Потребовалось несколько часов довольно кропотливой работы, синий медицинский халат и прямое, как ствол криптомерии, лицо, чтобы Ясуру пустили в карцер. В конце концов, кто же не пустит присланного из главного медцентра префектуры врача, если есть соответствующее предписание, заверенное всеми печатями. То, что никто из охранников не опознал во «враче» их же собственного библиотекаря, забавляло. Впрочем, для этого были приняты некоторые меры, и требовалось обладать изрядной долей проницательности, чтобы опознать Ясуру.
Дверь в карцер открылась со скрипом.
- Здесь темно, принесите фонарь, - немедленно потребовал посетитель.
В ответ на предложение привыкнуть к темноте, он закатил небольшой скандал, упирая на невозможность осматривать пациента без света. Фонарь все-таки принесли.
- Если он вас им стукнет, будете сами виноваты, - кинул напоследок охранник и запер дверь, оставляя «врача» и заключенного одних.

Время не поддавалось измерению. Возможно – спрессовалось. Может быть – растянулось, как патока. Хацуби был готов поставить на второе, когда неожиданная клаустрофобия сорвала его с места, и тогда все пошло кувырком, даже время. Наверняка повеселил охрану, если карцер был оборудован камерой слежения. Хотя куда тут ее засунешь, не в лампу же под потолком? И на что тут смотреть?
Выть не выл, но о стену побился, ободрал об нее кулаки. Бесновался, пока не довел сам себя до припадка, понадеявшись в нем отыскать избавление. Рано радовался.
Когда лязг замка – будто щелкнули, дробя кости жертвы, челюсти медвежьего капкана, - возвестил о посетителе, сил хватило лишь сидеть бесформенной кучей у стены. И царапать бетон ногтями.
Ясура с глухим стуком поставил медицинский чемоданчик на пол и опустился на корточки рядом со сгорбленным пареньком. Шорх-шорх – ногти по бетону. И больше никакого движения. «Врач» поднял руку, будто намеревался погладить по волосам, но передумал и потрепал по плечу.
- Ты живой? – изо рта разве что не вырывался пар.

(вместе)

Даже вздрогнуть сил не хватило, обрисованные почти черной тенью глаза казались еще больше. Хацуби всхлипнул:
- Почти...
- Бедный звереныш.
В тусклом свете старой лампы заключенный напоминал то ли ежонка-переростка, то ли вымокшую под дождем мышь. Ясура подтянул к себе чемоданчик и вынул оттуда теплый синтетический плед. Накинул на плечи мальчишки. Якобы случайно коснулся пальцами плеч, щеки.
- Это же не ты его?
- Не справился бы... – Хацуби заколотил озноб, так что говорить приходилось с усилием, чтобы хоть что-нибудь понимали. – Только... никто не должен знать. Пусть считают...
Посетитель вгляделся в осунувшееся лицо с неожиданным интересом. Потом ловко и привычно, как настоящий врач, вынул шприц, набрал лекарства из маленького пузатого пузырька.
- Дай руку.
- Все, кто находится здесь, попусту теряют время. О да... они обучают друг друга – во всех смыслах. И все же... – мальчишка смотрел, как гость ловко перетягивает ему руку выше локтя жгутом. - Они выйдут отсюда с запретом на работу в Реальности и, как наркоманы со стажем, станут его нарушать
Он поморщился, когда игла вошла в вену.
- Они не могут жить без Реальности, они подсели на нее, как на кибстим. Они достаточно умны и обладают навыками, чтобы заполучить ключ от калитки в пещеру сокровищ. Они будут лизать зады преступникам, не виртуальным, а самым обычным, которые не отличают сканер от принтера, и правительству. Будут стоять на коленях.
- А что будешь делать ты? – поинтересовался Ясура, убирая шприц и снимая жгут.
Ему действительно было интересно, что сейчас скажет этот парнишка с замашками богатого разгильдяя и Оды Нобунаги одновременно.
- А я сделаю так, что преступники встанут передо мной на колени, - Хацуби, опустив ресницы, ждал, когда боль отпустит; он немного осоловел. – И не только они. Вы же не врач, верно?


(minna)

Гость улыбнулся – зубы по-кроличьи вперед, глаза узкими щелочками в складках век и морщинок.
- Обычно нет, но сюда не положено приносить книги, насколько я знаю.
- Везет, посетители, разговоры по душам, - странный голос прожженного пессимиста раздался откуда-то из потолка. - Ко мне обычно никто не приходит.
Слова раздавались из вентиляционной решетки под самым потолком, звучали гулко и приглушенно.
- Не удивляйтесь, я сижу в соседнем карцере. Охрана не знает, что можно переговариваться. В тюрьме нет подслушивающих устройств, а сами господа охранники никогда и не пытались посидеть здесь денек другой...
Хацуби приложил палец к губам, качнул головой: молчи. Ясура кивнул, устроился на полу спиной к стене и оглядел слишком высокий, чтобы можно было достать, потолок. Отверстие за решеткой было маленькое, только-только руку просунуть. Хорошее место для спрятанной камеры, но бликов линз видно не было. Посетитель повернулся к Хацуби, одними губами спросил:
- Кто он?
Заключенный качнул головой, изобразил рукой мышь, что нашла кусок сыра.
- Давно там? – вслух спросил он.
- Недавно отметил годовщину новоселья, - горько пошутил незримый арестант. - Наверное, думаешь, что тюрьма Хиросима сама по себе это очень жестокое и тяжелое место? Может и так. Я видел ее только пять минут, пока меня толкали взашей от двора до этой камеры. За год это третий раз, когда я с кем-то разговариваю, но Такаши уже выпустили, так что думал, что в карцере кто-нибудь окажется не скоро. Иногда еще приходят другие голоса, с которыми можно говорить, но, по-моему, это у меня уже просто крыша местами едет. Клонило в дрему, слабость - обычное его состояние после приступа - требовала не обращать ни на что внимания. Бетонная коробка, больше ничего не существовало. Только она, тень рядом и бесплотный голос из ниоткуда.
- Снаружи не лучше...
- Душу за луч солнца и глоток пива... Где же носит дьявола, когда он так нужен? - почти беспечно отозвался голос и стал совсем неразборчивым.

(по-прежнему)

- Может быть - неподалеку?
Невидимый собеседник расхохотался.
- Прости, малыш, но ты на эту роль никак не тянешь. Дьявол должен появляться красиво, при параде и соответствующих понтах. Иначе кто ему поверит, что он, это он. Эффекты и внешность - пока люди имеют глаза и недоразвитые лобные доли мозга, эти вещи будут вечным и неизменным атрибутом цивилизации.
Хацуби наклонился к самому уху посетителя.
- Разве я говорил о себе?
Судя по кривой ухмылке Ясуры, тому едва удалось сдержать смешок.
- Я вижу, вам есть о чем поговорить, так что я вас покину, - громко заявил он, вставая и подхватывая свой чемоданчик. - Работа, знаете ли, кого зашивать, кому припарки делать.
Прежде чем подойти к двери, положил свободную руку на плечо Хацуби и несильно сжал. Тот в ответ ухмыльнулся.
В темноте карцера, безликий голос, замолчавший было, пока дверь открывалась и закрывалась, сообщил.
- Твой липовый врач, скорее всего, уже влип по черному. Жаль, если ты не успел с ним попрощаться. Увидитесь вы теперь нескоро.
Хацуби сидел, прислонившись к стене; препарат - не набор витаминов, какие давал ему здешний лекарь, - начал действовать. Еще подрагивали бесконтрольно ноги, так что захоти он сейчас встать и пойти, не сумел бы. Даже по чужому приказу.
- Я никогда и ни о чем не жалею, - громким шепотом сообщил Хацуби. - И отличаюсь тем от других.
- Удачи с сохранением такого качества... А я иногда жалею, о том, что не родился лет сто назад. Хотя, тогда еще не изобрели даже телевидение, было бы, наверное, скучно.
- Тебе что за разница - в этом мешке?
- Я бы в него не попал, - оптимистично резюмировал "коллега" Хацуби.
Глаза слипались уже по-настоящему.
- Попал бы... – усмехнулся бывший студент. - Маленьким мышкам иначе не выжить среди больших злых крыс.


(minna)

Киото, 12 июня, день

Второе «гнездо» серых курток встретило еще неласковее. Разрушений и беспорядка на первый взгляд меньше, зато вход пересекает желтая лента с вежливой просьбой не топаться без дела на месте преступления. Шеф СБК притворился неграмотным, но неудачно – заработал неодобрительный взгляд старшего из детективов. Полицейские без лишнего рвения, но дотошно просеивали мусор в безнадежном поиске хотя бы чего-нибудь. Пожилой занял центр помещения, негромко бубнил в телефон, ждал, когда молодой напарник доделает грязную работу, хотя белые перчатки не снял.
- Тела уже увезли... – начал младший, что сидел на корточках и изучал груду битого пластика, осекся, нахмурился. – Прошу прощения, здесь запрещено находиться посторонним. Выйдите немедленно.
Черный волк подмигнул ему, уселся на подоконнике – единственном чистом пятачке. Юный страж порядка начал подниматься, роста в нем было много, ширины и понимания момента – не особо.
- И что ты будешь делать, если я не уйду? – с искренним любопытством спросил Риёдзи, вынимая из кармана сигареты.
- Он из Иванумы, - извиняясь за недогадливого коллегу, произнес старший, оторвавшись на миг от разговора с невидимым собеседником. – Недавно переведен, еще не освоился.
- Далековато забрался, - кивнул Икедзуми.
Он не лез к ним, и они забыли – или сделали вид, что забыли, - о постороннем наблюдателе. Риёдзи стряхивал пепел в круглую черную пепельницу с гравировкой в виде звезды на крышке, подарок дочерей, и не столько осматривался, сколько – слушал. В основном к ощущениям своего второго «я», что, аккуратно ступая между искореженными силовыми линиями, обнюхивал углы реальностной проекции помещения. Черный волк буркнул под нос предупреждение, Икедзуми открылся ему пошире. И желудок чуть не вывернуло наизнанку. Стены, потолок, пол – все пропиталось удушливым запахом паники и непонятного ужаса. Сладковатый аромат кибстима въелся так, что почувствовать можно было за километр; наверное, он замаскировал следы недавнего происшествия.
Черный волк попятился, крутанулся на месте юлой, поскуливая, умоляя хозяина уйти поскорее из страшного места. Потребовались силы, чтобы остаться сидеть неподвижно.
- Вам нехорошо? – сквозь вату, что забила уши, просочился вопрос полицейского.
Икедзуми открыл глаза; сигарета в пальцах заметно подрагивала. Риёдзи затушил ее, вытряхнул пепел вместе с окурком в подставленный пакетик для улик, перевел дыхание.
- В качестве личной просьбы... – морщась, сказал он. – Я хотел бы видеть результаты экспертизы.
Полицейским не справиться. Они могут надувать щеки, но им – не справиться. Икедзуми давно не чуял подобного «запаха», в первый и последний раз – десять лет назад, в доме на берегу озера Бива, когда Акума, проект 444, вышел из-под контроля. Сейчас тут действовал кто-то похожий. Без неограниченной власти над Реальностью, но и без понятий о добре и зле. Кто-то с другим простроением мира внутри себя, кто-то плюющий на установленные порядки в городе.
И – что самое страшное – этот кто-то не оставил после себя никаких следов, кроме душного, бьющего по всем органам чувств сразу запаха ничем не обоснованного, но и неудержимого страха.

11 июня, 10.00

До самой больницы так и не было произнесено ни слова. Впрочем, не похоже было, чтобы это хоть как-то тревожило водителя машины, который в свою очередь сумел полностью сосредоточиться на дороге и побить очередной рекорд скорости и времени для городских улиц.
Госпиталь встретил полицейских суетой начинающегося рабочего дня. Хидоко вела себя так, будто не наносила вчера визит, и в упор не видела оглядывающихся на нее санитарок. Впрочем, причиной нежданной популярности могли оказаться ее пристрастия в одежде, но о таком повороте стажер не думала. Трудно было сказать, думала ли она сейчас о чем-нибудь вообще. Подключившись к музыкальному сайту, Хи-тян скачивала себе на имплант мелодии и поэтому время от времени принималась дудеть себе под нос очередной шедевр, напевать или насвистывать, не обращая внимания на окружающих. Прекратила она свою деятельность только после того, как проходивший по коридору врач указал на табличку с запрещением. Тогда Хидоко покладисто кивнула и нацепила на нос темные очки.
В одноместной палате за прошедшие часы тоже мало что изменилось. Если не считать, конечно, появление генерального префекта Цурумаки, который, стоя у окна, с безразличным видом изучал больничный парк. На вошедших подчиненных Аспид даже не оглянулся, а Штруттен только скосил глаза.
- Мы тоже рады вас видеть, - оборвал затянувшуюся паузу Джучи.
- Мы можем начать допрос? - поинтересовался префект.
- Можете, - холодно согласился Артур.
Предварительно опустив жалюзи на окне в коридор, Хи-тян устроилась на подоконнике рядом с Аспидом и тоже смотрела в больничный сад.
- С какой целью вы прибыли на место, где располагалась полицейская засада? – спросил Джучи, занимая место с краю от больничной койки.
- Это секретная информация, - с каменным выражением лица ответил Штруттен. – Я не имею права ее оглашать.
- Он идиот? – напарник Хи-тян покосился на префекта.

- Пуля мозг не задела, - ответил Аспид, собирая пальцем пыль с подоконника.
- Ввиду отсутствия, - хмыкнул монгол.
- Я стреляла ниже, - оповестила спорщиков Икедзуми-младшая. – И никогда не жаловалась на отсутствие меткости. Может быть, он плохо понимает по-японски. Так я могу включить онлайн-переводчик. У меня отличный быстродействующий... - «...и дорогостоящий, о чем отец никогда не забудет», добавила она про себя, - ...имплант.
- Агент Штруттен, - Цурумаки соизволил-таки взглянуть на "потерпевшего". - Вы готовы и дальше создавать проблемы себе и нам, а также как вашему, так и нашему руководству?
- Я не вижу пока никаких проблем, - ледяным тоном ответил лигист, стараясь не обращать внимания на ядовитую ухмылку, "озарившую" лицо генерального префекта.
- А жаль, - покачал головой Аспид и шагнул к дверям. - Я пошел за кофе, - невзначай бросил он напоследок.
Когда дверь за спиной начальства закрылась, Джучи посмотрел на Хи-тян.
- Ты что-то говорила об универсальном переводчике с японского на идиотский?
- Вот это как раз проще простого, - сказала дочь Икедзуми, выдернула из торбочки пистолет и с силой ткнула раненому в лоб. - С тобой говорили почти хорошо и говорили почти плохо. Так понятнее или мне доделать работу? Представь, что ты не самый умный в этом мире и начинай говорить. Почему Лига влезла в наше дело, и каким образом вы с ним завязаны. Кто наш подозреваемый. И так далее...
Она погладила указательным пальцем спусковой крючок.
- На мой вчерашний вопрос можешь не отвечать. Я уже знаю, что вы просто прикрывали за наш счет собственные задницы. А поверим мы или нет в информацию, мы уж сами решим, хорошо?
Иностранец с трудом сглотнул, покосился на Удея, но инспектор проявлял в этот момент больше внимания к масляному пятну на своем указательном пальце левой руки.
- Хорошо, - выдавил сквозь зубы Штруттен. - Я все скажу, но ничего этого не будет ни в официальных бумагах, ни в рапортах. И я никогда не признаю, что этот разговор вообще был. Пистолет, может, уберешь?

(& SonGoku)

Чуть позднее

Хи-тян упрямилась и упиралась, стоически пройдя мимо нескольких забегаловок, которые манили заглянуть внутрь и отведать все, что приготовили на кухне. На углу, где торговали блинами со сладкой начинкой, она чуть было не сдалась, но вовремя вспомнила, что она не только голодная, но очень сердитая и гордая. Сломалась Хидоко возле уличного лотка, там веселые говорливые мальчики в фартуках, перекрикиваясь, готовили на раскаленных плитах креветочные пончики. Стажер уселась на деревянную желтую скамейку и отказалась сдвигаться с места. Даже огромный механический краб, который зазывно помахивал лапами над дверью в ресторан далеко впереди (или позади, смотря, откуда считать), не поколебал ее решимости.
Для гостей древнего города было еще рано, для местных жителей и подавно; у дверей соседних магазинчиков, лавок, лавочек и прочих заведений только-только закончили скрести щетками тротуар.
- С какой вам начинкой? – деловито осведомился один из поварят.
Хи-тян задумалась и выбрала все подряд. Джучи, стоя чуть в стороне, раскуривал очередную вонючую папиросу. С того момента, как напарники покинули больничную палату, с лица монгола не сходило сосредоточенно задумчивое выражение.
- По-хорошему, дело надо сливать безопасникам, - выдал, наконец, Удей, когда закупка провианта была закончена.
Хидоко выудила из пластиковой коробочки первый шарик, обжигающий пальцы, распространяющий аромат, от которого кружится голова и текут слюнки, и жадно вцепилась в него зубами. Поэтому ответ прозвучал чуть-чуть невнятно:
- Вафем?
- Вот и я думаю. Зачем нам с ним связываться? - кивнул Джучи, блуждая взглядом вдоль улицы.
- Потому что он с нами связался, - стажер проглотила остатки первого пончика и нацелилась на второй. – Вранье до добра не доводит. Или ты не про «Монако»?

(продолжаем куролесить, ага)

- И про него тоже, - пожал плечами Джучи. Невольно инспектор вспомнил, сколько раз он уже стоял перед таким вот выбором, и сколько раз делала то, что и теперь. Хотя, если бы он хоть пару раз действительно "слил" дело на сторону, то сейчас наверняка бы приходился Хи-тян уже не наставником, а начальником. Но против собственной натуры тяжело идти. - Браться надо. Но не нравиться мне тут многое. Вранье на вранье сплошное. "Монако" не нужны спекуляции, они самый большой и уважаемый Игорный Дом в Европе. Уж им-то точно нечего бояться той программы, что их агент свистнул у Лиги. Могу поспорить, они даже были в курсе ее разработки, вполне официально, и даже возможно помогали. Последнее объясняет ту легкость, с которой был украден диск и уничтожена база данных на охраняемом сервере. Но тогда, зачем, мангус побери, ему понадобился этот софт?
Облизывая испачканные в мясном соке пальцы, Хи-тян задумалась над многовариантным ответом. Первый, который напрашивался сам собой: «понятия не имею», стажер отмела с негодованием.
- Давай отыщем его и допросим с пристрастием, - предложила Икедзуми, чуть-чуть подобрев от еды и делая вид, что больше не сердится.

(мы же)

- Разумно, - монгол затушил окурок и бросил его в ближайшую мусорную корзину. - Вот только следы он хорошо умеет заметать. Если бы у нас было что-то на что его можно выманить как на живца...
- Контроль за схемами казино и игровыми залами... – Хи-тян прокатала слова на языке, пробуя их на вкус с тем же сладострастием, как только что поедала пончики. – Вот если бы у нас была программа посильнее этой...
Она посмотрела на старшего напарника круглыми глазами:
- Давай закажем ее Каунту!
- Давай. И лучше через твоего отца. Будет быстрее и не так больно в финале.
Стажер обдумала и это предложение, пока не догадалась, что Джучи шутит.
- Почему бы и нет?


(2-волка-2)

- Действительно, а то, что-то я задержался под этим солнцем, - инспектор, потянулся, уже было за следующей папиросой, но его рука замерла на середине пути. - А может сделать то, чего он так больше всего боится?
- Мой отец? - Хи-тян сдвинула брови. - Или этот недобиток? А чего он боится?
- Насчет страхов директора СБК не знаю, а вот наш "недобиток" очень боится одной вещи - он боится, что о нем все узнают. И он прав, очень многим в этом городе не понравиться то, что они могут узнать о нем.
Судя по широчайшей ухмылке, расползавшейся по измазанной в жирном соке мордашке стажера, ей в голову пришла почти та же мысль. Хидоко смотрела на напарника почти влюблено, совсем позабыв про утреннюю и вчерашнюю злость.
- С чего начнем? - встрепенулась девица.
- Для начала вернем пару моих долгов.

(два дятла-стука... то есть волка, конечно)

Реальность

От черно-белой площади не осталось и следа. Глубокие ржавые борозды на обугленной земле вместо асфальта. Искореженная рама бывшего павильончика над входом в метро. Сам вход вознесся на уступ образовавшейся вместо домов горы. Проемы между булыжниками заменили окна, выступающие камни – фронтоны. Каким-то чудом несколько деревьев сумели удержаться корнями за почти отвесный склон, балансируя на грани падения. Даже небо изменило цвет от свинцового к охристому, как на старинной фотографии. Края дождевых туч, похожие на щупальца, сложенные из плывущей в воздухе ваты, отсвечивали багрянцем. Птицы исчезли, но на вершине горы – крохотные на таком расстоянии – восседали горгульи.
Двое, которые пришли сюда, едва ли обратили внимание на последствия собственных действий. С двух сторон по лестнице из шатающихся камней они подобрались ко входу в глубокую пещеру. Заглянули. Отсюда внутренности ее представлялись непроглядной чернотой, но и это не остановило двоих искателей «клада». Один коснулся холодного камня стены кожей пальцев, другой – царапнул металлической перчаткой. Шаг, второй, третий. Десятый. Впереди выросла стена из грудой лежащих камней – завал. Вспыхнула неоном в воздухе надпись: «Три раза подумай, стоит ли».
- Хе, господин Мифуне оставил предупреждение.
- Какая честь.
В следующий миг завал разлетелся брызгами щебня от ударившей молнии.

(Далара mo)

Дальше под ноги легла скользкая, будто вымокший насквозь мох, поверхность. Каждый шаг отдавался сонным угрюмым эхом. Далекий вход сначала превратился в яркую точку, а потом и вовсе пропал из виду. И тогда пещера осветилась мириадами искусственных светлячков, сложенных в нити наподобие кровеносной системы. Призрачный пульсирующий голубовато-белый свет. Стало видно, что от главного хода ответвляются боковые, словно решеткой, перекрытые блестящими сталактитами и сталагмитами.
- Серверы Корпорации, - опознал один из двоих.
- Сам знаю. Не суй пальцы.
- Свои лучше держи подальше, чтобы не законтачило.
Главный путь не перегораживало ничто, он тянулся далеко вглубь, не меняясь, до тех пор, пока не окончился узким проемом в невероятно толстой стене. Свет здесь изменился, приобрел теплоту, как от горящих факелов, не было только запаха дыма. Закрывала проем невесомая серебристая паутина. Металлический заточенный, как хорошая бритва, коготь полоснул по почти невидимым нитям. Можно было ожидать звона сигнализации или хотя бы появления разгневанного вопиющим варварством паука, но ничего такого не случилось.
- Только после вас, - ехидно предложил тот, на чьих руках не было перчаток.

(Bishop to)

Внутри было тихо, потолок ушел в высоту, образовал свод, превращая каменную пещеру в зал. Дальше картина повторилась еще несколько раз – словно в зеркале. Призраками бродят программы, похожие на придворных в старинных одеждах, в первом зале едва различимые, серые и бесплотные, но чем дальше пробирались незваные гости, тем отчетливее становились обитатели здешних мест. Поначалу их сторонились, но затем, когда механический демон – не сдержался или из прихоти – задел лезвиями перьев одну из программ, ничего не произошло. Разрез склеился сам, только пробежали по краям «раны» быстрые огоньки. Программы-тени не реагировали на присутствие чужаков, а прикосновение к ним напоминало касание пластмассы, без особенностей, без ощущения жизни. Однородные тени.
- Сколько ж лет этому месту... – восхитился один из гостей, отпуская из рук складку ткани, на ощупь не имевшей фактуры.
Второй если и кривился от зрелища, то все равно видно не было. Тень у входа в последний зал была прорисована лучше других, даже трубка в зубах и лук за спиной почти как настоящие.
- Что за нафталин! – буркнул второй гость.
- Ты что! - вознегодовал первый и удостоился скептического взгляда. – Это антиквариат!
В углу кто-то негромко чихнул. Зал пересекали следы зверя. Собаки. Очень крупной собаки. Гости переглянулись.

(Далара mo)

У дальней стены в полукруге каменных самураев стоял большой сундук, в каких обычно прячут сокровища в пиратских фильмах. Массивный предмет обстановки – единственный здесь – был сделан так же добротно, как призрак у входа. Дерево стенок, заклепки, замок вызывали ощущение реальности. Опутывающие сундук цепи звенели, если их качнуть.
- Похоже, оно.
Тихий шелест, легкое колыхание ветра, и призрачные голоса, словно где-то очень глубоко, забормотали одно и то же слово:
- Идут... Идут... Идут...
Над бесцветной трубкой заколыхался такой же прозрачный дымок.
- Кто-то мнил себя Ши Хуанди, - хмыкнул демон. – Но на восемь тысяч солдат не хватило ресурса...
Подцепил когтями одну из цепей.
- Эй, Пандора, зачем тебе то, что лежит в сундуке?
- А тебе-то что? – фыркнул огненнокрылый, больше чтобы выиграть время, разобраться самому.
Он вдруг понял, что ответ, который без колебаний дал бы еще неделю назад, теперь не точен и не так уж важен. Прошелся вдоль семи окаменелых самураев, разглядывая их. Одного тронул пальцем, раздалось легкое шипение, но черный след на поверхности быстро растворился, словно втянутый в камень. Господин Мифуне любил такие штучки.
- Сначала меня грубо «попросили» достать им программу из такого вот архива в обмен на жизнь матери. Не думал, что бывают параноики большие, чем я, но этот именно такой.
Нарисовал пальцем рожицу – две точки и ухмыляющийся рот – на лице крайнего самурая с нагинатой. Его бронированный напарник тем временем копался в замке, без особого толка, лишь чуть не погнул когти. Их клинки устояли, запор – тоже. Mecha-демон кивнул.

(Bishop to, при информационной поддержке Грея)

- А теперь... Я думаю, без содержимого этого ящика не будет завершено кое-что очень важное, - огнекрылый повернулся и пошел обратно вдоль ряда фигур. - А тебе зачем? Хочешь узнать, где давление больше, в твоей голове или Мифуне?
Ore весело хохотнул:
- Еще помнишь?
Он поднялся, сложил руки в мудру, концентрируя внимание. Второй наблюдал за ним с интересом, потом улыбнулся понимающе и встал над сундуком с другой стороны. Накрыл сверкающими крыльями толстые кольца цепи, погладил их. Металл перенимал жар охотно, всасывал его в себя.
- Планирую потрясающего масштаба выходку, - mecha-демон ждал в волнах раскаленного воздуха. – Мучаюсь приступом любознательности. Хочу выяснить, так ли могуч старик-айну, как в свое время считалось. Выбирай самый правильный вариант.
- Ты хотел сказать, все три сразу...
На поверхности цепи замигали крошечные огоньки, разрослись, слились в ручейки и озерца. Показалось, кольца подсвечены изнутри множеством красных фонариков-светлячков. Тяжелый плотный воздух над ними студенисто дрожал. Подтаявший лед отваливался большими кусками, стены и потолок пошли крупными трещинами.
- Участвуешь?
Нахальная озорная ухмылка на лице приятеля:
- Спрашиваешь!
Они ударили одновременно – огненный шквал и холодный металл, две стихии, что вечно спорят друг с другом, но раздельно не существуют. Цепи лопнули.
- Осторожно, Пандора, - посоветовал mecha-демон. – Крышку придерживай, вдруг выскочат?

(futari)

Дерево яростно зашипело, обуглилось под опущенными на него ладонями. Вовремя: внутри уже билось и рвалось наружу нечто, разбуженное после долгой спячки.
- Будь готов, К-сан. Медленно отпускаю.
Тяжелое дерево двигалось с неохотой, старые несмазанные петли заскрипели неприятную мелодию, как будто были и вправду настоящими. Белесый молочный туман пополз во все стороны, окутывая помещение, но быстро таял и рассеивался. А посередине сокровищницы, возвышаясь над стенками сундука, замер стройный силуэт.
Лакированные красные полоски доспеха были аккуратно подогнаны под ладную фигуру владелицы. На шлеме, лишенном маски-мэмпо, слабо светилась золотом эмблема-маэдатэ – черный тигриный след на белом фоне. Ножны длинного меча у пояса украшала причудливая вязь. Улыбка на идеальном лице сверкнула чернотой первородного обсидиана, на секунду демонстрируя длинные изогнутые клыки и оттеняя собой желтые глаза с кошачьими зрачками.
- Ну что же так долго, мальчики? - воительница потянулась, выгибая затекшую спину. - Мне даже чуть не стало скучно в какой-то момент.
- Согласись, это лично твои проблемы, не наши, - отрезал ore, попытался заглянуть в сундук: не найдется ли там еще чего-нибудь, посмотрел на напарника. – В самый раз по тебе, Пандора. Забирай ее и пошли, не люблю долго засиживаться на одном месте.
- Да, с последним заявлением я согласна, как никто другой, - в глубине глаз, слишком, живых чтобы быть лишь виртуальным отображением, зажглись кровавые огоньки. Свою левую точеную ладонь воительница протянула демону с красными крыльями. - Не поможешь спуститься? А то от твоего сумрачного друга вряд ли стоит ждать галантных знаков.
- Фу, как низко ты меня ценишь, К-сан...
Объятые пламенем пальцы сомкнулись вокруг запястья воительницы.
- Пошли, раз тебе все равно здесь скучно.
- Тоже не слишком галантно, - заметила девушка, спускаясь с возвышения, опершись на руку демона. – Ты уверен в его талантах? – алые губы тронула ехидная улыбка.
- Мы давно не общались, - ore пожал закованными в броню плечами, скрежетнули пластины доспеха. – Все меняется.

(с добавлением меня любимого)

И – не оглядываясь – пошел к выходу из пещеры.
- Некоторые вещи – не очень-то, - бросил ему вслед второй и оглядел спутницу. – Неужто господин Мифуне обчитался глянцевых журналов? Или ты сама себе выбрала такую экипировку?
Они вдвоем шли в том же направлении, на выход, но поотстав.
- Уж кто бы говорил, - рассмеялась девушка. - Крылья, огонь, его когти... Ты скажешь, что все это часть рабочего инструментария? Но поверь, во мне тоже мало лишних элементов.
- Верю.
Улыбка огненного демона производила странное впечатление, будто вы заглядываете в глубокую пропасть, из которой на вас смотрят теплые, обманчиво согревающие язычки пламени.
- У тебя все функционально, но твоей идеальности не хватает очарования.
И он «нарисовал» у нее на скуле тонкий аккуратный шрам. Впрочем, результатом остался недоволен.
- Ну, извини, - желтые глаза девушки лукаво блеснули. – Я просидела в ящике последние тринадцать лет.
В этот момент пещера дрогнула, призраки заметались, прячась в узких замшелых щелях, а с потолка, скрытого во тьме, посыпалась каменная крошка. От арки входа во все стороны побежала сеть ветвящихся трещин, а спустя мгновение на пороге перед mecha-демоном возникли три фигуры, две больших и одна поменьше.

(minna)

(я фантом, помогаю вкладывать)

Чудовища, закованные в непробиваемую сталь, с головами, увенчанными многочисленными наростами, и когтистыми лапами, достающими до колен. Из узких щелей-глазниц струился ровный багровый свет, а пудовые кулаки сжимали рукояти громадных стальных дубин, покрытых толстыми круглыми шипами. За спиной у каждой из тварей распахнулось по паре суставных крыльев, наподобие тех, что любят рисовать сказочным европейским драконам. Края этих крыльев «украшали» многочисленные серповидные когти. Третий спутник новоприбывших демонов был почти на две головы ниже своих товарищей и далеко не так грозен с виду. Между пластин старинного доспеха ё-рой и из-под шлема торчали клочья бурой шерсти, плечи укрывались плащом из звериных шкур, а лицо создания представляло собой ритуальную маску с загнутыми клыками, высунутым языком и выпученными глазами. Оружием, в отличие от компаньонов, «коротышка» брезговал.
- Что ж, вот и настал момент, на котором так часто обрывают отношения многие мужчины – знакомство с семьей девушки, - рука бывшей узницы выскользнула из ладони огненнокрылого. – Прости, с тобой, возможно, и было бы весело, но у меня еще есть неоконченные дела, - добавила она, отступая на шаг назад. – Еще увидимся. Может быть.
Из пола между ними с неуловимой для невооруженного глаза скоростью выросла еще одна могучая фигура. Длинное существо, словно собранное из бесчисленных металлических многоугольников, каждый из которых был отполирован до зеркального блеска, расправило неправдоподобно широкие и худые плечи. Четыре руки создания сжимали по короткому прямому лезвию, лишенному всякого намека на рукоять. На шарообразной голове прорезались узкие полоски алых глаз и ощерились в оскале два ряда длинных, похожих на иглы, зубов.

- Да, семейка красотой не отличается, - прокомментировал демон огня. - И дружелюбием тоже. Не то чтобы я собирался на тебе жениться...
Он оглядел монстров с видом художника перед картиной конкурента. Сотворенные из металла, они походили на дальнюю родню Каунта, но изящество обтекаемых и пропорциональных его черт здесь было заменено чем-то гротескным. Грубая карикатура на ore. Европейские гоблины, высеченные из уродливых скал, не иначе. Девушка при всей своей воинственности амазонки смотрелась среди них мотыльком, который заблудился между сложенных грудой неотесанных камней, так и не пошедших на строительство. От них в пещере стало тесно.
Потом освободилось немного пространства. Ха, это партнер исчез, будто его здесь и не было. Умный ход! Демон подмигнул бывшей узнице и растворился в жарком тумане испаряющейся воды.
С электрическим треском побежали по гладким каменным стенам многочисленные трещины. Но пока это были лишь слабые незначительные «порезы», старая система защиты по-прежнему справлялась с нагрузкой. Да и поддержка со стороны новых участников действа оказалась не лишней. Медленно проступили из пустоты на прежнем месте очертания mecha-демона. Желтоглазая воительница усмехнулась:
- По-английски отсюда не уходят. А ведь перед входом висело предупреждение.
Не дожидаясь конца фразы, крылатые железные гиганты бросились вперед. Тяжелые шипастые дубины рассекли виртуальный воздух, обрушиваясь на противника.

В крошечном, на пять терминалов, компьютерном клубе в сердце Киото Денрей вынул флэш-карту из разъема на потертом от долгого пользования корпусе.
- Почему ж не увидимся? Очень даже, дорогуша.
И, уходя, сунул маленький прямоугольник в карман.

(дружная троица и бдительная Сон присматривает)

И без того небольшая пещера стала как будто еще меньше – или стены начали смыкаться, а потолок пошел вниз, стесняя движения бойцам. Ore сомкнул крылья, закутался в них, будто в стальной кокон; дубины высекли искры, демон пошатнулся, сделал шаг назад, но устоял под сдвоенным ударом, хоть и с трудом. Может ли потемнеть в глазах у виртуального воплощения личности? Трудно сказать, но человек, что находился по другую сторону цифровой границы, задохнулся, как будто это ему досталось от невидимого врага.
- Останешься в стороне? – спросил mecha-демон у девушки. – Тебя они тоже... не выпустят...
Он с силой развел крылья, отталкивая противника.
- А разве я собиралась уходить? - воительница улыбнулась еще шире и, положив точеную ладонь на плечо шипастого чудовища, нежно проворковала просьбу в несуществующее ухо худого великана. - Оставьте мне от него сувенир. Что-нибудь съедобное.
- Твое дело, - без обиды засмеялся ore. – Считал тебя чуть поумнее, но – каждому свой уровень развития.

(Grey-sama mo)

Подрагивающими пальцами – то ли пошел на спад адреналин, то ли сказалось воздействие сети, несмотря на таблетки, - Денрей закрыл за собой деревянную дверь клуба. На втором этаже, в уютном домашнем ресторанчике, звенел оживленный гомон. Вечерний ветер приносил сладковатый запах травы и водорослей с реки. Небо уже почти почернело: могло быть сколько угодно времени, хоть восемь вечера, хоть час ночи. Пятница, сегодня же пятница. А он-то удивился поначалу, откуда вокруг столько шумных веселых людей. Протиснулся мимо увлеченной друг другом парочки, безучастно взглянул на большую лавку по продаже тофу. Есть не хотелось. Идти, не останавливаясь, пока в голове не прояснится хоть немного – вот план на ближайшее время.
Что-то мешало, как заноза, как положенный не на место предмет. Шун пошарил по карманам, может, оставил что-нибудь или, наоборот, не отдал? Но нет, ключ, удостоверение, несколько многоцветных кредитных карточек, флэшка, мобильник – все здесь. Тогда что? Он выбросил в урну около автомата с напитками и чаем несколько рекламных флаеров, но легче не стало.
Сунув руки в карманы, ловлюк перешел с односторонней однополосной улицы на другую такую же. Взглядом уперся в большую зеленую вывеску с белой надписью: «Терамачи». Впереди раскинулась Оикэ, широкая многорядная улица, и в уши ворвался равномерный гул машин. Денрей повернул к реке. Взглянул с сомнением на спуск в метро и остановился на перекрестке, ожидая зеленого света. Все попытки докопаться, что же его не устраивает, проходили впустую. Он так увлекся, что вздрогнул, когда услышал рядом с собой изумленный возглас. Затем сообразил – шум исчез, машины стояли. Светофоры сверкали красными глазами во всех направлениях одновременно.
Не слишком много людей в этом городе могли и стали бы вызывать такое. И никто не стал бы лишь из прихоти.

(оставила народ в виртуале)

(опять фантом)

Шун уселся на каменное ограждение клумбы, подобрал ноги, чтобы никто не споткнулся, раскрыл на коленях ноутбук и «прыгнул» в Реальность. Аватар, словно не наигравшийся вволю щенок, развернул крылья и пулей метнулся вверх по уровням. Снаружи обледенелая пещера выглядела черным потрескавшимся бугром (возможно, когда-то это был шар), из которого во все стороны били лучи – невидимые, но ощутимые. Тревога усилилась. Знакомые руины, лестница, тоннель...

За спинами чудовищ у входа встала слепящая в полумраке фигура с яростным прищуром глаз и тяжелым посохом в руках. Между великанами мелькнул визор Каунта, и огненный демон ринулся в атаку на ближайшего противника, целя концом посоха в основание черепа.
Дорогу ему пригородил низкорослый мохнатый монстр. У него не было оружия в массивных лапах, но это оказалась ему и ненужным. Широкие ладони хлопнули с оглушительным грохотом, и своды пещеры застонали от напряжения. Шуна спасла не острота реакции, не многолетний опыт и не отлаженные программы поддержки, и даже не случайность, а сочетание всех этих факторов. Он едва успел отшатнуться, когда пространство перед ним перестало существовать. Огромный массив данных вместе с управляющими алгоритмами, программами-стабилизаторами и всем прочим наполнением такой прозрачной и пустой Реальности исчез. Он был стерт начисто и бесповоротно без возможности для восстановления и без возможности отмена команды. Круглые глаза лохматого они завращались в разные стороны, длинный язык свесился, почти доставая до пояса. Местный демон неторопливо двинулся на огненного противника, разводя лапы для нового удара. За его спиной две фигуры в доспехах и одна с четырьмя руками продолжали методично обрушивать удары на обороняющегося ore.

Фуде не терпелось. Он извелся от ожидания, вот-вот лопнет. Или сточит ногтями рабочий стол, только ножки останутся и клавиатура.
- Ты что? – удивился Икедзуми, роясь в карманах.
- Сам, что ли, не видишь?
Маленький программист ткнул пальцем в монитор, отчего по экрану пошла рябь всех цветов радуги. Под ней на графиках, названных бессмысленными с точки зрения постороннего сочетаниями букв и цифр, кривые закладывали лихие виражи.
- Они там уже дня два копают. Прорыли, наконец-то, трудяги, - Риёдзи раздобыл сигарету, чудом уцелевшую в смятой пачке.
Оттуда же выпал сложенный вчетверо блокнотный листок.
- Прорыть-то прорыли, - продолжал волноваться Фуда, на чьем столе высились баррикады пустых стаканчиков из-под кофе. – А теперь начали взрывать. И если мы не примем меры, то взорвут не только святая святых незабвенного Мифуне, но и что-нибудь еще. По мне, стереть там все и не маяться.
- Фуда-разрушитель... – проворчал Икедзуми, подобрал записку, развернул. – Ну и почерк...
- Хоть Годзилла, - отозвался программист, кое-как складывая обратно наконец свалившийся столбик пластиковых стаканчиков. – Моя забота – сетевая безопасность Корпорации, а они ей угрожают прямо и непосредственно. А что бы их не послать на Delete прямо сейчас?
- Потому что так мы можем причинить еще больший вред внутреннему периметру. Потому что мне любопытно, что получится. Потому что... какой сегодня день?
- Не можем... – Фуда привычно щелкнул клавишами. – Двенадцатое июня, пятница. А что?
- Нам повезло. Пусти-ка меня.

(я-другая с Бишем)

Правая половина разваливающейся пещеры дышала жаром, здесь вспыхивали и сгорали за доли секунды паутинные нити, плавились стены, и лава ручейками очерчивала плиты пола. В левой - царили арктический холод, металл и кристаллики застывшего на морозе дыхания, что вырывалось с губ только одного из четырех противников. Массивные, тяжелые на взгляд доспехи ore украшала теперь не только вязь затейливой чеканки, но и – свежие глубокие царапины, оставленные шипами дубин. Острая бритва махового пера срезала начисто одну из четырех конечностей «многоугольного» демона; та, не разжав кулака, не выпустив клинок, утонула в луже расплавленного базальта.
- Вы программы, - сплюнул безликий; по зеркальному иссиня-черному забралу визора побежали цепочки символов. – Умные, но всего лишь – программы.
Из сведенных вместе кулаков вытянулся металлический шест. Одним концом ore пихнул в сторону они-близнеца, от удара второго рассыпался на куски каменный сундук-саркофаг.
- Вам всегда будет кое-чего не хватать, - продолжил наставления mecha-демон, окуная конец шеста в лаву.
Языки пламени на глазах уплотнялись, затвердевали, образовывая плоское широкое лезвие гуань-дао.
- Тебя, девочка, это тоже касается, - ore поискал взглядом соблазнительную красотку, в которой не было ни грамма привлекательности, только гонор и самомнение.
Только что выплавленное – в прямом смысле – оружие описало широкий полукруг.

- А ты всего лишь человек, и тебе тоже всегда будет чего-то не хватать, - девица-демон даже не обернулась, лишь подняла руку, словно отмахиваясь от назойливого насекомого. - Не мешай, пожалуйста, мне надо закончить дело до того как мои братики вместе с вами обрушат своды.
Старый охотник-призрак с прищуром смотрел на нее. Дым, струившийся из его длинной трубки, свернулся, образуя вопросительный знак.
- Не зли меня, дедуля, - погрозила пальцем они. - Ты сам прекрасно знаешь, зачем.
Вздохнув, охотник пожал плечами и усмехнулся в седые прозрачные усы.
- Ладно, - согласилась девушка. - Пойдем трудным путем. Какое у нас сегодня число... Ясно, а день недели... Замечательно...
"Древние" стены вокруг продолжала покрывать сеть трещин.

Фуда, забравшись в кресло с ногами, пристально следил попеременно за бешеными кривыми на экране и за тем, как Икедзуми вводит пароль. Очередной пик - и Фуда подскочил, как ужаленный, чуть не свалившись с "насеста".
- Это еще кто лезет? - Подтянул к себе вторую клавиатуру, молниеносно что-то настрочил и присвистнул: - Да еще изнутри!
- Поздно.
На сигарете нарос столбик пепла, Икедзуми сунул руки в карманы; очень хотелось их вымыть, но было негде и некогда.

(успеваю хоть как-то вставить хоть что-то)

Паутина вспыхнула и погасла:
ACCESS DENIED
И чуть ниже:
"Приложение используется другим пользователем".
- Промазала, momo jiri? - спросил ore; он запыхался.
Огненный демон, подволакивающий крылья от усталости, не удержался, прыснул со смеху, и язычки пламени разбежались по стенам в прихотливом танце. Жаркая лава низвергалась слепящим каскадом в пропасть дыр, выдранных из бытия мохнатым созданием, падала в никуда и оставалась висеть в сером безликом пространстве. Кончик посоха в который раз ужалил свисающий изо рта лохматого чудища язык и скользнул вверх, метя в уродливый выпученный глаз. Широкая ладонь перехватила оружие в последнее мгновение. Раздалось громкое шипение, и потянуло почти настоящим запахом паленой кожи и шерсти. Раздался еще более громкий треск, и посох начал разваливаться на мелкие осколки, впрочем, как и левая рука лохматого они.
Воительница отвернулась от бурята-охотника, замершего как истукан, и посмотрела на железный клубок, в котором еще смутно можно было различить словоохотливого взломщика.
- Конечно, я промазала, сообразительный ты мой, - в голосе девушки зазвучал веселый сарказм. - Я ведь глупая примитивная программка, которая даже не хочет принять тот факт, что ей никогда не сломать Код Вечности. И в самом деле, какая же я глупая. Но зато ты, так умен, так опытен и столь глобально умеешь мыслить, что уже, наверное, нашел способ, как спасти себя и своего друга из этой ловушки. Ну, а пока Икедзуми-сан загружает в кэш-память главного компьютера СБК рабочую копию самого ценного массива в этом архиве, которому вот-вот предстоит исчезнуть, я думаю, мне пора удалиться, чтобы не смущать столь ученых мужей своей глупостью.

(minna)

Обходя первую сражающуюся группу вдоль стенки пещеры, они плавной походкой направилась к черному провалу входа, зияющему под растрескавшейся аркой.
- Вот тут ты права.
Mecha-демон перехватил увесистое оружие, будто копье, с силой метнул его. Широкое лезвие в виде языков пламени вошло между лопаток любителя аплодисментов и выперло из груди. По краям раны обнажился системный код – как разорванные волокна плоти. Противник мохнатого, теперь уже бывший, нервно кашлянул, глядя на острие, что замерло в считанных миллиметрах от его лица.
- Предупреждать же надо!
И рассыпался вдруг многоцветным слепящим фейерверком. Широкий проем затянула концентрической сеткой горящая паутина. Три огненные дорожки устремились под ноги облаченной в доспехи женщине, четвертый любознательным зверьком метнулся к протянутой руке ore, обвился вокруг запястья пушистым браслетом. Наручь раскалилась, с нее сорвалось несколько капель расплавленного металла – когда mecha-демон свел ладони. Пламя весело перекинулось на вторую руку.
Каменный потолок опасно прогнулся, словно пещера вздохнула и задержала дыхание. А потом с натужным ревом все поверхности внутри пещеры прорезали глубокие, уродливые, как раны, черные разломы. Мгновение – и обрушились стены. Зал схлопнулся, будто стиснутый гигантскими жерновами.

- K’so. Все скачалось или есть потери?
Фуда совсем вогнал очки в переносицу, став похожим на насекомое.
- Кое-что потерялось, - сообщил он. – Архиву-то сто лет в обед.
- K’so, - Икедзуми помолчал, без восторга разглядывая монитор. – Разберись, что из этого применимо для Корпорации, а что хлам.
Он направился к дверям, где ангелом-хранителем к нему за спину пристроился вечный спутник Таро. Полосами света и тени отмечались этажи, когда лифт возносил двух работников СБК к вершине пирамиды, что парила над древним городом. Икедзуми усмехнулся.
- А своей жизни я давно сам хозяин.

(все-все)

Где-то невообразимо далеко, скрытые разрывами белых облаков, тянулись одинаковые квадратные районы футуристического мегаполиса. Низкое темное небо было совсем близко, казалось, протяни руку и сумеешь достать, но зависшей в вышине фигурке почему-то совсем не хотелось испытывать судьбу. Где-то рядом плыли еще четыре тела, трое медленно шевелили широкими крыльями, словно пытаясь поймать несуществующие воздушные потоки. Но это был лишь мираж, все три закованных в латы фигуры были мертвы и неподвижны. Последний, точнее останки последнего, неторопливо разносило в стороны. У версии 1.0 всегда был высокий запас «прочности», но даже его не хватило после удара ore.
- Забавно, - произнесла, наконец, девушка-воительница в красном доспехе, наблюдая, как мимо проплывает большой круглый глаз. Затем ее взгляд переместился вниз, туда, где по крышам мегаполиса, нарезая круги, крутилась громадная пятнистая гиена с необычным всадником в громоздком седле. - А ведь дальше мы ничего и не планировали. А что теперь-то?
Крохотные капельки крови, просачиваясь между лакированных пластин, срывались вниз, исчезая между молочных разводов поднебесья.

(соло в конце)

В другое время, совсем в другом месте...
Колония для киберпреступников в Хиросиме

На КПП лже-врача задержали, долго рассматривали пропуск, сравнивали с бумагами и данными на экране простого, как стетоскоп, компьютера (видимо, чтобы не взломали заключенные, просто потому, что ломать там было нечего). Охранник – гора мускулов без проблеска разума в глазах – навязчиво маячил у двери, преграждая путь на свободу. Ясура внешне добродушно прищурился, казалось, он вот-вот улыбнется. Так солнце висит за краем грозовой тучи, готовясь выглянуть, но все не появляется.
В мыслях солнца не было в помине. Почему задержали? В чем прокол?
Он поддерживал личину терпеливо-усталого ожидания, а в уме прокручивал события: «библиотекарь» уехал день назад, несколько часов спустя после ареста Хацуби. Ниточка, но сама по себе ничего не дает охране колонии. Сегодня к воротам тюрьмы явился «врач» с документами – удостоверением личности и предписанием приехать на вызов. Удостоверение не поддельное, и настоящий владелец, который проводит эти часы в удобном месте, где его никто не заметит, получит свою «корочку» обратно вместе со второй половиной оговоренной платы. Фотография и внешний вид предъявителя совпадают. Нет проблемы.
Бумажка с направлением... Когда впускали, дежурный позвонил в больницу префектуры и там ему подтвердили, что вызов действительно был, и откомандирован именно этот врач. Ясура всегда считал скупость пороком, когда речь заходила о деле. Потом они могли позвонить главному врачу, чья подпись стоит на предписании, но тот и за миллион евро-йен не смог бы вспомнить, была ли среди груды сегодняшних бумаг эта. Секретарь не положен из экономии. Конец ниточки. Подробное разбирательство заняло бы гораздо больше времени, чем длился короткий разговор с Хацуби. Нет проблемы.
У него-«библиотекаря» снимали отпечатки пальцев, как у всякого работника исправительного заведения, но «врач» пришел в медицинских перчатках. Никаких следов. Нет проблемы.
Остается «крыса». Судя по голосу, мужчина средних лет, который подслушивал, а потом зачем-то выдал себя, вступив в разговор. «Крыса» передал все слово в слово. Вот проблема.
Библиотекарю нужно неопровержимое алиби. Потом. Сейчас задача выбраться. Лже-врач окинул округу взглядом скучающего в очереди человека, которого ждут важные дела в другом месте. Металлическая стена, поверх – колючая проволока под напряжением. Единственный проходной пункт. Вышка, вооруженная охрана. Гора мускулов у двери, дежурный с чем-то там возится. Больничная машина ждет в ста метрах от ворот. Пристрелят раньше, чем удастся добежать. Но коротковолновый передатчик собственной сборки работает идеально.
Ясура напустил на себя утомленное выражение повидавшего виды врача, давно перевалившего за пятый десяток.
- Молодой человек, вы знаете, что я на работе? – на грани ворчливости обратился он к слишком уж кропотливому дежурному. – У меня есть и другие больные, не только ваш обморочный заключенный.
- У меня приказ, - буркнул тот, бесцельно вертя в руках нисколько не фальшивое удостоверение и явно начиная смущаться.
«Врач» пришпилил его к стене холодным взглядом.
- У вас приказ, а у меня люди. И они умирают из-за вас.
Служака начал ерзать. Он сдался бы скоро, но тут в помещение вломился дородный санитар с криком, что госпожа такая-то вот-вот отдаст концы во время родов, и надо срочно ехать, потому что они – ближайшая к ее дому бригада. В дальнейшей неразберихе удалось отобрать удостоверение, пообещав, в качестве бонуса, визит к престарелой матери дежурного.
Когда машина под мигалками оставила колонию для кибер-преступников, Ясура вычеркнул одну проблему и принялся размышлять над следующей.
- Подбрось меня до аэропорта, - велел он водителю.

(и еще раз соло, уже мое)

Маленькая пластиковая собачка, блестя гладкими (недавно Камо втайне от хозяина заполировал все царапины и потертости) боками, смирно сидела там, куда ее усадили. Они питалась энергией, но подзарядку включили не так давно, поэтому сил у айбо хватало только на то, чтобы фиксировать в электронной памяти все, что сейчас отражалось в темном визоре, закрывающем ей мордочку.

Хиросима, колония для виртуальных преступников
когда-то

Переговорить с Хари об интересующем вопросе удалось нескоро, пути все время не пересекались. Казалось бы – чем еще заниматься, как ни разговаривать людям, что отрезаны от мира вокруг них? Их выдрали из привычной среды обитания, оборвали даже призрачные связи в Реальности, сунули в один мешок, будто крыс... вот они и грызутся, как крысы – каждый по своему.
По выходу из карцера Хацуби мог тягаться со спецагентом-убийцей по упитанности, но был жизнерадостнее обычного.
И все-таки судьба их свела.
- Yo.
Костлявый заключенный поднял большую обритую голову и посмотрел на обратившегося тяжелым немигающим взглядом.
- Хацуби, - сложив газету, Хари почему-то огляделся, как будто ожидал увидеть здесь кого-то еще. - А ты похудел. Особая диета и почечный массаж?
- Замечательный курорт, - согласился его собеседник. – Но в проспекте забыли указать трудотерапию. У меня к тебе дело, если захочешь.

(SonGoku mo, Grey-sama mo)

Вокруг них была "полоса отчуждения", трудно сказать - намеренно или случайно. Хацуби это устраивало.
- Мой аниматор взял выходной, так что я совершенно свободен, - пожал плечами Хари, при этом в обеих ключицах что-то хрустнуло.
- Мнемограмма у тебя в мозгах, - сразу взял решительный старт бывший студент. - Это программа? Чип? Или что-то иное?
- Это я, - с лица убийцы сразу же пропала легкая тень заинтересованности.
- Здесь я бессилен, - Хацуби сел на корточки напротив собеседника, нарисовал пальцем на земле круг. - Здесь, не там. В обмен... убивать я уже умею, но это было так, по мелочи. Научишь?
- Зачем? - Хари разглядывал собеседника внимательно, но как-то без всяких эмоций. - Это не лучшее из... умений.
- Согласен. Именно поэтому я хочу им владеть. Чтобы, если понадобится, проводить этот... процесс без глупостей и ошибок. В качестве оплаты могу избавить тебя от "маячка". Я справился с андроидами "Сендзюцу", справлюсь и здесь.
И он не хвастал.
- А как ты решил вытащить меня отсюда для такой "операции", когда придет время платить? - Хари хмуро усмехнулся. - Ты упускаешь детали в яви. Это первое, что нужно научиться НЕ делать.
Хацуби кивнул: понял и запомнил.
- Я выйду раньше. А оттуда, с той стороны, - он кивнул через плечо на высокую безликую стену, - смогу вытащить и тебя. Если захочешь. Ну как? Новая жизнь в обмен на возможность грамотно лишать ее.
- Меня возьмут в тот момент, когда я занесу ногу, чтобы переступить контрольную черту у ворот, - крупная голова на костлявой шее вновь мотнулась в отрицательном жесте. - Поэтому я ушел сюда. Это мой выбор... и я им доволен. Но я знаю, как ты сможешь со мной расплатиться.

(& Bishop-san)

У неба был металлический стальной оттенок, за плотной, почти материальной пеленой защитного экрана» кое-как угадывалась клякса солнца. Хацуби, жмурясь, посмотрел на дневное светило – на его тень в этой реальности.
- Как?
- Ты поклянешься. Поклянешься, что никогда не будешь использовать то, что я расскажу тебе против людей, которые этого не заслуживают. Никогда.
С языка чуть не сорвалось: «А кто будет взвешивать их заслуги?». Но когда тебе семнадцать лет – легко давать обещания. Даже такие, от которых зависит чья-то жизнь. Возможно, и твоя тоже.
- Клянусь, - серьезно произнес Хацуби.
- Быстро согласился, - кивнул сам себе Хари. - Ладно, быть может все-таки успеешь понять, зачем тебе нужна эта клятва, прежде чем будет слишком поздно... А теперь к делу, ты ведь помнишь какой самый простой способ убить человека через имплант-чип?
- Выжечь мозги или если имплант управляет другими, например, кардиостимулятором, - Хацуби пожал плечами. - Но остаются следы. Можно иначе, но получается слишком долго.
- Первый вариант нам подойдет больше всего, - кивнул Хари. - И здесь главное понять одну важную вещь, либо ты воспринимаешь имплант как объект, через который можно выжечь мозг человека, либо - как непосредственную часть самого мозга. Ведь в принципе, нет никакой разницы между этой чешуйкой и серыми извилинами, после того как руки нейрохирурга объединят их в одно целое. А что произойдет с любым человеком, если хотя бы крошечный квадратный сантиметр его мозга вдруг превратится в мертвую ткань?
- Вероятнее всего, у него разовьется колликвационный некроз, характеризующийся расплавлением мертвой ткани. В первые сутки представлен нечетким участком синюшного оттенка, затем очаг становится более четким и бледнеет. В последующие дни вещество мозга становится желтоватым, порой с зеленоватым оттенком и увеличивается в объеме из-за отека. Еще через месяц-полтора на месте инфаркта образуется полость с мутной жидкостью и детритом, - Хацуби нарисовал палочкой на песке схематическое изображение человеческой головы; художником он всегда был не лучшим. – А клиника – самая разная. От эпилепсии до отмирания того органа, которым заведовал пораженный участок мозга.

(Grey-sama - обучает убивать)

- Правильно, - кивнул Хари, - и простейшее современное медицинское вмешательство, или на худой конец что-то из области примитивной лоботомии, спасут наш объект от трагических последствий. Но это только в том случае, если ткань мозга не испытает в момент своей смерти болевого шока. Ведь если человеческий череп пробивает тонкое острое шило, смерть наступает не по причине микроскопического повреждения, а из-за того, что самый большой нервный узел в организме хомо сапиенса превращается в один большой источник молниеносной боли. Да, иногда мозг не реагирует на проникающие ранения, обычно, когда не успевает воспринять все "краски" происходящего. Но при работе с имплантом этому можно помочь. Как может человек с протезированной ногой или рукой почувствовать боль в искусственной конечности?
- Не превращается. Мозг - не чувствителен к боли, лишь его оболочки и волокна нервов за его пределами.
Хацуби столько раз ловили на лекциях за чтением литературы, что предназначена для курсов старше, что махнули рукой и предоставили свободу в выборе. Бывший студент с усилием вернулся к действительности.
- Извини. Боль в протезах - фантомная. Человек только думает, что ощущает ее.
- Не знаю, - пожал плечами убийца. - Наверное, мое объяснение не совсем научно, но я так привык это воспринимать. В любом случае, повреждение мозга очень опасная вещь, а сделать ее смертельной или нет, уже задача того, кто делает попытку. А что касается протезов, то тут ты забыл об одном пункте. Есть протезы, которые не могут передавать владельцу сигналов о температуре и плотности объекта, к которым они прикасаются. Они действуют только в визуальном свойстве, на глазах у хозяина. Но есть и более современные, те, которые позволяют почувствовать предмет и его свойства - твердость, тепло и тому подобное - даже с закрытыми глазами. В них есть микроскопические нейро-датчики, некоторые используют нано-машины. Это дорого, но эффективно. Также через них можно задать восприятие болевых ощущений, или отключить. И алгоритмы для работы такого оборудования также написаны в Сети и передаются по ней на имплант владельца, а уже оттуда в передний мозг, отвечающий за внешние чувства.
- То есть можно через имплант заставить человека почувствовать, будто ему проломили башку? Если грубо.
- Да, но это будет немного сложнее, чем я предлагаю. Тебе нужно написать целую программу о "черепно-мозговой" травме и успеть всунуть ее в имплант, предварительно сломав его кодировку. Согласись, просто выжечь мозги куда быстрее, хоть и топорнее.

(...)

- И оставляет следы, - кивнул Хацуби.
- А теперь подумай, что будет, если никакая программа не нужна. Xто просто чип - вот он, и он часть мозга, пусть не живая, но вполне материальная. И он может испытывать боль, от которой не спасут ни защита, ни пароли, нужно только заставить его поверить в эту боль.
Рисунок приобрел добавление - мелкий плоский камешек там, где обычно вживается чип-имплант.
- А как?
- Ты веришь в то, что Реальность, это нечто большее, чем просто набор единиц и нолей, рассыпанных по информационному пространству планеты? - откинувшись назад, Хари уставился в серое свинцовое небо.
- Я верю, что Реальность - инструмент, который может сравнять человека с богами всех уровней и времен, - честно признался Хацуби.
- А многие верят, что это просто другая сторона мира. Некоторые открыто, некоторые подсознательно, но все равно верят. Их мозг в это верит, и их чипы, часть их мозга, тоже в это верит. И в том числе, в то, что может прийти боль. Программа "боль-и-смерть" уже есть в человеческом мозгу, как в операционной системе любого компьютера, нужно только подобрать ключ. Но этот ключ не просто найти, для этого мало закончить университеты и долго работать в Сети. Нужно иметь рисковать, идти против правил и творить. Пусть разрушающее, но новое, неиспытанное... Однажды, я убил почти двести человек, за считанные секунды. Одни из них умерли от боли, другие от страха, третьи от удовольствия. Просто потому, что они верили в то, что могут их испытывать, были готовы к этому. А когда научишься понимать за мгновения к чему готов человек, во что он может поверить, то ты станешь равным любому из богов. Главное не забыть, во что веришь сам, и не показывать этого никому.
На стене в мегафон надрывался охранник, его коллеги отправились прочесывать двор - поторапливать тех, у кого туго со слухом. Хацуби встал, зажав камешек в руке, стер ногой рисунок.
- Спасибо.
- Когда-нибудь ты проклянешь меня за это знание, - ответил Хари, уже глядя вслед своему собеседнику.
- Пошевеливайся, волчья сыть!- рявкнул появившийся рядом охранник.
- Иду, иду, - пробормотал заключенный, поднимаясь и хрустя затекшими суставами.

(futari)

Шум становился все сильнее – и одновременно приходило четкое понимание, что все происходит внутри головы. Адвокат что-то еще говорил, но его слова доносились издалека и не имели смысла. Комната двоилась, плыла, ее заволакивал туман. Еще через секунду должна была ни с того, ни с сего прийти боль. Вызвать приступ – недолго и легко, достаточно попытаться встать с футона. Гораздо дольше – ждать, пока боль от судорог докатится до того уровня, когда он перестанет контролировать себя.
Всегда есть обходные пути.
Фудзита поймал своего посетителя – тот от неожиданности умолк на половине фразы, - за рукав, притянул к себе.
- Тоши-кун...
И не услышал сам себя за хрипом, в которое превратилось дыхание. Его с усилием заставили лечь обратно. Сквозь ватный туман прорвался крик: адвокат звал Камо. Потом Фунами Тошиюки, стоя на коленях, склонился к давнему клиенту.
- Твой слуга сейчас придет, - взглянул на горящее лицо и кивнул: - Говори, я слушаю.
Сначала был едва слышный треск, будто рвались тонкие нити, затем что-то громко лопнуло – так раскалывается каменная глыба. Инвалид облизал губы, сдерживая подступающую тошноту, разжал потную ладонь. Узкую пластиковую трубочку одноразового инъектора он всегда держал при себе, не зная, когда может понадобиться.
- Кортексин, - выдохнул он; где-то нарастал оглушительный грохот горного обвала. – Введешь мне через тридцать секунд. Не раньше.
Посетитель отстранился. Обеспокоенный его взгляд похолодел.
- Мне, как адвокату, лучше знать, где и что за игру ты сейчас ведешь.
Он взял инъектор из холодной, как лед, ладони, покрутил в пальцах. Засек время на наручных часах.
- За тобой рассказ, когда вернешься в мир живых.
Поднялся на ноги с легкостью, которую трудно было заподозрить в его худощавом костлявом теле, и загородил проход Камо, рвущемуся к хозяину.
- Только... для тех, кто заслужил... не иначе...

(мы с Бишем)

В Реальности... может быть.

В пещере разбежались огни. На третьем уровне Реальности юркой тенью промчался фенек. Заложив уши, нырнул в не им выкопанную нору, снова выскочил на поверхность. И остановился, как вкопанный, глядя на панораму перед собой. Там было на что посмотреть: будто игрушечная, но чересчур точная модель Хэан-кьё была окружена слишком уж настоящими горами, за которыми шли равнины, потом снова горы. Весь остров. Песчаная лисичка замерла в недоумении, затем выцелила себе нечто, ринулась вперед... И замолотила лапами в воздухе, пытаясь добраться хотя бы до земли. Выгнула шею, недоуменно поглядела в лицо над собой.
- Хороший зверек... – ворковало существо в старинной одежде, то ли мальчик, то ли девочка, с выбеленным лицом и подведенным черным бровями. – Пушистый... кусачий... ай!
Маленький охотник перехватил вырывающуюся добычу поудобнее.
- Что ж ты делаешь?
Пушистый хвост метнулся из стороны в сторону. Глаза-бусины заглянули в лицо человеческому существу, мол, а сама-сам-само что творишь? И тут же встопорщились громадными треугольниками пушистые уши, развернулись локаторами на звук – где-то в вышине хлопали крылья. Удобно разлегшись на спине большой белой кошки, охотник в старинной одежде запрокинул(а) голову, к темно-синему, почти уже черному своду неба с россыпями созвездий. Прикрыл(а) рукой в лазоревой с серебристым шитьем котэ глаза от слепящего их сияния – над покрытым синей речной галькой двором разгоралось неурочное солнце.
- Добро пожаловать домой!

(унд Далара)

11 июня

К расчету с долгами инспектор Удей приступил только после того, как напарники добрались до уже известного Хи-тян ресторанчика на углу китайского квартала, зажатого в крошечном пространстве между территорией университета и бетонными коробками района склада, примыкавшего к Гиону. Разместившись за столом, Джучи принялся делать последовательные звонки, как правило, не называя собеседника по имени. Правда, лишь в одном случае монгол не стал разговаривать с собеседником на том конце электронной линии как со своим школьным приятелем, и это, само по себе, сказало о многом.
Его младшая коллега, воспользовавшись моментом, набивала живот (без излишней невежливой спешки, но впрок) и размышляла. Подумать, в общем, ей было о чем. Какое-то подсознательное чувство, шестое, седьмое или тридцать пятое, подсказывало, что предложенный ею способ ловли преступников отдает безрассудством и торопливостью. Охота должна происходить иначе. Но Хи-тян с трудом удерживала себя на месте.
Чтобы действительно не сорваться и не побежать вынюхивать след Каунта, она правой рукой орудовала палочками, отправляя в рот кусочки еды, а левой нажимала кнопки на небольшом диктофоне. Оставалось надеяться, что разбирая записи, она сумеет продраться сквозь собственное чавканье.

(& SonGoku)

- Ну что? – спросила Хидоко в перерыве между звонками партнера и хлюпаньем горячей лапшой. – Кого продаем в рабство?
- В прошлом у моей семьи был большой опыт по этой части, - без всякого намека на шутку ответил Джучи. - Лет семьсот-восемьсот назад.
- У моей тоже, - предупредила стажер; на всякий случай, чтобы напарник не пришел к какому-нибудь малоприятному для самой Хи-тян выводу.
- По части рабства или торговли? - уточнил монгол.
Вопрос потребовал обдумывания.
- И по части отрубания голов особенно любознательным, - победоносно высказалась Икедзуми-мл., опустив так и нерешенную проблему.
- Верю, - кивнул Джучи и впервые обратил внимание на стоявшую перед ним тарелку с остывающим мясом.
Некоторое время напарники жевали молча, бросая друг на друга недружелюбные (с одной стороны), флегматично-равнодушные (с другой) взгляды. Затем Хи-тян встрепенулась снова.
- Наша столица... – начала она и замолчала, поймав себя на том, как знакомо сейчас звучат эти слова. - ...стала притягательна для иностранных бандитов. В розыск объявлен еще один. Как ты думаешь, тут никакой связи?

(а теперь с Греем, ага)

- Один умный человек сказал мне как-то, что связь есть во всем. Даже между последним нищим и премьер-министром можно выстроить цепочку связи длиной максимум в десять человек, - в этот раз Джучи бросил на Хи-тян чуть более осмысленный взгляд, явно "зацепившись" за ее слова. - Откуда информация по иностранцу?
Стажер могла выиграть конкурс на мисс Невинность, как только таковой будет когда-нибудь и где-нибудь объявлен.
- Из официальной разнарядки, - голоском прилежной школьницы (не хватало матроски и оттянутой до колен юбчонки в складку, но покончив с процессом начального и среднего обучения Хидоко наотрез отказалась в каком бы то ни было виде вспоминать о школьной форме). - Похищение, шантаж и другие прелести. Вот, сам взгляни.
- Надо же, там стала появляться полезная информация? - в Реальности аватар инспектора раскрыл белое "окно" со скудными строчками текста. - Странно, нет реквизитов источника получения. Хотя, если данные слил информатор с улицы, то его обычно не засвечивают так в наглую.
Стажер принялась нетерпеливо пританцовывать на месте.
- Давай проверим? Ну, пожалуйста!!!
- Почему бы и нет, все равно других зацепок у нас тоже нет. Надо будет только потом уточнить, откуда все-таки информация, может тут и не все, что есть...
- Запрос я сделаю хоть сейчас, - вызвалась добровольцем Хи-тян, которой наконец-то наскучило играть в буку, а жизненная энергия, в щедрости полученная от природы, требовала немедленного выхода. - По дороге.

(бороться и искать, найти и... перепрятать)

12 июня, Киото, Нижний город

Город дождался скоротечного заката - и канул во тьму. Перекрестки на Санджо-дори и Каварамачи сияли огнями витрин, Гион скромно зажег фонарики над входами в окийя и очайя* , Понточо осветился мертвенно-белым светом, превратив немногочисленных прохожих в призраков. Вдоль набережной Гусиной реки кукольными подмостками выделялись веранды-юка*, на которых расположились отдохнуть и поесть в ночной прохладе одуревшие от жары горожане. Многополосная Оике притворялась автотрассой. И пристально смотрели на охраняемый город объемные голографические звери на башнях.
А столица тонула в черной, как тушь, темноте. Пришел час собаки** - час волчьей охоты.
Компания, что без спешки вошла в «Black Boxxx», в неплохом западном фильме изображала бы бизнесмена со свитой, в среднем - якудза. В жизни они не были ни теми, ни другими.
- Не видать, - разочарованно выдохнул громила Дзюбэй, пользуясь неоспоримым преимуществом возвышения над толпой.
Его коротышка-напарник несколько раз подпрыгнула месте, нарушая строгость и суровость картины. Икедзуми посмотрел на него с интересом.
- Что он делает?
- Ищет себе занятие, - подсказал как всегда серьезный Таро из-за спины ооками. – Если не дадим ему цель, он найдет ее сам.

------------
*окийя - okiya 置き屋, - дом гейко
очайя - ochaya お茶屋, чайный домик
**час собаки - 19:00 -21:00

(очередная большая совместка всех игроков прикла)

Киото, Нижний Город
12 июня 2015

Снова летний день гладил теплыми лучами. А в душе была все та же серая муть - словно она затаилась после вчерашней яростной грозы, спряталась внутри инспектора Сато. Невзирая на жару, иногда он зябко вздрагивал. Мысль о болезни пришла в голову, но не хотелось ничего, даже мерить температуру, и Акинобу с утра совершил свой обход - гораздо быстрее, чем обычно. Можно было сегодня не заходить в управление. Он так и решил, но, задумавшись, обнаружил: ноги сами выбрали привычный путь и привели к большим стеклянным дверям. Сато посмотрел на свое отражение, кивнул ему и зашел, повинуясь воле случая или ками, если сюда привели его они.
Он привык высоко оценивать себя, но, когда наконец подвернулся шанс чего-то добиться – получилось лишь хуже. Закрались сомнения в себе, своей правоте, в образе мыслей, который он старательно выстроил в маленькую, но неприступную крепость, из-за чьих стен смотрел на мир.
Девушка из Австралии, разговор с подопечным, еще один, переписка, гроза... Все кружилось в колдовском танце в его голове. Какое значение события последних дней имеют вообще и лично для него?
В коридоре мелькнуло знакомое лицо. Масаминэ! Тот самый, что так горько говорил о смерти молодого японца. Который просил подумать.
- Здравствуйте, Суэмото-сан, - и, повинуясь внезапному побуждению: - Я хотел бы с вами поговорить.
Постовой, который успел пройти мимо, оглянулся и окинул его долгим взглядом, словно взвешивал, стоит ли соглашаться. Принял решение, кивнул и подошел.
- Добрый день, инспектор. Слушаю вас.
Сато благодарно улыбнулся. На душе почему-то полегчало.
- Думаю, как и в прошлый раз, удобнее говорить не здесь. Мне понравилась комната, где мы беседовали тогда. Если вы не против, пойдемте туда.
- Как скажете, - пожал плечами Суэмото, взирая из-под нависших дряблых век; ему, старику, некуда было спешить.
Дойдя до знакомой комнаты – на счастье, она оказалась пуста, словно ждала их – оба сели. Как по негласному, уговору на те же места, будто и не уходили отсюда.
- Вы просили меня подумать, и я много думал, - начал Акинобу, выжидательно посмотрев на собеседника.
Тот вынул платок и аккуратно вытер лоб, вспотевший, несмотря на работающий кондиционер. За привычной, усиленной многолетней тренировкой, выдержанной маской доброжелательности профессионального полицейского мелькнуло недоумение. Странно было после предыдущих действий ожидать таких разговоров от немолодого уже человека. Впрочем, вздохнул Маса, наверное, его самого вместе с его понятиями можно считать динозавром. Нынче и полиция, и люди уже не те.
- И что же надумали?

(с Даларой)

Сато устало покачал головой.
- Вам не кажется, что этот человек ответил за свой поступок? Что было б с девушкой, не будь она так ловка и не будь рядом нас с вами. Что бы вы думали, будь она вашей дочерью? Все мы отвечаем за свои поступки. Он за свой, а я... что ж, если придется отвечать за мой, я тоже готов. Простите за настойчивость и странный разговор, Суэмото-сан.
Маса поднял на него грустный серьезный взгляд. Неужели люди настолько изменились... – читалось в нем.
- По-вашему, вам решать, кто за что ответил? Вам определять меру? – он снова вытер блестящий лоб, провел рукой по коротко стриженым волосам. - Тогда зачем вы пошли в полицию? Стоять в стороне и выносить суждения, не предпринимая ничего в опасной ситуации? В таком случае вы ошиблись призванием, инспектор.
Глаза Акинобу загорелись, он подался вперед.
- Я пришел в полицию, чтоб оградить честных людей. Тех, кто уважает закон! Даже якудза не трогают их, у них есть свои законы чести. У них, но не у подонков, берущих за горло тех, кого считают слабее!
- Похвально, - Суэмото продолжал сидеть, как сидел. - Но ответьте: что вы будете делать, если все стороны перед вами так или иначе не чисты перед законом или совестью? Предадите их смерти?
Внезапный порыв оставил инспектора, словно унеся с собой половину сил, и он обмяк, казался как никогда грузным и бесформенным. Только пота на лбу, как ни странно, не было, и казалось, что Акинобу, наоборот, холодно.
- Нет. Я сам не безгрешен, хотя ни разу не посягнул на невиновного. Скажите, почему так бывает – малый проступок иногда становится страшным грузом и уносит на дно моря, а те, на ком много крови, несут свой груз спокойно?
- Вы буддист? – сделал неожиданный поворот в разговоре собеседник.
- Да, я посещаю храм Ниши-Хонган-джи, - удивленно посмотрел инспектор.
- Тогда вы должны знать, почему.
Суэмото встал и посмотрел на Сато с не слишком большой высоты собственного роста.
- Вместо того чтобы улучшить свою жизнь, вы ввергаете ее в новые страдания, не желая посмотреть на собственные действия ответственно и разумно. Сделайте же что-нибудь, чтобы исправить вашу карму.
Акинобу опустил голову, и теперь Масаминэ казался и впрямь заметно выше.
- Отвечать и исправлять – действительно разные вещи. Спасибо, что указали на разницу, Суэмото-сан. Впредь я не оставлю того, кто нуждается в помощи.

(с Хигфом)

Киото, Нижний город
12 июня, поздний вечер

На красно-белых квадратах танцпола вовсю толклась публика. Круглые столы имели чересчур массивное основание; возможно – были привинчены к полу. Зато стулья легко превращались в оружие ближнего боя. Еще их можно было использовать вместо подставки.
- Вон он! – Дзаки спрыгнул со стула и, рассекая танцующих, устремился к узенькой сцене, на которой с микрофоном в руке почти попадал в слова и ноты объект их интереса.
- Я же предупреждал, - с легким укором высказался Таро и двинулся к выходу в служебные помещения, где и встал с зубочисткой в зубах и меню в руках.
Фуда в азарте ринулся было следом за младшим в команде, но его порыв остановили твердой рукой. В "флегматичной" части небольшого зала - в ряду более крупных столов у дальней стены - наметилось некоторое шевеление. Несколько молодых человек, оставивших серые предметы верхней одежды на спинках стульях, о чем-то быстро посовещались. В результате, половина, около десяти человек, направилась к дверям, стараясь двигаться вдоль стенки и не привлекать лишнего внимания. Оставшиеся посмотрели им вслед, кто презрительно, а кто и с завистью, и отрядили двоих парней к сцене, где извивался в почти агонистических корчах Бревно.

(и опять попытка выложить общую совместку)

Неподалеку освободился стол, молодежь, что занимала его, незаметно растворилась в толпе вместе с пивом и коктейлями. Икедзуми сел, Фуда примостился, поджав ноги, точно школьник, на соседнем стуле, Дзюбэй предпочел стоять. Он жевал зубочистку и добродушно озирался по сторонам. Ооками тоже бросил несколько разведочных взглядов. Он не бывал в подобных заведениях, где музыка – большей частью западная, большей частью слишком громкая и немелодичная, - резала ему слух; черный волк мотнул головой, поморщился. Фуда музыку не замечал, уставился пустым взглядом в столешницу перед собой.
Таро, подпирая стену, приспособил меню вместо веера и гонял им пропитанный жаром разгоряченных тел, душный, несмотря на кондиционеры, воздух. Он вежливо уступал дорогу официанток с подносами и улыбался особенно симпатичным из них. Но следил он за Дзаки. Помещение было не настолько большим, чтобы вторжение прошло незамеченным, но и не маленьким, поэтому волна осознания была взбаламученной и двигалась в нескольких направлениях. Посетители клуба оглядывались
Наступившая тишина не сразу остановила танцы, сначала человеческие тела продолжали подергиваться в уже несуществующий такт под истерические вопли любителя караоке. Дзаки помахал в воздухе хвостом выдернутого силового кабеля.
- Вечеринка окончена! – громко возвестил он.
- Или только начинается, – пробормотал ооками, пододвинул стакан с водой, что поставила возле его руки официантка.

(попытка поддержана, кусок без моего участия)

А на сцене представитель "серых курток" старательно вглядывался мутными пьяными глазами в причину того, что мешало ему продолжить веселый вечер. Наконец, так и не сумев сфокусироваться на обидчике, Бревно оставил лицо смотреть "примерно в ту сторону" и задал один из самых философских вопросов в своей жизни:
- Чё?
- Слезай! – Дзаки радостно улыбнулся и указал на стол, занятый начальством. – С тобой тут хотят побеседовать. И, возможно, не очень больно.
Черный волк, прислушиваясь к беседе у сцены, вернул Фуду в действительность проверенным давним методом – оплеухой.
- Знаешь чё, - Бревно принял-таки вертикальное положение, хотя вправо и назад его все-таки заметно перекашивало. - Иди в...
Последовала трудно переводимая игра слов с использованием слишком многих национальных идиоматических выражений народов Азии. В конце, Бревно добавил еще и европейский жест с рукой согнутой в локте.
- Он не хочет! – проинформировал на все помещение голосистый Дзаки.
Икедзуми пожал плечами, Дзюбэй достал из кармана зубочистку и принялся ее жевать. Таро вежливо пропустил очередную официантку, подарил ей сложенного из салфетки журавлика и сделал небольшой, но в тишине очень звонкий (словно каблуки у него были подбиты железом) шаг в сторону сцены и неудачливого исполнителя песен. Вид его предвещал проблемы. Но, не дожидаясь подкрепления, Дзаки захлестнул кабелем ноги жертвы, ловко стреножил «серую куртку», будто только и делал в своей жизни, что зарабатывал на пропитание участием в родео, и с пыхтением поволок увесистого «бычка» к столику шефа. Затылок Бревна стукался о возникающие мелкие препятствия. Сам катаги пытался невнятно протестовать, но поняв бесполезность своих действий, вдруг затих на секунду, а потом громко и тягуче завыл.

(поддержать не удалось - моя фраза все же есть)

Двое молодых людей, наблюдавших все происходящее от сцены, но так и не вмешавшихся, торопливо последовали за Дзаки и его ношей, стараясь, впрочем, держаться на расстоянии. За их столами остался уже только один человек, многие другие посетители клуба также вспомнили о важных делах и заторопились на выход, но были и те, кто хотел досмотреть представление. Икедзуми переплел пальцы, глянул на «улов».
- Заткнись, - попросил он пока еще терпеливо.
Взъерошенный Дзаки, отдуваясь, без сил плюхнулся на подставленный Дзюбэем стул и жадно уставился на стакан с водой.
- Шеф, можно, а? Вы же не возражаете?
Ооками не глядя передал ему питье. Черного волка больше интересовал катаги, который, услышав "просьбу" смолк, но лишь за тем, чтобы в следующее мгновение начать орать дурным голосом гимн Японии. Слух у Бревна отсутствовал, и, судя по всему не только музыкальный, иначе нельзя было объяснить каким образом он сам себя выдерживает. Но тут лопнуло терпение у дюжего оперативника; Дзюбэй морщился и кривился, как от свербящей зубной боли, но все-таки не выдержал и от души заехал ботинком певцу под ребра.
- Ему дали в детстве музыкальное образование, - пояснил неизвестно кому Икедзуми, раскуривая сигарету.
- Шеф, по-моему, он не вменяем.
- Какая наблюдательность! – прогудел над их головами Дзюбэй.
- Ты смеешь мешать исполнению национального гимна! - возопил задержанный с пола, едва сумел откашляться. - Ренегат! Предатель! Иуда!!!
- А ты смеешь лежать, когда исполняется гимн? - парировал ооками.

(minna)

- Я стою! Это вы прилепились на стену! - не остался внакладе хамоватый визави.
Черный волк отмахнулся – словно прогонял назойливую жужжащую по июньской жаре муху, еще не такую жирную и ленивую, как в конце лета, но уже успевшую надоесть.
- Фуда, - процедил ооками. – Он твой.
Маленький программист жадно потер руки и зловеще улыбнулся.
- Будет почти не больно, - пообещал он, приближаясь к горе-певцу.
Поставить датчики на голову дергающемуся и орущему что-то маловразумительное катаги удалось не с первого раза и только при помощи Дзюбэя, чьи руки напоминали тиски. Фуда оглядел аккуратный ряд датчиков.
- Какое счастье, их теперь делают беспроводными.
С ноутбуком он на всякий случай расположился подальше, вне досягаемости рук и ног беспокойной «жертвы».
- Ему обязательно быть в сознании? - Икедзуми стряхнул пепел.
- Обязательно, - с явным сожалением отозвался Фуда. – Имплант без мозгов не работает.
Он поправил большие очки в квадратной ярко оранжевой с черными точками оправе и уткнулся носом в экран.
- Жаль, - черный волк приготовился ждать результата, надеясь, что остальным его нетерпение не так заметно. - Приступай.
И тот приступил. Программы на небольшом экране жили собственной жизнью, оставшись без присмотра в физическом мире. Одни выдавали цветные линии, другие строчки цифр и символов, ничего не значащих для непосвященных. Фуда прикорнул рядом, подложив руки под голову, как двоечник с задних рядов на уроке.
В заведении почти никого не осталось. Наряд полицейских, приехавших по чьему-то вызову, потоптался в дверях, да так и не рискнул подходить ближе. А потом и просто убрался на улицу, от греха подальше. За дальними столами кто-то, кому в его состоянии было все равно, продолжал "культурно отдыхать". Все остальные "серые куртки" незаметно покинули клуб разными путями. Кроме одного, того самого, что продолжал сидеть за столом и молча наблюдать за происходящим.

(те же, там же, тоже)

Фуда не был гением, никогда. И очень удивился бы, назови его кто-нибудь таковым. Он знал про себя – и справедливо полагал, что то же про него знают остальные «самураи с Сембон»: он был трудягой, а это порой стоит гениальности. Да, он не мог увидеть алгоритмы и вдруг проникнуться ощущением, как они работают, не мог с лету разобраться с любой, даже самой сложной программой, как некоторые (здесь он кинул бы взгляд в сторону недавно разгромленных архивов), не мог пройти сквозь коды программных наслоений, будто нож сквозь масло. Зато он мог подготовиться – тщательно и обстоятельно, применить кучу инструментов, один из которых уж наверняка подойдет. Так было и на этот раз.
Защита представителя «серых курток» поддалась не сразу, но у Фуды был припасен немалый арсенал средств, и он знал, как с ними обращаться. Он использовал их одно за другим, направляя заранее написанные программы в нужную область Реальности. Защита представлялась серой, туманной и какой-то безликой. Ворон с фиолетовым отливом перьев, любимый аватар маленького программиста, повертел носом, затем тюкнул клювом неприятную массу и втолкал туда очередного червячка. Виртуальная броня наконец пошла рябью и рассыпалась хлопьями серого снега.
За ней, увы, находились лишь следы. Их подтирали не слишком тщательно, больше похоже было на работу хоть и умелых, но взломщиков с улицы, чем профессионалов. Следы намекали на остатки очень качественно сделанной, но в таком виде не работающей программы, чье назначение в общем и целом можно было назвать медицинско-профилактическим. Ворон недоуменно склонил голову к крылу. Потом тюкнул в следующую ячейку. Там, как и везде, не было целых программ, только обрывки кодов, из которых анализатор составил предположительное тело и объявил, что это программы для поддержания жизни у паралитиков и людей в коме.
Фуда вынырнул из захватывающей и дурящей голову не хуже алкоголя Реальности и спросил вслух:
- Ну и зачем ему на импланте программы стимулирования нервных окончаний?
Ему налили в стакан прозрачной резко пахнущей жидкости и сунули под самый нос. Кто это был, пронырливый всеуспевающий Дзаки или заботливый добряк Дзюбэй, осталось за стеной восприятия. Осталось лишь ощущение, что за Фудой наблюдают - желтыми волчьими глазами.
- Скопируй.

(опять же)

Где-то в Реальности

Большой пятнистый зверь продолжал нарезать огромные круги, оставляя за собой чернильные следы лап, постепенно смыкающиеся в отчерченный периметр сектора поиска. Гоблин-наездник покачивался в монструозном седле, насупившись и скрестив на груди руки. Наконец, когда первый этап работы был завершен, обладатель длинного носа бросил короткую команду, и гиена, домчавшись до зрительного центра обозначенной окружности, замерла на месте.
Спрыгнув на шероховатый бетон, гоблин поправил соскочившую с плеча перевязь для одного из ятаганов и с силой принюхался, раздувая длинные узкие ноздри и шевеля острым кончиком своего выдающегося «исследовательского аппарата». Огромный горбатый зверь за его спиной капризно тряхнул ушами и, зарычав, начал скрести передней лапой неподатливую поверхность крыши. Почесав затылок, и сдвинув при этом себе на лоб, начищенный до блеска и украшенный шипами, шлем, гоблин с прищуром глянул на далекие облака и тяжело вздохнул.
Несмотря на все свои возможности и способности, Снага никогда не забывал простой и недвусмысленной аксиомы. Он – программа, а программам нет доступа на пятый уровень. Даже таким крутым и навороченным. Конечно, система не всесильна, ее можно обмануть, как обманывают хакеры и просто смышленые люди. Но гоблин Снага не мог обмануть сам себя, это-то и отличало его от тех, кто существовал не только в Реальности.
Почесав затылок еще раз, наездник обернулся к своему «коню» и щелкнул пальцами с длинными острыми когтями. Гиена послушно подошла к хозяину, подставляя свой мохнатый бок с ухоженной лоснящейся шерстью. Кисть гоблина словно утонула на мгновение в плоти виртуального зверя, а спустя секунду черная дорожка следов вспыхнула алыми запретительными знаками. Да, Снага не мог подняться на пятый уровень, а значит, следуя древней логике одного религиозного мудреца, ему оставалось только спустить пятый уровень к себе. Точнее то, что загребет в свои сети стандартный, но отнюдь не простой, алгоритм, который по сложной схеме активировал для Снаги дежурный администратор СОБ.
По крыше с чавкающим хрустом загрохотали тела и то, что было когда-то их частью. Да, алгоритм имел много проблем в плане сохранения целостности изъятых файлов, и со стороны это выглядело, как если бы нечто действительно упало бы на крышу с большой высоты. Со стеклянным звоном раскололось что-то большое, больше смахивающее на металлический манекен, сделанный из тысяч игл. Еще два крылатых создания в стальной броне хрястнулись менее громко, и окончательно переломав свои большие кожистые крылья, украшенные серповидными крючьями. Еще на голову гоблина обрушился целый водопад из отдельных фрагментов чего-то волосатого и сильно искореженного, как визуально, так и на уровне программных цепей.
Вздохнув еще раз поглубже, гоблин вернул шлем в привычное положение и принялся за работу. Гиена услужливо подтащила хозяину оторванную ногу с большой волосатой ступней. Поверх шерсти нога была скрыта под декоративным наголенником древнего доспеха, оказавшимся, при более пристальным рассмотрении, неплохой системной защитой. Понюхав первую находку, Снага поморщился и указал место, где следовало складывать остальные куски «пострадавшего объекта».