Краткое описание произошедших событий:

Призошедшее в первой части можно прочесть в обсуждении проекта
Поздним вечером корабль "Толстая Гусыня" отдал швартовы и покинул порт Даэллы, направляясь к Большой Земле. Странное ощущение ирреальности происходящего воцарилось в душе каждого из тех, кто преодолел долгий путь от небольшой деревни на восточной окраине материка, наблюдая за тем, как огни города тускнеют в окружающем мраке, а звуки городской жизни уступают место мерным плескам воды и скрипам снастей...
Корабль пробыл в плавании около трех дней, намереваясь бросить якорь в порту Истэнда, когда на горизонте медленно и зловеще стали набегать тучи, а капитан "Толстой Гусыни", глядя на небо и на воду, ругался сквозь зубы и становился все более раздражительным. Шторм налетел неожиданно для тех, кто не знал нравов моря - мгновение назад был лишь легкий ветер, а затем небеса сотряслись от раскатов грома и разорвались всполохами молний, пролившись на корабль дождем, изменившим картину мира вокруг: легкие волны вздымались и захлестывали за борт, ветер рвал канаты и сдувал членов экипажа, матросы надрывали голоса, пытаясь докричаться друг до друга... Хаос изменил не только мир вокруг, но и курс корабля.
Корабль, потрепанный штормами, не потонул, но достиг не своего места назначения, обогнув мыс и очутившись в Кей-Харборе, портовом городе, заселенном народом, кличущим себя "альвами", народом, который, несмотря на имперские стяги над фортом, все также косо глядит на всех чужеземцев, особливо тех, кто говорит со столичным выговором.
В городе пахло недовольством, и в какой-то момент солома вспыхнула от одной-единственной искры, обратившись пожаром волнений и восстаний. По залитым кровью улицам отряд пытался выбраться из безумия, потеряв позади Вардамира, проповедника религии Господа. Последний был послан к дому Конроя Кобурна-младшего по прозвищу Багульник, молодого поэта и рифмоплета, бывшего не таким простым, как он хотел казаться. По его секретному ходу Багульник вывел Вардамира к воротам города, где воссоединенный отряд оказался между молотом и наковальней, захваченный безумной толпой с одной стороны и редеющими имперскими защитниками с другой. Спасение прибыло в лице кавалерии, сумевшей обратить толпу вспять. Отряд оказался в длинной колонне беженцев, тянущейся через степь в сторону гор - направлению, ведущему к Столице...

Идея игры - Arey Feytt
Ведущий игры - Father Monk

В главных ролях:

Дана - Серж Виканти, юноша из Даэллы с располагающей к себе внешностью.
Момус - Багульник, молодой певец и шарлатан, перебивающийся случайными заработками, известный также как Конрой Кобурн-младший.
Тот - Йохан, отшельник в горах со странным произношением.
DarkElf - Шебен, наемник из рода "перекати поле", человек из народа альвов.
Father Monk - Джон Дуглас, воин из Северной Марки по прозвищу Монета.
ores - Вардамир, странствующий монах, проповедующий религию Господа.

Арей Фэйтт, молодой проводник отряда с бледным лицом и слабой улыбкой.
Вивьен, молодая целительница, адепт Академии Магии Жизни.

Описание некоторых аспектов мира, квенты и описание событий первого акта можно прочесть в обсуждении проекта
Первый акт можно найти по этой ссылке

С мастером) Будто кто-то еще есть.

Первый помощник капитана, стоявший рядом с Дугласом, жевал соломинку во рту, мрачно разглядывая приближающиеся пристани озаряемого садящимся за горизонт солнцем города. Поселение будто сползало с холмов к морю, напоминая накинутое на землю покрывало, принимающие формы рельефа. Вдалеке, там, где город сильно брал вверх, взбираясь на крутой холм, чернел правильной формы имперский форт с полощущимся на ветру стягом Императора. На узких улочках, что тянулись вверх к форту, мелькали огоньки факелов там, где угадывалось скопление народа.
- Кей-Харбор, - переложив соломинку на другую сторону рта, произнес помощник своим невольным пассажирам.
- Снова ступить на землю... - Вивьен мечтательно улыбнулась и перевела взгляд с приближающегося берега на моряка, обнимая себя за плечи, чтобы немного согреться. - Это... далеко от Истэнда?
Вымокшая во время шторма одежда до сих пор оставалась влажной, и девушку бил озноб, голова гудела, так что целительница часто отвечала невпопад, а иногда и просто не слышала обращенных к ней слов.
Дуглас фыркнул, а первый помощник приподнял обе брови, глядя на девушку, словно она спросила, почему солнце встает на востоке.
- Если память меня не подводит, дочь моя, то волею Господа, мы обогнули Перст, мыс, что разделяет залив Истэнда от местных, благословенных дланью Божьей, вод, - мягко произнес Вардамир, бросив укоряющий взгляд на двух мужчин.
- Память тебя не подводит, святоша, - Джон, ухватившись за канат, приподнялся, чтобы лучше разглядеть толпу у форта. - Если говорить грубо и просто, то, вместо того, чтобы попасть в трактри к ужину, мы попали в задницу. Причем в такую, где воняет.
- В любой... заднице... воняет, Джон, - медленно произнес Фэйтт.
- Я не знаю, я лично не проверял, поверю тебе на слово, пастух.
- Я не пастух!
Вивьен прикусила губу и отвернулась - переругивания спутников ей успели поднадоесть за плавание.
- Надеюсь, когда мы сойдем с корабля, вы перестанете так... задирать друг друга. Все-таки мы путешествуем вместе, и лучше для нас самих будет поддерживать хотя бы нейтральные отношения, - вполголоса проговорила девушка, отрешенно смотря на воду, провела ладонью по лбу, стирая мелкие капельки пота. - Особенно... учитывая, что сказал Джон...
Дуглас соскочил с приступка, оглядел ладони и оттряхнул их друг о друга, взгляну на Вивьен:
- Кстати, говоря о птичках... - он перевел взгляд на Вардамира и нахально улыбающегося Сержа Виканти, что стоял за спиной священника. - С памятью относительно географических мест у проповедника все в порядке, а вот на былые обещание как-то уже не очень... насколько мне помнится, наш святой отец собирался показать безопасный путь в Даэллу... относительно безопасности можно еще поспорить...
- Джон... - начал было Фэйтт, но Вардамир поднял руку, успокаивая юношу:
- Не надо, сын мой. Господь посылает мне испытание, и если я не смогу сам с ним справиться, то буду не достоин нести слово Божье в темные уголки мира. Что именно хочешь ты сказать, сын мой, этим замечанием? Я старый человек, и Господь не даровал мне возможность понимать все переплеты твоего...
- Я хочу сказать, - перебил его северянин, - какого дьявола ты все еще с нами?.. Какого дьявола ты вообще решил взгромоздиться на этот корабль и отплыть вместе, о диво, с юным пастухом и этим паскудно скалящимся молокососом, считающим себя...
- Эй, я надеюсь, ты не про себя говоришь, снежный человек! - Виканти сплюнул за борт и улыбнулся уже совершенно по-иному - очаровательной улыбкой с белыми зубами, той самой, что заставляла женские сердца трепетать при виде хорошенького лица Сержа.
- Не встревай в разговор старших, даже если обидно, - бросил ему Джон.
- Сын мой, грубость речи никогда не поощрялась Господом...
- А я никогда не поощрял Господа, так что мы квиты.
Вардамир тяжело выдохнул, как родитель при разговоре с непослушным ребенком, возвел взгляд к небу:
- Моя жизнь - странствие и несение света туда, где царит ночь незнания, где люди не ведают, что Господь, в милости Своей, любит их, заблудших, и что нужно повернуться к свету Его, дабы согреться после долгой ночи неведания. Даэлла никогда не была моим конечным пунктом, и Господь даровал мне спутников, отвергающих любовь его. Это моя обязанность, как...
Священник не успел закончить свою мысль, ибо корабль качнуло, когда он якорь достиг дна, а после первый помощник хриплым голосом начал отдавать приказы.
- Не нравится мне все это, - произнес Дуглас. - Вивьен, не отходи далеко, пока мы не найдем какой-нибудь клоповник в этой выгребной яме.
Целительница коротко кивнула, оставаясь стоять на месте, размышляя о чем-то своем с крайне сосредоточенным выражением лица.
- Кажется, даже ваш Господь против того, чтобы вы сейчас читали нам проповеди, - взгляд, брошенный на Вардамира, оказался безэмоциональным и усталым. - Интересно, нам в очередной раз не повезет с выбором ночлежки?
Вивьен усмехнулась, намеренно не смотря на своих спутников, и ответа, судя по насмешливо-скептическому тону, девушка не ждала.

Арей Фэйтт перехватил взгляд Вивьен, глядя на нее своими вечно грустными глазами, и во взгляде юноше засквозило удивление от тона и слов целительницы.
- Вивьен... - начал было он, когда остальные медленно двинулись мимо первого помощника по сброшенному трапу на пристань.
- Эй, пастух! Ты решил записаться в юнги на этом корабле? - обернувшись, крикнул Джон. - Или решил, что теперь все должны ждать именно Ваше Высочество?.. Тебя это тоже касается, Вивьен. Семеро одного не ждут.
- Нас едва ли... - заговорил Вардамир.
- Мне неинтересно, - махнул рукой, прерывая готовящуюся тираду священника, оборвал Дуглас, проходя мимо него.
- Он всегда такой... ершистый? - вполголоса произнес Серж, глядя в спину северянину. - Или только тогда, когда у него месячные?
- Я бы не стал на твоем месте грубить этой заблудшей душе, сын мой, - мягко ответил Вардамир, так же глядя вслед Дугласу. - Господь любит своих детей, но редко вмешивается в разборки меж ними.
- Ха, неужели эта неповоротливая туша может...
Вардамир улыбнулся кончиками губ, посмотрел Викантию в глаза:
- Я бы не советовал, сын мой.
Пристань скрипела под ногами спутников, вокруг покачивались на волнах лодки и мелкие баржи, на некоторых из них хмуро смотрели в спины пришельцам загорелые жители Кей-Харбора. Многие носили длинные бороды, заплетенные в три косички. У некоторых были крашеные волосы: преобладал зеленый цвет, но встречались и оттенки синего с оранжевым. Фэйтт искоса бросал слегка затравленные взгляды на окружающих их людей, стараясь не отставать от размеренного шагавшего Джона, которого, казалось, совсем не задевали ни взгляды, ни странный цвет волос жителей города.
Там, где заканчивалась пристань, начиналась короткая и широкая дорога, нырявшая в арку ворот, стоявших здесь будто в память о былых временах - стены по обоим краям от ворот были разрушены буквально через две дюжины шагов. Над этим входом в город свисал стяг Империи, из города тянулась цепочка людей, кативших бочки или несших строительные материалы. Сразу за воротами гостей встречал запах - ни с чем не сравнимая смесь рыбы, моря и канализации. Пахло чем-то еще, чем-то, что подсознательно хотелось назвать "ароматными маслами", но в общей смеси этот запах терялся, лишь щекоча ноздри. Дуглас остановился, сильно втянул носом воздух, огляделся вокруг.
- Ewh! Toi no seenag?! - ругнулся чуть не столкнувшийся с северянином человек, волосы которого стелились по его оголенным плечам и отдавали странной синевой. Борода была разделена на три части, державшиеся разноцветными кольцами.
- Я похож на человека, который разговаривает на твоем наречии? - глядя снизу вверх на горожанина, произнес Дуглас.
Синеволосый выдержал взгляд Джона, наклонился и сплюнул ему на сапоги.
- Имперец, - произнес он с заметным акцентом, направляясь мимо и толкая северянина плечом.
- Не надо, - перехватив руку Дугласа, произнес Фэйтт. И тут же отпустил, когда Джон бросил испепеляющий взгляд на юношу.
- В следующий, ежели будет желание дотронуться до меня, сделай миру одолжение - отрежь себе обе руки, - бросил северянин, поправляя ножны на спине.
- Ты сам говорил, что нам не нужны лишние проблемы, Джон, - упрямо возразил Арей. - Еще в Даэлле.
- Даэлла не кишела этими... - с презрением выдавил из себя Дуглас, кивком указывая на удаляющегося синеволосого. - Этими альвами, Хаос их побери...
- По-моему, миру будет много спокойнее, ежели кое-кто отрежет себе язык, - как будто себе под нос, но так, что услышала Вивьен, сказал Серж. Улыбнулся девушке своей неотразимой улыбкой и слегка подмигнул.
- Я уверен, что в этом Господом благословленном месте найдется приют для души уставшего странника и место, где мы можем помолиться Единому, - встрял в спор Вардамир, примирительно кладя руки на плечи Фэйтта. - Я поищу церковь и возблагодарю Господа за то, что мы все живы, а потом помолюсь за успешную дорогу, что лежит перед нами. Сделайте мне одолжение, дети мои, сообщите, где именно вы остановитесь на ночлег. Увы, церковь для разговора с Господом нашим всего одна в этих местах, а постоялых дворов, где можно сомкнуть очи, несколько...
Священник осенил спутников знаком колеса и, улыбнувшись в последний раз, зашагал по широкой улице, медленно взбиравшейся на холм.

Вардамир, пробираясь тесными переулками города, с интересом озирался по сторонам.
Множество маленьких улочек, как и завитушки узорного почерка священника, разбегались в стороны, змеились и юлили. Дома спелыми виноградинами нависали над узкими мостовыми. По повсеместным арыкам журчала вода вперемешку с помоями, и все, что выливалось в верхнем городе, спустя всего несколько минут уже оказывалось в городе нижнем, а потом и вовсе исчезало в море.
Благородные, истощенные ветром и лишениями, старухи чинно курили массивные трубки, изредка переговариваясь и покрикивая на зарвавшихся малышей. Продавцы живой птицы продавали живую птицу. Из окон домов часто несло запахом жарящегося цикория.
Священник, слегка раззявив рот, мотал головой в разные стороны и с размаху налетел на группу пожилых синебородых, расположившихся прямо на улице за игрой в нарды. Поднялся гвалт, тут же привлекший внимание жителей помоложе, которые мгновенно начали скапливаться вокруг кричавших. Священник отскочил и, озарив всех присутствующих благословением, долго еще слышал в спину неодобрительные выкрики на местном наречии.
Прямо по курсу возвышалась громада Церкви – величественная, но в провинциальном духе. Вардамир секунду постоял, глядя на нее, и после свернул в проулок.
Стоило еще многое сделать.

Четверка спутников приковывала взгляды местного населения, пестрящего оттенками синего, красного и зеленого в волосах и в одежде. Мужчины оголяли торсы, совершенно не стесняясь показывать загорелые и мускулистые тела, и даже немногочисленные женщины носили мягкий и прозрачный шелк, плавно обтекающий фигуру и слабо скрывая то, что было под материей. Улыбка Сержа стала глуповатой, когда его взгляд никак не мог выбрать какую-то одну жертву его шарма. Фэйтт заметно покраснел, когда две молоденькие горожанки, стоявшие на крыльце приземистого дома, захихикали за его спиной, но быстро прекратили, когда старик, сидевший недалеко и чинивший обувь, глухо рыкнул на девушек.
- Нравы этого города... - глухо буркнул он, пытаясь придать лицу каменное выражение.
- Дурак ты, пастух, - прокомментировал Виканти, улыбаясь шире, словив взгляд стройной женщины, что вела куда-то двух детей. Женщина не ответила на улыбку, закрыв лицо вуалью.
Трактир, что располагался чуть выше, нависал вторым этажом над улицей, и с карниза свисала потрепанная временем вывеска с пузатым и улыбающимся человеком с кружкой пива в руке. Под вывеской были странные витиеватые руны, слабо напоминавшие те, к которым были привычны выходцы с Восточного материка.
- "Вечерний приют", - прочел Джон, заметив попытки Арея прочесть название. - Если ты ищешь оригинальные названия, пастух, то попал не в то место.
Двери заведения раскрылись, выпуская на улицу трех альвов с разного цвета волосами. Их злые, звенящие голоса привлекли внимание прохожих, останавливающихся и слушающих речь. Один из вышедших поднял вверх кулак, яростно выкрикнув пару фраз, показавшихся лозунгами и вызвавших одобрительный гул среди слушавших. Один из спорщиков примирительно поднял руки, попытался что-то вставить, но первый грубо толкнул его в грудь, заставив замолчать.
- Не вмешивайтесь, - Дуглас подтолкнул Фэйтта в спину. - Нам же не нужны неприятности, верно, пастух?
Внутри было непривычно людно, дощатый пол скрипел от множества пар ног, а разгоряченные голоса перекрывали попытки одинокого лютниста скрасить окружающую обстановку музыкой.

На обычную трактирную беседу ведшийся внутри разговор походил слабо: голоса спорщиков громко звенели, люди бранились, хватали кулаками по столам и одобрительно шумели, когда очередной альв, взбираясь на скамью, произносил речь. Трактирщик, широкоплечий мужчина средних лет, носивший длинный чуб вместо длинных волос местного населения, угрюмо смотрел в сторону собравшихся альвов. На стойке лежал широкий нож, и рука трактирщика, будто невзначай, то и дело приближалась к рукояти. Немногочисленные выходцы из других мест Империи, казавшиеся непрошеными гостями на чужой свадьбе, ютились в дальнем углу, даже не пытаясь скрыть того, что со смесью встревоженности и удивления все взгляды были устремлены на местных жителей.
- О чем они спорят? - произнес вслух общий вопрос Фэйтт.
По брошенному взгляду на лицо Дугласа можно было догадаться, что северянин задается аналогичным вопросом, только, в отличие от почти что невинного любопытства Арея, Джон уже что-то решил про себя и придерживался выбранного курса. Его рука, быстро и четко, поднялась к ремню, что держал ножны за спиной, и почти единым движением он затянул ремень туже, так, чтобы эфес меча приподнялся над плечом и чтобы его можно было быстро вытащить.
- Опять? - тихо произнес Фэйтт, глядя на движения Монеты. - Неужели нельзя просто...
- Оставь разглагольствования нашему святоше, пастух, - перебил Дуглас. - Лучше пойди и узнай у трактирщика, как можно быстро убраться из этого города.
- У трактирщика? - недоверчиво переспросил Фэйтт, проигнорировав обращение "пастух". - Мы теперь любую информацию будем узнавать у...
- Просто займись этим, - вновь перебил его Джон. - Ты, смазливый, раз уж ты увязался за нами, держись улицы и смотри, что там происходит, Вивьен...
- Смотреть не нужно, достаточно уже слушать, - Виканти кивком головы указал на закопченное окно, за которым угадывались силуэты мельтешащих людей.
- Именем Его Императорского Величества, вам приказано разойтись! - раздалось с улицы. - Возвращайтесь по своим домам, хватит нарушать общественный порядок!..

Вместе с Father Monk

Драки в тавернах не редкость, а уж просто поорать и побузить – это вообще святое. Но сейчас дела обстояли намного хуже. Шебен сидел немного в стороне от галдящей толпы, но и не «вжимался» в угол, как горстка нездешних, случайно оказавшихся в Кей-Харбор. В голове порхали мысли, перескакивая с одного на другое, но неизменно возвращаясь к обдумыванию складывающейся ситуации. Сколько же можно?! Недели не прошло, как стража побросала с десяток таких же крикунов в ямы для острастки. А говорят, особо ярые до сих пор там и сидят, а эти уже опять разошлись. Шебен предчувствовал, что просто так эти волнения не улягутся. В Кей-Харбор либо подтянут побольше солдат, на всякий случай, и тогда тут точно жизни не будет от этих служак, либо, что ещё хуже, подтянуть солдат не успеют, и тогда тут начнётся бойня. Можно, конечно, покинуть этот чудный городок, но никто не обещает, что в другом месте будет лучше. Хотя…
Ещё одну группку иноземцев, забредших в трактир, Шебен заметил не сразу. Он бы их и вовсе не удостоил своего внимания, будучи погружённым в свои мысли, если бы не показавшийся уж больно знакомым голос:
- Смотреть не нужно, достаточно уже слушать, – Шебен присмотрелся к говорившему: «Быть того не может! Ах ты ж!» Не узнать эту рожу альв не мог. Ещё бы, после того как этот гадёныш чуть не обобрал его до нитки в карты. Наглый шулер уже давно должен был бы валяться в каком-нибудь переулке Даэллы с перерезанной глоткой, но нет – живой и, судя по всему, даже невредимый. Но это даже неплохо.
- Хм, а можно попробовать, - вполголоса проговорил Шебен, как бы отвечая на свои мысли, и, довольно ухмыльнувшись, поднялся и направился к старому знакомому.
- Какие люди, Серж, ты ли это? Какими судьбами в наших краях? – Шебен стоял уже достаточно близко к Виканти, чтобы у того и мысли не возникло слинять. Хотя по лицу Виканти, мигом изменившемуся, когда он повернулся посмотреть на говорившего, можно было угадать о скрытых желаниях своего хозяина даже с закрытыми глазами - Серж явно желал оказаться как можно дальше не только от этого человека, но и от всего города в целом.
- Эм... - произнес он, умело пряча отразившуюся встревоженность за застенчивой улыбкой и легким прищуром глаз. - Моя память, переполненная любовью к прекрасному, редко запоминает лица и, тем более, имена представителей мужского пола... я не могу с уверенностью сказать, что мы знакомы, а та дочка ювелира, уверенная, что я хочу на ней жениться, должно быть...
- Ты сам по себе, - быстро отрубил Дуглас, оценивающе окинув взглядом Шебена. - А мы сами по себе.
- Уверен, это какое-то недоразумение...
- Обижаешь, Серж, как ты мог забыть старого друга Шебена! Или я настолько изменился?
- Я повторяю: именем Императора, вам приказано разойтись по своим домам! Вы нарушаете общественный порядок! - вновь донеслось с улицы, хотя голос потонул в ответившем ему скопище выкриков.
Чтоб их, как не вовремя! Сейчас «именем Императора» опять начнётся любимая забава местной стражи – «Хватай всех, кто под руку попадётся».
- Ты как всегда выбрал не лучший кабак, чтобы промочить горло, это на тебя похоже Серж, – судя по всему, бедняга Виканти был слишком шокирован такой неожиданной встречей и был явно не способен к конструктивной беседе. К тому же он был не один, а это малость осложняло задачу.
- Мы с вами не знакомы, - Шебен обратился к Дугласу, не обращая внимания на не очень дружественный настрой последнего, - но если вы знакомый моего приятеля Сержа, то я бы посоветовал вам, как и ему, поскорее покинуть это заведение и, желательно, не через главный вход. Местная стража мало терпима к трактирным дракам, а к вооружённым иноземцам, - Шебен бросил взгляд на эфес меча за спиной Дугласа, - терпения не имеет вовсе.
Времени оставалось совсем мало, и Шебен надеялся на разумность попавшейся ему компании. Нужно было как можно скорее выбираться из ставшей уж слишком оживлённой забегаловки, пока это ещё можно сделать по-тихому, например, через выход на кухне. Хотя, судя по прислушивающимся к выкрикам на улице посетителям таверны, времени не оставалось уже вовсе. Заметив взгляд Шебена поверх своего плеча, Джон скосил глаза и мельком пробежался по слишком, порой, разукрашенным лицам местного населения, быстро передвигавшегося поближе к окнам и выходу, а когда дверь кто-то из посетителей решил и вовсе раскрыть нараспашку, в мозгу северянина стремительно созрело решение. То самое, что мгновение назад предложил Шебен.
- Дерьмо, - сквозь зубы выговорил он, встречаясь взглядом со знакомым Виканти. По лицу Дугласа лишь альв мог понять, с каким неудовольствием он собирался произнести следующее.
- Мы же не будем здесь просто стоять, верно? - как-то излишне нервно выдохнул Фэйтт. Он, казалось, неосознанно заслонял собой Вивьен, не сводя взгляда с кричащих и шумящих альвов.
- Нам, кажется, по пути, - ответил Джон Шебену.
- Как вовремя! - Арей попятился, ибо с улицы донеслись крики. Не выкрики, не призывы, а именно крики. Кричали на чистом имперском, и тембр голоса слабо походил на вторившим крику голосам альвов.
- Именем Императора!!! - донеслось отчаянное с улицы, хотя никто уже не слушал, и толпа в трактире хлынула наружу, сметая со своего пути столы и стулья.
- Дерьмо! - повторил Дуглас. - Вперед, чтоб вас!..

- Я так и знал, что прислушаетесь к моему совету! - выкрикнул Шебен. - Здесь есть ещё один выход, я покажу!..
С этими словами альв, уклоняясь от ломившихся наружу посетителей трактира, быстро направился в сторону небольшой дверной ниши, располагавшейся за стойкой. Хозяин таверны, с зажатым в руке ножом, вжался в полки позади него, судорожно переводя взгляд с одной толпы на другую. На удивление, страха в его глазах не было, лишь только рука с ножом едва заметно подрагивала.
Следуя за Шебеном, Дуглас перескочил через стойку, дабы добраться до проема, о котором говорил альв, и именно в этот момент владелец таверны пришел в себя, громко крикнул и замахнулся ножом, угрожая пустить его в дело, если "грязные ублюдки" не уберутся отсюда. Когда следом за Джоном через стойку перемахнула Вивьен, хозяин замешкался, перевел взгляд на девушку, упустив из внимания то, что у северянина был меч за спиной... Дуглас качнулся вперед, перехватил руку с занесенным ножом, ударил хозяина головой по лицу и добавил резким тычком коленом в промежность. Вырвал нож и грубо толкнул мужчину спиной на стойку. Трактирщик, как-то сдавленно застонав, ухватился за лицо и, согнувшись по полам, сполз вниз.
С улицы уже слышались новые крики, какие-то хлюпающие, мокрые звуки, послышался и тут же затих новый отчаянный вскрик, а после - полное жажды крови улюлюканье на местном наречии, новые крики, кажущиеся призывом к чему-то большему, ответный одобрительный рев людей...
- Что происходит? - выдохнул Фэйтт, когда спутники, сбив кухарку с ног, вырвались через кухню на задний двор таверны, бывший огороженным высокой каменной оградой пятачком грязной земли. - Что, Змей вас всех побери, происходит?! Почему они... почему...
- Почему они вырезали имперских солдат местного гарнизона? - спросил Джон, проверяя прочность железной дверцы, ведущей со двора на улицу. - Почему взяли и перерезали этим идиотам, решившим потрясти именем Императора перед их лицами, глотки, чтобы слова забулькали у них в гортани? Замечательный вопрос, пастух. Идиотский.
- Разрешите, - голос Сержа, несмотря на его какой-то потускневший вид и растерянность во взгляде, оставался на удивление тверд. Он присел на корточки рядом с дверью, пригляделся в замочную скважину и, достав маленькую проволоку, сунул ее внутрь, прокручивая вправо и влево.
- Мне бы хотелось все же знать! - тяжело дыша, ответил Арей.
- Я тебе сказал, парень, - встав напротив него, сухо произнес северянин, - что мы в дерьме, когда наши ноги только ступили в Кей-Харборе. В хорошем, воняющем и о-о-очень липком дерьме. В заднице, если тебе это понятнее. Мы - в заднице.
- Альвы - очень свободолюбивый народ, - тихо ответила Вивьен, глядя в точку перед собой. - Они всегда сильно противились насаждению имперской власти, и, даже будучи в составе Империи, продолжали вести себя так, будто были независимыми...
- Отлично, - переводя взгляд с девушки на Монету, сказал Фэйтт. - Отлично! Мы в очередной раз попали... Проклятье! Где, где теперь безопасно?!
- Добро пожаловать в реальный мир, пастух, - бросил Дуглас, наблюдая за действиями Виканти.
- Остается только один вопрос, - словно не слыша перебранки, произнесла Вивьен и подняла взгляд на Шебена. - Зачем альву помогать таким, как мы?

(и вступление от DarkElf)

-Помогать такой красавице как вы, само по себе – удовольствие, - парировал Шебен, отвесив лёгкий, слегка шутливый, поклон. – А если говорить на чистоту, - продолжил альв, закрывая только что весьма бесцеремонна распахнутую ногой дверь кухни, и подыскивая что-нибудь чем её подпереть, на случай если её кто из посетителей таверны тоже решит воспользоваться этим выходом - то я всего лишь хотел поздороваться со своим старым другом, Сержем, а тут такие неприятности случились. Вот я и подумал, что лучше убраться из этого злосчастного кабака и продолжить разговор в более спокойном месте.
При упоминании его имени, Виканти едва заметно передёрнуло, но он упорно продолжал возиться с замком, делая вид, что ничего не слышит.
- Да ладно тебе, Серж, расслабься. Я уже простил тебе те фокусы с картами. – Шебен улыбался, но в его честность верилось как-то слабо. – А что до того, что тут происходит. Я бы конечно мог объяснить всё подробно, но боюсь - не время и не место. Вы выбрали не лучший момент, чтобы посетить сей гостеприимный город. Ваш друг, - альв кивнул в сторону Дугласа, - очень верно, хотя и грубо, описал сложившуюся в Кей-Харбор ситуацию.
Шебену наконец удалось удачно заблокировать дверь каким-то ящиком. Так себе, но сходу не распахнуть.
- Ну да ладно, а что же вам понадобилось в этом милом городке, если не секрет? И зачем вас потянуло в столь, хм, непрезентабельный трактир? Даже в нынешней обстановке в городе найдутся места и поспокойней и поприятней. Или, коль на то пошло, подешевле. Серж, ты не мог бы побыстрей?

- Помогать такой красавице как вы, само по себе – удовольствие, - парировал Шебен, отвесив лёгкий, слегка шутливый, поклон.
Вивьен, смотревшая на альва с долей недоверия и легкого будто бы презрения, фыркнула.
- Не нужно мне льстить, - успела заметить она, когда Шебен продолжил.
- А если говорить на чистоту, то я всего лишь хотел поздороваться со своим старым другом, Сержем, а тут такие неприятности случились. Вот я и подумал, что лучше убраться из этого злосчастного кабака и продолжить разговор в более спокойном месте.
- В гробу, что ли? - перебил Дуглас, тоже, как и Вивьен, изучавший Шебена. От того не укрылось, что Джон оценивает мягкие и плавные движения альва с профессиональной точки зрения. - Там, говорят, самое спокойное место на земле, никто уже не тревожит...
- Так ли уж это? - поднял брови Фэйтт. - А мародеры? Расхитители гробниц? И... - юноша крутанул шеей куда-то в сторону, словно намекая на что-то. - Тогда, в озерной деревне, там... говорили...
- Тебе много чего говорят, пастух. Не всему нужно верить, - отрезал Монета, не сводя, однако, взгляда с Шебена. - И что же это за неприятности, о которых ты тут вещал?
Виканти передернул плечами, когда взгляд Шебена опустился на него.
- Да ладно тебе, Серж, расслабься. Я уже простил тебе те фокусы с картами, – Шебен улыбался, но в его честность верилось как-то слабо. – А что до того, что тут происходит... Я бы, конечно, мог объяснить всё подробно, но боюсь - не время и не место. Вы выбрали не лучший момент, чтобы посетить сей гостеприимный город. Ваш друг, - альв кивнул в сторону Дугласа, - очень верно, хотя и грубо, описал сложившуюся в Кей-Харбор ситуацию.
- Он все ситуации так описывает, - произнесла Вивьен, посмотрев на Джона. Облизнула губы, словно нервничающая перед первым поцелуем девчушка. Мотнула головой.
- Ну да ладно, а что же вам понадобилось в этом милом городке, если не секрет? И зачем вас потянуло в столь, хм, непрезентабельный трактир? Даже в нынешней обстановке в городе найдутся места и поспокойней, и поприятней. Или, коль на то пошло, подешевле. Серж, ты не мог бы побыстрей?
- Я стараюсь, демоны тебя подери! - буркнул Виканти, яростно закрутив проволокой внутри скважины. Что-то щелкнуло, но дверь, после тычка Сержа, не поддалась.
- Нам ничего не понадобилось, мы здесь случайно, - ответила Вивьен, переводя взгляд с Виканти на Шебена, и обратно. - Мы попали в шторм...
- По его виду не скажешь, что он хочет знать все подробности, Вивьен, - перебил Дуглас.
- И мы здесь впервые, - упрямо закончила целительница, сверля Монету взглядом. Обернулась к Шебену, мило улыбнулась, что сделало ее лицо еще привлекательнее, несмотря на то легкую усталость во взгляде и растрепанные волосы. - Нам неизвестно, какие места считаются...
- Я думаю, Джон прав, Вив, - подал голос Арей. - Ему необязательно знать всё...
- Как будто я рассказываю всё! - раздраженно ответила девушка, взмахнув одной рукой. - Хватит меня поправлять каждое мгновение!
- Тихо, - произнес Дуглас.
- Тебя это тоже касается, Джон!..
- Я сказал, что на улице стало тихо, - перебил Монета. Положил руку на плечо Виканти: - Отойди, парень.
Серж подался в сторону со словами "Я почти закончил...", когда северянин с силой ударил по двери ногой, раскрыв ее настежь со звонким скрежетом.
- А я уже закончил, - сказал он.
- Варвары... - пробормотал Виканти, вытаскивая проволоку из скважины.
- Вардамир! Мы забыли про Вардамира!.. - встрепенулся Фэйтт, подаваясь вперед следом за Дугласом. - Он хотел нас встретить...
Юноша замолчал, когда Монета поднял руку вверх, призывая его закрыть свой рот. Северянин повел плечами, поправляя ножны на спине, втянул ноздрями воздух, покрутил головой из стороны в сторону, поднял руку, проверяя, легко ли ложится рукоять в ладонь, повернулся к спутникам:
- Ты, как там тебя... - он посмотрел на Шебена. - Ты - местный, значит и дорогу отсюда знаешь. Что тебе нужно за то, чтобы показать нам этот путь?

(с использованием поста от DarkElf)

- Всё зависит от того, откуда «отсюда» и куда? – Шебен осмотрел улочку, на которую вела выбитая Дугласом дверь. Узкая, пыльная, тёмная даже в разгар дня, из-за тени стоящих слишком близко построек и, что самое главное, безлюдная. Почти все двери, выходившие сюда, были маленькие, либо заколоченные, либо запертые – узкий проулок, о котором знали разве что те, кто жил в соседних домах. Ну и те, кому нужно было избегать лишнего внимания, перемещаясь по городу. – Если просто подальше от этого трактира, так самую малость – кружку-другую хорошего пива и обед, которого я так и не дождался здесь. Ну, а если вы хотите убраться из Кей-Харбор, да как можно быстрей, тот тут я потребую другую цену.
Альв окинул компанию хитрым оценивающим взглядом, которым непроизвольно одаривал всех, с кем пытался договориться о цене за свою работу. Взять с них особо-то и нечего, но Шебен и сам собирался линять из уже порядком надоевшего и, последнее время, всё менее безопасного порта, а значит, от него не требовалось никаких лишних усилий, только захватить с собой парочку иноземцев. Которые, если подумать, могли бы пригодиться по дороге. Как-никак в нынешние времена, в одиночку шататься по дорогам не лучшая мысль. А из этой четвёрки, один так точно умеет постоять за себя в бою. Насчёт ещё двух у Шебена были большие сомнения, Виканти же сразу был причислен к малополезному грузу. Того, кого назвали Вардамиром, альв в расчёт не брал. Тут есть все шансы, что встретиться с ним они уже не смогут. После того, что местные только что устроили, тут сейчас такое начнётся.
-Я бы мог вывести вас из города, пока это ещё можно сделать без риска для жизни. В обмен… скажем так, у меня намечалась работа в столице нашей горячо любимой Империи, так что если нам по пути, хоть какое-то время, компания мне не помешает. Честно признаться, не имею ни малейшего желания в одиночку тащиться через окрестные земли, а вам, как я понимаю, тоже здесь оставаться не очень хочется. Так что, это честная сделка.

- Всё зависит от того, откуда "отсюда" и куда? - спросил Шебен, оглядывая улицу, которая была скрыта доселе дверцой и забором.
- Не умничай... - начал было Джон, но Вивьен резко схватило его за рукав, одергивая.
- Если просто подальше от этого трактира, так самую малость – кружку-другую хорошего пива и обед, которого я так и не дождался здесь, - продолжил альв, оглядывая спутников. - Ну, а если вы хотите убраться из Кей-Харбор, да как можно быстрее, тот тут я потребую другую цену. Я бы мог вывести вас из города, пока это ещё можно сделать без риска для жизни. В обмен… скажем так, у меня намечалась работа в столице нашей горячо любимой Империи, так что, если нам по пути хоть какое-то время, компания мне не помешает. Честно признаться, не имею ни малейшего желания в одиночку тащиться через окрестные земли, а вам, как я понимаю, тоже здесь оставаться не очень хочется. Так что, это честная сделка.
- Меня блевать тянет, когда мне начинают вещать про честные сделки. Особенно люди, от которых за версту пахнет так, что ни о какой честности речи и быть не может, - чуть обнажив зубы в кривой ухмылке, ответил Дуглас.
- У тебя есть другие соображения, варвар? - неожиданно встрепенулся Виканти, которому придало уверенности то, что Шебен не вытащил его кишки сразу же, как только увидел. - Или ты умеешь только сыпать своими чрезвычайно умными и не менее полезными комментариями?
- Я никуда не пойду без Вардамира. Мы обязаны ему... - встрял Арей.
- Обязаны чем, парень? - отбрасывая руку целительницы со своего плеча, продолжал ухмыляться Дуглас. - Тем, что он завел нас в ту засаду на дороге? Тем, что он нажрался тогда, когда селяне хотели вас посадить на вилы?
- Это было недо...
- Я знаю, что это было, - перебил Джон. - А ты, молокосос, вытри слюни с подбородка, глупо выглядит.
Серж презрительно хмыкнул, но Вивьен решительно подалась вперед, встав между спорщиками:
- Мы принимаем твое предложение, Шебен. Ты выведешь нас из Кей-Харбора и покажешь путь к ближайшей дороге, ведущей до Столицы. А мы... составим тебе компанию. Это не так много, как может показаться, и не так мало, как звучит. Верно? Джон? - она повернулась и заглянула северянину в глаза. Смотрела долго, неотрывно, пока Дуглас, сплюнув, не мотнул головой в знак согласия. - Арей?
- Я не пойду без Вардамира... - буркнул Фэйтт.
- Его судьба - в руках его Господа, - отрезала девушка. - Если он пожелает, Вардамир найдет нас. Мы не можем рисковать нашей ми... нашей сохранностью даже ради Вардамира. Мы должна держаться вместе и постараться не пускать друг другу кровь. Это сложно потом исправить.

(с мастерским произволом и речью Шебена от DarkElf)

-...Мы должны держаться вместе и постараться не пускать друг другу кровь. Это сложно потом исправить.

-Как верно сказано, - Шебен оскалился не менее выразительно, чем Дуглас за мгновение до него, так что у остальной части компании сразу же возникло отнюдь не радужное предчувствие по поводу их совместных путешествий. Впрочем, выбор сейчас был небольшой. – Что ж, значит договорились. Ближайшая дорога до Столицы вон там – альв махнул рукой в сторону, - эта улочка упирается в Хребет, и если выйти из города по нему то, как раз, попадём на тракт, ведущий в столицу. Но боюсь, сейчас там пройти не получится…
Дорога через Столичные ворота, самая популярная среди тех, кто приходит в Кей-Харбор без товаров и грузов. Идти по ней разумнее всего, там почти всегда полно разномастных путешественников и на ещё пару-тройку внимания никто не обратит, но это в обычной ситуации. Новости о том, что местные вырезали наряд стражи, скоро разлетится по всему городу, и слинять до этого уже вряд ли получится. Значит, Западные или Грузовые ворота и, на самый крайний случай … хотя нет, до такого дело дойти не должно. По крайней мере, Шебен на это очень рассчитывал. Западные не подходят, они слишком близко к имперскому форту, а это место не относилось к излюбленным и часто посещаемым Шебеном и в более спокойные времена. Остаются Грузовые и это, пожалуй, лучший выход. Они достаточно близко и тамошней страже, как правило, нет дела до тех, кто идёт пешком, а не едет на нагруженной каким-нибудь добром телеге.
- Так, - альв ещё раз прикинул в голове путь, - времени у нас мало. Постараемся выйти через Грузовые ворота. Там сейчас должно быть людно, но в основном это не местные, торговцы или моряки и там какое-то время должно быть потише. Идём быстро, не обращаем ни на что внимания, я постараюсь избегать людных улиц, но на парочку нам выйти придётся и… надейтесь, что там ещё ничего не знают. И самое главное, - Шебен уставился на Дугласа, - оружие не доставать. Даже если начнутся проблемы, стараемся прорваться по-тихому. Народ тут такой, для них вид оружие не причина поостеречься, а скорее наоборот. О том, как теперь поведут себя стражник, при виде вооружённого человека, объяснять, думаю, не нужно.
Возможно, всё ещё не так плохо, но Шебен привык рассчитывать на худшее, и быть готовым ко всему. Если дела пойдут удачней, чем планировалось… что ж, лучше так, чем столкнуться с непредвиденными сложностями. Хотя, как показывала практика, непредвиденные сложности, возникают как раз тогда, когда ты полностью уверен, что всё просчитал.

Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Викантий

Последние слова Шебена еще висели в воздухе, будто прогремевший где-то далеко гром, предвещавший грозу, а спутники уже двинулись в путь - сначала медленно и осторожно, ведомые Шебеном и Дугласом, который озирался по сторонам, словно брат-близнец неожиданного проводника, а потом все быстрее, перескакивая через лужи и разбросанный под ногами мусор.
Было странно тихо, да так, что было слышно жужжание мошкары и мух вокруг, пытавшихся усесться на бредущих спутников. Серж нервничал больше всех, хлопал себя по рукам и ругался сквозь зубы, за что получил тычок от Вивьен, бросившей на него испепеляющий взгляд "И без тебя тошно". Фэйтт, угрюмо плетущийся позади, поначалу пытался повторять, что им нужно найти Вардамира, но постепенно его жалобы стихли, сменившись напряженным дыханием и топотом.
Казалось, прошла целая вечность в этой странной тишине, наполненной далекими шорохами моря и приглушенными звуками города "где-то там". Казалось, прошла целая жизнь этого напряженного то ли бега, то ли быстрой ходьбы, когда Шебен и Джон, не сговариваясь, остановились, вслушиваясь во что-то вокруг них.
Именно тогда остальные осознали, что именно услышали негласно выбранные лидеры отряда, ибо тишина, висевшая неплотным пологом, резко порвалась с характерным звуком, открыв спутников окружающему их миру. Сначала забил колокол - далекий, но поддержанный свои собственным эхом, он несся с холма, где над городом нависал форт имперского гарнизона. А потом стали слышны крики людей. Полные злости, ненависти, а потом - боли и страданий. Эти крики неслись, казалось, отовсюду, но были не за ближайшим поворотом, а пару кварталов дальше, в подвале города... Обманчивое впечатление расстояния могло смутить забредшего в большой город селянина. Шебен и Дуглас прекрасно знали, что эти крики намного ближе, чем того хотелось бы, и что за пару мгновений они станут еще ближе, окружая отряд невидимым пока что кольцом.
А в следующий момент резко пахнуло чем-то горелым, потом стало возможным различить запах горелого дерева, белья и чего-то еще. Чего-то, что вызывало тошноту и головокружение. Горела человеческая плоть.
- Дерьмо, - произнес северянин, подводя итог рухнувшей надежде о том, что тот инцидент перед таверной был лишь единичным случаем.


Вардамир

Непримечательный домик среди остальных приземистых зданий квартала выделялся, пожалуй, лишь тем, что на окнах не было развешано мокрое белье, указывающее на то, что внутри уже не первую неделю не бывала женщина, решившая навести порядок. Однако местные поначалу прекрасно знали, что именно этот домик отличался от других, ведь здесь обосновалась приезжая имперская семья, пытавшаяся наладить свое дело, верящая в то, что длань Империи сгладила нелюбовь к подобного рода людям в далеких от Столицы местах. Потом они съехали, а вместо имперской семьи поселилась считавшаяся полубезумной бабка, приплывшая на какой-то посудине с Восточного материка, прямиком из Даэллы. Она позволяла снимать верхнюю комнату молодому человеку, называвшему себя разными именами, а сама любила сидеть у порога и греться на солнышке, щуря подслеповатые глаза. Сегодня ее не было. Сегодня квартал странно пустовал, хотя окна верхнего этажа были по-прежнему открыты.
Когда над городом разнесся звук забившего колокола, к двери, за которой пряталась крутая лестница наверх, на второй этаж, где ночевал съемщик, спешно подошел человек в дорожном одеянии бродячего проповедника и с посохом в руках. Он осенил себя знаменем Колеса, оглянулся на форт, откуда протяжно доносился звук забившегося в истерике колокола, а после быстро и настойчиво постучал в дверь кулаком. Он стучал до тех пор, пока постоялец не решил, что лучше будет эту дверь открыть.

Третья пара струн порвалась и не во время и на удивление синхронно. Из шести пар, третья нарушала гармонию звучания с завидной регулярностью. Но чтоб обе в паре сразу!
Так умирают любовники сплетённые объятиями страсти и пронзённые копьём разъярённого рогоносца. Так умирают старики во время эпидемий - прожившие вс. жизнь вместе. они ложаться обнявшись в постель, чтоб отойти в иной мир с тихой улыбкой на иссохших морщинистых губах. Так, если отвлечься от суесловной поэзии фраз и обманчивой красоты баллад, дохнут вцепившись в горло зубами в пьяной матросской драке. Так по двое вешают на одной верёвке...
Виуэлу Багульник назвал Валери. Дитя улиц, ловкий шарлатан, непутёвый и хитрый сын всех известных богов, враль и бабник - Багульник преисполнялся серъёзности и чистой радости, когда доводилось играть на хороших инструментах. Потому когда речь шла об оплате одного заказа... впрочем не стоит ворошить прошлое, если не хочешь. чтоб оно постучалось к тебе в дверь. Он назвал её Валери, и без всякого удивления почувствовал, что виуэла приняла это имя. А может статься сама натолкнула владельца на нужную мысль. Так, говорят, тоже бывает.
Струна мягко накручивалась на колок. когда в дверь забарабанили настырно и беспричинно громко

-Вот теперь, мой друг, точно оно самое. И скоро вонять начнёт ещё сильнее, ибо это дерьмо кто-то усиленно пытается запалить! – Шебен рассчитывал на подобное развития событий, но не на такое скорое. Что-то слишком быстро разошлись новости, слишком быстро среагировал стража, да и пожар начался как будто кто-то только и ждал сигнала, чтобы подпалить заранее заготовленную вязанку промасленного хвороста. Пожалуй, самым разумным поступком, было бросить ко всем чертям эту горе-компанию и попытаться убраться из города, пока собственная шкура цела. Но, умная мысль пришла, как ей и положено слишком поздно. В Кей-Харбор начинается бойня, и выбраться из неё будет ой как непросто. Пытаться пробиваться к воротам – теперь бессмысленно, первое, что сделает стража, так это закроет эти самые ворота. Была правда надежда, что закрывать ворота, будет уже некому.
Альв осмотрелся. Проклятый проулок не предоставлял широкий выбор путей отхода: Идти вперёд, надеясь, если повезёт, проскочить толпы разъярённых горожан и отряды городской стражи, чтобы в итоге уткнуться носом в запертые ворота. Или отходить назад, в нижнюю часть города, к порту и оказаться между морем и охваченным бунтом, а если сильно не повезёт ещё и огнём городом. Оба варианта не сулили ничего хорошего, но стоять тут было наихудшим решением.
- Проклятье, если мы не выберемся из этой заварушки в ближайшее время… быстро, возможно в проулках поменьше ещё и можно пройти, но вот соваться на широкие улицы теперь точно не стоит. – Шебен ускорил шаг, прислушиваясь к нарастающему шуму, стараясь двигаться от него. Хотя казалось, что крики и шум уличных стычек слышался уже отовсюду. Правая рука альва лежала на рукояти одного из кинжалов, и понять, что наказ не применять оружие можно было забыть, а лучше даже выполнять с точностью до наоборот, смог бы даже самый недалёкий и не разу не попадавший в передряги человек.

Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Викантий

- Погоди так торопиться, - произнес Джон, не собираясь без оглядки бежать следом. Когда Шебен обернулся, северянин еще вслушивался в звуки города.
- Нам нужно идти, Джон! - напомнил будто забывшему обо всех Монете Фэйтт. - Джон!
- Я себе уши дерьмом не забиваю, пастух. Не надо всех по себе судить.
- Джон, ты опять начинаешь... - слегка дрожащим от напряжения и снова нарастающего чувства страха, начала говорить Вивьен, но северянин неожиданно продолжил.
- Я не знаю, откуда ты такой взялся, кочевник, но я помню, что имперский гарнизон в этой части Империи слишком малочислен, чтобы пытаться удержать все важные для Его Дрянного Величества городские места. В том числе и ворота, - Дуглас обернулся, оценил высоту домов, будто примериваясь к крыше. - Известная тактика бравых молокососов, которых ссылают... о, простите, отправляют на великую ратную службу в такую клоаку, как местный городишко, будет заключаться в том, чтобы как можно быстрее добраться до стен форта, а там, проделав дырки в штанах, дабы не замараться, закрыть входы-выходы и дрожать по углам, надеясь, что народ не додумается перекрыть им воду.
- Звучит, несмотря на то, что это говорит варвар, на удивление логично, - шепнул Шебену оказавшийся рядом с альвом Серж. - А еще мне есть, что тебе сказать, Шебен. Но...
- Те идиоты, что решат держать ворота, в конечном итоге получат или железо себе в задницы, или решат, что по ту сторону городских стен больше места, чтобы бежать.
- Хорошо, мы поняли, что дальше? - раздраженно отозвалась Вивьен. - Мы выдадим эти логично-построенные рассуждения тем, кто решит перейти нам дорогу?
- На улицах - тесно. Уповать на то, что в узких проходах никого не будет - идиотизм, на который даже пастух не способен. А, встретив кого, уйти будет сложнее, и негде развернуться, - не отрывая взгляда от крыш, сообщил Джон. - Ты ведь не предлагал нам идти по улицам, а, пастух?
- Джон, быстрее... - прервала его целительница. - По крышам?
- Взбираться на холм по крышам? Не самое идиотическое предложение, которое я когда-либо слышал. Но зачем идти поверху, если можно идти понизу? - он посмотрел на Шебена, притопнул ногой по земле. - В такой клоаке, как эта, должна быть своя река дерьма, верно ведь?


Отшельники
Вардамир, Багульник

На пороге стоял человек в дорожном одеянии проповедника, слегка потертом и непонятно как сшитом, что оно казалось одной сплошной робой, свисавшей до земли. В руке, в той, которая не стучала в дверь, человек держал посох, а через плечо была перекинута котомка, недостаточно толстая, чтобы можно было предположить, что человек недавно в пути. Его благожелательное выражение лица было омрачено заботой, проложившей пару морщин, а отросшая седоватая борода всклокочена, что до конца выдавало в госте путника, который уже не первый день протаптывал дороги Империи.
- Долго же ты дверь открываешь, особенно, когда колокол звонит, - без предисловий, сообщил Багульнику человек. - Я буду сильно удивлен, если этот сигнал призывает всех на вечернюю молитву. А уж ароматы этого города, особенно эта гарь - явно освященное масло, - человек помотал головой, будто сгоняя свой вызванный тревогой сарказм. - Меня больше ничего не держит в этом городе, и мне порекомендовали тебя, сын мой, как того, кто знает кратчайший путь, чтобы отсюда выбраться. Мне почему-то кажется, что тебя здесь тоже мало, что держит, особенно при таком-то раскладе, - и путник махнул рукой себе за спину, где в лучах уже почти зашедшего солнца виднелся форт, откуда неслись звуки колокола.

В жизни Конроя Кобурна-младшего было несколько моментов, когда хотелось закрыть глаза, открыть и чтоб ничего происходящего не было.
Нет. он не знал возникшего на пороге человека, но нельзя отрицать очевидного - нежданный гость был герольдом. чья труба оповестила личному миру Багульника крушение всяческих надежд на недолгий отдых.
Судя по поминаемым молитвам человек был явно служителем культа. А если так, то... дальше мысли уходили в подполье и зябкими мурашками прорастали сквозь поры кожи. Самое лучшее, что можно сказать в такой неоднозначной ситуации это: "Брр-р-р", однако надежд на изменение этой самой ситуации мало.
Багульник молча отступил в сторонку и когда проповедник перенёс своё тело через порог тщательно прикрывая за собой дверь, нерадостно вздохнул.
Улица жила какой-то непонятной пугающей и шумной жизнью состоящей из воплей, мерзких дымных запахов и стона колоколов.
Конрой принялся уклыдвать дорожный мешок уверенно отсекая то, что очень бы хотелось взять, но увы.
Гость молча наблюдал за сборами чуть постукивая посохом об пол.
Багульник нежно погладил так и не настроенную виуэлу, закинул за спину мешок, повесил на плечо менее презентабельную. но обладающую необычайно чистым голосом и покладистым характером лютню и двинул какую-то завитушку на раме картины ярким пятном растекшейся по побелке.
Почти возле ного проповедника открылся провал. напрочь лишённый ореола таинственности - ни паутины, ни затхлого воздуха - тихо, сухо, удобные ступеньки и заботливо заготовленные свежие факелы в скобах
Конрой Кобурн-младший поглядел на герольда неприятностей
- С кем имею честь разделить путешествие?

Отшельники
Вардамир, Багульник

Бродячий священник удивленно приподнял брови, следя за действиями Конроя, особенно когда тот нехитрой манипуляцией заставил раскрыться зев потайного прохода.
- С кем имею честь разделить путешествие? - вопрос заставил гостя поднять взгляд и несколько мгновений разглядывать лицо Багульника, будто бы вспоминая ответ.
- Вардамир, - наконец, произнес проповедник. - Служитель Господа нашего, несущий слово Его по миру. Странник, оказавшийся не в то время, не в том месте.
Конец посоха указал на ступени.
- Я так понимаю, что хозяйка, благословенная Господом, не догадывается о подарке Его, что иные назовут в неведении своем "тайным ходом"? - по губам Вардамира скользнула улыбка, каковая могла бы возникнуть у прознавшего о шалостях ребенка родителя.
Он не стал, однако, дожидаться ответа наверху - смело шагнул вниз, вытаскивая один из заготовленных факелов из своей ниши.
- И куда ведет сей проход, сын мой?

Не в то время, не в том месте... Первый раз в своей жизни, Конрой Кобурн-младший, оказался возрасте лет двенадцати. И хорошо, что у удачи любопытный нос, который не отровёшь и не прищимешь дверью.
- Полагаю, что мне представляться смысла нет - слова ухнули в колодец подпола, точно к ним были привязаны камни. - А что до прохода, то это очень занятная история. Когда-то этот дом принадлежал одному купчишке. Сам он был толст и лыс, а жена, как водится - красавица. И влюбилась та жена в одного дворянчика. А тот, ну вы понимаете - в неё. И вот продал дворянчик всё имущество и повелел выкопать...
Багульник не стесняясь пересказывал им же самим написанную балладу. История, и впрямь имела место быть, однако ж, романтики в ней было ни на грош. Жена была смазлива и похотлива, как кошка. А у дворянчика, к тому ж бастарда, кроме приглядной физиономии - ничего. Он естественно хотел от неё не только ласки, но и монет звонких. А та, разумеется всё понимала, но охота, как известно, пуще неволи. Это она повелела ход прокопать, прямо до алькова. Купчина потом всё узнал. Дуэлей никаких не было. Как и не было коварного и предательского убийства дворянчика в узкой улочке, десятком головорезов нанятых рогоносцем. И ножа в спину то же не было - это Багульник для слёз в балладе приплёл. Для жалости. Купчина просто поскандалил и развёлся. Дворянчик - тот сбежал. А разведёнка помыкалась, да и пошла в бордель мамаши Мортон.
Но если уж быть совсем откровенным, чего барду хотелось меньше всего - то и реальная история никак не была связана с этим подземным ходом. А на самом то деле пробили его контрабандисты. Дом принадлежал харчевне "Медный котёл". В задней комнате таверны сидел человечек, скупавший "пачканные" вещицы. Вещицы потом в бочонках из под уксуса (чтоб никому пробу снимать не захотелось) привозили в дом, откуда по проходу выносили в отходные лабиринты. А дальше по ходам почти до Грузовых ворот, на склад продовольствия. Хозяин склада был в доле, а потому в дальний угол и сам не смотрел, и рабочим не велел усердствовать в этом вопросе. Бочонки с вещицами погружались в болшие бочки, сверху заваливались солониной, на разных стадиях гниения и солонина эта, воняющая как преисподняя, отправлялась через Грузовые ворота на захоронение. Или на продажу, у кого совсем с наличностью плохо - это уж как повезёт. Ну а вещицы... Какие вещицы? Не бы ло ничего!
Багульник, может и хотел бы всего этого не знать, но жизнь - известный шуткарь.
И уж тем паче, никогда бы не подумал Конрой Кобурн-младший, что придётся самому уподобиться контрабанде, в компании странствующего проповедника. Нет заваливаться солониной не выйдет, но вот добраться до Грузовых ворот, не являя себя широкой и, подчас требовательно публике, можно. А там... Вдруг опять удача улыбнётся своему непутёвому поклоннику

Отшельники
Вардамир, Багульник

- Конрой Кобурн-младший, называемый в определенной среде Багульником и прочими именами, которые пересказывать пред ликом Господа нашего я не стану, - поджигая факел и внимательно осматривая ступени, ответил себе за спину Вардамир. - О тебе, сын мой, знают не в одном трактире, и даже слышали в Церкви Господа, когда ты приходил посмотреть на прихожанок. Настоятель, благослови его душу Господь, долго замаливал грехи, осерчав на тебя, сын мой. Будь я на твоем месте, я бы подобного впредь не делал, ибо грех это есть страшный, и Господь, несравнимый в милости Своей к детям Своим, умеет наказывать непослушных чад...
Проповедник начал спускаться, потянул носом воздух, закашлялся, когда осыпающаяся пыль ворвалась в его легкие, после чего отступил чуть в сторону, пропуская Багульника вперед.
- Страшные времена настали... а времени так мало, - себе под нос сказал Вардамир, когда Конрой пошел вперед с поднятым над собой факелом.
Узкий проход сдавливал, сжимал голоса, будто чья-то недобрая воля нависал над случайными гостями. В нем было неожиданно прохладно, хотят, казалось, прохладе неоткуда было взяться, и даже ветерка, который мог бы спугивать пламя факелов, не ощущалось на лицах. Паутина, ютившаяся по углам поддерживающих потолок балок, скрадывала разбегающихся от света пауков, под ногами мерно хрустели песок и мелкие камешки.
Казалось, весь город пропал, исчез там, на поверхности, и Вселенная сократилась до размеров тайного лаза, что бежал под домом и улицей... но также неожиданно, как все звуки мира умерли, в проходе родилось нечто новое - слабый шум текущей куда-то воды, а также звонкие голоса пищащих крыс.
- Правильно ли я понимаю, что мы идем... к канализации, сын мой? - приподняв брови, произнес Вардамир.

- Ага - энтузиазма в голосе Багульника, если и хватило, то на средних размеров сверчка.
Подняв факел повыше бард высматривал что-то на стене. И это "что-то" явно было не надписями по типу "Здесь ошивался Винс" или "Все цветочницы - ...".
- Ага - метнулось под сводами лаконичное страшноватое эхо. Звучало эхо бодренько, поелику тот, кто его породил, видимо отыскал то, что хотел.
Заблудиться в лабиринтах канализации было легче лёгкого. Бытовали даже страшные сказки, что пропавшие здесь дичали, жрали крыс и слизней, теряли дар речи и выпучивали глаза, чтоб видеть в темноте. Или просто слепли.
В детстве, Багульник с мальчишками решили выследить дикаря. Выследили. Чуть заиками не остались. Правда потом выснилось, что это пьяный скорняк с соседней улицы, свалившийся в сток, да так там и заснувший.
- Ага - в третий раз произнёс Конрой - В канализацию. Собственно не меняется почти ничего. Только наверху помои - они двуногие. А теперь, почтенный, подними очи горе и поглянь на значки. Сворачиваем только в те ходы, где вот такая стрелочка в кружочке и с одним перечёрком. Ясно?

Отшельники
Конрой Кобурн, Вардамир

Вардамир как-то странно поглядел на Багульника, долгим, выразительным взглядом, и Конрою на мгновение показалось, будто священник преобразился в кредитора, который, сложив руки на полном животе, решал судьбу юноши - стоит или не стоит ему давать отсрочку выплачивать кредит, а если стоит, то почему?..
Но мимолетное видение прошло, как будто его и не было, а странный взгляд Вардамира был ничем иным, как смешанным отвращением к предстоящей идее и удивлением бродячего священника.
- Я ожидал встретить кого угодно, сын мой, но Господь, в милости Своей, ни разу не зарождал в моей голове идеи относительно возможной личности моего спасителя-проводника. Говорить-то говорили много, но, в основном, лишь о специфических чертах твоего характера. Умудренного годами служивца, брошенного Империей и осевшего на ее окраине - да, ожидал. Амбициозного политика, желающего выслужиться перед высокими господами - да. Но юного, - взгляд Вардамира прошелся с ног до головы по Багульнику, - раба музыки и пения, который знает о знаках и канализации больше бродячего слуги Господа?.. Нет, в глупости своей, я не ожидал подобного, и Господь снова меня удивляет.
- Но, позволь спросить, сын мой, - уже продолжая путь по расширевшимуся коридору, произнес священник, - откуда же тебе известны эти посланные нам Господом ходы?
Коридор раздался еще больше, вильнул в сторону и выплюнул обоих своих пленников на узенький бордюр вдоль темного, тягучего и воняющего до тошноты потока. Сверху, с потолка, постоянно что-то текло и капало, по стенам бежали зеленоватые разводы и лились уличные помои, не помещавшиеся в желобах, что шли сверху под наклоном к потоку и позволяли воде и прочему с улиц стекать вниз, в канализацию. Под ногами, от яркого света и неожиданно присутствия непрошеных гостей, в стороны лениво побежали крысы, огласив и без того шумный проход своим писком. Где-то там, дальше, угадывались повороты направо и налево, проход прямо, уходящий резко вверх.

- Если эти ходы кем и посланы, почтенный - голос Багульника прозвучал гнусаво из-за зажатого пальцами носа, - то к богам они точно не имеют никакого отношения.
Конрой Кобурн-младший, безусловно знал, что беседа скрашиват любой путь, делая его короче. Чего он не знал, так это стоит ли оно того. Может лучше прошагать молча, но прожить потом дольше. Юному рабу музыки, как охарактеризовал его Вардамир, нет-нет, а и приходилось отгонять назойливых дятлов в траурном оперении - мысли, долбившиеся в мозг, а не подстава ли! Не провокация!?
- А известны... хм, почтенный, а ты когда повзрослее стал, ты у себя на теле все части отыскал? Ну так весь район до Грузовых ворот - это моё тело, по которому я с детства шарю, как пьяный по себе в поисках заначки. Ты лучше расскажи, каким ветром тебя сюда занесло.

Я и Father Monk

- Всё это, конечно, хорошо, - огрызнулся Шебен, - но для нас сейчас особой разницы между стражей и горожанами нет. Будь я один, я, пожалуй, бы и попробовал пробраться в общей суматохе через ближайшие ворота, но вот вам… - альв окинул взглядом собравшихся, и почему-то они ну ни как не хотели выглядеть как местные. – Боюсь, что завидев иноземцев, добропорядочные граждане пожелают их выпотрошить заодно с имперцами. Так что соваться к воротам для нас одинаково рискованно, в независимости от того, кто там сейчас заправляет.
- Местные разные бывают... - попробовал вставить слово Фэйтт, но Шебен продолжал:
- Крыши – это плохая идея, не заметить хотя бы одного человека может разве что слепой, а уж такая толпа будет просто кричать «Кто-нибудь! Всадите мне стрелу в зад!» Впрочем, насчет канализации, ты, северянин, не ошибся. Именно к ближайшему входу мы и направляемся. Видишь ли, в этом районе не все дома, скажем так, снабжены таким удобством как слив в канализацию, по крайней мере, достаточно большим, чтобы в него пролезть.
- И последнее, - бросил Шебен, уже продолжая путь, - шансы напороться на кого-нибудь в этих проулках у нас ненамного меньше, чем где бы-то ни было ещё, но тут это скорее будут трясущиеся от страха бродяги, пытающиеся укрыться от крошащей всё и вся толпы.
- Крыши и мне не нравятся, - поспешая следом за Шебеном, сказал Серж. - Ноги скользят, надо прыгать, не ровен час, сорвешься вниз, упадешь и поминай, как звали по батюшке.
- Если на них топать, как это делают почти все молокососы, то да, можно и сорваться, - ответил нагнавший альва Джон.
- Я бы на твоем месте чаще следил за своим языком, варвар.
- А я бы - чаще прислушивался к своим собственным советам, - осклабился Дуглас. - А то ведь твой язык отрезать много проще, он без костей.
Виканти попытался что-то сказать, но Вивьен жестко взяла парня под руку и заглянула ему в глаза:
- Не время.
Косой проулок вывел невольных спутников на более широкую улицу, загибавшую к северу, будто сапог. На ней, несмотря на поздний час, было много света - горело несколько повозок, создавая удушливый дым, заполонивший почти все вокруг, кроме проулка, из которого вывалился импровизированный отряд во главе с альвом и северянином. Гарь и дым бросались в глаза, щекотали гортань, заставляя кашлять, а в ноздри ударил такой резкий запах горелого мяса, что Арей невольно ухватился рукой за стену ближайшего дома, раскрыв рот в сухом позыве рвоты.
- Ремесленники, - окинув улицу быстрым взглядом, сообщил Джон. - Лавки или забыли, или не успели закрыть. Вытащили и в топку.
- Помилуй меня Кайл... - прошептала Вивьен, выглядывая из-за спин самоназванных лидеров небольшого шествия. - Они горели живьем... может, они еще живы!..
Девушка попытался кинуться вперед, но Дуглас грубо перехватил ее в локте и рванул назад.
- Геройствовать будешь в другой жизни, когда на пятки не будут охотники за жареной человечинкой наступать.
- Вив, - сплюнув и прокашлявшись, произнес Фэйтт. - Им уже не поможешь.
- Проклятье! - Шебен тоже закашлялся, закрывая нос и рот краем накидки, пытаясь хоть как-то защититься от едкого дыма. - Нам как раз туда. Держитесь позади, возможно получится проскочить незаметно. Вход в канализацию за тем поворотом, там небольшая решётка, но она никак не закреплена, и её довольно просто поднять. На случай неприятностей – по канализации можно дойти почти до самых Грузовых ворот, если подниматься всё время вверх и держаться правее. Дальше… ну, дальше как получится. Идём.
Альв быстрым шагом направился дальше по улочке, следя за тёмными провалами выбитых окон и дверей. Хоть бы здесь не осталось никого кроме мародёров и бродяг. Похоже самое весёлое здесь уже закончилось, но кто его знает… Ещё немного, если за поворотом чисто, то попасть в канализацию не составит труда.
- Составляешь эпитафию, альв? - старательно сдерживая кашель, произнес Джон, приложив ладонь ко лбу, дабы дым меньше лез в глаза. Судя по последним, это особо не помогало. - На случай ранней своей кончины?
- Джон! - хрипло гаркнула Вивьен. - Этот человек помогает нам выбраться из того дерьма, в котором мы в очередной раз оказались! Помогает за мои красивые формы, грудь, задницу или просто за нашу чистую и культурную речь - не суть, как важно, главное, что он помогает, и он - единственный, кто сейчас может вывести нас из этого горящего свинарника!
В чём, то Вивьен была права, помогать за красивые формы, грудь и прочее уже упомянутой особы, Шебену было бы куда приятней, чем за простой эскорт до столицы, особенно в лице, скажем, Сержа, которого альв всегда в лучшем случае терпел.
Дуглас паскудно улыбнулся, не глядя на целительницу:
- В том-то и проблема, что непонятно, какой-такой Синтер Сикрий его вдруг надоумил...
- А раз тебе непонятно, то просто заткнись! - она тяжело дышала, ее грудь вздымалась вверх и вниз, а верхние пуговицы рубашки оказались расстегнутыми, заманчиво обещая интересное продолжение, изволь взгляд скользнуть вниз... - Но ты ведь не умеешь просто затыкаться, да?! Тогда делай свои комментарии Арею, он хотя бы привык к ним!
- А дамочка-то с язычком... - тихо шепнул Шебену Серж, облизнув губы и позволил своему взгляду по-новому пройтись по фигуре Вивьен.
- Мы будем тут стоять до прихода Змея, или все же продолжим? - вызывающе бросила Вивьен, глядя на Шебена и игнорируя Фэйтта с Дугласом.
- Тихо всем! – Прошипел альв, - шансов на безвременную кончину, у вас четверых намного больше чем у меня. А с каждым лишним звуком они только возрастают.
Когда спутники, наконец, двинулись вперед сквозь дым и пожарища вокруг, где-то сбоку послышались чьи-то выкрики, громкие и ломкие, словно двое оголодавших людей дралось за единственный кусок хлеба. Эти голоса резко ворвались в окружающие отряд звуки шорохов, далеких криков и пылающего огня, что показалось, будто эти люди были совсем рядом, протяни руку, и они вцепятся в нее в надежде сгрызть кусок мяса.
- Не останавливаемся, - озвучил общую мысль с Шебеном Джон, но в следующий момент с другой стороны раздался хруст ломающегося дерева, а после - влажные удары и звон стали. Чье-то тело сильно ударилось о мостовую, испустив короткий вскрик, по камню покатилось что-то железное, будто чья-то брошенная кираса. Звуки дерущихся с другой стороны резко затихли, окутав спутников непонятной, неестественной в этом хаосе тишиной. Дым заполонял все вокруг, мешая дышать и смотреть, скрывая все бывшие видными доселе фигуры. Люди оказались в центре странного серого мира, одни, вжимаясь друг в друга и не решаясь сделать очередной шаг, вслушиваясь в окружающую действительность, будто это был их единственный шанс на спасение.
- Помогите... - раздался слабый голос, сопровождаемый таким же слабым стоном. - Во имя Господа, помогите...
Даже в этих кратких фразах можно было различить четкий выговор и растягиваемые гласные, что выдавало нездешний, будто более "высокий" акцент, а следовательно - коренного имперца.
Дуглас схватил Шебена за плечо и посмотрел тому в глаза, чтобы определить, что они подумали об одном и том же. В тот же момент с той стороны, где до этого словно дралось двое, раздались злобные и одновременно довольные смешки на местном наречии, и топот не одной пары сапог по камню. Люди стремительно бежали в сторону стонавшего.
-Дерьмо… - похоже, словечко становилось любимым способом выражения эмоций не только у Дугалса, но и как чума цеплялось к каждому, кто проводил хотя бы с полчаса в его компании. Шебен выхватил один из кинжалов, вслушиваясь в звук приближающихся шагов. А шаги и те, кому они принадлежали, были уже совсем близко и только благодаря дыму, на который не то что топор, а целого пехотинца в полном доспехе и с двумя топорами и щитом можно было уложить, любитель обирать трупы ещё не заметили невезучую компанию.
– Быстро! – получилось как-то сдавленно и хрипло, возможно из-за дыма, возможно из-за желания совместить крик с шепотом. Шебен коротко махнул рукой вперёд, дальше по улице, между безмозглым имперцем, просившим о помощи невесть кого, когда ждать в лучшем случае можно было быстрой смерти, и то мало вероятно и приближающимися мародёрами, с которыми альву совсем не хотелось сталкиваться.

Отшельники
Конрой Кобурн, Вардамир

- Если эти ходы кем и посланы, почтенный, - голос Багульника прозвучал гнусаво из-за зажатого пальцами носа, - то к богам они точно не имеют никакого отношения.
Вардамир махнул рукой перед своим лицом, отгоняя падавшего с потолка наглого паука, и позволил себе лишь усмехнуться на слова Багульника:
- Господь прощает заблуждение детей Своих, и кто я такой, чтобы перечить Его путям?..
- А известны... - продолжил Конрой. - Хм, почтенный, а ты, когда повзрослее стал, ты у себя на теле все части отыскал? Ну, так весь район до Грузовых ворот - это моё тело, по которому я с детства шарю, как пьяный по себе в поисках заначки. Ты лучше расскажи, каким ветром тебя сюда занесло.
- Любопытство юности, - отозвался священник, - никогда не доводило до добра. И если я, слуга Господа нашего, готов простить многие грехи окружающих меня людей, не все столь же благосклонны к случайным спутникам, сын мой. Однако я скажу тебе, ибо не вижу в том греха своего, и Господь мне судья, ежели это не так. Я прибыл из Даэллы в самый неудобный для того час, наш путь лежал в Истэнд, однако Господь пожелал, чтобы корабль, словно тряпичную куклу, швырял шторм, изменивший планы всего экипажа... Я вижу это, как испытание, посланное мне свыше, но не готов сидеть, сложа руки и дожидаясь собственной кончины от ножей обезумевших заблудших детей Господа. Потому я спешно искал проводника из города, и в Церкви Господа нашего мне дали твое имя, с полной, - по губам Вардамира снова проскользнула улыбка, - характеристикой, что за человек этот Конрой Кобурн-младший.


Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти

Если и были на небе боги, наблюдавшие за продвижением отряда среди тяжелого, густого дыма, то они явно были пьяны или веселились, глядя на бесплодные попытки невольных спутников избежать очевидной встречи.
В том хаосе, что царил вокруг, сложно было с уверенностью утверждать, откуда именно доносились звуки шагов, и куда несли они своих хозяев. Разница же между теми, кто, как казалось по голосам, дрался за кусок хлеба, и пытающимся проскочить между молотом и наковальней отрядом была в том, что последние успели услышать своих соседей в дыму. А потому, когда из серого облака материализовалось две фигуры, одетые по местному обычаю в просторные одежды, однако не бывшие похожими на альвов из-за отсутствия яркой раскраски волос и различных колец в оных - оба человека были коротко стрижены и с двухнедельной щетиной, вяло похожей на пышные бороды местных альвов, - то первыми опомнились именно спутники Шебена, а именно сам провожатый и северянин.
Дуглас подскочил резко, слегка согнув колена, ударил с полуоборота вверх, рассекая по дуге, кромсая тело одного из мародеров, вооруженного шипастой дубиной, напополам. Шлейф крови, вырвавшийся следом за разрезом, хлынул вверх, скрываясь в дыме, а потом упал на землю, смешиваясь с пеплом и обломками, орошая лицо Джона алыми пятнами. Грабитель разбитых лавок не успел толком ни вскрикнуть, ни осознать, что же произошло, забулькал, падая назад, на спину, разделяясь на две половинки бывшего единым тела. Второй оказался более смекалистым и, когда Шебен налетел на него, коленом ударяя в пах, а другой рукой обхватывая мужчину вокруг головы, дабы свернуть тому шею, мародер успел закричать. Пронзительно, громко, с мерзким влажным звуком, сопровождающим хруст позвонков шеи, когда рука альва, не дрогнув, оборвала его жизнь.
- Имперцы! - донеслось до отряда позади, а потом - шум лопающихся стекол и падающих на мостовую осколков спереди.
- Кажется, стервятники прибыли вовремя на собственный пир, - мрачно бросил Дуглас, приопуская меч и озираясь по сторонам, стараясь сориентироваться по звукам.

Шансов выбраться незамеченными из многолюдного города, пусть за последние час - полчаса ряды его граждан и малость поредели, с самого начало было не много, а теперь и вовсе не осталось. Оставался лишь выбор: попытаться укрыть в каком-нибудь домишке или одной из разграбленных лавок и переждать, либо прорываться с боем. Шебен выбрал второе, так как в первом случае приходилось больше полагаться на удачу и надеяться, что тебя никто не обнаружит, во втором… что ж, удача и тут бы не помешала, но здесь всё больше зависело от собственных сил и умений, а это как ни крути что-то более реальное и, если можно так выразиться, осязаемое.
- Решётка впереди! Быстро туда. Кто отстанет… не мои проблемы. - Шебен бросил взгляд на Джона, доставая второй кинжал, - режь всё, что встанет на пути, лишь бы спуститься в эту клоаку, а уж дальше, если кто и сунется следом, не сложно оторваться.
Шаги и голоса сзади приближались, что было впереди кроме дыма и, будь он проклят, входа в злосчастную канализацию Шебен не знал, но выбора особого не было.

Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти

Когда твои глаза, которым ты так привык доверять с самого рождения, вдруг подводят, даря возможность лишь наслаждаться клубами тяжелого дыма перед взором, а в уши со всех сторон льются звуки явно агрессивного характера, человек, не привыкший к постоянной опасности, острию клинка у своего горла, желтым зубам ухмыляющихся палачей твоей жизни, может сломаться, оступиться и, упав на мостовую, глупо смотреть перед собой, позволяя быстрым и горячим слезам течь по щекам. Ведь так просто осудить судьбу за неправоту по отношению к тебе, так просто опустить руки и верить, до последнего верить в то, что кто-то там, наверху, сбоку или снизу, сжалится, закроет всепрощающей дланью, утешит и сделает так, чтобы кошмарный сон закончился, рассеялся, исчез навсегда...
Такие люди заканчивают свою жизнь в растекающейся вокруг них луже крови, хрипя и булькая, стараясь зажать разрезанное от уха до уха горло, не веря в случившееся, стона и зовя родителей по давно забытым именам. Вивьен не помнила имени своего отца, того ненавистного облика в ее сознании было вполне достаточно, а сухого обращения "отец" - довольно, чтобы сформулировать полное свое к нему отношение. Но именно сейчас она, оступаясь на мостовой, ничего не видя и чувствуя, что ее тело подводит девушку, готовясь в следующий момент тяжело упасть вниз и позволить слезам заполнить ту пустоту, что разлилась внутри, судорожно пыталась вспомнить имя того, кого ненавидела все свое детство. Вспомнить, дабы позвать, протянуть руку и спрятаться за его широкой, солдатской спиной...
Она оступилась и упала, больно ударившись коленкой о камень. Слезы обиды и страха брызнули, наконец, из глаз, изо рта вырвался сдавленный стон, она протянула руку к привидевшемуся ей образу отца, пытаясь позвать его по имени, но вместо этого шепча лишь "папа"... когда из дыма вынырнула фигура Арея Фэйтта, закрывающего нижнюю часть лица потертой материей, смутно напоминающей рукав от рубашки. Юноша резко и грубо схватил Вивьен за руку, рванул на себя, поднимая ее на ноги:
- Беги! - крикнул он ей в лицо. - Хаос тебя раздери, Вив, беги же!
Она побежала, увлекаемая порывом проводника, юноши, который, несомненно, был младше нее. Но он кричал, был неожиданно уверен в себе, его взгляд, обычно грустный и отстраненный всегда, когда он смотрел на кого-либо из отряда и, в особенности, на нее, Эйну или Майю, выражал твердую решимость довести целительницу до конца пути, спрятать ее за решеткой и заслонить собственной грудью напирающих мародеров. Она бежала, потому что - и это тоже было неоспоримым доводом - за нее решили. И было так легко принять чужое решение тогда, когда не было своего собственного.
Но бежали они зря.
Отстав от Шебена и летящего за ним Сержа, они потерялись в дыму, упустили драгоценные мгновения в то время, когда каждый удар сердца был на счету, каждый вздох был дорогущим подарком беглецам. Их окружили у стены дома с заколоченными ставнями, налетели спереди - человек, с обмотанной, как у Фэйтта, нижней частью лица, держал шипастую дубину, был быстр, резок и точен. Одним ударом ноги он заставил Фэйтта согнуться, а потом ударил наотмашь, особо не целясь, чиркнув шипом по лицу юноши. Алый след остался в воздухе, следуя за оружие, а голова Арея дернулась в сторону, проводник тяжело охнул, оседая на землю на выставленные руки.
- Куда прешь, сучка?! - гортанно загоготал мародер, напирая на Вивьен. Девушка пятилась, не в силах оторвать взгляда от дубинки, с шипов которой капала кровь. И не только Фэйтта.
- Во имя святого Кайла... - громко зашептала она, глотая слезы. Страх скрутил внутренности, украл голос, заставлял тупо пятиться в неизвестность.
- Чаво-о-о? - протянул мародер и снова загоготал.
- Сгинь! - голос вернулся к Вивьен, ударил сильно, словно хлыстом, подкрепленный отчаянием и страхом. - Сгинь!!!
Человек опешил, подался назад, словно растерявшись, его смех прервался... а потом сзади на него налетел Фэйтт. Юноша обхватил горло мародера, рванул на себя, они упали вниз, на мостовую, покатились, сцепившись, в дым. Кто-то еще возник сбоку, подскочил к дерущимся, ударил коротко и быстро, раз, второй. Арей откатился в сторону, сжался в комок, но прибывший не остановился, ударил носком сапога по лицу юноши, отбросив его еще назад. Замахнулся клювцом, дабы добить...
- Нет!!! - отчаянно, громко, неожиданно громко, закричала Вивьен. Ее крик вновь ударил, словно невидимый хлыст, затормозил движения мародера, заставил замереть оружие в воздухе.
Все происходило слишком быстро. Так быстро, что, скажи ей кто-нибудь об этом, Вивьен ни за что бы не поверила. Джон появился позади мародера, ударил с короткого замаха, под лопатку, вогнав меч на четверть, рванул его на себя, развернулся вокруг своей оси и добавил еще одним ударом по дуге. Топорик вывалился из рук мародера, человек упал на мостовую уже безжизненной тушей. Первый успел вскочить, отирая кровь с подбородка, подобрать дубину, замахнуться... Дуглас подскочил, балансируя на носках, ложным финтом заставил противника ударить по воздуху, крутанулся, зашел к нему с боку, там, где не было защиты в виде оружия. Полоснул мечом, провернул его в руках и ударил еще раз, крест-накрест. Пока мародер медленно оседал на землю, слабо хрипя, северянин закрутился на месте, водя клинком из стороны в сторону, бросил взгляд на Вивьен и гаркнул:
- За мной!
Она бежала, подстегиваемая страхом и видом крови. Видом двух порубленных тел, что остались там, на мостовой. Видом скорчившегося Фэйтта, которого Монета вздернул одной рукой на ноги и потянул за собой. Она плохо помнила, как и куда именно она бежала, только в один момент земля ушла у нее из-под ног, и она упала во тьму, приземлившись во что-то мокрое, журчащее и отвратительно пахнущее. Вивьен не смогла даже вскрикнуть от испуга, как ее кто-то толкнул в сторону, а на том месте, где она только что была, оказался Фэйтт, тут же рухнувший на колени.
- Какого Хаоса! - ругнулся Серж, тяжело дыша и прижимаясь к стене канализации, на кромке, куда не попадала вода. - Водный Владыка и все демоны Господа вас задери, мы что, должны вас всюду ждать и выручать?!
- Заткнись, - посоветовал Дуглас, спрыгивая сверху. Это короткое слово будто отрубило речь Викантия.

Если Господь когда-то и насылал на землю адские кары, то пахли они определенно не хуже, чем эта канализация. Зажимая нос большим и указательным пальцами, отшельники - или, по крайней мере, слуга Господа, - потеряли счет времени, пробираясь по подземелью. Вардамиру показалось, что Багульник чертыхнулся, и священник уже было собрался дать отповедь зарвавшемуся чертыхателю, но понял, что тот указывает на близкое окончание пути.
Выход был похож на зарешеченное отверстие в потолке, откуда лились косые лучи света от явного пожарища, ибо солнце уже давно завалилось за пики гор, скрывшись из поля зрения городских жителей. В стене были ржавые железные обручи, заменявшие ступени и ведущие к решетке. Кобурн, как проводник, первым скользнул по ним вверх, щелкнул чем-то у потолка и, уперевшись рукой, сдвинул преграду в сторону. В канализацию тут же ворвались звуки, бывшие раннее лишь глухим откликом - крики, рев пламени, хруст рушащегося дерева...
- Ох-хо-хо, - только и смог выдавить из себя Вардамир. Определенно, восстание прокатилось по этой улице, окрасив все вокруг в пожары, которые уже полностью захватили улицу и не встречали сопротивлений, кроме каменной мостовой.
Когда он выполз наружу, Вардамир окинул небольшую площадь взглядом, и его внимание захватила небольшая повозка. Такие обычно принадлежали бродячим фокусникам, которые выпускают голубей из широких рукавов, показывают дрессированных кошек и, по слухам, даже приручают росомах. Было странно видеть на разрушенной, охваченной пламенем и дымом площади почти не тронутое средство передвижения, накренившееся набок из-за отлетевшего колеса. Фокусники, что обычно идут рядом с повозкой пешком, лежали вокруг, уткнувшись носами в камень мостовой. Вокруг валялись балки, раздавленные яблоки, какая-то материя. И пахло гарью и кровью. На повозке же голуби уже никаких фокусов не показывали, они висели на сковывающих их движения веревочках, замурованные в своих клетках, так никуда и не улетевшие. Другие звери тоже отравились дымным чадом и представляли собой жалкое зрелище, присоединившись к своим хозяевам или оставшись пленниками решетчатых домов. Но на месте возницы с очень важным видом сидел сурок, который, как правило, вытягивает предсказания.
Сурок смотрел на Вардамира.
Вардамир смотрел на сурка. Священник, двинувшись сквозь дым, подошел к зверьку. Тот порылся в стоявшем рядом мешочке и вытащил карточку с предсказанием. Несмотря на неприязнь к суетной вере и прочим проявлениям небожественного чудодейства, Вардамира охватила оторопь. Схватив сурка, цветастый мешочек, священник побежал за ушедшим уже далеко вперед Багульником.

( c бесконечными описаниями и уточнениями Фазер Монка)

Первый сюрприз густая завеса дыма приподняла буквально через пару шагов, когда альв с северянином вылетели на одного из мародёров, только что выбравшегося из разграбленной ещё до него лавки. Худощавый, жилистый, в драной одежде с ржавым кинжалом, он даже не успел понять, что с ним произошло. Два быстрых удара: широкий, мощный мечом, и быстрый и точный, кинжалом, когда Джон с Шебеном, не сговариваясь, одновременно рубанули вставшую на их пути преграду.
Альв не смотрел, отстал ли кто-нибудь – если отстал, это не его проблема, он обещал вывести из города, но не обещал никого спасать за его или её же неуклюжесть, нерасторопность или просто глупость. Когда отстала целительница, Шебен лишь отметил для себя, что компания у него осталась не самая приятная, но пока что полезная. Когда Фейт бросился назад, альв только отметил, что от этого не много, а точнее совсем ничего не потеряли. Наиболее полезный, и наиболее бесполезный из этой компании чужеземцев до сих пор держались рядом с Шебеном. Первый и сам не был дураком, от второго же, казалось, избавиться можно только утопив в каком-нибудь заливе.
Второй сюрприз, припасённый дымом и гарью застилавшими взор, мало отличался от первого. Добравшись до решётки, троица обнаружила ещё пару мародёров, у самого входа в канализацию. Эти были покрепче первого, один с тяжёлой дубиной, покрытой чем-то тёмно красным, второй с факелом и коротким широким ножом, какими кожевники сдирают шкуры. Северенян напал первый, на того кто был ближе, надрубив противнику руку с дубинкой, присев, уходя от чуть не навалившегося на него туши, и снова рубанул, на этот раз по горлу.
Альв атаковал второго. Быстрым движением, метнув левый кинжал в лицо противнику, ринулся вперёд, занося второй правую руку для удара, в тот момент, когда брошенный клинок, сделав оборот, угодил верзиле в лицо, заставляя отклониться. Свободная рука метнулась к факелу, а клинок во второй руке глубоко вошёл в живот мародёра, рассекая органы и заставляя падальщика осесть на землю в луже крови.
- Держи! – Шебен сунул факел Виканти, подбирая брошенный кинжал и возвращая в ножны, - Внизу может понадобиться, похоже, они тоже собирались так отходить. А ты помоги, эта зараза тяжёлая. Чтоб тебя, северянин, куда?! – Поначалу начавший выламывать решётку Дуглас, однако, замешкался, перестал помогать, а потом и вовсе бросился назад в дым.
-Нашёлся рыцарь… - Пробубнил Серж, помогая альву доломать решётку.
-Пошёл внутрь, - Виканти попытался было что-то возразить, но толчок, или правильнее сказать пинок Шебена заставил его провалиться в смердящую дыру. Сам альв спрыгнул следом, едва удержавшись на узкой кромке, чтобы не оказаться в том, что никак нельзя было назвать водой.
- Ты что ж делаешь, я теперь весь в этой дряни, Ше… - договаривать Виканти не решился, только, молча, протянул чудом не потухший факел альву, выбираясь из воды. В следующее мгновение сверху прибыло ещё желающих искупаться в нечистотах. Сначала Вивьен, затем, чуть не рухнувший на неё Фейт.
- Какого Хаоса! - ругнулся Серж, наконец, выбравшись на более-менее сухую поверхность. - Водный Владыка и все демоны Господа вас задери, мы что, должны вас всюду ждать и выручать?!
- Заткнись, - посоветовал Дуглас, спрыгивая сверху.
- Прибыли, - Коротко заметил альв, осматриваясь и прикидывая направление. – Нам туда. И советую больше не отставать, в следующий раз может не так повезти.
От комментариев по поводу крайне не разумного, на его взгляд, поведения Джона Шебен воздержался. Сейчас не время, и не место. Нужно было как можно быстрее добраться до ворот, а по этим крысиным тропам это сделать не так-то быстро, да и заблудиться не составит труда.

Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти

Канализация, в отличие от охваченных безумием и дымом улиц города, была неожиданно тиха, хотя о полной тишине не могло идти и речи - шорохи пробегающих крыс, журчанье воды и нечистот, какой-то далекий, но слышимый гул...
Было темно, как-то странно темно, когда глаза способны различить очертания и контуры, но совсем не то, что находится под ногами. Не теряя времени, спутники быстро двинулись вперед, но очень быстро все из них попадали в нестерпимо воняющий поток, спугнули стаю крыс, запнулись ногами обо что-то лежащее на полу, а после - даже задели одинокую и позабытую тут цепь.
В какой-то момент вся процессия, ведя руками по стене, остановилась, ибо Шебен громко выругался, пытаясь на ощупь определить, куда им следует сворачивать, и не находя ответа на свой вопрос.
- Удивительно, - странно-спокойным голосом произнес Дуглас, находясь в хвосте отряда, - но почему я не удивлен?
- Сейчас не время для свары, Джон! - громким шепотом ответила Вивьен. - Куда нам?
- Я определю, - неожиданно сказал Фэйтт, молчавший все это время и поддерживаемый северянином. - Я помню.
- Помнишь? - не пытаясь скрыть сарказма, передернул его Монета. - Бывал здесь?
- У меня хорошая память, - упрямо повторил Арей, - я запомнил город, как он располагается, куда ведут улицы. Я хорошо ориентируюсь. Поэтому я должен был быть вашим проводником... Я смогу.
- Ткнешь пальцем и сделаешь вид, что так и должно быть?
- Пусть попробует! - вновь одернула северянина Вивьен. - Во имя Кайла, Джон, он не собирается приносить вреда!
- Шебен, - очень тихо, пока троица позади них вела свой диалог, произнес Серж. - У меня есть деловое предложение.
Альв вряд ли собирался отвечать Виканти, но голос последнего нес в себе заговорческие нотки, и Шебен не стал отгонять назойливого шулера.
- Я скажу тебе кое-что, что сулит неплохую выгоду. Нам двоим, Шебен, сулит, - Серж притих, пытаясь усмотреть, как позади них с альвом Фэйтт пытается определить нужное направление. - Ты должен мне пообещать, что не избавишься от моей компании до Столицы, а я в ответ скажу истинную причину этих... троих, зачем им вдруг понадобилось туда идти. За это, Шебен, скорее всего кто-нибудь даст награду. Большую награду.

Присев за повозкой - сиротливой и перевёрнутой, отчего в мыслях появился образ дохлой лошади валяющейся ногами в небо, Багульник обозрел окрестности, прикидывая что делать дальше.
Площадь напоминала городскую бойню, перед каким-нибудь крупным праздником. Только бараньи и коровьи туши заменили человеческие трупы. Кое-кто ещё шевелился, но видно было, что огонёк жизни угасает на углях плоти.
С позиции Багульника, можно было даже разглядеть арку Грузовых ворот - надменный гранит кладки и выбитый зуб оторванной створки.
И баррикаду отчаявшихся, испуганных и от того вдвойне опасных охранников.
Рядом тяжело дышал Вардамир, несколько видимо ошалевший от сладковатого запаха смерти и резкого, точно удар кулаком, аромата горящего дерева и ткани.
- Наклонись ка, отец мой - прохрипел Конрой Кобурн-младший, понимая, что надежд прорваться с только же, сколько сыграть на мандоле Бернарда Странника - Значит слушай. Есть у меня одна мысль, как из города выйти, только ты меня слушаться будешь, как чадо маму. И про себя - молись всем своим богам, чтоб выручили слугу своего с провожатым в купе.
После чего зачерпнув пригоршней чавкнувшую грязь, пропитавшуюся сажей, кровью и лампадным маслом, разукрасил лицо священника, сделав его похожим на врага рода человеческого.

Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти

Альв не просто не собирался отвечать, сказать по правде, у него было желание утопить Виканти прямо здесь, за то, что тот несколькими минутами ранее умудрился уронить единственный факел в смердящий поток. И надо же было снова доверить этому ничтожеству хоть что-нибудь. В общем-то, именно благодаря этому они сейчас тут стояли, не зная куда свернуть. Впрочем, упоминание «большой награды» заставило Шебена проявить интерес:
- Ну? – коротко ответил альв, слушая перебранку троицы, по-прежнему решавшей как лучше заблудиться.
Виканти счел это достойным ответом, выжатым из Шебена в подобных обстоятельствах - рассчитывать на большее явно не приходилось. Он провел языком по губам, что было слышно в темноте, заговорщески понизил голос:
- Северянин не распространяется, но паренек, тот, который сейчас пытается угадать направление, кое-что рассказывал, и девушка обронила пару слов... картинка складывается очень аппетитная... они бежали с Восточного материка, из какой-то там глухомани, затерянной на другом берегу, с очень важными новостями для Столицы... понимаешь? Нет? - Серж не стал дожидаться ответа, продолжил сам: - Если они бежали, то значит - от кого-то. Если кто-то за ними гнался, значит новости не должны быть услышаны кем-то в Столице. Складываем два яблока, получаем золотой - значит этот кто-то вполне может захотеть поделиться деньгами за информацию, а то и поимку этой троицы... с ними еще был старикан, священник, но он прибился как я, случайно... начал им вещать про всякое... но не важно... а если яблоко будет червивое, то почему бы не разузнать про эти новости поподробнее, втереться в доверие... а потом их просто потерять и дойти первыми, а? А?
Крыса она и есть крыса. Виканти ничуть не изменился с их с Шебеном последней встречи, впрочем, это даже неплохо. Альв привык иметь дело с эгоистами и предателями, хотя бы потому, что сам был таким, и предложение Сержа его малость заинтересовало. Но не более, чем заинтересовало. Слишком много «Если» и «Может» не способствовали принятию решения, да и ситуация была не та.
- Скажем так, - задумчиво протянул Шебен, - за свою шкуру ты можешь пока не беспокоиться, а о том, что с этим всем делать, подумаю позже. Ещё неизвестно, можно ли с этой информации поиметь что-нибудь кроме лишних проблем. Знаешь, не зря говорят, меньше знаешь – крепче спишь.
-Эй, там! – на этот раз aльв говорил уже в полный голос, чтобы его услышали все члены импровизированного отряда. – Если вам интересно в какой стороне ворота, так это просто. Они там, – c этими словами Шебен ткнул пальцем в ближайшую стену, - но, как видите, прямой дороги тут не наблюдается, так что нечего зря сотрясать воздух, лучше поищите пометки на стенах – вырезанные треугольники, их можно нащупать на уровне плеча.
- Хоть кто-то сказал что-то умное, - произнес Дуглас, в темноте, судя по захлюпавшим звукам, перебираясь через поток нечистот и воды канализации. - Жаль, что альвом кличут, а то подумал бы ненароком, что мы с одного севера вместе пришли...
- Не теши свое самолюбие, - зло ответила Вивьен. В голосе смешались раздражение, испуг и что-то еще, чего не могли толком различить другие. Не то время, не то место.
- Я бы смог... - все также упрямо протянул Фэйтт, но Серж перебил юношу возгласом:
- Нашел!
Когда Шебен, недоверчиво ворча, подошел проверить, то пальцы и вправду нащупали вырезанный или выдолбленный - точнее не сказали бы и зодчие этого злачного места - знак треугольника. Дорога была найдена, направление вернулось в память альва, и отряд сдвинулся, оглошая темноту вокруг руганью северянина и злобным шипением Шебена, когда нога альва наступала на особенно жирную крысу или во что-то отвратно смердящее.
Запахло потом. Человеческим потом. А потом чем-то гадким, противным, словно оскомина на зубах. Пахло гарью и кровью. И темнота озарилась стонами. Невольные спутники не были единственными, кто догадался спуститься под землю. Но, похоже, единственными, кто сделал это без погони за своими спинами.
Когда в ближайшем коридоре показались далекие, но быстро движущиеся огоньки, Шебен понял, что в воздухе, помимо нечистот, смердит еще и неприятностями с железом в руках и с алчным до крови блеском в красных глазах. Быстро оценив шансы, он почуял чью-то руку у себя на плече и услышал голос северянина:
- Нам наверх. И лучше быстрее, чем позже.
Шансы и вправду были неважные - встретить сопротивление в узких коридорах канализации с потоком посередине, который сносит, свербит в носу, норовит сбить с ног было тем еще удовольствием. А если погоня окажется с арбалетами в руках, то весь героический отряд превратится в героических мертвяков. И лишь по прихоти судьбы Шебен не знал, что для идущей с ним троицы это было бы не первой встречей с подобным...
Выбитый на потолке люк вывел их в пропахшее гарью и пылью низкое помещение, в котором слышались, но приглушенно, звуки происходящей где-то совсем рядом бойни. Ржали кони, кричали люди, что-то радостно горело и трещало.
- Мы договорились, - быстро шепнул вылезший следом за альвом Серж. - Ты...
- Лезь, холера тебя забери! - рявкнул снизу Дуглас, спугнув Виканти.

(составлено вместе с DarkElf)

-Тихо там оба, - огрызнулся альв, медленно поднимаясь по каменной лестнице подвала, обходя всё ещё тлеющие перила и перешагивая упавшие балки. Шипя как змея и чертыхаясь сквозь зубы каждый раз, когда под ногами ломалась очередная полуистлевшая доска, Шебен выбрался в помещение, бывшее, вероятнее всего, первым этажом какой-то таверны. Если в подвале всё ещё смердело канализацией и помоями, во многом благодаря только что выбравшейся из неё компании, то оказавшись в не до конца сгоревшей кухне, альв снова смог ощутить всё прелесть ароматов палёной человечины, дыма и гари. Причём решить, что все-таки хуже было довольно сложно - и там и там воняло так, что желудок то и дело порывался вывернуться наизнанку, но дым ещё и глаза резал.
Главный зал пах, да и выглядел не лучше, и здесь уже можно было наблюдать источник всего этого смрада – тлеющую перевернутую мебель, обгоревшие трупы, упавшие балки второго этажа, от которого уже ничего и не осталось, кроме этих самых балок.
Дождавшись пока остальные выберутся за ним, альв пробрался к выходу, стараясь не зацепить особо яро горевшую мебель одеждой или густой шевелюрой. На улице уже была ночь, казавшаяся из-за дыма ещё темнее, но на пылающей улице хватало света, чтобы разглядеть надпись на, валяющейся неподалёку от входа таверны, вывеске «На твой вкус».
-Мы почти у ворот, - бросил альв северянину, как раз подоспевшему за ним. – Нам туда, нужно добраться до площади, и лучше побыстрей. – Шебен мотнул головой в, противоположную сторону, откуда доносились крики и лязг оружия - Не нравится мне эти вопли.

Когда-то давно, Вардамир, будучи мальчонкой в дюжину лет, бесновался, как и положено уличному шалопаю – неуёмно, ярко и залихватски. Игры, охватывавшие весь пригород, бурлили детским смехом, и превращали каждую пядь земли в поле битвы. Салки и догонялки ушли в прошлое, отдав юношей на откуп более серьезным мероприятиям, таким как отстаивание превосходства над глиняным карьером.
Явный и непререкаемый вожак молодецкой ватаги – кроха Вардамир в первых рядах несся на битву против ненавистных ровесников с другой части пригорода.
Ну, что же – противник предлагает биться один на один! Легко!
Через несколько секунд после объявленного начала схватки, будущий священник валялся в грязи. Перепачканное лицо выражало недоумение: неужели и в этом, лучшем из миров, случаются неудачи…
… Вновь выпачканный каким-то отъявленным мерзавцем, священник чинно замер, укрощая внутренний жар, предоставляя сердцу наполниться смирением и любовью к ближнему.
Было совсем непонятно – что удумал Багульник. Под рясой заворочался спрятанный туда сурок.
- Тише… - вымолвил Вардамир… - Ну, спаситель… - уже Кобурну. - Спасай!

Где вы - балы гильдии стеклодувов и весенние вечера маркизы Альберт. Когда свечи, вино в хрустале, сочные фрукты на серебрянных подносах и кабаньи туши на вертелах в каминах - подобных зеву ворот в багровых отсветах пламени, лизающего капли жира... Шёлк, бархат, парча, муслин... Лунная гамма, цвет бедра испуганной нимфы, персиковый цвет, абрикосовая метель... Где ты второй ряд сводного оркестра, которым дерижировал сам Джеймс Арден - первая мандола зримого мира...
Конрой Кобурн-младший глянул на творение рук своих спристальным недоверием художника и удовлетворившись увиденным сам рухнул в ближайшую лужу. На брюхе же, подобно псу с перебитыми лапами, стараясь не думать о пуговицах с зеленёным стеклом в медной оправе (две монеты - пять штук!), он дополз до ближайшего покойника. Шмотьё в которе оный был облачён изрядно пропиталось тем, что наполняет кишечник до того, как копьё пронзит живот и явит это содержимое миру, который, как раз покидает душа жертвы.
Стараясь не думать вообще ни о чём, Багульник завернулся в тряпки и повторив рейд, заботливой мамашей пртащил червяка-обноски сиротливо застывшему великовозрастному птенцу - Вардамиру.
- Накинь ка. Теперь слушай, мы с тобой прокажённые. Иди о ори об этом во всю глотку. И не дай тебе небо, уважаемый сорваться на бег. Хочется верить, что на нас стрелы пожалеют.
Достав из-за пазухи то, что не столь давно было шейным платком, Багульник уже приготовился завязать глаза, но передумал и поманил к себе пальцем Варадамира.
Ничтоже сумнящеся священник нагнулся и отщатнулся роняя слёзы и капли крови. Под глазом у сутника Багульника расплывался здоровенный кровоподтёк.
- То, что надо - удовлетворённо констатировал Конрой Кобурн-младший, завязывая Варадмиру глаза. Из-под повязки мелко моросило красным.
Себе на один глаз Багульник пришлёпнул какой-то дряни, как бы не конского навоза.
- Добрые люди, подайте прокажённому - раззнёсся над площадью тоскливый голос - Не пожалейте для слепого странника

Избранная стезя неотвратимо накладывает свой отпечаток на человека, если вовсе не сминает его в бараний рог, и повязывает атласным бантом… Стезя священника награждает избравшего ее такими умениями, как поставленная речь, зычный голос и умение убеждать, высокий штиль речи и назидательная отповедь…
Увы, это не все. Еще есть умение слушать кающегося на исповеди, сдерживая себя, чтобы от зевоты громко не клацнуть зубами. Есть интересное умение – скоро улепетывать, но это больше характерно для миссионеров. У некоторых получается поправиться, нет даже обрюзгнуть на харчи, приносимые прихожанами, или хмелеть от обычного причастия…. Много тропинок соединяет в себе большая дорога…
Чтобы быть ближе к верующим порой приходится как-то влезать в их шкуру, примеряя говор, скорость речи, жестикуляцию или прибаутки. Вардамир умел быть убедительным, и когда стало нужно выглядеть увечным и больным, он сделал это.
Боль, расходящаяся от скулы, мучила, заставляла стискивать зубы – все тело двигалось кособоко, что, в общем-то и требовалось…
Шлепая за спиной Багульника, священник проклинал того, но и восхищался хитростью и жизнелюбием.
- Добрые люди, подайте прокажённому! Не пожалейте для слепого странника! – возвещал Кобурн
- Хммммммаааа… - подвывал ему Вардамир.

Отшельники
Вардамир, Конрой Кобурн

Арка ворот была похожа на темный провал в безликий космос, раскрытой пастью мантихора или какого иного дивного и жаждущего чьей-либо крови создания. Решетка, должная закрыть проход, застряла на середине пути, прикрыв лишь верхнюю часть. Толстая балка, которая, видно, подпирала решетку в момент накаления ситуации, валялась на земле, почерневшая и сиротливая, словно перст указуя куда-то вниз по улице.
Именно здесь, у Грузовых ворот, как, недолго думая, окрестили главный вход в город пришедшие властвовать люди Империи, располагалась площадь для окрестных селян и фермеров, кочевников с дальних полей и кметов из горных деревушек, спускающихся к торговым дням вниз. Но имперский стяг привлек переселенцев, людей стало много больше, а от торговец, жаждущих всучить товар зевающему путнику, и вовсе не видно было света, и площадь, этот пятачок земли, медленно потерял свою значимость, оставшись в памяти немногих горожан и окрещенный "Пятаком". Именно на этом Пятаке ощерились копьями и рогатинами люди, облаченные в черную с серебром форму имперского гарнизона, спрятавшиеся за самодельными баррикадами, перевернутыми телегами и полусгоревшими останками домов, натасканных в спешке к месту импровизированного форпоста. Посреди пожарищ и залитой кровью площади, солдаты судорожно жались друг к другу, с надеждой озираясь на своего командира, с грубой перевязкой на голове, пропитанной багровым. Бородатый мужчина, волосы которого уже тронула перхоть седины, взобрался на ящик, ухватившись за оглоблю телеги, и бросил взгляд на приближающихся со стороны города Кобурна со священником.
Что именно сдержало первое стремление забитых в угол у ворот солдат, от паники прекративших все разговоры, выпустить залп болтов в сторону двух непонятно откуда взявшихся спутников, переступающих через разбросанные вокруг трупы - известно то было лишь богам. Или же, если прав был Вардамир, Господь простер свою длань над апостолом речей своих, даровав ему возможность не погибнуть неопознанной тушей на Пятаке.
- Какого дьявола?! - ругнулся командир громко. - Пшли прочь отседова, идиоты! Живо забейтесь в какой-нито угол, покуда вам обоим глазья не выбили!

Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти

Шум из-за поворота нарастал, превращаясь в гул от множества бегущих в их направлении пар ног, звона железа, каких-то сдавленных криков. Джону и Шебену не нужно было переглядываться, чтобы сообразить, что они думают об одном и том же, и что спасением служит видневшаяся из-за крыш домов арка ворот, к которым так поспешно стремился Шебен. Мышеловка стремительно захлопывалась, и попавшие в нее грызуны опережали время, дабы успеть вырваться за пределы ловушки.
Стоять на месте было глупо, а потому спутники сорвались на бег, перепрыгивая через обгоревшие трупы и разбросанные тут и там балки домов. Когда их быстрый и краткий бег выбросил спутников на крыльцо дома, с которого открывался вид на лежащий далее Пятак, Шебен знаком затормозил всех и кивком головы указал на двух безумцев, идущих прямиком к сгрудившимся за баррикадой потерявшимся солдатам гарнизона.
- Холера! - ругнулся Дуглас снизу, от перил, быстро оценивая взглядом шансы их импровизированного отряда на успешный прорыв за пределы города. - Кровь и треклятый пепел! Дьявол! Дерьмо!
Арей Фэйтт неожиданно вытянулся:
- Это же Вардамир! - горячо прошептал он. - Вардамир!
Гул позади нарастал. Кто-то среди бунтующих, вероятно, вспомнил об оставленных охранять ворота защитников благородных цветов Империи.

- Куда?! Безмозглый! - альв рывком отшвырнул Фейтта в тень здания. - Быстро внутрь!
Перепрыгнув через перила, Шебен проскочил в дверь дома, у крыльца которого и притаился небольшой отряд. Имперские солдатики вряд ли смогут отбиться от беснующейся толпы, что как раз поднималась по улице и вот-вот должна была вывалить на Пятак, но утыкать стрелами праздно шатающийся сброд – это как раз плюнуть. Особенно учитывая, что некоторые из этого сброда, а именно альв с северянином, не выглядели особенно безобидно (способствовали брызги крови на одежде и оружии). Ещё немного и бравые имперские стражи будут вынуждены отбиваться от явно превосходящей по численности толпы местных, и участвовать в этом побоище Шебену ну никак не хотелось. Пусть перегрызут друг другу глотки, а потом видно будет. Маловероятно, что местные станут организовывать баррикады у ворот, этот сброд скорее пойдёт дальше крошить то, что ещё можно крошить в этом городе, и тогда уже можно будет пытаться выбраться.
- Посмотри, нет ли тут кого, - альв кивнул Джону, после чего бросил взгляд на остальных. – А вы - тихо! Переждём здесь…
Северянин поморщился, когда альв кивком головы отправил Дугласа осматривать внутренности дома. Ударом ноги отбросил перевернутое ведро, лежащее у самого входа, пригибаясь, вбежал в дом, обегая по дуге стол и рухнувшую на него балку, быстро заглянул на кухню, легко и проворно взбежал по ступеням, ведущим на обгоревший и обвалившийся, совсем как в таверне, второй этаж.
- Мы не можем просто отсидеться в стороне! - громким шепотом проговорил Фэйтт, тяжело садясь у почерневшей от копоти стены и, болезненно морща побитое лицо, на котором все еще были кровоподтеки, потирая левое предплечье. - Вивьен!
Девушка присела рядом с ним и, отняв руку, ощупала предплечье, а затем и всю руку.
- Это Вардамир! Во имя Порядка, мы должны держаться друг за друга!
- Видно, Вардамир был иного мнения... - без тени жалости, произнес Серж, выглядывая в дыру в стену, из которой можно было разглядеть идущих к заставе священника и его спутника.
До дома донесся окрик командира, но слова были неразборчивы, тонули в окружающих звуках, скрипах и накатывающем издалека оре ошалевших от крови альвов.
- И мало того... ааа!.. - зашипел Фэйтт, когда Вивьен резко сжала ощупываемую руку юноши. - Мы не можем оставить солдат на верную погибель... мы можем их предупредить, занять оборонительную позицию, или даже...
- Помереть мы можем, вот что, - фыркнул Виканти.
- Неужели ты думаешь, они сами не слышат этих воплей? Ещё как слышат и, что-то мне подсказывает, не будут нам рады. Вон гляди, твоего Вадрамира или как там его, тоже не спешат выпускать. – Альв выглянул на улицу, после чего добавил - Забейся в какой-нибудь угол и заткнись! Если из-за тебя нас здесь обнаружат, я тебя лично за шиворот вытащу наружу и прирежу, как «имперскую собаку». Может тогда эта толпа не сунется в дом и остальные, да и я сам, переживут этот день.
Решив, что Фэйт уже достаточно запуган, чтобы не подавать признаков жизни ближайшие минут десять Альв бросил взгляд на Дугласа, осматривающего дом. Похоже, всё было спокойно, кто бы здесь ни жил, он, скорее всего, уже мёртв.
- Отойдите от окон, лучше вообще спуститесь в подвал и тихо.
Толпа беснующихся горожан уже почти поравнялась с домом, и Шебен притаившись, наблюдал в узкий просвет между стеной и перекошенной дверью за Пятаком, на котором солдаты, похоже, уже видели приближающихся южан.

(Я и Father Monk)

- Так ить мы эта.... того... добрые люди, сжальтесь! Не погуби ваша милость - неся всю эту раболепную ахинею Багульник мелкими куриными шажками протаскивался и протаскивал за собой сейчас воспринимавшееся гигантским, тело Варадамира. И хотя священник перступал ногами в такт вожатому, точно в сложном куртуазном танце, легче от этого не становилось.
Но в негромкую какафонию изувеченного Пятака, где волнщик ветер, заправлял и дерижировал грамотно распределяя стоны, вонь, треск углей, чавкание самых голодных, а потому самых смелых бродячих собак, уже вплетались бравурные мелодии грядущего смертоубийства. Улюлюкание, дикие вопли и стук множества подошв, сплетались с визгом и шлёпанием, которое могли создать лишь сотни ног подошвами обделённых.
Командир может и хотел что либо сказать, но вперился взглядом в конец площади - туда, где как реки впадающие в море, стекались улицы Грузовая и Такелажная.
И Конрой Кобурн-младший избавленный от пристального внимания, не прекращая своего представления, всё ускоряя шаг двинулся со спутником к воротам.
И лишь когда арка производившее гнетущее впечатление могучего, но ослабевшего от отравы исполина осталась позади, Багульник поймал себя на том, что так и не выдохнул...

Отшельники
Вардамир, Конрой Кобурн

- Не погуби, ваша милость! - выл Конрой, удачно входя в образ побитого судьбой попрошайки, тащившего на себе умалишенного сотоварища, который свободную руку прижимал к телу, будто укрывая за потрепанной материей одеяние дорогую книги или украденный кошель с золотом.
Командир кусал нижнюю губу по старой привычке, как-то отстранено думая о двух еле переставляющих ноги нищих, будто это была парочка тараканов в дальнем углу комнаты и нужно было перебороть лень, чтобы встать и раздавить гадов сапогом.
А когда со стороны впадающей в Пятак улицы донеслись первые крики, спутать с радостными которые мог лишь глухонемой идиот, пускающий слюни у стены приютившегося рядом с разрушенной таверной дома, и то лишь потому, что оного огрели обухом топора, пробегая в первый раз мимо и неся красного петуха "зазнавшимся имперцам", то вся сдержанность командира испарилась с одним ударом сердца. Он как-то вяло отпустил оглоблю, за которую держался, поник, побелел лицом, спрыгнул с импровизированной сцены и... как бы опустил руку. Было ли это умышленным жестом или продолжало движение его тела, солдаты, и так еле сглатывая слюну от страха, не поняли, но оценили по-своему - как им и хотелось.
Рой стрел и арбалетных болтов выпорхнул из-за баррикад, в мгновение ока пролетев все расстояние от миниатюрного форпоста гарнизона до "отшельников". Стреляли неумело, не целясь, с дрожащими руками, но стрел и болтов было слишком много, а потому посечь цели им не составило особого труда.
Первым получил Вардамир, первым же и оценив жест командира так, как это, мгновение спустя, сделали солдаты, - он отпихнулся от Багульника, попытался было побежать в сторону, но одна стрела задела его за плечо, рванула за собой, разрезая одежду и кожу, а потом в ногу и куда-то в низ живота клюнули железные болты, бросили тело священника на мостовую, среди погоревших балок, заставив больно удариться головой об одну из них.
Вторым получил Конрой, мыслями уже бывший за воротами, но, увидев развитие событий, быстро пригнувшийся и пытавшийся ускользнуть с траектории полета железных вестников смерти. Его задело больше, но как-то поверхностно, оставив алые борозды. От боли потемнело перед глазами, захотелось изогнуться всем телом, а потом также резко сжаться в клубок, зарыться куда-нибудь в землю... если бы не последний болт, ударивший в плечо и метнувший Кобурна, словно пушинку, вслед за Вардамиром на землю.


Невольные спутники
Шебен, Джон Дуглас, Вивьен, Арей Фэйтт, Серж Виканти

- В подвал мы уже не спустимся, - произнес Дуглас, и, когда альв повернулся к тому, ударом ноги показал неподдающийся лаз. - Там уже занято. Курвина мать...
- Откройте! - скользнув к лазу, громко и горячо заговорил Серж. - Откройте! Мы своим, мы вас не тронем, во имя Кайла!..
- Голос не надорви, - бросил Джон, отходя. - В такие времена двери даже родной матери не открывают.
- Это то, что сделал ты, не так ли, Джон? - неожиданно спросил Фэйтт, глядя на северянина. - Не открыл дверь собственной матери, глядя, как ее рубят налетчики?
Дуглас посмотрел в глаза Арею, его губы расплылись в издевательской усмешке, и Монета уже совсем было хотел что-то произнести, как вскрикнула Вивьен. На площади солдаты выпустили заряды, скосив Вардамира и его спутника, словно пахарь сено.
- Дерьмо! - ругнулся Дуглас, прильнув к окну.
- Нет, Вардамир! Мы должны...
- Заткнись! - рявкнул северянин, посмотрел на Шебена, затем на пытавшегося говорить с засевшими в подвале Виканти, снова на альва. - Это наш шанс, альв. У них один лук и туча арбалетов. Можем успеть. На улицу, живо! И бегом к воротам, холера вас всех задери!

Вивьен хотела было что-то добавить относительно поведения Вардамира, того, что этот "друг и товарищ" каким-то образом пытался спастись из города альвов, не прихватив с собой никого кроме некоего нищего с улицы. Однако намерению этому осуществиться было не дано: началась стрельба. Тот самый предатель-Вардамир упал как подкошенный, а значит говорить о нём нужно было теперь либо хорошо, либо никак. И в подобных обстоятельствах - никак.
Конечно, девушка понимала, что не все, далеко не все, добегут до заветной цели. А кто добежит, тот может познакомиться со сталью имперцев у самой баррикады. Однако какое-то необъяснимое жгучее чувство гнало целительницу вслед за Дугласом.
- Забудь о Вардамире, он погиб, - неоджиданно резко бросила Вивьен Арею. - Бежим, бежим...
- Дура! - гаркнул в спину Вивьен Серж, но девушка не расслышала, устремляясь за Дугласом, быстро выпорхнувшим из дома и перепрыгивающим через перила.
Фэйтт рванулся следом, но болезненно сморщился, оступился и, вместо того, чтобы перепрыгнуть, как-то неловко упал и перевалился через перила, рухнув на землю под слабый стон. Замешкавшуюся целительницу Дуглас грубо и резко схватил за руку, рывком придавая ей скорости в беге, утягивая за собой, не оборачиваясь.
Арей приподнялся на четверенки, бросая полный отчаяния взгляд вслед девушке.
- Стой, Арей! - казалось бы, набор слов, но Джон должен был прекрасно понять, что целительница рвалась помочь бедняге подняться и потянуть его с собой. - Мы не бросим его...
В верности своих последних слов она не была уверена, ибо железная рука северянина тянула её вперёд и вперёд на баррикады.
- Пусти, пусти, - задыхаясь от быстрого бега, выкрикивала девушка, пытаясь высвободиться.
- Поздно, дура! - сквозь зубы прохрипел Джон. - Парень уже червей корми... а, холера!
Рука девушка, мокрая от выступившего пота, скользнула, вырываясь из хватки Монеты, и Вивьен, на мгновение потеряв равновесие, качнулась, почти упав, назад. Джон по инерции пролетел вперед, но затормозил, разворачиваясь и пытаясь поймать целительницу.
Но не тут-то было: Вивьен необычайно для самой себя быстро отреагировала, рванулась в направлении пытавшегося уже подняться на ноги Фэйтта. Первые шаги она преодолела на четвереньках, потом всё-таки встала на ноги, почти в один прыжок преодолела расстояние до парня, схватила его в охапку и потянула к Джону. Драгоценные секунды терялись, терялись...
- Дерьмо.
- Дьявол.
- Холера.
Никто из троих - Шебен, Джон и Серж - не сговаривался относительно того, как отреагировать на ситацию, но у всех вырвались примерно одинаковые фразы, имевшие целью лишь одно - выразить свое мнение относительно хлынувшей, подобно сильной волне, бросившейся на скалистый берег, толпе разноцветных и пестро одетых горожан, держащих в руках факелы и простейшие, обагренные кровью, орудия, ставшие в один миг смертоносным оружием.
Дуглас толчком в спину заставил Вивьен и Фэйтта бежать вперед, развернулся на носках сапог, в едином движении обнажая меч, поднырнул под удар вырвашегося далеко вперед дылды с шестопером, на лице которого застыла гримаса охваченного безумием от вседозволенности человека. Шестопер тяжело прогудел над головой северянина, Джон оказался позади альва, изогнулся и ударил снизу вверх, рассекая горожанина. Лицо альва исказилось, он подался вперед, увлекаемый собственным шестопером, выпустил оружие из рук и рухнул вниз лицом в землю, судорожно скребя ногами. Длинный разрез на его теле тут же начал исходить кровью, пропитывая одежду и создавая лужу вокруг горожанина, корчившегося в безмолвных муках.
- Вперед! - рявкнул Джон на Виканти, рванувшего, наконец, следом за остальными.
Над головами невольных спутников просвистели первые болты, пущенные из самострелов, наверняка отобранных у имперского гарнизона.
- Кровь и треклятый пепел, - как-то несвязно, хрипло ругался Серж, почти в два прыжка догоняя пытавшуюся тащить Арея Вивьен. - Брось его! Идиотка! Брось!
- Брось меня, Вив, - выдохнул на одном дыхании Фэйтт. - Спасайся...
"Дельная мысль, чёрт подери!" - подумалось девушке, однако сама бы она в более спокойной обстановке покраснела, поймав себя на подобной мысли. Вслух же юная целительница ничего не сказала, ибо дыхание и без того сбивалось, ноги наливались свинцом, а в лёгких разгорался пожар.
- Шевелись же! - прорычала Вивьен, не в силах даже разжать пальцы, сведённые судорогой от напряжения мышц и силы воли. Тень смерти застыла прямо за спинами отряда, но неожиданное упрямство вкупе с необоримым гуманизмом не позволяли девушке бросить на половине пути почти спасённого парнишку.
- Назад! Назад! - врезался в набегающих голос командира импровизированного форпоста, снова показавшегося над баррикадой. - Назад, курвины дети! На...
Голос прервался, командир зашелся странным, булькающим кашлем, схватился за горло и завалился назад. Кто-то из солдат закричал, кто-то, успевший перезарядить арбалет, выстрелил, не целясь ни в кого особо. Один из солдат, перепрыгнув через баррикады, бросился в сторону улицу, резко бравшей вверх и уходящей к подсвеченному огнями на стенах форту. В следующее мгновение за ним устремилось еще несколько человек, бросавшие оружие.
- Куда?! Назад! Назад, трусливые свиньи! - прорычал Дуглас позади бегущей Вивьен. - Дерьмоеды, паршивая гордость паскудной Империи, чтоб вас всех оглоблей!..
- Вардамир! Вардамир! - вновь прохрипел Фэйтт, неожиданно упрямо упираясь ногами. - Мы должны...
- Заткнись! - ударом ноги северянин отправил парня следом за уволакивающей его целительницей. В следующий момент Джон обернулся, чтобы оценить расстояние между ними и напиравшей толпой, скосил взгляд на приподнявшегося на локте Вардамира, глянул на его спутника и грязно выругался, резко изменяя траекторию движения.
- Какого дьявола?! - успел крикнуть Виканти, заметивший отступление северянина.
А потом на него налетела девушка, сбила его с ног, и все вместе они повалились на землю как раз в тот момент, когда один из имперских арбалетчиков выпустил по ним болт, пролетевший над упавшими и сбивший с ног одного из горожан.

Совместно с мастером

Он хотел сказать, что бежать прямо на арбалетчиков это глупость. Что не меньшая глупость бежать на них, когда за спиной толпа жаждущих крови смутьян, и даже слабая рана, заставившая остановиться, какой там просто неудачно попавший под ногу камень, и тебя в лучшем случае затопчут, хотя более вероятно будут долго и с наслаждением резать на куски. Шебен многое хотел бы сказать, но судьба распорядилась иначе, и альв только успел ругнуться, когда Монета, а за ним и Вивьен, рванулись из дома:
- Чтоб вас всех черти взяли! Проклятье!
Увернувшись от падающего прямо перед ним Арея, альв выскочил на улицу, чуть не споткнувшись об обгорелую балку, как будто нарочно оказавшуюся прямо у него под ногами, и ринулся вперёд к баррикадам имперцев, в любую секунду ожидая получить арбалетный болт под ребро от особо расторопного стрелка.
- Пусти, пусти, - сдавленный крик целительницы заставил Шебена на мгновение обернуться, бросив взгляд на отставшего Арея, и сбавить шаг. Как раз вовремя, чтобы заметить, что приближающаяся толпа южан уже почти их настигла и вот-вот смоет вместе с небольшой горсткой засевших на баррикадах солдат.
- Дерьмо! – сжал зубы альв, заметив, как Дуглас уже сцепился с самым прытким из горожан. Ещё немного и придётся иметь дело со всей этой бешеной сворой и тогда... Просвистевшие над головой болты заставили Шебена вспомнить, что толпа приближающихся кочевников не единственная их проблема. До баррикад оставалось всего ничего, и альв изо всех сил рванулся дальше, чтобы как можно скорее оказаться вплотную к стрелкам, не дать им снова перезарядить арбалеты. Шаг, ещё шаг, ещё один… прыжок. Сапог Шебена врезался в лицо одного из стрелков, уже укладывавшего тяжёлый болт в ложе взведённого арбалета. Паренек, у которого на подбородке была запачканная чем-то алым короткая бороденка, не успел толком сообразить, что произошло, когда на удивление удачный дар буквально смел солдата с места, отправив его на своего собрата по оружие позади.
Кто-то неуклюжий попытался ударить альва прикладом арбалета по скуле, но Шебен был слишком подвижен для столь медлительного движения. Зато альв совершенно позабыл - или не успел об этом подумать, - что казавшийся горсткой пред лицом набегающей толпы отряд имперцев значительно превосходил одинокого Шебена числом. И пусть далеко не все заметили его эффектное появление на баррикадах, зато лавировать меж плотно прижавшимися друг к другу солдатами было невероятно сложно. Даже подвижному и полному желания жить альву.
Отмахиваясь от насевших на него солдат, альв достал кого-то из них коротким ударом, перерубив горло, и кровь брызнула на лицо Шебена, попав в глаза. Левая рука увязла меж двумя солдатами - очевидно, один из них, не долго думая, просто схватился за нее, словно утопающий за бревно. Кто-то насел сзади, его потянули вниз, и пока Шебен слепо моргал, пытаясь прогнать кровь из глаз, один из имперцев изловчился ударить его в живот. Сильно, тяжело, чем-то явно железным. Воздух покинул легкие альва, и нагромождение балок и телег, на которых он так удачно танцевал несколько мгновений назад, резко устремились навстречу с его падающим телом. А потом тут же посыпались удары - ногами, руками, арбалетами...
- Пошли прочь сучьи дети, - Рычал Шебен сквозь сжатые зубы, пытаясь уклоняться от ударов сапог и прикладов арбалетов. Спасибо безмозглым имперским инструкторам, что не научили своих подопечных быстро добивать противника и сейчас альва просто избивали, а не резали мечами и не кололи копьями. Они даже не удосужились выбить из рук Шебена кинжал, от которого, впрочем, сейчас было мало пользы.
-Чтоб вас всех… - Из-за попавшей в глаза крови альв не мог видеть пинающих его солдат(хорошо хоть закрыть лицо и голову от неуклюжих ударов удавалось и вслепую) и пока последние не решили, что валяющийся на земле альв представляет меньше угрозы чем разъярённая толпа, уже начавшая осыпать наскоро собранную баррикаду стрелами, Шебену приходилось изворачиваться в безуспешной попытке избежать ударов. Наконец, вывернувшись и откатившись в сторону, альв избавился внимание бравых вояк уже успешно карабкающихся обратно на свой «пост», и сумел приподнявшись на локтях, наконец, рассмотрев что же происходит вокруг. Сплюнув на землю перед собой, Шебен поднялся, не ровно держась на ногах, и попытался как можно скорее убраться подальше, туда, где между баррикадами и стеной ближайшего дом, оставался небольшой проход.

Я и Father Monk

Больше всего в своей жизни Багульник боялся трёх вещей.
Когда был совсем маленький жутко боялся Темнохлопа - мать говорила, что это это говорящий кот с тараканьими усами и волчьим хвостом. Он сидит в тёмных углах и утаскивает капризных непослушных детей в своё царство Заподполье.
Сколько лет потом прошло, но даже став юношей, идя по тёмным улицам, нет-нет, а вздрагивал Конрой от сырого колючего страха, когда мерещились в темноте подворотни тараканьи усы монстра изобретённого мамой.
В это же время появился другой страх - Джастин Свороти-челюсть. Это был самый крепкий парень на улице - сын мясника, сам похожий на бычка, которых разделывал его папаша - покатый лоб, выпученные глаза, вечно жующий рот - толстые губы постоянно изгибались вверх-вниз, точно расжиревшие пиявки - смотреть было противно. Что у Джастина было человеческое, так это кулаки. Дрался и бил он так, что даже взрослые его боялись. Свороти-челюсть очень любил издеваться над тем кто меньше и тем, кто побогаче его папаши-мясника. Конрой Кобурн-младший подходил по обеим категориям. И с незавидной регулярностью был травлен, бит или осмеян, если у Джастина было хорошее настроение.
С тем страхом Багульник всё же разобрался - один пожилой альв показал несколько приёмов хитрой борьбы с невыговариваемым названием (почему показал - другая история) и Свороти-челюсть глотал песок орошаемый его же злыми слезами боли и унижения.
Так что тот страх остался в прошлом, как и выветрившаяся наконец боязнь Темнохлопа. А вот страх за руки остался. Как появился когда начал играть, так уже и не проходил.
И потому, когда Багульник падал на землю сметённый болтом и орал от боли, рядом точно стоял другой Багульник и лихорадочно перебирал незримыми пальцами мышца, сосуды, связки, суставы и нервы - буду играть?!
Буду?
Буду!
Боль затопила сознание и мир покраснел. точно ему стало стыдно...

Встреча
все представленные герои

Из-за багровой пелены Кобурн не видел возникшего над ним человека, не мог признать в размытом силуэте черты северянина, лишь крутился на земле от боли.
Джон схватил Багульника за шиворот, вздернул вверх, попытавшись поставить Конроя на ноги, но те не слушались, подламывались, безвольно повисая и роняя тело. Успев протащить Багульника буквально пару шагов, Дуглас вновь выругался, выпустил шиворот юноши и развернулся к наседающей толпе. Монета глухо зарычал, уходя от удара клевцом, отпихнул от себя как-то безумно кричавшего горожанина, у которого не получалось выдать ни одного членораздельного предложения, кроме безумного хохота, смешанного со слюной. Кто-то третий подскочил сбоку, ткнул Джона в плечо палицей, но северянин уже отклонялся, уходил гибким пируэтом, крутился на месте, изгибаясь всем телом... и разил. Снизу, сверху, сбоку, наискось и пыром, орошая брусчатку вокруг себя кровью и заполняя пространство воющими от боли альвами, пытавшимися зажать раны руками, вернуть внутренности на место...
- Вставай! - рыкнул Монета Багульнику, вновь хватая его за шиворот и пытаясь тащить за собой. - Вставай, холера тебя забери!
Конрой заковылял сам, все еще слабо видя мир вокруг себя. Они не успели уйти далеко - за ногу Дугласа кто-то ухватился, и, скосив взгляд вниз, северянин увидел искаженное гримасой боли лицо Вардамира. Священника что-то прохрипел, изо рта струйкой стекала слюна вперемешку с кровью, в глазах стояли боль и страх.
- Отцепись! - дернул ногой Дуглас, но Вардамир держался слишком цепко для умирающего человека, ежели он таковым являлся. - Сикрий на все твое потомство!..
Джон поддался направлению движения рук Вардамира и, вместо того, чтобы притянуть ногу к себе, ударил священника по лицу. Проповедник не успел сообразить, что произошло, дернул головой, выпуская ногу Дугласа... но было уже поздно - их снова догнали.

Кто-то уже лез на баррикады, заставляя солдат пятиться или разворачиваться и бежать, покидая свой пост. Один из альвов опрокинул арбалетчика, упал на колени над ним и с криком полностью безумного человека опустил шипастую дубину на лицо солдата, и еще раз, и еще. Крики имперца мгновенно затихли, сменившись на булькающие звуки превращаемой в месиво головы. Пытавшийся отползти в сторону Шебен сумел подняться на ноги, но на него свалилось что-то сверху, снова опрокинув альва. Из разорванного горла имперца фонтанировала кровь, брызгая на лицо, волосы, одежду, попадая в глаза и рот.
Вся местность оглашалась безумными криками, воплями, мольбами о пощаде и редким скрежетом металла.

Вивьен успела приподняться, но волна горожан смела и ее, бросив куда-то под телегу. Серж забился рядом, бледный и забрызганный каплями крови, почему-то закусывающий губу и держащийся за руку. Из глаз Виканти текли слезы.
Фэйтт пытался ползти, но кто-то наступил прямо на него, пригвоздив парнишку к земле. А потом он скрылся из виду, потерялся среди мельтешащих тел горожан.

Безумие захлестнуло Пятак, опрокинуло сопротивление имперцев, смело их, смешало, заколотило дубинами и палицами, превратив в кровавые клубки тел. И также неожиданно безумие и хаос сменились порядком, свистом и свистом сверкающих в свете пожарищ мечей. Кони перескакивали через баррикады, а всадники в темных имперских доспехах рубили с плеча, валя альвов, словно косарь срезает колосья хлеба.
Какое-то мгновение Пятак снова наполнился криками боли и ужаса, хлюпающими звуками врезающихся в тело мечей, а потом настала тишина.
- Сир Центариус, у нас выжившие! - крикнул один из конников, заметив выползающего из укрытия Викантия.

Откашливаясь и отплёвываясь от крови Шебен с трудом столкнул с себя труп имперца. Несмотря на боль от ушибов и ссадин, голова соображала. И даже, учитывая ситуацию, вполне ясно. Бравая имперская конница смела бунтующих горожан, раздавила,затоптала, и сейчас новоприбывшие стражи порядка собственно и устанавливали этот самый порядок. Что называется, самым радикальным образом.
Первой мыслью альва было — Надо линять! И как можно скорее. Почему-то очень слабо верилось, что эти вояки станут разбираться, был ли этот альв среди бунтующих или нет. Но идея так и осталась идеей по двум немаловажным причинам. Во первых альв был просто не в состоянии быстро скрыться. Несколько серьёзных ушибов(стражники пинали хоть и неумело, но от души) препятствовали быстрому бегу. Во вторых, нашёлся более удачный выход.
- Сир Центариус, у нас выжившие! - Конник точно не имел в виду стражников. Этих тут, хоть и изрядно потрёпанных но живых, трудно не заметить. Значит кто-то из спрятавшихся горожан или один из спутников Шебена уцелел и, что самое главное, не был сразу же пристукнут имерцами. А избитый, помятый и залитый, благо не своей, кровью альв был похож на кого угодно, но только не на бунтаря, которого надо успокаивать мечом. Тонкая накидка порвалась и потерялась ещё во время резни а ярко рыжие волосы теперь были пропитаны кровью и мели скорее грязно багряный оттенок. Плюс само то, что Шебен всё-таки попал за баррикады стражи(где в данный моент и находился), позволяло с определённой долей успеха уверять, что он был если не одним из защитников порядка и в Кей-Харбор, то по крайней мере законопослушным горожанином, во время погрома искавшим помощи у служителей закона.
Альв медленно, чтобы нет раздражать конников, приподнялся, ещё разок кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание.

Бывают моменты, когда во сне ты проваливаешься в бездонный колодец прошлого. Оно скалится плотоядной ухмылкой всех твоих огрехов, за которые тебе мучительно стыдно, или язвительно хихикивает, науськивая на тебя все сумбурные, но продирающие, как озноб, как боль зубная, страхи.
И тогда убегая изо всех сил, мучительно пытаясь вдохнуть ты в конце концов просыпаешься и с криком садишься на кровати. Мокрый от пота, с трясущимися руками, ты возвращаешься мир реальности. Это не приятно, но пережить сие можно.
Хуже, когда прошлое, разрывает тонкую пелену мира сна и яви и предстаёт перед тобой во всей красе своего саблезубого беспощадного оскала. И тут уже не проснёшься - кричи-не кричи. Некуда просыпаться - точно как некуда возвращаться.
И именно потому, Багульник очень надеялся, что лицо проступившее сквозь багровый туман, когда он уже летел по скользкой горке беспамятства - было просто неожиданным бредом...
Голова грозила расколоться, подобно старому треснувшему глиняному кувшину и явить миру неприглядное содержимое её.
Конрой Кобурн-младший, напрочь забыл, как он выглядел, до свидания с болтом арбалета, а потому пошатываясь поднялсся, озираясь ничтоже сумнящеся...
... и понял, что прошлое приподнимается на локте рядышком и недобро смотрит в его сторону, соскребая с лица коросту застывающей липкой крови.
Но ещё паскуднее было то, что настоящее тоже топорщило перья копий и подозрительно поглядывало на пусть и безобразного, но судя по всему не самого либерального к власти горожанина, ибо такие уроды. всегда первые крикуны.
Настоящее, крепче сжало пальцы солдат на полированно-блестящих древках

Серж Виканти поднял вверх руки, подобострастно наклоняя голову и содрогаясь всем телом при всхрапах боевых скакунов, что били землю копытами и трясли гривами. Казалось, коней нисколько не трогает запах смерти и крови и гудение пожарищ вокруг.
Один из имперцев - тот самый, что первым увидел выжившего, - подъехал к Сержу ближе, объезжая его вокруг и крепко сжимая рукоять окровавленного меча, чтобы, если вдруг последует приказ, мгновенно ткнуть Сержа оружием под ключицу.
Другой конник, расстегнувший ремень крылатого шлема, медленно стянул его с головы, вытер пот со лба тыльной стороной ладони, затянутой в рукавицу. На лице солдата виднелся короткий, будто от неточного удара стилета, шрам под левым глазом, подбородок и виски украшала недельная щетина. Названный Центариусом человек оперся о луку седла и собирался уже что-то сказать, вглядываясь в Сержа, как его окликнули с другой стороны баррикады:
- У нас еще один! Будто из глиняной печи прямиком, сир!
Шебен понял, что говорят про него - конник, бывший прямо напротив него, поднял руку, привлекая внимание своих собратьев по оружию. Полукруглый шлем не прятал лицо, и взгляд бледно-голубых глаз впился в альва, но очень быстро подозрение, явно читавшееся в этом взгляде, растаяли и исчезли - Шебен видел, что солдат не признал в нем возможной опасности, не заметил не по-имперски длинных волос и просторных, хоть и порванных во многих местах, одежд.
Центариус перегнулся и сплюнул на землю, приподнялся в седле, осматривая Пятак и вслушиваясь в звуки города. Затем, словно потеряв интерес к выжившим, махнул рукой:
- К обозу их! - приказал он. - Всех. И возьмите эту срань Господня, - пренебрежительный жест указал на выживших защитников баррикады, - что потолковее, нашим парням лишний меч не помешает. Энгельс, Рихмар, будете вести. Остальные - в клин! Юлиус, обстановку!
Круживший вокруг Сержа конник толкнул юношу ногой, направляя того за баррикаду.
- Вперед, живее!
Виканти споткнулся, встретился взглядом с Вивьен и, на удивление, протянул ей руку, помогая ей выбраться из-под телеги. Конник позади них осклабился, но промолчал, не позволяя коню стоять на одном месте.
Джон, под пристальными взглядами солдат, перекинул одну руку Конроя через плечо, помог Багульнику подняться, хоть тот и слабо держался на ногах, потянулся за мечом.
- Эй-эй! - один из солдат баррикады, сохранивший присутствие духа и умение соображать, выступил вперед, уже вооруженный секирой на длинной рукоятке. - Чавой-то энто ты удумал, а? Ну-ка, без глупостей!
Он отпихнул ногой меч подальше от Дугласа, затем поднял его с земли, осматривая высеченные на лезвии руны.
- Шагай давай! - прикрикнул имперец, пропуская рукоять секиры сквозь петлю на поясе и получше перехватывая найденный меч.
Северянин не ответил, мрачно глядя на солдата, но подчинился, потянув за собой Багульника.
Спустя пару мгновений невольные спутники, которых вел Шебен, и Вардамир с Багульником оказались в одной цепочке людей, подгоняемых двумя конниками и выжившими защитниками баррикады. Пройдя последние метры, отделявшие их от заветных, столь желанных ворот, путь к которым лежал сквозь дым, огонь, кровь и безумие охваченных восстанием улиц южного города, воссоединившиеся спутники, еще не все и не до конца верящие в свою удачу остаться в живых, неожиданно для себя вновь ощутили чистый воздух, не перемешанный с гарью и дымом, и погрузились в темноту ночи, что была рассеянна огнем, захватившим приземистые здания Кей-Харбора. А после краткой переклички двух конников с кем-то в темноте они вдруг оказались в достаточно длинной цепи прибившихся друг к другу людей. Многие держали узелки или коробы, куда, вероятно, они успели побросать самое ценное, что нашлось в их домах, одежда их была испачкана копотью или кровью, порвана, на лицах читалось или заставляющий тупеть страх, или усталость. Судя по царившей меж ними относительной тишине уже не оставалось сомнений, что эти люди, так же как и выжившие на Пятаке, избежали смерти, успев выскочить из горящего города в холод ночи. Беженцы. Те люди, которые не относились к альвам Кей-Харбора, а потому были обречены на смерть от толпы.
Эта цепь людей, вдоль которой крутились конные имперцы, поторапливающие беженцев, тянулась на северо-запад, как сумел заметить Шебен, первым достигший линии беженцев.
- Живее, живее! - крикнул тот конник, что встретил Виканти - Рихмар. - Вы в безопасности, так шевелите своими задницами! Ну!
Двое из защитников баррикады, те, что были в худшем состоянии, нежели их остальные товарищи, помогали идти Вардамиру и бледному Фэйтту, который держался за бок, болезненно морщась и припадая на одну ногу.

В ишгре в ножички, да вобщем-то в любой мальчишеской игре это называлось "кому ах, а кому и швах". И вроде везёт тебе, и тащит тебя на незримом аркане добрая фея, пока не замечает чего-то такого, что только феям и ведомо и не бросает аркан. И катишься ты, дурак-дураком вниз с горушки не добравшись каких-то метров до вершины. Или стоишь посреди пустеющей улицы в вечерних сумерках и не веришь своим глазам - ложится твой ножичек на песок, точно солдат сражённый стрелой, а ножичек соперника втыкается в землю, подобно флагу завоевателя и утекают песком сквозь пальцы все твои детские сокровища.
И скажи кто-нибудь Конраду Конрою-младшему, что пойдёт он в одной цепи с Джоном Монетой...
А чуть впереди сутулил спину священник, который собственно и поставил его в эту цепь... Ах, леди Удача, леди Удача, как необычны дары твои... А ведь новая "Ода Алисии", посвящённая жене начальника порта была уже почти готова...

Конники, похоже, не особо уделяли внимание выжившим. Никто даже не обратил внимания, что один из кинжалов альва по-прежнему остался в ножнах, хотя второй так и потерялся где-то на Пятаке, вполне возможно застряв в чьём-нибудь теле. Добыв какую-то тряпицу, Шебен кое-как сумел оттереть с лица начавшую засыхать кровь, но волосы и одежда все так же сохраняли тёмно-бордовый оттенок (и наиболее вероятно сохранят его до ближайшей реки), от чего большинство беженцев из колонны сторонились Шебена. Прошагав некоторое время вместе со остальными выжившими из Кей-Харбор, альв, наконец, смог обнаружить хоть кого-то из своих прежних спутников. А именно Дугласа, что странно, тащившего какого-то паренька.
- Ты где это подобрал, Северянин? - альв поравнялся с Дугласом. - Не заметил, ещё кто целый ушёл?
Дуглас смерил Шебена взглядом, в котором было мало дружелюбия или жажды общения, но все-таки он произнес:
- Все.
К Джону подошел человек в распахнутом потрепанном и слегка рваном бело-алом балахоне с короткими рукавами, под которым виднелась запачканная засохшей кровью белая рубаха. На груди у человека висел потемневший от времени медный дракончик на цепочке.
- Я могу помочь, - устало произнес змееборец, оценивающе глядя на Конроя. - У нас есть свободные носилки.
- Как удачно, - излишне саркастично отозвался Джон, но змееборец не обратил внимания, принял Багульника и, помогая тому идти, ушел вперед, к голове колонны.
- Нас будут допрашивать, Альв, - принимая манеру Шебена называть друг друга по месту жительства, произнес Монета. - Ты об этом уже успел подумать?

Кобурну помогли улечься на носилки, и змееборец сунул ему под нос какую-то откупоренную склянку:
- Нюхай, - убаюкивающе отозвался он. В его голосе было столько доброты и желания помочь, что Конрой подчинился, втянул воздух носом, и терпкий запах, идущий из склянки, теплом растекся внутри головы. А потом неожиданно это тепло стало становиться жаром, все сильнее и сильнее, пока, наконец, что-то острое не кольнуло изнутри в самую макушку, приводя Багульника в сознание, выкручивая все его тело в спазме, ощупывая каждую конечность на наличие царапины и увеличивая эту боль в десятки, сотни раз. Никто бы не выдержал. И Конрой закричал.
- Терпи, - тот же голос, далекий, отчужденный. Кто-то пытался его держать, но боль выкручивала все тело, вонзая одну иглу в макушку за другой. - Терпи.
А потом эта боль отступила, отхлынула, словно волна в отлив, обнажив скалы спокойствия. Все тело обмякло, расслабилось, в голове слегка шумело, но, на удивление, Багульник сохранял здравый рассудок, воспринимая каждое слово вокруг. Лишь только руки и ноги шевелились как-то излишне медленно, нехотя.
- Множественные ранения от болтов и стрел, большая потеря крови... - быстро говорил идущий рядом змееборец другому. Второй достал ножницы и разрезал одежду на Конрое, дабы добраться до ран.
- Выживет, если на то будет воля Кайла.
- Настойку мелиссы?
- Что-нибудь посильнее. И дай ему еще обезболивающего.
Первый змееборец, тот, что помог Конрою добраться до носилок, склонился над Багульником, улыбаясь. Его молодое лицо, гладко выбритое, слабо гармонировало с улыбкой, ибо в глазах читалась усталость. И странная пустота.
- Все будет хорошо, - сказал он. - Нюхай.

- Я не могу больше, - прохрипел Фэйтт. Его нога подкосилась, он почти упал, если бы не подхвативший его имперец.
- Шагай! - как-то странно произнес солдат, так и не решив, стоит ли это слово гаркнуть, или произнести ободряющим голосом. - Шагай, парень!
- Я могу ему помочь, - неожиданно произнесла Вивьен. - Я могу.
"Он вернулся за мной, тогда, в дыму и гари. Вернулся, хотя прекрасно знал, что проиграет, что не совладает с обезумевшими мародерами. Вернулся, меняя свою жизнь на мою". А сейчас ему нужна была ее помощь. Ее, Вивьен, помощь. Целительницы, адепта магии Жизни, которая не замечала этого бледного паренька с грустной улыбкой. Которая была слишком испугана происходящим или увлечена Джоном. Тем Джоном, что их предал, что грубо тянул их сквозь огонь. Вернулся ли бы Дуглас за ней, зная, что проиграет?.. Или уже возвращался?
Она отбросила эти мысли, как ненужные сейчас, махнула рукой солдату, чтобы он положил Фэйтта на землю.
- Я смогу, - сказала она, глядя имперцу в глаза, стараясь не замечать его непонимающе-скептичный взгляд.
Вивьен присела возле Арея, почувствовала его хватку на своей руке:
- Вив... не надо... сэкономь силы на... на более важное... - прохрипел юноша, но она мягко убрала его руку со своей, обхватила ладонями виски Фэйтта.
И позволила Силе хлынуть сквозь ее ладони в Арея, проникнуть в его голову, успокоить, утешить, расслабить. Она почувствовала волну нежности к Фэйтту, что захватила девушку, раздвинула барьеры, позволила бурлящей, стремительной Силе снести все преграды на своем пути.
Имперец охнул, чуть отступил в сторону, увидев, как из-под ладоней Вивьен струится свет, набирающий силу, охватывающий тело Фэйтта, затягивающий разрезы.
- Холера... - прошептал солдат.
Мгновение спустя, когда девушка, тяжело выдохнув и осев, убрала руки от Фэйтта, Арей успел быстро сесть и подхватить падающую Вивьен.
- Магичка... магичка!

(совместно с DarkElf)