Москва, июль 2014 года
Ночной город светился россыпью огней; человеку, смотревшему на него с крыши одного из самых высоких зданий в Москве, этот вид напоминал ночное небо и созвездия на нем. Странное ощущение – ведь стоило лишь поднять голову, чтобы увидеть подлинное небо.
– Небо и земля… что в чем отражается? – произнес он вслух, разговаривая, как могло показаться, сам с собой – больше никого на крыше не было. – А мы, все люди… вечно между землей и небом, только не задумываемся об этом.
Тихий шелест ночного ветра был ему ответом.
Человек коротко усмехнулся.
– Даже жаль, что такой город станет ареной боя. Впрочем, если они будут осторожны… а я об этом обязательно напомню, никому ведь не нужно…
Он чуть пожал плечами, не закончив фразу.
Правой рукой он рассеянно перебирал семь маленьких медальонов – серебро и железо, сталь цепочки и черненый узор по самому металлическому овалу.
– Они прибыли, – раздался шепот, – все, кого я нашел. А вакансии… заполнятся очень быстро, как всегда и бывало. Грааль ждет вас, Волшебники. Хотя нет… Грааль ждет одного из вас. Попробуйте хотя бы в шестой раз ничего не испортить.
Левая рука сжалась в кулак.
И где-то глубоко под городом, неслышным мощным гулом отозвалась сила…

Персонажи и игроки:
Мастера:
Бахадыр Зарипов – Хома
Давид Моисеевич – Orrofin
Данила Филин – Арьята Кари
Ирина Лесанова – Соуль
Отец Сергий – Scorpion(Archon)
Сестра Серафима – Инэйлэ
Томас Виндворт – V-Z

Слуги:
Арчер – Orrofin
Ассассин – Хома
Берсеркер – Scorpion(Archon)
Кастер – V-Z
Лансер – Инэйлэ
Райдер – Арьята Кари
Сэйбер – Соуль

Обсуждение

очень ранее утро нолевого дня

(Соуль, Визет)

(южное Бутово)

...Кастер!

Полночь давно прошла, покинув выгоревшее до черноты после заката небо. Утренние сумерки кутали улицы в туман; до того, как солнце появится со стороны востока, оставался час. В складках одежды полумрак превращался в глубокие тени, и блеклый свет едва-едва проникал через плотные и одноцветные портьеры, серо-зеленые. Лицо Волшебницы казалось серебристо-белым. Она закрыла глаза.
На короткий миг все: и стены, и пол, покрытые деревянными панелями, и портьеры, и молодую женщину, - озарило яркой, льдистой, как вершины гор, вспышкой.
Волшебница медленно опустила руку.
- ...мой Слуга.
Круг призыва, только что нестерпимо сиявший, озарявший комнату призрачным светом, погас, схлынул - оставляя в самом центре рисунка неподвижную фигуру.
Худощавый... пожалуй, даже скорее худой, очень жилистый, словно сплетенный из стальных веревок. Тело скрывало просторное коричневое одеяние, но с левого плеча свисал смотревшийся удивительно ярко белый шнур из хлопковых нитей.
На вид ему было лет пятьдесят; длинная, полностью седая коса спускалась до пояса. А глаза были закрыты - словно появившийся еще не проснулся.
И последним штрихом было оружие, заткнутое за веревку-пояс - боевой топор на длинном древке с полулунным лезвием и колокольцами, укрепленными на обухе.
- Так... - медленно произнес пришедший через круг призыва. - Значит, добрались и до меня...
По-прежнему не открывая глаз, он безошибочно повернул голову в сторону Волшебницы.
- Ты ли мой Мастер?
Волшебница неторопливо приоткрыла глаза, в которых еще стоял отблеск нестерпимой вспышки. Взгляд скользнул по Слуге.
- Верно, Кастер, - женщина медленно подняла руки и соединила их возле груди. - Намасте.
- Я рад приветствовать хозяйку дома, в который меня пригласили, - отозвался Кастер, отвечая тем же жестом.
И вот теперь он глаза открыл.
Черные-черные. Полные непроницаемой, но живой черноты, сплетения теней - словно сквозь этот взгляд в мир смотрела бездна Тапана.
Волшебница задержала взгляд на чужих глазах и, спрятав одну ладонь в карман длинной юбки, отошла к окнам.
- Я рада приветствовать тебя в своем доме, - женщина потянула серый шнур, сворачивая портьеры. Комнату залил ровный бледный свет. - Меня зовут Ирина.
- Отец назвал меня Рамой, люди звали Рамой-с-Топором, а ты назвала меня Кастером, - прозвучал ответ. Со странной интонацией - словно Слуга повторял то, что когда-то давно говорил совершенно другим людям. - Можно считать, что все это верно.
- Я догадывалась, когда нашла артефакт в Курукшетре, и сейчас, увидев твое оружие, убедилась.
- Подарок Синешеего узнают всегда, - Кастер неспешно покинул круг призыва. - Как оно сейчас, Поле Куру?
- Большой город. Каждый год туда приходят паломники, - Ирина обернулась.
- Это мало изменилось, значит, - констатировал сын Пламенного Джамада. - А это что за город?
- Москва, - Волшебница переплела на груди руки, - столица Российской Федерации. В твое время здесь едва ли было хоть что-то.
- Москва, - задумчиво повторил Кастер незнакомое слово. - Российская Федерация. Да, раньше таких мест во Втором Мире я не знал. Но вроде бы...
Седые брови сдвинулись; Рама разбирался со сведениями, втекавшими в сознания Слуг при призыве.

(Кастер и Мастер, Визет и Соуль)

- Призыв же раньше проводился в совсем другом городе?
Длинные пальцы Волшебницы сжались на локтях.
- Раньше, да.
- Что-то изменилось?
Ровный серый свет серебрил правильный профиль и подстриженные волосы женщины. Она побарабанила пальцами по предплечью.
- Войны под запретом.
- А, так Волшебники все же осознали, что так и до "Беспутства Народа" можно дойти, - сделал вывод Рама. - Но Война, как понимаю, все равно идти будет, раз уж я здесь.
Вместо ответа Ирина кивнула.
- От одной битвы я уклонился, от второй не выйдет, - мрачно рассудил Кастер. Внимательно посмотрел на Ирину. - Сама ты по рождению не из кшатрийского рода?
Волшебница расцепила руки и негромко засмеялась в ладони.
Рама удовлетворенно кивнул, правильно поняв смех.
Ирина глубоко вздохнула.
- Я могу показать тебе окрестности, недалеко, пока не стало слишком людно.
- Вот это с радостью, - согласился аскет. - Даже в призрачной форме толпы я не люблю.
- Я вообще не люблю дышать трижды прогнанным через чужие легкие воздухом и выхлопными газами. Пойдем.
Кастер чуть заметно наклонил голову, пощипывая кончик белой косы.
- Мне перейти в призрачный облик?
- Сейчас тебя мало кто увидит, - Ирина подобрала со стула в прихожей легкую ветровку. - Мои соседи сочли бы тебя одним из "тех", "странных", знакомых.
- То есть? - густые брови взмыли к линии волос.
Женщина отворила дверь на лестничную клетку. На чисто подметенном полу лежал полуразмытый квадрат оконного света.
- Ко мне приходят странные люди, иногда.
- Как интересно, - хмыкнул Рама. - Что ж, пусть будет так. Только вот... Какая-нибудь ткань найдется?
- Возьми в шкафу коричневый плащ. Он моего отца.
Кастер, осмотревшись, легко отыскал нужное. С некоторой неловкостью облачился в непривычную одежду, довольно кивнул: топор скрылся под плащом.
- Как его зовут? Твоего отца то есть.
- Игорь. Маму - Евгения. Их фотографии висят на кухне, а сами они сейчас в Курушкетре, или в Сиднее, а, может быть, - Ирина выразительно изогнула русые брови, - вообще где-нибудь на Яве.
- Странники, - констатировал Кастер. - Хорошо. Значит, Ирина...
Он на мгновение задумался, пытаясь образовать "дочь Игоря" по правилам санскрита, и недовольно тряхнул косой, не добившись успеха.
- Можно не полным именем, Ира.
Волшебница жила на седьмом этаже. Сверху лестница казалась квадратной пропастью, а снизу - квадратной пружиной. Пронзительно скрипнула дверь подъезда, и губ коснулся ветер с привкусом прудовой воды. Многоэтажный дом за спиной на полмгновения показался скалой. Через два десятка шагов лежала широкая дорога, а за ней - трава и водяная гладь.
- Мой дом едва ли не самый южный в Москве, - обернулась Ирина. - В центре ты вряд ли найдешь хотя бы глоток свежего воздуха.
Кастер огляделся; прикрыл глаза, подставляя лицо ветру.
- Да. Чем больше люди увлекаются Каноном Зодчих, тем больше забывают о лесах.
Ирина протянула руку, указывая на полуразмытую утренним туманом серо-белую стрелу легкого метро.
- Видишь эту линию? Для меня она как бы отмечает край. За ним начинается серый асфальт, машины, которым не хватает места, и оседающая на лице пыль, - женщина встряхнула запястьем. – Впрочем, неважно.

(те же)

Новая память услужливо подсказала значение; Рама медленно кивнул. Бросил взгляд на дом за спиной.
- Здесь все дома такие?
- В центре немногим ниже. Есть старые кварталы, довольно красивые, - Волшебница пересекла абсолютно чистую в ранний час дорогу и остановилась, обернувшись. - По городу тебе придется следовать за мной в призрачной форме. Твое оружие...
- Слишком заметно, да, - хмыкнул Рама. Топор-Подарок и в его время выделялся, что уже говорить о нынешнем?
Аскет поднял взгляд к небу, несколько секунд помедлил.
- Мне понадобится лук.
Ирина уперла ладони в бока, смяв ладонями складки юбки:
- Какой силы натяжения?
- Как можно больше, - пожал плечами Кастер. - Или сейчас уже делают такие луки, какие и ракшас не согнет?
- Скорее, наоборот. У моего спортивного лука сила натяжения всего двадцать три килограмма, многие древние луки превышали это значение в несколько раз.
Рама сощурился, вновь обращаясь к новой памяти и переводя незнакомые меры в привычные. Неохотно кивнул:
- Да, мне надо побольше. Иначе "Прадарану" в ход не пустишь...
Последнее было сказано со странной интонацией - смесью сожаления и облегчения. Ветер бросил в глаза Волшебнице завиток пепельно-русой пряди, женщина откинула волосы легким вздохом и переспросила.
- Небесное оружие, - пояснил Кастер. Помедлил, подбирая слово из новых времен. - Заклинание то есть, боевое. Но для него нужны лук и стрелы.
- Я хотела узнать, в чем оно заключается, если ты не возражаешь.
- Конечно, - чуть шевельнулись плечи под плащом. - Есть лук, есть стрелы. Когда стрела посылается в полет - то произносится должная мантра, и стрела облекается мощью, подобной ваджре. Все просто.
- Куда уж проще… - с легкой иронией откликнулась Волшебница.
Она сделала еще несколько шагов прочь от дороги, туда, где начиналась немного пожелтевшая от солнца трава. Подумав, женщина сбросила сандалии, потом наклонилась и взяла их в руку. Кончики травинок укололи ступни.
- Ты можешь найти других слуг?
- При помощи Астро-Видьи... - Рама вновь пожал плечами, снова запрокинув голову, глядя в небо. - Этому я не учился, всегда был более сведущ в разрушении. Но могу совершить обряд поиска, воззвав к Ганеше; надеюсь, он не вспомнит про бивень.
Ирина смотрела на него спокойно, повела пальцами, сжимавшими шнурки сандалий.
- Я не знаю ничего о других Мастерах и их слугах.
- А нынешними средствами узнать нельзя? - осведомился сын Пламенного Джамада.
- Прежние войны были официальными, а имена Мастеров – известны. Я могу надеяться только на то, что что-нибудь удастся узнать из речи устроителя.
- А когда она должна состояться?
- Сегодня ночью, - ответила Волшебница и подняла к лицу запястье, скрыв зевок. – До нее я надеюсь еще выспаться.
- Невыспавшийся человек подобен непочиненной колеснице, - одобрил Кастер. - Я в таком случае пока займусь тем, что присуще моей вар... моему классу.
Ирина негромко засмеялась в ладонь:
- Не переживай, меня не смущают твои... родные названия.
- Рад этому, - спокойно отозвался Рама. - Но я просто не уверен, можно ли назвать то, что именуют "Кастером" полноценной варной.
- Тогда ты в этой варне один.
- Карма, - недовольно поморщился Слуга. - Когда-то я желал избавить Второй мир от кшатры... и вот, пожалуйста, одинок в своей варне. Кала умеет пошутить.

(те же, немного позже)

Они вернулись, когда часы показали шесть пятнадцать. Дом начал просыпаться, из-за закрытых дверей доносились голоса. Ирина забрала у Кастера плащ и плечом захлопнула дверь, потом, не глядя, повернула треугольную ручку замка.
- Что тебе необходимо, чтобы ты не чувствовал себя… стесненным?
Рама задумался; сухие пальцы дернули за кончик косы, растирая в пальцах. Раз, другой...
- Практически ничего. Для войны - лук, колесница, если учитывать только людской мир. Для себя - ничего, на Махендре у меня было меньше.
- Тогда я отдам тебе комнату, которую называю библиотекой. Если для заклинаний тебе потребуется пространство, пользуйся гостиной, в которой я тебя призывала, хорошо?
- Хорошо, - кивнул Рама. Подумав, неохотно признал: - Если понадобится проводить обряды, то может потребоваться что-то еще. Чаши, топленое масло, например... Но это потом.
Ирина повесила плащ обратно в шкаф и кончиками пальцев подтолкнула Кастера в гостиную.
- У меня найдется многое. Если говорить твоим языком, я бы принадлежала к касте брахманов, жрецы. Мои предки на протяжении многих лет были волхвами.
- Так их называли здесь? - уточнил Рама. - Об этой стране надо узнать больше.
- Ты должен уметь читать на моем языке, верно?
- Те знаки, которые видел на улицах, я прочесть мог. Всегда знал, что изучение Вед пригодится даже после смерти.
- Тогда я подберу для тебя книги, - кивнула Волшебница. – Если ты сочтешь их достойными внимания и свободного времени, то прочтешь. Погоди немного, мне следует позвонить.
Аскет на мгновение нахмурился, а потом кивнул - новая память вновь подсказала иное значение. Ирина сняла трубку стилизованного под старину телефона и по памяти, не заглядывая в записную книжку, набрала номер. Неяркий свет обрисовывал аккуратную фигуру Волшебницы, немного позолотил волосы. В трубке протянуло несколько долгих, монотонных гудков.
Рама смотрел перед собой, вновь сжав в пальцах кончик косы, другой рукой же поглаживая ледяное лезвие топора. В остальном же он был совершенно недвижим, словно изваяние, зачем-то поставленное в квартире.
- Здравствуй, Валентина… Я надеялась позвонить до того, как ты уйдешь с обеда. По моим прикидкам, у тебя сейчас около часа, так? Ну, как они?..
Несколько секунд Ирина молчала, слушая, потом ответила:
- Я рада. Очень хорошо. Позвоню еще завтра примерно в это же время, - и затем. – До встречи.
Она опустила трубку на негромко звякнувший рычаг.
- Сейчас я покажу тебе свой лук, но мне кажется, что для тебя он будет слабоват.
- Ты уже говорила о нем, - отозвался Кастер. - Может, и окажется, надо посмотреть.
Волшебница ушла в дальнюю комнату и вернулась через некоторое время. В руках она держала спортивный лук, из металла и дерева. Плавно переходили одна в другую пластинки клена, палисандра и ореха. Лук был немного больше полутора метров, а руке – казался, как перышко, легким.
Слуга, взглядом испросив разрешения, взвесил лук в руке, хмыкнул. С легкостью натянул, немного подержал тетиву, представляя, как именно сорвется стрела.
- Для меня все же легковат, - признал Рама. - Маха-дханур сейчас вряд ли найдешь, но для Астро-Видьи нужен лук помощнее.
- Во сколько раз?

(закончили на пока)

- Три-четыре, лучше в пять, - подумав, ответил Кастер. - Чем сильнее бьет лук, тем меньше стоит заботиться о том, чтобы сама стрела долетела до цели, можно сосредоточиться на мантре.
- То есть немного больше ста килограмм, - задумчиво проговорила Ирина. Она щелкнула пальцами. – Да, найдется. Только надо будет его предупредить…
Еще раз соединив указательный и большой пальцы, она поманила Кастера за собой.
- Подберу тебе книги пойду спать до полудня.
- Пусть Мара не коснется твоих снов, Мастер, - с легкой иронией пожелал Рама.
- Слава Богу, я не Будда, чтобы искушать меня видениями соблазнов...
- Кто? - удивленно уточнил Рама.
Волшебница обернулась:
- Если вкратце, один великий и достигший просветления человек, которого Мара искушал снами.
- Успешно?
- Не очень, - ответила Ирина и исчезла в полумраке дальней комнаты.
Оттуда донеслись негромкие шорохи, потом выбежала кошка - светло-серая мейнкун с темными полосами. Заметив Раму, зверь остановился. Кошка удивленно присела, оглядывая незваного, по ее мнению, гостя. Седые брови взлетели вверх - подобные звери аскету были незнакомы. Первая мелькнувшая мысль была "тигренок?", но расцветка ясно указывала, что раджи джунглей в родителях у зверя не было. Кошка осторожно подкралась ближе к неподвижному Кастеру и начала его неторопливо обнюхивать, иногда резко отклоняя назад точеную голову. Рама не мешал: на Махендре он привык к вниманию животных. Хотя и впервые встречал зверя, не пытавшегося избежать его взгляда. Похоже, кошка была привычной… и не к такому.
Ирина вышла, неся несколько книг. Женщина взглянула на кошку, зверь обернулся, моргнул.
- Фрида. Ее зовут Фрида в честь одной художницы.
- Похожи характером?
- Котенку понравились репродукции ее картин, - ответила Ирина.
Она протянула книги Кастеру.
- Благодарю, - Рама осторожно принял их, открыл верхнюю, глянул на страницу. - Сколько уже времени не руками их пишут?
- Первая печать появилась в одиннадцатом веке... Кастер?
- Все изменилось, - с оттенком печали констатировал Рама. - Но глупо было надеяться на обратное.
- Послушай...
Аскет ответил вопросительным взглядом.
- Возможно, я - не лучший мастер, но я сделаю все, что в моих силах, - закончила Ирина.
Рама пожал плечами.
- Я был не лучшим сыном, я был не лучшим брахманом, может, я был не самым лучшим учителем... Но всегда делал все, что мог. Теперь все возможное будем делать вместе, и все получится.
Волшебница отпустила книги, отдавая их Кастеру и неловко отерла ладони о рукава рубахи. Один приподнялся, отрыв краешек ровного узора командных заклинаний – от локтя они поднимались выше, к плечу, прячась под тканью.
- Тебе стоит поспать, - посоветовал Рама. - Скоро сон будет очень ценным временем.
- Не переживай. Как всякий хирург, я достаточно работоспособный человек. У меня бывали очень долгие операции... - она замолчала, потом мотнула головой, и на секунду лицо скрылось в вихре русых и волнистых прядей. - До полудня.
- Даже Миродержцы спят, - фыркнул Рама, - так что не стоит людям пытаться сравняться с ними в этом.
- А ты, оказывается, моралист… - хмыкнула Волшебница и, уходя, махнула рукой, повторив. – До полудня.
Рама коротко кивнул, и неспешно двинулся в гостиную, на ходу вновь открывая первую книгу.

Две минуты первого.
День № 0
Сивцев-Вражек переулок.

Встреча с Гневом.

(писано со Скорпионом)

В тот тёмный час, когда полночь ещё прошла, а новый день ещё не наступил, когда границы становятся тоньше, а тени обретают глубину, когда спящим являются сны столь странные и тёмные, что они их неизменно забывают, в этот самый час Давид Моисеевич распахнул толстый том. Его библиотеку сейчас было трудно узнать: книжные полки и окна закрыты тяжёлой тёмной тканью, Паркетный пол разрисован мелом и, похоже, начинает светиться, а пятирожковая люстра мелко дрожит и потихоньку качается. Пожилого интеллигента тоже было трудно узнать: белоснежный балахон с глубоким капюшоном, книга в кожаном переплёте весьма потрёпанного вида, к тому же не опирающаяся ни на что, кроме воздуха. И слова. Слова древнего языка, который звучал ещё до того, как этот мир возник. Слова Творения и Заклинания, по крупицам собранные за много тысячелетий человеческой истории. Слова, завершающиеся таким простым и таким режущим слух:
- Берсеркер!
А потом в просторной комнате разом стало тесно, ибо явился Он.
Огромный - не только по людским меркам. Словно высеченный из гранита колосс, недвижимый, молчаливый... словно и не воплощение ярости, а родосский исполин, безразличный ко всему и вся. Такой же холодный. Сияющий древними доспехами из далёких, очень далёких времён.
- Я - Берсеркер. Я - Слуга и призван тобой. Отвечай - ты и есть мйо Мастер?
Голос гиганта ронял слова, словно пудовые глыбы. В глазах, однако - чёрных, глубоких и ярких, словно два пылающих угля - вместо ожидаемой необузданной, первородной дикости проскальзывало... любопытство?
- Да это я, - ответил маг и, наконец, позволил себе закрыть книгу. – Давид Моисеевич Шварц, сын Израелев и в некотором смысле маг.
- Сын... чей?
Несколько мгновений огромная фигура молчала. А после - захохотала так, что затряслись, кажется, даже стены.
- Прости меня, Мастер... Но судьба порой обожает шутить. И над нами она подшутила. Я - Берсеркер, и я твой Слуга. Повелевай!
- Ой-вей, и что же всем так неймётся поговорить насчёт юмора судьбы! – фыркнул Давид Моисеевич, через голову стягивая балахон и обнаруживая под ним вполне себе обычную пижаму и мягкие тапочки. – Что ж ей ещё, бедняжке остаётся, кроме как шутить. Как тебя зовут, Слуга, скажи уж!
- Ну, значит, и тебе доведётся посмеяться сейчас, Мастер. Моё имя когда-то наводило ужас на подобных тебе, и немало народа вашей земли я сокрушил своими руками, - Берсеркер расправил плечи. Послышался скрежет, который не назвал бы хрустом разминаемых костей даже ветеран нескольких войн. Огромные ручищи гиганта сошлись, издав громовой хлопок, и призванный возгласил, не ажлея торжественности для столь незначительной фразы:
- Я - сила. Я - гнев. И имя моё - Голиаф.
Давид Моисеевич пожевал губами, поправил очки и лишь после этого присоединился к хохоту гиганта. Разумеется, на фоне его могучего баса, старческий дребезжащий тенор Шварца совершенно не звучал, но разве это когда-нибудь служило помехой искреннему веселью.
- Таки да, определённо судьба любит и пошутить и посмеяться, - наконец выдохнул он, утирая слёзы. – Ну что же, Голиаф, пойдём, раз уж такое дело, хоть чаю попьём. Только за ради всего для тебя ценного, будь аккуратней! В коридоре на полках много хрупких вещей.
Чародей развернулся и исчез в темноте дверного проёма. Вскоре на кухне щёлкнул гас и тихо забурлил чайник.
А из коридора - грохот. Изначально- только шагов, потому что многое из упавшего Голиаф успел поймать с поразительной для такого тела ловкостью.
- Где мы? У меня на родине таких домов нет... Прошло много времени, так? Почему ты живёшь не на своей земле, Мастер?
- На своей-не на своей - это вопрос трудный, Голиаф, - донеслось из, знание пришло из ниоткуда, кухни. - Вот скажи, что такое, извиняюсь, своя земля?
- Та, где жили предки. Та, которую защищаешь. Та, которую любшь. ЧЯто же ещё? - Голиаф недоверчиво оглядел всё вокруг, ищя, где бы примоститься. наконепц, пригибая голову, протиснулся и уселся прямо в проходе на пол, гремя металлом и скрестив ноги. Плечи великану, правда, пришлось развернуть боком.
- Вот и смотри тогда: прадед мой ещё при царях сюда, в Россию приехал и таки остался, дед отказался бежать, когда красные власть взяли, а мы с отцом, чего уж там, успели и повоевать вместе, когда фашисты пришли войной. Вот и думай тут, где же родная твоя земля, Давид, тут, или в далёком тёплом Израиле, где тепло, финики и арабы. Вот ты как думаешь, а? - с этими словами, он вложил у руки воину самую большую чашку из всех, что нашлись, полную горячего, крепкого почти до черноты напитка.
- С именем судьба пошутила не меньше, - громко хмыкнул гигант и, приняв чашку, кивнул. - Благодарю. А кто такие... красные?
- Были тут одни...хотели, чтоб, извиняюсь, не было богатых, чтоб всё отнять и поделить. Семьдесят лет делили-делили, и таки доделились. Знаешь, Голиаф, - сам Шварц уселся на небольшой табуретке, прислонившись спиной к белой громаде холодильника. - Я так думаю, что деление предполагает уменьшение, оттого красные и полетели. Впрочем, нельзя совсем уж их очернять: сказки рассказывали прекрасные. Некоторые таки даже верили, что свободны хоть бы их и заталкивали в мешок с наручниками.
- Суровые времена. А в какого бога они верили? НЕ в вашего, уж точно, как я погляжу? - уточнил Голиаф, прихлёбывая из чашки.
- Ты наверное удивишься, но они верили в то, что Б-га нету и вовсе. Причём так верили, что и нашим и вашим фанатикам у них поучиться можно и прийти в праведное восхищение, - чародей помолчал и вдруг спросил. - Голиаф, а какой он был, а?

(встреча закончилась со счётом 1:1 таки в нашу пользу)

- Кто? - Голиаф сморгнул, сделал ещё глоток и, снова ухмыльнувшись, продолжил. - Тёзка моего Мастера?
- Да, я о Давиде. Расскажи мне о нём, пожалуйста.
- Был... маленький. Юркий такой, резковат немного, - Голиаф почесал подбородок, кажется - прямо сквозь шлем, сам не замечая привычного жеста. - На вид - совсем мальчишка, и не воин вовсе, зато гордости, уверенности какой-то не людской прямо - гора... Глаза делал грозные. Кажется, правда верил, что вершит святое дело. И хитрый - этого не отнять. Вы все хитрые, вот и он тоже. Думаю, что потом он стал другим - но я его запомнил таким.
- Да уж, в Пушкинском музее ты увидишь много интересного, - Давид Моисеевич наконец вспомнил о чашке и сделал большой глоток. - Ну что же, Голиаф, об этом мы с тобой поговорить успеем, а сейчас расскажи мне...о себе.
- Обо мне? Но что я могу о себе рассказать? - воин поставил чашку, снова благодарно кивнул. - Я - боец. Сила, гнев, ярость. Живая сила. Я служил бою - словно богу. Я сам был богом боя. Потом... пришёл он. И всё кончилось. Один камень расколол не только мой лоб - он расколол мою славу, как орех. Щелчок - и всё. Я... не смирился. Наверное, потому я здесь. Что ещё я могу сказать?
Рабби вздохнул и тоже поставил чашку.
- Тебе это может показаться странным, Голиаф, но я почти ничего не знаю о таких, как ты. Пожалуйста, только пойми меня правильно, я не хочу быть не вежливым, но...я должен знать, что ты есть. Каковы твои силы? Нужен ли тебе сон и еда? Как ты сражаешься? Я бы таки очень не хотел столкнуться с кем-нибудь ещё без этих знаний, да.
- Мне нужна энергия. Я могу есть и пить, могу спать. Могу не делать ни того, ни другого. Я подпитываюсь от тебя. Восстанавливаюсь - от тебя. Ты приказываешь, я сражаюсь. Могу - в ярости. Могу без, но будет хуже. Меня можно изгнать, если победить. Тебя можно убить, что изгнать меня - и это проще, потому что теперь победить меня куда труднее, чем удалось тому Давиду. Мастер, я могу спросить?
Давид Моисеевич поморщился.
- Голиаф, я понимаю, что ты можешь относиться ко мне без тепла, но, пожалуйста, давай попробуем общаться, как...партнёры, если угодно. Я ведь потому и вызвал Берсерка - тебя, чтобы уравновесить собственные недостатки. Задавай мне те вопросы, которые сочтёшь нужными.
- Зачем? Зачем тебе Грааль?
- Тебе это может показаться странным, но я ищу знания. Грааль - чаша пророка Иешуа исполняет желания, что ж, с меня, должно быть, хватит знаний. А ты? Чего бы хотел ты?
- Я ... чести, Мастер. Я хочу, чтобы на свете не осталось нечестного боя. Ни одного. Это достойно.
- Достойно...быть может, да. А скажи, Голиаф, достоин ли удар в спину или из-за угла?
- Нет. Никогда.
- Есть и такая точка зрения, да. Ну, а если этот удар наносится для того, чтобы спасти своих близких? Свой народ? Или честь?
- Подлый удар не делает цель подлее. Благородная цель не делает подлый удар чище. А какой смысл спасать честь, которую при этом же потеряешь?
- А что, есть лишь твоя честь? - Давид Моисеевич сам не понял, в какой момент на его лице возник лукавый прищур, а вопросы приобрели ту особую интонацию, которая так усложняет спор. - Ну хорошо, допустим. И чем ты готов пожертвовать ради своей чести, м?
- А у меня что-то есть? Ты вызвал Слугу, Мастер. Духа. Что есть у меня, кроме моей чести? Отвечу сам - есть чужая. Я не хочу, чтобы победа покупалась обманом, и не хочу, чтобы бой проходил неравно. Когда я видел того Давида- я хотел его убить. Я потерял честь не тогда, когда был побеждён им. Я потерял честь, когда решил убить его - того, кто казался мне намного меня слабее. Обман, к которому он прибег, был достоин моего бесчестия. И того, и другого можно было избежать. Одно породило другое. Я не хочу этого. Я хочу, чтобы алтарь боя всегда был чист. Если не будет тех, кто начинает подлые бои - не будет и тех, кто подло в них побеждает.
Шварц приподнял бровь и надолго замолчал. В его кружке стыл чай, а он всё молчал и молча, время от времени чуть пожёвывая губами.
- Ты мудрее, чем кажешься, Голиаф, - наконец тихо проговорил он. - Я не могу сказать, что согласен с тобой полностью, но в твоих словах есть что-то и его много. Спасибо, Голиаф. Знаешь, в бою я не стану принуждать тебя к чему бы-то ни было. Сражайся на своё усмотрение, а я буду тебе помогать.
- Спасибо, Мастер. Но главное - будь осторожен. Ты уязвимее меня. даже со всеми знаниями и колдовством, которым владеешь.

Данила Филин и Ассассин Соловей Разбойник. Акт 1
Совместно с Хомой

День выдался паршивым. Данила стоял на прежде хлебном повороте на юго-восточном направлении, но как назло все машины шли с допустимой скоростью. За четыре часа всего два штрафа и один откат.

Филин сплюнул и подозвал гулявшего по кустам Заморыша.

-- Меняем точку, брат. Что-то на этой у нас непруха.

Бросив радар на сидение, Данила совсем уж было собрался сесть за руль, но Заморыш насторожился и прянул ушами. Нехорошо так прянул...

Почти сразу же полыхнуло со стороны пролеска в полукилометре от трассы довольно сильной магической аурой.

-- Етить... -- Филин нахмурился, прислушиваясь к магическому эфиру. Ну да. как есть что-то черное...

-- Етить... -- повторил Данила. -- Заморыш, в машину.

Командовать коту было странно с точки зрения обычного человека. Но для потомственного колдуна черт-те знает в каком поколении -- самая обыденная вещь. И не менее обыденным было то, что черный котяра послушно, словно пес, запрыгнул на заднее сидение и свернулся там клубком. А что ему? Хозяин магию почуял, сам разберется.

«Вот проверить или нет?» -- размышлял меж тем Данила. – «С одной стороны время потеряю, а с другой... Кто-то ж там куролесит. И нехило так куролесит. Такой чернухи сто лет не было, с тех пор как сатаники бомжа в жертву приносили три года назад... Проверю. Все равно точка сейчас гиблая».

С этими мыслями Данила хлопнул дверцей машины и затопал напрямик по пересеченной местности к фонившему пролесочку.

Добрался до места он быстро. И то, что он там увидел ему не понравилось. Посреди идеально круглой полянка был начерчен сложный круг призыва, в котором стоял какой-то мужик в черной водолазке и черных джинсах. Патлатый, видно нефер великовозрастный, с каким-то браслетом на руке...

А в центре круга, прямо против мужика нарисовывался уже такой примечательный сизенький дымок, подвивавшийся вихрем.

-- Эй, едит твою мать, ты чего место портишь? -- Данила приготовился было уже вступить в магический поединок с чертовым чернокнижником, но не пришлось.
Великовозрастный нефер как-то неловко вздрогнул, дернулся, схватился за сердце и медленно осел наземь.

«Вот твою налево!» -- подумал Филин. – «Если сейчас скопытится. то потом с отчетами замучаюсь.. Нашел называется трупачок сатаника...»

Дымок как только чернокнижник рухнул на землю заклубился совсем хаотично, но Данила на него внимания особого не обратил. Сорвался призыв, чего уж теперь. Ничего не будет. Посверкает еще немного круг и все.

Парень шагнул внутрь круга чтобы проверить, окончательно скопытился великовозрастный нефер или еще дышит.

Чернокнижник был мертв как камень. Даже мертвее. Камни-то порой и живые попадаются.

Данила выпрямился и почесал гладко выбритый подбородок.

«Так.. Если сейчас слинять, магией следы замести можно будет? Вроде можно... Только хрен потом отмажешься. Все знают, где я сегодня стоять должен. Скажут, проворонил...»

Парень снова бросил взгляд на тело и волосы на его голове зашевелились.
Тело чернокнижника медленно растворялось в воздухе, подпитывая своей энергией силу круга.

-- Эй-эй, не балуй! -- Филин зачем-то инстинктивно схватился за жезл, держа его словно дубинку.

А в голове почему-то пронеслась циничная мысль: «Нету тела, нету дела».

Дымок в центре круга смазался, осел к земле... и вдруг взметнулся пышным султаном, растёкся над кругом развесистым грибочком, вызывающим очевидные и мрачные ассоциации. А потом сизые струйки свились в некое подобие человеческой фигуры.

Дым становился всё плотнее, пока наконец в центре магической фигуры не остался кряжистый длиннорукий человек в одежде, несколько не подходящей окружающей действительности.

- Приехали. Фу, гадость! - загадочный мужик демонстративно помахал ладонью перед носом, разгоняя остатки дыма. - Ты кто таков будешь-то? - поинтересовался он и тут же, словно спохватившись, хлопнул себя ладонью по лбу:

- Ты ли мой мастер?

Данила ошарашено посмотрел на возникшего перед ним типа.

-- Чего? Ты вообще кто такой, а?

На демона призванное... Нечто. Некто. Словом, этот тип был явно не похож.

- Соловьём Разбойником кличут, - несколько недоумённо отозвался тип, - Слуга...

Мужик осёкся, сдвинул шапку на макушку и подозрительно поинтересовался:

- Э, а ты про Войну Грааля вообще слыхал?

Вот же ж твою мать... Война... Да еще магическая.. Это вам не поединок...»

-- Все, о чем я слышал, так это что тут какой-то черный маг кого-то пытался призвать, да не осилил. А потом объявился ты. приятель, -- буркнул Данила. уже прикидывая, что сделать в плане этой войны.

Для начала надо было, разумеется, посоветоваться с опытной ведьмой. Например, с бабушкой или с Никитичной. Но предпочтительнее с бабушкой: к ней ехать ближе. А затем... Затем видно будет. По ее ответу на вопросы.

- Ну, видать, это Мастер и был. Призывал кого-то да не сдюжил. А поблизости ты оказался, вот и призвался не тот не понятно кто, а я. Видать, чем-то ты на меня похож, раз меня к тебе вытащило.

Данила почесал подбородок и мотнул головой.

-- Так... И что это значит и что ж мне с тобой делать, гость из сказок? То-есть из былин... -- вопрос был задан в пространство.

- Для начала дубинку свою полосатую опусти, - Соловей шагнул из круга, на ходу кивнув на жезл гаишника. - От меня не поможет да и ни к чему - я ж тебе не враг.

-- Эт-то, брат, не дубинка. -- Данила усмехнулся. -- Это рабочий инструмент, во как.

- Дубинка - тоже рабочий инструмент, - хохотнул знаменитый разбойник, похлопав ладонью по топору на поясе. - Мы что ж с тобой, коллеги, что ли? - ввернул он заумное слово из языка той эпохи, в которую невольно угодил.

-- Ну уж и коллеги! -- обиделся сразу же Данила. Чего он терпеть не мог, так это сравнения ДПСников с разбойниками. -- У меня все по закону. Сами нарвались, сами не соблюдают, сами и платят.

- У меня тоже! - продолжал веселиться Соловей. - Сами нарвались, сами не соблюдают...осторожности... - мужика разобрало, говорил он теперь, с усилием проталкивая слова и едва сдерживая рвущийся наружу смех.

-- Не то это. Я деньги с них по закону беру. И никто меня ни в чем не обвинит.

- И меня никто не обвинит, - уже едва дыша от смеха, продолжал изгаляться Слуга. - Некому будет...

-- Кроме богатырей, -- съехидничал в ответ Данила. -- Ладно, походу, ты теперь ко мне приписан? Стало быть поехали.

Соловей облегчённо вздохнул, уняв наконец смех, коснулся щеки под выбитым глазом.

- Квиты, - хмыкнул разбойник. - Куда поедем? Просвещать тебя, тёмного? - прозорливо осведомился он.

-- К бабке моей, Марье. Хочу понять, что тут происходит и насколько оно опасно. Все же моя работа порядок поддерживать. Да и Москву развалить не хотелось бы, мало ли что там в этой войне случиться может.

С этими словами Данила махнул новому знакомому рукой и двинулся к машине.

- Эт можно, - важно кивнул разбойник, зашагав вслед за вслед своим Мастером. - Бабушки - они готовят хорошо! - снова хохотнул посерьёзневший Соловей. И засвистел какую-то весёлую беззаботную песенку.

Данила только молча поражался.

Вот тебе и разбойник-злодей из сказок... Весельчак оказывается и рубаха-парень... Интересно, а свист его знаменитый -- тоже выдумка былинная?

Добравшись до машины. Филин поморщился. Рация разрывалась от сигнала вызова.

Данила включился на прием.

-- Я сто семнадцатый, слушаю.

-- Где ты там ходишь? -- рявкнул знакомый голос начальника их смены. -- У нас тут машина опять в угоде! И не абы какая... У двоюродного племянника директора Ашана угнали.

--Понял, -- кисло ответил Данила. -- Давайте данные...

Выслушав описание машины, он отключил рацию.

Ну что за день? Вот когда работа нужна была. ее не было, а сейчас когда ему до зарезу надо к бабке -- пожалуйста.

Соловей уселся на переднее сидение рядом с водительским.

- Что, и здесь лихие люди покоя не дают? - усмехнулся разбойник, оборачиваясь назад и протягивая руку к устроившемуся на сидении чёрному коту.

Заморыш деловито обнюхал разбойника, задумался, а затем одобрительно замурлыкал.

«Надо же... Признал... Впервые Заморыш вот так легко чужого человека признает...»

-- Да какие-то дебилы тачку у серьезного человека увели. Словно не секут, чем это им грозит. Это вам не просто угон. Теперь нас всех на уши поставят. А кому-то, кому повезет ее найти и тормознуть, премия будет.

Широкая мозолистая ладонь подхватила кота и угнездила его на коленях у Слуги.

- Коль рожёного ума нет - своего не вложишь, - солидно изрёк Соловей. - Ну валяй, показывай, чем твоё ремесло от моего отличается.

День 0
Дорога и луки (с Соуль)
Ирине снились тигрята. Белые, голубоглазые несмышленыши, за которыми Валентина ухаживала, как за котятами. Бывший спинальный хирург, теперь ветеринар и не только, эта крохотная женщина сорока с лишним лет с острым носом и треугольным лицом часто повторяла: «Чем больше узнаю людей, тем больше люблю животных». Она и Ирина познакомились на практике, и вскоре после знакомства Валентина оставила работу и уехала на восток.
Негромко зазвонил мобильный телефон, будильник которого Волшебница поставила на пятнадцать минут первого. Женщина потянулась, нашарила ладонью металлический корпус, отключила звук и только потом открыла глаза. Несколько минут Ирина лежала, раскинув руки, и смотрела в потолок. Он выглядел высоким… исключительно потому, что неширокая кровать почти прижималась к полу. Потом женщина поднесла телефон к глазам и нашла в электронной книге нужный номер.
- Да, – спустя пять длинных гудков произнес хриплый голос, - Ир?
- Привет, - ответила Волшебница и приподнялась на локтях, - я по делу. У тебя не найдется лука большой силы натяжения, что-то вроде индийского маха-дханур?
Со стороны собеседника разлилась совершенная, не нарушаемая даже дыханием тишина.
- Коль?
Еще полминуты молчания завершились приглушенной фразой:
- Я в экстазе от твоей наглости.
- Найдется или нет?
- У меня есть несколько лонгбоу, сделанных по старой технике, - недовольно ответил собеседник, - это не маха-дханур, точно, и ты их точно не натянешь. Я не занимаюсь восточными луками. Мы достаточно давно знакомы, чтобы ты могла запомнить. Ира. Исчезнуть посреди поездки, год не отвечать на телефонные звонки, и теперь - «по делу»…
Ирина с легким раздражением прикрыла глаза.
- Когда к тебе можно подъехать. О цене, надеюсь, договоримся?
- Ир, ты меня слышала?..
- Конечно.
Николай вздохнул:
- Я тебя жду.
- Буду через два часа, - Волшебница прекратила разговор, надавив кнопку большим пальцем.
Ирина бросила телефон на подушку и ненадолго запустила ладони в волосы, массируя виски. Кажется, организм больше не требовал сна; кажется, был в порядке… Женщина провела пальцами по мятым рубашке и юбке, недовольно поморщилась и открыла шкаф. Спустя несколько минут, она вышла из комнаты, бегло кивнула Кастеру и, жестом попросив немного подождать, исчезла в ванной. Рама, сидевший, скрестив ноги, на полу, кивнул в ответ. Он был погружен в чтение книги, слегка поглаживая то кончик косы, то лежащий рядом топор; собственно, одна из книг уже была отложена, вторая - дочитывалась.
Ирина вернулась, на ходу поправляя ворот темной, свободной рубашки с рукавами в три четверти; в вырезе виднелся темный круг каменного медальона. Пепельно-русые волосы блестели от воды, а в глазах застыло глубоко-задумчивое выражение. Женщина остановилась, пристально изучая сидевшего Кастера.
- Интересная у вас история, - заметил тот, закрывая книгу и откладывая в сторону. - Очень сильно отличается от нашей; впрочем, я никогда и не считал, что Второй мир ограничивается известными нам землями.
- Много прочитал?
Рама кивнул на две книги.
- Пришлось читать медленнее, чем привык - слишком уж необычно.

Ирина оценивающе прищурилась:
- Неплохо. Ладно, сейчас немного о другом. Сейчас поедем за луком, но, если ты хочешь его проверить сам, придется тебя как-то… м, переодеть.
Кастер оглядел себя и хмыкнул:
- Ну да, судя по тебе и тем рисункам, что я видел на улицах, я буду как-то сильно отличаться.
- Будешь моим знакомым из Индии, - Волшебница взмахнула рукой, а потом провела пальцем по левой брови. – Большинство остальных моих знакомых привыкли и не к такому… Надеюсь, что вещи моего отца тебе более или менее подойдут.
- А язык ваш я, надо полагать, долго и упорно изучал, - продолжил Рама, гибко поднимаясь. - Впрочем, это и почти верно - ваше наречие определенно в родстве с привычным мне.
Ирина негромко рассмеялась в ладонь.
Через некоторое время она принесла слуге стопку одежды, отдала, потом ушла на кухню. Негромко зашелестел чайник. Минут через десять Кастер появился в дверях, с недовольным видом поправляя воротник.
- Наша одежда удобнее, - сообщил он. - А в этом я себя чувствую как новобранец в доспехе.
Свободные льняные брюки, просторная рубашка с рукавами до локтей и треугольным вырезом – взгляд на мгновение снова стал хирургически-оценивающим.
- Неплохо выглядишь. Не желаешь чая?
- А что за напиток? - с легкой озадаченностью уточнил Рама.
- Сейчас…
Из электрического чайника, вода полилась в маленький – заварочный. Вода стремительно окрасилась в бледно-желтый цвет. Хлопнула дверца холодильника. На столе появилась стеклянная миска с салатом. Ирина непринужденно сновала по кухне, доставая необходимые продукты. Без обеда уезжать на целый день Волшебница не собиралась. Кастер, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за манипуляциями. Пару раз хмыкнул, приподняв бровь - процесс готовки с его времен сильно изменился. Да и не походил на таковой сильно – похоже, Волшебница не любила стоять у плиты.
- Я понимаю, что тебе это не слишком необходимо, но ты ведь не откажешься составить мне компанию?
- Конечно. Мне даже интересно, что тут такое для еды выращивают.
Обед занял около получаса - в основном потому, что Кастер неторопливо изучал новую для себя пищу. Чай ему понравился, и он мигом поинтересовался его происхождением; услышав несколько разнообразных легенд, неопределенно хмыкнул и пробормотал: "Бывало и пострашнее..."
Единственное, что он уточнил - не имеется ли среди еды говядины. Остальные же продукты запретными не были, и ими Рама насладился как следует. Хотя и ел совсем немного - как привык при жизни питаться малым, так и не оставил этого обыкновения и потом. Ирина притронулась только к салату. Все время обеда под ногами крутилась Фрида, которая, наконец, не выдержав, беззастенчиво запрыгнула на колени Кастера.
- Не прогоняй ее, - попросила Ирина.
Перед уходом, Волшебница еще ненадолго скрылась в библиотеке и, выходя, убрала за пояс пистолет.
Еще через пятнадцать минут, Мастер и Кастер были внизу. Чужой топор Ирина аккуратно и со всей возможной тщательностью убрала в большую сумку, сумку отдала слуге.
- Надеюсь, средство передвижения тебя не смутит, - во дворе женщина указала на аккуратный сине-черный мотоцикл марки «Kawasaki»
Рама медленно обошел механизм посолонь, с подозрением присматриваясь к нему.

- Что это за сын коня и колесницы?
- Мотоцикл, - Волшебница подала Кастеру шлем.
Слуга порылся в новой памяти, выискивая значение слова, неохотно кивнул.
- Никогда особенно не любил верховую езду, - признался он, опуская шлем на голову.
- Держись только крепче, - посоветовала Ирина.
- За что?
- За меня, - и эти слова прозвучали несколько лихо.
Последовало молчание; уже опущенное стекло шлема скрыло выражение лица Кастера. Но и само молчание было довольно... красноречивым.

Полуденная и летняя Москва была по-настоящему жаркой. Пыль оседала на одежде и запорошила шлем тончайшей сетью. Машины пролетали мимо. Многократно усиленная скорость из-за разницы движений, казалась безумной – так быстро они исчезали позади. Ирина лавировала по переулкам, стараясь избегать оживленных перекрестков и долгих светофоров.
Волшебница не ответила. Она резко повернула на очередном повороте и затормозила на маленьком перекрестке.
- Я, кажется, говорила, что очень не люблю стоять в пробках.
Маленькая пауза - Рама вспоминал, что значит это слово в применении к нынешнему времени.
- Мне бы тоже не понравилось.
Когда зажегся зеленый свет, Ирина аккуратно повернула налево, затем еще раз, и еще – и въехала в небольшой двор. В отличие от места, где жила Волшебница, тут зелени не было. Совсем. Рычание мотора неторопливо угасло. Кастер слез с сиденья и огляделся без особого удовольствия. Стянул шлем и огляделся снова; бродивший невдалеке лохматый пес вздрогнул и удрал за угол дома, когда взгляд аскета упал на него. Ирина посмотрела слуге в глаза.
- Нет. Так нельзя. – решительно произнесла Волшебница и задумчиво прижала ладонь к губам.
- То есть? - уточнил Рама.
- Твои глаза.
- Они такие уже давно. С самой смерти отца, кажется.
Ирина скинула с плеч легкий рюкзак, и со вздохом расстегнула молнию. Через некоторое время она достала большие очки, на солнце стекла начали стремительно темнеть.
- Будут маловаты…
- А, - только и прокомментировал Кастер, взяв незнакомый предмет, повертев в руках. Неспешно надел, пожал плечами: - Не страшно.
- Пойдем.
Под козырьком подъезда лежала тень. Волшебница набрала номер на домофоне и прислушалась к переливам электронной музыки. Потом раздался мужской голос, затем – писк. Волшебница потянула на себя дверь и блаженно шагнула в прохладу подъезда. Не обратив внимания на лифт, она быстро взбежала на второй этаж. Одна из дверей приотворилась.
- Я с другом, Коль.
Рама пока держался позади, осматривая подъезд, сравнивая с уже виденным. Про себя он пришел к выводу, что нынешние города надо показывать тем, кто жаловался на сутолоку и тесноту Хастинапура.
- Кто?
- Его завут Рамеш, он из Индии. Собственно, для него и лук.
На пороге стоял человек на полголовы выше женщины, темноволосый и темноглазый. Он выглянул, уставился на Кастера, замер… Сын Джамада воззрился на хозяина квартиры; очки смягчали взгляд аскета, но все же не полностью. Да и не учитывая этого, Рама все равно выглядел достаточно примечательно.
Сухие пальцы сжали кончик косы, дернули пару раз. Потом Рама молча вежливо поклонился.
- Намасте, - нервно сглотнул молодой человек. – Проходи, Ир. И… вы.
Уже в коридоре Кастер услышал:
- Это кто?...
- Знакомый реконструктор.

Второе представшее его взгляду в нынешнем мире жилище аскет оглядывал внимательно, подмечая каждую деталь и сравнивая с домом Ирины. Для чего это могло пригодиться, Рама понятия не имел, но ему просто было интересно. Коридор сразу переходил в большую, светлую комнату с двумя окнами. Слева – приютилась кухня, справа – виднелась еще одна дверь. Квартира Николая, небольшая, но уютная студия, радовала глаз чистотой. Идеальной.
- Девушку завел? – оставив ветровку в коридоре, с легким сарказмом поинтересовалась Волшебница. Николай обернулся, передернул плечами.
- Сейчас принесу луки. Ты же «по делу», - последние слова прозвучали язвительно.
- Да, - с легкой улыбкой передернула плечами женщина, - жду.
Про себя Кастер отметил, что отношения между Ириной и данным шудрой далеки от идеальных. Впрочем, ему ли до этого дело? Волшебница устроилась на спинке стоявшего в центре комнаты дивана и легко закинула одну ногу на другую. Из той самой комнаты, за дверью, доносилось шуршание и изредка – ругань.
- Он - историк.
- В какой области? - уточнил Рама.
- Великобритания.
- Большая?
- Это страна…
- Понимаю, что не деревня. Больше вот этой, - Кастер повел рукой, словно очерчивая Россию, - или нет?
- На порядок меньше, - прозвучал голос Николая. - Ты уверена, что он реконструктор?..
Английские длинные луки в ненатянутом состоянии напоминали просто тонкие полоски дерева. Хозяин квартиры бережно разложил их одна рядом с другой на ковре.
- Я всегда занимался тем, что помогал восстанавливать утраченное, - небрежно отозвался Рама. Уточнять, что речь шла не о вещах, а о ранах в душах учеников, он, разумеется, не стал, вместо этого обратив все внимание на луки. Ирина присела рядом с Кастером и, могло показаться, что хозяин квартиры просто перестал для нее существовать. Волшебница задумчиво прикрыла глаза, потом поочередно коснулась каждого из длинных луков кончиками пальцев, губы едва заметно шевельнулись.
- Вот тот, третий, который ты сейчас трогаешь, - Николай стоял над Мастером и Кастером, скрестив на груди руки, - наиболее тугой. Ты его не натянешь.
Послышалось неопределенное хмыканье; Рама выпрямился, подняв тот самый лук. Без какого-либо видимого напряжения согнул - до того состояния, когда обычно стрела срывается с тетивы, - потом медленно разогнул обратно. Николай снова застыл. Его рот чуть-чуть приоткрылся. Ирина поднесла запястье к губам, негромко засмеялась.
- Рамеш, попробуй еще этот, - она указала на крайний. – Мне кажется, здесь дерево немного лучше. Я права, Коль?
Хозяин квартиры неровно кивнул, потом закрыл рот, мотнул головой.
- Более выдержанное, хотя он немного слабее… только немного, - и Николай поднял руки, всем своим видом желая показать, что он абсолютно не хотел хоть как-то оскорбить сильного гостя.
- Оба хороши, - констатировал Кастер, опробовав второй лук. - Первому больше подойдут тяжелые стрелы, второму - любые.
- Тебе нужны оба? – уточнила Ирина.
Рама задумчиво подергал кончик косы, что-то прикинул, припомнил, как быстро может на войне испортиться оружие, и ответил:
- Не помешают.
Волшебница выпрямилась и совершенно непринужденно улыбнулась Николаю. Хозяин квартиры почувствовал, что ему слегка не по себе.

День 0
Берег Яузы, Северо-Восток Москвы.
Спасшая Династию

Ночью здесь всё равно были люди. Но – хотя бы поменьше, чем в остальном парке, а уходить на другой берег он не хотел. Кейстут проверил, всё ли с собой. Кажется, ничего не забыл. Наткнуться ночью в парке на хулиганьё в его состоянии было совсем неприятно и нежелательно. Голова немного кружилась от предвкушения скорого события, хотелось пить… Но это потом, это мелочи. Просто купить молока на обратном пути. Хотя зачем – дома ведь есть молоко.
Главный недостаток московских квартир по сравнению с иностранными особняками или хотя бы подмосковными дачами – в них неудобно призывать. Интересно, многих будет такая проблема?
Отец Сергий поправил лёгкое светлое пальто, расстегнул ворот рубашки. Подумал немного и решил, что совсем скинет его, а рукава закатает, когда доберётся.
Здесь. Самый край – дальше мост на маленьких понтонах через заболоченное русло Яузы. В стороне от любимого деревянного. Раньше он любил гулять здесь – но годы берут своё, а администрация не отдаёт чужого… Наведённый было красивый, изящный и очень длинный плавучий мостик покосился за без малого десяток зим, ушёл в сторону и стал то и дело сбрасывать рисковых путников в воду, а одного велосипедиста оставил без транспортного средства. С тех пор сюда никто не ходил.
Кроме самого священника. Здесь было тихо, можно было спокойно погулять по перекошенному, ненадёжному мостику – как по краю собственной жизни. И какая разница, что за краем – не врата Рая и не Бездна, а всего лишь тихая стоячая вода прияузских топей, грозящая разве что простудой и глупым видом по пути домой? Там, в воде – тоже Бездна. Это знает любой, кто умеет смотреть в глаза своему отражению – как собственной душе.
Плащ светлым пятном рухнул на землю. Рукава были закатаны, ворот расстёгнут. Отец Сергий мысленно сосчитал до десяти – медленно, по одному счёту на два удара сердца. Успокоиться. Собраться. Не нервничать. Некогда нервничать.
Надвигалась война. Нужно быть готовым. Вперёд. Его карта – Мечник.
Осторожно…
Пентаграммы и прочую бесовщину в собственной работе священник не любил. Путь волшебника – всегда конфликт, всегда бой, всегда – соблазн. Тому, кого испытывают даже самые чистые из собственных помыслов, трудно быть святым отцом. Потому он, наверное, и работал «ангелом». Богоугодное дело – но постоянная мирская жизнь, вымышленная, не настоящая для тех, кого он спасает. Спасает через ложь. И что с того? Святое дело – через чары ли, через обман… Важен результат. Ради спасения чужих душ и своей можно рисковать. Размен всегда будет в его пользу.
Сергий уколол себе палец – тонкий, острый нож скользнул обратно в карман. На земле появилось один за другим несколько символов и соединяющие их линии. Паутина, вязь единения силы и веры, которая тихо билась в человека в такт с сердечным ритмом.
- Я, Сергий, взываю к чарам, - губы словно замёрзли. Хочется облизнуть… Но не сейчас. Не сбивать таинства, не сбивать концентрации. Не рушить волшебства! – Я призываю тебя! Призываю во имя битвы по правилам Святого Грааля…
Воздух вокруг задрожал, словно горный хрусталь на ветру. Ветви деревьев поймали шальной порыв буйного бродяги и зашелестели, зашептали, зашуршали… Стена шёпотов и шипений окружила Сергия , всё громче и громче, словно бесовской хор, что считает людские грехи. Но Мастер не позволял себе отвлечься. Нужно совершить ритуал правильно – и он знает, как это сделать.
- Призываю тебя…
Еще сырая от вечерней росы пыль вскинулась под ветром. Темное и почти неуловимое для глаза мерцание запульсировало в полумраке, словно живое сердце. Казалось, Мастер слышит удары. Пыль взвилась вверх и опала, оставляя коленопреклонный силуэт. Очерченный бледным и отраженным от неба светом города приподнялся острый подбородок.
- Слуга Сэйбер. По твоему зову я пришла. Я спрашиваю, ты ли мой мастер?
Он даже не успел закончить формулу. Чтож... Быть посему.
-Да. Да, я твой Мастер, Сэйбер, слуга-мечни... ца, - Сергий чуть улыбнулся. - Это я призвал тебя, чтобы по моей воле ты вступила в Войну Грааля.

- Приказывай, Мастер, - силуэт распрямился, и ветер качнул кончики коротких прядей.
Женщина. На вид - красивая, но в лице что-то такое, что заставляет поверить - да. Мечница. Воительница. Впрочем, ему рассказывали, что в Войнах Грааля такое уже бывало не раз. Восточная... Кто бы мог быть? Он не так хорошо знает восточную традицию. Надо уточнить - если она сама не поведает ему.
Левую руку чуть жгло. Яркий, изящный узор украсил запястье - словно всегда тут был, нанесённый талантливым художником в память о какой-нибудь прихоти хозяина. татуировки у священника - даже смешнее, чем священник, чертящий пентаграмму. То-то бы нынешняя молодёжь его засмеяла! Хотя может и прониклись бы интересным образом... Как в сказке из тех, что последние годы печатают, честное слово.
Сергий снова чуть улыбнулся, старательно разглядывая призванную. Потом кивнул и протянул руку. Несколько секунд Сэйбер растеряно смотрела на ладонь. Кореянка, японка, китаянка? Черты лица были причудливой смесью. Ветер бросил на высокие скулы тончайшие кончики на современный лад подстриженных волос. На несколько мгновений в карих и продолговатых глазах блеснуло непонимание, а затем слуга протянула руку и сжала ладонь Сергия.
- Вот и хорошо, - довольно подытожил священник. Пойдём со мной. Думаю, до битв ещё есть время. Я хочу немного узнать о тебе и рассказать о себе. А пока...
Кейстут опустился на колени и, подняв плащ, протянул девушке.
- Одень пока это. будет удобнее идти. У нас не очень жарко ночью, даже летом.
Продолговатые глаза расширились в легком удивлении, потом Сэйбер взяла плащ. Она набросила его поверх темной накидки и поправила рукава.
- Это не тот город, в котором войны проходили прежде, - произнесла слуга.
- Не тот. Мы далеко оттуда. Но шестая война будет здесь.
Девушка неторопливо кивнула. Она не спросила, почему, но Сергий понял, что запомнила каждое слово.
- Что это за город?
- Москва. Это в России. Далеко от прежнего поля боя.
- Понятно.
- Ты - Мечница, это я понял. Но... кто ты?
Взять за руку? Нет, слишком по-дружески, а ведь они - не друзья. МАСТЕР И Слуга. Неприятные отношения, но если нужно было ради этого подчинять чужую волю... Всё и всегда - "ради". Интересно, а что она сама думает об этом? Надо потом спросить. Надо ещё о многом спросить.
- Хуа Мулань. Я родилась во время правления Юань Сю.
Свет неловко, словно стесняясь, то обрисовывал профиль слуги, то отступал, и ее лицо становилось полностью неразличимым.
- Та, что спасла династию, переодевшись мужчиной для этого? Я не знал, что ты была именно мастерицей меча. Впрочем, это значит, что и противники знают о тебе мало, - улыбнулся священник. - Я Сергий. Кто-то зовёт меня отец Сергий. Кто-то - Кейстут, это старое имя. Выбирай любое - хотя Мастером ты можешь звать меня всегда.
- Я буду называть тебя так, как ты скажешь, - Сэйбер повернула голову. – Ты знаешь мою историю?
- Плохо. Я не знаю, почему пришла ты, но я рад тебе. Расскажи - если хочешь.
Слуга, словно настороженная птица, немного подняла подбородок.
- Ты знаешь сам, что у слуг есть желания. Пока я не готова рассказать свое. А ты - готов?
- Ещё нет. Но я обещаю, что не буду хранить тайну долго. Скажу только, что хочу сделать мир лучше.
- Твои слова звучат достойно, - помедлив, ответила девушка.
- Спасибо. Кто-то назвал бы их наивными.
Сэйбер остановилась.
- Когда я пошла на войну вместо отца это было наивно, но никто не догадался в армии, что рядом сражается не мужчина.
- Это был подвиг. Подвиги всегда немного наивны. И это хорошо.
- Значит, это правильно, что к тебе пришла я, Сергий.

- Правильно... Я надеюсь, что у нас есть хотя бы пара дней. Тебе надо привыкнуть к миру, какой он есть. Посмотри, понаблюдай. Полюбуйся. Здесь красиво, хотя и не везде. А пока... просто пойдём домой.
Сейбэр кивнула. Она неторопливо и молча направилась за Мастером. На ее лице замерло задумчивое выражение, едва-едва угадываемое в уголках глаз и изгибе губ.
Высокий синий дом – семнадцать этажей – располагался в нескольких минутах ходьбы от берега реки и близко к небесам, как пошучивал порой сам Сергий, ибо жил святой отец прямо на семнадцатом этаже. Двор, где гуляют и играют дети… днём, когда не так темно; дорожки, вечно припаркованные у входа машины, школа в двух шагах – чёрный забор, похожий на ряд ощетинившихся копий – место жительства священнику-«ангелу» досталось просто отличное, несмотря на отсутствие прихода. И теперь, провожая в собственный дом гостью, он украдкой поглядывал на неё. Как отнесётся, что удивит, что обрадует, что… Вообще – что? Иногда продолговатые цвета темного миндаля глаза удивлено расширялись, иногда слуга крепче сжимала губы, словно стараясь не обронить неуместное слово.
- Тебе, наверное, непривычно, - стараясь не суетиться зря, не задавать слишком много вопросов, поинтересовался он у Мечницы. – С твоего времени очень много изменилось.
- Очень много, - неторопливо ответила Сэйбер, - но я привыкну.
- Надеюсь, - пожал плечами Сергий. - Надеюсь, тебе будет приятно знать: Поднебесная сейчас - одна из крупнейших и самых сильных стран мира. Там живёт очень много людей - в десять раз больше, чем в этой стране, хоть земли примерно в три раза меньше.
- Когда они последний раз воевали?
- Эта страна и твоя родина?
- Поднебесная, - ответила слуга и посмотрела на Мастера. - Я сделала все, чтобы они жили в мире.
- Довольно давно. Думаю, они по-настоящему не воюют уже полвека или больше. Есть только Тайвань... Остров, где живут люди, которые хотят жить иначе, чем во всей Поднебесной. Правители хотят вернуть их, они - не хотят возвращаться. Но войны нет. И, думаю, не будет. В нашем мире есть страшное оружие, которого все боятся настолько, что не решаются воевать слишком много... Большие страны. С маленьким всё как и раньше, только больше стреляют и меньше сражаются лицом к лицу. Это, наверное, плохо, - Сергий вздохнул. Рука попала мимо кнопки домофона. - Когда люди не видят лицо того, кого убивают, им легче убить.
Сэйбер резко встряхнула головой, и по высоким скулам мазнули кончики тонких прядок.
- Не легче.
- Прости. Я понимаю, не мне рассуждать об этом.
Священник набрал код. Магнитный замок тихо пискнул, скрипнула ручка.
- Заходи. Нам подниматься высоко. Здесь есть на чём доехать.
Неожиданно слуга почти незаметно, но очень мягко улыбнулась Мастеру:
- Я представляю ваш мир. Может быть не очень четко, но мы приходим не беспомощными, как дети, - Сэйбер шагнула в полумрак подъезда и аккуратно сняла плащ, потом протянула его Сергию.
Тот кивнул, свернул плащ, перекинул через руку.
- Это хорошо. Я знаю, как это бывает. Но одно дело - знать, другое - иметь дело с настоящим Слугой. Я делаю это первый раз.
Лифт приехал почти сразу, и даже лампа оказалась на месте, хоть какой то умник и украсил плафон разводами зажигалочной гари. Кнопка - самая верхняя в правом ряду... почти. Восемнадцатую, ненужную, тоже кто-то сжёг...
- Тебе нравится смотреть с высоты? У нас есть проход на крышу... если тебе интересно. Открытый, за этим не очень следят.
- Я смогу увидеть весь город? – вскинула взгляд слуга.

- Не весь... но да, довольно далеко. Рядом есть башня, с неё видно ещё выше. Если хочешь, можем сходить туда как-нибудь.
Девушка кивнула.
- Поднимемся?
- Прямо сейчас? Впрочем, давай.
Крыша была сухой, тихой. Ветер дул довольно сильный, и при другой погоде здесь было бы холодно, но лето было самым настоящим , и раскрашенный неоновой рекламой ночной город радовал глаз и грел душу.
- Днём здесь тоже красиво, - Кейстут блаженно вглядывался в сияющую городскую даль, словно в волшебную картину, надеясь что-то разглядеть. - Но ночью весь город горит огнями... Словно у вас фейерверки. Здесь теперь тоже умеют их делать. Довольно красиво - но обычно по праздникам. Когда я был маленьким - любил на них посмотреть. И сейчас, вообще-то, люблю. А ты?
Слуга медленно подошла к краю. Взгляд скользил по вспыхивавшей огнями Москве, иногда задерживаясь на несколько мгновений.
- Очень, хотя после войны фейерверки напоминали мне о сражениях. Потом я научилась думать о них как знаке радости.
- Скажи... как это? - тихо поинтересовался Сергий. - Я видел смерть. Видел убийства - у меня непростая работа, там всякое случается. Но война - как это? Я никогда не был на войне. И надеялся никогда не побывать... но мы ведь уже на ней. Шестая война за Грааль - тоже война. Ты знаешь, каково воевать - я не знаю. Ты... поможешь мне понять?
Сейбер неторопливо наклонила голову, кивая.
- Ты не должен сражаться.
- Не должен? Почему? Я не могу всё время сидеть за твоей спиной. И потом... на меня будут нападать. Самый простой способ тебя победить - убить меня.
Взгляд миндальных глаз обжег.
- Ты слабее слуги, Сергий. Я буду тебя защищать, - на полмгновения ресницы коснулись скул. - Я провела на войне двенадцать лет. На войне нет места ничему, кроме сражений. Каждый день генерал взвешивает на весах жизнь одного и жизнь остальных воинов. Жизнь многих тяжелее во много раз, как бы ни был дорог кто-то один. Просыпаясь, генерал думает о воинах. Засыпая, генерал думает о воинах. Как я думала о воинах, я буду думать о тебе. Ты – мое войско, которое я буду защищать.
- Я благодарен тебе. Потому обещаю слушать твоих советов и не искать лишних бед. Но, - голос священника был тяжёл и спокоен. Почти как у генерала, - я не буду надеяться только на тебя. Я - волшебник. Я умею за себя постоять. Я знаю, что я слабее - но я не беззащитен.
Сэйбер отвернулась от города.
- Пообещай мне, что ты не вступишь в бой со слугой. Пообещай мне, что ты не вступишь в бой и с волшебником, если не будешь уверен в победе.
- Я обещаю тебе, что не буду нападать на слугу. Я обещаю тебе, что всюду, где слуга может напасть на меня, я буду рядом с тобой. Я обещаю, что не буду рисковать своей головой и нашей победой - и то, и другое для меня очень важно. И - тобой я тоже не буду рисковать больше нужного. Потому что без тебя мне не победить.
- Если ты будешь сражаться в одиночку, Сергий…
- Я выживу. Не дам себя убить. Или позову тебя, если пойму, что иначе нельзя. Всё верно?

- Верно. В опасности, когда меня не будет рядом, ты должен меня позвать. – слуга резко взмахнула ладонью. – Ты волшебник и можешь делиться со мной энергией, я буду следовать за тобой в призрачной форме.
- Знаешь, я уже не удивлён, что ты спасла свою страну и Династию от гибели, - рассмеялся Сергий. - Хорошо. Ещё указания... генерал?
Чуть тронутые рыжиной брови дернулись, взлетели в недоумении.
- Генерал... Нет. Больше указаний пока нет.
- Ну, а если пока нет, пойдём. Посмотришь, как я живу. Не знаю, как долго продлится эта война... Может, тебе у меня понравится, - пожал плечами священник.
Порыв холодного ветра растрепал волосы святого отца, словно старый друг, и чуть укусил кожу - всё-таки на крыше редко бывает совсем тепло, особенно к ночи... Интересно, а те, кого вызывают, чувствуют холод? Жар? Вообще... насколько они - они? Интересно...Надо ещё отправить послание Устроителю. Ольгерд справится, он быстрый. Если только Ульрих не помешает...
- Тебе это важно? – Сэйбер бросила взгляд через плечо и задержала взгляд на вспыхивавшем огнями городе. Когда слуга отвернулась, отблески погасли.
Сергий на миг опешил. Прочла мысли? Хотя... он же выразил надежду. Вот и сказывается недостаток опыта. С людьми он себе такой распущенности не позволял - но ведь и она человеком хотя бы была. И почему, собственно, была? Она человек. Самый настоящий человек, а что странности с призывом... Это безразлично.
- Да. Думаю, что да. Я ведь совсем тебя не знаю... Не хочу, чтобы тебе было неудобно. Это и для боя важно, правда? Тебе ведь нужно готовиться, нужно потом восстанавливаться. Потому я так и подумал...
Слова сбивались в комки и не хотели говорить. Усилием воли Кейстут взял себя в руки, но в голове всё равно всё почему-то сбивалось и прыгало. "Ничего. Это пройдёт. Было же вроде легче? Просто споткнулся. Всё пройдёт, и печаль, и радость... Всё. Даже эта война."
- Не забывай, я провела на войне двенадцать лет. Я считаю, что любой дом, где мир, хорош.
Показалось, или в ее голосе действительно почти на грани слуха проскользнула улыбка?
- Я помню. Пошли домой. Кстати... у тебя дома кто-нибудь жил? Помимо родни. Просто у меня - кот...
Интересно, такие водились в Китае? Здоровенный Ульрих фон Юнгинген Великий Магистр Тевтонский (просто Ульрих конечно, но по паспорту именно так длинно), белый, нахальный и постоянно жаждавший проглотить несчастного Ольгерда, простого серого городского голубя, живущего у Сергия на правах иждивенца-фамилиара, производил впечатление даже на друзей и соседей. А уж на призванную Мечницу... Хотя - что в этом странного? ну кот и кот себе. Просто большой.
- Нет. – ответила мечница. Секунду она молчала. – Мой отец был слишком болен.
- Извини. Иногда я... могу быть бестактен. Кстати, ты голодна? Думаю, в холодильнике кое-что найдётся. Я живу один - редко готовлю, хотя наверное по такому случаю стоило бы...
- Сергий, - остановила его слуга, - ты не должен так волноваться. Я благодарю тебя, и не откажусь, если ты найдешь для меня пиалу зеленого чая.
- Найду, - кивнул в ответ Мастер. - Заодно узнаем, что устроители сказали. Уже скоро.
Сэйбер ответила ему по-военному коротким кивком.

/Мы с Арьятой. Учим Соловушку новой жизни/

Данила хмыкнул поднял с сидения радар и браво зашагал к дороге.
Долго ждать не пришлось. Из-за поворота появилась первая машина. "Лада".

"Эту на откате можно провести..." -- опытным взглядом окинув машину и маячащего в ней водителя решил Филин.

Привычным движением парень вскинул жезл, указывая водителю к обочине. Тот нехотя притормозил и остановился.

Соловей, ухмыляясь, выбрался из машины, по-прежнему держа чёрного кота на руках. Пропускать демонстрацию возможностей он не собирался и вознамерился рассмотреть всё в деталях. Ну а чтоб никому не было скучно, разбойник всё так же оставался видимым для всех, а не только для своего Мастера.

Между тем Данила привычно козырнул водиле, представился и деловито потребовал документы. Тот нервно протянул книжечки.

-- Так. Сергей Леонидович... -- нарочито медленно протянул Филин. – Машина, стало быть, на жену вашу зарегистрирована... А доверенность на управление у вас имеется?

Водитель, нервничая все больше, полез в бардачок.

Получив и доверенность, Данила принялся обстоятельно ее изучать, только что не обнюхивать, всем своим видом показывая, что уж ему-то спешить некуда.

-- Простите, а побыстрее нельзя? -- взмолился наконец Сергей Леонидович на "Ладе". -- У меня дочь рожает.

-- Быстро только кошки родятся, -- констатировал Данила. -- Покажите пожалуйста аптечку.

Водитель, кажется, готов был взвыть. Покопавшись в машине, он сунул Даниле требуемое, что-то запихав туда.

"Понятливый. Но не очень. Надо было прямо с документиками", -- отметил про себя Филин, изымая из далеко не полной аптечки пятисотку.

-- Так... Ну, с документами у вас вроде бы все в порядке... Проезжайте, гражданин Николаев.

Парень вернул водиле аптечку и с усмешкой проводил его взглядом.

На лице Соловья тоже играла усмешка - широченная, во всю морду, и ехидно кривая.

- По закону, значит? - вкрадчиво поинтересовался Слуга, почёсывая кота за ухом.

-- По закону. Если бы у него что не в порядке было, был бы штраф. А это, -- Данила потряс пятисоткой -- Это за то, что я ему штраф за аптечку не полную выписывать не стал, а то он бы точно на роды к дочке своей опоздал. В нашей работе как? Упрямый или сильно принципиальный? Не плати, пожалуйста, только задержу и кучу штрафов выпишу. Придраться всегда найдешь к чему. Со смекалкой водитель? Сразу откат даст. Но тут тоже свои подводные камни есть. Мне положено определенное количество штрафов в день отработать. Так что я не только "откатные" машины торможу, иногда на принцип сам иду. А некоторые номера... Их хоть с чем пропускать и не тормозить положено, даже если на крыше машины будет сидеть пьяный раздолбай и из автомата по воронам стрелять. Иначе головы не сносить. Ну, штрафов я сейчас быстро наберу штук пять, чтобы было что на работе предъявить, и поедем.

- От законник! - хохотнул Соловей, продолжая ублажать чёрную зверюгу. - Ну разве что по башке никого не бьёшь. Где ж тут закон, коли почти любому можно приклепать по самые уши, а кого-то трогать не моги, хоть он что тут вытворяй?

-- Не любому, приятель. Отнюдь не любому. И приклепать можно только в соответствии с законом. Вот если бы я с него за то, что он мне внешне не понравился, требовать начал, то он бы на меня в суд подал и прав был бы. А я за что требую с него? Документы в порядке, это да. Зато аптечка не полная. А по закону там должны быть еще лекарства. А если бы я его еще и багажник заставил открыть? По закону там запаска должна быть. А груз если есть -- закрепленный. И если бы рядом с ним пассажир был, должны были быть оба пристегнуты. Пить за рулем тоже нельзя. И по сотовому телефону говорить по последним законам нельзя. Отвлекает, типа, внимание рассеивает, авария может быть. На заднем сидении -- не больше трех людей. Скорость не превышать. Все правила соблюдать... Водители эти правила знают, только еще ни разу не видел того, кто бы хоть одного не нарушил. Хотя байка про одного такого педанта и ходила у нас. Сами нарушают? Сами рискуют? Вот и платят. Не мне лично, так штраф. А то еще документы заберу, и побегает он, их возвращая, по инстанциям. А там с него больше сдерут. А машина все это время на платной государственной штрафной стоянке стоять будет, если уж совсем проштрафился. Или в гараже, вместо того, чтобы хозяину служить, что не лучше. Да еще от жены такой горе-водитель по мозгам получит. И, заметь, я ведь ничего с них не прошу. Чисто проверяю соответствие закону. Они сами предлагают.

- Хорошо устроились... - с лёгкой завистью протянул Соловей и озорно щёлкнул кота пальцем по уху. - Народ сам денюжку несёт. Ты прав, это куда удобней, чем у меня было...

Разбойник мечтательно закатил свой единственный глаз, похоже, ударившись в воспоминания о своих былых "подвигах".

- Зато у меня веселей было, - наконец удовлетворённо заключил он.

-- Так мне ж еще за эту работу и зарплату платят, -- расхохотался Филин. -- И самого свои не тормозят, если уж совсем не накосячить. Но за телефон, аптечку или выпивку за рулем точно никто не тронет.

- Чтоб я так жил! - возмущенно воскликнул Соловей. - Нет, ну надо, а! Грабят безнаказанно, законно, да ещё и жалование за это получают! Хороша у тебя работа, Мастер... Зато лихости нет да удали молодецкой! - нашёл всё-таки преимущество своего ремесла бывалый разбойник.

-- В нашем мире уж лучше, чтобы и не было, -- поморщился Данила. -- Они у нас в основном с войной и террористами связаны. А если мирно охота полихачить... Вон, машина, гонять по ночному городу на скорости или кутить можно.

- Чтоб кутить, денюжки нужны, - резонно заметил Слуга. - И на машину тоже. И кстати, вы ж меня и ловить будете, да? - Соловей хитро подмигнул Филину.

Данила задумался.

-- Нет, брат. Я уж лучше тебя к нам устрою. Вот только надобно будет тебя в соответствие с нынешней модой привести.

- Звучит неплохо, - призадумался над неожиданным предложением разбойник. - Тут покумекать надо, как-никак ты меня на другую сторону сманиваешь... Правда, не шибко-то она отличается, - не удержался от шпильки Соловей. - Разве что выгодами.

Мужчина придирчиво оглядел взглядом свой наряд и поинтересовался:

- А чем мне эта одёжка не к лицу? Вон тот мужик, которого ты остановил, вроде не шарахнулся, а? Много кто так ходит?

-- То-то и оно, что немного. Он тебя, наверняка, за реконструктора принял. Есть у нас такие, кто в древние доспехи и одежду рядятся иногда. Но только иногда. А по жизни тоже как все ходят.

- Да я ж могу стать видимым только для тебя, - просветил разбойник нового знакомого. - Но так неинтересно. Так что коли думаешь, что надо - айда за обновками. Если денег не жалко, - с многозначительной ухмылкой закончил он.

-- Деньги! -- фыркнул Данила. -- Деньги, брат, будут через час максимум. Время только дай.

Через час в кармане у Филина и правда хрустели законно изъятые четыре тысячи, а в книжечке красовалось пять выписанных штрафов и лежали изъятые права.

-- Ну вот, довольно хмыкнул Данила. -- Можно и сворачиваться.
Однако Заморыш так не считал. В машину кот наотрез идти отказался, только стоял на обочине и шипел, вперившись куда-то вдаль.

-- Вот зараза... Денежного кого-то чует, -- ухмыльнулся Данила.

- А может, опасность? - усомнился Соловей. - Глянь, как шипит - кажись, не шибко он рад тому, кого высматривает. А денюжкам он бы, наверное, обрадовался, а?

То, что кот вообще-то ведёт себя не вполне обычно, Слугу не смутило - хозяин-то волшебник как-никак.

-- Я эту заразу с месячного возраста знаю. Это он на меня шипит, что обрался уезжать, упускаю. Ладно, ладно, Заморыш. Посмотрим на то, что ты там учуял, и все, баста на сегодня.

Кошак немного успокоился, но продолжал жадно пялиться вдаль, что-то высматривая на трасе. Вскоре из-за поворота на всех скоростях, заметно превышающих положенные, выкатился шикарный автомобиль черного цвета. Водитель мало того, что нарушал скоростной режим, да еще и ехал, изрядно виляя, по встречной полосе.

Данила подобрался и прищурился, приглядываясь к машине, а затем охнул и схватился за жезл.

-- Мать твою! Он! Он, родимый! Уйдет же, зараза... И заграждение поставить не успею...

/Лесок за городом. Призыв Райдера/
/Мы с Арьятой/

Тёплый ветерок летнего вечера развевал тонкую струйку дыма, вьющуюся над залитым водой маленьким костерком. Невысокий полный узбек закрыл старинный медный кувшин и шагнул прочь из начерченного ножом круга, в центре которого курилась горстка угольков.
На миг тонкая черта в траве мигнула мягким жемчужным светом, дымок расплылся пышным султанчиком на высоте человеческого роста.

Расплылся, а затем расцвел красками весенних цветущих садов, поплыл по поляне запах персиков и молодой травы, свежей воды и, почему-то, навоза...
А в следующий миг из дымка высунулась голоса животного, которое задумчиво огляделось и прянуло ушами. Наездник. сидевший на нем верхом, помахал рукой. разгоняя дым и тронул пятками бока своего верного...
-- ИА! ИА-А-А!
-- Тише, Линь, не стоит сразу с порога благодарить. Входя в дом, где пригласили погостить, развесь уши и раскрой глаза пошире. Так узнаешь, чем отблагодарить за приглашение.

Мужчина с кувшином приветливо улыбнулся.
- Приехал... - тихо выдохнул он. - Ассааляму алейкум, Ходжа. Добро пожаловать.

Мужчина с обветренным морщинистым лицом, обработанным ветрами и солнцем, поклонился вызывавшему, неожиданно легко для своего возраста соскочив с ишака. – Уа алейкум аасалям. Я -- Рейдер. Ты ли мой Мастер?

- Я, - узбек не переставал улыбаться, глядя на друга своего далёкого предка. - Вот ты какой... Ну давай знакомиться. Бахадыр Зарипов меня зовут. Чайханщика Али из Бухары помнишь?

-- Как же не помнить Али! -- улыбнулся Рейдер.

- Мой предок, - с тихой гордостью произнёс Бахадыр. - И я тоже хозяин ресторанчика, - мужчина весело засмеялся.

-- Теперь я понимаю, почему ты позвал именно меня, Бахадыр-чайханщик, -- глаза Ходжи потеплели. -- Что же, быть по сему.
-- Иа, иа-а-а!
-- Верно, Линь. Простому народу будет только лучше, если добрый человек победит-таки в Войне Грааля.

- Только вот у простого народа это лучше не спрашивать, - с чуть погрустневшей усмешкой добавил Бахадыр, убирая кувшин с водой в стоявший поодаль от круга рюкзак. Потом собрал в мешочек остужённые водой угли и спрятал туда же. Небольшой пласт дёрна, аккуратно вырезанный ножом, лёг на прежнее место, закрывая кострище.
- Ну вот, теперь можно - удовлетворённо оглядев дело рук своих, заключил Мастер.
- Пойдём, Ходжа, надо ж мне, в конце концов, угостить чаем дорогого гостя! Только вот ослик в машину не влезет...

-- Это не страшно, Бахадыр-ака, -- Насреддин ловко снял с седла свою суму, перекинул ее через плечо и избавил животное от уздечки. Линь вопросительно глянул на хозяина и затем, переступив ногами, растворился в воздухе.
-- Так и с проблемами, Бахадыр-ака, -- Ходжа блаженно улыбался. -- Кажется, что они не влезут и в небесную арбу, но достаточно простого движения, как они рассеиваются словно дым.

- Хорошо бы, если так... - со вздохом улыбнулся Зарипов и направился к опушке загородного леса, куда забрался проводить ритуал. Современные жители Москвы и Подмосковья были, конечно, ко многому привычны, но тревожить их или возбуждать нездоровое любопытство как-то не хотелось. Равно как и разжигать костерок дома.
Уже через несколько минут машина с водителем и пассажиром, разгоняя фарами вечерние сумерки, бодро покатила в сторону МКАД.

День 0, начало одиннадцатого вечера
Гостиничный номер. Призыв Лансер (c Инэйлэ)

В Москве Томасу Виндворту раньше бывать не приходилось, как и вообще в России. Конечно, издано немало путеводителей, но им Виндворт не доверял, справедливо считая, что мало кто из авторов в столь отличающейся стране бывал, а без личного опыта напишет то, что в семье называли "бред пьяного вампира".
Поэтому Томас полагался либо на передачи (которые хотя бы показывают картину), а также на солидные книги. И все равно Москва удивила очень сильно; в основном - просторами, обилием людей и каким-то неимоверным темпом жизни, к чему англичанин не привык. Помогло то, что Томас имел возможность и время пообщаться с одним человеком из дипломатического корпуса, понятия не имевшим о Волшебниках, но давно связанным с семьей Виндвортов. Дипломат в России бывал не раз, и с удовольствием дал несколько советов.
Впрочем, по крайней мере не стояла проблема языкового барьера: перед поездкой Томас предусмотрительно запасся переводящим амулетом. И хотя тот все же оставлял легкий акцент, но понимал и говорил Виндворт без малейшего труда.
Номер в гостинице он заказал заранее: поиски свободного места в мегаполисе Волшебнику были абсолютно не нужны. И потому заселение ограничилось лишь должными формальностями.
- Это весь ваш багаж? - потянувшись за ключом, с некоторым удивлением спросил портье. Похоже, он привык к заграничным визитерам, которые привозили с собой больше чемодана и крупной сумки.
- Да, - кивнул Томас, - я предпочитаю путешествовать налегке.
Пожав плечами с видом "ваше дело", портье вручил ключ. Номер находился на самом верху двенадцатиэтажного здания, что Томаса более чем устраивало. В небесах Волшебник, обладавший сильным талантом к Ветру, имел изрядное преимущество.
Заверив сотрудников гостиницы, что сейчас он намерен отдыхать, и лучше его не беспокоить (благо действительно уже наступил вечер), Томас запер дверь номера изнутри. Перенес в комнату вещи, повесил на вешалку плащ.
Из окна открывался великолепный вид на усыпанный огнями ночной город, и Виндворт невольно улыбнулся. Фантастическое зрелище. Такого, пожалуй, и в Лондоне не всегда увидишь.
Волшебник прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам и ощущениям города. Почему именно его выбрали для войны?
Всего парой мгновений позже он осознал – почему; энергией плеснуло так, что Виндворт едва устоял на ногах. Воспользоваться ей сейчас было нельзя, но любой Волшебник, лишь немного прислушавшись, ощутил бы, насколько могуче сплетение духовных жил под Москвой.
Томас поднял веки, вновь глядя на созвездие ночных огоньков, и видя сквозь него исполненные силы потоки энергии, переплетающиеся с улицами. Зрелище завораживало.
Но, увы, сейчас нельзя было любоваться видами; Томасу предстояла куда более важная задача. Конечно, можно было и подождать... но что-то подсказывало, что неизвестные оппоненты медлить не станут.
Ковер на полу Волшебник тщательно скатал, недовольно поморщился при виде линолеума. Ну да ладно.
Из сумки появились два предмета: массивный термос и деревянная шкатулка. Последнюю Виндворт осторожно поставил у окна, потом обошел комнату, прикидывая, как стоит начать рисунок, достал из сумки кисть, и только после этого откупорил термос.
По комнате разнесся резкий запах - в котором солдат или врач опознал бы запах крови. В данном случае - волчьей; Томас посчитал, что, учитывая характер призыва, она подойдет лучше овечьей или куриной. Спасибо чарам старшего в семье - за время путешествия она не свернулась.
Изгиб за изгибом, линия за линией - на полу номера появлялся круг призыва. Томас чертил фигуру неспешно, добиваясь точности в каждой линии. Какой Волшебник не знает о том, как важна в ритуалах точность? Пару раз Томасу приходилось поправлять рисунок, добиваясь наилучшего качества.
И наконец, удовлетворившись кругом, Виндворт вновь закрыл термос.
Вот теперь щелкнула, открываясь, шкатулка, и холодному свету ламп предстала... перчатка. Часть легкого доспеха, явно очень старая... но блестевшая так, словно и не провела на свете многие века.
Ее Виндворты нашли очень давно, еще в середине девятнадцатого века. Аманда Винтворт, тогда бывшая главой семьи, опознала в перчатке необычную вещь, и решила ее сохранить просто на всякий случай. И правильно - годы спустя пригодилось ее потомку.
Перчатку Томас осторожно положил в самый центр круга, отступил, стараясь не смазать ни одной линии.
Вздохнув, Виндворт свел ладони; на правой руке блеснуло серебряное кольцо в виде свернувшегося вокруг пальца дракона. Неспешно и размеренно произнес несколько слов, заставив ветер закружиться по стенам. Ну вот, сделано - теперь никто снаружи не услышит происходящего.
Начнем. Предыдущее заклинание хранилось в Тайном Знаке; для следующего же потребуется вся сила.
Томас поправил очки и закрыл глаза, сосредотачиваясь. Ощутил, как поднимается ветер - легкий, и в то же время могучий... восходит из глубины души, наполняя тело подвижностью и силой урагана, заставляя Метку отдавать всю унаследованную от предков мощь.
Кровавый круг начал светиться - сперва тускло, потом все ярче и ярче. Ветер, ранее существовавший лишь внутри Томаса, проник и в реальность, развевая занавески на окнах и взлохматив волосы Волшебника.
Очень медленно и размеренно Виндворт начал произносить:
Лёгкий доспех, невозможная прыть,
Копьё, от которого не увернутся…
Тот, кого просто нельзя победить,
Враг не успеет к нему прикоснуться.

Затверженные строки заклинания Призыва слетали с губ, словно привычные с давних пор. И с каждым словом Томас все более ощущал, как пылает круг, как собирается мощь, готовая выплеснуться в мир.
Сквозь рукав пиджака засветились три знака, браслетом обнимающие левое запястье.

Мы вместе пройдём тропою сраженья,
Противников встретим, и вступим мы в бой.
Заставим признать их всех пораженье,
А смерть станет после их общей судьбой.

Эти слова заставили мимолетно поморщиться: будь его воля, он бы предпочел вообще обойтись без сражения. Но что поделать, если правила установлены века назад, и их уже не изменить?
Еще две строфы, и... и финал.

Развяжем мы битву Великих Героев,
И их Мастеров, что пойдут до конца.
Ты – победитель, я лично не спорю,
А кто не согласен – пронзи их сердца*.

Последние слова Томас почти выкрикнул, поднимая веки - и видя, как комната тонет в яркой вспышке, а в бьющем из круга столбе света проявляется силуэт.

Время? Пространство?
Нет ни того, не другого, лишь осколки Небывшего на границе хаоса сплетения Пустоты и Бездны.
Музыка?
Всего лишь скрип снежинок по свинцовой поверхности застывшего в Вечности моря.
Плеск волны?
Или… шепот?..
Мысли, чувства, надежды…
Это было и прекратило своё существование, погребённое под обломками Девяти Небес ушедшего в небытие Мироздания.
Небытие…
Или преджизнь?..
Пересыпаются под несуществующим порывом ветра серые песчинки на холодном берегу. И одна песчинка неуловимо меняется.
Снежинки замирают – памятью света и предсказанием надежды приходят ветер и солнечный луч.
Воды застывшего моря отражают чистое небо.
Снежинки обращаются в капли воды, они падают на ровные воды – и от них начинают разбегаться круги.
Слабая волна касается берега – и изменившейся песчинки.
В глубине бесцветия серого начинает зарождаться ЦВЕТ.
Цвет рождает звук, звук сливается с очертаниями, солнечное тепло разгоняет холод, и приходит ЧУВСТВО.
Я есть?..
Я помню?
Я слышу?
Я надеюсь…
Чувство рождает мысль.
Я ИДУ!

Спустя неисчислимые годы и эпохи Ильга открыла глаза навстречу изменившемуся миру.
И человеку, стоящему напротив неё.
Знание хищным морским змеем поднялось из глубин не-памяти, проясняя картину мира и её места в нём.
- Скажи мне, ты ли мой Мастер?

дуэт с Визетом)))

Мастер и Лансер - продолжение.
Ответ последовал спустя несколько секунд - Томас медленно выдохнул, испытывая невольную гордость - все получилось...
Девушка, возникшая в круге призыва, казалась хрупкой, но Волшебник прекрасно знал, что это впечатление для всех Слуг обманчиво. Да и странно было бы ожидать телесной мощи от быстрейшего из всех...
Нет. Быстрейшей.
Вновь чуть поправив очки, он твердо произнес:
- Да. Я Томас Виндворт, один из Мастеров этой войны.
И поднял левую руку в доказательство; рукав сполз, обнажая запястье с рисунком Командных Заклинаний.
Ильга коротко склонила голову и снова подняла взгляд.
- Слуга Лансер по зову твоему прибыла.
Волшебник вновь тихо медленно выдохнул. А затем - улыбнулся, тепло, мягко и спокойно, словно говорил с обычной девушкой, а не призванной ритуалом Героической Душой.
- Я рад видеть тебя на своей стороне, Лансер. Располагайся как будет удобно, - и он повел рукой, словно обводя весь номер.
Ильга немного изменила позу – миг – и она уже не подобна статуе, движение плавны и четки. Быстро оглядев небольшую комнату, отметив расположение мебели и дверей, заинтересованно покосилась в сторону окна, и наконец, подошла к ближайшему креслу и села на сиденье – прямо, не откидываясь на непривычно наклонную спинку. И перевела взгляд на Мастера.
- Война вновь начата?
- Да, - кивнул Томас, устраиваясь в кресле напротив. - Точнее, не произошло еще ни одной схватки; я только сегодня прибыл в город. Думаю, у нас есть еще день.
Он кивнул на сумку, из которой высовывался краешек конверта.
- Я получил письмо от... организатора этой войны; он указал место, куда всем Мастерам следует прислать фамилиаров, дабы он смог рассказать нам детали. Эта война отличается от всех предыдущих.
- Отличается? – Ильга слегка нахмурилась, эта деталь не порадовала. Отличия чреваты неприятными последствиями. – Чем именно?
- Тем, что... - Виндворт поморщился. То, о чем он собирался сказать, было необходимо, но неприятно. - Основное отличие в том, что она незаконна. Десять лет назад, после Пятой войны, Ассоциация запретила вновь сражаться за Грааль; в частности поэтому мы собрались не в Фуюки, где обычно все и проходило. И в войне не участвует никто из семей-основателей.
- Другое место… Без семей основателей?.. – Ильга выглядела несколько ошеломлённой. – Но как тогда такая Война стала вообще возможной?
- А вот на это, похоже, организатор и даст ответ, - пожал плечами Томас. - Во всяком случае, я на это надеюсь.
- Он собирается говорить с нами – участниками?
- Как я сказал - мы должны будем прислать фамилиаров; в моем случае - какую-либо птицу. Что услышит она, услышу и я. На то и существуют заклинания для животных, не так ли?
- Разумеется, - пожала закованными в металл доспеха плечами Ильга. – Вы упоминали о другом месте, Мастер. Где мы сейчас находимся? Это место… Оно сильно.
- Это Москва, столица России, - пояснил Томас. - Я не уверен, как эти земли называли в прежние века, но скандинавы сюда наведывались нередко, с самыми разными целями. Некоторые даже здесь правили... ну, не здесь точно, но на русских землях.
- Рус-кие-е… - Ильга прикрыла глаза, вспоминая, осознавая. – Гардарика, так мы называли эту землю. Земля Городов. Они тоже наведывались на наши земли… с разными целями, - лёгкая усмешка. – Достойные противники, они почти нас не боялись.**
- Значит, их история в этом отношении была счастливее нашей, - рассудил Томас. - Хотя и у нас был Альфред... впрочем, это дела прошлого.
Он поднялся из кресла, подошел к открытому окну, оперся о подоконник; в свете ламп вновь блеснуло кольцо-дракон.
- Я хочу попросить, - негромко сказал Виндворт. - Если будет выбор - не убивай Мастеров.
- Я с радостью исполню твою просьбу, Мастер, - Ильга улыбнулась, - это битва Героических Душ, воинов, убить Мастера – всё равно как убить целителя, подло и недостойно воина.
- Хорошо, - с облегчением вздохнул Томас, вновь поворачиваясь к Лансер. - А, также... Вопрос покажется глупым, но, увы, моя семья владела перчаткой, не углубившись в ее историю. И потому мне придется спросить - как тебя зовут?
- Моё имя – Ильга, Мастер.
- Звучное имя, - признал Виндворт. - Увы, я слишком мало знаю о древних языках, чтобы определить его значение... Свое имя я уже назвал, добавлю, что мое направление - Ветер, и, смею надеяться, в нем я действительно силен.
Припомнив легенды о валькириях, он невольно усмехнулся: да, трудно подыскать кого-то более подходящего в спутники мастеру Ветра.
Повисла задумчивая пауза в разговоре. Воспользовавшись ею, Ильга встала и подошла к окну. Там, внизу, разливалось море огней – огней тёпло-золотистых, мерцающих, но неподвижных, огней холодных, беловатых или цвета речного льда – стремительно шныряющих туда-сюда, огней разноцветных – мигающих и приплясывающих на месте… Лишь слева, вдали, начиналось тёмное пятно, рассеченное узкими полосками света. Подняв голову вверх, Ильга посмотрела на небо – но лишь немногие редкие звёзды слабо светили с тёмного неба, словно ночь не решалась опуститься на этот город.
- В этом городе так много света… Словно здесь совсем нет ночи. Сможем ли мы сражаться здесь?
- Эта мысль пришла в голову и мне, - признал Томас, - хотя я еще и не успел толком осмотреть город. Надеюсь, что Устроитель об этом подумал, в крайнем же случае...
Виндворт вздохнул.
- Безлюдные места есть даже в таких огромных городах. Только найти их трудно.
Ильга указала на обнаруженный ею неосвещённый участок.
- Вон там почти нет света, возможно, это место будет более-менее пригодным?
- Наверное, - с некоторым сомнением кивнул Волшебник. - Минуту...
Из сумки появилась аккуратно сложенная карта; развернув ее, Томас пару минут отыскивал нужное место. Она была на английском (в Москве можно было найти хоть на японском), но непривычные названия все же доставляли проблемы. Например, по мнению Виндворта, чтобы выговорить название аэропорта, где он карту и купил, надо было быть змеей.
- Соколиный... а нет, Со-коль-ни-чес-кий парк, - прочитал он. - Надо посмотреть на него поближе.
- Парк… - пробормотала себе под нос Ильга, копаясь в знаниях об этом мире. – Место для отдыха, где много деревьев. На словах должно подойти, а на деле увидим сами. Когда отправимся – сейчас или завтра?
Волшебник на несколько мгновений задумался, а потом улыбнулся.
- Знаешь что - давай-ка сегодня. Завтра может уже начаться сама война, и кто знает - времени может и не хватить.
- Мы пойдём? – задала уточняющий вопрос Ильга. – Или полетим?
- Лучше все же по земле, - покачал головой Томас. - Даже учитывая, что сейчас люди редко смотрят вверх... кто-нибудь может заметить.
Он помолчал, подбирая слова, - потому что следующий вопрос самому Волшебнику казался крайне невежливым. Но в конце концов он сформулировал:
- Ты хочешь пойти в материальной или призрачной форме?
- Лучше в призрачной, - отозвалась Ильга, явно немного расстроенная тем, что первый полёт придётся отложить. – Тем более, если мои новые знания о мире не врут, то разговор якобы с самим собой никого сейчас не насторожит.
- Это верно, - согласился Виндворт, - тем более, что у меня и должный аппарат на этот случай имеется... вот если я его еще сумею отыскать, он мелкий...
Впрочем, опасения не оправдались - сунув руку в сумку, Томас тут же наткнулся на гладкий пластик и выпрямился с гарнитурой мобильника в руках.
Ильга бросила на нелепую чёрную штуковину лишь один короткий взгляд и пожала плечами. Прибор её нисколечки не заинтересовал. Мгновение – и валькирия исчезла, как будто её и не было.
- Я тоже готова, - раздался из пустоты не слышимый ни для кого, кроме Томаса голос.
Виндворт коротко кивнул и приладил непривычное устройство на ухо.

Волшебник и Копейщица (тот же состав)
Из гостиницы они вышли, задержавшись лишь на пару минут - портье счел нужным предупредить, что гулять по Москве ночью небезопасно, и лучше держаться в людных местах. Томас поблагодарил за предупреждение, про себя восхитившись парадоксу - благо он намеревался заняться как раз обратным.
И - шагнул в многолюдный даже по ночам город, в созвездия огней и окон.
- Вот так теперь выглядит столица Гардарики, - негромко произнес Волшебник вслух.
- Воистину, этот город заслуживает считаться столицей Страны Городов…
Незримая Ильга скользила по грани реальности рядом с ним. Предупреждение об опасностях она проигнорировала – от любой опасности, порождённой преступностью города, Мастер Ветра вполне в состоянии защитить себя сам, а если и нет – то она всегда может проявиться, и даже с дематериализованными доспехами, сила валькирии любого заставит считаться с ней…
- Я не видела прежнего города Войны, но этот воистину велик.
- Больше десяти миллионов человек, - машинально подтвердил Виндворт, и невольно задумался над тем, сталкивалась ли Ильга с такими числами? Скандинавы - все же не индусы...
- Много… - прошептала Ильга. – Очень много. Найти здесь безлюдное место, пожалуй, будет труднее, чем мне казалось поначалу.
- Сейчас таких людных городов много. Москва - один из крупнейших, но города с миллионами жителей никого не удивляют уже давно.
- Города… В городах не видно неба, - Ильга еле слышно вздохнула. – И не слышен шелест листьев Вековечного Древа. Этот город стоит почти на Месте Силы, неимоверной Силы. Другие города, наверное, этого лишены… Сильна ли магия сейчас в мире?
- Скрыта от глаз, - коротко ответил Томас. - Большинство людей и не подозревает о существовании Волшебников и существ, связанных с Волшебством.
Он чуть помедлил.
- А то, что в твое время называли Магией - вообще стало крайней редкостью. Магов в мире сейчас, кажется, всего пятеро.
- Пятеро? Всего пятеро?..
Несколько секунд Ильга молчала.
- Как такое могло произойти?
- Если бы я знал, - вздохнул Виндворт. - Мой род древен, и у нас множество записей... но объяснения нет даже в них. Если где и записаны точные ответы - то доступ к ним имеют совсем немногие.
- Шелест хрустального ветра в золотой листве Вековечного Древа…Люди больше не слышат его, - Ильга снова вздохнула. – Ваш мир куда печальнее, чем может показаться при взгляде на этот сияющий город.
- Увы, - печально отозвался Томас. - Особенно когда речь идет о войнах; за эти века люди придумали такие способы убийства других, какие не снились, думаю, даже Локи.
- Знаешь, Мастер, пожалуй – я не хочу знать об этих способах, - негромко ответила валькирия. – И к тому же – я уже чувствую близость свежей зелени. Мы почти пришли.
- Похоже на то, - согласился Виндворт.
И в самом деле - они всего через минуту оказались у ограды парка; Волшебник огляделся.
- Повезло, ни единого человека здесь, - удивленно сообщил он. - Входить придется тут, сейчас парк уже закрыт.
Одним легким прыжком Виндворт перемахнул через ограду; скользнул в глубину парка, раздвинув ветви.
Для Ильги преодоление ограды и вовсе «преодолением» не было – в призрачной форме валькирия просто прошла сквозь решётку, и не почувствовав её.
Сделав еще несколько шагов, оказавшись на дорожке, Томас обернулся и улыбнулся; в лунном свете блеснули очки.
- Чем-то похоже на лес у нашего дома. Только в России могут такие леса назвать "парками".
- Наверное, потому что тут есть дорожки и освещение, - высказала первую пришедшую в голову версию Ильга.
- Разве что, - без особой уверенности согласился Виндворт. - Во всем остальном...
Он пожал плечами, оборвав фразу.
- Пойдем, посмотрим.
Парк был именно тем, что москвичи привыкли называть «парком». Аккуратно проложенные дорожки, освещённые одинокими фонарями, редкие скамейки для бабулек-сплетниц и мамаш с детишками, а уже в паре десятков шагов от них начиналось практически нетронутое цивилизацией пространство. Лишь изредка окультуривание напоминало о себе чрезмерно ровными посадками деревьев, но на это легко было не обратить внимание, особенно ночью. Пару раз Ильга взлетала в призрачной форме, но во тьме светились дорожки, расходящиеся наподобие солнечных лучей, да пара-тройка зданий в разных частях парка. А севернее и северо-восточнее, отделённое от парка сияющей нитью дороги, расстилалось сплошное тёмное пространство, лишь изредка озаряемое одиночными слабыми огнями.
- Даже жаль будет тут сражаться, - вздохнул Томас. - Всегда предпочитал открытые пространства.
- Да, жалко… - вздохнула Ильга, но долго рефлексировать себе не позволила. – И к тому же не слишком удобно – разве что противник будет владеть левитацией, как и я. А вот Ассассину тут будет раздолье…
- Мы еще не знаем, кто им будет, - напомнил Волшебник. - Впрочем... ты права, да.
Он задумчиво огляделся по сторонам.
- Интересно, есть ли тут птицы сейчас...
- Есть, я слышу голоса, - подтвердила Ильга. – Дневные тоже наверняка имеются, а возможно и звери есть. На территории к северо-востоку есть наверняка.
- Ну, звери мне не очень пригодятся, - признал Томас, - а вот птицу было бы неплохо. У меня всегда получалось с ними обращаться с легкостью... только воробей, думаю, не подойдет, а вот грач или сорока - вполне...
- Хорошо, только если попадётся действительно редкая для города птица, то лучше её будет отпустить… - пробормотала валькирия и всё так же незримо нырнула в густую тень деревьев, ещё дальше от света дорожек…
Некоторое время Томаса окружала тишина, сотканная из шелеста листьев и трав, а потом где-то в темноте раздалось возмущённое сиплое кваканье…
Волшебник удивленно поднял брови - это что же Ильга сумела найти в московском парке? С тем, что водится в столице России, он был как-то не очень знаком... но оставалось лишь подождать и выяснить все самому.
Спустя несколько секунд Ильга появилась из-за деревьев, держа в руках вырывающегося, орущего, размахивающего лапами и пытающегося клюнуть пленительницу огромного, откормленного ворона.
А, вот оно что... В Тауэре Виндворт бывал, но давно, и уже успел подзабыть, как кричат чернокрылые.
- Спасибо, - улыбнулся Томас, подходя. - Это, пожалуй, идеальный вариант... причем даже освященный временем.
- Повезло, - просто улыбнулась валькирия и зашептала возмущённой ночной побудкой птице что-то успокаивающее.
- Позволь мне, - предложил Волшебник, снимая очки. Поймал взгляд недовольных черных глаз, сосредотачиваясь, шепнул пару тихих слов.
Ворон замолк. С любопытством повертел головой, изучая Виндворта, чуть приоткрыл клюв.
Томас с улыбкой протянул руку.
- Можешь отпустить его.
Ильга осторожно, чтобы не выронить, разжала руки, развернув ладони так, чтобы ворон мог усесться на них при желании.
Тот потоптался, расправил крылья, издал недовольное хриплое кваканье, после чего неожиданно ловко перепрыгнул на поднесенное запястье Томаса, вцепившись когтями в рукав; Волшебник слегка поморщился.
- Мы договорились, - сообщил Виндворт. - Заклинание для фамилиаров - одно из простейших, им едва ли не все владеют.
- А мне надо будет раздобыть ему сырого мяса, чтобы загладить вину за столь грубое пробуждение, - с улыбкой произнесла Ильга.
- Сейчас это будет не так просто, - задумался Волшебник, - но если попробовать...
- Не думаю, что это так уж срочно, - пожала плечами валькирия. – Хотя бы до утра сие, думаю, может обождать.

дуэт с Визетом)))

Мастер, Лансер и ворон.
При возвращении в отель пришлось слегка схитрить - ворон на рукаве, мягко сказать, привлек бы внимание. Так что еще на выходе из парка Томас чуть разделил сознание - и отправил ворона к окну номера, сам же вместе с Ильгой дошел по земле. Медленнее, чем раньше; московские улицы - не то место, где стоит быстро ходить, деля сознание с кем-то другим.
Когда Волшебник и валькирия вошли в номер, ворон уже раздраженно стучал клювом в стекло; улыбнувшись, Виндворт поспешил его впустить.
- Похоже, до утра все-таки ждать не придется, - заметил он, направившись к телефону у стены. - Сейчас просто закажу еду в номер, попрошу через полчаса принести.
- Хорошо, - кивнула валькирия, осматривая номер в поисках того, что могло бы сойти за насест для ворона. – Но я бы тоже не отказалась попробовать еды этого времени… И выпивки тоже.
- Попрошу, - с некоторым сомнением кивнул Виндворт, поднимая трубку телефона. Он уже решил, что в качестве выпивки закажет "Гинесс"; проверять реакцию организма валькирии на russian vodka Томас как-то не хотел.
- И попросите что-нибудь национальное, местное, - ворон сам решил проблему места, приземлившись на спинку одного из стульев и Ильга, перейдя в материальную форму, поставила на сам стул взятую со стола глиняную пепельницу. Знания о новом мире уже уложились у неё в голове, и поэтому валькирия уже почти уверенно открыла холодильник и извлекла из неё первую попавшуюся бутылку воды. По счастью, она оказалась не газированной, и наполнение импровизированной поилки прошло благополучно.
Виндворт молча пожал плечами; как раз в этот момент в трубке раздалось стандартное гостиничное приветствие. Заказ - мясо и алкоголь - похоже, собеседника удивил (от англичанина они такого не ожидали), но тем не менее, пообещали через полчаса доставить.
За половину часа Томас успел полностью убрать все следы ритуала, разложить вещи и вообще подготовить номер к долгому пребыванию. Когда же в дверь постучали, Виндворт принял еду прямо из рук, вежливо поблагодарил и вернулся в комнату; конечно, Ильга могла стать незримой, но вот ворона демонстрировать работникам гостиницы не хотелось.
- Готово... - пробормотал Волшебник, опуская поднос на небольшой столик. - Прошу к столу.
Ильга снова вернулась в материальную форму, последовала приглашению и, взяв с тарелки ломтик карбоната, повернулась к сидящему на спинке соседнего стула ворону. Отщипнув кусочек розового мяса, она предложила его заинтересованно глядящей на расставленное на столе птице.
Ворон, похоже, окончательно сменил гнев на милость, перепорхнул на стол и цапнул предложенное. Мясо ему явно понравилось, о чем ворон немедля сообщил одобрительным криком.
Ильга широко улыбнулась и немедленно дала ему следующий кусочек, на время позабыв о собственном намерении попробовать местную выпивку.
- Надо его как-то назвать, - пробормотал Томас. - Мне на ум приходит только Nevermore, за последние века полтора это, пожалуй, самый яркий образ ворона.
- Хорошо, - кивнула валькирия, скармливая ворону следующий кусочек. – Будешь Невермором, понял?
- Карр, - насмешливо отозвался ворон.
- Вот и хорошо, - Ильга протянула Невермору ещё один кусочек, а левой ухватила другой ломтик карбоната и откусила от него сама. – А вкусно… Похоже, слегка подкопчено.
Томас, вспомнивший, что он тоже ел не то чтобы недавно, присоединился к трапезе, согласно кивнул, попробовав:
- Да, похоже на то. Но, кажется, не зря один мой знакомый восхвалял русскую кухню... точнее, он бывал не совсем здесь, а чуть поодаль, в стране, которая называется Belarus.
- Россия, Беларусь… - пробормотала Ильга, уже с большим интересом покосившись на бутылку с пивом. – Звучит не то, чтобы похоже… Так, лёгкие намёки. Или я чего-то не знаю?
- Не смогу сказать, - развел руками Виндворт. - Я с этой землей знаком лишь по книгам, да и то не очень-то большому количеству.
- Ну что ж, значит, будем знакомиться, - пожала плечами Ильга и взялась за бутылку. Сняв крышку голыми руками, валькирия принюхалась к запаху пива. – Это напиток этой земли?
- Да, - кивнул Томас. - Есть и другие, но их обычно в гостиницах не подают.
- Ну ладно, попробую пока этот…
Валькирия налила пива в стакан примерно наполовину и сделала глоток.
- Водичка, - пару секунд спустя вынесла вердикт она. – Но жажду должна хорошо утолять.
- Я вообще предпочитаю не касаться хмельного, - признался Виндворт, - так что для утоления жажды мне именно вода и подходит.
Валькирия только усмехнулась.
- В Вальхалле воды не пили – только эль и мёд.
- Не сомневаюсь. Мне-то туда путь заказан, скорее всего, но по легендам я представляю чертоги Одина.
Ильга закрыла глаза.
- Да… Нет пути туда, где более ничего нет.
- Нет? - насторожился Томас.
Ильга подняла взгляд.
- Рагнарёк прошёл не так, как предсказывала Вёльва. Не осталось никого из нас – ни Видара, ни Вали, ни Магни, ни Моди... Но Мидгард не был затронут огнём Сурта, и для людей мир остался прежним… Хотя, - валькирия внезапно встрепенулась, - возможно, поэтому магия ушла из Срединного Мира…
- Возможно, - сдвинув брови, медленно протянул Виндворт. - Надо будет потом изучить все, что только можно найти об этом...
Ильга пожала плечами – эти проблемы её в данный момент не слишком волновали. То, что было, отгорело и отболело давным-давно, эоны назад, а сейчас было другое.
- Ты говорил, что скоро надо выходить на связь с Устроителем…
- Вот для этого ворон мне и нужен, - кивнул Томас. - Сейчас еще чуть поест - но главное, чтобы не отяжелел, ему сейчас летать придется. Я разделю с ним сознание, и буду видеть и слышать то же, что и он... как в письме и просили.
- Понятно… - валькирия нахмурилась. – Только вот что мне пришло в голову… Эта Война будет незаконной, так? А значит, формально этот Устроитель – преступник. Будь готов к тому, что он будет скрывать свою истинную суть… и намерения.
- Я этого ожидаю, - спокойно ответил Волшебник. - В любом случае, из этой встречи можно будет извлечь немало полезного.
- Разумеется, - согласилась Ильга. – Но думаю, вряд ли он даст нам какие-либо намёки на то, зачем ему вздумалось проводить Войну.
- Я пытался выяснить, зачем начинали самую первую, - сообщил Виндворт. - Понял лишь одно - у трех основателей были совершенно разные цели.
- И при этом они все участвовали в Войне… - пробормотала валькирия.
- Причем активно, - вздохнул Томас. - Видимо, цели, по их мнению, стоили убийств...
- Я имела в виду другое, - покачала головой Ильга. – Устроитель будет только устроителем или участником тоже?
Томас замер.
- А знаешь, я об этом и не подумал, - протянул он. - Гм, вот тогда мотивы устроения Войны становятся очевидными...
- Победа, - подытожила Ильга.
Виндворт кивнул.
- Будем надеяться, что он об этом объявит... впрочем, что стоит сделать - сосчитать фамилиаров, которые придут и сделать выводы... А, нет, не сделаешь. Чуть ли не в каждой Войне есть случайные Мастера, с ними Устроителю, похоже, придется общаться отдельно.
- Или объявить за нахождение и ввод в курс дела такого Мастера премию, - предложила свою версию валькирия.
- Если он так и сделает - будет вдвойне хорошо, если мы найдем первыми.
- Получим и награду, и информацию о противнике, - понятливо продолжила за него Ильга.
- И мы ему точно не станем вредить, если найдем, - добавил Томас. - В других Мастерах я не столь уверен; в предыдущих войнах бывало... разное.
- К примеру? – заинтересованно склонила голову на бок Ильга, протягивая Невермору последний ломтик карбоната.
- В Четвертой и Пятой войнах Мастера Кастеров добывали энергию из людей, - поморщился Томас. - В Четвертой Мастер Сэйбер - кстати, работавший на одну из семей-основателей - предпочитал убивать противников издали, или же убирать чужими руками. В той же войне Мастер Лансера... увы, он не останавливался ни перед чем, даже перед убийством Наблюдателя.
- Омерзительно, - валькирия скривилась.
- Хотя, справедливости ради, такими были далеко не все, - указал Волшебник. - В Пятой войне Мастера Сэйбер и Арчера выступали бок о бок и не опускались до подобных методов... оба талантливые Волшебники, кстати. В Четвертой честно сражался один из нынешних преподавателей Часовой Башни.
- Остаётся надеяться, что нам доведётся встретиться с подобными последним, а не первым, - пробормотала Ильга.
- Увидим, - пожал плечами Томас. - И первый шаг к тому - встреча с Устроителем. Ну как, Невермор, сыт?
- Крроо… - довольно отозвался ворон.
- Сыт, - кивнул Волшебник. - Ну а теперь пора немного размять крылья.
Невермор подпрыгнул на столе и встрепенулся – в смысле «всегда готов!».
Томас подождал, пока ворон перепрыгнет на подставленную руку (на сей раз когти были сжаты бережно) и двинулся к окну. Распахнул пошире, впуская теплый ночной ветер.
Ворон склонился вперёд, словно вдыхая ночной воздух, а потом обернулся и посмотрел на англичанина с характерным выражением «ну и где мои ЦУ?».
Томас свободной рукой поправил очки, сощурился. Сосредоточился, вновь разделяя сознание.
- Лети, - негромко произнес он. - Нам нужно место...
Он замолчал, полностью уходя в ментальную связь.
Несколько секунд – и Невермор сорвался с его руки, пятном абсолютного мрака растаяв в лучезарной ночи мегаполиса.


_______________________
*Стихи Дэя
**Кстати, исторический факт. Русичи могли при желании дать неплохой сдачи расшалившимся викингам.

вечер дня 0

Фамильяр

Ирина и Кастер возвратились в квартиру Волшебницы после семи вечера. Женщина оставила слугу наедине с книгами и скрылась в комнате, которая служила ей библиотекой.
Книги, заполнявшие прижавшиеся к стенам узкие стеллажи, создавали ощущение тепла и пыльно-охристого уюта с привкусом старой бумаги. Ирина подняла с маленького круглого стола потрепанный том стихов Махадеви Вармы и убрала его на полку. Книга встала на предназначенное место, между еще двумя самыми любимыми – Томаса Траэрна и Омара Хаяма. Несколько минут, безмолвно шевеля губами, Ирина читала названия на корешках, а потом подошла к клетке, занимавшей угол библиотеки.
Клетка была царством флегматичного и маленького крылана, итог романа длинной в год с Волшебником, всю жизнь посвятивший хераптерологи. На стоявший рядом стул запрыгнула Фрида и подняла острые уши, чьи кончики украшали крохотные кисточки. Мейкун привстала на задних лапах, положила передние на спинку и ткнулась головой в ладонь Волшебницы. Ирина мягко почесала кошку за ухом и открыла клетку. Руки согрело теплом.
Волшебник объяснил Ирине, как следует ухаживать за Толом – так они назвали крылана. У животного оказался весьма своеобразный режим дня и ночи, и питания. Температура в клетке должна была соответствовать по времени сезонам года, поскольку крылану требовалось впадать в спячку. Приходилось так же следить за влажностью.
Все это занимало много времени, однако Волшебница тратила его с готовностью, потому что Тол отвечал благодарностью. Иногда ночью крылан забирался на одеяло Ирины и некоторое время полз, перебирая складки коготками. Затихал Тол только неподалеку от лица Волшебницы и начинал урчать.
Скажите, крыланы не урчат? Бросьте, вы просто не слышали…
Ирина погладила бархатистые крылья фамильяра и аккуратно взяла летучую лисицу в руки. Черные, как бусинки, глаза открылись, открылась и черно-розовая пасть. Бережно удерживая Тола, Волшебница обмакнула палец в чашку с соком, которая стояла в клетке, и поднесла к желтовато-молочным клыкам. Крылан заурчал. Он был вполне самостоятельным духом, но любил, когда о нем заботились. Губ Ирины коснулась улыбка. Тол напоминал ребенка.
На подоконнике стояла фотография семьи Лесановых. Волшебница убрала ее в сторону, бросив задумчивый взгляд на лица родителей; открыла окно. Тол зевнул, расправляя крылья. К острой мордочке, похожей на лисью, Ирина прижалась лбом.
Крылан закачался, балансируя на раме, потом скользнул вперед, срываясь на несколько мгновений вниз, чтобы затем подняться в стремительно наливающееся чернотой небо.
Волшебница опустилась на стул недалеко от окна, и Фрида запрыгнула к женщине на колени. Ирина накрыла ладью полосатую спину кошки и замерла. Часть сознания Волшебницы следовала за фамильяром.

День 0, около полуночи
Незавершенный дом. Речь Устроителя
Этот дом был недостроен – как нередко случается в крупных городах. Закончились деньги, строителям велели переключиться на что-то другое, или же его вообще начали строить только для вида… какая разница? Возможно, в будущем его доведут до конца или снесут, но в ближайшие пару месяцев этим точно никто не собирается заниматься, что пришедшему сюда человеку вполне подходило. А кроме того, помимо первого этажа, строители успели соорудить подвал, что было вообще замечательно.
Последние пару недель он подготавливал подвал под место встречи – озаботился тем, чтобы в это место никто не заходил, как следует прибрался. В число приготовлений попала и установка барьера – слабого, лишь отвращавшего внимание проходивших мимо людей. Собственно, его и Волшебники бы не увидели… но барьер был сделан куда тоньше, чем могло показаться – смотрящий глазами фамилиара разглядел бы волшебное сияние с немалой дистанции.
И вот сейчас организатор Шестой войны ожидал фамилиаров – разложив на полу семь карт Слуг, сидя в низком кресле напротив этого полукруга. Электричество сюда, конечно, проведено не было, так что он заменил лампочку парой десятков свечей; выхватывали они, правда, в основном тот самый полукруг карт.
Первым прибыл ворон, впорхнувший внутрь, оглядевшийся и понявший все правильно – птица села у карты с изображением копейщика. Затем появилось и чисто ночное создание – летучая мышь, опустившаяся у карты чародея. Ворон покосился на нее одним глазом, но даже крылом не шевельнул. Прибыл голубь, занявший место у карты мечника, и организатор едва заметно усмехнулся – интересное сочетание. Черный кот, расположившийся у карты убийцы… тоже неплохо. Еще один ворон – только теперь у карты безумного воина. И необычное зрелище – сокол-сапсан, презрительно глядящий на остальных… севший у карты всадника.
Все в сборе. Одного не хватает… но это ожидаемо. Он ведь сумел отыскать лишь шестерых… Грааль же избрал или уже изберет седьмого. Отлично.
– Доброй ночи.
Он поднялся с кресла и шагнул вперед, оказываясь в круге света – высокий японец средних лет в темном деловом костюме.
– Для начала, позвольте представиться – Сайто Когоро, – последовал традиционно-вежливый поклон. – Как вы уже знаете, организация Шестой войны Грааля – дело моих рук; думаю, все вы задались причинами, по которым я нарушаю запрет Ассоциации. Они… просты.
Сайто быстро и весело улыбнулся.
– Понимаете ли, я считаю, что призыв Грааля – величайшее достижение Волшебников за последние два столетия. Запрещать Войну нельзя; надо лишь не допускать перерастания ее в прискорбные инциденты, о которых вы, вероятно, знаете. Однако же позволю себе не останавливаться на вряд ли интересных вам моих побуждениях.
Короткая пауза – Устроитель оглядел шестерых фамилиаров.
– Во-первых, несмотря на нелегальность, правила Войны остаются теми же самыми. Не допускать огласки – свидетелей быть не должно. Грааль должен призвать лишь один – и лишь одна пара дойдет до финала. О Командных Заклинаниях и их свойствах вам уже известно… о том, что Грааль исполнит любое ваше желание – тем более.
Во-вторых, тот, кто пожелает выйти из Войны, имеет право это сделать в любой момент и найти убежище в храме Святителя Тихона Задонского, – название Сайто выговорил предельно тщательно, зная, что не все привычны к русским именам.
В-третьих… я думаю, у вас имеется ряд очевидных вопросов. Как избежать огласки в столь густонаселенном городе? Как вообще найти друг друга в одном из крупнейших городов планеты? И также, думаю, у вас возникло недоумение по поводу отсутствия одного из участников.
Кивком Сайто указал на карту Арчера.
– На все эти вопросы я готов ответить. Первое – по поводу огласки и сокрытия.
Он на мгновение отступил назад – и вернулся с горстью маленьких серебряно-черных медальонов. Нагнувшись, положил перед каждой картой по одному, предназначенный Арчеру оставил, разумеется, при себе.
– Эти медальоны содержат в себе заклинание, на создание которого у меня ушло более чем немало времени. Активируется оно при произнесении слов «возвести барьер» и прикосновения к медальону. А функция… она и состоит в создании вокруг вас барьера, захватывающего область с радиусом около двухсот метров; все, находящиеся вне этого барьера не слышат и не видят происходящего внутри. Но более того – этот барьер определенным образом выводит вас за границы реальности. Проще говоря: какие бы повреждения вы не нанесли окружающему миру во время схватки, при деактивации барьера они исчезнут. Исключение лишь одно – если медальон будет разрушен, в этом случае все повреждения мгновенно вернутся в мир. Люди же, замечу, вообще не попадают в область действия барьера – при активации останетесь только вы и Слуги. Видеть активированные барьеры и входить внутрь них могут лишь те, у кого есть эти амулеты… то есть участники Войны. Так что у вас не будет проблем и с поиском друг друга – если вы пожелаете вызвать кого-то на бой… вам останется только развернуть заклинание. А остальным – следить за городом.
Сайто сделал паузу, убеждаясь, что его все услышали.
– Теперь по поводу отсутствующего участника. Увы, в Войне Грааля всегда есть место для случайностей, так было не раз… так произойдет и сейчас. Я могу с уверенностью сказать, что Мастер уже избран, но призыв Слуги еще не проведен; буду искренне благодарен любому, кто сможет отыскать оставшуюся пару и ввести Арчера и его Мастера в курс дела. Сделать это можно при помощи Слуг – они могут чувствовать друг друга и начавшийся ритуал призыва. Не через всю Москву, разумеется, но так как нас семеро… я думаю, кто-то из вас или же я сумеем найти оставшегося Мастера. Те же, кто сумеет это сделать… получит еще один амулет моего изготовления, позволяющий вам расширить запасы энергии.
И последнее. Если у вас возникнут какие-то вопросы ко мне – а я уверен, что они возникнут…
Устроитель вытянул из внутреннего кармана пиджака белую карточку с напечатанным на ней номером мобильника. Нагнулся, проводя карточкой перед глазами каждого из фамилиаров и убеждаясь, что Волшебники увидели и запомнили.
– Вы можете связаться со мной по этому телефону. Если же вы забудете телефон – я оставлю карточку здесь и фамилиар сможет ее забрать. Собственно, я попрошу вас предоставить мне канал связи – дабы я мог сообщить вам что-либо, если возникнет необходимость.
Японец вновь выпрямился, и демонстративно положил карточку рядом с одной из свечей.
– Сейчас без трех минут полночь, – посмотрев на часы, констатировал он. – И я рад объявить, что это значит – через три минуты Шестая война Грааля начинается. Пусть победит тот, чья сила велика, а цель – достойна.
И он, мгновение помедлив, поклонился:
– Kentou.

*Желаю удачи. Дословно – «силы в сражении» (яп.)
(за консультацию спасибо СонГоку)

Следующее утро (день 1).
Воспоминания Данилы о прошлом вечере...
(совместно с Хомой)

Проснувшись уже к обеду, Данила с трудом поднялся, поморщился и огляделся. Вроде, бабкин дом не разнесли… Странно, что же за бревна они тогда вчера со Слугой под откос катали? И почему-то всплывает крупным планом гусь, которого он, Данила, прижимает к земле посреди лужи-непросыхайки… И права, вроде, у кого-то требовал… У кого же, а?

Филин проплелся в сени, напился из ковша воды, вернулся в избу и, потирая раскалывающуюся голову, плюхнулся на стул. Так… попробуем восстановить в памяти, что же вчера было-то…

***

Данила кусая губы смотрел на машину.

Черт... Упустить такой шанс отличиться, особенно после того, как Заморыш предупредил заранее... Это было бы глупо.

Но что делать-то? Кордон он поставит не успеет... Разве что...

Филину и прежде приходилось пользоваться в работе своим даром. Но вот так поспешно наводил сглаз он впервые.

Как там учила бабка Марья?... Перо ворона по ветру... Нет, не то, вороново перо еще найти надо. Кот. Черный кот.

-- Заморыш, через дорогу!

Фамильяр все понял и прыснул на ту сторону трасы со всех ног.

Вот почему колдуны предпочитают именно воронов и черных котов. Где бы ты ни был, твой помощник -- живой компонент чар, всегда рядом...

-- Вода гнила из черна пруда.... -- забормотал спешно Данила, поводя рукой в такт словам. -- Текла вода по следам кота, счастье-удачу смыла, в омут утащила. Осталась тина, тоска-кручина...

Соловей покосился на мага. Останавливать ворюг сам он не спешил. Судя по словам Данилы, машина гаишнику нужна была по возможности целой, да и угонщиков убивать он вроде не собирался. А что разбойник мог сделать? Сразу убить этих придурков смертным свистом, оглоушить за рулём, тем же свистом уронить у них на пути столб или дерево, да хоть дуб вырастить посреди дороги - всё равно исход один будет. Куча покорёженного металла и трупы. Так что пусть сам управляется. А Слуга своему Мастеру подсобит, ежели чего.

Закончив шептать, Данила утер пот со лба.

Ну, не подведи бабкин сглаз...

Машина приблизилась к черте, проведенной через дорогу Заморышем. Черной такой пульсирующей ниточке, гнилому ручейку...

Пересекла.

На секунду Даниле показалось, что ничего не вышло, а затем... Затем машина вдруг пошла юзом, завертелась посреди дороги после резкого хлопка.

ДА! ЕСТЬ!

Судя по всему колесо лопнуло.

Не прошло и минуты. как дорогой автомобиль завалился на бок в канаву, к счастью заросшую травой. Царапин конечно будет много. Дверцы наверняка покорежатся слегка, но в основном машина цела!

Данила сорвался с места и ринулся на выползавших из авто придурков числом два укурка. В том, что угонщики обдолбаны он уже не сомневался. Уж больно движения и выражение лиц специфичное. И ржут как идиоты.

Соловей с азартом бросился за Мастером - вот уж поучаствовать в мордобое он поучаствовал бы с удовольствием.

-- Стоять! Руки за голову! -- рявкнул это Данила исключительно ради проформы, прекрасно понимая, что укурки не послушаются, и уже готовясь почесать о них кулаки.

Ответом на Данилин крик, разумеется был идиотский смех.

-- Это... Шрек! -- зачем-то прокомментировал один из них, ткнув пальцем в сторону Соловья.

- Хто?! - праведно возмутился уже подбегающий к опрокинутой машине Соловей. На счастье безмозглого угонщика он не знал, кто такой Шрек, и возможно, это спасло придурку жизнь. Но всё равно разбойник догадался, что ему не комплимент сделали.

Догнал Соловушка ребят, даже не вспотев - всё же у двух укурков физподготовка оставляла делать лучшего.

Соловей даже не стал браться за оружие, хоть и очень удобно было приласкать ребятишек сзади обухом. Чести много!

Длинная рука сноровисто поймала отставшего от приятеля укурка за рукав куртки, рванула назад. И тут же тяжёлый кулак разбойника приласкал парня за ухом, заставив его молча рухнуть мордой в землю.

- Вот те раз! - не оборачиваясь, весело крикнул Соловушка, догоняя более шустрого угонщика. Как раз того, что обозвал его Шреком. Языкастого, а скорее просто безмозглого парня постигла та же участь, что и его сообщника - Ассассин рассудил, что они и так на голову ушибленные, так что лишний раз по тыкве получить - хуже уже не будет.

- Вот те два, - заключил он, стоя над вторым отправившимся в отключку молодым балбесом. - Принимай, начальник, улов.

Данила присвистнул.

-- Ого! Быстро ты с ними управился. Сейчас, погоди-ка...

Он с довольным видом склонился над укурками.

-- Тепленькими сдадим!

А вдалеке уже сигналили сирены.

-- Надо же, наши с КП очнулись, прибыли... Поди, и начальство скоро будет... Слушай, делаем так: ты мой знакомый реконструктор. Зовут... Савелий. Фамилия - Разбойников. Был тут недалеко на выезде, увидел меня, остановился потрепаться, а тут -- они. Помог задержать. Понятно?

- Ладушки, - покладисто кивнул Соловей, расстёгивая пояс. - К топору не придерутся, а нож я всё-таки спрячу. Не охота твоё начальство глушить, ежели вдруг что.

Разбойник сдёрнул с пояса ножны с ножом и спрятал за пазуху.

- Вот теперь я этот, как его... реконструктор!

Машины с мигалками приблизились и затормозили у обочины. из них повыскакивали милиционеры уже других отделов, чтобы застать картину маслом: Данила и его приятель-"реконструктор" с бравым видом выволакивали на дорогу оглушенных угонщиков.

На укурках моментально оказались наручники, машину общими усилиями поднимали из кювета.
Вскоре прибыло и начальство.

-- Филин! -- отдуваясь из черной машины выбрался начальник Данилиного отдела. -- Отличился, поздравляю.

-- Да повезло ему, Павел Сергеевич! -- буркнул кто-то из мельтешивших вокруг людей. -- У этих колесо лопнуло.

-- Повезло, как обычно, -- согласился названный Павлом Сергеевичем. -- Но удачу за хвост хватать тоже надо уметь. Учитесь.

Соловей хмыкнул, проводив взглядом мелькнувшего неподалёку Заморыша:

- Ага. За чёрный мохнатый хвост.

Интересно, как сослуживцы относятся к тому, что Данила возит с собой на работу кота? Впрочем, привыкли наверное...

Ответ на его вопрос был дан незамедлительно.

-- Брысь!!! Филин, забери своего ориентала, мать твою! Не мог, герой дня, завести кошака, который один дома не орет?

Данила, не обратив внимания на говорившего, запустил Заморыша в машину.

Еще минут двадцать его нахваливали, бросили благосклонный взгляд и в сторону "приятеля-реконструктора", а затем, после того, как шеф представил Данилу своему начальству, лично появившемуся на месте, отпустили с миром. Точнее посоветовали гулять и радоваться: премия будет на карточку перечислена незамедлительно.

- Слушай, Мастер, - окликнул Соловей сидящего рядом за рулём Данилу, когда они уже порядком отъехали от места задержания. - Кто такой ориентал?

-- Да это кошаков таких вывели у нас. Без человека и часа пробыть не могут. Орут как резаные и в истерику впадают. Любители их с собой повсюду таскают, и в магазин, и на работу. Вот я и отговорился, что мой Заморыш такой, чтобы не гундели, что мол кота с собой вожу.

- Вона как... - подивился разбойник. - И чего только люди не понавыдумывают!

Ассассин щёлкнул пальцами, что-то вспомнив:

- Данил, а вот ещё... помнишь, как меня тот дурень назвал? Как там... точно, Шрек! Кто это, а?

Филин кашлянул. Посвящать разбойника во все тонкости моды на американские мультфильмы, было делом трудным. Поскрипев мозгами, парень все же нашел выход.

-- Это что-то вроде... сына лешего и кикиморы. Здоровенный такой зеленый детина.

У бывалого разбойника отвисла челюсть.

- Кто? - после пятисекундного молчания переспросил Соловей.

-- Ну, помесь лешего с кикиморой. Такой же зеленый и болотный житель, как она, и такой же нелюдим, как он.

- Спасибо, объяснил неучу лесному! - вскипел Соловей. - А то я не догадался! Жаль, уже забрали, - мужчина обернулся назад, словно надеясь ещё поквитаться с наглым угонщиком. - Приласкал, сволочь...

-- Эта сволочь не в себе была, -- пояснил Данила. -- Обкурился. Или обкололся. Так что ему теперь не только за угон тачки какой не надо светит, но еще и наркоту припаяют. Лет десять-пятнадцать в общей сумме в колонии проторчит, за что упечь найдется.

- Ну сразу видно было, что на голову ушибленный, - согласился Ассассин. - А что за наркота такая? С неё глупости тянет делать, да?

-- Хм... Что-то вроде того. Как... с выпивки, только по другому. И привыкают и не могут без нее быстрее. Поганое, словом, дело.

- Ну значит, они и так были на голову ушибленные, коли вообще попробовали, - заключил Слуга. - Туда им и дорога.

-- Верно, -- кивнул Данила. -- Водочки выпить, это по нашему, а дурь... К черту дурь. Так. Теперь держись крепче, на проселок сворачиваю.

- К бабуле? - с улыбкой припомнил Соловей. - Блинков не напечёт?

-- Кто ж ее знает? Баба Марья, она такая, как чует, когда я появлюсь.

Машина свернула на проселочную дорогу и запрыгала по кочкам. Вообще-то бить свою тачку Данила не любил, но решил попонтоваться, полихачествовать перед гостем из прошлых веков, а может и легенд.

Трясущийся на колдобинах разбойник с хохотом сравнивал машину с норовистой лошадью, идущей тряской рысью.

- Тока седло помягче! - довольно зубоскалил Слуга, благодарно похлопывая ладонью по обивке.

-- Это еще что! Зимой, в холода, я и подогрев включить могу! -- похвастался Данила. выруливая на единственную улицу села.

Из-под колес прыснули с кудахтаньем куры.

- Сервис! - внушительно изрёк Ассассин, поднимая вверх палец. Ему понравилось иногда вворачивать в речь словечки из современного его Мастеру языка.

Пронесшись мимо пары стариков, куривших на завалинке. Данила лихо затормозил перед крайним домом, в котором жила его бабушка.

Правда лихость жеста слегка подпортила большая, не пересыхающая даже в самую жару лужа, благодаря которой машина оказалась изрядно забрызгана. Впрочем, помыть ее проблем не составляло.

-- Приехали! -- Данила заглушил мотор, вытащил ключи из зажигания и вышел наружу, глубоко вдохнув воздух деревни, пропитанный запахами сена, хлева, полевых цветов и дымка из печек.

Соловей вылез из машины следом за гаишником, выудив прежде с заднего сидения Заморыша.

- Ну, веди, Мастер, знакомь с хозяюшкой.

Данила широким жестом распахнул калитку, не забыв предварительно поставить машину на сигнализацию, хоть и не город, но мало ли что? Вдруг внук соседки заберется поиграть?

-- Баб Марья! Встречай гостей!

-- Данилушка, внучок, -- из дома навстречу уже спешила сухонькая бойкая старушка в платочке. Подбородок ее, в лучших ведьмовских традициях. украшала большая коричневая родинка, из которой росло несколько жестких седых волосков. -- Давно же тебя не было. Совсем забыл меня в своем городе?

-- Не забыл, просто все работа и дела были.

-- Ох, не ври. Посоветоваться, поди, стало надо, вот время-то сразу и нашел.

-- Ну надо. Но я к тебе не только за советом, -- Данила принюхался. -- Я твои блины с трассы учуял.

Бабка Марья расхохоталась чуть визгливым старушечьим смехом.

-- Вот охальник! -- она огрела Филина полотенцем. -- Заходи уж, хитрец. И гостя в сенях не томи.

- Ты смотри, угадал, - хохотнул Соловей, идя за хозяйским внуком в дом.

Старая ведьма и правда накрыла на стол, выставив гору блинов со сметаной и медом.

-- Ну, Даня, говори, что там у тебя стряслось. И что за приятель у тебя такой дивный образовался.

-- Гм, баб Марья, вот насчет приятеля, это самое сложное...

Данила вздохнул и принялся рассказывать. Про непруху на трассе. Про нефера-сатаника в подлеске, про круг его, и про то, что из этого вышло.

-- И по всему выходит, что я в эту какую-то там войну влип, -- закончил наконец Филин. -- И как из нее выйти ума не приложу.

Жупан разбойника остался в сенях, топор с ножом примостились на свободном табурете, а сам Соловушка восседал на другом, не встревая пока в разговор своего Мастера и его мудрой бабушки. У него было занятие - за обе щеки уплетать блины, щедро сдобренные сметаной и мёдом.

-- Ох, и дурачок ты еще Данила! -- всплеснула руками старая ведьма. -- Ему счастье привалило с неба в руки, а он избавиться желает.

-- Какое такое счастье, а? Баб, ты что? Ну накой мне все эти войны?

-- А ты слушай, балбес, бабку, а потом уж спрашивай да разглагольствуй. Призом-то в этой войне Грааль будет. Кто, стало быть, выиграет в поединках Слуг, тому он и достанется. А Грааль, Даня, это вещь особенная. Победителю он любое желание исполнит может.

-- Прямо уж и любое!

-- Любое, Даня. Какое ни загадаешь. Потому-то волшебники сотнями лет за ним охотятся и за право в войне этой поучаствовать душу отдать готовы. Не все, конечно, многие. А тебе право это чудом с неба на голову упало. Вот и думай теперь. Отказаться-то дело нехитрое, только второго такого шанса на твою жизнь не выпадет уже.

-- А если меня или вот его, -- Данила кивнул на Соловья. -- Пришьют в этой войне?

-- Мастера не пришьют, -- ухмыльнулась старушка. -- Ежели совсем дураком не будет. А Слуги... Слуги, Даня, они особая статья. Здесь они взаймы в этой жизни. Мертвы они все давно. И кабы не призыв, тут бы их и не было. Мертвого не убьешь, Данила. По окончании войны они просто возвращаются туда, откуда призваны.

Филин задумался.

-- Блин, баб, я все равно не секу. Ну ладно, ладно, война эта... Предположим, ввяжусь. Но ведь я никого не призывал. Откуда же он взялся?

-- Ты в работающий круг призыва, созданный участником Войны, вошел. Стало быть, призыв на тебя перевелся. И право участия в Войне тоже. Такие уж у Грааля законы.

-- И почему именно Соловей появился?

-- А кто еще мог бы появиться без специального призыва-то? -- всплеснула руками бабка Марья. -- Хотя ты конечно Кощеюшку еще вытянуть мог...

-- Что, и Кощей Бессмертный реально существовал? -- удивился Данила.

-- Не такой уж он и бессмертный был. Хитер просто и кощун сильный, -- отмахнулась старушка. -- На Балканах жил. Константином звали. Это уж потом в сказках про яйцо да иголку напридумывали.

-- Что, может и Баба Яга тогда была? -- рассмеялся Данила.

-- А от кого наш род-то идет? -- покачала головой ведьма. -- Побольше б ты нас с дедом слушал, знал бы давно. Баба Яга сказочная -- образ собирательный. Три ведьмы за ним кроются. И одна из них -- Ядвига-Полячка, воеводы Филина жена. Наша пра-пра-пра. Сильная была ведьма, ой, сильная... Филина-воеводу приворожила, он на ней и женился. Бравый был вояка, а перед женой-красавицей тише воды, ниже травы. Как трава-мурава стелился.

Соловушка изумлённо покачал головой, слушая про богатую родословную своего Мастера. Впрочем, не забывая уминать блины - уж очень они ему понравились.

- А что, потомок бабы Яги, я был прав, - пробубнил разбойник с набитым ртом. - Говорил же, что твоя бабушка прекрасно готовит, а!

Заглотив очередной блин и слизнув сметану с губ, Ассассин склонил голову в поклоне:

- Спасибо тебе, хозяюшка.

-- И тебе спасибо на добром слове, Одихмантьевич, -- бабка Марья улыбнулась.

Зубы у нее были на удивление крепкими.

-- Баб Марья, так что делать-то с этой войной? -- гнул свою линию Данила.

-- Вступать, Даня. Вступать и постараться выиграть. Где Устроитель встречу-то назначил знаешь?

-- Откуда? Я же вообще только что об этой войне...

-- Ах ты ж... Надо было тебе сразу вещи-то покойного мага осмотреть, недотепа. Ладно уж, сейчас Каргу пошлю, найдет, принесет все что надо.

Бабка Марья ушла в соседнюю комнату и вернулась со своей старой вороной, шепнула ей пару слов и выпустила в окно.

-- Теперь ждите. Принесет вещи покойного, осмотрим. Должно быть там у него записано, куда помощника-то посылать.

Через полчаса Карга вернулась с небольшим портмоне в клюве. Баба Марья достала из него документы и погрузилась в их изучение. Данила тоже с любопытством рассматривал паспорт погибшего волшебника.

-- Зигмунд Хайнц. Немец, значит. Погано. Пропавший иностранец, это не хухры-мухры.

-- Если только он легально в Россию прибыл, -- вставила веское слово бабушка. -- А с Хайнца этого станется и нелегально прибыть на Войну Грааля.

-- А ты его знаешь?

-- Я, Даня, многих волшебников знаю. Тьфу ты, все по ихнему, по немецки исписал...

-- Не все, вот по английски. Счаз... Прислать... зверь... Стрит... Стрит... А, улица... Пришлите зверя на улицу... Дом номер...

-- Вот и адресок есть. Засылай туда Заморыша, Даня, не медли. Не упускай своего счастья.

-- Если я его сейчас зашлю, то до окончания этой встречи в трансе проторчу.

-- Ну и торчи себе. Куда спешить-то? У меня заночуете. И мне, старухе, веселее будет.

- Эх, жалко, кошака отсылаешь, - разбойник поднял руку из-под стола, где Заморыш увлечённо слизывал сметану с его пальца. - Такой славный! И смышлёный, можно знатно позабавиться.

-- Туда надо своих зверей посылать. Не Каргу же, с ней у бабы Марьи связь. Ладно, слушай, баб Марья, ты пока я тут торчу нам водочки организуешь? Обмыть и знакомство надо бы, и еще кое-что, -- Данила выложил на стол честно изъятые у водителей деньги. -- Ну и закусочки там. Огурчиков, капустки соленой, еще чего.

-- Ой, смотри, Даня, не спейся. Спившийся волшебник...

-- Да знаю я, баб, знаю. Ладно, Заморыш, иди сюда.

Данила подозвал кота, что-то ему зашептал, а затем выпустил на улицу, а сам улегся в соседней комнате на койку, расслабился и послал сознание вслед за своим фамильяром...

- А грибочки солёненькие есть? - подзакусивший блинами разбойник уже в некоторой степени освоился в гостях у старой ведуньи. Что такое водочка, он решил пока не уточнять, справедливо рассудив, что сам всё увидит. И попробует.

-- И грибочки будут, и все будет, -- бабка взяла оставленные Данилой деньги. -- Ты пока тут посиди, лихой человек. Негоже тебе в таком виде в деревне появляться, потом слухов не оберешься. Это в городе у нас чего только люди не видели, а тут к твоим одеяниям непривычные соседи будут.

- Ладушки, хозяйка, не будем добрых соседей пугать, - безропотно согласился Соловей и принялся тщательно вытирать тарелку лоскутком блина, собирая с неё остатки сметаны и мёда.

(Соуль и V-Z)

ночь с нулевого дня на первый

Заклинания

Крылан, незаметный в черноте неба, скользил следом за вороном. Высота надежно прятала тени, и холодный ветер щекотал бархатные крылья Тола. Крылан наслаждался полетом, а Ирина следила за черной птицей через глаза фамильяра и его чуткий слух.
Ворон начал снижаться возле гостиницы неподалеку от Сокольнического парка, потом залетел в окно. Крылан сделал несколько кругов над крышей и зацепился за карниз, повис… Он наблюдал за окном ровно час, и получил приказ возвращаться, когда Волшебница убедилась, что отель был конечной точкой путешествия.
Ирина задумчиво посмотрела в окно, за которым свернулась клубком глубокая ночь, и поднялась.
Волшебница возвратилась в гостиную, где ожидал Кастер, и положила ладонь на створку встроенного в стену шкафа – через секунду решительно отодвинула ее в сторону и взяла с дальней полки небольшой мешочек из оленей кожи, расшитый яркими узорами Якутии.
- Я собираюсь окружить окрестности своим полем, чтобы быть предупрежденной о незваных гостях, - кошелек упруго лег в ладонь, и Ирина сжала его в кулаке; внутри потерлись с тихим и нежным шелестом друг о друга не то камни, не то кости. – Сейчас уже достаточно поздно, и людей единицы, хотя это не важно, потому что Бутово – не самый безопасный район.
- Могу помочь, - негромко заметил Рама. - Когда странствовал и обучал - приходилось вспоминать мантры предупреждения, а то слишком многие нежеланные гости в ночи бродили.
- Тогда мы справимся намного быстрее, - Волшебница взяла со стола карту, раскрыла там, где был напечатан крупным планом район, и достала карандаш из кармана рубашки. – Триннадцать клыков, их необходимо положить в сырую землю.
Остро отточенный кончик грифеля скользил над картой, изредка касаясь бумаги.
- Здесь… здесь…
- Порядок, в каком выкладывать, тут важен? - уточнил Кастер, вглядываясь в карту.
- Нет, - Ирина подняла на слугу глаза и на секунду замерла. – Они отзываются на мой наговор.
- Понятно, - констатировал Рама. - Давай я положу, у меня получится быстрее.
- Я возьму ближние точки и оставлю один клык в горсти земли на крыше дома, - Ирина протянула карту слуге.
Мастер развязала узелок кошелька и высыпала на ладонь пожелтевшие медвежьи клыки, по каждому из которых вился вручную высеченный узор крохотных травинок. Ирина сжала кости в ладони, и почти неслышно и очень быстро, повторила несколько раз: »Я призываю Хранителей, и Силы мужские, и Силы женские. Я окружаю себя защитным огнем. Милость Земли поддерживает меня. Ветры несут мне перемены. Реки отдают мне силу. Я верю в вашу защиту. Я прогоняю страхи. Я чувствую жизнь. Так это есть, и так это будет. Сверкнувшее всполохами четырех цветов сияние озарило тонкую руку изнутри.
- Ты возьмешь восемь, я – пять. Когда вернешься, я расскажу все, что мне удалось узнать ночью.
- Хорошо, - лаконично отозвался Слуга, принимая восемь клыков. Взвесил на ладони. - Интересная защита. Есть чему поучиться.
Он легко скользнул в окно - высота Раму не пугала, замедлять падение умели все Слуги.

(там же и те же)
Оказавшись же внизу, Кастер принялся без особой спешки погружать клыки в землю именно там, где было указано; пусть даже порядок и не имел особого значения - но Рама все равно предпочел двигаться посолонь. Ирина же накинула ветровку и быстро сбежала по лестнице вниз. Чтобы передвигаться быстрее, она вывела из гаража мотоцикл. Когда он, урча, сорвался с места, ветер ударил в лицо.
Первая точка располагалась неподалеку. За трассой, где начиналось пожелтевшее от жары поле. Волшебница оставила мотоцикл на обочине и скользнула в густые колосья, раздвигая их руками, отсчитала десять шагов и опустилась на одно колено. Она погрузила большой палец в сырую от росы землю и бросила в углубление медвежий клык. Кость упала острием и тут же пустила корни, как будто была волшебным ростком. Мастер присыпала клык землей и отступила на шаг, наблюдая, как ленты бледно-изумрудного света, видимого лишь Волшебникам, рисуя силуэт мощного дерева от узловатых и тугих корней до кроны, поднимаются все выше и выше, по спирали свивая крепкий ствол и раскидывая плавными линиями ветви. На мгновение Ирине показалось, что она слышит переливчатый шепот листьев тоньше хрупчайшей бумаги и скрип могучей коры. Ленты света на концах обращались в нити, таявшие до искр, далеких звезд и случайных точек.
Когда дерево было завершено, оно опало водопадом зеленоватой пыли, и видимым искушенному взгляду светляком под слоем земли. Ирина удовлетворенно кивнула и двинулась обратно к мотоциклу, мотор снова заурчал.
Первое из мест, порученных Раме, оказалось между двумя небольшими деревцами; Кастер негромко хмыкнул и, нагнувшись, осторожно вонзил клык в холодную землю. Результат не заставил себя долго ждать - незримое обычному взгляду дерево вознеслось в небо, словно над клыком прочитали с десяток мантр ускорения роста.
Рама с уважением покачал головой; сложив ладони, мысленно вознес краткую молитву Милостивцу, решив, что дополнительная помощь не помешает; он не был уверен, насколько Синешеий расслышит его отсюда... но это не повод не попытаться, так?
Посетив еще четыре места, Волшебница вернулась к дому, оставила мотоцикл в гараже и на лифте поднялась на последний этаж, где, протиснувшись между парой слишком широко отстоявших друг от друга прутьев, взбежала на крышу. Высота ударила в голову, ветер – в глаза. На мгновение Ирина зажмурилась, а потом решительно подняла металлическую крышку, закрывавшую плотную решетку вентиляции и достала из кармана брюк расшитый якутскими узорами мешочек. На его дне почти бесшумно шелестела земля. Ирина положила в нее последний клык и поднесла кошелек к лицу, сжав обеими ладонями. Губы зашептали наговор слитно, слово к слову, без малейших пауз.
Пепельно-русых волос коснулся ветер, отбрасывая кольца волн со лба. Волшебница прикрыла глаза, чувствуя, как все мысли словно опадают тяжелым, как камни земли, пеплом и разносятся сильным ветром по двенадцати углам, к двенадцати могучим деревьям, между которым текут невидимые реки.
Одиннадцать… Двенадцать. Последнее дерево опало к ногам Кастера бесшумным водопадом, и Волшебница разжала ладони, роняя кошелек с землей.
Под металлическим люком вспыхнуло переливами сияние и погасло, а по камню крыши потянулись, замыкая поле, тончайшие ручейки. Утекая далеко и соприкасаясь с корнями растаявших деревьев, хрупкие зеленые нити растворялись в ночи.

Ирина перевела дыхание и запястьем стерла капельку пота со скулы. В виски кто-то невидимый колотил с сумасшедшей силой, и сердце стучало неуемно и дико, как от счастья или безумного восторга. Волшебница полминуты стояла, наслаждаясь ощущением, которое пробегало колкими иголочками от пяток до макушки, а потом направилась к спуску.
Слуги движутся куда быстрее людей, и потому даже с учетом немалого расстояния, Рама справился быстро. И уже скоро он подходил обратно ко входу в дом, размышляя о том, какое необычное волшебство творят в эту эпоху и в этом месте. Положительно, Кастеру с каждой минутой все больше хотелось остаться и посмотреть все до конца. Каким бы он ни стал.
Слуга столкнулся со своим Мастером возле входа в ее квартиру. Она выглядела возбужденной, и худые крепкие плечи немного подрагивали; зрачки светло-серых глаз были расширены, и в их глубине застыло странное выражение, одновременно пугающее и притягивающие – бездна без дна, куда можно падать до бесконечности. Увидев слугу, Ирина неторопливо прикрыла веки. Когда она снова посмотрела на Кастера, то ничуть не отличалась от себя той, какую он видел ее уже день.
- Все получилось, - улыбнулась Волшебница.
- Я почувствовал, - спокойно кивнул Рама. - Хорошее заклинание, не видел такого раньше.
- Я создала его, когда жила на севере, где нет больших деревьев, - женщина закрыла за Кастером дверь, - моему фамильяру удалось проследить за одним из чужих фамильяров, но пока я не знаю, кому он принадлежит.
Она сделала паузу, а потом пересказала все, что произошло на встрече в заброшенном доме.
Рама долгое время молчал, обдумывая услышанное.
- Он назвал имя, - медленно произнес Кастер, - дал то, что поможет избежать лишних жертв, помог вызовам на бой... Пока что это кажется честным. Вот только кажется или является?
Ирина резко мотнула головой, и пепельно-русые волосы хлестнули женщину по лицу.
- Я потрачу несколько часов, чтобы проверить все, что мне удастся, насчет устроителя. Попробую так же выяснить, кто остановился в гостинице неподалеку от Сокольнического парка – сверю имена постояльцев, которые занимают несколько номеров на той стороне с базой данных Ассоциации.
- Каким образом? - нахмурился Рама. Знания, полученные при призыве, могли дать ответ - но не проще ли спросить сейчас?
- Интернет, официальный доступ к открытой информации, неофициальный и нелегальный - к закрытой, - женщина спрятала руку в карман брюк, - мне нужно немного подумать, чтобы действовать аккуратно. Ты хотел провести ритуал. Я могу помочь, если моя помощь нужна.
- Только предметы, - подумав, пожал плечами Рама. - Четыре чаши, четыре свечи. Масло, лучше всего - топленое. Молоко коровье.
Меньше, чем через десять минут перед Кастером стояли четыре бронзовые чаши, чьи потемневшие от времени бока не были тронуты даже тенью узоров; восковые свечи, кусок топленого масла на деревянной тарелке, в деревянной же пиале плескалось молоко. Ирина оставила предметы и отошла, улыбнувшись уголком рта собственной привычке заполнять холодильник на неделю вперед…
- Благодарю, - кивнул аскет и принялся за дело.

(и завершение)

Чаши заняли места на полу, образовав ромб концами на стороны света; между ними Рама поставил четыре свечи - на четыре младшие стороны. Положил в каждую из чаш по маленькому куску масла, пиалу же взял в руки и осторожно занял место в центре ромба. Произнес несколько слов - свечи поочередно вспыхнули, начиная с северо-востока.
Кастер несколько секунд помедлил. Прикрыл глаза.
- Взываю к тебе, Владыка Сонмищ, - произнес он. - Даруй нам свои глаза и покажи тех, с кем нам придется сойтись.
С губ Рамы полился поток монотонных мантр; в четко рассчитанный момент он резко крутнулся на месте. Молоко из пиалы выплеснулось, опоясав Кастера белой спиралью; одновременно вытянулись и огоньки свечей, присоединившиеся к молочному потоку.
Стоя в центре пламенно-белой спирали, аскет продолжал читать мантры, не открывая глаз; масло в чашах таяло гораздо быстрее, чем должно было быть. А пыль на полу взвихрилась - словно ромб из чаш и свечей окружало кольцо ветра, закручивавшего пылинки быстрой поземкой.
Обряд вопрошания был недолгим - считанные минуты. Но когда он окончился, то чаши были совершенно пусты и сухи; молоко тоже рассеялось, а свечи сгорели более чем наполовину.
Когда ветер окончательно улегся, Рама открыл глаза.
- Оказывается, Слоноглав все же проявляет милость и сейчас, - задумчиво сказал он.
Ирина подошла к нему, немного расслабленно опустила плечи и спросила:
- Что тебе удалось узнать?
- Немногое, - аскет покинул ромб и принялся осторожно собирать чаши. - Образы... которые в современные слова трудно перевести. О Слугах не узнал вообще ничего, о Мастерах же... Что ж, противостоящие нам - брахман, живущий в миру, стражник на дороге. Человек из-за моря, похожий на сына Ваю. Лавочник, торгующий едой. Кто-то средний между брахманом и ятудханом. И еще... что-то странное ощущается, неразличимое. Наверное, тот самый недостающий Мастер - такое впечатление, что это женщина.
Волшебница сдвинула русые волосы к переносице:
- Ты можешь еще о ней рассказать?
- Пока еще нет, - покачал головой Рама. - Она, похоже, еще и не призвала Слугу, не вступила в войну по-настоящему.
Ирина нахмурилась еще больше, вздохнула, пробормотав негромко до того сказанное Кастером о других Мастерах.
- Похоже, на данный момент, это все, что мы можем сделать, - тихо подвела итог Волшебница.
- Завтра... точнее, сегодня, все начнется по-настоящему, - пожал плечами Рама. - Тогда и узнаем.
- Как ты полагаешь, следует ли проверить с утра гостиницу возле Сокольнического парка?
- Пожалуй, да, - подумав, протянул Кастер. - С расстояния - сперва оценим, с кем вообще имеем дело.
Ирина кивнула.
- Отдохни, Кастер. - обратилась к нему Волшебница. – Завтра тебе могут потребоваться силы. Здесь твоя энергия должна восполняться очень быстро. Может быть, ты почувствовал и сам. Дома я исцеляю людей, и настроила пространство так, чтобы энергия шла сюда с поля за трассой, от озера, от дующих на крыше ветров и от моего очага. Это не так много.
Она сделала короткую паузу:
- Мне хватает, - и негромко засмеялась, спрятав лицо за запястьем; потом объяснила. - У нас говорят: «Мой дом – моя крепость».
- Хорошая поговорка, - согласился Рама. - Этим городом вообще кто-нибудь владеет?
- Владеет? Мэр?.. – Ирина коснулась пальцами виска. – Оставим это до завтра? Я займусь базами данных.
- Пусть будет так. Но и тебе тоже стоит отдохнуть.
В ответ Ирина полушутливо поклонилась Кастеру, на индийский манер соединив ладони возле груди.

дуэт с Визетом)))

Вечер Мастера Ветра и валькирии.
Возвращение ворона с медальоном в когтях уже не требовало такого сосредоточения - так что Томас мог вздохнуть свободно, уделяя Невермору лишь немного внимания. А пока ворон добирался до гостиницы, стоило заняться чем-то более полезным... что Волшебник и сделал, подробно поведав Ильге обо всем, что наблюдал глазами фамилиара.
- Пока что в первом приближении новости хорошие, - осторожно начала Ильга. – Барьеры – вещь весьма удобная, они полностью решают проблему секретности. Намерения Устроителя темны… Но здесь, думаю, ничего не попишешь.
- Хотя бы имя назвал... - Томас потянулся, окончательно разминая затекшие в трансе мышцы. - Можно будет проверить, есть ли такой Волшебник на самом деле.
Ильга издала сложносочинённый звук.
- И ещё тот метод связи, на случай нахождения Случайного Мастера… Хотя я не слишком хороша в интригах… Возможно, он предусмотрел, что его могут искать и враги…
- Не исключено, - согласился Виндворт. - Но вообще-то...
Он задумчиво потер подбородок.
- Медальоны меня удивили. Я не слышал о подобных вещах, не знал, что кто-то умеет создавать такое.
- В моё время такого тоже не знали, - отрицательно покачала головой Ильга.
- Значит, он действительно очень хорош в своем деле, - вздохнул англичанин. - Так... а вот что я сделаю, как только Невермор вернется - это поставлю предупреждающий щит на все окна.
- Логичная мера, - поддержала валькирия. - Лучник в дело ещё не вступил, но Убийца уже здесь, так что стоит обезопасить свой покой. Война ещё не началась, но уже объявлена, не стоит искушать Норн.
- Да и не только в этом дело, - заметил Томас. - Поставить щит - значит еще и продемонстрировать место, где находишься, для любого Волшебника... и это хорошо. Если кто-то захочет ударить сюда - то не ошибется и не нанесет вреда непричастным.
- Хм… - Ильга нахмурилась. – А если подумать, то вряд ли вообще будет удар – это риск нарушения секретности, а после вступления в игру Барьеров смысл такого риска отпадает.
- Наверное. Но я не вправе играть даже с малыми шансами.
- Согласна. Он глупцов средства не придумано.
Томас подошел к окну, почувствовав приближение - и действительно, ворон впорхнул через несколько секунд. Забрав медальон, Виндворт отнес птицу к столу, где еще оставалась ветчина - ее Невермор заслужил.
- С чего начнем утром? - спросил Волшебник. - У тебя опыт войн куда больше.
- Не таких, - печально покачала головой валькирия. – Для моих навыков более всего подходит метод, указанный Устроителем: поднять Барьер, сделав открытый вызов, и ждать противника.
- Тоже верно, - подумав, кивнул Томас. - Но я больше имел в виду - расположимся ли мы в парке, поищем еще места, или же попытаемся отыскать седьмого Мастера?
Ильга пожала плечами.
- Этот парк меня вполне устраивает, но можно и обследовать территорию к северо-востоку. А седьмой Мастер… Призыв поблизости я почувствую, и тогда мы сможем успеть к месту первыми. Главное тогда – не нарваться на стрелу, Лучники – личности своеобразные.
- Да уж, это им свойственно, - поддержал Виндворт, припоминая, что именно читал об Арчерах прошлых войн. - Что ж, в таком случае, думаю, можно уже и отдохнуть некоторое время. Только вот щиты поставлю.
Он весело улыбнулся, сверкнув очками, и вновь шагнул к окну.

(Соуль, Визет)

Доброе утро!

Волшебница легла спать в полчетвертого утра и встала в семь тридцать. Фрида запрыгнула на кровать и начала урчать, требуя завтрак. Ирина вначале по выработавшейся за несколько лет привычке общения с кошкой махнула рукой, а потом послушно встала и отправилась менять воду в миске и накладывать корм. Пожелав «доброго утра» Кастеру, Волшебница заглянула в библиотеку, убедилась, что Толу уютно, проверила температурный режим. После чего Мастер загремела посудой на кухне, готовя завтрак.
Длинная мужская рубашка, явно принадлежавшая отцу, закрывала даже колени женщины. Босые пятки шлепали по полу. Кастер появился на кухне через несколько минут, но входить не стал, прислонившись к косяку у входа. Молча, с интересом, наблюдал за готовящей Ириной; черную бездну глаз тронуло странное чувство - нечто среднее между тоской и сожалением. Волшебница взяла изящную джезву и опустила ее на маленькую жаровню с песком, жаровню поставила на плиту. Несколько раз Мастер топнула босой ногой по полу, потом взглянула на слугу через плечо:
- Что?
- Вчера еще в голову пришло... Я не видел, как женщины готовят уже многие годы. Пожалуй, со времен юности и не видел.
- Обычно я готовлю только для себя, - передернула плечами не выспавшаяся Волшебница.
- Ожидаемо, - кивнул Кастер.
- Почему?
Рама помедлил, пожал плечами.
- Не могу объяснить. Так чувствуется.
По кухне поплыл едва уловимый аромат хорошего крепкого кофе; Волшебница немного пошевелила джезву и нейтрально заметила в ответ:
- Я дважды пробовала жить семьей, но ничем хорошим попытки не закончились.
Кастер с некоторым удивлением приподнял седую бровь. Ирина привстала на цыпочки, доставая с верхней полки сахар и приправы, поставила их рядом с плитой; зевнула, прикрыв запястьем лицо.
- Мои родители были против, - объяснила Ирина, ненадолго отвлекаясь от джезвы, чтобы нарезать пахнущий тмином хлеб.
- Такие сложности одинаковы в любую югу, - нейтрально хмыкнул Рама. Его Мастер снова передернула плечами:
- Бред собачий.
Кастер комментировать донельзя ругательное по его меркам заявление не стал; только коротко кивнул, подергивая кончик косы. Женщина закончила варить кофе, разлила его по двум крохотным чашкам и перенесла их на стол, где уже лежали на блюдце нарезанные хлеб, сыр и рыба.
- Выведение Волшебников как породистых кошек стоит у меня поперек горла, - одной фразой объяснила она Кастеру свою позицию. – Прошу к столу. Мне удалось ночью кое-что узнать.
- Что именно? - трогать нежеланную тему Рама больше не стал, шагнув к столу.
Ирина закинула ногу на ногу и, покачивая пяткой, начала рассказывать. Вначале она коснулась личности устроителя. Сайто Когоро действительно существовал и был японским волшебником, проявившим дар ко всем направлениям и известным авантюрностью.
- Сказано, что он специализируется на создании волшебных вещей, и, глядя на розданные Мастерам медальоны, я соглашусь. Очень редкие чары.
Номер телефона Сайто оказался нигде не зарегистрирован, но этого Волшебница ожидала.
Она сделала паузу, одним глотком выпила безмерно сладкий и пряный кофе и ненадолго закрыла глаза, чувствуя, как начинает быстрее колотиться сердце. Когда Ирина снова посмотрела на Кастера, ее взгляд был куда менее сонным и куда более сосредоточенным.
- В гостинице возле Сокольнического парка остановился Томас Виндворт, - продолжила женщина и коротко пересказала то, что удалось узнать из краткой справки о семье Волшебника. – О духовных людях информации почти нет. Однако «стражник на дороге» может оказаться Даниил Филин, но я не уверена до конца.
- Тогда стоит посмотреть хотя бы на... Виндворта, так? - рассудил Кастер. - Увидим, с кем имеем дело.
- Мы можем столкнуться в поединке, хотя мне не нравится поступать необдуманно.
- Мне тоже, - кивнул Рама, делая несколько размеренных глотков. - А его земля - которая за морем - она что из себя представляет?
- Я расскажу тебе по пути. Сейчас, пока мы можем говорить спокойно, меня интересуют наши действия, если все-таки сражение начнется.
- Я буду действовать, - пожал плечами Кастер. - Захвачу лук, припомню все защитные мантры. Колесницу бы, ну да ладно. Не беспокойся, я неплохо умею справляться в неожиданных схватках.
Ирина прищурилась и немного наклонилась вперед.
- Есть что-либо способное заставить тебя замешкаться в схватке?
- Замешкаться с отражением удара или нанесением его? - задал ответный вопрос Рама.
- И с отражением, и с нанесением удара, - твердо разделила один вопрос на два Мастер.
- С отражением - нет, ничего... уже ничего. С нанесением... - Кастер пожал плечами. - Я не собираюсь нарушать своих обетов, не вижу причины убивать Мастеров. Если другой Слуга не будет сдерживать себя, нападая - я тоже не стану ограничивать себя в защите.
Волшебница на полмгновения прикрыла глаза, потом решительно посмотрела в глаза Кастера.
- Я способна убить Мастера, но не стану делать этого без веской причины. Однако заставить его выбирать между собственной жизнью и тем, чтобы расстаться со слугой или командными заклинаниями, могу.
- Тоже неплохо, - констатировал аскет. - Не убивать сверх необходимого, при этом выводя из войны...
Он коротко хмыкнул.
- Мне нравится.
- Тогда не останавливайся, если Мастеру придется выбирать, даже если его Слуга опустит оружие. Мне будет страшно убивать человека.
Рама поставил чашку и внимательно посмотрел на Волшебницу.
- Ты ведь раньше никогда еще не убивала, так?
Она покачала головой.
- Я профессиональный хирург. Всю свою практику жизни я спасаю, но у меня было… две неудачные операции. Первая могла завершиться успешно только благодаря чуду, но я была обязана попытаться. Во второй операции, не допусти я ошибку, существовала вероятность, что человек бы выжил.

(продолжение, состав тот же)

Во взгляде Кастера мелькнуло нечто неопределенное - что-то среднее между пониманием и сожалением.
- Даже у Ашвинов бывают ошибки.
Ирина отставила кофейную чашку и поднялась.
- Пора собираться, - кофейная чашка отправилась в посудомойку. Волшебница двигалась немного резковато и, похоже, из-за напряженного разговора. – Не заставляй меня поступать так.
Вздохнув, Мастер оставила слугу наедине с его кофейной чашкой.
Из душа Волшебница вышла в льняной рубашке до середины бедра и свободных темно-серых брюках. Рукава в три четверти наполовину скрывали предплечья, штанины возле лодыжек неплотно стягивали ремешки.
- Надо будет найти удобные сандалии… - негромко произнесла Мастер себе под нос, открывая шкаф в гостиной.
Ирина отодвинула темное покрывало, прятавшее дальние полки, и кончиками пальцев коснулась нескольких предметов. Она достала тяжелую гривну из полированного камня, очень старый, видавший не один век, нож из тусклого, потерявшего прозрачность и красоту, янтаря. Лезвие, когда-то острое, теперь было шириной в половину мизинца и не могло ничего разрезать. Впрочем, не для этого оно было предназначено. Янтарный кинжал прятался в кожаной ладанке, которую следовало носить на шее. Ирина перекинула шнурок через голову и спрятала нож под рубашкой, потом взяла еще одно оружие – в утреннем свете блеснуло остро отточенное лезвие из вулканического стекла. Кинжал лежал в простых и удобных для ношения ножнах, и Волшебница очень хорошо помнила, как он ей достался – по плечам пробежали мурашки. Оружие Ирина убрала в перекинутую через плечо сумку, куда следом упали ладанка с пеплом и мешочек с травами, от которого пахло поздней осенью и памятью сухих цветов. Помедлив, туда же женщина положила россыпь маленьких фигурок, вырезанных из костей животных. Последней Волшебница взяла флягу величиной в ладонь, которая на шее выглядела причудливым украшением; внутри плескалась озерная вода.
Закрыв дверь, Ирина поправила на запястьях четыре деревянных браслета, проверила ключи, кошелек, паспорт, пистолет и… закрыла ладонями лицо. Отстранятся от ужаса того, что происходит, было просто, но подсознание шептало, прячась на задворках и вспарывая тщательно скрываемые страхи и отвращение. Женщину передернуло. Надеяться на дуэли было можно, но здравый смысл говорил ясно: «Не стоит. Эта война будет грязной. Волшебники хуже средневековых рыцарей, когда речь заходит о силе».
Отнятые от лица ладони едва заметно дрожали.
- Тебе лучше перейти в призрачную форму, Кастер. Мы поедем на метро, - обернулась Ирина.
Рама с недоумением сдвинул брови, но новая память послушно подкинула значение. Подумав секунду, Кастер кивнул:
- Ясно.
Его фигура моментально словно поблекла - для зрения Ирины и других Слуг; для взгляда любого другого человека он был сейчас совершенно незрим.
Дорога заняла немногим больше часа. Ровно в девять Ирина и Кастер вышли из метро. Гостиница располагалась и вправду близко к Сокольническому парку. Недалеко от нее Ирина замедлила шаг, тихо заметив Кастеру:
- Ни-че-го…
Окна, над которыми ночью висел Тол, выходили на оживленный шоссе. Волшебница остановилась на противоположной стороне улицы и подняла голову, прикрыв ладонью глаза от шафраново-прозрачного и яркого утреннего света.
- А вон на тех двух окнах щит, - и указала невидимому Кастеру направление легким полуповоротом ладони.
- Вижу, - отозвался Рама, взглядываясь в защиту. - Построено на ветрах, похоже... тонкая работа.
- И класс лансера. Скорость и ветер, - негромко отчеканила Волшебница, вглядываясь в чужое кружево, подрагивавшее едва-едва заметно: нити соприкасались, перевивались, расплетались, в глубине чар таяло солнце. – Как будто оно дышит…
- Уверена, что копейщик? - поднял кустистые брови Кастер.
- Ворон сидел над картой Лансера во время речи устроителя, - отозвалась Ирина и наклонилась, подняв с земли камешек, кроху асфальта, подкинула на ладони.
- Ясно, - коротко кивнул Рама. - Будем ждать здесь, или заберемся повыше?
- Можно повыше, - запрокинула голову Волшебница и задумчиво протянула руки перед собой, - только отведу прохожим глаза. Подбросишь?
- Разумеется, - спокойно ответил Рама.
Женщина сцепила пальцы и прикрыла глаза, губы шевельнулись: «Все, стоящее на моем пути, пусть растает, как затихающий ветер. Потечет вместо ветра вода, очищая. Она – вечная сила, которая дает жизни движение и ускоряет перемены». В ответ на эти слова пространство вокруг Мастера и слуги подернулось белесой дымкой. Ирина удовлетворенно расплела пальцы.
- Неплохо, - кивнул Рама, оглядываясь. Коснулся плеча Ирины. - Насколько высоко поднять?
- На крышу, - отозвалась Волшебница.
- Сейчас.
Слуги по своим возможностям людей превосходили значительно - что Рама незамедлительно и доказал. За считанные секунды взмывший вверх Кастер доставил Волшебницу именно туда, куда было сказано... правда, уже остановившись, он задумался о том, что скорость, пожалуй, могла быть и поменьше. Ирина восхищенно и на долю мгновения прижалась к плечу слуги и глубоко вдохнула порядком посвежевший и похолодевший воздух.
- Чудесно, - негромко поблагодарила она Кастера и перепрыгнула через ограждение, где села на самый край и уперлась ступнями в отвесную стену. Одной рукой Мастер держалась за перекладину, а в свободной ладони – подкидывала камешек. – Может, познакомимся с ними?
- Как именно? - искренне удивился Рама. Перевел взгляд на камешек, сдвинул брови.
- Вежливо постучим, - Ирина развела пальцы в стороны, и кроха асфальта взмыла над ладонью.
Кастер только хмыкнул, но возражать не стал - ему тоже было интересно.
- Мой отец говорит: «Неожиданности с утра бодрят», - прищурилась Волшебница и резко сделала бросок, приправив его крепкой долей ветра.
Камешек с размаху влетел в сети чужого кружева, затягивавшие окно.

трио - Визет, Соуль и я)))

Доброе утро! (продолжение)
Проснуться от камня, ударившегося о стекло - это еще ничего, такое бывало и дома. Собственно, спросонья Томас об этом и подумал... и только парой секунд позже осознал, что...
Во-первых, он отнюдь не дома, а на верхнем этаже высоченной московской гостиницы.
Во-вторых, волнуется поставленный ночью щит, извещая, что сквозь него прошло нечто, напитанное Волшебством.
Сочетание факторов и заставило Виндворта мгновенно вскочить с кровати; к окну, он, правда, сходу не кинулся, сперва схватив со тумбочки у изголовья свой перстень.
Ильга материализовалась в комнате волшебника в следующую секунду, и встала между ним и оконным проёмом, логично предположив, что многое, фатальное для человека, для неё будет всего лишь мелким досадным недоразумением, и следовательно – ей быть щитом.
- Похоже, было бы на начало атаки, не свети сейчас солнце. Возможно, с нами хотят пообщаться.
- Непосредственный метод, - заметил Виндвиорт, надевая очки и выпрямляясь, поправляя рукав тонкой темной пижамы. Не сказать, чтобы к московскому лету она подходила, но Томас просто следовал своей привычке. - Но щит и в самом деле не очень-то потревожен - видимо, привлекают внимание. Посмотрим?
- Стоит, - кивнула головой Ильга. – Но быть может, следовало бы одеться?
- Кхм... - с некоторым смущением кашлянул Томас. - Действительно, это логично. Все равно уже вставать пора...
Переоделся он очень быстро, воспользовавшись тем, что Ильга стояла спиной. Впрочем, это в любом случае не заняло бы много времени - легкий летний костюм можно было натянуть за считанные секунды.
Еще через несколько в другое окно ударился еще один камешек, по характеру волшебства точно такой же, как первый.
- Они настойчивы, - озадаченно пробормотал Виндворт. - Мне все более интересно.
- Упорство, - согласилась Ильга. - Меня они тоже заинтересовали. Я поддерживаю предложение посмотреть.
- Тогда смотрим, - решительно заключил Томас. - В оба окна одновременно, в случае чего, защиту я создать успею.
Ильга перешла в призрачную форму…
Внизу, по шоссе, струились потоки машин, и люди спешили по своим делам. Окна напротив были темными, пустыми глазницами Дома. А на крыше – сидели двое. Слуга и Мастер. Худощавый и жилистый седой человек в просторном коричневом одеянии и невысокая женщина, чьи волосы перебирал ветер. Она помахала рукой. А в следующее мгновение мягко оттолкнулась от края крыши и перепрыгнула обратно, за ограждение – оперлась о него локтями.
Миг – и валькирия снова стояла рядом с Томасом.
- Двое на крыше – Мастер – женщина, Слуга – мужчина, оружия на виду нет. Женщина мазала рукой вполне дружелюбно – похоже, они в самом деле решили пообщаться, иначе пришли бы ночью.
Другой Слуга невозмутимо поднялся, коротко кивнул наблюдающим, пощипывая кончик белой косы.
И неуловимо-легко скользнул назад, оказавшись рядом со своим Мастером.
- Доброе утро, - констатировал англичанин. - Ну что ж... есть повод выйти и поговорить.
- Здесь есть путь на крышу? – деловито осведомилась Ильга.
- Должен быть, если подняться по лестнице из коридора... или на лифте, - ответил Томас. - Или же прямо через окно - но мне тогда надо будет маскирующие чары создать.
Женщина на противоположной крыше протянула ладони вперед, сомкнула пальцы перед лицом и закрыла глаза. Через мгновение она и ее слуга на мгновение подернулись дымкой, спустя еще несколько секунд силуэты потускнели, а затем – пропали вовсе.
- Они уже замаскировались… - отметила Ильга и перешла к делу. – Лучше сразу из окна – для меня это расстояние на секунду, в любом случае проще, чем сначала подниматься на «нашу» крышу, а потом скакать оттуда на соседнюю.
- Тогда действуем, - согласился Томас, - сейчас я и нас скрою...
Он вскинул руки ладонями вперед, чуть прикрыл глаза.
- For protection from eyes, for the gift of invisilbility... for this I pray to the Wind. And let it happen - Sparizione!
Видимые лишь волшебным зрением струи ветра закружились вокруг Мастера и Слуги, преломляя свет, падающий на них, пропуская через себя - и укрывая от любых посторонних глаз, не способных усилить себя Волшебством.
Когда волшебник открыл окно, Ильга обхватила его левой рукой за талию, и одним стремительным прыжком оказалась там, где скрытые от посторонних глаз, ожидали их другие Мастер и Слуга. У Томаса на мгновение перехватило дух - столь стремительным было движение. Но... чего еще ожидать от Лансер, не правда ли? Он был готов к этому.
На крыше ожидала тишина. Плавно скользил, касаясь лиц, Лансера и ее Мастера, ветер. В спину грело шафрановое утро раннего утра.
Гостей не было. Как будто они по-настоящему были сном.
- Ушли... - заключил Томас, оглядываясь. - Ну и что это было? Пожелание доброго утра и хорошего дня?
- Видимо, любопытство, - пожала плечами Ильга. – Они захотели увидеть нас – но взамен решили показаться самим. Правда, обмен всё равно не равноценный… Мой класс я продемонстрировала вполне открыто, а вот кто этот Слуга, так просто и не скажу. Вряд ли Мечник – им противны подобные хитрости. Остальные более гибки.
- На Берсеркера не похож, - дополнил Томас. - По-моему, класс Безумца тоже можно исключить... так что остаются еще четверо. Эх, надо было попробовать вчера проследить за кем-то при помощи Невермора - но я не сообразил.
- Зато они проследили… - мрачно пнула валяющийся под ногами камень Ильга и покачала головой, а миг спустя встрепенулась. – Нет, не один из четверых, а один из троих! Ты же говорил, что карта Лучника была свободна!
- Верно, - согласился Виндворт, с недовольством покачав головой - он опять все принялся рассчитывать на полный состав. - Значит - Райдер, Кастер или Ассассин.
- Убийца чуть менее вероятно – у него свои методы, он мог и попытаться атаковать тебя, - прикусила в задумчивости губу Ильга. – Скорее всё же Маг или Всадник. А Лучник придёт к случайному Мастеру.
- Выбор из двоих - уже неплохо, - пожал плечами Томас. - И, по крайней мере, одного Мастера мы теперь знаем в лицо... хотя бы немного.

***

- Отвечают быстро? Они собирались семь минут.
- Это относилось к тому, что они осторожны.
- Но за это время я тоже могла подготовиться, - негромко заметила слуге Волшебница. Она остановилась возле рябины в парке и посмотрела на зеленые ягоды, только-только начавшие наливаться красным. – Воздуху противостоит земля, но наиболее эффективно действует огонь… Я думаю, не будет ли лучшим выходом затаиться и выжидать.
- Неплохой метод, - согласился Кастер, - многие так бы и поступили. Вот только... если выжидать - то нас могут отыскать раньше, причем те, с кем не справиться.
- Поражение…
Рама молча кивнул, тоже переведя взгляд на ягоды. Осторожно провел пальцами по листьям.
- Силы не равны изначально, - отстраненно проговорила Мастер и тут же резко встряхнула головой, - так?
- Смотря в чем мерить, - спокойно отозвался Слуга. - Чистая мощь, умение думать, умение обманывать...
Ирина опустилась на одно колено и сжала в щепоти пальцев сухую землю с вихром желто-зеленой травы.
- У меня есть мысль на будущее, - женщина несколько раз провела по почве ногтями, не обращая внимания на грязь. – Если мы не можем противостоять в грубой силе, то на нашей с тобой стороне искусство Волшебства.
- Да, - лаконично согласился Кастер. - Уже есть планы?
- Одно из полей сражений будет здесь, верно? – взглянула через плечо снизу вверх Мастер.
- Место подходит, - пожал плечами Рама. - Если бы не столько людей днем - я бы вполне мог поставить тут ашрам.
- Отвести глаза можно даже Волшебникам.
Ирина села на землю и накрыла траву перед собой ладоням. Невидимый ветер очертил перед Ириной полукруг. «Из земли рожденные, знающие тайны глубинные и саму суть камня, возьмите через мои руки мое дыхание и родитесь на свет», - прошептала Мастер и с силой надавила ладонями. Рама с интересом смотрел сверху вниз, наблюдая за происходящим, изучая результат от заклинания.
Когда Мастер убрала руки, то там, где мгновение назад были ее пальцы, возвышался крохотный холм, который опоясывала бледно-малахитовая нить, иссякавшая темным, коричнево-охристым светом. По миниатюрным склонам катились песчинки, сталкиваясь в грубом и гротескном танце. Холм почти неуловимо для взгляда то набухал, то опадал… Ирина прислушалась. Каменное сердце билось в такт ее собственному.
- Нужно еще семь, - она решительно расстегнула сандалии и встала, помяла пальцами ног землю. – Это будет хорошее поле для битвы, Кастер, когда мы сюда вернемся.
- Вопрос в том, когда это будет, - заметил аскет.
- Чтобы подняться, лесу не нужно много, - странным голосом ответила Волшебница. – Это будет наш с тобой лес.
Кастер хмыкнул, правильно поняв слова "наш с тобой".
- Ну что ж, леса всегда мне благоволили. Надеюсь, и в этот раз не подведут.
Ирина отошла на несколько шагов от рябины, а потом обернулась к ней и поклонилась. Когда Волшебница выпрямилась, то знакомым жестом сцепила пальцы и едва слышно прошептала: «Все, стоящее на твоем пути, пусть растает, как затихающий ветер. Потечет вместо ветра вода, очищая. Она – вечная сила, которая дает жизни движение и ускоряет перемены». С последними словами, женщина едва заметно вздрогнула. На этот раз в заклинание отвода глаз было вложено много силы.
- Тогда нам с тобой… нужно научиться друг друга чувствовать.
Аскет помедлил с ответом.
- Похоже на то, - признал он. - Скажешь, как именно - я еще плохо понимаю твое Волшебство.

(и снова только дуэтом)

Утро 1
Разговоры о вере
Сергий и Мечница

Он проснулся засветло. Проснулся с лёгкой головной болью, сощурился, нащупал очки и всё-таки водрузил их на переносицу, словно флаг на гору. Зрение тут же сошлось в одну точку – коей привычно оказался домашний спортивный костюм, тут же отвергнутый в силу своей полной непрезентабельности. Когда много и долго живёшь в одиночку, небрежность растёт, как сорняки на огороде – обильно и злобно. Теперь нужно было от неё избавляться, и чем быстрее – тем лучше.
Накинув одеяло поверх плеч, Сергий поднялся, почесал подбородок… Убедился, что скорость роста щетины сравнима только со скоростью роста небрежности, фыркнул на собственные бессмысленные рассуждения, взглянул в окно. Ольгерд вернулся, теперь сидел на окне и стучал клювом какую-то свою морзянку. Ульрих привычно подкрадывался к нему, ища повод хотя бы сделать вид, что имена даны были животным не зря. Сергий показательно шикнул ан кота, кот – показательно взглянул ан Сергия и сел с видом: «И что ты будешь делать, хозяин?»
- Ничего. Просто оставь птицу в покое, - буркнул Сергий, подойдя к шкафу. Ульрих поспешил за ним, деловито путаясь под ногами, порой издавая тихие, но отчётливо недовольные мявы.
- Знаю, тут живёшь ты. А мы так, в гостях. Теперь в гостях ещё один человек. Потерпи.
- Мяаа!!! («Я обижен. Меня не предупредили!»)
- У нас с ней общие дела, и человек она хороший.
- Мррр! («А мне без разницы!»)
- лучше бы помог найти что-то приличное! Выходить к ней в этом ужасе я не собираюсь!
- Ррр-мявк! («Занимаешься ерундой! И всё из-за отсутствия шерсти – вон как плохо растёт!»)
- Знаю-знаю, надо побриться. Сейчас…
- Муррр-к? («Ты меня вообще слушаешь?»)
- Не приставай, а? Вот, наконец-то…
Джинсы были чистыми и опрятными, футболка – тоже приличной, синего цвета. Облачаться в традиционное священничье Сергий счёл излишним. Вчера удалось разместить Мечницу в соседней комнате, и зелёный чай, конечно же, дома обнаружился, но Ольгерд куда-то залетал на обратном пути, и новости прибыли поздно, вот и лёг спать Кейстут не в самую рань. А зря – в районе темени что-то да побаливало….
На ходу выудив зеркало из ящика стола и пригладив волосы, волшебник вылез в коридор и три раза стукнул в соседнюю дверь.
- Можно к тебе, Мечница? Прости… не соображу, как лучше тебя называть.

Сэйбер открыла дверь, взгляд карих глаз встретился с чужим, и ответила девушка совершенно спокойно и твердо.
- Как тебе лучше. У вас говорят: доброе утро. Я правильно сказала, Сергий?
- Доброе утро, да. А как мне лучше... веришь ли, нет - не знаю. Как ты провела ночь? Всё хорошо? Позволишь войти?
Ульрих снова вылез откуда-то сбоку и нагло протёрся о ногу хозяина... точнее, квартиранта.
- Муррряук!! ("Можно подумать, ты у неё в гостях! А ты - у МЕНЯ, веди себя соответственно!")
Девушка посмотрела на кота, потом отступила в сторону.
- Ты – Мастер.
Сергий вошёл. Общаться с новой гостьей на равных очень хотелось, но... не выходило. Словно она сама этого не желала - хотя может и не желала ведь? Не выходило думать так, как она. А нужно было учиться - чтобы в бою хорошо понимать друг друга. Хотя бы для этого.
- Ты видишь сны?
Сэйбер покачала головой:
- Слуги не видят снов. Война началась, - слуга повернула голову к окну и произнесла эти слова просто, как будто война – была повседневной каплей в море жизни.
- Началась. Значит, будем искать Мастеров и Слуг. Побеждать. Стараться не убивать зря. Ты уже сейчас чувствуешь кого-то? Или нужно искать как-то иначе? - Сергий тоже взглянул в окно. Балкон он не стеклил - не любил это дело, хоть вроде бы было логично на семнадцатом этаже. - Если чувствуешь - я соберусь и идём. Если нет... Тоже идём. Тебе что-то нужно? Если да - говори сразу. Сама понимаешь - может не быть времени.
- Я не Кастер, и не умею чувствовать других Слуг издалека. Способности Арчера мне тоже недоступны, к сожалению, - Сэйбер обернулась и опустилась на одно колено, вложив кулак левой руки в правую ладонь. – Прости меня, Мастер.
- За что? За то, что я не знаю твоих умений и не умею их применять? Встань, - усмехнулся Кейстут и, чуть запоздало, добавил, - пожалуйста. Значит, нужно придумать что-то. А пока... займёмся мелкими предосторожностями. Кое-какая защита у меня наведена, но не помешает дополнительная. И ещё... я бы хотел тебя кое с кем познакомить. Тут идти недалеко, тебе может даже понравиться. Ты нормально относишься к чужим храмам?
Он не видел, как рассеяно скользнул взгляд по полу, когда Сэйбер выпрямлялась.
- Да, Сергий.
- Хорошо. Отец Михаил тебе понравится. Он на тебя чем-то похож. И имя подходящее... для нашего с ним дела, - на подоконнике лежало распятие. "Зеркало покаяния". Его Знак. Вчера он оставил его здесь - как-то само вышло, а ведь прежде никогда не расставался. - Ты знаешь о моей вере, ведь так?
- Немного, но знаю, - на этот раз слуга ответила капельку мягче, видимо, решив, что так Мастеру будет чуть проще.
- Хорошая позиция. В жизни тоже хороша любая вера, - Сергий провёл ладонью по холке кота. Тот довольно вытянулся, изобразив на морде подобие улыбки. - Пока вера не делает из жизни войну. Тогда - с этим надо что-то делать. И тогда обычно появляюсь я. Или отец Михаил. Или кто-то ещё из нас. И пытаемся помочь. У вас бывали те, кто делал войну - верой, а веру - войной?
- Тогда, когда жила я, было именно так. Ничего не было важнее, чем сохранить Вей.
- А были люди, что не хотели войны?
- Все хотели мира, и поэтому была война, - странно улыбнулась в ответ слуга.
- Значит идём. После тебя, - Кейстут попробовал изобразить учтивый поклон - и поплатился: Ульрих, увидев, что предатель и кормилец открылся со спины, тут же вскарабкался на загривок священника.
Сэйбер чуть-чуть отклонилась назад, наблюдая, и на ее лице возникла спокойная, теплая и мягкая улыбка.

День 1, полдень
Ирина и Кастер (с Соуль, конечно)
После того, как Ирина завершила объяснение, Рама молчал несколько секунд, слегка подняв седые брови.
- Половина сказанного, - наконец заметил он, - очень интересна, я не знал, что в других землях такие обычаи. Еще часть - тоже интересна, но не думаю, что таким Волшебством я овладею. Последняя же... возможно, таких сведений обо мне не сохранилось, но я, вообще-то, в подобных вещах неплохо разбираюсь и сам.
- Извини, - Волшебница, мерявшая шагами гостиную, подняла руки в жесте отступления. - Возможностей всего две.
Они вернулись полчаса назад. На дворе стоял полдень, и жара пила самые горячие свои минуты. Волшебница задернула шторы, чтобы деревянный пол гостиной не стал таким же раскаленным, как песок пустыни, и принесла себе и Кастеру по большому стакану ледяной воды.
- Одинаково действенные?
- Если обряды совместить, эффект будет намного сильнее, - Ирина сцепила пальцы, потом смущено убрала ладони за спину; глубоко вздохнула, прогоняя с щек румянец. Она посмотрела на слугу. - Моя прабабушка - шаманка.
Последний час Волшебница рассказывала своему слуге о северных традициях... И не только.
- Она часто проводила такие обряды? - совершенно невозмутимо и с абсолютно каменным лицом уточнил Кастер.
- Моего прадеда она оставила ради своего духа-хранителя, - честно ответила Ирина и села на пол напротив слуги, чуть-чуть приподняла плечи, опустила.
Рассказывать древнему индусу о том, что делают шаманы, чтобы слиться со своими духами было немного неловко. Особенно, когда речь касалась некоторых интимных подробностей.
- Случается, - сдержанно ответил Рама, не уточняя, имеется ли у рода еще одна ветвь - пошедшая после этого "оставления". - У нас к таким способам нередко прибегали боги и гандхарвы, но далеко не всегда ради создания связи.
В ответ женщина снова легко пожала плечами и прикрыла глаза.
- Значит, предлагаешь именно такой ритуал? - вновь уточнил Кастер. Худые и крепкие плечи дернулись в очередной раз:
- Он сделает нас сильнее.
- Позволит чувствовать друг друга, помню. Просто крови будет недостаточно?
- Чтобы чувствовать будет достаточно. Но, чем яснее ты будешь понимать мои заклинания, тем будет лучше. В совершенстве я бы хотела, чтобы ты мог управлять тем, что созданной мной. Если это выйдет… то даже мои защитные чары будут тебе еще одним, пусть хрупким, но щитом, - четвертый раз.
- Для управления нужно уметь, даже если связан, - хмыкнул Рама. - То, чему учили меня и то, что умеешь ты, различается сильно.
- У тебя получится. Ведь ты будешь понимать, как это бы сделала я, верно? - Мастер, открыла глаза, и посмотрела в лицо Кастеру. - Это ведь всего лишь еще одна методика Волшебства.
- После изучения Вед с комментариями "еще одна методика" не кажется такой уж сложной.
Ирина резко, одним слитным движением, поднялась на ноги и отозвалась:
- Впрочем, заставлять я не стану.
- Твоя страна, твой дом, твое Волшебство, - Кастер пожал плечами. - Твой выбор.
- Я оставила его за тобой, - спокойно заметила Ирина.
- Я достаточно много выбирал при жизни. Могу выбрать и сейчас, конечно... - аскет повернул голову, глядя прямо на Волшебницу. - Только... тебе-то самой этого хочется?
Она медлила с ответом всего секунду.
- Нет. Но в первую очередь я – Волшебница. Все остальное второстепенно. – эти слова были сказаны голосом человека, который привык переступать через себя и уже это делал. И не раз.
- Что-то не похоже на твой собственный выбор, - мрачно заметил Кастер. - Варна превыше всего, да? Даже здесь...
- Такова моя семья, - выговорила в ответ женщина и двумя пальцами сильно сжала уголки глаз возле переносицы.
- Семья, значит... - с неопределенной интонацией протянул Рама. - Понятно...
Ирина встряхнула головой и отняла руку от лица. Серые глаза едва заметно блестели.
- Все. Хватит. Иначе это зайдет слишком далеко. – выдохнула Мастер. - Я подготовлю руны для обряда.
- Как пожелаешь, - после небольшой паузы ответил Слуга. - Что будем делать потом? Ждать - или искать?
- Навестим стражника-на-дороге.
- Тактика та же? Появление, наблюдение, отход?
- Если не случится ничего непредвиденного, - отстраненно отозвалась Ирина.
- Непредвиденное случается всегда, на то оно так и называется, - заметил Рама. - Но будем надеяться, что все пройдет так же, как и в первый раз.
Женщина ничего не ответила. Некоторое время она просто ходила по квартире; плавно, спокойно, сжимая и разжимая пальцы рук. Босые ноги мягко скользили по полу. Следом за Волшебницей бесшумно ступала Фрида. В полумраке кошка казалась тенью. Когда Мастер взяла четыре деревянные чаши, Фрида села в стороне. И бледно-золотые с пеплом серебра пылинки закружились перед ее носом, придавая тусклому свету в комнате оттенок… чего-то когда-то очень правильного и родного в этом доме, а теперь – чуждого и позабытого навсегда.

Чаши Волшебница оставила их в центре гостиной, а потом в каждую из них опустила по одной кости. Руны Ирина принесла из разных углов. От каждого знака тянуло отголоском древней силы, и кости были потертыми, пожелтевшими до тугой охры. Они видели не один век.
Первую руну Волшебница положила в пустую чашу, вторую – в наполненную пеплом, третью – землей, и последнюю – водой. Пиалы Мастер расставила по не начертаному даже тончайшей линией кругу. И ровно – по четырем сторонам света. Кастер молча наблюдал со стороны. Творимое Ириной чем-то напомнило ему собственный обряд... впрочем, некоторые направления, формы и числа, похоже, имели силу для любого народа.
Женщина поманила его к себе и взяла за руки, привела ровно в центр между четырьмя чашами и остановилась, глядя снизу – вверх. Рама ответил спокойным взглядом, глядя в лицо глазами, в которых кружилась черная бездна. Лицо его было совершенно непроницаемым.
- Садись.
Она опустилась на пол мягко, как кошка, подвернув под себя пятки и попросила повторить ее движение. Потом раскрыла чужие ладони, затем свои – кончики светлых пальцев коснулись чужих.
- Теперь закрой глаза и почувствуй. Ровно здесь, где сейчас мы, переплетаются стихии.
Веки Кастера опустились, скрыв взгляд.
- Да, - медленно протянул он, - чувствую. Мощь Махендры, дыхание Ваю, борода Агни, улыбка Варуны...
- Да будет разум – ветром…, - тихо отозвалась Волшебница. – Наше искусство не так различно, как ты думаешь.
Она замолчала. Веки опустились, словно крылья бледно-бежевой бабочки. Время потекло вязко и медленно. Ни слуга, ни Мастер в темноте под веками не видели, как над чашами ровным и сильным светом мерцают отголоски древних стихий. Свет то вспыхивал, то ненадолго опадал, чтобы потом снова потянуться вверх.
В вертикальных зрачках неподвижно застывшей Фриды отражались две фигуры: мужчина и женщина, женщина и мужчина. Казалось, кошка была сторонним и бесстрастным наблюдателем. В звериных глазах потянулись вверх, чаруя, тонкие нити из чаш - поднялись причудливыми узорами, какие бы никогда не смогла сотворить даже самая изощренная человеческая фантазия. Лишь потому, что природа, как бы люди не старались, все равно знала и понимала больше своих неразумных детей.
- … тело - огнем, кость – камнем, кровь – рекой. Мать Судьбы, треплющая лен… – вторая фраза Волшебницы упала тяжело и почти беззвучно, превратившись в шепот. Первые слова отзвучали так давно, что эти казались совершенно другими, но одновременно – нужными, - прядущая пряжу, вьющая нити, соедини нас.
Кончики пальцев, касавшиеся ладоней Кастера, были абсолютно неподвижны. Рама, впрочем, тоже замер, словно изваяние. Он и при жизни отлично умел сидеть так - не двигая ни единым мускулом.
- Подхвати нашу кровь, сожги ее…
Женщина подняла над головой левую руку, и нити плавно обрисовали силуэт лезвия в тонких пальцах. На его кромке блестел пепел и капельки воды, в его глубине клубилось смешанное с земной пылью дыхание. Призрачным клинком Ирина полоснула Кастера по правой ладони и вложила кинжал в израненные пальцы слуги. Ее рука, левая, едва заметно дрогнула. Оружие аскет перехватил профессионально умело; не открывая глаз, он направил клинок, проведя лезвием по левой ладони Волшебницы.
- …скрепи пепел, спрячь его, – окровавленные пальцы переплелись. – За облаками, за солнцем, за горами, за океанами.
С каждым мгновением ладони сжимались крепче.
- Да будет разум – ветром, тело - огнем, кость – камнем, кровь – рекой.
В кошачьих глазах фигуры женщины и мужчины померкли за вихрем, набиравшим силу. Сияние скрадывало силуэты и походило на отполированную гладь бронзовой чаши. Оно становилось все ярче, и в то же время отнюдь не слепило глаза.
- Я призываю древние стихии в свидетели и пробуждаю их в себе, - Волшебница наклонилась к слуге и обвила ладонями его плечи, - и делюсь ими.
По-прежнему не поднимая век, Рама, тем не менее, двигался уверенно - темные руки скользнули вверх, касаясь плеч Ирины... почти что копируя ее собственное движение. Женщина мягко подалась вперед, прижимаясь теснее. И прошептала, совсем тихо:
- Теперь двое объединены в Одну Силу. Я говорю так, и так будет.
На лице Кастера мелькнула слабая улыбка - он припомнил, как похожими словами завершали некоторые благословения в его время. Возможно, различий и в самом деле не так много...

Утро 1
По дороге в храм
(Я и Соуль)

Путь до Церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Медведково пролегал по уже знакомым местам. Дорога через Яузу, мост, утки...
- Снова забыл горбушку, - пожаловался Сергий словно в пустоту, прекрасно видя идущую рядом Мечницу. - Постоянно хочу покормить уток, а всегда забываю. Веришь ли, их недавно совсем не было тут - ещё лет десять назад две-три пары плавало, а теперь... все берега в них.
Пёстрые, вальяжные, солидные, качались на рыжеватых лапках селезни, величаво держа головы; вокруг них толпились утки - порой по десятку на каждого, стараясь заслужить внимание... или просто оценивающе разглядывая самцов: хороши ли будут защитники, отцы? Да только большинство потомства уже народилось и неуклюже шагало или плавало тут же.
- Я люблю на них посмотреть. Как-то о жизни сразу думаешь... Или это вода так действует, - Кейстут провёл ладонью по волосам. на пальцах осталось два волоса - русый и седой. Что-то да будет, когда русых уже не останется? Ему всё же только тридцать семь - ещё ведь рано пока... Но он начал седеть раньше, чем это положено. И снова... такая работа.
- Такая работа, - устало вздохнул "ангел", поймав взгляд воительницы. Внимательный, заинтересованный. Не поймёшь, насколько ей всё непривычно. Вроде бы - должна неплохо разбираться в мире, сама сказала. Но... одно дело - знать названия. Другое - понимать сущность. Впрочем, она ведь изучает его. А он - просто человек, который хочет, чтобы больше не было того, что уже случалось не раз... Хочет не рисковать чужими душами и жизнями.
Наверное, священники тоже иногда сомневаются в существовании всего - не сомневаясь, не знаешь, как приходят к вере. Магические способности, умение колдовать - "дар во славу Его". Так говорит отец Михаил, так думают ещё некоторые... А господа сектанты уже не раз видели, на что способен этот его дар. Впрочем, многие видели, да никто не хотел верить. Есть такая болезнь - чудоверие. Это когда веришь любому шарлатанству, что у тебя под носом творится... И её обратная сторона: истинному чуду не веришь. Никогда. Как вот его магия - чудо? Нет. Мастерство, искусство - да, конечно. Не чудо. А они от того, что по его слову словно гром грянул - на пол падают, о чуде кричат.
А если человек, у которого мозги их гадостью заполнены были, в семью вернулся, работу снова нашёл, женился, друзей завёл... Это что? Все говорят - работа такая. А это - чудо. Господне чудо, его милостию свершенное.
- Эх, люди... понимали бы вы хоть чуть-чуть в чудесах-то!
Сергий и не заметил, что сказал последнее вслух.
- Что ты скажешь о Волшебниках? – донесся в ответ вопрос Сэйбер.
- О волшебниках? - переспросил священник. - Они люди. Умеют что-то особое. Художники тоже умеют что-то особое, правда?
- Они твои противники, - прозвучал голос слуги.
- Знаю. И, может, кто-то из них захочет именно меня убить. Может, даже все, - последовал ответ. - Я знаю, правда.
Он заметил, как Сэйбер чуть улыбнулась.
- Ты - мое войско, и я буду тебя защищать, - повторила девушка уже слышанную Кейстутом фразу.
- А ты – мой генерал, и я буду слушать приказы военачальника, - в ответ священник тоже улыбнулся. - Будут распоряжения, командир?
- Я жду, когда ты выберешь первого противника.
- Когда найду? - снова улыбка, чуть грустнее.
Сэйбер опустила голову с ноткой вины.

Белые стены церкви сияли, словно недавно вымытые. Красивая ограда, небольшой внутренний двор, пара церковных лавок. Тихо и безмятежно. Народу немного, здесь редко бывает много народу - только в особые дни. Но тогда... просто толпы.
- Сергий!
Они едва переступили порог, Кейстут только занёс руку для крестного знамения, а отец Михаил уже спешил им навстречу. Высокий, довольно широкий в плечах, с длинными, мускулистыми руками, привыкшими держать в ладонях что-то побольше кадила или молитвенника - это было заметно даже сейчас, когда ничто в этом человеке вроде бы не должно было напоминать о мирской суете.
- Это он. При нём можешь проявляться, я думаю... Ему всё известно, в любом случае. Всё так и должно быть, не удивляйся. - священник подмигнул Мечнице, не иначе делясь с ней какой-то занятной тайной.
В воздухе соткался крепкий силуэт девушки. Она по-военному поклонилась Михаилу, а потом вопросительно посмотрела на Мастера, как будто уточняя у него: «Ты уверен, что он – не враг?»
- Так вот какой он, - добродушно улыбнулся Михаил. - Много вопросов не задаю. Сам всё понимаю.
- За то и ценю, отче. Мечница, это отец Михаил, хороший человек, местный священнослужитель...
- "Особа духовного звания!" - передразнивая старый фильм, пробасил Михаил в окладистую бороду.
- ... и человек, способный помочь со всем и вся, что касается грядущей... то есть наступившей войны. Правильно всё изложил?
- Верно. Отец Трифон просил тебе передать своё благословение и пожелание успеха во славу Господа. А я сам так скажу... дело лёгким не будет.
- Странные вы, честное слово. Оно не может быть лёгким - это война.
- Кому война, а кому мать родна, - почесал подбородок Михаил - отчего священичья борода забавно разошлась надвое. - Что в первую очередь?
- Информация, само собой. Любыми способами - найти всех, локализовать, так или иначе проследить... Если возможно.
- Всё возможно - была б воля божья, - хохотнул в ответ "особа духовного звания". - Пошли за мной. О таком тут говорить несподручно.
Сергий кивнул, сперва просто так - затем Мечнице, приглашая следовать за хозяином. Она шагнула за своим Мастером, все еще с подозрением глядя на Михаила. Впрочем, чувство быстро утекало в глубину зрачков. Но как быстро оно не исчезало, было ясно того, что Сэйбер – следит. И очень внимательно.
Под сенью сводов - довольно невысоких, хорошо выбеленных и украшенных то тут, то там мозаиками со сценами из жизни святых, чудесами веры - казались совсем домашними. Изображённые ан иконах люди кротко улыбались, складывая персты крестным знамением, свечи тихо горели, а места их толстых сестёр в подсвечниках, подготовленных по стенам на зимнее и тёмное время, давно заняли электрические лампы. Только у алтаря было довольно много места, но и тут потолок казался низким, нависающим совсем рядом... но не давившим на пришедшего. А с потолка тоже смиренно взирали очи и улыбались, улыбались нарисованные неведомыми богомазами жители далёкого прошлого...
- Словно рукой дотянуться до неба... - рассеянно глядя в потолок, произнёс Сергий. - Мне всегда нравится тут. Даже когда прихожу по работе.
- Ты почти всегда приходишь по работе, брат мой, - пробурчал отец Михаил. - Голова не тем занята. Всё души спасаешь...
- Души их пусть Господь спасает. Я им жизни спасаю. Нормальные, людские, - отмахнулся Сергий. - Это важно ведь.
- Важно. А только и о душе позаботиться - дело благое. Вот Мечница твоя - откуда к нам пришла?
- Я не спрашивал... подробно.
- А надо бы, - покачал головой Михаил.
- Может, она не захочет отвечать. Я не стану ей приказывать.
- Почему? Ты же можешь, нет?
- Она - генерал, - на минуту лицо Кейстута само слов стало иконой. Тихой, кроткой, спокойной. - Я её для дела призвал, и потом... Свобода нам Богом дана. Незачем её неволить.
Сэйбер молчала. Она стояла на полшага впереди своего мастера и как будто закрывала его. Карие глаза сейчас были холодными, ледяными, смотрели вперед и словно – сквозь. Михаил обернулся, смерил девушку любопытствующим взглядом. Усмехнулся чему-то своему.
- Прикрываешь? Я Сан Саныча также прикрывал... Эх, куда то время делось. Ты сколько воевала, Мечница?
- Двенадцать лет.
- Я меньше, - вздохнул Михаил. - И много убила сама?
- Многих, - девушка посмотрела ему в глаза и в ее ответе сомневаться не приходилось.
- И мне многих. А умирала часто? - священник встретил взгляд женщины, скрестив руки на груди. - Сама - часто?
- Я не буду отвечать на твои вопросы, - сухо отрезала Сэйбер в ответ Михаилу и перевела взгляд на мастера. – Мое прошлое не касается ни его, ни тебя.
Михаил кивнул. Сергий просто промолчал.

Старший священник нажал на один из подсвечников. Тот скрипнул металлом, и часть стены, вполне монолитной на вид, разошлась, открывая тёмный, плохо освещённый спуск вниз.
- Пошли, - кивнул на проход Михаил и скрылся, подобрав подол рясы.
Сэйбер прошла вперед своего Мастера. Он заметил, что ее ладонь, как и всю дорогу, лежит на рукояти цзяня в простых и удобных ножнах. Меч прятался под складками хламиды.
Лестница в три пролёта и чёрная металлическая дверь. Сергий попытался припомнить, что он чувствовал, когда впервые спускался сюда.
Волнение? Да нет, скорее что-то похожее на любопытство. Вот, оказывается, какие тайны скрывает обычная церковь...
А теперь? Досада.
Просто досада, ничего больше. Досада на себя - что не сообразил объяснить Михаилу простые вещи. На слугу - что не хотела отвечать на вопросы человека, которому он доверяет. Доверяет - иначе не повёл бы её сюда. На Михаила - за то, что полез с расспросами к той, о ком и знать ничего не знает...
Помещение было обширным, просторным и тёмным. Основными источниками света служили несколько широких экранов, вдоль стен стояли пуфы, накрытые зелёной сетью, как камуфляжем от бомбёжек, и кое-где виднелись непонятные ручки.
- И храним мы тут не мир, но меч Господа нашего, - нараспев произнёс Михаил. - Кого ищем?
Сергий не ответил. Словно задумался о чём-то, смотрел на широкий экран с картой города - как с высоты птичьего полёта - и устало тёр виски, пытаясь собраться с мыслями.
- Стрелок, стало быть... Хорошо, - Михаил уткнулся в пульт, порой бросая на экран с побежавшими цифрами косые взгляды. - Кто остальные?
- Кастер, сильный волшебник. Ассасин, убийца, действующий исподтишка. Берсекер, безумный воин, - твердо и негромко перечисляла девушка. - Лансер, сильный и быстрый, бьющий на длину больше лезвия меча. Райдер. Всадник.
- Отыщем. Поднимем экспертов в разных областях - от демонологов до каббалистов и нанотехников, - последних Михаил помянул с большим презрением, чем даже демонологов. - Какие-то особенности у Мастеров, связанные с слугами, могут быть? Или Мастер выбирает слугу совершенно произвольно?
- Нет, - Сергий оставил в покои виски и, уставившись в пол, уселся на ближайший пуф. - Насколько мне известно, но я знаю мало.
- Так мало, что смог призвать Мечницу? Кстати, хочу спросить - и без обид, если можно, - Михаил снова обернулся к гостье. - На что это похоже? Призыв? Можешь не отвечать, если не хочешь, конечно.
Сейбер, подвернув под себя пятки, села на пол в полушаге от Мастера и, наконец, убрала ладонь с ножен. Однако было ясно: мгновение, и пальцы снова сожмутся на рукояти.
- Оно похоже на вызов из того момента небытия, в котором колеблешься принять решение.
- Спрашивать, на что похоже небытие, не буду. Сам узнаю однажды, - Михаил тряхнул головой, в очередной раз погладил бороду, коснувшись подбородка. - Та-а-ак... данные по мелким практикам и сектантам, ничего серьёзного. Незаконные попытки вызова... кого-то - только за двухдневной давностью. Архивы организации пополняются медленно, к реальным отчётам доступа у меня пока нет.
- Будут - когда? - Вытянулся вперёд Кейстут. - К вечеру - сможешь?
- Постараюсь, - протянул Михаил. - Тебе найдётся чем заняться, или сам искать будешь?
- Буду, - кивнул "ангел". - Работу доделать тоже надо, кстати.
- А она?
- Она пойдёт со мной. Ведь пойдёшь? - было видно, что ответ вызвавший знает и так, но... зачем-то он ведь спрашивал.
Сэйбер твердо кивнула:
- Это не обсуждается, Сергий.
- Отлично. Заодно увидишь, чем я занимаюсь. Если тебе интересно, конечно.
Священник выудил из кармана распятие, подбросил в руке раз, другой... Михаил досадливо хмыкнул.
- Может пройдётесь пока. Парк рядом. Погуляйте, подумайте. Если что - я сообщу.
По экрану перед церковником бежали цифры, столбцы данных, переливались огоньки, то и дело мелькали фотографии. Михаил полностью погрузился в них, совсем позабыв о гостях и только изредка гладя бороду или постукивая по краю пульта пальцами в такт старой мелодии, которую тот же Сергий уже не помнил...
- Пойдём. Ему сейчас мешать незачем, - хмыкнул Мастер. - Погуляем, потом ко мне... на работу. Там заодно сделаем кое-что полезное. Думаю, ты не против, если твой Мастер будет более трудноубиваем, чем обычный человек? - улыбка, выданная священником, была в лучшем случае достойна лимона. Съеденного. Прямо с кожурой.

Народу в парке прибавилось. Песок и мелкие камушки под ногами придавали дорогам забавный красноватый цвет, посреди которого пятна луж смотрелись как что-то уместное и привычное, хоть и вынуждающее каждого проходящего буркнуть про то, что "ничего до конца не доделывают". Высотное здание, некстати влепленное кем-то особенно знающим толк в эстетике, бросало на полпарка большую неприглядную тень, но и к ней, прохожие, кажется, привыкли.
- Ты мне доверяешь?
И снова вопрос был задан словно в пустоту, непонятно для чего. Сергий шёл, точно зная дорогу и потому не глядя, куда идёт, обходя лужи и порой проводя по коре близстоящих деревьев. Глядя куда-то в себя - или в душу, или туда, где ей, по законам мироздания положено было находиться.
- Ты мне веришь, Мечница?
- Ты мой Мастер, Сергий. Я не вижу тебе причин меня предавать.
- Он тебя оскорбил теми вопросами, верно?
Некоторое время из пустоты над плечом священника не доносилось ни звука, потом Сэйбер ответила:
- Я пришла в это время сражаться, а не рассказывать о своем прошло. Кто он такой, чтобы заглядывать в мое сердце?
- Воин, который переживал не меньше твоего, я думаю. Он выживал один из всей группы. Бежал из плена. Вытаскивал оттуда других. По минным полям бегал... - Сергий осёкся, вспомнив, что воительница могла и не знать, что такое "минные поля". Так хорошо он ту эпоху не знал. - Но ты права. Он не имеет права. А мне - ответишь, если когда-нибудь спрошу?
Снова недолгое молчание.
- Может быть.
- Спасибо.
Сергий повернул налево. За небольшой рощицей начиналась автодорога и длинный мост.
- По нему, через дорогу, и там большое стеклянное здание. Там я сейчас работаю. Кстати, вне войны - ты тоже меня защищаешь?
- Твоя смерть – наше поражение, - отрезала Сэйбер.
- А если моя жизнь - твоё поражение?
И снова молчание.
- Я могу некоторое время сражаться, после того как ты погибнешь. Но я уже давно умерла. А ты - живешь.
- Я о другом. Я ведь обещал тебе рассказать, чего хочу от Грааля? Готова услышать - или лучше не нужно? Я... не знаю, станешь ли ты помогать мне после этого. Но лучше так, чем... дождаться, что ты будешь говорить со мной только как с Михаилом сегодня.
На этот раз пауза в пустоте над плечом была намного дольше.
- Расскажи.
- С Граалем не всё так просто. Он исполняет желания, это правда. Любые. Но... ни одно желание ещё не было исполнено так, как того хотел желавший. Почему - знаешь?
Сэйбер не ответила.
- Грааль... если хочешь знать моё мнение, он... проклят, наверное. Любое, что ты у него попросишь, обратится во зло. Тебе ли, близкому, целому городу, стране, миру - но всегда. Я хочу, чтобы так не случилось. Хотя бы на этот раз. Хочу этого не допустить. Мне самому не нужно ничто, что могло бы быть оплачено столь высокой ценой. У меня в жизни есть дело, которому я служу. Я хочу, чтобы простые люди могли прожить свою жизнь... нормально. Без злой воли, которая сломает эту жизнь и кинет на чей-то алтарь. Без понукания, без кнута, без кошмара, который может в любой момент обрушиться на их жизни. Кроме этого дела у меня ничего нет, и я не думаю, что будет - я вряд ли когда-нибудь изменюсь... Это всё. Что скажешь?
- Если Грааль проклят, разве нельзя его благословить? – прозвучал спокойный вопрос.
- Не знаю. Наверное можно. Я был бы рад найти способ... и искал. Пока не нашёл, но война уже началась. Если до конца я не успею найти что-то, что поможет - что мне останется?
- Уничтожить Грааль.
- Например. Или что-то... подобное. Остановить это. Любой ценой. Ты - готова к этому?
- Разве у меня есть выбор?
- Выбор всегда есть. Я не буду заставлять тебя сражаться. За моё дело - не буду. Если ты согласна, я... постараюсь сделать так, чтобы твоё желание исполнилось. И исполнилось как должно. Это всё, что я могу обещать.
Сергий замолчал. Свой секрет он раскрыл, скрывать больше было нечего. Но... она ведь может возненавидеть его теперь. Совсем. Навсегда. И что тогда? Воевать вместе, когда нет ни цели, ни доверия... У них не выйдет. Ни у кого не выходило.
- Я повторю в третий раз. Ты – моя армия.
- И армия спрашивает генерала - хочет ли он вести её, когда узнал, что воюет не за то, чего хотел, - Сергий остановился, развернулся на каблуках. Поймал взгляд воительницы, словно удар меча в лицо, встретил собственным - напряжённым, жёстким, неожиданно твёрдым. В голове одна за другой пронеслось три коротких молитвы - все неподходящие для такого случая... и что-то о вразумлении неразумных. Видно, это он всё время был неразумен, а Слуге приходилось вразумлять его... не очень успешно, видимо.
Сэйбер отвела взгляд.
- Без тебя я не продержусь долго. В сражениях я никогда не сдавалась. Не стану опускать меч и теперь.
- Даже если победа не принесёт успеха?
- Сергий. Ты призвал меня, чтобы сражаться. Если ты не желаешь сражаться, используй Заклинания, и ты перестанешь быть Мастером, - ответила Сэйбер. Она смотрела на землю, и взгляд карих глаз был совершено неподвижен.
- Я желаю сражаться. Я не желаю заставлять.
- Я ответила, что буду биться. Этого недостаточно?
- Нет. Но ты ответила, - кивнул священник. - Идём, генерал. Армия покажет поле первых, пробных боев.
Больше говорить не имело смысла. Или он в чём-то ошибся... Хотя кто из Слуг отнёсся бы к Мастеру хорошо, узнай он, что Грааль не достанется никому. Или достанется - но точно не ему. Это было нечестно. Он сам знал это, когда призывал Слугу. Но он сделал то, что считал нужным. И будет делать.
Так просто правильно.

Чем ближе они подходили к месту его "работы", тем хуже ему становилось. так было всегда - он ненавидел такие места. Даже обычные подвалы или чердаки, где отправляли свои обряды мелкие культы и группки дилетантов, безобидных чудаков, не понимающих, с чем играют и над чем шутят, не вызывали в нём такого отвращения, как вот такие домищи, выложенные из мрамора и стекла, как блестящие гнойные бельма на лице города. Лучащиеся успехом, благосостоянием и самодовольные дальше некуда, огороженные забором, увешанные золотыми табличками, заплывшие по периметру дорогими иномарками и пылкими молодыми юношами, обожающими подойти и, широко улыбаясь, высоким голосом выпалить: "Простите, можно поговорить с вами о вашей вере? Вот вы верите в Бога?"
Он ненавидел их - и тем лучше прикидывался одним из них. Такие благополучные редко видели много дальше собственного носа, прекрасно разбираясь только в тех, чьи кошельки, квартиры, дачи, родичи и друзья их интересовали, и никого более не замечая.
- Здравствуйте, брат Александр! Мы скучали по вам! - женщина в джинсах со стразами, ярком топике и вышитой какими-то надписями безрукавке улыбнулась во все шестьдесят четыре фарфоровых зуба и встала со скамейки, шагая навстречу Сергию. Тот протянул руку для рукопожатия. - Отец Филлипс вас уже давно ждёт. Скажите, вы принесли нужную сумму? Дело тонкое - речь ведь идёт о спасении вашей души!
- Мне нужно ещё немного времени. Я говорю с братом Владимиром ежедневно - он обещал помочь, - отнекнулся Сергий. - Он сам здесь?
- Конечно! Отец Филлипс пригласил его к себе вместе с братом Анджело и Сестрой Марианной, они пьют чай. Вы ведь присоединитесь? - зубастая снова продемонстрировала наидружелюбнейший оскал. Сергий повторил его - почти карикатурно.
- Всенепременно! Спасибо, сестра Глафира!
- Не за что! Помните - Бог любит тех, кто готов на жертвы во имя Его!
Сергий незаметно кивнул Сейбер, открывая начищенную стеклянную дверь. Призрак, никому, кроме священника, не видимый, проследовал за ним. По коротким рыжеватым волосам скользнуло солнце и на кончиках прядей угасло.
По лицу слуги нельзя было ничего прочитать, хотя, казалось, что она крайне далека от всего, что ее сейчас окружает – разве что глаза следили напряжено, насторожено. Сколько она способна продержаться так на грани абсолютного внимания? Долго. Очень долго.
- Глупышка. Пробовал с ней заниматься... пока не вышло. Уже квартиру продала, пытается теперь у мужа половину отсудить. Про детей совсем забыла, мать больная... мы помогаем тайком. Михаил направил туда одного хорошего паренька - соцработником прикинулся. Но с ней пока ничего не сделаешь, а вот Владимир... Этот уже почти в норме, но Филлипс - человек железной воли. И обаяния немалого. Анджело - немногим лучше, говорит - что песни поёт. Марианна - вроде Глафиры, но давно в секте. Ничего своего уже нет, сама обувает людей и не понимает, что делает, - тихо перечислял Сергий, почти не разжимая губ. Мечница услышит. - Если сейчас окажется, что они снова за своё... будет неприятно. Нужно успеть Владимира из под удара увести, ему жить ещё, сын скоро школу заканчивает, а отец... Потерял работу, чуть не спился и с горя сюда попал. Церковь давно эту заразу прикрыть хочет - не дают. "Свобода, светское государство, равенство"! Так ведь для людей, а не для мерзавцев-обманщиков, готовых последнее отобрать...
- Доброго дня, брат Александр! Господь любит нас!
- Любит. Доброго утра, брат Серафим.
Лысоватый мужчина с воспалёнными глазами неуклюже поклонился и засеменил по вестибюлю. Сергий проводил его коротким печальным взглядом и направился вверх по лестнице, на второй этаж здания.
- Как ты поступаешь с ними? – голос Сэйбер был слышен только ее Мастеру.
- Говорю. Убеждаю. Стараюсь помочь. Не даю пичкать их наркотиками и психотропной гадостью. Повышаю сопротивление манипуляции и гипнозу. Стараюсь, чтобы они вернулись в нормальную жизнь. У большей части - семьи, родные, друзья, работа... была. Всё было. Теперь - только "Бог любит меня", танцы с бубном, приступы трясучки, неврозы и одержимость "высшим раскаянием". Это здесь так это называют... "Отдай всё своё имущество нищим и приходи". Только вот вместо слов Спасителя - ложь и дурман, а "нищие" - они сами. "Брат, мы распорядимся этими деньгами в помощь бедным! Приди сюда, и ты не будешь нуждаться ни в чём - Господь даст тебе всё, как дал нам"... И даёт. Новые дозы наркотиков.
- …понятно, - неторопливо ответила девушка. – Большие дела начинаются с малых.
- Большими делами занимаются другие люди. Я просто... я видел детей, которых бросают ради этой мерзости матери. Видел отцов, которых дети-сектанты выбрасывали на улицу. Такого на свете быть не должно. Мир я один не изменю... Что могу - сделаю. Просто стоять и смотреть - нельзя.
- ... стоять и смотреть, как гибнут души погрязших во грехе! - раздался из-за большой, затонированной стеклянной двери звучный, музыкальный голос. - Брат мой, ты не понимаешь, от чего отказываешься! Мы не можем позволить тебе уйти, ибо душа твоя не очищена от соблазнов мирских!

- Филлипс, - процедил Сергий, открывая дверь. - Надо спасать Владимира, пока этот змей снова в него не вцепился.
- Может, его убить? – аккуратно, но настойчиво спросила Сэйбер.
- Не надо... пока. Но, думаю, у меня есть идея получше. Сможешь проявиться, когда я скажу?
- Как скажешь, Мастер, - уголки губ Сэйбер дрогнули в подобии улыбки.
- Будет занятно, - улыбнулся священнослужитель, проходя в просторный, освещённый солнечным светом сквозь огромную стеклянную стену зал. - Доброго дня, отец Филлипс. Доброго дня, братья и сестра Марианна! Бог любит нас!
- Любит, брат Александр! - седеющий человек за пятьдесят, похожий на обычного католического пастора, только в тёмно-синем одеянии и толстых-толстых очках, встал навстречу, почёсывая густую серебристую бороду. - Мы как раз говорили о вас. Не желаете чаю?
- С удовольствием, - высокий сухощавый мужчина тридцати лет вскочил, уступая место. Шикарная блондинка в ярко-белом обтягивающем костюме с вышитым узорчатым крестом на груди лучезарно улыбнулась, а мужчина на другой стороне стола потупился, уставившись в чашку.
Сергий принял свой чай, поднёс к губам, сделал совсем маленький глоток.
"Он самый. "Напиток господень", психотропная отрава. После полной чашки Володе будут черти мерещиться, или у Филлипса крылья вырастут. Как и рассказывал. Почти ничего ещё не выпил, молодец".
Сергий оглянулся, делая вид, что просто любуется сияющей стеклянной стеной, а на самом деле - ловя взгляд Мечницы. Карие глаза задумчиво блеснули; в первые за последние несколько часов в глубине зрачков, окруженных темно-янтарным кругом радужки мелькнуло отличное от отрешенности выражение. Сэйбер осторожно наклонила голову, давая понять, что она ждет указаний Сергия.
- Восславим же Господа нашего! - пропел седовласый и воздел чашку с чаем вверх, словно ... Святой Грааль. После чего, не пригубляя напитка, полез целоваться к Сергию. Так было принято - расцеловать в обе щеки брата, с которым пьёшь во славу Господа. Но Сергий всё равно не смог привыкнуть и с трудом не морщился, натыкаясь небритыми щеками на противные, словно два бледных червяка, губы Филлипса, сухие - Анджело, сладострастные - Марианны. Перед тем, как расцеловать Владимира, Кейстут тихо шепнул что-то над чашкой - и чокнулся от души, словно на свадьбе. Несколько капель "чая" перелились через край, в чашку соседа.
"Что ж... импровизируем!"
Сергий кивнул Владимиру и опрокинул свою чашку в рот. Залпом, в три больших глотка, совсем не аристократично, но быстро. Владимир последовал примеру с явным выражением обреченности на лице, остальные - с видимым удовольствием.
- Какая радость душе и телу, - усмехнулся Филлипс и тихонько кашлянул. - Так вы принесли де...
- Да, одну минутку... Сэйбер, - "Александр" отклонился на стуле и тихо процедил сквозь зубы. - Проявись.
А потом - просто щёлкнул пальцами.
Она выступила из пустоты прямо за его плечом и накрыла ладонью рукоять левого цзяня. Невидимый ветер качнул тончайшие кончики рыжеватых прядей, но они на какое-то мгновение показались всем – длинными, темными и гладкими, словно змеиная чешуя, локонами. Лицо китаянки было спокойно, и напоминало маску божества войны, которое решило сойти к смертным. Убранная на плечо хламида открыла украшенный изображениями переплетающихся драконов доспех.
А золотое солнечное сияние в окне встрепенулось и полетело, потянулось, поползло вперёд огромным сияющим спрутом. Свет залил всё вокруг. Филлипс зажмурился, схватился за очки, что-то прокричал, Анджело отшатнулся и упал, Владимир вскочил...
- Праведники! - возопил Кейстут, ловя момент. - Узрите знамение божие! Ибо он любит нас и посылает нам слугу своего! Слава ему! Слава ему!
- Слава ему! - подхватил Владимир, на ощупь, с немалой помощью Кейстута перебираясь через упавшего Анжело.
- Слава ему... - одурело пробормотал тот.
- Слава ему! Да придет царствие его! - завизжала Марианна, падая ниц.
- Слава ему! - снова возгласил Сергий и, наклонившись к Владимиру, шепнул. - И ходу отсюда. Сэйбер, встретимся на улице!
Сияние пылало ярче золота, ярче огня, а двое мужчин, хлопнув дверью, быстрым шагом, приговаривая " Бог любит нас всех!", устремились к лестнице по широкому коридору.
Сэйбер, хмыкнув, прикрыла глаза и наклонила голову. А потом растворилась в воздухе, и только хламида плеснула складкой.
- Кто... она? - задыхаясь, выдавил Владимир. Он волновался, голова кружилась. - Что ты туда... подлил, Саша? Почему не сработало это их пойло?
- Секрет фирмы, - хихикнул Кейстут. - Тихо.
- Бог любит вас! - окликнула их Глафира с порога. - Приходите ещё. Помните - ваши души бесценны!
- Помним! - лучезарно улыбнулся в ответ священник и толкнул друга в бок. - Володь, валим отсюда скорее, пока не хватились.
- Саша, да я... я ж по гроб... - залепетал спасённый. - А она... кто?
- Ты здесь, Мечница? - окликнул тихонько Сергий девушку. Она выскользнула из пусоты и по-военному поклонилась своему Мастеру

- Кто... она?
- Воительница-реконструктор и блестящая актриса, - подмигнув, отрекомендовал Мастер. - Спасибо тебе большое за помощь. Без тебя было бы много труднее.
- Да... спасибо... я вам обоим... обязан, - проговорил Владимир, сбиваясь и нервничая до зубовного стука. - Вы... просто... и правда... ангелы какие-то.
- Ангелы, ангелы, - кивнул Сергий, - дачу ты не продал?
- Фиктивные документы... принёс, как ты и учил, - пожал плечами мужчина. - Их там... всех разом накроют.
- Вот и хорошо. Теперь - живо домой, отсыпаться. Потом - в отпуск и куда-нибудь отдыхать, лучше месяц или даже больше - возьми за свой счёт. Всё понял?
- Да...
- Давай тогда. Созвонимся.
- Саша... спасибо...
- Давай-давай, иди, святой!
- Вот так, - провожая взглядом уходящего несостоявшегося сектанта, прокомментировал Сергий. - Моя работа. Большое спасибо.
- Рада, что смогла тебе помочь, - отозвалась Сэйбер, глянув вслед уходившему человеку.
- Их таких много... таких, как я - мало. А на них наживаются, жизни губят.
Сергий сжал кулаки.
- Ладно, пройдёмся ещё немного, а потом у МИхаила наверняка что-то уже будет для нас. Согласна? И... можешь не прятаться. Тут гуляют разные люди. Посмотришь на нас ещё немного, может будет интересно.
Народу в парке собиралось всё больше. На белой импровизированной сцене у реки, обставленной рядами каменных скамей на манер греческого театра, кто-то пел под гитару, чирикали птицы, лаяли и носились туда-сюда собаки.
- Мулань?
Первый раз Мастер решил назвать её по имени. Или - осмелился? Она вскинула на него глаза, внимательно, вопросительно.
- Расскажи, как ты жила... там. Если можно.
Сэйбер неловко замолчала в ответ, как будто не зная, что следует рассказывать, и спросила:
- О чем именно бы ты хотел услышать? - вопрос, осторожный и аккуратный, негромкий.
Сэйбер, аккуратно подобрав хламиду, остановилась не так далеко от места, где начились ряды открытой сцены, села недалеко от воды, а ножны - положила рядом. Легкий ветер потеребил кончики рыжих прядей.
- В той жизни у меня были темные и длинные волосы, потому что короткие в моей стране носили только рабы, - она хмыкнула, - но я их никогда не любила заплетать, разве что убирала, как мальчишки. Я защищала их еще до того, как выросла.
- А твоя семья... какие они были?
Священник сел рядом, подобрав ноги по-турецки. Сорвал тонкую травинку, покрутил в руках и начал обматывать вокруг пальца от нечего делать, не глядя, но внимательно слушая собеседницу.
- Мама умерла когда я была маленькой, - улыбнулась солнцу Слуга. - Меня растил отец. А, когда я повзрослела, то растила его, потому что он болел и не желал принимать лекарства.
Она неожиданно тихо рассмеялась.
- Один раз я заменила вино лекарством, чтобы он выпил.
- И он не распознал обмана? - поднял взгляд Сергий.
Сэйбер улыбнулась в ответ:
- Только когда выпил. Ведь и вино, и лекарство были бледно-зелеными.
- Сердился, наверное?
- Нет, - отозвалась девушка, - смеялся.
- А это правда, что он прежде был доблестным воином? У нас рассказывали так...
Девушка твердо кивнула.
- Но потом он заболел, и я не могла позволить, чтобы он отправился воевать, когда Император призвал. Война бы убила его.
- А когда ты вернулась - что он сказал? Извини... просто правда очень интересно, - виновато пожал плечами Кейстут. Травинка на пальце порвалась, священник осторожно стряхнул её и провёл по земле рукой, словно гладя...
- Он был счастлив, что я вернулась, - просто ответила Сэйбер. - И все.
- Хороший человек. Хорошо, когда они... такие. А Император... он какой был?
- Он меня простил. - твердо отозвалась девушка и ненадолго замолчала, как будто... не хотела рассказывать больше. - Мы пойдем к Михаилу?
Сергий понимающе кивнул, отряхнул ладонь. Поднялся, подал руку девушке, уже в самом конце осознав неуместность жеста... Но движение закончил, даже в вежливости проявляя упрямство.
- Да. Пошли, думаю уже пора.
Девушка перехватила не ладонь, но - запястье. Он улыбнулся в ответ, потянув руку вверх.
- Это не было атакой.

День 1, клонящийся к своему закату, но всё ещё далёкий от него.

(Со Скорпионом)

Голиаф устал. Не физически - но устал постоянно следить за своим размером. Это... нервировало.
Потолок позволял стоять в полный рост, голова почти никогда не упиралась, только задевала люстру, но много ходить всё равно не получалось - слишком мало мест, куда можно легко и удобно поставить ноги. Книги посмотреть тоже толком не удавалось - привычные по древним временам формы записи почти не встречались, а нынешние были не чета древним - толком и не возьмёшь, чтбы не вырвать страницу, и Берсерк ограничился разглядыванием обложек. Несколько раз попавшееся на глаза попались слова "каббала" и "оккультизм", ещё пару раз промелькнуло всколыхнувшее что-то - неясно что, он этого никогда раньше не знал - слово "голем" в разных падежах. Два раза уронил какую-то глиняную статуэтку - причём из разных мест, хоть и помнил, что ставил каждый раз на прежнее место.
вышел на балкон - всего один раз, на карачках, чтобы не привлекать к себе внимания, но всё равно откуда-то раздался крик: "Марьяночка, глянь, опять к этому Шварцу какие-то страхолюдины!". После чего раздался истошный женский визг и в сторону Голиафа было брошено едва надкушенное яблоко. Ленивым движением поймав оное, Берсерк на глзах изумлённого метателя одним движением заглотил трофей и удалился обратно, всё также на карачках.
было скучно, новых событий не было, Мастер весь день занимался какой-то колдовской ерундой. Хотелось действия, хотелось идти по пути к Граалю и добиваться, добиваться своей цели!
задумавшись, Голиаф всё же опрокинул стул. Ругнулся на родном, бережно поставил стул на место, сел на пол. Уставился на Мастера. на портрете, что висел на стене. там Шварц казался намного моложе. И... чем-то неуловимо похож.
- Память крови, - пробурчал гигант, расправляя плечи... в результате чего стол, стоявший за спиной Берсерка, надрывно скрипнул.
- Прости, ты что-то сказал? - Давид поднял голову от старательно вычерчиваемого узора на листе белой бумаге и утёр пот. Воронье перо, извлечённое из хвоста возмущённо каркающего Гамлета продолжало выводить затейливые линии, будто бы не заметив, что рука Шварца его более не удерживает.
- Память крови, - кивнул на портрет Голиаф. - Ты в молодости похож на... него. Чем - не скажу. Мастер, разве мы не должны сейчас искать других Мастеров и побеждать их? Чем ты занят?
- Видишь ли, друг мой, - Давид Моисеевич взял перо и уложил его рядом с бумагой. - Специфика моих занятий не позволяет мне творить серьёзные вещи без серьёзной же подготовки. Выражаясь твоим языком, я должен сам сделать себе меч перед боем. Иначе я буду беззащитен и слаб.
- И что же у моего Мастера будет за меч? Волшебный Незримый Клинок? Или Лук, который не могут согнуть и девять человек? - усмехнулся Голиаф. - Прости, Мастер. Я всего лишь воин. Я плохо понимаю тебя - но мне интересно.
- Ну, вот например, - Шварц взял со стола неприметную, на первый взгляд, булавку с плоской шляпкой на конце. - Как думаешь, грозное оружие?
- Думаю, что ей можно жестоко и злобно заколоть мышь. Или разрубить надвое жука. Но - видимость обманчива, так, Мастер?
- Так, - кивнул маг. - Если я воткну это в тебя или хотя бы в Гамлета, то паралич всего тела обеспечен.
Ворон в ответ на подобные предложения перелетел со люстры на шкаф и там сердито нахохлился.
- И мне тоже? мастер, ты великий маг, - неподдельно восхитился воитель. - И надолго? Хотя в бою каждая секунда - последняя. А что ещё?
Попытка подползти поближе вызвала ещё больше протеста со стороны мебели в квартиры, и Голиаф отказался от подобной мысли.
- Это - Давид Моисеевич постучал себя по пуговице, - позволит нам исчезнуть и появиться в ином, безопасном месте. Это, - он указал на лист бумаги, - при разрывании призовёт тебе на помощь пару-тройку теней древних мертвецов. Но самое сладкое я приберёг напоследок. Она ещё не вполне готова, но, когда процесс завершиться, у меня будет одноразовый артефакт, способный отменить любое магическое действие и запретить магию на территории квадратного километра в течение двух минут. На эту штуку я возлагаю особые надежды, надо сказать.
- Магию - в том числе и слуги? - деловито уточнил Берсерк.
- Да, но не самого слугу, если ты об этом.
- Что тоже хорошо. Если мы столкнёмся со слугой-Волшебником, это не будет лишним, - усмехнулся великан. - Главное - я должен всегда видеть или слышать противника. Пока это так - я принесу тебе победу, Мастер.
- Видеть и слышать? - Шварц задумался, а потом лихо прищёлкнул пальцами. - Хорошо! Будешь и видеть и слышать, но мне понадобится время...ах, время времечко, жизнь не пролетела зря!

День 1, ближе к вечеру
Ирина и Кастер (Соуль и V-Z)

Сон Слуги, как выяснилось, отличается от сна человека - вместо зыбких сновидений разум наполняли воспоминания. Одно за другим они проплывали перед глазами Кастера - семья, схватки с кшатриями, учеба Гангеи, путешествие к Махендре, встреча со третьим учеником в Безначалье, наглый и искренний четвертый воспитанник...
Война. Та, от которой он предпочел устраниться, и иногда задумывался - может, и зря?
Рама открыл глаза; два колодца бездонной черноты взглянули в потолок.
В комнате царил полумрак. Похоже, Вивасвят уже начал завершать свой путь. Тишину нарушало лишь ровное дыхание Ирины рядом. Волшебница еще спала - это Рама определил, даже не поворачивая головы.
Кастер прислушался к собственным ощущениям, задумался о том, насколько можно все происшедшее считать отступлением от подвижничества. Пришел к выводу, что не стоит считать.
Очень осторожно поднялся, стараясь не разбудить Ирину; поднял лежавшую рядом одежду, неспешно облачился. На мгновение задумавшись, все так же беззвучно выскользнул из комнаты и вернулся с пледом, которым бережно укрыл Волшебницу.
Аккуратно собрал с пола чаши, переставил их к стене.
К ногам слуги подошла и мягко потерлась пушистым боком кошка, потом села, обвив хвостом лодыжку, и посмотрела на спящую женщину. Вьющиеся пепельно-русые волосы наполовину скрывали безмятежное сейчас лицо.
"Возможно, во сне ей спокойнее, чем обычно, - подумал Кастер. - Иногда Мара все же проявляет милость". Как будто в ответ на эти слова, Фрида подошла к хозяйке и ткнулась мокрым носом в приоткрытое плечо. Женщина глубоко вздохнула и, не открывая глаз, погладила пушистую голову. Рама на мгновение улыбнулся. Кошки его зачастую удивляли - трудно было поверить, что такие маленькие пушистые создания в прямом родстве с царем джунглей.
Волшебница открыла глаза. Она несколько секунд смотрела перед собой, потом чуть пошевелилась и озадаченно нахмурила брови… как будто вспоминала. В следующее мгновение Мастер вскинула глаза на слугу. Свободная ладонь натянула плед на плечо.
Фрида легла с хозяйкой рядом. Кастер перевел взгляд на окно, задумчиво пощупывая кончик седой косы. Что следует сказать, он не был уверен - все же совершенно иной народ...
Ирина медленно села, одной рукой упершись в пол, а второй – прижимая к ключицам плед. Взгляд серо-голубых остановился на укрытых покрывалом коленях.
- Выгляжу женственно… по канонам, - бледные скулы Волшебницы едва заметно покраснели.
Рама вскинул брови - Ирина, по сути, высказала его собственные слова. Чуть наморщив лоб, он осознал, что и сам… слышит непривычные мысли.
Сомнение. Осознание того, что уже поздно в любом случае.
- Получилось, - вслух констатировал он.
- Прекрасно, - твердо и тихо произнесла Мастер.
Ударило незнакомое ощущение: состояние на грани слез - Рама незаметно вздохнул, легко скользнул вперед, опустился на колени перед Волшебницей.
- Это будет звучать жестко, но все действительно уже сделано, - произнес он. Бросил взгляд на кошку - обычно эти звери хозяев успокаивать умели хорошо. Фрида лежала рядом с коленом Ирины и, подобрав под себя лапы, урчала уютно и негромко.
- Я… - женщина поймала ртом воздух, выдохнула; снаружи совершенно не было заметно слез, душивших изнутри. Очень давно и очень хорошо Мастер научилась сохранять на лице то выражение, которое хотела, - …знаю. Не волнуйся. Это пойдет нам на пользу.
- Я не собираюсь волноваться, - пожал плечами Кастер. - Главное, чтобы ты была в спокойствии.
Он чуть сдвинул брови - сейчас непроницаемое выражение лица для него таким не было.
Волшебница поднялась, кутаясь в плед.
- Когда нужно, я умею становится холоднокровной. Не стоит думать, что эмоции помешают мне в будущем, - она протянула Кастеру руку. Аскет молча пожал плечами, поднимаясь. Коснулся протянутой руки, мысленно оценил северно-южный контраст цветов. Ирина несколько мгновений смотрела на ладони. Слова вертелись на языке, но вслух их женщина не произнесла: «Прости меня».
Рама едва заметно улыбнулся.
"Не за что".

Совместные похождения Данилы Филина и Соловья разбойника в день нудлевой войны Грааля, продолжение. Писано вместе с Хомой.

Спустя часа четыре с гаком, когда баба Марья уже накрыла на стол для гулянки, загнала корову в хлев с выпаса, а кур -- в курятник, намекнув Соловью, что, мол, когда погуляет он, не свистел бы в подворье, да силушку на постройках не пробовал, Данила очнулся от транса.
-- Уф, баб Марья, ну и компания... Ворон у карты какого-то хрена с копьем, летучая мышь над кощуном, голубь возле рыцаря какого-то, еще один ворон какого-то психа выбрал и сокол или орел какой-то над Дон-Кихотом, не иначе.
-- Погодь-ка, Даня... - старушка пожевала губами. -- Значит вороны, птицы мудрости, подле копейщика и берсерка, летучая мышь, зверь чародеев, на многое готовых, у карты мага, голубь, птица мира и добра, божья птица, у мечника и сокол, птица тоже гордая да добрая, у райдера... Вот тебе и характеры противников твоих, Даня. Двое мудры и на многое пойти могут. Один -- человек Божий, один -- просто добрый да свободолюбивый, а один -- сильный чародей, что обуздать может не одну стихию, а может даже и противоположные. Другие летучих мышей в помощниках не удержат.
-- Спасибо, бабуль. Проверю по твоим описаниям по базе... Слушай, а бабы в войне этой быть могут?
-- И женщины могут, Даня. Так что и их проверяй. Совершеннолетних конечно, иных в Войну Грааля не допустят. А устроитель-то представился?
-- Сайка Кагор какой-то или что-то вроде того, -- хмыкнул Данила. -- Прикольное имя у япошки, значит не шутят про то-яма-то-канава. Вон, у этого съедобное имя.
Он заржал уже в голос, повторив:
-- Сайка Кагор!
-- Сайто Когоро, наверное. -- поднапрягши мозги пробурчала бабка Марья. -- Больше имен наподобие японских не припомню. И как он не привлекать внимание к войне собирается?
-- Амулеты какие-то раздал, Заморыш принесет. Активируешь, говорит, и ни разрушений, ни свидетелей. Все в какой-то параллельной реальности.
-- Вот хитрец да умник! -- всплеснула руками старая ведьма. -- Умный человек. Уважаю таких.
-- Ну ладно, баб Марья! довольно об этой войне, завтра. А счаз дай нам, мужикам, за знакомство что ли хряпнуть!
Соловушка выслушивал все добытые котом Заморышем сведения о своих будущих противниках молча, не встревая в разговор своего Мастера с куда как более сведущей хозяйкой. И всё чаще бросал жадные взгляды на уже накрытый стол - он уже вполне оценил кулинарные способности Данилиной бабушки и горел от нетерпения продолжить знакомство с хозяйской стряпнёй. А потому предложение Филина к переходу к столу было воспринято разбойником с энтузиазмом - он аж заёрзал от нетерпения на табурете.
-- Ну, гуляйте, -- согласилась бабка Марья. А мы с помощником моим в лесок сходим, покумекаем.
Она взяла Каргу на руку и вышла из дома, аккуратно прикрыв двери сеней и калитку.
-- Ну, лафа! -- Данила открыл бутыль, понюхал, довольно крякнул и разлил по рюмкам. -- Хороша водочка, холодненькая!
- Что за радость такая? - весело поинтересовался Соловей, поднося полную рюмку к лицу и поводя носом над незнакомой выпивкой. Хорошенько втянув ноздрями запах, былинный лиходей аж крякнул:
- Запашок-то крутоват!
-- Сорок градусов. А у вас что, самогон в те време6на еще не гнали?
- Медовуху - пил, брагу - пил, вино пил, и зелёное, и синее... - принялся деловито загибать пальцы разбойник, пряча в усах улыбку. - Водку - не пил, - закончил "послужной список" мужчина.
-- Ну, значит сейчас попробуешь. Ты смотри, ее надо одним глотком. Вкус не ахти, зато огонь чистый. Воздуху так набираешь... -- Данила кайфовал отчасти от предстоящей гулянки в компании настоящего мужика, а отчасти -- от возможности показать себя знатоком всего и вся. -- Потом -- раз всю рюмку, выдох и закусочки.
- Знаток, - хмыкнул Соловей, окинув оценивающим взглядом рюмку с водкой, словно неведомого противника, с которым теперь предстояло схлестнуться.
- Ну что, за знакомство?
-- За знакомство! -- Данила чокнулся с разбойником и хряпнул первую рюмашку. -- Угх... Хороша-а-а...
Соловей по примеру своего мастера лихо опрокинул свою рюмку. И крякнул ещё громче - что такое сорок градусов, он явно себе не представлял. Хватанув ртом воздуха, мужчина жадно потянулся к ближайшей миске, сцапал полную горсть квашеной капусты.
- Забориста, ядрёна вошь, - наконец проговорил он сквозь сочный хруст. - Давай ещё, распробовать надо!
-- Между первой и второй перерывчик небольшой! -- подмигнул Данила, вновь разливая сорокоградусную.
Соловушка предусмотрительно придвинул к себе миску солёных грибочков - чтоб далеко не тянуться, когда понадобятся. Но тут взгляд его упал на присыпанную зеленью варёную картошку, исходящую ароматным паром.
- А это что ещё за кушанье заморское?
Данила покопался в памяти и хохотнул. Так в точку разбойник еще ни разу не говорил.
-- Заморское и есть. Картошка называется. Царь один из Европы привез. С запада. Сейчас без нее ни один стол не обходится. Второй хлеб считай. И в огороде в каждом сажают. У бабки вон десять соток под ней.
- Ну, на закусь годится? - уловил главное Соловей.
-- Еще как. И на пожрать, и на закусь.
- От и ладушки, - заключил разбойник, придвигая к себе поближе ещё одну миску. - Ей вторую и закушу. За что пьём?
-- А давай, брат, за удачу на дорогах? Все ж и тебе, и мне она нужна.
- Вот уж точно, - хохотнул "романтик с большой дороги", как пелось в неизвестной ему разбойничьей песенке, вспомнив недавний разговор о схожести ремесла разбойника и гаишника. - За неё!
И звякнув стеклом, первым опрокинул горячее, забористое зелье себе в рот.
Данила выпил и потянулся за квашеной капустой, не утруждая себя копанием в большой плошке вилкой. Бабкину капусту надо было есть со смаком, взять большую щепоть и в рот.
-- Эх, разгуляемся сегодня... Лишь бы Заморыш под пьяную руку не сунулся. Я ему один раз хвост дверью по этому делу защемил сильно. Сломал, кажись. Там у него залом на хвосте ближе к кончику до сих пор.
- Что ж ты так, - беззлобно укорил собутыльника Соловей, прожевав горячую рассыпчатую картошку. - Животная ж не виновата, верно? Тут понимать надо...
И тут же сменил тему, видимо стремясь поделиться впечатлениями:
- А царь-то тот, видать, не дурак был, коль такую стоящую вещь на Русь-матушку аж из-за морей привёз, а? Такой, небось, и ещё чего хорошего для неё сделал, окромя второго хлеба-то?
-- Сделал. Еще бы. Шведов взгрел нехило. На севере к морю пробился. Империю создал, армию сильную. Флот. Сам в Голландию ездил на верфи работать как простой мужик, чтобы научиться корабли строить. Народ начал образовывать.
- Хороший мужик был, дельный, - одобрил Петра Великого знаменитый разбойник. - А давай за него? - взбрела вдруг Соловушке неожиданная мысль.
-- Погодь... За него четвертая будет. А на третью у нас особый ритуал... -- Данила посерьезнел и снова разлил водку. -- Как говорится, с левой руки, не чокаясь, не закусывая. За тех, кого нет уже с нами, и никогда не будет... Поди, и тебе есть, кого помянуть.
- Есть, - чуть помолчав, глухо отозвался разбойник, поднимая свою рюмку. Вспомнились дети, родные, загубленные прославленным богатырём. Одихмантьевич свёл брови, переложил рюмку из правой руки в левую.
- За них, - коротко завершил он тост и залпом осушил стопку.
Данила тоже выпил, привычно выдохнув.
"За деда... И за Серегу, чтоб из тех уродов, которые его подстрелили на КП, петухов на зоне сделали..."
Некоторое время помолчав, Данила разлил водку по новой.
-- Ну а вот теперь и за Петра Великого можно!
- Можно, - заулыбался разбойник, гоня прочь невесёлые мысли. - Видно, справедливо его люди Великим нарекли. Давай!
Звон стекла возвестил о признании заслуг Петра Алексеича как потомками, так и предками. В знак уважения разбойник снова закусил картошкой, хотя на столе ещё оставалось достаточно ждущих своей очереди закусок.
-- А-то ж! В честь него и город назвали, который он на Балтийском побережье заложил. Санкт-Питербург зовется, город святого Петра.
- Побывать бы, - мечтательно улыбнулся Соловей, поднимая взгляд к потолку. - Сколько ж я ещё здесь не видал, даже на родной-то земле. Сколько поменялось всего...
-- А что? И сгоняем как-нибудь! Делов-то, сел на Невский экспресс, часа четыре, и в Питере. А вечером назад.
- Сгоняем, - кивнул Слуга, - коли в войне передышка будет... - Ну что, пятую за победу? - казалось, выпитое ничуть не действует на бывалого разбойника, несмотря на крепость и непривычность только сегодня испробованного напитка.
-- Ну давай, хотя вот честно, нифига не представляю, что б мне загадать, если вдруг победим. -- Данила разлил водку и снова выпил. -- Ухххх... А вот ты б что загадал?
- Ну я покамест загадал в Петербург этот съездить, да и то когда ещё сбудется! - рассмеялся в ответ Соловушка, прихватив диковинной ему вилкой гроздь солёных опят.
-- Не-е-е... - Данила в отличие от своего Слуги пьянеть уже начал. -- Должны ж у тебя быть желания!
- А ещё у меня есть желание погулять! - заявил разбойник, сгребая со стола непочатую бутылку - по той причине, что первая уже подошла к концу. - И зелья твоего прихватим, так веселее. Свистеть мне бабушка твоя заказала, но можно ж и без свиста поразмяться маленько.
Если на речь и движения Слуги водка заметного действия не возымела, то вот насчёт мыслей уже можно было сомневаться.
- Ну пошли гулять! -- Данила поднялся из-за стола. -- Слушай, а верно про тебя болтают в сказках, что ты и дубом здоровенным в человека запулить мог на дороге и коня поднять запросто с седоком?
- Ну, дубы разные бывают... - уклончиво ответил Соловей уже из сеней, - да и кони с седоками тоже... Вот помню, потрошил я одного купчишку, так тот себе такое брюхо наел - не вдруг и представишь, сколько за обедом уминает, боров жирный. Ну ничё, небось опосля знакомства аппетит-то порастерял.
Данила хохотнул.
-- А центнер поднять смогешь?
- А центнер - это сколько в пудах? - заинтересованно осведомился тот.
Данила почесал в затылке.
-- А вот кто ж его знает... В килограммах вспомнить со скрипом могу, а в пудах у нас уже давно не меряют.
- Ну, тады я подниму, а ты скажешь, сколько, - нашёл простое решение Соловей, вывалившись на двор.
-- Давай! -- Данила еще не совсем растерял остатки соображалки. Пробовать силушку Соловья на собственной машине ему было не с руки. А вот на машине Егорушки... Богатенького сынули не менее богатенького папаши, который в позапрошлом месяце спьяну сел за руль и принялся гонять по деревне, сбив бабкиного гуся и соседскую козу... Это само просилось. -- Пошли в одно местечко, проверим, сможешь ты поднять и раскурочить одну тачку или как!
- А веди! - законопослушностью Соловушка давно не страдал и понятие "чужое брать нельзя" у него тоже было не в чести - ремесло обязывало.
Коттедж Егорушки стоял немного на отшибе. Высокий бетонный забор, кованые ворота...
-- Выломаешь? -- Данила, уже успевший приложиться и ко второй бутылке, широко махнул рукой в сторону их створок.
- Жаль, свистеть не велено, - огорчённо отозвался разбойник. - А плечо калечить неохота даже после твоего пойла. А может, вежливо постучать? - усмехнулся Соловушка.
-- Так они и откроют! Как же... Погодь, подсади меня на стену. Я им сейчас покажу, как от милиции запираться! Мож я хочу состояние их машины проверить!
- А за что ты так этого богатея не любишь, - поинтересовался Соловей, с готовностью присев у забора и сцепив перед собой руки.
-- А вот нехрен было бабкиного гуся сбивать! Да и соседкину козу тоже.
- Нарочно что ли? - подивился чужой наглости лиходей.
-- Спьяну за руль сел и гонять поехал по деревне. Кур там пугать и все такое. Урод. Ничего... Мы ему счаз тоже устроим... Спьяну.
- Угу, вот ты с него виру за пьяную езду и спросишь, - проявил недавние познания в ремесле гаишников асассин.
-- Я с него другое спрошу, -- недобро ухмыльнулся Данила. -- Он мне будет бабки работника ДПС гусей сбивать еще... И папанины деньги не помогут!
Данила с помощью Соловья забрался на забор и спрыгнул в сад с той стороны. Некоторое время было тихо, затем послышался отборнейший мат и рев Филина:
-- Открывай ворота, салага! Если я патруль вызову хуже будет!
Слуга мага рванулся к воротам - пора было начинать развлекалочку. Остановившись перед кованными створками, разбойник отхлебнул из оставшейся у него бутылки и сунул её обратно в карман жупана. Он по-прежнему оставался видимым и осязаемым для всех окружающих.
Картина за воротами была еще та. Филин, размахивая граблями, наседал на молоденького охранника, выглядевшего может и внушительно за счет посещения "качалки", но явно не знавшего, как отбиваться от граблей, в "качалке" его этому, видно, не учили.
- Да что ж ты как безрукий, молокосос! - возмутился некачественной дракой Соловей. - Ты охранник или где?!
-- Открывай, или ключ давай! -- Данила снова замахнулся граблями, его противник неловко увернулся от опасно свистнувших у уха зубцов и попытался перехватить древко.
Удаться это ему удалось... Но в следующий момент он получил ногой в пах.
- Давно бы так, - довольно осклабился Соловей, проследив за медленно оседающим, скрючившимся в три погибели охранником. - Открывай, я тоже порезвиться хочу!
Данила достал ключи и отомкнул ворота.
-- Вот она. тачка его забугорная, чтоб его! -- он взвесил в руке грабли, прикидывая, сможет ли ими разбить ветровое стекло, но потом отбросил и вооружился ломиком, найденным в охранке.
Соловушка одобрительным кивком оценил находку гаишника и с ухмылкой потащил из поясного чехла топор - забыть на гулянку оружие он, конечно, не мог.
Осознав. что противник ему немного не по силам, особенно после того, как Данила принялся размахивать своим удостоверением, охранник слинял в дом, в окнах верхнего этажа которого уже маячила испуганная физиономия Егорушки.
-- Что, мать твою, ушлепок?! -- орал в его сторону Данила, охаживая дорогой джип ломом. -- Думал, все купил, на тебя силы не найдется?! Наделал в штаны, гад?! Ну давай, давай, звони папане! А я в отделение позвоню! И будете вы у меня сопротивление при задержании иметь!
- Или сопротивление их, - с хохотом подхватил разбойник, вовсю работая обухом. - Эй, охотник на гусей, а может, к нам спустишься? Тут весело! Смотри как, а? - при этих словах топор вдребезги разнёс заднюю фару джипа.
- Давай к нам, порезвимся от души!
Данила тоже заржал.
-- Не, ему слабо! Этот только гусей и коз давить горазд! Уффф! Где бутылек?
- Держи, - асассин протянул поллитру своему Мастеру. - Машину в месиво или как?
-- Да хватит с него. Эх, черт, а насколько ты силен так и не проверили...
Данила поставил на капот порушенного джипа ополовиненную бутылку.
-- Ну, добьем, и посмотрим, на чем тут твою силу можно проверить.
- Эх, жаль, закуски нет, - посетовал Соловей, - знатно твоя бабка готовит. Ну да уж что поделать, и так хороша.
Разбойник отложил топор, потёр руки и вдруг озорно крикнул вверх, в горевшие окна особняка:
- Эй, болезный! А может, хоть выпить к нам спустишься? Третьим будешь! А?
-- Не спустится, -- хохотнул Данила. -- Знает, что я ему промеж глаз еще добавлю, а не только по машине. Этот хлюпик только из кабины хорохориться на старушек умеет, а настоящих мужиков боится.
- Так может для храбрости? - хохотнул душегуб, громко, чтобы слышал хозяин особняка.
-- Да ну его, продукт переводить, -- Данила разлил по пластиковым стаканчикам, прихваченным в охранке, остатки водки, а бутылку запустил об стену дома.
- Лучше б в окно, - посетовал добросердечный Слуга. - За что пьём?
-- Давай за бабку Марью? Без нее бы мы с тобой еще сколько с этой историей морочились!
- Давай, - с удовольствием согласился Соловей. - Хорошая у тебя бабка. И стряпать мастерица!
Разбойник широко улыбнулся, в знак уважения высоко подняв стакан. Он не любил ограничивать себя в еде, хотя бывало, и приходилось. А потому умение вкусно готовить ценил весьма высоко.
-- Да, баб Марья -- человек, -- Данила выпил свою порцию и запустил стаканчик в розовые кусты.
-- УХХХХ! Слушай, а может тут у него на огоро...де -- язык Филина уже начал немного заплетаться. -- Закуска растет? Огур...цы там... Поми...доры...
- Картошка! - с надеждой предположил лиходей, по достоинству оценивший подарок Петра Великого.
-- Не, она еще не созрела. И копать долго. Она ж в земле растет. Да и вряд ли этот хлыщ настоящий огород разведет, разве что так, зелень всякую.
- А может, и того нет - что с него, с полудурка, взять? Пойдём, глянем.
Данила обнял за плечи нового знакомого, так в обнимку, прямо по клумбам, они и двинулись на огород.
Ничего полезного здесь, как и ожидалось, найдено не было. Зато были свалены бревна, приготовленные для строительства бани, об одно из которых Филин и споткнулся спьяну.
-- Мать твою, чтоб тебя!... -- дальнейшие выражения цензуре не поддавались, разве что запятые и междометья выглядели относительно прилично.
- Никак, строиться собрался, - заметил разбойник, придержав отступившегося Мастера. - Ну, дуб не дуб... Но отчего не попробовать? - вспомнил он об обещанном испытании своей силы.
-- А давай! -- обрадовался новой пакости Егорушке Данила. -- даффай их под гору скатим. Шоб попарился подымать!
- Да нешто он сам париться будет? - усомнился Слуга, примериваясь к ближайшему бревну. - А под гору - это куда?
-- А вон туда! Сам не будет, но кран нанять придется. А это -- копеечка.
- Ну, тады паааберегись! - Соловушка крякнул, взвалив бревно на плечо. - А ты обещал сказать, сколько, - напомнил он захмелевшему гаишнику.
-- Ох ты! -- Данила заржал. -- Слушай... Больше сотни кило точно будет! Ну, ты даешь...
- Ну а по мне пудов семь-восемь, - качнув на плече ношу, оценил разбойник. - А центнер твой - сколько?
-- А шст... столько и есть.
- От и ладушки, - Соловей, не шатаясь, зашагал обратно к воротам. Если кто и смотрел на развлечение разбойника и гаишника, то оставил это без комментариев. Может, обалдел от наглости нежданных мстителей, а может, не захотел связываться с ментом и его дружком, без видимого напряга таскающим на плече бревно для бани.
- Дальше-то куда? - Соловей обернулся к магу, и описавшее дугу бревно с грохотом выехало в решётчатую створку ворот.
-- Давай под горку к речушке! -- обрадовался Данила. -- Пущай на берегу баню возводит и из нее домой в одних трусах бегает!
- Кто ж в баню в трусах ходит? - хохотнул разбойник, направляясь к склону. - Пущай бежит в чём мать родила! И-йэх!
Бревно с маху полетело вниз, к берегу.
-- Туда его! -- Данила тоже отличился и осилил прокатить к воротам через клумбы самое мелкое бревно.
Веселье пошло вовсю... Соловей соревновался сам с собой в метании бревен на дальность, а Данила, пошатываясь от выпитого, комментировал:
-- Блшечем седьмое! Длшечем третье!