Больница «Харуямагэка»
Токио, Шинджуку, Хьякунин-чо, 1-24-5
25 июля, суббота

Зеленовато-жемчужные в свете люминесцентных ламп больничные коридоры никогда не внушают веселья. Впрочем, трое детективов пришли сюда не за ним. Старший сержант Накано спрашивал себя, зачем они пошли втроем на этот опрос, когда хватило бы двоих, а третий мог бы заниматься более насущным делом. Но неприятная правда была в том, что все нераскрытые дела буксовали, их решения было не разглядеть и в подзорную трубу. В руках было множество кусков и подозрение, что они от разных мозаик.
В палате пострадавшая Ишино Судзуко была не одна. Две дамы, по виду – из тех, кто на рынке бесплатно расскажет вам все последние сплетни, если только проявить к ним капельку интереса, - сидели по обе стороны койки. С замотанными бинтами лицом и руками Ишино скорее напоминала мумию, чем живого человека. В глазах страдание и что-то, вызывающее мысль о загнанном в угол диком звере. Трудно будет говорить с ней. Накано посмотрел на красавчика Модзумэ и сделал знак: подружки твои, расколи их. Тот скривился, но (с шефом не поспоришь!) послушно вышел вперед.
- Старший офицер полиции Модзумэ Шигенори, - он умело подхватил одну даму под одну руку, а ее приятельницу под вторую и изъял в коридор. - Кофейку?
Старший сержант вынул черный электронный блокнот и стило.
- Госпожа Ишино, расскажите, пожалуйста, что произошло.
Если бы взгляд мог сжигать, от двоих детективов осталась бы лишь кучка пепла.
- Сами не видите? – желчно осведомилась пострадавшая.
- И все же нам нужны подробности, которые можете рассказать только вы, - предельно вежливо ответил Накано.
- Какие вам еще нужны подробности? Мое лицо разрезано в клочья! – похожая на мумию пациентка отвернулась.
Старший сержант мысленно вздохнул. Записал: «отказывается идти на контакт».

Спустя какое-то не очень долгое время старший офицер полиции Модзумэ Шигенори из участка в западном Шинджуку пребывал в уверенности, что от количества выпитого напитка у него вот-вот зачастит и лопнет сердце, а его идеальные эльфийские уши пять минут назад свернулись в трубочку. Но уже по иной причине. Девочка в строгой блузке и кокетливом фартучке поглядывала на стойкого офицера с сочувствием.
Модзумэ погибал под обрушенной на него информацией.
Позже, докладывая начальству, он по-прежнему имел бледный вид и не мог избавиться от звона в своей голове.
- ...у госпожи Ишино есть жених.
В этом пункте мнения подруг разошлись. Одна полагала, что назначенная дата свадьбы говорит о серьезности отношений. А вторая утверждала, что поскольку эту самую дату переносили раз шесть, то, наверное, неспроста.
- Должно быть, надоел своей ревностью. Имя... имя... а вот, Кода Аракадзу. Но в последнее время госпожа Ишино отдавала предпочтение бармену из...
Золотые крупинки данных тонули в мутном потоке сведений.
- Нелепое такое название... - Модзумэ сверился с записной книжкой. - "Шиншира".
- В Голден-гай, - удивил всех познаниями Дайго; он недавно проштрафился и опять был посажен на офисную работу за троих.
- Ты откуда знаешь?
- Из сводки. Там примерно неделю назад что-то праздновали парни из Хигучи-гуми. А на утро мама-сан гонялась со шваброй за Кендзаки.
- Вызывали полицию?
- Сама справилась.

Детективное агентство «Кагецу»
Токио, Шинджуку-ку, Ниши-Шинджуку, 1-14-1
25 июля, суббота
- Na-a maku sa-a man da-a ba sara nan kanman...*
Из-за тяжести жаркого воздуха двоилось в глазах, под басовитый гулкий барабан и гудение голосов комната расплывалась. И слои бытия трескались и осыпались, будто старый лак на воротах-тории.
Маховик часов - огромное колесо обозрения, что висело над миром, - качнулся, сделал нехотя оборот. И принялся раскручиваться все быстрее. На табло в самом центре его, отсчитывая секунды, сменяли друг друга электронные цифры.
04:44
04:14
04:04
Разрубая винтами облака цвета отполированной бронзы, небо дымным хвостом наискосок пересек тяжелый бомбардировщик - на борту можно было прочитать затертую надпись Enola Gay, - и упал в океан. Где-то там, вдалеке от берегов, вода вспучилась горбом, но и только.
- Ой! - девочка в старинной одежде хихикнула, прикрывая лицо рукавом; звякнули вплетенные в ее длинные волосы храмовые бубенчики.

-------------------------
*Na-a maku sa-a man da-a ba sara nan kanman – мантра, обращенная к Фудо мьё-о, божеству-защитнику центра и хранителю Дхармы.

Высокий крепкого сложения мужчина, в чьей шевелюре темная медь перемешивалась с серебром, в костюме, навевавшем мысли о пятидесятых годах двадцатого века, оставил подношения перед проекциями: морковку у статуи лошади, свиную кость перед скульптурой собаки и горсть зерна для изображения голубя. И молитвенно сложил широкие руки уроженца Хирошимы перед алтарем виртуальной копии храма Ясукуни.
03:14
- ...a ro kan man...*
___________
[07/25 18:04]
kabe-otoko пишет:
От густого желтоватого дыма с ароматом белого сандала и гингко першило в горле. Я надеюсь, соседи не вызовут ни полицию, ни пожарных...
___________

Тэцу опять был больше собственных размеров. На сей раз не от злости – от внимательности. Он следил за дымком благовоний, не давая им погаснуть, следил за амулетами, чтобы все были на местах. И люди тоже должны быть на своих местах. И еще должны помалкивать.
В волчьих стаях это обязанности "беты", вспомнил Тэцу. Присматривать за порядком, а при необходимости - пугать и драться. Сейчас у вожака-Шимады было аж две "беты", у каждого свои задачи. Равновесная система, устойчивая, как треугольник.
Барабан звучал гулко, и Тэцу слышал его нарастающее эхо - уже нездешнее, уже оттуда, из-за черты.
---------------------------
*a ro kan man – мантра, обращенная к Дайничи Ньёрай, инкарнацией которого считается Фудо мьё-о; слог «а» пробуждает божество, «ро» - сжигает нечистые страсти и отгоняет демонов, «кан» - призывает доброту и мудрость четырех основных Будд, «ман» - помогает достичь просветления.

- Na-a maku sa-a man da-a ba sara nan kanman...
Доктор ведьм наклонился, почти повис над бронзовой чашей курительницы; до предела натянулись веревки.
___________
[07/25 18:15]
kabe-otoko пишет:
В старших классах я думал, что достаточно будет упорства и хорошей фотокамеры, чтобы жить припеваючи и безбедно. Но если жизнь и напоминает розарий, то лишь тем, что у нее есть шипы.
___________

Na-a maku sa-a man da-a ba sara nan kanman...

Под горбатым мостом - темно-красная, почти черная с алой каймой на мелководье река. На одном из ее берегов - камни, камни, булыжники и валуны, где-то свалены кучами, где-то аккуратно сложены друг на друга. Второй берег тонет во тьме.
Люди выстроились в цепочки...

Na-a maku sa-a man da-a ba sara nan kanman...

___________
[07/25 18:20]
kabe-otoko пишет:
Доктор ведьм распрямился и как будто стал выше ростом. Он мазнул по нам, по обшарпанным картонным коробкам, по стенам комнаты взглядом, ничего не узнавая, будто вынырнувший из комы больной. Дернулся, чтобы встать; туго натянулись веревки. Они врезались в кожу запястий так, что брызнула кровь. Доктор ведьм в ужасе уставился на руки, поднял взгляд и сказал:
- Горностайка?
__________

Ариса взвилась с пола, где сидела, подогнув ноги, будто услышала самое важное слово на свете. Ритуалы, рассказы, инструкции – всё побоку. Она видела только ЕГО глаза. Откуда-то в ее руке оказался нож, и она перерезала веревки. На ЕГО запястьях остались «браслеты» из окровавленных веревок – как плохо. Открыла рот, но не успела издать и звука. От крепких объятий перехватило дыхание. Попыталась смазать слезы. Он отстранил ее, держа за плечи, и провел пальцами по ее щеке.
- Горностайка моя.
И она превратилась в пушистый комок бесконечной нежности. Прижалась к НЕМУ, теплому настоящему, всем телом. Услышала биение его сердца.
Масахико отстранил ее, держа за плечи на расстоянии вытянутых рук. Этот его взгляд – такой ласковый и проникающий в самое сердце.
- Подожди меня, пожалуйста. Будь в безопасности. Прошу тебя.
Она кивнула. Он посмотрел поверх ее головы на дверь.
Ноги больше не держали, и Ариса опустилась на пол.
- Когда...
__________
[07/25 21:40]
kabe-otoko пишет:
Доктор ведьм больше не загребал ногами, и никто из нас не опасался, что он вот-вот наступит на шнурок и растянется во весь рост на мостовой. Он шагал уверенно, чуть ссутулившись, глубоко сунув руки в карманы, и больше всего напоминал взявшего след волка. Он не искал дорогу; город сам формировал вокруг него верный путь.
На перекрестке доктор ведьм задержался, потянул носом воздух, определяя из уличных запахов тот, что приведет его к цели. Я едва успел спустить затвор камеры...
Он даже не обратил внимания на щелчок, хотя мне показалось, что зеркало грохнуло оглушительно громко.
__________

В переулке, кроме них, не было никого. Тройка уличных кошек остервенело терзала мусорный мешок, сверху за ними ревниво наблюдал ворон.
- Что, мало досталось, еще хочешь? – насмешливо фыркнул коренастый крепко сколоченный мужик с пористым лицом и пакетом из «комби».
В деловом костюме, хоть и без галстука, он выглядел солидным середнячком. Такой себе нормальный семьянин с деньгами хоть и небольшими, но стабильными. Он мог бы позвать полицию, но почему-то не спешил.
- Имя?
- Зачем тебе вдруг?
- Твое имя?

Тэцу был в ужасе. По нему так и не скажешь, внешность у него не приспособлена выражать смертный страх. Но все внутри сжималось в противный ком, и во рту была горечь, аж подташнивало. Что теперь делать с неупокоенным мертвецом и как вернуть Шимаду Тэцу представлял себе весьма смутно.
"Когда Шимада вернется, он меня укокошит" - подумал Тэцу. Очень ответственный Тэцу. Не уследил и все пошло кувырком. Глупый Тэцу. Дурак.
А фотограф все щелкал своей камерой. Может, не понял? Или все равно ему?..
Толстячок-убийца был еще весел. Ненадолго ему эта радость жизни. Тэцу его не жалел.


Когда мужчины ушли из агентства, Саимацу в бессильной растерянности сидела на полу. Ей нужно было сделать – что-то... нужно непременно. Рядом с ней опустился на корточки громадный сочувствующий трансвестит, и вместе с ним осело облако сладкого цветочного аромата. Поплакать в кого-нибудь теплого и мягкого – вот что! И Ариса зарылась лицом в горжетку из искусственного меха на плечах могучей «дамы». Слезы были настоящие и очень горькие.
Но вдруг она встрепенулась, будто горностай. Подхватила сумочку и ринулась за дверь.

__________
[07/25 21:43]
kabe-otoko пишет:

А затем события покатились стремительно, точно пущенный с горы мяч.
___________


В легких балетках, как Гермес на крылатых сандалиях, Ариса подлетела к Нишихаре и Тэцу. В порыве тревоги схватила фотографа за плечи. Срывающимся голосом почти прохрипела:
- Что там?!
За ее спиной отдувался запыхавшийся Кензо; на щеках его даже сквозь румяна и пудру играли красные пятна. Туфли он держал в руках за каблуки.

Сгорбленный парень с давно не мытым волосьем до лопаток, в футболке с курящим сигару свином и разноцветными шнурками на кроссовках двигался как-то странно, будто не был уверен в собственных ногах. Кровь из разбитой губы уже не текла, образовалась корочка.
- Кода я! Кода Аракадзу! - выкрикнул смешливый мужик. – А ты что, напился или под ширевом? На кой ты вернулся?
Его пригвоздили к месту взглядом совы, которая уже выцелила кролика и примеряется перед взлетом.
- Нечего на меня так смотреть! - Кода попытался нашарить что-нибудь годное в качестве оружия. - Я тебя крупнее, а ты слабак.
Как назло ничего не попадалось под руку. Зато противник приближался. Медленно и почти танцуя. Могло бы быть красиво.
- Ты убийца, - выдохнул переставший быть смешным парень с немытым волосьем. – Тебе нет прощения. Я тебя не прощу.
Кода подался назад
- Эй. Эй! Я тебя упеку за решетку.
- Попробуй, - в этом слове звучали издевка и веселье, и боль.
А потом для Коды Аракадзу пришла настоящая неотменяемая собственная боль.

И вот тогда в неожиданной тишине взрык мотора показался особенно громким. Из-под ведущей на площадку для мусорных баков, арки выехал бело-зеленый автомобиль. На крыше, обещая удачу, светился фонарик со счастливым клевером; красный сигнал гостеприимно приглашал всех желающих прокатиться в салон.

___________
[07/25 21:44]
kabe-otoko пишет:
Я сначала подумал: ну вот, кто-то вызвал такси.
А потом: там тупик, и машине не развернуться. Просто негде.
Лицо женщины на капоте было мертвенно-бледным, будто вылепленное из воска, рот распахнут в беззвучном крике, а глаза она закатила так, что я видел лишь чистые, с голубым оттенком белки. Волосы ее раздул ветер.
__________

Тэцу во все глаза смотрел на авто - не потому, что шибко интересно, а чтобы туда не смотреть. Где труп лежит в стынущей красной луже и Шимада... не Шимада. Если бы сейчас в переулке проходила долгая и унылая лекция по корпоративной этике, Тэцу и ее бы слушал очень внимательно. За мертвеца Тэцу не волновался. Только за Шимаду, который, когда его отпустит одержимость, увидит на своих руках кровь и будет с этим дальше жить. Тэцу, может, пережил бы, окажись он на месте Шимады. Но "доктор ведьм" ведь поумнее и потоньше душой будет, чем дурак-Тэцу. Не рехнулся бы...
Тэцу попинал носком кеда асфальт и, шмыгнув носом, опустил голову, глядя в пустой салон призрачного такси.
- Да отвернитесь же вы! – умоляюще выдохнул Кензо; он крепко прижал к себе остолбеневшую Арису, так что та зарылась почти по уши в мощную, обтянутую платьем с блестками грудь.
А потом стало ясно, что никакой женщины на капоте такси нет, что лицо это – лицо машины.

Тэцу пожал плечами и послушно перевел взгляд на Кензо. И теперь рассматривал его. Он бы не умер сейчас, не его время. Но не тревожить же «даму» по пустякам.

Полицейский шар-наблюдатель зафиксировал труп, над которым кто-то сидел на корточках, и отправил сигнал в управление. Набирая скорость, оборо-гурума покатила к людям; уже было видно, что ни в салоне ее, ни за рулем никого не было. Кензо зажмурился.
- Эй! – негромко сказал кто-то рядом.

_________
07/25 21:50]
kabe-otoko пишет:

Сначала я подумал: откуда он взялся? Потом: может, у него бессонница, и он выгуливает собаку по ночам? Или он слепой и не хочет мешать другим людям. Он был похож на калеку.
А еще - на тех безобидных в общем-то, хоть и шумных стариков, которые распевают военные марши Второй мировой на скамейке у храма Ясукуни. Наверное, потому что тоже был одет в военную форму... в униформу военного летчика.
Только чуть позже я сообразил, что меня беспокоило в нем.
Собака.
___________

А собака держалась спокойно.
Да, в воздухе пахло кровью и смертью. Да, рядом были чужие опасные люди. Да, в опасной близости стояла непонятная машина, которую лучше было бы обойти стороной.
Но хозяин был с Шестой - а это значило, что все в порядке.
Через мгновение могла вспыхнуть схватка. Но это мгновение еще не наступило.
Бесконечно давно, в прошлой жизни, в военной лаборатории, Дед, первый хозяин, учил Шестую: "Реже угрожай. Только тогда, когда враг слабее тебя - и убежит от рычания и вздыбленной шерсти. Если враг силен, до последнего мгновения не выказывай агрессии. И если надо - атакуй без предупреждения. Сразу. Насмерть".
Шестая запомнила. Крепко запомнила. И теперь стояла собранная, готовая к битве - если прикажет хозяин. Но не рычала.

Хозяин собаки нарывался на штраф за выгул животного без намордника и поводка, но Тэцу не был тем, кто укажет незнакомцу на правила. Отчего-то не хотелось. Потомственный колдун мотнул головой и шумно втянул носом воздух. Да, этот тип на человека смахивает только внешне, начинка у него наша. Странноватая. Серенькую собачку Тэцугью бы тоже "собачкой" вслух не рискнул называть. И размером собачка удалась, и мощью. Пожалуй, сам Тэцу завел бы только такую, не комнатную недотепу с визгливым истеричным лаем, а вот эту машину смерти, всю из мускулов и жил. Было бы в его комнате два "буйвола", он и милый питомец... Один глаз у собачки посверкивал в темноте красным лучом, как лазерный целеуказатель. Тэцу еле удержался, чтобы не похлопать ладонью по бедру, подзывая пса к себе для знакомства

_________
[07/25 21:53]
kabe-otoko пишет:

Синяя бамбуковая занавеска с узорчатой каймой мешала рассмотреть, был ли кто в салоне, но вот ее откинула невидимая рука.
...запрокинутое лицо задыхающейся от дыма женщины...
...длинные спутанные волосы, охваченные пламенем...
...затканное цветами вишни платье, которое на глазах у всех превращалось в огонь*...
Я с трудом мог оторвать взгляд.
___________

Звон и шум нарастал. Тэцу не знал, слышит ли эту какофонию только он, или остальным также давит на уши. Тот ли это гул, человеческий ли. Лязг накатил вдруг оглушающее, и Тэцу прижал ладонь к грудине. Больно? Давление. Плохо.
Тэцу нахмурился и наклонил голову. Набычился. Упрямец. Дыхание стало глубже, и Тэцу кожей почувствовал страх людей за своей спиной. И что-то еще. Неважно. Скупые мысли, но их - достаточно.
Машина несла угрозу. Была угрозой. Плохо. Люди за спиной исходили страхом, как криком и Железный Буйвол знал, что с ними станет, если… Он уже чувствовал запах паленых волос и удушливого дыма. Ощущал огонь. Знал огонь. Наследовал его, дышал им, был им… Невыносимо.
И Тэцу сжал кулак, прижатый к груди, чувствуя, как разгорается недоброе тяжелое пламя в солнечном сплетении. Ноги его словно вросли в землю, налились свинцом. Ничто на свете не сдвинет его с места. И когда лязг стал совсем нестерпимым, Тэцу вынес руку вперед, открытой ладонью к страшной машине, к искаженному во вселенской муке женскому лицу. И отправил всего себя в этот бросок.
Горячая ударная волна пронеслась по переулку, воздух схлопнулся и рванул в стороны. Зазвенело в ушах. Тэцу покачнулся, потеряв опору, и упал на одно колено, цепляясь за асфальт пальцами, потерявшими вдруг чувствительность. Кружилась глупая голова, перемалывая в десятый раз обрывок какой-то мысли, и алел во всю ладонь круглый правильный ожог.

------------------------------
*Использован текст рассказа "Муки ада" Акутагавы Рюноскэ в переводе Наталии Фельдман

Любитель выгуливать необычных собак по ночам вскинул руку к лицу – на тыльной стороне ладони почти черными линиями проступил необычный рисунок.
Оборо-гурума вильнула, на крышке капота образовалась внушительных размеров вмятина; за такую механики в автомастерской могут и по шее дать.

_________
07/25 21:55]
kabe-otoko пишет:

А в какой мастерской ремонтируют такси из преисподней?
___________

Автомобиль резко затормозил, оставив на асфальте огненные следы. Словно задумался, не атаковать ли цель с другой стороны?

_________
07/25 21:56]
kabe-otoko пишет:

Кто-то взвизгнул - должно быть, Кензо. У меня ноги как прилипли к асфальту. Я - не я, я - увязшая в капле меда муха, только крыльев нет... Интересно, сколько времени фотографии будут висеть в Реальности, когда меня не станет?
___________

- Дай мне руку...

____________
[07/25 21:57]
kabe-otoko пишет:

Краем глаза я заметил движение, это Доктор ведьм что-то достал из кармана. Он осунулся еще больше обычного, вокруг глаз легли тени - шинигами* в свои худшие дни, должно быть, выглядят точно так же.
Кажется, его не слушались пальцы. Доктор затянул узел на дешевом, сплетенном из разноцветных шнуров (плюс бубенчик) браслете зубами.
"Зеркало" в моих руках жило собственной жизнью, выбирало оно, а не я. Проснемся ли мы завтра утром, чтобы ужаснуться событиям этой ночи, посчитаем ли их страшным сном, липким и холодным, как испарина при пробуждении, кошмаром или мы увязли в "сегодня" и "здесь" навсегда... главное - не убирать палец со спуска.
____________

- Горностайка моя...
- Маса-сан?..
- Все хотел сказать...

____________
[07/25 21:58]
kabe-otoko пишет:

Я подумал: если мы не дождемся рассвета, а все вместе уедем в ночь, а затем дальше в ад на безумном такси с человеческим лицом на капоте, хорошо, что хотя бы один перед тем, как падет тьма, услышит...
____________

- ...я люблю тебя.

-----------------
*shinigami - 死神 – буквально «божество смерти», божество или сверхъестественный дух, которые подталкивают людей к смерти, будя в них тягу к самоубийству. В каком-то смысле персонификация смерти, но отличающаяся по сути, внешности и образу действий от Мрачного жнеца Запада. Понятие о шинигами получило распространение в начале периода Эдо благодаря пьесам Чикамацу Мондзаэмона, основанных на классических романах о двойном самоубийстве.

(Бишоп и я)

Странный молодой человек в летном комбинезоне встал перед автомобилем, выставив перед собой руку - будто собирался тормознуть проходящее мимо такси. Рисунок на его коже уже не был черным, он сиял чистым огнем.
- Уходи, - потребовал хозяин собаки. – Уходи на другой берег, тебе не место здесь.
Машина злобно огрызнулась. И тогда он сказал, обращаясь к собаке:
- Фас!
Короткая, как выстрел команда еще жила в воздухе, а Шестая уже рванулась в бой.
В глазнице вспыхнула крошечная искра - легкий укол, знакомая боль. И красный луч рванулся из левого глаза собаки, ударил низко, по колесам.
Машина качнулась, ткнулась в асфальт передним бампером, а Шестая уже летела вперед, неслась в атаку, и неведомые чары усилили прыжок и удар. Когти задних лап скрежетнули по нарисованному лицу, полному ужаса, а голова таранным ударом шарахнула в лобовое стекло. Так мог бы ударить не пес, а танк, и брызнули осколки, и пошатнулась машина, накренилась, опрокинулась.
Шестая встала над поверженным врагом: ну, шевельнись! Ну, двинься только!.. Она рычала низко и страшно, и с этим рычанием выходили из серой зверюги остатки боевого азарта.
Наконец собака, уперевшись лапами в металл, оторвала клыками боковое зеркало и с добычей вернулась к хозяину. Положила зеркало к его ногам: вот какая я умница! Неужели не похвалишь?
Ей положили ладонь на голову, потрепали за треугольное ухо:
- Ты - молодец.

25 июля, 22:32

За синей пластиковой ширмой яркие прожекторы заливали белым светом троих криминалистов, их чемоданчики, асфальт и труп в луже крови. Грузный, с пористым лицом и презрительно искривленными губами, он и при жизни не был красавцем. А сейчас напоминал куклу из музея уродливых игрушек.
Но, в общем-то, ничего необычного в нем не было - по сравнению со скульптурной композицией из пластика, резины и металла. "Памятник безрассудному водителю", - несмело, вполголоса пошутил кто-то из полицейских. По регистрационному номеру определили имя водителя и таксопарк, но оказалось, что тот уже на пенсии, а машина числится на штрафстоянке после аварии. Все терялись в догадках и никто, даже словоохотливый Коги, - пока! - не нашел объяснения, как случилось, что автомобиль лежит в узком проулке вверх дном.
Он казался живым... нет, он был живым - дышал запредельным жаром и ненавистью. Особо смущали и вгоняли в недоумение следы острых собачьих клыков на металле. Кое-где неведомый зверь прокусил корпус автомобиля насквозь.

Старший сержант Накано зашел в огороженный прямоугольник, оглядел тело, рану, брошенный тут же нож. На обычно непроницаемом лице проступало недоумение.
- Все это действительно сотворил Шимада?..
Коги поднял голову.
- Нет, дух принца Савары.
- Йо! - звонко взлаяли в кустах на несколько голосов; щелкнули палочки-шакубьёши*.
Кто-то, не сдержавшись, хихикнул.

----------------------------
shakubyoshi - 笏拍子 - буквально «палочки для ритма», музыкальный инструмент для гагаку, придворной музыки. Трещотка, сделанная из двух плоских деревянных палочек, которыми отбивали ритм.

Накано посуровел и скрестил руки на груди.
- Вы уже сняли запись с шара-наблюдателя?
- Только что, - тихая, с собранными в тощий хвостик волосами «мышка» Рисуко шуршала клавиатурой со скоростью гоночного болида; пальцы так и порхали. – Осталось прогнать через фильтры и... готово.
Коги сунулся посмотреть, Накано – тоже, но его оттер могучим плечом Табата. Он смотрел на экран дольше всех, сложив губы трубочкой, словно намеревался присвистнуть. Потом глянул на коллег.
- Может, не будем огорчать следственную группу?

***
Пока ехали в участок, полицейские опасливо косились на задержанного. Один из них ткнул напарника локтем в бок и прошептал на ухо:
- Он что, совсем сбрендил, убить вечером на улице при куче свидетелей и нашем «мячике»?
- Пусть детективы разбираются. Не хочу я в это лезть и тебе не советую, - прошептал тот в ответ и оба снова покосились на пленника.
Лица не было видно за лохмами длинных немытых волос. Пятна крови на футболке с нахальным свином, на штанах и даже на разноцветных шнурках. Странные браслеты на запястьях, будто из темной меди, контрастировали со стальным блеском наручников. Один из полицейских перекрестился. Второй кивнул одобрительно:
- Схожу-ка я завтра в храм.

Полицейский участок
Ниши-Шинджуку, 6-1-1, Шинджуку
Ночь с 25 на 26 июля

Появлению Ямадзаки предшествовал запах (и более чувствительных особей он сбивал с ног), но не сладковато-тошнотворный аромат прозекторской, как можно было ожидать. И не формалина, и не одеколона, которым некоторые патологоанатомы маскируют дискомфорт.
Сначала человека накрывало волной крепкого, чуть-чуть кисловатого запаха табака. Затем - пока жертва судорожно пыталась гдотнуть свежего воздуха, - выяснялось, что ее уже буравят пристальным взглядом внимательных прищуренных глаз. Нитка щегольски-старомодных усиков на верхней губе добивала собеседника окончательно, придавая своему хозяину вид выходца из позапрошлого века.
- Уже признался? - кисло полюбопытствовал Ямадзаки.
В крохотном помещении "зазеркалья" и одному было тесно, но патологоанатом не отличался большими габаритами.
За односторонним стеклом в местной исповедальне вновь разыгрывалась знакомая пьеса. Обладатель давно немытых волос и футболки с поросенком-мафиозо мямлил, путался в показаниях и нес чушь, старший следователь Накано был угрюм, младший следователь Модзумэ опасался за свой рассудок.
- Тухлое это дело, Соичиро.
Шеф Анакура покосился на него с видом некрупного медведя, которому любопытно, созрел ли уже в этом улье мед.
- Хм-м-м?

- Такой тихий парень... – Рисуко, которая увязалась следом за патологоанатомом, загрустила. - Не хочется думать, что он способен кого-то обидеть.
Ямадзаки произвел губами движение, что, затянись он предварительно сигаретой, обязательно выпустил бы аккуратные дымные колечки. В его понимании с десяток проникающих ножевых ранений плохо сочетались с глаголом "обижать". Но кое-что и в его идеально-ледяном безжизненном королевстве было неладно.
- Шимада держал в руках орудие убийства...
- Ага! - Рисуко всхлипнула и продемонстрировала распечатку результатов экспертизы.
Ямадзаки отобрал бумажный листок, пока "мышка" не высморкалась в него, и вручил Анакуре.
- ...но либо этот малый изобрел новый способ лишить человека жизни, либо прокуратура поднимет нас на смех.
Глава участка пробежал взглядом колонки слов и цифр, вздернул брови. Весь его вид говорил: сладкий-сладкий мед-то он чует, но впридачу к нему видит еще и целый сонм пчел, которые сейчас будут больно жалить в нос.
- И какая у тебя версия?
- "После того" - не обязательно "вследствие того", - патологоанатому хотелось курить. - Смерть наступила не только...
Он помолчал, подыскивая нужное слово.
- Не столько из-за ударов ножом. Жертва будто спеклась изнутри.

Комната для совещаний напоминала школьный класс после окончания занятий. Только столы предназначены для взрослых, а на доске фотографии, стрелки и надписи. Для троих здесь было чересчур много места.
У прокурора к брючине прилипла собачья шерсть. Волосинки были золотисто-желтого цвета и почти незаметны на дорогом костюме из твида. Присев на корточки, Рисуко аккуратно подцепила их пинцетом и упаковала в пакет для улик.
- На всякий случай, - пояснила неугомонная "мышка" в ответ на вопросительный взгляд.
Шеф Анакура добродушно наблюдал, сидя на краешке «учительского» стола.
- Она у нас очень старательная и беззаветно предана общему делу.
- Какому? - мимоходом уточнил прокурор.
Лицом он напоминал макаку, которую вынудили против ее желания вылезти из горячего горного источника, облачиться в неудобную "тройку" (хотя справедливости ради стоит отметить, что костюм на нем сидел как влитой) и общаться с людьми. А поскольку никому в голову не пришло захватить с собой пакетик с сушеными яблоками и орехами, последним обстоятельством макака была недовольна.
- Итак, по существу, как вы хотели, - медовым голосом пророкотал Анакура.
Прокурор одарил Рисуко холодным взглядом и сел за стол. Его электронная записная книжка в дорогом кожаном чехле была не чета скромным полицейским «блокнотам». Скрупулезный до мелочей он проставил дату и время, включил аудиозапись и занес пальцы над виртуальной клавиатурой.
- Я вас слушаю очень внимательно.
Обмен взглядами – два самурая перед боем.
- Несмотря на то, что на ноже, которым нанесены удары потерпевшему, обнаружены отпечатки пальцев Шимады Тадаоки, расследование считает его невиновным в преступлении.

Прокурор перестал набирать текст и поднял скептичный взгляд.
- Несмотря на показания свидетелей?
- Их показания основаны только на том, что они видели собственными глазами.
- Потому они и свидетели.
- Но они не в состоянии увидеть, например, процесс пищеварения. Я настаиваю на том, что потерпевший погиб от химической реакции внутри организма, а не от ударов Шима...
- А вот и не его! – возгласил от дверей жизнерадостный голос.
Прокурор поморщился. Долговязый клоун в пестрой жилетке оскорблял его эстетические чувства. Еще эти кеды с мишками...
- Вы перепутали подозреваемого, - сообщил Коги на ходу и вручил шефу Анакуре плотный бумажный пакет.
- Мне посылка? – хмыкнул тот и размотал веревочку. – Неплохие фотографии.
- Откуда они? – прокурор приподнял брови в вежливом недоумении.
- Бдительный гражданин. Увлекается фотографией и совершенно случайно зафиксировал сцену преступления.
Повисла неприятная пауза.
- А вот тут, - Коги бесцеремонно полез пальцем в снимки, - ясно видно. Подозреваемый выше ростом, постройнее, да и лицо не деревенское, как у нашего Шимады.
Прокурору ничего не оставалось как присоединиться к просмотру. Сомнений не оставалось – качественно подделать снимки за такой короткий срок невозможно. Забрав их у Анакуры, прокурор скрупулезно пересмотрел их и вручил обратно.
- Сообщите, когда опознаете нового подозреваемого.
Коги перебил реплику Анакуры:
- Камия Масахико. Тридцать четыре года, уроженец Токио, в юности состоял в уличной банде, ныне бармен в «Шиншире» в Голден-гай. Вот адрес.

Токио, Шинджуку, Кабуки-чо, Голден-гай
26 июля, воскресенье

Заключенный в пластиковый прозрачный шар по всему помещению разгуливал ушастый зверек с милой кисточкой на хвосте. Видимо, предполагал, что раз бар назван в его честь, значит, все тут принадлежит ему безраздельно.
- Спохватились! - мама-сан ревниво следила, чтобы никто не смел наступить на ее любимицу.
Между тем, напоминающая макси-помпон зверушка предприняла решительную попытку совершить огромный в масштабах бара скачок.
- Мой бармен пропал уже неделю назад!
- Но вы не заявляли в полицию, - защищался, как мог, Модзумэ.
Насупившийся Дайго наблюдал, как шар срекошетил от нижнего края стойки и покатился через весь бар наискосок. Шиншилла внутри пластикового убежища кувыркалась с блаженством на мордочке; влажный носик подрагивал, и встопорщены усики.
- Я, по-вашему, кто ему, родная мать?!
Модзумэ без поддержки напарника сдал позиции. Кроме них троих (и шиншиллы), в баре находилась еще девушка с бледным от недавних слез лицом. Мама-сан поставила на стойку перед ней картонную коробку, набитую ерундой. Сверху лежала подвеска из зеленовато-молочного нефрита.
- Это все, что было в его шкафчике, - мама-сан ловко вытянула полотенцем по рукам сунувшегося посмотреть Модзумэ: не твое, не лезь! - и сочувственно посмотрела на девушку. - У него родни не было, вот я и подумала, может, тебе отдать его вещи? Не выбрасывать же...
- Спасибо вам! – Ариса схватила бумажную салфетку и вытерла глаза ради соблюдения приличий. – Позвольте выразить вам благодарность вместо Маса-сан.
Голос подрагивал. Едва сдерживая эмоции, Ариса приняла коробку, обняла ее как возлюбленного. Со всхлипом отчаяния опустилась на колени. И все-таки не сумела сдержать рыданий.

Станция Шинджуку, Западный выход
1-1-3, Ниши-Шинджуку, Шинджуку, Токио
27 июля 2015 года, понедельник
09:10

Звонко щелкнули по навесам на Пису-стрит первые тяжелые капли, и площадь расцвела зонтами, ветер гнал по асфальту потоки воды, превратив улицы в реки. Вереница бело-зеленых и черных автомобилей с красными огоньками прокладывали себе дорогу, словно утки в камышах. Желтым лайнером разворачивался, приняв на борт промокших до нитки пассажиров limousine-bus, чтобы через многоярусную эстакаду взять курс в аэропорт Нарита. Глянцево блестела отмытая листва.
В город явился первый летний тайфун.
- Вот, - Доктор ведьм протянул повелителю миниатюрной версии Рьюго-джё* узкий бумажный конверт.
- Это... оно? – рука Кумодо дрогнула, хотя старческого тремора за ним, несмотря на груз лет, никто не замечал. Затем пальцы торопливо схватили заветный прямоугольник.
Шимада разглядывал разноцветные шнурки на кедах.
- Угу.
Быстрый взгляд внутрь конверта – и на лице отразилось огромное облегчение.
- Не знаю, чем могу отблагодарить вас – кроме, конечно, чека, - лоточник потянулся в карман за чековой книжкой.
- Не... - Шимада вытер ладонь о штанину; руку все еще жгло от прикосновения (даже сквозь шероховатую бумагу конверта) к гладким нефритовым бусинам. - Не надо...
- Не дури, - прогудел его спутник, больше всего напоминающий медведя на пенсии; белый пластиковый зонт у него в руке был похож на игрушку. - Возьми деньги.
- Но...
- Арендная плата, - гигант принялся загибать пальцы. - И хозяину лавки мы тоже должны.
- Ладно...
Завели, раскачиваясь, негромкую песню бронзовые колокольчики.
Впрочем, Кумодо, похоже, даже не слушал их спор. Он вытащил и решительно протянул Доктору ведьм сложенный во много раз лист пожелтевшей бумаги. Внутри этого своеобразного конверта что-то тихо позвякивало.
- Я не люблю быть в долгу, Шимада-сенсей, - интонация не подразумевала отказа.

--------
*Ryugu-jou - 竜宮城 – буквально «дворец дракона», дворец-резиденция властителя подводного мира и морской стихии дракона Рьюджина, выстроенный из красных и белых кораллов в самом глубоком месте океана. Отсюда с помощью волшебных жемчужин дракон управляет приливами и отливами.

Парк Шинджуку-гоэн

- Спасибо, хорошо, - сказала Хитоми и улыбнулась Тэцугью.
Он поймал ее на крыльце университета и спросил, как она себя чувствует. Все еще стеснялся, конечно, но это было уже не очень важно. И она сказала, что хорошо. Что еще нужно?
Он и сам видел, что она выглядит уже не такой измученной. Живой взгляд и кожа вся будто светится. И улыбка. Тэцу просто смотрел на нее, понимая, что ничего красивее и нежнее, ничего душевнее, чем улыбающаяся Хитоми, он в жизни не видел и не увидит. Он вспомнил чувства человека, который любил и потерял возлюбленную и поразился тому, с какой силой они отразились в нем.
- Так странно, - сказала она, пока он глупо молчал, - в квартире над моей недавно умер жилец, а я слышала там голоса. Правда, очень странно?
Тэцу кивнул.
- Мужчина и женщина. Я про голоса. Как думаешь, кто это был? Родственники, должно быть... Или, может, призраки! – она рассмеялась, а Тэцу снова кивнул. – Или какие-нибудь работники.
- Хорошо, что ты здорова, - сказал Тэцу. Он не очень хотел слушать или говорить о призраках и мертвых людях. Навидался. Достаточно. Хотел слушать, как она говорит о пустяках.
- Спасибо, что позаботился обо мне…
Они постояли еще, глядя друг на друга, а потом как-то оба вдруг засобирались на учебу.
- Пока, - сказала Хитоми.
- Ага, пока, - ответил Тэцу, и в груди у него что-то оборвалось.
Они развернулись каждый в свою сторону. Больше у него не будет повода с ней заговорить. Если она, конечно, не будет снова проклята. Тэцу подумал, и решил, что пусть лучше они никогда больше не поздороваются, чем она снова будет носить на себе это темное, липкое, страшное…
Тэцу, ты идиот, - подумал он вдруг. Она уходит. Вы больше не заговорите, будете только друг другу кивать первое время, а потом она перестанет тебя замечать. Помнишь любовь того человека? Она как твоя. Помнишь боль того человека? Она станет твоей.
Он резко развернулся и увидел, как с решительным видом разворачивается на ходу она.
- Хитоми, - сказал он одновременно с тем, как она сказала:
- Тэцугью…
Через час они вместе сидели на скамейке и пили кофе из бумажных стаканчиков с покемонами. Вечером пошли в кино. Через два дня Тэцу купил велосипед.

(выкладываю вместо Феньки)

_______________
[07/27 21:05]
kabe-otoko пишет:

Я так и не нашел пропажу, но заказчик сказал, что претензий не имеет и что детектив из меня никудышный. А его . засмеялся и добавил, что все это к лучшему, потому что продажных законников много, а продажных фотографов мало.
_______________

- Продаваемых, Кендзаки, продаваемых!
- Да какая разница, босс?

_______________
[07/27 22:30]
kabe-otoko пишет:

Сегодня в окне той квартиры горел свет; по задернутой занавеске скользили легкие тени. Должно быть, уже въехали новые жильцы, обустраиваются, и от этого делалось чуть-чуть грустно.
Мимо проехал на велосипеде полицейский, мы кивнули друг другу. «Йонекура» продавался лишь большими бутылками, на него ушли все наличные деньги.
Кто-то дернул меня за рукав - не грубо, но требовательно.
- Амадзаке* не поднесешь ли?
Одетая в коричневую традиционную одежду бабка облизнулась в предвкушении. У нее был акцент выходцев с севера.
- Не могу, бабушка, это подношение.
Старуха зашаркала прочь, ворча, мол, какие все нынче жадные.
- И вообще это шочу! - я решил настоять на своем; бабка, не оглядываясь, лишь махнула рукой, и я понял, что она не вернется.
Под мостом над самой водой несколько бледно-зеленых светлячков затеяли игру в догонялки. Я поставил открытую бутыль у перил, чтобы не мешала прохожим. Нарисовал на асфальте круг цветным мелком - на всякий случай. Подумал было добавить надпись, но не стал, и так поймут, зачем здесь эта бутыль, и не тронут. Прямоугольник освещенного окна сиял напротив, точно экран телевизора, у которого выключен звук. Парочка новых жильцов больше не сновала деловито по комнате, а стояла обнявшись. Я почувствовал себя неловко, а затем узнал юную Саимацу-сан. Ее молодой человек оказался ниже ростом, чем я думал. У него было узкое лицо в обрамлении длинных темных волос и капризные, как у актеров Кабуки, губы.
Будьте счастливы, будьте счастливы.
_______________

*amadzake - 甘酒 - буквально «сладкое саке», известный с древних времен сладкий слабоалкогольный напиток из ферментированного риса. К охлажденным цельным рисовым зернам добавляли грибок Aspergillus oryzae, под воздействием которого углеводы превращались в нерафинированный сахар. Таким образом, сладость достигалась естественным путем. Амадзаке используют в кулинарии и как освежающий напиток, на новогодние праздники его продают или раздают в синтоистских святилищах. Кое-где считается, что им можно лечить похмелье и простуду.

Станция Шинджуку, Токио
27 июля 2015 года, понедельник
22:45

- Рьё*?
Меньше всего на пропахшей перегретым кунжутным маслом, подпаленной куриной кожицей, зажаренным до хруста угрем и мочой Омоидэ-йокочо (в просторечии - Пису-стрит) ожидаешь увидеть на узком прилавке среди крохотных стаканчиков с пивом, запотевших литровых бутылок и мисочек с едой потемневшие от времени и долгого неупотребления овальные золотые монеты.
- Целых двенадцать рьё?
Кумаиши уставился на нежданный прибыток с таким видом, будто подозревал, что монеты вот-вот обратятся в осенние листья.
- Ну и по какому курсу мне их теперь обменять? - все не успокаивался гигант.
Чтобы втиснуться в дальний угол, он ссутулился и втянул живот, но край стойки все равно врезался ему почти в подвздошье. Северянин покосился на спутника; тот в каждой руке держал по шашлычку - с крохотными фрикадельками в правой, а с куриными сердечками в левой, - и откусывал поочередно.
- Что хихикаешь? В магазине их, между прочим, не примут... Если ты подзабыл, то хождение рьё прекратилось в...
- ...тысяча восемьсот семьдесят первом году, - согласился, набив рот, Шимада. - По указу императора Мейджи.
По улочке Воспоминаний иногда прогуливались иностранцы. Они вздрагивали от голосов зазывал и (порой в том же самом лице) поваров и морщили носы от переизбытка местных ароматов. По навесам выстукивал барабанную дробь нескончаемый дождь, в окнах книжной лавке напротив зажгли свет. Слышно было, как там напевают вполголоса за уборкой.
Кумаиши сложил золотые монеты в аккуратную стопку и принялся заворачивать их в носовой платок.
- И откуда у обычного торговца карри может быть такое богатство, вот что я хотел бы узнать.
Доктор ведьм обтер жирные пальцы, бросил на огромного, будто каменный медведь, напарника странный взгляд из-под черных сосулек отросших волос.
- А я - нет.

-------------------
*ryo - 両 - буквально «оба», слиток золота, равный 60 моммэ (225 г) серебра или 4 канам (4 000 монет) меди. Начиная с периода Камакура и до введения йены служил в качестве денежного эквивалента.

_______________

[07/27 00:04]
kabe_otoko пишет:
Смерть эгоистична.
Теряя любимых и близких, мы в то же время не можем простить их за то, что они бросили нас, ушли и не вернулись. Но редко задумываемся о том, не злятся ли нас умершие - за то, что это мы оставили их.

Я же - обитаю в стене, воздвигнутой между мирами.

_____________________

Конец третьей серии