Когда Волчок пришла в себя, в ее ногах, поверх разноцветного покрывала восседала маленькая девочка с круглым лицом и улыбкой на длинных губах. Вьющиеся мелкими волнами волосы перехватывала шафрановая лента, концы которой падали на белоснежную рубаху, перевязанную от груди до талии темно-коричневым кушаком. На кистях и лодыжках звенели браслеты из ракушек, а в черно-серых глазах отражалось лицо лежавшей девушки.
Сали приподнялась на кровати и сонно моргнула.
-Сулла?...
Любопытный ребенок подобрался ближе, стоя на коленях и упираясь ладошками в одну из плоских подушек:
-Брат ушел к отцу.
Девушка вздрогнула и опустила голову. Помнила, что наговорила глупостей, сорвавшись от одной мысли что... Впрочем, наговорила бы их и еще раз - тоже за одно упоминание. Глубоко вздохнула и, снова посмотрев на девочку, протянула руку:
-Меня зовут Сали, а еще Волчком.
-А я - Коле-ла’рн а-н’Талли, - дхэренка вложила круглую, пухлую ладошку в чужую.
-Видела уже корабли, Коле-ла?
-Можно Коле, - милостиво разрешил ребенок и перебрался через девушку, уткнувшись носом в белую ветку с персиковыми цветами. – Видела. Там, внизу, стоят. Но мне нельзя на них подниматься.
На светлом лице отразилась смесь удивления и восторга, когда обнаружила цветы. Мягко, едва касаясь, провела рукой по краю резного силуэта ветки.
-На наши можно, - улыбнулась девушка. - У нас на всех есть женщины... Единственный без - затонул месяц назад, - добавила грустно.
-Это кэхеди, - наставительно произнесла Коле, поднял палец, и юрко устроилась рядом с девушкой. – А что с ним произошло?
-Налетел в шторм на камни... Еще Дэхиен и Сатин потрепало, но меньше. Там по одной женщине было, - снова улыбнулась.
-Отец не разрешит, - поморщилась девочка.
-Даже посмотреть? - подняла брови Сали.
-Посмотреть – разрешит, - вздох, - а в море уйти – нет. Но мама сказала, что я могла бы попробовать договориться с братом.

-Твоя мама на самом деле мудра, - рассмеялась девушка, поднимаясь. Голова кружилась, но недостаточно, чтобы мешать ходить. Нырнула за ширму.
-Если отец узнает, он будет ругаться, - ребенок свернул одно из покрывал и перебросил его за ширму, весело засмеявшись. – Поймала? А еще мама говорит, что я могла бы говорить с морскими и надводными духами, как все кеббе, и брат бы смог, но у него что-то там заперли, и он поэтому не умеет.
-Поймала, - донеслось из-за ширмы. О человеке, которого Коле называла отцом, говорить не хотелось - грудь тисками сдавливал страх, что опять попробуют сделать что-то с Суллой. Снова глубоко вздохнула. - Заперли? А разве можно запереть способности?
-Не знаю-у, - протянул ребенок, сорвав с белой веточки светло-зеленый листок и отправив его в рот. – У мальчиков после какого-то обряда появляются способности искать корабли. Мама говорит, что отец не хотел, чтобы брат был кеббе. Тебе принести кетэи?
-Я не голодна, - улыбнулась девушка, выныривая из-за ширмы. Уже вытерла волосы, но через несколько секунд вода снова заструилась по покрывалу. Запахнулась в длинный и не по размеру широкий халат из черного шелка, подвязала поясом - по-имперски, от груди до талии. - А можешь рассказать, кто такие кеббе?
Девочка озадаченно присела на пол, сорвав еще один листок и запустив его в рот. Она задумчиво прикрыла темные глаза, словно копируя жест кого-то старшего:
-Ну, кеббе – как я, или мама. Нас немного и еще нас называют странствующими оэрийцами. Вообще среди нас мало женщин – больше мужчины. Но мы умеем беседовать с духами, но не мира, а такими, маленькими, - она сжала пальцы щепоткой, пытаясь показать, - морскими или надводными. Парусными, трюмными, морскими волками.
-Морской волк совсем не маленький, - улыбнулась Сали. - Оэрийцы... оэри... птицы?
-Ага, - счастливо сощурилась девочка. – Только живем редко больше троих вместе и на земле.
-А ты какая птица? - не удержалась от вопроса Волчок.
-Черный альбатрос, из буревестников, - растянула губы в улыбке Коле.
Девушка радостно улыбнулась и поднялась на ноги, утягивая за собой девочку.
-Пошли, покажу корабли?
Ребенок счастливо закивал и позволил себя увести.

На следующий день был назначен прием. Рёта вымыла длинные волосы и теперь осторожно расчесывала влажную, ртутную волну, к двадцати трем годам отросшую много дальше лодыжек. На стол был брошен светло-кофейный, расшитый молочными чайками верхний халат с украшенными эмалью застежками. Рядом лежал нижний – из тонкого золотистого шелка – нейди Дей-вег Сэ требовал, чтобы его сопровождающие всегда выглядели подобающим образом.
Чеграва отложила в сторону деревянную заколку и неуютно заерзала на высоком диване: харальские нравы сильно отличались от вейлинских, и было тяжело привыкнуть к огромной мебели после миниатюрных половиков. Отведенная комната была небольшой, а многочисленные предметы только уменьшали ее зрительно. Одна дверь вела в спальню, другая – в комнату для умывания. Темное дерево в сочетании с керамически-красными драпировками и темной зеленью растений раздражало взгляд.
В дверь осторожно поскреблись.
-Не заперто.
Вошла северянка. Ее платье представляло собой компромисс между обычным для полузверей костюмом и рамками человеческого приличия - поверх короткой туники, больше всего напоминавшей тонкую кольчугу из светлого металла, был накинут длинный вейлинский халат глубокого индигового цвета. Пояса к наряду не предполагалось. Чеграва окинула ее внимательным взглядом и подобрала длинные волосы, осторожно начав оплетать терракотовыми прядями ребра оэрийской заколки.
-Если к внешнему виду будет прилагаться аристократическое поведение, не только я буду в восторге и удивлена.
-Я больше всех, - улыбнулась кошка, тут же сворачиваясь в одном из кресел.
-Удиви нейди Дей-вег Сэ. – с каждой прядью сложная заколка поднималась все выше и, наконец, застыла, крепко схватив длинные волосы.
-Предлагаешь не одеваться?
-Тогда, кроме нейди, ты удивишь еще несколько десятков благовоспитанных харальцев, - Рёта подошла к столу и сбросила нижний ситцевый халат. На спине, напротив сердца, мелькнула еще одна звезда-шрам, похожая на ту, что уродовала лицо. Легкий шелк лег на плечи, следом опустился тяжелый аксамит. Пояс обняла лента золотистой ткани с кистями на концах. Оружия к наряду не полагалось.

-Я их и так удивлю дальше некуда, - еще одна улыбка.
-Неужели на тебя станут косится еще более открыто, чем на девушку с оружием? – командир распахнула дверь, выпуская кошку из комнаты в полутемный коридор.
После нескольких коридоров - харальцы любили массивные притолоки, тяжелые, витые канделябры, ниспадающие портьеры из плотной ткани - показались двери приемного зала: высокие, украшенные золотом, сейчас - распахнутые настежь. Какой-то слуга посмотрел на кошку квадратными от удивления глазами, но так и не решился чего-то сказать. У порога северянка невозмутимо замерла, ожидая решения спутницы. Рёта решительно направилась к чете Гел-таг Лу и сопровождавшему их Тареи. Дей-вег Сэ, стоявший неподалеку, обернулся так, что черно-каштановая с лозами седины коса хлестнула по широкой спине.
-Великолепно. Как ты себя ощущаешь? - он сцепил пальцы перед лицом, поклонившись кошке, а потом обернулся к командиру. – Благодарю за своевременное решение найти для меня нужные травы, нейди Рёта.
-Благодарю, хорошо, - улыбнулась кошка, отвечая поклоном. Харалские придворные наблюдали за этим ритуалом во все глаза.
Чеграва обернулась, скользя взглядом по лицам незнакомых людей, и попыталась привычно нащупать рукоять паранга на правом боку, позабыв, что оружие пришлось оставить в комнате. Было неприятно ощущать себя диковинкой, на которую косятся со смесью сочувствия и удивления.
-Не бойся, здесь ты сопровождаешь меня, - Дей-вег подал кошке руку.
Северянка кивнула и взяла посла под локоть, не обращая внимания на летящие со всех сторон взгляды и шепоты.
-Нейди Рёта, поговорите с людьми, вы же знаете, мне все интересно, - обратился к девушке посол и сразу же переключил свое внимание обратно на кошку. – Шайта, какое нынче в городе настроение?
-Глупые люди беспокоятся: мятежи, говорят, на море беспокойно. Умные - готовятся к хорошим дням.
-На море – из-за нового закона?
-Да и нет. Сеталцы знают когда ветер дует в нужную сторону.
-Расскажи, - Первый посол поклонился очередному аристократу, вежливо улыбнувшись и представившись. Краем глаза не прекращал следить за кошкой, улыбаясь про себя и бросаемым в ее сторону взглядам, и поведению. Он подвел ее к маленькому столику в окружении трех зеркал в небольшой овальной полу нише и подал тонконогий бокал.

Та приняла его с полупоклоном и принялась рассказывать:
-Сетал не богат хлебом или людьми, но хорош на море. Харал сильнее, но сделать ничего не может. Сетал принимает беглецов из южных монастырей, дорого платит строителям кораблей. И умеет пользоваться возможностями. Бунтовщики жгут линейные корабли. Линейные корабли закрывают порты от бунтовщиков. Свободных мало. Чем не повод пересмотреть договора?
-То есть между Сеталом и Харалом тоже все не настолько спокойно, как они желают то показать?
-Никогда не было. Хотя дипломаты - да, обнимаются.
-Это наша особенность, - улыбнулся в усы посол, разглядывая пляшущие на кончиках ушей девушки блики от свечи. – Мы любезно улыбаемся, но никогда не забываем об интересах собственной страны.
-А высшим классом считается развязать войну а потом скорбно уехать, сокрушаясь, что сделали не все чтобы ее предотвратить? - задумчиво кивнула девушка.
В темно-синих глазах мелькнул озорной огонек, и Дей-вег снова улыбнулся, поднеся к губам ободок бокала, и взглядом нашел командира, беседовавшую одновременно с несколькими людьми. Густые, обрезанные по подбородок пряди скрывали правую щеку и шрам-звезду.
-Высшим умением считается способность умело скользить между людьми, не привлекая к себе лишнего внимания, - Первый посол неожиданно обернулся и произнес эти слова серьезно, внимательно смотря на кошку.
-Полезное умение для любого, кто без меча, - согласно кивнула.
-Первый меч – здесь, - мужчина протянул руку, легко дотронувшись до пепельного виска. – За ним следует тот, что в ножнах и на поясе.
-За ним - туресский стилет, - улыбнулась кошка, не уточняя, за чем именно.
Посол тихо засмеялся и поднял руку, делая знак прислушаться. Слева, где раньше сидел музыкант, теперь текла ломанная, но красивая мелодия, то поднимавшаяся на высокие ноты, то резко сникающая, почти до молчания. Больше всего она напоминала пламя свечи под неустойчивым ветром: несколько секунд тень оставалась четкой, а после – начинала дико плясать несколько секунд.

Кошка замерла, склонив голову набок - слушала, иногда чуть заметно дергаясь от слишком резких переходов. Когда замолк последний звук, задумчиво коснулась пальцем носа. Дей-вег внимал с едва заметной улыбкой.
-Оэрийская музыка сложна для восприятия, - вынужден был признать он.
-Любая сложна... Столько звуков, - моргнула и несколько секунд созерцала серебряные искры на собственном мехе с задумчивым, отсутствующим выражением. Потом снова подняла голову.
-Любое искусство крайне сложно, - Дей-вег отодвинул от кошки бокал и подал руку. – Позволь пригласить на танец, чтобы доказать это.
-Не смутит, что я не умею? - улыбнулась девушка, поднимаясь.
-Тогда поддайся, - Первый посол осторожно сжал пальцы – у него были холодные и сухие руки. – Есть искусство учить.
Он лодочкой повел сцепленные ладони перед грудью и указал взглядом на собственные ноги: уверенный, прямой шаг. Осторожно повторила. Дей-вег уверенно повел Шайту вперед, а через такт отошел перекрестным шагом в сторону, отпустив пальцы и изящным жестом подняв руку к плечу, вернулся, и в следующие четыре счета мягко оттолкнул от себя девушку, предлагая вспомнить движение. Кошка зеркалом отразила жест. Еще восемь шагов и снова разошлись, а когда Первый посол вновь сжал пальцы девушки, легко приподнял руку, заставив закружится.
-Вот искусство учить. Есть искусство сдерживать эмоции, и многие харальцы им не владеют, - шепотом произнес на ухо.
-Не владеют искусством не скучать, - следующие несколько тактов были уже знакомыми и прошли легко.
-И еще многими другими, - подтвердил посол и, взяв девушку за обе руки закружил на длинном проигрыше. – Поэтому за ними следует внимательно наблюдать.
Шайта и улыбнулась - на долю секунды сверкнули удлиненные клыки. На последнем такте кружения Дей-вег резко отступил в сторону – сильная рука скользнула по предплечью и ладони, вновь поймав пальцы. Остановилась, только моргнув, словно это могло помочь сохранить равновесие идеальным. Снова шаги - на низкие ботинки из серебристой парчи падал пепельный, с серебряной сединой, мех - словно инеем присыпали. Кажется, ношение полузверями короткой одежды воспринималось как должное - все равно окружающие таращились только на укрытые шерстью голени.
-Не упускай из вода того, как они смотрят, - мягко посоветовал Посол, подходя ближе и легко подхватывая кошку за талию: за этим нехитрым движением последовало два шага в сторону и на место. Снова подкинул в воздух и опять повел по кругу.
-Еще немного и они начнут подходить с вином, - улыбнулась в ответ, старательно, словно балерина перед выступлением, повторяя знакомые уже движения.
-Наблюдай, запоминай, это интересно, - он отпрыгнул в сторону и сразу же без перехода закружился с Шайтой на вытянутых руках. В темно-сапфировых глазах мелькнул опасный огонек. – Потом я с удовольствием послушаю, если ты не возражаешь.
Музыка закончилась, и Первый посол не сразу разжал пальцы, несколько секунд смотрел на девушку и только потом отпустил.
Опустила голову, совместив кивок в ответ на просьбу с вежливым поклоном - по розоватым губам скользнула улыбка. Первый посол сцепил руки перед грудью и спокойно добавил к своим словам:

-Я буду наблюдать, чтобы с тобой ничего не произошло.
-Не произойдет, - улыбнулась. - Нас не уважают.
Первый посол улыбнулся, потом остановил взглядом одного из аристократов и уединился с ним для беседы в одной из ниш, весело задавая какие-то вопросы и изредка тихо смеясь. Девушка скромно "заскучала" у одного из центральных столиков, на виду у всех. Действительно, скоро ее окружили сразу трое молодых людей. Компания постоянно заказывала новые порции выпивки - то ли мужчины целеустремленно спаивали кошку, то ли она их - и вскоре уже оживленно болтала о чем-то. К ним подходили еще люди, кто-то отходил, кто-то оставался, часто говорила девушка, что вызывало дружное умиление, иногда - мужчины: северянка пугалась, удивлялась или восхищалась и тогда на нее валился целый ворох комментариев.
Постепенно придворные начали расходиться - оставались только самые отчаянные и нетрезвые. Взгляд кошки стал совершенно осоловелым, она поднялась и на нетвердых ногах попыталась уйти спать, что вызвало очередной приступ веселья у окружающих - теперь уже обоего пола. Тут же нашлось двое провожатых, ничуть не менее трезвых, девушка закапризничала и попросила других. После нескольких минут препирательств "конвой" сменился и таки-вывел полузверя из зала.
Рёта задумчиво проводила компанию взглядом потом резко обернулась, ища глазами Первого посла. Мужчина улыбнулся в усы и знаком посоветовал не тревожится. Птица кивнула и вышла на балкон, подняла голову, рассматривая звездное небо: изредка на фоне сотканной из тысяч искр дороги мерещился силуэт легчайшего города оэри: в темноте под веками возникали из снежинок белоснежно-керамические улицы, укутанные морозными облачками и укрытые дорогами легчайшего серого пуха. Белые деревья, которые не росли нигде, кроме высоких городов, звенящие подвески из веточек, хрусталя, глины и разноцветных лент, - ничего этого чеграва никогда не видела, но знала, как выглядит.

Осень 139 года, седьмого цикла, 4 октября.

Вейтина сорвалась с нок-реии и распахнула крылья. Шафрановые перья затрещали на ветру, когда она ловко исчезла под носом, а в следующую секунду появилась у марса, плавно планируя к воде. Взлетела, снова исчезнув и появившись у противоположного борта. Плавно опустилась на палубу, сложив крылья. Хетта оторвался от бумаг, следя за полетом, потом улыбнулся вейтине. Казался нереальным - такой финал... Слишком красивой сказкой. Не отрывая взгляда, следил за стройным крылатым силуэтом. Она остановилась рядом, убрала с лица ладонями темные пряди и подняла взгляд, сияющий и вместе с тем холодный, как северный лед.
-Нра-вится? – она склонила голову.
-Очень, - кивнул.
Хотя на море был штиль, черные волосы шевелил невидимый ветер, легкое дыхание полоскалось в складках нешироких темных шаровар, теребило полы рубахи, ласкало крылья. Вейтина сложила лодочкой ладони и солнечный свет превратился в силуэт «Дэхиен-та», над которой летали ее соотечественницы.
Капитан перевел взгляд с видения на вейтину. Несколько секунд смотрел.
-Что не так?
Дэхиен подняла глаза. Вопрос застал ее врасплох, четко описав то, что творилось в ней с того дня, как она прочитала вязь на камне под серым деревом. Ее плечи обнял длинногривый змей, подарил ветер, но прогнал что-то иное. Растеряно повела плечами, не представляя как объяснить моряку.
Хетта скользнул взглядом по фигуре женщины - остановил на плечах. Снова посмотрел в глаза.
-Другая... теперь, - прикрыл веки и скользнул в низкую дверь юта.
Дэхиен растеряно опустила ладони, смотря ему вслед, потом неуверенно пожала плечами, не понимая, что произошло.

Осень 139 года, седьмого цикла, 6 октября.

Дни тянулись спокойно, размерено, только Дэхиен тревожилась из-за странного, преследующего ее сна, в котором с грохотом падали в воду тяжелые камни с окрестных скал и трещали огни. Ночью шестого октября она вышла на палубу, смотря как чинно и медленно входят в бухту четыре беловооруженных линейных корабля. Они шли неуверенно, под одним или двумя парусами, на палубах мерцали сигнальные огни. С берега отвечали такими же. В фортах, выстроенных с обеих сторон бухты, мерно горели фонари, - ничто не предвещало опасности.
Ночной бриз гулял в снастях, обвивался вокруг рангоута и плясал в кольцах такелажа. Дхэеренские корабли проходили мимо, бросая тени на маленькие коги, шхуны, юркие клиперы, торговавшие вдоль Монастырского берега. Тихо журчали кильватерные струи, а рассмотреть, что происходило на палубах пришельцев, было невозможно под светом редких фонарей. Они подошли к молу, и с каждого на воду спустили по шлюпке с шестью-семью людьми. Запоздалые встречающие собрались на берегу, а к косе попешили представители порта.
Дэхиен отвела взгляд, смотря на воду. «Меня никто не ждет», - мелькнула мыль, но не вызвала никаких чувств, словно девушка констатировала факт с которым давно смирилась, и так должно было быть.
Долго дремавшая тишина нарушалась только скрипом весел и снастей, и неожиданно разорвалась диким плеском – волосы обдало солеными брызгами. Дхэренка испуганно вскинула взгляд, смотря как сверху, с форта обрушивается поток песка и тяжело камня: на волны, на рангоут, на свернутые паруса и палубу шхуны. То же происходило на противоположном конце бухты. А на берегу вспыхнули крики – из шлюпок поднимались силуэты крепко сбитых, тяжеловесных людей: они прятались на дне лодок.

Матросы высыпали на палубу, подчиняясь негромким приказам капитана, принялись расчищать, считая повреждения. "Дэхиен" была тяжело ранена - Камни перешибли хрупкие кости рей, кое-где пробили верхнюю палубу. Кто-то полез в спешке раскрывать еще целые паруса - следовало отвести корабль подальше от форта: второй удар мог добить хрупкую шхуну.
Дхэеренка метнулась в тень полуюта, когда сверху, следом за еще один шквалом песка сорвались огни. Поток горящей смолы… Свернутые паруса полыхнули – она обернулась – на носу одного из линейных, только-только вошедших в бухту кораблей, стояли три человека. Повсеместно поднималось пламя, кружились волны, заставляя кренится маленькие суда. Через узкие бойницы противоположного форта летели зажженные стрелы, снаряды потяжелее. Поддерживаемые магическим ветром, они добирались почти едва ли не до середины бухты, не щадя ни единого судна. А с кораблей-оборотней, вошедших в порт, под парусами и флагами Дхэрен-ла одна за другой спускались шлюпки, в которых сидели люди, сжимавшие в руках луки. Поток стрел летел на берег, где никто не ожидал атаки.
Хетта обернулся - маги на белопарусном корабле падали один за другим. Но огня это не потушило. Капитан отдавал приказы обычно-тихо, но что-то в тоне заставляло следовать им беспрекословно. Корабельный маг вместе с большой частью команды был на берегу, и огонь тушили своими силами. Светлая парусина безрукавки капитана тоже мелькала на разных концах палубы. Казалось, в тела моряков вселились демоны: люди почти не разговаривали, только работали, не помня себя. Где-то в городе к рядам защитников присоединился еще один - маленький и рыжеволосый, с длинным, непривычной формы оружием в руках.
Тяжело и неуклюже выходила раненная шхуна из-под тени форта, и одна за другой втыкались в палубу горящие стрелы. Дэхиен устало приложила ладони к лицу, сбивая ветром огонь, но ей мешали вражеские чародеи.
В какой-то момент чужая магия замерла, и вместе с ней на секунду замолчали атакующие, но, похоже, уже знающие сюрпризы дхэренских берегов, они с новой силой рванулись в атаку, а из бойниц полился живой огонь. В воду покатились со скал камни, коверкая и сминая дерево палубы.
Капитан осекся на полуслове, тяжело, болезненно вдыхая прохладный воздух, но тут же, как ни в чем не бывало, подтвердил приказ жестом. Больше не говорил, только работал, казалось, с утроенной силой. "Дэхиен" погибала на глазах - от ожогов, от ран, оставленных камнями: даже политые водой, паруса сдавали и тлели, еще замедляя ход. Беготня на палубе казалась наполненной суетой отчаяния. Очередной камень ударил по рулю, сбивая тонкий деревянный плавник с креплений.

Рядом ушел под воду разбитый ког… Только водовороты закружились там, где совсем недавно была мачта.
А волны выплескивали на берег чужих матросов, как земля – муравьев. Сильные, крепкие, тяжелые с топорами, катласами, саблями, ситхаками – луки с лезвиями на концах служили удобным оружием. Многие пираты обнаженные по пояс, другие – в рубашках, они действовали слаженно и быстро, оттесняя от берега защитников и прорываясь дальше, в глубь города. Команда Суллы и команды Келта рассыпалась по городу. Сам капитан вместе с группой людей сражался у доков, а часть матросов быстро тушила подожженную крышу. Сухая листва занялась от простого заклинания, высушила просоленное и мокрое дерево, и теперь внутрь, туда, где стояли «Сатин», «Кайра», дхэренские корабли, летели горящие обломки. «Призрак», находившийся неподалеку и попавший под огонь фортов, сильно накренился на правый бок, черпая воду палубой и подставив левую, пробитую скулу звездному небу, чтобы через уродливую рану ниже ватерлинии не затекала вода.
«Дэхиен" сумела выйти из-под огня, потерянно замерев на глубокой воде. Послышался плеск - кто-то отправился смотреть руль. Из трюма поспешно вытаскивали запасной парус - с тем, что осталось, бело-серо-багровая шхуна была слишком легкой мишенью. Капитан красивым, легким движением заскочил на рею, вытягивая ткань на веревках, но почти сразу же закашлялся долгим, мучительным приступом. В новый парус почти сразу же воткнулась горящая стрела, но ее сбили водой. Шхуна накренилась на левый бок, через пробоины в носовой части волнами заливало воду. Удачно упавший камень разбил одну из кают, но к счастью корабль дошел до косы, тянувшейся вдоль берега. Впился в песок и застыл – журчала в трюмах вода…
Нахтиэл испуганной лазурной тенью метнулась к нападающим, но ветер не сорвался с пальцев, покорный слову. Хаэрту бросился к доку, где стояла "Кайра" - помогать сбивать огонь, а в плечо чародейки, которая неожиданно осталась без чар впилась стрела, на ладонь выше груди, над сердцем. Лазурные глаза испуганно расширились, а потом веки пустились – кто-то из матросов подхватил тонкое тело, утаскивая в тень, с линии огня.
-Волчок, - Сулла откатился в сторону от очередного нападающего: тяжелый катлас глубоко рассек бок. – Скорее беги вверх. Колокол у Монастырской дороги, бей в него.

Сали сдержала просящиеся на язык возражения и бросилась вверх - что-то подсказывало, что переложить это важное и совершенно безопасное дело ни на кого все равно не удастся. Внутри вязким, гнилым илом застыло неприятное чувство, что еще будет повод не простить себе этого подчинения.
Рыбацкие дома горели, там, где упали случайные стрелы. Из располагавшихся выше, крытых садами, выбегали люди. Кто-то спешил выше, в горы, под защиту Монастырей, другие, сжимавшие в руках оружие, наоборот, спускались к берегу. Один дхэеренец сцепился с тремя пытавшимися пробраться в дом пиратами, и им на помощь спешили товарищи, сумевшие прорваться через хлипкое кольцо не ожидавших атаки горожан.
У самого дока Эрту оглянулся, ища взглядом чародейку. Той не было. Рванулся назад, но тут в доке закричали - очередной пылающий деревянный обломок задел парус. Снова застыл в колебании. И, наконец, внутренне коря себя за трусость, побежал на поиски девушки. Его окликнул один из матросов и бросил в руки кортик. В тени, под навесами, вспыхнул огонек, освещая раненных, кого успели отнести в сторону. Многие остались лежать на берегу – корсары безжалостно добивали живых противников. Между иных одежд мелькнула лазурная ткань. Хаэрту сначала дернулся туда, потом посмотрел на кортик в своей руке. Сейчас он даже целить не мог. Причудливо вырезанные зеленые глаза закрылись на долю секунды - потом бросился к защитникам.
Корсары «Кайры», опытные в морских схватках не уступали восточным лахтинским пиратам. Бой прогнал остатки сна и, хотя преданных Сулле матросов застали врасплох – кто-то погиб в подожженных бараках, другие – в первые минуты боя, - они собирались с силами. В первые полчаса погибло около двадцати пяти человек, и потери продолжали расти. На воде дхэренцы бились за свои корабли, спасая от огня фортов, но половина из тридцати стоявших в бухте судов скрылась в темной воде.
Сулла перекинул катлас из правой, раненной, руки в левую, и вытянул кортик. Рядом сражался Таину и Келта, все время поднимавший взгляд на северный форт.
-Обошли..., - он тяжело дышал, отбивая топором и дагой ударой. – С севера и юга, там… две бухты. Без защиты… проклятье…
Капитан кивнул, уклоняясь от удара, и всадил кортик в левое плечо нападавшего. Короткий клинок, пробив кость, глубоко вошел в загорелое тело, а белые рукава льняной рубашки, и без такого коричнево-багровые, полыхнули алым цветком.

-Таину, займись людьми, Келта?
-Северный форт.
-Лют!
-Здесь, - золотокожий штурман появился на виду через дюжину секунд - коричневые плечи были покрыты коркой крови, не понять уже своей или чужой. На пальцах обеих рук крепились длинные, в локоть, ножи. Сулла резко отошел назад, как и Келта, их место занял Таину, начавший двигаться с дикой, нечеловеческой скоростью: движения казались смазанными. Капитан жестом указал на нескольких матросов с «Кайры»:
-Найти еще пятерых и уходим за доки, следует подняться к форту.
Лют скользнул взглядом по рядам защитников, потом резко бросился в самую толпу - двое пиратов упали с пробитыми ребрами, а выбранные штурманом люди один за одним отступали назад. Наконец, появился и сам.
-Готово.
Стараясь держаться в пляшущих от огня тенях, группа в двадцать человек начала пробираться за сухим доком по камням, постепенно поднимаясь по дуге в сторону южного форта. В темноте южной ночи загорелые корсары напоминали гибкие тени. Знаком Сулла приказал штурману взять половину людей и зайти с противоположной стороны дороги. Часть матросов под управлением Люта, неслышно отделилась от основной группы.

По песчаной тропе спускались пираты: по пятеро, семеро – небольшими командами. Они исчезали внизу, в темноте, но Сулла не решался атаковать, опасаясь подставить под удар людей. Когда они поднялись выше, к темнеющему форту, то увидели открытые вороты – похоже, нападающие в спешке покидали укрепление, не опасаясь того, что кто-то может навестить их в захваченном доме. Отсюда было видно, как в южной бухте полощутся паруса пяти вражеских кораблей. Две группы вновь слились в одну.
Лют неслышно выругался - по всей видимости, узнал стаю. Бросил взгляд на Суллу, ожидая приказа. Капитан нахмурился, вглядываясь в силуэты парусников: две шхуны, бригантина, баркетина и барк. Пестрели маленькие треугольники парусов, под которыми крутились люди, и даже навскидку было видно, что их в два, если не в три раза больше. Сулла прикинул расстояние от южной оконечности форта до бухты, расстояние и видимость, выругался и только потом заметил маленькие лодочки и раненных, лежавших на берегу.
-Кто это?
Лахтинские пираты подошли к бухте Ладони Девы с юга, но, похоже, вначале старались держаться за гранью видимости, отправив под прикрытием прилива к берегу людей в юрких долбленных лодочках из кожи кости, которые легко пряталась в волнах. Потом отряд из полусотни человек легко захватил не ожидавший нападения форт – неудивительно, что на стенах не успели зажечь тревожные огни.
-Собаки, - не было понятно, выругался ли штурман в очередной раз (только почему-то слишком мягко), или обозначил стаю.
Внизу, над берегом разнесся высокий и чистый голос монастырского колокола. Ударили раз, другой, и через минуту откликнулся один, за ним второй. Звуки отличались высотой и чистотой, но вместе сливались в грозную, тяжелую мелодию.
-Прогоним, - резко произнес капитан. – Лют, с юга еще один вход, иди с людьми туда, постарайся вырезать падаль тихо.
…и, не дожидаясь ответа, скользнул в приветливо приоткрытые двери форта. Через секунду послышался предсмертный хрип оставленного на страже пирата.

Не дожидаясь, пока отзвучит колокол, оглушительный здесь, вблизи, девушка бросилась вниз по склону - длинная палка со слегка изогнутым лезвием на конце едва не порезала руку на очередном повороте. Внизу, в городе, были уже нападавшие - девушка, не раздумывая, бросилась наперерез. Собственный вид часто давал ей несколько секунд преимущества - которыми она охотно пользовалась, вот и сейчас, когда лезвие алебарды зацепило шею первого, на лице его отразилось только безмерное удивление. Зато от второго пришлось уже отбиваться обоими концами. Резко вытянула древко, отпустив одну руку и ныряя вниз сама - один из нападавших получил очень подлый удар, а девушка уже разворачивала оружие, направляя клинок к основанию шеи.
Когда к пиратам подскочили еще несколько их коллег, на помощь девушке кинулся отряд из трех человек в песочных халатах, перетянутых темно-коричневыми поясами. Высокие мужчины закрыли девушку с трех сторон, защищая ее, и собственные спины. В руках блестели простые, но заточенные кортики и сабли, похоже, все были отдыхавшими на берегу моряками из команды Келты.
Сали дралась много осторожнее обычного - не привыкла сражаться в строю, пусть даже и таком, но тем не менее получалось неплохо - на ее собственный вкус. Наконец, последний пират упал, сраженный саблей моряка. Девушка кивнула, благодаря за помощь, и бросилась дальше вниз.
По обожженным огнем домам струился рассвет, выделяя темные, грязные пятна ожогов и разбитые стекла. Некоторые плетенные двери были выломаны, а пороги покрывали подсушенная ветрами кровь – пираты бились не с надежной захватить город, а с желанием – как можно туже набить собственные карманы.
С боковой улицы, где располагались дома а-н’Талли в том числе, метнулась тень в светлой рубашке с копной черных волос, стянутых яркой желтой лентой. Следом тяжело бежал черный моряк с белым шрамом через все лицо, лившим его правого глаза. Чуть дальше спешили двое, стискивая ворох ткани, в котором что-то тихо звенело.

Сали бросилась наперерез одноглазому, замахиваясь оружием для длинного алебардного удара. Не ожидавший подобного пират увернулся, но лезвие оставило черту на черной руке. Выхватывая из-за пояса длинный абордажный топорик. Девушка снова перехватила древко обеими руками для нового - колющего – удара, который попал в цель: с той стороны, где исчезла темноволосая прилетела тяжелая галька, впившая в щеку и отвлекшая головореза. Следующий камень рассек висок.
Не заботясь более о моряке, Сали кинулась наперерез тому, что бежал к укрытию девочки. Лезвие нагинаты полетело резко и косо снизу-вверх. Заплаканный ребенок в разорванной рубашке испуганно шарил рукой по белому песку, выискивая камешки. На тоненьком плече наливался багровым синяк. Пират, отметив ее движения злым взглядом, остановил нагинату тяжелым катласом. Девушка, не сбавляя скорости, развернула оружие, метя в плечо древком. Его отбили рукой, на которой после удара остался красный след, на который корсар не обратил внимания. Клинок понесся к груди девушки, а между тем со спины подошел второй. Метко брошенная галька рассекла ему губы. Сали не стала препятствовать движению, сама резко осаживая назад - клинок резко развернулся, когда услышала за спиной шорох. Острие катласа едва не распороло ткань на боку, но не достало, натолкнувшись на древко. Мимо просвистел еще один камень, на этот раз угодивший второму пирату в глаз – тот отступил, прижимая кулак к лицу, и девчонка, на ходу вытягивая из-за пояса маленький, почти игрушечный нож, бросилась к нему.
Первых из нападавших попытался ударить Волчка носком сапога в колено. Но девушка даже не дала подойти на достаточное расстояние - резко шарахнулась, снова заводя алебарду на резкий, дальний удар.
-Шавка, - враг резко отступил далеко назад, доставая из-за пояса короткий кинжал, похоже, планируя биться двумя клинками одновременно.
Позади послышался истошный визг – второй пират схватил Коле, яростно размахивавшую маленьким ножом. Он перехватил пухлую кисть с хрупкими костями, хруст – и пальцы безвольно разжались. Девчонка извернулась змеей, ударяя ступней в шею головореза.
Выше по улице, где находился Монастырский колокол послышались крики, а Волчок бросилась в нападение, выбрасывая клинок далеко вперед резким, колющим ударом. Моряк отбил его катласом снизу-вверх, принимаю на всю ширину лезвия. Оружие сразу же оттянули назад и снова резкий колющий - в живот. От него противник отпрыгнул, поэтому острие вошло не до конца… его напарник пытался справиться с дико царапающимся и рычащим от боли ребенком.

Над плечом Волчка просвистела тонкая, зеленооперенная стрела, впившаяся в глаз головореза над веком. В начале улицы застыл отряд из Монастыря Текерри-тела. С две дюжины подтянутых воинов среднего возраста сжимали в руках ситхаки. Еще одна стрела сорвалась, встретившись с державшим Коле. Она, наконец выдралась, оставив в руках пирата обрывок рубашки и кинулась к Сали.
Девушка осторожно обняла ребенка, пытаясь сообразить, в какую сторону ее будет безопаснее отправить.
-В доме есть еще кто-то?
Она отрицательно замотала головой, смотря широко раскрытыми от страха глазами и спрятала лицо на груди Волчка:
-Мужчины… ушли.
-С Бабочкой все в порядке?
-Она отдала мальчика матери… они ушли в горный храм. Она… осталась.
-А ты почему здесь?
-Ммена-ая не было в дом-ме… - светлые плечи задрожали, и Коле крепче прижалась к Волчку. К ним подошел один из монастырских воинов, резко что-то спросив на дхэренском, и девочка слабо отозвалась, после чего двое бойцов остались с ними, а остальные трусцой побежали к берегу.
- Они останутся с тобой? - Сали покосилась на воинов. - Я попробую найти Бабочку, хорошо?
-Они… с нами, - ребенок вцепился здоровой рукой в халат девушки.
Сали вздохнула и кинулась к дому, выискивая глазами маленькую женщину. Белокаменное здание было окутано тяжелым, густым туманом, но рядом уже никого не было. Нашла Танэ почти сразу же, у внешнего порога... На шафрановом одеянии темнело багровое пятно. Жестом предложила мужчинам помочь и осторожно приподняла хрупкое тело. Пушистые ресницы капитана «Призрака» дрогнули. Она не выпустила катласа, хотя из рукава, по кисти стекала на ладонь багровая струйка. Над ней склонился один из монастырских воинов, и только скорость реакции спасла его от удара. В темно-фиолетовых глазах мелькнуло узнавание – только тогда позволила бережно перекинуть собственную руку через крепкую шею.

- Проведешь в какую-нибудь спальню? - обратилась Волчок к девочке.
-Они могут вернуться.., - испугано обернулся ребенок, жестом указывая на одну из выломанных пиратами плетенных дверей.
-Нужно ее устроить, - кивком указала на женщину. - И перевязать. Потом все остальное.
-Я постараюсь, - она взмахнула здоровой рукой, и два бойца помогли уложить женщину на приземистый диван. Коле принялась баюкать сломанную кисть, тихо перешептываясь с воинами. Один из них распахнул халат, водя пальцами возле раны. Кровь перестала бежать.
-Сможешь вскипятить воду? И покажи, где можно взять чистой ткани.
-Сейчас я позабочусь обо всем…
Девушка подняла со стола какую-то чашку, потом вытащила из-за пояса нож. Темное изогнутое лезвие вошло в запястье, оставив маленьку, но глубокую ранку - кровь послушно хлынула в подставленную емкость. Девушка неслышно прошептала что-то, глядя на блестящую багровую поверхность, потом туго перемотала порез отрезанным от пояса куском. Кровью осторожно промыла рану - перевела взгляд на лицо женщины.
-Решишься выпить? - на бледных губах появилась едва заметная улыбка.
Танэ молча подняла руку, раскрыв ладонь. Девушка осторожно вложила в пальцы чашу. Бабочка приподняла голову и поднесла плошку к губам, опустошив ее в два глотка. Вновь легла, благодарно улыбнувшись уголками губ. Веки с черными, пушистыми ресницами опустились.
Рыжеволосая обернулась, тихо улыбнувшись девочке, и занялась перевязкой. Когда последний бинт лег на рану, поднялась, заправляя за пояс изогнутый суринский кинжал.
-Теперь мне нужно вниз. Справитесь без меня?
Коле прижалась к Бабочке, а один из воинов принялся осматривать сломанную кисть, кивнув своему другу:
-Он пойдет с тобой, - пояснила девочка.
-Не нужно, - черные глаза сузились. Потом улыбнулась девочке. - Вас тут двое а меня учили сражаться.
Второй воин поднялся – в черной косе блестела седина – и что-то резко произнес на дхэренском.
-Он говорит, что пойдет с тобой, поскольку вы являетесь госпожой его названного брата, - пояснила девочка. - Он свободный воин, и сам решает куда идти.
-Его названный брат меня и учил, между прочим, - вздохнула Сали.
-Он говорит, что, споря, вы теряете время, - затем девушка тихо вскрикнула, когда тоненькие косточки заняли положенные места. Монастырский воин тут же сжал кисть, успокаивая боль.
Девушка нахмурила брови и тихо выскользнула из комнаты. Боец последовал за ней.

Город уже залили рассветные лучи. На востоке кромка моря была нежно-розовой с жемчужными и фиолетовыми разводами там, где остались облака. Этот ласковый и полупрозрачный поток гладил изувеченный город и почерневшие паруса шести оставшихся в бухте кораблей.
Девушка бежала, едва следя за дыханием - подгоняла тревога за оставшихся на побережье, за корабли. На спутника не обращала внимания, резонно полагая, что раз по своей инициативе решил следовать, сам и должен следить за тем чтобы не теряться. Воин следовал без особых затруднений.
На берегу расстелили парусину, на которую одного за другим укладывали раненных. Здесь морякам удалось отбиться – только тела дхэренцев и пиратов, сожженные дома и почерневшие стены дока напоминали о разразившемся сражении. Ближе к краю, к дороге, шафрановокрылая вейтина опустила на полотно капитана «Дэхиен», лежавшей на мели у берега. На человеке не было ни единой раны - только землистый, почти серый цвет лица и тяжелое, судорожное дыхание, изредка перемежающееся хриплым, сухим кашлем, выдавало настоящее состояние. Со временем дыхание становилось все менее ровным, словно внутри одна за одной отключались мышцы. Сали тихо, беспомощно присела рядом, потом оглянулась, ища глазами седоволосого лекаря.
Малита, шатаясь от усталости, ходил среди раненных. Одноглазое лицо было бледно, а сизые пряди свалялись. Рукава серой льняной рубахи были закатаны до локтей и покрыты багровой коркой. В сумке звенели инструменты. Он упал на колени рядом с капитаном:
-Чего здесь?
Монастырский боец присел рядом, прижав два пальца к шее неизвестного ему больного. Сали только отрицательно качнула головой, серьезно вглядываясь в скуластое лицо - пыталась придумать, как помочь. Вейтина опустилась рядом, поджав ноги. На керамическом лице сменяли друг друга выражения: от невозмутимого до непонятно отрешенного. Дэхиен не могла понять: ей было больно, но вместе с тем, она знала, что подобного чувства у нее более нет. Больше всего походило на воспоминание об ощущении, но как должно быть на самом деле – не знала.

Кот отбросил в сторону руку озадаченного бойца и спокойно принялся исследовать тело моряка. Острое лицо вытягивалось все больше и больше по мере продолжения осмотра: с такими внутренними повреждениями не живут. Сожжены легкие, едва не сорвано сердце и ткани. Он озадаченно отнял ладонь.
Спазмы между вздохами становились все чаще, почти забивая дыхание, загорелое лицо посерело еще больше. Тяжелый, длинный перерыв - и резкое, судорожное, словно от боли, сокращение мышц. Что-то невидимое, но ощутимое - холодным, липким, словно испарина на лице безнадежно-больного, присутствием - метнулось прочь и в песок, дальше, к другим раненым. Человек болезненно вздохнул, но дыхание больше не приносило кислорода, только очередной приступ боли.
С плеч вейтины сорвался ветер – извивающийся длинногривый демон помчался следом, норовя вцепится зубами в ускользнувшую тварь. Малита почти испуганно прижал ладони к груди капитана «Дэхин-та», грубо, но решительно стараясь хоть как-то затянуть внутренние раны.
-Да помогите хоть кто-нибудь! Дьявол Вас раздери! Силы нет!
Дхэренка вздрогнула, а потом отрешенно поднесла руку к медальону, когда-то одетому на шею капитана. Закрыла глаза, прижав одну ладонь к лицу. Шафрановые перья всколыхнул ветер – и они резко начали темнеть с маховых перьев, теряя шафрановый свет и становясь седыми и сизыми.
На черных глазах Волчка показались слезы. Не размышляя уже, сдернула с пояса нож, резко, наискось, разрезала кожу на внутренней стороне предплечья - и так же - на смуглой руке капитана "Дэхиен". Совместила порезы, быстро, судорожно шепча что-то, сбиваясь с ритма и путая окончания, по нескольку раз заново начиная фразу. Темная, почти черная кровь мужчины на песке смешалась с ее - ярко-алой. Сначала не происходило ничего, потом сведенная судорогой агонии грудь человека медленно расслабилась. Заклинание девушки было слабым и не предназначалось для таких случаев, но минуту, две она подарить могла... И очень надеялась, что Малита успеет...

Кот судорожно боролся с чужими заслонами, бросив благодарный взгляд на крылатую. Ее странное, неясное колдовство словно наполняло пациента жизнью изнутри. Он использовал эту силу, в то время как другой источник был для него закрыт. С трудом клеточка за клеточкой восстанавливал ткани, заставлял биться сердце. Почти залатал, но не хватило сил – отнял руки и упал рядом. Дэхиен еще держала пальцы у амулета, пока сизые перья падали на парусину. В душе произошел раскол: она знала, должна чувствовать что-то, но вместо ощущений оставались только их слабые отражения.
Девушка осторожно, словно во сне, положила здоровую руку на грудь. Не получалось что-то... вспомнить, понять? Перед глазами снова замелькали смерти - все дальше и дальше. Потом - резкой болью - ощущение того, что знает, как поступить. Быстро, не думая, начала говорить, заклиная собственных духов, собственные силы. Последняя латка легко легла на изувеченные когда-то легкие. Девушка поднесла окровавленную руку к лицу и болезненно сощурилось - то воспоминание было... не ее, не ей. Неправильным.
-Спаси-бо, - рядом прошептала Дэхиен, не отнимая руки от стальной палочки саике. Медальон начал мягко мерцать, а черных волосах дхэренки зашептал ветер.
Сали отстраненно мотнула головой, касаясь рукой кончиков пальцев моряка.
-Он меня спас когда-то...
Тряхнула рыжими волосами и медленно поднялась на ноги. Надо было найти Суллу. Дэхиен мягко качнула головой и вновь посмотрела на моряка: в темных глазах боролись холод и боль.

…-Мы обстреляли их корабли с южной оконечности форта, - резко объяснял капитан «Кайры», идя быстрым шагом вдоль парусины. Взгляд был мрачным и тяжелым, блуждал по лицам. Вспыхнул, когда заметил рыжий огонек волос. – Лют, расскажи, что это за люди.
Заметив высокую фигуру, Сали тихо скользнула к мужу, поцеловала плечо.
-Они оба в безопасности, - непривычно-задумчивый взгляд моряка сразу стал на порядок живее. Лют благодарно кивнул и повернулся к Сулле.
-Собаки - большая стая. Ведет - Зеленый, но я его здесь не видел. Лахтинские.
Сулла придирчиво оглядел Волчка, а потом бережно притянул к груди и, прижавшись губами к рыжей макушке, прошептал: «Бегом к Малите».
-С севера были Горные Птицы, три корабля с командой общим числом в триста человек, они тоже ушли, - руку старшего брата Сулла поддерживала свежая повязка, на которой медленно, но верно проступала кровь. – Наши корабли – скорее всего отбившиеся из Археологов. Они захватили корабли и вошли под прикрытием в бухту. Форты к тому моменту были уже захвачены. Значит, они объединились.
-Потери считали? - Лют с болезненным выражением на лице осматривал бухту: немногие корабли остались целы.
К группе подошел устало шатающийся Таину. Темные глаза горели нездоровым огнем:
-Семьдесят два человека погибло, пятнадцать ранены настолько тяжело, что еще непонятно, выживут ли. Остальные – раны разной степени тяжести. «Дэхиен» на мели и почти разбита, «Призрак» едва не погиб – у него на боку дыра размером с морское ущелье. У «Кайры» сломана грот-мачта, цела только «Сатин».
-Двадцать два дхеренских корабля ушли под воду, - продолжил список потерь Келта. – И это на берегу. Еще непонятно что творилось в городе. Успевшие уйти из северного фота подожгли аристократические кварталы.
Сулла тяжело прикрыл веки. И без того светлое лицо побелело, а руки напряглись.
Сали бросила колкий, злой взгляд в сторону самозваного телохранителя. Потом посмотрела на Таину.
-Пятнадцать... где?
Шкипер поднял глаза на монастырского бойца, внимательно оглядев рослую фигуру, и вздохнул, когда отметил на себе сочувствующий взгляд.
-Я не такая старая развалина, Каилу. Пойдем, поможешь осмотреть людей, - он направился в сторону крытого навеса, где лежал еще один парусиновый холст. Сулла разжал руки, внимательно смотря на девушку, а потом тихо произнес:
-Если можешь помоги им, - губы сжались в жесткую линию. Сали благодарно улыбнулась и скользнула вслед за Таину. Сулла выпрямился, и вновь обратился к Люту, - Как их можно найти?
-Лахт. Знаю бухту... знал.. шесть лет назад. Найдем.
Капитан болезненно смежил веки, а когда снова открыл глаза – в них не осталось ничего, кроме с треском ломающегося льда. Такой же взгляд был у Келты:
-Хаэе’рн отстоял дорогу к храмам, потом подоспели монастырские. Сильно пострадали аристократические дома, но средняя полоса осталась цела.
-Тогда займемся ремонтом кораблей, и чем скорее, тем лучше.

Первым ощущением, появившимся в пустоте, была легкая щекотка внутри, словно от слишком свежего ветра. Терпкое, холодное прикосновение прогоняло густую пелену кромешного ничего, возвращало ощущения - острую, но чистую боль в груди, странное ощущение легкости, словно с корнем вырезали что-то привычное и тяжелое. Открыл глаза - в первую секунду неясный свет ослепил, потом - проступили знакомые очертания - темное пятно волос, светло-шафрановые - крыльев.
Дэхиен увидела, как дрогнули веки и отняла руку. Саике перестало отбрасывать серебристо-серые блики, а увядание перьев прекратилось: нижние, маховые, потеряли золотистый свет и окрасились в белоснежно-белый и непрозрачный. Предметы перед глазами утратили четкие очертания, подернувшись дымкой.
Смуглые пальцы дрогнули. Человек нетвердым, неуверенным движением поймал руку вейтины, успокаивающе погладил ладонь. Раскосые глаза снова закрылись. Дэхиен рассеянно сжала пальцы и зажмурилась: должно было быть больно и отражение чувства тревожило, но на деле – его не существовало, и это только угнетало еще больше.

Осень 139 года, седьмого цикла, 7 октября.

Дэхиен сидела на краю резко обрывавшегося в воду невысокого мыса. Внизу разбивался о камни прилив, а небо у рассветной черты было акварельно-синим, нежным, как дыхание проснувшейся девушки. Плававшие в воде обломки напоминали о нападении прошлой ночью, сейчас дхэренцы ныряли, рубили мачты, чтобы другие корабли могли входить в бухту, вылавливали тела, пытались достать то, что еще можно спасти.
Должно было быть больно, но вместо боли существовало только ее отражение…
Это был третий сон Дэхиен: в нем вейтина сидела на скале, когда далеко внизу, в ущелье шевелили кронами деревья. Волны, как на море, пробегали по листве и солнечные блики струились по ним зигзагами. Сияющий шарик блестел между пиками, его свет тек через полупрозрачные крылья. Потом они раскрывались, и вейтина летела вниз, пропадая. Больше не появлялась ни в одной точке неба.
Дэхиен пошевелила ногами, и задремавший между лодыжками ветряной демон вскинул голову, поймав холодный взгляд, в котором скользило блеклое отражение печали. Девушка не могла понять, что она потеряла, но ощущение: важное – оставалось.
Человек умудрился подойти совершенно бесшумно - где-то у края взгляда мелькнула тень, а в следующую секунду уже сидел рядом. Смуглое лицо было обычно-бесстрастным, только глаза блестели какой-то сложной эмоцией. Дэхиен подняла голову, смотря на прочерченную небесной кистью черту горизонта; опустила.
-Выздоравливать… хорошо, - она вскинула ладонь, собирая в чашечке солнечный свет.
-Благодарю, - поклонился резким, красивым движением.
Губы дрогнули в улыбке, свет сплелся в белокрылого альбатроса, неустанно летящего над волнами.
-Зачем изменилась?
Дэхиен сжала ладонь, а когда раскрыла – рассеяно пошевелила пальцами, пытаясь соткать из света свой второй сон. Сначала рассыпался лучиками монастырь, потом сплелось из золотой пыли серое дерево над покрытым вязью камнем.
-Вей-те-ни не видеть сны, я – видеть…. Вижу. Я пошла за сном, - она посмотрела на укрытую обломками темно-синюю воду, и сновидение в ладони рассыпалось пеплом. – Что-то уйти… ушло. Не могу осознать.
-Не насовсем, - внимательный взгляд.
Она бесстрастно повела плечами, а потом снова зажгла на ладони последнее из своих сновидений. После того, как крылатая точка пропала в воздухе – остались только волнующиеся кроны деревьев и уступ скалы.
-Появляться что-то, но слабое. Вчера… должно быть больно, но не боль – зеркало… отражение. Стертое память. Воспоминание?

Человек задумчиво погладил шафрановое крыло - взгляд невольно приковывали белые перья.
-Но теперь летаешь. Счастлива?
Вопрос застал врасплох – Дэхиен впервые задумалась над этим вопросом, с тех пор, как спустилась с гор. Обретение возможности летать было желанным, но к своему удивлению она вдруг поняла, что не почувствовала ничего, когда первый раз взмахнула крыльями, и когда, потом, ныряла в воздух, исчезала и пропадала. Осознала настолько четко, что пробормотала, подтверждая очевидное.
-Я не чувствую.
-Приведу Малиту - согласишься на то, чтобы посмотрел?
-Мутно, неопределенное чувство, - попыталась продолжить объяснять, замолкла. – Хорошо.
Шафрановое крыло распахнулось, аккуратно погладив загорелое по плечо моряка.
Ответный жест - пальцы мягко скользнули с укрытого тканью плеча на перья, ласково перебирая шафрановый пух.
-Только не пропадай совсем.
Дэхиен снова посмотрела на акварельную линию горизонта – невидимый художник писал небо лессировками и согласно качнула головой, понимая, что не сможет долго выполнять обещание. Трещина между тем «нет» и блеклыми воспоминаниями о чувствах росла.
Еще одно теплое прикосновение к плечу - и мужчина неслышно скользнул к бухте. Дхэренка сложила крылья, и ветер подхватил шафраново-белый пух, унося и стеля его над водой.
-Закончишь тут, есть еще пациент, - лаконично сообщил Хетта, когда Кот его, наконец, заметил. Потом на секунду склонил голову и добавил, - спасибо.
Малита, суетившийся возле раненых под крытым и огороженным от ветра навесом, потянулся, разминая затекшие мышцы. Острое лицо с мазком бородки было бледным, но единственный глаз трезво сиял впервые за последние полтора месяца со времени гибели «Ниты».

-Смотри, вспомнил. Пожалуйста, - он вытер руки и, отложив в сторону багровую от крови тряпку, поднял сумку с инструментами. – С кем там еще нелегкая приключилась?
-Дэхиен. Дух. Плохо, - объяснил, уже поднимаясь.
Кот отложил в сторону холщевый мешок и упер руки в бока:
-Веди. Это там тогда не понадобится… только если крылья отделять.
-Отделять не понадобится, - успокоил его Хетта, выходя из-под навеса.
Они поднялись по узкой полоске белого, кораллового песка, отмечавшего ведущую на срединный мыс бухты тропу. Еще на подходе Малита заметил стелящийся по серому камню полупрозрачный пух, и улыбнулся каким-то своим мыслям.
Хетта скользнул на выступ и осторожно коснулся плеча вейтины, предлагая обернуться. Она оторвала потерянный взгляд от воды. Кот присел рядом с ней на корточки и добродушно усмехнулся:
-Разрешишь, красавица? – когда девушка кивнула, накрыл висками ладони, не прекращая нести чушь. – Ну вот, а ты боялась. Я, одноглазый, страшный дядька, Кот то есть, но вообще не царапаюсь, представляешь? Ну, только тех, кто мне нравится очень. Как ученик мой, или он вот…
"Он вот" сверкнул зубами в улыбке, больше похожей на оскал. Вейтина приподняла уголки губ, и Малита сосредоточился, недоверчиво присматриваясь к пляшущему в темных волосах ветру. Дыхание танцевало в складках одежды и перьях – казалось, полностью окутывало девушку. Он даже мог рассмотреть нити длинной гривы духа-демона, обвившего керамическое тело.
-Тебе сняться сны, Дэхиен? – мягко спросил Кот, гладя открытые плечи, ощупывая острые локти и пальцы. – Повторяются? Не покажешь мне?
Дэхиен посмотрела на жилистого маленького моряка и развернула ладони, собирая между ними солнечный свет. Одно за другим вспыхивали ее видения. Хетта по возможности отстраненно следил за разговором - почему-то легко и сразу вспомнил, как пугает людей пристальный, цепкий взгляд. Кот задумчиво почесал мазок бородки и присел на корточки:

-Первый сон, Дэхиен, покажи, - и снова замелькали вейтины у мыса, под которым разбивался прибой. Малита внимательно присмотрелся, как меняются очертания, перед тем, как сломанные фигурки начинают исчезать в волнах. Потом поднял взгляд. – Ты чего от меня хочешь, Хетта? Чтобы я духа убрал?
-Не сможет летать?
-Только морской демон и знает, - проворчал старик и поймал взгляд девушки. – А ты чего хочешь, красавица от одноглазого и бесхвостого?
Дэхиен наклонила голову: седой моряк был странным и одновременно смешным, хотя в глубине изумрудных глаз пряталась болезненная искра. Она вспомнила, что то чувство пропало, когда плечи обвила длинная грива.
-Уведи?
Хетта склонил голову, то ли соглашаясь с девушкой, то ли не желая показывать вызванные ответом эмоции. Малита поднялся и постучал черным когтем по груди моряка:
-Дай мне эту штуку.
Моряк снял амулет, не развязывая шнурка - через голову. Кот снова опустился на корточки – стальная пластинка раскачивалась от ветра из стороны в сторону. Девушка вздрогнула, когда прядки черных волос по повелению качнулись в сторону саике. Перья, края одежды – ветряной дух-демон уменьшался, исчезая, скованный словами древней клятвы. Дэхиен закрыла глаза, чувствуя, как пропадает дыхание, наполнявшее крылья, и от этого становилось тоскливо на душе, но эта тоска была настоящей, а не отражением.
Малита подбросил на ладони амулет и протянул капитану «Дэхиен-та».
-Готово.

Тот легко подхватил амулет и опустился на одно колено рядом с девушкой, опустив на плечо руку и внимательно глядя в глаза. Малита счел за лучшее ретироваться, а Дэхиен боялась поднять веки. Короткие черные ресницы дрожали, а крылья безвольно распластались по песку. Моряк осторожно обнял вейтину; утешая, провел по щеке пальцами. Она открыла глаза – на черно-серой радужке бликовало золотое солнце. Ей хотелось подойти к краю мыса и прыгнуть, чтобы проверить, может ли она летать, но в то же время знала: что крылья подломятся под ветром, а на острые камни падать будет больно. Эту мысль на ломанном общем объяснила пепельноволосому капитану.
-Не нужно, - мужчина внимательно смотрел в темно-серые глаза. - Попробовать можно внизу.
Выводившие плавные жесты керамические руки замерли, зато распахнулись и сомкнулись над головой моряка шафрановые крылья. Перья затрещали, переплетаясь между собой. Моряк улыбнулся и ласково погладил тонкое лицо вейтины. Она вспомнила ночь на корабле, когда ее мягко отстранили прочь, и опустила веки смущенным и растерянным печально-ласковым движением. Осторожно коснулся рукой подбородка, пытаясь снова поймать взгляд. Девушка послушно подняла глаза. Ладони вспорхнули к груди, и между пальцами заплясал свет, вырисовывая фигуру уже знакомого летящего альбатроса. Хетта молчал, переводя взгляд со смуглого лица на картинку, и снова на лицо. Дэхиен заставила птицу исчезнуть в пепельных волосах и улыбнулась. Улыбнулся в ответ и притянул девушку к себе, бережно, так, словно была хрустальной. Она устроила голову на жилистом плече и принялась рассеяно разглядывать случайную темную прядку золотившуюся на фоне загорелой кожи. Загрубевшие от работы пальцы, едва касаясь, гладили шею вейтины, открытое плечо. Дэхиен просто наблюдала за осторожными жестами, боясь пошевелится, и изредка ловила краем глаза скользившие по саике блики.

Осень 139 года, седьмого цикла, 8 октября.

Когда все были, наконец, вне опасности, Сали обессиленно привалилась к какому-то столбу (в голове сразу же образовалась не слишком приятная ассоциация) и закрыла глаза, пообещав себе, что через пять минут встанет, и обязательно осмотрит Суллу - просто на всякий случай... Очнулась уже в знакомой зеленой комнате. Свет не бежал в окна - видимо, время перевалило за полдень. Мысленно отругала себя - больше шести часов провалялась. Поднялась на руках, стараясь не обращать внимания на головокружение, потом спустила босые пятки с кровати.
С узенькой тахты поднялась высоковатая седая женщина с черными печальными глазами. Она мягко надавила на плечи девушки, приказывая лечь и присела рядом.
Сали отрицательно мотнула головой.
-Мне нужно идти. Там корабли пожгло. И раненые...
-Сулла сказал, что ты все равно ничего не смыслишь в судостроительстве и тебе следует отдохнуть после боя.
На треугольном лице последовательно отразились удивление, возмущение и несогласие.
-Это ему следует отдохнуть. Я даже не дралась почти.
-Ты помогла раненным, - сделала неопределенный знак женщина и подняла со стоявшего рядом стола плошку с рыбной похлебкой, - отдыхаешь уже больше суток, что говорит о твоей усталости.
У незнакомки был приятный и мягкий голос с низкой, бархатной нотой.

-Бо... За это время я успела прекрасно отдохнуть, - девушка снова попыталась подняться с кровати, и женщина снова мягко надавила сухой рукой на тонкой плечо:
-Лежи и отдыхай.
Черные глаза напряженно сузились - девушка не стала пытаться подняться силой, но и ложиться обратно тоже, похоже, не думала. Незнакомка отвечала спокойным взглядом. В черных влажных глазах мерцали покой и уверенность.
-Поешь, - она подала ей чашку.
- Мне - нужно - идти. Пусти - пожалуйста.
Она расстроено вздохнула:
-Сулла попросил оставить тебя здесь, заставить поесть, проверить твои раны – меня обманывать бессмысленно. Тем более я не хочу лишний раз спорить с сыном.
Девушка сразу притихла, опустив голову. Почти полминуты молчала.
-Он... в порядке?
-Как всегда, - тихо засмеялась Идани. – Теперь-то ты поешь?
Покорно приняла чашку, сдержав просящуюся на язык колкость. Женщина наблюдала за ней с едва заметной улыбкой. У нее было немного вытянутое светлое лицо, красиво очерченные губы и прямые, мягкие, как шелковая нить волосы, когда бывшие иссиня-черными, но теперь в них плескалась седина. Когда девушка закончила трапезу, она мягко ощупала предплечье и удовлетворенно кивнула. Девушка снесла осмотр с той же тихой покорностью.
-В чем дело, милая? – Идани забрала у нее чашку и поставила на приземистый стол, а потом плавным движением убрала упавшие на лицо пряди. – Не переживай, он вечером придет.
Сали кивнула и улыбнулась. Она засмеялась, и перекинула на колени концы ясно-голубого пояса, завязанного поверх белой рубахи и шаровар.

-Хаэе сказал, что обычно ты дерешься.
Светлое лицо застыло неподвижной маской - только напряженно моргнула.
-Иногда и дерусь.
-В чем дело, милая?
-М? - подняла голову.
-Чем тебе не угодил мой супруг? – она села позади, подняв костяной гребень. – Ты позволишь?
Девушка покорно кивнула, снова склонив голову.
-Не сошлись... во взглядах.
Идани принялась расчесывать рыжие пряди, задумчиво перебирая светлый шелк. Руки двигалась плавно и медленно. В каждом движении была удивительная грация.
-Больше он ничего не сделает, Ихэниен.
-Надеюсь, - прошептала, опустив голову совсем низко.
-Он сам так сказал, - она снова засмеялась, перетягивая рыжие волосы яркой лентой и передавая гребень девушке. – Хаэе хороший человек, если научится с ним говорить.
Отстраненно кивнула, принимая гребень. Идани поднялась, забирая со стола деревянный поднос, и вышла, притворив за собой дверь:
-Только никуда не уходи – Сулла будет ворчать.
Сали свернулась клубком и прижалась виском к холодному камню стены. Медленно закрыла глаза - сейчас угольно-черные.

Вечером вернулся Сулла. Усталый, грязный – сразу же исчез за ширмой и появился только спустя несколько минут в чистом халате. На правой щеке краснел оставшийся после боя рубец, но других ран видно не было. Он с благодарностью принял поднос у постучавшейся в комнату служанки и, поставив его на стол, опустился рядом с девушкой, внимательно рассматривая светлое лицо:
-Грот-мачту «Кайры» почти восстановили. Сейчас переделываем чертежи «Дэхиен». Келта и Хаэе работают в городе, поднимают сожженные дома, хоронят убитых, - голос звучал надтреснуто.
Сали склонила голову, накрыв ладонь Суллы своей. Почти минуту сидела неподвижно, потом, словно опомнившись, погладила здоровую щеку пальцами.
-Нужно поесть. Тебе.
Он взял маленькую чашку с травяной похлебкой, в которой плавали кусочки рыбы. Сделал глоток и улыбнулся:
-В отличие от тебя я никогда не морю голодом, если есть возможность.
Девушка эхом отразила улыбку и забралась на кровать, нежно обхватив чужую спину.
-Сегодня я только и делала что ела.
-А если не будешь, то однажды тебя сдует с палубы, - он наклонился, потершись щекой о ладонь девушки. – И у тебя не будет сил даже для того, чтобы завязать морской узел.
-Но не три же раза за день, - деланно-испуганно сообщила девушка. - Так меня скоро можно будет использовать в качестве балласта.
-Каждые шесть часов, - наставительно пояснил капитан. – Следует пользоваться возможностью, пока ты на берегу.
-Пользоваться возможностью отрастить пятачок? - нетактично фыркнула Сали. Потом неожиданно добавила серьезно. - За мной смотрела твоя мать.
Сулла замолчал и, допив похлебку, отставил плошку прочь, задумчиво смотря на переплетающиеся на подносе деревянные разводы.
-Да, я знаю.

Девушка тихо прижалась щекой к его плечу, даже, кажется, прикрыла глаза. Капитан растрепал рыжую макушку и тихо произнес:
-Ты защитила Коле.
-На самом деле это она меня защитила, - совершенно серьезно ответила Сали. - Подбила одному из противников глаз.
Сулла извернулся и благодарно поцеловал рыжий висок.
-Бабочку не успела, - опустила глаза.
-Главное, что капитан «Призрака» жива.
Кивнула, не отрывая лба от чужого плеча.
-Хетта в порядке?
-Да, работает на «Дэхиен».
-Как у вас... принято себя вести?
Сулла задумался о кораблях и погибших, поэтому не сразу уловил вопрос:
-…О чем ты говоришь?
- Как принято вести себя женщине?
-По-разному. Зависит от семейного положения, от отношений… Почему ты спрашиваешь?
- Не хочу казаться неловкой, - пожала плечами Сали. - Пока не могу быть моряком, буду играть даму.
-Как только полностью восстановишься, можешь приходить в доки, - он устало пожал плечами и лег, прикрыв глаза.
Девушка замолчала и легла рядом, опустив руку на темные волосы. Мягкое, расслабляющее прикосновение. Сулла благодарно кивнул. Пальцы скользили по темным прядям, пока дыхание мужчины не стало ровным.

Осень 139 года, седьмого цикла, 10 октября.

Где-то здесь должна была быть Дэхиен... Во всяком случае, именно это направление указал встреченный матрос. Волны давно промочили насквозь мягкую матерчатую обувь, добрались по черной ткани штанов почти до колена. Из головы не выходили чертежи - тяжело израненную шхуну приходилось почти собирать заново. Даже не сразу заметил знакомый крылатый силуэт впереди.
Дэхиен брела по щиколотку в воде, что-то высматривая среди деревянных обломков. Керамическое лицо скрывали темные прядки, а маховые, длинные перья чертили струйки приливным волнам. Человек остановился, спокойно рассматривая тонкий силуэт. Девушка присела, рассматривая что-то в серо-аквамариновых водоворотах. Сильная волна захлестнула шаровары, намочив края. Тихо скользнул к ней, уже подойдя близко, наступил на полусомкнутые створки небольшой раковины - те затрещали, раскалываясь.
Дэхиен резко обернулась, секунду смотрела через плечо, и только потом губы дрогнули в улыбке.
-Ищешь? - Хетта поравнялся с девушкой, почти привычно коснувшись плеча в приветствии.
Она неопределенно развела руками, и с шафрановых перьев сорвался бело-желтый пух. Некоторое время сеамец молча брел рядом, потом скинул с плеч халат и укутал в него девушку - задом-наперед, чтобы не возиться с крыльями. Дэхиен поправила ткань, чтобы освободить руки и подобрала пояс, благодарно улыбнувшись. Еще несколько минут молчания. Крупный песок под ногами сменился небольшими, едва обточенными водой камешками - в берег пирсом врезался скальный гребешок. Так же, не говоря ни слова, Хетта поднял девушку и усадил на плечо, легко ступая по камням. Она неловко раскрыла крылья – совсем как маленькая дэхиен-та, еще не научившаяся летать под водой, - но быстро сложила их аккуратно за спиной, постаравшись устроится так, чтобы моряку было легче.
За невысоким каменным гребешком снова начался песок и мелкая галька, но Хетта, кажется, даже не подумал отпускать вейтину. На губах шальным ветром мелькнула улыбка. Вышел на песочный берег и, крепко обхватив ноги девушки, закружил ее - в полупрозрачных крыльях свернулись змейки вихрей. От движения шафрановые крылья раскрылись, ловя шальные потоки. На очередном витке пальцы разжались и девушка легко спланировала вниз - ее перехватили за талию и осторожно поставили на песок. Хетта ласково коснулся тонкого подбородка, потом повлек вейтину дальше.

Дэхиен осторожно следовала за ним, изредка поднимая взгляд на горы, выраставшие дальше, по берегу. Макушки казались белоснежными облачками. Когда в очередной раз вскинула взгляд – немного замедлила шаг, но отвернулась. Черные волосы мазнули по керамическому лицу.
Она помнила, что их Дом, на месте которого сейчас только камни, находился там. Там же остались и люди, рядом с которыми было тепло, и которые ждали, когда уходила в долины. Этого не осталось: место следовало заполнить гневу, но осталась только черно-белая зарисовка графитом, не вызывая ничего, кроме воспоминания с нотой сожаления.
Мужчина осторожным, мягким жестом обнял ее за талию. Дэхиен перевела взгляд с гор на разноцветные глаза и поднесла ладонь к груди, вызывая нечеткие и неяркие образы сгоревшего Дома.
Хетта внимательно смотрел, потом кивнул, на несколько секунд задержав голову внизу. Медленно поднял голову.
-Не умеешь... желать зла.
Дэхиен задумалась, вспоминая, как ругаются и грозят пиратам дхэренцы, как не испытывала ничего, кроме болезненного сожаления после недавнего нападения. Попыталась объяснить, что не понимает возникающего у людей чувства и зачем-то добавила, что семьи, где живут вейтины большие: много людей, братьев, сестер. Рассказала о странном отношении к крылатым и улыбнулась, говоря, что ее не обидят, но без родных грустно.
Несколько секунд человк смотрел на нее так, словно давно не видел или видел впервые. Потом успокаивающе коснулся плеча пальцами.
-Будет семья, - снова бережно потянул дальше.
Больше Дэхиен не рассказывала ни о чем, только смотрела под ноги, изредка переводя взгляд на моряка. Через пару дюжин минут Хетта разко повернулся.
-Замерзнешь.

Керамические пальцы обхватили руку моряка выше локтя нежным и ласковым движением. Вода лизала ступни и замершие лодыжки, но дхэренка успокаивающе взмахнула свободной ладонью. Хетта улыбнулся и снова легко поднял ее на плечо, осторожно стиая воду со ступней. Она пошевелила пальцами ног и тихо засмеялась, словно ей было щекотно. Моряк пощекотал ледяную пятку, осторожно придерживая девушку, чтобы не упала. Она заерзала и распахнула крылья, удерживая равновесие. Сеамец невысоко, шутя, подбросил вейтину вверх. Перья затрещали на ветру, взмах – рывок вверх – и Дэхиен мягко спланировала на землю. Ее поймали у самой воды и снова усадили на плечо, разворачиваясь в сторону городской бухты.
-Нет, - брови огорченно сошлись к переносице.
-Замерзнешь, - остановился. Потом кивнул в сторону нависающего над пляжем обрыва - деревья стояли даже на самом краю, скрепляя крепкими корнями склон.. - Туда - можно?
-Я… идти… потом, - Дэхиен пошевелила босыми ногами. – Ты хотеть… хотел вернутся к кораблю. Идти.
Человек молча повернул к берегу, там опустился на песок и принялся осторожно растирать замерзшие ступни горячими пальцами.
-Спаси-бо.
Наконец, покрасневшую кожу оставили в покое - только обмотали концом кушака, спасая от ветра. Дэхиен внимательно присмотрелась к моряку, потом обняла руками ступни, опустив подбородок на острые колени и глядя на фосфорцирующую на фоне темной воды полосу прибоя. Тот вытянулся на песке и медленно прикрыл глаза. Некоторое время дхэренка не двигалась, потом осторожно поднесла ладонь к пепельным волосам, убирая легкие пряди. Уголки губ моряка дернулись вверх в ответ на прикосновение. Убрала руку. Хетта открыл глаза, внимательно посмотрев в смуглое лицо.
-Ит… те-ши, - с запинкой выговорила Дэхиен.
Мужчина приподнялся на одной руке - второй осторожно коснулся щеки вейтины.
-За?
Дхэренка повела плечами и попыталась объяснить: что теперь видно, как он любит море и у него есть чему радоваться и теперь, она чувствует себя ненужной и навязывающейся.
-Ты нужная.
-…пусто.
Тот отрицательно мотнул головой и осторожно пересадил на колени. Взял тонкую руку в свою и начал загибать пальцы.
-Корабли. Тебя любят, - первый палец.
-Летать. Будешь, - второй.
-Я. Нужна мне, - третий.
-Дхэрэн. Лучик, - четвертый.
-Жизнь. Много будет, - улыбнулся и закрыл ладонь.

Снова полилась путанная, южная речь, смешанная с общим: раньше до приезда в Дхэрен-ла не задумывалась об этом, потом когда пришел дух ветра – перестала чувствовать, но когда все вернулось, вспомнила то ощущение, когда остаешься один и, несмотря на то, что остальные относятся к тебе доброжелательно и легко, продолжаешь ощущать себя потерявшимся в шторм кораблем. Закончив жестикулировать, опустила голову, обхватив одной ладонью чужую кисть, другой – предплечье.
-Впервые пошел в море - в двадцать один. Пять кораблей - не брали, шестой - юнгой, для смеху. Сам не верил.
Дэхиен вздрогнула, потом робко улыбнулась, не поднимая глаз.
-Дхерен… восемь-десять лет.
-Сеам тоже, - улыбнулся.
Девушка кивнула, осторожно разжимая загрубевшие пальцы и водя подушечками по линям жизни на ладони. Человек молчал, только смотрел. Дэхиен расправила крыло, опустив мужскую руку на мягкие полупрозрачные перья. Моряк улыбнулся, и, склонив голову, нежно провел кончиками пальцев по шелковистому пуху.
-Как волна… гладит, - попыталась подобрать сравнение и отпустила его руку, провела ладонью по пепельным волосам.
-Хочешь остаться на берегу?
Черные, короткие и острые брови расстроено опустились. С этим вопросом уже не один день боялась подойти к капитану стаи или кому-нибудь из дхэренцев, не зная как объяснить свое нежелание оставаться в городе.
-Я уметь управляю надводными духами. Работать… когда магии нет, - из-за волнения Дэхиен говорила быстро, путая слова и не согласовывая окончания, а потом сбилась, принявшись рассказывать, почему не хочет оставаться на Монастырском Берегу.
-Попрошу - останешься на "Дэхиен"?
Вместо ответа девушка благодарно зарылась лицом в пепельные волосы, оставив на виду только копну мелко вьющихся колечек. Моряк растерянно обнял ее.
-Шеи-те… мой. Спаси-бо.
-Я - должен.
Шафрановые крылья успокаивающим движением легли на чужие плечи.

-Новый член экипажа, на утверждение, - Хетта, как всегда, коротко кивнул в качестве приветствия, остановившись в нескольких шагах.
-А я тебе говорю – к демону такие штуки! Не пойдут! – Кот, похоже уже охрипший от спора с капитаном, устало утер пот со лба и привалился к деревянному бруску. – Легкое разведывательное судно…
-Будет идти без оружия тяжело дальнего боя, чтобы проходить в мелких местах, где могут проскользнуть корабли только с малой осадкой, - уверенно закончил Сулла и обернулся, вежливо кивнул. – Мои извинения. Я слушаю.
-Дэхиен, вейтина. Магом.
-Еще одна… - мгновенно подскочил седой, но Сулла молча сделал знак отойти в сторону, и Кот, сцепив зубы, так, что маленькая бородка встопорщилась, недовольно отошел в сторону. Кивком капитан предложил сесть и отодвинул в сторону чертежи «Небесного Пера», легкого, разведывательного клипера-щхуны.
Хетта невозмутимо опустился рядом. Взгляд черных глаз был непроницаем, но по бледному лицу можно было догадаться, как устал Сулла.
-Зачем?
-Мальчишку убило.
Капитан едва заметным жестом убрал прядь с виска и достал из-за пояса бумаги. Длинный список лег на стол – Сулла осторожно грифелем отмечал имена:
-Вы сами понимаете, что наше далеко от безопасного…
-Понимаю, - кивнул.
Капитан долго молчал, продолжая просматривать имена. Многие были зачеркнуты, у других стояли пометки.
-Пусть подойдет для составления договора.
Хетта кивнул и исчез в светлом прямоугольнике выхода.

Девушка сидела на подоконнике, рассматривая потеки воды - иногда капли доставали до худого плеча, оставляли на серо-сизой ткани темные горошины. Привычная одежда дхэрэнцев неуловимо не гармонировала с позой - словно куклу одели в не предназначенный для нее наряд. Глаза на тонком, светлом лице, были почти прикрыты - мгновениями казалось, что девушка наблюдает не за дождем, а за чем-то внутри себя. Услышав скрип двери, обернулась и склонила голову с вежливой улыбкой.
-Вечерний дождь, - послышался мягкий голос Идани. В молочно-белом одеянии, подпоясанном светло-зеленым кушаком, она казалась суше, чем в прошлый раз. Взгляд черных глаз замер на ровно отлитом стекле: за ним капли одна за другой падали на тяжелые листья, пропитывали драпировки на верандах и смывали еще оставшуюся после нападения сажу.
-Хотела просить прощения... За вчера, - девушка не повернулась, только чуть склонила голову.
Светлые губы сложились в мягкую улыбку, но женщина все равно не вошла в комнату: осталась стоять на пороге, не отрывая взгляда от серых струй, за стеной которых силуэты кораблей казались размытыми и нечеткими.
-Не важно.
Сали соскользнула с подоконника, с ногами забралась на кровать, только потом села.
-Бабочка приходит в себя?
Идани кивнула, подходя к окну. Сквозь приоткрытые створки ворвался поток холодного морского ветра, подкинувший светлые шторы и подергавший покрывала за сплетенные из толстых и мягких ниток кисти. Несколько минут молчала и Волчок.
-Могу я просить об услуге?
Седая женщина присела рядом, набросив на плечи девушки плотный плед, чтобы защитить от ветра, порыв за порывом выдувавшим из комнаты тепло.
-Конечно, я слушаю.
- Если не покажется сложным... Хотела бы один-два комплекта одежды. Простой, рабочей, - замолчала. - Неу... Странно в чужой.
-Понимаю. Завтра ты уже сама сможешь заняться с этим, но если желаешь, я попрошу принести.
-Благодарю, - улыбнулась и склонила голову. - Пока я здесь, могу... чем-то помочь?
Идани сложила руки на животе и поднялась, вновь подойдя к раскрытому окну. Ветер подбросил легкие, седые волосы. Прикрыла глаза:
-Ты уже помогла достаточно.

-Это не предложение, это просьба, - опустила ресницы девушка. - Тяжело сидеть без дела.
Женщина вздохнула:
-Если бы тебе сделали большое добро, как бы отозвалась на него?
Несколько секунд задумчивого молчания.
-Постаралась бы ответить равным. Если равного нет - тем, чем смогу.
-…Сулла родился, когда я была совсем девочкой. Хаэе был в море и не знал, и мы лишь потом сумели связать наш дух, - она принялась разливать по чашкам белой глины, расписанным лазурью, крепкий цветочный чай. – То чувство, когда пропадает сын, невозможно описать. Коле родилась много позже, когда никто в семье не верил, что смогу.
Девушка осторожно обхватила пальцами чашку, поднесла к лицу, вдыхая запах. Снова перевела взгляд на кеббе. Идани держала посуду двумя ладонями, легким и грациозным жестом.
-С мальчиком я проводила очень мало времени, но с девочками обычаи не так строги. Это радость – растить ребенка, видеть, как он взрослеет от дня ко дню, а не удивляться, когда возвращается подросшим из рейда в рейд. К тому же, Хаэе никогда не хотел, чтобы его сын имел что-то от кеббе, а Коле я могу позволить себе учить… когда она сможет говорить с духами и повзрослеет, ей будет не так одиноко: люди редко общаются с нами. Коле – моя радость, и это «большое добро» с твоей стороны, что она осталась. И с тобой вернулся сын.
-Я... Я случайно на нее наткнулась. Сэиан-сали... Маленькие духи. Удача, - опустила глаза Волчок.
-Маленькие духи ведут людей, - улыбнулась Итани. – Морякам в благодарность за защиту женщины приносят фрукты, сидят рядом, поют песни и заботятся. Они принимают ее, потому что она заслужена. А это моя маленькая благодарность тебе, слишком маленькая, чтобы полностью отплатить за добро.
-Я про..шу прощения, - снова низко склонила голову девушка. - Неверно поняла.. намерения.
-Не волнуйся, милая, - кеббе пригладила рыжие волосы и поднялась. – Мы помогаем в садах, восстанавливая погубленное огнем. Если захочешь, приходи.
-Благодарю, - улыбнулась.
Идани мягко подняла поднос и вышла, изящным движением задвинув дверь.

Осень 139 года, седьмого цикла, 15 октября.

-Многие из вас ходят на «Кайре» не один год. Другие – присоединилось много позже, когда рядом с клипером появились другие корабли. Я привел вас с новые земли и не смог уберечь, - Сулла прочертил острием катласа в песке глубокую и длинную линию. – Вы вправе вернутся. Тех, кто останется по ту сторону, никто не станет винить, преследовать или презирать. Сражаться в чужих водах, среди чужих людей… Они получат свою оплату и долю, завещанную товарищами, и отвезут на западный берег их семьям причитающееся. Для открытого пути будут составлены дорожные листы и собрано все необходимое.
Он остановился, подняв взгляд поверх голов собравшихся на молу моряков. Из почти четырехсот человек, когда-то покинувших Звезду осталось едва ли больше половины. Отчаянные и загорелые, с телами, покрытыми шрамами. Привыкшие работать в команде. Каждый из них стоил троих-четверых бойцов любого сухопутного форта.
-Тем, кто перешагнет за линию, я не могу ничего обещать кроме оплаты и неспокойной жизни. Они смогут отомстить за тех, кто был ранен и убит на этом берегу. Затем корабли уйдут к Лахтскому архипелагу, и я не смею хитрить, утверждая, что они когда-нибудь вернутся в западные моря. Среди оставшихся будут проведены выборы. Это все, что я могу сказать сейчас.
Он замолчал, задумчиво смотря на шафрановое утреннее солнце. Оно поднялось над темно-аквамариновой линией моря, стеля бело-золотые лучи по волнам. Неспокойный ветер с силой гнал перекаты к берегу, и желто-белая пена оседала на песке и выброшенных ночным штормом водорослях.
Лют бросил извиняющийся взгляд на Танэ и переступил черту - одним из первых. Практически одновременно с ним - Хетта. Таину, сидевший в стороне, словно все давно было решено за него, бросил на обоих оценивающий взгляд и посмотрел на матросов: один за одним люди не один год ходившие на «Кайре» переступали черту без колебаний. Высокой черной тенью скользнула новенькая штурман "Сатин". За ней - странный длиннобородый кок. Неповоротливой зерновой баркой прошла Шеннара. Кот без слов перепрыгнул линию, заняв место рядом с Суллой… Так, через пять минут по ту сторону осталось только две дюжины человек – те, у кого семьи в западных землях.

Капитан сдержанно кивнул, указав им рукой в сторону доков, а остальные отошли в сторону, собравшись в кружок для совета.
-Что там происходит? – бледное, но улыбающееся личико водяной возникло над высокой перегородкой плетеного навеса.
-Делят команду, - Хаэрту попытался мягко вернуть девушку обратно в постель.
-А мы останемся на «Кайре»? – после лихорадки сил сопротивляться не было, а простреленная насквозь грудь болела до сих пор.
-А ты как хочешь? - маг осторожно укутал ее в одеяло.
-Там кифи, - она улыбнулась. – Тебе она не нравится, потому что грызет твои книги, но она хорошая. И команда там привыкла. Правда теперь они знают, что я…
-Тем лучше: не придется прятаться, - огненный поцеловал висок девушки у самой границы волос. Нахтиэл мурлыкнула, пряча нос в сгибе локтя дриады.
Из круга моряков доносились крики – взлетали вверх платки. Блестели отброшенные в сторону клинки. Дэхиен озадаченно наблюдала за ними, сидя на бочке с пресной водой и периодически тревожно шевелила крыльями, смотря то на одного, то на другого. Мимо скользнул капитан белой шхуны, едва заметно кивнул, подойдя совсем близко. Вейтина робко улыбнулась и опустила взгляд на носки кожаных сапог.
-Сали! – окликнул рыжую Сулла.
Девушка, успевшая уютно устроиться рядом с Таину, поднялась и подошла ближе Капитан бережно приобнял ее за плечи и заглянул в темные глаза:
-Подготовь пожалуйста бумагу и кисти.
Девушка улыбнулась прикосновению, потом кивнула и скользнула к баракам. Меньше чем через минуту вернулась со всем необходимым. Капитан благодарно кивнул и занялся бумагами вместе с Келта.
Шум на берегу не стихал до вечера.

Капитан "Дэхиен", как всегда, появился неслышно - просто в какой-то момент оказалось, что он молча идет рядом. Поймав взгляд, улыбнулся. Темноволосая дхэренка зашла чуть глубже в воду, чтобы уступить место.
-Шху-на?
Кивнул, остановив взгляд на смуглом лице. Дэхиен присела, рассматривая разноцветный камень, и тихо произнесла:
-Имена, одинаковые.
Еще раз кивнул, не отрывая взгляда.
-Похожи.
Она подняла голову, внимательно рассматривая моряка, потом робко улыбнулась и выпрямилась, направившись к тому месту, где оставила короткие, мягкие сапожки. Тот последовал за ней. По пути подобрал плоскую створку раковины, осторожно отломил край - получился небольшой диск. Дэхиен устроилась на песке, переплетя ноги так, что босые пятки легли на бедра, и раскрыла ладони, над которыми заиграл вечерний свет: подводные птенцы, покидающие полупрозрачную скорлупу.
- Как они выглядят на самом деле? - моряк опустился рядом, рассеянно крутя в руках импровизированную звездочку.
-Видеть. Видела так.
-Будешь кого-то спасать?
Дэхиен подняла непонимающий взгляд на капитана шхуны.
-Хочешь дальше... помогать... мне?
Она удрученно опустила глаза и зажмурилась. Сияющее видение пылью рассыпалось в ладонях:
-Тебе… не нужно, - Дхеренка положила сплетенные пальцы на коленку, понимая, что если помощь не нужна, ей придется уйти.
-Не нужно, - кивнул. Керамические плечи печально опустились. - Хочешь... чтобы не трогал?
Дэхен расцепила руки, ловя загрубевшую ладонь, и потянула ее к себе. Человек не сопротивлялся - только четырехзубый обломок скользнул между пальцев, словно пытаясь занять место где-то на запястье. Упал на песок. Молча положила ладонь в свою и провела пальцами по линиям жизни.

-С тобой, - она долго подбирала слова на общем, - не пусто. Но раз не нужно – не стану… вязь… навязывать…ся.
-Не нужна помощь. Нужна ты.
Она едва заметно качнула головой:
-Несколько лун назад… помнишь?
-Помню, - опустил голову. - Считала, мне нужно, хотела помочь.
-Ите-ши, - она легла на холодный по вечеру песок, устроив лицо на сгибе крыла. – Что не поняла… сразу.
- Люблю тебя. Не жалей, ладно? - Секунду смотрел на смуглое лицо, потом легко поднялся на ноги.
Дэхиен не выпустила руку и повторила уже собранную фразу на общем.
-С тобой не пусто.
- Хорошо, - мягко сжал тонкую кисть, потом снова легко попробовал вытянуть свою.
Девушка послушно расцепила пальцы и села, расправив крылья так, что они шалашом окутали керамическую фигурку. Мужчина подошел к самой кромке воды, присел, замер темным резным силуэтом, рассматривая блестящую спину какой-то раковины. Дхэеренка молча сжалась на песке, только дрожали едва заметно то ли от ветра, то ли еще непонятно почему дуги шафрановых крыльев.
Наконец, Хетта поднялся и снова подошел к девушке. Осторожно, мягко коснулся шафранового крыла пальцами. Перья задрожали – одно из полотен опустилось, прочертив белыми перьями по песку неопрятную черту.
Человек осторожно обнял вейтину, прижал керамическое лицо к груди, стирая слезы шершавыми пальцами. Шафрановые крылья слабо сомкнулись над головами, и через просветы в перьях пробивался свет. Темные пальцы скользнули с щек на волосы. Мужчина легко поцеловал смуглый лоб и прикрыл глаза.
Дхэренские слова, смешанные с общими полились легким потоком, лишь голос звучал надтреснуто. Дэхиен пыталась объяснить, что при отношении к вейтинам легко заботится о моряках, но всегда радуешь и одновременно с этим молчишь, а из-за этого пусто. Не выходит говорить о себе, как это получается в беседах с Хеттой… и просто нравится быть рядом, но действительно не хочет мешать.
-Не мешаешь. Хочу, чтобы была рядом, - опустил голову, почти касаясь губами границы волос.
Следующую фразу Дэхиен оборвала и молча прижалась щекой к груди, спрятав лицо. Смуглые руки кольцом обвились вокруг хрупких плеч.

Горная дорожка была узкой - телега не проедет, кое где - вовсе заросла желтой по осени травой. Спутник вейтины то быстрыми, мягкими словно у хищника, движениями, кидался вперед, то снова замедлял шаг. Иногда просто шел рядом, погруженный в какие-то свои мысли. Дэхиен молчала, про себя обдумывая то, что увидела утром на берегу, изредка взгляд останавливался на темных стволах деревьев под шафраново-зелеными кронами, замирал на отдельных камнях.
-Хетта… почему моряки идти… за теми, кто был в городе в неполную луну?
-Воспитывала зверей?
Она непонимающе посмотрела на него и остановилась.
-Зверь. Хочет есть. Все равно - своя еда, чужая. Не трогаешь - будет отбирать. Ударишь - будет бояться, уйдет, больше не вернется. Чтобы не возвращались.
-Незнакомое чувство, - Дэхиен озадаченно опустила взгляд на причудливо созданный природой камень.
-Плохо когда больно. Хуже - вина. Легче злиться.
Дхеренка неопределенно качнула головой, задумываясь о том, какую тревогу вызывали у нее сны. Наверное, было похоже на них чем-то. Вспомнила последний и замолчала. Капитан осторожно приобнял ее за плечи.
-Устала?
Она отрицательно взмахнула рукой и едва ощутимо коснулась щекой плеча. Прозвучало несколько путанных фраз на общем о снах, которые отзываются тревогой. Из-за них видит то, чего не может знать, и это странно.

-Что-то еще? - коснулся виска пальцами, убирая вьющуюся прядь.
-Да, но оставил только тревогу и ни… ничего, - из крыла в керамическую ладонь скользнуло шафрановое мягкое перышко, которым осторожно провела по чужой щеке.
Человек медленным, словно задумчивым движением погладил тонкое запястье. Тонкие пальцы с четко выраженными суставами на секунду сжались, затем замерли у края губ.
-Хетта, позволишь?
Кивнул, потом перевел взгляд на керамическое лицо. Дхэренка отняла руку затем поцеловала тонкие губы. Ответил осторожным, нежным поцелуем. Потом внимательно посмотрел в черные глаза девушки.
-Спасибо, - на губах возникла по-детски робкая улыбка.
Моряк притянул Дэхиен к себе и взъерошил мелкие спирали волос, улыбнувшись похожей на оскал улыбкой. Шафрановое крыло мягко пригладило загорелое плечо.
-Спасибо.
Несколько секунд Хетта только смотрел на нее, потом поцеловал еще раз. Потом на мгновение девушка спрятала лицо на смуглой шее и отстранилась, прильнув к руке. Полупрозрачное полотно укрыло спину моряка.
-Шхуна… ждет.
Кивнул. Еще некоторое время стоял на месте, глядя на тонкое лицо, потом повел девушку вниз.

Осень 139 года, седьмого цикла, 19 октября.

-Вейтину забрали. Археологи. Три-четыре часа. Северная бухта, - Хетта остановился в нескольких шагах от капитана "Кайры". Команда "Дэхиен" давно привыкла, к тому, что дхэрэнка уходила на долгие часы, лишь изредка возвращаясь быстро, поэтому отсутствие никого не встревожило. А когда, наконец, капитан шхуны пошел искать девушку - наткнулся только на полусмытые прибоем следы. Местные рыбаки видели корабль, но ничего не могли сказать о направлении.
Первым встревожено вскинул голову Келта – перехватил тяжелый взгляд Суллы и задумчиво забарабанил пальцами по столу:
-Не первая…
-Корабли не готовы… - напряженно отозвался капитан. – Даже если ускорим темпы, еще семь-восемь часов. Археологи ходят с Зелеными. Хетта кивнул и снова выскользнул из помещения.
В вечерних сумерках девять кораблей – пять Суллы и четыре, принадлежавших дхэренскому флоту – вышли из защищенной фортами бухты, направившись на север и держась близко к материку.

Осень 139 года, седьмого цикла, 21 октября.

На рассвете второго дня стая приблизилась к выступающим из воды темным скалам. Келта, немного бледный от того, что долго работал с поиском, покинул быстроходный клипер «Вейтина» и поднялся на палубу «Кайры», всматриваясь в сложно сплетающиеся скалы.
-Лют, - тихо окликнул Сулла.
Тот подошел и молча застыл рядом, задумчиво рассматривая каменную россыпь. Келта усталым, но быстрым жестом отбросил светлые пряди с висков.
-Корабли, которые были у южного форта, в бухте между этими скалами.
Золотокожий штурман отстраненно кивнул.
-Сложный вход. Очень. Хетта тоже знает как вести.
-Размеры бухты? – резко спросил Сулла.
-Пара десятков.
Братья переглянулись между собой. Аната отрицательно покачал головой, задумчиво что-то прикидывая в уме.
-Если мы введем несколько кораблей, то вполне можем оказаться в западне. Если войдем полностью – у нас не будет достаточно места для маневра, - он посмотрел на золотокожего штурмана. – Скажите, воды дикие? Возможно пройти на каноэ? Хорошо защищается с берега?
-Зайти с севера - там проход. Выводит сразу в несколько мест внутри. Если аккуратно - можно толпами водить девушек, никто не заметит.
-Ходы с воды? - Сулла успокаивающим жестом накрыл плечо штурмана. – Мне нужна карта, Лют. Келта, созови схронцев.
- Один. У... Танэ есть. Точная. Нужна еще?
-Копия…, - Сулла оглянулся на изящный росчерк в нежно-голубом халате – Бабочка, застывшая на полуюте. – Хаэрту пусть сделает три. Таину!
Седоволосый шкипер показал лохматую голову из люка нижней палубы и прищурился. Потом легко, как кошка запрыгнул, внимательно оглядывая неприступный берег.
-Хэ… корабли туда, никто вести не будет ведь?
-Сейчас возьмешь карты и двух схронцев. Я хочу до вечера знать расположение парусников в бухте и укреплений. Просигналь на корабли – чтобы подошли остальные. Часть стаи станет на рейд на входе, другая на выходе. Лют… поведешь ты или Хетта? – капитан внимательно посмотрел на штурмана. – Вы должны будете пройти тихо.

-Этого Хетта не знает.
-Собирайтесь. Как только Хетта подойдет – поговорим подробнее. Если не вернетесь до сумерек, за вами будет отправлен отряд.
Лют кивнул и молча скользнул к Таину. Хетта появился меньше чем через минуту, почти сразу - Хаэрту с первой копией карты. Вскоре возник Кот и высокорослый и широкоплечий детина – капитан «Сатин», еще несколько дхэренцев в песочно-бежевых халатах флота. Танэ расстелила на бумагу, осторожно прижав концы маленькими деревянными брусками и задумчиво наклонила голову, рассматривая узор берега.
-Маленькие отряды.
Сулла подвел к столу еще не до конца оправившуюся Нахтиэл и осторожно приобнял за плечи, указывая на черные камни, на которые бросали фосфорцирующий свет волны.
-Для начала следовало бы лишить корабли управления, - задумчиво протянул Келта. – Восемнадцать лет назад мы заливали рулевые крылья свинцом, чтобы корабли потеряли маневренность, но сейчас свинца нет.
-Есть маги, - отрезал Сулла и посмотрел на Хетту. – Насколько безопасно провести отряды под водой?
-Почти нереально.
-Придется сделать реальным, - спокойно ответил капитан и обернулся к лазурной чародейке, кутающейся в некрашеное шерстяное одеяние. – Нахтиэл, можно к тебе обратиться?
Волшебница поклонилась всем присутствующим, сложив ладони перед грудью. Ярко-голубые глаза сверкнули из-под густой челки.
-Ты можешь провести около десяти человек, утихомирив воду? Я слышал, морские могут дарить второе дыхание.
Она задумчиво обернулась на дикие волны и прищурилась.
-Мне следует проверить воду вначале, если вы позволите, капитан.
-Вдвоем справимся, - поднялась Танэ. – Час.

Когда обе женщины исчезли на главной палубе, Сулла вновь обратился к карте, задумчиво и внимательно осматривая береговые изгибы, очерченные тончайшими линиями графита и туши. Кот постучал черным когтем по краю бумаги и спросил:
-Ты что задумал?
Вслед за этим вопросом, взгляды подняли дхэренцы, озадаченно размышлявшие над расстеленной перед ними головоломкой.
-Перед неразберихой я хочу пустить ко дну корабли, чтобы ни один человек не ушел из этой бухты, - взгляд черных глаз был мрачным и тяжелым. – Когда подойдет наземный отряд и начнется битва, им придется заботится и о своих судах также.
-Если маг на выходном удержит воду.
-Покажите и объясните толком, - Сулла передал ему графит. – Сейчас не время отмалчиваться.
Хетта спокойно провел острым концом черту, казавшуюся совершенно невозможным маршрутом даже для легкого каноэ, к тому же затрагивающую один из тяжелых водоворотов.
-Не будет вращаться минуту - легко пройти, - указал прямо на спираль.
Сулла замолчал, прислушиваясь к тому, как тихо переговариваются между собой дхэренцы.
-Покажи, где поставить корабли, чтобы перекрыть выходы. Вечером, - он прикрыл глаза, - ты поведешь «Кайру». Ровно через полтора часа как туда уйдут люди.
Еще несколько черточек у выходов - корабли на бумаге ставились в хаотичной на первый взгляд манере. Потом кивнул, показывая, что не имеет возражений. Келта осторожно подобрал карту, сбегая вниз, Сулла напряженно, тяжел остановился у борта, смотря как забираются обратно Нахтиэл и Танэ. Рука восточной была в крови, но других повреждений не было.
-Кот, отбери двадцать человек. Сильных, крепких и верных, - он прикрыл глаза, и обернулся, вежливо поклонившись присутствующим командирам. – Келта, займись расстановкой кораблей. Дасе, капитаны, будьте внимательны. Нахтиэл, ответ, как понимаю положительный?
Лазурная кивнула, опускаясь на ступеньки полуюта. С черных волос текла вода. Сулла еще раз вежливо улыбнулся и, забрав копию карты, замер, размышляя.