Кортес шел рядом с Ириной, слушая вполуха удивительные истории ее родного мира. Улыбался в смешных местах, кивал, когда неуемные герои повествования вляпывались в очередные приключения. Многие вещи приходилось переспрашивать. И если что такое «грузовик» он понял более ли менее сразу, то назначения и принцип действия «телефонной будки» так и остались неясными. Что, впрочем, и не удивительно: Кортес никогда не был особенно сведущ в магии. Поскольку их (будок) количество и явное присутствие в жизни людей того мира все же заставляли отвергнуть в принципе логический вывод, что появились будки именно как дом для чебурашки. Вот как башни для магов, только попроще.
Чебурашка – по описанию Иры милое существо получилось, хоть и с полным отсутствием инстинкта самосохранения. Зато он, наконец, выяснил, что «чебурашка» произносится вместе, и это все – имя. А не как он думал «Че-бурашка». А соответственно таинственному Че Гевара (Гиваро?), упомянутому в тот же самый памятный вечер спустя еще пару кругов старого вина, - не родственник.
Но мысли были далеко от прекрасного мира с оранжевыми апельсинами, добрыми зверятами и их разноцветными домами. Перед мысленным взором мрачное лицо Олега, решительные глаза жрицы.
Как-то все оно не вовремя…. – Кортес обнял за плечи Иру, на секунду прижался щекой к мягким волосам. Улыбнулся в ответ на удивленный взгляд.
Вообще людям свойственно решать проблемы по мере их наступления… на горло. Вот так можно считать, что эта очень даже наступила, еще и каблучком прижала. Женские каблучки – страшное оружие, особенно если вот так – на беззащитное горло.
Взгляд против воли останавливался на высокой фигуре командира. Алекс как будто чувствовал его взгляд: дернул плечом, огляделся. Или, Кортесу, все еще находящемуся в плену мыслей о разительных переменах Олега померещилось?

Не раз и не два Алекс оказывался рядом со слушателями Ирины. В первый раз он чуть не подавился со смеху, слушая ее, и несколько солдат оглянулись, удивившись при виде неподобающе фыркающего командира. Однако сдерживаться удавалось с трудом, и не сочетающаяся с полупроваленной миссией улыбка то и дело начинала играть на его лице.
Несмотря на то, что Штейнер старался быть сдержанным при подчиненных, они то и дело улыбались, сами не понимая причину, словно солдатам передавалось настроение командира.
Да пОлно тебе, Ал, или Сандер, как любит называть Ирка, пОлно… Сколько можно отворачиваться от очевидного? И в самом деле передается, неужто не помнишь, что ты нажелал-то на дне рождения после очередной порции спиртного? Или стараешься не помнить потому, что это тебе не нравится?
И не только настроение, достаточно вспомнить вчерашний случай с Олегом. Еще бы разобраться, что это такое, и с чем едят! Но не сейчас, сейчас некогда. А в свободные секунды пока веселее подумать о Чебурашке…
Тут мысли прежде программиста, а ныне сотника приняли иной, более приятный для него оборот, и Алекс, то и дело ловя слова Иры и видя, как их воспринимают, задумался о том, что было бы, если пересказать местному населению историю Чипа и Дейла? Мысленный эффект получался сногсшибательным, причем почти в буквальном смысле – задумавшись, воин споткнулся о камень на дороге и, выругавшись, с трудом удержал равновесие. Затем тут же вернулся к теме, перейдя на «Ну, погоди!» и прочие мультсериалы.
А мы, кстати, могли бы стать великими сказителями тут, или, по крайней мере, подкинуть местным бардам, более в этом деле опытным, столько сюжетов!.. Если вспомнить сказки, кино, мультфильмы и мифы Земли! Обессмертились бы в местной литературе!
Прикидывать столь богатые возможности, заниматься делами, да еще ведь при этом требовалось собственно шагать вместе со всеми – неудивительно, что время до вечера прошло почти незаметно и куда веселее, чем первая часть пути.
До Ар’Тарса оставалось совсем немного, когда остановились на последний перед возвращением привал. В город они должны были попасть еще до обеда.
Теперь постоянного личного присмотра за всеми сразу не требовалось, толпа преобразовалась-таки в воинское подразделение, новые десятники руководили людьми, и даже прежние противники не особенно выбивались из общего числа. Что-то решат с ними местные умники? Лишь бы не вздумали устраивать показательные репрессии. Воины всегда пригодятся, хотя, конечно, спину им прикрывать сразу не доверишь.
Задумавшись и осматривая разбитый на поляне лагерь – они не стали останавливаться в деревне, Алекс решил, что так будет спокойнее и проще присмотреть за подчиненными, – Штейнер сидел у разожженного костра.

Разобравшись с вечерними делами, Ира не стала тянуть волынку и, пошептавшись с Рей насчет плана мозгового штурма известной личности, двинулась на поиски упомянутой. Упомянутого. Благо сегодня Александр не изображал разновидность местной ракеты и с большой вероятностью отдыхал у костра, нежели решал некие проблемы "где-то тама".
"Командирский" костер Ирина нашла быстро, и весьма обрадовалась, обнаружив Штейнера на месте и в одиночестве. Подойдя к другу, она некоторое время скептически оглядывала его, заставив Алекса даже заподозрить что-то нехорошее, после чего, покачав головой, расстелила рядом свой плащ. При этом до новоиспеченного сотника дошло, что с укоризной Ира рассматривала его собственную одежду, где в роли коврика (и особенно – свободного для гостей коврика) ничего не наблюдалось.
- Сань, - пристроившись сама и устроив многочисленные ножны, топорщащиеся за поясом, девушка вытянула из костра веточку и словно в задумчивости нарисовала пару загогулин. Круг, точка, горизонтальная восьмерка... – У тебя как с интуицией, друидами и прочей шмагией?

Алекс внимательно посмотрел на подошедшую Иру, и ответил не сразу. На некоторое время вопрос будто повис в воздухе. Потом Штейнер неторопливо заговорил:
– Это ты магические фигуры рисуешь или «палка, палка, огуречек»? Хотя нет, это портрет Чебурашки! – усмехнувшись, воин посерьезнел, за протянутое время приняв решение не уклоняться от разговора. – Я мог бы попросить тебя уточнить вопрос, а может, и попрошу, если чего не понял, – говорил бывший программист сейчас медленно и выверенными словами, будто набирая новый, уже продуманный алгоритм. – С друидами у меня отношения, как ты заметила, достаточно враждебные. С магией куда сложнее. Глупо было бы отрицать ее в этом мире, хотя бы даже после того, как мы сюда попали… Но ты ведь не просто так спрашиваешь, то, что магия есть, мы давно знаем. Ты говоришь о моих личных с ней взаимоотношениях? – в костре затрещало очередное полено и развалилось на части, вылетевший уголек упал у ног Алекса, и его придавил носок сапога. Двухметровый гигант усмехнулся, – У нас бы этот треск непременно кто-то сравнил с автоматной очередью, а тут такого не знают… Так вот обо мне – не скажу, чтоб это уж очень нравилось, но я не прячу голову в песок. Я понимаю, что способен к определенным магическим воздействиям, и более того, производил эти воздействия. А интуиция на данный момент молчит.
Внезапно оборвав себя, он замолчал и посмотрел на девушку, ожидая продолжения.

Прислонившись к шершавому стволу, Кортес издалека наблюдал за тем, как, склонившись друг к другу, около костра разговаривают Алекс и Ира. Если кто и способен убедить командира, то только она.
Огонь оранжевым светом освещал серьезные лица. Эти люди были такими близкими ему, и вместе с тем, такими … непостижимыми. Может, неспроста появилось поверье, что свет истинного огня освещает истину, разрушает чары иллюзий?
Блики огня сделали лицо Алекса жестким и неприступным, как будто высеченным из единого куска гранита. Жесткие тени обострили черты лица. Глазницы в тени, но видно как в зрачках отражаются языки пламени. Идущий по пути Война …. Кортес никогда не был религиозным фанатиком, но тут вдруг пришла мысль, что теперь он понимает, что именно древние называли «знаком бога».
Сколько уже веков в этом мире не появлялся человек, что мог бросить древний кличь «все, кто любит меня – за мной!». И все кто его знают, не задумываясь, рванули бы вперед…. Давно. Надо будет спросить об этом Рэй, ей такая тема должна быть близка.
А лицо Иры огонь смягчил. Высветил скулы. Длинные тени от ресниц делают ее хрупко-беспомощной, только упрямую линию подбородка не способен смягчить ни один огонь. Волосы золотым сиянием обрамляют лицо. Она…
Кто-то из воинов окликнул его. Кортес мотнул головой, выныривая из омута мыслей, оглянулся. Нехотя отклеился от так полюбившегося дерева, что б подойти к одному из воинов, теперь ставшему десятником.
Не удержался, оглянулся на костер. Наваждение исчезло: просто два человека сидят у костра и что-то серьезно обсуждают. Да, если кто-то и может убедить железобетонного Алекса, то только она.
Серьезная. Сильная. Забавная. Упрямая. Нежная. Верная. Взбалмошная. Беззащитная. Страстная. Рассудительная…. Любимая.
Кортес никогда не просил заступничества богов и никогда не благодарил их. Все, что он имел, он получил своим клинком и своей кровью, все, чего желал – добивался сам.
Но вот впервые он был благодарен, и не Андару, кому посвятил жизненную дорогу, а чуждому его натуре Гештианну.
За нее.
За Иру.

- Когда молчит, наверное, хорошо... Спишь спокойно, целуешься без посторонних вопросов, ну и так далее, - хмыкнула Ирина. - Иногда мне кажется, ты, со своими, гм, "способностями к определенным магическим воздействиям", похож на этот магический катализатор. Или сердце бури, где не в пример окружающему тихо и спокойно. Хотя если хорошо подумать, на сердце бури ты похож и в другом смысле, но это зависит от настроения. И времени суток. С ракурсом... Все это не считая композии... А к информированности гештианцев относишься так же? - палка в руках девушка успела вырисовать не совсем чебурашковую, но все равно знакомую картинку. Связанную именно с Гештианом. Ира явно собиралась толкнуть некую серьезную речь, но пока морально собиралась. Или так же морально готовила Алекса.
- Информированности? Слушай, а ты сама-то серьезно веришь, что Гештианн есть и он точно знает будущее? - Алекс следил за возникавшими вслед за палкой геометрическими фигурами, складывающимися, как он сразу понял, в известную картинку. - С магией не спорю, а вот богов что-то не наблюдал. Андар вон тоже не поправил своих гениальных стратегов-последователей, - он улыбнулся, вспоминая первый спор Олега.
- Хм... - по изменившемуся выражению лица (точнее, бровей), Ира надеялась на другой ответ. - Ну, моя вера дело техники - когда надо, верю, когда не очень - делаю вид что не слышала. С Рей хорошо проходит, особенно если и правда уснуть. С богами, если я хорошо помню теологию, также должно. Что-то вроде про всякому по вере его, в переводе на нормальный - как аукнется, так и откликнется. Боги - то же самое искривление пространства, где гуляет аукающий звук и возвращается по законам физике... бр, как же идиотски звучит сочетание "законы физики" и вот ТАКАЯ ситуация... но в общем по этим законам, а не от смысла крикнутого. Кстати, - на полном серьезе спохватилась Ирина, - для Рей я этого не говорила. Потому что она всегда аукает как-то нестандартно. И слышит соответственно. И еще раз кстати, твой личный аук в каменное пузо я по этой выкладке не обсуждаю. Ты, кхм, еще нестандартнее.
- Ир, - улыбнулся молодой человек, - это ты, конечно, завернула. Не буду строить из себя невежественного солдата, я как-никак бывший программист и тебя понимаю. Только скажи мне, как все это ты конкретно представляешь? Когда говоришь об их информированности? И что под ней подразумеваешь?
Фразу о себе Штейнер невозмутимо проигнорировал, тем более собеседница пока не настаивала.
- Окей, насущный пример: всем известный представитель Гештиана, темнокудрая особа на "рэ", говорит что видит в грядущем тьму, а представитель знающих жизненные реалии не скажу на какую букву переводит сие высказывание в доступную форму, замечая, что его... - (чувство, скрывающееся в пятой точке опоры) - ...снова забеспокоилось. В таком не совсем конкретном, но уже не абстрактном представлении, как у тебя с верой в богов? - по мере фразы палка в руках Иры планомерно укорачивалась, и с последним словом оставшийся сучок улетел в костер. Некоторое время посверлив Александра взглядом, девушка покосилась на пальцы, которым явно стало нечего делать и некуда девать, и типичным своим жестом "закусила удила" скрестила руки на груди. Ответ "не верю", по ходу, не котировался...
В упрямстве Алекса превзойти было сложно, а надавить на него еще в школе плохо удавалось даже учителям - в тех случаях, когда парень считал нужным стоять на своем. А уже в послешкольной жизни не выходило ни у преподавателей, ни у начальства.
- Я вполне допускаю, что информационно-магическое поле этого мира, - по губам скользнула тонкая, совсем не солдатская улыбка, - не в порядке, что может предвещать неприятности и привести к ним. И даже что в головах жрецов хорошо резонирует эхо. И не отрицаю существование богов, но и на доказательство все это мало похоже. Скажем, я верю в могущественные силы, но не знаю, где начинается статус божественности, - голос вполне гармонировал с улыбкой, но тут Алекс решил долее не нервировать Ирку. - Впереди тьма, и что из этого?
- Можно идти не вперед, а налево. Или направо, - судя по тому, что девушка удержалась от любых комментариев, и стала неуловимо походить на ту мышь из истории с крупой, нервировать улыбками Штейнер перестал вовремя.
- Пророчества - штука, как ты знаешь, смутная, - новоиспеченный сотник тоже перешел на деловой язык, - и вполне может быть, то, что ты называешь уходом вбок, для него - та сама дорога вперед, по которой оно толкает своих избранников-невольников. Если это все-таки мы…
- Собственно, речь не о пророчестве, а том самом чувстве, развивающемся у всех, кому дорога его любимая часть тела. На которой сидят. Мне например... да и не только мне кажется... помянутая часть, как своя, так и чужие, очень дороги, - а у Иры понятие серьезности явно долго не держалось. Во всяком случае на общедоступной поверхности. - Привязалась и все такое... - подминув, она напрямик закончила длинное вступление:
- Мы, то есть я, Эрнандо, Олежка и Рей, не хотим возвращаться в крепость. Хоть ты тресни, не охота до зуда в зубах.

(С Латигрэт)

- И к чему было тогда такое долгое и отвлеченное вступление? - полулюбопытно, полусерьезно вопросил Александр.
- К количеству тех, кто интуицией не страдает и возвращаться хочет, - последовал ответ с неопределенным жестом подбородка в сторону других костров ночующего лагеря.
Взгляд Штейнера последовал по указанному направлению и окинул стоянку. Вернулся он немного другим, посерьезневшим.
- А кроме предчувствия, у вас что-то есть? Что-то, грозящее нам… нам всем, - запинка и давнее знание друг друга позволяли Ирине прочитать разделение на «нам троим, то есть пятерым» и «моим людям».
- Весь прикол вступления как раз в этом самом, - уныло отозвалась девушка. - Но зубы все равно чешутся. Помимо предчувствия имеется ночной кошмар, одна штука, вера, полторы штуки, полнейшее нежелание узнать от герцога много новых неприличных слов, много штук, глубокие подозрения, что... гм... в общем-то, это не важно, но тоже много штук, упитанная надежда пожить там в тишине, уединении и с возможностью... м-м... впрочем, это тоже не по теме, штука одна, и... Тебе не кажется, что с карьерой наемников, куда мы подались с тоски по компьютерам, уже можно прощаться? - удивительная логика Иры, решившей что становление сотником хороший повод попрощаться с подопечными, была вне чьей-либо досягаемости. Однако вполне трезвой и понятной. Была у нее способность говорить одно, а высказывать другое. Про костры, погребальные ритуалы и нежелание (много штук) с ними самолично сталкиваться.
Предложение Ирки имело одну хорошую стороны – избавление от необходимости изрядно… гм, надоевших Штейнеру идиотских приказов. Однако…
- Я, вообще-то, не очень тоскую, - проворчал он, впрочем, соглашаясь с тем, что вопрос можно обсудить. – А что взамен?
- Как что? Мы! - очень заразительная улыбка девушки разбавила атмосферу невысказанных выразительностей. - Иль тебе мало? Мир можно посмотреть, наконец-то, теперь убить на втором шагу нас не грозит, да и двигатель всея и всего, сиречь деньги, есть. Найти мага, спросить про пузо... в смысле, вампира. Узнать какой тут халифат, бермуды, где была империя, что осталось от традиций турниров, в общем, что угодно, но только не в Ар-Тарс, и перестать наконец вставать в фиг знает сколько утра, - как оказалось, помимо чебурашки, от московской Иры осталось еще очень много, и никакие убийства этого изменить не смогли. - А еще, - с победным видом закончила она, - если за полгода в крепости не нашлось ни одной девушки, - взгляд самой Ирины уплыл куда-то вбок, а подпирающая невдалеке дерево фигура сразу опозналась как Кортес, - то, наверное, она вне этой крепости. Как думаешь?
Довод о раннем вставании был веским, что показал короткий кивок при этой фразе.
- Двигатель всего не вечный и нуждается в постоянном подливании бензина, хотя тут такового и нет. На него надо зарабатывать… Впрочем, думаю, мы справимся. Ничего против не имею. Но почему бы не заглянуть в Ар’Тарс, получить оплату за этот поход, довести до места весь это сбор блатных и шайку нищих, которая называется моим войском и присмотреть, чтоб их как положено приняли с рук на руки…
Взгляд командира небольшого отряда говорил, что за иронией скрывается серьезное отношение к начатому делу. Замечание о девушке Александр проигнорировал так же, как многое другое, тем более от общего невнимания женского пола не страдал, а довод «много женщин, значит, нет ни одной», может, и принимал, но относился к его идее не так уж плохо.
- Н-нет, только не в город. "Почему" трезвому объяснению не поддается, но именно оно было первопричиной, или же последней соломинкой из верблюжьей области. Это раз, а второе - в намереньях герцога вручить деньги я сильно сомневаюсь, местная экономическая система и так хромает, после отделения друидского края стала хромать еще больше, и такой хороший повод, как ополовинивание отряда за причину для премиальных прокатывает с трудом. Даже с учетом твоей харизматичности. А кому сдать с рук на руки... Они ж не дети? - Ира шутливо, но очень серьезно состроила пальцами "когтистый захват", намекнув что такие "дети" сами кого угодно возьмут на руки, за ноги и вообще.
- Если бы они были дети, было б легче… А ты вчерашний день помнишь? - сам он прекрасно помнил так ему помогавшую Ирину, в конце концов просто свалившуюся с ног. – А еще перед этим они резали друг друга на известной тебе поляне. Мои опасения вполне конкретны – либо приставшие противники сбежат, и в лучшем случае прибавится разбойников в окрестностях, либо герцог прикажет их повесить, не разобравшись, или, если ему внятно не пояснят, что произошло, пострадают все.
- А ты тот ангел отпущения, который должен все это делать? - несчастным голосом поинтересовалась девушка. - Нет, ответственность конечно вещь хорошая... да и не только вещь... Но если сдать общество перед воротами города или ввиду его, благо горок вокруг много, обзор отличный, вряд ли они успеют натворить все обещанные тобой неприятности. Я... мы... не можем требовать, чтобы ты оставил ставших твоими людьми так сразу, но ответственность ответственности рознь, и ты подумай над этим, угу?.. - палец Иры ткнулся в рисунок треугольника с точкой и "восьмеркой" внутри. - Может, это плохой сон и магнитные бури на здешнем солнце, а может... - обычно теплые глаза обдали Штейнера тяжестью виденных смертей, также напомнив, что Москва, как бы крепко не держала, осталась в прошлом. - ...все очень серьезно.
Взгляды встретились и зрачки Штейнера на секунду расширились, будто вбирая в себя чувства Ирины, когда слова, которыми люди стараются донести свои мысли и чувства, заменяются менее искажающим источником передачи, создающим не схему, а резонанс… Он ничего не сказал, а только, задержав еще на несколько секунд взгляд девушки, будто отвечая ей, молча кивнул.

Подумай… Выбор – это чаши весов, размышления значат лишь, что ни одна из них не может перевесить другую. И я то снимаю с одной из чаш предмет, то ложу его снова, повертев в руках. Иногда он после этого становится легче или тяжелее, и с противным скрипом чаши качаются, чтоб потом это повторилось вновь. И если нет ответа сразу, если не идет победно вниз какая-то сторона, то перещупывание этих бесформенных предметов, уже без добавления новых, идет раз за разом, ничего по сути не меняя.
Шершавый, тяжелый брусочек долга командира, с которым спутано ниткой упрямство-упорство. Безделушка чеканных, строгих форм из металла – желание сделать «как правильно». На другой чаше – бесформенные, меняющие очертания туманно-серые опасения, стремление к независимости, будто бы рвущееся вверх, но ухитряющееся придавливать чашу. Легкая, золотистого цвета, похожая на янтарь дружба. Она кажется невесомой, когда берешь ее в руки и поворачиваешь. И при этом остается тяжелой гирей на весах.
Что-то воображение далеко меня унесло, неужели устало от бездействия солдатской жизни? А ведь именно оно и притащило сюда, заставив мечтать в московской квартире и шептать что-то пузатенькой, весело ухмыляющейся фигурке.

Александр словно бы снова держал в руке божка с флягой у пояса справа и каким-то музыкальным инструментом в левой руке, придерживая заплечный мешок указательным пальцем левой руки.

Что бы ты сказал сейчас? Хотя ты и тогда ничего не сказал… Желания имеют свойство сбываться…
Неужели я так и буду без конца перебирать безделушки на чашах? Не колебался даже тогда, а вот поди ж ты, бывают такие минуты, когда судьба на ровном месте подсовывает выбор, который кажется пустячным, по странному поводу, а оказывается неожиданно тяжелым.
Сколько я буду сидеть тут, напротив Ирины, которая ждет, делая вид, что смотрит в сторону. Она хотела уйти, но после этого обмена взглядами осталась…
Странно, тогда, на своем дне рождения, я не колебался. Или все дело в готовности к решению? Иногда самые важные принимаются интуитивно, и, лицемеря перед собой взвешиванием доводов, ты уже знаешь ответ. А тут… Кстати, о чувствах и судьбе. Я же вроде бы тоже должен что-то чувствовать. Я отогнал друидов и вытащил Олега, нравится мне это или нет. А нравится? Стоит ли думать? Я есть я.
Почему же мои чувства на этот раз молчат, или это я не хочу их слушать?
Хватит! Хватит страдать фигней! Интересно, что подумали бы друзья и подчиненные, прочитав эти мысли. Наверное, удивились бы, кажется, я кажусь совсем иным. Кажусь? Или на самом деле обычно не такой, как сейчас?..
Ну что ж… Если я избранник судьбы, то пусть она и решает, и все останутся довольны.

- Говоришь, жрица Гештианна сомневается? Что ж, доверимся ее богу. Если он действительно повелевает судьбой и она его слышит, все случится как должно. Если нет… Не думаю, что что-то изменится действительно серьезно.
Штейнер достал ар’тарский серебряный с изображением основателя герцогства и подбросил высоко вертикально вверх со словами:
- Твой орел! То есть рожа…
Монета завертелась в воздухе и упала, как показалось землянину, не на землю между ним и его соотечественницей, а на одну из чаш, своим неожиданно увеличившимся весом склонив ее вниз и остановив там.
С земли на Ирку и Алекса смотрел крючконосый профиль почти забытого герцога.

Глаза Ирины внимательно проследили полет монетки, волей Сашки – или Гештиана? – решая их будущее, и...
Мелькнула странная мысль, что никто и никогда не докажет, не объяснит, отчего монета упала профилем вверх или вниз. И лишь вопрос веры, считать это случаем, или волей бога. И от той же веры зависит, какого именно бога.
Монетка упала, и на губах Иры расцвела яркая улыбка. Перегнувшись через рисунок на земле, девушка чмокнула командира в щеку, совершенно проигнорировав наличие у оного командира внимательных подчиненных, и почти тотчас вскочила. Причем успев сцапать судьбоносную денежку, которую и провертела между пальцами, с ловкостью фокусника заставив тусклый кругляш сплясать вокруг ее руки и затем спрятав в карман.
- На счастье, - серьезно произнесла она, следом подбирая расстеленный плащ и легким движением ноги затирая пророчество Трех. А потом, немного помедлив, пока возилась с застежкой, так же неуловимо серьезно добавила: - спасибо.
Принятое решение, сияющий калейдоскоп ириных глаз, рук, монет и волос, уже далекое "Спокойной ночи..!", и – тишина. Словно и не было ничего. Только решение и осталось.

Ира же, сопроводив традиционное, но такое двусмысленное в этом мире пожелание к ночи, надеждой что гештианские сны больше никогда не посетят ее (и желательно все остальные) мысли, прямиком от костра Александра двинулась к Кортесу. И уже с ним, задумчиво подкидывая "счастливую" монету, заметила:
- А ведь у нас начинается новая жизнь...

Никаких неприятных снов или предчувствий действительно не было. Ни у кого.

Рейелла улыбнулась своим мыслям. Она сидела на поваленном стволе дерева, пытаясь обдумать все свалившиеся на них за последние дни перемены. Лик Гештианна изменчив, хитроумный бог Судьбы часто преподносит своим подданным испытания. Кажется, она сейчас находится на пороге чего-то нового, что наполняет ее сейчас этим щемящим незнакомым чувством.
Прикрыв глаза, девушка вспомнила объятия Олега... Что же теперь делать, боже? Неужели ты оставил свою покорную жрицу? Но тот, к кому она обращалась, молчал, оставив ей призрачную возможность сделать самостоятельный выбор.
До нее донеслась возня друзей от костра.
Рей встала и решительно направилась к ним:
- Ну, что вы решили? - жадно спросила она.

Олег же устроился немного стороне от костра и, хоть и не участвовал прямо в дискуссии, слушал, что говорят. "Казнить, нельзя, помиловать. Где запятую ставить?"- Подумал он.
В судьбу он особо не верил, хоть и был довольно наивен от природы. В интуицию - сложно сказать, иногда он ей доверял. "Хватит ли у Алекса сил справится с самостоятельностью? И не только своей, но и всех, принявших его командование?"

В себе и Ирине он не сомневался. Но Кортесу, может быть, будет сложно - вот так взять и порвать с традициями здешней власти-преемственности. "Интересно. Что их этого получиться? Впрочем - поживем, увидим".

Олег покрепче сжал лук и решил не забегать мысленно вперед. Лучшее, что ему оставалось - это решать проблемы по мере их поступления. И основной проблемой сейчас была - половинчатость их отношений с Рей... Что делать тут он не знал. А, так - да хоть идти захватывать королевство... или основать новое. Почему бы нет?

Нечасто можно позволить себе такую роскошь. Просто несколько минут тишины. Вдвоем. Обнявшись у того же самого древесного ствола. (Памятную табличку на него приколотить, что ли?). Просто обнимать любимую женщину, когда ее спина прижимается к твоей груди, затылок лег под твою щеку, и в молчании знаешь, что мысли все равно об одном.
Самый трудный груз решения достался Ксандеру. Как друг Кортес испытывал легкое покалывание совести, что отстоялся в сторонке. Как воин – уважал четкость решения. Как заинтересованное лицо…. Выбрасывать из головы потерявшие свою актуальность проблемы Кортес умел виртуозно.
-А ведь у нас начинается новая жизнь… - заметила Ира, играя монеткой. Кортес проследил за порхающим в ее пальцах кругляшом и пожал плечами:
-У вашей троицы новая жизнь начинается с завидным постоянством. И не могу сказать, что б я не завидовал такой привычке….
На душе было удивительно легко. Ну, что поделать: не слушает душа доказательств, что такими решениями только лишние неприятности на свою голову получишь. Чем ему служба была не по нраву? Деньги платят, дождик не каплет, начальство не достает. Вот, даже девушка любимая рядом. Нет, как мальчишка – на подвиги во славу Андара рвется. А с другой стороны… Кортес усмехнулся как довольный кот, добравшийся таки до крынок со сметаной, и покрепче прижал к себе девушку. (Кроме того, ей достался легкомысленный поцелуй в висок и громкий чих, когда пушистые локоны залезли расфилософствующемуся наемнику в нос.) С другой стороны самое спокойное место, как известно, на погребальном костре – там уже «все пофигу». А он давно не чувствовал себя таким живым.
-… так что твой таинственный «черт» с этим всем! – Закончил он. – Куда подадимся?

Александр так и не уснул в эту ночь, задумчиво глядя в огонь. Иногда ему казалось, что языки пламени, дерзко прыгающие с места на место, пытаются что-то подсказать ему. Иногда – что их пляска подчиняется его взгляду, но, наверное, это просто уставшие глаза подводят. Почему говорят, что пламя умирает, когда догорает костер? Сейчас Штейнеру казалось, что сущность и память огня просто куда-то уходят, чтоб вернуться в ином костре, может быть, в ином мире.
Это вокруг так тихо? Нет, он так задумался. Не стоит терять бдительность…
Рассвет настал в свой черед, равнодушный к тем, кто хотел бы ускорить или задержать его приход. Никто бы не сказал, что командир провел ночь без сна за своими мыслями. Он раздавал распоряжения среди бряцания, топота ног и звука голосов – «саундтрек к рассвету военного лагеря», подумалось бывшему москвичу.
Когда все были готовы к выходу, Алекс оглядел построившихся солдат.
- Я ухожу, - сказал он громко. Еще не хватало скрывать это от людей!.. – Жаль, но наши дороги расходятся. Мне жаль расставаться с вами, но отныне у меня и моих друзей свой путь. Возможно, что герцог решит найти виноватого, и так и ему, и мне будет проще.
Алекс усмехнулся. Из всех причин он выбрал наиболее понятную сослуживцам, да и ту назвал потому, что не годится оставлять после себя память дезертира.
- Мейтен, доведет вас до казарм и все расскажет, - отмеченный им наиболее предприимчивый из оказавшихся десятниками после боя поднял голову с явной гордостью. – Можете, если что, валить все на меня.
Он обвел отряд взглядом, в котором вновь проснулось что-то повелительное, намного больше, чем просто выражение лица, и поднявшийся было ропот утих, как случайный порыв ветра. В большинстве ответных взоров, в том числе и у Мейтена, читалось, что ничего плохого о командире он не скажет. Кажется, они хотели бы услышать более подробное объяснение такого странного и внезапного решения, но Александр не собирался ни перед кем отчитываться.
- Удачи вам и не поминайте лихом! – махнув рукой на прощание, Штейнер решительным шагом направился к своим друзьям.

Кортесу было проще - он, не задумываясь, ушел бы вместе с друзьями, предпочтя их своей службе, но к такому выбору Андар его пока не подталкивал. Контракт наемника истек еще несколько лун назад, но, поскольку во время войны или боевого похода договор считался все еще действительным до его окончания (только оплачивался по-другому, так что сотники предпочитали вовремя улаживать формальности), молча подчинился приказу. А сейчас Кортес он был свободен от обязательств. По крайней мере так считал он сам, и что б переубедить наемнику Андару пришлось бы спуститься на землю лично заняться этим делом. Нет, в городе Кортеса ждали разве что окончательный расчет да оставленные в казарме пожитки. Но звонкая монетка да пара вещей (все ценное наемники предпочитали иметь при себе) не тот груз, что может перетянуть на чаше весов.

Теперь Кортес молча стоял рядом с Ирой, готовясь уйти. Да и никому и в голову не могло прийти, что-то другое. Сотня внимала объяснениям Алекса в каком-то оторопелом молчании. Не повезло ребятам…. Ну, да Андар с ними. Или Гештианн?
Нет, похоже, что Гештианн все-таки с нами. – Хмыкнул про себя Кортес, найдя глазами жрицу. Значит, Андар, что тоже неплохо….
Кортес нашел руку Иры и нежно сжал холодные пальцы девушки. Встретился взглядом с Александром.
Им нужно было поговорить. Точнее, поговорить с Алексом нужно было ему, Кортесу, а сам Ксандер о такой надобности пока и не подозревал. Но, поймав взгляд друга, наемник решил отложить разговор до первого привала. Подождет.

Не слишком бодрым, но достаточно уверенным шагом отряд направился по дороге к стенам города, почитавшегося центром местной политической, экономической и культурной жизни. Большая часть явно оживленно обсуждала неожиданное решение Александра, и даже командиры не пресекали этих бесед, потому что сами были заняты тем же.
Тот же, о ком велись беседы, тряхнул головой и словно отсек кусок жизни – он не любил ностальгии и бесплодных сожалений.
Штейнер окинул взглядом всех четверых. Задумчивый Олег. Рейелла, то ли вслушивающаяся в голос Гештианна, то ли просто ожидающая. Беспечно-открытый Кортес и Ирка-зараза, от которой никогда не знаешь, чего ожидать: эти двое рядом, находя опору друг в друге.
Друзья.
- Ваша взяла, а теперь говорите, куда идти! – ехидства в голосе Алекса хватил бы на троих.

- Вперед, вестимо! – ехидства в тоне Иры не меньше, однако радости не в пример больше. Даже не радости, а безудержного, летящего веселья. Словно не отказ от постоянной работы (кхм...) и стабильной (для этого мира – более чем) жизни получила, а прямую путевку на небо. Для шаловливых.
Шалых.
- Впрочем, налево или направо меня тоже устраивают. А юго-восток, - выразительное подмигивание напомнило старую историю, - историю вампира, и странно не вязалось с ранним впечатлением того первого убийства. - ...Еще лучше. Опять же кое-кому неплохо подучиться своей магии и ее владению. Нэ, Олег?
Тот по обыкновению (последнего времени) глянул хмуровато.
- Давно пора. И лучше не "подучиться", а учиться с самого начала. Чтоб фортелей поменьше. Но в целом - я всячески "за".
- Кстати, там же, на юге, более цивильные нравы обещают быть...
- Цивильные нравы? Это уже настораживает. – Олег вдруг развеселился. – Юг... теплые края. Море там есть?
- Эрнандо?
- Все есть. Даже культура.

- Тем лучше. Турниры, так их и эдак, колизеи и пагоды... Наемники везде нужны. Наверно.
- Я бы предпочла "везде нужны поэты", но увы, - вздохнула девушка.
- Тем более наймиты в самом деле всегда нужны.
- А вот про турниры мне нравится! Сашка, ты можешь стать местным Ричардом Львиное Сердце, или как минимум Айвенго...
- Хмм... "восток дело тонкое" - поэты там тоже не пропадут. Особенно если тот "восток" - это юг. Трубадуры там всякие, менестрели. Не, это конечно не про нас. – Успокоил друзей Олег.
- Нет, тонким восток будет только на Ур-Тависе, а вот на другой материк меня пока не тянет, – отказалась Ирина. – Так что ограничимся культурной программой турниров и прочих ленточек на копьях.
- А при чем там море?
- При пляже. Пляж, Кортес, это когда... - слов Ирки расслышать никому, кроме самого Кортеса, не удалось, но судя по тому, как наемник развеселился, а девушка расфыркалась, сказано было именно "для двоих".
- Айвенго – это неплохо. Тогда значит, самая важная задача на ближайшее время - победить Алексом, прости дружище, на турнире?

(Хигф+Латигрэт+Иннельда Ишер)

- Предприимчивые ребята, - Алекс насмешливо прищурился и откинул голову. – Хорошо хоть стенку мной пробивать не предполагается.
- Какие стенки, да-арагой! - с шутливым акцентом рассмеялась Ирина. - Они перед тобой сами рассыпятся...
- От страха.
- ...Ну, а если устоят, мы, так и быть, без тебя сломаем.
Турнир… В голове Алекса отдались отзвуки давних мечтаний о победах, падающих соперниках и новом мире... Мир перед ним, победы ждут впереди, друзья тут. Главное – не потерять их среди этих побед, а кроме этого… В общем, ничего не жаль. Пусть мир приспосабливается под него, хуже он от этого точно не будет.
- Предлагаешь юго-восток или просто юг? Ладно, кроме доламывания стен вы еще можете носить трофеи.
Ему очень захотелось показать язык.
- Только ювелирные, - а вот девушку никакие условности не тревожили, так что аналогичное желание она немедленно воплотила. - Но в принципе согласна. Только юго-восток лучше просто юга, хотя бы по причине протяженности обдруидившегося леса и иных побочных фактов, с которыми мы успели... познакомится.
В глазах Алекса сверкнули молнии. Плохой памятью на обиды он никогда не отличался, но… Сейчас не время. И грозовая туча исчезла, как пролетевший мгновенно шквал.
- Хорошо. Сусаниным Кортес работает? – Штейнер заметил недоуменный взгляд наемника. – Это… в общем, проводник такой. Ира тебе потом расскажет, только не путай с легендами про Чебурашку, хотя, может, между ними и есть что-то общее!
Молчавшая до этого момента Рэй задумчиво спросила:
- Юго-восток… Вы хотите посмотреть горы?

- А там интереснее, чем на турнирах? - тотчас полюбопытствовала Ира.
- Ну зачем сразу горы? Это, конечно, неплохо, но, кажется, до них есть цивилизованные места? - Реплики Ирины и Алекса почти слились.
Рэй призадумалась. География не была ее коньком.
- В принципе, по дороге к горам есть много всего, но, кажется, нам уже пора начать сторониться людей. Вы слишком умело находите приключения, чаще всего небезопасные. - Девушка с нежностью взглянула на Олега.
- Причем тут люди, - фыркнула Ирина, - нам только нелюдь мешает, а с Ночными и жрецами Андара только разок столкнулись. Ну, почти. Всего лишь.
- Да, этот раз нам до сих пор аукается! - тонко-ядовито улыбнулась жрица.
- Чуть-чуть не считается! - усмехнулась наемница.
- ...А что, можно грибочки собирать, - хмыкнул двухметровый гигант, представив себе эту картинку. - Это будет так мило! Вообще-то, подозреваю, это будут не наши, а их проблемы.
- Не будем прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он.., - не зная, что озвучила мысли Штейнера, пропела Ирка.
- Кстати, - вспомнил свои мысли вчерашнего дня Александр, - мы можем недурно зарабатывать сказителями и пополнять своими знаниями местный фольклор. Я, правда, не очень гожусь, вид не тот…
- О! Костюмированная сценка "Крокодил Гена и Чебурашка играют Красную Ша... - так и не закончив фразу, девушка расхохоталась. - Называется два-в-одном, джонсонс-беби!..
Съеденная смешинка сильно помешала объяснениям, что такое беби и почему шапочка именно цвета крови, однако в конце концов Ира справилась. Правда, затем разговор мирно перетек со сказок на песни, погулял по течениям рока и фолка, сошел на поп, и быстро превратился в спор Олега против всех, на сколько часов текстов эстрадных песен он помнит.

(тем же составом)

Кортес давно так не смеялся, сначала слушая объяснения по поводу Сусанина, а потом старательно открещиваясь от этой роли под предлогом отсутствия ушей, сигары и красной шапочки. Его попытка отстоять честь родного мира, пытаясь рассказать местные легенды о лесном Шекке-исчезнике и бабке-лопотунье успехом не увенчались, поскольку фантазия рассказчиков того мира предела не знала и местная команда баек и легенд полегла с разгромным счетом пятнадцать - один, не выдержав налета Карлсона и крокодила Гены вооруженных этим самым бэби. А странный и явно опасный котенок с воинским именем Гав растер в порошок местного семнадцатиногого Коррада (нет, Кортес, ну подумай сам: как он ходит на нечетном количестве ног?)
Успокоившийся было Кортес представил, какие легенды могли б родится, будь здесь свидетели. И услышь они хоть часть разговора…. Ох, Коррад бы и в подметки не сгодился. Зато может, удалось бы победить страшного котенка Гава. А то, правда, даже за родной мир обидно.
География тоже не являлась сильной стороной наемника, но благодаря развлекательным экскурсиям герцога по оттяпыванию соседских земель близлежащую местность он знал неплохо. А где море и где горы определить может и каждый мальчишка. Нам ведь только направление, правда? Неприятности везде найдем….
Обняв Иру, Кортес с удовольствием ввязался в спор с Олегом, доказывая новоявленному сказителю, что песен-то он мог знать много. Но половина из песен с такими текстами, что певца на второй же строчке распнут даже жрецы богини любви, считающие слова «мораль» и «воздержание» ругательствами. Это у них в мире считается нормальным? Ого! А что курили те поэты…?

Песенную беседу Олег поддержал с удовольствием; музыку он любил и спектр интересов имел разнообразный. Во всяком случае, в домашней библиотеке наблюдались записи от Баха до Уильямса.
Правда, в вопросе о курении он с Кортесом согласился; припомнились некоторые шедевры нынешней эстрады. По мнению Олега, на трезвую голову написать такое было невозможно. К сожалению, память сохранила и такие тексты – так что примеры он привести был способен.
Только вот речь Олега и его же мысли друг от друга серьезно отличались. Говорить-то он мог о чем угодно, размышляя при этом о совершенно посторонних вещах.
В данный момент – о магии.
Перебрав в памяти все их предыдущие приключения, Олег с сожалением признал, что пока им не встречалось настоящего, профессионального мага. Друиды не в счет – это была не встреча, а черт знает что. Жрецы – тоже; Олег давно усвоил, что у любых священников Сила идет от божеств. А для этого, в свою очередь, необходима вера. Скрябин серьезно сомневался в своей способности истово уверовать в богов этого мира.
Так что пока они видели лишь результаты волшебства. Ну, и слушали истории о волшебниках. Результат: чародеи в мире присутствуют, но отыскать их без посторонней помощи нереально.
А надо бы.
На своем собственном примере Олег убедился, что магия – это оч-чень весомая вещь. А если построить тактику боевых действий с ее помощью… Мастер телекинеза, например, ворота крепости вышибет не хуже тарана, но куда быстрее.
Только вот он не был уверен, что сможет развить способности до пристойного уровня без нормального обучения или хотя бы книг. Практически вся фэнтезийная литература утверждала, что заниматься магией «методом тыка» – это копать себе могилу.
Он ведь понятия не имеет, как вообще толково творятся чары в этом мире. Вообще, то, что он сумел чем-то овладеть и никого не угробить – это редкая удача. Но нельзя же и впредь на нее рассчитывать… тем более, что попробуй нормально оцени свои силы.
Да еще и с Рей… Каким образом мысли Олега с волшебства свернули на жрицу, он бы внятно объяснить не смог. Но думать о ней было определенно приятнее, нежели о последствиях неудачных заклинаний.
Невольно вспомнился анекдот про джинна и мост через Тихий океан. Вот уж действительно – пойди пойми женщин. Олегу это ранее удавалось чисто интуитивно… как и магия.
Рей и магия. Магия и Рей.
Как утверждал один знакомый психолог: «Главное – расставить приоритеты».
Вот его бы сюда! Пусть бы попытался расставить…

Отряд бодро двинулся в путь по указанному направлению в поисках ближайшего городка, где пятеро наемников могут пополнить быстро исчезающие денежные запасы. Быстро – так как охотниками они все были куда худшими, чем воинами, да и ягоды с грибами собирать мужчины склонности не проявляли. А значило это, как можно догадаться, что всю еду приходилось покупать по дороге за наличный расчет. А поскольку банкоматов, привычных москвичам, тут не водилось, снять еще денег было неоткуда…
Все это заставляло искать пути покороче, и тут-то и сбылись пророчества Алекса. Правда, Кортес себя Сусаниным не признавал, доказывая, что болото было совсем небольшое, а времени они выиграли целых полдня, но перемазанный в грязь почти по уши состав отряда почему-то этим не вдохновился.
В разгар этого спора, выбираясь из мест, где трясина вроде и кончилась, но земля еще чавкала под ногами, путешественники увидели бегущего навстречу им оленя, резко свернувшего вбок перед топким местом и помчавшегося дальше, а заодно в ушах отдался слабый и далекий, но даже на таком расстоянии неприятный и душе-, а заодно и ушераздирающий звук, напоминавший одновременно свист и скрежет.

- Мне это напоминает... – пробормотала Ира, пользуясь остановкой имени Убегающего Оленя чтобы хоть немного отчиститься от грязи, - одну давнюю-давнюю историю... – или, если не отчиститься, то попытаться это сделать. – В одном... кх-хм... что за зараза? Если пиявка, я буду... а, водоросля. В общем, история про крылатую мышку с диапазоном общения в ультразвуке, все умноженное на сказки про вампиров, прибавить один овраг натощак, убавить семь месяцев, все делить на троих присутствующих и в итоге равно... – в этом месте девушка отцепила еще одну налипшую на обувь водоросль, и с крайним недовольством убедилась, что та живая. Последовавшее за "равно" словосочетание ничего про нарастающий неприятный звук не прояснило. Зато в очередной раз продемонстрировало, что языком Ирина владеет просто виртуозно.
Под этот образец лексики отправив бедного болотного кровососа (или его останки) в дальний полет (при этом Штейнер едва успел увернутся с траектории), девушка сложным построением вывела всех кровососов в какую-то замудренную ступень эволюции, помянула комаров, вернулась к летучим мышам, ругнулась в чей-то не совсем понятный адрес ("шуршунчикиоборзевшие") и без паузы завершила все вампирами. От которых неведомой игрой слов снова пришла к ультразвукам, просто звукам и конкретно данному музыкальному сопровождению оленьего бегства.
Причем, в каком месте речь Иры сошла с музыки на предложение "пойти ознакомиться с шумным феноменом" никто не понял. Как и того, было это шуткой, или не совсем. Закончилось все довольно туманно:
- Развелось всяких... болотников заблудших... – хотя на самом деле Ира была совершенно серьезна и полностью логична. Адекватно оценив грохот и поняв, что очень скоро не выдержат или уши, или головы, девушка вывела два следствия – либо уйти подальше, чтобы не слышать, либо найти источник и свинтить регулятор "vol", выкинула первое за присутствием болота и отсутствием других путей, и в итоге осталась с тем самым желанием про "vol". Для коего требовалось сначала добраться до источника. Тот факт, что уже знакомый со всем олень явно выбрал вариант про бегство, Иру не смущал, не в последнюю очередь, что рогатый был каким-то мелким. Зато с большими ушами.

- Мне это больше назгулов напоминает, - пробормотал Олег. Он уже держал в руках лук - прошедшее время научило на любое непонятное реагировать именно так. С оружием в руках логический анализ шел гораздо более уверенно и качественно.
Соваться на поиски существа, способного так орать, ему не очень хотелось. Но что-то подсказывало, что товарищи сунутся... а попробуй их переубеди.
- Кортес, Рей, вы не в курсе, что в здешних краях может так выть?
По мнению Олега самым логичным поступком было спросить совета у людей все же местных. Ну, более местных, чем они трое.

Рей удивленно похлопала ресницами.
- Не имею ни малейшего представления. Но мне этот вой определенно не нравится.
Жрица все никак не могла отойти от Ириной словесной эскапады в сторону представителей болотной фауны. Вообще в этих болотах она минимально чувствовала себя жрицей всесильного Гештианна. Всякие гадости и опасности как со стороны живой, так и мертвой природы угнетали Рэй. Больше всего ей хотелось выбраться на твердую почву и свернуться клубочком в объятиях Олега.
Девушка украдкой полюбовалась на Скрябина. Когда он берет в руки лук, то меняется даже внешне - весь его облик дышит уверенностью не только в своих знаниях, но и в своей силе.
Рэй растерянно взглянула на друзей.
- А может все-таки обойдем?

-Я тоже никогда не слышал ни о чем подобном. – Напряженно произнес наемник. Меч он доставать не стал, пока не видя прямой угрозы. Да и лук Олега явно будет более полезен в случае нападения. Жаль, но стрелком Кортес был весьма посредственным, уступая в этом деле как признанному мастеру Скрябину, так и Ирине. – И, признаться, мне это не нравиться. Не люблю сюрпризы.
На остановке Кортес воспользовался возможностью хоть как-то счистить с себя грязь. Вопрос что чище – его штаны или его руки оставался открытым, хотя и потерявшим актуальность. Кажется, кто-то из троицы именовал это «равномерным распределением активов». Так что неожиданный звук застало его на корточках, около окошка относительно чистой воды. Поспешно вскакивать Кортес не посчитал нужным, но чуть перенес центр тяжести вперед, напрягая ноги и готовясь выпрямиться в любой момент.
-Даже слухов ни о чем подобном не ходило, что странно: город совсем недалеко и уж окрестные жители должны-то были что-то слышать.
За пазухой что-то шевелилось, и наемник неспешно вытянул из-под рубашки крупную лягушку.
-Кажется, кто-то рассказывал о достижениях кулинарных искусств? – Поинтересовался Кортес, продолжая оглядывать окрестности. Особенно ему не нравились заросли кустарника шагов за сто от них. – И среди прочего о лягушачьих лапках? Редкая возможность продемонстрировать…. Ну, так что спешно вспоминаем о срочных делах и удаляемся, или взглянем на грядущие неприятности поближе?

Ассоциации у каждого были разные…
Экс-программисту по каким-то ассоциациям все это больше всего напомнило известного своим успешным до поры, до времени применением акустических атак Соловья-Разбойника. Поморщившись, он очень сильно пожелал самому себе не прислушиваться к этим звукам. И, как ни странно, получилось! Ему стало слышно словно сквозь вату да и нервы резало меньше. Как это вышло, Алекс не понял, да и не стремился, отнеся это к своим новым талантам. За время такой борьбы с окружающим миром спутники успели высказаться.
- Если вы все очень хотите, то можем обойти, - подытожил невольно-начальственным голосом Штейнер. – Но лично мне очень хочется посмотреть, что за тварь тут пугает всех и не хочется отступать перед неизвестно кем!

- У меня только одно срочное дело – принять душ, - пробормотала Ира, с некоторым подозрением поглядывая на лягушку. То ли тревожась, что она окажется хуже пиявок, то ли вспоминая, не знает ли Олег, в самом деле, рецептов французских деликатесов. И не придет ли в его иногда слишком умную голову воплотить их в жизнь!
Учитывая объем вокальные таланты финансов и здоровый аппетит всей компании, опасения девушки были вполне обоснованы. И если по отдельности пункты "лягушки" и "Олег" не вызывали вопросов, то вместе были слишком гремучей смесью для нервов Ирины.
- Насчет лягушек протестую! Все эти пресмыкающиеся... земноводные... – дрыг ногой отправил в полет еще одного представителя недавно описанной эволюционной лестницы, и был сопровожден гримасой глубокого отвращения наемницы, - панцирные и остальные фасетчатоглазые... бр-р, терпеть ненавижу, - при этом зеленая была немедленно эвакуирована из рук Кортеса, и через мгновение отправлена в высокую траекторию над головой Алекса. Корвисская жизнь меняла мировоззрение и характеры бывших москвичей, но неприятие "скользких и фасетчатых" Ира явно намеревалась пронести сквозь всю жизнь. – Мне тоже охота, - уже Штейнеру, - но еще меньше – топать в обход по этому же болоту. И вообще если там назгул, давно пора познакомиться, как никак магически активное существо, может что-то умное скажет. Тебе, Олег, должно быть интереснее всех...

– А ты помнишь нашу первую встречу с «магически активным»? – хмыкнул Олег. – Не спорю, вампир тогда действительно сказал несколько стоящих вещей, но повторять беседу я бы не хотел…
Соображения по поводу того, что создания уровня назгула лучше вообще не трогать, Скрябин пока что оставил при себе. Земляне это и сами могли понять, а Рей и Кортесу пришлось бы пересказывать половину «Властелина Колец» с «Сильмариллионом». Нет, Олег на это был вполне способен, и с удовольствием бы поделился прочитанным, прибавляя свои комментарии… но как-то не ко времени такая беседа, верно?
Тем не менее, Ира была права. Любопытство было более чем сильным; в конце концов, он ведь хотел познакомиться со здешней магией поближе? Хотел. Вот и предоставили возможность.
Какое-то у судьбы странное чувство юмора.
– Только я бы советовал смотреть под ноги, причем очень внимательно. Если этот вокалист – местный, то он, неровен час, может иметь какую-то власть над болотом.
Фраза была не совсем связана с предыдущей… но Олег рассчитывал на понимание соратников.
Совершенно неожиданно в памяти всплыло «Я водяной, я водяной! Никто не водится со мной…», и Скрябин с трудом сдержал улыбку. Хорошо, если искомое существо окажется таким же мирным.
– К слову, а как его вообще искать? – поделился Олег только что возникшей мыслью. – Не орать же в подражание, дабы пришло…

Намечалось странное разделение. Двое неместных – за, одна местная – против, при воздержавшемся с каждой стороны. Вспомнился анекдот: «На три вещи можно смотреть вечно: как горит огонь, как течет вода и как формируется большинство в парламенте». С одной стороны, стоило бы подумать о том, что идти и глядеть хотят только те, кто меньше знает об этом мире. С другой стороны, отступать Алекс крайне не любил, а Иру, судя по всему, пришлось бы оттаскивать силой. Это было явно опаснее, чем неизвестный монстр.
- Идем, - коротко, без лишних слов бросил воин, и двинулся вперед, а остальным ничего не осталось, кроме как последовать его примеру.
По мере продвижения вперед акустические атаки неведомого Соловья-Разбойника отличались все большей громкостью, пронзительностью и успехом в провождении тупой пилой по нервам. Тем не менее, «приглушив звук» в голове, Алекс упрямо двигался вперед, рассудив, что чем быстрее – тем лучше.

В ходе поисков так же обнаружилось, что из всей компании хуже всех пришлось ушам Ирины, так что к концу (предполагаемому!) пути девушка всерьез озадачилась теорией, что источник мерзких звуков слышал весь спор и решил ей отомстить.
Штейнер, к глубокой зависти, но при полном отсутствии удивления девушки переносил акустические атаки как комариный зуд, Рей сделала непроницаемое лицо, Скрябин изобразил вовсе нечто непонятно, но тоже справился с ушными раковинами-трубочками, а Кортеса, по сформировавшемуся мнению Ирки, не брало вообще ничего. В этом мире.
В итоге, поскрипывая зубами и медленно, но верно дозревая до изобретения нового ругательства, Ира топала на встречу к противным магически-активным сиренам исключительно из упрямства, ибо все... или не все, но львиную долю любопытства выдуло ультразвуковыми свистками.
Зажав уши ладонями и размышляя, какой природный феномен может так омерзительно звучать, наемница успела додуматься до ветряных "поющих" ущелий (ввиду сильной заболоченности местности идея провалилась с бульком), потом – просто камней (тут уже запротестовали уши, не в силах признать что до столь плачевного состояния их довели жалкие камушки), далее пришел черед летучих мышей (увы, логика вовремя подсунула факты, что на мышиных волнах встречались только камни, а не перепонки хомо сапиенсов), затем, закономерно с усиливающейся болью, пришел черед назгулов, сирен, всех видов вспомненных и придуманных карликов, не миновала чаша сия даже кое-как разрытых из недр памяти сказочных ханцы. Правда, сообразить свистели ли эти существа, или нет, Ира уже не смогла, но помнила что их речь отличалась особыми выкрутасами.
Таким образом, когда Иринины мысли уже вольно парили над морями древней Греции, в чудесных образах беруш из пакли и воска – спасших даже от сирен, - спина идущего впереди Александра остановилась. Как и сам Штейнер, но это девушка сообразила только уткнувшись лбом в ножны друга (со звоном, к слову).
Пробормотав под нос начало изобретенного ругательства, она оторвала одну руку от уха (мгновение мучительного выбора – и защиты лишилось правое), потерла лоб, и выглянула вперед на причину задержки...

Чуть позже продолжив весь запасенный бранный монолог на тему зоологии, биологии и мэрфо-маго-логии.

Александр, меньше всех страдавший от атак, пробирался вперед. Держа руку на рукояти меча, упрямый воин был готов отразить атаку любого врага, будь он магом, воином, монстром или таким родимым Соловьем-Разбойником из сказок детства. Настроение сопевшей сзади Ирки было, похоже, не менее решительным, но куда более обозленным, и потому сулило неведомому врагу отнюдь не быструю милосердную смерть, а, как минимум, предварительное выслушивание всего, что о нем думают несчастные путешественники и путешественницы. И еще вопрос, что слушать было хуже – этот назгульский визг или эскапады разъяренной девушки.
Несмотря на то, что все ожидали вот-вот увидеть неведомую опасность, кусты кончились, как часто бывает в таких случаях, неожиданно, Алекс оказался на поляне, окинул ее взглядом, и замер, пробормотав что-то невнятное. Из ступора его не вывел даже в буквальном смысле дополнительный импульс в виде шедшей за ним и в него же врезавшейся Ирины. Судя по всему, она наткнулась на один из острых углов Штейнера – а их у него хватало во всех смыслах. Ситуацию, однако, это не изменило, и его внимания в данный момент не привлекло.
Ожидаемого монстра на поляне заменяло множество небольших белых зверушек с большими зелеными глазами. Все остальное, кроме глаз, тонуло в длинном-предлинном мехе, из-за которого их так и хотелось назвать пушистиками.
Заняты были белопушистые чрезвычайно важным делом, из-за которого окружающая реальность ими явно не воспринималась. Будь окрестное зверье не распугано подальше душераздирающими звуками, их бы непременно затоптали копытные или съели хищники, а так никто не мешал представителям неведомой породы быть слепыми и глухими. С точки зрения Александра, объяснимо и понятно, он вполне мог поставить себя на место пушистиков.
У них явно был брачный сезон.

(V-Z & me)

Олег Скрябин был удивлен. Ну визг. И что? Сам звук – не самое худшее, что может быть. И вообще, на человека, год прожившего между двумя ремонтами, подобные болотные звуки впечатления не производят.
Но вот факт источника звука… мда. Вот это извращение над биологией. Такого Олег даже от волшебного мира не ожидал.
Тут за спинами ребят родилась иная звуковая волна, которая, вступив в противоборство с первой, чуть было не перекрыла и не подмяла ту своей мощью и тембром, - но внезапно угасла, оборвавшись на своем пике.
Невозмутимая Рейелла Д`Аррен, могущественная жрица всесильного бога Судьбы Гештианна, силы духа которой хватало на то, чтобы переносить все тяготы и лишения военной жизни и путешествий, - в общем, при виде зверюшек Рей отчаянно завизжала и упала в обморок прямо на руки Скрябину.
Последний едва успел убрать в сторону лук – иначе девушка определенно бы треснулась о прочное дерево. А так – успешно приземлилась в не менее крепкие руки (во всяком случае, по скромному мнению Олега).
Признаться, в этом случае он несколько растерялся; научиться убивать-то можно, а вот как женщин из обморока выводить? А?

- Человек – вершина эволюции... – простонала Ира после долгой паузы, посвященной разглядыванию отвратительно поющих пушистиков. Всю предварительную логическую цепочку, приведшую ее к столь неоригинальному выводу, девушка по привычке пропустила, однако...
Так как именно в этот момент Рей с воплем, достойным конкуренции пушистой популяции аборигенов, упала в обморок, вышло как нельзя более кстати.
Выражение лица Ирки при этом стекло в нечто невыразимое цензурными словами и обычными диапазонами тембров. Но не в пример ультравысоким жрицы наемницу явно потянуло в интранизкие.

(c Иннельдой)
- Рей? Рей! - Олег перебрал в памяти подходящие методы пробуждения, и слегка встряхнул девушку (очень слегка). - Все нормально, открой глаза!
"Возвращайся к такому замечательному мне", - влезла память с цитатой, но Скрябин идею плагиата отверг.
Однако Рей оставалась все в том же глубоко бесчувственном состоянии, замерев на руках парня. Ее длинные волнистые волосы рассыпались по плечам, голубая жилка на виске билась еле заметно, губки чуть приоткрылись, будто ожидая поцелуя.
Скрябин не очень любил делать то, что от него ожидали. Но в этом случае - он и сам такого случая ждал. Причем давно.
И ведь никто не упрекнет...
Так что Олег чуть наклонился, одновременно закрывая сцену спиной от других (во всяком случае, надеясь).
И коснулся губ девушки - не рукой, естественно.
В любом случае можно было оправдаться искусственным дыханием... но оправдываться точно не хотелось.
"Мммм", - к Рей возвращалось сознание, медленно но верно. Глаза открывать отчаянно не хотелось. Внезапно что-то нежно коснулось ее губ... Жрица чуть приподняла ресницы и увидела близко-близко глаза Скрябина... Девушка подняла тонкую руку и обняла любимого... "О боже, все ведь смотрят,"- мелькнуло у нее в голове.
Олег прочитал краткое опасение в глазах девушки. Понял его.
И ответил четким взглядом: "Ну и пусть себе смотрят".
Все равно это было приятно. Очень.

Похоже, пример местного зверья оказался весьма заразным – эта четкая мысль посетила голову ошеломленного Алекса сразу же, как только он увидел, чем занимаются Олег и Рейелла. Итак, теперь он – счастливый спутник двух не менее счастливых парочек.
«Весело-то как! Может, прихватить какую-нибудь девчонку для полного комплекта? То-то хорошо будет». Он представил себя в этой роли и иронически-сухо скривил губы. Переждав, когда поцелуй закончится, Штейнер обратился к ним:
- Надеюсь, вы не будете отпугивать нас визгом? - он коротко рассмеялся. – Думаю, поскольку сражаться тут не с кем, нам пора, если никто не желает захватить зверька в качестве сувенира. Или парочку, чтоб не отрывать их от такого приятного занятия. Топаем отсюда, а то уши завянут…

-Это ж надо же… не везет как! – С усмешкой покачал головой Кортес, пристраивая кинжал на место. И, логически подкрепляя заявление, пояснил: они могли б быть «скользкими и фотосетчатыми». Рэй явно было б все равно, а мне приятно….
«Приятно» тоже было из мира фантазии, поскольку падающую в обморок Ирину с последующим приведением в чувства поцелуем, наемник не мог себе представить при всем богатом воображении. Ирка в обмороке – здесь мало будет не только «скользких и фотосетчатых» на пару с давешними пиявками, но и кинжала у горла. Разве что пяток кинжалов у горла всех друзей? Воображение явно извращенное. Видел он, что б к замужеству принуждали. Но что б к обмороку?
Кортес с легкой завистью оглядел процесс приведения жрицы в норму, потом рассерженную боевую подругу и подумал, что скорее получит пожелание лезть в болото к лягухам (какие-то смутные указания к подобным действиям прослеживались в сказках, и даже что-то путное выходило: то ли девица, то ли обед), чем поцелуй. Жаль-жаль….
-Даже и не знаю, чего я хочу больше: что б эти заткнулись или жрать? Кстати…. – Наемник оглядел полянку с уже явным гастрономическим интересом. – Хто-нить задался вопросом: эта помесь боевого горна с кроликом съедобна?
Когда жрица окончательно придет в себя можно будет попробовать обсудить этот вариант. Если, конечно, кто-нибудь из троицы не вступится за редкий вид фауны, загадивший данную флору….
Оставалось утешиться прекрасным, и, увы, несбыточным полотном, достойным кисти самого Дорлоника Шуйского: полянка с белыми «певунами», грозный Алекс с мечем наголо в окружении целующихся парочек. Пусть тот бросит камень, кто скажет, что это был не подвиг! А ведь скажут, скажут, что их было всего пятеро!
-А вообще-то неплохое местечко для привала…. Когда (если?) эти озабоченные певцы заткнутся, можно гарантировать, что никто другой здесь не появится. – Определить шутит наемник или нет, было сложно. Но в подобных любимцах он явно не нуждался.

(совместно с Иннельдой, разумеется)
На горизонте показались деревья. "Снова лес, - подумала Рей. - Хотя лес всегда лучше, чем болото." На ночь вся компания остановилась на небольшой симпатичной поляне. Сидя на расстеленном плаще возле костра, жрица нашла рукой ладонь любимого и крепко сжала ее, заглядывая ему в глаза и улыбаясь.
Олег по своей привычке хотел подвергнуть день критическому анализу. Получалось плохо - здешняя живность напрочь убивала все мысли о логике.
А еще и сдвинувшиеся с мертвой точки отношения... они уж точно не поддавались критике. Ибо критиковать их было бы откровенной глупостью.
Поэтому Скрябин лишь вздохнул, бросив взгляд на сидевшую рядом девушку.
"Ну куда у меня вечно все слова деваются?"
- Вот почему у одних все получается легко и сходу, а другим нужны какие-то совсем экстремальные обстоятельства?
- Наверно потому что мы с тобой другие. Пойдем... - девушка перешла на шепот, - за деревья, там сможем спокойно... поговорить.
Последнее слово в устах Рейеллы прозвучало очень неуверенно.
Память совершенно не в тему подкинула один из бессмертных райкинских монологов, но Олег приложил все усилия, чтобы загнать его обратно в подсознание.
Получилось.
Скрябин легко поднялся с плаща и кивнул:
- Пойдем.
А что подумают спутники... ему было совершенно все равно.

Рей потянула его за руку в нервно колышущуюся темноту леса. Не углубляясь в чащу, она остановилась и тихонько сказала:
- Олег... я... ты когда-нибудь слушал лес?
Жрица прикрыла глаза и обняла Скрябина. Теплой ночной птицей трепетно прижавшись к юноше, она чуть наклонила голову, и ветерок чуть развевал ее распущенные волосы.
- Не приходилось, - вздрогнул Олег. Вопрос неприятно напомнил о друидах. - Я вообще человек не лесной... а вот город, да, слушал. Хотя и нечасто. Наверное... для этого особое настроение нужно.
Рука мягко обняла девушку за талию - совершенно автоматический жест.
- А ты вслушайся, - сказала Рей. - Если на минуту перестать говорить, смеяться, дышать - можно почувствовать, как дышит лес...
В противоположность своим словам девушка привстала на цыпочки и потерлась носиком о нос Олега. Этот детский жест был словно выражением той нежности, которая переполняла жрицу. А еще ей очень хотелось поцеловать его губы, но она все еще не могла привыкнуть к тому, что она вольна сделать это в любой момент. Привычка сдерживать свою вышколенную при храме натуру давала о себе знать.
Вновь два расходящихся намерения - ответить или же вслушаться в лес... Вопрос выбора.
Но сейчас выбор был очевиден... потому как лес никуда не денется.
В отличие от Рей, храмового воспитания Олег не имел. И поцеловать девушку ему было куда проще. Что он и сделал.
Жрица приникла к Скрябину. Здесь, в лесу, их не видели ни друзья, ни звезды. "Только Боги, - подумала девушка. - Я не знаю, как распорядится Гештианн нашими судьбами в дальнейшем, но я верю в то, что он не желает нам зла. Иначе бы он не столкнул нас тогда, на дороге". Дрожащей рукой она пригладила как обычно взъерошенные волосы Олега. Окончательно поверив в то, что Гештианн также благосклонен к их любви, Рей успокоилась и полностью растворилась в ласке любимого.
Это очень сильно отличалось от… да, пожалуй, только и можно сказать «прошлого опыта». Там, на Земле… существовало слишком много чересчур циничных обозначений. Но все они сейчас были неприменимы – и Олег это превосходно понимал. Он ведь достаточно хорошо умел оценивать свои чувства.
Мягкая, сумеречная нежность – та, которую дарили ему, и которую пытался сейчас подарить он… как умел.
В буквальном смысле слова – неземная.
Мир без любимой
Солнце без тепла,
Птица без крыла.
Край без любимой
Горы без вершин,
Песня без души.
Но почему «без»? Ведь сейчас она есть здесь – никуда не исчезающая… живая… бесконечно милая…
Не счесть разлук во вселенной этой
Не счесть потерь во вселенной этой
Одной найти, любовь найти всегда не легко
И все ж тебя я ищу по свету
Опять тебя я ищу по свету
Ищу тебя среди чужих в пространстве веков*
И опять… почему «ищу»? Нашел. Отыскал. И не потеряю. Никогда.
Олег и сам не знал, проносятся ли знакомые аккорды лишь в голове, или же он шепчет их Рей. Трудно было сейчас сосредотачиваться… и совершенно не хотелось этого делать.
Мягкая, сумеречная нежность… разделенная на двоих. И тем самым – удвоенная.
Молодые люди вернулись к костру под утро. Можно было быть глупцом или слепцом, чтобы не заметить то ровное уверенное пламя, которое поселилось во взглядах этих двоих. И в тот момент, когда лес кончился и друзья вышли на равнину, похожую на скатерть, по которой были живописно расставлены приборы-деревеньки, Рей держала любимого за руку, не собираясь больше поддаваться каким бы то ни было сомнениям.

*Песни из фильма "31 июня". Хотя и чуть измененные

Какого дхара Кортес поперся в эти кусты?! Нет, какого оно понятно: по единственной нормальной дорожке ушли прогуляться Олег и Рей, и вновь мешать им было б полнейшим свинством.
Так что он сам, когда приспичило, решил «прогуляться» в направлении прямо противоположном. Где Андар, увы, дорожку своему верному войну проложить не догадался. Зато кто-то, не иначе как Иринин «черт» насажал колючих кустов. Но первого вопроса оно не снимало: «какого…», и дальше по тексту.
Даже рану в бою Кортес не считал особым геройством, а уж исцарапанный воин – это вообще смешное зрелище.
Вырвавшись из кустов, Кортес остановился у толстого дерева решив, что дальше не пойдет, хватит уж, нагулялся. Голоса Ирины и Алекса, если они и разговаривали, сюда не долетали. Да и света костра видно не было. Обычный дикий лес со всеми его радостями… звеняще-летяще-кусачими. А еще фотосетчатыми.
Захотелось срочно вернутся обратно к костру. К его теплому огню, к дружескому разговору… любимой девушке. Что-то он раскис совсем! Лес с мошкарой надоел? А ледяное море, с его тварями вспомнить? Ледяной континент, пиратов, ночных охотников?
Кортес встряхнулся как большая собака, примерившись, подпрыгнул, уцепился за толстую ветку, и рывком подтянул себя вверх, прикоснувшись лбом к шершавой ветке.
Один, два, три…. Меч мешал, но наемник привычно не обратил на это внимание. Слишком много раз случалось с войнами-новичками, что б оставленный под деревом клинок вдруг оказывался в чужой руке и у хозяйского горла.
Тридцать. Можно б и больше, да слишком неудобная на ветке кора: ладони режет. Подтянутся, перекинуть ногу, устроится, опереться спиной на ствол. Удобное место для ночевки, если б шел один. На ветке сооружаешь постель и плаща и веревок: вроде гамака выходит. А перед ней вешаешь несколько кусков веревки с самозатягивающейся петлей на конце. Ночью хищник идет по ветке, попадает головой в петлю, начинает дергаться, вырываться и падает вниз. А утром и сам выспался, и пополнен запас свежего мяса.
Ночевка. Ужин. О чем он думал перед этим? Ах, да, костер, друзья и Ирина…. какой запах знакомый: тонкий, свежий, чуть горьковатый. Кортес потянул носом. Точно, знакомый. Что-то из детства…. Нет с юности.
Перед глазами встало бескрайнее море – от края до края. Шатающиеся доски палубы под ногами. И маленький бархатный мешочек, который с бережной тщательностью держит в ладонях Ивар-Альбатрос. Кортес знает, что этот мешочек обошелся заказчикам в звонкую монетку. И особенно была оговорена срочность доставки.
«Интересно, паренек? Иди, взгляни. Вряд ли когда-нибудь еще увидишь цветы Антеи»
Так их называли – цветы Антеи. По имени местной богини того племени, что верили в цветноглазую, крылатую женщину-ветер.
Да, тот же запах….
Вверх пришлось лезть еще на несколько десяток локтей, пока в самой тени не обнаружилась короткий тонкий вьюнок, обвивший одну из ветвей.
Неужели? Нет, невозможно! Он ведь растет лишь в той мелкой стране, название которой Кортес благополучно забыл. В его дождевых лесах. Если б оно обнаружилось там, где была битва, то можно было б свалить все на друидов. Здесь же было только одно слово «невозможно».
И все-таки цветок Антеи не спутать больше ни с чем.
Чашечки цветов большие, размером с детский кулачек, чуть напоминающие по форме яблоневый цвет. Вот только лепестки особенные: прозрачные, словно хрустальные, пронизанные серебристыми жилками. А на ощупь гладкие как шелк и всегда прохладные. Цветет редко, раз в несколько лет и сразу гроздью. Как размножается неизвестно: ни разу в неволе не прижилось. Его можно только найти, вот так случайно наткнувшись.
Ценится на вес серебра. Его сушат в тени, тщательно следя что б на цветы не попало ни капли: брошенный в фляжку или чашу лепесток позволяет пить любую воду, уничтожая любую природную отраву.
Настоящие мастера далекой страны, где растет это цветок, умеют превращать его бутоны в истинную драгоценность: лепестки приобретают хрустальную твердость и особый блеск. Ожерелье или диадему из цветов для своей королевы может позволить себе не всякий правитель. Только живет такая драгоценность лишь рядом со светом и человеческим теплом. Спрячь в темный тайник и через несколько лет потускнеет, потеряет прозрачность и блеск. А потом и рассыплется.
Но главная ценность не в этом. А в легендах, что опутывают его, приписывают цветку рожденному в слезах разлученной с любимым богини странные магические свойства.
И влюбленные… редкая любовная баллада обходится без воспоминаний о цветках Антеи, хотя их и мало кто видел.
Самое забавное, что сейчас эта редкость не стоила и монетки: мастерством ювелиров они не владели, сушить цветы не было времени,… и он, почему-то, никогда не дарил Ирине цветы. Просто как-то не выходило. Кортес знал, что может понравиться его девушке: наконечники для стрел, кинжал, заколки для волос….
Кортес бережно срезал полупрозрачную лунную чашечку цветка в венчике темно-зеленых лаковых листьев и чуть мерцающих молочно-белых бутонов. Стряхнул каплю тягучего сока. Срезанный цветок, не нуждаясь в воде, сохранит свою свежесть десяток дней. А вот как спустится вниз, что б не помять это чудо – стоило б задуматься.

У кустов Кортес остановился. Лезть обратно, что ли? Нет, лучше б в обход… Андар! Там же Рей и Олег. Значит, кусты. Кортес со вздохом примерился к колючей стене и вломился вперед.
Вернулся к костру он с исцарапанной щекой, мрачный и погруженный в собственные мысли. Положил цветок на колени Ирины, завернулся в плащ и прикрыл глаза. Все равно Ира никогда не узнает старинной легенды, связанной с подарком: рассказать будет некому. Кортес и сам-то слышал лишь краем уха, не зная ни начала, ни конца. А жаль.

Наверное, в ту ночь как обычно выспался один Александр, ибо все остальные умудрились найти совсем другие занятия. Правда, на совсем уж одинаковые.
Для начала, уже засыпающего Штейнера разбудил... явно контрабандой принесенный белый пушистик, но почему-то с Ириным голосом. Потом оказалось, что контрабанда была цветочной, а зверей не наблюдалось в помине, но еще недавно честно сидевшая в дозоре Ирка отплясывает шаманские пляски с... наверное с Эрнандо. Шаманы едва не разворотили костер, в ходе дела превратив свои танцы в бельтэйновские прыжки через огонь, а потом незаметно перешли на что-то латино-американское, хотя второй шаман вряд ли подозревал о таком мудреном названии.

Уже позже, и не сильно тревожа командира, Ирина с Кортесом окончили разминку вальсом, после чего успокоено и счастливо последовали примеру умного и всегда-прекрасно-высыпающегося-Алекса. Правда, только наполовину. Во-первых девушка продолжала блюсти караул, а во-вторых вытягивала из друга (наверное, клещами) историю цветов. Поэтому хоть и лежа, но спать ни одному из них не пришлось – легенду наемник так и не рассказал, но отвязаться от впервые одаренной подруги так и не удалось (а может, мало пытался). Цветы Ира любила. И Кортеса тоже. А цветы от Кортеса, как показала практика...

До гор, конечно, оказалось не близко, и они висели на горизонте, казалось, не приближаясь, словно смеялись над ничтожеством смертных, если вообще замечали их – синие, далекие, громадные и почти вечные вершины.
А вот у людей «довлеет дневи злоба его», и вскоре оказалось, что пополнить кошельки не помешает. Был предложен уже испытанный метод заработка на жизнь боевым искусством, так от жрицы Гештианна пока прибылей ждать не приходилось.
Самым сложным было то, что воинские состязания проводились, естественно, весьма нерегулярно, а обычные бои на ставку надо было еще искать. Тем не менее им пофартило, и в одном из городишек таки проходило состязание бойцов, правда, далеко не элитный турнир рыцарей, о чем Алекс, впрочем, пока и не жалел. У него не было опыта сражений верхом в тяжелых латах. Если на то пошло, боевого коня и полного доспеха, без которого бы никого не допустили, тоже в распоряжении отряда не наблюдалось.
Впрочем, именно боевой конь был первым призом в турнире мечников. На логичный вопрос друзей – а зачем ему в горах таковой – Сандер рассудительно ответил:
- А ты знаешь, сколько стоит хорошо выученная боевая лошадь?
Крыть было нечем.
Первым, однако проходило состязание лучников, в котором приз был хоть и небольшим, но денежным, так это считалось занятием для совсем уж приземленного простонародья.
- Может, и ты попробуешь себя? – весело предложил Штейнер Олегу.

– А вот и попробую, – отозвался Олег. – Не все ж тебе зарабатывать нам на пропитание; надо и самим становиться добытчиками.
Правда, кое-что Скрябина смущало. Во-первых, вопросы этического характера. Он был уверен, что при помощи телекинеза положит стрелу в мишень не хуже шервудских стрелков.
(«Или стрелков при Азенкуре,» – подсказала память, наполненная знанием истории Европы. «Или вроде Таданобу,» – вмешалась другая часть памяти, заполненная восточными знаниями).
Олег унял память и вернулся к вопросу: но надо ли так поступать? Деньги деньгами, но это сродни шулерству. И из такого вырастает следующий вопрос: как тут поступают с уличенными шулерами? Шанс, что кто-то опознает неестественное вмешательство, мал… но все же есть.
Вот эти соображения Олег и высказал Александру; правда, весьма тихо, дабы никто из местных не расслышал.

Алекс был несколько удивлен подобной нерешительности. Впрочем, Олег нередко рассуждает слишком много.
- Тебя моральные сомнения мучают или попасться боишься, ты уж определись? - с улыбкой, в такт негромкому вопросу, ответил воин. – Если первое, так это же твое свойство, не допинг. – Усмешка-миг-полувоспоминание, отблеск иного мира. – Ты действительно умеешь так стрелять без помощи, и в бою, и ночью – что ж тут нечестного? Ведь у борцов не связывают руки тому, кто от природы наделен нечеловеческой силой. А коль второе... мы странствующие наемники, а не поп-группа, и на жизнь собираемся зарабатывать способами, которые все равно небезопасны для жизни. Кроме того... – глаза Штейнера блеснули, - не заподозрят, я подстрахую.

Поразмыслив пару секунд, Олег пришел к выводу, что тут Александр прав. И вообще, стоит побольше слушать его советов – он-то в этом мире быстрее всех освоился.
– Шут с ними, – рассудил Скрябин. – Приглашают всех желающих, так пусть потом не жалуются.
Единственное сомнение осталось по поводу того, как отнесется к такому выигрышу Рей. Гештиан повелевал временем и судьбой, а не справедливостью и честностью, но все же…
Память немедленно подсунула вечные споры Базела Бахнаксона с Томанаком* и Олег с трудом подавил усмешку.
– Тогда пойдем? – осведомился он у товарищей.

*Базел Бахнаксон – герой дилогии Дэвида Вебера, избранник Бога Войны Томанака. Избранничеству этому он очень долго противился, и пререкается со своим богом при каждом его явлении. Впрочем, в частности за это его и избрали.

- Ага, потопали смотреть, - кивнул Алекс. - Если, конечно, прекрасные дамы или Эрнандо тоже не хотят поучаствовать.
Улыбка была откровенно ехидной.
- В качестве группы поддержки, что ли? - отозвалась Ира, все время короткого диалога посвятившая... чему-то несомненно более важному, чем деньги и этика, в дальнем конце улицы. – Ленточки и мишура в моду еще не вошли, - впрочем, отсутствие внимания на ответную иронию не влияло. Как и на шаг, ибо рассматривать что-то вдали, разговаривать вблизи и одновременно идти в третью сторону Ирка, как любая женщина, отлично умела.
- А почему нет? - мгновенно возник вопрос. - Если вы оденетесь, как фанатки в Москве, то Олегу не придется бояться, что кто-то что-либо заметит.
Он живо представил себе Ирку и Рей среди местных в коротких юбках, топиках и с разрисованными в какие-нибудь цвета лицами, и захихикал совсем неподобающе для столь внушительной в смысле габаритов личности.
Судя по тому, как при этом поменялись лица всех остальных, на отсутствие фантазии тоже никто не жаловался. Но положительно отреагировала одна Ира.
- Да я и не против... Эрнандо, шутка!.. но боюсь, нас не так поймут, - на ходу исполнив па ламбады и взмахнув руками, девушка построила москвичам "рожки", правда, не дотянувшись из ламбадного присяда до штейнеровой головы, и еще серьезно фыркнула: - не-ет, у вас там очередь, регистрация, проверка луков и прочая бюрократия. Я бы пока в других местах побродила... Вы ведь все равно все выиграете?
- Как известно из теории вероятности, при наличии многих неизвестных в подобных случаях нельзя говорить о фактах с близкой к стопроцентной долей уверенности, - тоном программиста начал Алекс, но, заметив, что лица всех, кроме Олега, начали вытягиваться, добавил. – Куда же мы денемся? Придется!
- Ну и прекрасно, - Ира торжественно пожала мизинец Олега ("На счастье!"), шепнула что Кортесу (видимо, тоже на счастье), отсалютовала Александру и в темпе старта стометровки утянула Рей в другой конец улицы. В толпе наемница передвигалась если не как рыба в воде, то камень точно.
- ...Если что, Сандер, по тебе мы всегда вас найдем!
По секрету надо уточнить, что магическая вывеска, затмившая Ире интерес турнира, содержала слово "мыло". И если в болоте и на марше девушка с умеренным бурчанием принимала неизбежное, в очагах цивилизации две страсти: красота чистоты и красота оружия - проявлялись во всю длину иркиных кос (и пояса).
Александр покачал головой, мимоходом удивившись, что может быть интереснее состязания воинов. Впрочем, женщин понять сложно, именно поэтому не стоит позволять им определять свою жизнь и слишком глубоко влезать в нее. Что не значит – обходиться без них. Впрочем, Штейнер тут же выкинул из головы эти мысли, снова обратив внимание на турнир. Олег отправился заявляться, потому что скоро состязание должно было начаться, о чем не слишком музыкально трубили местные герольды.

(Совместно с Латигрэт)

Сомнительное мясо на углях Лайлу не вдохновило, а цены на фрукты (по случаю предстоящего события) взлетели до небес. Зато, немного походив по торговым рядам, Лайла обнаружила неожиданный и явно контрабандный товар: скальных ящериц горячего копчения. Сторговавшись на хорошо прокопченную с листьями крапивницы тушку, Лайла подцепила ее за свернутый петлей хвост и, потратив еще несколько мелких монет на мех легкого вина (вот тока-тока новый бочонок открыли!), она с сомнением оглядела толпу. То недоразумение, по ошибке названное турниром, только должно было начаться, а вид у площади уже такой жалкий, словно по ней пронесся табун диких лошадей.
Участники представляли собой разношерстную ораву от дюжих молодцев явно деревенского происхождения и красующихся перед подружками городских бездельников, до наемников всех мастей.
Перспектива нанять пару вменяемых и ловких наемников для сопровождения становилась все более и более призрачной. В толпе она заметила уже как минимум с полдюжины вербовщиков. И даже знакомого сотника из соседнего графства. А соревноваться со слугами герцогов если не в толщине кошелька, то в настойчивости и умениях раздавать обещания - удовольствие небольшое.
«Ладно, посмотрим, что думает об этом неугомонная судьба» Лайла не любила доставать карты на глазах толпы. Но иногда делала исключение. Найти б только свободный уголок.
Круглые карты покинули кожаный мешочек на поясе, руки привычно перетасовали колоду, вытащили наугад карту:
«Кубок теней». Хм, странно, что б они этим хотели сказать?
«Меч в камне» – Наемник. Можно было б догадаться и самой.
«Вечерняя звезда» - Один? Она рассчитывала на парочку….
«Всадник» - Мужчина? Или судьба намекает на лошадь?
Лайла отпила кисловатого вина и прищуренными глазами обвела толпу:
Ну, раз уж судьба решила все за нее, и в спутники ей намечается одинокий воин, то кто ж с ней, судьбой, будет спорить? Одинокий воин-наемник… те две девушки вполне подойдут!
Две девушки, привлекшие внимание Лайлы проталкивались через толпу. Правда, смущают эти браслеты Гештианна…связываться со жрицей судьбы? Ну, да ладно. По сравнению с поясом блондинки – не так уж и выделяется….
Покачивая на пальце обглоданную тушку ящерицы, Лайла невозмутимо перегородила дорогу странной парочке:
-Мне нужны сопровождающие. Плачу немного, зато кормежка за мой счет. А уж неприятностей, проблем и целое море невыполнимых задач гарантирую. Скучать не придется. Что скажете?

От судьбы не уйдешь. К счастью, Лайла не верила в судьбу.

- О, какие родные слова, прямо мне в душу! – восхитилась Ира, не часто встречая среди местных нанимателей такую откровенность. Хотя сам стиль был превосходно изучен – как правило, на Скрябине с примесями Кортеса. – Правда не совсем то, что мечтают услышать наемники, нам про проблемы и гарантии надо говорить в двух разных предложениях, но... А поподробнее, куда сопровождать, чем питаться и какие именно неприятности? – при этом, на темп продвижения в сторону бань не могли повлиять никакие наниматели, даже не столь откровенные. Быть может, встреть Лайла Ирину после того, как девушка бы добралась/дорвалась до замены главного минуса этого мира – отсутствия душа, - реакция была посолиднее, но пока рейтинг приоритетов у наемницы был смещен в далекую от финансов сторону. Хотя и не до конца.
А когда Ира задавалась целью до чего добраться (дорваться), останавливать ее постеснялся бы и Александр, не говоря уж про двух женщин далеко на штейнерского телосложения. В итоге же пробираться в нужную сторону начали все трое...

Судьба, похоже, решила, что хорошего понемножку, и отвернулась, явив Лайле вместо светлого лика, часть тела, хоть и не менее светлую, но расположенную куда ниже. Выбранные наугад наемницы таковыми либо не являлись, либо имели какие-то более интересные дела, чем сей сомнительный заказ (то, что ее заказ сомнительный признавала даже сама Лайла). И если жрица Гештианна молчала, в явной солидарности с капризной судьбой, то вторая девушка не собиралась ни отмалчиваться, ни прерывать свой путь.
Лайла даже оглянулась, разыскивая причину такой спешки. Но ничего кроме вывески трактира «Птичий хвост» (вывеска в виде бочки из которой торчит общипанный сорочий хвост, сомнительное местечко даже на ее вкус) и общественных бань не увидела.
-Питаться всем, чем найдем. – Автоматически отозвалась она, раздумывая, стоит ли гневить судьбу и делать вторую попытку по найму или ехать дальше одной. Благо, до гор еще найдется пара городков, где можно поискать надежных спутников. – В том смысле, что где есть таверны или постоялые дворы – обед с меня. В разумных пределах, конечно. Неприятности – по той же схеме. Вот только, здесь разумных пределов удержаться сложнее….
Она замолкла и остановилась:
-Вы очень спешите? - На всякий случай уточнила нанимательница.
- Можно встретится позже. Здесь недалеко есть неплохое местечко. Называется «Дырявая кружка». Сразу после заката я буду там.

- Не то чтобы спешим... – замялась Ира, оказавшись на перекрестке жизненных приоритетов. С одной стороны мытье, с другой – основа местного жития, работа. И еще с третьей, на десерт, соображение насчет послезакатного времени. Как минимум, стрельбища к тому времени завершатся.
В это время Рей стояла рядом и пыталась составить мнение о будущей нанимательнице. Худощавая, светловолосая... А на лбу довольно заметный белый след. Не Сильна ли оставила?
Девушка заметно заволновалась. Жрицы капризной богини были непредсказуемы, что, если незнакомка положит глаз на кого-то из юношей... не дай Гештианн, на Олега?
Рейелла молчала, но в глазах ее пылал странный желтый огонь никогда раньше не ощущаемой ей ревности.
Который, похоже, не жалующаяся на внимательность Ирина заметила. И, разобравшись со своей дилеммой (сначала обсудить с "домашней ясновидящей", а уж потом думать), кивнула нанимательнице.
- ...Просто подобные вопросы сподручнее обсуждать по-другому. После заката придем, - мысленно задав самой себе вопрос, какой будет состав у "придем". Не передумала бы эта ироничная особа кормить всю их компанию начиная (и заканчивая!) Алексом.

- Рей, что-нибудь скажешь о бегающей за такими красивыми нами работе? – поинтересовалась у подруги наемница, когда обе переговаривающиеся стороны разошлись по своим делам.

(&Иннельда Ишер)

(совместно с Латигрэт)

Девушка немного помедлила с ответом.
- Она... красивая. А еще, кажется, она была когда-то жрицей Сильны. Если это в самом деле так, то нам стоит держать своих возлюбленных подальше от нее. Хотя я впервые вижу кого-нибудь из жриц в подобном виде. Она сама одета почти как наемница, - тут Рей позволила себе слегка улыбнуться, понимая, что сама в последнее время предпочитает удобные брюки и туники жреческому облачению.
- Сильна? Жрица? – брови Ирки характерно изогнулись. – Хм, а ведь жречество вроде не самая популярная профессия, с чего ж нам так везет... – потом ее мысли перешли на вторую половину ответа. – Нет, даже если и когда, Сандер будет первой и последней линией обороны. Зато непроходимой. Послушай, а такой безвозрастный вид в издержки профессии входит? – спутницы уже подходили к баням.
- Неисповедимы пути Гештианна. Нам всем прописана судьба еще до нашего рождения, и все те люди, которых мы встречаем, ведут нас по дороге познания мира и самих себя, - жрица снова посерьезнела. - А что касается ее внешности... Видно, что она прошла много испытаний, которые закалили ее подобно хорошему клинку - а тот не знает возраста.
- Когда на тебя находит такой слог, - пробормотала Ира, - я начинаю подозревать прохожих в сговоре с судьбой и пузатым богом.
Одновременно с этим не менее подозрительным замечанием вручив банным служащим вещи и рассеяно-уверенным голосом пообещав список кар за нехорошее обращение с поясом, девушка ненадолго прервалась разговора ради выбора... средства для волос. Вопрос осложнялся не только придирчивым ириным вкусом (и носом, который следовало сунуть во все горшочки), но и отсутствием на этих горшочках этикеток с составом.
- ...Закон равновесия, Рей: за обильный ассортимент оружия здесь платят отсутствующим ассортиментом шампуней, - подвела она итог спустя четверть часа.
Жрица, погруженная в раздумья, еще немного помолчала, а потом произнесла:
- Знаешь, несмотря на все наши домыслы, мне кажется, нам надо принять этот дар моего бога как должно и помочь этой женщине. Что бы ни случилось - с Пути так просто не свернуть, - закончила она, с удовольствием опускаясь в теплую воду. Ах, как все-таки мало нужно девушке для счастья!
- Интересно, кто в "дарах твоего бога" кому помогать будет... – хмыкнула в ответ наемница, однако приняв к сведенью вводную "домашнего ясновидящего". После чего в купальне были забыты все темы, кроме сугубо купальных.