Иностранец улыбнулся и, закинув голову, глянул косыми глазами на Дениса.
- Тчеловек фсегда хотел уметь летать... - изрек рыжий извечную истину, - Но федь для этого и фыдумали самольёт? Фам никто не гофорил, что фы - максималист и многого хотите? Что ж, попробуем отфетить... Убифать взглядом?Недурно но не реально. Могу дать вам самовозгорание без вреда организму, ускорение заживления ран, настоящую физическую силу... Бессмертие? А зачем оно вам? Я, конечно, могу вам его устроить, но только в этом случае вы раз и навсегда перестанете быть человеком.
Странно, но акцент иностранца самопроизвольно исчез, так что к концу речи трудно было сказать, был ли он вообще.

Как ни странно, но кулинарные старания Игоря даром не пропали – он вовремя успел вмешаться.
Пока Волков разбирался с проблемами на кухне, Кристина отправилась в душ; звуки льющейся воды и картины, всплывавшие при этом в сознании Игоря, готовке не способствовали. Помогли лишь выработанное на войне умение сосредотачиваться на четко определенной цели.
Однако, когда девушка покинула ванную, Игорь остолбенел – освежившись, она стала еще красивее. Правда, упавшие на лицо волосы опять не дали возможности взглянуть в глаза… а минутой спустя Кристина вновь надела очки. У Волкова снова промелькнула мысль о том, что это странно… и снова он немедленно забыл о ней.
Они позавтракали; Кристина спросила о виденных в комнате фотографиях, и Игорь рассказал о том, как и когда ему доводилось снимать.
А затем и началась обещанная ранее прогулка по Минску.

– А много у вас таких парков? – Кристина с изумлением вертела головой, глядя на деревья, обступавшие дорожку, по которой они шли.
В пяти минутах ходьбы от дома Игоря была школа… а напротив нее – парк. Причем весьма обширный и ухоженный. Собственно, это уже и парком нельзя было назвать – скорее уже какой-то полулесной зоной. Дети тут появлялись постоянно – что во время учебного года, что на каникулах.
Сейчас они уже находились в глубине парка, куда не доносился шум улиц. Здесь властвовала спокойная тишина природы.
– Хватает, – кивнул Игорь. – Я, вообще-то, домосед, но минимум пять таких тебе спокойно назову. У нас вообще город зеленый, исключая разве что самый центр, но там и не получится.
– Понятно…
Они свернули и Кристина остановилась, глядя на открывающуюся картину.
Вниз уходила расселина, изогнутая как клинок сабли, прямо-таки каньон. Широкий – человек пять могли пройти в ряд; и глубокий – «берега» были куда выше роста человека.
Наверху через расселину был перекинут деревянный мост.
А за «каньоном» был виден… замок? Или даже городок?
Камень и дерево, цветные кирпичи и массивные бревна. Крепкие стены и сложенные из деревянных брусьев необычные конструкции.
– Что это?
– Затерянный город, – усмехнулся Игорь. – Точно не знаю, чем это было, но когда я сюда переехал – лет двенадцать назад – это уже было. Это еще что; если в другую сторону от дома пройти, так там целый деревянный фрегат будет. Или какой другой корабль… не очень я в парусниках разбираюсь.
– Осколки истории, – нашла удивительно верное определение Кристина.
– Точно, – кивнул Волков. – Минск – он такой, двадцать первый век с прошлыми столетиями постоянно сходится.

Игорь действительно не любил часто выходить из дома. И свою столицу он до мелочей не знал… но уж те места, где бывал, изучал весьма и весьма пристально.
Вот по ним-то он сейчас Кристину и водил, показывая Минск с самых приятных ему сторон. Город не возражал; он взял под свое крыло молодую француженку с Абсолютом в душе, как раньше привечал рожденных здесь и приехавших с севера, юга, востока… всех, кто прибывал и оставался здесь жить.
Они побывали во многих местах – и на тенистых старых улицах, и на широких проспектах, в обширных парках и маленьких скверах. Игорь не стремился показывать достопримечательности – нет, он приводил Кристину именно в те места, сочетание которых и создавало теплый, спокойный и добрый образ Минска.
А завершилось их путешествие на берегу Свислочи, недалеко от Оперного театра. Волков только что показал Кристине крупную книжную ярмарку, располагавшуюся невдалеке, и девушка была изрядно удивлена, сравнив цены на книги, диски и кассеты во Франции и здесь.
– Вообще, окрестности метро «Немига» – удивительное место, – заметил Игорь, облокотившись о прочные каменные перила, отделявшие их от реки. – Тут и книжная ярмарка, и театр, и торговые дома… Церковь, причем даже две – православная и католическая.
– Это здесь ты снимал? То фото?
– Да, именно тут. Специально дожидался грозового времени… Странное это все-таки место. Видела, как станция оформлена?
– Да, – Кристина невольно вздрогнула. – Черные тона… прямо похоронная тема какая-то.
– Почти так оно и есть, – кивнул Игорь. – Здесь же битва была, столетия назад… причем страшная. А потом эти места стали частью города, и построили здания, метро… Не так уж давно тут вновь погибли люди – страшный, конечно, случай был… Как один мой знакомый писал:
Короткий спуск, как порванная нить,
Двенадцать опаленных солнцем плит,
Но мне на эти плиты не ступить,
Так холоден полуденный гранит*…
А вообще, у меня с Немигой еще одно воспоминание связано… довольно-таки мистическое. Самому не верится, но это чистая правда.
– Расскажи, – попросила Кристина. Вернее, сейчас это уже была инициатива Тени.
– Мне тогда лет семнадцать было – только школу закончил. Выпускной вечер, веселье на всю катушку… в общем, нас каким-то ветром занесло сюда. А уже поздняя ночь, на улице никого. Мы Антона проводили – он тут рядом живет – и разбрелись к транспорту. Я через мост пошел, – Игорь глянул вверх, на упомянутый мост, – к метро. Мы, кстати, тогда в других местах жили, на Пушкинскую уже я сам перебрался… Так вот, я уже один, иду к метро… и вижу картину.
Представь себе – луна на небе, отблески на воде… и у перил на мосту стоит человек с мольбертом. Рисует вот эту картину – ночь, река, город…
Я, признаться, остановился. Знал, что среди людей творческих оригиналов хватает, но в два ночи заниматься живописью – это, по-моему, перебор. Тем более, что время тогда уже было менее спокойное – начиналась перестроечная пакость…
Так вот, подхожу ближе; он мои шаги явно слышит, но не обращает внимания. Чувствую, что что-то в нем не то, а что именно – не могу понять. Одежда вроде – белая рубашка, без пуговиц, цельная, штаны какие-то темные… вроде домашней одежды. Но есть и какая-то другая странность.
Подхожу еще, остается пара шагов до художника. Лицо уже вижу – резкие такие черты, волосы темные, губу прикусил – что-то ему не нравится. И тут он задумчиво осведомляется:
– Как думаешь, стоит еще бликов на воду добавить или хватит?
Это он мне – несмотря на то, что даже головы не повернул. Но вокруг ни души… кого он еще спрашивать может?
Присматриваюсь к картине. У меня в семье живописью увлекаются, так что оценить я могу… говорю уверенно:
– Нет, хватит. Еще немного – и уже аляповато получится…
И осекаюсь. Потому что наконец соображаю, что в нем не так – нет кисти. Пальцы сложены так, будто он кисть держит, мазки на полотне остаются… а кисти нет! Только лунный свет на руку падает.
Вот тут он ко мне повернулся. Глаза – темные-темные… и очень внимательные. Говорит негромко:
– Настоящему творцу для творения нужен только он сам. Остальное… это так, не обязательно. А если цепляешься за предметы – так твое право. Ты-то словом овладеешь, а не кистью или мелодией, так что тебе опора и так не нужна.
– Каким словом? – Дурацкий вопрос, но что еще сказать?
– Человеческим, – роняет он и снова к мольберту отворачивается. – Глаголом жечь сердца людей будешь и в прямом смысле. Хотя святого из тебя точно не получится… а тебе и не надо. Не та судьба.
Я даже и не сказал ничего. Обошел его и в метро отправился… Дома рассказал родителям; отец полез в какие-то свои записи и нашел. Ночным Художником его называют. Объявляется обязательно в Минске или окрестностях… лет триста, не меньше. А что он такое – привидение, волшебник, дух или еще кто… так и не установили.
Но кем бы он ни был, сказал верно. Рисовать я умею скверно, музыку люблю, но сам не играю… а вот словами работать умею и люблю.
Игорь закончил рассказ и перевел взгляд на Кристину.
И тут внезапно понял, что странное он ощущал в девушке.
- У тебя глаза черные, - удивленно сказал он.

[Примечание:
*Из поэмы Андрея Тявловского «Немига»]

Ага, идет на попятную. Прекратил паясничать, признался, что хватил лишку. Надо сказать, собеседник он интересный. Как и полагается настоящему психу, искренне верит в то, что говорит. Ладно, наигрались, пора брать голубчика.
- Ну-ну. Я не максималист, уважаемый. Я просто знаю себе цену и не люблю размениваться по мелочам. Скажу честно: я не против предложенной вами сделки. Но не терплю халатности. Давайте оформим все как подобает. Вы не против прокатиться со мной до моей дачи? Выпьем коньяка, обсудим условия договора. Видите ли, в последнее время я веду серьезые дела только там.
Вежливо улыбаюсь ему и приглашающим жестом указываю на дверь. Если не испугается - примет предложение. А если испугается - он недостоин возведения в рабство к Азатоту. Да, я не оговорился. Опускают в другом месте и другие люди. В рабство к Безумному Богу возводят.

Рыжий рысплылся в улыбке и вновь закурил. По его лицу было видно, что ему нравилось пропускать дым через лёгкие. Прищурившись, он пустил несколько колечек по направлению к потолку. Он не спешил отвечать, всё шло так, как он и предполагал. Его проверяли. Но он точно знал, что каждое испытание пройдет с легкостью.
- Прокатиться непротив. А почему коньяка? - удивлённо спросил иностранец, - Может прямо здесь и сейчас - водки? За знакомство? Я угощаю...
Рука иностранца медленно потянулась в карман, откуда возникло пять сотен "евро", через мгновение ровной стопочкой лягшие на стол.

Клиент достал деньги и я тоже потянулся к кошельку. Но сам себя одернул - хватит, намерялся крутостью. Я затушил об стол сигарету и подозвал девицу в форме. У нее во взгляде ясно читалось желание вызвать милицию - ну-ну. К тому времени мой здравый смысл окончательно отступил - я вошел в раш. Девица принесла водку. Водка это хорошо. Не сама по себе, а в плане воздействия на людей. Она расслабляет. К сожалению, пить я умею плохо.
Затягивать мы не стали. Налили, тяпнули. Потом еще тяпнули. Потом зашел Виталик и я утянул циркача-сатаниста в свой "Хаммер". Да, я езжу на "Хаммере". Я понимаю, что тем самым ставлю себя на один уровень с разжиревшими на краденном урками и тому подобным отребьем. Но тут опять-таки положение обязывает. Итак, мы приземляемся на сидении и я достаю из минибара бутылку - на этот раз все же коньяк, "Белый аист". Дружелюбно улыбаюсь рыжику, извлекаю на свет божий две металлические рюмашки и спрашиваю:
- Будешь?

Руан

Магистр велел прокрутить запись еще раз, и все вновь увидели как черный силуэт, скользящий по полу, слился с тенью Журдена, а затем охранник просто развернулся и направился к выходу. Он вышел, открыто и спокойно, а встречавшиеся ему коллеги и даже человек на проходной, словно и не заметили его. Хельмут побарабанил пальцами по столу, да, предыдущая сцена в гараже была куда зрелищнее, но и этот фокус производил впечатление.
- Что на последней записи?
- Третий нарушитель, - ответил Фурье. – Рекомендую просмотреть без звука.
- Как ни странно, эффект от акустической атаки подчинения первого порядка, сохраняется даже на пленке записи, хотя такого не должно быть по определению, - объяснил рыцарь-протектор Крюзо.
- Включайте со звуком, - распорядился фон Хорст.
Рыцарь-хранитель вставил в уши беруши, и ввел команду на воспроизведение в DVD-магнитофон. На экране появился белый силуэт с крыльями. А потом грянул голос, нет, не голос. Скорее, это был глас.
Находящиеся в комнате, все кроме Хельмута, буквально взвыли, хватаясь руками за головы. Даже на каменной маске, заменявшей магистру лицо, пробежала тень неприязни. Хельмут резко поднял руку, и хромированный жидкокристаллический монитор в стальной раме смялся, словно лист бумаги в руке школьника, колонки замолчали. Собравшиеся начали приводить себя в порядок, а фон Хорст сложил ладони домиком и посмотрел на Крюзо, инспектор Интерпола поежился, почувствовав на себе прищур холодных серых глаз.
Еще несколько томительных мгновений прошли в полной тишине, и, наконец, глава розенкрейцеров произнес тот самый вывод, который сложился в головах у всех, но который они так боялись объявить:
- Это не люди, не духи и не фантомы. С этим мы еще не сталкивались…

Москва, Арбат

Цыган поднялся с мостовой и, насвистывая какую-то мелодию, зашагал прочь, от кафе, за полминуты до того, как парочка «фокусников» покинула заведение. Он уходил обратно в глубину старого города…

Близ Каир

Черная тушь легла последнее полосой, Сулейман отступил на шаг назад, разглядывая свое творение.
«И что дальше?»
Катар подошел обратно к стене, и приложил ладонь к иероглифу, следуя странному наитию. Желтая кладка вдруг засеребрилась, и мощный импульс выбросил море света прямо в лицо Сулейману.
Тишина нависла под сводами пирамиды Хеопса, в пустой комнате валялась баночка с тушью и кисточка…
Ибрагим вылез из джипа и раскурил сигарету, выпустил кольцо дыма и окинул взглядом столь знакомый ему силуэт пирамиды. Сколько же веков ты стоишь здесь, зачем тебя построили, кто и как это сделал… Некому дать ответы на эти вопросы, хоть бы Сулейман был бы прав и тогда жизнь повернется к ним лицом, а не мертвым настенным профилем. Появятся деньги, появиться власть, появиться настоящая жизнь.
Серебряный свет привлек внимание помощника египтолога, он поднял взгляд и ошалел. Тлеющая сигарета упала на песок, а луч яркого света, вырвавшийся из сияющей вершины, накрыл собой Ибрагима и утянул за собой.

Серебряные лучи метались над пустыней, полицейские и сотрудники государственной службы охраны памятников архитектуры Египта, исчезали один за другим, не успевая даже понять, что происходит.

Здесь было тепло и приятно, хорошо и спокойно.
- Где я?
- В Обители Операторов…
- Сулейман это ты?!
- Да, я тот, кого звали Сулейманом Катаром.
- Почему звали?
- Потому, что звали. А как зовут тебя, ты помнишь?
- Я… Я… Меня звали Ибрагим ан-Насир…
- Как тебя зовут сейчас?
- Я… Я – Осирис, Оператор внешней системы, Воин Центра.
- Оператор внутренней системы Гор приветствует Оператора-сына!
- Оператор Осирис готов служить, Оператор-отец!
– Оператор Анубис, Воин Периметра уже готов, его воины тоже…

Теперь нужен был лишь сигнал и человек, который его даст. Операторы ждали, они умели ждать…

(совместно с V-Z)
- Да, черные, - спокойно ответила она и посмотрела на Игоря. – Они всегда черные у людей, которые… верны Мне.
Тень посмотрела на Игоря Волкова, но уже не как женщина, а как Сущность. Взгляд этих черных глаз мог выдержать не каждый человек, но и не каждому она предлагает то, что хотела предложить Игорю. Он смотрел в них и Она не чувствовала страха, что не могло не радовать ее. Это еще одно свидетельство того, что избранный ею человек подходит для задуманного ею плана.
Игорь действительно не испытывал страха… прошедшим войну трудно бояться чего-либо. И к тому же, он чувствовал рядом с собой Силу… не враждебную. Просто спокойную Силу.
- Ты не боишься. Это хорошо. – Кристина снова надела очки и показав рукой, что им следует пройтись, сделала первый шаг. Игорь молча последовал за ней.
- В твоей голове сейчас полная неразбериха. Ты идешь рядом с девушкой, но ты уже не знаешь, человек ли она. Может это всего лишь очередное видение. Нет, я не видение и рядом с тобой идет девушка, которую зовут Кристина, – она немного помолчала, поскольку мимо них прошла влюбленная парочка и как только они остались одни, Она продолжила. – Но разговаривает с тобой не она. Кристина, лишь оболочка, которая помогает мне осваиваться в этом мире.
Она рассмеялась:
- Я не пришелец из космоса. Хотя то, что ты сейчас услышишь, может показаться фантастичным. Я уже многие тысячелетия живу на этой планете. Я была первой, кто создал на ней человеческую цивилизацию. Ты думаешь, что если я была первой то, кто тогда был потом. Все просто. Нас четверо и каждый из нас старается создать мир, где люди будут счастливы, - не стоило рассказывать все, но и утаивать наличие соперников тоже не стоило. Игорь должен знать с кем ему придется столкнуться. – Три моих соперника по-своему видят будущее человечества. Один стремиться сделать его лучше через насилие, второй используя страх, третий через подчинение. А я вижу мир полный творческих личностей. Мир, где каждый художник, писатель, скульптор, нет, каждый человек способный творить найдет себе свое место в моем мире. Люди станут добрее, потому что свою нерастраченную энергию будут переносить не на ненависть, а на стремление сделать мир лучше. Разве не об этом ты мечтал?
Видать, она слишком много и страстно говорила, потому что увидела, что Игорь смотрит на нее, как-то особенно. Пора переходить к главному.
- Я пришла, потому что увидела в тебе своего верного воина. Хочешь помочь мне? Хочешь стать моим Приближенным, - последнее предложение прозвучало больше утвердительно, чем вопросительно. Ее голос стал более мягким и вкрадчивым. Ее черные глаза смотрели в глаза Игоря, как будто она хотела увидеть в них, нет, не ответ, а подтверждение своих слов.
Волков помедлил с ответом. Он чувствовал – это правда. И знал, что сейчас ему предстоит принять едва ли не самое важное решение в жизни.
Получить шанс переделать мир… исправить все ошибки, совершенные в прошлом…
Помочь создать мир, где правят не пули и голоса политиков, а слова писателей, краски живописцев и хрупкие мелодии композиторов…
Но кем станет он сам, приняв предложение, присоединившись к Силе, которая сейчас смотрит глазами молодой француженки?
Решение было простым и быстрым. Как на войне, когда нет времени на раздумья – надо действовать.
– Да будет так!
Почему-то именно такая форма показалась Игорю наиболее уместной.
Тонкие пальцы коснулись лба; окружающий мир стал стремительно выцветать, словно Игорь погружался в тень… а ведь так оно и было…

Шепот… со всех сторон, разные голоса, разные интонации… А объединяет их одно и то же – все они говорят о тенях.
Голоса:
Уверенный спокойный, тихий:
Тень - моя подруга, моя любовница, моя напарница. Я прячусь в тени, я живу в ней, только она всегда готова принять меня, спасти от стрел, злобно сверкающих в лунной ночи клинков или от кровожадных золотых глаз демонов.
Ироничный, звенящий, не-человеческий:
Тот, кто выиграет Игру, получит в качестве приза одну из теней Изначального мира. Представь себе - с ее помощью можно создать совершенно новый, идеальный мир. Мир, где будут учтены ошибки, допущенные в других мирах. Победа-это реальный шанс создать совершенство
Старческий, но сильный:
…land, where the Shadow lies…
Твердый и уверенный, с командными интонациями:
Тьма враждебна нам, но и со Светом нам не по пути. Тень и Сумрак – вот дорога, которую мы выбираем.
Высокий и звенящий:
Хрупкий камень ляжет в пыль, как огонь ложится в вены.
Были - сказка, стали - быль, не помогут ваши стены.
В ткани вечности надрез, сталью ставшая страница,
Тень, упавшая на лица - нам нужен мир…
И желательно весь.
Мягкий и певучий:
Вот реальность наша - пей ее как чашу:
Стань незримой тенью, научись терпенью,
Все для выживанья - вот девиз последних.
И тебе нет равных, лишь один – наследник.

Игорь понял, что стоит на дороге. Пути, сотканном из теней… и тени же царили вокруг. Но – чем-то неуловимо отличающиеся, так что спутать их было невозможно.
Волков сдвинулся с места. Шаг, еще шаг…
– Постой.
Из складок тени выступил человек – неброская серая одежда, улыбчивое лицо, голова прикрыта капюшоном.
– Ты хочешь прийти к Тени? Я пришел, получил дар творить… но еле выжил на пути к этому дару.
Игорь знал, кто перед ним. Знал, еще до того, как вспомнил этот образ, прочтенный в книгах…
– Мне не привыкать к выживанию, мастер-вор, – ответил он. – Это не самая плохая цена.
Собеседник пожал плечами.
– Тогда проходи и бери дар творить Тенью, – сказал он и бросил Игорю монетку.
Волков машинально поймал ее… и тут же понял, что в руке его ничего нет. Но… что-то изменилось в разуме, в том, как он теперь смотрел на мир.
Шаг…
Еще шаг…
– Постой.
Глубокий низкий голос. И громадная фигура – темная сталь, мерцающие глаза.
– Идешь по пути Тени? Я распространил Тень на многие земли, но был сражен теми, от кого не ожидал опасности. И все же не жалею – я сам выбрал свой путь.
– Я тоже выбираю его, Аннатар, – согласился Игорь. – И не стану жалеть о том, что было и чего не было.
Тихий смех раскатился по теням.
– Тогда иди и получи знание Тени.
Глаза его неожиданно вспыхнули, и встретившийся с собеседником взглядом Волков почувствовал, как в его тело вливаются новые способности… или возвышаются те, которыми он обладал раньше?
Шаг…
Еще шаг…
– Постой.
Худощавый человек в черном мундире, с узким мечом на поясе. Холодный взгляд, седые пряди в волосах.
– Идешь сражаться за Тень? Я получил мощь Сумрака под свою руку, но заплатил за это невозможностью когда-либо увидеть родину.
– Мне не надо никуда уезжать, милорд, – склонил голову Игорь. – Наоборот – я нужен моей родине здесь.
Человек с мечом усмехнулся.
– Тогда иди и возьми оружие Тени.
Сотканный из сумерек клинок лег в руку Игоря и пропал. Но Волков знал, что теперь то, чьего символа он коснулся, пребудет с ним вечно.
Шаг…
Еще шаг…
Еще…
Этот не останавливал – просто обернулся, когда Игорь подошел. Среднего роста, крепкий, очень спокойный взгляд. Безрукавка плотно закрывает торс; обнаженные руки покрыты цветными татуировками.
– Чего ты хочешь, Игорь Волков?
– Мира.
– А что за значение этого слова ты употребляешь?
– Оба, Мастер.
Он склонил голову набок, разглядывая Игоря.
– Что тебе ближе – Меч или Слово?
– И то, и другое, – усмехнулся Волков.
– Верно, – кивнул собеседник. – Иначе тебя не было бы на этом пути… В таком случае – иди и смотри на мир через Тень!
Словно плотная повязка легла на глаза, скрывая мир вокруг… а еще через секунду темнота исчезла.
И Игорь понял – теперь мир будет выглядеть для него по-другому.
Как и для всех, кто смотрит темными глазами.
Он повернулся и взглянул в лицо стоящей рядом девушки.
– Теперь в тебе пробудятся силы, заложенные от рождения, – тихо сказала Тень. – А сначала ты должен научиться отводить взгляд людей. Это несложно…

Медведь… полковник Медведев всегда говорил – для успешной работы нужны мозги, руки и оружие. Последнее не обязательно, но желательно.
А сейчас оно необходимо – к собственным способностям совершенно не помешают сталь и свинец.
Почему-то многие считают, что бывшие солдаты хранят дома целые арсеналы. Ну, может быть, кто-то и хранит, но не Игорь. У Волкова имелся только боевой нож и ТТ в ящике стола. Разрешение имеется, никто не придерется… но вот для столкновения с воинами, чьи возможности превосходят человеческие, этого откровенно мало.
В данном случае Тень не могла помочь ему… да Игорь бы этого и не хотел. Что ты за воин, если не можешь добыть себе оружие?
Тем более, что есть хороший способ… А всего-то надо – съездить на улицу Купалы, подняться на седьмой этаж.
– Кто там? – старческий, но все еще сильный голос.
– Волк из лесу, – усмехнулся Игорь.
Щелкнул замок.
– Вот уж не думал, что на Пушкина опять леса выросли, – ехидно заметил хозяин квартиры, пропуская гостя. – Или ты бетонные джунгли имеешь в виду?
Аркадий Сергеевич Волков, дядя Игоря, и единственный оставшийся родственник, жил в этой квартире, сколько сам Игорь себя помнил. И Волков-младший всегда точно знал, что здесь ему помогут и посоветуют. Собственно, очень многому из того, что он умел, учил именно дядя – благо полковник КГБ, ушедший со службы всего пару лет назад, знал очень многое.
Но сейчас, когда они из коридора прошли в комнату, Игорь даже остановился – дядя сильно постарел. И дело вовсе не в том, что Аркадию Сергеевичу было под семьдесят… нет, сохранилась и крепкая тренированная фигура, и легкость движений, да и седая шевелюра не старила. Но вот своим новым зрением Игорь видел, что дни хозяина квартиры уверенно движутся к концу.
И порадовался, что теперь может отводить людям глаза, скрывая свой наполненный тенями взгляд… кто знает, как такое зрелище повлияло бы на старика.
– Чаю хочешь? – осведомился тем временем Аркадий.
– Нет, спасибо, я дома поел, – отказался Игорь.
– Предусмотрительность Волковых налицо, – вновь съехидничал полковник. – Лучше уж невежей прослыть, чем пробовать мою стряпню.
Игорь фыркнул: готовил дядя отлично, еще задолго до того, как после смерти жены стал вынужден обходиться сам.
Они сели за стол; по своему обыкновению, Аркадий Сергеевич положил подбородок на кулаки и внимательно взглянул на собеседника.
– Ну так что ж тебя ко мне привело? Только не говори, что поболтать пришел – у тебя ведь телефон стоит. Так что не поверю…
– Оружие мне нужно, дядя, – честно сказал Игорь.
Всякое ехидство мигом сползло с лица Волкова-старшего. И теперь перед племянником был Аркадий-настоящий – сосредоточенный, внимательный, профессионал до мозга костей.
– Какое?
– Чем качественнее, тем лучше, – ответил Волков. – Что желательно – пара пистолетов, снайперка, автомат… еще спецназовское снаряжение было бы неплохо.
– Хор-рошие запросы, – протянул полковник. – Выполнимые, кстати… я красть со складов никому не позволю, но сделать все законно возможно. Только… объясни, пожалуйста, зачем тебе.
– Важное дело… – медленно ответил Игорь. – Очень важное, дядя, важнее всего, что мне приходилось делать. Я сейчас тебе всего рассказать не могу, но поверь…
Полковник склонил голову, внимательно посмотрел на племянника. Встал, прошелся по комнате. Остановился, разглядывая фотографии на стене.
– Кому другому я бы не поверил, – сообщил он, не поворачиваясь. – Но ты с детства ничего не преувеличивал… однако все равно не хватает. Кстати, сними свой морок, или как это называется…
Брови Игоря взлетели вверх.
«Вот это номер! Мда… а чего ожидать? Нашел с кем шутки шутить – с дядей, у которого за плечами больше сорока лет в Комитете…»
– Ты о чем? – оставляя голос совершенно спокойным, спросил Игорь.
Аркадий Сергеевич повернулся, продемонстрировав очень добрую улыбку.
– Знаешь, что ты умеешь что-то эдакое, я давно знаю. Благо ты сам рассказывал, как от афганцев умело прятался. А сейчас… когда я с пятого раза не могу рассмотреть лицо родного племянника, которого с рождения знаю – тут любой поймет, что дело странное. На зрение я пока что не жалуюсь…
«Будь что будет».
И Игорь убрал морок, давая разглядеть свои черные глаза.
Дядя не вздрогнул; лишь сощурился, разглядывая изменившееся лицо.
– Интересно, – наконец сказал он. – Всякие фильмы ясно демонстрируют, что такие глаза – это от служения злу. Но цепочка с крестом у тебя по-прежнему на шее. Так что я пока подожду с испугами и воплями. Рассказывай, Игорь.
И Волков-младший рассказал. То, о чем беседовал с Тенью после Ритуала. Про Абсолюты, про их соперничество… про свой выбор.
Аркадий Сергеевич слушал историю, вернувшись за стол. Лицо его своего выражения не меняло, так что Игорь не мог судить о впечатлении, которое произвел его рассказ.
А когда он закончил, Волков-старший спросил:
– Девушка – это естественная форма, или…
– Нет, Тень лишь временно в теле Кристины, – покачал головой Игорь. – И мы пришли к выводу, что пора менять… для будущих событий девичье тело не очень подходит.
– А тело, которое Тень займет, будет бессмертным?
– Уверен, что так.
Откинувшись на спинку стула, Аркадий Сергеевич неожиданно произнес:
– В таком случае, думаю, я подойду на эту роль.
– Что-о? – изумился Волков. – Но, дядя…
– У меня рак, племянник.
Игорь онемел.
– Уже больше двух лет. Врачи утверждают, что где-то полгода-год у меня есть, так что до семидесятилетнего юбилея я доживу, – он криво усмехнулся. – Можешь не делать расчеты – да, верно, именно после диагноза я ушел со службы. Так что меня теперь ничто не держит… Знаешь, я всегда хотел трех вещей: блага для страны, для своей семьи, и возможности жить столько, сколько захочу. Как я понимаю, Тень может помочь в первом. Ты свой выбор сделал… а кроме тебя, у меня родичей нет – после смерти Полины и того, как разбились Валентин и Вика. Ну а твои слова только что дали мне и третью причину.
Голос был спокойным и уверенным, создавая ощущение – Волков-старший все уже для себя решил и отступаться не намерен.
И Игорю оставалось лишь молча кивнуть.
А затем – пойти к телефону и позвонить Кристине.
Уже в конце разговора его взгляд неожиданно упал на часы, висевшие в коридоре, и хлопнул себя по лбу:
– Совсем забыл! Я же договорился встретиться в чате с тем художником… Что? Хорошо. Дядя, я могу от тебя в Сеть выйти?
– Разумеется, – кивнул Аркадий Сергеевич.
– Появимся вместе? Да. Хорошо.
Через несколько минут в оговоренном чате появились Сумеречный_Кот и Тень.
До встречи оставалось восемь минут.

Человек медленно улыбнулся и кивнул Эолу. Он замедлил шаг и встал прямо на пути недоумевающего музыканта.
- Здравствуй, Владимир, - спокойным, даже нежным голосом сказал человек в желтом свитере. - Я искал тебя.
Шепот утих, как утихает ветер, оставляя после себя лишь тишину. Он нашел его. Именно этого человека он должен был найти. По крайней мере - сейчас.
- Искал слишком долго, чтобы пройти мимо, - слова лились из человека мягко, певуче, создавая подобие нежной, тихой музыки - практически той самой, которую играл сам Эол. - Я - Светоч.
Он сказал это так, будто Владимир мог понять смысл данного имени, которое человек воспримет не иначе, как прозвище.
- Ты занят? - не давая вставить ни слова, спросил Светоч у человека и бросил быстрый взгляд вокруг. - Я хотел бы с тобой поговорить. Нам о многом следует поговорить. Нам следует поговорить...
Последние слова странно завибрировали в воздухе, заставляя поверить в то, что им действительно следует поговорить. Эти слова заполняли собою мозг, вытесняя иные мысли, крутились, не желая покидать своего нового обиталища, и звучали, звучали, звучали...

Санкт-Петербург

С необычным для себя волнением Петр прослонялся у компьютера весь день, и вот, наконец, в назначенное время он подсел к монитору и вышел в Сеть. Страж_Теней появился в чате за две минуты до назначенного срока, но ожидаемые собеседники уже были там.
Кот, я тот, кто прислал тебе письмо с фото. Меня зовут Петр, я – художник, картина, которую ты видел моя. Ты знаешь, что происходит?
Роменов старался не смотреть на пользователя Тень, словно она могла увидеть его взгляд. Как же сложно общаться через Сеть, когда чужие мысли слишком далеко, чтобы их услышать.

Венеция

Гораций стоял посреди огромного пустого зала, он часто стоял так здесь, вглядываясь в символический знак на стене, находящейся напротив входа, и точно за спиной у кресла председательствующего. Идеально ровные грани пирамиды уходили под самый потолок, где их венчала отделенная вершина с сияющим всевидящим оком. Сколько времен пережил этот символ, сколько трагедий и побед, да сейчас он был вновь могуществен, его изображение даже замелькало на денежных знаках ведущего государства мира, но власти никогда не бывает мало.
Глава общества Иллюминатти Гораций Капарелли расправил плечи и обернулся на звук шагов позади себя. Человек в черном плаще с капюшоном склонился в поклоне.
- Новости? – суровый голос Горация совсем не вязался с его мягкой и тихой внешностью.
- Розенкрейцеры зашевелились, это как-то связано с событиями в Париже.
- Атака на хранилище вещдоков?
- Да… Беспокойство в Каире, пропала группа египтологов и охрана пирамиды Хеопса.
- Вся? – Капарелли заломил бровь.
- Вся. Ничего неизвестно.
- Ступай, Бальтазар, я позову тебя, когда кое-что обдумаю.
Человек в плаще вновь поклонился и вышел. Волны разбивались о подножие величественного особняка в центре воспетой в поэмах Венеции.

Грац

Лестер сидел в кресле управляющего, закинув ноги на стол. Двое бойцов «Тотена» застыли за спиной нового командующего офицера. Посланник Альянса неторопливо зачитывал ноту. Руководство «Ананербе» отнеслось к выходке Кронрота вполне благосклонно, но вот «Туле» взбесилось не на шутку. Они требовали голову убийцы, но, похоже, скоро должны были поутихнуть, главное – бригада Кронрота оставалась жить и существовать. Посланник щелкнул каблуками и вышел, младший магистр «Памяти предков» усмехнулся себе в черные усы.
«Насилие правит миром, и лишь в нем есть сила и власть!»

Я - Светоч.

Я - Светоч.
И этим сказано все.
Слова - как не правы были те, что считает их бессмысленной шелухой, не передающей сути! Чему такая власть, как не им, ведь в начале было Слово? Одно-единственное Слово, и слово было...
Бог?
Внутреннее естество Владимира отторгало это.
И слово было Мир.

Одно-единственное, совсем как это.
Я - Светоч.
В этом слове - великолепный медленный танец пылинок в столпе солнечного луча. Ласковый рассвет, окрашеный нежно-розовым переливом, знаменующий новый день, новый виток на Колесе Жизни, знамя надежды... Тихий закат, полный торжественной мелодичной печали, перевивающийся с мыслями и вырисовывающий легкими штрихами пламя новой песни... Ясный солнечный полдень, костер, согревающий в ночи озябшего путника, холодный полумесяц луны - спутницы влюбленных... Свет мечты, свет любви, свет жизни, свет, озаряющий Путь... Кем бы был усталый продрогший мир без него?

Сверкающий водоворот красок, ни на миг не замолкающая симфония Сущего в том месте, где свет Изначального мягко, осторожно соединяется с пустой мглой - ибо Жизнь мудра и не стремится уничтожить смерть, ведь темнота - неотъемлимая часть света, потому что свет есть лишь во тьме...
И нет никакой войны, нет двух воинств с черными и белыми стягами, нет выбора между добром и злом - нет никакого зла, нет живой ненависти, которую должно искоренять огнем и мечом - только день и ночь, каждый сам по себе ни плох, ни хорош - такой как есть...
Есть ли что-нибудь Превыше?
Есть ли что-нибудь Достойнее?
Есть ли что-нибудь... есть ли вообще что-нибудь иное?

У Эола даже мысли не возникло противиться мягкому голосу незнакомца, впрочем какого незнакомца? Словно он и Владимир виделись давным-давно и сейчас приветствовали друг друга как старые знакомые... Может быть даже братья - старший и младший, хотя Светоч наверняка годился музыканту не то что в отцы - в пращуры...
Нам следует поговорить.
"We should to speak" - всплыл некстати осколок памяти со дна еще школьных времен. Как же там было - must, have to, need, should, would, may, can...
Так все-таки "следует" или "должны"?

- Конечно, Светоч, - улыбнулся Владимир. - Как будет угодно.

Прочитав строку, Игорь кивнул. Да, примерно такого начала разговора и можно было ожидать – как и в письме.
– Что за фото? – поинтересовался Аркадий Сергеевич, смотревший на экран через плечо.
Игорь вкратце объяснил. Дядя понимающе хмыкнул.
Руки Волкова-младшего легли на клавиатуру.
Страж_Теней, могу тебя заверить – твоя картина и мой снимок не связаны. Как я понимаю, мы вообще в разных городах живем. И до сих пор встречаться не приходилось.
Короткая пауза. Нет, не отступать! Игорь решил, что будет говорить, еще до выхода в Сеть.
Я все это сказал бы еще вчера. Но знаешь ли, многое изменилось. И теперь я уверен – снимок и картина действительно связаны. Это сложно объяснить… но у тебя есть шанс увидеть мир таким, каким еще ни один художник его не видел… за многие тысячелетия, во всяком случае.
Игорь был уверен, что Тень вступит сейчас в разговор. Поэтому, не колеблясь, щелкнул по кнопке «Сказать».

Руан

Магистр положил свою широкую ладонь на плечо человека, уступавшего ему по физическим показателям ничтожно мало. Стоявший напротив уже собрался в путь, группа приданых ему людей терпеливо ожидала в холле замка.
- Ты можешь изменить все, поступи как должно!
- Да, магистр, - новопосвященный рыцарь-дестроир, бывший капитан Жискар приложил ладонь к висящему на груди медальону с символом ордена розенкрейцеров.
Фон Хорст сухо кивнул, и рыцарь, развернувшись, зашагал к массивным дверям. Орден делал первый, пока еще пробный, шаг одной из пешек, посмотрим, чем ответят оппоненты.

Санкт-Петербург

Петр вздрогнул, вникнув в суть нового сообщения.
...увидеть мир таким, каким еще ни один художник его не видел...
Да, он не слышал собеседника, но почему-то верил.
Почему?
Руки художника замерли над клавиатурой, последняя секунда на размышление, пальцы предательски задрожали.
Да что же это такое происходит?!

Селение на холмах Урала. Южнее Челябинска.

Разминая шею, Дмитрий сидел уже в комнате своего товарища, стараясь освободить глаза от абстрактных кругов, взаимно переливающихся контуров чуть ли не разного цвета, что периодически.. после застоявшегося восприятия окружающей действительности в качестве реальности, возникают, когда все оказывается несколько иначе.
Матфей ушел на кухню готовить какой-то отвар, как раз укрепляющий силы в секунды разрушения мировых устоев - пусть и только-только зарождающихся.
Астральные уровни или, как кличет их шаман, миры духов оказались вдруг задранными на весьма странную высоту, после чего отказываются упадать вниз, как в случаях каких-либо масштабных катастроф в мире.. наверняка ведь те самые Древние духи, что якобы будились-будились и, наконец, пробудились, не окажутся настолько сильными, чтоб лишь им приписывать все безобразие.
Впрочем, судить можно лишь после тщательного рассмотрения, но такую сущность вряд ли рассмотришь непосредственно - лишь по следам как бы вдруг бы и смочь.
- Матфей, хочу тебя просить, - пальцами было приятно разминать мышцы плеч и шеи, надавливая на энергетические узлы, - стать проводником.. все туда же.. но хочу занять активную позицию - поискать хоть что-то связанное с ними.
Расставляя глиняные кружки на небольшом столике, наливая с паром той слегка зеленоватой жидкости, он, наверняка, ни о чем не думал - всего лишь внутренне радовался теплому пару и запаху, куда можно окунуть ноздри, как в теплый пушистый платок плечами.
- Надолго не удержу тебя, - голос был немного высоким, но глубок всеж оказывался, - тяжелый стал сейчас отчего-то, да и духи улетают все выше.
Шаман приподнял глаза, смотря из-под бровей.
- Далеко вряд ли сможешь улететь, твердо осознавая возможность для возвращения..
Осознавать себя уже после - с длинными бесконечными ногами, что все утолщаются под мерные перепевы все удаляющегося голоса. Бубен, как и хомус, показался излишне плотным. Все растворять себя в безбрежном океане покоя и мерного колебания, чтоб резким рывком взмывать в пока еще спокойное астральное небо.

Москва.


- Таким образом… - голос вещал довольно заунывно, арабская напыщенность мешалась с сухим академическим языком и получалась полная чехарда и малопонятная чушь. Однако, сидящие в зале конференций силились не заснуть или хотя бы старались сидеть с открытыми глазами и кивать в такт докладу.
- Этот человек не знает, о чём говорит, - прогудел гигант в латанном-перелатанном халате.
- Скорей, плохо подготовил речь – сидевший рядом человек в более строгом европейском костюме, улыбнулся краешком губ.
- Да, будет брат твой, языком твоим, и донесет он слово до народа твоего – проговорил гигант.
- Прр-рр-авда! – подал голос попугай, который сидел на плече здоровяка.
- А вы будете выступать, почтенный Искандер-ага?
- Всё может иметь место, я придти слушать того, кто не приехать на конференцию…
- Да, к несчастью секция чудес не набрала специалистов кроме вас. Мало кто может похвастаться, что он воочию видел чудеса веры…
Гигант неопределённо кивнул головой.
Наконец докладчик замолчал, и зал жиденько захлопал. К счастью вопросов почти не возникло, поэтому секретарь объявил перерыв на чай.
- Искандер-ага, вы были в Петербурге?
- Нет, никогда не бывать, но слышать о жемчужине Севера.
- Совет Муфтиев, организует поездку для делегатов конференции, не хотите ли поехать подышать морским воздухом?
- За честь почту присоединиться…
Внезапно их разговор прервал неумелый докладчик,
- Искандер-ага! Это вы! Как я рад, я давно хотел узнать ваше мнение…
Гигант повернулся к новому собеседнику.

Рыжий покосился на маленькие металлические рюмки... "Маловато" - ясно читалось у него на лице.
- Давай, - махнул рукой иностранец, окончательно перейдя на "ты". Несмотря ни на что, рыжий не пьянел, хоть и становился веселее. Полчаса двое потихоньку додавливали бутылку коньяка, общаясь на отвлечённые темы, вроде "какая погода нынче в Москве - Париж просто отдыхает...".
Машина подскочила, выезжая на неровную пригородную дорогу, и рыжий, принялся нехотя вновь доставать пачку сигарет.
- В машине-то можно? - спросил он, удивлённо глядя на хорошенько начавшего пьянеть Дениса.

Южноуральск, южнее Челябинска

Путевой обходчик Семен прислонился плечом к парапету, ограждавшему платформу, и решил передохнуть. Покрытые грубыми мозолями, ладони рабочего обшарили карманы оранжевого форменного жилета в поисках пачки папирос. Семен глянул еще раз в сторону вдоль пути, туда, откуда должна была скоро прибыть электричка до Челябинска, да так и замер, не донеся смятую папиросу до рта. Прямо по шпалам в сторону станции шел бритый наголо человек, одетый лишь в одну тигриную шкуру. Йог опирался на костяной посох и спокойно неторопливо шествовал по железнодорожной колее. Миновав Семена, Римпоче поднялся на бетонное покрытие платформы и зашагал дальше в сторону здания вокзала. Обходчик посмотрел еще несколько секунд ему вслед, а затем махнул рукой и раскурил папиросу, затянувшись едким серым дымом и повыше натянув ворот старого шерстяного свитера.

Москва

- Повелитель Пламени в пределах древнего города! – вошедший в комнату продекламировал это так, словно произнес страшное пугающее пророчество.
- Какой именно? – лениво поинтересовался маленький лысенький человечек, сидевший за широким столом и пивший чай из стакана со старым железнодорожным подстаканником.
На нем был старый видавший виды пиджак, округлые очки, левая дужка которых была перехвачена изолентой и заплатанная фуфайка, со споротым номером бывшего ЗэКа. Потертая кожаная кепка лежала рядом на столе с пузатыми папками, перевязанными тесемочками.
- Очень грозный! – собеседник был одет в спортивный "аддидасовский" красно-белый костюм с заплатами на коленях и локтях, жиденькая черная бороденка тряслась, а горящие священным рвением глаза, буквально выкатились из орбит.
Встретив такого прохожего на улице, нормальный человек счел бы его больным или юродивым, но маленький человечек в глубине комнаты, над потолком которой были протянуты трубы отопления, отнесся к известию вполне нормально.
- Откуда знаешь?
- Захар рассказал! На Арбате сам зрел он лик сатанинский! – заявил посетитель.
- Захар расскажет, - крякнул другой в ответ и отхлебнул из стакана с чавкающим звуком. – Этот цыган себе на уме, от него добра не нам ждать, ладно посмотрим на того Антихриста, вот чай допью и поедем… А куда ехать-то?
- А… Э… не знаю, - смутился бородатый.
- Ну вот, дали ему год! А чего тогда мне мозги пудришь?! Вася, иди лучше в Ботанический сад бутылки собирать, пока не стемнело! Кыш!
Вася покорно кивнул и вышел из подсобки гостиницы «Турист».

Кажется, я тогда действительно выпил лишнего. Но как бы то ни было, вдвоем, под неспешно текущую беседу мы уговорили всю бутылку. Помню, когда мы уже подъезжали к даче, он спросил можно ли курить. Я растянул непослушные губы в придурковатой лыбе и сказал ему:
- Тебе - все можно. Но окошко открой.
А потом я обнял его за плечо - по-дружески если кто что-то не то подумал, и, размахивая пустой рюмкой начал ему рассказывать.
- Знаешь, что... Как бишь тебя по людски-то? А, не отвечай, будешь Мефисто. Так вот, Мефисто, есть у меня одна мечта - бредовая, но потому и наверное и заветная. Представь, что все эти "державы", - это слово я произнес, скривясь от отвращения, чтобы показать ему свое отношение к нашим (да и западным) политиканам, - Державы эти, значит, перессорились к такой-то матери. Так перессорились, что начали ядерную войну, люди в панике, скоро ракеты полетят, все дела. Все хотят спрятаться в бомбоубежища, жить хотят...
Я сделал паузу, допил из горла несколько капель, затерявшихся на дне бутылки и скрутил фигу:
- Вот им, а не жизнь. Потому что у входа в бомбоубежище стою я и решаю, кто может войти, а кто нет. У входа образовывается давка, люди перестают притворяться, что они не животные, с них слетает весь этот налет цивилизованости - и тогда я отбираю достойных жить. А остальные пусть дохнут!
Он странно посмотрел на меня, кажется, хотел что-то сказать, но я его перебил:
- Приехали, выходим.
А потом я телом подналег на дверь, буквально вывалился на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух. Надо стремительно трезветь, мне еще в подвал этого рыжика вести.

Стальной фюзеляж самолета разорвал слой облаков над городом и серебристая птица стала заходить на посадку. Город был старый, размытый сетью каналов, источенный войнами и интригами. Город, где красота и роскошь соседствовали с жестокостью. Подходящий город.
Самолет приземлился и из него, совершенно незаметный в разношерстной толпе, вышел человек в сером костюме. Человек, как и все прошел пограничный контроль, не вызвав ни у кого никаких подозрений. Судя по паспорту, он был гражданином Великобритании по имени Джереми Гоуст. Впрочем, таможенник уже через секунду совершенно забыл об этом ничем не примечательном субъекте.
Как Гоуст вышел из аэропорта никто не видел - строго говоря он из него и не вышел. Не может же выйти белесый прозрачный туман, в который он совершенно незаметно превратился - скорее уж он вылетит. Невидимый спешащим горожанам и праздно шатающимся туристам, Призрак направился к дорогому особняку в центре города. Там ждал его, пожалуй, единственный человек, которому Абсолют собирался открыться - должны же быть у него в этом мире не только слуги, но и партнеры.

Она осталась одна в квартире Волкова. Он сказал, что ему нужно поговорить о чем-то с дядей и ушел. Она была рада остаться одна. Ей есть над, чем подумать и присутствие Приближенного Ей мешало. Она села медитировать, как тогда в квартире Кристины в Париже. Закрыв свои глаза, Она сосредоточилась на своем плане.
Один Приближенный у нее уже был, и Она гордилась им. Но одного его было мало, и Она жаждала заполучить этого художника из Санкт-Петербурга. Ей нужно было попасть в Северную Пальмиру, как можно быстрее. Но разговор в чате? Согласиться ли он? Это не бывший воин Игорь, который не привык к долгим раздумьям. Художник мог и испугаться. Испугаться? Это значит практически стать на Ее сторону, обряд она может провести и под гипнозом, хотя это не желательно. В любом случае Она должна поехать в Питер.
Открыв глаза, Она посмотрела на часы. Время у нее еще было и она, подойдя к телефону, набрала номер кассы аэропорта, который вычитала в справочнике. Нет, еще рано. Минск город большой и Она может найти здесь еще одного Приближенного. Положив трубку на место, она подошла к столу, на котором стоял Компьютер и села за него. Нажав кнопку, она подождала пока загорится монитор. В ее время таких средств общения не было. Уже не впервой она отмечала сей факт, и улыбнулась.
Наконец-то наступил долгожданный момент и чате появился Игорь и Страж_Теней. Она ухмыльнулась, прочитав, ник художника, как иногда интуиция бывает права. Сам того, не подозревая, он выбрал Ее, даже ни разу с ней не поговорив. Зря Она тогда волновалась, он будет Ее.
…но у тебя есть шанс увидеть мир таким, каким еще ни один художник его не видел… за многие тысячелетия, во всяком случае.
О, как Игорь был прав, написав эти строки. Положив тоненькие пальчики на клавиатуру, она стала набивать текст.
Тебе как художнику, как творцу, будет особенно интересно взглянуть на наш мир другими глазами. Глазами, очищенными от той шелухи, что постоянно мешает видеть мир в истинном его величии, но в то же время мир не совершенен и Ты можешь сделать его лучше.
Она не надолго остановилась. Зная, что в мире существует куча сект, религий, она поспешила набить следующий текст.
Мы не сектанты и не пытаемся пропагандировать религию. Просто нас не устраивает существующее положение вещей. Ты не будешь еще одним винтиком в громадной машине, ты будешь творцом нового мира.

Санкт-Петербург

Когда появилось сообщение пользователя Тень, Петр даже вздрогнул, хотя ждал его с минуты на минуту.
... новый мир ... один из творцов его ... Как же желанно это звучит, ведь тебе так не хватает тишины и успокоения, возможности работать, не отвлекаясь на сиюминутные проблемы...
Роменов вздохнул и набрал ответ, в конце концов, встретившись с ними о все равно сразу поймет правда все это или нет. И если нет, пусть пеняют на себя!

Страж_Теней: Я готов встретиться. Когда? Где?

Венеция

Гораций еще раз прокрутил колесиком компьютерной мыши отчет о работах на закрытых шахтах в Андах. Специалисты заканчивали общий план в срок, срок и не снившийся современным шахтерам. Конечно, Иллюминатти могли позволить себе использовать технологии, о которых большая часть человечества и не подозревала. запасная штаб-квартира, убежище для внештатных ситуаций будет окончено уже через несколько дней.
Капарелли побарабанил пальцами по столешнице.
"Из-за чего же так засуетились розенкрейцеры? И как это можно использовать? Надо активизировать нескольких спящих агентов в рядах Ордена, вопрос и вправду может оказаться важным..."

Санкт-Петербург

Автобус с делегацией исламских богословов въезжал в город на Неве ранним утром, город ещё спал, и часть людей в автобусе, также мирно сопела и видела сны. Вот уже показались первые дома, слева и справа побежали новые здания, рядом с ними стали появляться исторические дома, автобус, верно подбирался к центру города.

- Уважаемые! Просыпаемся! Мы прибываем в Санкт-Петербург! Сейчас мы едем в гостиницу, а потом будет обзорная экскурсия по городу, а потом вы можете сами погулять по Северной Пальмире – голос сопровождающего весело зазвучал из динамиков.

И действительно, через несколько минут, автобус затормозил у гостиницы, делегаты стали медленно выбираться из брюха автобуса и брать свои вещи. Многие уже вошли в гостиницу, как вдруг бородатый гигант вылезший из автобуса последним, достал из рюкзака коврик, посмотрел на поднимающееся Солнце, бросил коврик на землю, встал на него и повернувшись на юго-юго-запад затянул молитву.

Оставшиеся делегаты, вначале смотрели на суфия с удивлением, но к чести своей быстро вспомнили кто они, поспешили присоединиться к молящемуся.

Тень была довольна разворачивающимися событиями. Все шло так, как и должно идти. Хотя это везение и настораживало ее, сейчас Она решила воспользоваться им в полном объеме. Улыбнувшись, Она положила тоненькие пальчики Кристины на клавиатуру и набила следующий текст:
Тень: Я прилечу в Санкт-Петербург через два дня. У меня с собой будет ноутбук, поэтому я всегда буду на связи. Жди.
Закончив писать, Она отправила ответ и свободно вздохнула. Теперь Ей надо дождаться Игоря и дать ему первые инструкции. Она надеялась, что он придет с хорошими новостями от своего дяди.

Санкт-Петербург

Роменов прочитал сообщение, и его пальцы быстро пробежали по клавишам:
Хорошо, я буду ждать.

На следующее утро

Вместе с мольбертом и красками Петр вышел сегодня в город, он уже давно не искал вдохновения в окружающих пейзажах, предпочитая творить картины, возникающие в его сознании, но сегодня был какой-то особенный день. Все было таким радостным, веселым, наполненным жизнью. Художник шел вдоль набережной, насвистывая что-то себе под нос, он еще не знал куда точно направиться сегодня, но в душе жило ощущения новой интересной встречи. А поток людских мыслей лился сквозь его сознание подобно горной реке. Никогда прежде это не было так легко, просто и отчетливо.

– В Ленинград, значит? – поднял бровь Аркадий Сергеевич, продолжавший читать появлявшееся на экране. – Ну что ж, я этот город неплохо знаю. Так что стану хорошим помощником.
Игорь вышел из чата, повернулся и пристально взглянул на дядю.
– Так ты окончательно решил?
– Старый конь борозды не испортит, – усмехнулся Волков-старший.
– Ты, дядя, не конь, – покачал головой Игорь. – Ты как минимум тигр.
– Тем более, – без улыбки ответил Аркадий Сергеевич.

Совсем скоро Игорь вновь вошел в свою квартиру. Кристина встретила его… впрочем, нет, не Кристина – Тень. Волков легко научился отличать присутствие девушки от присутствия Абсолюта.
– У нас появился еще один сторонник, – сообщил Игорь. – Вернее… но обо всем по порядку.
Передать по телефону все подробности было невозможно. Но сейчас Игорь рассказал все в деталях, завершив согласием дяди принять Тень в свое тело.
– Дядя сказал, что он приедет сюда в любое время, какое понадобится, – закончил Волков. – Что мне следует делать дальше? Ведь, как я понимаю, в Питер не еду…

- Я люблю музыку, - улыбнулся Светоч Эолу. - Музыка - это прекрасно. Музыка обволакивает этот мир невидимыми, но от того не менее светлыми нитями спокойствия и умиротворения. Светлость, вечный покой - музыка несет в себе это. Она - памятник подревнее литературы. Она передает образы, неслышимые слова, она...
Светоч прищелкнул пальцами, ища подходящее слово, но речь подвела его, и он просто вновь улыбнулся.
- Я недавно на свободе, но увидел достаточно, чтобы понять, что этот мир нуждается в покое. В том светлом, гармоничном покое, который так отчетливо ассоциируется с музыкой. Ты ведь тоже это чувствуешь, не так ли?..
Он помолчал.
- Мы можем попытаться изменить этот мир к лучшему, Эол, - легко, словно говорил о погоде, произнес Светоч. - Не я, а мы. Мы вместе. Это не так сложно, как кажется. Достаточно верить. Верить в добро и справедливость. Верить в то, что все люди - это братья. И они заслужили равные части этого мира. Равный кусок пирога, если выражаться на примитивном диалекте.
Светоч оглядел лица окружающих их людей.
- Вон тот отрок, что своим взором в... мобильник... мечтает о миллионе каких-то долларов. Я не знаю, что это такое. Но уверен, что скорее всего - деньги. Причем, не малые деньги. Но они не принесут ему счастья, даже если прямо сейчас с неба упадет набитый золотом сундук и рассыплется пред его ногами. А ведь это количество денег можно было бы распределить между многими людьми - теми, кто нуждается в них, как в воздухе. Лишенные этих денег, выброшенные злобной человеческой волей на улицу с клеймом отщепенцев. Будь у них деньги, и они смогли бы жить, а не вести своё обреченное на смерть существование, мучаясь каждый день. Ведь так?

Слава...впрочем еще неизвестно кому в данной ситуации может воздаваться слава, но этот кто-то, похоже, поработал на совесть, - Денис был удержан буквально "за шкирку" цепкой рукой рыжего. Более-менее подождав, пока русский наконец-то встанет на ноги, человек в красном галстуке извлек себя из машины и обвел оценивающим взглядом с "дачу", - если, конечно, этот хм...замок можно было назвать дачей.
- Что ж, недурно, - подняв бровь, ухмыльнулся рыжий, - Весьма недурно. Ну что, давай, показывай, где что... Как у вас? Хозяин - барин? Вот-вот...

C трудом удерживаюсь от того, чтобы вписать этому клоуну по роже. Нельзя, клиент. Поэтому я только бурчу "Ррруки" и принимаю вертикальное положение. Размещаю руки в карманах, неспеша продвигаюсь к коттеджу. Белый песочек шуршит под ногами, я душу полной грудью, алкогольные пары постепенно выходят из организма.
Я веду его в подвал, на ходу активно жестикулирую, играя под вдрызг пьяного дурачка. Язык слегка заплетается, что придает игре достоверности.
- Пшли, значит, покажу местные дос-то-при-ме-ча-тель-но-сти, - сложное слово, так что я выговорил его по слогам, - у меня там, о-го-го! А птом усе оформим...
Мы спускаемся и я мнгновенно становлюсь серьезным. Внешне подвал не впечатляет - помещение размером со стадион, обкленное посеревшими обоями. Только у дальней стены стоит выточенный из гранита алтарь. Скажу честно: я никогда не приносил в жертву людей. Во-первых это связанно с уймой сложностей и может вызвать большие проблем, если вскроется. А во-вторых, существуют все-таки какие-то внутренние барьеры, которые я пока не могу переступить. Ладно, отвлекся. Надо быстро завладеть вниманием клиента, пока он не начал думать, куда это я его притащил. И я начинаю говорить:
- Скажи, друг Мефисто, ты никогда не задумывался над историей религии? Историей мира? Люди верят в Иисуса, Будду, Магомета. Но Будда родился не так давно - в масштабах человечества. Что было до трех великих религий? Античные боги, о которых мы знаем по рассказам. Но ведь есть и другие боги, забытые боги, культы которых похоронило время. Древние боги, жаждущие поклонения и умеющие по-настоящему благодарить за преданность. Ты хочешь почувствовать вкус настоящей власти? Хочешь научиться творить чудеса, а не фокусы?
Я обращаю взгляд к алтарю и зову нож. Я пьян, а он тяжелый, зарраза. Я усиливаю призыв и нож сначала мелко подрагивает, затем мнеохотно ползет по шелку, укрывающему поверхность алтаря и, наконец, взлетает. Полная сосредоточенность, я выкидываю из сознания все, кроме его похожего на полумесяц лезвия. Нож медленно плывет ко мне. В ушах играет "Carmina Burana" Карла Орфа. Мои пальцы смыкаются на рукояти, украшенной подписью Азатота. Я смотрю в глаза клиенту:
- Этой сталью преданные слуги Безумного бога приносят ему кровавые жертвы. Тысячу раз это лезвие обагрялось кровью. А теперь скажи, Мефисто, по какую сторону ножа ты предпочитаешь быть?

Аркадий Сергеевич Волков мчался на такси в аэропорт. Рейс на Санкт-Петербург отправлялся через пару часов, но старый вояка не хотел не нужной суеты и решил приехать пораньше. Таможня, очереди все это лучше пройти заранее, а не потом впопыхах бежать через все здание. Уже возраст не тот. Подумав о своем возрасте, он лукаво улыбнулся своему отражению зеркале заднего вида. Еще несколько часов назад эта была красивая молодая француженка, а теперь полковник КГБ в отставке. Как жизнь может повернуться. Но он даже рад был тому обстоятельству. В этом новом теле у него было больше возможностей, чем в теле молодой дурехи. Кстати, Игорь должен позаботиться о бывшем носителе Тени. Он забыл предупредить его о том, что у девушки будет потеря памяти, но мальчик достаточно умен и сам сообразит. Весь в дядю. От этой мысли на лице снова появилась загадочная улыбка.

(час назад)
Она не стала собирать вещи. Зачем ей женское белье? Но почему-то все равно достала чемодан. Зачем? Наверное, по привычке. Нет, нельзя так привыкать к телу и образу. Размышления прервал звонок в дверь. Кристина не спеша подошла к двери и, не посмотрев в глазок, открыла ее. За ней стоял пожилой мужчина с совершенно серьезным лицом и чемоданом в руках.
- Аркадий Волков. Я от Игоря. Вы Кристина?
- Да, Я Кристина. Проходите.
Волков-старший прошел в квартиру. Чемодан он поставил к стене. В походке, в его манерах держаться Тень увидела страх. Но не тот страх, который заставляет уносить ноги от опасности. А страх перед неизвестностью. Аркадий боялся, что у него не выйдет, что Тень откажется принять старое больное тело. Ведь у нее сейчас тело молодой девушки. Зачем ей нужен старик?
- Не бойтесь, проходите, - Кристина слегка подтолкнула полковника в комнату. – Нам с вами лучше сесть. Так будет лучше, поверьте.
- Да, конечно, - Аркадий Сергеевич прошел в комнату и сел на диван. Рядом села Кристина. – У меня есть пара вопросов к Вам.
- Зачем? Зачем они вам, когда через несколько минут вы будете знать ответы не на два, а на тысячи вопросов. Вам надо успокоиться и перестать волноваться, - голос Кристины успокаивал и Волков-старший действительно почувствовал, что начинает успокаиваться.
Кристина положила свою руку на лоб Аркадия Сергеевича и, потеряв сознание, упала бы на пол, если бы полковник не подхватил обмякшее тело. Уложив тело девушки на диван Аркадий Сергеевич подошел к телефону.
- Девушка, я хотел бы заказать билет на самолет…Санкт-Петербург…ближайший, - Аркадий Сергеевич посмотрел на полку, где лежали черные очки, и одел их. Надо бы прикупить другие, но на первых порах сойдут и эти. – Спасибо, девушка, - положив трубку, он посмотрел на Кристину, которая мирно спала. Так значит надо.

На набережных было довольно людно, прохожие, туристы, художники, гуляли, бежали по делам, рисовали, пили кока-колу и пиво, целовались и совершали сделки, а здания, что окружали набережные, будто бы снисходительно наблюдали за этими смешными смертными, что толкутся рядом и пытаются запечатлеть величие соборов и надменность Адмиралтейства, уверенность купеческих домов и элегантность дворцов аристократов прошлого.
- Да пребудет над вы милость Всевышнего... Вы очень красиво рисовать - из-за спины обратился странный голос, к художнику, что сидел на набережной и пытался изобразить игру теней на домах и воде.
Поглощенный работой, Петр сначала ине заметил, что кто-то наблюдает за его работой, пока неизвестный не обратился к нему напрямую.
- Стараюсь в меру своих сил, - сказал художник оборачиваясь, и еще не успев осмыслить странное приветствие и акцент нежданного зрителя.
А фигура предстала перед ним мягко говоря колоритная, высокий, не меньше двух метров, выходец, скорее всего, с Ближнего Востока в потрепаном одеянии и с красивым попугаем на плече.
- Не буду задавать глупый вопрос о том не местный ли вы, - улыбнулся Роменов, усиленно напрягая свою память.
Нет, с этим господином ему встречаться определенно не приходилось. Случайная встреча? После случая с фото в Интренете Петр уже в это не очень то верил.
- Вы говорите на фарси? - неожиданно спросил он на указаном диалекте, которого не знал еще десять минут назад.
- И на фарси, и на арабском, а ещё на урду, хинди, французском и английском... но признаться я не ожидал что вы говорите на нём, я очень удивлён! - гигант внимательно смотрел на художника - вы учили фарси в университете Петербурга?
- Нет, но мне приходиться общаться с представителями различных народов, для удобства общения некоторые языки пришлось выучить, - Петр не знал, достаточно ли правдоподобно прозвучала его ложь. - Меня зовут Петр, можно Пьер. А вы, если не ошибаюсь, суфий? Что привело вас в северную столицу нашей столь отдаленной страны?
- Я давно хотел побывать у вас, я бывал и в Москве, и в Казани и во многих иных городах, но север был закрыт для меня, однако как видите наконец Аллах напрвил меня сюда... за что постоянно не уставаю благодарить Всевышнего...
- Чти Всеотца! Чти! - подал голос попугай, в глазах суфия мелькнула веселая искорка.
- Меня зовут Искандер... - гигант протянул свою ручищу художнику.
- Вы давно занимаетесь живописью?
Рука Петра буквально потонула в кисти суфия.
- Сколько я себя помню, я всегда что-то рисовал, еще даже в детстве, - ответил он. - Вчера у меня был интересный разговор, который почему-то навел именно на эту тему.
Художник вновь посмотрел на поверхность каналов, где метались на волнах многоликие тени.
- Они всегда с нами, а мы их даже не замечаем...
- Люди вообще невнимательны... - проговорил суфий - а всё из-за спешки...
Взгляд бородача тоже обратился на воду каналов. А прохожие спешил дальше, не обращая внимания на двух человек у самого каменного парапета, разговаривающих на двух разных языках, но прекрасно понимающих друг друга.
- Скажите мне, ведь вы просвященный человек, бывает так, что всю жизнь ждешь чего-то необычного, нереального. Воплощения своих надежд и мечтаний... А потом кто приходит и говорит, что даст тебе это?
Петр посмотрел на Искандера теперь уже с надеждой, быть может судьба действительно не случайно свела их сейчас здесь?
Суфий наморщил лоб и проговорил:
- Рассказывают что некий дервиш посещал каждое утро шаха, давал ему совет и получал за это подарок. Его сосед завидовал ему и решил, наконец его погубить. Он пригласил дервиша на следующий день к себе в гости, затем пошел к шаху и рассказал ему, что, мол, твой друг дервиш клевещет на тебя. Он посоветовал шаху пригласить на следующий день дервиша для доверительного разговора и высказал предположение, что во время разговора дервиш от стыда будет отворачивать лицо от шаха.
Суфий посмотрел на художника:
- На следующее утро коварный позвал к себе дервиша и угостил его чесночной похлебкой. Гость из вежливости съел все. Во время последовавшего затем разговора дервиша с шахом он действительно старался отворачивать лицо от шаха, чтобы не докучать шаху дурным запахом. Шах дал дервишу запечатанное письмо своему слуге, жившему за городом, — в письме был приказ убить его подателя. Выйдя из дворца, дервиш встретил своего завистливого соседа и рассказал ему про письмо. Тот подумал, что это новый подарок, выпросил у дервиша письмо, пошел к слуге султана и был убит. Каждый всегда получает то, что ему положено и когда ему это положено.
Петр неопределенно кивнул, притча ему понравилась, вот только было ли все так просто в его истории? Еще несколько секунд ушли на последние рассуждения.
- А что вы скажите, если предложу вам встретиться с существом, которое возможно нечто большее, чем человек?
- Я бы с удовольствием посмотрел бы на такое, ибо по роду своей деятельности интересуюсь чудесами, и волшебством - гигант внимательно смотрел на Пьера. - Вы можете показать мне это чудо в Петербурге?
- Он... Она... Даже не знаю как правильно назвать, - усмехнулся художник. - Это скоро прибудет в город, у меня назначена с ним встреча, буду рад если вы составите мне компанию, потому как, признаюсь честно, немного побаиваюсь.
Суфит очень понравился Петру, в его голове все было просто, спокойно и гармонично, так как хотел Роменов, чтобы было у него.
Гигант положил свою ладонь на плечо художника и проговорил:
- Я обязательно буду на этой встрече, а там положившись на Всевышнего и наши слабые силы мы разберемся что это такое.


(Я и Грей)

Игорь вернулся домой вскоре после того, как ушла Тень - уже в облике Волкова-старшего.
Кристина спала на диване; новое зрение Игоря позволило ему мгновенно понять - Тени она уже не содержит.
А значит...
Волков сел рядом, и осторожно тронул девушку за плечо.
Кристина проснулась мгновенно; огляделась вокруг непонимающими глазами, выдохнула певучую французскую фразу.
"Что такое? Или... или она просто не помнит, что с ней было?"
Помедлив, Игорь попытался воздействовать на сознание девушки... заполнить его воспоминаниями о том, как они провели время вместе... исключив лишь беседы с Тенью.
И, вроде, получилось.
- Игорь? - неуверенно спросила Кристина. - Такое впечатление, что я что-то забыла...
- Не страшно, - улыбнулся Волков. - Я тебе все расскажу.

Аркадий Сергеевич шел по зданию аэропорта и оглядывался по сторонам. Три страны и три разных здания. Каждое отличается друг от друга и каждое имеет общее с другими двумя. Так же люди спешат поскорее приехать к себе домой, та же суета.
- Извините, - Аркадий Сергеевич едва не налетел на молодую пару, что шла ему на встречу.
Память подсказывала, что в этом городе он был и не раз, но тогда эта была другая страна, а после Распада он больше и не был здесь ни разу. Город, наверное, изменился, но это была память Волкова. А Тень с радостью впитывала в себя все новую информацию.
Санкт-Петербург был именно тем городом, где Ей наверняка понравится. Столько памятников архитектуры, музеев. Он просто обязан был все это посмотреть. Спешить не стоило. От других его собратьев пока не было никаких известий, а значит, что время у Него было предостаточно.
Из той информации, что он сумел за время перелета прочесть о Питере, именно так россияне называли этот город, Он знал, что здесь довольно прохладно и постоянно идут дожди. Но, выйдя из здания аэропорта, он увидел безоблачное небо и яркое солнце, которое приятно припекало.
К нему подбежал средних лет мужчина и отвлек от созерцания прекрасного.
- Вам такси? Вы в город? Давайте я вас довезу, - он уже протягивал свою руку к чемодану Волкова, - не дорого.
Не желая выделяться из общей массы людей, Тень решила попрактиковаться в разговоре.
- Не дорого, это сколько? – Волков встал на пути между таксистом и чемоданом.
Таксист назвал сумму и Волков решил поторговаться, он вычитал, что некоторые люди очень любят это делать. Правда, Аркадий Сергеевич сам никогда не торговался, не любил он это делать.
После небольшого спора таксист согласился снизить цену. Волков довольный собой позволил ему взять свой чемодан и проследовал вслед за мужиком к его машине.
Во время полета он не сумел пообщаться с Художником и теперь он наделся, что сможет снять по прибытию номер в гостинице, в которую его вез таксист, а там он снова с ним свяжется и договорится о встрече.

Санкт-Петербург

Петр вместе со своим новым знакомым остановились в небольшом кафе неподалеку от речного канала. Сквозь прозрачную ресторанную витрину открывался замечательный вид на храм «Спаса-на-крови». Говорить почему-то не хотелось, художник и суфий предавались размышлениям.

Минск

- И запомните, работаем быстро и четко, у нас нет права на вторую попытку. Это вам не Европа, где мы можем себе позволить отклонения от графика, местное КГБ возьмется за нас всерьез, если мы не успеем вовремя унести ноги.
Группа людей в одинаковых черных плащах и со спортивными сумками, прозванными в народе баулами, направлялись к стоянке автомашин близ аэропорта. Жискар делал короткий инструктаж, словно вновь возвращаясь в тот мир, что он знал лишь несколько дней назад. Розенкрейцеров ждал красный микроавтобус «баргузин» марки «газель».

– Как странно, – задумчиво сказала Кристина. – Теперь, когда ты рассказал… я что-то вспоминаю. Но все равно – очень необычное ощущение.
– Вполне тебя понимаю, – усмехнулся Игорь. – Знаешь ли, у меня тоже было нечто вроде шока.
– Не сомневаюсь, – девушка осторожно коснулась его щеки. Чуть наклонив голову, посмотрела в отмеченные Тенью глаза. – Скажи… а как это? Чувствовать в себе иные способности?
Волков задумался. Потом, медленно подбирая слова, попытался объяснить:
– Это словно… словно внутри тебя горит пламя, сотканное из теней. И ты все время ощущаешь этот невидимый огонь… и знаешь, что можешь в любой момент призвать его и придать ему такую форму, какую пожелаешь. Нет, вряд ли у меня получится описать.
– Не нужно, – тихо промолвила Кристина. – Я вроде бы поняла…
Некоторое время они молчали.
– Скажи, а что мы теперь будем делать?
– Лично я – постараюсь связаться с некоторыми знакомыми дяди из Комитета. Он достаточно много о них рассказывал, чтобы я мог выбрать. А потом, после встречи… будем ждать связи с нашим Покровителем.
– И дальше?
– «Первый Рим падоша, второй – падоша, третий стоял и стоять будет, а четвертому не быти», – процитировал Игорь. – Америка претендует на звание Четвертого Рима… но я лично предпочел бы, чтобы Минск стал второй Византией. И надеюсь, что Тень в этом поможет.

Прикл закрыт по просьбе мастера.

С уважением, цензор Ясмик.