28 июня, город Магов

- Она всё-таки решилась. - седой человек в вычурных дорогих одеждах расхаживал по комнате, даже не пытаясь скрыть своё недовольство. - Она что, не понимает, чем это грозит всем нам?
Секретарь, тщедушный человечек неопределённого возраста, увидев, что пронзительный взор мага обращён на него, согласно закивал. Не в его привычках было спорить с теми, кто неизмеримо выше и могущественней, тем более когда речь шла о неуживчивых личностях вроде Маркейна Аврелиана. К тому же, один из немногих самых старых и опытных магов Анклава, видевших времена Терона Проклятого воочию, и, что важнее, сумевшего пережить их, он определённо имел хорошее представление о предмете разговора. Тогда, когда попытка магов создать государство, управляемое ими напрямую, без посредников в лице светских властей, потерпела сокрушительное поражение, а все земли по эту сторону реки превратились в бесплодную пустыню, они отделились от людей, спрятались за могучим Барьером, надо полагать, вовсе неспроста, и вовсе не возможное пришествие армий мёртвых пугало их. Люди, простые люди - вот главная опасность, что подстерегала везде, за исключением этого места. Там, в Империи и зависимых от неё землях, процветала Вера, и неосторожной демонстрации Знания вполне могло хватить для того, чтобы угодить на костёр. Слишком многие, будучи некомпетентны в каком-то вопросе, предпочитают считать специалистов врагами рода человеческого - что уж говорить о магии, где одних специфических навыков недостаточно, нужны ещё и определённые врождённые способности?
А потому большинство магов придерживались мнения, что чем меньше простые люди вообще знают о их существовании, тем лучше. В конце концов, всё, что интересует их, это знания - а знаниями, теми, что интересны настоящему магу, дилетанты в принципе не обладают. Соответственно, попросту нет смысла тревожить их убогое воображение своими "фокусами".
Другое дело, что иерархическая система в Анклаве была довольно специфична. Следовало признать, что, пытаясь не допустить повторения события Великой Войны, они определённо переусердствовали, в результате каждый мог делать в принципе что угодно - лишь бы это только напрямую не затрагивало интересы остальных обитателей города. И, чтобы доказать наличие преступления, требовалолось немало усилий - преступников в обычном смысле слова, за исключением вовсе уж явно асоциальных типов вроде недоброй памяти Нигматуна, среди магов не существовало, и потому в случаях, когда те всё же появлялись, управу на них приходилось искать долго.
- А может, она не так уж и права? - человек утончённого облика, до этого тихо сидевший в кресле и, казалось, интересовавшийся лишь безукоризненностью собственных ногтей, решил вдруг подать свой голос. - Ведь ещё совсем недавно армия нежити появлялась у наших границ и даже пыталась её пересечь. Такого не бывало со времён Проклятого. И, если они всё-таки найдут способ преодолеть Барьер...
- Мы сами способны справиться с собственными проблемами. - отрезал седовласый, но бледное лицо его говорило, что уверенность эта мнимая. Видимо, страх, угнездившийся в сознании ещё тогда, в те дни, до сих пор не отпускал его до конца. - Нам нечего искать на том берегу. Едва ли те жалкие существа, что населяют тамошние государства, даже если сумеют отвлечься от своих нелепых догматов, сумеют быть нам чем-нибудь полезны.
- Моряки говорят, что далеко, на горизонте, снова видели летучую крепость. - невпопад заметил секретарь. Летучая крепость в большинстве прибрежных государств считалась одной из легенд, пугающей в основном потому, что никто ничего определённого о неё не знал. Говорили, правда, будто отдельные отпетые смельчаки добирались и до этой каменной громады, но как правило такие слухи слухами и оказывались.
Сидевший в кресле вздохнул. Положительно, это балаган начал его утомлять. Неужели они, маги так и обречены бесконечно спорить друг с другом, даже в тем моменты, когда нужно действовать, желательно немедленно. Что же, в таком случае, пусть спорят - всё лучше, чем если будут путаться под ногами. Он же, возможно ввиду сравнительной молодости лет, предпочитал действовать. Благо некоторые рычаги воздействия на Канцлера, сейчас фактически руководившего Империей, пусть и не особенно сильные, наличествовали, а значит, вполне можно и попытаться сыграть в собственную игру...

где-то под Кираполисом
Тварь скалила зубы, пытаясь дотянуться до Рейвена, но стрелы попросу пришпилили небольшое, уродливое тельце к земле. Один из немногих выживших... Выхватив кинжал, лучник полоснул кобольда по горлу, с отварщением глядя на медленно стекающую с лезвия кровь, а затем вытер ее о шкуру зарезанного.
Эти кобольды оказались трусливыми ублюдками - едва только первые стрелы пронизили нескольких их товарищей, они бросились бежать, бросая убитых и тяжело раненых. Еще нескольких стрелки поразили уже в спины, но догонять убежавших не стали - зачем? Ведь могло статься, что это какая-нибудь ловушка.
- Что делать будем, командир? - Подошел к Ворону один из его людей.
- Убивать, - усмехнулся тот. - Вы ведь видели здесь еще...
- А то, конечно видали, - он указал рукой в правую сторону. - Вона там еще недомерки ползучие. Ласси, покуда мы этих коцали, сползал. Ты ж знаешь, командир - у него глаз-алмаз, а как в разведку идет - травинка не шелохнеться. Ну прополз за холмик, там еще чутка, голову поднял, присмотрелся - идут тварины, медленно так, с опаскою.
- И?
- НУ вот собсно он запомнил, куда идут, да назад пополз.
- И сколько их?
- Да примерно как и этих. Если опять убегут - забавно будет.
Рейвен убрал кинжал в ножны:
- Выживших быть не должно. Собирай людей!
Спустя несколько мгновений, добив раненых и умирающих кобольдов, кираполисские стрелки двинулись по направлению, указанному Ласси, огибая небольшой холм (точнее обогнула его часть лучников, остальные же заползли на саму возвышенность, ожидая сигнала к атаке). Тем временем Рейвен и остальным своим людям велел залечь, чтобы их не заметили раньше времени, и прищурившись, стал наблюдать за движением впереди - гномьи прихвостни приближались, медленно, осторожно, словно ожидая - ведь могли же их предупредить те, что сбежали?! Хотя врядли - сбежали то они в другую сторону.
- Луууучники! - Закричал Ворон, поднимаясь во весь рост и натягивая тетиву. Какое-то мгновение кобольды видели лишь его одинокую фигуру, и возможно даже приняли его за безумца, но в следующий миг - рядом с ним поднялись деятки его товарищей. - Залп!
И вновь сорвались стрелы, обрушившись на мерзостных тварей, заполонивших их родной Кираполис.

Двадцать девятого дня месяца июня сего года по календарю Имперскому.

Окраины Кираполиса.
Войско гномов не далече от города лагерем стало, повозки обозные окруж навесов воинских выставив.
Как шатер в лагере поставили, собрались мужи властию облеченные на совет.
Пришли ко гномам кобольды что от стрел человеческих смерть избечь сумели.
И порешили главы быть облаве на супостатов кровь безвинно на землю проливших.
И призвал Двалин главу мужей Нигматуновых и призвал их показать себя в деле ратном, и отряды гномов молодых, и кобольдов что присяге верными остались.

И вышли из лагеря мужи гневом праведным обуявшись и как зверя загоншики по широкой дуге загоняют, пошли на облаву, окаянцев зажимая, и от стен городских на войско гномье оттесняя.
Шли с запада и с востока ратники Нигматуна кудесника, а по правую и по левую руки по отряду гномов молодых быстроногих, и кобольды пуще всех осерчавшие, на десятки разбившись впереди всех прочих бежали, во все рощицы да овраги, за все холмы да пригорки заглядываючи, да на виду у своих держась.

А временем тем главы родов гномьих на совете судьбу рати решали.
Дошли до гномов слухи о войске могучем, что князь западный земли братоубийц дланью железной объединяет, и нещадно головы супостатам сечет.
И порешили гномы что быть в земле людской с таким князем порядку и закону и коли исполнит сей князь замысел свой, быть в делах торговых подъему и всему народу гномов прибытку. И тогда Двалин призвал сына своего Оина и велел ветеранов во мифрил закованных в колонны строить и к князю посольством идти.
И начертал Двалин послание, и главы все руку свою и печатки к грамоте пергаментной приложили.

И пошел Оин с отрядами ветеранов в боях проверенных на север, к реке, где по слухам через мост, отряды княжеские переправлялись и лагерем стояли.
Тряпицы белые к оконечникам копий подвязав, во главе рати шли знаменосцы, и сотники, и Оин с грамотою в футляре кожаном впереди воинства выступал.
И подойдя к заставам княжеским, в голос людей приветствовал, и к князю али людям государевым взывал слово молвить, от войска со знаменосцем отдалясь на поприще.

А гномы Двалина и Андвари лагерем единым стали, и всю дмицу ров окрест лагеря копали и вал земляной за ним насыпали и колья заостренные на валу ставили, да из жердей шиты да навесы защитные связывали, от стрел да копий, да от непогоды защиту.
В самом лагере ямы земляные копали, плетнем укрепляли да бревнами крыли, и поверх землей засыпали. И припасы воды да снеди, да бомбы огненные в погребах тех укрывали. А до ветру ямы под место отхожее нарыли да плетнем прикрыли.

На подступах к городу Магов

По мощеной дороге выстукивали неспешную чечетку копыта вороного. Роскошная лошадка, за которую знаток не раздумывая мог выложить поместье среднего размеру, была под стать всаднику – высокому мулату. Просторный парчовый халат, укрывавший тучное тело, искрился золотой вышивкой, переливался жемчужными нитями да подмигивал ярким сиянием сапфиров, украшавших пояс. На боку в такт неторопливому шагу коня плясала сабля.
Всадник был совершенно один. Вокруг не было ни вооруженного эскорта, ни случайных спутников или компаньонов.
Путешествовать в одиночку – какая неосторожность! Нет, отнюдь не потому, что в Проклятых Землях есть кому дело до богато одетого чернокожего – опасности, подстерегавшие путешественников в этих пустошах, были совершенно иного толку.
Впрочем, путник мог не опасаться за жизнь – в левой руке он сжимал длинную пику, увенчанную штандартом. На поникшем полотне – стоял полный штиль – был изображен черный крест, снабженный дополнительными двумя диагональными линиями. Символ Новой Церкви, символ Узла.
Мало кто пожелал бы напасть на эмиссара Лжеца.
Мерцающее марево Щита, что опоясывал город Магов и предохранял твердыню колдунов от агрессии со стороны Проклятых Земель, не остановил посланца – он, ровно как и его конь, был из плоти и крови, в его бушующем жизнью теле не было ни намека на противоестественность.
Ландшафт по другую сторону Щита разительно отличался от безжизненной пустыни, которой являлись Пустынные Земли. Вдоль мощеной дороги тянулись ряды гордых кипарисов, густые кроны едва ль могли скрыть от испытующего взгляда путника пышное цветение роскошных садов, что раскинулись за деревьями. Воздух благоухал запахом тысяч цветом, аккуратно растущих вдоль живых изгородей садов.
Впрочем, в этом царстве жизни было что-то неестественное, что сразу бросалось в глаза. Вместо неряшливой небрежности, столь свойственной Природе, вместо безумного смешения красок, цветов и звуков случайный наблюдатель созерцал рукотворное полотно, созданное со всей строгостью спланированности. Каждая веточка или травинка, каждый бутон или побег имела свое заранее определенное в композиции место.
Кто знает, возможно, вне Щита, где Природа не может похвастаться ничем кроме песка да камней, жизни куда больше, чем здесь… но предаваться размышлениям было уже поздно, поскольку дорога уперлась во врата города Магов.
Огромные стальные створки, способные выдержать любой таран, преградили путь всаднику. Врата негостеприимных сверлили посланника взглядом пустых бойниц.
- Эй, великие и могущественные магистры магических таинств! – заорал эмиссар, гарцуя вдоль стены и размахивая штандартом, - вас приветствует Хозяин величественного Узла, башни, что подпирает своды неба Проклятых Земель! Отоприте, ибо явился к вам с важной миссией эмиссар Лжеца!

На какой-то реке


Было тихо. Изредка гладкую, словно масленая пленка, водную гладь трогали всплески играющей рыбы. Легкий ветерок дул настолько слабо, что не мог поколебать даже тонкую паутинку. И темно. Темные свинцовы тучи, предвестники скорого ливня, заволокли небо, отобрав у него и звезды, и луну.
Юный Томас рыбачил, зарывшись в плотные заросли камыша. Клевало плохо. Десятилетнему подростку, коим являлся Томас, нечего делать в таком опасном месте, как на мысе Трех Пальцев – поговаривали, что где-то в округе бродит нежить, скрываются вурдалаки и даже, утверждают, василиск ядовитый шуршит. Но Томас осмеливался не только забредать в негостеприимные заросли мыса Трех Пальцев, но также и оставаться здесь на долги ночи, чтобы, не смыкая до рассвета глаз, рыбачить, охотиться на лягушек и расставлять силки на раков. А раков тут было…
Всплеск, за ним еще один. Мальчонка обернулся на звук. Скрип – так тихо скрипят весла в смазанных ключицах. Томас заворожено наблюдал, как из-за излучины появился выгнутый нос биремы. Корабль шел ладно, скоро: два ряда весел раз за разом опускались в нетронутые воды реки, толкали бирему вперед. За первой появилась вторая, за второй третья…
Томас пригнулся, поглубже зарываясь в грязь перемешанную с тиной. Менее всего ему хотелось быть замеченным кем-либо с этих странных кораблей – ни флагов, ни значков, ни названий. Ничего. Даже матросы – мальчишка прищурился, силясь разглядеть темные силуэты, - какие-то странные.
Ни вздоха, ни стона, ни слова бранного (что весьма подозрительно). Гнулись горбатые спины, вновь и вновь налегали на весла гребцы… наконец, идущая впереди бирема поравнялась с Томасом, и тот получил возможность присмотреться к матросам.
И, словно в помощь, на несколько мгновений в плотном полотне туч появилась пробоина, сквозь которую тут же хлынул бледный лунный свет. Томас зажал рот руками и с немалым трудом подавил крик ужаса – на биремах шли вовсе не пираты, как он изначально подумал, а нежить! Живые мертвецы!
Настоящие умертвия - облезлые, сгнившие, покрытые ужасными ранами и нагноениями - без устали работали веслами. Томас уронил голову в грязь, боясь поднять взгляд. Пусть, пусть только они пройдут мимо…
Сколько прошло времени – неизвестно. Дрожащему от страха мальчишке казалось, что целая вечность. Но поднялся он лишь тогда, когда ждать уже было более невмоготу. Река была чиста, словно и не было никаких жутких кораблей-призраков…

Брэндаблик, гномьи земли
Первый день осады, одна из ближайших деревень

Доли медленно шагал между невысокими землянками, что вжимались в каменистую землю. Тихо. Слишком тихо – не горлопанили и не носились вокруг карапузы, не толкались у загонов со скотом круглощекие гномихи, не работали ремесленнички, вон их станки под навесами простаивают…
Доли был охотником и частенько покидал деревню, уходил в лес на недельку другую, где жил исключительно на то, что умудрялся добыть. Возвращался лишь тогда, когда тоскливо становилось – без матери, жены и сына. Возвращался с мешками забитыми вяленым мясом да шкурками кун, енотов и прочих зверюшек пушистых. И всегда его встречали целой деревней…
Но не в этот раз. Слишком тихо. Доли хмурился, теребя рукою тетиву самострела.
- Роза! Оди! – позвал он громко. Никто не ответил.
Двери землянок были затворены. Доли подошел к ближайшей и постучался. Несколько раз. И тишина была ему ответом. За высокой – даже по людским меркам – башней и прогнившим палисадником, сложенным из бревен располагалась гномий майдан – там завсегда собирались жители деревушки, дабы обсудить наиболее важные вопросы. Чуя неладное, Доли побежал... и, едва его глазам открылся вид на площадь, безмолвно рухнул на колени.
Почти все деревенские были там… Кровь повсюду. Разорванные – без преувеличения – на части тела – словно нападавшие были дикими животными. Те, кто не был растерзан, того посекли – огромные резаные раны украшали лопнувшие кожанки и кольчуги. Кровь, кровь повсюду. Те, кто не лежал в адской пирамиде в центре, вместе с мужами, что сгрудились вокруг женщин и детей, валялись чуть поодаль. Затоптанные конями, с разможденными черепами и изувеченными конечностями. Поседевшие бороды, выпученные глаза, изуродованные предсмертной агонией лица… и среди всего этого ужаса лежали две скрючившиеся фигурки. Его Роза – его! – сжимала в объятиях Оди. Ей не хватало головы – Доли нашел ее неподалеку, а ему…
Доли подскочил, не веря глазам. Маленький, еще совсем крошечный Оди, которому не исполнилось еще и трех, дышал! Он был заляпан кровью – с головы до ног, от ужаса ребенок потерял сознание… но Доли отчетливо видел как колышется грудь его единственного сына…
Впервые в жизни.

Славного воинства Сигвата Лиара лагерь. число двадцать девятое, июля месяца

- Ты смотри, гнумы, - усмехнулся стражник, усы накручивая, когда войско Оиново увидал. Пусть и не много было латников в нем, да сурово смотрелись невысоклики, а пуще того - копья их длинные.
- Как есть - гнумы, - товарищ его прокряхтел. - Пущать то их не велено.
- Сходи к барону или капитану Квайли, пусть решает, - первый стражник велел. - А то этот бородач вечно под забором стоять не будет. Чего ему надо-то?
- Погуторить пришел, - второй страж спустился и побежал к шатрам командования, располагавшимся в центре лагеря, состоявшего из нескольких десятков крупных палаток, походных костров, землянок и окружавшего все это великолепие частокола.
Вскоре он вернулся, и приоткрыл ворота, впуская парламентера гномов, а после за ним вход затворяя.
- Оин, сын Двалина, я так понимаю, - барон Барки поначалу хотел подняться, чтобы поприветствовать гнома, но все же остался на стуле. Позади него, за небольшим столиком сидел Сигват Лиар, перебирающий какие-то бумаги, несколько стражей располагались у полога шатра.
После приветствий положенных, рассмотрели Сигват и Барки предложение гномово, а после так молвил командир наемников:
- К себе возвращайся, славный Оин и передай слова мои отцу своему, что согласны мы на условия такие. Да к битве готовьтесь.

30 июня
Проклятые Земли. Близ Ирас Тенеброс.

Капитан вытер вспотевший лоб. То, что он собирался сделать, было хуже, нежели предательство Империи, это было предательство души, - ведь он собирался поступить на службу к некромантам. В поисках поддержки, он оглянулся на остальных спутников. Но они выглядели еще более потерянными и испуганными, нежели он сам. От многочисленного гарнизона остался всего лишь один отряд, собранный из тех немногих, кто решился переправиться через Рубеж-реку и поступить на службу властителям мертвых. После страшного и изматывающего путешествия через Проклятые Земли, некогда бравые стражи Порубежья превратились в бледные тени. Но пути обратно не было, - они решились на предательство и теперь в Империи их ждали лишь плаха и костры инквизиции. А впереди уже виднелись полуразрушенные башни города мертвых, окруженные острозубыми скалами. Скоро капитану предстояло встретиться с хозяином этого града и положиться на собственную удачу. Кажется ли ему или на вершине одной из башен, прямо под серо-черным колышущимся знаменем, действительно стоит некто в темных развевающихся одеяниях.

Зал был огромен. Высокие сводчатые потолки терялись в полумгле, с которым были не в силах справиться многочисленные свечи, вставленные в высокие витые бронзовые подсвечники. Капитан и его люди заворожено смотрели по сторонам, взирая на узкие стрельчатые окна, таинственные черно-белые витражи, старинные выцветшие гобелены. В дальнем конце зала на возвышении стоял трон, это была самая невзрачная деталь тронного зала, - простое кресло, вырезанное из темного камня. Сейчас оно пустовало. В самом помещении не было никого кроме капитана и его отряда. Он вспомнил, как его люди вошли в город, кажущийся абсолютно пустым. И как словно ниоткуда, средь руин начали бесшумно материализоваться тени, из трещин и укрытий выбирались гули, облизываясь в предвкушении кровавой трапезы, со скалистых утесов и стен замка стремительно спикировали горгульи, наполняя воздух пронзительными звенящими криками, от которых холодела кровь. В какие-то мгновенья люди оказались окружены чудовищными созданиями, жаждущих крови и плоти смертных. В этот миг капитан понял особенно ясно, почему некромантов решили запереть в Проклятых Землях, а не идти штурмом на их владения. Если бы не вмешательство слуги с клеймом скорпиона на голове, людей разорвали бы в тот же миг.
- Я приветствую вас в своих владениях. Что привело вас сюда?
Голос раздался совершенно неожиданно, прервав не слишком приятные размышления капитана. Высокий худой старик смотрел на людей с возвышения, мгновение назад бывшее пустым. Богато расшитая мантия, тяжелый посох, покрытый затейливой резьбой и властный взгляд, давали повод подумать, что перед ними никто иной, как хозяин Ирас Тенеброс. Капитан облизнул пересохшие губы и постарался изобразить учтивый поклон.
- Приветствую Вас, о Могущественнейший и Вели…
- Я не могущественнейший и даже не величайший. А теперь к делу.
Капитан растерялся, - он не ожидал, что старик так отреагирует на лесть. В черных глазах некроманта не отражалось ничего, кроме легкого интереса, смешанного с раздражением, а в голосе звучал леденящий холод. Ну, что ж, к делу, значит, к делу.
- Я – капитан Имперской армии, Деррек Лайс. Я и мои люди хотели бы служить у Вас. Нам говорили, что Ваши земли обширны и в деньгах Вы не знаете недостатка.
- Достаточно откровенно. (Губы старика тронула холодная усмешка). Вам нужна земля и деньги? Что ж, не самая сложная просьба. Но взамен мне нужна от вас некоторая услуга.
- Мы слушаем Вас… хозяин.

Через два часа.

Деррек откинулся на спинку своего стула и вытянул ноги поближе к камину. Люди его уже были размещены в комнатах первого уровня подземелий. Там же жили и слуги, но вымотавшимся солдатам было не до гордости, - они искренне радовались горячей еде, легкой выпивке, теплым постелям и долгожданной безопасности. Сейчас они отдыхали, а их капитан обсуждал с нанимателем подробности первого задания. Базилеус Вилла. Этот человек с первых же минут разговора расставил точки над «й» в их отношениях.
- Не стоит терзаться сомнениями по поводу ваших действий. Это всего лишь бартер, - у меня есть земля и деньги, вы же предоставляете услуги. Это не хорошо или плохо, - это выгодно и целесообразно.
Лайс исподволь оглядел кабинет своего нового хозяина. Книги. Они были везде, на разных языках, разного вида. Толстые фолианты, тоненькие брошюры, замшелые тома, в обитых медью футлярах. И их было больше, чем капитан видел за всю свою жизнь. Впрочем, он отвлекся от разговора.
- Итак, Вы хотите, чтобы мы провели разведку и дипломатическую миссию одновременно?
- Именно так. Вы должны разведать местность на территории Магов.
- А если на наше появление отреагируют агрессивно.
- Отступать. Немедленно. Никаких столкновений. Они должны видеть, что вы пришли с мирными целями. Конечно, было бы прекрасно, если бы вы смогли переговорить о направлении к нам посольства от Магов. Я не желаю развязывать с ними войну. В конце концов, некоторое различие в путях достижения цели не повод, чтобы рвать друг другу глотки. Мы могли бы многому научиться друг у друга. Империя, другое дело. Братство желает видеть ее падение, и я лишь выполняю пожелание нашего сообщества.
Деррек потрясенно взглянул на некроманта, - кто бы мог подумать, что ему кто-то способен приказывать.
- Хорошо. Когда следует приступить к выполнению задания?
- Пусть твои люди отдохнут пару дней. Затем вы получите необходимую экипировку. Да? В чем дело?
Последние слова предназначались слуге, безмолвно застывшему в дверном проеме. В руках он сжимал два небольших конверта. Увидев их, Базилеус вскочил с неожиданным для его возраста проворством, не слишком вязавшимся с его хладнокровием и бесстрастностью. Пергамент протестующе хрустнул, сургучная печать хрупнула, распадаясь на несколько кусков. Лайс вытянул шею, желая разглядеть, что скрывала невзрачная обертка. В первом и меньшем свертке лежала золотая цепочка, на которой покачивался символ Бога. На блестящей поверхности образка виднелись темные, зловещего вида потеки. И не надо было присматриваться, чтобы понять, что это кровь. Деррек содрогнулся, - он помнил как Максум, пропавший стражник, в часы молитвы вытаскивал этот образок и беззвучно шептал слова, заученные им с детства.
Некромант держал цепочку двумя пальцами, с какой-то брезгливостью, как если бы вместо благородного металла в его руке висел червь. Капитан услышал тихое бормотание: «Ох уж эта любовь некоторых к трофеям». Некоторое время Вилла задумчиво смотрел на цепочку, будто что-то просчитывая. Вот, решение принято, и цепочка вернулась в конверт.
- Отнеси это Джоре-кузнецу, пусть переплавит в проволоку.
Хрустнул второй пакет, и из него на ладонь некроманта выскользнули два больших бледно-голубых камня, похожих на куски подтаявшего льда. В глазах Базилиуса отразился чистый восторг, пальцы судорожно сжались, будто боясь отпустить обретенные драгоценности. Обернувшись к Лайсу, старик коротко и сухо бросил: «Свободен!» После чего стремительно вышел из кабинета.
«Следуйте за мной», - пробормотал слуга, и капитану ничего не осталось делать, как последовать за этим унылым молчаливым человеком.

30 июня. В одном из придорожных трактиров.

Сидя в скромной комнатке, снятой в придорожной гостинице, Эрика еще раз перечитала письмо, присланное ей «дедушкой». Было не ясно, то ли он издевается над ней, то ли и впрямь относится с теплотой и вниманием. Он писал, что понимает, что взвалил на ее плечи чрезмерную ношу, но положиться он может лишь на нее. Что надеется, что ее предприятие увенчается успехом, и сама девушка при этом не пострадает. «…Если ты пожелаешь, то после этого сможешь поселиться в моих владениях. Ты не будешь знать там недостатка ни в книгах, ни материалах, а я с радостью поддержу любое твое исследование…»
На миг, девушка задумалась, - послание это надо уничтожить, так же, как она сделала со списком, выученным наизусть. Ничто не должно указывать на ее миссию, - лист пергамента отправился в огонь.

Проклятые Земли.
30 июня

Котенок никак не могла понять, какие чувства она испытывала. Она, дочь женщины, предлагавшей свое тело любому, способному заплатить за удовлетворенную похоть, она, проданная в рабство своими братьями, она вела армию. Невероятно! Безумно! Волшебно!
Она вела армию! Нет, ей это снится! Такое бывало лишь в легендах, где простолюдины становились великими героями, пред которыми склоняли головы правители. Она попала в сказку, сон! Но девушка понимала, что этот сон носит оттенок кошмара. Достаточно было оглянуться на тех, кого она вела. А еще, Котенка терзали сомнения, сможет ли она оправдать ожидания своего Хозяина. Он, некромант, властвовавший над тайнами смерти и жизни, по какой-то неясной причине возлагал на свою рабыню большие надежды. Он научил ее чтению и письму, открыв перед девушкой мир книг, полный тайн и открытий, ожидавших, когда их сорвут с пожелтевших страниц древних рукописей. А теперь, он желал, чтобы она познавала военную науку. Ничего, через неделю приедет Жнец и этот груз ответственности, грозящий раздавить ее, будет снят. Но как же она боялась! Когда девушка впервые подошла к одному из некромантов с вопросом по правильному устройству лагеря, она ожидала наткнуться на презрительное молчание и высокомерную отстраненность. Но тот начал давать объяснения, торопливо и несколько сбивчиво объясняя значимость патрулей, важность выбора места для привала и многое другое. Все это он говорил, не отрывая встревоженного взгляда от ее лица. Вначале, ей показалось, что он боится ее. Но позже вспомнились слова Хозяина: «Ты носитель моей воли». Да, некроманты не боялись Котенка, а лишь преклонялись перед волей своего повелителя, сколь бы странной она не была.

Славного воинства Сигвата Лиара лагерь.

Оин сын Двалина распрощавшись учтиво, возрадовался, что не быть бою на смерть с мужами достойными, и не пойдут на сыть воронам вои славные.
Выйдя за врат створы, Оин гномам знак подал и кличь приветственный две дюжины десятков глоток луженых проревели, и копиями потрясая, в ряды перестроились и в обратный путь с вестию благой тронулись.

Рати гномьей городище, что под градом Кираполисом.

Вести Оином принесенные Двалина весьма порадовали, не придется теперь гномам о землях человеческих радеть, сыщется и в их роду беспокойном головы холодные. А город с такой-то силищей как не взять, глядишь и одумается народ, сам окаянцев повяжет да и врата откроет, чем кровь понапрасну за душегуба проливать.
Ратникам да геометрам инженерам, что на работах в лагере не были, сбрую воинскую справлять, да машины камнеметные оружать велели, и пуще прежнего закипела работа в лагере гномьем.

Все бы ладно да складно, а ратники да кобольды что за супостатом ходили, ни с чем возвернулись, укрылись окаянцы от гнева праведного в лесах глухих, что за Кираполисом градом обильно произрастают, и конца краю им несть яко морю окияну.
Закручинились мужи славные что не отмщенной кровь невинно убиенных осталась, а поганцы и впредь кровушку пускать станут, как собаки дикие вкруг медведя сновать да за ляжку ухватить силясь, но на честный бой не отваживаясь, по одиночке дозоры подлавливая.

Поведал тогда Двалин принародно извествуют де за озером южным руины издревле стоят нечистью всякою кишащие и бережет де нечисть та поганая сокровища несметные, и коли сыщутся молодцы удачи воинской изведать спорые, нынче же отряд выйдет за златом серебром да каменьями самоцветными, что в руинах тех прахом нетленным стерегутся.
Опрежь хмурые чела, разгладились, уж до того падок народ Дворфов до сокровищ, загорелись очи, у воев славных, множество окриков со всех сторон раздалось, многие сокровищ возжелали. Осадил тогда Двалин родичей до времени, но с прежней споростью вои за труд дружинников принялись, и даже кобольды о братьях причитавшие, да проклятиями да словесами скверными рекшие, встрепенулись и духом воспряли.

Ворота Города Магов

Пустые бойницы еще некоторое время оставались пустыми, словно дразня самоуверенного крикуна. Возможно, это была пустая бравада, но, возможно, была молчанию и другая причина. Не было ответа и спустя десять минут, и спустя пятнадцать. Наверное, посланник уже успел несколько оскорбиться, хотя всё зависит от уровня его воспитания и от его ожиданий.
Всё же еще спустя несколько минут терпения, на специальной площадке над воротами показался воин в шлеме, увенчанным белым капитанским плюмажем, и с гербом Ордена Вечносияющего Пламени на груди.
- Я готов выслушать тебя, посланник. В Город тебе дороги нет и не будет, слово Архимага заперло тебе путь. Твой хозяин вполне оправдывает свое прозвище, поэтому сперва докажи, что ты от Лжеца. Окрашенная тряпка может значить что угодно. Ты мог бы прихватить с собой и императорский штандарт. Слишком много проходимцев нынче топчет дороги мира. Проклятые Земли так и останутся проклятыми, нет им дороги на запад.
Слова звучали чересчур напыщенно, но в этом городе так было заведено. И не было эмиссару Лжеца со своего места видно стоявшей в караулке фигуры человека в синем плаще, чей взгляд был неотрывно устремлен на гордо улыбавшегося капитана. Людей на стене в этом месте было немного, да большего и не требовалось.

28 июня. Морской Квартал Города Магов.


Н'учо*.. Йоган Брумм.. "Нучо" было лишь домашним прозвищем воспитанника Элении. В первое время, когда Йоган только учился нормально говорить после своего исцеления, он постоянно с нетерпением терзал свою госпожу вопросом "Ну чо?!" Она долго боролась, пытаясь истребить этот простонародный выговор и избавиться от фразы-паразита, добродушно передразнивая Йогана. В итоге это "Ну ч'о?" превратилось в этакое южное "Нучо", так контрастирующее с северной внешностью парня. А шел парню уже аж двадцать восьмой год..
Образовавшаяся в силу побочного действия лечения Элении связь между магессой и её воспитанником усиливалась, когда они находились рядом, и ослабевала по мере увеличения расстояния между ними. Когда Нучо был вот так рядом, Эления свободно могла говорить с ним на расстоянии без слов и видеть и слышать его мысли, а её протеже чувствовал настроение хозяйки. В свое время Эления сделала всё возможное, чтобы оградить себя и Нучо от опасности воздествия со стороны на них через соединившую их разумы нить, но убрать все последствия было нереально. Разум Нучо слишком зависел от разума своей госпожи. Если бы Нучо погиб, Эления бы на какое-то время повредилась в рассудке, но впоследствии бы восстановилась. Если же погибла бы Эления.. Если Нучо в первые мгновения не скончался бы от шока, то в лучшем случае остаток жизни он провел ыб подобно растению или овощу..

- Нучо! - Эления придержала поводья Мист и оглянулась на спутника. - Сейчас мы свернем в проулок, и ты сменишь одежду. Езжай за мной.
Она направила свою лошадку в проулок и стала наблюдать, как её спутник спешился и размотал притороченный к седлу тюк. Свешивавшийся из узла то ли чулок, то ли рукав и вправду оказался рукавом коричневой монашеской робы, которую Нучо вытянул из тюка на свет божий. Вслед за робой из узла был извлечен худ с широкой пелериной, который Нучо тут же натянул на себя. Эления тоже не преминула добавить несколько деталей в свой костюм.
Через пару минут из проулка выехала самая обыкновенная жрица на серой лошадке и сопровождавший её брат-кулак. Нучо не в первый раз приходилось путешествовать в монашеском облачении, и при его внешности в принадлежности спутника жрицы к Ордену Святого Диомида, который в народе звали Орден Кулака и Палки, никто не сомневался.


Капитан Альвендейл, ожидавший магессу Эвенсайд, не сразу сообразил обратить внимание на остановившуюся у причала жрицу и монаха на ослике. Только когда она во второй раз назвала его по имени, Конрад моргнул и всмотрелся в лицо женщины. Забавно, что до этого он её не узнал - Эления Эвенсайд при знакомстве показалась ему весьма примечательной особой. И почему, когда он сейчас в первый раз посмотрел на жрицу прямо перед ним, то в упор не узнал в её отрешенном от мира лице черты Элении, которую как раз и искал в толпе?
- Капитан? - женщина спешилась и подошла к мосткам, ведя свою лошадь в поводу. - Наш с вами уговор еще в силе? Вот человек, о котором я вам говорила. Это брат Беренгар, которому нужно как можно быстрее попасть в столицу. Ни о чем не спрашивайте, дело не терпит отлагательств.
Конрад понимающе кивнул - в Городе Магов служителей Святой Церкви недолюбливали. Нет, камнями их не били, не арестовывали, но вот рассчитывать святошам на помощь населения совершенно не приходилось. Вполне очевидно, что монаху пришлось обратиться за покровительством к единственному, немногочисленному Ордену Белой Ветви, который и сам был полумонашеским.
- Добро пожаловать на борт, брат монах. Отдайте вашего скакуна Лесли, он проведет его в трюм, - капитан Альвендейл жестом подозвал белобрысого Лесли Соммета. - И вашу лошадку тоже, магесса.
- Капитан, - женщина передала поводья матросу и шагнула к мосткам, - давайте договоримся, на время нашего путешествия вы будете называть меня "сестра Иренна". Чтобы не вызвать лишних толков. Вы сами знаете, какие слухи могут поползти, если заговорят, что магесса сопровождает церковника. И извините за вынужденных маскарад, - женщина невозмутимо поправила монашескую шаль, обернутую вокруг головы на подобие капюшона, так, что складки отлично скрывали её лицо, не загораживая при этом обзора.
- Добро пожаловать на борт, достопочтенная сестра Иренна. Надеюсь, дорога ваша будет спокойной, - Конрад с вежливой улыбкой поклонился и отступил в сторону, пропуская Элению на борт. Смелая женщина. И глупая. Одна - и в море. И всё из-за какого-то монашка.. Или не из-за монашка? Необычный же должен быть этот монашек, если она из-за него отправилась в путь.. Неужели Церковь с Магами что-то совместно замышляют? Но вот что?.. Открытую войну с Проклятыми землями наконец-то? Очень может быть.. Святое Войско у себя по замкам не в саечки играет и уже немалую силу скопило.. А кому с нечистью воевать, как не церковникам? От размышлений Конрада отвлекло легкое прикосновение к плечу. Проходящая мимо Эления - или сестра Иренна - поднялась на цыпочки и прошептала ему на ухо.
- Капитан, а вы не считаете, что женщина на борту корабля - к несчастью?
Конрад несколько оторопело посмотрел на жрицу и с легким вызовом бросил ей вслед.
- Я не настолько суеверен, святая сестра.
"Сестра Иренна" мягко улыбнулась и скрылась в трюме.


* "Нучо" - читается как "нУчо", ударение на "у".

Три отряда кавалерии, два легких и один тяжелый, высоко подняв знамена, повернулась, чтобы демонстративно пройтись вдоль берега дальше на восток. Неизвестно, что при этом чувствовали орки и какие мысли посещали их командира, но наглости имперцем было явно не занимать, это точно...

Капитан Ричард Мёрфи жевал тростинку, глядя на стены орковской крепости...
- Что скажешь, Рик? - Дакстер Раймонд стукнул себя плоскостью клинка по сапогу.
- Думаю, что дерьмово их делали, Дак. Снесем, не проблема, а? - Ричард усмехнулся и глянул на приятеля. Двое капитанов давно знали друг друга, ещё с артилерийской школы в Столице. Одногодки, они служили в армии Империи уже около пятнадцати лет и всё это время они командовали катапультами. Это была их страсть и их талант. Впрочем они были разными и солдаты относились к ним по разному, но дружить им это не мешало.
- Точно сказано. Были крепости и посложнее. Помнишь, когда в Зуитерме поднялся мятеж? Вот там мы попотели, а тут... - Дакстер махнул рукой.
- Капитан, - к двоим офицерам подбежал молодой боец и тут же покраснел. Он понял, что оба человека, стоявшие перед ним были капитанами, слишком поздно и теперь не знал как исправить свою ошибку, - Гммм...
- Ты к кому из нас? Ладно, я знаю, Блай, что ко мне, - Раймонд усмехнулся, - Говори.
- Сэр, Несущие Смерть готовы к ведению огня по стенам, осталась только ваша наводка...
- Хорошо, спасибо, Блай, иди, - Раймонд повернулся к товарищу, - Ну что, градусов восемь по движению солнца?
- Ага, дистанция Ф, я думаю, - Мёрфи ещё раз глянул на стену и сплюнул травинку, - Ну, понеслась душа в рай....
...И катапульты заговорили......

- Будьте готовы к выступлению в скором будущем капитан, - Саймон приподнялся в стременах и посмотрел на мост, - Не похоже чтобы зеленые спешили. Ну и мы не спешим: нам некуда. Подождем их здесь. Лаверин!
- Здесь, командующий, - капитан Глаз Предела подъехал к Саймону и поклонился в седле.
- Езжай к мосту, когда они двинуться подашь сигнал. Один если копейщики, два если кто-то другой. И держитесь на расстоянии - я бы не хотел, чтобы вас унесли стрелами до начала сражения...
- Есть, командующий, - Лаверин отдал честь и дал шпоры коню, но Саймон этого уже не видел: он повернулся к сидящему рядом.
- Что с пехотой?
- Ваш приказ передан: пехотинцы выдвигаються с максимальной скоростью, все инструкции уже у капитанов отрядов.
- Чудесно... Будем ждать, что сделают наши зеленокожие друзья.... Кстати, вы выдали Врайту все необходимое прежде, чем отправить его туда?
- Конечно, сэр.
- Это хорошо, значит, если всё пойдет по плану, уже завтра мы увидим дым.....



Самуэль Врайт посмотрел на мост.
- Дерево... Да ещё и сухое. Боже, эти орки, что вообще ничего в стратегии не понимают? Тут же на мили никого нет!
- А вы чего ожидали, капитан Врайт? - Микаэль Норстен снял тяжелый шлем с головы и встряхнул волосами, - Что они вам тут башни с защитниками поставят, да каменные мосты строить начнут? Это же ОРКИ!!! - Норстен был самым молодым из, отправившихся на восток, капитанов и орков представлял только по картинкам. Что уже складывало его мнение о врагах не в лучшую для них сторону. Впрочем, он вообще в боевых компаниях не усчаствовал, а место капитана Драконов получил через постель одной знатной дамы... Такое иногда случалось и генералы смотрели на это сквозь пальцы. Молодой карьерист до сих пор думал, что война это красивое размахивание мечами. Впрочем, главным в этой троице был не он и это спасало положение. Самуэль Врайт был воякой бывалым, хоть и служил все это время в отряде легкой кавалерии. Его волосы уже тронула седина и он то прекрасно знал какими бывают сражения, и что места для книжного рыцарства в них нет. Тут тебе и засады, и убийства в спину, и уничтожение пленных.. Все средства хороши, тут не до сказок о чести: выжить бы. А третий, капитан Натаниэль Каридон, войну видел себе, как столкновение двух компаний идиотов, которые не знают о том, что в мире существуют луки и метательные копья. Впрочем, поэтому он и был капитаном Глаз Предела и полностью оправдывал свои погоны, как и название отряда. У него было, что называется, орлиное зрение, а умение молчать делало его незаменимым в разведке.
- Ладно, хватит болтать, - Врайт покачал головой, - Пора за дело. ПОДЖЕЧЬ МОСТ! - гаркнул он во всю мощь своей лужёной глотки. Несколько Гончих быстро поскакали в сторону моста... У каждого были фляги с горючей жидкостью. Она не только горела даже на воде, но и создавала густой черный дым, что было незаменимо в случае сигнальных костров, и в таком вот как этот... К вопросу уничтожения моста солдаты подошли обстоятельно. Они поливали каждую пядь моста горючим, пока не залили его весь. Дерево впитывало жидкость, как губка и вскоре казалось, что мост весь состоит из древесных волокон и горючей жидкости. После этого к мосту отправился один из Глаз Предела, по команде своего капитана, конечно. Каридон не позволял командовать своими солдатами. Кавалерист с безопасного расстояния метнул подоженное копье в сторону моста... Первое копье слегка недолетело до цели, что тут же вызвало усмешки в строю оставшихся кавалеристов, а Микаэль и вовсе заявил:
- Зачем вообще это делать ТАК!? Мы бы подошли да подожгли чертов мост факелами!
- Затем, господин капитан, - издевательски сообщил Самэуль, особенно выделяя слово "капитан", - Что если подожжете его факелами сгорите вместе с ним!
Каридон только усмехнулся на это. Микаэль побледнел, но решил, что сейчас можно и спустить старому вояке такое оскорбление, но в будущем, возможно, они ещё потягаються силами, что читалось в сощюренных глазах кавалериста. Тем временем, второе копье уже отправилось к цели и на этот раз солдат не промахнулся.. Пламя быстро впилось в желанную древесину и, вскоре, мост полыхал, а жар от него чувствовался даже там, где стояли капитаны. Самуэль усмехался глядя на густо-черный столб дыма, уходящий в небо...
- Надеюсь проклятые орки это увидят! - сказал он вслух и впервые выразил мнение всех капитанов сразу, - Поедемьте, господа, у нас есть ещё дела, кроме как смотреть на огонь, хотя это можно делать вечно....
А дым валил в небо, как будто специально ставшее ясным, оповещая всех на много миль окрест, о том что горит мост на Хиджалак... Мост, который был самой короткой дорогой домой, для ушедших на юг орков....



Их было пятеро... Всего пять человек в длинных плащах. Мало кто обращал на них внимание в этом городе, где каждый день что-то происходило, а ночью на улицах было лучше не показываться. Да и если бы обратил кто-то внимания на этих путников, то ничего подозрительного в их действиях он не усмотрел бы. Ну приехали на ночь глядя, ну остановились в постоялом дворе, оставив лошадей в конюшне, ну и черт с ними, своих забот хватает, правда ведь?



Румират устало посмотрел на бумаги... Счета, счета, счета... Ничего нового. Впрочем, надо отдать должное генералу: он не оставил ему непосильную задачу латать дырки в бюджете, как прошлый наместник, когда поехал успокаивать Зуитерм.... Там пришлось высасывать деньги из пальца... Сейчас Америста богатела и это радовало, хотя конечно, похороны Императора и постройка статуи все равно встали городу в копеечку, но оно того стоило... Скоро, уже очень скоро, откроют памятник Императора, а это важный символ для Империи и для города. Тогда дела Америсты вообще могут пойти в гору и, моэжет быть (кто знает?), дела казначея тоже. Генерал был разумным человеком: он понимал, что управлять городом в его отсутсвие должен человек, знающий не по наслышке о состоянии казны. Так, по крайней мере, считал сам Румират, который и был этим человеком. Одно страшно... Седрик спросит с него, если что-то пойдет не так, а это о-о-о-очень неприятно. Румират отер пот со лба и встал. Он был тучным человеком, несмотря на профессию. Почему-то, все представляют казначея, как худого, подслеповатого школяра, живущего где-то под замком, разве что не в подземелье.. Румират не любил подземелий, как не любил он и свечи и терпеть не мог затхлый воздух. Он жил в одном из самых шикарных зданий в Америсте, а работал на вершине Башни Монеты, как прозвали местные жители Башню над монетным двором, в подвале которой и была казна города. Румират любил жить с шиком. Любил поесть и выпить, обожал женщин, хотя был женат и имел троих детей. А ещё он любил свой город. Странно, но факт. В определённом смысле он был патриотом. Он вышел из-за стола и подошел к окну.... Окно было сделано поперек всех законов фортификации: оно было гиганским так, что, смотревшему в него, казалось будто весь город лежит у его ног... Эта метафора очень льстила Румирату, и казалась ему очень верной: ведь у кого деньги тот и правит на самом деле, так? Хотя конечно же, номинально городом правил наместник и Совет Америсты.. Совет... Скучные старики в большенстве своём или пронырливые типы, вроде этого Гадессона. Румирата передёрнуло от одной мысли о главном шпионе. Вдруг, двери за его спиной открылись и внутрь вошел дворецкий, как будто чего-то смущаясь, он косился себе через плечо.
- Господин, к вам тут посетительница... - посетительница в длинном плаще и капюшоне была не одна. Прямо перед ней в залу вошли двое мужчин, которые тут же встали с двух сторон от двери. Девушка вошла легко, как будто вплыла, но металическое позвякивание красноречиво говорило, что под плащем у девушки доспехи...
- Что вы себе позволяете? Кто вы такая? Какое вы имеете право? - от возмущения Румират пошел красными пятнами, - Да я вас на...
- Полноте, казначей, ничего вы мне не сделаете, - сказала девушка шелковым голоском и скинула ненужный более плащ... Серебристые волосы рассыпались по закованным в сталь плечам. Доспех, украшенные серебрянными узорами, был идеально подогнан по точеной фигурке незнакомки, и все же, было видно, что у девушки широкие, не женские плечи, привыкшие носить доспехи, а не откровенные платья, и довольно мускулистые руки, что впрочем вряд ли делало её некрасивой. Тонкое, почти детское, лицо с большими сапфирово-синими глазами (не голубыми, а именно синими), привлекало внимание и завораживало обманчивой наивностью. Слегка пухловатые алые губки раздвинулись в легкой полуулыбке, показывая белые, как жемчуг зубы. Тонкие вразлет брови слегка изогнулись, как будто спрашивая "неужели вы не узнали меня?" Высокий лоб был разделен пополам золотым обручем, в центре которого красовалась лилия с сапфировыми лепестками....
- Принцесса Рейенира? - Казначей упал на колени уже рефлекторно и не видел, как за спиной девушки воины снимают плащи, оказавшись солдатами личной гвардии старшей дочери покойного Императора...

Голова Виверны
Угук всех командиров гоблинов зовут Угук. Так звали первого гоблина командира и поэтому имя передается по наследству. Крался у самых отрогов гор, ведя за собой небольшую команду застрельщиков. Другие подобные мелкие отряды проползли крысиными ходами и тайными тропами, которые обычно использовали для контрабанды в крепость сивухе. Сейчас гоблины обходили врага по флангам и скалам. Чтобы зайти по бокам. Вот уже показался недостроенный частокол. Гоблины низкие и хорошо знающие окрестности пролезли на самые удобные позиции и защелкали огнивами. Подпаливая зажигательные стрелы. И тут же в катапульты и частокол полетели десятки горящих стрел, поджигая канаты, механизмы для натяжки и дерево.

А в это время растворились ворота крепости и на встречу враг вышел монолитный строй копейщиков в чей глубине терялись пехотинцы. Орки построились плотным каре и начали свой марш. Каре остановилось на безопасном расстояние вне досягаемости полета стрел.
Орков было не очень много, но они изо всех сил стучали в барабаны, щиты и трубили в трубы, чтобы напугать врага. И вызвать его на бой. Конница хорошо, но на каменистой почве копейщики лучше.

Окрест Кираполиса града.

К заре вечерней уж солнце лик свой склонило, как благословил Двалин сынов своих и ратников еже с ними в дружине. И вышли ратники за ворота лагеря, и в ряды согласно чину и выправке воинской построились, и пошли на запад солнца. Славное то было зрелище, как сотня за сотней, рядами стройными, бликами солнца закатного на металле играючи, войско бравое на подвиг ратный уходит. И со стен города Кираполиса то зрели и недоумевая дивились.

В лагере же все приготовления закончив, и ко атаке коли таковая случится изготовившись, на ночлег мужи славные устраиваться стали. Самолично Двалин дозоры окруж лагеря обошел, всякую негодность замечая и исправлять наказывая, а за справность да ладность похваляя. И вал осмотрел, и колья в землю врытые, и ров, и надежно ли щиты да навесы прилажены, и справу воинскую, и для жаровен уголья, место воя всякого в строю защитном, а пуще всего фляги глиняные с водкой гномьей, тряпицей масляной обмотанные, что во врага мечут огонь нестерпимого жару воспламеняя, тот огонь водою не залить, и жару в нем что в горне кузнечном. И к инженерам геометрам наведался, машины метательные осмотрел, и плетни защитные шкурами обтянутые, и снаряды огненные, в больших кувшинах глиняных смолой залитых. Все в войске ладно было.

А меж тем совсем уже смеркалось, и рать гномья уж из виду скрылась, за холмами да перелесками. А как совсем ночь крылом вороным землю объяла, тут и вовсе их не видать стало. А гномы то в жизни своей подгорной к мраку привыкшие без факела в любой ночи непроглядной словно днем зрят…

Как Оин с Глоином, братом своим единокровным, порешили что пришла условленная пора. Развернули войско свое спиною к зарнице догорающей, закутались вои во плащи темные, да на копий оконечники чулки натянули, да со шеломами укутались, щиты за спину закинув под плащом. И пошли они дороги хожие оставив, полями да лугами, во всяком овраге, да перелеске, да за холмами пригорками от глаза чужого скрываючись.
А как завиднелись огни лагеря да Кираполиса града, так и вовсе словно с землею слились, в травах укрываясь. А места условленного достигнув совсем на землю слегли и как были в порядках боевых построены, лежать бездвижно остались сигнала условного дожидаясь, да в ожидании томясь.

Оин же с братом простившись, разоблачился и ратникам Нигматуна кудесника знак подал, сымали воины справу ратную, да как есть в портках да рубахах, во плащи заворачивались, ножи да клинки короткие под одеждой укрыв, поползли ужами да ящерами, от веку гадами пресмыкающихся, ко стенам Кираполиса града. Как отползли вои на поприще и в зарослях густых укрылись, молвил ратникам Оин личины человеческие сбрасывать, да от рухляди избавляться, пришел час ради коего послал их в путь дальний Кудесник. И предстало пред Оином чудо невиданное, сползала с людей кожа с одеждами нехитрыми, и словно пергамент высыхала и сморщивалась, обнажая иную сущность. И уж на что храбрым был Оин мужем, а и устрашился людей зверьем невиданным оборотившихся.
С духом собравшись думал Оин и сам до нога разоблачиться как принято у предков было на смерть верную идя, скидывали вои брони, и одежды, и в ярости мужи такие десятерых латников стоили, и ран не замечая бились пока замертво не падали врагов во ужас повергая, но так с кольчугою мифрильной что под рубаху вдета была не расстался, а на поясе веревка с крюком намотана была, да нож листовидный на шее о шнуре кожаном.

Закутавшись с головою, медленно словно и не живые вовсе проползли воины последние поприща, и не замеченными ко стенам города подкрались, и в ров бесшумно опустились, и во всю его ширину под водою по самому дну поднырнули у самой стены всплывая.
А как все у стены были, поплыли, до врат южных и меж кочек да травы пучков тины на головы наложив, с сторон обеих у врат притаились сигнала условного ожидая.

под Кираполисом

- Барон, приступайте, - произнес Сигват, надув пухлые щеки и крепко задумавшись: пока все шло именно так, как он и рассчитывал - гномы отвели часть войска из под стен города. Именно это он и обещал Эрику - что врагов останется меньше. А затем...
Уже вечерело, скоро должна была опуститься тьма, а его воины затушили факелы, и теперь ориентировались почти на ощупь - по крайней мере на расстоянии десяти шагов уже ничего не было видно, когда воины под началом барона выступили к лагерю гномов.
"Помни, Барки, надо создать видимость боя. Кровопролитного. Жестокого, чтобы поверили".
Барон лишь усмехнулся, с ним были далеко не все люди, которых привел сюда Лиар, но и этого должно было хватить, чтобы устроить кавардак.
Они начали ближе к середине ночи, издав громогласный боевой клич - казалось сейчас воины ринуться в атаку, на гномов, однако вместо этого они начали греметь мечами, кричать, стенать, некоторые даже вступили в потешные поединки друг с другом, били в щиты рукоятями мечей, оглашая округу ором и лязгом железа. Гномы должны были подыграть им, а через некоторое время, если все пойдет как следует - должен выбраться из замка Эрик...

Окрест Кираполиса града.

Пусть и стояла над миром тьма кромешная, дозорные войско на подходе приметили, а как шум, да крики, да удары, да металла лязг за оградой поднялся, затрубили в рога боевые, по колотушкам медным застучали, принялись воины с криками по лагерю бегать по местам отведенным вставая, костры жаркие, в местах условленных с пламенем высоким, жечь, голосами не своими завопили, завыли зверем раненым, у частокола же обрат огни притушили, совсем ограду в темень погрузив, и еще пуще кутерьму учиняли, кто голосом не своим кричал, кто хулу всем демонам преисподней и ворогам окаянным возносил, кто во щиты оружием колотил а кто и себя подстегивая по шеломам да броням дощатым оружием молотил. Гномы молодые раззадорившись, в борьбе потешной сшибались, но кто постарше головы холодной не теряли, да за ограду в ночь зорко всматривались.

Глоина ратники сигнал условный услыхав встрепенулись, и пуще во плащи завернулись, и с тревогой то на стены городские то на лагерь в сердце огнем горящий, смотрели. Шум да гам стоял такой, словно и взаправду смертоубийство лютое меж ратями многосотенными происходило…

Оин и Нигматуна кудесника Создания совсем уж чуть с головой в воду не ушли, в стену вжавшись, и шелохнуться не могущих, дабы воды гладь волной не нарушить, ждали как дружина княжеская из ворот выйдет…

«Эксперимент №24.
Дата начала – 27 июня
Дата завершения - 1 июля

Подопытный: мужчина средних лет, крепкого телосложения, здоровье – выше среднего.

День первый.
Во время сна подопытного в клетку с ним помещена одна из крыс, предположительно инфицированная. Крыса укусила подопытного в шею, после чего была им умерщвлена. В клетку были запущены еще четыре крысы, в целях проверки их способности наносить укусы бодрствующему человеку, ожидающему нападения. Две крысы были убиты, так и не успев, нанести вреда, две остальные успели укусить подопытного в ногу.
Внешний вид крыс не позволяет судить об их инфицировании. Поведение грызунов также соответствовало обычному в таких ситуациях поведению.

День второй.
У подопытного отмечен внезапный подъем температуры тела. Судя по поведению, отмечается сильная головная боль, головокружение, тошнота, слабость. Подопытный не смог уснуть в течение суток. По-видимому, имеют место галлюцинации. Налицо общая интоксикация организма.
Рядом с местами укусов отмечается появление пятен красного цвета.

День третий.
На месте красных пятен образовались язвы, которые начали распространяться по всему телу. Кожа подопытного приобрела синюшный оттенок. У подопытного отмечается лихорадочное возбуждение, учащенное дыхание, недостаток воздуха в легких.

День четвертый.
Подопытный неспособен подняться на ноги. Отмечены конвульсии, из рта пошла красная пена, кожа по всему телу покрыта черными пятнами. Похоже, болезнь перешла в легочную форму.

Конец четвертого дня – смерть подопытного».

Калишту Кошта поставил точку и, с удовлетворением захлопнув тяжелый обшитый кожей фолиант, налил себе из стоявшего на столе кувшина вина. Откинувшись в кресле с наполненным до краев кубком, он задумался. Похоже, что эксперимент удался, теперь необходимо провести его в боевых условиях.
Отхлебнув вина, Калишту позвонил в колокольчик. В немедленно открывшуюся дверь заглянул один из мертвых стражников.
- Квинтилия Секста ко мне. Срочно! – приказал Калишту… Пора начинать…

Осада Брэндаблика, гномьи земли
Ан'Доиче

Еще не успели подойти основные силы Ан’Доиче, а в окрестности Брэндблика нельзя было найти ни единой живой души. После того, как горгульи и проклятые устроили страшную резню в нескольких окраинных деревнях, нежить словно потеряла интерес к крупным поселениям. Вместо этого умертвия блокировали дороги, да так, что всякий, кто счел городские стены недостаточным укрытием и пытался сбежать, непременно находил последнее пристанище на распятии, коими проклятые с большим удовольствием украшали дороги.
Те, кого не убили и не захватили в рабство – строить тараны и осадные башни, огромной толпой ломанулись к городским воротам. План Черного Барон был прост – подождать пока количество ртов в городе увеличится настолько, что простым солдатам не будет хватать еды. Ежели командиры оставят простолюдинов без продовольствия, те непременно поднимут бунт. Ан’Доиче ощущал себя хозяином ситуации и чувствовал, что время играет на него.
Неожиданного появления гномов он не опасался. Единственное, что у гномов может случается неожиданно, так это внебрачные бастарды.
Тем временем, когда рядом с холмом, на котором Барон разбил временный лагерь – неподалеку от Брэндблика, уже начали расти уродливые осадные башни, подтянулись основные войска. Ровными колоннами шагали мертвяки, отродья, призраки – все, чем богаты ряды немертвых.

Едва на горизонте забрезжил рассвет, и солнце поднялось достаточно, чтобы осветить пространство вокруг городских стен, как всем до единого в Брэндаблике стало понятно, что пересидеть неожиданно нагрянувшую напасть не выйдет.
На почтительном расстоянии от стен – насколько хватало взор – всюду торчали из обожженной земли колья, головами бородатыми украшенные. Разорванные тела -внутренностями наружу, со снятой кожей - лежали подле. И куда бы не подул легкий утренний ветерок, отовсюду в город он приносил ужасное зловоние. Над городом огромными стаями кружило воронье.
Лагерь нечисти теперь можно было разглядеть даже тем, кто не обладал острым эльфийским зрением. Вот он – неуклюжий, аморфный, окруженный частоколом. Никаких палаток. Лишь навесы для лошадей и небольшой шатер в самом центре. Заместо дозорных башен – насесты для горгулий. Тут же высились еще незаконченные осадные башни и виднелись наспех сколачиваемые тараны. И кем?.. гномами-рабами, с деревень угнанными!
Со всей серьезностью подошли к осаде мертвяки.
Выйти в поле и пересчитать трупьи черепушки никто и не помышлял даже, ибо уж больно много мертвяков у лагеря нечистого расположилось. Да и не простые гнилушки с костяками воинство вражье формировали – грозно смотрелись черные всадники, в темные латы облаченные, фаланги, острые зазубренные пики выставившие. Да и бестии огромные, словно из кусков тел разных составленные, пугали немало.
Ох и пасмурное утро вышло.

Страдесдаль

- Внемлите мне, заблудшие души! Воотчию вы наблюдали, как один за другим бросают смердящую старуху-Империю города и села! Империю, которая боле не может защитить вас ни от внутренних раздоров, ни от нашествия нечистой нежити, ни от орочьих рейдов! Не пришла ли пора и вам покинуть ее?
- Хватайте его! Вон он!
- Сколь долго, скажите мне, сколь долго будете вы терпеть засилие графов-баронов, сосущих из вас кровь ни за что?! Сколь долго голодать вам, когда их амбары ломятся от обилия зерна и мяса?! Сколь долго вы будете отдавать дочерей этим выродкам, требующим право первой ночи?!
- Расступись! Пропустите! Да держите его!
- Еще есть надежда, братия и сестры! Есть! Грядет новый мессия, тот, от кого пошел императорский род! Он вернет вам то, что похитила у вас знать! Ждите!
- Расступись, я сказал!
- Когда уже не будет более надежды на спасенье, когда нечистый враг окажется под вашими вратами, появится Он! Мессия! И единым мановением руки, с коей разольется свет божественный, остановит проклятое воинство! И ожившие мертвецы признают в нем своего повелителя и присягнут ему! Ждите!

Миртин
По приказу Газгулла орки собрали всех чиновников, в зале заседаний. В другом помещение были собраны по наветам доносчиков все княжеские гонцы. Газгулл посоветовался с Вирмом и начал разговор с бывшей администрацией.
-Ну шо человеки? Попа к вам подкралась зеленая? Шо хде ваша баальшой Князя? То то же моя теперь быть ваша Князь. Ваша говорить вот аватар Горка Морка.
Чиновники стояли с раскрытым ртом. Не понимая половины слов, так как Газгулл имел скверную привычку говорить на древнем наречие орков, которое из за бедности фраз было уже плохо понятно не только людям, но и большинству орков.
-Короче слухай сюда. Могу вас усех сразу порезать и кишки на варатах развесить. Но вы же этого не хотите?
Энергичные возгласы и жесты дали понять, что нет не хотят.
-Тогда слухай сюда. Каждый из вас остается на своих местах. Я тут ваш бумага посмотрел, город давал 1000 налогов. Пусть и дальше будет. Так. Оставляю здесь гарнизон, но ежели что случится с ним. Вернусь и всех по жгу. Ясно?
Обморочный кивок был ответом.
-Отлично. Орка арифметика плохо знает, так что сколько сверху тысячи в ваш карман попадет моя не знать. Но если меньше тысяча в моя карман будет. Усех на колья рассажу.
Уяснили?
-Отлично. Тогда градоначальника сюда.
Газгулл отобрал у запуганного до смерти градоначальника карту княжества, бумаги и печати. И сел долго их изучать.
Затем в эту же комнату пришел Вирм и купленная им эльфийка. Долго тыкали в карту и совещались. После чего эльфа села за стол писать бумаги.

Часть награбленного была распродана на рынке в Миртине, часть использована в своих нуждах. Жаренные свиньи пополнили запас продовольствия. А оставшиеся трофеи под усиленным конвоем были отправлены в Хиджалак.
А на главной улице города был зачитан указ.
-Рыба и лес. Отныне покупается только у торговцев орков. Любая другая попытка провоза или продаже рыбы или леса будет строго караться штрафом и плетнями.
Тут же были отправлены гонцы в Ульбранору и Саламею, чтобы их жители везли в Миртин свои товары.
Газгулл наведался в крепость пополняя свой отряд. И оставив в Джетраке гарнизон выступил вместе с Гримов неизвестном направление.
А чиновники получили строгое указание в кратчайшие сроки возвести вокруг поселка высокий частокол и выкопать ров, чем занялось население под присмотром гарнизона.

У стен града Кираполиса.

Глоин с дружиною во травах залегшие плащами накрывшись, от ожидания тяжкого изнемогали, и глаз не смыкая на город, да на лагерь зрели. Каково же было Глоину как увидал он что не из южных но западных ворот дружина княжеская выходит, то-то же тяжко Оину и ратникам Нигматуновым на стенах будет, со вратами запертыми, и стражей превратной. Но подал знак Глоин и немедля кресало об кремень искры высекло на трут затлевший, запалили гномы фонарик масляный кожей плотною затянутый. Пусть и слабо но свет сквозь кожу плотную просвечивал красноватый. Лиш твари во мраке обитающие да глубин подземных обитатели, свет сей на расстоянии большем поприща узреть способны. Заметалась тень от руки ратника сигнал условный подавая, через несколько мгновений узрели гномы как по стенам у врат южных поползли неясные тени, и не медля более поднял рать свою Глоин и плащей не снимая повел, таясь ко вратам южным Кираполиса града, моля Праотцев Дварфов поддержать детей своих в рати…

Словно жабы болотные средь воды да тины у стены заросшей скрывались Оин и Нигматуна создания, шелохнуться не смея, воды гладь нарушить опасаясь. На стене меж тем ратники громко переговариваясь, незримый бой в лагере гномьем обрекали, и всячески и гномов и соседей коварных сквернословили.
Уж от напряжения судорогой тело сводить стало и в глазах мерещиться, но нет то Глоин сигнал фонарем потаенным подавал, посетовал Оин да что поделать, если Эрик не дурак оказался, воинству своему устрашающему сигнал подал Оин. Без единого шуму, словно тени бесплотные, по стене Ящеры двинулись, когтями страшными за камни цепляясь. А как на стену влезли тут уж стражники от боли и ужаса завопили от лап когтистых демонов адских из тьмы им на погибель пришедших. Тогда и Оин веревку с крюком железным на стену забросил и по веревке той влез. А на стене то бой лютый шел, страшны были Ящеры а уж тела разодранные и вовсе кошмарны. Подобрал Оин щит да копье стражника и ко входу в башню надвратную Яеров повел, по ходу факел из скобы выхватив над головою им замахал сигнал подавая…

…Как узрели Глоина ратники что на стенах бой лютый идет, скрытность оставив, щитами рассудительно прикрывшись от стрелков городских, во всю прыть к воротам кинулись…

Двалин от галдежа да погрому пустого утомившись, ко ограде северной отошел, и тут узрел что на стенах то городских не иначе как бой идет, а в скорости и сигнал факелом на стене слева от врат заприметил. Подал тогда Двалин сигнал и затрубили горнисты во рога гулкие, и бросив пустое воины в отряды, порядками боевыми построились и на город из лагеря поспешали, а инженеры катапульты свои тяжелые к бою готовые да подводы со снарядами повели…

Хотел Оин с наскоку врата взять да не тут то было, засели в башне той мужи храбрые, да делу воинскому обученные, во справе ратной, тяжко Ящерам досталось от копий человеческих, хоть и лезли они со всех входов да бойниц, да с крыши, да со стен, много их полегло но ворвался Оин и ратники его и узрели что веревки решетки кованные поднимавшие обрублены, подосадовал Оин да рычаг мост подъемный на цепях державщий отвернул, со скрипом и лязгом мост рухнул ров перекрыв…

На подходе к вратам Глоина ратники с дружиною Двалина сошлись, и ко вратам устремились. Тут с гулом снаряд огненный над стеною городской пролетел, и от лагеря недалече пламенным сполохом рухнул, огонь яркий воспламенив но никого не задев. А как ко стенам подошли ратники засвистали во тьме стрелы, и на воинов дождем смертоубийственным проливаясь. Пуще прежнего поспешали ратники на подмогу Оину, да шиитами от стрел обороняясь, но все же находили жала коленные плоть и кровью упивались. Как до врат добежали ухнул камень в стену у башни надвратной машиною камнеметной пущенный, только щебенка в стороны и полетела. Через мост над ровный перейдя поднатужились гномы могучие и древками копий крепких решетку кованую подцепив приподняли да и подперли на высоте росту гномьего. Те что следом подошли какимито оглоблями понадежнее решетки подперли да еще немного приподняли, створы врат кованых уже распахнуты были а Оин с Ящерами кровью залитые у второй решетки гномов поджидали. Опять рычагами да силою дюжей подняли гномы решетку, да засовом дубовым, да оглоблями подперли так и свободны стали ворота южные. Тут снова в башню снаряд каменный ухнул, да так что камни со стены посыпались…

Как отворили ворота, стал Двалин отряды заводить, да за стеною боевым строем ставить, да по улицам рассылать. Опреж всего по над стен вдоль ратников пустил и по левую руку и по правую, стрелков со стены сгонять да из башен вытравлять. Да по улице от ворот послал ратников числом более двух дюжин десятков, до машин камнеметных, и ратников их обороняющих. Ящеров же и живых и раненых и насмерть пораженных за врата убрали, раны залечить да заслуженно от дела ратного отдохновению быть. К тому времени уж и машины камнеметные с подводами подошли и стали инженеры их к бою огненному снаряжать. Двалин и кобольдов и гномов молодых быстроногих во след ратникам послал где поддержать а где и дозор по городу вести, да приказы сотникам разносить. Глоина же и Оина во брони дощатые облачившихся к ветеранам в деле ратном могучим приставил и велел в город идти.

30 июня, на дороге от Амондира

Отдохнуть не получилось. Уже через несколько часов после возвращения Эрвина от Штайра серая колонна святого воинства снова пылила по дороге, направляясь на юго-восток. Впереди была Джехена, а дальше - Кираполис, за которым лежали гномьи земли. Легкий ветерок трепал развевавшиеся над отрядами хоругви, придавая процессии еще большую торжественность.
Эрвин снова ехал впереди. Изрядных достоинств конь вез его навстречу большому делу, и возможно - славе. Он (не конь, конечно, а наездник) чувствовал, что участие ему предстоит принимать не в простом пограничном конфликте. Что-то страшное надвигалось на княжества с юга точно также, как на Империю с севера. И если источник угрозы для Империи можно было точно определить - таковым с незапамятных времен являлись Проклятые Земли - то сказать что-то конкретное о новой угрозе с юга пока было нельзя. А может быть, ее и не было вовсе, а были лишь какие-то смутные подозрения самого Хранителя. Так или иначе, о сложившейся ситуации и своей в ней роли Эрвин первым делом по возвращении от генерала отписал в Айзенштайн. Брат Алонсо во всем разберется. В это Мильхорн верил.

30 июня, Амондир

Несколько человек, оставленные Эрвином в Амондире, оставлены были, конечно же, не с тем, чтобы бездельничать. В ведение им была передана голова князя-отступника с приказом сделать все для того, чтобы как можно скорее она была провезена по окрестностям в целях поднятия там веры. Разумеется, для такого задания Эрвин выбрал самых смекалистых и талантливых послушников. Еще армия Инквизиции не отошла от города и на пару миль, как на свет появился такой листок:

Се есть Леонгард богомерзкий, попущением господним в князьях рожденный и достоинство свое княжье на поруганье бесам отдавший. Отшатнулся он от Господа нашего, еретическими измышлениями смущаем, врагом рода человеческого наставляем, изменниками и богохульниками окружаем. Думал он в гордыне своей закон на земле своей переменить, заменив господню веру диавольским наущением. Однако Господь его руками рабов своих покарал жестоко головы мучительным отпилением. Тако же и с каждым будет, кто забудет Святое Писание, да бесовского гласа послушается. Смотрите честные рабы господни да на ус мотайте, бо несть греха без наказания и отступничества без искупления.

Под этим текстом находилось несколько наскоро набросанных картинок, на которых в подробностях была изображена сцена отпиливания головы князю. Вместо мужиков пилу на ней почему-то держали два ангела, но руководитель просветительской команды посчитал, что подобный художественный прием вполне позволителен, да и роль Господа в процессе покарания отступника прекрасно подчеркивает.
Ближе к вечеру, вознеся положенную молитву, проповедники отправились вслед за войском Эрвина. Дойдя до Джехены им было приказаоно повернуть на север и так идти до имперской столице. В каждом встретившемся поселении они должны были демонстрировать голову князя, читать текст листка и показывать картинки в целях наставления паствы на путь истинной. Будучи малыми языкастыми, они и проповедовать по дороге должны были, отписывая в близлежащие монастыри о настроениях в народе.

Проклятые земли, Капище, вечер 30-го июня. Отряд Майферта.
Костер пылал. Сначала палладины вырыли огромную яму, чтобы пламя не выходило за ее края, и чтобы огонь не было видно издали. И только потом, сложив дрова, и обильно полив их маслом. взятым тут же у жертвенника, палладины начали сбрасывать тела погибших твоарищей.Черный дым повалил к небесам плотными клочьями - пусть думают что на капище приносят обильные жертвы. В это же время другие сооружали частокол с двумя воротами - одни выходили к реке. другие в сторону руин.
Как бы не устали палладины после тяжелого боя, в котором они потеряли дюжину товарищей, и в котором большство из них получили какие-то ранения, все равно была высталвена небольшая стража. Только свет звезд освещал капище. И в бледном свете ночного светила руины выглядели особенно зловеще. Какие-то тени выплывали из-за стен, издавая жалобные стоны. Некоторые приближались к самому частоколу. Но монахи -кзорцситы и тут поработали на совесть, протянув меду кольями веревку - ни один призрак не мог ступить через нее...
Ночь прошла сравнительно спокойно. Привычные ко всему палладины, уставшие после тяжелого дня, спали вповалку крепким сном, и даже стоны и протяжные вопли призраков не могли их разбудить и потревожить их сон. А часовые сохраняли спокойствие, будучи уверены что ни один беспокойный дух не переступит через заграждение.
Зато утром часовые подняли тревогу. По реке в утреннем тумане шли биремы. А на них были мертвецы. Майферт тихо ругался сквозь зубы. Тел было не меньше двух тысяч. В тумане было видно плохо, но экзорцисты обладали внутренним зрением.
- Ну что там? -спросил Майферт с явной тревогой в голосе.
- Корабли. Все идут и идут. Штуки четыре. Невовремя мы сюда пришли...-произнес отец Себастьян
- Пусть пройдут, а там уже решим что делать.- ответил Майферт. - В рейде в тылу у врага нет никакого смысла. НАс слишком мало, чтоыб провести качественную зачистку всех руин.
- Наша цель - некроманты. Они поднимают мертвецов. -ответил отец Себсатьян. - Без некромантов вся эта орда нежити - это всего лишь куча ходячих безмозглых трупов, а не армия...

Сторожевая Башня на рубеже.

Капитан Редигер пристально следил за высадкой ходячих мертвецов. С ним было всего тридцать человек - двадцать паладинов и десять стрелков. Как только была поднята тревога, капитан сразу же распорядился отправить почтовых голубей с посланиями в 2 монастыря и в 2 крепости причем сразу по три штуки в каждое место назначения - никому не было известно, смогут ли голуби добраться целыми и невредимыми. Спустя несоклько минут Редигер приказал быстро написать короткие послания со словами "мертв. идут. Мы скоро падем. Это вторжение!" и повесить как мождно ольшему числу голубей на лапки. Затем все голуби были выпущены из голубятни и взвились в небо. Взлет голубей на какое-то время отвлек горгулий от баллист. Тем временем дюжина палладинов выстроились возле баллист живым щитом, еще дюжина возглавила оборону ворот и башен.
Чего раскисли! -закричал капитан Редигер. яростно стуча рукотякой меча по доскам. - Назад, трусы! Вы же солдаты Империи! Как вам не стыдно! Вы позорите империю! Это всего лишь ходячие трупы! безмоглые трупы! Стреляйте в них огненными стрелами! Рубите головы! Арно, ищите некромнатов и стреляйте наверняка! Берегите болты!
Увидев, что стражи границы близки к панике, капитан решил вмешаться. Они были всего лишь доплнительным отрядом, но так как командир имперского гарнизона струсил и куда-то подевался, кпитану Редгеру ничего не оставалось, как только взять командование обороной на себя.
- Прекратить панику! Прикройте лучников и баллисты! Зажечь костры! Поджигайте стрелы! Стреляйте залпами! Стреляйте! Баллисты -цельтесь по кораблям ниже ватерлинии! Чего встали? Огонь! Поймите.уроды, вам некуда отступать! Пощады не будет! Вас все равно всех убьют! Так сражайтесь как мужчины и умрите какгерои, а не как жалкие трусы! Вам не дадут пощады, вас убльют всех! Сражайтесь! Не дайти им пройи без потерь вглубь Империи!
Крики капитана палладинов возымели действие. Паника прекратилась. Солдаты вытсроились возле стен, лучники подожгли стрелы и дали первые залпы по рядам мертвецов. Вставшие возле баллист паладины яростно отбивались от налетающих горгулий. С баллист снова полетели стрелы, и две биремы уже получили пробоины и начали тонуть...


Страдесдаль

- Довольно! - раздался чей-то громкий и жесткий голос.- Это ложь! Только некромант который их призвал может ими управлять, и больше никто! И только некромант может поднимать мертвых. И только истинный святой может возвращать жизнь, а не поднимать мертвое тело!
Отряд Стражей в алых плащах начал расталкивать толпу, яостно работая локтями и щитами. Прямо к оратору вышел лейтенант стражей, и неожиданно прыгнул к подмостку, и тут же оказался рядом, приставив лезвие меча к горлу оратору, и крепко схватив его за плечо железной хваткой. .
- Что ты теперь запоешь, петушок? Ну-ка повтори еще, что ты только что говорил?

29-е июня. Ночь. Дерьетте
Капитан стражи был человеком недоверчивым и дотошным. Прибывший отряд был ему незнаком, его командира он видел впервые, а под стенами города стояла имперская армия, не нашедшая ничего лучше, чем устроить бойню среди мирного населения, высунувшегося за стены. Поэтому капитан не мог не задать обычного в такой ситуации вопроса – кто послал это странное подкрепление, и кого из командиров женщина знает ещё. Аллирия, резко развернувшись и чуть удивлённо вскинув тонкую бровь, назвала несколько человек и добавила про каждого подробности, которые могли быть известны только человеку, общавшемуся с ними лично. Подозрения капитана не развеялись, но расспросы он прекратил, и жрица, более не задерживаясь, поднялась к механизмам.
В комнате топталось ещё человек двадцать. Какой-то пират поинтересовался, что нового, Аллирия приветственно кивнула и махнула рукой. На лицах солдат не успело проявиться удивление от странного поведения имперцев, закрывших лица руками, когда комнату залило нестерпимо ярким светом, резанувшим по глазам тех, кто не догадался защититься. Кто-то вскрикнул от боли, что-то гулко стукнуло. Доспехи четверых пиратов, кулями повалившихся на пол с ножами под окоёмом шлемов. Сверкнули обнажённые клинки. Ошарашенные полуслепые стражники стали лёгкой добычей для одних из лучших воинов юга империи. Вскоре всё было кончено, и Аллирия, рванув рычаг, опускавший мост, кивнула виконту Монферра на второй, поднимавший прутья решётки. Велев разбить механизмы, жрица схватила ключ и бросилась наверх по лестнице, в комнату, где располагался механизм, поднимавший вторую органку. Здесь стражников было меньше десятка, трое свалились с кинжалами в глазницах (всё-таки пираты не были имперскими легионерами, носившими шлемы не снимая), дальше женщина не смотрела. Подъёмные механизмы работали отлично, здесь пиратов упрекнуть было не в чем. Сорвав с трупа кстати подвернувшийся плащ и сунув в него факелом, жрица выбросила его в бойницу. Ветер подхватил ткань, расправил, закружил, ярче раздувая огонь, превращая одежду безвестного корсара в пылающее знамя. Вторая решётка медленно ползла вверх, механизм превращался в щепки под ударами дюжего нобиля, а Аллирия летела вниз, где уже поняли, что к чему. Бил сигнальный колокол, бряцали доспехи. Прокричав, чтобы прикрывали спину, она бросилась к воротам, одним взмахом аракха свалив оказавшегося на пути пирата. Голубая сталь раскроила и шлем, и череп, а жрица, перескочив чрез упавшего, занялась воротами, не обращая внимания на бешеную пляску стали за спиной. Она не видела ни того, как всё тот же виконт, извернувшись, перехватил удар, направленный ей в шею, ни того, как запенилась кровь на мече какого-то корсара, пробившего доспех одного из молодых нобилей. Она не оглядывалась, пока не открыла замок и с помощью подскочившего Эмиля не отодвинула щеколды и не сняла перекладину. Ворота распахнулись, и женщина повернулась к защитникам Дерьетте, встав рядом с виконтом.
Имперцы взяли с собой то оружие, которым владели лучше всего. Большинство орудовали мечами, но один дрался полуторной секирой с обоюдоострым оголовком, а Эмиль – сдвоенными топориками. Привыкшие сражаться в конном строю, нобили тем не менее оказались отличными пехотинцами. Не столь обученные удержанию строя, вооружённые немного другим оружием, в бою один на один они были сильнее легионеров, и к тому же, сражались в облегчённом доспехе, выигрывая в скорости. При иных условиях, в поле, в столкновении с имперскими легионерами, это привело бы к гибели. А теперь выручало.
Бой начался довольно успешно. Пиратов было не так много, треть отряда полегло в привратной башне, численный перевес удачи пока не приносил, а стрелков в гарнизоне, видимо, действительно не было.
Аллирия, вооружённая намного легче остальных, казалась лёгкой добычей, к тому же, в ней распознали командира отряда, поэтому львиная доля пиратов навалилась на неё и на прикрывавших её нобилей. Она держалась позади них, то и дело метая свои казавшиеся бесконечными кинжалы, нанося меткий удар из-за спин, добивая упавших или оставшихся без оружия или отводя роковой удар от своих защитников. Не смотря на кожаный обтягивающий доспех, который был бы впору наёмному убийце, женщина как никогда походила на жрицу неведомого божества, совершавшую тайный ритуал. Эмиль, мельком увидев это прекрасное бесстарстное лицо и бешенный, обжигающий зимним холодом огонь взгляда, неожиданно для себя подумал, что ей может заинтересоваться инквизиция.
Сталь плясала огненными сполохами в свете факелов, отражавшихся в ярко горевших ледяным пламенем глазах. Удача подкрепляла мастерство оружейников и самих бойцов пока выручала, но Аллирия видела, что долго им не продержаться. Уже пятеро пали, они остались вдесятером против в несколько раз превосходящего числом противника, не уступавшим им в качестве вооружения и мастерстве. Наконец, она услышала долгожданный звук рога и топот копыт по дереву моста. Закричав: «Дорогу кавалерии!» - странно, но высокий женский голос каким-то образом перекрывал грохот боя – она отскочила к стене, и всадник на огромном боевом коне – Сезар ре-Флёр! – врезался в не успевших изготовиться к отражению конной атаки корсаров. Одного виконт вышиб точным ударом поверх щита, второго затоптали кованные копыта лошади, третьего смело щитом… за ним в ворота вливался поток латной кавалерии, элиты имперской армии. Как бы ни были хороши пиратские мечники, у них не было копий, и они не успели перестроиться, и теперь гибли один за другим под ударами тяжёлых всадников. Схватка вышла недолгой. Большая часть державшего ворота и примыкающие участки стены отряда погибла, остатки отходили вглубь города. Отбросив корсаров, Сезар развернул своего жеребца. В одной руке он сжимал каким-то чудом уцелевшее копьё, в другой – щит и уздечку лошади.
- Я решил, что она вам понадобится. – Виконт говорил так, словно они были в какой-нибудь придорожной таверне, а не во время только начавшегося штурма. – Все живы? – Но он уже и сам видел, что нет.
- Увы, потери есть. – Аллирия схватила узду и вскочила в седло. – Карту видел? – Она не уточнила, о какой карте идёт речь, но виконт понял и кивнул. – Тогда я дождусь арьергарда, а ты давай к тем воротам, через которые выводили людей. Может быть, их ещё не успели закрыть. Стрелков нет, если что, отойдёшь. – Сезар откозырял и поскакал вдоль стены, а жрица повернулась к воротам, через которые входили конные каратели, за чьими спинами виднелась отстающая пехота. Оставив распоряжаться у ворот Лиовигильда, наместница подала знак всадникам. Проскакав вдоль стены, она вывела отряд на другую улицу. Всё-таки класс имперцев сказывался, даже по сравнению с рыцарской кавалерией. В движениях конников не было и намёка на суматоху. Они чинно шли с копьями на перевес по широкой улице, ведущей на центральную площадь, где собирались защитники города. Такого дворца, как в Сигарде, скорее походящего на крепость, здесь не было, его заменял большой и довольно основательный каменный дом какого-то городского набольшего. Улицу успели перекрыть рогатками и телегами, связанными между собой верёвками цепями. Драконы остановились, поджидая вступающую в город пехоту. Аллирия смотрела на площадь, на противоположной стороне которой вскоре показались всадники ре-Флёра, и в глазах её по-прежнему плясал холодный огонь. На этой площади собрались остатки тех, кто так долго тревожил одряхлевшую империю, тех, кого в империи давно записали в потенциальные союзники некромантов, и кто постоянно угрожал ей с моря. Да, угроза эта есть и теперь, но она стала меньше, на этой стороне берега у них теперь нет анклава. Жрица очень рассчитывала, что и за морем его тоже вскоре не будет. Но сейчас нужно закончить дела здесь. Аллирия отвернулась от защитников города и попросила, чтобы принесли письменные принадлежности. Подъехавший легат – начальник штаба – вручил ей перо, чернила, дощечку и пергамент. Набросав несколько записок, она разослала гонцов.


29-е июня. Ночь. Окрестности Дерьетте
Полноводная река беженцев распалась на отельные ручейки, разлетелась по сухой степи отдельными каплями, растворяясь среди трав, поливая их слезами и кровью, а по их бежали чёрные в свете звёзд, костров и пожаров, потоки имперских конников, накатывались, подобно морским волнам, которых стремились достичь те. Кого они преследовали. Увы, море непостоянно, как ветер, недаром они близки и дружны. И теперь море обмануло надежды людей, доверчиво променявших надёжность камня на зыбкую надежду вод. Над полем бойни стоял крик отчаяния и ярости, возносился в небеса, преследовал уходящий флот. Им было хорошо – флоту и тем, кого он всё же успел забрать. Их ждали тепло и воля пиратского города, их не подстерегал враг. А что делать тем, кто не успел и кто теперь остался на равнине зажат между недостижимыми стенами, предавшим морем, и высоким равнодушным небом? Кто-то отчаялся и покорился судьбе. Кто-то не смотря ни на что стремился скрыться за кажущимися спасительными стенами. Но и они, и другие, и те, кто стоял у ворот и на стенах, теряя из вида уходящие корабли, теряли надежду…
Имперцы не устраивали поголовной резни. Они шли сюда не за этим. Р’О Нуар и те, кто сначала нацелился было на корабли, а теперь присоединился к нему, гнали беженцев к воротам, которые почему-то не озаботились закрыть. Теперь эти ворота казались единственным спасением, и повернувший вспять человеческий поток втекал в них, превращаясь в не столь уж широком проёме в бурную горную реку, сминая стражников, пытавшихся удержать порядок.
Всадники гнали людей, как волк добычу – не нарушая строя, каждый зная своё место. Р’о Нуар лично отправил наземь нескольких человек своего отряда. Порывавшихся вырваться вперёд него и на плечах бегущих ворваться в ворота. Он не был великим полководцем, но на то, чтобы понять, что опустить решётку труда не составляет, а на нешироких городских улицах, да ещё при такой давке, всадникам не развернуться, его хватало. И потому Благородные не бросались сломя голову в заманчиво распахнутые ворота. Другие отряды держались так же – видимо, ни Алларк, ни его командиры не были глупее барона.
Царящий вокруг хаос не мешал Нуару оглядываться по сторонам, а костры давали достаточно света. Чтобы рассмотреть и врагов, и друзей, и поэтому рванувшиеся к стенами тяжёлые турмы и следовавшие за ними когорты он заметил. Кавалерия явно спешила, пехота тоже. Лестниц видно не было… Эдвар приостановил отряд, пытаясь понять, что происходит и не свихнулись ли граф и иже с ним. Штурм хотя бы без лестниц – это бред, а кавалерия лазать по стенам не умеет… Его взгляд проводил конников и упёрся в ворота – по прежнему открытые – и тут до него дошло. Если вперёд пошла кавалерия – значит, кто-то открыл и другие ворота! Эдвар оглянулся на непонимающие лица товарищей, сорвал с шеи рог и протрубил. Короткий злой звук разрезал завесу паникующих криков, и тяжёлые всадники барона устремились в атаку. Они скакали прямо на ворота, подобно чёрному копью без древка и не видели, что сзади и сбоку к той же цели устремились имперские конные латники, а за ними, как за поводырём, знаменитым шагом легионов маршировали тяжёлые когорты и спешила легкая пехота.
Ворота так и не закрыли – то ли это была ловушка, то ли глупость, то ли воля случая… Конный клин прошёл через разномастную разбегающуюся толпу, расшвыривая в стороны и давя тех, кто не успел убраться с пути, чуть вытянулся в воротном проёме и врезался в смесь стражников мирных людей. Копья опустились, разбивая запруду, расшвыривая во все стороны корсаров, как котят. Всадники разили всех подряд, не разбирая, пользуясь замешательством противника и собственным порывом до последнего. Но их было не так много, отряд был неполным, натиск угас и завязалась бешенная рубка. Но тут показались имперские штандарты, взревели рога, и во фланг защитникам ударил стальной кулак имперской кавалерии, смяв сопротивление. Как и там, где командовала Аллирия, остатки пиратов отступали – если не сказать, бежали вглубь города. Сезар недолго их преследовал, потом привёл в порядок и перестроил отряд. Когда он подъехал к Нуару и его людям. Отдыхающим от боя, в ворота входил ещё один отряд тяжёлой кавалерии.
- Рад вас приветствовать, барон. – Он снял шлем. Потные волосы спутались, но в остальном совсем ещё молодой виконт выглядел свежим. – Хорошо, что вы рискнули атаковать.
- Я рад вас видеть не меньше. – Нуар тоже расстался с шлемом и теперь с некоторым удивлением рассматривал молодого нобиля. Чуть больше двадцати, и уже командует элитными войсками – тут есть, чем гордиться и чему завидовать. – Если бы не ваш удар, я мог бы потерять свой отряд.
- Монсеньёр, - к ним подъехали два немолодых всадника. Говорил старший. – Драконы готовы.
- Прошу вас, легат. - Нуар вскинул бровь, услышав звание подъехавшего, но потом узнал его. Командир одного из отрядов латной кавалерии. Да, звания в элитных войсках, особенно командирские, несколько превосходили обычные, но даже там звание легата у командира турмы встречалось очень редко. Вполне понятно, что его послали в авангарде. Виконт ре-Флёр склонил голову. – Прошу вас, легат, оставьте подобные обращения царедворцам. С меня достанет просто виконта – если желторотик вас не устраивает. – Сезар произнёс это без тени улыбки, легат сначала не понял, потом хмыкнул, но в глазах его ещё стоял стальной блеск боя.
- Виконт – Вновь повернулся к нему Эдвар. – Как удалось захватить другие ворота? – Ре-Флёр улыбнулся странной улыбкой, странно выглядящей на спокойном лице:
- Наместница и ещё полтора десятка безумцев подкрались к стене, пока наши войска строились, а когда начался пожар, перелезли через стену. – Ре-Флёр не без удовольствия пронаблюдал, как на лице барона появилось выражение крайнего удивления. - Пираты не ожидали подобной наглости, к тому же, их отвлёк пожар и ваша атака. Они открыли ворота и продержались до прибытия подкреплений. Когда подошли мы, от корсаров осталась едва ли половина. Говорят, в этом бою наместница убила с десяток человек. Я бы сам не поверил, если бы не видел, как она метает свои кинжалы. Удивительная женщина.
- Похоже – согласился поражённый барон. – Я в вашем распоряжении.
- Отлично. Пока можем передохнуть.
Передышка выдалась короткой. Подошли пехотинцы и, отставив обычные для них сариссы, устремились в привратные башни и через них на стены. Сопротивления им почти не оказали. Прискакал гонец от наместницы – там тоже всё было в порядке, попыток отбить ворота противник не предпринимал. Виконт повёл конников к центральной площади. Подоспели стрелки, за ними подошли и тяжёлые когорты. Имперская армия занимала город, в полной мере используя численной преимущество. Когорты потекли через ворота по главной улице и по другим широким вслед за кавалерией, попутно выламывая двери в дома. Нет, они их не грабили - внутрь врывались лучники, и, частью выбравшись на крыши, частью следуя оставшись на улице, сопровождали тяжёлую пехоту.
Сезар ре-Флёр вывел отряд на площадь немногим позднее наместницы. Увидев на противоположной стороне улицы отряд Аллирии, он коротко протрубил и отсалютовал клинком, женщина его тоже заметила и ответила. Вскоре появился и Лиовигильд, занявший другую улицу, подошли тяжёлые когорты, занимая место кавалерии, по крышам рассеялись лучники. Прискакали гонцы с приказами наместницы и отвезли ответы обратно. Входящие в город когорты арьергарда не стали присоединяться к основным силам – они приступили к тушению пожара, успевшего распространиться довольно далеко от складов. Легаты и центурионы бесцеремонно, но и без ненужных грубостей вытаскивали попрятавшихся по домам горожан и заставляли таскать воду, песок и выполнять иные подсобные работы. Лёгкая кавалерия не совалась в город. Как только стало ясно, что ворота пали, часть всадников принялась собирать рассеявшихся горожан - прямо посреди степи – ни в город, ни в лагерь их сопровождать никто не стремился. В самом лагере остались онагры и когорты охранения.

29 июня. Ночь. Дерьетте
Имперцы не стали штурмовать баррикады. Вместо этого вперёд выехала наместница – одна – и спешилась у самых рогаток. Облачённая в кожаный комбинезон, с прекрасным холодным лицом и столь же холодными синими глазами, в которых плясали огненные сполохи, она не походила на ту изнеженную аристократку, которую увидел ре-Монфор и Совет Нобилей Юга. Но и на валькирию, такую, как их рисуют, или такую, какими они бывают на самом деле, она не походила тоже. Сами легионеры задавали сейчас себе вопрос, кто она, и дело было не в том, что она пошла с армией – что поначалу списывали на женскую взбалмошность, -и не в том, что она захватила ворота с полутора десятками человек. Дело было в чём-то ином, чего они не понимали, но у некоторых при виде этой точёной фигуры мороз проползал вдоль стены. Их присутствие здесь стало казаться частью чего-то большего, чем очередной приграничной войны.
- Воины! – Голос, журчащий ледяными переливами зимнего ручья, разнёсся над отчего-то затихшей площадью. – Город захвачен. Ваш флот ушёл, предав вас и оставив горожан на смерть под клинками имперских всадников и копытами их коней. Тех, кто погиб, убили не мы. Их убили те, кто открыл ворота. Те, кто командовал флотом. Те, кто напал на наших союзников под Аррентом. Если бы не это, здесь не было бы ни одного имперца. Не Империя начала войну. – Она ненадолго замолчала, затем прекрасный ледяной голос зазвучал вновь. – Но война начата. Первая кровь уже пролилась. Я не хочу крови. Но если будет нужда, я её пролью. Подумайте, за что – и из-за кого вы решили умереть! Стоят ли они того? Вы говорите – свобода? Разве свобода – это дозволенность грабить мирных людей, жечь их дома, насиловать их жён и дочерей? Разве это достойно воина? Вы говорите – славная смерть во имя свободы? Разве достойна воина бесславная смерть, на которую вы себя обрекаете? Не обольщайтесь, я не пошлю легионеров на верную смерть. У меня есть лучники и онагры. Вы поляжете все до одного, и не только вы! Тех, кто не сдастся, ждёт смерть и поношение - их, их родичей, родичей их родичей. Будите упорствовать – вы умрёт, а ваших родных объявят еретиками и служителями тьмы. Их будут гнать, как диких зверей! Сложите оружие – у вас будет возможность искупить свою вину и спасти невинных. Нет! Не так! Переходите ко мне, и я дам вам свободу, которая достойна моряка! Я дам вам море! Я дам вам корабли! Ваши семьи будут жить в почёте – в империи ценится воинское мастерство. Выбирайте! Быть со мной – спасти невинных, прийти к победе и славе, или остаться здесь – на смерть. – Жрица вынула из ножен аракх, блеснувший лазурью зимнего неба и провела черту по мостовой - сталь прошла сквозь камень, словно сквозь масло. – Кто со мной – за эту черту. – И, вскочив в седло, вернулась к войскам.
Над площадью висела недобрая тишина. Как перед бурей. Даже имперским войскам было не по себе: одно дело – убить в бою, даже казнить мятежников, и совершенно другое – объявить поклонниками тьмы всех – и солдат, и их семьи. Это чудовищно жестоко. Кое-кто даже подумал, а не безумна ли она. Но возразить не посмел никто.
Тяжёлая тишина тянулась и тянулась. С моря неожиданно налетел порыв ветра, растрепал флаги, взметнул ворох непонятно откуда взявшихся сухих листьев. Пираты, сначала поодиночке, затем группами, выходили из-за укреплений и сдавали оружие. К ним подходили легионеры и только-только присланные сюда ре-Флёром писцы, что-то записывали в пергаменты и уводили под охранением. Правда, не все сложили оружие. Кто-то решил геройски умереть – воспользовавшись сумятицей, они рванулись из-за укреплений через освобождённый проход. Легионеры сориентировались быстро, сплотив строй и метнув пилумы. Лучники дали залп. Снова пилумы и стрелы по дорвавшимся было до строя корсарам – и всё кончилось, не успев начаться. Последние защитники города пали под ноги победителям. Дерьетте перешёл к Империи.

С огромной благодарностью за неоценимую помощь Эрнесту ле Раншалю
30-е Июня. Аррент. Церковь
“Господь бог мой. Дай мне силы, дабы не оступиться, дабы не дрогнуть в решающий момент, дабы сила веры моей превозмогла лишения плоти и человеческий страх. Молю тебя господь бог мой…”
Лазарь Девиок медленно поднялся с колен. Отряхнул полы кафтана, очень странно посмотрел на старую икону Аррентской божией матери. Приставил лестницу и полез за святым ликом, намереваясь стащить со старого гвоздя. Получилось. Покряхтев и чуть не навернувшись с шаткой конструкции, медленно сполз на пол.
Тяжко ему, старому, тяжко. Надо было подговорить кого-нибудь помоложе, но это опасно. Никто кроме батюшки и его, служки маленького прихода, не знает про тайный схрон под церковью. Никто не знает где хранится старая икона, ниспосланная людям полтысячелетия назад, дабы защитить их от напастей вражеских и происков проклятой нежити. Никто и не узнает, что он, Лазарь Девиок, заберёт эту реликвию и спрячет в другом месте, о котором тоже никто не узнает ибо стар Лазарь, очень стар. Чувствует он уже дыхание Её за своими плечами. Ледяное дыхание Старой сеньоры…
Старый засаленный стол. Свеча. Клочок бумаги и клетка с вороном. Лазарь усердно выводил маленьким почерком все свои деяния за последний месяц, дабы поняли его в аббатстве.
Как мимоходом подслушал разговор князя о предстоящем налёте на Сигард. Как пытался говорить с батюшкой, дабы тот убедил княгиню повлиять на сумасбродного мужа оставить дурную затею. Как ругался со священником, когда княгиня заперлась в крепости убоявшись империи. Как помогал лечить раненых, после обстрела крепости имперцами. Как прятал в схронах драгоценности от пьяных наёмников и не менее пьяного мужичья. Как собственными глазами видел костры, на котором пришедшая инквизиция сжигала “некромансеров”, а в миру – простых пейзан. Как прятался в подземелье, когда неведомо куда все уходили из крепости. Как пробрался в тайник и забрал икону. Не сказал он только куда направит стопы свои, ибо никому не дано знать об этом. Даже в аббатстве. Нельзя. Икона не попадёт в руки инквизиции, никогда, ни за что. Он этого не допустит…
Старый он для таких подвигов, но иначе нельзя. Нельзя пастырю кидать паству свою на погибель. Нельзя. И то, что сделал новый священник, до глубины души возмутило служку.
- Ты виноват во всём! Ты! – Лазарь пнул священника, которому пришлось дать подсвечником по голове. Впрочем не насмерть – грудь батюшки медленно вздымалась – он дышал. Хотя Лазарю было всё равно…
Инквизиция… Знает он что такое инквизиция, очень хорошо знает. Ибо до конца жизни запомнил он крики его сестры и матери, сжигаемых за подозрение в ведьмачестве. До конца жизни он помнил бессильную ругань отца, сжимающего его руку – крепись Лазарь. Твоя мама и сестрёнка ведьмы. На метле летали, ворожничеством занимались, мёртвых поднимали…
Лазарь крякнул и приоткрыл маленькое оконце, ведущее наружу. Ворон посмотрел на старика одним глазом, клюнул бумажку на лапке, каркнул ещё раз и взлетел. Может быть его заметят, может быть нет… Если заметят – он успеет уйти.
- Лети птица чёрная. Неси чёрные вести. Инквизиция пришла. Прольётся кровь невинных дев и матерей их. Зажгутся костры и заплачут дети. Лети птица…
Старик медленно спустился вниз, поёжившись от лютого холода подземелья. Сейчас он потушит факелы, откроет толстенную дубовую дверь и уйдёт незаметно – через тайный ход. О котором не знает никто кроме бывшего кастеляна. Но тот почил в бозе два дня назад, видимо не выдержало стариковское сердце вида пылающих костров и корчей людей на них…
- Ну вот. Сейчас мы выберемся наружу и пойдём. Пойдём на юго-запад. К эльфам. Те примут, спрячут. Оберегут тебя, милая… - Лазарь погладил икону, завёрнутую в тряпицу, и, сгибаясь под грузом лет, поковылял дальше, на ощупь пробираясь через подземный ход…
Прислушался – вроде никого. Медленно толкнул дверку и, жмурясь от солнечного света, выбрался наружу. Закидал травой и дёрном выход и чуть не упал на землю от неожиданности – чья-то крепкая рука сжала его плечо. Обернула к себе и взору старика предстала молодая физиономия бравого воина с нашивками в виде чёрных весов на рыжем поле.
Каратель, имперец…
- Куда путь держим, дедуля? – воин ухмыльнулся и дёрнул за уголок тряпицы, в которую бла завёрнута икона.
- Нельзя. Не твоё, - только и смог промямлить дед и крепче вцепился в драгоценную ношу.
- Эй, кого ты тут поймал, Редикос? – из-за деревьев выехало с десяток воинов на крепких рыжих конях, - Неужели лешего за бороду?
- Не ну ты гляди. Точно леший!
- Да не лешего, нищеброда он поймал. Велика добыча Редикос! Лучше бы ты бабу какую нашёл.
- А мож это и есть баба? Только переодетая?
Воины шутили, смеялись. А Лазарь медленно сходил с ума от отчаяния. И поэтому, словно в помешательстве, ударил воина костлявым кулаком и бросился прочь, прижимая к груди икону.
- Ату его! Хватай деда!
Лазарь бежал как никогда в жизни, но от конных ему не уйти…
Очнулся он связанным, лежавшим около дерева. Покосился на шум – воины с интересом заглядывали в открытую дверь того самого тайного хода, откуда выбрался Лазарь, причмокивая от удивления. Пока один из них, с седыми усами и шевелюрой, не подошёл к нему и не сел на корточки.
- Непростой ты дед я смотрю. Выбираешься из подземелья, несёшь в руках древнюю икону, явно писанную чёрти сколько столетий назад. Под рясой кошель с мариорским золотом, на груди солнце. Ты священник из Аррента я так понимаю, - Лазарь молчал, - Не вздумай помирать дед. Мои молодцы уже заглянули за дверь, что ты так усердно маскировал и сказали что ход явно сворачивает к Аррент, благо она вон, маячит на горизонте. Видимо там и дверка есть, на том конце тоннеля. И ключик к ней. А, дед? Я прав? - Лазарь закрыл глаза, - Молчишь дед. Ну молчи. А мы пока сходим туда откуда ты пришёл.
Рука воина резко метнулась к голове Лазаря. Он поднялся, крикнул что-то солдатам. Но Лазарь его не слышал, его разум медленно падал в тенета беспамятства…

30-е июня. Аррент
Ворота медленно открылись и Видундер первым въехал в крепость. Не думал и не гадал он, что вот так легко сюда попадёт. Однако, однако…
Он до сих пор помнил своё разочарование, когда его воинство, выстроившись в боевые порядки, так и не дождалось противника. Пираты обратились в бегство сразу же как в них полетели первые ядра. Каратели пытались их преследовать, но бестолку. В лесу сильно не разгонишься а на тракте можно и в засаду попасть. И тут письмо от Унбакке – Аррент должна быть взята.
Что делать – воинство развернулось и двинулось обратно к крепости. В голове у воителя крутилось множество планов осады, пока к нему не прибыли дозорные, везя поперёк седла старого деда.
Интересные истории рассказал дед. И про тайный ход – правда это уже проверили, и про икону, и про инквизицию и про тайные схроны под церковью. И про письмо в аббатстве он не забыл. Много чего интересного удалось вытянуть из… Лазаря кажется. Вуодан уже и позабыл его имя. Ведь такая удача свалилась ему нежданно негаданно в руки! Целая крепость и без бессонных ночей изматывающей осады, кровавого штурма и резни…
Правда, почти пустая она была, но зная инквизицию…
В общем, Вуодан уверенно вышагивал по опочивальне княгини, с интересом рассматривая остатки былой роскоши. Слушая, как аксиоматекосы и катотеросы звучно отдают приказы, размещая войско.
- Госпожа, да не волнуйтесь вы так. Всё будет, гм, хорошо, - Видундер улыбнулся как можно мягче.
Всё-таки не каждый день в его руках оказывается живёхонькой настоящая княгиня, да ещё с сыном, да ещё не стара и весьма недурна собой. Ну это мелочи.
Всё складывалось воистину удачно – фортуна была на стороне Вуодана. Два отряда его лучших воинов-ветеранов пробрались в крепость по тайному хода. Обнаружили пришедшего в себя священника, связали и вломились во двор как ястребы в курятник. Стража на воротах, пребывающая в перманентном шоке после инквизиции, даже и не подумала оказать какое-нибудь должное сопротивление. Нет, конечно было парочка идиотов возомнивших себя героями… С ними каратели разобрались быстро и без особых проблем. А после открыли ворота, куда через пару минут на всех парах влетел отряд кавалерии, прятавшейся за ближайшим пригорком. Наведя ещё больше страху на обитателей Аррента. Конечно численный перевес до некоторого времени оставался на стороне защитников крепости, но…
Но княгиня самолично вышла на балкон и прокричала чтобы все сложили оружие. Она сдаёт крепость и просит мужественных имперцев пощадить её людей.
Что те и сделали – Видундер приказал без нужды кровь не проливать. А вскоре и сам воитель смог убедится в точности исполненного приказа, въехав в крепость настоящим триумфатором.
Всё было удачно, очень удачно. Ну даже слишком. Даже запасы в крепости были почти целёхоньки – слишком тщательно княгиня готовилась к осаде, и слишком много попрятали на складах. А поджечь, видимо, рука не повернулась… Или не успели. И с гарнизоном не возникло проблем – в основном ополчение и крестьяне, которые с радостью вернутся обратно в свои покинутые хаты. Наёмники же, дворяне и личная гвардия… Они же тоже любят золото. И княгиню. И будут служить за совесть и вполне конкретное материально обеспеченное будущее под знамёнами господина Унбакке и мислдарыни Аллирии Ре-Шериар.
Некоторые начали делать это почти сразу же после взятия крепости. Например барон Онторе Базилион, самолично вызвавшийся со своими слугами разместить карателей в казармах. И в доказательство лояльности - притащил за шкирку собиравшихся бежать из крепости главного повара и ключницу.
- Светлейшая. В последующем вам будет сохранено часть прав, вернут дом в Тумористе и часть поместий, ваш сын де-юре будет оруженосцем, а де-факто - наследником Мариоры при наместнице Аллирии Ре-Шериар. В конце концов вы получите ваше княжество обратно, после смерти Лиовигильда Унбакке. И я даже могу пойти служить к вашему сыну-губернатору. Возможно. Потом, - Видундер улыбнулся ещё раз и отвесил поклон, - А теперь прошу меня извинить. На данный момент реалии таковы что Аррент в моих руках и вы почётные пленники. Мне же нужно как следует изучить всю вашу крепость и заняться своими делами.
Видундер вышел вон и наткнулся на стоявшего у дверей воина, которого не пускала охрана – воитель приказал стеречь княгиню самым тщательным образом и выделил на это лучших людей - матёрых рубаки с десятками сражений за плечами. И сотнями трупов.
- Командир. Гляньте, - ожидавший катотерос был слегка под шафе, но то прощалось. Да и в руках он нёс…
- Чистейшее золото, несомненно, хвалю, э…
- Катотерос Носителей Копий Ригвос Иокулос!
- Хвалю Ригвос, хвалю. Всё что нашли – в арсенал, под охрану. Будем считать. И ещё одно, – Вуодан нагнулся к воину и прошептал, - Чтобы никто из твоих людей ни словом. И много не воровать. Иначе... - воитель сделал жест у горла и проводил воина глазами. Нужно отправить письмо в Туммористу и Сигард.

31 июня. Проклятые Земли.

Котенок потянулась, разминая онемевшие мышцы. Ноги и спина болели от длительного сидения в седле. Странно, в сказках и легендах никогда не говорилось, что после длительной скачки у героев болит все тело, зато рассказывалось, как, промчавшись на коне галопом несколько суток, они бесстрашно вступали в битву с превосходящими силами противников и разили их сияющим мечом. Девушка с трудом подавила зевок. Теперь она могла со всей убежденностью сказать, что сказки и легенды сочиняли те, кто никогда не проезжали верхом более пары часов. Хотя, может, они просто не желали снисходить до описания таких скучных и банальных вещей? В этот раз зевок сдержать не удалось. Некоторой компенсацией ей показался звук зевка одного из некромантов. Чем больше Котенок проводила времени с ними, тем больше убеждалась, в слухах про сверхъестественные способности повелителей нежити очень много преувеличений и откровенной лжи. Но и правды тоже было не мало. И все же они уставали, как и обычные люди. ОН не в счет. Рабыня своими глазами видела, как Он работал сутками, слишком увлеченный, чтобы отвлекаться на сон, еду и питье. Любой обычный человек не выдержал бы такого ритма жизни, умерев от истощения сил физических и душевных.
В небесах зазвенели яростные голоса горгулий, - патруль вернулся из разведки. Одна из бестий приземлилась рядом с Котенком. Девушка постаралась придать себе невозмутимый вид и выдержать взгляд создания, исполненный голода и ярости. В ограниченном мозгу горгульи никак не умещалась мысль о том, что эта смертная, этот лакомый кусочек, может быть командиром. И лишь воля некроманта, управлявшего неистовыми тварями, сдерживала ее от того, чтобы впиться в мягкое податливое горло девушки. Зато ее можно подразнить!
- В часе езды от нас большое войско! Идет по следам! Скоро будет здесь!
Горгулья с наслаждением вглядывалась в лицо Котенка, на котором проступили неуверенность и страх.
- И чья это армия?
Горгулья испуганно прижала уши, услышав голос хозяина, бесшумно подошедшего к существу со спины. Она никак не рассчитывала, что веселье кончится так скоро. Вдобавок, теперь у некроманта появился повод наказать ее.
- Ну? Я жду.
- Наша армия, наша.
Некромант улыбнулся, в голосе его зазвучала обманчивая вкрадчивость: «Знаешь, я даже рад, что ты так сделала (на лице горгульи появилась улыбка, трансформировавшаяся после следующих слов хозяина в гримасу ужаса.) Базилиус как раз думает над проектом летающих существ, - ему потребуется кто-то для вскрытия. Еще одна подобная выходка и ты окажешься на столе для препарации. Убирайся отсюда!» Обернувшись к ошеломленной девушке, некромант хмыкнул и чуть качнул головой.
- С ними только так и можно. По-хорошему они не понимают. И не стоит показывать им свой страх, - для горгулий это сродни лакомства.
Котенок, ошеломленная новостью, кивала.
- А что, если бы это было вражеское войско?
- Если оно не слишком мобильно, мы вполне могли бы успеть добраться до армии Лжеца и, объединив усилия, приготовиться к бою. Ну а если армия основана на более легких и мобильных воинах, нам пришлось бы дать бой. Но вполне можно было бы зайти в вон то ущелье, где подвижность и легкость были бы не столь важны. Наши отродья вполне могли бы продержаться до подкрепления, а горгульи скидывали бы на головы врагов камни со стен ущелья. А теперь, мы должны встретить Жнеца по высшему разряду. Командующий должен видеть, что мы всегда готовы к бою. А по сему, прекращай стоять, разинув рот, и командуй построение.
Вскоре передовые отряды под командованием Котенка и армия Жнеца соединились в огромное войско, двинувшееся в сторону переправы Лжеца.

Лиар. Ночь у Кирополиса

- Вот ведь сволочь! - Капитан Кайр в ярости стал пить кулаком по щиту, когда разведчики донесли, что Эрик не просто вышел из ворот города, но еще и отбыл в неизвестном направлении, вместо того, чтобы попасть в ловушку. Но кто мог подумать, что он действительно - не дурак. И даже более того - совсем не дурак, если свалил из города, а не остался руководить обороной.
- Прекратить истерику! - Как всегда в таких случаях, Сигват Лиар перестовал походить на добряка-лавочника и принимал суровый... даже пугающий вид. - Кайр, возьми всадников и догони.. нет.. перебей их всех, включая Эрика.
- А если не догоню?
- Пока не догонишь, можешь не возвращаться! Куда он денется - то?
Деваться, по идее ему действительно было уже некуда, а значит надо было только найти и... прикончить.
Спустя несколько мгновений конница, благополучно объезжая гномов, понеслась к единственной дороге, ведущей из ворот, которыми воспользовался бывший князь Кираполиса. Капитан Кайр был настроен решительно.

Нрпг: фидбэк. Для тех, кому это нужно. Переправа Лжеца переносится на конец этого хода - поторопился я

Карест,
Тень-Висельник


Висельник. Это прозвище прилепилось к Тени случайным вмешательством ла Рошо, насмешливо бросившего это имя в одной из личных бесед после презабавного инцидента, когда четыре десятка излишне идеалистично настроенных горожан решили «навести порядок». На следующее после учиненного ими в трущобах погрома трупы бедняг гирляндой развесили по самым людным местам города. Страшное украшение провисело неделю, ровно столько, сколько горожане кареста могли терпеть вонь разлагающихся тел.
Впрочем, Карест приобрел новый запах, в который распространяемое гниющими трупами зловоние вписывалось крайне органично. Не бывало такого дня или ночи, когда одного из горожан не находили на улице с перерезанной глоткой. Частенько случались крупные вооруженные стычки между лояльными Империи и Седрику Марроуизеру стражниками, коих становилось все меньше и меньше, и последователями Новой Церкви, число которых, напротив, стремительно увеличивалось с каждым днем. Побоища оставляли после себя раскуроченные, растерзанные тела людей и лошадей. И кровь. Кровь была всюду – бурным потоком клокотала в канавах, заливала городские мостовые, огромными лужами застаивалась на площадях. В центре города, на майдане постоянно горели костры: живые жгли мертвых, чтобы хоть как-то избавиться от удушающего запаха тления, крови, гниения и пожарищ.
Карест смердел смертью.
- В былые дни этот зал знавал иные застолья, - прежде чем затихнуть, хриплый бас фон Гауда несколько раз отразился от стен пустой обедни. Зала, в которой сидели фон Гауд, ла Рошо и Висельник (последний ровно настолько, насколько слово «сидеть» применимо к призракам), лихо продувалась насквозь через большие пустые окна-бойницы. На огромном столе, где могло бы без проблем уместиться четыре дюжины гостей, стояло блюдо с остывшим жарким, бутыль вина, немного хлеба и зелени. Немного, в былые дни, как справедливо заметил фон Гауд, застолья были куда богаче.
Ла Рошо и фон Гауд делили трапезу на двоих, Висельник наблюдал.
- Учитывая то, что ваши сундуки ломятся от золота, барон, - едко заметил ла Рошо, - я позволю себе проигнорировать ваше замечание.
Некоторое время они ели в тишине.
- Знаете, меня удивляет, - оторвавшись от жаркого, проговорил фон Гауд, - люди голодают, гибнут на улицах – в стычках с имперцами и бандитами, насильничают жен и дочерей, теряют нажитое добро, но все равно идут за вами, ла Рошо.
- Не за мной, - поправил шпион, - за Новым Мессией.
- Что принес ваш Новый Мессия?..
- Вам он принес золото и влияние.
- Положим так…
Ференье ла Рошо сощурил глаза и смерил фон Гауда пристальным взглядом.
- Вы хотите спросить, дескать, что он принес народу?..
Барон кивнул. Шпион расхохотался.
- С каких пор вы стали беспокоиться о судьбах простолюдин?.. Чего-то я не припоминаю за вами этой черты, когда вы предавали Империю.
- Я попросил бы вас…
- Не называть вещи своими именами?
- Я бы не назвал это предательством. Вы думаете, начни я выжигать новую ересь, крови было бы меньше?..
- Возможно.
- Ла Рошо, я дал народу то, чего он хотел.
- Тогда решительно не понимаю, чего вы беспокоитесь сейчас. Пущай режут друг друга, коли это им по нраву. Покуда мы сыто едим, а Узел получает золото, я спокоен.
Барон отодвинул от себя пустое блюдо, отер лоснящиеся жиром руки о штаны и встал.
- И все-таки вы не ответили на мой вопрос. Что дал простым людям ваш Новый Мессия?..
Ференье открыл было рот, но его опередил Висельник. Молчавший доселе призрак зловеще прошипел:
- Идею. Лжец дал им Идею.

По-прежнему Карест,
Душители

- Быстрее, Мэри, быстрее!
Они бежали так быстро, как могли. Заплесневелый, провонявший нечистотами дом остался далеко позади, миновали зловонные трущобы. Последнюю неделю, после того, как в их жилище вломился отряд мародеров, Жак и Мэри прятались в подвале. Лишь когда у них кончились скудные запасы, они осмелились выглянуть на улицу. Тонущий в кровавом мареве город им пришелся не по вкусу. Жак и Мэри задумали бежать.
Им было прекрасно известно, что в городе, помимо фанатиков, орудуют какие-то наемники, призванные неизвестно откуда и неизвестно кем - официальная власть в городе не существовала. Труп фон Гауда еще десять дней тому назад обнаружили в одном из городских стоков. По крайней мере, так считал простой народ. Так что надеяться было не на кого – ни империя, ни церковь, ни добрый барон не помогут.
- Быстрее!
Приметив в конце улицы какое-то движение, Жак дернул Мэри за руку и затащил ее в переулок. Менее всего ему хотелось повстречаться с кем-нибудь, ведь оружия у него никого не было. Да, впрочем, даже если и было…
Затаившись в узком пространстве между домами, задержав дыхание и судорожно вцепившись друг в друга, они глядели как петеро замотанных в темные плащи фигур медленно продефилировали мимо. По очертаниям силуэтов можно было догадаться, что под плотной тканью скрываются доспехи.
Наконец, они прошли. Жак с облегчением выдохнул. Все в порядке…
Вдруг он почувствовал, как что-то сдавило ему шею. Он попытался схватиться за удавку, но пальцы тщетно скользили по вдавленной во взмокшую кожу нити. Крик Мэри захлебнулся, оборвался, превратился в сдавленный стон. Теряя сознание, Жак бился в агонии. Ему показалось, он случайно задел кого-то ногой. Лишь когда он упал, и мир почти померк, Жак увидел над собой двух дьявольски ухмыляющихся ребятишек. Мальчика и девочку, совсем еще юных. В их руках играли тонкие нити-удавки…
Война страшна не кровопролитными сражениями и тысячи изуродованных трупов, оставленных после, не долговременными осадами и пепелищами, снасильничанными девками, перерезанными крестьянами, даже не голодом и эпидемиями. Собственно, война страшна не смертью, поскольку смерть означает всегда конец, избавление от страданий, а тем, что остается после смерти живым.
Ереси, мародерство, каннибализм – человеческая душа, пройдя через жернова войны, выворачивает наружу из темных и зловонных уголков все самое отвратительное и мерзкое. Людей становится меньше, взамен растет число зверей. Зверей, которые сдают тела своих дочерей в наем богатым купцам, продают родственников в рабство, грабят и убивают соседей.
Все самое страшное всегда происходит с детьми, поскольку дети не способны защитить себя. Ими пользуются как инструментами – когда нужна дешевая рабочая сила, когда надо избавиться от накопившейся похоти. В Каресте детей использовали иначе.
На улицах становилось все больше и больше беспризорников и сирот. Со временем их накопилось настолько много, что они даже стали решаться на вылазки – сбившись в банды, грабили одиноких прохожих, те, кто посмелее, набрасывались на стражников.
И, когда юных бандитов уже нельзя было контролировать, Висельник нашел изящное решение. Он изловил несколько десятков детишек и вкрадчиво объяснил им кто конкретно является причиной всех их бед. Ко внушению дети оказались куда восприимчивее взрослых. Хотя, конечно, дело не обошлось без магии. Когда обработка юных богоборцев была окончена, Висельник вручил им тонкие нити-удавки и отравленные кинжалы…
Душители – так он назвал маленьких фанатиков.
Их боялись. Их легко было побить в честном бою, но душители никогда до честного бою не спускались. Словно тени, порхали они по крышам, по переулкам и закаулкам Кареста, убивая по указанию Висельника или ради развлечения. Чаще ради развлечения, конечно.
- Мои маленькие детки, - ласково называл их призрак, наблюдая за тем, как двое восьмилетних мальчишки резвятся с пленными.
- Проклятые дьяволята, - стиснув зубы, сипели в ребячьи спины наемники-мятежники.

Где-то в Империи.

Кайл продолжал свой путь в глубь Империи, и путь сей, был отмечен кровью. То в одном, то в другом селении находили изувеченные тела, которые не всегда можно было опознать. А в одной деревеньке по утру обнаружили дом, где была замучена и убита целая семья. Изувер не пощадил ни молодую мать, ни ее детей. А ведь ночью не было слышно ничего, ни звука! Убийца был осторожен и неуловим. Собаки теряли его след, стражники безуспешно искали душегуба, люди запирались на ночь в своих домах, но ничего не помогало, - проходила тихая ночь, наступало утро, и обнаруживались новые жертвы. Пошли слухи, что некроманты вывели новое чудовище и теперь оно охотится на людей. Люди даже придумали неизвестному монстру имя, - Кровавая Тень. Считалось, что чудовище привлекал свет, горящий меж ставнями, что, выбрав жертву, оно просачивалось сквозь щели кровавым туманом и парализовало добычу леденящим прикосновением, а затем, в полнейшей тишине начинало кровавую трапезу.
А Кайл тем временем пил пиво в трактире уже в совершенно другом городке, с удовольствием наблюдая, как по деревням и весям ползет ужас, накрывая людей сенью своих крыльев. Слухи уже обгоняли Катрана, двигавшегося по своему намеченному маршруту, казавшемуся хаотичным и бессмысленным. Сам он советовал людям держаться истинной веры, при этом, не уточняя, какую веру он имеет ввиду, - старую или новую, пришедшую из Узла. Когда же к нему обращались с таким вопросом, Кайл молча смотрел на вопрошавшего блеклыми светлыми глазами, и человек уходил, так и не дождавшись ответа. Но была пара моментов, тревоживших бывшего инквизитора. Во-первых, патрули инквизиции, довольно часто мелькающие в городах. Правда, сейчас Катрана вряд ли кто-то узнал, - он остриг некогда длинные волосы, стал седеющим шатеном и отпустил небольшую бородку клинышком, столь похожую на бородку его хозяина. И все же, он сохранял осторожность и старался не слишком попадаться на глаза служителям церкви. Второй его проблемой, был отчет, который следовало бы отправить Базилиусу. Но что ему написать? Об убитых и замученных людях, из которых лишь единицы хоть как-то относились к разгорающейся войне. Нет, Вилла такого не одобрит. Конечно, старый некромант никогда не сдерживал садистские наклонности своего магистра-шпиона, но и не одобрял. А сейчас, Кайл потакал именно своим кровожадным потребностям. С другой стороны, страх, распространившийся на много миль окрест, мог серьезно подорвать мораль людей. Катран задумался, - пожалуй, пора выбирать цели поинтереснее, нежели какие-то жалкие крестьяне. Главное не увлекаться и соблюдать осторожность!

Проклятые Земли. Ирас Тенеброс.

Лайс с удовольствием разглядывал себя в зеркале, - новая форма, по пиратски великолепная, удивительно ловко сидела на его складной фигуре. Особенно хорошо смотрелся этот бархатный жилет с шитьем. Подумать только, на службе Империи солдаты носили грубую шерсть и лен. Никакого уважения к военным. Да и какое уважение может появиться, если солдаты одеты немногим лучше крестьян. Капитан, наконец, оторвался от созерцания самого себя, и повернулся к своим людям, облаченным в новое обмундирование.
- Ну что, попробуем себя на новом поприще?
Выспавшиеся, сытые и отдохнувшие, его подчиненные уже не казались кучкой запуганных и несчастных беглецов. Вымывшиеся и гладко выбритые, они выглядели куда лучше, нежели двое суток назад. Глаза загорелись, на лицах появились улыбки. Новая одежда и доспехи придали им щеголеватый и залихватский вид. Но, оказывается, приятные неожиданности на этом не закончились.
Во дворе они увидели оседланных лошадей темно-игреневой масти. Благородные животные нервно приплясывали на месте, пока люди садились в седла. Вскочив на спину крупного жеребца, с горячим норовом, Деррек засмеялся, - сейчас он чувствовал себя почти королем. И сам черт ему был не брат!

- Ну, как? Вы удобно устроились?
Базилиус с легким интересом смотрел на старичка, сидевшего перед ним на стуле и шумно прихлебывающего чай из большого блюдца. Личико старца сморщилось в улыбке, - не отрываясь от чая, он быстро-быстро закивал. И как он не расплескал напиток? Вилла наблюдал за своим незваным гостем с легкой снисходительностью. Так обычно смотрят на любопытного и забавного зверька, милого, но бесполезного. Почему Жнец взял его с собой? Старичок был облачен в потрепанную мантию волшебника, приведенную в порядок стараниями рабов Ирас Тенеброс. Значит он маг. Или нет? До этого момента у Безилиуса не было времени ни для беседы, ни для наблюдения за странным гостем. И хотя лаборатория манила некроманта, он решил, что сперва, стоит разгадать эту загадку. Если не получится ничего выяснить в ходе разговора, может помочь гипноз.
- Так что говорите с вами случилось?...

Ярости Крола не было предела, он так долго шел, ожидая врага, и вот теперь его отделяет от людей эта река. Первая мысль и желание - перебить всех, кто находиться рядом с ним. Второе, уже более здравое и расчетливое, попытаться наладить переправу. Он повернулся в седле, и стал раздавать приказы:
- первое, проверить, насколько широка и глубока река, и насколько сильное у нее течение.
- второе, проверить, есть ли у всех его воинов щиты, чтобы защититься от стрелков, которых противник, конечно же поставит.
- третье, пусть все войско приготовиться к форсированию реки, и соответственно, к бою.

А сам Крол, подумал, что пока все готовятся, он должен составить подробный план атаки...

Капитан Джексон отличался спокойным и рассудительным нравом. Он даже казался меланхоличным и заторможенным, хотя на самом деле обладал очень цепким и быстро работающим умом. Его, даже, иногда называли "Каменная Стена" Джексон. Казалось, ничто не могло нарушить его спокойствия и самообладания, вот и теперь, только завидев отряд гоблинов, он спокойным, лишенным эмоций, голосом сказал, даже не приказал.
- Кругом... Целсь... Огонь... - короткий взмах мечом и стрелы Несущих Огонь полетели к цели, то есть к несчастным гоблинам.... Расстояние до них было смехотворным для лучника и потому, незащищенные доспехами, гоблины уже после первого залпа понесли ужасающие потери, ну а второй залп, если не полностью прикончил зеленых, то отбил у них всякое желание показываться поблизости ещё пару часов как минимум. Лучники не занимались преследованием: это была не их задача и потому Джексон снова отдал приказ развернуться в сторону, вышедших за ворота, орков.
- Пейн... - позвал Джексон мальчишку, который увязался за его отрядом от самой Америсты. Паренек был смышленным и считался чем-то вроде символа лучников и сыном полка по совместительству, - Сбегай собери стрелы, которые ещё пригодны. И скажи Райху и Эстеру, чтобы приглядывали за тобой и за тылом.
- Хорошо, сэр! - кивнул мальчишка и убежал исполнять поручение капитана. Чертовски смышленный дьяволенок, подумал Джексон и внутренне усмехнулся...

- Проклятье! - Дакстер отер пот со лба рукавом, - Одну таки испоганили паршивцы!
- Как повреждения? - спросил было Ричард, но его слова потонули в грохоте катапульт
- Чего?
- Я спрашиваю, как повреждения? - Ричард подождал пока смолкнет звук стреляющих катапульт и снова повторил вопрос.
- Чертовски, неплохо! Но все равно, ремонт займет время! Пару солдат задело: теперь за лекарем посылать! Зеленокожие черти!
- Не горячись, Дак! Заряжай последнюю огнем и пару раз пальни по воротам! Отрежем этих тварей от города! А я садану по ним прямой наводкой!
- До них дистанция короче! Где-то ФЦ....
- Я тоже так думаю! Кароче покажем этим идиотам из чего сделаны имперцы! - Ричард усмехнулся и показал Дакстеру большой палец, тот в ответ улыбнулся и кивнул, после чего закадычные друзья разошлись раздавать приказы.
- ОГНЁМ заряжай, глухотень деревенская! Целсь! Пли! - с легким гулом улетели в сторону ворот бадьи с горючей смесью, призванные разбившись, создать огненную стену за отрядом орков отрезая его от ворот, а тем временем катапульты Ричарда Мёрфи перевели огонь на вышедших орков, так же стреляя огненными зарядами, сеящими панику в рядах противника.. По крайней мере, в рядах людей точно...

Рейгил в недоумении посмотрел на Венегара и тот ответил ему взаимностью... Капитаны Львов не могли взять в толк, на кой черт орки вышли за ворота, да ещё и стоят теперь прямо перед ними не двигаясь... Неужели они всерьёз думают, что люди такие же недисциплинированные, как и сами зеленокожие, чтобы кинуться в сражение в таком случае? Малистер Рейгиль пожал плечами и снова посмотрел на, пока что, плотные ряды орков. Он слышал приказы, которые за его спиной раздавал своим людям Мёрфи и искренне сочувствовал зеленым. Габриэль Венегар все это время думал больше о своих людях и о той внезапной атаке гоблинов с тыла. Он уже знал, кого наказать за то, что проворонили опасного противника, но это случится после битвы, если те кто должен быть наказан выживут. Габриэль и Малистер не были друзьями.. В частях Львов друзей вообще не было, потому что мало кто жил в этих отрядах достаточно долго, чтобы заводить друзей. Смертность в этих пехотных частях Империи была самой большой. Они частенько ввязывались в кровопролитные сражения, и если в каждом отряде и была парочка ветеранов, то они были раритетом и своего рода символами надежды... Надежды на то, что тут можно выжить. Нет, Габриэль не боялся смерти и не боялся сражения с орками, более того он был уверен в победе, но терять близких всегда неприятно, а в частях Львов даже капитан был в той же опасности что и простой пехотинец, а значит дружить тут было ровным счетом не с кем. Он проверил остроту своего дротика ногтем большого пальца и снова глянул на стоявших стеной зеленокожих. Скоро....

- Что за бред? - сидевший на коне адьютант развернулся к Саймону, - Командующий, вы понимаете хоть что-то?
- Конечно. Орки вызывают нас на бой, но мы не пойдем. Атаковать их сейчас значит потерять преимущество, а наша численность не позволяет нам этого. Мы постоим и подождем куда же они пойдут. Обратно или вперед... А ещё мне интересно, что сделают Мёрфи и Раймонд. Посмотрим.... - адьютант только плечами пожал, казалось спокойствием командующего Сенда можно было колоть камни...

Трусливые псы так и остались за своим полуразвалившемся частоколом. Эх нечего людишки не умеют делать не строить не воевать, не грабить. Командир орков Угыр видел, что первоначальный план придется менять и поэтому как только полыхнула первая катапульта он отдал команду ломануться вперед.
-Горка.
-Морка
Орали изо всех сил орки, оглашая воздух дикими криками и ревом. Не до этого орки бежали рассыпным строем, чтобы как можно скорей достичь врага. Орки моментально преодолели короткое расстояние разделяющие их и врага. И как же ем не быть коротким, если даже снаряд просвистел над их головами, а известно что катапульты далеко не стреляют. Расстояние было преодолено и орки кинулись прямо на недостроенные частокол. Как же хорошо, что лучники людей это не лучники орков. Даже оружия толком не имеют. Варвары накинулись зеленой волной на тех лучников которые должны были стрелять из-за недостроенного частокола. В один момент рубя их секирами и давя сапогами.

дорога между Амондиром и Джехенной, 30 июня

Когда единороги уходили туда, откуда пришли, эльфы. все до единого, не спускали с них глаз, в любой момент готовые среагировать, если вдруг что-то пойдёт не так. Мало ли что взбредёт в головы этим безобидным на вид, но опасным созданьям? Увы, хвалёное эльфийское бессмертие на данный случай совсем не распространялось - от меча, стрелы или хорошего удара копытами они умирали точно также, как и все остальные. Но хозяева долины на сей раз не стали демонстрировать свой норов - то ли из уважения к Терении, то ли потому, что умели ещё и умело сопоставлять силы собственные с тем, что имелось у незваных гостей. так или иначе, вскоре они скрылись из поля зрения воинов.
- Куда ведут Врата? Знаю, конечно же знаю. Вернее сказать, преполагаю с высокой степенью уверенности, что, в сущности, почти одно и то же. - рассеянно сказал Эредин. - Однако, не отложить ли нам этот разговор до лучших, более подходящих времён? Ибо, похоже, у нас гости.
Как оказалось, зрение его и впрям не притупилось со временем. Ибо вдалеке показались клубы пыли, извещающие о приближении кого-то ещё, причём этого "кого-то ещё", похоже, было много, и двигались новые действующие лица не откуда-нибудь, а со стороны Амондира, встречи с войсками которого эльфы, по понятным причинам, вообще-то надеялись избежать.
- Уходим к Вратам? - деловито остановился кто-то из офицеров.
- Не успеем. - Терения бросила это на ходу, перемещаясь между отрядами. А мозг уже усиленно работал, стараясь найти выходы из сложившейся ситуации.
- Войску - построиться в боевые порядки и ждать гостей. - довольно быстро приняв решение, казавшееся единственно верным, распорядилась она. Кто знает, что ждёт их там, возле Врат? Даже всезнающий Эредин по этому поводу предпочитает пока хранить молчание - а ведь что-то заставило его, пусть и с риском выдать часть своих важных секретов, обратиться за помощью к своим сородичам? Взять хотя бы тех же единорогов - а ну как те решили просто выгадать время, объединить свои разрозненные стада в единую силу и смести вторгшихся на их земли чужеземцев? В такой ситуации иметь на хвосте ещё и амондирскую армию было бы сущим самоубийством, а потому лучше сначала справиться с одной проблемой, а уже потом заниматься другими, которые вполне могут и подождать.
Однако чем дальше, тем больше эльфы понимали, что не всё так плохо, как показалось им первоначально. По мере приближения войска получавшие возможность разглядеть всё больше деталей, воины убеждались в том, что, возможно, им и не придётся гибнуть сейчас в бессмысленной кровавой сече. Во первых, знамёна, под которыми шёл потенциальный противник, нисколько не напоминали амондирские - а иных мятежникам было достать, в общем-то, неоткуда. Нет - они явно принадлежали не сторонникам или противникам князя Леонарда, ибо то были знамёна Джехенны. Странно, де Лангли никогда не числились в рядах записных эльфофобов.
Дальше - больше. Помимо знамён, в рядах подходящей армии стали обнаруживаться самые что ни на есть эльфы - пусть и не всегда чистокровные, но всё-таки эльфы. И даже возглавляла войско несомненная эльфийка. Красивая, как все они, и рыжеволосая, она выглядела младше Терении, но, судя по глазам, повидать ей на своём веку пришлось не в пример больше.
Войско, возглавляемое второй эльфийкой, наконец подошло на расстояние полёта стрелы и остановилось. Какое-то время две армии стояли друг против друга и выжидательно разглядывали тех, с кем, возможно, совсем скоро придётся сразиться. Затем...
- Не знала, что светлейший князь де Лангли уже принимает на работу чистокровных эльфов. Куда вы путь держите. если не секрет? - деловито уточнила Терения. То, что не в эльфийские земли, было ясно и так - делать такой круг было просто незачем. Но тогда - куда и. главное, зачем? На эти вопросы ещё предстояло узнать ответы.

тем временем, где-то далеко в море
Разумеется, поисками ответов в это час занималась не только Терения, ведь вопросы есть у многих, даже куда более знающих, чем эльфийская дева. Один из таких знающих как раз сейчас до боли в глазах вглядывался в горизонт. Цель должна быть здесь, должна была быть точно, и он нив коем случае не хотел пропустить её - в случае неудачи повелитель, вполне возможно, шкуру с него спустит, причём в смысле самом что ни на есть буквальном. Кроме того, сильным было и личное любопытство, оно, как ни странно, даже превозмогало страх. Да и неудивительно - ведь речь шла об одной из самых загадочных и пугающих легенд, что только можно было найти в этих морях.
Летучая крепость. Один изх самых больших артефактов Древних, реликт прошлых эпох, неизвестно кем и, в общем-то, непонятно зачем созданная, она, как шептались между собою моряки, курсировала где-то к северо-западу от известных земель, как правило не опускаясь до общения с простыми смертными - а если и был факт такового, то несчастные едва ли уже смогут о чём-нибудь рассказать. Ходили, конечно, разные слухи - в том числе и о населявших крепость умопомрачительных красотках, прям-таки изнемогающих от недостатка мужского внимания и готовых на что угодно ради простого парня морячка. Но такие байки не выдерживали никакой критики, ибо никогда не рассказывались на сухую, да и окружающую Крепость ауру таинственности вовсе не объясняли. Ведь если бы там действительно были легкодоступные красотки, место это быстро стало бы самым популярным среди всех моряков допенсионного возраста!
Те, кто плыл к крепости сейчас, разумеется, жаждали вовсе не общества пышногрудых девиц. Собственно, в большинстве своём они вообще не имели собственных желаний, ибо давно уже были мертвы. Лишь чёрное волшебство некромантов поддерживало некое подобие жизни в их гниющих телах, и лишь некроманты диктовали какие-то цели своим верным слугам. Однако, использование воскрешённых имело и массу преимуществ, с лихвой окупавших исходящую от них непереносимую вонь. Зомби не чувствовали боли, ненуждались в еде, воде и отдыхе и могли грести хоть круглые сутки - вплоть до того, пока процессы разложения, пусть и всячески замедляемые чарами их хозяев, не заставят их наконец рассыпаться в прах.
Одинокая бирема упрямо плыла вперёд, толкаемая вперёд усилиями своей мёртвой команды и распугивая даже привычных к самым разным запахам чаек. Птицы, после серии неудачных опытов, приближаться к кораблю больше не рисковали, предпочитая гадить на палубу с обманчивой безопасности свинцово-серых небес - зомби уже показали себя тварями не только тупыми, но и кровожадными. Впрочем, горстка чернокнижников, практически единственных представителей живых на этой безумной посудине, была озабочена совсем другими вещами.
- Кажется, я её вижу! - голос одного из них известил о том, что усилия по поиску приключений на мягкое место наконец увенчались успехом. Корабль слегка повернул, поддкорректировав направление своего движения, и поплыл прямо к искомому объекту.
Крепость приближалась, неумолимо и медленно - слишком медленно для некромантов, уже уставших ждать. Охваченные желанием как можно скорей узнать истинную суть вещей, они всё подгоняли своих слуг, как только могли, заставляя их грести как можно быстрее, и в умах своих старательно обходя соображение, что, если они видят крепость, то и в крепости скорей всего уже видят их. Впрочем, не убил же их демон - возможно, и здесь будет точно так же.
Вот уже они подплыли настолько, что можно было рассмотреть древнюю цитадель во всей её красе. Бесчисленные шрамы от множества битв, отгремевших века назад, и чернущаяся, въевшаяся за века копоть, которую, похоже, никто и не думал смывать, покрывали её могучие каменные стены. Угрюмыми окнами-бойницами слепо таращилась она на подплывавшую бирему, до поры до времени никак не реагируя на появление незваных гостей. Затем - время пришло.
...значит, добрались аж сюда? Смело, очень смело, особенно для тех. кто всю жизнь свою привык таиться в ночи. Возможно, когда-то, многие годы назад, они стали бы ценнейшими информаторами, живыми знаниями об окружающем мире...
...Но сейчас... Сейчас не осталось ничего. Ничего, кроме ненависти. И ненависть эта требует выхода...
...Опознавательные знаки не соответствуют...
...Безопасность. Секретность. Любой ценой...
...Свидетели...
Лёгкое, едва уловимое движение в одном из многочисленных окон цитадели, ярчайшая вспышка света. Этим всё кончилось.
Жалкие, обугленные доски, мерно качающиеся на волнах. И огромное, непонятно как держащееся в воздухе сооружение столь же медленно и неторопливо направилось дальше, по прежнему будто не обращая ровынм счётом никакого внимания на происходящее вокруг...

Взятие града Кираполиса

Воины что по улицам к машинам камнеметным устремились, на пол пути с отрядом в переулках поджидающим сшиблись, но так велик был в силе перевес что отошли защитники, и в улочках узких затерялись…
Оставив попытки врага нагнать, двинулись ратники далее до машин добраться вознамерившись, стояли те машины на небольшой площади на пересечении пяти улиц, стояли защитники насмерть и подмога к ним невеликая подошла но не сдюжили напора гномьих ратей и кто от оружия пал а кто и бежал жизни свои спасая. Машины же камнеметные гномам достались, и разделившись ратники частью машины ко вратам южным сволокли, а частью на подмогу родичам что на западных и северо-восточных воротах с ворогом сшиблись…

Отряды же что вдоль да по стенам шли, под обстрел из башен каменных попали и полегло воинов изрядно прежде чем вышибли двери и врагов истребили, и такой яростью гномы обуялись что не оставили в живых никого всех посекли…

Как взяли воины врата городские и западные через кои Эрик с дружинниками бежал, и северо-восточные что у переправы через реки были, да на южных закрепились, стали глашатые в город затихший в голос кричать что пал город, и Эрик бежал, и некому более оборонять стены, и что всякий кто теперь оружие сложит жив останется и никакого притеснения от гномов ему не будет а иной кто оружия не сложит лютой смертью погибнет, и себя не спасет и жителям с того проку не будет…

Никто не откликнулся из города, все кто был в нем, по домам сидели, ставни и двери на засовы закрыв. Так и был город взят, гномы же до утра в башнях да у врат пробыли, подхода людей из ратей союзных ожидая, раненых врачуя да мертвых оплакивая.

По утру согнали гномы народу из горожан, да подводы пригнали, и велели тем мертвых ратников собирать, да за город вывозить, и все обычаи соблюдя, погрести в лоно земное как у людей принято, на то время много ушло и горя было много и стенаний и проклятий…
Гномы же да кобольды да Ящеры, во плащи с головой завернувшиеся, сложили на холме из бревен костры погребальные, благо лесу в городе великий запас был, маслом да смолою полили, уложили родичей погибших во справе воинской и как есть спалили, а покуда огонь жаркий горел плачи пели мужей славных поминая. А как догорать стал огонь погребальный каждый пепла горячего горсть взял и в знак скорби голову не покрытую посыпал…
На месте том курган насыпали, что равно укрыл и гномов могучих, и кобольдов длинноруких, и ящеров зверовидных, и равно упокоились там и ратники рядовые и десятники и сотники, и родовитые и безродные, все в смерти равны.

дорога между Амондиром и Джехенной, 30 июня

Лэйтэ нещадно гнала лошадей и своих людей вперед, летя, чтобы спасти город от гномов. Сейчас все пережитое ушло на задний план, у нее был приказ и ей поставили задачу прикрыть город, отбить гномов. Возможно генерал Штайр и проверял ее, но пусть так. Эту проверку она пройдет. Эльфы, мягко говоря не любили гномов, еще больше чем они настороженно относились к людям. За час отряд эльфийки покрыл расстояние, которое обычно преодолевают за три часа. Обогнув очередное селение, войска помчались к Кираполису.
Легкий летящий ход лошадей, сначала сменился тяжелым медленным галопом, затем они перешли на рысь, и, наконец, усталость взяла свое, всадники сменили аллюр на шаг. Солнце медленно катилось по небу к западу, изредка ослепляя лошадей и их всадников. Животные то и дело трясли головами, оставляя на земле хлопья пены. Эльфы вынули ноги из стремян и, распрямив, просто безвольно свесили, иногда позволяя себе поболтать ими. Многие всадники перехватили повод одной рукой, вторую кто упирал в бедро, кто положил на холку лошади. Через некоторое время их догнала запыхавшаяся пехота. Лэйтэ гнала их на помощь осажденному городу, абсолютно не щадя.
Металлический блеск заставил эльфов подобраться. Сначала были разобраны в две руки поводья, затем взяты стремена и, наконец, усталые спины распрямились. Пехота старалась не отставать от своей кавалерии и вот уже бравые бойцы шли в колонне "по боевому".
До отряда оставалось около сотни метров и уже стало понятно, что перед ними эльфы. Лэйтэ остановила коня, поднимая руку, давая сигнал к остановке.
Вопрос эльфийки заставил ее усмехнуться:
- С тех самых пор, как я служу ему, - в тон ей отвечала генерал. - С кем имею честь?

Тиралл

Курчавый Хотх веселился во всю, с хохотом рубя бородатых крепышей, загнанных в реку. Те не хотели умирать, но - удар бравой конницы окончательно сломил их порядки, основательно прореженные Вольными Стрелками. Сыновья Удачи рубились где-то с самыми стойкими из гномьего племени, до поры вдохновляемыми Андвари, столь глупо заведшим своих солдат в ловушку, а после Хотх и его потерял из виду, добивая бегущих коротышек - плавать в доспехах гномам было не сподручно, так что выбор у них был не велик - утонуть или же погибнуть от стали, пусть и не очень честной в этот раз. Впрочем, зная Исгурда и Арката, Хотх не сомневался, что весь этот план принадлежал с самого начала Сигги, а Змеиный Глаз просто выполнял его с присущим лучнику педантизмом и сдерживал рвущегося в битву Арката, который, впрочем, ухитрился уже утолить свою жажду убийства и разрушения: заляпанный кровью, он с молотом носился по берегу, то добивая раненых, то вступая в сражение с теми гномами, кто еще мог сражаться.
Резня завершилась лишь к вечеру, когда вернулись, посланные грабить обоз, всадники - знатной была добыча, и еще больше взяли воины трофеев: доспехов, оружия гномей работы, да драгоценностей, что носили низкорослые воители. Теперь многие наемники тоже перстнями да браслетами похвалялись золотыми. Помимо всего еще захвачены были машины боевые, что с собой гномы привезли и это более всего радовало Исгурда, однако была и для печали причина: никто не сумел найти тело Андвари, а значит тот выжить мог и хуже того - мести возжелать.
- Да утонул недоносок, - бросил Аркат. - Куда ему деваться то было?
- Иди, поныряй! - Огрызнулся Исгурд. - Найдешь там труп, мне скажешь!
- Они же все на одно лицо! Как я тебе его найду?!
- Тогда заткнись! Иди, вели собираться людям! Мы на Тиралл идем!
Железнолобый рассмеялся, и вскоре уже, добычей груженые двинулись воины к твердыне Гролла, через мост захваченный, тела гномов убиенных непогребенными оставив - не было до них наемникам никакого дела, и времени не было - их город ждал богатый и не разграбленный еще! Так же в селение человека послал Змеиный Глаз, дабы сказал тот, что гномов можно не опасаться более, а еще найти охочего люда за катапультами приглядывать за плату достойную. Необходимы были машинам боевым отряды, их обслуживающие в осаде предстоящей. Недолго осталось Тираллу. Вперед же заслал всадников Исгурд, дабы те узнали - есть ли на их пути преграды какие и может ли подойти подкрепление орку или же нет.

Кираполис

Когда утро настало, а гномы и жители города захваченного хоронить стали убитых своих и костры жечь погребальные, Сигват Лиар въехал в ворота Кираполиса разрушенные, а за ним следом воинство его, по улицам идя, кровью залитым. Да только не интересовали они командира наемников - велел Лиар немедля занять дворец князя, в нем армию свою разместив, да машины боевые, что как раз к утру подвезли из Эйриваловой крепости. После же и Кайр вернулся, весть принеся, что ушел Эрик, в лесах схоронился и, быть может, еще много неприятностей доставит.
- Двалина позови и сынов его, - велел Лиар, так же приказав стол накрыть на десять персон. - Надобно нам победу отметить да о том поговорить.
- А разумно ли это? - Спросил барон Барки.
- Вполне, - улыбнулся Сигват. - Заодно и с Нигматуном этим познакомимся.

Действия Блеста (с согласия Блеста и одобрения ГМа)

Окрестности города Кираполис
Балин Айронфист утром, после взятия гномами Кираполиса собрал воинов и, построив в шеренги, повел назад в горы, армия и обоз темным, гигантским змеем, словно чешуей на солнце, блистала отраженными бликами восходящего солнца, путь предстоял неблизкий…

Город Брейдаблик
Гномы не покладая рук трудились на стенах и в городе готовясь к штурму, все неспособные биться с оружием в руках или метать со стен камни, по малолетству, старческой немощи, и женщин оберегаемых пуще золота и каменьев самоцветных, спустили по тоннелям в подземные палаты, проходы обвалили, свалив опоры стены и своды державшие, лишь немного узких хорошо укрытых лазов в ходы подземные, запутанные как лабиринт, сталось в городе и фортификациях. Гномы завалили ворота тяжеленными булыжниками, теперь даже если и прорвется нежить через подъемный мост и решетку, завал им никакие тараны пробить не помогут. На стены и в башни подняли все что есть в городе масла и смолы и нефти, по кувшинам глиняным разливали и тряпками затыкали, пусть теперь только сунется нежить окаянная, вмиг в огне погорит во рву глубоком под стенами. Кровлю черепичную да щиты поспешно на стенах и башнях поправляли, стрелы и копья, да и простые булыжники на стенах устраивали, так чтобы метать сподручнее было, а воины под защитой и от стрел и от нечисти летучей будут.

Поселение Казад Мор
Почтенный Фин Молотобоец еще раз окинул взглядом собравшееся войско, что за безумный мир, верно боги создали его как игрушку в своих жестоких кровавых игрищах, где же это видано, чтоб плоть умертвий под солнцем земля носила, неужели приходят последние времена, и чрево земли устав от покойников, отвергает проклятую плоть, нежеланных детей своих…
На воинство было жалко смотреть, вчерашние рудокопы и кузнецы, что не муж то мастер в деле своем, едва ли каждый десятый в деле ратном был, куда же им с нежитью тягаться, но мерзость что с юга из гор пришла терпеть никак невозможно, да и всякое промедление смерти подобно, коли падет Брейдаблик великое несчастье народ гномов постигнет…
Получив благословение старейшин, войско двинулось в неблизкий путь, поспешая родичам на подмогу.

***

Кираполис град.
Уладив дела погребальные, гномы в лагерь вернулись, Двалин повелел отрядов численность за счет других уравнять, и те отряды что в малом числе ратников остались, под началом Глоина, катапульту трофейную в обоз пристроив, и раненых на повозки погрузив, в путь на Предел западный пустились за силам пополнением. Оин же дружину сильную собрав, на запад двинул. Сам же Двалин в лагере остался с дружиною невеликой но крепкой, на судьбу города поглядеть да с новым правителем дела обсудить.

Как ушли Оин с Глоином, собрали гномы свои пожитки да в город и перебрались, после гибели войска Эрика казармы воинские пустыми стоять остались, там на постой гномы и устроились, помещения повычистили, кухню раскочегарили, и быт свой нехитрый воинский устраивали. Там Двалина посланцы и нашли, передав на обед званный приглашение.

Крепость Краниу. (в соавторстве с НекроПехотой)

Эмилио Дуго ловко перелез через разрушенную стену и аккуратно приземлился на полусогнутые ноги. Он оглянулся – огромный атриум зарос терновником и плющом. Фрески облупились и осыпались, обнажив уродливые трещины и выбоины в полуразрушенных стенах, куски когда-то элегантных колонн валялись в высокой траве.
«А ведь когда-то здесь благоухали цветы, благоухали свежестью фонтаны, –подумал Эмилио, скользя внимательным взглядом по темным углам, - ничто не вечно.»
Из-за спины раздалось зловещее шипение. Посланник Черного Барона не шелохнулся – он ожидал этого. Осторожно – мертвецы не любят резких движений – он поднял на свет левую руку. Холодным огнем вспыхнул серебряный амулет – подарок некромантов Ан‘Доиче, уверявших, что эта безделушка отведет от носителя немертвых.
Вновь раздалось шипение. Только громче и агрессивнее. Видимо, артефакт некромантов не сработал.
- Я был послан Черным Бароном, - чеканя каждое слово, осторожно произнес Эмилио, - проведите меня к вашему хозяину. У меня к нему предложение.

Если мертвые стражи и поняли, что сказал им Эмилио, то виду они не подали. Напротив, неспешно приближаясь к замершему на месте человеку, они обнажили мечи, что явно не располагало к дружеской беседе. Однако до резни дело не дошло, хотя еще неизвестно, кто кого бы порубил в капусту, дойди дело до драки. Один из стражей прошел мимо шпиона, острие меча другого уперлось в спину Эимлио, недвусмысленно давая понять, куда тот должен двигаться, и вся эта веселая компания побрела в глубь развалин крепости...
...-Что у нас здесь? - палец Калишту уперся в карту указывая на город к северо-западу от Тролльих Болот.
- Тиралл, знамо дело, - Секст позволил себе хмыкнуть. С ориентированием по карте у некроманта было явно не все в порядке.
Калишту нахмурился, однако, пропустил смешок мимо ушей.
- А это? - его палец скользнул к северу.
- Не знаю, - честно признался Секст, - наши карты, как бы это помягче сказать, не очень точны. Но это уже владения Крстаича, их граница здесь...
- Что значит не точны?!? - взвился некромант, - а за что я плачу нашим шпионам?
- Шпиону...
- Что?
- Ну, шпиону. У нас всего один шпион. Он сейчас в Гораме.
Калишту напряг весь свой интеллект, чтобы отпустить язвительную шутку в ответ на очередное напоминание Секста о том, что денег у него в казне не так уж и много, однако озвучить ее не удалось.
Раздался глухой удар в дверь, после чего она открылась и в нее вошли два мертвых стража и Эмилио Дуго.
- Что? Как? Кто посмел мешать военному совету?!? - Калишту начал задыхаться от гнева. Он хватал ртом воздух, при этом кожа его приобрела пунцовый оттенок...
- Эмилио Дуго, - представился с порога шпион, - посланник Узла.
Войдя в зал и по-хозяйски оглянувшись – по всей видимости, шпионская привычка, - клацнул кинжалом в ножнах и продолжил.
- Неподалеку от сих владений действует армия Ан’Доиче, коий Черным Бароном иначе именуется. Соответственно, поскольку интересы в целом моего повелителя Лжеца, чьим слугой вышеупомянутый Черный Барон является, и твои совпадают, я от его имени предлагаю покровительство и опеку Узла. Обстоятельства соглашения, ежели ты согласен, Ан’Доиче готов обсудить через мое посренди… посредничество.
От наглости, с которой вел себя незнакомец, опешил даже Квинтилий Секст. Что касается Калишту, то первой мыслью, пришедшей ему на ум, было посадить наглеца на кол. Однако бешенство сменилось растерянностью, а затем и легкой паникой, когда он услышал имена Ан'Доиче и Лжеца. Нет с этими ребятами он помериться силами пока не готов. Хотя, является ли этот человек в действительности тем, за кого себя выдает? Пожалуй...
- Обсудить-то я готов все, что угодно, - вкрадчиво начал Калишту, - только сначала выкладывай, что хочешь предложить, а там посмотрим, посчитаю ли я наше сотрудничество взаимовыгодным или нет... Лжец - крупный игрок. Чем я могу быть ему полезен и что получу взамен?

Шпион облегченно выдохнул, по всей видимости, он впервые примерял на себе регалии дипломата и несколько волновался, что старательно скрывал, но, по всей видимости, недостаточно хорошо.
- Ан’Доиче осведомлен в том, что ты – великий ученый, - почтительно сказал Эмилио, - говорят, смелостью своих экспериментов ты можешь поспорить с самим Базилиусом Виллой из Ирас-Тенеброс, с которым, насколько тебе известно, Узел находится в тесных дружеских отношениях. Мой господин уверен в том, что результаты твоих изысканий могут быть крайне полезными для всего братства некромантов.
Шпион умолк и взглянул на Калишту, пытаясь понять его реакцию.
- Впрочем, Узел также заинтересован в политическом и военном сотрудничестве в том числе, - продолжил «дипломат», прерывая неуместную паузу, - у Узла есть данные о том, что княжества, а также эльфьи правители набирают силу. Только взгляни на карту!.. Необходимо разобраться с людскими выродками до того, как они начнут выкарабкиваться из колыбелей. Братство достаточно дремало, что дать оправиться смертным, и более медлить нельзя.
Монолог посланника прервался на долю секунды – Эмилио потребовалось набрать в грудь побольше воздуха. Он продолжал:
- Узел готов предложить тебе как военную помощь, а также, если того требует случай, сделать вложение в твою казну. Ан’Доиче прекрасно понимает, что молодому и талантливому ученому требуется самостоятельность – экономическая - для претворения честолюбивых замыслов в жизнь, и он готов ее дать тебе. Однако взамен он хочет, чтобы ты начал распространять веру в Нового Мессию, вел крестовый поход на запад – на княжества (впрочем, войска вести более некуда), и, - шпион выледержал внеочередную паузу и торжественно произнес, - принял знамя Узла.
Не успел шпион произнести вслух слова "великий ученый", как плечи некроманта мгновенно расправились, а в глазах появился блеск (который усилился многократно при упоминании о возможности наполнения казны). Калишту победоносно взглянул на своего военноначальника (который с кислой миной на лице слушал монолог незванного гостя и, повидимому, отнесся к нему весьма скептически) и ответил:
- Отрадно слышать, что Лжец слышал о моих скромных достижениях в отдельных областях научных знаний. Для меня будет честью оказать ему любые необходимые ему услуги. Как раз сейчас я завершил работу над усовершенствованием своих войск и хотел бы испытать выведенных мной крыс в бою. Сейчас я хотел бы ограничить свое сотрудничество с Лжецом предоставлением в его распоряжение одного боевого отряда моих экспериментальных крыс. Если все пойдет как я предполагаю, то они окажут неоценимую помошь Вашим войскам. Взамен я хотел бы получить вознаграждение, адекватное моему вкладу в дело Лжеца и дело Братства. В дальнейшем сотрудничество будет расширено... Что касается распространения веры в Нового Мессию, то, в принципе, от меня не убудет, если я этим займусь. Однако мне хотелось бы получить более четкие инструкции на этот счет.
"Кто знает, кто знает. Сегодня Новым Мессией мнит себя Лжец, а завтра, глядишь, его место получу я," - на мгновение Калишту стало страшно от собственных мыслей (как бы у этого Эмилио не оказалось какой-нибудь пакостной штуковины для чтения мыслей), однако эти мысли грели его, делая появившуюся на лице улыбку все шире и шире.

- Несколько отрядов улучшенных крыс будут прекрасным подарком Ан’Доиче, - поразмыслив, кивнул посланник, - полагаю, этого будет вполне достаточно, чтобы изъявить желание содействовать Узлу в его нелегком деле объединения Братства Ужаса. Да-да, именно объединение всех некромантов является основной целью Лжеца.
-А деньги… - шпион замялся на долю секунды, - а деньги ты получишь тогда, когда Брэндаблик будет взят.
За спиной Эмилио болтался туго набитая котомка, которую шпион аккуратно сбросил с плеч и положил перед собой. Не произнося ни слова, он вынул замотанный в ткань сферический предмет. Словно заботливая сиделка, нянчил он таинственный объект в руках, разворачивая ткань.
- Первый гостинец от Ан’Доиче, - хрустальный череп заиграл матовыми бликами, загоняя сырую мглу в темные углы зала, - с помощью этого артефакты ты сможешь напрямую связаться с Лжецом. Отныне у тебя отпадет потребность в посредниках.
Ткань, в которую был завернут череп, оказалась объемное полотно светло-серого цвета, на котором грубыми стежками раскинулся черный крест, в основании пересеченные двумя диагональными линиями. Столь же аккуратно свернув ткань, шпион протянул знамя Калишту.
- А это второй.
- Вот и славно, - пробормотал Калишту, торопливо забирая подарки. - Детали вы сможете обсудить с моим полководцем. Полагаю, что выдвигаться необходимо незамедлительно. Займись этим, - Калишту повернулся к Сексту. - Возмешь крыс из подвалов под левой башней. О результатах доложить.
После этого некромант погрузился в созерцание хрустального черепа, давая понять, что аудиенция окончена.
- Прошу следовать за мной, нам еще кое-что нужно обсудить, - Квинтилий Секст, не дожидаясь ответа Эмилио, пошел к выходу, и шпиону ничего не оставалось, как последовать за ним...

Кираполис град. Палаты княжеские.
Двалин призвал сотников, что при нем остались и Ящера, что главой над ратниками Нигматуновыми стоял, велел облачаться достойно хором княжеских, Ящеру же что еще не вполне в человека обратился просторный плащ с капюшоном, ткани ценной, мехом отороченный подарил, в тот плащ с головой создание дивное закуталось.
Так и предстали во палатах Двалин со ратники, учтиво поприветствовав хозяев стола, Двалин просил извинить отсутствия его сынов по делам отлагательств не терпящих отосланных, представил спутников своих. Ящера что начальник отрядов победу над городом нам подаривших, Нигматуна кудесника доверенный. И славных мужей гномьих
что сотниками в отрядах ветеранов несокрушимых, копейщиков в бою отличившихся и инженеров что к машинам приставлены, три почтенных гнома учтиво поклонились себя назвав по очереди и хозяев приветствуя, Ящер закутавшись в плащ стоял чуть в стороне.

Заняв отведенные им места, гости принялись за еду шумно обсуждая события минувшей ночи похваливая Ящера молча жевавшего почти сырое мясо. Как утолили голод гномы и беседу праздную вести более было не разумно, встал со своего места Двалин и к хозяевам обратился.
Говорил он, что желает народ Дворфов мира прочного, ибо дела торговые встали, а для гномов сие смерти подобно. По всем землям оружие и брони, камни самоцветные и украшения изразцовые гномами справленные по праву ценятся, а гномам в землях их не плодоносных пропитание надобно и лес строительный. А как станут княжества под одной десницей, мир долгожданный сие принести должно, и гномы над коими Двалин главою поставлен все возможное сделать готовы, дабы сие исполнилось.
Во перед прочего надобно Эрика изловить и отряды разбойничьи, что в лесах да холмах промышляют, а он де берется поселения и земли, что на юге да на западе от Кираполиса лежат, силами гномов очистить от лиходеев и порядок и закон поддержать.
Закончив, Двалин ответа ожидая, обрат за стол пиршественный уселся, обожженные во времена юности лицо и голову, наголо обритые, платком утерев, от чего белый шрам, пол лица и головы покрывающий, еще отчетливее выступил.

"Каменная Стена" меланхолично посмотрел на рванувших в атаку орков... В его глазах не было страха или ещё чего-то такого, скорее самая обычная скука. Будто, он видел сотни таких вот самоубийственных атак. Он спокойно следил за тем, как первые орки преодолевают черту, за которой его лучники могли стрелять достаточно точно и эффективно. Конечно, эта черта была умозрительной, но Джексон командовал лучниками не первый день и эту черту видел, разве что не с закрытыми глазами. Он поднял вверх меч и, все таким же ровным голосом, выдал:
- Цельс... - он сделал паузу подпуская первых смертников ещё на пару метров ближе, - Огонь... - клинок со свистом разрезаемого надвое воздуха опустился и вместе с ним в воздухе запели стрелы, - Стрелять по готовности, - сказал Джексон, наблюдая за тем, как его лучники выполняли норму по стрельбе из лука, по большому скоплению солдат противника: одна в цели, одна в воздухе, одна на тетиве... Лук это вам не самострел: тут только тетиву оттягивай, да стреляй особенно когда на тебя бежит такая толпень.. Целиться особенно не нужно. Нет, конечно, это не профессиональные лучники, командовать которыми так мечтал в душе Джексон. В Империи таких вообще не встретишь... Профессионалы - это те кто мог стрелять вдвое быстрее... Это одна стрела в цели, три в воздухе, одна на тетиве и это мечта... Да, капитан Джексон полностью оправдывал свою кличку, но это не мешало ему мечтать о большем, а времени помечтать у капитана лучников всегда вдосталь, пока его подчиненные укрывают противника "мягким" покрывалом из железа и дерева...

- Началось, - скорее прорычал, чем проговорил Венегар, - Приготовить дротики! - недостроенный частокол вряд ли станет для зеленокожих преградой, но будет неплохим подспорьем если на него взобраться и метнуть парочку дротиков: сверху они лучше входят. Габриэль посмотрел на своих солдат... Да, сразу видно, что это отряд Львов.. В обычных пехотных частях нетерпение заставляет солдат ждать битвы, а здесь.. Здесь каждый знает, что до утра ещё чертовски много времени и не спешит в бой наоборот, каждый сосредоточен, вспоминает все чему его учили, ведь именно от этого будет зависеть выживет ли он в сражении. Вот, некоторые проверяют ремешки на доспехах и легкость, с которой выходит меч из ножен... Эти бойцы предназначены для того, чтобы сейчас выстоять. Потерять половину товарищей, но выстоять... Они как будто не просто знают, а чувствуют ту великую ответсвенность, которую возложил на них командующий Сенд. Стоять до последнего... Нет, Львы не часто получали такой приказ, но другого выхода не было. Венегар скрипнул зубами: он не любил терять солдат, хотя у Львов это была неизбежность... - Ребята! - Габриэль прекрасно знал, как важно сказать хоть какие-то слова перед кровавой сечей и нестолько для них, сколько для него самого, важно, - У нас страшный и сильный враг, но без нас вся эта армия не стоит и ломанного гроша, - он усмехнулся и такая же кривая усмешка прошла по губам некоторых его бойцов, - Работаем в тройках и покажем этим зеленым из чего сделаны имперские Львы! Завтра многих из нас уже не будет, но мы должны выстоять, черт побери! Завтра кто-то будет пить из кубков, которых мы можем и не увидеть, а те из нас кто останется в живых будут купаться в славе лучших бойцов Империи и не зря, потому что завтра на кончиках наших мечей Империя получит победу, которая сейчас так нужна ей! Да, завтра мы не сможем петь и танцевать, это правда, но это не главное, потому что здесь и сейчас МЫ ЖИВЫ!!!! - рев его бойцов, повторивших боевой клич Львов разнесся над полем и, хотя уже через несколько десятков меров этого клича слышно не было, все равно Львам казалось, что вместе с ними ревет небо, земля, лес и далекие горы: весь мир...

Орки были уже близко. Малистер Рейгиль так же произносил вдохновляющие слова своим бойцам и хор голосов его воинов с тем же боевым кличем, по странной случайности взлетел в небо вместе с кличем бойцов Венегара. Он бросил взгляд на собрата командира и подмигнул. После чего взмахом руки отправил своих бойцов вперед на недостроенный частокол. Несколько Львов взлетели по бревнам и метнули дротики в приближающуюся орковскую орду. Копья втыкались в тяжелые щиты и изгибались в них, мешая пользоваться. Щиты отбрасывались в стороны, чтобы попасться под ноги бегущим сзади... Так было всегда - этот сценарий не менялся, кто бы не бежал вот так в атаку на Львов: люди, орки, гномы, эльфы или мертвецы.. Впрочем, последние редко вообще куда-то бегали. Малистер был первым, кто бросив три дротика подряд, выхватил меч и спрыгнул с бревна прямо на головы бегущих к нему орков. Несколько воинов последовали примеру своего командира. Кое кто, менее удачливый, попал на, вовремя поднятое, копье и своим телом прижал его к земле. Львы вступили в сечу с орущими орками. Первые ряды противника составляли весьма потрепанные стрелами и дротиками копейщики. Легкие мечники с прыткостью царя зверей подныривали под неуклюжие пики резали и рубили наступающего противника... Малистер легко перехватил пику орка-копейщика у острия и, сделав шаг вперед, наотмашь ударил в основание шлема, после чего поднырнул под атаку следующего орка и вонзил меч по самую рукоять в сочленение доспехов.. Дикий предсмертный рев стал наградой капитану Львов и Рейгиль засмеялся. Это был смех дикого зверя, попавшего в свою стихию: стихию крови и смерти. Малистер был своего рода богом этой стихии, по крайней мере гляда на его грациозное скольжение между умирающими врагами, именно такое складывалось впечателение и говорили, будто бы его бойцы готовы пойти за ним даже на самого Дьявола, потому что боялись Рейгиля больше, чем врага. И если, в спокойное время Рейгиль мог быть отличным капитаном и соратником, готовым и выпить и покутить, то в бою он становился кровавым зверем, монстром воспитанным на крови врагов и было плевать какого цвета эта кровь... Для него мир превратился в сплошную полосу убийств, своего рода пир и Малистер наслаждался этим пиром, собирая богатейший урожай для Смерти...

Джексон поднял руку, останавливая лучников, как только Львы вышли вперед. Теперь это их дело.
- За мной, - коротко выдал он и побежал огибая место сечи слева, чтобы не мешаться на пути возможной атаки собственной кавалерии справа, - Быстрее, быстрее! - неожиданно резко выкрикнул капитан, что подстегнуло его лучников... Следовало занять позици слева от сражающихся, как можно быстрее, чтобы продолжать вести огонь максимально эффективно. Капитан приметил небольшой пригорок ещё до построение лагеря и теперь бежал туда со всех ног, а за ним бежали его лучники. Он резко остановился и выдал команду, - Стоять тут! Приготовится! Ведите максимально точный огонь по задним рядам противника, огонь! - стрелы прошли уже не по кривой дуге, а по прямой линии - с такого расстояния это позволительно, а если, вдруг, Львам станет совсем туго, Джексону придеться отдать приказ, который он не любил...

- Рик! Ведем огонь по чертовым воротам! - выкрикнул Раймонд, указывая кончиком меча на ворота.
- Естевственно, Дак! Надеюсь эти Львы стоят своего названия! - Мёрфи усмехнулся, но все же проверил, как выходит из ножен меч - если Львы падут в бой вступят его инженеры, а этого бы не хотелось.
- Я тоже... - проговорил себе под нос воинственный Дакстер Раймонд, - Я тоже...

- Командующий? - Адьютант глянул на Сенда, - Что прикажете?
- Приготовить Гончих! Ими отрежем орков от ворот, - Саймон повернул голову, - И позовите ко мне сэра Тайна. Он и его отряд в скорости мне потребуються... - наверное Сенд усмехнулся под шлемом... Даже наверняка, но этого никто не видел, одно было ясно: все шло по плану и Саймон был доволен этим.....

Крепость Орков
Орки швыряли копья в своих врагов и выхватывали короткие клинки и ножи, сходясь с врагами в рукопашную. Массивные бойцы давили и убивали трусливых людишек. Вопли впадающих в состояние амока орков раздавались все чаще и чаще. Оркам не нужна была победа или поражение. Они не защищали свою землю. Они жили войной. Новые и новые берсеркеры бросались в гущу схватки буквально руками и клыками разрывая врагов и швыряя их тела и конечности в новых трусов. Угыр размозжил череп врага и швырнул его же оружие во второго противника.
-Горка
-Морка
Воодушевленные криками орки разрывали своих врагов и разбивали им черепушки, бросаясь в рукопашную.

Пока центр колебался. Отряды мечников посланные по гребням скалы прошли тропами гоблинов и ударили по обслуге катапульт и лучникам. Рассвирепевшие орки не ведали жалости. Они презирали дальностреляющих слабаков. И поэтому с особой жестокостью расправлялись с лучниками и обслугой машин. Д.жий орк схватил комнадира расчета и сунул его голову в бочку с горючей смесью, после чего кинул туда факел. Рве ярости со всех сторон сковывал противника страхом и ужасом. Десятки оторванных голов и разорванных внутренностей. Сломив обслугу катапульт орки мечники ударили в тыл тем. Кто держался у частокола.

Кираполис

Сигват Лиар и его офицеры почтенных гномов встретили угощением добротным, да словами приветливыми, после же выслушав все речи их, что Двалин говорил, так командир наемничий от лица своего князя ответствовал, что дозволяет он храбрым гномам занять владения к югу от Кираполиса, где селение богатое расположено, а кроме того - за собой крепость оставить, дабы стала она твердыней приграничной и гарантом мира заключенного. После же пообещал, что о предложении торговом Светлому Князю де Лангли в скорости сообщит и волю его после огласит, но уверенность выразил, что будет согласен Его Светлость с умельцами гномьими торговать на благо держав обеих и в обмен на доспехи крепкие да оружие прославленное готов будет прислать немало возов с зерном и овощами, коими плодородные земли Джехены богаты, а помимо того - пива крепкого и вина, без которого праздник - не праздник. Благо - виноградники Амондирские захватив, едва ли не монополию на напиток этот хмельной получил князь.
После же предложил он гномам своего посла в Джехенну отправить, из Джехенны же тоже посольство в горы прислать, дабы могли они интересы отстаивать к выгоде взаимной. Также спросил Лиар, как скоро сам Нигматун появиться, дальше же разговор все больше шел о том, как Эрика Кряжевого изловить прежде, чем сможет он хоть какую силу набрать, да советовал скорее по деревням весть послать, что за поимку негодяя этого, живого или мертвого - награда большая будет.

Тиралл

Мост войска Исгурда миновали в скорости - и так много времени ушло на то, чтобы гномов в ловушку заманить, теперь же задача посложнее стояла перед наемниками - орка вельможного из замка выкурить, по возможности сам замок и город не сильно разрушая, ибо его в целости получить желал Светлый князь. И все же Змеиный Глаз постарался решить эту проблему, перво-наперво отправив Хотха и его всадников по окрестным деревням - в целом все что он требовал от жителей, так это не присылать подмоги и провианта в княжеский замок, а взамен обещал покровительство Салвара де Лангли и сохранение всего имущества, в противном же случае Хотх грозил, что вместо штрума замка, Аркат поведет своих головорезов по селам и весям, ломать и крушить все, что попадается под руку, убивать, грабить и насиловать... А так же прочие ужасы, которых так боится любой нормальный человек. С войсками Гролла велено было Хотху в конфликт не вступать, коли на пути попадутся, а отходить - коли тех слишком много, или же пытаться перекупить их верность, если их силы будут не велики (известно, что чем слабее отряд - тем проще с ним договориться).
Сам же Исгурд, а с ним Билли Копьетряс занялись устройством осады, не обращая внимания на Арката, требовавшего немедленного штурма - видимо, расправившись с гномами, его жажда крови лишь усилилась и Змеиный Глаз уже подумывал, а не пустить ли ему самому кровушку, чтобы охолонился. Пока же наемники, чтобы не окружать весь замок, просто подошли к нему, встав лагерем перед главными воротами, да озаботившись об охранении, частоколе и прочих мелочах, без который укреплагерь - не укреплагерь, а балаган обычный, повелел собирать боевые машины, отобранные у гномов. Правда за запасными воротами следили соглядатаи и если вдруг Гролл попытался бы смыться (или в атаку пойти) командованию бы доложили в скорости. Несколько человек - добровольцев набранных в селении за мостом, как раз согласились ими управлять. Командовал этими ополченцами ветеран, некогда служивший в артиллерийских войсках еще при старом тиральском князе, так что знал не по наслышке, как с катапультами управляться. Звали его Чагар Серый Камень и за дело он принялся со всем тщанием, на какое был способен и в первую очередь заставил десяток подчиненных взять черпаки и идти к выгребной яме.
- Что задумал? - Спросил его Змеиный Глаз.
- Да так, хочу сделать их жизнь немного дерьмовее, чем она сейчас, - усмехнулся Чагар.
- Ну это дело доброе, - кивнул Исгурд. Сам он уже отправил свои требования в город. Требований было всего два: выдать им Гролла и подчиниться власти Салвара де Лангли. В ответ Исгурд обещал жителям все, вплоть до снижения налогов и дарования некоторых вольностей. В принципе Змеиный Глаз просто надеялся что условия его примут, ибо в противном случае осада грозила затянуться, а это было бы скучно. Особенно для Арката.

31-е июня. Сигард
В дверь постучали. Его Высокопреосвященство кардинал сигардский Максимилиан раскрыл житие какого-то из ранних святых – огромный фолиант занимал полстола, надёжно закрывая от стороннего взгляда карту и кипу бумаг – и пригласил войти. В проёме показался секретарь, державший в руках два тубуса. Кардинал принял свёртки и попросил согреть вино – к этому напитку он пристрастился ещё будучи послушником в монастыре на порубежье. На юге глинтвейн не пили даже зимой, и как следствие, не умели его готовить так, как на севере, где день начинали с вина с пряностями. Дождавшись, пока инок поставит на стол чашу и удалится, и, попросив никого не впускать, Его Высокопреосвященство с удовольствием вдохнул ароматный пар и вскрыл футляры. В одном из них обнаружилось письмо, запечатанное личной печатью новой Наместницы, в другом – послание из аббатства Туммористы. Кардинал захлопнул пыльный том и переложил его на свободный стул, явив на свет подробную карту империи, и взломал багряную восковую печать. Прочитав письмо, кардинал перевёл взгляд на карту, задержав его на рисунке башни, обозначавшей вольный порт Дерьетте. Значит, город пал. Быстро. Однако победа в битве не означает победы в войне, а то, что война только началась, очевидно. Империя давно отказалась от притязаний на эту часть суши, и давно не огрызалась по-настоящему, а уж по нынешним временам, когда в столице смута, а в центре страны к тому же нарастает недовольство и явно назревает ересь… Подобные действия выглядели неоправданными и грозили затяжной войной на море, которую выиграть довольно сложно. Пираты не слыли любителями открытых столкновений, а вот безнаказанные удары по слабым местам – это по ним. Однако же город пал, и пал быстро. То ли Наместница, то ли Маршал Юга одним точным ударом лишили противника анклава на материке. Не так уж и плохо. Его преосвященство улыбнулся и взялся за второе письмо. Лицо его стало жестким, едва он начал читать, глаза сузились. Инквизиция начала активно действовать на Юге, и как начала… Сожжение людей не было делом столь уж необычным. Набор и переброска войск на территории, формально (а после занятия Аррента карателями – фактически) находящейся в юрисдикции империи, без согласования со светскими властями… Ни главе Совета, ни новой наместнице это не понравится. В совокупности же с союзом, заключенным с сильнейшим из владетельных князей юга, действия инквизиторов выглядели весьма подозрительно. Святому престолу будет весьма интересно услышать об этом. Максимилиан сложил пальцы домиком у подбородка и принялся перечитывать письмо. Был там интересный момент… древняя икона, существование которой долго держалось в тайне даже от святого престола. Он догадывался, что это за артефакт – всё-таки не зря провёл юность среди запыленных стеллажей вивлиофик, среди древних тяжёлых томов. Конклаву знать о нём совсем необязательно – лишний козырь в рукаве не помешает. Кардинал снова улыбнулся, отхлебнул вина и достал чистый пергамент… Когда послание было закончено, он запечатал его личной печатью, и, приложив донесение аббата, закрыл тубус. Надо думать, после такого письма Посвящённого Святых Тайн как минимум отзовут в столицу для отчёта в своих действиях перед конклавом. Максимилиан взял послание наместницы, поднёс краем к свече и принялся смотреть, как пламя медленно поглощает пергамент.

Утро 30-го июня. Дерьетте
Шум короткого боя стих. Ветер, дующий с суши, не приносил свежести, в воздухе разило потом, кровью и дымом пожара. Имперские войска, сломившие последних защитников города, устало стояли, ожидая приказа. Аллирия выехала из-за щетинившимися сталью рядов, некоторое время смотрела на ковёр тел, накрывший неширокую улочку, а потом отрывисто произнесла:
- Ликторы, запишите. Всех, оказавших сопротивление, похоронить за оградой кладбища, как поклонников тьмы и святотатцев. Их семьи теперь вне закона. Убить их – долг любого истинно верующего. Имущество их и их семей переходит в собственность государства. – Когорты слушали в молчании – даже бывалым легионерам было не по себе. – Огласить на всех площадях города. – К ней подъехал ре-Флёр, лицо его было мрачным, взгляд антрацитовых глаз был острым и злым. – Хотите возразить, виконт? – Упомянутый виконт хотел что-то сказать, но наместница уже отвернулась от него. – Центурион, займитесь телами. Бывалый воин с поседевшими до срока волосами отсалютовал и отдал команду. Легионеры, отставив в сторону щиты, принялись стаскивать с погибших доспехи и оружие и тут же закидывали тела на телеги, которые обороняющиеся стянули на площадь. – Командор, вы временно назначаетесь комендантом города. Господа легаты и центурионы, вы свои обязанности знаете. Прошу приступить. И чтобы никаких погромов. Любые случаи мародёрства и грабежа пресекать. Застигнутых – вешать на месте. Пошлите кого-нибудь за капелланом местной церкви и гонца к маршалу. Глав гильдий – ко мне. Я остановлюсь в этом доме – она указала на мощное каменное здание, которое совсем недавно было оплотом обороняющихся. – И принесите кто-нибудь вина. Виконт, – это уже к ре-Флёру, - прошу за мной. – наместница в сопровождении Сезара, начальника штаба и десятка нобилей, державших вместе с ней ворота, прошла вдоль каменной ограды и вступила в особняк. Снаружи раздавались команды, бряцанье доспехов, крики легионеров – имперская армия считала погибших, собирала мёртвых, отправляла патрули, занимала казармы, тушила пожары - внутри было тихо и покойно. Горели свечи, на стенах красовались роскошные ковры, которые почему-то никто не потрудился снять, вся мебель была в целости. Аллирия расположилась в главной зале за большим столом, перенесённым из столовой. – итак. Виконт, вы хотели что-то сказать, или я ошибаюсь? – Синие глаза смотрели холодно, в прекрасном голосе звучали ледяные нотки. Ре-Флёр выдержал взгляд.
- Миледи. Это слишком жестоко. Жёны и дети погибших не заслужили такой участи…
- Жители разграбленных деревень тоже не заслуживали того, что над ними учинили. – резко перебила жрица. И уже более спокойно добавила. – Я понимаю тебя, Сезар. Это жестоко, и это не вернёт погибших. Но иногда без жестокости не обойтись. Те, кто пал, сами выбрали свою судьбу. Теперь и ты, и легионы, и те, кто выступит против империи, будут знать, что слов я на ветер не бросаю. И наши враги будут знать, что, решая выступить против империи, они тем самым решают и судьбу своих близких. Кого-то это заставит сражаться яростнее, но почти наверняка больше будет тех, кто остережётся. Необязательно в действительности преследовать женщин и детей как диких зверей. Но, ради блага империи, нужно напоминать людям, что такое возможно. – Виконт ничего не ответил, только молча склонил голову. Он любил наместницу – и как предводителя, и как женщину, но с подобным решением согласиться не мог. Впрочем, она в его согласии и не нуждалась.
Раздались тяжёлые шаги – в дверном проёме появился один из адъютантов:
- Миледи, к вам несколько купцов по вашему приказу.
- Проси. – В залу вошло трое пожилых мужчин. Один, довольно полный, лысый, с серьгой в ухе, явно бывший капитан, разбогатевший на проворачиваемых гешефтах, смотрел бесстрашно, с хитрым прищуром. Другому, наоборот довольно худому, с тщательно уложенными волосами, было явно не по себе. По обветренному спокойному лицу третьего угадать было ничего нельзя. Аллирия поднялась им навстречу, ре-Флёр остался сидеть:
- Доброе утро, господа. – Она легко улыбнулась. – Проходите, располагайтесь. Вам придётся подождать других гильдеймейстеров. – Господа расположились – ничего иного им просто не оставалось. Ждать пришлось недолго. Имперская армия знала своё дело, комендант был опытным человеком в таких делах, к тому же располагал полным списком наиболее уважаемых в городе людей. Не прошло и пары часов, как в зале собралось довольно много негоциантов. Прибыл Ре-Монфор – силы, не участвовавшие в штурме, заняли казармы, там же временно разместили захваченных во время кавалерийской атаки мирных жителей – почти сразу за графом – гонец от Лиовигильда. Пожар успешно потушили, пострадала только часть провианта. Попыток грабежей было немного, а мародёры, застигнутые на горячем, теперь болтались на деревьях рядом с домами, которые грабили. Было несколько случаев помощи со стороны местного населения. Так в доме городского астролога и целителя, мимо которого десяток прошёл было мимо, была поймана шестёрка дюжих висельников. Успевшие прибрать к рукам изрядно золота, застигнутые врасплох, они пытались сопротивляться - пошли в ход мечи. Один легионер был ранен. Взбешённый декан вздёрнул молодцов на воротах вверх ногами – как насильников. Сопротивления со стороны местных не было, имперцев не ждали камни с крыш и арбалеты из окон – горожане попрятались по домам и не стремились показываться снаружи. Аллирия приказала коменданту объявить на всех площадях о переходе города к Империи, вступлении в действие городской стражи и совета, и снижении налогов, в особенности для ростовщиков, с которых, как всегда, взымали больше – пираты, как выяснилось, сборами не пренебрегали.
- Итак, как я вижу, все в сборе. – Наместница обвела взглядом собравшихся. – В первую очередь хочу сказать, что империя не покушается на ваше имущество. Более того, мы заинтересованы в процветании ваших дел в дальнейшем и надеемся, что вы станете полноправными членами сообщества купцов Юга Империи. Мы предоставим всю необходимую поддержку.
- Это достойное предложение, - проговорил могучий бородач. Нестройный хор одобрительных голосов его поддержал. – Но что империи потребует от нас? – Проговорил он, когда гул утих.
- Ничего особенного – Аллирия улыбнулась. – Мне нужен сильный, не уступающий пиратскому, флот. И расположение населения – как городского, так и окрестных селений. Я знаю, вы пользуетесь почётом не только у горожан...
- А если мы откажемся? – вопрос был задан явно риторический. Наместница ничего не ответила, только лукаво улыбнулась. Впрочем, иногда отсутствие ответа его заменяет.

Лионель обвёл покрасневшими глазами пустеющую залу. Негоцианты расходились - как-то торопливо и всё ещё опасливо не смотря на заверения в том, что им не будет причинено никакого урона. Прохладный ночной воздух врывался через открытую дверь, колебал пламя свечей. Роскошные ковры на стенах, которые почему-то не потрудились снять, глушили звуки шагов. Играющие на стенах тени и тусклый свет раннего восхода наполняли зал тревогой и ещё чем-то, что чувствовалось в эту ночь вблизи Наместницы. Непонятное, холодное, тягостное ощущение... как перед зимним штормом...
Кто-то тронул его за рукав. Граф обернулся, встретившись взглядом с парой серых хитрых глаз. Ещё один негоциант, мэтр... Монфор попытался вспомнить, как его зовут, и тут заметил за плечом купца девушку... Робкая и в то же время чуть язвительная улыбка карминно-красных губ, глубокие карие глаза с пляшущими где-то на дне зрачков бесенятами. Граф взглянул в них – и утонул в этом взгляде.
Не заметить ее было невозможно – взгляды доброй половины зала смущенно скользили вокруг нее, смущенно останавливаясь на несколько мгновений только лишь для того, чтобы тут же соскользнуть и увязнуть в редеющей толпе.
Строгий охотничий костюм, столь неподобающий в данной обстановке, не мог сокрыть от посторонних ее красоту. Никакой косметики, никаких украшений, ничего кроме обыкновенного сукна, но одного единственного взгляда на нее было достаточно, чтобы во рту пересохло, на лбу выступила испарина, а на щеках – предательский румянец.
И вот она оказалась рядом с Монфором. Легким и пружинистым шагом она шла мимо, не замечая его, и непременно прошла бы, если бы волею небес прелестница не поскользнулась.
- О, простите, - смущенно пробормотала она, высвобождаясь из объятий графа.
- О, право, ничего страшного. – Он с сожалением выпустил её из рук и отвесил придворный поклон. – Для меня счастье помочь прекрасной леди. – Вся смекалка и опыт множества переговоров куда-то делись. Он не мог выдавить из себя ничего, кроме старомодных тяжеловесных комплементов, впрочем, его взгляд говорил лучше слов. Граф взглянул в мягкие карие глаза с пляшущими где-то на дне зрачков бесенятами – и утонул в этом взгляде. Лионеля словно затягивал тёплый тёмный омут. Сколько это длилось – мгновение или вечность… Он потерялся во времени и пространстве, не замечая ничего, кроме её взгляда, ощущая близкое тепло совершенного тела, горьковатый, ни с чем не сравнимый аромат кожи. Ему хотелось прижать её к себе и поцеловать - при всех. Но нужно было говорить ничего не значащие слова, и граф произносил их, торопливо, словно боясь упустить ускользающее видение. – Я могу помочь вам ещё чем-либо?
- Нет, нет, что вы, не хочу обременять вас… - смущенно отступив на шаг назад, ответила девушка. Неловкая пауза завладела моментом. Наконец, она метнула осторожный взгляд поверх веера, которым старательно обмахивалась. Прекрасные карие глаза широко распахнулись.
- Скажите, милорд, вы случаем… – ее голос предательски дрожал, выдавая смущение, - не приходитесь ли тем самым знаменитым маршалом ре-Монфором?..
- Ну что вы, сударыня, вы меня никоим образом не обремените. – Он почти овладел собой, только лёгкий румянец ещё играл на щеках, почти незаметный в приглушенном свете. – Прошу вас, если я чем-либо могу быть вам полезен… - Он замолчал, чуть удивлёно глядя на неё. Родовое имя звучало музыкой в её устах, а звание маршала приобретало тёплый, интимный оттенок. Он мягко улыбнулся её смущению. – Прошу прощения, я забыл представиться. Граф Лионель ре-Монфор, Маршал Юга, к вашим услугам. – Снова придворный поклон. – Вы слышали обо мне? Весьма польщён… - Он не знал, что говорить ей дальше. Это смущение в словах льстило ему сильнее деферамб сотни придворных лгунов. Почему они не встретились раньше? – Сударыня, я не встречал вас при дворе. Что такая прекрасная госпожа как вы может делать в этом городе, полном висельников?
- Вместе со слугами моего отца я охотилась неподалеку, когда на нас напали какие-то бандиты… - пронзительно-томный взгляд неожиданно стал влажным, в уголках прекрасных глаз заблестели алмазы слезинок, - бедные Джованни, Франко… - девушка поспешно отвернулась, пытаясь скрыть скорбь, нахлынувшую удушающей волной. Ре-Монфор словно ощутил подкативший к горлу ком, - все погибли, лишь я успела сбежать, - она едва слышно всхлипнула, - надеюсь, с моим отцом, чье поместье расположено неподалеку, ничего не случилось. Я слыхала, пираты зверствовали на побережье…
- Ну же, прошу вас, успокойтесь. – Его сердце разрывалось от сочувствия и нежности. – Я уверен, с вашей семьёй всё в порядке. Я приму все меры к тому, чтобы выяснить судьбу вашего отца. Но вам, похоже, теперь негде остановиться, а на улицах небезопасно одной. Я прошу вас оказать мне честь и быть моей гостьей в этом доме. Вам будет предоставлено всё, что пожелаете. Здесь вы будете в безопасности.
- Благодарю вас. Вы настоящий рыцарь. – Склонила голову, потупила взор. – Простите. Я устала и хотела бы отдохнуть.
- Вас проводят. Надеюсь, я смогу составить вам кампанию за ужином. – Граф подозвал адъютанта – из простых роариев! – Проводи девушку в комнату и предоставь ей всё, что она пожелает. Чтобы с ней всё было в порядке. Исполнишь – станешь нобилем.
(НРПГ: Вместе с Некропехотой)

2 июля. Поселение на юго-западе от Дерьетте
Степь ложилась под копыта коней, солнце припекало, но до полуденной жары было ещё далеко, а до поселения. Отмеченного на карте, оставалось не так уж далеко, и потому аксиоматрикос не останавливал людей для привала – они отдохнут в деревне. Там уже знали, что на эти земли пришла Империя. Люди слышали и про леготу. И про новые порядки, когда можно не опасаться, что опьяневшие и развеселившиеся пираты устроят налёт – по доброте душевной. И про то, что имперцы – опытные воины. Городские негоцианты, поставленные перед выбором – империя или смерть, выполняли свою часть договора как могли. Поэтому каратели не ожидали сопротивления, и тем не менее аксиоматрикос не пренебрегал разведкой – отряд прикрывали разъезды и с тыла, и с флангов, и с фронта, хотя спрятаться в раскинувшейся на многие мили вокруг степи было негде. Он не стал входить в поселение сразу – выслал вперёд пару солдат. В поселении и впрямь не отнеслись к ним враждебно, даже наоборот – люди негоциантов старались не зря. Вскоре над домом старосты огненным языком на ветру заплескалось багряно-золотое знамя Империи.

Начало июля. Дерьетте
Наместница юга с удовольствием рассматривала первую вышедшую из верфей трирему. Высокие борта, изящный корпус с хищным тараном и великолепно исполненной бронзовой фигурой крылатой морской девы на носу - сестра Моря и Неба. Флагман её флота. Три яруса вёсел, по тридцать на борт, баллиста на носу. Надстройки на баке и юте, делающие борт ещё выше – прекрасная позиция для лучников. Вороны, ассеры, крючья, баллиста. Прекрасное оружие, долженствующее дать империи превосходство на море. Превосходство, о котором она давно не вспоминала.

Армия грузилась на суда. Преобразованная. Усилившаяся. Сдавшихся корсаров частью равномерно распределили по тяжёлым когортам, увеличив их число, частью поставили, как и обещалось, на суда. Ополченцев, поучаствовавших в бою, тоже перевооружили – теперь это полноценные боевые отряды. Пока суда строились, когорты обучались драться на палубах, а лучники и расчёты орудий – стрелять по подвижным целям, при этом находясь в движении. Это было сделать не так уж сложно: достаточное число телег, достаточное число коней, снаряды – и изматывающие ежедневные тренировки. Зато теперь вступившие на сходни войска были полностью готовы к условиям морской битвы. Жрица помнила не только об армии. Пополнялись запасы провианта и материалов. При посредничестве негоциантов, силами солдат и собранных из городских низов с их помощью отрядов нонкомбатанов местность вокруг Дерьетте опутывался сетью сигнальных вышек – так, как это уже было сделано в Сигарде, и как делалось в Мариоре. Стены укрепляли: устраивали второй ряд кладки, а в проём между рядами засыпался песок. Ров привели в порядок и даже расширили. Шли работы по проведению в него воды, одновременно сооружалась вторая линия укреплений: ров и вал с палисадом, а дальше – засеки, волчьи ямы, металлические рогульки и тому подобные сюрпризы, способные изрядно попортить штурмующим жизнь.
Аллирия тепло попрощалась с ре-Монфором и теми солдатами, кто оставался. Маршал Юга оставался в городе, остальные высшие командиры уходили с Наместницей. Ни в них, ни в рядовых легионерах не осталось того отчуждения, что часто испытывают простые воины по отношению к благородным командирам, и тем более командирам-женщинам. Лионель ре-Монфор был для них вторым человеком, за которым они пошли бы в огонь. Первым стала Аллирия.

30-е июня. Туммориста
Первый центурион Марк Флавий, прозванный когда-то Камнеломом, с гордостью смотрел на построенных на площади легионеров. Наконец его труды дали плоды – перед ним стоял строй, полностью готовый к войне. Молодые лица, сильные и гибкие тела, умелые руки – будущее имперских легионов. Им не хватало только одного – закалки боем. Но всему своё время. Сейчас перед ними другая задача – занять поселение, не желавшее принимать руку бывшего князя мариорского. Желательно, без крови. Кто бы что не думал и не говорил, Империя ценила жизни своих солдат…
Когорта вышла к броду через реку вечером, когда заходящее солнце уже окрасило багрянцем кроны деревьев, зажигая в искрящейся воде разноцветные огоньки. Центурион Аврамий, осмотрев переправу и выслушав доклады разведчиков, отдал приказ, взвыли трубы, и железный поток влился в играющую красками реку… легионеры переправлялись группами, держась друг за друга, провиант, который до этого несли на себе погрузили на сколоченные тут же плоты. Пока первые ряды переходили реку, задние стояли в боевом порядке, готовые к отражению атаки противника, пусть ему и неоткуда было здесь взяться. Переправившиеся легионеры выстраивались на другом берегу так же, прикрывая товарищей...
Когорта подошла к поселению, когда солнце почти зашло, и пришлось зажечь факела. Пехота не вошла в деревню сразу, хотя простые обыватели мало чем угрожали прекрасно обученным, закованным в тяжёлую броню легионерам. Вперёд выслали парламентёра. Ждать ответа жителей пришлось недолго – голова, увидевший рядом элитные войска, согласился признать себя подданным империи.

Джехенна
Этьен ре-Монфор прибыл в Джехенну в солнечный полдень, но настроению его лучше соответствовал бы осенний холодный дождь. Он до сих пор помнил унижение, которое испытал, вынырнув из бредового тумана. И кто придумал, что невежливо отказываться от угощения! Проклятущие грибы, несмотря на превосходный вкус, вызывали галлюцинации. Причём массовые. А ел их весь отряд… Просто чудо, что они выбрались из леса все вместе и в населённой местности. Это оказались владения князя де-Лангли, к которому он, собственно, и направлялся. Одна радость – чернокудрая красотка ему не привиделась.
Добравшись до Джехенны, ре-Монфор сходу огорошил стражников верительными грамотами и беспрепятственно проследовал во дворец - княжеские хоромы впечатляли своим великолепием, варварской роскошью и богатством. Владетельный князь не заставил себя долго ждать – Этьена вскоре пригласили в Приёмную Палату.
Стремительно пройдя по залу, затянутый в багряное и чёрное посол преклонил колено перед высоким резным троном и протянул вверительную грамоту.
- Этьен ре-Монфор, полномочный представитель Южных Провинций Империи приветствует Ваше Высочество.
Салвар де Лангли бегло изучил ее содержание, а затем передал слуге, стоящему за троном.
- Добро пожаловать, Этьен ре-Монфор, - улыбнулся уголками губ Светлый Князь.
- Благодарю за встечу, - посол поднялся, - и надеюсь, что она будет плодотворной. Совет Нобилей Юга направил меня сюда с заверениями дружбы и поручением заключить союз между нашими державами. Угодно ли вашему высочеству обсудить условия?
- Это добрая весть, - согласился Салвар. - Я готов заслушать ваши условия.
- Я с радостью изложу их, Пресветлый Князь. - Ре-монфор легко поклонился. - Юг империи предлагает Вам союз и взаимопомощь против врагов - как внешних, так и внутренних. Наши купцы и мастера были бы счастливы сотрудничать с магнатами и умельцами Джехенны, всесте преумножая славу, богатство и красоту наших стран. Этому могло бы способствовать снижение пошлин и создание совместных мастерских. Мы считаем, нам есть чему научитья друг у друга. Гильдии Сигарда готовы передать своим друзьям часть торгового флота, и надеются, что отныне реки вашего благословенного княжества будут открыты и для них.
Также мы слышали, что пресветлый Князь - истинный сын Церкви и трепетно относится к вопросам веры, и сердца наши радовались, что в смутные времена соседи наши не впали в опасные ереси, но хранят истинную веру. И потому призываем объединимся во славу Божию.
- Все мы - дети Господа нашего, - ответил Князь. - Что же до торгового союза - ону будет выгоден нам, а потому - заключен.
- Я счастлив слышать исполненные мудрости слова. - Этьен снова отвесил полупоклон. - Также наши военначальники надеются на обмен вестями с границ наших стран и обещают предоставить помощь.
Есть ли у Пресветлого Князя пожелания, касающиеся нашего союза? Мы всегда рады выслушать предложения наших друзей и исполнить их просьбы, и потому я уполномочен постоянно представлять Южные Провинции при дворе Вашего Высочества, разумеется, если Пресветлому Князю будет угодно.
- Для начала мы могли бы избавить наши воды от пиратов, - сказал де Лангли.
- мы рады единодушию по этому вопросу. Я получил свежие вести. На прошлой неделе часть наших сил подверглась нападению конницы мятежников. Не сумев застать армию врасплох, они отступили с поля боя. Это нападение превесило меру нашего терпения. Не долее, как сегодня ночью, наша армия захватила пиратский порт, тем самым выбив мятежников с побережья. Но неужели они посмели беспокоить и Вас, заходя так далеко от моря?
- Пока нет, но это не значит, что так будет всегда.
- Это так, увы, в наши смутные времена. Мы счастливы знать, что это бедствие не затронуло наших друзей, и надеемся, что оно минёт наши державы и впредь.
- Вам предоставят один из домов в городе, посол, - сказал князь, показывая, что аудиенция окончена.
- Благодарю Ваше Высочество за гостепреимство. Но со мной эскорт. Я прошу разместить и моих спутников.
- За этим проследят.
Ещё раз благодарю Пресветлого Князя. - Этьен поклонился и покинул зал в расположении духа значительно лучшем, чем прибыл. Его ждали, наконец, полноценный отдых и очаровательная спутница.
(НРПГ: вместе с Тельтиаром)

Начало июля. Монферра
Гай Марий прочитал письмо, присланное Варроном, и его лицо исказила жестокая усмешка. Вот и настаёт решающий час. Хотя кто-то из полководцев древности говорил, что только глупцы ставят всё на один решающий бой, и чтовсегда есть. Куда отступить. Но они будут не отступать, а наступать. Центурион спустился вор двор и отдал ряд распоряжений. Через несколько часов на север выступили когорты стрелков. К исходу дня, не встретив сопротивления, они вышли на исходные позиции и заняли оборону на укреплённом башнями мосту, подходы к которому с обоих сторон преграждались рвами, валами с палисадами и, куда же без них, волчьими ямами и волками. Гай, поглядев на укрепления, жестко улыбнулся - штурмовать его позиции будет весьма неприятно.

Всё еще 28 июня.. Как мы отстали от жизни.. но ничего, наверстаем )

Итак, путь от порта Города Магов до входа в дельту реки.


Попутный ветер благоволил "Соленой кошке", и через час судно капитана Альвендейла вышло из гавани, в которой уютно расположился порт Города Магов. Ссадив местного лоцмана на пограничной косе и отсчитав ему положенную меру, "Соленая" на полных парусах вышла в море.
На борту помимо "святой сестры" и монаха были предписанные местным эдиктом судну класса "белуха"четверо пассажиров - купец с двумя помощниками и гонец одного из графов. Магесса с монахом держались тихо, спустя четыре часа плавания Конрад еще ни разу не видел их на палубе, хотя стояла хорошая погода и ветра почти не было. "Кажется, всё должно пройти гладко.." - думал Конрад, вглядываясь в легкую дымку на горизонте. - "Если, конечно. не попадем под горячую руку сбесившихся пиратов или та дымка в конце концов не превратится в бурю". Хотя кому из хозяев местных морей может понадобиться маленькая прыткая "белуха", из которой выпотрошишь разве что жене на платок? Конрад полопал жесткой ладонью по отполированному тысячей прикосновений штурвалу. Ну уж нет, свою крастоку он никому на поругание не отдаст. Если вдруг выхода не будет, в трюме найдутся несколько бочек с горбчей смолой. Из "Соленой" мог бы выйти неплоой брандер..


Эления стояла на носу кораблся, подставив лицо ветру и соленым брызгам. Как и обещал капитан, море было спокойным. То есть, как отметила для себя магесса, волны при ударе о борт не перелетали на палубу, а всего лишь рассыпались мириадами мелких ледяных брызг, остро пахнущих солью. При такой погоде в Эльнар они должны были прибыть вечером следующего дня.
Прислушавшись к своим ощущениям, Эления позволила себе улыбку. "Брат Беренгар" недавно плотно поел - качка на него совершенно не действовала - и сейчас ходил по клетушке, отведенной им капитаном, бормоча под нос что-то невнятное. Заинтересованная, Эления позволила себе чуть глубже вслушаться в мысли воспитанника и тут же отпрянула, изо все сил сдерживая душащий смех. То, что на первый взгляд казалось благочестивой молитвой, на самом деле было похабной песенкой из тех, что поют девицы в портовых кабаках. Причем, кажется, Нучо не слишком понимал, о чем поет. Воображение тут же подкинуло яркую картинку - Нучо, выступающего в дурного сорта таверне и на все лады расхваливающего свои "округлые бедра", "сладко вздымающуюся грудь" и приглашающего "приходи, морячок, со мной отдохнуть". Шутка была слишком пошлой, но вечно серьезная "святая сестра" изо всех сил вцепилась в поручни, чтобы не расхохотаться в голос, и тихонько всхлипывала. Надо же до такого докатиться: взрослая чародейка хохочет над солдафонскими шуточками. Именно сейчас она менее всего ждала встречи с тем человеком, который направлялся на нос корабля.
*продолжение чуть позже*

Окрестности Сигарда. Мост через реку
Гай Марий выслушал роария и кивнул. Он был согласен с Варроном - позиция на мосту ненадёжна. Гай вообще опасался, что мост уже захвачен, но нет. Противник почему-то медлил - его даже не было в видимости городских стен. Эту возможность следовало использовать, а легат не был глупее Мария. Центурион вышел из палатки - пора было поднимать людей.
Не прошло и получаса, как когорты выступили к городу - благо, тот был недалеко. Перебравшись через рвы по переносным мосткам и пройдя по узким тропкам через замаскированные ловушки, руководствуясь только им заметными вешками, легионеры вышли на небольшом плоском участке. Напитанная соками близкой реки трава колыхалась под лёгким ветерком, облегчавшим людям перенесение дневной жары. Узкая полоска ровной местности вскоре уступила место довольно пологому, но тем не менее ощутимому подъёму. На холме, за оградой стен виднелись крыши домов, казавшиеся отсюда причудливыми шляпками грибов, а на вершине упирался в небо кольчужный кулак цитадели. По левую руку, в дельте реки, раскинулась гавань. Сейчас она была пустынна - ни одного корабля не стояло у пирсов, а на месте портовых кабаков, бррделей, складов и лачуг остались лишь обугленне руины, корявыми костяными пальцами тянущиеся к безмятежному небу. Значит, Варрон сжёг гавань, чтобы лишить противника материалов. Интересно, что стало с местными обитателями? Вывели в город, или отправили на все четыре стороны? Зная легата, Гай полагал, что второе вполне возможно - излишними сантиментами тот не страдал. Центурион снова перевёл взгляд на город. Сожжённая пристань была не единственным. что изменилось здесь за время его отсутствия. Впереди виднелось тройное кольцо заново откопанных рвов, через которые были переброшены деревянные мосты, валы, частоколы... Поэтому, когда присланный легатом роарий вызвался провести когорты, Гай не противился - подобные укрепления просто не могли обойтись без ловушек на подходах. Когорты медленно втягивались в узкие проходы, отмеченные вехами - в полосе ловушек не было "слепых" мест, дорога, ведущая к городу, была "перекрыта", но так, что даже вблизи нельзя было заметить ничего необычного. Не смотря на то, что противник ещё не подошёл к стенам, легионеры не пренебрегали боевым охранением - пока задние ряды проходили по извилистым тропам, передние стояли в строю, держа на готове луки. Но ничего неожиданного не случилось. Змея имперских войск , блестнув на солнце стальной чешуёй, проползла по мостам - двум деревянным, и одному каменному, и скрылась в проёме ворот.

НРПГ. Пост будет дополнен. Пока выложена часть, непосредственно влияющая на стратегическую ситуацию.
НРПГ1. Местность и укрепления (вроде бы одобрено Мастером).

Итого можно видеть: тройную линию внешних укреплений по схеме ров-вал с палисадом-ров-вал с палисадом - ров - (не помню как называется сей элемент правильно, поэтому пишу условно) - парапет для лучников под самой стеной, естественно, с защитным "забором", естественно, каменным.
Мосты через два внешних рва - деревянные, мост через ров, ближайший к стенам, который с водой - каменный.
Мост через реку. Каменный, но с деревянными укреплениями: башни и т.п. Вроде парижских, сооружавшихся для защиты от викингов. Подходы к мосту защищены рвом и валом с частоколом.

Стены:
из достаточно твёрдого и прочного местного камня (не гранит, конечно, но и не известняк и не песчанник). Контрфорсов и изломов профиля в нижней части стены нет, всё-таки у нас эпоха, приближённая к античности. Башни круглые. Трое ворот - южные, северные, восточные, на каждые по две привратных башни. Да четыре башни по углам стен.

Третья линия укреплений
Дворец Наместника, само собой, внутри городских стен. Хотя это не совсем точно. Он в северо-западном углу, на самой высокой точке, т.е. в самом труднодоступном месте. Стены каменные с машикулями (кто не знал, они использовались ещё ассирийцами и египтянами, а не только в викторианскую эпоху), башни круглые. Излома профиля и контрфорсов нет. Зато есть выступы стен вроде бастинонов для постановки замковых стационарных баллист - треугольные или полукруглые. Такая постановка обеспечивает ведение фланкирующего огня по перекрывающимся зонам.
Само собой, есть дон-жон в наиболее труднодоступной части (северо-западный угол).

Местность: т.к. с юго-запада - река, видимо, имеем водораздел. Соответственно, город расположен на возвышенности, хоть и с относительно пологими склонами. Местность понижается от города на юг к реке, ну и на остальные стороны света тоже Хотя в целом уклон местности с северо-востока на юго-запад. Холмов, видимо, нет. Леса тоже. Почва - серозём. Поверхность довольно ровная, не каменистая, ямок и т.п. немного. Растительность - относительно сухая, но не пожухлая, ближе к реке можно даже сказать сочная.

Руины крепости. Где-то в горах к востоку от Брейдаблика.

- Тпр-р-р-у-у, волчья сыть, - Квинтилий Секст осадил не в меру разрезвившегося жеребца. Вороной покосился на хозяина налитым кровью глазом, однако, остановился – нрав у хозяина был крут. Секст оглядел раскинувший перед ним пейзаж, большую часть которого, не считая гор, занимали руины крепости, которая, если верить Эмилио Дуго, была разрушена войсками Лжеца.
«Чистая работа», - подумал Секст, - «Как же долго я не был на войне! На настоящей войне…».
Взгляд военноначальника упал на серую массу, стремительно передвигающуюся по каменистому плато, огибая руины с северной стороны. Квинтилий Секст решил, что появляться в развалинах не стоит – там наверняка оставлен какой-никакой гарнизон. Конечно, Дуго должен был сообщить Ан’Доиче о его прибытии, однако, до Брейдаблика обращать на себя внимание как союзника, так и противника Сексту не хотелось. Хотя о противнике можно было составить представление только по разоренным деревням, где его крысиные отряды находили себе пропитание (какую еще заразу они могли подхватить, питаясь останками гномов - черт его знает).
Квинтилий Секст пришпорил жеребца и помчался по каменистой дороге вслед за своим воинством. Нужно прибыть в ставку Ан’Доиче как можно быстрее. От того, каким окажется его вклад во взятие Брейдаблика, зависит и награда…

30 июня, Кираполис град, палаты княжеские
И шёл пир, вино рекой текло, да явства чудные во ртах прямо таяли. Нигматун же кудесник, то ли мёртвых орд, с востока пришедших, убоявшись, то ли о партизанах Эрика беглого беспокоясь, то ли о де Лангли соратников славных деяниях прослышав, в Кираполис и не торопился особенно. А посланник его известный, Ящером именуемый, лишь сидел в сторонке, в плащ свой дорогой аки одеяло закутавшись, разговоры слушал да на ус мотал. Лишь гномы долгобородые когда к нему с вопросами прямым обратились, про планы дальнейшие хозяина его многомудрого, молвил он, что выслал Нигматун большой караван слуг своих, могучих и бою обученных. Сам Кираполис город славный пусть и дальше гномам победителям и дань платит, чародею без интереса он. Что же до каравана, нужен ему проход через земли гномьи и де Лангли беспрепятственный, города освобождённого как можно скорее достигнуть чтобы да Башни развалины, прежде жилищем кудеснику служившей, от остатков волшебства опасного избавить, дабы не угрожало оно никогда больше воям храбрым. Пока же не прибудет караван сей, приказал Нигматун слугам своим Ящерам в Башне сей, почти до основания жителями города разгневанными когда-то разрушенной, встать и не пускать никого, ради города же покоя вящего. Тот же, кто сон того, что в развалинах обитать может, нарушить рискнёт, на себя пусть пеняет уже, ибо лишь любопытством своим чрезмерным руководствовался, хотя предупреждали его о последствиях опасных сего шага опрометчивого.
Молвил так Ящер и вновь замолчал, вновь принявшись мясо предложенное поглощать жадно, а гномов вождям хоробрым время подумать да решение принять давая.

30 июня, дорога между Амондиром и Джехенной
Две армии стояли друг против друга. Обе состояли преимущественно из эльфов, но флаги, а следовательно, и хозяева их были разными. При виде этого зрелища вечнонедовольный Эредин лишь тольо покачал головой - что это, как не наглядная иллюстрация нынешнего нравственного падения расы и, как следствие, её разобщённости. Уже не люди работают на эльфов, а наоборот, эльфы на людей - что может быть ужасней для того, кто видел времена истинного величия?
Вслух же он, разумеется, не сказал ничего, потому как некоторые вещи усвоил с младых лет. Одно дело болтовня в дороге, и совсем другое - переговоры, когда важнее всего дисциплина и единство мнений. свои же мысли вполне можно и при себе придержать - до поры, конечно же, до поры...
- С кем? Полагаю, Вы слышали про Ларас-Сил, город, скрытый в глубине наших лесов? Ну вот оттуда мы и есть. Признаём же мы власть только лишь эльфийского короля - да, наши земли теперь снова едины, как прежде. - пожала плечами Терения. Сейчас, после стольких встреч с самыми разными существами, девушка была решительно не в настроении для продолжительной дипломатической беседы. Впрочем, её, с позволения сказать, коллега, похоже, испытывала схожие чувства - тоже невооружённым взглядом была видно, что то, второе войско торопится куда-то, рассматривая нежданно встреченныъх сородичей не как хороших знакомых, а скорее как неприятную помеху. А потому не было смысла и тянуть, превращая встречу в долгий философский диспут, которые так порой любят эльфы постарше. - Идём мы на север, и Джехенне. равно как и иным владениям светлейшего князя де Лангли, угрожать не собираемся.
Что ж. Теперь, если эльфы-наёмники князя враждебных намерений не питают, их предводительница расскажет свою историю, и они разойдутся. Если же нет... Об этом думать не хотелось - вот ещё не хватало, кровь своих же, эльфов, по пустякам проливать.

31 июня, где-то под Америстой
- И Вам не надоело? - чей-то лишённый возраста голос, по первому впечатлению незнакомый, зато занудный донельзя, весьма бесцеремонно вторгся в и так недолгую сонную идиллию. Первым впечатлением был ужас - неужто вся жизнь, со всеми её сюрпризами и сложными вывертами судьбы, была всего лишь дурным сном, привидевшимся на одной из утомительных лекций?
- Вы это о чём, милейший. - он открыл глаза. Встретил его давно не беленый потолок, бедная обстановка какого-то третьеразрядного постоялого двора, и склонившееся над ним абсолютно незнакомое, давно небритое лицо. "Надеюсь, это не я?" - шальная мыслишка мелькнула и пропала, затерявшись среди множества других, более важных, главными из которых были "как меня нашли" и "что делать".
Он более-менее искренне зевнул. Потянулся, сел - благо, как ни странно, никто не препятствовал. И обнаружил, что незваный гость был не один. Ребёнок, девочка лет шести-семи на вид, обнаружившаяся совсем рядом с кроватью. Вконец обескураженный, он подмигнул. Ответом был холодный, явно недетский взгляд, брошенный из-под опущенных ресниц.
- Не трогайте Ашку. Она далеко не так безобидна, как кажется на первый взгляд, и вполне может постоять за себя. - незнакомец покачал головой.
- Я так и понял. - скупой кивок и характерный вопросительный взгляд, мол зачем пожаловали? А если низачем, то и провали бы себе подобру-поздорову.
- Вот скажите, и Вам не надоело заниматься мелочами, Кайл. - так, имя уже знают. Плохо. Или наоборот, хорошо? Нет, не стоит расслабляться. Быть может, им ничего и неизвестно. - Пропаганда, убийства всякие... Такой талант, и пропадает, по сути, впустую.
- Вы это, поосторожней выражайтесь, уважаемый. Хорошо? Говорить так плохо о положительном, вполне себе законопослушном гражданине... Я просто не понимаю ваших намёков. - названый Кайлом едва ощутимо напрягся. Вот он, момент истины - если у них есть что конкретное, скажут, наверняка сейчас. Или не скажут вообще, спеленают молча - что, в общем-то, они вполне могли сделать и так, без всяких предварительных бесед. Так мыслил Кайл и, по большому счёту, не ошибся.
- Рэнтаррик изволит охотиться в лесах близ Зуитерма. - наклонившись к его уху, прошипел гость, с такой интонацией, будто надеялся одной этой фразой объяснить все тайны мира.
Впрочем, для человека посвящённого, к коим Кайл Катран относил и себя, любимого, всё именно так и обстояло. Он проникся - тут же, услышав одно только имя, остальные детали не имели ни малейшего значения.
Рэнтаррик. Вернее сказать, принц Рэнтаррик. Сын ныне покойного императора, в отличии от своего старшего брата, подающий определённые надежды, пусть пока и слишком молодой для того, чтобы править. Сейчас, пока в столице властвует Канцлер, у него нет никаких шансов на трон - но вот если за ним будет стоять серьёзная сила, может и сесть на него в обход старшинства. Особенно если силой этой станут те, кто уже сумел однажды избавить мир от государя прежнего...
- Детали. - решение было принято мгновенно. Кайл вообще не относился к числу медлительных тугодумов, ведь сама жизнь его всегда зависела не только от везучести, но и быстроты реакции на меняющуюся ситуацию.
- Детали позже, по прибытию на место. А о задачах, полагаю, в общих чертах Вы и сами уже догадались... - губы изогнулись в хищной ухмылке. - Теперь же, собирайтесь. Время не ждёт.

под Тираллом
Жужжание мух вкупе с запахом какого-нибудь горожанина-эстета, наверно, вполне мог бы свести с ума. Ополченцы же, для которых расхожая угроза Билли Копьетряса нежданно-негаданно стала жестокой реальностью, все ещё недавно были крестьянами, к вещам подобным насквозь привычными, и потому лишь морщили носы, кидая омерзительную вонючую жижу в вёдра. Да, надо признать, начиналась их служба в войсках светлейшего князя де Лангли довольно занятно - интересно, чем же закончится?
Остальные наёмники, уже давно под штандартами Джехенны ходившие, понятно, такими раздумьями не маялись - куда как более важные дела занимали их. переговоры-переговорами, а и к штурму возможному тоже следовало готовиться загодя. И потому мечники точили свои мечи, лучники колчаны снаряжали, да и конникам нашлась работёнка.
Дело клонилось к вечеру, когда из города прибыл парламентёр. Был он, как втайне и надеялся Исгурд, один, а значит, помимо инструкций, данных князем Тиралльским, и свой интерес имел. Не походил гость и на пустышку - мужчина в годах, с угрюмым, покрытым шрамами лицом и жестким холодным взглядом выглядел скорее как битый жизнью волк, а не придворный пустобрех, которого не жалко и на смерть отправить.
Дальнейшее лишь подтвердило первое впечатление. Достигнув лагеря осаждавших, парламентёр не стал размениваться на мелочи. Просто остановился в отдалении, предусмотрительно держась в недосягаемости от вражеских стрел - мало ли, вдруг тут нервные есть. Нервных не обнаружилось - до поступления соответствующего приказа солдаты относились к белому флагу со всей возможной почтительностью. Затем огляделся, без особого труда вычислил главного, и принялся спокойно ждать дальнейшего.
Змеиный Глаз также ценил своё время, и потому предложил гостю немедленно проследовать за ним. Только Потом, уже в в сравнительном уединении - полного, понятно, никто и не дал бы, мало ли что на уме у гостя, прибывший наконец решился приступить к тому, что его в действительности интересовало, причём куда больше судьбы Тиралла и владетельного князя своего.
- Люди недовольны - гость предпочёл начать издалека. - Псоле того, что случилось под Миртином, слухи ходят разные. Нет, мы уже привыкли к одному орку, пусть даже и волею судеб над нами поставленным. Но вот когда их много, это уже явный перебор.
Исгурд кивнул. Сколько он помнил, от орков никогда не было ничего, кроме беспокойства, и это ещё мягко говоря. Как наёмники, зеленокожие не отличались дисциплинированностью и вполне могли пришибить не понравившегося им командира, только за то, что тот что-то не то сказал или не так на них посмотрел. Как враги же... Да боже упаси...
- Плюс нежить ещё эта из каких только дырок не повылезала... А поскольку, чтобы справиться с опасностью. людям необходимо единство, мы склоняемся к тому, что править должен сильнейший. Независимо от того, что думает по этому поводу некий конкретный князь.
От чьего имени говорил гость и чего он добивался, догадаться было несложно. После гражданской войны, когда местной аристократии показали её место, единственной действительно значимой силой, на которую и опирался князь, оставались солдаты-наёмники. А наёмники, как известно, хороши в завоевательных походах, когда можно всласть пограбить поверженного, но вот при защите земель собственных, когда враг у ворот, а война идёт вовсе не так как хочется... Тогда те наёмники, что поголовастей да побеспринципней, начинают искать, где лучше кормят да больше платят.
А значит вопрос был только в цене - вернее, даже не в ней самой, а стоит ли оно того. Без затяжной осады и кровопролитного штурма взять стоящий на пути город, попросту перекупив его армию и записав её к себе на довольствие - решение, быть может, и не слишком славное, зато позволяющее существенно сэкономить время. ну и получить в своё распоряжение новых солдат, конечно же.

С Тельтиаром

30 июня, Монастырь Святых Мощей

Всякий, кто подъезжал к монастырю Святых Мощей, уже издали имел возможность лицезреть живое свидетельство величия и могущества Церкви. Стрельчатый свод собора врезался в небо подобно драконьему зубу, а массивные стены, окружавшие монастырь, сделали бы честь иному замку.
Убранство внутренних помещений было не то, чтобы излишне роскошно, но подчеркнуто торжественно. Вошедшего в зал, предназначенный для аудиенций, ожидали многочисленные статуи святых, искусно выполненные цветные витражи и висящий на стене, совершенно непонятно на чем держащийся (по легенде - поддерживаемый силой Святого Слова) огромный каменный крест. В дальнем конце зала восседал на своем престоле Папа Имперский - человек тех лет, когда мудрость уже пришла, а дряхлость еще не успела. Облаченный в золоченую тиару, он взирал на каждого пришедшего с легким налетом скуки в глазах, однако слушал внимательно. Он знал, как дорого может стоить не только одно слово, но и интонация, с которой оно произнесено. Потому не пропускал ничего.
Лаон Мэйн, как человек набожный поклонился три раза - первый раз при въезде в Святой Монастырь, второй раз - войдя в зал, третий же, остановившись перед Папой, а затем преклонил колено, опустив голову, и стал ожидать, когда Понтифик позволит ему молвить слово. Впрочем, маркиз, после своего успеха у эльфов, ожидал, что сумеет блестяще справиться и с новой задачей, поставленной перед ним князем. В конце концов, не зря же он почти две недели трясся в седле, покуда добрался до этой обители.
Понтифик осенил посла знамением господним, после чего негромко и вполне доброжелательно произнес:
- Встань, сын мой. С чем ты приехал?
Маркиз медленно поднялся, застыв в смиренной позе:
- Меня прислал Светлейший Князь Салвар де Лангли, Ваша Святость, - произнес он.
- Я наслышан об успехах Светлейшего Князя, - медленно, как будто задумавшись о чем-то, произнес Папа. - И о его благочестии также. С чем же он прислал тебя ко мне?
- Его Светлость желает заложить в центре Джехенны такой храм, какого еще не строили в княжествах и просит на то Высочайшего благословения.
- Это благое начинание, - ответил понтифик. - Я рад услышать, что Джехена Украсится новым храмом, и что ее правитель думает о вере. В нынешние смутные времена это вдвойне достойно похвалы и благословения.
- Смиренно просит Салвар де Лангли у Престола Святого символы веры для храма нового, - продолжил маркиз. - И надежду князь питает, что Ваша Святость лично фундамент собора освятит.
Понтифик выдержал небольшую паузу. Скорее для придания торжественности моменту, нежели для раздумий. Перспектива визита в Джехену уже обсуждалась им с различными высшими иерархами, включая старого и нового глав Инквизиции. Все, особенно последние двое, сходились во мнении, что на юге Церкви необходима надежная опора, и лучше князя де Лангли в этом смысле не найти.
- Да будет так, - был ответ. Короткий, но емкий.
Если бы Майн сейчас поднял склоненную голову, то все увидели бы его сияющее триумфом лицо - снова, снова у него получилось выполнить дипломатическую миссию и он не подвел своего князя! Скажи сейчас кто-нибудь маркизу, что Папа и без его просьб был готов в принципе отправиться в Джехену, он бы не поверил.
- Благодарю вас, Ваша Святость, - наконец смог произнести он, подавив улыбку.
- Благодарности вознеси Господу Всемогущему, - проговорил Папа благосклонно. - Я же, скромный служитель Его, рад благословить угодное Ему дело...

30 июня, дорога между Амондиром и Джехенной

Лэйтэ сделала знак рукой, призывая своих людей оружие опустить. Тишина, на мгновение воцарившаяся вокруг, нарушалась только позвякиванием металличаских частей уздечек, когда лошади эльфов качали головами. Эльфийка обвела своих "противников" внимательным взглядом и, наконец, произнесла:
- Мы воюем под знаменами де Лангли, - ее голос был полон металла. - Потому что король не дает нам возможности бить врагов наших. Сейчас мы спешим на битву с противными эльфийской природе гномами, что захватили укрепленный человеческий город. Последствия таких вот захватов, надеюсь тебе известны? Но ты не представилась. Мое имя В'Касс Лэйтэ леди Хэрнальт. А теперь мы поедем своим путем, нам нужно спешить. Со своими соотечественниками я не воюю, а если король призовет, тогда поспешу под его знамена, - заметив блеск в глазах эльфов, что стояли напротив, добавила. - Только вот придворная жизнь не по мне. Она меня убивает вернее стрелы.
Лэйтэ тронула своего коня шенкелем и тот сделал первые шаги навстречу эльфийскому войску, приказы следовало выполнять а Кираполис ждать не будет, пока ини тут рассыпаются в любезности.

Тиралл

Исгурд Змеиный Глаз парламентера слушал внимательно. В принципе он ожидал чего-то подобного, только не так рано, однако оно и к лучшему - от долгих осад в наемниках разброд и шатание начинаеться, они жаждут быстрых побед... и грабежей, но на этот раз грабить они не будут, а значит придеться и им платить, чтобы себя в руках держали. Однако, Исгурд об этом не жалел - все равно деньги казенные. И он был уверен - де Лангли заплатит, заплатит не спрашивая за что и как, если ему принесут город на серебрянном блюде.
Ведь это - Тиралл. Врата на Юг, в обход Империи с ее легионами, врата в земли орков, на которых давно пора нацепить рабские ошейники и отправить в гнить в рудники. Хотя сейчас ошейника просила одна конкретная орочья шея.
- Сударь мой, - сказал, выслушав речь горожанина Змеиный Глаз. - Сильнейший князь ныне, волею Господа, Салвар де Лангли в этих землях, и, как вы могли заметить - платит он солидно, не бедствуем, да и у него казна от злата ломиться. Кто под руку его встает - много выгоды для себя извлекает.
Впрочем, о том, что выгода есть, нобиль мог бы и сам понять, видя дорогое убранство командирского шатра (честно отобранного у разбитых гномов). Да и, явно у осажденных не было желания сражаться с армией, так легко расправившейся с горцами.
- Вобщем, сударь, мое предложение таково - вы, как добрый и благородный человек, получите свою награду, если спасете город от власти тирана и бессмысленной резни, ваши друзья и отважные соратники так же не останутся без поощрения, а воины, желающие сражаться за де Лангли будут поставлены на полное довольствие. В том мое слово и слово Князя.
Он назвал сумму.
- Жду вашего решения до рассвета, а после - постарайтесь чтобы Гролл выжил, я всегда мечтал об орчонке на цепи.

28 июня, вечер, море. *последний раз *

Конрад еще раз сверил курс и посмотрел на видневшуюся слева по борту узкую полоску берега. Так, придерживаясь прибрежных вод, им плыть еще сутки. Потом будет полноводная дельта реки, где хозяйничают речные разбойники на пару с морскими пиратами. Там нужно будет уйти дальше в море, но ненадолго. А потом – знакомые места и Эльнар.
Передав штурвал Михаю Гоцаку, своему помощнику, капитан отправился на нос, где виднелась серая фигурка жрицы. Михаю он доверял как самому себе, пускай тот и был родом из никогда не знавших моря мятежных Вольных Княжеств. За те одиннадцать лет, что они вместе с вислоусым Гоцаком плавали на «Соленой», Михай не подвел ни разу и вырос в отменного старпома. Вот и сейчас, уверенно кивнув Конраду, он встал за штурвал, щурясь от ветра.
Проходя мимо схода в трюм, Альвендейл прислушался. Купец Ганнер о чем-то ругался со своими помощниками. Те периодически вставляли свое «веское слово», но его тут же перекрывала сочная брань торговца. Конрад усмехнулся в усы и заглянул внутрь коридора. Из приоткрытой дверцы одной из клетей-кают высовывалось зеленое бутылочное горлышко.. Так.. Капитан нахмурился. Он запретил пьянствовать на время рейда. На берегу – пожалуйста, но в море это непозволительная роскошь. Он шагнул вниз, и словно по жесту мага, бутылочное горлышко тут же втянулось в клеть и оттуда послышалось разочарованное бормотание. Ах ты, тысяча акул и одна селедка! Это же этот проклятый гонец.. Пройдоха Мелвилл из Одена, гонец его Светлейшества графа Зенона Оденского, успел обобрать в кости добрую половину команды «Соленой», несмотря на все предупрежедния. А может и не только команды.. Интересно, а не отчитывал ли Ганнер своих лоботрясов именно за неуемный азарт и страсть к игре? Да уж, скорей всего так оно и есть. Может проверить не порченные ли кости у этого Мелвилла из Одена? Ладно, позже. Конрад всё же заглянул в каюту гонца – и тут же рывком выдернул оттуда за шиворот рыжеволосого Эйтара. Парнишке было всего семнадцать, он ходил на «Соленой» в юнгах всего полтора месяца и, конечно же, не смог удержаться от запретного. Вот и сейчас его порядком пошатывало и без качки, он бормотал что-то бессвязное, но не трепыхался. Видимо, понимал, что вся палуба этим вечером полностью на его и его швабры совести и шансы получить расчет в ближайшем порту весьма велики.
- Послушай-ка, великомогучий сударь, - ледяной взгляд Конрада встретился с осоловевшими глазами Мелвилла, шарящего вслепую по полу в поисках укатившейся бутылки. – На моем корабле я не позволю спаивать моих молодцов. Еще раз замечу такое – и дальнейший путь ты проделаешь в шлюпке без весел, подгребая себе сапогом. Я сказал, а ты слышал.
Альвендейл развернулся и потащил за собой вяло перебирающего ногами Эйтара. Тот, кажется, еще был под хмелем, но ничего, это ненадолго. Как только они вышли на палубу, Конрад передал юнгу с рук на руки Лесли с приказом «замочить и приставить к делу». Тот лишь усмехнулся, больно сграбастал юнца за веснушчатое ухо и аккуратно повел его к баку с морской водой для мытья палубы. Конраду было даже жаль мальчишку – услышанные мгновение спустя вопли были достойны криков с шибеницы. Ничего, пацаненок заслужил. Капитан продолжил свой путь на нос корабля.

Сильный порыв ветра подхватил конец шали жрицы, опершейся на поручни, и принялся рвать его из рук женщины, но тонкие пальцы держали ткань на удивление крепко. Тогда ветер выбрал другую тактику: выгнув шаль, словно парус, он внезапным, резким порывом сдул её с головы женщины. Волосы жрицы были уложены в тугой пучок, но прежде чем она снова завернулась в шаль, один пепельный завиток всё же выбился из прически и мягко опустился на шею. Конрад успел заметить это, и почему-то этот непослушный локон запал ему в душу. Необычная женщина. Как ни посмотри, красавицей не назовешь, но всё равно привлекательна. Было в этой Элении что-то магнетическое. Все магички – а Конрад был достаточно близко знаком с четырьмя, всё-таки в Городе Магов бывал часто – были красивы какоё-то неестественно естественной красотой. Она завораживала, кружила голову, манила мужчин, словно пламя – мотылька. Но в спокойной обычности Элении был какой-то вызов остальным магессам. Конрад попытался представить себе жрицу в компании Висении, Леи, Магды и той странноватой магички, которую он доставил почти к самим пиратам с месяц назад. Получилось что-то вроде голубя среди длиннохвостых птиц коррено, ярких обитательниц Западных островов. Забавно. Он тихо подошел и оперся локтями на борт рядом со жрицей.
- Сестра Иренна?

Она услышала его шаги и вовремя успела справиться с собой, шалью и ветром и успокоиться. Утерев капли морской воды с щек, Эления повернулась к Альвендейлу.
- Да, капитан? Что-то случилось?
- Что? – мужчина моргнул и растерянно улыбнулся. – Нет, всё в порядке, я просто подошел спросить, как вы себя чувствуете. Мне показалось, вас немного укачало.
Капитан был сама любезность. Интересный мужчина. И полезный. Вот только где зацепить крючок? Время сейчас нелегкое, полагаться на первого встречного опасно. Особенно, если тебе его посоветовали в Гильдии. Укачало? Неужели он заметил попытки сдержать смех? Эления мысленно улыбнулась. Возможно. Правда, слишком напоминает светский разговор. Попахивает интригами и неловкостью.
- Да, спасибо, капитан, но мне уже лучше. Такие мелочи меня не беспокоят, - жрица ответила такой же растерянной улыбкой и стала любоваться заходящим солнцем.
Последовала несколько затянувшаяся пауза, в течение которой Эления всё так же смотрела на волны и закат, а Конрад постукивал сапогом по борту.
- Сестра Иренна, а откуда вы родом?
Странный вопрос для заполнения неловкой паузы. Хотя банальности всегда не к месту. Зачем ему это? Вежливость? Личный интерес?
- Если вас это интересует, то я из Селесты. Это на Севере, - добавила она. Врать нужды не было, вряд ли южанин вспомнит это место. Скалы, чайки и сосны..
- Селеста? – капитан нахмурился, силясь припомнить хоть что-то знакомое. – Нет, не слышал о таком. Порт?
- О нет, просто деревушка на побережье моря. Кораблей больше рыбацкого или торгового «тунца» отродясь не видали, - она отмахнулась от дальнейших вопросов о своей родине. – А вы, капитан? Вы тоже не слишком похожи на имперца.
- В точку. Я с запада, с пиратских земель. – Конрад криво усмехнулся. – Верите?
- Почему бы и нет? – судя по уголкам глаз и губ, капитан не врал. Впрочем, Эления и так знала это наверняка. – Пират по рождению – и вдруг капитан «белухи»? С чего бы вдруг?
- Вы не первая, кто этим интересуется, и не последняя, кто услышит от меня всё тот же самый ответ: так сложилось, - мужчина резко улыбнулся, и Элении почему-то не захотелось заглядывать ему в душу глубже, чем сейчас. Интересный человек. Возможно, позже придется с ним поговорить и поизучать его получше. – Так сложилось. Я так решил. Извините за грубость, - несколько фальшивая улыбка любезности на обветренном лице смотрелась, как красный шелковый бант в волосах священника. – Могу ли я в качестве компенсации пригласить вас отужинать в моей каюте? Вас.. ну и вашего брата Беренгара, конечно, - поспешно добавил он.
Резкий переход. Слишком резкий. Что это с ним? Только сейчас хватило духу? Или.. Нет, Эления, хватит подозревать каждую левую пятку в мозоли. Придется, придется посмотреть на него поближе. Слишком всё это странно. Старая привычка сработала против её желания, опережая мысли и решения. Морщинок в уголке левого глаза больше, чем в уголке правого – любит общество женщин, но умеет держать себя в руках и не требовать силой. Родинка около крыла носа, слева, во второй четверти, явственно говорила о том, что способен всерьез увлекаться, а розоватое пятнышко рядом с ней – что в данный момент стоит на грани очередного увлечения. Так-так.. Блеск в глазах ровно такой, чтобы означать, что с выбранного пути он вряд ли отступится. Плохо. Даже угол наклона губ опасен – просто так отказать не выйдет, можно сразу всё испортить. Хотя, судя по взгляду, играть он не намерен. А вот жилка в зоне Эст на виске говорит, что заинтересован всерьез. А в целом выходит.. Нехорошо выходит. Тут либо так, либо эдак, да оба варианта нехороши. Неужели, он не понимает, что это глупо? Стоп, а может, он действительно не понимает? Впрочем, попытаться стоит.
- Капитан, неужели вы не боитесь скомпрометировать служительницу Церкви?
- Но при нас же будет брат Беренгар. К тому же, я уважаю Церковь. Я даже имел приятные беседы с некоторыми сестрами вашего ордена, - Конрад улыбался невинно, словно младенец, а в глазах играли бесы.
«Ах даже так?!» - Эления попыталась подыграть капитану и смущенно улыбнулась. Главное, сохранять спокойствие. – «Интересно, с кем же? Впрочем, гадать и не нужно. Как минимум Магда Рыжая, или, если быть официальной, то Магдалена Вальберген. Иначе с чего бы ей так нахваливать именно Альвендейла? Свинью пыталась подложить, кошка мартовская! Ну ничего.. «
- Не могу назвать себя приятным собеседником, капитан. Я предпочитаю тишину и молчание, чего и вам иногда советую. Неужели вы не боитесь прогневать Церковь?
Левая бровь Альвендейла дернулась, но блеск в глазах не потускнел. Он и впрямь решил поухаживать? Причем довести всё до конца? Неужели он надеется на взаимность? Хотя, если он до этого сталкивался только со слабыми на передок навроде Магды. То другого ожидать и не приходится.
- Я слишком уважаю Церковь и стараюсь не делать небогоугодных вещей, сестра. Но скоротать вечер за приятной беседой – на корабле иных развлечений не найти. Мы не будем обсуждать неприятные вам вещи, поверьте, - капитан нагнулся и осторожно прошептал на ухо Элении, пощекотав её щеку усами. – Я просто хочу узнать вас немного поближе. Вы удивительная женщина..
Такая близость и манящая аура Конрада наверняка пьянили женщин, возможно даже чародеек в особенности. Магда была Огненной, но Элении подчинялся Дух – и это меняло всё. Впрочем, стать чуточку ближе действительно хотелось. Главное определиться с границами «чуточки». Но это потом. А сперва нужно постудить его пыл.
- А вы не боитесь, капитан?
- Чего? Я не знаю слова «страх», - мужчина рассмеялся. – А если честно, то вы просто вскружили мне голову. Я не буду говорить красивых слов, но просто мне бы хотелось провести с вами вечер.. сестра Иренна.
Кажется всё. Нужно зафиксироваться на этой точке, дальше нельзя. А теперь самое неприятное. Магда и остальные ей не простят, если это сработает в полной мере. Она вовремя вспомнила, кого же ей напомнил Альвендейл.
- Вы так же упрямы, как ваш дед, Седрик Коршун, - Эления вздохнула и отвернулась, любуясь скользящими по волнам лучами заходящего солнца. – Даже когда ему было пятнадцать и он еще не носил своего гордого прозвища, то всё равно вечно пытался упросить меня взять его с собой.
- Простите, что?.. – смуглое лицо капитана слегка вытянулось. – Откуда вы знаете моего деда?
Было видно, что капитан лихорадочно пытается найти объяснение, как такое возможно, ведь его дед умер уже двадцать один год назад. Значит, в точку. Эления улыбнулась, всем видом изображая «ах, я же не знала, что вы не в курсе».
- Конрад, - она придвинулась ближе и слегка виновато заговорила. – Вы же знаете, кто я. Неужели вы считаете, что возможно в совершенстве овладеть Искусством за столь короткий срок обычной человеческой жизни? Магия дает нам некоторые преимущества. Например, большую продолжительность жизни. Чародеи в среднем живут около трехсот лет, Конрад. Например, Магдалене Вальберген, - Эления позволила себе немножко подгадить мерзавке и вкрадчиво продолжила, - почти двести семьдесят. А мне – сто сорок шесть, Конрад… Вы не вспомнили моей родной деревни, потому что она была разрушена до основания, а потом поглощена Проклятыми Землями сто двадцать семь лет назад.
По еще более вытянувшемуся лицу капитана, Эления поняла, что достигла желаемого результата.
- Пойдемте к вам в каюту, капитан, здесь дует.
Конрад Альвендейл ошарашено кивнул и взял «сестру Иренну» под руку. Теперь он будет более настороженным, но это ненадолго. Эления облегченно вздохнула. К концу путешествия она должна помочь разобраться капитану в его отношении к ней и превратить его в надежного союзника. Первый шаг уже сделан, дело за малым.

Окрестности города Бредаблик
К сотникам подбежали скороходы из подмастерьев, доложив что у города стоит большой лагерь, и смрад окрест стоит такой что нет сомнения никакого что умертвия там. Главы порешили что на ражен лезть нынче не с руки, и с боем в город прорываться ненадежно, нынче каждый воин на счету. Пожилые гномы отсоветовали шахтами техническими к рудникам выходить, а от туда по штольням, коли те не завалили еще защитники города в пещеры да тоннели под городом пройти, на том и согласились.
Отвалы пустой породы коническими холмами высились на юго-западе, мелкая щебенка и крупные угловатые камни нещадно впивались в ноги даже через толстую подошву гномьих сапог, щебенка постоянно осыпалась норовя уйти из под ног неловкого ходока, те из бывалых что в города людские хаживали, посмеивались в бороды, то-то с конницей здесь потеха была бы, ни один конь ни живой не мертвый по такой почве не то что не поскачет а и не пройдет, никакие подковы не помогут, острые камни в дрызг копыта раздерут, тут и пешему то не сподручно. Среди насыпей там и тут торчали потрепанные ветром деревянные срубы истлевшие а местами и обгорелые, видать здесь раньше известь калили, или чугун черный из руды выплавляли. Даже гномы не сразу проходы в штольни нашли, и прежде чем в дыру зияющую словно язва лезть, окликнули в гулкую тишину кто они такие есть и с чем пожаловали, через пару мгновений из темноты донесся приказ стоять где стоят и с места не сходить. Из зева вышел престарелый гном седой и с лицом сморщенным, словно сушеный плод. Осмотрев ратников подслеповатыми глазами, почтенный старец нахмурился и закричал в проход что-то на восточном наречии, и пошел вниз, сказав поторапливаться. Войско построившись так чтобы в случае атаки прикрыть уходящие в тоннели отряды, постепенно втянулось в темный провал в теле холма.

Кираполис град. Палаты княжеские.
Гномы захмелевшие, пояса распустив, восседали за столом пиршественным, глазами осоловелыми озираясь. Двалин же речам произносимым внимал, а как закончили дела вожди обсуждать, распрощались гномы учтиво, и походкой нетвердою палаты княжеские покинули.

Поселение Озерное.
Глоин со ратники, безо всякого препону до поселения что на озере южном добрался. А как узрели жители рати гномьи, устрашась лиходейства и смертоубийства душегубного, ратников с почтением приняли. Бургомистр же Глоина уверил, что от поселения гномам всякое содействие будет, только бы непотребства никакого жителям те не чинили, да от лиходеев коли нужда такая буде оборонили.
Отдохнув с похода Глоин дальше, вдоль берега озерного дружину повел, отряд невеликий в поселении оставив, да велев из местных какой ни есть полк набрать да к делу ратному приспособить, дабы было жителям кем от ворога оборониться и без гномьих ратников.

Проклятые земли. Ирас Тенеброс.

Длинные хрупкие пальцы замерли в воздухе, едва не касаясь вскрытого массивного черепа существа, распростершегося на операционном столе. Они то чуть шевелились, будто ощупывая незримые нити и струны, то замирали, будто владелец их чутко прислушивался к чему-то. Но вот, искомое обнаружено и в дело пошел инструмент с длинным, тонким, изогнутым жалом и столь же длинный и изящный пинцет, держащий кончик тончайшей золотой проволоки. Погрузившись в любимую работу, Базилиус почувствовал, что хорошее расположение духа вернулось к нему. Раздражение отступило, и теперь некромант вновь стал спокоен и рассудителен. Ведь ничего особого не случилось. Ну, не получилось допросить своего незваного гостя, - не велика важность. Конечно, странно, что этот старичок оказался устойчивым к гипнозу. А сердиться на ту ерунду, которую лепетал этот маразматик, воистину глупо. В конце концов, можно сказать, он даже немного отдохнул за этой бессмысленной и довольно забавной беседой. Вилла аккуратно подцепил пинцетом один из кристаллов горного хрусталя и вставил в пустую глазницу Котенка. Тихо зашелестели слова заклинания, звуки древнего языка шуршали как сухая змеиная кожа, сброшенная по весне. Крохотные нервные и мышечные волокна начали оплетать камень. В глубине кристалла родилась искорка и чем прочнее становилась связь между хрустальным кабошоном и созданием из плоти и крови, тем сильнее разгоралась она внутри камня. Центральный глазной нерв обвился вокруг золотой проволоки, призванной усилить передачу нервных импульсов, вокруг хрустального глаза сформировалось подобие век. Базилиус продолжал читать заклинание, внешне оставаясь невозмутимым, но в душе… как давно он не испытывал такого восторга, такой радости, что граничила с болью и грустью. Веки сомкнулись, скрыв кристалл, а когда они открылись вновь, камень светился ровным бледно-голубым светом. Некромант отпил из чашки остывший чай, пересохшее горло требовало влаги. Итак, с первым глазом все прошло нормально и можно приступать к следующему этапу операции. Вот только бы унять эту нервную дрожь и противный озноб, расползающийся по всему телу. Вилла знал, - он вкладывает в свое детище не только средства, но и свои жизненные силы, частичку своей души. Но разве может его остановить какое-то недомогание, когда он вплотную приблизился к величайшему открытию своей жизни. Котенок будет не просто боевой машиной. Нет! Он будет обладать инстинктами, разумом и независимостью! Мощь и свирепость в сочетании со скоростью и хитростью! Старый некромант с нежностью и грустью улыбнулся, коснувшись своего детища. Даже жаль, что работа подходит к концу. Всего несколько дней понадобится для полной анимации Котенка, а затем тесты и испытания. Как жаль, что костяные пластины для брони так и не найдены. Сделав последний глоток чая, Базилиус решительно отставил чашку, - пора продолжить работу.

Проклятые Земли. Близ переправы Лжеца.

Жнец еще раз плеснул себе в лицо ледяной водой из ручья. Холод быстро выгнал сон из его тела и разума, и теперь он был готов к решительным действиям. Но как всегда говорил отец, перед началом решительных действий следует решительно задуматься. А подумать было о чем. Во-первых, они почти догнали армию Лжеца, можно сказать шли по их следу. Стоит ли объединяться с нею или следует остаться отдельным подразделением? Об этом Жнец смог бы сказать, лишь увидев армию союзника. Во-вторых, следовало бы выработать план совместных действий войск. Но и это придется отложить до встречи вооруженных сил Лжеца и Виллы. Ну, и, конечно же, следовало бы подумать о Котенке. Нет, действовала она неплохо. Память у девчонки замечательная, но вот решительности не хватает. А жаль. К ее бы способностям да бешеный напор… угу, и внешность эльфийки. Жнец фыркнул, почувствовав что мысли его идут вовсе не в деловом ключе. Ему бы о войне думать, а не о девичьих прелестях. Нет, прав был отец, пора ему остепениться, так ведь некогда, - война грядет. Командующий двинулся в сторону своего лагеря, уже снимающегося с места и готовящегося к новому марш-броску.

29 июня, ночь.

Запахнув плащ от промозглого морского ветра, Эления свернула за угол. Темная фигура, вот уже полчаса следовавшая за ними от самого порта, ускорила шаги, чтобы успеть заметить, куда пошла жрица и монах. Имперский шпион? Обычный грабитель? В такой поздний час вполне может быть и так. "Соленая" задержалась в море из-за прихотей лоцмана, и Конрад еще долго, до самого причала, ворчал, что мало того, что пошлину стали брать непомерную, так еще и наглых лоцманов понаставили. Эления только молча улыбалась. Они с Конрадом прекрасно поладили за время плавания, и даже тот маленький инцидент не испортил общей картины. Теперь капитан Альвендейл вез в Город Магов еще несколько запечатанных конвертов, которые нужно было разнести по разным адресам, и пару устных посланий. Можно было надеяться, что всё пойдет как надо.
- Брат Беренгар, как вы считаете, стоит ли беспокоить капеллана Обители Святой Екатерины сейчас, в столь поздний час, или переночевать в местной гостинице? - Эления знаком показала, что следует замедлить ход и свернуть налево в проулок. Пришлось слегка пустить в ход магию - три совсем тонких нити, одна из которых заглушила стук копыт в одном месте, вторая укрыла затаившихся всадников маской тени, а последняя осторожно перенесла голоса и легкий цокот подков по булыжной мостовой дальше по улице за угол дома. - Я боюсь, что сейчас просто свалюсь с лошади от усталости и никакие молитвы Создателю мне не помогуть. Бренная оболочка слишком слаба.
- Кхм.. да, пожалуй, - голос Нучо стал удаляться, и воспитанник Элении на секунду запнулся, недоуменно глядя на жрицу, но послушно продолжил. - Насколько я знаю, здесь должна быть неплохая гостиница, "Сломанное колесо", кажется. Это прямо по улице. Осторожней, сестра, смотрите по сторонам.
Темный силуэт мягко скользнул мимо проулка - если бы не тонкий слух Элении, они бы не заметили его до самой Обители - и пошел дальше. И тут же прижался к стене, едва выглянув за угол, поняв, что его обманули. Блеснула сталь кинжала - по хватке жрица сообразила, что его можно метать, а значит надо быть осторожной - и мужчина заозирался. Простой грабитель, слава Создателю. Или слишком хорошо притворяется. С таким можно не церемониться. Но на всякий случай... Эления поджала губы и вышла из тени. Несложный жест рукой - заклинание новичка - и неудачливый преследователь надежно прилип к стене, спеленутый нитью магии.
Первым делом нужно открыть лицо, но свое оставить в тайне. Это всегда действует как надо.
- Кто ты? - тонкие брови, слегка удлиненные глаза.. Полуэльф? На грабителя непохоже.. - Кто тебя послал, неудачник?
Пленник молчал. Эления мягко улыбалась. Она осторожно потянулась к сознанию мужчины - и удивленно выгнула бровь. Блок? Да еще какой умелый! Здесь, в Империи? Ну уж нет! Потерпи, мальчик, мне слишком нужен твой заказчик.. Тонкий острый щуп начал вскрывать слой за слоем защиты, глаза пленника изумленно расширились и начали закатываться. Главное не пропустить спусковой крючок на случай самоликвидации. Парнишка должен остаться в живых.. Еще немного.. и еще.. Если бы не путы, удерживающие пленника на месте, он бы уже давно осел бесформенным кулем на землю. Вот.. Готово! Что? Эления раздосадованно прицокнула языком. Парнишка был всего лишь посланником местного воровского синдиката. Приказ был немногословен: проследить и при возможности обшарить, потом доложить. Времени разбираться с этим нет. Вроде бы всё просто, да.. Но откуда у парнишки такой умелый ментальный барьер? Зачем он был ему нужен? Задержать её? Что-то скрыть? Отбросив ногой в сторону кинжал из руки преследователя, Эления отошла назад и оглянулась на Нучо. Парнишка будет спать еще час. Странная встреча со странным человеком. Синдикат синдикатом, но вот кто их заказчик? неужели нужные слухи таки пошли по Городу и уже успели долететь сюда? Если так, то Грюм сотоварищи уже должны начать работу по выявлению дыр. А пока надо спешить.
- Святой брат, быстрее, грабитель будет спать еще некоторое время, а нам нужно быстрее достигнуть дверей Обители. Мне страшно, брат Беренгар!
Нучо молча кивнул и дал шенкеля своему ишаку, который тут же быстро затрусил по мостовой в направлении южных ворот. С капелланом Георгием уже всё было договорено. Оставалось лишь добиться аудиенции у Матери-Настоятельницы..