Что такое "не везет" и как с этим бороться.
(с мастером и Хомой)

Цитадель пурпурных драконов место, без сомнения, полное странных существ и невероятных событий. Какой только экзотики тут не увидишь: представителей разных народов и рас, занятия военных волшебников, забавы их фамилиаров, зачарованные предметы, невиданных животных. На фоне всего этого вид новой адьютантши командора Неймаса, уже несколько минут без остановки отжимавшейся на заднем дворе, конечно мог вызвать некоторое удивление, но никого не шокировал.
И тем не менее фигуристая девушка пыхтящая на солнцепеке в тонкой промокшей от пота блузе не могла не привлечь пристального внимания со стороны простого солдатского мужичества.
Уже через десять минут после начала её тренировок рядом на отдых расположился один из отрядов. Потом два каких-то напыщенных павлина-офицера решили затеять дуэль на деревянных мечах, а ещё через какое-то время рядом даже остановились два командующих Крыла. Каждый из которых, многозначительно подкручивая ус, с жаром обсуждал тактику сражения салехадских копьеносцев супротив Нарфелских конских лучников.
Гнев, впрочем, внимания на зрителей не обращала. Не так давно рожденному гомункулусу с изломанной и фрагментарной личностью, не менее странной психикой и безумным образом мира эти люди были попросту не интересны. Смирившись с необходимостью выполнять приказы Хаятэ, она просто ждала его, продолжая изображать военного согласно образам, выуженным из поглощенных душ. А один из них гласил простую солдатскую мудрость: «Не знаешь чем заняться? Отожмись!» Этому занятию она и продолжала предаваться, не останавливаясь ни на мгновение и не задумываясь о том, что для человека подобная выносливость более чем необычна.
И эта выносливость, похоже, и правда переходила все мыслимые границы. Потому что уже после получаса наблюдений за отжиманиями девушки оба генерала как-то внезапно быстро вспомнили, что у них ещё дел невпроворот и по-быстрому отчалили прочь. То же самое случилось и с офицерами, которые, похоже, предпочли демонстрировать свою удаль в ближайшем публичном доме. Вот только солдатня из Пятого крыла Седьмого отряда по-прежнему продолжала глазеть на окончательно взмокшую девушку, громко улюлюкая и присвистывая.
- Красотка! Тебе там не жарко, а? Может, скинешь одежонку?
- Или с нами в тенечке посидишь?
- Эй! Деточка! А может, пойдем и попотеем кое над чем другим? – видя что офицеры и генералы покинули пределы слышимости солдаты почувствовали себя совершенно вольготно и уже нагло пялились всем отрядом на Риолану.
Новоприобретенные знания подсказали, что такое обращение к офицеру является вопиющим нарушением субординации, а этому определенно следует уделить самое пристальное внимание. Поднявшись на ноги и нацепив висящий неподалеку китель, Гнев обвела собравшихся солдат недобрым взглядом.
- Это что у нас стоит? Стадо баранов, или военных?! Почему одиночки при исполнении толпами по плацу ходят? Равняйсь! Смиииии-рнаааа!
- Чего это она? – зашушукались внезапно в толпе. – Офицер что ли?
- Угу, глянь нашивка Пятого Крыла, написано что второй офицер…
- Во попали, - испуганно пискнул кто-то.
- Да вы что, мужики? Пошевелите мозгами-то! – внезапно раздался из задних рядов ехидный голосок. - У второго отряда офицер Кристиан ведь! А это курица его форму просто напялила!
- А и то верно! Мужик-то у них главный. В Пятом отродясь бабы в строю не стояли!
- Позорит честь мундира! – не унимался ехидный.
- Обманщица!
- Да она, поди, шпиён! Хватай её! – раздался всё тот же ехидный голосок из задних рядов.
Народные массы, ведомые опытным провокатором, никогда не обладали сколькой-нибудь способности к мыслительному анализу и всегда были легко воспламеняемы. А уж военные массы, застоявшиеся на тихой службе, так и вовсе превращались в настоящее оружие безумия и анархии.
Лейто довольно потерев лапы, быстренько юркнул за угол барака, и с чувством выполненного долга быстро зашагал в сторону столовой. Поспевало время обеда, и оборотню необходимо было немного подзаправить свой котелок, после трудов «праведных».
Гомункулус задумалась, насколько ей вообще был свойственен этот процесс, о дальнейшем развитии событий. Образы, все проще изымаемые из поглощенных душ, подсказывали чем заканчивается свидание женщины и роты солдат. Первой, и самой предсказуемой реакцией, было просто начать сеять смерть в нестройных рядах наглецов, осмелившихся перечить ЕЙ. Но следом за поднявшейся волной гнева всплыл и договор с Хаятэ, по которому она получит еще больше сил, голову Ламаля и поединок с самим оборотнем. А это значит, что пока убивать нельзя, даже если очень хочется. Очень хочется… ОЧЕНЬ…
Начавшие было расти когти втянулись в пальцы, а Риолана принялась судорожно копошиться в развалах памяти пожранных душ. Так, бежать. Бежать нельзя, она должна дождаться Хаятэ. Звать на помощь. Что? Она? На помощь?! Когти снова едва не выскочили из пальцев охваченной гневом Риоланы. Так… Стать мужчиной. Вариант хороший, но она не должна выдавать себя. Попробовать решить дело миром. Гадость какая… Но вариантов лучше не нашлось.
- Сейчас сюда подойдет командор Неймас и популярно объяснит кто тут офицер, а кто шпион, - сквозь зубы процедила Риолана, титаническим усилием воли сохраняя форму тела нормального человека.
Но в следующею секунду, прямо из-под пушистых ресниц девушки выскочили самые настоящие искры, потому что кто-то грубо завернул ей руку за спину, а следом она ощутила чью-то наглую лапу, прямо на том самом месте чуть ниже поясницы….
Вариант «уладить дело миром» отправился сразу вслед за «расслабиться и получать удовольствие». Рука девушки с громким хрустом вышла из сустава, Гнев выпрямилась, плевав на залом.
- Где ж я вас всех хоронить-то буду? – задумчиво пробормотала она, ломая лапавшую ее руку. Женщина может сопротивляться, а ей запретили только убивать. Калечить ей не запрещали…
- Ах ты тварь! – один из солдат нагнулся к девушке, уже занося кулак, когда…
От дальнейшего членовредительства почтенную публику отвлекло весьма весомое обстоятельство. Оно, дико вереща, влетело в самую гущу и, сшибив кого-то с ног, приземлилось прямо перед девушкой в офицерском кителе. Обстоятельством оказался солдат из задних рядов. Он очень рвался поучаствовать в веселье и никак не ожидал, что его желание исполнится так быстро и подобным образом.
- Прекратить бардак!!! - громом раскатилось по заднему двору, начисто перекрыв шум разгорающейся потасовки. Взорам обернувшихся на голос открылся замечательный вид на монументальную фигуру монаха, как раз сцапавшего за шиворот ещё двоих жаждущих женского общества. Ребята смачно поприветствовали друг друга лбами и повалились из разжавшихся пальцев Кирина.
- Наших бьют! – взвыл кто-то из задних рядов.
В наступившей тишине отчетливо послышался хруст вставшей на место руки гомункулуса. Едва начав веселье Гнев не хотела останавливаться, но все же сделала над собой усилие и сдержала ногу, готовую втоптать в мостовую прилетевшее из задних рядов тело.
- Офицер Арман!!! – раздался откуда-то ещё один крик и через мгновение, запнувшись о растянувшееся тело, в грудь девушки врезался невысокий темноволосый юноша. – Деспил Хьюз, сержант седьмого отряда пятого крыла докладывает! – жалобно пропищал он.
Отлучив назвавшегося Хьюзом от потной груди, Гнев нехорошо посмотрела на парня.
- Ну докладывайте…
- Произошла ошибка в канцелярии, комиссар Эклер по какому-то безумному наитию назначил вас офицером не в тот отряд, и послал меня, дабы препроводить вас снова к нему и оформить все бумаги, - Деспил вытянулся по струнке перед Риоланой. – Вас назначают офицером седьмого отряда.
Поглядев на нашивки толпящихся вокруг солдат, Гнев неожиданно даже для себя просияла. Кажется она начала понимать что значит «растягивать удовольствие». Чмокнув низкорослого Деспила в макушку, она едва не промурлыкала: - Жду не дождусь когда смогу взяться за работу…
- Твою же мать…, - звонко выругался кто-то в задних рядах. – Хуже не придумаешь…
- А я постараюсь, - еще шире ухмыльнулась гомункулус.

Марш-марш левой!

(С Хомой)

Задние ряды приунывших солдат всколыхнулись - монах тоже решил пробраться к центру событий. Не успевавших посторониться он попросту сталкивал с дороги плечами, не считая себя обязанным быть вежливым с настолько провинившимися бойцами отряда.
- С вами всё в порядке, офицер? - протолкавшись к девушке, осведомился Кир.
- В полном, - все еще улыбаясь ответила Гнев. Как подсказывала ей память убитых вояк, эти монахи были на странном положении в армии и орать на них не следовало. Вытерев запылившийся сапог о лежащего новоиспеченного подчиненного, Риолана задумалась, стоит ли отправляться заполнять бумаги без Хаятэ.
Кир озадаченно хмыкнул - он прекрасно помнил хруст сустава девушки. Впрочем, может, ему показалось, и ничего серьёзного с её локтем не случилось? Во всяком случае, выглядела она вполне жизнерадостно, даже более чем. Ещё бы, ей на блюдечке принесли такую восхитительную возможность медленно и со вкусом отыграться на своих обидчиках.
- Рад слышать, - улыбнулся монах. Обстоятельства, подобные нынешним, способствуют заведению новых знакомств, однако задерживать занятого делами офицера Кир считал не вполне правильным, потому счёл нужным осведомиться:
- Офицер Арман, вы спешите?
- Нет, я жду командора Неймаса. – Взгляд гомункулуса наткнулся на переминающихся вокруг солдат. – А вы что стоите как три тополя в березняке?! – заорала она. – Упали-отжались пока я не придумаю ничего интересней!
- Можно мне в лазарет? – тихо поинтересовался мужчина со сломанной рукой.
- Ах да, вам же нельзя беспокоить руку, - «вспомнила» Риолана. – Будете отжиматься на здоровой! Выполнять!
Кирин встретил "доброту" новоиспечённого командира усмешкой. Конечно, Сломанный бог заповедовал помогать раненым и обиженным, но если они сами напросились...
- Эти трое отжиматься не смогут, - невозмутимо отметил он, кивнув на дело своих рук. Стукнутая лбами парочка ещё не пришла в себя, приземлившийся на головы товарищей был в сознании, но вставать после "мягкого" приземления явно не спешил.
- Потом наверстают, - выбрав бойца поздоровее, Гнев уселась на него как на подвижную лавочку. – Не халтурить! – прикрикнула она, заметив как один из мужчин тишком улегся на пузо. – Будете не умными, так сильными.
Кир широко ухмыльнулся, глядя на не особо добрый, зато очень действенный способ выколачивания из солдат дури.
- Помощь нужна? - не удержался он. - А то может, я на кого сяду?
Исходящая от солдат ненависть и собственный сдерживаемый гнев наполняли Риолану силой. Дааа… В этом определенно что-то было… Удовольствие. Пусть и не такое, как от убийства, но тоже не плохо.
- Ни один из этих слабаков не выдержит этого, - сплюнула «офицер Арман» на все еще валяющегося летуна. Гнев подчиненных стал ощутимо сильнее и женщина довольно улыбнулась.
- А лишние посетители лазарету не нужны, - согласился монах, - и так уже троим туда дорога. Четверым, - поправился он, глянув на солдата со сломанной рукой, кое-как пытавшемуся отжиматься на одной. Это ему плохо удавалось, но боец, кривясь от боли, не оставлял попыток. Наверняка он про себя крыл, на чём свет стоит, жестокость своего командира, а если был не вовсе дураком - то и собственную глупость.
Вскоре, один за другим, потные солдаты бессильно обмякли на пыльной земле, не в силах выполнять приказ. Поднявшись на ноги, Гнев принялась ходить между ними, лениво раздавая пинки и ощущая, как с каждым мгновением пребывает все больше силы от обозленных людей.
- Слабачьё! Чего задницу выпятил как девка на выданье?! Думал в сказку попал? Нет, дружок, ты в жизнь вляпался! – Широко зевнув, Риолана вдруг громко заорала: - ВСТАТЬ! Руки устали – будем тренировать ноги. На раз прыгнули, на два приземлились! РАЗ!
Поспешно вскочившие на ноги солдаты подпрыгнули и, естественно, тут же вернулись в исходное положение на твердой земле.
- Я же сказала, приземляемся на два! – проревела второй офицер Арман.
- Но это невозможно, - робко подал голос сержант.
- МОЛЧАТЬ! Существует два мнения – мое и не верное, понятно?! Будем учиться прыгать так высоко, чтобы приземляться аккурат по команде. РАЗ!
Монах хмыкнул. Офицер Арман явно решила оттянуться по полной, и он почувствовал себя лишним на этой экзекуции в воспитательных целях.
- Не буду мешать обучению, - улыбнулся он девушке. - Всего хорошего, офицер.
- Все уже хорошо, - довольно ухмыльнулась Гнев. – ДВА!

Как хорошо быть невидимкой и щупать девок за зады

- Отряд, по-пластунски бегом марш! – измотанные солдаты уже пожалели не только о своем поведении парой часов раньше, но и о самом решении служить в армии. Подавляющее большинство лелеяло мечты о пышных похоронах новой командирши буквально с первых минут знакомства с ней.
Гнев, периодически оглядываясь, искала взглядом оборотня, которому уже давно пора было бы вернуться. Что делать самостоятельно она не представляла. Где и как искать Ламаля? И, главное, как одержать верх над его слугами?
«Развлекаешься?» внезапно над самым ухом прошептал кто-то. Риолане даже показалось, что чья-то когтистая лапа легла ей на плечо, но ощущение тут же пропало. Подозрительно оглянувшись, но не найдя следов присутствия Лейто, гомункулус снова вернулась к созерцанию ползающих подчиненных. «А шикарно ведь получилось с этим солдатиками?» снова раздался голос на этот раз над другим ухом.
- Ты где, блохастый? – тихо прошипела Риолана, скосив глаза в ту сторону, откуда раздался голос.
«Малар тебя подери, тупое создание» выругался голос. «Мне что тебя за задницу ущипнуть, чтобы ты поняла, что это голос у тебя в голове?».
- Если голос в голове, что как он может ущипнуть меня? – резонно ответила Гнев, все так же вслух.
Не успела она это договорить, как почувствовала маленький пожар словно бы вспыхнувший у неё штанах, а через мгновение её задницу пронзила дикая боль.
"Ах ты песий выродок", - пронеслось у нее в голове.
«Можешь даже двинуть мне в челюсть» усмехнулся голос Хаятэ. «Но пока что у нас дело. Скоро о тебе и командире Неймасе пойдут слухи. В конце концов, ты его протеже и прочее. Негоже ему не знать, что у него в подчинении есть такая красотка. Так что думаю вам пора познакомиться…»
«Зачем он мне? Я на свободе и могу идти куда захочу и делать то, что мне нравится».
«Ну, во-первых, тогда ты никогда не доберешься до Ламаля, а во-вторых, никогда не сможешь получить меня…» тихо рассмеялся голос. «А ты ведь хочешь попробовать ещё кусочек лакомства?»
Воспоминание о мощи, даруемой кровью оборотня, мгновенно затуманило разум. Да, она хочет получить еще. Любой ценой…
«Что я должна сделать?»
«Ну, надо всего лишь чуть-чуть понравиться, командору Неймасу», - усмехнулся Хаятэ. «Завоевать его расположение так сказать. Но начнем мы с того что выправим наконец твои бумаги, а затем наведаемся к нашему бравому индюку».
- Сержант! – раздался над плацем требовательный женский голос. – Отправьте нуждающихся в лазарет и проводите меня к комиссару Эклеру.
«Рассказывай что говорить Неймасу», - губы Гнева расплылись в улыбке. Ей понравилось в армии.

С подружкой Пятницей

Светская беседа матери с сыном
с Тельтиаром

В походке маркиза что-то неуловимо изменилось - о нет, его движения остались по прежнему плавны и грациозны, но к ним добавилась какая-то звериная стремительность. За прошедший день Феннар окончательно привел себя в порядок и теперь стоял на пороге дома Маркизы Изабэль - он твердо решил навестить матушку, прежде чем отправиться в крепость и предъявить страже обвинение в покушении на его жизнь.
Розобород, как всегда надушенный и причесанный, только теперь еще и облаченный в кольчугу и с топором за спиной, следовал за маркизом по пятам.
Слуги заранее получили приказ пропустить маркиза Феннара, когда бы и с кем бы он не пришел, ласково встретить и провести прямо в спальню хозяйки. Официально признать сына Изабэль еще не успела, а потому пока он имел статус всегда желанного и дорогого гостя в ее доме. Однако данная привилегия не распространялась на слуг маркиза, а потому Розоборода весьма деликатно постарались задержать в холле особняка. Покосившись на кольчугу и топор, предусмотрительная Рубина позвала с собой еще и дворецкого и старшего конюха. Так втроем они и стали стеной.
- Покормите его, - распорядился маркиз, и добавил: - Тогда он будет покладистее.
Розобород возмущенно надул щеки, но спорить не стал, тем более, что действительно с утра почти не ел, а дварфы, как известно всегда были охочи до хорошей еды.
- Милорд, - дворецкий низко поклонился Фредерико, - госпожа ждет вас в опочивальне. А вашего спутника мы приглашаем пройти с нами.
- Покормите его, - распорядился маркиз, и добавил: - Тогда он будет покладистее.
Розобород возмущенно надул щеки, но спорить не стал, тем более, что действительно с утра почти не ел, а дварфы, как известно всегда были охочи до хорошей еды.
Дворецкий был слишком хорошо воспитан, чтобы демонстрировать хоть какие-то эмоции, зато Рубина с явным облегчением выдохнула и непрерывно кланяясь, скрылась в боковом проходе.
- Пойдем на кухню, - обратился к Розобороду главный конюх, - найдем и чего съесть и чего выпить.
- А картишки есть? - Живо поинтересовался тот.
Старший конюх удовлетворенно крякнул.
- Наш человек…
Фредерико вальяжным жестом велел слугам отвести его к хозяйке. Дворецкий несгибаемой статуей развернулся на каблуках и чинно прошествовал к мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Их путешествие закончилось у резных дверей, бесшумно отворившихся.
- Госпожа, прибыл маркиз Фредерико Феннар.
- Спасибо, ты можешь быть свободен.
Несгибаемая статуя с безукоризненной бесшумностью исчезла.
- Фредерико?
- Здравствуй, мама, - визитер улыбнулся, обнажая ровный ряд белых зубов, как будто не их он только вчера сплевывал в лица-маски Бога Мертвых.
На пороге своей комнаты возникла маркиза, облаченная в простое домашнее платье. На лишенном гриме лице явственно проступали темные синяки под глазами.
- Хорошо выглядишь. Проходи, располагайся.
Взгляд Фредерико выделил пару кресел, но садиться он пока не стал.
- Как ты? - В голосе слышалась тревога. - Надеюсь жрецы были достаточно искуссны.
- Все прекрасно, - бесцветным голосом сообщила Изабэль, - позавтракаешь со мной?
- Конечно, - он протянул маркизе ладонь.
- Не хочу спускаться вниз, - женщина взяла Фредерико за руку и потянула в комнату, - пусть накроют стол здесь. Скажи, ты пришел справиться о здоровье матери или по какому-то другому делу?
Феннар наклонился к уху маркизы и прошептал:
- Мы связаны, Изабэль, даже крепче чем мать и сын. Я всегда буду рядом.
Она проглотила комок, стоявший в горле, и обняла его за шею, ласково, как самого дорогого в мире человека.
- Фредерико, тебе полгода от роду. Не десять, не двадцать пять лет, а всего полгода. Как такое возможно?
- Возможно, Ламаль знал это, - по губам маркиза вновь скользнула улыбка. - А я просто наслаждаюсь такой жизнью.
- Если найдем Ламаля, обязательно его спросим, - ответила Сан Сабаль.
- А разве он не?.. - Фредерико смутно помнил, что происходило в особняке, но ему казалось, что змееподобного барона разорвало на куски.
- Это был лже-Ламаль, настоящий жив и здоров и у меня отсутствует желание выяснять где он и что делает.
Воспоминания прошедшей ночи отозвались головной болью, и маркиза отступила на шаг назад, растирая пальцами виски.
- Знаешь, - продолжила она, - один из тех священников, что врачевали мою рану, обещал найти в библиотеке цитадели книги, которые могут помочь пролить свет на то, что случилось с нами. Хоть ты и доволен своей жизнью, а мне хотелось бы знать как можно больше.
- Коль скоро это мерзавец жив - он может вновь покуситься на твою жизнь.
"Да и мне тоже врядли стоит ждать от него добра".
В голове Феннара сплелись причудливым хором несколько голосов - то говорили души людей, поглощенных им с особым тщанием, тех, чьи воспоминания он бережно разместил в своем разуме, чьи умения и навыки перенял. Сейчас они спорили, что следует сделать с Ламалем, и громче всего был голос того рубаки, которого прошлой ночью привел Розобород. Теперь этот боец исчез навсегда, а Фредерико перенял его манеру фехтования.

(продолжение будет)

В ответ на это Изабэль отрицательно замотала головой.
- Я и слышать больше о нем не желаю. Пусть его ищет Эртан, пусть им занимаются пурпурные драконы…
- Эти драконы вчера пытались меня убить, - маркиз произнес это с явным пренебрежением. - Я бы не стал им доверять.
Тщательно выщипанные до состояния тонкой линии брови маркизы взлетели вверх.
- А что именно вчера случилось?
- Когда я вышел из Цитадели, двое из них напали на меня в районе порта, - он успокаивающе улыбнулся. - Не беспокойтесь, матушка, эти мерзавцы уже мертвы.
Высокий аристократический лоб маркизы прорезали три глубокие морщины. В голове ее сейчас тоже звучало несколько голосов и один заглушал другой, в конце концов победил разум и чувство вины. Любовников много, сын один.
- Хорошо, поступай, как хочешь, не обещаю, что буду помогать искать Ламаля, но мешать точно не стану.
- Мам, - голос Фредерико стал тише. - Будь осторожна, окружи себя верными людьми. Я могу прислать кого-нибудь из своих слуг.
- Да, - Изабэль, казалось, только сейчас вспомнила, что лишилась двоих своих слуг и теперь ей все равно придется пополнять штат, - это будет не лишним.
- Со мной пришел один дварф - он сможет защитить тебя, если возникнет необходимость.
- Дварф-телохранитель? Хорошо, пусть остается. А теперь, может быть все-таки позавтракаем?
- Конечно, пусть накрывают.
В пище, как таковой, Феннар не нуждался, но вполне мог позволить себе немного перекусить, чтобы составить Изабэль компанию.
- Рубина, - громко крикнула маркиза в пустоту, уверенная, что ее услышат.
Слуг она подбирала себе самым тщательным образом и главным почитала умение быть незаметными и незаменимыми. Рубина никогда не подслушивала, она просто всегда знала, чего хочет ее хозяйка. Привыкла знать за много-много лет. Уже через несколько мгновений в тяжелые резные двери тарахтя и позванивая хрусталем въезжала тележка с завтраком.
Маркиз Феннар оглядел яства - блюда были легкими и изысканным, дополненные лучшим красным вином.
Изабэль подкатила тележку к двум мягким креслам и приступила к трапезе. Аппетитом маркиза этим утром не могла похвастаться, лучшей ее диетой всегда было и остается дурное настроение, которое не улучшала даже близость Фредерико. Мать украдкой поглядывала на статного красавца-сына не в силах прогнать грязные мысли, отчего расстраивалась и злилась еще сильнее.
Фредерико ел и того меньше, довольно лениво потягивая вино из хрустального бокала.
- Мама, - наконец сказал он. - Я тебе благодарен за то, что ты сделала.
Слова давались ему не легко, невовремя нахлынувшие воспоминания о первых днях в городской клоаке, о страхе и боли пронзили его разум, но он отогнал их.
- Иначе я был бы просто вопящим куском мяса.
Бокал вина замер у губ маркизы.
- Не надо, Фредерико, я жалею о том, что совершила, можно было нанять хоть десять нянек и кормилец, я могла как все другие высокородные матери видеть тебя лишь несколько часов в день. У тебя было бы детство богатого наследника, поверь, это ничуть не хуже внезапного взросления. Конечно, ты наслаждаешься собственной силой и могуществом, но я…
Изабэль запнулась и сделала крупный глоток вина, дав себе паузу, но мысль так и не смогла выразить.
- Я не знаю, не могу поставить себя на твое место, не могу понять, что ты чувствуешь.
- Поверь, порой я чувствую себя замечательно. Тебе не за что себя винить.
Мать наколола трезубой серебряной вилкой кусочек телятины и предпочла сменить тему.
- Какие у тебя планы на сегодняшний день?
- Я думал нанести пару визитов старым знакомым - не хочу, чтобы они меня забыли.
Фредерико улыбнулся.
- Если у тебя будет время в середине дня, то я бы хотела, чтобы ты отправился со мной в цитадель, взглянуть на те книги, что обещал подобрать для меня монах.
- Конечно, - маркиз кивнул. - А что именно за книги?
- Помнишь, Ламаль говорил о каком-то грехе, который я якобы совершила. Весьма занятное слово, но тому монаху-целителю хорошо известное. Тот книжный червь все говорил о Лерсонийском еретике, про которого он прочитал в пыльных фолиантах. Еретик мог создавать существ, а потом управлять ими.
- Интересно, - протянул Фредерико.
В отличии от матери он знал - что такое грех, ведь именно это давало ему сверхчеловеческие силы. Но говорить об этом не стал.
Маркиза отправила последний кусочек телятины в рот и поднялась из кресла.
- Тогда я жду тебя в третьем часу дня, а сейчас твоей матери нужно умыться и одеться. Пожалуй, для тебя все эти корсеты, чулки и шпильки будут слишком скучным зрелищем.

(Те же, там же)

Знакомство

За последние дни Эртану пришлось столько мотаться и отдавать такую кучу распоряжений, что он почувствовал себя в военном походе. Только свою армию заменяла армада дел, а войско врага – множество загадок. Не сказать, чтоб обмен был выгодный.
А ведь если не получится справиться, ему нынешние большие полномочия боком выйдут. Тот же Дюга и позаботится, и будет прав. В армии всегда так: в лепешку разбейся, а приказ выполняй. Не смог – пеняй на себя.
Похоже, надо бы дать Корану больше прав по делам Цитадели. Когда на тебе висят таинственный убийства и призрак брата, не до того, чтобы считать, сколько медяков уйдет на закупку соломы.
Неймас направлялся через плац, намереваясь найти Корана, а потом – посмотреть списки военных волшебников, когда его внимание привлек властный женский голос. Да еще и незнакомый, что было странно. Женщин-офицеров в Цитадели было мало, и всех их Неймас хорошо знал. Резко, точно солдат по команде, он развернулся и зашагал туда, где в поте лиц, шей, спин и задниц занимался седьмой отряд.
Их гоняла незнакомая и очень фигуристая молодая женщина в форме его крыла. Брови командора поползли вверх и тут же, словно испугавшись своего порыва, сошлись на переносице.
- Бодрей, усердней! – развлекалась новоявленная Эрис Арман. Бумаги были выправлены, нашивки на кителе сменились правильными и Гнев полноправно вступила во владение местным отрядом неудачников и штрафников. – В ваших интересах сделать это упражнение быстро и правильно. Чем быстрее вы его закончите, тем быстрее приступите к следующему!
Заметив приближающегося командора, Гнев, помятуя наказы Лейто, заорала: - ОТРЯД! СМИ-И-РНА! – и браво козырнула новому начальству.
Отработанным движением руки ответив на приветствие, Неймас приказал:
- Вольно! Я командор Неймас. Офицер, вы давно на службе?
- Эрис Арман, командор. С сегодняшнего утра, еще чернила на бумагах не высохли.
- Кто назначил? - взгляд Эртана еще раз скользнул по женщине, с оттенком насмешки.
- По приказу генерала Дюга переведена из особого пограничного батальона крепости «Краг», - без запинки ответила та. Ушлый оборотень рассудил, что лезть к овдовевшему вчера генералу с расспросами о назначениях на незавидные должности не станут, а перечить его приказу не осмелятся.
- К этим обезьянам? – покосился на солдат Неймас. – Странный выбор. Похоже, один из них непригоден к строевой подготовке.
- Они все не пригодны, но это ненадолго, - Гнев бросила многообещающий взгляд на наслаждающихся передышкой солдат и рявкнула: - Чего стоим, кого ждем?! Бегоооом марш! Кто не может бежать – хоть ползите, но чтобы все равно шли! Не выполнившие норматив сегодня генерально убираются в казарме.
Волна едва сдерживаемого гнева солдат омыла Риолану, наполняя силами. Сейчас она чувствовала себя способной если не уничтожить все население этой цитадели, то как минимум устроить легендарную резню.
- Не в моей компетенции обсуждать приказы, командор. Мой долг выполнять их.
Эртан кивнул.
Хорошо, офицер Арман, продолжайте...
- Так точно, командор! – снова козырнула Риолана. Сквозь мутную пелену, что отличала время рабства у Ламаля, проступило воспоминание о летящем навстречу клинке Неймаса, разрубающем ее на части. Стоит лишь сделать шаг вперед и выпустить когти… На лице офицера Арман проступила искренняя, почти детская улыбка.
- Мне бы хотелось пообщаться с вами в более спокойной обстановке, командор, когда вам будет удобней. Войти в курс дел, получить указания, больше узнать о новом назначении, - расстаралась Гнев, очаровательно хлопая ресницами. Если она все сделает верно, получит еще крови оборотня…
"Мне не будет удобно в ближайшую неделю" - совершенно искренне мог сказать Эртан, но произнес другое. В глазах мелькнула искорка, когда он посмотрел на солдат. Седьмой отряд "славился" неважной подготовкой и дисциплиной.
- Хорошо, пройдемте со мной, - и, выждав несколько секунд - пока на лицах проступало облегчение, взмахнул рукой, отменяя приказ: - Хотя нет, лучше зайдите через час.
- Так точно, командор, - гомункулус очень быстро начала ценить простой незатейливый как удар дубиной по голове армейский юмор. Развернувшись к расхлябанному строю, Гнев ухмыльнулась: - Команда «бегом!» была дана. Тем, кто не уразумел сразу, разъясню спустив голодных собак следом.
Бойцы седьмого отряда, надеявшиеся на сочувствие со стороны Неймаса и увольнение невесть откуда взявшейся выскочки, жестоко разочаровались и грузно побежали по плацу. Командор быстрым шагом направился к себе. За час предстояло сделать еще немало дел. Стук сапог звучал вслед, точно погоня. Вот только погоня ленивая и грузная, явно не любящая своего дела. Сделать из седьмого отряда что-то пристойное пока не удавалось никому. Отчасти это было связано с тем, что от стал своеобразным отстойником для проштрафившихся бойцов и использовался в тех случаях, когда командованию было плевать на потери. Бросовый человеческий материал, о котором и жалеть-то было некому. В последнем бою, куда бросили седьмой отряд, погибло три четверти личного состава, включая предыдущего офицера. Надо ли говорить, что желающих на это место было не много?
Со стороны плаца донесся звонкий собачий лай, крики людей и бодрый топот множества ног.

(с Aertan)

У зануды великосветские гости в исполнении Аккерана, Тельтиара и Мессалины

У каждого дела запах особый:
В булочной пахнет тестом и сдобой.
Мимо столярной идёшь мастерской,
Стружкою пахнет, и свежей доской, - пелось в народной песне о разных ремеслах. Вот только чем пахло в комнате книгочея, в ней не говорилось. И посему ни Изабэль, ни в Фредрико постучавшиеся в комнату Аламеды Мак-Гри даже представления не имели о том, что их ждёт.
И едва дверь отворилась дверь в обитель монашка, как в нос тут же ударил аромат смеси концентрированного нафталина и застоявшегося воздуха. И ничего удивительного, ведь книги и свитки здесь занимали почти все свободное пространство. Подоконники, столы, шкафы. Настоящие пирамиды, подпирающие своими вершинами потолок росли прямо от полу, и даже единственная в комнате кровать была завалена стопками книг.
- Прошу простить меня, - Ал смущенно потер кончик носа ладошкой. – Мне просто лень постоянно искать нужные книги в библиотеке и потому я сложил самые необходимые у себя в комнате. Чтобы они всегда были под рукой.
Изабэль оценила количество самого необходимого и приуныла. Если этот книгочей-фанатик и ей подобрал сотню фолиантов, она состарится со скуки раньше, чем успеет прочитать хотя бы половину.
- Я маркиза Сан Сабаль, вчера мы виделись с вами в лазарете цитадели, вы рассказывали весьма занятную историю о Лерсонийском еретике и должны были подобрать для меня книги.
- Ах да! Лерсонийский еретик! – лицо Ала даже засветилось от счастья. – Это был уникальный человек. Гений в своем роде, - мальчишка быстро забегал по комнате, вытаскивая на свет одну за другой различные книги и складывая их возле ног маркизы. – Он был первым, кто попытался воссоздать живого человека! Гомункула.
Фредерико, прошедший на середину комнаты, хмыкнул. Но особого интереса выражать не стал.
На семнадцатом томе, взгромоздившемся на пирамиду у ее ног, маркиза занервничала.
- Достаточно, достаточно, спасибо. Не будете ли вы столь любезны отметить в этих книгах наиболее значимые и интересные места?
По дрогнувшей от обиды губе Ала можно было сразу понять, что он жутко разочаровался в маркизе как в человеке неспособном прочесть даже такой минимум.
- Вы правы, наверное, вы очень занятые люди и у вас нет столько времени, чтобы прочесть всё, - мальчишка извлёк из-за пазухи толстую тетрадь в кожаном переплёте и протянул её маркизе. – Это выборочные факты, которые могли бы вас больше всего заинтересовать, - нахмурился Мак-Гри.
- Здесь почти всё об его научных изысканиях и о том, как он был остановлен Четверкой из Конклава…
- И кто же был в этой четверке? – Изабэль задала вопрос ради вопроса, не особо интересуясь ответом. Пухлую черную тетрадь она быстро пролистала, но от мелкого и неразборчивого почерка зарябило в глазах и настроение из плохого плавно приближалось к отвратительному.
- О! То были Величайшие волшебники и войны той эпохи, - Ал даже набрал полную грудь воздуха, словно собираясь объявить что-то громкое и торжественное. - Это были сиятельный Рейен Монклейв, паладин Латандера. Магистр Тёмных искусств Мартин Этт. Повелительница Иллюзии и Трансфигурации Лия Нирелл. И тогдашний декан Академии Волшебства Ламаль де Карло…
Тетрадь с громким хлопком приземлилась на пол.
- Ламаль де Карло? Вы не ошиблись? – маркиза застыла в нелепой позе, с руками все еще державшими вместо тетради пустоту.
Феннар снова хмыкнул, связь Ламаля с Ларсонским Еретиком он находил весьма занимательной, однако решил, что монаху будет достаточно удивления Изабэль, и пока не вмешивался в разговор.
- Никакой ошибки, - мотнул головой Ал. – Ламаль де Карло Известнейший Мракоборец. Говорят он всё ещё жив и занимается какими-то изысканиями в области Трансформы в своем поместье Карло.
- А где находится это поместье? – голос Сан Сабаль стал тихим, даже вкрадчивым.
- Ну, так это же почти самая восточная граница Кормира, - Ал опять принялся шуршать бумагами и извлёк на свет помятую и видавшую лучшие времена карту. – Вот здесь лежат земли Карло и шахты Коце и Сорбе.
Изабэль жалела, что не обладает совершенной зрительной памятью, она могла запомнить понравившийся узор на ткани, лицо интересного ей человека, но вот в мельчайших подробностях воспроизвести карту, она не смогла бы никогда.
- Значит Лерсонийский еретик мог воссоздавать живых людей? И что, они потом обладали какими-нибудь интересными способностями?
- Особые способности? – задумался Ал.- Да нет. Они, конечно, могли говорить, думать и вели себя как обычные люди, разве что они были излишне агрессивны, и их практически нельзя было убить. Но они также обладали свободной волей и не хотели повиноваться Еретику, и большая часть из них попросту сбежали от него. Позже правда их всех выловили и уничтожили.
Изабэль наконец посмотрела на своего сына, Фредерико был как никогда спокоен и уверен в себе.
- Спасибо, я прочитаю все ваши записи, - маркиза подняла с пола упавшую тетрадь.
- Скажи, Ал? Ты все время здесь проводишь?
Феннар, до этого не вмешивавшийся в разговор, наконец задал вопрос.
- Да неее, - отмахнулся Ал. – Это у меня так! Личная коллекция! Библиотекарь Пэрри разрешает мне ночевать прямо в книгохранилище, потому что я там почти всё время провожу, у меня там даже свой стол есть! – гордо вздернул нос мальчишка.
- А ты молодец, - маркиз улыбнулся. - Заходи как-нибудь в гости, ты нам помог и я бы хотел тебя отблагодарить.
- Ой, что вы! Не стоит! - смутился Ал. - Я даже рад что кто-то заинтересовался моими знаниями. Книгами у нас в Цитадели почти никто не интересуется Многие даже в библиотеке не разу не были, - покачал головой он.
- В любом случае, заходи - возможно у меня будут вопросы, а кроме тебя спросить некого, - Фредерико словно невзначай пожал плечами.
В голове у этого мальчишки было слишком много информации, столь необходимой ему, и Феннару не терпелось высосать ее всю до капли, но сейчас это не представлялось возможным. Сначала требовалось развратить книжного червя, подсунуть ему какую-нибудь шлюху...
- Вы уже уходите? - Ал с тоской посмотрел им вслед. Давно у него не было столь благодарных слушателей.
Маркиза знала тысячу и один вежливый ответ на подобный глупый вопрос, но сейчас ее внимание целиком было поглощено драгоценной тетрадью. Никогда бы не подумала, что как хранилище информации она будет более интересна, чем как женщина. Это уязвляло самолюбие и наводило на капризные мысли обидеться, запереться и никого не желать видеть. Какое ей в общем дело до того, кто первый перегрызет глотку Ламалю – Фредерико или Эртан.
Прощание балансировало на грани неловкости, но ушли высокородные гости вполне довольными.

В столовой
с мастером))

Кухня оказалась пуста. Не обнаружилось даже повара. Тиа вихрем пронеслась сквозь помещение и скрылась в коридоре, ведущем в столовую. Эван же задержался, а затем едва не налетел на огненную, камнем застывшую в дверях. Она обернулась и брезгливо поморщилась на воздушника. Тот сжимал в руке сочащуюся жиром золотистую куриную ножку.
- Два сапога пара, - желчно заметила она и шагнула в столовую.
Сидящий за столом Лейто с самым невинным видом поглощал содержимое расставленных перед ним тарелок.
Сразу горсть кусочков солонины пропала в бездонной пасти Хаятэ, внезапно увеличившейся до невероятных размеров и с чмоканьем принялась перемалывать содержимое. Оба глаза оборотня при этом внимательно следили за Тиа, совершенно игнорируя её спутника.
- О! Приветствую хозяйка! – радостно гаркнул он, наконец, проглотив гигантский ком во рту, и отсалютовал вилкой магессе. – Неужели ты всё-таки решилась на романтический обед со мной?
Эван сглотнул почти синхронно с Хаятэ. Он явно не успел свыкнуться со своей новой ролью. Тиа злобно сверкнула на оборотня глазами, не желая скрывать своего раздражения.
- Мне почему-то казалось, что наше свидание было назначено в другом месте, - заметила она.
- И где же? – усмехнулся оборотень, пододвигая к себе кувшин с брагой и продолжая шумно поглощать содержимое тарелок. Сейчас глаза оборотня старались ловить каждое движение Тиа, следить за хрупкой скорлупкой вокруг её печати, которая медленно и верно истаивала прямо на глазах. – Видишь ли, повар, который готовит для ваших заключенных «уважаемых» гостей, оказывается, обладает своим видением на приготовление мучной похлебки, которое радикально расходиться с представлениями моего желудка о нормальной еде. Потому-то я и решил самолично отправиться на кухню и подискутировать о последних кулинарных разработках шеф-поваров Сузейла, - Хаятэ ещё раз мило улыбнулся. – Оказалась что у вашего повара не такой уж дурной вкус, - оборотень хищно облизнул свои острые как бритва клыки. – Во всех смыслах этого слова.
- А развешивать стражников на стенах было обязательно? - поинтересовалась Тиа, разглядывая свои ногти, - Кстати, Эван, ты не хочешь проверить, как работает удавка?
Воздушник вновь сглотнул и отрицательно мотнул головой.
- А я уверена, что хочешь, - настаивала магесса.
- Эван! Не поддавайся на провокацию! – весело подначил Хаятэ, с удвоенной скоростью продолжив поглощать содержимое горшков. – А как же мужская солидарность?
- Ты же не хочешь, чтоб он вытирал о тебя ноги? - пригрозила воздушнику Тиа и обратилась к Хаятэ: - А та тварь? Куда ты ее дел? Ведь не сожрал же целиком!
Эван тем временем задумался, на всякий случай проверяя крепления удавки.
- Да не стану я Эртана есть, - невинно улыбнулся Лейто, словно и не понимая о ком речь. – Я же обещал, никого не есть без разрешения.
Пробормотав себе под нос ругательство, Тиа процедила сквозь зубы:
- Не смешно. Ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю. Где та неубиваемая тварь, с которой ты дрался в усадьбе Феннара? Ее доставили в Цитадель. В ее камере остался приветик от тебя - раздетый стражник. Еще скажи, что не ты его там оставил.
- Аааа... понятно! - пробормотал Эван, все еще разглядывая нечто видимое только магическим зрением.
- Дергать надо вот за эту, - подсказала Тиа, бросив косой взгляд на плетение, - Не стесняйся, ему можно отрезать голову, а он все равно останется жив.
- Э-э-э! – мигом подобрался Хаятэ. – Не надо нам ничего отрезать. Это жутко больно, - оборотень выгреб содержимое последнего горшка и умиленно уставился на магов. – Ничего я с ней не сделал. Девка, похоже, сама куда-то смылась. А трюк, по-видимому, переняла у меня, - усмехнулся оборотень. – Эти твари много чего умеют. В том числе и впитывать информацию и знания других людей, - он внимательно посмотрел на манипуляции Эвана и громко вздохнул. – Да не тяни ты так за них. Просто влей побольше силы. Тогда они сразу будут резать всё начисто.
- Говорю же, ему это нравится, - заметила Тиа. Подойдя ближе, она оперлась ладонями о стол, - Ведь правда же, нравится, когда тебе делают больно?
Она подтянула к себе кувшин с вином, огляделась и, не найдя свободного бокала, отхлебнула прямо из горлышка. Несколько рубиновых капель стекли по подбородку, упали на грудь и тут же исчезли, впитавшись в темно-зеленую ткань платья. Тиа оттерла губы и подбородок ладонью.
- А ну как мне надоест терпеть твои штучки, я наплюю на долг и на месть... На все наплюю. Да и позволю той, что во мне, делать с тобой все, что она пожелает?
- Ну, теперь, когда на мне удавка совсем другого человека я думаю, мне найдется что сказать той самой особе, - усмехнулся Лейто и, отобрав кувшин у Тиа, сделал жадный глоток, продолжая глядеть ей прямо в глаза. – Но к счастью у меня в этом деле теперь очень деловой интерес. Так что давай уж веди меня к братцу. Думаю нам обоим есть что ему рассказать.
- Конечно, голые стражники на стенах его повеселят также, как и меня. Да, Эван, - не отрывая взгляда от оборотня, произнесла Тиа, - если увидишь, как я набрасываюсь на нашего волосатого друга, сразу же дергай свой поводок. И влей побольше силы, как он советует. Не зря же ты так старался... Вот и поможешь. Не мне, так моей... гостье.
Эван, хоть и не уверенный, что все понял правильно, поспешно закивал.

Неподалёку от Шкуры.
Истина и бред в одном флаконе... вернее, в бочке)

Сжавшись в комочек внутри своего убежища, Марк прислушивался к лязгу оружия, треску ломаемой мебели и отчаянным воплям, то стихающим, то вновь набирающим силу. Грохот стоял такой, что мальчику невольно представились дымящиеся руины вместо таверны – в таком кошмаре рухнуло бы и более прочное здание, чем Шкура.
Находящийся в полубреду Марк истолковывал загадочные звуки снаружи как умел, бросая на помощь все силы своего воспалённого воображения. Ему мерещился яростный бой. Зажмурившись, он представлял себе трухлявые щепки, кружащиеся на ветру, заляпанные кровью осколки разбитой посуды и истерзанные тела, почему-то очень аккуратно сложенные горкой. На вершине кровавой пирамиды лежала ушастая и носатая голова противного кобольда, живая и истошно визжащая. Огромный воин в доспехах, которого Марк видел только мельком, крушил теперь всё подряд и выкрикивал проклятия, а у него за спиной носились размытые тени его сообщников – одна ящерообразная, другая в лохмотьях. Тенями они были, потому что их мальчишка и вовсе рассмотреть не успел, а додумывать было как-то страшновато, да и лень. Внезапно обладатель доспехов ликующе завопил: «Сииидр!!!», подпрыгнул и бухнулся на земляной пол таверны с режущим уши грохотом.
Марк больно ударился лбом о деревянную стенку и открыл глаза. Он опять был в своей сырой полутёмной бочке, вдали от побоища. Звуки борьбы немедленно стали приглушённей. Неужели он заснул? В такой-то момент!? Мальчик вяло улыбнулся догадке и вновь уронил голову на грудь.
Марк…Мааарк…Мааарк…
Она стояла на пепелище и призывно тянула к нему свои маленькие белые ручки. Платьице её было запачкано, коленки изодраны в кровь, а на ресницах блестели слёзы.
Марк…
Нежный шелестящий голосок звал его по имени.
Маарк…
Выдыхала сестра, всхлипывая.
Он хотел крикнуть ей, что она справится, что он ей вовсе не нужен. Это раньше Марту надо было защищать, а сейчас беспокойство за неё, успевшее войти в привычку, ни к чему. Зачем тратить драгоценные волшебные печати на то, чтобы выручить бессмертную сестру и пару-тройку чужих, незнакомых и неважных для него существ? Марк всё равно не сможет никого спасти, страшные воины убьют его быстрее. Паренёк не хотел отдавать свою жизнь так глупо и дёшево, но…
Марк! Марк-Марк-Марк!!!
Он дёрнулся, всплеснул руками, ощутив на щеке дыхание Марты. Сестра была так близко! Нет, он один в грязной дождевой бочке. Точно один? Поросшие зелёным пухом доски давили на него со всех сторон и тёрлись об одежду. Вот трус, нашёл, чего испугаться! Да, владея печатями, он вмиг раскидает этих вояк-недоучек, Марта подобреет и не станет больше его пугать, благодарный хозяин Шкуры подарит ему что-нибудь в честь освобождения таверны от захватчиков. А если и не подарит, то хотя бы накормит. Марку будет, чем похвастаться перед Таунасом, когда тот вернётся – прихватить оружие верзилы как трофей показалось мальчишке удачной идеей. Он почти не сомневался в будущей славной победе, когда неловко вылезал из бочки.
МАРК!!!
Паренёк сполз на мостовую, выпрямился во весь рост. Затёкшие ноги плохо держали его. Марк зигзагами побрёл к таверне, сжимая в кулаке печати.
Продажная Шкура оказалась на редкость живучим притоном. Вопреки мнению мальчика, она не осыпалась по камушку, а, по-прежнему чуть покосившись, гордо высилась среди нечистот и мусора. Правда, части той стены, где раньше была дверь, не оказалось, а по скользкой мостовой сероватой позёмкой стелилась пыль. В разломе мелькали размытые силуэты. Марк хотел вбежать в таверну, но споткнулся и растянулся на пороге, под ногами у сражающихся. Не думая о том, что делает, оглушённый неожиданным падением, мальчишка очумело хихикнул и разорвал сразу все печати.

А в это время в таверне

(Акке, Сэт, Арчи, и я)

Синтариэль бешено метался из стороны в сторону, стараясь не попасться под удар ящера или не оказаться на пути Малыша и хобгоблина, которые, казалось, вот вот сметут его, даже не заметив. Он был достаточно ловок и быстр, хотя, и у Хисса были свои явные и неоспоримые преимущества. К несчастью полукровки, бой происходил не на открытом пространстве, а в помещении замкнутом, да и, к тому же, не особо смахивающем на тренировочную площадку, или арену, где он с легкостью мог бы использовать свое очевидное преимущество, заключавшееся в длине его клинков. Если бы Синту удалось чуть развернуться, немного выпрямить руки и совершать более дальние выпады, то ящерица потеряла бы все свои преимущества. Но, увы, подобного поворота событий не предвиделось и следопыту приходилось на полуавтомате отражать и наносить удары и, лишь краем уха, слышать отрывистые, но весьма бранные возгласы своего, в данный момент раздвоенного и слишком далекого сознания.
Разрешив гибкому телу полукровки действовать по своему усмотрению, Лана продолжила свой поединок с чужой волей, упорно повторяя одно и то же, слова теряли индивидуальность, сливаясь в фоновый непрекращающийся поток, девушка перестала понимать их смысл, да он и не был важен с самого начала. Главное не сдаваться, жать до последнего: «Анамвсёравно…»
Клинки крючья Хисса молниеносно порхали из стороны в сторону, с легкостью отбивая каждый его выпад. Ящер-следопыт словно бы знал куда и как нанесет удар полуэльф , заставляя тело наемника двигаться, чтобы парировать удар, даже раньше чем клинок Синтариеля успевал устремляться навстречу врагу.
Они схлестывались в коротких сериях выпадов и ударов, но едва Синту удавалось перейти в контратаку, как ящер тут же разрывал дистанцию.
- Похоже, ты тоже достаточно быстр, полукровка, - усмехнулся Хисс в десятый раз, облизывая свою морду тонким раздвоенным языком. – Но надолго ли тебя хватит, а? – ящер снова рванул навстречу Синту осыпая его градом ударов.
Девушка, глазами полуэльфа наблюдала за противником, в боевых искусствах она разбиралась мало, но и дилетанту было видно, на чьей стороне преимущество. Толи эльфийским чутьём, толи благодаря собственной обострившейся проницательности, Лана заметила интересную особенность. Облизнувшись, ящер на доли секунды замирал, а потом, предугадывая каждый шаг, играючи парировал. Вот ты и попался, чудо-ящер, сейчас мы тебе… «Теперь сам, я знаю, как свалить гада, держись», - бросила она Синту, с трудом переключаясь на своё тело.
Хрупкая фигурка в лиловом шёлке очнулась и посмотрела по сторонам в поисках чего-нибудь пахучего и липкого. Булькающее варево из котла на очаге? Нет. Жалко в таверне нет большого котла с кипящей смолой. И вдруг её осенило: ПИВО, конечно же. Опрокинуть на ящера бочку – пусть облизывается. Вожделенное пиво стояло за стойкой трактирщика, довольно далеко. Сама добраться она не успеет, а вот попросить помощи Марты, девочка так лихо передвинула кота.
«Марта, ящер слишком силён! Нужно опрокинуть на него бочонок с пивом, сможешь?», - попыталась докричаться до малышки Лана, сдабривая посыл яркой картинкой одиноко стоящей в углу бочки.
Марта мало понимала в происходящем беспорядке. Ей хотелось сделать что-то полезное для красивой тети, но что она не знала. Поэтому просьба Ланы опрокинуть бочку на ящера невероятно обрадовала девочку. К осуществлению намеченного плана Марта приступила со всем усердием, смешно насупив брови и закусив губу. Бочка сопротивлялась значительно меньше, чем кот, который пытался цепляться лапами за все, до чего мог дотянуться, но бочка была больше и тяжелее. Но девочка справилась. Бочонок с громким треском опустился на голову несчастного ящера.
Синту повезло. Очень повезло, по крайней мере, он так считал. Чуть не выронив оба меча и не свалившись навзничь, когда чуждая ему личность покинула сознание, следопыт дрался на пределе скорости, каждый раз замечая, что еще чуть медленнее и ему настал бы конец. Проведя молниеносную атаку, напоминавшую со стороны раскрывающийся веер и не имеющую никакого предназначения, кроме как отвлечения противника, он полностью сконцентрировался на поединке. Не особо надеясь на то, что его очаровательная спутница что-нибудь придумает, он уже даже оставил попытки найти брешь в обороне ящера, просто стараясь уклоняться и держаться подальше от его смертоносного оружия. И тут свершилось чудо. По крайней мере, полукровка верил в то, что это было именно оно. Рухнувшая на голову Хисса бочка совершенно дезориентировала его, дав Синту тот шанс, о котором он мечтал с самого появления ящерицы в таверне. Пускай, падение бочки было сюрпризом и для него, и он рефлекторно отступил немного назад, отточенные до мастерского уровня навыки и молниеносная реакция не подвели - ловко развернувшись, полуэльф нанес быстрый режущий удар по незащищенному горлу противника, не сумевшему оказать никакого сопротивления наточенной стали клинка. Не позволяя себе отвлекаться и радоваться первой победе, и не забывая о том, что ящер отнюдь не единственный враг, Синт ловким легким движением совершил кувырок, в тот же миг оказавшись довольно далеко от своего поверженного противника, и огляделся в поисках Ланы.
Девушка улыбнулась и сладко выгнула спину, словно сытая кошка. «Сработало!»
Гнетущий парализующий волю, голос резко оборвался. Лана с облегчением выдохнула, вспомнив, что вдох сделала довольно давно. «Неужели всё?» - поймала она взгляд напарника.
Синт выдавил из себя некое подобие вымученной улыбки. Он ловко вложил в ножны левый клинок, оставив покуда правый наготове. Постепенно к нему возвращалось ощущение собственного Я, возвращались мысли, чувства. Как, оказывается, приятно осознавать, что ты один управляешь своим телом. Он ухмыльнулся, на этот раз вполне искренне. В руках и ногах чувствовалась слабая вибрация, похожая не на дрожь, а, скорее, чувство, когда тяжелые чугунные кандалы, что невыносимым грузом отягощали тебя на протяжении бесконечных часов, дней, лет, наконец, пали. Полуэльф вновь улыбнулся изящной, как ему показалось, метафоре.

Маркиза и ее холопы. Прелюдия
с Аккераном

Дождь отбивал веселую дробь об оконную раму, а порывы ветра то и дело норовили распахнуть ставни, подобно разгоряченному любовнику стремящемуся забраться под юбку прелестницы на сеновале. В пустынных коридорах усадьбы тихо подвывали сквозняки и таинственно скрипели половицы, казалось ещё мгновение и где-то раздастся сладострастный вздох и …
Дом маркизы Сан-Сабаль словно стремился не отставать в порочности и развратности от хозяйки. Стены пестрели картинами широко известных в определенных кругах натуралистов, пёстрые кушетки, бархатистые диванчики и хрустальные кальяны таинственно зазывали отведать запретных плодов. Ну и конечно жемчужиной всего этого великолепия была сама маркиза, растянувшаяся на шелковых подушках в окружение нескольких книжек выданных ей монашком.
Пожелтевшие от времени странички, равно как и белоснежные и хрустящие пергаменты, поведывали маркизе дивную историю о молодом выпускнике алхимического факультета Академии Волшебства. Его звали Себастьян Лейдар. Хотя все знали его под именем Лерсонийский Еретик. Ещё в академии он написал трактат о теории сотворения мира, которая в корне отличалась от той, что проповедовали поголовно все жрецы Торилла. В чём именно было отличие записи Аламеды, равно как и храмовые книги умалчивали. Но, похоже, молодой алхимик умудрился настолько разгневать даже либеральных деканов Академии, и под их давлением вынужден был оставить свои опыты во время учёбы, которые он позже возобновил уже у себя на родине, небольшой области на востоке Кормира Лерсонии.
Целью его опытов было доказать небожественность происхождения жизни и людей в частности. В итоге ему удалось создать некое подобие псевдолюдей, названных гомункулами, которые, несмотря на явную схожесть с людьми и, не являясь при этом нежитью, всё же были одержимы и не могли считаться разумными существами. Более того они обладали воистину нечеловеческой живучестью и почти не поддавались внушениям и убеждению. И хотя Себастьяну и удалось подчинить некоторых из них своей воле, тем не менее, он и его теория терпела крах. И тогда окончательно спятивший молодой учёный нападает на Академию, а затем и Святилище Пантеона Богов Торилла. Где он и был сражен Четверкой Героев, а остатки его слуг разбежались, чтобы позже быть отловленными и уничтоженными до единого.
Изабэль в досаде захлопнула тетрадь. Столько потрачено времени на чтение, а полезной информации практически нет. Ну был Ламаль де Карло доблестным героем, ну превратился потом в чудовище. Стоп. Это ведь ненастоящий Ламаль.
Забавно, то, против чего боролся сам потом и использовал. Интересно, сколько еще псевдогомункулов-Ламалей бродит по Кормиру? И является ли Фредерико таким же псевдогоммункулом ил все же нет. Если бы ребенок выжил, можно было определенно сказать, что нет. Ибо он был рожден, а не создан искусственно. Но ребенок был мертвый, он ребенка-то напоминал весьма отдаленно, скорее какого-то маленького червяка с ножками и ручками. Кто же он все-таки такой и причем здесь грех.
Раздраженно вздохнув и взяв с серебрянного подноса рядом сочное зеленое яблоко, маркиза снова углубилась в чтение.
Больше в книгах ничего интересного о Лерсонийском Алхимике не было. Зато среди записей Аламеды внезапно оказался сложенный в четыре раза листок с изображением, от одного взгляда на который маркизу тут же бросило в дрожь. Картина называлась Семь Грехов. С иллюстрацией каждого из деяний, которые якобы вели к смерти души…
Изабэль прежде не видела, чтобы художники рисовали нечто подобное, это скорее было похоже на карикатуру, но тем не менее желания смеяться не вызывало. Усвоившая, что грех – это своего рода преступление, она удивленно смотрела на картинки и никак не могла понять, в чем же именно состоит преступление? Преступным выглядела только драка двух господ возле таверны, а все остальное было всего лишь эпизодами из жизни. Дама смотриться в зеркало, господин отдыхает на дивание, в шатре беседуют мужчины и женщины, что же в этом преступного? Или вон тот человек, который обедает, неужели и это считать преступлением?
- Бред, - громко сказала возмущенная маркиза.
- Что-то случилось, миледи? – вездесущая Рубина выросла словно из-под земли, чем изрядно напугала хозяйку.
- Нет, не случилось, ты забрала платье от портнихи?
- Да, миледи, и положила его в гардеробную, желаете его примерить?
- Нет, позже, - маркиза встала с диванчика и направилась зеркалу, чтобы поправить прическу.
- Джакомо Давидичи со спутником просят вашей аудиенции, - Рубина нерешительно теребила передник.
- Джакомо? – от удивления Изабэль рассыпала шпильки, украшенные драгоценными камнями, - это действительно он?
- Да, я думаю, да, - служанка смутилась окончательно, - он выглядит вполне обычно, если вы об этом. Доминика рассказывала, что его видели у мадам Клиссе, кажется, он ее утешал. Еще бы, такое горе, почти все девушки погибли. Той ночью.. Вы помните.
- Хорошо, приглашай, но не сюда, я спущусь в пурпурную гостинную.
- Слушаюсь, миледи.

С Мессалиной

Когда она вошла, он как раз стоял у окна, пальцем рисуя на запотевшем окне какие-то символы. Всё его тело было скрыто плащом дождевиком, с которого на роскошный ковёр уже прилично натекло, вымочив пурпурно-алую окраску до грязно-коричневого цвета.
- Изабэль? А вы заметили, что в этом мире почти всё повинуется удаче? – голос Давидичи звучал глухо и отстраненно.
- Заметила, иначе ваше тело покоилось бы в могиле рядом с десятком таких же могил, объединенных одной датой смерти, - маркиза с недоверием смотрела на поверенного в своих делах, никто не мешал Джакомо в цитадели заливаться соловьем, рассказывая о ее темном прошлом и настоящем.
- И я о том же, - тон Джакомо почему-то показался маркизе насмешливым и даже вызывающим. – Но моя удачливость видимо ничто по сравнению с твоей или даже маркиза Феннара… Ведь это вы всё организовали. И как ни странно оба выбрались сухими из воды. А что же досталось мне? – он, всё ещё не поворачиваясь, отвёл правую руку в сторону, удерживая её на весу, сдернул с неё рукав и обнажил исчерченную чёрными рунами конечность.
- Я смотрю ты изменился, - маркиза вдруг вспомнила детишек в тумане у кареты и ей стало страшно, - и не только внешне. А где твой спутник? Рубина сказала, вы пришли вдвоем.
- Ооо, да! Я изменился. Причем очень сильно, и думаю тебе очень понравиться то, что со мной произошло, - глухо рассмеялся Давидичи, окончательно сбрасывая плащ с плеч и открывая абсолютно нагое тело, также полностью покрытое чёрными письменами. – Так ты хочешь познакомиться с моим спутником? Неужели тебе меня одного стало не хватать? – тело Джакомо внезапно словно свело судорогой, а затем его спина и таз стали стремительно расширяться, пока мужчина не стал, почти в два раза шире, чем был, а затем его словно бы разрубили посредине, бросив две половинки тела в разные стороны.
В следующее мгновение из места разрыва стремительно стали отрастать рука, нога и вторая половина головы, также разрубленная надвое при делении. Уже через полминуты перед маркизой стояла два абсолютно одинаковых Джакомо, с той лишь разницей, что у одного руны покрывали правую половину тела, а у второго левую, аккурат до границы линий разрыва.
- Можешь считать его моим братом-близнецом, - обворожительно улыбнулся правый Джакомо. – И не волнуйся, к нему я ревновать не буду.
Изабэль зажала рот рукой, попятившись назад, запнулась о золоченую ножку столика для коктейлей и упала.
- Убирайся! Немедленно убирайся отсюда! Пошел вон! Рубина!
- Ну, зачем же ты так? – усмехнулся левый Джакомо.
- Мы ведь не хотим тебе зла, - зашептал ей на ушко правый, который неизвестно как уже оказался за её спиной, прижавшись сзади.
- Неужели мы тебе больше не нравимся? – дружно рассмеялись оба Давидичи. Второй тоже оказался прямо перед маркизой, зажимая её между двумя телами.
- Не стоит кричать, - улыбнулся он.
- Ведь тебе уже никто не поможет, - прошептал тот, что сзади.
Но парализованная страхом Сан Сабаль еще каким-то чудом могла сопротивляться. Она что есть мочи заколотила кулаками в грудь одного Давидичи и попыталась лягнуть другого.
Впрочем это лишь усугубило положение. Её руки тут же были захвачены и вздернуты над головой, а между ног протиснулись колени Давидичей, которые принялись их раздвигать.
- Ну что кто первый? – усмехнулся передний Давидичи.
- А зачем делать это по очереди, - усмехнулся тот, что сзади.
- Вы правы, мессир, - усмехнулся передний. - Только после вас!
Изабэль была частью живого сэндвича из трех тел и ничего нового в этом для нее не было, очень скоро крики боли сменились стонами наслаждения и движения приобрели ритмичность и одновременность. Вот только маркиза подозрительно быстро уставала, будто оба Давидичи высасывали из нее силу с жадностью голодного теленка, припавшего к вымени дойной коровы. С той разницей, что маркизу это положение вещей не устраивало.
Она не знала, сколько это длилось. Может час, а может вечность. Всё словно повторялось, словно в дурацком сне, с той лишь разницей, что с каждым разом Изабэль чувствовала как всё больше и больше теряет силы. Словно бы она лежала в пустой холодной комнате. Она безуспешно пыталась согреться, но тепло всё убывало, не в силах даже согреть воздух вокруг неё. Да и как же ей было его согреть. Ведь она такая маленькая и у неё так мало тепла…
Холод уже полностью сковал её конечности, когда она внезапно ощутила что-то. Такое пронзительно жжение у себя в животе. Словно что-то глубоко внутри неё не хотело, не могло и не желало остывать, и сейчас почти угасающее тело было для него таким же чужим, как и эта проклятая комната вытягивающая тепло.
Она попыталась представить, чем бы это могло быть и в угасающем сознании возник образ ее неродившегося ребенка, такого теплого и беззащитного. Изабэль потянулась к нему, чтобы согреться и почувствовала, как наполняется теплом ее тело, как его становится так много, что она способна затопить им всю комнату и спалить обоих Давидичи.
Малыш смешно наморщил носик и наконец, дотянулся губами до груди матери…
Пламя, вырвавшееся наружу, в мгновение око охватило всю комнату, заставив обоих Джакомо броситься наутёк. Но пламя настигало их везде. Первым вспыхнул тот, что был сзади, он истошно завопил и, рухнув на землю, попытался сбить огонь, но ему это не помогло.
Он кричал целых десять минут, прежде чем окончательно затих, превратившись в струйку чёрных чернил, которые змейкой потекли ко второму, всё ещё корчащемуся в пламени.
- Прошу! Прошу! Пощади! Не убивай! Умоляю!!! – рвался нечеловеческий крик из пламени.
Изабэль почувствовала жгучее желание прикончить эту тварь, чтобы исчезла она из ее дома, из ее жизни, но знала, что не сможет этого сделать. Не сможет убить, дажу такую мразь, как этот недочеловек.
- Живи, - тихо прошептала она, стараясь унять огонь, стараясь оставить ему хоть немного жизни, - но теперь ты будешь принадлежать мне, исполнять мою волю, безропотно и покорно.
Вот тут и пригодилось прочитанное в книжках, раз еретик смог подчинить себе подобное существо, то почему бы ей не попробовать.
- Или ты хочешь умереть? Выбирай.
- Жить! Жить! Жить! – захлебываясь рыданья запричитал Джакомо тело, которого снова медленно покрывалось рунами, вернувшимися к нему чернильным ручейком. – Буду служить, буду слушаться.
- Вот и славно, - улыбнулась Изабэль, не без удивление наблюдая, насколько верны на самом деле слова о крайней живучести псевдогомункулов, - А теперь для начала ты мне расскажешь о том кто тебя ко мне послал.

Одно сплошное зверство
С самыйм кавайным (даже не смотря на все написанное выше и ниже) мастером

Порядком обгоревшее и обугленное существо, раньше бывшее младшим сыном рода Давидичи, запинаясь и захлебываясь словами, рассказывал о допросе, о каком-то мэтре Хэл-Ри Даора, но как ни пыталась маркиза выдавить из него имя заказчика ее убийтсва, ничего не получалось. Джакомо с правой татуированной стороной тела вопил, что если он не сделает, что приказано, то повелитель его накажет. При этом его охватывали приступы паники, во время которых он терял остатки человекоподобия и понять хоть что-нибудь становилось невозможно. Разочарованно вздохнув, Изабэль оставила его в покое. Было бы глупо прикончить по неосторожности только что приобретенного личного раба, не раболепного проходимца, которого интересовали лишь ее деньги, а настоящего, полностью покорного и целиком от нее зависимого. По сравнению с ним, даже преданная Рубина выглядела своекорыстной авантюристкой. После одного несостоявшегося захвата в плен и одного несостоявшегося убийства Сан Сабаль подозревала даже собственную тень в шпионаже. Собственная прислуга спокойно проводила в дом убийцу, нет, штат пора обновлять.
- Рубина, - привычно негромко позвала маркиза, уверенная, что личная служанка стоит за дверью залы. Но на этот раз привычное "Да, миледи" прозвучало с опозданием. Служанка бочком просочилась в едва приоткрывшуюся дверь, крепко зажмурившись и боязливо ощупывая стену.
- Что морду воритишь, посмотри каких гостей ты привела в пурпурную гостинную? Вот Джакомо, а вот в том углу валяется его спутник. Узнаешь?
Рубина отрицательно замотала головой и впервые за долгие годы услужения попыталась сбежать, но у Изабэль на ее счет были другие планы.
- Джакомо, друг мой, я вижу ты голоден, не хочешь восстановить силы?
- Дааа, - хрипя и капая слюной, прошипел Давидичи, делая шаг в сторону Рубины. – Такая вкусная и сочная. Ты всегда знала толк вот в таких вкусных вещицах, - Джакомо шумно облизнулся по-змеиному длинным языком, покрытым такими же татуировками. – Я даже не знаю, откуда начать ей поглощать…, - его дикий и безумный взгляд медленно блуждал по роскошному телу служанки и, наконец, замер на её левой голени. – Хочууу!!!
- Аааааа, - неизвестно каким образом охваченная смертным ужасом служанка смогла тронуться с места, но убежала она быстрее, чем некогда Изабэль от кровавой бойни по коридорам особняка Феннара.
- Оплети её, Баратрум! – прошипел Джакомо, прыгая следом за ней Рубиной и выбросив правую руку вперед. Татуировка на его руке зашипела и мгновенно ожила, заструившись верх по руке и сорвавшись с кончиков пальцев десятком оживших чернильных змей.
Рубина тихо вскрикнула, падая навзничь, а её левую лодыжку, быстро ветвясь, покрывал такой же узор что и на теле Джакомо.
- Ну вот, теперь ты уже никуда не уйдешь от меня, - почти ласково прошипел Давидичи, склоняясь над парализованной девушкой. – Теперь мы сможем, с тобой как следует развлечься, - его длинный язык скользнул по щеке девушки, также оплетая всё её лицо тонкой сеточкой чёрных линий. – Какое у тебя прекрасное лицо! Уверен, оно бесподобно искаженное гримасой боли. Но ему пока придется подождать. Сначала мы накажем твои ноги. За то, что они попытались унести тебя от нас, - его рука грубо обхватила левую голень оплетенную татуировкой. – Пожри её, Баратрум!
Следующие мгновения в особняке Сан Сабаль были оглашены диким полукриком-полувизгом Рубины и диким счастливым хохотом Джакомо.
- Разве она не прекрасна?! – счастливо улыбнулся маркизе Давидичи, размазывая по своему лицу кровь, которую он зачерпнул в луже, набежавшей под культей левой ноги служанки. – Разве есть что-нибудь совершенней, чем использовать всё до последней капли? - он осторожно склонился над всё ещё содрогающейся от боли служанкой и ласково погладил её по щеке. – А теперь вернемся к твоему личику…
- Нет, хватит, - на лице наблюдавшей за этой сценой Изабэль не было и намека на жалость, - она мне нужна живая. Уйми кровь и делай, что хотел. Это будет уроком, чтобы впредь лучше исполняла свои обязанности. Впустила демона, пусть в полной мере ощутит, что это значит.
- Ну вот, - грустно вздохнул Джакомо. – Никакого веселья, - он снова склонился над лицом Рубины и слегка коснулся её щеки своим языком, в который мгновенно втянулся узор с лица служанки. – Прости, сладенькая, но нам придется прервать наше общение. Знаю, ты безумно хотела бы продолжить, но у хозяйки на тебя иные планы, - он поднялся на ноги и сладко потянулся. – А у девочки прекрасная кровь. Холодная я бы даже сказал ледяная. Настоящий глоток свежести. Это я называю скрытый потенциал, - усмехнулся он. – Но боюсь одной её мне будет мало.
- Позже сможешь закусить портовыми девками, - брезгливо поморщилась маркиза.
- Ох, боюсь, что после такого вина, - Давидичи хищно покосился на Рубину. – Мой желудок просто не выдержит подобной бормотухи, - он шагнул к своей обугленной половинке и протянул к ней руку. – Восстановись, Баратрум, - прошипел Джакомо, и в следующее мгновение узоры на обожженном трупе его копии ожили и быстро заструились к нему, снова полностью покрывая его тело татуировкой. – Вот так значительно лучше.
Рубина тихо всхлипывала, поджимая ополовиненную ногу.
- Я даю тебе время до ужина и ни минутой больше, а потом ты снова приступишь к своим обязанностям. Надеюсь, эта наука пойдет тебе на пользу. И приведи себя в порядок. Смотреть тошно.
- Но моя нога? – беспомощно прошептала девушка.
- Позвольте мне, - опустился рядом со служанкой Давидичи. – Это конечно не заменит тебе ногу, но хотя бы сделает тебя хоть немного полезной, - усмехнулся гомункул, протянув руку к перевернутому столу, отломил у него ножку. – Я хотел бы сказать, что будет не больно. Но к счастью это не так, - острый отломок, исчез под юбкой служанки, а затем…
- Былую резвость ей, конечно, не вернуть, но, думаю, она быстро привыкнет к обновке, - усмехнулся Джакомо, поднимаясь от растянувшейся на полу без сознания девушки. – Надеюсь, хозяйка не станет её сильно за это наказывать…
Изабэль передернула плечиками, зажатыми в атлас, пожалуй, это было даже слишком жестоко, но в последнее время Сан Сабаль чувствовала в себе куда более пугающие изменения. Смерть и страдания становились для нее обыденным делом, будто она сама превращалась в чудовище, подобное Ламалю. Этот страшный сон у старика в лодке уже никогда не закончится.

17 день китторна
15:40. Кабинет Эртана Неймаса. 3-я восточная башня.

Быстро просмотрев отчёты и подготовив необходимые документы – на войну хочу! - Эртан к приходу нового офицера седьмого отряда собрал и остальных, успешно перевалив на них большую часть повседневных обязанностей. Сам же он собирался лично сосредоточиться на выполнении приказа Дюга о расследование – «и чтоб никто не лез ко мне с жалобами на повара»! Если совещание – это место, куда приходишь со своим мнением, а уходишь с мнением начальника, к совету военных это относилось в еще большей мере.
- Господа, вы свободны. Офицер Арман, задержитесь, пожалуйста. Я хотел бы посмотреть ваши бумаги.
Все это время Гнев откровенно скучала, диву даваясь как воины, в большинстве которых она чувствовала такую родную способность разгораться яростью битвы, сжигая в этом пламени врагов, могут тратить свое время на всякую чушь. Составление меню, закупка соломы, прохудившиеся лошадиные попоны и отсыревший табак… Если ее заставят заниматься чем-то подобным, то долго изображать паиньку не получится. Если раньше у Риоланы и проскальзывала мысль убить Неймаса, а затем занять его место, то теперь, после увиденного, ничто не заставило бы ее сделать подобное. Погрязнуть в куче бумаги, которой самое место в жарком пламени какого-нибудь горящего города…
- Конечно, командор, - девушка протянула Неймасу бумаги. Канцелярская крыса велела показать бумаги новому начальству. Велела! Ей! Почтенный армейский столоначальник даже не понял, насколько был близок к преждевременной смерти, но занудный голос оборотня все твердил, что ей не нужно привлекать внимания и вызывать подозрений, если она не желает снова оказаться в цепях или власти Ламаля.
Эртан просмотрел документы. Исправная служба, неожиданное повышение. Хм... Надо будет по возможности расспросить генерала. Мог бы предупредить.
- Хорошо. Ваша главная обязанность состоит сейчас в том, чтоб сделать из этих болва... ребят настоящих солдат. Жить будете в Цитадели?
- Да, прямо в казарме, - от мысли, что подчиненные вынуждены будут круглосуточно терпеть и ненавидеть новое начальство, заставило Гнев лучезарно улыбнуться.
Удивленный Эртан посмотрел на девушку.
- Интересно. Полагаю, будет разумно согласно рангу и полу выделить вам отдельную комнату.
- Не беспокойтесь, командор, в казарме будет самое то. Или они очень быстро начнут понимать, что такое дисциплина, или вы найдете нового офицера на это место. – «Или новый отряд», ухмыльнулась своим мыслям гомункул.
- Хорошо. Надеюсь, там действительно будет дисциплина, - недоверчиво произнес командор, постучав пальцем по столу. - С другими офицерами вы знакомы. С повседневными делами обращайтесь к Корану. Вопросы?
Дверь бесцеремонно распахнулась и на пороге возникла Тиа. Где-то за ее плечом нерешительно мялся Эван. Окинув быстрым взглядом кабинет и оценив обстановку, она устремила взгляд на Эртана:
- Нижайше прошу извинить, я вижу, ты не один, - в голосе не было и тени раскаяния. Тиа скосила глаза на офицершу, и вновь сощурилась на Эртана, - Похоже, твоя работа сегодня на редкость приятна. Лейто! - она обернулась к дверям. - Что ты там жрешь? Неси свой блохастый зад сюда, живо! Братец заждался.
Лейто, неторопливо дожевывающий пирожок с повидлом под пристально-голодным взглядом Эвана, наконец, со смаком проглотил последний кусочек и громко со вкусом рыгнул. При этом маслянисто-довольный взгляд оборотня, медленно кочевавший с бедер Тии на глупости, что повыше, мгновенно сфокусировался на новой представительнице женского пола, и оборотень, никого не смущаясь, громко присвистнул:
- А быть большой шишкой не так уж и плохо, - усмехнулся он, нагло раздевая Эрис взглядом. – Я бы тоже хотел, чтобы меня держал на поводке кто-нибудь подобный, а не этот тюфяк, - фыркнул он, косясь на Эвана. – Надеюсь, мы помешали чему-то важному?
- Эван, так как насчет того, чтоб проверить удавку? - ехидно шепнула воздушнику Тиа, - Придуши его слегка. Немного. Не насмерть.
В ответ Эван сделал вид, что все происходящее его ну совершенно не касается.
Эртан сперва лишился дара речи – ибо уже был наслышан об исчезновении оборотня и пленной, - и когда обрел его, был весьма краток, а на лице его засветилась улыбка. Не слишком добродушная.
- Лейто!... Тиа, я тебе рад. Офицер Арман, вы свободны.
- Не сомневаюсь, - отозвалась Тиа, бесцеремонно разглядывая офицера Арман. Тиа могла бы сказать, что прежде никогда не видала ее, но отчего-то один лишь вид этой женщины вызывал у нее чувство неприязни.
«Ну как она тебе?» снова раздался в голове у Риоланы ехидный голос Хаятэ. И хотя сейчас оборотень с самым невинным видом стоял всего в полуметре от Гнева, у неё не оставалось сомнения, что это именно Лейто сейчас говорил с ней.
«Видишь? Ты даже ничего не успела ей сделать, а она тебя уже ненавидит…» - ласково прошептал голос, мягко переливаясь в сознании Риоланы, подобно тонкому щелку, струящемуся сквозь пальцы. «А ведь это тоже сила…. Сила, подвластная тебе. Достаточно лишь протянуть руку и зачерпнуть её.
Но сначала мы дадим ей настояться до нужной кондиции. Попробуй плеснуть ещё немножко масла в этот огонь».
«Не вижу ни масла, ни огня», раздраженно подумала Риолана. Она чувствовала ниточки своей силы, благодаря которым могла прикоснуться к душе этой Тиа. Но корни ее возникновения ускользали от гомункулуса.

(много кто, педанты ниже перечислят =))

«Малар тебя подери! На досуге надо заняться твоими мозгами и пробудить кого-нибудь посерьезней! Эта мымра попросту тебе завидует! Завидует твоей естественной красоте!» что-то толкнуло Риолану в спину, заставив наклониться почти до самой земли. «Вот теперь медленно выпрямись и смущенно похлопай ресницами. И поверти, наконец, задницей!»
Личность эльфийки, которой когда-то была Гнев, взяла ситуацию в свои нежные опытные руки. Незаметно оторвав верхнюю пуговицу рубахи, девушка грациозно выпрямилась и продемонстрировала «находку».
- Прошу прощения, портные никогда не пришивают их достаточно крепко, чтобы выдержать давление. – Образовавшееся декольте наглядно демонстрировало два источника этого самого давления. – Я могу забрать свои документы, командор?
Мужская часть Эртана, на миг, завладев взглядом, оценила и отметила, что девочка действительно ничего (хотя формы Изабэль шикарней), но служебная, тут же взяла верх...
- Да. Возьмите по дороге у Корана иголку и нитку. Надеюсь, умеете пользоваться? Солдаты должны видеть офицера в полном порядке. Всегда.
Голос был сух, а командор спокоен. Если бы офицеры действительно приходили в ярость каждый раз, делая выговор – они бы давно свихнулись.
А вот другие присутствующие в комнате существа мужского подвида явно не обладали солдатской выдержкой. По крайней мере, Лейто даже не поленился заострить свои волчьи черты и тихонько подвыть от восторга.
- Будет исполнено, командор, как и любой ваш приказ, - то ли что-то в тоне офицера Арман, то ли во взгляде заставляло искать двусмысленность в этих правильных, по сути, словах. Чтобы взять бумаги со стола Неймаса, Гневу снова пришлось чуть нагнуться, демонстрируя неуставное отсутствие пуговицы и смущенный взгляд из-под пушистых ресниц. Козырнув, Эрис развернулась и, покачивая бедрами, направилась к выходу, захлопнув по пути отвисшую пасть оборотня и приветливо улыбнувшись Тиа.
От улыбки офицера Арман Тиа лишь еще больше нахмурилась. Что-то в этой женщине было не так. Что-то смутно знакомое, но неясно – что именно. Очень неприятное чувство – когда пытаешься вспомнить что-то, точно знаешь – вот оно, рядом, видишь краем сознания, но стоит повернуться, взглянуть напрямик – и нет ничего.
Тиа привыкла доверять своему чутью, иначе возможно она не продвинулась бы в своем магическом мастерстве так далеко. Но, не имея возможности вычислить причину неприятных ощущений, она раздражалась еще больше.
Плюхнувшись без приглашения в кресло, она недобро уставилась на брата. Эван остался стоять у дверей, столь же недобро, поглядывая на оборотня.
Командор поглядел на сестру, неожиданно взял наполовину исписанный и перечеркнутый лист. Добавил несколько слов и подвинул к сестре.
Тиа прочитала записку, и брови ее чуть дрогнули. Быстро сложив листок, она спрятала его в рукаве и улыбнулась. Так могла бы улыбаться лиса, пробравшаяся в курятник.
Сцепив пальцы, офицер внимательно посмотрел на оборотня.
- Как твои дела, Хаятэ? – произнес он тоном доброго дядюшки.
- Да как-то не особо весело, - Хаятэ как-то подозрительно сощурился, словно пытаясь разглядеть, что там накарябано на листочке. – Кормят отвратительно, в моих апартаментах нету даже золотого горшка, да и обещанных девственниц я что-то не вижу, - театрально вздохнул он. – Вкалываешь тут, и даже по шерстке никто не погладит. А ещё эта удавка, - покосился он на Эвана. – У вас другого фасона не было? Поймите меня правильно полная асимметрия и округлость форм преобладают в нынешней моде, но вот я предпочитаю нечто более изящное и женственное…
- Вкалываешь? Я, пожалуй, посочувствую... И что же так тебя утомило и так нуждается в благодарности? Наверное, освобождение пленницы, которую я приказал охранять? Или ты уже нашел мага-убийцу? Нашел, правда? – неискренне порадовался Эртан.
- Нашёл, - с вызовом глянул на него Хаятэ. – И даже больше. Я знаю, как с ним справиться.
- А вот насчёт девки, я бы не торопился с выводами, - широко улыбнулся оборотень. – Не пойман не вор, как говориться.
- Тогда расскажи, чем ты занимался и что обнаружил, - взгляд Эртана делался жестче, он ускорил темп разговора.
- Вот это уже деловой разговор, - Хаятэ поискал глазами себе стул, но не найдя свободного места попросту уселся на холодный камень. – Тот самый маг земли, которого мы уничтожили. Ты проверил его имя и лицензию? Нет?! Странно, а ведь по правилам этикета стоило бы узнать, кто он и с чем его едят. Так вот оказалось, что этого мага звали Таунас Хайвенхай. И он у нас, что удивительно, не просто маг земли, а мастер Печатей.
Эртан ненадолго задумался, кивнул своим мыслям и продолжил.
- Ты действительно считаешь, что это он убил Видящую, Лейто? И чем можешь доказать, кроме твоего знаменитого нюха?
- Доказать? – усмехнулся оборотень. – Это можно. Для этого, собственно, я дал себя сюда привести. Как вы знаете, все маги в Сузейле, начиная от грязных колдунов и заканчивая высшими магистрами, имеют патент и регистрацию, которые хранятся в архивах Гильдии Боевых Магов. Но нас не интересуют какие-то там бумажки. Нас интересует образцы их магической силы, которые с недавнего времени сдают почти все маги Кормира. Что это нам даст? Ну, во-первых, если образец ещё там - целый и невредимый - то значит, наш друг Таунас не такой уж и мертвый, как хотел нам показаться. Ну а во-вторых, с помощью этого образца мы сможем найти его, где бы он ни был, стоит лишь ему единожды прибегнуть к своей силе. А в-третьих, образец можно будет сравнить со следами с места происшествия.

(как педант, перечисляет: Акке, я, Рейлан, Aertan)

- Ну и, конечно же, стоит наведаться к нему домой. Западной части Города. Как выяснилось у него там лаборатория. Думаю, там мы найдем немало интересного.
- Спасибо, - кивнул офицер. - Я так и сделаю. А теперь скажи мне, что ты знаешь о грехе? О том, что произошло в доме Ламаля? О Феннаре и пленной эльфийке? Почему их, как и тебя, нельзя убить?
- Воу-воу-воу! Тише-тише там, - нахмурился Лейто. – Столько вопросов, а я ещё ничего не выторговал. Ну да давай по порядку. Про грехи что-то ничего не упомню. Хотя признаться грешен-грешен, - покивал Хаятэ. – А вот про усадьбу Ламаля…. Если помнишь, мы туда прибыли последними. Нам повезло нарваться сразу на три престранные личности, одна из которых и была та самая девка, с которой вы так бегаете. Скажу только одно. Даже мы оборотни не бессмертны. Я, конечно, не собираюсь тебе рассказывать, как меня убить, но у каждого, кто кажется несокрушимым, есть слабое место. И чем непобедимее он выглядит, тем более смертоносной для него будет эта слабость. Так вот. Эта эльфийка. Я не смог обнаружить на её теле той слабинки. Впрочем, это не значит, что её нету.
- Кажется, ты очень хотел от нее кусочек, - напомнила Тиа, - И как? Удалось?
- Ещё раз повторюсь, что не прикасался к вашей пленнице.
- Может быть, ты и не касался ее, но помог сбежать, - продолжала настаивать Тиа, - И это после того, как она едва тебя не убила. Почему?
- Вот именно потому, что она меня чуть и не убила, я бы и не стал ей помогать, - огрызнулся Хаятэ. – Я ещё раз повторюсь. Я не помогал сбежать вашей пленнице.
- И стражника в ее камере на стену повесил не ты? Эван, - позвала Тиа. Воздушник, до того момента старательно сливавшийся со стеной, нервно встрепенулся, - Перекрой-ка ему воздух немного.
- Ну вот. Теперь мне ещё и угрожают, - нахмурился Хаятэ. – Вот возьму и обижусь. И больше помогать не буду, - Лейто внимательно посмотрел на Тиа. – Короче либо вы мне верите во всем, либо не верите вообще. Выбора у вас всё равно нету. Если вы не заметили я вам нужней.
- Если бы ты не скрывал от меня важную информацию, многих проблем удалось бы избежать, - устало произнесла Тиа, махнув рукой Эвану - тот кажется, наконец, вознамерился испытать удавку, но по знаку Огненной остановился, - Ты не помогаешь, ты просто преследуешь какие-то свои цели. Хотелось бы знать, что случится, когда мы в твоих планах перестанем играть значение...
Это был не вопрос. Скорее рассуждение вслух. Тиа зло глянула на Хаятэ, явно мечтая о чем-то не очень гуманном.
Эртан делал пометки.
- Ты знаешь больше, Лейто, - сухо сказал он. – Расскажи то, что действительно поможет понять, что произошло. Чья это игра? Кто такой лже-Ламаль и чего он хотел? Ты можешь знать не все, но знаешь больше, чем говоришь. Ведь ты не обычный оборотень – такого убить куда легче. Хочешь торговаться – торгуйся.
- Малар меня подери, - усмехнулся Лейто. – Неужели мы, наконец, заговорили о цене? Жаль. Но больше о событиях в особняке Феннара мне рассказать нечего. По крайней мере, из фактов. Зато есть домыслы и выводы. А все они говорят, что так называемый Лже-Ламаль был всего лишь приманкой и отвлекающим маневром. Возможно, чтобы отвлечь нас отчего-то важного. И это заставляет меня нервничать.
А что же до меня... Я конечно уникален, но не редкость. Периодически у нас рождаются те, кто в разы, а то и десятки раз сильнее остальных. Один на тысячу детенышей. Таких с щенячьего возраста готовят в лидеры. Так что мне просто повезло, родиться сильнее своих сородичей.
Офицер встал.
- Хаятэ, - он оперся о стол и посмотрел оборотню в глаза. – Слушай и не перебивай. Ты преступник, но получишь свободу. Уже получил. Ты хотел драки – получил и ее. Я держу свое слово. Если награда, которую ты попросишь, будет в моих силах, не причинит мне вреда и не нанесет ущерба чести – ты получишь и ее. Слово Неймаса. Но если ты будешь играть за моей спиной, против меня и обманешь... Мне не нужен секрет твоего бессмертия. Как новое тело? Нравится? Правда, с телом гораздо лучше? Так вот... – он сделал паузу, в голосе звенела сталь. – Если ты заставишь меня подать знак, то снова останешься без него. О, ты не умрешь, ты ведь бессмертен. Как тебе понравится бессмертие в качестве украшения моего стола? Или в выгребной яме? Или на полу темницы? – он внимательно посмотрел в глаза собеседника. – Подумай об этом. Я так и сделаю, тоже могу поклясться. А теперь, если не хочешь этого, скажи, что тебе известно о природе существ, с которыми мы столкнулись. Если скажешь, что ничего больше – я сочту это обманом в игре, со всеми последствиями. Готов сказать правду – можешь называть цену. Все честно, Лейто?
- Хорошо, - кивнул оборотень. – Всё что я тебе могу рассказать ты, так или иначе, узнал бы от двух других людей. Так что ты уже сегодня узнаешь, солгал я тебе или нет, - на лице оборотня по-прежнему играла хитрая усмешка. – История будет долгая, так что слушайте и не перебивайте…

Когда он закончил, день уже перевалил далеко за полдень. Он рассказал всё. Про Лерсонийского Алхимика, его Изгнание, Гомункулусов, про их удивительную силу. Рассказал и про Великую Четверку, и про людей, которых в неё входили. Когда он произнес имя Лии Нирелл…

(и все-все-все)))

17 день китторна
16.50 Особняк Сан Сабаль. Пурпурная гостинная

Женщины куда выносливее мужчин, они способны терпеть сильнейшую боль достаточно долго, иначе не один младенец не смог бы появиться на свет. Но если любая роженица знала, что страдания ее скоро прекратятся, то Рубина ждала только смерти.
Пятно солнечного света на пушистом ковре передвинулось от красного цветка к зеленому стеблю, а избавление все не приходило. Служанка молчала уже давно, заметив, что если не кричать и не шевелиться, то боль станет меньше. Больше всего она сейчас желала оказаться в другом месте и в другое время, как будто бы существовал способ если не исправить случившееся, то не допустить этого. Но боль нельзя выбросить, как шелуху от лука, ее не отодрать от тела и не забыть про нее. Единожды присосавшись, она не успокоиться, пока не напьется твоими страданиями досыта. В деревне, где выросла Рубина, говорили, что боль – удел бедных. Целители и травники приходили только к тем, кто платил звонкой монетой, остальные умирали, порой даже не зная от чего. За скучную и тяжелую жизнь нет желания яростно цепляться. Молодая девушка никогда не мечтала выйти замуж за принца или короля, не желала прославиться и не стремилась уехать из дома за лучшей жизнью. Если бы отец не умер, все было бы по другому. Матери не пришлось бы отправлять ее на заработок, чтобы кормить трех младших детей, а она бы никогда не стала прислугой в этом доме. Старший конюх маркиза Артура де Сан Сабаль был другом ее отца, он-то и похлопотал, чтобы совсем еще молоденькую девчушку устроили не на грязную работу или на кухню, а прямо в личные служанки миледи. Это был подарок богов, о большем и мечтать было стыдно. Все последующие за этим годы жизнь Рубины нельзя было назвать спокойной, но она была сыта, одета, обута и засыпала ежедневно на чистой и мягкой постели, и ей этого было больше, чем достаточно. Она умела ценить то, что имеет.
Хозяйка и раньше наказывала ее, но страх потерять все был сильнее испорченного свидания с лакеем барона или нескольких бессонных ночей за работой, а потому она послушно все сносила и исполняла. Это все Джакомо, он виноват. Стоило ему появиться в жизни миледи, как все становилось хуже и хуже. Великосветские приемы превращались в оргии, в родовом поместье Сан Сабаль появлялись и чувствовали себя вольготно такие личности, которым и в простой-то дом вход заказан, не то, что в господский. И, наконец, этот барон Ламаль. Рубина не знала, но при этом не сомневалась в том, что с ним маркизу познакомил именно Давидичи. А миледи обоим этим мерзавцам доверяла. Для Джакомо двери всегда были открыты и вот до чего все дошло.
От звука открывшейся двери Рубина вздрогнула и тут же взвыла от боли, оставшуюся часть ноги со вставленной в нее деревяшкой охватило огнем.
- Тише, это всего лишь я.
Повара, вошедшего в гостиную служанка не видела, узнала по голосу и, судя по характерной возне и перешептыванием, пришел он на нее посмотреть не один.
- Да хоть владыка Келемвор собственной персоной, уходи, оставь меня в покое, - прорыдала она.
- Мы тут собрали немного, - повар нерешительно мял в руках мешочек с монетами, - целителя позвали… Надо перенести тебя в твою комнату.
Служанка похолодела, представив, какая пытка ее ждет спускаться на носилках на первый этаж.
- Давидичи ушел?
- Нет, он с дварфом-телохранителем беседует с миледи, - повар вздохнул, будто был в чем-то виноват, - теперь Джакомо новый управляющий поместьем.
Впервые за все время службы Рубина позволила себе выругаться вслух.
- Лорана уволили и старика Теодора тоже, - повар продолжал сообщать плохие новости, - еще пару ребят с кухни и конюшни и твою подругу Сьюзи. Завтра к утру а может и сегодня к вечеру тут будет толпа бывших феннарских, охочих до работы. Поместья позакрывали, оставив минимальный штат, а их выгнали на улицу. Ты как? Что сказала маркиза?
- Миледи сказала, чтоб к вечеру я была у нее. Так что тащи носилки и где уже наконец целитель?
Повар молча махнул рукой и в пурпурную гостиную два лакея вошли с носилками, следом за ними прачка и уборщица с тряпкой и ведром. Рубину еще не успели погрузить, а они уже снимали шторы и скатерть, отмывали и оттирали кровь.

17 день китторна
15:35. Арабелл. Таверна «Продажная Шкура»
Аккеран, я и Арчи)

Мальчик успел заметить лишь вспышку яркого света, брызнувшую из разорванных печатей. Бумага скорчилась и рассыпалась, на лету превращаясь в серый пепел…а в следующую секунду так же быстро начал распадаться на крошечные песчинки и сам паренёк. Он не почувствовал боли. Марку только вдруг стало слишком тесно в собственном теле, и он вылетел наружу через широкий и удобный тоннель, неведомо как появившийся в груди. Проход почему-то был обагрён красным. Мальчишке показалось, что он быстро превращается во множество звёздочек, в целое звёздное небо. Или в разбитое на мелкие кусочки зеркало. Каждый осколок мог видеть, ощущать, осязать всё вокруг. Марк одновременно кружился вместе с горячим ветром на улице и парил в смрадном чаду таверны, оседая мелкими частичками на развороченной мебели и чьих-то трупах. Неожиданно он ощутил чужую, незнакомую и резкую боль; это корчилась на полу фигура в лохмотьях. Теперь Марк точно знал, что грязные обноски скрывали колоссальную, чудовищную силу. Это существо находилось при смерти – Марк, маленький и слабый, победил большую и выносливую тварь!
«Ты меня боишься?» беззвучно прошелестел мальчишка, витая над бьющимся в агонии дроу. Ответа мальчик не дождался, его отвлекло странное движение вне таверны. Кто-то знакомый был совсем рядом…
- Держись, малыш, держись, - Таунас стремительно влетел в «Продажную Шкуру», прижимая к груди Марка. Похоже, мальчишка пренебрёг предупреждением о том, что не стоит рвать все печати разом. И теперь багровое пятно быстро расплывалось по его груди, а тело стремительно холодело, теряя последние остатки живительного тепла. Маг, почти не глядя, перемахнул через скрючившееся в предсмертной агонии тело дроу эльфийки замотанное в серовато-грязные тряпицы и лишь брезгливо отпихнул с пути захлебывающегося в своей крови ящера-следопыта.
Беглый взгляд по помещению и, наконец, найдя более-менее чистый стол, Мастер Печатей тут же водрузил на него своего подопечного.
- Держись, Марк! Держись, глупый мальчишка, - Таунас моментально разодрал рубашку на груди у мальчика, обнажая глубокую кровоточащую рану, доходящую почти до самого сердца. - Recuperare! Expedire! Curare! - руны одна за другой вспыхивали по краям раны, словно бы ограждая её от здоровой кожи, но рана стремительно продолжала шириться, а плоть Марка медленно и верно истаивать на глазах.
Через окровавленную грудь вылетали новые и новые звёздочки, кусочки сущности Марка. Невидимые, они плавали в воздухе, проникая в каждую трещинку пола, в каждую царапинку на грязной стене. Мальчик знал и видел всё, но почти ничего не понимал. Тяжело сосредоточиться, когда часть тебя плавает в опрокинутом кувшине, а другая часть зависла точно над головой встревоженного чем-то Таунаса…
- Это бесполезно! - прохрипел Рэдхотхэд, поднимаясь на ноги. - Не стоило доверять простому мальчишке такую игрушку как Печати. И уж точно не стоило посылать его против Хроны, - усмехнулся хобгоблин. - Теперь думаю, ему недолго осталось. Впрочем, как и тебе, Таунас! Не знал, что ты ещё жив.
- Заткнись, ублюдок, - огрызнулся мужчина, напряженно плетя заклинание за заклинанием, накладывая всё новые и новые круги рун. - Лучше убирайся, пока у тебя есть время. Как только я вытащу Марка тебе конец. Так что успей сделать хоть что-то полезное для своих хозяев. Доложи им о том, что здесь видел. И поподробней…
- Отпускаешь меня? - усмехнулся хобгоблин. - Ну-ну. А вот твои друзья так, похоже, не думают, - скосил он здоровый глаз на Синтариеля, Лану и остальных уже пришедших в себя.
- Отпустите его! - произнёс Таунас. - Отпустите и помогите лучше мне.
Марта подошла к столу, на котором лежал её брат. Девочка долго и внимательно смотрела в лицо брата, вспоминая солнечные дни и воздушного змея далеко в небе.
- Марк любит змеев, - Марта тяжело вздохнула. Она была хорошей послушной девочкой с тяжёлым взглядом, свойственным людям живущим с постоянной болью. Маленькая чумазая ладошка накрыла рану на груди брата, пытаясь остановить кровь и силу, текущую из разреза.
Крошечные пылинки-звёздочки медленно, очень неохотно начали собираться вместе. Парнишке не хотелось обратно, в измученное тело. Зачем оно ему? Ведь можно вместо этого превратиться в невесомое облачко и улететь далеко-далеко… Жаль, нельзя взять с собой Таунаса и Марту, они слишком живые для этого…Даже она, восставшая из могилы…

17 день китторна
16.30 Особняк Сан Сабаль. Кухня

Кадровые перестановки маркиза начала рьяно, увольняя и карая за самые мелкие провинности, а кого-то даже просто за то, что она считала его подозрительным и потенциально опасным. Ее собственный дом уже не был для нее надежной и безопасной крепостью. Назначив Джакомо новым управляющим, а фактически самостоятельно взявшись за дела, Изабэль решила обзавестись личной охраной по совету ее сына. Оставалось только выяснить так ли уж хорош дварф, как его рекомендовали.
- Розобород? - Изабэль в сопровождении своего личного раба Давидичи появилась на пороге кухни, чем вызвала панику в рядах поваров и поварят, которую тут же предусмотрительно замаскировали под ежедневную рутину.
- Госпожа, - проскрежетал широкоплечий дварф, как раз заканчивающий с жаркоем.
Он поспешил подняться из-за стола и опустил голову, выражая готовность исполнить любой приказ маркизы.
Сан Сабаль с сомнением посмотрела на тщательно ухоженную бороду, украшенную розами и спросила прямо.
- Почему Фредерико Феннар порекомендовал мне тебя как телохранителя?
- Потому, госпожа, что... - он немного замялся, пытаясь подобрать нужное слово, но потом просто взял столовый нож и трижды обернул его вокруг указательного пальца, не прилагая видимых усилий. - Вот.
- Это может любой балаганный фокусник, - маркиза не выглядела сраженной насмерть этим доводом.
- Я могу защитить, если нападут, вижу, кто задумал недоброе, умею хранить секреты.
Не смотря на завитую бороду и общий цивилизованный вид, Розоброд явно был не из тех, кто умеет гладко построить речь. Говорил он с усилием, и долго подбирая слова, к тому же сильно растягивал букву "О"
- Позвольте мне, госпожа, - тихо промурлыкал над самым ухом Изабэль Джакомо, подобно коту выскальзывая из-за спины хозяйки. – Не люблю пустого бахвальства. Так почему бы нам не проверить всё на деле, - в глазах Давидичи вспыхнул бесовской огонёк, а татуировки на его лице едва заметно зашевелились, плавно перетекая подобно крови в сосудах.
Сан Сабаль широко улыбнулась, предвкушая потеху. Кто бы мог подумать, что с кончиной ее светской жизни все самое интересное только начиналось.
- Позволяю, посмотрим так ли уж хорош Розоборд. Но не спеши веселиться, сейчас я хочу посмотреть, как он бьется имея полный комплект частей своего тела.
- Мне драться с этим хлыщом, маркиза?
Дварф был искренне удивлен. В ответ Изабэль согласно кивнула.
- Думаю, хватило бы одного мизинца моей левой ноги, - усмехнулся Джакомо, шагая навстречу Розобороду и разводя руки в разные стороны. – Маленький бонус, мой бородатый друг. Бей первым и изо всех сил.
- Тебе тогда, бить и вовсе не придется.
Розобород сжал кулак до хруста костей и, размахнувшись, ударил Давидичи в грудь, намереваясь проломить ребра и вогнать осколки костей в сердце.

Грудная клетка «хлыща» и правда не выдержала пудового кулака Розоборода, с хрустом проломившись и погрузив кулак дварфа почти до самого запястья. Давидичи даже пискнуть не успел, лишь бессильно обвиснув на ручище слуги с остекленевшим взглядом.
- А он не плох, - внезапно прохрипел Джакомо, ухватившись за локоть Розоборода обеими руками. – Вот только когда я предлагал тебе бить, я имел виду твой топор, - усмехнулся парень, выпрямляясь в полный рост. – Теперь моя очередь.
В следующую секунду всю руку дварфа мгновенно оплели десятки чёрных змей линий, которые яростно шипя, устремились к шее бородача.
Изабэль плотно сжала губы, передумав останавливать Давидичи, если схватка будет настолько короткой, грошь цена такому воину. От уличного пьяницы ее защитит любой деревенщина, а вот от подобных Джакомо разве что сам Джакомо, а зачем ей тогда дварф.
- Эээ! Эээ!!! - Дернулся Розобород, пытаясь высвободить кулак, застрявший в мешанине плоти и костей. - Мы так не договаривались! Ты колдун!!!
- Я предпочитаю называть это Божественным Даром, - обворожительно улыбнулся Джакомо. – Ну же. Я ведь даже не начал выдирать тебе конечности, как поступил с нашей Рубиной. У тебя осталась целая рука. Может, стоит ею воспользоваться?
- Тварь... мерзкая! - Процедил дварф, хватая со стола нож для резки мяса. Описав дугу, лезвие срубило несколько змеиных головок, черными кляксами осыпавшихся на пол, а затем вогнул оружие по самую рукоять в лоб дворянину, сразу после этого, что было сил ударив его ногой в живот и оттолкнувшись.
- А вот это мне больше нравиться, - громко захохотал Джакомо, отпуская дварфа и отступая назад. При этом чёрные змейки, как и обрубленные дварфом, так и обвившие его ладонь быстро поползли обратно под полы его плаща, а рукоять ножа, торчащую из его лба, также оплел чёрный узор и она медленно начала погружаться в лоб Давидичи.
- Ну, вот я и перекусил чем-то очень острым, - усмехнулся слуга, мгновенно затягивая обе раны на своем теле. – Думаю наш бородатый друг очень нам пригодиться, госпожа.
- Весьма на это надеюсь, - одобрительно кивнула Изабэль, - Розобород, я нанимаю тебя в охранники, к обязанностям приступаешь немедленно, все финансовые и технические вопросы решать будешь с моим управляющим. Ах, я же его не представила. Джакомо Давидичи.
- С этим, - мрачно буркнул Розобород, но тут же поправился: - Как вам угодно, госпожа.
- Превосходно.
Маркиза плавно повернулась к Джакомо, с удовольствием отметив, как играют блики на складках пурпурного атласа ее платья. Настроение повышалось.
- Отпускаю тебя в портовый район. Будь послушным мальчиком, не устраивай массового кровавого побоища, не заставляй меня жалеть о нашем с тобой, кхм... соглашении.
- Ну-ка постой! - Хлопнул его по спине Дварф. - Коли уж ты деньгу выдаешь, мне кое-что нужно.
- Надеюсь не на новую краску для твоей мочалки, розовенький? – обворожительно улыбнулся Давидичи.

- Ты язык придержи, а то в следующий раз отрежу, - подчеркнуто беззлобно сказал Розобород. - Оружие нужно, таких как ты чтоб на голову укорачивать.
Изабэль вмешалась в разговор раньше, чем двое ее слуг успели бы растратить ее золото.
- Это лишнее, существуй нечто подобное, оно бы стоило больше половины этого поместья. Только запланированные траты.
- Не волнуйся, Иза, тот кто послал меня за тобой весьма опрометчиво снабдил небольшой суммой злата, - усмехнулся Джакомо и, порывшись в полах плаща, извлёк на свет небольшой кошель набитый золотыми. - Этого хватит на маленькую армию. Так что подбирай только лучшее. И людей вооружи, как следует. Удар у тебя хороший. Так что и топор себе подбери под стать.
- Тут есть Анклав колдунов красных - они разным торгуют, я знаю.
Кошель исчез в широких карманах дварфовых штанов.
- Вот и отлично, - расшаркался Давидичи. – Думаю мне пора. Обещаю быть порядочной барышней и вернуться ещё до темени, - усмехнулся он, потягиваясь и выгибаясь как кот. – Поручаю хозяйку тебе, мой волосато-бородатый друг, - подмигнул он Розобороду, буквально вылетая прочь.
- Клоун, - хмыкнул ему вслед дварф
-Что ж, раз все довольны, разговор считаю оконченным.
Развернувшись, маркиза вышла из кухни.
Розобород поспешил за ней.
- Госпожа, троих еще нанять или пятерых для безопасности? Золота хватит на хороших бойцов.
- Семерых и чтоб днем и ночью, - испуганной маркиза не выглядела, но с каким бы удовольствием сказала вместо семи "сто" или "тысячу".
- Я найду.
Коротко ответил бородач.

(те же, там же, тогда же)

17 день китторна
17:10 Особняк Сан Сабаль. Спальня маркизы

Слуги постарались на славу в спальне маркизы, похоже предчувствуя бурю никто из них не хотел навлекать на себя излишний гнев хозяйки. Побитое стекло и поломанная мебель были убраны, стол снова водворен на место, застелен свежей скатертью, а книги, принесенные из Цитадели кто-то даже аккуратно обернул чехлами из бархата. Следы крови аккуратно замыли чем-то душистым с ароматом лепестков роз, а подпаленное пятно на полу закрасили с художественной аккуратностью.
И всё же несмотря ни на что в комнате витал чужеродный аромат. Нет не запах гари или горчичный привкус крови, и даже не застойная вонь нафталина от старых книг. Нет. Ещё какой-то неуловимый акцент витал в воздухе, едва заметно искря и порой даже обретая некое очертание человеческой фигуры застывшей в углу.
Изабэль уже устала, все, чего она желала – это спокойно лечь спать, пусть даже прямо в платье, корсете, со шпильками в волосах и толстым слоем косметики на лице. За несколько часов сна ничего страшного со всем этим не случиться, а она больше не выдержит ни минуты бодрствования.
Маркиза походкой бесконечно усталой труженницы полей добрела до кровати и уже собиралась рухнуть на нее с закрытыми глазами, как заметила искорку в углу. Решив, что ей показалось, женщина моргнула и посмотрела в том же направлении еще раз. Теперь блеснули две искорки, затем семь, из которых сложилось очертание руки.
- Розобород! - громко крикнула Сан Сабаль. Привычку звать слуг при возникновении малейших затруднений она унаследовала от своих многочисленных предков.
Дверь отворилась, на пороге стоял дварф в кольчуге, подпоясанный и с топором в руках.
- Госпожа?
Он явно уже собирался идти за наемниками, но услышал зов маркизы и вернулся разобраться.
- Ну, зачем же так сразу, миледи? - усмехнулся чей-то мужской голос, и искорки в углу сложились в золотистое лицо с весьма печальной улыбкой. - Молния два раза в одно и тоже место не бьёт. Ну и по-крайней мере, два раза на вас за один день покушаться, точно не будут. Особенно когда у вас проявился такой незаурядный талант, - золотистая тень подернулась и переместилась ближе к центру комнаты.
- Талант поджигать обидчиков? – Маркиза сделала несколько шагов назад спиной, приближаясь к своему телохранителю.
- Этого убить? Покалечить? - Спросил Розобород, выступая вперед. - Или просто вышвырнуть?
- Если сможешь сделать все сразу, щедро награжу, - пообещала маркиза.
Телохранитель что-то прорычал, и бросился на золотистую фигуру, намереваясь перерубить ее пополам.
- И почему, чем красивее женщина, тем глупее и неповоротливее её защитники? – устало вздохнул голос, а затем раздался легкий щелчок невидимых пальцев. – Sepire!*
В следующее мгновение руки Розоборода припечатало к его бедрам, а сам дварф, вытянувшись в струнку, обездвиженный рухнул на пол.
- Ну, вот теперь можно и поговорить! – всё таким же мелодичным спокойным голосом произнесла золотистая тень. – Прошу вас, маркиза. У меня нет желания с вами воевать. Напротив. Я здесь чтобы сделать вам весьма заманчивое предложение. Мы хотим сделать так чтобы вам уже никто не смог угрожать.
- Помыслы чисты, а желания благородны, простите великодушно, но я не столь наивна, чтобы в это поверить. Меня пытаются сделать разменной картой в чьей-то игре, но не стоит рассчитывать, что меня будет устраивать простое сохранение моей жизни. Ваше предложение должно быть действительно интересным.
Изабэль грациозно присела на край кровати и, не стесняясь своего посетителя, начала снимать украшения и вытаскивать шпильки из прически. В конце концов это он был незванным гостем, а она хозяйкой дома.
- А вот это уже мне больше нравиться, - искорки снова сложились в подобие улыбки. – Орханк Уотерпидский сказал, что в смертный час чернь спасает свою жизнь, а благородные достоинство. Вы, похоже, шагнули ещё дальше. Вы намерены извлечь из этого выгоду? Вы воистину ужасны, миледи, - золотое сияние всё усиливалось и стало принимать более чёткое очертание. – Разрешите представиться. Астальдо Маестор, - на ворсистый ковер в спальни маркизы осторожно ступил молодой мужчина с белоснежными волосами. – Поговорим о цене?

17 день китторна
17:20. Цитадель

Не так уж велик был гарнизон Цитадели. Во всяком случае, ресурсы оказались небезграничны. Патрули на улицах города, отряд на месте прошедшей резни, дела, не связанные с преступлениями последних дней... Неожиданно оказалось, что людей не хватает, да и сам он никак не разорвется, чтобы одновременно направиться в башню Таунаса и Архив Гильдии Боевых Магов.
Корана никак не оторвать от рутинных дел, и под рукой из относительно свободных, кроме его и Тии, оказались только офицер седьмого отряда Арман, а также приданный для помощи монах. Они и были отправлены в башню со строгим приказом отыскать любые улики, имеющие отношения к событиям последних двух суток, и вообще все странное.
А сам Неймас вместе со Тиа направились в Архив.
- Ты знала про... всю эту историю про Еретика?
Эртан в последний момент удержал окончание «про Лию», которое показалось неуместным. Он вообще не знал, как ее сейчас лучше назвать при сестре.
- Откуда бы мне знать? - ядовито переспросила Тиа, - Это тебе могло быть известно гораздо больше, чем мне.
- Разве мать тебе не рассказывала? Ведь это, наверное, одно из главных ее деяний.
- Скорей уж она рассказывала тебе. Учитывая ваши с ней теплые отношения, - на брата Тиа не глядела.
Офицер выпрямился, словно кол проглотил.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Да все о том же, - сестра наконец изволила одарить Эртана взглядом. В глазах светилась злая насмешка. Тиа озабоченно сдвинула брови и продолжила с деланным сочувствием: - Впрочем, я не виню тебя. Если уж Лия хотела получить что-то... ну или кого-то, она это получала.
Внутри Эртана все вскипело и кровь прилила к лицу, словно ошпарив изнутри. По коже прошли красные пятна, рука дрогнула – очень хотелось влепить девушке пощечину. Но он сдержался и только сказал деревянным голосом.
- Если ты думаешь, что я могу сделать что-то противное чести рода и подлое по отношению к отцу, ты неправа.
Реакция брата не открылась от взгляда магессы. Она прищурилась и вкрадчиво произнесла:
- Хочешь сказать, ты никогда ничего подобного не делал?
- Подобного чему? – он заставил себя не отворачиваться. Усы вздрогнули, глаза стали уже, и офицер походил на большого настороженного кота.
- Ну ты сам сказал - противное чести рода и все такое, - протянула Тиа, вновь отвернувшись. Она не была уверена, что права в своих подозрениях насчет матери и брата, но реакция Эртана определенно забавляла.
Командор замешкался. За последнее время ему не раз напоминали о смерти брата, но была ли затронута там честь рода? Да и девушка вряд ли имела в виду это.
- Нет, не делал, - отрезал он наконец.
- Похвальная уверенность в собственной непогрешимости, - уныло отозвалась Тиа, словно потеряв интерес к перепалке.
- Я помню, что я делал, а чего – нет. А ты не помнишь?
- Не твое дело, - резко огрызнулась Тиа. Снаряд неожиданно послали на ее территорию - и ей это не слишком понравилось.
Офицер неожиданно для самого себя вспылил.
- Нет уж, если ты меня расспрашиваешь, так будь готова отвечать! Честь рода должны поддерживать все члены семьи!
- Тебе рассказать, что мы делаем с Лейто, когда ты не видишь? - ехидно осведомилась магесса.
Эртан хватанул ртом воздух, на миг потеряв дар речи.
- Л-лейто? Не верю, - насупился наконец он.
Сестра довольно ухмыльнулась.
- Тогда и не задавай вопросов. Ответы тебе могут не понравиться.
На некоторое время офицер замолчал. Когда он оборвал тишину, лицо по-прежнему было хмурым, а голос сквозил раздражением, несмотря на старания быть мирным, но тема изменилась.
- Что ты думаешь о рассказе Лейто и его связи с нашими делами?
- Все это не лишено смысла, - задумчиво произнесла она, - Хотя с Лейто нельзя быть уверенным до конца... Мне кажется, что здесь он не врал. У него... какие-то свои цели. Я думаю, сперва нужно найти этого Таунаса, - уверенно завершила Тиа. Это было в первую очередь в ее интересах.

(с Reylan)

Две дороги, одна Цитадель
В то время как Эртан мучался вопросом, не привиделся ли ему брат, и озаботил той же проблемой Фейвора Атеналя, сам Менлор продолжал задаваться иной тайной.
В который раз он уже повторял про себя вывод – да, он жив… но кем стал? Неймас перебрал в памяти всех существ, в которых только возможно преобразиться человеку, отверг нежить, конструктов, подвергшихся проклятиям…
Последнее бы могло подойти, но вот в чем дело – ни одно проклятие из ниоткуда не берется. Менлор точно знал, что у него самого врагов, способных на подобное, не водилось. А убивший его шаман… волшебник очень сильно сомневался, что нынешнее состояние было побочным эффектом заклятия. Во-первых потому, что убившее его заклинание он знал, и подобных результатов за этими чарами не водилось. А во-вторых… обычно такие эффекты проявлялись значительно раньше.
Возможно, у семьи Неймасов появился враг за время, пока… пока он был мертв? Но какой смысл направлять чары на мертвеца… а потом и оставлять его в неведении?
Менлору приходила мысль и о божественном вмешательстве, но, по здравом осмыслении, он решил отказаться и от нее. Он был уверен, что еще не успел совершить ничего такого ради Азута, чтобы заслужить подобную милость. А другие боги чужими верующими вряд ли бы заинтересовались… Ну, конечно, был еще Велшарун, но тогда бы Неймас точно стал нежитью.
Однако мысли о проклятии подогревались воспоминанием о том, что произошло… произошло… Менлор сам бы не смог подыскать этому точное определение.
Это случилось где-то дня через три после того, как они поселились в столице. У детей обнаружился действительно сильный дар к тихому и радостному удивлению Менлора. Над многими простыми заклятиями им не приходилось долго возиться: волшебник достаточно быстро обучал… а потом, для окончательного усвоения оставалась лишь практика, для которой при должных предосторожностях наставник не требовался вообще.
И потому Менлор зачастую оставлял их практиковаться, а сам отправлялся в город, размышляя над возможно полезными местами, а также прикидывая то, как надо двигаться в столице, чтобы не столкнуться с кем-то знакомым.
Иногда он забредал в районы, куда люди его круга появлялись разве что в сопровождении хорошо вооруженной охраны. Впрочем, сейчас Неймас на дворянина был отнюдь не похож, и сомневался, что привлечет чье-то внимание, даже вечером, на пустынной улице.
А вот его собственное внимание два человека привлекли – которые не желали уступать друг другу дорогу. Пара услышанных фраз, и маг сделал верный вывод: два мелких бандита, каждый – с непомерным гонором.
И вот последнее привлекало. Почему-то очень, очень привлекало…
Только когда блеснули ножи, Менлор осознал, что стоит неподвижно, смотрит… и усиливает. Не зная как – но многократно усиливает их гордыню, заставляющую бросать другому оскорбления и беситься при одном намеке на неподчинение.
И когда разъярившиеся бандиты уже почти сошлись в схватке – Неймас по какому-то наитию рванулся вперед; пальцы мага властно легли на плечи оторопевших людей.
Он никогда не был особенно силен. Драться умел – все же, когда старший брат осваивает искусство боя, трудно чему-то не научиться, – но, конечно, уступал в этом профессиональным воинам и в любом случае предпочитал клинок рукопашной…
Но сейчас эти двое не смогли выдернуться из его захвата, а мгновением позже – вообще лишились шанса на такую возможность. Что-то невидимое, но ощутимое, пьянящее силой, воспринимаемое магом как белоснежные молнии, скользнуло по его рукам, вливаясь в тело…
Не сразу. Но определить, сколько времени это заняло, он бы не сумел – немного, наверное…
А когда Менлор разжал пальцы, на мостовую рухнули два мертвеца. И потрясенный маг смотрел на свои руки, пытаясь понять, что именно произошло, и как он сумел такое сотворить.
И главное – почему он себя чувствует так хорошо, словно раньше был голоден, а сейчас наконец насытился?
Менлор потом об этом долго размышлял. Он не мог не провести параллелей с вампирами… но никогда ранее не слышал, чтобы кто-то обладал таким голодом.
А потом было еще кое-что, вообще ему непонятное, о чем Неймас предпочитал пока не думать.
Но… когда он отбросил все варианты, то память вытащила давнее-давнее воспоминание – несколько обмолвок от мачехи, кое-что, упоминавшееся старшими волшебниками и наставником.
Лерсонийское дело. Странные существа, которых создавали там. Опыты по изменению организма.
Возможно ли? Но ведь Еретик был уничтожен много лет назад. Хотя, конечно, любое знание может быть вновь обнаружено…
Увы, Менлор не знал деталей дела и опытов Еретика, и не мог судить точнее. Но зато знал, где их можно найти – в архиве Цитадели.
Соваться туда – значит делать именно то, чего он до сих пор тщательно избегал, то есть идти знакомым прямо навстречу. Хорошо еще, что определенной частью школы Иллюзий он овладел, и мог скрыть свою внешность…
Ну ладно, воинов это может обмануть. А если встретится маг? Или, упаси Азут, Хелл Ри Даора?
Впрочем, риск того стоил. Пора наконец действовать, а не ждать непонятно чего; все же Менлор обладал деятельной натурой всех Неймасов.

А когда возродившийся волшебник твердо решил направиться к Цитадели, то примерно то же решение принял и другой его коллега.
Фейвор Атеналь, получивший доступ к расследованию, сделал вывод, что этим воспользоваться необходимо. Конечно, начинать надо со склепа Неймасов – но на него потребуется особое разрешение. А вот материалы можно и нужно почитать сейчас, пока что единственная нить.
Паладин Азута был уверен, что их уже читали волшебники. Но… уже бывало, что его собственный взгляд отмечал то, что более традиционно мыслящие коллеги пропускали. И в конце концов, какой ученый будет полагаться только на чужие выводы?
Квимарана Фейвор прихватил с собой; серебряный дракончик привычно спрятался в сумке. Подумав, Атеналь взял и меч; в конце концов, в обитель воинов просто неприлично приходить без оружия.
К Цитадели он подошел лишь немногим позже Менлора.
Хотя, конечно, никто из них об этом понятия не имел.

Таверна "Продажная шкура"

(Акке, Арчи и я)

Марта оглядела помещение. Вокруг плескалась сила. Они была различна и по своей природе и по своему содержанию. Девочка воспринимала ее как разноцветные вихри. Вот лиловое облачко силы Ланы, вот здесь, что-то золотое от эльфа, еще что-то темно-зеленое от охотника и много других разных оттенков, индивидуальную принадлежность которых ей было неинтересно определять. Но кроме всей этой дымчатой радуги, вокруг плескались и кружились капельки, каждая из которых была Марком. И все вместе и по отдельности. Марта не знала как такое возможно, но это было так.
Она четко чувствовала каждую капельку. Их было очень-очень много. Столько, что собирать поштучно, было невыносимо долго.
Девочка задумчиво насупилась, пытаясь придумать как собрать все это обратно в Марка. Несколько секунду сосредоточенно хмурилась, а потом весело улыбнулась. В ее маленькой кудрявой головушке родилась блестящая идея. Она даже в ладоши захлопала. Небольшое усилие и вся комната с магической взвесью сущности Марка, просто стала Марком.
И веселое выражение тут же исчезло с личика девочки. Эффект несколько не соответствовал ее ожиданиям.
Лана с интересом наблюдала за манипуляциями малышки, она бы с радостью ей помогла, но пока не представляя как. Девушка уже думала, как сотворить что-то вроде воронки, куда смерчем затянет все частички паренька, как с удивлением обнаружила, что Марта уже справилась с этим кропотливым делом, причём легко и быстро, правда, как-то наизнанку. Марк перестал туманом висеть в зале, а словно впитался в стены. Точнее Лана сформулировать не могла.
«Подожди, Марта, тут надо деликатнее, давай скопим его… тут», - кивком указала она на пустую бочку возле кухонной двери. Нежно подтолкнув силовые потоки, девушка начала сосредотачивать разрозненную субстанцию по направлению к кухне, выжимая комнату, словно мокрое бельё.
Получив от Ланы четкие указания, Марта тут же принялась их выполнять с присущей ей старательностью и самоотверженностью. Секунда спустя стены таверны ощутимо задрожали и начали трещать. Кое-где посыпалась пыль и жалкие остатки известки.
Девушка поморщилась и положила руку на плечо малышки: «Легче, как пёрышком сгоняй и касайся нежно, словно бабочка. А то харчевню окончательно разрушишь и брату навредишь».
Девочка глубоко вздохнула, выдохнула и принялась делать то же самое, но полегче. Стены больше не трещали, но пыль летела. Хотя сущность Марка быстро собралась в указанной Ланной бочке.
«Хорошо. Молодец», - заслуженная похвала мягко коснулась сознания малышки. «Так. Последние капельки. Подойдём поближе». Оказавшись рядом с бочкой, где плескалась эфемерное тело, Лана накрыла маленькие ручки девочки своими. «А теперь лепим!»
Понимая весь груз возложенной на не ответственности, Марта начала лепить. Ей очень хотелось добавить что-нибудь от себя, красивое – цветочков или узоров, но она боялась, что брат не оценит такой заботы. Поэтому, усиленно сопя и пыхтя, пришлось лепить что-то более мальчишечье. Конечно, без помощи Ланы, у нее мало что получилось бы, но это было уже не так важно, Марта могла в полной мере гордится тем, что приложила к воссозданию брата свои маленькие ручонки.
По мере того как тело Марка продолжило проявляться, складываясь из незримых кирпичиков в единое целое, лицо принесшего его мужчины становилось всё более и более напряженным. Его глаза пристально следили за каждым движением, за каждым вздохом Марты и Ланы, а затем и он принялся что-то бормотать и, выхватив из кармана тёмно-красный мелок больше похожий на застывший сгусток крови, принялся чертить им символы на уже полностью проявившейся нижней части тела мальчишки.
Символы и, правда, выходили такими, словно были написаны кровью. Таунас расписывал ими каждую клеточку тела Марка, соединяя их причудливыми линиями и завитушками.
- Здесь! – внезапно нахмурился маг, когда тело Марка проявилось почти до самой груди. – Сюда пришелся откат Печатей. И именно сюда нужна ткань чтобы её заменить.
Девочка заинтересованно посмотрела на странного мужчину, которого раньше не замечала.
- Зачем? - звонко поинтересовалась она.Лана, не отрывая рук, сосредоточенно поднималась всё выше, отвлекаться сейчас было никак нельзя, поэтому она даже не услышала мага.


- Потому что если не закрыть эту дыру всё станет бессмысленным, - вздохнул мастер Печатей. – Вам удалось собрать его тело воедино, а мои печати смогут удержать его в таком же состоянии, но если не закрыть дыру, он снова рассыплется на части. Именно поэтому мне нужна особая ткань. Такая, какая есть у тебя, - он пристально посмотрел на Лану. – Мне нужно кое-что у тебя позаимствовать. Совсем немного, если ты позволишь. Это спасет мальчишке жизнь.

Такой тяжёлый взгляд невозможно было проигнорировать, Лана подняла глаза и сфокусировалась на Таунасе: «Отдать?» Почему-то она прекрасно знала, о чём идёт речь, дар чёрной балерины до сих пор бурлил в ней, грозясь выплеснуться наружу. Правда, последние события несколько охладили его, но этого явно было недостаточно. Оставив недоделанного брата девочке, Лана протянула магу хрупкую руку.
- Будет больно, - почти беззвучно произнес Таунас, но почему-то Лана услышала его голос очень ясно. – Очень больно, - его пальцы остановились всего в сантиметре от кончиков пальцев девушки, словно не решаясь её коснуться.
Девочка осторожно сжала ладошку Ланы и выпустила, сосредоточившись на удержании брата в целости. Казалось, что в ладонях зудело от желания добавить хоть какой-нибудь маааленький цветочек. Ей казалось, что подобная мелочь очень положительно скажется на характере брата. А лучше нарисовать маленького щеночка, или котенка...
Одобряюще проведя рукой по хрупким плечикам девочки, Лана накрыла ладонью сильную кисть мага, прижимая её к своим внезапно похолодевшим пальцам.
«Если боль мучительна, она непродолжительна, а если продолжительна, то не мучительна», - немного грустно, но совершенно спокойно ответила Лана.

Маг ничего не сказал, лишь согласно кивнул и…
Боль! Невыразимая боль охватила всё её тело, заставив хрупкую фигурку девушки вытянуться в струнку, а лицо исказиться в беззвучном крике боли. Всё её существо словно бы сжалось в крошечный комочек плоти, в который в следующею секунду вонзилось сотни и сотни мелких игл-крючьев, разрывающих и прокалывающих её миллионы тысяч раз.
- Catene Mille affliggono questo mondo. Tie anima insieme Sinner e
guarnizione in questo fragile corpo! – голос Таунаса гулким эхом разносился по всей таверне,заставляя ветхие стены содрогаться и дребезжать подобно осиновому листу в преддверие шторма.
- Stampa Sette Sentinelle!* – рука Таунас, внезапно скользнула куда-то вниз, вцепившись во что-то под грудью Ланы, резко потянула на себя. Вторая рука проделала тоже самое буквально провалившись в дыру на груди почти полностью материализовавшегося Марка.
Марта от усердия закусила кончик языка, старательно доделывая брата, заодно решая куда бы прилепить задуманный цветочек. Голос непонятного дядьки отвлекал, отдаваясь в ушах эхом, что несколько злило Марту, хоть и не настолько, чтобы попросить его кричать потише. "Может быть на щеке? Или луче в волосах?" - Этот вопрос волновал ее сильней всего остального.
Лана перестала замечать окружающее, действительность свернулась в трубочку, как лист пергамента, и воткнулась в живот, разрывая её тело. Нечеловеческий стон, пронзил сознание находившихся поблизости, кричать в голос девушка не могла, но лучше бы она кричала. Трансляция собственной боли не самый хороший способ, чтобы приобрести друзей, но остановиться Лана не могла.
Девушка медленно оседала на пол, а следом за ней с криками и воплями падали и корчились немногие выжившие в «резне» люди. Маг тоже скорчился от боли, видимо не способный отразить импульс боли, посланный Ланой в разные стороны до конца, но, тем не менее, остался на ногах, всё глубже погружая свою ладонь в дыру на груди Марка.
- Держись, малыш. Держись. Осталось совсем немного, - вторая рука Таунаса, наконец вынырнула из живота Ланы, извлекая на свет пульсирующую и капающую чёрной жидкостью бесформенную массу. – Уже почти всё! – маг земли опустил её следом за правой рукой вглубь груди Марка и принялся что-то шептать.
- Uno a uno. Carne a carne. Lascia che i morti per sempre generare vivace. Sigillo!**
Пламя захлестнуло их. Обжигая, ослепляя и отбрасывая назад. Чьи-то руки обхватили Марту сзади и быстро накрыли плащом, а когда через мгновение занавес сдернули, она увидела Марка, сидящего на краю стола и удивленно ощупывающего огромный золотисто-оранжевый гладиолус, запутавшийся у него в чёлке.


* Тысяча цепей опутывающих этот Мир. Свяжите душу Грешника воедино и
запечатайте в этом бренном теле.

Печать Семи Стражей!
** Одно к одному. Плоть к плоти. Пусть мертвое навеки породит живое. Запечатай!

Мини-сценка от мастера

Цитадель Драконов. Архивная башня. 17:33

- Ну что у тебя там опять, Карл? – старший караульный широко зевнул и поднялся со скамьи стоящей в тени Архивной Башни. – Всё никак не налюбуешься, как новая офицерша своих оболтусов по двору гоняет?
- Если бы, - нервно облизнулся Карл, вглядываясь в стремительно приближающиеся к цитадели тучи. – Командор отослал их, то ли на патруль, то ли просто от греха подальше. Ты лучше на небо погляди. Как будто кто-то нарочно тучи нагоняет.
- Ну, таки прямо нарочно, - нахмурился старший караульный. – Ежели бы так, наши господа маги из Башни давно бы тревогу забили. А так скорее уж просто Талос шалит.
- Всё равно не нравиться мне всё это, Ранди, - поежился Карл, нервно мозоля рукоять своего клинка и выглядывая за угол. – Печенкой чую, тут что-то не…
- Чего там не? – насторожился его напарник, подходя ближе и кладя руку ему на плечо. – Чего замолчал, дурачина? – потянул он Карла на себя и тут же отпрянул прочь, прикрывая разрубленное до кости плечо. – Малар меня подери! Что за…
- И в самом деле, Малар тебя подери, Салим, ты, что бить разучился? – из-за угла один за другим вынырнули четыре абсолютно нелепые личности. Худощавый мужчина с мышиного цвета волосами и красными, как кровь глазами, невысокий, всего в пять футов роста, толстый человечек с толстыми, как сосиска пальцами и огромным безобразным носом и закованный в рыцарские доспехи воин с огромным двуручником на плече. Последним в четверке был темноволосый мужчина с миловидным лицом и расшитом золотом чёрном халате. Он и был тем, кто бросил реплику закованному в латы рыцарю. – Надеюсь, со второй попытки ты не промажешь? А то ведь не охота говорить, господину Ламалю, что ты был бездарной тратой такого количества хинтина.
- Можешь не волноваться, я не промазал. Он уже труп, - прогудел доспех и кивнул на охранника, медленно оседающего у стены и хватающего воздух губами. - Пойдем. Нечего терять здесь времени. Предатель может успеть сбежать, если будем мешкать.
- Ты прав, - улыбнулся темноволосый. – Пойдемте друзья. Не будем заставлять Даору ждать….

Волшебник-гомункул в Цитадели (с Аккераном)
Подходя к Цитадели, Менлор тщательно старался скрыть нервозность. Всего в нескольких минутах от ворот он понял вроде бы простейшую вещь: незнакомца внутрь элементарно не пустят. А если на воротах окажется кто-то, кто знал его в лицо и вспомнит... еще хуже.
Решение, впрочем, нашлось довольно быстро, и на помощь пришла магия иллюзий, которой Неймас за последние пару недель пользовался не раз, изменяя внешность. Но сейчас-то требовался кто-то, кого стража пропустила бы без вопросов... и из гарантированно известных офицеров на ум приходил только старший брат.
Идея была нахальной, но что поделать? Менлор постарался как можно тщательнее восстановить в памяти и лицо Эртана, и его мундир, увиденные у дома Феннаров. Заклинание могло продержаться недолго - все же не был он мастером по иллюзиям - но главное, чтобы хоть продержалось.
Конечно, в имитации всегда труднее всего считалось скопировать манеры и поведение; но все-таки, не суметь хотя бы несколько минут подражать родному брату - это надо быть на редкость ненаблюдательным человеком. А среди магов таких не водится.
Уверенной походкой военного Менлор подошел к воротам.
- Командор Неймас? - удивился один из часовых. - Сэр, не заметил, как вы выходили...
- Внимательнее надо быть, - сердито отозвался Менлор, искренне надеясь, что голос вышел похожим. - Под новое командование потребовать вас перевести?
- Никак нет, сэр! - хором рявкнули оба солдата, вытянувшись по стойке "смирно". Маг мысленно удивился - похоже, в Цитадели объявился кто-то новый, и под начало к нему попадать никто не желал. Удачно.
И Менлор миновал ворота, напустив на лицо выражение сосредоточенности - командир идет по делам, думает о чем-то серьезном, приставать никто не станет...
Никто и не стал. Маг, каждую минуту опасаясь, что иллюзия слетит, успешно преодолел путь до входа в Архив, попутно прикидывая, как объяснить интерес к конкретным бумагам... или вообще ничего не обосновывать? Просто оглушить хранителя и взять нужные документы?
Опасно, вообще-то. Да и ничего архивариус ему не сделал.
Впрочем, стоило Менлору подойти к воротам, и у него из головы вылетели все размышления о дипломатии - такая картина предстала его глазам.
То, что билось в предсмертной агонии перед ним, даже с натяжкой сложно было назвать человеком. Даже останки, все ещё удерживаемые в железными доспехами, с трудом напоминали конечности и голову, а уж лицо и вовсе превратилось в окровавленную кашу, с поверхности которой на Менлора взирало лишь два расширенных от ужаса зрачка. Судя по широкой дыре в панцире, отравленный или проклятый удар пришелся прямо в центр его груди и, похоже, мгновенная смерть милосердно пощадила бедного стражника от ужасных последствий.
Второе тело лежало чуть поотдаль. И этому охраннику повезло меньше. Следы разложения ещё не охватили всё тело воина, но правая рука, на которую пришелся удар, почти полностью превратилась в сгнивший ошмёток плоти. Услышав шаги Менлора, он с трудом обернулся к нему и что-то едва слышно прохрипел.
Маг ошарашенно переводил взгляд с одного стражника на другого, пытаясь понять, что здесь произошло. Возможно, некромантия? Или...
Неймас поспешно склонился над живым, машинально отметив, что иллюзия все еще держится.
- Что случилось? Кто это сделал?
- Меч! Берегись его меча, - прохрипел стражник, дергаясь в беззвучном кашле и изрыгая чёрную мокроту. – И второго. Маленького и толстого. Он посадил что-то внутри. Это убивает быстрее, чем меч.
Тело стражника вновь выгнулось дугой, да так сильно, что Менлор даже услышал, как с хрустом переломился позвоночник, и застыло в такой неестественной позе.
"Что происходит?"
Ясно было одно - в Цитадель вторглись незваные гости. Хорошо еще, что стражник предупредил... что ж, боевые заклятия давно готовы, и врасплох его не застать.
Но с кем бороться? И зачем они здесь?
Менлор выпрямился, чувствуя как развеивается исчерпавшая свой срок иллюзия. Что ж, сейчас это более неважно... но вот капюшон плаща, пожалуй, стоит натянуть поглубже. И не отступать - потому что другой возможности войти в Архив может и не представиться.
Хотя...
Неймас задумчиво посмотрел на оба тела, а точнее - на только что умершего. Он до самого конца не сдавался... просто мужество или гордость? Та самая гордость, к которой его так тянет?
«Гордыня!» прошипело что-то, медленно переливаясь и сворачиваясь кольцами где-то в глубине его сознания. «Не обманывай себя, Менлор, сын Орландо. Не льсти себе. То, что так тянет тебя, что притягивает и манит. Это не благородная гордость, это Гордыня. Всепоглощающая и всепожирающая гордыня» голос медленно изменял интонацию и теперь уже вместо змеиного шипения маг услышал до боли знакомый голос Эртана. «Посмотри, брат! Посмотри! Это всё из чего состоит человек. Его деяния не более чем просто стремления напитать свою гордыню, раздуть её до непомерной величины и упиваться с её вершины. Они прячут это. Прячут под красивыми словами. Меняют буквы в надежде, что гордыня станет гордостью. Но ты ведь видишь. Ты чувствуешь этот яд? Ты чувствуешь, как он струиться по их душам, как он пожирает их тела? И ты можешь их спати…» голос брата снова сорвался на шипение.
«Освободи их. Протяни руку. И зачерпни это яд из чаши их души. А затем выпей! ВЫПЕЙ!!!»
– Гордыня? – повторил Менлор вслух, хотя и очень тихо.
«Голос брата. Но почему? Почему именно он говорит о гордости? Почему, когда именно его гордость стоила мне…
Или именно поэтому?»
Голос манил, голос обещал многое. Неймас застыл, не решаясь сознательно повторить то, что ранее сделал почти случайно, вновь напитаться пьянящей силой гордости…
Но внутри наверняка были враги. Сильные враги, наверняка способные противостоять даже магу.
«Простите, – мысленно выдохнул Менлор, обращаясь к мертвым стражникам. – Но я не хочу умирать снова».
В этот раз сила текла сквозь него уже более свободно, словно по уже натоптанной тропинке, заставляя его тело даже слегка подрагивать от разливающегося по всему телу блаженства и ощущения всевластия. Только в самом конце, он словно бы проглотил ложечку дегтя. Жутко горькую и даже маслянисто-комковатую, но неприятное ощущение тут же заглушила очередная волна удовольствия, заставляя забыть легкую горчинку, скользнувшую в глубину существа Менлора.
Что же он сейчас сотворил? И почему стал способен на это?
Ответов не было, времени снова погрузиться в размышления - тоже. Пора было действовать - и Неймас, мысленно припомнив все подготовленные заклинания, шагнул внутрь Архива, готовый к любой встрече.
Удара не последовало, и маг ускорил шаг - в любую минуту в Архив мог прийти кто-то еще. Да и вообще... было такое нехорошее ощущение, что кто-то наблюдает из теней; хотя, наскоро оглядевшись, Неймас не заметил ни одной живой души вокруг.
Полученная сила все еще горько бурлила где-то в глубине, но сейчас Менлор поблагодарил Азута за этот таинственный дар - потому что первым, что он увидел, пройдя по коридору, было тело мага, распростершееся у стены. То же самое, что и у стражников - словно плоть мгновенно сгнила.
Второй, обнаружившийся чуть дальше, явно успел защититься, его раны явно были получены в бою, а не от таинственной силы. Результат, впрочем, был тем же - смерть.
Менлор двинулся дальше, и с каждой минутой понимал, что таинственный враг не щадил ни волшебников, ни служителей архива - именно их тела попадались Неймасу на пути.
Проклятье... зачем они здесь? Неужели... уничтожение Архива? Самое вероятное.
Неймас еще больше ускорил шаг, направляясь к помещениям, где хранились документы - этого он допустить не мог.
Дверь премерзко скрипнула в петлях, пропуская его во внутреннее кольцо башни, его сердцевину, в которой на протяжении всей его сто футовой высоты, на бесконечных ярусах располагались тонны и тонны архивных данных обо всей сколько-нибудь магической деятельности произошедшей в Кормире со времен основания. Вот только сейчас первый уровень Архивов был больше похож на эпицентр огненной бури, какие бывают на Пламенном полуострове. Бесценные книги, редчайшие свитки и важнейшие документы сейчас были попросту разбросаны по полу везде, куда хватало взгляда. Воздух буквально был переполнен парящими в нём страницами и листочками вперемежку с серыми хлопьями пепла. А в центре всего этого Хаоса подобно героям с древних полотен среди гор трупов возвышались всего две фигуры.
За несколько лет он сильно изменился. Всегда подчеркнуто аристократичный старец Хелл Ри Даора, сейчас выглядел едва ли не моложе Менлора. Грива чёрных волос, перехваченных золотым обручем, расшитый рунами древних плащ, в былые времена мешком свисавший с тощих плеч мудрец, теперь едва перехватывал его грудь, с трудом держась на последней застежке. Лишь глаза. И магическая аура. Они остались неизменными. Хотя и в ауре Менлор через мгновение уловил какие-то странные акценты. Почти такие же, какие сам ощущал совсем недавно в себе.
Вот только рассмотреть структуру его магической сферы разглядеть Неймасу так и не дали.
Даора что-то громко вскрикнул, вскидывая руки, с которых в тот же миг сорвались огненные струи пламени, совсем похожие на «Огненный Хлыст» Тиа Катарины, но только в гораздо большем количестве. Будучи учеником Даоры, Менлору лишь однажды довелось увидеть это заклинание в действие. И эффект был просто потрясающий. Кто бы не был соперник Даоры, он точно был обречен. Но…
Среднего роста, кареглазый мужчина с веселой лучезарной улыбкой и темными, как смоль волосами лишь слегка улыбнулся и легко отбил пламя Даоры в сторону. Словно бы отгоняя назойливого комара. Вот только если бы этот комар был размером со слона. Но тогда рука способная на такое…
"Вот проклятье!" - пронеслось в голове Менлора сразу по двум причинам. Он встретился именно с тем, кого почти в последнюю очередь желал увидеть... и его противник был определенно не слабее учителя!
Оставлять все так как есть, было нельзя - если враг справится с Даорой, то наверняка продолжит разносить архив, чего маг никак не мог допустить.
Но если вмешаться, даже прикрыв лицо - старый волшебник может его узнать, хотя бы по манере творить заклятья. Два выбора, один не лучше другого... Конечно, можно пустить в ход то... то, чему Менлор пока не дал названия. Впрочем, маг сам еще опасался этого неожиданного таланта.
Выхода особо и не было - атаковать надо, хотя бы отвлечь; пусть Даора пустит в ход что-нибудь, что наверняка припрятано в рукаве. А вот если не поможет...
Капюшон надежно скрывал лицо, так что Менлору оставалось только атаковать - распоровшими воздух волшебными стрелами и последовавшей за ними мощной молнией

Архивная башня

Есть в жизни гарнизона Цитадели преходящее. Заканчивается день, быстрее, чем хочется, проходит ночь и вновь звучит сигнал подъема. Улетает время обеда, и даже муки седьмого отряда временно закончиваются, когда офицера усылают с поручением. А есть то, что служит для солдата символом вечности, вроде ежедневного восхода солнца, неба над головой и того, что Ао – главный из богов.
Одной из таких вот вечных примет была та, что у входа в Архивную Башню всегда стоят два часовых, и потому Эртан даже не сразу осознал, что их нет, только несоответствие в картине мира заставило его замереть на полуслове – а потом броситься вперед, к двум валявшимся на земле телам.
- Тревога!!! - заорал Эртан командирским тоном, от которого солдаты встают в казармах и тяжелораненые. А говорят, некоторые умели орать так, что и мертвые иногда поднимались. – К Башне!!
И тут же, другим голосом.
- Тиа, я загляну внутрь, подожди.
И шагнул ко входу, обнажив меч. Возможно, именно сейчас кто-то уничтожает архивы.
- И незачем так орать мне в ухо, - поморщилась Тиа, не думая, между прочим, отставать от Эртана.
Что-то хрустнуло позади и медленно захрипело за его спиной, едва он повернулся спиной ко входу. Тихо зазвенела вытягиваемая из ножен сталь.
Слишком быстро, чтобы успеть увернуться… Но вместо размашистого удара в спину Эртан услышал лишь звон стального клинка о вымощенный камнем плац.
На глазах у Тиа полуразвалившееся тело охранника конвульсивно дернулось, буквально вздергивая его на ноги, словно марионетку с оборванными, кроме одной-единственной, нитями, и мощно тряхнуло. Да так, что вместе с полетевшими на землю ошмётками разваливающейся плоти и буквально вывернутой в запястье кисти с плотно сжатым в ней клинком, булыжную мощенку также украсила весьма неаппетитная гора внутренностей, среди которых, свернувшись, лежала дикая помесь летучей мыши и человеческого зародыша.
Тиа почувствовала, как что-то похолодело внутри: запах магии был в точности, как тот, в злополучной усадьбе Феннаров. Руки сами взметнулись вверх, творя боевое заклятье.
Офицер обернулся и замешкался.
Нельзя бросить девушку, но и позволить кому-то хозяйничать в архивах... Что же делать, о Темпус?!
- Тиа, не останавливайся! За мной, в башню.
Она выпустила заряд, почти не целясь, и отскочила сама, устремившись к брату.
- Хихихихихаха! – рассмеялся кто-то, на этот раз звук исходил откуда-то из под темного купола-свода, прямо над входом во внешнее кольцо башни. – Боюсь, что я не смогу вас туда пропустить, мальтен и альтрана, - проверещал мерзкий тонкий голосок. – Разве вас не смутили коконы, в которых дозревали мои детки на входе? Разве они не были достаточным предостережением, чтобы не нарушать мой сон? Вы хоть понимаете, как это раздражает, когда люди не понимают намёков, - на протяжении всей тирады, источник голоса медленно перемещался, вещая то откуда-то справа, то из-под потолка и даже на мгновение Эртану показалось, что он звучал прямо в его голове.
- Только дурак врывается в башню, оставляя трупы, чтоб поспать, - холодно ответил мужчина и преодолел две ступени вверх.
Тиа не отстала, оглядываясь и готовясь выпустить очередной огненный снаряд, если только обладатель мерзкого голоса проявит себя.
- Только дурак ступает в то место, где он не имеет никаких преимуществ и, не зная ничего о своем противнике. Хиахахахаха, - продолжил верещать голосок, то стремительно удаляясь, то наоборот приближаясь к Эртану и Тиа. Но при этом, ни единого постороннего звука, кроме мерзкого голоса, указывающего, если не на место положения противника, то хотя бы на наличие совершенных им перемещений не ощущалось. Более того создавалось ощущение что голос вообще никак не привязан к определенному источнику. В какой-то момент Эртан даже заметил, что слышит его равномерно обоими ушами.
- Хотя постой! – радостно зашелестел голосок. – Я, кажется, узнал тебя. Тот же тембр голоса, та же властность и сила в интонациях. Ты почти такой же, как и тот, что прошёл здесь минуту назад. Только совсем немного другой. Ты живой! По-настоящему! Неужели ты тот самый, про которого мне рассказал Калеб?! – источник голоса буквально завис перед лицом Эртана, словно бы собеседник стоял прямо перед ним. – Ты – Эртан Неймас! Брат Менлора!!! Грешник!!! Миахахахаха!
Больше офицер не вступал в разговору. Губы его сжались в полоску, и он зашагал по лестнице еще быстрей и решительней.
Неужели снова тень, что преследует его? Призрак прошлого? Или не призрак? К черту, надо выяснить. С ним маг, сейчас вбегут солдаты, а кто много треплется – мало делает.
Здесь ощущалась все та же магия, и Тиа не сомневалась, что в конце пути их ждет нечто схожее с тем, что было в той усадьбе. Но возникшая было мысль остановить Эртана была решительно отогнана прочь. Гордость не позволит брату отступить, а Тиа лишь выставит себя трусихой. А магесса бывала не менее горда и не могла позволить себе спасовать при Эртане. Губы магессы сжались в тонкую линию, девушка напряженно вслушивалась и копила силу.
И вдруг внезапно они словно бы прозрели. Точнее попросту кто-то выдернул их из под колпака. И Эртан и Тиа с удивлением обнаружили себя не на бесконечной винтовой лестнице, а в подвальной комнате заваленной телами магов, стражников и служителей архива. Около дюжины тел. Все медленно гниющие в собственном соку, совсем как тела тех караульных на входе.
- Ну, вот вы, наконец, пришли, - весело рассмеялся мерзкий голосок. Ближайший труп к Тиа и Эртану перевернулся, обнажая невысокого толстенького человечка в шишаке и мешковатом одеянии, по-видимому, прятавшегося под ним. – Извините, что пришлось поводить вас за нос. Не люблю когда что-то не готово к приходу гостей, - широко улыбнулся он, потирая лапки. – Кто из вас желает быть первым?
Сделавшаяся на удивление немногословной Тиа не проронила ни звука. Вместо нее заговорила магия: шипящий огненный хвост метнулся к человечку. Кто бы он ни был, общение с ним в планы магессы не входило.

(с Reylan и мастером)

Промежуток. 17 день китторна. 15:22

- Так, значит, вам не удалось ни привести мне грешницу, ни обнаружить Феннара? Даже Гнев, умудряется прятаться где-то от вас, – вода в ванной опять была слишком горячей, пожалуй, стоило кого-нибудь наказать за это, но сегодня ему и без этого предоставили достаточно поводов позлиться. Он осторожно вынул левую руку из воды и воздел к солнечному свету, обнажая кровавые язвы, медленно покрывающиеся золотой корочкой. – Кто-нибудь хочет мне объяснить, почему это происходит?
- Ваша рука, милорд, или же наши неудачи? – женщина с потускневшими и словно выцветшими от времени волосами и таким же серым и усталым лицом раболепно склонилась над ним, заглядывая в глаза, и быстро принялась натирать его руку кроваво рубиновой крошкой.
- Я так понимаю, одно вытекает из другого, Инвалентия, - усмехнулся темноволосый мужчина в чёрном халате с вышитыми на нём золотистыми узорами. Он и его спутник, закованный в железный доспех, в отличие от остальных находящихся в зале, казалось, ничуть не были смущены недовольством их повелителя. Более того они беззаботно, по крайней мере «темноволосый», разгуливали вдоль стеллажей книг и казалось больше изучали корешки древних фолиантов и тихо о чем-то переговаривались. – Думаю, ответ очевиден, милорд. Никто из них не старается также сильно, как наша леди Покорность пытается угодить вам, - лучезарно улыбнулся он, обрабатывающей руку хозяина женщине.
- Талона порази чумой этого сына шлюхи! – гневно вскинулась на него Инвалентия. – Владыка болен. И я в меру сил пытаюсь облегчить его боль! А ты вместо того, чтобы самому заняться поисками и приблизить час его исцеления, занят лишь тем…
- Довольно, дитя, - маг высвободил свою руку и снова погрузил её в воду, на его лице тут же промелькнуло сильнейшее облегчение, словно кто-то убрал длительно терзавшею его боль, но уже через мгновение его лицо снова стало жестоким и раздраженным. – Эта боль, лишь малая плата за то могущество, которое я обрету в конце-концов. Но это не значит, что я буду терпеть её вечно. Итак, значит, Хереса с нами больше нет, как и Ноутина. Похоже, кто-то из божественного Пантеона решил открыто вмешаться. Это мы учитывали, жаль, что они не успели привести Феннара. У них это бы отлично получилось.
- С тех пор как мы потеряли Эрика, их стало сложнее контролировать, - пробасил «доспех». – Всё же его змеи отлично нам помогали в охоте.
- Ну, мы все понимали, что его непомерное Эго рано или поздно его и погубит, - задумчиво произнес Владыка. - А вот чего я не пойму, так это почему наша «маленькая троица» не смогла справиться с таким банальным заданием, как привести ко мне Изабель Сан-Сабаль? – его глаза грозно сузились, заставив двух девочек, раболепно стоящих на коленях, вздрогнуть и попятиться назад в ужасе.
- Мы-мы-мы не виноваты! – едва сдерживая рыдания, всхлипнула Ирис. – Там оказался ещё кто-то третий! Он на нас напал! Он ранил Авенира! Он… он…
- Он Менлор Неймас, гомункул Гордыни, - вступил в разговор ещё один присутствующий. Это был тонкий и худощавый мужчина с мышиного цвета волосами и кроваво красными глазами. – Я осмотрел раны Авенира. Он по-прежнему не использует в своей магии греховную субстанцию, но её следы уже принялись искажать его магическую призму. Думаю, скоро очень скоро он сам откроет в себе источник силы, и тогда уже силой завладеть им будет очень сложно.
- Думаю, сила нам тут не понадобиться, Карнифекс, - перебила красноглазого совсем ещё юная девушка с завязанными чёрной повязкой глазами. – Ноутин успел выведать, что Менлор приютил двух сирот, о которых заботиться и обучает магии. Думаю, используя эти знания, мы могли бы поискать рычаг воздействия на него.
- Хорошо, Нокс, тогда возьмешь Сатиса, и вдвоем приведете мне этих детей, - прокряхтел Владыка, поглубже опускаясь в полуостывшую воду. – Теперь все задания для всех остальных! В том числе и для тебя Калеб, хватит уже баклуши бить, - обратился он к темноволосому в халате. – У нас завелся предатель. Даже не предатель, а просто жалкий трус, у которого не хватает храбрости закончить начатое нами дело, но хватает наглости пытаться нам помешать…
- А я тебе говорил, Лами, - фыркнул Калеб, водя пальцами по корешкам книг. – Даоре изначально был нам не нужен. Лишь напрасная трата времени и …, - мужчина выдержал торжественную паузу. – Думаю, ты хочешь, чтобы мы избавились от него прямо в Цитадели?
- Пожалуй, это будет удобнее всего, - согласился маг, губы которого недовольно скривились при этом панибратском «Лами». – Нам давно пора зачистить город от этих недоучей из башни, а позже мы займемся и высоколобыми из Круга. К тому же в Архиве очень много важной для нас информации, которая не должна достичь ушей ненужных людей. Ну и наконец, я надеюсь, в этот раз вам никто не помешает прихватить с собой господина Эртана ко мне для приватной беседы… Вопросы?
- Эээ, милорд? – Карнифекс нервно взъерошил свои бесцветные волосы. – Это всё-таки Цитадель Пурпурных Драконов. Не говоря уже о том, что нам придется драться с Гильдией Боевых магов и тремя нам подобными, там ведь ещё два Имперских Крыла драконов. А нас всего трое, не считая Айрис, которая пока ещё не восстановилась.
- Эй! Мы тоже пойдём! – наконец оживились две девчушки, возмущенно засопев. – В этот раз мы приведем для Повелителя маркизу и игрушечного солдатика!
- Хорошо! Нас трое и две козявки, - усмехнулся Калеб. – При всём уважении, Лами, но ты явно переоцениваешь всю силу своих скромных слуг.
- Возьмите с собой Фледермоса, - отмахнулся маг, жестом подавая знак Инвалентии, чтобы та подлила ещё воды. – Он и его выводок отвлекут внимание. И дадут вам время.
- Этого психа? – поежился Карнифекс. – Вы уверены? Он ведь не видит разницы между «своими» и «чужими». Он бесчеловечен даже по меркам нам подобных…
- А ещё он силён. И глуп, - добавил Калеб. – А это значит им можно манипулировать, а при случае пустить в расход. Вот только…, - глаза темноволосого весело вспыхнули. – Нам нужно для начала его накормить, верно? – его взгляд, поблуждав по залу, упал на Мирру и Ирис. – Как насчёт того чтобы немного увеличить силы Фледермоса за счет отработанного материала? – он медленно шагнул к побледневшим девочкам. – На одну или две способности?

Схватка в архиве (с Аккераном)
Первый из поколения. Он смутно помнил своё рождение. Зато хорошо запомнил, как появились на свет остальные…. Кто-то рождался более одаренным, кому-то везло меньше, и он оставался всего, лишь беспомощным куском плоти. Кто-то был абсолютно лишен рассудка, а кто-то сам впадал в сумасшествие.
Их было Семеро. Из первого поколения, кто мог считать себя Primogenito. Каждый одаренный по-своему. Каждый с собственным проклятием на челе.
Ему подчинялось само плетение. Подобно ткачу-шелкопряду он мог превратить его как в изящное полотно, так и в безумно хаотичный клубок, не подчиняющийся никому и ничему. Это был его дар. И его проклятие. Его жажда была неутолима, его стремление повелевать плетением безгранично. Именно поэтому он пошёл вслед за простым смертным, возжелавшим силы богов. А когда того не стало, он сам нашёл того кто повел бы его к той же цели.
Эти ничтожества называли себя магами? Они считали себя властными над Плетением? Они осмеливались прикоснуться к его Величайшей ценности, не имея на это никакого права? Они были достойны умереть. И особенно достоин смерти был он. Человек, предавший его Повелителя.
- Хелл Ри Даора! – прокричал Калеб, отмахиваясь от очередной жалкой атаки соперника. – И это всё на что ты способен? Неужели Великий Глава Боевых Магов такой слабак? Ты ведь выступил против Хозяина! На что же ты рассчитывал с такими силами? – Страттон осторожно протянул палец к магическим нитям, оплетающим всю Цитадель и, выбрав ту, что вела к левой руке Даоры, резким движением оборвал её.
- Умри, ничто…
Он едва успел рассеять направленную на него магию. Летящую следом молнию, он распылил уже почти в руках волшебника-самоубийцы. И лишь когда Калеб потянулся к магическим нитям, тянущимся от новоприбывшего, его губы тронула веселая усмешка. – Так это ты… Менлор Неймас! А мы тебя везде искали…
Что?
Откуда он его знает?
Сам Менлор был совершенно уверен: никогда раньше этого человека не видел. Ему очень хотелось прямо спросить, но рефлексы и разум подсказывали одно: заводить во время боя беседу подобно смерти. Особенно со столь защищенным противником.
Эта оборона была ни на что не похожа: такое впечатление, что противник Даоры попросту не обращал внимания на чужие заклинания, и даже защитные чары вокруг него не вспыхивали. Какой-то амулет? Или...
Мысль была неожиданной: вдруг это тоже кто-то измененный, вроде него самого? Наделенный иммунитетом к магии? Или же просто имеющий врожденную волшебную защиту?
Менлор резко сменил тактику: вслед за метнувшимися с ладоней огненными стрелами ударило заклинание развеяния чар. Многие волшебные барьеры снимались таким образом... и почему же медлит столь скорый на выдумки Даора?
И вновь, что-то громыхнуло где-то на самой грани восприятия и ничего не произошло. Даже пляшущий в лампадке магический огонёк, всего в пяти шагах от Менлора так и продолжил весело и непринужденно плясать, подобно диковинной танцовщице.
- Не старайся, Менлор, - усмехнулся незнакомец, шагая навстречу к Неймасу. – Вся магия вокруг сейчас повинуется только мне. У тебя нет ни единого шанса. Как и у твоего наставника. Он уже понял это и, похоже, пытается сбежать, - Калеб кивнул на то место, где со скрученными за спиной руками на коленях перед закованным в железные доспехи воином стоял магистр Даора.
Проклятье. Магия не действовала - надежное, могущественное оружие, смысл всей жизни... не действовала. Да кто же он такой? Кто они все такие?
И как будто этого было мало - проклятый незнакомец продолжал повторять имя, как будто Даора в первый раз не расслышал!
Сейчас в интересах Неймаса было бы пожелать молчания наставнику... но это все же был свой. Учитель. Военный волшебник. Кормирец. А вдобавок - эти двое не собирались отпускать и его самого.
Менлор прикрыл глаза, перебирая в памяти заклинания и понимая, что ничто из них тут не поможет. Разве что ударить в потолок и обрушить его - но это значило бы и себя поставить под удар, и документы погубить. А значит... значит, остается применить только одно.
И молиться Азуту, чтобы это помогло.
Веки Неймаса поднялись, и в его противника ударил жесткий, уверенный, насмешливый взгляд, полный ледяной стали гордости. А полускрытое лицо скривила сама собой возникшая презрительная усмешка.
«Он был рождён первым…. Первым! А Создатель. Творец! Он выбрал его! Его! Ничтожного мальчонку из подворотни. Он дал ему имя. Кайзен! Он дал ему силу, которую должен был отдать ему! Лучшему из семерки. Самому первому…»
- Отличная попытка, Неймас, - сквозь зубы прохрипел Калеб, с трудом удержавшись на ногах. – Ты уже умеешь подчинять? Похоже ты одаренней остального выводка. Только со мной тебе не тягаться, - он поднял, протянул руку к Менлору и резко сжал её в воздухе в кулак.
Дикая боль, мгновенно разлившаяся в глубине груди Неймаса, буквально парализовала его, заставив выгнуться всем телом, и рухнуть как подкошенным на землю.
- Ну, вот и славненько, - на лице мага снова расплылась беззаботная ухмылка. – Прости, что пришлось так поступить, но не хочу, чтобы мне кто-то мешал вернуть то, что этот предатель похитил у нас, - Калеб неторопливо шагнул к Даоре, также парализованному и в ужасе взирающему на своего палача. – Надеюсь тебе всё хорошо видно? – усмехнулся маг.
Волшебник изо всех сил пытался стряхнуть паралич - но не выходило. Даже окатить себя развеянием магии не получалось.
Менлор понимал, что, закончив с Даорой, пришельцы возьмутся за него, но страха почему-то не было. Ни капли. А вот что было - так это бешенство, чистое, раскаленное бешенство оскорбленной гордости - его, военного волшебника Кормира, чей талант отмечали столь многие, так легко скрутили?
Если бы Менлор был наделен псионическим даром, то мозг врага уже бы вскипел - с такой ненавистью Неймас смотрел ему вслед.

Обыск

Деспил Хьюз, сержант Седьмого горе-отряда, едва ли не валился с ног, с трудом поспевая за мчащимися впереди более рослыми соратниками. И почему новая офицер куда бы они не шли, предпочитала гнать их словно на пожар?
Будучи всего пяти с третью футов ростом Деспил при всём желании не мог бежать в одной линии со всем отрядом и, хотя физически он не уступал никому, тем не менее, короткие ноги в два шага едва покрывали расстояние, которое с легкостью перемахивали его двухметровые сотоварищи.
И даже несясь со всей возможной скоростью и едва не теряя сознание от недостатка воздуха в легких, он всё равно вынужден был глотать пыль в конце колоны.
И когда он, вконец обессиленный длительный пробегом, уже собирался упасть в дорожную пыль и умереть счастливой смертью, бегущий впереди него солдат резко затормозил и Деспил со всего разбегу влетел головой ему где-то в район поясницы, больно стукнувшись шлемом о стальной панцирь.
- Ой! Хельм вас подери! – выругался юноша, пытаясь заглушить режущий слух звон у себя в голове. – Что там такое?
- Вестимо что, господин сержант, - усмехнулся стражник, которому Деспил врезался в поясницу и который, судя по всему, этого даже не заметил. – Прибыли на место. Теперь ждём, чего же наша лейтенант ещё удумает.
- Аааа, - согласно промычал Деспил, всё ещё слегка оглушенный и пытающийся найти прорезь для глаз в своем шлеме, сбившемся после столкновения. Когда же ему это, наконец, удалось он с удивлением обнаружил, что их отряд, в количестве десяти рож, выстроился у подножия каменной башни у самой городской стены. Надо сказать, башни в городе не были редкостью. Ещё до Кризиса Аватаров их было гораздо больше, ведь маги Мистры были весьма почитаемы в Кормире, и множество подобных строений было выстроено по всей империи. Хотя сейчас большая часть из них пустовала, в связи с гибелью их Богини и приходом Миднайт были вынуждены вернуться к Храму Плетения, дабы снова наладить контакт со своим источником и богиней, которой они теперь обязаны были служить.
Впрочем, это башня не выглядела заброшенной. Но и на обитель колдуна она похожа не была. Никаких признаков зловещности, никаких черепов вдоль ограды, даже демонов-стражей у порога не было. Вместо этого весьма милый ухоженный огородик у подножия башни, хорошо выметенная тропинка, вымощенная камнем и ведущая прямо к двери башни, у порога которой даже был постелен аккуратный и чистый коврик. Ничего странного и необычного для обычного сельского домика. Но не для башни мага-ренегата. Огромная двустворчатая дверь могла бы пропустить в дом стремя в стремя целых четыре всадника, хотя в высоту башня и не поражала особыми размерами, лишь немногим перемахивая через 40 футовую стену. Тем не менее, по ширине она, пожалуй, с легкостью вместила в себя одно из крыльев Имперской Библиотеки.
- Странное это место, - задумчиво пробубнил Деспил, с удивлением сравнивая пропорции маленького коврика для ног и огромной двери. – Это здесь нам придется искать злого колдуна?
- Всем внимание, - верзила-монах, всю дорогу державшийся рядом с офицером, предупреждающе поднял руку, оборачиваясь к солдатам. - Башня эта принадлежала Мастеру печатей. Они способны заточить заклинание в любой предмет, и высвобождается оно, когда этот предмет ломают или рвут. Потому всем быть предельно осторожными. По возможности ничего лишний раз не трогать, если найдете что-то странное, зовите меня или офицера Арман. В любом предмете может находиться любое заклинание. В том числе и такое, которое всю башню в каменное крошево превратить может. Так что в ваших же интересах хорошенько помнить, что я сказал. Надеюсь, все присутствующее пока ещё дорожат собственной жизнью.
На последних словах Кир усмехнулся краешком рта - солдатам Арман впору было запроситься на эшафот благодаря "заботе" своего офицера.
- Чем меньше будете распускать руки, - раздался громогласный голос нового офицера отряда, - тем меньше вас убьют! Плакать, конечно, никто не будет, но вы ведь не в состоянии просто умереть. Попортите казенное обмундирование, к гадалке не ходи.
- Позовём, позовём, - гадко ухмыляясь, прорычал сквозь зубы тот самый здоровяк, в которого врезался Деспил. – Да так позовём, что больше уже никуда позвать не смогут.
- Тише ты, - шикнул на него стоящий рядом легионер. – У этой, гадюки, уши могут и на спине расти. В том числе и на твоей. Услышит - точно ничего не получится…
- Чего у вас не получится? – Деспил наконец унял звон в ушах и поймал лишь конец разговора двух драконов.
- Я говорю, сможешь ли ты не подорваться на первой же ловушке или нам сразу заказывать карликовый гроб, - загоготал здоровяк. – Ведите уж нас, господин сержант.
- Офицер Арман, позвольте мне пойти вперёд, - монах, полагая, что согласие не замедлит последовать, первым шагнул к коврику у входа. - Я менее восприимчив к враждебной магии, так что так будет безопасней для всех.
(С Акке и Хомой)

Обыск башни Таунаса

Офицер лишь равнодушно пожала плечами. Ей было, в целом, плевать на Кира и сопровождающих её людей. Единственное, что волновало гомункула, это выполнение договора с оборотнем и ожидающая за это награда в виде крови, дарующей невиданное могущество. А раз Лейто потребовал изображать хорошего офицера и попытаться втереться в доверие к командору – она этим самым образцовым офицером станет. Образы того, что из себя представляет хороший командир, были самые разнообразные, а зачастую и противоречивые.
Рассеянно подумав о том, что надо бы со всем тщанием целиком и полностью поглотить душу какого-нибудь успешного вояки, Гнев шагнула вслед за монахом.
Увиденное поражало. Мало того что цветастый коврик не взорвался и не спалил наступившего на него монаха, а из стен неведомо откуда не выпрыгнули орды демонов, чтобы порвать всех и вся на куски, само внутреннее убранство башни поражало. Первый уровень с винтовыми лестницами, уходящими вверх и вниз, больше напоминал большую сувенирно-книжную лавку. Везде куда не глянь, тянулись многочисленные стеллажи книг и стеклянные шкафы, набитые всякой пёстрой всячиной, больше напоминающей прилавок игрушечного магазина. Множество книг так и вовсе были разбросаны небольшими горками на толстых шерстяных коврах, которыми здесь был застелен весь пол. Свет здесь давали золотистые плафоны, вкрученные в потолок, с которого также на нитках свисало множество бумажных чаек, альбатросов и прочих морских птиц. А ещё здесь пахло морем. Очень сильно.
- Ух, ты, - восхищенно выдохнул Деспил, шагнув в помещение след за командиром и монахом. – Как будто бы снова оказался в лавке Старого Хрофта. Был такой мастер игрушек. Он тоже бумажных птиц к потолку всё время клеил. Не помри он лет эдак пять назад, решил бы что это он тут и обитает.
- В игрушки играться дома будете, - Гнев скомкала и разорвала повисшее было в воздухе лирическое настроение. – Если не найдем чего командор потребовал, я вам этих птичек… - далее последовал подробный и красочный рассказ о том, куда можно, при должном усердии, запихнуть любой предмет.
- Ну что ж, посмотрим, что здесь насобирал этот Таунас... - задумчиво произнёс Кир, направляясь к ближайшему стеллажу, до отказа забитому всевозможными книгами. Сюда бы Ала - вот уж кого за уши не оттащить от такого добра. Небось не меньше половины книг он здесь прекрасно знает. Хотя... Может, в монастырской библиотеке и в Цитадели совсем другое собрание. Сам Кир книгами интересовался поменьше, чем юный послушник, тем более на магические темы, которых здесь, наверное, должно быть большинство...
Монах скользнул взглядом по ряду корешков, проглядывая авторов и названия. И заодно стараюсь почувствовать содержащуюся в книгах магию. В том, что она здесь имелась, Кирин почти не сомневался.
- Сказки, братьев Амальгам, - улыбнулся Деспил. – Этот Таунас был большим любителем художественной литературы. Если эти книги и обладают какой-нибудь властью над людьми, то только над самыми маленькими, - рассмеялся он.
Кирин покосился на не в меру разговорчивого сержанта. Ему-то, в общем-то, было всё равно, но вот от нового командира сержанту вполне могло и влететь.
Не заинтересовавшаяся книгами и безделушками Эрис-Риолана отправилась искать подвал. Голоса внутри подсказывали, что самое интересное прячут в укромных местах, поглубже под землей, а командора Неймаса вряд ли порадуют рассказы о бумажных птичках.
Многозначительно переглянувшись, четверо драконов отправились вслед за своим обожаемым офицером.
Обилие художественной литературы, конечно, делало честь хозяину башни как любителю интеллектуального отдыха, однако пользы от этого для присланного на обыск отряда было немного. Взгляд Кира успел отметить обилие в комнате картин, весьма схожих по сюжету. Картины самых разных размеров стояли на полках и украшали собой стены, и везде был изображён один и тот же парусник с надписью "Эстель" на борту. Такие же подписи имелись и на рамах некоторых картин. Впрочем, хоть как-то обдумать эту особенность интерьера у монаха уже не оставалось времени - он заметил, как девушка-офицер, пренебрегая его предостережением, одна направилась к винтовой лестнице, ведущей в подвал. За ней без приказа потянулись четверо солдат из её отряда.
- Офицер Арман, - окликнул девушку Кир, отходя от стеллажа с книгами, - я же говорил - впереди лучше идти мне. Вы хотите осмотреть нижние помещения прямо сейчас?
- Не волнуйтесь, со мной ничего не случится, - уверенно заявила Гнев, поставив ногу на первую из ступеней, ведущих вниз.

Обыск с перерывом на бунт

- И всё же я составлю вам компанию, - проявил настойчивость Кирин. - Сержант, - обернулся он к Деспилу, - проследите за выполнением моих указаний. Очень не хотелось бы, чтоб по чьей-то неосторожности потолок рухнул нам на голову.
О том, что своими словами он, возможно, нарушает субординацию, отдавая приказы чужим подчинённым, монах попросту не подумал. Он в несколько шагов нагнал офицера и деликатно, насколько это позволяли его габариты, протиснулся мимо неё вниз по винтовой лестнице.
- Да-да, конечно, - закивал паренек, испуганно покосившись на офицершу. - Как только спрошу разрешение у офицера Арман...
- Исполняйте, - милостиво разрешила уже изготовившаяся метать громы и молнии Гнев. Вмешательство монаха не вызвало у нее особых эмоций, а вот потопавшие следом драконы едва заметно нахмурились.
Подвал, наконец-то порадовал находками. И первая из них была расстелена прямо на полу. Огромный круглый холст был развернут на полу, а на нём…
Семь различных сцен-картин, расположенных кругом. Мужчина и женщина опьяненный вином и сцепившиеся в драке, вырывая друг у друга нож. «Гнев» гласила подпись под картиной.
- Ибо они народ, потерявший рассудок, и нет в них смысла, - неожиданно громко прочёл громила-стражник, склонившись над одной из трёх надписей написанных вдоль круга. – Чертовски верно подмечено, - усмехнулся он, разглядывая красивую женщину любующеюся собой в зеркале, поданным каким-то демоном. – Тут какая-то Гордыня нарисована! Хороша бабса, однако!
- Это ещё чего, - усмехнулся второй стражник, бритоголовый крепыш, толкая громилу в бок. – Тут вообще групповуха намечается, - гоготнул он, тыкая в соседнюю картину.
- Священник, забывший о своих обязанностях и предавшийся лени. Обжора, - третий стражник с безобразным шрамом на пол-лица медленно шагал вдоль круга, словно разглядывая картины и постепенно заходя за спину офицеру Арман. – Здесь какой-то чиновник берет взятку, а последнее вообще непонятно что… Смотрят в след этому, - ткнул он на мужчину с птицей в золотой клетке. – И глаза такие недобрые. Небось убить его хотят или ещё чего…
Последние слова стражника заставили до того невозмутимого монаха встрепенуться. Прежде смотревший на картину в целом, теперь он взглянул на отдельный её фрагмент, вызвавший недоумение у дракона с рассечённым шрамом лицом.
Мужчина и женщина, видимо, семейная пара, смотрела вслед человеку, гордо несущему диковинную птицу в золотой клетке. Только вот Кир сразу увидел, а скорее даже почувствовал, почему у мужа и жены такие "недобрые", как выразился стражник, глаза. Зависть.
Зависть горела в глазах людей, подзуживала, нашёптывала им уши, толкала в спины. Зависть свила своё гнездо в их душах, как и в душе ещё одного действующего лица этой пугающей монаха сцены. Мужчина за спинами мужа с женой с завистью заглядывался на их молодую дочь.
Картинка поплыла, смазалась в глазах, на её месте появилось лицо Фреда. Он тепло улыбался, глядя на своего друга. Он не знал, кто его предал. Потом место мужа заняла Лана. "Моя Лана..." Так Кир когда очень хотел её называть. Не сложилось. А теперь и вспомнить о ней стыдно. О ней и о нём.
Годы в монастыре научили Кирина Ран-Тао сдерживать эмоции, когда это было необходимо. Он получил свой щит от жестокой памяти и ещё более жестокой и справедливой совести. Правда, этот щит не всегда спасал.
Монах мотнул головой, вытряхивая из неё то, что сейчас могло помешать делу, и взор прояснился, вновь нарисовав подвал, стражников, девушку-офицера...и полотно на полу.
- Не надо делать такое умное лицо, а то я поверю что вы способны думать, - хохотнула Гнев. – А вам этого пока по званию не положено.
- Нам много чего по званию не положено, - раздался четвертый голос от двери и из темноты вынырнул последний стражник с длинными волосами, собранными в конский хвост. – Но вот если никто не узнает, что мы кое-что нарушили, вреда ведь не будет, да?
- Несомненно, - противно захихикал здоровяк, подступая поближе к офицерше и нарочито демонстративно доставая клинок. – А если это ещё пойдет на пользу другим, так ведь и вовсе правыми окажемся, верно, офицер Арман?
- Ты не лезь в это дело, монах, - лысый мгновенно заступил дорогу монаху, доставая свой клинок. – К тебе обиды нет. Но если эту «мегеру» не проучить, она всех доконает…
- Верно, Кирин, - продолжил длинноволосый. – Убивать её никто не будет. Так! Малость подпортим здоровьё, чтобы больше не позволяло в армию соваться.

(Те же, там же)

Обыск Башни. Подавление бунта

- Зато к тебе будет, - мрачно пообещал Кир, меряя взглядом вставшего перед ним стражника. Тот оказался на полголовы ниже и заметно уже в плечах. А меч, на который дракон так надеялся, Кирина не очень-то смущал.
- Я б вам посоветовал убрать оружие и извиниться. Сами ж на офицера напали ещё на плацу, чего уж теперь?
Кир сомневался, что его увещевания возымеют какое-то действие на умученных новым офицером пурпурных, - проповеди никогда не были его сильной стороной. Но дать им шанс было нужно. А уж как им воспользоваться - драконам решать самим. Правда, в их решении монах почти не сомневался.
Против всяких ожиданий в глазах офицера Арман не было ни страха, ни удивления. Более того, она явно получала удовольствие от происходящего. Будь она поэтичней, то сравнила бы исходящие от подчиненных волны гнева со сладкой музыкой, ласкающей ухо. Но поэты редко бывают гневливы, а потому подобных качеств в её мозаичной душе не нашлось.
- Рядовой, если вы дебил, то так и скажите, я поверю вам на слово, без наглядной демонстрации в виде нападения на вышестоящего офицера. Посмотрите на себя. Волосы не стрижены, сапоги не чищены, верхняя пуговица расстегнута, оружие заточено плохо. Над вами даже мне смеяться хочется, а вы ждете чтобы вас враг боялся? – Выражение лица Эрис стало таким издевательски-наглым, что по нему прямо-таки ощутимо хотелось съездить. Желательно кирпичом.
- Может мы и дебилы, - прошипел из-за спины тот самый дракон со шрамом, вонзая ей кинжал под лопатку. - Но мы по крайней мере не оставляем спину открытой, офицер Арман!
Вместе с болью, пронзившей тело, гомункул, и без того весь день купающаяся в силе, ощутила такой желанный прилив гнева. Разорвать на части… Медленно, со вкусом… Или стравить их с монахом и выпить душу победителя.
- Я тебе дам выпить, дылда безмозглая! – от незримой оплеухи голова Эрис едва не перекрутилась на шее на сто восемьдесят градусов. Да и боли она причинила, пожалуй, побольше чем клинок под ребро. – Забыла уговор? Ни при каких обстоятельствах не раскрывать себя. А это значит сейчас хотя бы не забыть изобразить гримасу боли на лице. И не порвать этих придурков на части, иначе вылетишь со службы прочь, а значит, и потеряешь последний шанс поймать Ламаля.
Скривившись не столько от боли, сколько от необходимости подчиняться, Гнев зашипела сквозь зубы и резко присела, разворачиваясь и подсекая ударившего её солдата. Едва тот, лязгая доспехом, рухнул на пол, как в плечо ему вонзился собственный кинжал, вынутый из спины любимого начальства.
На счастье Гнева, монах не заметил, что именно сделал стоявший за её спиной дракон. Понял лишь, что напал, и, судя по продолжению, неудачно. Мелькнул алый след на спине девушки, но лечить её сейчас было некогда, да и в помощи офицер, похоже, не нуждалась. По крайней мере одним нападавшим стало меньше, а уж об остальных, видимо, придётся позаботиться ему. Не заставлять же драться раненную девушку!
- Куда?! Стоять! - зарычал лысый, предупредительно направив острие клинка в грудь монаха. - Это их разборка.
Отвечать монах не стал. Попросту шагнул назад, разворачиваясь к стражнику левым плечом и отводя клинок в сторону голой ладонью. Глаза дракона округлились, он резко сдёрнул меч на себя, надеясь, что сталь распорет, казалось бы, беззащитную плоть. Не тут-то было. На ладони Кира не осталось и следа, и вконец перепуганный боец седьмого отряда замахнулся, надеясь, что хоть это на великана-монаха подействует. Ударить ему было уже не суждено. Огромное тело стрелой метнулось вперёд и вниз, в глубокий выпад, и дракону показалось, что ему повыше ремня врезался осадный таран. Ноги оторвало от пола, и наземь упала уже безвольная кукла - сознание милосердно погасло, не допуская к себе поры до времени жуткую боль, разорвавшуюся в животе.
Кирин развернулся к следующему нападавшему. Терять драконам было уже нечего, они сожгли за собой мосты, решив напасть на своего офицера, и теперь им только и оставалось, что идти до конца. Убить или умереть.
Впрочем, не зная желаний офицера Арман, сам монах убивать их не собирался. Вот покалечить - всегда пожалуйста. Ничего, лекари откачают, если начальство сочтёт нужным. А не сочтёт - так и ничего, сами напросились. Нападать толпой на женщину, да ещё надеясь, что монах Ильматера останется при этом в стороне - это ж надо совсем ума не иметь. А раз ума нет, так и головы их беречь нечего. Там же кость. И только.
Клинок хищно блеснул перед самой грудью невозмутимо скользнувшего назад Кирина, и дракон замахнулся вновь, наотмашь, с плеча, надеясь перечеркнуть огромное тело и бьющуюся в нём жизнь единым ударом. Это было ошибкой. Монах с неожиданной для подобной комплекции скоростью шагнул под замах, перехватывая правую руку, и тяжёлый кулак по кругу снизу вверх пересчитал чуть не все правые рёбра стражника. Влажный жалобный треск сообщил о том, что правой стороны грудной клетки у несостоявшегося убийцы больше не было - все рёбра, что свели знакомство с кулаком Ран-Тао, оказались переломаны.
Сознание малодушно покинуло своего хозяина, оттягивая приятный момент, когда тот узнает, насколько труднее ему теперь будет дышать.
Офицер Арман, оставив пригвожденного кинжалом к полу подчиненного скрежетать зубами в покое, растянулась на полу. Клинок четвертого дракона со свистом рассек воздух у нее над головой, оставляя за собой тягучий аромат бурлящего вулкана гнева, заставляющий ноздри гомункула возбужденно трепетать.
Начищенный до зеркального блеска (естественно при самом деятельном содействии подчиненных) офицерский сапог неблагородно впечатался в пах мужчины, подставив под сомнение перспективу дальнейшего продолжения рода. Как боец умудрился не потерять сознание от дикой боли, знали одни только боги. Гнева подобные мелочи не интересовали. Поднявшись на ноги, она выдернула меч из ослабевших пальцев дракона: - Не хнычь, слизняк, на службе тебе это только мешало, вызывало активный отток крови от мозга. И вот результат, - довольно ухмыльнулась Эрис, обводя побоище широким жестом. Китель на спине немедленно стал набухать кровью: про затягивание ран пришлось забыть, эхо от рева Лейто еще блуждало в полупустой голове гомункула.

17 день киторна
Цитадель, архив

Огненный хлыст не подвёл. Пламя ударило прямо в самый центр уродливой носатой рожи толстяка, который даже не попытался заслониться, и в мгновение ока вспыхнул как спичка. Но секундой спустя пламя, охватившее всё тело человека, сдернули подобно тонкому покрывалу и словно затянули в глубины распахнувшегося на животе безобразного зубастого рта.
- Миахахаха! А ты, я смотрю, горячая штучка! – загоготал толстячок. – Тиа Катарина Неймас! – он по слогам просмаковал её имя. – Ну, раз уж я знаю ваши имена, думаю, стоит и мне представиться. Фледермос Пожиратель, - грациозно шаркнул он ножкой. – Из первого поколения.
- Поколения кого? – спросил Эртан, закрывая собой сестру. И шепнул ей, обернувшись: - Ты можешь зачаровать оружие на рассеивание магии? Так делала Лия той ночью. Только быстро.
Сестра не ответила, так как уже была занята новым колдовством - ее пальцы непрерывно двигались, поспешно сплетая невидимый глазу защитный кокон для себя и для брата.
- Если этот из них, обычные чары мало помогут, – добавил офицер все так же тихо
- Primogenito*, - громко и снова по слогам произнёс толстячок, давая языку, высунувшемуся изо рта на животе, облизать свои пальчики-сосиски. – Созданные Творцом, - жмурясь от удовольствия, пролепетал он. – Не убогие подделки, как та троица, встреченная тобой не так давно. Мы истинное воплощение гения нашего создателя. Ну, или, по крайней мере, его темнейшей стороны, - Фледермос сложил губы трубочкой и тихо просвистел, а затем, приложив ладонь к уху, прислушался к эху. – Похоже, Калеб уже вовсю развлекается там с Предателем. Ну а мне, по-видимому, достанешься ты, Куколка, - широко оскалившись, толстячок шагнул к Тиа, растопыривая руки. – Кис-кис-кис.
- Творец ваш тот еще извращенец, - процедила Тиа, отскакивая в сторону и вновь бросая все силы в атакующее заклятье. Если у нее и было время воспринять слова Эртана, его в любом случае не хватало, чтобы осуществить его просьбу.
- Как грубо! – обиженно надув губки-вареники, толстячок очень споро для своей комплекции рванул по дуге, увертываясь от заклинаний и протягивая к Тиа свои пальцы-сосиски издалека. – Жгучая, горячая и такая вкусная! А какой аромат исходит от твоих способностей?! – в восторге завопил он, прыгая на магессу. - Succhiarlo, vampiri bocca!**
Эртан даже не пытался рубить врага. Он сразу не поверил в эффективность таких действий. Слишком подставляется. Поэтому, шагнув вбок, мужчина подсек ударом ноги щиколотку толстяка и ударил рукоятью меча ему в челюсть. Во всю силу, от души.
Морда Фледермоса, буквально спружинила под ударом рукоятью, отбрасывая его прочь от Эртана и Тиа, словно резиновый мячик к дальней стене.
- Ооооо!!! Отважный рыцарь защищает даму своего сердца?! – захихикал толстяк, прикрывая свой рот пухлой ладошкой. – Как жаль, что Ламаль сказал оставить тебя для него. Я бы не отказался заиметь и твою безрассудную отвагу.
- Ламаль? - переспросила Тиа, лихорадочно перебирая в уме заговоры для Эртанова клинка. Если бы у нее было время на сожаление, она непременно пожалела бы о том, что не воспринимала свою мать, как наставницу.
- Figlio del Creatore e il successore del suo caso***, - толстяк торжественно воздел короткие ручонки к потолку. – Тот кто хочет вернуть мир в прежнее русло!
Эртан демонстративно отер руку.
- А не хочет ли Ламаль... - и он кратко предположил, чего тот может хотеть. Кратко, но настолько выразительно, что тут же кинул виноватый взгляд на сестру.
- Ты! Ты посмел оскорбить, Сына Творца! – злобно шипя, Пожиратель, было, рванул на Эртана, но тут же взвыл, разрывая рубаху на груди, под которой что-то бешено запульсировало. – Ах! Вы маленькие твари! Сколько же мне придется вас переваривать! – он лупанул себя кулаком в грудь, где мгновение назад промелькнуло смутно знакомое Эртану очертание девичьего лица.
Не упуская такой возможности, Тиа, всегда считавшая нападение лучшим средством, вновь ударила огнем.
Офицер так и не понял, чье было лицо. Мгновение было слишком кратким. Но сам вид человеческого, женского, детского лица внутри отвратительного толстяка был мерзким и побуждал броситься в атаку.
- И тебя оскорблю!
Он рванулся было вперед, чтоб еще раз шмякнуть толстяка об стену, а то и схватить, но тут же отскочил от пламенной струи.
- Придумай что-то другое! На него это не работает! – крикнул Неймас.

___________________________
*Primogenito - Перворожденный (итал.)
**Succhiarlo, vampiri bocca! - Высоси его, вампирья пасть (рот)! (итал.)
*** Figlio del Creatore e il successore del suo caso - Сын творца и продолжатель его дела (итал.)

(с Аккераном и Reylan)

Тиа отступила на шаг и... замерла. Она перестала колдовать и обратила взор внутрь себя.
«Должна же мне быть от тебя хоть какая-то польза» - мысленно произнесла она, нащупывая ключик, запирающий в ней ту, другую.
Что-то холодное скользнуло ей навстречу, обволакивая её, подобно морской пучине, принимающей в себя отважного ныряльщика за жемчугом. В ушах гулким эхом разлились последние звуки поединка между Эртаном и чудищем, а навстречу с шумом прибрежной волны устремилась она…
«Так, значит, тебе нужна, моя помощь, смертная?» раздался надменный голос, в котором завывал десятибалльный шторм и рокотали раскаты грома.
«Нужна» - подтвердила Тиа, проглотив колкость, которая готова была сорваться по привычке.
«И ты, презренная, считаешь, что я тебе в этом помощник?» в голосе богини звучала насмешка. «Зачем по твоему мне это делать?»
«Думаешь, тебе будет приятно, когда нас с тобой сожрут?» - не выдержала Тиа, несколько забыв о почтении к богине.
«Что ж вполне резонно», усмехнулась Амберли. «Я помогу. Но с одним условием. Потом ты отправишься на поиски того самого мага, который заточил меня в тебе, и заставишь его снять печать».
"Наши с тобой желания удивительным образом совпадают" - заверила Тиа богиню.
«Тогда закрой глаза и спи» пророкотала богиня. «Не стоит тебе путаться под ногами»
Тиа подавила всколыхнувшееся было возмущение, бросила последний взгляд на Эртана.
"Придется с ним объясняться..." - успела подумать магесса.
- Не придется, - краем уха услышала она свой слегка изменившийся голос. – Когда я закончу, тут не перед кем будет извиняться…

«Тебе с ним не справиться одному», пискнул напуганный детский голосок на грани сознания Эртана, в тот самый миг, когда толстяк, слепо лупя кулаками, рванул к нему навстречу сквозь струи пламени.
«Ты кто?»
Мысль сложилась у Неймаса сама, быстро и легко, как порыв летнего ветерка, в то время как тело делало свою работу. Он легко увернулся от неуклюжего, похоже, противника, и, оказываясь сбоку, вцепился в руку, заламывая ее за спину.
- А вот это ты зря, солдатик, - захихикал толстячок, вырывая из захвата, оставив в руках Эртана свою левую руку по самое плечо. – Ты ведь заметил, что я люблю подсаживать свой выводок на благородную почву…
«Бросай её, быстро!» заверещал у Эртана в голове голосок. «Если они хоть одна из них просочится в тебя – тебе конец!!!»
Голос тревожил, словно зловещая музыка. Друг? Враг? Насмешник? Что за Бездна! И все же он отшвырнул от себя руку, словно омерзительную сороконожку, метя ей в спину противника и не очень представляя – что же с ним делать? Ах, если бы сейчас вместо огненной здесь была ее мать!
«Ты кто?!»
«Сейчас это не важно» пропищал голосок. «Он сожрал, меня также как хочет сожрать тебя, он уже переварил остальных, но…» голос на мгновение пропал, а затем возник почти на пределе слышимости. «Бей прямо в пасть на его животе. И тогда я тебе помогу…»
И Эртан, снова перехватив меч поудобнее, прыгнул к толстяку.
- Эй, глянь сюда, ублюдок Ламаля!
Толстячок, что-то невразумительно прогудел, оборачиваясь к Эртану и протягивая к нему оставшуюся руку, но офицер был быстрее, и клинок со свистом провалился в зияющую пустоту в пасти на брюхе почти до рукояти…
Что-то серебристо-блестящее рвануло из бездны вверх, рассекая брюхо гомункула надвое, а в руках командора в следующее мгновение оказался пылающий белым пламенем меч.
- Ну, вот теперь мы зададим ему жару! – весело пискнул девичий голосок откуда-то из клинка.
- Ах ты, мелкая тварь! – взвыл толстячок, зажимая своё разрубленное брюхо и в мгновение ока забираясь под самый потолок. – Ты всё-таки вырвалась? Ну ничего. Мои детки уже как раз поспели. Очень скоро ты снова вернешься ко мне в желудок, - зарычал он, капая слюной с потолка.
Только сейчас офицер заметил, что из трупов вокруг, споро раздирая грудные клетки, на свет выбираются огромные и безобразные наполовину люди, наполовину летучие мыши.
Тиа стояла рядом неподвижно и шептала что-то. Оставалось надеяться, что готовит что-то эффективное. Но, во имя всех демонов, почему никого нет? Где стража?
«Что дальше?» - быстро спросил он.
- Мы их порежем, - кровожадно произнёс голосок, всё более и более становящийся знакомым Эртану. - Звук, который я пропускаю через твой меч, сейчас в миллионы раз превышает тот, что способно услышать твоё ухо. И частота его вибрации сейчас способна разрезать даже закаленную сталь, - девочка довольно засопела.
- А ты спускайся! – подразнил Эртан противника. - То-то чужой храбрости хочешь, своей нет...
И шагнул к ближайшему телу, рубанув выбирающуюся тварь по уродливой шее.
Эффект поражал. Тело горгульи не просто с легкостью было разрублено пополам. Его буквально разорвало на тысячу мелких кусочков, превратив в облако кровяного пара.
- Йеххе! – пискнула девочка. – Да! Спускайся к нам Фледермос! Я отомщу тебе за Мирри и Авенира!
А Неймас, не теряя времени, шагнул к следующему трупу. Рождающийся монстр увернулся от первого удара, изогнувшись под странным для живого существа углом. Клинок чиркнул по камню, проводя бороздку в кровавой пыли, а лапа мелькнула над землей, метя в икру. Мужчина подпрыгнул, и, приземлившись, нанес второй удар, по основанию когтистой конечности. И снова взрыв, испаряющиеся ошметки...

(много нас. целых трое)

За это время несколько успели выбраться и начали неуклюже подниматься в воздух. К несчастью, потолок был слишком высок, чтобы достать острием даже в прыжке. К счастью, помещение было слишком узким, чтоб такие большие горгулеподобные твари смогли разогнаться. Они не стали ждать... На миг зависли наверху, словно стая ворон-переростков, а потом одна фигура ринулась вниз. Эртан взмахнул клинком ей навстречу, однако тварь извернулась, направилась к Тиа... Но столкнулась с еще одной, что только поднималась вверх. Звук удара был сильный, будто столкнулось две каменные глыбы, и стенка, в которую отлетел клубок, вздрогнула.
Воспользовавшись неразберихой, Неймас шагнул к ним, занес меч... И только тень на полу предупредила его о надвигающейся угрозе. Он присел, ткнул мечом вверх – и его осыпало красноватой липкой пылью...
Тварь всё ещё трепыхалась, но едва Эртан занёс руку для удара, как внезапно осознал, что гудение и вибрация в клинке пропадают.
«Что творится?» - быстро спросил он, отступая.
- Прости, кажется, я потеряла слишком много сил, когда пыталась выбраться, - голос девочки звучал глухо и обрывисто. – Боюсь, я исчерпала свои резервы….
- Ба-ба-ба! – прогоготал из под потолка толстячок и, шустро перебирая лапами, устремился обратно вниз по стене. – Что козыри закончились, да? Малышка Ирис оказалась не так хороша? Ещё бы. Ведь она не смогла даже захватить такого слабака, как ты, в плен! Она такой же минус, как и ты. И вместе вы, увы, не станете плюсом! - Фледермос оторвался от стены и приземлился на обе ноги в нескольких шагах от Эртана. Рана на его животе уже полностью затянулась, оставив лишь корявый рубец на по-прежнему скалящейся зубастой пасти. – А теперь пора тебе, наконец перестать прыгать туда-сюда и полежать чуть-чуть спокойно, пока я буду пожирать твою подружку… - сразу две горгульи кинулись к Эртану из-за спины и вцепились когтистыми лапами ему в плечи, заламывая руки и бросая его на колени.
- Ну, а теперь ты, куколка, - оскалился толстяк, шагая к Тиа и вскидывая руку вверх.
«Если ты знаешь, что делать... самое время!» мысленно прошипел Неймас (да-да, у него получилось мысленное шипение). Вслух мужчина не сказал ничего, только стиснул зубы. Лишь отчаянно рвался на свободу, чуть не выламывая себе суставы. Попытался подцепить ногой за ногу одного из стражей.
Вместо того, чтобы отскочить, фигурка Тиа с готовностью подалась вперед, выбрасывая вверх руки. Наэлектризованные волосы, точно подхваченные неосязаемым ветром, стелились по воздуху, а от ног по полу поползла изморозь.
Лед ухватил сперва за ступни толстяка, а затем мгновенно взобрался по телу до кончиков пальцев воздетой руки.
- Что-о-о?!!! – глаза Фледермоса широко распахнулись от удивления, а челюсть на животе медленно поплыла вниз. – Малар, меня подери! Кто ты такая?! – он попытался дернуться в сторону, но, похоже, лёд плотно удерживал его ногу и руку.
Она не удостоила его ответа, лишь жутковато улыбнулась и крепче сжала ледяную хватку, кристаллизуя жидкость в скованном теле. Лицо Тиа побелело, глаза посветлели, сделавшись похожими на кристаллики льда, расползающаяся от ног изморозь добралась уже до горгулий и Эртана.
- Чёртова ведьма! – зашипел толстячок, все ещё пытаясь вырваться из ледяного захвата. – Чего вы стоите?! – заорал он на горгулий. – Убейте её! Быстрее!!!
Обе горгульи тут же бросили Эртана и рванули навстречу Тиа, распахивая зубастые пасти и метя полуметровыми когтями ей в лицо.
Тиа расхохоталась, раскинув руки в стороны. Мощные потоки энергии сорвались с ее пальцев, отметая горгулий в стороны, мгновенно замораживая и тут же швыряя замороженные тела о стены, разбивая на мелкие осколки. Затем она глянула на толстяка, любуясь произведенным эффектом и, наконец, сжала посиневшие пальцы в кулак. Хлопок, звон – и только ледяные осколки разлетелись в разные стороны.
Хрустя ледяной крошкой под ногами, Тиа обернулась к Эртану.
- Впечатляет? – спросила она голосом, мало напоминающим голос магессы.
Он неловко попытался приподняться, но поскользнулся, и, выругавшись, вновь упал, ударив уже ушибленное только что колено.
- Д-демон... Ты же... ты?!
«Она его просто попросту распылила», - потрясенно пропищала девочка в голове Эртана. – «Она победила Фледермоса!»
Тиа шагнула ближе.
- Я – это я! – с ехидцей заверила она, все такая же бледная, с неестественно светлыми глазами. Ладони, легшие Эртану на плечи, были холодными.
В следующее мгновение Тиа стремительно приблизила лицо к лицу офицера и впилась в его губы обжигающе морозным поцелуем.
Тот отшатнулся и вдруг ощутил, что не просто отклоняется назад. Тело перестает повиноваться, и легкое движение превращается в полет, в бесконечное падение, словно он – снежинка в снегопаде, и вокруг такие же снежинки, все белым-бело и ничего не видно точно так же, как в полном мраке. И его кружит, кружит, кружит...
Когда тело ударилось о пол, командор Неймас этого уже не чувствовал.
Перешагнув через упавшего командора, Тиа выскочила вон, устремившись туда, куда влекла ее тело взявшая власть Амберли.

(те же)

"Тогда считать мы стали раны, товарищей считать..."
Подвал башни Таунаса
Мы с Эртан продолжаем развлекаться - нам мастер разрешил!

Кир окинул взглядом превращённый в поле боя подвал, проследив за жестом девушки-офицера. Драться больше было не с кем. Два неподвижных, но пока ещё живых тела украшали собой пол. Кровь первой жертвы побоища ещё не добралась до загадочной картины, разостланной здесь хозяином башни, и она не пострадала. Два дракона, обезвреженных самим офицером, оказались более удачливыми. Омлет промеж ног и насквозь пробитое плечо - это всё же лучше, чем развороченные внутренности и переломанные рёбра, пробившие лёгкое. Монах понял, что перестарался. Казни за нападение на офицера пурпурным не полагалось, а потому они должны были остаться живы. По крайней мере, раз уж он не убил их сразу. Добивать взбунтовавшихся солдат Кирин не собирался, а потому теперь надо было латать их самому - до цитадели покалеченные им драконы уже не дожили бы. Ну и остальным помочь маленько, за компанию. Но в первую очередь - офицеру. Замаранный кровью китель монах заметить успел.
- Офицер Арман, - Ран-Тао подошёл к девушке, обойдя скорчившегося на полу солдата, получившего сапогом между ног, - позвольте осмотреть вашу рану. Я попробую вам помочь.
- Не надо пробовать, надо помогать, - холодно заметила Эрис. Похоже, особой благодарности за оказанную помощь она не испытывала. Не будь тут этого монаха, возможно, удалось бы поразвлечься.
Кирин молча подошёл сзади к Эрис и глянул на тёмное пятно, расплывающееся по кителю. Неплохо было бы снять одежду и как следует осмотреть рану, оценить её глубину, серьёзность. Впрочем, судя по тому, что кровь не била ключом, и что девушка на взгляд монаха чувствовала себя вполне терпимо, ничего действительно опасного с ней не случилось. Да и не собирался Кир обстоятельно врачевать рану, только остановить кровь и немного облегчить боль. Остальное сделают целители в цитадели, а целебные силы надо было поберечь. Оставалось ещё четверо нуждающихся, да и когда ещё удастся их восстановить?
А потому нарываться на скандал с подобным предложением Кирин не стал. Так же молча накрыл рану, плотно прижимая широкую ладонь к спине девушки. И тепло человеческой кожи постепенно стало напоминать Риолане ласковое тепло Солнца, улыбающегося с неба в погожий весенний денёк. Воспоминание, подернутое неясной дымкой забвения, напоминало затертый от времени мутный стеклянный шар, в котором с трудом удавалось разглядеть собственное отражение. Крохотный привет из жизни до события, разбившего душу эльфийки и ее близких на острые ранящие осколки.
Кровь, поначалу смочившая ладонь монаха, вскоре унялась и схватилась на ране коркой, и без того привычная боль утихла, а взгляд офицера стал... едва ощутимо мягче?
- Займитесь этим сборищем недоумков, - поблагодарить монаха она даже не подумала, - а я закончу осмотр подвала.
Кирин криво усмехнулся - с неблагодарностью тех, кому он помогал, монах встречался не впервые. Всё так же молча отошёл к ближайшему из избитых пурпурных. Он успеет помочь всем.
Скрюченный и тихо поскуливающий солдат, столь близко познакомившийся с командирским сапогом, облегчённо затих - боль, скрутившая его в стонущий комок плоти, немного отпустила. Измученное тело, наконец, получило лёгкую передышку. А Кир уже склонился над следующим неудавшимся бунтовщиком…
Кроме картины в подвале обнаружилось немало интересного, а именно несколько мешков уже знакомой Гневу калишманской соли. Наркотик, небрежно сваленный в углу как лежалая картошка, стоил целое состояние, но силу денег гомункул не слишком осознавала. Как мешок золота может защитить от кинжала, распарывающего брюхо? Нет, настоящая сила не в этом презренном металле…
На глаза попалось несколько небольших мешочков, какие используют для ношения на поясе. Похоже хозяин заготовил их для какого-то дела. Слишком занятые процессом врачевания, спутники Эрис не заметили, как та рассовала несколько мешочков по карманам. Гомункулус вспомнила ту битву на складе, когда эта гадина Айрис использовала соль для своего усиления. Тогда, ослепленная гневом, она не сообразила попробовать проделать такой же фокус, но теперь, в спокойной обстановке следует наверстать упущенное. Если бы Лейто слышал сейчас разумные и рассудительные мысли своей подопечной, определенно сожрал бы свой хвост от удивления.
С калеками собственноручного приготовления монаху пришлось повозиться. Привести их в сознание такими малыми силами, которые Кир готов был потратить, нечего было и думать. Да и незачем. Главное - не дать им умереть, а там пусть целители цитадели сами маются. Когда жизни пурпурных уже ничего не угрожало, Кирин окончательно поднялся на ноги и нашёл взглядом девушку.
- Офицер Арман, вы закончили осмотр?
- Да. Пора узнать чем занимались бездельники этажом выше, - хмыкнула Эрис. – А заодно приказать им перетащить эту падаль в Цитадель.
- Зря вы всё же смотрели без меня, - запоздало спохватился Кир, - могли напороться на ловушку. Впрочем, чего уж теперь...
Монах махнул рукой и направился к лестнице, не став пока интересоваться, нашла ли Эрис что-нибудь интересное в этом подвале. Ещё успеется.

- Офицер Арман! Офицер Арман! – незадачливый сержант как всегда буквально едва ли не лучился от энтузиазма и усердия. Деспил на всех порах несся к Эрис и Кирину, в одной руке сжимая пухлый блокнот с кучей вложенных в него пёстрых картинок, а в другой…
А другой рукой он сжимал ладошку маленькой девочки, которая громко пыхтя, едва поспевала бежать за Хьюзом. Белокурые волосы, выбивающиеся из-под синей банданы, чистенькая белая рубашечка и аккуратно скроенный жилетик, в тон к обрезанным у колен штанам. Весьма-таки аккуратный и ухоженный ребенок, совсем не похожий на маленького грабителя-форточника или же хулигана из подворотни. Свободной рукой девочка прижимала к себе игрушечного деревянного дракона, выполненного с удивительной реалистичностью.
- Мы нашли её на кухне, - выпалил Деспил, вытянувшись по струнке перед офицером и едва не подпрыгивая до потолка от усердия. – Она там эээ … делала лимонад…
- Опросили? - деловито поинтересовалась Гнев, припоминая что "солдат ребенка не обидит".
- Ребёнка? – опешил Деспил.
- Я не ребёнок, - насупилась девочка. – Я Старшая и присматриваю здесь за всеми.
- Что-то не похожа ты на старшую, - прищурилась Арман. - И за кем же тебе доверили присматривать?
- Ты тоже на офицера не похожа! – обиженно насупилась девочка. – Я присматриваю за Орро, Кеши и остальными, - малышка гордо задрала нос. – Каждый раз, когда дядя Тау куда-то уходит, они все слушаются меня.
- А что вы тут вообще делаете? - в голосе гомункула послышалось недоумение.
- Живём, - недоуменно пожала девочка плечиками. – Дядя Тау делает для нас игрушки и учит нас всяким интересным штукам. А ещё он кормит нас и заботиться когда…, - девочка осеклась и замолчала. – Мне нельзя с вами об этом разговаривать. Пожалуйста покиньте наш дом.
- Врешь ты все, - зевнула Риолана, в памяти которой как раз всплыли две маленькие эльфиечки, не желающие рассказывать свой секрет маме. - Никто тебе ничего не доверял, ты просто забралась в дом украсть игрушки.
- Ничего я не воровать! – возмущенно вскрикнула девочка, выдергивая ладошку из рук Деспила. – Я здесь живу! Я могу доказать!
- Ну докажи, - офицерша всем своим видом выражала живое сомнение. - А вы, - обратилась она к подчиненным, - пока доставьте раненых из подвала в Цитадель.
- Раненных? – опешил Деспил. – Что-то случилось в подвале? Ловушки?
- Нет у нас никаких ловушек! – перебила его малышка. – Дядя Тау их никогда не ставит и нигде. Он просто не разрешает нам заходить в его комнату…
- В подвале случился бунт, но об этом мы поговорим позже. А сейчас меня больше волнует наша маленькая врунья, - ухмыльнулась Арман. - Где это видано, чтобы в доме мага не было ловушек, да еще и всякие малявки оставались за главных.
- Я не малявка! – девочка с размаху пнула Эрис по левой голени. – И это не дом мага! Дядя Тау художник и игрушечных дел мастер!
- Ну, пока доказательств я не видела, - хмыкнула гомункул, игнорируя слабый удар, чем лишний раз продемонстрировала насколько несерьезно воспринимает девчушку. - Для меня ты все еще маленькая воровка.
- И не увидишь, - насупилась девочка. – Ничего я тебе не покажу. Ты плохая! И злая! И…, - глаза девочки внезапно расширились от страха. – И ты такая же…, - она медленно отступила на шаг назад, с ужасом глядя на Эрис.
- Сержант! - рявкнула Эрис. - Почему вы еще здесь, а не руководите транспортировкой раненых? И монаха с собой прихватите, пусть расскажет как довести их до Цитадели, не убив по дороге. А я пока разберусь что тут происходит, - она ухватила девчонку за руку. – Не бойся, никто тебя не обидит, - эти слова, впрочем, предназначались исключительно для ушей Хьюза.
- Но…, - сержант хотел было возразить, но, глянув на офицера, тут же осекся. – Будет исполнено, офицер, - он в последний раз бросил взгляд на перепуганную до смерти девочку, но сразу же отвёл взгляд и быстро зашагал прочь.
- Что-о-о, - испуганно пискнула девочка. – Что тебе от меня нужно? Ты тоже, как и все они? Ты пришла за нами, да? Почему Ламаль не оставит нас в покое?
- Ты знаешь о Ламале? – рука гомункула чуть сильнее сжалась на запястье ребенка. – Скажи мне где он и я его убью, ни ты, ни остальные мне не нужны.
-Ни перед чем не остановишься, чтобы достичь своей цели, да? – девочка мгновенно переминалась в лице. Сейчас она уже не выглядела напуганной, наоборот. Он словно бы даже почувствовала некое превосходство над Эрис. – Ламаль – он не человек. Теперь уже не человек. Он одержимое порождение, которое угодило в собственную же ловушку, и теперь отчаянно ищет решение. И для этого ему нужны, такие как ты, я и дядя Тау. Я не знаю для чего именно. Но если ты хочешь, его найти тебе стоит прекратить поиски и просто подождать. Он придет за тобой. Очень скоро. Вот только тебе его не победить, - девочка выдрала свою руку из захвата Арман. – Даже мы прячемся от него. Словно мыши от кота.
«Такие как ты, я и дядя Тау». Интересно, значит девочка тоже… кто? На лице Гнева появилось озадаченное выражение. Только эта неповторимая балда могла не задуматься о том, что из себя представляет. Воплощенный гнев, но есть и другие, похожие на нее, но в них нет гнева…
- А кто мы такие? – спросила Эрис, убедившись что рядом нет посторонних.
- Creazione delle mani del Creatore. Omuncolo*, - прошептала девочка.- Не живые, не мёртвые. Существа без душ. Жалкое подобие человека и вместе с тем нет никого равного нам по силе, - она протянула руку и коснулась груди Эрис.
- Ха! Это они наше жалкое подобие, - самодовольно заявила Арман. – Что есть у них, чего нет у нас?
- Душа, - тихо произнесла девочка. – У них есть душа…
Брови Гнева взлетели вверх: - Душа? И в чем разница? Лично я не ощущаю.
- Если ты ещё этого не ощущаешь, значит, ты этого и не поймешь, - печально улыбнулась девочка, совсем по взрослому, сдувая прядку со лба. – Ты просто ещё очень маленькая. Подрастешь поймешь…
- Зачем мне это понимать? – фыркнула Эрис. – От этого я не стану сильнее. Скажи лучше зачем Туанас собрал вас здесь? Он как Ламаль, делает из вас рабов?
- Таунас? Нас рабами? – непонимающе посмотрела на неё девочка, а маленькие бровки-домики удивленно поползли вверх. – Нет, что ты. Я же сказала, он нас прячет. Заботится о нас. И помогает нам, когда нас накрывает…
- Что накрывает?
- Очищение, - пожала плечами девочка.- Ты что вчера родилась что ли?
- Что-то вроде того, - хмыкнула Гнев, которая действительно внятно помнила себя всего пару месяцев. - Что за очищение?
- Это сколько тебе? Пару дней всего что ли? – удивленно почесала затылок девчушка. – Тогда тебя ещё ждёт «самое приятное», - она тяжело вздохнула и жалостливо посмотрела на Эрис. – У каждого это бывает по-разному. У кого-то реже, у кого-то чаще. Но у всех нам подобных есть свой временной цикл, когда происходит очищение. И тогда мы испытываем боль. Адскую и невыносимую боль. Мы теряем форму, силу и даже рассудок. С этим ничто не может сравниться, - девочка поежилась и недоверчиво посмотрела на Риолану. – Ты правда ничего такого ещё не испытывала?
- Нет, - зевнула Гнев. Из подвала, под руководством монаха, начали выносить раненых драконов. - Помнишь наш уговор?
- Угу, - шмыгнула девочка носом. И отвернувшись добавила. - Там в подвале Калимшанская соль. Возьми немного. Пригодиться, чтобы притуплять боль во время Очищения...
То ли из-за лечения монаха, то ли из-за общения с ребенком, сейчас в душе Гнева было слишком много от умершей когда-то эльфийки Риоланы. Нет, не так. От жившей когда-то эльфийки. Опустившись на колени, она повернула к себе девочку и тихо прошептала: - Если Ламаль появится - пошлите кого-нибудь в Цитадель за офицером Арман. Я убью его и вас больше никто не тронет.
- Его никто не остановит, - печально произнесла девочка. - Таунас ищет решение. Но боюсь даже ему в одиночку это не под си..., - она внезапна вся напряглась прислушиваясь к чему-то. - Он начал действовать! Ламаль и его псы. Они на кого-то напали. В открытую, - в глазах ребёнка плясал дикий ужас. - Это где-то там, - она протянула руку указывая на шпили Цитадели. - На другом конце города, но даже отсюда... Я их чувствую...
Глаза Гнева сверкнули, на мгновение даже зубы хищно заострились и стали чуть длиннее. Ламаль! Если она постарается, то успеет прикончить его выродков, выпить их души и узнать где скрывается этот ублюдок!
- Сержант! - привычно заорала она, поднимаясь на ноги. - Проследите чтобы отряд добрался до Цитадели, а я отправляюсь туда немедленно со срочным сообщением для командора Неймаса.
- Но офицер! - растерялся Хьюз. - Мы ещё не закончили...
- Значит заканчивайте! Монах вам поможет. - Не дожидаясь ответа и не собираясь слушать возражения, Гнев спущенной с тетивы стрелой вылетела на улицу, устремившись к Цитадели.

* Создания рук Творца. Гомункулы
(С мастером)

17 день китторна
Ученики Менлора

Странный этот месяц китторн. Если первая его половина попросту утопает в дождях, то уже во второй его части ты начинаешь мечтать о маленьком глотке влажной прохлады. В такие деньки, кажется, что весь мир замер вокруг тебя и медленно плавиться в собственном соку. Каждый глоток воздуха, словно горячий куриный бульон, а кожа шипит и плавится подобно сочной корочке окорока.
Като оторвался от книжки и почесал локоть, сдирая шелушащуюся корочку со свежей ссадины. Результат вчерашней тренировки. Они разучивали отбрасывающие чары и Лина малость переусердствовала. Впрочем, как и всегда. Она всегда отдавалась учебе целиком, постоянно вкладывая в каждое даже простенькое заклинание огромное количество сил, что хотя и позволяло ей быстрее достигать потрясающих результатов, но, тем не менее, выматывало её до крайности. Сейчас она опять сославшись на усталость дремала рядом на лавочке, вместо того чтобы штудировать учебники, который им дал Наставник.
Одна такая толстенная книга давила Лине сейчас на грудь. Сначала девочка сичтала, что такое неудобство не даст ей уснуть и будет постоянно напоминать о чтении, но уже через пять минут оказалось, что учебник служил скорее теплым одеялом, нежели горластым петухом. Промурлыкав что-то во сне, Лина перевернулась на бок и одеяло с нее свалилось на землю, едва не рассыпавшись на отдельные страницы.
- Ну вот! Ты в один день точно все книжки испортишь и нам учиться будет не по чему, - нахмурился Като, пихая сестру в бок и поднимая учебник с земли. – Будь хоть чуть-чуть аккуратнее.
Лина встрепенулась и захлопала ресницами, пытаясь понять, откуда она слышит голос брата. К этому гнусавому голосу и постояным подначкам она давно привыкла, но если раньше ей все время хотелось на каждое слово ответить увесистым тумаком или оплеухой, то теперь желание подугасло. Като, конечно, тумаков заслуживал, но Лина злилась на него все меньше и меньше. Девочка считала это признаком взросления и гордилась неимоверно.
- Я и так аккуратнее некоторых, - надув губки по привычке, девочка взяла книгу и уложила рядом с собой, - ты взял с собой воду? Пить хочется.
- Взял, но ты опять всё выпила, - насупился мальчишка, на всякий случай, отодвигая книжку чуть-чуть подальше от непоседливой сестры. – Там вроде бы есть небольшой фонтанчик выше по улице. Если хочешь пить можно прямо оттуда, - кивнул он куда-то за угол. – Ну и заодно нашу флягу наполнишь, - потряс он перед носом девочки кожаным бурдюком.
- Лентяй, мог бы и сам сходить, - Лина вырвала бурдюк из рук Като и направилась к фонтанчику.
Фонтан представлял из себя котлован, в котором кто-то сложил кучу булыжников из под которых во все стороны выбивались тонкие струйки воды. Как здесь можно было пить, окромя как обсосав один из камней, представить было сложно. А никого из местных способных подсказать поблизости не предвиделось, кроме…
На выложенном булыжниками бортике фонтана, с улыбкой жмурясь жаркому солнцу, сидела девушка. Слепая. Оба её глаза плотно закрывала повязка из чёрного бархата, ткани весьма недешевой. Девушка лишь слегка повернула голову при приближении Лины, но по-видимому не почувствовав в ней угрозы даже не сдвинулась с места, продолжая чему-то улыбаться.
- Доброго дня, - помня о том, что с незнакомцами вежливым нужно быть всегда поздоровалась Лина.
- И вам того же, юная леди, - улыбнулась девушка, едва заметно повернув голову к Лине. – Пришли испить водички в этот жаркий день?
- Да, - смущенно улыбнулась девочка, - хотела напиться и еще набрать, вы не знаете, фонтан всегда был таким… мало… водным?
- Ну, сколько я его себе помню, - улыбнулась девушка. – Но не похоже чтобы кто-то жаловался, - она сунула руку, куда-то за пазуху и извлекла оттуда тонкую стальную трубочку, которую просунула в щель между камнями. – Вот теперь, пожалуй, вы сможете напиться, - прошелестела она, указывая на тонкую струю, стекающую по желобку.
Все это время Лина не отрываясь смотрела на черную повязку, девушка настолько ловко управилась с желобком, что ее слепота казалась неправдоподобной.
- Спасибо, - запнувшись, выговорила девочка и подставила под струйку воды горлышко бурдюка.
- Странно, да? – улыбнулась девушка, вставая с ограждения. – Я слепа, но подмечаю больше чем ты. Я калека, но моя ловкость поражает? – она осторожно протянула руку к лицу Лины и убрала одну из прядок с лица. – Как твое имя дитя?
Лина шарахнулась от слепой, будто это был демон воплоти, забыв о том, что собилась быть вежливой, она закричала на всю улицу.
- Не трогайте меня, кто вы такая?
- Всего лишь новая знакомая, - хищно улыбнулась девушка шагнула к Лине доставая из-за пазухи ещё одну стальную трубку. Только сейчас девочка поняла, что это было некое подобие флейты вырезанной из железа. – Меня называют Нокс, а как зовут тебя, малышка?
Бурдюк вывалился из рук девочки и покатился по земле, расплескивая воду, а Лина лихорадочно соображала куда ей бежать направо или налево.
- Помогите, - она предприняла последнюю отчаяную попытку позвать на помощь.
- Какая же ты пугливая, - усмехнулась девушка, поднося флейту к губам. – Давай я тебе сыграю, чтобы ты немного расслабилась и не мешала…
- Отстаньте от неё! – раздался гневный голос Като, который внезапно выскочил неизвестно откуда и, скатившись вниз в котлован, заслонил собой сестру. – Вы её пугаете, а это никому не позволено!
- Като, она чокнутая, - Лина мертвой хваткой вцепилась в плечо брата.
- Аха. Вот мы всё и прояснили, - внезапно расплылась в девушка в улыбке. – Значит, вы и есть ученики Менлора. Думаю, вам двоим придется пойти со мной. Ну, или в принципе мне хватит одного из вас, - усмехнулась она. – Вот только кто это будет? Пугливый котёнок или тявкающая дворняжка? – «взгляд» слепой блуждал с головы одного ребенка на другого. – Кто-то один из вас ведь должен остаться и передать, что второго похитили и Менлору придется явиться к развалинам Святилища Богов, чтобы вернуть себе учеников…
- Ничего у тебя не выйдет, - зло выкрикнула Лина, начиная творить отбрасывающее заклинание. Плечо Като пришлось оставить и выйти из-за его спины.
- Affascinano, Pipe! – опережая ее, прошелестела слепая, прикладывая флейту к губам. Като инстинктивно сжался, ожидая какой-нибудь звуковой атаки, но вместо этого не услышал вообще ничего. Лишь бросив взгляд на Лину, он заметил, что та замерла на месте с широко распахнутыми глазами и мечтательным выражением не лице.
- Лина! Лина! Что с тобой?! – схватив её за плечи, он потряс сестру, застывшую как изваяние.
- Заклятие очарование, - усмехнулась Нокс, шагнув к ним и опустив флейту. – Сейчас твоя сестра слышит тысячу дивных мелодий, тысячу самых прекрасных песен и тысячу самых близких и дорогих ей голосов. Это такая сладкая пытка, - промурлыкала она. – Но сейчас на повестке совсем иной вопрос. Я хочу знать, кто из вас двоих отправиться со мной? А кого мне отправить с вестью к вашему учителю?
Лина не сходила с ума, но была близка к этому. Такой потом мыслей и образов просто невозможно объять, было гораздо проще пропустить его мимо, но у нее никак не получалось.
«…солнцу на встречу бегу, встречу друзей на лугу…»
«… улетай на крыльях ветра, ты в край родной лихая песня наша…»
«…Като сейчас уведут..»
«…от улыбки станет всем светлей…»
Краешки губ девочки разошлись в стороны, образовывая самую нелепую и глупую улыбку, на которую она только была способна, а глаза были как у рыбы, пустые, стеклянные.
- Я пойду, - наконец выдавил из себя Като. – Я не хочу, чтобы моей сестре пришлось страдать, поэтому оставьте её в покое и возьмите меня вместо неё.
- Умный мальчик, - улыбнулась Нокс, укутывая его в свой плащ. – Поступил как настоящий герой. Твоя сестра будет тебе очень благодарна, - она толкнула его на камни фонтана, которые мгновенно преобразились, оказавшись двухметровым каменным гигантом.
- Этого к Ламалю, Сатис, - приказала она великану. Тот лишь молча кивнул и засияв серебристым светом, растворился вместе с Като в воздухе.
А ты! – обернулась она к по-прежнему неподвижной Лине. – Передай своему учителю. То, что я велела, - она с размаху полоснула девочку ножом по горлу. – Или он сам всё поймет, - рассмеялась она, вспыхивая в серебристых лучах. – Если конечно он настолько хорош, каким его считает хозяин, - прошелестела она исчезая, оставив содрогающееся в луже крови тело девочки.

с Аккераном

17 день китторна
Портовый бордель. Джакомо на отдыхе

«Люди отвратительны во всех их проявлениях…».
Кто-то с хохотом врезался в его стол, опрокинув заляпанную грязью бутыль вина и расплескав её содержимое по черно-бурой поверхности.
«Создатель дал им всё. Разум…».
- А погляди что у меня в штанах, деточка, - загоготал кто-то, по-прежнему тыкаясь в его стол спиной, от чего бутыль, расплескивая пенящееся содержимое, продолжила раскатываться из стороны в сторону, то и дело, норовя сорваться вниз и разбиться вдребезги.
«Свободу выбора…».
- Что не хочешь? Ну и дура! Я ведь плачу! – мутная бордовая жидкость, пенясь и шипя, вздувалась мутными пузырями на неотполированной деревянной поверхности, заставляя усомниться в возможности употребления подобной бормотухи внутрь.
«Он дал им красоту…».
- Не желаешь ли развлечься, красавчик? – чьи-то потные и дурно пахнущие дешевым парфюмом руки обвили его шею сзади, а ухо обожгло жарким и влажным, как у собаки, дыханием.
«Он сделал их человечными…».
- Я хочу заняться этим сначала с тобой, потом вон с той собакой, а потом мы сделаем это с тобой вместе, заплачу в пять раз больше чем обычно...
«И у них было право ими остаться…».
- В семь раз, - прошептала она ему томно на ухо.
«Так почему он должен сожалеть о том, что ему придется сделать?»
Символы на его руке вспыхнули багровым пламенем и стремительно поползли по полу, каждая к своей цели…

Этого странного молодого человека она заметила сразу, правда так и не смогла понять, отчего он ей казался странным. Опустившийся до шлюх портового кабака горожанин в дорогой одежде, она знала, что дорогой, сама умела вышивать золотом такой узорчатый бордюр на манжетах пиджака…
- Эй, ты посмотри на эту лохудру, в моей стороне зала работает клиента и думает, я не замечу.
Возглас разопревшей от кабацкой духоты Бородатой Салли неприятно резанул слух.
- А ну брысь отсюда, ишь, уже распушила свою лохматку и подолом так и подмахивает, так и подмахивает, коза драная.
Бородатой Салли назвали не за бороду столь не характерную для женщин, а за обилие крупных родинок на подбородке, из которых куцыми пучками росли черные волоски. Такая же густая поросль спускалась из ноздрей почти к самой верхней губе и что самое удивительное, густые черные щеточки торчали из ушных раковин. И никогда бы она не продала себя даже за миску постной похлебки, если бы не огромное количество выпивки, мрак кабака и фантастическое умение ублажать клиента руками и языком.
- Салли, оставь ее.
Скалоподобная женщина в пестром балахоне до пят резко остановилась.
Пораженная произведенным эффектом, Эрика поднялась со стула.
- Иди сюда, смотри, господин у второго стола один скучает…
Салли медленно повернулась, но ступни и голени остались в прежнем положении, не удержав равновесия, верхняя часть туловища накренилась в сторону и рухнула на пол, оставив обрубки ног твердо стоящими на месте.
Эрика открыла рот, но с визгом ее опередили сразу три другие женские глотки, в мгновение ока заглушив весь кабацкий шум и смешавшись со стонами и криками боли. Все, кто стоял или сидел сейчас катались по полу в лужах и лужицах крови, ошметков плоти, среди оторванных конечностей и осколков разбитых бутылок с бормотухой.

Он прикрыл глаза. Шум и гвалт вокруг были просто невыносимы.
«Люди…. Вы даже не годитесь как полноценная пищевая цепочка», - Джакомо с отвращением смахнул капельку крови с плеча шелковым платочком. «Слишком много шума, слишком много ненужных эмоции».
С кислым выражением лица он пригубил ещё один глоток дешевой бормотухи из своего стакана и прикрыл глаза.
«Слишком разные», - пронеслось у него в голове. При всей внешней схожести. При абсолютной одинаковости их никчемного существования на вкус каждый из них был не похож на остальных. Всё равно, что есть варенье с пряной устрицей и запивать это всё лимоновым соком. Он невольно мурлыкнул себе под нос, вспоминая божественный вкус маркизы Сан Сабаль. Увы, теперь это был запретный плод….
Кто-то с криком пытался прорваться к выходу. К их сожалению Давидичи заранее позаботился обо всем. Его двойники уже давно перекрыли все мыслимые входы в таверну, а ещё двое методично прочесывали верхний этаж в поисках постояльцев. Уцелеть не должен был никто. Кроме…
Он удивленно обернулся и увидел её.

Она стояла посреди зала в безвкусно-ярком наряде ночной бабочки, с красными разводами от чужой крови и с выражением животного ужаса на лице таращилась на него. Даже не пытаясь сбежать, не обращая внимание на разбросанные стулья и столовые приборы, которые могли стать оружием. Просто стояла и смотрела.

Что-то подкатило к его горлу и стиснуло железной хваткой, заставив согнуться на стуле пополам и едва не рухнуть на пол.
- Назад, назад от неё, - сквозь стиснутые зубы зарычал Джакомо, отдергивая тёмные узоры уже оплетшие её ноги. – Прочь! Все прочь! Она Apostolo Umiltà….

Эрика так и не поняла, что еще мгновение и темнота стала бы для нее вечной. Ни ощущения вечной паники и тревоги, ни страха, ни ежеминутного ожидания тяжелой поступи свирепого пса Бралиборга, одна лишь темнота и пустота.
- Кто вы такой? – слова выдыхались с трудом, будто не она дышала, а Бралиборг за ее спиной, с тяжелым топором наперевес.
- Один из тех, кто был создан для службы, таким как ты, - прохрипел Джакомо. - По крайней мере, так было раньше. Похоже, мне придется оставить мою трапезу и взять тебя с собой к одному человеку. Возражения не принимаются.
- Для службы? – служить мог только Бралиборг своему хозяину, остальные только подчинялись, - Взять с собой?
- Скоро ты всё узнаешь и поймешь, - усмехнулся Джакомо, шагнув к выходу из борделя и поманив девушку пальцем. – А пока просто следуй за мной. Моим теням надо закончить трапезу. Не хочу, чтобы они ненароком попробовали слопать и тебя.

Для того, чтобы картина безумия, творящегося в борделе стала исторической не хватало только одной маленькой и сочной детали. Растерзанные тела, море крови и сломанная мебель – это тривиально, для многих даже вполне обыденно, а вот стоящие в дверях две точные копии человека, только что поманившего ее пальцем – это да, это могло стать последней горстью земли, брошенной на могилу ее рассудка.
- Они тоже идут с нами, - с отвисшего вниз уголка рта Эрики потекла тонкая струйка слюны, а глаза заволокло туманом. Темнота все-таки наступила, а вечная или нет можно было разобраться позже.

с мастером, разумеется

17 день киторна
Двор Цитадели

- Талона сгнои мои кости, какая скукотища…, - Карнифекс устало потянулся и протяжно зевнул, наблюдая за метающимися по двору фигурками стражей Цитадели. – Фледермос и его нетопыри портят всё веселье, - в негодовании выругался он громко, да так что сидевшая на соседнем козырьке горгулья, выковыривающая из панциря очередного латника, удивленно уставилась на него пустыми глазницами и даже перестала терзать свою всё ещё полуживую жертву.
- Чего уставилась, свиномордая? – нахмурился мужчина, нервно пригладив свои жидкие волосики. – Хватит объедаться, скоро брюхо носить не сможешь.
Впрочем, предупреждение красноглазого так и не дошло до безобразных ушей твари, которая с удвоенным энтузиазмом вернулась к своей трапезе, отчего даже видевшему немало Кукловоду пришлось отвести взгляд.
Он уже битые полчаса изнывал от скуки, наблюдая за вялыми попытками стражников разобраться с внезапно пикирующими с крыш тварями и ему это уже порядком начало надоедать. Плац уже был усеян десятком трупов самых неосторожных стражников, ещё нескольких нетопыри умудрились даже утащить на крыши, устроив трапезу.
Несколько стражников предприняли попытку напасть на засевшего на козырьке крыши неприятеля, полагая, что это он руководит летающими тварями. Тогда Карнифексу даже удалось малость развлечься. Одна из его кукол срубила двоих лучников, но тут же была изрублена в щепки остальными. С тех пор драконы не показывались в пределах видимости, а спускаться вниз самому не особо хотелось.
Он уже почти смирился с мыслью, что до конца операции он так и просидит в компании летающей свиньи, когда со стороны ворот пахнуло чем-то новеньким. Кто-то стремительно несся в сторону башни, не скрывая своей пламенеющей ауры. Это было интересно. Горгулья на соседнем парапете заерзала и, высмотрев кого-то, резко рванула вниз, растопыривая когти навстречу худенькой женской фигурке….

Если бы на одной из улиц, расположенных между домом Таунаса и Цитаделью, были люди, они сполна насладились бы весьма необычным зрелищем. Бегущая во весь опор женщина в форме пурпурных драконов оттолкнулась от мостовой и, совершив невозможный для человека прыжок, приземлилась на жалобно хрустнувшую черепицу, после чего поспешно обнажилась. Не прошло и минуты, как бег к Цитадели продолжила совершенно голая эльфийка, едва прикрытая длинными золотистыми волосами. Её, впрочем, собственная нагота ничуть не смущала. Ей было не до того, Гнев предвкушала драку с врагом.
На фоне поднявшегося переполоха, появление во дворе Цитадели остроухой непристойного вида прошло практически незамеченным. Кому есть дело до бабы, когда над головой реет ужасное порождение ночных кошмаров? Одно из них как раз рвануло навстречу Риолане, чтобы встретить превращенные в клинки руки. Сталь бесполезно звякнула, словно о камень, и высекла искры из тела горгульи.
- С дороги! – рявкнула эльфийка, обняв горгулью, словно давно потерянного и вновь обретенного друга. Сложно сказать что стало причиной подобной сообразительности: то ли вчерашний поход в порт, то ли сегодняшнее воспоминание о той битве на складе, но Гнев сделала с монстром то же, что с деревянной стеной. Изменила вещество, заставив крылатого монстра рассыпаться каменной пылью.
- Вот это да…, - Карн с удивлением перегнулся через парапет и уставился на рассыпавшегося прахом нетопыря. – Фледермос будет жестоко горевать по своей малышке! Но думаю зрелище того стоило. Эй, ты! Не знаю кто ты такая! Но если сможешь повторить этот трюк, то я, пожалуй, даже спущусь и сражусь с тобой!
По его знаку ещё две каменные твари ринулись наперерез девушке, метя когтями в голое тело.
- На трюки будешь смотреть на ярморочном балагане, - эльфийка прыгнула навстречу одной из горгулий и, используя ее как опору, тут же совершила следующий прыжок, приземляясь на парапете. – Где Ламаль? – рыкнула она, вонзая клинок в брюхо колдуну.
- А я люблю балаганы. На них порой бывает так весело. Вот прямо как мне сейчас, - широким оскалом улыбнулся Карнифекс и, подняв лицо к девушке, внимательно к ней пригляделся. – Ах! Это же наша младшая сестренка Гнев. Похоже, за время пребывания среди людей ты так и не научилась носить одежду? Как печально. Айрис была права. Ты действительно безнадежна, - рука Кукольника обхватила запястье Риоланы и резко вывернула его наизнанку, ломая суставы. – Но я буду рад преподать тебе несколько уроков. И, возможно, ты даже сможешь кое-что усвоить…
- Урок первый, - оскалился он. - Никогда не подходи в упор к врагу, если не знаешь его способностей, - кулак кукольника десятипудовой наковальней врезался в грудь Гнева, отправляя эльфийку в длительный полёт по крыше с распахиванием глиняной черепицы.
Траекторию полета можно было без труда отследить по кускам кожи и мазкам крови на крыше. Поднявшись на ноги и с хрустом вставив покалеченную руку на место, Гнев ухмыльнулась. – Кто сказал, что я ничему не учусь? – Изломанная черепица начала втягиваться в ноги эльфийки, образовав экзотический грязно-рыжий водоворот. Кожа гомункулуса покрылась острой прочной чешуей и ощетинилась десятками лезвий. – Лейто, блохастый комок шерсти, как убивают таких как я?
- Почем я знаю? – прорычал голос оборотня. Похоже, он тоже сейчас попал в переплет. Даже не было заметно привычной язвительности. – Когда я сражался с тобой, я попросту порвал тебя на очень много кусочков, а потом не дал отрастить ничего обратно….
- Урок второй! Если имеешь козырь в рукаве! То успевай его использовать! – красноглазый внезапно оказался прямо над Гневом и со всего размаху заехал ей кулаком по голове, вбивая её в крышу.
Из глотки эльфийки раздался разъяренный рык. Да как кто-то смеет обращаться с ней, словно с жалким слабым человеком?! Швырять ее по крыше, будто нашкодившего щенка! Встать между ней и Ламалем! Гнев захлестнул гомункулуса, чудовищной силы удар ногами отнес Кукольника в сторону. В следующее мгновение четырехрукий монстр, в котором сложно было узнать Риолану, Арман и даже просто разумное существо, набросился на Карна, отрезая голову, руки и правую ногу. Нанизав тело на один из клинков, чудовище принялось остервенело кромсать тело, омывая кровью чешуйчатую кожу, черепицу и мостовую внизу.
Только разрубив тело противника на несколько десятков кусочков, Гнев почувствовала неладное. Красноглазый враг не только не пытался отрастить свои конечности, но и вовсе начал терять форму и человеческие очертания, превращаясь в какой-то асбесто-гипсовый манекен, медленно рассыпающийся в столь знакомую Риолане белую соль.
- Урок третий! Всегда помни, что у противника тоже может быть козырь, - раздалось откуда-то из под ног эльфийки, а в следующий миг, разбрасывая черепицу в разные стороны и заехав Гневу апперкотом в челюсть, на крышу вылетел ещё один красноглазый мужчина.
- И не один, - усмехнулся он, щелкнув пальцами, от чего руки Риоланы внезапно против её же собственной воли вонзились ей глубоко в брюхо. – И лучше бы тебе, как я сказал, было изучить их до того как нападать.
Он скользнул к обездвиженной Риолане и провёл своей ладонью перед её носом.
- Видишь эти нити? – усмехнулся он, указывая на поблескивающие на свету тонкие паутинки. - Это особая леска, которую используют кукловоды, чтобы руководить своими куклами. Она очень липкая и цепляется буквально за всё, что можно и поэтому многие мои коллеги не любят ею пользоваться. Но только не я. Я умею обращаться этими штуками настолько совершенно, что их липучесть ко всему наоборот мне очень на руку. Ты уничтожила мою куклу, но вместе с тем сама нацепляла на себя нитей и превратилась в марионетку.
- Теперь каждое твое движение, - он подвигал указательным пальцем, заставляя правую руку Риоланы проворачиваться в ране. – Под моим полным контролем…
Из губ чудовищной эльфийки потекла струйка крови, но они все же растянулись в ухмылке. Разве можно удержать путами того, кто может изменять любое вещество, которого коснется? Гнев потянулась к нитям в попытке преобразовать их в нечто более безобидное и уголки ее губ поползли вниз. Демоновы нити не желали меняться! Более того, клинок, вонзившийся в ее нутро, так же не хотел втягиваться в руку. Чертов Кукловод сумел спеленать не только тело, но и способность к преобразованию!
Дикая злоба в глазах Риоланы разгорелась ярче. В них не было места страху, давно выжженному до тла пламенем гнева. Может и напрасно…

Фредерико испытал истинное наслаждение, когда увидел лицо Пьетро Перручи, открывшего ему дверь. Ненависть, страх, растерянность - все переплелось в один миг, прежде чем Феннар втолкнул офицера обратно в комнату, скользнул следом и закрыл дверь, небрежным движением задвинув засов. О нет, сначала он не хотел убивать солдата - только помучить, только заставить понять, что тот допустил роковую ошибку, когда попытался пойти против него, но остановиться вовремя изголодавшийся маркиз уже не мог. Он высасывал из Пьетро душу по капле, заставляя того корчиться на полу, сдавленно хрипеть и вымаливать прощения, даже понимая, что мольбы теперь не помогут. Перуччи сделал много непристойных вещей в своей жизни, он изменял жене, едва ли не каждый вечер снимал шлюх и был частым гостем в доме Феннара - пришло время заплатить это самую высокую цену, даже не жизнь - а посмертие. Фредерико знал, что те, кто был поглощен им, никогда уже не смогут попасть на суд Богов, их ждет участь даже более худшая, нежели Стена Неверия, нежели Девять Адов и Бездна. Они просто исчезали, становились частью его, растворяясь в нем, оставляя свои знания, потаенные мысли, но переставая существовать.
И вот у ног Феннара уже лежало бездушное тело, еще дышащее, еще живое, но уже пустое, словно разбитая скорлупа. Однако и его оставлять здесь было опасно:
- Брысь, - отрывисто велел Фредерико, указав пальцем на окно, и покорный Перуччи, медленно забравшись на подоконник, бросился вниз, несомненно разбившись. Это должно было привлечь солдат, а потому маркиз поспешил прочь из комнаты офицера, на ходу размышляя, как поскорее покинуть цитадель.
Первая же дверь распахнутая им оказалась винтовой лестницей ведущей наверх и он не долго думая взбежал вверх по ней и…

(Я, Акке, Тельтиар)

...Застыл как вкопанный, увидев, куда попал. Крыша напоминала поле битвы - валяющиеся изувеченные тела, премерзкого вида молодчики и в придачу ко всему опутанная собственными же четырьмя руками помесь человека с ежом, с рукой-клинком в брюхе. Именно на ней взгляд Феннара задержался дольше всего, он чувствовал что-то родственное, но не мог понять что именно.
- А вот и ещё один гость! – пасть кукольника расплылась в плотоядной улыбке. Он даже не повернул головы к Фредерико. Но почему-то казалось, что он точно знал, где точно находиться его соперник. – Ламаль будет мной доволен. Я-то предполагал, что мне достанется самая скучная работенка. Сидеть на стреме и разгонять жалких людишек. Но, похоже, мне удалось сорвать куш! Сразу двое из семерых за раз.
- Но вот незадача! – он внезапно дико расхохотался. – Вас ведь здесь двое! – тощий и костлявый палец ткнул сначала в Гнева, а затем за спину туда, где стоял Фредерико. – А я один! Какой кошмар! Похоже преимущество на вашей стороне, - кукольник скорчил шутливую гримасу испуга. – Что же мне делать, а?
- Сказать мне где Ламаль и сдохнуть в страшных мучениях, - озвучила свое мнение Риолана.
"Семеро?... Ламаль..."
На губах Феннара появилась довольная улыбка - за прошедшее время он уже достаточно восстановился со встречи с двойниками Келемвора, к тому же недавно хорошо перекусил прогнившей насквозь душонкой Перуччи, а потому чувствовал себя полным сил. А этот уродец явно знал многое, о чем не прочь был бы узнать и Фредерико, вот только как заставить его развязать язык?
- А она в чем-то права, - маркиз улыбнулся, и медленно пошел в направлении монстра с женским голосом и красноглазого.
- Права? – рассмеялся Карн. – Ты даже не представляешь насколько маловероятно то, что я могу вам проиграть! Не льсти себе, Феннар! Я изучал вас. Из всех семерых: ты самый слабый!
- К тому же боюсь, когда я говорил что здесь нас двое против одного, я имел ввиду, что это нас двое! – рассмеялся он и, перемахнув головокружительным прыжком через обездвиженную Гнев, вскинул обе свои ладони вверх, словно дирижер перед оркестром.
- Ну, давай же, Фредерико. Нападай! – он потянул на себя большой палец правой руки и к удивлению, как и Феннара, так и Риоланы, руки-клинки эльфийки, медленно вынутые из раны, нацелились на дворянина. – Я очень хочу проверить свою новую игрушку в действии.
- Защищайся, - маркиз обнажил меч и насмешливо отсалютовал противнику. В какой-то мере ему не терпелось проверить, как хорошо он усвоил боевую науку, поглотив того наемника, что должен был учить его фехтованию.
- Гнев! Порви его! – прокаркал соперник, широко растопыривая пальцы, отчего Риолана, по-прежнему держа направленные на Феннара клинки, медленно шагнула в его сторону, словно четырехлапый краб готовый к сражению.
- Ай-я-яй, кто же прячется за спину женщины?
Направив клинок в горло противнице, Феннар ускорил шаг. Его обтягивающие по последней моде штаны с треском лопнули, обнажая литые мускулы, которых еще мгновение назад не было и в помине, обувь разлетелась ошметками кожи - вместо стоп у маркиза теперь были прочные копыта. Буквально в трех шагах от четырехрукой, он оттолкнулся от крыши и прыгнул на главного врага.
- Это женщина? – удивленно вскинул брови кукольник. Его пальцы молниеносно дернулись, и Гнев в ту же секунду взмыла в воздух наперерез маркизу, пытаясь вонзить клинки в тело Феннара. – Это всего лишь инструмент, Фредерико. Как и ты. Как и все остальные. Вы верно послужите нашим интересам. А затем…. Кто знает?

(знакомые все лица)

Уклониться было не возможно, и Феннар просто наотмашь ударил мечом, надеясь, что сумеет отбросить противницу со своего пути. Та, совершенно проигнорировав летящий плашмя клинок, со всей своей немалой дури дернула руками, искренне надеясь оторвать кукловоду, по другую сторону нитей, пальцы по самые плечи.
Плечи Карна дернулось словно в судороге, а пальцы как-то неприятно хрустнули, на мгновение, безвольно обвиснув вниз.
- Отличная попытка, - кукловод поднял к ним лицо, которое неестественно двигая челюстями, уставилось на сражающихся остекленевшими глазами и ветвистой трещиной на пол-лица.
- Будь я человеком, наверное бы, остался без рук! – Карна передернуло, и он медленно поднял обе руки над головой. – К сожалению, даже я всего лишь инструмент. А инструмент всё равно можно использовать. Вы когда-нибудь слышали аккорды на пятиструнной гитаре?
Тело Гнева внезапно снова бросило на Федерико, остервенело размахивая руками-клинками в попытке раскромсать того на части.
Фредерико закрылся от клинков противницы левой рукой - его предплечье раздулось, лопаясь и разбрасывая вокруг ошметки мяса, кровь и клочки ткани, еще недавно бывшей рукавом рубахи. Сплющенная кость расширилась, обретая очертания щита.
- Его бей, придурок! - на удивление разумно зарычала Гнев, снова и снова пытаясь раздергать через нити самого кукловода. - Тронешь меня - нацепляешь его нитей и станешь таким же!
- А ты, смотрю, быстро учишься на собственной шкуре, - расхохотался Карнифекс, отпрыгивая в сторону и снова бросая Гнева на Федерико.
«У меня есть идея…» внезапно пронеслось в голове у Риоланы.
"Таким же", Феннар становиться не хотел, поскольку на его взгляд женщина выглядела ужасно.
Копыта заскользили по крыше, дробя черепицу, он снова защитился от клинков противницы костяным щитом, от которого уже отлетала крошка. Мерзавец, устроивший эту потеху, однако, был уже недалеко, и маркиз старался поскорее сократить расстояние до него.
- Слишком очевидный ход! – взвизгнул кукольник, дергая нити…
Идея оборотня оказалась проста настолько, что даже с первого раза дошла до Риоланы. Плевать, что нити не позволяли ей менять собственное тело. В парнокопытном пришельце было достаточно гнева и ярости, чтобы заставить его подчиниться, пусть всего на пару мгновений. Дождавшись, когда Кукольник в очередной раз швырнет ее в Фредерико, Гнев отчаянным усилием отвела руки в стороны и заставила противника раскрыть объятия, заодно превратив его кожу в вязкую смолообразную массу, намертво склеившуюся с чешуей эльфийки. Вместе с тем, правда, в тело Феннара вонзились острые шипы, коими изобиловало тело опутанного нитями гомункула, но разве подобная мелочь мешает таким, как они?
- Теперь мы будем управлять им! - злорадно ухмыльнулась Риолана, яростно рванувшись в липких нитях.
Феннар испытывал странное чувство - он никогда еще не действовал вместе с подобным себе, более того, не знал даже, что такие существуют, однако сейчас, не смотря на весьма плачевное состояние собственного тела, чувствовал прилив сил. Отбросив меч, он намотал на ладонь несколько нитей, крепко сжав кулак, и дернул что было силы.

Кукольника дернуло, и он со скоростью пушечного ядра пронесясь над головой Фредерико и Риоланы врезался в кирпичную стену соседнего более высокого здания, разлетевшись в щепки.
Но что ещё более удивило Гнева и маркиза это вырвавшийся из ближайшей трубы тощий и лысый старичок, рухнувший на черепицу в нескольких шагах от них.
- Вашу богиню! – прохрипел дедок, с трудом приподнимаясь на локте. – Какого демона вы вытворили! Вы его разбили!!!
Конечность Маркиза, еще недавно бывшая ладонью, плетью обвилась вокруг шеи старикашки. Похоже, Феннар получал наслаждение, медленно удушая его. Мгновение, и правая верхняя рука Гнева отсекла конечность копытного, тянущегося к Кукольнику.
- Это МОЁ! – рыкнула она, обнажая ряд длинных острых зубов. Еще пара клинков прошлась между телами гомункулов, с кровью отделяя одно от другого. Правая нижняя конечность, тем временем, превратилась в когтистую руку и, взяв дедулю за ворот, притянула к себе.
Рана на теле Маркиза медленно затягивалась, на месте отсеченного щупальца отросло два, и оба, извиваясь, потянулись к Гневу:
- Манерам тебя никто не учил?
- Я убью его, - гомункулус кивнула на трепыхающегося Кукольника. – Затем я убью Ламаля. Будешь мешать – убью тебя. Доходчиво? – На самом деле Гнев давно бы уже бросилась на Феннара, но ей слишком не терпелось поглотить душу этого жалкого старикашки.
- Убьешь? - Губы маркиза скривились без какого-либо намека на жалость. - А мучить ты его не будешь? - Казалось, он был разочарован подобным поворотом событий.
- Еще как буду, - Гнев даже заулыбалась своей острозубой улыбкой, предвкушая встречу со старым врагом.
- Сделаешь одно маленькое одолжение?
Он опустил руку. Костяной щит снова оброс плотью и превратился обратно в человеческое предплечье.
- Когда увидишь де Карло, скажи ему, что маркиз Феннар передает лучшие пожелания.
- А я смотрю Ламаль любим в народе, - хохотнула Риолана и поднесла Кукольника поближе к лицу, желая видеть как угасает жизнь в его глазах. Его душу она пожирала медленно, тщательно, боясь упустить хоть кроху памяти, потерять ниточку, ведущую к врагу. Острые когти ритмично, судорожно сжимались, все глубже вонзаясь в грудь стрика, пока тот не рухнул на изломанную черепицу окровавленным трупом.
Рука-щупальцы Феннара вцепились в ноги бедняги, освобождая их от обуви - свои-то сапоги маркиз порвал, когда произвел превращение, а теперь хотел хоть во что-то обуться, чтобы не ходить босиком. Тем более, что с копытами в городе лучше было не появляться. Гнев тоже привела тело в порядок: лишние руки втянулись в тело, оставшиеся приняли нормальную форму, кожа лишилась шипов и чешуйчатого нароста, так что очень скоро в ней вполне можно было узнать эльфийку. В отличие от маркиза, одеждой она не озаботилась. Ее ждала форма офицера Арман, надо было только домчаться до той крыши.


(вроде все)

"Продажная Шкура" после погрома.


Как пусто. Можно одновременно коснуться противоположных стен таверны – и всё равно пусто. Марк казался сам себе невыносимо лёгким пузырьком воздуха, выскользнувшим изо рта огромной рыбы. Он, трепыхаясь, бесцветным шариком скользил через толщу воды к поверхности. Когда он всплывёт, водяная плёнка натянется до предела, блеснёт радугой и лопнет. И не будет больше пузырька, растворится он в океане подобных себе, распадётся на части…
Внизу, прямо под Марком, валялась бесхозная гора сокровищ: камни, доски, посуда, грязные тряпки. Если из обычной глины и пары веточек получается сделать крепость с катапультами, то из такого материала выйдет четыре, нет, пять крепостей! И морской порт с кораблями! Марк не просто чувствовал силу, он ею был. Чтобы начать строительство сказки, мальчику нужно лишь очень этого пожелать. Но мастерить не хотелось, потому что на драгоценном хламе дрожали алые капельки. Повсюду распластались в нелепых позах сломанные куклы; руки и ноги марионеток были неестественно вывернуты, наверно, потому что порвались ниточки, обычно управляющие их движениями. Убрать испорченные игрушки мальчишка не мог, а кукловода видно не было.
Что это? Тёплая волна стремительно захлестнула всё существо Марка, проясняя мысли и гоня прочь видения с деревянными крепостями и глиняными корабликами. Мальчик увидел Таунаса, Марту, странную женщину и…себя?! Себя, изукрашенного какими-то символами и с дыркой в груди!
В руке мага студенисто дрожал чёрный комок непонятно чего, Таунас поднёс эту штуку к ране Марка… Нужно крикнуть Мастеру Печатей, что лучше дыра на месте сердца, чем этот чернильный сгусток! Слишком поздно. Вспышка пробежалась горячими язычками пламени по телу мальчика, нырнула в рану и спряталась там...
Марк сидел на столе и удивлённо ощупывал огромный золотисто-оранжевый гладиолус, запутавшийся у него в чёлке. Впрочем, удивление быстро прошло:
- Марта, вредина!!! Опять ты со своими девчачьими нюнями! Сначала розовая мантия, теперь цветочки всякие…
Девочка обиженно надула губки:
- Вот так всегда! Ни тебе: "Спасибо, любимая сестренка!" - ни тебе: "Ой, как здорово!" Чуть что сразу обзываться!
Девочка показала брату язык и картинно повернулась к нему спиной.
- Эй, перестаньте оба, - примирительно вскинул руку Таунас. – В конце-концов все закончилось не так уж и плохо, - маг с некоторой долей брезгливости оглядел полуразрушенную таверну заваленную мертвыми телами и залитую кровью. – Хотя я всё же предпочёл бы оказаться здесь в несколько других обстоятельствах.
- Додо! – окликнул он хозяина «Продажной шкуры». – Мне срочно нужно воспользоваться твоими переходами. Не думаю, что разрушение зданий пусть и в самом криминальном районе лучший способ знакомства с местным градоправителем. Так что я думаю нам лучше на время скрыться.

Продажная Шкура.
Арчи, Факел, Сет, Бесс и я

Тавернщик, каким-то чудом оставшийся не только в живых, но и абсолютно целым и невредимым, лишь молча кивнул и, перегнувшись за стойку, дернул невидимый рычаг. Что-то заскрипело и один из столиков в дальнем углу таверны, внезапно попросту исчез, обнажив тёмный зев подвала.
- Бугги, Малыш, спасибо, что присмотрели за Мартой, - Таунас подошёл к кобольду и растянувшемуся у стены троллю. – Я попрошу ещё об одном одолжении. Мне нужно, чтобы вы отыскали Скарди с Реганой и встретились со мной в Мясном переходе, - он внимательно посмотрел на Бугги и добавил: - Тебе удалось нащупать, кто из глав Серого Круга дергает за ниточки градоправителя?
Пока Бугги и Таунас шептались о чём-то своем, Додо тоже не терял времени. Он деловито выставлял в ряд на стойку бара кувшины с какой-то жидкостью сильно смахивающей то ли на масло, то ли на горячую смолу. Похоже, трактирщик ни много, ни мало собирался спалить собственное заведение для неведомых целей.
- Хорошо, - наконец кивнул маг. – У нас будет ещё время этим заняться. А теперь надо быстрее уходить. Вам троим, - ткнул он пальцем в Марту, Синта и Лану. – Вообще сейчас опасно показываться даже просто на людях. Не говоря уже о тех, кто специально ищет вас. Эти трое были только началом. Будут и другие.
Лана уже полностью восстановилась, как сознанием, так и телом, и теперь размышляла, хотя собственные мысли ещё путались в обрывках чужих, образуя нелепые сочетания. Ясно было только одно: встреча с девочкой – главное, что произошло в этой таверне. Решительно схватив одной рукой ладошку Марты, а другой её брата, она подняла глаза на мага, привычно доверив свою судьбу наиболее авторитетному мужчине: «Куда мы идём?»
- В городские катакомбы, - маг даже не вздрогнул, услышав вкравшийся в его сознание голос. – Они оплетают почти весь город и Шантеа ведает на сколько глубоко они уходят под него. Насколько мне известно, нет не единого разумного исследовавшего их до конца, а вот его неразумными обитатели… Лучше бы нам с ними не встречаться. Тем не менее, это единственное относительно безопасное на данный момент место. Так что постарайся не отпускать детей от себя.
В ответ Лана только коротко кивнула и легко сжала маленькие ладошки. Вновь почувствовав ответственность за детей, она моментально успокоилась и инстинктивно попыталась снизить накал эмоций у других.
- Марта странная. И дама эта странная, даже страннее, - Марк насупился. - Таунас, ты знаешь, я сильный и много раз тебе помогал! Не хочу идти с ними, хочу с тобой! Ты мне дай новые печати, а я ещё какое-нибудь чудище прибью…
Мальчик отвернулся от своих спутниц и принялся выковыривать свободной рукой из трещины в столе большую медную пуговицу, неведомо как туда попавшую. Находка соблазнительно поблёскивала рыжим боком, но упрямо не желала вылезать на свет, прокручиваясь в трещинке.

Промежуток № 4 Потерянные воспоминания

Он всегда улыбался. Усталой вымученной улыбкой. Словно испрашивал прощение за что-то.
Прощение! Это здесь-то? На самом Дне? Среди ублюдков, убийц, предателей и прочего отребья?
Надрывно закашляла Мегера. Видать опять давится, спешно уплетая свою заначку, чтобы никто не отобрал. Негромко посапывает Грон, ворочаясь на подстилке из полусгнивших останков и костей. Где-то на той стороне Одиночка опять скребет костяшками по отвесной стене.
А он… Он как всегда сидит в сторонке и смотрит куда-то вверх. Мы все поначалу смотрим. Сначала верим, что за нами вернуться, что всё это ошибка. Потом просто пытаемся разглядеть хоть что-нибудь. Свет в конце тоннеля. Выход. Что угодно.
Проходит месяц, другой и ты уже сдаешься. А затем в один прекрасный день….
Грохот и треск и к нам бросают ещё одного. Иногда двух. И тут начинается потеха. Грон бросается первым. Размахивает своими пудовыми кулачищами, пытается схватить, раздавить, сокрушить. Мегера всегда заходит со спины. Её острые коготки всегда стремится отхватить самые лакомые кусочки от жертвы, пусть ещё и живой. Одиночка тоже не дремлет. Ему сложнее всех. Нужно не только успеть урвать чего-нить, но и самому не стать пищей, для Костогрыза и Падальщика.
Иногда пришельцам даже удается дать отпор. Иногда даже отбиться. Тогда все расползаются по своим норам, чтобы зализать раны. А на следующий день всё повторяется. И если пришельцы хороши, их оставляют в покое. Как Костогрыза и Падальщиком. Но это не значит, что их больше никто не тронет. Поэтому они всегда начеку. Как и Одиночка. Как и все мы.
Иначе тебя «Свои» же сожрут. Как было с Братьями. Один вцепился в пришельца, а второй вцепился в него. И их обоих слопал Грон.
Пришельцу кстати тогда повезло. Мы тогда все передрались. Мегера оттяпала палец Одиночке. Падальщик и Костогрыз утащили Рыжую. А я…
Он тогда сидел и улыбался. Своей растерянной виноватой улыбкой. Мы уже расползались. И он увязался за мной. Просто шёл следом и молчал. А когда пришли, также тихо забрался на камень, на котором сиживала до него Рыжая, словно так и должно быть.
Грон тогда лишь фыркнул. А Мегера даже и бровью не повела.

А потом он начал рассказывать. Не переставая глядеть в непроглядную темень над головой, он размахивал пальцами рук перед собой, заставляя плясать мелкие косточки и камешки у его ног. Он рассказывал нам одну и ту же историю. О гладиаторе. Который побеждал всех своих врагов на арене, становясь сильнее с каждым боем. Пока однажды не стал настолько сильным, что попросту разрушил стены Колизея и обрёл наконец свободу.
Мы все слушали её не отрываясь снова и снова. И Мегера, и Грон, и я. Даже Одиночка приходил к камню. Иногда среди камней я замечал пылающие безумием глаза Падальщика и Костогрыза. Даже эти две безумные твари казалось, внимали его рассказам.
С тех пор нас словно подменили. Мы набрасывались на пришельцев сообща. Не пытаясь вонзить зубы друг-другу в спину. Мы расправлялись с ними без остатка.
А затем все дружно возвращались к камню, где сидел он, и снова слушали.
Его истории преобразились. Гладиатор преобразился в некое существо с невероятными силами и способностями. Он называл их гомункулами. Существами без душ. Застрявшими между тканью Миров, не способными оттуда вырваться своими силами, но способными пожирать друг-друга и становящимися от этого значительно сильней.
Он рассказал нам про Иерархию. Сказал что мы самая нижняя её ступень. Но что однажды мы станем сильнее и взберемся чуть повыше. А затем ещё и ещё. И что в однажды мы сможем покинуть это место. Просто каждому из нас нужно ещё по шесть душ. Чтобы вместе с нашей их стало семь.
Семь. Вся эта Иерархия строилась на этом числе. Семь ступеней. По душе на каждую, чтобы достичь вершины. А там… Свобода.
Но что-то пошло не так….
Мы были уже на третьей ступени, когда это произошло. Мы тогда не поняли что произошло. Было, похоже, словно нас разрывает на части, словно каждая наша клеточка пыталась вырваться из нашего тела. С Гроном так и произошло.
Он сказал, что его тело оказалось недостойно, и велел нам его съесть. Я спросил, повторится ли это снова. Он лишь виновато улыбнулся.
Это повторилось через три дня. А затем ещё через три. Каждый раз, когда мы поднимались на новую ступень, оно повторялось всё чаще. А муки становились всё сильнее.
Следующим был Одиночка. Мы нашли его через два дня. Прямо перед Очищением, как мы его назвали.
На утро после Очищения на Пятой ступени к нашей берлоге скуля приполз Падальщик. Костогрыза мы так и не нашли. Похоже, умалишенный сам сожрал своего товарища. Впрочем, до следующей ступени он тоже не дотянул.
К Седьмой ступени добрался лишь я один. Мегера померла, тихо скуля на горке своих сокровищ, крепко прижимая к груди откушенный палец Одиночки.
И был Он. Он, по-прежнему не отрываясь, смотрел куда-то ввысь, и на все мои вопросы лишь виновато улыбался и разводил руками. И тогда я….
Я лежал в луже собственной крови, чёрной и густой как смола. Боль разрывала моё тело на мелкие кусочки и жадно впивалась в каждый из них одновременно. Это было похоже на Очищение. Только…
- Ну, вот и всё, - улыбнулся Он мне, вытирая кровь, капающую у него с подбородка. – Теперь я поднялся на Седьмую ступень. Теперь я могу возвращаться к Повелителю, - его губы скривила презрительная усмешка. - Спасибо, что сделал всю работу за меня. Спасибо вам всем, - отвесил он поклон в темноту.
- Карррн! – прохрипел я его имя. Впервые за всё время нашего знакомства. – Будь ты проклят! Почему…
- Почему? – удивленно вскинул брови он. – Потому что это Иерархия. Сильные пожирают слабых, а слабые придумывают способы сожрать сильных, чтобы стать сильней.
- Нет! – закашлялся я. – Почему? Почему ты оставляешь меня в живых?
- Потому что ты ценная марионетка, - усмехнулся он. – Скоро врата откроются, - ткнул он пальцем вверх. – Я проскочу через них. А сюда придут другие. Кто-то должен рассказать им про Иерархию, - рассмеялся он. – А когда ты выберешься. Мы встретимся снова, Фекс…

(Мастерское)

(те же таверна продолжение)

Для Марка было непосильной задачей поблагодарить сестру, хотя ему впервые в жизни хотелось это сделать. Нет, вытаскивать неподатливую пуговицу гораздо приятнее, чем говорить «спасибо» неблагодарной, капризной девчонке! А с Таунасом он побеседует позже, когда никто не будет слышать…
- Прости, малыш, - потрепал Таунас Марка по волосам. - Но Печатей у меня уже не осталось. Так что пока придется побыть самым обыкновенным мальчиком, - улыбнулся он. - И довериться страшным и коварным девушкам, которые к тому же пять минут назад спасли тебя…
Рука Таунас внезапно резко надавила на голову Марка, сильно и стремительно согнув его в поклоне перед Ланой и Мартой.
- И поэтому Марк от всего сердца и от нашего имени благодарит вас за спасение его жизни. Верно ведь, малыш? – усмехнулся мужчина и не дожидаясь ответа Марка шагнул в темноту провала, мгновенно провалившись в темноту.
Краска бросилась в лицо мальчишке, и он опустил глаза, борясь с желанием прикрыть ладонями свои покрасневшие, горячие уши:
- С…спасибо вам, дама волшебница…и тебе тоже, Марта.
Никого другого, кроме Таунаса, Марк слушаться бы не стал. Мастер Печатей же давно превратился для него в идеал, в героя, у которого надо учиться…
Голоса, шум, обрывки фраз, далекие, словно эхо, удаляющиеся и приближающиеся, до невозможности тихие и непереносимо громкие, кричащие и шепчущие вразнобой – вот, что наполняло голову Синта в первые минуты после «отсоединения» от сознания Ланы. Он в Бэйн знает который раз отчаянно потряс головой, в надежде, что все в ней, наконец уляжется на свои места и придет в норму. Как ни странно, но желаемого эффекта полукровка добился, хотя, легкое эхо, почти неразличимое, недостижимое, все еще отражалось от стен его черепной коробки, придавая ситуации легкий привкус безумия. Невзирая на весь хаос, что царил в сознании, следопыт старался не упустить ни единого слова или движения внезапно появившегося в таверне мага и остальных. Единственной достаточно адекватной мыслью, посетившей его больную голову за время монолога Таунаса была та, что констатировала факт того, что он влип. Причем, влип крепко и, скорее всего, безвылазно. Так же он понимал, что, скорее всего не скоро увидит своего работодателя (о чем он не особо жалел), да и что все его мечты о покупке дома терпят крах в эти до боли долгие мгновения. Не видя для себя иного выхода, нежели слушаться советов мага и сопровождать Лану, он, лишь, неоднозначно кивнул обернулся к последней с вопросом:
- Ну что? Мы уходим, или у нас есть еще какие-то дела в этой… - он попытался одним словом выразить всю разруху, царящую в таверне, но тщетно. Вместо одиночного, но емкого слова, вышла довольно длительная и неловкая пауза. - В общем, все готовы идти?
- Подождите! - звонко воскликнул Марк, в попытке вырваться тяжело повисший на руке Ланы. - А боевые трофеи? У этих чудовищ могут быть с собой всякие амулеты, колечки, оружие хорошее, монеты, письма от этого…ну, заказчика! Вам что, двух минут на обыск жалко?!

/продолжение =)/
Отпустив ребят, Лана направилась к противоположной стене, осторожно ступая между неподвижных тел. Деньги, доспехи и уж тем более оружие её не интересовали абсолютно. Тащить на себе бесполезные железки, было глупо, а вот утеплиться.. Даже от самого слова «катакомбы» веяло холодом, гнилью и затхлостью, поэтому идея обзавестись дополнительной одеждой была заманчива. Остановившись рядом с длинным и худощавым, Лана ловко стянула мягкие сапоги с окоченевших ног. Обувь была великовата, но гомункул недолго думая, стала увеличивать свой размер, пока нога не перестала болтаться. Шикарному лиловому платью тоже досталось, выхватив из ножен трупа небольшой кинжал, Лана подняла подол и отхватила струящийся шелк, открывая колени. Нож был острый и лёгкий с удобной рукоятью, подумав, она взяла ещё ножны и плащ. Остатки платья были бережно упакованы в дорожную сумку, которая также нашлась поблизости. Закончив, Лана огляделась в поисках детей, им могла понадобиться её помощь.
Марта выпустила ладошку Марка и пошла вслед за братом. Разбросанные тела и части оных девочку не смущали. Правда вся одежда была ей значительно велика, а желания колдовать не было. Справедливо решив, что это можно сделать и позже, если вообще понадобится, Марта пнула одно из тел ножкой. В грязи что-то мелькнуло. Девочка наклонилась разглядывая. На руке мертвого заманчиво поблескивало золотое колечко с чудесным красным камешком. Марта воровато оглянулась и стянула колечко с пальца. Внимательно разглядев находку в скудном свете, девочка потерла камешек о несколько измазанные передничек и надела на пальчик. Красивый камешек играл гранями. Довольная собой и находкой, девочка пошла дальше.
Хотелось забрать все, что блестело. Цепочки, стекляшки, красивые ножи и много чего еще, но тащить все это было жутко неудобно. Пришлось ограничиться несколькими цепочками, парой кулончиков и чудесным зеркальцем, найденном в кармане какого-то воришки. Печально оглянувшись на все оставленное, Марта медленно подошла к Лане и ткнулась в ладошку.
Марку действительно требовалась помощь – паренёк буквально тонул в нагромождении приглянувшегося ему хлама. Он уже твёрдо решил никому не отдавать безнадёжно ржавый кинжал с красивой рукоятью, выцветший шейный платок, пять пуговиц разного размера, три монетки и один, притащенный волоком, зазубренный меч. Мальчик присел на корточки у колченогого табурета, разложив на нём свой «урожай мелочи», состоящий из браслетиков, амулетов и перстней. Марк был уверен, что какая-то из этих вещичек обязательно должна оказаться волшебной, только вот не знал, как проверить, которая, поэтому решил надеть столько побрякушек, сколько возможно. На всякий случай. Правда, почти все кольца в итоге пришлось рассовать по карманам, ведь они были рассчитаны на взрослого. К счастью, тоненькое, изящное кольцо, стянутое с мизинца того страшилища в лохмотьях, идеально село на большой палец мальчишки.
Нацепив на шею целую связку талисманов, среди которых была сушёная голова летучей мыши и чей-то изогнутый клык, Марк подобрал с пола пирожок, вытер его о рубашку и принялся за еду.
Мельком оценив находки, Лана решила добавить кое-что действительно необходимое. Вспомнив о невесть как забредшем в таверну вельможе мирно лежавшим под столом, она рывком дёрнула беднягу на свет и стала умело раздевать, будто всю жизнь только этим и занималась. Плащ был добротный тёплый, а самое главное двойной. Он был мгновенно разделён на две части. Короткая верхняя половина вместе с капюшоном досталась девочке, а другая безжалостно отброшена. Плащ для Марка нашёлся быстро, правда, его пришлось укоротить почти вдвое. «Надеюсь, в твоих карманах найдётся симпатичная булавка плащ заколоть?» - по-матерински улыбнулась Лана парнишке, поправляя обновку на острых плечиках. Новоиспечённая мамаша, критически осмотрела ребятишек, сокрушённо вздохнула и, поймав две маленькие ладошки, повернулась к Синту: «Мы готовы».

Окончание боя в библиотеке (с Аккераном и Рейлан)
- Ну что, господин магистр, - Калеб склонился над ним и посмотрел Даоре прямо в глаза, затуманенные болью. – Ты ведь не думал, что тебе удастся нарушить планы хозяина? Да ещё таким нелепым способом? – рука мужчины скользнула к шее магистра и с хрустом сжала её, заставив тело старика выгнуться и выдавив из горла лишь нечленораздельные хрипы.
- Послать к хозяину новообращенного? В тот самый момент, когда его настигло Очищение? Неужели ты решил, что так легко сможешь избавиться от него и присвоить всё себе? – глаза темноволосого мага буквально пылали яростью. – Но самое страшное, что ты мог совершить, это присвоить себе то, что тебе доверили на хранение…. Скажи мне, куда ты его дел, старик. Скажи и тогда твои муки закончатся. Скажи! Куда ты спрятал «Creatio Mundi»!
- Будь ты проклят богами, мерзкий гомункулус, - прохрипел Даора. – Тебе никогда не узнать….
- Он ничего не скажет, Калеб, - раздался басовитый голос из доспеха, позади старика. – Похоже, он у этой падали Корана. А даже если нет, мы найдем его рано или поздно. А сейчас пора с ним кончать. И отвести нашего нового брата к Правителю.
- Ты прав, - улыбнулся маг. И потянулся к плетению. Дряхлое тело старого мага сейчас держалось на последних нитях жизни. Недолго думая, он разом перерубил их все, заставив Даору взвыть нечеловеческим голосом и забиться в предсмертной агонии на земле.
- Это твое наказание, старый глупец, - сплюнул ему на лицо Страттон. – Ты будешь умирать так ещё очень долго. И твои страдания затянуться до тех пор, пока ты окончательно не потеряешь рассудок. А ведь всё могло закончиться иначе, - он отступил от тела Хелл Ри и повернулся к Менлору. – Ты тоже собираешься нам сопротивляться? Или хочешь, испытать тоже, что и твой учитель?
- Однако, во всех отношениях приятная компания, - заметил насмешливый женский голос. Хоть и измененный влиянием Амберли, он так и не утратил вечной язвительности, с какой обыкновенно говорила Тиа, - Не помешала?
- А ты ещё кто такая? – ощетинился Калеб, а рыцарь мгновенно вскинул свой огромный двуручник. – Хотя постойте! Это же наша красотка Тиа Катарина Неймас! – рассмеялся он, разглядев девушку. – Вот это да, я смотрю вся семья в сборе. Ну не считая твоей мамаши, которая умудрилась погибнуть, спасая ваши жизни. Но ничего. Относительно тебя Ламаль не давал никаких инструкции, так что я очень быстро исправлю то, что должно было случиться ещё вчера ночью, - с этими словами Калеб снова потянулся к плетению, где среди пылающей сетью горела душа Тиа.
Она не позволила ему коснуться нитей, метнувшись в сторону со стремительностью, которую трудно было ожидать от человека – или только так показалось?
- Тебе никогда не говорили, что самонадеянность не доводит до добра? - поинтересовалась Тиа, пока она говорила, голос ее делался все глубже и звучнее, эхом отдаваясь от стен, будто бы все присутствующие вдруг оказались в огромной металлической бочке. Мощные потоки энергии хлынули из тела Тиа, окружая ее упругим барьером, а атакующий удар пришелся на потолок. Пробитые перекрытия с треском осыпались вниз на Калеба.
- Ах ты тварь! – Калеб метнулся в сторону, увертываясь от несущихся на него балок и прячась под перекрытие уровней. Рыцарь метнулся за ним, но не успел и мгновенно был погребен под обломками.
Тиа двинулась по периметру, держась от Калеба на почтительном расстоянии и продолжая разрушать то что еще уцелело в помещении. Щепки и осколки заполнили пространство, воздух наполнился пылью и разрядами магии.

Тиа?
С каких пор она настолько сильна?
Менлора кольнуло раздражение: похоже, за прошедшее время она сумела очень серьезно вырасти в силе… впрочем, это чувство мигом прошло: волшебник осознал, что тут далеко не все так просто, и что Тиа обрушивает на врагов отнюдь не только мощь, дарованную собственной связью с Плетением.
Но откуда бы она ни черпала силы, ясно было одно – неожиданный удар заставил врагов отвлечься и позволил Неймасу вновь двигаться. Маг поднялся на ноги, все еще скрывая лицо под капюшоном; похоже, в пылу боя его освобождения никто не заметил. Этим стоило воспользоваться.
Но как? Уйти, предоставив им разбираться друг с другом?
Не хотелось. И потому, что они продолжали крушить архив, и потому что Тиа все же была частью семьи, а Даора – учителем, и… и… И потому, что эта мразь его одолела так легко!
Ярость разгорелась жарким пламенем, подогреваемая оскорбленной гордостью.
«А ведь точно такая же чувствуется и в нем», – мелькнуло в голове у Менлора. И… можно ли этим воспользоваться?
Привычная магия все еще ощущалась слабо, да и уже было видно – она тут не сработает. Придется положиться на новые, еще непонятные силы.
Неймас сместился в сторону, заходя так, чтобы оказаться за спиной у противника, и одновременно делая то, что с трудом осознавал сам: потянувшись чувствами к врагу, ощущая пламя гордыни внутри него, и стараясь… нет, не выпить. Заставить разгореться, сжигая плоть, внутри которой оно бьется.
- Неплохо, неплохо, Менлор, - усмехнулся гомункул. – Кажется, ты уже начал нащупывать способы использования своей новой силы, - Калеб с интересом наблюдал за приближающимся к нему сероватым теням, прячущимся за ослепительным блеском Плетения. Казалось в этих извивающихся и перетекающих ручейках сейчас плескалось нечто совсем чужеродное этому миру и одновременно настолько родное Калебу, что он едва не протянул руку, чтобы дотронуться до них. Но вместо этого лишь из-за всех сил полоснул по ним клинком, рассекая их на части и обрыва нити плетения, по которым они карабкались.
- Тебе придется придумать что-то поинтереснее, чтобы победить меня, - захохотал темноволосый маг и рванул к тому месту где стоял Менлор, выбрасывая руку уже в знакомом захвате.

Башня содрогнулась, камни и потолочные балки посыпались вниз, стены пошли трещинами, вдоль которых бежали разряды разрушительной магии, собираясь под еще держащимся куполом в пульсирующий потрескивающий шар.
- Делаем ставки, господа, - предложила богиня голосом Тиа, - кто из вас сумеет собрать свое тело раньше, после того, как его разорвет на кусочки?
Новая тактика оказалась куда менее полезной, чем Неймас полагал... но, похоже, в любом случае врагам надо было разобраться с Тиа, прежде чем атаковать Менлора. И этим было необходимо воспользоваться.
Перемещаясь, волшебник оказался совсем рядом с телом Даоры; старый маг еще содрогался, и Менлор, сам не зная зачем, наклонился и подхватил учителя. Мелькнула мысль: "вот так-то, теперь я его вытаскиваю; при всей мощи и знаниях - тут он бессилен!"
Бессилен был сейчас и сам Менлор, хотя об этом он старался не думать. Тем более, что еще одна "молния в рукаве" оставалась.
Оба противника Менлора сейчас, похоже, были больше поглощены сражением с Тией, использующей неведомую для мага силу. И судя по их растерянным взглядом, было понятно, что они столкнулись с мощью не меньшей чем их собственная.
Ещё один взрыв под самым куполом и в мгновение ока башня, воздвигнутая Великими мастерами и магистрами, содрогнулась, а её верхние уровни медленно, но уверенно крениться куда-то в сторону, сгибаясь, словно оставленная в парной свеча.
- Здесь сейчас всё рухнет, - раздалось у самого уха Менлора. Старик Даора едва дышал. – Тебе нужно уходить…
- Вместе, - слово сорвалось с губ мгновенно, не раздумывая. И лишь мгновением позже пришло осознание причин - соотечественник, коллега, наставник... а еще, если Даора спасется, то можно будет ожидать сохранения тайны.
- Не успеешь, - прохрипел Даора. – Да и со мной тебе не дадут, - старик стянул с пальца одно из колец и вложил в ладонь Менлора. – Это то, что они искали. Creatio Mundi. Ты поймешь, как его открыть. А теперь пошёл. Это выиграет тебе время. И возможно ты исправишь, то что напортачил твой учитель…
Слабеющий голос говорил то, что поднимало куда больше вопросов, чем ответов... но Менлор и сам понимал, что Даора прав. Вдвоем им просто не уйти... а значит, придется отступать. Пытаться сбежать, и надеяться, что по следу никто не пойдет.
Бегство претило всем сторонам натуры - и привычной, и той, с которой он еще осваивался после возвращения в мир... но разум, тренированный разум мага, требовал уходить. И Менлор, после нескольких долгих, очень долгих секунд борьбы с собой, подчинился.
- Пусть Мистра и Азут будут к вам милостивы, - только и смог произнести он.
Его последние слова практически потонули в грохоте рушащегося здания. Где-то в последний раз громыхнул взрыв едва заметный на фоне общей какофонии. Кажется поединок был закончен.
И кто бы ни победил - общаться с выигравшим в планы Менлора не входило. Он только надеялся, что неожиданная одержимость могущественной силой сотрет из памяти Тиа то, кого она тут увидела...
Маг поблагодарил свою предусмотрительность - что ранее тщательно изучил все коридоры Цитадели, тогда - просто чтобы никуда не опаздывать. Сейчас же пригодилось совсем для другого: чтобы выбраться из здания как можно быстрее, не натыкаясь ни на кого, и тщательно скрывая лицо.