Сали эхом повторила поклон Ихэниэн-вата, еще одним - присоединилась к словам Суллы. Темноглазая женщина продолжала выжидательно смотреть на обоих.
-Вы не закончили.
Сулла кивнул, опустив взгляд на девушку. Она ответила взглядом в глаза и едва заметно улыбнулась.
-Ваш обычай?
Кивнула, беря за руку.
-Это... нужен берег.
-Пойдем. Благодарю, кеббе, - еще раз поклонился Сулла и направился к выходу. Доски мостика тихо заскрипели под тяжелой поступью, а уже на выходе донесся скрипучий голос старухи:
-Заходи к старой Хидане, Сулла.
После полумрака святилища солнечный свет ослеплял. Сали осторожно провела пальцами по камешку на шее.
-Связанный дух?
-Так называют людей, заключивших союз, - капитан накрыл ладонь девушки своей, - верят, что Дух-покровитель никогда не позволит сойтись тем, кому не предназначено. Легенда, конечно.
Волчок кивнула и улыбнулась, нежно прижавшись щекой к чужому плечу. Снова пошли дома - на этот раз веранды сменились сваями и опорами. Когда улица уже почти уперлась в берег, Сали свернула на боковую - вскоре по ее сторонам потянулись круглые рыбачьи домики, потом стали редеть и они. Поселение оборвалось небольшим мысом - за ним тянулся пустой по дневной жаре пляж. Тишина нарушалась только птичьими криками. Задумчиво и неуверенно улыбнувшись, девушка свернула к воде, потянув за собой Суллу. Он послушно последовал, а у самой кромки, где набегавшие волны дотягивались пальцами до подошв сандалий, прижал Волчка к себе, протянув через тонкое плечо ладонь. Сали нежно обняла мужчину и прильнула лбом к светло-зеленой ткани халата.
-Ваш обычай, - напомнил он на ухо.
-Я почти вспомнила слова, - улыбнулась, не поднимая головы. - Старые.
-Говори, - Сулла поцеловал укрытый рыжим пухом висок.

Девушка только улыбнулась еще раз и повлекла его в воду. Когда вода уже плескалась под коленями, присела и мягко попросила что-то у воды на переливающемся словно морская гладь старинном языке. В руке оказалась ракушка - острая, словно бритва. Еще несколько слов - и известковое лезвие прочертило на правой ладони рыжей алую полосу. Сулла склонился рядом и протянул свою руку. Вложила раковину в мужскую ладонь.
Капитан прочертил перламутровым клинком рядом с белевшей со времен стоянки в храмовой бухте полосой от ножа девушки еще одну, сразу наполнившуюся алой водой. Сжал светлую ладонь.
-Теперь смотри на цвет, - одними губами произнесла рыжеволосая, когда первая алая капля упала в воду от сцепленных рук. Красный растворился без следа и некоторое время зеленоватые волны только плескались о ноги. Потом, словно отражая двоих, волны заблестели цветами - шафрановый, оранжево-алый, а под конец - изумрудно-зеленый. Не выпуская руки капитана из своей, Сали погрузила ладони в воду. Гладь сверкнула напоследок золотом и снова приобрела свой обычный оттенок. Девушка оторвала взгляд от воды и посмотрела в лицо Суллы.
-Что это значит? – не громче плеска волны спросил капитан. Рана жглась, но Сулла не обратил внимания.
-Золотой - что все правильно, - тихо улыбнулась, прижимаясь щекой к груди мужчины. - Изумрудный - обещание.
-Какое обещание? – он подхватил ее одной рукой и, не размыкая ладоней, понес к берегу.
-От морских духов... Что будут с нами, - поцеловала покрытую золотым загаром шею.
Сулла с улыбкой поставил ее на песок возле рассыпавшихся камнями скал и посмотрел на пораненную ладонь: в центре собирался трехцветный узор, пересеченный осенним шрамом прошлого года. Капитан не выказал удивления: свыкся с тем, что магия входила в жизнь, ступая с легкостью кифи. Он опустился на один из булыжников и притянул девушку к себе, уткнувшись носом в живот и прикрыв темные глаза.
Тонкие пальцы скользнули по жестким волосам, мягко, с нежностью вечернего ветерка, погладили загорелую шею. Больше минуты просто скользили по коже, потом осторожно тронули перетягивающую хвост ленту. Сулла очнулся и тряхнул головой – мелко вьющиеся волны рассыпались по плечам, - тепло глянул на девушку снизу-вверх и повлек вниз. Тонкие руки сразу же обвились вокруг его шеи, а тронутая загаром щека нежно коснулась чужой.
Сулла нежно поцеловал уголок теплых губ. Ответили поцелуем. Мужчина взлохматил рыжие волосы на затылке и бережно провел большими пальцами по крыльям ключиц, едва задев темную цепочку. Девушка мягко погладила ладонью кожу в тени волос, скользнув пальцами по кромке халата. Потом нежно провела пальцами по щеке Сулла. Он укутал ее полами своего светло-зеленого халата и, пощекотав дыханием плавный изгиб шеи, тихо спросил:
-Мы не вернемся сегодня на «Кайру»?
Улыбнулась и отрицательно покачала головой и снова поцеловала теплые губы.

Закатное солнце мягко, словно купальщица, босой пяткой пробующая воду, коснулось сине-зеленого горизонта, а потом медленно окунуло и все свое округлое тело в море - по поверхности широкой дорогой растеклось оранжевое сияние. Цвет сменился на алый, потом на багровый, а потом и последний сияющий краешек солнца скрылся из виду. Некоторое время отражения его еще плясали на волнах, потом начали постепенно исчезать и с облаков. На палубе не было ни души - матросы редко упускали случай как следует повеселиться на суше. Только редкая перекличка немногих вахтенных нарушала покой корабля. В сгущающейся тьме черным силуэтом казался и сидящий на юте человек - в неразличимо-темной руке иногда тускло поблескивал сталью медальон.
Скрипнул люк – над палубой показалась темная голова и покатые дуги шафрановых крыльев. Перья зашуршали, и их тихая мелодия вплелась в музыку волн. Дэхиен выбралась наполовину, потом села на край, свесив ноги и оглядываясь. В прозрачно-серых глазах отражались светлые доски палубы и паутины снастей. Караем глаза заметила устроившегося на юте человека, и некоторое время и наблюдала так: не поворачивая головы, а потом поднялась и спокойным размеренным шагом направилась в ту сторону.
Медальон мягким движением скользнул за пазуху, едва человек заметил движение на палубе. Поднял взгляд и привычным глубоким кивком поприветствовал вейтину. Поджав ноги, она опустилась на палубу напротив капитана и ровно посмотрела на него. Тот ответил похожим взглядом, чуть склонив голову. Довольно долго девушка изучала разноцветные глаза, потом постучала себя по ключицам и указала на моряка. Слегка замедленным, словно из осторожности, движением выправил шнурок со стальной пластиной из-за грубого ворота. Она успокоено кивнула и снова принялась изучать лицо сеамца. Тот замер, глядя словно бы внутрь себя - отсветы габаритного фонаря равнодушно подсвечивали пепельно-оливковую кожу, черты непроницаемого лица.
Дхэренка раскрыла ладонь – желтоватые блики принялись собираться в силуэт шхуны, задрожавший в прохладном вечернем воздухе. Капитан кивнул и некоторое время не отрывал взгляда от знакомых обводов. «Дэхиен-та» оторвалась от кисти и вспорхнула в воздух, через некоторое время растаяла в темноте.

Хетта перевел взгляд на вейтину. Она раскрыла одно из шафрановых крыльев – между перьями сверкнул свет фонаря – и осторожно укрыла краем чужое плечо. На ладони возникла «Нита». На смуглом лице едва заметно промелькнуло что-то, когда скользнул взглядом по крылу к собственному плечу. Потом перевел взгляд на парусник - улыбка тронула уголки губ, но не коснулась глаз. Посмотрел на дхэрэнку. Она развернула второе крыло – верхние дуги сомкнулись, образовывая полупрозрачный шатер. «Нита» исчезла в переплетении перьев, ее сменила «Сатин». В глубине обрамленного золотом зрачка мелькнул огонек интереса. Скользнул взглядом по маленькой бригантине, в очередной раз отметив про себя удачные пропорции корабля. Снова поднял глаза на южанку. Корабль умчался, остановилась «Кайра». Такая же реакция. Дэхиен сжала пальцы, отпуская маленький клипер и положила ладони на колени, склонив голову и смотря на собственные руки. Взгляд капитана скользнул по смуглой коже вниз к изящным пальцам, задержался на несколько секунд, потом снова растворился где-то позади светлого дерева.
Вейтина вздохнула, потом осторожно пошевелила крылом, стряхивая внутрь несколько шафрановых пушинок. Хетта легко поймал одну на ладонь, опустил руку, рассматривая. Девушка осторожно взяла чужую кисть и положила руку на собственное крыло. Перья были легкими и мягкими. Улыбка пробежала по губам мужчины, коснулась левого глаза, придавая лицу усталое выражение. Осторожным, плавным движением капитан погладил шафрановый пух, потом, словно в задумчивости, задержал руку. Уголки губ девушки приподнялись вверх – ладонь парила над пальцами капитана. Еще раз - нежно, словно под рукой котенок. Дхэренка сложила руки на коленях с улыбкой следя.
Над полупрозрачным шатром показались звезды. Яркие, южные скопления серебряных, льющий хрустальных свет точек. Вейтина сонно провела пальцами по лицу – шафрановые крылья развернулись и снова сложились за спиной. Она легла на палубу и, вновь поймав руку, опустила на мягкие перья. Некоторое время мужчина только смотрел на дхэрэнку, потом темные от загара пальцы снова скользнули по гладкой поверхности пуха.

139 года, седьмого цикла, 19 августа.

Робкие рассветные лучи, падающие от облаков - солнце все еще пряталось где-то за прибрежными холмами - освещали необычную картину. На возвышении юта лежала укрытая покрывалом вейтина, точеная темноволосая головка покоилась на коленях капитана шхуны. Хетта со странно-задумчивым выражением на лице осторожно гладил полупрозрачные перья. Очередная смена вахты обходила пару стороной и даже смотреть старалась в другую сторону.
-Хэ, там, с грузом, позаботьтесь, - шкипер «Кайры» легко взлетел по сходням и принялся носится по главной палубе со скоростью штормового ветра, шелестя бумагами, где были отмечены необходимые предметы. – Хетта где?
И через несколько секунд после последнего вопроса взобрался на ют и замер, не доведя шага – начался двигаться осторожно, словно боясь разбудить. Капитан кивнул, кажется, с благодарностью и жестом предложил опуститься рядом. Таину присел на корточки, смотря как жемчужный рассвет течет сквозь полупрозрачное полотно. Темные глаза вспыхнули гневно, а затем умиротворенно. Он положил бумаги на палубу и прижал подборок к кулакам, разглядывая похожую на солнечный лучик вейтину. Хетта поднял листы и внимательно просмотрел записи, потом кивнул. Снова остановил взгляд на кольцах темных волос, рассыпавшихся по палубе.
Таину улыбнулся и, странно-горько вздохнув, поднялся. Хетта посмотрел ему вслед и снова опустил взгляд.

-Помощника капитана «Кайры», - донеслось с главной палубы. Голос был громким, низким и жестким, с сильным неизвестным акцентом.
Кинжал посмотрел на проснувшуюся вейтину, словно спрашивая разрешения оставить. Она приподнялась на руках и подарила еще одну искреннюю улыбку. Встала и, набросив покрывало на плечи, принялась спускаться.
Хетта легко скользнул вниз и остановился перед высоким смуглым брюнетом. Довольно холодно осмотрел пришельца.
-Нет здесь.
Кажется, гость пропустил слова мимо ушей. Он сцепился взглядом со шкипером «Кайры», напряженный и готовый сорваться в любую секунду. Незнакомец был высок, наверное, даже выше капитана клипера. Светло-каштановые, коротко стриженные волосы едва закрывали красноватые скулы, а черно-серые глаза смотрели жестко и колко. Одетый в аккуратно подвязанный коричневым поясом халат и обрезанные у икр шаровары, напоминал чем-то жителя Илг-аана с предгорий.
Гость едва заметно раздраженно вздохнул и медленно опустил веки:
-Аната’рн a-н’Талли, - поклонился он. – Мне будет позволено дождаться капитана?
-"Кайры"? - ответный поклон. - Хетта, капитан "Дехиен".
-Сказали, он может быть здесь, - незнакомец резко выпрямился, открыто и жестко смотря в глаза собеседнику.
-Нету его, и по твою душу, Келта, не будет еще долго… - шкипер и Аната вновь сцепились взглядами.
-Нет, - Хетта с обычным непроницаемым видом выдержал взгляд, и точно так же смотрел на молчаливый поединок.
-Я буду ждать возле «Кайры», - еще раз поклонился собеседник и, хотел уже было сбежать по сходням, как взгляд остановился на вейтине. – Госпожа?!
Дэхиен что-то тихо проговорила на родном языке, и мужчина потрясенно кивнул. Таину нахмурился, а Келта, поминутно оглядываясь через плечо на девушку, принялся спускаться.
-Еще раз благодарю, Хетта.
Тот глубоко кивнул, отвечая на вежливость и прощаясь одновременно. Потом перевел взгляд на Таину, очевидно ожидая комментариев. Шкипер низко наклонил седую голову и потерянно пробормотал:
-Нашли, - сжал кулаки. – Я за ним послежу, пока.
-Инструкции? – тихо.
-Сулла придет… ясно будет, - едва слышно пробормотал моряк и сбежал вниз. Дхэренка успокаивающим жестом развернула крылья, и шкипер бледно улыбнулся, увидев этот жест.
Хетта задумчиво положил ладонь на рукоять тяжелого катласа - таким казалось сподручнее рубить кости а не канаты. Потом проговорил несколько распоряжений случившемуся поблизости матросу и обернулся к крылатой. На керамическом лице появилось немного озабоченное выражение. Она в задумчивости прижала руку к губам, потом отняла и пожала плечами – шафрановые крылья забавно приподнялись. Капитан кивнул и занялся немногословными расспросами подошедшего шкипера. Девушка остановилась у противоположного борта, наблюдая как зажигается нежно-розовым жемчужная линия горизонта.

Кажется, утром честно собирались вернуться на клипер, но решили, что лишние час или два роли не играют... Опомнились к закату. Босые ноги Сали осторожно ступали по нагретому за день песку - вот-вот снова дорога, придется одевать сандалии, вспоминать о проблемах и вести себя как люди. Пока просто поминутно поднимала взгляд, словно за последние полтора дня не успела насмотреться на лицо своего спутника. На его губах время от времени появлялась едва заметная улыбка.
-Иди сюда, - Сулла легко подхватил девушку на руки и понес, ступая по мокрому песку, в которым блестели влажные после отлива белые и черные ракушки.
Волчок счастливо зажмурилась, уткнувшись лицом в чужое плечо. Впрочем, тут же заговорщически подмигнула деревянной мордочке и легко куснула кожу у самого ворота.
-После сражения на мне остается меньше ран, чем после дня – укусов, - капитан нежно поцеловал девушку и поставил на большой камень. – Там начинается город.
Сали покорно надела сандалии и легко спрыгнула с камня, ласково проведя рукой по плечу мужчины. Он прижался щекой к рыжему виску:
-Волшебная.
За мысом потянулись рыбацкие хижины, постепенно путавшиеся в маленьких дорожках. Разрозненные дома складывались в улицы, те – превращались в прибрежные поселения. Свежий морской запах пропал, сменившись затхлым, портовым. Наконец, в просветах домов начали мелькать силуэты кораблей - сначала одно-двухпарусных рыбачьих лодочек, потом и многомачтовых гигантов из самых разных концов света. Белым облаком вдалеке показалась "Кайра", рядом с ней рисунком черной тушью застыла "Сатин". Чуть неподалеку - сполохи черного и багрового, фиолетовые паруса "Призрака". Девушка мягко и грустно улыбнулась, в очередной раз поднимая взгляд на спутника.

Он не отрываясь смотрел на белоснежное вооружение клипера – в темно-серых глазах застыл восторг, неясное теплое чувство, еще что-то… Потом качнул головой и посмотрел на девушку, осторожно приобнял ее за плечи и повлек в сторону моря. Сали еще раз улыбнулась и прижалась щекой к укрытой зеленой тканью груди.
Возле дока, где поставили «Кайру» сновали люди. Возвышались ящики и бочки с пресной водой. Хмурый, злой и подавленный Таину сидел на одной из них, вглядываясь в мельтешащих в толпе людей. Увидев шкипера, Волчок виновато потупила взгляд - за все время в голову ни разу не пришла мысль, что их отсутствие может причинить серьезные неудобства. Сулла ободряюще опустил ладонь на тонкое плечо и махнул ему рукой.
Таину спрыгнул и быстрым, резким шагом направился в их сторону. Он произнес четыре слова:
-Дхэрэн-ла, Аната’рн a-н’Талли, Келта, - и Сулла ощутимо вздрогнул. – Ждет тебя возле «Кайры».
Девушка только осторожно сжала чужую ладонь, словно прося позволить остаться рядом. Шкипер странно на нее посмотрел и вновь запрыгнул на свое место. Капитан подошел ближе:
-Где он, Таину? – голос был тише обычного.
-На главной палубе, - старик запустил руки в седые лохмы и склонил голову. – Убил бы.
-Нет. Пойдем, Ихэниен.
Кивок - девушка неслышной тенью скользнула следом. Сулла взбежал по трапу на главную палубу и остановился, внимательно смотря на высокого светловолосого человека в песочного цвета одежде. Тот мгновенно отвлекся от созерцания грязной воды и обернулся. Взгляды скрестились. Сейчас стало понятно и видно, как похожи двое мужчин. Незнакомец цепко оглядывал капитана «Кайры»: лицо, плечи, руки.
-Ты зря вернулся, Кехида, - вздохнул гость, когда заметил светло-золотой ободок кольца на пальце. – Не угостишь брата чашечкой сэтты и не представишь прелестное дитя, которому ты позволил взойти на палубу корабля?
Сулла усмехнулся и наклонил голову:
-Ихэниен, моя помощница и супруга. Пойдем.
-Чего еще можно было от тебя ожидать, - сокрушенно покачал головой Келта, - нагибаясь, чтобы войти в аккуратно обставленную каюту. Он опустился на одну из подушек и вновь принялся разглядывать капитана. – Моя стая из тринадцати кораблей ждет в море.
Сулла расставил на столе три маленьких плошки и разлил по ним густую, светло-персиковую жидкость. Потянуло перечной мятой. Садясь, он бросил взгляд на девушку и жестом указал на место рядом с собой.
Та неслышно опустилась на подушку - по застывшему маской спокойствия лицу нельзя было прочитать ничего. Сулла вздохнул: старая, очень старая история призрачным беловооруженным кораблем выпорхнула из-за линии горизонта.

-Я видел у тебя на корабле вейтину, - не дал уйти в воспоминания Келта. – Хотел спросить: откуда?
-Мы нашли ее на рабском рынке в Треции. Хранители стали хуже защищать монастырские берега? – насмешливо спросил капитан.
Щека светловолосого моряка дернулась, но лицо сохранило непроницаемое выражение:
-Сожгли несколько деревень со стороны гор, а не моря. Наверное, госпожа из юго-западных владений. В любом случае, в Дхэрен-ла будут благодарны за спасение крылатой дочери.
-Какой из трех казней меня лишат? – иронично осведомился Сулла.
-Ни одной, - в голосе моряка сломался лед. – Ты зря вернулся Кехида a-н’Талли. Беглый, изменник и вор.
После последнего из трех слов капитан дернулся, но быстро на светлое лицо вернулась невозмутимая маска, мало уступавшая созданной его собеседником. Некоторое время они рассматривали друг друга.
-Ты сильно изменился, но наши законы не меняются.
-Аната’рн a-н’Талли, ты прибыл сюда, чтобы судить?
-Чтобы поставить в известность, - он пожал плечами. – До зимы ты должен прибыть в Дхэрен-ла. Клянусь Сул-те-ла, я полагал тебя умнее, но пользоваться украденной вещью в южных водах – нужно быть по меньшей мере наглецом.
Сулла опустил взгляд на девушку – бледная, как алебастр – и резко отвернулся:
-Келта, ты знаешь Хаэе’рн сам отдал его.
-Знаю, - жесткий взгляд брата смягчился, когда он проследил за движением Сулла. – Но Хаэе’рн предупредил тебя. Если незабвенному дитя тяжело слушать нас…
-Благодарю, не тяжело, - голос был спокойным до последней нотки.

-У меня такая же дочь, - произнес Келта, - она служит в гарнизоне форта, выше Лахта. Ей пошел двадцатый год этим летом.
-Рада за твою дочь, - вежливо склонила голову Сали.
-Как поживает Ивит? – подхватил непринужденный разговор Сулла.
-Она погибла, - закрыл глаза на несколько секунд Келта. – С тех пор я предпочитаю не связывать себя с кем-либо.
Дальнейший разговор потек в вежливо-тактичном русле: корабли, семьи, дела и походы. Сулла рассказывал о жизни на западе, Аната заполнял пятнадцатилетний пробел о жизни в Дхэрен-ла. Мужчины перекидывались незначительными фразами, но отдельные истории вызвали, похоже, настоящий интерес. Волчок слушала с внимательно-непринужденным видом - взгляд скользил по столу от одного из мужчин к другому, не поднимаясь к лицам. Наконец, Келта закончил говорить и поднялся.
-До первого декабря, Кехида a-н’Талли. Не заставляй меня искать тебя на море. - Сулла сложил руки перед грудью странным жестом, и хранитель, с едва заметной улыбкой повторив его, вышел. – Благодарю за внимание.
Каюта заполнилась тишиной. Сали молча прижалась лбом к плечу капитана. Он отрешено накрыл тонкие плечи рукой. Довольно долго молчал, перемалывая про себя полу стершиеся из памяти события, потом устало прикрыл веки на несколько секунд и скользнул за ширму, легко пригладив острый локоток девушки.
Нерешительно поднялась следом, замерла у самой перегородки. Сулла бросил на нее быстрый взгляд и протянул руку. Вложила узкую ладонь в чужую и тихо опустилась рядом. Мужчина обнял ее, устраивая рядом, и едва слышно произнес:
-Не тревожься. Это стершаяся история.
Кивнула, прижимаясь щекой к жестким спиралям волос. Сулла только растеряно гладил плечи, волосы, лицо девушки, серьезно смотря ей в глаза. Сали успокаивающе улыбнулась темным глазам и спрятала лицо на чужом плече.

-Я вернусь, - прошептал. Только крепче прижалась. Сулла провел тыльной стороной ладони по скуле девушки. – Тебе понравился Келта?
-Слишком не уверен, - ответила только спустя несколько секунд.
-Келта – переменчивый ветер. Он заслужил свое имя.
Кивнула и неожиданно-мягким, ласковым движением погладила черную гриву волос. Сулла растрепал рыжие прядки и успокаивающе накрыл ладонью плечо. Девушка прикрыла глаза - кончики длинных, почти прозрачных ресниц пощекотали кожу.
-Я расскажу тебе, потом… когда вспомню, Ихэниен.
-Хорошо, - тихо.
-Я действительно бежал с флота и увел из-под носа пограничных шхуну, но салеки было отдано, - он тяжело опустил веки.
Кивнула и подняла голову, серьезно глянув в глаза. Сулла некоторое время смотрел из-под ресниц, после – замолчал, напряженно сжав губы.
-Из-за?... - тихо.
-Долго объяснять, Ихэниен, - он коснулся пальцами подбородка девушки и попытался улыбнуться – вышла усмешка. – Если ты помнишь клочок видения - поэтому тоже.
Задумчиво и медленно кивнула, потом нежно, едва касаясь, провела пальцами по щеке. Сулла поцеловал тонкую ладошку и, очертив подушечками изящные изгибы ключиц, отодвинул в сторону кромку халата, нарисовав на плече причудливую вязь. Девушка улыбнулась уголками губ и нежно поцеловала шею мужчины у самого подбородка. Ткань соскользнула: там, где несколько секунд назад красовалась невидимая вязь остался след теплых губ. Еще один поцелуй на покрытой загаром шее - уже у самого плеча.
Девушку мягко притянули ближе, отмечая дыханием каждую точку на присыпанной солнечной пылью руке. В ответ - легкие поцелуи проложили дорожку от плеча к груди ниже ключиц.
Сулла отстранился и, поймав пальцами острый подбородок, пощекотал:
-Ихэниен, - в уголках губ замерла улыбка.

139 года, седьмого цикла, 20 августа.

Утром пришелец и капитан схлестнулись на главное палубе. Светлое и темное тела переплелись в тугой схватке на огороженном пространстве. Ни один из них не желал уступать. Редкие матросы – большинство ушли в Илг – останавливались, молча наблюдая за схваткой. Келта жестко зажал одну из коротких деревянных палок в левой руке, останавливая удар, бамбуковый обрубок, который держал Сулла спился ему в бок. Противник разошлись, потом сблизились снова и вскоре опять откатились друг от друга, тяжело дыша.
-Ты также крепок, как этот корабль, - выдохнул дхэренец, и Сулла усмехнулся:
-А тебе далеко до «разбитого шлюпа», как ты изволил себя именовать, Келта.
Сали, успевшая уже куда-то удрать и вернуться - теперь вымытые дочиста волосы развевал ветер - устроилась на сетке неподалеку, с едва заметной улыбкой наблюдая за поединком, и, кажется, явно любуясь одним из бойцов. Рядом угрем висел на снастях Таину. Уголки черных губ тянулись вниз при каждом движении бойцов: привык отмечать, и достоинства, и недостатки – а промахи видел лучше других.
-А Сутау с ним нет уже, - тихо выговорил он.
-Сутау? - девушка обернулась.
-Тоже, страж, как я, - Волчок задумчиво кивнула, снова останавливая взгляд на мужчинах. – Мы близнецами… были.
Сали осторожно положила руку на темную ладонь шкипера.
-Давно... не были дома?
-Шестнадцать лет уже, - он наклонил косматую голову. – Хэ… что называть домом, Волчок?
-Что любишь, - едва заметная улыбка. - И где что-то оставил. "Кайру", бухту на Кристэ, Дхэрэн-ла.
Шкипер задумался, прикрыв смуглые веки, покрытые паутинкой морщин:
-В горах Дхэрэн-ла, высоко, холодно. Там растет светло-серый, с белым вереск. Весной крутящиеся шары опадают и их разносит по склонам ветер. Таи-те-ну нигде не останавлив…
-Таину! – светлые плечи капитана мелькнули совсем близко. Он улыбнулся девушке встряхнул льняную рубаху, скрывая под тонкой тканью обгоревшую кожу. – Ты мне нужен. С Шеннарой вместе. Найдти ее и спускайтесь на склад.
Рыжеволосая проводила Суллу теплым взглядом, потом оглядела палубу, ища глазами дхэрэнца. Шкипер, глянув на нее, покинул теплое гнездо и с видом мученика отправился разыскивать колоритного кока. Келта тем временем аккуратно и быстро оборачивал вокруг талии темно-коричневый кушак. На ткани песочного халата, у плеча мелькнула такого же цвета лента.

Приведя форму в порядок, он задрал светлую голову, смотря на убранное вооружение «Кайры», а потом уверенно подошел к фок-мачте, внимательно изучая крепления такелажа. Девушка легко соскользнула с сетки и подошла ближе. Дхэеренец уцепился за канат, готовясь взобраться на бом-рею.
-Могу отнять несколько минут? - Сали склонила голову в приветствии.
Келта отпустил руки и обернулся, взгляд немного смягчился:
-Доброе утро, Ихэниен.
-Прошу, расскажи, что именно его ждет.
Моряк прищурил темные глаза:
-Только то, что он заслужил своей виной и тем, что ней добавили.
-Я не знакома с обычаями Дхэрэн-ла, - склонила голову.
-На каждое совершаемое человеком действие следует ответ, а каждый шаг отмеряет участок пути. Наши действия вызывают отклик, а поступки задевают чувства людей. Где живут по закону, пересечение одного правила становится первым звеном в цепочке нарушения остальных.
-А в переводе на конкретный случай? - улыбка тронула уголки губ.
Келта удрученно вздохнул, словно разговаривал с непонятливым ребенком:
-Кехида a-н’Талли - изменник, беглец и вор. Законы хранителей не отличаются мягкостью.
-И что они говорят?
-Если бы судил я, зная историю такой, какой ее знают еще сотни людей, то приговорил бы к смерти на берегу через рассечения от плеча. Тяжело раненного человека оставляют на песчаной косе далеко от берега.

-Благодарю, - Сали склонила голову в вежливом поклоне.
-Ихэниен, - Келта опустился на корточки, заглядывая в лицо девушки снизу-вверх. – Даже, если Хаэе’рн а-н’Талли будет выносить приговор и если Сулла вернет вейтину, его умертвят водой.
-Это считается более мягким приговором?
-Куда хуже умереть на берегу для морского, - он с усмешкой склонил голову. – А в воде… на флоте шутили, Сулла родом с корабля духов и ему не суждено уйти в волны.
-Ше-эстера-мэа-ирэ, - одними губами. Потом снова поклонилась. - Еще раз моя благодарность.
Келта выпрямился и приложил ладони к груди:
-Женщины не должны беспокоится, - сдержанно улыбнулся он.
-Не должны, - кивнула. Вежливая улыбка снова тронула уголки губ. Склонилась в прощании и скользнула к низкой двери юта.
Моряк посмотрел ей вслед и и усмехнулся своим мыслям.

-Нравится? – вода, оставшаяся после прилива, завихрилась в сложенной из больших камней лагуне. Нахтиэл сидела рядом, подобрав полы песочного нижнего платья. Солнце нещадно палило светлую шею – темные волосы были забраны вверх.
Морской приют в полдень уже кишел мальками – они изготавливали из ракушек и подводных камней причудливые изделия, многие морские работали вместе с людьми в доке неподалеку на постройке кораблей, женщины перебирали водоросли, превращая неопрятные нити во влажное, темно-зеленое с красным волокно.
-Нравится, - улыбнулся Хаэрту. Действительно, нравилось - и лагуна, и мир вокруг и собственное существование. Визит родственников отдавался неясным беспокойством, но пока можно было просто валять дурака и дриада пользовалась этим на полную катушку: то изображала из себя вольного путешественника, то просто не отрывала взгляда от голубоглазой чародейки.
Тонкая струйка чистой воды пробралась по песку, исчезла за спиной чародея, неслышно взобралась и капля за каплей потекла за шиворот под улыбкой девушки.
Огненный фыркнул и горсть песка золотом рассыпалась по плечам лазурной. Эта шуточная потасовка заставила вспомнить о корабле... и о дисциплине.
-На "Кайре" нас убьют.
-На «Кайре» сейчас не нужны маги, - она опрокинула его на песок и победно прижала ладони к груди.
-Не нужны, - попробовал пощекотать девушку.
-На животе. Там – не боюсь, - она засмеялась – ворох белой пыли рассыпался по шее и груди дриады.
-А так? - притянул водяную к себе и пощекотал шею дыханием.

-А тебе? – она подула на мочку уха.
Зеленоглазый хотел ответить в том же духе, но лениво скользнувший по пляжу взгляд остановился на знакомых стройных силуэтах. Дриады были уже слишком близко. Вздохнул и поцеловал светлый висок.
-Обещай что найдешь меня и вытащишь. Сумеешь?
Нахтиэл проследила за его движением и только лениво скрестила руки на груди дриады, не давая ему подняться с песка. В длинных ярко-голубых глазах плеснула раздраженная волна:
-Я не собираюсь никому тебя отдавать.
Отрицательно покачал головой.
-Они могут тебя поранить.
-Мы в морском приюте, - девушка нежно провела ладонью под подбородком волшебника, и ловко выпрямилась. – Не мешай.
Тот кивнул и поднялся с песка, остановившись рядом. Дриады подошли ближе - теперь их возглавлял очень высокий красивый мужчина с вплетенными в волосы живыми листями какого-то южного дерева. Остановился и глянул в глаза волшебника. Полились слова на странном, жестком как кора, языке древесных. Нахтэл обняла чародея, мягко прижав к себе и внимательно следила как меняется лицо и взгляд.
Некоторые жители морского приюта отложили в сторону свои дела, присматриваясь к странной группе на берегу. Наиболее любопытные мальки подошли поближе, окружая кольцом и внимательно разглядывая голубоглазую соотечественницу. Среди водяных особо выделялись два старика с белыми длинными косами и женщины с распущенными волосами цвета неба на рассвете.
Кто-то из дриад уважительно кивнул пожилым морским, потом взгляды всех пятерых остановились на северном сородиче. Давешняя женщина произнесла что-то, похожее на шутку и улыбнулась. Потом мягко протянула руку. Взгляд зеленых глаз мага обессиленно опустился на песок. Неуверенно, словно сквозь сон, пошел к древесной. Нахтиэл крепче сжала руки, не собираясь его отпускать и резко опрокинула на песок, сев рядом и вперив злой взгляд в жителей деревьев.

Белокосый старик недоуменно приподнял брови и что-то спросил у девушки на гортанном, переливчатом языке. Волшебница ответила, не отводя глаз.
-Нельзя, - старейшина морского приюта заступил между дриадами, огненным и лазурной. Мягкая улыбка адресовалась пришедшим.
Мужчина с листьями в волосах глубоко склонил голову, подыскивая слова на общем.
-Слишком молод. Делает ошибки. Не должен быть здесь.
К белокосому присоединился второй, полноватый и тяжеловесный, представитель морского народа. Круглые глаза горели теплым, золотистым светом.
-Натхи-аэль уже выросла и приняла его в свою семью. Она позаботится о нем.
Дриада рядом с мужчиной бросила несколько слов на языке древесных, он ответил ей и дождался ответной реплики, потом снова заговорил на общем.
-На нем обязанности. Он выбрал дурной путь. Слишком мал... для семьи.
Женщина-старейшина присела рядом с Нахтиэл, тихо о чем-то ее спрашивая. Девушка отвечала лаконично и сдержано: лилась цепь, то низких, то высоких гортанных нот. Полноватый морской только глянул через плечо:
-К нашему счастью, это уже есть, - он приложил к сердцу, выражая радость. – Натхи-аэль, если он мал отвечает за него теперь, и она говорит, что воспитает, но не собирается отпускать с чужими… дриадами.
-К тому же, - заговорил первый старейшина, - он теперь подданный Морской Федерации после заключения пары, и принуждение к чему-либо против воли – самый тяжелый проступок.
-В таком случае, - улыбка едва заметно отметила уголки глаз и губ мужчины с листьями в волосах, - Мы просим дозволения избавить его от обязанности принадлежать к древесному племени.
Нахтиэл встревожено поймала руку Хаэрту и заглянула в зеленые глаза, словно спрашивая: что это означает? Тот попытался улыбнуться - болезненно-тяжелое выражение глаз отступило куда-то в глубину зрачков.
Сидевшая рядом с лазурной женщина подняла аметистовый взгляд:

-Он сам вправе решать к какому племени желает принадлежать, - у нее был низкий и грудной голос. – Если однажды родилось дитя у человека и дельфина, потом оно зачало от птицы, то появившийся на свет вправе выбирать между сушей, небом и водой. Никто не может принудить к решению, даже если дитя желает принадлежать трем граням сразу. Так, дитя попало в море, и волна вошла в его кровь, значит каждый, кто живет на глубине встанет за него. Идите с миром из нашего приюта, - она вытянулась, оказавшись едва ли не на голову выше самого рослого из морских.
Четверо дриад начали оживленно убеждать в чем-то того, в чьи волосы были вплетены листья, но он только поклонился и развернулся. Женщина, что ранее манила мага к себе, подняла руку в странном жесте, словно разрывая нить - зеленоглазый болезненно прикрыл веки. Не переставая переговариваться, остальные древесные потянулись вслед за лидером, каждая на прощание кланялась седоволосому. Сухощавый мужчина с белыми косами отвечал легким наклоном головы.
Морские загомонили, тихо переговариваясь между собой, но высокая женщина, заступившаяся за девушку, резко протянула что-то на глухом языке, и они начали расходится. Кто-то останавливаялся рядом с Нахтиэл, бережно гладя светлые плечи.
-Что произошло, Хаэрту? – она обняла холодными ладонями лицо дриады, испугано загляыдвая в зеленые глаза.
-Аркан, - древесный устало улыбнулся.
-Что они сказали сделать? - она зажмурилась, тонкие пальцы напряглись.
-Просто... взяли. Это свойство всех пастырей, - Хаэрту успокаивающе погладил темные волосы водной.
-А… избавить от обязанности принадлежать древесному племени? – по светлой щеке пробежала капелька слезы.
Огненный осторожно обнял светлые плечи, ласково прижал девушку к себе.
-Запереть в умирающее дерево. Если от человека больше чем от дерева, то... другая часть просто умирает и выходишь человеком.
-Но ты ведь никогда не пойдешь, Хаэрту? – она спрятала лицо на плече. – Никогда?
-Никогда, - поцеловал темные волосы.
-Вы оба еще очень молоды, - старейшина с коралловыми бликами в молочных волосах та самая, высокая, присела рядом с ними, и ласково погладила тыльной стороной щеку дриады, потом мягко коснулась волос соотечественницы. Нахтиэл перестала всхлипывать и обернулась. – И ваше течение еще только начинает рождаться.
-Благодарю за поддержку, - поклонился ей Хаэрту.
-Мы проводим вас на корабль, - улыбнулась женщина, - и всегда будем рады, если вы снова навестите аанский приют.
-Спасибо, глубоководная, - сморгнула слезы чародейка, и старейшина помогла ей подняться.
– Идите. Когда соберетесь уходить – найдите меня.
Дриада кивнула и, тоже поднявшись на ноги, мягко обняла плечи Нахтиэл.

Клонящееся к вечеру солнце скользило по гармошке шелка желтыми, почти шафрановыми бликами - нехватало только изумрудно-зеленого. Сали растерянно отложила веер. С самого детства учили прятать слезы, а сейчас... Страшно хотелось заплакать, но глаза оставались совершенно сухими. Расплакаться, а потом уснуть - до самого рассвета лежала рядом, неслышно гладя темные пряди. Вахты не было, дел не было, сил на чтение или разговоры тоже не было. Сбросила незакрытое крыло веера на пол и обняла подушку, приказав себе заснуть сию же минуту. Сначала не сработало - перед закрытыми глазами мельтешили неоформленные, но смутно-неприятные образы будущего. Долго. А потом все-таки уснула.
Послышалась сыпучая мелодия с высокой, приятной нотой. За спиной зашелестели резные подвески святилища Ихэниен-вата. Девушка обернулась, легко скользнула под навес крытой сухими листьями веранды. Попробовала качнуть погремушку - рука прошла рядом, не задев. Зато за поясом - палочка тяжелого веера, рядом еще одна.
Слева легонько звякнули глиняные чашки – сухощавая, загорелая старуха в темно-синем одеянии, подпоясанном изумрудным кушаком, и широкополой плетеной шляпе разливала чай. На краю стола выпускала к крыше дым трубка – белые клубы взлетали выше и собирались миниатюрными облаками.
С тихим хлопающим звуком раскрылся веер - черно-желтый.
-Этот дым - вдыхают? - без приглашения опустилась прямо на пол рыжеволосая девушка в рабочей имперской одежде. Черно-белый платок на голове заострял черты, делая гостью похожей не то на волчонка не то на мальчишку.
Женщина кивнула, и опустилась на подушки, переплетя ноги. Она вдохнула дым – и к потолку взлетело белое кольцо, на прощание обернувшееся кораблем. Взмах - оранжевым.

Сали осторожно присела рядом со столом. Женский долгополый халат ненавязчиво подчеркивал хрупкую, почти игрушечную фигурку - только рыжие волосы были неровно обрезаны до плеч и лежали легкой копной. Склонилась в приветствии. Старуха молча повела ладонью над столом и от чашки девушки отделилась эхо-копия. Взмах - полночно-синим.
Третья даже не стала изображать естественный ход вещей - просто появилась рядом с двумя другими. Исчезающе-тонкий шелк вычурного придворного одеяния - смотря на такие, долго не веришь, что в них можно передвигаться или пить чай - выверенные, отточенные до последнего нюанса жесты. На бледном лице с безукоризненно-правильными чертами черные глаза казались темными провалами в никуда. Длинные волосы всех оттенков заката кольцами свивались на полу, как у нереальных придворных красавиц Империи. Впрочем, девушка ей и казалась - изящная, невозможно-хрупкая живая иллюстрация к старинной книге. Все три улыбнулись похожей как две капли воды улыбкой - уголками губ.
Кеббе качнула головой и снова провела ладонью над чашкой – еще одна тень скользнула в сторону. Свою же плошку поднесла к потрескавшимся, сухим губам.
На поверку девушки оказались очень похожи - по крайней мере, вкус чая оценили все три. Только способы выражения были разные - от довольного фыркания в чашку у той, что показалась первой, до неуловимо-изящного жеста одними ресницами - у последней.
-Хидане, - женщина приложила костлявую ладонь к груди.
-Волчок, - широко улыбнулась первая. Скосила глаза на соседку.
-Сали, - склоненная голова.
-Асаини-эра Элеане, ариеэ, - тихо, с едва заметным поклоном: тяжелый веер качнулся невесомым крылом.
По деревянному настилу зацокали когти. Черный волк с белым носом лег рядом со старухой, высунув жемчужный язык – соленое дыхание едва ощутимо донеслось до сидевших. Хидане опустила на колючий загривок руку и приветливым жестом указала кому-то на стол. Между чашками заскользили призрачные корабли.

Все три отметили взглядом корабль, похожий на костяной амулет, купленный в Треции. На лице девушки с полночно-синим веером не отразилось ничего - только ресницы едва заметно дернулись вниз-вверх. Сали склонила голову с едва видимой улыбкой, Волчок улыбнулась кораблю-талисману с откровенной надеждой.
-Он попросил увести на рассвете, - старуха изменила позу и теперь локоть упирался в одно из колен, а на раскрытой ладонь опустила подбородок.
-Увести? - подняла голову Сали.
-Келта и судить.
Опять одна и та же эмоция нашла три разных отражения - Волчок обиженно и зло поджала губы, Сали смежила веки словно от боли, веер в руке третьей едва заметно дрогнул. Старуха задумчиво принялась водить чубуком трубки по столу, выписывая сложные узоры.
-Есть ли способ изменить? - едва слышный мелодичный вопрос с мелодичным чужеземным акцентом: Элеане.
-Послушай плеск прибоя, - хрипло отозвалась Хидане. – Волны накатывают одна за другой по повелению Ихэниен-вата. Странствующий альбатрос проносится над мелью. Просвечивая через белые паруса поднимается золотисто-алое солнце. Аната скажет отцу, что Кехида захотел исполнения давнего приговора.
Темные глаза девушки остановились на волке - не разобрать выражения за привычной маской безмятежности. Крылом взлетел веер цвета ночного неба на севере, цвета глубокого, самого глубокого моря. Волной обернулся вокруг себя, взлетел выше - и бессильно упал на колени. Опустила голову, скрывая лицо.
-Корабли ждут в стороне, тихо покачиваясь на волнах. Переливаются пряди моря одна через другую, показывая розовые в рассвете гребни. На охристо-коричневой полосе собираются моряки, и, блеснув нежным отблеском солнца, ложится золотой ободок в смуглую руку под молчание людей и пение моря.
Закрыла глаза и Сали - едва заметная горькая складочка беспомощности на веках. Старуха задела чубуком хищный корабль под серыми парусами, и он по палочке трубки взобрался, упал в чашку и закружился там под невидимым ветром.
-Потом произносят приговор, слово за словом: нарушенные условности, правила и законы. Низкий голос моряка напоминает звук прилива, а последний громче и громче, накатывает. Рокочет. Струится над косой ожидание, и судья поднимает катлас, коричнево-серо-белый в это утро. Красный, когда возвращается в ножны.

Волчок закусила губу - по щекам побежали вниз слезы. Зажмурилась, чтобы остановить. Старуха протянула руку, стирая мокрые дорожки. Темная кожа была горячей и сухой, а пахла солью.
-Следом ножны покидает кортик, но элегантный, простой клинок только скользит по плечу и втыкается в песок за спиной осужденного, бросив золотой блик на рубаху и разрезав веревки. Судья произносит слова и прощении морем, и корабельные начинают расходится – неясные, короткие тени стелются по мокрому песку, усыпанному ракушками и водорослями: причудливая, искрящая мозаика. Шлюпки с шуршанием отходят от берега, и серые крупинки перекатывают приливные волны, постепенно скрывающие стройную полосу земли. Человек с глубокой, опасной раной трудом поднимается и пытается идти к воде.
Длинноволосая сжала веер так, что захрустели непрочные планки. Тонкие белые руки ощутимо дрожали, но - замерла в напряженной, болезненной позе. Сали только склонила голову еще ниже. Старуха вновь опустила голову на ладонь и поднесла трубку ко рту.
-И приходит умиротворенный прилив.
Веер взлетел вверх - закатно-оранжевый, словно волосы той, что его держала - перекладины ощетинились черными лезвиями. С неуверенной, любопытной улыбкой - так пробуют что-то новое - мазнула тонкими гранями по собственной груди. Халат ниже разреза сменил цвет со светло-терракотового на багровый. Черный волк с совершенно по-человечески вздохнул и, перепрыгнув через стол, положил лобастую голову на живот отражения – боль ушла от прикосновения белого, холодного, как пена, языка, зато едва заметной тенью проявилась на лице девушки. Тонкая рука нежно погладила черный загривок. Волчок закрыла лицо руками - резкое, злое движение.
-Он не может расстроиться, Ихэниен, - старуха пододвинула к ней поближе плошку с чаем.
-Не нужно утешать, - снова Волчок. Прикрыла глаза - под веками белопарусные корабли горели словно бумага.
-Когда ты проснешься, осужденного не будет рядом. Он вернется только к следующему рассвету.
На этот раз все три рванулись одновременно. Под злым, ненавидящим взглядом первой мир разлетелся на острые осколки, раня пальцы. Клубы белого дыма распались на тонкие ниточки, пробиравшиеся сквозь едва заметные точки в лоскутках – Хидане сшивала сон обратно. Она хлопнула смуглыми ладонями, и девушки собрались в одну. Получившаяся не стала рвать окружающее - только прижала ладони к лицу, и собственное тело начало рассыпаться прогоревшей бумагой, легкими лоскутками пепла.

Старуха выплеснула чай из своей плошки и повела ладонью, собирая серую пыль на глиняном донышке. Язычки пламени заплясали по серебристому песку, складываясь в силуэт рыжей девушки, маленький, едва ли больше ладони. Та опустила голову и закрыла глаза. Хидане посадила миниатюрную тень на кисть и поднесла к столешнице, предлагая сойти. Черный волк наклонил голову, с любопытством рассматривая искрящуюся фигурку.
-Что ты делаешь, Ихэниен?
Та перешла на стол и равнодушно опустилась на пятки, не открывая глаз. Старуха положила рядом с ней трубку и подперла подбородок кулаком, равнодушно смотря куда-то вглубь сада. Ихэниен-вата прикрыл темные глаза. Силуэт из язычков пламени почти не шевелился - только обхватила себя за плечи, словно от холода. Мимо скользили корабли-духи, по реям которых метались тени зверьков. Доносились из трюмов голоса, ругались на ютах палубные, скрипели от невидимого ветра снасти. Наконец они вереницей потянулись к демону-волку, исчезая в пасти, в раковинах острых ушей, прячась в черной шести. Когда пропал последний, старуха налила себе чаю, набила трубку и проводила его серо-сизым облаком.
-Дай ему время вернутся, - табак прогорел, коричневая вода в глиняной чашке остыла. Волк задремал. Девушка кивнула - безразличное, почти механическое движение, и старуха осторожно коснулась пальцами рыжего затылка. Ссадила на пол и вернула прежний вид. Спокойное, бледное лицо, глаза скрадывает едва видимая сетка ресниц. Сали опустила голову. – Можешь теперь идти.
Прикрыла веки - почти сразу же вернулось ощущение грубой ткани подушки под щекой. Поднялась и выскользнула из комнаты. Выйдя на палубу, заметила спину шкипера.
-Ушел? - остановилась едва ли в шести шагах.
Таину медленно, спокойно оглянулся и также отвернулся, обхватив голову руками.
-Вернулся.
Кивнула и так же тихо скользнула вниз. Закрыла дверь собственной каюты и опустилась на пол в углу, прижавшись щекой к грубому дереву стены. Шкипер с беспокойством посмотрел ей вслед.

139 года, седьмого цикла, 21 августа.

Только вечером скользнула к капитанской каюте, осторожно повернула ручку - заперто. Потерянно прижалась лбом к шероховатому дереву косяка. Послышались резкие, быстрые шаги. С шорохом отодвинулся в сторону засов – Сулла, серый, бледный, наклонившись, замер, смотря на девушку. Под сердцем ледяным колючим клубком свернулся непонятный самой страх - усилием воли заставила себя не обращать внимания. Ответила взглядом.
Капитан вздохнул и мягко увлек девушку за локоть внутрь. Там вновь задвинул засов и обнял, укрыв полами темного халата. На плече появился глубокий, темно-розовый рубец. Сали осторожно, словно боясь сделать лишнее движение, прижалась щекой к его груди. Сулла замер, низко опустив голову и не размыкая рук. Девушка не шевелилась, только через некоторое время мелко задрожали худые плечи.
Сулла легко оторвал ее от пола и перенес за ширму. Обычно аккуратно застеленное, покрывало было смято, поднял его и набросил на тонкие плечи, сам сел рядом, запахнув халат. Нежно скользнула взглядом по знакомой фигуре, потом осторожно коснулась плеча.
Капитан низко наклонил голову, прижал кончики пальцев ко лбу напряженным, усталым жестом. Попробовала уложить - не позволил, устроил клубком на коленях. Снова замерла, боясь пошевелиться. Сулла бережно провел рукой по рыжим волосам, зачарованно разглядывая девушку, и прижался губами к светлому виску нервно-напряженным движением. Тонкие пальцы осторожно, едва касаясь, легли на укрытую волосами шею.
-Страшный сон, только страшный сон, Ихэниен.
Кивнула, нежно прижавшись лицом к основанию шеи. Капитан нервно дотронулся до свежего рубца и крепче прижал девушку к себе. Длинные пальцы едва ощутимо пригладили темную гриву.
-Я умер сегодня, Ихэниен, - произнес он тихо. Тонкие руки обвились вокруг шеи - девушка подняла голову и заглянула в непривычно-светлые глаза. – Помню сомкнувшиеся над головой волны прилива.
Кивнула и впервые с того момента как пришла - опустила взгляд на амулет. Изображение волка вызвало волну тяжелого, мутного страха - черты светлого лица дрогнули всего на долю секунды, потом сумела прогнать ощущение куда-то вглубь. Неуверенным движением накрыла деревянную мордочку ладонью. Сулла передвинул пальцы на неопрятный багровый рубец, тянувшийся через плечо до груди. Тихим, потерянным жестом прижалась к нему губами.
-Он появился утром.
Длинные пальцы девушки осторожно скользнули по коже вдоль шрама. Поцеловала светлое плечо странным, болезненным и умиротворенным движением. Сулла остановил руку девушки и поднес к губам, выдохнув:
-Я не хочу везти тебя в Дхэрен-ла.
Кивнула, снова прижавшись щекой к плечу.
-Ты?..
-Это очень сложно объяснить, Ихэниен. Переплетение традиций и суждений, правил и законов. Я не хочу везти тебя туда, но и не могу оставить одну, - тонкий палец тихо скользнул по виску, не задерживаясь. – Не надо.
Опять кивок - не отрывая щеки. Ладонь замерла у основания шеи. Сулла бережно поправил концы покрывала на плечах девушки и произнес:
-Я попробую рассказать, но только не молчи, Ихэниен. В молчании на много труднее подбирать слова.
-Хорошо, - снова нежное прикосновение к щеке.
-Дхэрен-ла необычная страна. Одни ее города собираются у берегов, другие, наоборот, поднимаются в скалы. Ее называют Монастырским Берегом не зря. Многочисленные школы, учения, как и везде на юге, но серьезнее и глубже, потому что люди живут морем и скрывающими от остальных горами, - Сулла нежно гладил тонкие пальцы. – Никто сейчас не помнит, откуда это пошло, но, и морские, и горные обладают своими странными способностями. В Родах, то есть среди тех, кто немного иной по крови, принято передавать наследственное право мальчику рожденному от вейтины. Это знак, но одновременно для того человека, которому передали кольцо нечто большее, поскольку помогает чувствовать силу разлитую над морем… или горами.
- Управлять?...
-Находить корабли, определять ветер, искать пропавших в море… закрывать магию. Это в крови у тех, кто рожден в законном браке Рода. Над детьми производят открывающий способности обряд, а знак служит проводником. Он словно ветер человека, - Сулла раскрыл ладонь – на пальце на было кольца, только светлел незагорелый ободок.
-Его отдали тебе, хотя и против правил, а сейчас?..
-Исчезло. Это был сон, но одновременно произошло на самом деле. Морские Рода – единый флот. Одни ищут далеко в море потерянные знания, другие ходят возле берегов. Матросам запрещено бывать на твердой земле без разрешения капитана. На корабле – правила, за нарушение которых можно поплатится головой. Очень строгая дисциплина.
-Просто ушел? - подушечки пальцев скользнули вниз по шее к ключицам.
-Хранители мало ценят жизни захваченных людей, Ихэниен. Чужих просто убивают, редко кому предлагают присоединится к команде…, - он задумался, как объяснить и перескочил на другую тему. – В Дхэрен-ла странное отношение к женщине. Ей нельзя подходить к кораблю, чтобы не возникали распри. Подниматься на палубу разрешали только вейтинам, но это было очень давно. Вместе с этим, каждую, живущую на Монастырском Берегу опекают, хотя и редко относятся уважительно до тех пор, пока не становится матерью семьи. На одном из кораблей матросы подняли бунт, за что по закону полагалась смерть. Мы смотрели с кораблей на прилив, Ихэниен.
Сулла прижал ладонь девушки к своему виску.
-Можешь посмотреть. Это последнее, что я помню до последней черточки.
Снова деликатное прикосновение к сознанию, всплывший и сразу же исчезнувий образ: лоскутки пепла, словно от сгоревшей бумаги, треплет ветер. Потом - только прислушалась.
С рокотом накатились приливные волны, с плеском разбились о скалы, упирающиеся в низко висящие, сланцевые облака. Деревянные резные столбы с изображениями морских зверей, люди, тихо, молча ожидающие своей смерти. Две дюжины… взгляд перебегает с одного лица на другое, замирает на алом лоскутке стягивающего черные волосы платка, останавливается на глазах – прозрачно-черных, испуганных. А потом по лицу скачет серый блик от бриллианта кольца и фигурка пропадает в очередной приливной волне – нельзя найти.
Светлые пальцы неровным, рваным движением погладили щеку мужчины. Некоторое время только молчала, прижавшись крепче и прикрыв глаза.
-Это… было опровержением того, во что верили.
-И вы?.. - так, словно уже знала ответ.
-Решили уйти, - Сулла склонил голову, признаваясь. – Сбежали со «Светлейшей». Хаэе’рн а-н’Талли поймал меня и отвел к себе. Мы долго разговаривали, а потом он отдал родовой знак. Изощренное решение.
-Почему?
-Потому что этого не могло быть, - мужчина растрепал рыжие волосы и неожиданно грустно усмехнулся. – Хаэе’рн взял в жены мою мать уже после моего рождения. Так он называл меня вором – меня не знает только высокогорный в Дхэрен-ла – и отобрал возможность вернуться. А-н’Талли сказал, что это мое решение.
Тонкие пальцы задумчиво скользнули по северным чертам, белой коже лица, задержались на щеке.
-А теперь?
-Не знаю, - он поцеловал переплетение черточек на ладони и закрыл глаза.
-Я буду с тобой, я просто буду с тобой, хорошо? - одним дыханием.
-Сегодня, после прилива: странное чувство, когда вода лечила раны. Я видел тот день, но повторившийся через шестнадцать лет. Я боюсь за тебя, Ихэниен, - теплые губы коснулись укрытого рыжей паутинкой виска, Сулла обнял девушку легко и бережно, как хрупкую, фарфоровую статуэтку, которая сломаться от неосторожного прикосновения.
-Просто страшный сон, - теплое дыхание ласково коснулось шеи.
-Ихэниен, - он зажмурился и спрятал лицо в светлых волосах. Сали крепко обняла чужую шею - по-паучьи длинные пальцы остались на волосах мужчины. – Я знаю, что смогу тебя защитить.
Рыжие ресницы болезненно дрогнули. Спустя секунду чуть отстранилась и заглянула в глаза.
-Я тебя не оставлю.
-Я сам ни за что не расстанусь с собственным талисманом, - он погладил ладонью золотистую щеку и улыбнулся. - Я просто знаю что с духами моря можно говорить. Пока я не понимаю, как, но со временем обязательно найду путь.
Кивнула и осторожно погладила волчью мордочку на груди Суллы. На тонком лице мелькнула вина, когда пальцы снова дрогнули. Капитан проследил за ее движением и накрыл ладонь своей.
-Ихэниен приносит вести своему отцу – Вата.
Еще раз кивнула и замерла, прижавшись губами к обветренной кисти. Сали легко подхватили под колени и осторожно уложили на приземистую кровать. Сверху крылом легло покрывало, и Сулла ладонями прижал кончики, чтобы девушка не смогла встать. Ихэниен только скосила глаза на подушку рядом с собой.
-Засыпай, Волчок, - мужчина устроился рядом, достав с полки одну из книг, на этот раз в рыже-алом переплете.
Девушка сползла с подушки и обняла Суллу, спрятав лицо под теплым боком. Закрыла глаза. Он опустил горячую и сухую ладонью тонкое плечо и попытался сосредоточится на книге. Слова не складывались в предложения.

139 года, седьмого цикла, 22 августа.

В Илге было пасмурно – с гор спустились серые, косматые облака, вылившие на улицы струи дождя. Ветер отнес их дальше, к морю, а город остался мокрым и свежим. От белых улиц тянуло озоном, а запах цветков, покрывавших сложно изгибавшиеся серые деревья утратил тяжелую сладость, и стал приятно-терпким. На лепестках блестели капли воды.
Таину смотрел как внимательно Сулла проверяет подписанные торговцем бумаги, проверял через его плечо, сопоставляя со своим списком. Девушка крутилась рядом, и шкипер изредка бросал на нее недовольные взгляды: как бы не вышло раздора в команде, но, похоже капитана сейчас это волновало меньше всего. Он стал жестче и сосредоточенней обычного, улыбался только когда смотрел на свою рыжую помощницу. Следя за этим, Таину не мог не радоваться, но здравый смысл подсказывал, что так просто все не закончится.
Сали оперлась затылком о причудливо выгнутый ствол и следила за мужчинами из-под полуприкрытых век. Темные глаза изумленно расширились, когда едва ли в шаге неярко блеснула сталь. Нож пролетел мимо, ударился о каменную стену и затерялся где-то в сухой глинистой земле на противоположной стороне улицы. Таину инстинктивно дернулся в ту сторону черно-золотистой стрелой, замер и обернулся, внимательно оглядывая пространство.
Сулла прекратил спор, заметив, как напрягся шкипер. Сали осторожно оглядывала глухие окна домов, крыши - не отходя от дерева. Увидев новую стальную молнию, тенью скользнула вниз, пытаясь уклониться. Таину резко заступил перед девушкой, вскинув ладони – лепесток темного обоюдоострого ножа оказался зажат между ними. Шкипер несколько секунд рассматривал рукоять, а потом прищурился – в темных глазах появился матовый блеск, словно прислушивался к тому, что творится вокруг.
В лавке засуетились – торговец залепетал на южном диалекте и Сулла, резко поставив подпись под перечнем, рванулся к девушке, обнимая и не менее внимательно оглядываясь. Еще нож - и опять из нового места. Таину, отбросив предыдущий клинок, перетек в сторону неуловим движением – и лезвие отправилось обратно, воткнувшись в стену на два метра левее той точки, откуда его отправили.
Несколько секунд тишины, минута... Только обычный городской шум вокруг. Сали растерянно прижалась лбом к чужой груди. Сулла обнял девушку:
-Возвращаемся на «Кайру», - голос был резким и жестким. – Таину!
В темные глаза моряка медленно возвращалось осмысленное выражение. Он выпрямился, показавшись необычно высоким. Убедившись, что опасность прошла, Таину обернулся и медленно кивнул:
-Я прослежу, гос… Сулла.
Капитан опустил в руку бледного торговца золотую дахэ:
-За причиненные неудобства, - тот забормотал на южном, тревожно смотря посетителям вслед.
Девушка благодарно коснулась пальцами руки Таину, не отрываясь от крепкой груди. По дороге к кораблю не произнесла ни слова - только тихо, едва заметно гладила пальцами кисть руки Суллы. У самых доков мелькнул высокий худой силуэт Ситхе - кажется, пыталась отловить среди ящиков шкипера собственного корабля. Сулла остановился у качающейся полосы трапа, бережно баюкая Волчка в кольце рук. Таину внимательно оглядывался по сторонам.
Девушка подняла голову и посмотрела в черные глаза.
- Со мной все хорошо. Я думаю, они просто пугали.
-Поговори с той женщиной с корабля. Я обещал уделить ей время, но так и не смог. Мне нужно позаботиться об Ихэниен. – Сулла мягко утянул девушку на палубу.
Шкипер кивнул, задумчиво смотря на странную пару, потом вздохнул, и почесав косматую гриву, отвернулся. Было необычно видеть капитана «Кайры» таким… осторожным.
-Я вернусь и сразу же вернусь к работе, - не решился спорить и растворился среди ящиков в поисках Ситхе.
Тяжелые, деревянные блоки громоздились один на другой, бросая густые тени на серый камень, присыпанный песком. Сновали матросы, городские, торговцы, с которым договорился Сулла о пополнении запасов – десс Мелани щедро оплатила сопровождение. На секунду остановился, прислушиваясь к доносившимся голосам и нырнул в деревянный лабиринт: Ситхе в непринужденной позе восседала на ящике, внимательно слушая речь шкипера, с каждым словом все больше напоминающую оправдания. Заметив Таину, отвлеклась и соскочила вниз. Он легко заскочил на стоявшую поблизости бочку и кивком указал женщине на мешки напротив.
-Капитан попросил узнать, что с вами случилось. И извинится, что, - ухмыльнулся, - занят.
-Понимаю, - без тени иронии кивнула женщина. Неподалеку в очередной раз с грохотом занялись перестановкой ящиков. - Может быть, на "Ниту"? Там только Кот, а здесь их много.
-Хэ, его снова придется отдирать от очередной каменной игрушки. Но пойдем. «Нита» на воде или еще не откилевали?
-Уже на воде. Она невелика, - черноволосая с легкостью, чем-то напоминавшей змеиную, скользнула по направлению к кораблю. Еще поднимаясь наверх, привычно окинула взглядом палубу - словно всегда ходила на этом корабле, кивнула одному из матросов. Крикнула в окно камбуза что-то на одном из южных диалектов. В ответ высунули грубый керамический кувшин с чем-то горячим и остро, пряно пахнущим.
Из люка нижней палубы показалась взъерошенная голова Малиты. Он цепко оглядел пришедших единственным здоровым глазом, потом, словно не заметив женщины, обратился к шкиперу:
-У меня скоро заберут несчастье?
-Боюсь, что нет, - Таину протянул руку Коту, предлагая выбраться на палубу, но низкорослый капитан только отмахнулся и теперь обратился к женщине:
-Я нужен?
-Можешь послушать, - разрешила та.
-Таину? Вот бабское разрешение мне точно не нужно. – Кот легко выпрыгнул на главную палубу. – Важное что-то?
-Капитан хотел узнать, что произошло с кораблем, - отозвался шкипер.
-А… ну, то как женщина угробила судно – можно послушать.
Сита только усмехнулась и, пригнувшись, исчезла за низкой дверью юта.
Тесная каюта была убрана с кажущейся небрежностью - покрывало лежало кое-как, но по углам не было ни соринки. Чистые керамические пиалы примостились у койки - расставила прямо на полу, жестом предложила садиться. В кувшине был род чая - густой, с каким-то терпким маслом, такой, какой пьют на юго-западе, в пустынях. Напиток было сложно пить крупными глотками, но после во рту оставался приятный, едва уловимый вкус трав.
Малита нагло заскочил на лежанку, скрестив ноги. Сквозь щель протиснулся пушистый Уголек, оглядел всех и поздоровался, протяжно, противно мяукнув. Таину почесал питомца капитана за ухом и кивнул женщине:
-Рассказывай.
Та задумчиво отпила из пиалы, следя за перемещениями кота - вспоминала. Потом приступила к рассказу.
-Ходила на "Бризе". Штурманом. Это из стаи Кахета, пять кораблей. В рейде шли три. Напоролись на торговую барку, пошли брать. На той с дюжину магов. Когда пожгли паруса, вынырнули линейные. Два корабля затонули, наш оставили духам. Мнится подстава, ну да мстить уже некому.
-Официальный флот? – с любезной ноткой осведомился Малита.
-По флагам - Треция, - еще глоток.
-А по кораблям? – пока Кот не успел ввернуть что-либо саркастично-язвительное, спросил Таину.
-Линейные, - задумалась. - Хотя нет. Магов мало. По два на киль. - Линейные, - задумалась. - Хотя нет. Магов мало. По два на киль.
-Заметь, женщина начинает размышлять, - поднял палец Малита – на черном когте сверкнул неосторожный блик. – Осталось вспомнить чей куш урвала стая поперек, и догадается…
-Кто-то на корабле должен думать. Раньше предоставляла мужчинам, - сверкнула зубами в ответ Сита. Потом опустила глаза. - Куша не было. Кахет здорово насолил Крестовым.
-Я трецкими лет семьдесят пять назад только интересовался, - хмуро буркнул Кот, но Таину согласно кивнул, понимая о чем идет речь.
-А остальные два корабля из стаи как?
-Как узнать? - улыбнулась Сита. - Стояли в бухте.
-Хэ… корабли вас подняли… вы не обязаны оставаться и вольны идти на все ветра, - пожал плечами шкипер.
Штурман выдержала некоторую паузу, боковым зрением наблюдая за Котом, потом поставила пиалу на доски пола.
-Все равно пришлось бы искать корабль. Лично меня преследовать некому, неприятностей не принесу, - едва заметная улыбка. - Если могу оказаться полезна, буду рада остаться.
-Да я и сам справлюсь с работой штурмана, - тихо протянул Малита, почесывая седой мазок бородки, - может ее на «Сатин» сплавить, Таину, ты намекни там Сулле, а?
-Не стоит, капитану сейчас не до твоих споров с женщинами, - шкипер вздохнул делая глоток. – Эх, ну, тогда, все передам.
Женщина молча склонилась - черные волосы мазнули по краю пиалы. Таину поднялся, с улыбкой отставив плошку и, почесав кота за ухом, вышел:
-Спасибо, Ситхе.
Малита проводил его тяжелым взглядом и сел на лежанке, поставив пиалу на колени. Сита салютнула ему своей и допила, пряча улыбку. Кот опустил острый подбородок на кулак и мрачно уставился на женщину.
Та невозмутимо откинулась на стену каюты - глянцевые, необычно-тяжелые пряди не задерживались на плечах и лились вниз ртутным водопадом. Уголек подошел к женщине, обнюхал колени и, подумав, запрыгнул, начав тереться мордочкой о живот.
-Кусать не рекомендую, - предупредила та, почесывая кота за ухом.
-У меня на корабле… женщина, - Малита посмотрел на своего питомца, как на предателя.
-По крайней мере если "Нита" пострадает, то не по вине капитана, - утешила его Сита.
-Спроси, сколько раз пришлось ставить «Ниту» в сухой док, с тех пор как она под моей рукой, - резко бросил Кот и вышел.
Женщина снова перевела взгляд на Уголька, неловко-извиняющимся жестом пожала плечами. Он тихо мурлыкнул и снова полез ласкаться.

Лето 139 года, седьмого цикла, 29 августа.

Без сожаления и с легкостью стая из пяти кораблей покинула Илг-аан, неся в трюмах груз «Табачной Куницы», который полагалось доставить в Сурин. Оттуда курс лежал к Сулану и Дхэрен-ла. Над палубами кораблей разлилось спокойствие, даже некоторая скука: привыкшие к каперству моряки уставали от спокойной, размеренной жизни.
На горизонте в стороне уже несколько часов маячил силуэт торгового клипера - устроившийся на носу "Кайры" Лют сверлил его красноречивым взглядом. По палубе метнулась невысокая девушка со стриженными едва ниже плеч волосами - помощник капитана. Опустилась на доски палубы около штурмана, но тут же вскочила обратно - со стороны камбуза долетело несколько явно нецензурных фраз. Вскоре девушка уже остановилась возле двоих матросов.
-Какие-то проблемы?
Оба молчали. Сали рассматривала обоих еще несколько секунд, потом повторила вопрос. Опять никакой реакции. Сухо напомнила, что со спорными вопросами следует обращаться к старшим матросам и развернулась, чтобы уходить.
-Баба... - едва слышно процедил сквозь зубы один из матросов. Волчок повернулась снова, подошла ближе - была почти на голову ниже матроса.
-Объяснись.
-Занималась бы... своим делом, - неохотно пробормотал матрос под пристальным взглядом второго. Сали недобро прищурилась.
-Улаживание конфликтов на палубе входит в мои обязанности. А в твои - их не устраивать. Вопросы?
-Ты для этого с капитаном спишь? - гордость окончательно взяла верх над страхом получить по шее.
- Если ты сомневаешься в том, что я подхожу для должности боцмана - оспорь по кодексу, - сухо отрезала девушка.
-С тобой - драться?
-А если не в состоянии ответить за свои слова, молчи, - черные глаза сузились до состояния щелочек. Матрос угрюмо опустил голову, но действительно промолчал.
Долговязый, черно-белый силуэт возник рядом: одна ладонь накрыла плечо девушки, вторая легла на плечо моряку. Голос мог спорить по холодности с северными льдами:
-Кто еще полагает подобным образом? - На этот раз оба матроса явно не имели ничего сказать против. Капитан повторил свой вопрос. Нечесанные, с выжженными солнцем волосами головы опустились еще ниже. В третий раз.
-Разговоры ходят, - тихо произнес один из матросов.
-Благодарю за ответ, - Сулла прикрыл глаза. – Я мог бы собраться команду на главной палубе, чтобы напомнить, какое место занимает эта девушка на корабле. Я мог наказать вас за неподчинение. Мог бы вызвать за оскорбление, однако считаю достаточным того, чтобы вы ответили за собственные слова перед ней.
-Драться... с ней?
-Чем вы полагаете себя хуже или ее?
-Женщина.
-Радуйтесь, возможно она вас не убьет, - усмехнулся Сулла. – Пока на корабле мне не приходилось замечать за ней ничего женского.
-Она.. катлас не удержит, - матрос предпринял последнюю попытку оспорить.
-Она и будет решать на чем желает биться. Волчок? – капитан повернул непроницаемое лицо в сторону девушки.
-Нагината, - улыбнулась одними уголками губ. - Но если противника смущает тяжелое оружие, могу обойтись кинжалом.
-Обойдетесь кортиками, - капитан отпустил плечи спорщиков. – На берегу, до первой крови. Если девушка победит, я не желаю больше даже слышать о разговорах или неподчинении.
Матрос угрюмо кивнул. Сулла сдержанно усмехнулся:
-А теперь каждый вернется к своему делу. Как только мы получим первое каперское свидетельство – времени на разговоры и ругань не станет. Благодарю, - и исчез в направлении юта.
Сали еще раз посмотрела на будущего противника - и снова ушла к Люту.

Осень 139 года, седьмого цикла, 1 сентября.

-Позволишь присоединиться? - темный силуэт на секунду закрыл солнце, потом женщина циркулем сложилась рядом - дохнуло солью, древесной смолой и пряным южным табаком.
Малита выпустил над картой клубок дыма, сплетенный из ароматов северных цветов. И отложил маленькую трубку, вырезанную в виде головы демона вод. Изумруд – малахитовую сережку сменила золотая с зеленым камнем – дерзко блеснул на солнце.
-Да я и сам справлюсь.
-Это моя работа, - ненавязчиво напомнила женщина, склоняясь над картой - черная прядь мазнула по бумаге.
Кот поморщился:
-Волосы спрячь. Всю карту смажешь. И дымить прекрати – легкие испортишь.
-Испорчу - вылечу, - Сита привычным движением связала нефтяные пряди вычурным узлом.
-Подумай о будущих детях и иди в каюту, женщина.
-Какие дети? Я моряк, - черноволосая раздраженно прикрыла глаза.
-Я знаю штурмана получше, и ничего, - прищурился Малита, - не брезгует.
-Не планирую, - положила конец дискуссии Сита.
-Дура, - беззлобно отозвался капитан и вновь склонился над картой – седые пряди закрыли узор побережья.
Слишком быстрое для глаза движение - узкая длиннопалая ладонь попыталась схватить за плечо, но Малита лаконично отклонился в сторону, пропуская ее дальше. Темно-карие, почти черные глаза змеи сверкнули, но промолчала и снова склонилась над картой.
-Не мешай, - резко произнес Кот. – Будешь со мной работать, когда начнешь понимать, что перед тобой капитан, а не матрос.
-Капитана отличают по поведению, а не по регалиям, - женщина поднялась и скользнула к каютам.
-Никогда не отличался умением говорить со вздорными девчонками, зато всегда прекрасно ходил под парусом, - бросил ей вслед Малита и снова закурил.

Корабли спрятались в Суринской бухте, где располагались склады «Табачной Куницы», неподалеку от одного из основных портов. Часть матросов отправилась в местную деревеньку: пополнять запасы пресной воды и мяса. «Призрак», поднявший старые каперские свидетельства, ушел дальше, забрав с собой часть заскучавших на «Сатин» моряков: говорили, что скоро должно было пройти ближней морской дорогой торговое судно. После Сурина, у Сулана и дальше, в Дхэрен-ла, старые договоры развязывали руки, превращая бесправных пиратов в корсаров: вольных капитанов на службе у их светлейшиств государств.
На берегу же было неспокойно. Едва ли не половина матросов «Кайры» собралась у ограниченного четырьмя людьми ромба. На светлом песке играли крупинками глубоко прочерченные полосы, дрожали от жары короткие, полуденные тени матросов. Таину сидел у одной из вершин переливая из ладони в ладонь белую воду и с прищуром смотрел на двоих людей. Сулла возвышался над ним черно-белой статуей с непроницаемым лицом.
В центре круга стояли черноволосый матрос средних лет и рыжая девчонка в мужской рабочей одежде имперского покроя. Безоружная. Оглянулась, словно в поисках... Один из мужчин, что стояли в первых рядах, спокойным, но быстрым движением протянул свой кортик - рукояткой вперед. У матроса уже было оружие. Еще секунда промедления - и под ноги сражающимся полетел песок.
Первый выпад был со стороны мужчины - быстрый удар по отставленной в сторону для баланса руке. Девушка отклонилась назад и тут же попробовала ужалить в ответ - тоже не дотянулась. Кортик матроса скользнул в паре сантиметров от лица - рыжая рванулась под руку, метя в бок, но ее просто оттолкнули в сторону.
Снова сближение, снова быстрые, осторожные выпады. Наконец, Сали перехватила чужую руку и, опираясь на нее как на рычаг, рванулась вперед - лезвие оставило неглубокую царапину на плече мужчины. И почти сразу же ответный колющий удар в ее собственное плечо.
-Разошлись, - резко выкрикнул Таину и выпрямился. – Победа за девочкой. До первой крови.
Матрос тихо выругался и опустил голову. Сали осторожно коснулась рукой места укола, но сразу же выпрямилась. Осторожно обтерла кортик об одежду и вернула Хетте. Сулла едва заметно кивнул, и покинул круг, а шкипер принялся затаптывать песчаные линии. Моряки переговаривались, обсуждая что-то между собой.
Разноглазый капитан тоже покинул толпу - ушел на свой корабль, благо дела еще были. Девушка еще некоторое время задумчиво созерцала песок, потом подошла к Таину.
-А от чего зависит количество раундов?
-От спора, - глухо произнес он и смахнул босой пяткой еще несколько сантиметров черты. Сали не отходила, явно ожидая продолжения. – Не биться же насмерть из-за недосказанного дурного слова, верно?
-Какие-то правила или просто оценивают серьезность?
-Так решил капитан, - лаконично отозвался Таину, затаптывая последний кусочек линии, отмечавшей ромб.
-Я много ошибок сделала? - улыбнулась.
-Нет, - тихо буркнул старик и направился в сторону склада «Табачной Куницы». – Хэ, мне с грузом закончить надо, Волчок.
Слова прозвучали отговоркой. Девушка внимательно посмотрела на шкипера.
-Я могу помочь.
-Как желаешь. Я бы на твоем месте отдохнул после поединка – руки дрожат.
-Постараюсь ничего не уронить... Что-то не так?
Старик неопределенно пожал плечами и хмуро побрел в сторону складов, подкидывая песок носками сандалий. Потом обернулся и привычно весело-философски глянул на девушку.
-Идешь?
-Иду, - кивнула, нагоняя.
-Вот и хорошо, - он приобнял ее за плечи и потянул к лежавшим неопрятной грудой мешкам.

Дэхиен проснулась из-за плохого сна. Мать всегда говорила, что вейтинам не приходят по ночам видения, потому что, если бы они случались, то крылатые дхэренки знали бы слишком много. В кошмаре плескались волны, но почему-то не рокотали, а перекатывались под звуки морского горна и флейты из рыбьей кости, а над пенными гребнями поднимался наполовину залитый водой призрак шхуны. Прозрачное дыхание неслось над беснующимся шелком соли, и в сизой дымке на вздрагивающих от штормовых порывов разорванных парусах уходил прочь от черного остова невидимый корабль. Луч пробежал по названию, высветив неизвестные пиктограммы, и шхуна показала корму.
Дэхиен закрыла лицо ладонями – в сознание приливом ворвались крики людей, свист ветра, рев моря и треск ломающегося о камни дерева. Дальше сон несся вскачь, обрывками, черно-сланцевыми и серыми лоскутами шторма, невозможно настоящего и пугающего. Она поднялась и выскользнула из каюты, смотря на безоблачное и звездное небо. На полуночный батист лили хрустальный свет звезды, бежала слюдяная тропа, сложенная из неярких искорок. Хрупкие лучи впивались иголочками в темную воду и пропадали в глубине. Там же терялись дорожки сигнальных огней и отблески зажженных на берегу, в деревне, фонарей.
Было холодно, потому что вышла в тонкой рубашке и потому, что ночи были отнюдь не теплыми. Ветер теребил кончики волос и перьев, забирался под подол и трепал края вырезов для крыльев. Дэхиен подтянулась и забралась на край борта, раскинув руки. Сон повлек дальше, за скрытую туманными штрихами линию горизонта, и там оборвался.
Девушка озадаченно склонила голову; с трудом удерживая равновесие, распахнула крылья. На секунду сама себе показалась птицей, которая может обогнать шторм, оказаться в ту секунду там, чтобы не дать отправится в плавание призрачному кораблю. Перья с треском развернулись, принимая ветер. Дэхиен удалось сделать несколько взмахов, прежде чем слишком сильный порыв сбил в соленую воду. Послышался громкий всплеск – на вахте громко закричали, но дхэренка не услышала: крылья намокли и потяжелели, притягивая ко дну. Она сделала несколько судорожных гребков и уцепилась кончиками пальцев за цепь станового якоря. Подтянулась, держась изо всех сил и не понимая, почему сон обернулся падением.
Хетта метнулся к борту вместе с остальными матросами. Тихо отдал несколько распоряжений, потом скользнул вниз с борта. Темный силуэт у самой якорной цепи - только голова, плечи и смутные блики шафранового. Сверху скинули веревки - капитан зацепил их рукой и, подплыв к вейтине, осторожно перехватил девушку за талию. Дхэренка, растеряно моргая, смотрела на приближающийся силуэт, а когда мужские руки коснулись боков, вздрогнула: морской. Во сне тоже были морские, ушедшие на невидимом корабле. Дэхиен осторожно прижалась щекой к чужой шее, прикрыв глаза: от нового штриха кошмар начал казаться только страшнее.
Хетта дважды резко дернул веревку и та начала натягиваться. Когда подтянули к самому борту, осторожно полез наверх, стараясь, чтобы мокрые крылья дхэрэнки не ударялись о борт. Не говоря ни слова, увел девушку в собственную каюту - на мокрые плечи сразу же накинули покрывало, а в тонких руках оказалась чашка с густым, терпким настоем. Девушка приняла ее и сразу же поставила на колени, начав плавно, но быстро жестикулировать: рассказывала собственный сон. Дхэренская речь лилась потоком четко соединенных слов, изредка перемежаемых фразами о собственных чувствах. Дэхиен пыталась объяснить, что она видела, и как почувствовала чужой испуг, как попыталась умчаться туда, в ту минуту, когда страх достигает апогея и разбивается приливом.
-На общем, - перед тем, как произнести это, сеамец спокойно выслушал все до конца. Девушка расстроенно поджала губы, понимая, что ее слова остаются загадкой. - Найти Суллу или Таину?
Услышав знакомые имена Дэхиен хотела было согласно кивнул, но, озадаченная, не смогла: разве поверят дхэренцы, что вейтина видит сны? После этой мысли, девушке стало казаться, что все произошедшее ночью было не более чем иллюзией. Она отрицательно покачала головой.
-Пей. Можешь простудиться, - указал на чашку.
Дэхиен плавным жестом поднесла край к губам и мелкими глотками выпила до дна, вздохнула, прислушиваясь к бегущему по телу незнакомому теплу и робко улыбнулась мрачному моряку.
Тот кивнул и ответил своей привычной улыбкой - одними уголками губ. Поднялся и подхватил какую-то тряпку, вытирая воду с волос. На шее сзади, у самого основания, сверкнул на секунду багровый след от каленого железа, потом снова скрылся за тусклыми черными прядями. Вейтина склонила голову, отметив необычное клеймо, потом поднялась и дотронулась до него пальцами, изучая грубый узор и неизвестную пиктограмму.
-Ставят рожденным рабам, - прокомментировал мужчина, не поворачивая головы.
Последнее слово показалось знакомым – его доводилось слышать часто с тех пор, как от Дома остались алые угли. Оно ассоциировалось с неволей, невозможностью идти, куда хотелось, отсутствием свободы: такого чувства не было среди любящих море. Дэхиен вздохнула, понимая почему так безрадостно человек глядит на волны и аккуратно принялась разбирать на отдельные прядки пепельно-черные волосы. Хетта замер, чуть склонив голову. Дхэренка воскресила в памяти слова принесенной капитаном серо-белого корабля книги и на ломанном общем произнесла:
-Не-вол-нуй-ся.
-Не волнуюсь, - мужчина повернул голову и неожиданно-тепло улыбнулся. Потом снова вернулся за стол, едва коснувшись плеча вейтины - по глянцевой поверхности были раскиданы записи и карты.
Дэхиен подошла, аккуратно придерживая концы покрывала у груди и склонилась над бумагами. Взгляд пепельно-черных глаз замер на одном из листков, где было изображены побережья Сурина и Сулана. В груди высокой нотой морского горна вновь всколыхнулось воспоминание сна. Возникла разбивающаяся о скалы волна – дхэренка уверено прикоснулась пальцем к северному из островов архипелага, тянувшегося радом с Сурином.
-Там?.. - Хетта перевел взгляд с бумаг на карту, потом на девушку.
Дхэренка вновь начала говорить на родном языке, но осеклась. Попыталась вспомнить слова из общего языка, но не смогла подобрать нужных – поджала губы.
Сеамец выудил из стопки листков чистый, положил рядом с ним остро заточенный грифель. Дхэренка смущенно подняла серую палочку – и по листу потекла изящная вязь: завершилась на втором или третьем слове. Вместо нее возникли четыре причудливые пиктограммы, увиденные на борту призрачного корабля.
-"Нита"? - смуглые пальцы скользнули по листку.
-Корабль, - любимое слово и на незнакомом языке звучало легко. – Ве-тер, ды-ха-ни-е, дэхие… неви-идимый.
-Призрак?
Звуки не сложились в знакомые и Дэхиен смогла только виновато развести руками, не зная, как объяснить. Ее собеседник секунду сидел неподвижно - потом достал с одной из дальних полок запыленный том: явно давно не открывался. Книга была магической копией с рукописи, довольно хорошей: четкие иллюстрации на бумаге даже кое-где блестели по-шелковому. Нашел картинку с полупрозрачным кораблем - маленький фрегат летел, едва касаясь волн, сквозь облачно-белые паруса блестели звезды. Девушка бережно провела пальцами по изображению, в памяти возник образ туманного корабля: от него на душе становилось печально, но светло.
-Призрак, - повторил мужчина. - Малите?
Дэхиен с некоторым недоумением выслушала незнакомые слова, а на не единожды слышанном имени кивнула.
-Передам, - Хетта положил книгу на пол рядом. - Уснешь?
В глаголах с трудом дхэренка угадала корни, и робко приподняла уголки губ вверх – улыбка померкла, когда девушка встретилась с непроницаемыми глазами моряка. Бессмысленный взгляд угнетал – был неправильным. Она осторожно дотронулась до темных бровей, пытаясь заставить улыбнутся. В последнее время Дэхиен начала впадать в отчаянье из-за собственной неспособности показать мир вокруг и помочь принять его. Разноцветные глаза сощурились на секунду. Потом Хетта осторожно перехватил тонкие пальцы. Очередная попытка разбилась о волны – девушка склонила голову, болезненно прикрыв глаза и попыталась пригладить подушечками скулу. Капитан поднялся несколько слишком резким жестом. Подобрал книгу, скользнул к шкафу, ставя на место.
Дэхиен вздохнула про себя: этот человек закрывался от каждого, молчанием, жестами, взглядами, отказываясь любоваться водой. Снова ударил шторм, воспоминанием о сне.
-Ите-ши, - она сложила ладони перед лицом и чуть присела, а потом выскользнула прочь, оставив у стола мокрое покрывало и озерцо стекшей с перьев соленой воды. Несколько секунд Хетта только смотрел на закрытую дверь, потом устало провел рукой по лицу и вернулся к картам.

Осень 139 года, седьмого цикла, 3 сентября.

Этот сон нравился Дэхиен и одновременно нет: в нем вейтины с разноцветными крыльями выныривали из воздуха возле мыса, об острые камни у ступней которого разбивались гигантские волны. Они взлетали к небу, кружились, наслаждаясь ветром, резко уходили вниз и неожиданно пропадали над самой водой, потом оказываясь высоко в небе – играли, как хотели.
Стаи – в перьях шепчется закатное солнце, прорывается через трещащие перья – люди с птичьими крыльями беззаботно метались над волнами, радуясь прибытию вооруженного снежно-голубыми парусами корабля. Некоторые сидели на камнях, вокруг их обнаженных шей, плеч и рук обвивались полупрозрачные существа с длинными хвостами и сияющими глазами – двигались без остановки, и оттого ветер играл в длинных волосах и свободных легких одеждах.
…потом что-то происходило. Каждый раз Дэхиен не могла уловить перехода – шеи вейтин обхватывали темные веревочки, и они теряли ветер. Существа, жалобно скуля, пропадали, а крылья начали слабеть – многие срывались в воду, разбивались об острые камни, счастливые едва парили к берегу. Ветер, танцевавший рядом даже в штиль, исчезал.
Сон обрывался холодом и темнотой.
…когда над черной, густой, словно масло, водой начала стелиться лиловая дымка тумана, человек, что брел по мелководью, даже не обратил внимания. За то время что пробыл здесь, усвоил: неприятности делятся на неизбежные и условно неизбежные. Бороться стоило только со вторым. Первое - только переживать. Туман был впереди, позади, вокруг - словно специально выслеживал ободранную, вымотанную, но все-таки живую жертву. Местные твари тянулись к жизни так, словно она испускала какой-то совершенно особенный запах, могли легко выследить человека даже среди целого поля мертвых. Только человек еще не планировал с ней расставаться - и оказался крепким орешком. Туман уже стелился у ног, поднимался выше - прикосновения были горячими и едкими, словно уксус. Где-то в глубине воздушной вуали виделась густая, почти студенистая середина. От бледно-фиолетовой глади иногда отходили алые облака пара. Мужчина с трудом подавил желание бежать - бежать было некуда.
Первое робкое прикосновение призрачно-лилового желе к ноге ощутил всем телом - жгло так, словно собиралось выесть ногу насквозь. Человек уже подошел к очередной скальной гряде - в просвете между двумя столбами неожиданно мелькнул мазок песка. Не размышляя, кинулся туда. Ноги почти до колена обволокла тяжелая жгучая масса - оказалась крепче чем думал, тисками сжала ступни, повалила. Потом - только дикое ощущение боли, когда алый пар словно разорвал изнутри легкие, а над затылком сомкнулся призрачный лиловый студень.
Человек рывком поднялся с кровати и распахнул узкое квадратное окошко, впуская внутрь прохладный предрассветный воздух. Здорово напоминало игру воображения - слишком красивое с детства заставляло нервничать и чувствовать себя неуютно. Вспомнил как лично срезал со стены изящный узор в капитанской каюте одного из своих кораблей - долго, методично, месяцами. Образ вызвал усмешку - иногда трудно было признать, что эта старая жизнь действительно тоже его. С тех пор как выбрался с Мертвого Острова, мир был другим - до трогательного игрушечным и уязвимым, слишком красивым и гладким для того, кто сейчас касался пальцами светлого дерева внутренней обшивки каюты.
Дэхиен проснулась: ее сон заменился чужим, а потом – слишком реальным фрагментом жизни. Она, озадаченная, выбралась на главную палубу и принялась смотреть на воду. Место стоянки не изменилось – не изменились и огни, только пропал хрустальный свет звезд – небо затянула шелково-прозрачная пелена облаков, гонимая ветром прочь и прочь… но похоже, ей не было края: лиловое плетение бежало бесконечной дрожью, словно бриз гнал тучи под искрами, как рябь по воде. Она растерянным жестом коснулась виска и решительно направилась в сторону юта – выбила простенькую дробь по соленому дереву.
Хетта еще некоторое время рассеянно смотрел на море из узкого окна, потом выбрался на палубу. Вахтенный клевал носом и не сразу заметил стоящую рядом тень, зато когда заметил, даже подпрыгнул на месте. Ему тихо пообещали тройную и разрешили убираться прочь. Капитан на секунду прикрыл глаза, потом снова уставился на воду задумчиво-отрешенным взглядом.
Дверь раскрылась через несколько секунд - Хетта без удивления глянул на вейтину, потом отступил, пропуская внутрь. Она не решилась войти, только тихо произнесла на дхэренском:
-Ите-ши, - и раскрыла ладонь: кусочек чужого ведения, свитый из нитей рассеянного света, вспорхнул в воздухе. Капитан задумчиво и неуверенно кивнул, потом жестом пригласил войти. Дхэренка повторила. – Ите-ши.
На ладони вспыхнула девушка, исчезающая в морской воде: слабые крылья не смогли поднять в воздух – осколок собственного сна. Еще один кивок.
-Ите-ши, Хетта. Случайно.
Снова едва различимая, но неожиданно-теплая улыбка - пальцы на секунду коснулись плеча девушки. Не закрывая двери, скользнул внутрь, медленно, словно в задумчивости, опустился на подушку у стола.
-Почему? - не оборачиваясь.
Дхэренка, пригнувшись, вошла и села рядом, распахнув одного из шафрановых крыльев – перья затрещали позади моряка. Она опустила взгляд в пол, размышляя над вопросом: действительно, почему? Грань перехода от радости к кошмару была столь неуловимой и тонкой, и невозможно было понять, что привело к нему. Просто перестал трепетать в крыльях ветер.
Девушка пожала плечами. Капитан кивнул и несколько минут молчал, задумчиво глядя куда-то в угол. Когда тонкая ладонь накрыла его руку, легко погладил смуглые пальцы. Она легко сжала чужую ладонь, а шафрановое крыло опустилось, мягко скользнув по плечу.
-Сон.
Кивок - еще одно прикосновение пальцев к коже. Дхэренка болезненно прикрыла веки, не понимая что творится с человеком, который отказывается видеть море, и спрятала лицо на мужском плече, сомкнув над головами полупрозрачные крылья. По лицу Хетты едва заметной тенью скользнуло замешательство, потом сеамец неловко провел пальцами по волосам вейтины. Дэхиен умиротворенно вздохнула, когда не случился резкий жест, и прикрыла глаза, осторожно проведя пальцами по плечу: под пушечками пальцев вспыхивали сплетенные из редких лучей света морские звери.

Осень 139 года, седьмого цикла, 25 сентября.

Путь до Дхэрен-ла нельзя было назвать удачным. Стаю Суллы сопровождали белоснежные корабли Хранителей моря – сияющие парса то нырявшие под черту горизонта, то возникавшие над ней, напоминали, что флот держится рядом и следит за каждой пройденной милей. Ветер был попутным, эскадра шла прямым курсом, только одно омрачило морской путь.
Несчастье случилось у юго-восточного архипелага. Сильный шторм разметал корабли, и «Ниту» выбросило на рифы. Сильнейшим ветром сломало одну из мачт, разорвало снасти, снесло один из парусов, а острые камни, пробившие днище в нескольких местах завершили начатое. Погибло больше половины команды, а оставшихся матросов с трудом вытянули на веревках отчаянные матросы «Кайры». Малиту от тонущей шхуны оттягивал капитан…
Маленький лекарь, в чью спину вцепился когтями испуганный Уголек, вознамерился пойти ко дну вместе с красной шхуной, считая себя участным в гибели судна, хотя, конечно, в шутке природы не было его вины. Сильный ветер закружил «Ниту» как перышко, утягивая к черным камням.
В ту ночь на «Дэхиен» плакала дхэренка…
Она сильно менялась по мере приближения к родному берегу. Редко выбиралась на палубу, проводя много времени наедине с собой, только приходила по ночам к капитану, укутывая крыльями, чтобы его не тревожили кошмары.
Наконец, вдалеке показались шафрано-зеленые склоны гор, чьи макушки были укрыты шапками густого, влажного тумана. Первыми бросили якоря корабли хранителей, за ними последовала стая Суллы. Входы в бухту защищали мощные укрепления из серого, казалось, невзрачного гранита, если бы не лазурные узоры, вившиеся по камням, но берег был песчаным, если не считать нескольких деревянных причалов, в которых трепыхались шлюпки и легкие лодочки из кости, кожи и дерева, способные вместить едва ли больше шести человек.
За белой полосой начиналась светло-зеленая, разбитая снежными пиками крытых темной листвой домов. На солнце сушились сплетенные из жил сети, распространяла тяжелый запах сушенная и коптящая рыба. Люди бросали свои дела и бежали к берегу: темнокожие, темноволосые, темноглазые. Некоторые, наоборот – светлокожие, рыжие, с ясно-серыми радужками.
Еще дальше, где кончалась прибрежная зона и собирались в улья холмы, вырастали добротные двухэтажные дома спрятанные в тени садов, где начинались горы, в густой, изумрудной зелени прятались белые колоны веранд. Золотились шпили маленьких святилищ, темнели фигуры идолов, неразличимыми призраками казались ансамбли прячущихся в скалах монастырей.
В Дхэрен, несмотря на южное положение и палящее солнце, было довольно холодно. Ветер налетал с моря, сыростью и морозом веяло с гор, но, похоже, долговязых жителей нисколько не смущал капризный климат. Несколько раз в год они снимали с деревьев урожай мясистых сытных плодов, занимались скотоводством, гоняя в узких, расположившихся между скал долинах, стада, разводили и ловили рыбу в соседних бухтах, выше по берегу, где корабли не распугали серебристые стаи. Подобные угодья размешались по берегам маленьких речек, сбегавших с гор.

Келта позаботился о том, чтобы экипаж пяти кораблей Суллы устроили в прибрежных бараках, сделанных, следует признать, довольно хорошо, а головной экипаж провел дальше, к горам, где располагался причудливо врезанный в рельеф дом. Половина его исчезала в скале, а на море выходили широкие, белые веранды, задрапированные от солнца выжженным льном. Перила покрывал резной узор, инкрустированный морскими разноцветными камешками и позолотой: дхэренцы не испытывали недостатка в металле и камнях: береговые обменивались с теми соотечественниками, которые жили значительно выше, в горах. Похоже, в доме Келты редко бывали гости: каждый штрих говорил о том, как редко хозяин заглядывает в родные стены: чистота, но в то же время невыразительный, скальных запах, лучше всяких слов говорящий о том, что здесь не живет никто. Слуги засуетились, подготавливая комнаты – в каждой царил идеальный порядок, чего никогда не случилось, живи там постоянно люди.
Огромное, пустое здание, уставшее от одиночества, с радостью приняло незнакомцев. Коридоры ожили, заполнившись разговорами, криками и спорами.
-Хаэе’рн а-н’Талли прибудет только через неделю, - Келта жестом отозвал высокую женщину, принесшую чай, и опустился на низенькую скамеечку у приземистого стола. – Ты мог бы отправится со мной в рейд – несколькими милями выше пираты на прибрежное поселение, а многим из моих кораблей требуется ремонт.
-Да, я думаю это не вызовет особых затруднений, - капитан сделал несколько глотков и подошел к окну, смотря как сбегает домами вниз Монастырский Берег. – Тем более «Сатин» побило во время шторма, как и «Дэхиен». «Кайра» и «Призрак» целы, и вполне могут составить компанию «Светлейшей».
Услышав знакомое имя, Келта уставился на керамическую плошку с чаем.
-Я отправил запрос относительно вейтины. У нее действительно не осталось на Монастырском Берегу никого, - фраза прозвучала тяжело. – Впрочем, любой в Дхэрен-ла будет счастлив позаботиться о ней. Их поселение – остывшие руины.
Взгляд капитана замер на спешившей вниз по лестнице женщине в просторных светлых шароварах и украшенной золотым плетением рубахе. За спиной покачивались полупрозрачные и легкие шафрановые крылья. Она перепрыгнула со ступеньки на ступеньку, и кильватерной струей рассыпался позади ворох желтого пуха.

-Я поговорю с ней, Келта. Скажи, ты подготовишь мне документы для прохода на Лахт и каперское свидетельство от Дхэрен-ла, чтобы не возникло недоразумений?
-Подготовлю. А тебе следует поговорить с командой, чтобы не возникло недоразумений на монастырском берегу.
-Таину уже занялся этим, - Сулла усмехнулся. – Похоже, он рад вернуться… я никогда не видел его таким. Радостным. Счастливым. Он выглядит так, словно ему вполовину меньше, чем на самом деле.
-Он еще не поднимался в город? – Келта допил чай и теперь вновь наполнил чашку.
-Нет, но, думаю, не станет тянуть с этим. Если ты не против я покину тебя, чтобы навестить свою супругу.
-Еще один повод недовольства для отца, - вздохнул капитан «Светлейшей», - иди, Сулла. Потом поговорим относительно предстоящего рейда более подробно.
-Вне сомнений, - темноволосый насмешливо поклонился и исчез в полутемном, рассеченном белыми бликами света коридоре. С одной стороны за арочными переплетами начиналась веранда, а здесь одна за другой следовали двери. Келта выделил комнату в восточном крыле, куда быстро добирался рассвет. Огромные окна выходили на море, а само помещение было светло-зеленым. Пол устилали охристые циновки, спасавшие от холода камня, окна скрывали полотна хлопчатой ткани. Если Сулла не ошибался, раньше здесь располагалась спальня старшего брата, но теперь ничего не напоминало об этом. Единственное, что так и не унес вещи Ивит… но капитан не решился напомнить о них.
Он отодвинул в сторону легкую плетенную дверь и вошел, мягко притворив за собой. Девушка отвернулась от окна и склонила голову, пряча улыбку. Капитан тепло коснулся тонкого плеча и исчез за ширмой купальни. Сали порылась в сумках и перебросила через верхнюю планку чистый халат, потом забралась на подоконник с ногами, рассеянно рассматривая берег.
Сулла появился через пять-шесть минут и, придирчиво оглядев девушку, подхватил на руки. От волос шел трескучий, терпкий запах вереска, а на светлой коже блестели капли.
-Придется макнуть тебя в воду, - с усмешкой и деланным сожалением произнес он.
-Я этого не переживу, - улыбнулась и поцеловала чистую щеку.
Сулла поставил ее рядом с заново наполняющей деревянной чашей и устроился неподалеку, у второго окна, задрапированного белым льном:
-Я родился в Дхэрен-ла.
-Здесь, или?... - Девушка стащила одежду и забралась в воду - глубины хватило, чтобы окунуться с головой.
-Выше, в горах, Ихэниен, - он отвернулся и присел у деревянного края, смотря как пляшет свет по прозрачной воде. Осторожно подхватил рыжие волосы и убрал с шеи, проведя пальцами по сложному клейму. – Отросли.

-Отросли, - Сали блаженно вытянулась, а потом все-таки не удержалась и тряхнула головой - веером полетели брызги. Повернулась, - в Айоне тоже горы и море. И чайки...
Сулла стер капли с лица и взболтал и без того тревожную воду:
-Что не так с дхэренскими чайками, Ихэ?
-Они белые, - задумчиво склонила голову. - Как паруса, - добавила вредно и снова нырнула.
Сулла сбросил с плеч халат, чтобы не замочить рукава, и, подхватив под светлые локти, легко вытянул девушку на поверхность, поцеловав плечо.
-Есть с черными крыльями, на севере, а мне приходилось видеть вейтину, происходящую от чаек с юга. У нее рыжие перья.
-Здесь тоже бывают рыжие чайки? - подняла брови. - У нас считается, что чайками становятся женщины, которые так и не дождались моряков домой. Они посвящены богу прибоя и попутного ветра и раз в год люди оставляют им подношения, чтобы корабли возвращались домой.
Девушка задумчиво рассматривала покрытые шрамами плечи, потом нежно поцеловала золотую от загара шею.
-Сул-ла...
-Вейтины не пропадают, к счастью. Но у них одно сердце, - он на секунду зажмурился от прикосновения, а потом отодвинулся и шутливо пощекотал подбородок. – Купайся, Их-хэ.
Девушка с серьезным видом попробовала последовать совету, но быстро смутилась и снова исчезла под водой. Ее оттуда вытянули и насыпали мыла, так что больше нырять не пыталась, только изредка "случайно" брызгалась.
Наконец, когда выбралась, завернули в светло-зеленое и мягкое полотно, бережно подняв и прижав к груди. В комнате Сулла опустился на пол, прислушиваясь к журчанию воды в купальне и тихо, на ухо произнес:

-Я уйду в рейд на неделю-полторы. Хотел бы попросить тебя остаться в Дхэрен.
-Я распугаю всех чаек и доведу до белого каления твоего брата неприятием абстрактных законоположений, - в тон ответила девушка.
-Я иду с Келтой, так что тебе останется доводить Люта, Таину, Северного, Хетту. Может быть сумеешь заставить выйти Кота. Он уже заперся в комнате с ящиком рома, - Сулла сокрушенно вздохнул. – Ничего не могу с ним поделать.
Кивнула и грустно уткнулась лицом в плечо.
-Ты ведь вернешься, правда?
-Вне сомнений, - он отпустил руки и пощекотал дыханием светлый треугольничек кожи под подбородком. – Здесь я не волнуюсь за тебя.
-Вот возьму и умру. От страха что с тобой что-то случится, - обиженно отвернулась.
Сулла озадаченно на нее посмотрел и осторожно опустил хрупкий сверток на приземистую и узкую тахту, а сам сел рядом, позади, осторожно гладя присыпанные загаром плечи. Веки опустились, скрыв черно-серые, прозрачные глаза. Девушка села на пятки и обняла его, прижавшись губами к плечу.
-Все хорошо, Ихэниен, - он на секунду обнял ее и легко опрокинул обратно, устроившись рядом, положив голову на локоть и гладя рыжей прядкой крылья ключиц. – Я вернусь. Обещай, что с тобой ничего не случится и ты встретишь меня.
-Встречу, - прикрыла глаза. - Обещаю.
Сулла бережно и нежно обнял девушку, притягивая к себе, поцеловал, гладя шелковые после воды и мягкого мыла плечи. Мокрые волосы на ладони касались маленькими морскими змеями, а паутинка прозрачных ресниц превратилась в острые клинышки.
-Всего полторы недели, Ихэ.
-Я избалована и не умею ждать, - словно секрет, прошептала на ухо, мягко поцеловала участок кожи под ним.
Сулла спрятал лицо в рыжих волосах, наслаждаясь солено-вересковым запахом, и, нарисовав на лопатках причудливую вязь пальцами, погладил дыханием золотистую кожу у самого краешка мягкого полотна. Сали распутала узел на груди и просто набросила ткань на плечи, как одеяло. Нежно потерлась щекой о плечо, щекоча ресницами шею. С легкой улыбкой Сулла повторил ее жест, и тихо прошептав на ухо что-то на дхэренском, прижал к себе.

Осень 139 года, седьмого цикла, 26 сентября.

Это был второй сон, все время снившийся Дэхиен: высоко в горах, за полуразрушенным монастырем, стоял покрытый вязью камень. Над ним свивало черные ветви причу дливое дерево, бросая сложную тень на серое полотно. В кроне ночевали духи – их хвосты обхватывали ствол, длинные гривы полоскал ветер, чешуя блестела на солнце.
Вейтина подходила к дереву и читала написанное на камне, и тогда одно из существо обвивало ее шею, наполняло крылья воздухом, и с лица крылатой пропадало прежнее выражение, сменяясь другим: невыразительным и невозмутимым. Было в этом что-то пугающее и вместе с тем волшебное.
Дэхиен зашнуровала мягкие сапоги с плотной подошвой, удобные для долгой ходьбы и затянула поясом свободную светлую рубаху. В перекинутой через плечо сумке плескалась во флаге вода и шуршали сухие фрукты. Она бросила взгляд на доки и начала подниматься по узенькой тропе, с которой начиналась дорога к монастырям. Ей некому было говорить, что отправляется в путь и не с кем прощаться. Может, могла бы с капитаном той шхуны, какая носила схожее с ней имя, но он сам оттолкнул ее.
Дхэеренка помнила эту непонятную ночь, когда человек отказался быть рядом ради утешения. Она отогнала воспоминание. Под ногами зашуршал смешанный с мелкими камушками песок, а берег стал отдаляться, превращаясь в туманное облачко. Пропали дома-пики рыбаков, затем мимо прошли сады, скрывавшие в глубине густую тень, потом потянулись веранды аристократических домов. Дэхиен печально посмотрела на дом, который мог бы быть родным, и пошла дальше, туда, где начинали подниматься стены монастырей.
В Дхэрен-ла поклонялись многочисленным духам, и каждый из них имел свое небольшое святилище, но только некоторые – путь. Мальчиков и девочек приносили к воротам монастырей младенцами, чтобы они начали постигать тропу чувственного мира, слитого из легких потоков ветра, с начала, с самой первой точки. Они вырастали жестокими и сильными воинами и не умели ничего, кроме как убивать или защищать. Часто таких бойцов брали аристократические семьи и связывали с новорожденными детьми, делая телохранителями.
Берег учился защищаться годами. С моря, с гор, со степей. Богатое маленькое государство научилось выживать на скалистом берегу, встречая нежеланных гостей сталью и отбирая возможность творить чары на благословенной земле…

Таину остановился на берегу, швырнув в волны стальную пластинку с золотой вязью. Блеснув, она исчезла в светлой воде, оставив только бежавшие по глади несколько секунд круги. Седой моряк секунду смотрел в ту точку, а потом опустился на песок, беспомощно закрыв лицо руками. Его вейтина, маленькая, рыжая, которой шла только тридцатая зима, погибла два года назад, когда на берег напали пираты с Лахта. Прождала четырнадцать лет – два года не дождалась.
-В порядке? - хрипловатый женский голос, ощущение прикосновения пальцев к плечу.
В ушах звучал звонкий, как журчание воды смех. Раскачивавшийся из стороны в сторону Таину замер и упруго провел ладонями по лицу, стирая ненужную влагу. Пустым взглядом уставился на волны и судорожно кивнул. Женщина присела рядом, внимательно глядя в смуглое лицо.
Таину болезненно смежил веки, и по покрытой шрамами щеке побежала слеза, затерявшись в складках мятого шейного платка. В темноте возник образ полноватой светловолосой девчонки с рыже-белыми крыльями за спиной.
-Как тебе на «Сатин», Сита? – в хриплом голосе моряка едва слышалось сдерживаемое рыдание. Женщина молча прижала к себе загорелые плечи моряка. Он засмеялся сквозь слезы. – Хэ, ну-ну, на берегу-то приставать не надо.
-Не буду, - узкие пальцы легли на укрытый платком затылок.
Таину, горько смеясь, вывернулся из рук и упал на песок, с прищуром смотря на него. Отчего-то облака теряли свои очертания. А мыс на краю открывавшейся панорамы был размытым и нечетким. Вспорхнула чайка и показалось, что у нее рыжие перья в крыльях.
…если бы пришел на два года раньше.
-Нет смысла гадать, - выдохнула Сита, словно прочитав мысли. - Можно помнить.
-Сита… сколько, ты думаешь, лет, старому шкиперу? – он содрал с головы грязно-бежевый платок и вытер лицо. Черная грива упала на песок, оказавшись едва ли не в два раза длиннее, чем казалась стянутой.
-Сорок? - внимательный взгляд.
Он опять горько рассмеялся.
-Сколько?
-Пятьдесят с хвостом… таким же длинным, как этот, - он кивнул на спутанные волосы, на которые ветер бросал белый песок. – Помнить. Хэ… Уже ничего не забуду и только и смогу, что помнить, Сита.
-Кто знает, кому чего и сколько? - в голосе прорезался редкий гость - неуверенность. - Сегодня ты считаешь что все на своем месте, а через неделю мечешься по обгорелым доскам, и только три полутрупа не дают отправиться на свидание с морскими богами. Еще неделя - и сутками куришь в собственной каюте потому что нечего делать. Думаешь "еще полгода, а там и..." А через месяц изучаешь карты на новом корабле, потому что того уж нет.
Таину сел, уставившись на ромб песка между коленями, и тяжело наклонил голову:
-У тебя есть жизнь. А у меня никогда не было своей и не будет. Теперь, - черные губы изогнулись в печальной ухмылке.

-А что мешает начать заново?
Шкипер яростно принялся расшнуровывать один из кожаных браслетов и, вытянув последний шнурок, отшвырнул в сторону, показав почти стертую татуировку в виде зерна в черных лучах.
-Нет своей жизни, понимаешь?!
Женщина опустила голову и болезненно прикрыла глаза. Татуировка была незнакомой, но на ее родине тоже были люди, изначально лишенные свободы воли... Им ставили клейма сзади у оснвоания шеи.
-Откупиться?..
-Нельзя, - Таину потянулся за браслетом. Голос стал хриплым, изредка пропадая. – Я думал, я надеялся… Шестнадцать… четырнадцать… лет прождала. Два года… не успел.
Длинные пальцы снова легли на плечо шкипера. Женщина просто молчала, сидя рядом.
-Девочка… я даже не знал, когда с Суллом шел, - Таину сломал случайную ракушку едва заметным движением пальцев и выбросил в волны. Потом снова закрыл лицо руками. – Не знал, не знал… на берегу по притонам ходил, веселился, а она… здесь.
Он что-то бормотал, пытаясь рассказать и регулярно срываясь на дхэренский, а потом замолчал – только вздрагивали узкие, высушенные солнцем плечи. Сита сидела рядом, задумчиво рассматривая светлый песок. В голову пролезла мысль "А будет ли меня кому ждать... когда-нибудь". Отогнала ее, снова переведя внимательный взгляд на шкипера. Он растер ладонями лицо и поднялся, слабо-слабо вспыхнул в темных глазах философский, обычно-насмешливый огонек.
-Спасибо, Ситха…
Та только привычно-мужским жестом толкнула загорелый локоть.
-Пойдешь?
Таину кивнул и устало побрел прочь, заправив ладони за широкий коричневый пояс. Осанка – опущенные плечи, склоненная голова – выдавала гнетущее его чувство.

Осень 139 года, седьмого цикла, 28 сентября.

Дни тянулись мучительно-медленно: Сали часами торчала на берегу, старательно делая вид, что интересуется исключительно ракушками, иногда прогуливалась по анфиладам пустых комнат, потешаясь над собственной робостью. Хотелось воспринимать Дхэрэн-ла чужой радостью, но в голову приходили только знаменитые способы наказаний - от тех, что когда-то давно перечислил Таину, до той, шрам от которой красовался у Суллы на плече. Почему неприязнь к людям перекидывалась на веранды или силуэты гор - не знала и сама, но и увидеть красивое больше не получалось.
Время клонилось к полудню. Девушка отложила книгу - все равно не могла запомнить и строчки. Очень хотелось снова уйти к самой кромке прибоя, но это начинало уже становиться грубым. Накинула темно-зеленый, почти черный верхний халат, подвязала бледно-золотистым, словно песок, поясом... Усмехнулась - всегда считала, что придворные красавицы столько времени уделяют подбору гармоний именно от незнания чем себя занять - и вышла в холл. Здесь неподалеку был выход на галерею - туда и свернула и натолкнулась на высокого, высушенного солнцем темнокожего моряка, бывшего едва ли не на две с половиной головы ее выше. Седые волосы охватывал белый платок с багровой вышивкой, а черно-серые глаза смотрели холодно и равнодушно.
-Из тех кто прибыл на «Кайре»? – без приветствия жестко осведомился он, скрестив руки на груди. Белые рукава крыльями хищной морской птицы вспорхнули, складываясь в сложный узор. На пальце левой руки блеснуло знакомое кольцо.
-Боцман, - так же кратко ответила девушка, чуть склонив голову в приветствии.
-Супруга смертника, - констатировал старик и вернулся в коридор, отворив дверь, исчез в светлой гостиной, где сидел на низкой скамье хмурый низкорослый воин. – Он ушел вместе с Келта в рейд.
Девушка тенью проследовала за ним - веер выскользнул из-за пояса и с размаху ударил человека по лицу. Он спокойно выдержал удар – только поднял руку к покрасневшей щеке, а боец покинул свое место, готовясь схватить девчонку за шиворот, но ему наперерез метнулась темная молния. Хрустнули старые кости – Таину держал безвольно висящую кисть воина. Хаэе’рн а-н’Талли с иронией посмотрел на это представление и опустился на лавку, жестом отозвав своего телохранителя.
-Определенно, супруга смертника, - он холодно осмотрел девушку, которую предупреждающим жестом схватил за плечо шкипер. – Прекрасную картину обнаруживаю я, вернувшись в дом родного сына.
-Трус, - выплюнула Сали и отвернулась.

-Почему? – со спокойным любопытством поинтересовался старик, удобнее устраиваясь на своем месте. – Я один раз сказал ему не возвращаться и имею, кхм, некоторое обыкновение, не повторяться дважды, а, тем более, трижды.
-Ответственность. За поступки, - кратко объяснила девушка.
-Не понимаю, - насмешливо отозвался Хаэе. Таину сверлил его тяжелым взглядом. – Почему не при сыне, страж?
-Так он разрешил, - склонил голову шкипер, и старик удовлетворенно кивнул.
-Отдал кольцо и осудил за кражу, - тихо проговорила девушка. - Трус и лгун к тому же. Он больше не смертник... Он отдал вам дань.
-Он не отдал мне ничего, - повысил голос а-н’Талли. – И еще отдаст. И не тебе решать, девочка, почему я так поступил.
-Он уже умер один раз, - рыжеволосая повернулась. Взгляд был холодным и мертвым.
Хаэе’рн спокойно выдержал его, а потом сделал глоток из чашки с дымящимся отваром. Закатное солнце бросило блик на белоснежно-седые волосы и оставило оранжевый след на загорелом лице.
-И ты тоже умрешь, - неоднозначно произнес он, и Таину дернулся вперед. – Успокойся, ты ведь не пойдешь против моего решения?
Черные глаза старика блеснули, как огоньки в темной глубине моря, и шкипер с трудом, словно против воли склонил голову.
-И ты, - в тон ответила Сали.
-Возможно, куда позже тебя, - усмехнулся в острые усы глава клана.
-Возможно, - рассеянно откликнулась девушка. - Пережив свой род и закон, и все что ценил, - улыбнулась и медленно, словно в задумчивости, двинулась к выходу.
Таину мягко придерживал ее за плечи, когда уводил прочь, а старик задумчиво опустил взгляд на прозрачный бриллиант в кольце, вспоминая странный способ дарить сны, которому его научила матерь второго сына. Девочка не понимала и не могла понимать его мотивов – он только хотел, чтобы сын вырос дхэренцем, членом клана, а не кеббе – беспутным странником, говорящим с духами. И ведь ему это удалось – на долгие годы знак рода запер способности, и теперь они не смогут открыться уже никогда.

...грубо растолкали на рассвете; прежде, чем успела оглянуться, зацепили какую-то точку на шее, и мир поплыл перед глазами... Очнулась от прикосновения холодной воды к ноге. Руки были прикручены к столбу так, что ломило плечи, под короткий нижний халат забирался ветер. В первую секунду искренне обрадовалась и ему, и ласковым волнам, только через некоторое время поняла, что все это значит. Невозможность выбраться, невозможность уберечь, невозможность выполнить обещание... Испуганные зайцы в голове. Боялась, несмотря ни на что. Очень - страх почти лишал возможности соображать, сама не могла решить, чего хотела - остановить ли время или пустить быстрее. Было холодно, кричали где-то неподалеку чайки, рыжая прядка нестерпимо щекотала щеку. Солнце едва проглядывало сквозь утренний туман, делало силуэты кораблей едва различимыми. Вода уже доходила до пояса - каждая девятая волна захлестывала худые плечи. Восприняла почти с облегчением - зловредная прядка больше не щекоталась. И - было дело - набирать воздух перед каждой новой волной, с липким, животным ужасом, понимая, что времени все меньше. Больше не видела никого, ничего - только соленая вода и короткий глоток воздуха после. Не успела - вода хлынула в рот, заставляя закашляться, набирая в легкие еще больше. Грудь взорвалась резкой, рвущейся болью, почти нестерпи...
Красные рукава на белом снегу. Последнее что видела перед смертью. Потом еще и еще раз. С быстротой, которая бывает только во сне, мелькали видения - все дальше и дальше назад. Ее пытались откачать на той самой скамейке... Яды, кинжалы, укусы змей, просто смерть по своей воле и силой ее... Тяжелая чернота очередной гибели, и сразу же - следующая смерть. И - последним аккордом - стремительно приближающиеся волны.
Крылья распахнулись за спиной словно сами собой - срывая веревки, поднимая фонтаны воды. Что-то внутри отдалось нестерпимо-острой болью, но столб был уже где-то внизу. Из легких, изо рта лилась вода, не давая выровнять дыхание, но один из силуэтов вдали сложился в знакомые очертания клипера - рванулась туда. На белопарусных кораблях Хранителей забегали, кто-то коснулся виска рукой... Крылья стали слабее и прозрачнее, но не исчезли совсем. Еще можно было...
Совсем потухли уже у самого борта - кубарем скатилась на палубу, даже не пытаясь уберечься. Последним что помнила - треугольник светлого дерева, укрытый собственной тенью.

…Лоскут палубы сменился плетением полотна, привычная качка - ровным покоем побережья. Девушка шевельнулась и спрятала лицо на влажной от волос ткани. Пряди пахли солью, боль отмечала каждую точку удара о палубу, стылым гадом свернулась в груди. Кашлянула и тихо расплакалась. Теплые ладони обхватили ее за плечи, поднимая с приземистой кровати набрасывая на плечи сухое, колючее полотно.
-Волчок, - пытался броситься в сознание скрипящий голос шкипера. – Ты проснулась, Волчок.
Сали только свернулась клубком, пряча лицо в коленках - казалось, вот-вот пройдет... Ее подняли на руки, продолжая кутать в теплый плед и потащили на веранду.
-Хэ, нельзя так пугать старика, нельзя, - он бережно баюкал ее. – Не мог разбудить, не мог. Здесь опасно, Волчок, я знаю, отец… отец шалит.
-Я... я... - пыталаась подавить слезы, но они тольео текли с новой силой. - Корабль... Где?
-Они вернутся. Они вернутся, Волчок.
Нести девушку на руках было тяжело, и шкипер то и дело останавливался, чтобы перевести дыхание. Он выбрался на улицу, за плетенные ворота. Мелькнули последние стены аристократических домов и потянулись неприступные твердыни монастырских.
- Я... Я нормаль-но, - Сали, наконец, заметила, что ее куда-то несут. Попыталась встать на ноги.
Шкипер позволил ей и потянул дальше, где дорога превращалась в ступеньки и петлей летела в гору. Там, под лестницей, находились ворота с изображением серого мангуста, изготовившегося к прыжку. Таину выбил затейливую дробь, и в щели показалась голова мальчишки со сложно заплетенной косой. Он недоверчиво окинул взглядом старика, взгляд остановился на такой же, как у него, затейливой прическе, пробежал по кожаному жилету и шароварам.
-Входите, даи.
Таину провел девушку внутрь и сразу направился к светлой пристройке, где пол покрывал ковер из сухой травы. Он осторожно устроил девушку там и присел рядом.
Та почти успокоилась - только слезы все еще без остановки катились по щекам. События последнего дня... дней? мешались в голове причудливым живым клубком, но одно знала точно.
-Мне надо... На корабль. Я доберусь. Обязательно…
Шкипер с горечью посмотрел на нее, потом неуловимо нажал на незаметную точку на плече. Девушка тихо опустилась на траву. Шкипер снял жилет и набросил сверху, чтобы ей было теплее, а потом удрученно уставился на светлеющие стены.

Осень 139 года, седьмого цикла, 30 сентября.

Таину с смотрел, как девочка не обращает внимания на окружающее, не ест. Не выходит из травяного барака, где в летние дни собирались монастырские воины. Есть ее приходилось заставлять силой, и с тревогой страж ожидал того момента когда вернется Сулла. К несчастью, тот наступил много раньше, чем предполагал шкипер. Он сидел у ворот Монастыря, беседуя с одним из молодых – к таким старикам, как он относились с почтением и уважением, - когда раздался тихий стук. Мальчишка приоткрыл дверь.
-Келхида а-н’Талли, - раздался усталый голос, и внутрь вошел капитан «Кайры». Таину поднялся и почтительно поклонился. – Рад видеть, Таину, думал, что только здесь, если вас обоих нет в доме…
Он осекся, а шкипер кивком указал на травяной барак:
-Там, спит.
-Потом объяснишь, что произошло, - Сулла еще раз напряженно оглядел разительно изменившегося старика –заплетенные волосы, аккуратная одежда - и быстрым шагом направился в указанную сторону. Так мало времени прошло – разительные переливы. Он повернул «Кайру» назад, ослабив два корабля брата по повелению сна и, похоже, не ошибся.
Сулла вошел в заполненное сухим запахом трав помещение и присел на корточки перед спящей девушкой. Поднял руку, чтобы коснуться плеча и отдернул, болезненно прикрыв глаза. Воспоминание из юности и воспоминание из сна сплелись – капитан выпрямился. Потом выскользнул наружу и прижался затылком к прохладному дереву стены. По двору монастыря тек зелено-желтый туман – таким цветом наделили его травы. Свободное пространство с продолговатыми домами послушников и белокаменная обитель. Место где воспитали Таину…
Шкипер остановился рядом, потом тихо произнес:
-Как у тебя было. Я пытался разбудить, но не вышло на этот раз.
-Меня ты выдрал с корабля мертвых, - сдержано отозвался капитан и прикрыл глаза. – Мне не следует быть с ней. Расскажи, что произошло.
Он выслушал короткую историю, до боли напоминающую ту, что произошла с ним. Такой же сон, такое же пробуждение и непонятно откуда взявшиеся на теле раны.
Девушка проснулась только через час. Еще привыкая к свету, услышала где-то снаружи знакомый голос. Бросилась к выходу, на полпути - замедлила шаг и неслышно подошла к проему.
-Вы как сходили? – тихо поинтересовался Таину после очередного вопроса.

-Здесь чужая рука не пройдет, - отрезал шкипер. – Приходилось силком кормить. Одежду достал… Пойдешь?
-Не знаю.
-Сомневаешься?
Сулла замолчал и не ответил. Скрипнула под подошвой доска - едва ли в паре шагов. Сали тихо опустилась рядом. Таину пожал узкими плечами и бесшумно исчез за углом. Капитан прикрыл глаза, размышляя сколько людей, кроме него, способны принять девушку, которой опасно оставаться с ним рядом дальше. Это накладывалось на обещание ее защищать, и теперь он не мог найти выход из сложившейся дилеммы. Несколько минут девушка тенью сидела рядом, потом встала и медленно двинулась к стене. Не дойдя пяти шагов, остановилась. За спиной со звуком раскрывающегося веера расправились крылья - не такие как во сне, бледные, почти прозрачные. Исчезли после нескольких взмахов - но уже взобралась на стену. Еще несколько секунд - когда прыгала вниз. Опять не хватило - острый камешек порезал колено до крови, еще один - больно ушиб ладонь.
Капитан молча отвернулся. Внутри было пусто и глухо, Таину робко выглянул из-за угла. На секунду мелькнуло юношеское воспоминание, когда у шкипера была густая и длинная челка, из-под которой блестели коричнево-черные глаза:
-Пойдем, полюбуемся высокогорными вейтинами? – протянул ему руку Сулла.
Таину неуверенно кивнул, принимая ладонь.
-Снова – одни?
Веки болезненно опустились, скрыв темно-серые глаза. Капитан думал о том, что обещал ее защищать, а взгляд шкипера был как всегда философски-непроницаемым.
-Проклятье, Таину, я знаю и помню, что я говорил, но ты сам мог почувствовать и услышать. Она не сказала ни единого слова и ушла, значит ей все равно. Я много раз повторял, что корсар не подходящая пара…
-Пойдем, полюбуемся высокогорными вейтинами?
Капитн криво усмехнулся, но дал увести себя за украшенные дерущимися мангустами ворота. Текерри-тела – демоны схронов – посмотрели им вслед внимательными, черными глазами. Сулла почувствовал, что хочет остаться один. Этот и последующие дни пролетели незаметно в горной деревеньке белокрылых вейтин. Рядом с дочерьми птичьего рода было тихо и спокойно, грел огонь, грел шалаш из крыльев, грели теплые руки. Между ключицами блестели саике символами надежды. Среди них ярко выделялась Дэхиен, державшаяся в стороне и холодно. Ее шафрановые крылья окрепли, она легко взлетела, и иногда Сулле казалось, что видит на ее плечах длинногривого змея.
На третий день он отправил вниз с Таину, увлекая за собой шафрановокрылую вейтину. Она тепло держала его за руку, но в темных глазах не было светлой искры – только ледяной холод.

Весна 139 года, седьмого цикла, 1 октября.

На лес опустились сумерки. Запряженные в повозки гигантские коты с плоскими и вытянутыми мордами замедлили шаг, степенно ступая по протоптанной дороге: чем ближе к городу, чаще встречались куски когда-то мощенного известковыми плитами тракта, но, видимо, его давно не подновляли.
Посольская делегация государства Вейлина в составе десяти человек: Первого посла нейди Дей-вег Сэ, супружеской четы Гел-таг Лу, их помощника Тареи Ке, пяти воинов и назначенного над ними командира Рёта, - двигалась в сторону города Калеман – столицы государства Харал. Корпус сопровождал молодой дворянин Хервинт со своими бойцами.
В лиловом сумраке гибкие тела огромных бахаи-кошек казались вытянутыми, каждое движение – мягким и грациозным. Трое охранников следовали возле украшенной сложной, но неприметной резьбой повозки, один замыкал, другой ехал впереди. Время от времени из головы в хвост проносилась куда меньших размеров кошка, несшая на себе командира. Прямо посередине стоял обоз - три стоящих косо телеги, еще одна и вовсе перевернутая - так, словно вьючные животные долгое время не знали что делать и пытались освободиться от упряжи. Всюду - под телегами, в придорожной траве, между деревьями, лежали тела как защитников, так и нападающих: пестрые платки и оборванное платье разбойников, форменные накидки охраны, пестрые одежды торговцев. Что-то еще секунду назад шевелилось среди мертвецов, но, заслышав скрип колес, удрало в лес - кусты еще едва заметно покачивались.
Рёта – среднего роста оэрийка с темными волосами, скрепленными деревянной заколкой в высокую прическу – сложила пальцы щепотью, указав ехавшим впереди воинам внимательно следить, а сама подъехала к повозкам, осматривая расщепленные борта и тела лежавших людей.
-Дороги Харала удивительно живописны, - пробормотала чеграва под нос и развернула бахаи, возвращаясь к послам. – Лорд Хервинт, теперь здесь не пройти: следует отправить человека на ближайший пост, чтобы позаботились о погибших, и оттащить повозки с пути.
Харалец учтиво поклонился, делая знак собственной дружине: крепкие мужчины в чеканных панцирях бросились к телегам - оттаскивать с пути умерших, потом отводить на обочину сами повозки. Первое время на всякий случай проверяли дыхание у тех, кто мог быть еще жив, но после первого же добитого перестали делать и это.

Дей-вег Сэ обернулся, осматривая место боя тепло-внимательным взглядом темных глаз. Усмешка спряталась в черных с нитями седины усах.
-Нейди Рёта, среди них ни одного выжившего? Мне показалось или в ветвях действительно спряталась тень? Возможно единственный способный о произошедшем испугался рычания бахаи?
-Если вы желаете…
-Желаю.
Командир взмахнула рукой и двое крепких воинов в легких, ниже колена халатах, под которыми блестели плетенные кольчуги, покинули своих кошек, уходя в сторону обочины. Рёта положила руку на загривок своей серой, в черных пятнах бахаи и повела следом. Зверь принюхался, а потом протяжно завыл, дергая мордой в сторону двух сплетших кроны деревьев. По жесту воины направились туда, и чеграва опустилась на одно колено рядом с маленькой девушкой.
Почувствовав прикосновение к жилке на шее, девушка, больше всего похожая на полукровку между человеком и зверем, очень шустро для мертвой дернулась дальше в кусты.
-Не разбойники! Путники! – донесся вслед оклик.
Остановилась и медленно обернулась - тонкая рука недоверчиво легла на тяжелый изогнутый нож на поясе. На вид девушке можно был дать лет пятнадцать, не больше - миниатюрная, узкоплечая, со смешными помпонами пепельного меха на голенях и предплечьях, больше развлечение в цирке, чем воин. Короткая туника из скрепленных шнурками по бокам полотнищ кожи не прикрывала коленей, платок на голове заставлял еще больше оттопыриваться смешные острые уши с кисточками тонкой, почти прозрачной шерсти.
-Не бойся, дитя, - Рёта поднялась, отняв ладонь от рукояти прямой паты. Тонкая шерсть ее простого, черного халата, мягко зашуршала, когда она жестом приказала воинам отойти. – Скажи, ты единственная, кто выжил?
Кивнула, опуская руку. Склонила голову.
-Ушли несколько часов назад, - взгляд кошачьих глаз скользнул по освещенным солнцем кронам. - Три или четыре.
Голос пепельноволосой оказался старше и ниже, чем можно было ожидать. Сразу прибавил лет десять.
Рёта незаметным движением поправила висевший на другом боку паране и спросила:
-Сможешь рассказать еще для одного человека?

-А если меня примут за разбойника и повесят?
-Но ты же не являешься им, - в мягком взгляде сине-серых, сланцевых глаз блеснула сталь. – Нейди Первый посол Дей-вег Сэ, направляющийся в Калеман, выразил интерес к произошедшему. Я выполняю его волю.
-Им надо будет кого-то наказать, - пожала плечами кошка, но тем не менее подошла ближе. - Смогу.
Командир сдержано наклонила голову и принялась пробираться в сторону дороги. Дружинники лорда Хервинта уже почти освободили проезд. Рёта обернулась на девушку и опустила руку на загривок своего бахаи.
-Нейди Дей-вег Сэ – седоволосый вейлинец в темно-синем халате, - она поправила спадавшую на правую половину лица густую прядь, и открылся неопрятный, грубый шрам в виде морской звезды: один луч тек мимо внешнего края глаза к брови, другой – к виску, третий – подчеркивал веки, последние – забирались на скулы. – Ты хорошо себя чувствуешь?
-Хорошо, - кивнула. Застыла рядом, осторожно рассматривая оэрийку - большие глаза почти не вращались сами по себе и приходилось постоянно поворачивать голову.
Чеграва резко отвернулась в сторону харальдцев:
-Лорд Хервинт, мы можем отправляться? – и добавила тише. – Иди к Первому послу, дитя.
-Конечно, - поклонился вельможа. Дружинники уже расчистили дорогу от тел и повозок, нашли мертвого главу обоза и теперь в руках лорда лежали бумаги. Выжившая бросила на них невыразительный взгляд и робко двинулась в указанном направлении, на всякий случай испуганно хлопнув глазами.
Дей-вег подал девушке руку, помогая забраться в повозку и обратался к провожатому:
-Нечто любопытное, лорд Хервинт?
-На первый взгляд ничего, но бумаги понадобятся местным властям для расследования, - поклонился харалец. - Посыльный отвезет их на ближайший сторожевой пост.

Рёта плавно обернулась, проводив светлые листы безразличным взглядом, и сделала знак воинам следовать за ней. Одна за другой бахаи начали переставлять лапы, недовольно фыркая от запаха крови.
-Расскажи мне, что произошло, - Первый посол устроил девушку напротив и принялся спрашивать. Чета Гел-таг Лу и Тареи Ке корректно отвернулись, полагая чудачества Дей-вега чем-то само собой разумеющимся.
-Не совсем понимаю сама, - задумчиво опустила голову кошка. - Сначала на обоз напали грабители. Ничего не говорили, не требовали, просто начали драться с охраной. А потом вышли еще грабители и начали драться с первыми. И с теми кто остался из обоза тоже. В результате... - обвела тонкой но крепкой ладонью обочины.
-Понимаю, - Первый посол улыбнулся одними глазами. – Этот корпус направляется в Калеман, но если у тебя есть родные или тебе не любопытна перспектива давать показания перед местными властями, мы можем сопроводить тебя, если нам окажется по пути…
-Буду очень признательна, - девушка поклонилась так глубоко, как позволяла поза и гибкость - а последняя позволяла многое. - Если могу быть чем-то полезна...
Седой мужчина качнул головой:
-Скажи, ты хорошо знаешь харальские обычаи? Я спрашиваю не об этикете и нравах, а о том, что происходит вне замковых стен, среди людей.
-Аристократию плохо. Город...
-Меня как раз интересует город, - успокоил ее Дей-вег. – Корпус пробудет в столице не один месяц, и мне хотелось бы найти человека, хорошо ориентирующегося не только в дворянских кварталах.
-Такой человек у вас есть, - кивнула после некоторого раздумья.
-Прекрасно. Об оплате поговорим в Каламане, - он сцепил руки на коленях и улыбнулся в густые усы. – Теперь расскажи мне немного о жизни в Харале.
Пепельноволосая еще подумала, потом начала говорить - о кликах – торговых союзах - и распрях между ними, об особенностях харалского права и причудливой лестницы власти, где на равных могли стоять недоросль из аристократов, седой чиновник и важный купец, о волнениях на побережьях, начавшихся после принятия морского закона, о приходящих с севера дикарях-оборотнях и отношении к ним... Старалась говорить только о важном, но список все разрастался.

Весна 139 года, седьмого цикла, 2 октября.

К рассвету корпус добрался до Каламана. Вейлинские воины похоже не чувствовали ни усталости, ни сна, как и выносливые бахаи – только рысь стала медленнее, а жесты – плавнее, будто кошки ленились идти. Серо-черная самка Рёты легко перебегала из хвоста в голову корпуса и обратно. Темные глаза оэрийки отмечали далекие огни, мягко колышущиеся ветви сильно поредевших деревьев, отдельно стоявшие дома и разработанные земли. По земле пустил седые пряди утренний туман.
Кошка мирно спала прямо в повозке, уткнувшись в колени носом и выгнув спину немыслимой для взрослого человека дугой. Мимо процессии проплывали каменные домики, похожие на степенных харалских стариков в соломенных шапках, окруженные кудрявыми садами. Многие деревья цвели. За заборами глухо лаяли собаки, кое-где кричали петухи: уютная улочка очень мало походила на перенаселенное столичное предместье. Впрочем, по мере приближения к городу дома стояли все плотнее, оставляя все меньше места садам и прятавшимся за строениями участкам. Наконец, последняя цветущая груша осталась где-то позади, а дорога разделилась на узкие приподнятые участки у самых домов и конную мостовую, разделенную посередине впадиной стока. Вельможа уверенно направил повозку и верховых по левой стороне. Впереди показалась массивная арка ворот.
Воины Рёты выровнялись парами – двое впереди, двое позади повозки. Оэрийка сдержано, но не без интереса оглядывалась по сторонам, прислушиваясь к комментариям Первого посла: он говорил много и рассказывал о простых вещах так, что они вызвали интерес. Мягкий, вкрадчивый голос убаюкивал после бессонной ночи, но командир легко держалась в удобном кожаном седле на спине огромного зверя. Изредка Дей-вег обращался к найденной в лесу девушке, уточняя любопытные ему подробности. Та поднимала голову и кратко, но емко отвечала на вопросы - похоже, действительно, долго жила в городе, и отнюдь не безбедной жизнью обывателя.
У ворот Первый посол передал помощнику бумаги, и светлокожий маленький юноша перебрался за спину Рёты. Дорожные грамоты и дипломатические свидетельства Тареи Ке предъявил по первому требованию.
За первой аркой последовала вторая, потом улица резко свернула, выводя к мосту: на высоком островке посреди реки Вайерлин стоял приземистый старинный замок. За прочными грубыми стенами высились почти невесомые башенки более поздней постройки.
В отличие от остальных мостов через реку, этот не был застроен зданиями: резные перила из хрупкого чугуна украшали только фигурки древних покровителей государства: северных львов, медведей, волков и бородатых лесных колдунов. Ближе к воротам их сменяли изваяния королей и героев, поставленные позднее. У входа еще раз проверили документы, потом послов встретили разряженные слуги, предлагая провести в отведенные гостям покои.

Дей-вег покачал головой и освободил порядком уставших за время пути воинов.
-Скажите, лорд Хервинт, когда мы сможем ознакомится с расписанием?
-Вам доставят его в покои, как только станет известно о вашем благополучном прибытии, - поклон.
Первый посол удовлетворенно кивнул и жестом подозвал к себе Рёту:
-Нейди Рёта, позаботьтесь о девочке и уладьте с ней вопрос оплаты, - проницательный взгляд скользнул по смуглому лицу: казалось в молоко бросили щепотку кофе, чтобы придать коже такой причудливый оттенок. – Сопроводите в город, чтобы найти необходимые вещи, а затем вы можете отдохнуть.
Он сцепил пальцы перед лицом и обернулся, почтительно поклонившись лорду, после чего проследовал за слугами, оставив командира наедине с харальцами и выжившей.
Девушка замерла рядом с оэрийкой, снова уставившись на ее лицо. Чеграва недовольно кашлянула, посмотрев вслед уносившим вещи, и оправила на руках темно-серые перчатки, вновь поднимая поводья бахаи. Кошка устало заворчала и командир провела пальцами за ухом с округлым кончиком, успокаивая.
-Запрыгивай. Побеседуем по дороге до рынка. В женской логике улиц Каламана не мудрено запутаться без опытного провожатого: не удивительно, что путь легко находят только мужчины.
Кошка осторожно села впереди охранницы.
-С ними просто нужно подружиться.
-Боюсь, если я стану разговаривать с улицами, меня поймут не верно. Или ты имеешь ввиду мужчин?
Рёта одной рукой легко приобняла девушку за талию, перекинув петлю поводьев в свободную. Бахаи пошла медленным, степенным шагом, постепенно ускоряя бег, и, наконец, срываясь на плавную рысь на мостике.

-И их тоже. Нужно гладить и уделять им внимание, как капризным щенкам, - девушка запрокинула голову, выгнувшись вопросительным знаком и заглянув оэрийке в глаза.
Командир отвернулась, недовольно дернув щекой:
-Не знаю, не доводилось, - мелькнули мимо последние фигурки, чьи отражения танцевали в водах Вайерлин. – Не отвлекайся от дороги, иначе я завезу тебя туда, где и отеу нет. Мы, так и не успели познакомится за эти сутки. Здесь меня называют Рёта, иногда добавляют «нейди». Воины за спиной – «меченой». Выбирай то, что тебе больше нравится.
-А что что означает? - девушка снова сосредоточилась на дороге, указывая рукой направление. - Я - Шайта.
-Бахаи под тобой зовут Вьюгой. Рёта – старооэрийский язык. Как переводится – неважно. «Меченая» - из-за шрама.
-Вьюгой, - неожиданно улыбнулась кошка. - Рёта.
-Рёта, - подтвердила девушка. - Теперь поговорим об оплате. Получаешь в неделю четверть калима и отдельно до десяти реатов за поручения в неурочное время.
По указанию Шайты бахаи свернула с главной улицы и теперь шла между невысоких домов.
-Устраивает, - кивнула пепельноволосая.
По мере приближения к рынку улочки делались все уже, а львиную часть оставшегося пространства занимали прилавки с булочками или завернутым в лепешки мясом - все готовилась прямо здесь же, в жаровнях - попрошайки, зазывалы, нарочито простецкого вида люди, бродячие собаки и малолетние воришки. Когда бахаи заурчала, Шайта кинула на нее сочувственный взгляд - резкий запах еды почти сбивал с ног. Большой кошке охотно уступали дорогу, так что задерживаться почти не пришлось. Только у одного лотка Рёта приостановила Вьюгу, чтобы купить несколько лепешек (среди них несколько пресных) и мутную бутыль пива. Последнее сразу же отдали Шайте вместе с парой «блинов». Еще два отправились в алую пасть бахаи.
-Тебе следует присмотреть себе что-нибудь, - без обиняков заметила командир. – Придется довольно много времени проводить при нейди Дей-вег Сэ.
-Форма, рамки приличий? - уточнила девушка, не переставая поглощать выданное с поистине космической скоростью. - Кофе, - убрала лепешку от лица, принюхиваясь, потом показала рукой - там. Лавка чуть дальше, к северу, где маги.
-О, при такой точности указаний, я определенно не заблужусь, - иронично отозвалась командир и легко спрыгнула с кошки. – Постарайся выглядеть прилично-аристократично и женственно настолько, чтобы за тебя не стали платить.
В руках оказалась одна из пресных лепешек.
-Жду тебя здесь через час.

Кошка вихрем промчалась по одежным рядам - похожие на кольчуги туники, что шнуруются по бокам, длинная, до колена, свободная туника, еще одна, но уже из шерсти, длинные брюки с разрезами от колена - на холодную погоду, сразу двое коротких шортов - на теплую. Еще одна туника без рукавов, но с прикрывающими плечи "крылышками", под нее - батистовая блуза: рукава не доходят до локтя. Напоследок - кожаный пояс, кушак, еще один, чуть меньше. Поясная сумка для полезных мелочей. На случай если в Вейлине пуританские нравы, купила два длинных халата: тоже с разрезами от колена и локтя. Наконец, обувь. Над головами раздался негромкий звон: получас. Подмигнула Вьюге.
- Пошли, покажу, где тут настоящим мясом кормят?
Когда вернулась оэри, обе кошки были подозрительно сытыми, но положенный ворох одежды уже спокойно лежал на спине черно-серой. Чеграва подошла, спокойно попивая из деревянной плошки густую, темную жидкость, от которой шел крепкий аромат – кофе. На сгибе локтя покачивалась плетенная сеть, в которой лежали несколько свертков: два больших и четыре поменьше. От последних исходил запах трав, табака и снова кофе. Дымящаяся трубочка в виде морды кифи была зажата между средним и указательным пальцами свободной руки. Она внимательно оглядела обоих и аккуратно устроила на боку Вьюги свои покупки, потом протянула черный бархатный мешочек Шайте:
-Передай это нейди Дей-вег Сэ. Можешь заглянуть, но насколько я помню у кошки девять жизней всего, - Рёта подхватила упряжь бахаи и вновь устроила девушку перед собой. – Теперь возвращаемся на заслуженный отдых. Не буди нейди до вечера, он, верно, спит после дороги.
-У меня одна, - осторожно понюхала мешочек.
-Тогда не засовывай туда лишний раз длинный нос, - честно посоветовала Рёта.

Осень 139 года, седьмого цикла, 3 октября.

Дня через три появилась на "Кайре". Поскреблась в капитанскую каюту, никого не найдя, ушла к себе. Умылась, сменила одежду и с ногами забралась на кровать. Медленно листала страницы чужой памяти, пытаясь найти в них что-то, что подсказало бы как жить дальше. Кромешная пустота, и только бесконечные образы... Кто-то стучал в дверь, кажется, не раз - голова была словно ватной. Иногда темнело.
Между створками блеснул металл, и засов выпал из пазов. Створка отворилась, и внутрь вошел спокойно усмехающийся Таину. Он вздохнул, смотря на девушку, и резко качнул головой:
-Иди на главную палубу.
Покорно кивнула и принялась подниматься - после долгих часов бездействия голова отчаянно кружилась. Шкипер, пожав плечами, вышел, смотря в пол. Из-за убранных назад волос сухое лицо заострилось, и Таину стал еще больше напоминать угря.
Наверху было спокойно – гулял ветер в расслабленных снастях. Сидела на ступеньках полуюта Дэхиен с наброшенным на крылья покрывалом. От нее отошел капитан и на секунду скрылся в каюте, появился вновь с чертежами и, бросив беглый взгляд на редких матросов, спрыгнул в шлюпку. Девушка вздрогнула, когда рассеянный взгляд наткнулся на высокую фигуру. Секунду стояла на месте - потом бросилась следом.
Когда светловолосую тень подхватил один из матросов, Сулла на секунду нахмурился, а потом сдержанно принял ее и устроил неподалеку, сдержанно кивнул и отвернулся, подбирая весла. Сали сидела тихо до самого берега, только когда трое матросов вышли, тихо попросила выделить минуту.
-Я слушаю, - капитан склонился над холщевыми сумками, аккуратно укладывая в одну из них чертежи «Сатин».
-Ппозволь... остаться, - опустила голову. - Твоим... таэги.
Он поднял голову – в черно-серых глазах мелькнула боль, тут же загнанная в глубину. Он осторожно накрыл ладонями плечи девушки и сдержанно начал говорить:
-Ихэ…, - после короткого имени, замолчал, словно челюсти свело судорогой. И как не пытался – не мог продолжить.
-Я ждала, - тихо, едва ли дыханием - не поднимая головы. - Только встретить не смогла... не.. не пускали.
-Иди сюда, - он болезненно обнял ее, утягивая на дно шлюпки, усадил на колени, прижав рыжую голову к груди. – Ты сможешь без меня. Со мной тебе опасно, Ихэ, я знаю, видел.
Сали обняла его так, что побелели пальцы. Рубашка почти сразу стала мокрой от слез.
-Н-не смогу... просто умру... без... тебя.

-Я люблю тебя, Ихэ. И боюсь за тебя. Ты видишь, каким оказалось Дхэрен-ла.
-Там был корабль... - без всякой связи прошептала девушка. - Я знала, что если добраться... Все будет хорошо. Пока ты рядом.
Сулла ничего не ответил, только крепче прижал к себе девушку. Он чувствовал себя слабым, потому что не сумел защитить, трусом, потому что не последовал за Волчком в тот день из монастыря и предателем, потому что решил, что так будет лучше. Всепоглощающая вина заполнила глухую пустоту.
Сали прильнула щекой к груди и закрыла глаза. Было стыдно за свой побег, за недоверие... Даже за внешний вид. Но одновременно и счастливо-спокойно, словно страшный сон закончился только сейчас.
-Лучше тебя нет, - прошептала тихо.
-Прости меня, Ихэниен, прости меня, прости…
-И ты меня прости, - болезненно склонила голову.
Сулла принялся целовать мокрое от слез лицо: щеки, скулы, губы, веки, кончик покрасневшего носа, подбородок, соленные, намокшие прядки; чувствуя одновременно и стыд, за то, что не последовал и безграничное счастье, что она рядом, и смутную неясную тревогу - пообещал никогда больше не оставлять.
Волчок только смотрела на него так, словно боялась, что если отведет взгляд, он исчезнет. Потом снова расплакалась - тихими, счастливыми слезами и с почти болезненной нежностью уткнулась носом в сгиб шеи. Сулла зажмурился, крепко прижав тонкую, почти хрустальную фигурку, и проклиная себя.

Сулла устроил девушку в верхних комнатах дока, где оставил веточку кэхеди – белого дерева, пускавшего в середине осени нежно-персиковые маленькие цветы с округлыми лепестками. Бутоны напоминали маленькие хризантемы, но миниатюрные, хрупкие, как ювелирные украшения.
Беззащитные. Капитан прикрыл дверь и, перебросив через плечо сумку с чертежами «Сатин» направился в верхний город, где располагались аристократические дома. Место, где жил отец, находилось выше того, где обитал Келта. Красивый дом из молочного камня, ярко выделяющийся на фоне серой скалы. Невыразительный, выбеленные льняные драпировки отчего-то казались желтоватыми, а накладки из светлого золота на резьбе и колонах, наоборот, коричневыми.
Два воина отступили в стороны, пропуская внутрь, а третий рысью побежал вглубь переплетения коридоров, чтобы сообщить главе Рода о прибытии сына.
Когда седой, сухой старик с выбеленными волосами отпустился на низкую скамью напротив капитана, тот вздрогнул от колючего ледяного взгляда и покорно склонил голову:
-Я прибыл на твой суд Хаэе’рн а-н’Талли.
Дряблые веки старика опустились, а концы губ презрительно опустились вниз:
-Где твое достоинство Кехида a-н’Талли? – Сулла вздрогнул при этом вопросе. – Столько лет в Дхэрен-ла тебя бесчестно называли вором, столько лет из-за чужого обмана ты не мог вернутся, пережил одну смерть и был прощен морем… и все равно, даже после того, как я едва не лишил тебя новообретенной радости, покорно сидишь предо мной не пытаясь даже сказать слово против?!
Капитан поднял взгляд. Они находились в большой светлой гостиной, заливаемой светом через огромное квадратное окно, выходившее на море: там, на аквамариновых волнах покачивалось двадцать четыре корабля, и в их числе «Дэхиен-та», «Сатин», «Кайра». Через узкий, защищенный фортом пролив, входили в бухту гиганты Келты, на фоне которых росчерк сиреневого – «Призрак» - казался малюткой.
-Ты безжалостный человек, отец, - тихо произнес он, - но среди матросов никто и никогда не сомневался в твоих решениях.
-Если я прикажу завтра тебя убить вместе с твоей супругой, сжечь твои корабли, станешь ли ты также безропотно соглашаться или восстанешь против воли отца?

Сулла пристально посмотрел в черные, злые глаза:
-Мы будем сражаться. Люди назовут тебя подлецом и предателем, и я буду склонен с ними согласится.
Они молча смотрели друг на друга несколько минут. Капитан не знал, о чем думал отец рода, но в который раз понимал, насколько замкнут Дом в себе: жены, дети, - каждый отвечал перед каждым за любой необдуманный шаг. Рядом с любовью обитала жестокость, когда провинившегося наказывал отец или брат…
-Вот теперь я слышу, что говорит мой сын. Ты всегда отличался непокорностью, Келхида Стоит вспомнить, сколько раз тебя наказывали за нарушение распорядка, - Хаэе сложил руки на коленях, и солнце задорно сверкнуло на миндале камня.
Капитан напряженно сжал кулаки, чтобы не сорваться. Спокойствие отца бесило, и тяжело отзывалось каждое слово. Хотелось вскочить с места и сцепиться в схватке, но этого не мог себе позволить.
-Свое наказание ты понес, но не от моей руки, а от руки кеббе, - закончил этот разговор глава рода, и перешел на другую тему. – Ты вернул в Дхэрен-ла вейтину.
-Да. Она пропадала в горах, и только недавно вернулась на корабль. Я сочувствую ей, но счастлив, потому что ей не придется пережить того, что могла, не будь у нее крыльев.
Тих отворилась скользнула в сторону плетенная дверь, в комнату вошла среднего роста женщина с печальными черными глазами и седыми волосами. На ее губах блуждала странная улыбка, когда она сложила ладони у груди и вежливо обратилась на дхэренском к Хаэе.

Сулла судорожно поднялся и подошел к ней, заключив в кольцо сильных рук. Старик позади усмехнулся, опустив взгляд:
-У тебя сестра появилась на свет тринадцать лет назад. Коле-ла’рн а-н’Талли.
-Тебя долго не было, Кехида, - матовый взгляд печальных глаз был заполнен болью, и капитан послушно разжал руки, отступив. Мать присела рядом с отцом, и тот бережно накрыл ее талию иссушенной рукой. – Ты изменился.
Он опустился на одно колено рядом с родителями и поднял легкую, как птичье крыло, ладонь женщины, бережно разглаживая пальцами морщины. Когда он уезжал, Идани была другой: молодой, ясной, без груза лет на плечах и сизых прядей дыма в темных волосах. Болью отзывалось: видеть ее такой.
-Я привел в дом женщину, мама.
-Я хочу ее увидеть, Сулла, - она убрала сухими пальцами кольца прядей со светлого лица и улыбнулась – взгляд оставался печальным. – Мне бы хотелось узнать обо всем произошедшем с тобой за годы отсутствия.
-Вы еще успеете поговорить, верно, Келхида? – старик накрыл ладонь сына своей и кивком указал на выход. – Я бы хотел, чтобы вы жили здесь или у Келта.
Сулла, тяжело на него смотря, выпрямился и поклонился.
-Если она пожелает. Ты едва не убил ее, - губы сжались в тоненькую нить. – Если не был моим отцом и главой клана, я поднял бы на тебя руку. Бесчестный поступок: ударить беззащитного.
Хаэе не ответил, только опустил взгляд на прямоугольник света на темном полу, а когда Сулла уже готовился прикрыть за собой дверь, тихо проговорил:
-Иное прошлое можно менять.
Впоследствии капитан долго думал над его словами, но так и не пришел к решению относительно их.