Совместно с Mayflower

Мио думала, что за эти пару дней привыкла уже ничему не удивляться. Но поняв, куда привела ее Лазурь, девушка несколько растерялась. Зайти внутрь? Но у нее не было абсолютно никакого повода. Что молодой торговке искать в борделе в этот час? Сослаться на деловой визит с предложением о сотрудничестве можно было бы утром или днем, но сейчас, когда у всех людей рабочий день заканчивался, а у обитателей Улицы Роз как раз начинался, это выглядело бы странно. Мио оглядела свою одежду. Если она все же решится зайти в заведение, еще не хватало, чтоб ее приняли за соискательницу на рабочее место. Хотя внешний вид ее был довольно прост, одежда из дорогой ткани, но без изысков - брюки, простая рубашка, плащ. Волосы, связанные шнурком на затылке, чуть растрепались. Нет, определенно не жрица любви, но, конечно же, и не посудомойка.
Миори немного прошлась взад вперед, задумчиво оглядела карету. Однако если она проторчит у этих дверей дольше, ничего не предпринимая, это наверняка привлечет ненужное внимание. Миори укоризненно посмотрела на Лазурь. «Ну и зачем ты меня сюда привела?» устало подумала девушка.
Кошка уселась на мостовой и принялась вылизывать переднюю лапку. Кажется, они ничего не собиралась объяснять и полностью удовлетворилась тем, что привела сюда Мио.
Внезапно она вздрогнула и навострила уши. Вся ее поза говорила о том, что она готова в любой момент сорваться с места и убежать. Но нет, Лазурь оставалась на месте, а через несколько мгновений снова спокойно уселась.
Перед глазами Мио возникла картина невысокой красивой светловолосой женщины, которая отдавала указания нескольким другим.
Миори насторожилась вместе с Лазурью, когда та вдруг начала прислушиваться. Но кошка не двинулась с места, а ее образные пояснения уже в который раз повергли Миори едва ли не в отчаяние. Жизнь в большом городе и годы работы в магазине сделали свое дело – Миори предпочитала точность во всем и в повседневной жизни руководствовалась чаще разумом. Поэтому теперь, когда обстоятельства вынуждали ее доверять чувствам и интуиции, она ощущала себя все более неуютно.
Мио кисло улыбнулась самой себе, представив свои объяснения с хозяевами дома терпимости.
Здравствуйте… извините за беспокойство… Видите ли, одна знакомая кошка считает, что я непременно должна встретиться с… С кем? К сожалению, Лазурь не сочла нужным назвать имени. Однако… женщина из мыслеобраза, посланного кошкой, та, что отдавала указания другим, вполне могла быть хозяйкой.
Тяжело вздохнув и еще раз глянув на невозмутимую Лазурь, Миори подавила в себе чувство неуверенности и, шагнув к дому, отворила входную дверь. В конце концов, всегда можно сослаться на ошибку и просто уйти.

Глория Галвей (Лиль).


Лиль вернулась к гостям. Она проводила Гидеона взглядом до двери, но мысли её уже были далеко. Девушка внимательно оглядела гостей, задерживая примерно по секунде на каждом свой взор. Кому-то улыбнулась, на кого-то из девушек посмотрела с неодобрением, но вмешиваться, впрочем, не стала. Всё вроде бы шло как надо. Девчонки были в меру веселы, а гости, то есть потенциальные клиенты, в меру пьяны. Некоторых в зале уже не было, и Глория подозвала Гарри, что бы узнать, выходил кто, или нет. Она чуть приоткрыла входную дверь.
- Гарри.
Он внимательно осмотрел улицу, вроде ничего подозрительного, и зашёл в дом.
- Да мисс,- он всё ещё называл её так, хотя по своему положению она на мисс как-то уже и не тянула.
- Кто-нибудь выходил?
- Только тот господин, с которым Вы уединялись в кабинете,- Гарри иногда позволял себе такие шутки, впрочем, редко, и сейчас он не понял, что на него нашло. Глория удивлённо вскинула брови.
- Я отношу эту неудавшуюся плоскую шутку на необычность этого вечера и поэтому прощаю. Прошу тебя впредь не шутить со мной так. Да, и ещё, перестань называть меня «мисс», ты и сам прекрасно знаешь, что я под это определение решительно не подхожу, и, причём уже довольно давно. Так что изволь называть меня по имени.
Она не стала уточнять, как именно: Глория или Лиль, надеясь на его сообразительность.
- Ми.. то есть Глория. Да, Глория, там, на улице уже довольно давно стоит девица с кошкой. То есть девица стоит, а кошка сидит. Вот. Они пялятся на наш дом, будто никогда ничего такого не видели.
- Кошка тоже пялится?,- Глория произнесла это чрезвычайно язвительным тоном, но всё же внимательно вгляделась в своего дворецкого. Тот никогда не имел обыкновения сообщать ей о пустяках.
В этот момент растворилась дверь и на пороге появились девушка с кошкой.
- Это те?,- почти не разжимая губ, спросила у Гарри хозяйка.
- Ага,- он ответил ей тем же способом.
«На соискательницу места она не похожа. Значит, пришла по делу, но какое, чёрт возьми, дело, может у неё ко мне быть?!»,- не смотря на свои мысли, Глория сдержанно улыбнулась, нет, не так, растянула губы в подобии сухой улыбки, но потом всё же пересилила себя, отвлеклась от дум и улыбнулась по-настоящему.
- Добрый вечер,- обратилась Лиль к гостьям.
- Гарри, возвращайся на улицу,- она попыталась передать взглядом нечто вроде «Смотри во все глаза, чуть что, сразу ко мне» и он её прекрасно понял.
Хозяйка вновь повернулась к посетительницам. Она почему-то воспринимала кошку наравне с пришедшей с ней девушкой, именно пришедшей, будто эта кошка привела свою хозяйку сюда. И ещё, девушка была ей знакома, определённо знакома, но вот как и когда они виделись… «Чёрт, где же я её видела?!»
- Меня зовут Лиль и я к вашим услугам.

НРПГ: *громким шепотом* господа, думаю, пора заканчивать вечер! У меня есть пара сюрпризов на утро)


Черная птица неслась через город, и хотя Дух мог за долю мгновения оказаться в любой точке Дар Герефтана, облик птицы все равно сохранялся, как будто это могло сбить с толку магов. Впрочем, действительно могло: одно дело, когда накидываешь заранее подготовленные сети, и совсем другое - преследовать магическое существо.
Дух не может бояться. Дух вообще не может испытывать никаких чувств. Но давным давно настало время изменения старых законов.
Только убедившись, что маги потеряли след, черная птица стремительно направилась туда, где ей так хотелось оказаться. К тому времени Каррас уже успел рассказать лорду Шеану, что произошло что-то значительное, сильное использование магии. Но разве мог человек точно сказать, что именно?
Дух предстал перед Сэллемором в привычном облике Аэлис, только теперь дрожащей и растрепанной, с расширившимися глазами - все такими же синими. Это походило на короткую вспышку: миг назад ее не было, а теперь она стоит перед лордом.

С Анж и Мэй.

- Меня зовут Лиль и я к вашим услугам.
Миори вежливо кивнула и постаралась улыбнуться как можно более непринужденно.
- Добрый вечер, Лиль, - приветствовала она направившуюся к ней светловолосую молодую женщину. Сомнений быть не могло – это была та самая женщина из видения.
- Мое имя Миори Рэйван и мне нужно…- тут Мио запнулась, так как что ей здесь было нужно, она сама не представляла, - мне бы хотелось с вами поговорить.
Мио отвела взгляд от Лиль, вопросительно посмотрела вниз, на Лазурь, но тут же снова подняла глаза на хозяйку заведения и, смущенно улыбнувшись, добавила – А это Лазурь.

Черная кошка с голубыми глазами, до этого сидевшая рядом с Мио, изящно поднялась и подошла к Лиль, словно приветствуя ее. Но ее взгляд был необыкновенно человеческим, она как будто хотела что-то сказать... напомнить?

- Очень мило.
Лиль бросила короткий взгляд на кошку и снова воззрилась на хозяйку. Девушка заметно нервничала и Лиль всё больше убеждалась в том, что она её уже где-то видела. Вот только где? «Чёрт, как же я могла её сразу не узнать, она же мне позавчера приснилась!»,- всё сразу встало на свои места. «Ну, точно, приснилась»,- Лиль вздохнула с облегчением, правда совсем незаметно.
Девушка явно нервничала, и Лиль это стало забавлять. «Да, не часто, видно, приличные девушки посещают бордели, а ведь и я, сложись всё по-другому, могла бы быть такой же, как она, а может ещё более неуверенной… »,- девушка снова опустила взгляд на кошку и прищурилась.
- Чудесное… животное. Так что за дела привели Вас ко мне? Может, нам стоит обсудить всё в кабинете, конечно, если беседа предполагается долгой и серьёзной.

Ситуация казалась Миори крайне неловкой.
- Да, конечно, - Мио вновь улыбнулась и быстрым движением поправила выбившуюся из прически прядь, - не знаю… не знаю долгой ли, но действительно лучше в кабинете.
И Миори окинула взглядом наполненный людьми зал, как бы намекая, что разговор не для посторонних ушей. К тому же, она до сих пор не решила, о чем именно говорить с новой знакомой и была бы рада даже небольшой отсрочке начала разговора, надеясь, что на нее снизойдет озарение, либо Лазурь что-то подскажет ей. Полуэльфийка опустила голову и вновь поглядела на Лазурь.

«Что же она такая нервная-то, не знала, что ли, куда идёт?»
Глория сделала приглашающий жест и повела девушку с кошкой по коридору, мимо двери в гостиную, в кабинет. Там, она села на кресло, предоставив гостьям диван, и сложила руки на юбке, как бы приготовившись слушать.
- Так что же привело вас в мой дом?

С Лаелар и Мей.


Присев на краешек дивана, Мио вздохнула и, окончательно смирившись с тем, что в дурацкую ситуацию она все равно уже попала и выглядит теперь весьма глупо, а посему нет никаких причин смущаться, произнесла:
- Меня привела сюда эта кошка. Она считает, что я должна встретиться именно с Вами.
«Прямо как я и представляла, стоя у входа. Вот только я думала, что иронизирую»
И девушка подняла глаза на Лиль, ожидая реакции на столь странное заявление с волнением, но в то же время и с интересом.
Лиль не особенно удивилась, что-то в этом духе она с самого начала и предполагала, ну, если не сразу, то всё равно предполагала.
- Очень интересно, просто очень. И что же кошка от нас с Вами хочет? Она дала Вам какие-нибудь конкретные инструкции? Может, её за ушком почесать нужно?
Лиль улыбнулась.
-Ладно, всё это шутки, конечно. Про кошку я, в общем-то, поняла, но Вы действительно не знаете, что Вам от меня нужно? Мы видим друг друга впервые и поэтому я плохо представляю, чем могу Вам помочь. Вообще-то, кто Вы?
«О, так Вы не в курсе, кто я? Миори, полуэльфийка, городская сумасшедшая, будем знакомы…»
Мио усмехнулась - конечно, она так не скажет - покачала головой ,и в который уже раз посмотрела на кошку укоризненным взглядом. Но как бы то ни было, нужно было как-то продолжать эту странную беседу, тем более, раз уж Мио оторвала Лиль от дел в самый разгар вечера.
- Я дочь торговца тканями, работаю в магазине моего отца.… Однако, уверяю, вам это ни о чем не скажет. Несколько дней назад мне и в голову не могло прийти, что я буду приходить в дома незнакомых людей со столь странными заявлениями. Мне правда очень… - тут Миори запнулась, решив, что сообщая о том, как ей на самом деле неловко, она продемонстрирует себя еще большей идиоткой. Нет, раз уж начала со странностей, то чего теперь переживать-то?
- Все началось с появления в моем доме этой кошки, которая не совсем обычная, понимаете.… И раз она пришла сюда к Вам.… Скажите, у Вас последнее время не случалось чего-то такого? Ну… необычного?
Миори понимала, что, вероятно, ее речи кажутся хозяйке дома терпимости, мягко говоря, не совсем связными, однако она колебалась – что именно говорить Лиль? Всю правду, полуправду? Раз Лазурь пришла сюда сама, то вряд ли в этом доме есть враги, однако сомнения не оставляли Мио.
- Действительно интересно. Но Вы зря надеетесь, моя жизнь полна событий разного рода, но ничего необычного в ней нет. Единственное необычное, что случилось со мной, это Вы с кошкой. Она, вообще то, как-то с Вами общается? Знаками, там, или мурлыкает особенно?
Глории не верилось, что это происходит с ней. «Да она просто городская сумасшедшая! Хотя нет, не похоже. Вполне вменяемый человек… за исключением одного аспекта, конечно».
Показалось или в голосе Лиль Миори различила иронию? Неудивительно. Хвала Свету, эта женщина на редкость терпелива, ведь могла бы уже давно позвать своего дворецкого, чтобы тот проводил странных гостей за дверь.
- Знаками? Ну, можно сказать и так, - устало ответила Мио, - Понимаете, я должна кого-то найти. Я думала, быть может вас?..
Мио все же не решалась поведать Лиль о Пророчестве и об избранных, а как без этого объяснить, чего она хочет?
В комнате повисло неловкое молчание.
Глория остро чувствовала, что девушка ей что-то недоговаривает. «Ладно, применим хитрость…»
Лиль встала с кресла и, подойдя к двери, дёрнула за шнур. Через пару секунд пришла служанка.
- Миори, Вы что пить будите? Чай, кофе, шампанское?

К этому времени Каррас успел доложить хозяину не только о почувствованном, но и о результатах задания Рапсодии. Так что у лорда Шеана было сразу два повода для размышлений; к таковым прибавилось и сообщение от Линха.
Но когда в комнате возникла Аэлис, большинство проблем моментально отошли на второй план.
Сэллемор вскочил из-за стола, стремительно обогнул его, оказавшись рядом с девушкой. Заглянув в ее глаза, лорд мгновенно пододвинул ближайшее кресло, приглашая сесть; сам сел рядом, благо второе кресло тоже имелось.
– Что случилось? – спросил он. – Каррас сказал, что в городе произошло нечто весьма примечательное магически… Тебя попытались схватить волшебники Кланов? Я правильно понимаю?

[...немного ранее]

Каррас открыл дверь как раз в тот момент, когда девушка подошла.
– Рад видеть тебя, – тепло улыбнулся он. – Как прошло дело?
Рапсодия глубоко вздохнула. Она оставила плащ в комнате и сейчас, при своем малом росте и без накидки, чувствовала себя еще более неуверенно.
- Лучше мне войти, - немного тоскливо проговорила она. – Разговор будет не из легких. У нас есть время, чтобы всё обсудить?
- Разумеется, есть, - кивнул колдун, отступая и пропуская девушку в комнату. - Садись. Судя по словам, возникли некие трудности?
Рапсодия лишь кивнула головой. Ее руки в беспокойном движении сминали и вновь отпускали край белой льняной рубахи, а глаза смотрели мимо Карраса. Она не могла рассказать ему о своих чувствах к Тэлливеру. А больше никакого объяснения ошибкам не было.
Прерывисто вздохнув, Рапсодия худо-бедно взяла себя в руки и, встретив взгляд Карраса (не такой холодный, как ей думалось), повела рассказ. Как и собиралась, девушка рассказала всё, что случилось за время её отсутствия - кроме того, что было в ее сердце, - не упустив ни единой подробности, и сейчас ждала реакции мага.
Ашенди выслушал чрезвычайно внимательно. Было ясно, что нечто осталось за рамками рассказа; маг, по своей профессии сведущий в человеческом разуме, мог даже предположить, что именно. Впрочем... не по этой ли причине лорд Шеан приказал послать именно Рапсодию?
- А что ты сама думаешь об этом человеке? - поинтересовался он. - Каким он тебе показался?
Девушка озадаченно посмотрела на мага, но тут же взгляд ее вновь потускнел, и она равнодушно произнесла:
- Он достаточно находчив, что правда, то правда. Возможно, у него большой опыт по части выпутывания из неприятных ситуаций. Он приятный собеседник, хотя производит впечатление скорее опьяненного своим могуществом юнца, чем осторожного мужчины. Он несомненно обаятелен, хотя, кажется, не намерен этим злоупотреблять.
- Понятно, - задумчиво протянул Каррас. - А работать по-настоящему он способен? Не просто попадать в приключения, но и выносить из них пользу для себя и тех, кто ему будет помогать?
- Пожалуй, - после некоторого раздумья кивнула Рапсодия. - Это важно? - решила уточнить она.
- Да, - подтвердил Ашенди. - Собственно, это и являлось целью твоего задания.
Каррас посчитал, что, зная сие, Рапсодия сможет вернее оценить нового знакомого.
Телохранительница сосредоточенно кивнула, заново перебирая в памяти все эпизоды ее знакомства с Тэлливером Стайни.
- Он - способен, - твердо проговорила Рапсодия. - И еще, уверена, Стайни никогда не даст в обиду тех, кто будет... работать вместе с ним.
Наконец-то спина девушки выпрямилась. К Рапсодии вернулось самообладание. Что бы там ни было, что бы ни произошло, цель ее задания выполнена.
- Отлично, - кивнул Ашенди. - В таком случае... спасибо. Ты справилась. И, думаю, ты еще с ним встретишься.

(c V-Z)

"Он не придет…Его нет", крутилась единственная мысль в голове Клэр, безучастно рассматривавшей перевернувшийся набок мир.

Она сама не заметила, как он стал частью ее жизни. Казалось, что он был с ней всегда. Клэр не умела без него радоваться, не могла улыбаться, не думая о нем, она даже не была способна дышать, не ощущая каждой клеточкой его дыхание. Как она могла позволить ему так слиться со своим мироощущением, раствориться в своем Я, что более нескольких минут не возвращаться мыслями к нему, не шептать его имени, было для нее немыслимым делом? Зачем?
Эктор стал для Клэр всем. А кем она была для него? Он к ней возвращался. Между делом. Он ее любил, но совсем иначе. Клэр сама возвела Экториана в сонм Бога, но ей было необходимо знать, что он будет смотреть на нее с высоты своего пьедестала, протягивать руку. Но все чаще ей казалось, что слишком редко опускает взгляд долу. Что она ему нужна лишь отчасти. И это несоответствие между отдаваемым и получаемым ранило Клэр более всего.
Она знала, что Эктор не может иначе. И лежа на полу, она начинала понимать, что поступать иначе должна научится она.


Клэр жадно хватала губами воду, зачерпывая ее изрезанными ладонями. Она никак не могла напиться. У воды был горьковато-затхлый привкус, но девушка его почти не различала. Она знала, что необходимо что-то съесть, но была не способна подняться и что-либо достать. Клэр просто пила, пила, пила, будто бы пытаясь утопить что-то в себе, залить. Мыслей не было. Слез тоже. Просто очень хотелось жить.
А мир вокруг все плясал свой дикий танец.

--- Экториан ---

Новый вечер, сырые запахи доков, тишина на улице, неслышно даже, как на соседней улице стучат копыта. Неслышно лишь обывателю.
Эктор слышал. И вслушивался в эти звуки, стараясь полностью убедиться, что за ним нет слежки.
Он слабо верил в то, что эта комедия при разговоре с новым союзником Легиона, когда он усиленно пытался выдать себя за всего лишь "посредника", получилась. Доверять им Калронд не спешил. Как и спокойно идти по улице, не проверяя, есть ли у него "хвост".
Кажется, хвоста не было. Или они его потеряли. Плутать по докам, когда жертва постоянно петляет - дело, требующее колоссальной силы. И при этом суметь не засветиться... Гвардеец слабо верил в подобный профессионализм. Или он постарел лет на десять в последние дни, и растерял все свои навыки.
Тяжело выдохнув, Эктор позволил себе расслабиться, откинувшись головой о стену покосившегося дома, что стоял у самой границы доков и улицы, что вела в центр города. Ветер шевелил волосы Калронда, слегка взмокшие от проступившего на лбу пота, холодил кожу своим прикосновением. Он возвращался домой в это время. Слегка кашлял в прихожей, дабы дать понять ей, что с ним все в порядке. Снимал плащ...

...он вошел, аккуратно притворив дверь за собой и проверив каждый засов. Тихо кашлянул, прикрыв рот кулаком, и заглядывая на кухню, где на массивном дубовом столе высился кувшин с молоком. По губам Эктора - уже Эктора, Синяка остался за порогом, не решаясь войти в обитель Калрондов - скользнула улыбка, он хмыкнул себе под нос, припоминая свою шутливую просьбу оставить ему молока на столе. Его послушались.
Он снял плащ, повесил его на специальный колышек, что был в прихожей, расстегнул пояс с ножнами, в которых был кинжал, повесил рядом. Взъерошил волосы и потянулся к застежкам сапог. Услышал легкий скрип половиц - наверное, даже сама Клэр его не слышала, забывая, насколько обострен слух Экториана. Вновь улыбнулся, снимая обувь, и покачал головой. Улицы, страшное, пугающее место, были каждый раз разными. Дом не менялся. Что ему в нем и нравилось...

Он стиснул зубы, тряхнул головой, накидывая на нее капюшон. Ради дома нужно было сражаться. Война пришла в их дом, и теперь не было безопасного места в этом городе до тех пор, пока война не закончится.
Он должен был сражаться. Он поклялся.
И он сдержит клятву.

Аэлис

Усевшись в мягкое кресло, в этом доме и рядом с Сэллемором Аэлис явно почувствовала себя увереннее. Она успокоилась и кивнула.
- Да, Кланы. Ледяные каким-то образом узнали о сегодняшней встрече. Они тоже прибыли туда. Их маги хорошо подготовились... они не знали моей силы, мне удалось уйти. Но, Сэллемор, - Аэлис беспомощно посмотрела на лорда Шеана, - этой ночью я не хочу туда возвращаться.

Совместно с Анж и Мэй.

Миори едва заметно вздохнула. Что ж, по крайней мере, ее не выгоняют.
- Чаю, если можно, - улыбнулась она.
Вообще-то, хотелось чего-то покрепче, но сейчас явно не время.
- А я кофе. Милая, принеси мне кофе, а леди - чаю,- обратилась хозяйка к официантке. Через пару минут всё было готово. Лиль потянулась из кресла за чашечкой…
В этот момент Лазурь, до этого сидевшая на диване, соскочила и грациозно запрыгнула на руки Лиль. Только в отличие от обычных кошек он совсем не хотела, чтобы ее погладили. О нет! Вместо этого кошка внимательно посмотрела на Глорию, заглядывая внутрь нее необычными сапфировыми глазами.
И перед мысленным взором девушки пронеслись картины Дар Герефтана, всплыли в памяти старые слухи о Духе Города.
Одновременно с этим и в сознании Мио возникла простая мысль: Лиль можно доверять.
- Что это?
- Это? – прежде чем Миори успела уточнить, что именно удивило ее собеседницу, догадка пришла сама. Лазурь. Вероятно, кошка решила не просто запрыгнуть к Лиль на колени, но и «поговорить» с ней, - А…Так мы общаемся с этой кошкой. Это существо связано с Духом Дар Герефтана.
Чувство, переданное ей Лазурью, несколько успокоило Мио и она решила перестать ходить вокруг, да около. Она взяла со стола чашку с чаем и зажала ее в ладонях, отогревая почему-то замерзшие пальцы.
- Дух Дар Герефтана… что-то знакомое. Расскажи подробнее. Почему я? Почему сейчас?
- Я не знаю ответов на эти вопросы, - улыбнулась Миори – Лазурь наверняка знает, но она же кошка. Кошки приходят и уходят в дом тогда, когда считают нужным. Так и она объясняет что-то, лишь когда считает нужным. Но я попробую объяснить… Вы ведь наверняка слышали легенды и предания о Духе Города, о бестелесной сущности, способной принимать любой облик?
- Ну да, кто о них не слышал. Их же с детства всем рассказывают, а ещё какое-то пророчество, по-моему.
Глория нахмурилась, будто вспоминая что-то.
- Да, пророчество, - Мио задумчиво повертела в руках чашку, грея ладони и вдыхая аромат чая, - оно говорит о том, что появится Избранный, который и займет место Наместника, положив конец борьбе кланов. И Дух города поможет ему в этом.
В памяти девушки всплыли слова гадалки, встреченной в «Пещере».
- Вижу, что скоро грядет исполнение твоих желаний. И поможет тебе в этом кошка, посланная самим Духом Дар Герефтана... или сама являющаяся его воплощением…
Мио на секунду замолчала, но после продолжила:
- Лазурь, посланница этого Духа или даже одно из них, этих воплощений. И она только что дала мне понять, что Вам можно верить.
Снова пауза. Воспоминание о ночном видении и словах, принадлежащих кому-то неведомому:
- И наступит день, когда место власти будет свободно. И начнется война Кланов, незримая, но яростная. И когда покажется, что выхода нет, придет Избранный и сумеет все исправить. Он положит конец борьбе, он возьмет власть.
И будет Избранный не один, а суть его составляют несколько людей. И будет оберегать его Дух города, и преследовать Кланы, когда разгадают его сущность.
- Избранного пытались вычислить, пытались толковать пророчество так и эдак, но вряд ли кто предполагал, что Избранный – это не один человек. Их… несколько.
Миори поглядела Лиль в глаза.
- Я думаю, мне нужно найти этих людей. Сегодня Лазурь привела меня к Вам. Почему? Я надеялась, Вы знаете…
- Миори, буду с Вами откровенна, я Вам верю, но немного не понимаю, что теперь со всем этим делать.
Она встала с кресла и принялась расхаживать по комнате. Её туфли утопали в ворсе ковра, а юбка тихо шуршала.

Что со всем этим делать?
Миори тоже не знала. Ей казалось, что все будет проще. По крайней мере, она была уверена, что люди, имеющие отношение к осуществлению пророчества, будут предупреждены каким-то способом. Примерно так же, как в свое время она. Или иначе. Но по крайней мере они будут в курсе. Однако выходило, что Миори только что вылила на голову ничего не подозревающей молодой женщины поток какого-то мистического бреда. И хотя Лиль была очень приветлива, кто знает, что на самом деле она думала о своих гостях и обо всей этой истории.
Лазурь по-прежнему оставалась невозмутима и всем видом давала понять, что больше она ничего объяснять не намерена.
После еще пары ничего не значащих реплик девушки распрощались, условившись, что непременно встретятся вновь. Хотя у Миори оставались сомнения на этот счет. Не велит ли Лиль больше никогда не пускать эту чокнутую с кошкой на порог?

Когда Миори вышла на улицу, уже почти стемнело. Оглянувшись вокруг, девушка едва успела заметить Лазурь, которая через мгновение растворилась в сумерках, вероятно отправившись по каким-то своим загадочным делам.
С минуту подумав, Мио решила не возвращаться домой, а отправиться сразу в Пещеру. Конечно, хотелось бы появиться перед Руи не в повседневном виде, но когда Мио выскочила за Лазурью, которая так неожиданно позвала ее за собой, она просто не успела подумать о чем-то еще, а теперь возвращаться домой было поздно.
Дорога по оживленным, освещенным разноцветными светочами вечерним улицам обошлась безо всяких происшествий. Уже очень скоро Миори вошла в Пещеру и направилась к барной стойке.
Вечер в «Пещере» начал казаться тусклым в повседневной суете, которая захватывала, уносила мысли, и это было и к добру, и к худу. К добру – потому что помогало не думать о нависшей опасности. К худу – заслоняло мысли о Миори. Впрочем, зато помогало ее дождаться, ибо у Руи, как всегда в таких случаях, начали появляться мысли, что девушка может не прийти...
Когда она наконец появилась, обслуживавший посетителя молодой трактирщик начал спешить, и чуть не уронил на пол деньги, однако обошлось. Освободившись, он быстро вернулся к стойке, махнув рукой Велании. Та многозначительно весело улыбнулась и ободряюще махнула рукой.
- Добрый вечер, - с облегчением и радостью, которую не удалось скрыть, поприветствовал он девушку.

(почти традиционно - с Лаэлар)

(С Хигфом)

- Здравствуй, - не менее радостно улыбнулась Миори. Повернувшись к Руи, она в некотором замешательстве остановилась, не зная, как быть, ибо первым ее желанием было обнять молодого человека, но она вовремя одернула себя, вспомнив о том, где они находятся. Поэтому она просто несколько мгновений глядела в его глаза, понимая, как сильно она успела по нему соскучиться.
- Прости, что так поздно. Неожиданно появились дела, - сказала она после паузы.
Наверное, надо было скрыть эмоции. Усадить девушку за дальний столик, подходить лишь иногда и так, чтоб не смотрели возможные враги. Вот только зачем? Вчерашняя встреча с фанатиком эльфийской крови, ее два визита в течение двух дней... если тут есть шпион, он, скорее всего, догадался. В конце концов, у него сегодня в комнате был клановец... мало ли, какие могут быть дела?
- Ничего, я очень рад, - ответил он. - Ты поужинаешь здесь?
- Поужинать? - удивленно переспросила Мио. Пока она шла в таверну, она думала о предстоящей встрече, а совсем не об ужине. Но когда Руи задал вопрос, она поняла, что на самом деле проголодалась.
- Я с удовольствием. А ты? Ты будешь со мной? - спросила она, но тут же сама себя поправила: - Хотя… тут же у тебя работа…
Миори несколько растерялась. Она совершенно забыла, что рабочий день Руи еще в самом разгаре, а значит сегодняшняя встреча совсем не то же самое, что их прошлое свидание.

- Пока не могу, - серьезно ответил молодой человек. – У нас тут еще и с одной из работающих девушек неприятности. Мне есть что тебе рассказать. Не очень весело, но... Я обещаю договориться и освободиться, - снова улыбнулся он. - Не против, если рассказывать буду не в этом зале? Выбирай, что хочешь и ешь не спеша.
- Я на это надеюсь, здесь очень людно, - ответила Мио и легким коротким касанием дотронулась до руки Руи, - я буду ждать.

Через некоторое время в зале стало становиться менее людно. По случаю того, что произошло с Руной, хозяевам помогал сын кухарки, хотя и работал, конечно, менее расторопно. Как только Тенилан смог освободиться – перекусил он почти на ходу – то подошел к Миори.
- Надеюсь, со вчерашнего дня ты не разочаровалась в нашей кухне? Теперь мы можем идти ко мне. Велания останется здесь... Уже второй день ее прошу, - он засмеялся.
- О… тогда и мне надо будет непременно поблагодарить ее за это, - улыбнулась Миори, -
Ваша кухня великолепна.
Приглашающе кивнув Миори – все же здесь, в зале, он не решился предложить ей руку – совладелец «Тайны драконьей пещеры» повел ее к выходу из зала внутрь, к жилым помещениям первого этажа.
- Это моя скромная обитель, - сказал он девушке, открывая дверь, входя и зажигая две свечи.
Мио прошла в комнату, с интересом осматриваясь. Тут царил порядок, каковой у себя дома ей удавалось поддерживать лишь благодаря помощи служанок. Она ценила точность в делах, но дома бывала рассеянна, могла бросать какие-то вещи и забывать о них. В комнате Руи же каждая вещь, казалось, имела свое место, не было ничего случайного или лишнего. Интересно, сам ли он наводил такой порядок?

(интересно, который это по счету у нас с Лаэль в прикле пост на двоих?)

(понятия не имею, который это по счету пост на двоих)

- У тебя очень уютно, - повернувшись к Руи, произнесла девушка. Она остановилась напротив молодого человека. Наконец-то они остались наедине, но отчего-то сейчас, когда можно было дать волю чувствам, не боясь посторонних глаз, Миори не торопилась. Она внимательно разглядывала лицо человека, который за короткое время так неожиданно стал для нее настолько дорогим, и мягко улыбалась.
- Спасибо, - молодой человек был действительно польщен.
Руи уселся на кровать, предоставив Миори выбирать между стулом и местом рядом.
- Мио... - слова давались тяжело, но он не хочет от нее скрывать последние события. подвергая лишней опасности. - У нас сейчас происходят странные, возможно, даже опасные вещи, и ты должна об этом знать.
Их взгляды встретились, он снова откинул растрепавшиеся немного волосы со лба.
- Да? - рассеянно переспросила она, присаживаясь рядом. Казалось, она не придала должного значения словам "странные" и "опасные". С тех пор, как сегодня она пришла в Пещеру, говорила с Руи, наблюдала, как он работает, ей стало очень хорошо и спокойно. Временно забылись все неприятности и странности, туманные пророчества, угрозы. Все это казалось теперь каким-то нереальным и очень далеким. Думать об этом совершенно не хотелось. Хотелось просто сидеть с ним рядом. Не слушать, не говорить. А просто ощущать его присутствие рядом с собой. Но все же, уловив какую-то тревогу и напряженность в голосе Руи, Миори заставила себя сосредоточиться на том, что он пытался ей сказать. Она ответила не сразу.

- С того момента, как мы простились, у вас здесь случилось что-то плохое?
- Даже немного раньше...
Тенилан кратко пересказал девушке ночную встречу по дороге к ней, опустив большую часть сказанного, нападение на его сестру, похищение служанки, их просьбу Клану и ответ.
- Понимаешь, как я говорил вчера, так вышло, что мы связаны с Огненными – кому-то надо было платить за защиту. А теперь нас втянули в эту драку, которая идет после смерти Наместника. Не знаю, что за игра, и знать не хочу. Однако похоже, что кто-то решил взяться за нас. Я боюсь, Мио, и больше всего – за тебя. Мы здесь хоть в относительной безопасности. Если эти неизвестные поймут, что ты дорога мне... ты ходишь по улицам одна! Они могут похитить и тебя – из-за наших отношений. Ибо если за нами следят, то могли, должны были понять! Наверное, если ты сейчас уйдешь, ты будешь в большей безопасности. Хотя не знаю, как мне тебя отпустить. И я не хочу, чтоб ты уходила.
Он говорил то громче, то тише, казалось, что надо сказать так много – всё. А будучи сказанными, слова казались ему глупыми, не отражающими чувств. Поэтому он то и дело опускал глаза, затем поднимал их снова.

(с тем же незаменимым соавтором!)

(все еще на двоих)

Мио слушала, внимательно глядя на рассказчика. Ее брови иногда хмурились, а пару раз чуть удивленно приподнимались вверх, но она его не перебивала.
- Мне очень жаль, что такое произошло с Веланией, хвала Свету, все обошлось. Надеюсь, что и со служанкой,.. что ее найдут… живой, - произнесла она, когда он договорил.
Девушка понимала, что к сказанному нужно отнестись со всей серьезностью, но не могла. По крайней мере, сейчас. А возможно просто не хотела. Когда на тебя неожиданно сваливается много всего, бывает неплохо отстраниться, наблюдая ситуацию как бы со стороны. Так и Миори сейчас казалось, что все это - история, происходящая с персонажами книги, которую можно захлопнуть и отложить в любой момент. Лишь одно показалось ей важным - Руи беспокоится за нее. Считает, что ей надо уйти, но не хочет отпускать. Забавно.
- Я все понимаю, - сказала она, стараясь придать своему голосу больше серьезности, - но я вовсе не хочу уходить.
Она придвинулась чуть ближе и заглянула в его синие глаза.
- Я не хочу уходить, - повторила она, - можно мне остаться?
"Как благородный человек, наверное, я должен сделать, чтоб она ушла" - подумал он и сказал:
- Можно... - и больше ничего.

Новый игровой день

Утро, как и всегда, наступило неожиданно. Кого-то оно застало в собственном доме, метнувшись в лицо солнечным лучом, кого-то в чужой постели, заставляя улыбаться, вспоминая вечер, кого-то только поднимавшегося и кого-то уже давно принявшегося за работу. Только новости попадали ко всем одинаковым способом: с горящими глазами шепотом рассказывала соседка или знакомый, встретившийся по пути. Прошло всего несколько часов после рассвета, а Дар Герефтан уже гудел от новостей. Все стремились узнать подробности, и только еще больше запутывались, слухи переплелись с правдой, и все ждали официальных подтверждений. Или опровержений.
Совершенно неожиданно ночью один из Кланов устроил маленький переворот. Новый правитель города уже назначен.

Уже второй раз они встречали утро вместе.
На этот раз Миори проснулась первой. Никто не должен был о ней не беспокоиться – накануне вечером она попросила Руи отправить к ней домой посыльного с запиской. А потому теперь спешить никуда не хотелось. Конечно, нельзя сваливать все дела в магазине на одну Ингерит, и значит, уже очень скоро придется вновь расстаться с любимым. Скоро, но не сейчас.
Сейчас Миори наслаждалась спокойствием и уютом. Приподнявшись на локте и подперев щеку ладонью, она задумчиво рассматривала лицо спящего молодого человека, долго не смея прикоснуться, чтобы не разбудить.
Вскоре на противоположной от окна стене заплясали пробивающиеся сквозь шторы солнечные зайчики, напоминая о том, что настал новый день. Мио тихо вздохнула, понимая, как неумолимо приближается момент очередного расставания и, протянув руку, ласково погладила спящего по плечу.
Прикосновение вырвало Руи из мира грез... Нет, не так - не вырвало, а нежно и ласково потащило, мягко пронося сквозь обычно тяжелый миг пробуждения. Он открыл глаза и некоторое время молча смотрел в глубины омутов вишневого цвета. Наконец сказал:
- Сегодня я точно знаю, что ты не сон.
- Для меня реальность с некоторых пор стала лучше любых снов. Сны чудесны, но они так… нематериальны, - улыбнулась Миори, проводя ладонью по руке молодого человека и сплетая его пальцы со своими. Она вновь опустила голову на подушку, повернула лицо к молодому человеку и слегка нахмурилась.
- Прости, я не хотела тебя будить, но… уже давно рассвело, - произнесла она чуть виновато, - кажется, мы заспались. Непозволительная роскошь!
Мысль о работе сейчас вызвала внутренний протест. Впрочем, на него быстро наложилось слово «надо». То, что вплавляется в голову каждого сотнями ежедневных мелких и крупных «надо», которых не избежать, общаясь с другими людьми.
- Да, пора, - согласился он. – Ты... уйдешь?

(ну... в общем, вы все и так знаете с кем я тут пишу, правда?)

- В магазин нужно, возможно будут новые вести от наших караванов, да много чего, - со вздохом протянула Мио, впрочем не двинувшись с места и не выпуская руки Руи из своей. Надо вставать и идти, но как же не хочется! Кстати, интересно, вернулась ли Лазурь, не ищет ли ее? Хотя как знать, быть может кошка каким-то образом знает, где именно находится Мио, раз уж она едва ли не проявление самого Духа Дар Герефтана. Мысль о Лазури напомнила Миори вчерашний визит на улицу Роз и состоявшийся там разговор, оставивший после себя одни лишь вопросы и недоумение.
- Да, много дел, - задумчиво повторила она, и неохотно села на постели, потянувшись за висящей на спинке кровати рубашкой.
Тенилан, протянув руку, провел ладонью по теплой спине.
- Я не могу удержать тебя. Но помни вчерашний разговор. Тебе может грозит опасность. Надо что-то сделать... Быть очень осторожной. Иначе... - тревога заставила под скрип кровати резко подтянуться ближе, опершись на локоть, тревожно заглянуть в лицо. - Я не перенесу, если с тобой что-то случится.
Его прикосновение заставило Миори на миг замереть, а ее сердце забиться сильнее, но вместе со вновь нахлынувшими ощущениями нежности и счастья, где-то в глубине души болезненно кольнуло отчаяние - ведь все равно придется встать и уйти. На целый долгий день. Или больше? О том, что расставание может длиться дольше, думать не хотелось. Руи беспокоится о ней, в то время как самые неприятные и пугающие события происходили как раз в "Пещере", там, где живет и работает он. И почему он так уверен, что находится в безопасности? А что, если с ним что-то случится?
Девушка повернулась к Руи, стараясь казаться как можно более беззаботной, и нежно прикоснулась пальцами к его щеке.
- Со мной ничего не случится. Я же отправляюсь домой, а не на край света, - улыбнулась она, - С тобой тоже ничего не случится. Мы закончим наши дела и вновь встретимся вечером. Так будет. Так должно быть.

(ну... в общем,..))))

Говоря эти слова, она очень хотела и сама в них поверить.
Почему он не влюбился так в какую-нибудь другую девушку? Которая будет сидеть дома, за спиной, и за которую можно быть хоть относительно спокойной... Так нет, никогда еще он не чувствовал по отношению к бывшим у него женщинам того, что к этому беспокойному, странному созданию.
- Должно, - усмехнулся Руи. – Обязательно. Только прошу – все же будь осторожна и не ходи без охраны!
Хватит увеличивать же ее и без того немалый груз тревог. Развернувшись, Руи сел рядом, притянул полуэльфийку к себе за плечи, рукой немного растрепал серебристые волосы, вдыхая исходивший от них аромат каких-то лесных трав, и поцеловал.
Затем отдвинулся:
- Так мы никогда не выйдем отсюда, - но были еще слова, которые напрямую сказать так нелегко, и говорятся они неохотно, если знаешь им цену. И он бы не произнес этого пока, наверное – однако была возможность, что с кем-то из них что-либо произойдет. – Я тебя люблю, - снова поцеловал.
От его поцелуев голова шла кругом, весь мир расцветал новыми яркими красками, а эта простая комната казалась самым восхитительным местом на свете. Потому что здесь был он. Потому что он сказал ей эти слова. Такие понятные и сложные одновременно. Вызывающие такую волну эмоций и чувств, с которой невозможно совладать.
Слова множество раз повторились в ушах звенящим эхом, сердце замерло удивленно и радостно, испуганно и почти болезненно, так и не надетая рубашка выскользнула из разжавшихся пальцев, и Миори уже обеими руками обвила шею любимого, на глаза навернулись непрошеные слезы. Девушка смущенно сморгнула их и, не отрывая взгляда от самых дорогих на свете глаз, ответила тихо:
- Люблю тебя…

(да, все те же заполнители последних страниц - Хигф и Лаэль)

Руи, в общем, ждал этих слов в ответ - он чувствовал, что противоположного ответа не будет. И все же сердце на миг остановилась, потом ударило, как язык колокола, так же раскачивая изнутри. Добавить к главному, не внося нотку фальши, было нечего, и Тенилан, сомкнув руки за спиной своей гостьи, сказал весело:
- Предупреждаю честно, если ты немедленно не встанешь, еще как минимум полчаса мы отсюда не выйдем!
- Вот как? - смеясь переспросила Мио, - Тогда уж мне точно достанется от твоей сестры!
Как ни хотелось продлить идиллию этого чудесного утра, но встать и одеться все же пришлось. Чтобы не давать лишних поводов к сплетням, Мио и Руи вышли в зал поодиночке.
Миори уселась за один из дальних столиков, наблюдая за посетителями. Она не имела обыкновения бывать в заведениях подобных "Тайне Драконьей Пещеры" по утрам, но все же ей показалось, что в этот час здесь на удивление людно, гул голосов посетителей показался ей каким-то излишне возбужденным, а лица - тревожными.
Мио отыскала глазами Руи, уже принявшегося за свои дела, и попыталась поймать его взгляд.
Тенилан сразу понял, что что-то неладно - сегодня не праздник, и столько людей с утра... Затем он прислушался - за столиками что-то встревожено, активно обсуждали. Молодой человек ответил извиняющимся взглядом сестре - та тоже, кажется, ночевала не одна, но встала раньше. Велания выглядела очень напряженной. В первый момент брат списал это на вчерашние события, но почти сразу понял, что тут что-то новое.
- Доброе утро, Вел! - поздоровался молодой человек.
- Привет. Руи, я не уверена, что оно доброе, - отозвалась девушка.
- Что случилось? О чем все говорят?
Велания посмотрела брату в глаза:
- Наверное, этого стоило ожидать, и все равно... В городе переворот. Уже есть Наместник.
- Какой клан?
Ответ раздался в неожиданно громкой фразе от одного из соседних столиков.

(опять они)

--- Экториан ---

Дом, в свете восходящего солнца, казался ничем не отличным от других. Лишь только окно одно зияло черным провалом.
Дверь, ведущая в обитель Калрондов, была закрыта. Но не калитка. Потому Эктор шел напротив, медленно переставляя ноги, словно загулявший ночной прохожий, и внимательно осматривал окрестности.
Имперец, стоявший неподалеку и мнущийся на уставших ногах, отчаянно зевал и явно простоял на дежурстве дольше положенного - его маскировка, при определенных обстоятельствах, трещала по швам. Будь здесь умелые наблюдатели Кланов, и молодой стражник наверняка бы попался. Если уже этого не сделал.
Однако клановцев видно не было, а улица в эти часы была крайне безлюдна.
"Они знают меня. Знают, где меня искать. Возможно, стоит дать им наживку. Но для начала мне нужны деньги. Это война. А войне всегда нужы деньги".
Он обошел дом с другой стороны, с той стороны, где были усадьбы с большими садами и кучей растительности. Взобрался на дерево и перепрыгнул на узкий карниз, ухватившись руками за водосточную трубу. Медленно залез на крышу и проскользнул внутрь, на чердак. Прыжок в темноту - и подошвы сапог издают глухой стук при соприкосновении с деревянным полом. Открыть люк, извлечь кинжал из ножен и быстро, аккуратно, сгруппировавшись, спрыгнуть вниз, на второй этаж.
Дверь в спальню тоже была открыта, возле кровати лежали осколки, среди них валялся смятый пергамент. Постель также была смята, словно на ней кто-то лежал. Достаточно давно. Но уже после того, как Эктор покинул этот дом вместе с Клэр.
Синяка затаился, прислушиваясь.

Клэр смутно осознавала, какое же время суток за окном. Обычное течение времени не касалось выпавшего из реальности дома Калрондов. Девушка полулежала в кресле, не способная подняться наверх и лечь в постель. Она то засыпала, то открывала глаза и долго смотрела в потолок. Мысли, воспоминания медленно сменяли друг друга в больной голове.
Она знала, как он говорит, какое выражение лица у него было, когда он задумывался. Как смежались его ресницы, когда он моргал. Она знала каждую черточку его лица. И часами могла смотреть, как он читает или смотрит куда-то, отводя взгляд, стоило ему заметить это. Клэр было необходимо помнить каждую мелочь, чтобы, когда Эктора не было рядом, можно было бы живее его представить. Воспоминание - единственное, что остается от человека, когда он уходит. Несколько секунд держится ощущение от прикосновения на коже, несколько минут подушка хранит тепло щеки, несколько часов держит земля отпечаток ноги, а в нашей памяти человек живет годами. Но, увы, даже воспоминания затираются до дыр, как слишком часто читаемая книга, постепенно выцветая и становясь расплывчатыми. И спустя какое-то время начинает казаться, что все тебе только приснилось. И только пыль оседает на толстый фолиант человеческой памяти, зажатый как в драгоценном ларчике в сафьяновом переплете прошлого.
А смогла ли бы Клэр любить своего Тори, зная все? И тут до разрыва сердечной мышцы можно было бы себя уверять, что сумела бы. Нет. Только в семнадцать лет можно любить, не оглядываясь. Любить вопреки. Потом этот вечный бой на два фронта приедается. И ты перестаешь любить свой ежечасный подвиг всепрощения. И что остается? Сбитые костяшки и вечный упрек. Другому. За то, что вовремя не ушел сам. За то, что позволил так любить.

Клэр спала, запрокинув голову. Обрамленное белокурыми волосами лицо казалось неестественно белым, а синяк на скуле больше походил на рану. Воздух будто бы с трудом проходил сквозь приоткрытые губы. Дыхание едва волновало грудь.

--- Экториан ---

Синяка молча возвышался над спящей в кресле женщиной, которую минуту назад принял за противника и не сомневался бы ни секунды, предоставься ему случай вонзить нож в спину. Незримый до этого момента противник оказался Клэр, женщиной, которую любил Эктор.
Но Эктор остался там, у своих родителей, сопроводив свою жену до, как ему казалось, наиболее безопасного места, и на улицу вернулся Синяка. Синяка, который не должен был уметь любить. Только не на войне. На войне нет места чувствам.
Кинжал скользнул в ножны. Эктор бросил быстрый взгляд по сторонам, бесшумно прошелся по комнатам, заглядывая за нетронутую мебель, убеждаясь в том, что все это - не подстава, не приманка с целью заманить хищника в свое логово. Затем вернулся к Клэр и протянул было руку, чтобы ее разбудить. Что-то его остановило. Что-то, что напомнило о себе нестерпимым жаром и запахом горящей кожи.
Шрам. Шрам на лице. Видела ли его Клэр? Или он получил его уже после ухода от своих родителей? Он не помнил. События сливались, накладывались на одно, превращаясь в одну длинную, бесконечную ночь.
Эктор потряс Клэр за плечо.

Молодая женщина с трудом выкарабкивалась из своего бредового, муторного сна, не приносящего исцеления и не добавляющего сил, но дарующего хотя бы какое-то отдохновение от боли, душевной и физической. Сквозь пелену дремоты она ощутила прикосновение, становившееся более настойчивым, но лишь несколько секунд спустя осознала, что кто-то пытается ее разбудить. Охваченная внезапным страхом, Клэр резко дернулась вперед. От этого движения взгляд ее помутился: весь мир, казалось, совершил немыслимый кульбит. Желудок словно желал вывернуться наизнанку, к голове будто бы прислонили раскаленный прут. Перед глазами искрился осколками непроницаемый туман, не дающий возможность видеть то, что происходит вокруг. Несколько мгновений женщина сидела, неспособная понять, что происходит вокруг. Но, наконец, комнате надоел ее нескончаемый дикий танец, вещи стали приобретать более ясные контуры. только невыносимая головная боль никак не хотела отступать.
-Дуглас,- еле слышно срывающимся, чуть хриплым голосом спросила Клэр, не способная различить лицо человека, все еще сжимавшего ее плечо, и вновь откинулась на спинку, закрыв глаза, в безнадежной попытке справится с дурнотой.

- Дуглас, - сказала она. Разбитая скула, багровые пятна на лице и старые кровоподтеки. Разбитое стекло стакана, не до конца сломанное палка баллюстрады...
И задание Дювелье - охранять Клэр. Задание, которое он оставил бы только со своей смертью.
Рука Эктора медленно, с силой, до боли вонзая ногти в кожу, сжалась в кулак, зубы скрипнули, а губы превратились в узкую линию. Вся комната перестала интересовать Синяку, исчезла, испарилась из этого мира, утратила свой смысл. Лишь в конце бесконечной темноты багровым огнем пылали странные, расплывчатые фигуры тех, кого он клялся, клялся уже не в первый раз, уничтожить. Истребить. Стереть с лица земного. Навсегда.
Отпустив плечо жены, Экториан поднялся, прошел в прихожую и рванул на себя дверь. Имперец на той стороне улицы заметил фигуру Синяки не сразу, а когда заметил, старательно подавив зевок, встрепенулся, бросил быстрый взгляд по сторонам. И заторопился к дому, с ходу перескочив ограду.
- Я... - начал было он, но, заметив выражение лица Эктора, стушевался. - Как ты сюда...
- Здесь моя жена, - медленно, раставляя ударение на каждом слове, произнес Экториан. - Я хочу, чтобы ее, под надежным конвоем, сопроводили до дома моих родителей. Она, находясь здесь, подверглась нападению. Возможно, это будет не последняя попытка лишить ее жизни, выбивая информацию. Ты понимаешь, о чем я говорю?
В сонных, уставших глаза имперца понимания не сквозило, но он усердно закивал головой.
- Да, конечно, Экториан-Тезе...
- Я не хочу, чтобы с ней что-либо случилось, - перебил его Синяка. - Я не хочу, чтобы она покинула еще один раз дом моих родителей без эскорта. Я хочу, чтобы у дома ее родителей также была поставлена охрана. На меня объявлена охота, а это значит, что в городе началась война. Кодекс Имперской стражи гласит, что эту помощь Мастер меча может предоставить любому члену стражи, независимо от его местоположения, состояния и происхождения.
Он говорил медленно, четко, словно цитировал по памяти нудные и длинные фразы из фолиантов имперской стражи и ее кодекса. Молодой стражник успевал лишь кивать, медленно просыпаясь.
- Сейчас ты останешься здесь и дождешься, когда я уйду. А после сопроводишь Клэр до казарм, передашь мой приказ и проследишь, чтобы ей был выдан эскорт. Тебе ясно?
- Да, лейтенант, - уже бодрее ответил стражник.
Дверь перед его лицом закрылась, и он, помотав головой, отгоняя остатки своей полудремы, развернулся, чтобы вновь осмотреть окрестности.
Синяка, не теряя времени, раскрыл дверь, ведущую в маленькую кладовку подвала, спустился и вскрыл тайник в стене, извлеча на свет туго набитый мешочек. Сюда, в их общую копилку, ни Курц, ни Тамос Рньяба, ни Дуглас более не положат своих денег. Последние два из-за того, что отдали свои жизни. Жизни, за которые Кланы дорого заплатят. Слишком дорого. И совсем не деньгами.

Когда Клэр вновь открыла глаза, никого рядом не было. В первое мгновение она подумала, что ей все привиделось, и чувство глубокой, беспричинной тоски охватило ее, вытесняя даже физическую боль. Но в передней раздавался какой-то шум, определить причину которого девушка не могла. Но там, где ее подводили глаза и уши, всегда помогало сердце. Сердце- тот единственный дар, который был дан кому-то небом. Сердце, способное услышать лучше самого чуткого уха, увидеть, лучше самого зоркого глаза, ибо оно не просто различает звуки и очертания предметов, но, минуя все физические аспекты, проникает внутрь.
-Не уходи,- хотелось кричать, хватаясь за края рукава. И плакать. Долго, навзрыд, с каждой слезой отрывая кусочек души, прижигая кровоточащую рану соленой водой.
"Не уходи"… Только каждый выбирает свою дорогу. Самое страшное не в том, что один уходит, а другой остается. Самое страшное, когда уходят, не оборачиваясь и не задумываясь, сколько боли причиняют. Без единого слова. Вот он высший эгоизм благородства и самопреодоления. Ведь сдержанность так легко принять за безразличие.
Шатаясь, опирая на стену, Клэр дошла до входной двери. Тяжелая створка не хотела поддаваться жалким усилиям девушки, но все же была вынуждена отступить перед ее упрямой решимостью. Раздался еле слышный скрип, сходный с сожалеющим вздохом.
На улице, как показалось хозяйке дома, никого не было.
Обессилив, она прислонилась лбом к косяку.
"Не уходи"

Молодой имперец встрепенулся, обернулся, чтобы вновь поприветствовать лейтенанта, но увидел лишь опершуюся лбом о косяк девушку, тут же подскочил, поддерживая Клэр:
- Госпожа, - не найдя ничего лучшего, обратился он. - С Вами все в порядке?..

Позади стражника и Клэр в полумраке дома стояла фигура, глядя на то, как юноша помогает девушке не упасть. Экториан некоторое время молча смотрел, держа в руке мешочек и завернутые в материю ножны с коротким клинком. Перебросил ножны через плечо, развернулся и скрылся внутри дома. Синяка покинул резиденцию Калрондов тем же путем, которым и проник внутрь.
Видят Трое, он не знал, правильный ли поступок совершает. Но не мог поступить иначе. Думал, что не мог.

Клэр подняла голову, молча глядя на молодого имперца, неожиданно возникшего подле нее. На осунувшемся, белом как мел лице, светлые глаза, горевшие лихорадочным блеском, казались неестественно большими. Несколько долгих мгновений спустя губы ее скривила усмешка, более походившая на судорогу. Все еще не сводя завораживающего взгляда с юноши, жена Эктора ответила, на удивление четко и сухо произнося слова:
-Да, все просто прекрасно. Доброго утра и убирайтесь отсюда.
Она резко шагнула внутрь, захлопнув за собой двери и задвинув засов.
В доме вновь было тихо. Эта тишина сводила с ума. В ней даже Синяка не различил бы ни единого звука, кроме разве что биения сердца, медленного, глухого.
Девушка вошла в комнату, и тишину разорвал крик:
-Я не знаю, слышишь ты меня или нет. Я не знаю, в какие игры ты играешь. Я не знаю тебя и не хочу знать. слышишь? Не хочу. Ты все решаешь сам. За себя. И за меня. Ты хочешь быть один? Ты будешь один!

Крыша заскрипела, принимая на себя вес Эктора, когда Синяка остановился, насторожившись, а затем опустил плечи, обмяк, поникнув головой и напряженно глядя вниз.
Обычный человек уловил бы шум в доме. Крик. Невнятный, неразборчивый. Экториан улавливал каждое слово. Он умел это делать. Это было у него в крови.
- Я не знаю, слышишь ты меня или нет. Я не знаю, в какие игры ты играешь. Я не знаю тебя и не хочу знать. Слышишь?..
Она не понимала. Не понимала главного, того, чего Синяка никогда бы не смог объяснить. Чего не хотел объяснять. Он не желал этого. Не желал, чтобы война, ждущая лишь удобного случая, началась и вторглась в их дом. Не желал оставлять Клэр одну. Он хотел каждый вечер возвращаться назад, к ней, видеть ее, не говорить, не произносить ничего. Лишь наблюдать, как она, такая с виду хрупкая, может быть деловитой, собранной... сильной. Как она живет своей обычной жизнью, где нет места заботам о Кланах. Где есть место маленьким радостям.
Он не умел так. А потому берег свой дом, свой очаг, этот маленький мирок для себя в сохранности, чтобы он мог возвращаться в него, уходить, скрываться из мерзкой, серой, кровавой реальности. Где он мог быть просто Эктором. Не Экторианом-Тезерусом Цлайдовой Калрондом-младшим. Не Синякой. Не лейтенантом. А просто Эктором. Обычным человеком. Человек, которого любят. Который любит.
И ради этой любви, ради сохранения этого мира, он должен уйти. Исчезнуть. Не попадаться ей на глаза. Чтобы она не знала. Чтобы ее не связывало с его действия ничего. Чтобы она не пострадала. Ибо она не сможет. Не сможет пойти с ним туда, куда уходит Синяка. На залитых алым улицах ночного Дар Герефтана нет места Клэр. Она не создана для этих улиц, как Синяка не создан для уютного кресла. Синяка существует для того, чтобы охранять город, Императора, покой. И для того, чтобы убивать.
- ...ты хочешь быть один? Ты будешь один!

Тихий, приглушенный стук, словно что-то тяжелое опустилось на деревянный пол. Царящая в доме тишина, звенящая после слов Клэр. Казалось, ничто более не нарушит этот покой. Ничто не нарушило.
Фигура Эктора бесшумно возникла на конце лестницы, ведущей на второй этаж. Тени и полумрак скрадывали его фигуру. Лишь отполированный эфес короткого меча, уже висевшего на поясе, слабо поблескивал в лучах проникающего внутрь солнца. Синяка не двигался. Молчал. И глядел на нее.

Утро, наступившее в Дар Герефтане, пришло и в дом Сэллемора Шеана. Нельзя сказать, что последний был так уж действительно рад его наступлению – новый день приносил новые проблемы.
Но… по крайней мере, Аэлис осталась здесь. В его доме.
И потому Каррас, вошедший с докладом, поначалу опешил, увидев на лице господина мечтательную улыбку, мягко говоря, ему не свойственную. Впрочем, свое удивление колдун предпочел оставить при себе. Какая ему-то разница?
Этот же день лорд Шеан выбрал для того, чтобы вернуться домой. Точнее, обратно прибыл тот самый актер, исполнявший роль аристократа. И, разумеется, карета была замечена многими… так что все уяснили – Сэллемор Шеан только что вернулся. Только что. И никак иначе.
Поднявшись в кабинет, «лорд» дал подробный отчет настоящему Сэллемору и удалился в потайную комнату – удалять облик и накладывать совершенно иной. Ну а лорд Шеан теперь мог спокойно ходить по дому в открытую.
Но, так как путешествие утомляет, то хозяин во всеуслышание объявил о намерении отдохнуть и удалился в спальню. Ну, если точнее, то в подземный кабинет… но это мелочи.
Присланные осведомителями сообщения уже лежали на столе.
Итак… Линх прислал новые сведения о Стайни. Пробежав письмо глазами, Сэллемор коротко усмехнулся. Да, обратить на него внимание было правильным решением. Посмотрим, что из этого получится.
Второе письмо… и вот оно-то мигом стерло улыбку с лица аристократа. Он быстро просмотрел остальные послания и поджал губы.
Итак, Кланы свой ход сделали. Сильное решение, надо признать. Но, как и большинство Клановых действий, – чересчур поспешное. Однако это не помешает обсудить с Аэлис.
Вошел Каррас; колдун всегда приходил к хозяину после того, как тот прочитает присланное.
– Ознакомься, – письмо отправилось в руки к Ашенди.
– М-да, – констатировал тот после прочтения. – Рискуют.
– Кто не рискует… в этом случае – тот не проигрывает. Что ж, пусть будет так. Посмотрим. Да, часа через три я хочу поговорить с Рапсодией, в обычном кабинете.
– Слушаюсь, милорд.

Клэр знала, что он здесь. Каждой клеточкой кожи ощущала его присутствие. Она не могла слышать его шагов. Просто какое-то седьмое чувство подсказывало, что она больше не одна. Пока не одна.
Девушка сидела на полу, не поднимая головы, ибо боялась, что стоит ей это сделать, как тень наверху исчезнет. Ей не нужны были слова. Она не собиралась его удерживать. Ей нужен был всего один взгляд, одно прикосновение, один удар сердца, чтобы знать, что священные три слова "я тебя люблю", которые она почитала куда больше Трех, все еще столь же всесильны, знать, что Эктор жив, что он рядом. Одно касание губ как залог того, что он вернется, того, что он не сон и всегда будет рядом.
Клэр сидела на полу и чертила что-то, словно стремясь написать то, что она не могла сказать. Время тугими каплями наполняло невидимый сосуд. Секунда за секундой. Девушке казалось, что с каждым ударом сердца воздуха становится все меньше. Гранитной тяжестью что-то ложилось ей на грудь. Еще мгновенье. еще…Последняя капля упала в переполненную колбу. Клэр судорожно вздохнула и подняла голову.

Глория Галвей (Лиль).

Глория сидела над счетами и грызла конец пера. Написать что-то следовало… вопрос только что. Час назад ей рассказали последние слухи, которые прямо-таки витали в воздухе города. «Да, значит, так решилось. Ну-ну. Меня-то это не касается…, ну…, почти не касается. Осталось придумать, какую выгоду из этого шага всесильных извлечь».
- День будет тяжёлым…., как и всё ближайшее время…. Вот черти!
Она не сдержалась и выругалась, слишком нецензурно, чтобы это могла произносить девушка, пусть даже и Хозяйка. В этот момент в кабинет вошёл Гарри.
- Де…,- он даже поперхнулся от услышанного, но ничего не сказал, конечно, ещё бы, под взглядом хозяйки что скажешь,- Девушки прибыли с прогулки.
- Прекрасно. Пусть готовятся к вечеру. Посмотрим, что будет.
Она окинула Гарри сосредоточенным взглядом.
- Да, начисти пуговицы…
- Сей момент!
Дворецкий удалился, а Глория осталась наедине со своими мыслями.

"Тайна драконьей пещеры"

- Огненные! - с уверенностью заявил бородатый мужчина и с шумом поставил на стол наполовину пустую кружку с элем, как будто это являлось самым весомым аргументом.
Зал тут же загудел: кто-то заявлял, что на самом деле все не так, и власть сейчас принадлежит Ледяным, другие, наоборот, соглашались. Причем некоторые это делали настолько увлеченно, будто сами ночью захватывали власть вместе с одним из кланов.
Только за одним из столов спокойно сидел худой молодой человек и неторопливо пил эль. Кажется, он единственный во всем зале не испытывал особых эмоций по поводу новостей. Именно он посмотрел на Руи и, пожав плечами, ответил:
- Огненные, именно они поставили этой ночью своего Наместника, получив поддержку стражи.

_____________________________

Дом Калрондов

Почти бесшумно к окну комнаты, в которой сидела Клэр, подлетел ворон и уселся на подоконник. Сложив крылья, он склонил голову набок и черными бусинками глаз наблюдал за девушкой. Разбитое стекло позволяло делать это без помех. Кажется, ворон просто смотрел, что будет, но пока что не вмешивался. Впрочем, кто знает, что было в голове у птицы?

_____________________________

Дом лорда Шеана

- Ты уже в курсе новостей?
Аэлис появилась в подземном кабинете неожиданно, словно из воздуха. Может быть, именно так оно и было на самом деле. Для Духа в городе нет потайных мест, куда бы он не мог добраться, а дом лорда Шеана - тоже часть города. И хотя смотря на девушку, частенько можно было забыть, кто она на самом деле, но это ничуть не отменяло ее нечеловеческую природу.
Вопрос являлся чистой формальностью. Аэлис и так знала, что Сэллемор уже в курсе дел.
- Все произошло стремительно, - продолжила она, не дожидаясь ответа. - Ночью они проникли в замок, заручились поддержкой стражи - не знаю, каким образом им это удалось! Но у кого в руках воины - тот и правит. Огненные посадили на трон собственного Наместника.
Глаза девушки горели, хотя невозможно было понять, то ли ей нравится все происходящее, то ли, наоборот.

_____________________________

Дом терпимости Лиль

Мяукнув, кошка запрыгнула на стол Лиль, и оставалось только гадать, как она смогла проникнуть в дом. Хотя вряд ли это представляло для нее такую сложность: смотря в сапфировые глаза зверя, не возникало сомнений, что это именно та кошка, которая приходила накануне с Миори.
Здороваться она явно не собиралась и пристально посмотрела на Лиль совершенно человеческим взглядом, по крайней мере, именно так казалось. И перед глазами девушки промелькнуло лицо ее покровителя. Кошка явно намекало, что стоит поговорить с ним.

_____________________________

Поместье аль-Фалака

Тантал проснулся с сильной головной болью, а воспоминания по кусочкам возвращались к нему, складываясь в единую картину. Он не мог толком вспомнить, как добрался до дома, но вот магический удар вставал в памяти очень четко. И тот факт, что Клан узнал о его намерениях, а помочь Духу он так и не смог.
Что-то все равно не складвалось, какого-то кусочка не хватало. И только выйдя из своей комнаты, Тантал понял: его уже ждал представитель Клана.
- Тантал аль-Фалак, - сказал он, поднимаясь. - Именем Наместника и от лица Огненных вы обвиняетесь в измене. Прошу проследовать за мной. И... оставьте оружие дома, оно вам больше не понадобится.

– Как заручились? – пожал плечами Сэллемор. – Просто, я думаю. Стража состоит из людей, а люди любят золото. Или еще что-либо. Или испытывают некий страх. Предать действующего Наместника они могли и не осмелиться, а вот допустить к власти и так имеющий немалый авторитет Клан – вполне. Только я не думаю, что имперские гвардейцы тоже у них под контролем. Слишком уж это независимая сила.
Он немного помедлил, а потом коротко и хищно усмехнулся.
– Только вот Ледяные вряд ли будут в восторге от такого поворота событий. Думаю, нам стоит предоставить ложного Избранного именно Льду; будучи уверенным в таком козыре, они примутся действовать. И тогда Кланы еще больше восстановят против себя и имперских наблюдателей, и весь город.
Сэллемор взял со стола перо и повертел его в пальцах. И добавил:
– Как я и думал – они поторопились.

Тенилан покачал головой и, отведя Веланию, перешел на шепот, хотя общий гам и так заглушал разговор.
- Утешает только, что могло быть еще хуже, будь это Ледяные, а так мы пока в безопасности, - заявил он, стараясь улыбнуться. - но все равно это война. Может, пока закрыть "Пещеру"?
Девушка покачала головой.
- Гроза может не разразиться еще какое-то время, а на что-то надо жить. К тому же, Руи, - она взглянула в глаза брата, - запертая дверь не поможет от войны.
- Ты права, - склонил голову он. - Что ж... Продолжаем работать и будем готовы ко всему. Пожалуй, я выберусь нанять еще пару человек в помощь Финчу.
- Наш дом охраняет Клан, который на сегодня наверху.
Трактирщик усмехнулся.
- Я теперь ни в чем не уверен. Впрочем, нужны надежные люди, а если не угадать, получится только хуже. Надо подумать... Что ж, продолжим работать. Мужество воина сражаться до конца, а достоинство трактирщика - принимать посетителей, несмотря ни на что. Покажем, что мы не трусливей господ дворян, и удача, конечно, улыбнется нам!
Они посмотрели друг другу в глаза, стараясь казаться бодрыми, и разошлись по залу.
Молодой человек поймал взглядом фигурку Миори. Они уже все сказали друг другу, и незачем прощаться еще раз, тем более у всех на виду. Дожить бы обоим до встречи.
Нет! Что за мрачные мысли! Они вновь увидятся вечером!

--- Экториан ---

Синяка не шевелился, глядя на Клэр, замерев, словно статуя, возвышающаяся перед входом в Академию Изящных Искусств, со скрещенными на груди руками. Выражение лица разглядеть было почти невозможно - разве что Клэр тоже вышла из иного народа, населявшего Дар Герефтан, а вовсе не из людской ветви.
Однако ворон, что примостился на подоконнике, сложив крылья и повернув голову, чтобы одним глазом смотреть на Клэр, издал слышный лишь обостренному слуху Эктора звук, и гвардеец отвел взгляд от жены в тот самый момент, когда она взглянула в его сторону.
Синяка не верил в приметы. Раньше он во многое не верил. То, что происходило в последние дни, ломало всякое его представление о жизни.
- Возвращайся к родителям, Клэр, - произнес лейтенант. - Я прошу тебя. Город опасен. И сейчас я не смогу постоянно быть рядом. Я дал клятву.

Глория Галвей (Лиль).

В её заведении подрабатывал иногда молодой парень, относил записки и помогал по мелочам.
- Ган, отнесёшь записку,- она протянула ему письмо,- и вернёшься с ответом.
- Сей момент,- Ган поклонился и тут же вышел.

Джасперс сидел на кресле и курил трубку. Он думал сейчас о Лиль, которая давно уже не искала с ним встречи и не передавала никаких новостей.
«Да…, хорошо девочка устроилась, у неё всегда были способности»,- лицо мужчины расплылось в улыбке. Он, видимо, вспомнил не только о таланте Глории к организации борделя. Потом лицо его посуровело. «Огненные, огненные…. Всё это может плохо закончиться, если мы не примем вовремя решение».
Раздался стук в дверь.
- Вам послание, юнец ждёт ответа.
Доверенный слуга зашёл в комнату только после того, как Джасперс кивнул, и протянул своему хозяину записку.
- Так так, объявилась, моя девочка, видно тоже что-то такое услышала. Ну что ж, не было бы счастья…,- пробормотал еле слышно мужчина. Он написал что-то в ответ.
- Передай это Гану. Он знает, что делать.

У нём возникла мысль зайти к тому парню, который скрывался у неё дома, чтобы время зря не тратить. Но Глория не успела. Записка от Джасперса была сожжена, а сама девушка удалилась к себе – готовиться к встрече.

Тантал аль-Фалак медленно после вчерашнего вечера осознавал происходившее. Когда представитель клана обвинил его, картина произошедших событий резче обрисовалась в его памяти, заставляя всплывать не самые радостные мысли относительно своего будущего. «Надо же, как не хорошо получилось…» - мрачная ирония, пожалуй все что оставалось подумать попавшемуся дипломату.
В подобных ситуациях юмор не надолго задерживается в мыслях, уступая место агонии, в которой пребывает разум, стремительно изобретающий способ оправдаться. Магический удар был силен, достаточно силен, чтобы тренированное тело и разум воина полностью погрузились в бессознательный омут. Тантал с трудом перевел дыхание и встретился на удивление спокойным взглядом с посланцем огня. Язык еле ворочался, и воин медленно произнес: - мне необходимооо тсобраться, пдждите пятть минут. Уходя в гардероб, он гневным голосом, хотя посланнику, он показался громким и смешным, добавил: - У меня также есть ряд обвиненИй к тсобственному хлану.
Через несколько минут он вышел к посланнику в нарядной кожаной броне клана Огненных, с пристегнутыми к поясу ножнами своего фамильного меча. Выглядел Тантал чуть более собраннее и свежее чем десять минут назад. - Я не выхожу из дома без оружия, и сейчас не изменю своей безопасности. Я понимаю тебе дали приказ, но ты слишком мало знаешь, клану незачем опасаться деяний моего меча…
В голове отчаяние боролось с верой в Аэлис, он готовил оправдательную речь, в конце концов это было задание магов клана «Разыскать Духа», но благородный воин был готов сложить жизнь за свой город - за Аэлис…

Постепенно к Клэр начало приходить осознание того, что глупо сидеть на полу посреди комнаты. А одновременно страдать и понимать, что выглядишь глупо, невозможно. Ощущение несуразности происходящего гибельно для возвышенных материй.
Девушка встала и посмотрела наверх. Судорога усмешки свела ей губы.
-Клятву? Замечательно. Без клятв жизнь была бы неинтересной. Причем следить за тем, чтобы эти клятвы друг другу не противоречили, совсем не обязательно. Мстить, крушить, догонять, разбивать... Для этого очень удобно иметь прозапас какую-нибудь клятву. А кто будет создавать?
Она помолчала и, махнув рукой, отвернулась.
-Я не собираюсь тебя держать. Если тебе так жизненно необходимо с кем-то бороться- пожалуйста. Если это часть тебя- пожалуйста. Но прекрати себя раздирать на две половины. Я не хочу прожить жизнь, ежеминутно пытаясь угадать, какой именно стороной ты ко мне повернешься.
Голова снова закружилась. Клэр поднялась по лестнице на три ступени и остановилась, будучи не в силах сделать более ни шагу. Вся ее воля была направлена на то, чтобы стоять прямо, не шатаясь. Еще резче обозначились скулы. Костяшки на руке, которой она судорожно сжала перила, побелели от напряжения.
-В твоей жизни слишком много местоимения "Я". И я могу просто не дождаться того момента, когда ты вспомнишь, что есть еще и "мы". Ты рискуешь не только своей жизнью. И даже не просто моей. А жизнью своих родителей, моих, в конце концов, и даже своего ребенка. Так неужели мы все не имеем право доверять свои жизни тебе, а не кому-то второму, с которым ты умудряешься делить собственную сущность.
Ты не понимаешь, что каждый день сражаешься, а мы каждую минуту отдаем часть своего сердца, чтобы ты был невредим. Чтобы тебе хватало воздуха, мы задерживаем свое дыхание. Чтобы закрылись твои раны, мы режем пальцы, отдавая свою кровь. Не бывает сильных людей: просто кто-то их так любит, что готов платить своим бессилием. Так неужели они не заслужили право знать, что отдают свою жизнь тебе, а не кому-то иному? Я уже даже не говорю о том, чтобы знать за что.

- Я сражаюсь за свой город! - рявкнул, выходя из себя, Эктор. - За будущее своей семьи! Чтобы однажды эта семья могла спокойно выйти на улицу Дар Герефтана и не получить в спину нож только из-за того, что двоюродный дядя не заплатил Кланам понятный только им долг! Я сражаюсь за то, чтобы улицы вернулись под контроль стражи, чтобы мои дети смогли возвращаться домой и не бояться разбоя или грабежа, не боялись попасть в рабство, ибо какому-то особо резвому клановцу приглянулась идея детского рабского труда!..
Казалось, он пропустил слова о "ребенке", о котором вскольз упомянула Клэр, мимо ушей. Синяка быстро, бесшумно, спустился с лестницы и навис над женой. Губы его чуть подрагивали от гнева, а в глазах... в глазах царил холод. Холод человека, который готов умереть и не боится этого.
- Я сражаюсь за тебя, - выдавил из себя Калронд-младший. - За тебя, Клэр! Но ты не хочешь этого понимать! Не хочешь!!!

Клэр вся вздрогнула при звуке его голоса. На миг ей показалась, что прогремел обвал. Она с трудом разбирала слова в этом невыносимом грохоте. Девушка едва устояла на ногах, свободной рукой пытаясь остановить пошедшую из носа кровь.
-А зачем мне что-то понимать?- спокойно спросила она, собравшись с силами спустя несколько мгновений.- Ты все прекрасно понимаешь за нас двоих. Я тебе говорю об одном, а ты все кричишь про мировой порядок, долг и пытаешься мне доказать истины, которых я не отвергаю. Принимаю, потому что их декламируешь ты. Мне этого вполне достаточно. Ты разделил мир на плохих и хороших. Ты не различаешь полутонов, не смотришь вглубь, оправдывая средства целью. Ты борешься с теми, кому выпало носить таблички другого цвета. А что потом? Ты уничтожишь всех. И? Будешь спокойно жить? Во имя Света, не надо лгать хоть себе. Потом будет новая война. Мир не может быть одного цвета. Кого-то он всегда замарает. Но потом сражаться ты будешь с теми, кто раньше прикрывал тебе спину. Я не могу этого понять, но, если ТЫ говоришь, что это верно, то я соглашаюсь.
Ей было плохо от всей этой мешанины слов, когда красивые фразы прикрывали истину, словно Истине стоило стесняться своей наготы. Велеречивость, пафос… В жизни все было гораздо проще. И заключалось лишь в едином прикосновении руки.
-Ты борешься за право приходить в свой дом? А, может, с ним ничего не случится, если ты будешь просто здесь жить? Иногда уходить, а не вечно возвращаться. Ты борешься не за меня. Ты борешься со мной. Мне плевать на Кланы. Я ничего про них не знала, не знаю и знать не хочу. Ты их уничтожишь? Я не противлюсь этому. Ты хочешь мира и порядка? Тори, если ты действительно веришь, что мир и порядок покупается лишь кровью, то проливай ее. Чужую, свою, мою…-Клэр протянула мужу свою тонкую белую руку, с глубокими следами от порезов и свежими алыми пятнами,- Я тебя прошу лишь об одном: прекрати разрывать себя. Уходи, но целый. Возвращайся, как и уходил, собою. Ты смог бы принять меня, не зная? Не верю, что смог бы. Вот и я не могу принять лишь твою половину. Я умру, если хоть миг проживу без тебя, но я отказываюсь от, пусть и лучшей, но лишь части тебя.
Опершись о плечо Экториана, девушка поднялась еще на одну ступень, оказавшись таким образом почти вровень с ним.
-Незнакомец, я тебя не знаю,- прошептала она. В ее глазах цвета битого хрусталя заблудились слезы и …любовь.

Дом лорда Шеана

- Нет, - неожиданно твердо ответила Аэлис. - Если сейчас мы предоставим Ледяным Избранного, они начнут войну. Уже открытую, а когда сведенья об этом дойдут до императора, он пришлет сюда своих воинов... для наведения порядка. Он далеко, но не стоит о нем забывать. А войны я не хочу. Это разрушит город.
Девушка замолчала и как будто бы смотрела куда-то мимо Сэллемора. Видела то, что не доступно ему. А может, просто задумалась.


Поместье аль-Фалака

- Вы оставите оружие дома, - в голосе Огненного послышалась сталь, - или мы отведем вас силой. Вы этого хотите, аль-Фалак?

(с лордом V-Z )

[немного позднее...]

Ещё утром в комнату к Рапсодии зашёл Каррас и сообщил, что через три часа ее желает видеть лорд Шеан. На всякий случай девушка полностью экипировалась для выполнения заданий: меч, плащ, кинжал, дорожная одежда... Точно в срок телохранительница стояла перед дверью лорда. Раздался стук в дверь.
- Входи, - пригласил аристократ. - Я уже слышал о выполнении задания; хорошо справилась. Садись.
Чуть улыбнувшись, Рапсодия присела.
- Какова новая задача, милорд?
- Сходная со старой, - ответил улыбкой Сэллемор. - Я узнал, где сейчас находится уже знакомый тебе Тэлливер Стайни; должен сказать, что сейчас у него хватает неприятностей. Думаю, что если ты его навестишь и предложишь помощь и работу, он не станет отказываться.
- Хм... Что за работа?
- На меня, - пояснил лорд Шеан. - У меня есть определенные планы, в которых он может стать большим подспорьем. Большего пока, уж извини, сказать не могу.
Это вообще было характерно для него - понять все построения в плане было возможно только по его завершении. Да и то не всегда.
- Пусть так, милорд, - по-прежнему с улыбкой проговорила Рапсодия. Еще бы: новая встреча с Тэлливером! Но... - А где он сейчас? Ему действительно нужна помощь?
- Насколько я понял, он скрывается. Знакомые его приютили, но нельзя же вечно сидеть в укрытии?
- Нельзя, конечно... Хорошо, - тряхнула головой девушка. В Бездну сомнения о том, что Стайни откажется! Разберемся на мечте. - Я поняла задание. Действую в одиночку? - решила уточнить телохранительница.
- Да, - кивнул аристократ. - И... не стоит пока упоминать о том, что ты работаешь именно на меня. Хотя, впрочем...
На какое-то мгновение он прищурился. Потом улыбнулся.
- Впрочем, можешь сказать что-то вроде "Я работаю у лорда Шеана. Человек, которому я служу, хочет знать, что происходит в домах знати".
Самое интересное, что каждая из половинок фразы была чистой правдой. Но вместе они создавали впечатление, что Рапсодия работает на кого-то, совершенно не имеющего отношения к Сэллемору.
Девушка коротко кивнула и встала. Взгляд ее вопрошал: "Это всё?"
- Пока все, - понял немой вопрос Сэллемор. - В качестве места встречи... я бы хотел с ним сам поговорить... в качестве места встречи укажешь четвертый дом.
Так обозначалось одно из мест, для таких целей придерживаемых Линхом.
Вновь кивок. Ах да!
- Но где мне найти Стайни?
- Я думал, ты так и не спросишь, - одними губами улыбнулся Сэллемор. - Дом удовольствий Глории Галвей. Вот адрес.

Дом терпимости Лиль

Все девушки отлично знали друг друга, а потому незнакомка двигалась бесшумно и аккуратно, явно стремясь, чтобы никто не заметил ее. Этого и не случилось, так что она беспрепятственно проникла на второй этаж. Впрочем, как открылась входная дверь тоже не видел никто, так что оставался большой вопрос, как девушка попала внутрь. Но некому было его задать.
Она уверенно прошла мимо ряда дверей и остановилась перед одной, скинув капюшон с копны густых светлых волос. Незнакомке не требовалось узнавать там ли тот, кого она ищет, или заперта ли дверь. Она и так все это знала. Постучав, она негромко спросила:
- Тэлливер Стайни? Нам необходимо поговорить.

Насколько правы были те, кто утверждал, что власть в городе захвачена именно Огненными? До недавнего времени Миори не было дела до кланов, но теперь она хотела бы, чтобы слова того человека оказались правдой, ведь именно Огненные покровительствовали владельцам «Тайны Драконьей Пещеры», а значит, Руи и его сестра будут в большей безопасности. Что до нее самой, то захват власти любой из враждующих сторон казался одинаково пугающим. И, тем не менее, гораздо проще сосредоточиться на своих проблемах, зная, что близкому человеку не угрожает серьезная опасность. По крайней мере, Мио хотела на это надеяться. Уж своих-то клановцы должны защищать. Хотя бы потому, что таверна – источник дохода и ценных сведений. Конечно, «Пещера» и ее хозяева, не такая уж большая по значимости карта и если дойдет дело до выбора, чем жертвовать в случае открытого противостояния… Мио мотнула головой, пытаясь унять разыгравшееся воображение. Пока что еще ничего не произошло. Девушка кивнула Руи на прощанье и, выскользнув за дверь, поспешила по залитым солнцем улицам в сторону дома. Она очень надеялась встретить там Лазурь.

--- Экториан ---

- Незнакомец, я тебя не знаю.
- Меня никто не знает, - ответил Синяка. - И никто не должен знать. Это часть меня. Моей жизни. Моей службы.
- Замечательно. Твоей жизни… Из этого могу сделать единственный вывод: я не ее часть.
- Нет! - как-то хрипло выкрикнул Эктор, сжал руку в кулак, опустил его в бессильной ярости на перила. Те жалобно заскрипели от удара. - Ты знаешь, Клэр! Ты прекрасно знаешь, что я... что мне... я...
Он замолчал, но очень ненадолго:
- Ты не хочешь быть той моей частью, Клэр. Той моей частью, что вынуждена страдать. Я отдал тебе душу, чтобы ты ее спасла. Но теперь ты хочешь войти в мое тело и увидеть все те нарывы, что давно мучают его изнутри. Но я не хочу. Я не хочу, чтобы ты это видела.
- Ты обвиняешь меня в том, что я не хочу быть той частью, которая страдает? - переспросила девушка. - Я и так страдаю. И у меня есть весьма закономерные сомнения в том, что кто-то может хотеть подобной участи. Страдать можно во имя чего-то, но не ради самих страданий. Если что-то мучает тебя изнутри, то меня это разрывает тоже. Причем снаружи.
- Эта часть тела страдает во имя Императора и Империи! Во имя Дар Герефтана! Страдает от ран и убийств! Ты хочешь знать каждую деталь моей работы, да?! - рявкнул он, схватил за плечи, встряхнул...
И будто бы только сейчас заметил, в каком состоянии она находится. С его глаз спала багровая пелена, затмившая взор при подходе к дому, стихла, унялась ярость, опустились плечи, а в глазах, злых, холодных глазах Синяки неожиданно, словно луч в темном подвале, засветился взгляд Эктора.
- Кто это сделал? - тихо спросил он. И не стал дожидаться ответа, притянул ее к себе, обнял, склонился, защищая, оберегая от всего, что могло проникнуть снаружи.
От очередного резкого движения кровь вновь потекла из носа Клэр, в глазах помутилось, а желудок наверняка вывернулся бы наизнанку, не будь он столь удручающе пуст. Если бы Эктор не обнял ее, девушка точно бы уже не устояла на ногах.
- Я упала с лестницы, - сказала она, отдышавшись.
- Ты лжешь, - спокойно ответил Эктор. Поцеловал ее волосы, прижался щекой к голове Клэр. - Ты лжешь, Клэр. Когда падают с лестницы, не остаются такие синяки. И не остаются такие порезы. Их сделала человеческая рука.
Он чуть отстранился, придерживая ее руками, заглянул в глаза:
- Ты пыталась себя убить?
Клэр удивленно посмотрела на мужа и улыбнулась.
- Убить? Зачем? Да и от порезов на руках еще никто не умирал. Там на кухне много битого стекла. Я порезалась, потому что не смогла дойти до кадки с водой, не оперевшись на пол. А синяки? Какие?
Клэр закрыла глаза, снова уткнувшись лицом в грудь Экториана.
- Разве я могу умереть и бросить тебя одного дальше себя разрывать на кусочки?
- Ты считаешь, что сможешь обмануть меня, - он убрал несколько волосинок с ее лба. Голос был мягким. Совсем не таким, как несколько мгновений назад. - Ты считаешь, что сможешь обмануть человека, который большую часть жизни видел, как возникают подобные синяки и подобные порезы? Ты лжешь мне, Клэр. А после говоришь о доверии.
Девушка снова подняла на него удивленный взгляд.
- Я считаю, что меня не будет обвинять в нечестности человек, который большую часть жизни видел меня, а потому прекрасно может отличить правду от лжи.
Он не стал отвечать. Не захотел. Он устал искать ответы. Он просто знал. Видел. Чувствовал. Было что-то еще. Разбитый стакан у кровати. Смятый пергамент, лежащий на полу. С письменами, не похожими на то, что их написала рука Клэр. В ее глазах он видел правду. Просто не всю.
Но не хотел углубляться. Искать. Копать. Берег силы. Свои и её.
Просто наклонился и поцеловал. Так, как сделал это в самый первый раз.

(совместно с Ноэль)

--- Моринус ---

Миори шла по солнечным улицам города, погруженная в мысле о кошке или же о Руи. И, скорее всего, именно поэтому не заметила, что та часть улицы, по которой пролегал ее путь, слишком малолюдна для такого времени суток.
Мысль не успела оформиться в предупреждение, когда прямо перед девушкой, словно из-под земли, выросла фигура в темном грубом шерстяном плаще, с накинутым на голову капюшоном. Фигура не стала ни нападать, ни бить, ни делать иных движений по отношению к Миори. Лишь вытянула руку, приглашающим жестом указывая на заканчивающийся тупиком где-то за поворотом переулок, куда там любили выливать помои из окон и где так любили находить вчерашние трупы.
- На вашем месте, госпожа, я бы последовал благословленному Светом предложение, - раздался голос позади девушки. С явной целью дать понять, что бежать бессмысленно. Догонят. И поймают.

Тэлливер недовольно открыл дверь.
Он прекрасно понимал, что бордель — не гостиница, никто не позволит ему здесь торчать и не тратить деньги на девочек. Выгонят. Поэтому за то время, что Тэлли отсиживался в этом заведении, он позволил двум птичкам поклевать свой кошелек.
Но деньги у него в кармане все-таки не размножаются, их следовало поберечь...
И Тэлли мягко сказал возникшей на пороге красотке (кстати, весьма симпатичной и одетой куда скромнее, чем ее товарки по ремеслу):
— Лапушка, я плохо спал, башка разламывается. Так что брысь отсюда, ладно?

Эктор мог сделать это сразу. Просто обнять, поцеловать, а не заставлять ее городить эту невозможную башню из сонма ненужных слов, вскрывающих язвы, но не врачующих их. Он мог сразу ее поцеловать и уйти, оставив свое дыхание как залог того, что есть только одна клятва, преступить которую невозможно. Зачем же было идти босиком по битому стеклу к тому, чего можно было бы достичь, лишь протянув руку? Впрочем, в данный момент все эти мысли не занимали никакого места в голове Клэр. Она не лгала ни единой клеточкой своего тела. И каждую частичку себя отдавала тому, кого любила, осознавая свое право на это.
Те, кто поклонялся Свету, говорили, что даже смерть не вечна.
Что уж говорить о поцелуе, который пролетел слишком быстро, чтобы полностью его осознать и чтобы полностью им насладиться? Всегда хочется просто утонуть в этом чувстве, окунуться и больше не выплывать. Но время неумолимо стремится вперед, вырывая нас из прекрасного.
- Ты должна уйти отсюда и не возвращаться. Этот дом опасен, - сказал он, отстранившись.
-Если я еще раз отсюда уйду, я больше не вернусь. Чем какой-либо другой дом безопаснее? Война имеет обыкновение заглядывать в каждое окно.
- И не возвращайся. Ты не предназначена для войны. На войне выбирают не просто каждое окно, а еще и те окна, которые легче оборонять. Я не могу защитить тебя, когда уйду. А мне придется уйти, Клэр. Если ты останешься здесь, я не смогу сосредоточиться на том, что мне предстоит, - он улыбнулся. Улыбка вышла грустной.
-Тори, я не могу уйти. Я не могу там дышать.
- Здесь ты не сможешь дышать вообще. Они придут сюда. За мной, - голос Эктора стал жестче. В глазах медленно растекался холод. Холод и выдержка Синяки. - Я не страшусь этого. Я боюсь лишь, что они возьмут тебя. В качестве последнего аргумента. Тогда я умру.
-А туда они не придут? Или им там кто-то сможет помешать?
- Существуют негласные правила. Возможно, именно сейчас нам повезет, и они будут их придерживаться. Огласка, Клэр. Защита получше мечей. Здесь... здесь... - взгляд его метнулся в сторону кухню. Затем вернулся к жене.
Калронд поднял девушку на руки, спустился, наконец, с лестницы и усадил ее в кресло, присев на корточки напротив:
- Здесь - нельзя. Они пришли однажды. Значит, придут и во второй раз. Им будет легче. Возможно, они не знают о моих родителях. Может быть, даже о тебе не слышали. Нужно использовать этот шанс.
Клэр запрокинула голову, чтобы слезы, увлажнившие глаза, не текли по щекам.
Что она могла сказать? Она не хотела, не могла уйти. Но сказать "нет" означало бы предать. Девушка молчала, закусив губу, желая лишь, чтобы это мгновение тянулось невозможно долго.
- На улице стоит имперец. Он проводит тебя до дома и после приведет охрану. Ты не увидишь ее, не будешь слышать или замечать следующих за тобой стражников. Но они будут. И я не хочу, чтобы ты пыталась от них убежать.
-Почему они не могут прийти сюда? Стражники эти. Да и от кого я могу убежать? Я даже себе в догонялки проигрываю.
Эктор смотрел на нее снизу вверх. Его взгляд стал еще жестче.
- Ты меня слушаешь? - он чуть повысил голос. - Потому что есть шанс, что о тебе они не знают! Мнимый, глупый, но шанс! И не говори мне про соседей! - он поднялся, возвышаясь над ней. - Здесь небезопасно. Стены этого дома сломлены. Рассеивать силы на тебя, на мою семью, на твою семью... это слишком много, Клэр, понимаешь?!
-Понимаю…-эхом отозвалась девушка, не поднимая головы. Слезы все же прочертили мокрые дорожки на ее лице.
- Я знаю, - тихо сказал он, беря ее руки в свои и поднося их к губам. - Прости.
-Мне не за что тебя прощать - я тебя люблю,- отозвалась Клэр, коснувшись губами его лба.

( С Father Monk'ом)