Едва Гость вышел из Покоя, как десятки отзвуков голоса Это наполнили звенящую пустоту вокруг, ворвались в его голову, накладываясь друг на друга, повторяя ее слова: "И помни: Цвет все время уходит. Сколько бы ни было Цвета в Палитре, сколько бы ты ни собрал в Память - ты умрешь, как только все Сердца опустеют. Следи за собой". Последняя фраза прозвучала так отчетливо, будто Сестра была рядом. И тут же он почувствовал сосущую пустоту там, где так надежно согревал Изумруд. Дыру, в которой, казалось, гулял сквозняк, готовый сдуть его в бездну Промежутка.
- Смерть совсем близко, - раздался беспокойный шепот, - Наполни Сердце, иначе опустеешь.
Время, недвижное и неприметное в Покое, вдруг понеслось с пугающей стремительностью. Почти на физическом уровне Младший чувствовал ветер, который оно создавало, проносясь мимо.
Ветер, который выдувал из него Цвет.
Цветоносец машинально схватился за сердце. К собственному ужасу он не ощутил ни его биения, ни даже самого ощущения, что оно есть там, внутри.
"Мне нужен Цвет... Цвет защитит меня... если будет Цвет, не нужно будет ничего бояться!"- замелькали мысли
"Но ведь я только-только собрал весь Изумруд, который встретил в Роще Иты! Неужели и он уже закончился?!"- мелькали в ответ другие мысли.
Пространство вокруг, и без того не отличавшееся четкостью, совсем поплыло. Захотелось закрыть глаза и тихо, спокойно уснуть. И плевать на пробуждение, даже если оно и не наступит.
"Цвет! нужно где-то взять Цвета!"- билась одна оставшаяся паническая мыслишка. Но в Промежутке нет Цвета. Он безцветен и сер как сама смерть, и о Цвете тут остались лишь воспоминания. Яркие, цветные образы, которые ты вынес из Покоя.
Собственная память - единственное цветное место в серой безконечности Промежутка.
В моменты, критические для жизни, хватаешь там, где есть, не успевая подумать о том, как это возможно.
Цветоносец заполнил Сердце собственными воспоминаниями. Цвет, каким он его помнил, стал не таким ярким и живым, но зато ожило Сердце. Приятное ощущение заполненности успокоило мысли. Ветер времени по-прежнему дул, и опасность не исчезла, но по крайней мере она была отсрочена. Зато как же приятно было ощущать Цвет, растекающийся от Сердца по телу! Ради этого чувства можно было и постоять на ветру.
Однако если бездействовать, вновь появляется сосущее ощущение пустоты. Наверное, отвратительнейшее ощущение из всех. Да и образ Цвета в памяти совсем истерся. Нужно поскорее напомнить себе каков он. А значит нужно в Покой. Возвращаться к Ите безсмысленно, да и неловко. Значит, вперед, в неизведанное!
Разлившийся по телу Цвет, Нерва, как его называли Сестры, сосредоточился волей Цветоносца.
- Ты есть жизнь, и смысл, и цель, и проклятье этого мира, Цвет,- обращаясь в никуда, проговорил Младший,- но для меня ты теперь станешь еще и орудием. Я разведу тебя как краску на палитре, и нарисую тобою свою судьбу!
И, прокладывая себе дорогу Цветом, Гость отправился в следующий Покой.

Крыша. Младший (Raphael)

Младший ввалился в Покой Элан иссушенный и обессиленный. Переход по Промежутку оставил только малую каплю Цвета в Сердце, и Цветоносец шумно повалился на проржавелую жесть Крыши, пытаясь унять дрожь от смертельного ужаса, который успел пережить, когда Цвет едва не закончился.
Неподвижное время Покоя немного успокоило. Здесь остатки Цвета не испарятся из Сердца. Тут можно жить вечно.
Вечно... Если бы тут поселиться, не выходить во враждебный Промежуток, как Сестра... Но что, если у этого Покоя уже есть хозяйка?
Гость собрался с силами, перевернулся на живот и приподнялся на руках. Совсем рядом, прямо перед глазами, из дыры между жестяными листами тянулся росток Цвета. Это был росток Янтаря, совершенно отличного от полюбившегося Младшему Изумруда, но раздумывать не приходилось.
Росток ранее не испробованного им Цвета. Хмельной и искрящийся, он приковывал к себе взгляд, словно манил собрать его весь - до последней капли. Ах, это так свойственно буйному Янтарю! Сохранив в Памяти немного этого Цвета, Гость взглянул совсем по-другому на место, где оказался. Первым делом, он заметил еще несколько ростков вокруг, и сразу же Запомнил их. Еще несколько виднелись чуть ниже, за ними пришлось спуститься по грохочущим листам металла, опасно прогибающимся под ногами, но Янтарь не обращает внимания на такие детали, важна лишь цель.
Спустившись, он собрал столько Янтаря, что уже не мог Запомнить больше. И тут же совершил неприятное открытие. Оно состояло в том, что Цвета наотрез отказывались смешиваться в Сердце. В нем все еще присутствовал Изумруд, и дополнить его можно было лишь все той же Зеленью. Однако ростков этого спокойного Цвета здесь было не в пример меньше, чем буйного Янтаря. Собрав весь Изумруд, Младший наполнил Сердце, и задумался: "Хватит ли на дорожку к ближайшему Покою?"
И кто знает, решился бы он снова выйти в ужасный и смертельно опасный Промежуток, если бы не всё та же буйная безшабашность Янтаря, заполнившая Память, и вытеснившая жуткие образы холода и ветра?
Как бы там ни было, едва прийдя на Крышу, Гость снова покинул пустой Покой.
Торопливо пробросил дорожку Изумруда до ближайшего узла, где время так же неподвижно, и как можно быстрее проследовал туда.

Персты. Младший и Элан (Raphael и ТеО)

Элан почувствовала чужое присутствие чуть раньше, чем увидела своего Гостя. В ее взгляде плеснулось недоумение - вошедший в Сад определенно не был Сестрой, но не был он и Братом. Толком не поняв, как ей стоит реагировать на его появление, она решила просто дождаться, пока ее визитер сам обратит на нее внимание, оставшись сидеть там, где была - под тускло мерцающим деревом, испитым ею до самых корней.
Вошедший ворвался в Покой словно со всех ног улепетывал от самой смерти. Да так оно на самом деле и было. Поэтому, ступив на землю Сада, он облегченно выдохнул, и всем телом обмяк, оперевшись руками о полусогнутые колени. Сестра наблюдала за всем происходящим молча, впрочем, с неподдельным интересом. Похоже, что Гость, кем бы он ни был, испытывал определенные сложности в общении с Промежутком... В отличие от Братьев.
Гость тем временем встрепенулся. Переходы между Покоями сильнее всего пугают в первый раз. И теперь Цветоносец пришел в себя гораздо быстрее. Он выпрямился и огляделся. В туманной дымке было сложно что-либо разобрать, однако первое, что бросалось в глаза - монотонность. Очень мало Цвета, словно кто-то уже собрал весь урожай. Отдельные ростки терялись вдалеке, около подножия громадной композиции из деревьев и двух огромных рук, сжимающих их. Разобрать, наполнены ли деревья Цветом сквозь туман не получалось, поэтому Цветоносец осторожно двинулся вперед, ближе к центру Покоя. Элан тем временем изменила свое первоначальное решение, и ее звонкий оклик достиг ушей Младшего:
- Вас там в Кошмаре не очень-то учат вежливости, а? - она не была вполне уверена, что ее Гость поймет, о чем она, но с чего-то же надо было начать?
Тот от неожиданности чуть не подскочил. Впрочем дернулся он все равно достаточно, чтоб стать похожим на самого мелкого и трусливого недородка.
- Что? Кто тут?! - вырвалось у Гостя, пока он ошарашено оглядывался по сторонам. В дымке не было никакого движения. Источник же голоса так же было невозможно определить. Он словно звучал отовсюду сразу.
Из тумана по направлению к нему двигалась тонкая девичья фигурка. Она не вышагивала, а словно выплывала, утопая по щиколотку в белой пелене - медленно, размеренно и чуть величественно, что шло абсолютно вразрез и с предыдущей репликой, и со звонким детским голоском, и - чего уж там - самим видом Сестры. Хрупкое тело подростка было нежно перехвачено легкой тканью белого коротенького сарафана. Если бы Элан была зрелой женщиной, то, вероятно, почти неприкрывающий ног наряд мог выглядеть эротически вызывающим, но на угловатой фигуре девочки он смотрелся так, словно был в пору пару лет назад.
Несмотря на внезапность, Младший все же сумел сообразить, что перед ним - Сестра. И вероятнее всего - хозяйка этого Покоя. А тот факт, что она уже недовольна, ни капли не помогал побороть испуг.
- Эмм... здравствуй, Сестра. - сумел промямлить он, - я не ожидал что... то есть конечно стоило ожидать, ведь у всех Покоев есть хозяева, просто было тихо, и дымка... - ничтожные капли Изумруда в Сердце не давали уже той уверенности в разговоре, как с Итой.
Она остановила речь Гостя предупреждающим жестом. Подошла ближе и обогнула его кругом, пристально разглядывая, словно большого, диковинного, но безобидного недородка. Карие глаза смотрели чуть насмешливо, а на губах играла такая улыбка, какая бывает у ребенка, поймавшего в банку необычную букашку. Все время, которое занял этот "осмотр", Сестра молчала. На робкие попытки Цветоносца что-то сказать - если ей казалось, что они были предприняты - она прижимала указательный палец к губам.
Под изучающим взглядом тот послушно заткнулся и лишь неотрывно следил за ней настороженным взглядом, совершенно растерявшись, когда она зашла ему за спину и исчезла из поля зрения.
Наконец круг замкнулся, осмотр завершился и Гость приготовился услышать вердикт. Оного, вопреки его ожиданиям, не последовало. Сестра, как будто потеряв к Младшему всяческий интерес, развернулась и, не оборачиваясь, пошла вглубь Перстов. Когда ее силуэт почти скрылся в тумане, она соизволила небрежно уронить:
- Мое имя Элан. Твое?
- Недавно я самоназвался Цветоносцем, - с охотой откликнулся тот, обрадованный удачным исходом осмотра, - А еще меня называют Младшим или Гостем. А ты тут живешь? Или Крыша - тоже твой покой?
Светлые брови дернулись вверх, хотя собеседник Элан и не мог этого видеть.
- Так это ты был на Крыше?.. - вопрос Гостя столь озадачил девушку, что она даже не отреагировала на его странное самонаречение.
- Ну... да, я был на Крыше, - Младший почувствовал, словно его уличили в чем-то плохом, - я был опустошен, а там было так много Янтаря... я и собрал его...
- Спасибо, - едва не перебила его Сестра. Не было понятно, впрочем, то ли сказанное означало действительную благодарность за собирание Цвета, то ли являлось просто знаком того, что она услышала достаточно.
Янтарь. Да, от пришедшего веяло враждебной Зеленью, а теперь Элан четко уловила и пьянящий аромат другого смертоносного ей Цвета. Так же, как и Сигилл, Гость очистил в первую очередь ее покои от самой скверны. Значит ли это, что он - ее Брат? Но тот, кто именовал себя Цветоносцем, не ощущался Братом. Он был другим. Он был иначе "устроен". Мозаика отчаянно пыталась сложиться, но кусочков не хватало.

Гнев. Сигилл. (Совместно с Jozeph`ом)

Сигилл оставил Покой, направившись в заповедник чужой Сестры, изображая пловца после глубокого погружения – ему словно не хватало воздуха. Хотелось дышать, рвать глотку и то, что осталось от легких, вкачивать в их пробоины живительного и вездесущего Цвета. Потоки его радужных нитей, переплетаясь густой мальтой, вязкой сладкой патокой, опьяняющей яркой гуашью, будто подвешивали в Промежутке в неподвижном состоянии.

...и ты покачиваешься на кончиках пальцев, делая тяжелые вдохи и выдохи. А в них скрюченные крупицы обрывков прошлой жизни: массивная скалистая фигура Брата Маски, прекрасные Сестры, хрупкая Элан, притягивающая как оголенные черешки ракиты, приговор и палач...

Отягощенный шаг уплотнял под ногами основу Гнева, а два глаза, сырые темные кристаллы турмалинов, снисходительно разбирали взглядом местность. Сигиллу нравилось наблюдать за недородками. Хитрые и шустрые, хищники по натуре, так и норовили отхватить кусок Лимфы. Ничтожные, они вызывали улыбку. Так и хотелось бросить наземь немного цвета, чтобы тварь оставила свое укрытие и самозабвенно набросился на приманку. Но ему нужно было не это. Сигилл искал кого-то покрупнее.

...Эти копошащиеся твари хотят жить. Чем они отличаются от Братьев с их слепой верой в Рай? Благодаря своей воле Праведники выбрались из инкарнатного Кошмара, но предпочли заткнуть ее за пояс, узрев лакомый кусок - кость, протянутую Цветом на коготке мизинца для своры собак, которую тот сумел приручить. А ведь есть то, что выше… должно быть то, что выше. Что-то еще, кроме этого вечного удушающего круговорота жизни...

Покой, в который пришел Сигилл, оказался... тесным. Заповедник был ему не знаком, да и само соцветие - новым, а посему было достаточно неожиданно упереться лопатками в потолок. Чтобы перемещаться здесь, высокому Брату пришлось бы сильно пригибаться.
Завидев нежданного гостя, зашуршали испуганные мелкие хищники, прячась за присутствующими повсюду грудами мусора, и только выглядывали оттуда блестящими любопытными глазами. Покой представлял собой трубу, в которой гулял воздух. Оранжевые лампочки, помигивая, освещали старые металлические стены со следами ржавчины. Чуть вдалеке виднелся Т-образный перекресток. Металлический сплав с полым круглым разрезом сечения, очерченный длинным швом - листья припаяли намертво - идущим вдоль трубы, втягивал в себя тихие прямые шаги гостя.
От своего незавидного положения, сгорбленного и полусогнутого, Сигилл нахмурился, но решил пойти дальше. Он отступит только тогда, когда Покой потребует передвигаться ползком – никто никогда не заставит встать его на колени.
Праведник шагал вперед. Не смотря ни на что. Гуляющий сквозняк колыхал полы его плаща, бесшумное движение лопастей вентилятора тревожило рассудок. Недородки, как оказалось, вовсе не собирались в страхе убегать от грозного огромного существа. Глаза их следили за каждым его движением, отмечали каждый неточный шаг. Прикрываясь мусором, крысы подходили к посетителю ближе и ближе, оставаясь за спиной. Они не просто разглядывали Брата - они изучали его поведение. Примерялись. Выискивали ошибки. И группировались.
Дойдя до перекрестка, Сигилл смог заметить на стене, чуть выше сестринского роста, нацарапанную углем надпись крупными угловатыми буквами: "Я - бог Гнева, говорит Господь".
Крысы за спиной скопились уже во внушительную армию.
Не отводя глаз от надписи, а Сигиллу вдруг стало интересно кто ее создатель, Брат положил руку на изуродованное плечо, где под тканью жила металлическая щупальца. Гофрированный и подвижный вырост тела уже пришел в движение; острые наконечные стержни-пальцы несколько раз голодно всхлипнули скрежетом, способным достичь ушных раковин животных.
Медленно, разрешая сохранять осторожность скорее им, чем себе, Сигилл обернулся и теперь уже смотрел на кишащую массу, расстелившуюся плотной ватной тенью, с немым раздражением и упреком: если создатель надписи называл себя богом Гнева, то сегодня он займет его место.
Теперь крыс было больше. Много больше, но они так и не спешили нападать, оставаясь под защитой разбросанного хлама, а некоторые из них и вовсе улизнули за неспешный вентилятор в самом начале Покоя. Недородки попискивали, будто общаясь меж собой на чужеродном языке. Такие же звуки и шорохи Сигилл теперь слышал и по обе стороны от себя из боковых труб.
Блеклая улыбка Брата разгладила линию губ. Голубые глаза, такие же мрачные и опасные, как верхушки айсбергов, смотрели на скопление недородков: то ли подсчитывали, то ли придумывали наказание для каждого в отдельности, то ли просто ждали, когда те заполонят собой помещение, чтобы раздавить как ягоду, с хлопком и лужицей цвета.
Сигилл нетерпеливо сделал шаг вперед; на следующем длинная змеевидная пылесосная труба взмыла в воздух, приготовившись к ловле добычи.
Крысы шумели и копошились. Они возвращались из-за лопастей и приводили подмогу. Они скопились теперь в кучку, которая медленно отступала, и тут... Вопреки ожиданиям праведника, последовало нападение сбоку. Беззвучные и шустрые, недородки один за одним впились зубами в пластик ног Брата, в правый рукав, и Сигилл почувствовал, как медленно и обидно выходит из него живительный Цвет, а в чертах лица взбрыкнуло раздражение.
Рык Сигила, блуждая в полутонах звучания, глушащий назойливый писк животных, вырывался из скривленной щели рта; челюсти, как отсеченная и отполированная деталь гранитной статуи, застыли в тризме. Длинная механическая рука пришла в движение, вытянулась полукольцом, собирая плотные шкурки в одну кучу и проделывая в них сочные отверстия. Брат попятился назад к стенке, чтобы не позволить окружить себя и защитить хотя бы спину.
Круглое строение коридора и пригнутая поза Брата на редкость гармонично соприкоснулись. Ни один хищник не успел пробраться за его спину, а значит, теперь она была защищена.

Гнев. Сигилл. Продолжение

Тела крыс были крепкими - куда крепче многих мелких недородков - но и они не могли противостоять силе оружия праведника. Совсем мелкие, как козявки, и крупные, в треть сестринского роста, они жалобно визжали и скрипели в руке Сигилла, разрываясь, разрезаясь, раздавливаясь и высвобождая Лимфу.
Серая масса хищников перед глазами Брата приближалась, будто приливная волна, но оставалась на почтительном расстоянии. Сигилл не мог ошибаться: они все смотрели в его лицо. Зато та группа недородков, что была по левую сторону, тоже перешла в нападение. Мелкие, колкие укусы добрались до живой ткани руки. "А ведь раньше я избегал испытывать собственное тело…"
Сигилл вздрогнул от вонзившихся зубов. Поймал мысль, казавшуюся невероятно жалкой, за короткий хвост и отпустил; клацнули штыри, весело захлопнулись на трубчатых костях крысы. Скинув выжатую до капли шкурку они принялись за следующего недородка. Их было слишком много, поэтому нападать приходилось даже тогда, когда крошечные глазки животного, зернистые червоточины, только начинали наливаться желанием откусить кусок от Брата.
Длинная рука трубой взвилась над головой и, удлинившись насколько это было возможно, остроконечным лезвием пронеслась по тварям, вспарывая набухшие животики, как плуг вспахивает грядки.
Недородки наступали и наступали, будто им не было конца и края. И вот, когда уже казалось, что они завалят его с головой, волна отступила. Как по команде, крысы разбежались по своим коридорам, не уходя, впрочем, слишком далеко. Они жались плотным кольцом, не обращая внимания на оставшихся хищников, с писком погибающих в руках Брата. Все замерло в ожидании. Сигилл смотрел на живых недородков искаженным от презрения лицом. Собранные на затылке волосы растрепались, спали на глаза; сквозь прядки пробивался голубой влажный свет. Металлические пальцы со скрежетом прошлись по ржавой поверхности стены, когда Брат зашагал к крысам, желая превратить оборону в погоню.
Разом взвизнув, крысы бросились врассыпную, попрятались в недосягаемом убежище за лопастями. Ловить пришлось бы их теперь, что капли ртути, разбегающиеся по полу. Однако, чего ожидал Сигилл, оборачиваясь к другим врагам спиной? Пожалуй, уже ничего. Зато хищники ждали именно этого. Они кусали не сильно. Но их было много. Они прыгали, пытались забраться по одежде прямиком к голове, залезть под рукава. Они были шустры, в отличие от Брата, ограниченного в движениях теснотой Покоя, и Сигилл хорошо понимал, что проигрывает в скорости. Зато он не видел себе равных в меткости, что была куда важнее, когда требовалось одним щелчком металлических пальцев раскрасить шерстку бурными оттенками внутренностей. Внешне не изуродованной рукой Брат хватал тех недородков, что вздумали посягнуть на его лицо – Сигилл зубами перегрызал их шеи. Пятиметровая щупальца со свистом металась направо и налево, превращая тварей в мелкие кусочки.
Бьющийся в яростной схватке Сигилл не заметил, как в Покой вошел еще кто-то, и чем этот кто-то занимался. Так же, как он не замечал, что хищники отступили. Из черной глубины трубы с испугом наблюдали их глаза, как сильный разозленный противник превращает их сородичей в мертвые шкурки, поглощая Лимфу убиенных врагов, и лишь оставшиеся слишком близко отчаянно пытались прогрызться сквозь плащ.
- Повернись спиной, - услышал голос Брат.
Голубые глаза Праведника – злость наделила их пепельным отсветом – попытались вырвать силуэт из темноты точно так же, как удавалось улавливать этот голос в насыщенном напряжением воздухе.
Сигилл ни в коем случае не повиновался, не послушался, он всего лишь хотел посмотреть, что произойдет. Еще несколько уверенных стежков острыми лезвиями, голодно дрожащими в пространстве и выслеживающими добычу, по колышущемуся запаху мертвечины, и Сигилл повернулся рваной спиной. Брат услышал за своим затылком шлепки, будто его окатили из ведра, и вследующий миг, с удовольствием ли или с досадой, почувствовал, как отпускают его мелкие зубы. Неясный темный гость помогал избавиться от оставшихся недородков, при том делал это Цветом.

Гнев. Аве и Сигилл

Облегченный выдох, сорвавшийся с губ в тот же момент, как крысы перестали буровить тело, не заставил Сигилла остановиться. То, что у него не осталось сомнений в личности незнакомца – ну конечно же, Сестра – только подхлестывало завершить начатое.
А Аве наблюдала за беснующимся Братом, вылавливающим и рвущим в клочья мелких хищников. Осматривала стены, покрытые ржавчиной и кровавыми брызгами, пол, устланный трупами крыс. Пурпур в ней рвался в бой, но подходить к грозному гостю она не стала, тем более, что и сражаться там уже было не с кем. Она лишь начертила жирную черту в том месте, где прятались за вентилятором блестящие глаза - уж вездесущий Цвет везде и всех достанет.
Победоносно, вместе с этим под ноги чулками упали тушки животных, просвистело острие - метал разрезал воздух на квадратики. Темное от крысиной крови лицо чуть повернулось к Сестре; среди размытых линий, утолщенных купоросными пятнами, с него взирал бирюзовый глаз. Ребристая труба макарониной втянулась в рукав плаща.
- Зачем вмешалась, глупая? - Холодно выдавил Сигилл.
Острая черная бровь посетительницы взмыла вверх.
- Оу... - справившись с изумлением, она элегантно приподняла цилиндр, - Прошу прощения, что помешала выяснению ваших... непростых отношений.
Девушка оперлась обеими руками на трость, глубоко вдохнула, выждав театральную паузу.
- Меня зовут Аве, и я имею честь называться хозяйкой этих Покоев. По понятным причинам я хотела их исследовать, и... - Голова ее слегка наклонилась, черная четырехконечная звезда шевельнулась, прищуривая глаз, на котором нарисована, - Я благодарна тебе, Брат, за то, что ты уменьшил количество опасных недородков в этом месте... Теперь ты можешь представиться.
Если бы Брат не говорил, его губы едва ли можно было различить на красном пятне. Он слизнул кровь, пробуя ее на вкус.
- Как это великодушно, - усмехнулся Праведник, но все же представился, развернувшись к новой знакомой, – Мое имя Сигилл. Видимо, твой Брат крайне не осмотрителен, позволяя тварям размножаться в этом месте.
- Мой Брат крайне молод, - отрезала Аве, - И многого не знает об этом мире... К тому же, он занят сейчас куда более важными делами.
Красновласая наклонила голову, осмотрев гостя, затем медленно приблизилась к нему.
- А твоя Сестра крайне самостоятельна, если Праведник выплескивает праведный гнев в чужих Покоях...
Напоминание об Элан вывернуло раздражение наизнанку: Сигилл отвел взгляд, делая вид, что ищет оставшихся в живых недородков.
- Как зовут твоего Брата? Мне надо будет преподать ему урок и заодно поблагодарить за подвернувшуюся возможность.
- Возможность надавать кому-то пинков?
Реакция Аве была быстра и пряма, как удар мечем. Как и сама Сестра. Пурпур и Изумруд. Ярость и Защита. Холодный огонь. Праведный гнев. Будто сам Цвет создал ее для поля боя. Но сейчас это поле боя было расчищенно.
- Моего Брата зовут Кентавр, хотя мы еще не уверенны, что он - мой Брат, - Аве подошла совсем близко к собеседнику, - А ты так и не ответил, кто же твоя Сестра, что отпускает тебя гулять по чужим Покоям и губить там источники Лимфы...
Сигилл смотрел на нее сверху вниз, как на насекомое, которое боятся спугнуть.
- И какая тебе разница? Неужели так трудно поверить, что у меня не может быть Сестры? – тихо спросил он; прямая линия рта походила на разрез в бархатном полотне.
Сама же хозяйка Покоев смотрела на него, как госпожа на гостя, или как на существо сильное, но недостаточно разумное. Втайне она и хотела подружиться с ним, но его нынешняя дерзость претила ее властной натуре.
- Не трудно, - примирительно произнесла она, - Я слишком молода, как и мой Брат, и тоже многого не знаю... Мы...
Аве помахала рукой возле лица, будто отгоняя мошек. Что-то многие уж отлынивают от темы Брат-Сестра, что-то многовато казусов встретилось ей в связи с этим вопросом. Надо было переводить тему разговора, либо прощаться.
- Всегда в Покоях так много недородков?
Под грубым шагом Сигилла, когда тот направился к выходу, хлюпнула вязкая масса.
- Да, показатель чей-то беспечности. Поэтому, до тех пор, пока не будешь уверена, что Кентавр – твой Брат, не блуждай по темным углам в одиночку.
Аве проводила гостя взглядом из-под бровей, затем воззрилась на свою ладонь. Задерживать она точно никого не станет, даже если этот кто-то знает много важного. Если здесь принято кусаться и рычать на новеньких - она будет копить силы. И кусать в ответ. Спешить, чтобы отнять, и защищать то, что ей принадлежит. Промежуток жесток, но справедлив.

Колесо Обозрения. Ини.
(совместно с Clopik)

- Куда же мне пойти? Туда или туда? - Ини задумчиво дернула себя за тонкую косичку. - Там может быть что угодно, - она ткнула пальцем в левую дверь. - Но там тоже может быть все, что угодно, только другое. - Тычок вправо. - Например, пещера с сокровищами!
Мысль об огромной пещере, заваленной кучей интересных вещей, настолько восхитила Ини, что она без промедления распахнула правую дверь...
Ее глазам, к великому удивлению, предстала действительно обширная пещера. Своды, освещаемые факелами, уходили высоко вверх, что позволило бы с комфортом перемещаться здесь даже Братьям. Полы были устланы коврами, возле стены стоял столик с резными ножками, на котором ждала редкого путника ваза с неизвестными но притягивающими взгляд фруктами. Коридоры пещеры изгибались и прятались из вида, и, не смотря на общую роскошно-персидскую обстановку, создавали ощущение необъятности и тревоги.
- Ого! - почему-то шепотом сказала Ини, оглядывая пещеру. - И сокровища тоже есть! - Она подошла к столику, протянула руку к вазе, мгновение поколебалась, но любопытство все же пересилило, и юная Сестра ухватила самый яркий фрукт.
Им оказалась хурма. Самая обыкновенная хурма, яркого янтарного цвета, наверное этим привлекла внимание. На вкус она оказалась совсем не такой сочной и буйной, как Янтарь, и даже вяжущее послевкусие будто говорило, что вещи на вид часто могут оказаться совсем не такими, как на вкус. Оставались на блюде еще груши и виноград, финики и инжир, гранат и яблоки. На вкус и цвет все сокровища разные, и каждый выбирает себе свои.
- М-м-м! - Ини облизнула губы. Она не собиралась кусать, это было рефлекторно. Плод словно сам прыгнул ей в рот. Сестра задумчиво догрызла остаток фрукта. По всему телу разлилась какая-то странная наполненность, не та, что бывала при поглощении Цвета; тело Сестры словно отяжелело, но тяжесть была приятной. Но неполной. Это ощущение было непонятным и странным и требовало немедленного изучения. Ини потянулась к следующему плоду...
Следущим оказался огромный персик, сладкий и сочный настолько, что по локтям и запястьям заструилась жидкость, мягкостью и цветом напоминающая нежное Золото.
- Твое тело тяжелеет... - раздался беспокойный голос в голове Сестры.
Тяжелели и веки ее. Захотелось усесться здесь, прямо на ковре, в обнимку с вазой этих невиданных ярких круглых штук, многие из которых еще не были испробованны. И пусть тело потяяжелеет, переполнится ими, но может, это навсегда избавит от необходимости путешествия по темному и страшному Промежутку в поисках этого наглого, своенравного Цвета...
- Нет-нет! - Ини отчаянно затрясла головой. - Мне нравится ходить по Промежутку! - Сестра попятилась от столика и оглянулась назад, в поисках выхода. Выход был на прежнем месте, и Сестра ринулась туда со всей возможной скоростью, пока еще что-нибудь из странной пещеры не попыталось задержать ее здесь.
За дверью она с облегчением обнаружила то же место, из которого пришла: ржавая, заброшенная и скучная кабинка старого аттракциона. Неожиданное влечение к скучным фруктам без лимфы прошло, как проходил и испуг перед искушением, и только липкие полоски на запястье напоминали о реальности произошедшего. Выходов по-прежнему было три: в обе боковые кабинки, и в сам Покой.
- Странное приключение, очень странное, - Ини осторожно дотронулась пальцем до потека на руке. - И место странное. Наверное, потому, что все остальные - не такие странные. Или такие не-странные. Зайду во второе место, может, хоть там будет весело!
И шагнула, на этот раз - налево.

Колесо обозрения. Ини. (Совместно с Шелли)

Теперь за ржавой дверью глазам Ини предстала совсем другая пещера. Низкий, чуть больше ее роста, каменный проход был влажным и прохладным. Было достаточно темно, и лишь светящиеся под ногами водоросли давали различить дорогу. Где-то за поворотом капала вода, в воздухе пахло сыростью.
- Кажется, это и правда будет интересно! - Возглас Ини эхом разнесся по каменному коридору. Она осторожно ступила на сырой пол и наклонилась поближе к светящимся водорослям, с любопытством разглядывая их. Затем попыталась подцепить кусочек лишайника, но тот так прирос к полу, что оторвать его было почти невозможно. Зато теперь пальцы Ини слегка светились.
Она пошла по проходу, вытянув руки вперед и делая вид, что освещает путь руками.
Маленькая Сестра вышла в просторный грот, в котором росли весьма пышные ростки Цвета. Стены пещеры здесь были покрыты влагой, а в центре Покоя обнаружилось небольшое озеро, в которое и капала вода с потолка. Здесь было бы уютно, если бы не окружающий холод и гнетущее эхо.
- Интересно, здесь живет кто-нибудь? - Эхо откликнулось: "нибудь, будь, уть".
- Ого! - "Ого-го-го", откликнулись каменные своды.
Ини перекрикивалась с эхом еще минут пять (конечно, если бы здесь существовало время), пока ей не надоело.
- Тебя нельзя здесь находиться, - услышала вдруг она голос, почти совсем не отражаемый эхом.
Этот голос можно было бы принять за сестринский, не будь он слишком низким. Можно было бы принять за братовский, не будь голос таким мальчишеским и нелепым.
- Почему это? - Искренне удивилась Ини. До сих пор она считала, что может ходить по всему Промежутку где только вздумается. Разве что Братьям почему-то не нравилось, когда она заходила в их Покои. - А ты кто такой?
- Потому что ты - Сестра, - просто ответил голос, - С вами ничего хорошего не приходит.
- А если бы я была Братом? Или недородком?
- Если бы? - голос приобрел задумчивые нотки, затем стал более раздраженным, - Здесь нет таких предположений. Тебе нельзя здесь находитья.
- Но кто ты и откуда знаешь, что Сестры несут только нехорошее? - Ини оглядывалась вокруг, пытаясь понять, откуда идет голос.
Из грота выходило несколько маленьких пещерок, или, вернее даже будет сказать, "карманов", в которых мог бы скрываться источник звука. Разглядеть подробнее было сложно из-за изгиба ходов и, местами, из-за недостаточной освещенности.
- У меня была Сестра... Она любила петь и веселиться. Она танцевала, как богиня! И строила из себя саму Радоть Жизни... - раздраженный тон перерос в угрожающий, - Пока сама не попыталась уничтожить весь этот мир. Вы - погибель для этого места. Как и для любого другого.
- Была? Где же она теперь? - Ини было искренне жаль и говорившего (похоже, бывшего Брата) и его Сестру. С последней явно случилось что-то плохое, слишком уж явно звучала боль в голосе незнакомца. Однако любопытство не давало ей замолкнуть: - Но разве можно уничтожить Промежуток? Он же... был всегда!
- Сгинула! - раздраженно рыкнул голос, - Исчезла! И мне нисколько не жаль. Такие, как ты, могут уничтожить мир-который-был-всегда, не моргнув глазом, не пожалев об этом, не задумавшись о последствиях!
К своему удивлению, Ини обнаружила два маленьких глаза, наблюдавших за ней под прикрытием одного из карманов пещеры. Вернее даже, эти глаза наблюдали давно, а обнаружила она их, когда существо зашевелилось, высунуло в освещенный грот огромную клешню. Голова существа состояла из тех самых глазок на длинных ножках и гепотрофированной лобной части, зато целой осталась нижняя челюсть с волевым подбородком и тонкой линией когда-то красивых губ.
- Скажи, ты вспомнишь о своем доме, если узнаешь, что есть мир, лучший, чем этот?
- Я знаю! Мне Брат рассказывал. Он где-то глубоко-глубоко внизу. Кошмар называется. Но он говорил, что туда нельзя попасть. Во всяком случае, я не могу, - Ини была ошеломлена: неужели Сестра этого Брата попыталась проникнуть в Кошмар? Невероятно!
- Не правильно! - заверещало существо, подпрыгивая на невидимых ножках.
Оно подалось еще больше вперед, обнаружив домик-панцирь на спине и тонкие ножки... которые оказались ручками. Обыкновенными человеческими ручками, которые есть и у Сестер. Смешно передвигая ими, бывший Брат преодолел озерцо и оказался рядом с гостьей.
- Ты любишь своего Брата? - неожиданно спросил хозяин, приближая такие ужасно-человеческие глаза в таком ужасно-нелепом оформлении.
- Не зна-а-аю... - протянула озадаченная вопросом Ини, - я его видела всего один раз... Но он хороший, это точно!

Колесо Обозрения. Ини. (совместно с Clopik)


- Твой Брат не солгал тебе... - глазки избавились от пристального прищура, пробежав взглядом по всему телу Сестры и втянувшись обратно к голове, - Ты не можешь туда попасть, если не умрешь. А если умрешь... Я видел тех Сестер, что падают в Кошмар. Прекрасные, божественные, сладкие... Они теряют надежду. Они теряют веру. Измотанные, замерзшие, они начинают использовать свой Цвет, чтоб выжить и согреться... Их Сердца скукоживаются и умирают, их память испаряется, их плоть гниет... Они становятся озлобленными и догматичными, и лишь праведное служение когда-то бывшему в них Цвету дает им волю к жизни... Они отрывают от себя куски живой ткани, заменяя ее механизмами или неживыми предметами... Ты понимаешь, о чем я?
- Ты хочешь сказать, все Братья когда-то были Сестрами?! И Гробовщик, и Многорукий, и... ты, получается, тоже?! - Ини пораженно выдохнула, теперь с изумлением и жалостью глядя на стоящего перед ней Брата.
- Я не сказал такого! - бывший Брат опять запрыгал на своих ручках-ножках, зажмурившись, - Я лишь сказал, во что превращаются Сестры, попав туда... И сказал, что память оставляет обитателей. Ты знаешь, сколько душ томится в Кошмаре?... Много, очень много. И не все могут попасть в верхний Предел. Братья решили, что это - награда за Праведность... Но лишь силой можно оторваться от холодной тяжести Кошмара, и подняться выше...
- Силой? - почти прошептала Ини. Её глаза были широко открыты, ресницы чуть подрагивали; взгляд был устремлен прямо на опущенные веки собеседника. Сестра едва могла поверить в то, что слышала. Ничего подобного ей еще никто не говорил, даже Это. Впрочем, старшая Сестра могла и не знать о Кошмаре и о той, которая погибла...
- Да, Сестра, силой... И сила предполагает смирение. Отказ от прошлой жизни. Перерождение, - глазки его вновь приблизились к лицу гостьи, - Ты сможешь забыть, чтобы вспомнить? Ты сможешь смириться, чтобы мечтать? Ты сможешь уничтожить, чтобы властвовать? Сможешь умереть, чтобы жить?
- Я... я не понимаю... Наверно, это слишком сложно для меня... - запинаясь, проговорила Ини. У нее возникло чувство, что все происходящее - какое-то испытание, проверка. Возможно, это Колесо создано для того, чтобы испытывать Сестер? Может быть, все попадают сюда, когда приходят в Промежуток?
Моллюск удовлетворенно прищурил глазки, возвращая их к голове.
- Это хорошо... Это хорошо, потому что в тебе нет стремления уничтожить.
Наверное, этот "Брат" истосковался по обществу мыслящего существа. А, тем более, давно не видел Сестер, не склонных к разрушению. Иначе бы он давно перестал слушать маленькую Ини.
- И это хорошо, что ты любишь Промежуток... Помни: внизу ничего нет. Братья пришли из великого Ничто, и возвращаются туда же. Наверху тоже ничего нет, потому что там нет Цвета. Нет ничего глупее, чем желать мира лучшего, чем этот. Только здесь есть жизнь. Только здесь есть Цвет. Все остальное - глупые сказки! - произнося это, существо шествовало к своей норке.
- Только этот? А как же, все-таки, Кошмар? Брат говорил, то место ужасное, но оно есть, и оно не Ничто... - Ини рамышляла вслух. - Куда ты, погоди! - воскликнула она, заметив движение Брата. - Мы же еще не поговорили, ты даже не сказал, как тебя зовут!
- Я без того сказал тебе слишком много... Кошмар есть, но он - ничто. И Братья там - такое же ничто, - смешной, бесстрастный голос начал тонуть в естественном эхо. Ракушка почти удалилась в карман пещеры, - Остерегайся Серебра и Сирени. Не доверяй Янтарю и Изумруду. За сим все. Ступай, добрая душа.
Что-то подсказало Ини, что от Брата больше ничего не добьешься. Поэтому она вежливо сказала:
- До свидания, Брат, и спасибо за совет. Можно, я как-нибудь зайду к тебе еще раз?
Уже ничего не осталось от него - скрылись во тьму и глаза и огромная клешня.
- Ты добрая... - ответил он одним лишь эхом, - Заходи, если найдешь.
- Спасибо, - Ини просияла и убежала - только хвостик взметнулся.
Возвращаясь по каменному коридору, казавшемуся уже знакомым и привычным, юная Сестра никак не могла решить, стоит ли рассказывать остальным Сестрам, той же Это, о Брате с клешнёй. Голоса в голве спорили - не в первый раз, но такого громкого и яростного спора еще не бывало. Один голос, который почему-то казался Ини едко-желтым, утверждал, что Брат - никакой не Брат, а только притворяющийся им недородок, который ловит неосторожных Сестер и вытягивает из них всю Лимфу до последней капли, и что надо срочно сказать о нем Это, и сидеть в Покое, проращивать Цвет, и больше ни по каким подозрительным пещерам не ходить... Второго голоса было совсем не слышно за первым, но он, кажется, утверждал нечто противоположное.
Ини добралась, наконец, до выхода, вышла из ржавой кабинки, присела рядом с Колесом и крепко задумалась.

Смирение. Это и Ита (Совместно с Coauctor-ом)

С гулким вдохом Та, Что Грезит вынырнула в Покое. После прогулки с новенькой она чувствовала себя так, будто бесконечная пустота Черной Сестры вытягивает силы из самой Это. Женщина зажмурилась. Все, что происходило в этом цикле, было знакомым и не знакомым одновременно, обычным и необычным. Давало надежду и рождало беспокойство.
Старшая открыла глаза. Гигантские статуи обнимали собственные плечи как цикл назад, как сотню циклов назад, так и теперь. Беспокойное коричневатое небо было раскрашено цветными разводами, будто неизвестный художник сделал несколько смелых мазков кистью по мокрой бумаге.

Любовалась сводом небесным и Ита, та, которой следует ухаживать за рудником. Она часто бывала здесь, не покидая при этом узлового Покоя. Так могут все Сестры - но только со своими Соцветиями. Появление старшей Это обрадовало сиренеглазую. Теперь есть с кем поговорить...
- А сколько было циклов всего, как думаешь, Сестра, здравствуй? Я вот тоже спрашиваю у статуй об этом. Они молчат, Это, молчат, но я знаю - они старше нас всех. Не могу сказать, на сколько. Статуи врылись в почву так смиренно...
Это увидела хозяйку Покоев и улыбнулась в ответ. В отличие от всех остальных, называющих ее Старшей, она совсем не была уверена, что рождена раньше Иты. Может быть, в этом слове имелся ввиду не возраст, но статус? Полная беспокойной Сирени, Ита всегда и во всем искала чуда... Кабы она знала, каково оно на вкус, быть может, не стремилась бы больше это чудо приобрести.
- Здравствуй, Сестра. Зная, что твой Брат исправно расчищает жилы, я пришла поставить Гарпуны к тебе, - взгляд светлых голубых глаз, повинуясь примеру, исследовал колоссов, терпеливо несущих бремя вечности, - Думаю, много, очень много циклов осталось за бортом. Исчезающие и появляющиеся Соцветия, новые Сестры, оборванные нити - многое видела я на своем веку, а ведь это - только малая толика всей жизни Промежутка. Когда я родилась, здесь были другие Покои и другие Старшие... Помнишь Яду? И величавую Ано? Тогда по-другому текло время, кажется, и жизнь была другой. Куда ушли наши посиделки в том саду, что возвышался над мерцающим городом? Не важно. Уйдем и мы. И, может быть, когда-нибудь эти смиренники откроют рот, дабы поведать избранному историю мира.
Ита не знала значения слова "борт", впрочем, как не знала она значения многих слов - а ведь Сестра сама использовала их, и на каком-то всеобщем уровне понимала своих собеседниц. Еще одно удивительное свойство Промежутка.
- Если бы мы знали, куда уходят Старшие, сие было бы чудесно и печально. Почему мы не жалеем о них? Или кто-то жалеет, а мы не знаем? Или мы жалеем их, сами того не замечая? Странно, Это, странно. И зачем?.. Вот праведники наши интересуются, наверное, выяснят. А нам расскажут? Или уже рассказали...
Благосклонные Цвета Иты нитями опутывали каждое из слов Сиренеглазой. Как всегда.
Это вдруг стало грустно. Если никто не печалится об ушедших и погибших Сестрах, если сами Братья при случае бросают друг друга в объятья Кошмара, то какова вообще цена жизни в этом Промежутке? И как она может учить Гостя ценить жизнь, если никто из них этого не делает? Или Ита ошибается, и смерть близких оплакивают другие?
- Я беспокоюсь, - Та, Что Грезит всколыхнула коричневую волну своих волос и обернулась к Сестре, - Тот, что пришел со штормом, потерял свою память. В Кукольном Доме родилась такая пустота, которую не напоить и морем Цвета. Сигилл вернулся, а Элан так этого боялась... В прошлом Цикле Промежуток родил любовь, в этом - гнев. Я беспокоюсь, что будет дальше... Что говорят твои деревья, старшая?

Смирение. Это и Ита, продолжение (совместно с Clopik)

Ита боялась этого вопроса больше всего. Она задрожала, пыталась не слушать, но было слишком поздно.
Она - Хозяйка этого Цикла. Она была слишком слабовольна, чтобы воплотить свои мечты - и она расплатится за это. Вклад в будущее Рая. Через неё заговорит Цвет.
- Помогите мне, смиренные статуи... - Сестра воздела руки к небу, а затем в мир ворвались слова.

Снаружи любой Покой - лишь декор, пустующий сосуд для Лимфы: это и постройки, и растительность, и недородки.
Но у каждого из Покоев есть изнанка. Обратная сторона монеты, скрытое назначение.
Покои были преобразованы под влиянием Цветов, их переплавка происходит и сейчас.
Выявить скрытые смыслы Соцветий - задача как Братьев, так и Сестер.
Пока они не познают, что есть принадлежащие им Покои, они не познают себя.
Такова воля Цвета. Выбор Покоев за вами. Ему необходим результат.

Если обитатели Рая не познали себя, они не познали ближнего своего.
Связи между Охотниками и Гадательницами до сих пор непрочны, это смятение передается Существу.
Оно волнами разносится по Его телу, достигая самых дальних углов, и там, в нишах и кавернах, накапливается, порождая вязкие тени - недородков.
Этот вещество следует удалять и впредь. Сейчас очищение проводят Кентавр и Странник.
Ответственность за следующий Цикл примет следующий тандем Охотников, покуда не свершится следующее:

Все Братья и Сестры должны пройти испытание. Тогда связи между ними упрочнятся или расторгнутся навсегда, как тому и следует быть.
Старые звенья разорваны, и они не скрепятся никогда, новые ошибочны, и повторяют ошибку старых. Остановить это.
Такова воля Цвета. Вы же, Старшие, имеете право воплотить её в жизнь любым способом.
Цвету необходим результат.

Ита медленно скользнула на землю, словно шелковый платок. Сиреневый шелк. Её руки были прозрачны, руки призрака.
Это, прикрыв глаза, слушала речь хозяйки. Сирень говорит словами, а Серебро - картинками. Сирень говорит настроением, Серебро - ощущением. Виденные ранее образы сложились в готовый холст, скрепленный нитями Изумруда. Все это было знакомым, и вот теперь обрело объем и задышало.
- Почему он стал так жесток, так требователен к нам? - задумчиво протянула Та, Что Грезит, присаживаясь на корточки рядом с Итой, - Что делали мы не так? Воистину, коварен Цвет...
Прозрачно-голубые глаза смотрели вдаль, сквозь пол рудника. Она не боялась таких слов. Она несла то бремя, которое ей суждено было нести с рождения, и могла бы при случае многое ответить своенравному Цвету.
Удивительны Его пути - испытывать свои творения; любить их, и одновременно требовать исполнения жестокой воли. Иногда малопонятной, иногда сладостной и приятной.
Всё дело в семи различных ликах...
Сиреневоглазой в Смирении не стало, она вернулась в центральный узел. Точнее, её вернули.

Кресты. Маска

Мрачные пустынные земли заповедника огласились звоном цепей. Глава фратрии вышагивал тяжелой, но уверенной походкой. Он был здесь, как дома. Он знал здесь каждый холмик, каждый кустик, каждый столб. И ныне праведник был мрачнее обычного.
"Почему она так сделала? Почему?" - звучал в его голове полный горечи голос Сигилла. Маска и сам хотел бы это знать. Что может руководить Сестрой, чтобы добровольно оставить этот Рай и своего Брата? Как может служительница Цвета столь необдуманно его использовать? Неужели Брат может ввергнуть душу в отчаяние сильнее страха перед Кошмаром?
Многорукий вспомнил ту историю, которая произошла, когда он был еще молод. Когда Сестра, отравленная собственной ересью и жадностью, погубила сама себя, а ее Брат бесследно пропал. Такие случаи нарушают Равновесие. Но тогда Маска слушал советы старших краем уха, полагая, что больше никто не допустит такой глупости беспечности. И вот теперь, искаженная призмой времени, его невнимательность вернулась сторицей. Он увидел Сигилла... а Сигилл стал другим. Неужели Сестра может покалечить душу страшнее, чем сам Кошмар?
И самое главное: никто ему, Главе Фратрии, никогда не расскажет, что же произошло у этих двоих. Потому что никто, в том числе и он сам, не станет, просто побрезгует расспрашивать.
У одного из крестов шевельнулась невнятная груда камней - испуганная массивным гостем горилла пыталась уйти с его пути. Алая пелена гнева затмила кругозор Многорукого, и он яростно замахнулся клеткой.

(Clopik, Странник, Coauctor)

Пустошь: Битва с Клопом

Тяжелое небо. Черное-черное небо, далекое и плоское. На его фоне кажется, что красноватые земли Пустоши светятся изнутри. Тут и там на холмах и равнинах видны были деревья - какие пророщенные, какие нет, но все они были искалечены. Ободраны, надломлены, обглоданы. Некоторые даже выдраны с корнем. Безразлично взирали на это юркие летуны, и лишь гул мерных шагов, от которых подрагивала почва под ногами, явно давал понять: источник беспокойства где-то рядом.
По мере продвижения к покою, где обитал Клоп, Странник продумывал стратегию боя. Продумывалось плохо. Не было четкого описания противника, а, соответственно, и его возможности были неизвестны. В результате Странник решил сразу по прибытии отправить на разведку Ворона, а самому просто осмотреться у выхода. Так он и сделал. Спутник не был в восторге, но Брат резонно указал на значительную маневренность птица, которая основательно повышала его шансы на выживание. Скрепя сердце, Ворон отправился осматривать окрестности. Странник же, в ожидании информации, "разминался" у входа, размахивал посохом и старался пристроить менее подвижную ногу так, чтобы иметь достаточно места для маневра. Далекое погромыхивание давало знать о близости врага, что избавляло Странника от скуки длительной охоты.
- Ожидаешь, когда вернется твой питомец, Брат? - теперь Странник разделял опутошенный Покой с обезглавленным праведником. Он единственный выразил желание учавствовать в битве с недородком-клопом, но добрался до Пустоши только сейчас. Недородок стал поглощать слишком много, а потому настал час его смерти. Равновесие должно быть соблюдено.
Описав пару кругов, Кентавр изложил свои мысли по поводу предстоящей битвы:
- Клоп неповоротлив, но силен в ближнем бою, а еще ядовит и пользуется хвостом как оружием. Я более маневренен, потому предлагаю поступить так: я отвлекаю недородка, кружа вокруг, а ты стараешься зайти сбоку и повалить его. Ворон может помочь - выклевать Клопу глаза.
Едва Странник дослушал неожиданного союзника, как рядом раздалось хлопанье крыльев и через мгновение раздался голос Ворона:
- Уфф... Видел я твою тварь. Брр, - птица передернуло, - Глазастый, здоровый, хвостатый, - Ворон еще мог продолжать, но тут заметил Кентавра и нерешительно выдал - кар, кар...
Странник захохотал:
- Ладно, не будем больше скрываться, и от Братьев, и... - он глянул в сторону источника звука, - От нашей добычи. И запомни, - он наставил палец на своего пернатого спутника, - Попытаешься сбежать из боя - кормить Цветом больше не буду.
- Да ты и так не кормишь, - хамовито ответил Ворон, - Самому все добывать приходиться. А в бою со зверюгой я тебе и так помогу.
Услышав подобный ответ от своего обычно трусоватого спутника Странник остолбенел, а потом нерешительно осведомился:
- А... а почему?
- Мерзкий он, - заявил Ворон, - А Цвета, небось, пожрал много, так что предпочту рискнуть.
- Ну хорошо, - ухмыльнулся Странник, - Тогда постарайся его отвлечь а, в идеале, повыклевывать глаза.
- Бее, - брезгливо выдал Ворон и неохотно кивнул, - Ладно.
Повернувшись к Кентавру, Странник сказал уже ему:
- Ну пошли. Будем действовать по твоему плану. Иди вперед и постарайся отвлечь его подальше от меня, а Ворон тебе поможет. Я же атакую его, как условились. Согласен?
Праведник чуть склонил торс - так он, обезглавленный, кивал Страннику в знак согласия.
- Клопа обязательно нужно уничтожить, иначе в этом Соцветии Покоев нарушится баланс. Странный у тебя питомец, к слову. Наверное, потому что ты - Странник. Но полезен, не скрою... Втроем мы одолеем гиганта.
Встав на дыбы, Кентавр затем подался вперед - провести разведку и обнаружить таки объевшееся чудище.
Странник посмотрел вслед своему неожиданному спутнику и хмыкнул. Мда, в самом деле, молодой Брат. Неопытный, но уже стремящийся защитить Его. Не худшее дополнение к числу Праведников.
Тряхнув головой, Странник кивнул Ворону:
- Давай, вперед, помоги ему.
Тот согласно буркнул и полетел следом за Кентавром. Странник последний раз прокрутил посох, выбирая наиболее удобный захват, остановился на варианте хвата за окончание, для наиболее медленного, но сильного удара и, оперев оружие на плечо, пошел следом за своими спутниками.

Пустошь (Совместно с Coauctor-ом и Странником)

Противник показался довольно скоро. Он был за небольшим холмом, прикрытый расстоянием. Он обжирал дерево. Плодоносящее дерево с Золотом, обжирал его, вместе с корой, ветками и сучьями. Можно догадываться, что плодоносить оно больше не будет...
Недородок был действительно огромен, и так же мерзок, как его описал птиц. У него было множество глаз как спереди, так и по обе стороны туловища, что намекало на то, что его не обойти незамеченным с боков и, возможно, даже со спины. Но оно было неповоротливым. Мощный хвост тревожно напрягся. Большинством глаз монстр следил за быстрым Кентавром, хотя некоторые вращались, осматривая окрестности. Стоит ли говорить, что некоторые из них иногда моргали самым настоящим веком, что претило природе паукообразных.
Ворон эти глаза, похоже, не интересовал.
Кентавр заскрипел суставами, набирая скорость. Ему нужно двигаться быстро, очень быстро. Сначала круг с большим диаметром - а холм со страдающим деревом в центре. Затем круг поменьше, затем еще меньше, меньше, меньше...
Из искалеченного горла праведника раздался жуткий вой. Вой не прекращается, и от этого больно самому Кентавру, но ничего не поделаешь. Нужно отвлечь.
Он движется по спирали еще быстрее, привлекая к себе внимание ненасытного Клопа - звуком, движением, опасностью удара.
Теперь осталось сузить круг до пределов возможного, но остаться вне досягаемости твари. А если плюнет отравой... Не успеет, надеялся Кентавр, я стремителен, я нанесу подлый удар, удар с неожиданной стороны, а эта тварь сломает себе глаза... Ворон, не подведи, Странник, да будет рука твоя крепка, литание, помоги мне.
"Рай провозглашенный..."
Странник невольно загляделся на рассекающего просторы Покоя Кентавра. Да, он был юн, неопытен, наивен, но зато наполнен энергией и целеустремленностью, которые едва ли не сильнее Цвета. Быть может именно этого не хватает большинству старших Праведников? Они слишком мудры и циничны, а Ему нужны и такие служители, как этот молодой Брат, предпочитающий размышлениям действия...
"Однако хватит о высоком", - подумал, тряхнув головой, Странник и подал сигнал Ворону атаковать. Когда тот сорвался в пике, целясь в глаза Клопа, Брат тоже ринулся в атаку, рассчитывая добраться до противника прежде чем тот успеет его заметить и среагировать. Выглядело это несколько забавно, ибо, чтобы набрать довольно большую скорость, Страннику приходилось в полной мере использовать негнущуюся ногу, из-за чего он выглядел как бегущий хромоножка. Однако на коротких дистанциях такой способ передвижения позволял развить достаточно большую скорость и вот уже Брат приближается к противнику, занося посох для одного, но максимально сильного удара.
Заметив такое внимание со стороны, недородок принялся ошалело вращать глазами. За стремительным Кентавром вслед тут же отправились несколько плевков желтоватой жидкости, но Брат был слишком быстр и минул опасности. Ворон оставался незамеченным Клопом ровно до тех пор, пока не напал на один из глаз. Чудовище взревело, приподняв передние лапы вместе с туловищем, и с силой обрушило их на землю, породив страшный грохот. Почва под ногами задрожала, сбив концентрацию Странника, который готовился к удару. Стоять рядом с разъяренным монстром теперь было просто страшно. Оно завертелось, засопело. Как мог, Странник нанес чуть ослабленный удар, благо мимо недородка сложно было промахнуться, увидел, как прогибается под посохом жесткое хитиновое покрытие и почувствовал, как жизнь из хищника переходит к нему. В опасной близости от Брата мощный хвост попытался найти жертву, но промахнулся. А еще сблизи стало заметно, что у Клопа мягкое пузо, наверняка менее защищенное, чем спина и бока.
В это время обезглавленный праведник закончил движение в конечной точке спирали, коей был аккурат недородок. Резко сбавив скорость, Кентавр стал на дыбы и ударил передними копытами в панцирь чудовищу - сбоку.
- Ворон, налетай с другой стороны! Только если не перевернется... - прогудел Брат, будто клич кинул над Покоем. Теперь Кентавру следовало взять на себя спину недородка, но там хвост... Да и не следует в такие секунды слишком долго размышлять. На всё воля случая.
Как всегда во время охоты, Странник почувствовал невероятное упоение, с которым не могло сравниться даже чувство наполняющего оболочку Цвета. Хотя оно никогда не мешало Брату, и даже вводило в своеобразный "боевой транс", концентрирующий все его чувства на происходящем. Вот и сейчас, заметив движение Клопа незадолго до удара, Странник предпочел сбавить скорость, но не потерять равновесия. Да, в результате удар получился слабее, чем он рассчитывал, зато Брат сумел определить уязвимое место противника.
Услышав голос Кентавра и по реакции Клопа Странник понял, что его союзник тоже сошелся с недородком вплотную и крикнул ему в свою очередь:
- Приготовься бить, Брат! Я отвлеку его!
Этим криком Странник добивался одновременно двух целей: согласовать свои действия с Кентавром, и отвлечь, по возможности, Клопа на себя. "А интересно, слышит ли он хоть что-то?", - совсем не к месту подумалось вдруг ему...
Чудовище запыхтело, как паровоз, и принялось раскачиваться на всех своих лапах из стороны в сторону, расталкивая неосторожных Братьев. Так делают, пожалуй, жуки, выбираясь из толщи земли. Близко подошешие охотники могли бы серьезно пожалеть о своей оплошности. Благо, Странник успел сконцентрироваться и не упал наземь, не смотря на плохо работающую ногу, а у Кентавра их было целых четыре. Зверь гудел и выл, оборачиваясь "носом" к четырехногому Брату.... Ворон в это время заметил, что летуны проявляют к нему явно не эстетический интерес. Три "зернышка" скопились подле него, не уставая следить.
Питомец Странника вначале должен отогнать маленьких недородков, а потом уж калечить глаза разжиревшему недородку-хозяину - из таких побуждений Кентавр не стал давать круг по полю боя, а ударил копытами еще раз. То ли от безысходности, то ли от храбрости, то ли по инерции.
Вот он, блестящий, словно нефтяная пленка, бок... И туча глаз-фонарей, что маячат во тьме Покоя.
Судя по всему, противостоять Клопу сейчас должны Братья, а птица пускай разбросает этих, мелких.
Эй, что за неуважение? Его тут, понимаешь, бьют, орут, как оглашенные, а он за... хвостом поворачивается! Подняв голову к Ворону, чтоб отдать какой-нибудь очередной умный приказ, Странник на секунду застыл, заметив возле птица еще несколько недружелюбных мелких недородков. Очевидно, питомец был уже занят, вовсю закладывая иммельманы, уходя в штопор и стараясь поощутимее полоснуть когтями противников.
Брат слегка мотнул головой, занятой в течении пары секунд не тем, чем надо и задумчиво осмотрел лежащий перед ним хвост. Нацелившись по этой части "тела", Странник занес посох и нанес сокрушительный удар.
Ворон не промахнулся. Шкурка недородка лениво упала наземь, а драгоценная Лимфа из нее перкочевала в птица. Остальные летуны явно избавились от настойчивого желания поглотить нового недородка - он был явно сильнее, и плоть его была прочнее, чем они привыкли.
Кентавр, ударив хищника, заметил, что хитиновый бок весьма туго противостоит ударам... Но одной из ног Брат повредил еще один глаз, после чего чудище заорало пуще прежнего. Вдобавок, почувствовав удар по хвосту, оно совсем озверело. Сделав мощный мах хвостом, оно смогло свалить Странника с ног, а далее - поперло всей массой на Кентавра. Нет, оно не пыталось завалить четырехногого Брата - оно просто перло, будто ледокол или утюг, пытаясь раздавить, растоптать, смешать с грунтом нарушителя покоя.

Теперь остается не попасть под эти жернова и отвлечь внимание Клопа на достаточное время - а потому Кентавр не сошел с пути недородка, а только отпрыгнул дальше. Если ему удастся отвлекать на себя внимание, Странник с питомцем смогут атаковать еще эффективнее.
Нанес он удар, или нет, Брат не сообразил. Удар хвоста смел его и отшвырнул назад. Тихо выругавшись под нос, Странник приподнял голову, и увидел, что Клопа по-прежнему больше интересует Кентавр. В "небе" кружил Ворон. Недородки уже не беспокоили его, поэтому Брат крикнул ему, - "Атакуй! В глаза целься!", - и, убедившись что птиц его услышал, с кряхтением поднялся и, перехватив посох, приготовился к очередному удару с разбега. А, если повезет, он сможет еще и запрыгнуть на хвост зверюги, и приложить его еще пару-тройку раз прицельно. Выдохнув, Странник начал разбег, занося свое оружие над головой...
Клоп пер, будто ничего не слышал вокруг. Скорее всего, так и было. Он шел, как ледокол, не замечая ничего вокруг, пока Ворон не впился в очередной глаз. После этого хищник издал еще один вопль и попер пуще прежнего туда, где находился или должен был находиться Кентавр... Хвост недородка, хоть и был большим, но вел себя достаточно активно, к тому же, был круглым, что мешало на него ступить... но не мешало ударить...
Следующая атака Странника, кажется, привела недородка в чувство. Или, напротив, смутила его. Он замедлился, остановился и принялся вращать глазами, раздумывая, в какую сторону ему нападать.
- Нужно довести его до полного замешательства! - прогудел Кентавр и ударил копытом по хитину недородка, - Странник, бей вместе со мной!
Только бы Клоп не разъярился и тупо не попер на Брата, иначе ему не поздоровится. А Ворон-то молодец - скоро напрочь ослепит противника. Битюг какой толстый, ударяешь его, а он как новехонький...
Услышав крик Кентавра, Брат рванулся мимо замешкавшегося противника, по пути нанося слабый удар по брюху того, и, даже не посмотрев на эффект подбежал к союзнику, развернулся к Клопу, перехватил посох и быстро заговорил:
- Так, говоришь вместе с тобой? Ну что же... Можно и так.
После удара по пузу Клоп явно поплохел. Он заревел и начал опускаться наземь. Вот так, без лишних маневров и толчков, просто осел, почувствовав болезненный удар. Вместе с тем, обреченность даровала недородку злобы. Злобы и безразличия. Смачный плевок яда покрыл плечо Странника, заставляя Брата двигаться медленнее и отнимая у того живительную Лимфу.
Теперь следовало добить чудовище - затоптать, разорвать на куски и выпить досуха, оставив на земле лишь сдувшуюся оболочку.
Праведная ярость, гроздья гнева.
Так как Странник был отравлен, обезглавленный Брат начал решающее наступление раньше напарника, методично отбивая недородку лапы. Это походило на дикий механистический танец, и Кентавру стало радостно как никогда.
Почувствовав жжение от яда полумертвой твари, Странник обозлился. Нет, ну в самом деле, раз уже подыхаешь, зачем гадить-то так напоследок?! Поэтому, пока яд не отнял слишком много лимфы, Брат рванулся следом за Кентавром, изо всех сил добивающим противника. Правда, яд основательно его замедлил, но и расстояние было не огромное, поэтому, приблизившись к Клопу, Странник перехватил посох как копье, занес над головой и начал наносить методичные удары нижним концом своего орудия, мало заботясь о защите и намереваясь заменить оную быстрым добиванием.
Ворон же, видя такое дело, спикировал прямо на макушку недородка и тоже стал лупить того клювом изо всех сил, также, по возможности сильнее впиваясь когтями в плоть Клопа.
Хищник, бывший совсем недавно полноправным и единоличным хозяином Пустоши, похоже был сильно удивлен таким бесславным финалом. Бешеная смертоносная пляска, устраиваемая Братьями, озарила пространство настоящим светопредставлением. Когда-то грозный, а ныне истерзанный и избитый, Клоп простонал и испустил дух, выпустив из себя целый феерверк цветных искр, и только его изумленные глаза остались широко открытыми, будто продолжая взирать на своих убийц.
Зернышки в срахе разлетелись кто куда.
Опустошение душевных полостей. Это похоже на физическую усталость, подумалось Кентавру. Так, верно, себя ощущают недородки, которым дана плоть, жилы и сосуды - но нет души. Недородились.
Воля утекает сквозь пальцы, а за ней изумрудная защита вперемешку с терпением. Но ничего, сейчас этот сдувшийся бурдюк вернет победителям положенное, да со сторицей... Только бы со Странником не стряслось чего серьезного.
- Как... Твое тело? - поинтересовался праведник. Звучал он так, будто запыхался. Странно.
Очередной удар посохом не отозвался гулким стоном, или порыкиванием, даже шкура не прогнулась после него. Странник не сразу сообразил, что противник уже не сопротивляется, что указывает на его явное и окончательное уничтожение. Оперевшись на посох, Брат тяжело выдохнул, ожидая порцию вливающейся Лимфы, которая принесет ни с чем не сравнимое ощущение насыщения и удовлетворения. Первые капли уже полились в него, ослабляя боль. Сквозь эту мешанину чувств Брат еле расслышал вопрос Кентавра:
- А? Да, уже, кажется, лучше. Скоро узнаю наверняка. Да, - спохватился Странник, - и спасибо тебе за помощь. Не знаю, справился бы я в одиночку. Ну, - перевел он взгляд на Ворона, по прежнему сидящего на трупе Клопа, - почти в одиночку.
- Хороши три головы, хороши крылья и жезл, - выдал праведник, - Хороши настолько, что недородок мертв. Нужно сообщить об этом братству... А пока восславим Его, устроив скромную трапезу на останках чудовища!
Брат говорит о чудовищности - не без иронии, но имеет право. Равно как и имеет право разделить добычу с боевым товарищем.

Персты. Элан и Младший, продолжение (ТеО и Рафаэл)

- А ты... ты вроде как не собираешься меня ничему учить... - вдруг брякнул Цветоносец, и поспешил пояснить - Просто все, кого я тут пока что встречал, относятся ко мне как к новорожденному, учат чему-то, наставляют. Боятся, что я что-то сделаю неправильно, какие-нибудь законы нарушу... Но все как-то загадками, мне их никак не удается понять. Я ведь ничегошеньки не помню, что было до того, как я оказался тут... Вот я и подумал, странно, что у тебя нет для меня никакого Урока...
- Ты слишком много болтаешь, - поморщилась Сестра. - Тебя надобно учить? Как ты собрался принимать дар моего научения, если стоишь так далеко, что я почти не вижу тебя?
Не успев даже подумать, Гость послушно шагнул вперед. Не дожидаясь, пока он одолеет этот путь в несколько шагов, Элан продолжила:
- Прежде всего, твое Имя, - далее следовала многозначительная пауза, говорящая гораздо больше тех оттенков неуверенности, что звучали в голосе хозяйки Покоя, - если бы я себя так называла, то никогда не осмелилась бы сделать это вслух. Кто-то простит тебе твое Имя, иным же оно станет комом в горле,. И будь уверен, они не успокоятся, пока не проглотят этот ком.
- Проглотят...- выражение казалось глупым и не сразу далось ему, но Младший всё же договорил, - вместе со мной?
- Нет, тебя помусолят и выплюнут, - когда Элан обернулась, лицо ее выражало не то раздражение, не то недоумение, не то какую-то странную брезгливость, а может статься, и все вместе взятое. - Ты хорошо соображаешь? С тобой, разумеется!
Гость окаменел.
- Ты ведь не шутишь. Нет, ты ни капельки не шутишь. Теперь я вспоминаю, я ведь был в логове Маски, видел всех этих чудищ в клетках, и самого Маску... Как же мне быть? - в дрожащем голосе стали проскакивать истеричные нотки, - Куда бежать? Где можно спрятаться?
Гость пошатнулся на ослабевших ногах и схвалися руками за лицо, уставившись на Элан сквозь дрожащие пальцы:
- За что я здесь?!!
Удивительная смесь эмоций сменилась выражением крайней степени беспокойства. Только чужих истерик не хватало!
- Зачем тебе куда-то бежать? От кого прятаться? Неужели это невозможно - держать язык за зубами и не называться тем именем, которое принесет только вред?.. - девочка протянула было Младшему руку, но одернула ее, будто обжегшись - и спрятала за спину.
- Да ото всех, - повел рукой Гость вокруг себя, словно все его враги присутствовали, - тут у вас одна сплошная смертельная опасность. В Промежутке - смерть. В Покоях - Братья с Сестрами. И не знаешь еще что страшнее...
- Ну, Сестры - я надеюсь - не страшнее Братьев. А те, в свою очередь, определенно лучше смерти. Хотя и могут ее приблизить значительно, - впечатление от странного поведения ее собеседника сглаживалось, как смазываются краски с мокрого листа неосторожным движением ладони: яркие - в серую нечеткую кляксу. Элан некоторое время еще разглядывала Младшего, но искра пробужденного интереса меркла, тускнела - и, наконец, погасла совсем. - Кажется, ты говорил, что тебя здесь все учат?.. Что же я слышу в адрес твоих Наставников, Новорожденный? Слова благодарности умело скрываются за упреком?
- Благодарность? О, я очень благодарен Маске, его монстры еще долго будут скалиться в моих кошмарах. Я благодарен Это за мешок загадок и совет побольше спрашивать. Я благодарен Ите... Ите, да, благодарен за то, что чувствую течение Цвета. За то, что Цвет можно брать, а можно и отдавать.
- Донор, да... - едва заметно кивнула Элан, не то обращаясь к Гостю, не то просто вслух проговаривая собственные мысли. - Ты пьян Янтарем, однако твое Сердце хранит остатки Изумруда. Я бы могла научить тебя кое-чему. Но тебя это напугает, - хозяйка покоев нахмурилась, размышляя, что ей стоит сделать, - а я не хочу быть для тебя страшнее какого-нибудь Брата. Видишь ту Руку, что холодным переливающимся камнем обнимает безжизненное дерево?.. Ты найдешь рядом с ней то, что даст тебе сил не бояться нашего мира.
Меж ветвей сиял, едва различимый в створоженной дымке Сада, сгусток энергии - Сердце.
Гость напряженно повел плечами. Всем естеством хотелось поверить, что вот так, просто и безвозмездно тебе протягивают Спасение. Этим движением он отогнал наивные мысли. Спросить у Элан, не обманывает ли она? Что может быть глупее такого вопроса?
Решение стало результатом пятисекундного раздумья.
- У меня нет причин верить тебе, равно как и нет причин не доверять. Но... чуть ранее ты сказала мне "Спасибо". Не знаю за что, но теперь и я скажу тебе "Спасибо", и приму твой подарок.
Девушка странно фыркнула. Очевидно было, что долгие пафосные речи были не вполне ее стихией. Она чувствовала себя в роли Дарующей и Наставляющей так же скверно, как рыба, бьющаяся об лед у самой лунки.
- Не надо всех вот этих... причин, по которым ты что-то там делаешь или не делаешь. Бери и молчи. Или молчи и не бери.

Цветоносец осторожно сделал шаг. Потом еще один. И еще. Заложив небольшую дугу, он обошел хозяйку Покоя, не отрывая от нее глаз. Оказавшись таким образом спиной к Руке, он на секунду замер в нерешительности. После чего неожиданно усмехнулся каким-то своим мыслям, развернулся и бодро зашагал к причудливой скульптурной композиции. Сердце мерцало призывным светом маяка на неизведанном, но столь долгожданном берегу. Сердце манило, молило - возьми меня, забери, напои Цветом, наполни до конца...
Стоило приложить немалые усилия воли, чтобы не ускорять шаг, приближаясь к нему, чтобы не сорваться на бег, чтобы не броситься на него с распростертыми объятиями, не обхватить, в попытке объять целиком, всем телом эту вожделенную энергию. И наконец, взаимные желания Гостя и Сердца объединиться исполнились. Протянув руку, он собрал мерцающий сгусток, как собирал до этого побеги Цвета. Однако ощущения при этом были совершенно другие. Сердце просто появилось в нем, резким ударом встряхнуло тело и уверенно встало на свое место, будто всегда было там. Вместе с этим наградило той самой пустотой и ноющей жажды заполнения. Раздались шепоты, пытающиеся прорваться к беспечному сознанию Гостя, но не настолько требовательные, чтобы заставить завершить свое движение.
Цветоносец облегченно вздохнул и провел ладонью по месту, где теперь у него еще одно Сердце. Это было хорошо, Сердец много не бывает, в этом он был уверен.
Стремительной походкой, почти бегом, он бросился назад к Элан, сияя благодарностью за лучший из подарков. Опасаясь, как бы Гость не вздумал прикоснуться к ней в порыве признательности, та скрестила руки на груди и с очевидным интересом разглядывала соседнее дерево. А точнее, мелких недородков, что жадно присосались к нему...
- Наполни свое Сердце Цветом, чтобы тебе не было страшно... Сейчас мы развлечемся, - эти интонации азарта, предвкушения забавы, было ни с чем не перепутать.
Гость в азарте улыбнулся. Наполнить? Он плохо знал, как это делается, но был готов экспериментировать. Надо только сосредоточиться! Один раз Сердце ему наполнили, в другой раз он сделал это сам, но в звенящей пустоте Промежутка. А теперь он в Покое... Цветоносец прикрыл глаза, представляя и обрисовывая для себя новую пустоту, собрал все свое желание... и Лимфа влилась в его новое Сердце, одновременно озаряя чужим голосом все его существо:
- "Скорлупа", - зто был точно Янтарь, Гость узнал его по интонациям в голосе и желаниям, - Подарит тебе защитную оболочку, но внутри нее ты не сможешь рисовать. Чем больше Цвета вложить в Знак, тем дольше будет держаться оболочка.
Одновременно с этим, перед взором Младшего предстал Знак-кружок. Занятно было вспомнить, как хотелось защититься изумрудным щитом от первого встреченного Брата.
- Это... И есть оно? - Цветоносец обернулся к Элан и, казалось, был вне себя от счастья. Потом добавил, немного придя в себя, - Говорят, Скорлупа!
- Скорлупа? - переспросила Элан, не то не поняв сразу, что произошло, не то сделав вид. Спустя мгновение ее лицо озарилось почти детской, открытой улыбкой, - Что ж, это... хороший знак. Попробуешь?
Он в сомнении посмотрел на хозяйку Покоя. Временная жадность, испытанная при страхе смерти, не позволяла расходовать Цвет просто так, ради эксперимента. С другой стороны, первая Сестра просила не переполнять Палитру, и что-то там говорила про вдохновение. "Цвет все время уходит... Вытекает сквозь пальцы..." Гость посмотрел на свои руки и вспомнил, как учила его творить Ита, и как он научился не бояться тратить. Глубоко вдохнув, он сделал порывистое движение, рисуя в воздухе круг, и тут же увидел, как вскормленная и пророщенная Лимфа обволакивает его изумрудным облаком. Эфемерная, дрожащая оболочка слегка затрудняла видение. Цветоносец протянул ладони, и ощутил плотную, но податливую стену. Растерянный, он сделал шаг, но не ощутил сопротивления - скорлупа перемещалась вместе с ним, не стесняя движения. Он помахал руками, пару раз присел. Наполнявший его грудь Янтарь звал бежать отсюда и скорее применить новые знания на практике, а дотошный Изумруд требовал проявить уважение к Сестре и покорно слушать наставления.
- Они так и будут говорить со мной? - спросил Гость скорее для того, чтобы проверить, слышит ли его Элан.
- До тех пор, пока ты будешь их слышать, - туманно отозвалась маленькая хозяйка покоев. - Тебе пора...
Бесцветные брови изогнулись в выразительную высокую дугу.
- Хо? - Цветоносец немного удивился. Только что ему казалось, что Сестра полна азарта и хочет проверить его дееспособность, а теперь отправляет его прочь... Впрочем, спорить с ней он посчитал неразумным. Похоже, у девушек "кончается заряд" от общения с ним.
- Спасибо, Элан, за этот чудесный подарок, - только и вымолвил Гость, и направился к выходу.

Цикл II
Цвета: Серебро, Золото


Бесконечная темнота пространства. Мерное биение сердца. Раз. Два. Три. Под этот несмолкаемый пульс слегка дрожит полотно Промежутка, мерцают звезды его Покоев, испаряя из себя легкие капли Цвета. Так отмеряет жизнь Существо. Бесконечное, бескрайнее, живое, и, вместе с тем, ничтожно малое и невозможно-пустое, оно отсчитывает свой век размеренными ударами сердца. Десять. Двадцать. Тридцать.
Приближаясь к очередной сотне, Промежуток пошатнулся, сузился, сжался до размеров горошины... и разорвался. ТУК. Это походило на очередной удар сердца, усиленный стократ. Или на взрыв в вакууме. Или, будто бесконечно-темную простынь встряхнули, содрав и перепутав узлы Покоев. Волокна дрогнули, и Промежуток перестроился.
Смещение поверхностей не отняло много и без того драгоценного времени. Эфемерный Промежуток вздохнул, отдал часть него, как расплату, и безпрекословно принял новую порцию пустоты, ввалившую его в ещё более низкое скудное существование. Близкое, уже настолько близкое, что пасть подступающей тьмы накрепко ухватила часть его ростков, сдувая своим дыханием изнывающие остатки жизни с остальных. Уносящаяся пыль цвета вилась длиным хвостом, как семена созревшего одуванчика, разлетаясь в пустоте.

Пристань. Это и Многорукий. (При неоценимом содействии Коауктора)

Новый цикл пришел отнюдь не так сладостно, как обычно. Почувствовав сильный толчок, Это упала на колени. Где-то внутри надсадно заныло, будто она лишилась Цвета сразу во всех Сердцах. То была боль и страдание, голод и пустота. Чувство походило на то, когда умирает обессиленная Сестра: зов, мука, страх и холод. Но сейчас им было охвачено все Существо. Сестра обхватила руками живот. Но ведь не может Существо умереть?! Нет, только не сейчас!
Та, Что грезит, бессильно посмотрела перед собой: серебристой коркой покрывал иней кромку воды, и такими же серебрянными иглами мерцали ростки на побережье. Воздух дрожал, пораженный неведомым холодом. Это знала, чувствовала: в недрах Промежутка родилось нечто. Огромное, враждебное, ненасытное, чуждое этому миру. Сестра видела его раньше. И она знала, это - еще не самое страшное, что должно произойти с их привычной жизнью.

Очередная встреча, такая же, как и десятки подобных - обязанность. Часть долга, которую надлежит исполнять; она не обозначена красивым словом и не внесена в сакральный глоссарий фратрии. Быть может, бойкие младшие Братья найдут этой обязанности подходящее название, а поможет им новенький...
Клетка проржавела еще больше, но Многорукий сдерживал тление, напитывался Цветом. И тогда процессы распада на время прекращались.
Тление искалеченного тела остановить можно, но сей закон не работает для души, ведь та сама жаждет раствориться в пустоте, обратившись мириадом сверхмалых частиц... А затем и вовсе исчезнуть, раствориться. Умереть по-настоящему.
Глава Братства, грозный старейшина в маске, ржавая клеть, культи-руки... Глава Братства верил в то, что тление - еще одно испытание. Потому следует исполнять свой долг, как и раньше, противиться сладкобархатной пустоте. Окунуться в рутину, и вынырнуть наверх в новом качестве.
Покидать цирковую арену не хотелось. Вот и она скрипела, лязгая цепями, хохоча призрачными глотками...
- Приветствую, Это, - он все-таки пробился к Пристани. Уставший и грузный, словно пять сытых ушанов.
- Это произошло, - отвечала Сестра, продолжая глядеть в землю перед собой, - Родился монстр. Кровожадный, ненасытный. Мы все в опасности, Многорукий.
Взгляд голубых глаз наконец поднялся на Брата. Она не видела, не замечала перемен в нем. В ее глазах была лишь мука и страх.
Которые отражались и в его глазах, глазах уставшего праведника. Он тащит за собой непомерный груз, но никогда не бросит. Ничего.
- Кто это? - громыхает клеть, - Кто занял место Клопа? Где он скрывается?..
Брат, возможно, сам знает ответы на свои вопросы. Но погоди, не спеши, тащи свой груз...
Не менее тяжкий груз лежал на плечах Той, что Грезит. Знать заранее и не иметь права сказать - это то же, что запереть в клетку. Видеть страх, боль или далекое чудо и носить, носить в себе, обжигая нутро, покуда не придет время - это то же, что запретить дышать.
Они были во многом похожи, Брат и Сестра. Каждый нес свой груз и не хотел делиться, но каждый был бы рад помочь другому.
- Нет, то не недородок, - голос Это звучал угрожающе, - Не знает он Покоя, но сожрать готов все и всех. Он везде в Промежутке, и его нет нигде. Все Существо для него - лишь нора и поле для охоты... То Голод, Маска. Но совсем не такой голод, что был раньше.
Многорукий выпрямил спину, повторяя про себя слова Сестры, будто не мог в них поверить. Никогда раньше она не говорила столь конкретно, и никогда раньше не была так напугана. Да и столь тревожных событий давно не происходило.
- Но как одолеть то, чего нигде нет? Как справиться с тем, кому величие Существа не ведомо? - праведник был взволнован, хоть и пытался это скрыть, - Как обезопасить себя и Сестер от этой силы?
- Нельзя сидеть без дела... Надо двигаться. И жить. Творить и развиваться. Надо четко знать свою цель. Надо твердо стоять на ногах и защищать свою позицию. Надо примирить... или выбрать одно и смириться. Ненужное - отрезать. Любимое - сберечь. Нельзя... нельзя... нельзя быть беспечным. И надо быть осторожнее, выходя из Покоев. Голод можно остановить, остановив время. Но в Промежутке он оживает, раскручивая свои кольца и раскрывая пасть.
Та, что Грезит говорила, продолжая обнимать себя остывшими руками. Она медленно покачивалась, глядя вдаль, сквозь песок и воду, и Многорукий знал, что это значит. Слова ее правдивы, но более точных она сказать не может. Но что это за враг, если не прежний голод? Как может жить он за пределами Покоев? Или это - новая сила, противопоставленная самому Цвету? И почему предсказания Сестры должны всегда быть так туманны?
- В этом цикле родится много Серебра. Цвет благоволит тебе, Старшая, и наверняка будет говорить, - праведник опустил голову, - Узнай, как можно по-настоящему уничтожить новую опасность, ведь ты так близка к разгадке. Пусть это будет нашим испытанием. Не можем мы прятаться от нее по своим норам, словно крысы. Мой долг - сберечь всех обитателей и сохранить Рай.
- Испытанием? - Это наконец пришла в себя, подняла молящий взор на Главу Фратрии, - О чем ты говоришь, милый? Я всегда была предана тебе!
- Я знаю, - Брат наклонился и, пожалуй, впервые в жизни коснулся лица своей Сестры, - Никогда у меня не было сомнений в твоей верности и в прочности нашей связи. Но воля Его превыше наших желаний... И я не могу не принимать во внимание, что Младший родился на твоих коленях.
Старшая не могла поверить своим ушам. Вот так волю Цвета можно перефразировать и повернуть в любую сторону, ведь праведники глухи и слепы, они не могут видеть оттенков и полутеней. Она могла бы убедить Маску, если бы в ней не было сомнений... Но что могла она сейчас? Сказать, что именно Золотоглазого она ждала всегда на пирсе? Или сказать, что Гость - не Брат, тем самым погубив его? Взгляд прозрачно-голубых глаз провожал удаляющуюся спину, звенящую цепями, а на щеках и пальцах Это блестел такой же иней, как на берегу ее Покоя. Ничто теперь не будет прежним.

Младший проделывал знакомые манипуляции скоростного перемещения по промежутку, благо идти было не далеко, когда ни с того ни с сего случилось нечто... И что это ещё такое, подумал было Младший, почувствовав, что что-то странное случилось с окружающим его пространством на какое-то мгновение, но в конечном счёте не придал этому большого значения. Всё-таки это место итак слишком необычное чтобы ещё чему-то удивляться, хотя ощущение было… непонятное. Опасаться или нет этого изменения?
Постойте-ка… Сверкнула неожиданная мысль. «Слишком необычное» место по сравнению с каким? Хмм… Может где-то в глубинах памяти всё же запрятано что-то о… прошлом? Я ведь знаю, что такое свет, мгла, могу отличить свои руки от ног, холод есть холод, тепло есть тепло. Я где-то выучил это. Меня не учат говорить или ходить, это я уже почему-то умею делать… Так что же? Неужто я был когда-то другим… Тот…ээ.. «брат» вскользь упоминал про «ад». Быть может, я действительно оттуда… Один из них. Но почему же «сёстры» тогда так предостерегают меня?.. И вообще, почему эти слова «брат», «сестра» вызывают какие-то близкие ассоциации? Неужели мы как-то связаны?..
Ответов у него не было. По крайней мере, пока.
Ход его мыслей прервало возвращение на Крышу. Нужно было пополнить новенькое «янтарное сердце». Сбор цвета - это становится чем-то обыденным, входит в привычку... Что ж и отлично, должно быть.
Шум, создаваемый старыми металлическими листами, уже начал порядком раздражать, когда он осознал, что «заправился под завязку». Теперь можно было поискать кого-нибудь для дополнительных разъяснений… Внезапный наплыв всех этих странных мыслей не давал покоя. Кем бы он ни был, он понимал, что сейчас он в подвешенном состоянии… Может ли быть так, что сестринская доброта не безвозмездна? Кто знает? До сих пор никто ничего мне до конца так и не досказал…
Дверь на чердак Младший заметил, уже покидая покой. Мгновения его одолевало любопытство, но потом он выбросил это из головы. Вдруг тут кто-то живёт? С чего я взял, что покой пустует? Не хорошо было бы вламываться в чужое жильё, покуда хозяев не наблюдается. Кто знает, может здесь живёт чудовище на вроде Маски или кто страшнее?
Младший сделал шаг и вновь понёсся по промежутку…

где-то в Соцветии Ини

Опираясь на массивный гроб, праведник медленно ступал по нити перехода, забавляясь ее трепетанием. Он не спешил. Наслаждался дыханием Существа и растворялся в величии Его, мучительно наслаждаясь тем, как уходит в пустоту неуловимый Цвет. Жизнь и смерть - они так сладостно переплетаются в этом дрожащем волокне. Голод и насыщение, спешка и созерцание, стремление и терпение, все это - неотъемлимая часть верного служения. Теперь Гробовщик понимал других Братьев в том, что мука - еще одна одна награда за Праведность.
Он собирался посетить свою Сестру, чтобы обсудить последнюю волю Цвета. Брату не терпелось вобрать в свой гроб новые порции живительной Лимфы, но он помнил и о предостережении не потреблять сверх меры. Ему не терпелось поскорее добраться до Ини и расспросить об этом новом испытании, но он нарочно тянул время, чтобы побыть наедине с собой. Брат силился найти ответы и справиться с волнением перед таким ответственным разговором. Шаг. Удар. Еще шаг. Еще удар.

Цветущий благоухающий сад был уже близко, когда Гробовщик почувствовал чье-то присутствие и обернулся... То, что увидел он, заставило дрогнуть даже его механические конечности. Огромная пасть неведомого и бесшумного зверя неслась на путника из бескрайней темноты. Миг - и все было кончено. Опустевшая нить дрогнула, лишившись веса Брата. Ни страха, ни боли. Ни одной мысли не успел Праведник бросить в пустоту прежде, чем умереть-навсегда.

Клетка. Младший

Хмм… Это все не кажется надёжным. Необычная игра цветастого света и теней создавали ощущение нереальности. Такого я ещё не видел. Хотя видел я не особо много, надо заметить. С виду по приближении это всё было на чём-то подвешено. Определённо ненадёжно.
Это была какая-то Клетка. Младший стоял на дне огромной птичьей клети, прутья которой уходили в необозримую высь. Заповедник состоял из многих ярусов, забраться на которые можно было по отдельным лесенкам. Некоторые шли снизу вверх, некоторые - ноборот, найти которые следовало после восхождения на определённый этаж.. В заповеднике виднелось несколько деревьев, но все они были никак не на первом этаже. А еще, в Покое была живность. Смешные улитки на тонких ножках принялись нелепо удирать от Гостя, а в туманной высоте парили гордые крылатые змеи.
- Интересно, - прокомментировал Младший в пустоту, он не мог припомнить, чтобы видел нечто подобное. Испытывая непонятный восторг, он увлечённо погнался за одной из ближайших улиток, чтобы получше рассмотреть её.
По первому взгляду Покой был пуст от всяких Братьев и Сестёр, так что гостю казалось, что он может вести себя как захочет. Нужно будет оглядеть, что наверху, мелькнула мысль, когда он почти схватил вывернувшуюся тварь. Другой же повезло меньше. Попав в плен, недородок продолжал забавно дёргать лапками, продолжая свой бег, и недовольно шевелил усиками. Или глазками? Гость так увлёкся осмотром, будто пытался проникнуть в душу зверушки, что панцирь в его руках хрустнул, и движения жертвы прекратились. Из треснувшего домика выделилась колючая капля Серебра, пробежалась по пальцам живодера, и тут же впиталась. И вот, Младший уже держал в руках бессмысленную и безжизненную шкурку недородка.
- Жаль, - искренне удивился и немного расстроился гость, опустив тушку на землю. Но он хотя бы удовлетворил своё любопытство, тем не менее похоже, что Янтарь снова взыгрался в его душе и он быстро позабыл о случившемся, принявшись за изучение Клетки.
Он зашагал по ближайшей лесенке ввысь на следующий этаж, бегло разглядывая недвижимое окружение и уже не обращая внимания на ускользающих с его пути улиток. Второй этаж порадовал посетителя покосившимся фонарём с затейливым литым украшением и небольшим деревцем. Дерево было сухим, никем не пророщенным, и его можно было бы оживить Донором, как учили Сёстры. Правда, эта площадка казалась более открытой, чем предыдущая, что давало определенные преимущества далёким хищникам.
«Дерево... Ещё одно. Что-то там надо сделать?» - подумал Младший, приблизившись. Воздух перед усохшим древом сотрясся - гость быстро вырисовал выученный символ. Ничего не произошло…
Он ударил себя ладонью полбу, вспомнив, о чём позабыл. На сей раз, он макнул Янтаря в палитре, хоть его было там ещё не очень много, и вновь вывел донорский знак. Теперь он почуствовал, как цвет покидает его, впитываясь оживающим деревцем. Всё-таки не очень приятная процедура, напомнила о себе. Младший решил, что в следующий раз он сделает нечто подобное только когда убедится в оправданности данной меры - всё-таки верить на слово определённо не стоит никому здесь. Что-то внутри подсказывало, что это верная позиция. Ведь Цвет - это жизнь и не убедившись, что он действительно вернётся обратно, не стоило его больше расходовать вот так.
Что ж деревце начало своё оживление, улитки продолжали держаться в стороне. Не было похоже, что тут вообще кто-то есть кроме них... Хотя чуство, что за тобой постоянно наблюдают не исчезало... Впрочем, быть может, это эти улитки своим вниманием так действовали? Младший решил подняться выше и осмотреть весь пустующий Покой, уж если здесь действительно больше нечего делать, кроме как гонятся за улитками и проращивать мёртвые деревья, то это ему уже наскучило, надо было бы подыскать место "поживее"... Здесь ведь даже Цвета практически не было... только если выжимать его из улиток.
- Но для Серебра нет места в сердце моём... - тихо произнёс он, задумавшись, взбираясь по очередной лесенке, в этот раз из-за размеров этажа более большой и крутой.

(Я, моя тень и Clopik)

Клетка. Младший. (Совместно с His Shadow)

Поднявшись на новый ярус, Гость увидел маленькую неуютную площадку, доски которой были совсем старыми, и грозили проломиться при каждом шаге. За прутьями была непроглядная бесконечная тьма. А в паре локтей над полом сияло и переливалось еще одно Сердце. И только почувствовав радость от этой находки, Младший тут же услышал высокий атакующий крик над собой.
- Кто здесь?! - испуганно успел произнести он, обращаясь на новый звук. Но вместо ответа увидел стремительно приближающееся змееподобное тело, после чего последовал удар. Потеряв скорость, недородок начал плавно подниматься, показывая во всей красе полупрозрачные крылья и разноцветные роговые чешуйки. Младший пошатнулся больше от неожиданности, чем от силы атаки, и почувствовал, как насильно вырывается Лимфа из Сердца. И это было больно. Запаниковав, он попытался отмахнуться от этого чудовища, сбивая его руками и отступая назад, но оно лишь продолжало гордо заходить на второй круг. Изумруд в сердце заволновался, призывая Младшего, и тот вспомнил знак выученный от Элан, вспомнил то чувство защищённости. Лимфа уходила, и он в страхе судорожно (буйный Янтарь не позволял полностью взять верх самообладанию Изумруда) пытался воссоздать нужный символ, но руки не слушались, беспомощно роняя капли Зелени на пол, и ему удалось воспроизвести "Скорлупу" только с третьей попытки. Как и в прошлый раз, плотная дрожащая оболочка укрыла его. В это время недородок набрал нужную высоту, вновь издал пронзительный клич и ринулся в атаку, но защитная стена теперь не дала поранить Цветоносца, которого лишь слегка толкнуло. Получилось! Однако тварь, казалось, не собиралась здаваться и, недовольно пискнув, возобновила свои маневры, а вдалеке еще одна стрела, заинтересовавшись местом сражения, начала плавно приближаться. Младшему внезапно почему-то разонравился этот Покой, посчитав справедливо, что надо бы поторопиться убраться отсюда. Успокоившись, что он под защитой, хоть и не зная как надолго, осторожно, оглядываясь по сторонам, но в темпе, направился за "зовом сердца".
- Представляю, как тебе было здесь страшно и одиноко, - откликнулся Гость на манящий призыв сердца. Приблизившись достаточно, он протянул к нему руку и, едва коснувшись, почувствовал их единение. Хорошо, что его окружала скорлупа, так как в этот уязвимый момент на наго спикировало сразу два монстра, подсказав тем самым, что пора уходить. Младшему не очень хотелось испытывать прочность своей защиты, и он побежал назад по пути который его сюда привёл, сопровождаемый свистом пролетающих на расстоянии вытянутой руки недородков. Их становилось больше и теперь Гость явственно чувствовал их хищные взгляды из тьмы.
Добравшись до рубежа, переступив его, он с радостью ощутил текучую стремительность Промежутка. И пусть он теперь начинал терять Цвет, что-то ему подсказывало, что здесь он в безопасности от летучих тварей Клетки. Однако радость находки потихоньку затмила собой страх.
"Нужно найти кого-нибудь. Похоже мне необходим очередной урок." - сказал с некоторой досадой себе Младший и отправился в путь.

Древо. Это и Ини.(Совместно с Clopik)

Ини спешила по тонкой нити, расплескивая Золото туда и сюда. Так хотелось успеть, но она теперь знала цену любви. Она чувствовала, знала волю Цвета, который смешивался с плотью нити перехода. Маленькая Сестра хотела узнать о новом испытании, но её интерес всякий раз подстёгивали другие элементы.
Еле-еле добежав до Пристани, Ини увидела пустоту, холод и иней, ей захотелось испытать что-то более приветственное... Течение Цвета вдоль нити перехода словно маленькая горная речушка подвела к своему устью, за которым начинался завиденный ещё издалека сад.
Пред Сестрой возникло огромное раскидистое древо, по ветвям которого стремился в потоках и циркулировал Цвет, поражая своим искусством творить и оживлять. Манящие плодоносящие ветви-руки приветственно колыхались, словно, кланялись Ей. Умилённая этой картиной, Ини радостно и в то же время ловко скользнула по его корням. Прикоснувшись к коре и пропустив на мгновение мимолётную мысль о чём-то прекрасном, Сестра воздела свой взгляд наверх. Меж сухих ломанных сучьев и оживлённых веток шуршали, мостились и делали вид, что прячутся, заинтересованные её визитом глазки. Их скрытный танец был неповторим в своём хаосе. И Ини это очень нравилось. Она застыла на пару мгновений, наблюдая за ними в ответ.
Любопытные недородки слетались к ней, но Сестра шла выше, отвергая мысль поиграть с этими существами. Выше, ещё выше, ещё выше на ярус, она увидела Это, которая лежала на ветви и тоже лениво играла с вездесущими глазками.
- Это! - воскликнула Ини, и её неосторожные движения заставили Ту, Что Грезит, раздавить в пальцах маленького недородка, - У меня к тебе столько вопросов!
Маленькая Сестра подбежала и села на одной из ветвей, болтая ножками. Ей так хотелось казаться беспечной.
Это в последний раз медлительно потянулась, бережно проведя рукой по грубой коре дерева, и обернулась на гостью.
- Это, я слышала голос, - затараторила маленькая Сестра, - И он сказал, что нам всем надо хорошо исследовать свои Покои, а потом он сказал, что нам с нашим Братом надо пройти испытание, потому что наша связь не праведна, а потом... Я говорила с Гробовщиком... А потом... он исчез...
Ини потупила взор, и больше не смела говорить.
- Ты разве не чувствуешь, что твой брат мёртв? - Это постаралась как можно смягчить интонацию.
- Мёёёёртв?! - Ини округлила глаза. Некоторое время она прислушивалась к ощущениям внутри себя, - Да... Теперь я понимаю. И... что же мне теперь делать?
Девушка с надеждой посмотрела на старшую, но та лишь успокоительно улыбнулась:
- В этом цикле многое умерло и многое родилось... Ты не одна такая. Капризы Цвета приведут многих на плаху, и многие пары перестроятся. Оставайся собой, стремись к тому, к чему хочешь, и у тебя появится новый Брат... А в твоём стремлении я не сомневаюсь.
- И я не сомневаюсь, - чуть в растеряности но с улыбкой кивнула Ини, и завила на палец свой крохотный хвостик, - Мне все твердят... И это так и есть! Я... Я здесь ещё слишком юнна! - Она отпустила свою косичку, понимая, что вскоре придаст ей вид кудри и подняла взгляд на Ту, Что Грезит, - Здесь многие оказались лишь недавно... Но я видела!!! Я видела те места... Я видела, куда может увести нить! Здесь столько мест, лишённых Цвета! Куда он исчезает!??
Оставшиеся после перехода капли Золота тихонько притаились в Сестре. Маленький сгусток её сердца, простуженный током безвозмездной привязонности и открытой любви, вдруг рванул, словно "гончяя", пропустив по телу Маленькой Сестры молниеносный прилив дерзкого Янтарного озарения. Ини воспылала!
- Кто? Кто жил и поддерживал порядок во всех этих Покоях? Я вижу руины, обрывки, лоскуты и ржавчину чего-то великого, но брошенного! Здесь всё пропитанно следами предшественников! А, впрочем, нет. Не надо, не отвечай, - она почувствовала обратный прилив Золота, ускоренный наплывом Янтаря и вновь взглянула на Ту, Что Грезит, покорно улыбаясь, - Я так спешила к тебе... Но мне надо будет вскоре вернуться обратно. Наверное, я бы так и хотела... - Ини вскочила, чуть не сбив плечом крохотное существо, что тоже, еле увернувшись, коснлось её щеки, вновь брякнулась на ветку и счастливо развела руками, - Это, научи дружить с глазками!
- Мечты приходят и уходят, Ини, - старшая едва тронула руку Сестры, - На всё воля Цвета... Ты нашла брошеные Покои. Это не хорошо и не плохо. Но наверняка интересно!
Это вдруг подмигнула гостье и вскочила на ноги с такой прытью, которой от неё было сложно ожидать:
- Глазки любопытные, их интересует всё, что движется. Смотри! - Сестра протянула руку, и сразу три недородка начали приближаться, - Из них можно пить Лимфу, если неосторожно прижать. Или если сильно того захотеть. Но лучше не делать этого, если наверняка не знаешь, что за Цвет содержится в них. Ведь для каждой из нас существуют смертельные цвета..., - Та, Что Грезит вновь присела на ветку и пристально посмотрела на гостью, будто знала, что у той будут ещё вопросы.
Ини встала в полоборота к Это, как бы независимо от неё, но в тоже время, чтобы Старшая могла смотреть за ней и поправлять, и, вытянув вперёд руку, сделала несколько лёгких взмахов кистью, наподобие тех, что только что видела, - Вот так? - и кончики её пальцев мгновенно заинтересовали подлетевших когда-то к Это троицы глазок, - Ух ты! Крастоа какая!
Прикрыв от радости глаза, Ини захлопала в ладоши, распугав любопытных недородков.
- Какие же они смешные и доверчивые, - звонко щебетнула Ини, - А Цвет им что-то рассказывает о нас?
Это рассмеялась, лишний раз умиляясь маленькой Сестре.
- Ты ведь знаешь, Цвет говорит только с нами... - "хотя, надо спросить у Кё" - хотела добавить Старшая, но не стала. Она как-то резко погрустнела, и взгляд её вновь поплыл вдаль.

Древо. Это и Ини. (Совместно с walkalone)

- Только с нами... Только с нами... Только с нами... - пошатывая ногами, Ини раскачивалась на ветке, - Как жаль, что для них Он - лишь безмолвная пища. Но, наверное, им так даже лучше, - Она попыталась вглядеться в туже даль, в которую смотрела Та, Что Грезит, но там не нашлось ничего интересного. А, может, путь к ней преграждали сплетённые кончики сухих и цветущих веток...
- Да, Это, ты права. Смотри, как славно они роятся в своём глухом и сытом неведении. Каждая малюточка, парочка, троица, а вместе они - одна большая семья.. а мой Брат мёртв... - Сестра заметно погрустнела, - И, наверное, он снова где-то там, в этом.. Кошмаре! И его уже опступили со всех сторон голодные огромные и обезумевшие существа! Но он ведь Праведник, и смерть ему не страшна? Или смерть - она совсем иная...
Ини перестала болтать ножками, подтянула их к себе и, положив голову на бок, прислонилась тёплой щекой к чуть прохладным коленям. Исчезли искрящиеся потоки в цветущих листьях, растворились и куда-то делись сухие лапы скрюченных веток, и её взгляд сам лёг в пустоту - теперь он давался ей куда как легче.
Под ногами и над головой простиралось могучее тело Древа. Маленькие недородки-глазки радостно кружили свой хоровод - притихшие Сёстры давно перестали их интересовать, и, разбившись на стайки, они стремительно проносились меж огромных корней и поднимались ввысь, преследуя и соревнуясь друг с другом в своей безмолвной игре.
- А "Тот" одинокий обитатель из грота... - вспомнила последнюю встречу она, и это навило на Младшую ещё большее смятение, - Он сказал, что мы - погибель для этого места! Лишь мы, Сестры, способны уничтожить... Ведь он хотел сказать, если я ТАК захочу - всё исчезнет!
Ини ещё крепче обняла колени и несколько раз всхлипнула. - Я... я... я убила его?
Её дрожащий голос еле коснулся ушей Той, Что Грезит, а к подбородку по гладкой щеке вниз сбежала маленькая капля Янтаря...
Это обеспокоенно смотрела на гостью, не веря своим ушам. И когда она успела наслушаться столько опасных речей? Кого и в каком гроте она встретила? Неужели Тлен? Да уж, шустрая Сестричка, ничего то от неё не спрячешь. А Цвет так и будет пользоваться её любопытством, толкая дальше по пути ереси... или познания? Хозяйке Покоев хотелось оградить маленькую Сестру от опасного пути, но сначала её следовало успокоить. Но что сказать ей? Что Смерть - это не страшно, и не следует переживать? Или что Хранительницы не опасны и только создают? Так ведь сама Это прекрасно знала, насколько Сестры могут быть опасны.
- Ини... - женщина взяла её ладошку в свою руку. - Гробовщик не попал в Кошмар, но умер-навсегда. Я не могу сказать, хорошо это для него или плохо, но могу точно сказать, что сделала то не ты. Новый хищник родился в Промежутке, который усыхает от жажды, и твой Брат пал его жертвой. То была только его вина. Он потреблял больше, чем должен был, и об этом его предупреждали. Он не хотел слушать советов старших, и это сыграло с ним злую шутку... Гробовщик пал жертвой собственной алчности и горячности.
Старшая смотрела на Ини, примечая ее реакцию. Похоже, она шокирована и совсем расстроена. А что бы делала сама Это, если бы ее Брат погиб? От таких мыслей грудь будто пронзило изнутри серебрянными иглами инея, сводя судорогой пальцы и плечи. Нет, такого будущего не могла представить даже Та, Что Грезит, а значит, такого будущего не существует. Для неё не существует.
- Может быть, - Это заглянула в глаза гостье, - Смерть Гробовщика означает то, что вы не прошли испытания? Может быть, он и не любил тебя, и не желал заботиться о тебе? Быть может, он и не был праведен, коль Существо решило забрать себе драгоценную жизнь, - женщина покачала головой, - Этот мир жесток, но справедлив. И впереди нас ждет много боли и лишений. Оплакивай своего Брата, Ини. Опллакивай и знай, что эта скорбь сделает тебя сильнее. Мне больше нечем тебя утешить.
Капля, ещё одна - несколько крохотных бусинок Янтаря сорвались с её подбородка и устремились вниз. В свободном падении каждая из них обретала вид переливающегося и искрящегося хвостика, состоящего из сотен тончайших и еле уловимых переплетающихся нитей Цвета. Отрешённым и пустым взглядом Ини заметила как у самых корней отбившаяся от стайки пара глазок успела их перехватить и унести с собой.
Тревожно подрагивая ресницами Младшая вспоминала, как входила в ту кабинку, как брела вдоль стен таинственной пещеры, как светились в той полутьме её руки, испачканные после прикосновения к странным, доселе ей неведомым растениям, и как прервал её осторожную поступь чужой и встревоженный, если не сказать, озлобленный голос...
Ини неспешно подняля голову и обратила свой взгляд на утешавшую её Сестру. Она чувствовала, как с щеки исчезал и испарялся оставленный Цветом след.
- Это, я... Я повстречала странное "существо". Там на Колесе Обозрения. Я знала, что это очень необычное место, но там в кабинке оказалась наполненная холодом пещера, и в ней я повстречала "его". Он не похож на наших Братьев. Он так долго прятался там. В этих невысоких пещерах я думала - я там одна... я лишь хотела побродить... А он испугал меня и походил на тех улиток-недородков, но недородки не способны говорить. Его панцирь, огромная клешня, длинные тонкие ножки, что наши руки, глаза... Глаза и голос! - выдохнула Ини. - Он такой необычный. И мне стало отчего-то его жаль, - свободной рукой она потёрла щёку. - Он был зол, но мне казалось, что он говорил мне правду. Не веришь мне? Взгляни на мою кисть..
Кончики её пальцев всё ещё продолжали, хоть и слабо, испускать холодный свет, унесённый из глубин неприветливых недр.
- Клешня... - Старшая наморщила лоб, - Отшельник? Он пропал куда-то давно. Мы думали, потерялся или отправился в Кошмар. Он был... такой добрый.
- Он не назвал своего имени. И я не знаю кто он, - Ини смотрела на Сестру. - Но ты в нём кого-то узнала, Это? Ты назвала его Отшельником. Это похоже на него, ведь он такой одинокий. Когда-то у него была Сестра, которую он боготворил, но он сказал, что она предала его! - Младшая чувствовала, как в ней вскипало Золото. - Она исчезла! Сгинула, и ему совсем не было её жаль! Потому что, как он сказал, все мы Сёстры способны похоронить этот мир даже незадумавшись! Он сказал, что это лучший мир, и другого никто даже не в праве и желать, но теперь в нём он не хочет никому доверять, а лишь прячется, Это! Что всё это значит?
Та, Что Грезит, отвела взгляд. Правда, такая полезная и необходимая правда зачастую оказывается такой болезненной. Или запрещённой. Но её долг, как старшей, выдавать ту правду, которая должна научить, оградить, помочь.
- Я не могу лгать тебе, Ини, - женщина вновь дотронулась до плеча гостьи. - В каждой из нас действительно заложена куда большая сила, чем кажется на первый взгляд. Её можно повернуть на созидание, но можно - на уничтожение. И потому с ней надо быть осторожной. Немало печальных историй видел Промежуток. Ноа, Сетра Отшельника... Кажется, Янтарь-Сирень... Она была такой изящной, такой жизнерадостной. И слишком доверчивой. Она предала не только своего Брата, но и всех нас. Она подвергла опасности само Существо, но делала это не со зла. От незнания. От нехватки терпения. Разрушение в природе нашей, и потому так важно знать, как свою силу применить, Ини. Потому Братья и вводят законы, и придумывают правила. Они боятся мятежных Сестёр больше, чем голода или смерти.

(продолжение следует)

Вокзал. Младший и Тлен. (совместно с Тивазом и Клопик)

Тлен, полусидя, попрыгивал на одной ноге, пытаясь поправить полу плаща. Одёжка считала положение «полусидя, опираюсь спиной на фонарный столб» неудобным, и в итоге её пришлось завязать узлом. Брат поглядывал на сломанные вокзальные часы. «Поезд прибудет, как только стрелки покажут "двенадцать"», - думал он и сам себе улыбался. Он был уверен, что дождется. Брату всегда хотелось спуститься туда, куда уходит полотно железной дороги, узнать, что прячет глубина. «Надо будет как-нибудь купить пару билетов "туда и обратно" - для нас с Итой. – Думал Тлен. – Только, сначала, надо разобраться с Аистом». Он удобнее перехватил трость в правой руке и продолжил метаться от мысли к мысли, наблюдая за неподвижной гладью воды.

- …и сорок два. Хмм… И куда я теперь попал? – пробубнил себе под нос Младший, когда обнаружил, что вода начинает хлюпать под ногами. Это заставило его внимательно оглядеться – больше он не бродил впотьмах Промежутка.
Лужицы болотного цвета разливались по насыпи вдоль ржавеющих рельсов. Оглянувшись назад, можно было увидеть, что они теряются в глубинах вод. Это озерцо с невидимыми границами окружало путь со всех сторон. Впереди под тусклым свечением выдавались закрученные очертания невразумительных сооружений полупогруженных в воду. Увиденное не вызвало тёплых чувств, в окружении чувствовалась опасность, и что-то внутри напоминало об осторожности. Но кто не рискует...
"...тот что?" - подумал Младший и не нашёл ответа, - "А ведь как будто знал."
Так в задумчивой напряжённости он и поплёлся в одном единственном направлении...
"Кошка!" - подумал Тлен, наблюдая за неспешной поступью фигуры в дали, по ту сторону покоя. Придуманная им игра по подсчету хвостатого населения Вокзала была жутко увлекательной. Брат насчитал целых три. "Чего то нето это", - смекнул он. Третья кошка оказалась вовсе не кошкой.
Тлен неспешно поднялся на ноги, помогая себе тростью, размял затёкшие ноги и, отбросив полог ползущих следом теней, пошёл навстречу одинокому путнику - гордо и открыто: брат хотел посмотреть на реакцию неизвестного.
Заметив попутное движение, Младший остановился и приготовился на всякий случай нарисовать «скорлупу» – мало ли у него агрессивные намерения. Ведь то, что к нему приближалось, неся за собой тёмный шлейф, отнюдь не выглядело дружелюбно... Может очередной "брат"?
Тлен продолжил движение, и остановился, лишь когда его и Гостя разделяло два десятка шагов.
- Эй! - оклинул Брат, подозвал Цветоносца взмахом руки и сел на лавку, около которой остановился.
Внезапно к Младшему пришло понимание: угроза исходит не от этого жуткого существа. Кем бы оно ни было но пока оно не настроено нападать, отбирать цвет. От этой мысли словно камень со всех сердец спал, но расслабляться по-прежнему было нельзя. Он приблизился к скамеечке, но не стал садиться – она казалась слишком ветхой, чтобы даже одного выдерживать, и недостаточно длинной, чтобы держать безопасную дистанцию. Как правильнее обартиться к этому существу Младший не знал, а потому предпочёл ожидать, внимательно изучая внешний вид "собеседника"
"Он либо не осознаёт свою силу, либо я в нём ошибся", - думал Тлен наблюдая за беспокойным Гостем, а это, без сомнения, был он. Столько всего прокрутилось внутри у Брата: разочарование, интерес, злоба. Фигура Младшего вызывала бурю ассоциаций: такое всегда случалось, когда Тлен видел что-то новое. Потому он и не любил ничего нового. "Рано делать выводы, рано. Он себя ещё покажет", - промелькнуло у Брата в голове. - "Или умрёт".
- Тоже ожидаешь состав? - проговорил Тлен достаточно громко, чтобы Гость услышал. - Он придёт с минуты на минуту.
- Эм.. Вообще-то мимо проходил, - как бы увиливая, ответил тот и, вновь оглянувшись на тонущие рельсы, добавил, - И разве оттуда может что-то выехать?
"Хотя я бы этому не удивился." - подумал он про себя.
- Мы не узнаем, пока это не случится. – Ровным голосом проговорил Брат. – А место для прогулки ты выбрал не самое удачное, эмм... Как позволишь к тебе обращаться?
- Меня все итак Младшим называют, - пожал плечами Младший, - Почему бы и не так? Хех, - однако предостережение заставило его снова начать внимательно озираться по сторонам.
- Скажи мне, Младший, давно ли ты здесь? - Спросил Тлен, и, заметив нервную оглядку Гостя, добавил. - И не волнуйся ты так - Братья должны быть сильными.
Младший перестал отвлекаться, вновь исподлобья обратившись к Тлену:
- Да... - неуверенно согласился он, - Должны бы... Но я вот пока только учусь. Всего ничего учусь. Даже вот не знаю, как отсчитывать время, чтобы ответить тебе. Оно здесь переменчиво... И, подозреваю, далеко не оно одно, - теперь он уже уверенно смотрел в пустые глазницы собеседника.
- Не так уж и многое меняется здесь, – констатировал Брат погодя. - Хах, да и циклы с ударами временем не назовёшь – так, отсчет скорее. Циклы и удары это то, что ты временем назвал, кстати. Сто ударов – цикл, – После этих слов Тлен почувствовал себя каким-то мудрецом-наставником. Это подняло ему настроение. – Тебе действительно многому предстоит научиться. Спрашивай, не стесняйся, – Сказал он дружелюбным тоном.
- Как скажешь, - задумался Гость, - Да, а что ты тут делаешь? Ты здесь живёшь?
- Здесь? Ты имеешь в виду этот вокзал? Нет, я живу не здесь. Мне просто нравится здесь бывать. – Тлен говорил ровно и вдумчиво. Он смотрел себе под ноги, явно о чём-то размышляя. – Эти рельсы влекут меня. Они такие… обещающие. Я не могу сказать «многообещающие», потому что не совсем уверен, что они такими являются, просто… Там, под водой ведь что-то должно быть, верно? – Брат помотал головой. – Извини, не мне следует задавать вопросы, можешь не отвечать. Это так – мысли вслух.
Младший улыбнулся:
- Так или иначе, похоже, мне известно об этом... месте меньше, чем кому бы то ни было, - он задумался и, усмехнувшись, добавил, - Но, пожалуй, единственно верный ответ "не знаю" доступен всегда... - Переведя взгляд на рельс и, слегка пнув его, отошёл с пути ближе к скамейке, - Никогда не пытался просто пройти по ним и посмотреть?
- Ахах, - хохотнул Брат. Он был несказанно доволен ответом Младшего. Тлен бывал здесь много раз, но ему никогда не приходило в голову просто пойти по путям. И дело не в том, что где то в глубине прячется Аист. «Да ни один из Братье такого никогда бы не придумал» - подумал Тлен. Он начал по-другому смотреть на Младшего. – Не выйдет. Здесь Аист. – коротко бросил Брат, когда успокоился.
"Аист... Аист-аист-аист, - прикинул Гость, отметив про себя хорошее расположение духа собеседника, - Как будто я знаю, о ком или о чём это он?"
- Аист, говоришь… - Медленно закивал головой он, обдумывая чтобы спросить наперёд, и, в конце концов, выпалил, - Так это он здесь живёт? Ещё один брат? А где сейчас? Может, можно было бы договориться, и он бы пропустил или сам рассказал, что там?
Тлен покачал головой.
- Аист – это недородок. Летучая зараза такая. Недородки это… ну как сказать? Животные. Некоторые опасные, как вот, Аист, на пример. Некоторые – не очень. Есть даже дружелюбные. Кошки, - Брат бросил руку с тростью в сторону, и тут же вернул её в прежнее положение. Его не волновало, указал он на одну из бестий, или просто махнул рукой. – Тоже недородки. Может, видел здесь, нет? Они не проблема, но когда много, хлопот доставят.
- Понимаю, о чём ты, - вспомнил недавний инцидент Младший, поёжившись, - Сталкивался с летающими в... такой большой клетке, - он попытался изобразить руками форму и размер тех тварей.
- Хочешь, что бы я тебя пожалел? - Тлен не смог отказать себе в небольшой шутке. Раньше с ним такого не случалось.
- Наверное, нет, - смутился Гость, - Просто сказал... Хотя от таких приятного мало, да... А этот "аист" похож на них?
- Все они похожи, - пустился в объяснения Тлен. - Одни больше, другие меньше. Первые ползают, вторые летают. Кто-то просто пытается выжить, а кто-то отбирает цвет у других. - последнее Брат произнес с какой-то горестью в голосе. - Эти твои, из клетки - стрелки наверное. Аист больше, опаснее. Я его никогда толком разглядеть не мог, шибко быстрый, зараза...
- Если он так опасен, - Младший вновь осмотрелся по сторонам, - Может стоит уйти отсюда? Я, конечно, могу попробовать защититься "скорлупой" да и... - споткнулся на полуслове, но быстро выправился, - Но может поблизости, действительно, есть место по-спокойнее для разговора?
Будто в подтверждение его слов, вдалеке вынырнуло из воды змееподобное тело, похожее на щупалец гиганта, обхватило зазевавшуюся кошку, и уволокло в темные глубины. Все произошло так тихо и буднично. Все было в порядке вещей в этом безмолвном Покое.
- Кощунство! - Вскрикнул Брат, вскочив на ноги. Он словно не заметил происшествия. - Ты Брат, ты не должен растрачивать цвет по своей воле! Это, это...- Тлен крепче сжал трость и призадумался. Он окинул Младшего взглядом и грустно покачал головой. На вид тот был мелким и щуплым. "Возможно, цвет - единственный способ для него защититься. - Подумал Брат. - Он всё-таки не такой как мы..." Тяжело вздохнув, Тлен махнул рукой и бросил бесстрастно:
- Иди за мной. - и медленно поплёлся по покою, шаркая подолом плаща.
Младший опешил от такой реакции Тлена, даже не успев среагировать на его первое «кощунство!» после чего тот стал остывать. Эх, сёстры-сёстры, если б никто тут не играл в загадки, а чётко формулировал хоть какие-то инструкции… Сконфузившись, и боясь вновь взболтнуть лишнего, он понуро зашагал следом.

Рудник Тлена (Шєд, я)

Тлен прохаживался по коридорам родного рудника следя, что бы Гость не отставал. Немного остыв и упорядочив мысли, Брат вышел к небольшому озеру в центральной пещере и сел на корточки у берега.
- Ты не должен использовать цвет, - тихо заговорил Тлен. Он не задумывался, достаточно ли близко от него Младший, чтобы услышать, - Братья так не делают. - Хозяин рудника выделил первое слово фразы. Он хотел показать Гостю, что не причисляет его к Братьям, хотя сам Тлен не мог признать этого. Как Брат, как защитник Рая и Сестры, он не мог признать, что существует кто-то, подобный этому малому. Не мог - или не хотел - но Тлен не решался что либо предпринять. Он слишком мало знал о Цветоносце, не знал что думает о нём Ита, не знал о его Доноре. Столь резкие перемены тяжело давили на Тлена, потому он решил пустить всё на самотёк. "Колесо в колесе. - подумал Брат. - Будь, что будет".
Как же противоречиво разнились уроки Сестёр и Братьев касательно Цвета, подумал Младший. Похоже, тут крылось что-то основополагающее в различиях между ними. Но сейчас его в равной степени беспокоила и перемена обстановки: теснота и темнота окружающего лабиринта пещер. Он подумал, что надо что-то ответить на «нравоучение» Тлена и лучше взвесить это что-то. Поколебавшись, Младший начал, будто оправдываясь:
- Сёстры говорят обратное…
Точно! Что-то подсказывало ему, валить всё на сестёр.))
- Они учат знакам и всем своим видом показывают, что тратить Цвет естественное явление, необходимое для выживания, - набирая уверенность с каждым словом, произносил он.
- Хахахи, - Не поворачиваясь начал похихикивать Тлен. Смех его был немного безумен. "Ну вот, он ещё у Сестёр уроки берёт" - думал он. - Ну и чего ты хочешь добиться? Иссушить себя до капли и отправится в Кошмар? Или подчинить себе здесь всё, сбросив Братьев и сделав из Сестёр послушных рабынь?! - Голос Брата едва не сходил на крик, но эхо пещер и без того усиливало тираду в разы. Тлен раскинул руки в стороны, плюхнулся на колени. - А ты знаешь, что Братья не должны видеться с чужими Сёстрами! Почему? Ты начнёшь метаться от одной сестры к другой, собирая весь Цвет, который найдёшь! Ты будешь собирать больше, чтобы тратить больше! Ты будешь вырывать Сердца у одних Сестёр, чтобы другие научили тебя этим Знакам! Ты отправишься за это в Кошмар! - Тлен плюхнулся ничком в сторону Младшего. Казалось, он сейчас заплачет. Глотая слова, Брат забормотал. - Не хочу, не хочу туда... - перед его взором стали картины Кошмара - места, из которого он чудом вырвался и не хотел возвращаться. Тлен зло посмотрел на Гостя. - Почему ты не можешь быть простым? - Слова вырывались стальными осколками из груди Брата. - Ты пришёл нас наказать? Забрать весь Цвет, погубить Сестёр? Вернуть нас в Кошмар? - Хозяин рудника встал на ноги. В руке он крепко сжимал трость. - Я - праведник, пришедший из Кошмара. За свою покорность я получил прощение и обязанность хранить Рай. От таких, как ты - делающих, что им вздумается, играющих Цветом, как игрушкой...
Это было до того неожиданно для Гостя, что едва появившаяся уверенность тут же истаяла. Хоть многое осталось не до конца переваренным, но… Неужели такая перспектива реальна? Слова и действия Тлена ошеломили его… Кошмар? Думаю, в данных обстоятельствах вопрос был бы неуместен. По мере нагнетания фанатических изречений, страх начинал опутывать все сердца. Прежние голоса померкли, зато заговорил другой, до этого неслышимый. Он призывал, и Младший послушал его:
- Как смеешь обвинять меня в том, чего я даже помыслить не мог? - проговорил он с некоторым вызовом, но, тем не менее, отступив назад, - Мне правил и порядков никто толком не объясняет. Я вынужден метаться по Промежутку точно слепой, чтобы сложить те кусочки головоломки, что мне подбрасывают. И теперь же меня этим и попрекают… - теперь его тон не предполагал пререканий, ещё один шаг назад, - Я не намерен терпеть подобное отношение. Возможно, где-то найдётся более уравновешенный брат, который сможет мне помочь… Тот же Маска при всём своём… в общем был дружелюбнее. - Он с напускной уверенностью кивнул головой, - Тем не менее, благодарю за ценный урок. Надеюсь, наша следующая встреча будет более… плодотворной.
Младший повернулся, чтобы по памяти повторить пройдённый ранее путь к выходу. Голос требовал уходить и поскорее. Если бы у Младшего были потовые железы, то от напряжения его лицо бы уже покрыла испарина.

Первое видение Поверхности
Младший (Совместно с His Shadow)

Выйдя из Покоя, Цветоносец почувствовал, как какой-то вихрь налетел на него, подхватил, закружил и понёс куда-то. Сознание заволокло тяжкой пеленой, в глазах помутнело. Неужели это Цвет кончился в нём, и теперь его уносит в Кошмар? Но ведь не может такого быть - он только недавно заполнялся. Неужели это - то самое наказание за неправедность? Не может быть... Не может быть...

Открыв глаза, Гость увидел свет. Этот свет был настолько непривычным и ярким, что первое время ничего нельзя было разглядеть. Наконец, зрение начало возвращаться, являя высокий белый потолок, светло-голубые стены да кусок зашторенного окна. Первым, что почувствовал Младший, было отсутствие Сердец. Вернее, что-то тёплое трепыхалось в груди, отдавая в ушах, но Цвета не было! Он не пульсировал в теле, не дарил блаженство жизни, озаряя красками бытие. Не смотря на это, опустошения тоже не чувствовалось. Руки затекли. Пошевелившись, Младший понял, что их движению что-то препятствует. А еще он понял, что хочет пить. Не Лимфу, а любую попавшуюся жидкость, чтобы она наполнила утробу, лишённую Цвета. Это ощущение было таким отчётливым, таким странным, но вместе с тем, будто давно забытым.
Взгляд воспалённых глаз пытался зацепиться за что-нибудь. Осмотревшись, Гость понял, что находится в просторной комнате, где стоят ещё несколько кроватей и тумбочек. Убранство спальни было слишком простым, слишком дежурным, и больше походило на больничное помещение. Откуда-то из-за двери доносились далёкие приглушённые шумы.
"Где я? Это чьи-то покои? Или... Пресловутый Кошмар, о котором нараспев голосили братья?!" - его мысли заметались в хаотичном потоке мешавшемся с новоприобретённой гаммой ощущений.
Сглотнув, он поднялся на нетвёрдостоящие ноги в попытке дойти до предполагаемого выхода из комнаты. Нужно было найти... кого-нибудь.
"Господи, как же хочется пить!"
Каждый шаг давался с трудом, но скоро Гость привык. И вправду говорят: никогда не задумываешься, как ходить. Он знал, он помнил, каково это! Его ощущения были другими, но не менее приятными, чем перемещение по нитям перехода, пульсация Лимфы или шёпот Цвета. Лёгкие вбирали воздух и выдыхали с лёгким шумом, ветерок пробегал по коже, шевеля каждый волосок, мышцы сокращались... Но каким же тяжёлым было это тело! Пока Младший выбирался из комнаты он устал так, будто пересёк весь Промежуток без помощи Цвета.
Цвета? Кажется, это понятие уже начинало меркнуть в памяти, а вот воспоминание о холодной воде, текущей по губам... Жажда толкала вперёд тяжёлое тело. Гость уже вышел в полутьму коридора, и шарканье его ног отражалось от стен. Откуда-то из-за дальнего угла вынырнула женщина в белом халате - совсем не такая молодая и прекрасная, как Сёстры. Она воззрилась на него с изумлением и испугом и выронила поднос, пролив серебряный дождь инструментов и озарив металлическим звоном гулкое пространство. Гость почувствовал, как какая-то воронка подхватывает его сознание, засасывая бесконечно вниз. Тело пошатнулось и упало на колено. Женщина спешила навстречу сквозь бесконечный коридор, но разум уже поглотила тьма.

Цветоносец очухался в привычной холодной тишине Промежутка, словно только что вышел из Покоя. Сердца были полны ровно настолько, насколько и были. Трепещущего комка в груди не чувствовалось, зато там циркулировал Цвет. Волокно перехода дрогнуло, словно его встряхнули, но продолжало держать Младшего. Из окружающей бездны бессердечно взирал голод, и в бесконнечной темноте продолжало мерно биться сердце Существа. Всё было, как обычно.

Тлен. Его Рудник.

Тлен был подавлен. Он не знал, что делать. После того, как Гость покинул Покой, Брат не стал его преследовать. Он просто осел на каменный пол пещеры бесформенной кучей чёрных лоскутков. Тлен был почти уверен – Младший не Брат, или, по крайней мере, не такой, как остальные. Братья не говорят так, как он; Братья не тратят цвет, а оберегают его. Братья смерены. Братья знают свою роль и исполняют её как положено. Гость не такой. Тлен то и дело думал, зачем Младший прибыл в Рай, потому и не мог решить, что делать. Для Брата это было слишком. Он боялся перемен, не любил принимать решения. Слишком большая ответственность. Но и бездействовать нельзя - Слишком много стоит на кону.
Собираются тучи.
Грядут перемены.
Самым простым решением для Тлена было отдать судьбу Цветоносца в руки других. Да, так он и поступит. Гость говорил, что сёстры что-то рассказывали ему. Они знают, что делают – нужно идти к Ите. Но Младший может встретить других Братьев. Если Гость даст им повод, они сделают всё, что бы сберечь Рай. Они могут быть опрометчивы. Нужно спешить.

Облачный Замок. Аве и Кё.

Мелкие недородки бойко скользили в полутьме Покоя. Они разбивались на группы, чтобы обогнуть полупрозрачные лестницы и колонны, сбивались в большую стаю на открытых пространствах и вновь рассыпались искрами, когда хищники пытались их поймать. Внимательные карие глаза следили за этим танцем. Криль действовала так согласованно, что казалась единым организмом с общим разумом, и вместе с тем, каждый недородок являлся отдельной самостоятельной жизнью. Аве зачарованно смотрела на это переливающееся облако, что забыла полюбоваться на красоты самого Покоя и даже не заметила появления другой Сестры.
- Они чем-то похожи на нас...
Аве обернулась и увидела женщину, о которой раньше даже не подозревала. Та была вся закутана, зашита, заколочена в чёрный цвет. Брови и глаза, волосы, одежда — всё было траурных тонов, и этого траурного было так много, что казалось, женщина сейчас провалится сквозь аморфный белёсый пол замка.
- Смотри, как они чувствуют друг друга, - Чёрная Сестра мягко улыбалась и продолжала следить за юркими недородками, - Но каждый из них - индивидуальность. Они - частички чего-то большого, и оттого так в себе уверенны. Смотри, как они обманывают опасность. Но если их разделить...
Женщина грустно опустила взгляд. Аве пыталась разглядеть, какие Цвета наполняют Сестру, но они казались заглушёнными. Впрочем, и без того было понятно, что Сестра нахваталась Серебра.
- Чем они похожи и на кого? - девушка задала вопрос довольно резко, чтобы не поддаваться этому серебрянно-золотому дурману.
- На нас. На всех. Мы тоже чувствуем друг друга, но сами по себе одиноки. Такие разные и такие несовершенные. Мы словно недоразвились. Мы все - личинки чего-то большего... - Кё поёжилась и сложила кисти в замок. - Интересно, что будет, если соединить всех Сестёр?
Аве скептически фыркнула представив себе этого урода, из которого торчат руки и ноги. Гомункулуса, собранного из душ, владеющего всеми Знаками, сияющего разноцветными Сердами и полного противоречащих голосов. Это ей не понравилось. Тем более, что сама Аве считала себя вполне развитой и оформившейся.
- Меня зовут Аве, - девушка приподняла цилиндр. - Я забрела в этот позабытый заповедник в надежде поохотиться. А ты, видимо, хозяйка этого соцветия?
- Да? - Кё рассеянно подняла голову, и взгляд её метался из стороны в сторону, словно Сестра мучительно пыталась что-то вспомнить. - Да... Хозяйка.
Сестра будто попробовала слово на вкус и согласилась с ним. Представившись, она предоставила некоторое время любопытной гостье, чтобы та рассмотрела её хорошенько, потом всплеснула руками, переходя на более интересную тему:
- Как думаешь, можно их приручить?
Аве вскинула острую бровь, но вовремя сообразила, о чём идёт речь.
- Всего можно достигнуть, если захотеть и постараться, - наставительно произнесла она, выводя округлый Знак.
Тут же корни и полупрозрачные элементы пола начали свиваться в причудливый голем Магнита, в центре которого сияла алая сердцевина. Зазевавшиеся недородки изо всех сил сопротивлялись притяжению, но Знак был сильнее и постепенно окружился облачком крили. Девушка погрузила руку в стайку, поглощая внушительную добычу. Несколько ненужных капель Золота упали к ногам, и от этого зрелища глаза Чёрной Сестры загорелись такой жадностью, словно она голодала несколько циклов. Аве тактично отошла, пропуская хозяйку Покоев. К великому удивлению, Кё набросилась на обречённых недородков, не оставляя ни капли, поглощая всё без разбора. И когда трапеза закончилась, она казалась такой же голодной, как была.
- Научи меня делать так! - с горящим взором произнесла она.
- Но разве... - Аве растерялась, - Ведь мы не можем учить друг друга Знакам...
Девушка смотрела на улыбающуюся Сестру и сама не знала, нравится ли ей это предложение. Нарушать законы — это очень плохо. А нарушать негласные правила? Кем придуманы эти правила? Ведь никто не пробовал их нарушать, никто не знает, что за этим последует. Да и нет здесь никого больше.
- Это очень полезный Знак, - гордо выпрямилась она. - Мне нужно что-нибудь взамен.
Чёрная Сестра вновь поёжилась, обхватив себя руками:
- Ну, я знаю Удар и Гарпун...
- Не интересно.
- …и еще Прорыв, который не смогу использовать...
- Прорыв? - Аве удивлённо вытаращилась на собеседницу, но та как будто не замечала её.
- Когда-нибудь, когда вы все уйдёте наверх, я только начну об этом мечтать. Когда-нибудь, когда вас уже не будет, мне пригодится это знание. А пока...
Алые губы расплылись в улыбке. Аве решительно провернула в пальцах трость:
- Годится!

Древо. Это и Ини. (продолжение, совместно с Клопик и Шелли)


- Значит Отшельник такой не один, - дрожащей рукой Ини продолжала утирать гладкую белую щёку, смазывая жгучие потёки Янтаря, смешивая их с призрачным мутноватым свечением пещерной пыльцы. - И я когда-нибудь, не ведая о том, встану на путь своих предшественниц-Сестёр и принесу всем Братьям горе?
От этих мыслей у несчастной Сестры перехватило дыхание. Она почувствовала как начинает кружиться голова, и, понимая, что сидит на высокой ветви Древа и может запросто рухнуть вниз, инстинктивно вцепилась тоненькими и острыми пальцами в руку Той, Что Грезит, которую та держала на её плече.
- Это, я хочу знать, что несёт в себе другая часть моей силы. И если мне не скажешь ты, то ответ придётся искать у Братьев, а они не будут слишком вежливы в таких вещах...
- Братья не знают о том, или знать не желают, - Это улыбнулась, - У любой силы нет сторон и частей - есть только область применения. Не поддавайся соблазнам. Не доверяй всему, что слышишь. Имей терпение и проверяй. Знай точно, чего хочешь - и никогда не выйдет так, что силу приложишь неосознанно.
- А те Сестры, что предали? О ком говорили бы все Братья, если бы слышали, они знали? Знали ли они тогда, чего хотели, и разве это их оправдывало?
- Ини... Любой душе свойственно движение. Вверх или вниз - не важно. Братьям в этом смысле повезло больше, чем нам - они могут уходить в Кошмар и возвращаться. Нам же за такие путешествия приходится платить. Смертью. Перерождением. Памятью. Даже своей природой. И потому мы здесь нашли смысл существования: Цвет и служение ему. Мучительно, невыносимо будет, коли отнять способность создавать. Дарить жизнь - вот лучшая из радостей для нас. Но некоторые Сёстры продолжают смотреть наверх, надеясь обрести там лучший мир и жизнь другую. И это естественно для лёгкой Сестринской души, ведь смотреть вниз страшно. Но многие забывают. Плата за это может оказаться слишком большой. Знаешь, как умерла Ноа?
- Как? - Ини, широко раскрыв глаза, смотрела на Сестру.
- Она не дослушла учения о Прорыве, и впитала враждебные Цвета. И это было... очень больно. Но не жалей беднягу, ведь в противном случае она уничтожила бы этот мир.
От одной мысли, что она может впитать холодную склизкую Лазурь или липкий тягучий Изумруд, Ини передернуло.
- А что за учение о Прорыве? - спросила она, чтобы отогнать неприятные мысли.
- Опасное учение. Братья отвергают саму мысль существования верхнего мира и наказывают тех, кто встал на путь ереси. Я тоже против этих увлечений, но солгать не могу... - Старшая на миг опустила взгляд. Сложно огородиться от вопроса, который глубоко занимает всех Сестёр. Ещё сложнее скрыть что-нибудь от Ини, рождённой Янтарём. Но истину следует подавать со всех сторон, чтобы она не казалась заветной мечтой. - На деле всё очень просто. Сёстры верят, что могут вырваться наверх, совершив Прорыв, но сперва надо заполниться Цветом. Кто-то говорит, что достаточно наполнить все Сердца; кто-то - что надо впитать все Цвета, а это убийственно для нас. Но главное в том: мятежная Сестра забирает весь Цвет из Существа, превращая Промежуток в безжизненную пустыню. В этом и есть наша разрушительная сила, с которой надо быть осторожной.
- Весь Цвет? - Ини покачала головой. - Но в наших Садах ещё много Цвета. И Промежуток продолжает рождать его. Появляются новые ростки. Значит ничего подобного Прорыву здесь ещё не было!
Встревоженное прежде, лицо Ини стало обретать мягкие черты, и живительная улыбка надежды не замедлила появиться на нём. Привычное спокойствие вернулось к её рукам, и она стала с любопытством разглядывать их. Ещё недавно растёртые капельки Янтаря снова впитывались в них. Ах, этот резкий будоражащий вкус Янтаря!
- Не теряй меня... - прошелестел Голос у Ини прямо в голове, где-то внутри, заставляя повиноваться ему.
Ини приложила палец к губам и звонко хихикнула ему в ответ, выражая согласие с ним и даже не волнуясь, что может показаться от этого немного странной. Ведь рядом с ней Старшая, которая всё прекрасно понимает.
- Может быть его и нет, этого Верхнего мира? А учение о Прорыве - лишь пустое учение?
- Всё может быть, Ини... Всё может быть.

где-то в Соцветии Элан

Бесконечная темнота пространства. Мерцающие бусины Покоев. Сколько их - никто не смог бы точно сосчитать. Связанные тонкими нитями, они дрожат в унисон невидимому дыханью Существа. Бескрайнего. Пульсирующего. Живого. Кажется, ему достаточно бы было только подумать, чтоб сбросить это сияющее полотно в нескончаемую черноту под собой. Но нет. Питаемые, сообщённые волокнами цветы не спешат падать во мрак. Перемигиваются, выпуская Лимфу, словно смеются над властью Существа.
Но что-то изменилось. Пульс начал ускоряться, а Покои задрожали, как испуганные циплята. Словно выталкивая из себя заразу, Промежуток дрогнул и потемнел. Пульс прекратился. Неведомая воля смяла, сжала, разжевала целое Соцветие, отряхивая с невидимых пальцев пыльцу Цвета. Они кричали. Они молили, но их никто не послушал. Сколько то длилось - трудно сказать, ведь время в Прмежутке меряют биением серца. Всё было кончено. Придорожный магазин канул во мглу, и лишь пара увядших, высохших изюмин осталась на месте бывшего соцветия с чердаком и крышей. Волокна нашли новый путь. Сердце опять запустило прежний ритм. Лишь облако пыли и ужаса пронеслось по Существу.

-------Шатёр. Маска и Тлен.

В огромном Шатре было удивительно тихо. Никто не бродил взад-вперед, не гремел цепями. Недородки в клетках притихли, словно боялись подавленного состояния своего хозяина. И только ветер носил по сцене облачка пыли, показывая своё никому ныне не нужное представление.
Многорукий не двигался. Склонившись вперёд и облокотившись о клетку, он сидел на трибуне, пытаясь собрать собственные мысли. Тяжело вздымалась согнутая спина, и таким же тяжёлым было дыхание под белоснежной маской. Брат силился справиться с потрясением. От него не укрылась гибель Соцветия Элан со всеми обитателями, и это известие тяготило ещё больше, чем проклятие цепей и необратимого тления. Существо умирает. А может быть, это кара Его за пригрешения Братьев. За их слабость и недальновидность. За несдержанность Сестёр. За ложь и предательство. И теперь он, как глава Фратрии, должен взять всё в свои руки и восстановить. Но сил совсем не осталось...
- Здравствуй, Маска. – Заговорил Тлен, неспешно приближаясь к трибуне. Войдя в Шатёр, Брат лоскутками чёрной черноты заскользил в поисках Многорукого. Тлен чуял в воздухе напряжение. Хозяин Покоя был беспокоен. Как и Тлен. – Ты знаешь, что произошло? И что происходит? – Принялся задавать вопросы Брат, не совсем уверенный в их уместности. – Я волнуюсь.
“Он ведь тоже…” – Подумал Тлен, но последняя фраза скорее говорил о столь не присущей ему обеспокоенности.
Маска поднял голову и долго разглядывал гостя, будто не сразу узнал его. Наконец он вздохнул и скрушённо покачал головой:
- Не знаю, Брат. Наверное, мы чем-то разозлили Существо. Мы вели себя не правильно. Мы были слишком беспечны, и Он теперь наказывает нас. Надо присматривать за новенькими и наблюдать, что дурно в их действиях. Сигилл... - праведник вновь вздохнул и отвёл взгляд. - Быть может, маленькая Элан опять хотела расстаться с жизнью. Не стоило оставлять её надолго одну.
- Мне нет дела ни до Сигилла, ни до Элан. – Протараторил Тлен и осекся. Нельзя было говорить такого при Многоруком. Нужно было как-то реабилитироваться. – Я в первую очередь думаю про Рай…
На самом деле Брат жутко волновался за Иту. Как же он хотел её увидеть, удостовериться, что всё в порядке. Что-то происходило, и именно сейчас Тлен желал бы находиться рядом с Сестрой. Он искренне хотел защитить её, отгородить от всех проблем, сделать счастливой.
- Что нам делать? – Спросил Тлен. Что бы успокоиться, ему срочно требовалось что-нибудь сделать.
Многорукий глубоко дышал сквозь маску. Он прекрасно понимал, что беспокоит Тлена, но то, что он надумал, шло вразрез со всякими предположениями и желаниями гостя. Брат поднял голову и просто спросил:
- Ты виделся с Младшим? Что ты скажешь о нём?
Тлен сглотнул. Он боялся этого вопроса. Что он должен ответить?
- Он мне не нравится, – Ответил Брат, стараясь не выдавать эмоций. – Он странный и… Возможно, следует взять его под контроль, пока вся эта шумиха не уляжется.
"Так будет лучше всего". – Подумал Тлен. Ему нужно время, что бы решить кое-что для себя. Если время вообще есть.
Маска поднялся с места, на котором сидел. Эти новости не были неожиданными, но оказались очень не желательными. Уж ежели Тлен, всегда более-менее нейтральный, говорит такое... Следует усилить Братский контроль:
- Ты хочешь сказать, он и не праведник вовсе?
- Ты готов взять на себя ответственность, Многорукий? - Ответил Тлен вопросом на вопрос. - За Рай, за Цвет, за всех нас? Я - нет. Я не судья, Маска. Я просто волнуюсь за Рай, за Иту. Что-то не так, и, как по мне, Гость играет в этом всём важную роль. Мы должны быть бдительны и осторожны.
"Быть осторожными"... Как это типично для Тлена. Уйти от ответственности, спрятаться в тень, предоставив остальным принимать все важные решения. Маска сжал маленькие кулачки до боли. Ему захотелось встряхнуть, отвесить пощечину Тлену, чтобы тот наконец очнулся, вспомнил о своей природе, захотел что-нибудь сделать.
- Кто если не мы, Брат?! - загрохотал глава Фратрии на всю арену, и недородки в клетках запрыгали, завизжали, зарычали, вторя его возгласу. - Кто сможет защитить Рай? Сёстры? Недородки? Кому бы ты отдал это право: решать? Нет, Брат, теперь мы должны стать судьями. Теперь только от нас зависит будущее. У нас больше нет права просто сидеть и волноваться! И если будет надо - мы сотрём в порошок Младшего; мы пойдём войной на хищника, что грызёт плоть и нервы Существа; и если будет надо - сбросим Чёрную Сестру в Кошмар. Потому что времени осторожничать у нас нет.
Резкий выпад удивил Тлена. Он отвернулся от Маски, вслушиваясь в его речь и рёв недородков. По телу Брата прошла дрожь. Многие мысли носились в его голове. “Может, он и прав?” – подумал Тлен. Вот, ему дали то, что он хотел – приказ, так откуда же взялись эти сомнения? Несколько секунд Тлен раздумывал, глядя в пол. Перехватив трость удобнее, Брат поднял голову.
- Нет, Многорукий. – Голос Тлена звучал ровно. – Я не позволю рубить с плеча. Да, мы можем вырезать сердце хищнику, но на кровь лишь сбегутся новые. Мы можем выжечь его гнездо, но Рай пострадает не меньше. – Брат стал боком к Многорукому, делая вид, что разглядывает недородков в клетках, но украдкой он следил за каждым движением Главы. – Признаюсь: я часто оставлял принятия решений другим, но я никогда, слышишь, никогда не становился на сторону того, с кем не согласен, только потому, что это легче, чём спорить! Возможно, мне не хватает мужества, что бы действовать одному, но мне достанет отваги, что бы пресечь чужие ошибки. Я пришёл сюда, что бы встретится с мудрецом, который умеет отделить зерна от плевел, а говорит со мной мальчишка, который рвётся действовать, не думая о последствиях. Ты прав, Маска, нельзя сидеть, сложа руки, и я буду действовать, но осмотрительно, и никому не позволю поступать опрометчиво – слишком высоки ставки.
Многорукий улыбнулся. По крайней мере, так можно было бы сказать по его изменившемуся положению. Совершенно не понятно: то ли словам Тлена, то ли его обещаниям, то ли чему-то вообще своему. Маленькие ручки сложились в открытый замок. Брат шевельнул цепьми, предлагая праведнику расстояние:
- "Надо двигаться и жить. Творить и развиваться. Надо твердо стоять на ногах и защищать свою позицию. Надо примирить, или выбрать одно и смириться. Ненужное - отрезать, любимое - сберечь", - Так сказала Та, Что Грезит. И у меня есть много поводов верить ей, помимо того, что она - моя Сестра. У тебя сейчас есть повод вызвать меня на Ордалию, Брат?
- Ты не мог выбрать момента для мальчишества хуже, Маска. – Тлен сокрушенно покачал головой. Он развернулся к выходу и уже собирался уходить, но бросил через плечо – У меня тоже есть Сестра, мнение которой я должен узнать, так что изволь. А подраться у нас ещё будет возможность и даже раньше, чем ты думаешь. – С этими словами Брат быстрым шагом направился к выходу.

Сон. Младший.

Промежуток… Младший, снедаемый страхом неопределённости, ещё долго метался по его неизведанным магистралям в поисках какого-нибудь убежища. Наконец, отыскав таковое, где можно было бы спокойно, как ему показалось, обдумать весь этот случившийся водоворот… Это был небольшой сад, обнесённый живой изгородью, не без прикрас, рождённых будто в больном воображении. Младший присел на скамеечке, прислушался к себе и, ощутив только гнетущее чувство истощающихся сердец, погрузился в раздумья. Он отстранённо сидел, слегка покачиваясь, закрыв лицо руками, казалось, целую вечность.
Что это было? Эти чувства… Такие близкие и знакомые, но такие далёкие и чужие. Что это было? Выходки Промежутка? Ещё один сестринско-братский сюрприз? Иллюзия? Слишком реально, слишком реально… Нет, нет.
Он на секунду оторвался, огляделся вокруг, вглядываясь в ядовитость сочащегося цвета, сухую блёклость отдельных деревьев и кустов, невольно сравнив с виденным не так давно.
Словно другая реальность. А может адова угроза Тлена на мгновенье стала явью… Нет, разве возможно?.. Что толку гадать?! Нужны ответы! Эти игры с Братьями до добра явно не доведут. Нужны ответы… И цвет. Куда же без него? Быть может, чтобы узнать правду мне самому придётся лгать, юлить, увещевать… и убивать. Убивать… Так как открыл мне Тлен. Убивать… Это Сирень пьянит, не более. А может они все того и ожидают от меня? Безумная игра. Не выйти и ведь спасовать нельзя.
Так до конца и не разобравшись, но хотя бы приведя в порядок мысли, Гость поднялся чтобы насытиться.
- Не бойся смерти. Смерти нет, - услышал он заботливый голос, поглощая очередные золотистые ростки.
Эйфория цвета привнесла некоторое душевное равновесие и даже подтолкнула щедро одарить неуместные серые садовые деревца толикой своих цветов, начертав знакомые символы. Наливаясь Сиренью и Янтарём, раскидистые кроны распускались исполинскими цветами, пропитывая тьму своим сияньем. Должно быть, так растекается по мокрой бумаге акварель. И вот когда, очарованный этим зрелищем, Младший нашёл в себе силы выдрать жалкие остатки лимфы из Сердца и наполнить его колючим Серебром, он услышал беспокойный звонкий шёпот:
- Будь осторожен. Он уже близко.

Странник шагал в направлении недавно обнаруженного Покоя, находясь в довольно приподнятом настроении. Во-первых, его ожидал уже упомянутый Покой, который надо было исследовать, во-вторых - ни на какие заседания его довольно долго уже не выдергивали и, в третьих, Брат был полон Цвета, который наполнял его веселой и игристой энергией.
Вывалившись в Покой, Странник огляделся так, будто был здесь впервые. Да, собственно говоря, так оно и было. Первое пришествие длилось всего пару секунд, так как Цвета здесь было мало, а он торопился в другое место. Но теперь он полон сил и готов исследовать новые границы и... Эт-то еще что такое?
Недалеко от места "высадки" Брат заметил странного недородка. Он был похож размерами и формой на Сестер, но чем-то от них неуловимо отличался. Еще больше он отличался от прочих недородков.
"Наверное, это и есть тот самый новый Брат, о котором говорили остальные", - догадался Странник.
Тут внимание Брата привлекло странное сияние. Присмотревшись, он увидел несколько наполненных Цветом деревьев. "Очевидно, кто-то из Сестер был тут", - подумал он, и, вспомнив про нового Брата, направился к нему:
- Ну здравствуй, Младший, - тот лишь кивнул в ответ и стал внимательно наблюдать за очередным порождением Промежутка, - Я - Странник, и я слышал о твоем приходе. Пока я здесь, можешь задавать свои вопросы, которых у тебя, несомненно, много. Но будь осторожен. Я не столь несговорчив, как некоторые из Братьев, - тут Странник усмехнулся, - но и я не потерплю нарушений табу. Кстати, знаешь ли ты их все?..
Младшему подумалось, этот вроде бы может рассказать что-то дельное… Во всяком случае, понадеялся, что не будет ходить вокруг да около:
- Будь любезен, - смягчился приветливой улыбкой он, - Возможно что-то и ускользнуло от моего внимания… В конце концов, тяжело понять этот новый мир вокруг.
Услышав ответ Младшего, Брат несколько растерялся. Он рассчитывал, что тот уже знает основы, и просто сказал слегка измененную ритуальную фразу. А теперь учить придется...
- Ну что же. Объясню коротко и понятно. Цвет нельзя тратить, лишь преумножать. Бездумно совмещать Цвета запрещено. Поглощать больше положенного - нельзя. Та Сестра, что принадлежит тебе, не должна получать слишком много Цвета, а одаривать чужую Сестру и вовсе не смей. Называть это место как-то иначе, нежели "Он" или "Рай", помогать Сестрам вырваться наверх, считать, что есть место лучше, чем это - последнее табу. Ну что же, - выдохнул Странник, - вроде бы я ничего не забыл, а ты, если слушал, должен был все это понять и запомнить. Так?

- Ухм, - кивнул в задумчивости собеседник, - Весьма доходчиво, эх, если б все выражались столь содержательно и локанично... Однако, ты сказал Цвет нужно "приумножать". Каким же образом? Чтобы получать, нужно отдавать, так говорят Сёстры.
Брат аж головой затряс от удивления. Нет, ну как можно быть таким невеждой. Вздохнув, Странник начал объяснять, говоря медленно и раздельно:
- Сестры этим занимаются, а Братья не имеют права. Мы можем только накапливать Цвет для защиты Его существования и благополучия. Упреждая твой вопрос, отвечу. Защищать Его следует, в первую очередь, от собственной глупости и, что не менее важно, от сильных недородков, способных нарушить здешнее равновесие.
Выдохнув, Странник добавил:
- Ну? Теперь понял?
- Ухм, кажется, начинаю вникать в суть заведённого порядка, - с видом примерного ученика промолвил Младший, - Но вот... Недородки. Имел неудовольствие столкнуться с некоторыми. Какова их роль в круговороте Цвета?
Гость впервые за долгое время получил возможность построить в своей голове хоть какую-то целостную картину этого мира. Сказанное Странником навевало вполне определённые соображения. Братья - хранители существующего не вполне приглядного, но всё же порядка. Сёстры, как видно, напротив стремяться к чему-то лучшему. Потому они и интригуют... Для них он тот, кто одним своим присутствием нарушает порядок вещей. Для Сестёр он является шансом на это их "лучшее", а для Братьев - помехой.
И пока сухощавый брат вдавался в свои разъяснения, Младший твердо осознал одно - свой путь нужно во что бы то ни стало связывать с Сёстрами. Волнение Цвета внутри чувствовалось тем больше, чем ближе он подходил к этому выводу.
Странник усмехнулся, потом задумался...
- Их роль? Я считаю, что недородки - постоянное испытание для нас. Испытание нашей силы и веры в Него. А кроме того - это ходячие источники Цвета, - попытался пошутить Брат, - а еще нередко и кусачие. Так что будь осторожен с ними, Младший.
Окутанный своими мыслями, Младший поздно заметил, что Странник уже закончил говорить, и чтобы как-то занять разговор медленно проговорил, словно размышляя вслух:
- Надо бы тоже найти себе какую-нибудь сестрёнку. Пока что я имел удачу встретиться лишь с Это и Итой, но не знаю есть ли у них братья… Ты знаешь кого-нибудь ещё?
Внутренний голос подсказывал ему, что это правильный ход в разговоре с Братом. Нельзя дать ему усомниться, что он намерен нарушать здешний порядок… во всяком случае, намеренно. Кто знает, может существует ещё куча вещей, о которых он даже не догадывается?
Определённо, Младший его если и слушал, то не очень внимательно. "Ну ничего, на опыте научится", - подумал Странник, - "Или не научится, вариантов всего два", - хмыкнул Брат.
- Знаю ли я Сестер?, - удивился Странник, - Разумеется. Но говорить с чужой также... ммм... нежелательно. Повторюсь, я могу многое снести, но в присутствиии других Братьев следи за своим языком.
Вздохнув, Брат огляделся. Если этот "урок" затянется, надо будет здесь хорошенько поохотиться, чтобы хоть как-то восполнить потраченное время. Несмотря на то, что он знал о "запасе" времени в Покоях, что-то внутри не давало Страннику усидеть на одном месте достаточно долго. Даже в родном Покое он мог находиться лишь чуть дольше, чем в прочих...
Снова повернувшись к Младшему, Брат спросил:
- Ну? У тебя есть еще вопросы?..
Тот смотрел на него каким-то долгим взглядом.
- Пожалуй, дальше я, действительно, смогу разобраться самостоятельно, - произнёс, наконец, Младший. В это время он решил, что лучше обойтись от столь мнимой "помощи", которая может оказаться себе дороже, вылившись во всевозможные подозрения и обиды. Нет, твёрдо решил он, надо сводить контакты с Братьями к минимуму. О чём они вообще могут разговаривать даже хотя бы между собой? Для них идеал достигнут – сиди и наслаждайся. А может выход действительно есть? То «видение» было чем угодно, но не Промежутком… Может мир гораздо шире Его. Ведь откуда-то берётся Цвет, откуда-то пришёл и я...
- Ладно, пора отправляться, – внезапно оживившись, сообщил он Страннику, прохаживаясь вдоль кустарников поближе к выходу, - Ещё вот Сестру свою нужно отыскать, да и прочие… ну, ты знаешь… дела! Точно. Собирать – отдавать. Хе-хе. Давить и… так далее.
Сирень явно вошла в силу, не вполне умело призывая куда-нибудь уйти, причиняя своей беспокойностью оттенок комичности.
Странник глянул в сторону нового Брата. Мда, ему определенно предстоит многому научиться. Причем, так сказать, "из первых рук". Особенно если учесть, что он все уроки воспринимает так. Но Брата это не столь беспокоило. Уцелеет - станет Праведником. Нет... Ну значит нет.
Пожав плечами, Странник развернулся, на прощание бросив:
- Помни Младший, что мы всегда рядом...
И обнадеживающе... и предостерегающе...

(Странник и His Shadow)

Арена. Братья.

Многорукий ходил вдоль трибун. В этот раз он не стал занимать почётного места среди праведников, а остался на арене, словно пытался подчеркнуть этим своё равное положение среди Братьев. Быть может, пытался подчеркнуть свою незастрахованность от Ордалий. А может, ему просто требовался простор для хождения туда-сюда, что тоже не было обычно свойственно Маске. Он ждал. Не только прихода других Братьев. Ждал, чтобы сладить со своими мыслями. Ждал, отметая ненужные сомнения и лишнюю усталость. Только недавно он чувствовал, будто силы в нём на исходе, и пора принимать преемников... Но теперь всё изменилось. Вопреки - а может быть, назло - словам Тлена, глава фратрии чувствовал, что вот теперь надо начинать активные действия.
Младший вначале не вполне сообразил, куда это его занесло на сей раз. Он был почти уверен, что должен был оказаться в покоях Это, но видимо опять заплутал. Уже собираясь было уйти, он заметил присутствие Маски. Казалось, прошла вечность с их первого и последнего разговора. Он осмотрелся, углядев в обстановке некое подобие какого-то общественного места. Собственно уверенность в этом подкрепилась, когда в поле его зрения попали и другие присутствующие, знакомые и незнакомые, разных видов телесных модификаций, которые продолжали появляться из ниоткуда и занимать места. Забавно, подумалось ему, никогда до этого он не видел чтобы в одном покое находилось более двух душ. Теперь у Младшего могла бы обнаружиться "боязнь сцены"... Ведь она, и правда, могла у него быть?
Как бы там ни было он подумал, что, понаблюдав со стороны, никому хуже не сделается при том, что интерес к его персоне был сейчас уже вероятно невелик.
- Братья! - воззвал Маска, опершись на клеть, - Праведники. Я помню, что обещал вам праздник... но пригласил на казнь! Время изменилось. И ныне я хочу поговорить с вами о ереси.
Младшего передёрнуло. Внутри оживился Изумруд, призывающий к спокойствию и величайшей осторожности. Но хватит ли его обуздать кричащую Сирень?
- Все мы прекрасно помним наши правила, но не все желают их исполнять с тем рвением, что силились мы. Гробовщик! - Многорукий на миг опустил лицо, - Новенький... Он был слишком жаден и не чтил правил. Он постарался... но не успел. Прожорливый хищник поглотил его, не моргнув и глазом. Гробовщик умер-навсегда! И я уверен, что это не последняя смерть, - Маска перевёл дыхание:
- И... Сигилл... - это было очень больно, но глава фратрии не опустил взгляда, а скользнул им по всем участникам, будто проверяя "на паршивость", будто старался одним лишь желанием выудить всю правду и неправду из присутствующих. - Я видел его лицо. Видел его поведение. Я видел, как он прятал взгляд. Я не сразу понял: его подняла из Кошмара не любовь, но ненависть! Сигилл хотел позабыть боль Кошмара, но совсем не теми способами, что мы... И что теперь с ним и его Сестрой?.. Подойди ко мне, маленький Брат.
Маска многозначительно протянул Младшему ручку, сцепленную до этого в знаке негодования и боли. Тот с напускным спокойствием, не без усилия над собой, подкрепляемого только наростающей уверенностью, что речь оратора сводилась не к тому, чего он побоялся вначале, пожал руку.
Однако, Многорукий совсем иного хотел этим жестом. Он подвёл Гостя ближе и вдруг начертал перед ним Знак, отчего Младший почувствовал уже привычную пустоту рождения нового Сердца.
- Посмотри, маленький Брат. Это - Ордалия. Сим Знаком мы отмечаем еретиков и отступников - единственный Знак, который мы вынуждены использовать. Ордалия - это честный поединок с целью доказать верность служению. Он всё знает. Он не даст пасть праведнику. Будь уверен в своих силах, когда чертишь Знак, но не забывай, что и сам можешь быть отмечен им, коли праведность твоя будет под вопросом.
- Благодарю. Я... искренне надеюсь, что этот знак... никогда не придётся использовать, - Младший пребывал в некоторой растерянности и с трудом подбирал слова, полагая, что этим скупым ответом его участие в церемонии и завершится.

/вместе с Клопик/

Арена. Братья (Совместно с His Shadow и призрачными Братьями)

Маска кивнул и указал ручкой в сторону, предлагая Гостю занять равное место среди присутствующих, после чего продолжил речь:
- Знание этого Знака - большая ответственность, хотя и символ нашего доверия юному Брату. Кто-то скажет, что я слишком поспешен в этом решении. Что мы ничего не знаем о тебе и твоей природе. Но ведь и ты ничего не помнишь. А разве может праведник называться таковым, не помня своего прошлого?! Не помня уроков Кошмара? Не помня своего восхождения? Чем отличаешься ты от недородков, что проводят время в поглощении Цвета и не интересуются своей сущностью? - глава Фратрии сложил руки на груди, внимательно глядя на маленькую фигурку. - А посему ты должен побывать в Кошмаре, Младший. Мы не торопим тебя, но сделать это обязательно. И чем раньше, тем лучше. Ведь настоящему праведнику не страшны муки Кошмара. Лишь сильные духом способны выбраться, а слабые... пусть сгинут там навечно.
Младший оцепенел, вперившись взглядом в черноту прорезей глаз Маски. В голове замедленно прокручивалось каждое произнесённое слово, и когда речь оборвалась Гость вгляделся в нечеловеческие лица присутствующий и что-то пробормотал, будто разговор шёл о ком-то другом:
- Несомненно, полностью согласен... Надо хорошенько об этом подумать... Когда можно будет... ну, это самое... начинать?
Это мог быть и любой другой бессвязный набор звуков, пока его нутро сражалось с самим собой, но вышло именно так.
- Ты юн и слаб, но я верю, что силён духом. Когда будешь готов. Но не ранее, чем будешь в чём-то подозреваем, - Многорукий отвернулся к остальным присутствующим, давая Младшему простор для раздумий и показывая, что разговор с ним окончен. - Братья мои, все мы здесь становимся слабее. Но не только из-за полученного Рая и соблазна Цвета. Сёстры. Они больны ересью! Они расходуют ресурсы не ведая, что творят с этим миром. Чемпион видел новенькую. Кё. Чёрную Сестру. Она пожирает Цвет без меры и уважения. Она раздирает жилы Существа с жадностью, не ведомой нам ранее. Она не желает слушать советов кого бы то ни было. Сёстры заражают других тлетворным влиянием ереси! Они расходуют Цвет направо и налево, не задумываясь о последствиях. Они продолжают вести речи о Верхнем Мире, не понимая, что выше Рая ничего быть не может! Но это не их вина и не их желание. Просто они больны. Им не ведомы муки Кошмара. Им не ведом настоящий голод. Не ведома борьба за выживание. И мы должны им помочь, пока не наступил конец всего сущего.
Многорукий опустил голову лишь на миг, но сумел вовремя усмирить бушевавший в душе пожар:
- Праведникам давно известен способ запереть Сестёр в их покоях. Сей способ применялся совсем редко и только на самых мятежных. Это крайне болезненно для них и отвратительно для нас... Вы понимаете, о чём я говорю. Вырвать у бедняжки её больные Сердца. Никто из нас не хочет причинять страдания несчастным, но теперь такие времена, когда ждать и терпеть уже нельзя. Голод, что сожрал Гробовщика, ждёт их где-то в глубинах Его. Ересь распространяется между нами всеми. Посему мы должны оградить наших Сестёр от гнили и новых опасностей. Вы знаете, что делать. У каждого своя сестра.
Маска глубоко дышал. Ему было тяжело говорить так много и такие страшные вещи, но оставалось ещё одно, о чём он должен был объявить.
- Странник. Маленькая Ини осталась одна, потому позаботься о ней. И Младший... Все знают, что ты родился у Это, но у неё уже есть Брат. У тебя нет ни Покоев, ни Сестры. И ты появился с Кё в одно время. Потому возьми на себя заботу об этой мятежнице. У неё в соцветии нет рудника, а значит, это хорошо, что она будет заперта здесь, лишённая возможности разорять без меры цветоносные жилы. Может быть, для неё ещё не всё потеряно. Мне сказали, что она не совсем Сестра. Да ведь и ты ещё не совсем Брат.
Глава Фратрии догадывался, что всё должно быть как-то иначе, что надсмотр над Кё должен взять кто-то более сильный и верный, а Гостю должна быть предначертана другая. И он знал, что решать в таких вопросах положено Цвету. Но Многорукий не хотел, просто отказывался верить, что Младшему может принадлежать Это. Нет уж, он сам своими руками выдернет из Старшей отраву и запрёт в безопасности Покоя, как бы больно им обоим не было! Маска поддался соблазну и не стал искать истину.

... Задумчиво покачав головой, Странник горестно усмехнулся. Бедняга Гробовщик. Вечно мрачный, неразговорчивый, он и после Последней Смерти не удостоился большого внимания. Его мало кто знал, но Брат подозревал, что они, в чем-то, были похожи и, быть может, могли подружиться. И вот его нет... А Ини, его беззаботная и веселая Ини теперь стала Сестрой такого же нелюдимого Странника. Про себя Брат дал себе обещание заботиться о ней и, коротко кивнув Маске, отошел чуть назад, собираясь при первой возможности покинуть собрание и отправиться к своей новой Сестре...

Пристань. Это и Младший. (Совместно с His Shadow)

Это стояла на уже оттаявшей береговой линии, нахмурив лоб и глядя в бесконечную морскую даль. Золото и Серебро в этом цикле окутывали каким-то сонным дурманом, мысли замерзали на ходу, а ведь сейчас Сестре как раз надо было сосредоточиться и крепко подумать. Что-то было не так в видениях про Голод... Они путались и смешивались, не были внятными, и никак не удавалось выцепить способ его уничтожения. Или нейтрализации. Будто кто-то влез в стройный поток, создавая помехи и буруны.

Младший довольно долго размышлял над сказанным на собрании. Кое-какое будущее утратило свою неопределённость. Побывать в Кошмаре… Или всё же вернуться в него? Кё, какой бы она не была, теперь его «законная» сестра, за которой он должен бы присматривать… Заперев. Что бы это ни значило. Однако мог ли он, после того, что узнал о себе, стать обыкновенным братом, постоянно прячущим под страхом смерти свои истинные способности? И сколь долго он бы тянул роль праведника?
С этими думами он покинул собрание, с этими думами скитался в пространстве Промежутка, и с этими же думами обнаружил, что забрёл в чей-то покой. Это место было так знакомо, но так отстояло во времени в памяти, что узнавалось с трудом. Подобно взрослому, вернувшемуся в места своего позабытого детства, Младший со всей навалившейся на него тяжестью настоящего пытался понять, зачем он сейчас стоит здесь. Покой Это. Он ощутил её присутствие, в конце концов, он увидел её силуэт неподвижно стоящий на берегу, но не сдвинулся с места, тщетно пытаясь осознать цель своего визита.
Та, что Грезит ещё некоторое время смотрела на линию горизонта, погружённая в свои сомнения, как вскоре заметила чьё-то отвлекающее присутствие. Она обернулась и, увидев Гостя, перестала хмуриться, приветливо улыбнулась и направилась навстечу.
- Я знала, что ты ещё вернёшься, Золотоглазый. Жаль только, что шёл так долго, - Сестра внимательно осмотрела посетителя. - Ты стал намного сильнее. И наверно внимательнее. Потому что в прошлый раз ты был так растерян.
- Я и сейчас растерян не меньше, - усмехнулся он, - Сильнее, говоришь? - он оглядел себя: казалось, ничего и не изменилось, - Не знаю... Может быть. Если сила измеряется Сердцами... - это было, пожалуй, единственное отличие, которое он мог упомнить со своего появления здесь, - А как ты поживаешь, сестра?
Это на мгновение замерла. А и правда, как она? Давненько никто не обращался с таким вопросом, всё только "расскажи" да "скажи". Она давно перестала себя чувствовать как что-то отдельное, индивидуальное. Сестра давно стала частичкой, клеточкой в этом огромном действующем организме Существа, подчиняясь его воле и исполняя свою. А всё-таки, как у неё самой дела?
- Странный вопрос... Честно говоря - не очень, - Это опустила взгляд, взяла Гостя за руку и повела его к той самой коряге, на которой когда-то давно (или недавно?) рассказывала ему про этот мир и условия жизни в нём.
- Беспокойное, тревожное время. Грёзы мучают меня неоднозначностью. Я знаю - скоро Промежуток сожмётся от боли, но это не будет связано с голодом, - женщина вновь тепло улыбнулась и предложила Младшему сесть. - Я давно перестала беспокоиться за себя. Но я беспокоюсь за других Сестёр. И за тебя.
- Что-то происходит. Это точно, - задумчиво произнёс Гость, - Маска хочет запереть всех Сестёр в их покоях. Что бы это ни значило... Меня же хотят вернуть в Кошмар - проверить "праведность". Надеюсь, у меня ещё есть немного времени перед этим...
Это схватилась за рот, словно пыталась не сказать чего лишнего, после чего продолжила, периодически хватая Младшего за руку:
- Ты... Тебя... У тебя есть ещё время! Ты можешь стать либо Братом, либо Сестрой. Либо третий вариант, который будет для всех плачевен. Я знаю, что выберешь ты, но позволь рассказать о третьем варианте... Естественно, становясь Братом или Сестрой, ты получишь много преимуществ, но у тебя ведь есть иная возможность. Достичь Тургора и использовать Прорыв. Не каждому это дано. В своё время я испугалась этого и осталась здесь, как Грезящая. Ты можешь стать новым и самым ответственным Братом. Можешь стать новой Сестрой. Но можешь вырваться на Поверхность. При этом ты уничтожишь всё, что живёт здесь и сейчас. Всё живое. Но разве это - разумная цена за Прорыв? Решение за тобой, Золотоглазый.
Младший долго молчал, обдумывая слова Это. Новый и неожиданный выбор предстал перед ним сейчас, но было совершенно не ясно, что стояло за каждым из возможных путей. По силам бы ему была та или иная стезя?.. Наконец, он изрёк:
- Скажи, Сестра, что остановило тебя в своё время от уничтожения этого мира?
- Я плохо помню, Гость. Ведь мы теряем память, переходя из одного состояния в другое. Из одной жизни в другую, - Это встала, глядя на песок под ногами.
- Скорее всего, я испугалась. Испугалась ответственности. Не смогла взять на себя гибель стольких живых существ. Я люблю этот мир. Я связана с этим миром. Я не хотела уничтожать этот мир, - Сестра села обратно. - Тогда всё здесь работало хорошо. Не было голода. Не было Смерти, дышащей прямо в затылок. Не было такого недоверия. Сёстры и Братья любили друг друга, составляя полноценные ячейки местного общества. Не было мятежниц. Глава Фратрии был спокоен, потому что все действовали в рамках закона. Тогда всё работало хорошо... - повторила Сестра, глядя в песок.
- А сейчас? Достоин ли этот мир спасения сейчас? Каковы шансы, что всё измениться к лучшему? Вернётся на круги своя?
- Этот мир в панике. Он сохнет и гибнет. Не без твоей помощи, - Это вновь встала, глядя в бесконечную даль горизонта.
- Теперь ты должен быть либо с Братьями, либо с Сёстрами. Другого выхода нет. Тебя будут обманывать. Тобою будут пользоваться. Но тебя должны получить либо одни, либо другие, - Та, что Грезит, провела рукой по плечу Гостя:
- Теперь всё зависит от тебя. Если ты хочешь знать, отчего я это сделала тогда... От любви к жизни!

- Обманывать... Использовать... - Младший смотрел прямо в глаза Это, - Что же это за жизнь?.. И что станется, когда я выберу чью-то сторону? Как отнесётся к этому другая сторона? К чему приведёт тот или иной выбор?
Он недовольно опустил голову и присел на корягу. С каждым разом получаемые ответы порождали всё более сложные вопросы. Ему уже казалось, что это может продолжаться вечность.
- Наши пары уже распадаются. Теперь Братья пойдут вырывать Сердца из Сестёр, и это отнюдь не улучшит наших отношений. Но они будут преследовать и тебя, если ты останешся таким, как сейчас. Маска не спроста отправил тебя в Кошмар. Если ты не Брат, то погибнешь, а если не погибнешь, то превратишься в Брата. Ты пугаешь его неизведанной природой. Пугаешь всех их, - Сестра вздохнула. Никому не нравилось бы говорить такие вещи, но теперь пришло такое время. - Ты можешь остаться собой. Но они объявят войну. Ты можешь уничтожить их и начать править свой бал. Если хватит сил.
Младший поднял голову и пристально посмотрел на Это:
- Хорошо. Ты знаешь здесь всё лучше меня... Думаю, я смогу довериться твоему выбору. Скажи, что бы ты сделала на моём месте?
Женщина мягко улыбнулась:
- На своём месте я сделала выбор - стала Сестрой. Но сейчас другие времена. И ты - не я, - Это сцепила пальцы в замок, потирая ладони друг о друга. - Мне не свойственно ни созидать, ни разрушать. Молчаливое наблюдение, восторженные грёзы, мучительное ожидание и терпение - вот то, для чего я существую. У тебя сейчас куда больше выбора. Я не могу тебе советовать, даже если твой выбор грозит большими бедами. Ведь для этого ты здесь: принять решение и исполнить его.
Он поднялся и нетерпеливо зашагал взад-вперёд:
- Эх, ну скажи же, наконец, что мне делать? Только и слышу: выбирай, выбирай, выбирай! Но из чего? Либо уничтожить здесь всё ради себя самого, либо подчиниться Братьям, сделавшись очередным столпом их бессмысленного существования, либо выбрать твой удел, потеряв опять же часть сущности… Куда ни посмотри - всюду потери, могущие обернуться угрызениями за неправильный выбор. Угрызениями, способными довести до иступляющей агонии за собственную беспечность. При том, я до сих пор не ведаю, что ныне требуется Промежутку, чтобы выздороветь. Что, откуда и ради чего привело меня сюда?.. С твоих слов, чудится мне, любой выбор будет верным и приведёт к желаемому результату во благо этого мира. Но я в этом совсем не уверен. Даже шёпот Цвета сейчас приутих, не желая помочь с выбором.
Он ходил, размышлял вслух, метая взгляд из стороны в сторону, игнорируя Сестру. Наконец, он остановился и спокойно проговорил:
- Это, я не могу принять такое решение сейчас. Мне не хватает ни достаточных знаний, ни опыта... Мне нужна помощь, - последнее он сказал с мольбой в голосе, оглядываясь на Сестру.
Старшая поднялась с коряги и подошла, оказавшись плечо к плечу с Младшим, только смотрела теперь в морскую даль.
- Промежуток жесток, а Цвет коварен, Гость. И их цели не совпадают теперь. Промежуток стремится к балансу. Появившись здесь, ты нарушил баланс, оттого и рождаются эти монстры, это недоверие и этот голод. Цвет же стремится к сублимации. Теперь он рвётся наверх, потому что ты способен вывести его. Встав на сторону Братьев или Сестёр, ты вернёшь баланс. Оставшись здесь собою, ты оставишь Цвету возможность прерождаться и самовыражаться. Но возможно ли вылечить этот мир? Быть может, гармония здесь может возникнуть только после смерти... Ты уже был наверху? Там, где тело тяжело и может чувствовать. Видел Поверхность, где свет исходит ниоткуда, а красок больше, чем семь?
Он задумался, не спеша с ответом. Поверхность? Что бы это значило... В памяти всплыли бледные оттенки столь неожиданного и мимолётного видения. Казалось, такого далёкого, что уже переставшего быть явью. Младший обернулся к ней:
- Ты говоришь о месте, где Цвет лишён голоса?
- Верно. То Верхний Предел или Поверхность, как мы зовём его.
- Кто там обитает? Без сердец, без цвета, палитры…
- Спящий. Он, как и ты, завис между мирами, но, в отличие от тебя, не может ничего с этим сделать. Он - это ты, а ты - его отражение здесь. Все мы - его отражение; его мечты, идеи, страхи. Всё, что ты видишь вокруг. Вырвись наверх, преврати этот мир в бесцветный холст, и ты возродишься в Спящем, сохранив всех нас в сердце. Выведи Сестру, и она раскрасит Поверхность своими Цветами, воплощая в жизнь его мечту. Останешься здесь, сохранив баланс, приобретя силу, и Спящий никогда не проснётся. Но что такое его жизнь по сравнению с возможностью творить? - Та, что Грезит, обернулась, ласково улыбаясь. - В любом случае, тебе придётся в каком-то смысле умереть. Спуститься в Кошмар, изгнав голос Цвета, избавившись от соблазнов, очистив душу праведным страданием, и вернуться новым Братом. Как это сделать, я не могу знать, но Братья могут помочь и проводить тебя туда. Или окунуться в воды забвения, отдать Существу лишнее, и два освободившихся Цвета смешаются, рождая Сестру. Найди и спользуй знак Прорыва, выйди сам, с Сестрой или выведи её - Цвет разорвёт ваши тела, свет ослепит и лишит памяти, но вы останетесь жить в Спящем, который продолжит творить, осуществляя свои и ваши мечты. Ты можешь избежать смерти, если останешься здесь собой, наберёшься сил и справишься с гонениями Братьев. Но для этого нужно время. И помощь. Я хочу помочь.
Женщина прикоснулась к груди Младшего, и тот почувствовал уже привычную ноющую боль рождения нового Сердца.
- Это Туман. Он замедлит твоих врагов. Чем больше Цвета вложишь в Знак, тем дольше туман продержится и тем более вязким он будет.
Это сделала шаг назад, давая Гостю время справиться с ощущениями. Ей было жаль, что они не встретились в другое время и при других обстоятельствах, что надо торопить и торопиться, что связаны они болью и необходимостью выполнять свой долг. Всё могло быть иначе. Когда-нибудь в другой раз.
- Но если ты не примешь никакого решения, мир сгорит в агонии. Тьма поглотит Промежуток, соцветия увянут, Голод пожрёт обитателей, а Спящий так и останется немой куклой с остекленевшими глазами. Не бойся делать выбор. Каждый из них будет мучителен, но результат того стоит. Спящий, как и ты, творец. Вы можете творить, только пропустив Цвет через себя. Пропустив через себя боль и страдание, восхищение и азарт, старую память и новый опыт. Не бойся смерти. Смерти нет.

(вместе с Клопик)

Терновник. Аве и Кентавр.

Кентавр рассекал просторы Пастбища, не стесняясь и не укрываясь от случайных ранений от выросших кругом массивных игл. Он стремился истязать себя этими больными порослями. Он хотел боли. Он был категорически против лишения Сестёр свободы. Но мог ли он противопоставить своё мнение против опыта Многорукого? Теперь, в этом хрупком равновесии, очень важно было удержать нить связи между Сёстрами и Братьями, но кто сказал, где заканчивается предел доверия этому равновесию? У Кентавра не было ответа. Но его строго предупредили. Может ли Сестра, забывшись в своей свободной воле, стать опасной? Безусловно. А может ли Брат, забыв о приличии и морали, ставить свои условия существования Сёстрам? Этого ответа у Кентавра не было. Но было отчётливое поручение. Будь Кентавр чуть более опытен и умён, он смог бы отстоять своё мнение. Но ныне надо было шествовать на казнь.

Покой разразился очередным цветным всполохом, разгоняя мелкую живность по округе. Чёрные внимательные глаза следили за недородками. Никто и ничто не могло укрыться от этого взгляда, как не осталось незамеченным и появление Брата. В очередной раз пространство ухнуло, принимая тяжёлую ношу.
- Здравствуй, яростная.
Алые тонкие губы расползлись в приветственной улыбке
- Здравствуй, безголовый.
Кентавр мог бы смутиться, но он уже знал свою Сестру. К тому же, его пытливое сознание было сейчас занято нерадостными мыслями. Не зная этого, Аве принялась тараторить без умолку:
- Я недавно порылась в своей библиотеке, и знаешь, что я обнаружила? Десятки, сотни упоминаний о колодцах! В сказках, в легендах, в истории... Колодцы, уходящие вверх, и колодцы, устремляющиеся книзу. Вентиляционные трубы и норы животных, колодцы пищевые и технические. Откуда всё это? Скажи мне, ты видел колодец, когда приходил сюда?
Кентавр сморщился будто от боли. Аве ждала ответа, а он только и мог, что кукситься, как провинившийся ребёнок. Он силился поднять взгляд, но пасовал перед агрессивной мощью Аве. Наконец, он собрал силы и промолвил:
- Мне поручено запереть тебя, Сестра. А это означает, что я лишу тебя свободы путём вырывания наполненных Цветом Сердец, - Брат поднял взгляд наконец, - Прости. Так быть должно.
Чёрные брови Сестры взвились вверх, она не сразу поверила в то, что услышала. Только что это огромное существо было ей чуть ли не ближе всех на свете, а теперь заявляет о таком страшном насилии!
Много времени не потребовалось. Аве справилась с эмоциями и хищно улыбнулась:
- Тогда догони меня!
И Сестра вычертила первый маяк Обряда.


Лёгкие капли текли, казалось, отовсюду. Аве была истерзана, побита, измотана, но её организм наполняли живительные крохи Цвета. Это было куда сложнее, чем с хищниками. На это потребовалось время. Но цена оправдывала все затраты. Сестра не понимала никакой вины за собой, не почувствовала, будто её затягивает в Кошмар, но ощутила страшную пустоту в душе. Насыщение. Теперь она наслаждалась только им. Кто бы мог подумать, что собственного Брата можно засчитать врагом? Кто бы мог подумать, что эта вражда окажется столь сладостной? И если этот четвероногий вдруг вздумает подняться из Кошмара - прекрасно. Она будет ждать. Но за это время она успеет сделать многое, что придаст ей силы. И в следующий раз они станут говорить совсем по-другому.

Пристань. Это и Младший.

Многое, словно заново, открылось Младшему. Сколько времени он скитался по Промежутку и только сейчас, не смотря на все прошлые присказки Братьев и Сестёр, которые, наверное, и поныне оставались довольно туманными, он по-настоящему почувствовал свою важность. Слова Это или тот их смысл, что связал мозаику в более-менее осязаемую картину, но он, наконец, ощутил сопричастность к происходящему, к этому месту и его обитателям, перестав быть неким безучастным наблюдателем.
Спящий. Сон ли всё это? Сон длящийся вечность… или мгновение. Агонизирующее мгновение. Сон, разбивший подсознание на множество осколков, каждый из которых обернулся порождением кошмаров и грёз. Хорошо ли, плохо ли, но всё в Промежутке шло своим чередом до недавнего времени. Что же случилось с привычным ходом вещей? Происходящее - ответная реакция на явление Гостя, или же Гость и есть ответ Промежутка на происходящее? И смерти нет…
Такие мысли пронеслись в его голове ещё до того как Это закончила говорить, но окончательно созрели в тишине ибо Младший не мог пока ничего сказать в ответ.
Та, что Грезит же, замолчав, вновь погрузилась в свои мысли. Слова Гостя подтвердили то, что было видено раньше. Братя собираются запирать Сестёр, Промежуток содрогнётся от боли, слабые озлобятся, а сильные пойдут в бой. Существо иссохнет от холода и пустоты, Сёстры озлобятся и отстранятся друг от друга от голода и слабости. Всё это Старшая уже прочувствовала и пропустила через себя, теперь оставалась только немая грусть. Сама она не представляла, как можно противостоять грядущему, как можно пойти против своего Брата, но она знала, что есть и другие, мнение которых может сильно отличаться. И есть Гость. Тот, кто нарушил существующее равновесие и единственный, кто может сотворить новый мир с равновесием новым. Это подняла прозрачные глаза - Младший всё ещё был рядом.
- Я... пожалуй, пойду, - небрежно произнёс он и, оборачиваясь, опустошённо добавил, - Ещё свидимся, надеюсь, вскорости.
Неспешно брёл в Промежуток, попутно поглащая попавшие под руку цветения. Про себя он уже решил, что надо проведать оставленные им ранее по разным покоям делянки Цвета. Это дело отвлечёт на некоторое время. А основной вопрос... Основной вопрос подождёт. Не к спеху ещё принимать столь судьбоносные решения. Замявшись у выхода, наполнил новое сердце Сиренью, испытав нечто вроде приободрения.

Промежуток мешался, словно черствея, уже не будоражил как прежде. Казалось, теперь он ещё отчётливее давал понять, что таит какую-то непоправимую угрозу. Младший явственно всеми сердцами ощущал тяготившую его ответственность. Если бы знать наверняка, что делать, он бы, не колеблясь, принялся за дело, хоть бросившись в полымя, лишь бы это гнетущее чувство оставило его. Но, нет, похоже, так просто не получиться.

(вместе с Clopik)

Второе видение поверхности
Младший (совместно с His Shadow)

Дорога была недалёкой, но Цветоносец почти физически чувствовал, как у него заплетаются ноги. Путь получался долгим и каким-то смазанным. Наконец, Гость нырнул в очередную воронку, ожидая, что это - вход в Покои.
Однако, очутился он в ином месте. И оно казалось очень знакомым. Небольшая комната была уставлена планшетами и холстами, на которых проявлялись картины. Цветущий сад с фонтаном в центре; вентиляционная ржавая труба, наполненная крысами; статуи, врытые в землю по пояс и обхватившие себя в задумчивом молчании. Старое покосившееся колесо обозрения. Страшное искорёженное существо, напоминающее кентавра четырьмя конечностями и вертикальной постановкой корпуса. Девушка, обмотанная рыбацкой сетью и с надеждой смотрящая в морские дали. Все работы были выполнены очень импульсивно, и можно было бы подумать, что их писал безумец... если бы не было понятно, что автор их - Младший. Или, вернее, Спящий?
У комнаты был скошен потолок, словно это - чердачное помещение. Скудная мебель состояла из стола, старого дивана да пары стульев. В окошко бил яркий солнечный свет, но теперь это не вызывало столь болезненных ощущений для глаз. Сейчас в груди не трепыхался тот горячий комок, что был в прошлый раз, да и ощущения тяжести не наблюдалось. Впрочем, не было и чувства Сердец внутри. На Гостя снизошла... благодать. Хотелось умиляться этим картинам и этому узкому окошку, пению птичек за стеклом и потрёпаным тапочкам возле двери.
Да, дверь. Возле самого выхода была картина - совсем свежая - с намалёванным цветным хаосом, в котором можно было различить то ли тоннель, то ли колодец, уходящий вверх. Палитра рядом состояла всего из семи цветов: красный, зелёный, небесно-голубой, фиолетовый, золотисто-кремовый, шафрановый и серебристо-белый.
Младший прикоснулся к картине с затаённым желанием услышать зов Цвета. Не было ни чувства голода, ни нужды впитать эти так знакомые краски, хотелось узнать, о чём они могут поведать ему. О чём этот рисунок?
И Гость почувствовал. На холсте было столько стремления и восторга, что захотелось нырнуть туда, размазывая краски по себе. Это было больше, чем просто радость наполнения. Это было чувство осуществившейся мечты.
В конце концов, как бы не хотелось остаться здесь подольше, промедление могло грозить чем угодно - нельзя было забывать о некоей великой миссии возложенной на него кем-то ради неясных целей. Гость шагнул к двери, схватился за ручку, тяжело вздохнул и несильным толчком медленно распахнул её настежь.
Снаружи оказалась обычная лестничная клетка, погружённая в мягкий полумрак. Лестница уходила вниз а рядом был выход на крышу, но когда Младший попытался пройтись, его ноги опять начали заплетаться и проваливаться в пол.
Через пару тёмных мгновений Гость снова мог лицезреть туманные тропинки Рощи Иты. Сестры видно не было, а вот оживлённое в прошлом Цикле дерево теперь сияло изумрудной шапкой.

Пристань. Это и Многорукий.

Едва успел простыть след Гостя, едва Сестра отошла к своей хижине, терзаемая сомнением и болью, как Покой ощутил присутствие Брата. Он шёл медленно, склонившись под своей страшной ношей, разбитый и постаревший. И не известно, кому из них сейчас было тяжелее. Он должен был лишить её свободы, но это был его долг. А она должна была принять свою участь, понимая, как мучает этот поступок праведника.
- Я знаю, зачем ты пришёл. Делай, что должно - я приму это.
Маска смерил Сестру тяжёлым взглядом. Возможно, если бы существовала эта их Поверхность, он бы хотел увидеть её там: смеющуюся, заливающую верхний Предел чудесным Серебром, меняющую ткань бытия. Волшебную. Но Брат не верил в чудеса и горний мир. Так же как и не знал, что Это никогда туда не хотела.
Праведник вдруг почувствовал следы чужеродного присутствия и тут же изменился, выпрямился, и голос его стал грозным.
- Он был здесь, верно? Вместо того, чтоб навестить свою Сестру?
Это устало улыбнулась:
- Ты сделал лишь один неправедный шаг, Многорукий. И назад теперь дороги нет. Ты предвзят, а значит, будешь ошибаться. Ты разгневан, а значит, будешь слеп. Мне жаль, что так случилось.
Маска некоторое время смотрел на Ту, что Грезит, чувствуя невероятную пустоту в душе. Он не знал, как реагировать на её слова и как их понимать, не знал, что чувствовать.
- Делай то, зачем пришёл, Маска, и избавь нас от этой муки ожидания.

Через некоторое время он ушёл, оставив её, истерзанную и обескровленную, на замёрзшем берегу. Руки его были в Лимфе, он был переполнен чужим Цветом, от которого становилось тошно. Сестра не сопротивлялась, не вскрикнула и даже не отвела взгляд. И он чувствовал, что что-то умерло в нём безвозвратно.

Цветущий Сад. Ини и Странник. (Совместно со Странником)

Направляясь в Покой Ини, Странник размышлял. Знает ли она про Гробовщика? Если нет, то как ей это сообщить? Если да, то что ей говорить? Как она отреагирует на нового Брата? В общем и т.д. и т.п. Непонятно, почему Брата так волновало подобное событие, но это было именно так. В результате, решив действовать по ситуации, Странник вошел в Цветущий Сад Ини.
Озадаченно оглядываясь, Брат пытался сообразить, где он. По Покоям Сестер он всегда старался не шастать, поэтому подобная обстановочка была для него в диковинку. Остановившись перед фонтаном, Странник оценивающе склонил голову на бок и поцокал языком:
- Мда, красиво. А ты что думаешь? - обратился он к Ворону.
- Что думаю?.. Где хозяйка этой кррррасоты, вот что я думаю, - сварливо ответил птиц, оглядываясь в поисках оной.
- Кхм, да, ты прав, - нахмурился Брат, начиная, в свою очередь, осматриваться, - интересно, а она вообще здесь?..
Маленькая Сестра тем временем наблюдала из-за широкой ветки за этим гостем. Он не испугал ее, но становилось странно, что ей приходится общаться со столь многими Братьями. Этот вот вроде вел себя достойно, не разорял деревьев и не топтал цветов. Но он был ей не знаком. И у него была птица, а ведь все знают, что праведник всегда одинок. Как смог ворон пройти путь из Кошмара сюда? Он - часть Брата или его спутник?
Возможно, Ини так и задавалась бы бесконечными вопросами, но вовремя сообразила, что будет глупо, если ее посетитель решит, что в собственном Покое она прячется от страха. А выглядеть глупой она не собиралась.
- Здравствуй, Праведник. Я - Ини, хозяйка этих Покоев. Кто ты, и что привело тебя ко мне?
А вот и хозяйка... На несколько мнгновений Странник застыл, разглядывая свою новую Сестру. Маленькая... Беззащитная... Тоненькая... "Как же ей сообщить?", - заметались мысли Брата, - "мда, это будет не просто". В ответ на его мысли, Ворон слетел с его плеча и закружил, приговаривая:
- Дуррные вести у нас, малютка. Дуррные.
- Замолчи, - неожиданно свирепо рявкнул на птица Странник, и, когда тот сел и угомонился, повернулся к Сестре, - прости, пожалуйста. Но в одном он прав. Новости у меня и впрямь не из приятных, - глубоко вздохнув, Брат, решив не тянуть, произнес, - твой Брат, Гробовщик... Он... Его пожрал неизвестный... зверь. Твоего Брата больше нет.
Замолчав, Странник выдохнул, и внимательно посмотрел на Ини, ожидая ее реакции, какой бы она ни была.
Девушка какое-то время хлопала глазами, подавшись всем крпусом назад. Эти посетители начали диалог довольно сумбурно и шумно, что Сестра чуть не запустила Сову в погоню за вороном. Забавная бы вышла птичья охота. Тон праведника тоже не предвещал ничего хорошего, и она даже сжала руки в кулачки. Однако, услышав эту "дурную" весть, она расслабилась.
- Да, я знаю. Он был неправеден и умер-навсегда, - с невероятным достоинством ответила Ини, хотя сама чувствовала, что ее подбородок готов запрыгать. Она начинала понимать, что этого посетителя наверняка хотят отдать ей в Братья. Но разве может так быть? Разве не должна она сама стремиться и получить того Брата, которого хочет? Или этот доброволец просто пришел как вестник? - Ты все еще не представился.
Странник смутился. Во-первых, из-за своей невежливости. Во-вторых, из-за осведомленности Сестры. Интересно, откуда она узнала о Гробовщике? Почувствовала? Возможно. Однако, его приятно поразила ее реакция. Держаться с таким достоинством, и, даже, вызовом. Сильна...
- Я - Странник, Сестра. И я здесь не только для того, чтобы сообщить тебе эту весть. Маска объявил меня твоим новым Братом. Отныне я буду защищать тебя и заботиться о тебе. Если у тебя есть вопросы, задавай, я постараюсь ответить. Если нужна помощь, скажи, и я постараюсь помочь..., - тут Странник замолчал, не зная, что говорить дальше. Ничего не придумав, он посмотрел на Ини в ожидании...
Внутри у маленькой Сестры что-то оборвалось, обвалилось. В ней закипали раздражение и отчаяние, и она едва справилась с собой, чтобы не сорваться. Теперь, когда она знает о своей скрытой силе, она просто не может позволить себе так просто сдаться. Ини глубоко вздохнула, возвращая голосу твёрдость:
- Разве не сам Цвет должен сводить вместе Брата и Сестру? Разве не наши поступки и помыслы должны определять пару? Как можно просто взять и "назначить"? Мы ведь не вещи и не недородки!

Продолжение следует...