- В Йоцуя и Шин-Окубо... – маловнятно донеслось из динамика.
- Что?!
- Два разных человека... не один и тот же убийца...
Старший сержант устремил фирменный ледяной взгляд сверху вниз на Анакуру. Тот безмятежно разглядывал поросенка с сигарой на футболке арестанта.
- Шимада ваш информатор?
«Медведик» развернулся к подчиненному и оглядел его с добродушной жалостью.
- Это он-то? Накано-кун, ты чересчур сильно стараешься, ты отдыхай почаще, не то мы рискуем лишиться ценного сотрудника.
- Работа бы шла эффективнее, если бы у меня было больше людей, - отрезал младший по званию.
- Мы уже много раз говорили об этом, - терпеливо, будто общался с ребенком малым, вздохнул Анакура и открыл дверь, обернулся на пороге. – С таким финансированием мы можем только сокращать штат.
Упрямый Накано последовал за ним, на ходу пытаясь донести мысль о недопустимости небрежного отношения к работе полиции, необходимости принятия мер и поддержания уважения к силам правопорядка в глазах граждан. Где-то в середине он натолкнулся на группку патрульных, которые вели в стельку пьяного буйного арестанта в наручниках, и потерял начальство из виду. Но не требуется ищейка, чтобы обнаружить Анакуру. Накано встал перед закрытой дверью дальней кабинки в мужском туалете на втором этаже, оттуда несло крепким дешевым табаком.
- Вы прекрасно знаете, что в здании курить запрещено, - объявил он.
Дверца открылась. Глава участка стоял, опираясь локтем на кафельную стенку, и стряхивал пепел в унитаз.
- Э-хе, донесешь на меня... мне?

Полицейский участок
Ниши-Шинджуку, 6-1-1, Шинджуку
7 июля 2015 года, вторник, утро

Среди коллег по службе младший сержант Дайго Мичио слыл бесстрашным человеком. Хотя некоторые полагали, что причиной тому нежный возраст и юношеское отсутствие мозгов. Или неумение ими пользоваться. Пару раз он уже получал - для начала по голове бейсбольной битой, повезло, что деревянной, затем выговор от начальства.
Слыть бесстрашным приятно... почему же Дайго вместо криминалистической лаборатории очутился в маленьком закутке, куда, кроме высокого столика, автомата по продаже горячих напитков и пепельницы, с трудом втиснулся человек? Самый младший офицер следственной группы бросил в пластиковый атавизм - на стене красовался плакат с перечеркнутой сигаретой, - жестяной язычок вскрытой банки с «кохи босу»* (без сахара!) и задумался.
Он старательно размышлял об испорченной записи. Мысли - столь же упорно - сворачивали, перекрещивались и свивались в клубок.
Выходило:
- кто-то с чувством юмора и талантом взломал "лёд" защищенной полицейской сети;
Или:
- здесь орудовал свой, с кодом доступа.
Нет, не думать о любителе розыгрышей Модзумэ! Или - думать и искать доказательства.
Помощь следовало искать у криминалистов. Дайго присосался к спасительной узкой баночке; горький крепкий напиток мыслей не прояснял, но зато помогал сконцентрироваться. Настолько помогал, что младший сержант поперхнулся от неожиданности, когда обнаружил в десяти сантиметрах от собственного носа широкие очки в черной оправе на знакомом лице. Прилагались: кудлатая, в овечьих завитушках шевелюра и жилетка извечной невозможной (сегодня сине-желто-черно-зеленая) пестроты. Их обладатель распрямился – ему пришлось нагнуться, чтобы заглянуть в глаза детективу, - неожиданно ловко выхватил у Мичио полупустую черную баночку с большой белой надписью «BLACK» и повертел ее в руках.

----------
* Boss coffee (ボス Bosu) бренд кофе и кофейных напитков, которые компания Suntory продает в пластиковых бутылках и банках.

- Так-так... Им бы стоило продавать их с бесплатными сладостями, - заявил известный сладкоежка Коги. – Ты из-за него такой кислый, или опять получил нагоняй?
- Еще нет, - сознался Дайго. – Но скоро.
- Лапал улики без перчаток, - догадался жизнерадостный криминалист.
То ли обнаружил новый промах крошки-следователя, то ли уже перестал сомневаться, что снова найдет четкие, пригодные к идентификации отпечатки с места преступления в базе данных сотрудников.
- Ну да... а еще, - Дайго принялся загибать пальцы. – Владельца сайта... ну этого, Такахаши, на него зарегистрирован форум любителей городских легенд и квайдана*, не нашел, подозреваемый не сознается. Ну, и кто-то залез в нашу сеть...
- Погоди, не вали все в кучу, утонешь.
Коги разжился банкой кофе – сладкий «кьюкейчу» - для себя и теперь осторожно держал ее кончиками пальцев, потому что горяченная. Черную полупустую он, впрочем, отдавать не спешил.
- С чего ты решил, что у нас взлом?
Дайго подпрыгнул на месте, потом еще раз. Низкорослый младший сержант с трудом доставал макушкой Коги до плеча, что уж говорить о том, чтобы вызволить злополучную банку из вытянутой строго вверх руки.
- Наша сетка... (прыг) ...защищена... (прыг) ...государственным «льдом»! Отдай, а? А на записи... (прыг) ...ерунда.
Криминалист немного повернулся, и спортивная задача сделалась почти невозможной, особенно в этом узком закутке.
- Ерунда это по нашей части. И где она?

-----------------
*kwaidan - 怪談 – или правильнее «кайдан», буквально «таинственные рассказы», истории о призраках, привидениях, духах и бакемоно.

Коронер Ямадзаки Тецуо отличался по-детски незамутненной искренней любовью к телесериалам с Asahi TV и исключительно саркастическим взглядом на жизнь. Следует добавить: по первому пункту - он смотрел лишь детективы и время от времени джидай-геки*, по пункту второму – Хосокава из дорожной полиции утверждал, будто видел собственными глазами, как тот улыбался. Один раз. Что едва ли, потому что всему участку Ниши-Шинджуку известно – еще ни одна из многочисленно предпринимаемых попыток застукать коронера с другим выражением лица, кроме неизменного вдумчивого скепсиса, не имела успеха.
А еще от него всегда пахло табаком и мужским одеколоном, хотя ни в курилке, ни на крыше, ни за углом возле въезда в гараж, куда, как старшеклассники, бегали покурить несознательные детективы, он замечен не был. В борьбе высшего руководства с пагубной привычкой сотрудников (данного конкретного) руководство проигрывало.
На Коги он смотрел сверху вниз, хотя следовало бы наоборот; долговязому криминалисту коренастый Ямадзаки едва доставал до плеча. И производил впечатление, будто делает величайшее одолжение, а не явился с отчетом. Младший сержант Дайго в разговор не вступал, так как дулся. Накануне он требовал от коронеров поскорее произвести вскрытие жертвы, а в ответ выслушал нравоучение и лекцию о загруженности патологоанатомов.
Коги же близоруко-недоуменно рассматривал коллегу сквозь очки, но всем видом излучал готовность к свершениям и открытиям.
- И что получилось?
- Смотри сам, - Ямадзаки перекинул ему ридер с уже вставленным инфокристаллом. – В каждом случае орудия убийства разные, способ действия – один.
Он нашел взглядом Дайго – младший сержант притаился за спиной у дылды-криминалиста, - кисло скривил тонкие губы; ниточка аккуратных усов придавала ему неуместно-щегольской вид, делая похожим на актера пятидесятых годов прошлого века.
- У вас, в городе, что, завелась секта, практикующая извращенные жертвоприношения?

----------
*jidai-geki - 時代劇 – буквально «историческая драма», жанр кино и телефильмов, сериалов и спектаклей, действие в которых развивается в определенный исторический период, чаще всего эпоху Эдо, так же популярны Хэйан и ранние годы Мейдзи.

Токио, Шинджуку-ку, Йоцуя, 4-чомэ
7 июля 2015 года, среда, утро

Шероховатые доски по контрасту с прохладной гладкой изолентой обжигали ладони.
Трех рулончиков не хватило - дом старинный, хозяева не перестраивали его, даже крыша была из ребристого черного сланца; окруженный садом особнячок выделялся среди бетонных строений. Ярко-красные полосы изоляционной ленты разлиновывали деревянные стены. Постового, что обязан был охранять вход, нигде не было видно. То ли сняли - не рано ли? - то ли отлучился, без разницы. Главное, что не мешал.
- Молодой человек, чем это вы тут заняты, а? Вы читать не умеете?
Немолодой обладатель деревенского говора, голубой рубашки с вышитым на нагрудном кармане именем и форменной черной фуражки указывал на желтую ленту с красноречивой надписью: "Не входите, пожалуйста". Откуда только подкрался этот широкоплечий до квадратности, коренастый представитель закона вместе со своим велосипедом? Похож на бульдога. От такого, пожалуй, и не убежишь – догонит. А уж если схватит, то все, не вырвешься.
Йошиэ глянул через плечо и - продолжил заклеивать щели.
- А по-вашему, на что это похоже?
Изнутри тянуло морозом, ледяной дом, что снаружи обшит досками и накрыт черепицей, притаился, его нынешние обитатели ждали лишь удобного случая, чтобы выползти на свободу. Они все еще были внутри.

Трудно ждать от токийского патрульного понимания в таких вопросах. Его вообще мало от кого можно ждать в поднятом на универсальный для всего мира уровень мегаполиса. Охранитель порядка наклонился к Йошиэ с непривычным сочувствием.
- У каждого есть свое дело, и именно его он должен исполнять. А вы, молодой человек, занимаетесь делом не своим вместо того, чтобы позвать нужных людей.
- Мало времени, - Йошиэ прихлопнул серебристо-морозный тонкий усик тумана, что пробился сквозь незамеченную раньше щель; двойной слой липкой ленты и надежда успеть, вот и все, что ему оставалось.
Касуджима протянул последний моток настырному постовому - все равно не оставит в покое, все проверено и не раз, так пускай от него будет польза.
- Помогите. Потом я схожу в любой храм, на ваш выбор.
Острый лучик звезды - брат привез о-мияге* из Киото, и с тех пор Йошиэ таскал металлический пентакль на шее, - больно врезался в кожу. Полицейский покосился на амулет с интересом и взял скотч.
- Сынок, покажи-ка мне руки.
За стеной кто-то скребся, почти на грани слышимости, точно мыши в амбаре. Йошиэ продемонстрировал чистую – если не считать пары давних шрамов – кожу на запястьях.
- Рукава закатать? – мрачно полюбопытствовал он.
- Я бы еще на плечи и спину твою полюбовался, - сообщил правоохранитель. – Но так и быть, не стану на этот раз. Но ты имей в виду – ты у меня на примете. Нехорошее дело свершилось там, внутри, а.
И полицейский скрупулезно взялся помогать заклеивать красной лентой малейшие щели.

-------------------------
*omiyage - お土産 – буквально «продукт земли», часто переводят как сувенир, хотя суть о-мияге несколько специфичнее. Из поездок или с посещения необычных торжеств принято привозить небольшие подарки, как правило, сласти местного производства, но так же жто могут быть амулеты из храмов.

Полицейский участок
Ниши-Шинджуку, 6-1-1, Шинджуку
7 июля 2015 года, вторник, 15:30

Дело было за малым... Модзумэ не рискнул сунуться к криминалистам: неприступный Табата подозрительно относился к любому, кто осмеливался нарушить границы вверенного ему отдела, а энергию маленькой Рисуко можно будет использовать в мирных целях, если по какой-то причине вдруг отключится БН-600 «Монджу».
Жертву следовало отловить на нейтральной территории и застигнуть врасплох.
Модзумэ сел в засаду. Он с гораздо большим удовольствием в нее бы залег, но боялся заснуть; сказывались ночные бдения. Кроме того, в закуток с автоматиком по продаже напитков не влезал даже стул, что уж говорить о диване.
От вчерашней выволочки еще пощипывало щеки и уши, ханчо, как всегда, был весом, конкретен и не выбирал выражений. Хорошо еще, подождал, когда шеф Анакура выйдет из кабинета. А от долгого сидения в Реальности видение становилось двойным безо всякой мистики. Модзумэ вскрывал третью баночку с кофе, когда в коридоре услышал, как кто-то выводит мелодию – немузыкально, зато с большим чувством.
Обладатель голоса не заставил себя долго ждать, вывернул из-за угла. Шут гороховый всего участка. Ведь если ж одеть и причесать нормально, получится вполне приличный человек, мог бы даже иметь популярность у девушек. А так оставалось только краснеть за него в присутствии посторонних. Особенно Модзумэ убивали разноцветные мишки на кедах.
- Привет трудягам, - бросил Коги и принялся рыться по карманам в поисках мелочи.
Модзумэ сделал глубокий вдох, будто собирался нырнуть в глубокую мутную воду... но, по сути, так оно и было. Он вытряхнул из портмоне монетки и протянул их криминалисту; на душе было противно и томно.

Шут средним пальцем подтолкнул уродливые очки вверх на переносицу и посмотрел на деньги, словно ему прямо в постель принесли улики. На Модзумэ, снова на деньги.
- Под пятьдесят процентов? – уточнил он недоверчиво.
- Не дури, отдашь, когда сможешь.
В залитое пластиком отделение, где обычно носят водительскую лицензию, была сунута фотография: две похожие друг на друга (и на хозяина бумажника заодно) девчонки хихикали в объектив. Модзумэ перехватил взгляд почти-собеседника.
- Мои сестры.
- Милашки, - неохотно расщедрился на комплимент Коги. – Старшие, младшие?
Он все-таки взял монеты и уже вскрывал красную жестяную банку кофе.
- Обе младше, - Шигенори легонько щелкнул по фотографии ногтем. – В головах полный хаос. Одна все никак не может попасть замуж, а вторая в университет.
За окном хлынул дождь, но внутри помещения оставалось по-прежнему солнечно.
Долговязый криминалист с хлюпаньем втянул в себя сладкую жидкость и стал похож на довольную мохнатую ламу.
- Может, им поменяться местами, и все получится? – предложил он.
Они обсудили разные варианты, неизменно приходя к выводу, что младшие братья и сестры – неодолимое зло, данное нам в ощущениях. И от них не избавишься, да порой и не очень-то хочется. Модзумэ геройски расправился с очередной порцией кофе и спросил:
- У тебя, вроде, тоже сестра?
- Брат, - без раздумий поправил Коги.
Критический момент напряженной тишины.
- А здорово ты меня подловил, прямо как допросе, - расхохотался вдруг криминалист и отсалютовал банкой. – Отлично работают эти ваши штучки.
Может, лучше бы обозлился и напрямую дал в глаз?

Полицейский участок
Ниши-Шинджуку, 6-1-1, Шинджуку
7 июля 2015 года, вторник, 17:00

Удобство не предполагалось, но на узких скамьях при желании можно было устроиться с некоторым минимумом комфорта. Темный пол и мышиного цвета стены - никаких ярких пятен, если не считать за таковое голубую форменную рубашку дежурного офицера за конторкой у двери к лифтам, - не способствовали улучшению настроения.
Джен шумно сглотнула. Одернула синюю тартановую юбку, неожиданно показавшуюся слишком - непозволительно - короткой, хотя подол заканчивался всего на пол-ладони выше колена; поправила легкую, почти невесомую белую блузу - верхняя продолговатая лазуритовая пуговица так и норовила выскочить из петли.
Неуверенным шагом, будто отмеривая расстояние до эшафота, девушка приблизилась к конторке:
- Здравствуйте. Извините, вы не могли бы мне помочь? - она протянула офицеру листок.
Скорее всего, той было за двадцать пять, но смешливая курносая девица с ямочками на щеках рядом с Джен выглядела юной куклой. Она из последних сил пыталась сохранить невозмутимую серьезность, но природная живость характера брала свое. На узком бэйдже указывалось, что ее фамилия Йошиока, что ей подходило как нельзя лучше*.
- Обуриен Дженифа... – офицер одарила посетительницу улыбкой. – Вам на третий этаж.

--------------
*Yoshioka - 喜岡 – буквально «предаваться веселью на холме».

Случившееся за последние сутки вывело Токию из равновесия. Идти прямиком в агентство за поддержкой к Кумаиши – отважное решение, но от того же не столь привлекательное (участь получить в лоб младшего Шимаду сейчас не прельщала) поэтому он решился действовать иначе: отправиться в участок и дождаться брата, чем и занимался последние двенадцать часов.
Телефон с пропущенными звонками все это время был в его руке, и Токия – долгое отсутствие Тадаоки его не на шутку встревожило, - поглядывал на часы, как будто это могло ускорить или скрасить ожидание.
Иногда он поднимался, начинал ходить вдоль стены, чтобы не уснуть и хоть как-то разделить с братом незавидное положение, в котором тот оказался; иногда выходил на улицу, доставал пачку сигарет, но тут же возвращался назад – когда еще представится случай, только появись аники в коридоре, вырвать его из цепких лап полицейский и уйти отсюда. Главное, чтобы появился.
Сонный, утомленный, он неподвижно сидел в углу и раздражался от каждого звука: угнетали не столько шаги, нарушающие тишину, сколько собственное молчание. Глаза подводили - слипались, и смертельно хотелось спать.

Миновав несколько лестничных пролетов (подниматься на лифте Джен не захотела, пытаясь хоть на минуту отсрочить момент, когда ей придется войти в кабинет), англичанка оказалась в коридоре третьего этажа. Нужная дверь, к ее великому сожалению, обнаружилась почти сразу. Набрав в грудь побольше воздуха - так, словно готовилась преодолеть стометровую дистанцию под водой не выныривая, - девушка постучала.
- Хаааай... – раздалось изнутри; что-то было в этом возгласе деревенское.

Рядом остановился молодой человек в щегольской голубой униформе с белыми аксельбантами - дорожная полиция, если судить по зажатому под локтем мотоциклетному шлему.
- Лучше сразу входить, - посоветовал он. – А то будете ждать разрешения до смены власти. Вы к кому?
- Я к... Мод-зу-мэ Ши-ге-но-ри, - старательно, по слогам выговаривая имя, ответила англичанка, чувствуя себя крайне неуютно. Следуя нежданному совету, приотворила дверь и обернулась: - Спасибо.
- Да пожалуйста!
Ее уверяли, что все японцы уважительно относятся к чужому жизненному пространству. Или наврали, или конкретно этот всклокоченный абориген не утруждал себя нормами местного приличия, то ли как-то иначе понимал термин. Во всяком случае, он сунулся следом за Джен, так что едва не втолкнул ее в кабинет. В комнате было как-то... голо. Контора небольшой фирмы среднего достатка, а не полицейский участок; одинаковые столы, одинаковые офисные кресла, канцелярские принадлежности, ноутбуки.
Только странно здесь смотрятся зеленые ветки, украшенные полосками разноцветной бумаги.
Разнообразие и цвет вносила и плюшевая игрушка, пристроенная на невысокой перегородке. Джен не могла определиться, что в открывшейся картине смущает взор больше: это оранжевое чудо в голубом колпачке или офицер, сидящий за столом по левую руку от входа, - тот самый "эльфийский принц", с которым она беседовала несколькими днями ранее. Имени его девушка не помнила абсолютно и искренне надеялась, что Модзумэ не он. Выбор у нее, в принципе, был не так уж велик – либо остроухий красавчик с томным взором, либо его коротышка-сосед, больше всего напоминавший взъерошенного ежа, которого хозяин сада застукал за покражей спелых яблок и насильственно выставил за ограду.

- Ой! – сказал громко «ёжик».
- Благодарю, что пришли, - промурлыкало «его высочество».
В дверном проеме изнемогал от любознательности офицер дорожной полиции. О'Бриен, в свою очередь, изобразила на лице некое подобие улыбки (мученическое выражение глаз свело ее усилия на нет), и, откинув за плечи две тугие косички, преодолела последний метр, отделявший ее от стола Модзумэ. Застыла в нерешительности: похоже, что стулья в этом "милом" заведении предназначались только для сотрудников.
Место все же нашлось, но не здесь, а в комнате дальше по коридору. Встопорщенный любитель чужих яблок и дорожный патруль, откликавшийся на имя Пипо-кун* ко всеобщему, но непонятному Джен ликованию, увязались за ними, но были безжалостно изгнаны «принцем».
- Здесь никто нам не помешает, - Модзумэ указал на один из двух стульев, друг напротив друга у еще более простого стола в центре. – Поскольку вы пришли добровольно, запись вестись не будет.
Почему-то в его речи подразумевалось «пока».
- И на том спасибо, - буркнула девушка, присаживаясь на край сидения. Разместив на коленях вязаную сумочку на несколько тонов темнее клетчатой ткани юбки, она подалась чуть вперед: - Чем могу быть полезна?
Показалось или он, правда, чем-то расстроен?
- Ошима Нанако, - сказал «эльф». – Вы сказали, что о ее планах на вечер вам было ничего неизвестно.
Ощущение замкнутого пространства повисло как раз над столом, который разделял собеседников. Кондиционер исправно гнал прохладный сухой воздух, за темным непрозрачным стеклом не шевелились тени; кажется, в смежной комнате никого не было. А еще пахло чем-то странным... храмовыми благовониями, вроде бы.

------------------
*Pepo-kun – «PE(ople) PO(lice)», талисман токийской полиции.

- Д-да, - Джен дополнила свое, вышедшее не слишком уверенным, согласие энергичным кивком головы. - Мне действительно ничего не было известно о ее планах на вечер.
Она всматривалась в лицо офицера, как будто то представляло собой лакмусовую бумажку для определения степени его удовлетворенности данными ответами.
- «Ты где?», - процитировал красавчик; тень скорби, омрачавшая безупречное чело, придавала ему больше шарма. – «Я тебя заждалась». Госпожа Ошима послала вам смс в тот самый вечер.
- Ах, это... у нас просто был уговор, - начала Джен довольно бодро, впрочем, секундного раздумья хватило для осознания - объяснить, для чего была нужна треклятая смс, в условиях, когда тебя "взяли на карандаш", будет сложно. Поэтому дальше ее речь стала в изрядной степени сумбурной. Путаясь в словах и временах, англичанка попыталась донести до офицера полиции светлую мысль о том, как нелегко приходится девушке ее внешности в ночных клубах и к каким уловкам порою приходится прибегать. - Поэтому я попросила Ошиму прислать мне это сообщение. Мы не собирались встречаться на самом деле, - студентка немигающе уставилась на своего собеседника. Поверил ли?
Понять трудно, потому что Модзумэ сказал: «sou desu ne...» и что-то черкнул в распечатке. Писал он быстро и почему-то карандашом.
- Вы сказали, что госпожа Ошима «всего лишь соседка», вы про это тоже солгали?
Ну уж дудки! К чему он клонит?! Возможно, память у Дженнифер была и не слишком хороша, но тот самый разговор девушка запомнила, наверное, слово в слово.
- Я действительно так сказала? - стараясь сохранить видимую невозмутимость, ответила Джен вопросом на вопрос. Пальцы, однако, нервно теребили застежку сумки. - Мне казалось, что на ваш вопрос, знаю ли я Ошиму, я ответила, что она моя соседка. И это правда.
- Хорошо.

Новый росчерк.
- Не подруга?
- Подруга.
- Хорошо.
Некоторое время они играли в эту незамысловатую игру, то ли стараясь выбить друг у друга почву из-под ног, то ли скрыть, что каждому из них (может быть) известно чуть больше, чем собеседнику. «Принц» был вежлив, только печален, но сохранял градус легкой скорби неизменным на протяжении всей беседы. И исправно делал пометки после каждого вопроса.
- Спасибо, - наконец, сказал он.
Девушка бросила на полицейского быстрый недоверчивый взгляд:
- Я могу идти?
- Разумеется, - он поднялся со стула. – Благодарю за содействие.
Окружение чуть-чуть смазывало первое впечатление, а быть может, он просто устал. И, похоже, не выспался.
- И что, вы даже не спросите, что я делала в тот вечер? - Джен нахмурилась: по крайней мере, правдивость ее ответа на этот вопрос мог подтвердить, как минимум, один человек.
- А что вы делали в тот вечер? – с неожиданным интересом спросил «принц».
- Была в баре с другом, - бросила юная особа с каким-то непонятным раздражением, словно не она сама побудила Модзумэ задать этот вопрос. Испугавшись, насколько резко прозвенел ее голос, она продолжила уже на порядок мягче: - В арт-баре «Лимон». Мы пробыли там какое-то время... потом гуляли по городу.
"Мы гуляли по городу, а в это время бедная Нана-тян... "- мысль раскаленным металлом прижгла сердце. Если бы они с Нанако действительно встретились тем вечером, возможно, подруга осталась бы жива.

Джен от всей души пожалела, что решила воспользоваться лифтом. Ее личное пространство было невольно нарушено "попутчиком" - кабина оказалась слишком тесной. И хотя мужчина был совсем в этом не виноват, девушка чувствовала, что ненавидит этого случайного нарушителя границ. Длинные немытые волосы слиплись в черные сосульки, занавесили лицо, кто и что – не разобрать. На несвежей футболке цвета мяты дымил сигарой поросенок-мафиози. Вдобавок ко всему, от него – от соседа, не от хрюшки, - не слишком приятно пахло. Не добавляло настроения и мгновение "мини-позора": японец был вынужден нажать кнопку закрытия дверей, про которую Дженнифер даже не вспомнила. В общем, тот десяток секунд, которые занял спуск на первый этаж, показался девушке вечностью.
- Извините...
Она на короткое мгновение отвлеклась от созерцания собственных балеток: взгляд безжалостной серой стрелой уперся в незнакомца. Белесые брови сошлись к переносице, придавая лицу выражение скорбного замешательства. Недоуменно пожав плечами, Джен снова опустила голову.

Сонный взгляд метнулся к дверному проему, откуда доносился звук остановившегося лифта – Токия опустил лицо, разглаживая ладонями болезненную бледность, и поморщился, словно все это время находился в полной темноте, а сейчас тусклый свет лампы слепил глаза.
Он снова посмотрел на время – кажется, задремать не удалось. Потом нетерпеливо поднялся, и почему-то в этот момент холод от плеч, отекших за время ожидания, пробежал по всему телу.

Двери бесшумно разъехались в стороны, впуская в кабину - слава богу! - прохладный воздух. Сложно сказать, стремление поскорее выйти на улицу вообще или же желание поскрее избавиться от неприятного соседства заставило Джен с проворностью, выходящей за рамки приличного поведения, покинуть лифт. Такая спешка сыграла с девушкой злую шутку: встреча локтя с дверным косяком оказалась довольно чувствительной. Досадливо зашипев, англичанка потерла ушибленную руку. Ну что за невезение?.. Взвинченная разговором с эльфоподобным офицером, толком не понимающая, к чему ведут все распросы, О'Бриен испытывала неприязнь буквально ко всему вокруг, и суровая реальность, казалось, отвечала ей ровно тем же.

Младший Шимада, что теперь шагал навстречу распахнувшимся дверям лифта – руки в карманах куртки, голова опущена - был похож на брошенного побитого птенца. Конечно, появление брата его приободрило; он даже чуть улыбнулся, понимая, что Тадаоки понадобится если не временный покой (на сон и сытный обед им обоим рассчитывать вряд ли приходилось), то помощь в дальнейшем расследовании.
- Ну, наконец-то, - Токия остановился с таким видом, словно собирался прямо сейчас взять низкий старт и вместе с братом поскорее сбежать отсюда.

Мир был как набор коробок - самых разных размеров, от крохотных до больших, вложенных одна в другую, - и в одной из них прятался он. Люди-куклы, их маленькие игрушечные пожитки, их дома, все упаковано, перевязано лентами, ждет, когда неведомый кто-то их достанет, расставит на полке. У коробки-плафона лампы на потолке вилась очень сердитая бабочка.
- Идем, - Тадаоки моргнул, точно филин. - Не хочу больше здесь оставаться.
Младший брат кивнул, двинулся вперед, шаркая ногами. Пространство за большими дверьми полицейского участка мнилось ему безграничным и наполненным свежим утренним воздухом - то, что им обоим сейчас было нужно. Казалось, солнечный свет будет настолько осязаем, что с первым шагом на волю хрусталиками застынет на их изнуренных лицах.
- Чего они хотели?
В раскаленной духовке КПЗ густой воздух можно было резать ножом, и в прохладу лифта окунуться - хоть на несколько коротких минут, - словно в воду, это как подарок небес. А затем ждет уличная жара, что пахнет пересоленной морской водой, йодом и цветами.
- Все очень плохо, - Тадаоки обеими руками крепко растер лицо, уколол ладони об отросшую щетину. - Я не вижу убийцу, она где-то прячется.
У дверей застыл с длинной палкой в руках полицейский.

Культурный шок, который неминуемо, вне зависимости от подготовки и восприимчивости настигает людей на первых шагах по аэропорту, прячась в кабинках улыбчивых инспекторов иммиграционной службы или вместе с веселыми таможенниками, больше похожими на рыночных зазывал, накидываясь, как тигр из засады, на измотанных длительным перелетом гостей страны, в случае с Джен получил совсем уж неожиданное развитие. Но сначала два слова о восприятии. Есть три способа (возможно, и больше, но сейчас мы рассматриваем только базовые) пережить встречу с новым: окинуть его холодным пустым взором оловянных глаз, сделать вид, что тебе все равно, но в душе пережить настоящую бурю, или безрассудно и без оглядки открыться. Первая категория безнадежна, эти люди могут изъездить земной шар вдоль и поперек, встречая новый рассвет в другом городе, но так никогда и не выкарабкаться из скорлупы толщиной в танковую броню. Те, кто входит в следующую группу, еще не потеряны... при условии, если не станут так отчаянно цепляться за замыленные образы и впечатанные (может, и верно написанным, но без осмысления воспринятым) понятия. Третьей группе следует опасаться лишь восторженного экстаза, в который они могут впасть от увиденного.
Белый мопед с кокетливыми розовыми бантиками на стойке зеркала заднего вида вежливо протарахтел мимо прохожих и был абсолютно безжалостно брошен на газон. Прикатившее на нем существо одернуло юбку, поправило гриву оранжево-красных кудрей и, держа на сгибе локтя одной руки необъятную сумку, а в кулаке второй сжимая рукописный плакат, решительно прошагало к входу. По дороге оно легким движением могучего плеча отодвинуло попавшегося ему под ноги патрульного, хихикнуло, извинилось и метнуло оценивающий игривый взгляд подведенных коричневым глаз.

Джен еще в детстве учили, что некрасиво таращиться на незнакомых людей, как бы они ни выглядели. Camden Town, где за излишне пристальный взгляд можно было потом очень долго и не всегда успешно рассыпаться в извинениях, объяснил это правило уже наглядно, едва не в буквальном смысле вбив в голову простую истину - люди даже очень эпатажной внешности не всегда рады повышенному вниманию со стороны окружающих. Несмотря на это, на некоторое время англичанка застыла, ошарашенно уставившись на возникшее между ней и вожделенной дверью "препятствие". Место действия и данный персонаж явно никак не желали увязываться в ее бедной голове в единое целое.

- Кензо! – подал голос недавний сосед Джен по лифту.
Цветастое недоразумение тормознулось, едва не сломав высоченный каблук; плакатик, на котором от руки было выведено: «Очистим Шинджуку от мусора!» и поставлено несколько восклицательных знаков, в его руке казался веером.
– Кензо, что на этот раз?
В ответ на них была вылита лавина возгласов и слезный водопад, из чего стало ясно, что проблема у жалобщи... цы?.. более насущна, чем у многих других. Меньше всего красно-оранжевое чудо волновала проблема вывоза мусорных пакетов. Гораздо большее она... он... оно жаждало сделать улицы второго квартала безопаснее.

К концу дня дитя Туманного Альбиона соображала уже очень плохо, поэтому поток иностранных слов, слившийся в единую и категорически неусваиваемую мозгом кашу, подстегнул О'Бриен к скорейшему решению дилеммы - обойти этот ходячий (а если точнее, на данный момент стоячий у нее на пути и, похоже, не собирающийся куда либо более передвигаться) образец экстравагантности справа или слева. Обогнув голосящее существо, Дженнифер миновала стеклянные двери и оказалась на улице. Темное небо, подсвеченное маревом неоновых вывесок, словно причудливым закатом; густой, влажный и тяжелый воздух, окутывающий многоголосием вечерних звуков, - неожиданно принесли успокоение, словно не было этой изнурительной двухчасовой беседы в тесном и лаконичном пространстве полицейского кабинета с красавчиком-офицером в роли мудрого удава и с ней в роли подопытного кролика.

Кензо вытолкали наружу, и он(а) там внес(ла) предложение: пойти и немедленно расчистить от скверны рассадник зла и скопище тлетворного влияния. Ей посоветовали заткнуться и пойти в известное место. Пышнотелая манифестантка согласилась на предложение с таким энтузиазмом, что обеспокоился даже ранее невозмутимый постовой у двери.
- Джен-тян?
Парни тоже остановились рядом; тот, что был в майке с сумрачным поросенком, судорожно обшаривал карманы – будто что-то забыл.
- Джен-тян, все в порядке?
Та недоуменно потрясла головой, будто отгоняя видение. Нет, это действительно был сенсей. Сагами сейчас меньше походил на преподавателя и больше на завсегдатая пятачка у Южного выхода, хотя по-прежнему не знал, куда деть старомодный портфель. Случайно проходил мимо? Или ждал ее?..

- Да-а-а, спасибо, - ответ прозвучал не слишком уверенно. Девушка остановилась, привычно спрятав руки за спину, - как всегда делала, когда не знала, как поступить. - Не ожидала увидеть вас здесь...
- В деканате сказали, что тебе нужно заполнить бумаги, - Сагами полез в пухлый, расползающийся под давлением содержимого портфель, пытаясь в тусклом желтом свете уличного фонаря отыскать нужную папку. – Я подумал, что все равно...
Он запнулся.
- То есть... я решил, что могу передать их тебе. Вот, держи.
Значит, ждал...
- Ого, - Джен перелистала пачку, насчитав с десяток листов, - и в какой срок это необходимо сделать?
- Говорят, что до завтра. До обеда нужно сдать в деканат.
Студентка тяжело вздохнула. Она сейчас и говорила-то с трудом, а теперь ей предстояло провести несколько часов за кипой бюрократической макулатуры.
- Спасибо... - взгляд, впрочем, был далек от благодарного. - Похоже, планы на вечер радикально меняются.
Еще один долгий, печальный вздох измученного человека. Почему именно сегодня, когда больше всего хочется отдохнуть и расслабиться?
- Проводить тебя до метро?
Прохожих в этот час становилось все меньше, люди перекочевали ближе к станции. Кто решил пройтись по магазинам, кто встал в очередь на автобус, кто спешил занять место в многочисленных ресторанчиках, кафе и барах. Еще, может быть, полчаса, и вся станция, как огромный старинный многоэтажный речной пароход возьмет курс на веселье.
Джен отрицательно покачала головой:
- Наверное, нет, - виноватая улыбка, - Вы и так делаете для меня очень много, мне неловко пользоваться вашей добротой, Сагами-сенсей.

Кафе Brooklyn Parlor
3-1-26 Шинджуку, Шинджуку-ку, Токио
7 июля 2015 года, вторник, 19-30

Расположились в небольшом уютном кафе, выбранном из-за ярких ламп и большого незанятого стола. Аюму заказал что-то сложное, в высоком стакане, украшенном клубникой, вафельными трубочками и пластмассовыми сердечками на зубочистках, но на поверку - обычный охлажденный кофе с разноцветным мороженным вместо ледяных кубиков. У будущего актера оказался целый набор разноцветных фломастеров, которыми он расчерчивал незаполненные документы, и которые энергично стирал с заполненных.
- У тебя нет именной печати, да? - вопрос прозвучал немного невнятно: Аюму взял фломастер в зубы и потянулся за кофе.
- Нет, - подтвердила Дженнифер, - а надо?
Сознание никак не желало сосредотачиваться на поставленной задаче, в мыслях девушка постоянно возвращалась к разговору с Модзумэ: вот на этот вопрос надо было ответить иначе, дать больше подробностей, а здесь, наоборот, моно было промолчать, но сказала лишнего... Эту беседу в полиции невозможно было "переписать" или "пережить заново" (последнего, впрочем, и не хотелось), и анализировать все свои ошибки, по большому счету, было занятием неблагодарным и почти лишенным смысла, тем не менее...
- Тебя когда-нибудь допрашивали?..
- Родители, - почесал в голове Аюму. Щедро сдобренные гелем волосы качались как иглы. - Они все искали того урода, который со мной это сделал. Так - нет.
Он снова опустил голову к листу бумаги, но тут один из лежащих на столе телефонов - почти одинаковых на вид, только с разными брелками - зажужжал и звонко пискнул: пришло сообщение. Японец нахмурился, читая, и быстро набрал ответ.
- А меня вот второй раз уже, - зачем-то поделилась Джен. - Чувствую себя мерзко, будто действительно в чем-то виновата.
Она поднесла к лицу чашку и потянула носом воздух, наслаждаясь ярким, терпким ароматом крепко заваренного чая.

- Наверное, они просто никого не могут найти, - вздохнул парень. - Сегодня здесь снова кого-то убили недалеко.
Он задумчиво пролистал бумаги, отложил две заполненных формы в сторону и принялся за третью. Снова пискнул телефон. Аюму кинул в его сторону раздраженный взгляд, но не стал раскрывать.
- Так страшно... - англичанка сделала маленький глоток, - Страшно, что это все близко. Когда смотришь новости, кажется, что тебя-то это никак не коснется, а потом шарахает где-то рядом и...
Джен поставила чашечку на блюдце. Немного помолчала.
- Хорошо, что хоть не попросили никуда не уезжать. У меня билеты куплены, домой на каникулы поеду... Не знаю, рассказывать ли родителям.
- Они могут понять неправильно, наверное, - Аюму взял телефон в руки, но чуть не выронил, когда тот снова пискнул: пришло сообщение. Отложив аппарат, будущий актер с энтузиазмом взялся за кофе.
- Да уж, - безотносительно того, кого именно имел в виду товарищ - родителей или полицейских, - его собесеница была готова согласиться. Кивнув в сторону телефона, она поинтересовалась: - Я тебя, видимо, отвлекаю от дел со своими документами?
- Нет, - Аюму задумчиво погрыз трубочку. - Это долгая история сама по себе.
- Хорошо, - Джен решила не задавать уточняющих вопросов. - Спасибо, что согласился помочь, без тебя бы я всю ночь просидела... Эти бумаги на меня как снег на голову свалились, их доставили прямо в полицейскому участку, - она кисло улыбнулась, - вот такой ненавязчивый сервис.
- Это было нетрудно. Сейчас еще эту, и... Вот эти, я их пометил синим - завтра нужно показать коменданту, он за тебя поставит печать. Эти - красные - в деканат.
Телефон зазвенел. Гордость театральных подмостков (в недалеком, разумеется, будущем) раздраженно рыкнул и взял трубку.
- Уже ночь, какие фотографии?.. О! Правда? А если я не верну? Пфф! Ладно. Ладно. Через десять минут. И ты мне должен!

Бросив трубку на стол, будущий актер с удвоенным рвением принялся за последнюю форму.
- Торопишься? - девушка выглядела смущенной и обеспокоенной одновременно. - Я могу закончить сама, наверное. Твоя помощь и так неоценима.
- Не, - Аюму запустил пальцы в собственную челку. Он не сразу продолжил. - Он мне когда-то нравился. Но стучит только за услугами. И даже не ему самому... Честное слово, хуже некуда.
Джен понимающе кивнула.
- Да, знаю, таких много... - задумчиво закусила губу. - Сочувствую.
Вопрос, внезапно возникший в голове, так и просился наружу:
- Слушай, а как понять, что ты человеку нравишься?.. Если человек - японец?..
Пожалуй, более глупой формулировки придумать было сложно.
- Ну, если он нормальный, то он, наверное, будет очень стесняться, - Аюму задумчиво поковырял остатки мороженого. - Еще... у вас мужчины бегают за женщинами. У нас чаще наоборот. Наверное, очень сложно подойти к девушке самому. Но, наверное, можно понять по взгляду.
- Ага, - англичанка потерла подбородок, но, кажется, ответ ее вполне удовлетворил. - Как все сложно...
- У нас проще. Мы уже как бы за чертой, можно не слишком оглядываться на других, - собеседник оставил легкомысленный росчерк на свободных полях формы, потом аккуратно стер его. - Все готово.
- Ты мой спаситель! - Джен сложила руки в молитвенном жесте. - Спасибо!
- Не за что. Но теперь мне надо срочно бежать, - Аюму подскочил и, почти не глядя, сгреб фломастеры, телефон и некоторое количество крошек в сумку. - До встречи!
- Cheers!* - О'Бриен помахала товарищу рукой и углубилась в чтение заполненных им документов.

------
*Cheers - (англ. слэнговое) "Пока!"

РЕАЛЬНОСТЬ

«Черной-черной ночью...»
モダン怖い怪談のサイト

Полутемный кабинет заброшенной школы. Покрытые толстым слоем пыли нестройные ряды парт. Бумажки вперемежку с кусками штукатурки под ногами. Не всегда целые, но всегда грязные стекла окон. Там, где кипела жизнь причудливых персонажей, сейчас царило почти полное запустение.

発言/更新
[入室者：3人] [退室]

Y十M> Эй, сегодня передавали в новостях – в Шин-Окубо нашли труп. Выпотрошили, как ту рыбу. Кто-нить слышал?
[07/07 21:05 207.115.359.22]
ShinsengumiKitty> Какой ужас. Timezzz, ты тут?
[07/07 21:10 221.230.289.72]
Y十M> Вам-то ладно, а мне туда на занятия...
[07/07 21:11 207.115.359.22]
shikyou> в Шин-Окубо?!!! ＼(>o<)／
[07/07 21:13 210.210.261.15]
Y十M> Я из Васэды вообще-то... Так кто-нить знает про труп?
[07/07 21:14 207.115.359.22]

------------------------

Шевелящаяся масляно блестящая масса черными ручейками втекла в комнату, зацепилась крючочками, которыми заканчивалась каждый живой волосок, за стены, за потолок. Что-то лопнуло, из пола вывернуло лист линолеума, по стене пробежали сначала узенькие, похожие на крохотные молнии трещины, затем странное существо напряглось, и в клубах известковой пыли обрисовалась женская фигура в старинной одежде.

------------------------

[入室者:4人] [退室]

Y十M> Ух ты... ты кто, «ледоруб»? Чего сайт калечишь?!
[07/07 21:16 207.115.359.22]
hari-onago> ты смеешься надо мной?
[07/07 21:16 ---.---.---.--]
Y十M> Да нет... Зачем стену сломала?
[07/07 21:17 207.115.359.22]

------------------------

Анимешный круглолицый мальчонка материализовался в пустом пыльном воздухе и завис вверх ногами под потолком на выдранном из-под штукатурки проводе, словно большая лампочка. Черную строгость школьных брюк и курточки нарушали пронзительно-зеленые челка и кончики прядей. Гравитация, правда, не действовала на прическу.

------------------------

[入室者:5人] [退室]

timezzz> киттян, говорю ж, сначала на мобилку кидай, потом взывай тут. у меня оповещение не работает, отец – ламер криворукий.
[07/07 21:18 210.115.378.90]

------------------------

Коротышка-школьник огляделся. От крушения стены грифельная доска с трещиной в углу не пострадала, чего не сказать о нескольких сдвинутых вместе партах. К извечной строительной пыли добавились сиротливые свежие обломки кирпичей. Из-за груды камней в углу высовывались аккуратные кошачьи ушки (с бантиком на правом) и краешек голубого хаори

------------------------

timezzz> чо за бардак?
[07/07 21:18 210.115.378.90]
Y十M> Новенькую спроси. *~●　ε=ε=ε=ε=\(;ﾟﾛﾟ)/\(;ﾟﾛﾟ)/\(;ﾟﾛﾟ)/\(;ﾟﾛﾟ)/
[07/07 21:19 207.115.359.22]
ShinsengumiKitty> Эй, новенькая, тебя кто рисовал?
[07/07 21:19 221.230.289.72]
hari-onago> вы смеетесь надо мной?!!
[07/07 21:20 ---.---.---.--]
ShinsengumiKitty> Вот заладила...
[07/07 21:20 221.230.289.72]
timezzz> мож, какой шутник подослал вирус?
[07/07 21:21 210.115.378.90]

-----------------------

За каменной грудой произошло шевеление и яростный спор в привате, затем кому-то выдали добрый пинок – и на середину разрушенной классной комнаты выкатилось плюющееся и шипящее хвостатое существо, на ходу вытаскивая из ножен катану. Голубое с белыми зубцами по рукавам и подолу хаори было существу велико, шерсть на некогда аккуратном загривке стояла дыбом, а подведенные черным глаза пылали огнем.

------------------------

ShinsengumiKitty> Вирусы на моем сайте?!!
[07/07 21:22 221.230.289.72]
shikyou> Σ(･口･)
[07/07 21:23 210.210.261.15]
timezzz> берегитесь бешеной кошки ~(=^‥^)_=目 пойду звать yama_hien, перерисовывать тут все @_@
[07/07 21:23 210.115.378.90]

------------------------

Клинок прошел сквозь пришелицу так, словно гостья была соткана из цветного тумана. Изображение задрожало, затем его будто размазали мокрой тряпкой; одежда смялась в клубок, тот скатился в дыру между разошедшимися половицами. Следом втянулся шлейф длинных волос. Ронин, что сидел на корточках у стены, потрогал оставленные на досках зазубрины.

------------------------

Y十M> Ну ничего ж себе! Вы это видели?
[07/07 21:24 207.115.359.22]

[入室者：4人] [退室: 1人]

Шин-Окубо

Лиловый, с подвеской-солнышком мобильник-«раскладушка» зазудел, щекоча ладонь, на выходе со станции. Искореженное ограждение уже срезали и убрали, разгребли завалы, лишь глубокие борозды в асфальте напоминали о крушении в прошлом месяце, когда город накрыла неожиданная и непроницаемая тьма. Вызов повторился. Джен несколько помедлила, глядя на внешний экран, затем все же откинула крышку:
- Да?
- Не ходите туда!
Голос был незнакомый, звонкий и по-мальчишечьи ломкий. Кажется, невидимый собеседник запыхался.
- Пожалуйста, не ходите туда!
- Куда? - на всякий случай решила уточнить девушка.
Ответ не привнес ясности:
- Кто вы?
- А вы? - последовал встречный вопрос.
- Мое имя не важно. Главное, вам нельзя в Шин-Окубо.
- Почему?
Пауза была длинной. Наконец:
- Объяснять очень долго.
- То есть, вы предлагаете мне просто вам поверить? - судя по тону, девушка не восприняла предупреждение всерьез.
- Именно так...

Шин-Окубо было одним из тех мест, где Джен меньше всего хотелось бы оказаться поздно вечером и в гордом одиночестве. Но Аюму впопыхах прихватил ее телефон, а его трубку девушка сейчас держала в руках, пытаясь дозвониться до своего рассеянного товарища, в который раз – безуспешно. Долгие секунды тянулись одна за другой, и точно так же, как и дюжину раз до того, англичанка вслушивалась в мерные гудки… Телефон пиликнул: садился аккумулятор.
- Прекрасно… просто прекрасно! – Джен ненавидящим взглядом уставилась на экран. Открыла список последних смс: "Привет! Мне нужна твоя помощь. Здесь недалеко, в первом чомэ Шин-Окубо, рядом с лавкой "Асаран" вчера ночью было совершено убийство. В трех десятках метров на северо-запад на строительном песке отпечаток следа и тяжелого цилиндрического предмета. Мне нужен этот отпечаток, чем четче, тем лучше" – гласило первое; второе подсказывало еще один возможный адрес: "Привет! Я буду писать, пока не ответишь. Не волнуйся за темень, в "Джелли" тебе одолжат камеру нужных параметров"; и последнее: "Привет! Ответь, наконец. От этого снимка может зависеть еще несколько жизней".
Если бы речь шла о чем-то более обыденном, девушка, вероятно, спокойно дождалась бы утра, но, впервые прочитав сообщения еще в кафе, она испытала непонятное беспокойство и сочла необходимым разыскать Аюму сегодня, а уж после звонка таинственного незнакомца...

Вокруг нее раскинулся далеко не самый приятный район Токио. Подключившись к Реальности, Джен сверилась с картой. Прикинула время – наверное, приятель уже должен был забрать камеру, а значит, вероятность застать его за съемкой была несколько больше. Навигационная программа услужливо высветила нужную точку – не так уж далеко.
Чем дальше она отходила от станции, тем пустыннее становились улицы.

(помогаю с выкладкой)

С одной стороны, меньше неприятных, липких взглядов, с другой - жутковатое ощущение: повстречайся ей сейчас шалая компания (коих в Шин-Окубо в избытке), и неприятностей не избежать. Навигатор прокладывал путь по лабиринту из малоэтажных домов. За спиной раздался громкий окрик:
- Эй!
Дженнифер не обернулась - только, повинуясь внутреннему напряжению, ускорила шаг. Но ее догнали. Два не слишком рослых парня, пьяных в той степени, когда алкоголь уже мешает думать, но – к сожалению – еще не мешает передвигаться в пространстве, преградили девушке путь.
- Может, познакомимся? – неприятно осклабился один из них, явно не японец по говору. Ничего хорошего.
- Может, в другой раз? Я спешу...
Незнакомцы загоготали. «Запертая» с двух сторон, Джен неуверенно отступала в темный проулок, по стечению обстоятельств оказавшийся конечной точкой ее маршрута, о чем довольно громко поведал навигатор.
- Да-а? – немедленно отреагировал второй преследователь. – А твой телефон вот считает, что ты уже пришла. И мы с ним согласны...
Шаг, другой... под подошвой хлюпнуло – девушка наступила в липкую жижу и в следующий момент, споткнувшись обо что-то, растянулась во весь рост, слегка приложившись затылком об асфальт.
- Ни-фи-га себе, валим отсюда, живо! – почти выкрикнул один из парней. Джен, пересиливая боль, повернула голову. Прямо на нее остекленевшим взором мертвых глаз смотрел Аюму.

(за кормящую комаров и детей Тео)

В вагоне последнего в этот вечер поезда Яманоте-лайн Джен была одна: сидела, отстраненно уставившись в пол. Вязаная сумочка, испорченная огромным темно-бурым пятном, раскачивалась в такт движению поезда, повиснув, как маятник, на длинных ремнях, обвивших запястья.
Камеры слежения безразлично фиксировали, как на станции Шинджуку девушка вскинулась, но снова тяжело рухнула на сидение, опустив голову почти к самым коленям. Темно-рыжие косы давно растрепались - неопрятные локоны с правой стороны и на затылке слиплись от запекшейся крови. Когда, проехав еще пару станций, пассажирка все же поднялась, ее ощутимо шатало.
Поезд подъехал к Шибуйа. В самом модном районе Токио жизнь кипела, несмотря на поздний час. Джен посмотрела в сторону памятника Хачико: именно рядом с этим бронзовым псом она обычно встречалась и с Нанако, и с Аюму, собираясь неплохо провести время в выходные. Сейчас там стояли несколько человек: знакомое выражение ожидания на незнакомых лицах. Студентка поспешно отвернулась. Голова гудела, словно внутри поселился рой очень раздраженных пчел. Не имея ни малейшего представления, что делать дальше, Дженнифер побрела наугад - без какой-либо цели. Дождаться утра и идти в полицию?.. она горько усмехнулась: красавчик-офицер, наверняка, будет просто счастлив услышать очередную невероятную историю…
Бывает так, что взгляд случайно выхватывает из вроде бы чуждого окружения какую-то запомнившуюся деталь. Широкие улицы, подсвеченные яркими неоновыми вывесками шопинг-центров, давно уже сменились темными кварталами небольших частных домов. Англичанка остановилась и огляделась. Она, несомненно, уже бывала здесь. Да, точно… буквально месяца полтора назад. Глупая игра в «Слабо? Не слабо!»: покорно приняв свой жребий, одногруппница Хина, смущаясь и краснея, стояла перед этой самой панельной пятиэтажкой с огромным букетом цветов, который ей предстояло вручить Сагами-сенсею. Нана-тян тогда вызвалась проследить за выполнением задания, прихватив в качестве второго свидетеля отчаянно сопротивлявшуюся Джен. Девушка как сейчас услышала тихий голос подруги: «Ну давай, иди же!» - только в тот вечер Ошима обращалась к Хине, а теперь как будто подсказывала путь ей, Дженнифер.
Поднявшись на третий этаж, студентка остановилась перед дверью. Прямоугольник окна, выходившего на эту сторону, был засвечен – похоже, преподаватель еще не спал…
…В квартире раздался долгий, пронзительный сигнал дверного звонка.

Трель вплелась в сон, и наваждение удалось стряхнуть не сразу. По столу россыпью улеглись листы ватмана с незаконченными карандашными набросками: футакучи-онна, неко-мата, аши-магари, умибодзу, хари-онаго*... Обещал сдать эскизы и заснул за работой, как студент-третьекурсник. Сагами глянул в зеркало на стене: мда, видок соответствует. Шевелюра всклокочена, на скуле отпечатался след, где щека прижималась к татами. Полосатая, бело-синяя майка липла к влажной коже; дом был старый, кондиционер - без проблем, но за свой счет. Ну, квартирка, конечно же, так себе, зато тихий район, и до "Кокона" полчаса, плюс недорого...
Может, не открывать? Звонок в дверь повторился; ночной гость не спешил уходить.
Сагами, щурясь, глянул в "глазок". Управляющий экономил на всем, даже на освещении, но оранжево-алый пожар длинных волос трудно с чем-нибудь перепутать.
- Джен-тян?!
- Извините, - даже в ночной тишине ее шепот был едва различим. Больше студентка ничего не сказала, только посмотрела - умоляюще, испуганно, - и опустила голову. Выглядела она очень скверно.
- Что ты делаешь здесь?
Она вся была в темных пятнах, словно кто-то опрокинул ей на голову большой чан с вишневым вареньем. Блузка порвана.
- Что случилось?

----------
*futakuchi-onna – 二口女 - буквально «женщина с двумя ртами», йокай в виде женщины, у которой под волосами на затылке образовывается второй рот с губами, зубами и языком. Этот рот вечно требует еды и выкрикивает оскорбления или угрозы, причиняя боль своей владелице. Порой волосы футакучи-онна способны двигаться самостоятельно, подобно змеям и приносят пищу второму рту. Женщина, которая при жизни мало есть, после смерти может сделаться футакучи-онна.
Neko-mata - 猫又 – буквально «и еще раз кошка», кошка-йокай с двумя хвостами, способна манипулировать мертвецами, словно марионетками, любит петь и танцевать.
Ashi-magari - 足まがり- буквально «скручиватель ног», йокай из префектуры Кагава, Шикоку, он похож на котенка или лоскут мягкой ткани и, обертываясь по ночам вокруг ног путника, лишает того возможности передвигаться. Часто в их трюках обвиняют тануки.
Umibōzu - 海坊主 – буквально «морской монах», обитающий в море огромных размеров йокай с круглой абсолютно лысой головой (откуда и название), серым, похожим на грозовое облако телом и змеевидными конечностями. Считается, что в умибодзу превращаются утонувшие буддийские монахи, по другой версии это души тех, за чьими могилами некому приглядывать. Умибодзу топят корабли тех, кто осмелится с ними заговорить. Порой, как и фуна-йюреи, умибодзу просят дать им бочонок или черпак, а затем набирают в них морскую воду и опрокидывают на корабль; чтобы избежать печальной участи, следует дать им дырявый черпак или бочонок без дна.
Hari-onago – 針女子 - иногда хари-онна (針女), буквально «игольчатая женщина», красавица из префектуры Эхимэ, Шикоку, с невероятно длинными волосами, на концах которых находятся острые колючки. Харионаго способна управлять своими волосами и ловит ими мужчин. Она странствует по дорогам и, заметив привлекательного юношу, смеется над ним, и если тот засмеется в ответ, то пускает в ход волосы.

От Сагами не укрылся короткий взгляд, брошенный Джен в сторону лестницы: будто опасалась увидеть там кого-то, а может, подумывала уйти. Неуверенным жестом отвела от лица слипшиеся волосы. Она была даже не бледной, а серой – несмотря на тусклый желтый цвет лампы. Тонкие пальцы нервно скользили по плетеному ремешку сумки, издавая при этом тихий, неприятный скребущий звук. Наконец, со вздохом, будто приняв трудное решение, не нарушила молчание:
- Я могу войти?..
Наверное, не имело значения, что уборка в комнате случилась примерно два года назад, разве что Сагами мыл посуду, когда количество грязных тарелок начинало преобладать над количеством чистых. Что было не так уж и сложно, учитывая их общее число. Мешки с мусором, правда, не залеживались.
- Да... конечно... - он посторонился, надеясь, что никто из соседей не выглянет сейчас в коридор, пожелав разузнать, что за поздние гости.
Джен кивнула и прошла в небольшой коридорчик. Движения ее были какими-то неестественными, словно девушка была марионеткой, управляемой не слишком умелым кукловодом. Поочередно наступив на задники балеток, сняла их. Запнулась о приступку, но каким-то чудом удержала равновесие. Замерла, так и не войдя в комнату, и растерянно оглянулась на Сагами. Может, выпила лишнего? Но алкоголем не пахло - скорее чем-то металлическим, со сладковатым привкусом. Надо было что-то сказать, только в голову лезла какая-то чушь. На рисунке у хари-онаго разметавшиеся длинные волосы заканчиаканчивались рыболовными металлическими крючками, те поблескивали, некотрых капала свежая кровь. Должно быть, не так давно ей попалась добыча... Сагами нелово собрал одной рукой кисти и карандаши, попытался все разом запихать в матерчатый пенал.
- Что-то произошло?

Девушка смотрела прямо на него, но, похоже, видела совершенно другое: нечто страшное, что невозможно забыть и очень тяжело пережить. Пересохшие губы беззвучно шевелились, как будто англичанки утратила способность говорить. Наконец, Сагами услышал ее пугающе бесцветный шепот:
- Его убили...
Совершенно потерянный вид. Ровные интонации без признаков эмоций. Шок?
- Его убили, и он лежал там... - молчание. Джен неловко развела руками, словно извиняясь, и застыла в этой странной позе. - Я не заметила... упала... споткнулась и упала. Об него... споткнулась...
Она произносила слова медленно, перемежая их долгими паузами, - так капли поначалу монотонно капают из прохудившейся трубы. Надо было что-то ответить, но можно было только слушать, не перебивая. Все равно в голове пусто. Воображение тут же нарисовало город-призрак, ветер метет по улице сухую пыль, скачет, подпрыгивая на ухабах, колючий шар перекати-поля, ухмыляется черный оконный проем с осколками пыльных прозрачных зубов. Сагами тряхнул головой, подставил чайник под струю воды в раковине.
- Ты сообщила в полицию?
Джен вздрогнула, как от удара хлыстом.
- Нет… - неверяще уставилась на свои ладони, измазанные в чужой крови, и попыталась отереть их о подол юбки. - Нет.
Когда она снова посмотрела на Сагами, в серых глазах плескался почти животный страх - первая живая эмоция.
- Вы не вызовете их?..

Подчеркивая нереальность происходящего, на лампе висел носок – когда-то белый, теперь уже не очень и с намечающейся дыркой на пятке. Вот он где, оказывается... Сагами поставил на стол кружку с чаем и указал на одну из двух подушек-дзабутонов.
- Садись... Нет, я не буду им звонить.
В ответ послышался вздох облегчения. Студентка неловко опустилась, а вернее будет сказать - почти рухнула на плоскую соломенную подушечку, и зачем-то сообщила очевидное:
- Я грязная вся.
Оказалось, что легче придумать, как быть дальше (просто отложить решение до утра), чем найти, во что переодеть неожиданную и незваную гостью. В классе он и не обращал внимания, какая она большая. Ну да, выше прочих студенток и не рубенсовская Венера, конечно... В тесной комнате все встало на место. Странно, ведь Британия - тоже остров, и не такой уж большой.
Полотенце было несвежим, Сагами все никак не мог набраться смелости и дойти до прачечной на углу. Павильончик казался ему полигоном, на котором все женщины их квартала только ждали удобного случая, чтобы наброситься всей толпой. Необходимость провести полтора часа на одной с ними крайне ограниченной территории сводила с ума.
- Ванная комната вон там, - Нао положил на стол полотенце и одну из рубашек.

Проулок рядом с магазином «Асарам»,
Шин-Окубо, 1-й чомэ, Токио
8 июля 2015, 05:45

Когда утро начинается с задницы, поневоле задумываешься над вопросом: "А каким будет весь оставшийся день?". Модзумэ Шигенори ощущал себя цветочным горшком, владельцы которого не придумали, куда же приткнуть столь громоздкий предмет. Поднятые ни свет, ни заря (в переносном, разумеется, смысле, раз о трупе сообщили в пять утра) и потому ворчливые больше обычного криминалисты уже трижды переставляли сержанта с места на место - под предлогом, что он затопчет следы.
Тоскливое место: когда-то здесь стоял дом, но его снесли, освободившееся пространство заасфальтировали, и получилась стоянка на четыре автомашины (первые две ячейки были пронумерованы, остальные почему-то нет). С четырех сторон закуток подпирали стены разных оттенков светло-серого, только по как будто нарисованным окошкам и удавалось определить, где два этажа, где три. Жители одного дома попытались то ли устроить себе палисадник, то ли парник – за зеленой сеткой торчал невнятный куст, остальное укрывало синее пластиковое полотнище.
Чужой, обтянутый форменными синими брюками зад надвигался, Модзумэ вжался в стену; отступать больше не было ни пространства, ни смысла. И неминуемая коллизия произошла.
Но судьба сегодня была немилостива к детективу – криминалист и не подумал не то что повернуться к нему лицом, но даже остановить неразборчивое, зато постоянное бормотание себе под нос. Он, видите ли, нашел ценный окурок и теперь обнюхивал его со всех сторон. Модзумэ попытался отодвинуться в сторону и не думать о том, что побелка со стены оказалась на серой ткани костюма, зацепился за выпирающий крюк неизвестного происхождения и зажмурился, услышав треск.
- Эт-то...

- Да?
Наконец-то Шигенори обнаружили и сочли за человека. Зато он не сразу узнал того, кто повернул голову через плечо на звук его голоса – без очков Коги выглядел совсем иначе, его выдал только «безумный баран» вместо прически. Да и то детектив засомневался, достаточно ли это веское доказательство, что перед ним тот самый шут гороховый. Для страховки «красавчик» окинул взглядом все асфальтовое пространство: Рисуко азартно копалась между синими пластиковыми мешками, Табата ползал вокруг трупа с рулеткой и делал замеры. Оставалось признать, что поза «Титаник» (нос в грунт, корма строго вверх) принадлежала оставшемуся из трех криминалистов.
- Тут вот...
Разговаривать он мог лишь короткими фразами, так как спать лег часа два назад.
Коги воздвигся – просторная форменная темно-синяя куртка с яркими желтыми вставками делала его массивным, как будто мало недюжинного роста, - и, повинуясь указующему пальцу, тщательно оглядел тот самый губительный для пиджака неведомый крюк.
- Ну-ка, ну-ка, что тут у нас, - заворковал криминалист, как будто ему принесли дюжину любимых десертиков, и он не может решить, с которого начать, а что оставить про запас.
В голове Модзумэ появилась расплывчатая от недостатка сна мысль, что, кажется, тут должна быть фотокамера, иначе откуда потом берутся снимки. Но додумать он ее не успел, потому что дылда-шут бесцеремонно взял его за плечи и развернул, словно манекен.
- Эй! – возмутился «красавчик».
- Шерсть, - глубокомысленно возвестил Коги, ковыряясь в злополучной прорехе на фалдах дорогого пиджака.
- Вообще-то габардин... – несмело возразил Модзумэ, чувствующий себя игрушкой в руках судьбы.
Подкрепление в виде коллег не спешило прибыть. А ведь едут общественным транспортом... и вот как объяснить, что он на машине по утренним пробкам успел раньше всех? И зачем он это сделал?

- Для собаки высоковато, даже очень крупной, к тому же, не бывает такой расцветки, но надо проверить, - не обращая на сержанта внимания, разглагольствовал сам перед собой криминалист; Шигенори совсем упал духом, вспомнив, откуда взялось прозвище «Коги» - «лекция». – Шерсть длинная, тонкие ворсинки, цвет красно-черный. Псиной не пахнет, запаха средств ухода тоже нет. Комков нет. Упаковываю.
В маленьком пластиковом мешочке для улик на «зиппере», какие бывают на пакетах с чаем, действительно лежала чья-то шерсть. Мешочек отправился в сумку к другим таким же.
- Ты что-то сказал? – обернулся Коги к Модзумэ. – И почему ты зеленый?
- Там лежит труп, - пояснил Шигенори, вытряхиваясь из испорченного пиджака и перевешивая нарукавную повязку из темно-красного пластика. – А я не завтракал.
- Вот и ладушки...
Постепенно начали скапливаться зеваки; в основном, любознательные домохозяйки со всей округи. Женщины топтались за пределами пространства, ограниченного кордоном (бета-андроиды из постовой службы сдерживали их напор вежливо, но не давали приблизиться и на шаг), вытягивали шеи, точно утки, и обменивались соображениями. Их было не так уж и много, человек пять-шесть, но они ухитрились перегородить собой и без того узкую улочку. Поэтому наконец-то прибывшему подкреплению в лице Накано и Дайго пришлось изрядно потрудиться, чтобы добраться до желтой ленты. Выглядели они не бодрее, чем Модзумэ. Старший сержант, похоже, вообще не ложился, по крайней мере, аккуратный костюм на нем был тот же, что ночью, когда они уходили из участка.
- Второй труп за два дня на одном и том же месте, - констатировал ханчо; нахмурившись, он оглядывал безликий закуток.
- У нас маньяк или тут слишком удобно для чик-чик, - вклинился в разговор до отвращения бодрый Коги.
- Может, спишем на сердечный приступ? – предложил Дайго; младший сержант тер кулаком глаза в попытке не дать векам слипнуться окончательно.

8 июля, раннее утро,
Рен

За окном давно рассвело и постепенно становилось теплее - воздух в комнате слоился и, опустив ноги с подоконника, еще можно было поймать ночной холод ступнями. В банке из-под пива, которого Рен не пил, остыла сигарета, которой Рен не затягивался. Он не так часто курил, но часто жег впустую табак, ловя отголоски запаха. Сейчас эти простые ощущения затягивали, словно наркотик - хотелось прижаться спиной к холодному полу, достать еще одну "семерку" из пачки и пить из нее дым, пока никотин не начнет тревожно биться между ушами. Нужно было чувствовать что-то, грусть, потерю, хотя бы досаду, но в голове было пусто и звонко, и эту пропасть нужно было заполнить хоть чем-нибудь. Впрочем, может быть, он просто устал.
Пролезть под ледяной панцирь полицейской сети Рену пришло в голову еще до рассвета, но аккуратное использование лазейки не терпело спешки, и, к тому же, тогда он считал это всего лишь формальностью, очисткой совести перед тем, как можно будет уйти спать. Но информация, висевшая на местной "доске", не допускала ошибок и толкований. Она придавала дурацкому ритуалу ночного бодрствования - нет, всей истории работы с агенством, знакомства с Аюму, дурацких попыток завязать контакт с людьми, никогда не попавшими бы в его виртуальный мирок, оттенок бесславно закончившейся истории, песка, ускользнувшего из пальцев незаметно, но навсегда.
С тех пор прошло несколько часов, дурацкая растерянность сменилась дурацким ощущением бессмысленности, а потом, с последним холодом и запахом дыма, исчезло и это. За окном проснулся и почти отделался от утренней спешки обычный уличный мир. Стоило связаться с каждым из двух агенств, может быть, еще раз пробраться под лед, отследить фотокамеру и телефон Аюму. Может быть, поймать уличный наблюдатель.
Фотоагенство выпало первым - набирать текст всегда было легче, чем говорить. В полицейском сообщении не было ничего о дорогой фотокамере, но она могла спокойно пропасть до утра, а у ребят уже были снимки и должен был быть код, позволяющий найти местоположение. Оставив несложную просьбу, Рен набрал номер видеофона детективного агенства.

Йойогикамидзоно-мачи, Каминами, 2 чомэ, Шибуя, Токио
8 июля 2015 года, 10:05

Собеседник был весьма округл в талии; собственно, ее-то как таковой у него и не наблюдалось, зато можно было обозреть грушевидную тушку и заостренные полосатые уши. А вот ростиком необычное существо не похвасталось бы - оно было, наверное, чуть-чуть выше трехлетнего ребятенка и едва доставало по-деревенски коренастому Тадаоки до пояса.
- И не надо все валить на меня! - густо поросший встрепанным черно-красным мехом пляжный мяч обиженно надул влажные, ярко-алые губы. - Да, мне нравится людская печень, но зачем убивать, если можно труп выкопать?
Чудище подслеповато щурило на ярком солнце круглые, желтые, будто масло, в прожилках кровеносных сосудов глаза.
- Что-то ты далековато уехал...
- Кому ж не хочется перебраться в большой город? - собеседник встопорщил мех на загривке.
- А почему твои следы в переулке?
- Жрать хотел, - виновато потупившись, йокай колупнул когтями асфальт. - Только не повезло, кто-то уже вырезал деликатес...
Он водрузил на морду огромные солнцезащитные очки и, величественно развернувшись, вперевалку затопал прочь.
- И чего ты пристал к безобидному парню? - проворчал Кумаиши, складывая аккуратно газету и засовывая очки в футляр. - Ведь и без того знал, что морьё* не убийца.
- Для очистки совести...
- Чьей?!
------------------------
*mouryou - 魍魎 - йокай, поедающий мертвецов. Ростом он с трех- или четырехлетнего ребенка, цвет кожи черно-красный. Глаза красные, косматые уши торчком. Больше всего обожает человеческую печень.

Якимару

- О ком ты?
- Та старуха в углу, - на секунду оторвавшись от дела, Якимару махнул ножом, указывая направление. - Ничего не заказывает, только смотрит и смотрит, аж мурашки по всему телу.
В "стекляшке"-закусочной, воткнутой между обувным магазином и отделением банка, все места были заняты, пустовал лишь один (и единственный, здесь клиенты сидели вдоль стойки) стол у входа. Небольшой зал весь просматривался из кухни, посетители жевали кто лапшу, кто рис с карри. Тетка в чересчур ярком платье попросила еще воды со льдом; рядом с ней на полу были сложены маленькой горкой многочисленные покупки. Кондиционер работал вполсилы, и на ее пышном бюсте капли пота оставили влажные извилистые дорожки.
- Посмотри на них, - Якимару снова застучал ножом, превращая овощи в крошево. - Точно стадо. Жрут и жрут, как будто ничего в жизни нет важнее.
Он ссыпал порезанные морковь и зеленый перец в большую миску.
- Тупые, немые скоты, ни умных слов, ни мыслей... Жуют и жуют.
Взмокшая цветастая тетка на грани скандала захотела узнать, почему здесь так жарко; ее голос визжал, как пила.
- Отнеси ей воды, пусть заткнется. И скажи той старухе, пусть выберет что-нибудь или убирается вон отсюда.

Кровь смешалась с водой из опрокинутого стакана, сгустки плавали в бледно-розовой луже, как амебы. Посетители жались в углу.
- Я хочу быть андроидом, - простонал, Модзумэ, который так и не успел с утра перекусить, но сейчас только этому радовался; кровавые отпечатки ладоней на полу и стекле складывался в незапланированный дизайнером орнамент. - Бета-версией, без эмоций и чувств.

Токио, Шибуйя, Хиро-о, 2-6-10
8 июля 2015 года, 13:15

С мгновения, когда за сенсеем захлопнулась входная дверь, прошло чуть более часа. Джен пугало все - случайные тени, скрипы, возгласы, которые изредка доносились с улицы и из соседних квартир. При каждом шорохе несчастная вскакивала и на цыпочках обходила небольшую комнату. Немного успокаивалась и садилась перед столиком, подолгу разглядывая пустой разворот своего moleskine. Иногда девушка брала в руки карандаш, но тут же выпускала его из пальцев: воображение неумолимо рисовало ей картину вчерашнего вечера, щедро добавляя подробности, которые Дженнифер не могла видеть в темноте.
Неразборчивое бормотание - из общего потока слов гостья Сагами разобрала разве что "Шин-Окубо" и "убийство" - заставило ее встрепенуться.
- Кто здесь? - она обеспокоенно завертела головой в поисках источника звука, чувствуя, как на лбу проступают липкие холодные капли.
После недолгой паузы невидимый собеседник заявил:
- А теперь к другим новостям...
Джен закрыла лицо ладонями. Радио!..
- Господи, так нельзя, - до боли сдавила пальцами виски. - Я сойду с ума. Я уже схожу с ума...
Взгляд скользнул по столешнице: раскрытый блокнот терялся среди вороха эскизов Сагами. Каждый набросок, даже если он был незавершен, дышал жизнью - странной, потусторонней, - будто преподаватель умел видеть то, что скрыто от глаз обычного человека. "Он или гений, или сумасшедший, - подумала девушка, откладывая последнюю работу в получившуюся аккуратную стопку. - А может быть, и то, и другое..."

Под кипой ватманских листов обнаружился ноутбук. Студентка провела ладонью по иссеченному царапинами пластику, смахивая пыль. Некоторое время в нерешительности разглядывала наклейки с изображениями йокаев. Потом, воровато оглянувшись, будто кто-то мог ее видеть, откинула крышку. Отношения Дженнифер с техникой были особенными. Ее собственный лэптоп был в каком-то роде частью ее самой, неким дневником, хранящим информацию о ней Реальной. Поэтому, позволив себе влезть в чужой ноутбук, она чувствовала, будто вторгается в совсем уж запретную область. Мысль сопроводил нервный смешок: дико размышлять о нарушениях границ, заявившись к Сагами и заставив его чуть не до утра выслушивать истерические рыдания... Дура! Провести ночь в квартире преподавателя, сидеть сейчас чуть не полуголой, зато в его рубашке... со стороны ситуация выходила более, чем пикантной. И плевать, что между ними ничего нет, не было и быть не могло - своим присутствием Джен грозила обрушить на голову сенсея большие неприятности, это она понимала хорошо. И это было абсолютно нечестно и несправедливо по отношению к человеку, который оказал ей помощь и поддержку.
- Надо пойти в полицию и все рассказать про вчерашний день, - уговаривала себя англичанка, - в этом нет ничего страшного. Я ни в чем не виновата. А раз не виновата, то чего мне бояться?..
Пароль на вход в систему отсутствовал. Редкая беспечность! Ноутбук Джен в этом смысле напоминал крепость. Вероятно, у Сагами не было вредной младшей сестры, способной организовать электронную рассылку любовных писем от его имени.
Первым делом девушка зашла на давно знакомый сайт - Expat Japan Community. Дизайнер представил сообщество в виде своеобразного кампуса: здания в несколько этажей утопали в зелени, ориентироваться помогали указатели. К полицейскому участку Джен отправилась впервые. Дорожка кое-где заросла травой - непохоже, что направление пользовалось особым интересом посетителей. Перед входом стоял до боли знакомый персонаж - рыжее существо в голубеньком колпачке. Маскот японской полиции приветливо махал рукой.

(помощь в выкладежке)

В просторном, залитом ярким солнечным светом холле первого этажа можно было ознакомиться с информацией на многочисленных стендах, либо устроиться в просторном бежевом кресле с какой-нибудь книгой или газетой - и те, и другие лежали на низком стеклянном столике. Ничего общего с участком Ниши-Шинджуку.
Страницы изданий пестрели кричащими заголовками: "Без вины виноватые", "Иностранец? Преступник!", "Невыносимая жестокость"... - весьма в духе желтой прессы. О'Бриен углубилась в чтение.
Общая картина вырисовывалась малопривлекательной. По всему выходило, что любой контакт с японской полицией мог обернуться грандиозным проблемами. Особенно впечатлила девушку статья, где в красках описывали жизнь арестанта. В финале повествования автор упоминал, что попасть в КПЗ рискует каждый, кто вызывает хоть малейшие подозрения у следователя. В комментариях - их было несколько сотен - люди приводили в пример опыт знакомых своих знакомых и смаковали обстоятельства историй, от которых Джен стало дурно. Почему-то в памяти всплыл образ немытого и дурнопахнущего человека в узком пространстве лифтовой кабины. Тоже, наверное, "узник" расследования. С таким несколько секунд в лифте-то находиться рядом неприятно, а если, не дай бог, в камере? Несколько часов? Суток? Недель?! Мысль пойти в участок и все рассказать теперь казалась ей крайне неудачной. Наоборот, спрятаться, укрыться где-то, пока все не прояснится, - вот единственная возможность не угодить за решетку.

Глухо завибрировал телефон. Дженнифер потребовалось какое-то время, дабы понять, что это не звуковой эффект Реальности. Рядом с ней, на столике, действительно "ожил" телефон Аюму, поставленный с утра на зарядку. А может, это еще ночью было?.. Джен не помнила этого момента точно так же, как не помнила, каким чудом чужая "раскладушка" все-таки оказалась в ее сумке: она была уверена, что выронила ее при падении. Удержать мобильник в дрожащих от волнения - или от страха? - руках оказалось сродни попыткам не упустить кусок мыла из влажных пальцев: глянцевый округлый корпус так и норовил выскользнуть. Пришедшее сообщение гласило: "Выйди на связь. Есть разговор" - и ссылка. Ни номера, ни имени - вероятно, отправитель воспользовался онлайн-сервисом. Это запросто мог быть кто-то из знакомых Аюму, кто еще не знает о случившемся. Дженнифер задумалась: с одной стороны, ее это не касается; с другой - человек, приславший эту смс, наверняка, будет ждать, и стоит сообщить ему неприятную новость... Хотя, скорее всего, тот и сам вскоре узнает. Как обычно, когда девушка не могла принять какое-то решение самостоятельно, она прибегла к старому доброму способу:
- Решка - перехожу по ссылке, орел - нет, - подброшенная бронзовая монетка с громким стуком упала на стол, покружилась немного и, наконец, замерла.

Безопасности ради Джен зашла на указанный сайт с ноутбука, на всякий случай перед этим сбросив свой аватар, - наивно, конечно, полагать, что так ее не смогут вычислить, но почему-то в виде безликой серой тени англичанка почувствовала себя более уверенно.
Комната была приватной, и первые полминуты представляла собой отрисованный на миллиметровой бумаге куб - потом загрузилась основная картинка. Бухта-фиорд внизу была нарисована с пугающим реализмом. Здесь, наверху, на плоской скале у самого обрыва, стелился мягкий мох и низкие, привычные к жестоким зимам, кустарники. С ними играл ветер.
На самом краю скальной площадки уже ждал аватар собеседника - молодой парень с каре и симметричным кукольным лицом. Он сидел, скрестив ноги, и, не мигая, рассматривал серую тень.
- Как тебя зовут?
- А кому интересно мое имя? - ответила Джен вопросом на вопрос. Нынешний образ, а, вернее, его отсутствие, обладал механическим голосом, полностью лишенным интонаций. Непривычно.
- Я Кай, - ее собеседник поднял откуда-то из-под куста простой линованный блокнот и задумчиво всматривался в написанное.
- Ну тогда я Герда, - вряд ли стоило ожидать, что шутка будет оценена.
- Возможно, ты иностранец? - парень озадаченно изучал содержимое второй страницы. - Возможно, имеешь отношение к Сагами-сенсею? Возможно, женщина?
Шмяк! Крышка ноутбука захлопнулась с такой скоростью, как если бы Дженнифер вознамерилась прибить ею ползавшую по клавиатуре муху.
Через полминуты молчания телефон снова ожил. Сообщение гласило: "Не пугайся. Аюму-кун - мой друг. Был". Да мало ли кто это может написать?! Англичанка фыркнула, стараясь этим действием вернуть себе утраченное спокойствие. Но в маленькой квартирке она больше не чувствовала себя в безопасности. Незнакомец уже знал про смерть Аюму и сообщение посылал специально. Более того, он спросил про Сагами, а значит, догадывается, где Джен прячется и легко найдет ее при необходимости. Сама виновата, конечно, - нечего было лезть в Реальность. Не надо было вообще к компьютеру и близко подходить! Англичанка запустила пятерню в растрепанную рыжую шевелюру и с силой сжала пальцы, рискуя выдрать клок. Как будто это могло помочь привести в порядок спутанные мысли. Гнетующую тишину нарушало разве что противное жужжание назойливого насекомого: муха все-таки улизнула.
Снова пришло сообщение. "Посмотри историю смс. Это я их писал вчера".
А вот это можно было и проверить. Девушка набрала ответ: "Позвони. С того же номера".
Через несколько секунд на экране в самом деле появился вызов от вчерашнего собеседника Аюму. Звонок сбросили, едва Джен нажала на кнопку приема. Тот, кто значился в контактах телефона как Никкай, явно не желал общаться вне Реальности.
"Вернись в онлайн".

145
Токио, квартира Рена
8 июля 2015 года, день

Рен вздохнул и откинулся на спинку кресла, прикрыв руками глаза от неожиданно-яркого света лампы. Эту ночь он не спал и почти не отходил от рабочей машины. Руки тряслись - то ли от утомления, то ли от сигарет. Рену почти не приходилось бороться с собственными эмоциями: они существовали параллельно с рассудком и часто служили рабочим материалом, но очень редко выходили на первый план, как сейчас, душным спутанным комом, в котором трудно было разыскать отдельные нити. Программист старательно не замечал этот ком с самого вчерашнего вечера, но представить себе эмоции кого-то другого, анонимного, но напуганного, было слишком сложно: вместо понимания наваливались усталость, вина, растерянность и запоздалый ужас. Рен не знал, что с ними делать. Поговорить нужно было сейчас, до того, как незнакомая собеседница решит, что спасение в отключении всех электронных средств связи... Или что-нибудь еще в духе. Но и придти в себя нужно было - до разговора.
Как результат, кукла с блокнотом появилась на своем месте у самого обрыва с некоторым опозданием. Тень уже маячила неподалеку.
- Ну? - чужой аватар обзавелся приятным женским голосом.
- Вы случайно обменялись телефонами? - парень с каре явно имел привычку смотреть на собеседника, даже если смотреть было толком не на что.
- Ну не нарочно же! - отсутствие мимики с лихвой компенсировалось выразительностью интонаций.
- Что думаешь делать дальше?
- Отдать, - предложение прозвучало с очень осторожными вопросительными нотами, будто та, кто назвала себя Гердой, проверяла реакцию.
- Ты уже знаешь, что его убили, так? - голос аватара оставался спокойным. То, что услышал сам Рен, сломалось и упало до шепота на середине фразы.
В ответ донеслось нечто подозрительно похожее на всхлип - его собеседница, очевидно, не пользовалась никакими фильтрами. То ли не умела, то ли не считала нужным, то ли просто не имела такой возможности.
- И не... - Рен вовремя остановился. - Знаешь - из новостей?
Отчего-то с ответом Тень не торопилась, молчание было нарушено только спустя пару минут:
- В новостях передавали... - фраза показалась незавершенной.

На этот раз паузу взял уже ее собеседник. Рен задумчиво потер виски пальцами. Девушка была напугана не на шутку, это даже он видел. Боялась убийцы? Но почему, у нее только телефон... Который, наверное, следовало сразу же сдать. Может, она видела убийцу и он знает об этом? Может быть, она считает убийцей себя - по какому-нибудь необъяснимому поводу?
- Ты видела или знаешь что-то, так?
- Почему я должна доверять тебе? - в принципе, такая реакция сама по себе уже была подтверждением его догадки.
- Мне будет очень трудно тебе навредить, - аватар улыбнулся уголками губ. - Но я не могу доказать, что я не убийца и не полицейский. Могу только сказать это.
- Это очень убедительно, - судя по всему, "Герда" все же немного успокоилась - в голосе проявился сарказм.
- Я тоже не знаю, кто ты. Ты можешь сейчас выйти из дома и пойти заявить на меня как убийцу. Ты можешь быть убийцей.
- Да-а, в полиции, наверняка, тоже так думают, - хоть малая, но крупица информации. По каким-то причинам его собеседница вполне видела себя в роли подозреваемой.
- Ты читала вчерашнюю переписку Аюму-куна? - на лице аватара почти не отражалось эмоций, но Рен почувствовал себя спокойнее.
- Читала, - согласилась Тень и поспешно добавила, будто оправдываясь, - я хотела телефон вернуть.
- Если она попадет в полицию, мне будет очень сложно выкрутиться.
- Да уж догадываюсь, - хмыкнула девушка, - тяжело найти достойное объяснение, почему твоего друга убили именно там, куда ты его отправил на ночь глядя.
- Наоборот, легко, - аватар Рена нахмурился. - Но это тесно связано с копанием полицейских архивов, взломом уличных наблюдателей и кражей личных данных. От убийства я отмажусь, от этого - никогда.
Собеседница покачала головой. Возможно, на самом деле она выразила более сильную эмоцию, но серый образ имел весьма ограниченный набор движений.
- Ты так легко об этом говоришь... - непонятно, было в этой фразе больше осуждения или удивления.
- Я выкладываю свои мотивы на блюде. Ты знаешь, что я замешан в расследовании убийств. Теперь ты знаешь, что я это делаю нелегально.

Его перебили:
- Ожидаешь подобной откровенности от меня?
- Нет. Но, возможно, я могу тебе помочь.
- С чего ты решил, что мне требуется помощь? - если лучшая защита - это нападение, то оборону "Герда" держала крепко. Непонятно только, от кого и почему. - Я вообще-то собиралась сегодня в полицию...
- Я не знаю, нужна ли тебе помощь. Мне нужна история телефона. Мне нужна информация об убийстве, потому что это единственный способ двигаться дальше. В обмен на это я готов сделать все, что смогу.
Не то он показался девушке достаточно убедительным, не то она просто "сломалась" под грузом обстоятельств, только после значительной паузы она, наконец, выпалила:
- Для меня ваша переписка - единственное оправдание, почему я оказалась на месте убийства Аюму-сана... куна. Более того, только он мог подтвердить в полиции, что вечер, когда убили другую мою подругу, я провела с ним...
Рен не сразу нашелся, что ответить. Он хорошо догадывался, что видеть фотографии мест преступления и быть там - очень разные вещи, и уже знал эмоциональность своей собеседницы, а потому ощущал себя сейчас человеком, пытающимся перейти пропасть по тонкому ледяному мосту.
- Ты была на месте во время или после убийства?
- Я хотела получить назад свой телефон... Аюму-кун не отвечал на звонки, - паузы между предложениями увеличивались, иностранный акцент стал еще более явным, было очевидно, что девушка с трудом подбирает слова, едва справляясь с волнением, - Я думала, что могу найти его там, если он не ушел еще...
В какой-то момент показалось, что незнакомка сейчас снова покинет Реальность, но Тень осталась и продолжила:
- Когда я пришла, Аюму-кун уже лежал там... Трудно сейчас объяснить, я поскользнулась в луже крови и упала.
- Там были другие люди?
- Нет... то есть, да... два пьяных козла, которые меня буквально затолкали в тот проулок...
- Можешь вспомнить, как они выглядели?

Тень отрицательно помотала головой:
- Было темно. И, если честно, вы для меня все немного на одно лицо. Кроме хорошо знакомых.
- Одежда, акцент, размеры?
- Не помню! Я их не рассматривала, они мне мешали!.. Я не пом... акцент! Да, у одного точно был акцент. И у второго, кажется, тоже.
Рен не сразу ответил.
- У меня есть идея, которая сделает жизнь легче нам обоим. Но она включает немного доверия с твоей стороны. Решишься?
- Говори, - доверия в голосе не было ни на йоту, но, похоже, "Герде" просто некуда было деваться.
- Подключи телефон Аюму-куна к сети. Я перепишу историю так, что получится, что я вас обоих послал на место преступления. Таким образом у тебя будет свидетель.
- Профит от подобной замены мне кажется сомнительным... да и тебе-то это как жизнь облегчит? - засомневалась Тень.

После долгих и невыносимо медленных объяснений Рен, наконец, получил доступ к содержимому "раскладушки". Аюму, не страдавший избытком денег и технических знаний, и телефон выбрал себе под стать. Дурацкая игрушка вместо операционной системы имела фиксированный набор заданий и директив, которым в полной мере владели только сами ее создатели. Общаться с ней было сродни игре в кости. Шестерка означала правильную команду, пятерка - понятное сообщение об ошибке, четверка и тройка - отсутствие результата. Если команда была понята неправильно, но ничего особенно страшного не происходило - два. Единицей был "режим паники", зашитый во все подобные выкидыши кодинга, и означать он мог все что угодно - от экстренных сигналов производителю и полиции, и до полного обнуления данных. Рен надеялся, что проверять не придется.