Танкетки уверенно прикрывали отступление остатков, даже скорее сказать ошметков первой орденоносной дивизии, которая в первые мгновения сражения потеряла едва ли не половину личного состава, а после сократилась еще как минимум на треть. Теперь оставшиеся в живых, больше частью раненые, отходили за холмы, надеясь, что сумеют перегруппироваться для отпора врагу.
- Сколько нас осталось? - Спросил Карл у капитана Маира.
- Не больше шести десятков, а этих сволочей за две сотни!
- Сюда бы Шварцкопфа и наших ребят, что остались на Ц’Эдва!
- Что с ними теперь будет?
- Лучше даже не спрашивай - хорошо, если бежать сумеют!
Пулеметная очередь из танкетки выкосила отряд цосназовцев в шесть человек - их изрешеченные тела рухнули на землю, отброшенные силой выстрелов, но затем земля содрогнулась, а сама танкетка подлетела, трижды перевернувшись в воздухе и рухнув бесполезной грудой металлалома. Вдали, позади наступающих отрядов церковников показались танки.
- Похоже нам конец, - проскрежетал Карл, поудобнее перехватывая винтовку. - Бронебойные есть?
- Все что было осталось в лагере, спешно ж отступали...
- К черту, отводим танке...
Еще один снаряд разорвался буквально в сорока шагах от них, оглушив обоих говоривших и превратив в кровавое месиво нескольких не столь удачливых солдат. Последняя танкетка медленно стала спускаться со склона.
Вензел данЛей наблюдал. На юге он представлялся как "мастер Холода" - коим и был. Того, что обучался еще и работе со Стихией Воздуха и того, что Лед близок Воде, обычно не уточнял... нужно же иметь некоторые козыри? Которые сейчас и пошли в ход, в сочетании.
Цосназу стало куда труднее продвигаться – земля превращалась в жидкую грязь: результат удаленного воздействия Воды. Целенаправленно мешали воинам и маленькие рои-мороки, возникавшие то там, то тут.
"Танки грязи не бояться!" Таков был лозунг машинного отделения цосназа, и они действительно ее не боялись, хотя двигались все же заметно медленнее, но все же гусеницы, дюйм за дюймом, преодолевали расстояние до холмов, за которыми решил укрыться Карл со своими людьми. Иногда пушки с грохотом изрыгали из себя снаряды, по навесу падающие за холм, порой обрывая жизни воинов Мацумбахера, а затем...

Н3 на позиции. Мил-Йол и Барбл в самовольной отлучке.

Поручик подкинул дровишек в огонь и пожаловался потирающему руки тьютору:
- Есть хочется.
- А теперь? – спросил спустя минуту Мил-Йол.
Барбл прислушался к собственным ощущениям.
- Да, так лучше. Как вы это делаете?
- Считайте это внушением. Основные инстинкты подавлять просто.
- Намного проще чем то, что вы вытворяли в нашу первую встречу?
- Даже сравнивать не стоит. Тогда я работал на пределе способностей и все равно, с вами не справился. Впрочем, меня создавали для иных целей.
- Я не совсем понимаю, - признался Барбл. – Вот вы мне рассказываете, что Радога пытался взрастить поколение умных, добрых людей и у него почти это получилось. В чем же тогда проблема?
- Был один побочный эффект… Вернее, их было несколько. С десяток мальчиков сошли с ума, у двоих сознание вообще угасло. С девочками было проще, у них выявили только один побочный эффект – вместе с повышенной восприимчивостью усвоения знаний, у них развивалась эмоциональная сверхчувствительность, позже ее назвали Спектром чувств. После смерти Радоги опыты над Спектром было приказано продолжать, а вот создание вундеркиндов свернули.
- То есть? Стране больше не нужны были выдающиеся ученые, врачи, учителя? – спросил Барбл.
- Наверное, нужны, - пожал плечами Мил-Йол. - Но не так сильно, как непобедимая армия. Вы даже представить себе не можете, какие возможности это открывало, а вот кто-то из властителей понял изначально и приказал работать не покладая рук.
- Да ладно вам, - усмехнулся Барбл. – Что такого в этой сверхэмоциональности?
- Способность улавливать эмоции собеседника. Улавливать, подавлять, подменять, внушать. И это только верхушка айсберга. Я сейчас вам расскажу… только вы не перебивайте…
Барбл сглотнул. По голосу тьютора он понял, что услышит сейчас что-то плохое. Что-то постыдное или страшное. Что-то противоестественное.
- Была так называемая экспериментальная группа «красного спектра». Двадцать подростков, все девчонки. Их натаскивали на изоляцию чувств. Они должны были поглощать все негативные эмоции людей, с которыми у них был контакт. В рапортах писали об отличных результатах – достаточно было всего лишь дотронуться до одной из девочек, как устанавливался эмоциональный коридор. И вот однажды, их вывезли на передовую и провели через строй штрафников, а затем штрафной батальон пошел в бой. Солдаты сражались как одержимые. Не чувствуя боли, они как зомби бросались на врага, смертельно раненые, изувеченные, с небьющимися сердцами, но продолжающие сражаться штрафники громили войско неприятеля. А тем временем, в бункере неподалеку умирали девочки. Умирали страшно, в жутких мучениях, от эмоционального катаклизма, от переизбытка чувств. Они даже не могли этому сопротивляться, ведь способности были у них в крови. Их было двадцать. Не выжила ни одна. Зато рапорты пестрили сообщениями о полном успехе. Ну а то, что начальник группы «красного спектра» и оба его заместителя скончались в тот же день, сочли удачной разменной фигур. Знали, что это наша им месть, но записали инфаркт и закопали. Если бы мы могли уничтожить записи! Все данные этого страшного эксперимента! Но мы не могли… Мы были способны только на такую вот жалкую месть.
Они долго молча курили. Барбл и Мил-Йол, который выглядел сейчас еще более несчастным. А потом тьютор продолжил рассказывать:
- Много чего было, сейчас не хочу об этом рассказывать. Да и вообще не хочу. Скажу о церковниках. Им поручили создать особый бронекостюм. Долго они его делали… Там сложность была в автоматике, но о том позже. Начальство решило вооружить способностями детей Радуги профессиональных военных. Чтобы эксцессов не было. Детей посчитали неблагонадежными и правильно посчитали.
- А как же обычный человек может получить такие способности? – спросил поручик. - Вы же сами говорили, что там гипноизлучение и химиотерапия практически с пеленок нужна.
- И до этого додумались, скоты, - ответил Мил-Йол. – Из крови ребенка… хотя, мы тогда уже сильно повзрослели… научились делать препарат. Назвали «Спектр». Если сделать инъекцию обычному человеку, то он на короткое время получал определенные способности. В моторизированную броню установили резервуары со Спектром и долго-долго думали над автоматикой. Полуавтоматические резервуары с инъекциями подавления, внушения страха или ярости пилот БК мог активировать по мере необходимости, а вот автоматика у них так до конца и не вышла, хотя, при ранении или контузии там, пилота реанимировало. Вообще, если бы у них все получилось, это была бы чудовищная сила.
- А что именно у них не задалось?
- Мы. Дети Радуги. Мы пошли против своих создателей. Хотя, какие они к черту созидатели!
- И что же случилось?
- Не хочу я даже вспоминать, как это было. Скажу вот что: на данный момент записей по экспериментам над детьми Радуги почти не осталось, по тем крохам, что уцелели, эксперимент не повторить, а из людей, способных пролить свет на эти разработки, насколько мне известно, выжило трое.
- Один из них вы, - предположил Барбл.
- Да. Я один из подопытных. Но меня не стоит опасаться, эта информация умрет со мной.
- Стоп. Я понял… Мацумбахер?!
- Да. Техножрец Отто. Возможно самый опасный человек в Тиресканне и мой личный враг, которого я поклялся…
- Что?! Ушам своим не верю! – воскликнул Барбл. – Я не представляю вас в роли убийцы.
Мил-Йол злорадно улыбнулся.
- Для чего, по-вашему, я все это сейчас рассказываю?

E6-C4

Как говорилось в одной старолиссенийской пословице - из огня, да в полымя. Точнее, из царства песка в царство топей и болот. Когда отряд Нэи перебросили в пыщущую жаром пустыню Цэво с`Эмь парни и девчонки лишь перебрасывались шуточками да бросали мрачные взгляды на командира, но теперь же... "Как бы не было открытого мятежа", - с тервогой подумала девушка, буквально кожей ощутив буравящий насквозь ее затылок взгляд Дикона. На второй день пеехода через эту не очень-то дружелюбную землю дела у Нэи пошли еще хуже.
- Какого черта?! - Сильфит, обычно сдержанная, теперь бшевала, словно полноводная река в период дождей, снося все на своем пути. Ее ящер, резко прыгнув вперед, обогнал раптора Нэи, но поплатился за это тем, что едва не увяз в трясине по самые икры. Кое-как выправив скакуна, Сильфит повторила свои слова, ничуть не понижая тона.
Раптор Нэи взбешенно ударил хвостом по земле - хозяйка и госпожа приказывала ему идти вперед, значит он пойдет, невзирая на препятствия. Пусть даже у этих препятствий клыки и когти ничуть не меньше, чем у него самого. Глаза холоднокровного существа мигом налились кровью, и Нэе стоило большого труда удержать его на месте.
- Ты соображаешь, что делаешь?! Запасных тварей у нас нет, хочешь идти до базы пешком?!
- Лучше идти пешком по городу, чем ехать верхом по болоту.-парировала Сильфит.
- Ну так отправляйся!, - вспылила было в ответ командир, но затем вновь взяла себя в руки. Неужели простой дождь способен лишиь тебя всего боевого духа?
-Дождь - нет. А вот это - да,- с этими словами девушка откинула капюшон, продемонстрировав лицо, сплошь покрытое волдырями.
- И ты молчала?!
- Величайшей нет дела до наших поблем, пока мы не упадем под лапы ее скакуна, разве не так? Желательно, бездыханными - а то с ранеными столько мороки.
- Привал!-зычно скомандовала Нэя, спешиваясь. Угораздило же тебя...с твоими...Черт! И пропали бы в Бездну эти крвососущие пиранисы... Чуящие кровь на расстоянии скотины..
Только сейчас Нэя поняла, почему застенчивая Сильфит молчала столько времени.
- Разбиваем лагерь! Я сама займусь пострадавшей.

Белая пешка на бедва. Без хода.
(с Сейденом)

Безлунная ночь – ночь совершенно особенная.
Волшебная, пограничная ночь.
Если встать на зубец стены, на самый краешек, чтобы носки ног загибались за грань камня, то можно слиться с темнотой, раствориться в ней, ведь не видно ничего, темнота сверху и снизу, со всех сторон, и внутри – тоже темнота. Черные крылья подхватывают под руки – не прыгай, лети – один шаг, и лети, все ли равно, вверх, вниз, нет ни верха, ни низа, есть только Темнота.
Указательный палец охвачен тонким ободком кольца. Предала друга, предала товарищей, предала короля. Кто теперь твой король?
Ночь оборачивает тело мягкой плотной тканью. Зачем спать, если один шаг, один полет – и можно проснуться?
«Проснуться? Как проснуться, когда ты даже не спишь. Нужно заснуть. А как заснуть, если вокруг столько всего твориться?
Безлунные ночи удивительные. Ты не полагаешься на свои глаза, ты слышишь звуки, чувствуешь ток жизни, чувствуешь и не боишься, что эти глаза тебя обманут. Не смогут, не порть эту ночь памятью, просто пройдись. Будь тем, кто ты есть. Долг? Не тебе о нем судить. Оставь это тем, кто может, имеет право карать и миловать, ты всего лишь ты. Убийца или девочка? Кем ты хочешь быть? Кем ты можешь быть?»
Кольцо было холодным и тяжёлым. Словно немой укор той, которая не может справиться со своими чувствами.

Проснуться от жизни
Капельку света впустить под ресницы
И снова заснуть.

Раскинула руки, принимая на себя эту ночь, ни лучика нет, чтобы обозначить её границы, значит, и границ нет никаких. И можно уронить себя на руки темноте.
Голос внутри словно был своим, перетекая по венам теплыми струями, но что-то все же фальшивило узкой металлической стружкой, цепляясь за чувствительные стенки сосудов. Пройтись? Да, пожалуй. Она села, незряче проверяя под собой камень белыми ладошками. Маленький лоскуток кожи вокруг пальца не чувствовал холодной глади камня. Синко поморщилась. Избавиться от кольца не получилось. Может быть, получится избавиться от пальца?
«Убежать? Куда бежать? От чего? От себя? Шагнуть за край и полететь? Куда? Мы можем летать лишь вниз. И что будет после полета? Возвращение. Мы уже не погибнем. Просто не погибнем, пойми.
Ты разберешься, со временем, во всём. И сама почувствуешь, что прошлая жизнь уже не подходит для тебя. Мы меняемся, все и всегда. Даже не будь кольца, поступала бы ты иначе? Вряд ли. Тебя не ждут ни на юге, ни на севере, но та сторону, к которой обратишься, примет в себя и станет твоим домом. У тебя есть жизнь. Есть сердце и чувства. Ничто не изменится от того, если ты положишь их на алтарь. Но многое, если позволишь им быть».
Почему-то вспомнилась солнечная лиса Саяра, и сразу же – ледяной лис, мора`н, противоположные до несовместимости, похожие до зеркальности. Как там они?
Тебя не ждут ни на юге, ни на севере. Но, возможно, на востоке… На востоке, где горят синие звезды Лисьей Лапы, где, по легенде, хранятся древние знания, где рождается каждое утро новое солнце?....

(Вместе с Соуль)

Парубки, северная железнодорожная станция, осталась за спинами путников. Где-то вдалеке прощально загудел паровоз, уезжая на запад. Вокруг тропинки покачивались на ветру кроны берез и сосен. Они с Феруней были единственными пассажирами, вышедшими здесь. Да и сами Парубки представляли собой позабытую всеми станцию. Сторожка, пара домиков в отдалении – вот и все признаки обитаемости.
- А вы пойдите-ка по дорожке вона той, - молвил невзрачный обитатель сторожки. – Тамоче другое селение, глядь и лошадки у их есть. Зосим недолече. – И принялся что-то беззвучно бормотать.
Король пожал плечами, посмотрел на Феруней:
- Идти надо. Я постараюсь быстро. Ты со мной или подождешь здесь?
- Куда идти? – склонила голову набок библиотечная – мелькнул в глазах едва заметный испуг.
- Лошадь, повозка. Нам нужно средство передвижения, - терпеливо объяснил он девушке. – Иначе мы не доберемся до города.
Феруней покачала головой и снова подняла взгляд, объяснила терпеливо, как маленькому ребенку:
- Куда ты идешь?
Её спутник кивнул сначала в сторону леса, в котором терялась тропинка, затем на деда, что успел уже отойти от короля и Феруней прочь.
- В соседнюю деревню. Старик сказал, там будут лошади. Иначе мы здесь застрянем.
- Я пойду с тобой. Они плохо на меня смотрят, - Феруней указала подбородком в сторону одного из домов и уцепилась за руку короля.
Так они и шли по тропинке, сопровождаемые лишь хрустом веточек, шелестом листьев и травы, стуком дятлов да порой птичьими криками. Лишь один раз где-то в зарослях, с правой стороны от короля кто-то зашевелился, заворочался, а потом начал удаляться. Зверь мелькнул в просвете листвы на возвышенности и окончательно исчез.
С этого момента лес принялся редеть, впереди показалась хижина. И его величество с облегчением вздохнул. Признаться, всё это время его грызло беспокойство. Ведь «зосим недолече» могло оказаться как в часе пути, так и в целом дне. Но делиться своими мыслями с девушкой он не стал.
Они вышли на отшиб деревни и остановились. Определенно, лошади здесь явно водились.
- Тебе какой из домов больше нравится?
- Тихий, - неопределенно пожала плечами библиотечная – видно было, что девушка давно устала от дороги; ей хотелось спокойствия и немой, но достойной компании книг.
- Хорошо.
Король выбрал не самый богатый дом, во дворе которого он разглядел двух пегих кобыл. Хозяин, коренастый, с густой черной вьющейся бородой не стал спорить, согласившись подвести путников до Денебдейла. Нет, продать ни в коем случае да и одних отпустить отказался, но подвезти согласился.
Вёз он неспешно, повозка несильно покачивалась, лес, а затем и начавшиеся после него поля действовали умиротворяющее. Одним словом, его величество сморило.
Феруней свернулась рядышком и затихла, мечтая только об одном: оказаться хоть в какой-нибудь библиотеке.


Неизвестно сколько часов прошло, пока они не проснулись. Повозка подъезжала к городу, в котором что и было всего в единственном числе. Одна библиотека, одна муниципальная баня (частных, правда, хватало), суд, он же дом совещаний, один приличный постоялый двор (имеется в виду именно приличный) и так со всем остальным. Даже безумный изобретатель – и тот на весь Денебдейл нашёлся один-единственный. Летин.
Первое впечатление короля от встречи с этим городом создало двухколесное чудо, проехавшее мимо повозки. Причем заднее колесо чуда оказалось много больше переднего. Восседавший на сей конструкции джентльмен имел вид весьма уверенный в себе. Он помахал нашим путникам рукой и снисходительно улыбнулся. Принялся работать ногами, крутя педали, набрал скорость и укатил прочь.

Ечеты Ре
(окончание)

Затем огромная фигура показалась из-за склонов, хотя еще до того, как цосназовцы увидели Бронекостюм, они услышали лязг шагов. Оказавшись на вершине холма, исполин поднял руку, обводя ею поле боя - свинцовый град накрыл церковников, расшвыривая окровавленные тела и высекая из остатков стен каменную крошку. В ответ загромыхали танки, однако ни один снаряд так и не достиг цели - фигуру техножреца окутало светло-синее сияние, принявшее на себя удары снарядов, и взрывная волна плавно обтекла бронекостюм.
Мацумбахер поднял вторую руку, направив ее на танк - с грохотом вылетевший снаряд оторвал боевой машине башню, оставив платформу медленно продолжать движение вперед.
В магический фон незаметно вплелся еще один поток - к зачарованию на доспехах Мацумбахера. Снимать чары, пусть даже и свои - дело нелегкое... а вот подбавить им силы - совсем наоборот. Лишняя энергия "Зимнему Доспеху" не помешает.
Одновременно Вензел коснулся кристалла связи под одеждой, создавая нить между собой и Мацумбахером. "Удачи в бою, - невозмутимо пожелал маг. - Потом нам стоит обсудить создавшееся положение".
Погасив связь, взглянул на Саяру.
Оставшиеся два танка выстрелили вновь, а несколько особо ретивых цосназовцев бросились к Мацумбахеру, сжимая в руках гранаты - большая часть добежать не успела, но несколько все же сумели бросить смертоносный груз прежде, чем пули наделали в них дырок. Холодный щит принял на себя большую часть урона, однако на блестящей броне все же появились вмятины, а сам жрец покачнулся, после чего выстрелил еще одним снарядом, но уже не столь прицельно - взрыв вспыхнул возле танка, разворотив гусеницу. Машина остановилась...
- Уходим, - на эти слова девушка молча вцепилась в кисть мага и закусила губу. данЛей уверенно заметил. - Он справится со всеми противниками.
А сражение продолжалось - цосназовцы, словно одержимые, лезли на техножреца, закидывая гранатами и заставляя отвлекаться, покуда танки продолжали стрелять. Однако в этот миг из-за холма выехала последняя танкетка, на ходу давящая и сбивающая церковников, а затем, разогнавшись, врезалась в бок ближайшего церковного танка - прозвучал еще один взрыв: экипаж подорвал боезапас, уничтожая вражеский танк.
- Он здесь все разнесет!.. - лиса, прибавляя шаг, споткнулась, когда над головой снаряд расшиб стену. Крошась, она осыпала левый бок каменной пылью. – «Крион» у лаборатории!
- Тогда идем к ним, - мгновенно сориентировался Вензел. - Щит я поставить смогу.
В последний раз окатив поле битвы пулеметной очередью, Мацумбахер медленно спустился с холма - преследования он не опасался, поскольку последний танк был лишен возможности передвигаться. Карл с перевязанной рукой тем временем собирал остатки дивизии для последнего рывка: прочь из города. Тальку повезло меньше - один из снарядов буквально разорвал его на куски.

Казалось, что это было давно - настолько давно, что руки, наверное, отвыкли уже от винтовки, пальцы забыли, как нажимать на курок. Как убивать.
"Не смотреть в глаза". Лис вдохнул глубже. Однажды ему довелось видеть, как добивают раненую лошадь... Человек, который убил животное, никогда больше так не поступит - если перед тем, как убить, посмотрит своей жертве в глаза.
Лис совершенно точно знал, что не смог бы выстрелить в лошадь. А вот в человека почему-то было куда проще.
На самом деле, раздумья эти не заняли у него больше двух секунд... Щелчок. Выстрел. Кровь. Лис оглянулся - цосназовцы, кто-то кричит, а вон Ксен, тоже с винтовкой, и Фиерс, и все как-то перемешалось... Одни бежали, и он тоже вскочил и побежал, а другие - падали на землю, или уже лежали на земле, или тоже бежали, но навстречу, и вещи вернулись на свои места.
"Крион-2" был еще и боевым отрядом, черт побери!
- Стреляй, - говорит Марийка. - Стреляй же.
Она не там, не со всеми, и, кончено, в руках у нее нет оружия - она совсем в стороне от этого крошева, просто ждет пока все закончится. Эти - там, где-то далеко, она даже почти не видит, кто на какой позиции.
Позиции... Какое умное слово. А сама она - на какой позиции?
Нет, это было не дезертирство - наверное. Марийка чувствовала, что туда ей нельзя. А вот этот парнишка, с пистолетом, дрожащим в руке, скорее всего пытался именно сбежать. Судьба-судьба...
А ведь это враг, подумала Марийка.
На самом деле, парнишка думал точно так же.
- Марийка, Фиерс, Лис! – это Саяра, вырвалась вперед от чародея, подбежала совсем близко. Чумазая, растрепанная.
Мальчишка оглянулся. Господи, зачем тебе оружие, глупый? Что ты забыл здесь? И смерти ведь еще не видел, ни разу ни на кого оружие не поднял - вон как трясутся пальцы.
Если он пальнет сейчас - поймет, что ему тут не место. Если опустит пистолет - тоже. Марийка пристально смотрела ему в глаза, а он почему-то не отводил своих.
- Стреляй, - повторила. Насмешливая просьба, которую он... выполнит? Не выполнит?

Я привыкаю быть скрученной в сферы
Угольной пыли, селитры да серы...

Пуля ждет момента. Пуля хочет вырваться наружу.

Я примерзаю к зеркалу
Полированной стали крохотным телом,
Изъеденным молью - я проживаю
В стволе револьвера.

А потом кто-то закричал, и Марийка, сидящая на земле, увидела Саяру. Парнишка тоже увидел, потому что обернулся.
Сейчас она могла применить что-нибудь этакое, из того, чему их обучали... Он не смотрит - есть один такой удар, сзади, и...
Ну вот. "Так и знала". Марийка встала.
- Сай! - крикнула в ответ.
Парнишка, бросивший пистолет, убегал, петляя между руинами. Лиса замедлила бег, провожая взглядом парнишку. Испачканный рукав мелькнул у самых глаз.
- С инквизиторами?.. С инками, да?.. – она растирала по щекам пыль. – Отто все здесь сейчас разнесет!
Стрелочка – предплечье-запястье-пальцы – в сторону огромной, спускающей с холма махины.
Марийка поднялась с земли.
- Бежать?
- С нами, на шхуну, - тряхнула головой лисица, закашлялась от пыли.
- А потом лететь - куда? - девушка оглядывалась. - Нужно еще собрать остальных... Фиерс там, Лиса видела... черт побери...
Саяра замерла, колеблясь, кусая губы.
- Решайте.
- Нам бы лучше... затаиться в катакомбах здесь. У нас ведь еще приказ.
О котором они, правда, уже забыли. Впрочем, дела это не меняло - Мари не хотела лететь. Даже не потому, что чувствовала бы себя должной что-то кому-то. Просто там, на шхуне, всех будет много, а она привыкла - одна. хотя одиночество ее подразумевало и весь "Крион-2".
Фиерс должен понять. Наверное.
Лиса оглянулась на мага, затем скользнула ближе к девушке. Сжала тонкое запястье:
- Удачи, - и принялась спускаться по осыпающемуся холму вниз – туда, где покачивалась в паре ментров над землей «Ланьяр».

Церковные застенки тянулись на многие километры под землей, оплетая едва ли не всю цитадель щита невидимой сетью. Сотни, а возможно и тысячи человек были заточены в них, годами ожидая инквизиционного приговора, но порой умирая, так и не узнав, в чем же их обвиняют. Крики и стоны наполняли тусклые коридоры подземелий, но тюремщики не обращали на них никакого внимания - привыкли.
Однако идущего по коридору отца Боргеса сегодня интересовал лишь один заключенный. Тот, на кого он когда-то возлагал большие надежды, тот, что подвел его.
Ключ дважды провернулся в замке. Инквизитор вошел в камеру, посмотрев на прикованного к стене человека.
- Ну здравствуй, Франц, - он слегка улыбнулся. Слово "здравствуй" в данной ситуации звучало как насмешка. Моденборг был бледен и истощен, его тело покрывали шрамы от плетей и иных, более хитрых приспособлений верных слуг Господа, под натянутой кожей просматривались ребра, левая нога была перебита - тут явно поработали Тиресканским Сапогом, на месте одного глаза зияла дыра (тут Боргес припомнил, что один из тюремщиков любил поедать глаза своих заключенных, причем так любил, что на одном этаже уже образовался сектор слепых), а от правой руки осталась лишь потрескавшаяся кость - кислота полностью уничтожила кожу и мышцы. На безыманном пальце поблескивало золотое кольцо с камнем - эту дрянь не удалось уничтожить даже в растворе. И именно из-за нее ныне Франц находился в столь плачевном положении.
- Отец Борге... - Прохрипел, поднимая голову бывший старший брат инквизиции. - Теперь ты мой палач?...
- Меня никогда не прельщали телесные муки, - покачал головой старик. - Страдать должна душа, а не бренное тело. Лишь так раскаяние будет искренним.
- Знал бы ты... - грудь заключенного едва вздымалась, а сердце похоже почти не билось. - Как у меня болит душа...
- Господь все видит, и если ты пострадал несправедливо - на том свете это зачтется, - старик усмехнулся, ногой придвинув стальной табурет и сев напротив Франца.
- Это... меня обманом...
- Я читал протоколы, - оборвал его Боргес.
- Тогда зачем... ты...
- Понимаешь, твоя служба у Мацумбахера, - старый инквизитор нарочно сделал паузу.
- Что?..
- Техножрец убил отца Микласа, - начал перечислять священник. - Поднял бунт и при помощи боевого костюма уничтожил почти две сотни воинов Цосназа, а так же два танка последней модификации.
- Да покарает его Бог... - сплюнул обычную в таком случае фразу Моденборг.
- Я бы предпочел, чтобы его покарал кто-то более приземленный, - покачал головой Боргес.
- А я-то тут при чем?
- Скажи, ты хочешь вернуть себе благосклонность Примаса, свободу, должность...
- Еще бы! - Воскликнул Моденборг, понимая, что хочет от него инквизитор. - Но Николаус не выпустит меня...
- Николаус мертв, - констатировал Боргес. - Он возглавил отряд, должный расправиться с остатками дивизии Мацумбахера в Цитадели, но их кто-то предупредил. Эти сволочи дрались как тысяча дьяволов, артиллерия Шварцкопфа разнесла три квартала.
- Шварцкопф - безумец, я всегда это знал.
- Так или иначе, когда они поняли, что окружены, то взорвали весь боезапас. Николаус был там, на передовой. Господи, упокой душу его.
- Так значит ты теперь главный? - Тут же перешел к делу Моденборг, поморщившись от боли - он слишком неудачно изогнул руку в кандалах.
- Божьей милостью, - согласился Боргес. - Примас при смерти и ныне я возглавляю сие отделение пресвятой инкизиции.
- А этот то от чего? - Похоже, находясь в заключении, он многое пропустил.
- Сьел что-то не то, наверное, - вздохнул инквизитор. - А лекари присоветовали ему полечить живот толчеными рубинами. Иногда я слышу его исполненные боли крики по ночам. Душераздирающе...
Франц усмехнулся:
- Так что требуется от меня?
- Найди Отто фон Мацумбахера и убей. Кстати, это именно он написал на тебя донос.
- Я согласен, - в единственном уцелевшем глазу Моденборга было столько ярости, что будь он магом - испепелил бы на месте любого. - Только скажи, как я смогу расправиться с Отто в таком виде?
- А как Отто сам живет, будучи куском фарша? Я дам тебе Боевой костюм, - Боргес хитро улыбнулся. - Последнюю, улучшенную модель, имеющую гораздо более высокие огневые показатели, нежели у Мацумбахера.
- А что?..
- Да, и еще - в него будет встроено устройство самоуничтожения, так просто - чтобы ты не вздумал убежать.
- Ты можешь верить мне, Боргес.
- Могу, но как говорил пророк: "Доверяй, но проверяй". Эй, тюремщик! Снять с него кандалы!

В пути на Эфо-дин
(с Визетом)

Лиса сидела на юте рядом с магом, кутаясь в одну из его светлых мантий. Одежда была безнадежно велика е и не то, чтобы грела, скорее не давала холоду окончательно заставить золотистую кожу посереть.
Саяра скрестила руки на груди, прижимая к себе один из утащенных из библиотеки томиков – там находилась полная карта древнего неба – и пытаясь сохранить остатки тепла. Запрокинула голову, любуясь крупными и ясными звездами. Небо было темное, высокое и чистое, и на этом фоне белые, рыжие, красные и синие монеты смотрелись особенно ярко…
Страх, преследовавший после событий на Ечеты Ре, постепенно начал отступать, унося с собой появившуюся неясно откуда особенность вздрагивать при резких звуках или пугаться хлопанья парусов. Еще бы и у «Криона» все хорошо было, и у Марийки, и у Фиерса, и у Лиса, и у… пусть даже у цербера все хорошо будет. Как они там, в разбитом городе?
Вслух же негромко спросила:
- Тот маг, который в городе Сорока Имен что-то искал, как думаешь, что с ним?
- Вернулись мои мор'аны, и рассказали - похоже, он продолжает исследования. Точнее они передать не могли - наткнулись на дикую магию и маскирующие чары.
- Думаешь, на нем отразилось сражение? – лиса скосила глаза на сидевшего на расстоянии локтя мага – до сих пор он не подходил первым, не обнимал, не… - Страшно. Там… было.
- Бывает... - Вензел на мгновение задумался, заодно сместившись поближе, - ...и гораздо страшнее.
Лиса опустила подбородок на скрещенные руки и подтянула колени к груди, греясь.
- Я оттуда книги утащила. Раз без способностей, хоть небо изучу.
Вензел мягким движением обнял девушку за плечи.
- Уверена, что без способностей?
- Пока ничего оживить не уходит, - на мягких губах появилась прозрачная улыбка. Саяра потерлась щекой о чужое плечо, потом посмотрела на мага снизу вверх. Случайная мысль испугала. – Ты меня оставишь, если они не вернутся?
- Это почему? - искреннее удивление в глазах.
Лиса смешалась.
- Ты… ты маг, а я… - «никто» мысленно закончила золотокожая, вспомнив, что ни во время боя ничем помочь не смогла, и брату проиграла, и слово, отцу данное, не выполнила.
- Ты - это ты, - на лице криоманта мелькнула усмешка. - И способности тут ни при чем. Как будто я за это... ценю.
Уголок золотистых губ неловко и недоверчиво дернулся в подобии улыбки. Девушка отвела взгляд:
- Знаешь, я совсем не верю, что все хоть как-то хорошо. Теперь переживаю, что последует за этой бойней в городе. Раньше – за кольцо. Вроде как: «что, если?..» Глупо, правда?

- Ты... всегда чувствуешь.
- Просто глупые страхи, хотя иногда они оправдываются. Как в той истории с Аннатаром, - лиса неловко замолчала.
- К слову, так и не скажешь, кем он был? - Вензел помолчал. - Извини, если больно.
- Мы думали драконий всадник до поры… - Саяра спрятала лицо, стесняясь, даже сейчас, прошлого. – Его Величество.
Вензел застыл - на несколько мгновений. Потом расслабился.
- Ты... очень интересно умеешь подбирать знакомства.
Показалось, сердце стало биться медленнее, а внутри свернулся маленьким лисенком-мор’аном холод. Саяра вскинула голову, заглядывая магу в лицо. Оно хранило озадачено-задумчивое выражение. Почти испуганно девушка попыталась отползти прочь, но ледяная рука удержала, мягко и осторожно.
- Думаешь, для меня это имеет значение? - поинтересовался Вензел; вновь мелькнула улыбка.
Саяра неуверенно подняла руку и дотронулась до уголка мужских губ, словно гладя, как котенка, эту мимолетную улыбку.
- Н-не знаю, - тряхнула головой.
Улыбка вновь показалась - задержалась немного дольше.
- Не имеет. Ты ведь не собираешься к нему возвращаться? - в последнем вопросе прозвучали несвойственные данЛею нотки - будто он чего-то опасался, причем серьезно.
Девушка сделала отрицательный жест:
- Н-нет, н-не собираюсь, - и уперла в мужскую грудь ладошку, смотря чародею в глаза. – Про меня в кланах рассказывают разное, и брат – тот человек, с которым билась, - тоже многое говорит. Не верь, хорошо?
- Я не слышал, что там говорят, - ответил данЛей. - Но я знаю тебя.
Саяра замялась, затем, облегченно улыбнувшись, ткнулась теплым носом в холодную щеку и затихла. Вензел... можно сказать, ласково, погладил темные волосы.
- Я замерзла. Пойдем вниз? – и говорила лиса чистую правду: выдавали мелко подрагивающие плечи и безнадежно вцепившиеся в обложку астрономической книги золотистые пальцы.
- Пойдем.
- Поднимешь меня?
Вензел посмотрел с легким удивлением. Впрочем, только легким - привык уже за это время. Поднялся, и плавным движением подхватил лису на руки.
- Один молодой человек обещал любимой всю жизнь носить ее на руках, - заметил он, двигаясь ко входу в нижние помещения. - Первое что сказал, подхватив - "не надо было болтать языком".
И вновь на губах мага промелькнула улыбка.

(те же, и там же)

Белая пешка, бедва.
Без хода.
Сон Синко.
(с Соуль))

За заботами, прятаньем от гремлинов-стражников и долгими воспитательными беседами с префектом день прошел, свернулся, как сухой тростниковый лист, Синко и не заметила, как. Кажется, всего пять минут назад стояла на стене, дыша предрассветной темнотой, а уже сонно катится к горизонту ленивое солнце.
Синко развязала тесемки треугольной шляпы, сняла ее, чтобы голова немного отдохнула. Вечер вяло перетаскивал сумерки с востока на запад, делать не хотелось ничего, даже медитировать. Ничего, только часик посплю, а проснусь – и сделаю все, что должна, пообещала себе девочка и растянулась в гамаке.
Усталость придавила тяжелым, чугунным, ни одна мышца не сжимается, но сон не шел. Синко скользнула из гамака на выложенный каменными шестиугольниками пол террасы, скрестив ноги. Отчего-то было грустно, от чего-то, что она помнила еще на рассвете, а сейчас позабыла.
Безразличный взгляд уперся в низенький стол, пустую пиалу из-под риса. А Саяра обещала заглянуть. Обещала. Девочка сиротливо обняла колени. И не заглянула. Занята ли, мертва ли.. хоть бы еще разок ее увидеть.
Папе прислали меч. И папа с гордостью принял волю императора. Мама тоже, годом раньше.
Голова упала на колени, опустились веки.
Да, годом раньше. И больше никого, казалось, бы не было, только вспышкой внезапной костра в ночи – солнцепоклонница, появилась и исчезла.
Сон ли, явь ли, воспоминание? Словно теплый мех под пальцами, словно знакомый голос сквозь черное липкое полусознание.
Маленькая уютная чайная, скрытая от сияния дня изящными циновками на дверном и оконных проемах. Три-четыре столика, тонкий пряный запах хорошо заваренного чая, негромкий гул голосов. Девочка прошла к столику в углу, удивляясь сама, но при этом знала твердо, что сесть должна именно за него.
- Здравствуй, - мягкий голос и по быстрому движению головы иллюзорное видение – золотокожая девушка в мягком зеленовато-оливковом ханьфу. Она опустилась за столик, немного удивленно оглядываясь по сторонам. – Я слышала про мастерство снов… но… как ты сумела?
Синко вздрогнула:
- Лиса? Волшебный зверек, - девочка открыто улыбнулась, и не собираясь удивляться. Сон есть сон, он дается, чтобы смотреть, а не чтобы задумываться. - Как ты добралась до мага? И добралась ли?
Саяра продолжала несколько удивленно оглядываться по сторонам, потом провела пальцами по ободку чашки. Нежно улыбнулась.
- Добралась.
Локти на стол - и тенгу с ними, правилами приличия - подбородок на скрещенные пальцы, девочка черными блестящими глазами рассматривала жрицу:
- Это хорошо. А мора`н? - слова роились вокруг головы мерцающими мушками, и никак не хотели садиться на ладонь. Не нужны они, девочка просто смотрела на лису. - Звезды изменились.
- Стали ярче. Лис хорошо… и маг тоже. Ты не скучаешь? – коснулась белой руки золотокожая.
Наяками смущенно опустила глаза.
- Скучала. Конечно скучала. Хотела сегодня бросить все и убежать в Ечеты Ре. Но , видно, духам это не нравится.
- Мы возвращаемся сейчас на Эфо-дин, - лиса поежилась, - на Ечеты Ре страшные вещи.
Она вновь наполнила пиалы чаем и пересказала девочке недавние события.
- Быть не может, - едва слышно шевельнулись губы. Синко побледнела, пальцы сжались судорожно в замок. – Сколько страшного еще в мире… И виноватых нет. - Эфо-дин? Там вас ждет кто-то?
Нетронутый чай темнел, остывая.
- Позиция. Приходи, - Саяра придвинула чашку ближе к девочке. – Дочка.
Синко, порозовев, покорно обняла ладонями пиалу.
-Хорошо. Обязательно приду. Спасибо… мама.
Золотистые искры замелькали по чайной, в чашках, по стенам, в щелях циновок, шум голосов вырос и заполнил голову, словно утаскивая за собой из комнатки. Синко еще тянулась к тающему силуэту лисы, но иллюзии были сильнее.Наяками прикрыла веки, погрузилась в черноту, уснула.

Черный Ферзь на F6.

Выстрелы раздались неожиданно. Саманта подняла голову от карты, которую тщательно изучала, и нахмурила брови. Нападение? Нет, звук доносился издалека. И, судя по тому, что канонаду слышно и здесь, там кипит настоящее сражение.
«Неужели наш штаб передвинул войска?», - изумилась магичка. Для того, чтобы технари применили столько оружию, их лагерь нужно было атаковать приличными силами. В том, что пороховых трубок, называемых «ружьями» белым хватит, маг войск и не сомневалась. Не зря же она ходила по лагерю, изображая местную дурочку. Но с кем бой?
Рука сжала кулон, висящий между ключицами. Давненько ей не приходилось прибегать к помощи артефактов – сила всегда была рядом. В принципе, даже сейчас можно было найти источник для подпитки заклятий вовне, но время дороже. Рубин, некогда напоенный магией пламени и сохранивший ее в своем сердце, слегка засветился. И стал нагреваться. Для людей, умеющих видеть магическое плетение, это выглядело чарующе: как будто в руке у Саманты распускается алый цветок, разворачиваясь, как бутон под лучом солнца. Но наблюдателей не было, а самой леди Риши было не до любования. Это чем-то напоминало сеанс связи, но вместе с тем отличалось. Сейчас Саманта не желала услышать кого-то конкретного: она хотела увидеть источник внезапного шума. Поэтому и заклятие было иным. Разжав руку, она глянула вниз, видя Город Сорока имен с высоты. Подобное «раздвоение» требовало тренировки: сейчас маг Огня одновременно и стояла в палатке, видя карту и полотняную стену, и парила высоко над развалинами. И видела бой. Мацумбахер?! Первое удивление сменилось улыбкой: похоже, Отто сделал свой выбор. Надо отдать жрецу должное – решительности ему не занимать. Белых магичке было не жаль, тут действовало прагматичное: «Нам меньше противников».
Саманта закрыла глаза, помотав головой, чтобы убрать раздвоение зрения. За глазами опять поселилась надсадная боль, как всегда при таких штучках. Магия магией, а тело таких экспериментов не любит. Но это не важно. Техножрец скоро придет, и ей надо бы подготовиться.
Маг войск вышла из палатки, положив еще одно наблюдение в копилку памяти.
Тонкая нить магии Холода, протянувшаяся к доспеху техножреца...
«А ты, Вензел, все же двурушник».
Позже она придумает, как это использовать.

Конь на Эфтри. Сон в летнюю ночь. Без хода.
(с Наяками Синко... то есть с Сигрид )

В вязкой темноте колодца-сна или словно две Синко: та, которая спала и только воспринимала происходящее широко раскрытыми глазами, и та, которая думала, оценивала, анализировала. Она не спала, и мысли ее работали четко и ясно, как, наверное, никогда в бодрствовании. До Эфодин пешком не добраться, будь ты трижды семь раз Наяками, а если воспользоваться грохочущим коптящим змеем, которого гремлины называют «поезд», придется идти на станцию и покупать билет – а значит, рассказать всей Тиресканне, что Синко самовольно покинула позицию. Так не годилось.
Но если земля не должна была принять следов ее ног, то облака ничего не расскажут. Мысль скользила легко, ничем не задерживаемая в гладкой черной пустоте. Нужны аэронавты.

Над Эфтри безраздельно властвовала ночь. По приказу Снурга все в лагере спали - один Ургог знает, чего это стоило непоседливым гоблинам, но авторитет капитана был непререкаем. Впрочем, здешняя природа, спокойствие холмов, тихое дуновение ветерка, ночная тишина - все это способствовало здоровому и крепкому сну. Потому гоблины сладко спали: к кому-то во сне пришел дальний родственник с бочонком крепкой браги, кого-то за заслуги перед отечеством награждали пятиместной хижиной в центре столицы. Кроггу приснилось, что жена в кой-то веки не встречала его на пороге со скалкой в руке; Дроггу грезилось, как он сбрасывает Крогга с дирижабля на веревке; Зигги снилось, что другие гоблины наконец стали нормально понимать его речь. Что снилось Снургу неизвестно - наверняка, одна из многочисленных войн, которые он повидал на своем веку.
Беспокойнее всех во сне ворочался Кромг - ему было неуютно без привычного шарфа вокруг шеи, спальный мешок сбился, гоблин что-то бормотал во сне...

Она снова на стене, только нет пронизывающего ветра, что заставляет дрожать мелко мышцы на ребрах, и времени суток понять нельзя – вроде день, но темный день, ненастоящий, словно занавешенный плотной шторой.
Синко стояла в ворохе белых обрезков ниток и подбрасывала их горстями вверх.
Кода-то нитки были двумя большими клубками шерсти, потом – двадцатиметровым дальним родственником шарфа, и девочка искренне собиралась его отдать гоблину при первой встрече. Но потом появился странный гремлин Югер, и его свиток с заповедями некоего К, она все глубже стала погружаться в себя, все чаще уходить на стену и чтобы как-то отвлечь себя, тренировала реакцию: подбрасывала связанное нечто и, пока оно опускалось на камень, старалась разрубить катаной на возможно большее количество кусочков. Те кусочки, что пушистой грудой до колен лежали сейчас вокруг нее, редко
представляли собой петли длиннее сустава пальца.
Нагнулась, набрала полные горсти.
- Ой. Кромг.
Синко растерялась, не зная, радоваться ли появлению гоблина, секунды две, глупо улыбаясь, смотрела на него, потом вдруг подбросила вверх нитки. Плавно кружились в мутном сером воздухе белые пушистые хлопья, оседая робко на голове, плечах, руках.

Белая пешка на бедва. Без хода.
(& SergK)

*на самом деле, это все Синко творит. так сказал мастер)))

- Госпожа Наяками?
Кромг помотал головой. Порядочному пожилому гоблину просто обязаны сниться всяческие скучные и заурядные сны, в лучшем случае любимая женушка и отпрыски. Ему же, как назло, привиделась юная девушка, да еще в каких-то лоскутах и нитках... может, ему пора бросать службу и уходить на пенсию?
Синко улыбнулась.
- Как хорошо. Какой хороший сегодня сон. Вспомнить надо бы, какой чай мы пили. Послушайте, Кромг, я понимаю, что последняя наша с вами встреча закончилась не очень .. не так, как мне хотелось бы, и .. и ваш шарф, - смущенно порозовев, она протянула мягкие, похожие на первый сне, хлопья. – это, в некотором роде, он. В некотором роде.
Кромг в недоумении покрутил головой, оглядывая свои шарф.
- Эхрм... Мило.
Девочка отвернулась, кусая губы. Действительно, некрасиво вышло. И не забавно. И не на снег похоже, а на облезлые какие-то непонятно что. И непонятно, просить ли, чтобы одолжили крылья, и одолжат ли, не побьют…
- Ничего, мы сейчас в теплых краях! - торопливо заявил Кромг, в конце концов доводить девочку до слез он вовсе не хотел, - И дел у нас тут совсем никаких. Отдыхаем, кромг, как на курорте!
- Не могли бы вы.. – Синко машинально поднесла кулачки к подбородку. – Мне нужно на Эф Один. Очень-очень нужно. Необходимо.
- Эээ... простите, милая Синко, Вам нужно во сне? - гоблин очень удивился тому, что рожденная его подсознанием девчонка хочет навестить место, в котором он никогда не был. Это уже из раздела психо... этого... как бишь его?
Та, вторая Синко, которая чувствовала и воспринимала, сжалась в комочек от слов гоблина где-то в области солнечно сплетения, тогда первая, мыслящая, четкая, едва не со смехом повернула на Кромга холодный взгляд, с льдисто-стальным отливом.
- Пилот авиаэскадрильи Его Величества, как лицо, обладающее особыми полномочиями, я приказываю вам в кратчайшие сроки прибыть на Бедва, чтобы поступить в распоряжение командира цитадели.
- Так точно, кромг! - гоблин взял под козырек. Он уже понял - начинается очередной кошмар про начальство и выволочки. И зачем-то спросил:
- А если Снург не пустит?

Синко улыбнулась, чем-то сразу напомнив змею.
- Тода ему придется иметь дело со Специальным Отелом Королевской канцелярии. И тогда, боюсь, даже мое заступничество не поможет.
- Вопросов больше нету! Разрешите идти? - Кромг просительно уставился на Наяками. Только бы не тот кошмар про выговор за разбитый двадцать лет назад новенький авион!
Девочка медленно кивнула, прикрыв глаза.
Подчиняясь ли ее воле, или чьей-то еще, серый день наполнился туманом, стал плотным, молочно-непрозрачным, замерцал бесцветными искрами. Синко без сил провалилась в сон, похожий на обморок.

Кромг же, напротив, вскочил, как ужаленный. "Упаси Ургог меня еще спать сегодня! Лучше уж пойду караульного сменю". Гоблин сделал шаг и наткнулся на Снурга.
- Заводи мотор. - тихо сказал капитан.
- Чего? Слушай, кэп, а ты не сон, случайно? - Кромг подозрительно прищурился.
- Заводи мотор, полетишь на Бэдва. Не обсуждается!
Неизвестно, что привиделось во сне Снургу, но смотрел он на Кромга с пониманием:
- Я бы и сам полетел, но они тут опять бед натворят... Привет не забудь передай! И будь поделикатнее, дубина, не то будешь у меня поля ассенизировать полуросликов.
Кромг коротко кивнул и побежал к авиону.

Етри и дальше, огибая Город Сорока Имен.
(совместно с Сигрид, конечно же!)

- Ну что вы, Джуаг-ши, в этом нет никакой нужды, - медленно расплываясь в мягкой, но жутковатой улыбке, проговорила леди Эвелина. - Я могу обойтись без кабины и прочих условностей.
Одно из щупалец ее ловко извернулось и бесцеремонно сорвало бронзовый светильник со стены, после чего звучно разломило его. Госпожа Рамштайнер поймала один из обломков, поднесла ко рту и... с аппетитным хрустом сжевала. За этим обломком последовал еще один, еще... Жемчужно-белые зубы женщины перемалывали бронзу так, словно это была сдобная булка.
- Прошу меня извинить, Джуаг-ши, я довольно давно не подкрепляла силы, - произнесла она чуть погодя. Бледное аристократическое лицо на глазах наливалось энергичностью, голос сделался решительным и твердым.
Плавно, почти ласково, Эвелина коснулась стены коридора ладонью. Вторая ладонь аккуратно легла на дверь купе и, как могло показаться, успокаивающе погладила ее.
- Бэдва, - негромко и требовательно произнесла она. Вагон ощутимо тряхнуло. - Вы лучше присядьте, мой друг. Или держитесь покрепче.
Джуаг-ши покорно сел. Правда, на пол, где стоял, и не отрывал очарованного взгляда от леди Эвелины, в изящных движениях которой он уже ясно видел огонь, воспламеняющий сердца юных и умудренных опытом, зовущий их бросить на баррикаду последний рояль, ведущий к этому… этому самому, о котором постоянно твердит Зеленк, но теперь - только теперь гремлин наконец-то увидел его то, к чему стремился - Светлое будущее.
Спустя лишь какой-то час он смог прийти в себя и, с позволения леди Раммштайнер, высунуться из окна. Придерживая рукой кепку, он, широко улыбаясь, смотрел на пролетающие мимо равнины.
Кожу стянуло встречным ветром.
- Мадам Эвелина, - выпалил он в порыве, - мадам Эвелина, это прекрасно! Именно так - да, именно так! - понесется вперед дело коммунизма1 если, конечно, его возглавите Вы. Вы, и ваш муж, я надеюсь?
Если быть честным, Джуаг-ши в глубине надеялся, что мужа больше не будет. Но, по большому счету, какая разница?
Леди Рамштайнер словно бы выпала из какого-то полузабытья, обратив выпуклые линзы очков на спутника. Она все еще упиралась ладонями в стены коридора - то ли потому, что поезд жутко трясло и раскачивало, то ли из-за необходимости поддерживать какую-то необъяснимую связь.
- Муж? - рассеянно переспросила она. - Какой муж?
- А разве господин, в честь которого названо авиазвено «дьяволы Раммштайнера» - не ваш муж? - гремлин хотел спросить с удивлением, получилось обрадовано.
- Не знаю никакого такого господина, - прохладно отозвалась Эвелина, снова устремив свой взгляд куда-то вдаль, будто бы сквозь всю длину поезда - вперед. Паровоз мчался изо всех сил, неизвестно чем движимый, ему не нужны были рельсы и не страшны препятствия - их он просто сминал на всем ходу. Впрочем, одна опасность все же существовала, и крылась она в чудовищной затрате сил на подобные фокусы. Впрочем, техномагесса (а теперь даже ежу стало бы понятно, что таковой леди Рамштайнер и является) постаралась не подать виду. До Бэдва по прямой было совсем недалеко, но прямого пути, увы, не существовало. Приходилось огибать руины Города Сорока Имен, что уже показались далеко впереди, а это было сопряжено с рядом... нет, не опасностей, неудобств скорее. Одно хорошо - до сих пор революционерам не попались на пути патрули ни одной из Сторон Света, хотя это едва ли заставило бы Эвелину сбросить скорость.
- Джуаг-ши, друг мой, не будете ли вы так любезны подать мне что-нибудь... бронзовое? - проговорила она после паузы.
Сначала гремлин не расслышал из-за ветра, что переполнял уши и едва не рвал барабанные перепонки. Потом не понял сути просьбы. А потом сорвался с места, и под стать летящему едва не над землей поезду, помчался вдоль состава, суматошно срывая пруты для занавесок, канделябры, попытался отломать даже ручки от дверей туалетной комнаты, но не получилось. Наконец добежал он до кабины машиниста, замер на пороге. Да это же склад.. нет, кладовая! Сколько прекрасной бронзы, сколько алюминия, сколько самого пошлого железа!! Гремлин вдохнул побольше воздуха и принялся отрывать все, что поддавалось крепким рукам серовара.
Лучась счастьем, Джуаг-ши ворвался в купе, где находилась леди Эвелина, с трудом удерживая в руках металлолом..эм, пищу для прекрасной дамы; прислонился к косяку, тяжело дыша.
- Вы не представляете, мой друг, как я вам благодарна, - прощебетала техномагесса. Правда, щебет получился с хрипотцой и легкой безуминкой. Тонкие щупальца приняли "подношение" и без особых церемоний отправили в рот. С громким скрежетом заработали зубы.
- Восемнадцать лет я не ела ничего, кроме бронзы и не пила ничего, кроме чая... Забавно, правда? Этому миру нужна революция, Джуаг-ши, как никогда нужна. И чем скорее - тем лучше.
- Вашими.. вашими устами глаголет..ис..истина, - с трудом говорил гремлин. Слова застревали в разодранном одышкой горле, он не был уверен, что леди Раммштейнер его понимает.
Он сполз на пол, сложил на коленях руки. Дыхание восстанавливалось медленно, но в присутствии дамы он сдерживался как мог, изо всех сил стараясь показать, что гремлины-коммунисты сильнее само стального паровоза.
- Скажите.. а вы всегда так.. умели?
- Это пришло не сразу, - чуть качнула головой Эвелина. - У меня было время попрактиковаться... обдумать... переосмыслить... Да, я достигла осознания многих вещей. Я думала и о революции, кстати... в мечтах. И у меня родилась пара забавных мыслишек. Думаю, нашему делу это могло бы помочь. Вот скажите, Джуаг-ши, известно ли вам что-нибудь о "Пламевержце"?

Чем больше гремлин пытался с собой справиться, тем хуже у него получалось. Он смог лишь отрицательно покачать головой, в ожидании рассказа посмотрел на леди Эвелину.
- "Пламевержец" - это старинный воздушный крейсер, гордость флота механикусов. Да-да, не нынешних "технарей", а именно механикусов! В далекие времена этот красавец был захвачен магиками и с тех пор стоит на приколе как почетный трофей. Но, раз он до сих пор держится в воздухе, ему еще можно вернуть ход... если вы понимаете, о чем я. Только представьте себе картину - эта грозная машина под революционным штандартом дает залп по Дворцу Равновесия! Представляете, что это будет за залп? Его эхо прокатится по всей Тиресканне и пробудит угнетенные массы от тяжкого забытья! Мы заставим мир услышать это эхо, эхо революции!..

Етри и дальше, огибая Город Сорока Имен.
(продолжение))
(с ОРТом)))))

Мысль леди Раммштайнер увлекала за собой, Джуаг-ши вскочитл.
- Нам.. как можно скорее! И даже раньше! Леди Эвелина, все, что угодно, я разнесу по винтикам магиков и вытащу все золотые зубы Черного короля –если это придаст вам сил, если это поможет вам – нам, всем нам!! – достичь великой цели!
Ведь Черный король..вы знаете этого бесчеловечного узурпатора, мадам? Как мучает, как бессовестно эксплуатирует он труд честных орков и других низших рас?!! И кто только мог допустить, чтобы «Пламенеющий» казался в его подлых руках?
- "Пламевержец", - машинально поправила Эвелина. - А вы славный малый, Джуаг-ши... Но поезд, знаете ли, движет отнюдь не неведомая магическая сила. Им движет тот же пар, что и прежде, и пусть я могу сделать так, чтобы он мчался по бездорожью, мысленно подбросить угля в топку я никак не смогу, - непрозрачно намекнула техномагесса.


Джуаг-ши кивнул, надвинул на уши кепку, поплелся по коридору в сторону опять-таки машинного отделения. Там, сняв пелеринку и закатав рукава, худой гремлин занялся привычной работой – тяжелой и физической. Паровозу нужен пар, чтобы ехать. Революции нужен пар, чтобы ехать. Нужен пар. Нужна песня.

Эвелина проводила его задумчивым взглядом, тонкое щупальце скормило хозяйке еще один припасенный кусочек бронзы. Сейчас ее воля и ее сила служили поезду рельсами - послушными рельсами, ложащимися в нужном направлении. Но в топку их, увы, не кинешь, если кончится уголь. Хорошо, что она повстречала этого гремлина. А для всех, кто встретится на пути - плохо...
Тут, улучив момент и выглянув в окно, леди Рамштайнер обнаружила, что поезд уже несся по самой окраине Некрогенинда - слева виднелись шпили Ечеты Ре, которых явно стало меньше со времен ее прошлого визита в эти места. Похоже, в городе снова велись уличные бои. А значит, была вероятность нарваться...
Нарвались.
- Ну и дела... В мое время такого не было! - только и пробормотала Эвелина, глядя, что перевалило через один из холмов Города Сорока Имен, направляясь в сторону Епьа-Ат. Кажется, на пути все же кто-то встретился, причем кто-то... нетривиальный.
Техномагесса тонко улыбнулась и проглотила скатанный бронзовый шарик. У тех, кто встает на пути революции, обычно два пути. Она предпочла бы, чтобы это существо, кем бы оно ни было, выбрало второй... не в последнюю очередь потому, что ссориться с этой штукой определенно не хотелось.

Прошло совсем немного времени как экспедиция Алгора пришла в Некрогенинд. Тогда они еще не знали всех этих проблем. "Мирная" экспедиция чуть было не обернулась временным коллапсом и захватом мощной магии. Артефакт, представляющий в целом виде ценность большую, чем в разломанном был уничтожен. Хорошо хоть осколки от негоостались. Он взял себе один и как оказалось самый удачный. Без него у этих академиков ничего не будет работать. Ключевой предмет, как говориться, в руках пролетариата...
Алгор было напомнил сам себе что модуль не будет работать по первому желанию мага и напомнил себе, каких трудов стоило его починить. Не напрасно ли? Посмотрим...
Предмет долженпоказать себя в бою. Теоретически, им можно незаметно красть энергию у врага и передавать их магу через модуль, но вся загвоздка в том, что та птица почувствовала кражу и улетела. Отсюда вывод, что объектыи заклинания сболее тонким плетением "закрываются" или блокируют дальнейшее проникновение. С более крупным же, не замечают сего... Или сильные маги... Либо хорошо улучшенные технари...
Нет.
Если быть точнее, прибор этот мог помочь Алгору установить господство над этим сектором. Не в одиночку с ним рядом были те кто здесь погиб давно, и они могли быть на его стороне. В тот момент взрыва маг заключил с ними, против своей воли, обоюдный контракт. Так или иначе а нападения прекраились, это значит два варианта: либо они боятся, либо копят силы.
А Алгор тем временем пошлет оленя, одного из тех, что лагерь сторожат, на разведку местности, где выстрелы гремели и происходила бойня.
"Интересно, замешан ли в этом тот, кто шел за мной по пятам? Или тот, кого я встретил в подземелье?"
Рогатый олень соскочил со своего места и плавно понесся вдоль разрушенных зданий. На фоне мертвого города, сотканный из белого света, олень смотрелся немного эпизодично...
Так он донесся до поля брани. Он не ступал по земле, а парил над нею в сантиметрах десяти. Алгор видел глазами оленя, приказывая ему идти в разные стороны, чтобы оглядеть раскуроченные танки и убитых солдат.
"Похоже, церковники... Но кто же на них напал, по последним донесениям, тут был их же лагерь... Хм... Друг друга перебили? Из-за чего?"
Олень проскользил дальше, обойдя приличный радиус от центра своего первоначального местонахождения, он вернулся туда, сделав круг. А потом заметил людей и неслышно подлетел, всматриваясь...

- А теперь мы напрямую артиллерией сможем уничтожить их слонов, перевести подразделение вот сюда и нанести удар отсюда по...
- Королю?
- А то!
- Так он сдрейфит и сбежит!
- Справа горы, слева овраги. Некуда ему деваться. Некуда!
- Бать, а не бравада? Там у них драконы.
- Драконы далеко, а мы вона где. Заяц, понос драконам можешь организовать.
- Ну, надо подумать. Если им в пищу чего подмешать...
- Так подмешай!
- да как... я...
- Ты ещё здесь?
Заяц убежал. Матео и Молчан сидели и мозговали над картой. Вся надежда была на ликвидацию драконов, но надежда слабая. Артиллерия была тем разменным шаром, который позволял перетянуть инициативу. Перетянуть, погрозить, но не выиграть. Жертвовать своими не хотелось. Жертва ради...
- Молчан, ты объясни им, лады? Сам, как можешь. Ты умный. Может, кто и спасётся. Может...
Матео выругался и, ссутулив плечи, направился к пакгаузу. Сперва Аделаида, сегодня вот артиллерия...
****
А Молчан уже ехал на гранитный отрог, дабы артиллерия заработала, заработала так, как не работала ещё с начала войны. Она должна была смести вражеских слонов. Смести и.... погибнуть.

Белая пешка и немного белого коня на Бэдва.
Без хода.
(& SergK)

Кромг приземлил "Громыха" у знакомой крепостной стены. В полете старенький авион показал себя молодцом - были все основания полагать, что обратный полет произойдет без происшествий (хотя, когда такое бывало?). Гоблин вылез из самолета, сдвинул большие полетные очки на лоб и оглядел крепость на предмет наличия Наяками. Кромг несколько робел: странный сон, слова Снурга, холодный и колючий взгляд Синко во сне - всё это внушало ему смутные опасения.
На этот раз стена была пуста - Кромг побрел к воротам крепости, у которых дежурили два стражника с копьями.
- Здоров, солдаты! Как служба, кромг? Где я могу найти госпожу Синко?
Один из стражников криво ухмыльнулся:
- Служба идет себе... И ты, мелкий, шел бы отсюдова. Ходят тут всякие, госпожу им подавай!
Второй осуждающе посмотрел на него:
- Ты чего взъелся? В кости что ли проигрался? Эээ..., - стражник явно не понимал, как обращаться к гоблину, - уважаемый (глаза Кромга стали больше очков), госпожа изволит быть в своем доме неподалеку, - служивый махнул рукой.
- Благодарю. - сказал Кромг второму стражнику, а первому показал кукиш (в кармане, конечно). Затем развернулся и пошел в указанном направлении.
Дом выделялся из общего образа цитадели, хотя бы огромным платаном в мощеном каменными плитками дворике, гамаком и низеньким столиком прямо на улице, чего гремлины никак не моли понять. Да, и еще он выделялся своей хозяйкой, пусть и временной.
Калитка оказалась открытой, входная дверь - тоже.
Стеклянную тишину дня надрывали громкие четкие выдохи - во внутреннем дворике Синко повторяла ката, и не сразу услышала, что кто-то нарушил границы ее жилища, и гоблину пришлось подождать на пороге добрых полчаса, пока из дома не вышла красная от физических нагрузок девочка.
- Кромг? Вот так встреча! - улыбнулась она, казалось, совсем не удивившись. И почти не задыхалась. - Заходите, будьте моим гостем. Однако же я вынуждена вас покинуть на… на несколько минут.

- Я очень рад Вас видеть, кромг. Вам привет от капитана Снурга, - гоблин вглядывался в лицо Наяками, пытаясь уловить какой либо намек на ночной разговор. Человеческая мимика всегда была за гранью его понимания.
Синко зашла в дом, спустя некоторое время, раскрасневшаяся, на этот раз, от ледяной воды, и сразу же убежала за ширму, чтобы окончательно вернуться с чайником и чем-то белым руках.
Она поставила чайник на низкий столик, и белое с поклоном протянула гоблину.
- Вот, возьмите. Правда, это не тот же. Но - шарф необходим летчику? Не только для того, чтобы привлекать внимание девушек, но чтобы предохранять кожу на шее от раздражения…*
Жестом она предложила сесть.
Кромг с поклоном принял шарф и обернул вокруг горла. Тот уютно обернул шею в три оборота, как и старый. Затем гоблин уселся на предложенный низкий стул.
- Не только от раздражения, госпожа Синко, но и от ветра. Спасибо Вам.
- Итак, вы снова в наших краях, - улыбаясь, девочка разливала чай в маленькие пиалы. От нее пахло свежестью и ранним летним вечером, и немножко - сталью. - Надолго?
Кромг с удивлением глянул на неё. Неужели вправду только сон... А Снург? А утренний полет?
Гоблин решил пойти напролом:
- Я здесь по заданию Специального Отдела, кромг, Королевской канделябрии...(новомодные словечки нового правительства давались Кромгу с трудом). У меня есть приказ доставить вас на Эф один.
- Вот и отлично. – кивнула Синко. Что-то в ее улыбке ясно говорило Кромгу – нет, не показалось, сон был в руку.
____
*(с)

(ЧК)
Когда король спит, устои монархии трясутся.
В равной степени это подходит и к ситуации, когда король не собирается заниматься государственными делами, отлынивает или вообще, сбегает на свободу.
Причина, по которой черный король пустился в путешествие не подлежит оценке здравого смысла. В какой-то момент он неожиданно ощутил, что его всё достало. Общение со своими подданными приелось, а чужие находились далеко. Каждый день просыпаться, выслуживать советников, решать бесконечный поток проблем. В общем, когда представился шанс сбежать под предлогом готовящейся охоты в восточных лесах, его величество незамедлительно им воспользовалось.
И нечего на него смотреть так осуждающе. Вы ведь не знаете, что последние два месяца монаршеству буквально с боем приходилось отстаивать свою независимость от… свадьбы. Инициатива Тралля, разумеется. Стране нужен наследник. Король предполагал, что раньше или позже, но его поймают и охомутают. Но так хотелось оттянуть этот момент. И вот он, побег.
Под шумок его величество начал второй провальный проект. Кольца, разумеется. Как не провальный, если уже второе и третье кольца были отданы девушкам под предлогом свадебных? Да и четвертое тоже… Мало того, что логика колец вела их не по тому пути, который проложил король, а прямёхонько во тьму. В большинстве своем. Мало. Так еще судьбе было угодно с подобающим тактом ткнуть короля в самый слабый пункт его игры. Без контрольного, десятого кольца, вся эта свистопляска лишь даровала девятерым счастливчикам силы и возможности и ничего, ничего не давая взамен самому королю. А чтобы выковать координирующий, контролирующий элемент, нужны были силы универсала на порядок мощнее его величества.
В общем, раздав шесть из девяти и деактивировав оставшиеся три кольца, его величество срочно возвращался назад, но нет, не для того чтобы править. Впрочем, об этом будет далее.
Единственный ощутимый плюс от всей этой эпопеи оказался в том, что положение белых, оцененное цепким королевским оком, на поверку оказалось не многим лучше. Впрочем, Матео удалось создать хоть какое-то подобие порядка, в чем его черный коллега абсолютно не утруждал себя озаботиться.

Добравшись до дома своего старого друга, монарх оказался пренеприятно удивлен видом разрушенного до основания здания. Не поддаваясь эмоциям, его величество попыталось действовать максимально чётко.
- Простите, я не ошибся. Разве это не дом Тарангана Летина, известного изобретателя? – король остановил внешне представительного прохожего, чтобы расспросить его. Тем удивительнее оказалась реакция горожанина. Он отпрянул от короля словно от змеи и поспешил прочь с максимально скоростью, которую позволял шаг. впрочем, если бы король сделал хоть шаг вслед, прохожий не погнушался бы побежать.
- Да что здесь происходит такого, - с беспокойством потряс головой король.
Следующим его величество остановил патрульного.
- Скажите, что случилось вон с тем домом?
- А вам какое дело? – стражник в миг насторожился, оценивающе разглядывая задавшего вопрос как возможного преступника. Величеству пришлось сочинять на ходу.
- Я слышал о знаменитом изобретателе Летине, что живёт в этом городе. И мне указали на эти… обломки, как на его дом.
- А, - стражник успокоился, перестал хвататься за оружие. – Великий изобретатель? На деле оказался гнусным магиком. Схвачен инквизицией и увезен в столицу. Для опытов, поговаривают. Ну, это ясно, для пыток.
- Единый.
- Да, жаль, дельным малым был. Елосипеды придумал, воздухошлёпы. Да, теперь уже поздно. А жаль. А вы идите, идите, нечего вам вокруг лаборатории врагов системы бродить.
Что ж, чего-нибудь подобного и следовало ожидать. Но король чувствовал себя словно оглушённым.
«И в плен? И на эксперименты?» Нет, этого просто не может быть.
План по быстрому пересечению границы оказался неосуществим. Нет, вернее, он сменился на несколько иной. Но сначала следовало посетить почту и решить одну маленькую проблемку.

Белая пешка на Бедва.
Без хода.
(с Торвиком)
(где-то Тем Временем, пока гоблин Кромг пьет чай в домике))

Треск мотоцикла был слышен издалека. Пока народ приглядывался и думал, что бы это могло быть, тонколицый белоголовый паренёк уже слезал со своего железного коня и отряхивался от дорожной пыли.
- Кто здесь за главного? Девушка где? - голос был тонким, но решительным. В серых глазах сверкала сталь.
Гремлины-стражники переглянулись. В обычно спокойную цитадель уже второй раз кто-то являлся посторонний и, что характерно, спрашивал одну и ту же особу. Которую, к слову, они бы давно и с удовольствием сплавили.
- Главный у нас префект, только он в такое время спать изволит. А девушка – дома, да, у себя, это идите напр… - наткнувшись на тяжелый взгляд, гремлин униженно предложил – вас проводить?
- Веди, я за тобой. И чтобы - не через болота, а то ваша популяция подсократится.
Стражник кивнул, изо всех сил стараясь сохранить непринужденность хозяина, делал вид, что гостеприимно показывает приезжему свои владения – а не потеет за ушами, ожидая удара ножом в бок.
- Вот здесь, - гремлин указал на уютный домик с платаном во дворике, к калитке которого как раз приближалась девочка в темно-синей робе и широких штанах, босая. – А кстати и та, кого с утра все ищут. – под нос себе добавил он и, размазав по губам угодливую улыбку, в поклоне отступил на пару шагов назад
.- Всё, свободен. - паренёк кивнул. Да так, что любому добропорядочному гремлину сразу стало понятно, что лучше испариться отсюда, да побыстрее, - Сударыня Сейко? Я из ставки короля. Вызывали? Есть проблемы?

Девочка, еще красная, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, замерла у калитки, оставив руку на столбике дверцы. Радость с ее лица стаяла мгновенно.
- Синко, - поправила она, сглотнув неудобный комок. Не они, только не они, не сейчас! – да, нек..которые события заставили меня написать… - она сорвалась с места, бросилась к гамаку, что висел, одним концом привязанный к стволу платана. – Вот. Посмотрите. Возможно, вы поймете больше меня. – девочка протянула через ограду свиток.
Парень наморщил лоб и, сдвинув тёмные брови, принялся изучать документ.
- Так, ясно. Кто стоит над ситуацией? Вы командуете этим отрёбьем или как?
- Нет-нет. Политика – не женское дело, я лишь слежу за тем, чтобы поменьше было беспорядков. – Синко оперлась на ограду. – Я только знаю, что собираются они в старой шахте, а префект и не подозревает, что у него в городе творится. Кажется, один из них недавно покинул Бедва, возможно, с агитационной миссией. Кажется, во главе стоит старый зеркальный мастер, он сейчас на пенсии, и живет через две улицы, рядом с вокзалом. Кажется, это не мое дело. – Девочка говорила серьезно, от первого до последнего слова.
Финка наморщился.
- Созывай всех на площадь. Общий сбор. А я пока... пройдусь туда-сюда.
И, зловеще усмехнувшись, подросток словно бы в тени. Был. И уже не видно.
Созывать? Народ?
Синко знала один универсальный способ созвать всех обитателей Бедва, но вот кто ее с городских ворот снимать будет, пришпиленную-то?
Она добежала до соседнего дома, постучала в оконную раму. Показавшейся за занавеской гремлинке она шепнула, грозно сдвинув брови.
- Иди и собери всех. Всех!! Или префект узнает, из-за кого в третьей лаборатории был пожар.
Через полминуты площадь ожила, наполняясь гремлинами, шумом, запахом серы.

Внезапно появился Финка. Появился и встал, подняв правую руку вверх. Шум постепенно затих. Все смотрели на этого человека, если не обладающего какой-то властью, то бывшего не так далеко от неё.
- Король любит своих подданных. Сегодня будет праздник, - звонкий голос резал воздух, как кинжал, - А значит - пир и веселье. Большой бочонок королевского элья на каждые полсотни верных гремлинов!
Живое море площади замерло. Кое-кто боялся даже дышать, наиболее смелые на лице старательно изображали непонимание. Гремлины смотрели на светловолосого юношу с таким властным голосом, потом кто-то неуверенно выкрикнул:
- Да здравствует Матео!
Два-три голоса недружно подхватили, больше мешая. Гремлины впервые сталкивались с подобной щедростью, пусть королевской.
- Гремлины верны белой короне, так всегда было. – заметил старый мастер с узловатым неудобным посохом, выходя чуть вперед. – И при отце, и при деде, и при прапрадеде нашего короля. Хватил ли эля в кладовых его величества?
Паренёк поднял руку вторично:
- Но среди вас оказались и предатели. А предателей ждёт смерть.
В его руке появилась отрезанная голова старого зеркального мастера. Глаза были выпучены. Кровь стекала по худенькой руке подростка. Стоявший впереди гремлин вцепился в свой посох, но тот соскальзывал с плит площади и не давал равновесия. Море вздохнуло сотнями глоток.
- И такое будет с каждым. И, чтобы оно не случилось с вами обо всех, повторяю, обо всех подозрениях сообщать вот её, - Финка кивнул в сторону девушки, - Каждую неделю по гремлину. Кто это будет - зависит от вас. Что с ней случится - гремлинов не будет совсем. Ясно? Но ведь этого не будет, нет? Вы ведь верны королю, да? А значит - гуляем. А вина хватит. Я проверял. У префекта его достаточно. Надо будет - ещё добавим. Король любит вас и верит в ваши победы.

Все черное - хорошо покрашенное Белое. где-то на Е6
С Дарки

Отступление орденоносной роты было повальным, быстрым и беспорядочным. Бронекостюм шагал, иногда утопая в грязи стопами, иногда поднимаясь. за ним семенили остатки войска - всего тридцать два человека и одна машина, в прицепе которой везли Карла. вскоре уже позади остались сектора е4 и е5, однако Мацумбахер не давал людям роздыху.
Саманта появилась на их пути неожиданно. Столь быстро преодолеть путь от лагеря было непросто, но маги могут и поспешить, когда очень захочется. Жесты, вроде полета в кресле, леди Риши не жаловала, так что появилась она на дороге, одна и без ясно видимого глазу оружия. Впрочем, мантия мага Огня, спадавшая с плеч, предостерегала незнающих от легкомысленных выводов. Она просто спокойно ждала приближения войск.
Идущие впереди, потрепанные воины вскинули винтовки, однако затем раздался голос жреца:
- Колдунья, вновь встретились, и не случайно, я думаю.
- Я видела, что вы там сделали, - Саманта прошла через строй прямо к боекостюму, посмотрев на него снизу вверх. Белые расступились, как от чумы, но нацелили винтовки ей в спину.
- Немного поспорили с инквизицией, но аргументы Отто были убедительнее, - улыбнулся показавшийся из машины Карл.
- Хорошие агругенты, - согласилась магичка. - И куда вы идете?
- Не так давно мне обещали армию и штаб в стане черных, - жрец явно усмехнулся, но транслятор этого не передавал.
- Тогда вы идете не в ту сторону.
- Разве?
- Ну, если вы хотите положить свои ружья.. и пулеметы к ногам Черного Короля, то, может, и попадете в его штаб таким курсом. Мои люди стоят на другой стороне этих развалин, - леди Риши указала на Город.
- Итак, мы попробуем договориться еще раз?
- Для этого я и пришла. Но здесь несколько.. неудобно, - саманта осмотрела невеселый пейзаж. - Думаю, стоит хотя бы остановиться для разговора.
- Привал. - Коротко приказал остаткам войска техножрец. - Я, уж простите, из костюма вылезать не буду.
На этот раз ни Карл, ни кто бы еще - не стал даже удивляться тому, что техножрец так запросто говорит о переходе на вражескую сторону. После гостинцев от инквизиции им было уже все равно, за кого сражаться.
- Интересное сооружение, - магичка потянулась к доспеху, остановив руку в нескольких сантиметрах. Пальцы ощутили покалывание магии. бдительность? Или - не доверяете мне? - спросила она про магический щит.
- Если бы я вам не доверял, - отвечал техножрец. - То не стал бы начинать этот разговор, но сейчас - мне придеться доверять вам.
- Я не люблю магию Холода. Саманта Риши потерла пальцы руки, как будто они замерзли от прикосновения. - Она в какой-то степени противоположна Огню. Личные предпочтения. Ну, да оставим это на будущее и поговорим о текущем. прежде всего - есть ли за вами погоня? Было бы мало приятно получить выстрел в спину, пока мы беседуем.
- Пока не было, - ответил за жреца Карл. - Разве что еропланы пришлют.
Над ладонью магички взвилось облако пепла, на лету собравшись в подобие феникса. Только в отличае от настоящего, этот не дох, когда вздумаеться. - За воздухом я послежу. Птица взмыла вверх, обдав стоящих неподалеку струей теплого воздуха. Да, не зря она потратила силы на извучение "пленников", приманенных ягодами.
- Что же, тогда я вас внимательно слушаю.
Маг Огня пожала плечами: - Я уже высказалась, техножрец. Что вы надумали - с учетом того, что случилось?
- Что ваше предложение достойно рассмотрения.
- И все? - она рассмеялась. - вы осторожничать, Отто, но, думаю, сейчас не время для недомолвок. Усливия? Я рассмотрю. Пожелания? Поспособствую. Едва ли вас так вот просто отпустят, особенно, учитывая вес инквизиции в словах и делах Белого воинства. Только черный стяг будет вам надежной защитой. И не только защитой.
- Мне нужна лаборатория и ученые, заметьте, не маги - ученые, - начал перечислять Мацумбахер. - Возможно у вас такие уже есть среди пленных, а если нет - добудьте.
- Я дам орков. Ваши люди покажут, кого надо брать.
- Я бы предпочел людей.
- Орки - моя личная гвардия и я за них ручаюсь. Людям же придеться многое объяснять. Хотя - если настаиваете... - Саманта пожала плечами. - Объяснять будите сами. В конце концов, это ваши люди будут доверять им свои шкуры.
- Орки будут заметны на территории белых...
- Эти самые Белые ходят по нашей территории, как у себя по кладовке, - парировала Саманта. - Не вижу причин почему не выйдет у нас. Кроме того - это вопрос доверия. если хотите. Я предпочитаю работать с проверенными людьми или в данном случае - нелюдями. Издержки професии, знаете ли. Мы ошибаемся один раз. Но люди в черной армии тоже есть. Не проблема.
- Мне просто нужны материалы и ученые. Я назову имена. Добудьте их - это мое главное условие.
- Вы получите, что просите. Но есть и "условие два"?
- Да. Я сформирую из своих людей особое подразделение, но кроме того, мне потребуются еще войска.
- Какие и сколько?
- Детали мы обговорим позже, но не меньше тысячи чело... существ.
- Карты на стол, Отто. Я - маг, но не полководец. Я могу отдать вам все силы, собравшиеся под моими знаменами - конечно, дав им хорошее пояснение - и ограничиться всесторонней поддержкой ваших там начинаний. И магической, и политической. но мне тоже нужны гарантии - от вас. Нужна полная информация. Нужно доверие, если хотите. Ведь многие черные тоже сочтут это... предательством.
- Значит мы будем на равне, - донесся голос Мацумбахера. - Я хочу использовать все достоинства магии и технологии разом. Для этого мне нужны ученые, нужны материалы и нужны ваши воины. Как расходный материал для экспериментов.
- У нас ценят людей больше, чем в лагере Белых. Какие эксперементы имелись в виду? Возможно, их можно было бы моделировать на существах, созданных магией?
- Мне необходимо будет обучать воинов использовать новое оружие, боюсь магические существа тут не помогут.
- Тогда - возьмите тех, кто за вами придет. мое человеколюбие избирательно, но войско взбунтуеться, если я отдам вам кого-то из них для такого. Слишком попахивает инквизиторами, а их тут не жалуют. Мягко сказав. На одном из них черные испытали бы с удовольствием.
- Я сказал обучать воинов, а не на воинах, - поправил Мацумбахер.
- Нужно ненавидеть врага. чтобы убить безоружного.
- Не знаю как вы, а в Белой Армии обычно стреляют по мишеням, а не живым существам, когда тренируются.
- У нас тоже. Поэтому в бою часто промахиваются. Впрочем, не мне учить вас воевать. Меня сбило слово "расходный материал". У нас, - она подчеркнула это слово, - так говорят про убитых. О которых не сожалеют.
- К сожалению, когда испытываешь новое оружие - жертвы неизбежны.
- Пока я не знаю, что вы запланировали, я не могу сказать о мерах обеспечения безопасности. Если расчеты дадут большой процент риска - я настаиваю на том. чтобы в отряд набирали добровольцев. Такие найдутся. Многие готовы рискнуть, ради шанса стать элитой. Конечно, если это не риск 50 на 50.
- Детали мы сможем обговорить лишь в штабе, когда будет исполнено мое первое условие - до того момента мы не сможем реализовать данный план.

Пока Барбл и Мил-Йол движутся по третьей горизонтали в направлении Аштрийской долины, штабс-капитан приступает к активной обороне вверенного ему участка фронта. А Гоблины Дэл-Сейбера вновь обретают Учителя, чему несказанно рад Гобума.

Гоблины копали как безумные. Поговаривают, что нет безжалостней и кровожадней существ, чем два встретившихся под землей крота. Два случайно встретившихся под землей крота это как минимум один изорванный в клочья дохлый крот, хотя в большинстве случаев – два дохлых крота. Гоблинов Дэл-Сейбера отличали от кротов всего пара моментов: встретившись на дне траншеи, два Гоблина не дрались и умирали, а перекуривали и расходились. Во всем остальном они походили на кротов. Причем на кротов одержимых идеей, изощренных в рытье земли и по кончик каски погрязших в желании исполнить приказ. Окопы, блиндажи, доты по флангам - на голом и ровном, как столешница, теле Аштрийской долины появлялись первые шрамы, наносимые ей представителями войны в лице Гоблинов.
Укрепрайон нарождался и над ним, подобно несокрушимому исполину, неустанно взирающему мудрым и властным взглядом на свое творение, возвышался штабс-капитан. Маленький рост Дэл-Сейбер компенсировал, забравшись на один из громадных ящиков, доставленных поутру из города Подземников. Спасаясь от холодного ветра, штабс-капитан кутался в длинный плащ, но это делало его фигуру еще более значимой, особенно в те моменты, когда, чтобы согреть зябнущую правую руку, он засовывал ту под плащ.
- О вас, никчемные, радею! – возвестил штабс-капитан. – О них, Гобума, о них ведь… Ночей не сплю!
Стоящий рядом Гобума охотно покивал, одновременно соглашаясь и сочувствуя.
- Думаю о вас, себя не жалея! Ежеминутно думаю, как составить ваше благополучие! А вы? Что вы?
- А они копают, - ввернул Гобума.
- Копают, - скорчив рожу, гнусаво передразнил Дэл-Сейбер. – Копают они. Тьфу! Видел я, как они копают! На бегу копают. Это такой новый метод копки, наверное. Куда убежать пытаетесь, никчемные?! Вчера трое пытались, сегодня пятеро… И после этого я не должен их расстреливать? Беглецов этих, подлых! А, Гобума? Разве не должен расстреливать я дезертиров?
Гобума молчал.
- Должен! – ответил сам себе штабс-капитан. – Должен, Гобума! Должен! Но разве расстрелял я этих беглецов? Этих… осквернителей дисциплины… этих бунтарей? Нет! Пальцем их не тронул, чтобы знали, чем платит штабс-капитан Дэл-Сейбер обидчикам своим! Вот чем платит! Прощением. Доверием. Добротой за зло платит.
Несколько Гоблинов прервали работу и обернулись к разбушевавшемуся штабс-капитану.
- Что?! – устремив на чумазых солдат яростный взор поросячьих своих глазок, спросил Дэл-Сейбер. – Снова обидеть меня хотите? Снова побежите? Так давайте! Прямо сейчас, чего ждать? Тьютора на вас нет! И это после того, что сделал я ради вас, после того, что делаю! Сколько раз бывало, бессонными ночами думал я, что же еще можно сделать ради благополучия этих людей? Ведь они потеряли опору, им сейчас очень трудно, после того как учитель оставил этих бедных людей, обязан ты сделать для них все, заменить им учителя, самому стать учителем – так я думал, пока спали вы все без задних ног. Давайте, давите себя своим унизительным бегством, я же опять раздавлю вас благородством! А когда вернутся поручик Барбл и тьютор, скажут они – спасибо тебе, Дэл-Сейбер, за доброту твою и за щедрость души, спасибо за то, что не доложил куда следует о нашем отсутствии, спасибо, что пытался ты уберечь и Гоблинов от позора. Мне скажут! А вас проклянут!
После этих слов штабс-капитан демонстративно повернулся к Гоблинам спиной.
- Копают, - хихикнул Гобума.
- Еще бы…
Дэл-Сейбер замолчал на полуслове. Через минуту он сказал:
- Она приехала, Гобума. Пойдите, встретьте.
- Кто приехал?
- Что? – штабс-капитан с удивлением посмотрел на Гобуму. – Вы это о чем?
- Ничего, ничего… - смешался Гобума. – Послышалось. Пойду… Насчет обеда распоряжусь.
- Идите, - разрешил Дэл-Сейбер.
Гобума направился в сторону жилых корпусов. Ему очень хотелось побежать, но он сдержался. Внезапно у него защемило сердце, а нахлынувшие чувства едва не лишили его рассудка. Он прошел мимо лесопильни и свернул за угол первого из складов, пересек машинный двор и вышел к штабу. Там не было ни души. Гобума рассмеялся и крадучись принялся обходить здание.
Конечно же, он сплоховал, и она, воспользовавшись моментом, напала на него сзади, запрыгнула на спину, вцепилась в плечи и, обхватив ногами его поясницу, принялась кусать. Он взревел, подобно болотному мамонту, угодившему в смоляную яму, и кинулся бежать, а затем упал в траву. Очень скоро Гобума был побежден и съеден, но даже после этого не перестал смеяться.
- Ты совсем не изменилась, рысенок, - прошептал Гобума, прижимая Илу к груди. – Как же я скучал…
Она не ответила. Ей не нужны были слова, чтобы поведать ему о своих чувствах.

НРПГ (потом удалю): из-за отката в сюжете я временно сняла пост с грифонятами. Потом я его верну, причем грифонят распишу получше, они же такие симпатяги! А пока - наша с ОРТом совместка.

ЧЕРНЫЙ КОНЬ, АШПЯТЬ, БЕЗ ХОДА.

То, что замыслил Жиль, было чистейшей воды авантюризмом. И грозило несколькими нарядами вне очереди. Но дело того стоило.
Будь под седлом у парня грозная Туча, ревнивый Раскат, коварная Тьма или злобный Удар, ему и в голову не пришла бы подобная затея. Но добродушная, легкая в общении Песня прощала Всаднику его озорные выдумки.
И теперь Жиль караулил на тропе, ведущей к ручью, ожидая, когда вернется с умывания Ханна. Он бы охотно спустился к самому ручью и подглядел, как купается симпатичная пленница. Но парень знал, что совершенно не умеет тихо пробираться сквозь подлесок. Хрусту не оберешься... эх, жалко иногда бывает, что его воспитывали гномы, а не эльфы...
А вот и Ханна - разрумянившаяся, хорошенькая, расчесывает каштановые волосы гребешком, который подарила ей Марта.
Жиль встал у девушки на пути:
- Прошу прощения, капрал Гримсдорф... я подумал, что летчица, вероятно, тоскует по небу. У меня сейчас патрульный облет. Не хотите присоединиться?
- А? - грозная капрал Гримсдорф, резко остановившись, подняла глаза и раскраснелась еще больше. Первая мысль, которая всплыла у нее в сознании, могла быть сформулирована так: "Неужели подглядывал?!.." с некоторыми вариациями в сторону крепких эпитетов в адрес Жиля, однако в целом мысль эта была скорее довольной, чем негодующей. Она даже с каким-то злорадным торжеством мелькнула было в глазах девушки, но Ханна предпочла не предоставлять ей права голоса. Вместо этого она произнесла:
- Здравствуйте, Жиль. Предложение, безусловно, лестное... для пленницы, - тут она едва не отвесила себе подзатыльник, потому как в лагере Крылатых Всадников ее принимали и обращались с ней так, как в ее представлении не везде обращаются со своими - грех попрекать этим Жиля, тем более в ответ на такое радушное предложение. - Но моя посудина разбита вдрызг и осталась чертовски далеко отсюда, как же я полечу с вами? В сеть я снова не полезу, лучше расстрел.
Тут летчица виновато улыбнулась, давая понять, что не имела в виду никакого упрека. Ее медленно и со вкусом грызла совесть.
- При чем здесь сеть? - широко улыбнулся Жиль. - Сеть я предложил бы гномам, если бы хоть на миг мог подумать, что полет доставит им удовольствие. Нет, я предложу вам более изысканное развлечение. Когда вы вернетесь к своим, сможете рассказать, что катались верхом на грифоне... а, капрал? Сможете сравнить, каково это - летать на авионе и на крылатом звере!

(С Гульдой - продолжение и на сегодня окончание)

Глаза Ханны округлились. За последнее время она успела попривыкнуть к грифонам, но ни разу не решалась приблизиться к этим зверям и в их присутствии чувствовала себя несколько... не в своей тарелке. Чувства пилотессы к грифонам были сродни "благоговейному уважению с максимального расстояния", как однажды выразился охочий до словесных вывертов барон. И теперь в ее голову, опережая все прочие на полкорпуса, ворвалось восторженное "Вот это да!.. Надеюсь, не шутит". Следом были и другие, самые разные, но первая мысль, не дожидаясь их, вырвалась наружу.
- Вот это... - выпалила Ханна и тут же смутилась, хоть и постарась не слишком явно это демонстрировать. Но глаза ее загорелись. - А вы уверены, что грифон согласится нести меня на себе?
- С грифоном-то я договорюсь, - небрежно пообещал Жиль. - Нас подкарауливает другое чудовище, пострашнее, именно его гнева нам и надо избежать... Известно ли госпоже капралу, что такое разъяренный командир? И что такое "наряды вне очереди"?
- Более чем, хоть и не на личном опыте, - хмыкнула девушка. - Но если уж вы готовы идти на этот риск... То я вас внимательно слушаю. Что потребуется от меня?
- Тоже мне риск... Недорогая плата за полет в обществе красивой девушки - лишнюю пару дней покидать лопатой это самое... ну, чего не бывает от вашего авиона... Если не трусите - поднимайтесь наверх, к вашим палаткам. Походите минутку среди пленных, а потом скажите, что пойдете вздремнуть. Палатку обогните... ну, знаете, там такой склон, порос мелким кустарником, по нему наверх подняться - пара пустяков. Наверху большая такая, почти ровная площадка. Вот там и ждите нас с моей умницей Песней..

(C DarkLight)
(связь по кольцам)

Тралль чувствовал себя крайне неуютно. В последнее время его кольцо принялось вести себя совершенно неестественно. Похоже, его величество что-то делал. Знать бы ещё что. Один раз (к счастью, когда советника никто не видел) его даже скрутил спазм резкой боли. Но тут же прошел, словно и не было ничего.
- Единый тебя побери, - пробурчал Тралль, сидя в своем кресле, имитировавшем трон его величества. Он смотрел на кольцо с содроганием, ежеминутно ожидая того, что сейчас всё для него закончиться.
Так проходили минута за минутой, пока советник, наконец не встряхнулся, силком отгоняя неприятные мысли прочь. Следовало как-то действовать. Без разницы, всё равно всё что можно было уже было сделано. Разве что…
Тралль повернул кольцо на пальце и позвал сквозь враз обрушившийся туман.
- Леди Риши, прошу вас, ответьте.
Вызов пришел неожиданно. Саманта возвела глаза к небу (жест бессилия, а что делать) и отозвалась:
- Да, Тралль, я вас слышу.
Конечно, советник едва ли мог найти худшее время для связи и (как заподозрила леди Риши) для попыток воззвать к ее совести. Совесть магички в последнее время напоминала о себе слишком часто. Но в том, что Саманта решила-таки заняться войной, колдовство Короля и кольца было повинно лишь частично. Магичка подозревала, что, дай кольцу волю, оно рекрутирует ее в ряды убежденных сторонником мира. Так что воли тут не было. Но, вместе с тем, маг войск сильно подозревала, что избранный ею способ насолить Белым, переманив Отто на роль черного полководца, штаб короля не порадует. А потому приготовилась заговаривать Траллю зубы.
- По полученным нами сведениям, - голос советника казался крайне слабым, глухим и, почему-то, неуверенным, – противник готовиться к крупной диверсионной деятельности в наших центральных провинциях. Я бы рекомендовал вам, леди, посетить провинцию Ешесть в рамках либо частного визита, либо во главе всего магического воинства, как вы посчитаете нужным.
По ту сторону шара кашлянули.
- Как ваша позиция?
Тралль хмыкнул.
- Благодарю вас леди Риши. И тем не менее вынужден повторить свой вопрос, какова ситуация в подведомственном вам регионе?
- И я тоже вынуждена повторить, что как раз это выясняю. У вас есть распоряжения от Короля? Если нет, то, господин советник, вы могли бы сами подумать, что разговор с вами сейчас неуместен. Едва ли маг войск, к примеру, захваченный в плен из-за ротозейства, черный штаб сильно порадует, - с готовностью откликнулась магичка. Саманта не оставляла надежды на то, что Король все же образумиться, но, зная Его Величество близко, не очень на это рассчитывала. Если бы Аннатар вернулся… маг Огня оборвала сладкие мечты и сосредоточилась на ожидаемом ответе.
И все же Саманта сказала несколько больше чем, похоже, намеревалась.
- Захватят врасплох? – советник встревожился. - Вы ведете военные действия? Почему вы не сообщили об этом, леди Риши, вы же знаете, что координацией сил занимаемся мы!
- Вы слишком впечатлительны, Тралль, - отозвалась Саманта. - Непосредственной опасности нет, но - это не черные рубежи. Белые здесь есть, это знаем мы оба. Иначе, Эру вас побери, зачем этот разговор про войну и диверсии?
- Хорошо, - как рассеяны порой могут быть политические деятели, когда дело не касается их собственных страхов! - Нет, вестей от его величества еще не поступало. Рад был с вами поговорить, леди Риши.

Жиль и Ханна отправляются в полет на Песне
(а Орт и Гульда при этом за них играют)

Инструкции Жиля летчица исполнила в точности и теперь переминалась с ноги на ногу на площадке, дожидаясь появления самого Всадника. Противоречивые чувства в ее душе вели маленькую победоносную войну, и побеждала совсем не та сторона, за которую Ханна привыкла болеть. Сторона-победитель была в самом что ни на есть детском восторге от перспективы полета на грифоне и слышать не желала вялые доводы рассудка. Доводы были самого разного плана, начиная от слабенького "Это безрассудно и опасно!" и заканчивая весомым "Совсем у тебя гордости нет, тебе бы голодовку объявить, а ты воздушные променады собралась устраивать!", но маленькая девочка внутри суровой пленной пилотессы, та, которая ни разу не капрал белой авиации, на все находила ответ. И спорить с ней было бесполезно.
Неизвестно, впрочем, до каких аргументов дошел бы внутренний спор, но ждать долго не пришлось. Заметив подлетающего грифона, медово-золотистого, с белым крыльями и белыми же орлиными перьями на голове, Ханна помахала восседающему на нем Жилю рукой. Ей приходилось уже слышать, что Песня - самая спокойная и добродушная из грифонов всех Всадников, и все-таки ей было неспокойно.
Жиль подлетел к площадке на красивом широком развороте. Мощные львиные лапы заскребли по камню, крылья сложились, полуприкрыв мощный торс грифона.
Песня была в благодушном настроении: только что хозяин вопреки всем правилам скормил ей целого глухаря, которого недавно подшиб в лесу. Целиком скормил, хотя полагалось особым образом разделывать мясо и соблюдать грифоний рацион. Но Жиль знал, что для его красотки лучшее лакомство - птица с перьями. И теперь Песня только добродушно клекотнула на малознакомую человеческую девицу: мол, не вздумай гладить!
- Садись на круп, лучше боком, а то у нее задница широкая, - весело скомандовал Жиль, непринужденно переходя "на ты" и перестав величать собеседницу "капралом Гримсдорф" - ведь они были уже соучастниками в небольшом заговоре. - Держись не за меня, а за заднюю луку седла. Я во время полета всем телом наклоняюсь в нужную сторону, так управляю грифоном, а твои руки могут помешать... Седло держится прочно, не сорвется ни на каком вираже, а высоты ты не боишься, верно?
- Если бы я боялась высоты... - фыркнула Ханна и, стараясь не показывать изрядных опасений, приблизилась к грифону. Выглядела Песня весьма миролюбиво - настолько, насколько может быть миролюбив с виду грифон. И все-таки...
Подойдя, летчица осторожно ухватилась за заднюю луку седла и неуклюже вскочила на широкий грифоний круп, свесив набок ноги и с опаской ожидая реакции Песни.
Из грифоньего клюва вылетел оскорбленный клекот. Но Жиль наклонился вперед, ласково, просительно заговорил со "своей умницей". Песня перестала изображать благородное негодование, послушно встала.
- Держишься? - спросил Жиль и, дождавшись короткого утвердительного ответа, приказал уже иным тоном - резким, командным:
- Песня, на крыло!
Грифон встал, на мгновение застыл на краю площадки - и львиным прыжком махнул вперед. Это был прыжок в бездну.
И тут же широкие крылья - орлиные, бело-черные - распахнулись, подхватили золотистое чудовище, удержали в воздушном потоке.
Капрал Гримсдорф коротко сглотнула, заталкивая поглубже уже готовившийся вырваться вскрик неожиданности и испуга. Ее пальцы судорожно впились в несчастное седло, а на лице бодрое выражение было изрядно разбавлено нездоровой зеленью. Уголки губ, пытающихся изобразить улыбку, нервно дернулись. Вот так - никаких тебе взлетных полей, ремней безопасности, бронированного люка кабины с запорами. Помнится, Марта восхищалась храбростью белой летчицы, которая не боится летать на груде металла, в которой нет ни крохи магии. Теперь же Ханна прониклась к Всаднице и ее товарищам самым настоящим уважением - по сравнению с полетом на "груде металла", где девушка чувствовала себя увереннее и спокойнее, чем на земле, летать на грифонах до того... захватывающе?
Да, наверное можно и так сказать. Сердце грозной Ханны Гримсдорф проделало довольно сложный путь, успев заскочить в пятки и едва не вывалиться из ушей. Это могло показаться удивительным человеку, привыкшему летать больше, чем ходить, но... Авион никогда не давал Ханне ощущения полета. Это он летел, а она просто сидела внутри и направляла его. А теперь девушка почувствовала себя так, будто летела она сама, и как бы страшно от этого не становилось, это было прекрасно. Прекрасно настолько, что уже через несколько мгновений сжавшаяся было в плотный комок во время прыжка грифона летчица расслабилась и подставила лицо встречному ветру, правда, не ослабляя хватки. К ней вернулся дар речи, правда, речи довольно невразумительной:
- Ах-хм-м... э-э... это... знаешь, Жиль, это... совсем не то, что на авионе! - Ханна неосознанно перешла на "ты", впрочем, это, вероятно, не худшее, что бывает от неожиданных прыжков с обрыва верхом на грифоне.
- Нравится? - донесся до Ханны радостный крик. - Держись крепче! Сейчас развернемся и снизимся во-он над тем лесом!
Жиль положил Песню в разворот, очень широкий, мягкий и плавный. Будь он один - пикировал бы на сложенных крыльях до самых вершин черных елей. Но с пассажиркой...
Жиль уже летал однажды с симпатичной девицей... как ее, кстати, звали-то? Еще во время обучения. Его тогда застукали и со скандалом отчислили. Спасибо Песне: устроила голодовку, перемежаемую истериками. Вернули ей любимого Всадника, вернули...
Тот полет, кстати, не доставил Жилю удовлольствия. Охи, вопли, причитания... ай, мне страшно... ай, я свалюсь...
Другое дело - приземление на укромной лужайке у ручейка и отличный час, проведенный в утешении этой дурехи всеми способами... ах да, ее звали Джули... А Песня рядышком не спеша расправлялась с пойманным зайцем и удивлялась, наверное, странным человеческим повадкам...
Сейчас - другое дело. Сейчас Жиль без слов чувствовал, что пассажирке нравится полет. И Песня нравится. Парень чувствовал себя хозяином всего вокруг - и радостно делился с девушкой своим богатством.
А вот приземления на уютной полянке не будет, это Жиль решил еще до полета. Просто потому, что Ханна - пленница. Нельзя им свивать судьбы в одну веревочку. Даже в шутку, на часок...

(Мы с ОРТом - и грифоны. Окончание совместки.)

Девушка завороженно поглядела вниз, туда, где темное полотно леса распалось на отдельные еловые верхушки и стремительно заскользило под крылом грифона. Из своей кабины Ханна никогда не наблюдала ничего подобного, разве только той злополучной ночью, когда... Но эти воспоминания летчица быстро отогнала, прекрасно понимая, что последует за ними. Тоска по лагерю, по друзьям, по Форшу - все то, что сейчас совершенно ни к чему. Этому место там, на земле, и время - бессонным поздним вечером, когда можно даже беззвучно всплакнуть украдкой и тотчас выругать себя за эту слабость. А сейчас не место и не время, сейчас нужно наконец забыть обо всем, и даже о том, что здесь она пленница, и наслаждаться необыкновенным чувством полета. Никогда раньше девушка не могла подумать, что настоящую свободу она познает не где-нибудь, а в плену, как бы парадоксально это не звучало. Но сейчас она чувствовала себя именно свободной.
- И как можно использовать такое чудо... для войны? - неожиданно для самой себя вопросила она скорее у воздуха, чем у Всадника, и тут же, смешавшись, поспешно выпалила. - Ой, Жиль, прости, не обращай на меня внимания... Это от свежего воздуха, наверное!
Жиль не успел ответить. Он глядел вниз, на лес, наслаждался полетом - и позорно прохлопал момент, когда сверху донесся атакующий клекот.
Сверху, со стороны солнца, на них снижалась огромная, страшная, черная с сединой Туча. Она чувствовала сдержанный гнев своего всадника - и теснила Песню к верхушкам леса, гнала ее вниз.
Наэль перегнулся с седла. Лицо эльфа было замкнутым, непроницаемым.
- Жиль, - сказал комэска ОЧЕНЬ приветливо и ровно, - возвращайся на базу. Патрульный облет за тебя закончу я. Когда я вернусь, зайди ко мне в палатку, надо поговорить.
Эльф развернул грифона в сторону водопада, даже не удосужившись обернуться, чтобы проверить, как выполняется его приказ.
- Боюсь, капрал Гримсдорф, что наша прогулка закончилась, не начавшись... - грустно сказал Жиль, выразительно добавил несколько слов на языке гномов... и вдруг оживился. - Нам же не приказали, каким именно путем возвращаться! Вернемся над рекой! Снизимся к самой воде, чтоб лапы брызги поднимали!
Глаза Ханны, только что унылым взглядом провожавшие удаляющегося Наэля, задорно вспыхнули. При появлении Тучи храбрая летчица порядком перетрухнула было, а теперь вдруг почувствовала веселый азарт, такой, что едва сдержалась, чтобы не показать язык вслед грозному командиру эскадрильи.
- А и правда! - весело воскликнула она. - Полетели! Ой... - тут лицо девушки вдруг резко потемнело. - Слушай, тебе же теперь попадет из-за меня! Прости, Жиль, не нужно было нам идти на эту авантюру...
И все же в душе она понимала, что ни за что не хотела бы отказаться от этого удовольствия полета. Лучше она попросится отбывать наказание вместо Жиля, лучше сделает что угодно, но ни на секунду не станет жалеть, что согласилась.
Жиль расхохотался. Искренне, легко.
- Грифон не выдаст, комэска не съест. Ничего страшнее, чем нагоняй от Наэля и махание лопатой, меня не ждет. На нагоняй мне плевать, я с детства хорошо умею делать покаянную рожу. Из эскадрильи не отчислят, потому что война и некогда возиться с капризами Песни, подбирать ей другого Всадника... Ты видела когда-нибудь, как взлетает лебедь? Крылья в воздухе, лапы словно бегут по воде, а вокруг радуга брызг... Сейчас увидишь. Песня это обожает. А я, может, прямо с седла нарву кувшинок, я такое на спор делал - ногой стоял на стремени, рукой за луку держался, другой рукой цветы рвал... Вернешься в короне из кувшинок, как королева!

*Не фигура. Граница A8 и B8. Немного в прошлом.

Пробуждение было вынужденным и потому неприятным - кто-то опять пытался открыть "ворота, которые всегда закрыты". Перед мысленным взором пробуждающегося создания беспорядочными сновидениями замелькали кадры. Битвы "Освободительного движения" некромантов с солдатами "Трансгалактик". И все закончилось тем, что Кара и Неми поругались из-за... Возвышение и гибель Некрогенида. И все закончилось тем, что Кара и Неми... Драконы против мзч. И все закончилось тем... Да ничего не закончилось! Кара проснулась?!
Пространство затрепетало, как ресницы спящей, и будто глаза распахнулись провалы в черно-белую, свитую кольцами пустоту. Курящаяся дымами земля... база повстанцев в подземке... метель, огненная гора...
Вздох, ощущение, что смотрящая помотала головой и помещение - полузасыпанная песком, пробитая камнями пещера-жилище давным-давно вымершего в Тирескане меланжевого червяка - подернулось рябью и немного покружилось на месте. И еще говорят, что драконы от них произошли... да драконов тогда и в проекте не было...
На взгляд какого-нибудь диггера, что оказался бы достаточно безумен и докопался сюда, пещера выглядела обычной вымытой водой каверной. Вот и сейчас вдалеке что-то капало с потолка и текло по стенам. Неуемная жизнь, принесенная водой сверху, чуть-чуть расцветила трещины в потолке пятнами мха, но в целом пещера была безжизненной, на полу не было даже обычных микробов. Меланжевая стерилизация - это надолго, даже по моим меркам. И хорошо экранирует от наблюдения... Интересно - меня еще почти нет, но пить почему-то хочется...

Пока стреляли и бомбили, убивали и умирали - пылинка за пылинкой собирались основа, а затем и плоть. Пока спасали и щадили, пока любили и рождались - капля за каплей собиралась из пыли кровь. Тошнит от смерти. Тошнит от жизни... Сколько можно пялится на эту пещеру, не имея глаз? Потом ей было больно, думать и смотреть абсолютно не хотелось. Единственное - мысль о том, как должно быть хорошо себя чувствуют чистые полевые конфигурации, если они вообще что-то чувствуют, никак не хотела уходить из появляющейся тем временем головы. Уже когда боль практически прошла, получилось заорать, не взбаламучивая иномирным вмешательством природу существующего - пыль взвихрилась, сталагмит сломался, мыши наверху завозмущались, зато все каналы протекающих реакций остались на своих местах - это Алайя проверила...

Выбравшись на поверхность, она первым делом умылась. Хотя бы потому, что вынырнула со дна озера, расположенного в каких-то предгорьях. Вторым - выбралась на берег и проверила уровень доминирующей цивилизации.
На первый взгляд общий уровень оказался "до-А". Первая приятная новость за сегодня. Водород должен сливаться в звездах...Но что тогда меня разбудило? Бездумно разглядывая небо над головой и слушая шуршанье листвы, Алайя выяснила, что это техническая половинка как раз подбирается к "А", магическая же давно находится в стадии "Б" - поверхностный биоконтроль - и изобилует признаками многовековой деградации. Кажется, я что-то проспала... что-то. К тому же остались одиночные следы недавних вмешательств на уровне "до-Д". Район? Ага. Злополучный город. Хоть стирай его с поверхности Тиресканы... Так ведь в недрах обязательно что-нибудь останется... Пусть лучше сразу вылазит, чем потихоньку внизу копится. Уровень "С" - девственно чист. Ну-да, точно - старые с-станции Немезида все до одной разрушила. Аллергия у нее на этот вид энергии, с рождения. А новые строить пока некому... Уровень "Е" - чист. Уровень "Ф" - множественные старые следы... чуть ли не по всей Тирескане, следы характерные и узнаваемые. Уровень "Ж" ожидаемо сопротивляется сканированию. Что ж, найти будет не очень трудно...

В третьих, ее отвлекли - кто-то приближался к озеру. И, судя по звукам, их было много или они старательно шумели...

А8-B8 Отряд "Воля махараджи", слоны - участники соревнований.
Четверка всадников тайком пробиралась по территории Авосемь, скрываясь не столько от возможного врага (какой враг может быть в таком глубоком тылу?), сколько от соглядатаев короля или мага.
Правда, тайком - для слонов понятие слабоупотребимое - огромные следы на земле и широкие просеки в лесу не оставляли сомнений в том, что тут недавно прошли крупные животные. Именно поэтому предводитель отряда, дабы замести следы, решил форсировать озеро. Но предварительно на его берегу был сделан небольшой привал.
Алайи уже не было на берегу. Слонов было слышно издалека. Только следы босых ног отпечатались на узкой полосе песка, возле воды. Про них она забыла или просто не подумала. Следы, правда, находились в стороне от места, где отряд вышел из леса.
Слоны, остановившись, тут же опустили хоботы в озеро и, зачерпывая ими воду, принялись жадно пить. Всадники, спустившись со спин своих ездовых животных, последовали их примеру.
Вряд ли кто заметил, что на ветку осины, растущей неподалеку, прилетела мелкая пичуга и теперь с интересом наблюдала за отрядом.
Угун, как руководитель, пусть и небольшого, но отряда, напился первым и решил пройтись по берегу озера, собраться с мыслями.
Ситуация складывалась не самая удачная - сигнал из штаба мог означать все, что угодно. Необходимо было продумать стратегию... Стоп! А это что такое?
Зоркий глаз всадника заметил подозрительно примятую траву. "Здесь кто-то был. Причем, по-видимому один и недавно".
Исследовав землю вокруг, Угун пришел к выводу, что человек (а человек ли?) вышел из озера, полежал на траве и потом куда-то делся - следов от примятой травы больше не было. "Странно, очень странно. А что странно - может быть опасно."
Тем временем оставшиеся трое всадников совсем расслабились. Что сказалось и на зверях - слоны, напившись, начали поливать друг друга. Досталось и Имиру, младшему из всадников - поток воды намочил его с ног до головы. Но, поскольку слон, совершивший сие деяние, принадлежал Угуну, то мокрому всаднику ничего не оставалось, как отойти к деревьям, чтобы выжать рубаху. Вернувшись довольно быстро, он из под поднятой ладони остро оглядел соратников и позвал своего слона. Тот медленно вышел, аккуратно обходя разложенный на земле скарб, подошел к Имиру, и ожидая команды, потянул в рот листья с ближайшей ветки.
Имир посмотрел в лес, что-то там поразглядывал и указал на тонкую березу.
- Вон то дерево. Сломай.
Слон и его всадник, затеявший тренировку, мелькали среди деревьев, затем раздался вскрик и что-то рухнуло. Слон тут же вернулся к отряду, бережно неся в хоботе всадника. Тот был в беспамятстве.

Белая пешка на б2.
Без хода.
(с Торвиком)
(продолжение)

Стуча деревянными подошвами по немощеной пыльной дороге, девочка бежала к мотоциклу. Треугольная шляпа свалилась с головы, ударяла по плечам, подпрыгивая на каждом ее шагу.
- Стой! – крикнула издалека. – Подожди.
Финка оглянулся:
- Что ещё? Неужто бузят.
- Нет-нет, - остановилась с пяти шагах. – Я только.. только спросить хотела. Зачем так… так жестоко? И – могу я поступить так же?
- Жестоко? - Финка слез с мотоцикла и подошёл к девушке, - А чтобы запомнили. Причём, запомни, причём, вроде никто и не бузит. Довольны. А ты? Сможешь - поступай. Только прибавляй ещё и что-то, что им понравится. С быдлом оно только так. Жизнь сурова.
Синко кивнула, сосредоточенно глядя на фару мотоцикла. Быдло... может быть, может быть.
-Мне только нужно было разрешение. И еще – могу я подать прошение о переводе? Здесь нужен скорее человек, разбирающийся в политике. А не в ударах из-за головы.
- Перевести, - Финка даже нахмурился, - Ты знаешь, я конечно, передам королю, но... кадров и на фронте не хватает. А тут. Неужели не справишься? С этими... - Финка скривил лицо и махнул рукой в сторону поселения, - А справишься, проявишь себя - тогда и... Короче, ты поняла, да? Пока ты на хорошем счету у его величества. Пока.
Паренёк усмехнулся краешком тонких губ.
- Я поговорю, но место для героизма есть и здесь. Отечеству служат по разному.
И он всё таки улыбнулся ей. Белоголовый хрупкий паренёк с цыплячьей шеей и стальной пружиной внутри.
Синко опустила голову, покорно, как клонится от ветра камыш, не споря, не думая о сопротивлении.
- Как угодно будет моему королю. – кулачки сжались до белых костяшек, она даже не заметила улыбки юноши, повторила тихо, неслышно почти – воля короля – воля Неба. Я не смею говорить о собственной непригодности. И о том, что воспитана быть тенью, карающей врагов Тиресканны, но не больше. Если Королю угодно – страха во мне нет, сожаления тоже. Если королю угодно – я не смею просить и о минуте отдыха. – Брови словно закостенели на переносице; девочка боролась с собой.
- Да ладно. Ты оно это помни всё. А мы поможем, коли что, - уже спокойно, усталым голосом добавил Финка. Кажется, дневное напряжение и для него не прошло даром.
Она повернулась, вопросительно гладя на посланника своего повелителя. Ладонью коснулась сердца.
- Спасибо.
Теперь Синко смотрела не на одного из подданных или приближенных короны. Она попробовала увидеть кого-то, кому не показался бы лишним тихий закат над крепостью, кто не только приказы умеет развозить.. и выполнять столь безжалостно.
- Спасибо.
Увидела. Шею тоненькую, белые, белые волосы.. Откуда только сталь взялась? Странные, страшные времена.
Могу я заручиться поддержкой аэронавтов? - вопрос всплыл внезапно, неожиданно для нее, сама вздрогнула, спросив. Нет, нет в тебе материной хитрости. – В случае чего? Ставка короля все-таки далеко. А у гремлинов есть острые кирки и горячая сера..
- Всяко. Но, мне кажется, дот этого не дойдёт. Они же гремлины. Без вожака - стадо. Если... если ты его правильно вычислила. Теперь тебе надо их вождём стать. Чтобы боялись. И уважали. А мы... Матео своих не бросает. Вон, даже пленницу титулованную на простую аэронафтку поменял, хотя... Только будь на связи. Да...
Паренёк осмотрел коробку, притороченную к богажнику.
-Тут пара голубей. Тебе передать велели. Если что - записку к ноге и - в небо. Только покорми их, а то с меня Заяц голову снимет. Он такой. Добрый-добрый, а за пташек. Да ещё, Лекса спрашивал, у вас тут библиотек старых нет?
Синко покачала головой.
-Откуда здесь библиотеки? Гремлины больше свитка в руках никогда не держали. Зато есть очень милая чайная, если.. – прикусив губу, бросила смущенный взгляд на сандалии, не заметил чтобы. – Благодарю. Покормлю, разумеется. Да процветает Тиресканна и ее король! – Девочка с поклоном приняла птиц.
- Чайная? Что ж, подзаправимся напоследок. Только там - ни слова о политике. Уши есть везде. И не все уши наши. Показывай дорогу, старший квадрата.
Пареньку нравилась девушка. Нет, он не был влюблён, нет, откуда, просто испытывал симпатию к этому человеку, который метался между кодексом внутренней чести и реальностью жизни. У детдомовцев этот период проходит очень рано. Порой уже семилетний пацан понимает, что в жизни почём и где бывает бесплатный сыр...
- Пойдём. Вот только лошадку стальную спрячу. Кстати, а хочешь - прокачу до твоей чайной?
Синко совсем розовая стала, не смотря на исходный цвет кожи, и только закивала, обрадовано и совсем по-детски. Такие самоходные конструкции она только издалека видела.
- Недалеко.- широкий темно-синий рукав взлетел, очерчивая дугу, по направлению к одной из северных окраин. – Но – не будет ли твоя задержка неверно истолкована?
- Нормально всё. Кушать все должны. Без этого - как же мы пригодимся, а?
Паренёк оседлал мотоцикл.
- Садись сзади. И - за меня хватайся, чтобы не упасть.
Прикоснуться к тому, кто в шаге от короля? С трепетом Синко устроилась на сидении, вцепилась в края крутки юноши, чтобы и правда не свалиться, и, кажется, всю дорогу дрожала, с ужасом оглядываясь на колеса, не забывая, впрочем, указывать нужный поворот, прикасаясь к нужному плечу паренька.
У чайной, однако, стояла толпа хмурых гремлинов, вряд ли собравшихся отметить очередной удачный день...

с Торвиком

Масима пошёл за ягодами. Не то, чтобы его очень просили, не то, чтобы ягод в этом году было до чёртиков. Просто... и пацаны стосковались по какому-то десерту и самому прогуляться давно надо было.
- Иди, и чтобы пустой не возвращался! - напутствовал его король и отрядил Язя с грузовиком и Дэна, дабы сопровождали повара в его вояже, да и привезли побольше. Хоть кто-то на часах постоит пока тот на болотах на карачках ползать будет. Времена неспокойные. Двинулся Масима, ясен пряник сперва прямо, а потом - куда глаза выведут. А тут ещё Дэн.
- На е5 говорят урожай.
- Кто говорит?
- А тебе всё скажи, - процедил тот тонким голоском и усмехнулся.
Поехали на е5. Клюквы там и правда было немало. И не только клюквы. Напали и на поляну подберёзовиков. О том, что кто-то должен ещё и караулить забыли махом. Ползали на карачках все втроём, пока не услышали голоса с севера.
Кто это были - понять сразу не предоставлялось возможным - форма ободрана, знаков различия нет, двое - так и вовсе в перевязках. Создавалось впечатление, что где-то здесь прошла нехилая битва.
- Стоять, оружие на землю, вы окружены. Кто такие? Формирование? Командир? - Дэн вышел из-за кустов, когда получил условный сигнал от Язя с другой стороны поляны, что тот держит на мушке странную группу.
- Ты сдурел, мальчик? - выступил вперед один из оборванцев. - Сам вообще кто такой?
Естественно, что никто из них не подумал, что можно встретить людей короля в принадлежащем черным районе.
- Личная гвардия его величества Матео Первого. А теперь я считаю до трёх и, если будет хоть одно лишнее движение, ваши задницы узнают, на чей кукан справедливости они напоролись. Один..
- Это инквизиция чтоли?
- Два...
Кто-то подался назад, парень все же выглядел серьезным. Другой спокойно произнес:
- Первая орденаносная дивизия имени Мацумбахера... точне то, что от нее осталось.
- Значит, свои, - парень опустил оружие. Что было у них за спиной, люди Отто могли только догадываться, - Так что там с Мацумбахером? Я вижу сброд, а не орденоносцев. Ладно, проедем в штаб, разберёмся. Видите грузовик за деревьями? Вот туда сейчас и пойдёте. Оружие только сдайте на время. Масима....
Полноватый черноголовый паренёк с лукошком в одной руке и шмайстером в другой вышел откуда-то сбоку.
- У своих, братцы, - почти доверительно сообщил он, собирая у них оружие, - Что стряслось-то, а?
- В двух словах не расскажешь, - махнул рукой главный орденоносец. - У вас еда есть?
- Да тут еды - хоть ж-ой ешь, - улыбнулся толстяк, - В кузове ягоды. Клюква. Своим везли. Ну и грибы. Но их - жарить надо.
- А хлебушек? - Протянул другой солдат.
Впрочем, вскоре они уже определились с тем, кто что есть, и куда ехать, а по дороге рассказали парням о всех учиненных инквизицией зверствах.

Черный Ферзь на Е5 вместе с белыми. Штаб на F6.
Без хода.

Закончив разговор с советником, Саманта погрузилась в свои мысли. Разумеется, не столь глубоко, чтобы прокараулить опасность, если таковая появиться, но достаточно для создания в Белых образа мага, как вечно задумчивого буки. Типа Вензела. Сравнение с волшебником-ренегатом леди Риши польстить не могло. Даже если она признавала выдающиеся таланы Мастера Холода (а отрицать их, глядя на доспех Отто, было бы неразумно), резоны советника Маттео казались ей шаткими и возмутительными. Впрочем, Вензел занимал мага Огня лишь частично, как неизученная переменная. То, что думает черный Штаб было куда интереснее. И, вспоминая разговор с Траллем. Саманта все больше убеждалась: королевская ставка не думает, а реагирует на ситуацию. Где инициатива? Ее нет. Слова про разведку, в которую она, якобы, направилась на Е5 были ложью. Но, будь они правдой, маг войск ожидала упреков за то, что оставила гвардию Дворца Равновесия и присоединившихся к лагерю гражданских без магии, причем – буквально в клетке от Белых. Ха! Ничего подобного не произошло: Тралль гонялся за миражами, не замечая крупных просчетов. Если раньше Саманта, возможно, и усомнилась бы в идее рекрутировать Мацумбахера… и выполнить все данные ему обещания, то теперь сомнения почти что отсутствовали.
Черные должны сделать что-то радикальное, поменять тактику в корне. Чтобы не проиграть. И для этого ей придется, для начала, расстаться с излюбленной идеей всех выпускников Академии: «Наше дело – чары, а остальной мир подождет». Ведь, «подождав» сейчас, завтра можно проснуться в мире без магии. Кошмарная перспектива!
Леди Риши содрогнулась – и продолжила движение за доспехом техножреца. Когда-нибудь даже Отто устанет, а на привале можно будет поговорить без лишних ушей.

Ходы Лd1:d8+ Лa8:d8
Пограничье.
(nRPG: это является кратким комментарием произошедшего и не исключает подробного описания "Что произошло на самом деле". Делается в рамках продолжения игры, поскольку велико отставание от шахматистов)

- Итак, вести с полей!
- Ты кто вообще такая?.. - поднял голову владелец пограничного трактира.
- Военный журналист.
- Военный журналист? Да тебе в кабаре на северо-востоке работать, девочка, - огромный мужчина окинул взглядом невысокую рыжеволосую девушку в длинном плаще.
- Это ты оттуда?.. - растеряв энтузиазм, флегматично поинтересовалась журналистка.
Мужчина демонстративно расправил крылья, обдав соседей водопадом серых перьев, и усмехнулся:
- Верлен Эттан, военный журналист со стороны Его Черного Величества... А ты - техномагичка. Я угадал?
Рыжая несколько высокомерным движением вздернула верхнюю губу и подошла к орлану - именно так называли крылатых людей - ближе. Потрепанная кожаная шляпа начертила на столешнице полудугу. Девушка села, закинула ногу на ногу и жестом подозвала официантку в мятой плюшевой юбке.
- Во-первых, не техномагичка, - уперла локти журналистка, - а чародейка, трансформирующая природные токи с помощью технических элементов. Во-вторых, ты не угадал. В-третьих...
- Что, красноречие закончилось?...
- В-третьих, на стороне короля Матео в кабаре танцуют только мужчины.
- Врешь! - черные глаза орлана вспыхнули восхищенным огнем.
- Конечно, - приняла у официантки миниатюрную чашечку кофе рыжая и, сделав глоток, представилась. - В-третьих, я хотела сказать, что меня зовут Ивлин Рауль.
Верлен Эттан удовлетворенно улыбнулся, и журналистка тоже ответила ему улыбкой, пусть и более прохладной.
- С линии боя?
- С неутешительными новостями, - вздохнула Ивлин. - Только что отдала материал в печать.
- Да ну? Мне казалось, ваши полководцы должны радоваться. Вэ... такой блестящий ход! Скажи, в каких хрониках вы откопали эту таинственную железную дорогу? На стороне Его Темного Величества никогда не прокладывали путей!.. Ковры, кони, грифоны, драконы, корабли... И тут появляется из-под земли эта тяжелая артиллерия! От «Воли Махараджи» остались осколки! - орлан говорил с искренними энтузиазмом и восторгом, и так громко, что на него даже начали оглядываться.
Мелькнувшая было мимо официантка замедлила шаг:
- Как вы можете так говорить о гибели людей?..
- Дорогая, сейчас я говорю о материале...
- Циник. - цокнула донышком чашки по блюдечку Рауль. - Как и большинство представителей нашей профессии. Издержки, иначе сходим с ума.
Верлен согласно улыбнулся, а официантка глянула на журналистов с... сожалением? И забрала опустевшую чашку.
- Ты не расторопен для своей должности, - вновь опустила локти на стол девушка. - Этим утром белую артиллерию смели драконы Его Темного Величества. Его Величество Матео вполне осознанно послал людей на гибель - они не могли ничего сделать против этих огнедышащих тварей.
Орлан негромко присвистнул, а затем разочаровано вздохнул:
- Как же не вовремя мне разодрало крыло...
- Не прибедняйся.
- Думаешь, вру? - вскинулся Эттан и демонстративно пошевелил левым крылом. - Знаешь, сколько денег пришлось отвалить целительнице, чтобы за сутки залатала?
И кивнул в сторону. Девушка проследила за движением и некоторое время рассматривала скрюченную женщину, методично надиравшуюся дешевым портвейном.
- Месячный гонорар!
- То-то она так пьет... - журналистка вытянула из кармана брюк несколько монет. Звеня, они покатились по столешнице. - Ну, мне пора.
В это время как раз начали мелькать на магическом передатчике последние новости.
- Надеюсь, они не забудут это напечатать, - негромко пробурчала Ивлин, поднимая шляпу.
- Ты куда? - отвлекся от наушников орлан.
- Я этот материал писала, а к утру мне следует быть в очередном "гостеприимном" секторе, - пожала плечами собеседница.
Верлен задумался:
- Мне, наверное, тоже следует быть там...
- Конечно. Если не хочешь упустить очередную новость, - почти неприязненно ответила девушка. - Это ведь тоже отразится на твоих гонорарах.

Белая пешка на G3

(в полном составе)

- Тереза, дочь моя, подойди - желаю поведать тебе волю командира нашего, - пробасил отец Эван, весело налегая на лопату.
Послушница, которой не нашлось никакого дела, с готовностью подбежала к святому отцу. Хотя девушку все еще мутило от одной мысли о небе, выглядела она вполне счастливой. Но взгляд вверх старалась не поднимать. В руках Тереза крутила огромный ярко-красный мак.
- Да, святой отец?
- Покуда достойные мужи труды прилагают, дабы кров обеспечить воинам божьим, на тебя, чадо, возложена будет миссия великая. Ступай нынче же в ближайшее селение и передай сию грамоту местному голове. Ну и на словах добавь, что... - тут ротный священник вкратце и достаточно нейтральными выражениями передал сказанное ему Ксгнемом насчет провизии, инструмента, рабочих рук и задних лапок. - Да поспешай, дочь моя, ибо несть блага в долгом томлении тому, кто голодом и усталостью мучим. Если желаешь, тебе нынче же дадут ранец крылатый, и он донесет тебя прямо... фух, Господи прости, поломалась, зараза!.. до назначенного места.
Тереза побледнела и выронила цветок из рук. В ее голубых глазах отразился неподдельный ужас. Девушка склонила голову и проговорила:
- Нет нужды в том, милостью Всевышнего мне даны были ноги. Я сейчас же отправлюсь в дорогу! – заверила послушница.
- Пускай пребудет с тобой благословение господне, чадо... - напутствовал Эван добродушно. - А с тобой, негодное железо, проклятие мое! У-у-у-у! Бесовская придумка, и пошто хлипкая такая?..
Тереза благодарно кивнула и, сжимая в руках доверенную ей грамоту, поспешила скорее выполнить "миссию великую". Главное – не в небо с ранцем, земля-то она надежнее будет…
Сделав пару шагов, послушница остановилась, повернулась к Эвану и виновато спросила:
- А в какую сторону ступать?
- А? А вооон туда... ну, а быть может и туда... ступай, куда сердце подскажет, дочь моя, и Господь выведет тебя... ну... куда-нибудь.
"Вооон там" вдалеке, за цепочкой небольших холмов, в самом деле виднелся легкий дымок.
Тереза вздохнула, представив, сколько ей придется прошагать. Но мысль о дьявольском ранце, хищной тенью проскользнувшая в сознание девушки, подсказала, что это самый лучший способ добраться до поселения. Воодушевленная тем, что и она приносит какую-то пользу, послушница, спрятав грамоту под балахон, бодро зашагала по направлению предположительного человеческого жилища.

Ашес Т.
Черная пешка.

- Холодно. Как холодно…
- Пятнадцать кораблей…
- Нет старейшины…
- Нет солнца…
- Как холодно… как холодно…
Иряра родилась в песках, как говорили родители, но помнила только холод снегов и хмурый полумрак серых камней крепости, обледеневшие паруса и колючее от мороза дерево парусников. Помнила утренние молитвы солнышку и колыбельные. Помнила, как сожалели мать и отец о том, что не быть дочери жрицей… Помнила, но многого не понимала.
Иряре было всего четыре года, и поэтому путешествия казались ей сродни сказкам, которые рассказывали родители. Пещеры девочка воспринимала как царство ночи, а горный хрусталь – как маленькие солнышки, которые зажигали мудрые, знающие судьбы, светила. Неяркие ночные звезды, они тенями двигались сквозь плотную пелену владения сумрака…
Иряра не разбиралась в войне – ребенку не было дела до того как машут мечами взрослые и творят чары жрицы; не разбиралась и в делах клана – не осознавала, что такое Корабельное Дело и почему всем так нужен Сат-Старейшина; не… Зато недавно девочка научилась обращаться в лису, и теперь счастливо путалась под ногами взрослых, сверкая золотистым хвостом.
- Замена Сату – разве Сат?
- Управляет… же.
- Солнышка нет…
Эти перешептывания солнцепоклонников Иряра тоже не понимала. Но когда она смотрела на корабли, то почему-то Знала как они Движутся.
Знала и любовалась сложным плетением чар.

Эфо-дин. Белый ферзь и черная пешка (без хода, но с разговором; вместе с Соуль, разумеется)

…у земли «Ланьяр» резко увеличила скорость, нырнула в низкое, наполненное дождем, облако, задрожала вся от кормы до бушприта… только затем выровнялась и мягко замерла над пожелтевшей летней травой. На землю упала плетеная лестница, по ней скатилась Саяра – растрепанная, но улыбающаяся. Потертые штаны обтягивали стройные ноги, сбитые сапоги пестрели опилками, а огромную мужскую рубаху стягивал разудало-алый пояс.
- Ты все равно так не сможешь! – у земли она сложила ладони рупором, чтобы кинуть эту дразнящую фразу кому-то наверху.
Плотная тень шхуны укрыла золотистые руки.
- А нужно? - донесся сверху спокойно-ироничный ответ. Вензел перегнулся через борт, глянул на землю внизу.
Неспешно поднялся в воздух, и слетел вниз - опять-таки без особой спешки. - Каждому - свое.
- А сейчас будет неуклюже карабкаться Джейм, а за ним Вальдемар, - поддразнила мага лиса и поймала холодные запястья. – А в доке я буду изучать «Ланьяр». Вдруг ты ее повредил?
Взгляд черных глаз стал шутливо-грозным.
- Ни в коем случае, - мелькнула улыбка. - Я совместную работу ценю. А твою - особенно.
- Я бы хотела сделать еще один корабль… - зажмурилась лиса.
Саяра пыталась казаться беззаботной – оставить позади кошмар Ечеты Ре. Забыть, затушевать его в памяти рыжеватой, невыразительной сепией, чтобы не было так тоскливо и тягостно, как в первые дни. Улыбаться получалось, хоть и неестественно немного.
- Материалы раздобыть будет не так просто, но все же... - задумался Вензел. - Думаю, что возможно.
Лиса грустно покачала головой:
- Не раньше, чем я верну Знание…
- Вернешь, - маг сделал пару шагов, оказавшись совсем рядом. - Обязательно.
Саяра обвила теплыми руками мужские плечи и прижалась щекой к мягкой ткани мантии.
- Ты меня бережешь, - губы дернулись в горьковатой улыбке. – Вен…
Криомант обнял за плечи девушку, замер на мгновение.
- Мне больше некого беречь.
Ответом на эту неловкую, почти детскую искренность, было осторожное прикосновение губ к укрытому мантией плечу.
- Пойдем… а у меня еще какие-то вещи здесь остались, - лиса, словно пытаясь скрыть собственно замешательство, отступила на шаг, крутнулась на истертых носках сапог. – Может этому замену найду. А то украду у тебя все рубашки.
Улыбнулась.
- Не имею ничего против, - хмыкнул маг, - но ты права. Пойдем.
- А я могу пойти танцевать? – уцепилась за острый локоть лиса.
Вензел покосился, явно припоминая урок танцев на палубе.
- Что именно?
Саяра задумалась, прикидывая сколько в кошельке осталось монет и хватит ли этого на новую одеждку:
- Что-нибудь. Я менестрель и это моя работа.
- Если соберешься пустить в ход иллюзии - будь осторожна. Могут отреагировать излишне... нервно.
- Всего несколько монет и я успокоюсь, - сделала отрицательный жест лиса.
- Все же будь осторожна, - наклонил голову маг. - Это город. Тут несколько иные люди.
- Мне нужно как-то зарабатывать, - мягко успокоила золотокожая, скользнув пальцами по светлой щеке.
Криомант кивнул.
- Понимаю.
- Спасибо…
Вензел улыбнулся в ответ и тронулся с места - приводить в соответствие с реальностью намерения. То есть - идти покупать.
- Комнаты там, - отступила на шаг лиса и указала плавным жестом в сторону сереющих стен.
- Показывай дорогу, в таком случае.
Саяра улыбнулась и потянула чародея за собой. Мелькнули серые стены, затем – импровизированные постройки наземных доков, куда еще следовало доставить «Ланьяр». Золотокожая легко перепрыгнула через сложенные на усыпанном опилками полу доски и юркнула в сторону прикрытых холстиной дверей.
- Я быстро, только найду что-нибудь…
Криомант только и успел кивнуть вслед. Замер, чуть прикрыв глаза - ожидая и размышляя. Лиса какое-то время возилась с замком, потом юркнула в полумрак помещения, и когда выскочила оттуда – куталась в длинный грубый жакет. Алый обрубок пояса затянула поверх сукна узлом. Критически себя оглядела и поджала губы, а потом улыбнулась уже беззаботно:
- Теперь надо подогнать шхуну.
- Кто займется?
- Можешь ты, могу я… - лиса села на доски и потянулась. – Или лучше вечером…
Зажмурила черные глаза.
- Не имею ничего против, - слегка улыбнулся маг. - Нам пока спешить некуда.
Лиса подвинулась, освобождая место рядом.
- Как пожелаете, господин маг.

Где-то в районе F6
Черная пешка на службе

Теперь у Сат-Ренана появилось много дел. Сразу свалились на плечи заботы не об одном отряде наемников. Черная армия раскололась на два лагеря: верные Короне и… верные Короне. И те, и другие были готовы сражаться за Северный предел, только в той части войск, что подчинялась королевскому штабу, царили свободомыслие и вольность, приводившие к разгильдяйству и несогласованности.
- Ты был прав, они взялись и за наши земли… - высокий золотокожий пустынник вырос за спиной разведчика. Сат-Ренан резко обернулся. – Мияне готовы пойти под твою руку.
Гибкий, похожий на кожаную плеть, оборотень опустился на одно колено, прижав ладони к серому, смешанному с пеплом, песку.
- Саняра тоже, - упал рядом с первым низкорослый шатен.
- И Ярите, - склонился еще один солнцепоклонник.
Пустыни вертикалей от Эф до Аш никогда не принадлежали лисам, однако те привыкли считать их своим домом. Знали, куда лучше и белых, и черных. Исходили на кораблях, изъездили на тонконогих лошадях, привычных к безумному зною. Где рыцарь в тяжелом доспехе чувствовал себя как улитка на жаровне, пустынники – в своей стихии. Где путались техники в поисках воды, солнцепоклонники в лисьем облике легко находили…
- Я принимаю ваше слово, солнечные, - склонил голову Сат-Ренан. – Что говорят остальные Старейшины кланов?
- Они думают, - негромко произнес гибкий Сат-Эрран.
- Я надеюсь, они примут верное решение, - добавил рыжеволосый Сат-Леван
«Мы не сохранили невинность солнечных детей», - подумал, но ничего не сказал Сат-Енаур.
Сат-Ренан со вздохом указал на примятые неосторожными шагами и укрытые пылью подушки и вздрогнул, когда полог палатки откинул орк.
- Передай с посланником леди Риши, что у нас серьезное подкрепление, - подумав, сообщал темнокожему лис.

Когда воины разошлись, единственным напоминанием о живом осталась на столе свеча. Наедине с собой Сат-Ренан закрывал полотном кусок сияющего горного хрусталя и любовался теплым пламенем, рисовавшим в полумраке такую знакомую и нежную, танцующую фигурку. Где сестра? Осталась ли в живых, обессиленная, изуродованная шрамами?... Порой убить милосерднее, чем оставить. А что делать, если не хватает сил и мужества прервать одну единственную, столь дорогую жизнь?..
…иногда пламя свечи рисовало профиль Саманты.

Белый король на H2. Без хода
- Нет у нас больше артиллерии...
- Драконы? - взгляд Матео был таким, что им можно было заколачивать гвозди.
- Они. Прости, дурака, мой просчёт, - Молчан склонил патлатую голову, - Знал же, знал, твою мать, что они там, но всё на авось...
- А там - люди...
- Ясен пень, не ящерки. Бать, как теперь?
- Как, как... Молча. Иди и думай, умник. Семь раз думай, восемь, если надо. Девять. И вали всё на меня, если что. Я король, мне и ответ держать. И чтобы без соплей тут. Развели нюни. То - по девке убиваются, партизаны занюханные, то вот пушки пожалели...
- Так оно...
- Иди лучше, а? Без тебя тошно. Вон, Репа с Томичем вернулись, спроси у них, что да как. Ладно не побили. Силы много. Мечом рубиться умеют. А где теперь Аделька? Где? Её свои теперь, наверняка к стенке и без разговоров. Там свои Финки есть. Кстати, ещё не вернулся?
- Нет, но Заяц получил ксиву, что квадрат успокоен.
- И то ладненько. Кстати, мне что-то Жако намекал на предательство данЛея. Что мол снюхался с чёрными. Ты с Гамзатом ведь в друганах. Пошепчись там и его или Габыча к нему, чтобы поговорили тишком.
- Лады. А что там орденоносцы?
- Что? Отожрались, постирались, хоть на войско - Матео ухмельнулся, - Ушли за шефом. Говорят - знают где он. Есть у меня планчик, что да как. Только... ну не с ними же решать... Ладно, иди... - Матео махнул рукой.
Молчан встал и, сутулясь, двинулся на выход.
Король в это время достал из-за пазухи кристал связи и стал вызывать Вензела данЛея.
- Вензел данЛей. Говорит король. Срочно передислоцируйтесь в Е О Дин. В Е О Дин. И ждите моего человека для разговора. Полномочия у него самые широкие. Всё. Конец связи.
И король потушил свет кристалла, позволив спасть напряжению. Всё. С тактикой и стратегией на сегодня всё. Пора решать и бытовые проблемы. Топливо, провиант, боевые навыки гвардии...

a8:d8. Черная ладья

Дэвосе Мь. Колоссальная Башня Листвы и Хрусталя, Девятая Цитадель, замкнутая в единое целое с Дворцом Равновесия. Великого Мага сегодня здесь нет, хотя изначально эта крепость являлась его резиденцией. Черные драконы, которые вместо него здесь воцарились, хищно точили когти и ожидали новых приказов Его Черного Величества. Они только что уничтожили подразделение противника, вторгшееся в святая святых и угрожавшее самой жизни короля.

Приказ о разведке, отданный тем давним утром, когда были отменены соревнования с "Волей Махараджи", Уголь счел про себя лишенным всякого смысла. Что может быть на юге, кроме собственной пехоты да, далеко впереди, линий вражеской обороны. Однако приказы не обсуждаются и Обсидиан был отправлен в разведывательный полет. Как и следовало ожидать - ничего принципиально нового и жизненно важного он не узнал. С того дня, прошло какое-то время, хотя драконы его не считают. И наступило утро, когда от короля пришел приказ о выдвижении боевой тройки черных драконов на фронт. "Воли Махараджи" не стало - вражеская сила уничтожила их, буквально смела с лица Тиресканы. И сейчас эта сила напрямую угрожала жизни Его Черного Величества. Потому бронепоезд белых, вторгшийся на территорию черных, должен был быть так же безжалостно уничтожен. Драконы для этой цели подходили как нельзя более идеально. Сокрушающая мощь, которой невозможно противостоять, ее показательность - это было именно то, что требовалось сейчас королю. И Уголь это отлично знал.
Удар драконов был молниеносный, ужасный и неотвратимый. На своих сильных крыльях они стремительно миновали территории Бэв Осемь и Цэво с`Эмь, сейчас пустующие, и, словно кара богов, обрушились на врага, остановившегося на Дэвосе Мь. Мощный бронепоезд со своими смертоносными орудиями, обслуживающим персоналом и бойцами - все это представляло из себя для драконов не более чем груду металла, варварски изуродованного техниками. И в груду металла, в конечном итоге, это и превратилось. Оплавленного, искореженного металла, который не мог выдержать жар пламени драконов, неистово защищающих короля и яростно мстящих за своих павших союзников. Взмахи черных крыльев превратили для белых день в ночь, а огненное дыхание сделало окружающее адом. Тех, кто успел спастись с гибнущего бронепоезда и пытался сбежать из этого пекла, настигали чудовищные когти и зубы драконов, кружащих над останками орудий.

G5
(вообще-то Орт и Сейден, я просто помогаю выкладывать)

Жиль и Клаус Каилквисты разбили лагерь на самом юге провинции Жэ пять. Захоти они того, им стоило только поднять голову и посмотреть на юг, чтобы увидеть пограничные столбы.
- Скукотища! - вздохнул Жиль и потянулся.
- Угу! - поддержал брата Клаус.
- А вообще действительно скучно, - Жиль стоял у края палатки. - Ну что этим паладинам дома не сидится? Приказы у них? Да какие там могут быть приказы, если никакого короля на севере нет.
- Цыц, еретик, молчать пока в ухо не дал, - погрозил кулаком Клаус.
- А хоть бы и дал, что от того изменится?
- Ничего, - совершенно спокойно ответил брат.
- Ну так?
- Поэтому и молчи, - и подтверждая свои слова, Клаус напустил на брата заклинание онемение. Теперь Жиль оказался всесторонне занят своими собственными, далёкими от государственных, проблемами.
- Ым! Мы-ы-ы! Ы-ым!
Но Клаус лишь насвистывал да посматривал на горизонт, туда, откуда по идее должны были придти посланники юга.

"Посланник юга" сосредоточенно почесал переносицу и поправил летные очки. От осознания важности собственной миссии было слегка не по себе, но еще более не по себе было от того, что пограничные рубежи уже остались позади, и теперь хищная тень бомбардировщика Форша скользила по землям Альянса. Гай не боялся быть сбитым, отнюдь. Он скорее боялся не устоять перед соблазном нанести хоть парочку точечных бомбовых ударов. Мысли о сочных гулких разрывах, о набухающих огненных пузырях, о комьях земли, фонтаном взмывающих в воздух заставляли бедолагу Форша поминутно сглатывать слюну. Он был, конечно же, абсолютно чужд кровожадности, ровно в той степени как и привычной другим людям реальности вообще. Просто молодой пилот любил, чтобы все горело и взрывалось, и ничего не мог с собой поделать. А вот получать нагоняй от барона он не любил, и потому предпочитал, чтобы горело и взрывалось все на территории противника. И вот она, территория противника, казалось бы - взрывай не хочу!..
Но нельзя. Потому что если было на свете что-нибудь, что Гай Форш любил больше, чем пиротехнические эксперименты, то это что-нибудь сейчас томилось в плену у черных. Воображение услужливо рисовало картины зверств, на которые способны эти самые черные, ведь как бы ни уверяла леди Аделаида в благородстве ее соратников, любой южанин с младенчества знает, что магик он есть магик, как его ни называй. А магик - это суть воплощение всего худшего, все настолько поганого, что оно даже не смогло найти себе воплощение получше. И эти мысли подхлестывали Костерка, заставляя гнать несчастный авион на пределе мощности.
Ему прежде никогда не доводилось бывать парламентером и он плохо представлял, как это делается. Насколько Гай сумел понять из слов барона Генриха, ему всего-то и нужно, что привязать к авиону простыню и лететь в условленное место переговоров, а там - отдать королевскую бумагу, долго торговаться и никому не хамить. Хамить Форш не умел в принципе, торговаться, впрочем, тоже, но ради Ханны он был готов и не на такое.
"И пусть только посмеют ее обидеть!.. Я им... я их сразу... всех взорву! И хамить даже не буду, сразу взорву!" - думал он лихорадочно, оглядывая проплывающий внизу пейзаж. Впереди показалось серебристое полотно озера Жепять, у южной оконечности которого и была назначена встреча. Там в самом деле виден был небольшой лагерь, вовсе не думающий маскироваться и даже напротив, похоже, ожидающий гостей.

Те же, там же. Переговоры.
(писали Орт и Сейден, а Соуль огромное спасибо за помощь)

- Гай, доложи обстановку, - строго потребовал бортовой психофон голосом барона Рамштайнера. Голос казался взволнованным и нетерпеливым.
- Все в порядке, милсдарь командор, - отрапортовал Костерок как можно бодрее. - Вижу лагерь, захожу на бом... на посадку!
- Гай, - голос в голове молодого летчика был ласковым, вкрадчивым и исполненным космического терпения, словно бы разговаривал с безнадежно больным, которому нужна забота и понимание. - Надеюсь, ты не забыл - у тебя исключительно мирная дипломатическая миссия. Ты не должен никого...
Чего Гай не должен, трудно было разобрать из-за надсадного кашля левой турбины, подавившейся наконец той злосчастной парламентерской простыней, и треска разрываемой ткани. Впрочем, Форш знал все и сам: никого не убивать и не взрывать, а главное - не хамить.
"Но если обидят Ханну - взорву", - мстительно подумал про себя Костерок и пошел на снижение, поливая лагерь противника дождем выплевываемых турбиной ошметков простыни.

- Смотри, летят! Точно они! – Клаус вскочил со своего места и от волнения побежал вперед, словно собираясь встретить авион лично, еще на полдороги от палатки, и лично же посадить его на землю, и с почестями откатить на стоянку.
Жиль, который успел избавиться от досадной помехи в виде заклинания онемения, теперь наоборот, взял на себя славную роль скептика.
- Ну летит, ну с простыней. Ну мало ли по какой причине он её прицепил к себе. Может, рекламная акция какая. Ты что, не знаешь этих технарей? Одной рукой бомбят, второй продвигают собственные товары.
Как бы нелепо не звучали подобные обвинения (мм, я же за черных… лепо! Лепо, говорю), тем не менее они образумили Клауса. Молодой волшебник остановился и приложил руку козырьком к голове и принялся всматриваться.
- Да нет, думаю, это всё-таки наш клиент. С простынями ещё ни один бомбардировщик не летал. Так что если это не психологический отвлекающий маневр…
- А я говорю, реклама, - проворчал брат, скрестив руки на груди.
- Мда, как думаешь, белье королевское будет?
- Что? – Клаус сначала не понял. А когда понял, возмутился. – Да иди ты! Если нечего сказать толкового, лучше помолчи.
- Ладно-ладно, не горячись, - Жиль предупреждающе поднял руки перед собой, всё еще памятуя о наложенном на него недавно заклинании. – Просто если все переговоры будут вестись под эгидой простыни… Весьма пикантно получается.
- Хм, не наше дело, - пожал плечами Клаус. А затем усмехнулся. – Главное, чтобы об этом не узнала Хана или леди Дюбуа. Прибьют нафиг, даром что пленницы.
Тут авион пошел на посадку, в один из его двигателей забилось одеяло. С небес на площадку парламентёров посыпались лоскуты горящего одеяла.
- горячая реклама, - маги прочли по короткому заклинанию, создавая вокруг себя по компактному индивидуальному щиту. Аккурат такому, чтобы остатки одеяла, прикоснувшись к его поверхности, сыпались в сторону.
- Дождик…
- Хватит уже, пошли.
Они поспешили к месту посадки авиона, заранее и издали пытаясь разглядеть пилота.
- Эй, вы там как? Живы? Всё нормально?

Из авионного люка показалась голова в летных очках. Голова с некоторой долей сомнения осмотрела встречающую делегацию и снова скрылась в кабине.
Обратно она высунулась уже через несколько мгновений, заметно повеселев.
- Спасибо, все хорошо, - сообщила голова. - Я жив. А вы?
Тут Форш, кажется, сообразил, что вопрос получился не вполне корректный, и стушевался.
- Ой, в смысле... не берите в голову, в общем, - летчик выбрался из кабины и соскочил на землю, после чего бодро отсалютовал планшетом с королевскими бумагами: - Гай Форш, уполномоченный представитель Его Величества Матео Первого, прибыл для этих... как их? - Костерок замялся. - Прибыл, короче, об обмене договариваться и все дела. Вот доверенная грамота.
Жиль принял протянутый документ из рук пилота, развернул его и принялся читать. Клаус вежливо кивнул и поздоровался за обоих.
- Клаус и Жиль Каилквисты. Представляем противоположную сторону. Грамоты не будет, - безапелляционно заявил он. – Что касается нашего биоментального существования, то да, мы – живы.
- Хотите воды или перекусить? – добавил Жиль, возвращая летчику документ. – Мы тут, признаться, заждались уже, ну и кой чего приготовили.
- А девушки, - Клаус хмыкнул, снова на себя перетянув разговор. - В общем, какие ваши условия?
Гай расстегнул летные очки и диковато воззрился на братьев. Как можно думать о еде, когда Ханна в плену?.. Впрочем, как справедливо отметил про себя Форш, Ханна в плену у них, значит им-то как раз волноваться не о чем. Хотя кто-то ведь томится в плену и с их стороны...
"Какая-то Аделаида Дебуа, - посланник мысленно прокрутил в памяти то, что надлежало сказать. - Паладин и всякое такое. Барон сказал, это значит, что надо торговаться".
- Эм... Нет-нет, спасибо, перейдем к делу, - с уморительно серьезным видом проговорил Гай, прокашлявшись. - Условия? М-м... Ах да! Я здесь, чтобы обсудить дополнительные условия обмена, время, место, обеспечение безопасности, прочие обязательства сторон... - монотонно пробубнил заученную тираду бравый летчик.
- А может всё-таки чаю? - поинтересовался Жиль, многозначительно кивая на чайник. А затем, следуя собственным желаниям, достал из лежавшего рядом мешка три кружки и наполнил их содержимым чайничка.
Если Жиль занялся желудком дорогого гостя, то Клаус возложил на себя обязанности по его устройству. Собственно, указав рукой на поваленный ствол дерева, послуживший братьям удобной скамьей. - Располагайтесь.
- К слову, а что вы ждете от обмена? Ну придем мы сюда через три дня, вы тоже. С нами будет девушка и с вами будет.
Двинутся они навстречу друг с другом, пока не попадут на родные стороны. Ну и всё. Можно еще оркестр пригласить, ежели хотите.
Жиль протянул Форшу кружку.
- Пейте, сударь, пейте.
Гай машинально принял кружку, несколько мгновений смотрел на нее, как на классового врага, потом осторожно пригубил чай и присел на предложенное место. В голове его скрипели те заржавленные шестеренки, которым отводилась скромная дипломатическая роль. Почему-то он представлял себе процесс переговоров совсем иначе.
- Оркестр можно. Если есть необходимость, мы можем предоставить оркестр, - серьезно сказал Форш. - На этом месте через три дня? Нет, ну в принципе сторону, которую я представляю, это по идее устраивает, но... не можем же мы все решить так походя!.. Или можем? Ах да, и еще - вы должны понимать, что... Как там... А. Что ценность пленников несопоставима.
"Ну еще бы! Какая-то неизвестная Аделаида - и наша Ханна!"
- Поэтому у нас есть определенные эти... условия есть, значит. Мне поручено спросить, имеются ли у вас еще пленные из числа подданных Его Величества Матео Первого?

(мы же)

- Несопоставима? - Клаус совершенно изменившись в лице посмотрел на брата, начал подниматься на ноги. - Тогда что нам здесь делать? Пусть сами разбираются…
Но Жиль оказался расторопнее и ухватил брата за рукав.
- Да подожди ты, - яростно зашептал он на ухо брату. - Если они нам задешево возвращают королевского паладина, нам что, возражать?
- Хм, - в этих словах определенно наличествовал здравый смысл, что не мог не произвести впечатления на Каилквиста-старшего.
- И пусть ваши оркестранты выучат гимн «Славься, северная Корона, славься!», - с беспокойством добавил Жиль. - Потом пусть играют все гимны юга, но первым должен быть северный, иначе мы научим вашу Хану и её спутников волшебству!
- Живы они, сударь, живы, - заглянув в глаза Фоша, кивнул Клаус. Про них мы не уполномочены ничего говорить, так что простите, не согласны, можем на этом и разойтись.
- Правда, - Жиль подмигнул брату, мол, слушай хохму, - есть и другой вариант. Можно условиться, что обе девушки заберут собой по движимому и недвижимому имуществу, весом равному тому, что было при них первоначально. Если люди вашей Ханы согласятся побыть имуществом, то так и быть, мы обменяем их на коня и доспехи леди Дюбуа.
- У Ханны были люди? - только и нашелся ошалевший Гай, но тотчас смутился. - А... гхм... неважно. Все равно не надо никого ничему учить! Имущество так имущество, я... то есть, я от лица стороны, которую представляю, не возражаю. Наверное.
Будь на месте Гая тот же Рамштайнер, он бы пришел в негодование, но юный летчик знать ничего не желал. Какие могут быть гимны, когда речь идет о жизни Ханны?! Да лучше он, Гай, сам выучит все гимны мира, лишь бы с ней все было в порядке! Какая разница, приравняют этих неизвестных "людей Ханны" к коню и доспехам или честно обменяют на ценного пленника, он их вообще не знает! Отдадут - и ладно, пусть еще ему эти самые люди спасибо скажут. Конечно, смутное чувство, какое возникает у обсчитываемого на рынке покупателя, мимолетом посетило Гая, но тот не признал его, ибо в жизни не бывал на рынке. То, что он меняет Аделаиду на кота в мешке, юноше просто в голову не пришло, а хоть бы и пришло, не это главное. Главное - что Ханна вернется в лагерь. И любой из "Дьяволов" на его месте поступил бы так же!.. Ну, как думалось Гаю.
- Так, а мы с вами что уже обсудили? Место, время, обязательства... - забормотал юноша, что-то считая в уме.
- Военные секреты просить будем? - тихо поинтересовался у Клауса Жиль, за что получил чувствительный толчок под ребра.
- Хватит издеваться. При желании у месье Фоша мы могли бы выменять практически всё в королевстве, что не составляет государственной ценности, не видишь что ли его состояния? Только на кой оно нам сдалось? Ради чего и кого?
- Ладно, - Жиль вздохнул и снова заговорил в полный голос. - Если у вас нет дополнительных условий, тогда считаю, что мы договорились… Да, чтобы кроме вас, леди Дюбуа с имуществом и оркестром больше никого не было. Мы в свою очередь обязуемся прибыть в сопровождении Ханы и её имущества.
Впервые за время переговоров Гай, до этого погруженный в себя и терзаемый неприятными раздумьями, буквально просиял.
- Договорились! А больше никого и не надо! - выпалил он счастливо и тотчас снова покраснел. - То есть, конечно же, я... мы... Никого!
Камень, свалившийся с души молодого пилота с благополучным, как ему казалось (ведь Ханна же, Ханна вернется!), завершением переговоров, был размером, должно быть, со среднюю гору. Обрадованный тем, что не нужно больше изображать из себя дипломата, а пуще всего - тем, что забрать Ханну из "хищных лап" магиков поручено ему и только ему, Форш готов едва ли не плясать от радости. Слова про оркестр он уже и вовсе пропустил мимо ушей, да какой там ко всем магам оркестр - всего через три дня Ханна снова будет с отрядом! И привезет ее он, Гай Форш. На своем авионе. Только он, она и оркестр, про который юноша, как уже говорилось, и думать забыл. Хотя... оркестр ведь все равно еще никому не мешал?
- Спасибо вам, спасибо большое! - Гай, выплеснув на себя остатки чая, ухватил руки сразу обоих братьев и принялся энергично трясти. - Спасибо! Спасибо!
Считая свою миссию выполненной, он спешно затолкал смятую верительную грамоту в планшет, кое-как поперек лица натянул летные очки и, не помня себя, помчался к авиону. Уже собираясь вскочить в кабину и захлопнуть за собой люк, он вдруг опомнился, ударил себя по лбу и, обернувшись, выкрикнул:
- Ну я это... я полетел тогда! Надо... рассказать надо!.. До свидания!
И, не давая никому, а пуще всего - себе, опомниться, Форш захлопнул за собой крышку люка авионной кабины. Раздался нарастающий стук поршней.
Подобно пасторальной картине какого-нибудь ныне забытого художника времен единства, Каилквисты стояли рука об руку и махали своему недавнему посетителю, пока тот не скрылся в небесной синеве.
Дело… сделано.

Бедва
пока Белая пешка непойми чем занимается. Кромг и гремлинка

(& SergK)

Минута прошла в молчании и наслаждении чаем – по крайней мере, для Синко. Горячее спокойствие чая лилось по телу мягкой волной, подавляя переживания непростого дня. Она прикрыла глаза, вдыхая белесый язычок пара.
Кромг сделал глоток из чашки. Давненько он не пил чаю... На удивление жидкость была весьма приятной на вкус, ее согревающее тепло было сродни мягкости шарфа, связанного Синко. То есть очень кстати после долгого холодного перелета.
Казалось, девочка уснула. Или, по крайней мере, забыла о времени, о мертвом гремлине, о худом подростке со стальным взглядом и о гоблине, что сидел рядом. Синко чаинкой плавала на дне мгновения, что тянулось бесконечно, и не хотелось прерываться.
- Кхм, госпожа Наяками, - Кромг прервал царящую в комнате идиллию, его голос звучал неуместно, - что-то случилось? Вас что-то тревожит... - гоблин отхлебнул из чашки с громким хлюпающим звуком и в конец смутился.
- М? – девочка вздрогнула, нехотя выныривая из теплой чайной полудремы. – Нн.. нет-нет, ничего. – она медленно поставила чашку на столик, глядя в пространство. – Знаете, Кромг, мне придется вас оставить. Не надолго…я надеюсь.
Синко поднялась, поспешно удалилась в другую часть дома, выбежала оттуда сразу же, пролетела мимо гоблина ужаленной рысью. В дверях упертыми в косяки руками упруго остановила себя.
- Мой дом – ваш дом. Вы можете остаться здесь так долго, как захотите. Можете уходить, когда захотите, и приходить, когда на то будет воля ваша. Но я должна вас покинуть.
Задержавшись еще на миг, словно решаясь сказать еще что-то, она оттолкнулась от дверной коробки и побежала, на ходу надевая деревянные сандалии.
Кромг успел только удивленно посмотреть Синко вслед. Он не понимал, что она имела в виду, вернется ли она, готовить ли авион к взлету... Вобщем, гоблин ничего не понимал. И потому продолжил спокойно пить чай.
Минуты текли за минутами. Под окнами ходила полненькая хорошенькая гремлинка в светло-голубой аккуратной пелеринке с бубенчиками, и громко вздыхала. Чем дальше, тем громче. А еще сопела. И иногда всхлипывала. Или напевала.
Кромг с удивлением посматривал на неё через стекло. Наконец, он позволил себе открыть окно:
- Славного дня, кромг! Ты, почтенная, не знаешь ли, когда вернется хозяйка?
Увидев, кто высунулся из окна домика, в котором, как она знала, проживала присланная королем девочка, и, путем сложных мыленных операций идентифи.. идунтирфир… определив, что этот некто вряд ли может являться той само девочкой, гремлинка аккуратно села на землю. Бубенчики растерянно звякнули.
Нет, возможно, она просто болеет. Гремлинка изо всех сил заморгала, присматриваясь. Очень серьезно болеет.
-Хозяйка? – спросила наконец она. – Чья хозяйка?
- Хозяйка этой усадьбы, - Снург начал сомневаться в том, что вопрос задан по адресу. Впрочем, больше из окна не было видно ни души.
- Уса-дьбы? – Определенно, ставленница короля болела, причем на всю голову. Не узнает собственного домика, которого ей префект вручил при всем городе, да еще усадьбой называет. – аа.. – Гремлинка оправила пелеринку. – Госпожа Синко? Вас там видеть хотят. У чайной.
Судя по всему, гремлинка попалась душевно нездоровая, либо удивительно близорукая. Все же, наверняка, близорукая - принять гоблина за Синко можно было только... Да нельзя было!
- Я, кромг, никакая не госпожа! Я знать хочу, где госпожа?!.. Ага! В чайной, значит... - догадался гоблин, почесав затылок, и тихо пробормотал: "Любит она чай, все-таки". Затем поставил опустевшую чашку, поднялся и вышел, захлопнув за собой дверь.

(& Сигрид)

- Вы не проводите меня к чайной? Я, кстати, Кромг, пилот Королевского Воздушного Флота.
Сидячее положение гремлинку нисколько не смущало.
- А я Ланни,- она кокетливо потеребила край пелеринки. Но тут же собралась. – Нет! Никак! Нельзя! – она поманила гоблина пальцем и прошептала на ухо – конспирация!
Впрочем., от ее еле слышного шепота с соседней крыши спорхнули испуганные воробьи.
- Кто вы? – да, гремлинские мысли работают несколько в обратном направлении, если это гремлинские женщины или до обеда. – Пилот? Вы деревья пилите?
- Я пилю по небу на летучей машине, милочка! - Кромг начинал терять терпение: неразрешенная ситуация с Синко, бесконечные отлучки, близорукая гремлинка... последней каплей стали непонятные и несуразные слова о конспирации, произнесенные громовым шепотом, - И, между прочим, дико устал, кромг, авион мой без присмотра там стоит... - он посмотрел в чистые, незамутненные глаза гремлинки и понял, что пошел не в ту степь. Вздохнув, Кромг виновато выдавил:
- Что еще за конспирация, кромг?
Большие прозрачные глаза гремлинки стали огромными, как чайные блюдца. Или даже кофейные.
-Как? Вы что, не знаете? Какой-то белобрысый хуманс на тарахтелке пригнал с утра, и каак.., а потом всех на площади собрал, а потом пообещал эля, а потом показал голову!! – гремлинка побледнела и жадно впилась в гоблина глазами, ожидая по меньшей мере обморока. И добавила своим коронным шепотом. – Это была голова Зеленка, старого зеркального мастера с шестой улицы… говорят… говорят, он был главой коммунистов!- воровато оглядевшись, Ланни приложила ладони к уху гоблина и зашептала – он, этот белобрысый, думал нас обезглавить, но у революции длинные ноги!
- Зеленк!? - гоблин в досаде плюнул, - знаю я такого мастера, кромг! Знал, в смысле - хороший был зеркальщик. Земля ему пухом... Чертовы хумансы, которые и одного пальца мастера не стоят, выходит, теперь вот так запросто без суда нас, "нелюдей" казнят!?
Кромг серьезно задумался. Если хумансы настолько обнаглели, что смеют без разбирательства убивать гремлинов, то и к гоблинам, которые недалеко ушли от своих родственников, отношение будет... мягко говоря, как к грязи под ногами.
- Мало того, что они изгаляются над нашей, кромг, верой... Расскажи мне о сопротивлении!
Гремлинка очень странно посмотрела на гоблина, словно бы он попросил назвать пароль для прохода в королевскую опочивальню.
- Это секрет! Тайна. Конспи-рация! – погрозив напоследок круглым пальчиком, гремлинка встала, оправила платье и, то и дело оглядываясь, потрусила из дворика.

Белая пешка на Бедва.
..продолжает непойми чем заниматься
Без хода.

(с Торвиком)

Гремлины мялись, но их настроение не могло сказаться на чаепитии.
- Сюда. Чаю. И - что там к нему? Вот и выкладывай. И быстро, быстро. Королевской ревизиии ведь мы сейчас не хотим? Нет? Не хотим? - почти шёпотом процедил Финка, подойдя к стойки и оглянулся на девушку, - Куда сядем? Вон в уголок - нормально? Зал хорошо отттуда проглядывается.
Синко кивнула, позволила себе потянуть королевского посланника за рукав, тут же отпустив в испуге.
- Принесут, - полуоправдываясь, пробормотала она.
Подтверждая ее слова, маленькая, по-своему изящная гремлинка в аккуратной чистой блузе с широкими рукавами вежливо и очень понимающе улыбнулась гостю и удалась в тень кухни.
Синко едва заметно вздрогнула. За этим столиком они разговаривали с Саярой, там, в том странном сне-видении. Девочка напрягла брови, сбрасывая неприятное ощущение, специально на место лисы.
В чайной, для этого времени привычно пустой, было достаточно светло, чтобы не перепутать чашку с рукой собеседника, но достаточно сумрачно для бесед личного характера.

Через несколько минут та же гремлинка принесла на подносе две высоких чашки без ручек, чайник, блюдце с сахаром и вазочку тонкого хрустящего печенья.
- Во славу его величества. От нашего маленького местечка, - вполне искренне улыбнулась она, не без грации выставляя принесенное на стол.
Все это время Синко молчала, напряженно сведя губы в полоску.
- Ну вот. Теперь всё в порядке. А вот это отдадим им, если всё будет, как мы желаем, - улыбнулся Финка и прокатил королевский золотой от одного края стола до другого. Да так, что это не могло остаться незамеченным для принёсшей чай гремлинки.
Снова кивок, словно не на сами слова, на звук голоса.
Гремлинка ловко подхватила монетку уже в воздухе, поклонилась с той же профессионально-искренней улыбкой хозяйки.
- Знаешь… - Девочка дотронулась до края чашки. Взгляд утонул в темно-зеленом зеркале горячего напитка. –Я смотрю… смотрю на тебя и вижу, что Небо не так глухо, как хочет казаться.
- Не знаю... Небо, земля... Сложно ты как-то. Иногда жизнт проще. Конкретнее. Вот как нож. Одна сторона. Другая. А посередине - лезвие. И мы по нему идём...
Юноша задумался, взял кусок щербета. отправил в рот. Запил из высокого сосуда. Подмигнул Синко. Снова потянулся за щербетом...
- Нож… да, нож – это, пожалуй, единственное, что не врет…мм.., не обманывает. Давно держишь его в руках? – она по-прежнему смотрела в чашку, глаза непрозрачные, как непрозрачен стынущий чай.
-Давно. Мы ж интернатские, - Финка криво усмехнулся, - Без ножа и умереть можно. Мне ж до Репы с его кулачишами, как до бронепоезда... Пришлось освоить.
Парнишка задумался. Перед внутренним взором предстали ночи в углу комнаты, когда не хватало койки, дни на кухне за чисткой овощей, стычки с рыхлой Подушкой, заправляющей там, первые попытки огрызаться, окончившиеся публичной поркой в актовом зале, выбитой головой Масимы окно в кабинете музыки и многое, многое другое...
Собственно ответ ей был не нужен.
- Только.. одно хочу попросить – чтобы быстро, хорошо? Надоело.
Синко положила левую руку на стол ладонью вниз. Сустав указательного пальца обвивало кольцо-лапка, в когтях сжимающая маленький камушек.
- Подарок от Черного Короля,- с ненавистью процедила девочка. – Он ушел живым.
- Ты уверена? - белоголовый подросток поднял бровь. Она хотела, чтобы он оттяпал ей палец. Он правильно понял девушку?
Уголок губ дернулся. Луна и яблоневый сад. И первое существо, признавшее ее живой, а не просто функцией, не просто деталькой той или иной машины.
- Более чем. Он назвался Аннатаром, он говорил жестокости методов белой короны, он…
Синко подняла наконец глаза на юношу, умоляющие, выжженные долгой борьбой.
- Я устала это в себе носить. Снять – не могу. Жить с этим – не могу больше. И не жить - вот оно, – шевельнула пальцем, - не дает. Ты легко отправил к предкам незнакомого гремлина по одному подозрению в предательстве. Перед тобой – предатель верный.
Он всё понял. Он слышал о таком. Колечки с подвохом. Избавиться от них можно было только таким образом. Нет, сильный маг мог бы что-то сотворить, но где его взять среди гремлинов, где?
- Чем перевязать есть? - голос был ровен, но маленькая жилка на тыльной стороне кисти начала подрагивать в усиленном ритме.
Глаза вспыхнули страхом.
- Нет… только не… нет… лучше сразу. – шептала едва слышно, побледневшая мгновенно до сизого. Рука как пришпиленная лежала на столе.
Остроту кинжала проверять не надо. Одно движение. Только одно.
Кусок мяса отделился от плоти. Колечко покатилось и исчезло. Мятый клетчатый платок уже стянул жгутом кисть девушки, замедлив ток крови.
Ни вскрикнуть не успела, ни боли почувствовать. Еще капельку бледнее стала, и только.
Синко пыталась узнать в куцей руке свою руку. Нож держишь безымянным и мизинцем, шла информация в голове, переживать не из-за чего, боеспособность ты сохраняешь..
Ерунда какая-то в голове крутилась.
Синко не могла соотнести платок, которого на пальце секунды назад не было, и ноготок, который был, она точно помнила, что был! И еще был голос внутри, смешливый голос, выдергивающий постоянно из мрачного настроения – этот голос тоже исчез. Девочка перехватила руки Финки, прижалась к ним холодным от испарины лбом.
- Спасибо.
Юноша кивнул.
- Прости. Я не хотел тебе боли. И - я не стану дарить тебе кольца. Но - если что - сама знаешь. Пей чай. Остынет. И, как бы это тут завязать... Справишься? Или цирюльника позвать?
Было бы очень досадно, если потерю крови не остановить вовремя...
Она улыбнулась. Не отрывая повеселевшего взгляда от юноши, зубами ловко затянула узелок платка.
Зубами. Стиснув тонкий кусок ткани, чтобы не эмаль крошить. Сильнее, сильнее, задушить дикую боль, что поднималась горячей волной из рук, что была всюду, во всем теле, даже вне его, что хотела вылиться хотя бы слезами.. хотя бы криком.
Девочка улыбалась своему собеседнику, на самом краешке лишь дрожал под ресницами этот крик, живым пульсирующим гейзером рвался из нервов, из вен, вместе с кровью.
В лужицу под пальцами натекала кровь.
Понятливая гремлинка-хозяйка уже крутилась рядом, вытирая стол и пол. Рядом с чашками обнаружился сверток чистой белой ткани.

Ход Фf1-e1
Белый ферзь, черная пешка.
(с Визетом)

Кристалл связи был, разумеется, при Вензеле. Чем бы не был занят криомант – но он прекрасно помнил о своих обязанностях, и о том, что приказ от короля может последовать в любую минуту.
Вот и последовал.
– Принято, ваше величество, – негромко произнес криомант.
Хотя и не без некоторого раздражения. Только ведь прибыл сюда… Маг поморщился. Что ж, он прекрасно понимал, как все будет во время войны...
- Что случилось? – вынырнула из-за плеча девушка, закутанная в несколько тонких халатов – ткань переливалась всеми оттенками багрового и алого.
- Приказ короля, - сообщил Вензел. - Отправляемся в Е О Дин. Причем, как я понял, срочно.
Лиса некоторое время внимательно смотрела в глаза чародею, потом резко метнулась к двери. Плеснула темная лента пояса.
- Я подготовлю «Ланьяр», - почудилось в словах едва заметное раздражение.
- Война, - с тем же едва уловимым недовольством прокомментировал маг.
Когда чародей появился на палубе летающей шхуны, мороки трудились вовсю: натягивали ванты, проверяли крепление русленей. Сейчас Саяра не командовала в голос – в раздражении пропала куда-то привычная артистичная мягкость, потому отдавала приказы мысленно.
- Что случилось? - из каюты появился удивленный Джейм. - Опять улетаем?
- Приказ короля, - повторно сообщил данЛей, отходя к борту - дабы не мешать. - Е О Дин.
- М-да, - отозвался Ростис, этим и ограничившись.
Мимо огненной стрелочкой скользнула Саяра. Вспорхнуло, натягиваясь, крыло кливера, и боцман-морок ударил в колокол, предупреждая о близящемся отправлении.
Выражение недовольства с лица Джейма исчезло; он, хотя и совершил уже несколько перелетов, по-прежнему восхищался тем, как взмывала и преодолевала расстояния небесная шхуна. Мысленно он прикидывал: а можно ли такое же грациозное чудо построить без магии? Пока выходило, что нельзя.
Жаль.
Капитан-лиса взял в руки штурвал…

(те же и там же)

Некоторое время в начале полета Вензел даже с места не двигался; положив руки на борт, криомант смотрел вниз. Как обычно - отстраненно-спокойное выражение на лице, ледяная задумчивость в глазах. Именно таким становилось лицо данЛея, когда тот что-то просчитывал.
Небо окончательно потемнело, и криомант двинулся по направлению к юту. А точнее - к Саяре, там и пребывавшей. Не очень быстро, но и не медлительно. Спокойным шагом. Лиса на секунду оторвала взгляд от пляшущей над штурвалом стрелки, - воздушный компас, еще одно изобретение лис – снова опустила в задумчивости. Вензел остановился рядом.
- Уже темнеет.
- Я могу нести вахту больше восьми часов, - помедлив, отозвалась Саяра и посмотрела на мага.
- Необходимо? Мы не во вражеском небе. Кроме того, я принял дополнительные меры.
Девушка сделала отрицательный жест:
- Нет, но… - виновато наклонила голову. – Помнишь, я спрашивала тебя, необходимо ли воевать? Эта… обязанность сражаться…
- Понимаю, - после некоторого молчания кивнул Вензел.
- Я… не знаю, - беспомощно закончила Саяра, прижимаясь щекой к чужому плечу. – Правда, не знаю… я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, - зажмурилась.
- А я не хочу, чтобы что-то случилось с тобой, - криомант мягко пригладил черные волосы.
- Но действуешь по приказу?
- Я сам выбрал такой путь. Мог бы спокойно сидеть в северной столице и заниматься исследованиями. Но выбрал.
Саяра прислушивалась к чужому голосу, пытаясь понять, что кроется за спокойными, обычно-ровными и притягательными нотками; перебирала холодные пальцы. Потом мягко опустила чужую руку на грудь – размеренно колотилось теплое сердце.
- Я люблю тебя. Я буду с тобой.
Вензел замер; на какое-то краткое мгновение спокойствие с его лица исчезло вообще.
На мгновение.
А потом он просто обнял лису, бережно прижимая к себе.