна девочка из ста (кажется, про какую-то из таких счастливых девочек даже сказку написали). А остальным девяноста девяти встречаются на пути гремучие змеи. Пьяные лесорубы. Голодные волки. Ведьмочки, исчерпавшие запас белых мышей, на которых отрабатывают заклинания. Лешие. Разбойники, страдающие от долгого воздержания. Вампиры, в конце концов.
Так вот, Шэд обернулся и увидел девочку в красной шапочке.
- Я заблудилась,- она посмотрела на него огромными карими глазами, полными слез.- Я проголодалась. И за мной гонится страшный серый волк. Вы не могли бы помочь мне?
- Да-да, конечно, ты, главное, успокойся,- Шэд улыбнулся…
Изначально задумывалось, что данная разновидность улыбок должна приободрять. Примерно на такой эффект рассчитывал и хозяин улыбки.
Шэд забыл, что по происхождению является вампиром. Девочка завопила и убежала. Ее пронзительное "фа" еще долго стояло у Шэда в ушах, пока он решал, куда идти дальше.
Не успел он пройти и десяти шагов, как его догнал страшный серый волк.
Не такой уж он был и страшный, в общем-то. Волк как волк. Только глаза странные…на человеческие больно похожи. Но Шэд не успел разглядеть таких мелких подробностей и взлетел на ближайшую елку, не хуже белки.
- Ты тут…девочку в красной шапочке…не видел?- спросил запыхавшийся волк.
- Нет, не видел,- соврал Шэд, а потом до него дошло, что чего-то не так.- Минуточку, а разве волки разговаривают?
Волк закашлялся, явно смутившись.
- Так ты оборотень?
- Ну да, типа того,- признался волк.
Шэд махнул рукой и слез с несчастной елки. Волк замахал на него лапами.
- Ну-ка, лезь обратно! Ты разве не боишься, что я тебя съем?
В ответ Шэд показал оборотню свои зубы.
- Е-мое!- восхитился волк.- Настоящий вамп! Прикольно!
- Почти настоящий. Кровь не пью.
Волк покачал головой.
- Ну, надо же.…А я вот темноты боюсь. Хотел попросить у девочки спички, а она как вчистит! Попробуй, догони…
Откуда-то с опушки леса послышался крик, который, тем не менее, очень быстро прервался хрустом и чавканьем.
- По-видимому, кто-то ее все-таки догнал,- заметил Шэд.
Волк почему-то грустно вздохнул.
- Слушай, а ты меня типа что, вот ни капельки не боишься? – с надеждой спросил он, завиляв хвостом.
- Ни капельки.
- А если я грозно-грозно зарычу, тоже не испугаешься?
- Ну давай, рычи.
Оборотень откашлялся.
- Ну, типа, р-р-р-р…Страшно?!
- Нет, - признался вампир.- Может, тебе переквалифицироваться?
* - а звучит забавно!
Жуткое место
«Не упоминай имя Кайрика, ибо оно значит смерть»
Мудрые слова старого Мастера Меча
Джассин, избитый и израненный, посылал на всех известных ему языках темных эльфов в Девять Кругов Ада. Особенно длинно он бранился по-драконьи.
Промокшая одежда еще не успела высохнуть, грязь и пыль комками прилипала к влажной ткани.
«Чтоб вам глотнуть Стикса!» - мысленно пожелал эльф.
Дроу пересчитали ему все ребра, а синяки украсили красивое лицо воина. Изнеможенный после поражения в бою с драуками, Джассин тупо пытался ослабить путы. Все его попытки оканчивались новой волной боли и новыми отметинами. Разодранная грубыми веревками кожа причиняла муку, но воин подавлял желание закричать. Только не сейчас, когда он находится в столь беспомощном состоянии.
Он перестал пытаться вырваться и осмотрелся. Джассин сделал несколько глубоких вздохов, чтоб успокоиться и взглянуть на ситуацию под другим углом.
Руки его связаны от запястий до локтей и соединялись с путами на ногах. В этой неудобной позе он был вынужден сидеть, сложившись пополам. Даже если бы он нашел острый камень, то перетереть веревки удалось бы с трудом.
Взгляд Джассина упал на колчан в нескольких метрах от него. Кое-как подтягивая себя ногами, иногда даже подпрыгивая, воин добрался до оставленного темными эльфами стрелкового оружия.
Ловким пальцам ничто не мешало вытащить одну из стрел, хотя Джассину понадобилось время, чтоб удобнее примоститься у колчана.
Он облизал обсохшие губы и подцепил за оперение стрелу. Далее дело сноровки.
Воин вытащил стрелу и немного отполз от колчана, чтобы ничто не мешало ему. Опасаясь выронить древко, эльф осторожно перевернул его наконечником к себе. Орудуя стрелой, подобно кинжалом, он разрезал связывающую руки веревку. Небольшое усилие и снова свобода. Перерезать веревки на ногах не составило труда. Вскоре эльф поднялся с каменного пола. Он закрепил колчан у себя за спиной и наложил стрелу на тетиву короткого лука. Воин внимательно прислушивался к тихому эху, разносящемуся по Подземелью.
Джассин не знал ни где он, ни куда идти… Одно точно, не за темными эльфами. Голос внутри него подстрекал отомстить, но Джассин руководствовался здравым смыслом. Он отложил месть на потом. Когда он выберется из Андердарка, то потратит время на Поверхности, чтоб залечить раны и подготовиться. Только тогда он вернется и поквитается с темными эльфами.
Еретические мысли… Но он никогда и не собирался слепо слушаться приказам Шевараша. Джассину было что терять, даже с учетом украденных у него артефактов.
Но больше на его выбор повлияло то, что он предпочел бы заманить коварных дроу в ловушку, а не подобно благородному тигру нападать открыто.
Существо слеветировало вниз, покинув свое укрытие. Запах будущей добычи напомнил ему давние времена. Болотного цвета кожа собралась в складки вокруг клюва. Разве что демон смог бы принять это за злобную улыбку. Мощные щупальца, исходящие из его тела, встали на изготовку.
Кто бы не охотился сейчас на Джассина, он передумал нападать на эльфа в истинном обличии. Шаровидное тело удлинилось, верхнее щупальце разделилось и преобразовалось в руки, оставшиеся два нижних в ноги. Из шара вытянулась голова, и три глаза переехали на пока не принявшее форму лицо. Шаровидное тело сжималось, принимая человеческую форму. Перекошенная морда монстра приснилась бы только в кошмаре. Заметь болезненные преобразования какая-нибудь из солнечных эльфийских дев, упала бы в обморок, непременно став десертом к эльфу.
Один из трех золотистых глаз, которые до сего момента окружали клюв, закрылся. Ни одной складки не осталось вокруг третьего ока. Коричневые пятна на коже исчезали, как поблекшие веснушки, и взору предстал пока еще издали похожий на человека смуглый мужчина. Крюки у него вместо пальцев расщепились, и тварь не смогла подавить вырвавшийся гулкий хрип. Складки кожи разгладились.
Какое-то мгновение и в пещере стоит привлекательный мужчина лет тридцати. Черные волосы до плеч, золотой обруч придерживает челку, чтоб та не лезла в глаза. Легкий кожаный доспех украшают мелкие надписи на давно забытом языке. Ручной арбалет, некогда принадлежащий дроу, теперь верно служит амбициозному монстру. Меч в изрядно потертых ножнах, чью рукоять украшает изображение Кракена. Огневик на золотом обруче, вместо того чтобы сиять магическим светом, словно сгущает вокруг тьму и в так никогда не освещенном лучами солнца Подземелье.
После Времени Неприятностей многие, подобные ему, вернулись на Планы. Бараталут остался из-за желания тайно захватить для себя один из городов темных эльфов.
Простые черные одежды странника и плащ с капюшоном не удивили бы Джассина, повстречай эльф мужчину где-нибудь в не обжитых землях Фейруна, но только не в Андердарке.
Джассин услышал звук шагов. Эльф подумал, что ни одна подземная тварь не станет с таким шумом красться по тоннелям, а для дроу это было бы уж совсем непростительным изъяном. Воин отошел к выступающему из необработанной стены туннеля бугру, ставшему теперь его слабым прикрытием. Налипшая на плащ грязь помогла ему слиться с поверхностью. Он медленно присел на одно колено и натянул лук, приготовившись выстрелить в любого, кто появится из-за поворачивавшего на несколько градусов туннеля.
Бараталут с каждым метром все сильнее ощущал запах «обеда», он даже начинал припоминать имя жертвы. Мужчина остановился и осмотрел пространство впереди. Он улавливал, что эльф где-то рядом и очевидно затаился. Бараталут сделал вид, будто насторожился, но не посмотрел в сторону эльфа. Что за игру затеял малаугрим, Джассину еще только предстояло узнать. Он кивнул себе, обозначив этим, что путь безопасен и направился дальше. Проходя рядом с эльфом, на лице мужчины проскочило удивление. Бараталут отпрыгнул в сторону от целившей ему в сердце стрелы и выхватил меч. Все эти маневры и умелая игра заставили усомниться эльфа, но он не перестал целиться в человека. Джассин поднялся с колена. Бараталут не атаковал его.
- Остановись, странник. Ты не похож на дроу. Среди оттенков серого трудно различать лица, - с уверенностью сказал мужчина. Джассин продолжал держать человека под прицелом, но медлил. Он не находил причин, чтобы усомниться в правдивости слов незнакомца.
- Не дергайся, чтобы я смог тебя пристрелить, - грубо отозвался на Всеобщем Джассин.
- Тогда стреляй! – потребовал незнакомец, в тоне его сквозили железные нотки. Внешне он походил на бравого воина, который дослужился до чинов и теперь каким-то чудом оказался в Андердарке. На последнее эльф обратил особое внимание и пристальнее взглянул на человека. Блеск радужек глаз Джассин принял за эффект заклинания, при помощи которого путник смог видеть его в непроглядной тьме Подземелья.
- Джассин, - представился эльф, опустив лук и перестав натягивать тетиву, но стрелу оставил наготове.
- Корнарт Прейт из Вотердипа, - соврал Бараталут, и по ужасу в глазах Джассина, выдал себя усилившимся свечением золотистых глаз.
Джассина поразило не то, что перед ним малаугрим, хотя теперь он еще больше удивился, а то, что он, возможно, находится так далеко от Ордулина. До сего момента только радужки глаз человека мерцали золотистым светом, но теперь белки источали то же сияние. Эльф был слегка знаком с тайной магией, научился у Илхамы. Эльфийка никогда не расставалась с книгой заклинаний. Именно у нее он тайком переписал особенно мощные формулы. Теперь сущность Корнарта стала ясна воину.
Эльф натянул тетиву лука и выстрелил. Тетива мелодично пропела, но стрела просвистела над плечом Корнарта, точнее монстра, так и не задев его. Слишком резко вскинул лук лесной эльф. Бараталут быстро сократил расстояние между ними. Зачарованный меч с темным лезвием описал дугу, выпад и острие уже готово проткнуть живот эльфу. Джассин не успел…]
«Солдаты сражаются, воры крадут, барды поют, волшебники творят, мудрецы размышляют, ассасины убивают. Добро или Зло? У нас у каждого есть работа.»
Мысли старого мудреца
Андердарк представлялся Тха’рлалу подобно тренировке с коброй. Быстрые дразнящие движения эльфа, голова змеи проскакивает в сантиметре от ловких рук темного эльфа. Разъяренная змея шипит. Бросок и ее клыки должны проткнуть эбеновую кожу воина. Тха’рлал увернулся и подставил под удар наглую жрицу, стоявшую у него за спиной. Никто не смеет прерывать его тренировок!
Яд змеи проник в кровь темной эльфийки, когда острые передние клыки прокусили ее шею. Воин поднял за хвост усевшуюся на груди женщины змею и оторвал ее от дергающегося тела Верховной Жрицы. Презрительная улыбка не сползала с его лица. Красные глаза с насмешкой взирали на корчующуюся в предсмертных конвульсиях женщину. Он и в мыслях не помог бы своей сестре. Вот уже ее мизинец перестал подрагивать. Верную змею он усадил в стеклянный террариум и направился прочь из тренировочного зала.
Тха’рлал шел на уровне с Валимаоизом. После случая с Акхом, воин-дроу хотел добраться до Мензоберранзана живым.
Плотно пригнанный доспех из адамантина не стеснял движений Тха’рлала, став его второй кожей. Длинные остро оточенные мечи дроу-ской работы в каждой руке, готовы были сразить в любую секунду внезапно появившегося противника. Они подобно неслышимым теням в плащах-пивафи крались на странный приглушенный шум. Они и были тенями во тьме Подземелья, и только острый взгляд опытного вора смог бы различить их помимо воли воинов. Звук был такой, как будто кто-то рыл тоннель и пытался не наделать шуму. Черный тюрбан скрывал белые волосы, доходящие ему до плеч, черная ткань закрывала лицо ассасина, оставляя видными часть лица от бровей до переносицы. Красные глаза сияли в предчувствие битвы. Напарник Тха’рлала не особо жаждал схватки с жителями Подземелья.
Тоннель резко уходил вниз и оба воина пригнулись к земле, ступая на согнутых в коленях ногах. По знаку Тха’рлала они разошлись к противоположным сторонам пещеры.
Взорам ассасина и воина-дроу предстала интересная картина: четверо пещерных уродов расширяли тоннель под командованием мага-дроу. Алую мантию темного эльфа украшали вышитые иссиня-черными нитями символы какого-то демона Бездны. Зеленая плесень сияла на телах пещерных уродов. Тха’рлал тихо вложил один из мечей в ножны и внимательнее взглянул на привлекшую его внимание плесень.
- Надо предупредить Мейтэй, - замелькали руки Валимаоиза на языке жестов.
- Подождем, - беспечно ответил ему Тха’рлал и продолжал следить за магом. Им придется принять бой, либо повернуть и найти параллельный туннель, но на это уйдет много времени. Воин-дроу на глаз определил расстояние до мага. Слишком далеко для ручного арбалета, а второго шанса убить волшебника может и не появиться.
- Чего мы мешкаем? Отряд уже рядом! – яростнее замелькали пальцы темного эльфа.
- Я сказал ждать! – метнув грозный взгляд, ответил ему Тха’рлал.
Валимаоиз отошел, чтобы его не заметил маг и собирался направиться доложить жрице обо всем увиденном, а заодно шепнуть о предательстве ассасина. Далеко воин не ушел. Валимаоиз успел только встать, как к нему скользнул Тха’рлал. Трехгранный кинжал проскочил между чешуйками доспеха. Ассасин закрыл рот воина рукой, чтобы он не издал ни единого звука. Когда жизнь покинула Валимаоиза, темный эльф уже знал, как поступит. Он позволил телу скатиться к ногам пещерных гигантов. Магический огонь заплясал на теле мертвого воина. Маг яростно воззрился на то место, с которого за ним наблюдали, но там уже никого не было. Пещерные уроды по приказу остановились и направились уничтожить врага, бросившего их хозяину вызов.
Тха’рлал убрал второй меч в ножны и воспарил. Он уже видел двоих дроу из отряда, жрица шла по середине, под охраной умелых воинов. Пивафи он сбросил, и теперь ничто не мешало ему. Воин прижался к потолку пещеры и, подтягиваясь руками, заскользил так, чтобы оказаться над Верховной Жрицей.
- Т`орпэ суб-р`атэ умбр`арум! – прокричала жрица, когда уйти от несущихся на них монстров уже не было возможности. Ментальная энергия завладела мыслями ближайшего пещерного урода. Он застыл на месте, подчиняясь мысленному приказу Мейтэй. Воины-дроу обрушили на существо удары мечей и сабель.
Тха’рлал перестал концентрироваться на левитации и ловко спрыгнул за спиной жрицы. Удары монстров убили одного из воинов, окружив его. Волна страха в смеси с безумием прокатилась по отряду, но никто не отступил, продолжая сражаться. Остановленный жрицей монстр завалился на бок, когда зачарованный меч воина нашел уязвимое место в похожей на броню шкуре. Тяжелый арбалет выстрелил, но стрела лишь прочертила борозду на панцире пещерного урода. Удар в спину пришелся Верховной Жрице как раз во время призвания божественного благословления. Она пошатнулась и Тха’рлал вытащил из ее тела меч. Женщина взглянула на сочащуюся из раны кровь и опустилась на колени. Мейтэй с секунду еще жила, со злостью сжимая булаву, прежде чем повалиться на спину.
Ликование убийцы прервал удар в бок. Доспех не выдержал и на теле Тха’рлала осталась неглубокая рана. Кровь сочилась, оправдывая мастерство создавшего меч кузнеца. Гримаса боли проскочила на лице темного эльфа, но ничего нельзя было разглядеть под закрывающей его лицо черной тканью.
Ассасин обернулся и заметил своего брата. Шаг влево, оборот и выпад мечом в левой руке. Второй меч опускает вниз клинок Мэсджа. Противник уходит вправо, сабля в левой руке проносится горизонтально земле, освободившийся меч снизу вверх несется, нацеленный в грудь Тха’рлалу. Воин-дроу поднимает меч, острие смотрит в пол и под углом от ассасина, парируя саблю; второй клинок отводит в сторону меч Мэсджа. Удар ногой в пах. Брат отступает, но сабля все же успевает резануть Тха’рлала по руке, выше локтя. Убийца стерпел боль и добил темного эльфа. Ощущение опасности вдруг наполнило его сознание, и воин-дроу пригнулся. Лапа пещерного урода пронеслась над головой. Тха’рлал отскочил в сторону и атаковал монстра с фланга. Меч проник в щель, но не достаточно глубоко, чтоб монстр сдох. Присоединившийся к нему воин-дроу напал с другой стороны, и тот пытался атаковать двоих темных эльфов одновременно. От отряда дроу осталось всего трое. Тха’рлал пригнулся, избегая очередного удара. Последний точный удар зачарованного клинка убийцы решил судьбу пещерного урода. Не успела туша завалиться, как меч Тха’рлала обрушился на воина-дроу. Удар пришелся в плечо. Второго удара воин-дроу не пережил, когда волшебный меч распорол ему грудную клетку. Оставшиеся в живых темные эльфы были заняты пещерными уродами. Тха’рлал проклял гордыню Верховной Жрицы, толкнувшую его на убийство. Он забрал плащ у Мэсджа и побежал прочь от сражающихся. Он создал шар темноты, скрывая свой побег.
У Тха’рлала было два пути: первый - в Мензоберранзан, но придется найти другой путь, чтобы избежать встречи с волшебником и его монстрами; второй – на Поверхность. Он вернул один меч в ножны и сорвал медальон с шеи. В Мензоберранзане с него сдерут шкуру, допытываясь, что случилось со Жрицей. Тха’рлал не сомневался, мастера страданий сумеют вытащить из него ответ. В таком случае, в город Паучихи ему лучше не возвращаться. Второй путь был не менее опасным. Он давно не поддерживал связь с торговцами, поклоняющимися Вайаруну. Они могли расценить молчание, как предательство.
Воин-дроу ухмыльнулся, появился и третий вариант. Но третий зависел от того, жив ли еще эльф. Он услышал звуки сражения, но отличающиеся от тех, которые издают пещерные уроды. О погоне темный эльф не беспокоился, монстры не преследовали его. Иначе бы он заметил это. Звук походил на тот, который издает наконечник болта, когда он сталкивается с камнем пещеры. Тха’рлал осторожно направился туда, но не так, чтобы слишком медленно. Не прошло и минуты, как он увидел Поверхностного эльфа, борющимся с человеком. Мужчина проявлял удивительную ловкость и умение обращаться с мечом. Темный клинок каждый раз заставлял Джассина уворачиваться, не позволяя ему воспользоваться луком в ближнем бою. Дроу понаблюдал с минуту, решая, а стоит ли вмешиваться в поединок. Тха’рлал заметил золотой блеск глаз человека, и едва не рассмеялся. Как же повезло эльфу, что он еще жив!
Он рванул к Джассину. Рана в боку отзывалась на каждый шаг темного эльфа, но Тха’рлал не обращал на нее внимания. Воин знал, что настоящий ужас его ждет, если он сунется в Мензоберранзан или к последователям Вайаруна.
«Осторожный путник – это мертвый путник»
Трактат о Путешествиях
Андердарк пробуждает темную сторону в любом, кто сумел выжить в узких лабиринтах его туннелей и пещер. Инстинкты – главная сила. Поверхностные жители не ведают, какое блаженство отдаться им. Руководствуясь всеми доступными чувствами, понимаешь материалистическую сущность мира. Мира, где сильнейшие решают, кому жить, а кому умереть. Философия сострадания, проповедуемая Поверхностными – слабость. Они лелеют эту болезнь, еще больше заражая себя.
Джассин ненавидел дроу, но не из-за потери близких. Ни один темный эльф не занес смертоносный клинок над его сестрой, женой или кем-то еще. Их тела уже давно съели черви. Ненависть в нем зажгла зависть к славе темных эльфов. Это не разъедающая изнутри гниль, как обычно считают недалекие люди, а толкающее на совершенствование своих способностей чувство.
Как только упоминаются в разговоре дроу, то обязательно создается образ непобедимых воинов, могучих магов и хитрых интриганов. В доказательство своей силы, эльф старался убить как можно больше темных эльфов. Стремление прославиться не покидало Джассина и возможно приведет к тому, что его станут называть Охотником Шевараша. Зависть, тем не менее, не сделала его слепым. Недооценивать дроу он не стал, а даже наоборот, всегда готовил себя к сюрпризам. Особенно часто его удивляло свойство двеомеров.
Но любая охота не может длиться долго, иначе охотник становится добычей в жестоком мире Подземелья. Как это произошло сейчас, с малаугримом…
«Есть ли более ужасное место, где можно посмотреть в глаза трем бихолдерам?»
Alian Le’Loss
Джассин не успел выстрелить и отпрыгнул в сторону. Несколько быстрых шагов назад, куда направились темные эльфы, и тетива снова пропела. Лук из черной древесины был подстать мечу малаугрима. Стрела угодила точно в правое плечо, но Бараталут лишь ухмыльнулся. Он обломал древко стрелы и вытащил наконечник. Рана стала затягиваться на глазах у эльфа. Джассин проклял тот день, когда отказался от серебряного кинжала. Еще один выстрел, но и в этот раз способности монстра проявили себя. Кожа малаугрима спружинила и наконечник оставил лишь порез, который тут же стал затягиваться.
Бараталут оказался рядом. Уставшему и потрепанному эльфу хватит одного удара, чтобы пасть мертвым к его ногам. Взмах и мощный удар должен разрубить противника пополам, но Джассин отбросил лук и отошел в сторону. Меч просвистел в паре сантиметров от него. Когда рука Корнарта опустилась, лесной эльф крепко схватил его за запястье. Он повернулся к малаугриму спинной, одновременно приседая и потянув руку на себя. Бараталут взвыл из-за боли в потревоженном плече и выронил меч. Эльф ловко вскочил на ноги и, сцепив руки, обрушил удар на спину противника. Корнарт пришел в себя от болевого шока и, не выпрямляясь, схватил эльфа, когда тот ударил его по спине. Перекинув Джассина через себя, малаугрим подобрал меч и собирался всадить его в сердце скорчившемуся от боли противнику.
Малаугрим ощутил еще большую боль, чем когда лесной эльф вывернул ему плечо. Тха’рлал всадил в спину Бараталуту меч. Дроу открыл лицо, чтобы ткань не мешала в последние секунды жизни монстра разглядеть своего убийцу. Он презрительно взирал полуприкрытыми от удовольствия и сознания своей находчивости глазами. Джассин ударился головой о камень и потратил мгновение, которого бы хватило Корнарту, на то, чтобы осознать случившееся. Он перекатился на бок и незамедлительно поднялся.
Бараталут взревел и обернулся к темному эльфу. Меч монстра ранил Тха’рлала в ногу, и пораженный живучестью малаугрима дроу, не успел отскочить. Убийца охнул, и, казалось, монстр прибьет самонадеянного дроу. Джассин ударом под колено свалил человека. Тха’рлал бросил эльфу его меч. Красное пламя осветило пещеру, когда клинок скользнул из ножен. Бараталут оказался не так прост. Полученные им раны медленно затягивались. Он подняться на ноги, пока лесной и темный эльфы «перекидывались» мечами. Третий глаз открылся и малаугрим начал принимать истинное обличие. Эта картина впечаталась в память обоих эльфов навечно. Но навечно ли?..
Тха’рлал и Джассин переглянулись и атаковали уродца. Пока один лишь щупалец когтем отбивался от слаженно орудующих мечами эльфов. Джассин пригнулся, когда крюк собирался ужалить его подобно огромному жалу скорпиона. Преобразовывающаяся нога человека вот-вот обзаведется таким же когтем, и лесной эльф отрубил вырост. Красное пламя опалило рану, подобно тому, как солнце бы опалило любого, попавшего в него. Малаугрим от боли слеветировал на Джассина, но меч Тха’рлала проткнул шаровидное тело, второй клинок дроу попросту отскочил от резинистой кожи. Джассин кувыркнулся в сторону и получил удар обрубком в плечо. Хлынувшая из раны кровь окатила Тха’рлала фонтаном. Бараталут обернулся к дроу. Он схватил меч темного эльфа клювом, а второй просто выбил из рук противника. Нижнее щупальце сбило темного эльфа с ног, но вставший над Тха’рлалом эльф всадил свой клинок в глаз тому, кто некогда был Корнартом. Малаугрим отлетел назад. Понимая, что с двумя воинами ему не справиться, он полетел прочь. Джассин кинулся преследовать монстра, но его становил Тха’рлал, потянув за плащ. Лесной эльф помнил старую сказку, где упоминался нрав этих созданий. Корнарт… залечит раны и вернется отомстить!
- Притормози ящера, - выдавил Тха’рлал по-гоблински. Кровоточащие раны просто не позволили ему говорить более громко и спокойно. Дроу стер мерзкую кровь монстра с лица.
- Он вернется и убьет нас! – выкрикнул эльф, но слова были еле слышимы. Уставший и раненый он все равно бы не смог догнать малаугрима.
- С-с-с-ш-ш-ш… - скривился дроу, отталкивая ногу Джассина, чтобы подняться. – Он несется прямо… в логово пещерных уродов…
Джассин выгнул бровь и вернул меч в ножны. Он отошел от Тха’рлала, раз ему это так не нравилось.
- Потому ты вернулся? – хриплым голосом спросил он, но темный эльф все равно услышал издевку.
- Хех, - воин-дроу подобрал мечи. Красные глаза вперились в поверхностного эльфа. Бой был еще не окончен…
«Бой начался. И в ловкости равны,
Те двое знали: шансов выиграть мало.
Но много шуток есть у Сатаны, -
И время для одной из них настало.»
Неизвестный автор
Джассин положил руку на рукоять меча и с не меньшей уверенностью смотрел на бывшего союзника. Наверное, монстры убили жричку и темный эльф бросил отряд одних сражаться с пещерными уродами. Лесной поступил бы так же… только сам бы убил Верховную Жрицу Ллос. Теперь у Джассина была возможность отомстить дроу за унижение. Он медленно потянул за веревку плаща… Тха’рлал заметил действие эльфа и атаковал. Один меч дроу был нацелен в ногу, второй в бок противника. Джассин развязал тесемки и кинул плащ в темного эльфа. Тха’рлал отпрыгнул и пока летящий на него плащ скрыл эльфа, Джаасин успел произнести заклинание и магический снаряд вырвался из его пальцев. Светящийся шар ударил в Тха’рлала, но не причинил тому никакого вреда…
Злу по своей природе не пристало объединяться, если только союз не привнесет в мир еще больше хаоса.
«Не упоминай имя Кайрика, ибо оно значит смерть»
Мудрые слова старого Мастера Меча
Джассин, избитый и израненный, посылал на всех известных ему языках темных эльфов в Девять Кругов Ада. Особенно длинно он бранился по-драконьи.
Промокшая одежда еще не успела высохнуть, грязь и пыль комками прилипала к влажной ткани.
«Чтоб вам глотнуть Стикса!» - мысленно пожелал эльф.
Дроу пересчитали ему все ребра, а синяки украсили красивое лицо воина. Изнеможенный после поражения в бою с драуками, Джассин тупо пытался ослабить путы. Все его попытки оканчивались новой волной боли и новыми отметинами. Разодранная грубыми веревками кожа причиняла муку, но воин подавлял желание закричать. Только не сейчас, когда он находится в столь беспомощном состоянии.
Он перестал пытаться вырваться и осмотрелся. Джассин сделал несколько глубоких вздохов, чтоб успокоиться и взглянуть на ситуацию под другим углом.
Руки его связаны от запястий до локтей и соединялись с путами на ногах. В этой неудобной позе он был вынужден сидеть, сложившись пополам. Даже если бы он нашел острый камень, то перетереть веревки удалось бы с трудом.
Взгляд Джассина упал на колчан в нескольких метрах от него. Кое-как подтягивая себя ногами, иногда даже подпрыгивая, воин добрался до оставленного темными эльфами стрелкового оружия.
Ловким пальцам ничто не мешало вытащить одну из стрел, хотя Джассину понадобилось время, чтоб удобнее примоститься у колчана.
Он облизал обсохшие губы и подцепил за оперение стрелу. Далее дело сноровки.
Воин вытащил стрелу и немного отполз от колчана, чтобы ничто не мешало ему. Опасаясь выронить древко, эльф осторожно перевернул его наконечником к себе. Орудуя стрелой, подобно кинжалом, он разрезал связывающую руки веревку. Небольшое усилие и снова свобода. Перерезать веревки на ногах не составило труда. Вскоре эльф поднялся с каменного пола. Он закрепил колчан у себя за спиной и наложил стрелу на тетиву короткого лука. Воин внимательно прислушивался к тихому эху, разносящемуся по Подземелью.
Джассин не знал ни где он, ни куда идти… Одно точно, не за темными эльфами. Голос внутри него подстрекал отомстить, но Джассин руководствовался здравым смыслом. Он отложил месть на потом. Когда он выберется из Андердарка, то потратит время на Поверхности, чтоб залечить раны и подготовиться. Только тогда он вернется и поквитается с темными эльфами.
Еретические мысли… Но он никогда и не собирался слепо слушаться приказам Шевараша. Джассину было что терять, даже с учетом украденных у него артефактов.
Но больше на его выбор повлияло то, что он предпочел бы заманить коварных дроу в ловушку, а не подобно благородному тигру нападать открыто.
Существо слеветировало вниз, покинув свое укрытие. Запах будущей добычи напомнил ему давние времена. Болотного цвета кожа собралась в складки вокруг клюва. Разве что демон смог бы принять это за злобную улыбку. Мощные щупальца, исходящие из его тела, встали на изготовку.
Кто бы не охотился сейчас на Джассина, он передумал нападать на эльфа в истинном обличии. Шаровидное тело удлинилось, верхнее щупальце разделилось и преобразовалось в руки, оставшиеся два нижних в ноги. Из шара вытянулась голова, и три глаза переехали на пока не принявшее форму лицо. Шаровидное тело сжималось, принимая человеческую форму. Перекошенная морда монстра приснилась бы только в кошмаре. Заметь болезненные преобразования какая-нибудь из солнечных эльфийских дев, упала бы в обморок, непременно став десертом к эльфу.
Один из трех золотистых глаз, которые до сего момента окружали клюв, закрылся. Ни одной складки не осталось вокруг третьего ока. Коричневые пятна на коже исчезали, как поблекшие веснушки, и взору предстал пока еще издали похожий на человека смуглый мужчина. Крюки у него вместо пальцев расщепились, и тварь не смогла подавить вырвавшийся гулкий хрип. Складки кожи разгладились.
Какое-то мгновение и в пещере стоит привлекательный мужчина лет тридцати. Черные волосы до плеч, золотой обруч придерживает челку, чтоб та не лезла в глаза. Легкий кожаный доспех украшают мелкие надписи на давно забытом языке. Ручной арбалет, некогда принадлежащий дроу, теперь верно служит амбициозному монстру. Меч в изрядно потертых ножнах, чью рукоять украшает изображение Кракена. Огневик на золотом обруче, вместо того чтобы сиять магическим светом, словно сгущает вокруг тьму и в так никогда не освещенном лучами солнца Подземелье.
После Времени Неприятностей многие, подобные ему, вернулись на Планы. Бараталут остался из-за желания тайно захватить для себя один из городов темных эльфов.
Простые черные одежды странника и плащ с капюшоном не удивили бы Джассина, повстречай эльф мужчину где-нибудь в не обжитых землях Фейруна, но только не в Андердарке.
Джассин услышал звук шагов. Эльф подумал, что ни одна подземная тварь не станет с таким шумом красться по тоннелям, а для дроу это было бы уж совсем непростительным изъяном. Воин отошел к выступающему из необработанной стены туннеля бугру, ставшему теперь его слабым прикрытием. Налипшая на плащ грязь помогла ему слиться с поверхностью. Он медленно присел на одно колено и натянул лук, приготовившись выстрелить в любого, кто появится из-за поворачивавшего на несколько градусов туннеля.
Бараталут с каждым метром все сильнее ощущал запах «обеда», он даже начинал припоминать имя жертвы. Мужчина остановился и осмотрел пространство впереди. Он улавливал, что эльф где-то рядом и очевидно затаился. Бараталут сделал вид, будто насторожился, но не посмотрел в сторону эльфа. Что за игру затеял малаугрим, Джассину еще только предстояло узнать. Он кивнул себе, обозначив этим, что путь безопасен и направился дальше. Проходя рядом с эльфом, на лице мужчины проскочило удивление. Бараталут отпрыгнул в сторону от целившей ему в сердце стрелы и выхватил меч. Все эти маневры и умелая игра заставили усомниться эльфа, но он не перестал целиться в человека. Джассин поднялся с колена. Бараталут не атаковал его.
- Остановись, странник. Ты не похож на дроу. Среди оттенков серого трудно различать лица, - с уверенностью сказал мужчина. Джассин продолжал держать человека под прицелом, но медлил. Он не находил причин, чтобы усомниться в правдивости слов незнакомца.
- Не дергайся, чтобы я смог тебя пристрелить, - грубо отозвался на Всеобщем Джассин.
- Тогда стреляй! – потребовал незнакомец, в тоне его сквозили железные нотки. Внешне он походил на бравого воина, который дослужился до чинов и теперь каким-то чудом оказался в Андердарке. На последнее эльф обратил особое внимание и пристальнее взглянул на человека. Блеск радужек глаз Джассин принял за эффект заклинания, при помощи которого путник смог видеть его в непроглядной тьме Подземелья.
- Джассин, - представился эльф, опустив лук и перестав натягивать тетиву, но стрелу оставил наготове.
- Корнарт Прейт из Вотердипа, - соврал Бараталут, и по ужасу в глазах Джассина, выдал себя усилившимся свечением золотистых глаз.
Джассина поразило не то, что перед ним малаугрим, хотя теперь он еще больше удивился, а то, что он, возможно, находится так далеко от Ордулина. До сего момента только радужки глаз человека мерцали золотистым светом, но теперь белки источали то же сияние. Эльф был слегка знаком с тайной магией, научился у Илхамы. Эльфийка никогда не расставалась с книгой заклинаний. Именно у нее он тайком переписал особенно мощные формулы. Теперь сущность Корнарта стала ясна воину.
Эльф натянул тетиву лука и выстрелил. Тетива мелодично пропела, но стрела просвистела над плечом Корнарта, точнее монстра, так и не задев его. Слишком резко вскинул лук лесной эльф. Бараталут быстро сократил расстояние между ними. Зачарованный меч с темным лезвием описал дугу, выпад и острие уже готово проткнуть живот эльфу. Джассин не успел…]
«Солдаты сражаются, воры крадут, барды поют, волшебники творят, мудрецы размышляют, ассасины убивают. Добро или Зло? У нас у каждого есть работа.»
Мысли старого мудреца
Андердарк представлялся Тха’рлалу подобно тренировке с коброй. Быстрые дразнящие движения эльфа, голова змеи проскакивает в сантиметре от ловких рук темного эльфа. Разъяренная змея шипит. Бросок и ее клыки должны проткнуть эбеновую кожу воина. Тха’рлал увернулся и подставил под удар наглую жрицу, стоявшую у него за спиной. Никто не смеет прерывать его тренировок!
Яд змеи проник в кровь темной эльфийки, когда острые передние клыки прокусили ее шею. Воин поднял за хвост усевшуюся на груди женщины змею и оторвал ее от дергающегося тела Верховной Жрицы. Презрительная улыбка не сползала с его лица. Красные глаза с насмешкой взирали на корчующуюся в предсмертных конвульсиях женщину. Он и в мыслях не помог бы своей сестре. Вот уже ее мизинец перестал подрагивать. Верную змею он усадил в стеклянный террариум и направился прочь из тренировочного зала.
Тха’рлал шел на уровне с Валимаоизом. После случая с Акхом, воин-дроу хотел добраться до Мензоберранзана живым.
Плотно пригнанный доспех из адамантина не стеснял движений Тха’рлала, став его второй кожей. Длинные остро оточенные мечи дроу-ской работы в каждой руке, готовы были сразить в любую секунду внезапно появившегося противника. Они подобно неслышимым теням в плащах-пивафи крались на странный приглушенный шум. Они и были тенями во тьме Подземелья, и только острый взгляд опытного вора смог бы различить их помимо воли воинов. Звук был такой, как будто кто-то рыл тоннель и пытался не наделать шуму. Черный тюрбан скрывал белые волосы, доходящие ему до плеч, черная ткань закрывала лицо ассасина, оставляя видными часть лица от бровей до переносицы. Красные глаза сияли в предчувствие битвы. Напарник Тха’рлала не особо жаждал схватки с жителями Подземелья.
Тоннель резко уходил вниз и оба воина пригнулись к земле, ступая на согнутых в коленях ногах. По знаку Тха’рлала они разошлись к противоположным сторонам пещеры.
Взорам ассасина и воина-дроу предстала интересная картина: четверо пещерных уродов расширяли тоннель под командованием мага-дроу. Алую мантию темного эльфа украшали вышитые иссиня-черными нитями символы какого-то демона Бездны. Зеленая плесень сияла на телах пещерных уродов. Тха’рлал тихо вложил один из мечей в ножны и внимательнее взглянул на привлекшую его внимание плесень.
- Надо предупредить Мейтэй, - замелькали руки Валимаоиза на языке жестов.
- Подождем, - беспечно ответил ему Тха’рлал и продолжал следить за магом. Им придется принять бой, либо повернуть и найти параллельный туннель, но на это уйдет много времени. Воин-дроу на глаз определил расстояние до мага. Слишком далеко для ручного арбалета, а второго шанса убить волшебника может и не появиться.
- Чего мы мешкаем? Отряд уже рядом! – яростнее замелькали пальцы темного эльфа.
- Я сказал ждать! – метнув грозный взгляд, ответил ему Тха’рлал.
Валимаоиз отошел, чтобы его не заметил маг и собирался направиться доложить жрице обо всем увиденном, а заодно шепнуть о предательстве ассасина. Далеко воин не ушел. Валимаоиз успел только встать, как к нему скользнул Тха’рлал. Трехгранный кинжал проскочил между чешуйками доспеха. Ассасин закрыл рот воина рукой, чтобы он не издал ни единого звука. Когда жизнь покинула Валимаоиза, темный эльф уже знал, как поступит. Он позволил телу скатиться к ногам пещерных гигантов. Магический огонь заплясал на теле мертвого воина. Маг яростно воззрился на то место, с которого за ним наблюдали, но там уже никого не было. Пещерные уроды по приказу остановились и направились уничтожить врага, бросившего их хозяину вызов.
Тха’рлал убрал второй меч в ножны и воспарил. Он уже видел двоих дроу из отряда, жрица шла по середине, под охраной умелых воинов. Пивафи он сбросил, и теперь ничто не мешало ему. Воин прижался к потолку пещеры и, подтягиваясь руками, заскользил так, чтобы оказаться над Верховной Жрицей.
- Т`орпэ суб-р`атэ умбр`арум! – прокричала жрица, когда уйти от несущихся на них монстров уже не было возможности. Ментальная энергия завладела мыслями ближайшего пещерного урода. Он застыл на месте, подчиняясь мысленному приказу Мейтэй. Воины-дроу обрушили на существо удары мечей и сабель.
Тха’рлал перестал концентрироваться на левитации и ловко спрыгнул за спиной жрицы. Удары монстров убили одного из воинов, окружив его. Волна страха в смеси с безумием прокатилась по отряду, но никто не отступил, продолжая сражаться. Остановленный жрицей монстр завалился на бок, когда зачарованный меч воина нашел уязвимое место в похожей на броню шкуре. Тяжелый арбалет выстрелил, но стрела лишь прочертила борозду на панцире пещерного урода. Удар в спину пришелся Верховной Жрице как раз во время призвания божественного благословления. Она пошатнулась и Тха’рлал вытащил из ее тела меч. Женщина взглянула на сочащуюся из раны кровь и опустилась на колени. Мейтэй с секунду еще жила, со злостью сжимая булаву, прежде чем повалиться на спину.
Ликование убийцы прервал удар в бок. Доспех не выдержал и на теле Тха’рлала осталась неглубокая рана. Кровь сочилась, оправдывая мастерство создавшего меч кузнеца. Гримаса боли проскочила на лице темного эльфа, но ничего нельзя было разглядеть под закрывающей его лицо черной тканью.
Ассасин обернулся и заметил своего брата. Шаг влево, оборот и выпад мечом в левой руке. Второй меч опускает вниз клинок Мэсджа. Противник уходит вправо, сабля в левой руке проносится горизонтально земле, освободившийся меч снизу вверх несется, нацеленный в грудь Тха’рлалу. Воин-дроу поднимает меч, острие смотрит в пол и под углом от ассасина, парируя саблю; второй клинок отводит в сторону меч Мэсджа. Удар ногой в пах. Брат отступает, но сабля все же успевает резануть Тха’рлала по руке, выше локтя. Убийца стерпел боль и добил темного эльфа. Ощущение опасности вдруг наполнило его сознание, и воин-дроу пригнулся. Лапа пещерного урода пронеслась над головой. Тха’рлал отскочил в сторону и атаковал монстра с фланга. Меч проник в щель, но не достаточно глубоко, чтоб монстр сдох. Присоединившийся к нему воин-дроу напал с другой стороны, и тот пытался атаковать двоих темных эльфов одновременно. От отряда дроу осталось всего трое. Тха’рлал пригнулся, избегая очередного удара. Последний точный удар зачарованного клинка убийцы решил судьбу пещерного урода. Не успела туша завалиться, как меч Тха’рлала обрушился на воина-дроу. Удар пришелся в плечо. Второго удара воин-дроу не пережил, когда волшебный меч распорол ему грудную клетку. Оставшиеся в живых темные эльфы были заняты пещерными уродами. Тха’рлал проклял гордыню Верховной Жрицы, толкнувшую его на убийство. Он забрал плащ у Мэсджа и побежал прочь от сражающихся. Он создал шар темноты, скрывая свой побег.
У Тха’рлала было два пути: первый - в Мензоберранзан, но придется найти другой путь, чтобы избежать встречи с волшебником и его монстрами; второй – на Поверхность. Он вернул один меч в ножны и сорвал медальон с шеи. В Мензоберранзане с него сдерут шкуру, допытываясь, что случилось со Жрицей. Тха’рлал не сомневался, мастера страданий сумеют вытащить из него ответ. В таком случае, в город Паучихи ему лучше не возвращаться. Второй путь был не менее опасным. Он давно не поддерживал связь с торговцами, поклоняющимися Вайаруну. Они могли расценить молчание, как предательство.
Воин-дроу ухмыльнулся, появился и третий вариант. Но третий зависел от того, жив ли еще эльф. Он услышал звуки сражения, но отличающиеся от тех, которые издают пещерные уроды. О погоне темный эльф не беспокоился, монстры не преследовали его. Иначе бы он заметил это. Звук походил на тот, который издает наконечник болта, когда он сталкивается с камнем пещеры. Тха’рлал осторожно направился туда, но не так, чтобы слишком медленно. Не прошло и минуты, как он увидел Поверхностного эльфа, борющимся с человеком. Мужчина проявлял удивительную ловкость и умение обращаться с мечом. Темный клинок каждый раз заставлял Джассина уворачиваться, не позволяя ему воспользоваться луком в ближнем бою. Дроу понаблюдал с минуту, решая, а стоит ли вмешиваться в поединок. Тха’рлал заметил золотой блеск глаз человека, и едва не рассмеялся. Как же повезло эльфу, что он еще жив!
Он рванул к Джассину. Рана в боку отзывалась на каждый шаг темного эльфа, но Тха’рлал не обращал на нее внимания. Воин знал, что настоящий ужас его ждет, если он сунется в Мензоберранзан или к последователям Вайаруна.
«Осторожный путник – это мертвый путник»
Трактат о Путешествиях
Андердарк пробуждает темную сторону в любом, кто сумел выжить в узких лабиринтах его туннелей и пещер. Инстинкты – главная сила. Поверхностные жители не ведают, какое блаженство отдаться им. Руководствуясь всеми доступными чувствами, понимаешь материалистическую сущность мира. Мира, где сильнейшие решают, кому жить, а кому умереть. Философия сострадания, проповедуемая Поверхностными – слабость. Они лелеют эту болезнь, еще больше заражая себя.
Джассин ненавидел дроу, но не из-за потери близких. Ни один темный эльф не занес смертоносный клинок над его сестрой, женой или кем-то еще. Их тела уже давно съели черви. Ненависть в нем зажгла зависть к славе темных эльфов. Это не разъедающая изнутри гниль, как обычно считают недалекие люди, а толкающее на совершенствование своих способностей чувство.
Как только упоминаются в разговоре дроу, то обязательно создается образ непобедимых воинов, могучих магов и хитрых интриганов. В доказательство своей силы, эльф старался убить как можно больше темных эльфов. Стремление прославиться не покидало Джассина и возможно приведет к тому, что его станут называть Охотником Шевараша. Зависть, тем не менее, не сделала его слепым. Недооценивать дроу он не стал, а даже наоборот, всегда готовил себя к сюрпризам. Особенно часто его удивляло свойство двеомеров.
Но любая охота не может длиться долго, иначе охотник становится добычей в жестоком мире Подземелья. Как это произошло сейчас, с малаугримом…
«Есть ли более ужасное место, где можно посмотреть в глаза трем бихолдерам?»
Alian Le’Loss
Джассин не успел выстрелить и отпрыгнул в сторону. Несколько быстрых шагов назад, куда направились темные эльфы, и тетива снова пропела. Лук из черной древесины был подстать мечу малаугрима. Стрела угодила точно в правое плечо, но Бараталут лишь ухмыльнулся. Он обломал древко стрелы и вытащил наконечник. Рана стала затягиваться на глазах у эльфа. Джассин проклял тот день, когда отказался от серебряного кинжала. Еще один выстрел, но и в этот раз способности монстра проявили себя. Кожа малаугрима спружинила и наконечник оставил лишь порез, который тут же стал затягиваться.
Бараталут оказался рядом. Уставшему и потрепанному эльфу хватит одного удара, чтобы пасть мертвым к его ногам. Взмах и мощный удар должен разрубить противника пополам, но Джассин отбросил лук и отошел в сторону. Меч просвистел в паре сантиметров от него. Когда рука Корнарта опустилась, лесной эльф крепко схватил его за запястье. Он повернулся к малаугриму спинной, одновременно приседая и потянув руку на себя. Бараталут взвыл из-за боли в потревоженном плече и выронил меч. Эльф ловко вскочил на ноги и, сцепив руки, обрушил удар на спину противника. Корнарт пришел в себя от болевого шока и, не выпрямляясь, схватил эльфа, когда тот ударил его по спине. Перекинув Джассина через себя, малаугрим подобрал меч и собирался всадить его в сердце скорчившемуся от боли противнику.
Малаугрим ощутил еще большую боль, чем когда лесной эльф вывернул ему плечо. Тха’рлал всадил в спину Бараталуту меч. Дроу открыл лицо, чтобы ткань не мешала в последние секунды жизни монстра разглядеть своего убийцу. Он презрительно взирал полуприкрытыми от удовольствия и сознания своей находчивости глазами. Джассин ударился головой о камень и потратил мгновение, которого бы хватило Корнарту, на то, чтобы осознать случившееся. Он перекатился на бок и незамедлительно поднялся.
Бараталут взревел и обернулся к темному эльфу. Меч монстра ранил Тха’рлала в ногу, и пораженный живучестью малаугрима дроу, не успел отскочить. Убийца охнул, и, казалось, монстр прибьет самонадеянного дроу. Джассин ударом под колено свалил человека. Тха’рлал бросил эльфу его меч. Красное пламя осветило пещеру, когда клинок скользнул из ножен. Бараталут оказался не так прост. Полученные им раны медленно затягивались. Он подняться на ноги, пока лесной и темный эльфы «перекидывались» мечами. Третий глаз открылся и малаугрим начал принимать истинное обличие. Эта картина впечаталась в память обоих эльфов навечно. Но навечно ли?..
Тха’рлал и Джассин переглянулись и атаковали уродца. Пока один лишь щупалец когтем отбивался от слаженно орудующих мечами эльфов. Джассин пригнулся, когда крюк собирался ужалить его подобно огромному жалу скорпиона. Преобразовывающаяся нога человека вот-вот обзаведется таким же когтем, и лесной эльф отрубил вырост. Красное пламя опалило рану, подобно тому, как солнце бы опалило любого, попавшего в него. Малаугрим от боли слеветировал на Джассина, но меч Тха’рлала проткнул шаровидное тело, второй клинок дроу попросту отскочил от резинистой кожи. Джассин кувыркнулся в сторону и получил удар обрубком в плечо. Хлынувшая из раны кровь окатила Тха’рлала фонтаном. Бараталут обернулся к дроу. Он схватил меч темного эльфа клювом, а второй просто выбил из рук противника. Нижнее щупальце сбило темного эльфа с ног, но вставший над Тха’рлалом эльф всадил свой клинок в глаз тому, кто некогда был Корнартом. Малаугрим отлетел назад. Понимая, что с двумя воинами ему не справиться, он полетел прочь. Джассин кинулся преследовать монстра, но его становил Тха’рлал, потянув за плащ. Лесной эльф помнил старую сказку, где упоминался нрав этих созданий. Корнарт… залечит раны и вернется отомстить!
- Притормози ящера, - выдавил Тха’рлал по-гоблински. Кровоточащие раны просто не позволили ему говорить более громко и спокойно. Дроу стер мерзкую кровь монстра с лица.
- Он вернется и убьет нас! – выкрикнул эльф, но слова были еле слышимы. Уставший и раненый он все равно бы не смог догнать малаугрима.
- С-с-с-ш-ш-ш… - скривился дроу, отталкивая ногу Джассина, чтобы подняться. – Он несется прямо… в логово пещерных уродов…
Джассин выгнул бровь и вернул меч в ножны. Он отошел от Тха’рлала, раз ему это так не нравилось.
- Потому ты вернулся? – хриплым голосом спросил он, но темный эльф все равно услышал издевку.
- Хех, - воин-дроу подобрал мечи. Красные глаза вперились в поверхностного эльфа. Бой был еще не окончен…
«Бой начался. И в ловкости равны,
Те двое знали: шансов выиграть мало.
Но много шуток есть у Сатаны, -
И время для одной из них настало.»
Неизвестный автор
Джассин положил руку на рукоять меча и с не меньшей уверенностью смотрел на бывшего союзника. Наверное, монстры убили жричку и темный эльф бросил отряд одних сражаться с пещерными уродами. Лесной поступил бы так же… только сам бы убил Верховную Жрицу Ллос. Теперь у Джассина была возможность отомстить дроу за унижение. Он медленно потянул за веревку плаща… Тха’рлал заметил действие эльфа и атаковал. Один меч дроу был нацелен в ногу, второй в бок противника. Джассин развязал тесемки и кинул плащ в темного эльфа. Тха’рлал отпрыгнул и пока летящий на него плащ скрыл эльфа, Джаасин успел произнести заклинание и магический снаряд вырвался из его пальцев. Светящийся шар ударил в Тха’рлала, но не причинил тому никакого вреда…
Злу по своей природе не пристало объединяться, если только союз не привнесет в мир еще больше хаоса.
Просьба не обращать внимание на имя, которое встретится ниже. Оно не имеет отношения ни к одной личности, присутствующей на данном форуме, ибо было выбрано для персонажа едва ли не полгода назад по очень личным причинам. Вот.
(продолжение. Очередное)
Они нашли друг друга)) День следующий
Юноша, в которого волк перевоплотился с рассветом, оказался примерно одних с Шэдом лет. У Разиэля (именно так звали оборотня, боявшегося темноты*) были темные волосы до плеч и добрые-добрые зеленые глаза. Правда, сам Раз утверждал, что они карие – но чего только оборотню не померещится поутру!
Посоветовавшись, они решили идти в город, и в данный момент именно этим и занимались. По пути из леса им изредка попадались корзинки с пирожками, башмачки и слегка потрепанные красные шапочки, так что они даже не успели проголодаться, когда на горизонте показались первые признаки крупного города – пока еще не осязаемые, но очень ясно воспринимаемые на слух; в частности, громкая ругань, ржание лошадей и нестройное пение, прерываемое звоном соударяемых друг о друга бутылок.
- Так-так,- произнес всезнающий Разиэль, - судя по этим звукам, кабак будет слева, ночлежка справа, а рыночная площадь – в двух кварталах.
Оборотень не ошибся ("Вот видишь, какое у меня чутье! Кстати, может, заодно пропустим по кружечке?"), и они пошли налево.
По слухам, в различных литературных произведениях, посвященных средневековой либо фэнтезийной теме, главными героями являются всякие менестрели, маги, девы-воительницы в кожаных доспехах либо воры, проникающие без мыла в любую…щель. Но на самом деле все эти слухи дьявольски ошибочны. Главным героем таких произведений всегда – вы слышите, всегда! – является кабак. Ибо именно в кабаках начинаются (а чаще всего заканчиваются, причем заканчиваются пьяной дракой) все имеющие значение для социума приключения (вспомним хотя бы начало "Саги о Копье" Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн, или "Властелина Колец" Джона Толкиена)
* - настолько, что даже моргать опасался
Кабак назывался "Хмельная Сковородка". Говорят, что существуют названия и похлеще, но, видимо, существуют они в каком-то из параллельных измерений, ибо в этом измерении "Хмельная Сковородка" била все рекорды. Желая оправдать название, хозяин кабака повесил над входом, прямо на вывеску с названием, огромную сковороду. И все бы ничего, но держалась оная крайне ненадежно, вследствие чего постоянно падала, преимущественно на головы входящих**.
Пострадавшим чуть-чуть не оказался Разиэль, который успел отскочить в самую последнюю минуту и едва не сшиб при этом нескольких человек, включая в первую очередь Шэда. Внутрь они зашли, слегка вздрагивая.
Освещение, клочки свободного пространства и запах были распределены здесь крайне неравномерно. С одной стороны воняло протухшей рыбой, с противоположной довольно приятно пахло вишневой наливкой. По настоянию Шэда они забрались в самый темный угол, хотя Раз очень-очень сопротивлялся. Но кружечка эля быстро сломила его свободный волчий дух. Сам Шэд заказал себе стакан теплого томатного сока и, потягивая его через трубочку, чувствовал себя гораздо более вампиром, чем обычно…
** - таким образом, название было ПОЛНОСТЬЮ оправдано
События, которые к вышеописанным пока не имеют отношения
Кэндис внимательно осмотрела дорогу с обеих сторон и, наконец, нашла то, что искала уже минут десять.
- Они сошли с дороги вот здесь!- крикнула она, махая рукой всем остальным.
- М-м, а хотя бы приблизительно, давно это случилось?- вопросил командир отряда, невысокий, постоянно орущий на всех человечек лет сорока. С Кэндис он пытался обращаться повежливей – во-первых, потому что она была женщиной, во-вторых, потому что она была феей.
- Около часа назад. Но они шли очень быстро. Они свернули в лес, там их будет сложнее найти…
- Ну, ты уж постарайся,- командир хлопнул ее по плечу, так, что она едва не упала.- Эй, бойцы! Ну-ка, все, бегом за нашим следопытом!
Одиннадцать человек, выглядевших почти одинаковыми из-за зеленых плащей и высоких сапог, понуро поплелись за Кэндис и командиром.
Да, она откровенно набивалась в сопровождающие, когда спецотряд Королевства Фей отправился в погоню за злоумышленниками, вероломно похитившими древний артефакт фей, очень мощный и очень важный. Без Волшебной Палочки (а она принадлежала когда-то самой первой королеве фей) коронация была невозможна. А ведь новая королева была уже избрана. Дело осложнялось тем, что среди похитителей была прежняя королева, которая вместо того, чтобы тихо-мирно уйти в отставку, наняла кучу проходимцев и сперла Волшебную Палочку. ТУ САМУЮ палочку, с помощью которой когда-то давным-давно было создано все королевство!
Учитывая то, что Кэндис приходилась двоюродной племянницей новоизбранной королеве, ее быстро зачислили в отряд следопытом. Сыграло роль и то, что Кэндис закончила фейскую разведшколу с отличием. Ну, и, конечно, то, что все население мечтало избавиться от нее поскорее, хотя бы ненадолго.
Она слишком много общалась с представителями других, более многочисленных рас, что остальные феи, в общем-то, не приветствовали. От людей она научилась курить трубку. От гномов – пить крепкие напитки и ругаться еще крепче. Эльфы привили ей любовь к лазанию по деревьям, а тролли – ненависть к розовому цвету.
Кэндис тщательно застегнула зеленый плащ, чтобы никто не увидел скрытое под ним розовое платье с оборками, рюшами и кружевами, сунула в рюкзак кисет, трубку и флягу с бренди, и отправилась в поход, аккурат на следующий день после похищения.
Вообще-то она ожидала совсем другого. Ну, например, того, что ее сразу назначат главной. Или хотя бы будут относиться с большим уважением. Наливать похлебки чуть больше, чем остальным. Позволять спать подольше. И обращаться исключительно на "вы". Как бы не так…
Она уже третью ночь не спала. Ела исключительно тогда, когда "бойцы" оставляли ей что-нибудь на донышке котелка. А еще она потеряла спички и не могла закурить. Вместо радостей жизни ей приходилось возить носом по пыльным дорогам, ища хоть какие-нибудь следы.
Ну, вот теперь они были найдены. За спиной у отряда находилась стена осеннего леса. А где-то впереди предположительно располагались похитители.
- Всем рассредоточиться,- шепотом приказал командир.
Солдаты поняли это по-своему: отряд идет в одну сторону, командир и следопыт – в другую.
- Вот бараны!- выругался командир, глядя на быстро исчезнувший за деревьями отряд.- Я догоню их и верну, а ты стой здесь.
И он скрылся с той же скоростью, что и его отряд. Кэндис осталась стоять, чувствуя себя полной идиоткой. Где-то через минуту ей надоело это неблагодарное дело, и она пошла, как ей казалось, наперерез отряду. И сразу же – как истинный следопыт – заблудилась.
Поплутав немного, она вспомнила, что на деревьях вроде как с северной стороны должен расти мох.
- Так-так,- она принялась исследовать стволы.- Судя по этим деревьям, север находится…находится…
"Судя по этим деревьям", север находился повсюду. Кэндис немного огорчилась. И вдруг услышала голоса, совсем неподалеку. Она плюнула на мох и деревья и направилась в ту сторону, откуда доносились пока что неясно слышимые звуки.
То, что она увидела, прячась за елкой, ей совсем не понравилось. Весь отряд, включая командира, стоял, как-то съежившись, перед рослой длинноволосой женщиной в куртке и сапогах, сжимавшей в руках, несомненно, Волшебную Палочку. Вокруг них стояло человек восемь, все в черном и со зловещими ухмылками.
- Я не вернусь в ваше долбаное королевство, даже если вы все поклянетесь, что мне ничто не будет угрожать,- чуть хриплым голосом произнесла бывшая правительница. – Да ладно бы выбрали кого-нибудь другого, а тут эта выскочка! Палочку возвращать даже и не подумаю, а уж вам тем более.
- Но вы не имеете права ей пользоваться. Она вам больше не принадлежит! – после этих слов к горлу командира был приставлен острый кинжал. – Я хотел сказать, эта Палочка может выкинуть что угодно, она же как живая, она все понимает…
Женщина на удивление неприятно засмеялась.
- Ну да, конечно, как же! Понимает, бла-бла-бла…А вас что же, не предупредили, когда отправили на задание, что я смогу использовать ее против вас?! А я ведь смогу, очень даже…Любой дурак смог бы. И все эти рассказы про умную палочку – ерунда.
И она подняла палочку. Кэндис быстренько глотнула из фляжки для храбрости и приготовилась...
Палочка, из которой едва успели вырваться искры, была выбита у бывшей королевы из рук довольно грубо, потому как последняя не ожидала, что ее собьют с ног. И уж конечно не ожидала, что сцепится с кем-то, выскочившим из-за деревьев, и покатится по земле. Остальные бандиты разбежались в стороны, наблюдая за поединком. Все закончилось тем, что Кэндис схватила королеву (бывшую) за волосы и приложила носом об коленку. Та вырубилась. Фея-следопыт сжала трофейную палочку покрепче и огляделась. Бандитов и след простыл, только откуда-то издалека раздавался хруст ломающихся веток вперемежку с топотом.
Но и отряда нигде не было видно. Палочка-таки успела сработать.
В траве, на том месте, где прежде стояли бравые солдаты, мирно копошились двенадцать божьих коровок.
Кэндис аккуратненько собрала их в коробочку, завалявшуюся в рюкзаке с прошлого похода в стан врага (под "станом врага" подразумевалась таверна, расположенная на границе королевства. В ней обретались все, кто проходил мимо по тракту, чего феи крайне не одобряли - ведь среди посетителей были и гномы, и тролли, и вообще…). Раньше в этой коробочке хранились предметы, называемые древнефейским словом nêhte*, но сейчас она была более чем пуста, а значит, идеально подходила для отряда и его командира (большой жирной божьей коровки с короткими усиками)
Вырубленная королева заворочалась. Следопыт решила, что пора делать ноги, чем и занялась в тот же момент.
Уже на следующее утро она поняла, что за ней погоня, да еще какая. Когда отходишь в кусты по очень личному делу и вдруг слышишь за деревьями: "Эта чертова фея проходила вот здесь, нутром чую!", все нехитрые жизненные радости сами собой отходят на второй план.
Идти по тракту прямиком в Королевство было ужасно, отвратительно неразумно. Повздыхав, Кэндис приняла решение и направила свои стопы в прямо противоположную необходимой сторону. Неделя без нормального отдыха, кончившееся бренди, нервничающие божьи коровки, ноги, стертые неудобными сапогами…Игнорировать вырастающие на пути трактиры и придорожные гостиницы было уже невозможно.
Увидев перед собой очередную вывеску ("Хмельная сковородка"), Кэндис махнула рукой на выполнение долга перед родиной и пинком открыла дверь в кабак. Сверху на нее упало что-то тяжелое.
(продолжение)
Снова возвращаемся к моменту повествования
…Освещение, клочки свободного пространства и запах были распределены здесь крайне неравномерно. С одной стороны воняло протухшей рыбой, с противоположной довольно приятно пахло вишневой наливкой. По настоянию Шэда они забрались в самый темный угол, хотя Раз очень-очень сопротивлялся. Но кружечка эля быстро сломила его свободный волчий дух. Сам Шэд заказал себе стакан теплого томатного сока и, потягивая его через трубочку, чувствовал себя гораздо более вампиром, чем обычно…
Дверь громко открылась*. На пороге стояла весьма удивленная фигура, напоминающая женскую, но мелкие детали с успехом скрывал длинный плащ. У ног предполагаемой женщины лежала довольно-таки погнутая сковородка.
- А я что? Я ничего,- быстро произнесла девушка и юркнула внутрь. Изумленные взгляды публики провожали ее, пока она не спряталась в темноте сломанной масляной лампы, висевшей слева от Шэда и Разиэля.
Оборотень заметно оживился, увидев, что рядом стоит, кажется, симпатичная девушка. Шэд ничем не показал своего интереса, продолжая сосать томатный сок. Впрочем, иногда его вообще было сложно расшевелить иным способом, кроме как сплясав перед ним в одной шляпе. Не факт, конечно, что подобные прецеденты имели место быть, но, в общем, характер у Шэда иногда был странный.
В голове Кэндис закрутились дельные мысли, и, наконец, она решила обратиться к этим двум странным личностям, сидящим рядом с ней.
- Вы случайно работу не ищете?
- Случайно ищем,- не задумываясь, произнес Раз, толкнув Шэда в бок. Тот поморщился, но кивнул.
В конце концов, в большом городе, куда ты пришел впервые – пусть даже никто не звал, - надо с чего-то начинать. Найти работу – еще не самый дурной выход из положения.
- Мне нужны сопровождающие. Иными словами, охрана,- доверительным шепотом сообщила девушка.
- От сковородок охранять?- хмыкнул Шэд, решивший особо не церемониться.
- Нет. Не от сковородок,- Кэндис посмотрела на него своим фирменным взглядом, обозначавшим: "те-кто-так-со-мной-разговаривал-кончали-очень-плохо". Шэд все понял и наконец-то заинтересовался.
- И когда приступать к охране тебя?
- Вот сейчас я поем, потом высплюсь, а затем мы пойдем…в одно место…вот тогда и приступите.
- Отлично, - заулыбался Разиэль. Шэд задумался – что-то оборотня в последние пять минут слишком широко улыбает.
* - на самом деле, это не дверь громко открылась, а сковородка громко упала. Но это выяснилось позднее.
Когда Кэндис приговорила жареную курочку (порядочный кусок которой зачем-то положила в коробочку с божьими коровками), они отправились в ночлежку, где за чисто символическую плату им удалось снять на ночь комнатушку. К тому моменту, как они поднялись на верхний этаж к своей каморке, Кэндис уже успела рассказать им свою историю. И сообщить, что расплатиться с ними заранее не может.
Раз и Шэд нерешительно толклись в дверях комнаты, пока девушка осматривала зеленый диванчик, стоящий у стены.
- К сожалению, этот диван уже занят небольшой популяцией микроорганизмов, в простонародье называемых клопами, - вздохнула Кэндис. – Но я настолько вымотана, что мне плевать.
Она стащила свой плащ, аккуратно постелила его на злосчастный диван, свалилась на него, точно куль с мукой и сразу же уснула.
- Никогда не видел столько оборочек, рюшек и бантиков,- подал голос Шэд.- Тем более розовых. Раз, как ты относишься к розовым феям?
- Я к ним не отношусь, - ухмыльнулся оборотень. – Но вот эта очень даже ничего…Кстати, а где же будем спать мы?!
- Лично мне кажется, что сегодня мы спать не будем,- промолвил Шэд, усевшись на пол и едва не убив при этом крысу, высунувшуюся из норы в стене.
Раз последовал его примеру и сел рядом.
Через минуту, когда Шэд задремал, оборотень начал беспокойно ерзать, прервав тем самым праведный сон товарища.
- Ты не мог бы, пожалуйста, перестать? – попросил разбуженный.
- Ты что, типа, не замечаешь? – нервно осведомился Раз.
- Не замечаю, типа, чего?
- Здесь же чертовски темно.
- Так ночь на дворе.
Разиэль слегка смутился и замолчал. Не успел Шэд задремать снова, как оборотень его растолкал.
- Что еще тебя беспокоит, друг мой?- поинтересовался вновь разбуженный и поэтому оскалившийся Шэд.
- У тебя факела нигде не завалялось? Ну, или коробка спичек?
Почти-вампир назидательно постучал себе пальцем по лбу.
- А может, мы возьмем у Кэнди волшебную палочку и посветим?
- Тебе надо – ты и бери. Я-то хорошо помню, что она сказала про эту палку. Мы не имеем права ей пользоваться. И, скорее всего, даже не сможем. Раз, ты ведь не фея.
- Страх перед извечной тьмой заставляет меня забыть об этой мелочи, - высокомерно сказал оборотень и на ощупь, немного вздрагивая, принялся искать в рюкзаке Кэндис Волшебную Палочку. – Ага, вот она, родимая…
Шэд насторожился. Что-то подсказывало ему, что сейчас произойдет какая-нибудь ерунда.
- Свети!- скомандовал Разиэль, встряхнув драгоценный артефакт посильней. Вопреки ожиданиям, с кончика палочки сорвалось несколько лучиков света, направленных в разные стороны. Вся комната озарилась бледно-желтым сиянием. – Ух ты! Смотри, Шэд! Я – волшебник!
И тут вперемежку с лучиками света из палочки полезли фиолетовые мыльные пузыри. Раз поперхнулся. Пузыри сменились хвостатыми бабочками. Затем – белыми ящерицами, которые порхали в воздухе столь же непринужденно, как предшествующие им бабочки, и время от времени показывали Шэду язык. Раз не выдержал и уронил палочку. Когда безумный кусок дерева упал на пол, из него начала сочиться какая-то подозрительная зеленая жидкость.
- Темно ему, видите ли, показалось,- губы Шэда скривились в самой презрительной из всех существующих усмешек.
- Может, скажем, что так и было?
- Скорее, я башку тебе оторву и скажу, что так и было! – огрызнулся Шэд.
И вдруг все кончилось. Сначала с оглушительным звуком полопались пузыри, за ними последовали странные животные, рассекающие просторы под потолком. И, наконец, зеленая лужа на полу зашипела и испарилась, оставив после себя исключительный аромат.
Кэндис проснулась. К счастью, Раз успел засунуть Палочку обратно к ней в рюкзак.
- Здесь кто-то сдох? Ну и запах, я хочу вам сказать,- она опустила с дивана длинные ноги в мужских, почему-то, сапогах, которые не очень подходили к розовому наряду феи.
- Крысы, - поспешно вставил Шэд.
- Ясно,- не поверила Кэндис.- Ну что, я выспалась и готова идти.
(продолжение. Очередное)
Они нашли друг друга)) День следующий
Юноша, в которого волк перевоплотился с рассветом, оказался примерно одних с Шэдом лет. У Разиэля (именно так звали оборотня, боявшегося темноты*) были темные волосы до плеч и добрые-добрые зеленые глаза. Правда, сам Раз утверждал, что они карие – но чего только оборотню не померещится поутру!
Посоветовавшись, они решили идти в город, и в данный момент именно этим и занимались. По пути из леса им изредка попадались корзинки с пирожками, башмачки и слегка потрепанные красные шапочки, так что они даже не успели проголодаться, когда на горизонте показались первые признаки крупного города – пока еще не осязаемые, но очень ясно воспринимаемые на слух; в частности, громкая ругань, ржание лошадей и нестройное пение, прерываемое звоном соударяемых друг о друга бутылок.
- Так-так,- произнес всезнающий Разиэль, - судя по этим звукам, кабак будет слева, ночлежка справа, а рыночная площадь – в двух кварталах.
Оборотень не ошибся ("Вот видишь, какое у меня чутье! Кстати, может, заодно пропустим по кружечке?"), и они пошли налево.
По слухам, в различных литературных произведениях, посвященных средневековой либо фэнтезийной теме, главными героями являются всякие менестрели, маги, девы-воительницы в кожаных доспехах либо воры, проникающие без мыла в любую…щель. Но на самом деле все эти слухи дьявольски ошибочны. Главным героем таких произведений всегда – вы слышите, всегда! – является кабак. Ибо именно в кабаках начинаются (а чаще всего заканчиваются, причем заканчиваются пьяной дракой) все имеющие значение для социума приключения (вспомним хотя бы начало "Саги о Копье" Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн, или "Властелина Колец" Джона Толкиена)
* - настолько, что даже моргать опасался
Кабак назывался "Хмельная Сковородка". Говорят, что существуют названия и похлеще, но, видимо, существуют они в каком-то из параллельных измерений, ибо в этом измерении "Хмельная Сковородка" била все рекорды. Желая оправдать название, хозяин кабака повесил над входом, прямо на вывеску с названием, огромную сковороду. И все бы ничего, но держалась оная крайне ненадежно, вследствие чего постоянно падала, преимущественно на головы входящих**.
Пострадавшим чуть-чуть не оказался Разиэль, который успел отскочить в самую последнюю минуту и едва не сшиб при этом нескольких человек, включая в первую очередь Шэда. Внутрь они зашли, слегка вздрагивая.
Освещение, клочки свободного пространства и запах были распределены здесь крайне неравномерно. С одной стороны воняло протухшей рыбой, с противоположной довольно приятно пахло вишневой наливкой. По настоянию Шэда они забрались в самый темный угол, хотя Раз очень-очень сопротивлялся. Но кружечка эля быстро сломила его свободный волчий дух. Сам Шэд заказал себе стакан теплого томатного сока и, потягивая его через трубочку, чувствовал себя гораздо более вампиром, чем обычно…
** - таким образом, название было ПОЛНОСТЬЮ оправдано
События, которые к вышеописанным пока не имеют отношения
Кэндис внимательно осмотрела дорогу с обеих сторон и, наконец, нашла то, что искала уже минут десять.
- Они сошли с дороги вот здесь!- крикнула она, махая рукой всем остальным.
- М-м, а хотя бы приблизительно, давно это случилось?- вопросил командир отряда, невысокий, постоянно орущий на всех человечек лет сорока. С Кэндис он пытался обращаться повежливей – во-первых, потому что она была женщиной, во-вторых, потому что она была феей.
- Около часа назад. Но они шли очень быстро. Они свернули в лес, там их будет сложнее найти…
- Ну, ты уж постарайся,- командир хлопнул ее по плечу, так, что она едва не упала.- Эй, бойцы! Ну-ка, все, бегом за нашим следопытом!
Одиннадцать человек, выглядевших почти одинаковыми из-за зеленых плащей и высоких сапог, понуро поплелись за Кэндис и командиром.
Да, она откровенно набивалась в сопровождающие, когда спецотряд Королевства Фей отправился в погоню за злоумышленниками, вероломно похитившими древний артефакт фей, очень мощный и очень важный. Без Волшебной Палочки (а она принадлежала когда-то самой первой королеве фей) коронация была невозможна. А ведь новая королева была уже избрана. Дело осложнялось тем, что среди похитителей была прежняя королева, которая вместо того, чтобы тихо-мирно уйти в отставку, наняла кучу проходимцев и сперла Волшебную Палочку. ТУ САМУЮ палочку, с помощью которой когда-то давным-давно было создано все королевство!
Учитывая то, что Кэндис приходилась двоюродной племянницей новоизбранной королеве, ее быстро зачислили в отряд следопытом. Сыграло роль и то, что Кэндис закончила фейскую разведшколу с отличием. Ну, и, конечно, то, что все население мечтало избавиться от нее поскорее, хотя бы ненадолго.
Она слишком много общалась с представителями других, более многочисленных рас, что остальные феи, в общем-то, не приветствовали. От людей она научилась курить трубку. От гномов – пить крепкие напитки и ругаться еще крепче. Эльфы привили ей любовь к лазанию по деревьям, а тролли – ненависть к розовому цвету.
Кэндис тщательно застегнула зеленый плащ, чтобы никто не увидел скрытое под ним розовое платье с оборками, рюшами и кружевами, сунула в рюкзак кисет, трубку и флягу с бренди, и отправилась в поход, аккурат на следующий день после похищения.
Вообще-то она ожидала совсем другого. Ну, например, того, что ее сразу назначат главной. Или хотя бы будут относиться с большим уважением. Наливать похлебки чуть больше, чем остальным. Позволять спать подольше. И обращаться исключительно на "вы". Как бы не так…
Она уже третью ночь не спала. Ела исключительно тогда, когда "бойцы" оставляли ей что-нибудь на донышке котелка. А еще она потеряла спички и не могла закурить. Вместо радостей жизни ей приходилось возить носом по пыльным дорогам, ища хоть какие-нибудь следы.
Ну, вот теперь они были найдены. За спиной у отряда находилась стена осеннего леса. А где-то впереди предположительно располагались похитители.
- Всем рассредоточиться,- шепотом приказал командир.
Солдаты поняли это по-своему: отряд идет в одну сторону, командир и следопыт – в другую.
- Вот бараны!- выругался командир, глядя на быстро исчезнувший за деревьями отряд.- Я догоню их и верну, а ты стой здесь.
И он скрылся с той же скоростью, что и его отряд. Кэндис осталась стоять, чувствуя себя полной идиоткой. Где-то через минуту ей надоело это неблагодарное дело, и она пошла, как ей казалось, наперерез отряду. И сразу же – как истинный следопыт – заблудилась.
Поплутав немного, она вспомнила, что на деревьях вроде как с северной стороны должен расти мох.
- Так-так,- она принялась исследовать стволы.- Судя по этим деревьям, север находится…находится…
"Судя по этим деревьям", север находился повсюду. Кэндис немного огорчилась. И вдруг услышала голоса, совсем неподалеку. Она плюнула на мох и деревья и направилась в ту сторону, откуда доносились пока что неясно слышимые звуки.
То, что она увидела, прячась за елкой, ей совсем не понравилось. Весь отряд, включая командира, стоял, как-то съежившись, перед рослой длинноволосой женщиной в куртке и сапогах, сжимавшей в руках, несомненно, Волшебную Палочку. Вокруг них стояло человек восемь, все в черном и со зловещими ухмылками.
- Я не вернусь в ваше долбаное королевство, даже если вы все поклянетесь, что мне ничто не будет угрожать,- чуть хриплым голосом произнесла бывшая правительница. – Да ладно бы выбрали кого-нибудь другого, а тут эта выскочка! Палочку возвращать даже и не подумаю, а уж вам тем более.
- Но вы не имеете права ей пользоваться. Она вам больше не принадлежит! – после этих слов к горлу командира был приставлен острый кинжал. – Я хотел сказать, эта Палочка может выкинуть что угодно, она же как живая, она все понимает…
Женщина на удивление неприятно засмеялась.
- Ну да, конечно, как же! Понимает, бла-бла-бла…А вас что же, не предупредили, когда отправили на задание, что я смогу использовать ее против вас?! А я ведь смогу, очень даже…Любой дурак смог бы. И все эти рассказы про умную палочку – ерунда.
И она подняла палочку. Кэндис быстренько глотнула из фляжки для храбрости и приготовилась...
Палочка, из которой едва успели вырваться искры, была выбита у бывшей королевы из рук довольно грубо, потому как последняя не ожидала, что ее собьют с ног. И уж конечно не ожидала, что сцепится с кем-то, выскочившим из-за деревьев, и покатится по земле. Остальные бандиты разбежались в стороны, наблюдая за поединком. Все закончилось тем, что Кэндис схватила королеву (бывшую) за волосы и приложила носом об коленку. Та вырубилась. Фея-следопыт сжала трофейную палочку покрепче и огляделась. Бандитов и след простыл, только откуда-то издалека раздавался хруст ломающихся веток вперемежку с топотом.
Но и отряда нигде не было видно. Палочка-таки успела сработать.
В траве, на том месте, где прежде стояли бравые солдаты, мирно копошились двенадцать божьих коровок.
Кэндис аккуратненько собрала их в коробочку, завалявшуюся в рюкзаке с прошлого похода в стан врага (под "станом врага" подразумевалась таверна, расположенная на границе королевства. В ней обретались все, кто проходил мимо по тракту, чего феи крайне не одобряли - ведь среди посетителей были и гномы, и тролли, и вообще…). Раньше в этой коробочке хранились предметы, называемые древнефейским словом nêhte*, но сейчас она была более чем пуста, а значит, идеально подходила для отряда и его командира (большой жирной божьей коровки с короткими усиками)
Вырубленная королева заворочалась. Следопыт решила, что пора делать ноги, чем и занялась в тот же момент.
Уже на следующее утро она поняла, что за ней погоня, да еще какая. Когда отходишь в кусты по очень личному делу и вдруг слышишь за деревьями: "Эта чертова фея проходила вот здесь, нутром чую!", все нехитрые жизненные радости сами собой отходят на второй план.
Идти по тракту прямиком в Королевство было ужасно, отвратительно неразумно. Повздыхав, Кэндис приняла решение и направила свои стопы в прямо противоположную необходимой сторону. Неделя без нормального отдыха, кончившееся бренди, нервничающие божьи коровки, ноги, стертые неудобными сапогами…Игнорировать вырастающие на пути трактиры и придорожные гостиницы было уже невозможно.
Увидев перед собой очередную вывеску ("Хмельная сковородка"), Кэндис махнула рукой на выполнение долга перед родиной и пинком открыла дверь в кабак. Сверху на нее упало что-то тяжелое.
(продолжение)
Снова возвращаемся к моменту повествования
…Освещение, клочки свободного пространства и запах были распределены здесь крайне неравномерно. С одной стороны воняло протухшей рыбой, с противоположной довольно приятно пахло вишневой наливкой. По настоянию Шэда они забрались в самый темный угол, хотя Раз очень-очень сопротивлялся. Но кружечка эля быстро сломила его свободный волчий дух. Сам Шэд заказал себе стакан теплого томатного сока и, потягивая его через трубочку, чувствовал себя гораздо более вампиром, чем обычно…
Дверь громко открылась*. На пороге стояла весьма удивленная фигура, напоминающая женскую, но мелкие детали с успехом скрывал длинный плащ. У ног предполагаемой женщины лежала довольно-таки погнутая сковородка.
- А я что? Я ничего,- быстро произнесла девушка и юркнула внутрь. Изумленные взгляды публики провожали ее, пока она не спряталась в темноте сломанной масляной лампы, висевшей слева от Шэда и Разиэля.
Оборотень заметно оживился, увидев, что рядом стоит, кажется, симпатичная девушка. Шэд ничем не показал своего интереса, продолжая сосать томатный сок. Впрочем, иногда его вообще было сложно расшевелить иным способом, кроме как сплясав перед ним в одной шляпе. Не факт, конечно, что подобные прецеденты имели место быть, но, в общем, характер у Шэда иногда был странный.
В голове Кэндис закрутились дельные мысли, и, наконец, она решила обратиться к этим двум странным личностям, сидящим рядом с ней.
- Вы случайно работу не ищете?
- Случайно ищем,- не задумываясь, произнес Раз, толкнув Шэда в бок. Тот поморщился, но кивнул.
В конце концов, в большом городе, куда ты пришел впервые – пусть даже никто не звал, - надо с чего-то начинать. Найти работу – еще не самый дурной выход из положения.
- Мне нужны сопровождающие. Иными словами, охрана,- доверительным шепотом сообщила девушка.
- От сковородок охранять?- хмыкнул Шэд, решивший особо не церемониться.
- Нет. Не от сковородок,- Кэндис посмотрела на него своим фирменным взглядом, обозначавшим: "те-кто-так-со-мной-разговаривал-кончали-очень-плохо". Шэд все понял и наконец-то заинтересовался.
- И когда приступать к охране тебя?
- Вот сейчас я поем, потом высплюсь, а затем мы пойдем…в одно место…вот тогда и приступите.
- Отлично, - заулыбался Разиэль. Шэд задумался – что-то оборотня в последние пять минут слишком широко улыбает.
* - на самом деле, это не дверь громко открылась, а сковородка громко упала. Но это выяснилось позднее.
Когда Кэндис приговорила жареную курочку (порядочный кусок которой зачем-то положила в коробочку с божьими коровками), они отправились в ночлежку, где за чисто символическую плату им удалось снять на ночь комнатушку. К тому моменту, как они поднялись на верхний этаж к своей каморке, Кэндис уже успела рассказать им свою историю. И сообщить, что расплатиться с ними заранее не может.
Раз и Шэд нерешительно толклись в дверях комнаты, пока девушка осматривала зеленый диванчик, стоящий у стены.
- К сожалению, этот диван уже занят небольшой популяцией микроорганизмов, в простонародье называемых клопами, - вздохнула Кэндис. – Но я настолько вымотана, что мне плевать.
Она стащила свой плащ, аккуратно постелила его на злосчастный диван, свалилась на него, точно куль с мукой и сразу же уснула.
- Никогда не видел столько оборочек, рюшек и бантиков,- подал голос Шэд.- Тем более розовых. Раз, как ты относишься к розовым феям?
- Я к ним не отношусь, - ухмыльнулся оборотень. – Но вот эта очень даже ничего…Кстати, а где же будем спать мы?!
- Лично мне кажется, что сегодня мы спать не будем,- промолвил Шэд, усевшись на пол и едва не убив при этом крысу, высунувшуюся из норы в стене.
Раз последовал его примеру и сел рядом.
Через минуту, когда Шэд задремал, оборотень начал беспокойно ерзать, прервав тем самым праведный сон товарища.
- Ты не мог бы, пожалуйста, перестать? – попросил разбуженный.
- Ты что, типа, не замечаешь? – нервно осведомился Раз.
- Не замечаю, типа, чего?
- Здесь же чертовски темно.
- Так ночь на дворе.
Разиэль слегка смутился и замолчал. Не успел Шэд задремать снова, как оборотень его растолкал.
- Что еще тебя беспокоит, друг мой?- поинтересовался вновь разбуженный и поэтому оскалившийся Шэд.
- У тебя факела нигде не завалялось? Ну, или коробка спичек?
Почти-вампир назидательно постучал себе пальцем по лбу.
- А может, мы возьмем у Кэнди волшебную палочку и посветим?
- Тебе надо – ты и бери. Я-то хорошо помню, что она сказала про эту палку. Мы не имеем права ей пользоваться. И, скорее всего, даже не сможем. Раз, ты ведь не фея.
- Страх перед извечной тьмой заставляет меня забыть об этой мелочи, - высокомерно сказал оборотень и на ощупь, немного вздрагивая, принялся искать в рюкзаке Кэндис Волшебную Палочку. – Ага, вот она, родимая…
Шэд насторожился. Что-то подсказывало ему, что сейчас произойдет какая-нибудь ерунда.
- Свети!- скомандовал Разиэль, встряхнув драгоценный артефакт посильней. Вопреки ожиданиям, с кончика палочки сорвалось несколько лучиков света, направленных в разные стороны. Вся комната озарилась бледно-желтым сиянием. – Ух ты! Смотри, Шэд! Я – волшебник!
И тут вперемежку с лучиками света из палочки полезли фиолетовые мыльные пузыри. Раз поперхнулся. Пузыри сменились хвостатыми бабочками. Затем – белыми ящерицами, которые порхали в воздухе столь же непринужденно, как предшествующие им бабочки, и время от времени показывали Шэду язык. Раз не выдержал и уронил палочку. Когда безумный кусок дерева упал на пол, из него начала сочиться какая-то подозрительная зеленая жидкость.
- Темно ему, видите ли, показалось,- губы Шэда скривились в самой презрительной из всех существующих усмешек.
- Может, скажем, что так и было?
- Скорее, я башку тебе оторву и скажу, что так и было! – огрызнулся Шэд.
И вдруг все кончилось. Сначала с оглушительным звуком полопались пузыри, за ними последовали странные животные, рассекающие просторы под потолком. И, наконец, зеленая лужа на полу зашипела и испарилась, оставив после себя исключительный аромат.
Кэндис проснулась. К счастью, Раз успел засунуть Палочку обратно к ней в рюкзак.
- Здесь кто-то сдох? Ну и запах, я хочу вам сказать,- она опустила с дивана длинные ноги в мужских, почему-то, сапогах, которые не очень подходили к розовому наряду феи.
- Крысы, - поспешно вставил Шэд.
- Ясно,- не поверила Кэндис.- Ну что, я выспалась и готова идти.
Просто под впечатлением от одного видео...
Как тихо…
Может, это сон?
Нет, гляди – рассветом объят горизонт.
И пусть… моя мечта
Зачем тогда тебе слова?
Нужны…
Она сидела в тихом уютном кафе, в кабинке, где все стены были обвиты плющом, а с потолка светил мягкий неяркий свет. Лампа была обычной, дневного света, но вот скрывалась она в цветке, полураскрытом бутоне лилии. Девушка подняла голову и обнаружила, что кофе в чашке давно остыл, а из отчета в последних строках такая чушь…
Положив подбородок на ладони рук лежащих на столе, девушка уставилась на экран усталым и слегка затуманенным взглядом. Строчки плыли перед глазами. И даже последней мысли, мысли о том, что нужно собраться, не хватило, чтоб привести девушку в чувство.
А ночной город спал, спал, видя цветные и загадочные видения из мира снов, не мало не заботясь о том что в одном из крошечных кафе сидит одна одинешенька ночная посетительница, веки которой смежились несмотря ни на что…
- ты снова здесь.
Девушка вздрогнула, услышав тихий печальный голос за спиной. Длинная узкая ладонь с пальцами музыканта легла ей на плечо и развернула. Васильковые глаза искрились легкой насмешкой, тонкие губы чуть изогнулись. Каскад волнистых каштановых волос слегка блестел в свете сотен свечей, каплевидный кулон вторил блеску, рассыпаясь в искрах. Сегодня он даже не потрудился застегнуть белоснежную рубашку, не говоря уже о том чтоб заправить ее в серые брюки. Мундир лежал на кресле, задумчиво подметая рукавом пол. Внимательные серебристо-серые глаза следили за всеми изменениями произошедшими с прошлой ночи, до тех пор пока вновь не встретились с взглядом насмешливых васильковых глаз.
Он улыбнулся, легким касанием пробегая по серым волосам. Прошел кончиком пальца от виска до уголка губ, замечая все, включая небольшую царапинку неизвестно откуда взявшуюся.
Улыбнулся.
- Ты здесь. Я так долго ждал тебя. Почему ты задержалась?
Хочется ответить, сказать что работа занимает все время и не удается даже отдохнуть, но слова застревают в горле под насмешливым взглядом прекрасных глаз. Руки демона медленно обвивают талию, притягивают жертву к себе. Губы слегка касаются шеи, правая рука скользит к затылку.
- [/i]Сегодня ты будешь моей и никто не помешает нам.[/i]
Сладость на губах, крепкие, но нежные объятия, шелк простыней. Волосы демона сверкают в свете последней горящей свечи, амулет чуть искрит.
И тебе все равно что завтра нужно работать, и что отчет должен быть готов уже к полудню.
Тебе все равно. Ведь пока вы вместе.
Как тихо…
Может, это сон?
Нет, гляди – рассветом объят горизонт.
И пусть… моя мечта
Зачем тогда тебе слова?
Нужны…
Она сидела в тихом уютном кафе, в кабинке, где все стены были обвиты плющом, а с потолка светил мягкий неяркий свет. Лампа была обычной, дневного света, но вот скрывалась она в цветке, полураскрытом бутоне лилии. Девушка подняла голову и обнаружила, что кофе в чашке давно остыл, а из отчета в последних строках такая чушь…
Положив подбородок на ладони рук лежащих на столе, девушка уставилась на экран усталым и слегка затуманенным взглядом. Строчки плыли перед глазами. И даже последней мысли, мысли о том, что нужно собраться, не хватило, чтоб привести девушку в чувство.
А ночной город спал, спал, видя цветные и загадочные видения из мира снов, не мало не заботясь о том что в одном из крошечных кафе сидит одна одинешенька ночная посетительница, веки которой смежились несмотря ни на что…
- ты снова здесь.
Девушка вздрогнула, услышав тихий печальный голос за спиной. Длинная узкая ладонь с пальцами музыканта легла ей на плечо и развернула. Васильковые глаза искрились легкой насмешкой, тонкие губы чуть изогнулись. Каскад волнистых каштановых волос слегка блестел в свете сотен свечей, каплевидный кулон вторил блеску, рассыпаясь в искрах. Сегодня он даже не потрудился застегнуть белоснежную рубашку, не говоря уже о том чтоб заправить ее в серые брюки. Мундир лежал на кресле, задумчиво подметая рукавом пол. Внимательные серебристо-серые глаза следили за всеми изменениями произошедшими с прошлой ночи, до тех пор пока вновь не встретились с взглядом насмешливых васильковых глаз.
Он улыбнулся, легким касанием пробегая по серым волосам. Прошел кончиком пальца от виска до уголка губ, замечая все, включая небольшую царапинку неизвестно откуда взявшуюся.
Улыбнулся.
- Ты здесь. Я так долго ждал тебя. Почему ты задержалась?
Хочется ответить, сказать что работа занимает все время и не удается даже отдохнуть, но слова застревают в горле под насмешливым взглядом прекрасных глаз. Руки демона медленно обвивают талию, притягивают жертву к себе. Губы слегка касаются шеи, правая рука скользит к затылку.
- [/i]Сегодня ты будешь моей и никто не помешает нам.[/i]
Сладость на губах, крепкие, но нежные объятия, шелк простыней. Волосы демона сверкают в свете последней горящей свечи, амулет чуть искрит.
И тебе все равно что завтра нужно работать, и что отчет должен быть готов уже к полудню.
Тебе все равно. Ведь пока вы вместе.
(продолжение)
Когда они спускались вниз по лестнице, Кэндис, повинуясь выработанному чутью, выглянула за угол стены, прежде чем выйти в проходную комнату на первом этаже. И увидела, как с улицы заходят женщина с нашлепкой на носу и восемь головорезов.
-…! Ну просто полный и окончательный! – прошептала фея.- Ну-ка быстро назад, в комнату, только тихо!
Бегом, но на цыпочках, они поднялись в свою комнату. Кэндис попыталась запереть дверь, но задвижка было вероломно оторвана еще в прошлом веке.
- Ну и куда мы уже вляпались? – поинтересовался Раз.- Главное, выйти даже не успели.
- Выйти…выйти…- лихорадочно забормотала Кэндис. – Ага! Окно!
Шэд недоуменно уставился на застекленную дырку в стене. Это было явно не окно. Скорее, окошко. Оконце такое миленькое. Без задвижки, как и дверь, причем оконная задвижка не была оторвана, а просто отсутствовала по умолчанию… Просто стеклышко в рамочке.
- Разбить придется, - сказал он с некоторой долей сожаления.- И еще я не уверен, что мы пролезем. Что вы пролезете.
- Хотел сказать, ты не уверен, что я пролезу?!- поднял брови упитанный Разиэль.
- Ничего, пролезем все,- уверенно заявила Кэндис, обматывая руку плащом. И резко ударила в стекло. Осколки посыпались на пол и на клопистый диван. Одновременно послышался топот на лестнице. Шэд и Раз мгновенно спохватились, приподняли диван и придвинули к двери (на их счастье, дверь открывалась от себя, чему диван и был призван сейчас помешать).
- Я и забыла, что мы на третьем этаже, ха-ха,- нервно хихикнула Кэндис.
- Лезь быстрей! – почти заорал Шэд. Он уже слышал, как кто-то ломится в соседнюю дверь.
Кэндис – без особого труда, следует отдать ей должное,- протиснулась в окошко. Легкое ойканье откуда-то снизу возвестило о ее благополучном достижении земли. Чтобы окончательно в этом убедиться, Шэд высунулся из окна и узрел телегу, нагруженную сеном, прямо под окном.
- Какое везение,- отметил он, приземлившись. Они с феей подвинулись, освобождая место Разиэлю. Но тот как-то не спешил, хотя позади него кто-то сосредоточенно толкал дверь ("Открывайте, вашу мать!").
- Раз, ты чего? – ужаснулась Кэндис.
- Быстрей давай,- поддержал ее Шэд. – Здесь не так высоко, как кажется…Эй, ты что еще и высоты боишься?!
- Вовсе нет,- замахал руками оборотень. ("Так, ребятки, ломайте дверь!") – Ладно, я вылезаю.
Плечи прошли с трудом, дальше все обещало быть нормальным, но на середине пути (и на середине своего тела) Раз резко остановился.
- Дальше никак,- поделился переживаниями он.
К телеге с сеном подошел хозяин и уселся на свое законное место – ну, вы понимаете, то самое место, откуда правят лошадьми. Он не заметил двоих, спрятавшихся в огромной копне, и стегнул лошадок. Телега медленно поехала. Раз чуть не взвыл. В дверь очень сильно ударили. Диван слегка отъехал, в образовавшуюся щель между дверью и притолокой просунулась рука. И тут Разиэлю в голову пришла идея.
Кэндис открыла рот, чтобы завопить от ужаса, но Шэд высунулся из сена и зажал ей рот рукой, чтобы хозяин телеги не потерял сознание. Королева и ее бандиты, ворвавшиеся в комнату, так и замерли на месте. Из окна торчала задняя часть самого настоящего волка, которая, впрочем, тут же последовала вниз, с третьего этажа, за своей передней частью.
Волк догнал телегу и, запрыгнув в нее на ходу, снова стал Разиэлем. Шэд убрал руки от Кэндис.
- Почему мне никто не сказал, что он – оборотень?! – зашипела фея.
- Э-э, Кэнди, а разве это меняет что-то в наших отношениях…дружеских..?– удивился вышеупомянутый оборотень.
Фея-следопыт задумалась.
- Да нет.
- Прекрасно.
- Только не надо больше называть меня Кэнди.
Из телеги они выпрыгнули, когда ее владелец остановился у рощицы, по весьма очевидным делам. Дойдя по обратной дороге до перекрестка, троица свернула налево. Кэндис приятно ошеломила их новостью о предстоящей переправе через реку, затем о переходе через горы, и, наконец, о том, что перед тем, как выйти на тракт, проходящий мимо границ королевства фей, им придется пройти сквозь Мрачный Лес.
- Как – Мрачный Лес?! – ошарашено воскликнул Раз. – Там же оборотни!
- А сам-то ты кто будешь? – не разделила его опасений Кэндис.
- Но…но я – совсем другое дело,- выкрутился бесстрашный Разиэль. – Я не ем людей. И еще там привидения, тролли, кикиморы, лешие и русалки.
- Раз, ты когда-нибудь видел русалку, сидящую на дереве?– призвал к здравомыслию Шэд.
- А почему это они не могут сидеть на деревьях?
- У них же хвосты.
- Ну-у, им, конечно, очень сложно забираться на деревья, но… они забираются. Я в этом уверен. Сам увидишь. Хотя еще не поздно передумать и просто взять и не пойти туда.
- Но тогда придется делать огромный крюк, мы потеряем целый день, - возмутилась Кэндис.
- Значит, судьба у нас такая, - упорствовал Раз.
- Если ты откажешься с нами идти, я расскажу сейчас Кэндис все, что ты говорил во сне прошлой ночью, когда мы с тобой остановились в лесу на привал,- пригрозил Шэд.
Брови оборотня поползли вверх.
- Ты этого не сделаешь,- скорее вопросительно, чем утвердительно произнес он.- Ты не можешь так со мной поступить.
- Еще как могу, - ухмыльнулся Шэд.- Так вот, Кэндис, вначале он…
- Стой! Уговорил, - прервал его Раз. – Так и быть, я пойду с вами. Если не утону в реке и не сорвусь в какую-нибудь горную пропасть.
Ближе к вечеру, когда Раза отправили собирать травку для божьих коровок, Кэндис тихо спросила у Шэда:
- Неужели он говорил во сне настолько ужасные вещи?
- Если честно, не знаю. Я тоже спал.
Когда они спускались вниз по лестнице, Кэндис, повинуясь выработанному чутью, выглянула за угол стены, прежде чем выйти в проходную комнату на первом этаже. И увидела, как с улицы заходят женщина с нашлепкой на носу и восемь головорезов.
-…! Ну просто полный и окончательный! – прошептала фея.- Ну-ка быстро назад, в комнату, только тихо!
Бегом, но на цыпочках, они поднялись в свою комнату. Кэндис попыталась запереть дверь, но задвижка было вероломно оторвана еще в прошлом веке.
- Ну и куда мы уже вляпались? – поинтересовался Раз.- Главное, выйти даже не успели.
- Выйти…выйти…- лихорадочно забормотала Кэндис. – Ага! Окно!
Шэд недоуменно уставился на застекленную дырку в стене. Это было явно не окно. Скорее, окошко. Оконце такое миленькое. Без задвижки, как и дверь, причем оконная задвижка не была оторвана, а просто отсутствовала по умолчанию… Просто стеклышко в рамочке.
- Разбить придется, - сказал он с некоторой долей сожаления.- И еще я не уверен, что мы пролезем. Что вы пролезете.
- Хотел сказать, ты не уверен, что я пролезу?!- поднял брови упитанный Разиэль.
- Ничего, пролезем все,- уверенно заявила Кэндис, обматывая руку плащом. И резко ударила в стекло. Осколки посыпались на пол и на клопистый диван. Одновременно послышался топот на лестнице. Шэд и Раз мгновенно спохватились, приподняли диван и придвинули к двери (на их счастье, дверь открывалась от себя, чему диван и был призван сейчас помешать).
- Я и забыла, что мы на третьем этаже, ха-ха,- нервно хихикнула Кэндис.
- Лезь быстрей! – почти заорал Шэд. Он уже слышал, как кто-то ломится в соседнюю дверь.
Кэндис – без особого труда, следует отдать ей должное,- протиснулась в окошко. Легкое ойканье откуда-то снизу возвестило о ее благополучном достижении земли. Чтобы окончательно в этом убедиться, Шэд высунулся из окна и узрел телегу, нагруженную сеном, прямо под окном.
- Какое везение,- отметил он, приземлившись. Они с феей подвинулись, освобождая место Разиэлю. Но тот как-то не спешил, хотя позади него кто-то сосредоточенно толкал дверь ("Открывайте, вашу мать!").
- Раз, ты чего? – ужаснулась Кэндис.
- Быстрей давай,- поддержал ее Шэд. – Здесь не так высоко, как кажется…Эй, ты что еще и высоты боишься?!
- Вовсе нет,- замахал руками оборотень. ("Так, ребятки, ломайте дверь!") – Ладно, я вылезаю.
Плечи прошли с трудом, дальше все обещало быть нормальным, но на середине пути (и на середине своего тела) Раз резко остановился.
- Дальше никак,- поделился переживаниями он.
К телеге с сеном подошел хозяин и уселся на свое законное место – ну, вы понимаете, то самое место, откуда правят лошадьми. Он не заметил двоих, спрятавшихся в огромной копне, и стегнул лошадок. Телега медленно поехала. Раз чуть не взвыл. В дверь очень сильно ударили. Диван слегка отъехал, в образовавшуюся щель между дверью и притолокой просунулась рука. И тут Разиэлю в голову пришла идея.
Кэндис открыла рот, чтобы завопить от ужаса, но Шэд высунулся из сена и зажал ей рот рукой, чтобы хозяин телеги не потерял сознание. Королева и ее бандиты, ворвавшиеся в комнату, так и замерли на месте. Из окна торчала задняя часть самого настоящего волка, которая, впрочем, тут же последовала вниз, с третьего этажа, за своей передней частью.
Волк догнал телегу и, запрыгнув в нее на ходу, снова стал Разиэлем. Шэд убрал руки от Кэндис.
- Почему мне никто не сказал, что он – оборотень?! – зашипела фея.
- Э-э, Кэнди, а разве это меняет что-то в наших отношениях…дружеских..?– удивился вышеупомянутый оборотень.
Фея-следопыт задумалась.
- Да нет.
- Прекрасно.
- Только не надо больше называть меня Кэнди.
Из телеги они выпрыгнули, когда ее владелец остановился у рощицы, по весьма очевидным делам. Дойдя по обратной дороге до перекрестка, троица свернула налево. Кэндис приятно ошеломила их новостью о предстоящей переправе через реку, затем о переходе через горы, и, наконец, о том, что перед тем, как выйти на тракт, проходящий мимо границ королевства фей, им придется пройти сквозь Мрачный Лес.
- Как – Мрачный Лес?! – ошарашено воскликнул Раз. – Там же оборотни!
- А сам-то ты кто будешь? – не разделила его опасений Кэндис.
- Но…но я – совсем другое дело,- выкрутился бесстрашный Разиэль. – Я не ем людей. И еще там привидения, тролли, кикиморы, лешие и русалки.
- Раз, ты когда-нибудь видел русалку, сидящую на дереве?– призвал к здравомыслию Шэд.
- А почему это они не могут сидеть на деревьях?
- У них же хвосты.
- Ну-у, им, конечно, очень сложно забираться на деревья, но… они забираются. Я в этом уверен. Сам увидишь. Хотя еще не поздно передумать и просто взять и не пойти туда.
- Но тогда придется делать огромный крюк, мы потеряем целый день, - возмутилась Кэндис.
- Значит, судьба у нас такая, - упорствовал Раз.
- Если ты откажешься с нами идти, я расскажу сейчас Кэндис все, что ты говорил во сне прошлой ночью, когда мы с тобой остановились в лесу на привал,- пригрозил Шэд.
Брови оборотня поползли вверх.
- Ты этого не сделаешь,- скорее вопросительно, чем утвердительно произнес он.- Ты не можешь так со мной поступить.
- Еще как могу, - ухмыльнулся Шэд.- Так вот, Кэндис, вначале он…
- Стой! Уговорил, - прервал его Раз. – Так и быть, я пойду с вами. Если не утону в реке и не сорвусь в какую-нибудь горную пропасть.
Ближе к вечеру, когда Раза отправили собирать травку для божьих коровок, Кэндис тихо спросила у Шэда:
- Неужели он говорил во сне настолько ужасные вещи?
- Если честно, не знаю. Я тоже спал.
Недолгое перемирие.
Благородство – это не всегда то качество, которое присуще всем воинам. В мире возможно есть убийцы, которые руководствуются кодексом, понятиями о чести и справедливости, но разве хоть что-то из упомянутого относится к Джассину и Тха’рлалу? Они иногда поступают так, как если бы действительно руководствовались выстроенными для самих себя правилами, но на то всегда находится какая-нибудь корыстная причина, и ей они не обязаны делиться.
Есть ли между этими двумя разница, кроме цвета кожи? Их понятия о мире настолько схожи, порой удивляя их самих. Казалось бы, что может быть общего у лесного эльфа и дроу? Слишком разные миры, чтобы они понимали друг друга. А может быть нет, и мир Подземелья не так уж и отличается от не менее коварной Поверхности? И от кого мог светлый, если он был когда-то светлым, научиться жестокости, отметать общепринятые нормы, забыть о совести?.. Давайте не будем произносить имен.
«Здесь легко можно сделаться жертвой
Тех, кто злобой самой порожден.»
Hellish Cat
Тха’рлал на лету разрубил плащ Джассина острым адамантовым клинком. Он испуганно попятился, когда кожу защипало отскочившее заклинания, но, осознав, что магия эльфа не причинила ему вреда, продолжил атаку. Джассин осознал свою ошибку и ударил мечом по диагонали сверху справа вниз влево. Тха’рлал с легкостью парировал меч эльфа. Второй клинок должен был сразить эльфа. Противник шагнул вправо и вперед, схватив за руку воина-дроу, одновременно закручивая меч темного эльфа до тех пор, пока гарды не соприкоснулись. Джассин не успел использовать полученное преимущество, и темный эльф ударил его головой в нос. У воина черными пятнами замерцало перед глазами. Высвободившийся из хватки, Тха’рлал занес меч для смертоносного удара. Лесной эльф подался в сторону и, сам не подозревая того, надавил на рану на боку противника в своем порыве оттянуть срок своей гибели. Убийца скривился от боли и направился за отбежавшим эльфом. Раненная нога не позволила двигаться Тха’рлалу с кошачьей грацией и тем проворством, которое в другой ситуации, оставило меньше шансов противнику прожить так долго. Джассин резко обернулся к темному эльфу. У него теперь появилась возможность снова атаковать противника. Он поднял меч над головой в стойке сокола, и на согнутых в коленях ногах медленно направился на сближение с воином-дроу. Расстояние быстро сократилось и Тха’рлал создал шар темноты. Джассин попятился назад, желая покинуть сферу непроницаемой темноты. Он внимательно прислушивался к шорохам. Он отошел как раз во время - клинки Тха’рлала разрезали воздух в том месте, где стоял Джассин. Он вышел из тьмы, поджидая темного эльфа. Только клинки воина-дроу показались из сферы, как магическое слово прорезало временно установившуюся тишину в Подземелье. Вспышка яркого света ударила в глаза Тха’рлалу. Он не успел прикрыть глаза, волна боли нахлынула и спала. Он ухмыльнулся, ему не обязательно было видеть Джассина, чтоб убить живучего поверхностного собрата.
Джассин умело отбивал атаки темного эльфа. Иногда он не успевал парировать мелькающие адамантовые мечи дроу. Приходилось уворачиваться или отступать. Тха’рлал тоже не остался без ответных ударов. Он потерял много крови и уже сам не знал, чем закончится сражение. Лесной эльф отбил последнюю неловкую атаку противника. Дроу наступил на ногу Джассину и сбил того с ног. Эльф ударил ногой по колену и замахнулся мечом. Тха’рлал отпрыгнул и привалился плечом к стене тоннеля. Джассин перекатился на бок и тоже отполз к стене. Он продолжал чувствовать боль и молил Тиш, чтобы противник поскорее совершил ошибку. Воин поднял перед собой меч, конец которого был направлен на темного эльфа, чтобы сохранить дистанцию между двумя противниками. Мгновения спустя он заметил отрешенный взгляд Тха’рлала и опустил клинок. Они оба тяжело дышали и решили передохнуть, чтоб продолжить через пару минут.
Прошло чуть меньше полчаса, а воины продолжали наслаждаться временным перемирием. Они посмотрели друг на друга. В глазах обоих читалась усталость и понимание бессмысленности поединка. Если они оба погибнут сейчас, то это ничего не докажет – только их глупость. Даже если кто-то из них выживет, то у обоих противников слишком тяжелые раны, чтобы одному протянуть два-три дня в Андердарке.
Тха’рлал слегка улыбнулся, даже это движение причиняло ему боль, но боль душевную. Джассин понимающе ухмыльнулся. Эльфам не нужны были слова, чтоб договориться о перемирии. Но они отлично понимали, что им еще предстоит сразиться и тогда решится, кто из них достоин милости богов.
- Пошли отсюда, - едва ворочая языком, сказал Джассин.
- Только не туда, - темный эльф глянул в сторону, где он помог уничтожить собственный отряд.
- Хм…
Джассин вложил меч в ножны и с трудом поднялся. Ноги уже не держали, но он переборол себя. Тха’рлал не хотел показывать, что вот-вот потеряет сознание и, сжав зубы, кое-как поднялся, опираясь о стену пещеры. Джас не стал ему помогать. Он представил, какое унижение испытает его спутник… Эльф только сейчас осознал, что неизвестный темный эльф стал его компаньоном. «Может все же помочь ему подняться?» – со злорадством подумал он. Убийца пару раз промахнулся, но все же вложил мечи в ножны, крепившиеся к поясу с пряжкой в виде паука, прежде чем поднялся.
Они направились от места дуэли. Сил не осталось ни на что другое, как найти укрытие для отдыха. Оба сейчас бы не отказались выпить и поесть, но Тха’рлал без объяснений отказался посмотреть, что осталось от отряда темных эльфов.
- Там опасно, - только и сказал воин-дроу. Особого желания поговорить он не проявлял. Джассина это не волновало. Он сейчас мечтал оказаться в самой грязной таверне Калимпорта, чем провести месяц в неизвестности в Андердарке.
Осматривая пещеру, оба устремили взгляд наверх, в тайне надеясь на удачу. Тха’рлал настолько устал, что даже не смог слеветировать наверх. Джассин закинуть «кошку» темного эльфа и первый полез проверить догадку. Когда его взгляд наткнулся на вполне устроенное жилище (они и не подозревали, что тут Бараталут на пути в Мензоберранзан, обдумывал коварный план захвата), у него в голове мелькнула недостойная ни одного честного воина мысль.
«Бинты и вода… немного еды… Спуститься и сказать ему, что ничего не нашел и тут же убить?
Но тогда как я выберусь из Андердарка, если не узнаю, где нахожусь? Пытать его? Ему уже нечего терять, скорее плюнет мне в лицо и умрет достойной воина смертью. Тиш, улыбнись мне.»
Джассин не стал молиться Шеварашу, он слишком хорошо помнил учение церкви бога Мести и почем зря привлекать его внимание не хотел. Он выглянул из входа и на жестах показал, чтоб Тха’рлал обвязался веревкой, а он поможет ему забраться наверх.
Мужчина-дроу с подозрением посмотрел вверх на Джассина, но все же обвязался. Он не понимал, почему эльф не отпустил веревку, уж он бы воспользовался этой возможностью… Но что тогда? Ему нужно было на Поверхность, о котором он ничего не знал. Тха’рлал и не подозревал, что Джассину он был так же нужен, как тот ему.
«Единственный Бог, которому стоит поклоняться это наши амбиции».
Джассин и Тха’рлал
После Времени Неприятностей
Первый час воины провели, перевязывая друг другу раны и промывая их чистой водой. Они старались не слишком опустошить бурдюки, так как еще не скоро смогут отправиться на поиски воды, не опасаясь стать добычей какой-нибудь обитающей в темноте Андердарка твари. Оба эльфа так и не представились, как будто полагая, что все равно кто-то из них умрет.
Джассин, обмывая раны Тха’рлала подумал, что это отличный момент для предательского удара кинжалом. Он то и дело заставлял себя сосредотачиваться на нынешней работе. Темный эльф не испепелял его взглядом, но смотрел так, словно читал его мысли. Они слишком были похожи, чтобы их не посещали одни и те же идеи. Подобная догадка посетила обоих воинов, и никому из них это не принесло удовольствия. Никакого стеснения они не выказывали друг другу, оба равны в искусстве обращения с оружием и, перевязывать раны у существ их профессии - дело обыденное, хотя с их мастерством не столь частое.
Джас старался казаться непоколебимым и холодным ко всему происходящему. Он всегда был таким, но первый раз в жизни!.. Перспектива взаимной помощи темному эльфу!.. Какое из божеств могло так жестоко подшутить над последователем Шевараша?! Мысли воина-дроу были направлены немного по-другому, хотя и у него промелькнула похожая идея. Он подумал, что Ллос испытывает его и есть шанс вернуть благосклонность Паучьей Королевы – убить лесного эльфа. А еще ему было интересно, как бы окончился их поединок, сразись они на арене в Мензоберранзане.
Тха’рлал помог Джассину очистить раны от грязи, которые эльф не доставал сам. Забинтовав раны, оба воина в другом случае выставили бы караул. Лесной эльф не призвал фамильяра, он слишком устал для подобных фокусов. Воины проснулись, когда с шумом по туннелю пронесся пещерный урод вместе с… темным эльфом?! Джас глянул на спутника и увидел, как тот поморщился от омерзения. Мужчиной-дроу оказался Мэсдж. «Я же убил его вчера» - думал Тха’рлал. С этого момента оба эльфа решили убраться подальше и поскорее, свернув в другой проход, как только немного оклемаются. Они перекусили, и Джас нарушил молчание. Тихо, а громче он бы и не смог говорить, эльф обратился к спутнику.
- Хотелось бы знать твое имя.
- Чтоб не ошибиться, кого проклянешь перед смертью? – с усмешкой ответил Тха’рлал.
- Чтоб Паучиха не забыла тебя на равнине Фуги, - посмеивался эльф. К удивлению Джассина, темный эльф не стал защищать богиню. Неужели он наткнулся на отступника?! Только бы он не поклонялся Элистрае, иначе… Лесной эльф и сам не знал, как он тогда поступит, к подобному он не был готов. И не был уверен, дрогнет его рука, если воин-дроу не будет таким же жестоким, какими он знал дроу… Нет, конечно нет. Он убьет его в любом случае.
- Тха’рлал, - представился темный эльф, на что услышал имя компаньона. Оба не раскрывали фамилий, хотя Джас и так бы не назвал ее. Слишком давно он отрекся от фамилии, а Тха’рлала допрашивать не имело смысла. Эльфу было все равно, какую ступень занимает род Тхара в городе темных эльфов.
На следующий день, хотя трудно судить о дне и ночи в темноте Подземелья, они покинули укрытие Бараталута. Воины прихватили с собой то немногое, что нашли в пещере. Надо было где-то наполнить меха и вскоре эльфы наткнулись на слабый источник. Вода была прозрачной без привкуса и запаха. Они наполнили меха и направились дальше. Во время одного из привалов Джас решил спросить, куда они направляются. У него не было особого выбора куда идти, а выдать свое незнание он не хотел.
- Куда ты держишь путь? – спросил лесной эльф на языке жестов. Тха’рлал посчитал, что врагу не станет проще убить его только оттого, если он научит его нескольким жестам. Дроу удивленно воззрился на эльфа и отправил в рот сушеное мясо рофа, неохотно ответив.
- На Поверхность.
- Неужели? – Джас приподнял одну бровь, но расспрашивать дальше не стал. Он посмотрел со смешком на спутника и не стал говорить, что не прочь выбраться из этой клоаки. Но эльф все еще не знал, какой из подземных городов ближе всего к ним.
Тха’рлал подозрительно сощурился, взглянув в лицо Джаса. Он тут же решил для себя, когда убьет лесного эльфа. И это случится еще до того, так они доберутся до выхода из Андердарка. Раны почти зажили благодаря волшебной мази, а его спутник остался без своей книги заклинаний. Тхар не безосновательно считал, что из эльфа вышел убогий волшебник, хотя с заклинанием света он хитро подловил его. Говорить о своих целях он не стал.
Джассин жутко переживал из-за своей книги заклинаний, но он еще вчера доверился Тха’рлалу и не пошел за ней. Если что, можно будет еще раз переписать у Илхамы. Остается только выбраться и найти эльфийку.
Следующую ночь они дежурили по очереди. Обоих так и подмывало убить противника во сне. Но у них больше возможности успешно охотиться и защищаться от монстров, прежде чем раны окончательно заживут. Пока что им не было необходимости добывать пищу, но скоро сухой паек кончится и тогда Тха’рлал поймет, какого это есть крыс.
«А предательство – это родитель,
Его детища – подлость и ложь.»
Юрий Фригович
Спустя неделю…
- Опиши Поверхность, - вдруг попросил Тха’рлал на языке жестов.
Джас окинул оценивающим взглядом Тхара и откусил еще один кусок зажаренного мяса рофа. Они так привыкли друг другу, что он начал учить темного эльфа Всеобщему.
- Не знаю с чем сравнить, чтобы ты понял, - отмахнулся эльф.
- А ты попробуй, - настоял убийца.
Только вчера они довольствовались крысами… Они каждый раз служили напоминанием Тхару. До выхода на Поверхность оставалось несколько дней (они оба об этом знали) и пришло время… почти все раны затянулись, осталось избавиться от шрамов, и остатков волшебной мази вполне хватит.
- Хм… - Джас прожевал кусок и задумался. – Днем на голубом небе, как самый нежный феерический оттенок огонька в храме жриц, сияет Солнце. Оно уничтожит всю твою прекрасную одежду…
- Да, ты говорил, - прервал его Тхар, не желая еще раз выслушивать насмешку. Он собирался убить Джассина еще в Анердарке, так что его не очень беспокоила перспектива остаться безоружным.
- Растения повсюду, куда не пойдешь, и не все из них пытаются тебя съесть, - тут он усмехнулся, после чего продолжил серьезнее. – А ночью восходит Селуна - бледный диск, как серебряная монета, - при этих словах он выразительно взглянул на Тха’рлала и дроу должен был быть полным идиотом, чтоб не понять намека.
- Даже не произноси ее имя, - грубо потребовал он, продолжая расправляться со своей порцией мяса.
- Что ж… не буду.
И ночью сияют тысячи звезд… они как раскинутый алмазный порошок на темном фоне… Тебе там не понравится… слишком тихо, слишком мало опасности и экстрима.
- Не говори за меня, что мне не понравится, - угрожающе сказал Тха’рлал.
Джассин решил воспользоваться случаем и расспросить, в какой город направлялся темный эльф, когда они первый раз столкнулись.
- Ты бывал в Подгорье?
- Далековато от Мензоберранзана… - дальше Джас не слушал, он уже получил то, что ему требовалось. Теперь он знал, куда они направлялись, не так уж много и выходов из Подземелья в этой области.
Ему вдруг почему-то было жаль убивать Тхара. Он вспомнил львов, которых видел на своей родине в Приграничье. Однажды он наблюдал за этими хищниками и видел прайд, где львицами руководили два брата-льва. А что если?.. Никогда! Шевараш навсегда проклянет его, если он не убьет темного эльфа… А что если переметнуться к другому божеству?.. Вместе с Тхаром они могли бы завоевать себе славу, авторитет!.. Да все что угодно! Он точно откажется…
Тха’рлал покончил с мясом и поднялся, надо было продолжать путь. Туша рофа и так привлекла обитателей Подземелья, и ждать, когда придет кто-то опаснее паука-меченосца, он не собирался. Он стряхнул маленького паучка с плеча и раздавил его носком сапога. Джас заметил движение дроу и, не удивившись, спросил.
- Не боишься драуков?
Тха’рлал метнул в эльфа гневный взгляд, но ответил спокойно.
- Если женщина думает, что может заставить меня подчиниться, то ее дети мне не помеха.
Джас рассмеялся. Он подобрал вещи, и воины покинули стоянку. Им предстояло подумать о многом, прежде чем позиционная война снова не перешла в активное сражение. И кто знает, когда один из них занесет кинжал для удара в спину, если только другой не пережжет глотку противнику еще до того, как этот самый кинжал выскользнет из ножен.
Хочу попросить не злоупотреблять тегами. Вижу, что это вошло в привычку. В следующий раз будет устное предупреждение.
цензор.
Благородство – это не всегда то качество, которое присуще всем воинам. В мире возможно есть убийцы, которые руководствуются кодексом, понятиями о чести и справедливости, но разве хоть что-то из упомянутого относится к Джассину и Тха’рлалу? Они иногда поступают так, как если бы действительно руководствовались выстроенными для самих себя правилами, но на то всегда находится какая-нибудь корыстная причина, и ей они не обязаны делиться.
Есть ли между этими двумя разница, кроме цвета кожи? Их понятия о мире настолько схожи, порой удивляя их самих. Казалось бы, что может быть общего у лесного эльфа и дроу? Слишком разные миры, чтобы они понимали друг друга. А может быть нет, и мир Подземелья не так уж и отличается от не менее коварной Поверхности? И от кого мог светлый, если он был когда-то светлым, научиться жестокости, отметать общепринятые нормы, забыть о совести?.. Давайте не будем произносить имен.
«Здесь легко можно сделаться жертвой
Тех, кто злобой самой порожден.»
Hellish Cat
Тха’рлал на лету разрубил плащ Джассина острым адамантовым клинком. Он испуганно попятился, когда кожу защипало отскочившее заклинания, но, осознав, что магия эльфа не причинила ему вреда, продолжил атаку. Джассин осознал свою ошибку и ударил мечом по диагонали сверху справа вниз влево. Тха’рлал с легкостью парировал меч эльфа. Второй клинок должен был сразить эльфа. Противник шагнул вправо и вперед, схватив за руку воина-дроу, одновременно закручивая меч темного эльфа до тех пор, пока гарды не соприкоснулись. Джассин не успел использовать полученное преимущество, и темный эльф ударил его головой в нос. У воина черными пятнами замерцало перед глазами. Высвободившийся из хватки, Тха’рлал занес меч для смертоносного удара. Лесной эльф подался в сторону и, сам не подозревая того, надавил на рану на боку противника в своем порыве оттянуть срок своей гибели. Убийца скривился от боли и направился за отбежавшим эльфом. Раненная нога не позволила двигаться Тха’рлалу с кошачьей грацией и тем проворством, которое в другой ситуации, оставило меньше шансов противнику прожить так долго. Джассин резко обернулся к темному эльфу. У него теперь появилась возможность снова атаковать противника. Он поднял меч над головой в стойке сокола, и на согнутых в коленях ногах медленно направился на сближение с воином-дроу. Расстояние быстро сократилось и Тха’рлал создал шар темноты. Джассин попятился назад, желая покинуть сферу непроницаемой темноты. Он внимательно прислушивался к шорохам. Он отошел как раз во время - клинки Тха’рлала разрезали воздух в том месте, где стоял Джассин. Он вышел из тьмы, поджидая темного эльфа. Только клинки воина-дроу показались из сферы, как магическое слово прорезало временно установившуюся тишину в Подземелье. Вспышка яркого света ударила в глаза Тха’рлалу. Он не успел прикрыть глаза, волна боли нахлынула и спала. Он ухмыльнулся, ему не обязательно было видеть Джассина, чтоб убить живучего поверхностного собрата.
Джассин умело отбивал атаки темного эльфа. Иногда он не успевал парировать мелькающие адамантовые мечи дроу. Приходилось уворачиваться или отступать. Тха’рлал тоже не остался без ответных ударов. Он потерял много крови и уже сам не знал, чем закончится сражение. Лесной эльф отбил последнюю неловкую атаку противника. Дроу наступил на ногу Джассину и сбил того с ног. Эльф ударил ногой по колену и замахнулся мечом. Тха’рлал отпрыгнул и привалился плечом к стене тоннеля. Джассин перекатился на бок и тоже отполз к стене. Он продолжал чувствовать боль и молил Тиш, чтобы противник поскорее совершил ошибку. Воин поднял перед собой меч, конец которого был направлен на темного эльфа, чтобы сохранить дистанцию между двумя противниками. Мгновения спустя он заметил отрешенный взгляд Тха’рлала и опустил клинок. Они оба тяжело дышали и решили передохнуть, чтоб продолжить через пару минут.
Прошло чуть меньше полчаса, а воины продолжали наслаждаться временным перемирием. Они посмотрели друг на друга. В глазах обоих читалась усталость и понимание бессмысленности поединка. Если они оба погибнут сейчас, то это ничего не докажет – только их глупость. Даже если кто-то из них выживет, то у обоих противников слишком тяжелые раны, чтобы одному протянуть два-три дня в Андердарке.
Тха’рлал слегка улыбнулся, даже это движение причиняло ему боль, но боль душевную. Джассин понимающе ухмыльнулся. Эльфам не нужны были слова, чтоб договориться о перемирии. Но они отлично понимали, что им еще предстоит сразиться и тогда решится, кто из них достоин милости богов.
- Пошли отсюда, - едва ворочая языком, сказал Джассин.
- Только не туда, - темный эльф глянул в сторону, где он помог уничтожить собственный отряд.
- Хм…
Джассин вложил меч в ножны и с трудом поднялся. Ноги уже не держали, но он переборол себя. Тха’рлал не хотел показывать, что вот-вот потеряет сознание и, сжав зубы, кое-как поднялся, опираясь о стену пещеры. Джас не стал ему помогать. Он представил, какое унижение испытает его спутник… Эльф только сейчас осознал, что неизвестный темный эльф стал его компаньоном. «Может все же помочь ему подняться?» – со злорадством подумал он. Убийца пару раз промахнулся, но все же вложил мечи в ножны, крепившиеся к поясу с пряжкой в виде паука, прежде чем поднялся.
Они направились от места дуэли. Сил не осталось ни на что другое, как найти укрытие для отдыха. Оба сейчас бы не отказались выпить и поесть, но Тха’рлал без объяснений отказался посмотреть, что осталось от отряда темных эльфов.
- Там опасно, - только и сказал воин-дроу. Особого желания поговорить он не проявлял. Джассина это не волновало. Он сейчас мечтал оказаться в самой грязной таверне Калимпорта, чем провести месяц в неизвестности в Андердарке.
Осматривая пещеру, оба устремили взгляд наверх, в тайне надеясь на удачу. Тха’рлал настолько устал, что даже не смог слеветировать наверх. Джассин закинуть «кошку» темного эльфа и первый полез проверить догадку. Когда его взгляд наткнулся на вполне устроенное жилище (они и не подозревали, что тут Бараталут на пути в Мензоберранзан, обдумывал коварный план захвата), у него в голове мелькнула недостойная ни одного честного воина мысль.
«Бинты и вода… немного еды… Спуститься и сказать ему, что ничего не нашел и тут же убить?
Но тогда как я выберусь из Андердарка, если не узнаю, где нахожусь? Пытать его? Ему уже нечего терять, скорее плюнет мне в лицо и умрет достойной воина смертью. Тиш, улыбнись мне.»
Джассин не стал молиться Шеварашу, он слишком хорошо помнил учение церкви бога Мести и почем зря привлекать его внимание не хотел. Он выглянул из входа и на жестах показал, чтоб Тха’рлал обвязался веревкой, а он поможет ему забраться наверх.
Мужчина-дроу с подозрением посмотрел вверх на Джассина, но все же обвязался. Он не понимал, почему эльф не отпустил веревку, уж он бы воспользовался этой возможностью… Но что тогда? Ему нужно было на Поверхность, о котором он ничего не знал. Тха’рлал и не подозревал, что Джассину он был так же нужен, как тот ему.
«Единственный Бог, которому стоит поклоняться это наши амбиции».
Джассин и Тха’рлал
После Времени Неприятностей
Первый час воины провели, перевязывая друг другу раны и промывая их чистой водой. Они старались не слишком опустошить бурдюки, так как еще не скоро смогут отправиться на поиски воды, не опасаясь стать добычей какой-нибудь обитающей в темноте Андердарка твари. Оба эльфа так и не представились, как будто полагая, что все равно кто-то из них умрет.
Джассин, обмывая раны Тха’рлала подумал, что это отличный момент для предательского удара кинжалом. Он то и дело заставлял себя сосредотачиваться на нынешней работе. Темный эльф не испепелял его взглядом, но смотрел так, словно читал его мысли. Они слишком были похожи, чтобы их не посещали одни и те же идеи. Подобная догадка посетила обоих воинов, и никому из них это не принесло удовольствия. Никакого стеснения они не выказывали друг другу, оба равны в искусстве обращения с оружием и, перевязывать раны у существ их профессии - дело обыденное, хотя с их мастерством не столь частое.
Джас старался казаться непоколебимым и холодным ко всему происходящему. Он всегда был таким, но первый раз в жизни!.. Перспектива взаимной помощи темному эльфу!.. Какое из божеств могло так жестоко подшутить над последователем Шевараша?! Мысли воина-дроу были направлены немного по-другому, хотя и у него промелькнула похожая идея. Он подумал, что Ллос испытывает его и есть шанс вернуть благосклонность Паучьей Королевы – убить лесного эльфа. А еще ему было интересно, как бы окончился их поединок, сразись они на арене в Мензоберранзане.
Тха’рлал помог Джассину очистить раны от грязи, которые эльф не доставал сам. Забинтовав раны, оба воина в другом случае выставили бы караул. Лесной эльф не призвал фамильяра, он слишком устал для подобных фокусов. Воины проснулись, когда с шумом по туннелю пронесся пещерный урод вместе с… темным эльфом?! Джас глянул на спутника и увидел, как тот поморщился от омерзения. Мужчиной-дроу оказался Мэсдж. «Я же убил его вчера» - думал Тха’рлал. С этого момента оба эльфа решили убраться подальше и поскорее, свернув в другой проход, как только немного оклемаются. Они перекусили, и Джас нарушил молчание. Тихо, а громче он бы и не смог говорить, эльф обратился к спутнику.
- Хотелось бы знать твое имя.
- Чтоб не ошибиться, кого проклянешь перед смертью? – с усмешкой ответил Тха’рлал.
- Чтоб Паучиха не забыла тебя на равнине Фуги, - посмеивался эльф. К удивлению Джассина, темный эльф не стал защищать богиню. Неужели он наткнулся на отступника?! Только бы он не поклонялся Элистрае, иначе… Лесной эльф и сам не знал, как он тогда поступит, к подобному он не был готов. И не был уверен, дрогнет его рука, если воин-дроу не будет таким же жестоким, какими он знал дроу… Нет, конечно нет. Он убьет его в любом случае.
- Тха’рлал, - представился темный эльф, на что услышал имя компаньона. Оба не раскрывали фамилий, хотя Джас и так бы не назвал ее. Слишком давно он отрекся от фамилии, а Тха’рлала допрашивать не имело смысла. Эльфу было все равно, какую ступень занимает род Тхара в городе темных эльфов.
На следующий день, хотя трудно судить о дне и ночи в темноте Подземелья, они покинули укрытие Бараталута. Воины прихватили с собой то немногое, что нашли в пещере. Надо было где-то наполнить меха и вскоре эльфы наткнулись на слабый источник. Вода была прозрачной без привкуса и запаха. Они наполнили меха и направились дальше. Во время одного из привалов Джас решил спросить, куда они направляются. У него не было особого выбора куда идти, а выдать свое незнание он не хотел.
- Куда ты держишь путь? – спросил лесной эльф на языке жестов. Тха’рлал посчитал, что врагу не станет проще убить его только оттого, если он научит его нескольким жестам. Дроу удивленно воззрился на эльфа и отправил в рот сушеное мясо рофа, неохотно ответив.
- На Поверхность.
- Неужели? – Джас приподнял одну бровь, но расспрашивать дальше не стал. Он посмотрел со смешком на спутника и не стал говорить, что не прочь выбраться из этой клоаки. Но эльф все еще не знал, какой из подземных городов ближе всего к ним.
Тха’рлал подозрительно сощурился, взглянув в лицо Джаса. Он тут же решил для себя, когда убьет лесного эльфа. И это случится еще до того, так они доберутся до выхода из Андердарка. Раны почти зажили благодаря волшебной мази, а его спутник остался без своей книги заклинаний. Тхар не безосновательно считал, что из эльфа вышел убогий волшебник, хотя с заклинанием света он хитро подловил его. Говорить о своих целях он не стал.
Джассин жутко переживал из-за своей книги заклинаний, но он еще вчера доверился Тха’рлалу и не пошел за ней. Если что, можно будет еще раз переписать у Илхамы. Остается только выбраться и найти эльфийку.
Следующую ночь они дежурили по очереди. Обоих так и подмывало убить противника во сне. Но у них больше возможности успешно охотиться и защищаться от монстров, прежде чем раны окончательно заживут. Пока что им не было необходимости добывать пищу, но скоро сухой паек кончится и тогда Тха’рлал поймет, какого это есть крыс.
«А предательство – это родитель,
Его детища – подлость и ложь.»
Юрий Фригович
Спустя неделю…
- Опиши Поверхность, - вдруг попросил Тха’рлал на языке жестов.
Джас окинул оценивающим взглядом Тхара и откусил еще один кусок зажаренного мяса рофа. Они так привыкли друг другу, что он начал учить темного эльфа Всеобщему.
- Не знаю с чем сравнить, чтобы ты понял, - отмахнулся эльф.
- А ты попробуй, - настоял убийца.
Только вчера они довольствовались крысами… Они каждый раз служили напоминанием Тхару. До выхода на Поверхность оставалось несколько дней (они оба об этом знали) и пришло время… почти все раны затянулись, осталось избавиться от шрамов, и остатков волшебной мази вполне хватит.
- Хм… - Джас прожевал кусок и задумался. – Днем на голубом небе, как самый нежный феерический оттенок огонька в храме жриц, сияет Солнце. Оно уничтожит всю твою прекрасную одежду…
- Да, ты говорил, - прервал его Тхар, не желая еще раз выслушивать насмешку. Он собирался убить Джассина еще в Анердарке, так что его не очень беспокоила перспектива остаться безоружным.
- Растения повсюду, куда не пойдешь, и не все из них пытаются тебя съесть, - тут он усмехнулся, после чего продолжил серьезнее. – А ночью восходит Селуна - бледный диск, как серебряная монета, - при этих словах он выразительно взглянул на Тха’рлала и дроу должен был быть полным идиотом, чтоб не понять намека.
- Даже не произноси ее имя, - грубо потребовал он, продолжая расправляться со своей порцией мяса.
- Что ж… не буду.
И ночью сияют тысячи звезд… они как раскинутый алмазный порошок на темном фоне… Тебе там не понравится… слишком тихо, слишком мало опасности и экстрима.
- Не говори за меня, что мне не понравится, - угрожающе сказал Тха’рлал.
Джассин решил воспользоваться случаем и расспросить, в какой город направлялся темный эльф, когда они первый раз столкнулись.
- Ты бывал в Подгорье?
- Далековато от Мензоберранзана… - дальше Джас не слушал, он уже получил то, что ему требовалось. Теперь он знал, куда они направлялись, не так уж много и выходов из Подземелья в этой области.
Ему вдруг почему-то было жаль убивать Тхара. Он вспомнил львов, которых видел на своей родине в Приграничье. Однажды он наблюдал за этими хищниками и видел прайд, где львицами руководили два брата-льва. А что если?.. Никогда! Шевараш навсегда проклянет его, если он не убьет темного эльфа… А что если переметнуться к другому божеству?.. Вместе с Тхаром они могли бы завоевать себе славу, авторитет!.. Да все что угодно! Он точно откажется…
Тха’рлал покончил с мясом и поднялся, надо было продолжать путь. Туша рофа и так привлекла обитателей Подземелья, и ждать, когда придет кто-то опаснее паука-меченосца, он не собирался. Он стряхнул маленького паучка с плеча и раздавил его носком сапога. Джас заметил движение дроу и, не удивившись, спросил.
- Не боишься драуков?
Тха’рлал метнул в эльфа гневный взгляд, но ответил спокойно.
- Если женщина думает, что может заставить меня подчиниться, то ее дети мне не помеха.
Джас рассмеялся. Он подобрал вещи, и воины покинули стоянку. Им предстояло подумать о многом, прежде чем позиционная война снова не перешла в активное сражение. И кто знает, когда один из них занесет кинжал для удара в спину, если только другой не пережжет глотку противнику еще до того, как этот самый кинжал выскользнет из ножен.
Хочу попросить не злоупотреблять тегами. Вижу, что это вошло в привычку. В следующий раз будет устное предупреждение.
цензор.
Ну, вот. И Ташка здесь.
Представляет Вашему вниманию один из своих рассказов.
__________
Тысяча и одна жизнь
Он сделал несколько шагов по коридору и, в который уже раз, замер. Мимо, прижимая к щуплой груди кипу каких-то бумаг, пролетел молодой рыжий парнишка. Несколько секунд Серж возмущенно глядел ему вслед. Словно почувствовав его взгляд, мальчишка обернулся и помчался обратно, попутно приглаживая длинные, не по уставу, волосы.
- Извините, капитан! – зло буркнул он себе под нос, старательно отводя взгляд. – Я Вас не заметил.
Ну, вот. Теперь собственный помощник считает его чудовищем. Влад никогда не смотрел на него излишне дружелюбно, но теперь лицо мальчишки и вовсе выражало едва прикрытое презрение.
Словно это он, Серж, отправил их на верную смерть.
А этому парнишке не приходило в голову, что есть люди, которые имеют полное право приказывать его капитану? И Сергей не смеет ослушаться. Что одно их слово – и ничего не останется от космического корабля.
И от них самих тоже ничего не останется.
Но нет, конечно же, лишь он один виноват во всех грехах!
Обида тисками сдавила грудь.
Да, конечно, никто не приказывал им умереть. Просто, давая последние наставления, глядели на них так, как никогда не посмотрят на живых людей.
- Вот. Те бумаги, что вы просили, – Влад протянул ему высокую стопку исписанных листов, излишне сильно толкнув при этом в грудь.
Серж удивленно уставился на него, после чего медленно взял из рук помявшиеся документы и недовольно поморщился.
- Ты можешь идти, – кивнул он помощнику и демонстративно уставился в бумаги.
Буркнув что-то, Влад развернулся и ушел.
Дождавшись, когда тот скроется за поворотом, Серж тихо вздохнул и медленно направился дальше.
Войдя на капитанский мостик, он с облегчением опустился в старое потертое кресло. И сразу же почувствовал, как на сердце потеплело. Это кресло он помнил уже давно. Как и сам корабль.
Как давно был тот день, когда он впервые вошел сюда и предстал перед глазами капитана! Тогда было трудно себе представить, что не один десяток лет своей жизни он проведет здесь. Да только хмурый смуглый парень и не думал об этом, с вызовом в глазах глядя в лицо всему миру. А еще он помнил, как боялся тогда. Ведь он попал не на прекрасный корабль, а лишь в железную тюрьму. Он не видел ничего прекрасного в том, что стремительно рушились его мечты.
С тех пор многое изменилось.
Он стал стар. Он просто слишком стар. Ни на что не годен. Осталось лишь пустить его на растопку камина. Никто уже не воспринимает всерьез. В глаза глядят с уважением, а за спиной зовут старой рухлядью.
И Серж был вынужден признать, что во многом они правы. Ему пора на пенсию. Но вот ведь в чем проблема – он не успел. Приказ прозвучал раньше, чем он вымолвил слово.
И вот он здесь.
- А помнишь, как мы мечтали о море? – тихо спросил темноволосый мальчишка внутри него. – Помнишь, огромные паруса, наполненные ветром? Помнишь запах морского бриза? Помнишь свою улыбку?
- Это ты мечтал о бесконечной свободе, – пробормотал старик в ответ, рассеянно проведя грубой ладонью по посеребренным сединой волосам. – Но я не имею на это права. Я потерял это право, когда отбросил свои мечты и стал тем, кем стал.
- А кем мы стали?
- Не мы, – поправил его Сергей. – Только я. А стал я капитаном “Железной Амазонки”, боевого космического корабля.
Мальчишка в ответ фыркнул, а на скулах Сержа проступили малиновые пятна.
- Да, – кивнул он, взяв себя в руки. – Я дал этому кораблю имя. Как бы неправильно это ни было, я все-таки назвал его. Ведь это бессмысленно – звать корабль набором цифр.
- Ты думаешь, что кораблю нужно имя?
- Оно нужно всем, – улыбнулся капитан. – Вот только не стоит экипажу знать об этой моей маленькой слабости. Как-то так повелось, что космическим кораблям не давали имен.
- А обычным кораблям – давали, – шепнул мальчишка. – Я-то знаю. Ведь я – это ты.
- Помолчи! – Серж сердито сжал зубы, словно это могло помешать болтливому сознанию.
Однако парнишка молчал.
- Я сошел с ума, – тихо прошептал капитан. – Говорю с собой… впрочем, какая теперь разница?
- Что значит, какая? – возмутился мальчик, не умевший подолгу держать язык за зубами. Он и без того молчал так долго. Почти всю жизнь. – Ты здесь главный! Ты должен вести всех к победе! Помнишь, это так, как мы мечтали…
- Я должен вести их к смерти! К смерти, понимаешь? А они глядят мне в глаза…
Мальчишка молчал. Ему нечего было сказать. Очень хорошо он выучил этот взгляд.
Он никогда не знал полутонов. Слишком ярко обрывались черно-белые полосы в его жизни. Так мальчишка, мечтатель и романтик, рано остался один.
А потом, вдруг, встретился на дороге высокому голубоглазому мужчине.
- Здравствуй, мальчик, – сказал он тогда, получив в ответ хмурый взгляд.
После долгих попыток разговорить парнишку, мужчина вытянул из него имя.
- А кем ты хочешь стать, Сережа? – ласковым голоском поинтересовался мужчина, продолжая разглядывать смуглую грязную мордашку.
- Конечно, космонавтом, – недовольно пробурчал ребенок в ответ, потому что мужчина в форменной одежде космонавта иного ответа от него не принял бы. Это была его работа – не слышать других ответов.
Мужчина забрал его с собой. И годы Сергей провел в постоянном поглощении знаний, тайно для себя решив, что бесконечная вселенная заменит ему море, космический корабль будет его величественным парусником.
Он как-то свыкся с мыслью, что о борт его “Железной Амазонки” не бьются волны.
- Значит, ты исполнил свою мечту? – спросил мальчик.
- Наверное, да. – Серж заставил себя улыбнуться. Но его серые, словно давно выцветшая ткань, глаза оставались грустными.
- Тогда мы должны быть счастливы, – прошептал мальчишка. – Но почему у тебя такой вид, словно ты сейчас заплачешь?
- Я не заплачу, – откликнулся Сергей. – Просто, как ни печально сознаваться, здесь я одинок. А еще, я не хочу умирать.
На это мальчик не нашел ответа. Лишь тихо всхлипнул, услыхав последние слова:
- Хорошо, что со мной есть ты…
Минуты проходили в молчании.
Где-то далеко, на самом краю сознания, Серж отметил, как кто-то с топотом бежит по коридору.
Да, конечно, перед смертью вся налаженная годами система пошла коту под хвост. Сокращенный штат, что б его… Конечно, к чему убивать лишних людей, когда на это хватит горстки неумелых детишек и старика-капитана… сколько им? Не больше двадцати. Быть может, двадцать пять… вот несчастные и носятся по кораблю, самозабвенно предаваясь панике, не в силах додуматься, что можно воспользоваться внутренней связью.
В дверь проскользнул Влад. Подошел ближе, встав за спиной Сергея.
Подождав несколько секунд, капитан подскочил с кресла и рявкнул, что было сил:
- Почему со спины подошел? Хочешь без головы остаться? Я же зашибу и не замечу!
И зашиб бы. Это у него еще с детства так. Усвоил жестокий урок – со спины с хорошими новостями не подходят, все чаще с кирпичом или еще чем тяжелым. А таких новостей лучше не получать.
Вот и привык бить, не оборачиваясь, не раздумывая.
Помощник потупился, но тут же опомнился и срывающимся голосом поведал:
- Мы засекли Врага…
Серж опустился обратно в кресло и устало вздохнул:
- Следите за его дальнейшим передвижением. И выведите мне на экран координаты…
Влад выскочил за дверь, оставив Сергея наедине с собой.
- Ну, вот и все, – грустно улыбнулся он.
- А мы можем убежать? – тихо спросил маленький мальчик.
- Уже нет. Не успеем, – безжалостно процедил капитан. – Мы встретим его прицельным огнем, как и приказано. И, быть может, успеем убить двух или трех… а в это время к нам будет спешить помощь. Вот только она не успеет вовремя – просто не сможет...
- Не понимаю! – тряхнул лохматой головой ребенок, обняв себя за плечи тощими грязными ручонками.
- Мы – приманка, – хмуро пояснил Серж. – Мотылек на крючке рыболова. Наше время сочтено.
- Не говори так! – плакал мальчик, пытаясь обхватить капитана за плечи, отыскать защиту в самом себе. – У нас есть шанс! Один из тысячи! Но он есть!
И Серж очень хотел верить.
- А, может, все-таки убежим?
- Нельзя, – капитан покачал головой, закрыв глаза.
- Почему? Ведь никто никогда не узнает…
- Замолчи! Нет ничего страшнее, чем умереть и оставить за собой славу труса! А выжить мы не сможем.
- Ты играешь в благородного рыцаря… – буркнул мальчишка.
- Нет, я играю в капитана боевого космического корабля.
Ребенок притих.
Стук в дверь. В образовавшуюся щель просунулось мужское лицо. Спустя несколько секунд перед капитаном предстал весь человек – несколько худощавый, длинный, нескладный, со смазанными чертами лица.
- Что вы делаете здесь? – возмутился Сергей, хмуря брови.
- Мне сказали, что ты бьешься в истерике, капитан, - ухмыльнулся парень. – И из двигательного отсека меня отправили к тебе.
“Как смеешь ты покидать свой пост?” – хотелось крикнуть Сержу. Но его опередил любопытный мальчишка:
- Выкладывай.
- Да и нечего, собственно! – рассмеялся ему в ответ незванный гость. – Меня всего лишь просили проследить, чтобы ты не делал глупостей.
Капитан хотел рыкнуть что-то, но парень добавил чуть раньше:
- И еще… – глаза его потемнели. – Мы все понимаем. И готовы к смерти. Наши жизни отныне принадлежат тебе, капитан.
- Хорошо... – прошептал тот одними губами, не сумев больше найти слов.
- Только распоряжайтесь ими с умом, – юнец выдавил из себя кривое подобие улыбки.
Капитан кивнул.
Мальчишка собирался выходить, отвернулся, но Серж его окликнул.
- Погоди…
- Да?
- Как твое имя?
- Александр, – выдал парень, подняв на капитана глаза. И выпрямился.
- Иди, Саша… - тихо сказал Серж и подумал, как хорошо, что он старик. Ему не так много оставалось... но мальчишка… Саша…
Дверь тихо щелкнула, мягкие легкие шаги постепенно удалялись.
- Ну, что будем делать, старый пират? – шепнул мальчишка. – Возьмем Врага на абордаж?
- Нет, мы пойдем и умрем героями, – буркнул Серж, заскользив пальцами по кнопкам и громко отдавая команды.
- Ты сошел с ума, – не выдержал внутри него мальчишка.
- Я знаю, – капитан попытался улыбнуться, но онемевшее лицо лишь перекосила странная маска, и перевел взгляд на экран перед собой.
И, кажется, даже волосы на затылке зашевелились.
Петляя зайцем, “Железная Амазонка” стремительно летела вперед. А где-то перед ней замерли Враги. И их никак не меньше этой злосчастной тысячи. Черные, стремительные, опасные…
- Ах, вот вы какие, зеленые человечки! – ляпнул зачем-то Серж, и почувствовал дикий пьянящий ужас, почему-то перерастающий в детский восторг. Он тихо рассмеялся, потом громче, а после в голос хохотал, не понимая, что происходит с ним в этот миг. Не понимал он, и кто в этот миг смеялся – старик или мальчишка. Просто на мгновение все вылетело из головы. И осталась ужасающая чернильно-черная пустота. На огромной скорости корабль несся на Врага тараном, словно, как и его капитан, совершенно позабыл, кто он.
“Амазонка” влетела в нестройный ряд и замерла, будто испугавшись того, что только что сделала.
Черные гладкие морды поворачивались к ним. Они не понимали, что делает корабль. Это категорически не вписывалось в их инопланетные мозги.
А Сергей смеялся.
В какой-то мере здесь они были в большей безопасности. Даже Враг не был столь жесток, чтобы пожертвовать жизнью одного из своих ради победы. Они слишком ценят жизнь. А на подобное предательство способны только люди.
Земной корабль был достаточно маневренным, чтобы некоторое время успешно уворачиваться от ударов противников. Именно поэтому противник не будет стрелять – это слишком опасно для них самих.
- Может, сдадимся? – робко шепнул трусливый ребенок.
- Нет! – Серж сжал руки в кулаки и пояснил нервно всхлипывавшему мальчишке: - Они ценят жизнь, но только свою. Так получим же удовольствие от последних мгновений жизни!
А потом нервно взлохматил короткие седые волосы и отдал приказ: стрелять не целясь. Промахнуться тяжело, когда кругом черной бесконечной стеной стоит Враг.
И корабль затрясся, в последний раз поддавшись азарту боя.
Медленно окинув взглядом помещение, Сергей бессознательно отметил для себя светлые безликие стены, сотни кнопок и тумблеров, огромные экраны, знакомый гладкий пол. И все это он знал и помнил. Даже закрыв глаза, ему совсем не трудно мысленно нарисовать их все. И он не упустит ни одной черточки, ни одной царапинки. Потому что это – все, что у него есть. И большего не будет никогда.
Едва касаясь кончиками пальцев, с нежностью, словно бы это хрупкая драгоценность, он медленно провел ладонью по пульту и закрыл глаза.
- Ну, вот и пришло время. Прощай, моя Амазонка. Прощай мой маленький бесконечный мир. И как хорошо, что я лишь старик…
Корабль дернулся от удара. Кажется, Враг понял, что придется стрелять.
Пол, как живой, выскользнул из-под ног, к глазам стремительно приближался угол пульта, в висок стрелой вонзилась боль...
- Ты не хочешь, чтобы я видел твою смерть? – тихо спросил капитан, но ответа от своего корабля он так и не услышал, погрузившись во тьму.
Подмога, конечно же, опоздала. То, что предстало их взгляду, на космический корабль уже не походило. Но, право же, он утянул за собой на тот свет не мало Врагов, заставив тех хорошенько задуматься, прежде чем продолжать наступление.
Ведь им незнакомо ощущение неизбежности. Когда выбираешь из двух зол, не имея третьего выхода. Они не осознали еще, что нельзя покорить человека, не поняв его, не став таким же. А, сделавшись людьми, захотят ли они закончить свое дело? Ведь вместе с жестокостью и ненавистью они узнают и сочувствие…
Впрочем, они не станут людьми. Никогда.
И все-таки прибывших не оставляло чувство, что произошло что-то совсем иное. Все случилось совсем не так, как должно было.
А невзрачный серый и вечно хмурый человечек, сидящий в уютном мягком кресле на Земле, знал, что произошло. Ведь он имел право приказывать. Он знал, КАК должно было быть. И это знание угнетало и мучило его. На лбу закладывалась новая глубокая морщинка. Он не мог понять, почему все вышло иначе. Но понимал, что это ему только на руку. И что старый капитан в глазах людей будет выглядеть героем. Об этом человечек позаботится сам.
Он еще не знал, что скажет людям. Но был уверен, что успеет что-нибудь придумать. Ведь людям не стоит знать и тысячной частички правды.
Июль 2006 года
Представляет Вашему вниманию один из своих рассказов.
__________
Тысяча и одна жизнь
Он сделал несколько шагов по коридору и, в который уже раз, замер. Мимо, прижимая к щуплой груди кипу каких-то бумаг, пролетел молодой рыжий парнишка. Несколько секунд Серж возмущенно глядел ему вслед. Словно почувствовав его взгляд, мальчишка обернулся и помчался обратно, попутно приглаживая длинные, не по уставу, волосы.
- Извините, капитан! – зло буркнул он себе под нос, старательно отводя взгляд. – Я Вас не заметил.
Ну, вот. Теперь собственный помощник считает его чудовищем. Влад никогда не смотрел на него излишне дружелюбно, но теперь лицо мальчишки и вовсе выражало едва прикрытое презрение.
Словно это он, Серж, отправил их на верную смерть.
А этому парнишке не приходило в голову, что есть люди, которые имеют полное право приказывать его капитану? И Сергей не смеет ослушаться. Что одно их слово – и ничего не останется от космического корабля.
И от них самих тоже ничего не останется.
Но нет, конечно же, лишь он один виноват во всех грехах!
Обида тисками сдавила грудь.
Да, конечно, никто не приказывал им умереть. Просто, давая последние наставления, глядели на них так, как никогда не посмотрят на живых людей.
- Вот. Те бумаги, что вы просили, – Влад протянул ему высокую стопку исписанных листов, излишне сильно толкнув при этом в грудь.
Серж удивленно уставился на него, после чего медленно взял из рук помявшиеся документы и недовольно поморщился.
- Ты можешь идти, – кивнул он помощнику и демонстративно уставился в бумаги.
Буркнув что-то, Влад развернулся и ушел.
Дождавшись, когда тот скроется за поворотом, Серж тихо вздохнул и медленно направился дальше.
Войдя на капитанский мостик, он с облегчением опустился в старое потертое кресло. И сразу же почувствовал, как на сердце потеплело. Это кресло он помнил уже давно. Как и сам корабль.
Как давно был тот день, когда он впервые вошел сюда и предстал перед глазами капитана! Тогда было трудно себе представить, что не один десяток лет своей жизни он проведет здесь. Да только хмурый смуглый парень и не думал об этом, с вызовом в глазах глядя в лицо всему миру. А еще он помнил, как боялся тогда. Ведь он попал не на прекрасный корабль, а лишь в железную тюрьму. Он не видел ничего прекрасного в том, что стремительно рушились его мечты.
С тех пор многое изменилось.
Он стал стар. Он просто слишком стар. Ни на что не годен. Осталось лишь пустить его на растопку камина. Никто уже не воспринимает всерьез. В глаза глядят с уважением, а за спиной зовут старой рухлядью.
И Серж был вынужден признать, что во многом они правы. Ему пора на пенсию. Но вот ведь в чем проблема – он не успел. Приказ прозвучал раньше, чем он вымолвил слово.
И вот он здесь.
- А помнишь, как мы мечтали о море? – тихо спросил темноволосый мальчишка внутри него. – Помнишь, огромные паруса, наполненные ветром? Помнишь запах морского бриза? Помнишь свою улыбку?
- Это ты мечтал о бесконечной свободе, – пробормотал старик в ответ, рассеянно проведя грубой ладонью по посеребренным сединой волосам. – Но я не имею на это права. Я потерял это право, когда отбросил свои мечты и стал тем, кем стал.
- А кем мы стали?
- Не мы, – поправил его Сергей. – Только я. А стал я капитаном “Железной Амазонки”, боевого космического корабля.
Мальчишка в ответ фыркнул, а на скулах Сержа проступили малиновые пятна.
- Да, – кивнул он, взяв себя в руки. – Я дал этому кораблю имя. Как бы неправильно это ни было, я все-таки назвал его. Ведь это бессмысленно – звать корабль набором цифр.
- Ты думаешь, что кораблю нужно имя?
- Оно нужно всем, – улыбнулся капитан. – Вот только не стоит экипажу знать об этой моей маленькой слабости. Как-то так повелось, что космическим кораблям не давали имен.
- А обычным кораблям – давали, – шепнул мальчишка. – Я-то знаю. Ведь я – это ты.
- Помолчи! – Серж сердито сжал зубы, словно это могло помешать болтливому сознанию.
Однако парнишка молчал.
- Я сошел с ума, – тихо прошептал капитан. – Говорю с собой… впрочем, какая теперь разница?
- Что значит, какая? – возмутился мальчик, не умевший подолгу держать язык за зубами. Он и без того молчал так долго. Почти всю жизнь. – Ты здесь главный! Ты должен вести всех к победе! Помнишь, это так, как мы мечтали…
- Я должен вести их к смерти! К смерти, понимаешь? А они глядят мне в глаза…
Мальчишка молчал. Ему нечего было сказать. Очень хорошо он выучил этот взгляд.
Он никогда не знал полутонов. Слишком ярко обрывались черно-белые полосы в его жизни. Так мальчишка, мечтатель и романтик, рано остался один.
А потом, вдруг, встретился на дороге высокому голубоглазому мужчине.
- Здравствуй, мальчик, – сказал он тогда, получив в ответ хмурый взгляд.
После долгих попыток разговорить парнишку, мужчина вытянул из него имя.
- А кем ты хочешь стать, Сережа? – ласковым голоском поинтересовался мужчина, продолжая разглядывать смуглую грязную мордашку.
- Конечно, космонавтом, – недовольно пробурчал ребенок в ответ, потому что мужчина в форменной одежде космонавта иного ответа от него не принял бы. Это была его работа – не слышать других ответов.
Мужчина забрал его с собой. И годы Сергей провел в постоянном поглощении знаний, тайно для себя решив, что бесконечная вселенная заменит ему море, космический корабль будет его величественным парусником.
Он как-то свыкся с мыслью, что о борт его “Железной Амазонки” не бьются волны.
- Значит, ты исполнил свою мечту? – спросил мальчик.
- Наверное, да. – Серж заставил себя улыбнуться. Но его серые, словно давно выцветшая ткань, глаза оставались грустными.
- Тогда мы должны быть счастливы, – прошептал мальчишка. – Но почему у тебя такой вид, словно ты сейчас заплачешь?
- Я не заплачу, – откликнулся Сергей. – Просто, как ни печально сознаваться, здесь я одинок. А еще, я не хочу умирать.
На это мальчик не нашел ответа. Лишь тихо всхлипнул, услыхав последние слова:
- Хорошо, что со мной есть ты…
Минуты проходили в молчании.
Где-то далеко, на самом краю сознания, Серж отметил, как кто-то с топотом бежит по коридору.
Да, конечно, перед смертью вся налаженная годами система пошла коту под хвост. Сокращенный штат, что б его… Конечно, к чему убивать лишних людей, когда на это хватит горстки неумелых детишек и старика-капитана… сколько им? Не больше двадцати. Быть может, двадцать пять… вот несчастные и носятся по кораблю, самозабвенно предаваясь панике, не в силах додуматься, что можно воспользоваться внутренней связью.
В дверь проскользнул Влад. Подошел ближе, встав за спиной Сергея.
Подождав несколько секунд, капитан подскочил с кресла и рявкнул, что было сил:
- Почему со спины подошел? Хочешь без головы остаться? Я же зашибу и не замечу!
И зашиб бы. Это у него еще с детства так. Усвоил жестокий урок – со спины с хорошими новостями не подходят, все чаще с кирпичом или еще чем тяжелым. А таких новостей лучше не получать.
Вот и привык бить, не оборачиваясь, не раздумывая.
Помощник потупился, но тут же опомнился и срывающимся голосом поведал:
- Мы засекли Врага…
Серж опустился обратно в кресло и устало вздохнул:
- Следите за его дальнейшим передвижением. И выведите мне на экран координаты…
Влад выскочил за дверь, оставив Сергея наедине с собой.
- Ну, вот и все, – грустно улыбнулся он.
- А мы можем убежать? – тихо спросил маленький мальчик.
- Уже нет. Не успеем, – безжалостно процедил капитан. – Мы встретим его прицельным огнем, как и приказано. И, быть может, успеем убить двух или трех… а в это время к нам будет спешить помощь. Вот только она не успеет вовремя – просто не сможет...
- Не понимаю! – тряхнул лохматой головой ребенок, обняв себя за плечи тощими грязными ручонками.
- Мы – приманка, – хмуро пояснил Серж. – Мотылек на крючке рыболова. Наше время сочтено.
- Не говори так! – плакал мальчик, пытаясь обхватить капитана за плечи, отыскать защиту в самом себе. – У нас есть шанс! Один из тысячи! Но он есть!
И Серж очень хотел верить.
- А, может, все-таки убежим?
- Нельзя, – капитан покачал головой, закрыв глаза.
- Почему? Ведь никто никогда не узнает…
- Замолчи! Нет ничего страшнее, чем умереть и оставить за собой славу труса! А выжить мы не сможем.
- Ты играешь в благородного рыцаря… – буркнул мальчишка.
- Нет, я играю в капитана боевого космического корабля.
Ребенок притих.
Стук в дверь. В образовавшуюся щель просунулось мужское лицо. Спустя несколько секунд перед капитаном предстал весь человек – несколько худощавый, длинный, нескладный, со смазанными чертами лица.
- Что вы делаете здесь? – возмутился Сергей, хмуря брови.
- Мне сказали, что ты бьешься в истерике, капитан, - ухмыльнулся парень. – И из двигательного отсека меня отправили к тебе.
“Как смеешь ты покидать свой пост?” – хотелось крикнуть Сержу. Но его опередил любопытный мальчишка:
- Выкладывай.
- Да и нечего, собственно! – рассмеялся ему в ответ незванный гость. – Меня всего лишь просили проследить, чтобы ты не делал глупостей.
Капитан хотел рыкнуть что-то, но парень добавил чуть раньше:
- И еще… – глаза его потемнели. – Мы все понимаем. И готовы к смерти. Наши жизни отныне принадлежат тебе, капитан.
- Хорошо... – прошептал тот одними губами, не сумев больше найти слов.
- Только распоряжайтесь ими с умом, – юнец выдавил из себя кривое подобие улыбки.
Капитан кивнул.
Мальчишка собирался выходить, отвернулся, но Серж его окликнул.
- Погоди…
- Да?
- Как твое имя?
- Александр, – выдал парень, подняв на капитана глаза. И выпрямился.
- Иди, Саша… - тихо сказал Серж и подумал, как хорошо, что он старик. Ему не так много оставалось... но мальчишка… Саша…
Дверь тихо щелкнула, мягкие легкие шаги постепенно удалялись.
- Ну, что будем делать, старый пират? – шепнул мальчишка. – Возьмем Врага на абордаж?
- Нет, мы пойдем и умрем героями, – буркнул Серж, заскользив пальцами по кнопкам и громко отдавая команды.
- Ты сошел с ума, – не выдержал внутри него мальчишка.
- Я знаю, – капитан попытался улыбнуться, но онемевшее лицо лишь перекосила странная маска, и перевел взгляд на экран перед собой.
И, кажется, даже волосы на затылке зашевелились.
Петляя зайцем, “Железная Амазонка” стремительно летела вперед. А где-то перед ней замерли Враги. И их никак не меньше этой злосчастной тысячи. Черные, стремительные, опасные…
- Ах, вот вы какие, зеленые человечки! – ляпнул зачем-то Серж, и почувствовал дикий пьянящий ужас, почему-то перерастающий в детский восторг. Он тихо рассмеялся, потом громче, а после в голос хохотал, не понимая, что происходит с ним в этот миг. Не понимал он, и кто в этот миг смеялся – старик или мальчишка. Просто на мгновение все вылетело из головы. И осталась ужасающая чернильно-черная пустота. На огромной скорости корабль несся на Врага тараном, словно, как и его капитан, совершенно позабыл, кто он.
“Амазонка” влетела в нестройный ряд и замерла, будто испугавшись того, что только что сделала.
Черные гладкие морды поворачивались к ним. Они не понимали, что делает корабль. Это категорически не вписывалось в их инопланетные мозги.
А Сергей смеялся.
В какой-то мере здесь они были в большей безопасности. Даже Враг не был столь жесток, чтобы пожертвовать жизнью одного из своих ради победы. Они слишком ценят жизнь. А на подобное предательство способны только люди.
Земной корабль был достаточно маневренным, чтобы некоторое время успешно уворачиваться от ударов противников. Именно поэтому противник не будет стрелять – это слишком опасно для них самих.
- Может, сдадимся? – робко шепнул трусливый ребенок.
- Нет! – Серж сжал руки в кулаки и пояснил нервно всхлипывавшему мальчишке: - Они ценят жизнь, но только свою. Так получим же удовольствие от последних мгновений жизни!
А потом нервно взлохматил короткие седые волосы и отдал приказ: стрелять не целясь. Промахнуться тяжело, когда кругом черной бесконечной стеной стоит Враг.
И корабль затрясся, в последний раз поддавшись азарту боя.
Медленно окинув взглядом помещение, Сергей бессознательно отметил для себя светлые безликие стены, сотни кнопок и тумблеров, огромные экраны, знакомый гладкий пол. И все это он знал и помнил. Даже закрыв глаза, ему совсем не трудно мысленно нарисовать их все. И он не упустит ни одной черточки, ни одной царапинки. Потому что это – все, что у него есть. И большего не будет никогда.
Едва касаясь кончиками пальцев, с нежностью, словно бы это хрупкая драгоценность, он медленно провел ладонью по пульту и закрыл глаза.
- Ну, вот и пришло время. Прощай, моя Амазонка. Прощай мой маленький бесконечный мир. И как хорошо, что я лишь старик…
Корабль дернулся от удара. Кажется, Враг понял, что придется стрелять.
Пол, как живой, выскользнул из-под ног, к глазам стремительно приближался угол пульта, в висок стрелой вонзилась боль...
- Ты не хочешь, чтобы я видел твою смерть? – тихо спросил капитан, но ответа от своего корабля он так и не услышал, погрузившись во тьму.
Подмога, конечно же, опоздала. То, что предстало их взгляду, на космический корабль уже не походило. Но, право же, он утянул за собой на тот свет не мало Врагов, заставив тех хорошенько задуматься, прежде чем продолжать наступление.
Ведь им незнакомо ощущение неизбежности. Когда выбираешь из двух зол, не имея третьего выхода. Они не осознали еще, что нельзя покорить человека, не поняв его, не став таким же. А, сделавшись людьми, захотят ли они закончить свое дело? Ведь вместе с жестокостью и ненавистью они узнают и сочувствие…
Впрочем, они не станут людьми. Никогда.
И все-таки прибывших не оставляло чувство, что произошло что-то совсем иное. Все случилось совсем не так, как должно было.
А невзрачный серый и вечно хмурый человечек, сидящий в уютном мягком кресле на Земле, знал, что произошло. Ведь он имел право приказывать. Он знал, КАК должно было быть. И это знание угнетало и мучило его. На лбу закладывалась новая глубокая морщинка. Он не мог понять, почему все вышло иначе. Но понимал, что это ему только на руку. И что старый капитан в глазах людей будет выглядеть героем. Об этом человечек позаботится сам.
Он еще не знал, что скажет людям. Но был уверен, что успеет что-нибудь придумать. Ведь людям не стоит знать и тысячной частички правды.
Июль 2006 года
Историческая справка, благо пора уже сообщить хоть что-нибудь о Разиэле
Отец Раза был зажиточным крестьянином. Мать Раза была женой его отца. Все было правильно, но недолго.
Разиэль неоднократно задавался вопросом, зачем его, десятилетнего ребенка, понесло тогда в лес. Вот если бы мама сшила ему яркую красную шапочку, она бы сразу увидела, как он в этой шапочке направляется к опушке, и остановила бы его. Но по каким-то доселе неизвестным причинам мама не сшила ему шапочку. Вот и не уследила.
Жить возле леса вообще опасно для жизни. В чем Разиэлю пришлось убедиться очень скоро. Он наклонился, чтобы потрогать ежика (что уже само по себе было сопряжено с риском), и вдруг что-то сшибло его с ног. Плечо загорелось безумной болью, и стало очень темно. Но темнота, как тогда показалась мальчику, была необыкновенно жуткой. Она была живой. Она тянула к нему свои многочисленные черные щупальца, клыки и когти, стараясь поглотить его. Разиэль пытался открыть глаза и встать, но у него не получалось.
Он пришел в себя только утром, и даже смог найти дорогу домой. Родители места себе не находили, но, когда он вернулся, они испугались еще больше. На его правом предплечье, испачканном кровью, отчетливо виднелись следы зубов. "На ребенка в лесу напал волк?" – изумлялись приглашенные лекари. "Удивительно, что мальчика не разодрали в клочья ".
В первое же после этой истории полнолуние стало ясно, что волк был не простой. Разиэль был один в комнате, когда началось перевоплощение. Дикая боль, кости словно наполнялись изнутри раскаленным железом, но закричать он не смог. И вдруг стало светло, почти как днем. И боль прекратилась. Посреди комнаты на полу лежал, оглядываясь, маленький волчонок с человеческими глазами. К рассвету он снова стал прежним мальчиком. С той лишь разницей, что нынешний Разиэль до полусмерти начал бояться полной луны и темноты.
Поначалу отец и мать отказывались верить в то, что их сын, единственный и неповторимый, – оборотень. Потом пришлось. И ничего, смирились. Лет за семь-восемь.
Раз стал юношей, волчонок превратился в сильного, но совершенно безобидного волка. Отношение к жизни изменилось, стало менее серьезным. Да и как можно серьезно относиться к жизни, если утром ты ходишь на двух ногах, а ночью на четырех, да еще и хвостом виляешь? Раз научился контролировать превращения, мог перекинуться по собственному желанию, независимо от фазы луны. Остался только страх перед темнотой. Но от него тоже следовало избавиться.
Предупредив родителей, что идет искать приключений на свой хвост, Разиэль покинул отчий дом. Вот только спичками запастись забыл. Наткнувшись в лесу на девочку в красной шапочке, Раз вежливо попросил у нее "спички или покушать, а можно и то, и другое", но милое дитя приняло его за маньяка и бросилось бежать. К слову сказать, тогда Раз был еще в человеческом облике. Стремясь убедить девочку в собственной безобидности, остроумный Разиэль перекинулся в волка и бросился ее догонять. Тут-то он и наткнулся на Шэда, а дальше вы знаете…
Back on Topic
Все нормальные существа ночью спят. Даже сейчас Шэд был в этом уверен. Себя он к нормальным не относил. Теперь, очевидно, из списка более-менее нормальных следовало вычеркнуть Разиэля и Кэндис. Ибо в данный момент, когда на небе уже перестали загораться звезды, вся троица, вместо того, чтобы дома пускать во сне слюни в подушку, искала брод, чтобы перейти реку.
Брода не было. Был исключительно обрывистый берег. Плыть не хотелось, хотя все и так были мокрые минимум по пояс.
- Вот сейчас, готов поспорить, опять появятся эти гады, и нам в самый последний момент все-таки придется лезть в эту чертову воду, - высказался Шэд. – Осенью водичка-то не самая теплая, надо думать.
- Думать? Да, думать надо, - согласилась Кэндис, закуривая трубку. – Только не думается мне сейчас, если честно. Вот если б можно было так – раз! – и все, мы на том берегу…Это было бы здорово.
- А может, используем Волшебную Палочку? – разохотился Разиэль, очевидно, забывший о предыдущем своем опыте.
- Исключено,- серьезно произнесла фея. – Я ее в руки не возьму.
- Ну, хочешь, я возьму? – простодушно предложил забывчивый оборотень.
- М-м, ты знаешь, почему феями может править только королева? – решила объяснить устройство вселенной Кэндис.
- И почему?
- Во-первых, королевами становятся только очень сильные волшебницы, которые могут справиться с Палочкой. А во-вторых, если Палочку возьмет в руки мужчина…
- То из нее полезут бабочки, ящерицы и мыльные пузыри? – предположил Шэд. Оборотень слегка покраснел.
- Откуда ты знаешь?! – изумилась девушка.
- Просто догадался.
- Ясно. Так вот, палочку использовать нельзя. К тому же, это может привлечь тех, кто гонится за нами.
Разиэль выказал сомнение в том, что за ними до сих пор гонятся.
- Конечно, гонятся. Если уж бывшая королева брала в руки палочку, она сможет отследить ее где угодно. Их связь нарушится только после коронации, когда Волшебная палочка официально будет принадлежать новой королеве. Я уверена, они уже где-то рядом.
Позади них послышался зловещий шорох. Медленно-медленно Кэндис вытащила трубку изо рта. Вытряхнула из нее листья табака. Убрала в рюкзак. Еще медленнее поднялась, вместе с Шэдом и Разом. И вдруг завопила:
- Быстро в реку!!!
Приказ был исполнен молниеносно. Все трое метнулись к обрыву и синхронно прыгнули вниз.
Из кустов, от которых только что был совершен пробег, закончившийся прыжком в воду, удивленно высунулась лисица, поймавшая мышь. Ее мысли были примерно такими: "Неужели они меня так испугались?"
Сначала все трое с головой ушли под воду. Когда вынырнули, то недосчитались Разиэля, но этот хитрец снова перекинулся в волка и проделал уже три четверти пути. Шэд почувствовал, что ему очень мешает плащ, и тут же от него избавился. Плыть стало заметно легче, а вот на душе потяжелело. До того, как оказаться на дне реки, плащ был любимым (скорее всего, потому что был единственным). Кэндис немного приотстала от остальных из-за огромного количества воды в сапогах, которые были ей велики на три размера.
Достигнув берега*, они, не сговариваясь, рванули бегом. Фея умудрялась на ходу выливать воду из сапог и отжимать платье, не снимая его. Разиэль бежал волком где-то впереди. Шэд любовался звездами, не сбавляя темпа. На горизонте уже показывались горы, но из-за того, что была все еще ночь, их никто не заметил.
*- вернее было бы сказать, вывалившись на берег, ибо это именно так и выглядело
На рассвете
- Я точно знаю, что где-то здесь должна быть тропинка, - с сомнением в голосе произнесла Кэндис. – Мы ведь шли по ней, когда преследовали похитителей. Я это помню. Очень отчетливо.
Еще не высохшие Шэд и Раз слушали ее крайне заинтересованно. Перспектива заблудиться в горах под руководством такого следопыта, как Кэндис, никого не прельщала.
- Вон за той большой глыбой, - указала осененная фея. – Точно. Именно за ней.
Как ни странно, она оказалась права. Тропинка начиналась в густой траве, затем трава постепенно редела, а тропинка резко забиралась вверх.
Начало восхождения символизировал споткнувшийся о камешек Разиэль, который последние сутки витал в облаках, не глядя под ноги, поэтому чуть не сбил при этом и Кэндис. Фея не растерялась и не только не свалилась сама, но и поддержала юношу. Когда их глаза встретились, оба слегка покраснели… Шэд ехидно улыбнулся.
"Ну, наконец-то до них дошло, что они друг друга стоят", подумал он. Но сразу же решил перевести свои мысли в более безопасное русло. Вот, он ушел из дома. Оставил родных и любимую кошку, хотя иногда та и надоедала своей дурацкой болтовней. И ради чего, спрашивается? Холод, голод, непостоянная работа, за которую даже не платят, и вообще не факт, что это случится. Некоторые тут роман закрутят скоро, то есть времени даром не теряют, а он до сих пор так и не познал истинного смысла жизни. А может, смысл его жизни был в полетах над замком в образе нетопыря? Вдруг единственным его предназначением в жизни было пить кровь девственных сусликов? Минуточку…каких еще сусликов?!
- Шэд, позволь спросить, где сейчас твое сознание? – прервала поток его мыслей Кэндис, которая уже давно вглядывалась в лицо вампира, утратившее всякое выражение.
- А, что? О-о. Я здесь. Сознание тоже. Все в порядке, - осмелился ответить Шэд.
- Ты уверен?- с нажимом спросила девушка.
- Абсолютно, - кивнул он.- Я просто задумался.
- Никогда больше так не делай. Пошли дальше, там, впереди, должен быть мост. Ежели, конечно, память меня не подводит.
Но Кэндис и ее Память, похоже, давно были не в ладах. Коварные горные тропинки запутали следопыта до такой степени, что она перестала различать, где у нее лево, а где право. Разиэль решил сделать ей предложение, от которого фея не смогла бы отказаться (нет-нет, вовсе не эТО предложение! оно бы только все испортило в данном контексте...а вы как считаете?).
- Слушай, у меня есть прекрасная идея, - сказал он Кэндис, когда та уселась на камень, чтобы немного отдохнуть.
- Излагай, - она обратилась в слух, прикладываясь к фляжке с остатками бренди.
- Давай я пробегусь немного по этим дорожкам и осмотрю местность. Как только найду этот мост, сразу же вернусь. Идет? А вы тут отдохнете пока…
- А ты точно сможешь найти нас?
- По запаху. Я же все-таки волк. Ну, типа, р-р-р, и все такое…
Кэндис вопросительно уставилась на Шэда. Тот кивнул и присел с ней рядом.
- Думаю, Раз справится, - высказался он. Девушка пожала плечами, что в данном случае означало согласие.
Разиэль начал перевоплощаться. Кожа покрывалась мехом, изгибался позвоночник, вытягивались челюсти, - в общем, зрелище было довольно мучительное, если смотреть вблизи. Но превращение быстро закончилось, и волк, довольно виляющий хвостом, исчез с криком: "Счастливо!"
Фея проводила его долгим взглядом. Шэд улыбнулся.
- Кстати, - совершенно некстати произнесла Кэндис, - у меня тут фляжка с выпивкой в рюкзаке завалялась. Все никак не кончится. Я все пью, пью, а она не кончается. Прямо не знаю, что и делать.
- О-о. Надо же.
- Должны же мы как-то скоротать врем, пока Раза нет, правильно?
- Да-да. Совершенно верно.
- Ты ведь не откажешься от пары глотков бренди?
- За кого ты меня принимаешь?! – вспылил Шэд.- Конечно, не откажусь!
Серый хищник бежал по самому краю бездны. Но бездна эта была бездной вовсе не потому, что у нее не было дна. Напротив, дно было хорошо видно. Острые черные камни и ручей между ними. Пейзаж не очень-то располагал к любованию им, наклонившись вниз с высоты примерно в сто футов. Поэтому Разиэль старался смотреть вперед, а не вниз.
Впереди был мост – очевидно, тот самый. Несколько смущало то, что возле моста копошились какие-то люди. Да не какие-то, а те самые, от которых они недавно уехали в телеге с сеном.
Разиэль счел необходимым затаиться за ближайшим камнем и прислушаться.
- Мы обогнали их, но через час они будут здесь, - говорил женский голос со сломанным носом. – Сначала разберемся тут, потом затаимся в той пещерке и подкараулим их.
- Вы хотите сказать, устроим засаду? – перефразировал хриплый мужской баритон.
- Да-да, именно. Ну, зажигай, чего стоишь!
Раз осторожно выглянул из-за камня. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как начал загораться мост. Нет, в одиночку он с ними не справится, да и мост не потушит. Хотя пламя едва-едва разгорелось. Можно быстро привести их сюда, возможно, они успеют перейти мост до того, как он обрушится. Но засада…Так, вон там их пещера, Раз видел, куда они вошли. Может, их не успеют заметить? Бежать, бежать!
И он побежал.
Отец Раза был зажиточным крестьянином. Мать Раза была женой его отца. Все было правильно, но недолго.
Разиэль неоднократно задавался вопросом, зачем его, десятилетнего ребенка, понесло тогда в лес. Вот если бы мама сшила ему яркую красную шапочку, она бы сразу увидела, как он в этой шапочке направляется к опушке, и остановила бы его. Но по каким-то доселе неизвестным причинам мама не сшила ему шапочку. Вот и не уследила.
Жить возле леса вообще опасно для жизни. В чем Разиэлю пришлось убедиться очень скоро. Он наклонился, чтобы потрогать ежика (что уже само по себе было сопряжено с риском), и вдруг что-то сшибло его с ног. Плечо загорелось безумной болью, и стало очень темно. Но темнота, как тогда показалась мальчику, была необыкновенно жуткой. Она была живой. Она тянула к нему свои многочисленные черные щупальца, клыки и когти, стараясь поглотить его. Разиэль пытался открыть глаза и встать, но у него не получалось.
Он пришел в себя только утром, и даже смог найти дорогу домой. Родители места себе не находили, но, когда он вернулся, они испугались еще больше. На его правом предплечье, испачканном кровью, отчетливо виднелись следы зубов. "На ребенка в лесу напал волк?" – изумлялись приглашенные лекари. "Удивительно, что мальчика не разодрали в клочья ".
В первое же после этой истории полнолуние стало ясно, что волк был не простой. Разиэль был один в комнате, когда началось перевоплощение. Дикая боль, кости словно наполнялись изнутри раскаленным железом, но закричать он не смог. И вдруг стало светло, почти как днем. И боль прекратилась. Посреди комнаты на полу лежал, оглядываясь, маленький волчонок с человеческими глазами. К рассвету он снова стал прежним мальчиком. С той лишь разницей, что нынешний Разиэль до полусмерти начал бояться полной луны и темноты.
Поначалу отец и мать отказывались верить в то, что их сын, единственный и неповторимый, – оборотень. Потом пришлось. И ничего, смирились. Лет за семь-восемь.
Раз стал юношей, волчонок превратился в сильного, но совершенно безобидного волка. Отношение к жизни изменилось, стало менее серьезным. Да и как можно серьезно относиться к жизни, если утром ты ходишь на двух ногах, а ночью на четырех, да еще и хвостом виляешь? Раз научился контролировать превращения, мог перекинуться по собственному желанию, независимо от фазы луны. Остался только страх перед темнотой. Но от него тоже следовало избавиться.
Предупредив родителей, что идет искать приключений на свой хвост, Разиэль покинул отчий дом. Вот только спичками запастись забыл. Наткнувшись в лесу на девочку в красной шапочке, Раз вежливо попросил у нее "спички или покушать, а можно и то, и другое", но милое дитя приняло его за маньяка и бросилось бежать. К слову сказать, тогда Раз был еще в человеческом облике. Стремясь убедить девочку в собственной безобидности, остроумный Разиэль перекинулся в волка и бросился ее догонять. Тут-то он и наткнулся на Шэда, а дальше вы знаете…
Back on Topic
Все нормальные существа ночью спят. Даже сейчас Шэд был в этом уверен. Себя он к нормальным не относил. Теперь, очевидно, из списка более-менее нормальных следовало вычеркнуть Разиэля и Кэндис. Ибо в данный момент, когда на небе уже перестали загораться звезды, вся троица, вместо того, чтобы дома пускать во сне слюни в подушку, искала брод, чтобы перейти реку.
Брода не было. Был исключительно обрывистый берег. Плыть не хотелось, хотя все и так были мокрые минимум по пояс.
- Вот сейчас, готов поспорить, опять появятся эти гады, и нам в самый последний момент все-таки придется лезть в эту чертову воду, - высказался Шэд. – Осенью водичка-то не самая теплая, надо думать.
- Думать? Да, думать надо, - согласилась Кэндис, закуривая трубку. – Только не думается мне сейчас, если честно. Вот если б можно было так – раз! – и все, мы на том берегу…Это было бы здорово.
- А может, используем Волшебную Палочку? – разохотился Разиэль, очевидно, забывший о предыдущем своем опыте.
- Исключено,- серьезно произнесла фея. – Я ее в руки не возьму.
- Ну, хочешь, я возьму? – простодушно предложил забывчивый оборотень.
- М-м, ты знаешь, почему феями может править только королева? – решила объяснить устройство вселенной Кэндис.
- И почему?
- Во-первых, королевами становятся только очень сильные волшебницы, которые могут справиться с Палочкой. А во-вторых, если Палочку возьмет в руки мужчина…
- То из нее полезут бабочки, ящерицы и мыльные пузыри? – предположил Шэд. Оборотень слегка покраснел.
- Откуда ты знаешь?! – изумилась девушка.
- Просто догадался.
- Ясно. Так вот, палочку использовать нельзя. К тому же, это может привлечь тех, кто гонится за нами.
Разиэль выказал сомнение в том, что за ними до сих пор гонятся.
- Конечно, гонятся. Если уж бывшая королева брала в руки палочку, она сможет отследить ее где угодно. Их связь нарушится только после коронации, когда Волшебная палочка официально будет принадлежать новой королеве. Я уверена, они уже где-то рядом.
Позади них послышался зловещий шорох. Медленно-медленно Кэндис вытащила трубку изо рта. Вытряхнула из нее листья табака. Убрала в рюкзак. Еще медленнее поднялась, вместе с Шэдом и Разом. И вдруг завопила:
- Быстро в реку!!!
Приказ был исполнен молниеносно. Все трое метнулись к обрыву и синхронно прыгнули вниз.
Из кустов, от которых только что был совершен пробег, закончившийся прыжком в воду, удивленно высунулась лисица, поймавшая мышь. Ее мысли были примерно такими: "Неужели они меня так испугались?"
Сначала все трое с головой ушли под воду. Когда вынырнули, то недосчитались Разиэля, но этот хитрец снова перекинулся в волка и проделал уже три четверти пути. Шэд почувствовал, что ему очень мешает плащ, и тут же от него избавился. Плыть стало заметно легче, а вот на душе потяжелело. До того, как оказаться на дне реки, плащ был любимым (скорее всего, потому что был единственным). Кэндис немного приотстала от остальных из-за огромного количества воды в сапогах, которые были ей велики на три размера.
Достигнув берега*, они, не сговариваясь, рванули бегом. Фея умудрялась на ходу выливать воду из сапог и отжимать платье, не снимая его. Разиэль бежал волком где-то впереди. Шэд любовался звездами, не сбавляя темпа. На горизонте уже показывались горы, но из-за того, что была все еще ночь, их никто не заметил.
*- вернее было бы сказать, вывалившись на берег, ибо это именно так и выглядело
На рассвете
- Я точно знаю, что где-то здесь должна быть тропинка, - с сомнением в голосе произнесла Кэндис. – Мы ведь шли по ней, когда преследовали похитителей. Я это помню. Очень отчетливо.
Еще не высохшие Шэд и Раз слушали ее крайне заинтересованно. Перспектива заблудиться в горах под руководством такого следопыта, как Кэндис, никого не прельщала.
- Вон за той большой глыбой, - указала осененная фея. – Точно. Именно за ней.
Как ни странно, она оказалась права. Тропинка начиналась в густой траве, затем трава постепенно редела, а тропинка резко забиралась вверх.
Начало восхождения символизировал споткнувшийся о камешек Разиэль, который последние сутки витал в облаках, не глядя под ноги, поэтому чуть не сбил при этом и Кэндис. Фея не растерялась и не только не свалилась сама, но и поддержала юношу. Когда их глаза встретились, оба слегка покраснели… Шэд ехидно улыбнулся.
"Ну, наконец-то до них дошло, что они друг друга стоят", подумал он. Но сразу же решил перевести свои мысли в более безопасное русло. Вот, он ушел из дома. Оставил родных и любимую кошку, хотя иногда та и надоедала своей дурацкой болтовней. И ради чего, спрашивается? Холод, голод, непостоянная работа, за которую даже не платят, и вообще не факт, что это случится. Некоторые тут роман закрутят скоро, то есть времени даром не теряют, а он до сих пор так и не познал истинного смысла жизни. А может, смысл его жизни был в полетах над замком в образе нетопыря? Вдруг единственным его предназначением в жизни было пить кровь девственных сусликов? Минуточку…каких еще сусликов?!
- Шэд, позволь спросить, где сейчас твое сознание? – прервала поток его мыслей Кэндис, которая уже давно вглядывалась в лицо вампира, утратившее всякое выражение.
- А, что? О-о. Я здесь. Сознание тоже. Все в порядке, - осмелился ответить Шэд.
- Ты уверен?- с нажимом спросила девушка.
- Абсолютно, - кивнул он.- Я просто задумался.
- Никогда больше так не делай. Пошли дальше, там, впереди, должен быть мост. Ежели, конечно, память меня не подводит.
Но Кэндис и ее Память, похоже, давно были не в ладах. Коварные горные тропинки запутали следопыта до такой степени, что она перестала различать, где у нее лево, а где право. Разиэль решил сделать ей предложение, от которого фея не смогла бы отказаться (нет-нет, вовсе не эТО предложение! оно бы только все испортило в данном контексте...а вы как считаете?).
- Слушай, у меня есть прекрасная идея, - сказал он Кэндис, когда та уселась на камень, чтобы немного отдохнуть.
- Излагай, - она обратилась в слух, прикладываясь к фляжке с остатками бренди.
- Давай я пробегусь немного по этим дорожкам и осмотрю местность. Как только найду этот мост, сразу же вернусь. Идет? А вы тут отдохнете пока…
- А ты точно сможешь найти нас?
- По запаху. Я же все-таки волк. Ну, типа, р-р-р, и все такое…
Кэндис вопросительно уставилась на Шэда. Тот кивнул и присел с ней рядом.
- Думаю, Раз справится, - высказался он. Девушка пожала плечами, что в данном случае означало согласие.
Разиэль начал перевоплощаться. Кожа покрывалась мехом, изгибался позвоночник, вытягивались челюсти, - в общем, зрелище было довольно мучительное, если смотреть вблизи. Но превращение быстро закончилось, и волк, довольно виляющий хвостом, исчез с криком: "Счастливо!"
Фея проводила его долгим взглядом. Шэд улыбнулся.
- Кстати, - совершенно некстати произнесла Кэндис, - у меня тут фляжка с выпивкой в рюкзаке завалялась. Все никак не кончится. Я все пью, пью, а она не кончается. Прямо не знаю, что и делать.
- О-о. Надо же.
- Должны же мы как-то скоротать врем, пока Раза нет, правильно?
- Да-да. Совершенно верно.
- Ты ведь не откажешься от пары глотков бренди?
- За кого ты меня принимаешь?! – вспылил Шэд.- Конечно, не откажусь!
Серый хищник бежал по самому краю бездны. Но бездна эта была бездной вовсе не потому, что у нее не было дна. Напротив, дно было хорошо видно. Острые черные камни и ручей между ними. Пейзаж не очень-то располагал к любованию им, наклонившись вниз с высоты примерно в сто футов. Поэтому Разиэль старался смотреть вперед, а не вниз.
Впереди был мост – очевидно, тот самый. Несколько смущало то, что возле моста копошились какие-то люди. Да не какие-то, а те самые, от которых они недавно уехали в телеге с сеном.
Разиэль счел необходимым затаиться за ближайшим камнем и прислушаться.
- Мы обогнали их, но через час они будут здесь, - говорил женский голос со сломанным носом. – Сначала разберемся тут, потом затаимся в той пещерке и подкараулим их.
- Вы хотите сказать, устроим засаду? – перефразировал хриплый мужской баритон.
- Да-да, именно. Ну, зажигай, чего стоишь!
Раз осторожно выглянул из-за камня. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как начал загораться мост. Нет, в одиночку он с ними не справится, да и мост не потушит. Хотя пламя едва-едва разгорелось. Можно быстро привести их сюда, возможно, они успеют перейти мост до того, как он обрушится. Но засада…Так, вон там их пещера, Раз видел, куда они вошли. Может, их не успеют заметить? Бежать, бежать!
И он побежал.
На перекрестке
По пустынной улице ранним утром шел высокий человек. Горожане только-только открывали глаза, ставили кипитить чайник и умывали лица. Дворники первыми вылезали из теплых квартир, и засучив рукава, принялись выполнять свою работу. Дворники опоздали со своей дорогой.
Но был среди них один, что меньше всех жаловался на жизнь, трудолюбиво чистил улицы и с любовью относился к каждому времени года, хотя ему по профессии положено ненавидеть осень. Бывало, закончит участок самый первый, постоит-покурит с товарищем, пожмет руку, да и пойдет домой к жене, чай пить и телевизор смотреть. Крепкий тот мужик. По духу крепкий.
А человек в длинном пальто медленно шел, созерцая пробуждение города от сна. Порылся в карманах, достал пачку сигарет. Поймал по ветру прыгающий огонек от зажигалки, и раздувая его, пошел дальше.
Мимо к автобусной остановке пробежала женщина, одновременно куря тонкую сигарету и разговаривая по телефону. Она спешила на работу, видно сразу. Так же видно, что работа у нее хорошая и в такую рань она встает не зря. В отличие от тех же дворников. Но почему такое недовольное лицо, тронутое завесой душевной смуты? Счастлива ли она, закончив два высших образования и устроившись в дорогущую европейскую фирму, эта быстро повзрослевшая девчонка, отметившая свой путь еще в конце школы, но не подозревающая, что выйдет так?.. Счастлива ли она, когда единственным желанием остается переспать с начальником, а мечтой - материальное благоустройство?
Человек стоял на перекрестке. У него из под ног выходили сотни дорог, короткие, протоптанные, длинные, темные... Вертикальные и падающие...
Но человек стоял и думал. Стоял и спал.
Очнись, человек. Иначе все дороги зарастут травой.
13.12.06
По пустынной улице ранним утром шел высокий человек. Горожане только-только открывали глаза, ставили кипитить чайник и умывали лица. Дворники первыми вылезали из теплых квартир, и засучив рукава, принялись выполнять свою работу. Дворники опоздали со своей дорогой.
Но был среди них один, что меньше всех жаловался на жизнь, трудолюбиво чистил улицы и с любовью относился к каждому времени года, хотя ему по профессии положено ненавидеть осень. Бывало, закончит участок самый первый, постоит-покурит с товарищем, пожмет руку, да и пойдет домой к жене, чай пить и телевизор смотреть. Крепкий тот мужик. По духу крепкий.
А человек в длинном пальто медленно шел, созерцая пробуждение города от сна. Порылся в карманах, достал пачку сигарет. Поймал по ветру прыгающий огонек от зажигалки, и раздувая его, пошел дальше.
Мимо к автобусной остановке пробежала женщина, одновременно куря тонкую сигарету и разговаривая по телефону. Она спешила на работу, видно сразу. Так же видно, что работа у нее хорошая и в такую рань она встает не зря. В отличие от тех же дворников. Но почему такое недовольное лицо, тронутое завесой душевной смуты? Счастлива ли она, закончив два высших образования и устроившись в дорогущую европейскую фирму, эта быстро повзрослевшая девчонка, отметившая свой путь еще в конце школы, но не подозревающая, что выйдет так?.. Счастлива ли она, когда единственным желанием остается переспать с начальником, а мечтой - материальное благоустройство?
Человек стоял на перекрестке. У него из под ног выходили сотни дорог, короткие, протоптанные, длинные, темные... Вертикальные и падающие...
Но человек стоял и думал. Стоял и спал.
Очнись, человек. Иначе все дороги зарастут травой.
13.12.06
(очередное продолжение)
Бренди уже закончилось. Ни осталось ни капельки. Шэд и Кэндис, заметно повеселевшие, сидели уже не на камне, а прямо на дороге, и распевали веселую песню про волшебный посох.
Заштормило в кабаке после пятой кружки.
Кто сказал, что колдуну больше и не нужно?!
Эй, шинкарь, ещё пивка - не то получишь в башню,
Ведь на волшебном посохе - нехилый набалдашник!
А на волшебном посохе - нехилый набалдашник!
Шёл по улице колдун, улица качалась,
Шайка уличных воров на него нарвалась.
Не выходит фаерболл? Да это и неважно,
Раз на волшебном посохе - нехилый набалдашник!
Ой, на волшебном посохе - нехилый набалдашник! *
- Скорей... Там…Мост горит!!! – это Разиэль примчался и не дал допеть похабный третий куплет**.
Трезвость пришла моментально.
- Как горит?! – перепугалась фея.
- Огнем горит! – резюмировал оборотень. – Бежим скорее!
Нет, это был не просто бег, а словно какая-то сумасшедшая гонка – ну-ка, кто обгонит ветер? И все же они опоздали. Половина веревок, на которых держалась эта довольно хлипкая конструкция, сгорела и рассыпалась. Какая-то часть досок уже покоилась на дне, таком далеком, таком многообещающем. Но шанс все еще оставался, ничтожный, но все же шанс.
Два каната, перекинутые через пропасть, - на них пока держалось лишь несколько досок, между которыми зияли зловещие провалы. И кругом был огонь. Это уже пострашнее, чем падение (ха-ха! Какая ерунда!) с третьего этажа.
- Ну же, вперед, - прошептал оборотень, надеясь, что его не услышат те, кто скрылся в пещере. – Давайте, за мной…
Раз осторожной, мягкой походкой ступил на мост. Восемь досок – и за ними пустое место. Около метра самой настоящей пустоты. И пламя вокруг. Волк легко перепрыгнул и обернулся. Кэндис завороженно пялилась вниз.
- Лучше не смотри, - посоветовал ей Шэд, идущий позади всех. Он уже успел слегка обжечь правую руку.
Фея вздохнула и на удивление ловко прыгнула вперед. Шэд последовал за ней. Веревки горели. Нужно было торопиться. Еще несколько шагов вперед, по обгоревшим доскам. Одна из них проломилась под лапами оборотня, но тот, казалось, даже не замедлил темп. Шэду вдруг приспичило обернуться.
Эту пещеру становилось видно только с середины моста. Мост из пещеры, соответственно, тоже был виден только с середины. И сейчас те, кто находился в пещере, и те, кто находился на мосту, увидели друг друга.
Сразу девять человек бросилось на мост. Злобное рычание волка остановило их, но женщина в куртке подтолкнула ближайшего к ней проходимца и прошипела:
- Ну, чего встали? Далеко они не уйдут! Вперед, вперед!
Самое гнусное было то, что в принципе бывшая королева оказалась права. Перила – обычные веревки, натянутые на уровне пояса, - уже догорели и повисли черными змеями над провалом. Разиэль нерешительно стоял перед дырой чуть больше человеческого роста, причем роста довольно высокого. В воздухе пахло паленой шерстью.
- Еще не поздно вернуться назад, к нам, - ухмыльнулась королева. – Уж всяко лучше, чем грохнуться или обгореть.
Бандиты подступали. Мост трещал.
- Мы не перепрыгнем! - заорала Кэндис, обращаясь то ли к Разиэлю, то ли к Вселенной. – Длина слишком большая!
Конец ее плаща полыхал, но она не решалась затоптать огонь – слишком большая вероятность обрушить мост.
- Хватайся за меня,- вдруг пролаял оборотень. – Я перепрыгну, потом вернусь за Шэдом.
- Давай, давай,- подтолкнул фею Шэд. Рука уже почти не болела. При взгляде на нее юноша обнаружил, что от ожога остался только тонкий белый шрам, постепенно теряющий четкость. Очевидно, сказывались вампирские корни…
Кэндис вскарабкалась на волка и вцепилась в шерсть на его загривке. Он разбежался и, оттолкнувшись от самого края, легко оказался на досках. Еще прыжок, и вот Кэндис уже в безопасности, на твердой земле, а Раз возвращается за Шэдом.
И вдруг мост как будто прогнулся вниз, и еще три-четыре обуглившиеся доски полетели в пропасть. Королева мгновенно поняла, что один из главных канатов сейчас лопнет, и бросилась назад. За ней последовали сообщники.
Доски продолжали падать. Прямо перед оборотнем провал увеличился едва ли не вдвое. Волк понял, что до Шэда ему не добраться и нерешительно остановился. Сам Шэд тоже прекрасно все понял. Хотя была возможность уцепиться за тот канат, который не собирался лопаться, и по нему добраться до края, где сейчас стоит фея…
.. .И тут мост рухнул. Разиэль невероятным прыжком покрыл расстояние от падающей громады до земли и тяжело приземлился рядом с Кэндис.
Шэд зажмурился. Как же его сейчас размажет! Жаль, крыльев нет…впрочем, скоро появятся, да еще и нимб в придачу…
Минуточку! А это еще что, уж не крылья ли?! Только почему-то черные и совсем маленькие. Может, вампирам после смерти белые крылья не положены? Но он же кровь ни разу не пил, могли бы и сделать исключение…Нет, что-то подсказывало ему, что он жив.
- Летучая мышь. Он обернулся летучей мышью, - пробормотал Разиэль, от неожиданности так и севший на землю. Вышеупомянутый зверек совершил посадку у его ног и снова стал светловолосым юношей – немного напуганным и удивленным, зато живым.
- …! Ну просто полный и окончательный!!! – в сердцах выругалась Кэндис. – Значит, вампир?
Шэд кивнул. Слова пока отказывались слетать с языка. Он все-таки перекинулся! Видели бы его сейчас братья!
- Ну и ладно,- махнула рукой фея. – Зря, правда, сразу не сказал. Итак, вампир, оборотень, и слабая беззащитная девушка. Ой, как мне это нравится!
- Это самое…- выдавил из себя Шэд.
- Что такое? – заранее испугался Раз.
- Кажется, бренди наружу просится…
* - текст песни не принадлежит автору рассказа Vampire Outcast, а представляет собой только версию пратчеттовского "Посоха". Но ведь нужно ж было вставить хоть какую-то песню!
** - привожу тот самый третий куплет, да простят меня все:
В дом под красным фонарём наш колдун вломился.
Бросив мантию на пол, с девкой завалился.
Трудновато старику: двести лет - не праздник!
Но на волшебном посохе - нехилый набалдашник!
Большой такой, огромный, нехилый набалдашник!
Бренди уже закончилось. Ни осталось ни капельки. Шэд и Кэндис, заметно повеселевшие, сидели уже не на камне, а прямо на дороге, и распевали веселую песню про волшебный посох.
Заштормило в кабаке после пятой кружки.
Кто сказал, что колдуну больше и не нужно?!
Эй, шинкарь, ещё пивка - не то получишь в башню,
Ведь на волшебном посохе - нехилый набалдашник!
А на волшебном посохе - нехилый набалдашник!
Шёл по улице колдун, улица качалась,
Шайка уличных воров на него нарвалась.
Не выходит фаерболл? Да это и неважно,
Раз на волшебном посохе - нехилый набалдашник!
Ой, на волшебном посохе - нехилый набалдашник! *
- Скорей... Там…Мост горит!!! – это Разиэль примчался и не дал допеть похабный третий куплет**.
Трезвость пришла моментально.
- Как горит?! – перепугалась фея.
- Огнем горит! – резюмировал оборотень. – Бежим скорее!
Нет, это был не просто бег, а словно какая-то сумасшедшая гонка – ну-ка, кто обгонит ветер? И все же они опоздали. Половина веревок, на которых держалась эта довольно хлипкая конструкция, сгорела и рассыпалась. Какая-то часть досок уже покоилась на дне, таком далеком, таком многообещающем. Но шанс все еще оставался, ничтожный, но все же шанс.
Два каната, перекинутые через пропасть, - на них пока держалось лишь несколько досок, между которыми зияли зловещие провалы. И кругом был огонь. Это уже пострашнее, чем падение (ха-ха! Какая ерунда!) с третьего этажа.
- Ну же, вперед, - прошептал оборотень, надеясь, что его не услышат те, кто скрылся в пещере. – Давайте, за мной…
Раз осторожной, мягкой походкой ступил на мост. Восемь досок – и за ними пустое место. Около метра самой настоящей пустоты. И пламя вокруг. Волк легко перепрыгнул и обернулся. Кэндис завороженно пялилась вниз.
- Лучше не смотри, - посоветовал ей Шэд, идущий позади всех. Он уже успел слегка обжечь правую руку.
Фея вздохнула и на удивление ловко прыгнула вперед. Шэд последовал за ней. Веревки горели. Нужно было торопиться. Еще несколько шагов вперед, по обгоревшим доскам. Одна из них проломилась под лапами оборотня, но тот, казалось, даже не замедлил темп. Шэду вдруг приспичило обернуться.
Эту пещеру становилось видно только с середины моста. Мост из пещеры, соответственно, тоже был виден только с середины. И сейчас те, кто находился в пещере, и те, кто находился на мосту, увидели друг друга.
Сразу девять человек бросилось на мост. Злобное рычание волка остановило их, но женщина в куртке подтолкнула ближайшего к ней проходимца и прошипела:
- Ну, чего встали? Далеко они не уйдут! Вперед, вперед!
Самое гнусное было то, что в принципе бывшая королева оказалась права. Перила – обычные веревки, натянутые на уровне пояса, - уже догорели и повисли черными змеями над провалом. Разиэль нерешительно стоял перед дырой чуть больше человеческого роста, причем роста довольно высокого. В воздухе пахло паленой шерстью.
- Еще не поздно вернуться назад, к нам, - ухмыльнулась королева. – Уж всяко лучше, чем грохнуться или обгореть.
Бандиты подступали. Мост трещал.
- Мы не перепрыгнем! - заорала Кэндис, обращаясь то ли к Разиэлю, то ли к Вселенной. – Длина слишком большая!
Конец ее плаща полыхал, но она не решалась затоптать огонь – слишком большая вероятность обрушить мост.
- Хватайся за меня,- вдруг пролаял оборотень. – Я перепрыгну, потом вернусь за Шэдом.
- Давай, давай,- подтолкнул фею Шэд. Рука уже почти не болела. При взгляде на нее юноша обнаружил, что от ожога остался только тонкий белый шрам, постепенно теряющий четкость. Очевидно, сказывались вампирские корни…
Кэндис вскарабкалась на волка и вцепилась в шерсть на его загривке. Он разбежался и, оттолкнувшись от самого края, легко оказался на досках. Еще прыжок, и вот Кэндис уже в безопасности, на твердой земле, а Раз возвращается за Шэдом.
И вдруг мост как будто прогнулся вниз, и еще три-четыре обуглившиеся доски полетели в пропасть. Королева мгновенно поняла, что один из главных канатов сейчас лопнет, и бросилась назад. За ней последовали сообщники.
Доски продолжали падать. Прямо перед оборотнем провал увеличился едва ли не вдвое. Волк понял, что до Шэда ему не добраться и нерешительно остановился. Сам Шэд тоже прекрасно все понял. Хотя была возможность уцепиться за тот канат, который не собирался лопаться, и по нему добраться до края, где сейчас стоит фея…
.. .И тут мост рухнул. Разиэль невероятным прыжком покрыл расстояние от падающей громады до земли и тяжело приземлился рядом с Кэндис.
Шэд зажмурился. Как же его сейчас размажет! Жаль, крыльев нет…впрочем, скоро появятся, да еще и нимб в придачу…
Минуточку! А это еще что, уж не крылья ли?! Только почему-то черные и совсем маленькие. Может, вампирам после смерти белые крылья не положены? Но он же кровь ни разу не пил, могли бы и сделать исключение…Нет, что-то подсказывало ему, что он жив.
- Летучая мышь. Он обернулся летучей мышью, - пробормотал Разиэль, от неожиданности так и севший на землю. Вышеупомянутый зверек совершил посадку у его ног и снова стал светловолосым юношей – немного напуганным и удивленным, зато живым.
- …! Ну просто полный и окончательный!!! – в сердцах выругалась Кэндис. – Значит, вампир?
Шэд кивнул. Слова пока отказывались слетать с языка. Он все-таки перекинулся! Видели бы его сейчас братья!
- Ну и ладно,- махнула рукой фея. – Зря, правда, сразу не сказал. Итак, вампир, оборотень, и слабая беззащитная девушка. Ой, как мне это нравится!
- Это самое…- выдавил из себя Шэд.
- Что такое? – заранее испугался Раз.
- Кажется, бренди наружу просится…
* - текст песни не принадлежит автору рассказа Vampire Outcast, а представляет собой только версию пратчеттовского "Посоха". Но ведь нужно ж было вставить хоть какую-то песню!
** - привожу тот самый третий куплет, да простят меня все:
В дом под красным фонарём наш колдун вломился.
Бросив мантию на пол, с девкой завалился.
Трудновато старику: двести лет - не праздник!
Но на волшебном посохе - нехилый набалдашник!
Большой такой, огромный, нехилый набалдашник!
Один старый человек жил, просыпаясь утром, и думал что это - его последний день. Он думал, что завтра его ждет смерть и вечный покой. Он задумывался о Боге, о смысле жизни, и подводил итог к своим прожитым годам. Но каждый раз не умирал, а снова просыпался и снова думал, что завтра... Так было до тех пор, пока к нему не пришел Гость и не предложил эликсир бессмертия. Старик подумал "я никак не могу умереть, хотя желаю этого. Так проживу еще, если Богу не угодно видеть меня в Царстве Своем, иначе каждый раз буду думать, что умру вскоре и не будет мне тогда покоя." Человек согласился с Гостем и взял у него эликсир.
Человек помолодел, начал увлекаться теннисом и девочками. Он жил всласть и не беспокоился о будущем, зная, что не умрет никогда. Вот только любой, кто посмотрел бы на него, приметил на молодом лице черные и пустые глаза.
Человек помолодел, начал увлекаться теннисом и девочками. Он жил всласть и не беспокоился о будущем, зная, что не умрет никогда. Вот только любой, кто посмотрел бы на него, приметил на молодом лице черные и пустые глаза.
(продолжение...уже в который раз)
От погони они оторвались вроде бы окончательно – мост был сожжен, преследователи остались на другой стороне пропасти, перейти которую можно было, только обойдя сами горы. Кроме того, что-то подсказывало Кэндис и остальным, что в Мрачный Лес за ними никто даже ради Палочки не сунется.
Для конца осени здесь было слишком душно. И сыро. Под ногами хлюпала земля, а в темно-зеленой траве постоянно что-то шуршало.
Деревья были просто неприлично высокими, а их сучья переплетались между собой в еще более неприличных комбинациях. Ветки беспощадно цеплялись за волосы, а корни все время лезли под ноги. Ветра не было вообще, хотя Шэд готов был поклясться, что за пределами леса ветер очень даже есть.
Разиэль вздрагивал от каждого шороха. Впрочем, ни одного оборотня они еще не встретили.
Когда солнце начало прятаться за линию горизонта, фея категорично отказалась куда-либо идти. Пришлось согласиться на ее условия и устроить привал. Разиэлю показалось, что дерево, между корней которого они устроились, злобно захихикало. Оборотень пообещал себе, что не заснет сегодня ночью, и, если дерево совершит хоть какое-нибудь гнусное поползновение в их сторону, тут же загрызет его насмерть.
К величайшему позору для себя, Разиэль уснул первым. И тут же вскочил, услышав что-то такое, чего тут раньше не звучало.
- Вы слышите?! – почти не срываясь на крик, спросил он у феи с вампиром. Те кивнули.
По спертому воздуху Мрачного Леса разносилась печальная песня.
- Пойду, посмотрю, - высказался Шэд, поднимаясь.
- Мы с тобой, - вскочила фея. "Говори за себя", подумал Раз, которому совсем не хотелось идти, но он промолчал и поплелся следом.
Продираясь сквозь колючие кусты, они продвигались к тому месту, откуда – как им казалось – доносилась песня. Внезапно звуки смолкли, и троица нерешительно остановилась.
- Вот увидите, сейчас мы нарвемся на стаю злобных оборотней. Или на голодных троллей,- жизнерадостно заявил Раз.
- Ну да, конечно. Или с дерева на нас упадет русалка, - саркастично заметил Шэд.
Сверху кто-то деликатно кашлянул. Раз ощутимо побледнел. Шэд и Кэндис задрали головы. И увидели на дереве русалку.
- Здрассте, - извиняющимся тоном произнесла девушка, помахивающая зеленым хвостом на высоте, превышающей ее собственный рост раза в три. – А вы не могли бы помочь мне слезть?
- Ты как туда забралась-то? – ненавязчиво поинтересовался Шэд, который с этой минуты зарекся чему-либо удивляться.
- Ну, такая глупая история получилась, - смущенно хихикнула русалка. – Я, знаете, ни разу в жизни на дерево не залезала. Думала, не смогу – хвост мешаться будет, и все такое. А сегодня утром решила попробовать. Вылезла из болота кое-как, и – вжик! – на ближайшее дерево.
- Вжик? – переспросила Кэндис.
- Ну, это был очень долгий вжик. Я примерно час сюда забиралась. А когда забралась, то поняла, что слезть смогу только очень быстро и головой вниз.
- М-м, а это ты пела? – отважился заговорить со своим страшнейшим кошмаром Разиэль.
Девица с хвостом слегка покраснела и кивнула. А потом встрепенулась:
- Так вы меня снимете? Я уже ждать замучилась.
Снимали русалку долго. Сначала хотели натянуть плащ внизу и поймать ее, но она наотрез отказалась прыгать. Затем на дерево влез Шэд, но, когда нехуденькая русалка повисла на нем сзади, он понял, что скорее переломится пополам, чем спустится вниз. Русалку пришлось вежливо спихнуть обратно на ветку и послать за ней более упитанного Разиэля. Тот поборол свой страх и совершил тот героический поступок, которого русалка ждала с утра, сидя на дереве, - все-таки снял ее.
Правда, пришлось заодно дотащить девицу до ее болота, которое находилось в самом сердце Мрачного Леса. В общем, выспаться никому так и не удалось. Вместо этого Раз, Кэнди и Шэд продолжили путешествие. Предстояло добраться до опушки. Где находилась опушка, никто пока не знал. То есть, все знали, что опушка – это место, где лес начинает кончаться, но нужна была именно та опушка, возле которой пролегал Тракт, а это было уже сложнее.
Ближе к полудню Разиэлю невыносимо захотелось есть. Шэд вполне разделял его точку зрения. Казалось, что только Кэндис абсолютно все равно, голодна она или нет. Кормила она исключительно божьих коровок, и то не останавливаясь.
- Слушай, давай перекусим, а? – взмолился Раз, в глазах которого отражался волчий голод.
- Ты что, хочешь есть? – удивилась фея. – Ты ведь вчера уже кушал.
- Но…ведь это было вчера, понимаешь?
- М-м, ты прав, конечно. Но сегодня у нас есть уже нечего.
- Серьезно? – Шэд изумленно поднял правую бровь. Кэндис пожала плечами, словно говоря: "А я что? Я ничего. Сказала все, как есть". – И когда же мы успели все сожрать?
- Давай не будем о грустном, – предложил Раз. - Лучше проанализируем возможные перспективы. Должно же в этом лесу что-нибудь расти. Может, грибы поищем?
Поиски в некотором роде увенчались успехом. Под сосной был найден маленький коричневый гриб. Больше в этой части леса ничего съедобного не росло. Хотя и в этом грибе они уверены не были.
- Он, конечно, мелкий и всего один, но его все же можно зажарить и съесть, - продекламировал голодный оборотень. – Кстати, а его можно съесть?
Следопыт почесала макушку и задумалась, уставившись на гриб.
- Ну да, - изрекла она после минутного молчания.- Он съедобный. Вроде.
- Отлично, - просиял Шэд, который тоже не отказался бы от одной трети маленького, жареного, неизвестного науке грибочка. – А, кстати, как он называется?
Фея снова задумалась.
- Ну, если бы мы нашли его под осиной, это был бы подосиновик. Если бы он рос под березой, то был бы подберезовиком. Но мы обнаружили его под сосной. Значит, это подсос…подсо… Тьфу, черт…В общем, вы меня поняли.
На самом деле, у всех были только смутные догадки, не имеющие печатного эквивалента. Тем не менее, гриб был зажарен, аккуратно и точно разделен на три абсолютно равные части и съеден.
От погони они оторвались вроде бы окончательно – мост был сожжен, преследователи остались на другой стороне пропасти, перейти которую можно было, только обойдя сами горы. Кроме того, что-то подсказывало Кэндис и остальным, что в Мрачный Лес за ними никто даже ради Палочки не сунется.
Для конца осени здесь было слишком душно. И сыро. Под ногами хлюпала земля, а в темно-зеленой траве постоянно что-то шуршало.
Деревья были просто неприлично высокими, а их сучья переплетались между собой в еще более неприличных комбинациях. Ветки беспощадно цеплялись за волосы, а корни все время лезли под ноги. Ветра не было вообще, хотя Шэд готов был поклясться, что за пределами леса ветер очень даже есть.
Разиэль вздрагивал от каждого шороха. Впрочем, ни одного оборотня они еще не встретили.
Когда солнце начало прятаться за линию горизонта, фея категорично отказалась куда-либо идти. Пришлось согласиться на ее условия и устроить привал. Разиэлю показалось, что дерево, между корней которого они устроились, злобно захихикало. Оборотень пообещал себе, что не заснет сегодня ночью, и, если дерево совершит хоть какое-нибудь гнусное поползновение в их сторону, тут же загрызет его насмерть.
К величайшему позору для себя, Разиэль уснул первым. И тут же вскочил, услышав что-то такое, чего тут раньше не звучало.
- Вы слышите?! – почти не срываясь на крик, спросил он у феи с вампиром. Те кивнули.
По спертому воздуху Мрачного Леса разносилась печальная песня.
- Пойду, посмотрю, - высказался Шэд, поднимаясь.
- Мы с тобой, - вскочила фея. "Говори за себя", подумал Раз, которому совсем не хотелось идти, но он промолчал и поплелся следом.
Продираясь сквозь колючие кусты, они продвигались к тому месту, откуда – как им казалось – доносилась песня. Внезапно звуки смолкли, и троица нерешительно остановилась.
- Вот увидите, сейчас мы нарвемся на стаю злобных оборотней. Или на голодных троллей,- жизнерадостно заявил Раз.
- Ну да, конечно. Или с дерева на нас упадет русалка, - саркастично заметил Шэд.
Сверху кто-то деликатно кашлянул. Раз ощутимо побледнел. Шэд и Кэндис задрали головы. И увидели на дереве русалку.
- Здрассте, - извиняющимся тоном произнесла девушка, помахивающая зеленым хвостом на высоте, превышающей ее собственный рост раза в три. – А вы не могли бы помочь мне слезть?
- Ты как туда забралась-то? – ненавязчиво поинтересовался Шэд, который с этой минуты зарекся чему-либо удивляться.
- Ну, такая глупая история получилась, - смущенно хихикнула русалка. – Я, знаете, ни разу в жизни на дерево не залезала. Думала, не смогу – хвост мешаться будет, и все такое. А сегодня утром решила попробовать. Вылезла из болота кое-как, и – вжик! – на ближайшее дерево.
- Вжик? – переспросила Кэндис.
- Ну, это был очень долгий вжик. Я примерно час сюда забиралась. А когда забралась, то поняла, что слезть смогу только очень быстро и головой вниз.
- М-м, а это ты пела? – отважился заговорить со своим страшнейшим кошмаром Разиэль.
Девица с хвостом слегка покраснела и кивнула. А потом встрепенулась:
- Так вы меня снимете? Я уже ждать замучилась.
Снимали русалку долго. Сначала хотели натянуть плащ внизу и поймать ее, но она наотрез отказалась прыгать. Затем на дерево влез Шэд, но, когда нехуденькая русалка повисла на нем сзади, он понял, что скорее переломится пополам, чем спустится вниз. Русалку пришлось вежливо спихнуть обратно на ветку и послать за ней более упитанного Разиэля. Тот поборол свой страх и совершил тот героический поступок, которого русалка ждала с утра, сидя на дереве, - все-таки снял ее.
Правда, пришлось заодно дотащить девицу до ее болота, которое находилось в самом сердце Мрачного Леса. В общем, выспаться никому так и не удалось. Вместо этого Раз, Кэнди и Шэд продолжили путешествие. Предстояло добраться до опушки. Где находилась опушка, никто пока не знал. То есть, все знали, что опушка – это место, где лес начинает кончаться, но нужна была именно та опушка, возле которой пролегал Тракт, а это было уже сложнее.
Ближе к полудню Разиэлю невыносимо захотелось есть. Шэд вполне разделял его точку зрения. Казалось, что только Кэндис абсолютно все равно, голодна она или нет. Кормила она исключительно божьих коровок, и то не останавливаясь.
- Слушай, давай перекусим, а? – взмолился Раз, в глазах которого отражался волчий голод.
- Ты что, хочешь есть? – удивилась фея. – Ты ведь вчера уже кушал.
- Но…ведь это было вчера, понимаешь?
- М-м, ты прав, конечно. Но сегодня у нас есть уже нечего.
- Серьезно? – Шэд изумленно поднял правую бровь. Кэндис пожала плечами, словно говоря: "А я что? Я ничего. Сказала все, как есть". – И когда же мы успели все сожрать?
- Давай не будем о грустном, – предложил Раз. - Лучше проанализируем возможные перспективы. Должно же в этом лесу что-нибудь расти. Может, грибы поищем?
Поиски в некотором роде увенчались успехом. Под сосной был найден маленький коричневый гриб. Больше в этой части леса ничего съедобного не росло. Хотя и в этом грибе они уверены не были.
- Он, конечно, мелкий и всего один, но его все же можно зажарить и съесть, - продекламировал голодный оборотень. – Кстати, а его можно съесть?
Следопыт почесала макушку и задумалась, уставившись на гриб.
- Ну да, - изрекла она после минутного молчания.- Он съедобный. Вроде.
- Отлично, - просиял Шэд, который тоже не отказался бы от одной трети маленького, жареного, неизвестного науке грибочка. – А, кстати, как он называется?
Фея снова задумалась.
- Ну, если бы мы нашли его под осиной, это был бы подосиновик. Если бы он рос под березой, то был бы подберезовиком. Но мы обнаружили его под сосной. Значит, это подсос…подсо… Тьфу, черт…В общем, вы меня поняли.
На самом деле, у всех были только смутные догадки, не имеющие печатного эквивалента. Тем не менее, гриб был зажарен, аккуратно и точно разделен на три абсолютно равные части и съеден.
В парк зашёл молодой человек в серой рубахе и синих джинсах. Уселся у раскидистого дуба. Достал из чёрной папки несколько листков бумаги, и перьевую ручку и начал писать.
Глава 1
Человеку можно сломать, кости, жизнь, настроение или любовь. Дух в человеке сломать труднее, и по этому сидя в подвале избитый и голодный я думал, как выбраться из моего дерьмового положения. К слову я находился в башни магии, в тёмном маленьком помещении в котором нормальный человек, мог только сидеть.
А тебе интересно как я попал в такую неприятную ситуацию??? Да просто. Я замахнулся на слишком большой кусок пирога. А? Что??? По подробнее? Можно и по подробнее. Ну, начнем с того, что я не святой. Я зарабатываю на хлеб воровством. Нуче ты вылупился на меня как на Маска??? Ты чё вора не когда не видал? Ну, если видал, то не надо так на меня пялить. Значиться так, я пять дня назад взял один любопытный заказик у одного странноватого типа. Представь себе воровская таверна, называлась кстати «Живая тень». На вывеске был изображён человек скрывающейся в тени. В общем, так обычная таверна, 10 столов, 60 стульев, стойка, камин, ну всё как в книжке какой ни будь. Вот в таких вот местах, честные воры ( Не надо так смотреть такие бывают) которые не хотят работать на гильдию, получают свои заказы. И вот в один прекрасный солнечный день я зашёл в «Живую Тень».
- Здравствуй Лис – Добро ухмыльнулся трактирщик – Как твоё нечё?
- И тебе не хворать Вильям. – Хмуро ответил я худощавому трактирщику
- Что-то ты сегодня не весел. Провалил??? – Спросил он, чуть подавшись вперёд
- Хм… Что-то ты любопытным стал? Не спроста ли? – Не говоря больше ни слова, я направился к дальнему столику. Посетителей было не много, а точнее 3. Первый не известный мне здоровяк, лысый как коленка, со шрамом на правой щеке. Одет был просто и дешево, льняная рубаха, кожаные штаны и старые сапоги со шнуровкой. Второго я знал, это был Сем Рофф. Старый бард, который часто играл в таверне. Третьего, мне даже не сразу удалось увидеть, ибо он сидел в чёрном плаще, в тёмном угле и практически сливался со стеной. Если бы он не закурил трубку я бы наверно и думал бы, что его нет, а так.
Ну, вот в такой вот компании мне пришлось просидеть пол дня. Здоровяк ушёл почти сразу. Сем остался и через два часа когда начел подтягиваться народ он начел петь.
Мастер, мастер,
Заплечный мастер мой,
Повремени еще немного
Со своей петлёй.
Не выбивай надежду
Из-под этих ног.
Мои друзья вот-вот приедут,
Привезут залог.
Друзья, вы взяли деньги?
Они в ответ: "Облом.
Ведь ты же в курсе, что у нас
Не задалось с баблом."
Мастер, мастер,
Постой еще чуток!
Братишка мой вот-вот приедет,
Привезет залог.
Привёз ли, братец, деньги?
"Да, я привёз чуть-чуть.
Мы заложили старый дом,
И я пустился в путь.
Мы заложили ранчо,
Три акра конопли,
И пару звонких золотых
На выкуп наскребли."
Мастер, мастер,
Не торопись, постой!
Позволь, тебя я познакомлю
Со своей сестрой?
Ты будь, сестрёнка, нежной
Со старым палачом --
Тогда, быть может, я вернусь
Назад в отцовский дом!
Мастер, мастер!
Твой довольный вид,
Улыбка на твоём лице --
Что она сулит?
"О да, твоя сестрёнка,
Была со мной мила.
Тебя спасая от петли,
Старалась, как могла.
Твой братец дал мне деньги,
Он думал - я куплюсь!
Ну а теперь я и с тобой,
Дружок, повеселюсь!
The Dartz - Мастер
Эх, вот слушал бы я дальше его прекрасный голос как ко мне подошёл тот странный тип который прикидывался стенкой.
- Вы не против, если я присяду? – Спросил он хриплым голосом из под надвинутого капюшона.
- Да нет, если вы конечно по делу, а если поболтать и раскрутить на выпивку, то можешь идти в Абис. – Сказал я пытаясь разглядеть его лицо. Но кроме жиденькой бородки я не смог разглядеть ровным счётом ни чего.
- Да вы остряк. – Сказал он присаживаясь – У вас должно быть не мало проблем из-за этого?
- Со своими проблемами я уж как ни будь сам справлюсь. Так что вы от меня хотите?
- Хм… Я господин Лис хочу предложить вам одну работёнку?
- Мы знакомы? – Вскинув бровь, я ещё раз осмотрел человека. И снова убедился в том что он мне совершенно не знаком.
- Нет, нет – Подняв руки, сказал капюшон. – Мне просто вас порекомендовали.
- Интересно кто?
- Он просил не оглашать его имя, да и оно вам ни чего не скажет.
- А всё-таки?
- Не важно. Так вы меня выслушаете, или я могу предложить работу другому мастеру?
- Ладно,… Я вас слушаю, господин?
- Не важно. Моё имя не важно.
- Как знаете. Ну что за задание, такое?
- Да пустяк, нужно выкрасть одну книжку.
- А где? Не в книжной же лавке?
- Ха – Усмехнулся он.- Да вы просто шут какой-то не думали о смене профессии.
- Давайте ближе к делу.
- Давайте. Книга находиться сейчас у барона Нельса Ролонса. Через 1 день он повезёт её в Башню магов, где я уже ни когда не увижу это вещь. Ваша задача, выкрасть её либо до поездки, либо во время. Решать вам. Ну что согласны?
- Вы знаете, что заданьеце не из простых?
- Догадываюсь.
- Ну, если догадываетесь, то должны примерно знать цену.
- Хм… Допустим. Сколько вы хотите?
- 100 тысяч плюс снаряжение. И половина сейчас.
- Хорошо. – Он достал из плаща кокой-то листочек, перо и баночку с чернилами. Что-то написал и протянул мне. – Это бумага для банка гномов, там указано 70 тысяч, 50 аванс, а 20 на снаряжение. Ну что ж через 2 дня здесь же, вы должны быть с книгой. Не рекомендую убегать, а то окажетесь где ни будь в доках. Ариведерчи… - Сказал он у вышел.
Я остался сидеть на месте, и поражаться, как мне повезло. За 100 тысяч обокрасть какого-то барона. Да я их стока обворовал. Эх…100 тысяч было просто для солидности, я приготовился к тогу, а тут на тебе. Нет, конечно, задание могло быть сложным, но я себе не представлял, как можно защитить дом от хорошего вора. Ловушки прекрасно находились приборами гномов, а охранники были тупы как табуретки.
Так что я на радостях отправился в банку. Гномы, поворчав, выдали мне 10 тысяч золотом, и я пошёл покупать себе снаряжение. (Эх, знал бы я что со мной будет в жизни бы не согласился)…
Глава 1
Человеку можно сломать, кости, жизнь, настроение или любовь. Дух в человеке сломать труднее, и по этому сидя в подвале избитый и голодный я думал, как выбраться из моего дерьмового положения. К слову я находился в башни магии, в тёмном маленьком помещении в котором нормальный человек, мог только сидеть.
А тебе интересно как я попал в такую неприятную ситуацию??? Да просто. Я замахнулся на слишком большой кусок пирога. А? Что??? По подробнее? Можно и по подробнее. Ну, начнем с того, что я не святой. Я зарабатываю на хлеб воровством. Нуче ты вылупился на меня как на Маска??? Ты чё вора не когда не видал? Ну, если видал, то не надо так на меня пялить. Значиться так, я пять дня назад взял один любопытный заказик у одного странноватого типа. Представь себе воровская таверна, называлась кстати «Живая тень». На вывеске был изображён человек скрывающейся в тени. В общем, так обычная таверна, 10 столов, 60 стульев, стойка, камин, ну всё как в книжке какой ни будь. Вот в таких вот местах, честные воры ( Не надо так смотреть такие бывают) которые не хотят работать на гильдию, получают свои заказы. И вот в один прекрасный солнечный день я зашёл в «Живую Тень».
- Здравствуй Лис – Добро ухмыльнулся трактирщик – Как твоё нечё?
- И тебе не хворать Вильям. – Хмуро ответил я худощавому трактирщику
- Что-то ты сегодня не весел. Провалил??? – Спросил он, чуть подавшись вперёд
- Хм… Что-то ты любопытным стал? Не спроста ли? – Не говоря больше ни слова, я направился к дальнему столику. Посетителей было не много, а точнее 3. Первый не известный мне здоровяк, лысый как коленка, со шрамом на правой щеке. Одет был просто и дешево, льняная рубаха, кожаные штаны и старые сапоги со шнуровкой. Второго я знал, это был Сем Рофф. Старый бард, который часто играл в таверне. Третьего, мне даже не сразу удалось увидеть, ибо он сидел в чёрном плаще, в тёмном угле и практически сливался со стеной. Если бы он не закурил трубку я бы наверно и думал бы, что его нет, а так.
Ну, вот в такой вот компании мне пришлось просидеть пол дня. Здоровяк ушёл почти сразу. Сем остался и через два часа когда начел подтягиваться народ он начел петь.
Мастер, мастер,
Заплечный мастер мой,
Повремени еще немного
Со своей петлёй.
Не выбивай надежду
Из-под этих ног.
Мои друзья вот-вот приедут,
Привезут залог.
Друзья, вы взяли деньги?
Они в ответ: "Облом.
Ведь ты же в курсе, что у нас
Не задалось с баблом."
Мастер, мастер,
Постой еще чуток!
Братишка мой вот-вот приедет,
Привезет залог.
Привёз ли, братец, деньги?
"Да, я привёз чуть-чуть.
Мы заложили старый дом,
И я пустился в путь.
Мы заложили ранчо,
Три акра конопли,
И пару звонких золотых
На выкуп наскребли."
Мастер, мастер,
Не торопись, постой!
Позволь, тебя я познакомлю
Со своей сестрой?
Ты будь, сестрёнка, нежной
Со старым палачом --
Тогда, быть может, я вернусь
Назад в отцовский дом!
Мастер, мастер!
Твой довольный вид,
Улыбка на твоём лице --
Что она сулит?
"О да, твоя сестрёнка,
Была со мной мила.
Тебя спасая от петли,
Старалась, как могла.
Твой братец дал мне деньги,
Он думал - я куплюсь!
Ну а теперь я и с тобой,
Дружок, повеселюсь!
The Dartz - Мастер
Эх, вот слушал бы я дальше его прекрасный голос как ко мне подошёл тот странный тип который прикидывался стенкой.
- Вы не против, если я присяду? – Спросил он хриплым голосом из под надвинутого капюшона.
- Да нет, если вы конечно по делу, а если поболтать и раскрутить на выпивку, то можешь идти в Абис. – Сказал я пытаясь разглядеть его лицо. Но кроме жиденькой бородки я не смог разглядеть ровным счётом ни чего.
- Да вы остряк. – Сказал он присаживаясь – У вас должно быть не мало проблем из-за этого?
- Со своими проблемами я уж как ни будь сам справлюсь. Так что вы от меня хотите?
- Хм… Я господин Лис хочу предложить вам одну работёнку?
- Мы знакомы? – Вскинув бровь, я ещё раз осмотрел человека. И снова убедился в том что он мне совершенно не знаком.
- Нет, нет – Подняв руки, сказал капюшон. – Мне просто вас порекомендовали.
- Интересно кто?
- Он просил не оглашать его имя, да и оно вам ни чего не скажет.
- А всё-таки?
- Не важно. Так вы меня выслушаете, или я могу предложить работу другому мастеру?
- Ладно,… Я вас слушаю, господин?
- Не важно. Моё имя не важно.
- Как знаете. Ну что за задание, такое?
- Да пустяк, нужно выкрасть одну книжку.
- А где? Не в книжной же лавке?
- Ха – Усмехнулся он.- Да вы просто шут какой-то не думали о смене профессии.
- Давайте ближе к делу.
- Давайте. Книга находиться сейчас у барона Нельса Ролонса. Через 1 день он повезёт её в Башню магов, где я уже ни когда не увижу это вещь. Ваша задача, выкрасть её либо до поездки, либо во время. Решать вам. Ну что согласны?
- Вы знаете, что заданьеце не из простых?
- Догадываюсь.
- Ну, если догадываетесь, то должны примерно знать цену.
- Хм… Допустим. Сколько вы хотите?
- 100 тысяч плюс снаряжение. И половина сейчас.
- Хорошо. – Он достал из плаща кокой-то листочек, перо и баночку с чернилами. Что-то написал и протянул мне. – Это бумага для банка гномов, там указано 70 тысяч, 50 аванс, а 20 на снаряжение. Ну что ж через 2 дня здесь же, вы должны быть с книгой. Не рекомендую убегать, а то окажетесь где ни будь в доках. Ариведерчи… - Сказал он у вышел.
Я остался сидеть на месте, и поражаться, как мне повезло. За 100 тысяч обокрасть какого-то барона. Да я их стока обворовал. Эх…100 тысяч было просто для солидности, я приготовился к тогу, а тут на тебе. Нет, конечно, задание могло быть сложным, но я себе не представлял, как можно защитить дом от хорошего вора. Ловушки прекрасно находились приборами гномов, а охранники были тупы как табуретки.
Так что я на радостях отправился в банку. Гномы, поворчав, выдали мне 10 тысяч золотом, и я пошёл покупать себе снаряжение. (Эх, знал бы я что со мной будет в жизни бы не согласился)…
Игнан
«Здесь не ведают слов про отвагу и честь,
Здесь живут по тёмным законам,
Здесь главенствуют хитрость, подлость и месть,
Отбирая у Света корону.
Здесь удар за ударом и все со спины,
Здесь кинжалы и яды решают,
Здесь боятся все Солнца, звёзд и Луны,
И привычек своих не исправят.
Здесь на мили вокруг одни лишь враги,
Здесь сражаются в яростном танце,
Здесь альянс иногда заключают клинки,
Ведь вдвоём победить больше шансов.»
Эвейнстайн
Прыжок в сторону, быстрый переход и Джассин уже за спиной монстра. Один точный удар и голову гигантской гадюки пронзил меч. Лезвие яростно пульсировало приглушенным по воле эльфа красным светом. Туша повалилась на землю, потревожив мелкие песчинки. Хвост извивался в конвульсиях. Лесной эльф хотел спалить труп змеи, высвободив магию длинного меча, но передумал. Мясо гадюки ничем не отличается от мяса того же рофа, да и выбирать им сегодня не из чего. Так же можно использовать клыки, глаза и язык как магические ингредиенты. Он вытащил клинок из головы гадюки и прислушался. Этой твари не нужны были глаза, она плохо видела в непроглядной тьме Андердарка, так что его плащ ему не помог скрыться. Избежать нападения гадюки, когда она уловила запад Джаса, было бессмысленным делом.
Джассин напрягся, ощущая движение у себя за спиной. Он приготовился к неожиданному, по мнению нападавшего, броску. Но вместо того чтобы самому атаковать первым, заговорил.
- Тха’р…
Дроу за его спиной в плаще пивафи остановился. Джас был выше темного эльфа, но так же проворен. Тха’рлал не стал нападать только из-за того, что его обнаружили. Он так умело скрывался в тени при помощи своего плаща и редко кто из его сородичей мог бы с ним соперничать, то же самое было и с умением красться неслышимо. Дроу признавал – Джассин не тот противник, с которым стоит сойтись в честном поединке. Понимание Тха’ром честного поединка заключалось только в том, чтобы напасть в открытую.
- Давай повременим с этим, - продолжал лесной эльф. – Мы оба…
- Заткнись, - холодно отозвался Тха’р. Он злился на Джассина, но даже если бы эльф повернулся к нему лицом, то не заметил бы и доли раздражения. – Туннель уже ведет под углом на Поверхность, - и это было правдой, даже Джас чувствовал, как ощущение давления при мысли о тех тоннах камня над головой с каждым днем пропадает.
- Мы оба, - не обращая внимания на тон убийцы, продолжал гнуть свое воин, - знаем, что надо разрешить наш спор.
- Спор? Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Ха-ха! – холодно рассмеялся эльф, так что стало жутковато. - Тха’р это слишком очевидно. Из Подземелья должен выйти только один победитель.
- Ты уверен, что ты Darthiir? – переспросил Тха’р. Если бы ему предложили сделать ставку на то, кем является лесной эльф на самом деле, он бы отказался от пари. Кто перед ним стоит, дроу или один из тех сопляков с Поверхности, как обычно отзывались темные эльфы о своих солнцелюбивых собратьев? – Ход твоих мыслей…
- Как у тебя? – закончил за убийцу Джас.
- Тебе никогда не понять дроу, - сказал Тха’рлал, приблизившись к Джассину.
- Я бы мог тебя убить еще раньше, чем ты успел завернуться в этот прекрасный плащ и последовать за мной, - эльф сжал рукоять кинжала, который он отобрал у гоблина. Оружие не лучшего качества: зазубрины и сталь мягче, чем у самого плохого клинка когда-либо побывавшего у него в руках. Он подумывал, а не метнуть ли ему кинжал в темного эльфа и не прекратить этот фарс.
- Сомневаюсь, ты без своей магии ничто!
- Мне не нужна магия, и ты отлично об этом знаешь, - сказал лесной эльф, и он был прав. Тха’рлал понял, какой серьезный у него соперник или все же союзник? уже во время их первого поединка.
Джассин переступил через теперь поддергивающуюся тушу гигантской змеи и встал в пол оборота к Тха’ру держа меч наготове острием вниз, и так чтобы плащ закрывал его от взора темного эльфа. Воин понимал, что скрывать клинок глупо. Огненные чары ярко выделяли клинок для глаз любого жителя Андердарка, способного видеть в инфракрасном спектре. Взгляд красных глаз убийцы и подсвеченные инфракрасным огнем зеленые радужки глаз лесного эльфа встретились. Они помолчали, собираясь с мыслями и высчитывая возможные варианты развития событий.
- Этот туннель ведет в другую сторону, - наконец произнес дроу-убийца. – Остальные три туннеля уводят на запад… Возвращаемся. Мы где-то свернули неправильно.
- Тха’р не сегодня, так завтра мы будем уже под Солнцем встречать рассвет Латандера.
- Тогда лучше обождем, - глаза Джассина вспыхнули ярче, и темный эльф это заметил. Он откровенно наслаждался гневом друга.
- Тогда твой отряд схватил меня только из-за…
- Твоей глупости, маг.
- Ты невыносим!.. – не сдержался воин от восклицания. Он даже усмехнулся. Как ловко Тха’р вынудил его потерять самообладание, а ведь он неплохо умел концентрироваться. - Хочу предложить тебе сделку, Abbil. Она будет выгодна нам обоим.
- У тебя нет того, чтобы могло меня привлечь, - теперь уже и Тха’р не скрывал своей победной улыбки.
- Нет? – вопросил эльф. - Не будь слишком самоуверен, обычно именно это ведет темных эльфов к гибели.
Тха’рлал хмыкнул и хотел воспользоваться ручным арбалетом, но Джас снова заговорил.
- Ты сегодня снова расспрашивал меня о Поверхности. Ты думаешь, я не понимаю, зачем это тебе? – воин знал, что нащупал необходимую нить, чтобы склонить на свою сторону темного эльфа.
- О, конечно понимаешь, гоблины тоже понимают, когда их хотят убить, - саркастически заметил убийца.
- Но, тем не менее, вы держите их в качестве пушечного мяса. Что ты будешь делать на Поверхности, Тха’р? Таких как я, не важно люди они или эльфы или… еще кто! мало. Стоит только тебе показаться кому-то на глаза и отряды наемников не отстанут. Ты ни разу не упомянул Ллос, раздавил паука… Ренегар, - последнее слово прозвучало не как обвинение, а как факт.
- Даже если и ренегар, - все это время они оба говорили на языке темных эльфов. Из Тха’рлала вышел отличный учитель, как из Джассина учитель Всеобщему, но темному эльфу не нравился этот грубый язык, - то это не помеха перебраться на Поверхность.
- Тха’рлал, нам не обязательно выяснять кто из нас лучший. Это выяснилось несколько недель назад. Признай…
Предлагаю вместе отправиться на Поверхность и, как говорим мы, жители Огромной Пещеры, «завоевать себе место под Солнцем».
- Только мы выберемся, и ваши жрицы найдут тебя, а меня вы принесете в жертву своему Богу, - парировал темный эльф.
Джассин откровенно рассмеялся. Пока они путешествовали по диким просторам Андердарка, не было возможности нормально поговорить и не привлечь внимание крюкенов, бихолдеров или отряд темных эльфов, который возвращался после добычи магических ингредиентов для одного из благородных Домов. Сейчас же они намного ближе к своей цели. Это заметно по тому, что по пути им попадаются менее опасные противники. Недавно они встретили группу гибрелингов и вдоволь повеселились, вырезав всю стаю.
- Так поступают только темные эльфы, - с не меньшей уверенностью парировал Джас. «Хорошо же Тха’ру промыли мозги служанки Ллос», - подумал воин. – Даже если мы и встретим эльфов, они врятли будут меня рады видеть. С тобой я буду или без тебя.
- И чем так заманчиво твое предложение?
- Мы отправимся во Врата Балдура и создадим там гильдию. Тебе некоторое время придется скрывать свою сущность, чтобы возникало меньше неприятностей. В начале надо будет закрепиться в городе, а потом это уже не важно. Хотя… нет.
- О чем ты?
- Вспомнил одного вашего отступника, о котором ходят легенды по всему Побережью Мечей. Он стал героем.
- Тогда надо сыграть на этом.
Тха’р и Джас ухмыльнулись. Всегда можно договориться. Но никто не мешает им убрать одного из них с дороги, когда их план осуществится.
Змеиное мясо если его правильно приготовить не только питательно, но и вкусно. Они прихватили с собой еще несколько увесистых кусков, если по пути не встретят кого-то аппетитнее орков или гоблинов. Воздух в туннеле становился более горячий и стены светились желтым и местами красным в инфракрасном спектре. Они услышали звук вырвавшейся струи где-то недалеко от них. «Гейзеры», - тут же подумал темный эльф. Они увлажняли воздух, но могли и ошпарить невнимательного путника. Тха’р если и был привычен к подобного рода духоте, то житель лесов средней полосы – Джассин – едва не терял сознание. Лесной эльф все время пощипывал себя за руку возвращая из мира мути. Он опасался, что дроу заметит его слабость и временами отсутствующий взгляд. Воин держался не из страха перед Тха’рлалом, а ради самого себя. В одном из проходов они заметили озерцо лавы. В нос сразу ударил запах серы. Дроу прикрыл лицо куском ткани, который был частью его тюрбана, а Джас подхватил полу своего плаща и прикрыл им рот и нос. Они быстро направились вверх по туннелю, пока он не окончился тупиком. Вверху они заметили проем, ведущий на уровень выше. Придется взбираться наверх. Воззвав к своим природным способностям через амулет гильдии, Тха’р слеветировал наверх и закрепил веревку. Джас быстро взбирался по ней, но, заметив задумчивый взгляд темного эльфа, прибавил скорости. Когда он оказался на уровне с Тха’рлалом, то понял, чем вызвана подобная реакция убийцы. Райские сады, мерцающие зеленым феерическим светом среди теплого воздуха насыщенного водяными парами: лианоподобные и древовидные. И это небольшое по сравнению с любым садом на Поверхности зеленое насаждение таило в себе смерть для каждого, ступившего сюда по любой причине, как полакомиться ростками, так и пройти через их уютную обитель.
«Здесь не ведают слов про отвагу и честь,
Здесь живут по тёмным законам,
Здесь главенствуют хитрость, подлость и месть,
Отбирая у Света корону.
Здесь удар за ударом и все со спины,
Здесь кинжалы и яды решают,
Здесь боятся все Солнца, звёзд и Луны,
И привычек своих не исправят.
Здесь на мили вокруг одни лишь враги,
Здесь сражаются в яростном танце,
Здесь альянс иногда заключают клинки,
Ведь вдвоём победить больше шансов.»
Эвейнстайн
Прыжок в сторону, быстрый переход и Джассин уже за спиной монстра. Один точный удар и голову гигантской гадюки пронзил меч. Лезвие яростно пульсировало приглушенным по воле эльфа красным светом. Туша повалилась на землю, потревожив мелкие песчинки. Хвост извивался в конвульсиях. Лесной эльф хотел спалить труп змеи, высвободив магию длинного меча, но передумал. Мясо гадюки ничем не отличается от мяса того же рофа, да и выбирать им сегодня не из чего. Так же можно использовать клыки, глаза и язык как магические ингредиенты. Он вытащил клинок из головы гадюки и прислушался. Этой твари не нужны были глаза, она плохо видела в непроглядной тьме Андердарка, так что его плащ ему не помог скрыться. Избежать нападения гадюки, когда она уловила запад Джаса, было бессмысленным делом.
Джассин напрягся, ощущая движение у себя за спиной. Он приготовился к неожиданному, по мнению нападавшего, броску. Но вместо того чтобы самому атаковать первым, заговорил.
- Тха’р…
Дроу за его спиной в плаще пивафи остановился. Джас был выше темного эльфа, но так же проворен. Тха’рлал не стал нападать только из-за того, что его обнаружили. Он так умело скрывался в тени при помощи своего плаща и редко кто из его сородичей мог бы с ним соперничать, то же самое было и с умением красться неслышимо. Дроу признавал – Джассин не тот противник, с которым стоит сойтись в честном поединке. Понимание Тха’ром честного поединка заключалось только в том, чтобы напасть в открытую.
- Давай повременим с этим, - продолжал лесной эльф. – Мы оба…
- Заткнись, - холодно отозвался Тха’р. Он злился на Джассина, но даже если бы эльф повернулся к нему лицом, то не заметил бы и доли раздражения. – Туннель уже ведет под углом на Поверхность, - и это было правдой, даже Джас чувствовал, как ощущение давления при мысли о тех тоннах камня над головой с каждым днем пропадает.
- Мы оба, - не обращая внимания на тон убийцы, продолжал гнуть свое воин, - знаем, что надо разрешить наш спор.
- Спор? Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Ха-ха! – холодно рассмеялся эльф, так что стало жутковато. - Тха’р это слишком очевидно. Из Подземелья должен выйти только один победитель.
- Ты уверен, что ты Darthiir? – переспросил Тха’р. Если бы ему предложили сделать ставку на то, кем является лесной эльф на самом деле, он бы отказался от пари. Кто перед ним стоит, дроу или один из тех сопляков с Поверхности, как обычно отзывались темные эльфы о своих солнцелюбивых собратьев? – Ход твоих мыслей…
- Как у тебя? – закончил за убийцу Джас.
- Тебе никогда не понять дроу, - сказал Тха’рлал, приблизившись к Джассину.
- Я бы мог тебя убить еще раньше, чем ты успел завернуться в этот прекрасный плащ и последовать за мной, - эльф сжал рукоять кинжала, который он отобрал у гоблина. Оружие не лучшего качества: зазубрины и сталь мягче, чем у самого плохого клинка когда-либо побывавшего у него в руках. Он подумывал, а не метнуть ли ему кинжал в темного эльфа и не прекратить этот фарс.
- Сомневаюсь, ты без своей магии ничто!
- Мне не нужна магия, и ты отлично об этом знаешь, - сказал лесной эльф, и он был прав. Тха’рлал понял, какой серьезный у него соперник или все же союзник? уже во время их первого поединка.
Джассин переступил через теперь поддергивающуюся тушу гигантской змеи и встал в пол оборота к Тха’ру держа меч наготове острием вниз, и так чтобы плащ закрывал его от взора темного эльфа. Воин понимал, что скрывать клинок глупо. Огненные чары ярко выделяли клинок для глаз любого жителя Андердарка, способного видеть в инфракрасном спектре. Взгляд красных глаз убийцы и подсвеченные инфракрасным огнем зеленые радужки глаз лесного эльфа встретились. Они помолчали, собираясь с мыслями и высчитывая возможные варианты развития событий.
- Этот туннель ведет в другую сторону, - наконец произнес дроу-убийца. – Остальные три туннеля уводят на запад… Возвращаемся. Мы где-то свернули неправильно.
- Тха’р не сегодня, так завтра мы будем уже под Солнцем встречать рассвет Латандера.
- Тогда лучше обождем, - глаза Джассина вспыхнули ярче, и темный эльф это заметил. Он откровенно наслаждался гневом друга.
- Тогда твой отряд схватил меня только из-за…
- Твоей глупости, маг.
- Ты невыносим!.. – не сдержался воин от восклицания. Он даже усмехнулся. Как ловко Тха’р вынудил его потерять самообладание, а ведь он неплохо умел концентрироваться. - Хочу предложить тебе сделку, Abbil. Она будет выгодна нам обоим.
- У тебя нет того, чтобы могло меня привлечь, - теперь уже и Тха’р не скрывал своей победной улыбки.
- Нет? – вопросил эльф. - Не будь слишком самоуверен, обычно именно это ведет темных эльфов к гибели.
Тха’рлал хмыкнул и хотел воспользоваться ручным арбалетом, но Джас снова заговорил.
- Ты сегодня снова расспрашивал меня о Поверхности. Ты думаешь, я не понимаю, зачем это тебе? – воин знал, что нащупал необходимую нить, чтобы склонить на свою сторону темного эльфа.
- О, конечно понимаешь, гоблины тоже понимают, когда их хотят убить, - саркастически заметил убийца.
- Но, тем не менее, вы держите их в качестве пушечного мяса. Что ты будешь делать на Поверхности, Тха’р? Таких как я, не важно люди они или эльфы или… еще кто! мало. Стоит только тебе показаться кому-то на глаза и отряды наемников не отстанут. Ты ни разу не упомянул Ллос, раздавил паука… Ренегар, - последнее слово прозвучало не как обвинение, а как факт.
- Даже если и ренегар, - все это время они оба говорили на языке темных эльфов. Из Тха’рлала вышел отличный учитель, как из Джассина учитель Всеобщему, но темному эльфу не нравился этот грубый язык, - то это не помеха перебраться на Поверхность.
- Тха’рлал, нам не обязательно выяснять кто из нас лучший. Это выяснилось несколько недель назад. Признай…
Предлагаю вместе отправиться на Поверхность и, как говорим мы, жители Огромной Пещеры, «завоевать себе место под Солнцем».
- Только мы выберемся, и ваши жрицы найдут тебя, а меня вы принесете в жертву своему Богу, - парировал темный эльф.
Джассин откровенно рассмеялся. Пока они путешествовали по диким просторам Андердарка, не было возможности нормально поговорить и не привлечь внимание крюкенов, бихолдеров или отряд темных эльфов, который возвращался после добычи магических ингредиентов для одного из благородных Домов. Сейчас же они намного ближе к своей цели. Это заметно по тому, что по пути им попадаются менее опасные противники. Недавно они встретили группу гибрелингов и вдоволь повеселились, вырезав всю стаю.
- Так поступают только темные эльфы, - с не меньшей уверенностью парировал Джас. «Хорошо же Тха’ру промыли мозги служанки Ллос», - подумал воин. – Даже если мы и встретим эльфов, они врятли будут меня рады видеть. С тобой я буду или без тебя.
- И чем так заманчиво твое предложение?
- Мы отправимся во Врата Балдура и создадим там гильдию. Тебе некоторое время придется скрывать свою сущность, чтобы возникало меньше неприятностей. В начале надо будет закрепиться в городе, а потом это уже не важно. Хотя… нет.
- О чем ты?
- Вспомнил одного вашего отступника, о котором ходят легенды по всему Побережью Мечей. Он стал героем.
- Тогда надо сыграть на этом.
Тха’р и Джас ухмыльнулись. Всегда можно договориться. Но никто не мешает им убрать одного из них с дороги, когда их план осуществится.
Змеиное мясо если его правильно приготовить не только питательно, но и вкусно. Они прихватили с собой еще несколько увесистых кусков, если по пути не встретят кого-то аппетитнее орков или гоблинов. Воздух в туннеле становился более горячий и стены светились желтым и местами красным в инфракрасном спектре. Они услышали звук вырвавшейся струи где-то недалеко от них. «Гейзеры», - тут же подумал темный эльф. Они увлажняли воздух, но могли и ошпарить невнимательного путника. Тха’р если и был привычен к подобного рода духоте, то житель лесов средней полосы – Джассин – едва не терял сознание. Лесной эльф все время пощипывал себя за руку возвращая из мира мути. Он опасался, что дроу заметит его слабость и временами отсутствующий взгляд. Воин держался не из страха перед Тха’рлалом, а ради самого себя. В одном из проходов они заметили озерцо лавы. В нос сразу ударил запах серы. Дроу прикрыл лицо куском ткани, который был частью его тюрбана, а Джас подхватил полу своего плаща и прикрыл им рот и нос. Они быстро направились вверх по туннелю, пока он не окончился тупиком. Вверху они заметили проем, ведущий на уровень выше. Придется взбираться наверх. Воззвав к своим природным способностям через амулет гильдии, Тха’р слеветировал наверх и закрепил веревку. Джас быстро взбирался по ней, но, заметив задумчивый взгляд темного эльфа, прибавил скорости. Когда он оказался на уровне с Тха’рлалом, то понял, чем вызвана подобная реакция убийцы. Райские сады, мерцающие зеленым феерическим светом среди теплого воздуха насыщенного водяными парами: лианоподобные и древовидные. И это небольшое по сравнению с любым садом на Поверхности зеленое насаждение таило в себе смерть для каждого, ступившего сюда по любой причине, как полакомиться ростками, так и пройти через их уютную обитель.
Небольшая серия достаточно старых зарисовок, сотворенных мной, когда я только учился писать прозу, в частности описания в оной. Написано это было в далеком 2004 году.
Чайка.
А он, мятежный, ищет бури,
Как будто в буре есть покой
(М.Ю. Лермонтов)
Я устал…
Солнце не хотело уходить раньше времени, но небо не спрашивало его разрешения. Небо, сердитое на постоянство светлых дней и спокойствие звездных ночей, начало в бешенстве разрывать себя на серые куски туч и разбрасывать их по миру. Море, почувствовав настроение своего отражения, тоже захотело свободы. Морю наскучили оковы берегов, сегодня оно собиралось порвать их. Старое седое море поднялось над самим собой и било себя и скалистый берег гигантскими табунами широких волн. Сердитые тучи плевались молниями в своих морских сестер, чем только ещё больше злили и подгоняли их. Грохот грома и рев океанских чудищ сливались в унисон.
Ни одной души вокруг. Все спрятались от взбунтовавшейся природы. Деревья испуганно гнулись, а ветер, словно в первый раз увидевший мир, радостно и разрушительно для всего вокруг мчался между волн. Потом он поднимался в небо и прыгал в черные перья непокорных туч. После, спустившись к берегу промчавшись по песку пляжа, он возвращался в море.
Я устал…
Я подошел к краю скалистого обрыва, под которым бесновалось серая вода. Дождавшись, когда порывистый ветер обратит на меня внимание, я бросился вниз. Нет, это не было самоубийством. Я расправил свои широкие белоснежные крылья и, подхваченный потоками свободы, взмылся над пенящимся морем. Гордый срывающийся крик вырвался у меня из груди и захлебнулся солеными брызгами. Это был вызов. Вызов морю, вызов небу, вызов шторму и грозе.
В глазах неба сверкнули молнии, и оно что-то возмущенно прогрохотало.
Это всё, чем вы можете ответить мне?!
Море неистово билось о берег.
И это вся сила данная вам?!
Ветер яростно швырнул меня в сторону.
Я сильнее!!!
Стихия поддалась мне. Ветер покорился, небо приняло меня, море забыло обо мне.
Мои крылья стали подобны парусам и держали меня над штормом. Изогнутый клюв врезался в непобедимую стихию. Черные пропасти глаз гордо и уверенно смотрели вперёд.
Свобода. Свобода в смерти. Отдых…
Я и бешеная стихия вокруг. Больше никого во всем мире.
Нет, есть ещё кто-то. Кто-то, кто так же как и я ищет отдыха.
Далеко в море, среди сумасшедших волн качалось маленькое суденышко. Рыбак? Старик. Нет, не сгорбленный годами человечек, а гордый мужчина, бросивший вызов стихии. Он стоял прямо, расправив широкие плечи. Его глаза, цвета сердитого моря, смотрели вдаль. Его седые длинные волосы, развиваясь, дразнили ветер… Он тоже бросил вызов стихии. Он, как и я, победил.
С диким ревом к нему подкралась огромная волна. Выгнувшись, как змея перед броском, она с победоносным воплем обрушилась на Человека.
Небо выкинуло в меня ещё одну ненужную молнию и предательски расхохоталось. На мгновенье всё замерло.
Я так устал!
Из груди чайки вырвался ещё один, последний, предсмертный крик. Торжествующий крик.
О, гордый Человек! Мы будем спать с тобой в одной могиле.
О, бесконечное Небо! Мы прожили с тобой долгую жизнь.
О, свободный Ветер! Я не забуду тебя.
О, море! Я иду к тебе!..
Цветок.
Буря отступала.
Золотые лучи надежды пронзали черные тучи, за которыми уже виднелось по-особенному синее небо. Стада тёмной ярости лениво уползали с радостной перины небосвода. Ослепительное, но нежное солнышко игралось с ними, то покрывая позолотой, то прячась в их пушистом холоде. Гармоничное сочетание синей глубины, радостного золота и черной смирившейся злости затягивало в себя и не отпускало завороженного взгляда.
Земля, пережившая бурю и омытая слезами неба, была ещё прекраснее. Бесконечно зеленые лепестки деревьев замерли, боясь стряхнуть с себя холодные капельки расплавленного золота. Не в силах скрывать своего восхищения природой, пели птицы. Отдохнувшая морская вода оросила прибрежный песок каплями солнечного света.
На лесной поляне медленно поднимался с земли цветок, испуганный ливнем и ветром бури. Ему и до сих пор было страшно, и он ещё дрожал, но всё ровно поднимался, хватаясь лепестками за лучики света, протянутые ему любящим солнцем.
- Здравствуй, Солнышко! – прошептал Цветок, - здравствуй, любимое. Я по тебе соскучился. Ты знаешь, Солнышко, я так боюсь Грозы. Она злая. Она больно била меня холодным Дождем. Я упал на Землю, чтобы пьяный Ветер не убил меня. Мне было очень-очень страшно. Я бы, наверное, умер от страха, но я жил в надежде снова увидеть тебя.
Помнишь утро? Помнишь, как я потянулся к твоим первым лучикам и сказал тебе: “Здравствуй, Солнышко! Я люблю тебя!” И ты ответило мне своим нежным теплом. Ты прекрасно…
Но, постой, но куда же ты?! Нет, Солнышко, не уходи, пожалуйста, ведь тебя так долго скрывала Буря. Солнышко, зачем ты прячешься под Землей? Останься, любимое, останься, прошу тебя…
Солнышко, я люблю тебя. До встречи, Солнце.
Золотой солнечный диск дотронулся до цветка своим последним лучиком и скрылся за горизонтом.
Цветок беззвучно заплакал капельками расы. Ему было очень больно прощаться с Солнцем. Он устало склонил свою нежно-розовую голову. Ему казалось, что он не доживет до рассвета. Целая ночь без Солнца…
Цветок твердо решил умереть. Он вздохнул и в последний раз взглянул на небо. А там…
- Звезды! – восхищенно прошелестел Цветок, - Здравствуйте, милые. Я соскучился по вам. Я люблю вас, Звезды! Вы действительно прекрасны в своем серебряном свете…
День уходил вслед за бурей. Но Цветок не замечал всего этого: он восхищался звездами. А его тихий шепот кружил вокруг него по лесной поляне, сидел на высоких деревьях и купался в тихой речке, текущей рядом.
Лодка.
Я в пути и нет у меня
Никаких тревог и забот,
Одинокая лодка моя,
Разрезая волну, плывет
(К.Кинчев)
Маленькая бамбуковая лодочка плыла вниз по течению реки. Она плыла медленно и бесшумно, словно скользя по зеркальной глади спокойной воды.
Солнце только недавно скрылось за линией горизонта, а на бесконечно синем небе уже начала выстраиваться печальная армия звезд, и белый полумесяц покрылся серебристой пыльцой ночных сновидений. Где-то вдалеке тоскливо и пронзительно прокричала птица. В зарослях камыша запели жабы.
Вот, послышался негромкий всплеск: это выпрыгнула из воды маленькая рыбешка, которой повезло сегодня не попасться в сети рыбака. По чистому отражению неба кружились в своем непостоянном танце водомерки.
Безнадежно тихому летнему ветру полусонным шепотом ответили тысячи лепестков. Пробудившись от дневного сна, сова несколько раз возмущенно ухнула.
На песчаном берегу в свете факелов стояло несколько человек. Они не шевелились, словно каменные изваяния, и смотрели на лодку. И, хотя они и замерли, но сердца их были переполнены чувствами. Их жизни сейчас были подобны ночной природе: спокойной, но не умершей.
Маленькая лодка скользила всё дальше и дальше от берега. В ней лежал человек. Его глаза были закрыты, грудь не вздымалось под натиском дыхания. Он был мертв.
Один из стоявших на берегу людей сделал один шаг вперёд. Он поднял свой лук и поднес стрелу к факелу. Задумавшись на секунду, он отправил в небо последний подарок своему господину.
Над рекой спускался туман.
Шутка Лукавого.
- Господи, научи меня лгать тебе так, чтобы ты мне верил, - сказал шут, оказавшись на небесах.
Бог только вздохнул в ответ. Перед ним была очень непростая задача: понять, куда же отправить душу этого смертного. Он в равной степени заслуживал и благодати Райского Сада, и вечных мук Геенны Огненной. Но одно было ясно сразу: сам шут ни в коей мере не осознавал значимости происходящего в Зале Суда.
- И еще, - не унимался весельчак, - объясни мне неразумному, почему Петр обиделся, когда я протянул ему мой плащ и колпак? Он же привратник, или я чего-то недопонял?
Бог вздохнул еще раз.
- Скажи мне, шут, - задумчиво произнес он, соблюдал ли ты те заповеди, что я передал вам в наставление?
Шут сделал реверанс.
- Никак нет, Ваша Светлость, нарушил все до единой.
- Ты убивал? – нахмурился Бог.
Шут почесал затылок, и бубенцы на колпаке весело зазвенели.
- Собственноручно – нет, – впервые серьезно заговорил шут. – Но как-то раз я этому посодействовал. Дело в том, Ваше Преосвященство, что изначально хотели убить короля. Его собственный племянник хотел. А я обо всем догадался, подслушал, подстроил – и в результате, отравился не король, а сам изменник. Но убийца не я, клянусь! А та змея, чей яд оказался в кубке племянника короля.
Закончив свою пламенную речь, шут старательно поклонился, да так, что чуть не упал.
Бог задумался. Эта история не прояснила ничего и чашу весов не перевесила.
- Признайся, ты крал когда-нибудь? – задал Бог следующий вопрос.
Шут засиял.
- Да, Ваша Светлость, тот самый яд, которым отравился изменник. Им он и хотел убить короля.
У Бога начала болеть голова. Ему даже захотелось назначить перерыв, чтобы съесть чего-нибудь. Хотя бы яблоко. Но он остановил себя, решив довести дело до конца:
- Ты чревоугодничал?
- Я радовался плодам, что Ваше Величество подарило нам в угоду и наслаждение – подмигнул ему шут.
- Ты прелюбодействовал?
- Протестую, Ваша честь! – вскричал шут, - Вы сами создали женщину! Герцогиня меня обольстила, и ничего дурного та ночь не принесла, только радость. А муж ее, между прочим, пил как сапожник.
Богу искренне захотелось задать все обязательные вопросы побыстрее, чтобы отделаться этого невыносимого смертного.
- Ты поклонялся еще кому-нибудь кроме меня? – спросил он. – Отвечай.
Шут весело улыбнулся.
- А как иначе? Не поклонился королю – сразу на плаху.
- Зависть, - обреченно продолжил Бог.
- Думаете легко быть шутом? У всех жены, дети, хозяйства, а у меня что? У меня только бубенцы и работа без выходных. Грустно тебе, плохо тебе – никого не волнует, шути и смейся. Еще бы тут не завидовать.
- Чтил ли ты отца своего и мать свою?
- Я их отроду не видел, - отчеканил шут, с откровенной издевкой глядя в глаза Бога.
А Бог был в гневе и отчаянии.
- Упоминал ли ты Мое имя напрасно?
- Упаси Господи, Ваша Светлость! – с наигранной серьезностью ответил шут.
- Хватит! – не выдержал Бог. – Что ты можешь сказать в свое оправдание, неблагодарный?
- Ничегошеньки, - подмигнул ему в ответ шут. – Только, Ваше Всевышнее Величество, я ни о чем не жалею. Я был счастлив всю свою жизнь, а другим дарил радость и веселье.
В Зале Суда повисла тишина. Бог думал и не мог ничего придумать. А пока он размышлял, шут корчил рожи ангелам.
- Папа, отдай его мне, - вкрадчиво произнес Люцифер, входя в Зал, - нельзя его в Рай.
- Нельзя! – подхватил шут. – А то, Ваша Светлость, я Вам яблок не оставлю, - и, почесав затылок, продолжил, обращаясь уже к Люциферу, - И в Ад нельзя. Ни в коем случае, ведь мучить меня не получиться, а черти от смеха полопаются. Не станете же Вы собственноручно грешников в котлах варить, не с руки оно Вам.
Люцифер зло блеснул глазами, а шут лишь показал ему язык.
- Есть еще Чистилище, - сказал Сатана, - может туда его?
- Перепачкаю! – завопил шут.
Бог не выдержал этого безумства и громко стукнул скипетром об пол.
- Прекратить этот балаган! – рявкнул Бог, - Как этого наглеца звали при жизни? – грозно спросил он у одного из ангелов.
Тот принялся с усердием перелистывать толстенную книгу и через минуту тревожно ответил:
- Не указано, - и еле слышным шепотом добавил. - Его вообще в списке нет.
Все в изумлении посмотрели на этого ангела, а потом на шута…
- Господи, - прошептал Люцифер.
- Дьявол! – вскричал Бог.
Стоило всем отвлечься на секунду, как шута и след простыл. Словно никого и не было на Высшем Суде Господнем.
А несколько часов спустя, на грешной земле возле мирно журчащего ручья на большом камне сидел высокий юноша в белоснежном хитоне. Его голову украшал лавровый венок, а на устах блуждала довольная улыбка.
- Что ангелы, что бесы – все балбесы, - обратился он к березе, что росла неподалеку от камня. – Как можно было сразу не догадаться, что я совсем из другой религии?!
Крылышки на сандалиях захлопали в знак согласия.
- Надо будет подарить эту безделушку какому-нибудь шуту, - улыбнулся юноша, взвешивая в руке большой золоченый ключ, - а то ведь они теперь на них страшно обозлятся. А у Петра в следующий раз еще и нимб стащу.
Чайка.
А он, мятежный, ищет бури,
Как будто в буре есть покой
(М.Ю. Лермонтов)
Я устал…
Солнце не хотело уходить раньше времени, но небо не спрашивало его разрешения. Небо, сердитое на постоянство светлых дней и спокойствие звездных ночей, начало в бешенстве разрывать себя на серые куски туч и разбрасывать их по миру. Море, почувствовав настроение своего отражения, тоже захотело свободы. Морю наскучили оковы берегов, сегодня оно собиралось порвать их. Старое седое море поднялось над самим собой и било себя и скалистый берег гигантскими табунами широких волн. Сердитые тучи плевались молниями в своих морских сестер, чем только ещё больше злили и подгоняли их. Грохот грома и рев океанских чудищ сливались в унисон.
Ни одной души вокруг. Все спрятались от взбунтовавшейся природы. Деревья испуганно гнулись, а ветер, словно в первый раз увидевший мир, радостно и разрушительно для всего вокруг мчался между волн. Потом он поднимался в небо и прыгал в черные перья непокорных туч. После, спустившись к берегу промчавшись по песку пляжа, он возвращался в море.
Я устал…
Я подошел к краю скалистого обрыва, под которым бесновалось серая вода. Дождавшись, когда порывистый ветер обратит на меня внимание, я бросился вниз. Нет, это не было самоубийством. Я расправил свои широкие белоснежные крылья и, подхваченный потоками свободы, взмылся над пенящимся морем. Гордый срывающийся крик вырвался у меня из груди и захлебнулся солеными брызгами. Это был вызов. Вызов морю, вызов небу, вызов шторму и грозе.
В глазах неба сверкнули молнии, и оно что-то возмущенно прогрохотало.
Это всё, чем вы можете ответить мне?!
Море неистово билось о берег.
И это вся сила данная вам?!
Ветер яростно швырнул меня в сторону.
Я сильнее!!!
Стихия поддалась мне. Ветер покорился, небо приняло меня, море забыло обо мне.
Мои крылья стали подобны парусам и держали меня над штормом. Изогнутый клюв врезался в непобедимую стихию. Черные пропасти глаз гордо и уверенно смотрели вперёд.
Свобода. Свобода в смерти. Отдых…
Я и бешеная стихия вокруг. Больше никого во всем мире.
Нет, есть ещё кто-то. Кто-то, кто так же как и я ищет отдыха.
Далеко в море, среди сумасшедших волн качалось маленькое суденышко. Рыбак? Старик. Нет, не сгорбленный годами человечек, а гордый мужчина, бросивший вызов стихии. Он стоял прямо, расправив широкие плечи. Его глаза, цвета сердитого моря, смотрели вдаль. Его седые длинные волосы, развиваясь, дразнили ветер… Он тоже бросил вызов стихии. Он, как и я, победил.
С диким ревом к нему подкралась огромная волна. Выгнувшись, как змея перед броском, она с победоносным воплем обрушилась на Человека.
Небо выкинуло в меня ещё одну ненужную молнию и предательски расхохоталось. На мгновенье всё замерло.
Я так устал!
Из груди чайки вырвался ещё один, последний, предсмертный крик. Торжествующий крик.
О, гордый Человек! Мы будем спать с тобой в одной могиле.
О, бесконечное Небо! Мы прожили с тобой долгую жизнь.
О, свободный Ветер! Я не забуду тебя.
О, море! Я иду к тебе!..
Цветок.
Буря отступала.
Золотые лучи надежды пронзали черные тучи, за которыми уже виднелось по-особенному синее небо. Стада тёмной ярости лениво уползали с радостной перины небосвода. Ослепительное, но нежное солнышко игралось с ними, то покрывая позолотой, то прячась в их пушистом холоде. Гармоничное сочетание синей глубины, радостного золота и черной смирившейся злости затягивало в себя и не отпускало завороженного взгляда.
Земля, пережившая бурю и омытая слезами неба, была ещё прекраснее. Бесконечно зеленые лепестки деревьев замерли, боясь стряхнуть с себя холодные капельки расплавленного золота. Не в силах скрывать своего восхищения природой, пели птицы. Отдохнувшая морская вода оросила прибрежный песок каплями солнечного света.
На лесной поляне медленно поднимался с земли цветок, испуганный ливнем и ветром бури. Ему и до сих пор было страшно, и он ещё дрожал, но всё ровно поднимался, хватаясь лепестками за лучики света, протянутые ему любящим солнцем.
- Здравствуй, Солнышко! – прошептал Цветок, - здравствуй, любимое. Я по тебе соскучился. Ты знаешь, Солнышко, я так боюсь Грозы. Она злая. Она больно била меня холодным Дождем. Я упал на Землю, чтобы пьяный Ветер не убил меня. Мне было очень-очень страшно. Я бы, наверное, умер от страха, но я жил в надежде снова увидеть тебя.
Помнишь утро? Помнишь, как я потянулся к твоим первым лучикам и сказал тебе: “Здравствуй, Солнышко! Я люблю тебя!” И ты ответило мне своим нежным теплом. Ты прекрасно…
Но, постой, но куда же ты?! Нет, Солнышко, не уходи, пожалуйста, ведь тебя так долго скрывала Буря. Солнышко, зачем ты прячешься под Землей? Останься, любимое, останься, прошу тебя…
Солнышко, я люблю тебя. До встречи, Солнце.
Золотой солнечный диск дотронулся до цветка своим последним лучиком и скрылся за горизонтом.
Цветок беззвучно заплакал капельками расы. Ему было очень больно прощаться с Солнцем. Он устало склонил свою нежно-розовую голову. Ему казалось, что он не доживет до рассвета. Целая ночь без Солнца…
Цветок твердо решил умереть. Он вздохнул и в последний раз взглянул на небо. А там…
- Звезды! – восхищенно прошелестел Цветок, - Здравствуйте, милые. Я соскучился по вам. Я люблю вас, Звезды! Вы действительно прекрасны в своем серебряном свете…
День уходил вслед за бурей. Но Цветок не замечал всего этого: он восхищался звездами. А его тихий шепот кружил вокруг него по лесной поляне, сидел на высоких деревьях и купался в тихой речке, текущей рядом.
Лодка.
Я в пути и нет у меня
Никаких тревог и забот,
Одинокая лодка моя,
Разрезая волну, плывет
(К.Кинчев)
Маленькая бамбуковая лодочка плыла вниз по течению реки. Она плыла медленно и бесшумно, словно скользя по зеркальной глади спокойной воды.
Солнце только недавно скрылось за линией горизонта, а на бесконечно синем небе уже начала выстраиваться печальная армия звезд, и белый полумесяц покрылся серебристой пыльцой ночных сновидений. Где-то вдалеке тоскливо и пронзительно прокричала птица. В зарослях камыша запели жабы.
Вот, послышался негромкий всплеск: это выпрыгнула из воды маленькая рыбешка, которой повезло сегодня не попасться в сети рыбака. По чистому отражению неба кружились в своем непостоянном танце водомерки.
Безнадежно тихому летнему ветру полусонным шепотом ответили тысячи лепестков. Пробудившись от дневного сна, сова несколько раз возмущенно ухнула.
На песчаном берегу в свете факелов стояло несколько человек. Они не шевелились, словно каменные изваяния, и смотрели на лодку. И, хотя они и замерли, но сердца их были переполнены чувствами. Их жизни сейчас были подобны ночной природе: спокойной, но не умершей.
Маленькая лодка скользила всё дальше и дальше от берега. В ней лежал человек. Его глаза были закрыты, грудь не вздымалось под натиском дыхания. Он был мертв.
Один из стоявших на берегу людей сделал один шаг вперёд. Он поднял свой лук и поднес стрелу к факелу. Задумавшись на секунду, он отправил в небо последний подарок своему господину.
Над рекой спускался туман.
Шутка Лукавого.
- Господи, научи меня лгать тебе так, чтобы ты мне верил, - сказал шут, оказавшись на небесах.
Бог только вздохнул в ответ. Перед ним была очень непростая задача: понять, куда же отправить душу этого смертного. Он в равной степени заслуживал и благодати Райского Сада, и вечных мук Геенны Огненной. Но одно было ясно сразу: сам шут ни в коей мере не осознавал значимости происходящего в Зале Суда.
- И еще, - не унимался весельчак, - объясни мне неразумному, почему Петр обиделся, когда я протянул ему мой плащ и колпак? Он же привратник, или я чего-то недопонял?
Бог вздохнул еще раз.
- Скажи мне, шут, - задумчиво произнес он, соблюдал ли ты те заповеди, что я передал вам в наставление?
Шут сделал реверанс.
- Никак нет, Ваша Светлость, нарушил все до единой.
- Ты убивал? – нахмурился Бог.
Шут почесал затылок, и бубенцы на колпаке весело зазвенели.
- Собственноручно – нет, – впервые серьезно заговорил шут. – Но как-то раз я этому посодействовал. Дело в том, Ваше Преосвященство, что изначально хотели убить короля. Его собственный племянник хотел. А я обо всем догадался, подслушал, подстроил – и в результате, отравился не король, а сам изменник. Но убийца не я, клянусь! А та змея, чей яд оказался в кубке племянника короля.
Закончив свою пламенную речь, шут старательно поклонился, да так, что чуть не упал.
Бог задумался. Эта история не прояснила ничего и чашу весов не перевесила.
- Признайся, ты крал когда-нибудь? – задал Бог следующий вопрос.
Шут засиял.
- Да, Ваша Светлость, тот самый яд, которым отравился изменник. Им он и хотел убить короля.
У Бога начала болеть голова. Ему даже захотелось назначить перерыв, чтобы съесть чего-нибудь. Хотя бы яблоко. Но он остановил себя, решив довести дело до конца:
- Ты чревоугодничал?
- Я радовался плодам, что Ваше Величество подарило нам в угоду и наслаждение – подмигнул ему шут.
- Ты прелюбодействовал?
- Протестую, Ваша честь! – вскричал шут, - Вы сами создали женщину! Герцогиня меня обольстила, и ничего дурного та ночь не принесла, только радость. А муж ее, между прочим, пил как сапожник.
Богу искренне захотелось задать все обязательные вопросы побыстрее, чтобы отделаться этого невыносимого смертного.
- Ты поклонялся еще кому-нибудь кроме меня? – спросил он. – Отвечай.
Шут весело улыбнулся.
- А как иначе? Не поклонился королю – сразу на плаху.
- Зависть, - обреченно продолжил Бог.
- Думаете легко быть шутом? У всех жены, дети, хозяйства, а у меня что? У меня только бубенцы и работа без выходных. Грустно тебе, плохо тебе – никого не волнует, шути и смейся. Еще бы тут не завидовать.
- Чтил ли ты отца своего и мать свою?
- Я их отроду не видел, - отчеканил шут, с откровенной издевкой глядя в глаза Бога.
А Бог был в гневе и отчаянии.
- Упоминал ли ты Мое имя напрасно?
- Упаси Господи, Ваша Светлость! – с наигранной серьезностью ответил шут.
- Хватит! – не выдержал Бог. – Что ты можешь сказать в свое оправдание, неблагодарный?
- Ничегошеньки, - подмигнул ему в ответ шут. – Только, Ваше Всевышнее Величество, я ни о чем не жалею. Я был счастлив всю свою жизнь, а другим дарил радость и веселье.
В Зале Суда повисла тишина. Бог думал и не мог ничего придумать. А пока он размышлял, шут корчил рожи ангелам.
- Папа, отдай его мне, - вкрадчиво произнес Люцифер, входя в Зал, - нельзя его в Рай.
- Нельзя! – подхватил шут. – А то, Ваша Светлость, я Вам яблок не оставлю, - и, почесав затылок, продолжил, обращаясь уже к Люциферу, - И в Ад нельзя. Ни в коем случае, ведь мучить меня не получиться, а черти от смеха полопаются. Не станете же Вы собственноручно грешников в котлах варить, не с руки оно Вам.
Люцифер зло блеснул глазами, а шут лишь показал ему язык.
- Есть еще Чистилище, - сказал Сатана, - может туда его?
- Перепачкаю! – завопил шут.
Бог не выдержал этого безумства и громко стукнул скипетром об пол.
- Прекратить этот балаган! – рявкнул Бог, - Как этого наглеца звали при жизни? – грозно спросил он у одного из ангелов.
Тот принялся с усердием перелистывать толстенную книгу и через минуту тревожно ответил:
- Не указано, - и еле слышным шепотом добавил. - Его вообще в списке нет.
Все в изумлении посмотрели на этого ангела, а потом на шута…
- Господи, - прошептал Люцифер.
- Дьявол! – вскричал Бог.
Стоило всем отвлечься на секунду, как шута и след простыл. Словно никого и не было на Высшем Суде Господнем.
А несколько часов спустя, на грешной земле возле мирно журчащего ручья на большом камне сидел высокий юноша в белоснежном хитоне. Его голову украшал лавровый венок, а на устах блуждала довольная улыбка.
- Что ангелы, что бесы – все балбесы, - обратился он к березе, что росла неподалеку от камня. – Как можно было сразу не догадаться, что я совсем из другой религии?!
Крылышки на сандалиях захлопали в знак согласия.
- Надо будет подарить эту безделушку какому-нибудь шуту, - улыбнулся юноша, взвешивая в руке большой золоченый ключ, - а то ведь они теперь на них страшно обозлятся. А у Петра в следующий раз еще и нимб стащу.
(долгожданная концовка)
Мрачный Лес оказался не таким уж и мрачным. До опушки добрались часа через два после "завтрака", и, как ни странно, без приключений.
Разиэль с явным облегчением оглянулся на черные деревья, оставшиеся за спиной.
- Кому рассказать – не поверят, - умозаключил он. – Ну что, куда теперь, направо, налево?
Кэндис почесала подбородок.
- Знать бы, с какой стороны леса мы вышли…
- А интуиция следопыта тебе что подсказывает? – ехидно осведомился Шэд, давно не питавший никаких иллюзий по поводу следопытских способностей феи.
- Налево,- хихикнула Кэндис.
Как ни странно, она оказалась права. Когда начало темнеть, они увидели впереди маленький домик, вблизи оказавшийся трактиром.
Этот трактир располагался на границе королевства фей, куда чужаков пускать не любили. Поэтому сразу позади трактира дорогу в королевство преграждал шлагбаум, рядом с которым, в будочке, сидел очень грозный с виду фей*.
- Все в порядке, я его знаю, он нас пропустит, - пообещала Кэндис. – Но сначала зайдем вот в это замечательное заведение.
Раз и Шэд без пояснений поняли, что фея имеет в виду кабак.
* - мне почему-то кажется, что мужской род от слова "фея" будет именно так.
Замечательное заведение обладало еще более замечательным названием – "Сам Пришел". По крайней мере, оно было более чем правдивым. Каждый приходил туда действительно сам. А вот выходить чаще всего приходилось с чьей-либо помощью.
Открыв дверь пинком, Кэндис ввалилась внутрь. Кругом было полно народу. Шэд почувствовал себя немного не в своей тарелке.
- Салют! – завопила фея, махая руками. – Я вернулась!
И вся эта толпа бросилась ее обнимать с диким визгом и улюлюканьем. Разиэлю и Шэду тоже досталось. В течение следующего часа Кэндис пыталась за кружкой яблочного вина связно изложить историю своего похода собутыльникам (то есть всем, кто находился в помещении), а ее сопровождающие (теперь, скорее, уже бывшие) ее поправляли.
Поздним вечером они просочились наружу и направились нетвердой походкой к шлагбауму. Фей, сидевший в будке, с недовольным видом вышел наружу.
- Стой, кто идет? – скучающим тоном произнес он.
- Мы, - широко улыбаясь, ответила слегка захмелевшая Кэндис.- То есть я и они.
Шэд с Разом приветственно помахали стражу ладошками. Им тоже наливали.
- Ты-то, понятное дело, можешь пройти, - смилостивился фей. – А вот они, к сожалению…
Разиэль оскалился и зарычал. Несмотря на то, что он оставался в человеческом образе, рык получился очень даже волчий. Страж отступил.
- Тоже могут,- договорил он. И поднял шлагбаум.
В Королевстве Фей все было по-прежнему. Маленькие аккуратные домики, прячущиеся среди необыкновенных деревьев с серебряной листвой. Цветы с яркими крупными лепестками, определить цвет которых не мешала даже наступившая темнота. Казалось, что осень не успела еще сюда заглянуть, или вовсе даже и не собиралась.
- Ненавижу это все, - высказалась Кэндис. – Всю жизнь здесь. Только по рассказам знала, что в мире творится. Ни разу в жизни не видела снега. Тут вечное лето. Ужасно надоело.
- А я всю жизнь провел в родительском замке. Точнее, в самой высокой его башне. По большей части, в одиночестве, - признался Шэд.
- А я…это самое…Нет, мне, кажется, больше повезло, чем вам,- сделал выводы Разиэль.
Фея пожала плечами. Они подошли к огромному дереву с раскидистыми золотистыми ветвями и необычно широким стволом. Откуда-то сверху свешивалась веревочная лестница.
- Добро пожаловать в мой дом, - Кэндис указала наверх. – Залезайте.
Ночь они провели на дереве, точнее, в доме, который располагался на дереве. Он был довольно просторным и состоял из нескольких крупных площадок, соединенных небольшими лесенками. Все трое превосходно выспались и утром, в великолепном физическом и моральном состоянии, отправились во дворец.
Дверь перед ними распахнула сама королева.
- Тетушка Мэб! – Кэндис обняла невысокую хрупкую женщину с удивительно понимающими глазами. На ней было длинное белое платье и серебряная тиара, которую после коронации должна была заменить золотая диадема.
- Двоюродная тетушка с материнской стороны и по совместительству королева, ну то есть почти королева, - поправила будущая правительница. Голос у нее был молодой и звонкий.
"Вечно юная правительница волшебной страны", подумалось Разиэлю. "Папа читал мне про таких сказки".
- Так чего с палочкой? Она у тебя? И где отряд? – сыпала вопросами королева по дороге в тронный зал.
- Во-первых, тетушка, владычице не подобает говорить "чего". Нужно произносить "что". А во-вторых…Палочка у меня, остальное – очень долгая история. Кстати, забыла представить тебе мою персональную охрану, которой необходимо выплатить жалованье. Большое. Это Разиэль, а это Шэд. И оба – мои хорошие друзья. Можно даже сказать, единственные.
- Ясно. Давайте-ка располагайтесь вот в этих замечательных креслах и рассказывайте вашу долгую историю…
В полдень Мэб официально стала королевой и первым, что она сделала, было возвращение прежнего облика двенадцати божьим коровкам. Сначала спасенные долго ругались (особенно командир), но после получения компенсации пришли в себя окончательно. Затем началась церемония награждения.
- Итак, вы проявили себя как настоящие…как эти самые…как же их? В общем, хорошо себя проявили, - Мэб совершенно не умела говорить по-королевски. Возможно, сказывалось дурное влияние племянницы, с которой они были почти ровесницы. – И теперь имеете право требовать всего, что пожелаете.
Перед ней неловко топтались: Кэндис в кружевном черном платье (свое розовое она торжественно сожгла на заднем дворе замка), Шэд, стянувший вечно растрепанные волосы в хвост, Разиэль, которого именно в этот момент начали донимать блохи, подцепленные в Мрачном лесу, и Командир Отряда, имя которого никто не помнил.
- Мне бы помыться, - такова была просьба Разиэля. Мэб торжественно пообещала ему королевскую ванную на весь день.
- А мне плащик. Полосатый, - это Шэд решил восполнить свою утрату. Взмах палочкой (в отличие от Раза королева фей умела с ней обращаться) – и на широкие* плечи Шэда опустилось требуемое.
- А меня, пожалуйста, в отставку отправьте и пенсию назначьте побольше,- проворчал Командир, злобно косясь на Волшебную Палочку, из-за которой он недели полторы проползал пятнистым жучком.
- Будет исполнено, - пообещала Мэб. – А чего хочет моя единственная племянница?
Кэндис ухмыльнулась.
- Шлагбаум с Тракта убери. И усталые странники смогут найти у нас приют. Хватит уже чужих бояться.
- Я и так собиралась это сделать, - сообщила королева.
- Отлично, - просияла бывшая следопыт.
* - нет, вру. Не такие уж и широкие. Скорее все же узкие. То есть, с одной стороны, бывает и шире. А с другой стороны, бывает и уже. На самом деле, плечи как плечи.
Несколько дней, проведенных в замке после коронации, показались Шэду и Разиэлю лучшими в их жизни. Кэндис присоединялась к ним редко – она обсуждала с тетушкой Мэб какие-то правительственные вопросы относительно изменения большей части порядков Королевства (точнее, относительно превращения этих самых порядков в беспорядки). Или торчала в своем любимом трактире.
Когда прошла неделя, приятели решили, что пора и честь знать. Набив рюкзаки золотом – обещанное жалованье оказалось несколько крупнее, чем они рассчитывали, - они отправились к Кэндис домой, чтобы попрощаться. И застали ее в походной одежде и с таким же рюкзаком за спиной.
- Ты куда? – спросили они в один голос. По взгляду девушки было понятно, что она хотела спросить у них то же самое.
- Если честно, я шла с вами прощаться. Собираюсь снова в поход. До следующего лета. Очень хочется увидеть снег…
- А мы шли прощаться с тобой, - сознался Разиэль, – ибо тоже собирались покинуть данную местность.
- Значит, нам по пути! – обрадовалась фея.
- Типа того, - согласился Шэд. Ох, наверное, скоро они опять куда-нибудь влипнут…Превосходно!
Они шли по широкой дороге в сторону солнца, заходящего за линию горизонта. Дул странно холодный ветер. Где-то впереди их ждали эльфийский лес, Черногорье, известное своими драконами и оползнями, гномьи рудники и еще много-много стран, названий которых и не упомнишь. Каждый думал о чем-то своем.
И вдруг пошел снег.
Мрачный Лес оказался не таким уж и мрачным. До опушки добрались часа через два после "завтрака", и, как ни странно, без приключений.
Разиэль с явным облегчением оглянулся на черные деревья, оставшиеся за спиной.
- Кому рассказать – не поверят, - умозаключил он. – Ну что, куда теперь, направо, налево?
Кэндис почесала подбородок.
- Знать бы, с какой стороны леса мы вышли…
- А интуиция следопыта тебе что подсказывает? – ехидно осведомился Шэд, давно не питавший никаких иллюзий по поводу следопытских способностей феи.
- Налево,- хихикнула Кэндис.
Как ни странно, она оказалась права. Когда начало темнеть, они увидели впереди маленький домик, вблизи оказавшийся трактиром.
Этот трактир располагался на границе королевства фей, куда чужаков пускать не любили. Поэтому сразу позади трактира дорогу в королевство преграждал шлагбаум, рядом с которым, в будочке, сидел очень грозный с виду фей*.
- Все в порядке, я его знаю, он нас пропустит, - пообещала Кэндис. – Но сначала зайдем вот в это замечательное заведение.
Раз и Шэд без пояснений поняли, что фея имеет в виду кабак.
* - мне почему-то кажется, что мужской род от слова "фея" будет именно так.
Замечательное заведение обладало еще более замечательным названием – "Сам Пришел". По крайней мере, оно было более чем правдивым. Каждый приходил туда действительно сам. А вот выходить чаще всего приходилось с чьей-либо помощью.
Открыв дверь пинком, Кэндис ввалилась внутрь. Кругом было полно народу. Шэд почувствовал себя немного не в своей тарелке.
- Салют! – завопила фея, махая руками. – Я вернулась!
И вся эта толпа бросилась ее обнимать с диким визгом и улюлюканьем. Разиэлю и Шэду тоже досталось. В течение следующего часа Кэндис пыталась за кружкой яблочного вина связно изложить историю своего похода собутыльникам (то есть всем, кто находился в помещении), а ее сопровождающие (теперь, скорее, уже бывшие) ее поправляли.
Поздним вечером они просочились наружу и направились нетвердой походкой к шлагбауму. Фей, сидевший в будке, с недовольным видом вышел наружу.
- Стой, кто идет? – скучающим тоном произнес он.
- Мы, - широко улыбаясь, ответила слегка захмелевшая Кэндис.- То есть я и они.
Шэд с Разом приветственно помахали стражу ладошками. Им тоже наливали.
- Ты-то, понятное дело, можешь пройти, - смилостивился фей. – А вот они, к сожалению…
Разиэль оскалился и зарычал. Несмотря на то, что он оставался в человеческом образе, рык получился очень даже волчий. Страж отступил.
- Тоже могут,- договорил он. И поднял шлагбаум.
В Королевстве Фей все было по-прежнему. Маленькие аккуратные домики, прячущиеся среди необыкновенных деревьев с серебряной листвой. Цветы с яркими крупными лепестками, определить цвет которых не мешала даже наступившая темнота. Казалось, что осень не успела еще сюда заглянуть, или вовсе даже и не собиралась.
- Ненавижу это все, - высказалась Кэндис. – Всю жизнь здесь. Только по рассказам знала, что в мире творится. Ни разу в жизни не видела снега. Тут вечное лето. Ужасно надоело.
- А я всю жизнь провел в родительском замке. Точнее, в самой высокой его башне. По большей части, в одиночестве, - признался Шэд.
- А я…это самое…Нет, мне, кажется, больше повезло, чем вам,- сделал выводы Разиэль.
Фея пожала плечами. Они подошли к огромному дереву с раскидистыми золотистыми ветвями и необычно широким стволом. Откуда-то сверху свешивалась веревочная лестница.
- Добро пожаловать в мой дом, - Кэндис указала наверх. – Залезайте.
Ночь они провели на дереве, точнее, в доме, который располагался на дереве. Он был довольно просторным и состоял из нескольких крупных площадок, соединенных небольшими лесенками. Все трое превосходно выспались и утром, в великолепном физическом и моральном состоянии, отправились во дворец.
Дверь перед ними распахнула сама королева.
- Тетушка Мэб! – Кэндис обняла невысокую хрупкую женщину с удивительно понимающими глазами. На ней было длинное белое платье и серебряная тиара, которую после коронации должна была заменить золотая диадема.
- Двоюродная тетушка с материнской стороны и по совместительству королева, ну то есть почти королева, - поправила будущая правительница. Голос у нее был молодой и звонкий.
"Вечно юная правительница волшебной страны", подумалось Разиэлю. "Папа читал мне про таких сказки".
- Так чего с палочкой? Она у тебя? И где отряд? – сыпала вопросами королева по дороге в тронный зал.
- Во-первых, тетушка, владычице не подобает говорить "чего". Нужно произносить "что". А во-вторых…Палочка у меня, остальное – очень долгая история. Кстати, забыла представить тебе мою персональную охрану, которой необходимо выплатить жалованье. Большое. Это Разиэль, а это Шэд. И оба – мои хорошие друзья. Можно даже сказать, единственные.
- Ясно. Давайте-ка располагайтесь вот в этих замечательных креслах и рассказывайте вашу долгую историю…
В полдень Мэб официально стала королевой и первым, что она сделала, было возвращение прежнего облика двенадцати божьим коровкам. Сначала спасенные долго ругались (особенно командир), но после получения компенсации пришли в себя окончательно. Затем началась церемония награждения.
- Итак, вы проявили себя как настоящие…как эти самые…как же их? В общем, хорошо себя проявили, - Мэб совершенно не умела говорить по-королевски. Возможно, сказывалось дурное влияние племянницы, с которой они были почти ровесницы. – И теперь имеете право требовать всего, что пожелаете.
Перед ней неловко топтались: Кэндис в кружевном черном платье (свое розовое она торжественно сожгла на заднем дворе замка), Шэд, стянувший вечно растрепанные волосы в хвост, Разиэль, которого именно в этот момент начали донимать блохи, подцепленные в Мрачном лесу, и Командир Отряда, имя которого никто не помнил.
- Мне бы помыться, - такова была просьба Разиэля. Мэб торжественно пообещала ему королевскую ванную на весь день.
- А мне плащик. Полосатый, - это Шэд решил восполнить свою утрату. Взмах палочкой (в отличие от Раза королева фей умела с ней обращаться) – и на широкие* плечи Шэда опустилось требуемое.
- А меня, пожалуйста, в отставку отправьте и пенсию назначьте побольше,- проворчал Командир, злобно косясь на Волшебную Палочку, из-за которой он недели полторы проползал пятнистым жучком.
- Будет исполнено, - пообещала Мэб. – А чего хочет моя единственная племянница?
Кэндис ухмыльнулась.
- Шлагбаум с Тракта убери. И усталые странники смогут найти у нас приют. Хватит уже чужих бояться.
- Я и так собиралась это сделать, - сообщила королева.
- Отлично, - просияла бывшая следопыт.
* - нет, вру. Не такие уж и широкие. Скорее все же узкие. То есть, с одной стороны, бывает и шире. А с другой стороны, бывает и уже. На самом деле, плечи как плечи.
Несколько дней, проведенных в замке после коронации, показались Шэду и Разиэлю лучшими в их жизни. Кэндис присоединялась к ним редко – она обсуждала с тетушкой Мэб какие-то правительственные вопросы относительно изменения большей части порядков Королевства (точнее, относительно превращения этих самых порядков в беспорядки). Или торчала в своем любимом трактире.
Когда прошла неделя, приятели решили, что пора и честь знать. Набив рюкзаки золотом – обещанное жалованье оказалось несколько крупнее, чем они рассчитывали, - они отправились к Кэндис домой, чтобы попрощаться. И застали ее в походной одежде и с таким же рюкзаком за спиной.
- Ты куда? – спросили они в один голос. По взгляду девушки было понятно, что она хотела спросить у них то же самое.
- Если честно, я шла с вами прощаться. Собираюсь снова в поход. До следующего лета. Очень хочется увидеть снег…
- А мы шли прощаться с тобой, - сознался Разиэль, – ибо тоже собирались покинуть данную местность.
- Значит, нам по пути! – обрадовалась фея.
- Типа того, - согласился Шэд. Ох, наверное, скоро они опять куда-нибудь влипнут…Превосходно!
Они шли по широкой дороге в сторону солнца, заходящего за линию горизонта. Дул странно холодный ветер. Где-то впереди их ждали эльфийский лес, Черногорье, известное своими драконами и оползнями, гномьи рудники и еще много-много стран, названий которых и не упомнишь. Каждый думал о чем-то своем.
И вдруг пошел снег.
Ну, вот) И мне захотелось чего-нибудь здесь выставить.
И будет это рассказик, написанный мною в последние дни прошлого года. Я его заканчивала, если быть точнее, за два дня до Нового года, потому что очень не люблю оставлять в уходящем году незаконченных дел.
Сам рассказ к вышеназванному празднику отношения не имеет. Но у меня он всегда будет ассоциироваться именно с ним)
Поймать Чародея
Дело разворачивается в небольшом городке, где все друг друга знают и всем есть друг до друга дело. А, помимо людей, населяют его всего-то десяток вампиров, пара-тройка оборотней и приставленный наблюдать за ними чародей – так называемый Хозяин.
Не так уж и страшно, если подумать.
Но, явно, неприятно было бы человеку вдруг оказаться в самом центре этой странной компании. И Глафира была именно такого мнения. Конечно, ей и в голову не пришло бы винить всяческую нечисть в исчезновении младшей сестренки, если бы она своими собственными глазами этого не видела. И теперь ей предстоит весьма нелегкая задача – не пожелав последовать за сестрой в качестве еще одной пленницы, она решает самостоятельно добраться до похитителя и вытрясти из него душу...
Если, конечно, у таких, как он, есть душа...
Перед глазами стояла тьма, то и дело разрываемая мириадами серебристых искр. Сердце гулко бухало в висках, по телу разливался тягучий холод, от которого ноги делались ватными.
Ольга прислонилась спиной к гладкой деревянной стенке и пыталась сдержать хриплое дыхание. Ей казалось, что даже взмах ресниц отзывается воем холодного ветра, решившего непременно выдать ее преследователю. И лишь осколки здравого смысла подсказывали, что никто не слышит ударов ее сердца, что шум струящейся по жилам крови не выдаст убежища...
Она ждала слишком долго, прошла уже не одна секунда, с тех пор как Оля услышала скрип открытой двери.
Преследователь застыл, насторожил уши, обвел глазами комнату, потянул носом зыбкий аромат страха...
Да, он ее нашел...
Сейчас, всего один шаг к большому старому шкафу...
Дверцы распахнулись слишком резко – Ольга ждала, что они откроются хоть на миг позже, чтобы отсрочить мгновения проигрыша...
- Попалась! – Ликовал преследователь, оглядывая маленькую пухленькую светловолосую девочку, зарывшуюся в мамины платья. Крохотные ручки сжались в кулачки, голубые глазки потемнели от выступивших слез. Она дрожала...
Его приезд ни у кого не вызвал радости. Да и какая может быть радость от приезда Наместника? К тому же – чародея, наглого и высокомерного, какими, несомненно, были все они. Более того. Его прибытие означало конец свободы, повышение требований по безопасности и начала массовой депрессии, а, следовательно, и увеличения числа беспорядков, бунтов, преступлений и еще черт знает чего.
Впрочем, и сам колдун не был счастлив от нового назначения. Большая должность в крохотном никому не нужном городке – прекрасная награда за допущенную ошибку.
На вокзале Яна никто не встретил.
Вероятно, местные нелюди решили сделать вид, что его приезда просто не заметили. После, конечно, они коллективно извинятся, будут размазывать слезы по щекам и клясться, что больше такого не повторится...
Но торжественного шествия уже не выйдет. Чародея это жутко злило, но пока он ничего не мог с этим поделать.
Однако, это наводит на определенные размышления. Его здесь не знают и ни в грош не ставят.
Иначе говоря, стоит придать себе более устрашающий вид. Ведь в жестоком мире Ночи уважают лишь того, кого боятся.
Нет, изменяться нужно не внешне. Свое лицо Ян любил и никогда не видел надобности что-то в нем переделывать. И неплохой фигурой, и длинными золотистыми волосами, и белозубой завораживающей улыбкой он заслуженно гордился.
Пожалуй, чародей убрал бы свежий, а оттого весьма яркий и неприятно зудящий синяк под левым глазом, но как раз это было ему не по силам – учитель умело приукрасил физиономию нерадивого ученика, а на прощание наложил парочку пакостных заклятий, сделав бесполезным магические методы заживления ушибов.
Нет, менять себя Ян не станет.
Он, на миг прикрыв глаза, пустит по воздуху мысль о своей непобедимости, о том, что властен над жизнью и смертью...
Чародей не сомневался – час или два – и всем будет об этом известно...
Впрочем, нет.
Могущество и непобедимость ему не подходят. Стал бы он, обладая великой властью, ехать в это милое, но до неприличия спокойное местечко? Пусть лучше у него будет могущественный артефакт. Книга, в которой написано пророчество... Что-нибудь таинственное до жути! А главное – подобных книг множество, в это все поверят...
Ян опустил козырек бейсболки пониже, но опомнился и выпрямил спину – такой важной шишке, как он, не пристало горбиться и горевать из-за подобных мелочей! Наверное, нужно радоваться.
Он больше не безымянный ученик гениального чародея.
Теперь он – полноправный Хозяин этого города.
Чародей завернул за угол и направился в книжный магазин, где и обзавелся редчайшим и могущественнейшим артефактом, уплатив за него ослепительной улыбкой. Кассирша лишь долго и громко вздыхала ему вслед.
Ян неторопливо пересек дорогу, оглядывая окрестности и мысленно стараясь успокоить себя, убедить, что ссылка его не будет долгой, что вскоре он вернется в родной, любимый город. И все будет как прежде...
Мимо прогромыхал старенький «Запорожец», на миг отвлекший чародея от тревожных мыслей.
Навстречу ему спешила странного вида старушка с квадратным обросшим бородой подбородком, темными колючими, как проволока усами и махонькими злобными глазками, подозрительно оглядывавшими окрестности. Из-под грубой длинной юбки то и дело при ходьбе показывались огроменные мужские ботинки. Голову ее венчал шерстяной платок в незабудочку.
Двигалась бабка довольно резво, размахивая в воздухе старыми ржавыми ведрами.
На проверку, пустыми они не оказались – в них, небрежно сваленными свертками, хранился некий серый порошок. Если Ян не ошибался, то довольно взрывоопасный и вполне пригодный для изготовления маленьких новогодних бомбочек.
“Подзаработать решила, карга старая, в обход налогов, – с ухмылкой подумал чародей, уходя. – Ну, и пускай! Главное, что ведра не пустые, а значит, ничего плохого не случится...”
Взобравшись по ступенькам на второй этаж и отперев дверь своей новой квартиры, Ян бросил сумку с вещами прямо на пороге и, перешагнув через нее, торжественно вошел в зал (по совместительству спальню, кабинет, столовую и, судя по специфическому запаху, за одно и уборную для предыдущего жильца), возложил прямо на грязный пол новоприобретенный артефакт, три раза повернулся вокруг своей оси, плюнул на кожаную обложку и... поспешил выскочить из дома, на ходу распахивая окна и стараясь не дышать.
Что ж, домой ему возвращаться не стоит как минимум еще несколько суток - и неизвестно еще, возможно ли вообще привести в порядок этот свинарник, или придется перебираться на лестничную площадку, где при любом раскладе куда как чище...
Самый главный на сотни километров вокруг, могущественнейший и величайший Наместник, Хозяин этого скромного городка желал добраться до квартиры незамеченным, но, к сожалению, в этом захолустье ничто не могло оставаться таковым более пары минут. Вести, слухи и знания разлетались по воздуху куда быстрее почтовых карет. Впрочем, и на новеньком космическом корабле за ними тоже было бы не угнаться...
Вскоре, осторожно прячась за кустами и спинами прохожих, две мрачные серые тени присоединились к Хозяину и, следуя на расстоянии, почтительно сопроводили его до дома. В кустах сирени они терпеливо дождались, пока чародей войдет внутрь, и лишь после втянули в грудь побольше воздуху.
- Вот пижон... – Буркнула зло первая тень, оказавшись тощей бледной девчонкой с коротко и бестолково остриженными волосами, в этом городке широко известной как просто Ксюша, злостная прогульщица и профессиональная скандалистка. – Неужели это ничтожество – Наместник? Да разве ж можно нас Так унижать!
Вторая тень лишь тихо кивнула, не в силах отдышаться после длительной пробежки, взятия высоких препятствий и преодоления луж ползком. Куда как больше она предпочитала тихий и размеренный шаг. И вообще предпочитала тишину и покой. Но, кажется, ей не повезло – Ксения прочно прицепилась к девчонке и не желала отпускать, неизменно втягивая в свои безрассудные авантюры. Избавиться от опасной подруги не было никакой возможности, а потому несчастная стойко смирилась с судьбой и всюду тенью следовала за Ксюшей, привычно отзываясь на имя «Тихая».
Тем временем Ксения расстегнула пару пуговиц темного плаща на толстой фланелевой подкладке (как она говорила – нужно соответствовать своему амплуа ночного жителя и кровопийцы) и втянула в легкие порцию жаркого летнего воздуха. После чего недовольно буркнула, презрительно закатив глаза, что быть такого не может, чтобы Хозяин был непобедим и более могущественен, чем она – венец творения и самое совершенное существо на свете – Вампир!
Тихая привычно кивнула, не слишком-то прислушиваясь к словам не в меру болтливой и слишком уж активной подруги, обдумывая какие-то свои, непонятные и недоступные живому миру мысли.
- Мы докажем всем, что нет более величественного, умного, красивого и сильного существа, чем я! – Воскликнула Ксения, мечтательно закатив глаза, и вновь выжидательно уставилась на подругу.
- Угу. – Послушно пробормотала Тихая, подняла глаза. И совершенно внезапно печенкой почувствовала, что именно в этот раз зря пропускала речи вампирши мимо ушей.
Но поделать теперь уже ничего было нельзя – в такие минуты лучше было своей точки зрения не менять, Ксения сочла бы любое сомнение за измену, и весь ее энтузиазм при этом обратился бы на перебежчицу.
Решить, стоит ли навлекать на себя гнев подруги, или ее затея на сей раз не настолько опасна, Тихой предстояло как можно быстрее, при том обязательно незаметно и аккуратно.
Нужно признать, что делать это Тихая научилась в совершенстве, практически наравне с умением поддерживать разговор, не говоря почти ни слова.
Она привычно кивнула, приоткрыла глаза и... застыла на месте, не сумев отыскать взглядом Ксению.
Озадаченно помотав головой, Тихая сообразила-таки обратить свой взор наверх и тут же обнаружила озлобленную и несколько позеленевшую физиономию подруги, высунувшуюся в форточку, сосредоточенно глотающую воздух и сигналящую ей руками.
Недовольно вздохнув, вампирша убедилась в том, что улица абсолютно пуста, после чего обратилась в летучую мышь и беспрепятственно проникла в квартиру Хозяина.
Долго летучими мышами ни Тихая ни, проникшая в квартиру до нее Ксения оставаться не стали – у мышей есть один большой недостаток – в этой ипостаси совершенно невозможно зажать себе нос. К тому же, обоняние у мыши куда как более острое...
Книгу они отыскали быстро – чародей, кажется, свой багаж даже не подумал разбирать, а единственной вещью в единственной же комнате оказалась та самая громаднейшая и жутко тяжелая книжица.
Ксения, не долго думая, схватила добычу в охапку, прижала к тощей груди и сделала подруге знак выходить.
Но не тут-то было.
Ян гулял не долго – вскоре на глаза ему вновь попалась та странная старушка, вместо ведер теперь мускулистыми руками прижимавшая к широкой груди нечто непонятное, но подозрительное, как и она сама. Не раздумывая, Ян поспешил скрыться от нее и нырнул в свой подъезд.
В двери заскрежетал ключ, заставив подруг с ужасом расширить глаза и, не сговариваясь, спрятаться за тяжелыми пыльными занавесками в мелкую неровную дырочку, а после и вовсе в ужасе улететь через окно, оставив шокированного такой оперативностью местных воров чародея стоять в одиночестве посреди комнаты и громко материться.
Впрочем, злился Ян не долго. Он довольно быстро пришел в себя – благо, на самом-то деле книга не была столь бесценна – и даже рассмеялся.
А потом начертил мелом на полу маленький неровный круг и, положив на него ладонь, произнес некое хитрое заклятие, позволявшее узнать место нахождения чего-либо. К сожалению, заклятие было слабенькое и ненадежное, совсем не годное для поисков преступника. С его помощью можно было разыскать, пожалуй что, карандаш на рабочем столе (ранее Ян именно так его и использовал), но по горячим следам стоило попробовать. Сосредоточившись, чародей, не дыша, мысленно перебирал необходимые формулы. И, все же, в самый последний момент, на миг сбился, услыхав на улице громкий взрыв. Тут же принялись визжать сигнализации на машинах, заверещал народ...
Чародей с трудом взял себя в руки и дочитал заклятие до конца. Крохотная заминка никак не должна была повлиять на результаты поиска. Перед взором Яна уже стремительно неслись картины, он видел крохотную квартирку, засаленный диванчик и знал – ему нужно туда.
Только вот на этот раз заклятие показало ему неверный ответ.
А на улицу, тем временем, распугивая всех сиренами, спешила милиция.
Преследователь глядел Ольге в глаза. Внимательно, словно пытаясь прочитать что-то на ее лице, заглянуть в ее душу...
И девочка, спустя мгновенья, успокоилась. Ярость исчезла бесследно, потому что не было для нее повода. И высохли слезы обиды. Да и самой обиды почти не осталось. Так, самая малость, совсем капелька...
- Как ты меня находишь? – Недовольно буркнула Оленька, неуклюже выбираясь из шкафа и одергивая помявшееся платьице. – Это не правильно! Ты просто из уважения к моей личности не имеешь никаких оснований каждый раз с неизменным упорством находить мое убежище! Как старшая по возрасту среди нас двоих, ты обязана изо всех сил щадить мои чувства, дабы не наносить ущерба моей и без того подорванной детской психике!
Выпалив это на одном дыхании, Оленька замолчала и принялась отрешенно разглаживать юбку, после чего, удовлетворенная результатом, нацепила на нос большие круглые очки и смерила преследовательницу взглядом.
Глафира бессовестно улыбнулась, блеснув из-под челки голубым глазом, но ничего не ответила. Только скорчила пренебрежительную рожицу да головой покачала – как объяснить глупой младшей сестренке, что каждый раз она прячется в одном и том же месте?
- Теперь я вожу! – Тем временем оповестила ее успокоившаяся Олька и пулей вылетела из комнаты, громко считая на ходу.
Этот ребенок мог свести с ума любого, но только не Глашу... Ведь она еще помнила, как сама пару лет назад была такой же. Что и говорить, сказывалась дурная кровь родителей-ученых...
Не долго думая, Глафира залезла в тот же многострадальный шкаф и решила устроиться там поудобнее – порой необходимо проводить время с сестрой, как не ужасно. Это она признавала, но никогда, тем не менее, не радовалась перспективе избавиться от очередной партии своих невосстанавливаемых нервов.
Вскоре в комнату, громко топая, заглянула Олька. Притворила дверь, зашуршала платьем, нагибаясь, чтобы посмотреть под кроватью, заглянула за шторы...
А обратно не выглянула.
Осторожно приоткрыв дверцу, Глашка приникла к образовавшейся щели и обвела комнату любопытным глазом.
Сестры нигде не было.
Ну совсем нигде.
Высунувшись из шкафа по пояс, девчонка удивленно озиралась, не в силах понять, куда девалась Олька.
Наконец, не сдержавшись, вылезла вся и, высунув от усердия язык, бесшумно двинулась в сторону окна, остановившись в полутора метрах от него и вытянув шею для удобства просмотра.
Окно было открыто, на подоконнике с комфортом расселся незнакомый рослый мужчина в надвинутой на брови бейсболке, раздраженно постукивая по батарее ногами в грязных потертых кроссовках. Комья подсохшей глины осыпались на пол, где и оставались лежать.
Рядом, прямо на подоконнике, стояла Ольга и недовольно хмурилась, глядя на мужчину.
Он, тем временем, задумчиво глядел на девочку и тоже хмурился.
- А где вторая? – Удивлялся мужчина, почти беззвучно шевеля губами.
- Нету второй. – Буркнула Олька, вероятно, решившая поиграть в партизанов. Что ж, Глафира явно была не против – ей почему-то не хотелось встречаться с этим человеком.
Тот, тем временем, кажется, потерял терпение, схватил Ольку за руку и вместе с ней исчез, растворился в воздухе, решив поручить поиски второй девицы кому-нибудь другому.
Глашка вздрогнула, рванула вперед и высунулась в окно. Ничего подозрительного увидеть ей не удалось. Тогда, протерев глаза, она попыталась уверить себя, что все это ей лишь привиделось... Но комья грязи, скромно притулившиеся под батареей, утверждали обратное и могли служить прямым доказательством того, что с головой у Глафиры все нормально... Если, конечно, сама грязь ей тоже не привиделась.
Борис развлекался, как умел. Надо признать, что в аду развлекаться нужно было именно уметь – без этого умения не долго было и со скуки помереть. И это – лишь в лучшем случае.
- Маслица добавь... – Издевался он и приплясывал на сковородке, изящно подбрасывая вверх ноги и помахивая руками. При этом умудрился расслабить узел галстука и попросить жарившего его чертенка отнести сюртук в прачечную – как никак, уже не меньше трех сотен лет он носил исключительно этот сюртук... Как уж тут не запачкаться, когда кругом сажа, пыль и куча невоспитанных рогатых грубиянов?
Лохматый апатичный черт на его просьбу никак не отреагировал, а вот советом пренебрегать не стал и щедро плеснул на сковороду масла.
В воздухе завоняло химией.
- Фу! – Возмутился Борис, зажимая нос. – На каком вы масле жарите? Как не стыдно! На дворе двадцать первый век! Оно же жутко холестериновое!
Рогатый обитатель преисподней на это отмалчиваться не стал, а презрительно буркнул что-то вроде:
- Тебе-то какая разница, бес горелый?
На что Боря сморщил нос и обиженно засопел, продолжая подпрыгивать. Черные блестящие кудри длинных волос подпрыгивали вместе с ним. А он глядел на черта своими невероятными золотистыми глазами, в которых без труда можно было прочесть и раскаяние, и боль, и величайшую обиду. И все, что душе угодно – как никак, Борис тоже не был простым смертным и время в аду коротал лишь из-за того, что в верхнем мире ему совсем не находилось работы.
Случаи вызова бесов и заключения с ними сделок стали настолько редкими, что ему не представлялось возможности выйти наружу еще со времен французской революции.
И, как ни печально, даже столь неунывающий и жизнелюбивый бес как наш новый знакомый, не мог не заскучать в жарком, но тусклом и однообразном аду.
Тем временем в каменную комнатку проскользнул махонький чертенок с едва прорезавшимися крохотными рожками, на которые он натянул форменную бейсболку посыльного. Дырочки для рогов в ней не предусматривались, так как обычно посыльными назначались грешники, отличившиеся хорошим поведением и особым усердием в вылизывании раскаленных сковородок. Но последнее время в аду с грешниками был явный дефицит – в рай теперь принимали практически кого попало, лишь бы число жертв грешников не превышало полторы сотни и те хоть сколько-нибудь убедительно изобразили раскаяние. Последние послушно строили из себя несчастных и замученных совестью людишек. Вниз же отсылали лишь буйных либо кровожадных настолько, что даже закаленные и привычные к ужасам ангелы, дежурившие у ворот, малодушно хватались за голову. Вот и приходилось снимать с пытательных должностей персонал и переводить на менее почетную работу.
- Вам письмо. – Пискнул чертенок и протянул Борису огромный конверт.
После чего отошел на пару шагов назад и застыл в ожидании – вероятно, ему приказано было дождаться ответа.
В этот момент стоит отметить, что единственным источником освещения был костер прямо под Борисом. А читать в полнейшей темноте он так и не научился.
Нетерпеливо оглянувшись на чертенка, бес плюхнулся на дно сковородки, перегнулся через бортик и, свесившись вниз головой, поспешно разорвал конверт.
Жаривший его черт глядел в пространство перед собой взглядом спокойным, даже скучающим. Словно каждый день видел нечто подобное и все это успело ему прискучить.
В конверте тем временем был обнаружен жалкий кусочек бумаги, на котором размашисто и коряво красовались два слова: “Вас Вызывают”.
Но, кажется, не было для Бориса в тот миг милее и приятнее слов.
- Я согласен!!! – Выпалил бес, поспешно спрыгивая со сковороды и отталкивая преградившего ему путь лохматого обитателя преисподней. Последний послушно полетел в угол и остался там лежать, нелепо задрав копыта к потолку.
Посыльный нервно икнул и кивнул Борису на выход, после чего пристроился тому в хвост, но в скором времени перешел на бег – утомившийся от длительного заключения бес, кажется, вновь был полон сил и стремительно бежал навстречу новому заданию.
Оно предстало перед ним в облике высоко светловолосого мужчины. Судя по спокойствию и самоуверенности в глазах, к тому же и чародея.
Он пристально оглядел беса со всех сторон, поморщил нос при виде покрытого сажей и копотью лица и порванного в нескольких местах сюртука старомодного покроя. Но ответный открытый взгляд ему очень понравился.
- Ян. – Представился он, протягивая бесу руку.
Ксения задумчиво провела ногтем по мягкому переплету, оставляя за собой тоненькую черточку, спустя мгновения легко затянувшуюся. Словно кожа вампира, чуть тронутая лезвием ножа, она восстановилась в считанные секунды.
Вампирша вновь попыталась уговорить книгу по-человечески, давая той последний шанс открыться добровольно. Книга упорствовала, не желая подчиняться и выдавать двум безвестным вампиршам свои секреты. Выщерив клыки, Ксюша нагнулась и продемонстрировала их книге, надеясь на понятливость вредного фолианта. Но, видимо, такой мелочью его было не пронять.
Вызверившись, Ксения подхватила книгу и, не раздумывая, бросила в окно.
Дотоле сонно гонявшая мух, Тихая подскочила и с недоумением уставилась на подругу.
- Пускай знает, с кем связалась... – Не к месту буркнула Ксюха и перегнулась через подоконник.
Семь этажей книга пролетела в считанные секунды и сейчас темной кожаной точкой обозначилась на асфальте. Вокруг недоуменно толпились люди, то и дело поглядывая наверх. Как-никак, за вылетевшей из окна книгой вполне могут последовать чемодан и телевизор. А там и до унитаза не далеко... И нужно быть настороже, дабы что-нибудь из вышеупомянутого не прилетело на голову. Но и уходить далеко нельзя – вдруг пропустишь что-то интересное!
Поспешно сбежав по лестнице, вампирши поторопились забрать с улицы книгу, злостно отмалчиваясь на вопросы заинтересованных дворовых бабок: «А чего это у вас, девочки, там происходит?».
И лишь добравшись до квартиры, Ксения позволила себе оторвать книгу от груди. Фолиантик был цел, невредим и, кажется, стал выглядеть даже лучше. Пыль во время спуска окончательно выветрилась. А мгновения свободного полета добавили книге решимости. Она теперь и не думала сдаваться. Более того, теперь она чувствовала себя способной спокойно противостоять столь наглым попыткам открыть себя еще, по меньшей мере, пару сотен лет...
Вампирши окончательно убедились, что когти и клыки книгу не возьмут. Повторять эксперимент с полетом они не рискнули. Оставалось придумать какой-нибудь другой способ заставить фолиант открыться.
Кажется, книга презрительно фыркнула, когда Ксения попыталась засунуть ее в сумку. Она явно и не думала сдаваться. Ну, что ж... Посмотрим, кто кого...
Выскочив во двор, вампирши тенями растворились среди окружающих. Куда им направляться дальше – обе не имели ни малейшего представления. И все же ярость гнала их вперед. И вскоре они нашли. Нет, не то, что искали. Просто нашли кое-что интересное. И решили поглядеть, что же будет происходить дальше...
Довольно высокий мужчина средних лет, издали показавшийся вампиршам квадратным, задумчиво застыл у дверей банка. Весь он, с головы до пят, не вписывался в цивилизованную городскую обстановку. Грязная, покрытая пылью рубашка с завернутыми до локтей рукавами обнажала покрытые густой черной шерстью руки, штаны в дырах и пятнах, волосы в полнейшем беспорядке, квадратный подбородок зарос грубой темной бородой, а над упрямой пухлой губой разрослись колючие усы. Мужчина нервно переминался с ноги на ногу и трепетно прижимал к широкой груди целлофановый пакет с чем-то тяжелым, но явно дорогим его сердцу.
Ждать долго девицам не пришлось. Очень скоро терпение покинуло мужчину и он, добыв из кармана черную шапочку с прорезями для глаз, натянул ее на голову. После чего с минуту полюбовался на свое отражение в витрине соседнего магазинчика и, наконец, с веселым гоготом, как баран на ворота, рогами вперед понесся на двери банка. По дороге он ударился плечом о створку двери, а оттого ознаменовал свое появление злобным рыком и потоком грозной ругани. Люди, находившиеся внутри, среагировали на это весьма корректно – попадали на пол, на всякий случай вытянув руки по швам.
Мужчина приятно удивился подобной оперативности, но все-таки потрудился залезть в свой пакет и извлечь оттуда автомат, после чего, приличия ради, рявкнул: «Лежать».
Но голос его потонул в радостном вопле с улицы.
Вскоре крик ворвался в помещение банка, а за ним и Ксения. Тенью скользнула в дверь вслед за ней Тихая.
- Вот! – Радовалась первая вампирша, сверкая глазами и не сводя взгляда с оружия. – Вот – то, что нам нужно!
Тихая в ответ как-то съежилась, жалостливо поглядела на ничего не понимающего мужчину и прикусила губу.
Тот, кажется, тем временем разобрался в ситуации – вернее, сделал для себя некие выводы и даже разработал примерный план последующих действий.
Переведя на вампирш автомат, преступник переступил с ноги на ногу и робко крикнул срывающимся голосом:
- Лежать! Деньги на стол! А то я их убью!
На что Ксения лишь выщерила клыки в подобии ласковой улыбки и медленно двинулась в направлении мужчины.
Тот от подобной наглости задрожал. Дуло автомата, дотоле глядевшее на Ксению, в ужасе запрыгало, угрожая теперь стенам, зеркалам и всем присутствующим. Перепуганные заложники медленно переползали подальше и, проявляя чудеса скорости и находчивости, прятались за стойками, мусорными контейнерами, столами и даже друг за другом.
- Пушку отдай, сломаешь! – Прищурившись попросила Ксения, неотрывно следившая за немыслимым танцем оружия в руках ошалевшего мужика. Подойдя еще ближе, она со вздохом повторила: - Отдай, автомат, а не то хуже будет!
С ужасом наблюдая за ее приближением через прорези в черной шапочке, преступник не выдержал напряжения и надавил на курок.
Каким образом девчонка оказалась в тот же миг за его спиной – не разглядел никто. Так же никто не сумел точно сказать, как и когда вампирша схватила мужчину за руку и завела ту за спину – только вскрикнуть он успел, да Тихая подхватила падающий автомат над самым полом... А после обе стремительно скрылись.
Не теряя времени даром, преступник, поскуливая и держась за руку, стянул с лица шапочку и, обиженно плюнув на стоящий в углу фикус, поторопился убежать прочь.
Лишь единственный из свидетелей происшествия соблаговолил дать прессе интервью. Остальные, к огромному сожалению всех местных газет, вспомнить ничего не могли, находясь в глубочайшем шоке и вскоре после приезда милиции были увезены в госпиталь. Этим героем стал пенсионер Афанасий Козлов. К еще большему сожалению репортеров его ответ на все вопросы состоял ровнехонько из двух слов. Оба оказались непечатными...
Тем временем вампирши пробежали несколько районов, остановились в одном из тихих маленьких двориков, положили многострадальный фолиант на скамейку и, опасно ухмыляясь, расстреляли его из автомата.
Скамейка рухнула, дворик огласился возмущенными криками а, спустя миг, город сотряс оскорбленный вопль разочарованной вампирши.
Книга была цела, невредима и, кажется, вредно ухмылялась.
(Продолжение следует)
И будет это рассказик, написанный мною в последние дни прошлого года. Я его заканчивала, если быть точнее, за два дня до Нового года, потому что очень не люблю оставлять в уходящем году незаконченных дел.
Сам рассказ к вышеназванному празднику отношения не имеет. Но у меня он всегда будет ассоциироваться именно с ним)
Поймать Чародея
Дело разворачивается в небольшом городке, где все друг друга знают и всем есть друг до друга дело. А, помимо людей, населяют его всего-то десяток вампиров, пара-тройка оборотней и приставленный наблюдать за ними чародей – так называемый Хозяин.
Не так уж и страшно, если подумать.
Но, явно, неприятно было бы человеку вдруг оказаться в самом центре этой странной компании. И Глафира была именно такого мнения. Конечно, ей и в голову не пришло бы винить всяческую нечисть в исчезновении младшей сестренки, если бы она своими собственными глазами этого не видела. И теперь ей предстоит весьма нелегкая задача – не пожелав последовать за сестрой в качестве еще одной пленницы, она решает самостоятельно добраться до похитителя и вытрясти из него душу...
Если, конечно, у таких, как он, есть душа...
Перед глазами стояла тьма, то и дело разрываемая мириадами серебристых искр. Сердце гулко бухало в висках, по телу разливался тягучий холод, от которого ноги делались ватными.
Ольга прислонилась спиной к гладкой деревянной стенке и пыталась сдержать хриплое дыхание. Ей казалось, что даже взмах ресниц отзывается воем холодного ветра, решившего непременно выдать ее преследователю. И лишь осколки здравого смысла подсказывали, что никто не слышит ударов ее сердца, что шум струящейся по жилам крови не выдаст убежища...
Она ждала слишком долго, прошла уже не одна секунда, с тех пор как Оля услышала скрип открытой двери.
Преследователь застыл, насторожил уши, обвел глазами комнату, потянул носом зыбкий аромат страха...
Да, он ее нашел...
Сейчас, всего один шаг к большому старому шкафу...
Дверцы распахнулись слишком резко – Ольга ждала, что они откроются хоть на миг позже, чтобы отсрочить мгновения проигрыша...
- Попалась! – Ликовал преследователь, оглядывая маленькую пухленькую светловолосую девочку, зарывшуюся в мамины платья. Крохотные ручки сжались в кулачки, голубые глазки потемнели от выступивших слез. Она дрожала...
Его приезд ни у кого не вызвал радости. Да и какая может быть радость от приезда Наместника? К тому же – чародея, наглого и высокомерного, какими, несомненно, были все они. Более того. Его прибытие означало конец свободы, повышение требований по безопасности и начала массовой депрессии, а, следовательно, и увеличения числа беспорядков, бунтов, преступлений и еще черт знает чего.
Впрочем, и сам колдун не был счастлив от нового назначения. Большая должность в крохотном никому не нужном городке – прекрасная награда за допущенную ошибку.
На вокзале Яна никто не встретил.
Вероятно, местные нелюди решили сделать вид, что его приезда просто не заметили. После, конечно, они коллективно извинятся, будут размазывать слезы по щекам и клясться, что больше такого не повторится...
Но торжественного шествия уже не выйдет. Чародея это жутко злило, но пока он ничего не мог с этим поделать.
Однако, это наводит на определенные размышления. Его здесь не знают и ни в грош не ставят.
Иначе говоря, стоит придать себе более устрашающий вид. Ведь в жестоком мире Ночи уважают лишь того, кого боятся.
Нет, изменяться нужно не внешне. Свое лицо Ян любил и никогда не видел надобности что-то в нем переделывать. И неплохой фигурой, и длинными золотистыми волосами, и белозубой завораживающей улыбкой он заслуженно гордился.
Пожалуй, чародей убрал бы свежий, а оттого весьма яркий и неприятно зудящий синяк под левым глазом, но как раз это было ему не по силам – учитель умело приукрасил физиономию нерадивого ученика, а на прощание наложил парочку пакостных заклятий, сделав бесполезным магические методы заживления ушибов.
Нет, менять себя Ян не станет.
Он, на миг прикрыв глаза, пустит по воздуху мысль о своей непобедимости, о том, что властен над жизнью и смертью...
Чародей не сомневался – час или два – и всем будет об этом известно...
Впрочем, нет.
Могущество и непобедимость ему не подходят. Стал бы он, обладая великой властью, ехать в это милое, но до неприличия спокойное местечко? Пусть лучше у него будет могущественный артефакт. Книга, в которой написано пророчество... Что-нибудь таинственное до жути! А главное – подобных книг множество, в это все поверят...
Ян опустил козырек бейсболки пониже, но опомнился и выпрямил спину – такой важной шишке, как он, не пристало горбиться и горевать из-за подобных мелочей! Наверное, нужно радоваться.
Он больше не безымянный ученик гениального чародея.
Теперь он – полноправный Хозяин этого города.
Чародей завернул за угол и направился в книжный магазин, где и обзавелся редчайшим и могущественнейшим артефактом, уплатив за него ослепительной улыбкой. Кассирша лишь долго и громко вздыхала ему вслед.
Ян неторопливо пересек дорогу, оглядывая окрестности и мысленно стараясь успокоить себя, убедить, что ссылка его не будет долгой, что вскоре он вернется в родной, любимый город. И все будет как прежде...
Мимо прогромыхал старенький «Запорожец», на миг отвлекший чародея от тревожных мыслей.
Навстречу ему спешила странного вида старушка с квадратным обросшим бородой подбородком, темными колючими, как проволока усами и махонькими злобными глазками, подозрительно оглядывавшими окрестности. Из-под грубой длинной юбки то и дело при ходьбе показывались огроменные мужские ботинки. Голову ее венчал шерстяной платок в незабудочку.
Двигалась бабка довольно резво, размахивая в воздухе старыми ржавыми ведрами.
На проверку, пустыми они не оказались – в них, небрежно сваленными свертками, хранился некий серый порошок. Если Ян не ошибался, то довольно взрывоопасный и вполне пригодный для изготовления маленьких новогодних бомбочек.
“Подзаработать решила, карга старая, в обход налогов, – с ухмылкой подумал чародей, уходя. – Ну, и пускай! Главное, что ведра не пустые, а значит, ничего плохого не случится...”
Взобравшись по ступенькам на второй этаж и отперев дверь своей новой квартиры, Ян бросил сумку с вещами прямо на пороге и, перешагнув через нее, торжественно вошел в зал (по совместительству спальню, кабинет, столовую и, судя по специфическому запаху, за одно и уборную для предыдущего жильца), возложил прямо на грязный пол новоприобретенный артефакт, три раза повернулся вокруг своей оси, плюнул на кожаную обложку и... поспешил выскочить из дома, на ходу распахивая окна и стараясь не дышать.
Что ж, домой ему возвращаться не стоит как минимум еще несколько суток - и неизвестно еще, возможно ли вообще привести в порядок этот свинарник, или придется перебираться на лестничную площадку, где при любом раскладе куда как чище...
Самый главный на сотни километров вокруг, могущественнейший и величайший Наместник, Хозяин этого скромного городка желал добраться до квартиры незамеченным, но, к сожалению, в этом захолустье ничто не могло оставаться таковым более пары минут. Вести, слухи и знания разлетались по воздуху куда быстрее почтовых карет. Впрочем, и на новеньком космическом корабле за ними тоже было бы не угнаться...
Вскоре, осторожно прячась за кустами и спинами прохожих, две мрачные серые тени присоединились к Хозяину и, следуя на расстоянии, почтительно сопроводили его до дома. В кустах сирени они терпеливо дождались, пока чародей войдет внутрь, и лишь после втянули в грудь побольше воздуху.
- Вот пижон... – Буркнула зло первая тень, оказавшись тощей бледной девчонкой с коротко и бестолково остриженными волосами, в этом городке широко известной как просто Ксюша, злостная прогульщица и профессиональная скандалистка. – Неужели это ничтожество – Наместник? Да разве ж можно нас Так унижать!
Вторая тень лишь тихо кивнула, не в силах отдышаться после длительной пробежки, взятия высоких препятствий и преодоления луж ползком. Куда как больше она предпочитала тихий и размеренный шаг. И вообще предпочитала тишину и покой. Но, кажется, ей не повезло – Ксения прочно прицепилась к девчонке и не желала отпускать, неизменно втягивая в свои безрассудные авантюры. Избавиться от опасной подруги не было никакой возможности, а потому несчастная стойко смирилась с судьбой и всюду тенью следовала за Ксюшей, привычно отзываясь на имя «Тихая».
Тем временем Ксения расстегнула пару пуговиц темного плаща на толстой фланелевой подкладке (как она говорила – нужно соответствовать своему амплуа ночного жителя и кровопийцы) и втянула в легкие порцию жаркого летнего воздуха. После чего недовольно буркнула, презрительно закатив глаза, что быть такого не может, чтобы Хозяин был непобедим и более могущественен, чем она – венец творения и самое совершенное существо на свете – Вампир!
Тихая привычно кивнула, не слишком-то прислушиваясь к словам не в меру болтливой и слишком уж активной подруги, обдумывая какие-то свои, непонятные и недоступные живому миру мысли.
- Мы докажем всем, что нет более величественного, умного, красивого и сильного существа, чем я! – Воскликнула Ксения, мечтательно закатив глаза, и вновь выжидательно уставилась на подругу.
- Угу. – Послушно пробормотала Тихая, подняла глаза. И совершенно внезапно печенкой почувствовала, что именно в этот раз зря пропускала речи вампирши мимо ушей.
Но поделать теперь уже ничего было нельзя – в такие минуты лучше было своей точки зрения не менять, Ксения сочла бы любое сомнение за измену, и весь ее энтузиазм при этом обратился бы на перебежчицу.
Решить, стоит ли навлекать на себя гнев подруги, или ее затея на сей раз не настолько опасна, Тихой предстояло как можно быстрее, при том обязательно незаметно и аккуратно.
Нужно признать, что делать это Тихая научилась в совершенстве, практически наравне с умением поддерживать разговор, не говоря почти ни слова.
Она привычно кивнула, приоткрыла глаза и... застыла на месте, не сумев отыскать взглядом Ксению.
Озадаченно помотав головой, Тихая сообразила-таки обратить свой взор наверх и тут же обнаружила озлобленную и несколько позеленевшую физиономию подруги, высунувшуюся в форточку, сосредоточенно глотающую воздух и сигналящую ей руками.
Недовольно вздохнув, вампирша убедилась в том, что улица абсолютно пуста, после чего обратилась в летучую мышь и беспрепятственно проникла в квартиру Хозяина.
Долго летучими мышами ни Тихая ни, проникшая в квартиру до нее Ксения оставаться не стали – у мышей есть один большой недостаток – в этой ипостаси совершенно невозможно зажать себе нос. К тому же, обоняние у мыши куда как более острое...
Книгу они отыскали быстро – чародей, кажется, свой багаж даже не подумал разбирать, а единственной вещью в единственной же комнате оказалась та самая громаднейшая и жутко тяжелая книжица.
Ксения, не долго думая, схватила добычу в охапку, прижала к тощей груди и сделала подруге знак выходить.
Но не тут-то было.
Ян гулял не долго – вскоре на глаза ему вновь попалась та странная старушка, вместо ведер теперь мускулистыми руками прижимавшая к широкой груди нечто непонятное, но подозрительное, как и она сама. Не раздумывая, Ян поспешил скрыться от нее и нырнул в свой подъезд.
В двери заскрежетал ключ, заставив подруг с ужасом расширить глаза и, не сговариваясь, спрятаться за тяжелыми пыльными занавесками в мелкую неровную дырочку, а после и вовсе в ужасе улететь через окно, оставив шокированного такой оперативностью местных воров чародея стоять в одиночестве посреди комнаты и громко материться.
Впрочем, злился Ян не долго. Он довольно быстро пришел в себя – благо, на самом-то деле книга не была столь бесценна – и даже рассмеялся.
А потом начертил мелом на полу маленький неровный круг и, положив на него ладонь, произнес некое хитрое заклятие, позволявшее узнать место нахождения чего-либо. К сожалению, заклятие было слабенькое и ненадежное, совсем не годное для поисков преступника. С его помощью можно было разыскать, пожалуй что, карандаш на рабочем столе (ранее Ян именно так его и использовал), но по горячим следам стоило попробовать. Сосредоточившись, чародей, не дыша, мысленно перебирал необходимые формулы. И, все же, в самый последний момент, на миг сбился, услыхав на улице громкий взрыв. Тут же принялись визжать сигнализации на машинах, заверещал народ...
Чародей с трудом взял себя в руки и дочитал заклятие до конца. Крохотная заминка никак не должна была повлиять на результаты поиска. Перед взором Яна уже стремительно неслись картины, он видел крохотную квартирку, засаленный диванчик и знал – ему нужно туда.
Только вот на этот раз заклятие показало ему неверный ответ.
А на улицу, тем временем, распугивая всех сиренами, спешила милиция.
Преследователь глядел Ольге в глаза. Внимательно, словно пытаясь прочитать что-то на ее лице, заглянуть в ее душу...
И девочка, спустя мгновенья, успокоилась. Ярость исчезла бесследно, потому что не было для нее повода. И высохли слезы обиды. Да и самой обиды почти не осталось. Так, самая малость, совсем капелька...
- Как ты меня находишь? – Недовольно буркнула Оленька, неуклюже выбираясь из шкафа и одергивая помявшееся платьице. – Это не правильно! Ты просто из уважения к моей личности не имеешь никаких оснований каждый раз с неизменным упорством находить мое убежище! Как старшая по возрасту среди нас двоих, ты обязана изо всех сил щадить мои чувства, дабы не наносить ущерба моей и без того подорванной детской психике!
Выпалив это на одном дыхании, Оленька замолчала и принялась отрешенно разглаживать юбку, после чего, удовлетворенная результатом, нацепила на нос большие круглые очки и смерила преследовательницу взглядом.
Глафира бессовестно улыбнулась, блеснув из-под челки голубым глазом, но ничего не ответила. Только скорчила пренебрежительную рожицу да головой покачала – как объяснить глупой младшей сестренке, что каждый раз она прячется в одном и том же месте?
- Теперь я вожу! – Тем временем оповестила ее успокоившаяся Олька и пулей вылетела из комнаты, громко считая на ходу.
Этот ребенок мог свести с ума любого, но только не Глашу... Ведь она еще помнила, как сама пару лет назад была такой же. Что и говорить, сказывалась дурная кровь родителей-ученых...
Не долго думая, Глафира залезла в тот же многострадальный шкаф и решила устроиться там поудобнее – порой необходимо проводить время с сестрой, как не ужасно. Это она признавала, но никогда, тем не менее, не радовалась перспективе избавиться от очередной партии своих невосстанавливаемых нервов.
Вскоре в комнату, громко топая, заглянула Олька. Притворила дверь, зашуршала платьем, нагибаясь, чтобы посмотреть под кроватью, заглянула за шторы...
А обратно не выглянула.
Осторожно приоткрыв дверцу, Глашка приникла к образовавшейся щели и обвела комнату любопытным глазом.
Сестры нигде не было.
Ну совсем нигде.
Высунувшись из шкафа по пояс, девчонка удивленно озиралась, не в силах понять, куда девалась Олька.
Наконец, не сдержавшись, вылезла вся и, высунув от усердия язык, бесшумно двинулась в сторону окна, остановившись в полутора метрах от него и вытянув шею для удобства просмотра.
Окно было открыто, на подоконнике с комфортом расселся незнакомый рослый мужчина в надвинутой на брови бейсболке, раздраженно постукивая по батарее ногами в грязных потертых кроссовках. Комья подсохшей глины осыпались на пол, где и оставались лежать.
Рядом, прямо на подоконнике, стояла Ольга и недовольно хмурилась, глядя на мужчину.
Он, тем временем, задумчиво глядел на девочку и тоже хмурился.
- А где вторая? – Удивлялся мужчина, почти беззвучно шевеля губами.
- Нету второй. – Буркнула Олька, вероятно, решившая поиграть в партизанов. Что ж, Глафира явно была не против – ей почему-то не хотелось встречаться с этим человеком.
Тот, тем временем, кажется, потерял терпение, схватил Ольку за руку и вместе с ней исчез, растворился в воздухе, решив поручить поиски второй девицы кому-нибудь другому.
Глашка вздрогнула, рванула вперед и высунулась в окно. Ничего подозрительного увидеть ей не удалось. Тогда, протерев глаза, она попыталась уверить себя, что все это ей лишь привиделось... Но комья грязи, скромно притулившиеся под батареей, утверждали обратное и могли служить прямым доказательством того, что с головой у Глафиры все нормально... Если, конечно, сама грязь ей тоже не привиделась.
Борис развлекался, как умел. Надо признать, что в аду развлекаться нужно было именно уметь – без этого умения не долго было и со скуки помереть. И это – лишь в лучшем случае.
- Маслица добавь... – Издевался он и приплясывал на сковородке, изящно подбрасывая вверх ноги и помахивая руками. При этом умудрился расслабить узел галстука и попросить жарившего его чертенка отнести сюртук в прачечную – как никак, уже не меньше трех сотен лет он носил исключительно этот сюртук... Как уж тут не запачкаться, когда кругом сажа, пыль и куча невоспитанных рогатых грубиянов?
Лохматый апатичный черт на его просьбу никак не отреагировал, а вот советом пренебрегать не стал и щедро плеснул на сковороду масла.
В воздухе завоняло химией.
- Фу! – Возмутился Борис, зажимая нос. – На каком вы масле жарите? Как не стыдно! На дворе двадцать первый век! Оно же жутко холестериновое!
Рогатый обитатель преисподней на это отмалчиваться не стал, а презрительно буркнул что-то вроде:
- Тебе-то какая разница, бес горелый?
На что Боря сморщил нос и обиженно засопел, продолжая подпрыгивать. Черные блестящие кудри длинных волос подпрыгивали вместе с ним. А он глядел на черта своими невероятными золотистыми глазами, в которых без труда можно было прочесть и раскаяние, и боль, и величайшую обиду. И все, что душе угодно – как никак, Борис тоже не был простым смертным и время в аду коротал лишь из-за того, что в верхнем мире ему совсем не находилось работы.
Случаи вызова бесов и заключения с ними сделок стали настолько редкими, что ему не представлялось возможности выйти наружу еще со времен французской революции.
И, как ни печально, даже столь неунывающий и жизнелюбивый бес как наш новый знакомый, не мог не заскучать в жарком, но тусклом и однообразном аду.
Тем временем в каменную комнатку проскользнул махонький чертенок с едва прорезавшимися крохотными рожками, на которые он натянул форменную бейсболку посыльного. Дырочки для рогов в ней не предусматривались, так как обычно посыльными назначались грешники, отличившиеся хорошим поведением и особым усердием в вылизывании раскаленных сковородок. Но последнее время в аду с грешниками был явный дефицит – в рай теперь принимали практически кого попало, лишь бы число жертв грешников не превышало полторы сотни и те хоть сколько-нибудь убедительно изобразили раскаяние. Последние послушно строили из себя несчастных и замученных совестью людишек. Вниз же отсылали лишь буйных либо кровожадных настолько, что даже закаленные и привычные к ужасам ангелы, дежурившие у ворот, малодушно хватались за голову. Вот и приходилось снимать с пытательных должностей персонал и переводить на менее почетную работу.
- Вам письмо. – Пискнул чертенок и протянул Борису огромный конверт.
После чего отошел на пару шагов назад и застыл в ожидании – вероятно, ему приказано было дождаться ответа.
В этот момент стоит отметить, что единственным источником освещения был костер прямо под Борисом. А читать в полнейшей темноте он так и не научился.
Нетерпеливо оглянувшись на чертенка, бес плюхнулся на дно сковородки, перегнулся через бортик и, свесившись вниз головой, поспешно разорвал конверт.
Жаривший его черт глядел в пространство перед собой взглядом спокойным, даже скучающим. Словно каждый день видел нечто подобное и все это успело ему прискучить.
В конверте тем временем был обнаружен жалкий кусочек бумаги, на котором размашисто и коряво красовались два слова: “Вас Вызывают”.
Но, кажется, не было для Бориса в тот миг милее и приятнее слов.
- Я согласен!!! – Выпалил бес, поспешно спрыгивая со сковороды и отталкивая преградившего ему путь лохматого обитателя преисподней. Последний послушно полетел в угол и остался там лежать, нелепо задрав копыта к потолку.
Посыльный нервно икнул и кивнул Борису на выход, после чего пристроился тому в хвост, но в скором времени перешел на бег – утомившийся от длительного заключения бес, кажется, вновь был полон сил и стремительно бежал навстречу новому заданию.
Оно предстало перед ним в облике высоко светловолосого мужчины. Судя по спокойствию и самоуверенности в глазах, к тому же и чародея.
Он пристально оглядел беса со всех сторон, поморщил нос при виде покрытого сажей и копотью лица и порванного в нескольких местах сюртука старомодного покроя. Но ответный открытый взгляд ему очень понравился.
- Ян. – Представился он, протягивая бесу руку.
Ксения задумчиво провела ногтем по мягкому переплету, оставляя за собой тоненькую черточку, спустя мгновения легко затянувшуюся. Словно кожа вампира, чуть тронутая лезвием ножа, она восстановилась в считанные секунды.
Вампирша вновь попыталась уговорить книгу по-человечески, давая той последний шанс открыться добровольно. Книга упорствовала, не желая подчиняться и выдавать двум безвестным вампиршам свои секреты. Выщерив клыки, Ксюша нагнулась и продемонстрировала их книге, надеясь на понятливость вредного фолианта. Но, видимо, такой мелочью его было не пронять.
Вызверившись, Ксения подхватила книгу и, не раздумывая, бросила в окно.
Дотоле сонно гонявшая мух, Тихая подскочила и с недоумением уставилась на подругу.
- Пускай знает, с кем связалась... – Не к месту буркнула Ксюха и перегнулась через подоконник.
Семь этажей книга пролетела в считанные секунды и сейчас темной кожаной точкой обозначилась на асфальте. Вокруг недоуменно толпились люди, то и дело поглядывая наверх. Как-никак, за вылетевшей из окна книгой вполне могут последовать чемодан и телевизор. А там и до унитаза не далеко... И нужно быть настороже, дабы что-нибудь из вышеупомянутого не прилетело на голову. Но и уходить далеко нельзя – вдруг пропустишь что-то интересное!
Поспешно сбежав по лестнице, вампирши поторопились забрать с улицы книгу, злостно отмалчиваясь на вопросы заинтересованных дворовых бабок: «А чего это у вас, девочки, там происходит?».
И лишь добравшись до квартиры, Ксения позволила себе оторвать книгу от груди. Фолиантик был цел, невредим и, кажется, стал выглядеть даже лучше. Пыль во время спуска окончательно выветрилась. А мгновения свободного полета добавили книге решимости. Она теперь и не думала сдаваться. Более того, теперь она чувствовала себя способной спокойно противостоять столь наглым попыткам открыть себя еще, по меньшей мере, пару сотен лет...
Вампирши окончательно убедились, что когти и клыки книгу не возьмут. Повторять эксперимент с полетом они не рискнули. Оставалось придумать какой-нибудь другой способ заставить фолиант открыться.
Кажется, книга презрительно фыркнула, когда Ксения попыталась засунуть ее в сумку. Она явно и не думала сдаваться. Ну, что ж... Посмотрим, кто кого...
Выскочив во двор, вампирши тенями растворились среди окружающих. Куда им направляться дальше – обе не имели ни малейшего представления. И все же ярость гнала их вперед. И вскоре они нашли. Нет, не то, что искали. Просто нашли кое-что интересное. И решили поглядеть, что же будет происходить дальше...
Довольно высокий мужчина средних лет, издали показавшийся вампиршам квадратным, задумчиво застыл у дверей банка. Весь он, с головы до пят, не вписывался в цивилизованную городскую обстановку. Грязная, покрытая пылью рубашка с завернутыми до локтей рукавами обнажала покрытые густой черной шерстью руки, штаны в дырах и пятнах, волосы в полнейшем беспорядке, квадратный подбородок зарос грубой темной бородой, а над упрямой пухлой губой разрослись колючие усы. Мужчина нервно переминался с ноги на ногу и трепетно прижимал к широкой груди целлофановый пакет с чем-то тяжелым, но явно дорогим его сердцу.
Ждать долго девицам не пришлось. Очень скоро терпение покинуло мужчину и он, добыв из кармана черную шапочку с прорезями для глаз, натянул ее на голову. После чего с минуту полюбовался на свое отражение в витрине соседнего магазинчика и, наконец, с веселым гоготом, как баран на ворота, рогами вперед понесся на двери банка. По дороге он ударился плечом о створку двери, а оттого ознаменовал свое появление злобным рыком и потоком грозной ругани. Люди, находившиеся внутри, среагировали на это весьма корректно – попадали на пол, на всякий случай вытянув руки по швам.
Мужчина приятно удивился подобной оперативности, но все-таки потрудился залезть в свой пакет и извлечь оттуда автомат, после чего, приличия ради, рявкнул: «Лежать».
Но голос его потонул в радостном вопле с улицы.
Вскоре крик ворвался в помещение банка, а за ним и Ксения. Тенью скользнула в дверь вслед за ней Тихая.
- Вот! – Радовалась первая вампирша, сверкая глазами и не сводя взгляда с оружия. – Вот – то, что нам нужно!
Тихая в ответ как-то съежилась, жалостливо поглядела на ничего не понимающего мужчину и прикусила губу.
Тот, кажется, тем временем разобрался в ситуации – вернее, сделал для себя некие выводы и даже разработал примерный план последующих действий.
Переведя на вампирш автомат, преступник переступил с ноги на ногу и робко крикнул срывающимся голосом:
- Лежать! Деньги на стол! А то я их убью!
На что Ксения лишь выщерила клыки в подобии ласковой улыбки и медленно двинулась в направлении мужчины.
Тот от подобной наглости задрожал. Дуло автомата, дотоле глядевшее на Ксению, в ужасе запрыгало, угрожая теперь стенам, зеркалам и всем присутствующим. Перепуганные заложники медленно переползали подальше и, проявляя чудеса скорости и находчивости, прятались за стойками, мусорными контейнерами, столами и даже друг за другом.
- Пушку отдай, сломаешь! – Прищурившись попросила Ксения, неотрывно следившая за немыслимым танцем оружия в руках ошалевшего мужика. Подойдя еще ближе, она со вздохом повторила: - Отдай, автомат, а не то хуже будет!
С ужасом наблюдая за ее приближением через прорези в черной шапочке, преступник не выдержал напряжения и надавил на курок.
Каким образом девчонка оказалась в тот же миг за его спиной – не разглядел никто. Так же никто не сумел точно сказать, как и когда вампирша схватила мужчину за руку и завела ту за спину – только вскрикнуть он успел, да Тихая подхватила падающий автомат над самым полом... А после обе стремительно скрылись.
Не теряя времени даром, преступник, поскуливая и держась за руку, стянул с лица шапочку и, обиженно плюнув на стоящий в углу фикус, поторопился убежать прочь.
Лишь единственный из свидетелей происшествия соблаговолил дать прессе интервью. Остальные, к огромному сожалению всех местных газет, вспомнить ничего не могли, находясь в глубочайшем шоке и вскоре после приезда милиции были увезены в госпиталь. Этим героем стал пенсионер Афанасий Козлов. К еще большему сожалению репортеров его ответ на все вопросы состоял ровнехонько из двух слов. Оба оказались непечатными...
Тем временем вампирши пробежали несколько районов, остановились в одном из тихих маленьких двориков, положили многострадальный фолиант на скамейку и, опасно ухмыляясь, расстреляли его из автомата.
Скамейка рухнула, дворик огласился возмущенными криками а, спустя миг, город сотряс оскорбленный вопль разочарованной вампирши.
Книга была цела, невредима и, кажется, вредно ухмылялась.
(Продолжение следует)
Смотрю на море.
"И тени произносят твое имя"
Уже прошло около двух часов, когда жрецы Латандера встретили Восход в ритуальном действии. С чего бы вдруг подумалось о восходе? Наверное потому что в воздухе висел туман и, когда она добралась до побережья Моря Мечей, вдруг расцветший красками горизонт – напугал своим видом. За последние дни ей приходилось много размышлять, но не о выполнении заказов. Сомнения, оказывается, закрадываются и в души матерых исполнителей. Сомнения? Она отмела эту мысль. Скорее разочарование, что, такие как она, могут себе позволить проявлять эмоции. Но проявлять не для блага дела, а потому что идут в поводу своих желаний. Лесная эльфийка должна была признать, что и она идет в поводу своих желаний, как и все с подобным ей мировоззрением. Но опускаться до того, чтобы... попробовать лишить себя жизни и кидаться как зверь на врага. Она чуть не сделала одну из ошибок, которая и разочаровала ее в человеке. А во всем виноваты темные эльфы. Да, дроу всегда были камнем преткновения для любой из рас Поверхности. Но дроу так же щедро платят... и золото неплохой чеканки, хотя и приходилось чаще следить за обстановкой. Готова к нападению эльфийка была всегда, независимо от того, где находилась - на Поверхности ли или в Подземелье. Сейчас она, поглядывая по сторонам, бесшумно кралась, ступая на мысок в мягких сапожках на шнуровке. Короткий меч и кинжал висели на поясе по бокам, но темный плащ скрывал их от посторонних газ. Короткий лук и колчан были прилажены за спиной. Эльфийка откинула кусок черной материи, закрывающей часть лица пониже глаз. Тюрбан она так же стянула с головы, и сложенные под ним пятнадцать рыжих косичек, украшенных рубинами, рассыпались за спиной.
- Так спокойно… - прошептала она, усаживаясь на покатый валун. Эльфийка вытащила короткий меч из ножен и положила на колени.
- Да, скучновато, - отозвался меч. Обоюдоострый клинок был словно соткан из тьмы.
Она мысленно согласилась с мечом. И почему ее вечный враг так сильно желал тихого уюта?.. Неважно. Уже все неважно. Ей стало безразлично и то, что происходит, и ее противники. Главное то, что меч, наконец, заговорил с ней. А то она подумывала, что он будет молчать века напролет. Клинок конечно не молчал, а изредка подсказывал ей. Их интересы зачастую были схожи, потому она принимала эту ненавязчивую заботу. Лесная эльфийка никогда не любила предметы с собственной волей. Их зачастую одолевало желание подчинить себе разум хозяина. Этого она не могла позволить клинку, а он старался не раздражать ее обещаниями могущества. Могущество у нее уже есть. Она легко могла его уничтожить, не сама, но имела неплохие знакомства для этого. Кое-что эльфийка открыла клинку, позволив покопаться ему в своем разуме, но остальное заблокировала. Клинок Теней не особо стремился враждовать, пока он не найдет более умелого и изворотливого владельца.
Саида почувствовала возникшую между ней и клинком ментальную связь, как только впервые взяла его в руки. Интересно, неужели Клинок Теней не понял, что она знает о его скрытой способности?
- Твое разочарование необоснованно. Тебе нечего делить эту… - шептал у нее в голове голос, который скорее принадлежал бы мужчине.
Только она коснулась тонкими пальцами клинка, как стала похожа на размытое черное пятно, а движения ускорились. Саида волей подавила желание использовать магию меча, так как на данный момент не нуждалась в нем.
- Мне все безразлично.
- Тебе никогда не будет безразлично.
- Ты не понимаешь, я лишилась… - говорила она с холодность, смотря на рябь на черных водах.
- Признаешь? – подразнил меч.
В другой момент она бы показала всю полноту своих эмоций, но недавно полученный урок всплыл в памяти.
- Нет.
- Отлично, тогда нечего сидеть здесь, словно поганый дроу-отступник.
- Не могу. Надо все обдумать, - бесстрастно бросила она.
- Чего тут думать? – не унимался клинок. – Промедление – роскошь в твоем ремесле. Репутация всегда идет впереди таких, как ты.
- Он вел себя…
- Так признаешь или нет?
- Я никогда раньше не создавала себе, - остановилась, чтобы подобрать слово на Всеобщем.
- А зачем создала? – сразу задал вопрос клинок. Его голос выдавал раздражение. Он давно не вкушал крови и, ему не терпелось поскорее вернуться в шумный и грязный городишко.
- Мне тоже хотелось бы узнать.
- Ты, которая до Времени Неприятностей поклонялась Баалу и никогда раньше не была чей-то тенью…
Саиде явно не нравились слова Клинка Теней, но она сохраняла бесстрастность, как в выражении лица, так и холодность мыслей.
- Ведь дело не в кинжале, украшенном изумрудами. Ты добыла его еще раньше, чем посетила Земли Интриг. И не сразу стала его тенью, а уже спустя десять лет. Незаметно для самой себя ориентировалась на человека. Всего лишь человека. Он умрет, а ты будешь жить еще много веков. Слава и репутация останутся за тобой, а его убьет один из сопляков на так любимой им улице Парадиз.
- Но ведь не только кинжал объединяет нас.
- Не только. Изумруды любят существа, которые уверены в себе и не сомневаются.
- Я не сомневаюсь.
- Сомневаешься. Но изумруды не создают личность, а лишь характеризуют ее. Гармония, мудрость и хладнокровие. И ты не стремишься доказывать что-то кому-то. А все потому, что меньше бравады и спеси, больше дела и скрытности.
- Мне это и без тебя известно, - говорила эльфийка вслух. Сторонний наблюдатель бы даже не понял бы, о чем она бормочет, так как ответных слов клинка он бы не услышал. Саида смотрела на волнующееся море перед штормом.
- Тогда я решил освежить твою девичью память.
- Перестань меня уговаривать. Я верну тебя на план Шейдов.
- О, милая! Но зачем? Нам же так выгодно быть вместе. Ради какого-то человечишки так убиваться!
- Что ты понимаешь, железяка.
- Тень, - поправил ее клинок.
- Тень, не важно.
- Тебе все не важно. Ты только забыла, что до того как стала… доплегангером, - оскорбил он ее, - была лучшей. Помнишь Чед Насад? Ты тогда еще не знала никаких историй о темном эльфе. И отлично справлялась. Тебе не нужен был даже Кайрик, когда Баала не стало. И кого же ты выбрала? Маска, а не этого долбанутого на всю голову психа.
Вставай, иди в город. Предложи свои услуги очередному магу, желающего достичь величия. Любому, кто предложит достойную твоего мастерства награду. И перестань хандрить. Тебе ли унывать? Или ты стала предпочитать честные поединки удару в спину?
- Ха-ха-ха! Клинок, а ты прав. Человеку уже тридцать с лишним. Он уже не так ловок, но все так же глуп.
- Его разочарование от безысходности, а ты бы покончила с темным эльфом без лишних движений и сантиментов. Его проблема в том, что он…
- Честен? Да, это ЕГО проблема.
- Так бы раньше, а теперь…
- «А теперь, - мысленно обратилась она к клинку, - я пойду туда, куда сама решу».
Она слезла с валуна, и вложила короткий меч в ножны. Черное пятно приобрело теперь четкие очертания Саиды, а скорость, с которой она подхватила клинок, так же исчезла.
Эльфийка побрела вдоль побережья Моря Мечей на север.
"И тени произносят твое имя"
Уже прошло около двух часов, когда жрецы Латандера встретили Восход в ритуальном действии. С чего бы вдруг подумалось о восходе? Наверное потому что в воздухе висел туман и, когда она добралась до побережья Моря Мечей, вдруг расцветший красками горизонт – напугал своим видом. За последние дни ей приходилось много размышлять, но не о выполнении заказов. Сомнения, оказывается, закрадываются и в души матерых исполнителей. Сомнения? Она отмела эту мысль. Скорее разочарование, что, такие как она, могут себе позволить проявлять эмоции. Но проявлять не для блага дела, а потому что идут в поводу своих желаний. Лесная эльфийка должна была признать, что и она идет в поводу своих желаний, как и все с подобным ей мировоззрением. Но опускаться до того, чтобы... попробовать лишить себя жизни и кидаться как зверь на врага. Она чуть не сделала одну из ошибок, которая и разочаровала ее в человеке. А во всем виноваты темные эльфы. Да, дроу всегда были камнем преткновения для любой из рас Поверхности. Но дроу так же щедро платят... и золото неплохой чеканки, хотя и приходилось чаще следить за обстановкой. Готова к нападению эльфийка была всегда, независимо от того, где находилась - на Поверхности ли или в Подземелье. Сейчас она, поглядывая по сторонам, бесшумно кралась, ступая на мысок в мягких сапожках на шнуровке. Короткий меч и кинжал висели на поясе по бокам, но темный плащ скрывал их от посторонних газ. Короткий лук и колчан были прилажены за спиной. Эльфийка откинула кусок черной материи, закрывающей часть лица пониже глаз. Тюрбан она так же стянула с головы, и сложенные под ним пятнадцать рыжих косичек, украшенных рубинами, рассыпались за спиной.
- Так спокойно… - прошептала она, усаживаясь на покатый валун. Эльфийка вытащила короткий меч из ножен и положила на колени.
- Да, скучновато, - отозвался меч. Обоюдоострый клинок был словно соткан из тьмы.
Она мысленно согласилась с мечом. И почему ее вечный враг так сильно желал тихого уюта?.. Неважно. Уже все неважно. Ей стало безразлично и то, что происходит, и ее противники. Главное то, что меч, наконец, заговорил с ней. А то она подумывала, что он будет молчать века напролет. Клинок конечно не молчал, а изредка подсказывал ей. Их интересы зачастую были схожи, потому она принимала эту ненавязчивую заботу. Лесная эльфийка никогда не любила предметы с собственной волей. Их зачастую одолевало желание подчинить себе разум хозяина. Этого она не могла позволить клинку, а он старался не раздражать ее обещаниями могущества. Могущество у нее уже есть. Она легко могла его уничтожить, не сама, но имела неплохие знакомства для этого. Кое-что эльфийка открыла клинку, позволив покопаться ему в своем разуме, но остальное заблокировала. Клинок Теней не особо стремился враждовать, пока он не найдет более умелого и изворотливого владельца.
Саида почувствовала возникшую между ней и клинком ментальную связь, как только впервые взяла его в руки. Интересно, неужели Клинок Теней не понял, что она знает о его скрытой способности?
- Твое разочарование необоснованно. Тебе нечего делить эту… - шептал у нее в голове голос, который скорее принадлежал бы мужчине.
Только она коснулась тонкими пальцами клинка, как стала похожа на размытое черное пятно, а движения ускорились. Саида волей подавила желание использовать магию меча, так как на данный момент не нуждалась в нем.
- Мне все безразлично.
- Тебе никогда не будет безразлично.
- Ты не понимаешь, я лишилась… - говорила она с холодность, смотря на рябь на черных водах.
- Признаешь? – подразнил меч.
В другой момент она бы показала всю полноту своих эмоций, но недавно полученный урок всплыл в памяти.
- Нет.
- Отлично, тогда нечего сидеть здесь, словно поганый дроу-отступник.
- Не могу. Надо все обдумать, - бесстрастно бросила она.
- Чего тут думать? – не унимался клинок. – Промедление – роскошь в твоем ремесле. Репутация всегда идет впереди таких, как ты.
- Он вел себя…
- Так признаешь или нет?
- Я никогда раньше не создавала себе, - остановилась, чтобы подобрать слово на Всеобщем.
- А зачем создала? – сразу задал вопрос клинок. Его голос выдавал раздражение. Он давно не вкушал крови и, ему не терпелось поскорее вернуться в шумный и грязный городишко.
- Мне тоже хотелось бы узнать.
- Ты, которая до Времени Неприятностей поклонялась Баалу и никогда раньше не была чей-то тенью…
Саиде явно не нравились слова Клинка Теней, но она сохраняла бесстрастность, как в выражении лица, так и холодность мыслей.
- Ведь дело не в кинжале, украшенном изумрудами. Ты добыла его еще раньше, чем посетила Земли Интриг. И не сразу стала его тенью, а уже спустя десять лет. Незаметно для самой себя ориентировалась на человека. Всего лишь человека. Он умрет, а ты будешь жить еще много веков. Слава и репутация останутся за тобой, а его убьет один из сопляков на так любимой им улице Парадиз.
- Но ведь не только кинжал объединяет нас.
- Не только. Изумруды любят существа, которые уверены в себе и не сомневаются.
- Я не сомневаюсь.
- Сомневаешься. Но изумруды не создают личность, а лишь характеризуют ее. Гармония, мудрость и хладнокровие. И ты не стремишься доказывать что-то кому-то. А все потому, что меньше бравады и спеси, больше дела и скрытности.
- Мне это и без тебя известно, - говорила эльфийка вслух. Сторонний наблюдатель бы даже не понял бы, о чем она бормочет, так как ответных слов клинка он бы не услышал. Саида смотрела на волнующееся море перед штормом.
- Тогда я решил освежить твою девичью память.
- Перестань меня уговаривать. Я верну тебя на план Шейдов.
- О, милая! Но зачем? Нам же так выгодно быть вместе. Ради какого-то человечишки так убиваться!
- Что ты понимаешь, железяка.
- Тень, - поправил ее клинок.
- Тень, не важно.
- Тебе все не важно. Ты только забыла, что до того как стала… доплегангером, - оскорбил он ее, - была лучшей. Помнишь Чед Насад? Ты тогда еще не знала никаких историй о темном эльфе. И отлично справлялась. Тебе не нужен был даже Кайрик, когда Баала не стало. И кого же ты выбрала? Маска, а не этого долбанутого на всю голову психа.
Вставай, иди в город. Предложи свои услуги очередному магу, желающего достичь величия. Любому, кто предложит достойную твоего мастерства награду. И перестань хандрить. Тебе ли унывать? Или ты стала предпочитать честные поединки удару в спину?
- Ха-ха-ха! Клинок, а ты прав. Человеку уже тридцать с лишним. Он уже не так ловок, но все так же глуп.
- Его разочарование от безысходности, а ты бы покончила с темным эльфом без лишних движений и сантиментов. Его проблема в том, что он…
- Честен? Да, это ЕГО проблема.
- Так бы раньше, а теперь…
- «А теперь, - мысленно обратилась она к клинку, - я пойду туда, куда сама решу».
Она слезла с валуна, и вложила короткий меч в ножны. Черное пятно приобрело теперь четкие очертания Саиды, а скорость, с которой она подхватила клинок, так же исчезла.
Эльфийка побрела вдоль побережья Моря Мечей на север.
..я снова извиняюсь, потому что по слабым нервам уровневый босс Сессия бьет очень и очень даже. По этому я позволю себе повториться.
Скажи, полумесяц, где дорога в твое царство?
Ничего не весят звездные капли бессонницы и падают, падают на веки, липкие, кислые, круглые. Нет сна.
Скажи, полумесяц, кто смотрел на тебя тысячу лет назад? ясные-ясные синие глаза.. или черные, раскосые?
Степь. Холодная и жаркая, она - не твое ли отражение? Черные травы - ты не серебро, но сияющая темнота. Ты даешь свет? отнимаешь.
Я боюсь тебя.
Только колдуны не боятся луны. Я не колдун. Я не сплю. И тот, тысячу лет назад - тоже боялся.
ОТ движения шелестят мониста. Как уснуть в такую ночь? Бродит по земле Тугарин-змей, а по небу... ты, полумесяц.
Скажи, полумесяц, где дорога в твое царство?
Ничего не весят звездные капли бессонницы и падают, падают на веки, липкие, кислые, круглые. Нет сна.
Скажи, полумесяц, кто смотрел на тебя тысячу лет назад? ясные-ясные синие глаза.. или черные, раскосые?
Степь. Холодная и жаркая, она - не твое ли отражение? Черные травы - ты не серебро, но сияющая темнота. Ты даешь свет? отнимаешь.
Я боюсь тебя.
Только колдуны не боятся луны. Я не колдун. Я не сплю. И тот, тысячу лет назад - тоже боялся.
ОТ движения шелестят мониста. Как уснуть в такую ночь? Бродит по земле Тугарин-змей, а по небу... ты, полумесяц.
Записки хирурга.
Белые халаты. Яркий свет люминесцентных ламп освещает кабинет и хирургические столы даже днем, во время занятий. Парень лет двадцати с характерным щелчком натягивает резиновые перчатки. Острейшие скальпели разложены по размерам, зажимы, металлические иглы и другие медицинские приборы. Маленький хомяк, обездвиженный препаратом, лежит и не подозревает о своей участи. Блондин берет тушку и закрепляет лапки животного иглами, чтобы удобнее было препарировать. Полдела сделано. Теперь он берет скальпель и проводит по животику грызуна. Выступили капельки крови, но не она беспокоит молодого человека. Сознание того, что невинное существо еще живо и возможно, как-то в глубине крохотного дикого разума, понимает, что с ним делают, поколебало парня. Вдруг появилась дрожь и тошнотворное чувство вины.
- Господи, я ведь не делаю ему больно... Это… все ради… того, чтобы спасать людей…
Договорив это, будущий хирург продолжил изучение внутренностей и мышц хомяка. Слова эти он запомнил, и ощущения не прошли, но благая цель водила его руку со скальпелем.
***
Парень сидел на белом табурете, опустив лицо на ладони. Всюду лежали покойники под белыми покрывалами. Одно из испытания для студентов дневного отделения медицинского университета - провести ночь в морге со своим напарником.
- "Точнее", поправил сам себя блондин, - "с напарницей, у которой чувство юмора порой переходит границы".
Он услышал, как скрипнул замок, когда кто-то за дверью опустил ручку и потянул на себя.
- Ты чего такой бледный? - обратилась девушка.
- Да... – он быстро выпрямился, опасаясь, что его позу могут неправильно истолковать. Он попытался сообразить достойный ответ.
- А я нам эклеров принесла.
Следующую минуту тему самочувствия будущие хирурги оставили в покое и принялись за угощение. Девушка, держа в одной руке эклер, подошла к столу с мертвым бомжем. Покрывало полетело на пол, благодаря стараниям любопытной девице.
- Что ты делаешь? - возмутился парень.
- Расслабься, мы тут одни. Он же не встанет... Вокруг одни жмурики.
Парня не устроило такое объяснение, и он уже хотел поднять покрывало и прикрыть голый труп. Его остановило то, что он только что попробовал крема... а она нагло подергала мертвяка за большой грязный палец ноги. Девушка отдернула руку с выражением омерзения на лице и звуком "фи". Тут блондин не выдержал и почувствовал тошноту. Запах в морге и без того был отвратительный. Зловоние мертвечины било в нос.
- О, Боже мой...
Он выбежал из морга и...
Следом за парнем вышла обеспокоенная девица. В руке она все так же держала эклер и стала свидетельницей нелицеприятного...
Через десять минут... в руках швабры...
- Как ты можешь? - спросил он, стараясь не смотреть на содержимое своего желудка.
- А что такого? – невозмутимо спросила она, нисколько не стесняясь любоваться «полотном».
- Трогать мертвяка и еще умудряться есть в этот момент, когда там не продохнуть? А теперь вот помогаешь мне.
- Мы на кого учимся? Расслабься, друг мой.
Белые халаты. Яркий свет люминесцентных ламп освещает кабинет и хирургические столы даже днем, во время занятий. Парень лет двадцати с характерным щелчком натягивает резиновые перчатки. Острейшие скальпели разложены по размерам, зажимы, металлические иглы и другие медицинские приборы. Маленький хомяк, обездвиженный препаратом, лежит и не подозревает о своей участи. Блондин берет тушку и закрепляет лапки животного иглами, чтобы удобнее было препарировать. Полдела сделано. Теперь он берет скальпель и проводит по животику грызуна. Выступили капельки крови, но не она беспокоит молодого человека. Сознание того, что невинное существо еще живо и возможно, как-то в глубине крохотного дикого разума, понимает, что с ним делают, поколебало парня. Вдруг появилась дрожь и тошнотворное чувство вины.
- Господи, я ведь не делаю ему больно... Это… все ради… того, чтобы спасать людей…
Договорив это, будущий хирург продолжил изучение внутренностей и мышц хомяка. Слова эти он запомнил, и ощущения не прошли, но благая цель водила его руку со скальпелем.
***
Парень сидел на белом табурете, опустив лицо на ладони. Всюду лежали покойники под белыми покрывалами. Одно из испытания для студентов дневного отделения медицинского университета - провести ночь в морге со своим напарником.
- "Точнее", поправил сам себя блондин, - "с напарницей, у которой чувство юмора порой переходит границы".
Он услышал, как скрипнул замок, когда кто-то за дверью опустил ручку и потянул на себя.
- Ты чего такой бледный? - обратилась девушка.
- Да... – он быстро выпрямился, опасаясь, что его позу могут неправильно истолковать. Он попытался сообразить достойный ответ.
- А я нам эклеров принесла.
Следующую минуту тему самочувствия будущие хирурги оставили в покое и принялись за угощение. Девушка, держа в одной руке эклер, подошла к столу с мертвым бомжем. Покрывало полетело на пол, благодаря стараниям любопытной девице.
- Что ты делаешь? - возмутился парень.
- Расслабься, мы тут одни. Он же не встанет... Вокруг одни жмурики.
Парня не устроило такое объяснение, и он уже хотел поднять покрывало и прикрыть голый труп. Его остановило то, что он только что попробовал крема... а она нагло подергала мертвяка за большой грязный палец ноги. Девушка отдернула руку с выражением омерзения на лице и звуком "фи". Тут блондин не выдержал и почувствовал тошноту. Запах в морге и без того был отвратительный. Зловоние мертвечины било в нос.
- О, Боже мой...
Он выбежал из морга и...
Следом за парнем вышла обеспокоенная девица. В руке она все так же держала эклер и стала свидетельницей нелицеприятного...
Через десять минут... в руках швабры...
- Как ты можешь? - спросил он, стараясь не смотреть на содержимое своего желудка.
- А что такого? – невозмутимо спросила она, нисколько не стесняясь любоваться «полотном».
- Трогать мертвяка и еще умудряться есть в этот момент, когда там не продохнуть? А теперь вот помогаешь мне.
- Мы на кого учимся? Расслабься, друг мой.
Мне писать еще наверно рано...
"Де Жавю"
«Яркий солнечный день, где-то там, на поле, работает мельник со своей дочерью. Миленькая такая девочка, в свои 10 работает, не покладая рук, и отец молодец. Жалко мать бедная мучается, болеет и болеет.… Говорят, год назад должна была уже умереть, а всё живёт…»
Я пошарил в карманах – монеты радостно зазвенели. Вытянул, пересчитал: как раз на кружечку пива хватит. Улыбнулся, предвкушая вкус холодного пива, и направился к трактиру. В трактире никого не обнаружилось, допив в одиночестве пиво, пошёл на речку, тут и обнаружилась та немногочисленная молодежь с детьми, все весело купались.
«Ну, почти утопия»
Ко мне подбежала конопатая девчушка лет десяти, помнится, у неё сестра в лесу год назад погибла, красивая была, однако…только красотой волков не переубедишь…
-Гедо, Гедо!
-Что? – «И чего она ко мне прицепилась». – Что ты хочешь?
-Гедо, сходи за Тин на мельницу, а то я не могу бросить братика одного – Она посмотрела на какого-то мелкого мальчишку возившегося в воде. – Сходишь?
-Ээээ.…Да, а откуда ты меня знаешь?
-Мне сестра про тебя рассказала!
Я развернулся и пошёл обратно к полю. «Стоп! Какая к чёртикам сестра???» Хотел, было вернуться и переспросить, но уже не видел ни её, ни мальчугана. Мудро почесав затылок, отправился за Тин.
«"Господи, какая жара, а до мельницы ещё топать и топать". Рубаха вся мокрая от пота, пить хочется жуть как, ещё эти колосья мешают. Бросить бы всё и уйти. Нет, девчушка попросила.…И откуда во мне эта глупая безотказность?»
Наконец дошёл до мельницы, впредь пообещав себе, что больше никогда не буду соглашаться на всякие глупости.
«Что это она не крутится? Не вертится? О нет, только бы они не ушли домой!» Я заскочил в дверь, с двумя желаниями: первое чтобы они были ещё там, и второе поскорее оказаться в тени. С тенью желание, похоже, сбылось, тут был полусумрак, прохладно, но всё же не уютно. Тишина прямо-таки давила уши.
-Здравствуйте! Это я, Гедо!
Тишина продолжала давить на уши. Я подумал, что они на втором этаже, и стал подыматься по лестнице. «Ого, даже ступеньки не скрипят! В прошлый раз скрипели…»
Никого, та же тишина продолжает давить на уши.
У вас ведь было такое ощущение, когда, кажется, что из-за тишины свистит или пищит в ушах? Оно настолько не уютное, что я стал при ходьбе шуметь как можно больше.
-Эээй! Кто-нибудь здесь есть? ...Похоже, вас тут нет. Ну и зачем я сюда спрашивается, пёрся??? – Со злостью, пнув мешок, пошёл к лестнице, и вдруг понял, я здесь совсем один, а у них наверняка что-то есть.
Остановился, огляделся. «Нет здесь ничего не будет, надо посмотреть на первом этаже за лестницей, там кажется, работал мельник.» Спустился на первый этаж, обошёл лестницу, и вправду обнаружил стол. На столе лежали всякие безделушки, похоже Тин их сюда притащила, когда-то выпросила у меня странный камушек. Да и вовсе он был не странный, от водорослей позеленел, а ей так понравился, глазёнки загорелись, ну разве я мог отказать? Осматривая стол, заметил жёлтый, грубый камень. «Золото? Никто не узнает.» Зацапал камушек, спрятал в карман и пошёл на улицу. Открыл дверь - посмотрел, закрыл дверь.
Как вы избегаете того, что не хотите видеть? Уходите, отворачиваетесь или убегаете далеко-далеко? Или когда вы просыпаетесь и видите перед глазами пасть со стекающей на ваше лицо слюной? Закрываете глаза, в попытке увидеть свой потолок, когда откроете опять глаза? Но ведь это не значит, что если вы убежали, то никогда больше не увидите то, от чего убежали. Или если вы открыли глаза, и увидели потолок вместо пасти, это не значит, что тварь со слюнявой пастью исчезла, может, она просто зашла на вас с другой стороны. Так и я открыл дверь, удивился или правдивее сказать испугался, и закрыл в надежде, что мне показалось но…
…Открыл дверь опять. И всё равно, на улице ТЕМНОТА! Нет, там не было монстров, чёртиков, просто вот пару минут назад была ужасная жара, светило солнце, а теперь холодно и темно. Я прошёл подальше, от земли ужасно веяло холодом, да так что ноги промерзали до ужаса. Я бросился в панику!
-Кто-нибудь!!! Есть здесь кто-нибудь!?!?
Как вы бы отреагировали, заметив парня в пшеничном поле, бегущего и орущего? Посреди ночи? То есть дня? Нет всё-таки ночи? Побежали на помощь или побежали прочь? Всё конечно зависит от того, что бы он кричал. Если «помогите», то конечно бросились на помощь. А если «Убью всех нафиг!»? Не важно, главное первым делом вы бы удивились.
Именно так на меня отреагировала девушка, стоящая на конце поля. Она ничего не делала, ни бежала ко мне, ни от меня, просто с удивлёнными глазами посмотрела на меня, когда я до неё добежал.
-Простите, но ведь пару минут назад был день! Что произошло?! И ведь было тепло!? И, и, и, и кто вы такая чёрт побери?
Несколько месяцев назад вы похоронили знакомого, и теперь видите его на улице, бодро шагающего с граблями на свой огород. Думаю, вы бы были не просто ошеломлены, вы были парализованы страхом.
Меня парализовало, от испуга я осел на землю и заикал. «Чаще нужно было в церковь ходить Гедо!» Девушка продолжала на меня с удивлением смотреть, а я на неё только не с удивлением, а с испугом. Та самая красавица, которую загрызли волки в лесу год назад. Плюс ко всему на холодной земле у меня замёрзла…попа. Но ни встать, ни сказать ничего я не мог.
-Гедо? Здравствуй! Ты чего такие глупые вопросы задаешь? Ещё рассвет не наступил, и уже как неделю стоят морозы.
-Ка-ка-ка-кие морозы??? Ка-ка-кую не-не-делю??? – она помогла мне встать, странно, но вопреки всему она была тёплая. «Какие глупые мысли! Убегай отсюда скорее!»
-Ты заикаешся?
-Не-нет! Мне пора, прости … - вот же блин забыл её имя, единственной красавицы на деревню и забыл!
-Лит.
-Лит, мне это домой надо выспаться.
-Не сходишь со мной в лес по ягоды?
-Нее…куда?
-В лес. Тин ждёт уже на окраине, наверное, она вышла гораздо раньше.
Я вообще никогда не отличался сообразительностью и теперь понимал плохо, но всё-таки что-то мне подсказывало пойти с ней. Наверное, этот тот самый внутренний голос, который до этого бессовестно спал.
-Да, я пойду.
-Как здорово! Я так рада, а то мы с Тин очень боимся волков! – Она подмигнула мне и схватила за руку.
«Какая она всё-таки красивая, жаль, что мёртвая…уже…наверное…давно»
Интересно кто бы из вас согласился пойти на прогулку рано утром с мертвецом?
И мы пошли. Я шёл и всё поражался её красотой, держал под руку и вспоминал, как в детстве играл с ней в прятки.
Вот и подошли к окраине. И действительно там уже была Тин. «Интересно, как это её мать пустила одну до леса идти?»
-Здравствуй Лит! Привет Гедо! – Тин взмахнула корзинкой и предложила пойти в лес.
До самого рассвета они обе бегали и всё что-то собирали, Лит заигрывала со мной, а я всё думал. Думал, что же происходит. Пронзительный визг вырвал меня из своих размышлений. Похоже, кричала Лит. Я побежал на крик.
-Лит! Тин!
-Гедо на помощь!
Три волка окружили Лит, вскоре я заметил, что Тин стоит позади и теребит что-то в руках. «Наверное испугалась бедняжка! Что же делать?» Волки вообще не обращали на меня внимания, они сужались вокруг Лит грозно рыча. Я схватил палку, первую, которая попалась, и побежал было на волков. Но заметил взгляд Тин. Угрожающий. Злой. Он остановил меня, и я опустил палку.
-Аааа! – Прокричала Лит.
Я опомнился, повернулся, но было уже поздно, волки набросились на неё и начали терзать. Вскинув палку, побежал на помощь, стал молотить их по спине, кричал что-то. Один волк оторвался от тела, повернул окровавленную морду, посмотрел на меня непонимающими глазами и снова начал терзать Лит. Через пару минут они убежали, я сел на колени и попытался приподнять бедняжку, но она была мертва.
-Тиииин?
Я знаю, что мужчины не должны плакать, но когда по твоей глупости умирает человек, а тем более девушка, да притом красивая, да и еще, если учесть что она тебе нравилась и доверяла тебе…
-Тииин? – Я заплакал.
-Ну, зачем ты сюда пришёл???
- Господи, Тин? Что ты такое говоришь, может они ещё и на тебя напали! Скорее в деревню, нужно рассказать всё людям!
- Сейчас. – Тин наклонилась, выпачкала себя кровь Лит, начала рвать себе платье.
-Что-что ты делаешь?
-Ты ничем не поможешь ни Лит, ни её сестре. Ёе попытка не увенчалась успехом! Эта жизнь достанется моей матери! – Тин толкнула меня рукой и всё вокруг закрутилось, стало темно, я словно падал в бездну…
-Гедо, Гедо!
-Что? – «И чего она ко мне прицепилась?» – Что ты хочешь?
-Гедо, сходи за Тин на мельницу, а то я не могу бросить братика одного – Она посмотрела на какого-то мелкого мальчишку возившегося в воде. – Сходишь?
-Ээээ…Да, а откуда ты меня знаешь?
-Мне сестра про тебя рассказала!
Я развернулся и пошёл обратно к полю. «Стоп! Какая к чёртикам сестра???» Хотел, было вернуться и переспросить, но уже не видел ни её, ни мальчугана. Мудро почесав затылок, отправился за Тин……
…И почему мне кажеться, что всё это уже было???
"Де Жавю"
«Яркий солнечный день, где-то там, на поле, работает мельник со своей дочерью. Миленькая такая девочка, в свои 10 работает, не покладая рук, и отец молодец. Жалко мать бедная мучается, болеет и болеет.… Говорят, год назад должна была уже умереть, а всё живёт…»
Я пошарил в карманах – монеты радостно зазвенели. Вытянул, пересчитал: как раз на кружечку пива хватит. Улыбнулся, предвкушая вкус холодного пива, и направился к трактиру. В трактире никого не обнаружилось, допив в одиночестве пиво, пошёл на речку, тут и обнаружилась та немногочисленная молодежь с детьми, все весело купались.
«Ну, почти утопия»
Ко мне подбежала конопатая девчушка лет десяти, помнится, у неё сестра в лесу год назад погибла, красивая была, однако…только красотой волков не переубедишь…
-Гедо, Гедо!
-Что? – «И чего она ко мне прицепилась». – Что ты хочешь?
-Гедо, сходи за Тин на мельницу, а то я не могу бросить братика одного – Она посмотрела на какого-то мелкого мальчишку возившегося в воде. – Сходишь?
-Ээээ.…Да, а откуда ты меня знаешь?
-Мне сестра про тебя рассказала!
Я развернулся и пошёл обратно к полю. «Стоп! Какая к чёртикам сестра???» Хотел, было вернуться и переспросить, но уже не видел ни её, ни мальчугана. Мудро почесав затылок, отправился за Тин.
«"Господи, какая жара, а до мельницы ещё топать и топать". Рубаха вся мокрая от пота, пить хочется жуть как, ещё эти колосья мешают. Бросить бы всё и уйти. Нет, девчушка попросила.…И откуда во мне эта глупая безотказность?»
Наконец дошёл до мельницы, впредь пообещав себе, что больше никогда не буду соглашаться на всякие глупости.
«Что это она не крутится? Не вертится? О нет, только бы они не ушли домой!» Я заскочил в дверь, с двумя желаниями: первое чтобы они были ещё там, и второе поскорее оказаться в тени. С тенью желание, похоже, сбылось, тут был полусумрак, прохладно, но всё же не уютно. Тишина прямо-таки давила уши.
-Здравствуйте! Это я, Гедо!
Тишина продолжала давить на уши. Я подумал, что они на втором этаже, и стал подыматься по лестнице. «Ого, даже ступеньки не скрипят! В прошлый раз скрипели…»
Никого, та же тишина продолжает давить на уши.
У вас ведь было такое ощущение, когда, кажется, что из-за тишины свистит или пищит в ушах? Оно настолько не уютное, что я стал при ходьбе шуметь как можно больше.
-Эээй! Кто-нибудь здесь есть? ...Похоже, вас тут нет. Ну и зачем я сюда спрашивается, пёрся??? – Со злостью, пнув мешок, пошёл к лестнице, и вдруг понял, я здесь совсем один, а у них наверняка что-то есть.
Остановился, огляделся. «Нет здесь ничего не будет, надо посмотреть на первом этаже за лестницей, там кажется, работал мельник.» Спустился на первый этаж, обошёл лестницу, и вправду обнаружил стол. На столе лежали всякие безделушки, похоже Тин их сюда притащила, когда-то выпросила у меня странный камушек. Да и вовсе он был не странный, от водорослей позеленел, а ей так понравился, глазёнки загорелись, ну разве я мог отказать? Осматривая стол, заметил жёлтый, грубый камень. «Золото? Никто не узнает.» Зацапал камушек, спрятал в карман и пошёл на улицу. Открыл дверь - посмотрел, закрыл дверь.
Как вы избегаете того, что не хотите видеть? Уходите, отворачиваетесь или убегаете далеко-далеко? Или когда вы просыпаетесь и видите перед глазами пасть со стекающей на ваше лицо слюной? Закрываете глаза, в попытке увидеть свой потолок, когда откроете опять глаза? Но ведь это не значит, что если вы убежали, то никогда больше не увидите то, от чего убежали. Или если вы открыли глаза, и увидели потолок вместо пасти, это не значит, что тварь со слюнявой пастью исчезла, может, она просто зашла на вас с другой стороны. Так и я открыл дверь, удивился или правдивее сказать испугался, и закрыл в надежде, что мне показалось но…
…Открыл дверь опять. И всё равно, на улице ТЕМНОТА! Нет, там не было монстров, чёртиков, просто вот пару минут назад была ужасная жара, светило солнце, а теперь холодно и темно. Я прошёл подальше, от земли ужасно веяло холодом, да так что ноги промерзали до ужаса. Я бросился в панику!
-Кто-нибудь!!! Есть здесь кто-нибудь!?!?
Как вы бы отреагировали, заметив парня в пшеничном поле, бегущего и орущего? Посреди ночи? То есть дня? Нет всё-таки ночи? Побежали на помощь или побежали прочь? Всё конечно зависит от того, что бы он кричал. Если «помогите», то конечно бросились на помощь. А если «Убью всех нафиг!»? Не важно, главное первым делом вы бы удивились.
Именно так на меня отреагировала девушка, стоящая на конце поля. Она ничего не делала, ни бежала ко мне, ни от меня, просто с удивлёнными глазами посмотрела на меня, когда я до неё добежал.
-Простите, но ведь пару минут назад был день! Что произошло?! И ведь было тепло!? И, и, и, и кто вы такая чёрт побери?
Несколько месяцев назад вы похоронили знакомого, и теперь видите его на улице, бодро шагающего с граблями на свой огород. Думаю, вы бы были не просто ошеломлены, вы были парализованы страхом.
Меня парализовало, от испуга я осел на землю и заикал. «Чаще нужно было в церковь ходить Гедо!» Девушка продолжала на меня с удивлением смотреть, а я на неё только не с удивлением, а с испугом. Та самая красавица, которую загрызли волки в лесу год назад. Плюс ко всему на холодной земле у меня замёрзла…попа. Но ни встать, ни сказать ничего я не мог.
-Гедо? Здравствуй! Ты чего такие глупые вопросы задаешь? Ещё рассвет не наступил, и уже как неделю стоят морозы.
-Ка-ка-ка-кие морозы??? Ка-ка-кую не-не-делю??? – она помогла мне встать, странно, но вопреки всему она была тёплая. «Какие глупые мысли! Убегай отсюда скорее!»
-Ты заикаешся?
-Не-нет! Мне пора, прости … - вот же блин забыл её имя, единственной красавицы на деревню и забыл!
-Лит.
-Лит, мне это домой надо выспаться.
-Не сходишь со мной в лес по ягоды?
-Нее…куда?
-В лес. Тин ждёт уже на окраине, наверное, она вышла гораздо раньше.
Я вообще никогда не отличался сообразительностью и теперь понимал плохо, но всё-таки что-то мне подсказывало пойти с ней. Наверное, этот тот самый внутренний голос, который до этого бессовестно спал.
-Да, я пойду.
-Как здорово! Я так рада, а то мы с Тин очень боимся волков! – Она подмигнула мне и схватила за руку.
«Какая она всё-таки красивая, жаль, что мёртвая…уже…наверное…давно»
Интересно кто бы из вас согласился пойти на прогулку рано утром с мертвецом?
И мы пошли. Я шёл и всё поражался её красотой, держал под руку и вспоминал, как в детстве играл с ней в прятки.
Вот и подошли к окраине. И действительно там уже была Тин. «Интересно, как это её мать пустила одну до леса идти?»
-Здравствуй Лит! Привет Гедо! – Тин взмахнула корзинкой и предложила пойти в лес.
До самого рассвета они обе бегали и всё что-то собирали, Лит заигрывала со мной, а я всё думал. Думал, что же происходит. Пронзительный визг вырвал меня из своих размышлений. Похоже, кричала Лит. Я побежал на крик.
-Лит! Тин!
-Гедо на помощь!
Три волка окружили Лит, вскоре я заметил, что Тин стоит позади и теребит что-то в руках. «Наверное испугалась бедняжка! Что же делать?» Волки вообще не обращали на меня внимания, они сужались вокруг Лит грозно рыча. Я схватил палку, первую, которая попалась, и побежал было на волков. Но заметил взгляд Тин. Угрожающий. Злой. Он остановил меня, и я опустил палку.
-Аааа! – Прокричала Лит.
Я опомнился, повернулся, но было уже поздно, волки набросились на неё и начали терзать. Вскинув палку, побежал на помощь, стал молотить их по спине, кричал что-то. Один волк оторвался от тела, повернул окровавленную морду, посмотрел на меня непонимающими глазами и снова начал терзать Лит. Через пару минут они убежали, я сел на колени и попытался приподнять бедняжку, но она была мертва.
-Тиииин?
Я знаю, что мужчины не должны плакать, но когда по твоей глупости умирает человек, а тем более девушка, да притом красивая, да и еще, если учесть что она тебе нравилась и доверяла тебе…
-Тииин? – Я заплакал.
-Ну, зачем ты сюда пришёл???
- Господи, Тин? Что ты такое говоришь, может они ещё и на тебя напали! Скорее в деревню, нужно рассказать всё людям!
- Сейчас. – Тин наклонилась, выпачкала себя кровь Лит, начала рвать себе платье.
-Что-что ты делаешь?
-Ты ничем не поможешь ни Лит, ни её сестре. Ёе попытка не увенчалась успехом! Эта жизнь достанется моей матери! – Тин толкнула меня рукой и всё вокруг закрутилось, стало темно, я словно падал в бездну…
-Гедо, Гедо!
-Что? – «И чего она ко мне прицепилась?» – Что ты хочешь?
-Гедо, сходи за Тин на мельницу, а то я не могу бросить братика одного – Она посмотрела на какого-то мелкого мальчишку возившегося в воде. – Сходишь?
-Ээээ…Да, а откуда ты меня знаешь?
-Мне сестра про тебя рассказала!
Я развернулся и пошёл обратно к полю. «Стоп! Какая к чёртикам сестра???» Хотел, было вернуться и переспросить, но уже не видел ни её, ни мальчугана. Мудро почесав затылок, отправился за Тин……
…И почему мне кажеться, что всё это уже было???
"Один рабочий день"
-Я не буду это подписывать! - Жуль с возмущением хлопнул рукой по столу. Потревоженные бумаги всколыхнулись и отлетели в сторону.
-Нет вы подпишите, ваше величество, - министр как всегда был тверд и непоколебим. Он вновь подвинул бумагу к королю и жестом полным уверенности указал рукой на ченильницу.
-Не хочу, - король заложил руку за руку, скрестил ноги и повернулся боком к столу. - В конце-концов, это мое высшее право, не подписывать бумаги. Может, я о народе забочусь.
Жуль повернул голову и с вызовом посмотрел в глаза своему советнику. Тот спокойно выдержал взгляд короля, а затем излишне внимательно поинтересовался:
-Это правда?
-Ну... нет, - король вздохнул и сдвинул корону на бок, чтобы почесать наметившуюся лысину. - Но к делу это совершенно не относится.
Жуль вскочил со стула и с места в карьер начал нарезать круги вокруг стола. Министр устало опустился на освободившийся стул.
-Как с вами трудно, Жуль.
Король махнул рукой, а затем, словно ему показалось мало первого жеста, пожал плечами.
-Ну что вас смущает, ваше величество, а? Вы же прекрасно знаете, что вас ваша собственная армия закопает, если вы не подпишите. И народ еще придет посмотреть на это. И ваша супруга будет махать палачам платочком. Вы хотите доставить ей подобное удовольствие?
Король остановился и смущенно опустил голову:
-Нет, но...
За окном раздался грохот. Задрожали стекла. Тут же последовал второй удар, но много тише.
-О нет, - министр побледнел. Рапахнулсь входные двери и в рабочую залу его величества вбежали солдаты.
-Ваше величество, - сержант храбро выступил вперед. - Это грифон! Он опять принялся за свое и требует вашу корону.
Министр пожал плечами и отвернулся. Король от возмущения аж раздулся и стукнул каблуком об пол.
-Да сколько ж можно-то, а? Скажите ему, что нет у меня никакой короны! - король побрел к столу, чтобы взять оттуда стаканчик с содовой. - Как все сложно...
Солдаты передислоцировались поближе к окну, заняв круговую оборону. Где-то снаружи завывал придворный маг, изгоняя чудовище, кое успешно не хотело изгоняться.
-Боюсь, он вам не поверит, - министр похлопал короля по локтю - единственное место, до которого смог дотянуться - и уже было собрался вернуться к своим законопроектам, когда распахнулась вторая дверь и в рабочую комнату короля вошла путаясь в нарядах и слугах королева.
-Жулье-эн, - за двадцать семь лет совместной жизни король так и не смог привыкнуть к пронзительному голоску своей благоверной, поэтому на это вполне мирное обращение он вздрогнул и сгруппировался, ожидая какого-нибудь подвоха. - Я в сад на свою ежденевную прогулку.
Королева направилась прямо к задним дверям. Туда, где бушевах грифон. На мгновение перед королем появилась крайне привлекательная картина. Стать вдовцом... А что? Он еще молод, каких-то пять десятков за плечами. Да, жених должен получиться завидным.
Но пришлось встать на горло своей песне.
-Дорогая... - король замолк, глядя в глаза королевы как кролик на удава.
-Что? - ее величество изволило споткнуться о шута и сделать один шаг к своей дражайшей половине.
-Дорогая, я бы не советовал тебе сегодня выходить в сад. Там у нас снова этот надоедливый грифон.
-Господи... - королева побледнела и как стояла так и села на болонку, имевшую неосторожность крутиться за монаршей спиной. Псина взвизгнула и потеряла сознание. С десяток рук тут же подхватили королеву и вновь подняли ее на ноги. К несчастью для короля, ее величество пришло в себя очень быстро. - Жульен, это не может больше продолжаться. Тебе придется с ним что-нибудь сделать. В конце-концов, ты ведь король!
-Я знаю, дорогая моя, - король принялся перебирать пальцами, сложив руки в подобие молитвы.
Но королева разъярилась и грозно тряхнула прической:
-Но я все-таки пойду в сад. И пусть только кто попытается меня остановить.
И королю, и министру и всем стражникам стало на мгновение жалко грифона.
-Э... дорогая... - король беспомощно стоял и хлопал глазами.
-Ну что еще?
-Будь добра, попроси у своего мясника, чтобы он прислал мне на ужин тех замечательных фазанов, которых мы кушали на рождество...
Королеву словно водой облили.
-Свинья! - выплюнула ее величество королю и как разъяренная кошка вылетела прочь из кабинета.
Несколько мгновений звуки не менялись. Грифон все также ревел, маг все так же завывал свои стишки. Вдруг раздался жалобный вопль. Грифон утих. Замолчал и маг. А затем опять запел. На сей раз что-то из репертуара лекарей. Грифон при этом жалобно похрюкивал.
-Бедная птичка, - король наконец-то позволил себе выдохнуть воздух.
-Да уж. Ее величество умеет приводить веские аргументы, - министр кивнул.
Стражники собрались в подобие отряда, отсалютовали королю и гуськом вышли в сад. Помогать магу перенести грифона в госпиталь.
-Знаешь, - король подошел к советнику и взял его руку в свою. - Думаю, на день рождения можно было бы приподнести ему один из камушков из моей короны. А то ведь каждый раз одно и то же. Это ж какое мужество пропадает зря.
Министр изумленно посмотрел на свою руку и вырвал ее из рук короля.
-Успокойтесь, ваше величество. И держите себя в руках. Вы забываете, кто этого грифона вырастил...
Раздался робкий стук. Король и министр удивленно посмотрели в сторону двери. Король нервно сглотнул, провел языком по губам и почти что твердым голосом произнес:
-Войдите.
Дверь раскрылась ровно настолько, чтобы в комнату мог проскользнуть человек, а затем тут же закрылась. Посетитель знал, что такое эффектное появление. Темный плащ, выставленная чуть вперед нога, носком сапога указующая прямо на короля, рука на пустых ножнах от шпаги (эффект-эффектом, но во дворце с оружием без лицензии находиться нельзя). Трагический голос с надрывом.
-Ваше величество, измена! - посетитель вскинул голову и руку. Капюшон слетел с его головы.
...
-Эм... - первым обрел дар речи министр. - Ты кто?
Посетитель тут же стушевался, опустил руку и принял обычную расхлябаную позу.
-Ну, вообще-то я ваш новый палач. Но я тут слышал, что вами кое-кто очень недоволен.
-Кто?
-Ну... - палач протянул руку. Министр со вздохом положил на нее монетку. Палач презрительно окинул монетку взглядом. - Не скажу.
-Что ж, видимо, нам придется его пытать, - король вопросительно посмотрел на министра. Тот отрицательно пожал плечами.
-Не пойдет. Палач он, у нас другого нет. Кто будет пытать?
-Загвоздочка... Ладно, - король протянул своему верному подданому мешочек с золотыми. - Так кто?
Мешочек тут же исчез под плащем посетителя. Палач радостно защебетал.
-Королева. Она только что во всеуслышанье грозилась сломать вам вашу наглую, мерзкую, подлую фазанью шею. Эмм... - посетитель почувствовал, что несколько увлекся. - Разумеется, это ее слова, ваше величество.
-Вон! - король вышел из себя. Палач побледнел и сразу же съежился. Бочком подошел к двери и выскользнул прочь.
Министр поднялся со стула, на который тут же посадил бушующего монарха и заставил его выпить воды.
-Да я ее... а она... да как она могла!!! Казнить всех!
На минуту минисчтр чуть было не попрощался со своим законопроектом - король со злости намеревался его зажевать.
-Успокойтесь, ваше величество. Да что вы, в самом деле. Да будет вам. Ее величество это в сердцах. Она так, разумеется, не думает.
Король разом обмяк, превратившись в еле живую куклу.
-Да ну, Амьен, думаешь, я не знаю, что она на самом деле думает. И этот ее мясник. Мерзавцы, меня окружают одни мерзавцы... Давай сюда свою бумагу.
Король поднял дрожащую руку и потянулся к чернильнице. Министр услужливо положил перед королем бланк с указом. Король нарисовал короткую подпись, заляпал бумагу воском, придавленным печатью и протянул указ министру. Закон о запрещении развития космической отрасли в фэнтезийном королевстве был подписан.
Двери распахнулись.
-Ваше величество! Измена!
-Опять? - король схватился за голову. Министр попытался незаметно отступить в тень. - Попробуйте маневр, ваше величество.
-Эврика! - король радостно улыбнулся. - Никаких измен сейчас. Потом-потом. У меня обед!
-Я не буду это подписывать! - Жуль с возмущением хлопнул рукой по столу. Потревоженные бумаги всколыхнулись и отлетели в сторону.
-Нет вы подпишите, ваше величество, - министр как всегда был тверд и непоколебим. Он вновь подвинул бумагу к королю и жестом полным уверенности указал рукой на ченильницу.
-Не хочу, - король заложил руку за руку, скрестил ноги и повернулся боком к столу. - В конце-концов, это мое высшее право, не подписывать бумаги. Может, я о народе забочусь.
Жуль повернул голову и с вызовом посмотрел в глаза своему советнику. Тот спокойно выдержал взгляд короля, а затем излишне внимательно поинтересовался:
-Это правда?
-Ну... нет, - король вздохнул и сдвинул корону на бок, чтобы почесать наметившуюся лысину. - Но к делу это совершенно не относится.
Жуль вскочил со стула и с места в карьер начал нарезать круги вокруг стола. Министр устало опустился на освободившийся стул.
-Как с вами трудно, Жуль.
Король махнул рукой, а затем, словно ему показалось мало первого жеста, пожал плечами.
-Ну что вас смущает, ваше величество, а? Вы же прекрасно знаете, что вас ваша собственная армия закопает, если вы не подпишите. И народ еще придет посмотреть на это. И ваша супруга будет махать палачам платочком. Вы хотите доставить ей подобное удовольствие?
Король остановился и смущенно опустил голову:
-Нет, но...
За окном раздался грохот. Задрожали стекла. Тут же последовал второй удар, но много тише.
-О нет, - министр побледнел. Рапахнулсь входные двери и в рабочую залу его величества вбежали солдаты.
-Ваше величество, - сержант храбро выступил вперед. - Это грифон! Он опять принялся за свое и требует вашу корону.
Министр пожал плечами и отвернулся. Король от возмущения аж раздулся и стукнул каблуком об пол.
-Да сколько ж можно-то, а? Скажите ему, что нет у меня никакой короны! - король побрел к столу, чтобы взять оттуда стаканчик с содовой. - Как все сложно...
Солдаты передислоцировались поближе к окну, заняв круговую оборону. Где-то снаружи завывал придворный маг, изгоняя чудовище, кое успешно не хотело изгоняться.
-Боюсь, он вам не поверит, - министр похлопал короля по локтю - единственное место, до которого смог дотянуться - и уже было собрался вернуться к своим законопроектам, когда распахнулась вторая дверь и в рабочую комнату короля вошла путаясь в нарядах и слугах королева.
-Жулье-эн, - за двадцать семь лет совместной жизни король так и не смог привыкнуть к пронзительному голоску своей благоверной, поэтому на это вполне мирное обращение он вздрогнул и сгруппировался, ожидая какого-нибудь подвоха. - Я в сад на свою ежденевную прогулку.
Королева направилась прямо к задним дверям. Туда, где бушевах грифон. На мгновение перед королем появилась крайне привлекательная картина. Стать вдовцом... А что? Он еще молод, каких-то пять десятков за плечами. Да, жених должен получиться завидным.
Но пришлось встать на горло своей песне.
-Дорогая... - король замолк, глядя в глаза королевы как кролик на удава.
-Что? - ее величество изволило споткнуться о шута и сделать один шаг к своей дражайшей половине.
-Дорогая, я бы не советовал тебе сегодня выходить в сад. Там у нас снова этот надоедливый грифон.
-Господи... - королева побледнела и как стояла так и села на болонку, имевшую неосторожность крутиться за монаршей спиной. Псина взвизгнула и потеряла сознание. С десяток рук тут же подхватили королеву и вновь подняли ее на ноги. К несчастью для короля, ее величество пришло в себя очень быстро. - Жульен, это не может больше продолжаться. Тебе придется с ним что-нибудь сделать. В конце-концов, ты ведь король!
-Я знаю, дорогая моя, - король принялся перебирать пальцами, сложив руки в подобие молитвы.
Но королева разъярилась и грозно тряхнула прической:
-Но я все-таки пойду в сад. И пусть только кто попытается меня остановить.
И королю, и министру и всем стражникам стало на мгновение жалко грифона.
-Э... дорогая... - король беспомощно стоял и хлопал глазами.
-Ну что еще?
-Будь добра, попроси у своего мясника, чтобы он прислал мне на ужин тех замечательных фазанов, которых мы кушали на рождество...
Королеву словно водой облили.
-Свинья! - выплюнула ее величество королю и как разъяренная кошка вылетела прочь из кабинета.
Несколько мгновений звуки не менялись. Грифон все также ревел, маг все так же завывал свои стишки. Вдруг раздался жалобный вопль. Грифон утих. Замолчал и маг. А затем опять запел. На сей раз что-то из репертуара лекарей. Грифон при этом жалобно похрюкивал.
-Бедная птичка, - король наконец-то позволил себе выдохнуть воздух.
-Да уж. Ее величество умеет приводить веские аргументы, - министр кивнул.
Стражники собрались в подобие отряда, отсалютовали королю и гуськом вышли в сад. Помогать магу перенести грифона в госпиталь.
-Знаешь, - король подошел к советнику и взял его руку в свою. - Думаю, на день рождения можно было бы приподнести ему один из камушков из моей короны. А то ведь каждый раз одно и то же. Это ж какое мужество пропадает зря.
Министр изумленно посмотрел на свою руку и вырвал ее из рук короля.
-Успокойтесь, ваше величество. И держите себя в руках. Вы забываете, кто этого грифона вырастил...
Раздался робкий стук. Король и министр удивленно посмотрели в сторону двери. Король нервно сглотнул, провел языком по губам и почти что твердым голосом произнес:
-Войдите.
Дверь раскрылась ровно настолько, чтобы в комнату мог проскользнуть человек, а затем тут же закрылась. Посетитель знал, что такое эффектное появление. Темный плащ, выставленная чуть вперед нога, носком сапога указующая прямо на короля, рука на пустых ножнах от шпаги (эффект-эффектом, но во дворце с оружием без лицензии находиться нельзя). Трагический голос с надрывом.
-Ваше величество, измена! - посетитель вскинул голову и руку. Капюшон слетел с его головы.
...
-Эм... - первым обрел дар речи министр. - Ты кто?
Посетитель тут же стушевался, опустил руку и принял обычную расхлябаную позу.
-Ну, вообще-то я ваш новый палач. Но я тут слышал, что вами кое-кто очень недоволен.
-Кто?
-Ну... - палач протянул руку. Министр со вздохом положил на нее монетку. Палач презрительно окинул монетку взглядом. - Не скажу.
-Что ж, видимо, нам придется его пытать, - король вопросительно посмотрел на министра. Тот отрицательно пожал плечами.
-Не пойдет. Палач он, у нас другого нет. Кто будет пытать?
-Загвоздочка... Ладно, - король протянул своему верному подданому мешочек с золотыми. - Так кто?
Мешочек тут же исчез под плащем посетителя. Палач радостно защебетал.
-Королева. Она только что во всеуслышанье грозилась сломать вам вашу наглую, мерзкую, подлую фазанью шею. Эмм... - посетитель почувствовал, что несколько увлекся. - Разумеется, это ее слова, ваше величество.
-Вон! - король вышел из себя. Палач побледнел и сразу же съежился. Бочком подошел к двери и выскользнул прочь.
Министр поднялся со стула, на который тут же посадил бушующего монарха и заставил его выпить воды.
-Да я ее... а она... да как она могла!!! Казнить всех!
На минуту минисчтр чуть было не попрощался со своим законопроектом - король со злости намеревался его зажевать.
-Успокойтесь, ваше величество. Да что вы, в самом деле. Да будет вам. Ее величество это в сердцах. Она так, разумеется, не думает.
Король разом обмяк, превратившись в еле живую куклу.
-Да ну, Амьен, думаешь, я не знаю, что она на самом деле думает. И этот ее мясник. Мерзавцы, меня окружают одни мерзавцы... Давай сюда свою бумагу.
Король поднял дрожащую руку и потянулся к чернильнице. Министр услужливо положил перед королем бланк с указом. Король нарисовал короткую подпись, заляпал бумагу воском, придавленным печатью и протянул указ министру. Закон о запрещении развития космической отрасли в фэнтезийном королевстве был подписан.
Двери распахнулись.
-Ваше величество! Измена!
-Опять? - король схватился за голову. Министр попытался незаметно отступить в тень. - Попробуйте маневр, ваше величество.
-Эврика! - король радостно улыбнулся. - Никаких измен сейчас. Потом-потом. У меня обед!
Один день из жизни Героев.
Встречаются Артемис Энтрери и Дзирт До’Урден в Подземелье. Артемис после проигрыша в Кришал-Трит тяжко вздыхает, при виде темного эльфа.
- Все будет хорошо! – начинает первым разговор воин-дроу.
- Естественно, все будет хорошо, - отзывается Артемис и хитро щурится.
- Мяу! - Дзирт в ответ улыбнуся и подмигнул убийце.
- Подумать только... я говорю приятности Дзирту... пойду, повешусь на галстуке.
- О, не надо! Просто у Дриззта немного депрессия... Совсем чуть-чуть...
- Депрессия это у меня, прикинь я... чувствую... ну все... проболтался.
- Я тоже, - смеется Дзирт. - И что же ты чувствуешь? Я, например, жуткую усталость, головную боль и досаду. Ну, может еще что-то.
- Хм... вопрос спорный ЧТО, но какая-то умиротворенность... нет былого гнева и тому подобное. Особенно нет желания тебя прибить, - хищнически улыбается Энтрери. - И вообще хочется радоваться жизни... весна, наверное.
- Да! Класс! Но это же совсем не депрессия! – подмигивает темный эльф. - Мне, кстати, тоже очень нравится, что у тебя нет желания меня прибить, - и снова довольно улыбается.
- Ну, знаешь ли, это мешает мне убивать хладнокровно, - повеселел Артемис и улыбнулся в ответ. - Что самое ужасное, я с тобой солидарен.
Дзирт приятно улыбается.
- Представляешь, как я деградировал? – не унимался убийца. - Меня даже не раздражает твоя улыбочка.
- Правда? Какое счастье! Темный эльф счастлив!
Арт ухмыльнулся, - Правда. Сейчас скажу признание... чувства - не слабость... Все пошел вешаться.
- Мя-я-я-я-умр-р-р! Ну, не вешайся, пожалуйста!
- С тебя хочу взять слово. Я не повешусь, а ты никому не расскажешь о моем признании. Договорились?
- Да! Я умею хранить тайны. Никому не скажу.
Артемис поверил не задумываясь, и снова улыбнулся, - Славный ты темный эльф, - а про себя продолжил уже тише, - Что я пил...
- Славным меня еще не называли. Приятно! Вот, скоро мы с тобой совсем подружимся....
Артемис потупился, - Наверное, боги снова пали с небес, раз я поменял свое мнение, - иронически улыбнулся. - Ну и к черту все. Будет, чем козырнуть. Дзирт френдом стал.
- Мур-р-р-р-р-р! Вот, и кончилась депра! Пасиб.
- Хе-хе, теперь пойду работать психологом. Лечить людей. Благородный Энтрери - раскаявшийся Святой... Смех и грех.
- Думаю, ты и правда можешь...
- Ага, в следующей жизни, - ухмыляется убийца.
Дзирт ухмыляется в ответ, - Хех... что-то я совсем неадекватен...
- Ну что Дэ, пойду я обратно в Менз, вправлять твоим собратьям мозги.
Темный эльф уже не улыбается, - А мож, не надо? Мож, нах их? Все равно не исправятся... А ты пол Мензоберранзана поубиваешь...
Артемис положил руку на эфес меча, - Ты за Паучиху не переживай, я справлюсь. Лучше Кэтти и мне добудь элексир молодости.
- В смысле не пол, а половину населения.
Артемис начал откровенно веселиться - Я всех уложу.
- О, да! это нужно.
(соавтор Дзирт, только не удивляйтесь)
Встречаются Артемис Энтрери и Дзирт До’Урден в Подземелье. Артемис после проигрыша в Кришал-Трит тяжко вздыхает, при виде темного эльфа.
- Все будет хорошо! – начинает первым разговор воин-дроу.
- Естественно, все будет хорошо, - отзывается Артемис и хитро щурится.
- Мяу! - Дзирт в ответ улыбнуся и подмигнул убийце.
- Подумать только... я говорю приятности Дзирту... пойду, повешусь на галстуке.
- О, не надо! Просто у Дриззта немного депрессия... Совсем чуть-чуть...
- Депрессия это у меня, прикинь я... чувствую... ну все... проболтался.
- Я тоже, - смеется Дзирт. - И что же ты чувствуешь? Я, например, жуткую усталость, головную боль и досаду. Ну, может еще что-то.
- Хм... вопрос спорный ЧТО, но какая-то умиротворенность... нет былого гнева и тому подобное. Особенно нет желания тебя прибить, - хищнически улыбается Энтрери. - И вообще хочется радоваться жизни... весна, наверное.
- Да! Класс! Но это же совсем не депрессия! – подмигивает темный эльф. - Мне, кстати, тоже очень нравится, что у тебя нет желания меня прибить, - и снова довольно улыбается.
- Ну, знаешь ли, это мешает мне убивать хладнокровно, - повеселел Артемис и улыбнулся в ответ. - Что самое ужасное, я с тобой солидарен.
Дзирт приятно улыбается.
- Представляешь, как я деградировал? – не унимался убийца. - Меня даже не раздражает твоя улыбочка.
- Правда? Какое счастье! Темный эльф счастлив!
Арт ухмыльнулся, - Правда. Сейчас скажу признание... чувства - не слабость... Все пошел вешаться.
- Мя-я-я-я-умр-р-р! Ну, не вешайся, пожалуйста!
- С тебя хочу взять слово. Я не повешусь, а ты никому не расскажешь о моем признании. Договорились?
- Да! Я умею хранить тайны. Никому не скажу.
Артемис поверил не задумываясь, и снова улыбнулся, - Славный ты темный эльф, - а про себя продолжил уже тише, - Что я пил...
- Славным меня еще не называли. Приятно! Вот, скоро мы с тобой совсем подружимся....
Артемис потупился, - Наверное, боги снова пали с небес, раз я поменял свое мнение, - иронически улыбнулся. - Ну и к черту все. Будет, чем козырнуть. Дзирт френдом стал.
- Мур-р-р-р-р-р! Вот, и кончилась депра! Пасиб.
- Хе-хе, теперь пойду работать психологом. Лечить людей. Благородный Энтрери - раскаявшийся Святой... Смех и грех.
- Думаю, ты и правда можешь...
- Ага, в следующей жизни, - ухмыляется убийца.
Дзирт ухмыляется в ответ, - Хех... что-то я совсем неадекватен...
- Ну что Дэ, пойду я обратно в Менз, вправлять твоим собратьям мозги.
Темный эльф уже не улыбается, - А мож, не надо? Мож, нах их? Все равно не исправятся... А ты пол Мензоберранзана поубиваешь...
Артемис положил руку на эфес меча, - Ты за Паучиху не переживай, я справлюсь. Лучше Кэтти и мне добудь элексир молодости.
- В смысле не пол, а половину населения.
Артемис начал откровенно веселиться - Я всех уложу.
- О, да! это нужно.
(соавтор Дзирт, только не удивляйтесь)
Начало....
«Небо, как голубая крыша, что вечно будет над нами…. Но почему же мы не можем дотянуться до облаков? Если небо так неподвижно…»
Такая мысль пронеслась в голове у молодого человека, что решил отдохнуть после долгого перехода в теньке, на берегу тихой, полноводной речки, что разрезала долину у подножия леса на два неравных берега и проходила очень далеко, вплоть до самого океана. Это самая длинная река во всей этой местности, да и, как спорили многие знатоки географии, самая длинная река во всем мире, за что ее прозвали Анданиссима, что на местном языке обозначает наидлиннейшая. Но, сидящему на берегу. Что начинался сразу после оврага, отгороженным от чужих глаз раскинувшимися ивами, не было совершенно никакого дела до столь тонких ученостей. Он просто наслаждался свежим ветерком, пением местных птиц, шумом реки и ясным небом. Рядом с молодым, как можно предположить по внешнему виду, человеком покоилась длинная ветка с обрезанными сучьями, явно использовавшаяся в качестве посоха, а так же короткий охотничий лук.
В самом же сухом и защищенном от солнца месте покоился большой рюкзак, полностью набитый различными шкурками. Нетрудно было догадаться, что обладатель данных предметов был охотником, поражало лишь, что столь молодой юноша смог провести столь удачную охоту. Очень, очень стало трудно добыть ценного пушного зверя в здешних местах, но юношу, похоже, это не сколько не волновало. Он лишь слегка лениво наблюдал, как солнце медленно проходит зенит и начинает свой долгий, но неотвратимый путь к закату. А чуть поодаль, если проследить за убегающей на запад рекой, где она врезалась в поднимающиеся холмы, можно было заметить стремящиеся в небо башни большого, даже огромного города. Так же можно было заметить постоянное движение, практически незаметно со столь далекого расстояния, но в виду того, сколь огромным оно было, не заметить его просто невозможно. В холмах начинался великий тракт, что соединяет столицу со многими другими городами государства. А если судить по площади раскинувшегося города, то это несомненно была столица..
-Рондонион….
В безмятежном гуле, создаваемом прибрежными звуками, тихое восклицание прозвучало несколько странно. Столько в нем было надежды и, одновременно, тоски.
-Великая столица, вот я и добрался до твоих стен… Надеюсь, ты примешь меня лучше, нежели чем всегда принимаешь мне подобных…
Последние слова прозвучали особенно жестко, и с большой долью горечи. Посмотрев еще раз на возвышающиеся башни на свою добычу, молодой искатель приключений неспешно поднялся и начал подниматься по обрыву. Но, перед этим, он умылся водой из реки, как будто желая смыть все следы своей прошлой жизни. Ведь он собирался все начать с начала. Темная поверхность реки мгновенно отразило вытянутое, слегка худощавое лицо с еле заметным шрамом, идущим от носа к щеке. Светлые волосы небрежно спускались на лоб и уши. Единственной, и, пожалуй, самой примечательной чертой на лице были совершенно необычные темно-зеленые глаза, в которых играл живой, ни с чем не сравнимый огонек. Но после того, как тонкая, однако достаточно сильная рука, не раз имевшая дела с оружием и тяжелой работой рука опустилась в воду, изображение тут же рассеялось в созданных волнах.
После легкого охлаждения, заплечный рюкзак с шкурами был закинут за плечи. Там же удобно примостился и лук со стрелами. Обструганная же ветка оказалась в правой руке.
-Ну-с…. Я уже почти на месте. Теперь уже точно поздно останавливаться.
Решительно кивнув самому себе, охотник начал неспешно взбираться на высокий берег оврага, минуя различные деревья и кустарники, и вскоре оказался на широком, ровном пласту, поросшем густой зеленой травой. Лишь иногда были видны холмики с иной растительностью. А между высокой травой и холмиками была видна небольшая тропинка, которую оставили тут пастухи, выводя свои стада в этих местах, и эта тропинка как раз вела к главной артерии государства, Великому тракту а, следовательно, и к столице.
Расстояние, остающееся до города было, по сути, ничтожное для привыкшего ходить человека. Солнце еще не успело совершить и четверть пути, как молодой путник слился с огромной толпой купцов, нищих, приезжих и отъезжающих, да и вообще, массой всякого люда, постоянно циркулирующего как в столицу, так и из нее. Тракт в близи от города был не просто вымощен камнем, причем явно виднелись следы работы горных мастеров – гномов. Каждый камень был одинаково подобран, и расстояние между ними было столь мало, что в щелях не пробивалась никакая травинка. Тракт, к тому же, был невероятно широким и, казалось, мог вместить сколь угодно едущих в разные стороны телег. Он рядом со рвом, трак переходил в огромный и весьма мощный подъемный мост. В рве же, как ожидалось, не было ни капли воды, а лишь клубилась странная, серая субстанция. Впрочем, не стоило сомневаться, что любому живому и не живому в этом клубящемся тумане долго не продержаться. Маги, работающие в столице и над ней, знали в совершенстве свое дело. За воротами же, высеченными казалось из цельной скалы, каждого входящего встречали несколько групп стражников. По их алчным и жадным глазам, нетрудно было догадаться, что нужно было сделать, для прохода дальше. Лишь очень не многие люди могли пройти просто так. Охотника же, как и большинство обычных людей, ожидала практически стандартная процедура…
Один высокий человек, судя по знакам отличия медленным, ленивым взглядом осмотрел желающего пройти и спросил…
-Имя и цель прибытия?
-Сференелл Ланфер… А цель – торговля.
На этих словах большинство стражников дружно ухмыльнулись. Еще раз осмотрев путника, капитан произнес…
-У нас с купцов со столь крупным товаром взымается пошлины в размере 100 золотых и часть товара…
В глазах Сферрана отразилось нешуточное удивление, впрочем оно тут же начало сменяться гневом и призрением…
-Вы прекрасно знаете, что у меня нет таких денег… Да и… Что-то я не припомню, чтобы с какого-либо вообще товара взималась такая пошлина… Может мне у начальника городской стражи поинтересоваться?
На эти слова все стражники резко рассмеялись, а капитан смачно плюнул рядом с собой… После чего прошипел
-
«Небо, как голубая крыша, что вечно будет над нами…. Но почему же мы не можем дотянуться до облаков? Если небо так неподвижно…»
Такая мысль пронеслась в голове у молодого человека, что решил отдохнуть после долгого перехода в теньке, на берегу тихой, полноводной речки, что разрезала долину у подножия леса на два неравных берега и проходила очень далеко, вплоть до самого океана. Это самая длинная река во всей этой местности, да и, как спорили многие знатоки географии, самая длинная река во всем мире, за что ее прозвали Анданиссима, что на местном языке обозначает наидлиннейшая. Но, сидящему на берегу. Что начинался сразу после оврага, отгороженным от чужих глаз раскинувшимися ивами, не было совершенно никакого дела до столь тонких ученостей. Он просто наслаждался свежим ветерком, пением местных птиц, шумом реки и ясным небом. Рядом с молодым, как можно предположить по внешнему виду, человеком покоилась длинная ветка с обрезанными сучьями, явно использовавшаяся в качестве посоха, а так же короткий охотничий лук.
В самом же сухом и защищенном от солнца месте покоился большой рюкзак, полностью набитый различными шкурками. Нетрудно было догадаться, что обладатель данных предметов был охотником, поражало лишь, что столь молодой юноша смог провести столь удачную охоту. Очень, очень стало трудно добыть ценного пушного зверя в здешних местах, но юношу, похоже, это не сколько не волновало. Он лишь слегка лениво наблюдал, как солнце медленно проходит зенит и начинает свой долгий, но неотвратимый путь к закату. А чуть поодаль, если проследить за убегающей на запад рекой, где она врезалась в поднимающиеся холмы, можно было заметить стремящиеся в небо башни большого, даже огромного города. Так же можно было заметить постоянное движение, практически незаметно со столь далекого расстояния, но в виду того, сколь огромным оно было, не заметить его просто невозможно. В холмах начинался великий тракт, что соединяет столицу со многими другими городами государства. А если судить по площади раскинувшегося города, то это несомненно была столица..
-Рондонион….
В безмятежном гуле, создаваемом прибрежными звуками, тихое восклицание прозвучало несколько странно. Столько в нем было надежды и, одновременно, тоски.
-Великая столица, вот я и добрался до твоих стен… Надеюсь, ты примешь меня лучше, нежели чем всегда принимаешь мне подобных…
Последние слова прозвучали особенно жестко, и с большой долью горечи. Посмотрев еще раз на возвышающиеся башни на свою добычу, молодой искатель приключений неспешно поднялся и начал подниматься по обрыву. Но, перед этим, он умылся водой из реки, как будто желая смыть все следы своей прошлой жизни. Ведь он собирался все начать с начала. Темная поверхность реки мгновенно отразило вытянутое, слегка худощавое лицо с еле заметным шрамом, идущим от носа к щеке. Светлые волосы небрежно спускались на лоб и уши. Единственной, и, пожалуй, самой примечательной чертой на лице были совершенно необычные темно-зеленые глаза, в которых играл живой, ни с чем не сравнимый огонек. Но после того, как тонкая, однако достаточно сильная рука, не раз имевшая дела с оружием и тяжелой работой рука опустилась в воду, изображение тут же рассеялось в созданных волнах.
После легкого охлаждения, заплечный рюкзак с шкурами был закинут за плечи. Там же удобно примостился и лук со стрелами. Обструганная же ветка оказалась в правой руке.
-Ну-с…. Я уже почти на месте. Теперь уже точно поздно останавливаться.
Решительно кивнув самому себе, охотник начал неспешно взбираться на высокий берег оврага, минуя различные деревья и кустарники, и вскоре оказался на широком, ровном пласту, поросшем густой зеленой травой. Лишь иногда были видны холмики с иной растительностью. А между высокой травой и холмиками была видна небольшая тропинка, которую оставили тут пастухи, выводя свои стада в этих местах, и эта тропинка как раз вела к главной артерии государства, Великому тракту а, следовательно, и к столице.
Расстояние, остающееся до города было, по сути, ничтожное для привыкшего ходить человека. Солнце еще не успело совершить и четверть пути, как молодой путник слился с огромной толпой купцов, нищих, приезжих и отъезжающих, да и вообще, массой всякого люда, постоянно циркулирующего как в столицу, так и из нее. Тракт в близи от города был не просто вымощен камнем, причем явно виднелись следы работы горных мастеров – гномов. Каждый камень был одинаково подобран, и расстояние между ними было столь мало, что в щелях не пробивалась никакая травинка. Тракт, к тому же, был невероятно широким и, казалось, мог вместить сколь угодно едущих в разные стороны телег. Он рядом со рвом, трак переходил в огромный и весьма мощный подъемный мост. В рве же, как ожидалось, не было ни капли воды, а лишь клубилась странная, серая субстанция. Впрочем, не стоило сомневаться, что любому живому и не живому в этом клубящемся тумане долго не продержаться. Маги, работающие в столице и над ней, знали в совершенстве свое дело. За воротами же, высеченными казалось из цельной скалы, каждого входящего встречали несколько групп стражников. По их алчным и жадным глазам, нетрудно было догадаться, что нужно было сделать, для прохода дальше. Лишь очень не многие люди могли пройти просто так. Охотника же, как и большинство обычных людей, ожидала практически стандартная процедура…
Один высокий человек, судя по знакам отличия медленным, ленивым взглядом осмотрел желающего пройти и спросил…
-Имя и цель прибытия?
-Сференелл Ланфер… А цель – торговля.
На этих словах большинство стражников дружно ухмыльнулись. Еще раз осмотрев путника, капитан произнес…
-У нас с купцов со столь крупным товаром взымается пошлины в размере 100 золотых и часть товара…
В глазах Сферрана отразилось нешуточное удивление, впрочем оно тут же начало сменяться гневом и призрением…
-Вы прекрасно знаете, что у меня нет таких денег… Да и… Что-то я не припомню, чтобы с какого-либо вообще товара взималась такая пошлина… Может мне у начальника городской стражи поинтересоваться?
На эти слова все стражники резко рассмеялись, а капитан смачно плюнул рядом с собой… После чего прошипел
-
Ты стоишь в грязном подвале и смотришь как собака грызёт кость. Ты точно знаешь, что это твоя нога или же рука, а хотя… хотя всё равно. Ты этого уже не чувствуешь.
Ты видишь лошадь, ещё живую. Звук выстрела и она мчится, что бы умереть подальше от твоих глаз. И ты не будешь удивляться, откуда лошади в канализации. Ты видишь сотни лестниц. На стенах, на потолке и ты знаешь, что по всем сможешь подняться.
За спиной «живые» куклы играют свои странные роли, а ты смотришь, не открывая глаз, не поворачиваясь, так лучше видно.
Перед тобой он, король кошмаров или кошмарный король. Да какое это имеет значение. Он занёс над твоей шеей топор.
Но единственное, что ты знаешь, что стоит тебе захотеть, ты проснёшься.
Ты видишь лошадь, ещё живую. Звук выстрела и она мчится, что бы умереть подальше от твоих глаз. И ты не будешь удивляться, откуда лошади в канализации. Ты видишь сотни лестниц. На стенах, на потолке и ты знаешь, что по всем сможешь подняться.
За спиной «живые» куклы играют свои странные роли, а ты смотришь, не открывая глаз, не поворачиваясь, так лучше видно.
Перед тобой он, король кошмаров или кошмарный король. Да какое это имеет значение. Он занёс над твоей шеей топор.
Но единственное, что ты знаешь, что стоит тебе захотеть, ты проснёшься.
-----------------------------------------
Абстакционный сюрреализм + мистика.
Блеклые тени апрельского дня.
На цветущей яблоне щебечет парочка зябликов.
Он улавливает неровные такты биения нескольких сердец.
Апрельский воздух сладок. Из старой пекарни булочника веет свежими ароматами выпечек.
Теперь он уже видит их, а они его нет. Они прекрасно должны знать одно правило - если не видишь его, значит находишься в опасности, а если увидел - смерть.
На скате черепичной крыши пекарни насторожился чёрный кот. Серые глаза изучают зябликов.
Красные микроорганизмы под грунтом в глубине 20 сантиметров пожирают белых микроорганизмов.
Сосед с верхнего этажа стучит в батарею. Хотя никакого музыкального или звукового шума не наблюдается. Лишь она, со стеклянными глазами и невидящим взором, вся бледная, с ножом для колки льда в груди лежит на кровати.
Они двигаются настороженно. Подошвы ботинок мягко и бесшумно ступают по запыленному полу подвала. Не горит ни одна лампочка. На глаза нацепили найтвижн очки.
Булочник выходит во двор. На розовых щеках играют здоровые румянцы. Он улыбается щебету зябликов. Прекрасный солнечный апрельский день.
Красные микроорганизмы производили экзекуцию под грунтом. Их с каждой секундой становилось всё больше и больше, а белых всё меньше и меньше.
Почему она не дышит?
Шаг. Шаг. Шаг. Свист смертоносного клинка. Булькает. Человек в найтвижн очках издаёт предсмертный хрип. Клинок входит через горло в мозг. Клинок крутится. Раздаётся тошнотворный звук. Резко выдёргивается.
Прибегает мальчишка с кепочкой на голове, здоровается с весёлым булочником. На кепочке изображён рисунок волка. Он любит волков.
Она мертва.
Толстые белые личинки майских жуков съедали коренья яблони. Они несли в своих отвратительных брюхах красных микроорганизмов.
Чёрный кот, пригнувшись, и облизывая морду, двигается по скату, не сводя глаз с зябликов.
Глаза через найтвижн очки находят тень. Палец нажимает на курок. Выстрел. Бесшумный. Удар. Резкий. Жестокий. Омерзительный. Великолепный. Тонкая и острая сталь пробив череп, выходит из затылка. Окровавленная сталь.
Подземная станция метро. Из тёмного тоннеля бьет ветер. Валяются страницы вчерашних газет с заголовками "Произошёл взрыв на шахте...". Он и она. Улыбаясь, молча смотрят друг на друга, взявшись за руки. Они строят планы на будущее. Они собираются пожениться, построить свой дом. Идиллия. Они верят в своё светло будущее. Ветер разносит листы со страницами газет. На скамейке дрыхнет бродяга, рядом бездомная собака. Дует ветер из тоннеля. В конце тёмного тоннеля вспыхивает свет. Свет приближается. Шум нарастает. Метро. Он и она. С влюблёнными взглядами неотрывно смотрят друг на друга. Бродяга шевелится, просыпается. Поднимается его пьёс, махая хвостом. Метро совсем близко. "Вчера произошло сильное землетрясение...". Они улыбаются. Собака лает на бродягу, прося пищу. Метро. Он и она... Прыжок...
Назавтра. Другая станция метро. Страницы газет. "Молодая пара совершает суицид, бросившись под метро..."
Булочник что-то говорит мальчишке. Уходит в булочную. Мальчик присев у клумбы с цветами, принюхивается к красным тюльпанам. Выходит булочник с только что выпеченными сдобами и с улыбкой протягивает мальчишке.
Удар в коленную чашку. Человек в найтвижн очках подает на колено, мелькает тень. Сталь вспарывает горло. На стены брызжет кровавый фонтан.
Красные микроорганизмы изнутри пожирают личинки жуков. Микро и макро. Бактерии и паразиты. Под грунтом в глубине 20 сантиметров. Иная форма жизни. Иная вселенная. Иные законы.
Она мертва и это он заколол её. Смотрит на свои руки. Исколотые вены. Доза. Он убил её из-за дозы. Ему были нужны деньги. Но почему она отказалась давать ему деньги? Почему?
Сосед с верхнего этажа слышал крики. За окном звучат сирены полицейских машин.
Чёрный кот наконец прыгает на ветку яблони. Прямо на ничего не подозревающих зябликов. Они так увлечены своим пением, что ничего не замечают. Но один взлетает. Другой зяблик в когтистых лапах чёрного кота. Челюсти смыкаются на головке птицы. Булочник бежит, хлопая в ладоши и крича на кота. Мальчишка плачет. Не всё так хорошо как кажется...
Их осталось трое. Люди в найтвижн очках и с армейскими автоматами. Они его обнаружили. Выстрелы. Свинцовый шар разрывает внутренности. Лопаются кровяные сосуды. Дробятся кости. Наружу вываливаются внутренности, заполняя подвал вонью. Каша из мозгов размазана по стенам. Звонко падает на пол сталь. Окровавленная сталь. Тонкое и острое лезвие меча царапает бетонный пол. Всё...
Солнечный апрельский день. Цветущие яблони. Солнце своей теплотой согревает всё вокруг. Зелёные сады, зелёные лужайки, пения птиц. Синее небо и белые хлопья облаков. Аромат свежевыпеченных булочек.
Абстакционный сюрреализм + мистика.
Блеклые тени апрельского дня.
На цветущей яблоне щебечет парочка зябликов.
Он улавливает неровные такты биения нескольких сердец.
Апрельский воздух сладок. Из старой пекарни булочника веет свежими ароматами выпечек.
Теперь он уже видит их, а они его нет. Они прекрасно должны знать одно правило - если не видишь его, значит находишься в опасности, а если увидел - смерть.
На скате черепичной крыши пекарни насторожился чёрный кот. Серые глаза изучают зябликов.
Красные микроорганизмы под грунтом в глубине 20 сантиметров пожирают белых микроорганизмов.
Сосед с верхнего этажа стучит в батарею. Хотя никакого музыкального или звукового шума не наблюдается. Лишь она, со стеклянными глазами и невидящим взором, вся бледная, с ножом для колки льда в груди лежит на кровати.
Они двигаются настороженно. Подошвы ботинок мягко и бесшумно ступают по запыленному полу подвала. Не горит ни одна лампочка. На глаза нацепили найтвижн очки.
Булочник выходит во двор. На розовых щеках играют здоровые румянцы. Он улыбается щебету зябликов. Прекрасный солнечный апрельский день.
Красные микроорганизмы производили экзекуцию под грунтом. Их с каждой секундой становилось всё больше и больше, а белых всё меньше и меньше.
Почему она не дышит?
Шаг. Шаг. Шаг. Свист смертоносного клинка. Булькает. Человек в найтвижн очках издаёт предсмертный хрип. Клинок входит через горло в мозг. Клинок крутится. Раздаётся тошнотворный звук. Резко выдёргивается.
Прибегает мальчишка с кепочкой на голове, здоровается с весёлым булочником. На кепочке изображён рисунок волка. Он любит волков.
Она мертва.
Толстые белые личинки майских жуков съедали коренья яблони. Они несли в своих отвратительных брюхах красных микроорганизмов.
Чёрный кот, пригнувшись, и облизывая морду, двигается по скату, не сводя глаз с зябликов.
Глаза через найтвижн очки находят тень. Палец нажимает на курок. Выстрел. Бесшумный. Удар. Резкий. Жестокий. Омерзительный. Великолепный. Тонкая и острая сталь пробив череп, выходит из затылка. Окровавленная сталь.
Подземная станция метро. Из тёмного тоннеля бьет ветер. Валяются страницы вчерашних газет с заголовками "Произошёл взрыв на шахте...". Он и она. Улыбаясь, молча смотрят друг на друга, взявшись за руки. Они строят планы на будущее. Они собираются пожениться, построить свой дом. Идиллия. Они верят в своё светло будущее. Ветер разносит листы со страницами газет. На скамейке дрыхнет бродяга, рядом бездомная собака. Дует ветер из тоннеля. В конце тёмного тоннеля вспыхивает свет. Свет приближается. Шум нарастает. Метро. Он и она. С влюблёнными взглядами неотрывно смотрят друг на друга. Бродяга шевелится, просыпается. Поднимается его пьёс, махая хвостом. Метро совсем близко. "Вчера произошло сильное землетрясение...". Они улыбаются. Собака лает на бродягу, прося пищу. Метро. Он и она... Прыжок...
Назавтра. Другая станция метро. Страницы газет. "Молодая пара совершает суицид, бросившись под метро..."
Булочник что-то говорит мальчишке. Уходит в булочную. Мальчик присев у клумбы с цветами, принюхивается к красным тюльпанам. Выходит булочник с только что выпеченными сдобами и с улыбкой протягивает мальчишке.
Удар в коленную чашку. Человек в найтвижн очках подает на колено, мелькает тень. Сталь вспарывает горло. На стены брызжет кровавый фонтан.
Красные микроорганизмы изнутри пожирают личинки жуков. Микро и макро. Бактерии и паразиты. Под грунтом в глубине 20 сантиметров. Иная форма жизни. Иная вселенная. Иные законы.
Она мертва и это он заколол её. Смотрит на свои руки. Исколотые вены. Доза. Он убил её из-за дозы. Ему были нужны деньги. Но почему она отказалась давать ему деньги? Почему?
Сосед с верхнего этажа слышал крики. За окном звучат сирены полицейских машин.
Чёрный кот наконец прыгает на ветку яблони. Прямо на ничего не подозревающих зябликов. Они так увлечены своим пением, что ничего не замечают. Но один взлетает. Другой зяблик в когтистых лапах чёрного кота. Челюсти смыкаются на головке птицы. Булочник бежит, хлопая в ладоши и крича на кота. Мальчишка плачет. Не всё так хорошо как кажется...
Их осталось трое. Люди в найтвижн очках и с армейскими автоматами. Они его обнаружили. Выстрелы. Свинцовый шар разрывает внутренности. Лопаются кровяные сосуды. Дробятся кости. Наружу вываливаются внутренности, заполняя подвал вонью. Каша из мозгов размазана по стенам. Звонко падает на пол сталь. Окровавленная сталь. Тонкое и острое лезвие меча царапает бетонный пол. Всё...
Солнечный апрельский день. Цветущие яблони. Солнце своей теплотой согревает всё вокруг. Зелёные сады, зелёные лужайки, пения птиц. Синее небо и белые хлопья облаков. Аромат свежевыпеченных булочек.
Любовница.
-Мне пора. - надев на себя свитер сказала я.
-Может останешься? -вяло спросил мой собеседник, по совместительству любовник.
Вопрос был только для вида. Я знала, что, когда он проводит меня, то, довольный своими успехами в постели, сядет за руль машины и через два часа будет дома в окружении красивой и хозяйственной жены и дочек – двойняшек.
Наклонившись, он поцеловал меня в губы долгим и страстным поцелуем.
Я спрятала лицо у него на груди, вдыхая, такой любимый и знакомый запах. Дорогой одеколон в сочетании с лёгким запахом табака производит очень хорошее впечатление на девушку.
Мужчины бывают разными. Одни, безнадёжные романтики, джентельмены, всю жизнь готовые искать свою Джульетту. Чаще всего они становятся просто друзьями. Это друг, который, поломавшись немного, с радостью, довёзёт тебя до торгового центра и без напоминания проводит тебя домой после затянувшейся допоздна прогулки. Другие, матёрые волки, прошедшие огонь и воду, ведут себя по-другому. Они могут относиться к женщине то с отеческой нежностью, то наоборот скрывать под ледяной бронёй свою нежную, как бриз, любовь. Есть третий тип, самый опасный, но в то же время
притягательный и манящий. Таких мужчин называют по-разному: распутники , альфонсы, брачные аферисты, мачо. Истинно одно: их отношение к женщине. Женщины для них мимолётное удовольствие,
которое быстро устаревает и скоро проходит. Они как будто сьели конфету, выбросили фантик, а вновь почувствовав тягу к сладкому начали есть другую.
Почему девушки любят плохих парней? Может из-за особого шарма или вернее шлейфа, часто дурной славы, тянущегося за ними. Обыденное скучно страстным и авантюрным натурам, так же как пища без
ароматной и вкусной приправы. Возможно дело в мечтах. Да, каждая девушка мечтает о своём принце на белом коне, но на всех их не хватает. Сказка о Золушке превращается в тяжёлую и рутинную жизнь
со стиркой, готовкой, заботами о детях, а чувства, такие сильные и яркие до свадьбы, угасают с каждым годом. А плохие парни дают ощущение свободы от условностей, законов, правил. Удивительна и таинственная атмосфера, окружающая эти встречи: поцелуи украдкой , прогулки до зари, под равнодушным взглядом фонарей- случайных свидетелей любви, ночные звонки.
Это сначала пьянящее ощущение счастья, сладкая боль от прикосновений его губ и рук. А потом
скрытность и таинственность начинают раздражать. «Почему нельзя любить открыто? Любить- не грех.»-задаются вопросом девушки и не находят ответа.
Переодевшись в тёплую, мягкую пижаму, я легла в свою постель. Я была дома, в своей квартире,
доставшейся мне от отца. Моей зарплаты вполне хватило бы на покупку домика в Подмосковье,
в часе езды от Москвы, но мне почему-то не хотелось покидать родной город.
Я люблю Москву, с её плохим воздухом, вечными пробками, переполненными троллейбусами и автобусами , метро, в котором встречаются нищие и торговцы всем подряд( от пиратских дисков до фальшивых дипломов), людьми вечно спешащими куда-то. Здесь легко затеряться в толпе похожих на тебя людей. Это не деревня, где все знают с кем целовалась Манька и что у МарьИванны было на ужин.
Я заснула сразу, мгновенно. От бессонницы я страдала очень редко и спала крепко, без сновидений.
***************
-Дорогой, ты сегодня опять задержишься на работе? - голос жены тихий и усталый.
Взгляд синих глаз, когда-то проникающих в самую душу, умоляющий.
-Придётся. На следующей неделе я буду приходить пораньше.- отрепетированным тоном: ласково-
уговаривающим. Молчаливый кивок жены. Взять у неё из рук заботливо отглаженный пиджак,
поцеловать в губы, погладить по голове дочерей, выйти из квартиры.
Он выходит на улицу и садится в машину, недобро улыбаясь.Роль любящего мужа закончена.
-Доброе утро, Александр Игоревич.- улыбаясь поприветствовала его секретарша, с которой у него вопреки распространенному мнению не было романа. Для него это было банально.
Александр Игоревич Смирнов не любил банальностей и слыл большим оригиналом. Чай он пил китайский, пахнущий травами, ел палочками традиционные китайские блюда, а лето неизменно проводил в Австралии. Любовниц он подбирал себе тщательно. Все Л.Д.(любимые девочки) были красивы, умны, не капризны, одиноки. Он принципиально не встречался с замужними дамами.
Сотовый зазвонил в удобный момент. В шесть вечера.
Позвони мне в мои обычные шесть… Как поёт Земфира, любимая певица Даши.
-Привет, солнышко!- нежно сказал он в трубку.
-Привет, любимый!- Даша говорила радостным, мурлыкающим голосом.
-Встретимся сегодня, в шесть на Савёловской. -торопливо сообщил он.
-Я жду тебя. - томным шёпотом ответила ему любовница и в ухо понеслись короткие гудки.
Мобильник сейчас же завзонил снова. На дисплее мерцала надпись жена и прыгали красные сердечки,
Примета абонентской группы семья.Милая, романтическая мелочь.
-Привет, дорогая.-безмятежно сказал он в трубку.
-Ты сегодня опять задержишься на работе?-задала она вопрос.
-Да, придётся.-как можно больше печальнее и усталее ответил он.
-Девочки заболели.Купи по дороге аспирину и фервексу.-печально ответила жена.
Александр мысленно выругался.Почему, когда что-нибудь загадываешь, случается облом?
-Хорошо, я всё куплю.-пообещал он и сбросил звонок.
Он положив руки на руль, мучился дилеммой : поехать к жене или встретиться с любовницей.
Дочек он всё же любил, потому что по характеру они были похожи на него. К тому же он обладал удивительной способностью ладитьсо всеми детьми, даже с самыми капризными и трудными.
Возможно потому, что сам был непростым ребёнком, задирой, хулиганом, и злостно прогуливал уроки, что не мешало ему быть твёрдым хорошистом.
Решив вернуться домой, он развернул машину и свистя шинами двинулся по проспекту, нагло обгоняя встречные иномарки и грузовики.
Квартира встретила его напряжённой тишиной, запахом лекарств и кашлем, доносившемся из комнаты дочерей.Дверь отворилась и из комнаты выбежала Маша, с радостным возгласом папочка бросившаяся ему на шею.Подняв её на руки Александр чмокнул её в макушку, прошёл в детскую и уложив дочку в кровать улыбаясь слушал её торопливый лепет о детском саде и друзьях. Мелькнула мысль позвонить Даше и предупредить её о отмене свидания, но решил сделать это позже, отправив смску.
*************
Где вы видели дожди в январе? Приезжайте в Москву и увидите. Природа явно сошла с ума.Снега в самой Москве уже давно не было. Возвратились долгие, серые дожди, словно призраки осени.
Настроения Даше стоящей около входа в метро, под неудобным, но зато стойким к порывам ветра зонтом, и терпеливо ожидающей своего кавалера, они не прибавили.
Александр никогда не отличался особой пунктуальностью, опаздывая самое большое на пятнадцать минут. Сейчас же он отсутствовал уже больше двадцати минут и она начинала беспокоиться.
У неё зазвонил мобильник и она приложила его к уху, уверенная, что это Сашенька, как она ласково его называла. В трубку доносилось какое-то звяканье ножей и вилок, словно он сидел на кухне или в кафе.
-Ты вообще собираешься приезжать? - сердито спросила она, отметив про себя, что похожа на сварливую жену. Ответом был какой-то лающий, судорожный кашель, прервавшийся сдавленным хрипом.
-Заболел что ли? -уже мягче спросила она, озарённая догадкой.
-Дочки заболели. Я не могу сегодня прийти на работу. - ответил ей Смирнов.
«Какую работу? Что за чушь?»- едва не воскликнула она, но уже через пару секунд поняла, что возможно он не может разговаривать, особенно вблизи жены и дочек.
-Ладно. Позвони мне завтра.-сказала она.
-Если смогу, то позвоню.- неуверенно ответил ей любовник и в трубку понеслись короткие гудки.
Убрав телефон в карман девушка сложив зонт спустилась в подземный переход и цокая каблуками направилась ко входу на станцию, роясь в сумочке в поисках проездного.
-Лавря, это ты?- с удивлением воскликнул кто-то за её спиной.
Вздрогнув, она обернулась, и облегчённо улыбнулась, узнав в красивом светловолосом юноше в чёрном кашемировом пальто своего одноклассника Олега Дивова.
-Не зайдёшь ко мне на чашку чая?-с обезоруживающей непринуждённостью спросил он.
-Не откажусь.- с улыбкой ответила Даша и наконец-то найдя проездной закрыла свою маленькую, но вместительную сумку.
-Долго ещё до твоего дома?-нетерпеливо спросила Даша, когда они уже сидели на отвоёванных местах в как всегда переполненном вагоне метро.
-Две остановки.-коротко ответил ей Олег и вновь перешёл к прерванному ей рассказу о своей жизни.
«А он совершенно не изменился.Такой же удачливый болтун.»-с нежностью подумала она, поддерживая разговор и испытывая чувство ностальгии по школьным временам.
Дивов, как оказалось, жил в Крылатском в одном из тех пентхаусов, где квартиры стоят столь же баснословно дорого, как рублёвские участки.
Перед подъездом не было столь привычного парада машин, некоего хвастовства перед зеваками, прогуливающимися по непривычно чистому и ухоженному дворику. Домик был обудорован подземным гаражом, будкой консьержки и супермакетом.На этом прелести не заканчивались.
Некоторые жильцы имели отдельные входы, незаметно входя и выходя из дома.Идеальный вариант для грабителей, не правда ли?
Лифт здесь был стеклянным, как в дорогих бутиках, и просто сверкал чистой.Кнопки были плоскими, вплавленными в металл панели, что защищало их от слишком хулиганистых пассажиров.
Вопрос:"А когда он последний раз ломался?"-поставил Олега в тупик.После пятиминутного молчания он робко предположил, что лет пять назад.Вполне удовлетворённая таким ответом девушка больше не задавала ему вопросов.Нажав кнопку "двенадцать"Олег повернулся к Даше явно намереваясь что-то спросить.
-Ты в каком институте учишься?- с любопытсвом спросил он.В его глазах был неподдельный интерес.
-ИНязе, а что?Есть предложение работы?-видя его насквозь спросила она.
-Ты всегда как будто мои мысли читаешь.-притворно жалобно сказал он.
-Ты даром телепатии случайно не обладаешь?- фальшиво серьёзно спросил он, придав своему лицу испуганное выражение.
-Нет.-ответила Дарья, придав своему лицу испуганное выражение.
Олег как всегда шутил, причём легко и непринуждённо. Если вы приглашали его в гости, то могли быть уверенны, что скучно вам не будет. Напротив, вы будете танцевать до упаду и смеяться до полного изнеможения, а ещё вам не придётся ожидать от него скандалов и пьяных выходок.
Такие, как он, не прочь помочь знакомой и не очень девушке, а если понравится, и закрутить интрижку.
Разговор, как это водится, вёлся на кухне.Вы когда-нибудь обращали внимание, что большинство встреч с друзьями проходит на кухне, рядом с плитой, холодильником и электрическом чайником.
Почему так происходит не знает никто.Должно быть именно тут мы чувствуем себя наиболее комфортно да и под горячий чаёк разговор получается быстрее и непринуждённее.
-Ты замужем?-невзначай спросил хозяин вопреки обещаниям наливая ей в чашку свежесваренный кофе.
-Нет.-ответила Дарья, пробуя кофе.Кофе оказался чудесным:крепким, ароматным и вкусным; не то что растворимый: практически без запаха и вкуса.
-А я вот женюсь.Свадьба через неделю.-без всякой торжественности в голосе обьявил он.
-Правда, что ли?Я всегда считала тебя вечным холостяком.-удивилась его гостья.
-Правда, Дашенька.А не согласишься ли ты быть моим свидетелем.
-С удовольствием.-улыбаясь ответила она, пребывая в прекрасном расположении духа.Злость и раздражение по поводу сорвавшегося свидания канули в Лету.Этот человек всегда обладал удивительным свойством действовать на своих друзей как лекарство.При его появлении на их лицах сразу появлялись улыбки , а проблемы, до этого крупные и неразрешимые, казались мелочами вроде разбитой чашки.Вот и сейчас она чувствовала себя как дома, а её душа была охвачена чистой детской радостью от такой неожиданной и приятной встречи.
-Что там с работой?-спросила она, вспомнив про разговор в лифте .
-Испанский знаешь?
-Знаю.-гордо ответила она.
-Мой знакомый издатель предлагает за перевод романов три зелёных.
-Сколько?Три штуки?-переспросила она.
Вместо ответа Олег кивнул.
Предложение было очень соблазнительным , учитывая, что постоянной работы у неё не было, а до стипендии было ещё три месяца.Зная умение Дивова рзабираться в людях она доверяла его чутью и согласилась, чрезвычайно обрадовав своего друга.
Нет ничего лучше дня свадьбы. Ты, ожидая жениха, стоишь перед зеркалом, в платье и фате.
Верность традиции:жених не должен видеть свою невесту до свадьбы.
Сколько оказывается примет, связанных с этим событием.Даже туфли по поверью нужно покупать ровно за месяц до похода в ЗаГС.Ну, а про выкуп и игру «угадай губки наречённой» даже говорить не стоит.Все об этом знают.Ах да, не женитесь в мае, всю жизнь будете маяться.
Нет ничего хуже свадебных хлопот. Мучительный выбор платья, туфелек, макияжа и причёски,кольца,»не простого украшения» как поётся в одной очень известной песне, чаще всего исполняющейся на свадьбе.
Но когда платье куплено, ресторан для торжества выбран, а приглашения в форме сердечек разосланы и подписаны красивым витиеватым почерком, ты пребываешь в состоянии не напряжения, а радостного ожидания заветного события, о котором мечтает каждая девушка.
Белое платье, белое,
Белые туфли, белые,
Марш Мендельсона и фата -
Если того хотела ты.
Ольга Краснова,ещё не сменившая фамилию на Дивова, стояла около зеркала, расчёсывая свои золотистые волосы, своё главное украшение, кудрявой волной струящихся по спине.
-Какую помаду выберешь?-широко улыбаясь спросила у неё мама.
-Красную.-не задумываясь ответила она и бросила быстрый взгляд на изящные серебристые часики, подларок Олега.
-Олег будет через полчаса.-угадав её мысли ответила ей мама.
-И будет минут пять выкупать меня?
-Да, солнышко.
Мать и дочь весело рассмеялись, предвкушая это мгновение.
******
-Где там твоя свидетельница?-нетерпеливо спросил у Олега его друг черноволосый красавец в белоснежном классическом костюме.
Словно в ответ на его слова из серебристой Ауди, подьехавшей к его подьезду выскочила Дарья и подбежала к Олегу.
-Извини, я опоздала.Покупала вам подарок.-торопливо сказала она и чмокнула его в щёку.
-Даша, познакомься.Это Андрей.-указал он на своего друга.
Поцеловав её тонкую руку, он улыбнулся ей одной из своих самых обворожительных улыбок.
-Приятно позанакомиться.- очарованно сказала Даша.
«Вот и новая пара кажется образуется.»-довольно подумал Олег.
-Поехали.-сказал он, прерывая же начавших ворковать голубков.
Все трое сели в чёрный вместительный джип и помчались по серой ленте дороги, щурясь от не по зимнему яркому солнцу.
Погода была как по заказу: солнечная и не слишком морозная, без дождей или снега.
*********
-Куда ты собрался?
Александр обернулся, встретившись с сердитыми синими глазами жены.
-На свадьбу к Олегу.-спокойно ответил он.
-Ты туда не пойдёшь.У тебя больные дочери.- решительно заявила ему жёнушка.
-Не беспокойся.Я уже поговорил с тё... твоей мамой и попросил посидеть с Олей и Катей.
Не дай бог ещё один раз разговариватьть с тёщей.
Жена с облегчением вздохнула,и улыбнулась.
-Тогда можешь идти.Передавай от меня привет Олегу.
-Обязательно.-пообещал он.
«если не забуду.»-добавил он про себя.
*************
-Обьявляю вас мужем и и женой!-торжественно обьявилаа регистраторша, похожая на героиню советских фильмов.
Олег привлёк к себе жену и запустив пальцы в её роскошные волосы поцеловал в губы.
Даша чувствовала как в душу закрадывается чёрное чувство зависти к чужому счастью.
Глупо было надеяться, что Александр бросит жену ради неё. У мужчин может быть десять любовниц, но чаще всего они, как нашкодившие коты, возвращаются к своим жёнам.
Странно, не правда ли?
Жизнь сложная штука.Одни как сыр в масле катаются и меняют парней, как перчатки; а другие всё время борятся с препятсвиями и живут с нелюбимыми.
Никому не дано увидеть своё будущее.Может, оно и к лучшему.
******
-Танцуют все!- зычно провозгласила тамада, миниатюрная брюнетка лет тридцати. Энергия била из неё ключом, передаваясь всем присутствующим.
-Разрешите пригласить вас на танец, очаровательная незнакомка.- мягко сказал Павел.
Похоже, её яркая красота произвела на него неизгладимое впечатление и теперь он был галантен и учтив, веселя её своими шутками, стараясь привлечь её внимание.
-Разрешаю.- милостиво сказала Даша, протянув ему руку.
Андрей радостно улыбнулся.
-Похоже, наши свидетели будут отличной парочкой.-шепнула Ольга.
-Не сомневаюсь.-улыбнулся Олег и поцеловал её.
Прохладный ночной воздух обволакивал нежным покрывалом.Даша вышла из ресторана подышать свежим воздухом и столкнулась с Александром. Вид у любовника был пугающе сердитым.
-Почему ты избегаешь меня?- гневно спросил схватив её за плечи.
-Не желаю портить твою репутацию верного мужа.- шутливо ответила она.
Реакция любовника была неожиданной.Он рассердился ещё больше.
-А мне плевать на неё.Я хочу, чтобы ты была моей.Только моей.Хочу возвращаться и видеть тебя в своей постели.Хочу не расставаться даже на час.
-Кажется ты забыл, что я независимая женщина.Я-кошка, гуляющая сама по себе, а не твоя игрушка.-с достоинством ответила ему девушка.
-Нет.Ты моя!- не сказал, прорычал её собеседник и грубо схватил её.
-Пусти.Мне больно!-вскрикнула девушка.
-Не пущу.-покрывая её губы поцелуями прорычал Александр.
Его руки потянулись к застёжке платья.Собрав все свои силы возмущённая Даша оттолкнула его от себя.Врезавшись в стену мужчина осел на пол, схватившись за голову.
-Андрей, уведи отсюда этого пьяного!-крикнула она.
Андрей появился мгновенно, как чёрт из табакерки, в сопровождении двух крепких мужчин.
Мужики увели упирающегося пьяницу, оставив её с Палом наедине.
-Ты в порядке? -обеспокоено спросил он.
-Да. Вроде бы.
-Что он пытался тебе сделать? Изнасиловать?-продолжил он допрос.
-Да.- сквозь слёзы сказала она.
-Он сделал тебе больно? - спросил он, совершенно растерявшись при виде её слёз.
-Нет. Он унизил меня. Меня никто и никогда так не унижал.
- Поехали отсюда. Я отвезу тебя домой.- предложил он, желая помочь этой девушке, чем-то взявшую его за душу.
-Поехали.- вяло сказала Даша, послушно сев в его машину.
Пьяному Александру оставалось только провожать печальным взглядом тающую во тьме серебристую «Вольво».
В квартире он, к своему удивлению, не обнаружил ни жены, ни детей.Бросившись на кухню, он нашёл и объяснение столь поспешного отъезда на клочке бумаги.
Дорогой, нам пришлось срочно уехать в больницу. Я тебе позвоню.
Не желая мучаться страхами, он, выпив чашку чая, ушёл спать.
*******
-Какой вкусный чай. Что за фирма?- поинтересовалась Даша.
Укрытые пледами они сидели на диване, потягивая зелёный чай из стеклянных чашек.
-Грингфилд.У этой фирмы есть и коллекция чёрного чая.
-А я раньше не любила этот сорт чая.Мне он казался безвкусным.
-Да я тоже.Мне казалось, что его пить невозможно, а потом я пил его по четыре чашки в день.
-У нас много общего, Андрей.
-Это хорошо.Значит, мы можем быть друзьями.Можем?
-Можем.И будем.-весело сказала Даша.
Они шутливо чокнулись чашками и весело рассмеялись.
Даша уснула под лаской плюшевого пледа, свернувшись клубочком, как котёнок.
Не удержавшись Андрей поцеловал её в лоб, вызвав у неё смутную улыбку и вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь.
Пребывая в прекрасном расположении духа после удачно сданной сессии, Даша подошла к очереди за билетами на фильм. Иногда можно и нужно пошиковать.
Сзади неё что-то с грохотом упало.Обернувшись на звук она увидела Андрея, поднимавшего с пола упавшие книги.Оказав ему небольшую помощь.
-Привет, Даша.
-Привет, Андрей.
Его рука решительно легла ей на плечо.Словно так и надо.Девушка не сделала никакого протестующего движения, не отрываясь смотря на экран.
Коламбиа Пикчерс представляет....
-А теперь мы поедем в...
-Ресторан?-перебила его Даша.
-Нет.-улыбнулся Андрей и сделав эффектную паузу продолжил: На речку Княгиню.Вода в ней чистая, как хрусталь, и вней можно увидеть рыбок. Ну,что, согласна?
-Согласна.
Брызнув в него водой Даша рассмеялась серебристым смехом, увидев его сердитое лицо, и вышла на берег .
-Может пойдём в дом.Моя дача недалеко.Ты совсем замёрзла.
-Я не замёрзла.-решительно возвразила ему девушка.
-Не ври.У тебя губы посинели.
-Я надену твой пиджак. Можешь не беспокоиться, что я простужусь.У меня железное здоровье.
-Я сумею тебя уговорить.- ухмыльнулся её собеседник.
-Как?
Ему нравилась эта по- детски непосредтвенная и упрямая девчонка.Девушки бывают разными.Он всегда любил нежных и романтичных, всеми фибрами своей души ненавидя стерв.Новая знакомая, по крайней мере на первый взгляд, стервой не была.
Положив руки на её хрупкие плечи, он поцеловал её в губы. Даже не поцеловал, а легонько коснулся её губ своими губами.Красавица не испугалась , не оттолкнула его, а наоборот ответила на его поцелуй.
По-настоящему любишь то, что любишь в данную секунду. Тогда принадлежишь избранному безраздельно. Но лишь на миг - и это свобода. Она прекрасна и непостижима, как логика полета стрижа. Именно так и должно быть. *
Этот вечер ыбыл новым, непохожим на все другие.Тихим, уютным и романтичным.Так она проводила вечера с отцом много лет назад.
Ничего удивительного.Река, таинственно мерцающая в лунном свете, лёгкий прохладный ветерок, играющий листвой деревьев, и тепло от близости родного человека.
Ничего нового.Только любовь сладостью на губах и ссчастье пушистым котёнком.
Я влюбилась.Догадайся в кого? У любви твои глаза, у неё твои ресницы, твоя улыбка, и нежный баритон.
-Ты готова?-услышала я твой голос.Ты послушно ожидал меня около двери ванной.
-Да.-накрасив губы своей любимой красной помадой сказала я.
Дверь со скрипом отворилась и вошёл ты.Мой зеленоглазый ангел.Моя любовь.
-Чудесно выглядишь, Дашенька.-сказал ты, обнимая меня за плечи.
-Ты то же неплохо смотришься.- продолжила я обмен комплиметами.
Ты наклонился ко мне и припал к моим губам, даря мне нежные поцелуи.
С трудом оторвавшись от этого соблазнительного занятия, я посмотрела на изящные золотые часики, твой подарок на мой день рождения.
-Мы опоздаем в кинотеатр.
-А может останемся дома?
Лукавая улыбка и нежный взгляд.
-Ну уж нет. Мне жалко потраченных денег.-упрямо заявила я.
Белая надпись конец на экране ознаменовала конец сеанса.Уже пробираясь к выходу, держа за руку Андрея , я слышала своеобразный эпиграф к фильму вместо санудтрека:
Я однажды шагну в свое счастье,
Или просто- тебе навстречу.
На дорогах любви повстречаю,
И прохожих других-не замечу...
Нам весной колокольным звоном
Пропоют о любви капели,
Или небом июльским, бездонным
Нас накроет в любовной купели...
Может быть, листопад березы
Золотой нам подарит осень,
И не дождик-а счастья слезы...
И любовь-на сто зим и весен! ,
Так подходящий к нашей с Андреем истории любви.
Утро началось для меня с нежного поцелуя и аромата кофе.
Наша жизнь состоит из мелочей: шуток, улыбок, подарков.Кофе в постель- романтическая мелочь, проявление своей заботы о любимой.
Мы заботимся только о тех кого любим.
-Спасибо.- сказала я, выразив свою благодарность поцелуем.
-Я же знаю, что без кофе тебе будет плохо.
Я рассмеялась и положила голову тебе на плечо, чувствуя как ты легко,словно пёрышком, и ласково касаешься моих волос.
Женское счастье просто и незатейливо. Был бы милый рядом.
*****
-Вы свободны, Инна.
-до свидания, Александр Николаевич.
Секретарша торопливо вышла из кабинета.
Александр пододвинул к себе телефон, торопливо набрал такой знакомый и несложный номер.
Вот уже три недели не отвечала на его звонки. Каждый раз телефон отзывался гудками, словно был с Дашей в злобном сговоре.
Он знал, что у неё есть новый мужчина. Однажды он встретил их, по давней привычке прогуливаясь по вечерней Москве.
Они стояли на мосту и обнимались. Даша смотрела на своего рыцаря так, как когда-то давно на него, преданно и нежно.
Словно заворожённый он смотрел на эту парочку и с трудом сдерживал по-мальчишески
Безрассудное желание подройти и набить морду этому красивому брюнету.
Должно быть именно тогда он и узнал настоящую ревность, хотя и не стрпадал ей.
Надежда на возвращение Даши уже умерла, но ему хотелось провести пропущенный ритуал прощания, услышать её мелодичный голос и, прикоснувшись губами к её персиковой щеке,
и закрыть эту страницу жизни навсегда.
-Алло!Не молчите.
Он даже вздрогнул.Настолько неожиданно было всё-таки услышать её голос.
-Привет.Это Саша.
-Прекрасно тебя узнала.Что тебе надо?
Её грубость неприятно удивила и поразила его.
-Встретиться.-растерянно сказал он.
-Пятнадцать ноль-ноль.Кафе «Сытый папа».Тебя устроит?
-Устроит.
-Имей в виду, что если ты будешь просить у меня деньги, я тебе их не дам.
-Денег у меня куры не клюют. Ну, что, до встречи?
-до встречи.Не опаздывай.
Продолжение следует....
-Мне пора. - надев на себя свитер сказала я.
-Может останешься? -вяло спросил мой собеседник, по совместительству любовник.
Вопрос был только для вида. Я знала, что, когда он проводит меня, то, довольный своими успехами в постели, сядет за руль машины и через два часа будет дома в окружении красивой и хозяйственной жены и дочек – двойняшек.
Наклонившись, он поцеловал меня в губы долгим и страстным поцелуем.
Я спрятала лицо у него на груди, вдыхая, такой любимый и знакомый запах. Дорогой одеколон в сочетании с лёгким запахом табака производит очень хорошее впечатление на девушку.
Мужчины бывают разными. Одни, безнадёжные романтики, джентельмены, всю жизнь готовые искать свою Джульетту. Чаще всего они становятся просто друзьями. Это друг, который, поломавшись немного, с радостью, довёзёт тебя до торгового центра и без напоминания проводит тебя домой после затянувшейся допоздна прогулки. Другие, матёрые волки, прошедшие огонь и воду, ведут себя по-другому. Они могут относиться к женщине то с отеческой нежностью, то наоборот скрывать под ледяной бронёй свою нежную, как бриз, любовь. Есть третий тип, самый опасный, но в то же время
притягательный и манящий. Таких мужчин называют по-разному: распутники , альфонсы, брачные аферисты, мачо. Истинно одно: их отношение к женщине. Женщины для них мимолётное удовольствие,
которое быстро устаревает и скоро проходит. Они как будто сьели конфету, выбросили фантик, а вновь почувствовав тягу к сладкому начали есть другую.
Почему девушки любят плохих парней? Может из-за особого шарма или вернее шлейфа, часто дурной славы, тянущегося за ними. Обыденное скучно страстным и авантюрным натурам, так же как пища без
ароматной и вкусной приправы. Возможно дело в мечтах. Да, каждая девушка мечтает о своём принце на белом коне, но на всех их не хватает. Сказка о Золушке превращается в тяжёлую и рутинную жизнь
со стиркой, готовкой, заботами о детях, а чувства, такие сильные и яркие до свадьбы, угасают с каждым годом. А плохие парни дают ощущение свободы от условностей, законов, правил. Удивительна и таинственная атмосфера, окружающая эти встречи: поцелуи украдкой , прогулки до зари, под равнодушным взглядом фонарей- случайных свидетелей любви, ночные звонки.
Это сначала пьянящее ощущение счастья, сладкая боль от прикосновений его губ и рук. А потом
скрытность и таинственность начинают раздражать. «Почему нельзя любить открыто? Любить- не грех.»-задаются вопросом девушки и не находят ответа.
Переодевшись в тёплую, мягкую пижаму, я легла в свою постель. Я была дома, в своей квартире,
доставшейся мне от отца. Моей зарплаты вполне хватило бы на покупку домика в Подмосковье,
в часе езды от Москвы, но мне почему-то не хотелось покидать родной город.
Я люблю Москву, с её плохим воздухом, вечными пробками, переполненными троллейбусами и автобусами , метро, в котором встречаются нищие и торговцы всем подряд( от пиратских дисков до фальшивых дипломов), людьми вечно спешащими куда-то. Здесь легко затеряться в толпе похожих на тебя людей. Это не деревня, где все знают с кем целовалась Манька и что у МарьИванны было на ужин.
Я заснула сразу, мгновенно. От бессонницы я страдала очень редко и спала крепко, без сновидений.
***************
-Дорогой, ты сегодня опять задержишься на работе? - голос жены тихий и усталый.
Взгляд синих глаз, когда-то проникающих в самую душу, умоляющий.
-Придётся. На следующей неделе я буду приходить пораньше.- отрепетированным тоном: ласково-
уговаривающим. Молчаливый кивок жены. Взять у неё из рук заботливо отглаженный пиджак,
поцеловать в губы, погладить по голове дочерей, выйти из квартиры.
Он выходит на улицу и садится в машину, недобро улыбаясь.Роль любящего мужа закончена.
-Доброе утро, Александр Игоревич.- улыбаясь поприветствовала его секретарша, с которой у него вопреки распространенному мнению не было романа. Для него это было банально.
Александр Игоревич Смирнов не любил банальностей и слыл большим оригиналом. Чай он пил китайский, пахнущий травами, ел палочками традиционные китайские блюда, а лето неизменно проводил в Австралии. Любовниц он подбирал себе тщательно. Все Л.Д.(любимые девочки) были красивы, умны, не капризны, одиноки. Он принципиально не встречался с замужними дамами.
Сотовый зазвонил в удобный момент. В шесть вечера.
Позвони мне в мои обычные шесть… Как поёт Земфира, любимая певица Даши.
-Привет, солнышко!- нежно сказал он в трубку.
-Привет, любимый!- Даша говорила радостным, мурлыкающим голосом.
-Встретимся сегодня, в шесть на Савёловской. -торопливо сообщил он.
-Я жду тебя. - томным шёпотом ответила ему любовница и в ухо понеслись короткие гудки.
Мобильник сейчас же завзонил снова. На дисплее мерцала надпись жена и прыгали красные сердечки,
Примета абонентской группы семья.Милая, романтическая мелочь.
-Привет, дорогая.-безмятежно сказал он в трубку.
-Ты сегодня опять задержишься на работе?-задала она вопрос.
-Да, придётся.-как можно больше печальнее и усталее ответил он.
-Девочки заболели.Купи по дороге аспирину и фервексу.-печально ответила жена.
Александр мысленно выругался.Почему, когда что-нибудь загадываешь, случается облом?
-Хорошо, я всё куплю.-пообещал он и сбросил звонок.
Он положив руки на руль, мучился дилеммой : поехать к жене или встретиться с любовницей.
Дочек он всё же любил, потому что по характеру они были похожи на него. К тому же он обладал удивительной способностью ладитьсо всеми детьми, даже с самыми капризными и трудными.
Возможно потому, что сам был непростым ребёнком, задирой, хулиганом, и злостно прогуливал уроки, что не мешало ему быть твёрдым хорошистом.
Решив вернуться домой, он развернул машину и свистя шинами двинулся по проспекту, нагло обгоняя встречные иномарки и грузовики.
Квартира встретила его напряжённой тишиной, запахом лекарств и кашлем, доносившемся из комнаты дочерей.Дверь отворилась и из комнаты выбежала Маша, с радостным возгласом папочка бросившаяся ему на шею.Подняв её на руки Александр чмокнул её в макушку, прошёл в детскую и уложив дочку в кровать улыбаясь слушал её торопливый лепет о детском саде и друзьях. Мелькнула мысль позвонить Даше и предупредить её о отмене свидания, но решил сделать это позже, отправив смску.
*************
Где вы видели дожди в январе? Приезжайте в Москву и увидите. Природа явно сошла с ума.Снега в самой Москве уже давно не было. Возвратились долгие, серые дожди, словно призраки осени.
Настроения Даше стоящей около входа в метро, под неудобным, но зато стойким к порывам ветра зонтом, и терпеливо ожидающей своего кавалера, они не прибавили.
Александр никогда не отличался особой пунктуальностью, опаздывая самое большое на пятнадцать минут. Сейчас же он отсутствовал уже больше двадцати минут и она начинала беспокоиться.
У неё зазвонил мобильник и она приложила его к уху, уверенная, что это Сашенька, как она ласково его называла. В трубку доносилось какое-то звяканье ножей и вилок, словно он сидел на кухне или в кафе.
-Ты вообще собираешься приезжать? - сердито спросила она, отметив про себя, что похожа на сварливую жену. Ответом был какой-то лающий, судорожный кашель, прервавшийся сдавленным хрипом.
-Заболел что ли? -уже мягче спросила она, озарённая догадкой.
-Дочки заболели. Я не могу сегодня прийти на работу. - ответил ей Смирнов.
«Какую работу? Что за чушь?»- едва не воскликнула она, но уже через пару секунд поняла, что возможно он не может разговаривать, особенно вблизи жены и дочек.
-Ладно. Позвони мне завтра.-сказала она.
-Если смогу, то позвоню.- неуверенно ответил ей любовник и в трубку понеслись короткие гудки.
Убрав телефон в карман девушка сложив зонт спустилась в подземный переход и цокая каблуками направилась ко входу на станцию, роясь в сумочке в поисках проездного.
-Лавря, это ты?- с удивлением воскликнул кто-то за её спиной.
Вздрогнув, она обернулась, и облегчённо улыбнулась, узнав в красивом светловолосом юноше в чёрном кашемировом пальто своего одноклассника Олега Дивова.
-Не зайдёшь ко мне на чашку чая?-с обезоруживающей непринуждённостью спросил он.
-Не откажусь.- с улыбкой ответила Даша и наконец-то найдя проездной закрыла свою маленькую, но вместительную сумку.
-Долго ещё до твоего дома?-нетерпеливо спросила Даша, когда они уже сидели на отвоёванных местах в как всегда переполненном вагоне метро.
-Две остановки.-коротко ответил ей Олег и вновь перешёл к прерванному ей рассказу о своей жизни.
«А он совершенно не изменился.Такой же удачливый болтун.»-с нежностью подумала она, поддерживая разговор и испытывая чувство ностальгии по школьным временам.
Дивов, как оказалось, жил в Крылатском в одном из тех пентхаусов, где квартиры стоят столь же баснословно дорого, как рублёвские участки.
Перед подъездом не было столь привычного парада машин, некоего хвастовства перед зеваками, прогуливающимися по непривычно чистому и ухоженному дворику. Домик был обудорован подземным гаражом, будкой консьержки и супермакетом.На этом прелести не заканчивались.
Некоторые жильцы имели отдельные входы, незаметно входя и выходя из дома.Идеальный вариант для грабителей, не правда ли?
Лифт здесь был стеклянным, как в дорогих бутиках, и просто сверкал чистой.Кнопки были плоскими, вплавленными в металл панели, что защищало их от слишком хулиганистых пассажиров.
Вопрос:"А когда он последний раз ломался?"-поставил Олега в тупик.После пятиминутного молчания он робко предположил, что лет пять назад.Вполне удовлетворённая таким ответом девушка больше не задавала ему вопросов.Нажав кнопку "двенадцать"Олег повернулся к Даше явно намереваясь что-то спросить.
-Ты в каком институте учишься?- с любопытсвом спросил он.В его глазах был неподдельный интерес.
-ИНязе, а что?Есть предложение работы?-видя его насквозь спросила она.
-Ты всегда как будто мои мысли читаешь.-притворно жалобно сказал он.
-Ты даром телепатии случайно не обладаешь?- фальшиво серьёзно спросил он, придав своему лицу испуганное выражение.
-Нет.-ответила Дарья, придав своему лицу испуганное выражение.
Олег как всегда шутил, причём легко и непринуждённо. Если вы приглашали его в гости, то могли быть уверенны, что скучно вам не будет. Напротив, вы будете танцевать до упаду и смеяться до полного изнеможения, а ещё вам не придётся ожидать от него скандалов и пьяных выходок.
Такие, как он, не прочь помочь знакомой и не очень девушке, а если понравится, и закрутить интрижку.
Разговор, как это водится, вёлся на кухне.Вы когда-нибудь обращали внимание, что большинство встреч с друзьями проходит на кухне, рядом с плитой, холодильником и электрическом чайником.
Почему так происходит не знает никто.Должно быть именно тут мы чувствуем себя наиболее комфортно да и под горячий чаёк разговор получается быстрее и непринуждённее.
-Ты замужем?-невзначай спросил хозяин вопреки обещаниям наливая ей в чашку свежесваренный кофе.
-Нет.-ответила Дарья, пробуя кофе.Кофе оказался чудесным:крепким, ароматным и вкусным; не то что растворимый: практически без запаха и вкуса.
-А я вот женюсь.Свадьба через неделю.-без всякой торжественности в голосе обьявил он.
-Правда, что ли?Я всегда считала тебя вечным холостяком.-удивилась его гостья.
-Правда, Дашенька.А не согласишься ли ты быть моим свидетелем.
-С удовольствием.-улыбаясь ответила она, пребывая в прекрасном расположении духа.Злость и раздражение по поводу сорвавшегося свидания канули в Лету.Этот человек всегда обладал удивительным свойством действовать на своих друзей как лекарство.При его появлении на их лицах сразу появлялись улыбки , а проблемы, до этого крупные и неразрешимые, казались мелочами вроде разбитой чашки.Вот и сейчас она чувствовала себя как дома, а её душа была охвачена чистой детской радостью от такой неожиданной и приятной встречи.
-Что там с работой?-спросила она, вспомнив про разговор в лифте .
-Испанский знаешь?
-Знаю.-гордо ответила она.
-Мой знакомый издатель предлагает за перевод романов три зелёных.
-Сколько?Три штуки?-переспросила она.
Вместо ответа Олег кивнул.
Предложение было очень соблазнительным , учитывая, что постоянной работы у неё не было, а до стипендии было ещё три месяца.Зная умение Дивова рзабираться в людях она доверяла его чутью и согласилась, чрезвычайно обрадовав своего друга.
Нет ничего лучше дня свадьбы. Ты, ожидая жениха, стоишь перед зеркалом, в платье и фате.
Верность традиции:жених не должен видеть свою невесту до свадьбы.
Сколько оказывается примет, связанных с этим событием.Даже туфли по поверью нужно покупать ровно за месяц до похода в ЗаГС.Ну, а про выкуп и игру «угадай губки наречённой» даже говорить не стоит.Все об этом знают.Ах да, не женитесь в мае, всю жизнь будете маяться.
Нет ничего хуже свадебных хлопот. Мучительный выбор платья, туфелек, макияжа и причёски,кольца,»не простого украшения» как поётся в одной очень известной песне, чаще всего исполняющейся на свадьбе.
Но когда платье куплено, ресторан для торжества выбран, а приглашения в форме сердечек разосланы и подписаны красивым витиеватым почерком, ты пребываешь в состоянии не напряжения, а радостного ожидания заветного события, о котором мечтает каждая девушка.
Белое платье, белое,
Белые туфли, белые,
Марш Мендельсона и фата -
Если того хотела ты.
Ольга Краснова,ещё не сменившая фамилию на Дивова, стояла около зеркала, расчёсывая свои золотистые волосы, своё главное украшение, кудрявой волной струящихся по спине.
-Какую помаду выберешь?-широко улыбаясь спросила у неё мама.
-Красную.-не задумываясь ответила она и бросила быстрый взгляд на изящные серебристые часики, подларок Олега.
-Олег будет через полчаса.-угадав её мысли ответила ей мама.
-И будет минут пять выкупать меня?
-Да, солнышко.
Мать и дочь весело рассмеялись, предвкушая это мгновение.
******
-Где там твоя свидетельница?-нетерпеливо спросил у Олега его друг черноволосый красавец в белоснежном классическом костюме.
Словно в ответ на его слова из серебристой Ауди, подьехавшей к его подьезду выскочила Дарья и подбежала к Олегу.
-Извини, я опоздала.Покупала вам подарок.-торопливо сказала она и чмокнула его в щёку.
-Даша, познакомься.Это Андрей.-указал он на своего друга.
Поцеловав её тонкую руку, он улыбнулся ей одной из своих самых обворожительных улыбок.
-Приятно позанакомиться.- очарованно сказала Даша.
«Вот и новая пара кажется образуется.»-довольно подумал Олег.
-Поехали.-сказал он, прерывая же начавших ворковать голубков.
Все трое сели в чёрный вместительный джип и помчались по серой ленте дороги, щурясь от не по зимнему яркому солнцу.
Погода была как по заказу: солнечная и не слишком морозная, без дождей или снега.
*********
-Куда ты собрался?
Александр обернулся, встретившись с сердитыми синими глазами жены.
-На свадьбу к Олегу.-спокойно ответил он.
-Ты туда не пойдёшь.У тебя больные дочери.- решительно заявила ему жёнушка.
-Не беспокойся.Я уже поговорил с тё... твоей мамой и попросил посидеть с Олей и Катей.
Не дай бог ещё один раз разговариватьть с тёщей.
Жена с облегчением вздохнула,и улыбнулась.
-Тогда можешь идти.Передавай от меня привет Олегу.
-Обязательно.-пообещал он.
«если не забуду.»-добавил он про себя.
*************
-Обьявляю вас мужем и и женой!-торжественно обьявилаа регистраторша, похожая на героиню советских фильмов.
Олег привлёк к себе жену и запустив пальцы в её роскошные волосы поцеловал в губы.
Даша чувствовала как в душу закрадывается чёрное чувство зависти к чужому счастью.
Глупо было надеяться, что Александр бросит жену ради неё. У мужчин может быть десять любовниц, но чаще всего они, как нашкодившие коты, возвращаются к своим жёнам.
Странно, не правда ли?
Жизнь сложная штука.Одни как сыр в масле катаются и меняют парней, как перчатки; а другие всё время борятся с препятсвиями и живут с нелюбимыми.
Никому не дано увидеть своё будущее.Может, оно и к лучшему.
******
-Танцуют все!- зычно провозгласила тамада, миниатюрная брюнетка лет тридцати. Энергия била из неё ключом, передаваясь всем присутствующим.
-Разрешите пригласить вас на танец, очаровательная незнакомка.- мягко сказал Павел.
Похоже, её яркая красота произвела на него неизгладимое впечатление и теперь он был галантен и учтив, веселя её своими шутками, стараясь привлечь её внимание.
-Разрешаю.- милостиво сказала Даша, протянув ему руку.
Андрей радостно улыбнулся.
-Похоже, наши свидетели будут отличной парочкой.-шепнула Ольга.
-Не сомневаюсь.-улыбнулся Олег и поцеловал её.
Прохладный ночной воздух обволакивал нежным покрывалом.Даша вышла из ресторана подышать свежим воздухом и столкнулась с Александром. Вид у любовника был пугающе сердитым.
-Почему ты избегаешь меня?- гневно спросил схватив её за плечи.
-Не желаю портить твою репутацию верного мужа.- шутливо ответила она.
Реакция любовника была неожиданной.Он рассердился ещё больше.
-А мне плевать на неё.Я хочу, чтобы ты была моей.Только моей.Хочу возвращаться и видеть тебя в своей постели.Хочу не расставаться даже на час.
-Кажется ты забыл, что я независимая женщина.Я-кошка, гуляющая сама по себе, а не твоя игрушка.-с достоинством ответила ему девушка.
-Нет.Ты моя!- не сказал, прорычал её собеседник и грубо схватил её.
-Пусти.Мне больно!-вскрикнула девушка.
-Не пущу.-покрывая её губы поцелуями прорычал Александр.
Его руки потянулись к застёжке платья.Собрав все свои силы возмущённая Даша оттолкнула его от себя.Врезавшись в стену мужчина осел на пол, схватившись за голову.
-Андрей, уведи отсюда этого пьяного!-крикнула она.
Андрей появился мгновенно, как чёрт из табакерки, в сопровождении двух крепких мужчин.
Мужики увели упирающегося пьяницу, оставив её с Палом наедине.
-Ты в порядке? -обеспокоено спросил он.
-Да. Вроде бы.
-Что он пытался тебе сделать? Изнасиловать?-продолжил он допрос.
-Да.- сквозь слёзы сказала она.
-Он сделал тебе больно? - спросил он, совершенно растерявшись при виде её слёз.
-Нет. Он унизил меня. Меня никто и никогда так не унижал.
- Поехали отсюда. Я отвезу тебя домой.- предложил он, желая помочь этой девушке, чем-то взявшую его за душу.
-Поехали.- вяло сказала Даша, послушно сев в его машину.
Пьяному Александру оставалось только провожать печальным взглядом тающую во тьме серебристую «Вольво».
В квартире он, к своему удивлению, не обнаружил ни жены, ни детей.Бросившись на кухню, он нашёл и объяснение столь поспешного отъезда на клочке бумаги.
Дорогой, нам пришлось срочно уехать в больницу. Я тебе позвоню.
Не желая мучаться страхами, он, выпив чашку чая, ушёл спать.
*******
-Какой вкусный чай. Что за фирма?- поинтересовалась Даша.
Укрытые пледами они сидели на диване, потягивая зелёный чай из стеклянных чашек.
-Грингфилд.У этой фирмы есть и коллекция чёрного чая.
-А я раньше не любила этот сорт чая.Мне он казался безвкусным.
-Да я тоже.Мне казалось, что его пить невозможно, а потом я пил его по четыре чашки в день.
-У нас много общего, Андрей.
-Это хорошо.Значит, мы можем быть друзьями.Можем?
-Можем.И будем.-весело сказала Даша.
Они шутливо чокнулись чашками и весело рассмеялись.
Даша уснула под лаской плюшевого пледа, свернувшись клубочком, как котёнок.
Не удержавшись Андрей поцеловал её в лоб, вызвав у неё смутную улыбку и вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь.
Пребывая в прекрасном расположении духа после удачно сданной сессии, Даша подошла к очереди за билетами на фильм. Иногда можно и нужно пошиковать.
Сзади неё что-то с грохотом упало.Обернувшись на звук она увидела Андрея, поднимавшего с пола упавшие книги.Оказав ему небольшую помощь.
-Привет, Даша.
-Привет, Андрей.
Его рука решительно легла ей на плечо.Словно так и надо.Девушка не сделала никакого протестующего движения, не отрываясь смотря на экран.
Коламбиа Пикчерс представляет....
-А теперь мы поедем в...
-Ресторан?-перебила его Даша.
-Нет.-улыбнулся Андрей и сделав эффектную паузу продолжил: На речку Княгиню.Вода в ней чистая, как хрусталь, и вней можно увидеть рыбок. Ну,что, согласна?
-Согласна.
Брызнув в него водой Даша рассмеялась серебристым смехом, увидев его сердитое лицо, и вышла на берег .
-Может пойдём в дом.Моя дача недалеко.Ты совсем замёрзла.
-Я не замёрзла.-решительно возвразила ему девушка.
-Не ври.У тебя губы посинели.
-Я надену твой пиджак. Можешь не беспокоиться, что я простужусь.У меня железное здоровье.
-Я сумею тебя уговорить.- ухмыльнулся её собеседник.
-Как?
Ему нравилась эта по- детски непосредтвенная и упрямая девчонка.Девушки бывают разными.Он всегда любил нежных и романтичных, всеми фибрами своей души ненавидя стерв.Новая знакомая, по крайней мере на первый взгляд, стервой не была.
Положив руки на её хрупкие плечи, он поцеловал её в губы. Даже не поцеловал, а легонько коснулся её губ своими губами.Красавица не испугалась , не оттолкнула его, а наоборот ответила на его поцелуй.
По-настоящему любишь то, что любишь в данную секунду. Тогда принадлежишь избранному безраздельно. Но лишь на миг - и это свобода. Она прекрасна и непостижима, как логика полета стрижа. Именно так и должно быть. *
Этот вечер ыбыл новым, непохожим на все другие.Тихим, уютным и романтичным.Так она проводила вечера с отцом много лет назад.
Ничего удивительного.Река, таинственно мерцающая в лунном свете, лёгкий прохладный ветерок, играющий листвой деревьев, и тепло от близости родного человека.
Ничего нового.Только любовь сладостью на губах и ссчастье пушистым котёнком.
Я влюбилась.Догадайся в кого? У любви твои глаза, у неё твои ресницы, твоя улыбка, и нежный баритон.
-Ты готова?-услышала я твой голос.Ты послушно ожидал меня около двери ванной.
-Да.-накрасив губы своей любимой красной помадой сказала я.
Дверь со скрипом отворилась и вошёл ты.Мой зеленоглазый ангел.Моя любовь.
-Чудесно выглядишь, Дашенька.-сказал ты, обнимая меня за плечи.
-Ты то же неплохо смотришься.- продолжила я обмен комплиметами.
Ты наклонился ко мне и припал к моим губам, даря мне нежные поцелуи.
С трудом оторвавшись от этого соблазнительного занятия, я посмотрела на изящные золотые часики, твой подарок на мой день рождения.
-Мы опоздаем в кинотеатр.
-А может останемся дома?
Лукавая улыбка и нежный взгляд.
-Ну уж нет. Мне жалко потраченных денег.-упрямо заявила я.
Белая надпись конец на экране ознаменовала конец сеанса.Уже пробираясь к выходу, держа за руку Андрея , я слышала своеобразный эпиграф к фильму вместо санудтрека:
Я однажды шагну в свое счастье,
Или просто- тебе навстречу.
На дорогах любви повстречаю,
И прохожих других-не замечу...
Нам весной колокольным звоном
Пропоют о любви капели,
Или небом июльским, бездонным
Нас накроет в любовной купели...
Может быть, листопад березы
Золотой нам подарит осень,
И не дождик-а счастья слезы...
И любовь-на сто зим и весен! ,
Так подходящий к нашей с Андреем истории любви.
Утро началось для меня с нежного поцелуя и аромата кофе.
Наша жизнь состоит из мелочей: шуток, улыбок, подарков.Кофе в постель- романтическая мелочь, проявление своей заботы о любимой.
Мы заботимся только о тех кого любим.
-Спасибо.- сказала я, выразив свою благодарность поцелуем.
-Я же знаю, что без кофе тебе будет плохо.
Я рассмеялась и положила голову тебе на плечо, чувствуя как ты легко,словно пёрышком, и ласково касаешься моих волос.
Женское счастье просто и незатейливо. Был бы милый рядом.
*****
-Вы свободны, Инна.
-до свидания, Александр Николаевич.
Секретарша торопливо вышла из кабинета.
Александр пододвинул к себе телефон, торопливо набрал такой знакомый и несложный номер.
Вот уже три недели не отвечала на его звонки. Каждый раз телефон отзывался гудками, словно был с Дашей в злобном сговоре.
Он знал, что у неё есть новый мужчина. Однажды он встретил их, по давней привычке прогуливаясь по вечерней Москве.
Они стояли на мосту и обнимались. Даша смотрела на своего рыцаря так, как когда-то давно на него, преданно и нежно.
Словно заворожённый он смотрел на эту парочку и с трудом сдерживал по-мальчишески
Безрассудное желание подройти и набить морду этому красивому брюнету.
Должно быть именно тогда он и узнал настоящую ревность, хотя и не стрпадал ей.
Надежда на возвращение Даши уже умерла, но ему хотелось провести пропущенный ритуал прощания, услышать её мелодичный голос и, прикоснувшись губами к её персиковой щеке,
и закрыть эту страницу жизни навсегда.
-Алло!Не молчите.
Он даже вздрогнул.Настолько неожиданно было всё-таки услышать её голос.
-Привет.Это Саша.
-Прекрасно тебя узнала.Что тебе надо?
Её грубость неприятно удивила и поразила его.
-Встретиться.-растерянно сказал он.
-Пятнадцать ноль-ноль.Кафе «Сытый папа».Тебя устроит?
-Устроит.
-Имей в виду, что если ты будешь просить у меня деньги, я тебе их не дам.
-Денег у меня куры не клюют. Ну, что, до встречи?
-до встречи.Не опаздывай.
Продолжение следует....
Моя Арианрод
Я не знаю, как это происходит у вас, а у нас с Арианрод это было подобно вспышке. Я понял, что люблю её, что не могу жить без неё, что она стала для меня… Всем. Я понял это. Слишком поздно. Лишь когда потерял. Проклятый Каахин, хозяин Чертога Ветров, отнял её у меня.
Если бы меня звали Годрик, или, скажем, Ведрик, я наверняка бы зарыдал и ушёл в монахи, но моё имя было Лакхор и имя это знали от низовья Сейлы до Погребального Кряжа, а слава обо мне гремела подобно крылатой колеснице Прайда, когда тот съезжает с Небесной Дороги и мчится по ухабам облаков в погоне за лживым демоном Нибакарисом. Да, без ложной скромности, я был героем, великим воителем Каелсента. Поэтому-то я и не стал рыдать и сотрясать воздух в бесплодных проклятиях, - хотя, по чести говоря, этот паскудник Каахин ничего кроме проклятий в свой адрес не заслуживал – не пошёл я и в монахи, а отправился к Клавиусу.
Клавиус был кузнецом – лучшим в этих местах. Я рассказал ему о своём горе и попросил дать мне оружие, чтобы я мог ворваться в Чертог Ветров и вырвать из лап этого трупоеда Каахина мою возлюбленную Арианрод, а за одно, вырезать и чёрное сердце самого хозяина башни. К моему великому сожалению Клавиус специализировался на мечах и у него не было милых моему сердцу секир и топоров. Что ж, вспомнив про «соловья и жопу» я, не раздумывая, выбрал добротный меч, длиной в четыре фута и шириной с ладонь, поблагодарил мастера и отправился в путь.
Сердце моё обливалось кровью, когда я представлял, какие гадости вытворяет сейчас этот старый потаскун с моей Арианрод. И всё же…
Я шёл, не взирая на холод, пробирающий до костей, полчища саракаров, жаждущих моей крови и перепончатокрылых суккуб, покушающихся на мою мужескость. Не иначе все эти проклятия на меня насылал этот дьявольский выродок, трясущийся от страха в своём Чертоге Ветров. Напрасно старался, беззубый мошенник – я был несокрушим как Балдис Могучий и неустрашим, словно Варек Славный. Когда же предо мной встала последняя преграда, отделяющая меня от цели, я стёр её с лица земли, будто её и не существовало вовсе. И вот он – Чертог Ветров!
Я ворвался в башню, подобно смертоносному урагану, сокрушая демонических приспешников Каахина мечом Клавиуса и, клянусь своим последним вздохом, это была славная битва. Головы моих врагов - в том случае, когда они носили их с собой, – отделялись от туловищ при каждом взмахе меча. Тех, кого можно было убить, я убивал. Тех же, кого убить было нельзя… убивал тоже. А куда деваться?!
Я тоже был ранен, но это были лишь царапины, по сравнению с той, что разорвала моё сердце, когда я увидел ИХ. Каахин оказался совсем не таким, как я его себе представлял – выше меня и шире в плечах, он был настоящим монстром, способным навести ужас на кого угодно, но в этот миг я испытал лишь гнев. В своих потных лапах он сжимал мою возлюбленную Арианрод, словно уличную девку! Я закричал и это был рев, от которого содрогнулась вся башня. Хорошо, что любопытные небожители, решив досмотреть, чем закончится бой, укрепили контрфорсы, не позволив распору свода обрушиться нам на головы. Я словно обезумел, отшвырнув меч Клавиуса – надеюсь, моя любовь не станет винить меня за то, что я держал в руках этот кусок железа, – я с голыми руками бросился на Каахина. Он ударил. Глупец! Разве способна моя Арианрод причинить вред мне?! Я сломал ему руку и вырвал из цепких пальцев Арианрод, а потом сдержал обещание данное Клавиусу.
И вот, она снова со мной. В моих объятиях. Моя возлюбленная. Моя секира Арианрод. Я нежно глажу её изящную рукоять, целую прелестные впадинки полотна, любуюсь блеском лезвия, её идеальными формами.
Я не знаю, как это происходит у вас, а у нас с Арианрод это было подобно вспышке.
Я не знаю, как это происходит у вас, а у нас с Арианрод это было подобно вспышке. Я понял, что люблю её, что не могу жить без неё, что она стала для меня… Всем. Я понял это. Слишком поздно. Лишь когда потерял. Проклятый Каахин, хозяин Чертога Ветров, отнял её у меня.
Если бы меня звали Годрик, или, скажем, Ведрик, я наверняка бы зарыдал и ушёл в монахи, но моё имя было Лакхор и имя это знали от низовья Сейлы до Погребального Кряжа, а слава обо мне гремела подобно крылатой колеснице Прайда, когда тот съезжает с Небесной Дороги и мчится по ухабам облаков в погоне за лживым демоном Нибакарисом. Да, без ложной скромности, я был героем, великим воителем Каелсента. Поэтому-то я и не стал рыдать и сотрясать воздух в бесплодных проклятиях, - хотя, по чести говоря, этот паскудник Каахин ничего кроме проклятий в свой адрес не заслуживал – не пошёл я и в монахи, а отправился к Клавиусу.
Клавиус был кузнецом – лучшим в этих местах. Я рассказал ему о своём горе и попросил дать мне оружие, чтобы я мог ворваться в Чертог Ветров и вырвать из лап этого трупоеда Каахина мою возлюбленную Арианрод, а за одно, вырезать и чёрное сердце самого хозяина башни. К моему великому сожалению Клавиус специализировался на мечах и у него не было милых моему сердцу секир и топоров. Что ж, вспомнив про «соловья и жопу» я, не раздумывая, выбрал добротный меч, длиной в четыре фута и шириной с ладонь, поблагодарил мастера и отправился в путь.
Сердце моё обливалось кровью, когда я представлял, какие гадости вытворяет сейчас этот старый потаскун с моей Арианрод. И всё же…
Я шёл, не взирая на холод, пробирающий до костей, полчища саракаров, жаждущих моей крови и перепончатокрылых суккуб, покушающихся на мою мужескость. Не иначе все эти проклятия на меня насылал этот дьявольский выродок, трясущийся от страха в своём Чертоге Ветров. Напрасно старался, беззубый мошенник – я был несокрушим как Балдис Могучий и неустрашим, словно Варек Славный. Когда же предо мной встала последняя преграда, отделяющая меня от цели, я стёр её с лица земли, будто её и не существовало вовсе. И вот он – Чертог Ветров!
Я ворвался в башню, подобно смертоносному урагану, сокрушая демонических приспешников Каахина мечом Клавиуса и, клянусь своим последним вздохом, это была славная битва. Головы моих врагов - в том случае, когда они носили их с собой, – отделялись от туловищ при каждом взмахе меча. Тех, кого можно было убить, я убивал. Тех же, кого убить было нельзя… убивал тоже. А куда деваться?!
Я тоже был ранен, но это были лишь царапины, по сравнению с той, что разорвала моё сердце, когда я увидел ИХ. Каахин оказался совсем не таким, как я его себе представлял – выше меня и шире в плечах, он был настоящим монстром, способным навести ужас на кого угодно, но в этот миг я испытал лишь гнев. В своих потных лапах он сжимал мою возлюбленную Арианрод, словно уличную девку! Я закричал и это был рев, от которого содрогнулась вся башня. Хорошо, что любопытные небожители, решив досмотреть, чем закончится бой, укрепили контрфорсы, не позволив распору свода обрушиться нам на головы. Я словно обезумел, отшвырнув меч Клавиуса – надеюсь, моя любовь не станет винить меня за то, что я держал в руках этот кусок железа, – я с голыми руками бросился на Каахина. Он ударил. Глупец! Разве способна моя Арианрод причинить вред мне?! Я сломал ему руку и вырвал из цепких пальцев Арианрод, а потом сдержал обещание данное Клавиусу.
И вот, она снова со мной. В моих объятиях. Моя возлюбленная. Моя секира Арианрод. Я нежно глажу её изящную рукоять, целую прелестные впадинки полотна, любуюсь блеском лезвия, её идеальными формами.
Я не знаю, как это происходит у вас, а у нас с Арианрод это было подобно вспышке.
Мое, старое, очень.
Краткая историческая справка о свадьбе Энакина Скайуокера и Падме Амедалы, или даже у форсюзеров бывает похмелье.
Автор: Ultraradiactive.
Пролог.
Они ждали этого дня долго. Они хотели сохранить всё в тайне, но не смогли, как только Их обвенчали, позади раздались громкие возгласы: «Горько!» и в их уединённом началось большое веселье…
Утро Энакина. Часть 1, кошмарный сон.
Энакин проснулся, голова безумно гудела. Его мучил ужасный сушняк. Он сполз с кровати, натянул штаны и пошёл к месту вчерашней попойки. Повсюду валялись пустые бутылки из-под набуинского вина, кореллианского бренди, непонятно откуда взявшегося гунганского самогона, и корусантского коньяка и виски. Энакин потёр виски и попытался прийти в чувство, Сила помочь не могла ему сейчас, слишком уж он вчера перебрал. СКОЛЬКО он на самом деле выпил, он не знал, плохо помнил он и свадебную вечеринку: вроде начиналось всё культурно, а закончилось…вот чем закончилось он не помнил, всплывали картины того, как он танцевал на столе, играл в бутылочку на поцелуи с Джа-Джа Бинксом, потом дрался с начальником королевской охраны, потом совместное распевание гимна Республики параллельно с распитием бренди в компании канцлера Палпатина и…Графа Дуку. Энакин был в шоке. Наконец он подошёл к столу. Возле него в разных позах, храпя лежали гости. На лавочке сладко посапывал Джа-Джа, временами бормоча что-то неразборчивое вроде: «Да! Да! Ещё..ещё самогона!!!» Энакин попытался найти что-нибудь жидкое, что угодно…Бутылки были пусты, абсолютно. Ни капли ни в одной. Он пошёл на кухню: та же ситуация, Энакин, обеспокоившись бросился в винный погреб: НИ КАПЛИ ВИНА НИ В ОДНОЙ ИЗ 40 БОЧЕК! Это же кошмар. Загибаясь, Энакин доковылял до озера. Оно было пустым. Глаза Энакина вылезли орбит: «Что за Ситх!» пробормотал он. Но развернулся и пошел в сторону дома. Холодильник был пуст: ни кусочка льда, в кране воды не было. Энакин, шатаясь, вышел в банкетную, глаза его налились кровью, он схватил топор и решил отрубить кусок трубы. Воды там не было. Он заметался по зале, пытаясь кого-нибудь разбудить, но тщетно. Все спали, как убитые. Красная пелена накрыла разум Энакина, жажда свела его с ума окончательно. Он схватил топор и отрубил несчастному гунгану голову, но крови, которой надеялся напиться Энакин, не было. Все было сухим. Энакин закричал: «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!» и…проснулся.
Часть 2. Аццкое похмелье.
Свалившись с кровати Энакин больно ударился головой об тумбочку. Встав на колени, он протёр глаза, вскочил на ноги, рядом, развалившись храпела Падме, абсолютно голая, выглядела она, как после бурной ночи. Энакин вскипел: она! С кем! Чёрт, со мной конечно, всплыла картина их жарких споров по поводу того, кто будет сверху. Кто в результате оказался сверху, он так и не вспомнил. Энакин выскочил в банкетную, на столе стоял огромный чай грушевого компота. Он схватил самую большую кружку, зачерпнул ее спасительной влаги и жадно стал поглощать приторный напиток. Выпив 2 кружки, он немного успокоился и пошёл в спальню. Падме свесилась с балкона и тяжело стонала, судя по всему ей было плохо. Она обернулась, зло взглянула на него и сказала: «Маньяк! 5 часов пьянствовать, а потом еще 6 меня насиловать! Как ты посмел, это я должна была тебя изнасиловать!» Падме чуть не свалилась с балкона, но предусмотрительный Энакин форс-грипом кинул её на кровать и нежно сказал: «Дорогая, любимая моя, ну не всё же тебе быть активом, я тоже хочу!» Падме прокряхтела: «Точно маньяк!» и отрубилась. Энакин укрыл ее одеялом и пошёл наверх, туда, где остановились джедаи и канцлер…
Утро Оби-Вана.
Оби-Ван выполз на четвереньках из комнаты, где вчера последняя стопка самогона скосила его. Доползя до парапета, он с трудом поднял себя на ноги и невидящим взглядом окинул окрестности. «Где это я? Как я сюда попал? И почему, Ситх подери, у меня ТАК болит голова!!!» - подумал джедай. На ватных ногах, держась за парапет он добрался до лестницы и с громким криком: «Энакин, я твою задницу порву на республиканский флаг!» скатился вниз головой. Сознание покинуло тело Оби-Вана. Вернулось оно благодаря изрядной порции чего-то мокрого и холодного выплеснувшегося на его лицо. От страха Оби-Ван сделал форс-джамп и, больно стукнувшись головой об потолок, не менее больно приземлился на задницу, громко матерясь.
- Учитель Оби-Ван! – послышался нетвёрдый голос Энакина позади – Что с Вами?
- Мать Твою, Энакин, где мы!
- На Набу, учитель, разве Вы забыли?
- Забыл, какого Ситха мы тут делаем? Война на пороге, ужас, как же голова болит!
Энакин с улыбкой протянул бутылку татуинского пива Оби-Вану. Тот присосался к ней как пиявка и через 10 секунд отбросил в сторону.
- Уфф, спасибо, мальчик мой, но всё же, что здесь произошло?
- Моя свадьба, учитель…
- Что!!! Твоя свадьба!? Ах да, точно, ты же женился на Падме…
- Да, учитель.
- И что вчера было?
- Честно говоря, я сам плохо помню…
- Сколько же мы выпили?
- Лучше Вам не знать, учитель…
- Значит много…
Память о минувших часах постепенно стала возвращаться к Оби-Вану: вот он танцует стриптиз для подруг Падме, вот он пьёт с графом Дуку на брудершафт, целуясь в обе щёки, о чём же они говорили тогда, а точно, о мире между ТФ и Республикой. Следующее воспоминание относилось уже к моменту его окончательной потери сознания, Джа-Джа что лопочет по поводу того, что он его всегда любил и готов отдаться прямо сейчас, форс-пуш Оби-Вана и гунган вылетает из комнаты, сбив с ног канцлера. Дикий мат разносится из уст обычно сдержанного Палпатина и Джа-Джа получает ещё несколько пинков, после чего с диким воем уносится в неизвестном направлении.
- Даааа…Эни, погуляли мы, чувствую, на славу, а кто-нибудь еще проснулся?
- Вроде бы нет, учитель…
- Ладно, пошли тогда дальше опохмеляться…
Обнявшись и подпирая друг друга учитель и ученик побрели в сторону 2ого банкетного зала, где на столе стояла большая бутылка бренди и и несколько бутылок самогона. Оба понимали, что опохмел затянется ещё недели на 2…
Утро магистров Йоды и Мэйса Винду.
- О! Как болит моя голова, раньше не болела ТАК она! – пролепетал Йода, поднимая голову с шахматной доски. Мэйс Винду с трудом открыл глаза и свалился со стула. На широком столе в ряд стояло неимоверное количество рюмок различного объёма. На полу валялись разбитые бутылки из-под коньяка и виски. Магистр Йода спрыгнул со стула и подошёл к партнёру по шахматам и распитию крепких напитков.
- Как чувствуешь себя, Магистр Винду, ты?
- О, магистр Йода, я себя чувствую бревном…
- Ещё двое пришли в чувство! – крикнул кто-то радостно.
В дверях стояли УЖЕ порядком захмелевшие Оби-Ван и Энакин.
- Что, джедаи, делаете, вы тут, пьяные?
- Хе, а мы тут плюшками балуемся! – хихикая сказал Оби-Ван, делая очередной затяг забористого гунганского болотника. Энакин из горла хлебнул виски и предложил Йоде и Винду: «Не хотите ли, вы, магистры, вискаря на опохмел?» Оби-Ван забился в истерике от смеха, упав на пол и начав стучать кулаками по полу, с диким хохотом. Йода сел: таким он Оби-Вана ещё не видел.
- Что с тобою, достопочтенный Оби-Ван?
- А мне леееетать, а мне лееееетать охота! – визжал Оби-Ван, бегая вокруг шахматного стола, расставив руки на манер крыльев самолёта.
- Падаван, что ты сказать можешь?
- А что ещё сказать, Магистр, праздник тут великий! – ответил Энакин задумчиво, передразнивая Главу ордена Джедаев. Йода выпал в осадок. Признаки жизни подал магистр Винду: «Звание Магистра и мой личный лайтсейбр за сигарету и глоток самогонки!»
- Что говоришь ты, о Магистр Винду!? – впадая в панику пролепетал Йода.
- Ловлю Вас на слове Магистр! – сказал Энакин, запихивая в рот тому сигарету и поставив бутылку самогона. Винду в миг пришёл в себя, выкурил сигарету, сделал порядочный (на 1/3 бутылки) глоточек, улыбнулся и сказал: «Для тебя Эни, что угодно!» и вновь упал, захрапев. На горизонте опять появился Оби-Ван, почему-то в одних колготках, кричащий что-то типа: «А я девочка-припевочка!»
Йода лишь произнёс: «И да прибудет со мной Сила, что мне тут не спиться…Энакин, давай в шахматы поиграем?» - добавил он, загадочно улыбнувшись. Энакин с готовностью согласился. После 4 партии была объявлена ничья, так как оба игрока были уже невменяемы, и им было явно не до шахмат: Винду мирно похрапывал в обнимку с бутылкой самогона, Энакин громко храпел, откинувшись на спинку стула, Йода уронил голову на стол и пускал слюни. Завершал картину Оби-Ван в балетной пачке, танцевавший одну из партий «Щелкунчика» с деревянным манекеном…
Утро канцлера Палпатина и графа Дуку.
- Проснись, любимый! – услышал Дуку нежный шепот на ушко.
Он вскочил с кровати в чем мать родила. Рядом, улыбаясь, полулежал – полусидел канцлер. Попа Дуку страшно болела.
- Эта ночь была великолепна! – проворковал Палпатин.
- О, нет, Дарт Сидиус, неужели!!! – воскликнул Дуку, натягивая штаны.
- О да, а ты оказывается проказник, ну иди ко мне, Душечка!!!
Дуку с диким воплем выскочил из комнаты. За ним медленно, в шелковом халате на голое тело шел Канцлер.
- Так ты, проказник, поиграть в салочки хочешь? Ну ладно, я тебя сейчас догоню, сладенький мой!!!
Дуку мчался как ошпаренный к своему кораблю. Ну зачем, зачем он вчера накормил Лорда Ситхов возбудителем для самок Бант!!! Пошутить хотел, дошутился, блин! А ведь на эту гремучую смесь наложилось еще литров 6 алкоголя, и, как помнил Дуку, игра в преферанс на минет. Но кто же был третьим среди них. В преферанс ведь играют втроем обычно! Из спальни выскочил Джа-Джа с криками: «Я тоже играю!» в одних чулках. Дуку подумал, что ему снится кошмар, но вскоре понял, что это суровая реальность. Он вскочил в свой кораблик и умчался в космос. На секретной полосе остались безутешные Палпатин и Джа-Джа. А праздник только начинался…
Краткая историческая справка о свадьбе Энакина Скайуокера и Падме Амедалы, или даже у форсюзеров бывает похмелье.
Автор: Ultraradiactive.
Пролог.
Они ждали этого дня долго. Они хотели сохранить всё в тайне, но не смогли, как только Их обвенчали, позади раздались громкие возгласы: «Горько!» и в их уединённом началось большое веселье…
Утро Энакина. Часть 1, кошмарный сон.
Энакин проснулся, голова безумно гудела. Его мучил ужасный сушняк. Он сполз с кровати, натянул штаны и пошёл к месту вчерашней попойки. Повсюду валялись пустые бутылки из-под набуинского вина, кореллианского бренди, непонятно откуда взявшегося гунганского самогона, и корусантского коньяка и виски. Энакин потёр виски и попытался прийти в чувство, Сила помочь не могла ему сейчас, слишком уж он вчера перебрал. СКОЛЬКО он на самом деле выпил, он не знал, плохо помнил он и свадебную вечеринку: вроде начиналось всё культурно, а закончилось…вот чем закончилось он не помнил, всплывали картины того, как он танцевал на столе, играл в бутылочку на поцелуи с Джа-Джа Бинксом, потом дрался с начальником королевской охраны, потом совместное распевание гимна Республики параллельно с распитием бренди в компании канцлера Палпатина и…Графа Дуку. Энакин был в шоке. Наконец он подошёл к столу. Возле него в разных позах, храпя лежали гости. На лавочке сладко посапывал Джа-Джа, временами бормоча что-то неразборчивое вроде: «Да! Да! Ещё..ещё самогона!!!» Энакин попытался найти что-нибудь жидкое, что угодно…Бутылки были пусты, абсолютно. Ни капли ни в одной. Он пошёл на кухню: та же ситуация, Энакин, обеспокоившись бросился в винный погреб: НИ КАПЛИ ВИНА НИ В ОДНОЙ ИЗ 40 БОЧЕК! Это же кошмар. Загибаясь, Энакин доковылял до озера. Оно было пустым. Глаза Энакина вылезли орбит: «Что за Ситх!» пробормотал он. Но развернулся и пошел в сторону дома. Холодильник был пуст: ни кусочка льда, в кране воды не было. Энакин, шатаясь, вышел в банкетную, глаза его налились кровью, он схватил топор и решил отрубить кусок трубы. Воды там не было. Он заметался по зале, пытаясь кого-нибудь разбудить, но тщетно. Все спали, как убитые. Красная пелена накрыла разум Энакина, жажда свела его с ума окончательно. Он схватил топор и отрубил несчастному гунгану голову, но крови, которой надеялся напиться Энакин, не было. Все было сухим. Энакин закричал: «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!» и…проснулся.
Часть 2. Аццкое похмелье.
Свалившись с кровати Энакин больно ударился головой об тумбочку. Встав на колени, он протёр глаза, вскочил на ноги, рядом, развалившись храпела Падме, абсолютно голая, выглядела она, как после бурной ночи. Энакин вскипел: она! С кем! Чёрт, со мной конечно, всплыла картина их жарких споров по поводу того, кто будет сверху. Кто в результате оказался сверху, он так и не вспомнил. Энакин выскочил в банкетную, на столе стоял огромный чай грушевого компота. Он схватил самую большую кружку, зачерпнул ее спасительной влаги и жадно стал поглощать приторный напиток. Выпив 2 кружки, он немного успокоился и пошёл в спальню. Падме свесилась с балкона и тяжело стонала, судя по всему ей было плохо. Она обернулась, зло взглянула на него и сказала: «Маньяк! 5 часов пьянствовать, а потом еще 6 меня насиловать! Как ты посмел, это я должна была тебя изнасиловать!» Падме чуть не свалилась с балкона, но предусмотрительный Энакин форс-грипом кинул её на кровать и нежно сказал: «Дорогая, любимая моя, ну не всё же тебе быть активом, я тоже хочу!» Падме прокряхтела: «Точно маньяк!» и отрубилась. Энакин укрыл ее одеялом и пошёл наверх, туда, где остановились джедаи и канцлер…
Утро Оби-Вана.
Оби-Ван выполз на четвереньках из комнаты, где вчера последняя стопка самогона скосила его. Доползя до парапета, он с трудом поднял себя на ноги и невидящим взглядом окинул окрестности. «Где это я? Как я сюда попал? И почему, Ситх подери, у меня ТАК болит голова!!!» - подумал джедай. На ватных ногах, держась за парапет он добрался до лестницы и с громким криком: «Энакин, я твою задницу порву на республиканский флаг!» скатился вниз головой. Сознание покинуло тело Оби-Вана. Вернулось оно благодаря изрядной порции чего-то мокрого и холодного выплеснувшегося на его лицо. От страха Оби-Ван сделал форс-джамп и, больно стукнувшись головой об потолок, не менее больно приземлился на задницу, громко матерясь.
- Учитель Оби-Ван! – послышался нетвёрдый голос Энакина позади – Что с Вами?
- Мать Твою, Энакин, где мы!
- На Набу, учитель, разве Вы забыли?
- Забыл, какого Ситха мы тут делаем? Война на пороге, ужас, как же голова болит!
Энакин с улыбкой протянул бутылку татуинского пива Оби-Вану. Тот присосался к ней как пиявка и через 10 секунд отбросил в сторону.
- Уфф, спасибо, мальчик мой, но всё же, что здесь произошло?
- Моя свадьба, учитель…
- Что!!! Твоя свадьба!? Ах да, точно, ты же женился на Падме…
- Да, учитель.
- И что вчера было?
- Честно говоря, я сам плохо помню…
- Сколько же мы выпили?
- Лучше Вам не знать, учитель…
- Значит много…
Память о минувших часах постепенно стала возвращаться к Оби-Вану: вот он танцует стриптиз для подруг Падме, вот он пьёт с графом Дуку на брудершафт, целуясь в обе щёки, о чём же они говорили тогда, а точно, о мире между ТФ и Республикой. Следующее воспоминание относилось уже к моменту его окончательной потери сознания, Джа-Джа что лопочет по поводу того, что он его всегда любил и готов отдаться прямо сейчас, форс-пуш Оби-Вана и гунган вылетает из комнаты, сбив с ног канцлера. Дикий мат разносится из уст обычно сдержанного Палпатина и Джа-Джа получает ещё несколько пинков, после чего с диким воем уносится в неизвестном направлении.
- Даааа…Эни, погуляли мы, чувствую, на славу, а кто-нибудь еще проснулся?
- Вроде бы нет, учитель…
- Ладно, пошли тогда дальше опохмеляться…
Обнявшись и подпирая друг друга учитель и ученик побрели в сторону 2ого банкетного зала, где на столе стояла большая бутылка бренди и и несколько бутылок самогона. Оба понимали, что опохмел затянется ещё недели на 2…
Утро магистров Йоды и Мэйса Винду.
- О! Как болит моя голова, раньше не болела ТАК она! – пролепетал Йода, поднимая голову с шахматной доски. Мэйс Винду с трудом открыл глаза и свалился со стула. На широком столе в ряд стояло неимоверное количество рюмок различного объёма. На полу валялись разбитые бутылки из-под коньяка и виски. Магистр Йода спрыгнул со стула и подошёл к партнёру по шахматам и распитию крепких напитков.
- Как чувствуешь себя, Магистр Винду, ты?
- О, магистр Йода, я себя чувствую бревном…
- Ещё двое пришли в чувство! – крикнул кто-то радостно.
В дверях стояли УЖЕ порядком захмелевшие Оби-Ван и Энакин.
- Что, джедаи, делаете, вы тут, пьяные?
- Хе, а мы тут плюшками балуемся! – хихикая сказал Оби-Ван, делая очередной затяг забористого гунганского болотника. Энакин из горла хлебнул виски и предложил Йоде и Винду: «Не хотите ли, вы, магистры, вискаря на опохмел?» Оби-Ван забился в истерике от смеха, упав на пол и начав стучать кулаками по полу, с диким хохотом. Йода сел: таким он Оби-Вана ещё не видел.
- Что с тобою, достопочтенный Оби-Ван?
- А мне леееетать, а мне лееееетать охота! – визжал Оби-Ван, бегая вокруг шахматного стола, расставив руки на манер крыльев самолёта.
- Падаван, что ты сказать можешь?
- А что ещё сказать, Магистр, праздник тут великий! – ответил Энакин задумчиво, передразнивая Главу ордена Джедаев. Йода выпал в осадок. Признаки жизни подал магистр Винду: «Звание Магистра и мой личный лайтсейбр за сигарету и глоток самогонки!»
- Что говоришь ты, о Магистр Винду!? – впадая в панику пролепетал Йода.
- Ловлю Вас на слове Магистр! – сказал Энакин, запихивая в рот тому сигарету и поставив бутылку самогона. Винду в миг пришёл в себя, выкурил сигарету, сделал порядочный (на 1/3 бутылки) глоточек, улыбнулся и сказал: «Для тебя Эни, что угодно!» и вновь упал, захрапев. На горизонте опять появился Оби-Ван, почему-то в одних колготках, кричащий что-то типа: «А я девочка-припевочка!»
Йода лишь произнёс: «И да прибудет со мной Сила, что мне тут не спиться…Энакин, давай в шахматы поиграем?» - добавил он, загадочно улыбнувшись. Энакин с готовностью согласился. После 4 партии была объявлена ничья, так как оба игрока были уже невменяемы, и им было явно не до шахмат: Винду мирно похрапывал в обнимку с бутылкой самогона, Энакин громко храпел, откинувшись на спинку стула, Йода уронил голову на стол и пускал слюни. Завершал картину Оби-Ван в балетной пачке, танцевавший одну из партий «Щелкунчика» с деревянным манекеном…
Утро канцлера Палпатина и графа Дуку.
- Проснись, любимый! – услышал Дуку нежный шепот на ушко.
Он вскочил с кровати в чем мать родила. Рядом, улыбаясь, полулежал – полусидел канцлер. Попа Дуку страшно болела.
- Эта ночь была великолепна! – проворковал Палпатин.
- О, нет, Дарт Сидиус, неужели!!! – воскликнул Дуку, натягивая штаны.
- О да, а ты оказывается проказник, ну иди ко мне, Душечка!!!
Дуку с диким воплем выскочил из комнаты. За ним медленно, в шелковом халате на голое тело шел Канцлер.
- Так ты, проказник, поиграть в салочки хочешь? Ну ладно, я тебя сейчас догоню, сладенький мой!!!
Дуку мчался как ошпаренный к своему кораблю. Ну зачем, зачем он вчера накормил Лорда Ситхов возбудителем для самок Бант!!! Пошутить хотел, дошутился, блин! А ведь на эту гремучую смесь наложилось еще литров 6 алкоголя, и, как помнил Дуку, игра в преферанс на минет. Но кто же был третьим среди них. В преферанс ведь играют втроем обычно! Из спальни выскочил Джа-Джа с криками: «Я тоже играю!» в одних чулках. Дуку подумал, что ему снится кошмар, но вскоре понял, что это суровая реальность. Он вскочил в свой кораблик и умчался в космос. На секретной полосе остались безутешные Палпатин и Джа-Джа. А праздник только начинался…
Голубоглазая месть.
Синие занавески, синий диван на фоне розовых обоев. Она хихикнула и чихнула, укутавшись в одеяло. Он стоял рядом и смотрел на безумно-любимую девушку.
Носик высунулся из-под одеяла.
- Апчхи!
Улыбка. Блеск голубых глаз. Сейчас комната казалась фиалковой, когда рассветные лучи пробивались сквозь синие занавески. Маргарет села, потянулась и улыбнулась. Филипп присел рядом, коснулся любимого лица.
- Сегодня я познакомлю тебя с родителями.
Лицо Мэгги посерьезнело. Она знала, что говорили об этом семействе: скрытные, холодные, чопорные, ненавидящие другие классы. Девушка принадлежала к очень бедной семье.
- Не волнуйся, любимая…
Маргарет встаёт, подходит к окну. Звон разбивающего стекла. Вскрик боли и девушка оседает на пол, прижав ладонь к груди.
Вздох… тяжелый, будто на рёбра давит невероятная тяжесть.
Выдох.
Вздох.
Выдох.
…
Тишина.
Он стоял и смотрел, не в силах пошевелится, смотрел в огромные, но пустые глаза. Холодные губы застыли в вечном крике. Тёмные волосы упали на лицо, оттеняя побелевшие щёки. Филипп осел на пол. Бессильные слёзы душили. Он сжал горло рукой, что бы не закричать, только бы не взвыть в отчаянье. Поднял тяжёлое тело, прижал к себе, убаюкивая как ребёнка.
Он знал, что так будет. И она знала, но всё равно была рядом, всё равно любила. Он сказал своей малышке Мэгги, что родители хотят, что бы они расстались. Они не хотели видеть сына рядом с нищенкой. Им казалось всё это простым противоречием, последствием переходного возраста. Их ребёнок просто хотел доказать им что-то. А что именно не имело значения, но нужно его спасти, обязательно нужно.
Почему-то во время похорон небо такое серое, будто оно поняло, что Маргарет ушла навсегда в пустоту. Порыв ветра вырвал из рук Филиппа букет, кинул на свежую могилу и заплакал в отчаянье, как не смог любящий человек.
Он запахнул плотнее плащ и сжал в руке винтовку.
Она была его счастьем, она поняла все его причуды, смеялась над шутками, обнимала, прижимала к груди, обещала подарить сына.
А сейчас Мэгги, его Мэгги лежит в холодной земле и её оплакивает ветер.
Губы плотно сжаты, а глазах светится твёрдая решимость. Он идёт, не останавливаясь. Идёт через город, не обращая внимания на одиноких прохожих. Те задаются вопросом, глядя вслед парню:
«На какую же войну он отправляется!»
Филипп открыл Вери поместья, вошёл в холл.
Выстрел.
Тело отца падает.
Гостиная и ещё один выстрел.
Мать не успела допить свой последний бокал вина. Бокал падает на пол, разбивается на тысячи осколков. Она так напоминает дочку. Его и Мэгги. Девочка родилась 2 года назад и так похожа на бабушку, что отреклась от малышки, как только о ней узнала.
Библиотека.
Выстрел.
Голова деда падает на столешницу.
Потом сестра. Брат. Тётка.
Филипп кидает винтовку в камин и выходит из дома мёртвых. Садится в машину, поправляет одеяльце, которым укрыта девочка. Она хихикнула и чихнула, укутавшись в одеяло. Он сидел рядом и смотрел на единственную любимую девочку.
Носик высунулся из-под одеяла.
- Апчхи!
Улыбка. Блеск голубых глаз.
Синие занавески, синий диван на фоне розовых обоев. Она хихикнула и чихнула, укутавшись в одеяло. Он стоял рядом и смотрел на безумно-любимую девушку.
Носик высунулся из-под одеяла.
- Апчхи!
Улыбка. Блеск голубых глаз. Сейчас комната казалась фиалковой, когда рассветные лучи пробивались сквозь синие занавески. Маргарет села, потянулась и улыбнулась. Филипп присел рядом, коснулся любимого лица.
- Сегодня я познакомлю тебя с родителями.
Лицо Мэгги посерьезнело. Она знала, что говорили об этом семействе: скрытные, холодные, чопорные, ненавидящие другие классы. Девушка принадлежала к очень бедной семье.
- Не волнуйся, любимая…
Маргарет встаёт, подходит к окну. Звон разбивающего стекла. Вскрик боли и девушка оседает на пол, прижав ладонь к груди.
Вздох… тяжелый, будто на рёбра давит невероятная тяжесть.
Выдох.
Вздох.
Выдох.
…
Тишина.
Он стоял и смотрел, не в силах пошевелится, смотрел в огромные, но пустые глаза. Холодные губы застыли в вечном крике. Тёмные волосы упали на лицо, оттеняя побелевшие щёки. Филипп осел на пол. Бессильные слёзы душили. Он сжал горло рукой, что бы не закричать, только бы не взвыть в отчаянье. Поднял тяжёлое тело, прижал к себе, убаюкивая как ребёнка.
Он знал, что так будет. И она знала, но всё равно была рядом, всё равно любила. Он сказал своей малышке Мэгги, что родители хотят, что бы они расстались. Они не хотели видеть сына рядом с нищенкой. Им казалось всё это простым противоречием, последствием переходного возраста. Их ребёнок просто хотел доказать им что-то. А что именно не имело значения, но нужно его спасти, обязательно нужно.
Почему-то во время похорон небо такое серое, будто оно поняло, что Маргарет ушла навсегда в пустоту. Порыв ветра вырвал из рук Филиппа букет, кинул на свежую могилу и заплакал в отчаянье, как не смог любящий человек.
Он запахнул плотнее плащ и сжал в руке винтовку.
Она была его счастьем, она поняла все его причуды, смеялась над шутками, обнимала, прижимала к груди, обещала подарить сына.
А сейчас Мэгги, его Мэгги лежит в холодной земле и её оплакивает ветер.
Губы плотно сжаты, а глазах светится твёрдая решимость. Он идёт, не останавливаясь. Идёт через город, не обращая внимания на одиноких прохожих. Те задаются вопросом, глядя вслед парню:
«На какую же войну он отправляется!»
Филипп открыл Вери поместья, вошёл в холл.
Выстрел.
Тело отца падает.
Гостиная и ещё один выстрел.
Мать не успела допить свой последний бокал вина. Бокал падает на пол, разбивается на тысячи осколков. Она так напоминает дочку. Его и Мэгги. Девочка родилась 2 года назад и так похожа на бабушку, что отреклась от малышки, как только о ней узнала.
Библиотека.
Выстрел.
Голова деда падает на столешницу.
Потом сестра. Брат. Тётка.
Филипп кидает винтовку в камин и выходит из дома мёртвых. Садится в машину, поправляет одеяльце, которым укрыта девочка. Она хихикнула и чихнула, укутавшись в одеяло. Он сидел рядом и смотрел на единственную любимую девочку.
Носик высунулся из-под одеяла.
- Апчхи!
Улыбка. Блеск голубых глаз.
Не та принцесса
Чужая сказка
Пожалуй, к замку надо подъезжать на рассвете или, на худой конец, на закате, чтобы кровавые разводы уставшего солнца (нежно-розовые, цвета освежеванного мяса, по ситуации) по грузному небу настраивали на серьезный бой до победы или на смерть; опять-таки, по ситуации.
Если небо низкое, закутанное ватным одеялом туч, не до драки ни с драконом, ни с другим гадом, которому приспичило охранять принцессу.
Конь идет, на ходу проваливаясь в дрему, изредка делая вид, что просыпается от особенно сильных пинков рыцаря.
Да, ты же рыцарь. Ты гремишь кольчугой на все поле и топчешь тяжелыми жестяными сапогами местную траву. Ты идешь спасать принцессу.
Ты хотел изобразить вапнатак; ты хотел гаркнуть мужественно, чтобы осыпалась с деревьев листва. Поскольку деревьев нет, и щита нет, пришлось постучать мечом плашмя о голенище и свистнуть.
Из логова выполз заспанный дракон, широко зевнул.
- Еще один, - телепатией сказал он, вроде бы никому, но ты услышал.
- Сдавайся или умри! – крикнул ты, уже не так мужественно.
Дракон снова зевнул и в упор посмотрел на тебя.
Ты увидел.
Ты увидел два глубоких колодца, два обрыва в бесконечность, клубящиеся облака усталости и искорки раздражения в глазах.
В ее глазах.
Еще, может быть, ты увидел тоску. Тоску по детям, которые никогда не родятся – в том числе, у тех, кто пал от ее когтей – пал напрасно.
И о твоих тоже.
Дракон кивнул, грациозно поднимая голову, и в изящном, как вихрь осенних листьев, развороте выгнулся, извергая струю чистого пламени.
Огонь не задел тебя – дракон предупреждал.
Ей надоело убивать.
Она всего лишь охраняет свое гнездо.
Она ничего не знает о принцессе.
Ты успеваешь отскочить, ты понимаешь, что победить будет несложно. Отчего-то эта мысль вместо облегчения оставляет в душе гадливый осадок; ты предпочел бы трудный многодневный бой, но рука уже разгибается в стремительном выпаде – пока тоже предупреждающем.
Вот и закат. Тяжелый, давящий, багровый, как заказывали.
Она лежит у твоих ног, горячая еще владычица огня и неба.
Нет, не у ног. Она подобна горе, ты – у ее подножия. И кланяешься ей, её величию, маскируя поклон в стандартном жесте очищения лезвия о траву.
Из пещеры выбежала принцесса, прекрасная, легкая, оживший сон, белый шарф на ветках яблони. Ты поворачиваешься к ней, убирая забрало, чувствуя, как расползается по грязному лицу глупая улыбка...
…и как разочарованно вытягивается ее лицо. Она прижимает к груди руки, почти плачет, она умоляет оставить ее здесь, чередуя чье-то имя, всхлипы и междометья, и ты понимаешь.
Что поторопился. Что это не твоя, не та принцесса.
Ну и, естественно, ты не ее рыцарь. Ее герой чуть задержался где-то в суровых снегах, он вот-вот появится на алеющем горизонте, чтобы подарить юной деве свободу и еще что-нибудь, на что они договорятся уже при встрече.
Ты киваешь. Идешь куда-то. Где-то бросаешь меч, куда-то зашвыриваешь надоевший шлем. И обнаруживаешь себя напротив морды мертвого дракона.
Не смотри в глаза тому, кому несешь смерть
Просто потому, что увидишь в нем живую душу
Ты не сможешь его убить
В одной стране, в краю цветущих персиковых деревьев и желтых рек, говорят так:
- Тот, кто убил дракона, сам становится драконом.
Ты у… Ты проткнул ее тело, выпустив дух. Ты стал им.
Обнимаешь узкую чешуйчатую морду той, что царствовала в облаках. Засыпаешь.
Хватит с тебя чужих принцесс. Хватит чужих сказок.
Конь лег рядом с принцессой. Она томно вздохнула, не отрывая взгляда от горизонта, где в любую секунду мог показаться силуэт её спасителя.
Чужая сказка
Пожалуй, к замку надо подъезжать на рассвете или, на худой конец, на закате, чтобы кровавые разводы уставшего солнца (нежно-розовые, цвета освежеванного мяса, по ситуации) по грузному небу настраивали на серьезный бой до победы или на смерть; опять-таки, по ситуации.
Если небо низкое, закутанное ватным одеялом туч, не до драки ни с драконом, ни с другим гадом, которому приспичило охранять принцессу.
Конь идет, на ходу проваливаясь в дрему, изредка делая вид, что просыпается от особенно сильных пинков рыцаря.
Да, ты же рыцарь. Ты гремишь кольчугой на все поле и топчешь тяжелыми жестяными сапогами местную траву. Ты идешь спасать принцессу.
Ты хотел изобразить вапнатак; ты хотел гаркнуть мужественно, чтобы осыпалась с деревьев листва. Поскольку деревьев нет, и щита нет, пришлось постучать мечом плашмя о голенище и свистнуть.
Из логова выполз заспанный дракон, широко зевнул.
- Еще один, - телепатией сказал он, вроде бы никому, но ты услышал.
- Сдавайся или умри! – крикнул ты, уже не так мужественно.
Дракон снова зевнул и в упор посмотрел на тебя.
Ты увидел.
Ты увидел два глубоких колодца, два обрыва в бесконечность, клубящиеся облака усталости и искорки раздражения в глазах.
В ее глазах.
Еще, может быть, ты увидел тоску. Тоску по детям, которые никогда не родятся – в том числе, у тех, кто пал от ее когтей – пал напрасно.
И о твоих тоже.
Дракон кивнул, грациозно поднимая голову, и в изящном, как вихрь осенних листьев, развороте выгнулся, извергая струю чистого пламени.
Огонь не задел тебя – дракон предупреждал.
Ей надоело убивать.
Она всего лишь охраняет свое гнездо.
Она ничего не знает о принцессе.
Ты успеваешь отскочить, ты понимаешь, что победить будет несложно. Отчего-то эта мысль вместо облегчения оставляет в душе гадливый осадок; ты предпочел бы трудный многодневный бой, но рука уже разгибается в стремительном выпаде – пока тоже предупреждающем.
Вот и закат. Тяжелый, давящий, багровый, как заказывали.
Она лежит у твоих ног, горячая еще владычица огня и неба.
Нет, не у ног. Она подобна горе, ты – у ее подножия. И кланяешься ей, её величию, маскируя поклон в стандартном жесте очищения лезвия о траву.
Из пещеры выбежала принцесса, прекрасная, легкая, оживший сон, белый шарф на ветках яблони. Ты поворачиваешься к ней, убирая забрало, чувствуя, как расползается по грязному лицу глупая улыбка...
…и как разочарованно вытягивается ее лицо. Она прижимает к груди руки, почти плачет, она умоляет оставить ее здесь, чередуя чье-то имя, всхлипы и междометья, и ты понимаешь.
Что поторопился. Что это не твоя, не та принцесса.
Ну и, естественно, ты не ее рыцарь. Ее герой чуть задержался где-то в суровых снегах, он вот-вот появится на алеющем горизонте, чтобы подарить юной деве свободу и еще что-нибудь, на что они договорятся уже при встрече.
Ты киваешь. Идешь куда-то. Где-то бросаешь меч, куда-то зашвыриваешь надоевший шлем. И обнаруживаешь себя напротив морды мертвого дракона.
Не смотри в глаза тому, кому несешь смерть
Просто потому, что увидишь в нем живую душу
Ты не сможешь его убить
В одной стране, в краю цветущих персиковых деревьев и желтых рек, говорят так:
- Тот, кто убил дракона, сам становится драконом.
Ты у… Ты проткнул ее тело, выпустив дух. Ты стал им.
Обнимаешь узкую чешуйчатую морду той, что царствовала в облаках. Засыпаешь.
Хватит с тебя чужих принцесс. Хватит чужих сказок.
Конь лег рядом с принцессой. Она томно вздохнула, не отрывая взгляда от горизонта, где в любую секунду мог показаться силуэт её спасителя.
Продолжение "Аферистов", все еще глава "Игнан".
«Дроу не знают что такое покой. Они хищники и без убийств не видят смысла к существованию».
- Как на счет прикрытия? Я прикрываю тебя, а ты меня? – на языке жестов спросил Тха’рлал.
- Предлагаешь действовать сообща. Спина к спине? – так же беззвучно ответил Джассин темному эльфу.
Они оба стояли и смотрели друг на друга не произнося ни слова. Эльфы раздумывали, как им поступить далее. Довериться ли им друг другу или предать в удобный момент? Как бы не было ясно, что они необходимы один другому, а все равно, и Джас, и Тха’р, оставались по сути все теми же злодеями.
- Без тебя не догадался бы, - съязвил воин-дроу. Тха’р, прежде чем они заняли боевую позицию, поднял руку с замысловатом жесте «valm». Джассин удивился оказанному доверию, но остался при своем мнении о темных эльфах. Лесной эльф множество раз обманывал и предавал, и ему нисколько не хотелось оказаться на месте одной из своих жертв.
Они двинулись синхронно, обходя корни и лианы. Растения безвредны? Только не в Подземелье. В Андердарке каждое создание хищник. Как же повезло жителям Поверхности! Они не знают, каково это мгновение за мгновением следить за тем, чтобы ловкий охотник не забрал твою жизнь.
Маг повернул голову влево и не заметил, как одна из веток у него под ногами резко дернулась и схватила его. Дерево подняло мстителя над головой дроу. Тха’р тут же отскочил от лесного эльфа, уворачиваясь от второй лапы, и развернулся, держа в каждой руке по клинку. Джас вместо того, чтобы болтать ногами и беспомощно кричать о помощи, попробовал обрубить ветку зачарованным мечем. Он мог надеяться только на себя.
Темный эльф всего секунду решал, вступить ли ему в бой или бросить светлого эльфа на произвол судьбы. Он выбрал первое. Волшебные адамантовые клинки взметнулись, отражая вторую попытку дерева схватить дроу.
- Что это за тварь? – крикнул Тха’р, бросаясь в атаку. Джас в это время сильно поранил держащую его ветку-руку, но полностью не смог перерубить толстый сук. Его так сжало, что он едва мог вдохнуть воздух.
- Не знаю… тебе виднее! – сдавленно произнес он, замахиваясь во второй раз, так как покрытый черной корой со светящимся зеленым мхом кипарис тянул его прямо в свою мерзкую вонючую пасть. Лесного эльфа передернуло при мысли, что маленькие треугольные зубки, в несколько рядов, будут терзать его прекрасное гибкое тело. Оставляя оранжевый огненный след и шипя от водяных паров, мелькнул клинок длинного меча.
- И ты себя называешь магом? – преспокойно осведомился убийца, когда перерубил парными острыми мечами тянущуюся к нему крону кипариса.
- Тха’р!.. – из последних сил выкрикнул Джас и сделал выпад в ствол дерева огненным мечом. Он попал прямо в зияющую темную дыру, служившую глазом злобному растению. Кора темного кипариса воспламенилась, но горела не долго из-за покрывавшей тварь слизи. Главное, древо забилось в таком неистовстве, что казалось сейчас сойдет со своего места, как триант. Подожженный мох наполнил воздух странным дурманящим запахом.
- Р-р-р! – рыча, бросился вперед с кувырком дроу на необычного противника. Воин вскочил на ноги и в прыжке перерубил тянущую лесного эльфа ветку-руку в пасть твари.
Джассин, упираясь ногами, и стараясь чтобы сапог не соскользнул в пасть дереву, в слизистую морду кипариса, вдруг ощутил себя свободным. Он упал на пол вместе с тяжелой отрубленной веткой. Воин изловчился и сгруппировался, насколько это было возможно в подобной ситуации, что бы приземлиться наиболее удачно и ничего не повредить себе. Будучи уже на земле, Джас быстро разомкнул все еще сдавливающую его хваткую древесную руку. Свобода была так упоительна! Лесной эльф немедля поспешил присоединиться к темному эльфу, чтобы изрубить огненным клинком напавшую на него тварь. Тха’р ловко приземлился на ноги после прыжка, когда на него обрушились длинные и хлесткие ветки, служащие растению кроной. Дроу скрестил клинки над головой и опустился на одно колено. Древо издало жуткий утробный скрипящий вой и подняло свои ветви.
- Тха’р, вали в Абисс! – оттолкнув прочь темного эльфа, крикнул лесной. Дроу не и не подумал вмешиваться. Если Поверхностному хочется потерять жизнь, так зачем ему мешать? А за дерзость, если тот останется жив, он еще ему отплатит.
В этот момент Джас подскочил к монстру и налег всем весом на клинок, чтобы проткнуть ствол. Тимора была благосклонна к этому смельчаку и волшебный меч на несколько сантиметров вошел в ствол. Огненная волна сорвалась с лезвия и вместо того, чтобы схлынуть с ее владельца потоком, проникло в древо и пронеслось по жилам растения, сжигая монстра изнутри. Тонкие сучки задымились и сгорели, мгновенно превратившись в головешки. Более толстые ветви задымились и еще сильнее почернели, а слизь на растении подсохла. Из черных дыр – глаз, которые случайно заметил Джассин, вырвались огненные искры. И вся эта горящая огненная туша бы упала, придавив лесного эльфа, если бы не Тха’рлал, который вовремя вытащил за ворот спутника.
- Меч! – когда черный кипарис завалился, вскричал лесной воин.
- Достанем, - спокойно отозвался убийца и отпустил Джаса. – Хоть скажи «bel'la Ilythiiri».
- Очень признателен тебе, друг, - бесстрастно ответил Джассин. Лесного эльфа очень задело то, что Тха’рлал стал подталкивать его говорить на языке темных эльфов. Магу было противно думать о подоплеке замысла приятеля-дроу.
Они достали меч из-под черного древа.
- Мы квиты, - заметил Тха’р.
- Возможно, - холодно отозвался мститель.
- Хм… - дроу было странно слышать подобное от Джассина, но он ничем не выдал своих чувств. Сожри Йоклол его душу, он еще научит этого наглеца, как надо обращаться к темному эльфу.
Лесной эльф осмотрел каменную стену, которую раньше загораживал хищный кипарис и заметил едва уловимую грань. Он проследил взглядом ее путь.
- Тайная дверь.
Джасс подошел ближе, выискивая ловушки, и не обнаружив ничего примечательного, провел рукой по стыку. Он ощутил тонкий силуэт руки и приложил туда свою ладонь. Удивило лесного эльфа то, что отпечаток руки скорее был не для человека или иллитида, или дворфа, а скорее для эльфа.
- Тебя расстаться с жизнью потянуло? – негромко осведомился Тха’р и снова вытащив клинки, направился к Джасу.
«Может перерезать ему горло и делу конец?» - рассуждал темный эльф.
- Ловушек нет… если только они не магические, но и чар я не ощущаю.
- Сейчас узнаешь… - и, не договорив, бесшумно крался к лесному эльфу.
Резко обернулся Джас, выставив перед собой огненный меч. Он не позволил дроу оказаться у него за спиной слишком близко.
- Никогда не подкрадывайся ко мне со спины, - в инфракрасном спектре запылало бардовым лицо лесного эльфа, хотя он и контролировал выражение своего лица, чтобы не показать какую ярость он сейчас испытывал.
- Если бы я этого хотел, ты был бы мертв еще неделю назад, wael.
- Громкие слова для не…
- Что?! Давай продолжай!
- В Абисс, Тха’р! Пошли.
Дроу нахмурил свое прекрасное лицо и последовал за магом.
Джасс прошептал какое-то странное слово для слуха темного эльфа. Потайная каменная дверь беззвучно отворилась. Глазам путников предстала залитая феерическим голубым огнем алхимическая лаборатория. Кипящие сосуды над волшебными горелками с жидкостями всевозможных цветов стояли на крепких каменных столах. В конце комнаты на стене был нарисован магический символ, но с ходу лесной эльф не смог определить для чего он предназначен. На табурете был оставлен недоеденный кусок остывшего мяса.
- Ты точно с Поверхности? – тут же поинтересовался Тха’р на языке жестов.
Они ступили в лабораторию, и дверь сама захлопнулась за эльфами.
- Надеюсь… - еще не веря тому, что он созерцает перед собой, ответил Джассин.
Убийца остался в недоумении от слов лесного эльфа.
- Мы лезем, куда нам не следует.
- Такова наша сущность.
Спрашивать, как Джас узнал о его сущности, дроу не стал. Он хотел поскорее убраться из Андердарка.
- Если тебе так хочется, то мы очистим от полезных вещиц и снадобий эту «кормушку» и уйдем.
- Ты лучше без меня ничего не трогай.
- Я тоже кое-что знаю о магии, Джас.
- Не сомневаюсь, но мне известно больше тебя.
- И ты первым взорвешься.
- А ты будешь рядом.
Игнан
Обменялись ледяными взглядами убийцы. Джассин, осторожно ступая, направился осмотреть лабораторию. Он пока ни к чему не прикасался. Тха’рлалу хотелось быстрее покинуть обитель неизвестного мага, пока не сработала какая-нибудь ловушка. Он вложил зачарованные клинки в ножны, но в любой момент был готов обнажить их. Магического наблюдения ни один из эльфов не ощутил. Казалось странным, чтоб чародей не наложил никакой защиты, хотя кипарис был достойной охраной. В воздухе царил странный дух от испарений, который исходил от волшебных зелий. Джас направился к полке с пузырьками всевозможных цветов и форм. Дроу, остававшийся до сего момента у входа, резко сорвался с места и оказался рядом с лесным эльфом. Он схватил того за плечо и развернул к себе лицом. Жестами темный эльф объяснил Джассину свое возмущение столь непростительной неосторожностью.
Маг скинул руку Тха’ра и зло воззрился на дроу. Странными казались их отношения, как темному эльфу, так и лесному эльфу. Они были нужны друг другу, и каждый ненавидел себя за зарождавшуюся привязанность. Угрожающе смотрел рыжеволосый охотник на Тха’рлала, но недолго, и вскоре снова занялся изучением зелий. Темный эльф вернулся к входу и стал искать рычаг или что-нибудь, что открывало бы дверь. Он внимательно следил за обстановкой и прислушивался к звукам, но ничего, кроме бульканья, убийца не услышал. Лесной эльф тронул один из флаконов с полки. Тихо щелкнул какой-то механизм. Схватив бутыль и еще одну красную, Джас метнулся к дроу, но убийцу не нужно было предупреждать. Тха’р ожидал чего-то подобного и потому не поддался жадности, в отличие от лесного эльфа. Дроу ожидал глупого мага у выхода. Вместо того, чтобы рыскать по лаборатории волшебника, он осмотрел стену и нашел механизм, который открывал дверь.
В центре комнаты открылся люк, заполненный непроглядной тьмой. Тха’р с зевком нажал на выступ в стене и проход открылся. Джассин, не задерживаясь ни секунды, выбежал, а темный эльф вышел спокойным шагом. Черные щупальца облепили «солнышком» квадрат метр на метр и напряглись, подтягивая тяжелое склизкое тело монстра, но наемники уже покинули лабораторию. Маг подал знак Тха’рлалу, чтобы он закрыл дверь, а сам швырнул красный пузырек с горючей жидкостью в алхимическую установку на ближайшем столе. Вспыхнул огонь и раздался взрыв, но дверь в лабораторию уже закрылась. Джас отбежал в сторону, если вдруг дверь выбьет взрывной волной. Тха’р прикрылся плащом-пивафи и тоже отошел на безопасное расстояние. Как эльфы и ожидали, взрыв вынес дверь и отшвырнул ее как тряпицу. С потолка туннеля посыпался песок и что-то еще, но от грязи дроу спас плащ, а Джассину пришлось отряхивать рыжие волосы и не очень чистую за время путешествия по тоннелям Андердарка одежду. Древовидное растение, переломанное пополам каменное плитой, закряхтело как живое существо от боли.
- Могло быть и хуже, - шепнул Джас, прислушиваясь к писку монстра в потайной комнате.
Тха’р фыркнул и ничего не сказал. Они осмотрели догоревшие останки. Ничто не уцелело в лаборатории.
- О, ты прихватил зелье. И для чего оно?
- От дурмана, - не веря собственным словам, прошептал лесной охотник.
- Ты серьезно? – подозрительность так и исходила от темного эльфа.
- Серьезнее чем когда-либо в своей жизни.
- Мох, - одновременно произнесли Джассин и Тха’рлал, вспомнив темный кипарис.
Эльфы проверили, все ли снаряжение они захватили с собой. После недолгих приготовлений они покинули странный тоннель с прибежищем колдуна и его живыми растениями-стражами. Далее туннель вел под крутым углом вверх, и стало еще жарче. Джассин глотнул из фляги воды, но ему не полегчало. Заметив, что лесной эльф понапрасну расходует воду, дроу отобрал у него флягу. Реакция мстителя притупилась, потому он не успел среагировать и отпрыгнуть. Тха’ру было несколько проще в подобной ситуации, он был привычен к жаре.
- Надо беречь воду.
- Ты говорил, что мы скоро выберемся.
- Это ничего не меняет. Мы не знаем, где мы выйдем. Возможно, мы даже на твоей прекрасной Поверхности не раздобудем воды.
- Ненавижу когда ты прав.
Они выбрались на плато. Туннель закончился тупиком. На стене был начертан волшебный символ огненного элементаля. Дроу стоял и разглядывал знак, не желая подходить ближе и тревожить стража этого места. Лесной эльф явно был не согласен с решением темного эльфа и направился рассмотреть изображение.
- Джас, только не снова…
Лесной эльф точно не слышал слов убийцы.
- Чтоб тебе в драука превратиться! – прошипел дроу на родном языке и двинулся за мстителем.
- Никогда раньше… - бормотал охотник на эльфийском наречии, зачарованный увиденным.
- Эльф, остановись, - потребовал властный голос, который явно не принадлежащий ни мужчине ни женщине, на языке Игнан.
- Дьявол, - беззвучно выругался Тха’р на Игнан.
- Слишком изысканный для меня комплимент, - прозвучал странный голос. Символ разгорелся ярче, ослепляя темного эльфа, и причинив ему невыносимую муку при виде света. Дроу прикрыл чувствительные глаза, а когда открыл их, то Джас стоял слишком близко к созданному из огня существу. Волосы твари горели как пламя факела, а кожа была красная, как раскаленная магма.
- Кто ты? – очнувшись от наваждения, спросил Джас на языке огненных планаров и попятился назад.
Элементаль повернул к лесному эльфу голову. Огненные волосы заколыхались, а глаза – две горячие огненные полоски голубого пламени, вспыхивающие искрами, осмотрели ловкого и подтянутого воина с ног до головы. Создание задержало взгляд на рыжих волосах эльфа и неприятно улыбнулось.
- И дроу с тобой, - так и не ответив на вопрос лесного эльфа, продолжил свою речь огненный элементаль и покосился на Тха’ра.
- Я сам по себе, - ответил убийца. Он держал оба меча опущенными, и ждал момента, чтобы напасть на существо.
- Безусловно, дроу, ты сам по себе. И в тоже время нет.
Джас, пока элементаль отвлекся на темного эльфа, снял лук и наложил стрелу на тетиву, ибо его огненный меч мало чем поможет против этой твари.
- О чем ты? – спросил Тха’рлал.
- Твой друг… - начал объяснять планар.
- Союзники, - перебил его дроу. Для Джаса подобный ответ не был ударом в спину. Сказанные убийцей слова лишь подтверждали его собственное мнение о Тха’рлале.
- Союзник… это звучит интереснее, а то я подумал, что Паучья Королева пересмотрела свои позиции.
- Она все так же коварно, - нагло ухмыляясь, произнес дроу. Его красные глаза полыхали веселыми огоньками, отсвечивая пламя планара. Инфразрение уже ни один из эльфов не использовал, так как создание огненного плана создавало достаточно освещения в темном туннеле.
- Наслышан. С чем вы пришли?
- Выпить, - вмешался лесной эльф. – Нам сказали здесь отличное вино.
- Сарказм, молодой эльф, не красит вашу расу, - говорил элементаль. Волосы создания яростнее запылали.
- Наблюдательный элементаль, - подхватил Тха’рлал мысль Джассина. Эльфы решили разозлить огненного стража, хотя им и не нужно было, чтобы тот нападал первым. Они и без того могли убить порождение огня.
- Тха’рлал, ты выбрал ненадежного союзника. Он… - на огненном теле элементаля языки пламени сложили злую улыбку, которая смотрелась дико и устрашающе. Пауза была выдержана достаточно умело, чтобы ввергнуть эльфов в смятение. – Не хочешь рассказать другу о своем плане? Настоящем плане. – Создание подмигнуло Джассину и продолжало ухмыляться.
Лесной эльф молчал, решая в кого стрелять в первую очередь – в Тха’ра? или в элементаля?
- Нечем оправдаться? – шипяще рассмеялся огненный планар.
- Тебе не настроить нас друг против друга, - уверенно заявил дроу, наблюдая нерешительность мстителя.
- Даже так? – языки пламени заплясали на теле элементаля яростнее и одновременно… веселее? – Ilythiiri, ты же не думаешь, что столь неизощренной тактикой я желал вас уничтожить? Слишком просто.
- Говори прямо дух, чего тебе надо. – Потребовал Джассин, натягивая тетиву лука. Ему надоела вся эта болтовня. Жара сводила лесного эльфа с ума.
- Освободите меня.
На лице дроу не дрогнула ни одна мышца. Тха’р все так же был непроницаем, но сам недоумевал.
- Тха’р, мы не должны его освобождать. Предупреждаю…
- Не волнуйся Джассин, если ты совершаешь безумства, то и… Что ты предлагаешь в награду? – спросил дроу у огненного порождения.
- Позволю вам пройти и сохранить ваши шкуры, когда будете пробираться через огненное озеро.
- По-твоему единственная возможность выбраться отсюда через это озеро?
- Да.
- Он врет нам.
- Вы не знаете, где находитесь, а я знаю все о туннелях под этой горой.
- Под горой? И что же это за гора?
- Гора Хотнау. Вулкан.
Джассин и Тха’р не слышали об этом месте, что позабавило дух огня.
- Ты думаешь, вероломный элеменеталь, что сумеешь дешево отделаться? – вспылил дроу. - Нам проще тебя убить.
- Смертным всегда мало. У меня есть, что вам предложить в награду. Тысяча золотых. Они будут ваши, если вы освободите меня. – Элеменеталь умолчал, что монеты могут расплавиться, когда эльфы будут перебираться через преграду из магмы.
- Как на счет аванса?
- Ты много требуешь.
- Я не доверяю тебе.
- Истинный сын Ллос, - попытался перевести разговор на другую тему элементаль.
- Вы ничего не получите, пока не освободите меня. – Упорствовал огненный планар.
- Джас, насколько крепко сдерживают магические оковы нашего врага? – осведомился темный эльф, приняв угрожающую боевую позицию. Отчаянный и смелый поступок, а может это алчность толкает Тха’ра на необдуманные действия? Темный эльф понимал, что сражение с огненным элементалем может плохо закончится, ведь у них с собой не было лечебных зелий.
- Боюсь, что мы не можем освободить тебя иным способом, - держа на прицеле духа огня, произнес лесной эльф. – Какова оплата, таково и качество работы, - посмеивался мститель.
- Хватит. Я заплачу вам часть сейчас, а вторую после выполнения задания.
- А так же поможешь безопасно перебраться через огненное озеро.
- Договорились.
Лесной эльф опустил лук и подошел к указанному элементалем тайнику, где тот хранил пятьсот золотых монет. Разделив поровну добычу с дроу, компаньоны направились обратно к лаборатории мага. Элементаль рассказал им о потайной комнате в Подземной оранжерее, но злодеи уже побывали там. Единственное, они не поведали духу, что разгромили ее. Теперь выполнение задания казалось им невозможным. Как можно найти ключ там, где все превращено в руины, осколки и щепки? Но им все равно нужно было вернуться, так как проход к огненному озеру они видели раньше. «Возможно, - думали эльфы, - удастся перебраться без помощи наглой твари?».
- Ты ему поверил? – спросил Джассин у Тха’рлала на языке жестов.
- За кого ты меня принял? – быстро замелькали пальцы дроу. Глаза эльфов снова светились инфразрением. У ловушки элементаля темный эльф впервые увидел настоящий цвет глаз лесного эльфа. Они у Джаса были зеленые и темные, как противоядие из водорослей озера Донигартен.
- Я проверяю, - недовольно отозвался лесной охотник.
Осторожно крались эльфы по туннелю, ожидая нападения. Какая-нибудь тварь могла обязательно увязаться за ними, выследив по запаху.
- Nindol alur, - иронично заметил Тха’рлал.
Они добрались до лаборатории без приключений. Все осталось таким же, каким они оставили это место несколько часов назад.
- Во всяком случае, страж мага мертв, - на языке жестов сообщил Джассин, пытаясь ободрить темного эльфа.
- Вместе с ключом.
- Мы этого наверняка не знаем.
В такие моменты лесной эльф хотел перерезать горло убийце тупым ножом, который он добыл у гоблина в Подземелье.
Стены комнаты были еще горячи. Из лаборатории исходил подозрительный черный туман. Страхуя друг друга, эльфы вошли внутрь. Прикрыв рты и носы тканью, чтобы не угореть от неизвестных паров, они стали внимательно осматривать все. Разрушенный каменный стол привлек внимание Джассина. Серебристый предмет светился голубоватым магическим огнем. Побывав здесь в первый раз, он не ощутил магию ключа, но не сейчас.
- Тха’р, Леди Удача милостива к нам. Возвращаемся.
Забрав ключ, путники поспешили к огненному элементалю. Добирались до планара они уже быстрее, ибо успели изучить туннель и большую часть его потайных укрытий, удобных для внезапного нападения.
- Ключ у нас, - произнес Джассин. На плато никого не было, только сияющий знак огня. И снова мучался дроу от яркого света.
- Быстро управились, - произнес все тот же странный бесполый голос. Закружился огненный вихрь и из тонкого языка пламени вырос элементаль.
- Сложное задание, - заметил лесной эльф.
- Освободи меня.
- Вначале награда.
- Дай мне ключ, маленький глупый эльф Поверхности.
- Награда, а потом ключ.
- Что ж… - огненное создание указало на второй тайник. Тха’рл выгреб золотые монеты.
- Это еще не все, - настаивал мститель.
- Ха-ха-ха. Хитрый эльф. Возьми у меня ожерелья.
- Из рук? – недоверчиво смотрел на духа Джассин.
- Да, darthiir, - элементаль протянул огненную руку лесному эльфу с двумя золотыми ожерельями, горячими на вид, но безвредными на самом деле. Голубые полоски-глаза ехидно взирали на светлого эльфа.
Охотник собрал волю в кулак, чтобы не дрогнуть. Он спокойным шагом подошел к элементалю и, не касаясь живого огня, забрал артефакты.
- А теперь ключ, - потребовало порождение огня.
- Ключ? – ухмыляясь переспросил Джас. Дроу в этот момент пересчитывал в сторонке золотые монеты и следил за беседой спутника. – Ты его не получишь мерзкая тварь и проведешь здесь вечность за вечностью, - безжалостность и коварство Джассина могла бы удивить его светлых сородичей, но не темного эльфа. Тха’р с уважением подумал о воине. Возможно, он не спроста встретил этого светлокожего эльфа.
- Ты нарушаешь сделку, эльф!
- Нарушаю, - нагло ответил маг.
Убийцы покинули плато, оставив элементаля убиваться о своей судьбе. Он еще долго будет заключен в темных и безжизненных тоннелях Андердарка пока кто-нибудь не обнаружит его. Но и тогда, чтобы освободить элементаля, нечаянным путникам придется искать заветный ключ, который Джассин безжалостно уничтожил в огненном озере. Только очень могущественный маг будет способен освободить существо… но зачем великому волшебнику тратить время на какую-то планарную букашку?
У прохода на нижний уровень эльфы задержались, чтобы обговорить случившееся.
- Джас, в моих глазах ты вырос.
- Надеюсь не слишком. Я и так выше тебя, abbil, - подмигнул лесной эльф дроу.
Тха’р улыбнулся. Когда дроу улыбаются это еще опаснее, чем когда они остаются спокойными, что и насторожило мстителя. Эльфы поняли друг друга и слов им не потребовалось.
- В каких богов верят darthiir?
- Тебе это хочется узнать сейчас?
- Желательно.
- С чего подобный интерес к религии?
- Тебе трудно не отвечать вопросом на вопрос? – дроу начинал терять терпение.
- Как и тебе, - сухо заметил Джассин. – Я мало знаю о религии…
Тха’р спокойно ждал, когда маг продолжит.
- Что ж… главным божеством в Пантеоне является Коррелон Ларетиан. Он… - лесной эльф пытался вспомнить догму, но это его всегда так мало волновало.
- Ты поклоняешься мужчине и приносишь ему жертвы? – лаконично спросил темный эльф.
- Нет, - не стал юлить Джассин.
- А тогда кому? Женщине? – со смешком добавил дроу.
- Я пока не хочу об этом говорить, - помрачнел лесной эльф.
Повисло неловкое молчание. Тха’р закрепил веревку для Джаса, а сам слеветировал вниз. Пока охотник спускался, дроу думал о том, почему его спутник так среагировал на его расспросы.
«Что же будет… Я покидаю Андердарк и все ради чего? Вайаруна я предал. Ничто хорошее не ждет меня на Поверхности. Но каковы причины у Джассина? Неужели он отступился тоже? И как его неверность скажется на мне, когда мы выберемся в Великую Пещеру? – думал убийца.»
Маг спрыгнул вниз, когда оставался метр до земли. Он выпрямился и посмотрел в глаза Тха’рлалу. Молчаливая пауза затянулась, а надо было двигаться дальше. Лесной эльф скрутил веревку и отдал одно опаловое ожерелье дроу. Они оба надели по артефакту. Стало холодно, словно они попали в далекие земли, покрытые льдом. Темный эльф раньше никогда не ощущал такого холода. Теперь можно было смело перейти огненное озеро, что они и сделали, сапогами ступая по густой магме, будто Умберли по поверхности воды. Каким невероятным казалось им все происходящее. И вот уже видна арка-проход на другом конце вулканического водоема. За озером тоннель вел все круче вверх и чувствовался свежий воздух и трав пряный аромат и цветов летних. Вскружили головы эльфам запахи приятные. Свободой пахло! И больше не замечал Тха’р, как тонны камня перестали давить на него. Поверхность манила и ждала. Но в тоннелях все та же тьма царила непроглядная для человеческого глаза, а что компаньонов снаружи ждет… Еще не выяснен их спор - кто самый лучший из бойцов; умнее ли лесные эльфы дроу? Для одного из них погибель станет той наградой, что он с собою в царство Смерти унесет. А на Поверхности царила Шар, Селуна тьму серебряным полумесяцем разгоняла, и звездными алмазами усеян небосклон.
Когда добрались герои до выхода из пещеры, то видны были звезды на темном небе.
- Даже жалею, что придется оборвать наше знакомство, - произнес Джас, обнажая огненный меч.
«В неравном поединке
Лишь хитрость их спасет,
Огонь отступит перед их смекалкой...»
Hellish Cat
«Дроу не знают что такое покой. Они хищники и без убийств не видят смысла к существованию».
- Как на счет прикрытия? Я прикрываю тебя, а ты меня? – на языке жестов спросил Тха’рлал.
- Предлагаешь действовать сообща. Спина к спине? – так же беззвучно ответил Джассин темному эльфу.
Они оба стояли и смотрели друг на друга не произнося ни слова. Эльфы раздумывали, как им поступить далее. Довериться ли им друг другу или предать в удобный момент? Как бы не было ясно, что они необходимы один другому, а все равно, и Джас, и Тха’р, оставались по сути все теми же злодеями.
- Без тебя не догадался бы, - съязвил воин-дроу. Тха’р, прежде чем они заняли боевую позицию, поднял руку с замысловатом жесте «valm». Джассин удивился оказанному доверию, но остался при своем мнении о темных эльфах. Лесной эльф множество раз обманывал и предавал, и ему нисколько не хотелось оказаться на месте одной из своих жертв.
Они двинулись синхронно, обходя корни и лианы. Растения безвредны? Только не в Подземелье. В Андердарке каждое создание хищник. Как же повезло жителям Поверхности! Они не знают, каково это мгновение за мгновением следить за тем, чтобы ловкий охотник не забрал твою жизнь.
Маг повернул голову влево и не заметил, как одна из веток у него под ногами резко дернулась и схватила его. Дерево подняло мстителя над головой дроу. Тха’р тут же отскочил от лесного эльфа, уворачиваясь от второй лапы, и развернулся, держа в каждой руке по клинку. Джас вместо того, чтобы болтать ногами и беспомощно кричать о помощи, попробовал обрубить ветку зачарованным мечем. Он мог надеяться только на себя.
Темный эльф всего секунду решал, вступить ли ему в бой или бросить светлого эльфа на произвол судьбы. Он выбрал первое. Волшебные адамантовые клинки взметнулись, отражая вторую попытку дерева схватить дроу.
- Что это за тварь? – крикнул Тха’р, бросаясь в атаку. Джас в это время сильно поранил держащую его ветку-руку, но полностью не смог перерубить толстый сук. Его так сжало, что он едва мог вдохнуть воздух.
- Не знаю… тебе виднее! – сдавленно произнес он, замахиваясь во второй раз, так как покрытый черной корой со светящимся зеленым мхом кипарис тянул его прямо в свою мерзкую вонючую пасть. Лесного эльфа передернуло при мысли, что маленькие треугольные зубки, в несколько рядов, будут терзать его прекрасное гибкое тело. Оставляя оранжевый огненный след и шипя от водяных паров, мелькнул клинок длинного меча.
- И ты себя называешь магом? – преспокойно осведомился убийца, когда перерубил парными острыми мечами тянущуюся к нему крону кипариса.
- Тха’р!.. – из последних сил выкрикнул Джас и сделал выпад в ствол дерева огненным мечом. Он попал прямо в зияющую темную дыру, служившую глазом злобному растению. Кора темного кипариса воспламенилась, но горела не долго из-за покрывавшей тварь слизи. Главное, древо забилось в таком неистовстве, что казалось сейчас сойдет со своего места, как триант. Подожженный мох наполнил воздух странным дурманящим запахом.
- Р-р-р! – рыча, бросился вперед с кувырком дроу на необычного противника. Воин вскочил на ноги и в прыжке перерубил тянущую лесного эльфа ветку-руку в пасть твари.
Джассин, упираясь ногами, и стараясь чтобы сапог не соскользнул в пасть дереву, в слизистую морду кипариса, вдруг ощутил себя свободным. Он упал на пол вместе с тяжелой отрубленной веткой. Воин изловчился и сгруппировался, насколько это было возможно в подобной ситуации, что бы приземлиться наиболее удачно и ничего не повредить себе. Будучи уже на земле, Джас быстро разомкнул все еще сдавливающую его хваткую древесную руку. Свобода была так упоительна! Лесной эльф немедля поспешил присоединиться к темному эльфу, чтобы изрубить огненным клинком напавшую на него тварь. Тха’р ловко приземлился на ноги после прыжка, когда на него обрушились длинные и хлесткие ветки, служащие растению кроной. Дроу скрестил клинки над головой и опустился на одно колено. Древо издало жуткий утробный скрипящий вой и подняло свои ветви.
- Тха’р, вали в Абисс! – оттолкнув прочь темного эльфа, крикнул лесной. Дроу не и не подумал вмешиваться. Если Поверхностному хочется потерять жизнь, так зачем ему мешать? А за дерзость, если тот останется жив, он еще ему отплатит.
В этот момент Джас подскочил к монстру и налег всем весом на клинок, чтобы проткнуть ствол. Тимора была благосклонна к этому смельчаку и волшебный меч на несколько сантиметров вошел в ствол. Огненная волна сорвалась с лезвия и вместо того, чтобы схлынуть с ее владельца потоком, проникло в древо и пронеслось по жилам растения, сжигая монстра изнутри. Тонкие сучки задымились и сгорели, мгновенно превратившись в головешки. Более толстые ветви задымились и еще сильнее почернели, а слизь на растении подсохла. Из черных дыр – глаз, которые случайно заметил Джассин, вырвались огненные искры. И вся эта горящая огненная туша бы упала, придавив лесного эльфа, если бы не Тха’рлал, который вовремя вытащил за ворот спутника.
- Меч! – когда черный кипарис завалился, вскричал лесной воин.
- Достанем, - спокойно отозвался убийца и отпустил Джаса. – Хоть скажи «bel'la Ilythiiri».
- Очень признателен тебе, друг, - бесстрастно ответил Джассин. Лесного эльфа очень задело то, что Тха’рлал стал подталкивать его говорить на языке темных эльфов. Магу было противно думать о подоплеке замысла приятеля-дроу.
Они достали меч из-под черного древа.
- Мы квиты, - заметил Тха’р.
- Возможно, - холодно отозвался мститель.
- Хм… - дроу было странно слышать подобное от Джассина, но он ничем не выдал своих чувств. Сожри Йоклол его душу, он еще научит этого наглеца, как надо обращаться к темному эльфу.
Лесной эльф осмотрел каменную стену, которую раньше загораживал хищный кипарис и заметил едва уловимую грань. Он проследил взглядом ее путь.
- Тайная дверь.
Джасс подошел ближе, выискивая ловушки, и не обнаружив ничего примечательного, провел рукой по стыку. Он ощутил тонкий силуэт руки и приложил туда свою ладонь. Удивило лесного эльфа то, что отпечаток руки скорее был не для человека или иллитида, или дворфа, а скорее для эльфа.
- Тебя расстаться с жизнью потянуло? – негромко осведомился Тха’р и снова вытащив клинки, направился к Джасу.
«Может перерезать ему горло и делу конец?» - рассуждал темный эльф.
- Ловушек нет… если только они не магические, но и чар я не ощущаю.
- Сейчас узнаешь… - и, не договорив, бесшумно крался к лесному эльфу.
Резко обернулся Джас, выставив перед собой огненный меч. Он не позволил дроу оказаться у него за спиной слишком близко.
- Никогда не подкрадывайся ко мне со спины, - в инфракрасном спектре запылало бардовым лицо лесного эльфа, хотя он и контролировал выражение своего лица, чтобы не показать какую ярость он сейчас испытывал.
- Если бы я этого хотел, ты был бы мертв еще неделю назад, wael.
- Громкие слова для не…
- Что?! Давай продолжай!
- В Абисс, Тха’р! Пошли.
Дроу нахмурил свое прекрасное лицо и последовал за магом.
Джасс прошептал какое-то странное слово для слуха темного эльфа. Потайная каменная дверь беззвучно отворилась. Глазам путников предстала залитая феерическим голубым огнем алхимическая лаборатория. Кипящие сосуды над волшебными горелками с жидкостями всевозможных цветов стояли на крепких каменных столах. В конце комнаты на стене был нарисован магический символ, но с ходу лесной эльф не смог определить для чего он предназначен. На табурете был оставлен недоеденный кусок остывшего мяса.
- Ты точно с Поверхности? – тут же поинтересовался Тха’р на языке жестов.
Они ступили в лабораторию, и дверь сама захлопнулась за эльфами.
- Надеюсь… - еще не веря тому, что он созерцает перед собой, ответил Джассин.
Убийца остался в недоумении от слов лесного эльфа.
- Мы лезем, куда нам не следует.
- Такова наша сущность.
Спрашивать, как Джас узнал о его сущности, дроу не стал. Он хотел поскорее убраться из Андердарка.
- Если тебе так хочется, то мы очистим от полезных вещиц и снадобий эту «кормушку» и уйдем.
- Ты лучше без меня ничего не трогай.
- Я тоже кое-что знаю о магии, Джас.
- Не сомневаюсь, но мне известно больше тебя.
- И ты первым взорвешься.
- А ты будешь рядом.
Игнан
Обменялись ледяными взглядами убийцы. Джассин, осторожно ступая, направился осмотреть лабораторию. Он пока ни к чему не прикасался. Тха’рлалу хотелось быстрее покинуть обитель неизвестного мага, пока не сработала какая-нибудь ловушка. Он вложил зачарованные клинки в ножны, но в любой момент был готов обнажить их. Магического наблюдения ни один из эльфов не ощутил. Казалось странным, чтоб чародей не наложил никакой защиты, хотя кипарис был достойной охраной. В воздухе царил странный дух от испарений, который исходил от волшебных зелий. Джас направился к полке с пузырьками всевозможных цветов и форм. Дроу, остававшийся до сего момента у входа, резко сорвался с места и оказался рядом с лесным эльфом. Он схватил того за плечо и развернул к себе лицом. Жестами темный эльф объяснил Джассину свое возмущение столь непростительной неосторожностью.
Маг скинул руку Тха’ра и зло воззрился на дроу. Странными казались их отношения, как темному эльфу, так и лесному эльфу. Они были нужны друг другу, и каждый ненавидел себя за зарождавшуюся привязанность. Угрожающе смотрел рыжеволосый охотник на Тха’рлала, но недолго, и вскоре снова занялся изучением зелий. Темный эльф вернулся к входу и стал искать рычаг или что-нибудь, что открывало бы дверь. Он внимательно следил за обстановкой и прислушивался к звукам, но ничего, кроме бульканья, убийца не услышал. Лесной эльф тронул один из флаконов с полки. Тихо щелкнул какой-то механизм. Схватив бутыль и еще одну красную, Джас метнулся к дроу, но убийцу не нужно было предупреждать. Тха’р ожидал чего-то подобного и потому не поддался жадности, в отличие от лесного эльфа. Дроу ожидал глупого мага у выхода. Вместо того, чтобы рыскать по лаборатории волшебника, он осмотрел стену и нашел механизм, который открывал дверь.
В центре комнаты открылся люк, заполненный непроглядной тьмой. Тха’р с зевком нажал на выступ в стене и проход открылся. Джассин, не задерживаясь ни секунды, выбежал, а темный эльф вышел спокойным шагом. Черные щупальца облепили «солнышком» квадрат метр на метр и напряглись, подтягивая тяжелое склизкое тело монстра, но наемники уже покинули лабораторию. Маг подал знак Тха’рлалу, чтобы он закрыл дверь, а сам швырнул красный пузырек с горючей жидкостью в алхимическую установку на ближайшем столе. Вспыхнул огонь и раздался взрыв, но дверь в лабораторию уже закрылась. Джас отбежал в сторону, если вдруг дверь выбьет взрывной волной. Тха’р прикрылся плащом-пивафи и тоже отошел на безопасное расстояние. Как эльфы и ожидали, взрыв вынес дверь и отшвырнул ее как тряпицу. С потолка туннеля посыпался песок и что-то еще, но от грязи дроу спас плащ, а Джассину пришлось отряхивать рыжие волосы и не очень чистую за время путешествия по тоннелям Андердарка одежду. Древовидное растение, переломанное пополам каменное плитой, закряхтело как живое существо от боли.
- Могло быть и хуже, - шепнул Джас, прислушиваясь к писку монстра в потайной комнате.
Тха’р фыркнул и ничего не сказал. Они осмотрели догоревшие останки. Ничто не уцелело в лаборатории.
- О, ты прихватил зелье. И для чего оно?
- От дурмана, - не веря собственным словам, прошептал лесной охотник.
- Ты серьезно? – подозрительность так и исходила от темного эльфа.
- Серьезнее чем когда-либо в своей жизни.
- Мох, - одновременно произнесли Джассин и Тха’рлал, вспомнив темный кипарис.
Эльфы проверили, все ли снаряжение они захватили с собой. После недолгих приготовлений они покинули странный тоннель с прибежищем колдуна и его живыми растениями-стражами. Далее туннель вел под крутым углом вверх, и стало еще жарче. Джассин глотнул из фляги воды, но ему не полегчало. Заметив, что лесной эльф понапрасну расходует воду, дроу отобрал у него флягу. Реакция мстителя притупилась, потому он не успел среагировать и отпрыгнуть. Тха’ру было несколько проще в подобной ситуации, он был привычен к жаре.
- Надо беречь воду.
- Ты говорил, что мы скоро выберемся.
- Это ничего не меняет. Мы не знаем, где мы выйдем. Возможно, мы даже на твоей прекрасной Поверхности не раздобудем воды.
- Ненавижу когда ты прав.
Они выбрались на плато. Туннель закончился тупиком. На стене был начертан волшебный символ огненного элементаля. Дроу стоял и разглядывал знак, не желая подходить ближе и тревожить стража этого места. Лесной эльф явно был не согласен с решением темного эльфа и направился рассмотреть изображение.
- Джас, только не снова…
Лесной эльф точно не слышал слов убийцы.
- Чтоб тебе в драука превратиться! – прошипел дроу на родном языке и двинулся за мстителем.
- Никогда раньше… - бормотал охотник на эльфийском наречии, зачарованный увиденным.
- Эльф, остановись, - потребовал властный голос, который явно не принадлежащий ни мужчине ни женщине, на языке Игнан.
- Дьявол, - беззвучно выругался Тха’р на Игнан.
- Слишком изысканный для меня комплимент, - прозвучал странный голос. Символ разгорелся ярче, ослепляя темного эльфа, и причинив ему невыносимую муку при виде света. Дроу прикрыл чувствительные глаза, а когда открыл их, то Джас стоял слишком близко к созданному из огня существу. Волосы твари горели как пламя факела, а кожа была красная, как раскаленная магма.
- Кто ты? – очнувшись от наваждения, спросил Джас на языке огненных планаров и попятился назад.
Элементаль повернул к лесному эльфу голову. Огненные волосы заколыхались, а глаза – две горячие огненные полоски голубого пламени, вспыхивающие искрами, осмотрели ловкого и подтянутого воина с ног до головы. Создание задержало взгляд на рыжих волосах эльфа и неприятно улыбнулось.
- И дроу с тобой, - так и не ответив на вопрос лесного эльфа, продолжил свою речь огненный элементаль и покосился на Тха’ра.
- Я сам по себе, - ответил убийца. Он держал оба меча опущенными, и ждал момента, чтобы напасть на существо.
- Безусловно, дроу, ты сам по себе. И в тоже время нет.
Джас, пока элементаль отвлекся на темного эльфа, снял лук и наложил стрелу на тетиву, ибо его огненный меч мало чем поможет против этой твари.
- О чем ты? – спросил Тха’рлал.
- Твой друг… - начал объяснять планар.
- Союзники, - перебил его дроу. Для Джаса подобный ответ не был ударом в спину. Сказанные убийцей слова лишь подтверждали его собственное мнение о Тха’рлале.
- Союзник… это звучит интереснее, а то я подумал, что Паучья Королева пересмотрела свои позиции.
- Она все так же коварно, - нагло ухмыляясь, произнес дроу. Его красные глаза полыхали веселыми огоньками, отсвечивая пламя планара. Инфразрение уже ни один из эльфов не использовал, так как создание огненного плана создавало достаточно освещения в темном туннеле.
- Наслышан. С чем вы пришли?
- Выпить, - вмешался лесной эльф. – Нам сказали здесь отличное вино.
- Сарказм, молодой эльф, не красит вашу расу, - говорил элементаль. Волосы создания яростнее запылали.
- Наблюдательный элементаль, - подхватил Тха’рлал мысль Джассина. Эльфы решили разозлить огненного стража, хотя им и не нужно было, чтобы тот нападал первым. Они и без того могли убить порождение огня.
- Тха’рлал, ты выбрал ненадежного союзника. Он… - на огненном теле элементаля языки пламени сложили злую улыбку, которая смотрелась дико и устрашающе. Пауза была выдержана достаточно умело, чтобы ввергнуть эльфов в смятение. – Не хочешь рассказать другу о своем плане? Настоящем плане. – Создание подмигнуло Джассину и продолжало ухмыляться.
Лесной эльф молчал, решая в кого стрелять в первую очередь – в Тха’ра? или в элементаля?
- Нечем оправдаться? – шипяще рассмеялся огненный планар.
- Тебе не настроить нас друг против друга, - уверенно заявил дроу, наблюдая нерешительность мстителя.
- Даже так? – языки пламени заплясали на теле элементаля яростнее и одновременно… веселее? – Ilythiiri, ты же не думаешь, что столь неизощренной тактикой я желал вас уничтожить? Слишком просто.
- Говори прямо дух, чего тебе надо. – Потребовал Джассин, натягивая тетиву лука. Ему надоела вся эта болтовня. Жара сводила лесного эльфа с ума.
- Освободите меня.
На лице дроу не дрогнула ни одна мышца. Тха’р все так же был непроницаем, но сам недоумевал.
- Тха’р, мы не должны его освобождать. Предупреждаю…
- Не волнуйся Джассин, если ты совершаешь безумства, то и… Что ты предлагаешь в награду? – спросил дроу у огненного порождения.
- Позволю вам пройти и сохранить ваши шкуры, когда будете пробираться через огненное озеро.
- По-твоему единственная возможность выбраться отсюда через это озеро?
- Да.
- Он врет нам.
- Вы не знаете, где находитесь, а я знаю все о туннелях под этой горой.
- Под горой? И что же это за гора?
- Гора Хотнау. Вулкан.
Джассин и Тха’р не слышали об этом месте, что позабавило дух огня.
- Ты думаешь, вероломный элеменеталь, что сумеешь дешево отделаться? – вспылил дроу. - Нам проще тебя убить.
- Смертным всегда мало. У меня есть, что вам предложить в награду. Тысяча золотых. Они будут ваши, если вы освободите меня. – Элеменеталь умолчал, что монеты могут расплавиться, когда эльфы будут перебираться через преграду из магмы.
- Как на счет аванса?
- Ты много требуешь.
- Я не доверяю тебе.
- Истинный сын Ллос, - попытался перевести разговор на другую тему элементаль.
- Вы ничего не получите, пока не освободите меня. – Упорствовал огненный планар.
- Джас, насколько крепко сдерживают магические оковы нашего врага? – осведомился темный эльф, приняв угрожающую боевую позицию. Отчаянный и смелый поступок, а может это алчность толкает Тха’ра на необдуманные действия? Темный эльф понимал, что сражение с огненным элементалем может плохо закончится, ведь у них с собой не было лечебных зелий.
- Боюсь, что мы не можем освободить тебя иным способом, - держа на прицеле духа огня, произнес лесной эльф. – Какова оплата, таково и качество работы, - посмеивался мститель.
- Хватит. Я заплачу вам часть сейчас, а вторую после выполнения задания.
- А так же поможешь безопасно перебраться через огненное озеро.
- Договорились.
Лесной эльф опустил лук и подошел к указанному элементалем тайнику, где тот хранил пятьсот золотых монет. Разделив поровну добычу с дроу, компаньоны направились обратно к лаборатории мага. Элементаль рассказал им о потайной комнате в Подземной оранжерее, но злодеи уже побывали там. Единственное, они не поведали духу, что разгромили ее. Теперь выполнение задания казалось им невозможным. Как можно найти ключ там, где все превращено в руины, осколки и щепки? Но им все равно нужно было вернуться, так как проход к огненному озеру они видели раньше. «Возможно, - думали эльфы, - удастся перебраться без помощи наглой твари?».
- Ты ему поверил? – спросил Джассин у Тха’рлала на языке жестов.
- За кого ты меня принял? – быстро замелькали пальцы дроу. Глаза эльфов снова светились инфразрением. У ловушки элементаля темный эльф впервые увидел настоящий цвет глаз лесного эльфа. Они у Джаса были зеленые и темные, как противоядие из водорослей озера Донигартен.
- Я проверяю, - недовольно отозвался лесной охотник.
Осторожно крались эльфы по туннелю, ожидая нападения. Какая-нибудь тварь могла обязательно увязаться за ними, выследив по запаху.
- Nindol alur, - иронично заметил Тха’рлал.
Они добрались до лаборатории без приключений. Все осталось таким же, каким они оставили это место несколько часов назад.
- Во всяком случае, страж мага мертв, - на языке жестов сообщил Джассин, пытаясь ободрить темного эльфа.
- Вместе с ключом.
- Мы этого наверняка не знаем.
В такие моменты лесной эльф хотел перерезать горло убийце тупым ножом, который он добыл у гоблина в Подземелье.
Стены комнаты были еще горячи. Из лаборатории исходил подозрительный черный туман. Страхуя друг друга, эльфы вошли внутрь. Прикрыв рты и носы тканью, чтобы не угореть от неизвестных паров, они стали внимательно осматривать все. Разрушенный каменный стол привлек внимание Джассина. Серебристый предмет светился голубоватым магическим огнем. Побывав здесь в первый раз, он не ощутил магию ключа, но не сейчас.
- Тха’р, Леди Удача милостива к нам. Возвращаемся.
Забрав ключ, путники поспешили к огненному элементалю. Добирались до планара они уже быстрее, ибо успели изучить туннель и большую часть его потайных укрытий, удобных для внезапного нападения.
- Ключ у нас, - произнес Джассин. На плато никого не было, только сияющий знак огня. И снова мучался дроу от яркого света.
- Быстро управились, - произнес все тот же странный бесполый голос. Закружился огненный вихрь и из тонкого языка пламени вырос элементаль.
- Сложное задание, - заметил лесной эльф.
- Освободи меня.
- Вначале награда.
- Дай мне ключ, маленький глупый эльф Поверхности.
- Награда, а потом ключ.
- Что ж… - огненное создание указало на второй тайник. Тха’рл выгреб золотые монеты.
- Это еще не все, - настаивал мститель.
- Ха-ха-ха. Хитрый эльф. Возьми у меня ожерелья.
- Из рук? – недоверчиво смотрел на духа Джассин.
- Да, darthiir, - элементаль протянул огненную руку лесному эльфу с двумя золотыми ожерельями, горячими на вид, но безвредными на самом деле. Голубые полоски-глаза ехидно взирали на светлого эльфа.
Охотник собрал волю в кулак, чтобы не дрогнуть. Он спокойным шагом подошел к элементалю и, не касаясь живого огня, забрал артефакты.
- А теперь ключ, - потребовало порождение огня.
- Ключ? – ухмыляясь переспросил Джас. Дроу в этот момент пересчитывал в сторонке золотые монеты и следил за беседой спутника. – Ты его не получишь мерзкая тварь и проведешь здесь вечность за вечностью, - безжалостность и коварство Джассина могла бы удивить его светлых сородичей, но не темного эльфа. Тха’р с уважением подумал о воине. Возможно, он не спроста встретил этого светлокожего эльфа.
- Ты нарушаешь сделку, эльф!
- Нарушаю, - нагло ответил маг.
Убийцы покинули плато, оставив элементаля убиваться о своей судьбе. Он еще долго будет заключен в темных и безжизненных тоннелях Андердарка пока кто-нибудь не обнаружит его. Но и тогда, чтобы освободить элементаля, нечаянным путникам придется искать заветный ключ, который Джассин безжалостно уничтожил в огненном озере. Только очень могущественный маг будет способен освободить существо… но зачем великому волшебнику тратить время на какую-то планарную букашку?
У прохода на нижний уровень эльфы задержались, чтобы обговорить случившееся.
- Джас, в моих глазах ты вырос.
- Надеюсь не слишком. Я и так выше тебя, abbil, - подмигнул лесной эльф дроу.
Тха’р улыбнулся. Когда дроу улыбаются это еще опаснее, чем когда они остаются спокойными, что и насторожило мстителя. Эльфы поняли друг друга и слов им не потребовалось.
- В каких богов верят darthiir?
- Тебе это хочется узнать сейчас?
- Желательно.
- С чего подобный интерес к религии?
- Тебе трудно не отвечать вопросом на вопрос? – дроу начинал терять терпение.
- Как и тебе, - сухо заметил Джассин. – Я мало знаю о религии…
Тха’р спокойно ждал, когда маг продолжит.
- Что ж… главным божеством в Пантеоне является Коррелон Ларетиан. Он… - лесной эльф пытался вспомнить догму, но это его всегда так мало волновало.
- Ты поклоняешься мужчине и приносишь ему жертвы? – лаконично спросил темный эльф.
- Нет, - не стал юлить Джассин.
- А тогда кому? Женщине? – со смешком добавил дроу.
- Я пока не хочу об этом говорить, - помрачнел лесной эльф.
Повисло неловкое молчание. Тха’р закрепил веревку для Джаса, а сам слеветировал вниз. Пока охотник спускался, дроу думал о том, почему его спутник так среагировал на его расспросы.
«Что же будет… Я покидаю Андердарк и все ради чего? Вайаруна я предал. Ничто хорошее не ждет меня на Поверхности. Но каковы причины у Джассина? Неужели он отступился тоже? И как его неверность скажется на мне, когда мы выберемся в Великую Пещеру? – думал убийца.»
Маг спрыгнул вниз, когда оставался метр до земли. Он выпрямился и посмотрел в глаза Тха’рлалу. Молчаливая пауза затянулась, а надо было двигаться дальше. Лесной эльф скрутил веревку и отдал одно опаловое ожерелье дроу. Они оба надели по артефакту. Стало холодно, словно они попали в далекие земли, покрытые льдом. Темный эльф раньше никогда не ощущал такого холода. Теперь можно было смело перейти огненное озеро, что они и сделали, сапогами ступая по густой магме, будто Умберли по поверхности воды. Каким невероятным казалось им все происходящее. И вот уже видна арка-проход на другом конце вулканического водоема. За озером тоннель вел все круче вверх и чувствовался свежий воздух и трав пряный аромат и цветов летних. Вскружили головы эльфам запахи приятные. Свободой пахло! И больше не замечал Тха’р, как тонны камня перестали давить на него. Поверхность манила и ждала. Но в тоннелях все та же тьма царила непроглядная для человеческого глаза, а что компаньонов снаружи ждет… Еще не выяснен их спор - кто самый лучший из бойцов; умнее ли лесные эльфы дроу? Для одного из них погибель станет той наградой, что он с собою в царство Смерти унесет. А на Поверхности царила Шар, Селуна тьму серебряным полумесяцем разгоняла, и звездными алмазами усеян небосклон.
Когда добрались герои до выхода из пещеры, то видны были звезды на темном небе.
- Даже жалею, что придется оборвать наше знакомство, - произнес Джас, обнажая огненный меч.
«В неравном поединке
Лишь хитрость их спасет,
Огонь отступит перед их смекалкой...»
Hellish Cat
Хигфу посвящается...
Сказка о Розовом Жирафе, Луне и Древнем Колдовстве, которое случается иногда в Подлунной
Было это на самом деле или нет – судить не нам, а только сказка эта совершенно точно есть, и с тем, что она есть, не поспоришь, поэтому кому-то остается только рассказать ее, а всем остальным, которые рассказать ее не могут, остается слушать.
"Давным-давно", говорится в этой сказке, "неподалеку от наших мест, но с совсем другой стороны – ведь все стороны тогда были другими, потому что это было давным-давно, - среди Высоких Холмов, что рядом с Зеленой Рощей, жило племя странных и необычных животных, которые сами себя называли жирафами. Высокие, с длинными шеями и пятнистыми шкурами, они считали себя лучшими из творений кудесницы-природы. Да и с кем им было сравнивать себя? Кроме жирафов, в Холмах обитали только мышки-полевки, которые были почти невидимы в густой изумрудной траве, да кроты, которые прятались от солнечного света в своих подземных ходах и лабиринтах.
Тиха и размеренна, а как следствие, совершенно спокойна была жизнь жирафьего племени, покуда не принесла стройная тонконогая жирафа – подруга вожака племени - на этот-но-с-другой-стороны-свет маленького жирафенка. Шея у него была совсем короткая, а шкурка была без пятен и сплошь розового цвета. Случается иногда в Подлунной не понятное никому и ни от кого не зависящее Древнее Колдовство, но невдомек то было жирафьему племени. Посчитало племя проклятым этого жирафенка и отказалось воспитывать его – а ведь по закону племени маленьких жирафов воспитывали не родители, а все племя. И как ни просила за сына жирафа, Племя – и Вожак его в том числе – было непреклонно. Как только встал на ноги Розовый Жираф, как только начал он ходить по траве, Племя заставило его покинуть холмы. Мать же вынуждена была остаться, не зная, что будет дальше с сыном.
Равнины, где возвышались Холмы и где так не рады были его появлению на свет остальные жирафы, маленький жирафенок оставил за спиной на второй день пути. Он должен был сам добывать себе пропитание в дороге, но кто научил его этому? Никто. Знания, переданные с кровью матери, подсказывали ему, что его еда – листья, что растут на верхушках деревьев, но рост его и короткая шея не позволяли Розовому Жирафу туда дотянуться. Поэтому приходилось ему жевать невкусную, терпкую траву, которая хоть и была густой и изумрудной, но не обладала совершенно никаким вкусом. Так он и шел вперед, за солнцем, день за днем, а ночью ложился под сень деревьев и смотрел на всходящую луну. Цветом и формой своей она казалась ему похожей на кусок сыра - вы уж поверьте мне, несмотря на то, что это было совсем с другой стороны, все без исключения жирафы с рождения знали, что луна похожа именно на кусок сыра, - и так хотелось Розовому Жирафу попробовать, какова эта луна на вкус, что вставал он, так и не заснув, и тянулся, тянулся к луне, надеясь, что она вовсе не так далеко, как ему кажется, и что даже с его короткой шеей он все-таки сможет до нее дотянуться. Но никак не удавалось ему достичь цели – лишь наутро болела короткая шея и росой покрывалась розовая шерстка, а в маленьких ушках звенело от того, что сон, который пытался прийти к нему ночью, так и не смог войти в мысли жирафа, потому что они были заняты луной, и теперь надоедал Розовому, зловредно нашептывая ему разные неприятные слова. И о том, что проклят он от рождения, и о том, что отказалось от него племя, и о том, что обречен он на вечное одиночество и вечные скитания. Но жираф не слушал, а просто шел, шел вперед, за солнцем.
Но шли вместе с ним и недели, и месяцы, и годы… Жираф вырос, стал большим и сильным, а шея у него удлинилась и стала как у остальных жирафов – потому что каждую ночь он тянулся к луне, пытаясь откусить от нее кусок. А вот шкура осталась розовой. И жираф по-прежнему шел вперед – только шел он уже не к солнцу, а от солнца. А по ночам к луне, которая всегда оставалось круглой – потому что это было с другой стороны.
И как-то в полдень, объедая зеленые листья с верхушки высокого дерева, Жираф внезапно понял, что вернулся на Равнины – те самые, откуда прогнали его еще жирафенком. Но в сердце его жирафьем не было ни обиды, ни злости, и решил жираф, что пойдет к Холмам и хоть издалека, но посмотрит, как живет нынче Племя.
А Племени в ту пору жилось очень неспокойно, потому что появились на Равнинах гиены – свирепые звери, которые нападали на жирафов, убивали их, уносили детенышей…Пытались жирафы победить их, но гиен было много больше. И как раз в тот день, когда вернулся Розовый Жираф к Высоким Холмам, дикие равнинные гиены – все, которые только жили окрест, напали на Племя.
Он только вышел из-за Холма – и увидел, как рвут три гиены на куски одного из жирафов и окровавленными клочьями летит пятнистая шкура. И рядом тоже лежат уже мертвые жирафы. А другие гиены загоняли в круг оставшихся из Племени. Не помня себя, бросился Розовый Жираф вперед – но дикие гиены заметили его прежде; да и трудно было не заметить днем, среди зелени, розовую шкуру.
Не одна, не две и не три погибли от мощных ударов его копыт, больше половины гиен сразил он один. Глядя на него, воспряли духом и остальные жирафы, стали помогать ему…Но ранен был Розовый, и не один раз, не два и не три. И когда бежали с Холмов чудом оставшиеся в живых дикие гиены, пал на густую изумрудную траву Розовый Жираф, а Племя окружило его и молча смотрело, как уходит Жизнь.
Но Древнее Колдовство, что случается в Подлунной порой чаще, чем кажется это возможным, вмешалось и на этот раз. Внезапно исчез Розовый Жираф, оставив на траве лишь капли крови – которая была того же багрового цвета, что и у остальных жирафов – и не было предела удивлению Племени.
А волею Древнего колдовства Розовый Жираф перенесен был на небо, к самой луне. И другая сторона стала той стороной, которая Сейчас. Поэтому если мы, выглянув ночью из окна, видим месяц на небе, это значит, что Розовый Жираф откусил кусок луны. А когда он доедает всю луну, так удивительно по вкусу напоминающую сыр, то на небе появляется новая, полная луна, которую он тоже со временем съедает – как ему и мечталось".
Сказка о Розовом Жирафе, Луне и Древнем Колдовстве, которое случается иногда в Подлунной
Было это на самом деле или нет – судить не нам, а только сказка эта совершенно точно есть, и с тем, что она есть, не поспоришь, поэтому кому-то остается только рассказать ее, а всем остальным, которые рассказать ее не могут, остается слушать.
"Давным-давно", говорится в этой сказке, "неподалеку от наших мест, но с совсем другой стороны – ведь все стороны тогда были другими, потому что это было давным-давно, - среди Высоких Холмов, что рядом с Зеленой Рощей, жило племя странных и необычных животных, которые сами себя называли жирафами. Высокие, с длинными шеями и пятнистыми шкурами, они считали себя лучшими из творений кудесницы-природы. Да и с кем им было сравнивать себя? Кроме жирафов, в Холмах обитали только мышки-полевки, которые были почти невидимы в густой изумрудной траве, да кроты, которые прятались от солнечного света в своих подземных ходах и лабиринтах.
Тиха и размеренна, а как следствие, совершенно спокойна была жизнь жирафьего племени, покуда не принесла стройная тонконогая жирафа – подруга вожака племени - на этот-но-с-другой-стороны-свет маленького жирафенка. Шея у него была совсем короткая, а шкурка была без пятен и сплошь розового цвета. Случается иногда в Подлунной не понятное никому и ни от кого не зависящее Древнее Колдовство, но невдомек то было жирафьему племени. Посчитало племя проклятым этого жирафенка и отказалось воспитывать его – а ведь по закону племени маленьких жирафов воспитывали не родители, а все племя. И как ни просила за сына жирафа, Племя – и Вожак его в том числе – было непреклонно. Как только встал на ноги Розовый Жираф, как только начал он ходить по траве, Племя заставило его покинуть холмы. Мать же вынуждена была остаться, не зная, что будет дальше с сыном.
Равнины, где возвышались Холмы и где так не рады были его появлению на свет остальные жирафы, маленький жирафенок оставил за спиной на второй день пути. Он должен был сам добывать себе пропитание в дороге, но кто научил его этому? Никто. Знания, переданные с кровью матери, подсказывали ему, что его еда – листья, что растут на верхушках деревьев, но рост его и короткая шея не позволяли Розовому Жирафу туда дотянуться. Поэтому приходилось ему жевать невкусную, терпкую траву, которая хоть и была густой и изумрудной, но не обладала совершенно никаким вкусом. Так он и шел вперед, за солнцем, день за днем, а ночью ложился под сень деревьев и смотрел на всходящую луну. Цветом и формой своей она казалась ему похожей на кусок сыра - вы уж поверьте мне, несмотря на то, что это было совсем с другой стороны, все без исключения жирафы с рождения знали, что луна похожа именно на кусок сыра, - и так хотелось Розовому Жирафу попробовать, какова эта луна на вкус, что вставал он, так и не заснув, и тянулся, тянулся к луне, надеясь, что она вовсе не так далеко, как ему кажется, и что даже с его короткой шеей он все-таки сможет до нее дотянуться. Но никак не удавалось ему достичь цели – лишь наутро болела короткая шея и росой покрывалась розовая шерстка, а в маленьких ушках звенело от того, что сон, который пытался прийти к нему ночью, так и не смог войти в мысли жирафа, потому что они были заняты луной, и теперь надоедал Розовому, зловредно нашептывая ему разные неприятные слова. И о том, что проклят он от рождения, и о том, что отказалось от него племя, и о том, что обречен он на вечное одиночество и вечные скитания. Но жираф не слушал, а просто шел, шел вперед, за солнцем.
Но шли вместе с ним и недели, и месяцы, и годы… Жираф вырос, стал большим и сильным, а шея у него удлинилась и стала как у остальных жирафов – потому что каждую ночь он тянулся к луне, пытаясь откусить от нее кусок. А вот шкура осталась розовой. И жираф по-прежнему шел вперед – только шел он уже не к солнцу, а от солнца. А по ночам к луне, которая всегда оставалось круглой – потому что это было с другой стороны.
И как-то в полдень, объедая зеленые листья с верхушки высокого дерева, Жираф внезапно понял, что вернулся на Равнины – те самые, откуда прогнали его еще жирафенком. Но в сердце его жирафьем не было ни обиды, ни злости, и решил жираф, что пойдет к Холмам и хоть издалека, но посмотрит, как живет нынче Племя.
А Племени в ту пору жилось очень неспокойно, потому что появились на Равнинах гиены – свирепые звери, которые нападали на жирафов, убивали их, уносили детенышей…Пытались жирафы победить их, но гиен было много больше. И как раз в тот день, когда вернулся Розовый Жираф к Высоким Холмам, дикие равнинные гиены – все, которые только жили окрест, напали на Племя.
Он только вышел из-за Холма – и увидел, как рвут три гиены на куски одного из жирафов и окровавленными клочьями летит пятнистая шкура. И рядом тоже лежат уже мертвые жирафы. А другие гиены загоняли в круг оставшихся из Племени. Не помня себя, бросился Розовый Жираф вперед – но дикие гиены заметили его прежде; да и трудно было не заметить днем, среди зелени, розовую шкуру.
Не одна, не две и не три погибли от мощных ударов его копыт, больше половины гиен сразил он один. Глядя на него, воспряли духом и остальные жирафы, стали помогать ему…Но ранен был Розовый, и не один раз, не два и не три. И когда бежали с Холмов чудом оставшиеся в живых дикие гиены, пал на густую изумрудную траву Розовый Жираф, а Племя окружило его и молча смотрело, как уходит Жизнь.
Но Древнее Колдовство, что случается в Подлунной порой чаще, чем кажется это возможным, вмешалось и на этот раз. Внезапно исчез Розовый Жираф, оставив на траве лишь капли крови – которая была того же багрового цвета, что и у остальных жирафов – и не было предела удивлению Племени.
А волею Древнего колдовства Розовый Жираф перенесен был на небо, к самой луне. И другая сторона стала той стороной, которая Сейчас. Поэтому если мы, выглянув ночью из окна, видим месяц на небе, это значит, что Розовый Жираф откусил кусок луны. А когда он доедает всю луну, так удивительно по вкусу напоминающую сыр, то на небе появляется новая, полная луна, которую он тоже со временем съедает – как ему и мечталось".
Это облегченная версия форума. Для просмотра полной версии с графическим дизайном и картинками, с возможностью создавать темы, пожалуйста, нажмите сюда.