Пир шел к концу. Женщины покинули его первыми, оставив позади пьяную болтовню мужчин и музыку, ставшую более грубой, визгливой -- должо быть, музыканты устали...
Уиннифрид постаралась ускользнуть к себе в комнату, не встречаясь взглядом с госпожой Матильдой. Ей совершенно не хотелось выслушивать нагоняй за свою глупую выходку на пиру.
Оставшись одна, Уинни в одежде кинулась на ложе. Нет, она не плакала -- обдумывала новый план побега!
Дверь, скрипнув, приоткрылась. Сквозняк потянул пламя свечи, тень качнулись по комнате.
-- Кто там? -- села на кровати Уиннифрид. -- А, Бетти... заходи! Как ты сегодня танцевала -- это просто чудо!

Бетти прошла в комнату и присела на краешек кровати. Чувствуя себя разнесчастной, она привычно хотела поплакаться ровеснице и подруге, но, приглядевшись к лихорадочному блеску глаз под рыжими волосами, подумала, что её горести, пожалуй, подождут.
- Уинни, что сегодня было! - быстрым шепотом заговорила служанка, отмахиваясь от комплимента.
- Я сегодня разговаривала с самим Робином! Он здесь, в замке. И он тебя помнит. Робин просил тебя не делать глупостей и чуть-чуть подождать - "лесные молодцы" что-то задумали. Ты ведь пока потерпишь? - жалобно спросила Бетти, с надеждой в голосе. - Твой менестрель тебя выручит, - добавила простодушно девушка и вздохнула, даже слегка завидуя - такая любовь, такие приключения!

Ну вот и всё. Скарлет облегчённо вздохнул и вытер пот со лба. Крестьяне ещё ворчали, но уже расправиться над разбойниками никто не собирался. Голубей обещали достать если не сегодня, то на неделе, по всякому. Крис пообещал пацанам, что всё уладит и голубиная почта будет работать. Пора была двигать до лагеря. Всё вышло совсем не так, как хотелось бы Скарлету. Но, кто его спрашивает? Нет, не дело было оставлять крестьян без защиты после показательной акции с колдуньей. Не дело. Сегодня он успокоил крестьян, а что будет завтра? Всегда ведь найдутся те, кто ближнего продаст за обещание горячей похлёбки или даже из страха перед дыбой. Вот только как донести это до Робина, который своей бесшабашностью мог поставить всё их дело на грань провала?
Дорога шла незаметно. Путники мало говорили, пребывая под впечатлением от произошедшего. Ну вот уже и тайные тропы, известные только своим, вот и центральная поляна, такая весёлая во время мирушек и такая серая теперь, после смерти деревенского старосты, человека немного трусоватого при жизни, но теперь ставшего для многих героем и мучеником.

Ноттингем
Ночь Робин провел в одной из комнаток, предназначенных для гостей подобного сорта – странствующих монахов, невысокого полета менестрелей, бродячих ремесленников… Обстановка была самая скудная, что и понятно. Искать компании в помещениях для слуг он не пошел – к чему лишний раз показываться на глаза в доме шерифа?
Получив на кухне порцию еды, он быстро покончил с ней и, вытянувшись на жестком ложе, почти сразу уснул. Стрелок был не тем человеком, который будет всю ночь мучиться неразрешимыми вопросами и дальними планами, да и за день с друзьями отмерил не одну милю.
Проснувшись от звона колокола, Робин терпеливо отстоял заутреню в церкви, как положено монаху, а затем заторопился к воротам. Надо было обсудить все с Джоном и Туком и послать весточку Крису - пусть парень встретится с Бетти да расскажет ему новости из Сайлса. Придется Джону за ним идти, все равно это дело просто так в один день не провернешь.
Робин Гуд покосился на грозные, мрачные стены замка и покачал головой. Тут силой ничего не сделает не только десяток стрелков, о крепость может обломать зубы целая армия!
Тихо насвистывая какой-то мотивчик, он пересек город и вскоре вновь оказался в «Зеленом Роге», где монах снова превратился в обычного крестьянина, и отправился расталкивать своих друзей, если те еще не встали.

Шервудский лес
Вернувшись в свое убежище, стрелки встретили там Мача с сестрой и травницу. Последняя пресекла все попытки расспросить Эвелину и сама начала задавать вопросы о происшедшем в Сайлсе. Ясно было, что никто из пошедших в Ноттингем сегодня не вернется, и всем оставалось только после разговора и ужина погрузиться до утра в свои сны.
Кто-то забывал в них горести дня, а кто-то, наоборот, переживал все тревоги вновь. Но так или иначе, и для тех, и для других в положенный срок наступило утро.

Утро застало Уиннифрид сладко спящей -- хоть и наревелась вчера, а усталость все-таки взяла свое...
Луч солнца скользнул по веснушчатому лицу девушки, заставил носик ее забавно сморщиться. она вяло двинула рукой, словно пытаясь согнать с лица муху, -- и проснулась.
Резко села на постели, разом припомнив вчерашний день.
Пир... знакомство с нежеланным женихом... а главное -- известие, которое принесла перед сном Бетти!
Служанка видела Робин Гуда! Служанка говорила с ним! Робин обещал ей, Уиннифрид, свою помощь и защиту!
Ах, Аллен, умница Аллен! Конечно же, это он догадался, что надо сделать! Он нашел бесстрашного разбойника, защитника всех слабых и обиженных, и рассказал о своем сердечном горе!
Много ли надо девушке, чтобы стать веселой, как лесная птичка? Капелька надежды! Совсем крошечная, словно росинка на зеленом листке...
Одеваясь, Уинни негромко и чисто напевала услышанное от старого нищего:

Спешите на улицу, добрые люди,
Послушайте песню мою!
О славном стрелке, удалом Робин Гуде,
Для вас я сегодня спою...

- Ричарда ко мне! - выдохнул потный Гай Гисборн, уклоняясь от скользящего удара, отбивая чей-то выпад, уходя в оборону, отступая и покачивая клинком из стороны в сторону.
Молодой стражник поспешно кивнул, срываясь от положенного места у края двора. Он хорошо знал Уайта и догадывался, где можно найти лейтенанта.
- Ну? - коротко спросил Гисборн, растягивая губы в усмешке. Трое гвардейцев напротив неуверенно переступали с ноги на ногу. - Это всё на что вы, олухи, способны?
Один не выдержал, замахнулся, сделал два шага, чтобы попытаться обмануть капитана и ударить по диагонали... Гисборн прекрасно знал этот удар, благо сам учил солдата подобному. Ушел чуть назад, принял клинок на своё лезвие, выкрутил меч, отводя оружие противника в сторону, ударил его ногой в живот... Гвардеец охнул, согнулся, оступился, и тут же его настиг молниеносный ударл рукоятью по лицу. Гай уже не смотрел, как солдат заваливается на спину, поднимая руки к разбитому лбу - рыцарь мгновенно бросился в сторону, уходя от удара второго солдата, резко нагнулся, и клинок третьего просвистел над головой Гисборна. Выпрямиться, ударить назад, не глядя, уйти пируэтом назад, вольт, поворот, найти глазами противников... Восьмерка, ненужная, но эффективная штука, удар из позиции сокола, тычок кончиком сапога по коленной чашечке, еще один удар мечом - на сей раз по плечу. Солдат тяжело захрипел, падая на колени и роняя оружие из своих рук. Последний, третий, как-то странно хрюкнул, бросаясь на открытого Гисборна, попытался пырнуть его острием деревянного меча, но Гай вовремя отскочил чуть назад, пропуская лезвие перед собой, перехватил рукоять с рукой солдата и выкрутил ее. Гвардеец взвыл, получил удар ногой по копчику, опять странно хрюкнул и скосил испуганные глаза к мечу, приставленному к горлу.
- Ты труп, - сладко проговорил Гисборн и с силой отшвырнул от себя солдата. Он, не сопротивляясь, упал на землю, потирая ушибленное место. - Бестолочи, ни одного удара, которого бы я не знал, я от вас не дождался! Двигаетесь, как сонные мухи! Втроем будете сегодня убирать конюшни...
Он склонился к лежащим воинам:
- И только попробуйте не успеть до обеда, - прошептал он, выпрямляясь. - И позовите этого борова Жиля. Посмотрим, как этот кабан крутит мечом!

Весь прошлый день старая травница провела в заботах - осматривала новое убежище, собрала кое-какие съедобные корешки и грибы с ягодами в лесу, приготовила вкусную похлёбку им с Мачем на обед и ужин... Вечером пришли остальные стрелки, и, сидя в углу, знахарка слушала рассказ о происходящем в деревне. Жизнь крестьян всегда была нелёгкой, а теперь как бы её спасение не обернулось новой бедой...
Не дослушав до конца, Генриэтта задремала. А утром предстояло ещё столько дел! Нет, в деревню ей лучше не возвращаться ещё какое-то время... А тут предстоит столько дел! Да и за Эви стоит пока присмотреть...

На следующее утро Ричард всё ещё раздумывал над вчерашним происшествием с Уиннифрид и гадал, действительно ли у девушки была веская причина для того, чтобы решиться на побег, или это был обыкновенный инфантильный каприз? Вряд ли можно быть уверенным в том или ином варианте, но, так или иначе, Уайт считал, что поступил правильно. Исчезновение юной леди де Тайбуа вызвало бы страшный переполох и повлекло бы за собой множество проблем, причём не только для самой сбежавшей невесты... И всё же Ричарду было неприятно - он чувствовал себя так, как будто разрушил чью-то сокровенную мечту. И никакие разумные основания и благие намерения не утешали его - на душе всё равно скребли кошки.
Солдаты говорили, что вчера вечером в замке был роскошный пир с участием всех высших господ. Наверное, там была и Уиннифрид... Вместе со своим не милым сердцу женихом. Бедняжка, может, не стоило тогда вмешиваться и дать ей сбежать?
Ричард раздражённо тряхнул головой, отгоняя подобные сентиментальные мысли. Глупости! Наоборот, Уинни сильно повезло, что её побег провалился... Сам же он честно исполнил свой долг, как и обязан был сделать. Всё правильно.
Стараясь больше не возвращаться к этим мыслям, Уайт стал готовиться к новому дню своей службы. Сказать по правде, рутинная муштра Ричарду уже немного наскучила, хотя он никогда и не признался бы в этом. Но сейчас ему хотелось чего-то особенного.
Поэтому Уайт с радостью воспринял известие одного из солдат о том, что его вызывает сам начальник гарнизона.
- Сэр Гисборн редко вызывает меня по пустякам, - задумчиво проговорил он. - Не знаешь, зачем я ему понадобился?
- Точно не могу сказать, лейтенант, - ответил парень. - Сэр Гисборн сейчас тренируется в поединках на мечах со своими солдатами. Возможно, он хочет проверить и ваше мастерство.
Ричард вежливо поблагодарил посланника, и когда тот откланялся, в чрезвычайном волнении принялся к приготовлениям...
Вскоре Уайт в полном обмундировании прибыл в назначенное Гисборном место. Как всегда внушительный вид начальника гарнизона производил сильное впечатление - всё-таки, что бы про него не говорил народ, он действительно великий воитель, и этого у него никто не отнимет. Ещё большее величие фигуре Гисборна, несомненно, придавали поверженные, лежащие у его ног солдаты.
- Вы звали меня, сэр рыцарь? - почтительно обратился Ричард к начальнику.

Одной рукой придерживая лютню, а другой - расчесывая спутавшиеся за ночь волосы, Аллен спустился на первый этаж трактира. Утро было свежим и солнечным, как... как Уинни! По менестрелю никак нельзя было сказать, что у него была трудная ночь. Что тревоги, отступившие после разговора с Робином и Туком, вновь овладели им, как только на Ноттингем легла ночь. Что тени свистящими змеиными голосами говорили с ним, называя его Иудой. Что он проплакал полночи, как ребенок, а потом заснул тревожным сном - и ему снилась Уиннифрид, которую после неудачного побега заперли в подвалах замка шерифа.
Аллен собрался было заказать завтрак - на кухне так аппетитно шкворчала яичница, что желудок грозил покинуть хозяина и своим ходом пойти на запах. Собрался, но не успел, потому что его взгляд натолкнулся на Робина. Менестрель подавил желание броситься к стрелку и спросить, почему тот пришел без Уинни. Робин не волшебник. Но он поможет, непременно. Потому что кто-то должен помогать, когда помочь не может никто.

Гисборн покрутил правой рукой, разминаяя ее после пару не самых своих удачных ударов, и милостиво наклонил голову, приветствуя Уайта.
- Ты задержался, Ричард, - холодно проговорил Гай, окидывая взглядом поднимающихся солдат. - Сколько раз повторять: ежели зову я, значит надо приходить не позднее, чем спустя пару минут. Можешь опаздывать под окно к своей очередной барышне, но не на встречу со мной, ты понял, Ричард?
Гисборн с отвращением отшвырнул от себя деревянный меч, и подбежавший солдат накинул на плечи рыцаря алый плащ.
- Доложи о событиях в замке, пока я отсутствовал. Откуда взялся этот храмовник, когда прибыл, а также всё ли в порядке было с леди Мэриан и этой... ее спутницей, Уиннифрид, кажется? - Гисборн наконец оторвался взглядом от поверженной троицы и взглянул на Уайта.

Навстречу Робину первым попался Аллен. Стрелок кивнул ему и, несмотря на пустой зал, сразу и довольно громко начал расспрашивать о проведенном тут вечере, незаметно подав знак молчать пока о делах. Поболтав минут пять, оба вновь поднялись наверх к своим товарищам, которые уже проснулись.
Робин вкратце рассказал о своей вылазке и разговоре с Бетти, опустив упоминание Мэриан и предложил Джону сходить за Крисом, а им самим пока оставаться в Ноттингеме, поддерживая связь с Бетти и ожидая удобного случая. Если бы таковой не представился, у не очень терпеливого Робина начинал зреть дерзкий план проникновения в замок и похищения девушки. Впрочем, благоразумия стрелка хватало, чтобы понять всю опасность подобного мероприятия.
- А вы что думаете? - спросил атаман Аллена, Джона и Тука.

Если тебя зовет сам сэр Гай, да и еще в такую рань, то не жди ничего хорошего, думал Жиль, выходя во двор и идя к тому месту, где всегда тренируется Гисборн со своими солдатами. Прибежавший стражник сказал, что сэр Гай хочет с ним потренироваться, правда он не сказал как именно тот назвал Жиля ибо не хотел весь день выплевывать остатки своих зубов изо рта.
Пройдя через весь двор, Жиль остановился. На его лице появилась довольная улыбка, обнажившая желтые зубы. Он с удовольствием посмотрел, как Гисборн отчитывал этого недоноска Ричарда Уайта. Хоть не большое, но утешение. Не осмелившись задерживаться дольше, он решил предстать перед суровым взором Гисборна.
- Сэр рыцарь, - Жиль учтиво, как того требовала субординация, наклонил голову, - вы звали меня?
Не поднимая головы, он скосил взгляд полный презрения в сторону Ричарда, но поскольку тот стоял спиной к нему, видеть этого не мог.

Мач проснулся на заре и похоже раньше всех, хотя в этом мальчик всё же сомневался. Он тихонько вышел из пещеры на поляну и стал медленно прохаживаться туда-сюда, размышляя о произошедшем прошлым днём.
Ему было грустно из-за того, что сожгли старосту Сайлса, но ничего изменить и вернуть обратно было нельзя... Так же как и прежнюю весёлость и беззаботность сестры. Хотя...
Мач тепло улыбнулся, вспомнив о том, что Эвелина теперь будет жить с ними в лесу.
Нет, вернуть-то можно, но всё равно это будет уже не то. Она изменилась. это мальчик мог видеть даже невооружённым взглядом, но, насколько она стала другой, Мачу ещё предстояло выяснить.
Мальчик решительно тряхнул головой, прогоняя грустные мысли, и посмотрел на небо. Солнце уже почти выбралось из-за горизонта, щедро разливая свои лучи по округе. Зрелище было потрясающим, Мач плюхнулся на траву, не обращая внимание на то,что она ещ мокрая от росы, и принялся любоваться восходом.
"Интересно все уже встали или нет?"

- Конечно, сэр, я понял, - слегка склонил голову Ричард, не моргнув глазом выслушав замечания Гисборна. Хотя он и знал, что Гай был слишком уж придирчив, Ричард считал, что начальник гарнизона имеет на это право - на то он и командир. По крайней мере, беспричинной жестокости и ярости от Гисборна юноша никогда не замечал, скорее наоборот, даже выговор он произносил холодно и бесстрастно, крайне редко повышая голос. Пожалуй, именно эта его черта придавала Гисборну какое-то особое, пугающее величие.
Когда же командир задал свои вопросы, Ричард весь внутренне напрягся - снова его ставили в сложное положение, снова ему предстоял выбор между долгом и совестью. Сэр Гисборн просит его рассказать о Уиннифрид, и Ричард, по идее, обязан поведать начальнику о происшествии с юной леди де Тайбуа. Но ведь он же обещал девушке, что этот случай останется тайной! Как тогда будет выглядеть в её глазах и без того разрушивший все её мечты в пух и прах Ричард Уайт? Подлецом и мерзавцем! Юноша не мог себе позволить пойти на такое гнусное предательство, но не менее тяжело было солгать своему командиру. Ричарда мучали сомнения, и несколько секунд он колебался, что могло вызвать подозрение со стороны проницательного Гисборна...
Но по странной иронией судьбы Уайта спасло появление его недруга - Жиля Д'Эрве, что несколько сгладило замешательство Ричарда и дало ему время прийти в себя...
Он бросил короткий взгляд на солдата и безразлично кивнул ему, гадая, с какой целью начальник позвал к себе их двоих вместе, а затем, стараясь, чтобы его голос звучал как можно убедительнее, ответил:
- Боюсь, сэр, я знаю не так много. Мне известно лишь, что этот храмовник - некий Аскольд де Мурье, рыцарь Ордена Храма, прибывший в Ноттингем по какому-то очень важному вопросу, касающемуся сэра Ральфа де Моллара. Как вы понимаете, в подробности этого дела меня никто не посвящал. Что же касается леди Мэриан, то лично я не видел её уже около недели, но смею заверить вас, что с ней всё в порядке. С леди де Тайбуа тоже, - лишь ничтожное мгновенье помедлив, решительно произнёс Ричард, глядя прямо в глаза Гисборну. - Вчера в Ноттингеме не происходило ничего необычного, сэр.
Выбор был сделан...

- Помочь им, конечно же, нужно, – согласился Тук. – Но сделать это надо правильно, чтобы не было потом им гонений и прочих неприятностей. Надо все так оставить, чтобы все было по закону божьему и светскому. А иначе жизнь у них выйдет не слишком и веселая, надо здесь, что-нибудь хитрое измыслить, да побыстрее, не равен час выдадут-то девушку замуж за приезжего жениха.

Гай Гисборн

- Это не может не радовать, Ричард, - сказал Гай, когда его взгляд уловил легкое колебание в глазах лейтенанта. Однако Гисборн не придал этому значения, Уайт не так часто докладывался перед рыцарем, чтобы не волноваться вовсе. - Это не может не радовать...
Гисборн медленно обернулся и заметил стоящего Жиля. Губы рыцаря тронула злая усмешка, которая быстро потухла:
- Раздевайся. Можешь свои штаны оставить на себе. Мне они ни к чему, равно как и земле, на которую ты собирался их бросить.
Гай протянул руку, и Тодд подал в нее тупой турнирный меч, тяжело гудящий при резких взмахах.
- Что ты думаешь по поводу участившихся разбоев на окраинах Шервудского леса? - обратился рыцарь к Ричарду. - Тебе не кажется, что пора бы положить этому конец?
Гисборн скинул плащ, оставшись тоже оголенным по пояс и кивнул Тодду:
- Подай этому животному деревянный меч. Пускай защищается. А ты... - взгляд рыцаря вернулся к Жилю, - покажешь мне, как именно ты, "гордость" ноттингемского гарнизона, умеешь вращать мечом. И я подумаю, что для тебя лучше - замковый посудомой или все-таки носильщик оружия. Я слушаю тебя, Ричард.

Ричард внимательно следил за Гисборном, ища в его словах или поведении подвох и всё ещё не веря, что его обман остался незамеченным. Ещё больше Уайта удивило то, что командир остался доволен докладом - юноше почему-то казалось, что Гисборн ждёт от него каких-то необычных сведений, а никак не обыденных уверений в том, что в Ноттингеме всё в порядке.
Как бы странно всё это не выглядело, но Ричарду, похоже, сильно повезло, и он едва удержался от того, чтобы не издать вздох облегчения. Уайт сумел одновременно не подставить Уиннифрид и не вызвать гнев своего командира. Впрочем, если обстоятельства этого происшествия всплывут, не сносить Ричарду головы... Но пока всё складывалось крайне удачно.
Похоже, сэр Гисборн решил помериться силами с Жилем. Ричарду было интересно понаблюдать за этим поединком, но вскоре он понял, что его пригласили сюда не только для того, чтобы своими глазами в очередной раз оценить мастерство начальника.
- Что ты думаешь по поводу участившихся разбоев на окраинах Шервудского леса? Тебе не кажется, что пора бы положить этому конец?
Ричард ответил не сразу, несколько обескураженный заинтересованностью рыцаря мнением подчинённого. И потом, он что, собирается вести бой и беседу одновременно? Конечно, о превосходных бойцовских качествах сэра Гая ходят легенды, но неужели он настолько уверен в своей победе над д'Эрве? Видимо, да, потому как сэр Гисборн ошибается редко...
- Я считаю, что бесчинства разбойников зашли слишком далеко, - ответил Ричард, пристально наблюдая за поведением командира и следя за каждым его движением. - Мне кажется, они сами не сознают, что грабят собственную страну, а не сборщиков налогов и богатых торговцев. Все эти мятежи, восстания, убийства, нападения на людей влекут за собой лишь постепенное разорение родных земель, и не сближает народ, а наоборот, разобщает его. Я думаю, они изначально встали на неверный путь, и я согласен с вами - их нужно остановить, пока люди окончательно не потеряли уважение к власти монарха. Таково моё мнение, сэр.

Значит, сэр Гай принял его предложение и теперь этого выскочку, Ричарда Уйата, отправят в лес искать разбойников. И будет большой удачей, если вместе с ним отправят и его. Там в лесу у него остался один неоплаченный должок, и он намеревался как можно быстрее покончить с ним. С кем с ним? С долгом? Да и с долгом, и с Ричардом, и с этой деревенской девкой, Эвелиной. Он вернет себе святые мощи или он не Жиль д’Эрве.
Но зачем эта показуха перед этим молокосом? Неужели Гисборн всерьез рассчитывает, что Жиль будет драться с ним в полную силу? Нет, он не сомневался в силе и умение фехтовать своего начальника, но все же. Что могло скрываться за этим? Хитрый Жиль всегда искал в поступках господ то, что могло потом ему помочь. Вот и сейчас он решил внимательно слушать, о чем спрашивает Гисборн и что ему отвечает Уайт.
Подошедший стражник подал ему деревянный тренировочный меч. Гладкая рукоять, отполированная в сотнях подобных поединках, была зажата в большой ладони чернобородого стражника.
Весеннее солнце припекало голую спину Жиля. Встав в стойку и поприветствовав сэра Гая, Жиль решил первым начать атаку. Сделав шаг вперед, Жиль, отведя левую руку за спину, нанес рубящий удар. Совершенно стандартный, слева направо и сверху вниз. Жиль надеялся, что деревянный меч вынесет соприкосновение с мечом Гая и не развалится.

Всю ночь Эвелину мучали страшные кошмары, от чего девушка металась во сне из стороны в сторону. Она вновь бежала по лесу, и чужие руки грубо хватали её и рвали одежду, ей хотелось кричать, но не получалось, а потом сон повторялся снова и снова.
Утро было подобно благословению, и хоть пробуждение заставило её вновь вспомнить всё, что произошло накануне, но жестокая реальность была куда лучше, чем плен ночного кошмара. Эвелина открыла глаза и долго молча смотрела перед собой, потом она собралась и стряхнула с себя оцепенение, оставленное жутковатым сном. Жизнь, какая бы она теперь ни была запятнанная, продолжалась, и нужно было сделать всё, чтобы двигаться по ней дальше.
Девушка тихо, точно тень, вышла из пещеры и, увидев своего братишку, неспешно подошла к нему.
- Новый день всегда так красиво начинается, - Эви положила ладонь на плечо Мача, и совсем неслышно закончила фразу, - Но никогда не знаешь, каким будет закат...

Гай Гисборн

Рыцарь даже не стал парировать удар Жиля, а просто уверенно и быстро отскочил чуть назад, даря сопернику возможность рубить воздух.
- Это хорошо, Ричард, что ты так думаешь, - обходя Жиля по кругу, сказал Гисборн. - Я рад, что твоя голова еще не забита тем мусором, который обычно накапливается в головах молодых людей твоего возраста. Сам король Ричард гордился бы твоими словами, будь он сейчас здесь. Но это не мешает мне гордиться ими...
При последних словах Гай сделал резкий шаг вперед и попытался пырнуть д'Эрве клинком в живот, но Жиль успел повернуться левым боком, сделав шаг назад, и пропуская клинок, отскочив от рыцаря. Гисборн презрительно усмехнулся:
- Видишь ли, Ричард, разбойники, особенно те, которые следуют за выскочкой, именуемом Робином Гудом, не собираются слушать ни глас рассудка, ни стражу, ни самого принца Джона. Таким людям нужно одно - слепая, глупая вера в то, что их дело якобы "правое", дабы оправдать все те преступления, которые они совершают. Думаешь, они ведут беседы со стражниками, которые охраняют караваны купцов? Нет! Они их вешают за ноги и устраивают из них мишени для своих стрел!
Гисборн вновь налетел на Жиля, ударив сверху. Жиль заблокировал удар, оттолкнул меч Гисборна, поморщившись при слышном хрусте его деревянного меча, и тут же попытался нанести скользящий удар по животу рыцаря. Гисборн сделал мечом "мельницу", отбивая клинок Жиля чуть в сторону и вновь отступил на шаг назад.
- Они обвиняют нас, что мы убиваем людей. Знаешь зачем они это делают, Ричард? Чтобы солдаты смутились. Чтобы утратили веру в шерифа, а значит - в принца Джона, а значит - в нашего короля Ричарда! Утратив веру, мы станем слабее этих разбойников и проиграем им!
Солнце стало припекать сильнее, и по голой спине, вдоль позвоночника, Жиля потекли струйки пота. Д'Эрве решил нанести серию разящих ударов, проверяя оборону Гисборна, в разные части тела, наступая на него, как большой черный медведь. Однако Гисборн закрутился в пируэте, сделал пару изящных и быстрых вольтов, отбивая выпады Жиля, и плавным, скользящим движением ушел ему за спину, вновь отступив на пару шагов и даря солдату возможность отдышаться после серии столкновений.
- Но есть еще одна причина, Ричард, по которой мы можем проиграть, - Гисборн отер пот со лба. - И эта причина - в отсутствие дисциплины и в неподчинении приказам. Есть солдаты, выполняющие приказы. А есть рыцари и лейтенанты, эти приказы отдающие. Рыбак не будет ковать, а кузнец не пойдет ловить рыбу, ибо оба знают своё место в этой жизни, - Гай сделал шутливый салют в сторону Жиля. - И именно поэтому зазнавшимся следует преподавать уроки.
Гисборн замолчал и посерьезнел. Жиль резко поднял голову и посмотрел сначала на Гисборна, а потом на Ричарда. Если бы взглядом можно было убивать, то Уайта сейчас не было, а только кучка пепла лежала бы на его месте. Такого позора он не мог вынести. Не будь он смуглым, то можно было увидеть, как его лицо побагровело от злости. Жиль повернулся снова лицом к Гисборну. Солнце светило прямо в лицо его рыцарю и Жиль решил этим воспользоваться. Перекинув деревянный меч из правой руки в левую и обратно, Жиль решил применить выученный давным-давно прием, назыаемый романтично "Бабочка". Как раз когда он пришел к этому мнению, Гисборн резко напал на Жиля. Его удары сыпались словно из рога изобилия, его сверкающий в лучах солнца меч, порхал из стороны в сторону, разя в бок, в живот, в грудь, в голову солдата, стремясь найти брешь в обороне Жиля. Мечи сталкивались, расходились, сходились вновь, обнажая лица противников, их взгляды пересекались, зубы скрежетали от натуги...
Гай ушел в сторону, поднырнул под опаснейший удар д'Эрве, ударил его ногой по колену, слегка расшатав равновесие солдата, и повернулся вокруг своей оси, с силой опуская меч на оголившуюся спину Жиля. Бородач вовремя рухнул, откатываясь от удара капитана, вскочил... чтобы ощутить, как его меч помимо воли Жиля крутится в его руках и покидает ладонь, дабы совершить немыслимый полет в сторону Ричарда и упасть возле ног лейтенанта.
- Вот и всё, - тихо сказал Гисборн, и ударил мечом по животу д'Эрве. Будь это не тупой тренировочный меч - и лежать бы Жилю с распоротым брюхом. А так... алая полоса пролегла там, куда попало лезвие меча.
Жиль поднял голову и увидел лицо Уайта. Ладони медленно сгребли песок в кулаки. Глаза пылали ненавистью, а зубы скрежетали так, что можно было подумать, что они сейчас перемолятся в муку. Кожа на животе горела от удара тренировочным мечом. Черные волосы от пота слиплись, а тело стало грязным от пыли. Позор и унижение. Но судя по всему это был не конец его мучениям.
- Можешь не смотреть туда, выродок, - Гисборн сгреб волосы Жиля в охапку и чуть приподнял голову, направляя лицо солдата к себе. - Тебе было приказано быть в деревне. А вместо этого ты отправился потешить свою мужскую похоть, таящуюся в штанах. Покинул пост ради какой-то деревенской дурочки, которая, благодаря твоему тупоумию, выманила троих солдат с поста. Знаешь, что за это полагается? Даже не побои. Смерть. Но я тебя прощаю. В последний раз. В самый последний раз. Ибо могу разделать на две ровные половинки в любой момент, даже во сне. Ты понял, похотливый кабан?..
Он откинул голову д'Эрве от себя и ударил его в живот носком сапога.
- Вот, что сделал ты со своими товарищами, покинув пост! - уже громко заявил Гисборн. - Обрек их на мучения, которые предоставляют разбойники Робин Гуда!
Он ударил его еще раз, и из груди солдата вырвался слабый хрип.
- Хрипи-хрипи. Когда ты будешь висеть вверх ногами и ждать стрелу меж ног, сможешь и покричать, - Гисборн передернул плечами, отбросил свой меч в сторону. - Ты будешь чистить сегодня хлев. Руками. У тебя будет много времени подумать о том, что существует не только твоя похоть, но и король, которому ты служишь. И товарищи, которых подставил.
Последние слова Гисборн говорил уже скорее Ричарду, нежели Жилю. Капитан должен заботиться о своих подчиненных. Всегда и везде.
Подбежавший Тодд накинул на плечи Гая плащ.


(совместно с Hideki)

Мач вздрогнул, когда кто-то внезапно положил ему ладонь на плечо, но узнав голос сестры, мальчик успокоился.
- Да, я очень люблю смотреть на восходы, - улыбнувшись, сказал он.
Мач повернул голову, чтобы посмотреть на Эвелину. Сестра выглядела такой измождённой и несчастной, что у мальчика аж горло перехватило от жалости к ней.
- Что, всё так плохо, Эви? – испуганно спросил он.
Мач, поддавшись неожиданному порыву, обнял сестру, пытаясь успокоить её и утешить.

Эвелина прижала к себе братишку и осторожно провела рукой по его мягким волосам.
- Нет, что ты... Всё хорошо, всё будет хорошо! - Она не вполне верила собственным словам, но заставлять единственного родного человечка страдать, было совершенно неправильно. - Солнце всходит и приносит с собой новый день, развеяв мрак ночи. Не волнуйся за меня, Мач, мы теперь вместе, а значит всё будет в порядке. Знаешь, я так рада, что у меня есть такой братик, я очень тебя люблю!
Девушка рассеянно гладила волосы брата, глядя, как небо расцветает дивными красками.

Ричард не знал что и думать - настолько он был впечатлён всем поведением начальника. Лейтенант со всей возможной внимательностью слушал то, что ему говорит Гисборн, и вместе с тем с не меньшим интересом наблюдал за его поединком с Жилем. Уайт был польщён похвалой командира, потому как очень мало кто её вообще когда-то удостаивался. К тому же сэр Гай никогда не бросал слов на ветер, не говоря уже о лести или лжи... Да и зачем ему, сэру Гисборну, попусту хвалить своего подчинённого? Но неужели командир был впечатлён лишь только словами Ричарда? Неужели их было достаточно для того, чтобы заслужить фразу, которой многие солдаты добиваются всю жизнь? "Сам король Ричард гордился бы твоими словами, будь он сейчас здесь. Но это не мешает мне гордиться ими..." - сказал он. Тут любой может зазнаться! Но Уайт не спешил с выводами и чувствовал, что здесь кроется что-то ещё...
Он понял, что именно, во время его боя с д'Эрве. В эти мгновенья Ричард осознал, что величие его командира может сравниться лишь с его непреклонной жестокостью по отношению к провинившимся. Уайт понял, что главной целью всей это сцены для Гисборна был не он и не его суждения, а Жиль, а точнее его унижение. Страшное и бесчеловечное, которого, пожалуй, не заслуживает никто. Вероятно, сэру Гаю было известно, что д'Эрве не ладит с Ричардом, и именно поэтому он решил наказать его на глазах врага и недоброжелателя, чтобы позор казался Жилю ещё страшнее.
Ричард почти с ужасом наблюдал за этим моральным уничижением. На мгновенье он встретился с Жилем взглядами. В глазах солдата пылала всепоглощающая ненависть, и Уайт понял, что д'Эрве затаил всю свою злобу именно на него и наверняка подсознательно винил во всех своих бедах именно его, Ричарда... А это значит, что и без того далёкие от дружеских отношения между ними перерастут в настоящую вражду.
Ричарду не было жалко Жиля. Он всегда считал его низким, завистливым, подлым и беспринципным человеком. Ему была отвратительна сама мысль о том, что д'Эрве посмел прикоснуться к молодой деревенской девушке и обесчестить её. Уайт не испытывал к солдату ничего, кроме презрения. Но, тем не менее, изощрённость пытки, которую устроил Жилю Гисборн, заставила его сердце сжаться.
Впрочем, как показало время, Ричард был здесь нужен не только для того, чтобы засвидетельствовать позор Жиля. Последние слова Гисборна не могли быть обращены к кому-нибудь ещё, кроме как самого Уайта. Ричард понял, что наказание д'Эрве должно было послужить уроком и для него, а также предупредить, что Гисборн ошибок не прощает. Юноша вспомнил о происшествии Уиннифрид, и ему стало не по себе.
Ричард некоторое время молчал, поражённый жестокостью разыгравшейся перед ним сцены. Он смог заговорить лишь через несколько секунд.
- Благодарю вас за похвалу, сэр рыцарь, мне очень польстило, что вы гордитесь моими словами, - бесстрастно начал он. - И я полностью согласен со всем, что вы сейчас сказали. Я осознаю также и свою вину в связи с происшествием с Жилем, я обязан был не допустить этого. Но я обещаю вам, что больше подобное с моими подчинёнными не повторится.
Уайт бросил скорбный взгляд на д'Эрве, губы его презрительно скривились, но в глазах можно было увидеть жалость. Но жалость скорее не к самому Жилю, а к тому, во что он себя превратил.
- У вас есть ещё какие-нибудь приказания для меня, сэр рыцарь? Я был бы рад искупить свою вину и быть вам полезным. Признаюсь честно, я уже давно мечтаю внести свой вклад в борьбу с этими разбойниками, - стараясь, чтобы его голос не дрожал, как можно более уверенно произнёс Уайт.

Робин, смотревший на Джона, резко повернул голову и бросил взгляд на соратника.
- Что есть закон божеский и человеческий, отец Тук? – горячо спросил он. – Закон человеческий в Ноттингеме это шериф. А в веселой Англии – норманны, не считающие нас людьми, да принц Джон, которому не стыдно отбирать королевство у собственного брата. Закон же Божий на этой земле – толстые и жадные монахи! Да вспомни, как ты сам попал к нам в лес! Хватило ли тебе терпения, когда грабили вилланов? Или ты жалеешь, что огрел отца настоятеля по голове? Они любой закон перевернут так, как надо, и понимают только язык золота и язык стрел и мечей! Они говорят, что мы преступаем законы и грабим казну государства! Если бы шериф и его стража были честны и все, что забирают, попадало в королевскую казну, а королевская власть заботилась бы равно о всех своих подданных – я первый вышел бы из леса и пожал им всем руку! А пока – у них должен быть хоть какой-то страх. Лишь угроза стрелы в горло или всеобщего бунта сдерживает господ от того, чтобы оставить вилланам ровно столько еды, чтоб они не померли с голоду и переставляли ноги на полях знати и монастырей! И что бы не говорили они о своих законах – я никогда не убивал без нужды даже врагов, оставляя им шанс искупить свои грехи перед Богом. А за пролитую мной кровь отвечу сам…
Стрелок вздохнул, успокаиваясь. Он сам понимал, что такая вспышка была сейчас не к месту, но накипевшее в душе вырывалось наружу, как река, что по весне смывает плотины. Через минуту атаман заговорил сдержаннее.
- Боюсь, что не сможем мы их защитить в городе. Что Аллен против барона? Скорее всего, и ему, и Уинни придется покинуть Ноттингем. А вот что придумать, пока они в замке, я и не знаю. Хорошо бы сделать так, чтоб девушка оказалась вне крепостных стен.

Замок Ноттингем

Шериф стоял у дверей покоев жены и переминался с ноги на ногу, проснулась ли его дражайшая Тильда… уже довольно поздно, но будить жену ему не хотелось, наконец, сэр Ральф вздохнул и решительно постучал в дверь.
- Дорогая! Ты уже встала?
Внезапно дверь открылась и оттуда появилась Бетти.
- Госпожа уже проснулась? – тихо спросил шериф.
Служанка кивнула и поклонилась господину.
- Иди! Я проведаю свою супругу… - де Моллар махнул рукой.

Войдя в комнату он обнаружил что его супруга уже встала и сидит перед зеркалом добавляя последние штрихи к своему облику.
- Доброе утро! Как вы спали?
Леди Матильда не удостоила его ответом и лишь чуть кивнула головой.
Шериф чуть помялся и ещё раз вздохнув, продолжил
- Я хочу поговорить о нашей подопечной! Уиннифред, как вы конечно помните, помолвлена с бароном Рейвенсвордом, и вчера на пиру состоялась их встреча, а сегодня с утра барон приходил ко мне и очень просил елико возможно ускорить свадьбу, я согласился на это, но барону мало этого, он настоятельно требует чтобы церемония прошла не у нас в замке, а в той часовенке за городом… оказывается…э-э-э…
Шериф не смог не сдержать улыбки.
- Оказывается эту часовню построил ещё его дед в исполнении своего обета и теперь барон жаждет венчаться в ней… я, честно говоря, дал своё согласие, конечно там поскромнее, чем в замке, но, в конце концов, много ли нужно, чтобы выдать замуж эту девчонку?!

- Не много, - согласилась леди Матильда, продолжая расчесывать перед зеркалом волосы. - Всего-то хорошо вооруженный отряд стражи. Если память меня не подводит, часовня, о которой вы говорите, расположена посреди леса, а насколько спокойны наши леса, вам известно и самому. Впрочем, если хотите себе лишних хлопот...
Плечи норманнки, блестящие от втертого на ночь крема, слегка приподнялись в жесте полного безразличия.

Выйдя из комнаты Бетти собралась было отправиться на кухню и осуществить подлые захватнические планы в отношении пары горячих утренних пирогов с зайчатиной, но внезапно остановилась , осененная какой-то мыслью, которая озорным бесенком промелькнула в тёмных глазах. "Интересно, а что это дражайший шериф собирается доложить своей обожаемой супруге?". Сарацинка воровато оглянулась и приложила ухо к двери хозяйской опочивальни, зажмурив один глаз. Голоса доносились тихо, но вполне отчетливо...

...он настоятельно требует, чтобы церемония прошла не у нас в замке, а в той часовенке за городом…
...я дал своё согласие...

Всего-то хорошо вооруженный отряд стражи...
...часовня, о которой вы говорите, расположена посреди леса...

Бетти самозабвенно предавалась пороку подслушивания и на смуглом лице отражалась целая гамма чувств - от уныния до восторга. А чутье подневольного человека давно подсказывало, что разговор уже кончается и что пора уносить ноги, иначе заодно с венчанием Уиннифрид в той же часовенке состоится отпевание рабы божьей Элизабет/Лейлы.

- Закон человеческий, Робин, это не люди и сановники, это совесть, и только она будет беспристрастным судьей любому поступку и действу. А закон божий это не то, что проповедуют объявившие себя служителями Его, это то, что прописано в умах людей словом Христа. И лишь перед этими законами я пекусь о соблюдении обычаев, - Тук казалось, совершенно спокойно выдержал всю пылкую тираду предводителя лесных братьев, и сейчас все также размеренно ответил, когда понял, что его могут услышать. – Но ты прав, нам надо как-то вывести девушку за пределы замка. Для начала стоит отправить Джона на разведку и подумать над этой задачей как следует, причину, по которой Уинни может понадобиться выехать за крепостные стены можно ведь и создать, не так ли?

- Я тоже тебя очень люблю! – Мач поднял голову и взглянул сестре в лицо.
На нём царило какое-то рассеянное выражение, как будто Эвелина была глубоко погружена в свои мысли.
«Похоже, так и есть. Мне лучше стоит сделать вид, что я поверил её словам, - подумал мальчик, - эх, Эви…»
- Ты вчера всё здесь осмотрела? – внезапно деловито поинтересовался он, отпуская сестру. – Если нет, что я с радостью устрою тебе экскурсию, а если да… то может пошли просто по лесу погуляем?
«Ей жизненно необходимо развеяться и отвлечься от плохих воспоминаний. Надеюсь, она примет моё предложение…»

Робин, Джон и Тук еще потолковали, и даже придумали пару занятных идей. Однако, увы, их осуществление оставалось под вопросом. Вспомнив свои вчерашние намерения и тревоги, атаман решил послать своего верного помощника Джона в лагерь, присмотреть за находящимися там, и в обмен первым делом прислать сюда Криса Бедика. Не скрывая улыбок, все дружно сошлись, что ему просто необходимо увидеться с Бетти – разумеется, в интересах дела.
Скоро Джон уже по хорошо знакомой шагал в лагерь. Сколько раз еще придется отмерить путь в лес от Ноттингема и обратно, прежде чем они разберутся с этой историей? А сколько потом? Жизнь – это дорога или дорога – это жизнь?
Оказавшись в лесной пещере, уже днем, Маленький Джон первым делом, увидев, что все в относительном порядке и все живы-здоровы, перекинулся парой слов с Крисом и последний, быстро собравшись, отправился в путь с заданием увидеть пересказать все Робину и повидаться с Бетти.
Затем он подошел к Скарлету и оба стрелка, выйдя к текущему неподалеку ручью, остановились и начали обсуждать произошедшее в Сайлсе - то, о чем помощник Робина еще не знал, а также ближайшие планы.

Мэриан заснула поздно: ей не спалось, мысли все время возвращались к прошедшему дню, не давая ей покоя. Наверное, она бы даже не смогла сказать, что же конкретно ей так мешало, но заснула она только глубокой ночью.
Поэтому и на утро Мэриан проснулась, когда солнце сияло уже высоко над горизонтом. Она улыбнулась и смешно наморщила носик, на который падали солнечные лучи, а затем уселась в кровати и сладко потянулась.
Не смотря ни на что, настроение у Мэриан было отличным, и едва одевшись и приведя себя в порядок, девушка решила навестить подругу, а потому тут же направилась в комнату Уинни. Яркие солнечные лучи снова и снова заставляли ее щуриться и улыбаться, так что в комнату подруги она постучала в превосходном расположении духа, искренне надеясь, что и Уинни чувствует себя также хорошо!

А Уинни, уже одетая и причесанная, кинулась подруге на шею. Она лучилась весельем, счастьем, надеждой.
-- Ах, Мэриан, бог услышал мои молитвы! Я не выйду за барона Ревенсворда! Я буду, буду, буду с Алленом! У меня появился такой защитник!.. Отважнее всех рыцарей креста, благороднее всех героев баллад, сильнее всех древних королей! Неужели не угадала?
Девушка отстранилась от подруги, взглянула сияющим взором в ее встревоженные глаза.
-- Ну, Робин! Робин! И если спросишь: "Какой Робин? " -- я убью тебя на этом самом месте, Мэриан!

- Нет, дорогая Уинни, конечно же, я понимаю, какой Робин! - глаза Мэриан ярко блестели, а на щеках появился легкий румянец.
Конечно же, она помнила Робина, она не могла такое забыть! Мгновенно в памяти девушки всплыли воспоминания о том, что казалось, было совсем недавно.
А теперь... теперь доблестный Робин Гуд - защитник любви Уинни и Аллена?
- Ты должна мне все рассказать!

- Конечно пойдем! - Эвелина решительно кивнула брату и взяла его за руку. - Всё-всё мне тут покажи!
Ей и Мача не хотелось разочаровать, да и самой проветриться, чтобы все дурные мысли из головы повылетали. А прогулка по лесу ранним утром - самое лучшее, что и придумать только можно. Солнце только взошло и так робко глядит сквозь листву зеленую, ветерок ещё прохладный... Всё такой чистое, невинное... небо с золотистыми облачками.
И темнота в душе Эвелины даже отступила перед светлым утром.
- А расскажи мне, чем ты тут у Робина обычно занимаешься? И вообще, чем живут лесные братья?

И вечер, перетекший в ночь, и раннее утро прошли вовсе без приключений для белоплащника; беседы и молитвы, чтение Книги. Вилл ощущал себя застывшим посередине между тремя путями. Первый из них - путь в весёлый лес и к славным ребятам, для души - путь бродяги и свободного человека. Второй путь - с алым крестом на белом плаще, вступление в Орден, исполнение чужих приказов - путь служения, терпения и смирения. И третий... свой. Целиком свой. Когда тебя никто не выручит, когда только твои собственные руки смогут проложить дорогу...

Его влек этот путь. Он уже не вольный стрелок - Палестина и последние события изменили его. Но и не храмовник, нет, слишком много ограничений. Наемник? Быть может. Рутьер, грабитель, мародер? Никогда.

...Человек в белом плаще вышел из церкви, затем вывел своего приметного коня - и медленно двинулся в сторону ворот из города. Нет, он не собирался уезжать надолго, так и сказал служке, оставив у себя ключ от комнаты священника; обещал к вечеру вернуться.

... Копыта тихо звякали о камни на дороге, храмовник ехал в сердце леса...

Мысли Криса были далеко - там же, где и его сердце - в замке Ноттингема. Стоило ему закрыть глаза, и перед внутренним взором вставал ее неповторимый образ. Единственная. Любимая. Лейла. Ее озорная, хотя и немного грустная улыбка. Черные волосы – мягкие как шелк и пахнущие цветами. Темные глаза, в которых всегда светилось озорство.
Как она там? Она такая хрупкая и беспомощная, а вдруг обидит кто? А его даже рядом не будет, что б ее защитить. Лейла быстра и умна, но ведь она лишь молодая девушка. Красивая молодая девушка – что еще опаснее для нее же.
И пусть хозяйка к ней неплохо относится, да и с девушками она, вроде, подружилась – у Криса все равно было неспокойно на сердце, пока она не в безопасности.
Робин сказал, что с Лейлой все в порядке. Она тоже скучает по нему, Крису и так же ждет встречи.
Сегодня…. Сегодня он увидит ее.
Рука сама потянулась к вороту. Там, под рубахой, на простом шнурке висело главное сокровище Криса – вырезанный из дерева медальон. Полые половинки, прижатые друг к другу наподобие створок раковины и перевязанные куском шнурка. Вырезано было хоть и старательно, но грубовато - ценность этой вещи была не в искусной резьбе - там, внутри, хранилось бесценное сокровище. Пахнущая цветами прядь черных волос, перевязанная льняной нитью.
Пальцы сжались на медальоне:
Лейла… любимая.

Мач с радостью начал показывать сестре лагерь и рассказывать о своих занятиях. Он посвятил Эви в свои мечты, сказав о том, что очень сильно хочет стать лесным стрелком, что всё время тренируется, стараясь стать хотя бы равным по силе остальным разбойникам. С гордостью сказал, что при его стрельбе из десяти стрел уже семь попадает в цель, а раньше количество попаданий редко-редко достигало половины…
Рассказывая, он сначала осторожно следил за реакцией сестры, а потом перестал, так как увлёкся и начал говорить с большим азартом и ажиотажем. Его юношеский пыл и задор не могли не «расшевелить» Эви, и та, пусть и ненадолго, совсем забыла о своих кошмарах и тревогах, полностью сопереживая брату.
Показав лагерь, мальчик повёл Эвелину на небольшую прогулку вокруг него. По дороге они молчали, наслаждаясь видами природы, а вернувшись в лагерь не сказали друг другу ни слова, проникнутые вззаимопониманием.

Прогулка вышла удивительной, она позволила Эвелине забыть о плохом и насладиться простой безмятежной прогулкой. Она слушала воодушевленный рассказ брата и даже улыбалась. Так хорошо было оказаться снова рядом, вместе, пусть даже при таких ужасных обстоятельствах.
- Спасибо, Мач. Мы так хорошо погуляли... Здесь очень красиво, мне нравится это место. Теперь я понимаю, почему тебе так хорошо здесь. - Заговорила Эви, когда они подошли к лагерю.
Девушка почувствовала, что хочет остаться тут, жить беспокойной жизнью разбойников, которая тем не менее была лучше её жизни с тёткой.

Малыш Джон
==========================

Шлёп-шлёп-шлёп.
Джон взглядом проследил за камушком так ловко обманувшим природу. Скок-скок-скок по бурной поверхности ручья. Джон не думал почему так. Жизнь – она или есть. Или её нет. Плоский камушек скачет, отгоняя мысли от проблем и забот, прямо как в детстве.
Он стоял и кидал камушки в ручей. Слово-камушек. Слово-камушек. Не так уж легко рассказывать вроде бы обычные вещи, если от этих вещей зависит жизни товарищей.
- Кто они если не кровопийцы? Пусть не своими губами, не своими клыками…да ведь пьют нашу кровь. Пьют кровь всего люда. Пьют.
Закончил рассказ Джон и перевел вопросительный взгляд на собеседника, словно ища подтверждения что мол: «да, Малыш, пьют. Да только не долго им еще пировать. Уж будет у нас порядок. Будет чёрт возьми!!!»
Малыш Джон поудобнее перехватил дубину и сделал пару махов. Словно разрубил разговор на две части. Хватит о прошлом. У лесных братьев ещё есть дела о которых будут складывать легенды. «Хех. Может и обо мне споют.. дожить бы…»
- Так вот насчет кровушки..
Джон сорвал травинку и начал слегка пережёвывать её, наслаждаясь почти не ощутимым соком.
- Знаешь, у меня сердце кровью обливается, когда они там у себя в замке пьют и веселятся за наши слезы и пот. Обоз с налогом будет – не выдержав рубанул Джон – обоз со слезами. Что думаешь? Я вот боюсь, что этот боров просто по новой пошлёт своих собак. Чёрт..но как же хочется…
И Джон вопросительно посмотрел на паренька.

Скарлет подошёл к Джону. Весёлости не было. Да какая весёлость, если крестьян жгут за их сочуствие разбойникам. Вот и Маленькому Джону тоже невесело. Хотя и совсем по другому поводу. Слёзы. Слёзы то слёзы. Только злить лишний раз шерифа, подставляя крестьян как-то не хотелось. Если и брать налоги, то так, чтоб подумали на кого угодно, только не на разбойников. А как это сделать? Если уж нашли козлов отпущения, то теперь на них будут валить всё, да ещё и преподносить это, как величайшие победы над...
- Мысль интересная. Был обоз и фьють - его нет. А охранники пьяные вдубелину. Не просто мол ограбили их, героев, а они сами продули в карты золотишко. Как тебе? Что-то ещё бы добавить, но это покумекать надо.
Скарлет снял шапку и протёр лоб. Новая мысль начала работать. Скоро, очень скоро настроение улучшися, если только идея Джона найдёт своё воплощение. А крестьяне... Крестьяне получат налоги назад. Это их успокоит. По крайней мере на какой-то период.

Малыш Джон хмыкнул. Не то что бы идея Скарлета была плоха. Да был тут один момент, о котором он не замедлил поведать соратнику
- Тук тебе этого не простит. Столько винища!
Неудачно пошутил Джон. Тряхнул головой и извиняющееся посмотрел на понурого Скарлета.
-Шутки в стороны. Потом в кабаках пошутим. – не пойми зачем снова добавил он - Мысль-то дельная, да уж больно
Сплюнув травинку вместе с окончанием фразы, стрелок повернул разговор в другое русло.
- Ты прав. Да и я лучше пути не вижу. Что нам надо? – и Джон начал загибать пальцы – Солдаты. Это будет. Место их попойки. Хмм…Найдем. Уж не верю я, что не найдется на этой дороге честного кабатчика. И вино.
Тут Джон снова взмахнул дубиной. Затем сделал короткий выпад, словно и не палка это была, а меч с «благородной» водянистой шерифской кровью. Не переставая делать финты дубиной, Джон процедил сквозь зубы
- А вот с этим сложнее. Грабить трактирщиков тоже не дело. Вино надо. ….Эх! Ничего в голову не лезет! Ну хоть ещё один обоз грабь!

Скарлет присел и, достав ножи, начал их подбрасывать, тренируя свою ловкость. Он немного подумал, потом бросил с развороту их в ближайший дуб и обернулся к Маленькому Джону.
- А Туковский неприкосновенный? Он сам когда ещё придёт... Чай мы то-ть знаем, где наш друг его заныкал. А потом побурчит и отойдёт. Дело-то важнее. Зато хохоту в округе будет. А пьяных охранников ещё и в юбки нарядить, чтоб смешнее будет.
Воображение разбойника уже рисовало ему картину, когда шериф увидит своих прихвостней в чепчиках возле бочонка пьяных в стельку, но совсем без золота. Он фыркнул, не в силах сдержать подступивший смех и пошёл к дубу собирать ножи.
- Вдвоём справимся или кого с собой возьмём? - спросил он оттуда великана, а потом, уже тише, добавил, - А бочонок-то вон в дупле. Я видел, как Тук его ховал перед рейдом. Ну так как?

- Тук, конечно, великий человек, но не ужели у него в бочонке столько, что бы перепоить взвод солдат? Ну сколько их там? Ммм… двое, к ним ещё трое. Да тот что на козлах. И допустим… ну чёрт с ним! Пусть будет дюжина! А вина у нас сколько?
И Джон сладко потянулся. Основное было сделано, и остались только детали. Важные, но всё-таки Скарлет молодчина, и не зря ему Робин так доверяет. Головастый да шустрый.
И лишь один вопрос тревожил Джона. А не прикладывается ли малыш к запасам Тука? Врядли..да чем чёрт не шутит?
-Брр.. – Бывший крестьянин затряс головой словно ломовая лошадь из его прошлой жизни. Только лошадь отгоняет мух и всяких кровососов, а Джон гнал от себя дурные мысли о верном друге.
- Так сколько там винища у святого пройдохи? Может на донышке едва булькает, а мы тут с тобой мечтаем.

Что же. Идея была понятна. Надо было начинать воплощать её в реальность, пока не вернулся вышеозначенный монах, имеющий неслабую тягу ко всевозможным хмельным напиткам. Из чего он только не делал. Откуда только не доставал. Ходили даже слухи среди разбойников, что братец Тук гонит даже настойку из листьев эвкалипта, растения редкого, экзотического, в здешних местах встечающегося весьма редко, реже чем рога у лошади. Скарлет быстренько взобрался на указанный им же дуб и с края дупла обратился к Маленькому Джону:
- А ну-ка подсоби снизу. Тут мне одному вниз не сравиться. Эх и здоров же наш монашек. Куда затолкал.
Бочонок и на самом деле выглядел довольно увесистым. Железные обручи туго стягивали его деревянные бока, а дырка в днище была не просто заткнута, но и запечатана какой-то особой печатью, на которой при пристольном осмотре можно было обнаружить мечи, короны и невиданных животных с львиным телом и орлиной головой.

- Робин, - Аллен потянул стрелка за рукав сразу после ухода Маленького Джона, - А мне что делать?
Услышав новости из города, менестрель немного успокоился, тени ночных страхов отступили в свои норы, а весеннее солнце напомнило, что жизнь недурная все же штука. Кроме того, Аллену как-то передалась частичка той спокойной уверенности в своих силах, которая отличала вольного стрелка и священника.
- Послушай, Робин, - сказал певец, - Ты не смотри, что я с лютней дружу, а не с луком. Я, если надо, особенно если для Уинни - так горы сверну и водружу их прям на макушку этому Ральфу-шерифу, чтоб ему пусто было. Меч менестрелю держать тяжело и не нужно, так у меня и дубинка крепкая.

Подсобив Скарлету, Джон на себе понял запасливость монаха. Бочонок что надо.
Поставив его у подножия дуба, Джон сел рядышком и, облокотившись на туково сокровище, прикрыл глаза.
- А теперь давай думать. Поставить бочонок на дороге? Так не такие они всё таки дураки. С собой заберут и потом отметят. Добрый трактирщик пригласит «любимых» защитников отпраздновать с ним? Ну…не знаю.. Они люди подневольные. Понимают, что их шериф по головке не погладит за такое… Не. Не верю я, что купятся. Хорошо бы. Но к «доброму» трактирщику они смогут и после того завалиться. Тоже не дело. Юбками их поманить? – Джон ели сдержался, что бы не прыснуть, представляя себя и Скарлета чарующими солдат – Отпадает. Это только в балладах бывает, что все враги дураки-дураками. А жизнь она другая. Тут так просто не бывает.
Джон сладко зевнул
- Думаешь могут их в пути сменить? Ну там новобранцев послать или наоборот…мол Его Величие прислал свою элиту и шериф тут же дал задание, что бы принца не дразнить? Мол выслужиться. Показать как ценит подарок.
Взвесив бочонок в руке, гигант улыбнулся
- Хорош! Освежим горло и дальше кумекать будем.
Взгляд стрелка упал на печать. Джон, конечно, знал что Тук бережет своё винцо, но что бы так…
- Скарлет! Это потянет на королевскую печать?
Вроде бы, один из зверей подмигнул лесным братьям, но Джон счел благоразумным промолчать.

Лесной стрелок глянул на менестреля тем взглядом, каким бывалый десятник глядит на солдата-новобранца, прикидывая, годится ли тот в бой или ляжет, скорее всего, в первой стычке. А может, еще хуже – покажет спину. Результаты оценки Аллена как бойца, судя по всему, выглядели для него достаточно обнадеживающе.
- Не сомневайся, твоя помощь еще понадобится, - посулил стрелок. - Но покуда рано дубиной махать, если только ты не собрался ей разрушить стены замка. Ждать надо, скоро Крис должен прийти и узнать новости, да и остальных ребят Джон предупредит. Лучше поработай-ка по-другому. Ты же менестрель! Вокруг менестреля всегда народа много. Вот походи, как ни в чем не бывало, по городу, делай свое дело, да слушай получше. Что про свадьбу говорят, про планы шерифа и Гисборна – с нами воевать. И про дельце хорошее услышишь для лесной ватаги – тоже не зевай!
Робин открыто улыбнулся. Эх, главное без дела не сидеть, к такому он не привык. Проще рисковать своей шеей, чем загибаться от тоски да всего бояться!

- Э, Джон, брось, так мы не то что солдат споим, но и сами, глядишь, уделаемся быстрее, чем до опушки доберёмся. Хотя, кто тебе сказал, что они должны всё это выпить? Можно ведь их и дубинкой приложить, а после накачать и облить слегка. Кто им после поверит, что не пили? Если бочонок недопитый рядом. Три четверти бочонка можно и.... распить на радостях. Но это потом! Когда денежки фьють, того, на полупустой бочонок махнём. А то хороши же мы будем, идя тёпленькие в атаку, яко куры в ощип. А как нападать мудрить не будем. Только надо без крови, дабы живы остались. Их там сколько, трое или четверо обычно ездит? Насчёт смены это ты знатно мозгонул. Подойдём в их форме. У нас её, благо хватает. Немного заляпаная кровью, но кто это заметит? Подходим. Прикладываем по макушкам и - маскируем под попойку. И пусть потом клянутся, что всё было не так, кто ж им поверит?
Скарлет встал, оглянулся на лес, потом на Маленького Джона и, вконец утвердившись в плане нападения продолжал уже конкретным вопросом:
- Ну, где у нас ихняя форма? Пошли переодеваться, да ещё кого с собой прихватим.

Джон внимательно посмотрел на друга
- Что махнем? Куда фьють? Ты что задумал?!
Он медленно выходил из себя
-Что фьють?! Что ты там махать надумал?!!
Уж чего-чего, а такого Джон не ожидал от Скарлета. Мало того, что тот предлагал продать оброк, так ещё и пропить!!!

- У вас есть ещё какие-нибудь приказания для меня, сэр рыцарь? Я был бы рад искупить свою вину и быть вам полезным. Признаюсь честно, я уже давно мечтаю внести свой вклад в борьбу с этими разбойниками, - стараясь, чтобы его голос не дрожал, как можно более уверенно произнёс Уайт.
- Да, - медленно произнес Гай, отходя от Жиля. - Эта животина сказала, что видела девушку, подававшую сигналы из леса, дабы отвлечь солдат. Возможно, это и правда, ибо я знаю коварство этих душегубов Шервуда. Даже девушки из их ватаги, прекрасные снаружи, и гнилые внутри, словно сирены притягивают падших людей в свои сети...
Гисборн поморщился.
- Я хотел, чтобы ты и еще несколько солдат под видом путников наведались в Сайлс и поискали бы эту девушку. Может быть, она вернулась. Может быть, кто-то знает о ее судьбе или куда она уехала. Может быть, вы даже сумеете найти ее родственников... которых можно будет пригласить в замок для дальнейших допросов.
Гай сурово окинул взглядом Ричарда.
- Я не знаю, как ты собираешься это делать, Ричард. Представь эту скотину, как пойманного насильника, оставь связанным на площади и попроси выйти тех, над кем он поиздевался. Или нацепи ему на голову мешок, чтобы не узнали, сняв лишь затем, чтобы он распознал ту шлюху. Или обрей его налысо и нацепи монашескую робу... Мне важен результат. Ты понял меня? - Гисборн взглянул в глаза лейтенанту. - Исполняй!
Не мешкая, рыцарь направился в сторону своих покоев, а оруженосец, обернувшись на Жиля, засеменил следом.