Пока Антейа задержалась, чтобы позаботиться о лошадях, Квентин широкими шагами пересек двор, резко толкнул дверь и надменно осведомился, где тут хозяин. Это с акуэном в лесу он был «своим парнем», а в обычном человеческом обществе аристократические привычки, ставшие второй кожей, вернулись мгновенно.
Несмотря на внешний вид а’Латреля, никто не усомнился в его праве на такое поведение – ведь никто, кроме дворянина или мага, так себя не поставит, а им надлежит подчиняться и всячески угождать. Тут же выбежал пожилой трактирщик, полный, но не такой толстый, как можно было бы ожидать при его возрасте и профессии. Он даже сказал свое имя, но Квентин его не запомнил – и без того довольно забот в голове.
Так или иначе, как только путешественник показал, что у него достаточно денег, ему были предоставлены две комнаты – для него самого и для спутницы. Вопрос был решен удивительно быстро, и к тому времени, как вошла волшебница, неся свои сумки (остальные прихватил Квентин), номера были уже за ними.
А’Латрель приказал как можно быстрее нагреть обоим воды и принести какую-нибудь чистую одежду, добавив, что отдаст свою постирать.
- Если нет ничего подходящего, купите, - очередная серебряная монета завертелась на стойке. – И путь кто-нибудь отнесет наши вещи!
Можно было идти к себе.

Антейа, наблюдая за испуганным мальчишкой, успокоилась, раз тот боится, значит с Вольным всё будет в порядке, и отправилось следом за Квентином. Надменное, наглое поведение спутника ей понравилось, приятно было зайти в заведение, где теперь тебя готовы облизать с ног до головы. Венти вздернула подбородок вверх и прошествовала по залу так, будто была одета не в грязную походную одежду, а в дорогое роскошное платье. Впрочем, при большом желании она действительно могла добиться того, чтобы все обитатели таверны увидели на ней вечерний наряд, только это представление не стоило бы затраченной на него силы.
Оглядев зал, Антейа попросила показать ей её комнату и отправилась туда, чтобы дождаться, когда принесут воды.

Все было сделано на удивление быстро, почти как в столице - хозяева и слуги проявили немалое рвение. Вещи путешественников быстро занесли по номерам, а вскоре притащили и обещанную горячую воду. Первым хотели устроить мытье для Квентина, но он отказался, сообщив, что приоритет принадлежит даме и стыдно этого не знать, так что корыто и бадью занесли в комнату Антейи. Вскоре вошла молоденькая девушка, судя по всему, дочь трактирщика, которая принесла ковшик и какую-то охапку одежды - не очень-то аристократичной, но все же вполне пристойной, целой, а главное - чистой и приятно пахнущей травяным мылом.
Впрочем, и а’Латрелю не пришлось долго ждать, и еще через непродолжительное время он уже с наслаждением смывал с себя грязь. Удовольствия от купания в подобных случаях не портит никакая депрессия.

Часто ли в обычной жизни вы замечаете, как чудесно, волшебно, и просто восхитительно оказаться в тёплой чистой воде? Долгие путешествия, особенно по вонючим болотам, готовы предоставить вам шанс насладиться простыми радостями обычного быта.
Антейа неспешно, со вкусом погрузилась в воду и блаженно прикрыла глаза. Если бы кто-нибудь помешал ей в это мгновение, то точно бы превратился в какое-нибудь земноводное, несмотря на то, что венти не занималась превращениями. Но никто не нарушил чудесное единение с водой, чем спас свою шкуру, и довольная волшебница расплела свои многочисленные косички, проводя пальцами по серебристым прядям.
Закончив водные процедуры, искрящаяся чистотой Антейа оделась в чистую сухую одежду и спустилась в зал, чтобы поужинать.

В отличие от своей спутницы, Квентин спускаться не стал. Он чувствовал себя не лучшим образом как морально – мрачные мысли набросились, как стая голодных крыс, – так и физически. Впрочем, одно, вероятно, было связано с другим. Что до состояния здоровья молодого человека, то оно было связано с тем, что некоторые царапины, полученные в схватке с болотным зверем, как он обнаружил, осматривая себя во время купания, воспалились – наверное, в них попала болотная грязь, пропитавшая всю одежду.
Усталость от дороги не способствовала скорейшему выздоровлению, и сейчас организм а’Латреля боролся с двумя врагами сразу, в то время как его переживания действовали изнутри.
Квентин, еще когда ему принесли воду, попросил, чтобы ужин подали через некоторое время в номер, понадеявшись, что после ночи спокойного сна все встанет на свои места. А куда деваться-то, ждать поправки здоровья нельзя, потому что отпущенное согласно старой легенде время проходит…

Дух-хранитель пребывал в не менее мрачном настроении, чем Квентин, ибо удалялся от спокойных, родных уже для него болот, а множество живых и дышащих вокруг раздражали неимоверно. Если бы раб почившего мага мог, он бы уже давно отказался от своей миссии, но никакого выбора не было в принципе.
Призрак проскользнул в помещение, ища местных обитателей тонкого мира, но если здесь и водились какие-то духи, то они попрятались, почуяв его ауру. Дух проскользнул по гостинице, придерживаясь теней, с некоторым промедлением просочился сквозь стены. отыскивая похитителей и высматривая, что они делают. В первой комнате, у Квентина, амулетом и не пахло, призрак проследовал дальше…
Будь он жив, зрелище купающейся Антейи, за которым дух несколько секунд пронаблюдал из самого темного угла, заставило бы кровь быстрее бежать по жилам. Но у него настолько давно не было ни жил, ни крови, что и эмоции забылись, и взгляд равнодушно скользнул по обнаженной девушке-венти, оценивая возможность добыть амулет. Пока таковой не было, но кто знает… теперь они чувствуют себя в безопасности и расслабятся после дороги. Лучше всего дождаться глубокого ночи и не менее глубокого сна, тем более что, одевшись и спустившись вниз, Антейя машинально прихватила его с собой, вероятно, сама не осознавая этого.

Нет, действия волшебницы были отнюдь не машинальны, большую часть дороги её мысли были заняты именно размышлениями о ненавистной вещице. Но как только венти зашла в таверну, решение пришло к ней само-собой. Теперь, спускаясь в зал, волшебница искала взглядом того, кто мог решить все её проблемы. Она облюбовала столик в самом центре зала и, присев, сделала заказ. Её глаза продолжали блуждать по залу, пока она не заметила неподалеку юркого мальчишку, который что-то выглядывал в таверне. Губы волшебницы изогнулись в улыбке, и амулет "нечаянно" показался из складок её одежды.
Небольшие магические усилия по внушению и глазки паренька жадно впились в поблескивающий кусочек украшения. Ей не требовалось притворяться невнимательной девушкой, особенно когда принесли еду, венти жадно набросилась на пищу. Но лёгкое колыхание одежды дало ей понять, что невольный воришка сделал своё дело. Антейа не чувствовала ни малейших угрызений совести, по поводу того, что теперь смертельная опасность грозит беззащитному мальчику... в конце концов, он один из тысячи босоногих сирот, бегающих по улицам каждого города, а она - достаточно сильная волшебница, каких не так много. Делаем выбор в пользу качества.
- У вас отменное вино! Принесите-ка мне ещё один бокал.

Призрак был удивлен и обрадован беспечностью магички – это же надо так дать себя обворовать. Какое-то заклинание он уловил, но не разобрался в сути волшебства, да и к чему? Главное – результат, а он – однозначно в пользу хранителя: теперь об опасных похитителях можно забыть и заняться более простой добычей. Тень покинула помещение и просочилась но ночную улицу, уверенно взяв след.


Квентин не стал интересоваться, чем занимается спутница – не маленькая, сама разберется, утро вечера мудренее. Наскоро и без особого аппетита проглотив пищу, молодой человек быстро разобрал постель и вытянулся во весь рост, быстро уснув. Правда, сон был хоть и крепким, но не слишком здоровым – он метался на кровати и что-то шептал, а температура была, судя по выступившей испарине, явно выше положенной нормы.

Вдоволь наужинавшись, Антейа ещё немного посидела за столиком, а затем всё же отправилась в свою комнату - усталость с дороги взяла своё. Кровать, пусть и не шикарная, но всё же казалась самой желанной и мягкой кроватью на свете. Венти раскинулась на чистых простынях и полностью расслабила тело, отдаваясь нежным объятиям одеяла.
Крепкий сон завладел сознанием волшебницы, и казалось, что ничто уже не сможет её разбудить до того момента, как она окончательно выспится. Но, посреди ночи, леденящий душу крик пронзил тишину, и Антейа вскочила на кровати, широко распахнув глаза. Высокий голосок явно принадлежал ребенку, волшебница сглотнула подступивший к горлу комок от страшной догадки. Обречь мальчишку на неприятности оказалось проще, чем потом в полной мере осознать последствия...
Антейа ещё долго не могла заснуть, ворочаясь во сне и закрывая уши руками. Душераздирающий крик стоял в голове, не давая благословенному сну спустиься на венти. Волшебница забылась в беспокойной дрёме только к рассвету.
Когда солнце уже стояло высоко в небе, Антейа открыла глаза, простыни и одеяло были влажными от пота из-за наполовину бессонной ночи. При свете дня, ночной кошмар казался не таким ужасным, поэтому девушка стремительно покинула кровать и принялась приводить себя в порядок.
Одевшись, волшебница заплела свои многочисленные косички, что заняло продолжительное время, учитывая их количество. Когда процедура заплетения закончилась, Антейа спустилась вниз, надеясь встретить там Квентина и поскорей уехать из этого места, но своего спутника она так и не обнаружила. Пришлось уточнить у хозяина, в какой комнате ночевал а’Латрель и отправиться прямо к нему в опочивальню.
- Могу я войти? - Постучавшись, крикнула венти.

Совместно
Квентин не проснулся по одной простой и уважительной причине – он был болен. Лихорадка к утру усилилась, и сейчас молодой человек лежал на краю постели, растрепанной, будто по ней прошел полк солдат. Левая рука свешивалась вниз, лицо было нездорово красного цвета, воспалившиеся губы что-то шептали.
По этой причине на вопрос Антейи никто не ответил.
- Квентин! - выкрикнула Антейа, громко молотя в дверь кулаком. В ответ лишь тишина...
Спустя несколько минут она всё же решила забыть про приличия и потянула дверь на себя, но та оказалась запетой на задвижку изнутри. Вслепую колдовать было проблематично, но всё же венти сосредоточилась и, представив себе металлический стержень, потянула его вбок. "А из меня бы вышла отличная воровка!" - между делом подумала Антейа, открывая дверь. Венти осторожно заглянула внутрь и её глазам тут же предстали скомканные простыни и болезненно покрасневший Квентин. Захлопнув за собой дверь, волшебница подбежала к кровати и присела около больного. Не нужно было быть врачом, чтобы понять, в каком состоянии пребывал а'Латрель.
- Квентин? - осторожно шепнула Антейа, положив ладонь на лоб юноши.
- Ниела? – прошептал юноша, поворачивая голову и открывая глаза. Он посмотрел на девушку, но явно не узнал ее. – Ниела? Я уже умер, да?
Сперва Антейа оторопела, но, взглянув в затуманенные очи Квентина, поняла, что его бьет лихорадка, и парень не понимает, что происходит вокруг. И кто эта Ниела?
Венти погладила больного по волосам и мягким голосом начала его успокаивать:
- Всё хорошо, ты не умер... Ты непременно поправишься, - сообщать о том,что она вовсе не Ниела, девушка не стала.
- Но ведь ты же мертва! – глаза молодого человека, и так горевшие лихорадочным блескам, только что не засветились, - ты умерла и я знал, что никогда тебя не увижу. Если не успею… Не успею добраться до этого артефакта, в который никто не верит! Я не смогу увидеть Ниелу до этого или пока не умру! – неожиданно выкрикнул Квентин, приподнимаясь на локте.
Волшебница даже дар речи потеряла, загадочная цель её спутника давно тревожила воображение Антейи, но она и представить себе не могла, что правда вот так обрушится на неё в виде больного бреда. Смысл слов всё ещё с трудом доходил до девушки, но она решила во что бы то ни стало выяснить всё.
- Это я… Ниэла, ты не ошибся! Я пришла через смерть, чтобы направить тебя. - Антейа сама не верила, что говорит это, но ложь легко соскальзывала с её губ. - Расскажи мне про артефакт, чтобы я могла помочь тебе добраться до него и мы могли увидеться.
- Ты… ты можешь помочь мне? И хочешь? – одними губами, совсем неслышно, Квентин прошептал, - конечно… ты хочешь жить… теперь я нужен тебе… Все равно я должен!.. – и снова громче, - это в окрестностях Уальса. Старая легенда… нашего рода! В нее никто не верит. Но я изучил все… старые… бумаги. Он должен быть, не может не быть. Должен, должен, Ниела!
Задыхаясь, аристократ откинулся на подушку.
Складывая обрывочные фразы, точно головоломку, Антейа начала понимать, что Ниела - покойница... чем-то дорогая её спутнику... Сестра? Подруга? Возлюбленная? Последнее всего верней, от чего бы он так мрачен был всю дорогу.
- Да, я хочу жить! И вернуться к тебе... - последняя фраза была произнесена осторожно, будто прощупывая путь... Были ли они влюбленными? Кто знает.
Лихорадка разорвала привычные обручи хороших манер и сдержанности, и сейчас они не сдерживали Квентина.
- Вернуться, - он расхохотался, как ему казалось, громко, а на самом деле слышать могла только венти – болезнь съедала силы. – Вернуться?! Ты была честна, Ниела, не лги сейчас!
Антейа закусила губы, понимая, что промахнулась, но идти на попятную было нельзя. Её тонкая рука сжала неправдоподобно горячую кисть Квентина:
- Я не лгу тебе, мы делаем столько ошибок при жизни. И только после смерти я поняла, как ты мне нужен! - "Только не переиграть..."
- Конечно, нужен, - горькая усмешка, так часто появлявшаяся на лице молодого человека в те часы, когда дорога оставляла время для раздумий, снова пробежала по его лицу, - именно сейчас… Пока твое тело не сожгли в погребальном костре… Не бойся, Ниела! Я принял решение, и оно… не зависит от твоих чувств… ко мне. Ты будешь жить… потому что я… ты знаешь. Я говорил тебе, но повторю… снова! Я люблю тебя!
Выражение лица его снова изменилось, и на нем появились решительность и залегшая в уголках губ и глаз нежность. Сейчас молодой человек лежал неподвижно, шевелились лишь губы, да подрагивала рука, которой он в ответ обхватил руку Антейи.
Кощунственно играть на таких чувствах? Ей должно быть стыдно? Слышать слова, которые ей совершенно не предназначались... Но мозг Антейи, отринув последние зачатки морали уже лихорадочно думал о том, что этот артефакт мог стать ключом назад к руинам её прошлого. Она могла... могла исправить ту чудовищную нелепость, которая разрушила её жизнь.
- Я знаю, всё знаю... А теперь не трать силы, ты должен поправиться! Ради меня, ради твоей цели.
- К Разрушителю! Я должен добраться, и только. Остальное… неважно. Некогда… - Квентин, собрав силы, попытался встать, но упал обратно на подушку. – Хорошо, любимая. Я полежу… еще… немного.
Он закрыл глаза – будто два отблеска горевшего внутри адского костра потухли под пеленой век. Напрягшиеся мышцы расслабились и болезненный сон вновь победил после временного приступа энергии.

Антейа ещё какое-то время молча просидела на корточках у кровати Квентина, пытаясь оформить услышанное в связный кусок информации, а потом тихо покинула комнату. Нужно было срочно найти врача, иначе кто знает, чем может закончиться эта лихорадка.
Сбежав вниз по лестнице, волшебница накинулась на трактирщика с расспросами, где можно немедленно разыскать лекаря. Тот, сбитый с толку, начал выяснять, зачем он понадобился постояльцам, но Антейа оборвала его резкм замечанием, после чего тот поспешно сообщил нужные сведения.
Практически бегом венти преодолела несколько кварталов, и остановилась тяжело дыша. Дальнейшую дорогу пришлось спрашивать у прохожих, но, в конце концов, она оказалась перед домом целителя. Уставшая, Антейа поняла, что могла поехать верхом, а вместо этого зачем-то неслась по улице на своих двух... Видимо, тайна, открывшаяся ей, настолько её впечатлила, что вся рациональность действий магички куда-то испарилась.
Врач оказался уже немолодым человеком, он появился на пороге в домашней одежде и потирал заспанные глаза. Антейа поняла, что разбудила его, но времени церемониться у неё не было. Через какое-то время, включающее в себя переговоры и дорогу назад, волшебница и лекарь появились в комнате Квентина.

За это время в комнате больного по существу ничего не изменилось, разве что Квентин лежал теперь не на спине, а на боку, но все так же был без сознания и что-то шептал в бреду, однако расслышать это было очень трудно. Ему сперва виделся родительский дом, отец и мать, картины детских лет… Затем вдруг за мальчиком пришел незнакомый маг, и сказал. что его будут учить стихийному волшебству.
Действие перенеслось в другую комнату, где его окружили чародеи со строгими лицами, требовавшие, чтобы он проявил способности в магии. Они создали вокруг огненное кольцо, все сужавшееся. Квентин задыхался от жара и попеременно пытался то защититься волшебством, то закричать учителям, что он ничего не может, он сгорит… Только слова не шли из обожженного горла, и получался лишь тихий шепот, а расстояние до огня становилось все меньше, и жар возрастал.
- Не надо огня, - простонал а’Латрель чуть громче, так, что это услышали лекарь и Антейя.

Антейа взволнованно посмотрела на Квентина, которого сжигала лихорадка, а потом её взгляд, с надеждой, переместился на доктора:
- Вы сможете ему помочь?
- Для начала мне нужно осмотреть его, - врач присел около кровати и начал осматривать больного. - Он ранен? Кто нанес ему эти царапины?
- Это был болотный зверь, мы долго путешествовали. - Волшебница подошла ближе, внимательно наблюдая за действиями мужчины.
- Похоже, раны загноились, нужно промыть их и наложить повязки. - целитель принялся рыться в своей сумке, - Мне нужна горячая вода и чистая ткань.

Антейа вернулась через несколько минут с раздобытыми водой и повязками. Доктор промыл раны и нанес на них какую-то бурую мазь, затем осторожно перевязал Квентина.
- Если грязь не успела проникнуть глубоко в его кровь, то ваш друг должен скоро поправиться, только необходимо менять повязки и поить его этим отваром, - врач вручил венти бутылку с тёмной жидкостью, - Но если рада гноится давно и уже успела разнестись но его телу, то, боюсь, я не в силах буду ему помочь... На всё воля Создателя!
С этими словами целитель удалился, оставив обеспокоенную Антейу наедине с Квентином, тело которого терзала лихорадка.

Солнечный луч не торопясь брел по доскам потолка к углу, по дороге отогнав явно недовольного этим вторжением паука, который, очевидно, намеревался расширить охотничью территорию. Так приятно ни о чем не думать и наблюдать за этим, слушая, как ветер шуршит листвой и перекликаются за открытым окном птицы.
Покой без всяких мыслей, когда просто не хочешь вспоминать, кто ты, где и зачем. Неужели так не может длиться вечно?
Вечно… Что-то назойливое тревожно стучится в сознание, напоминая, что нет не только вечности, но и времени. Оно на исходе. Какая-то чепуха, но надо разобраться, может, тогда этот противный внутренний голос оставит его в покое и даст без помех узнать, поймает ли паук в свои сети эту большую муху, что сейчас залетела?
Итак, кто он? Правильно, Квентин а’Латрель, а это гостиница, название которой вылетела из памяти. И он здесь, а не в Артарисе, потому что…
Взрыв!
Откинув с себя одеяло, молодой человек вскочил с постели. Что с ним было? Сколько времени прошло? Наверное, он опоздал! У кого же спросить? Из памяти всплыло имя спутницы.
- Антейя!
Разумеется, проще всего одеться и выйти в коридор, спросить хозяина, а не кричать. Но эта мысль придет позже, а пока голова работает еще не слишком, как и мышцы, которые отреагировали на резкий рывок после долгого лежания приступом внезапной слабости.

Несколько дней Квентин пролежал без сознания, Антейа осторожно поила его водой и настойкой, которую оставил врач, но юноше не становилось лучше. Волшебница уже начала терять надежду, не веря, что её спутник может поправиться. Возможно, если бы не его бред в первую ночь, венти не так бы переживала по поводу гибели своего работодателя, ведь все деньги а'Латреля перекочевали бы ей, а это куда больше, чем он обещал ей за выполненный договор. Но теперь дела обстояли иначе, Квентину было известно, как можно воскресить усопшего, а значит у неё появился шанс вернуть свою несостоявшуюся жизнь. Этот парень был ей никем, и тем не менее Антейа практически всё время просидела около его кровати, точно любящая жена, или родная мать. Если а'Латрель погибнет, то унесет за собой тайну... Живи... пожалуйста, живи!
Волшебница сама стала похожа на тяжело больную, её щёки побледнели, под глазами легли тени, она почти не спала и не ела в эти дни. Ловя каждый вздох Квентина, каждое движение тела, венти практически не покидала его покои. И так уж случилось по какой-то иронии судьбы, что её спутник пришел в себя именно тогда, когда она отлучилась из комнаты всего лишь на одну минутку.
- Антейа! - Голос глухо разнесся по коридору, скрадываемый плотно закрытой дверью. Венти не сразу поверила, что слышит его, приняв за игру уставшего от напряжения мозга. Но уже через мгновение Антейа поняла, что этот зов ей не почудился, и бросилась к двери комнаты.
- Квентин? Ты пришел в себя?! Слава Создателю!!! - Выдохнула волшебница, остановившись на пороге.
Он будет жить! Теперь всё будет хорошо... теперь её жизнь изменится.. вернется к тому, какой она должна была стать!

Совместно

Увидев свою спутницу, Квентин мгновенно, не здороваясь и не обращая внимания на вид девушки, выпалил вопрос:
- Сколько времени прошло?
- Ты трое суток был без сознания, - Антейа с тревогой взглянула в глаза Квентина, горевшие нездоровым огнем. - И сейчас тебе ещё рано вставать! Ты слишком слаб, лучше приляг.
- Ты не понимаешь, - возбужденно произнес молодой человек, - у нас максимум всего четыре дня, а потом вся поездка теряет смысл!
Венти тут же подобралась и вся превратилась во внимание. Значит срок истекает... Это меняет дело.
- Но ты уверен, что тебе хватит сил на путешествие? Давай хотя бы останемся ещё на одну ночь здесь, тебе нужно набраться сил.
- А если потом что-то случится и мы задержимся? Или по каким-то причинам то, что положит конец… сроку, произойдет раньше?
Только тут Квентин начал приходить в себя и обратил внимание, что на нем нет верхней одежды. Смутившись, молодой человек вернулся в постель и укрылся одеялом.
Антейа едва заметила смущение, заставившее а'Латреля вернуться под одеяло, после трех бессоных ночей окружающая обстановка стала для неё бесцветной, она перестала замечать что-либо, только одна мысль билась в её голове.
- Но если ты упадешь с лошади из-за слабости, то ещё менее вероятно, что мы успеем вовремя. - Волшебница стояла на своем, но её голос и интонации были мало убедительными, собственно, она и не хотела выигрывать в этом споре.
- Не упаду, - мрачно пообещал Квентин. – Свежий воздух должен помочь. Давай выедем сейчас и на ночлег остановимся пораньше. Кстати, как ты сама себя чувствуешь?
Только сейчас он обратил внимание на то, что девушка тоже выглядит не лучшим образом.
- Ничего, это же не меня лихорадило, просто плохо спала... - Антейа провела ладонью по нечесанным волосам и подумала о том, какой же у неё должен быть видок, если даже очнувшийся от тяжелой болезни человек заметил, что ей нехорошо. - Тогда одевайся, а я пойду соберу свои вещи и зайду к тебе, чтобы отправиться в путь.
- Подожди, - ведь кто-то должен был ухаживать за ним во время болезни. И, судя по ее виду… - Спасибо тебе, Антейя! Ты делаешь больше, чем должна по нашему договору. Я не забуду этого!
"Не будет тебя - не будет договора" - едва не сорвалось с её губ, но что-то заставило венти не произнести это вслух.
- Мы много пережили вместе за время нашего путешествия и, пожалуй, стали больше чем просто работодатель и наемница, - Антейа взялась рукой за ручку двери, - не стоит меня благодарить...
- Стоит, - голос а’Латреля был убежденным, - стоит, и мы вернемся к этому. А сейчас пора собираться в путь!

Вещи были собраны на удивление быстро, точней и собирать-то ничего не пришлось... Антейа так и не успела их разобрать из-за болезни Квентина. Только сейчас, когда её спутник пришел в себя, венти почувствовала, как же была измотанна, но если время поджимает, то придётся побороть желания своего тела. Глотнув воды из стакана, забытого на столе, волшебница вышла из комнаты и устало прислонилась спиной к двери. Внезапная слабость накатила на Антейю, и она едва удержалась на ногах.
"Не сейчас!" - приказала себе магичка и оторвалась от поддерживающей её двери. Радовало то, что путь им предстоит не пеший, а на коне она удержится.. должна удержаться!
Добравшись до двери Квентина, волшебница едва слышно постучала и прижалась боком к дверному косяку.

Сумки Квентина, соответственно, тоже не были разобраны. Не торопясь, чтоб не упасть, он поднялся и переоделся в дорожное платье, затем вымыл лицо и руки. Холодная вода подействовала освежающе и, с усилием таща сумки, артарисец подошел к двери. В этот миг тихой нотой прозвучал стук, и молодой человек открыл.
За порогом стояла Антейя, выглядевшая по-прежнему не лучшим образом, но… что было делать? А’Латрель даже ничего не сказал, и они вместе не спеша спустились вниз. Там Квентин щедро расплатился с хозяином, ведя себя все в той же высокомерной манере, несмотря на владевшую им слабость. Выйдя наружу, человек и венти подождали, пока им подвели коней, которые хорошо отдохнули и выглядели куда бодрей и веселей хозяев и, с некоторым трудом забравшись в седла, выехали в путь, юноша впереди, Антейя – второй.
Скакуны шли размеренным походным шагом, легкий ветерок дул в лицо, и молодой человек с наслаждением вдыхал его, стараясь как можно меньше напрягаться. В дороге он действительно почувствовал себя лучше.

На Антейу свежий воздух тоже подействовал ободряюще, хотя он и не мог заменить сытной пищи и крепкого сна. Её найтари был необычайно бодр и полон сил, несмотря на то, что до ночи было ещё далеко. Слава Создателю, дорога была ровной, без ям и ухабов, так что верхом на конях путников не сильно трясло, и всё равно в таком состоянии, в котором пребывала волшебница, она чувствовала малейшую неровность тракта.
Антейа мучалась тысячей вопросов, которые бы хотела задать своему спутнику, но сейчас она была слишком измотана, чтобы начинать этот непростой разговор. Вместо этого, венти послала коня вперед, чтобы Вольный поравнялся с лошадью Квентина и поинтересовалась, как юноша себя чувствует.

Под копыта коней ложилась утоптанная земля дороги, окруженной разнотравьем степи, лишь изредка прерываемой рощицами, которые казались напоминанием леса о своем существовании. А’Латрель смотрел вперед, словно ожидая, что Крентальский лес каким-то чудом прямо сейчас окружит их стеной деревьев. что будет означать. что до цели осталось сравнительно недалеко.
И вновь человек и венти в пути, но запаса времени уже нет. Тогда он спешил на случай, если произойдет что-то непредвиденное, но теперь, когда его уже случилось уже немало, задержка подобна смерти. Нет, хуже, ибо что его смерть, тем более, что… Квентин оборвал свою мысль, и в это время его догнала Антейя.
- Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем можно было ожидать, - ответил ей молодой человек. – Хотя на ночлег придется остановиться рано. А ты как?

- Жива, как видишь, - устало усмехнулась Антейа, покрепче вцепившись руками в серебристую гриву своего чудесного коня. - Знаешь, я уже не надеялась, что ты очнешься от лихорадки... - вдруг переменила она тему, - И лекарь не был уверен, что ты можешь поправиться. Дорогую цену платишь за это путешествие...
Венти недоговорила то, что хотела сказать, решив, что всё же не время сейчас вести эти беседы.
- На ночлег, и правда, неплохо было бы остановиться пораньше, лучше потерять ещё немного времени из-за отдыха, чем из-за неприятностей в пути.
Пожалуй, впервые волшебница завидовала тому, что её спутник едет в седле, в таком состоянии сложно было держаться на гладкой спине найтари, тратилось много сил.

Квентин хотел ответить волшебнице, заговорившей о цене, но остановился, чтобы не сказать слишком много. Да и к чему? Не стоит рассказывать слишком много!
Они ехали еще несколько часов, пока оба не почувствовали себя совсем уж уставшими. Антейя, так вообще еле держалась на спине своего великолепного скакуна, но и не до конца выздоровевший молодой человек чувствовал себя немногим лучше.
Остановились, когда уже вечерело, но до темноты было еще немало времени, выбрав подходящий перелесок. Он выглядел достаточно густым, чтобы давать тень и скрывать путешественников от посторонних глаз, но не настолько зарос недружелюбным подлеском, чтобы ободрать ноги свои и лошадей. Пройдя не то что бы по тропинке, но там, где деревья открывали неширокий проход, человек и венти вышли на уютную поляну. Солнце бросало косые лучи на ее непримятую траву, неровный ковер которой украшали желтые, красные и лиловые головки цветов.
Крупного зверья в таких перелесках водиться не могло, поэтому, раскладывая припасы для ужина, решили, что караулить никто не будет, надеясь в случае чего на чутье коней или на то, что громкий шум прервет сон.

Как же хорошо было стоять на твердой земле после спины найтари... А ведь Антейа столько времени проводила верхом! Сколько же сил отнимает недосыпание и голод...
Они разложили на траве свой ужин, который на сей раз был не таким скромным - тратирщик по их наказу собрал кой-какой провизии. Еда показалась волшебнице невероятно вкусной и, оказавшись внутри, приятно согревала тело.
Покончив с ранним ужином, Антейа растелила на земле свой плащ и моментально уснула. По началу она пыталась поразмышлять о том, как бы выудить из Квентина подробности его тайны, но сон утащил её в свои глубины, не позволив мыслям улететь далеко.

Утро было тихим, насколько может царить тишина в природе, пробуждающейся ото сна. Впрочем, эти звуки не мешали усталым путникам, которые провели во сне явно больше отведенной природой трети суток. Разбудить их раньше мог бы разве что рев голодного медведя над ухом, но медведи в лесостепи, разумеется, не водились.
Для Квентина ночь была на удивление спокойной, видимо, запас кошмаров временно исчерпал себя в бреду, и сейчас они отступили для переформирования и пополнения своих рядов. Как бы то ни было, молодой человек был рад отдыху и чувствовал себя значительно лучше, чем накануне – молодой организм быстро восстанавливался. Раны его тоже зарубцевались и лишь слегка зудели.
Потянувшись и поднявшись, он увидел, что Антейя еще спит, и приведя на скорую руку себя в порядок после сна, то есть уложив волосы рукой и умывшись скупо отмеренной порцией воды из фляги, начал раскладывать на траве еду для завтрака.
Отдых и красота утренней природы на время немного отодвинула в сторону мрачность, оставив лишь целеустремленность.

Антейа проснулась от звуков, которые невольно издавал Квентин, роясь в походных сумках. Утро придало ей новых сил, а продолжительный отдых вернул на лицо румянец, согнав болезненную бледность с её щёк.
Позавтракав, путники быстро собрались и оседлали коней. Время неумолимо летело вперед, и венти видела по лицу а'Латреля, как его это беспокоит. Нужно было поговорить с ним...
Тем временем путешественников накрыла тень стройных деревьев, когда они въехали в небольшую рощу. Легкий ветерок шуршал нежными листьями у них над головами, щебетали птицы... Очень расслабляюще, доверительно...
- Квентин, я должна тебе кое-что сказать. - осторожно начала Антейа тихим голосом, так похожим на шелест зеленой листвы, - Когда тебя била лихорадка, ты бредил и говорил странные вещи. Называл меня Ниелой... Я не хотела вторгаться в твои секреты, но ты схватил меня за руку и говорил.. говорил... Я не всё поняла, но слишком многое мне открылось, а об остальном я догадалась. Про артефакт и воскрешение, про то, что Ниела, очевидно, была твоей возлюбленной? Прости, что так вышло, но раз уж это произошло, может быть ты расскажешь мне всё? Куда мы направляемся, зачем? Так мне будет проще понять цель, с которой ты нанял меня и помочь тебе в твоих поисках.

Совместно

Когда Антейя упомянула имя Ниелы, молодой человек резко осадил коня. Тот остановился и недовольно захрапел, не понимая, с чего вдруг прерывается его бег. Квентин обернулся на спутницу. «Разрушитель!! Сколько ж я наболтал!» - мелькнуло в голове. – «А какое ее дело, какое право имела она слушать!». Гнев человека, чье сокровенное вдруг оказалось на виду, чуть не вырвался наружу всплеском ярости.
– Это мое личное дело, - с трудом сдерживаясь, произнес он.
- Я знаю... - осторожно ответила Антейа, мягко останавливая Вольного, - Но я не могла лишить себя слуха, чтобы невольно не узнать твои тайны. А когда я узнала про это, то поняла, как всё серьезно, и чем дальше, тем сложнее нам было бы продвигаться... как я могу помочь тебе, если не узнаю цели? Это то же самое, что пройти по веревочному мосту без перил с закрытыми глазами. Тем более, время заканчивается. Чем больше я буду знать, тем скорей мы сможем достичь цели, - венти вложила всю силу убеждения в свои слова, - Да и, поверь, мне нет дела до твоей личной жизни, она принадлежит тебе одному, я не стану в неё вторгаться, но сейчас речь идет о моей работе и обязательствах, которые я взяла на себя.
Квентин вспомнил, что Антейя сидела рядом, когда он бредил, и понемногу овладел собой. Не выходить же ей было… Он закусил губу и немного помолчал, а затем продолжил спокойнее:
- Если ты все это знаешь, что бы тебе хотелось услышать еще? Сейчас нам надо добраться до места, а потом я скажу, что надо делать, когда придет пора. Чем помогут тебе лишние знания и чем мешает их отсутствие?
- Я хотела бы знать, что именно мы разыскиваем, и на это есть несколько причин. И если первая - моё любопытство и интерес ко всему, связанному с магией, то вторая касается не только меня... Надеюсь, ты понимаешь, что магия, способная воскрешать - это очень могущественная магия и может быть опасной. Я хочу знать, с чем мы имеем дело для нашей безопасности. Помнишь с чем мы столкнулись в самом начале пути? Это была темная магия, магия некромантов, и, возможно, твоя магия тоже из той же области. Если ты не волнуешься за себя, то подумай о Ниеле... Что если она воскреснет бездушным монстром? Хочешь ли ты для неё такой "жизни"?
Сперва Квентин раздраженно смотрел на девушку, и только те самые мысли о том, как она вела себя во время его болезни, помогли сдержаться. Однако потом он признал ее доводы логичными и начал медленно говорить, подбирая слова.
- Это наша семейная тайна и никто не должен о ней узнать. Хотя держат в секрете сейчас рукопись по традиции да потому, что не верят в то, что там написан. Меня просто подняли на смех. Однако я сверил источники – все совпадает. Неподалеку от Уальса, в лесах, есть тайник. Туда помогает попасть некоторые приметы, до которых мы еще не добрались. Однако открыть вход в него может лишь маг, и по этой причине мне понадобилась ты, Антейя… Конечно, помимо собственно сопровождения в дороге. Там хранится артефакт, принадлежавший нашему роду. Кто его изготовил и почему этого не смогли повторить – рукопись умалчивает. Подарен он был моему предку могущественным магом, советником первого короля Линдсбауна. Во время войны, когда Лайв Весенний Дождь повел на нас полки унтров и людей запада, мой прапрадед спас жизнь этому магу.
Уж неизвестно, почему подарок в ответ был именно таков – прапрадед написал очень туманно, видимо, причины были. Как бы то ни было, сам он этой магией не пользовался, а спрятал вещь сравнительно недалеко от поля сражения.
Артефакт действительно воскрешает мертвых, но не путем некромантии, а совсем иначе. Я не маг, да и предок им не был, поэтому не знаю сути заклятия, только о каком-то замещении магических энергий. – Скрытность не совсем покинула Квентина, и говорить о том, что он знает, что жизнь воскрешаемого обменивается на жизнь прибегающего к магии, а’Латрель не стал. – Однако, как ты верно заметила, обычно мертвых могут поднять только некроманты, и создатель артефакта смог обойти запрет только на один раз… Это свеча, она должна сгореть до конца в руках воскрешающего, и когда догорит, тот, о ком он думает, оживет. Но только если его тело цело. Небольшие повреждения и раны могут залечиться, но, если умерший превратился в прах, сожжен или разрублен на куски, не поможет ничто.
Поэтому я спешу, ведь, по обычаям церкви Создателя, тела нужно сжигать. Простолюдины сжигают их сразу, однако знатные семьи соблюдают иной ритуал – как ты и сама, конечно, знаешь, покойники знатного происхождения десять дней лежат в семейном склепе, в особом помещении, и их тела окуривают травами и мажут мазями, предохраняющими от… разложения. – Молодой человек споткнулся на этом слове, его лицо исказила гримаса и захотелось завыть от тоски – Квентин представил себе Ниелу в склепе, в руках ритуальных дел мастеров. Закончил он очень коротко. – Тело Ниелы Айлинсворт сожгут через три дня.
Антейа слушала речь Квентина, едва сдерживая эмоции, хотя это удавалось ей с трудом. Какая же сила была в этом артефакте?.. Немыслимо! Она хорошо помнила, кто был магом-советником, Варсену Великого (к слову, Великим его прозвали уже после смерти) был посвящен целый раздел Истории магии. Не удивительно даже, если он сам создал свой подарок...
Антейа, очарованная услышанным, насторожилась лишь тогда, когда речь пошла о сохранности тела, но тут же расслабилась. Тело её учителя было под магической защитой в подземельях магического святилища Майндуиспер, где покоились все магистры. Значит её надежды могут осуществиться, они реальны, почти осязаемы...
Но что это? Артефакт сработает лишь один раз? Тень разочарования скользнула по её внимательному лицу, но решение пришло в единый миг: стать первой!
- Теперь я понимаю... нам действительно нужно спешить. А если артефакт был подарен магом, значит это не тёмная магия. Ты правильно сделал, что рассказал мне, теперь я представляю, что мы ищем, и путь наш будет короче. Такая мощная магия, как требуется для подобного ритуала, будет звать меня, я почувствую энергию задолго до того, как мы приблизимся к её источнику. И мне будет проще определить направление, в котором мы будем двигаться.
Вдруг, так же, как раньше он упорно молчал, Квентину захотелось продолжить рассказ, выговориться. Рассказать о Ниеле, истории их взаимоотношений, если ее можно так назвать, о своих безнадежных чувствах к девушке, ее гибели и своем решении. Это стояло в горле и рвалось наружу. Раньше молодой человек не понимал, как нужен ему слушатель, а теперь оказалось, что так нужно облегчить душу…
Нежелание показывать свои чувства, юношеская стеснительность, а еще – страх утратить каменную решимость заставили сдержаться. А’Латрель только наклонил голову, чтоб Антейя не видела его лица.
- Это хорошо… Поехали, что ли! – голос был глух и звучал так, словно говорить было тяжким трудом.

- Да, поехали... - Антейа чувствовала, что Квентин хочет сказать что-то ещё, но всё важное для себя она уже выяснила, поэтому не стала вытягивать из него большего.
Они въехали вглубь рощи в тишине, которая нарушалась лишь звуками природы и мягкой поступью коней по свежей траве. Такая дивная гармония... А в мыслях волшебницы, тем временем, плелась липкая и тёмная паутина. На мгновение венти засомневалась, голос совести прозвучал в голове. Она не имеет право отобрать у Квентина его тайну, его смысл и цель жизни. Но через секунду Антейа уже прогнала прочь сомнения. Жизнь какой-то безымянной девчонки, которая нарожает таких же безвестных ребятишек, или жизнь могущественного мага, чье имя известно в определенных кругах, чьё воскрешение даст миру нового могущественного магистра - её, Антейю Летящую Мысль.

Люди... Как редко они тут появляются, в их тихой, уютной роще. Такие интересные, у них такие непривычные резкие голоса, и они носят странные тонкие шкуры на себе. Один путник, не совсем человек... и его лошадь... Нет, не просто лошадь - найтари! Удивительно, что такое животное подчинилось.
Из-за кустов на путников взирала лиса, когда те тронулись в путь, рыжий зверь засеменил вслед за ними, прячась в зеленой поросли.
Эти двое идут прямо к Полю Снов... Они, наверняка, просто не знают, что их там ждет! Пусть идут, или же... Найтари - такое чудесное животное, жаль, если оно попадет в сети губительного сна.

Вольный задергал ушами, нервно поглядывая по сторонам. Антейа пригнулась к шее коня, успокаивающе, поглаживая серебристую гриву. Она не сразу поняла, что так встревожило её любимца, но уже через мгновение поняла причину.
Перед путниками появилось существо, как две капли воды похожее на саму Антейю. Не успела венти прийти в себя, как перед ними уе стоял "Квентин".
Пока оба путешественника не смогли обрести дар речи, существо заговорило с ними.
- Ваши народы называют таких, как я, Синами. - дивное создание вновь изменило облик, превращаясь в маленькую девочку с длинными волосами и ясными большими глазами.
"Синами"... Антейа помнила легенды про этих существ, но никогда не надеялась увидеть живую легенду.
- Ваш путь опасный! Он ведет на Поле Снов, там вы уснете навечно. - тем временем продолжала Синами своим звонким мелодичным голосом. - Обходите его стороной, никого не щадит Хозяин Снов... никого!

(Совместно)

Задумавшийся Квентин был изумлен появлением в поле зрение нового действующего лица, которое так легко меняло облик. О подобных существах он никогда еще не слышал.
- Кто это? – быстро спросил молодой человек у Антейи.
- Их иначе называют "Лесными духами", никогда не слышал о них? Хотя это почти легенда... - прошептала венти, не отрывая взгляд от диковинного существа.
- Нет, - мотнул головой а’Латрель. – Никогда. Раз ты о синами что-то знаешь, тебе и говорить, надо же что-то ответить. Тем более она предупреждает об опасности…
Он закусил губу. Опасность – очередная возможная задержка!
- Кто такой хозяин снов? О какой опасности идет речь? - осторожно проговорила Антейа, позволяя Вольному сделать пару шагов в направлении синами.
- Вы не знаете о Хозяине? - девочка недоверчиво склонила голову набок. - Вы уснете, и он заберет вашу жизнь, заберет ваши сны... вы будете вечно жить кошмарами! У тебя очень красивая лошадка! - Неожиданно переменила тему синами, подойдя к найтари и ласково коснувшись пальчиками его носа.
- Подожди, этого быть не может, я никогда не слышала ни о чем подобном! - Выпалила Антейа, тряхнув косицами.
Девочка лишь пожала плечами и отвернулась.
- Как хотите. Мне всё равно, но у тебя такая чудная лошадка. Мой совет - обойти поле стороной. - И волшебное существо юркнуло меж деревьев, растаяв, точно утренний туман.
Квентин посмотрел на свою спутницу. Он был явно недоволен новыми сведениями.
- Что ты обо всем этом думаешь, как маг?
- Я не слышала, что такое возможно, но учитывая наши приключения до этого... я не могу быть до конца уверена. И синами... о них ходят разные легенды и истории. Никто не знает, правдивы они, или ложны. Кто-то говорит, что лесные духи могут завести тебя в дремучую чащу и бросить там, а другие утверждают, что дивный народец издавна помогает попавшим в беду людям. - Антейа пожала плечами, рассеяно поглаживая серебристую гриву Вольного.
- Как бы то ни было, - медленно, раздельно и очень твердо произнес Квентин, лицо которого вновь напомнила камень, - мы не можем позволить себе задержки и обходы.
Лишь пальцы его не сохранили неподвижность, сплетаясь между собой.
Не зная обстоятельств спешки, Антейа бы вряд ли пустилась в эту авантюру. Хоть словам синами и не было веры, но и зря такие вещи не сочиняют, а значит вероятность опасности была весьма ощутимой. Только теперь все стремления чародейки были направлены в одну сторону с Квентином.
- Значит, так тому и быть. Может синами просто прячут там свои сокровища и не хотят, чтобы люди ходили там? - Предложила она успокоительный вариант, посылая коня вперед.

Деревья стали редеть, и сквозь стройные стволы появились пёстрые просветы - роща осторожно и бережно выпускала своих гостей в раскинувшееся до горизонта поле.

За путниками, сквозь изумрудную листву, следили два внимательных глаза, печально провожая покачивающийся серебристый хвост найтари.
- Не послушали, - пожала пречами синами, но уже через мгновение забыла о двух всадниках, увлекшись разглядыванием нарядной бабочки.

Последние ветки кустов хлестнули коней по груди, неохотно открывая Квентину и Антейе огромное, поросшее травой и цветами поле. Пейзаж был до того красив и наполнен умиротворением, что никому и в голову не могло прийти, что это зеленое нежное море может таить в себе какую-либо опасность, поэтому путники пустили коней галопом.

Дорога вела через поле, и никакой опасности тут не было. Видимо, синами что-то скрывала, а может, просто решила подшутить над случайными встречными. Что может быть опасного в такой тишине и покое? Это не болото, где на каждом шагу можно провалиться в трясину, тут даже атмосфера такая приятная и умиротворенная, становится спокойно и как-то уютно.
Хочется растянуться на травке и отдохнуть. Жаль, что они спешат, но как-нибудь потом можно вернуться сюда. Хотя, какое еще потом? Его же не будет!
Но об этом думать не стоит, да и не хочется. Все-таки здесь хорошо… Даже лошади пошли помедленнее.
Рука Квентина как-то вяло дернула повод, но его верный скакун не отреагировал. Ну ладно,
пусть немного отдохнет, а потом можно будет пустить коня рысью. Потом… Он огляделся вокруг. Найтари его спутницы тоже не спешил, да и она сама, кажется, прониклась красотой этого поля.
Молодой человек хотел что-то спросить, но вместо этого широко зевнул. Кажется, дни болезни еще сказываются, но до ночи пока далеко, у него много сил, и спать совсем не хочется...
Да, совсем не хочется и они продолжают ехать дальше.
Ему было так хорошо, как давно не было, и потому а’Латрель так и не уловил момента, когда гнедой остановился совсем, а сам он зачем-то попытался слезть – наверное, поднять что-то очень красивое и нужное.
Квентин растянулся на траве, раскинув руки в стороны, и вдыхая аромат незнакомых цветов. Ровное дыхание говорило о спокойном сне.
Ураган спокойно щипал траву рядом с хозяином, дожидаясь, когда закончится неожиданный отдых. Теперь он уже не ощущал ничего чужого, навеянного извне в своем лошадином разуме.

Дивные ароматы цветов ласкали обоняние, а ветер был таким невыносимо нежным... Хотелось остаться здесь навсегда, в объятиях сочной зеленой травы, под этим безупречно-синим небом...
Антейа сама не заметила, как оказалась рядом с Квентином на ароматном одеяле из цветов и трав. Все заботы и мысли показались такой глупостью, чем-то ничтожным в сравнении с вселенским покоем этого места. Веки смежились сами собой, разум уплывал куда-то вдаль, тело наливалось свинцовой тяжестью, которая казалась на удивление приятной... И мягкий, ненавязчивый сон заполнил всё сознание волшебницы.
Она не почувствовала чужого присутствия, пока её сновидения не стали пугающе реалистичными. Яркие, красочные - они пугали своей правдоподобностью, а когда в них вошло существо... Неужели это и был Хозяин снов, которым пугала их синами? Эта сущность жадно впилась в грёзы Антеии, лишая её личности, отнимая последние силы к сопротивлению.

Сны – это жизнь и это смерть. Или почти смерть. Жизнь – это чужие сны, а полусмерть – его собственный, без сновидений, чувств, ощущений и памяти, длящийся, пока кто-либо, наделенный разумом, вновь не окажется в круге породивших его сущность пулов. Сам Хозяин Снов не помнил, как и почему это случилось, да и то сказать – попроси любого вспомнить собственное рождение! Первое, что он сделал – усыпил двух магов, творивших какие-то чары, и жил их снами, пока души не покинули тела, которым для поддержания жизни требовались вода и пища.
Оказалось, что сны птиц, кроликов и прочих неразумных непригодны для жизни, хотя он может заставить их уснуть. После многих проб выяснилось, что это все равно, что взрослому человеку пытаться лежать в колыбельке – больше похоже на пытку, чем на отдых, и Хозяин Снов оставил эти попытки, тем более, что сперва пища попадалась довольно часто – ведь годились и полуразумные расы, те же синами и акуэны.
Увы, они вскоре стали обходить Поле Снов, да и человеческая дорога через него, и до того не оживленная, оказалась совсем заброшена. Все больше и больше времени приходилось проводить вне настоящей жизни – в собственном сне, который казался ему тем, что люди называют словами «серость» и «пустота».
Поэтому он так обрадовался, почуяв два высокоразвитых разума – это был настоящий деликатес, кусок жизни, - а иной ему было не дано! Конечно, кони и люди не могли сопротивляться этой магии – ведь она даже не подчиняла своей воле, а высвобождала стремление к покою, умиротворенности и отдыху, живущее в каждой душе.
Человек и венти оказались на траве, и Хозяин нырнул в их сны, как человек ныряет в теплое, ласковое море. Сперва он покупался в струях снов венти, ловя тревогу, честолюбие, гордость, жажду знаний и власти и ее планы. Он был самой волшебницей, то уча в ее воспоминаниях новое заклинание, то вставая во главе Академии магов в сиянии славы – когда сны были мечтательными, то, будто в контрастном душе, проплывая через неясные, разрозненные обрывки образов, так намешанных воображением, что и не поймешь, о чем они. Пару раз сны казались слишком страшными – на девушку налетал какой-то магический монстр, а она забывала заклинание, или чересчур непонятными, и тогда, недовольное таким течением собственной жизни, это странное создание исправляло течение грез венти, как всадник дергает за поводья лошади и дает ей шпоры, когда она делает не то, что надо. Но обычно Хозяин Снов предпочитал плыть по течениюе – ведь интереснее, когда не знаешь, что ждет тебя впереди, к тому же самому не придумать и сотой доли того, что снилось его жертвам, таким многочисленным и таким разным.
Эти очень интересны, интереснее полуразумных или простых крестьян, жаль, что скоро их уста тоже испустят последний вздох, как и многих ранее. Кости обглодают хищники и разнесут ветры, а ему в это время придется снова погрузиться в не-бытие.
Захотелось разнообразия и не имевшее материального тела существо перешло, переползло, проскользнуло в сны лежавшего рядом Квентина. Сновидения того были сейчас спокойны, и Хозяин снов с наслаждением стал мальчишкой, лежащим на берегу реки и смотрящим сквозь густую листву вверх, а раздраженное этой дерзостью солнце то и дело норовило проскочить сквозь тревожимую ветром листву и кольнуть в глаза, однако даже это не нарушало радость мальчика, смывшегося на полдня от учителей и воспитателей.
Пронизанный этой радостью и покоем, Хозяин плавно перешел в следующее сновидение Квентина, где вместе с молодым человеком, бледнея, краснея и волнуясь, слушал голос юной Ниелы Айлинсворт, с которой его только что познакомили. Ругая себя за столь пошлые мысли о таком прекрасном, неземном создании, он все время норовил бросить взгляд на ее корсаж, в вырезе которого дыхание вздымало пышную, не по возрасту, грудь.
Хозяин Снов хихикнул – такие эмоции, такие образы, настоящий деликатес! Это так необычно и волнующе!
Не переставая быть ярким, видение стало иным, горестным и тревожным. Произошло что-то, что просто невозможно было осознать и принять, мир рухнул в мгновение ока. Зачем все это небо, солнце, люди вокруг, на которых непонятно зачем надо реагировать, зачем он сам? Умереть! Во сне Квентин сделал то, до чего не дошло наяву – вошел к себе в комнату и выхватил кинжал, готовясь вонзить себе в грудь.
Это было уже совсем не весело и неприятно, это не нравилось Хозяину Снов. И он, как делал всегда, взял управление сном в свои руки, отталкивая его течение от края пропасти, управляя сознанием молодого человека. Вернее, попытался взять.
На груди а’Латреля, лежащего на траве, похолодел чуть не до температуры льда зашитый в висящем на шее маленьком кожаном мешочке кусочек малахита. Его подарили парню на 16-летие родители, купившие оберег у придворного мага. Талисман должен был уберечь наследника герцогского рода от попыток магически подавить, подчинить его волю, предупреждая владельца о подобном чародействе охлаждением. Также его нельзя было снять незаметно, ибо он был настроен на одного человека и все тем же холодом давал владельцу знать о такой попытке, а чужие руки ощущали болезненный разряд.
Хозяин Снов не понимал, что происходит, он никогда не сталкивался с сопротивлением и был озадачен. Еще одна попытка снова не удалась, а во сне, который сейчас был его жизнью, Квентин уже наносил удар. Оставалось одно – рвануться отсюда, уйти в сны девушки. И странное существо рванулось, выходя из кошмара. Но кинжал уже вонзился в грудь, пробивая кожу, плоть под ней и вонзаясь в сердце.
Умирать – было больно и страшно. В его снах никогда не было смерти, даже когда умирало тело, питавшее служивший местом временного обитания ментального вампира мозг. Хозяин уходил оттуда до угасания сознания, всеми силами предварительно удерживая его в нужном русле. А теперь оказалось, что если жизнь в чужом сне – твоя настоящая жизнь, то и смерть в нем же – настоящая смерть.
Сознание Хозяина Снов вспыхнуло в багровом зареве боли и… угасло навсегда, когда Квентин умер в собственном сне.

Липкий и тягучий сон был взорван водоворотом боли и ужаса, часть которой досталась и путникам, чьим разумом владел Хозяин снов. Безмолвный крик волной накрыл двух измученных жертв и, казалось, вот-вот сведет их с ума. Но боль утихла так же быстро, как и вспыхнула, оставляя человека и венти лежать на траве опустошенными оболочками.
Сколько прошло времени прежде, чем сознание и ощущение себя начало возвращаться к пленникам Хозяина снов, чьё существование в этом мире оборвалось так неожиданно? Это знало только маленькое чудесное создание, выглядывающее из-за кустов рощи, диковинные глазки синами вглядывались в бесконечную даль поля, и всё её существо ликовало от внезапно исчезнувшего гнетущего чувства опасности.

Солнце уже начинало клониться к горизонту, заливая тонкие листики облаков дивными багровыми красками, когда венти смогла открыть глаза. Трава щекотала её щёку и нос, заставляя волшебницу поморщиться, окончательно приводя в движение молодое тело. Осознание того, что могло с ними произойти, если бы не какое-то удивительное чудо, о природе которого она даже не догадывалась, цепкими коготками впилось в чувства Антейи. Резко вскочив, венти потормошила лежащего рядом Квентина:
- Скорей, давай убираться отсюда, пока ещё какое-нибудь чудище не надумает подглядывать в наши сны!
Только сейчас волшебница заметила, что день подходит к концу, а значит утекает драгоценное время. Ничего - найтари прекрасно ориентируется в темноте, значит путь продолжится ночью!

Умирать обычно страшно. Даже если человеку кажется, что это ему безразлично, инстинкты, заложенные в его тело, царапают равнодушный мозг оружием, данным природой для выживанием – страхом. И разум отшатывается от опасной грани, если только физическая составляющая человека не настолько разрушена либо измучена болью, что прекращение существования кажется ей избавлением.
Словом, даже когда умираешь во сне, остается неприятное чувство, и хотя с молодым человеком такое уже случалось, пережитое на этот раз показалось удивительно настоящим. Не получив знаний Антейи и не обладая магической силой, он не понял, что произошло, но на душе было весьма мерзко. Молодой человек мотнул головой, скидывая объятия кошмара и пытаясь убедить себя, что этот вечер, эта трава, это вечернее небо – и есть настоящая реальность, а не наоборот.
- Какое чудище? – спросил он вяло. – Ничего не понимаю, как мы могли уснуть. Конечно, поехали скорее!
Неловким движением, совсем не так легко, как обычно, потому что мозг еще плохо управлял телом, Квентин вскочил на коня. Им обоим повезло, что прекрасно обученные лошади не покинули хозяев.

Антейа тоже не вполне понимала, что с ними произошло, но слова синами намертво отпечателись в её голове, слова о Хозяине снов. Нужно будет рассказать об этой силе учителю... когда он воскреснет! Чудовище погибло, возможно, второго такого уже не будет, но записи должны сохранить его существование.
За этими раздумьями волшебница не заметила, как ночь вступила в свои права, зажигая на тёмном небе тысячи серебряных огоньков. Вольный был доволен, он двигался бодро, весело покачивая роскошным хвостом. Давно они не передвигались в это время суток, заставляя найтари приспосабливаться к ненавистному солнечному свету и отдыхать в тогда, когда его кровь быстрее бежала в жилах.
Жаль только, восторг великолепного животного не мог длиться долго - поле сменилось исполинскими деревьями, чьи древние корни выбрались на поверхность, мешая путникам передвигаться.
Крентальский лес. Могучие сосны смыкали кроны высоко над головой, закрывая собой небо, земля устлана мягким ковром из хвои. Впереди лишь тёмно-рыжие стволы, за которыми прячется мрак... Величественная красота с привкусом страха.

К счастью, сейчас никаким горьким мыслям не было место в сознании Квентина – вся сосредоточенность уходила на то, чтоб находить дорогу и не быть сбитым наземь какой-либо веткой. Впрочем, скоро стало настолько темно, что передвигаться было практически невозможно. Лучше остановиться для краткого отдыха, пока первые утренние лучи полного сил дневного света не заставят своими резкими выпаду темноту потесниться, открывая взгляду окружающее.
Они сделали привал на какой-то поляне и развели небольшой костерок – чтобы отпугнуть диких зверей. Людей, даже разбойников, тут вряд ли можно было встретить, так что снова решили не караулить, тем более что после пережитого Квентин не мог крепко уснуть, погружаясь в дрему с опаской и то и дело встревожено вздрагивая, открывая глаза и озираясь вокруг. Наверное, так же обстояли дела и у Антейи, хотя кто ее знает?

К Антейе сон идти отказывался, но совершенно иной причине, девушку одолевали мысли о том, как обставить дела так, чтобы Квентин не успел первым воспользоваться артефактом. Идти туда придется вместе, иначе некому будет показать предполагаемое место расположения... а дальше? Как удержать этого безумца от того, чтобы он не подлетел ураганом к магической вещице и не использовал её в ту же секунду?
Тысячи вариантов завращались в сообразительной головке молодой волшебницы, заставляя её ворочаться на жесткой земле, пока тревожный сон не заволок её сознание.

Утро ворвалось в древний лес подобно горной лавине, сметая рваные клочья тьмы. Громко крикнула птица, разбудив Антейю. Вряд ли венти смогла бы проснуться так рано самостоятельно.
Спешно позавтракав, путники снова тронулись в путь. Освещенный солнцем, лес стал куда более приветливым, чем накануне и путешествовать по нему стало на много приятнее. По дороге им встретился чистый родник, чему венти и человек несказанно обрадовались - их запасы воды уже подходили к концу.
- Как бы нам не пришлось ехать дальше без отдыха... - устало заметила Антейа, разглядывая чащу, заросшую цепким кустарником, - По лесу быстро не проедешь, а времени осталось совсем мало.

– Если надо – поедем, – коротко и резко кивнул Квентин. – Но тут неподалеку должны быть остатки старой дороги, которой пользовались во время войны. Конечно, сейчас все это позарастало травой и деревьями, но я все же рассчитываю, что там можно двигаться быстрее.
– Он достал старую карту с какими-то пометками, рассматривая ее. Спрятав, объявил:
– Это несколько восточнее, надеюсь, нам хоть раз повезет!
Им действительно повезло где-то после обеда. Старая дорога сохранилась лучше, чем можно было ожидать – видимо, ей пользовались еще несколько десятилетий после войны, для пути в центр страны. Потом эти места не запустели и не была построена другая, еще восточнее, по которой они и должны были попасть к своей цели, если бы не перенос в болото. Трава и корни еще не до конца разбили камень, которым был вымощен путь, и ехать стало легче и быстрее. Предпоследний день срока перевалил за середину.

Чем ближе была долгожданная цель, тем больше мыслей начинало роиться в голове Антейи. Она по сто раз прокручивала про себя план, добавляла в него новые тонкости и детали. Иногда её взгляд падал на молчаливого спутника, и в этот момент крупицы сомнения начинали вгрызаться в безупречно выверенные рассчеты, но венти не позваляла им завладеть собой.
Дорога уводила путников всё дальше, и тонкие нити магической энергии нежно и плавно начали вплетаться в ощущения волшебницы, сначала незаметно, но потом всё более навязчиво давали о себе знать. А ведь путь до артефакта был ещё неблизкий... какая же могучая магия пряталась за древними стволами сосен? Всё существо Антейи затрепетало при мысли о такой невероятной силище.
- Я чувствую магию... - тихо произнесла венти, - Хоть мы ещё и далеко, но она зовет меня, я могу идти на её зов.

Квентин кивнул в ответ на слова Антейи, хотя и не был уверен в них. Легенда говорила, что без особых примет, которые были указаны в свитке, это место не найти, и уж потом приведенный знающим человеком маг откроет дорогу. Впрочем, так ли это важно? Они близки к цели. Вперед, вперед! Даже если нет сил сидеть в седле.
Он сам напоминал себе одержимого, да и был им. Иногда человек сознательно смотрит в одну точку, чтоб не видеть того, что ему мешает. Дорога помогала не думать – а размышлять, копаться в себе, колебаться и сомневаться было нельзя.
Пришла ночь, и они опять вынуждены были остановиться. До цели оставалось не так уж далеко, они обязаны добраться завтра! Завтра будет последний день пути. А сегодня – последняя ночь. Последняя…
Квентин а’Латрель лежал, и, несмотря на крайнюю усталость, не мог заснуть. Жаль, что сейчас нельзя продолжать ехать! Все мысли, которые дорогой молодой аристократ гнал от себя, уподобившись некоему голему или зомби, которым неведомы ни страх, ни сомнения – одна лишь цель, к которой они идут напролом, повинуясь приказу, – все они нахлынули волной. И открыла дорогу этому валу одна мысль – последняя ночь.
Последняя ночь его жизни, жизни, которая закончится раньше, чем солнце еще раз опустится за горизонт. Ведь магическая свеча, к которой он идет, не творит чудес даром – наверное, это не под силу даже великим магам, – она требует жизнь за жизнь. Один, тот, кто в мыслях творящего обряд, воскресает, а другой, в чьих руках горела свеча, покидает этот мир, платя собой выкуп загробному миру.
Хорошо, что он не сказал этого Антейе, ведь она может попытаться помешать: девушка показала себя преданным спутником, они не раз спасали друг другу жизнь, она сидела у его постели, пока Квентин метался в лихорадке. Жаль, венти будет огорчена. Но а’Латрель позаботился, чтоб магичка сполна получила свое вознаграждение, она заберет его расписку, когда тело останется лежать бездыханно в древнем тайнике. И хорошо бы позаботилась о погребении. Желательно где-то здесь.
Может, лучше бы вернуть тело в Артарис, но его родители! Квентин сцепил зубы. Во имя чего он отдает свою жизнь, которая может быть долгой, обрекает на скорбь своих родных? Ради девушки, которая его не любит и никогда не полюбит, как она сама сказала? Молодой человек представил скорбь друзей и радость недоброжелателей, врагов его рода – ведь теперь наследником становится двоюродный брат, недалекий провинциал. Или будущий муж сестры, которой пока только десять лет. Мысли о сестренке, влетавшей к нему в комнату в те самые моменты, когда хотелось побыть одному, ее непосредственном щебетании и вечно чем-то вымазанных нарядных платьях, о вечерах в семейном кругу поколебали решимость идти до конца.
Ведь еще не поздно отступить! Мертвым – смерть, живым – жизнь! Которая, что ни говори, а так прекрасна.
«И что, все, что я делал, зря? Весь этот отчаянный поход, все препятствия и вера в успех? Да я потом не смогу глядеть в глаза не только близким, но и самому себе в зеркале! Трус, жалкий трус! Ты придумываешь оправдания для того, чтоб цепляться за свою жалкую жизнь! Какой все это имеет смысл без НЕЁ?»
Отчаянным усилием воли юноша вызвал перед глазами образ Ниелы и стал вспоминать каждую встречу, каждую черточку лица, слова, смех, звуки голоса – все то, что ничего не значило для остальных, но имело столько смысла для него. Отказаться от этого для Квентина значило отказаться от себя самого.
И вновь опустились стены вокруг сознания, закрывая мир вокруг и оставляя коридор, по которому надо было идти потому, что не идти было нельзя, а в его конце ждала смерть. И жизнь. Чужая жизнь.

Над головой яростно сияют звезды, они тоже чувствуют её грядущий триумф, радуются тому, что скора Антейа Летящая Мысль вновь встретится со своим учителем и сможет стать магистром святилища... Да, она станет одной из лучших! Её будут помнить, в книгах останутся записи о могущественной волшебнице. Закончатся бесконечные путешествия, которые отнимают у неё дракоценное время, которое можно посвятить чтению и занятиям магией, будет только она и её сила, её знания!
Гордая, счастливая улыбка невольно тронула губы венти, и она повернула голову к Квентину. Юноша лежал спокойно, но волшебница чувствовала, что он не спит, ощущала его волнение, тревогу... страх? Парень готовился к встрече с возлюбленной... которая не состоится. Ну и что? а'Латрель так молод и хорош собой, к тому же богат и умен, у него ещё будет тысяча таких Ниел, а Учитель - один! И знания... знания - они вечны, что есть любовь, которая вспыхивает подобно стогу сена и гаснет в одну короткую человеческую жизнь? А опыт и мудрость живут в веках, передаваясь из уст в уста, или со страниц пыльных книг. Кто будет помнить пылкого влюбленного, который прошагал через всю страну ради своей единственной? Да никто! Его забудут через одно поколение. А в Магических святилищах ничего не забывают, особенно могущественных магов, память о них бессмертна.
"Завтра... Всё случится завтра! Трагедия всей моей жизни исчезнет в один миг! Даже не верится... О, Создатель, я знаю, что это ты своей справедливой рукой свел нас с Квентином, чтобы испраить ту нелепую трагедию в моей судьбе! Благодарю тебя..."
Антейа закрыла глаза и увидела перед собой картины своей дальнейшей жизни, своей новой жизни! Плевать на обещанные деньги, они ей будут не нужны, если с ней будет возлюбленная магия.
С этими мечтами, запечатленными на губах улыбкой, венти заснула самым счастливым сном в своей жизни.

Только под утро Квентин забылся тяжелым сном, к счастью, самым обычным, без всяких магических кошмаров. Что ему виделось, молодой человек не запомнил, осталось лишь общее ощущение тревоги, когда после пробуждения кажется, что произошло что-то нехорошее.
– Просыпайся, быстро собираемся и пора в путь, – окликнул он свою спутницу, которая еще не рассталась со сновидениями – судя по ее лицу, они были куда более приятными, чем у а’Латреля.
«Действительно, в последний путь» – мелькнула мысль. Затем Квентин осознал ее иронию, и это помогло. Он, конечно, не засмеялся, но льющийся с неба свет, пение птиц, а еще больше – деятельность помогли задвинуть на задворки чувства, которые владели им ночью. А’Латрель вновь был человеком, устремленным к цели, как выпущенный арбалетный болт, и не обращал внимания на всякие мелочи.
Они на скорую руку позавтракали, причем Квентин с трудом заставил себя что-то проглотить – «зачем» – и отправились в путь.
Молодой человек вглядывался в дорогу и то и дело сверялся с картой. Перед полуднем, поколебавшись, он свернул с дороги, и они поехали по лесу. Чем дальше, тем увереннее становился юный дворянин, видимо, узнавая описанные ориентиры.
– Ехать осталось не так много, не будем терять времени на обед, – это можно было бы посчитать вопросом, но звучало скорее как утверждения, которое не стоит оспаривать.

Еда - последнее, о чем могла думать Антейа, поэтому она лишь молча кивнула на слова Квентина. Магия всё больше давала о себе знать, поглощая все мысли волшебницы, призывая её. Скоро, совсем уже скоро, венти знала это и без слов а'Латреля. Пожалуй, она не смогла бы найти точное место без ориентиров, известных её спутнику, но в этом месте был такой мощный пул, что ей казалось, будто она в состоянии горы свернуть. Не мудрено, что маг оставил свой могущественный подарок именно здесь, с такой энергией можно воскресить целую армию!
Найтари чувствовал возбуждение хозяйки и двигался, пританцовывая, нервозно. Предвкушение чего-то особого, необыкновенного мучало Антейю, гнало её вперед.
- А ты точно сможешь указать мне место, или твои приметы лишь относительные? - Не выдержала волшебница, чтобы не заговорить о волнующем её вопросе.

Антейя задала вопрос о месте, и молодой человек ответил откровенно – ведь что-либо скрывать нет никакого смысла, они уже почти пришли!
– Они точные, но до определенного места. Путь должен привести нас к каменному монолиту, но входа внутрь открыть и найти я, по мнению древнего манускрипта, сам не смогу. Приедем – увидим…
Надо быть внимательнее, тем более со времен, когда сделана запись, прошло сто с лишним лет. Хорошо еще, что предок был мудрым человеком и не указывал в качестве примет какие-нибудь деревья. Лишь дважды фигурировали роща огромных сосен, которая в целом почти не изменилась, и переживший уже много веков раздвоенный дуб, который был огромен уже в те времена, но должен был простоять еще не одно столетие. Остальными же ориентирами были приметные холмы и попадавшиеся иногда огромные камни, говорят, занесенные некогда льдами.
Хорошо, что здесь не бывали лесорубы, да и вообще мало кто жил – перемен было немного. Вот впереди показалась высокая голая скала среди леса, напоминавшая лошадиную голову – отлично! Вот здесь, восточнее, если смотреть с холма, должна быть еще скала, небольшая и незаметная издалека, почти совсем заросшая. Но это выход на поверхность горных пород, и где-то в ней должна быть пещера.
Квентин спешился и направился в нужном направлении, внимательно смотря по сторонам. Ехать верхом здесь из-за густоты леса было уже невозможно, да и не хотелось случайно пропустить нужное место, скрытое густой растительностью.
Прошел еще час медленного продвижения в чащобе, и наконец они очутились перед замшелой скалой, в которую, воспользовавшись нанесенной землей, хищно впились деревья. Однако, кроме мелких трещинок, ничего похожего на вход действительно не было – а’Латрель прошел вдоль выступа, тянувшегося на несколько десятков метров и остановился, опираясь рукой на скалу.
– Может, надо обойти вокруг? Хотя мы все равно вернемся в эту точку. Я действительно не вижу входа. Пришла очередь твоей магии, Антейя!

Пришла пора… Да, пришла.
Когда Антейа размышляла о том, что с таким мощным пулом маг способен двигать горы, она и не предполагала, что это придется делать буквально. Впереди был монолитный каменный массив, порода чуть ли не гудела от сочившейся сквозь неё магии, трудно было определить, что именно нужно делать и, самое главное, как. Венти медленно прошлась вдоль могучей преграды, слегка касаясь кончиками пальцев серой шероховатой поверхности. Ничего, никакого намека на предполагаемый вход, ни единой зацепки, лишь неимоверная энергия, пропитавшая всё вокруг.
Антейа чувствовала напряжение Квентина, её способности обострились до такой степени, что она могла прочесть все эмоции, охватывавшие молодого человека. Волшебница ощутила амулет на его шее, который был призван оградить а’Латреля от ментальной магии, но сейчас казался всего лишь игрушкой в огромном море магии. Необыкновенно… Если маг испытал такую мощь хоть раз, то жизнь навсегда потеряет для него смысл без подобного могущества, он зачахнет в тонких ручейках энергии обычных пулов.
Венти не спешила, она восторгалась каждым мгновением, впитывала в себя волны магии, растворялась в ней… Ни один мужчина не смог бы ей подарить наслаждение, подобное тому, что сейчас владело ей.
Изящные ладони скользили по прохладному камню, а мысли были далеко, пока что-то не запульсировало с невероятной силой под подушечками пальцев. Антейа встрепенулась и отпрянула от серой стены, но лишь на мгновение, чтобы вновь прильнуть к горной породе. Волшебница больше не владела своим телом, оно действовало самостоятельно, направляемое незримой силой. Беззвучное заклинание, идущее из самого сердца, ударило в камень, заставляя его покрыться паутиной трещин, края которых засветились ослепительным золотым светом. Ещё один удар, и яркая вспышка озарила двух путников, казавшихся неуместными в этом тайном действе, слишком запредельном для смертных.
Камень загудел и распался, образуя арку, ведущую внутрь пещеры, и, одновременно с этим, наваждение отпустило Антейю.
Пока Квентин не успел прийти в себя от увиденного, венти скользнула в темноту открывшегося прохода. Как только её нога оказалась на каменном полу, стены засветились мягким светом, открывая взору небольшое пространство внутри скалы. Взгляд волшебницы мгновенно нашел то, ради чего она влетела сюда, точно маленький ураган… посреди пустой пещеры возвышался изящный резной пьедестал, оплетенный причудливой резьбой, но вовсе не дивная работа неизвестного мастера привлекала Антейю. На вершине расположилась самая обыкновенная, непримечательная свеча, но ничего на свете не было заветней этой простенькой вещицы.
Венти судорожно сжала пальцами свечку, и фитилек вспыхнул от прикосновения её рук. В ту же секунду начался ритуал, девушка почувствовала это всем своим существом, чутким к любому проявлению магии. И она не ошиблась, мягкий свет огня начал расходиться в стороны, окутывая Антейю огненными нитями, сплетая вокруг неё сияющий кокон. Всё, происходящее вне её маленького убежища, потеряло всякий смысл, исчезло за полыхающей завесой.

Сначала не происходило ничего, а потом вокруг вспыхнули молнии, заставив Квентина закрыть глаза рукой. Он ничего не понимал в происходящем, а когда мир вокруг вновь обрел привычные очертания, изменив только скалу – Антейя исчезла.
Повинуясь порыву, молодой человек бросился внутрь. Проход был коротким, несколько шагов, и он внутри, у цели. Здесь должна стоять свеча. И она была – в руках волшебницы. Зачем ей? Что за глупая ошибка?
Квентин бросился к венти, но был отброшен незримым магическим коконом. Он чудом удержался на ногах, и предпринял вторую отчаянную попытку, но она оказалась столь же безуспешной. Он никак не мог осознать происходящее, оно просто не укладывалось в голове. Он был готов к смерти, но такое! Что происходит?
– Антейя, – вырвался крик, – Антейя, стой! Что ты делаешь! Я должен воскресить Ниелу! Ты умрешь!
Даже сейчас он не осознал до конца намерения девушки и ее обман.

Но волшебница не слышала слов, всё её восприятие замкнулось в самой себе и магии, бурлящей в её крови.
Свеча горела в руках Антейи куда быстрей, чем её обычные восковые сестры, расплавленные капли стекали по рукам, но не обжигали. Огонек яростно плясал на кончике фитиля, излучая силу, освещая золотистую кожу венти.
Чародейка завороженно смотрела на это маленькое чудо, и её мысли вернулись в далекое прошлое, в годы ученичества, к морщинистому лицу её Преподавателя, она услышала его неспешные речи, наставляющие юную волшебницу... И последней картинкой встала ужасная, нелепая смерть.
"Нужно вернуть жизнь этому человеку!" - Антейа вложила в эту мысль всю страсть, всё желание, на которое была способна. И теперь она просто следила за свечой, морально опустошенная, сделавшая всё, что от неё зависело. И только сейчас венти почувствовала, что силы начали покидать её, слабость сковала тело... Что это?
Огненный купол потянулся к ней невидимыми нитями, забирая из неё саму жизнь.
НЕТ! Так не должно быть!
Но так было. Ноги Антейи подкосились, и она упала на колени, протягивая вперед руки в немой просьбе о помощи. Её глаза расширились в ужасе от осознания происходящего - она умирала! Нет, более того, она отдавала свою жизнь в обмен на жизнь Учителя.
НЕЕЕЕЕЕТ!
- Я НЕ ХОЧУ! - Её крик вырвался сухим шепотом и был поглочен ослепительным куполом.
От свечи остался лишь маленький огарок, а девушка уже лежала на полу, бессильно царапая камень ногтями. Её тело почти не слушалось хозяйку, стало слабым и опустошенным... Умирать так страшно... особенно, ТАК умирать.
Холодно...

Купол вспыхнул дивными цветами, принимая в себя душу существа, отдавшего свою жизнь за чужую. Сознание артефакта пробудилось с последней каплей растаявшей свечи и кинулось на поиски того, кто должен воскреснуть. Но человек, лежащий в далеком склепе был истинно мертв... Его жизнь не была оборвана, он умер своей смертью и тело было не в состоянии жить дальше.
Зачем? Непонимание пришло к скудному сознанию артефакта. Зачем юное тело отдало жизнь за старое? Такое, что уже отжило свой век...
Впустую отданное существование, как же так? К такому магическая сущность не была готова, не знала, как поступить.
Купол заколебался и волны сомнений и нерешительности прошлись по его поверхности. Что делать?

Потерявший все свое самообладание Квентин все это время ощупывал руками отделявшую его от вожделенного артефакта незримую стену, звал Антейю, иногда выкрикивал что-то отчаянное. Мысли и эмоции били фонтаном, впрочем, не распускаясь во все стороны подобием зонта, а направляясь в одну сторону – туда, где находилась венти и догорала свеча.
То, к чему он шел, ради чего столько перенес, в последний момент уплывало, и даже понять причину этого не получалось. Сейчас, если б волшебница могла что-либо видеть вокруг, она не узнала своего волевого, сдержанного, мрачноватого спутника. Однако видеть это было некому – из магички уже уходила жизнь.
– Я должен спасти Ниелу! Во что бы то ни стало! Ниела, Ниела, любимая, ты должна жить!
На этот раз слова достигли псевдоразума купола, пробудившегося для одного-единственного раза, чтоб выполнить назначение по передаче жизни и вновь уйти в небытие – навсегда. Этот человек так хотел оживить другого и предлагал себя. Но зачем, уже ведь есть жизнь, и ее надо куда-то деть, в этом состоит цель его краткого существования!
Решение проблемы казалось простым – раз нельзя оживить старого чародея, надо оживить эту Ниелу. Артефакт потянулся туда и проверила – тело было цело, девушка совсем молода, немногочисленные механические повреждения легко поддавались исправлению… Правда, все должно было быть не совсем так, но эти двое пришли вместе, и он сделал все, что мог.
Магия заработала и сбившийся с толку волшебный предмет на всякий случай даже передал в мозг молодого человека картину, в реальности которой он не усомнился – девушка, занимавшая его мысли всё последнее время, открывает глаза и приподнимается. Повреждения на виске больше нет, да и шея, что была сломана, прекрасно держит изящную головку. Ниела недоуменно оглядывается, встает и идет к двери…
Затем все закончилось, свечение погасло, заложенная в свечу магия исчерпала себя, не осталось даже лужицы воска. Лишь пятно сажи, медленно угасающее свечение стен, рухнувший на колени а’Латрель и лежащее рядом с ним тело Антейи.
Прошло немало времени, прежде чем опустошенный бешеной вспышкой юноша поднялся, нащупал выход и вернулся с самодельным факелом из скалистой ветви. Он по-прежнему был погружен в себя, но, казалось, с достижением цели из него вынули стержень, убрали путеводную нить в лабиринте жизни.
До сих пор все казалось простым и понятным – он, Квентин а’Латрель должен умереть, чтоб жила Ниела Айлинсворт или умереть, потерпев неудачу. И он совсем не был готов к тому, что будет жить дальше, и вопросы – «как» и «для чего» встали во весь рост. К тому же вместо него умерла Антейя, его верная спутница, не раз спасавшая жизнь, не спавшая ночи у его постели, пока лихорадка трепала юношу. Правда, она странно повела себя здесь, но это навсегда останется загадкой.
Чего хотела венти? Был ли у нее свой коварный план? Или, может быть, на нее нашло внезапное помешательство – с магией могут быть связаны любые странности! А если она догадалась о том, про что Квентин умолчал, то… возможно ли такое, что девушка отдала свою жизнь, чтобы не допустить его смерти? Ведь она никого не воскресила! Но… зачем ей умирать вместо него? А зачем он хотел умереть за Ниелу? Нет, нет!! Такого не может быть! потому что… не должно! К тому же есть еще много вариантов, она могла хотеть украсть артефакт, а тот был защищен.
Последняя мысль казалась натянутой, но помогла прийти более трезвой:
«Ты никогда не узнаешь, что там произошло, можешь только предполагать, но это ничем не подтвердить. Пора действовать».
Пещера так и осталась открытой, вход более не исчез. Все, что было внутри, сгорело в погребальном костре Антейи – сохранить тело по привычкам магов молодой человек не мог и последовал традиции церкви Создателя.
Часть ее вещей тоже осталась в огне, часть он взял в свои сумки – то, что стоило показать магам, чтобы не пропало. Найтари ускакал куда-то, ибо со смертью хозяйки окончилось действие сковывавшего его заклинания.
Через сутки чувствовавший себя изрядно опустошенным артарисец двинулся в обратный путь – к дому. Ехал он быстро, на постоялых дворах бросал по несколько скупых слов и был задумчив. На этот раз ничто не задерживало и не преграждало путь, и через неделю ворота Артариса вновь открылись перед ним. Не заезжая к себе, он отправился в дом Айлинсвортов.
Постучавшись, он был узнан слугами, которые были удивлены исчезновением молодого человека, бывшего тут нередким гостем. Тут же а’Латрель узнал свежие новости, которые сводились к тому, что молодая госпожа оказалась жива, выйдя из склепа накануне назначенного сожжения. Все жутко перепугались, а старый граф отдал приказ повесить на воротах лекаря, который признал леди Ниелу мертвой. Но тот успел скрыться и прячется до сих пор, хотя уже все поняли, что тут чего-то не то. Айлинсворты сейчас сами никуда не ходят и не принимают гостей, потому что пошли всякие сплетни, а толком никто ничего не знает.
Выслушав это, Квентин потребовал доложить о нем графу Айлинсворту и был немедленно принят. Он рассказал отцу девушки то, что счел нужным: про документ, древний воскрешающий одного-единственного человека артефакт и свое к нему путешествие. О происшедшем в пути сказано не было, как и о цене воскрешения, рассказчик упомянул лишь, что задуманное получилось, но его спутница-чародейка, увы, погибла и вызвался официально изложить факты о воскрешении Ниелы, чтобы пресечь сплетни.
Знавший о чувствах юноши граф замялся и сделал осторожный намек на то, что его дочери необходим сейчас сильный защитник, однако наследник дома а’Латрелей покачал головой и ушел от обсуждения, попросив лишь встречи с девушкой. Самолюбие Квентина протестовало против подобной возможности получить руку любимой из чувства обязанности. Да и отношение его к той, ради которой он рисковал жизнью, стало куда сложнее.
Дождавшись окончания разговора отца и дочери, он наконец увидел входящую Ниелу и… не испытал почти ничего. Он помнил, что ради нее и с ее именем шел на смерть и навстречу всем испытаниям, помнил, и ничуть не жалел ни об одном своем шаге, но… Эти чувства принадлежали почти мальчику, который уехал, а вернувшийся взрослый мужчина понимал, что эта девушка ему нравится и по-прежнему волнует кровь, но в большем совсем не был уверен.
Разговор из-за этого вышел коротким и довольно напряженным. Оба не знали, как себя вести, и произнесли положенные вежливые фразы. Девушка странно смотрела на своего собеседника, словно не узнавая его, и не могла понять, как теперь вести себя с человеком, спасшим ей жизнь. А’Латрель вскоре прервал беседу, сославшись на необходимость повидать родителей.
По дороге к своему дому он думал, что чувство благодарности к спасителю вполне может перерасти в нечто большее, пересилив предпочтение, которое Ниела раньше довольно явно отдавала Менку а’Стонсену… Возможно.

Отец тоже сразу заметил, что его сын – совсем не тот человек, который покинул Артарис совсем недавно, но услышав ту же историю, что и граф Айлинсворт, понимающе посмотрел на наследника и не стал его расспрашивать, так же молча, как решение равного, он принял к сведению сообщение Квентина, что тот собирается отправиться к ближайшему магическому святилищу. Лишь мать выглядела грустной, провожая его, но… такова участь жен и матерей.

Магам а’Латрель передал все найденные им у Антейи волшебные предметы, а также рассказал полную версию их с венти приключений, не забыв ни об обряде некромантов, ни о странном месте на болоте, ни о Хозяине Снов, сочтя, что они должны это знать и… во имя памяти спутницы. Почему-то он был уверен, что та хотела бы, чтоб ее коллеги узнали о том, что удалось обнаружить в пути, а уж упомянуть о черном обряде было его прямым долгом.

И все это время он задавал вопросы – что же вело его, любовь или гордость и упрямство, и почему ему снится то Ниела, как-то странно смеющаяся и снимающая платье, то сидящая у его постели встревоженная Антейя, то они мешаются в каком-то новом бреде или исчезают обе. И вопросов было больше, чем ответов…

Снова вернувшийся в столицу молодой человек там долго не пробыл, по собственному желанию уехав на границу с Чиндлэндом, где почти всегда происходили какие-то мелкие стычки, где провел три года. Свадьбу Ниелы Айлинсворт и Менка а’Стонсена он пропустил и узнал о ней из писем, однако это уже не всколыхнуло в душе почти ничего.

В ехавшем по Западной дороге военном трудно было узнать прежнего Квентина: исчезла и мрачная одержимость, что была в нем почти четыре года назад, и сменившая ее пустота. Эмоции теперь сдерживались спокойной уверенностью в себе немало повидавшего человека, а в глазах вспыхивал огонек, когда он смотрел на свою спутницу. Молодой человек возвращался в Артарис, чтобы представить двору и родителям свою невесту.

КОНЕЦ