НИИ "Moun Genetix"
17 июня 2015 года, среда, 19:30

Мари Лавэ было трудно узнать; в белом хлопчатобумажном платье, в каких ходили ее прапрабабки и какие еще можно увидеть (хоть и в укороченном варианте) на девчонках-подростках где-нибудь в Эверглейдс, с распущенными по плечам волосами она меньше всего походила сейчас на профессора и научного сотрудника исследовательской лаборатории. Все браслеты исчезли, никаких украшений, если не считать старых бус, сплетенных из ниток, резных костяшек и куриных перьев, и пояса, к которому были подвешены бычьи хвосты, кожаные мешочки и странные амулеты. Мадам Ведьма сидела в углу на полу, скрестив босые ноги, перед алтарем, в котором, несмотря на полотняную салфетку, восковые потеки и процарапанные ножом символы, без труда опознавался ящик для боеприпасов. Знаки складывались в уже знакомый мужчинам узор; оба видели его на столе в кабинете. Госпожа Лавэ напевала вполголоса, машинально раскачиваясь взад-вперед, но как только захлопнулась дверь, замолчала и повернула голову.
- Ou* уверены, что хотите участвовать? Ou оба.
Аудитор поправил ворот синей рубашки, как будто тот неудобно лежал. Или Амару нечем было занять руки. Его неизменная черная папка отсутствовала. Зато круглые стекла очков сияли первозданной чистотой. В хитрющих карих глазах притаилось недоверие и желание уйти. Но он вытер платком лоб и лысину и сообщил:
- Безусловно. По крайней мере, я. Как лицо, ответственное в некоторой мере за финансовые вопросы, я обязан видеть ваши действия и результат.
- В таком случае...
Мари протянула ему завернутые в чистую тряпку листья лавра с аккуратно начертанным именем архангела Михаила и горсть десятицентовиков.

------------------
* ou – вы, ты (креол.)

(пока вдвоем)

- Separe sa ant nou.* Положите монеты под пятки, лавр кладите в карман.
Сама же она поставила на алтарь какие-то статуэтки и четыре толстые, жирные даже на вид свечи. Затем вынула из холщовой сумки, которая лежала тут же у ее ног, большую глиняную плошку и целый ворох мешочков.
- Базилик для защиты, - она бросила щепотку трав в миску. – Майоран и семя белой горчицы – опять таки для proteksyon*, так же, как и гвоздика, но она же приманивает lajan*
Ингредиентов таинственной смеси становилось все больше.
- Для духовного очищения, - продолжала Мари, - нам потребуются чеснок и шалфей, а имбирь увеличит нам сил. Ничего нет лучше него для лунной magick*. А для магии сна – корица... впрочем, деньги тоже притягивает. Семена фенхеля для исцеления, для него же ямайский перец. Хотя деньги им тоже приманиваются хорошо. И мускатный орех на удачу, но им же...
Лавэ бросила взгляд на мужчин.
- Можно подманить к себе деньги.
Индус взял листья и монеты неохотно, с опаской и тут же отсыпал примерно половину Сайлеру. Амару хотелось открыть привычную папку, скользнуть взглядом по ровным столбцам таких успокоительных цифр, убедиться, что все сходится и нигде нет прорех.
- По моим данным, финансовое положение проекта не настолько катастрофично, - сообщил он и сел на табурет, чтобы снять ботинок. – Даже несмотря на то, что немцы запросили большую сумму за работу их программиста.

------------------
* Separe sa ant nou – разделите между собой (креол.)
* proteksyon – защита, амулет (креол.)
* lajan – деньги, наличные, серебро (креол.)
* magick – магия (креол.)

- Konben?* – деловито поинтересовалась Мари, но не стала дожидаться ответа.
Она взяла плошку обеими руками и, легонько встряхивая, чтобы перемешать содержимое, поднесла к лицу. Затем медленно и глубоко вдохнула пряный смешанный аромат.
- Oke*, а теперь «веве», - лекторским тоном произнесла госпожа Лавэ, рисуя на полу темно-серым порошком геометрический орнамент. - Некоторые зовут ее мукой Гвинеи, я же предпочитаю называть ее просто «зола». Не бойтесь, она древесная.
Меньше всего в этот момент майора интересовали туземные суеверия по подманиванию денег. Если уж на то пошло, то в этот сомнительный проект было убито столько "зелёных", что глупо приманивать какую-то мелочь с помощью кулинарных приправ. Раздражение совместно с желанием прекратить этот балаган и перейти уже к делу всё же не затмило здравый смысл. Чёрт с ней. Хочет играть в колдовство и тратить лишнее время - пусть, лишь бы поставленная цель была достигнута.
Из холщовой, расшитой мелким бисером и раковинами торбы (безразмерная она, что ли?) появилась бутыль из коричневого стекла. Адикари не к месту подумал: придется ли включать ее в список расходных материалов?
- Ronm* - пояснила Лавэ, поливая темной жидкостью вокруг стола.
Когда влажная дорожка замкнулась, Мари отставила пузатую бутыль в сторону и принялась рассыпать муку и леденцы. Вытащив из ножен короткий заточенный нож, кивнула мужчинам, чтобы положили бомжа на металлический стол.

-------------------
* konben – сколько? (креол.)
* oke – ОК
* ronm – ром (креол.)

Весь этот антураж напоминал кулинарное ток-шоу в Хэлоуин. Глупое, нелепое, неправдоподобное. Вот только тяжесть живого тела и совсем не праздничная вонь от него уверяли, что всё по-настоящему. Обколотый транквилизаторами бродяга не сопротивлялся, только жалобно смотрел, будто понимал, что с ним произойдет. Безмолвная мольба разбилась как хрустальный бокал под заводским прессом, стоило взгляду жертвы наткнуться на холодные расчётливые глаза Сайлера.
"Поздно захотел жить, падаль, - с некоторой брезгливостью думал майор, водружая тело на стол. - Раньше надо было выбираться из той помойки, где ты медленно гниёшь".
Индус глядел куда-то в сторону, куда угодно, лишь бы не на это жалкое существо. Тогда на его месте можно было представить свинью, такую же невежественную и лишенную способности действовать.
Мари наклонилась над распростертым беспомощным человеком, что-то почти беззвучно прошептала на ухо, а затем одним взмахом перерезала ему горло. Под хрип и сипение кровь, булькая, потекла в желобок. Лавэ пела свои заклинания на чудовищной смеси трех, а может, и четырех языков, хрипловатое грудное контральто мадам Ведьмы становился то громче, то тише, напоминая голос моря. Пахнуло раскаленным железом. По стенам метались необычные бесплотные тени - существа, которые могли их отбросить, напоминали гигантских насекомых

(я, SonGoku и Aertan, которая нас неожиданно покинула, видимо, насовсем)

Вид убийства не вызвал у майора особенных эмоций. Рассудочное опасение ответственности за соучастие, больших терзаний оборванная жизнь бродяги не стоила. Зато странные тени вызвали самый настоящий холодный пот, предательски заструившийся по спине.
- О великие наги, - пробормотал Адикари.
Его, наоборот, тени оставили почти равнодушным. Он попросту избегал смотреть на них. Мадам Ведьма обещала защиту, значит, волноваться не о чем. Эта женщина не возьмется за дело, с которым не может справиться. К тому же, во вторник Амар очистился в храме, и даже если случится непредвиденное, он готов. Зато потрясло убийство. Первое виденное им в жизни. Такое простое и тихое. Быстрое. Одно движение – и человек уже не человек, а предмет. Люди опаснее духов.
- Prese prese! - мадам Ведьма выудила толстую, дешевую и очень крепкую сигару. – Дайте огня!
Никогда не куривший, но запасливый Адикари вынул из внутреннего кармашка пластиковую зажигалку и, чиркнув колесиком, поднес ее, зажженную, мэтру. Мари выдула густой сигарный на ве-ве и плошку с пряностями.
- Во имя отца, - она коснулась лба. – Сына, - она коснулась груди. – Святого духа, - ее пальцы мазнули по левому плечу. – Именем бога и после бога.
Лавэ осенила таким же крестом подношения; свежая кровь, смешиваясь с мукой и сахаром, загустела. Затем креолка несколько раз провела ножом (теперь, в изменившимся свете, на клинке выступил темный узор), как будто разрезала невидимые путы, и слова ее заклинания зазвучали отчетливо и понятно, словно произнесенные без акцента на хорошем английском:
- ...три раза, Барон, произношу твое святое имя. Барон Кладбищ, Барон Кладбищ, Барон Кладбищ, слушай меня, - голос Мари Лавэ заполнил всю комнату; запах раскаленного металла сделался почти непереносим. – Я зову тебя с востока!

(те же трое, нуу... по меньшей мере, она даже не вспоминает, что вроде как тут играла)

Окунув кончики пальцев в кровь, она стряхнула три капли так, что те образовали треугольник.
- Я зову тебя с запада!
Еще три капли.
Нелепые слова, какие произносят мультяшные некроманты из мультиков, что смотрят его дети, почему-то навевали на Гэбриэла самую настоящую жуть. Он вдруг почувствовал себя в переполненной комнате, где люди задевают его, проходя мимо. Ощущение было настолько острым, что майор обернулся, но не увидел ничего, кроме всё тех же теней. Вот только их, кажется, становилось всё больше. Сейчас он сожалел о своём решении остаться. Стоило не упираться, а просто установить камеру и наблюдать за всем этим из другого помещения. Самоуверенность и гордость сыграли недобрую шутку.
- ...с севера и юга... Приди.
Амар выглядел немного спокойнее своего давнего приятеля. «Вызов духов мертвых - по крайней мере, можно надеяться, что это именно они - не был учтен в бюджете. Но поскольку он является бесплатным приложением, можно не отводить отдельную строку расхода. Иначе пришлось бы учитывать пустую строку, а это лишнее», думал индус. Он и сам понимал, что несет бред, хорошо хоть не вслух, но так было легче справляться. Кажется, мэтру слишком уж нравилось видеть выражения их с Сайлером лиц. Адикари начал подозревать, что крылатые беспокойные тени нужны больше для эффекта, чем ритуала. Но и это размышление он предпочел оставить при себе.

- Силой мертвых дай мне три своих души, чтобы ни мужчина, что был рожден, ни женщина, что была рождена, не учинили предательства против меня. Пусть их злые мысли развеются, приведи их, униженных и раскаявшихся ко мне по твоему повелению, Барон Кладбищ. Приди.
Толпа нелепых теней расступилась. Стены за алтарем больше не было, там клубилась густая мгла, и оттуда, медленно, сквозь туман, к ним шагала высокая черная фигура. Ни лица, ни одежды пока было не разобрать, но эта тень единственная обладала почти материальной вещественностью. И она определенно была человеческой.
- Bèlantre...* – выдохнула Мари.
Иррациональный ужас, поднявшийся в душе майора, требовал бежать прочь и не останавливаться, пока ноги не сотрутся в кровь. Но сильный человек способен подавить страх любой силы и выполнить свой долг. А Сайлер считал себя сильным человеком. Крепко стиснув кулаки, он во все глаза смотрел на невиданное существо. Каждая деталь запечатлялась в памяти, чтобы много позже подвергнуться отчаянным попыткам рассудка объяснить происходящее. А вот тело его, наоборот, ожило и напряглось, готовое в любое мгновение со звериным проворством рвануться прочь, если ЭТО вдруг решит коснуться его.
- Силой Геде, силой Барона Самеди, силой хозяина перекрестков, силой сторожа кладбищ, тот, к кому я сейчас обращаюсь, помоги мне и моим предкам, мертвым душам, неназванным и забытым, закончить наш труд, - Мари снова подставила глиняную плошку под отверстие в желобке, откуда еще капала кровь. – Открой тайны сверху и снизу. Я зову в свидетели моих предков. Я зову в свидетели духов мертвых, неназванных и забытых. Я взываю к тебе, будь моим проводником и защитой. Помоги мне. Как только труд будет окончен, ты получишь оплату подношениями и пищей, которая даст тебе силы.

---------
* bèlantre – добро пожаловать, входи (креол.)

(компашкой)

Склонив голову так, что тяжелые волосы занавесили ей лицо, она протянула обеими руками плошку гостю.
- Pran!*
Как и на тени, Амар избегал смотреть на неведомую черную фигуру. Он почитал себя толстокожей кабинетной крысой, но сейчас воображаемые таблицы спасали не больше, чем команда болельщиков на берегу – утопающего. Как же так получилось, что ритуал чужих верований пробрал его до костей? Монеты в ботинках не давали забыть о себе, словно зачерпнутый случайно при ходьбе песок. Адикари без надобности протер очки и переступил с ноги на ногу.
Картинка неожиданно как будто сменилась на негатив – тени стали снежно-белого цвета, зато стены и все остальное утонуло во мраке.
- Проклятье... - негромко пробормотала Мари. - Неудача, но...
Она прополоскала рот сигарным дымом и устроилась поудобнее; на оливковой гладкой коже струйки пота прочертили блестящий узор.
- Ах, tout ko mwen cho*! - обмакнув указательный палец в неподсохшую кровь, мадам Ведьма нарисовала на полу завитушку. - Тем не менее, господа, у вас сохраняется chans* попросить мэтра Каррефура исполнить любое желание.
- Любое? - несколько бессмысленно повторил майор, всё ещё пребывая под впечатлением от ритуала. Наконец его глаза приобрели осмысленное выражение.
Мари кивнула.
------------
* pran – прими (креол)
* tout ko mwen cho – все тело горит (креол.)
* chans – шанс (креол.)

(ага)

- Ну, так пожелайте исполнение того, для чего мы всё это и затеяли, - без изысков высказался Сайлер.
Ему было глубоко параллельно, исполнит своё назначение этот самый Хозяин Перекрёстков (при мысли о той фигуре по спине почему-то пробежали мурашки) или какое-то земноводное (или пресмыкающееся? А, плевать!). Лишь бы то, что желала получить Данвуди, оказалось у них в руках.
Амар снял очки, надел, опять снял. Предназначенной для них тряпочкой протер лоб и лысеющую макушку, не глядя, сунул промокший насквозь кусочек ткани в карман, где носил часы на цепочке. Просить чего-то для себя?.. Связаться с темными силами чуждой ему веры?.. Показалось, что одна из теней вдруг сложилась в силуэт громадной кобры. Нет-нет, ни в коем случае!
- Я согласен с майором, пожелайте удачного выполнения нашего проекта. Больше ничего не надо, - куда только подевался обычно присущий ему напористый оттенок речи.
- Bon.
Лавэ закрыла глаза. О чем она договаривалась с их ночным гостем и договорилась ли вообще, трудно было сказать; Мари общалась с ним вполголоса и за полчаса не употребила ни одного знакомого слова. Затем вновь затянулась сигарой, струйка дыма причудливо изогнулась в спертом воздухе тесной комнаты.
- Кто мне скажет, почему мы получили неудовлетворительный результат? - профессор обвела свою мини-аудиторию строгим взглядом.
Теперь Амар был обескуражен – что при его комплекции и чертах лица выглядело весьма забавно, - он никак не ожидал подобного вопроса.

- Мэтр, это же ваша область, а не наша.
Как бы много ни хотелось ответить майору (всё больше непечатного и относящегося к личности самой Ведьмы), он ограничился коротким "Не могу знать". Если сейчас начнутся рассусоливания о том, что Меркурий находится в пятом доме, а должен быть в шестом подъезде...
Сайлер пару раз глубоко вдохнул и выдохнул. Нет, ничего не будет. Он выполнит работу.
- Кровь.
Из торбы был извлечен синий маркер, а стена украсилась словом: "гемоглобин".
- Сложный железосодержащий белок, который у позвоночных содержится в эритроцитах, а у большинства беспозвоночных растворен в плазме крови. Без него мы не могли бы дышать, - Мари нарисовала сложную, основанную на шестигранниках структуру. – При условии избытка кислорода в легких он соединяется с гемоглобином, а ток крови доставляет эритроциты к органам и тканям, где кислорода как раз не хватает и где он высвобождается, насыщая наш организм молекулами кислорода. Гемоглобин человека является тетраметром, то есть состоит из четырех субъединиц. У взрослого, а рассматривать мы будем именно взрослых, потому что я не собираюсь отягощать вашу карму кражей и убийством младенцев, они представлены полипептидными цепями α1, α2, β1 и β2 и соединены друг с другом по принципу изологического тетраэдра.
Стена быстро заполнялась формулами. Даже тени перестали метаться и чинно расселись, точно прилежные студенты на лекции.

- Гемоглобин принадлежит к классу хромопротеинов, - продолжала Лавэ; в паузе она плеснула себе рома, и глаза ее заблестели. – То есть в качестве простетической группы выступает особая пигментная группа, содержащая железо, которое характеризуется октаэдрической координацией, то есть связывается с шестью лигандами. Связываемая гемоглобином молекула кислорода координируется к железу с обратной стороны и оказывается между атомом железа и азотом еще одного остатка гистидина. И что из этого следует?
Челюсть майора звучно стукнула о носок начищенного ботинка. Надо сказать, что эта перемена поразила его даже больше, чем недавнее явление потусторонних сил. И понял он, говоря откровенно, немногим больше. Креолка подарила ему сочувственную улыбку.
- Для обыденного, назовем его бытовым, ритуала нам достаточно курицы или kòk la*, - пояснила Лавэ; тени на стенах умерили свою прыть и как будто прислушались. - Опыт со свиньями как животными с близким к людям химическим составом белка лишь пополнил запасы свежего мяса в столовой. Ou pa dwè dekouvri Sen Pòl pou kouvri Sen Piè.*
Она достала из своей, кажется, бездонной сумки комплект для взятия крови на анализ.
- Сомневаюсь, что этот pòv moun* не употреблял алкоголь, но похоже, что у него все причины для анемии, - Лавэ обошлась без поиска вены, она взяла пробу из плошки. – Анемия означает низкий гемоглобин. Низкий гемоглобин – мало fè*. Piti piti fè* – не будет магии. Холодный металл убивает ее, годится лишь проснувшееся железо.
Мари заткнула пробирки и убрала их в герметичный контейнер. Тени бледнели, потихоньку стирались, и комната приобретала обыденный вид. Даже их страшный гость удалился.
- Теперь слово за jèn mesye*, - Лавэ сладко, вдумчиво потянулась. – Я устала, а вы?

------------------
* kòk la – петух (креол.)
* Ou pa dwè dekouvri Sen Pòl pou kouvri Sen Piè – нельзя раздеть св. Павла, чтобы одеть св. Петра (креол.)
* pòv moun – бедолага (креол.)
* fè – железо, а так же делать, творить (креол.)
* Piti piti fè – небольшое количество железа (креол.)
* jèn mesye – молодым господином (креол.) То ли Мари Лавэ ошиблась, то ли намеренно играла словами, так как то же самое выражение означает «господин Янг».

(втроем, ун!)

Уайт стрит 35-37
дом Айсхеда
Ночь с 17 на 18 июня 2015, 02:20

Еще вопрос, кто из них больше боялся этого разговора: белокурая дочурка – с такой чернющей обводкой вокруг глаз, что казалось, будто ее старательно и долго били, – в трех майках и слишком тугих джинсах или в пропахшем сигаретами не первой свежести костюме отец, который подозревал у себя красные от усталости глаза и жесткую щетину, но предпочитал не заглядывать в зеркало. Они вышли на балкон; в полутора метрах под ногами стелилась ровно до омерзения постриженная лужайка и аккуратно обкорнанные кусты. Где-то там торчали сиреневыми чашечками любимые крокусы соседки снизу. Айсхед не желал знать, что она с ними делала, чтобы они цвели в разгаре лета. Небо хмурилось, ворчало дальним громом, но так и не могло собраться с духом осыпать полуночников дождем. Папа-полицейский вынул сигарету и протянул пачку юной дочери. Та ответила оторопелым недоумением.
Глаза у нее от матери, темно-голубые.
Айсхед поманил ее пачкой, будто слишком осторожного зверька.
- Ты уже два года куришь. Не увлекайся слишком, и все будет в порядке.
- Отку...
Хватило девчонке сообразительности понять, откуда взялась информация. Ничего получилось дитятко – отец ощутил неожиданный прилив родительской гордости и иронично хмыкнул.
- Рассказывай.
- Ну-у... у меня есть приятель, Тама. Он, вроде как, индеец и вообще крутой...
Говорила Тайлор сбивчиво и путано, то и дело перескакивала с одного на другое, порой возвращалась к началу. Айсхед напоминал себе, что он не на допросе и не следует выбивать, пусть и только словесно, признания в тех вещах, о которых невзначай упоминала наивная дочка. Шальные детки, что ж делать. Можно подумать, он сам в ее возрасте был ангелом небесным.
- Что тут смешного? – возмутилась Тайлор.

Кажется, Кен подслушивал. Его было не видно, не слышно, но полицейское чутье безошибочно подсказывало: стоит за балконной дверью. Возможно, с тряпкой, чтобы затереть потом малейшие следы того, что он касался стекла и рамы.
- Так почему ты примчалась сюда?
- Они... На кладбище... С такой страстью... Они были как звери! Как будто рвали друг друга!
- Завидно?
Девчонка поперхнулась дымом и долго кашляла. Отец заботливо похлопал ее по спине.
- Они приволокли окровавленную тушу и что-то делали с ней. И говорили непонятные слова. А потом пришел он... – выдохнула Тайлер почти с ужасом.
Айсхед превратился в охотничьего пса, что учуял дичь.
- Опиши.

Он любил смотреть в зеркала. Если долго не отводить взгляд, то в глуби отражений приоткроется дверь в другой мир.
Белая повязка на голове должна была иметь отношение к боли - или наоборот. Человек, хозяин квартиры, велел не снимать бинт. Может быть, он знал лучше. Может быть, у него имелись свои причины. У людей всегда и на все есть причины, это странно и интересно.
Спорить с ним бесполезно, он жесткий, будто сложенный из колючей проволоки и нескольких слоев наждака, неудачно заденешь - обдерешься до крови. Но - у этого человека тревожный взгляд. Как будто ему не все равно, что случается с окружающими.
Ты должен научиться быть похожим на меня. Я тебя научу. Не бойся, это не слишком сложно.
Кен не спрашивал, почему так. Лишние вопросы как чешуйки грязи; если налипнут, клинок застрянет в ножнах.
...Раз тебе предназначили стать оружием...
От чужой холодной улыбки свело губы:
- ...так будь им.

Дом майора Сайлера
Ночь после жертвоприношения

Домой Гэбриэл вернулся глубокой ночью. Массивная металлическая дверь открылась без единого скрипа. Крупный ротвейлер, бесшумно подошедший на звук открывающейся двери, ткнулся было широким лбом в ногу хозяина, привычно напрашиваясь на ласку, но возмущённо чихнул и отошёл. Сайлер принюхался к собственному рукаву, но не почувствовал ничего особенного. Резкий запах метановой (или муравьиной) кислоты, в которую майор погрузил обнажённый труп бродяги, должен был смыться с защитного костюма полностью. Видимо, для чуткого собачьего обоняния он вымылся недостаточно тщательно.
- Что, дружище, плохо пахну, да? – тихонько шепнул Гэбриэл любимцу и всё же потрепал того по холке. – Знал бы ты, как я себя чувствую…
Пёс не ответил, ещё раз возмущённо чихнул и потрусил к своему месту досматривать сны. Ему, наверное, не будет сниться покрывающееся мерзкой плёнкой тело, с головой погружающееся в чан с кислотой. Сайлер тряхнул головой, отгоняя непрошенное видение. Ужинать как-то расхотелось и он направился прямиком в спальню. Сандра спала, как всегда укутавшись в одеяло, будто в кокон. Задержка на работе всегда сулила ночное отвоёвывание своей половины покрывала и осторожное разматывание «окуклившейся» жены. Можно было, конечно, просто держать рядом второе одеяло, но рациональные решения не всегда были самыми желанными.
При ближайшем рассмотрении в импровизированной берлоге обнаружился и двухлетний Кеннен. Похоже, малыш опять не захотел спать в одиночестве и устроил маме скандал. Губы майора тронула ласковая улыбка. Форма была снята, аккуратно сложена на стуле, а сам Гэбриэл наконец-то улёгся в кровать и обнял семейство.
- Ммм?.. – невнятно пробормотала Сандра, не открывая глаз. – Ты ужинал?
- Да, милая, всё хорошо, спи.

Токио, Чьёда-ку, Сото-Канда, 3-12-8
18 июня, 8:17 утра

В небольшом уютном "офисе" – комнатке с единственным окном во всю стену, закрытым кремовыми жалюзи, – на одном из этажей здания, где расположилась штаб-квартира фирмы "Кайки", под личиной неторопливой вдумчивой работы царила атмосфера уныния. Уже несколько дней как потерялся в Сан-Франциско командир их маленькой разношерстной армии. Теперь же Исао Томохиса – основатель и президент совета директоров "Кайки" – сообщил журналистам, что внук мертв. Младшая из их восьмерки, четырнадцатилетняя Котоэ, подтянув пухлые коленки к подбородку и обхватив их руками, сидела на полу у дивана и бормотала себе под нос: "Fim, ulisdá, loppua, prendre fin, wakas, antakaale, termatismos..."*. Обычно жизнерадостный колобок-студент Ханда, повернувшись ко всем спиной, вдумчиво паял нечто сложное на трех платах; кондиционер не справлялся с запахом.
Чтобы поднять боевой дух остальных, Мибу и Широваки пытались устроить бега, и гоняли насупленного сердитого ёжика, но зверек был один и бегать сам с собой наперегонки не хотел. Кажется, только одного бойца их «подразделения» не затронуло общее настроение – свесив ногу с дивана, Гаки то ли спал, то ли лежал с закрытыми глазами. Во рту был зажат леденец. Вакамия в пятый раз перечитывал одну и ту же строчку программы.
По корпорации уже вовсю гуляли слухи от, в целом, невинных до мерзких. "Ядовитый плющ" – противная троица из отдела сбыта – явились поглумиться, упирая на то, что теперь-то "недо-сотрудников" выпрут вон.

---------------
* все слова означают: «финиш, финал» - (бразильский португальский, чероки, финский, французский, тагалог, санскрит, греческий)

У них так хорошо получалось, что даже мирный и невозмутимый Широваки рассвирепел, и дело кончилось бы потасовкой, не вмешайся охранник. Троица ретировалась, а подвернувшийся рьяному юнцу аппарат интеркома превратился в искореженную кучку пластика, кремния и проводов. Мибу присвистнул от зависти – и вовремя увернулся от оплеухи. Широваки был выше него (да и всех остальных) почти на голову, шире в плечах и играл в студенческой волейбольной команде. Поговаривали, что когда он на подаче, самое безопасное – убежать.
Тихое жужжание вибро-вызова поначалу не заметили. Потом Гаки, не открывая глаз, буркнул:
- Дед, мобилка.
Вакамия с грустным вздохом оторвался от монитора, поправил аккуратные очки в тонкой оправе и взял трубку.
- Я вас слушаю.
Юная ватага никогда еще не видела на лице убеленного сединами сухопарого старика такой крайней степени растерянного изумления; по комнате пробежал настороженный шепоток. Девчонка поднялась с пола и заглянула искательно ему в глаза.
- Деда?..
Морщинистыми пальцами Вакамия прижимал трубку к уху, словно в ней заключалось главное сокровище его жизни.
- Хиро... Где ты? – спросил он высоким от напряжения голосом.
Обессиленный ёжик юркнул в спасительную щель под диваном.

Старик улыбался, как блаженный.
- "Неважно, где"? Неважно... Слава всем богам, ты живой. Я позвоню госпоже Фурукава... Нет? - Недоумение Вакамии длилось всего секунду. – Хорошо, как скажешь, Хиро.
Девчонка с сумасшедшей ухмылкой повисла на не по годам могучей шее высоченного Широваки – то ли неуклюже обнимала, то ли пыталась в шутку душить.
- Мы еще повоюем! – грозно пообещала она.
Толстячок Ханда неудачно двинул паяльником и теперь сосал обожженный палец. Мибу на радостях сдернул сонного Гаки с дивана и, облапив его, попытался станцевать некое подобие вальса. Вышло даже изящно, но мешала теснота помещения и сопротивление «партнерши».
- Резко пропал сигнал, и с ним нет связи? – уже с обычной деловитостью уточнил Вакамия, не обращая внимания на шум у себя за спиной. – Я тебя понял. Мы найдем всё, что можно.
Старичок развернулся в кресле к разномастной юной сворке и лучисто улыбнулся.
- У нас есть задание. Широваки, Мибу...
Два непохожих друг на друга, как сенбернар и салука, приятеля одновременно навострили уши.
- Вы ведь знаете ассистента президента Исао – Тедзуку?
Кивок в унисон.
- Достаньте у его секретаря электронную переписку за последние шесть месяцев. Гаки, тебе достаются бумажные документы. Котоэ, просмотри все упоминания о Хиро в американском секторе Реальности. Мы с Хандой на подхвате. Давайте обсудим детали.

Ул. Валлехо, 766
полицейский участок центрального района
утро 18 июня 2015, 07:10

Айсхед выглядел неприлично свежим для раннего утра, за час до начала собственной смены. Только под глазами притаились тени, но их он успешно скрывал за бумажной газетой. Которую читал на ходу, развернув во всю ширину. И только чудом умудрился не врезаться ни в один стол. Ночные детективы старательно огибали его, а то и пережидали, пока он пройдет мимо. Айсхед остановился над столом Гэйба и посмотрел на удобно развалившегося в своем кресле темнокожего коллегу поверх газеты.
- Наркотики, разборки банд, всеми желанный спортивный допинг у парня, который ненавидит батареи, – какие еще мотивы предложишь, о вестник?
- Международный заговор, - коллега из ночной смены отхлебнул горячий кофе из пластикового бело-зеленого стаканчика. – Согласен, слишком масштабно. Что скажешь о банальном преднамеренном убийстве?
Айсхед скомкал газету и с силой запихал этот бумажный мяч в слишком маленькое для него ведро.
- Звучит многообещающе, как пенициллин от рака, - отозвался он. - Скоро будем заказывать новые полки для папок с делами, со столетней гарантией. А парни из этих дел раньше поседеют, чем сядут. Виват гособвинителям.
Дневной инспектор водрузил собственный тощий зад на край стола и заглянул в стаканчик коллеги, наполовину заполненный смолянисто черной жидкостью.
- Мне то же самое, но без сахарных гор.
- Не может приличная женщина кофе без сахара пить... – проворчал Гэйб, но за кофейником (некогда никелированным и блестящим, ныне в коричневых пятнах и полосах) все же потянулся.

Он давно уже перестал смущенно застревать перед четвертым словом любимой присказки. Как и протестовать, когда в очередь за свежесваренным напитком выстраивалась добрая половина участка, а вторая завистливо втягивала манящий аромат, распространяющийся по всему участку. Мол, хотя бы скиньтесь «по чуть-чуть, гады»!
- Кое-что не дает мне спать, - пожаловался он.
- Боже! И все это надо нам терпеть! На порядочного мужчину хоть бы раз посмотреть! – патетически вскинул руки Айсхед; он каким-то чудом умудрился не потерять страсть в исполнении второй части присказки даже на многосотенном повторе. – Не пробовал вывернуть пару ламп или надеть накладки на глаза?
Долговязый детектив протянул руку через весь стол и отнял у чернокожего коллеги стаканчик, едва тот закончил наливать кофе. Подозрительно понюхал напиток прежде чем сделать глоток. Блаженно улыбнулся.
- Ты – моя добрая фея.
Ночной коллега отвесил шутливый поклон. Солнце, которое наискосок пробивалось лучами сквозь щели в пластиковых жалюзи, превратило его рыжеватую шевелюру в огненный нимб. Для полного сходства не хватало развернутых в мощном взмахе крыльев.
- Умники из отдела криминалистики утверждают, что незадолго до смерти главаря на его коммуникатор был сделан короткий звонок.
Старший из детективов сделал большой жадный глоток, довольно крякнул и вытер губы тыльной стороной ладони.

- Наш петушок вчера лепетал о входящем звонке. Умники не поленились вычислить, откуда пришел вызов?
- Они, конечно, не гении, но кое-что умеют. Хочешь взглянуть?
Айсхед, не слезая со стола, развернулся было к компьютеру, но ему протянули выдранный из блокнота лист бумаги.
- Кто в наше время шлет телефонограммы? С твоим почерком – в шифровальщики, фея... Чайнатаун, замечательно. Где это, Вашингтон стрит между Грант авеню и Вэйверли плейс?
Высокие технологии все-таки пригодились, но не сразу, потому что трехмерная голограмма района то и дело норовила расплыться на составляющие или подергивалась нежным флером помех. Пока коллега из дневной смены налаживал аппаратуру, коллега из ночной лихорадочно, мусоля пальцы, листал толстый городской атлас, с трудом выдернутый из кипы хорошенько пропылившихся талмудов. На борьбу с порядком изношенной техникой пошли даже скрепки и ножницы. Не помогло. Айсхед одарил агрегат недобрым взглядом.
- Утоплю в уборной капитана.
Не подействовало. Тогда инспектор от души врезал кулаком по голографическому проектору. Картинка дернулась и расцвела буйством цветных отметок. Флажок отмечал искомое место.
- Да это в двух шагах от нас, - сказали коллеги хором.

Солнце поднялось над крышами домов и расчертило зал пропущенной сквозь жалюзи решеткой из тени и света. Начали прибывать сотрудники дневной смены. Воздух пропитался запахом кофе из автомата, наполнился голосами. Кто-то принес с собой бутерброды и жевал их, развернув папку с делом. Приветствия и прощания, дружеские похлопывания по плечу. Один из немногих случаев, когда сотрудников в здании больше, чем рабочих мест.
- Куда это ты намылился, домой? – поинтересовался Айсхед, когда выяснилось, что на пути к выходу Гэйб не отстает ни на шаг.
- Смеешься? – коллега из ночной смены успешно подавил зевок. – Я же не засну, буду мучаться от любопытства. Ты готов взять на себя такую ответственность?
Долговязый инспектор встал как вкопанный.
- Готов, если отвратительно бессонным днем тебя не пристрелят.
- Обещаю грамотно составить рапорт, если пристрелят наконец-то тебя, - Гэйб, присягая, поднял ладонь; между указательным и средним пальцами был зажат брелок с ключами от машины. – Брось, Айс, один ты не справишься.
- Помню двух балбесов, которые говорили нечто очень похожее, - хмуро буркнул старший из детективов.
Деваться ему было особенно некуда: приезжать под мигалкой означало бы распугать всю шушеру, которую следовало допросить, а собственного автомобиля у Айсхеда не водилось из принципа.
- Ладно, поехали. И заруби себе на носу – ты мне не напарник.

На какое-то время жизнь в их доме превратилась в игру – занимательную, если бы оба участника вели сражение по одинаковым правилам. А не так, как каждый из них понимал. Спустя несколько "раундов" Айсхед был готов обвинять судьбу в жульничестве и подсуживании, потому что поверить в постоянное удачное – для противника – стечение обстоятельств ему мешал устойчивый скептицизм. И щенячья улыбка его постояльца.
Подкидыш оказался чистюлей. Тарелки и стаканы исчезали в мойке, а грязное белье в стиральной машине раньше, чем Айсхед успевал перехватить. Отчаявшись, детектив приволок в дом, выменяв у криминалистов на услугу, полевой набор. В ответ Кен починил моющий пылесос.
- Общий счет "один - ноль", - подытожил, выслушав жалобу, коллега из ночной смены. - Купи ему фартучек и в волосы кружевную наколку.
Айсхед так бы и поступил, если бы не был уверен, что не в меру послушный мальчишка воспримет подарок всерьез. Позора ж не оберешься, а у домовладелицы, наверняка, кончится терпение, и она выставит странных жильцов за дверь.
В какой-то момент инспектор заподозрил чересчур аккуратного – где вы видели таких парней?! – квартиранта в принадлежность к роду андроидов. Японцы же делают таких, что на вид не отличишь от человека. Смущало то, что Кен жмурился на ярком свету, но полицейский хотел знать наверняка, хоть и с превышением должностных полномочий. Биосканер ясно и однозначно показал: это человек, все физиологические параметры в норме. Видно, слишком крепко ударился головой.

О том, что все-таки сумел добыть у чистюли "пальчики", Айсхед не сказал коллеге из ночной смены – очень сильно было подозрение, чьи они окажутся. Проверит сам, а потом решит, что делать с этой информацией и с парнишкой. Сегодня утром терпение лопнуло окончательно, когда Кен принес на подносе чашечку свежесваренного кофе, стакан молока и только что испеченные горячие круассаны. В постель. Злобно сверкая глазами, детектив одним махом выпил молоко и сунул стакан самозваной няньке в руки: держи! Мальчишка от растерянности взял – ценный образец немедленно отобрали.
- Свободен. Марш отсюда. Кыш-кыш.
Тут-то и пригодился тот самый полевой набор.

Если верно утверждение, что города похожи на шкатулки с секретами, то Сан-Франциско может претендовать на звание старинного бюро с множеством отделений и потайных ящичков. Так ли это и что думают по этому поводу жители всего остального мира, здесь и сейчас абсолютно не имеет значения. Потому что в этой конкретной истории это именно так.
А раз так, то настоящей сокровищницей, самым укромным местечком, надежным, будто форт Нокс, и столь же привлекательным (в определенном смысле) можно считать Чайнатаун. Мне возразят, что подобные кварталы, возникшие на местах массового жительства вольных или невольных переселенцев из Поднебесной, имеются во многих крупных городах Америки. Остается ответить, что второго такого, как Чайнатаун в Сан-Франциско, не отыскать. И дело даже не в том, что он самый большой. Дело в том, что он самый китайский.
Возможно, даже более китайский, чем в Китае.
Над лавками и палатками, лавчонками и просто так выставленными на улицу корзинами с товаром, над яркой толпой знаменами возносились написанные иероглифами вывески, которые не всегда дублировались по-английски.

Не в пример одному знакомому любителю (тоже made in Japan, между прочим) сверх-дорогих и сверх-быстрых машин, Гэйб водил аккуратно. И не мнил себя пилотом на трассе. Айсхед преисполнился к нему благодарности.
Они свернули на Вашингтон-стрит, тут пришлось сбросить скорость еще больше: не заботясь, чтобы смотреть по сторонам, пешеходы оккупировали все пространство. Нет, они не шли плотной толпой, они ухитрялись пересекать проезжую часть под неожиданными углами и в самое неподходящее время. И машины шли в три ряда. То есть шли они в один ряд, пробираясь между припаркованными вдоль тротуара автомобилями. Над приборной доской раскачивалась подвешенная на цепочке за зеркало заднего вида небольшая кроличья лапка.
- Тебя тут патрульный искал...
Гейб приметил свободное место и воткнул свою тачку между широкомордым плоским «фордом» и как будто пришельцем из космоса – обтекаемым черным «вайпером» с открытым верхом.
- Это ж каким надо быть раздолбаем, чтобы в Чайнатауне так оставить машину?
По мрачному виду Айсхеда оставалось предполагать, что он вдруг вспомнил про оставленный дома включенный утюг. Или имел личные счеты к тому самонадеянному растяпе.
- У меня плохое предчувствие.
Детектив все еще не вступившей в свои права дневной смены с усилием оторвался от созерцания безумно дорогой красоты и ее номерного знака.
- Патрульный? Я что, перешел улицу в неположенном месте?
- Ты когда-нибудь ходил по правилам? – изумился коллега. – Нет, судьба к тебе благосклонна. Он просил тебе передать, что подарок тебе доставили не в полной комплектации.
Старший из детективов помрачнел еще больше.
- Забыли подгузники?

От ухмылки на шоколадном лице приятеля неприятно засвербило под ложечкой. Перегнувшись, Гейб достал из «бардачка» блекло-желтый бумажный пакет.
- Когда бравые топтуны отловили твоего потеряшку, на нем были браслеты.
...сломанные при том. Что выяснилось, стоило вытряхнуть из пакета наручники. Одно металлическое кольцо хрустнуло, уступив неведомой силе, как игрушка. Второе открывали ключом, как положено.
- Поразительно, его запястье все еще цело. Дай сюда, – забрав улику, Айсхед посмотрел на коллегу с подозрением.
Наручники, сломанная батарея...
Можно придумать тысячу способов, какими парень освободил одной руки. Ну, или хотя бы два-три.
Правша – и раздолбал браслет на правой руке. Много вы видели правшей, которые способны так действовать левой? К черту, вы вообще много видели людей, которые способны на такое?
Только этот японец сломал наручники так, будто те из фанерки. Словно ему это ничего не стоило...
- Что говорят умники?
- Что следов от ножовки тут нет, как и заводского брака. Твой малютка испоганил казенную вещь, используя грубую физическую силу. Самостоятельно или при чьей-то посторонней помощи, они сказать не берутся.
Квартал вокруг полицейских жил собственной полусуетной утренней жизнью.
- Почему тем горе-киднепперам звонили из Чайнатауна, а?
- Почему наш горе-свидетель указал на парня, который устроил в Чайнатауне драку именно в тот момент, а? – ответил вопросом на вопрос Айсхед.
Детективы переглянулись.
Табличка на двери "Золотого дракона" крупным – видно аж с другой стороны улицы – шрифтом сообщала, что откроется заведение не раньше десяти. Старший из полицейских с нечитаемым странным выражением покосился на "вайпер".
- Вызывай умников, пусть в лепешку расшибутся, но скажут, где эта мобилка сейчас.

Ресторан «Imperial palace»,
Чайнатаун

Рядом с благообразным дедком бесшумно возник один из неразличимых на лицо молодых людей, который смотрелся бы атлетически даже рядом со сверстником, а по сравнению с сухоньким патриархом и вовсе выглядел азиатским Гераклом, и прошептал старейшине на ухо что-то неслышное для игроков за столом. Новость тут же сделалась достоянием остальных.
- Они прислали своего человека для переговоров, - проскрипел дед.
- Они прислали мальчишку! – с долей негодования поправил старика его сосед по левую руку, выстраивая перед собой на темной, отполированной многими локтями столешнице желтоватые фишки.
У него складывалась удачная комбинация, и появление гонца вражеской стороны оказалось совсем некстати.
- И японца, - усугубил ситуацию тучный сосед слева, не слишком удачная смесь полутора десятка кровей.
- Что доказывает наличие чувства юмора у моих нанимателей, - подтвердил, кланяясь патриарху, молодой человек в деловом костюме и с плоским металлическим кейсом в руке. – Мне разрешено сесть вместе с вами?
И сосед слева, и сосед справа не погрешили против истины, родом парламентер был из Страны Восходящего солнца и прожил на белом свете совсем мало лет. Он положил кейс на стол и сделал приглашающий жест. После чего поддернул рукава, демонстрируя чистую кожу запястий.
- По поводу всего остального могу лишь дать свое честное слово.
Он полез за пазуху, молодой китаец, который так и остался стоять за спиной патриарха, насторожился, но предмет, появившийся на свет, был гораздо меньше самого крошечного пистолета, упакован в тонкую красную бумагу с вязью старинного рисунка.
- Подарок, - лаконично пояснил юный парламентер.

- От вас лично или от нанимателей? – уточнил дед.
- Лично от меня. Мои наниматели были гораздо щедрее, - японец снова указал на кейс. - Не бойтесь, если там бомба, я тоже не успею никуда убежать.
Он улыбнулся. Сосед по правую руку патриарха пренебрежительно фыркнул, повторив негромко: "мальчишка!". Глава китайцев тем временем аккуратно развернул сверток.
- Вяленая говядина, - сказал парламентер. - Из одной лавочки в Коулуне.
Чемоданчик остался лежать нераскрытым на столе.
- Мои наниматели хотели бы уладить то небольшое недоразумение, которое произошло в «Золотом драконе»...
- Пять смертей и одиннадцать раненых, - перебил его сосед справа. – Только японец может назвать это малыми потерями!
- Но ваша сторона потеряла лишь одного, - возразил парламентер. – Господин Чинг оплакивает двоих, а остальные были всего лишь туристами с пристрастием к дим сум. Мой наниматель предлагает вам выплатить ему компенсацию за смерть одного человека, а остальные расходы поделить пополам.
Он переплел длинные пальцы и положил на них подбородок, глядя только на старца, который сидел напротив него, и больше не обращая внимания на окружающих. Микихико не делал пометок, по крайней мере, на бумаге, но запись на имплант (последней японской модели) шла без перерыва, из чего молодой человек не собирался делать секрета. Выслушав ответ, он кивнул.
- Требование о гарантиях я передам, - произнес он, обращаясь лишь к старику. - И я не сомневаюсь, что даже если их не устроит расчет, то они не найдут возражений. Остается вопрос компенсации за смерть их человека. Одну гибель они согласны забыть, но Ва Чинг был племянником главы клана. А дядюшка То любит своих близких родственников.
- И насколько горяча его любовь? – уточнил старец.
Микихико вывел стилом на тайваньской пластиковой деке пятерку с четырьмя нулями, но заметив, как у обоих спутников патриарха брови полезли на лоб, с ухмылкой зачеркнул последний ноль.
- Похороны нынче стоят дорого, - добавил он.

Общение с «умниками» через посредничество Гэйба завершилось на твердом заявлении, что на поиски требуется время. Детективу ночной смены удалось передвинуть свой запрос из конца списка на первое место в приоритетах – пригрозил общением с Айсхедом напрямую и для пущей красы описал выражение на длинном лошадином лице коллеги. За что чуть было не получил по шее и схлопотал едкую ремарку.
На скорую руку был разработан план штурма ресторана «Золотой дракон» отборными силами полиции Сан-Франциско в количестве двух персон. Вооружение стандартное, защита – значок в левой руке, основной поражающий фактор – острый язык. И нетривиальное мышление. - Сливки с шоколадом, - прокомментировал Айсхед. – Сливки это я.
О том, что здание не пустует, красноречиво говорило едва различимое движение за темными стеклянными дверьми.
Гейб бесшумно приоткрыл одну створку.
- Один ваш философ сказал, что решать с помощью войны споры между государствами или пытаться обрести мощь и славу, все равно, что заставлять людей пить одно лекарство для лечения разных болезней, - произнес молодой человек, один против троих китайцев. – Ибо пользы от этого может быть лишь четырем-пяти людям.
Он поднялся и поклонился вновь, длинная прядь волос упала ему на глаза, отчего посланник Чинга-старшего потерял официальный вид.
- Я передам дядюшке То, что вы мудрый аптекарь.

- Еще передай дядюшке То, что он болван, потому что его посланник рискует стать пешеходом, - громко заключил Айсхед с порога; долговязый жилистый инспектор небрежно подпирал спиной дверной косяк.
Коллега из ночной смены оказывал поддержку, перегородив собой единственный (если не считать еще одного, через кухню и, наверняка, еще одного потайного) выход на улицу.
Незнакомых друг с другом в этом зале не было, но не сказать, что кто-нибудь обрадовался встрече.
- Вы срываете мне деловые переговоры, - предупредил молодой человек.
Все остальные участники «банкета» разглядывали стражей порядка с одинаковым выражением на трех разных лицах.
- А ты портишь мне расследование, - отозвался Айсхед. – Пятнадцатого июня, в этот понедельник, если кто-то умеет считать только по дням недели, здесь произошла перестрелка. Дайте мне подробности, и я не стану вашим неизбывным геморроем.
Старик молча покачал головой и расставил на столе фишки. Он всматривался в них, словно искал смысл жизни. Гейб все-таки покинул сторожевой пост и положил на стол потертую планшетку.
- Знаешь его?
Юный японец безразлично уставился в потолок.
- Возможно.
Наглеца крепко взяли за шиворот, развернули к экрану; Мики покорно свисал, но не рисковал протестовать. Его, как проштрафившегося щенка в лужу, ткнули носом в замороженную 3D-картинку.
- Если люди узнают, что я предоставляю информацию даром, по моей репутации придется заказывать панихиду, - терпеливо объяснил Мики.

- Панихиду или что там принято в Китае будете заказывать этому заведению, если все здесь присутствующие господа не начнут сотрудничать прямо сейчас. Я не завтракал, зато пил кофе. Крепкий. Ты, - Айсхед ткнул пальцем в плечо Токоши, и порядком сильно, - пойдешь с нами. А пока лучше помолчи или я за него не отвечаю.
- Э-э-э! - возмутился Мики. - А потом дядюшка То пристрелит меня? Слушайте, внебрачный сын неба, чем я вам навредил?
Детектив воззрился на него в упор сверху вниз как ирландский волкодав на проштрафившегося щенка.
- Ты так здорово навострился говорить по-английски за без малого полгода в Штатах, а не успел выучить слово «молчи»? У кого ты учился? Подай в суд, их лишат лицензии. Гейб, уведи его отсюда, начнет буянить, надень браслеты.
Если бы Мики не опасался, что ему могут отрезать голову и не моргнуть, он сказал бы, что с удовольствием воспользуется щедрым предложением, только позже... много позже... а желательно никогда. Но и расстраивать хорошего человека ему тоже совсем не хотелось.
- Аминь, - пробормотал он под нос.
Он с «конвоем» направились к выходу, когда Мики вдруг затормозил. Назад он не вернулся, большей частью потому, что его сгребли за шиворот.
- Мы договорились?
Старый китаец величественно кивнул. Мики стер со лба воображаемую испарину.
- Уфф... sayonara!

Без наручников все же не обошлось. Как и без огромной порции шоколадного мороженого в хрустком вафельном рожке - с разноцветными сахарными шариками, стружкой апельсиновой цедры и взбитыми сливками. Пристегнутый к распахнутой автомобильной дверце Мики уничтожал это великолепие, причмокивая и жмурясь от удовольствия. Его невольный часовой вид имел озадаченный и недоуменный.
- Проблема вашей полиции в том, - вещало несовершеннолетнее (по крайней мере, по закону родной страны) наказание господне в паузах между глотками, - в том, что любого человека вы рассматриваете как закоренелого злодея, а само преступление - как шаг в пропасть, откуда нет возврата. Вы не наказываете преступников, вы их изолируете от общества.
- А в чем разница?
- С глаз долой, из сердца вон, - Токоши широко ухмыльнулся. - Но если делать вид, что проблемы нет, то не будет и ее решения.
- И это говорит человек, в чьей стране людей вешают, - все-таки обиделся Гейб.
- Зато мы не устраиваем из казни ток-шоу, - жизнерадостно парировал Мики.
Вокруг скапливались зеваки, многие фотографировали. Арестант делал им ручкой - той, на которой красовался стальной браслет, - и позировал.
- Америка - забавная страна, - Мики захрустел вафелькой. - Вы запираете в один загон волков, а страдающие ожирением третьей степени хрюшки разгуливают на свободе в счастливом заблуждении, что являются вершиной творения.
Он подмигнул пышной даме в малиновых шортах, чьи бесформенные телеса, словно подоспевшее тесто, складками выпирали из-под короткой майки. Среди низкорослой смуглой толпы она выглядела снежной бабой на рождественском балу у пигмеев.

- Это называется правосудием.
- Это называется безрассудством, - Мики указал наполовину съеденным угощением на вход в ресторан. - Вот идет человек, который не любит систему. Инспектор-сама раздосадован, что китайцы говорили много, но почти ничего не сказали, нэ?
Айсхед посмотрел на него, как палач на только что обретшую помилование жертву.
- Они сказали достаточно. Для меня. Никогда не подтвердят в суде, разумеется.
Молниеносно отобранное мороженное закончилось почти мгновенно.
- Возмещу в следующий раз. – Детектив развернулся к досужим зрителям: - Шоу закончено, всем спасибо за внимание, следующая достопримечательность в двух кварталах на юго-восток, берегитесь дождя.
Под взглядом исподлобья толпа начала редеть. Инспектор вытряхнул из мятой полупустой пачки сигарету и сунул в рот.
- Гэйб, отстегни его, на сегодня имиджу полиции нанесено достаточно ущерба.
- Был бы рад избавиться...
Иногда проще сказать, чем сделать, и сейчас был как раз такой раз. Юный раскованный (во всех смыслах) титан так и излучал жажду знаний. Что похвально, если бы получать их Мики не предпочитал подешевле, а лучше всего - задарма, а продавать так втридорога.
- Легче было бы пристрелить, - философски обронил темнокожий коллега из ночной смены.
- Уже пробовали! - вздохнул Микихико, чьим вторым именем несомненно стояла "Беспечность". - Не получилось.
- Трепло, - ледяным тоном осадил его инспектор.
Устроившись на капоте машины и вытянув длинные ноги, он пожевал так и не зажженную сигарету. Японские приключения все еще отдавались болью. Надо будет сходить на могилу второго напарника, принести свежих цветов. И первому тоже.

- Ходят слухи, у вас должник сам беспокоится, чтобы не забыть о долге...
Пристальный взгляд Айсхеда мог с успехом заменить глубинный буров.
- Но речь сейчас о парне на фото. Я уже в курсе, что он бесшабашен и смел, за деньги охраняет тела, не придерживается определенного имени, вошел в конфликт с теми китайцами и совсем неожиданно, для всех, вошел в тот ресторан. Это, кстати, моя плата взаимной информацией. Теперь говори, что знаешь о нем ты.
Тот, кто утверждает, что японцы невозмутимы, а слово «мимика» отсутствует в их лексиконе, тот не знает о них ничего. Более сложной игры чувств, чем на загорелом курносом лице Микихико, еще поискать... Юный нихонец щелкнул роскошной массивной зажигалкой, подал, защищая ладонью от ветра, огонек инспектору.
- Ридер есть?
В быстром взгляде, которым мальчишка окинул протянутую "читалку", перемешивались пренебрежительность и укор. С малой долей негодования.
- Что у вас за старье... - Микихико вздохнул и достал из кармана коммуникатор. - Вот, смотрите.

- Ну во-от... - на ходу извлекая пистолеты, из-за дальней колонны вывернул еще один участник незапланированного (по крайней мере, не всеми) веселья. - Долго еще?
- Э! Чужаков приводить не договаривались! - из-за стола вскочил громила, взятый для устрашения, не для действия.
Выражение крайней обиды на мироздание на лице вновь прибывшего сменилось радостным оскалом - на все тридцать два зуба.

Дальнейшее было предсказуемо и длилось меньше полуминуты.
- Джек Райкер, - Мики спрятал игрушку, на которую оба неофициальных напарника грохнули бы трехмесячную зарплату. - В Чайнатауне его зовут «самурай Джек».

Полицейские переглянулись: время в углу экрана соответствовало моменту, когда с телефона сделали роковой звонок. Даже гениальный стрелок не сумеет палить с обеих рук и при этом набирать номер.
- Кого он охраняет сейчас? – Айсхед поискал, куда стряхнуть пепел, и удовольствовался не слишком чистой мостовой. – И, Токоши, с каких пор ты приобщился к пагубной привычке вдыхать канцерогены?
Мики изумленно похлопал ресницами – еще не Кабуки, но на пути к нему.
- Отвечать сразу или можно поочередно?
- Да как знаешь... – буркнул коллега из ночной смены; он все еще решал какую-то тайную личную проблему, но, судя по недоумению, не мог даже сформулировать ее как следует.
- Пару месяцев сидел без контрактов, а с неделю назад его наняли охранять приезжего "золотого парнишку". Nihon kara desu yo*, - Мики сморщился: sumimasen, мол, сболтнул лишнего.
А намеренно или проговорился случайно - не поймешь, но уж слишком очаровательно ухмыляется мелкий пакостник...
- Только свежего пополнения детского сада мне не хватало, - Айсхед прикурил новую сигарету от старой и прицельно метнул окурок в урну на другой стороне тротуара. – Сэкономь мне время, назови имя.
Не тот обмен, который хотелось вести в присутствии коллеги. Оставалось надеяться, что юный наглец прочтет обещание всех мук ада (по списку) во взгляде и не станет торговаться вслух. Если сейчас подставит, просто так это японскому шалопаю с рук не сойдет. И почему Гэйб столь активно рвался ехать вместе?

---------
* - из Японии (яп.)

- Ossu...
Ну надо же! Ведь умеет все схватывать на лету... если хочет. А на издевательски отвешенный поклон можно и не обращать пока что внимания.
- Isao Hiroshi san desu. Denkiseihin no Kaiki no atotsugi desu*.
- Чего-чего? – ошеломленно переспросил коллега из ночной смены.
- Наследник, - Мики выпрямился и, зажав сигарету в зубах, полез в карман. – Когда дед отправится к предкам, Исао-сан получит в свое распоряжение все деньги компании.
Он помахал перед носом полицейских визитной карточкой.
- «Я дома», - сказал Гейб.
Мики бросил на него смешливый взгляд.
- Вот-вот.
- Когда, говоришь, этот Хироши официально умер? – вопросил Айсхед у своего темнокожего спутника, выдернул сигарету изо рта нахального мальца и затоптал. – Курить вредно. Смерть подстерегает в белых палочках.
- Его почтенный родственник держал речь семнадцатого поздно вечером, - откликнулся Гейб, который выглядел так, будто был сам готов стрельнуть сигаретку-другую. – По нашему времени.
- Восемнадцатого вечером по Токио, - встрял нихонец.
- А в полдень у них там случился полный обвал мироздания, - то ли констатировал, то ли запросил подтверждения единственный обеспеченный никотином инспектор. – И под шумок списали со счетов нашего мальчика. Окей, так почему самурай Джек явил свой лик в «Золотом драконе» вторично?
- Он дурак? - хмуро поинтересовался коллега из ночной смены; с лица цвета молочного шоколада все еще не сошло сумрачное недоумение.
- Не сказал бы.
- Тогда что его во второй раз понесло в «Золотой дракон»?

------------------
*清水律です。電気製品の快気の跡継ぎです。- Исао Хироши. Наследник электронной компании «Кайки».

Мики весело расхохотался.
- Вы мне не поверите!
- А рискни.
- За цыпленком «гун-бао».
- «Кун-пао», полиглот.
- Как могу, так и произношу!
Токоши Микихико был достаточно рослым для японца, но рядом с американцем с северо-европейскими корнями проигрывал не только в массивности. И кто сказал, что все американские копы жирны и неуклюжи? Плюнув на нежеланное присутствие коллеги, Айсхед сгреб за шкирку юного информатора – еще стоит разобраться, вольного или невольного, - и хорошенько встряхнул. Заговорил ему на ухо, невзирая на попытки Токоши избавиться от слишком близкого контакта.
- А почему «самолет другой»? Выкладывай все, что знаешь об этом деле. Важное или не важное, судить мне.

Нельзя было назвать Джека идеальным водителем. Впрочем, и плохим тоже: машину не дергал и обращался с ней аккуратно – у них с взятым напрокат четырехколесным агрегатом установилось нечто вроде мирного пакта. Но что этот задира вытворял на дороге! Впрочем, надо отдать ему должное, ни разу не был отловлен полицией. И улицы Чайнатауна знал наизусть. Хироши отказался сидеть, как положено важной персоне, позади и занимал второе место спереди. От скуки он то играл с навигатором, то с подвеской на зеркале, потом заявил, что хочет в Музей трамваев. Когда до цели осталось три квартала, юный наниматель велел остановить и полез за телефоном. Шоу с нажиманием кнопок и выниманием аккумулятора было недолгим. Хиро подставил ладонь.
- Села мобилка. Дай твою.

Вторым достоинством Джека оказалась привычка не задавать лишних вопросов. И вообще никаких вопросов не задавать, если время для них он считал неподходящим - как сейчас, например. Коммуникатор был потертый, украшенный несколькими царапинами и одной подпалиной, телохранитель перекинул его Хиро без долгих уговоров. Японец оглядел аппаратик с веселым снисходительным недоумением: «кого-то устраивает такая вещь?», но смирился с потрепанным видом и принялся набирать номер.
- Если звонишь домой – платишь сам.
В темных очках телохранителя отражался неоновый дракон с вывески маленького ресторана. Дьяволенок (волосы у него опять стояли бесенячьими «рожками» - результат часового пропадания их обладателя в салоне красоты при гостинице) указал, не глядя, на противоположную сторону улицы.
- Возьми нам еды.
Трехэтажное заведение носило гордое название «Императорский дворец: Золотой дракон» и меньше всего походило на дворец. Облицованный мелкой прямоугольной плиткой зелено-желто-оранжевый фасад наводил на мысль об уборных и бассейнах, но никак не о пище. Во всю стену протянулась большая ярко красная вывеска-балкон с белой надписью-названием: по-китайски и по-английски. Подвешенные на разной высоте лампочки – но обязательно так, что достанешь их только со стремянки, - освещали рекламные плакаты и меню.
- Чтобы вернуться к твоему хладному трупу? – с любопытством спросил телохранитель.
От неподвижного ледяного - ощути себя прозрачным ничто - взгляда Хиро у менее крепкого человека сдали бы нервы.
- Пшел.

Снаружи стремительно густела ночь. Улица сияла всеми огнями – чем темнее становилось вокруг, тем ярче разгорались они в надежде разогнать мрак. Джек выдул изо рта дым, - зажатая в пальцах сигарета описала в воздухе замысловатый зигзаг, - и тронул автомобиль с места. Приказ он исполнил – разумеется. И, конечно же, это сделал не сразу, не раньше, чем переставил машину, теперь «Золотой дракон» оказался сзади. Хлопнула дверца. Телохранитель постучал по крыше, наклонился к опущенному боковому стеклу, согнувшись чуть ли не вдвое.
- Не запачкай кровью сидение, - посоветовал он. – Не хочу платить штраф, денег мало.
- Убери уже свою рожу, - с милой улыбкой напутствовал его подопечный.

- Из Японии вылетел «Хонда-джет», - терпеливо пояснил Микихико; он умел, когда надо, вспоминать об осмотрительности. – А сюда прибыл «Сессна-мустанг».
Бело-синяя, похожая на утку, «Хонда» отличалась изяществом и изгибом обводов, перепутать машины не сумел бы даже тот, кто совсем не разбирался в самолетах. Мики помолчал, поочередно разглядывая то одного, то второго полицейского. Тяжко вздохнул.
- В «Кайки» предпочитают отечественную продукцию.
Айсхед встряхнул увлекшегося понтами японского мальчишку, чтобы не зарывался уж слишком.
- Раз ты в таких тесных отношениях с кем-то там, кто знает их любимые марки самолетов, – из какого летели аэропорта, кстати? – то, может, просветишь нас и насчет внутренних отношений в этой самой корпорации? Кто кому друг, брат, племянник и внук? Кто кого хочет сжить со свету? И можешь не упирать на благочестие: крупный бизнес – всегда пауки в банке.
- Это точно, - опять вздохнул Мики и прищурился, глядя на солнце.

Гейб в режиме сомнамбулы сделал рейд к лотку со сластями и принес леденец. Протянул его их недавнему арестанту и невольному информатору. Мики сунул подношение в рот и причмокнул.
- Рома нет, - озадаченно сообщил коллега из ночной смены.
- Ты заболел? – поинтересовался у него коллега из дневной.
- Что-то вроде того...
Начинало припекать солнце. У этого места не было стиля, как будто дети выстроили городок из кубиков – всех, какие остались от не сочетаемых наборов. Кое-где облупленные стандартные калифорнийские здания начала двадцатого века вперемежку с коробками века двадцать первого, все это щедро приправлено многоцветным потоком вывесок на английском и китайском. Через дорогу на открытых лотках торговали игрушками, китайской одеждой и, заодно, штучками под брендом «Hello Kitty». Живой поток, похожий на колонию муравьев, обтекая машину, копов и их пленника, бурлил вокруг. Несмотря на протесты, Гейб скачал из коммуникатора Мики файлы с записью и теперь, хмуря выгоревшие до каштановой рыжины брови, разбирал каждый шаг всех участников.
- Самурай Джек стреляет, как правило, с двух рук, - подсказал всезнайка-японец; он топтался по-прежнему рядом и намеков не понимал; у старшего из всей компании чесались руки дать ему подзатыльник.
- Во второй раз с одной, - буркнул Гейб. – В другой... в другой пакет с жрачкой.
- И что ты вознамерился там разглядеть, о смуглый вестник? С каким гарниром лапша?
- Гарнитуру.
- Считаешь, он собирался набрать 911, но с перепуга ошибся номером? – с поддельным интересом осведомился Айсхед, которому хотелось удалить все внешние раздражители, включая этих двоих, и поймать за хвост только что промелькнувшую мысль.

НИИ "Moun Genetix"
18 июня 2015 года, четверг, 14:40

Вероятно, мадам профессор выбрала в генетики на этот проект именно Ричи Янга из-за его репутации среди преподавателей и студентов в родном университете. Формулировки были разные, от «фанат своего дела» до «маньяк дела своего», но суть одна – Ричи мог сутками не есть, не пить и не спать, занятый приборами, которые нормальный человек посчитал бы причудливой фантазией создателей очередного фантастического блокбастера. Даже в комнате отдыха Ричи, задумчиво крутя кубик Рубика, размышлял о «своих малышках» и той задаче, которую поставила перед ним мэтр Лавэ. Он перестал домогаться у сотрудников, что же за проект такой: все равно никто не знал или не говорил ни слова. Даже Амар, по чьей рекомендации Янг оказался здесь.
«Военное ведомство разрабатывает сверх-человека» постановил для себя молодой генетик и на том успокоился. Никто не ограничивал его перемещений за пределами территории «Moun Genetix», а если кто-то и следил за его личной жизнью – пусть их. Вряд ли кому-то придет в голову выложить в Реальность записи его встреч с Дайаной или как он в одних трусах чистит зубы.
Он сидел в крутящемся кресле, похожий на белую хохлатую синицу на веточке, в своей лаборатории – повелитель всех уютно жужжащих, гудящих, мигающих крошечными лампочками, выводящих миллионы результатов на мониторы, сортирующих и анализирующих машин. И крутил шестицветный кубик.
И кубик сложился.
Ричи посмотрел на него, как на предателя. Потом как на подсказчика. И взялся за телефон.
Когда мадам профессор не откликнулась на пятнадцатый гудок, студент вышел на первый уровень Реальности и бесцеремонно включил камеру того видеофона, номер которого ему кинула мэтр перед уходом.
Гостиничный номер кричал: «почасовая оплата». На кровати, где могла бы свободно разместиться бейсбольная команда, расположились трое. Одежда не наблюдалась. Шоколадная, абсолютно голая госпожа Лавэ блаженно отдыхала, положив голову на живот полусидящего справа от нее молодого японца. Слева от нее развалился, сплетя одну ногу с ногой мадам профессора, и, кажется, похрапывал в животной истоме крупный парень, чью национальность невозможно определить. Такие бывают или бандитами, или телохранителями, или, если повезет, популярными моделями. С нечитаемым лицом похожий на чертика – с торчащими, будто рожки, кончиками волос – японец левой рукой курил сигарету, иногда откладывая, чтобы пропустить пальцы сквозь иссиня-черную гриву Лавэ или дернуть парня слева за беспорядочно взъерошенное волосье. Правой он что-то набирал на поставленной на прикроватную тумбочку деке.
- Добрый день, - поздоровался Ричи.

Одетая лишь в свои украшения (зато их было много!) Мари протянула руку с зажатой между пальцами черной и даже на вид основательно вонючей сигариллой.
- Дай еще немного огня, mwen* герой.
Ричи мысленно отметил двусмысленность фразы. Будь на месте «ее героя» американец, предоставил бы мадам профессор собственный окурок, не вынимая его изо рта. Японец же выудил из-под подушки, на которой полулежал, «зиппо», отщелкнул крышку и галантно поднес даме огонек.
На полу углем начертили фигуру, отдаленно напоминающую алтарь с крестом и двумя гробами. Рисунок целиком оценить было сложно; похоже, "ассистенту" художника пришлось отодвинуть - а затем поставить на место - кровать. Госпожа Лавэ перехватила взгляд Ричи и запустила пальцы в короткие жесткие завитки шевелюры спящего рядом с ней мужчины.
- Очень gen kouraj*, - подтвердила она. - Даже страшно.
Янг моргнул. Второй раз.
- У меня есть предположение, которое может сделать работу над проектом более эффективной. Можно рассказать?
Он перевел взгляд по очереди на обоих незапланированных слушателей. Чертик-японец подмигнул ему.
В углах странной фигуры на полу оплывали семь алых свечей, пачкая воском ковер. На блюдечке лежали темные корешки ипомеи; часть из них были надкушены.
- Всегда занимайся stimashon*, если требуется вдохновение, jèn mesye*, - мадам Лавэ выдохнула к потолку струйку голубоватого дыма; в уголках ее губ заблудилась улыбка. - Лично я всегда так поступаю. А ты?
Ее сосед слева пробормотал, не проснувшись, что-то себе под нос – то ли согласился, то ли нет – и опять захрапел.
- Лишь условие - stimashon, не sèks*. Говори.

----------
* mwen – мой (креол.)
* gen kouraj – сильный (креол.)
* stimashon – любовь, привязанность, влюбленность (креол.)
* jèn mesye – молодой господин (креол.)
* sèks - секс (креол).

Белден-хаус, Го-стрит, Пасифик хайтс

Компоненты отыскались в пакете, что вручила им мадам Лавэ, и все же за работу взялись не сразу. Морща в умственном напряжении лоб и беззвучно шевеля губами, Тама долго сидел над блокнотом - вспоминал состав нужных масел и пропорции. В голове вместо древних формул вертелась неуместная мысль об экзаменах и университетах.
- Вот, готово!
На блюдечко из родительского сервиза - отец год назад привез из провинции Хубэй, - горкой вывалили кладбищенскую грязь; так удачно позаимствованная на кухне каменная ступка пригодилась, чтобы перетереть в порошок руту, черный змеиный корень и сандал.
Свечи - семь темно-красных и одну толстую, белую, словно жир, - купили в церкви. Черная была в пакете. Предложение не тратить деньги и стащить Моррисон отверг, не дослушав. Пояснил, что так колдовство не будет иметь силу.
Было в их затее что-то от рождественского фильма ужасов; внизу накрывали к званому ужину - в их доме предостаточно принимали гостей по любому удобному случаю, - стол и звенели посудой, мать отнесла хрустальный графин с шерри в кабинет главы семейства. Наверху, запершись от остального мира, так же тщательно рисовали на полу цветными мелками - за песок могло влететь, - круг и веве, насыпали конусами благовония в небольшие жаровни.
- Эта магия разной силы, - пояснил между делом Тама. - Все зависит от злобы и испорченности того, против кого оно направлено. Будем действовать на всякий случай по-максимуму.
В дверь опять постучали - вежливое напоминание, что настало время переодеваться к обеду. Приготовленный заранее костюм ждал хозяина на кровати, сверху бросили коричневый бумажный пакет. Не забыт был даже чистый носовой платок - на их счастье, белый.
- Мам, я скоро! - крикнул Моррисон, обмакнул высушенный корешок дягиля в плошку с только что смешанным маслом. - Я надеюсь...
Еще он надеялся, что крепкая смесь ароматов – рута, корень змеи и сандал – что висела в спертом воздухе комнаты, не просачивается в коридор. Иначе все закончится слишком быстро и совсем не с тем результатом.

Токио, Чьёда-ку, Сото-Канда, 3-12-8
18 июня, 13:43

От черепахи Исао Томохису отличали только крупные уши и ровный «ежик» наполовину седых волос, никакого намека на лысину. Улыбчивый и добродушный для медиа, основатель и глава корпорации «Кайки» был суров и несклонен к мягкости с подчиненными. Тем более – с наемными исполнителями. Деньги, сроки и мнения требуют четкого контроля, всегда считал он и за семьдесят один год жизни не нашел опровержений. Сейчас он взирал на макушку вежливо склоненной головы на экране – та принадлежала его собственному посланнику в Штатах.
- Что, нашли вы Хироши?
Голова виновато опустилась еще ниже.
- Обыскали яхту, самолет и оба гостиничных номера, вашего внука там нет.
Олухи... Не могут найти в чужой стране мальчишку даже при помощи местной диаспоры.
- Как насчет второго?
Докладчик нервно сглотнул – видимо, даже не искали.
- Извините, мы...
- Молчать! – рявкнул Томохиса. – Договоритесь, купите кого и что надо, но выполните задачу. Найдите обоих. И...
Он перевел взгляд за камеру, видимо, на дверь кабинета.
- Через минуту, пусть готовят свет.
- Директор, мы сделаем все, что в наших силах, - заверил старика собеседник и оглянулся, не подслушивают ли трое верных внуку телохранителя; прямо эпоха Сэнгоку*.
Напарник ободряюще кивнул и продемонстрировал мобильник – уже назначена встреча.
Черепашье лицо заполнило собой экран, под пристальным взглядом хотелось увять поскорей и перестать мучиться прямо сейчас.
- Мой внук кем-то убит, - внятно и с напором произнес Томохиса. – Всё!
На темном экране заиграли отблески света ламп.
По крайней мере, не надо расплачиваться с теми, кто так неудачно удерживал пленника на углу улиц Суттер и Скотта. Но злость берет оттого, что теперь их не расспросишь, а все ниточки в руках у полиции.

Белден-хаус, Го-стрит, Пасифик хайтс
(продолжение)
Воск был мягкий и очень податливый, фраза длинная и никак не умещалась на короткой толстой свече. Приходилось затирать, начинать все с начала.
- Михаил пишется через "ch", - Тэйя не была в этом так уж уверена, но зато точно знала, что в имени архангела не должна встречаться буква "k".
Тама вычистил из-под ногтя белый воск и вздохнул. Наконец, все было готово: свеча украсилась надписью "Святой архангел Михаил встань на защиту Тэйи" и опущена ненадолго в то же масло.
- Почему не обоих? - спросила без особого интереса Тэйя, которой доверили обрабатывать пурпурные свечи.
- Я потом объясню.
Ритуал чуть было не сорвался: во-первых, в дверь опять постучали, во-вторых, они никак не могли прийти к единодушному решению о семи именах. Католические святые не устраивали Таму, Тэйя рьяно опротестовывала участие любой родни. Наконец, постановили, что три офицера полиции, шеф пожарной бригады (и - случайность! - один из гостей), дама из опекунской службы, дед Тамы, и святой Иоанн - неплохая защита. Свечи с их именами окунули в масло "огненная стена", а для верности припудрили порошком из ангелики. Затем поспорили о том, что писать на черной свече, и, в конце концов, сошлись на том, что «злодей» не такое уж дурное описание.
Семь пурпурных свечей замыкали круг вокруг белой, черную установили в стороне и как можно дальше. Взялись за руки.
- Sancte Michael Archangele, defende nos in proelio; contra nequitiam et insidias diaboli esto praesidium. Supplices deprecamur: tuque, Princeps militiae coelestis, Satanam aliosque spiritus malignos, qui ad perditionem animarum pervagantur in mundo, divina virtute in infernum detrude*...
Моррисон подумал и без уверенности добавил:
- Аминь.

-------------------------------
*Святой архангел Михаил, защити нас в сражении, будь нашей защитой против зла и ловушек дьявола. Смиренно молим, о предводитель небесного воинства, силой Господа сбрось Сатану и всех злых духов, что бродят по миру, неся разрушения душам, в ад. (лат.)

Порт Сан-Франциско
18 июня 2015 года, четверг, день

Уютная домашность средних лет японки, которая сидя в кресле перед плазменной панелью, мирно вязала на спицах нечто разноцветное и пушистое, плохо сочеталась с интерьером роскошной океанской яхты. При взгляде на эту даму сторонний человек подумал бы, что в ее благополучной жизни никогда не было и быть не могло проблем. Запиликал мобильный телефон, и женщина неспешно отложила вязание, взяла трубку.
- Слушаю вас.
- Госпожа Фурукава, - звонил Кубота, секретарь главы «Кайки», мелочный и подленький человек, его не любили. - В связи со смертью внука господина Томохисы вам немедленно надлежит вернуться в штаб-квартиру.
Ицуко кротко вздохнула.
- Я вас поняла, господин Кубота.
Она посидела немного с выключенным телефоном, глядя мимо работающего телевизора, потом сняла трубку интеркома на стене.
- Капитан, я возвращаюсь в Токио. Пожалуйста, оставайтесь в порту Сан-Франциско, сколько возможно, и держите место вашего пребывания в тайне.
Следующим она набрала номер Вакамии.
- Он жив, ведь так? – сказала она после приветствий.
- Мы все хотели бы этого, - ответил старик нечитаемым тоном.
- Дед, - упрекнула Фурукава, - столько живешь на свете, а так и не затвердил, что женское сердце не обманешь. Я вылетаю в Токио ближайшим рейсом.
- Я тебя понял, Ицуко-тян, - ласковее, чем обычно, отозвался Вакамия. - Заходи на чай.

НИИ "Moun Genetix"
18 июня 2015 года, четверг, поздний вечер

- В конечном счете, mwen cheri bawon*, все упирается в fe*, - госпожа профессор погладила чудовищную змею по узкой треугольной голове; негромко звякнули узкие металлические браслеты на запястье.
Окна были зашторены, но сквозь щели между узкими бамбуковыми планками (белые пластиковые жалюзи Мари приказала выкинуть в первый же день и отправила лаборанта на рынок в Чайнатаун) просачивался желтый солнечный свет, разбавляя полумрак кабинета. Кондиционеры у мадам Лавэ тоже были не в большой чести, воздух здесь перемешивал старенький вентилятор, скромных усилий которого хватало только на то, чтобы раскачать черные птичьи перья и куриные косточки на шнурке.
Удав вопросительно зашипел.
- Нет, не в бога.
Мари обмакнула в чашу с отваром иссоп, где плавали кубики льда, полотенце и, отжав, протерла пышную грудь. На оливковой коже блестели капельки влаги.
- Лет двести назад, встретив diab*, люди шли к колдуну.
Переплетя чешуйчатые кольца, змея пробовала раздвоенным языком воздух.
- Теперь это называется суеверием, cheri. И считается постыдным делом. Зато по воскресеньям все со всех ног бегут в церковь, - Мари зачерпнула ладонью отвар и плеснула в террариум. - Но скажи мне, bawon, получается, что пойти в legliz*, обмакнуть пальцы в чашу с водопроводной водой, а затем перекреститься – это естественно и нормально, а столкнувшись с проклятием, не очиститься – стыдно? Я так думаю, это ложь. И значит, человек врет и в церкви.
Госпожа профессор вновь обтерлась влажным ледяным полотенцем.
- Мне-то в общем-то все равно, но загвоздка, bawon, в том, что без веры заклинание не будет работать.

-------------
*mwen cheri bawon - мой милый барон (креол.)
*diab – дьявол (креол.)
* legliz – церковь (креол.)

Чико Махони развлекался в баре. В его собственном баре, лишенном всяких официантов, гадких клиентов и несносного рока. Нет, здесь играла самая сладкая попса. За стойкой восседали розовые пупсы, синие слоны и милые пластиковые девочки с закрывающимися глазами и длинными ресницами. Чико-бармен млел на своем стуле, готовый подлить девочкам спиртного по первому знаку. А пока докуривал самокрутку с выклянченной у продавца на углу травкой.
Кто-то постучал так нагло и громко, словно хотел раздробить ему черепную коробку, и Махони взвился.
- Каких чертей вам нужно, убирайтесь вон!
Слова "полиция" так и не прозвучало. Вроде бы, было "служба". Он знал парочку федеральных служб и не любил ни одну.
- Пошли вон!
Как в сумасшедшем боевике, они сломали стены и взяли его. Он успел взвизгнуть: "Разбегайтесь, девочки!", но эти дуры не тронулись с места.

Командир группы из трех человек оглядел напоследок разметенные картонные коробки и дал распоряжение вывозить объект (тот хрипло орал непристойности). Он не задавал вопросов, не выносил суждений. Поступил приказ доставить в лабораторию объект – он выполняет. Но игрушки забрал. Пригодятся детдомовским детишкам. Только сначала сдать в химчистку, чтобы избежать заразы.

Фрэнсис Нолл, человек с двумя высшими образованиями, вынужденный мыть полы, чтобы заработать хоть немного денег, только потому, что он черный, стоял дома над кроватью и методично грыз ногти. Они были ровные и красивые, но он все равно их грыз. А потом нервно тер руки, как будто этим мог снять с плеч тонны камней, которые бог опустил на них.

Почему она?..
Нет, почему он?..
Но ведь она...

Она не вернулась к нему.
Он ходил к госпоже Лавэ. Ее обещание – или предречение? – до сих пор звенело в ушах.
Но ведь Фрэнсис все сделал правильно! Он лишь хотел вернуть любимую.
Так почему самая дорогая женщина теперь лежит перед ним бездыханная?!
Он опустился на корточки, обнял голову руками, издал пронзительный горький вой. А потом зарыдал.
Понимание накатывало волнами. Становилось все яснее и четче. И он уже мог проследить всю порочную дорогу от финала до истока.
Если бы он тогда не обратился к Лавэ...
Если бы он тогда не выбрал самый легкий путь...
Ну что стоило поговорить с женой?..

***

- Никуда не годится, - констатировал Ричи и поднял, словно флагшток, пробирку. – Подробности можно посмотреть на экране, если кто-то интересуется. Но, кажется, я здесь главный.
Он повертел головой. Лаборанты успешно изображали тени. Никому не хотелось испытать гнев госпожи Лавэ.
- У него разных кровей в генетическом коде больше, чем у гепарда пятен, - возмутился Янг. – Так почему он не подходит? Вот не подходит же почему-то...

Чайнатаун
продолжение

Заговорила рация в машине, тревожно повторяя: «Два-тринадцать». Айхед снял микрофон на спиральном проводе и, чеканя слова, произнес: «Десять-семь».
- Найдется кому, кроме нас, искать украденный кошелек. - Инспектор повернулся к Токоши: - А тебя чтоб я тут больше не видел.
И на этот раз Мики не стал препираться: видно, заскучал, а быть может, решил, что достаточно выдоил ситуацию и не стоит перегибать палку дальше. На прощание он послал взмыленным детективам воздушный поцелуй.
- Что-то мне подсказывает, что раньше он водил «порше», - задумчиво произнес Гейб, наблюдая, как черный «вайпер» выруливает из толпы.
- Надоел, видно. Золотая молодежь, меняет тачки, как перчатки, - глядя в противоположную сторону, холодно отозвался инспектор ночной смены.
Есть буква закона и его дух, есть справедливость, есть человеческое недомыслие. И есть шанс сделать лучше. У Айсхеда редко случались моменты сомнений в своих решениях. Сейчас был один из них.
3-Адам-65-17, прием – вклинился в утренний уличный гомон деловитый женский голос в голове Гейба. – Отслежен номер мобильного телефона по делу о множественном убийстве на перекрестке улиц Суттэр и Скотта. Аппарат включен. Передаю координаты...

Этот человек и на человека-то не был похож. Сгорбленный, будто обжаренный солнцем, тощий. Вонял уж точно знатно. Одежду не стирал пару лет, да и сам не мылся столько же. И он еще вопил о своих правах!
Через двадцать минут вовсе не конструктивного диалога стало ясно, что мобильный телефон он нашел в мусорном ящике. Готов показать, в каком именно. Когда? Да вот как увидел, что парень из машины метнул, так сразу и кинулся искать.
- Ты подумай, добыча-то оказалась так себе, но можно толкнуть в своих кругах. Ток пока никто не берет.
- Давай сюда, - велел Айсхед.

Обитатель помойки метнулся было прочь, целя в щель между баками, чтобы спасти драгоценный улов, но был выловлен за шиворот. Морщась и стараясь дышать через рот, Гейб отобрал у бедолаги мобильник.
- Сумеешь описать машину?
Почему-то оба ждали, что тот скажет «вайпер»... Бомжик потрепыхался, но довольно сносно описал дешевую, зато быструю тачку. Гейб потыкал в экран коммуникатора пальцем.
- Какой номер у похитителей?
- О чудо, наш вещий ангел снизошел до презренной техники, - съязвил Айсхед, но продиктовал.
Сам он тем временем отправил в розыск машину по описанным бомжем параметрам и заодно запрос в базу данных уже разыскиваемых автомобилей. И спустя какое-то время коллеги-детективы (каждый из своей смены) подвели итог: на телефоне в списке исходящих звонков был высвечен нужный номер, а автомобиль в угоне не числился, зато принадлежал Джеку Райкеру, адрес... номер карточки соцстрахования и водительских прав...
- Ничего не понимаю, - искренне сообщил Гейб.