Ого! Только прилетели, а тут оказывается, гости поджидают! Ульяна пулей метнулась исполнять указание Криселлы, не забыв повертеть головой по сторонам: кто же тот загадочный гость, но кроме неясных силуэтов в темноте ничего не увидела. Шмыгнула в дом и обомлела - в этом доме словно все вздохнуло и словно отозвалось на ее приход. Решив быть вежливой и ласковой (кто знает, что тут у ведьмы живет) Ульяна произнесла, постаравшись быть приветливой:
- Здоровьица Вам. Я ученица госпожи Криселлы. Не помешаю коли лучинку засветлю? – тут Ульяне показалось, что дом отозвался благожелательно, и девушка принялась действовать. Быстренько нашарила в печи огниво, засветила свет, при неярком свете лучины оглядела доставшееся хозяйство. «Мда… работы многовато будет, да не работы бояться сюда приперлась, чай не рассыплешься» - Твердо заявила себе Ульяна и быстренько принялась наводить порядок. Отыскала веник и подмела пол, выгребла из печи кучу золы, сгребла со стола кучу не мытой посуды: в некоторых мисках уже начала зарождаться и плодиться жизнь. В углу отыскался большой ушат, и это богатство было помешено туда, после чего Ульяна дополнила набор сковородой из печи и маленьким котелком из-под той же печи.
В довершение Ульяна полезла под печь и там, среди мусора обнаружила несколько полешек – немного, но печь затопить хватит. А на завтра найдем еще. Затопила печь и в довершение обмахнула окна и печь веничком от старой паутины.
- А теперь раздобыть бы водички…- подумалось девушке, ведерко то вот тут стояло, а вот где колодец? Ну, право слово, не соваться же к Криселле с такими глупостями, да еще когда она гостя принимает. Ой! совсем про гостя забыла, кто же это? Любопытство опять начало щекотать нутро девчонки, и она, прихватив ведро (нужен же весомый повод). Прошмыгнула на крыльцо.

Когда прибытие гостей было должным образом отмечено и дело пошло к песням и (что особенно горячило молодую горскую кровь) танцам, старики расселись уже не соблюдая и слабого намёка на иерархию. В руках у большинства были рога и стаканы с горячительными напитками, в отблесках костра глаза старшин сверкали задорно и как-то совсем по-молодому.
Мелодия баллады седой старины сменилась задорной мелодией. Глядя на танцующие пары, староста неспешно покуривал трубочку.
- Дарагой Гоги, да будит путь твой мягок и полон караванов шёлка. Да будут отдых твой услаждать нэжные трэли райских птыц, а взор атдыхать на пэрсыках, что дэржит в руках багиня пладородия. Пусть и прэкрасная женщина, что нэ только стала нашей дарагой гостью, но затмила самые яркие звёзды на нэбосклоне, - староста несколько повольно повёл рукой. Предполагалось, что пальцами он должен был как бы коснуться какой-нибудь звёздочки, но вместо этого он нечаянно огрел рукой сидевшего подле него кузнеца.
- Гэй, староста! - недобро нахмурился кузнец.
- Вай, прости, дарагой, - староста от души стукнул себя кулаком по груди. – Нэ удэржался, так хочу обнять всэх здэсь присутствующих.
- Эх, староста, - кузнец ухмыльнулся, разжимая кулаки и скромно отряхнув фартук. – Ты вуна, девчине-то доскажи речь свою, а мы послушаем.
- И то верно, - староста с достоинством кивнул и повернулся к волшебнице. - Азабэлла, прэкрасный цвэток далыны, пусть найдёт твоё сэрдце сэбя там, где ему и место, в груды мужчины. Пуст дорога твоя будет доброй, а сны спакойными.
Одобрительный рёв и шум выпиваемого вина. Но староста, кажется, ещё не закончил.
- Атныни вы желанные госты в любом доме нашего селэния.
А музыканты тем временем наяривали. Отзвучала весёлая полька, ей на смену пришло уж нечто совсем разудалое. Даже старейшины уже не могли сидеть так уж спокойно, одни похлопывали себя по бёдрам, пристукивали носками сапог, другие будто дирижировали, полностью отдавшись музыке, но не оторвавшись от насиженных мест. Порой то один, то другой не выдерживал и с залихватским воскликом поднимался и шёл танцевать. Большинство вскоре возвращалось, поддержать жар в сердцах добрым вином, но иные так и оставались в круге огней, до конца поглощённые чудесным настроением. Что уж говорить о молодых!
И всё-таки среди этого веселья нашлось место и дело.
- Эх, дарагие друзья, вижу, путешественники вы презнатные, опытные. Все мы горцы такие, - и староста благосклонно кивнул Гору, переведя взгляд на Азабеллу, поклонился. – А все волшебники да волшебницы па опредэлэнию горцы. Да только и среды нас есть лучшие из лучших. Если захатыте, есть у нас адно дэло. Нужное, за нэго пять баранов нэ пожалэю лично. Да только по плечам оно разве что таким знатным искатэлям приключений как вы. В любом случае оставайтэсь у нас, сколько душа пожелает.

Той ночью патруль лорда остановился неподалёку от тракта в одной из деревенек, где обосновались местные горцы. В отличие от поселение, на которое выбрели Гоги и Зизи, здесь песен не звучало. Более того. Всю ночь царила мрачная, зловещая тишина.

И почему все важные персоны так любили актерствовать?.. Этого Джек не понимал. Что не менее странно, к этому приему прибегли оба встреченных ему за последние дни - сначала воронморр, теперь колдунья.. Он, наверное, не удивится теперь, если встреченный им огненный змей, вместо того, чтобы поджарить и скушать его, выдаст что-то на подобии: "Узри мое величие и великолепие, смертный, я Виллентретенмерт Четвертый, и я ужасен в гневе!"
У колдуньи это выходило явно эффектнее, чем у Каркеля, которому Джек тут же подмигнул, мол, "поучись вот у профессионалки, как надо людей пугать". После чего шагнул вперед из тени дерева и произнес:
- А я и не прячусь вовсе.. Я постучал, но никого не было, вот и решил подождать тут. Кстати, зовут меня - Джек, а не "Эй". А его (Джек кивнул на воронморра) Каркель. Та, что с вами прилетела.. она тоже колдунья?

- Эта? - кивнула Криселла на вышедшую на крыльцо и насторожившую уши Ульяну. - Эта пока еще только ученица. И она идет ЗА ВОДОЙ. Колодец ВОН ТАМ, в лопухах!
Слова про воду были произнесены так выразительно, что даже каменная статуя, услышав этакое, спрыгнула бы с постамента, подхватила ведро и помчалась на поиски колодца в лопухах.
- А ты, Джек с Каркелем, - вздохнула ведьма, - вытирай ноги и заходи. Но предупреждаю сразу, чтобы не было конфли-иктов: угощу чаем с яблочным конфитю-юром. И даже думать не смей про класси-ическое "напоить-накормить-баньку-истопить-спать-уложить". Может быть, каким-нибудь деревенским ведьмам и нравится горбатиться на всяких настырных путников. А я - чародейка высокой классифика-ации. И у меня тут не пятизвездочный оте-ель!

Ульяна не заставила себя ждать быстренько слетела с крыльца и отправилась к указанному месту в лопухах, тем более, что гостя она рассмотреть успела. Да и причин для того что бы поторопиться было достаточно: во-первых, Криселла достаточно понятно намекнула, что лучше быть расторопной, во-вторых, ведьма пообещала гостю чаю, а кто его готовить будет?ну не сама же, так что гостя заставлять ждать не следовало.
Колодец оказался там где и было указано, и вскоре ульяна выудив из него ведро с водой отправилась обратно в избушку. Быстренько поставила на огонь чайник, и котелок с водой, остатки воды в ведре выплеснула в кадушку с грязной посудой. Стараясь не попадаться на глаза Криселле (у той и так хлопот хватает, еще попадешь под горячую руку), бочком выбежала за еще одним ведром воды. Его пока поставила в уголок — не мыть же полы при госте, да к тому времени и чайник начинал пофыркивать. На печке нашелся глиняный чайник, вымыв его, Ульяна бросила туда найденную у колодца мяту. Там же на печке нашлась банка с вареньем и коробка с чаем. Быстренько заварив чай и закутав чайник полотенцем. Ульяна принялась быстренько накрывать на стол к чаю. Ей не впервой было незаметно прислуживать пока важные господа вели беседу, хозяйка в трактире неплохо выучила ее на сей счет, как быстро и незаметно подать господам все необходимое.
«Хорошо, что со стола все сгрести вовремя успела, а то что бы обо мне подумали гости» - за размышлениями Ульяна наткнулась на проблему: один из гостей был... не человеком, а ему то как чай накрывать? Решив не заморачиваться, до прямых указаний, девушка закончила с чашками и чайником и отправилась за печку, куда от глаз подальше задвинула кадушку с грязной посудой и занялась ей вплотную. Такая позиция была весьма выгодна: и при деле, и можно услышать о чем разговор пойдет, и тебя не заметно.

Из услышанного Джек понял, правда, меньше трети.. но в принципе достаточно, чтобы уловить общий смысл. По крайней мере, превращать его ни во что не собирались.. хотя Джек все еще не был уверен, что за зелье такое - этот конфи.. как там его? Но он хотя бы попытался сделать вид, что понял произнесенное в полной мере. Кивнув. он шагнул за порог.. Ему давно хотелось узнать, как же живут колдуньи. Судя по авторитетным источникам (деревенским сказкам, разумеется), повсюду должны быть развешены связки крысиных хвостиков, сушеных жаб и летучих мышей, волчьей шерсти и змеиной кожи, а дополняться сие должно паутиной и толстым слоем пыли.. Но так ли это окажется? Что ж, посмотрим..

Верно, что беда одна не ходит. Верно, что и вести предпочитают ходить толпой. Ну а уж если радушного хозяина посетил гость, готовься к нашествию самого разного люда и нелюда.
Ну а для мирной опушки, на которой прикорнул домик волшебницы, нашествие упомянутых дам и сеньоров находилось в самом разгаре.
Ощутимый поток ветра невесть каким образом пробрался в колодец и что есть силы тряхнул колодезную цепь. Привязанное к ней ведро жалобно лязгнуло о камни стенок. Из колодца, негромко ругаясь под нос, выбрался не слишком молодой по виду мужчина с длинной седой бородой, одетый в длинную мантию (что само по себе не придавала грациозности предпринимаемому им процессу), вышитую серебристыми полумесяцами, и с остроконечным капюшоном на голове. Из произносимых им слов лишь незначительное количество можно было без смущения употреблять в почтенном обществе. К счастью, говорил их незнакомец не слишком громко, потому и в достоянии потомкам остался лишь кашель сего почтенного джентльмена, когда он, наконец, выкарабкался на волю.
Судя по внешнему виду, это был волшебник. И держался он весьма важно (особенно когда убедился, что за его героическим вылезанием никто не наблюдал).
Подойдя к двери избушки он трижды постучал, придавая каждому удару костяшки по двери то особое звучание, что свойственно исключительно важным гостям.
На удивление, дверь перед гостем раскрылась сама, но он не торопился входить, а долго стоял на пороге и будто бы обнюхивал дверной проём. А когда убедился в чём-то, что имело для него значение, переступил порог и безошибочно точно поклонился Криселле. На остальных находившихся в домике волшебник и взгляда не потратил. Вместо этого он достал из рукава некий свиток, развернул его и стал зачитывать:
- Уважаемая леди, проживающая в данных апартаментах, именующая себя волшебницей Криселлой, - на мгновение оторвавшись от пергамента, волшебник ещё раз кивнул даме. – В связи с последним решением совета волшебников от сего года и с учётом вашего продолжительного отсутствия за пределами земель, подотчётных совету, вышеупомянутый орган принял решение пригласить вас на ежедесятилетнюю аттестацию профессиональной пригодности, которая состоится сроком через одну шестидневку на вершине яблоневого холма*. В случае успешной сдачи всех экзаменов, предусмотренных регламентом аттестации, - маг перевёл дух и продолжил фразу. – В этом случае ваше звание волшебницы будет считаться подтверждённым, в противном же случае совет будет вынужден согласиться с понижением вашего статуса до колдуньи, ворожеи или ведьмы, согласно имеющемуся у вас диплому, или до знахарки, в случае отсутствии оного.
Маг свернул свиток и положил его на стол. Ещё раз поклонился Криселле.
- Это всё, моё почтение, - а затем вышел из дома и с решительным видом направился к колодцу, куда, прыгнув, и исчез, впрочем, так и не достигнув воды.

*яблоневый холм – один из холмов однотипной гряды, расположившейся аккурат между двумя трактами, в сотне милях южнее реки Быстринки и в шестидесяти милях южнее замка злого волшебника.

Слушая речь старосты, Азабелла расцвела, как майская роза… иными словами, румянец ее щек стал соперничать в яркости с шевелюрой. Результат впечатлял. Если бы тут был Ван дер Грог, художник из Академии, прославившийся на пол континента картиной «Лиловое безумие разума ультрамарин», намалеванной на стене ректора после своего позорного отчисления, в этот момент увидел Зизи, то, несомненно, пригласил ее позировать для следующего шедевра. С названием - ну, например – «Портрет синей нимфы в багровых тонах». Или что-нибудь поэкзотичнее, вроде: «Фиолетовый щербет при заходе алой луны». Но, к сожалению, рядом не было не мастера кисти, ни столичных экспертов, способных по достоинству оценить столь дикое сочетание красок.
- Ну, конечно, мы вам поможем, - откликнулась она на речь старосты. Книга попыталась было вякнуть пару слов о благоразумии и сугубой недопустимости обещать что-то спъяну, но Азабелла имела большой опыт борьбы с логикой и здравым смыслом. Так что фолиант в считанные мгновения был схвачен, скручен, и помещен между лавкой и той частью тела волшебницы, которая привлекла наибольший процент мужских взглядов.

По вполне исторически обусловленным причинам мужские взгляды просто не могли удержаться от того, чтобы не проследить за виртуозным обращением Азабеллы с книгой.
- Вах! - восхищённо прокомментировал кузнец.
- Так вот, - кажется, староста ухмыльнулся, - сразу прэдупрэжу, дэло это нэ простое. Нэподалёку от селэния ест пещеры. Дрэвние, как сотня воронов. Снаружи кажется, что их и нэт, мхом параслы да травами луговыми. Ан нэт, еслы путник под ногы смотрэт нэ будэт, вмиг галава сломает.
Староста перевёл дух, углубившись в изучение рога с вином, речь вместо него повёл другой, сидевший по правую руку от него мужчина. В тёмном каракулевом пальто и с длинной чёрной головой при очень короткой стрижке смотрелся он крайне необычно.
- Тут сказать трэбно, - и голос под стать, низкий, басовитый, почти трубный, - беда тама завелася. Ладно бы себе жило… Так оно повадылось таскать наших коров и овец дюжно за шмат. С пастбищ-то.
В разговор вмешался кузнец, а говоривший опустил голову и нахмурился. В этом празднике жизни явно не всё шло так гладко, как могло показаться.
- Вун, правильно говорят. Самого зверя никто нэ видэл, да только это нэ спроста. Каб вы глянулы да может и избавыли нас ат звэра, ат сэбя ещё аднаго барана дам, именного. А хатыте, магу и сына в спутныки атдать, он у мэня тоже именной. Пусть малец мир павидает, да людям добрым поможет, - кузнец со светлой душой и широкой улыбкой стукнул себя ладонью по колену.

Криселла провела гостей в избушку, с удовольствием убедившись, что новая ученица уже успела ликвидировать тот небольшой беспорядок, который чародейка, улетая, оставила в своем жилище. Обычно хозяйка держала домик в относительной чистоте и порядке, но на этот раз очень уж рассердил ее спор с вредным "котте-еджем".
- Прошу за стол, - довольно сухо предложила Криселла гостю, приглядываясь к птице на его плече. - На всякий случай представлюсь: Криселла, здешняя чародейка.
В птицах Криселла разбиралась неплохо, и сейчас готова была поставить в заклад свой дом: этот Каркель - чистокровный воронморр... но почему же он молчит? Это же такой болтливый народ...
ВОТ ТУТ-ТО И ГРЯНУЛО ЯВЛЕНИЕ НЕЗВАНОГО ВОЛШЕБНИКА!
Криселла с ледяным выражением лица выслушала сообщение мага-посыльного и даже не предложила ему сесть к столу. Когда маг удалился, женщина пристально вгляделась в отпечатки мокрых подошв на полу. Сам-то маг выглядел вполне сухим, а вот следы...
"Через колодец пришел! А колодезник-мерзавец ему не помешал. Ох, разберусь я с этой тварью. Так просушу на солнышке - до весенних ручьев охать будет!"
У Криселлы в лопухах жил колодезник, мелкая разновидность водяного. Приглядывал за уровнем воды в колодце и ее чистотой, следил, чтобы в колодец не облюбовала какая-нибудь пакость. А тут оплошал...
- Ладно, господа, - очень ровно сказала хозяйка. - Это дела домашние, конфиденциа-альные. Могу ли я узнать цель вашего воя-яжа?

(Каркель)

Можно было бы сказать, что Каркель уснул после тяжкой дороги и поглядывал на все одним сумасшедшим и сонным глазом, а вторым, ныне закрытым прозревал грядущие бедствия и напасти. Что в маленькой воронморьей голове рождались ужасные предсказания и страшнейшие проклятия для ни о чем не подозревающих живущих и наполняли его воронморий разум видениями. Или, скажем, что молчал черный вестник исключительно для солидности, ведь тем зловещее прозвучит его предостережение, тем серьезнее его воспримут и проникнутся. И вот это уже было отчасти правдой. Дело было в том, что Каркель вообще-то рассчитывал на поесть. Но волшебница его поразила не только тем, что вовсе не собиралась кормить путников. Дело еще было и в том, что он никогда раньше не видел летающих людей, во всяком случае - так близко. Каркель был возмущен и восхищен одновременно и это было настолько противоречивое состояние, что воронморр замолчал на целых десять минут.
- Каррк. Плохо дело. - глубокомысленно встрепенулся Каркель и прочистил горлышко, вспомнив, как однажды аккурат над Яблоневым холмом его, еще в бытность вороннморенком чуть не подбили шальным камнем мальчишки-волшебники. - Ждет его колодец, а Яблоневый холм имеет дурную известность... Каррр. Мы не можем сказать о подлинных причинах нашего беспримерного похода. - воронморр говорил, разумеется, только лишь за себя, но прозвучало так будто он обобщал. "Не говорить, же что есть надо регулярно и помногу, а крылья уже и не держат толком." - Но никак не могли пройти мимо. Грррядут значительные перрремены.
Временное онемение Каркеля прошло в тот момент, когда он понял, что за стол приглашают. Точнее - что на него в самом деле не накрывают!

Ульяна сидела за печкой и с усердием отмывала чашки и сковородки, поэтому появление волшебника не видела, но зато хорошо все слышала. и это ее обеспокоило. Ну как, скажите, Криселла будет ее учить, если самой нужно куда -то срочно улетать. Или с собой возьмет? Или...Ульяна от волнения оставила тарелки и высунулась из-за печи. Тут она и услышала, как воронморр начал свою тираду.
От удивления Ульяна аж подпрыгнула: так это не просто ворон. Он говорящий!А что ж ты, растетеха, не поставила прибор!ОЙ, как же неудобно получилось- то. - Эту мысль Ульяна додумывала уже на бегу, спешно накрывая блюдце и ломтики булки к чаю, для удивительной птицы.
Ловко поставив все на стол, девушка также спешно ретировалась обратно за печку. Пусть госпожа Криселла сама с гостями разговаривает, да и посуду домыть надобно. И девушка опять вернулась к посуде, не забыв, конечно, навострить ушки: вдруг опять чего нужно будет.

При слове «зверь» Пим радостно завилял хвостовой половиной туловища. Так как Азабелла велела ему считать себя собакой, то, всесторонне изучив вопрос, он решил быть собакой охотничьей. Догнать, схватить… ну, а потом уже решить, что делать с добычей. Может, это будет новый товарищ для игр? При этой мысли амплитуда виляний удвоилась. У селян, следивших за телодвижениями странного пса, глаза начали поступательно двигаться к носу. Даже дети-мучители немного «зависли» и утратили бдительность. Так что Пим вырвался из плена, и, пролетев через зал мохнатой стрелой, приземлился на плечо к Азабелле.
Волшебная книга скороговоркой произнесла что-то вроде: «А-на-мою-помощь-вы-можите-не-расчитывать», но, к счастью, ее почти никто не услышал.
- Ну, кочечно-же мы посмотрим, - легко согласилась волшебница, попутно прикидывая в уме, кто же там может бродить по пещерам. Хорошо бы, это была мантикора. Конечно, с жалом на хвосте могли бы возникнуть некоторые сложности. Но зато можно заполучить столько магических ингредиентов… в мыслях Зизи уже видела себя разбогатевшей и покупающей на ярмарке чудесные желтые сапоги.

До сих пор Воронморр молчал, слушая и наблюдая за происходящим, и мотал себе на ус. Точнее, на клюв. Но как только это самое происходящее законцчилось, странно был бы расчитывать. что вышеупомянутый клюв долго останется закрытым..
- Я вообще-то к реке иду.. - начал Джек, и тут же его прервал до сих пор молччавший Каркель:
- А я стараюсь изо всех моих безграничных сил спасти этого горе-авантюриста от поедания местной фауной.. Но разве он меня слушает? Нет, поперся через лес. Хорошо, я хотя бы уговорил его зайти сюда.
- Да, мы думали, вы знаете безопасную доро.. - снова попытался заговорить Джек, но его опять прервали.
- Дорогу, это я и хотел сказать. А еще лучше, если кто-нибудь отговорит его от этого бессмысленного похода, что оградит и его, и меня от дальнейших проблем. Меня он слушать не желает. так может вас послушает? Клянусь своими перьями, он непременно попадет в какую-нибудь пенрмерзкую историю, а мне прийдется его выпутывать. Не бросать же его одного?
- Ага, и не терять же транспорт. - сострил в ответ Каркелю Джек.
- Считай, что тебе повезло отделаться такой ничтожной платой за мою бесценную помощь. Что бы ты без меня вообще делал?

- Лично я никого отговаривать не собираюсь, - хладнокровно отозвалась Криселла. - Я за свободу индиви-идуума. Каждый имеет право лезть хоть в пасть дракону, хоть демону на рога.
Говоря это, она незаметно присматривалась к воронморру.
Криселла и сама понимала, что в ее хозяйстве есть некий недочет. Ведьме... тьфу ты, чародейке полагалось бы иметь ворона. Но старый ворон Ганс, принадлежавший еще прежней хозяйке избушки, после вселения Криселлы в ее нынешнее жилище обругал ее дурой заморской и удалился отшельничать в соседнюю дубовую рощу.
Но воронморр - это же эффе-ектнее и прести-ижнее, чем простой паршивый ворон! Эта порода умеет так элега-антно сыпать проклятьями и дурными предсказаниями, что местные пейза-ане окончательно проникнутся уважением к Криселле, поселившей у себя подобное существо.
А потому женщина стала любезнее. Сходила в кладовку за окороком, отхватила острым ножом несколько ломтей, разложила на блюде и принялась потчевать пришельцев:
- Что ж вы всё едите, так не посидите... ох... то есть кушайте, гостюшки дорогие, кушайте! А потом ступайте своей дорогой... к полуночи как раз гроза ударит. Вы же, путешественники, любите экстрема-альные приключения, вам не по нраву жить под надежной крышей в уюте, в тепле, в комфо-орте...

Аскольду все никак не удавалось растормошить горца, видно за целый день работы тягловым конем он сильно намаялся. Хорошо, что дети к лемуру не цеплялись и он продолжал методично дергать горца за все попадающиеся части тела, но незаметно и аккуратно. Вся его фантазия уже давно испарилась! Остался последний вариант. Аскольд вздрогнул: даже его 200 летний боевой запал в этот миг покинул его.
Осторожно придерживаясь за Гоги, все еще сладко сопящем на Зизи, на ее плече, естественно, а вы что подумали?! Аскольд подтянулся к уху горца, набрал воздуха в легкие и...
- А теперь тост! - и молниеносно сгруппировавшись укатился под стол, а затем и на лавку напротив. огромные карие глаза с медовыми прожилками, обрамленными густыми ресничками энергично засмотрели в не ту сторону.
Гоги вскочил, слегка покачнув волшебницу, его взгляд, казалось, за секунды долетел до нежно любимых им гор, окинул их и потеплел. Схватив первую попавшуюся тару - 4 литровый бочонок, по неосмотрительности поставленный возле спящего горца - всколыхнул, проверяя наличие, приподнимая обвел взглядом присутствующих.
- О други, да будут вэликий горы мнэ свидэтэлэм! - по щеке Гоги скатилась скупая мужская слеза - Гор ак Гирд паднимает этат сасуд за мужыскую силу всэх прысутсвующых, дамы,надэюсь, мэня паддержат!
По залу загорелись смущенные улыбки раскасневшихся женщин, мужики выкатывали грудь колесом и пощипывали своих половин, от чего те краснели еще сильнее.
- Я васхищен прэкрасной палавиной! - при чем взгляд горца был сфокусирован на Зизи.
- И как настаящий горэц, вай, мамой клянусь! - Гоги в запале выхватил кинжал, который больше напоминал короткий обоюдоострый меч, но, решив не рисковать, вложил его обратно в ножны - Я сделаю все, что в маих силах, да захылебнуться мнэ этим прэкрасным вином...
С этими словами горец шлепком по днищу выбил пробку и с упоением стал поглащать содержимое. Булькание потонуло в реве крестьян, осознавших согласие приключенцев.
Допив вино, Гоги хотел было продолжить, но понял, что ничего не понял, еле успевая пожимать руки, отвечать на поклоны и слова благодарности.

Подувший откуда-то ветер заставил призрака нахмуриться и потянуться за лютней.
- Вы знаете, я должен вас покинуть, - пожал плечами Вик, настороженно осматривая все кругом. - Я чувствую, что нужно быть где-то в другом месте. Поскольку Лессиан был хорошо воспитанным молодым человеком, он отвесил собеседнику глубокий поклон и попрощался, попытавшись взмахнуть музыкальным инструментом на манер широкополой шляпы. Призрачные струны жалобно тренькнули.
Силуэт барда медленно растаял в воздухе, сопровождаемый порывистым ледяным ветром. Недоумевающий птицы испуганно замолчали, ожидая худшего. Их надеждам на лучшее оправдаться было не дано - песня теперь уже прозрачного барда, наконец сложившаяся в его голове, разносилась далеко окрест:
Чертик, демон и скелетик,
Расскажите свой секретик,
Кто из вас меня убьет?
Саван белый кто сошьет?
Кто мне рот зашьет иглой?
Кто закроет взор рукой?
Кто сколотит новый гроб?
Вам теперь полно забот!
Лютня в умелых руках страдающе взвизгивала, наполняя все кругом безрадостной атмосферой, греющей душу Вика.

Слово "Гроза" непроизвольно вызвало у Джека улыбку. Оно всегда вызывало у него улыбку..
- Гроза? А мне нравится гроза.. - Немного отстраненно произнес он.
Он и вправду обожал это природное явление.. И если для кого-то гроза была поводом остаться дома, то для него - поводом прогуляться. В деревне давно уже привыкли к его странности. Но, казалось, даже молнии старались не попасть в него. Ни разу в грозу рядом с ним не раскалывала дерево яркая вспышка с неда, не ударяла в прибрежный песок. Гром не старался оглушить его. Ему нравилось буйство стихии. В грозу, посреди грозы, он чувствовал себя бодрее.. будто стихия придавала ему сил.

Праздник длился ещё очень долго, наверное, до самого рассвета. Ведь молодым нужно было до дна испить ощущения собственных сил и хорошего настроения, а тем кто постарше просто не имели права подняться из-за стола, пока на нём оставался хоть один полный бочонок – нельзя гневить духов праздника. Под чадящий дым догорающих факелов занялся рассвет. Все кто мог – с трудом разбрёлся по домам, кто не мог, мудро прикорнул прямо там, где сидел и на несколько часов в селении наступила благословенная тишина, нарушаемая разве что изумлёнными и немного возмущёнными от невнимания голосами домашней скотины.
Тем удивительнее оказалась фигура, часов около десяти отделившаяся от домика старосты и весьма любопытной траекторией добравшаяся до домика кузнеца. Постояв у входа в дом, она постучала и, самое любопытное, ей открыли дверь. Фигура сгинула в домике кузнеца, словно бы её и не было, дверь закрылась.
Прошло ещё около получаса, когда дверь в кузницу открылась снова и оттуда вышли теперь уже две фигуры. Уверенно строя на ногах (то есть почти не пошатываясь) они добрели до домика, где разместились на ночь волшебница и горец и один из них постучал в дверь.
Без сомнения, в этих двух фигурах можно было опознать кузнеца и старосту.
- Утро доброе! – не совсем свежим голосом позвал староста.

Птица летела на пределе своих возможностей, буквально выбиваясь из сил. Без сомнения, она старалась. Её перья стелились по ветру, каждое движение суставов было направлено на то, чтобы не потерять, но наоборот, усилить движение, увеличить скорость. Хвост, осыпанный особой пыльцой, чутко реагировал на изменения ветра, действуя как самый надёжный руль в мире.
И всё-таки птица пребывала в отчаянии. Она по солнцу следила за уходящим временем и ясно видела, что ей никогда, никогда не побить рекорда скорости Кошкодрала Третьего. То есть это значит, что и на ближайшем соревновании среди птиц среднего веса ей, Пшемышке, быть только второй.
Слёзы навернулись на птичьи глаза и тут же, сорвавшись с ресниц, остались далеко позади. А птица заложила крутой вираж и резко спикировала прямо в заросли леса.
Спустившись, она принялась отчаянно хлопать крыльями, словно сумасшедшая маневрируя мимо деревьев и камней, пока, наконец, резко не приземлилась на какой-то пенёк. Грудь птички ходила ходуном. Пшемышка не стесняясь, вздыхала и посвистывала, она была абсолютно недовольна своей очередной тренировкой.
- Ну почему? Почему всегда так?! – обиженно отдышавшись, Пшемышка подняла голову и с изумлением встретилась взглядом с призраком. – Ой?

Какой момент в душевном праздновании чего-либо является самым плохим? Правильно: утреннее пробуждение.
В это злосчастное утро Зизи проснулась от ощущения, что в ее голове какой-то подлец открыл кузницу, а теперь к нему в дверь стучат ногами клиенты. Волшебница открыла один глаз… и тут же уперлась взглядом в чей-то носок. Как оказалось, горцы оказались людьми стойкими, и под стол не упали, оставшись спать сидя. Заодно разрешилась загадка с таинственными звуками: если за звон стоило бы благодарить вчерашние возлияния, то стук объяснялся усилиями магической книги. Фолиант был до глубины души оскорблен попытками Гоги использовать его в роли подушки, и теперь настойчиво вырывался. Но богатырскому сну горца это отнюдь не мешало: кавалер обнял книгу обеими руками и сладко похрапывал.
Азабелла выбралась из-под стола, пытаясь пригладить волосы и посмотрела на головы безмятежно храпящих селян. Вспомнить бы, что именно они с Гогой им вчера обещали? В памяти обнаруживались неприятные провалы. Надеясь, что горец лучше помнит минувшую ночь, девушка рискнула осторожненько потрясти его за плечо.

Криселла, приподняв бровь, покосилась на гостя, которому, видите ли, нравится гроза.
Сама чародейка грозу разлюбила с того самого нехорошего дня, когда верхом на помеле угодила в самый центр "катакли-изма", была отнесена на территорию королевского замка и шваркнута о флюгер. С тех пор она предпочитала насылать бури и грозы на других и при этом оставаться под надежной крышей.
Впрочем, мнение гостя ее сейчас интересовало не очень. Весь разговор Криселла завела из-за воронморра.
- Птицам, я думаю, в грозу некомфорта-абельно, - продолжала она гнуть свою линию. - Как примется ливень месить твои перья, словно хозяйка месит тесто в квашне!.. Хорошо, если повезет найти дупло. Опять-таки в дупле может квартирова-ать сыч или филин, и тогда еще вопрос, кому повезло!

Ульяна сидела за печкой и прислушивалась к разговору. И чего й то Криселла думает делать? Что-то не спроста она так лебезит перед гостями. Любопытная девченка высунулась чуток из-за печки, что бы не только лучше слышать, но и видеть что происходит.
За столом сидела все таже разношерстная компания, помимо Криселлы там разместился еще большущий ворон и паренек, вроде бы ничем не примечательный.
А этот что тоже колдун что ли? И ворон говорящий с ним, а парень говорит, что грозу любит...А не похож на колдуна, да и какой же нормальный человек будет грозу любить, а вроде не колдун. Как интересно!
И Ульяна высунулась еще дальше, надеясь, что увлеченные разговором ее не заметят. А ей удасться насмотреться на дивных гостей всласть.

нрпг (на всякий случай): чужого персонажа (некто Каркель) веду с разрешения и по просьбе владелицы (Полуэкт).

Мечты Каркеля начинали сбываться - клювом чуял! Мечты всей его воронморьей жизни - о пенсии, почете и уважении! Ему ли было не знать, сколь некомфортно в грозу и на улице. А уж эти филины, эти с вашего позволения сычи! Что уж тут вспоминать о трехметровых шмелях? К тому же Лига... Награда от Тахиомерры за помощь темным силам... Ммм. Тук.
И на столе что-то уже было. Это было выше воронморьих сил отказываться от предложения и дальше, как для солидности положено. Каркель зловеще пошевелил клювом. Приоткрыл таинственно блеснувший глаз (закрывал он глаза, закрывал - в панике и чтоб блеском не выдали). И с заметным интересом выслушал, что сорвалось с собственного клюва.
- Крррр... Мудро-мудро... Молницы - предупреждения живущим о скоротечности. Тук. Ветер - намек о подстерегающих ударах! Тук. Кррр... Как же так получилось, что у известной волшебницы нету ворона, чтобы предупредить, подсказать! Тук!.. У вас ведь еще нет ворона? А ведь намечается страшное. - деловым тоном, с чувствующейся в голосе обеспокоенностью судьбами спросил воронморр.

- Ворон у меня был, по имени Ганс, но я его выгнала, - не моргнув глазом, соврала Криселла. - Дисквалифици-ировала за неуважение к хозяйке. Теперь он живет в дубовой роще, мокнет под дождем и предсказывает беду свиньям, которые приходят в рощу жрать желуди. И такова должна быть судьба каждой птицы, которая забывает свою второстепенную роль в магическом проце-ессе.
Заметив, что неглупая птаха ее правильно поняла, чародейка тут же "ослабила нажим". Да, она с удовольствием возьмет воронморра на службу и полный пансио-он - но пусть он сам предложит себя на роль помощника!

Гоги снился некто с обалденными глазами, так и манящими к себе, с чарующей улыбкой на приоткрытых слегка влажных губах, очень фигуристый в чем-то дико полосатом и ярком. Только вот ухватить эту неземную красотку все никак не представлялось возможным: она зазывно манила пальчиком, но только протянешь руки - ускользала. Но наш герой как истинный горец не сдавался, хотя уже давно запыхался и все никак не мог перевести дыханье, будто что-то прилипло к его лицу. Огненноволосая бестия заливисто хохотала и, поведя бедром, снова проскальзывала мимо. Да, многие поколения горячих мужчин его семьи мастерски воровали своих будущих половин, но сейчас в укоризненном молчании толпились где-то на втором плане, ужасаясь немощи потомка.
Гоги взревел как горный барс и ринулся в надежде все же схватить эту гибкую словно лань жгучую прелестницу.
Миг, и она затрепетала в его руках пойманной птицей.
Мирно всхрапывающий горец вскочил, издав победный клич рода, сомкнул свои стальные объятья на стане Зизи, привлекая волшебницу к себе...
Через несколько минут тяжело отдышавшись Гоги отстранился от обескураженной девушки и наконец сфокусировал свой взгляд.
- Вай, да загрызет мэня снэжный барс! - вырвалось у горца.
В такие ситуации Гоги никогда не попадал и сейчас просто понятия не имел, что предпринять.
- Прасти мэня, о прэкрасный равнинный жэнщин! Азабэлла, мамай клянусь, да, можишь зарэзать мэня вот этим самым кинжалом, да! - в пылу чувств горец бухнулся на колени, выхватил из ножен названный предмет и рывком протянул волшебнице. В его честных глазах пылал костер страсти, долго копившейся и наконец вырвавшейся наружу.
- Я, я, чесный слово горца, нэ хатэ... всмыслэ, хатэл, но... - Гоги совсем запутался.
- Ну ни хочишь рэзать, тагда прыврати мэня в тупой ишак и езди пака ни надаем!
Кинжал отправился в ножны, Гоги склонил голову и тяжело вздохнул, сквозь упавшие на глаза вихры взглянул на девушку: сонная, невыспавшаяся, с тенями под глазами, нечесаным ураганом волос - сказка на яву.
Подхватив Зизи под пятую точку горец закружил волшебницу.
- Прыврати, а то павтарю!


Добавлено.


- Гор, ты забыл?! - в голосе лемура не было ничего кроме укора. - Ты забыл, чем это чревато?!
Гоги поставил волшебницу на пол и молнией вылетел во двор. Аскольд проводил его взглядом, затем посмотрел в глаза Зизи. Его движения не были заметны глазу и уже через миг он сидел возле девушки, шерсть на загривке топорщилась от негодования.
- Если этот горячий горный парень еще раз до тебя дотронется, то, пока руку не уберет, будет истекать собственной кровью. - Аскольд вздохнул - когда-то он перешел дорожку не тому магу, вот так и ходит заколдованный.

нрпг: спасибо Ri, забираю Каркеля обратно в свои лапки

...в злонравии ведьмы воронморр и не сомневался. Ведьма - и все тут, он бы и не подошел ( и тем более не подлетел) к её дому, но раз уж занесла нелегкая... К тому гроза плохо сказывается на здоровье и целостности драгоценного хвоста... а попутчика ещё понесет куда-нибудь, где его воронморрству оборвут хвост и - не дай Лига - попортят перышки....

...после более чем недвусмысленного намека ведьмы беседа, казалось, снова смягчилась, но тут Каркель захрипев, рухнул на стол. Глаза широко раскрылись и - знакомый Джеку маневр - драматически завращались, на сей раз изображая агонию. Хриплое карканье напоминало предсмертный вопль. Крылья подергивались - то ли в конвульсиях, то ли в попытке взлететь, подергивались слабо, потому что Каркель был птицей опытной и не любил переигрывать. В голове воронморра мелькнула мысль, что можно ещё и задними лапами подергать для пущего эффекта, но передумал, решив что для нужной ему реакции и этого достаточно, и, выждав ещё секунд пять конвульсий и мучений, вдруг бессильно обмяк.
- Простите, простите меня...И ты, Джек, прости. Видимо, мое старое больное тело не выдерживает этого путешествия. Джек! Дже-е-е-е-к! - воронморр говорил с надрывной хрипотцой, а последнее слово и вовсе хрипло взвыл, распугивая окрестную живность. - Джек, прости, дальше я не смогу идти с тобой. Мне остается лишь смиренно просить почтенную госпожу чародейку о снисхождении к бедному воронморру. Госпожа, - воронморр на секунду замялся, но все же вспомнил имя вед...чародейки, - Криселла, прошу вас предоставить приют усталой птице, неспособной лететь дальше... я готов быть вашим верным помощником в вашем магическом процессе....

И обессиленный воронморр упал, прикрыв усталые глаза, готовый как вскочить и драпать, если вдруг ляпнул что-то не то, так и драматично стонать в благодарность ведь...да что ж такое! Каркель, запомни, во имя хвоста и крыльев - ча-ро-дей-ке.

Кузнец почесал затылок, провожая взглядом выбежавшего из дома гостя – открывающаяся дверь едва не стукнула железных дел мастера по носу, - обменялся со старостой взглядами, развёл руками в стороны и аргументировано произнёс:
- Ну дык. - И в самом деле. Что тут ещё можно сказать?
Староста вздохнул и погрозил кузнецу пальцем:
- Ты мнэ зубы нэ заговарывай, я сам видэл.
- Эх, ну дыж развено так надо? – кузнец огорчённо заглянул в дверной проём. – А еслы ему тэпэр савсэм грустно?
- Нэ лэз к ным, - староста авторитетно моргнул, - ты молад ещчо. Лучше пашли в дом, пагаварым с валшэбныцей.
И бочком-бочком он протиснулся в дверь, рыская глазами по сторонам в поисках Азабеллу. Кузнец, пожав плечами и ещё раз вздохнув, пошёл следом за ним. На минутку из-за него в комнате вновь стало темно. А когда он отошёл от дверного проёма, и свет снова смог пробиться в комнату, староста, наконец, углядел волшебницу и разулыбался (при этом стараясь не слишком смотреть на выражение её лица).
- Доброе утро, дарагая лэди Азабелла. Рад видэть вас в таком бодрым духом здравии. Еслы вы са сваим другом уже готовы, мы вас праводым да ушэлья.

Положительно, утро выдалось тяжелым для Азабеллы. Оно бы казалось тяжелым, даже если бы этот пышущий здоровьем мужчина (без предыдущих событий) просто назвал ее здоровье «хорошим». Гудящая голова никак не влезала в рамки этого определения, вызывая в памяти описанные в пергаментов про древних богов радикальные способы борьбы с данным страданием*. А тут, к тому же – нежданные сложности в отношениях с кавалером. Надо сказать, что Зизи, будучи дамой весьма темпераментной, любила мужчин ярких и довольно настойчивых. Перспектива пол года вздыхать рядом до первой попытки проводить девушку до угла волшебницу не привлекали. Конечно, это не помещало бы ей залепить кавалеру пощечину за чрезмерный напор… но новость о том, что воздыхатель имеет серьезных врагов, слегка опечалила. Сначала Зизи не увидела в маге серьезной проблемы: и в Лесу и в Долине жило достаточно магов, но почти все они поддавались методам убеждения. Список методов широко варьировал: от уговоров до магических поединков (ну, или просто – до обещанья спалить гада на костерке). Но потом ей пришло в голову, что столь странное заклятье могли наложить из-за ревности. А вот соперница – это серьезно. Возможная конкуренция мигом добавила горцу мужской привлекательности… и вот как раз в тот момент, когда она собралась допросить Гоги с пристрастием, появляются… эти. Конечно же, Азабелла не имела ничего против старосты (который вчера проявил себя очень душевным хозяином) и, тем более, против кузнеца (ибо они были ранее не знакомы), но появились они очень не вовремя. Так что в ответ на вежливые вопросы, Зизи для начала буркнула нечто невнятное. Но, так как слова старосты предполагали движенье в какое-то там ущелье, то волей-неволей пришлось поднапрячься для диалога:
- Только Гоги захватим.
__________________________________________
* греческий бог Зевс разрубил себе голову топором.

Криселла брезгливо поглядела на бьющееся в конвульсиях тело воронморра. Дождаться, пока сдохнет, отнести за огород и зарыть в кустах? Или выставить за порог, пока не поздно, чтоб околел где-нибудь подальше от избушки?
Но тут из-под мутной пленки глянул пронзительный, умный, хищный глаз. Глянул - и вновь закатился под пленку.
"Ах ты, артист!" - восхитилась Криселла.
- Ульяна! Ульяна, дитя мое! Иди сюда, получишь первый урок монстроведения. Вот это существо называется воронморр. От вороны обыкновенной он отличается размерами, еще более сволочным характером и тягой к мрачным пророчествам. Конкре-етно этот экземпля-яр мы с тобою можем оставить себе и поселить на чердаке. Разумеется, сначала мы должны излечить несчастное создание от припадков эпилепсии. Лечат воронморров так: кладут их в почти полное помойное ведро, сверху плотно накрывают крышкой и кладут на крышку что-нибудь тяжелое, чтобы не вырвался. Необходимое условие: воронморру предвари-ительно рассказывают о методе лечения. Если он немедленно, на глазах, сию секунду не вылечится - тогда в ведро...

Гоги несся не глядя себе под ноги и уж тем более не глядя просто вперед. Его бешенному галопу помешал колодезный сруб, если бы данное устройство не закрывали на ночь крышкой, то горец не заметил бы и его, а так просто получил довольно серьезные ушибы лица. Гоги открыл колодец, на глазок измерил возможную глубину и наклонился...
Аскольд тем временем собрал все вещи горца и вышел из домика, по пути поздоровавшись со старостой и кузнецом. Точнее: попытался выйти, т. к. лемур был очень невысокого роста, а тащить бедному животному пришлось теплый плащ Гоги, его заплечный мешок да еще и лук впридачу. Аскольд представлял собой нечто бесформенное матерчатое с композитом, лежащим в виде коромысла, передвигающееся на двух коротких лапках. Но если лемур кое-как видел переднюю половину лука и не давал ей воткнуться в землю, то задняя половина, оставшись незамеченной за что-то зацепилась и дернулась. Аскольд кубарем вылетел из под груды вещей опасаясь себе что-нибудь прищемить. Этот мастерский кувырок привел под ноги горца, как раз достающего ведро воды из колодца...
Душ приняли оба бравых вояки, но если горец пострадал в основном ниже пояса, то Аскольд всем своим телом испытал радость утренних ванн далеких северных моржей.
- Вай, Аскольдушка, дрюг, ты такой маленький кагда мокрый! - Гоги подхватил недобро блеснувшего глазами лемура, плащ, завернул эту грозную боевую машину и расхохотался.
- А куда мы сабралис? - данный вопрос поверг в шок кузнеца и старосту как раз выходящих из дому, но списав это беспамятство на прошедшее гульбище, мужчины, взяв оставшиеся вещи, подхватили горца под руки и повели в сторону околицы.
- О, Гоги, пустики - в овражкэ звэрушку поймать и все!
Уже по дороге к овражку староста и кузнец как-то потерялись, умудрившись перевесить все вещи на горца, но нашлась Зизи, хмуро следующая за мокрой парочкой.
Гоги опустил глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом, и продолжал молча идти.

В Зизи просто кипела жажда общения и удержаться (видя искомого горца почти перед носом) было непросто. Но она удержалась. Если б в Долине, подобно некоторым другим странам и королевствам, царил бы матриархат, то Азабелле, несомненно, дали бы орден. Ведь каждая женщина понимает, как трудно молчать, когда перед внутренним взором маячит красная тряпка со словом «соперница». Увы: в этих местах, как говорят, правил герцог, а ждать от мужчин пониманья в подобных вопросах не приходилось. Так что Зизи, к сожаленью, оставшаяся без награды, демонстрировала чудеса выдержки даром. И делала это как раз потому, что, будучи опытной путешественницей, понимала: если идешь «сам-не знаю-куда», то смотреть все же лучше по сторонам. Ведь Гоги в ближайшее время вряд ли куда-нибудь денется, а вот из оврага вполне может возникнуть что-нибудь занимательное.

- Ульяна! Ульяна, дитя мое! Иди сюда, получишь первый урок монстроведения. Вот это существо называется воронморр. От вороны обыкновенной он отличается размерами, еще более сволочным характером и тягой к мрачным пророчествам. Конкре-етно этот экземпля-яр мы с тобою можем оставить себе и поселить на чердаке. Разумеется, сначала мы должны излечить несчастное создание от припадков эпилепсии. Лечат воронморров так: кладут их в почти полное помойное ведро, сверху плотно накрывают крышкой и кладут на крышку что-нибудь тяжелое, чтобы не вырвался. Необходимое условие: воронморру предвари-ительно рассказывают о методе лечения. Если он немедленно, на глазах, сию секунду не вылечится - тогда в ведро...

Ульяна пулей вылетела из-за печки и уставилась на ворона, то есть воронморра. И по мере понимания речей Криселлы, глаза девушки округлялись все больше и больше. Ну, как можно больную птицу и в помойку. Впрочем, у Ульяны имелись свои соображения насчет одновременного исполнения двух несовместимых приказов и некие представления о должных метода лечения заболевших, пусть и волшебных, созданий.
- Будет исполнено, милостивая госпожа. - со всей возможной учтивостью ответила Ульяна. И мигом сгребла воронморра в охапку, тот даже моргнуть не успел, как в заботливых руках девушки оказался за печкой в относительной безопастности -подальше от помойного ведра.
Ульяна быстренько устроила птицу на одеяле, прихваченном возле печки, и налив в миску воды предложила ее птице, чуть капнув той на клюв.
- Господин ворон...воронморр...очнитесь...

...в злонравии ведьмы воронморр и не сомневался. Эту фразу он мог бы повторять бесконечно, пробуя на вкус различные зловещие оттенки и полутона, на сей раз - выражая опеределенные сомнения в том, что вообще стоило все это затевать. Поскольку уже дважды - а Каркель был понятливой птицей - ведьма ясно дала понять, что ей нужен исполнительный и безусловно подчиняющийся чародейской воле воронморр. Определение "исполнительный и безусловно подчиняющийся чародейской воле воронморр" на отъетую в выскомерном отношении ко всему роду человеческому тушку налазило с трудом. Однако теплый, сухой - Каркель на это надеялся - чердак был лучше неудобного и костлявого плеча Джека, и к тому же - опять-таки смутные надежды воронморра - служба воронморром при чародейке, а ещё лучше её доме, означала раскрытие его яркого артистического дарования. Посему Каркель проглотил пипюлю, не поморщившись, то есть выслушал чудодейственную рецептуру, не переставая изображать умирающую птицу, а когда слабо приоткрыл глаза, увидел миловидную девушку, видимо, ту самую ученицу, как её там...Ульяна, да. И зачем людям имена?.. Вот воронморры существа действительно стоящие, а людям хватило бы номеров, например Ноль-первый-дробь-три... Каркель вовремя заткнул фонтан мыслей, сообразив, что чародейка может и мысли читает, и тогда точно плакал его хвост.
Как бы то ни было, девушка была милой, ну, может чуть простоватой, а уж её методы лечения точно свидетельствовали о том, что с воронморрами Ульяна никогда не общалась. "Первый урок монстроведения", ну-ну...
Каркель слабо пошевелился, сунул клюв в миску, живо выпил - ещё бы с такими нервами кто пить не захочет? - и обратил несчастный взор к девушке:
- О чудо! Я, кажется, чувствую себя лучше, смертельный недуг отступил, сраженный вашей добротой, сией чудодейственной влагой и общей атомосферой магии, царяжей в этом жилище...Я благодарю вас. Я - Каркель, а вы, прелестная леди чародейка?
Пожалуй, хорошо, что это происходило за печкой и никто в этот момент не видел воронморра, а Ульяна не могла оценить чуть заметного блеска хитрющих глаз. Каркель, пользуясь случаем решил обзавестись источником информации, а заодно завоевать расположение той, которая заведовала - Каркель был наблюдательной птицей и заметил, кто накрывал на стол - кухней, самым важным местом в жизни воронморра. Умная птица прекрасно оценила, кому здесь можно сесть на шею - ну, не конкретно в этой чародейской компании, но ведь Джек тоже в доме сейчас - кого надо беспрекословно слушаться, а к кому лучше мягонько подлизаться...Да, да, воронморрье искусство, благодаря которому эти двернейшие птицы до сих пор не вымерли, людям никогда не понять...

(совместно Полуэкт и я)
От велеречивого потока слов от воронморра Ульяна слегка ошалела. Удивленно хлопала она глазами на дивную птицу.
- Нет, нет. Я только ученица, да и то сегодня взятая. - тихонько ответила Ульяна. - а вы правда волшебная птица?
Каркель весь расцвел и будто бы сбросил пару килограмм. Ещё бы – ученица ухитрилась затронуть тему, которую воронморр готов был обсуждать часами, неуклонно ведя разговор к неоспоримому ревосходству воронморров над людьми.
- Смотря что вы подразумеваете под волшебством. Если пошлые крибле-крабле-бумсы, то нет, это ниже моего достоинства, - отличный синоним словам «не умею», правда? – А если говорить о настоящей магии, об ощущении вибрации мировых энергетических каналов, о кармических вихрях судьбы, сгущающихся над головами обреченных, - тут Каркель сообразил, что слишком повысил голос, на шум может прийти Криселла и испортить всю дипломатию, и добавил уже значительно тише, - то да, в этом я спец. Кстати, как ваше имя, леди ученица и как случилось так, что вы ученица?
Ульяна от удивления аж присела, на пол прямо рядом с Каркелем.
- Ульяна, меня зовут. Я раньше в трактире служила, а госпожа...Криселла забрала меня оттуда, что бы в ученицы взять. А вы можете мне обьяснить мудреные слова ваши, господин во...ворон...воронморр. А то я не учена, пока что. - со смущением пролепетала Ульяна.
Ульяна все больше и больше нравилась воронморру. Приятно было чувствовать себя этаким ученым мужем, поясняющим свои слова юной ученице.
- О, это несложно. Вибрации – это что-то вроде дрожи, только по воздуху и без звука, энергия – это в каким-то из смыслов синоним слова «сила», канал – это такая штука, по которой движется энергия, карма – это судьба, только мы, воронморры и умеем её чувствовать, вихрь – это что-то вроде торнадо, только поменьше. Вот видите, - Каркель решил пока не ослаблять напора подлизываний и называть девушку на «вы», чтоб уж наверняка, - все понятно. Кстати, а как вам ваша новая…мм….наставница?
- Не хуже хозяйки прежней, - чуть осмелев начала Ульяна. - а тор- тодадо это что? - глаза девчонки заблестели любопытством.
- Торнадо – это как водоворот, только в воздухе и движется. А как у неё с предрассудками? Не хотелось бы быть истолченным
на порошки, знаешь ли…
По мере возрастания любопытства Ульяны воронморр приобретал все более важный вид и даже забыл про планируемое «вы».
-Кстати, имей в виду, что в своем определении госпожа Криселла упустила древность воронморров как вида, немалую эрудированность,
ум и мудрость, а так же дар предсказывать холода, - последнее было абсолютной правдой, почтенный возраст воронморра с лихвой компенсировал отсуствие природного дара, и ломота в костях наступала ровно за два дня до заморозков.
Девушка задумчиво поскребла в затылке. Мысль что быть ей превращенной в жабу приходила и ей самой, но поразмыслив за мытьем посуды, ученица пришла к выводу что пока она исполнительна и услужлива, ничего не случится.
- Не думаю что бы хозяйка что то сотворила, простите, господин, а перед -расскудки это что? У хозяйки чего только нет, вон сколько всего кругом - убирать и убирать еще.
-Пред-рас-суд-ки. Это когда, например, черепа воронморров начинают толочь на порошки только потому, что сто лет назад какая-то деревенская старуха сказала, что от этого мир становится чище, а зелья действенней. И поаккуратнее с уборкой - смахнешь какую-нибудь пыльцу с банки, все, скакать тебе на всю жизнь по болотам. Чародеи люди нервные...- вронморр, окончательно обнаглев, перебрался к Ульяне на колени. Колени были мягкие и теплые, что умножало его симпатию к ученице на два. В конце концов, человек может быть сколько угодно милым, но если у него жесткие колени, от него нет почти никакой практической пользы. А Ульяна безбожно льстила - сама того не понимая - самолюбию воронморра, умела готовить и её колени оказались идеальным насестом.
Ульяна слушала воронморра внимательно и с явным интересом. Так понятно ей еще ни разу не объясняли. Птица оказалась и впрямь чудесной и терпеливой. Поэтому когда воронморр перебрался на колени, девушка принялась нежно поглаживать перья птицы. Перья оказались пушистыми и восхитительно приятными на ощупь.

(некие события в штаб-норе лиги монстров)

Уже около недели в штаб-норе лиги монстров были слышны странные подземные толчки и рывки. Если сначала их можно было списать на стихийное сейсмическое подрагивание коврика, потом - на стук больших напольных часов, а ещё через пару часов - на вполне естественное мирное почвотрясение, то в последние часы отпали последние вопросы – определённо, кто-то пытался дорыться (а если говорить без экивоков, докопаться) до святая святых всех чудищ и всей нечисти долины.
Вот одна из стен норы вполне явственно дёрнулась, прогнулась и, казалось, на мгновение, так и замерла, но вдруг почва резко лопнула и осыпалась прямо на лежавший подле стены ковёр.
Заботливо нагнувшись и запихав получившуюся кучку земли под ковёр, незваный посетитель предстал перед тахиомерой и со-лигвцами. Был он невысок, не больше полуметра роста, и напоминал внешностью пенёк. Пенёк, у которого вполне явно были видны множество ножек-веток и две ветви-руки. Смотрел он на собравшихся в штаб-норе большими и выразительными изумрудными глазами, которые вполне логично украшал предлинный нос-сучок. Для полноты картины гармонии с природой пеньку не хватало разве что одного – желания изображать пенька!
Как же! Едва нежданный посетитель заметил собравшихся, он сделал неуловимые шажки вперёд и очень быстро отскочил к дальнему углу комнаты, а вслед за ним из лаза в нору (да простят почтенные читатели автора сих строк за невольное смешение двух сортов одного и того же слова) стали забираться другие такие же пеньки. Всё это происходило практически в абсолютной тишине.
Когда вдоль стены не осталось больше ни единого свободного участка, из норы, наконец, выбрался последний пенёк и замер, высокомерно поглядывая на собравшихся. Долгие мгновения взирал он с чувством внутреннего превосходства снизу вверх на тахиомеру, а затем оглушительно чихнул.
- Мы! – неожиданно дискантом возвестил он. – Скромные корнеплюги, чей дом находится в камне, решили стать властелинами этого мира! А посему, - и пенёк торжественно выкатился вперёд, - мы хотим, просим, желаем и (особое внимание) требуем, чтобы вы признали наше безвозмездное владычество.
Выговорив эту фразу, главенствующий корнеплюг погрозил руками всем собравшимся в норе:
- Мы даём вам подумать столько времени, сколько требуется клюй-камню, чтобы выбраться из подножия клюй-горы до самой её верхушки. И ни мгновением больше! – кажется, пенёк разошёлся не на шутку. Вероятно, это даже можно было бы назвать не самой удачной шуткой, но дальнейшие события, увы, подтвердили иное.
Трое пеньков метнулись вперёд и, прежде чем кто-либо успел что-либо сделать, схватили тахиомеру за конечности и утащили в нору с такой скоростью, что иной глаз за ними уследить не мог.
- Время пошло, или… или мы за себя не отвечаем!
Один за другим, корнеплюги исчезли в шахте лаза также споро, как и появились. Последним уходил тот самый изумрудноглазый пенёк. Он остановился у отверстия и, потоптавшись немного, очень мягким и тоненьким голоском добавил:
- Нам правда-правда нужно повладычествовать немножко.
И скрылся вслед за своими сородичами. Практически тут же лаз закрылся, словно его никогда и не было, а гул копаемой земли раздался вновь.

Где-то через час на восточном хребте самых южных гор, окружавших долину полукольцом, на одном из плато слабо вздрогнула почва, а в образовавшемся от вздрагиваний лазе появилась голова корнеплюга, через секунду она исчезла, а вместо ней появилось тело тахиомеры. Пеньки сделали что-то такое, и одна из лап предводительницы монстров оказалась погружена в камень, что, впрочем, не доставляло ей неприятных ощущений. Оставив ей зонтик, корнеплюги снова исчезли под землёй, пообещав на прощание, что обязательно ещё вернутся проведать её.

Штаб-нора.
Сразу после вышеописанных событий.
Новые древние претенденты на мировое господство скрылись в лазе, тот бесследно за ними закрылся. В Штаб-Норе воцарилось молчание. Ненадолго.
- Сдается мне, джентельмены, нас ждут перевыборы. - мрачно сплюнул на разукрашенный мраморный пол посыльный. Он давно мечтал это сделать. Посыльный растер плевок сапогом, выражая свои искренние соболезнования госпоже Тахиомере, и подобрал "волшебный" напильник. - Ведь главное в нашем деле - это преемственность!
Гул удаляющихся корнеплюгов еще даже не стих, а в Штаб-Норе вовсю закипела подготовительная работа.


Gogi's&Zizi's assasination target Монстр, которого ищут.
Хмурое Ущелье, Мрачный Каньон, время - к полудню.
Почтенный и потому подслеповатый крот-мутант, бывший лучший черный археолог бывшего здешнего черного замка, пользуясь случаем и хорошей погодой, выбрался из исследуемых подземелий наверх. К старости крот-мутант оценил положительные стороны здорового загара - особенно от ревматизма полученного в результате неустанного копания. Глаза мутировавшего зверя сейчас видели не более, чем необходимо, чтобы хотя б на ощупь читать древние магические книги - то есть светит солнце или нет, глазам Кромы было решительно все равно, а вот шерсть, та заметно рыжела и пушилась.
Внешне Крома был нынче похож на большой полинялый рыжий коврик с подушками лап примерно в положенных местах и ворсом густых усов примерно на острой морде. Вот этот-то "коврик" и разлегся на освещенным солнцем склоне Ужасного Каньона (ака ущелье). И мало того - именно он представлял собой цель похода к оврагу, затеянного Гоги и Зизи (сотоварищи) с подачи деревенского старосты (и кузнеца).
Крома превосходно знал каждый камень в Ущелье - оно и возникло-то в результате его планомерных, копательных работ - день за днем, год за годом. Крот-мутант уже докопался до средней башни - отсюда и вызванный чудовищными магическими излучения мутации. Крома позабыл про сокровища, про власть над миром и прочее и мечтал о том дне (или ночи), когда докопается до библиотеки черного властелина. Другими находками он интересовался теперь вовсе не так сильно, хотя все же не брезговал разнообразной магической утварью, оставшейся в черном замке бывшего черного властелина.
Бывшего, бывшего и забытого, не волнуйтесь под ветром травы, не пищите так тревожно птахи, властелин не вернется...
Да, на старости лет Крома полюбил читать книги, особенно магические. В настоящее время, увы, читать он мог только на ощупь. Да и книг последние десять лет Кроме не попадалось - только одна поваренная да пара тетрадей с расходными ордерами мрачных дел черного властелина... Крома зачитал уже их буквально до дыр.


Тахи.
Далекий юго-восточный хребет под открытым небом.
Тело бывшей предводительницы шевельнулось. Что с ней делали корнеплюги, осталось сокрытым глубоким подгорным мраком. Зато сейчас, под открытым небом, случайно нашарив одной из свободных лапок зонтик, Тахи почувствовала себя заметно лучше. Ровно настолько, чтобы почувствовать дрожь горы - далеко у подножия пробудился и пошел к вершине клюй-камень. И даже еще лучше - достаточно, чтобы осознать, где именно ее бросили подлые корнеплюги, и окончательно запаниковать.
- И я понимаю, почему "ни мгновением больше!" Меня заклюют! Тупо-тупо заклюют! А-а-а-а! - пронесся над пустынными южно-восточными горами дикий вой, искаженный коварным эхом до горького плача, который, в свою очередь постепенно стихая, превратился в безутешный шепот.
Несвободную лапу было жалко. Себя тоже. Тахи вопила, пыталась спастись из гранитного плена и безуспешно искала подвох - зачем собственно ей оставили зонтик?

Увидев выкрутасы Каркеля, Джек поначалу даже почти поверил - все-таки воронморр был тем еще артистом. Но все же вовремя сообразил, что к чему. Конечно, Каркель надумал остаться тут. Может, поэтому они сюда и пришли? Что ж, Джек понимал его. Пожилой птице лучше иметь свой теплый уголок, чем мокнуть под дождем и зябнуть на ветру на плече какого-нибудь авантюриста, который и сам толком не знает, куда идет. Ну а сам Джек был существом иного сорта - из тех, кто, проведя в одной комнате больше пятнадцати минут, начинает чувствовать себя н в своей тарелке. Одним словом - непоседа, каким и должен быть настоящий искатель приключений. А уж на приключения ему в последнее время везло. Джек взглянул в окно и вспомнил: пора собираться в дорогу.
- Благодарю за приют, госпожа чародейка, но, думаю, мне пора продолжить мой путь. - Сказал он, и начал собираться в дорогу. - Прошу только вас не быть слишком строгой к Каркелю - он, все-таки, птица пожилая. А пожилые птицы, как и люди, чувствительны к потрясениям, да и какого-никакого уважения к себе требуют..

- Это воронморр вам сказал, что он пожилой? - хмыкнула Криселла, зорко приглядывая, чтобы гость не прихватил с собою вилку или ложку. - Верьте ему больше! Судя по когтям и клюву, птица в самом расцвете сил. Но мне-то что, пусть всех дезинформи-ирует, лишь бы службу хорошо нес.
Проводила гостя до крыльца (вот чудак, даже грозу не захотел переждать!), вернулась, прислушалась к воркованию за печкой:
- Ульяна! Улья-ана! Кончай птаху баловать, не то на шею сядет! Лучше отрежь ему кусочек окорока, он не только булки уважает... Господин Каркель, если вздумаете таскать цыплят в соседней деревне - извольте не попадаться. Выручать не буду. Нечего тут разводить кримина-ал!

(Лига)

- Госпожа Тахиомера была слишком доброй, это ее погубило. - скупые слезы присутствующих на похоронах должны были означать глубокую скорбь и тяжесть утраты. Бывший посыльный, а нане Первый Посыльный взял власть в свои руки - возражавших уже не было, а большинству монстров вообще были до лампочки и Лига и ее внутренние проблемы. - Обычные монстры объелись медом, разленились и разнежились. Они осмеливаются уже что-то требовать! Пора это менять. Чтобы выжить в тяжелые времена и не только выжить, но и победить Лига объявляет монстротеррор...

Пчелам послали сказать, что бородавчатые скорпионы в своих непроходимых топях собираются захватить пчелиные медовые запасы. Два часа в воздухе над болотами жужжало так громко, что попрятались даже подснежники. Пчелы наносили превентивный удар. Скорпионов тем временем послали за стратегическим запасом меда в укрепленные деревни человеков. У человеков запасы сильно пахли продуктами брожения, но скорпионы в меде не разбирались. Они просто не хотели быть посланными куда-нибудь еще. Волков отправили травить зайцев - нормальное дело, волки и сами его любят, но зайцев чуть раньше послали за магическими морковками. Белок отправили за магическими орехами, прочих грызунов - за магическим сыром. Так что волкам и лисицам даже "перепутать" кого-нибудь с чем-нибудь не получалось. Зато магам в Академии - досталось. Грызуны проявляли недюженную изобретательность, разве что самих магов еще не допрашивали в поисках обещанных артефактов. Запасы меда росли, проваленная штаб-нора переехала куда-то на освободившиеся площади - где не было прямых выходов скальных пород. И во главу угла обновленной Лиги была поставлена строжайшая секретность и обет молчания...
На остальном мире все это не сильно отражалось - внутренние дела Лиги, все такое. Змереки блаженствовали.

Сама же Тахиомера никак не могла освободить скованную камнем лапку. Будучи существом высокоразумным вариант "отгрызть самой" она конечно оставила на потом... Клюй-гора тряслась и грохотала. Вниз со склонов ехали оползни, катились камни и сходили лавины. Шел ливень и внизу лавины становились грязе-селевыми потоками. Клюй-камень прошел уже половину пути наверх. Зато за шиворот ей не капало - зонтик таки пригодился.

Ульяна чуть не подскочила от окрика Криселлы, ведь все видит же. Ведьма , одним словом. Осторожненько пересадив Каркеля на лавку, отправилась за окороком. Вскоре перед Каркелем стояла мисочка с аппетитно уложенными кусочками окорока и хлеба.
То время , что девушка находилась здесь, все волшебное вызывало у нее двойное чувство, с одной стороны все как у людей, а с другой все совершенно не так. Вот хотя бы Криселла, колдунья, а посуду мыть и для нее надо, да и Каркель :птица волшебная , вон сколько всего знает, говорить умеет и неизвестно чего еще, а вкусненькое трескает не хуже кота -обжоры , что в трактире ошивался. Утвердившись в своем решении быть ласковой и услужливой, Ульяна не отставала от Каркеля:
-А вы ведь не будете мне на шею садиться? Вам тама не очень удобно будет, на плече то и мне сподручнее получится вас носить , коли уж появится надобность такая. А к-кири-киримилал,что хозяйка разводить не велела, это что? Ежели пауки да тараканы, так это, не извольте беспокоится - мигом повыведу, а от сырости мох, помогает, тоже разводить не стану. Обьясните мне не ученой, пожалуйста, что же не разводить то велено.
Ульяна все же умолкла, вовремя вспомнив, что мешать трапезе не полагается. И сделала вид, что срочно нужно проверить горшки в печи, как бы они там не соскучились. Такие уловки порой выручали, когда нужно было быть и неподалеку и своим вниманием не нужно мешать было. Девушка очень надеялась, что при общении с волшебниками, такие номера тоже пройдут. Хоть и не трактир давешний, который казался уже просто скучным сном.

Воронморр не вздрогнул от оклика по двум причинам, во-первых, он ожидал чего-то подобного, во-вторых, этого не позволяло чувство собственного достоинства. Поэтому Каркель подождал, пока Ульяна его пересадит (тратить на такой пустяк собственные силы - нерационально) и прежде чем приступить к еде - все-таки ведьма внушало ему грандиозное...хм...уважение, слово "страх" неуместно в компании разумных людей и априори разумных воронморров - все так же с чувством собственного достоинства ответил:
- Госпожа, я не ем живую пищу. Это неэстетично и антисанитарно, и посему я предпочитаю пищу, подвергнутую термической обработке, - и воронморр, преисполненный чувства собственного достоинства, принялся за еду. То, что это был третий ужин за день, ничуть не мешало птице. Наоборот, то, что он не был особо голоден, а ел скорее по привычке, дало возможность одновременно говорить - на сей раз с Ульяной, а не с чародейкой - и есть.
- Э...."сесть на шею" не стоит понимать столь буквально, это...скажем так, аллегория, обозначающая крайнюю степень наглости, что сама понимаешь, ко мне не применимо, - Каркель так возгордился изящностью определения, что чуть не подавился. Хлебом - окороком он бы не подавился никогда, это сродни святотатству. - Криминал - это, например, если я тебя сейчас зверски зацарапаю до смерти. Или ты меня. В общем, криминал - это противозаконное деяние, кхе-кхе, - и все-таки подавился...

- Покашляйте мне, сударь, покашляйте! - прикрикнула на него Криселла. - От этого дела помогает - промеж лопаток стучать. Вот я вам и стукну разик-другой... окажу квалифици-ированную помощь!
Дождавшись, пока птица прокашляется, Криселла протянула воронморру руку.
- Садитесь, господин Каркель. Покажу, где вы будете кварти-ировать. На кухне жить не оставлю, и не надейтесь. Там много съестных припасов, незачем вас провоци-ировать на мелкое воровство.
Дождавшись, пока птица сядет ей на руку, Криселла свободной рукой подобрала подол и по скрипучей крутой лесенке поднялась на чердак.
Там было сухо и почти чисто. Проходившая через чердак печная труба обещала уют и тепло тому, кто избрал бы чердак своим жильем. А что чердак был завален старыми вещами вроде сломанной прялки, запертого сундука, пары облезлых тулупов - так какой птице это помешало бы устроится здесь с удобством?
- Здесь раньше жил ворон Ганс, - огляделась Криселла. Полумрак чердака прорезали тонкие лучи, сочащиеся сквозь ставни. - Не жаловался... Обратите внимание, сударь: на ставнях задвижка с двух сторон, ее легко открыть клювом. Если вздумаете улететь куда-то по своим делам - извольте закрыть ставни с той стороны, чтобы не налетели нетопыри. В хорошую погоду можете держать ставни открытыми, но сейчас не советую: гроза идет.

Тихий зал библиотеки уже давно пустовал. Собственно, библиотекой ЭТО было назвать трудно. Все, что в этом разрушенном корпусе храма, без крыши и одной стены, осталось от библиотеки – это стеллажи с книгами, между которыми бродил безумный пастырь, лишившийся паствы. Дряхлый старик совсем тронулся умом : «видения» посещали его все чаще, картина окружающего мира менялась неохотно, как бы даря ему последний шанс увидеть этот мир в действительных его очертаниях…Но утерянный рассудок вернуть практически невозможно…Вот и простой ,прогнивший насквозь стул, сделанный из хорошего дуба, когда-то росшего на месте когда-то стоявшего алтаря, который был срублен самим Игноросидем, в глазах священника все более и более походил на великолепный золотой трон, из тех, на которых когда-то восседали Неизвестные Праотцы… Вот ему чудится, будто он вновь читает проповедь, и от проповеди его разлетаются все птицы, присевшие на уцелевших стенах и стеллажах. Резко, как плеть, звучит каждое слово, каждый звук… Но, плеть эта уже не может достать никого, кто мог бы застонать под ее ударами. Если быть до конца откровенным, сама плеть уже давно рассохлась, и первый, кто услышал бы эту безумную Оду Богам, не почувствовал бы ничего, кроме вони из ротовой полости пастыря…
Однако(вот насмешка судьбы!), безумец так, или иначе, сохраняет наследство многих и многих поколений. В его воспаленном разуме даже захудалая стостраничная книжка со сказками превращалась в древнейший фолиант в кожаном переплете и золотыми вставками. Что уж говорить о ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ценных книгах… Его безумие шло книгам только в пользу: Боги, из жалости, не разу не пролили на этот участок земли ни единой капли дождя, а сырость и прочие неприятности «обходили» «библиотеку» стороной. Насмешка над сущностью человека… Многим селянам, проходившим мимо этих развалин, хотелось крикнуть: «Эй, безумец! А ведь ты верил, что избран высшими силами…Верил в свое ОСОБОЕ предназначение! Смотри же! Вот оно – твое предназначение: служить оберегом знаниям, а не вере. Ты гол! Твой рассудок помутился! Ты остался один, и Боги отвернулись от тебя!». Но что-то останавливало их. Именно поэтому половина села была жива, а не корчилась в муках от Кары.
…Вот и сегодня он бродил меж стеллажей, ни на секунду не оставляя своей вахты, вплоть до захода солнца. Лишь когда за горной грядой, высившейся на западе от деревни, скрывался последний луч солнца, он падал замертво прямо там, где его и застал заход. К чести живущих рядом никто не украл ни единой книги. А вот почитать решался лишь один. Волшебник-самоучка Герард.
Герард – олицетворение человеческой глупости. Будучи рожденным в семье зажиточного купца, Герард с детства стал питать интерес к магии, ибо тонко чувствовал ее потоки, исходящие от развалин. Первый раз он наведался туда в десятую весну от своего рождения. И(еще один смешок Рока), к сожалению, первой книгой, которую Герард удосужился прочесть – «Оживления павших: практические советы юному злодею». И «юный гений» настолько зачитался, что уже через месяц по деревне пошли слухи про его «живую» сторожевую собаку. Мол, ворюга, которого давеча взяла стража, говорил, что ударил собаку дубиной по голове раз шесть, а она продолжала молча есть его ногу. Молча. В тишине. И глаза у нее светились странно… А уже через год активного изучения «Тёмного» отдела «библиотеки» Герард оживил своего первого разумного слугу. Тот даже умел говорить. Недолго. Дня два, пока этот тупой кусок мяса не погнался за бабочкой на улицу. Пришлось его развоплотить, пока тот не натворил бед. Уже в четырнадцать Герард состоял в окружном отделении тайного общества «Юные Злые Гении». Правда, в нем состояли он и…он.
…Вот и сегодня он пожаловал за очередной книгой. Точно рассчитав время, Герард выскочил из кустов. Он бравировал. Старик стоял в 10 шагах от него. Герард насмешливо поглядывал на ошалевшего безумца. 3…2…1…Вот и зашло солнце. Старик пару секунд недоумевал, что его так быстро лишило сил, а после короткой внутренней борьбы рухнул прямо на границе мраморного пола и лужайки, расстилавшейся у корпуса. Дуэль за право владения Знанием не произошла. Вернее, произошла, но бескровно. Чего-чего, а ума волшебнику-самоучке хватало с излишком. Пара нервных смешков, глоток воды из бурдюка – и он уже со всех ног бежал к своей цели. Книга…Знание…СИЛА…Тьфу, поворот пропустил… Вот.
Отдел, где благоразумные служители Высшим Намерениям расположили книги, содержащие Источники Тьмы, был расположен в углу строения и бросался в глаза, благодаря массивной статуи Главы Пантеона Божественных Сущностей- бога Альматерексия. Он преграждал вход в отгороженный отсек со стеллажами: видимо для сдерживания напора Тёмных Сил. Привычно проскользнув меж ног нелепого изваяния, Герард ринулся в заранее выбранный отдел. Его ничуть не смущала ни странная зеленоватая дымка, заполнявшая все вокруг, ни фиолетовая пыль, слетавшая с полок, когда он проносился мимо. Он чувствовал себя как дома среди Возвышающихся к небу полок с книгами, от которых шла непонятная волна Силы. Подбежав к нужной полке, он быстро схватил заранее намеченную книгу. Сегодня это были «Спиритические опыты». Он даже взял с собой осколок зеркала для лучшего контакта. Однако, на книге висел массивный замок. И это тоже не являлось проблемой. Раскрыв сумку, висевшую на плече, он достал из нее отмычку…Стержень…Железяку, вот. Да. Судорожно пропихнул ее в скважину….Поворот. Еще поворот… Ха! Цель была достигнута! Ну не этому ли с детства его учил отец - торгаш?! Открыв книгу на первой странице, он погрузился в чтение…
…Ближе к утру Герард прочел достаточно, чтобы рискнуть установить сеанс с потусторонним миром. Положив на пол осколок зеркала, он принялся бормотать набор заклинаний, которые он заучивал предыдущий час. Дважды сбился, один раз слышал голос в голове и…
-А я уже думал и не придешь. Собирался мышей за тобой послать, ан нет, вышел на связь,- устало пробормотало отражение. Свое. Собственное отражение.
-Ты кто?- спросил Герард сам у себя. Нет, он был готов ко всему. Почти, да…
-Глупый вопрос, молодой человек. Я - это ты. Но ты – это не я. Понял? - глумилось отражение. -А то ты не знал, что Тёмная Магия до добра не доведет? Вот, допрыгался, сынок. Как там... «Теперь ты в моей власти…Бу-у-у-у…»,- продолжало потешаться отражение.
-Ч-ч-что значит «…В моей власти…»? - Герард резко стал заикой.
-А то и значит,- неожиданно резко сказало отражение,- доигрался, значит, сосунок. Не заметил? Я уже поработил твой разум. Сижу в твоей голове. Хочешь докажу?- спросило отражение. Раздался сухой щелчок… И голова Герарда буквально разорвалась от резкой боли. Еще щелчок – и боль утихла,- Видишь? Будешь умницей – ты слышал щелчок в последний раз. Будешь сопротивляться – я устрою тебе целый концерт из таких щелчков, и все на разный лад. Ладно, хватит сопли по полу размазывать. Я – твой новый Властелин. И пора тебе со мной познакомиться.
-Как я могу лицезреть ваш истинный облик, о, Господин? - Герард быстро смекнул, что Властелин - Учитель. Учитель – знания. Знания – Сила. Сила – Власть. Для этого не требовалось особого ума, а вот пресмыкаться придется много…
-Но-но-но! Ты не забывай, что я в твоей голове. Твои мысли как на ладони у меня…Гм, так вот. Нет, ты пока не будешь лицезреть меня. Просто прочтешь обо мне…
-Вы уже отошли в Мир Иной, Господин? Как давно? Вас возможно восскре…
-Сплюнь, чернь! Я- легенда при жизни. Понял? И я оказал тебе великую честь, избрав тебя своим подручным. Мда… Черт, перестань сбивать меня, подручный! Да, забыл…Отныне тебя зовут – Клак. И сейчас ты бережно расколотишь зеркало об пол, после чего пойдешь в отдел «Единым фронтом»-там выставлены «биографии» меня и моих друзей- дойдешь до восьмого стеллажа, найдешь 128 книгу третьей полки. Откроешь страницу 334. Понял?
…Рассвет малиновым вареньем заполнял небесную гладь.

(Вик Лессиан и птиц Пшемышкас в исполнении нас с Морфи)

Вик удивился. Летел он себе, летел, напевая нечто антипозитивное, и тут с бардом случилось оно. То есть птица. Совершенно непостижимое создание - раз уж решило заговорить. И пока Лессиан выходил из ступора, вызванного этим происшествием, и пытался понять, можно ли классифицировать птицу как потенциальный объект для отработки навыков пугания, лютня, озадаченная состоянием своего хозяина, постепенно выскальзывала из его рук, чтобы улучшить себе угол обзора. Когда она загородила весь обзор самому Вику, бард очнулся от мыслей, быстренько проанализировал явно обращенные к нему слова птички и решил на всякий случай уточнить с легким налетом надежды:
- Вы сказали "ой!". Следует ли понимать это как испуг, вызванный моим появлением?
Выпучив глаза, птица смотрела на призрак менестреля и тихонько икала. Она слабо взмахнула крыльями и неуверенно уточнила.
- Нет. Я сказала «Ой?». То есть, вы ведь призрак, вы меня будете пугать, правда?
Бесцельно пройдясь по пеньку туда-сюда, Пшемышкас нахохлился, уставившись на музыкальный инструмент в руках Вика.
- Но вы ведь уже испугались, разве нет? - удивился Лессиан.
Пугать не людей ему еще не доводилось, и как вести себя в подобной ситуации, бард решительно не понимал. Вик нахмурился, по старой привычке почесал в затылке (к своему удивлению, совсем не той рукой, в которой была лютня), и в свою очередь уставился на собеседника, ожидая ответа.
Возмущённо чирикнув, птица осуждающе посмотрела на призрака.
- И вовсе я не испугался, - смущённо посмотрев на свои лапки, птица добавила, - я так, на всякий случай.
Спрыгнув с пенька и допрыгав до того места где располагался Вик, птица с любопытством спросила:
- А можно? – и, не дожидаясь ответа, провела крылом по призрачному телу барда, так, что крыло прошло сквозь него. – Ух ты, настоящее привидение, - Пшемышкас присвистнул и с неприкрытым восхищением посмотрел на призрачные контуры барда.
Вик гордо подбоченился, привычным движением вскидывая лютню в боевое положение.
- Да! Я самое настоящее привидение! - и на всякий случай добавил тоном средней степени ужасности. - Ууууу!
Вой был приправлен стоном струн музыкального инструмента, повинующегося умелым пальцам барда.
- А вы что, сомневались? - с надрывом спросил призрак, осознав смысл последних действий птички и решил на всякий случай уточнить: - В том, что я призрак? Что, я плохо пугаю? Вою? Или я теряю прозрачность?
Лессиан передернул плечами, с ужасом представив себе себя, потерявшего прозрачность, и на всякий случай внимательно уставился на свои ноги, пытаясь понять, не происходит ли с ним этого кошмара и в самом деле.
Унёсшаяся со всех крыльев обратно за пенёк птица, осторожно выглянула из-за своего укрытия, ожидая, будет ли продолжение концерта, но бард, похоже, оказался целиком и полностью поглощён собой.
- Страшно… В смысле, не страшно, то есть, я хотел сказать, что настоящим спортсменам чувство страха не должно быть ведомо. Вот, - и осторожно выбравшись из укрытия и вспорхнув в воздух, птица сделала круг вокруг привидения и приземлилась на нижней ветке ближайшей к нему осины. – А ты как здесь оказался? Ты дух безвременно утопшего в Быстринке музыканта, да?
Следующие после волшебного "страшно", ласкающего слух барда, слова Вик в большинстве пропустил мимо ушей. "Нужно настроиться на нужную волну", - решил призрак. - "И продемонстрировать все свои способности. Раз оно боится, будет приравнено к человеку и пугаемо".
- Я летел, - сообщил Лессиан. - Летел, летел, и оказался тут. Вот. И нет, меня убили совсем другим способом...

Накатившую ностальгию по прежним временам Вик мужественно поборол тремя грустными вздохами и одним печальным аккордам - лютня очень жалела о том времени, когда была настоящим инструментом из дерева.
- А вы кто? - опомнился призрак через пару минут.
Пшемышкас зачарованно слушал странную, замогильную мелодию, исходившую от лютни. На заданный ему вопрос, птица просто кивнула головой.
- Это… словами не объяснить. Взмахнув крыльями, птица снялась с ветки. – Летите за мной!
И Пшемышкас со всех своих крыльев понёсся на северо-запад, туда, где лес вплотную приближался к реке и грустные ивы покачивали своими листиками над самой поверхностью речного потока.
Эта гонка продолжалась, может, минуту, может, десять минут, но в какой-то момент птица просто внезапно остановилась и указала призраку пером крыла куда-то вперёд.
- Присмотрись, - таинственно прошептала она.
- Птички шизокрылые, - констатировал Вик, замирая рядом с Пшемышкасом. - А что это они тут делают?
Пернатых на открывшейся перед взглядом Вика поляне было много, и все они толпились под флагом с надписью "Соревнование самых быстрых птиц мира. По всем вопросам обращаться к организаторам - Хамселю и Штоселю", и, как показалось призраку, что-то праздновали.
- Интересно, а они испугаются? - лютня радостно дрогнула в руках барда, уже предвкушавшего свой первый концерт перед такой огромной аудиторией.
Не слушая размышлений Вика, Пшемышкас с замиранием сердца смотрел на церемонию, проходившую прямо под огромным разноцветным плакатом. Там награждали Кошкодрала Третьего. С очередной победой. Ну почему всё так несправедливо? Кошкодрал… Этот длиннокрылый самодовольный голубь, он ведь нечестно выиграл, он ведь подрезал птица, стоявшего сейчас возле призрака.
Шумно втянув воздух клювом, стараясь, чтобы его голос не сорвался, Пшемышкас глухо проинформировал барда:
- Там сейчас происходит самая большая ошибка всего нашего племени. Этот… голубь в центре сейчас получит награду как самая быстрая птица в мире. Но это ведь… ведь… - уцепившись за последнюю фразу Вика, птиц вздохнул:
- Не знаю, может… и испугаются.
Лессиан внимательно выслушал птицу, задумался, серьезно кивнул головой и решился.
- Проверим? - ухмыльнулся бард, растворяясь в воздухе рядом с Пшемышкасом и проявляясь совсем неподалеку от счастливого чемпиона. - Здрасте!
Как вежливый молодой человек, не поздороваться Вик просто не мог. И не предупредить тоже не мог.
- А сейчас я вам спою, - очень вежливо произнес призрак, ударяя по струнам, воодушевленно откликнувшимся в предверии первого в жизни Лессиана большого концерта. - Ууу-уууу-ууу!
Лютня радостно взвизгнула и запела, откликаясь на каждое движение пальцев барда, затянувшего очередной шедевр про подземный мир, который в конце концов поглотит всех.
А на полянке творилось несусветное. Пшемышкас просто не верил своим глазам и, если бы мог, принялся бы их тереть крыльями. А вышло вот что. Едва пальца Вика прикоснулись к струнам инструмента, по поляне словно прошлась воздушная волна, смётшая в неизвестном направлении всю птичью братию. Только одиноко опускающиеся на травяной полог чьи-то перья могли послужить доказательством того, что всего несколько секунд назад здесь происходила вполне торжественная церемония, а та бешено махающая крыльями стая улепётывающих птиц – не миф.
Впрочем, полного единодушия в действиях пернатых не наблюдалось. Тот самый награждаемый голубь теперь аккурат валялся без сознания прямо перед надрывающимся менестрелем.
Дёрнув головой, Пшемышкас подумал, что Вику, наверное, достаточно трудно заводить друзей, с его-то профессией привидения.
- Ты их сразил наповал, - признался птиц, подлетая к привидению.

(они же в исполнении нас же)

Ущелье. Азабелла и спутники.

Все же, когда ты довольно долго идешь в какую-нибудь сторону, то вскоре начинаешь получать удовольствие от процесса. Если во время выхода за ворота гостеприимной деревни Зизи разрывалась между похмельным страданием от вчерашнего, и свеженькой болью оттоптанного самолюбия, то на момент подхода к ущелью мир снова стал ярким и розовым. Отчасти это объяснялось тем, что Азабелла по натуре своей была мало склонна к меланхолии, пессимизму и пустым сожалениям. А в другой части – тем, что горец упорно прятал глаза и отказывался давать волшебнице полные и исчерпывающие объяснения, включая точный адрес соперницы. Мужчины! Что с ними поделаешь?
Итак, Зизи, против всех обстоятельств пребывавшая в хорошем расположении духа, наслаждалась ходьбой и пением птичек. Но, как бы не хороша была пешая прогулка, а все же одним из приятнейших ее моментов является финальный привал. Видимо, селяне придерживались тех же нехитрых правил бывалого путешественника, так как, едва войдя в Ущелье, Зизи заметила в травке потертый коричневый коврик. И радостно плюхнула на него тяжеленный магических фолиант, собираясь тут же лечь рядом.

Обыкновенно Крома не терпел присутствия потенциальных конкурентов на своей территории, а ущелье было его территорией, по неотъемлемому праву первооткапывателя и ланшафтдизайнера. Крот все и всех подозревал в стремлении чего-нибудь тут потихоньку нарыть и откопать. Села птичка на слишком низкую ветку, долбанула клювом, откопала жука - а вдруг баг был магический? Из подвалов самого черного властелина? И полетит теперь птица хвостом вперед? Или забрел, к примеру, крестьянин, сорвал гриб, спилил дерево - а откуда растет та грибница? Где корни того дерева? Кто потом виноват будет? Во-от! Нет - никакой самовольной долбежки и обрывательства подвластных ему акров пересеченной местности Крома не допускал и на появление путников отреагировал настороженно. Шли они прямо к нему, не прятались и не подкрадывались - это было необычно.
Дальнейшее повергло опытного крота в легкое подобие тяжелого транса - ему кинули не какую-нибудь там безделушку вроде тех дубинок, что иногда приносили крестьяне, нет - эти сразу кинули магическую книгу... Крот содрогнулся. Размеры (вес и все прочее) взятки ошеломили бедного археолога. Наверно, эти хотят вообще все тут выкопать! Наверно, надо предостеречь удивительных гостей от неосторожных поступков...
Но крот-мутант решил, что такие взятки не брать - грех копательный, и может принести большую каньонную неудачу, если не позволить опытным ходокам чуть-чуть сверх обычного. Да и не попадались ему еще такие понимающие искатели кладов. Раритет в своем роде, к раритетам же Крома относился с заботой.

- Можете копать. До вечера. - разрешил крот. Бережно приняв бесценный фолиант в свои верхние лапы, он с высочайшим профессионализмом пересчитал книге зубы, проверил переплет, собираясь неспешно открыть титульную страницу магического фолианта и погрузиться в чтение.
С книгой в лапах Монстр стал еще больше похож на роскошный коврик - так увлекся, что просушенная на солнце шерсть сделалась пушистой и шелковистой. Из него сейчас можно было выбивать пыль, прыгать сверху три часа по горским обычаям или скатывать в рулон - все что угодно, если не пытаться отобрать книгу...

Гоги брел понурив голову, но все же искоса поглядывая на Азабеллу, и тяжко вздыхал. На данный момент он совершенно не был готов к серьезному разговору. Гоги вообще рот боялся открыть чтоб не ляпнуть чего-нибудь не того. Но когда Зизи шлепнула свой фолиант на представителя очень вредного и своенравного вида бурых кротов (чьи размеры, кстати, горца весьма впечатлили), вылезшего погреться на солнышке, Гоги сделал Аскольду предупредительный знак.

- Можете копать. До вечера. - разрешил крот.

Прозвучавшая фраза остановила горца от дальнейших действий, крот их как-то неправильно понял, но его заинтересованность фолиантом говорила о его недюжинном интеллекте и о том, что книгу придется вырывать боем.
Взглянув на Зизи, Гоги понял, что девушка находится в легком остолбенении.
- О милэди! Мы с Вами можэм лыцезрэть вэликий чудо! - аккуратно подкрадываясь к зверю, горец продолжать подавать знаки Аскольду. - Эта прэдставитэль дрэвнего как Вэликий Сэвэрный Горы рода огнэннощерстных кротов!
Пока Гоги нес эту полную ерунду, Аскольд заходил сзади. Возле хвоста у данного вида кротов имелась очень интересная точка, которой лемур и собирался воспользоваться как мастер акупунктуры.
- Пасматрите, о валшебница Южный зэмля как свэркаит на солнцэ шерстка этот несравнэнный звэр!
Гоги с усилием наступал на землю, чтобы вибрация его шагов скрыла вибрацию легчайшего касания лапок лемура.
- Надэюсь гордый капатэль зэмных нэдр разрэшит прэлестной дамэ прыкоснутца к сваей огнэнной шубэ! - ни мало в этом не сомневаясь горец шлепнул Зизи чуть по ниже спины (не упускать же такую возможность) и девушка упала кроту на спину.
Аскольду оставалось только ввести иглу, что он с успехом и проделал, затем уйдя сальто за спину горца. Каких либо изменений Гоги не замечал и подошел вплотную к кроту и попытался вынуть книгу из его лап.

Увлеченный магическим фолиантом крот-мутант снисходительно пропускал бормотание горца мимо ушей - какие горцы, когда тут такая титульная страница? Мудрый Гоги разливался соловьем, остолбеневшая Зизи плюхнулась на спину, а подлейший иглоукалывательный лемур ударил точно в поясницу, разбудив ревматизм и парализовав задние лапы мирного крота-мутанта. Точно такая же точка находилась и на позвоночнике горца к примеру - так что лемур, наверно, и не боялся промахнуться, хотя конечно у горцев редко бывают хвосты (но вы ведь и сами понимаете - где хвост и где поясница)...
Увлеченный чтением крот всего этого не заметил, ровно до тех пор, пока у него не попытались забрать книгу. Крот отвесил горцу снисходительную оплеуху и попытался уйти, но не тут-то было - задние лапы не слушались и вообще будто отсутствовали.

…-Неучи! Бездари! ДА будь я на вашем месте, «клиент» бегал бы на третий день, радовался жизни в полную глотку!!! А что сделали вы?! Я Привел Вам «тело», предоставил ингредиенты, даже силу свою в ритуал вложил, а вас хватило только на голову?! Да вы просто идиоты, а не волшебники!! И почему мой брат до сих пор не удосужился стереть вас с карты Долины за практику Темных наук…
…Иногда лучше сухо описать ситуацию…
Северный корпус экспериментальных павильонов, поселение волшебников, горы. Павильон 157, вечер. В небольшой комнатушке два шага на три, без окон, сегодня собрались одни из лучших волшебников Долины: библиарий Тоорвин, архимаг Протерон и учитель старших классов Академии – профессор Гарвин. У этой троицы сегодня все не ладилось с утра: у первого еще со вчерашнего дня не прошла изжога, которую невозможно запить лекарствами – профессиональное: магия рано или поздно выжжет тебя изнутри, как не старайся это отсрочить, и чем бездарнее ты ее используешь, тем ближе час твоей кончины, у второго жена превратилась в саблерога и упорно отказывалась превращаться обратно, что и привело к ее трагической кончине, а у третьего вроде ничего и не было, что было хуже всего: во время каникул профессор Гарвин просто изнывал от безделья и скуки. Даже сильнейшие маги страдают от бытовых проблем, да… И вот сегодня после обеда их вызывает к себе маг-правитель-самозванец(последний титул дали ему власти) и просит оказать помощь «одному очень важному…знакомому». Как оказалось – не просто помощь, а ритуал перемещения души. Одно это повергло их в шок, ибо если до этого момента их просто приговорили к смертной казни через дыбу, то теперь их воображение даже не смогло представить объем кары, которая их настигнет. Но, день решил быть удивительным во всем, и сам клиент оказался так же необычным. Кот. Черный. В окружении свиты мышей. С мальчиком.
… И вот, после трех часов сосредоточенного бурчания, битвы с одним из богов Загробного Мира и перерывом на обед, на полу, измазанном кровью, стояла голова. Без туловища. Туловище мальчика валялось в крайнем правом углу комнаты и начинало неприятно пованивать: если тело лишилось души НЕ естественным путем процессы гниения шли в три раза быстрее. Ладно, вернемся к голове. Кстати, а где труп кота? А, вон он, под телом…
-Прошу прощения, сэр Сарегос, но мы старали…
-Ни черта вы не старались, бездари! О боги Загробного Мира, что у вас с мозгами! Не справиться с ритуалом, который я осуществил при смерти?!-, голова активно изрыгала проклятья, несвойственные возрасту в шестнадцать лет…
-Поверьте, мы полностью выложил наш потенциал…
-Если бы выложили его полностью, я бы видел ваши тела, корчащиеся от мук! Поверьте, я не раз так сам корчился!!! Как мне теперь завоевывать мир, а?! Как, скажите?!
-Да, мой Господин, Вы совершенно правы…-, ответила голова же…
-Ах, ты – сын безродной собаки, молчи уж! Не видишь – господин не в духе!!!
-Простите, Господин-, голова понурилась и загрустила…
-Прощу, но впредь, когда я критикую кого-либо – помалкивай!-, олова сменила гнев на милость-, Ладно, коли уж вы не справились с этим, то с простой телепортацией к указанной точке справитесь? Мыши – ко мне!
…Через пару минут сосредоточенного… Черт, уже было… В общем… Пока мы говорили, Сарегос уже телепортировался…
…Впрочем, и с такой простой задачей троица справиться не сумела… Даа-а-а-а-а, а еще называют себя «магами»…
-Шайка лгунов!-, воскликнул уже телепортировавшийся Сарегос. Но то, что он увидел перед собой в следующий момент заставило его резко сменить тон. Перед ним, с зажатой камнем, на котором он расположился с мышами, находилась…. Тахиомера. В полный рост и с зонтиком.
-Здравствуйте-, пробормотал Сарегос, а Герард даже икнул, отчего их общая голова накренилась и шлепнулась в грязь перед чудищем. Мыши, в количестве двух десятков, засуетились и схлынули с камня на помощь господину…
Смеркалось…