(С Гульдой)

Пришла очередь засмеяться Грендону. Сама мысль, что кто-нибудь мог бы посметь совершить такую наглость прямо под носом у грозного и всевидящего графа, вызвала безудержное проявление веселья. Но – лишь на считанные секунды. А после пришло отрезвление, Грендон нахмурился и с огорчением посмотрел на Пэм:
- Хуже просто не может быть. Но почему Джулия? Что может связывать обычную служанку и сына графа, или хотя бы его подменыша? Если подумать, Джулия очень сильно отличается от обычной девушки, которая выросла в деревенской местности. Но помимо этого за последние два месяца ничем другим от остальных обитателей Стаутвуд-хола не отличалась.
- Вот именно - сильно отличается, - хмуро отозвалась Памела. - Нет, ты объясни, кто в этой самой деревушке привил ей любовь к французским стихам в оригинале?
- Если предположить, что мисс Аманда может находиться в родственных отношениях с графиней, - тут Уилсон помедлил с продолжением, пытаясь вспомнить что-то важное, что уже мелькало перед его глазами. Но не получилось. Нехотя, молодой человек продолжил. – А ещё, как ты предполагаешь, считать, что Джулиан не настоящий сын графа, то почему не предположить, что Джулия – настоящая дочь графа? Но граф не заметил ничего подозрительного в поведении сына, а его упоминание о пистолете как семейной реликвии уже говорит о том, что он как минимум знает о существовании сына. Даже если их что-то связывает, то что это может быть? Граф приехал два месяца назад, и с тех пор ничего подозрительного в поведении девушки заметно не было.
- Не знаю, - вздохнула Памела. - Я же здесь только со вчерашнего дня. Хотя иногда кажется, что живу тут уже сто лет. Неужели только вчера граф был жив и обещал мне рождественский подарок? Глупая я курица, правильно Гарольд говорит. Надо было взять хоть один алмаз, пока предлагали...
Ее рассеянный, задумчивый взгляд вдруг сфокусировался на Грендоне, стал острым и внимательным.
- Алмазы! Ты же говорил, что сейф был открыт! Алмазы на месте? Там же, в шкатулке?
Грендон открыл рот и закрыл, прижал кончики пальцев ко лбу:
- Алмазы? Ну вот и ещё один мотив для убийства. Шкатулка была на полу рядом с сейфом, открытая и пустая. Если, конечно, там нет иной обитой изнутри бархатом шкатулки.
Загибая пальцы, секретарь перечислил скорее для себя, но получилось, что в слух:
- Итого, граф убит. Пропали драгоценности, сожжены бумаги, нотариус так и не был вызван. Как ты узнала про драгоценности, Памела? Граф… не рассказывал мне о них и свой сейф всегда держал закрытым, во всяком случае при мне не пользовался.
- Он показывал их мне... вернее, мне и Гарольду, - ответила девушка, припоминая. - Еще там был мистер Хардести и... да, еще заходила с подносом кухарка, но граф ее ужасно грубо выгнал.
- Вор ошибся только с погодой. И уйти ему вовремя не удалось. Графиня дала своё разрешение на обыск дома. Я уговорился с Мортоном, что после обеда он мне поможет. Кстати, он уже скоро. Любопытно, кто из гостей и хозяев дома выйдет в общую столовую, - мысли снова улетели. – Ещё я собираюсь поговорить с Гарольдом, а по результатам беседы, и с Джулианом.
Не к месту в голове всплыли воспоминания о той статье, которую Джулиан нашёл среди прочих обгоревших страниц в камине – статье о венчании.
- Джулиан что-то говорил о том, чтобы его даже не пытались шантажировать – вопрос, к чему это относилось. И, далее, он не стесняясь собирался поцеловать Аманду. Мне кажется, здесь имеет место не простой флирт. Вполне возможно, что девушка его ревнует – это видно и по её реакции, вопрос только – к кому в действительности?
- Зачем стесняться, целуясь под омелой, - усмехнулась Пэм. - А вот насчет ревности ты прав...
Она сдвинула брови, раздумывая.
- Вор ошибся с погодой, - повторила она слова Грендона. - Вор... или воровка. С погодой... Уилли, форма сиделки была мокрой! Подумай: какая-то женщина в такой снегопад вышла из дому! Зачем? Может быть спрятать что-то вне дома? Пистолет? Алмазы? Но где? В хозяйственных пристройках? В домике прислуги? Я совершенно не знаю, что там, снаружи. Я не выходила за порог дома с самого своего приезда.
- Если это так, то сделавший это человек нанёс мне личный вызов, - тут Уилсону пришлось пояснить, преодолевая некоторое смущение. – Так получилось, что я нынешней ночью спал в пристройке для слуг и ничего не слышал. Что же, я первым делом наведаюсь туда.
Уже поднимаясь, Грендон почувствовал, как беспокойство кольнуло его под бок.
- Пэм, - очень спокойным, почти умиротворяющим голосом, - ты ведь не будешь делать ничего опасного? Кажется, наш убийца начисто лишён моральных принципов.
Пэм посмотрела не него чистым, наивным до прозрачности взглядом.
- Делать что-то опасное? Я? Зачем, Уилли?!
И подумала:
"Если, конечно, не узнаю чего-нибудь про алмазы. Ради этой кучки камешков я согласна босиком влезть на обледеневшую крышу этой жуткой усадьбы!"
От увиденного Грендон почувствовал себя ещё больше не в своей тарелке.
- Поговори, пожалуйста, с Джулией. Если она не та, за кого себя выдаёт, то, с учётом её характера, долго сохранить важный секрет не сможет, - у Уилсона была большая надежда, что он успеет вернуться раньше, чем миссис Памела успеет придумать способ поставить себя под угрозу раскрытия убийцей.
- С Джулией? Попробую, - кивнула Пэм. - Но тогда, пожалуйста, отдай мне записку "Дж" от "А". Я верну ее Джулии - чем не повод для беседы? Или эта записка тебе еще нужна?
Бумажка перекочевала из рук в руки.
- Жаль только, что её нельзя засвидетельствовать у нотариуса перед возвращением, - молодой человек не удержался от этого последнего комментария.

(Мы с Переплетчицей)

Стук в дверь был так тих и неуверен, что не жди его – сложно было бы и расслышать. Подождав минуту, Джулия приоткрыла дверь и неуверенно спросила:
- Можно, миссис Филби? Я не хотела вас беспокоить, но Мортон сказал, что вам нужна помощь?
- Да-да! - просияла Памела Филби улыбкой навстречу вошедшей девушке. - Конечно! Мне нужно причесаться и уложить волосы...
Кресла в спальне не было, поэтому Памела уселась с ногами на кровати, прислонившись лопатками к ее спинке. Темные длинные волосы женщины хлынули по ее спине и по спинке кровати.
- Вот так! Если вы, голубушка, встанете сзади, мы прекрасно устроимся! Моя щетка для волос и шпильки лежат на столе, вам только руку протянуть...
Устроилась Памела и впрямь прекрасно: напротив висело зеркало, в котором ей будет видно лицо Джулии, хлопочущей над прической.
- Какие они красивые! – искренне выдохнула Джулия, разглядывая густые длинные волосы женщины. – Мне бы так хотелось иметь такие! Простите… завидовать – грех…
Девушка смутилась и повернулась, чтобы взять расческу:
Тонкие пальцы ловко разделили пряди, чтобы было удобнее расчесывать.
Памела едва не замурлыкала, как котенок, от удовольствия.
- Какие у вас легкие руки... добрые такие... Моя лондонская горничная, Мэри-Энн, во многих отношениях сокровище, но как возьмется причесывать - хоть кричи. А вы - просто мастерица.
Пэм говорила не притворяясь, от души.
-Спасибо, - улыбнулась Джулия, немного расслабляя напряженные плечи. - Я совсем не умела это делать, но леди Стаутвуд очень добра и терпелива. А мисс Аманда любит модно причесаться! Никогда не выходила из комнаты, если не накрасилась и не причесалась. Хотя и сама прекрасно управляется – она просыпается рано, а на завтрак почему-то всегда поздно спускается. Леди Стаутвуд плела ей замечательную косу и меня научила. А вот у Бесс совсем не получается. Она даже сама смеется: все детство на кухне в гостинице помогала, так теперь попроси причесать - а все равно в результате ватрушка выйдет!
- Да, - посерьезнела Памела. - Не хочу сказать ничего худого про Бесс, она славная девушка, но между вами разница так заметна, что просто удивительно. Можно подумать, что вы росли не в одной деревне. Вчера, когда мы собирались за рождественский стол, я обратила внимание на то, что вы читаете французские стихи. - Миссис Филби приподняла томик, который предусмотрительно положила на кровать в пределах досягаемости. - Меня, помню, это удивило и восхитило. И мелькнула мысль, что вы заслуживаете от судьбы чего-то большего...
Она невесело улыбнулась.
- Хотя и сама не знаю, чего именно...
- Нельзя роптать и просить милости. Я благодарна за то, что имею, -вздохнула Джулия, бросив взгляд на томик.
- Да... - неуверенно протянула Памела. - Может быть, вы и правы. В конце концов, у вас хорошее место... И леди Стаутвуд наверняка вас ценит. Вы и сами просто клад, да еще знание французского... это может быть очень полезно, если леди отправиться путешествовать на континент и возьмет вас с собой. Где вы учились этому языку?
- Я не говорила леди Стаутвуд, что знаю французский. Но его ведь должна знать мисс Аманда, не так ли? Если графиня поедет на континент, то мисс Аманда сможет переводить. А меня учил отец. Французский, немного греческого и латынь.
- О! - В голосе Памелы звучало уважение. - Ваш отец был священником, не так ли?
-Откуда вы знаете? - удивленно выдохнула Джулия, и ее рука с расческой застыла. Но тут девушка сама кивнула и улыбнулась: - Да, я не подумала. Это можно было понять. Отец учил тому, что знал сам.
- Конечно, - кивнула Памела. - Догадаться нетрудно, и это многое объясняет в вас...
Она приподняла томик стихов.
- Да, хорошо, что я вспомнила... Мне же надо вам кое-что отдать! Вчера я заметила, что вы вложили в книгу сложенную бумажку. Читая вечером стихи, я в рассеянности развернула закладку - и убедилась, что это не какая-нибудь ненужная бумажка вроде счета от прачки. Может, вам не хотелось бы это потерять...
Памела аккуратно вытряхнула себе на ладонь записку.
- Надеюсь, вас не обидит, что я это прочла... Иначе как бы я догадалась, что ее надо вернуть?
Не надо было смотреть в зеркало на девушку, что бы увидеть, как она потрясена. И что это бумажка знакома ей – тоже. Опустив глаза, Джулия протянула руку и быстро схватила записку, смяв в пальцах тонкую бумагу:
- Спасибо.
- Не за что, дорогая моя девочка... - сказала Памела грустно и сочувственно. - Увы, я знаю, как сложны и запутанны могут быть сердечные дела...
Джулия коротко вздохнула и отвела глаза:
- Скажите, миссис Филби, вы... вы ведь все понимаете, правда? Это грех – желать так? Это грех похоти? За него меня наказывают?
- Девочка, если это и грех, то так грешны все мы, от праматери Евы, - горячо отозвалась Памела. - Я не очень помню, как там, в Библии, про "станут двое плотью единой", но это там точно есть! Грех, тоже мне! Несчастна та, которая этого не узнает за всю свою жизнь! Это не женщина, а вяленая рыба! У меня были две тетушки, которые до самой смерти жутко гордились тем, что не познали греха. Так и прожили жизнь, как засушеные цветы в молитвеннике... противно!
Джулия, закусив губу, кивнула и, спохватившись, вновь принялась расчесывать волосы Памелы.
- Я так часто думала об этом! И поговорить не с кем было. А папа – он замечательный, но я не смогла бы ему сказать. Даже на исповеди скрыла. Я позволила себе думать, мечтать. А потом… вы ведь слышали что у нас новый священник, да? Иногда я думаю – не моя ли вина в том, что отец… ушел? Ведь за паству отвечает пастух. А вот теперь - снова. - Джулия бросила взгляд на корман, куда убрала записку и потянулась за шпилькой. - Спасибо вам за то, что вы мне сказали, миссис Филби.
- Что за ерунда, не мучь себя! - ласково отозвалась Памела. - Если бы за девические мечтания наказывались бы родители, никакое старшее поколение не жило бы больше сорока лет! Покажи мне девушку, которая бы не мечтала о любви, и я скажу тебе, что она - дура!
И тут миссис Филби спохватилась:
- Постой... ты сказала про грех: "За него меня наказывают..." Тебя кто-то обидел, милая?
- Мысли - это тоже грех. Я.. я хотела. Очень. Из нас двоих не я оказалась благоразумной. Он сказал, что это было бы неправильно. И я буду жалеть потом всю жизнь. Я очень злилась. Роптала. И представляла себе... то, в чем мне было отказано. Хотя бы раз! А потом папа заболел и умер. - Джулия ловко подняла прядь и, скрутив ее, закрепила шпилькой. - Я не представляла, что когда-нибудь могу оказаться без него. Мы не ценим родных, пока не лишаемся их - это горький урок.
- Да, - хмуро согласилась Памела. - Моя мама...
Она осеклась, чуть помолчала - и продолжила тверже:
- Родители рано или поздно... уходят. Так и должно быть, мы тоже когда-нибудь оставим наших детей. А все остальное... если и грех, то не самый страшный. Подумаешь - мечты о мужских объятиях! Этой ночью кто-то застрелил больного старика. Вот это - действительно грех, не то что наши женские переживания...
- Бедный граф! - Кивнула Джулия. - Я плохо его знала, но пусть будет господь милостив к его душе. Я молилась за него. Плохо когда так, без отходной молитвы.
- Я знала его лишь день, - задумчиво отозвалась Памела. - Да, у него был скверный характер, но... но граф показался мне ярким. Опасным, но незаурядным. В его возрасте многие превращаются просто в растение, предмет заботы для родственников. А он вполне мог за себя постоять - и, как мне представляется, держал окружающих в кулаке...
И добавила прежним, спокойным голосом:
- Да, вот еще... Джулия, кто вчера стелил мне постель, вы или Бесс? Я нашла на кровати еще кое-что... не принадлежащее мне.
-Честно говоря, я не знала графа до.. до дня его смерти. Он был сложным человеком, но очень сильным. Отец часто говорил о нем. Граф ему нравился. Хотя папа и вздыхал, что "такие грехи не замолить", не знаю уж какие.... - Джулия вынырнула из воспоминаний. - Постель я стелила, - призналась она. - Я что-то не так сделала?
- Нет, - улыбнулась Пэм. - Просто кто-то решил надо мною подшутить и подсунул мне в ночной чепец смешную записку.
- Да? Как странно. У нас вроде некому так шутить. Да и некогда всем было. Вещи гостей разобрать, новые свечи поставить, проветрить, воды принести...
- Ну и ладно, - беспечно отозвалась миссис Филби. - О-о, какая прелесть!
Она подалась к зеркалу и с удовольствием завертела головой так и этак.
- Джулия, вы чудо! Если бы я не боялась сделать пакость леди Лидии, я постаралась бы переманить вас у нее!
- Спасибо, миссис Филби! - просияла Джулия, собирая оставшиеся шпильки. - На секунду помедлила, но все же почти прошептала вопрос:
-Как вы думаете, из-за чего его убили?
- В одной книге я прочла, - усмехнулась Памела, - что для убийства могут быть только четыре причины: деньги, любовь, месть и страх. Не уверена, что тут виной любовь, но остальные три причины сюда вполне подходят.
- Он не был злым, как о нем говорят. Хотя показался мне каким-то очень грустным тем вечером. Иногда мне кажется, что он знал, что произойдет. - Джулия тихонько вздохнула и вдруг встрепенулась. - Значит, если кто-то заходил к графу ночью, то это был убийца? Я не верю, что она могла...
- Вы про женщину в одежде сиделки, голубушка? - просто, как о чем-то очень понятном сказала Памела.
-Сиделки? - изумилась Джулия. - Нет. Я видела Аманду! - И тут же зажала себе рот рукой, словно желая затолкнуть обратно вырвавшиеся слова.
- А-а, - отозвалась Памела равнодушно. - А то кто-то вчера брал одежду миссис Толлер, вот я и подумала... Нет, конечно же, тот, кто заходил к графу, не обязательно убийца... Но до чего хороша прическа! Еще раз спасибо, милая!
Когда за Джулией закрылась дверь, Памела серьезно и грустно глянула ей вслед.
"Девочка, из всех, кого я встретила в этом ужасном доме, мне по сердцу лишь трое: Уилли, Мортон и ты. Я не верю, что ты замешана в убийстве. Если я ошибаюсь и ты - сообщница убийцы... клянусь, я готова выручить и прикрыть тебя, чем смогу. В конце концов, ведь и у меня на совести преступление. Но если все-таки ты выстрелила в старого человека... ну, значит, я дура, а тебе - гореть в аду!"

С мастером.
Первый этаж.

- Боже, ну что за дом, а? Стыда на них нету! – Мод Гатли со стуком поставила миску на стол и стала энергично взбивать яичные белки. – Эта-то кричит – уши лопаются! Сама в доме без году неделю, а уже чувствует себя хозяйкой. А графине нет, что бы проявить характер и выставить нахалку, так еще и молчит, да еще и чаем поить хочет! «Мод, сделайте ей чаю… Мод, испеките ваше печенье, девочка его так любит!»
Раздраженный голос кухарки был слышен даже в коридоре.
- Ну, и что ты так возмущена? Я тебе еще когда сказала, что Аманда здесь надолго? – Голос сиделки был спокоен и почти не слышен. – Граф еще, узнай правду, мог бы что предпринять. Тот кто его убил оказал девочке большую услугу.
- Предпринять! – Фыркнула Мод. – Даже и в кресле от молодых красоток с ума сходил! Сначала по гостье этой бесстыдной, а потом и на невестку глаз положил! Слышала бы ты «милая, какой подарок вернул бы блеск вашим бесстыдным глазкам?» Знамо как! На куш глаз наложила. Дом ей да драгоценностей!
- И правильно. А что ты своей неприступностью добилась, а? Как старой девой была – такой и помрешь. Не гроша в кармане. А могла бы…
- Да уж кто бы говорил, на себя посмотри! Бесстыдница! Что на шее-то висит, помнишь еще, а?
- Да твоими трудами и не забуду!
Грохот чего-то тяжелого прервал разговор. Мод горестно вскрикнула и бросилась спасать обед, бормоча о неудобствах малой печи. Граф-то почить изволил, а ей как обеды готовить, а?
Дверь небольшой коморки рядом с кухней отворилась и оттуда тихонько выскользнула Джулия, утирая глаза. Со смущенной улыбкой проскользнула мимо Уилсона. Вышедший следом за ней Мортон закрыл дверь, и остановился, заметив секретаря:
- Как продвигается расследование, Грендон?
Уилсон с лёгким удивлением кивнул Джулии и посмотрел на удаляющуюся фигурку девушки. В свете недавней беседы с миссис Филби Грендон уже не мог смотреть на мир с обычным искренним любопытством. В каждом взгляде и жесте ему начали чудиться скрытые смыслы, а уже простой обмен взглядами казался, меньшее, национальным заговором. Потому Уилсон не сразу и обратил внимание, что к нему обращаются. Вернее, только подойдя к дворецкому, он обратил на него внимание, остановился и прокрутил в памяти услышанные слова.
- Расследование? – На этом красноречие новоявленного сыщика закончилось, Грендон пожал плечами и как-то тоскливо посмотрел на дверь в кухню. – Признаться, чем больше становится известно, тем более запутанным становится дело. Не удивлюсь, если окажется, что смерть графа не более чем деталь какого-нибудь хитроумного плана одного или нескольких из здесь присутствующих.
И снова взгляд за спину, нахмурившись:
- Что это с Джулией, Мортон? Почему девушка плачет?
- Небольшое недоразумение, Уилсон. Уже все решилось. - Спокойно произнес Мортон. - Нескольких? Вы имеете ввиду как заговор? Революция?
- Нет, - сыщик только покачал головой, досадуя от того, что приходилось говорить совсем не о том, что собирался. – Это значит, что у каждого в этом доме есть собственная скрытая от остальных цель, которая так или иначе могла бы сопровождаться смертью графа. Это как клубок пряжи с множеством ниточек, тянуть за которые нельзя, иначе всё спутается мгновенно. Вы… снова отчитывали юную девушку за то, что они с Бесс не уследили за цельностью столика в прихожей?
Вежливость вежливостью, но после беседы с Амандой и Джулианом позволить появиться новым тайнам Грендон не считал позволительным.
- Нет. - Покачал головой Мортон. - Я объяснял Джулии как неблагоразумно было идти в деревню при такой погоде. И вы не правы, Уилсон. Например мне не имело смысла убивать графа. Правда он обещал мне небольшую сумму по завещанию. Но вряд ли это можно считать мотивом: теперь я остаюсь без работы.
- Почему же? Разве новому графу не понадобится дворецкий? И, если позволите, где бы нам ненадолго присесть? Возможно, среди событий вечера, которые известны вам, найдётся что-то, что поможет в деле.
- Не думаю, что мы сойдемся с новым графом. - Сумрачно заметил Мортон. - А графиня ясно дала понять, что не останется здесь ни на одну лишнюю минуту. Да и кто ее может винить? Пойдемте в столовую, она сейчас пуста.
- Грустная перспектива. Хотя состояние милорда было не самым лучшим, но такой быстрой развязки вряд ли можно было ожидать.
Они прошли в столовую, замершую будто в ожидании предстоящих событий. Пожелает кто-либо воспользоваться ей ещё раз? Кто знает. Для себя Грендон решил, что встретит обед именно в ней, а там будет видно.
Сейчас же молодой человек присел за один из стульев - тот же, что занимал во время обеда, - рассеяно окинул взглядом помещение и продолжил беседу:
- Расскажите, Мортон, что вы помните о вчерашнем вечере и нынешней ночи? Как вы их провели?
Несколько минут Мортон честно и сосредоточенно вспоминал:
- Мало что, признаться честно. Вечер выдался весьма хлопотный. Все ходили, разговаривали, граф вот был не в духе.... А потом я ушел спать. Ну, и вы следом пришли.... Вот разве что на леди Стаутвуд была шаль мисс Аманды. Я это заметил, поскольку ни разу не видел на графине ничего, кроме черного. А тут - яркая шелковая шаль с кистями!
- Когда это было? – напряжённо уточнил Уилсон. – И, во сколько именно вы легли спать?
- Ну, вы-то пришли еще до полуночи. Пока устроились, легли. Думаю - полночь где-то и была. - Кивнул своим мыслям Мортон.
- Вы застали тот момент, когда Бесс и Джулия вернулись обратно?
Мортон посмотрел в глаза Грендону и слегка качнул головой:
- Я уверен, что девушки здесь ни при чем! Неужели вы можете представить хотя бы одну из них хладнокровно убивающей графа?
- Я не обвиняю их, - Уилсон твёрдо встретил взгляд дворецкого. – Сейчас я хочу наиболее полно восстановить картину происшедшей ночи. Знаете ли вы, что либо убийца, либо его сообщник покидали этой ночью дом? Кстати, - мысль скользнула в сознание. – Помимо уже спрошенного, какие постройки помимо пристройки для прислуги есть в Стаутвуд-холе?
- Конюшни, каретная и хозяйственная. - Перечислил Мортон. - Но в ту сторону никто не ходил: Вокруг дома, клумб и домика для прислуги - своя ограда. Остальное за нею, а как с приезда гостей снега намело - он так и нетронутый лежит. Лошадей то еще вчера до обеда забрали в хозяйство, по ту сторону леса: заметает конюшню, замерзнуть здесь могли. Да и граф пока конюха не нанял. Так что туда никто не ходил. Остальное все далеко, по такому снегу точно не дойти. Да и следов нет - это и сейчас видно.
- Что же, - Грендон кивнул. – Если позволите, я воспользуюсь вашим согласием помочь. Я бы хотел осмотреть дом. Сейчас будет достаточно, если я загляну в пристройку для слуг, а вы обойдёте дом, возможно, удастся что-либо обнаружить на первом этаже. Думаю, здесь я успею к вам присоединиться. Но сначала, ещё один вопрос. Утром, когда вы проснулись, и до того момента как поднялся шум, что необычного вам попалось на глаза, Мортон?
- Необычное? - Задумался Мортон. - Ну, Рождество же! Честно говоря, весь день кувырком. Но нет, утро как утро было... не считая графа, конечно! Стола что внизу, тарелки что вы нашли и рамки, о которую Бесс руку порезала.
- А что с тарелкой? – скорее по инерции, чем целенаправленно спросил Уилсон. – Я её нашёл в комнате графа. Похоже, на ней графу приносили пудинг.
- Пудинг? - Удивился Мортон. - Какой пудинг?
- Рождественский, - в свою очередь удивился Уилсон, глядя на дворецкого. – Зачем ещё могла очутиться тарелка в комнате графа?
- Это вряд ли. Графу ничего такого нельзя, хотя он и любит. Наверное, это кто-то свой пудинг бросил?
Уилсон с любопытством посмотрел на дворецкого, никак не комментируя фразу, только подпёр голову рукой и улыбнулся своим мыслям:
- Я бы хотел взглянуть на сервиз, который подавали ко вчерашнему ужину.

(Мы с Переплетчицей)

В дверь комнаты вновь постучали. Но на этот раз стук был хоть и не громкий, но четкий и уверенный.
Памела бросила в зеркало быстрый довольный взгляд - прическа была и впрямь хороша! - и сказала:
- Да-да, войдите!
Дверь приоткрылась, пропуская в комнату Мортона. Серьезного, отчужденного, но почему-то со спрятанной за спиной левой рукой:
- Вы чудесно выглядите, миссис Филби!
Мортон закрыл за собой дверь и с загадочным видом протянул женщине свернутую льняную салфетку:
- Но у меня есть что-то для маленькой мисс Пэмми.
Несколько секунд женщина недоуменно глядела на дворецкого. Затем глаза ее расширились. Она поспешно выхватила у него салфетку, развернула ее - и в руке оказалась ватрушка! Тепленькая! Мягкая! И не на тарелке, а в салфетке - как приносил ватрушки когда-то тайком слуга наказанной, оставленной без ужина девчонке.
- Мортон! Ты чудо!
Памела откусила кусочек ватрушки.
- М-м-м! Совсем как дома!
Уголки рта мужчины чуть дрогнули, а бесцветные глаза потеплели. Он присел рядом с Памелой. Привычно протянул руку, что бы погладить по голове, как когда-то утешал расстроенную девчонку, не зная, какие найти слова. Но теперь эта была уже не девочка со смешной косичкой, а взрослая, уверенная в себе женщина с темными, уложенными в сложную прическу волосами. И его ладонь зависла в воздухе.
- Мортон! - с чувством сказала Памела, прожевав еще кусок ватрушки. - Как же мне тебя не хватало все эти годы!
Тут радость потухла в глазах, и женщина добавила:
- И еще мне было жаль, что я ничего не могла узнать о твоей судьбе. Я боялась, что полиция узнала о... той истории. Я беспокоилась о тебе.
- А я о вас, маленькая мисс Пэмми, - тихо признался мужчина. - Но не мог появиться у вас. Сначала - из-за той истории. Потом умерла моя сестра и взяла с меня слово приглядывать за племянницей. А потом я просто не смог вас найти. Кто же знал, что вы вышли замуж за молодого Филби? Удивительно. Я помню его мальчишкой. Ужасно вредным и неприятным, надо признать.
- В таком случае, он с тех пор не изменился, - зло сообщила миссис Филби. - Только вообразил себя гениальным художником.
- Бедная моя, - ласково произнес Мортон. - И угораздило же тебя. И куда тетушки смотрели, когда выбирали?
- В родословную смотрели, - сообщила Пэм. - Младший брат лорда Стаутвуда!
И она откусила еще кусок ватрушки, словно хотела заесть неприятный вкус во рту.
Прожевав, тревожно глянула на Мортона:
- Я только сейчас сообразила... тут же скоро будет полиция. Убийство убийством, но тут же еще и алмазы пропали, целая шкатулка! Хотела бы я знать, куда вор ее припрятал. На всякий случай советую тебе до приезда полиции перерыть каждую щель в домике для прислуги. Вдруг у этого типа возникла мысль запрятать алмазы именно там?
- Перерыл уже, - смущенно признался Мортон. - Правда, не алмазы искал. Пистолет. Очень уж на душе неспокойно было. Да и сейчас кошки скребут. Кто это мог сделать, Пэм? Граф не был приятным человеком, но прижать пистолет к его голове и нажать на курок - это надо совсем души не иметь.
- Конечно, - согласилась Памела. - Но здесь, в замке, есть по меньшей мере несколько человек, которые, по-моему, могли бы это сделать... Конечно, к тебе, дорогой Мортон, это не относится. И еще к секретарю. Ты ведь узнал мистера Грендона? Это тот самый Уилли Грендон, который прятал лавочникова щенка, чтоб не утопили. Помнишь, я еще для этого щенка воровала еду в кладовке, а тетки меня поймали и высекли?
- Молодой Уилли? - изумился Мортон. - Надо же... а я его и не узнал, хотя все думал, кого же он мне напоминает. Впрочем, тогда я и видел-то его всего несколько раз. Думаю, ты права, Пэмми: у мальчика светлая душа. Но я могу поручится и еще за одного человека.
- Не за горничную ли Джулию? - улыбнулась Памела. - Потому что за нее поручусь и я.
- Джулия - замечательная девочка, - кивнул Мортон. - Теплая, добрая и очень наивная. Ее легко обмануть, но зла она никому причинить не сможет. Значит, ты поговорила с ней?
- Пока она меня причесывала, - весело сверкнула глазами Пэм. - Мужчины и представить себе не могут, какие доверительные отношения возникают между женщинами, когда одна из них причесывает другую!
Тут миссис Филби снова погрустнела.
- Но больше я тут не верю никому. Даже Гарольду... он, знаешь ли, ночью уходил куда-то. Думает, я этого не заметила...
- Он мог?.. - Мортон издал смешок и покачал головой. - О чем я спрашиваю? Мог бы. Если бы набрался смелости, которой у него в жизни не водилось. Но ради чего? Бриллиантов? Но в таком виде они бесполезны, а продать необработанные камни не так просто. Наследство? Титул, о котором Гарольд мечтал всю жизнь, достанется Джулиану. Они и сейчас опять спорят о чем-то.
- Были бы камни, а продать всегда можно! - загорелась Памела. - Да попадись они ко мне в руки, я бы...
Она спохватилась и взглянула на Мортона умильно и виновато.
Мортон кивнул:
- Ты всегда была умненькой и решительной девочкой. Но Гарольд этим не отличался, хотя по жадности убить брата да прихватить, что лежит плохо, наверное, и мог бы. Но почему именно сейчас?
- А когда еще? - хмыкнула Памела. - Граф не в восторге от приезда брата, выставить нас могли когда угодно, другого случая могло не представиться. Но я не про убийство - зачем оно Гарольду? Я про алмазы. Не представляю себе моего драгоценного в роли хладнокровного убийцы. А вот зайти в кабинет после убийства и стянуть алмазы... впрочем, я что-то размечталась!
Мортон усмехнулся и покачал головой:
- Тогда он умнее, чем я полагал. Потому что он вопит, что это Джулиан украл его собственность, наследство брата. И грозит не выпускать никого из дома без обыска, пока бриллианты не найдутся.
- Да? - Памела была неприятно удивлена. - Вот что значит оставить его без присмотра... болван! Какие у него шансы, когда есть прямой наследник?
- Наследник и жена. Разве что на завещание? Или доказать, что остальные наследники виновны в убийстве.
- Виновны? - призадумалась Пэм. - Кстати, Мортон, я ведь так и не узнала, кто подсунул мне ту записку с угрозами.
Мортон развел руками:
- Если бы я знал, Пэмми! В этом доме вообще происходит что-то странное. И происходило еще до твоего приезда. Слишком много слухов, сплетен и намеков. Ну, а как вел себя покойный граф - ты видела. Славо богу, что я запретил Джулии даже подниматься к нему и они ни разу не общались.
- Слухов? - оживилсь Памела. - Ну, Мо-о-ортон! Ну, пожа-а-алуйста! О чем говорят?
- Мисс Пэмми, вы же не будете требовать, что бы я пересказывал даме досужие сплетни? - строго пророкотал Мортон, сдвигая брови.
- Буду! - с чувством выдохнула Памела. - Мортон, дорогой, сплетни - это лучшее, что есть в моей унылой жизни! Ну, я тебя умоляю!..
- Да вот как-то что-то конкретное и не вспомнишь, - признал дворецкий, потирая лоб. - Да и некрасиво так про покойного.... Ну, что семейная жизнь графа холоднее снега - и так видно. Он вторую жену чуть ли не силой под венец заволок. Про первую супругу.... И что он большой поклонник женской прелести, даже когда болезнь приковала к креслу и почти ослепила... был поклонником. Мисс Гатли, к слову, очень гордится, что в свое время ему отказала и защитила девичью честь. Про тебя, милая моя, говорили. Ну, в смысле о супруге младшего Филби. Я тогда не знал, что это - ты.
- Про то, как я у него подарок выклянчила? - фыркнула Памела. - Увы... негодяй-убийца оставил меня без подарка!
0на быстро заглянула в лицо Мортону:
- Я выросла нахальной, бессовестной и циничной, так?
- Скорее, говорили о том, какие рога у молодого Филби, - признал Гарольд, немного порозовев. – Но, зная его, так и не удивляюсь. А ты, Пэм, выросла умной, смелой и очень красивой женщиной.
- А вот это интересно! - Памела не обиделась - наоборот, насторожилась, словно собака, почуявшая след. - Мортон, прошу тебя, припомни: кто именно говорил про рога? И как? Это были просто предположения: мол, наверняка эта вертихвостка мужа дурачит! Или кто-то намекал, что ему что-то известно? Понимаешь, в записке говорилось про шалости. А я в этом доме впервые и не знаю тут никого, кроме тебя и мистера Грендона. Неужели кто-то со мной встречался раньше?
Мортон задумался, качая головой.
- Не знаю, кто первый это сказал, Пэмми. Но как-то очень уж подробно "шалости" разбирались на кухне. И, боюсь, не просто так. Пойми, граф был тяжелым человеком и политиком до мозга костей. Он на всех друзей и врагов предпочитал иметь... много сведений. И дома не отказывался от своих привычек. Все прошлые секретари шпионили для него. А молодой Грендон то ли не захотел, то ли не понял, что от него требуется. Боюсь, что граф нашел ему замену. Кого-то, кто умеет и любит находить грязь.
- Интересно! - восхитилась Памела. - Значит, у графа был, условно говоря, мусорщик... Ты понимаешь, что это значит? Если графа убили из-за того, что он знал о ком-то нечто плохое, то это означает... означает, что у нас может обнаружиться еще один труп. Этого самого мусорщика. Потому что первым убийством преступник не достиг своей цели. А мусорщик не умеет держать язык за зубами, иначе мои похождения не разбирались бы среди прислуги.
- Пока это только предположение, - покачал головой Мортон. - Но если ты права... то думаю, что его "мусорщик" нашел себе новый источник дохода. По крайней мере, я не думаю, что граф стал бы требовать за молчание деньги, да еще и от собственной жены!
- От жены? Мортон, дорогой мой, золото мое... ты все-таки заглянул в ту записку, которую сожгла графиня?
- Нет. Но я точно знаю, что графиня получила такую не в первый раз. Записка была для нее шоком. И знаю, что она приготовила конверт с деньгами. Сумма небольшая... так что это - догадка.
- Золотая догадка, - кивнула Памела. - И все-таки жаль, что ты не заглянул в записку. Хоть бы почерк опознал!
- Увы. Но бумага была такая же, как твоя. Очень странно. Все не могу вспомнить, где я такую видел.

Прогулка по Стаутвуд-холу, которая не несёт ничего неожиданного.
При участии и поддержке мастера

После разговора с дворецким Уилсона потянуло сделать глупость. И несмотря на то, что рассудок и ёжащееся от предчувствий тело наперебой завопили том, что он, Грендон, сошёл с ума, но молодой человек только упрямо сжал губы и как-то сразу выставил заслон против любых доводов.
И, как результат, очутился на заснеженном дворе, обнимая себя за плечи и шумно вдыхая и выдыхая воздух.
Пожалуй, утро после рождества себя оправдало более чем. Уилсон задрал голову, разглядывая не такой уж и далёкий пригорок – по идее, это должна была быть ограда, но природа сыграла с творением человеческих рук вполне забавную шутку.
Где-то за ней ходят въедливые зимние существа, дальние родственники мелкого народца. И Уилсона совершенно не волновал тот факт, что большее, что можно найти по этому направлению был всего-навсего Бат, воспоминания из детских книжек всплыли в памяти, не желая уплывать обратно. Но, пожалуй, именно этого сейчас человек и желал.
Снег скрипел под ногами. Пару раз, ступив на засыпанный участок тропинки, Уилсон был вынужден тихо шипеть, а, обравшись до служебной пристройки - вытряхивать снег из из-под штанины.
Со слов Мортона Уилсон представлял, где кто спит. Две пустующие комнаты, одна – дворецкого, две дл служанок, одна для кухарки – всё просто. Пришла пора подтвердить догадку Памелы. Если ночью кто-то и выходил из дома тайком, то больше идти ему было некуда.
Первой Джулиан обследовал комнату, в которой спал сам. Пройдясь взад и вперёд по помещению от двери до кровати и обратно, заглянув под неё и покопавшись во всё ещё влажных тряпках, но так и не обнаружив ничего стоящего, он вышел в коридор и всё же зажёг керосиновую лампу – копаться в темноте ему совершенно не улыбалось.
На несколько долгих секунд секретарь замер, вслушиваясь в шорохи пристройки, но нашёптывающий что-то своё под дверь ветер скрадывал любое присутствие. Что ж, оставалось надеяться, что никто не застанет его за столь неподобающим занятием и не придётся объясняться. Крадущейся походкой Грендон подошёл к двери в первую комнату, открыл её и заглянул внутрь. После подобной процедуре подверглись и оставшиеся четыре. По результатам Грендон раздосадовано стукнул кулаком по стене у самой входной двери и задумался – приходилось констатировать, что помимо самого обычного быта, который могут вести люди положения слуг Альберта Стаутвуда, ничем особенным эти господа и дамы похвастаться не могут. Кровати, одежда, мелкие уютные детали, как например портрет пожилого гладковыбритого мужчины с седовласой головой, который чем-то неуловимо напоминал дворецкого. Или закрытый на амбарный замок сундук в комнате одной из дам – скорее всего мисс Гатли. Всё это было безусловно мило, но и близко не походило на улики. Кто же и зачем выходил из дома, да ещё в форме сиделки? Не сама же сиделка?
Уилсон одной рукой потёр лоб, второй, одновременно, туша лампу. И, забыв о некоторых обстоятельствах, толкнул дверь и бодро вышел во двор. Морозный воздух ласково приобнял горе-путника, вынужденного покорно принимать подобную ласку.
И, тем не менее, к особняку Уилли возвращался неторопливым шагом, посматривая по сторонам. В одном месте он остановился, нахмурившись, присел на корточки и рукой раскидал в сторону снег выделявшегося над остальным слоем сугроба. Находкой оказался булыжник, использовавшийся в качестве ограждения цветочной клумбы.
Желание дальше тратить время на глупости оставило молодого человека. Вернувшись в дом он побрёл на кухню с единственной мыслью немного отогреться, забыв на свою беду, что сейчас была самая оживлённая пора – время приготовления обеда.
На кухне все булькало, пеклось и ходило ходуном. Мод и помогающая ей Бесс носились между столом и маленькой печью в углу. Печь была намного меньше и куда менее удобна, чем та, на которой привыкла готовить кухарка и это явно отразилась на ее и так не особенно радостном настроении.
- Здрасте, - Успела пробормотать Бесс, едва не опрокидывая на Уилсона миску – Грендон даже не успел отступить.
- Бесс! Мне нужна мука! – Не глядя сунув миску на полку, горничная метнулась к столу.
Сиделка, втиснутая в угол со своей чашкой чая, поджала губы, но с места не двинулась.
Грендон сначала решил терпеливо дождаться, когда Бесс освободиться, но это казалось нереальным, за одним заданием следовало другое, а там и следующее не заставляло себя ждать. Плюнув на условности, Уилсон отважно шагнул вперёд и едва ли не скороговоркой выпалил:
- Всего минутку, Бесс. Припомните, прошу, какой сервиз использовался вчера для праздничного стола и после него?
- Праздничный. - Пропыхтела Бесс, таща кастрюлю. - Как обычно на праздники. А что?
Грендон по памяти описал тарелку, которую нашёл в комнате графа и отдал потом Джулии.
- Она немного отличалась от тех, что были вчера на столе.
Больше всего секретарю хотелось предложить дамам помощь, но какое-то чутьё подсказывало ему, что именно это сейчас было более всего нежелательным.
- Вон сервиз который мы использовали. - Решительно ткнула пальцем в сторону полок Бесс. - В шкафу обычный, на котором сегодня накрывать будем. А то что вы говорите, это больше на парадный сервиз хозяйки похоже. Его нам трогать нельзя, он в гостиной в буфете стоит.
Убеждаться в сказанном Уилсон не стал, почему-то сразу поверив, что всё так и будет, как сказала Бесс. Проводив взглядом в очередной раз упорхнувшую по делу девушку, Уилсон повернулся к двери и, кивнув на прощание Ирме Толлер, вышел.

Уже направляясь в сторону лестницы, Уилсон не мог не обратить внимания на громкие голоса, что раздавались со стороны лестницы. А потому приостановился, став невольным свидетелем того, как Джулиан Хардести, не пытаясь скрыть раздражения и разметавшихся чувств, буквально вылетел из библиотеки и прошёл мимо Грендона, будто и не замечая его.
- Здравствуйте, сэр, - только и успел выдать секретарь в сторону спины юного графа.
Из двух зол – последовать за Джулианом либо заглянуть в библиотеку и узнать, с кем же мистер Хардести спорил, возобладало последнее желание. Мысль о том, чтобы просто продолжить свой путь в сторону лестницы благополучно вылетела из головы.
Аккуратно ухватив ручку, Уилсон потянул дверь на себя, а затем вошёл в комнату.
- Мистер Филби, - только и вымолвил он, остановившись у входа. – Могу ли я чем-нибудь помочь?
Гарольд Филби - полноватый, красный от возмущения с выпученными голубыми глазами и взъерошенными усами стоял посреди комнаты, беззвучно шевеля губами. Обычно он старался сохранять высокомерное молчание, иногда снисходя до презрительных комментариев. Но разговор с Джулианом явно вывел его из себя.
Судорожно расстегивая клетчатый жилет и рванув застежку рубашки, Гарольд прерывисто вдохнул воздух:
- Он, - ткнул пальцем в сторону двери мистер Филби, - этот мальчишка посмел отпустить неуважительное замечание! Язык не отсох. И кому! Мне, выросшему в этом доме! Тело моего горячее любимого брата еще не успело остыть, а этот негодяй уже чувствует себя здесь хозяином. Вы же должны найти убийцу, Грендон! Так идите и заставьте его признаться! Это он убил отца ради денег и титула, как же иначе!
Только закончив сей монолог мистер Филби сделал достаточную паузу, чтобы Уилсону удалось превратить поток слов в беседу. Удавалось это и потому с трудом, что мысли не сразу желали складываться в достойные конструкции.
- Но ведь это слишком очевидно, мистер Филби, - немного извиняющимся тоном, стараясь пролить каплю бальзама на нервы взволнованного мужчины, Грендон постарался внести ясность в ситуацию. – Если в завещании покойного сэра Альберта не будет сказано ничего иного, Джулиан становится наследником, то есть убив графа он ставит себя напрямую под удар.
Мимолётно взгляд скользнул по рядам книг. Удивительно, как в голове могут уживаться две мысли одновременно. Например, желание снова вернуться к запискам графа, что, собственно, бывший секретарь и намеревался сделать и желание закончить фразу, заодно разобравшись с тем, что тут только что случилось.
- Но, к сожалению, исключать нельзя ничего. Что он сказал вам, мистер Филби?
- Что бы я не смел расчитывать на то, что причетается законному наследнику! И это он сказал мне, мне блюдущему честь этого дома и преумножающего его своими талантами! - Вновь взвился Гарольд. - И вы забыли о его наследственности! Он сумасшедший, абсолютно сумасшедший и опасный убийца! Разве что остановит такого, если он вдруг решит что хочет все сейчас? Могу вам скозать, молодой человек, что Альберт наконец, прозрел и увидел каким чудовищем стал его сын. Он не мог передать титул столь недостойному человеку и вознамерился переписать завещание. Но увы... Как человек чести и как верный слуга Англии вы просто обязаны сделать все, что бы справедливость восторжествовала, а желание покойного было исполнено!
«Не понимаю» - Уилсон замер, представив перед собой разозлённое лицо Джулиана. Собирался ли он защищать его? Точно не сейчас. Но почему же мысль о том, что и сам мистер Гарольд может быть весьма не чист на руку так упорно засела в голове Грендона? Так или иначе, к Джулиану накопилось слишком много вопросов. Но не сейчас. Сейчас стоило писать сюжет, пока чернила не высохли или, говоря приземлённее, пока мистер Филби не успел прийти в себя.
- Ужасные слова, - Уилсон кивнул, позволяя собеседнику проникнуться сопониманием. – Воистину печальна судьба чести лордов Стаутвудов, когда на ней висит такое преступление. Скажите, мистер Филби, что же было вчера вечером наверху, когда вы и Джулиан поднялись к покойному графу?
- Весьма печальная сцена, мой юный друг. Моя милая Памела даже заболела от расстройства - она хоть и не особенно умна, но так чувствительна! И мы с Альбертом решили что ей надо пойти прилечь. Как вовремя, если бы вы знали, ибо дальше был просто полный кошмар, иллюстрирующий как неблагодарна и черства молодежь! Джулиан позволил себе быть очень грубым с отцом, отпустил несколько замечаний о том, что ему не нужно наследство, а титула граф его все равно не лишит. Что граф заслужил свою ужастную участь и все в этом ухе. Так оскорблять бедного, беспомощного умирающего. Этот юноша заслужил все кары. Да еще и упоминать о женщине в такой момент!

(Уилсон, Гарольд и бренди)

(собственно, явление бренди)

Собственную принадлежность к молодёжи Уилсон решил не афишировать. Только внимательно смотрел Гарольду в рот, внимая каждому произнесённому слову.
И что же со сказанным делать? Спорить? Подобной глупостью молодой человек заниматься не собирался. Вот только и подобрать к Гарольду подход оказалось не то чтобы просто. Что ж, оставалось только слушать, подкидывая небольшие фразы. Так, чтобы благодатный оратор не замолкал.
- Мистер Джулиан впервые вернулся в дом за такой срок. И сразу такое. Как думаете, в чём была цель его визита?
- Могу поспорить, что он бывал здесь и раньше. Наверняка рыскал вокруг, собираясь наложить лапы!.. "Отличное гнездышко отец, прекрасно смотрится в летней листве... ах, да, ведь лето ты предпочел провести вдали от него!" - Передразнил Гарольд тоненьким голоском. - Ха! Альберт с первого взгляда понял как низко пал его сын! С кем поведешься.... А что примчался - так наверняка не хотел наследтво упускать! Пропадешь так без вести, и титул-то тю-тю! А как увидел, что добро из рук уплывает и завещание вот-вот перепишут, тут он истинное лицо и показал!
- Какова была цель вашего визита к брату? – Не делая ни единой паузы в словах продолжил Уилсон. Данный разговор ему откровенно не нравился. Как бы ни был оскорблён мистер Филби, но такой поток оскорблений ничего кроме здорового удивления не вызывал. - «Простите, мистер Гарольд, но что вы такого не поделили со своим племянником, что так рьяно нападаете? Памела, что ты нашла в этом человеке?»
- Рождество, молодой человек! Рождество - прекрасный, светлый и семейный праздник. А я не видел Альберта так много лет. Я был просто убежден, что должен скрасить его досуг, тем более, что он так болен. Мы бы вспомнили наше детство - мы были так близки с ним. Кроме того я хотел написать его портрет. Когда в семье появляется, скажу без ложной скромности, талантливый художник - это важно. Я мог бы помочь ему с вложением денег в действительно ценное искусство, а не в ту мазню, что сейчас пытаются всучить эти пройдохи!
Сложнее всего, что прижать Филби, не задев Памелу было тяжеловато. Да и в чём прижать? Во всяком случае верить брату графа на слово не приходилось. Его фраза о вложении более чем внятно раскрывала основную мысль.
Посему Грендон сел в одно из имевшихся кресел, с удовольствием потянулся и с интересом ещё раз глянул на книжные полки.
- Скажите, мистер Филби – эти книги являются достоянием рода Стаутвудов. Но чем увлекался сам граф Альберт, если оставить на время его службу короне в стороне?
- Альберт был истинным патриотом. Он любил свою страну. а еще для него честь титула была не пустым звуком. Он тратил все силы именно на это. - Что именно "это" и как на это тратил силы граф было отметено одним движением пухлой руки. - Он любил красоту. Убийца лишил этот мир великого человека, мой юный друг. И наш с вами долг не дать кануть в лету его деяниям! Его лицо, и его благородная кровь по капле стекающая на пол - о, это будет снится мне в кошмарах. Мой бедный брат!
- Но слава любого мужчины проявляется в полном блеске лишь тогда, когда его поддерживает женщина. Как вам повезло обладать верным сердцем миссис Памелы, так и начинания милорда Альберта поддерживала госпожа Лидия. Похоже, графиня более чем искренне огорчена случившимся. Какая судьба её теперь ожидает известно лишь провидению и трижды клятому нотариусу. Жаль, что родственники леди Лидии не сочли нужным посетить свою родственницу в прекрасную на Рождество.
- Да, у Памелы есть некоторые таланты. Она понимает что значит быть женой художника, творящего историю. Это ведь такая огромная ответственность перед потомками! Что же касается Лидии, то она не принадлежит к роду Стаутвудов, и не родила Альберту ребенка, так что даже несправедливо надеяться на что-то кроме небольшой ренты. Хотя, возможно позволю.. новый владелец Стаутвуд-холла позволит ей здесь жить.
Уилсон изобразил задумчивость, глядя куда-то в стену.
- Скорее всего, если решение не будет найдено, палата лордов может принять решение возвратить все владения Стаутвудов Короне. Думаю, в те времена, когда милорд познакомился с госпожой Лидией она обладала несравненными достоинствами, которые и сделали её леди Стаутвуд. Кажется, в те время я был обычным мальчишкой, который большую часть жизни провёл в Лондоне, не задумываясь о существовании другого мира. Каким был граф тогда? Его брак… насколько я могу судить, был скоропалительным после печальной истории, случившейся с его первой супругой.
- Ха! - Гарольд добрался до столика с напитками и теперь с удовольствием угощался бренди. - Удивительная трагедия, уж можете мне поверить, Уилсон! И главное, что так вовремя! А мой брат всегда получал то, что он захочет. Он родился с золотой ложечкой во рту! И что он захотел? Лидию Хоуп, первую красавицу Англии, дочь министра и пэра. Не стоило ей ему отказывать... За тебя Альберт! - Гарольд глядя в потолок демонстративно поднял бокал и одним глотком осушил бокал.
- А будете беседовать с этим нахалом, - добавил Гарольд, наливая себе еще выпивки, - поинтересуйтесь у Джулиана некой Беатрисой! Похоже молодого человека весьма и весьма интересовала ее судьба, раз уж он не постеснялся спрашивать о ней у Альберта!

Не слишком сдерживая досаду – поведение мистера Гарольда в данной ситуации совершенно не подобало джентльмену, а уж тем более родному брату британского лорда – Уилсон плотно сжал губы, непроизвольно вложил руки одна в другую на манер монахов.
- Я сочувствую вашему горю. Надеюсь, лорд Альберт по достоинству оценил вашу преданность семейному древу.
Повернувшись, Уилсон неторопливо направился прочь из комнаты.
Мистеру Филби не было видно, как, едва закрыв дверь, Грендон опёрся о неё спиной и буквально осел на корточки, закрыв глаза. Вот уж не было счастья, называется.
Что делать дальше секретарь не предполагал. Вернее, предполагал, но…
В две попытки поднявшись на ноги, Уилсон хмуро кивнул своим мыслям. А и в самом деле, почему бы не побеседовать теперь и с Джулианом?
Обнаружив себя уже двигающимся в сторону комнаты Джулиана, Грендон не стал удивляться. Просто двинулся дальше.
Дверь в комнату Джулиана была приоткрыта. Джулиан стоял спиной к ней, невидящим взглядом наблюдая как срываются одинокие снежинки. Он был все еще бледен, но уже вполне спокоен. Видно, услышав шаги, он обернулся и удивленно посмотрел на неожиданного гостя:
- Здравствуйте, Уилсон.
- Джулиан, - секретарь коротко кивнул, останавливаясь на пороге. – Позволите?
Помимо самого мистера Хардести вся остальная комната пребывала всё в том же мирном состоянии, какой Уилсон её запомнил в последнее своё посещение.
- Если позволите, я бы хотел поговорить о недавней прискорбной сцене.
- Конечно, заходите. Устраивайтесь. Сцена... да. Не стоило так горячиться, но у этого хорька удивительная способность выводить меня из себя.
Не обнаружив помимо кровати и кресла других достойных поверхностей, чтобы устроиться поудобнее, Уилсон предпочёл выбрать кресло. Как оказалось, мягкая ткань сиденья и приятная спине спинка кресла, не говоря уже о подлокотниках, весьма умиротворяющее подействовали на организм. Секретарь едва не потерял нить разговора, и только украдкой ущипнув себя за запястье смог вернуть течение мыслей в нужную сторону.
- О чём вы разговаривали? Всё, что сказал мистер Филби, носило не самую прекрасную окраску. И при всей сложности взаимоотношений (позвольте мне быть откровенным) в этой семье, я не могу поверить в правдивость его слов. Но и отвергнуть их не могу.
- А что тут непонятного? Мелкий, завистливый и глупый делец! Что в нем нашла его жена, хотелось бы мне знать? Хотя, понятно что... наверняка у бедняжки не было выбора. Поменяй жертву убийца мог бы оказать ей большую услугу.... Гарольд Филби раскатал губы на титул и деньги Стаутвудов. Признаюсь, испытываю некоторое злорадство, что он их не получит. Не особенно красящее джентльмена чувство, не так ли? - Жесткое произношение согласных немного резало слух. - Но Альберт Стаутвуд был того же мнения, как ни странно в чем-то с ним соглашаться!
Во время этой речи Грендон молча любовался Джулианом. Тот всё ещё стоял на ногах, не особенно обращая внимания на своего посетителя. Безусловно, он отвечал на его вопросы, вот только, похоже, думать о чём-то своём даже в беседах в этом семействе было в порядке вещей. А посему Уилсон совершенно спокойно разглядывал мистера Хардести на фоне не яркого, но определённо дневного света из окна.
И в этот раз, как и в прошлые, он не смог уловить ни малейшего сходства между покойным графом и его преемником. Судя по всему, наследственность рода Стаутвудов была слаба, если позволила обычной, не аристократической ветви рода человеческого взять над собой верх, пусть и всего лишь в таком виде как внешность наследника дома.
- Почему вы приехали именно на Рождество, Джулиан? Почему ни вы, ни граф, - тут Уилсон поймал себя на мысли, что спрашивает это в слух, так и не оторвав взгляда от собеседника. Но останавливаться теперь было поздно. - …Не пытались за всё это время возобновить связь?
- Граф предельно ясно высказал свое отношение, бросив на произвол судьбы шестилетнего мальчика, только что потерявшего мать. И не ответив ни на одно письмо сына. После десятилетия такого молчания сложно ждать от меня теплых чувств, не находите? Что же касается моего приезда, то я лишь хотел сказать этому человеку несколько слов, и не посчитал Рождество достаточным препятствием этому. В конце концов граф только сейчас вернулся домой.
Уилсон кивнул. Ну и что ему, прикажете, делать? Изложить ещё одну душещипательную легенду на манер той, что так сильно ударила по Аманде?
Быть сыщиком не по собственной воле, но в силу обстоятельств – печально.
Секретарь потёр обеими руками виски и на мгновение уткнулся в руки лицом, прогоняя невольную усталость.- И эта же версия будет слишком очевидной для констеблей. Настолько, что они могут даже не пожелать взглянуть на остальные.
В нотках голоса скользило разочарование. Впрочем, на что именно оно было направлено сказать было сложно. Но вот Уилсон снова посмотрел на Хардести.
- Скажите, Джулиан, что вы знаете о том, что происходит сейчас в доме?
- Если вы уточните, что именно имеете в виду под фразой "происходит сейчас в доме", то я постараюсь ответить так честно, как смогу. - Джулиан посмотрел на Уилсона с неожиданным сочувствием. - Может налить вам чего-нибудь выпить? Судя по вашему виду, Уилсон, хлеб детектива не так сладок, как представлялось мне по творениям гения По.
Невольная усмешка коснулась губ пожалованного детективным званием Уилсона. Кажется, роль печального детектива, которому сочувствуют поголовно и убийцы и невинные жертвы очень шла к его образу усердного и наблюдательного личного секретаря.
Посему молодой человек не смог удержаться, чтобы не отклониться на минуту от темы:
- Не забывайте, какую жизнь вёл Огюст Дюпен. В его случае ни одно из происшествий не касалось его самого и не меняло жизнь в корне. Да и, возможно, в его методах был здравый смысл, но в настоящей жизни правят совершенно другие законы и, сидя у камина, распутать дело нынче не представляется возможным.
С благодарностью принимая предложенный стакан с согревающей жидкостью, Уилсон постарался вернуться мыслью к главному:
- Что вы могли бы сказать о людях, которые вас здесь окружали со вчерашнего и по сегодняшнее утро? Кто из них ведёт себя не так, как следовало бы, и это бросается вам в глаза? Или, возможно, вы знаете что-то о том, что произошло ночью?
- Мне сложно всего за два дня определить как именно должны были себя вести люди, а без этого сложно сказать что они вели себя иначе. Как не хотелось бы видеть на виселице любимого дядюшку, приходится признать, что глупость – не преступление. И вряд ли он набрался бы храбрости убить, хотя, учитывая, как он умолял вчера графа, – положение у Гарольда Филби сложное и деньги ему нужны срочно и очень сильно. Памела Филби мне кажется же слишком умной для такого пошлого преступления. И вряд ли так уж живущей делами мужа, если отказалась недрогнувшей рукой от пары алмазов и дома в Бате в придачу. Лидия – сложная женщина со своими секретами. Вряд ли после двадцати лет жизни с графом именно сейчас ей пришла счастливая мысль убить его. Хотя, сложно предугадать, когда у женщины кончится терпение. Аманда умнее, чем хочет казаться, хотя если и бывала во Франции, то явно недолго. Странная идея изображать француженку, но если это доставляет ей удовольствие – то почему нет? Что касается меня, то я считаю, что причин убить его у меня более чем достаточно. И я бы даже не назвал это местью. Скорее справедливостью. Но пистолет и пуля предназначались бы тому полному сил и равнодушия мужчине, а не полуслепому старику. И это была бы честная дуэль, а не бойня. Так что нет, я не опускался до пошлого убийства беспомощной жертвы. Что до вас, Уилсон, то я теряюсь в догадках. Это вы убили графа Стаутвуда?
- Чтобы это имело для меня смысл, - улыбка появилась и исчезла, - для этого мне нужен сообщник. Ибо большее, что могу сделать я – это передать бумаги стороне, заинтересованной в делах графа на благо Короне. Предоставьте мне хоть одного, подходящего на эту роль?
- И тем не менее, Джулиан, я вынужден сказать, что вы либо не договариваете, либо сознательно стараетесь скрыть всю правду, - Уилсон отпил из стакана коньяк и некоторое время переваривал ощущения от огненной жидкости во рту. – Как меньшее один из тех, кто сейчас находится в Стаутвуд-холле вам знаком. Я могу ошибаться, но это Аманда. А возможно и кто-либо ещё из здесь присутствующих, - спокойный взгляд неотрывно наблюдал за выражением лица Джулиана. – Вы сами весь вчерашний вечер вели себя так, как джентльмен может позволить себе лишь со знакомой дамой.
- Вы хотите обвинить меня в невежливости или в убийстве? - Почему-то предположение Уилсона Джулиана искренне развеселило.
- Если бы я хотел обвинить вас, то мне было бы достаточно дождаться прибытия сюда констеблей. И я ни в коей мере не могу просить вас относиться ко мне иначе, чем вы посчитаете нужным. Однако вы прекрасно знаете, что цель вашего визита оказалась намного шире, чем вы посчитали нужным сказать, - всё тот же спокойный взгляд в ответ. – Убийца оказался достаточно умён, чтобы запутать дело до крайности, Джулиан. Но имея в руках все нити, паук может определить, сквозь какую из них пыталась пролететь маленькая муха. Как бы мне не нравилась это сравнение, но также и я собираюсь восстановить всю картину вчерашнего дня. Поминутно, если только представится такая возможность.
- Ах, да... полиция. Граф Стаутвуд так давно был мертв для меня. Неудивительно, что иногда я забываю про свежее тело в его спальне. Спрашивайте, Уилсон. За исключением тех моментов, где может быть затронута честь дамы, я не вижу смысла что-то скрывать.
Что же до знакомства, то да. Я был представлен мисс Аманде Делмонт. Но не думаю, что леди, что читает сейчас книгу в библиотеке вспомнит или же факт факт знакомства, ибо и ее я в первый раз увидел два дня назад. Я не знаю, кто она, но знаю кем она не является. Это - не младшая дочь генерала Делмонта.


(Сейден и я, а потом я и Сейден)

В комнате Джулиана.
с мастером

- Вы сказали, - Уилсон поставил руки перед собой, облокотившись о подлокотники, - что никого из присутствующих не видели ранее, кроме Джулии. И что девушка, которая находится в этом доме на правах гости, ей не является. Я полагаю, что верно вас услышал?
Джулиан выразительно выгнул бровь и бросил на Уилсона насмешливый взгляд:
- Будем считать, что так вы выразили свое удивление.
- Почему же вы не сказали об этом сразу? – взгляд секретаря неотрывно следил за мимикой Хардести, будто бы она могла сказать гораздо больше своего хозяина.
- Меня никто не спрашивал. - Спокойно произнес Джулиан. - И я не могу сказать, что бы я так уж сильно осуждал убийцу графа. Но мне не понравился способ. Стаутвуд был сильным человеком и предпочел бы встретить смерть лицом к лицу. Да и судя по всему, для этого воспользовались моим пистолетом, а это было просто некрасиво.
- Это ещё один момент, который меня беспокоит, - Уилсон склонил голову, признавая правоту собеседника. – Кто, кроме вас самих мог знать о существовании этого оружия? Вероятность того, что вы привезёте его с собой была ничтожной. То есть кроме вас об этом мог знать только тот, кому вы об этом сказали и тот, кто мог увидеть его случайно. Говорили ли вы сами об этом?
Напиток в стакане закончился уже порядком давно, и Грендону совершенно не хотелось уподобляться мистеру Филби, но от этой истории по спине начинал растекаться неприятный холодок.
- Нет. - Спокойно произнес Джулиан, словно его ответ не делал из него единственного подозреваемого. - Я никому не говорил. Не самая лучшая тема для беседы, не находите?
- Что сужает круг подозреваемых, - спокойно заключил Уилсон. – Не подумайте, что я обвиняю вас, сэр, я всё ещё не вижу мотив для этого. Без мотива возможность – лишь пустой звук. Скажите, зачем вы останавливались в гостинице Бата перед посещением особняка своего отца?
- Какая именно из моих остановок там вас интересует? - Спокойно спросил Джулиан, внезапно понявший что разговор его развлекает. Уилсон не выглядел как человек со скудным воображением, а найти мотив для убийства графа его изгнанным отпрыском не представлялось молодому человеку таким уж сложным делом.
Уилсон широко раскрыл глаза, на какое-то мгновение выпрямившись, будто ученик перед учителем, но почти сразу же снова откинулся обратно на спинку кресла.
- Прежде всего нынешняя, но буду вам благодарен, если вы просветите меня и об остальных.
- Нынешней не было. За исключением остановки в Бате на обед я прибыл сразу сюда. Предыдущий же мой приезд состоялся прошлой зимой. Письмо с очень важной новостью было возвращено невскрытым, и я посчитал себя вправе выяснить почему. Оказалось что это было распоряжение графа. Еще раз я приезжал летом. Из надежных источников я выяснил, что граф возвращается домой. Но его приезд отложился, и я был вынужден вернуться в Лондон. Вам нужны какие-то подробности?
Уилсон кивнул.
- Надеюсь, что этого не потребуется.
Несколько секунд тишины, в течение которых мысли скользили по исчерченному вдоль и поперёк, но так и не раскрытому делу. Что же он мог упустить?
- Для чего вам на самом деле потребовалось это оружие, Джулиан? Вряд ли в родном доме вам могли чем-то угрожать, какие бы отношения в нём ни были.
- Я собирался его убить. Без всяких угроз, Уилсон.
Происходящее показалось детективу фантастичным. Такого не придумал бы даже этот начинающий, но уже довольно популярный француз Верн. Уилсон ошарашено, с нескрываемым волнением посмотрел на Джулиана, его пальцы соскользнули друг с друга и руки застыли в весьма необычной позе в воздухе.
- Из-за того, что он никогда не был настоящим отцом?
- Из-за того, что он был подонком, превратившим жизнь шестилетнего ребенка в ад по своей прихоти! - Зло отчеканил Джулиан. - И продлил этот ад на долгие годы! И даже не соизволил узнать... впрочем, не важно, это уже личное. Боже мой, Уилсон, не надо такого изумления! Граф не был ангелом во плоти! А ежели вы вдруг посчитали это признанием, то вы ошиблись. Я собирался вызвать на дуэль лучшего стрелка Англии и живую легенду Индии, а не пошло убить в затылок полуживого старца, едва наскребающего сил, что бы высказать язвительное замечание.
Знал бы Джулиан истинную природу чувств, под действием которых выражения с огромной скоростью сменяли друг друга на лице Уилсона – от изумления, к пониманию, сомнению, недоверию, волнению и дальше, дальше, сколько позволял разум.
- Джулиан, вы вели себя как всё тот же неразумный ребёнок. Думаю, вы имеет право знать правду. Вы думаете, он бы позволил вам совершить такую глупость? Нет, - в запале Уилсон поднялся со своего места и с откровенной злостью выплеснул то, что давило на него. – Это не я, это вы не знаете графа, раз думали, что возможно такое развитие событий. Он бы ещё раз посмеялся над вами и заставил бы ещё больше ненавидеть его. Думаете, у вас хватило бы силы воли не выстрелить ему в спину, чтобы не почувствовать себя окончательно растоптанным?! Вы думаете, у вас был шанс тягаться с бомбейским тигром?!
Уилсон запнулся, наткнувшись на нехватку воздуха в лёгких. Кажется, он перегнул. Кажется, он очень сильно перегнул.
«Единый Бог, что я натворил».
- Ненавидеть еще больше невозможно физически. - Спокойно усмехнулся Джулиан. Слова Уилсона отрезвили его, и давний план в новом свете действительно казался не лучшей идеей. - Думаю, что вы правы. Хотя вызов он бы все же принял - я умею оскорблять. Жизнь научила. А в нашем случае я еще и знал как. Хотя предпочел бы все же остаться оскорбленной стороной. Что касается стрельбы - то небольшой шанс у меня был. Я - не худший стрелок. Но что теперь говорить, когда граф мертв? Будем считать, что перехода майората Стаутвудов к законному наследнику достаточно, что бы считать справедливость свершившейся.
Грендон разжал кулаки и, сделав шаг назад, тот же, который, не замечая, сделал до этого, во время монолога, и рухнул в кресло.
- Ещё вы упомянули, что ответите на все вопросы, которые не касаются чести девушки. Но это же значит, что вы сказали мне не всю правду, и вы знаете ещё как минимум одного человека в этом доме, - больше всего Уилсону хотелось воды, рухнуть на кровать и дать мыслям возможность прийти в себя. И воды, по возможности, за шиворот. Вот только показывать это не следовало. - Мистер Филби был настолько не сдержан, что назвал одно имя. Беатриса. Помимо того, взгляд Джулии – тогда, в столовой - говорил о том, что либо вы произвели на девушку впечатление своим видом, либо своим присутствием. Признаться, я пока не знаю, что обо всём этом думать.
Джулиан сочувственно посмотрел на Уилсона, подошел к своему сундуку и открыл его. Его добыча - графин с плотной пробкой оказался наполненным простой водой. Налитая в стаканы она оказалась чуть тепловатой и слабо пахла коньяком.
- После некоторых событий в жизни не выношу оставаться без воды. Угощайтесь. Что же касается Беатрис, то это долгая история.
- Спасибо, - неужели у него всё написано на лице? От этой мысли Уилсон, было, нахмурился, но в конечном счёте отмахнулся. Ну и ладно. – Если вы попытаетесь скрыть её, то наоборот, поставите девушку под удар.
Уилсон старался подбирать слова.
- Вы не защитите её сами, если кто-либо посчитает нужным обвинить вас в скрытии улик или покрывательстве. А в силу борьбы за наследство возможно будет и не такое.
- Спасибо, но я вполне в силах бороться за то, что считаю справедливым. И за тех наследников, каковых выбрал сам. Что же касается Беатрис, а точнее "Санта-Беатриса" - это одна из самых красивых и дорогих торговых шхун в Англии. Она стоит у причала, потому что граф, приобретя ее в тяжелые для компании-владельца времена, высказал нежелание дать ей выйти из порта. Такой высочайший каприз, ежели хотите, который весьма немало стоил компании. Теперь, когда прежние владельцы встали на ноги и весьма богаты, это уже не так принципиально финансово, но видеть как красавица-шхуна гниет на простое - очень грустно. Я хотел предложить Стаутуду выкупить у него "Беатрис" по тройной цене. Или же предложить передать любому другому лицу, лишь бы выйти из этой дурацкой ситуации. Предложение поступило через посредников, но как выяснилось в той ссоре граф прекрасно знал от кого. Вот и весь сказ. Кстати, вы должны были бы заметить среди его бумаг документы на шхуну. Он в свое время попросил прислать полный набор дарственных. И, признаться, мне было бы весьма интересно узнать, куда завело его черное чувство юмора.
Что касается недавних документов, то в большинстве своём до них Уилсон ещё не успел добраться. Поручения графа, текущие и отвлечённые от современности большими сроками давности не позволяли должным образом заняться недавними документами, сроком год – полгода до найма нового секретаря.
- Хорошо, - Уилсон решил сменить тему. – Скажите, чем вы занимались вечером, после того как попрощались с отцом и дядей и до того момента, как началась суматоха в доме?
- Я был в своей комнате. - Спокойно и честно сообщил Джулиан, отпивая из стакана. - Выходил только один раз. Постоял на площадке парадной лестницы и вернулся обратно в комнату.
- Таким образом, пистолет из неё мог исчезнуть либо в момент, когда вы вышли, либо гораздо раньше. Например, во время обеда. Или беседы с графом. Каким образом вы оказались утром на месте убийства вместе с остальными? Как вы помните те события?
- К сожалению мне не приходило в голову проверить сохранность оружия после приезда, раз уж я раздумал им пользоваться. Что же касается утра, то я просто пришел взглянуть что за шум. Вы выглядели весьма... живописно.
Кивнув, Уилсон снова посмотрел на Джулиана.
- Расскажите, что в это время делали остальные? Мне бы хотелось сравнить картину, тем более что, признаться, найденное тело почти целиком поглощало моё внимание.
-Насколько я помню меня насторожил шум. Довольно громкий. Я выскочил из комнаты и бросился на звук. У дверей стоял Мортон с пустым подносом. Джулия кричала и мне пришлось ее успокаивать. Еще помню, что там стояла Бесс. Кухарка подошла почти одновременно со мной. Чуть раньше, возможно. А рядом со мной стояла леди Стаутвуд. Когда я заглянул в комнату то увидел вас и графа. А вот Аманда повела себя очень спокойно и профессионально: оценила ситуацию, прошла вперед и зашла в комнату. Хотя не удивительно, ведь она наверняка должна была видеть ту же картину ночью....

(Мы с Переплетчицей)

- Мисс Пэмми? - Мортон заговорил только убедишись что рядом никого нет и что его никто не услышит. - Ты выглядишь грустной, девочка.
Памела подняла лицо к тихо подошедшему дворецкому. Глаза ее сверкнули.
- Грустной? О нет! Задумчивой! Мортон, как чудесно, что ты здесь! У меня за всю жизнь не было другого такого друга... Мортон, я нашла алмазы! Те, что пропали у графа. Но я еще не знаю, кто их спрятал. Мортон, дорогой, если это сделал ты - ты умница, но не будь свиньей и делись! Если не ты - то свиньей не буду я и поделюсь. У тебя еще остался адресок того скупщика? Ну, которому ты продал драгоцености, которые мы с тобой взяли у моих тетушек?
Именно такой - порывистой и напористой - была в детстве Пэм Рокстон. С возрастом она научилась держать себя в руках... не всегда, как только что убедился дворецкий.
Мортон остолбенел. Широко распахнутые глаза смотрели на довольную собой женщину. Для скупого на эмоции Мортона это было высшим проявлением изумления.
- Это не я, Пэм. - Голос его подвел и Мортону пришлось слегка откашляться, прежде чем продолжить. - И даже не представляю - кто, если быть откровенным. Что до продажи... Тот перекупщик уже засветился, к нему мы не пойдем. Но я знаю и другие каналы, так что по этому поводу не беспокойся. Но не будет ли опасно вырывать добычу из зубов убийцы? Алмазы - ценная вещь, но твоя жизнь куда более дорога.
- Моя жизнь? - по-кошачьи показала зубки Памела. - Моя жизнь с этим... с этим гением современной живописи? Да пропади она... Мне затем и нужны алмазы, чтобы покончить с этой жизнью!
Она успокоилась и продолжила ровнее.
- Я только что почувствовала в холле слабый запах клея... ты на него не обратил внимания?
- Обратил! - фыркнул Мортон. - Опять разбили несчастный стол и не пожелали признаваться! И когда только успели?! Еще и это чудовище клеем попахивало, но, кажется, его случайно ляпнули: сколов нет.
- Мортон, - нежно сказала Пэм. - Вот на этого слоноголового божка и наклеены алмазы. Там и без того камней, что на небе звезд... дюжиной больше, дюжиной меньше. А камни неограненные, невидные...
- Ты думаешь?! - Мортон застыл, и сам теперь напоминая статую какого-то непонятного божка дворецких. - Хотя.. если ты права... ты гениальна, Пэм! Но кто мог додуматься до такого?
- Проще сказать, кто не мог додуматься, - усмехнулась Пэм. - Тут все дело в банке клея. Если меня разбудить среди ночи и предложить найти банку с клеем, я вряд ли смогу это сделать. А уж тем более Гарольд - в чужом-то доме! Именно поэтому отпадает и Джулиан - не мог же он привезти клей с собой специально для такой оказии? Тут, извини, под подозрение попадают слуги. Я потому тебя и спросила... они же лучше хозяев знают, где лежат такие вещи. Вряд ли графиня ежедневно пользуется клеем...
- Графиня?! - Представить себе холодно-вежливую Лидию Стаутвуд с банкой клея в руках Мортон не смог себе даже при всем богатом воображении. - Нет, вряд ли это она. И не Джулиан. И точно не Аманда. Слуги знают, где хранятся подобные вещи. Но Джулия не взяла бы камни: ее воспитание не жизненно и она считает что за грех вороства ее сразу же убьет на месте молнией. И я не брал, хотя скорее по собственной нерасторопности. Остались Мод, Бесс и Ирма Толлер.
- Насчет Бесс... - нахмурилась Памела. - Я как раз хотела тебя спросить... Обе служанки отпрашивались на праздник в деревню. А сегодня утром они здесь. Хотя все завалено снегом. Значит, они обе ночевали в замке... Расскажи, пожалуйста: что ты знаешь про Бесс?
- Бесс? - удивился Мортон. - Ну, Бесс - это Бесс. Она сама из Бата. С детства помогала на кухне в гостевом доме Мод. Кажется, какая-то ее дальняя родственница. Ее не любили, потому что с родителями Бесс вышла какая-то странная история, а ты же знаешь, в какое гнездо ос сплетницы могут превратить маленькие городки. Бесс умнее, чем выглядит: отлынивать от работы она умеет, когда хочет, с большой фантазией. И мне кажется, что Ирму она точно знала раньше. Честно говоря у меня ощущение, что и я раньше видел нашу сиделку, но никак не могу вспомнить - где!
- Значит, Мод, Бесс и Ирма Толлер, - хмыкнула Памела. - Я могла бы нахально выпросить у Лидии или Джулиана восточную безделушку на память о посещении Стаутвуд-холл... но не показалось бы это подозрительным... Мортон, скажи: насколько прочен клей? Может ли вор легко и незаметно отколупнуть приклеенные им камешки?
- Клей прочен, но не настолько, чтобы не отколупать нужные камешки. Вот только не проще ли снять весь лист крашеной жести? Ножка стола опять сломалась, фигура упала. Хозяйка ее терпеть не может (может, потому граф ее и купил?) и с удовольствием примет тот факт, что до починки это страшилище отправится в чулан.
- Мортон! Ты гений! Чулан запирается?!
- Обычно - нет. Но я ведь могу впасть в гнев из-за очередной поломки столика и запереть: замок там есть.
- Чудесно! Умница! Запри. Алмазы поделим. А хорошо бы найти убийцу графа - тогда бы все были слишком заняты им и забыли про божка из чулана... Мортон, надеюсь, убийца не ты? Потому что если это ты, я перепутаю все улики так, что ни местный коронер, ни светила Скотленд-Ярда ничего не поймут!
- Это не я, Пэм. Я мог бы убить графа, только если бы он посмел бы обидеть Джулию. Я обещал ее отцу позаботится о ней. Но, к счастью, он ни разу не видел девочку. А в остальном же.. он был сложным человеком, но я его уважал. Граф обещал нам всем что-нибудь оставить. Это можно считать мотивом, конечно. Но я не убил бы за старые стены и небольшую сумму денег.
- Вот и славно! - заулыбалась Пэм. У нее и мысли не возникло, что Мортон может ей солгать. - Тогда я постараюсь угадать, кто убийца. А что касается алмазов... поручаю их тебе. И запомню: Мод, Ирма, Бесс!

Мортон с озабоченным видом посмотрел на Уилсона, с которым они едва не столкнулись:
- Добрый день, Грендон. Хотя как его назовешь добрым? Мод уже устала готовить на малой печи, вся извелась и других извела. А хозяйка большую разжигать запретила, что б комнаты наверху не грелись. Да и забилась она, почистить надо, а руки все не доходят. Только вот стол разбитый с холла унес... А как продвигается расследование?
- Стол унесли? – в задумчивости повторил за дворецким Уилсон. – По сути, пока не слишком хорошо. Мортон, у вас найдётся несколько минут? Мы ведь с вами так толком и не поговорили, только урывками.
И секретарь кивнул в сторону гостиной.
- Вы один из немногих, кто работает в доме Стаутвудов со времён до отъезда графа в Индию.
- Конечно, Уилсон. Графиня сказала отвечать на все ваши вопросы, да я и без ее указания бы отвечал: плохо, когда люди так умирают. Да еще и на Рождество....
- Благодарю.
В гостиной Грендон с удовольствием устроился на диване, мимоходом отметив изменения обстановки – со вчерашнего вечера здесь всё изменилось или, если быть точнее, вернулось в привычное состояние. Убрали стол, убрали венок омелы. Да (секретарь хмыкнул) что же всё же так разозлило Аманду? Как будто она узнала что-то неприятное и потому боролась со своей досадой, пока Джулиан не качнул чашу весов и не получил пощёчины.
Тут же перед глазами мелькнула вторая сцена, испуганный, взволнованный взгляд Аманды во время монолога его, Грендона. Нет, определённо тогда он был хоть немного прав. Более того, попав в очень важную точку. Вот только одно верное предположение перекрывало одно или два неверных. И ясно было только одно, девушка и графиня связаны больше чем просто знакомством.
- Скажите, Мортон, мисс Аманда с родителями наведывалась в особняк графа до того как он с супругой уехал в Индию?
- Наведывались? Едва ли. Граф и отец мадмуазель Делмонт когда-то служили вместе. Вот он и прислал письмо, где попросил принять дочь. Я слышал, как графиня читала его мужу, а потом под диктовку писала ответ с согласием. Девушка приехала очень быстро после этого - и недели не прошло.
- Вас удивило изменение в состоянии графа, Мортон? Полагаю, когда он уезжал, то был в расцвете своих сил и как мужчина, и как политик.
- Да. Это так. Жизнь не жалеет даже великих людей. Индия его убила.
- Как давно вы с ним знакомы? Я имею в виду, при каких обстоятельствах граф принял вас на службу?
- Я вырос в этом доме, когда мой отец работал здесь дворецким. Потом работал в нескольких домах в Лондоне. Но по семейным обстоятельствам вернулся и позже узнал, что граф ищет на кого оставить дом.
- Вы помните то время, как граф женился на госпоже Лидии?
- Лишь по слухам. Тогда я работал в Лондоне. Но говорят, что граф был... - Мортон сделал паузу, подбирая слово, - настойчив в своих ухаживаниях.
- Хм, - Уилсон сложил перед собой руки домиком. И вот что он намеревался узнать таким образом? Оставалось лишь пробиваться сквозь тернии доброжелательных или благожелательных (так вернее) событий и слов. – Говорит ли вам что-либо имя Френсис Редклиф?
- Нет. - Мортон ответил уверенно и не раздумывая.
Секретарь кивнул. Остановился, мысленно подбирая следующий вопрос. Вряд ли он сам себе мог честно сказать, что у него была хоть какая-то система, по которой можно было уверенно следовать. Впрочем, знать об этом кому-либо кроме него самого не следовало.
- Что вы можете сказать об остальных слугах, Мортон? О Джулии, Бесс, о Мод Гатли и Ирме Толлер? Какими вы их находите?
- Сложный вопрос. - Теперь Мортон помедлил. - Они... стараются. Граф умел добиваться своего и у слуг не было причин быть недовольными. Всем нам выплачивалось хорошее жалование и было обещано небольшое наследство.
- И всё же я знаю их лишь по тем немногим случаям когда мы пересекались в доме, моей заботой был граф. В сегодняшнем же происшествии требуется как можно больше деталей, чтобы хотя бы восстановить события ночи. Как бы вы охарактеризовали Бесс, Мортон?
- Бесс? Она достаточно умна, хотя и не производит такого впечатления. Выросла в семье дальних родственников и боюсь, что особой любви к себе не чувствовала. Помогала в гостевом доме и на кухне. И еще она сластена. Обычная девушка.
- А Джулию? – задавая вопросы Уилсон искренне надеялся, что не был похож в этот момент на какого-нибудь инспектора. Собственно, что он знал о самом Мортоне? Почти ничего кроме того, что тот сам хотел о себе рассказать. И делал это дворецкий спокойно, изящно и так гладко, что любому актёру театра останется позавидовать. Мортон был истинным дворецким в понимании Грендона.
- Джулия - хорошая девушка. И она даже не была знакома с графом. Она здесь не при чем.
Мортон стоял спокойно, но нотка напряжения чувствовалась в его голосе:
- Не впутывайте сюда Джулию, Уилсон. Она не имеет к смерти графа никакого отношения.
- Вы её опекаете, - констатировал секретарь, терпеливо выдерживая взгляд Мортона. – Почему? Я не хочу вмешивать в это дело никого, кроме убийцы. Вот только это не дом это целая сеть людей, которые как-то друг с другом связаны. И казалось бы верная дорога ведёт совершенно в ненужную сторону.
- Джулия никого не убивала. Она не способна причинить кому-то вред. Вы можете мне не верить: поговорите с ней, и вам самому станет все ясно. Девушка не приспособлена к этому жестокому миру - она не верит в существование намеренного зла.
Мортон помедлил и нехотя признал:
- Иногда я думаю, что ее место действительно где-то в монастыре, где ее не смогут обидеть.
Уилсону осталось только кивнуть. Его вопрос про опекунство так и остался без ответа. То что Джулия по всем канонам не соответствовала девушке выросшей в деревне (да даже и в Бате) было ясно и так. Но что же питал к ней сам Мортон? Отеческие чувства?
- Тогда, с вашего позволения, что вы знаете про мисс Гатли? Как давно здесь работает она? И каковы были её взаимоотношения с графом?
- Мисс Гатли? Хорошая кухарка, хотя и сложно уживается с людьми. Независимый характер... Но она - лучшая стряпуха в графстве. Ее блюда гремели на весь Бат. А граф ценил хорошую кухню. Уж не знаю, чем он сумел сманить ее на это место - Мод не любит быть в подчинении, а уж с хозяйкой они вообще не поладили с первого момента. Но тем не менее об уходе Мод не заикалась.
- Спасибо, Мортон, - Грендон с лёгким сожалением о том, что не курит, поднялся на ноги, но тут же остановился. – О, ещё один вопрос. Скажите, когда вы направились спать, девушки уже успели вернуться? Они хотели направиться в Бат, но снегопад им помешал.
- Вернулись? - Вопрос застал Мортона врасплох. - Я.. не уверен. Не знаю. Я... не подумал о снегопаде и был уверен что они вернулись утром... то есть. То есть я уверен, что они вернулись, но не стали шуметь что бы никого не будить!
- Хорошо, - Уилсон рассеянно кивнул. В нужные моменты он умудрялся задумываться о совершенно посторонних вещах. Например, сейчас он пытался вспомнить, что же Мод Гатли собиралась приготовить им сегодня на обед -= ведь он же заходил на кухню! – Не подскажете, где можно отыскать Бесс, Мортон? Пожалуй, я не побеседовал только с ней и кухаркой. И, разумеется, хозяйкой.
- Бесс помогает Мод. Но не рекомендовал бы отвлекать их сейчас. Готовка на малой печи не благотворно подействовала на хорошее настроение Мод Гатли. Мне надо срочно прочистить дымоход основной печи - там что-то застряло. Хотя пользоваться ею все равно будет нельзя из-за графа.
- Тогда я составлю вам компанию, - секретарь посмотрел на свой костюм и хмыкнул. – Раз уж не удаётся поработать мозгами, поработаю руками.
- Прекрасно! - По лицу Мортона было неясно доволен ли он, или же просто не нашел повода для отказа. Идемте, Уилсон.

(C Cейденом)

В печи и подле.
С Переплётчицей

Кухарка и ее помощница не обратили никакого внимания на вошедших. Суп уже был готов, а второе Мод не спешила ставить, пересчитывая тарелки с закусками.
- Сюда, - Мортон подошел к большой печи, отодвинув с дороги стул.
- Что-то забыло дымаход. - Буркнула Мод. - И жутко воняло! Бесс, ну, что ты делаешь?!
Бесс виновато посмотрела на рассыпанное пшено и метнулась за веником.
- Печь! - Ткнула пальцем Мод Гатли и, решительно ухватив супницу, отвернулась от мужчин.
Печь была самая обычная. С заслонкой, плотно скрывавшей недра, за которой полагалось готовиться пище, достойной джентльменов и леди и, снизу, задвижка уже для угля, который, кстати, лежал здесь же, неподалёку на подставке и в мешке.
Уилсон, оглянувшись на хозяйничавших на кухне девушек, проследовал за дворецким и едва не натолкнулся на него, когда тот остановился. Но вовремя затормозил и даже почти не взмахнул перед собой руками.
Перед глазами всплыла история, которую он слышал ещё из детства. О том, что если ученик детского дома оказывался на плохом счету воспитателей, то его могли продать трубочисту. Всего-то! Узаконенное благородными обычаями рабство. Трубочистам нужны были очень худые дети, чтобы могли пробираться по трубопроводам. Поэтому зачастую такие несчастные были едва ли не заморены голодом. И очень многие из них задыхались на работе.
Откуда всё это знал сам Грендон? Скорее всего прямиком из собственного детства. Из знакомства с одним мальчиком, которого постигла такая судьба. Мальчика. Который успел стать его другом.
С такими смешанными чувствами секретарь и смотрел на дымоход, пока Мортон приступал к его очистке.
- Вроде дымоход чистый. Хотя, лучше потом вызвать трубочиста из деревни. – Мортон, не зная о мыслях Грендона, смотрел на печь весьма равнодушно. Как на часть доверенного его заботам имущества. - Но запах и правда странный, вам не кажется, Уилсон?
Уилсон хмыкнул и, аккуратно обойдя Мортона, сдвинул в сторону затворку и заглянул внутрь.
На углях лежал неопределенный грязный ком какого-то тряпья.
- Кажется, мы нашли сам виновник запаха, - с улыбкой сообщил он спутнику и, воспользовавшись щипцами, потянул предмет на себя. Но почти тут же секретарь изменился в лице и обеспокоенно уставился на обнаруженный им предмет. Через пару секунд на свет появился обугленный угол тряпки. Но вот более оно не пострадало и оказалось платьем. Засыпанное угольной крошкой, чуть пригорелое с одного рукава, это было всё то же зеленое бархатное платье в золотую полоску, которое носила леди Аманда вчера днём.
Взгляд невольно скользнул далее, на пятна крови, в которых был измазан подол платья.
Уилсон открыл рот, сглотнул внезапно высохшим горлом нечто очень сильно напоминающее комок нервов и тихо вздохнул. Говорить что-либо он не собирался. Вместо этого он посмотрел на Мортона. Возможно, секретарь обладал не столь выразительной мимикой, как следовало при его профессии, но вопросительный взгляд в данном случае удался более чем.
В кухне все застыли, глядя на находку Уилсона.
- Что это такое, и почему оно в моей печи?! - Высоким резким голосом потребовала ответа Мод Гатли, разрывая тишину.
- Похоже на платье. Думаю, его сюда засунули по ошибке. - Буркнул Мортон и ухватил Грендона за локоть. - Уйдемте, Уилсон. Не будем мешать Мод готовить обед.
- Подождите, - в голосе проскользнуло раздражение. Уилсону пришлось шагнуть одной ногой назад, чтобы удержать равновесие. Ему совершенно не пришлось по душе поведение дворецкого. Вместо того, чтобы последовать за ним, Уилсон сам остановил Мортона. И, повернувшись к кухарке и её помощнице, уточнил:
- Полагаю, запах раздался с самого утра, когда вы только-только начали затапливать печь?
- Да. - Кисло подтвердила Мод, косясь на недоготовленные закуски. - Я только стала растапливать печь, как стало вонять горелыми тряпками. Но не так уж сильно - у нас часто бывает, что туда попадет бумага или что-то из ветоши. Я уже хотела разжечь печь поскорее, но сверху раздался шум, и я поспешила туда. А потом графиня приказала пользоваться только малой печью.
- Не ошибусь, если предположу, что эту вещь мы… - на этой фразе Грендон хмыкнул, немного странно посмотрел на дворецкого и кивнул. – Да, вы правы, Мортон. Пойдёмте.
Уже выйдя из кухни секретарь нахмурился и покачал головой:
- Как вы оцените эту шутку, Мортон?
- Это выше моих возможностей, Уилсон. Логичнее всего было бы предположить, что мадмуазель Аманда зачем-то убила графа, а потом испугалась и спрятала запачканное платье. Если бы графиня не приказала не пользоваться печью, то вскоре платье сгорело бы без следа. Но я не могу представить себе красивую молодую девушку, так хладнокровно убивающую старого человека. А главное - зачем?
Секретарь кивнул и, озирнувшись, снова посмотрел на Мортона:
- Или если девушку подставили, но тогда, возможно, мы бы уже знали о пропаже платья.
Перед глазами Уилсона вновь возникло лицо очень грустной и одинокой девушки, которая попыталась взять себя в руки несмотря на те грубые и жестокие слова, которые он, Уилсон, посмел ей сказать сегодня утром. И, несмотря на то, что доказательств в пользу того, что мисс Аманда могла находится той ночью в комнате становилось всё больше и больше, увериться в том, что убийца именно она не получалось. Головоломка по-прежнему не сходилась. В частности, Грендону хотелось бы поговорить со служанками. Сейчас это было предпочтительнее всего. Вот только как к ним подойти, если одну держит в железных руках Мод Гатли, а за вторую стеной стоит Мортон. Кстати о дворецком…
- Мортон, - Грендон говорил негромко, чуть подавшись вперёд, комкая в руках найденное платье. – Я прошу вас пока ничего не сообщать о находке. Мне нужно побеседовать с мисс Амандой ещё раз. По возможности вы будете моим свидетелем, который подтвердит факт обнаружения платья.
- Конечно, Уилсон. Я понимаю и никому ничего не скажу. Но если вы хотите сами сообщить о платье, то я взял бы на себя смелость рекомендовать вам поторопиться. Мы нашли его при свидетелях. А женщины вряд ли будут держать новость в секрете.
- Скоро обед, - Уилсон пожал плечами. – Вряд ли они успеют об этом кому-либо рассказать до него. У нас же как раз остаётся время подумать. И тем не менее.
Тут Грендон с раздражением приподнял ткань перед собой и хмыкнул:
- Как вообще на нём могла оказаться кровь, если граф был застрелен через подушку? К сожалению, Мортон, не всё так просто как кажется на первый взгляд. Преступник прячется за тем, что в этом доме слишком много собственных секретов.
- Лужа крови на полу рядом с телом была размазана еще до того, как кровь свернулась. Возможно в нее наступили, забыв подхватить юбку, и таким образом запачкали подол?
Что же, получалась своеобразная игра в вопрос-ответ. Но Уилсон не мог её прекратить просто так, слишком точные, выверенные и, возможно, недалёкие от истины идеи предлагал Мортон.
- Для чего же убийце было её размазывать? – «Если только он не искал что-то на теле уже после того как появилась лужа крови. Или же убийца был столь нерасторопен, что не смог вовремя найти интересующий его предмет?».
- Что-то нужно было ему возле тела или на нем? Настолько нужно, что он не обратил внимания на лужу под ногами, и при этом простоял достаточно долго, чтобы кровь успела впитаться в ткань. Обыскать графа или его кресло? Но возможно мы все воспринимаем не так? Возможно кто-то заглянул в комнату графа, привлеченный чем-нибудь, не понял что хозяин мертв и подошел поближе. А потом от ужаса и удивления застыл на месте?
- Слишком много «возможно», - секретарь кивнул в сторону лестницы, - пожалуй, я пока уберу этот предмет от посторонних глаз.
Уже направившись к лестнице, Уилсон в очередной раз остановился и, чуть нахмурившись, посмотрел прямо на дворецкого:
- Скажите, Мортон, этой ночью вы не поднимались в комнату графа?
- Нет, Уилсон. - Мортон не привык проявлять эмоций, но в светлых глазах промелькнуло искреннее сожаление. Вытащив из кармана платок, он вздохнул и провел тканью по влажному лбу с высокими залысинами. - После вашего прихода в пристройку я уже не возвращался в особняк. И к графу поднялся лишь после того, как утром к нему пошли вы. Я не заходил к хозяину ночью. И хочу сказать, что очень об этом жалею.

День вышел суматошным и ёмким. И хотя время обеда только-только приближалось, для мистера Грендона время двигалось в ином русле. Уилсон чувствовал, что если и не засахарен подобно заокеанскому фрукту, то измождён разговорами и происшествиями более чем. Далеко не так аккуратно, как следовало бы обращаться к улике, он сложил найденное платье в несколько раз и, поднявшись по лестнице, направился в свою комнату.
Провидением ли или сложившимися обстоятельствами, но на этот раз на пути секретаря не встретилось ни служанок, ни одного из хозяев или гостей дома. Добравшись до своей комнаты Уилсон небрежно положил платье на край рабочего стола и остановился, в раздумьях глядя на окно. Там, за стеклом всё ещё белел снег. Казалось, что от одного вида на него внутрь тела, под кожу закрадывается холодок. Уилсон побарабанил пальцами по столу, а затем выдохнул. Коснулся рукой век, смежив их на минутку, и, наугад сделав шаг назад, остановился подле кровати. Сел. Нащупал подушку и потянул на себя, притягивая мягкую вещь к груди, обнимая и зарываясь в неё лицом.
Со стороны мистер Грендон в эти минуты выглядел весьма не соответствующе своим двадцати девяти славным годам существования. Так мог бы выглядеть ребёнок, волей судьбы вынужденный день-деньской работать на обувной фабрике. Нанести только несколько грязных пятен там и тут – и не отличить уже.
В голове молодого человека чрезвычайно медленно двигались мысли. Прежде всего, что несмотря на огромное количество случившегося и обнаруженного, сам детектив ни на шаг не приблизился к разгадке. О! Разумеется, он подозреваемых у него было невероятное множество. Да и само дело… Почему в голову упорно закрадывается мысль, что тут скорее надо искать тех, кого не было ночью в спальне графа, чем тех, кто там был? Что такой подход позволит разобраться с делом быстрее.
С другой стороны, как бы он не натыкался с пугающей постоянностью на маленькие и крупные скелеты всех присутствующих в доме. Найти нужно было всего лишь одного-единственного убийцу.
Убийство из-за денег? Из-за памяти прошлого? А может действительно (чего не бывает под этим небом) виновата любовь?
- Устал, - тихий выдох.
Уилсон оторвался от подушки и безразлично посмотрел перед собой. Вот только долгой идиллии не последовало, что-то на краю сознания привлекло внимание секретаря. Повернув голову в ту сторону, где полагалось лежать подушку, Уилсон на мгновение замер, а затем, не стесняясь, чертыхнулся:
- God damned! Чёрт вас побери со всеми вашими секретами.
На кровати лежал пистолет, точный близнец того, что Грендону показала леди Стаутвуд.
Уилсон непроизвольно протянул руку и почти коснулся оружия. Но в последний момент убрал руку и, отвернувшись, положил не глядя подушку поверх.
- Чудесно.
Нелогичное спокойствие завладело сознанием молодого человека. Поднявшись с места, он подошёл к платяному шкафу и достал оттуда костюм на вечер. Перед обедом он собирался принять ванну. А заодно не мешало бы взять пару книг из библиотеки, привезённых графом на вечер.
Выбрав одежду, Уилсон сложил её поверх покрывала и направился к выходу из комнаты.
До самой библиотеки он так и добрался, не встретив ни единого живого человека.


(все сие творение есть кисти Сейдена)

(Мы с Сейденом)

Памела Филби устроилась в библиотеке, убедившись предварительно, что там не торчит Аманда с томиком Дюма.
Ей надо было многое обдумать в тишине.
Радость находки угасла, сменилось спокойным чувством удовлетворения: "Я умница, я их нашла..."
И если в первые минуты после своего открытия Памела была уверена, что, продав драгоценные камни, сразу же, немедленно покинет мужа и отправится путешествовать, то теперь она уже в своем решении уже сомневалась.
Гарольд Филби был бы изумлен и оскорблен, если бы узнал, что жена готова отказаться от восхитительного кругосветного путешествия не ради права быть рядом с величайшим художником современности, а по двум причинам, совершенно, на его взгляд, ничтожным.
Во-первых, дома остались без хозяйки две кошки.
Во-вторых, Памела обещала Ирме Толлер рекомендацию к знакомой семье - и намеревалась свое обещание сдержать.
Впрочем, успокаивала себя Пэм, в путешествие все равно сразу срываться опасно, это выглядит подозрительным. Нужно хоть немного выждать - вот за это время она как раз пристроит миссис Толлер и кисанек...
К тому же алмазы еще не у нее в руках. Тот, кто знает, где они спрятаны, постарается до них добраться. А если прямо сейчас, до прихода полиции, перепрятать камни, - окажешься замазана в преступлении по самые уши и рискуешь совершить путешествие до ближайшей тюрьмы.
А полицейские наверняка начнут шарить по всем углам...
Вот если бы убийца оказался так любезен и нашелся до появления полицейских... ах, как бы это всё упростило!
Слышали ли на Небесах искреннюю мечту Памелы или то было совпадение, но именно на этой мысли дверь в коридор отворилась и на пороге появился Уилсон. Выглядел молодой человек не то чтобы слишком бодро. Судя по виду, он шёл сюда не разыскивать кого-то, а намереваясь что-то взять среди находившихся в библиотеке книг и журналов. Завидев Памелу, Уилсон кивнул и с любопытством оглянулся. Судя по всему, миссис Филби была совершенно одна, потому Уилсон, бросив мимолётный взгляд в коридор, прикрыл дверь и подошёл к одному из соседних кресел, где и устроился, с лёгкой улыбкой глянув на молодую миссис. Показалось ли ему или Памеле и правда что-то не давало покоя? Что-то важное. Неужели мистер Филби посмел чем-то задеть эту женщину?
Грендон нахмурился, вернее, горизонтальная морщина на минуту возникла на его лбу, а потом разгладилась, но не полностью.
Встреча оказалась более чем своевременной.
- Здравствуй, Пэм. Поздравляю нас с приближением обеда.
Памела улыбнулась с той же искренней радостью, с какой кошка обнаруживает в поле зрения беспечную мышку. Уилли - вот кто поможет ей поймать негодного убийцу, стоящего между нею и алмазами!
- Уилли, как славно, что ты здесь! Мне кое-что удалось узнать, но, боюсь, это так мало!
И она скороговоркой выложила сведения о слугах, которые сообщил ей Мортон. Естественно, слово "алмазы" не сорвались с губок Пэм.
Во время рассказа Уилсон с искренним любопытством смотрел на Памелу.
- Для меня он остаётся человеком-загадкой. Он совершенно открыт, то есть кажется, что в нём нет внутренних дверей. Но ведь такого не бывает. Уверен, даже у нашего чуда, у Джулии есть своя маленькая тайна, например, искренняя любовь. Впрочем, - тут молодой человек коснулся пальцами лица и немного помассировал кожу у висков, - впрочем уже одна его забота о Джулии делает Мортону честь. Боюсь, моя часть истории будет чуть подлиннее.
Пожалуй, рассказывать совершенно всё Уилсону казалось утомительным. Поэтому он просто перечислил всех людей, с кем сегодня успел повстречаться, начиная от того же самого дворецкого, как заглянул на кухню. В нескольких словах рассказал о неудачной попытке поисков оружия. Затем о том, как стал свидетелем очередного выяснения отношений между мистером Хардести и мистером Филби. Хотя Уилсону и не особенно нравилось вспоминать все те детали, в которые его окунул мистер Гарольд, и личные сведения, которыми, по примеру Мортона, искренне и открыто поделился мистер Джулиан, секретарь всё же постарался припомнить детали.
- Мне так и не удалось поговорить с кухаркой либо служанками, - немного раздосадовано признался Уилсон. – А к графине идти нужно, либо имея на руках веские доказательства, либо подготовленные до последней крайности вопросы.
В конце он рассказал о том, как они нашли с Мортоном платье Аманды, а затем сам Уилсон – пистолет в своей комнате.
Закончил свою рассказ Уилсон не совсем удачно, чувствуя желание чего-нибудь выпить, чтобы горло не так жёг воздух.
В какой-то момент рассказа Уилстона улыбка исчезла с лица Памелы. И когда он замолчал, перед ним сидела уже другая женщина: побледневшая, хмурая, собранная.
- Уилли, - сказала она негромко, - ты пересказал рассказ Гарольда именно теми словами, какие слышал? Не просто излагал суть, а... именно в таких выражениях?
Похоже, даже находка Уилсоном платья и пистолета не особенно ее заинтересовала.
Тон Памелы заставил забеспокоиться уже самого Уилсона.
- Пэм, я секретарь, запоминать подобные детали - это своего рода обязанность, - мысленно перебрав сказанное ещё раз, он с вопросом посмотрел на собеседницу. – Что не так?
Памела молчала. Она быстро прикидывала: говорить - не говорить? Что выгоднее лично для нее?
Она и сейчас не верила, что Гарольд может оказаться убийцей. Но если на него упадет подозрение - не замарает ли это Памелу Филби?..
"А, ко всем чертям! - с пиратской лихостью решила Памела. - В конце концов, я уже говорила Уилсону, что Гарольд ходил куда-то ночью. А если он хоть в чем-то виноват - уйду от него, вот и всё. В конце концов, на дворе девятнадцатый век, а у меня в чулане алмазы!"
Последнее соображение оказалось решающим.
- Уилли, - сказала Пэм, - ты вот именно секретарь. У тебя профессиональная память на слова, которой я доверяю. А Гарольд - художник. Он мыслит образами. У него на них профессиональная память. И если он сказал, что ему не дает покоя картина падающих из раны брата кровавых капель, значит, так оно и есть. Но когда графа нашли, кровь уже запеклась и никуда не капала. Так когда Гарольд мог видеть картину, которая его так потрясла, а?
- Пэм, если бы этой ночью в спальне покойного графа побывал только один человек, мы бы уже давно распутали это убийство, - что ж, делиться догадками, так делиться. - Просто определив, кому именно наиболее выгодно было бы его совершить. Что могло заинтересовать твоего мужа у графа? Наследство? Пропавшая шкатулка с бриллиантами? Смотри, исчезли бриллианты, сожжены бумаги, в которых граф намеревался что-то найти. Помимо того, мы с Мортоном нашли платье Аманды. И ведь ещё не обязательно, что всё это сделал настоящий убийца. Почему бы в славном доме Стаутвудов не найтись десятку благородных мистеров и миссис, которые из чувства вежливости подождали гибели графа, а затем, не толкаясь, в порядке живой очереди сделали то, что и намеревались?
Распаляясь на словах, в мыслях Уилсон, наоборот, начал приходить в себя. Потому сам себя и одёрнулся.
- Но есть шанс, что он мог видеть убийцу графа. Если же он сам был убийцей, то… Памела, скажи, как велика вероятность того, что Гарольд умеет шантажировать людей?
- Чтобы кого-то шантажировать, надо знать чьи-то тайны, - пожала плечами Памела. - Мой муж долго жил в Лондоне, потерял связь с родственниками... Уилли, у меня есть некоторые соображения... они тебя интересуют - или лучше не сбивать тебя с толку?
- Интересуют, - столь же негромко ответил Грендон и немного усталым тоном признался. – Я, правда, не знаю, что думать. И ты единственный человек в этом доме, с которым я могу об этом поговорить.
- Платье, - хмыкнула Памела. - Ну, не такая же Аманда дура, чтобы запихать его в дымоход! Неужели трудно догадаться, что его вытащат? Не-ет, это не Аманда! Это кто-то, кто хочет выставить ее убийцей! И этот кто-то - женщина! Она надела платье Аманды, да не просто платье, а именно то. в котором ее все видели накануне. Вошла. Убила. Сменила окровавленное платье на одежду сиделки. Запихала на кухне окровавленное платье в дымоход. Подложила тебе пистолет - тебя же в комнате не было... То есть эта женщина была, кроме комнаты графа, еще в трех комнатах... а если мне записку подложила она, то и в моей тоже. И на кухне! Кто может ходить так свободно везде, где вздумается? Только один человек! Горничная, Уилли, горничная! Она имеет право входить в любую комнату. Увидят ее - и тут же забудут. Ей же положено везде делать уборку... А Джулию я убийцей не считаю. Не тот человек. Значит, это Бет!
- Но мотив? – мысль пришла на благодатную почву. Уилсон не мог себе представить, чтобы так Аманду мог подставить кто-нибудь из мужчин. Ему самому эта мысль и в голову не пришла бы. Да и найти оружие в комнате Джулиана – вряд ли такая возможность была у Гарольда или на это пошла бы леди Стаутвуд. Вот только для чего? Чего ради Бесс могла совершить такое?
Запоздало Уилсон обратил внимание на то, как взволнованно выглядит Памела. Даже более, чем когда он её только увидел. А что если она действительно испытывает к Гарольду чувства и боится за него?
- Мотив? - хмыкнула Памела. - А ты ее допрашивал?
- Нет. Она не отходит от кухарки ни на минуту. А подходить к Мод Гатли, когда та готовит, может позволить себе только графиня или самоубийца. Я надеюсь, что сумею это сделать после обеда. Только, - тут Уилсон помялся и виновато посмотрел на Памелу, - я даже не знаю, с чего начинать разговор.
- Кухарка-кухарка-кухарка... - пропела Памела. - Вот. Этого мне и не хватало. Граф не сопротивлялся, не отпихивал подушку... а если он уже был мертв или крепко спал? Ведь чай ему принесла, кажется, Мод Гатли? Человек для Бет не чужой. Женщина, которая взяла девушку к себе, когда у той были неприятности. Они вместе, бок о бок, крутились в гостинице в Бате. Думаю, привыкли друг другу доверять. Мой тебе совет, Уилли: допрашивай их порознь. Вместе они встанут крепостной стеной, вот увидишь! А мотив... предположить можно несколько. Граф мог обидеть девушку - раз! Происхождение Бет, из-за которого она была вынуждена покинуть родной дом... что там было-то? Два. Гостиница в Бате - три. Чудесное место, чтобы узнавать чужие секреты и потом шантажировать... и если граф мог узнать о шантаже и крепко рассердиться, то четыре! А обычная кража - это пять!
- Ты сказала, не сопротивлялся? Но ведь выстрел, даже заглушённый через подушку, мог потревожить сон спавшей в соседнем помещении Толлер. Однако этого не произошло, сиделка потом сама удивилась, что спала так крепко. Вспомни. Утром её пришлось даже будить. После чего она могла так заснуть? И ведь тогда не обязательно было даже усыплять графа, ведь больше этого выстрела никто не мог слышать!
«Если бы в это пояснение ещё и укладывалось чересчур категоричные высказывания Мортона».
- Сиделку могли усыпить для пущей уверенности, - пожала плечами Памела.
- Да, - Уилсон кивнул. – Они с Джулией собирались в деревню, но так и не пошли туда. Но о том, что они здесь, мы узнали только утром. Спасибо, Пэм.
Внутри сердца Уилсона и правда загорелся маленький тёплый огонёк. Хотя сам он списал это на то, что слишком редко дышал в эти минуты, чересчур увлёкшись размышлениями, потому сердце и стукнуло пару раз сильнее, чем требовалось.

Со слов Бетти.
(вместе с Переплётчицей)
*использование местоимения «ты» в тексте имело исключительно прикладное значение, чтобы совершенно уточнить принадлежность того или иного действия конкретному лицу и по правилам английского языка целиком совпадает с местоимением «вы»*

После беседы с Памелой в Уилсоне, казалось, проснулось второе дыхание. С одной стороны, правда, близившееся обеденное время весьма настойчиво отдавалось предвкушением где-то внутри живота, но с другой, имея на руках настолько веские улики он, Грендон, мог идти (согласно старой поговорке) прямо в банк.
Побеседовать с Бесс, Мод Гатли и (эту пометку Уилсон подчеркнул у себя в уме дважды) с Джулией. Бывший секретарь не мог себя заставить отделить их друг от друга и от дворецкого. Чтобы Джулия не знала, что делала ночью Бесс? Чтобы Мортон не знал, что делала ночью Джулия? И почему, наконец, Бесс так близко сошлась с мисс Гатли?
Терзаемый этими вопросами, Уилсон остановился в коридоре первого этажа особняка и с некоторой долей тоски взглянул на дверь кухни, из-за которой весьма настойчиво доносились приятные ароматы и, что не менее важно, голоса кухарки и помощницы.
Бесс, жуя пирожок с яблоками, выскользнула из кухни, прикрыв дверь так аккуратно, что можно было точно понять - чтобы ее исчезновение было замечено раньше времени девушка не желала. Осторожно повернув ручку, Бесс рванула по коридору с такой скоростью, что в Уилсона буквально врезалась. Ойкнув, она подняла глаза и с облегчением вздохнула:
- А, это вы, мистер Грендон. Хотите пирожок? У меня есть еще один.
Уилсон кивнул и быстро принял предложенное угощение. То, что до обеда оставалось всего-ничего, молодого человека совершенно не интересовало.
- Спасибо, - искренне поблагодарил он девушку. Но прежде чем попробовать, мысленно стукнул себя по затылку, ведь стоял-то он здесь совсем не ради еды. – Бесс, - чуть склонив голову к плечу и внимательно глянув на девушку, Уилсон решил всё же попробовать, - мне бы хотелось поговорить с вами. Если, конечно, вы сейчас не заняты?
- Э-э-э... ну, если очень нужно, - Бесс оглянулась на двери и явно ухватилась за объяснение своей отлучке. - Ладно. Можем вот туточки, в кладовой посидеть. Ой, заперто! Давайте тогда туда вот?
На счастье, в гостиной никого не оказалось. Хозяева и гости предпочитали держаться своих комнат или друг друга, а слуги занимались обычными делами, старательно не подавая вида, как они относятся к случившейся трагедии.
Уилсон с удовольствием устроился в одном из кресел. К тому времени он успел доесть пирожок и теперь с лёгкой ностальгией прислушивался к остаткам его пряного, чуть сладковатого вкуса. Устроившись, он невольно залюбовался спокойным величием помещения, которое, казалось, совершенно не заботили людские дела. Всё тот же камин. Окна с гардинами, а за стёклами белым-бело.
- Бесс, - Уилсон кивнул девушке, вежливо, но чуть-чуть отстранённо посмотрев на неё. Сейчас он был детективом. Кроме того, имел на руках несколько важных фактов, против которых не деться. – Расскажите мне, пожалуйста, о том, как вы провели вчерашний вечер, начиная с рождественского ужина и до утра?
- Ну.. Все так запутанно было. Гости, значится, должны были приехать. Мы убирались да кровати стелили. Потом приехали. Сначала сын хозяина, а потом этот надутый с женой. Или сначала надутый, а потом сын? - Бесс нахмурилась, пытаясь вспомнить.
- Нет, - Уилсон покачал головой, прерывая начавшийся рассказ. – Бесс, я прошу вас начать с того момент, как вы с Джулией отпросились у графини отправиться на Рождество в родную деревню.
- Ну... - Бесс отвела глаза. - Мы с Джулией в деревню хотели. Там завсегда Рождество весело празднуют. Не то что здесь - сидят, словно кол проглотили! Ну, мы и решили, что пойдем. Даже к воротам вышли.
- Но утром вы были уже в доме, - продолжил Грендон, продолжая спокойно смотреть куда-то перед собой. Была ли Бесс и в самом деле убийцей? И что она сделает, если Уилсон подойдёт к правде опасно близко, какой бы она ни была? – Мортон сказал, что видел вас уже утром. Что вы делали всё остальное время, Бесс?
- Ну, снег шел. А у Джулии голова разболелась. Вот мы и решили не идти. Снег глубокий, мокрый, у меня весь подол облепило - шагу не ступить. Неудобно - просто жуть. Ну, мы и решили остаться. Вот я и … пошла спать.
Девушка недоговаривала столь откровенно, что Уилсону оставалось только нахмуриться. Все святые, да если бы у него и не было на руках всех этих улик, после фразы Бесс он должен был бы обеспокоиться. Чтобы Бесс, девушка, которая за словом в карман не лезла, начала себя так вести? Говорить через слово, нескладно и явно пытаясь обойти какую-то тему.
- Бесс, Уилсон покачал головой. – Ты знаешь, что не договариваешь. Почему? Что случилось этой ночью, что ты так стараешься обойти эту тему?
- Я?! - На Уилсона посмотрели большие, невинные глаза. Слишком глупые, что бы лгать. - Я ничего не обходила!
- Хорошо, - Уилсон кивнул. Он всё ещё медлил выкладывать на стол свой главный довод. – Вы с Джулией убирали комнаты гостей сегодня?
- Д-да. Но не все. Хозяйка сказала разрешение спрашивать. У мистера Хардести Джулия убралась. А я у мисс Аманды. Тот хмурый мистер меня не пустил, а вас не было. Я постучала и ушла.
- Да, - секретарь кивнул. – Давайте, Бесс, я расскажу несколько взаимосвязанных событий, что имели место вчера ночью. А вы уже сами решите, что на это можете сказать.
- Этой ночью граф был убит. Застрелен. Во всём доме есть только два пистолета, которыми можно было это совершить. Один хранился на видном месте, второй привёз с собой мистер Джулиан. Проблема в том, что об этом мог знать только сам Джулиан. Проблема в том, что он сам сказал, в присутствии графини, о том, что привёз фамильное оружие. И этого пистолета и не оказалось на месте. Казалось бы, на этом дело можно было бы и закрывать, молодой граф признался, но тут в дело вступают две другие улики, весьма странные на мой взгляд. Пропавший пистолет обнаружился у меня в комнате под подушкой. Положить его туда мог только убийца, вот только так получилось, что выходя из комнаты я запер свою дверь и попасть в неё мог только тот, у кого был ключ. А это Мортон, это вы, сударыня, это Джулия и леди Стаутвуд. И это наталкивает на мысль, что молодой граф не мог самостоятельно осуществить убийство. Более того, собирался ли он вообще его осуществлять и знал ли о намечающемся?
- К сожалению, это не единственная улика. Сегодня мы с Мортоном обнаружили в дымоходе на кухне (при вашем. Бесс, присутствии) платье Аманды. Какой мужчина мог бы дойти логическим путём до такого решения и, более того, как мог бы осуществить подобное? На платье видны следы крови. Вряд ли бы мисс Аманда стала бы себя так подставлять, следовательно, это снова сделал убийца либо его сообщник. И мы снова видим. Что никто, кроме слуг, не мог этого совершить.
- И последнее, никто не слышал, как было совершено убийство. Сиделка сама удивлялась, что спала как убитая. Такое возможно, если перед этим она приняла изрядную дозу снотворного или успокаивающего. Ведь даже проснуться своевременно она не смогла. С учётом, что весь вечер она была занята с графом, вряд ли у неё было время проникнуть в комнату Джулиана и выкрасть пистолет, а затем – и в комнату Аманды. Как думаете, Бесс, что решит инспектор, когда я изложу ему именно такую версию событий, подтвердив её уликами и свидетельствами?
- Не знаю. - Честно ответила Бесс. - А что он подумает? Что его убила Леди Стаутвуд? - Или.. вы думаете что это я, да? Но не убивала я его! Больно надо!
- Например, из-за бриллиантов, - холодно обронил секретарь. Под внешним спокойным обликом он дрожал. Дрожал от сдержанного возбуждения охотника, напавшего на добычу, и от агонии, что вынужден в очередной раз говорить столь неприятные вещи девушке. Нет, вряд ли он сможет остаться в этом доме после раскрытия дела. Увы. – Ни графиню, ни Джулиана они интересовать не могли. Если это были не вы, почему вы не хотите рассказать, что именно произошло той ночью?
- Бриллиант мне бы хозяин и так подарил. Он обещал! И не убивала я его! Мы с Джулией совсем поздно вернулись - темно было. Я заглянула в дом. Все спали. Я зашла к м.. Миссис Толлер, но она спала очень крепко и я не смогла ее разбудить. Посидела с ней немного, но поняла, что она не проснется, и я ушла спать. Не убивала я! Честное слово! Верите?
Уилсон хмыкнул, как-то разом потухнув и откинувшись на спинку кресла. Пальцы, пусть и с трудом, разжали подлокотники.
- Что же выделали всё то время, как Джулия почувствовала себя плохо (ещё у калитки, ваши слова) и до поздней ночи, когда вы вернулись? Если я расскажу всё, как есть на данный момент, убийцей инспектор сочтёт либо вас, либо Джулию, либо обеих. Мне нужна ваша история. Полная. Что вы пропускаете, Бесс? Кого или что скрываете?
- Я... Я не убивала его! - Всхлипнула Бесс. - Все скажут что это я, если я расскажу!
- Нет, - что ещё мог сказать Грендон? Протянув девушке платок, он молча и с грустью ждал, когда Бесс успокоится. – Верите ли вы мне, Бесс, что я не отправлю на виселицу невиновного? Расскажите, что вы знаете. Если этого не сделаете вы, убийца сможет ещё больше запутать факты и мы не выберемся из этой версии событий.
- Я знала что у мистера Джулиана есть пистолет! - всхлипнула Бесс, комкая в кулачке платок и вытирая им щеки. - Видела когда убирала.
- Когда это было? – быстро переспросил Уилсон.
- Когда на обед ушли. Я в комнату пошла подушки сменить, а сундук открыт был. И там картинки лежали красивые. Я не хотела! Просто посмотреть взяла.
Что если… Уилсон озвучил мысль прежде, чем додумал её до конца:
- Ты забрала его с собой, так?
- Но я потом его вернула! Сразу же! Честное слово!
- До убийства и в комнату мистера Хардестли? Пистолет у тебя кто-нибудь видел?
- Да. - Пробормотала красная как мак Бесс. - Я завернула его в фартук и показала миссис Толлер. А она отругала меня, сказала что брать вещи без спросу некрасиво и велела положить на место. Я повернулась и очень испугалась: ко мне как раз шел сам мистер Хардести... и вы. Вроде как из курительной комнаты. Подождала, пока вы пройдете, и вернула пистолет. Я положила его обратно в сундук под золотые картинки. А фартук спрятала под лестницей.
- То есть кроме миссис Толлер его никто не видел? - замешательство в голосе секретаря было слишком явственным.
- Нет. Разве что вы?
- Не видел. Если не верите, подумайте, как я мог бы догадаться, куда вы его положили потом, если был всё это время здесь, в гостиной, - несколько минут тишины, чтобы прийти в себя. – Бесс, вы правда всю ночь спали у себя в пристройке?
- Он был уже мертв. - Шепотом произнесла Бесс. - Я хотела поговорить с ним, но он уже умер!
Прикрыв лицо левой рукой, Уилсон расплылся в глупой улыбке, в которой срывал всё напряжение сегодняшнего дня. Превосходно. Именно этого он и ожидал. Действительно, этой ночью в комнате графа побывали решительно все, кто хоть как-то мог быть замешан в убийстве. Разумеется, в том числе и сам убийца.
Взять себя в руки получилось с превеликим трудом. Вновь выпрямившись и как-то безразлично ощущая пространство вокруг себя, Уилсон продолжил.
- В это я могу поверить. Хотя пока настоящий убийца не будет найден, положение хуже некуда. Ради чего, Бесс, вы поднялись к графу? И что, помимо самого графа, вам бросилось в глаза?
- Ничего. Я думала, что он задремал. Подошла и заговорила. А когда граф не ответил, я дотронулась до его плеча. Оно было мокрым. Мне пришлось зажечь свечу. И тогда.. тогда я увидела... - Плечи девушки затряслись, и она закрыла лицо руками.
- Хорошо. Бесс, - протянув руку, Грендон мягко коснулся локтя девушки, - пока мы об этом никому не расскажем. Хорошо? Тем не менее, если я попрошу вас повторить ваши слова, вы должны пообещать сделать это. Особенно перед остальными.
- Перед кем - остальными? - осторожно поинтересовалась Бесс.
- Вы – мой свидетель. Если я найду убийцу, я должен доказать это. Ваши слова сейчас – это ниточка к клубку, который придётся распутывать, - Уилсон пожал плечами. – Кстати, что изображено на тех картинках, о которых вы говорили? В комнате Джулиана.
- Только не перед мисс Гатли. Она меня и так терпеть не может! - Жалобно пробормотала Бесс. - На картинках? Какие-то хмурые дядьки с бородами. А сверху золотой лист, так что видно только лицо и рука. А буквы странные. Непонятные.
Запас удивления, которым природа весьма щедро снабдила мистера Грендона, в очередной раз щедро колыхнулся наружу, к сознанию. Молодой человек недоверчиво посмотрел на Бетти.
- Но разве такое возможно? Я хотел сказать, разве Мод Гатли не опекает вас ещё с поры, когда ни вы, ни она не служили в Стаутвуд-холле?
- Опекает?! - Фыркнула Бесс. - Шагу ступить не дает! Сколько себя помню - как рабыня на кухне, не продохнуть. Так разве ж слово доброе хоть раз услышала?! Все меня грехами попрекает - мол как родилась, так вся в мать. Ее послушать, так все я виновата и гостиница разорилась из-за меня. Уж как она горевала, когда с молотка ее гостиный дом проклятый пошел. Но я-то тут причем? Котенка приблудного и то лучше кормят да слово ласковое найдут. А мне каждый кусок в попреку ставит. Вот уж кто первый камень кинет...
- Но разве остальные слуги этого не видят? Мортон или Ирма Толлер?
- А кому какое дело до обычной горничной? - Горько произнесла Бесс. - Это же вам не графская дочь. Хотя когда Мод не хозяйка, а лишь кухарка, при всех она не ругается.
«Что дальше?» Про себя Уилсон решил отложить разговор с графиней на послеобеденное время. В то же время поговорить с кухаркой представлялось проблематично из-за близившегося обеда. Удивительно, но из всех слуг совершенно точно можно было найти в течение всего дня именно там, где и предполагалось, на кухне. Что ж, значит, этот разговор тоже на после обеда.
Молодой человек не знал, как помочь девушке, сидевшей напротив него. Ему искренне было жаль Бети, но кроме сентиментальных «Не волнуйтесь, всё будет хорошо» и «Я что-нибудь придумаю», в голову ничего не лезло.
- Пока хватит, - негромко произнёс Уилсон, поднимаясь. – Я сдержу своё обещание, Бети. Простите, что пришлось заставлять вас заново переживать эти моменты.
Бесс пожала плечами, комкая в руке платок.
Что же, пусть и с тяжёлыми чувствами, можно было идти дальше. Например, подняться к Ирме и поговорить. Человек, который знал и о наличие пистолета, и о бриллиантах может рассказать весьма интересные вещи, если задавать правильные вопросы.
- Мне пора идти, помочь Мод подавать на стол. Так странно - графа уже нет, а обеды как прежде. Только комнату графа убирать не позволяют. А там надо бы вымыть камин. Хозяин столько бумаг нажег.. спасибо за платок. Я постираю его и верну.

Колокольчик на обед прозвонил на пять минут позже обычного. Сам колокольчик – латунный, странной вытянутой формы, привезенный из Индии, издавал непривычный низкий звон. Мортон, в чьи обязанности входило так же и оповещать домочадцев о начале трапезы, его не любил. Хотя вряд ли кто мог догадаться об этом – дворецкий не высказывал личных чувств.
Спустилась в столовую Аманда – без косметики, со скрученными в простую прическу темными волосами. Даже платье она постаралась выбрать самое простое – темно-коричневое, с рыжевато-красным узким кантом по подолу и воротнику. Выглядела девушка усталой и опустошенной. Под глазами залегли тени.
Леди Стаутвуд, в неизменно черном наряде, наоборот – наложила немало косметики, хотя это и не скрывало красных припухших век и осунувшееся за один день лицо.
Единственный, кто выглядел расслабленно, жизнерадостно, и этим весьма выделялся на общем фоне, был Джулиан.
- Дамы, мое почтение. Прошу прощения за опоздание! Дядюшка Гарольд просил передать свои извинения – он так горюет по любимому брату и уплывающему наследству, что не в состоянии думать даже о еде. Что, несомненно, подтверждает искренность чувств! Позволите проводить вас к столу, дорогая тетушка?

(Мы с Переплетчицей - и приятного нам аппетита!)

- У каждого свой способ выражать свою искреннюю печаль, - промурлыкала Памела. - Я, например, ем с отменным аппетитом - на нервной почве, разумеется.
Ей очень не понравилось отсутствие Гарольда. Насколько он знала мужа, он просто обязан был явиться к обеду и портить всем удовольствие от еды своим унылым видом. Что задумал ее благоверный? Не алмазы ли затеял искать?
- Конечно - конечно! - с готовностью поддержала разговор Аманда. - У меня тоже нервы.
- И пища кажется такой безвкусной, что приходится буквально заталкивать ее в себя, - с деланным сочувствием поддержал Джулиан, за что получил испепеляющий взгляд девушки. Посмотрел на луковый суп, который поставила перед ним Бесс. - Но, право же, преступление - не распробовать стряпню мисс Гатли.
- И неуважение к хозяевам, - подхватила Памела. И принялась демонстрировать свои расстроенные нервы, с удовольствием отправляя в рот ложку за ложкой.
- Я дочитала Дюма, - поделилась Джулия с Пэм, решительно игнорируя Джулиана. - Это потрясающе. Он позволил мне хоть ненадолго отвлечься от беды в этом доме. Какие приключения!
- Дюма - это просто ах! - отозвалась Памела. - Но, думаю, его герои охотно погостили бы в Стаутвуд-холле, чтобы отвлечься от СВОИХ неурядиц. Их жизнь не назовешь тихой и идиллической, не так ли?
- Конечно! Но они жили каждый миг, и никогда бы не позволили снегопаду запереть себя в доме где ничего не происходит. В смысле... никаких приключений и только это ужасное событие. Ах, уж лучше заговоры и звон шпаг.
- Заговоры хороши в книгах, - благонравно отозвалась миссис Филби, с тихим удовольствием припомнив собственный заговор с Мортоном.
- Ну, иногда их очень не хватает и в жизни. Самый волнующий момент в моей жизни - попытка стащить немного пудинга с кухни вместе с девочками. Ох и отлупили нас тогда!
- Кто отлупил? - из чистой вежливости переспросила Пэм.
- Э... О... Монашки... - Джулия уже пожалела, что ударилась в воспоминания.
Памела кивнула. Девочка едва не проболталась о чем-то из своей жизни. О чем-то таком, о чем не хотела упоминать за столом у леди Стаутвуд. Ну и что? Для Пэм давно не было секретом, что Аманда - не та, за кого себя выдает. Ее дело. Лишь бы на алмазы не зарилась.
Памела даже немного помогла девушке - перевела разговор на другое.
- А в учебном заведении, где вы учились, Джулиан, тоже были строгие порядки?
- Военная школа, - поделился молодой человек. - Лично я считаю, что строже только в аду. Вообще-то она скорее предназначалась для малолетних преступников, я думаю. Но сильные мира сего весьма скоро приспособились отправлять туда неугодных отпрысков. Хотя и тут наш дорогой граф Стаутвуд был оригинален - законных сыновей, да еще и наследников,там было мало. Впрочем, все когда-нибудь бывает впервые, верно?
- И вы, кажется, упоминали, что там учились не только англичане?
- О, да. География со всего света. От китайского принца до внебрачного сына французского посла.
- О, это так наша старая добрая Англия старается укрепить свое влияние в мире? Или, наоборот, воспитывает возможных будущих врагов?
Тут Пэм вовремя прикусила язычок, вспомнив, что женщине, да еще и в застольной беседе, неприлично затрагивать серьезные темы. Разве что на уровне "ах, какой вы умный, как вы разбираетесь в этой ужасной, ужасной политике!"
И она поспешила исправить ошибку:
- Но как, наверное, интересно мальчику дружить со сверстниками со всего света! Кому из них вы обязаны своим милым акцентом?
Джулиан посмотрел на тетушку с интересом. В глазах мелькнули веселые искорки:
- Ну, с точки зрения политики лучше бы сразу расстреливать. Да и гуманнее бы было. Но такой ход весьма попортил бы множество политических карьер. А акцент... все не избавлюсь. Подозреваю, что обязан всем понемножку. Трудно сохранить родной язык в подобной компании. Хотя мой лучший друг очень старался мне помочь.
- Лучший друг? Ах, прошу вас, расскажите!
- Он умер. - Коротко произнес Джулиан. - Не лучшая тема для беседы, простите, дорогая тетушка. Возможно учше я развлеку вас чем-то другим?
- Думаете, удастся? Ну, попробуйте... - поймала его на слове Памела. Она охотнее послушала бы про лучшего друга - чутье матерой сплетницы подсказывало ей, что тут есть что-то любопытное. Но, увы...
- Как вы относитесь к морским приключениям? Знаете, море - удивительная страна. Можно кричать на каждом углу, что владеешь им, можно писать свои названия на картах или окрашивать их в цвета держав, но когда выходишь в море и под ногами только палуба - то понимаешь, кто кому принадлежит. Нам кажется, что мы уже все исследовали, все знаем. Но поверьте, там, в глубинах, таятся такие тайны...
Памела с неожиданной симпатией глянула на нового лорда. Он, похоже, действительно говорил искренне. Приоткрыл душу. И не похож он был сейчас на хамоватого наследничка, который со вчерашнего дня крепко надоел всем своей язвительностью.
Не похож...
Невероятная, безумная мысль осенила Памелу. И захотелось немедленно эту мысль проверить.
Опустив глаза в тарелку с супом, она сказала мягко:
- Море - это великое чудо. А вас тянуло к морю, наверное, с колыбели. Гарольд рассказал мне однажды, что как-то узнал тайну маленького племянника. У вас было свое тайное место, свой корабль, куда вы так любили прятаться... вы помните?
- Я всегда любил море. Оно было единственным другом... - Джулиан словно налетел а стену со всего размаху. Он нахмурился, глядя в тарелку, сжал ложку чуть сильнее. - Но корабля я не помню. Дядя, конечно, мог узнать тайну племянника. Но мы оба понимаем, что это было так давно... и я уж точно не могу это помнить, не так ли?
- Странно, - повела плечом Памела. - Обычно люди не забывают того, что было смыслом и утешением детства. Для меня, например, - тайная и запретная дружба, о которой тетушки и не подозревали...
Она даже взгляда не бросила на Мортона, который в это время наливал вино в бокал леди Стаутвуд.
- Обычно дети помнят маленькие тайны куда крепче, чем взрослые - свои влюбленности или житейские неудачи.
- Правда? Против кого же так возражали ваши тетушки? - заинтересованно спросил Джулиан.
Джулия, наклонилась к Пэм поменять тарелку. Из-за ворота выскользнуло массивное золотое кольцо на шнурке, едва не ударив тонкий бокал. Девушка ойкнула.
- Не представляю, чтобы вы могли выбрать в друзья кого-то недостойного, - произнес Джулиан, подчеркнуто не обращая внимания на горничную.
- О, всего лишь мальчика с нашей улицы, мы вместе похитили и спасли щенка, которого хозяева решили утопить, - нежно улыбнувшись, призналась Памела. - Но, знаете, мне жаль, что у меня в детстве не было своего корабля. Это могло бы стать великим, незабываемым чудом...
- О, да. Я тоже мечтал о собственном корабле в детстве. Хотя бы в этом моя мечта сбылась: Сейчас у нас с партнером несколько десятков кораблей. В основном торговые шхуны. Забавный поворот судьбы, верно? Стать владельцем целой флотилии. Я был бы рад пригласить вас покататься, дорогая тетушка. Уверен, что вам понравится.
- Ах, надо спросить, не будет ли против Гарольд. А мне - да, мне, безусловно, понравилось бы... - учтиво отозвалась Памела.
Никто бы не догадался, какой ураган бушует сейчас в ее груди.
И эта буря враз улеглась бы, если бы Джулиан в ответ на ее вопрос засмеялся и сказал: "Дядюшка что-то путает, не было у меня в детстве никакого корабля!" Тогда Памела в мыслях посмеялась бы над своей подозрительностью, назвала себя дурочкой и успокоилась.
А теперь... но ведь правда: взрослый мужчина совсем не похож на шестилетнего ребенка. И кому признать его в Стаутвуд-Холле, кому подтвердить, что это именно наследник титула и состояния, а не другой человек?

C мастером
между супом и говяжьими стейками

Леди Стаутвуд без аппетита ела суп, среагировав лишь на болтовню Аманды о книгах:
- Миссис Филби права, дорогая. Приключения хороши в книгах, а в жизни у нас есть дела и обязанности. Кстати о них. Уилсон, мне нужна папка с перепиской моего мужа после возвращения. Где я могу ее найти?
Секретарь, также ковырявший еду скорее по долгу приличного воспитания, нежели из чувства голода, удивлённо оторвался от этого занятия и первую пару секунд просто смотрел на Лидию.
- Разумеется, графиня. После обеда я принесу вам эти бумаги, - и прежде, чем разум остерегающе закрыл Грендону рот, секретарь продолжил мысль, плавно, будто одно вытекало из другого. - Скажите, леди Статвуд, кем был мистер Френсис Редклиф?
Ложка со стуком упала в тарелку, едва не разбив тонкий фарфор. Женщина дернулась, словно получила пощечину. Глаза распахнулись и даже сквозь слой пудры было видно как женщина побледнела. Но надо было отдать ей должное - Лидия Стаутвуд взяла себя в руки за несколько секунд. Промокнув губы салфеткой она осторожно взяла ложку.
- Он был.. откуда вы взяли это имя, мистер Грендон?
Секретарь кивнул и отложил ложку в сторону. Теперь списать происшествие на светский разговор вряд ли получится, ведь графиня привыкла держать любой удар. Грендон внутренне сжался на мгновение, собираясь с силами. Что ж, возможно, пришла пора немного приоткрыть тайну и узнать хоть каплю больше.
- Знаете ли, - немного задумчиво обводя взглядом всех присутствующих и, в конце остановившись на Лидии, Уилсон начал свой рассказ, - поначалу, в тот момент, когда я увидел тело графа, мне показалось, что это невозможно, нереально. Каким бы характером не обладал граф, он не заслуживал такой смерти, - и Уилсон вежливо кивнул мистеру Хардести. – Беда в том, что подобное убийство не могло произойти случайно, слишком много совпало улик о том, что убийство готовилось целенаправленно. Смотрите сами – в ту ночь граф отослал меня в Бат, следовательно с моей стороны звуков выстрела слышать было нельзя. С другой стороны вы наверняка помните, каких трудов стоило добудиться миссис Толлер, которая спала по другую сторону от комнаты графа. Как бы убийца не старался заглушить звук выстрела подушкой, но револьвер – это не духовое оружие, и на таком расстоянии смог бы потревожить либо мой сон, либо сон сиделки. Но этого не произошло. Подозреваю, что миссис Толлер оказалась под действием снотворного. Возможно, морфия. Подозреваю, что и граф мог оказаться под его воздействием, так как не смог оказать убийце и капли сопротивления. Но кому и зачем это понадобилось?
Возможно, расследование могло закончиться нынче утром, простым перебором улик, но такова роль провидения, что той ночью убийца был не единственным человеком, кто побывал в комнате графа.
Тут Уилсон перевёл дух и позволил себе промочить губы салфеткой.
- Возможно, под общим шумом, возможно, под ещё каким предлогом, но об убийстве стало известно как минимум ещё нескольким человекам, которые не пожелали об этом своевременно возвестить, но решили довершить собственные дела. В частности, исчезли драгоценности. И ведь не так много человек могли об этом знать, помимо графа их видел я, миссис Толлер, брат и сын графа. Но помимо драгоценностей, - тут Уилсон вновь посмотрел на графиню, - в камине нашлись остатки бумаг двадцатилетней давности. Кто-то хотел избавиться от них. В свете задания графа, которое он дал мне перед гибелью – просмотреть бумаги той эпохи, - полагаю, это не простое совпадение. Из тех страниц, что там были, упоминалось ваше имя, графиня, и имя мистера Редклифа как помолвленной пары. Прошу вас, объясните, как понимать подобные совпадения?
- Не думаю, что эта такая уж великая тайна, мистер Грендон. Френсис Редклифф был моим женихом. Мы были обручены. Но он погиб в Индии двадцать лет назад. Мы так и не успели пожениться. После этого я вышла замуж за Альберта.
- Но почему граф? – Уилсон с удивлением смотрел на леди Лидию. – Ведь, если верить датам, это был тот же год.
- Граф Стаутвуд умел быть весьма настойчивым. - С непонятной болью в голосе произнесла хозяйка дома. - И он умел убеждать. Тогда это решение выглядело единственно верным.
Кивнув, секретарь уставился в собственную тарелку. Ну и на что он рассчитывал, интересно? Ясно как божий день, что те события имеют для Лидии гораздо большее значение, чем она старается показать. Вот только какое?
- Из всех бумаг именно эти оказались брошенными в камин. Вряд ли убийца мог бы сделать это целенаправленно, чтобы отвести от себя подозрение. Нужно было знать о тех событиях и сильно опасаться последствий, чтобы пойти на такой риск. Зачем они были сожжены?
- Не знаю, мистер Грендон. Я надеялась, что это выясните вы.
- Скажи ему. - Потребовала Аманда. Скажи ему немедленно, или это сделаю я!
- Аманда... - Растеряно проговорила леди Стаутвуд.
Аманда нервно всхлипнула, скомкала салфетку и вскочила:
- Простите. У меня пропал аппетит.
- Позвольте мне, - Уилсон с грустью не поднимал взгляд от тарелки. – Мисс Аманда и… этот человек являются в некоторой степени родственниками. Я прав?
- Довольно. - Холодно произнесла леди Стаутвуд. - Аманда не имеет никакого отношения к смерти моего мужа.
- Я не обвиняю, графиня, ни вас, ни мисс Аманду. Я лишь прошу вас сказать, что из случившегося этой ночью в комнате к убийству не имеет отношения. Из того, что связано с вами.
Прямой ответный взгляд. Что же, если его не остановят, он собирался сегодня добраться до всех. Остановят… Забавная мысль, пойдёт ли убийца на подобное, если окажется, что Уилсон опасно близок в своих рассуждениях к нему?
- Мистер Грендон. ни я, ни Аманда не были этой ночью в комнате графа. И я готова поклясться в этом на библии. - Отводя взгляд от двери, за которой скрылась Аманда, устало проговорила Лидия Стаутвуд.
- Тогда как вы объясните следы крови на том платье, в котором мисс Аманда была вчера вечером? Сегодня утром мы с мистером Мортоном нашли его в дымоходе на кухне, - секретарь с лёгкой усталостью кивнул графине.
Джулиан перестал есть и с интересом перевел взгляд с хозяйки на секретаря. В коридоре послышался звон - одно из блюд, похоже, не добралось до стола.
- Я ничего не знаю об этом. - На шум леди Стаутвуд не обратила внимания. - Но неужели вы думаете что я или Аманда так глупы, что бы прятать перепачканное кровью платье там, где его непременно обнаружат?
- Вы правы. Там оно привлекло внимание, стоило кухарке только попробовать развести огонь. И такое не мог бы сделать мужчина, только руководствуемый женщиной или слишком хорошо их знающий. И, графиня, - секретарь помялся, - в чём бы ни было дело, но теперь графа больше нет и, возможно, то что знаете вы это то, чего не знаю я. Возможно, тогда бы никому в этом доме не пришлось бы беспокоиться из-за анонимных записок, - и Уилсон повернулся к Джулиану. - Скажите, мистер Хардести, для чего вам требуются те золочёные портреты бородатых старцев? Насколько я знаю, это точно не западноевропейские и не мусульманские поделки.
- Мистер Уилсон, у вас потрясающая способность наступать всем на любимую мозоль. - Усмехнулся Джулиан. - Я даже не буду спрашивать, каким образом вам стало известно о моих личных вещах. А золоченные портреты - это русские иконы. Память об одном маленьком мальчике, который был мне дорог. Заодно могу сказать, что платьев в печь я не засовывал и у отца ночью не был.
- По крайней мере, если по каким либо причинам утром я не проснусь, круг подозреваемых сильно сузится, - мрачно пошутил в ответ Уилсон. – И вы так и не ответили на давний вопрос. Тогда, когда вы заходили в курительную комнату, вы имели с кем-то разговор. С кем-то, кто пытался на вас повлиять. Насколько я могу понять, тут замешаны либо ваши рабочие интересы, либо честь дамы.
- Второе. - Спокойно признал Джулиан. - К графу это не имеет никакого отношения, вам придется поверить мне на слово.
Дверь открылась и вошла Мод, неся большое блюдо с говяжьими стейками и запеченные овощи. Следом появились пикули, йоркширский пудинг и картофельная запеканка с говяжьим фаршем. Девушки забрали суповые тарелки, расставили блюда и бесшумно скрылись на кухне. Присутствовать на серьезных разговорах хозяйки с гостями никто не желал.
- Но зачем вам потребовалось брать иконы с собой в усадьбу графа? Если я правильно понимаю, носить их с собой не так-то просто, чтобы брать с собой для кратковременных визитов куда бы то ни было.
- Вам не кажется, что это личный вопрос, не имеющий никакого отношения к смерти графа? Эти вещи дороги мне.
Очередной вопрос хотел уже сорваться с губ Уилсона, но секретарь всё же попридержал себя. О да, конечно же эти иконы не имеют к делу ровно никакого отношения. Как и пистолет из которого был убит граф. Неужели так сложно понять, что здесь всё взаимосвязано настолько, что даже если мистер Хардести просто привёз с собой эти предметы, теперь они так или иначе ведут к убийце.. Ведь это было не тщательно спланированное действо, но спонтанное решение, под влиянием именно такого сочетания факторов, каким оказался нынешний рождественский вечер.
Вздохнув, Уилсон решил перед сном ещё раз поговорить с мистером Хардести. Признаться, он не знал, как именно его разговорить, тем не менее, на душе у него было неспокойно. Например, ему не давала покоя смутная ассоциация кольца, которое сегодня едва не попало в чашку Пэм и широкой белой полосы на пальце Джулиана. Даже если это и совпадение, мистер Джулиан скрывал слишком много всего для приличного джентльмена, наследника благопристойной семьи.
Вслух Грендон произнёс лишь короткое извинение:
- Разумеется, мистер Джулиан. Простите мою назойливость, но я бы хотел с вами вечером ещё раз поговорить.
- Буду рад вас увидеть, Уилсон. Особенно если вы прихватите с собой что-нибудь выпить. - Доброжелательно улыбнулся Джулиан, промакивая рот салфеткой. - Мисс Гатли как всегда была неподражаема, Лидия.
- Спасибо. - Бесцветным голосом отозвалась хозяйка дома. - Прошу меня простить. Пожалуйста, попробуйте десерт. Но мне надо уйти. Мистер Грендон, будьте добры проводить меня и отдать корреспонденцию графа.

(мы с Переплетчицей)

Джулиан проводил взглядом леди Стаутвуд и Уилсона Грендона. В столовой повисла необычная тишина, после чего Джулиан вдруг поднялся, легко подошел к подносу на столике и принялся изучать бутылки. Выбор был куда более скудным, чем в курительной или малой гостиной.
-Пожалуй, немного бренди не повредит, - спокойно произнес молодой человек. - Присоединитесь, дорогая тетушка, или же предпочтете чашку чая?
- Предпочту чашку чая, - учтиво отозвалась миссис Филби.
- Жаль. Я бы предпочел напиваться не в одиночестве, - огорчился Джулиан, плеснув напиток в стакан на два пальца. - Забавный получился обед. Мистер Грендон был необычайно словоохотлив. Да и воспоминания детства... Поделитесь мыслями, Памела? Я ведь так и не сказал, что ни о каком секрете дядюшка Гарольд знать не мог: отец выгнал его еще до рождения наследника, а редкие приезды не в счет. Он всегда был редкостным индюком - глупым и напыщенным. Впрочим, это, я полагаю, его умная супруга знает и без меня.
- Значит, вы не помните, как в один из таких приездов Гарольд обнаружил вас в убежище? И вы просили его никому про это тайное место не рассказывать, потому что это - корабль в открытом море? - ласково улыбнулась Памела.
- Умно, - признал Джулиан. - Нет, не помню. И, кстати,тот маленький мальчик никогда не любил корабли. Укачивало даже на маленькой лодке. В четыре года в гостях из-за этого была истерика, которую граф Стаутвуд так и не смог простить сыну. Так что секрет и правда был. Но это был рыцарский замок.
- Ну, значит Гарольд что-то перепутал, - повела плечом миссис Филби. - Меня это не удивляет... А с какого возраста вы полюбили корабли?
- Не помню. Давно. Корабль - это свобода.... Да. Я любил их всегда. Любовь с первого взгляда. А Джулиан Хардести так и не смог полюбить до конца жизни. Вы ведь об этом хотели спросить?
Памела на миг прикрыла глаза. Нет, она не хотела об этом спросить - но она думала об этом.
Неужели она, Пэм Филби, - истинная графиня Стаутвуд? Супруга владельца Стаутвуд-холла и земель?..
Это добыча покрупнее алмазов. Но эту добычу не увезешь в кругосветное путешествие, навсегда оставив Гарольда. Этот куш прилагается к Гарольду.
Возможно, скоро предстоит решать: быть графиней при Гарольде или безымянной, но богатой и свободной женщиной...
Памела открыла глаза и приветливо улыбнулась:
- Спросить об этом я не хотела. Но вы правы: я об этом подумывала.
- Умная женщина как драгоценный камень: редкое сокровище, но бед от него не оберешься, - улыбнулся в ответ молодой человек. - Какова ваша роль в этой пьесе, тетушка?
- До сих пор - исключительно роль стороннего наблюдателя. Но теперь... право, не знаю. Вы удивили меня, Джу... простите, не знаю, как к вам теперь обращаться.
- Хорошо. Мне неприятно было бы думать о вас как об убийце. Называйте Джулианом - я привык и пока не собираюсь отказываться от этого имени.
- Вот и славно. Рада ответить откровенностью на откровенность: я тоже не думаю о вас как об убийце, Джулиан.
- Спасибо. Рад что вы не разделяете мнение мужа. Кстати о нем. Я хотел бы знать: у дядюшки Гарольда хватило бы характера убить брата? Признаться, я сбросил его со счетов и теперь думаю - не поторопился ли я.
- Не думаю, - отозвалась Памела непринужденно, словно обсуждая погоду или театральную постановку. - Уверена, что он мечтал о смерти брата... но так много людей мечтает о смерти богатых родственников - и так мало среди них убийц!
-Да, - задумчиво кивнул Джулиан. - Более логично тогда было бы убивать меня: графу и так осталось недолго жить.
- Вот-вот, - обрадовалась Памела взаимному пониманию. - Убивать графа ради наследства не выгодно было никому. Зачем торопить события? Набьется полон дом полиции, начнет задавать неудобные вопросы, а подозрение так и останется на всех членах семейства... нехорошо! Значит, что-то другое. Месть? Этот старый вампир, - вспомнила Джулия свои впечатления о первой встрече с графом, - наверняка попил на своем веку человеческой кровушки... Знаете, один иностранец-художник, друг нашего дома, про таких людей говорил...
И Джулия, старательно выговаривая слова чужого языка, произнесла по-русски:
- По упырю осина плачет.
И тут же перевела:
- Это значит,что вампир достоин осинового кола.
Джулиан на секунду застыл, и вдруг неожиданно весело рассмеялся:
- Лучше и не скажешь. да. Тут ваша правда. И об осине, и о мести. Признаться, я грешил на его внезапное желание изменить завещание и сжечь какие-то бумаги. Но месть - это сильное чувство. А граф был человеком, который превращал во врагов всех, кого знал.
Памела прикусила язык, чтобы не спросить: "А алмазы? Не думаете ли вы, что убить графа могли ради ограбления?" Вместо этого она спросила:
- Кстати, о мести... Допустим, вам хотелось отомстить за друга. Неужели вы думали, что граф примет вызов на дуэль от того, кого считал сыном?
- Я не бросаю вызовы от чужого имени, Памела.
Ого! Сказанное сильно меняло положение вещей. Но Памела лишь прихлебнула с задумчивым видом чай из чашки.
- В самом деле? Тогда я знаю кое-что о вас.
- Что же, если это не секрет? - заинтересованно спросил Джулиан.
- Вы знатны. Ну, это можно было предположить уже по тому, что вы учились в одном учебном заведении с сыном лорда Стаутвуда. Но туда, по вашим же словам, принимали и внебрачных отпрысков знати. Однако граф не принял бы вызова от... от незаконнорожденного.
Джулиан склонил голову:
- В моей стране титул, который я должен был унаследовать, уступает лишь титулам царской крови. У меня и Джулиана были похожие истории. Как я сказал, наследники в школу попадали редко. Но я не говорил, что сын лорда Стаутвуда был единственным из таковых.
- И еще, - хладнокровно продолжила Памела, - ваше имя - не фамилия! - начинается на букву "А".
- Александр. Это родовое имя.
Памела задумчиво кивнула:
- Бедная девочка. Неравная любовь редко приносит счастье. А я желаю ей счастья.
- Значит вы знаете... - задумчиво произнес Джулиан.
Памела спокойно и доброжелательно рассказала ему о записке, найденной в сборнике французских стихов.
- А потом я узнала стороной, что Аманда подслушала вашу беседу с какой-то женщиной. Бедняжка и сейчас думает, что это была я...
- Подслушивающий редко понимает что он услышал, -кивнул Джулиан. - Это был сложный разговор. Джулия не понимает и не принимает лжи, даже во имя доброго дела. Она - ангел, по недоразумению рожденный на земле. Она оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
- Очень хорошая девушка, - согласилась Памела. - Это ее кольцо у вас на пальце? Что-то мне сразу вспомнился золотой перстень, который она носит на цепочке на шее...
- Нет. Это кольцо первой графини Стаутвуд. Единственная вещь, оставшаяся у Джулиана в память о его матери, кроме нескольких фотографий. А мой перстень действительно у Джулии, пока я не получу возможность подарить ей настоящее кольцо.
- Что ж, я надеюсь, вы не сломаете жизнь Джулии... или ваши знатные родственники... Но скажите, Александр: неужели вы смогли бы бросить вызов старому и очень больному человеку?
- Я люблю ее. Я не могу сделать ее княгиней, но я могу любить и защищать ее. Что касается родственников - у меня их больше нет, как не существует больше и того мальчика. Я принял подданство Ее Величества и перечеркнул свое рождение. А что касается графа... я не ожидал застать его в таком состоянии. Всего несколько лет назад он был лучшим стрелком Англии и Индии. Бомбейский тигр. О, ему я бы с удовольствием бросил бы вызов, не колеблясь ни мгновения! Но нет, я не смог бросить вызов тому, во что превратился граф. Бог наказал его раньше меня.
- Понятно...
Памела усмехнулась, отгоняя невеселые мысли.
- Уж как будет счастлив Гарольд, когда узнает... Но раз вы не собираетесь претендовать на титул Стаутвуда - приготовьтесь к подозрениям полиции. Для них вы - темная личность. Им мало дело до титула, который вы носили в славянских землях... вы ведь славянин, верно? В галерее у Гарольда была как-то выставка православных икон, вот я и подумала...
- Мне не надо беспокоиться о подозрениях полиции. Я - богатый и весьма уважаемый англичанин, которому незачем было желать смерти графа. Я не убивал его и могу это доказать. Иконы вряд ли послужат хоть сколько-нибудь значимой уликой. И вынужден буду разочаровать вашего мужа, Памела. Титул ему не светит. Титул Стаутвудов достанется законному наследнику, и никто не сможет этому помешать.
- А вот теперь вы меня удивили! - вскинулась Памела. - Объясните свои слова, пожалуйста!
- Вы не верите в мои финансы или уважение общества ко мне? - иронично выгнул бровь молодой человек. - Вы разбиваете мне сердце, тетушка!
- Вы прекрасно поняли мой вопрос! Объясните женщине, которая минуту назад чувствовала себя графиней, кому достанется титул графа Стаутвуд!
- О, я вас разочаровал? Прошу меня простить! Он достанется Альберту. Законному сыну Джулиана Филби и внуку графа Стаутвуда.
Чуть побледнев, Памела кивнула.
- Понимаю. Благодарю вас за то, что вы не дали мне повести себя недолжным образом и попасть в глупое положение, когда стало бы известно, что вы не Джулиан.
И подумала:
" Ну и ладно. Зато мне не придется делать выбора между титулом и свободой. Только бы никто не перехватил алмазы!"

Графиня остановилась на последней ступени лестницы и медленно обернулась. Ее бледное лицо, оттененное строгой прической и черным нарядом казалось неживым, словно оно принадлежало прекрасной статуе, а не женщине воплоти. Хозяйка помедлила, но все же дотронулась чуть дрогнувшими пальцами до броши, украшающей строгий воротничок и произнесла:
- Мистер Грендон, я хотела бы прилечь. Но будьте любезны принести мне переписку графа как только вы ее найдете. Желательно сейчас же. Уверена вы знаете, где она лежит.
Вслед за графиней Грендон поднялся по лестнице на второй этаж и, далее, проследовал к покоям графа. То что попросила леди занимало не так уж и много места – около трёх десятков писем, да пара газетных вырезок, которые граф получил в придачу к тонким листам бумаги.
Первой неожиданностью оказалась приоткрытая дверь. Впрочем, Уилсон мог бы этого и не заметить, если бы не остановился, вежливо ожидая, пока графиня удалится.
Осторожно заглянув в щель и ничего не увидев, Уилсон осторожно приоткрыл дверь, одновременно осторожно заходя в комнату.
Секретарь осторожно сделал шаг в сторону, одновременно заглядывая в кабинет, и не заметил, как наткнулся на стоявший неподалёку комод. Приглушённо охнув, Уилсон тем не менее замер на месте, во все глаза глядя на представшее перед ним зрелище: Ирма Толлер, сиделка графа, склонившись над столом, перелистывала лежавшие там бумаги.
- Мистер Грендон! - Ирма Толлер вздрогнула от резкого звука, оглянулась и прижала руку к груди. - Вы меня напугали. Я была уверена, что все обедают внизу.
Прищурившись, Уилсон кивнул, с любопытством переводя взгляд со стола на сиделку и обратно. Одновременно он подошёл поближе.
- Верно, мисс Аманда, мисс Памела и мистер Джуллиан всё ещё за столом. Я здесь по просьбе графини. Но что здесь делаете вы?
- Я.. искала рекомендации . Наша гостя любезно согласилась помочь мне с работой, но без рекомендаций это будет сложно, мистер Грендон. Что бы прокормить себя мне придется уехать сразу же, как это будет возможно. И я хотела бы забрать свои вещи и бумаги.
Уилсон подошёл к столу, коротко глянув на него, но кроме беспорядка не заметил ничего необычного. Хотя, можно ли было назвать обычным чемоданчик, что стоял подле дверей? Определённо тот принадлежал миссис Толлер.
- Вы должны были обратиться с подобной просьбой к графине, - холодный голос, незнакомый самому Уилсону. Короткие, резкие движения головы, рук, плеч. Каждое движение подчёркивает фразу и тут же обрывается. – Кроме того, пока данное дело не будет раскрыто, никто не сможет покинуть это место. Вам это прекрасно известно, Ирма. Даже когда дорога окажется проходимой, пока полисмены не вынесут свой приговор, никто не сможет покинуть это поместье. Поэтому, прошу, объясните, что именно вы здесь хотели найти?
- Как я уже сказала - мои рекомендации. Вряд ли они интересуют кого-либо кроме меня. Мистер грендон.. я небогатая женщина, но если бы вы могли выйти в коридор на пару минут и подождать там - я буду вам весьма признательна.
Хмыкнув, Уилсон на некоторое время перевёл взгляд на стол, после чего снова хмыкнул, отодвинул верхний ящик стола и, сдвинув в сторону одну папку, раскрыл другую и достал искомые бумаги, лежавшие прямо наверху.
- Эти? – Уилсон приподнял бровь, с интересом показывая Ирме бумаги.
- Да. Благодарю вас, мистер Грендон. - Ирма Толлер без всякой благодарности взяля бумаги из его рук. - Но хочу вас предупредить. Вы сделаете большую ошибку, если отдадите Леди Стаутвуд ту папку, за которой пришли.
Уилсон не стал удерживать бумаги, хотя всё ещё хмурился. Пожалуй, меньше всего ему нравилось, что кто-то забрался в его царство. Впрочем, развить эту мысль далее секретарь не успел, ухватившись за последнюю фразу и удивлённо хмыкнув.
- Почему?
- Она уничтожит их, что бы скрыть факты и защитить юную особу, которую все считают гостьей этого дома. Думаю, что вам стоит внимательнее прочесть письмо полковника Дельмонта. Не странно ли, что о приглошении для своей дочери он просит в преписанном послкриптуме. И что ответ старому другу, продиктованный графом оказался порванным в мусорной карзине. Леди Стаутвуд есть что терять и есть чего опасаться, мистер Грендон. Не стоит считать ее беспомощной и убитой горем вдовой.
- Ясно… Простите, - секретарь нахмурился, пытаясь поймать проскользнувшую мысль. – Откуда вы знаете, зачем именно я пришёл?
- Она не могла не попытаться. Граф Стаутвуд всегда говорил, что его жена не остановиться ни перед чем. - Миссис Толлер покачала головой. - я и так сказала слишком много. Я ухожу к себе.
- Благодарю, - с некоторым опозданием ответил Уилсон, когда сиделка уже удалялась. В голове мешалось несколько мыслей одновременно. И одна из наиболее настойчивых являла искреннее любопытство – сколько ещё жертв возможно, если Уилсон поступит так, как требует ситуация.


(с Сейденом)

Ирма Толлер успела уйти из комнаты, а Уилсон всё ещё не принял решение, что ему делать. Приходилось признать, что слова милой Пэм были недалеки от истины – куда ему расследовать такое дело, если он даже не может решить, как должен поступить в такой простой ситуации – отдавать письма или не отдавать.
Впрочем, теперь именно для того, чтобы доказать, что он может, секретарь не собирался оставлять поиски. Да Уилсон подозревал, что вряд ли ему это удастся теперь.
Медленно листая письмо за письмом он прикидывал, какое из них могло ещё привлечь внимание графини. Но кроме упомянутого сиделкой письма, ничего подозрительного и близко не удавалось подумать.
Приняв решение, Грендон направился к комнате графини. Постучал, дожидаясь разрешения войти, а затем проследовал вовнутрь. В руках секретарь держал всю пачку писем графа. Всю, за исключением одного, что сейчас покоилось во внутреннем кармане костюма Уилсона.
Леди Стаутвуд стояла у окна, вглядываясь в снежный пейзаж. Отпустив тонкую занавеску, она обернулась к Грендону и бледно улыбнулась:
- Благодарю вас, мистер Уилсон. Вы очень любезны.
Женщина приняла из его рук пачку писем, и быстро пересмотрела их. Графиня прекрасно владела собой - если что-то и было не так, ее лицо не изменилось. Еще раз медленно перебрав конверты она подняла взгляд на секретаря и одарила его еще одной улыбкой, тепла в которой было не больше чем в первой:
- Благодарю вас. И не буду больше задерживать - чай, наверное, уже подали.
- Разумеется, - обнаружить то, что он вообще-то кланялся, Уилсон умудрился только тогда, когда снова выпрямлялся и уже касался ручки двери. А посему быстро вышел наружу и постарался как можно скорее покинуть место действия.
Чай. Меньше всего его в данной обстановки мог заинтересовать чай. А вот слова мисс Аманды наоборот очень прочно засели в памяти. «Рассказать всё».
Уилсон остановился. Ему чуть ли не физически не хотелось ещё раз делать девушке плохо. И можно было бы укрыться за спиной Памелы и попросить заглянуть к Аманде её.
Так и получилось, что довольно скоро молодой человек оказался в комнате Аманды и, смущённо и безмолвно сидя в кресле напротив девушки, терпеливо ждал её слов.
Аманда выглядела бледной и усталой. Но уже не плакала, хотя у ее ног валялось несколько насквозь промокших платков. Незавитые волосы оказались темными и прямыми, а лицо без слоев пудры и краски - светлым и юным.
- Как обед? - Безразлично поинтересовалась девушка.
- Не знаю, - несколько смутившись признался Уилсон. - После ещё нескольких вопросов графиня решила уйти к себе и попросила доставить ей корреспонденцию графа. Я не уверен, что она там хочет найти, но вряд ли это простое любопытство.
- О, нет. Любопытство никогда не было ей свойственно. Наверное жизнь с мужем отучила ее интересоваться чем-то кроме самого необходимого. Сколько я ее помню, Лидия всегда четко знала что она хочет.
- И она вас оберегает. А вы – её. Простите мне ту дневную грубость, моя роль оказалась для меня слишком… непривычной. И, - тут Уилсон поклонился уже Аманде, не думая о том, насколько странно это может выглядеть, - графиня не раскрыла вашего секрета, так что в этом, полагаю, вы можете быть покойны, если только сами не захотите что-нибудь рассказать.
Немного помолчав, Уилсон вынужденно добавил.
- Понимаете, Аманда, этой ночью либо вы, либо леди Лидия были в комнате графа, иначе я не могу объяснить сожжённые записки. Разве только вор случайно ухватил именно те три нужные папки, что могли бросить тень на графиню.
- Я не была там. Мне было незачем. Вообще-то я думала очаровать вас, что бы вы помогли мне найти и уничтожить бумаги, которые так волновали Лидию. Не сердитесь Уилсон - вы действительно нравились мне. Но после первого же разговора я поняла что вы настолько честны, что даже тысяча девушек не заставят вас пойти на подлог. Я сказала об этом Лидии, но она знала и без меня. К тому же я не была точно в курсе дела о каких именно бумагах речь. Нет. Я не жгла никаких бумаг и не была ночью у графа. Думаю вы мне не поверите, но и Лидия тоже не была - она не выходила из комнаты. Я бы услышала.
Уилсон с любопытством посмотрел на девушку.
- Вы знаете, что моим долгом является теперь только раскрытие преступления. Пока оно не случилось… мне было легко и приятно в вашем обществе, - в этот момент Уилл готов был забыть те шутки, которые Аманда иногда позволяла себе в его присутствии. – И если ни вас, ни графини ночью в комнате графа не было, тогда я не понимаю смысла в сожжении бумаг, если только там не спрятано что-то ещё. Аманда, попросить Бети, чтобы она принесла вам чай?
- Нет, не нужно. Мне не хочется сейчас никого видеть кроме вас, Уилсон. Вы, кажется, что то хотели спросить? Или только про бумаги? Я их не жгла, клянусь вам. И Лидия тоже.
Грендон задумался. Признаться, последнему высказыванию он не верил. Вернее, верил не до конца. Конечно, что мешало той же Лидии взять корреспонденцию ещё ночью, если она сюда заходила. Но, с другой стороны, зачем же тогда было жечь папки с бумагами? Если только в них не хотели скрыть что-то другое.
За раздумьями секретарь совершенно не заметил возникшей паузы, равно и такого, насколько мрачно он выглядел в эти мгновения.
- Я не имею права не верить вам, - наконец признал он. - Скажите, Аманда, почему внимание графа было столь важно для вас?
Аманда вздрогнула, посмотрела на Уилсона несчастными глазами, всхлипнула, прижав руку к истерично искривившимся губам, но сумела сдержать слезы. И через несколько мгновений тишину нарушил ее шепот:
- Я думала, что он - мой отец.
- Боже праведный…
Уилсон взволнованно поднялся со своего места, во все глаза глядя на девушку.
- Не может быть, - позабыв о приличиях он смотрел на Аманду, пытаясь различить в знакомых чертах совершенно другой облик. – А граф… догадывался?
- О чем? - Мрачно спросила Аманда. - О том, что он женился на беременной женщине? Да. Он знал.... Он хотел чтобы она стала его женой. И помолвка Лидии с любимым человеком не остановила. Он избавлялся от всего, что мешало. Сначала от ее жениха. А потом и от.. Ну, вы же понимаете...
Девушка зябка обхватила себя за плечи:
- Я... ненавижу ее! Все это время она молчала. Она позволила мне думать, что отец ненавидит меня, не хочет знать! Я думала что он не хочет иметь такую дочь, потому что я недостойна его имени!
- О нет, графиня любит вас. Боюсь только, она из людей, что прежде всего смотрит на безопасность, затем – на приличия и только потом на чувства других, даже близких людей. А вас она готова оберегать, полагаю, даже ценой своей чести.
- Она навещала меня каждое лето. - Негромко произнесла Аманда. - Приезжала на целый месяц и забирала с собой. Все девочки из школы мне очень завидовали.
Девушка закусила губу:
- Я хотела поговорить с графом. В тот последний обед я хотела поговорить с ним и сказать, что я люблю его, что я - его дочь. Я оставила там свою шаль, что бы у меня был предлог вернуться. Лидия знала. И она забрала ее. Когда я увидела, как она зашла в столовую с моей шалью на плечах, я готова была разрыдаться.

(с Переплётчицей)

- Насчёт ваших вещей, - следуя за мыслью сыщик допустил дерзость и в конце реплики девушки вместо выражения сочувствия продолжил задавать вопросы. – Скажите, вы знаете, что сталось с ваших платьем, тем, которое вы надевали вчера к обеду? Зелёное, атласное, если я не путаю.
- С золотыми полосками и бантом? Оно бархатное. - Вздохнула Аманда. - Мое любимое. Я из-за него очень расстроилась. Как вы думаете, Уилсон, пятна от чая отойдут?
Секретарь удивлённо воззрился на девушку. Кажется, здесь он чего-то не понимал.
- От чая? Сегодня днём Мортон и я обнаружили его в главной печи кухни. Оно не успело сгореть, так как приказ выключить печь поступил практически сразу же. Но… оно было испачкано, а его подол был вымазан в крови. Это… так.
- М-мое платье? В печи и крови?! - Краска схлынула с лица девушки, оставив два ярких красных пятна на скулах. Пальцы сжались - Аманда явно представляла себе описанное секретарем. - Вы.. вы заблуждаетесь! Мое платье было облито чаем и оно в прачечной!
- Аманда! – молодой человек вскочил со своего места. Первым его желанием было подойти ближе, но как это могло показаться самой девушке? Вместо этого Уилсон подошёл к столу, быстро налив из графина воды в стакан и как можно скорее вернулся к своей собеседнице, чтобы отдать воду. – Ради Бога. Не думайте об этом, - как может девушка, хладнокровно проверившая пульс у покойника так переживать из-за пятна крови на собственном платье? Впрочем, разве она дьявол, чтобы спокойно относиться к крови, как к обыденному ритуалу? - Простите. Оно и правда нашлось там, где я сказал. Кому вы его отдали?
- Я? - Аманда явно предприняла усилие что бы вернуться из почти бессознательного состояния. И на Уилсона взглянули осмысленные глаза, а благодарная улыбка, с которой Аманда взяла стакан была лишь чуть-чуть дрожащей. - Может вы все же перепутали? Ведь вы сказали "атласное", а оно было... - Аманда запнулась и сделала глоток воды. - А мое платье. Горничной.... Я отдала его горничной. Но я не помню какой. Не то, что бы я не различала их, но я была так огорчена той ужасной сценой!
- Я не понимаю, зачем это было сделано, - медленно, всё-таки уговорив себя поделиться мыслями, начал Грендон. – Если это попытка подставить вас, то теперь убийца сам себя поймал. Простите, Аманда, что был вынужден заставить вас пережить это. Что бы вы сделали с убийцей, будь право судить у вас?
- Спросила бы зачем он это сделал. - Напряженно отозвалась Аманда. - У меня нет ответа Уилсон. Слишком я привыкла его ненавидеть и в то же время мечтать, чтобы он признал во мне свою дочь... Кто-то его убил, и у меня осталось столько вопросов. Кто-то в этом доме. Все кроме меня в этом доме упомянуты в завещании. Не смешно ли, что убийца получит наследство графа, Уилсон? - Аманда поднесла руку к лицу и быстрым сердитым движением вытерла злые слезы.
- Эти деньги ему ещё надо получить,- немного помявшись, Уилсон склонил голову. – Простите меня, Аманда, мне надо идти, боюсь, количество людей, с которыми следует поговорить, растёт прямо на глазах. Что касается убийцы, то он уже не сможет спрятаться, слишком много следов за собой он оставил.

И что же дальше? Оказавшись за дверями комнаты Аманды секретарь с трудом подавил желание направиться к себе и отдохнуть. Нет, в его планы входило поговорить с оставшимися неопрошенными обитателями этого дома. В том числе и с кухаркой, и Джулией. А теперь, если понадобится, то и снова с Бесс.
Мод Гатли. С образом этой женщины в воображении Грендон спускался из комнаты Аманды вниз, на первый этаж и далее направился на кухню. Пожалуй, помимо неё и Аманды Уилсон говорил уже со всеми в этом доме. Мог ли он кого-нибудь подозревать? Признаваясь самому себе, Уилсон подозревал всех. Но вот чтобы серьёзно – улик не хватало. Если бы не платье Аманды в печи, то секретарь мог бы сказать, что это дело рук Джулиана.
Вот только какой мужчина в здравом уме будет совершать такие поступки? Пистолет в руках держала Бетти и Ирма Толлер, и Уилсон в который раз подряд пожалел, что не прояснил этот вопрос с сиделкой.
На этом месте, почти дойдя до кухни Уилсон резко остановился и, так и не взявшись за ручку, пошёл обратно, наверх. Постучавшись в комнату сиделки и, дождавшись ответа, войдя, он сразу же перешёл к делу.
- Простите меня, миссис Толлер, что беспокою, но я забыл у вас спросить. Бетти сказала, что показывала вам пистолет. Что вы можете об этом рассказать?
- Ничего, Мистер Грендон. - Спокойно отозвалась сиделка.
- Эм… - впрочем, иного ожидать было сложно. – Тогда, прошу, уточните. Девушка вам что-нибудь сказала? То есть что она собирается с ним делать? Или где нашла?
- Да. Она была напугана и озадачена своей находкой. В деревне не часто приходится видеть такое оружие. Но я сказала ей, что гости имеют право владеть тем, чем им вздумается. И вправе рассчитывать на то, что юные девушки не будут капаться в чужих вещах и брать то, что им не принадлежит. Бесс положила пистолет на место, в сундук молодого Джулиана.
- Какие у неё отношения с мисс Гатли? – быстро задал следующий вопрос секретарь.
- Полагаю как и у всех, кому приходится иметь дело с лицемерной моралисткой. Но Бесс редко жалуется.
- Не очень-то вы её жалуете, - Уилсон на минуту задумался, после чего быстро кивнул. – Спасибо. В любом случае. И прошу простить, что был вынужден вас побеспокоить. Надеюсь, вам удастся уйти отсюда раньше, чем беда загорится по новой.
- Вы нарисовали себе образ строгой, но великодушной женщины, взявшей в свой дом незаконнорожденную племянницу? - Донеслось ему вслед. - Вы ошибаетесь. Мод Гатли делает лишь то, что ей выгодно, прикрываясь моралью. А больше всего она хочет вернуть свою гостиницу.
Путь вниз занял всё тот же пролёт второго этажа, который следовало прошагать, затем ступеньки лестницы и путь до кухни. Постучав пару раз для приличия, Уилсон открыл дверь и вошёл внутрь, с интересом осматриваясь.
Кухня после обеда отличается от кухни до обеда как ночь от дня. Никакой суеты и толкотни. Шкварчащих сковородок и кипящих кастрюль. Тишина и покой. Лишь запахи напоминают о недавней горячки обеда.... Вместе со стопкой уже вымытой, но еще не вытертой посуды на кухне обнаружилась лишь кухарка, наградившая себя за обеденную суету чашечкой чая с кусочком кекса.
- Приятного аппетита, - пожелал Уилсон мисс Гатли и кивнул в сторону стула. – Вы позволите? За сегодняшний день нам не удалось толком поговорить о случившемся.
- Присаживайся. Может кекса? Лимонный! А все отказались. Большой кекс... - Мод Гатли осуждающе покачала головой. - Завтра будет уже не то. Придется порезать на сухари.
Взяв в руки предложенный кусочек пирога на тарелке, Уилсон так и держал его в руках, очень желая попробовать, но всё время сбиваясь на собственные мысли.
Кивнул и с любопытством посмотрел на мисс Гатли. Неужели она такова, как это описали Бэти и Ирма? Лично с кухаркой секретарь практически не общался.
Приняв решение, Грендон задал первый вопрос:
- Мисс Гатли, что вам известно о том убийстве, что сегодня произошло в доме?
Мисс Гатли наградила секретаря осуждающим взглядом и поджала губы:
- Кошмарное событие. Люди перестали бояться божьего суда. На графе много убитых душ, но не людям было его судить, мистер Грендон.
- А как вы стали его кухаркой? Насколько я знаю, у вас был собственный дом, из которого потом пришли вы и Бесс. Могу понять, почему граф захотел вас к себе переманить, но не могу понять, почему вы согласились.
- Он разорился. - Сухие губы сжались в горькую линию. - Все эти ужасные реформы королевского кабинета. Мой гостиный дом! Он был просто чудесным. Такой уютный и теплый. А какие там подавали пироги! "Розовый сад".. ах, если бы вы его видели, Уилсон! Слава о нем шла куда за пределы Бата. Но эти казначейские векселя, падения цен.... ужасное было время. И мой "Розовый сад" ушёл с молотка. Граф купил его буквально за бесценок.
Уилсон кивнул – ситуация, описанная Гатли, вполне укладывалась в картину того, что нынче происходило в мире. Даже в защищённой от социальных неурядиц Англии такие происшествия случались сплошь и рядом. Не трудно себе предположить, какова ситуация творилась на Континенте. Где мудрой руки Её Величества не чувствовалось.
- Мои соболезнования. Каковы были ваши отношения с графом, Мод?
- Я на него работала! Я честная женщина и исполняла то, что входило в мои обязанности - готовила. Ужасный дом. Хотя что еще ожидать при таком хозяине? Как только земля под ним не разверзлась? - Мисс Гатли плеснула на рабочий стол воды и принялась ожесточенно его тереть.
- Вы присутствовали при том, как граф показывал своей родне бриллианты, - сыщик меланхолично следил за довольно порывистыми движениями кухарки. Показалось ему или нет, но мисс Гатли была чем-то сильно обижена на графа. – Кому вы об этом рассказывали?
- Никому. Это нечистые камни, привезенные из страны отвратительных нелюдей. Я не коснулась бы их и не хочу брать грех на душу говоря о них. Чем меньше будет сказано - тем лучше!

(Сейден, все Сейден! Я так, рядом постояла)

Стоило ли продолжать беседу? Если верить сиделке и Бетти о нелюбви мисс Гатли к девушке, то ни о какой возможности узнать про пистолет для кухарки и говорить было нечего.
Итого о пистолете, втором, в доме знали лишь двое. Кажется, оставленное на кровати орудие должно быть довольным, столько внимания к его злосчастному телу.
Второй пистолет могла взять только графиня.
Что касается платья, то стала бы просить кухарка помощи у дворецкого прочистить печь, если бы знала, что именно там могло сгореть. Если только у неё не железные нервы, то вряд ли. Да и платье, как сказала Аманда, было отдано одной из девушек-служанок.
Вот и думай после этого. Два пистолета, две возможности.
Уилсон потёр указательным пальцем переносицу, задумчиво глядя перед собой, кажется, от на несколько секунд выпал из разговора.
Возможно, стоило бы нажать на мистера Филби. Вряд ли он только видел само тело, что-то он мог увидеть ещё.
Довести версию со служанками до конца? Бетти выглядит птичкой, пойманной в клетку, Джулия – невинным агнцем, ради которого уже два человека в этом доме готовы поступиться многим, а другие не могут её ни в чём заподозрить. И где здесь логика?
Уилсон откусил кусочек кекса, прожевал и проглотил его, а затем снова обратился к Мод.
- Расскажите мне о Бетти и Джулии, мисс Гатли? Вы их знаете лучше, чем кто бы то ни было в этом доме. Как к ним относился граф и остальные?

(А тем временем мы с Переплетчицей...)

После обеда, прошедшего столь странно и задавшего тон остальному дню, Стаутвуд-холл притих под снежной шапкой. Мод не покидала кухню, горничные бледными тенями скользили по коридорам, без особого рвения смахивая несуществующую пыль. И только Мортон, подтянутый и непроницаемый, как исчезнувшая из холла индийская статуя, не сидел на месте, выполняя свои многочисленные обязанности.
На верхней площадке возник призрак в черном – бледная графиня оперлась тонкой белой рукой на перила и посмотрела вниз:
- Мортон, скажите Мод, чтобы подала мне чая в комнату.
- Да, мэм, - Мортон посмотрел вверх, но хозяйка уже скрылась в сумраке второго этажа.
Миссис Филби проводила глазами исчезнувшую графиню и быстро, негромко заговорила, успев остановить Мортона, который уже собирался идти выполнять поручение:
- Мортон, минуточку. У меня сердце не на месте. Все ли в порядке с алмазами? Тебя кто-нибудь спрашивал про этого дурацкого слона?
- Все в порядке, маленькая мисс Пэмми, не переживай так. Про слона никто не спрашивал, хотя в кладовую ломятся все кому не лень. Ну да пусть ломятся: двери там хорошие, дубовые. В свое время там чего только ни хранилось ценного! И еще ни одна душа не смогла открыть ту дверь, которую я сам закрывал. В целости наши алмазы будут, если полиция лапу не наложит...
- Ломятся? - встревожилась Памела. - Как ломится, кто?.. Мортон, ты не забывай, что это не твоя кладовая. Туда может сунуться хозяйка или мисс Аманда - и ты сам будешь вынужден открыть! Я никому не верю, кроме тебя, и здешним хозяйкам тоже. А остальные... знаешь, как поступила бы я, если бы хотела достать алмазы? Поговорила с хозяйкой, вскользь упомянула, что мне нужно что-то, хранящееся в кладовке... тот же клей! Она из чистой любезности послала бы тебя открыть кладовку, я увязалась бы следом, отвлекла твое внимание и стащила бы алмазы... Вспоминай: для кого ты сегодня открывал дверь? Кто хотя бы просил тебя об этом?
- Пэмми, - укоризненно отозвался Мортон. - ты же знаешь, как я серьезно к таким делам отношусь. Все, что кому-то может понадобиться, лежит в новой кладовке рядом с курительной. И клей - тоже. А это - старый чулан. Там только мебель ломаная да метлы старые. Хозяйка о нем помнить не помнит. Но я все равно пригляжу. А ломились? Да вот молодой Грендон и Бесс, к примеру, - поговорить как бы. Я как раз на кухню зашел, так на кухне все, что в том коридорчике говорится, слышно. Еще вроде как Мод хотела чтобы ломаный стул я туда отнес. Джулия метлу старую искала - пепел сметать.
- Прямо всенародное шествие к нашим алмазам! - кошкой зашипела Пэм.
- Под дверью постояли и пошли. Эх, сковырнуть бы камешки да припрятать понадежнее, а, Пэмми?
- В этом доме спрячешь, пожалуй! - угрюмо возразила миссис Филби. - Ты не забывай, что скоро сюда нагрянет полиция и все перероет. На разбитого слона они могут внимания и не обратить, умница этот вор, спасибо ему... А вот камешки отдельно, спрячь их хоть в сорочьем гнезде, углядят, мерзавцы, обязательно.
- Пресвятая дева, - тоскливо вздохнул Мортон. - Уж обьявился бы этот душегуб и не мешал бы жить честным людям. Денег за мою часть алмазов да того, что завещал граф, вполне хватило бы на безбедное существование. Уже все слуги места себе не находят.
- Он не объявится, - зло сказала Памела. - Этот подлый эгоист совсем не думает о наших с тобой проблемах. Разве что...
Она на миг задумалась, а потом лицо ее стало жестким.
- Разве что заставить его объявиться!

Громкие голоса потревожили замершую тишину старого дома.
-Миссис Толлер. – Графиня говорила холодно и четко, словно печатая слова. – Я знаю, что причитается вам по завещанию моего мужа. И я вовсе не намерена оспаривать это. НО! Вы получите свою долю тогда же, когда и остальные. После решения всех вопросов, возникнут ли они у нотариуса или полиции. Душеприказчиком мужа я не являюсь.
-Я выполнила свою работу! – Ирма Толлер пыталась говорить так же холодно, но голос так и срывался в гневе. – У вас не может быть никаких претензий ко мне. Отдайте мои деньги и я уеду!
-Не может быть и речи. – Отрезала хозяйка Стутвуд-холла. – Вы будете ждать так же, как и остальные. Будьте добры вернуться к себе в комнату. И не заставляйте меня напоминать, что мой муж еще не похоронен, и требуется проявить хоть толику уважения

С мастером.
От кухонь и кухарок до кабинетов и графинь

- Джулия слабая и беспомощная. Не представляю, о чем думал ее отец. - Мод поджала сухие губы. - Монастырь был бы и правда для нее лучшим выбором, но ее дядюшка и слышать об этом не хочет. Вот и придумал этот вздор с работой у графа. А у девчонке в голове одна латынь. Бесс - испорченная лентяйка. Хотя что тут поделаешь - какая уж уродилась. Вся в мать.
Стройная версия, начавшая, было, выстраиваться в голове Грендона отступила в сторону, а сам молодой человек с удивлением переспросил:
- Устроил дядя? Вы имеете в виду дворецкого Мортона? То есть Мортон – дядя Джулии?
-А вы не знали? - Хмуро вопросила Мод. - Что за секретарь такой, что ничегошеньки не знает? Вот уж выбрала хозяйка на свою голову - такой правды доищется!
- Дядя он ей, по материнской линии. Хотя мать ее умерла - та еще ходить не умела. Вот уж горе было.
Уилсон смущённо хмыкнул. Разумеется, такие подробности он знать должен был, но так как всех их на работу приняли примерно одновременно, это обстоятельство выпало из круга знаний секретаря. Общаться же с остальными слугами дома у секретаря получалось не очень, бумажная работа основательно успела погрести его под себя.
- Признаться, граф направлял мой интерес в другую сторону, кто мог знать, что случится подобное, - ещё раз припомнив краткое описание кухарки. - А относительно Бесс, почему она жила с вами, а не с родителями? Вы упомянули её мать.
Мод поджала губы:
- Позор всей нашей семьи ее мать. Камнями таких били. Как родила девчонку так и уехала. Бросила нам сиротинку. Куда же родную кровь было девать - пригрели.
- Мой Бог. А что же отец? Он принял участие в судьбе дочери?
- Кто ж знает кто отец у этой вертихвостки? Уж точно не я!
- Джулия говорила, что очень сочувствовала графу, - секретарь погрузился в свои мысли. Его сообразительности хватало ровно настолько, чтобы не выдавать истинного источника своих сведений, Памелу. Дальнейшее Уилсон вообще едва ли не шептал. – Как она вообще могла с ним общаться, если Мортон её оберегал?
Снаружи меж делом разгорался невиданный бедлам. Спорили графиня и сиделка, и на кухне идеально чётко слышалось каждое их слово. Секретарь удивлённо прислушался и, не отдавая себе отчёта, поднялся на ноги и быстро направился к выходу. Ещё десяток секунд – и он уже в коридоре.
- Леди Стаутвуд? Миссис Толлер? Что-нибудь случилось?
Сиделка фыркнула, развернулась и удалилась с поля боя. Лидия Стаутвуд была все так же невозмутима:
- Все в порядке, Уилсон. Миссис Толлер посчитала возможным получить причитающуюся ей по завещанию сумму. И была немного разочарованна, узнав что это невозможно. Увы, я ничем не могу ей помочь даже если бы и захотела. Я лишь свидетель его составления, а не душеприказчик.
- Понимаю, - секретарь с холодным любопытством посмотрел вслед удалившейся женщины, затем снова, как-то странно, перевёл взгляд на Лидию. Со стороны он напоминал пловца, готовившего нырять в пенящееся море, но всё никак не дождавшегося старта. – Вы позволите, если я с вами побеседую сейчас, леди Лидия?
- Конечно, Уилсон. - Хозяйка Стаутвуд-холла повела плечом под черной шалью. - Где вам будет удобно это сделать? Давайте пройдем в кабинет. Я бы не хотела посвещать всех домочадцев в наши дела.
- Разумеется.
Это была ещё одна отсрочка по времени, за которую Грендон с радостью ухватился. По дороге Уилсону представился труп там, наверху, в личном кабинете. Теперь под простынёй скрывалось всего лишь хладное тело, а не вершитель всех судеб, злодей и гений водном лице для всех обитателей этого дома.
Когда они заняли места подле рабочего стола, Уилсон вкратце изложил ситуацию.
- По поводу убийцы, леди Стаутвуд говорить пока рано. Однако мы знаем, что в доме есть лишь два орудия убийства, которое можно было использовать. То, которое хранилось в семейной шкатулке и то, которое привёз с собой мистер Джулиан. О первом знали вы и, полагаю, более никто. Второе успело побывать в нескольких руках, - Уилсон задумался. – Знаете, среди прочих моих обязанностей граф поручил быть в курсе ваших дел, чтобы своевременно иметь возможность, надеюсь, помочь вам. Сегодня от мисс Аманды я узнал правду про вас. Скажите, леди Лидия, почему вы решились на такой большой и опасный риск? Ведь граф мог, пользуясь обстоятельствами, совершить ужасный поступок. Ещё один.
- Какой именно, Уилсон? - Поинтересовалась Леди Стаутвуд. Голос ее уже не был так холоден: женщина лишь уточняла что именно из предполагаемых хладнокровных злодеяний ее мужа Уилсон имел ввиду.
- Разоблачение того, что Аманда ваша дочь. Полагаю, для графа это был бы достаточный повод, чтобы как минимум изменить завещание, хотя, ссылаясь на пусть небольшое, но знакомство с ним, думаю, он сделал бы вашу жизнь невыносимой. При этом, - тут голос изменил Грендону, - кажется она ему действительно понравилась. Аманда считает, что вы были слишком жестоки с ней, не давая познакомиться с лордом ранее, она считала его своим отцом долгое время. Я знаю, что девушка на грани. Ей тяжело даются улыбки.
И уже другим, обыденным голосом.
- К слову о документах, которые вы искали. Надеюсь вы не будете сильно против, что я их сохраню в качестве гарантии того, что этот дом не будет иметь ко мне претензий ни теперь, ни в дальнейшем, каковы бы результаты расследования ни были.
Леди Стаутвуд вздохнула и сразу стала казаться на свой возраст. Вокруг глаз проступили мелкие морщинки. Подбородок утратил свою твердость.
- Мне стоило сразу поговорить с вами, Уилсон. Но я все не могла найти в себе душевных сил. Знаете, я почти рада, что вы сами начали этот разговор.... Итак, Аманда. Она родилась через полгода после нашей свадьбы с Альбертом. Это грустная история, Уилсон. Про дочь министра, пусть даже и дворянина, позволившей себе влюбиться. Взаимно. Мы назначили свадьбу, и я была самой счастливой девушкой на земле. Фрэнсис был для меня всем. Но Альберт.. о, Альберт всегда добивался того, что он хотел. Я отказала ему и тем самым подписала приговор любимому.
Стаутвуд был командиром Фрэнсиса. И позаботился обо всем. Из того задания не вернулся никто, в том числе и Фрэнсис. А у меня не осталось другого выхода, кроме как принять предложение. Второго отказа Альберт бы не потерпел.
Когда родилась Аманда он настоял на том, что бы отдать ее в монастырский приют.
«И я всё это время не решался услышать это признание?»
- По крайней мере это объясняет медицинское образование Аманды, - Грендон кивнул. – У меня ещё один вопрос, леди Лидия. Относительно сегодняшней ночи. Во сколько вы заходили к графу и… что вы видели помимо самого тела? Утром там нашлась тарелка из вашего сервиза.
Я возможно разочарую вас, Уилсон. Но я не была у мужа. Я плакала в комнате. Видите - я не скрываю даже этого. Я не говорила с Амандой об ее отце. И она мечтала признаться Альберту. Даже проведя с ним полгода она все ее мечтала об этом. Я понимала чем это закончится. И понимала что я потеряю дочь.
Поднявшись со своего места, Уилсон сделал шаг в сторону графини, да так и остановился. Слишком широка была между ними пропасть.
- Я должен был это спросить, графиня. Той ночью, помимо убийцы, в комнате графа было ещё как минимум несколько человек, - про мистера Филби Уилсон благоразумно умолчал. Возможно, это обстоятельство и не пригодится. – Сейчас же, пусть ситуация хуже некуда, но у вас ещё есть шанс сблизиться друг с другом. Аманда также как и вы чувствует себя несчастной. Только вы сможете быть её утешением.
- Да. Но для нее все это будет ударом. А я лишь пыталась защитить ее. Раз в год я уезжала к ней. На воды в Рей. И мы проводили вместе месяц. Это единственное, что я могла позволить себе... То письмо, которое вы позволили себе оставить, Уилсон. Теперь оно не имеет значения. Оно доказывает то, что я пошла на подлог что бы пригласить дочь сюда на Рождество. Но кто-то прислал мне анонимную записку, что если я не заплачу им пятьсот фунтов об этом узнает Альберт. Поэтому я испугалась и попыталась получить его обратно. Теперь, когда Альберт мертв, именно это письмо не имеет значения. Да вам и не нужна страховка, Уилсон. Я не собираюсь обижать вас.
Пожалуй, сегодня он мог сделать только то же, что и вчера, с грустной любезностью улыбнуться графине.
- И всё же вы должны попробовать. Без вашей поддержки она может не выдержать. Относительно шантажиста, - тут голос снова вернулся к Уилсону. – Вы позволите мне взглянуть на записку?
- Я ее сожгла. Это был кусочек странной бумаги - плотной, какой-то рыхлой и желтой. На ней было написано что-то вроде "заплати, или граф узнает о том, кто такая ваша юная гостья".

Беседа вышла странной. Перед Уилсоном как на ладонях лежала трагедия двух судеб. И то, что главный злодей уже ушёл из этого мира картины не улучшало, основное сражение – за то, чтобы эти два человека были счастливы – ещё впереди. Но Уилсон же до сих пор не нашёл оправдания их невиновности. Поверить в то, что графиня была выше таких средств? Возможно. Но это верит он, для деревенского бобби (а таковым можно назвать и инспектора из Бата) казнить или хотя бы привлечь к суду столь высокородную особу – о, что это будет за праздник!
Потому, не говоря больше ни слова, только тихо кивнув, Уилсон сделал шаг к двери. Ещё, а затем вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Возможно, это был их единственный с графиней настолько открытый разговор.
Собственно, что же дальше? Поиск зацепок с пистолетом сам по себе больше ничего не давал. Два оружия. О джулиановском знал сам Джулиан, Бетти и Ирма Толлер. Джулиан – наследник графа, убивать ему смысла нет, разве только из-за срочного решения Стаутвуда изменить завещание. Возможно ли?
Бетти… Мод Гатли говорила о плохой наследственности, но ради чего Бесс будет убивать? Личный мотив не проглядывался. Толлер видела и пистолет, и сокровища, у неё, правда, есть алиби и нет свидетелей. Куда не посмотри, всюду неуспех.
Оставалось разве что платье. Хотя бы эту улику теперь можно было использовать. Правда, приведёт ли она к убийце или к ещё одному, вроде мистера Филби, кто посетил комнату графа перед убийством? Одному или одной.
С этими мыслями секретарь и направился искать служанок.
Горничных, которых еще утром отправили вытирать пыль и наводить порядок, можно было отыскать в библиотеке. Кроме того, что это было самое отдаленное помещение от кухни (а значит, что и от укоризненных взглядов мисс Гатли), оно еще и обладало несколькими весьма притягательными для девушек свойствами. Книгами, уютными креслами и вазочкой с сухим печеньем.
И, конечно, тряпки и метелочки были давным-давно позабыты. Джулия застыла с томиком баллад в руках, явно поглощенная чтением. Бесс сидела неподалеку, мечтательно глядя в окно, и бессовестно разоряла запасы выпечки. На скрип открывающейся двери обе вздрогнули, подхватились с мест и уставились на Уилсона.
Хотя и не совсем по собственной воле, но секретарь надеялся, что зрелище их не разочаровало. Он-то как раз на кухню успел заглянуть ещё раз, памятуя о печеньях и теперь сам был нагружен небольшой вазочкой, которую клятвенно обещал мисс Гатли куда-то там занести. Таким образом, держа одной рукой дверь, второй вазочку и всё ещё пережёвывая печенье, он выглядел по меньшей мере странно.
- Кхм, - это выражение заменило вежливое приветствие. – Бетти, Джулия. Я вас искал.
Джулия ойкнула и прижала к груди томик, а Бетти спешно стряхнула кроши с платья:
- Мистер Грендон... а мы тут убирали. Мы вам понадобились для чего-то? - Пискнула Бесс.
Секретарь заговорщицки улыбнулся и кивнул, прикрывая за собой дверь.
- Ну, я ведь не буду вам сильно мешать, правда?
И, не дожидаясь ответа, юркнул к ближайшему креслу – в последнее время ему всё больше хотелось присесть, так как от работы начинала определённо кружиться голова.
- Рад, что сумел застать вас вдвоём. Джулия, Бесс, один вопрос. Кому из вас Аманда отдавала своё платье? То, зелёное. Она его ещё надевала на вечер, - в попытке описать, Уилсон неопределённо повёл рукой в воздухе, описывая скорее саму Аманду, чем платье.
Девушки переглянулись. Джулия открыла рот, посмотрела на Бесс и закрыла. Бесс бросила на нее выразительный взгляд.
- Это я забирала платье, Мистер Грендон. - Наконец нерешительно произнесла Джулия.
- Джу, молчи! - Бесс дернула подругу за руку но Джулия помотала головой.
- Нет, Бетси. Я не могу. Это я забирала платье. Оно было в пятнах от чая, а мисс Аманда была очень расстроена. Вообще-то мы должны были уже уйти. Но я задержалась потому что.. просто задержалась. И поэтому услышала, как мисс Аманда плачет. Я зашла спросить ее не могу ли помочь. И она отдала мне испорченное платье.
Если бы в комнате не было Бетси, мало что смогло бы удержать Грендона спросить про эту паузу. Тем более, что он, кажется, догадывался, в чём тут дело. А так он лишь удивлённо переводил взгляд с одной девушки на другую.
- Бетти? – Удивлённо переспросил Уилсон. Что страшного было в том, чтобы признаться в таком вопросе? – А куда вы потом положили платье?
- Я?! - Фальшиво вскрикнула Бесс и на ее щеках загорелись два ярких красных пятна. - Но я не брала его у мисс Аманды!
- А потом? – Вопрос слетел прежде, чем Грендон успел подумать о нём.
- Она не специально, мистер Грендон! - Тихо прошептала Джулия.
- Тогда вы были в комнате графа, - констатировал Уилсон. - Но давайте не забегать вперёд. Прошу, не волнуйтесь, несмотря ни на что, я не обвиняю вас в убийстве. Расскажите, Джулия, что было с платьем дальше?
- Я отнесла его в прачечную за кухней. Пятна вряд ли удалось бы вывести, но все же стоило попробовать. Мисс Аманда была так расстроена. Я оставила платье там. Хотела его замочить в воде… но у нас уже не оставалось времени на это - пора было уходить на праздник.
- К сожалению, вы не сумели туда добраться вовремя. Вы потом сразу пошли спать, Джулия?
- Нет. Мы все-таки попытались пройти. Просто ушли не далеко. У меня не было настроения, а Бесс мешал подол.. то есть.. ну, мы вернулись.
- Подол, - Уилсон кивнул Джулии и, уже обращаясь к Бесс. – То платье, зачем вы его надели, Бетти?
Повисла пауза.
- Я просто хотела быть красивой. - Подала непривычно тихий голос Бесс. - Хоть раз. Прийти на деревенский праздник в красивом платье. Джулия меня отговаривала но я не могла удержаться. У Аманды их полный гардероб, чем я хуже! У меня должны были быть такие же!

- Понимаю, - продолжение фразы далось с трудом. На минутку Уилсон вспомнил тех нищих, что видел раньше в Лондоне. Тогда, молодой человек из Сити, он обходил их стороной. Но это не мешало ему прекрасно чувствовать их тоску. Впрочем, у Бетти есть дом, с ней всё будет хорошо. Только бы теперь вытащить из петли и найти убийцу. - Потом на этом платье обнаружились следы крови, Бетти. Вы можете сказать, для чего вы поднимались в комнату к графу?
- Я хотела поговорить с ним. Уже было очень поздно когда мы вернулись. А я так хотела только поговорить. Просто поговорить. Ведь это была Рождественская ночь! Он не мог мне отказать в такой малости... Я постучалась, но не получила ответа. Думала что он задремал, зашла к нему. Он сидел в кресле. Я подошла.... - Бес задрожала и всхлипнула. Джулия обняла ее своими тонкими руками и мягко погладила по голове. Губы ее шевельнулись в молитве.
- Он был уже мёртв?
- Да. Но я не сразу это поняла. А когда поняла, то просто стояла не в силах шевельнутся.
Вот и вся зацепка! Версия почти развалилась, с другой стороны, почему бы не довести её до конца?
- Вы видели что-нибудь подозрительное или странное, Бесс? Что вы сделали тогда?
- А что я могла сделать? Граф просто не мог быть живым! Я просто тихонечко ушла. Камин уже догорал, свеча была погашена. Да, я знаю что должна была позвать кого-то. Но я так испугалась. Да еще это платье. Все подумали бы, что я его украла! Я правда очень испугалась. Я подобрала подол и обнаружила, что он весь в крови. И тогда я поняла что надо уйти. Я просто вышла и тихонько закрыла дверь. Мне казалось что на меня смотрят из темноты. Я даже обернулась, но никого не было...

(С Сейденом, перемещаемся в библиотеку)

Испытывая логику на прочность.
С Переплётчицей

Грендон кивнул. Если девушка говорит правду, то более жуткой ситуации для неё и представить было невозможно. Если лжёт… По правде сказать секретарю совершенно не хотелось, чтобы Бетти была тем убийцей и он не знал, что будет делать, если правда обнаружится. Впрочем, один вариант у него ещё оставался.
- Джулия, скажите, после возвращения вы оставались в своей комнате всю ночь одна? – Уилсон смущённо отвёл взгляд, попытался сосредоточиться на книжных полках, но не преуспел в этом начинании. – Мне… довелось видеть записку, подписанную неким А.
Джулия залилась краской.
- Я.. я не могу вам сказать. Но это не имеет никакого отношения к убийству, я вам клянусь!
- В доме она была. - Невинно произнесла Бесс, задетая предательством подруги. - Джулия и не собиралась в деревню. Сказала что голова болит, и чтобы я одна шла.
Секретарь ещё раз кивнул девушкам. В принципе, он знал ответ, но всё-таки хотел его и услышать.
- Джулия, пожалуй, не будет плохо, если я скажу правду. В этом доме только два оружия, из которых могли застрелить графа. Одно из них не использовалось. Второе – принадлежит господину А. Если этой ночью он никуда не выходил из своей комнаты, тогда убийца – он. Потому что никто другой не смог бы забрать его в присутствии хозяев. Из всех обитателей этого дома снотворное получила или приняла только миссис Толлер. Пожалуйста, Джулия. От вас зависит честь и жизнь этого человека.
Самому себе Уилсон в данный момент казался настоящим злодеем. Но зная за собой привычку ошибаться в суждениях, решил избавиться от неопределённости как можно скорее.
- Но он правда никуда не выходил, я вам клянусь! - Вскрикнула Джулия, прижимая к груди бледные руки. После ухода Бесс я.. зашла к графу и побыла с ним немного. Когда я уходила и встретилась... с ним, граф был жив. А когда я уходила к себе мы видели выходящую из комнаты графа девушку. Я думала, что это Аманда.
- Каков шанс, что вы видели Бетти, Джулия… - вопрос был из разряда риторических.
Если убийца не Бесс и не Джулия (хотя и это, увы, можно было узнать лишь из их слов), то убийство могли совершить всего два человека! По крайней мере так подозревал Грендон.
Прежде всего в подозреваемых была Ирма Толлер. Единственный человек, кто знал и о сокровищах, и об оружии.
Вторым подозреваемым Уилсон считал Мортона. Его мотив – защита девушки от графа. Но оружие…
Секретарь поморщился и потёр виски пальцами.
- Не понимаю. Вы видели что-нибудь или кого-нибудь ещё, Джулия? Куда направилась эта девушка?
- Думаю, что это была Бетти. Она была в том зеленом платье и даже оглянулась, словно почувствовала наши взгляды. А потом пошла не к лестнице а дальше, придерживая юбку. Это ведь была ты, Бет?
Бесс неохотно кивнула.
Время, время. Секретарь вспомнил свою давешнюю шутку про то, что собирался восстановить все события в доме поминутно. Кажется, теперь это было критично. Зачем кто-то мог взять пистолет заранее? С какой целью?
Уилсон поднялся со своего места:
- Благодарю вас, девушки. Боюсь, мне придётся ещё немного поразмыслить. Убийца совершенно не пытался быть хитрым, он всего лишь постарался не оставить следов, но зато все остальные сделали так, что самый невинный человек теперь и самый подозрительный. Позвольте…
Поклонившись, Уилсон направился к выходу.

Секретарь остановился, так и не дойдя до двери, резко обернулся. По внешнему виду могло показаться, будто его резко остановили и толкнули в голову какую-то мысль.
- Собственно, позвольте, - переводя взгляд с девушки на девушку. – Джулия, Бесс, мне бы хотелось теперь побеседовать с каждой из вас наедине. Сначала с вами, Джулия, вы были в тот вечер у графа первой.
Девушки переглянулись. Было видно что Джулии совсем не хотелось оставаться и отвечать еще на какие-то вопросы. Но она все же нерешительно кивнула. Бесс помедлила. Но отвечать на вопросы ей хотелось еще меньше подруги, а повод сбежать был уж больно хорош. Поэтому быстро погладив Джулию по плечу Бесс выбежала из библиотеки.
Худенькая девушка проводила сбежавшую тоскливым взглядом, обхватила себя руками и посмотрела на секретаря:
-О чем вы хотели спросить меня?
- Честно говоря, пока не знаю, - Уилсон озадаченно покачал головой и аккуратно присел обратно на своё место. – Когда вы познакомились с лордом, Джулия, если не секрет?
- Когда пришла сюда работать. Примерно через десять дней. Я мало бывала в том крыле. Мортон очень строго приказал не подниматься к графу. Но однажды дверь к графу оказалась приоткрыта. Он был один и его бил кашель. Граф протянул руку к графину с водой но никак не мог дотянуться. И я подала ему стакан воды. Он спросил, кто я.
- Ваш дядя не знал ведь о том, что вы заглядываете к графу? – вклинился в рассказ секретарь.
- Нет. - Смутилась Джулия. - Он бы запретил мне. А граф был очень одинок. Я не могла отказать ему в этих нескольких минутах беседы и утешения.
- Утешения? – Секретарь не совсем понял слова, нахмурился. – Лорд?..
- Ему было одиноко, Уилсон. Одиноко и страшно.
- Разве такое возможно? Джулия, я знал этого человека днём. Стальной характер. Это он наводил страх на всех. Чего лорд мог бояться?
- Ему было одиноко. Он понимал, что жизнь подходит к концу, и что он совершил много не самых лучших поступков. Его не любили, Уилсон. Представьте, какого в конце жизни быть окруженным людьми от которых ты зависишь. И которые не будут скорбеть о тебе. Я молилась за него. Граф знал это, и ему становилось легче.
Уилл помедлил, осторожно подбирая слова.
- Мы открыты сердцем перед Всевышним. Не знаю, верил ли в него граф столь же истово, как и каждый англичанин. В индии вера сплелась в странный клубок и добрый англиканец может в ней изрядно запутаться, но теперь у него уже нет тревог. Уверен, что как бы не любили графа в этом доме, убить его мог только по-настоящему жестокий человек, - секретарю захотелось выпить воды. – Скажите, Джулия, о чём вы разговаривали в последний вечер? Граф был весьма зол, прогнав всех нас тогда.
- Я заглянула к нему совсем поздно. Он был задумчив - злость уже перегорела в угли. И он очень обрадовался мне. Граф спросил какая погода за окном, каков этот рождественский вечер. И раздавали ли уже подарки. Сказал что ему надо написать несколько записок. Что секретарь, то есть вы, отправились за нотариусом. Но у него странное предчувствие. Поэтому я должна остаться и помочь ему. А потом, когда я уже уходила, он попросил добавить угля в камин.
Сказал, что к нему должен кто-то прийти со своими "вздорными планами" а ему надо кое-что сжечь. Я достала для него папку из того несгораемого шкафа что стоял в кабинете. Граф переложил ее под руку и все время поглаживал кончиками пальцев. А потом пожелал мне светлого Рождества. И велел идти туда, где меня ждут.
- Граф доставал при вас или просил достать шкатулку? Она небольшая, неприметная с виду. Кажется, на ней даже узора нет.
- Шкатулку? Нет. Лишь папку с документами, которую он собирался сжечь. Его это очень смешило. Он сказал, что об этом сорок лет мечтали тысячи человек. А теперь они не поверят в свое счастье. Он все повторял и повторял это. Но я не поняла о чем он.
«Предчувствие не обмануло графа. Но… мог ли быть убийцей мистер Филби? Даже если бы он страстно желал этого, то как? С помощью чего? Как он мог достать пистолет?»
Что ж, ещё один разговор, который надо провести. Теперь уже с братом покойного. Но – чуть позже. Сейчас же секретарь только кивнул. Ему не приходилось даже притворяться, чтобы выглядеть задумчивым, он ежеминутно строил версию за версией.
- Что ж, наверное, хорошо, что у графа был хотя бы один человек, который мог сказать ему доброе слово и не бояться его. Это многого стоит и в этом доме почти никому не дано. Спасибо, Джулия. И извините. Давайте найдём сейчас Бетти?
- Хорошо. Только она правда не могла убить графа.
Грендон проводил Джулию до дверей и пригласил Бетти. В том, что убийцей была кто-то из служанок, он искренне сомневался. Вот только найти ещё виновного.
- Бетти, опишите мне, пожалуйста, что вы смогли увидеть в комнате?
Бетти не пришлось искать далеко. Она старательно вытирала пыль с маленького столика рядом с дверью в библиотеку. Оставив метелку она нерешительно вошла в комнату.
- Что описать?
Значит, по пунктам. Грендон согласно уточнил:
- Больше всего меня беспокоит камин графа. В нём что-нибудь было?
- Ну, он уже не горел, хотя еще давал тепло. И так слабо светился красными искорками. Там была большая куча всего сгоревшего - я еще подумала, что меня заставят все это выгребать. Джулия-то туда не ходила. Говорила, что не ходила. А еще был странный запах. Такой бывает, когда в камине жгут бумагу.
- Граф… Вы нашли его таким, каким мы все его видели утром?
- Да. Только чай уже к утру высох. И десерт засох. Жаль.
- Этот десерт. Его я не понимаю. Графу ведь нельзя было сладкого. А утром нашлась эта тарелка. Кто мог пользоваться этим сервизом, Бетти? Вы не знаете?
- Нет. Я не знаю. Все знали что этот сервиз хозяйка очень бережет и не разрешает его брать. А граф очень любил рождественский пудинг. Странно, что кто-то оставил для него кусочек. Ведь за обедом пудинг съели весь.
- Кто-то должен был переложить пудинг со своей тарелки на тарелку из сервиза графини. Но для чего? Если только не для того, чтобы угостить самого графа, – Уилсон хмыкнул. – Что-нибудь необычного на столе графа вы видели?
- Он же был мертв! - Огрызнулась Бесс. - Я не смотрела по сторонам!
- Бумаги, - терпеливо пояснил секретарь. – Они лежали в порядке или были разбросаны? И… вы видели шкатулку? Небольшую, возможно, открытую. Она неприметная, но утром все могли на неё полюбоваться.
- Я не видела никакой шкатулки! - Спешно выпалила Бесс. - И никаких бумаг тоже, хотя они вполне могли быть. Я поспешила уйти.

(совместно)

Уилсон кивнул и, ещё раз внимательно посмотрев на Бесс, неожиданно уточнил:
- Почему вы показали пистолет не кому-нибудь, но Ирен Толлер?
- Я... я не знаю. - Растерялась Бесс. - А кому еще я должна была его показать?
Секретарь озадаченно моргнул:
- Дворецкому, леди Стаутвуд - даже Гатли для этого подошла бы лучше, - и резкий переход, которого Уилсон и сам не ожидал. - Как давно вы знакомы с миссис Ирен?
- Я ни в чем не виновата! - Вскрикнула Бесс, выставляя вперед ладони. Я просто испугалась. Но я положила его обратно, честное слово! Я просто хотела показать его маме!
- Это я хотел спросить следующим, - немного недовольно буркнул Уилсон, но в следующий миг уже опомнился. Перед глазами смутно всплыла сцена, которой он стал свидетелем на один краткий миг. Кажется, тогда с ним был ещё Джулиан. А Бетти и Ирма о чём-то разговаривали. При появлении мужчин Бетти отдала сиделке фартук и забрала поднос.
- Как давно вы это знаете, Бетти? – вопрос получился тихим, голос отказал Грендону.
- Что - "это"? - Испуганно пискнула Бесс, делая шаг назад.
- Что Ирен – ваша мама. Если бы не рассказ мисс Гатли о вашем прошлом и не ваше поведение в той ситуации с пистолетом, я бы не догадался.
Бесс загнанно оглянулась.
- Она - моя мама. - Тихо прошептала Бесс, глядя исподлобья. - И вас это не касается!

Когда Уилсон и Бетти вышли из библиотеки, их словно ожидала Джулия. Горничная стояла прижавшись спиной к стене, в стороне от двери, неотрывно глядя на неё подозрительно блестящими глазами.
- Джулия? – Уилсон от досады готов был себя поколотить. Он что, умудрился довести до слёз двух девушек за раз? Личный рекорд.
Джулия глубоко вздохнула и посмотрела на Уилсона:
- Я должна вам кое-что сказать.
- Здесь или?.. – фраза снова осталась незаконченной, но взгляд секретаря красноречиво указывал в сторону библиотеки.
Джулия вздохнула, быстро кивнула головой и, не глядя на подругу, прошла мимо них в библиотеку.
- Простите, Бетти, - ещё раз тихо извинился Уилсон, понимая, как много он должен был на самом деле сказать. Вот только как это сделать правильно? Впрочем, долгих размышлений не вышло, Уилсон поспешно сбежал с поля боя в библиотеку. Уже там, снова среди книг и старых картин секретарь хоть немного перевёл дух и смог собраться с мыслями:
- Что вы хотели сказать, Джулия?
- Я никуда не ходила с Бесс в ту ночь. - Джулия нервничала. Не осознавая движение она нащупала что-то у себя на цепочке и сжала. - Мы вышли во двор, и я ей сразу сказала что не пойду. Джулиан написал мне записку что ему необходимо со мной поговорить, и я хотела подняться к нему так, чтобы не было свидетелей. Но граф меня задержал. Он разбирал дела. Диктовал много записок - ведь в Рождественское утро должны были раздавать подарки. Он хотел чтобы его записки раздали вместе с ними.... Я не все поняла что он диктовал. А кое-что он написал сам, лишь просил что бы я поставила его перо в начало строки и зажгла свет ярче. Потом я помогла ему заклеить конверты и свертки.
- Что сталось с этими письмами? – Нехорошее предчувствие кольнуло Уилсона. – И что в них было?
- Разное... простите, я мало что поняла тогда. И не думаю что вспомню что-то важное. Даже если бы не пообещала графу Стаутвуду молчать. И еще.... - Джулия запнулась. - Когда я уходила он попросил разжечь сильнее камин - я уже говорила это. Но.. я точно знаю, что он ждал кого-то. А потом к нему зашла сиделка Толлер. Я слышала как они разговаривали. Очень громко - она почти кричала, а граф смеялся.
- И вы ушли раньше, чем события развернулись дальше, - закончил по собственному разумению фразу Грендон. – Насчёт того, кто – это не вопрос, - «Гарольд, кто ещё. Ведь не Мортон же?». – Ещё один вопрос, Джулия, когда вы были у графа, тарелка из сервиза – помните, я её вам отдавал на следующее утро в руки – была уже в комнате?
- Нет. Никакой тарелки не было. Я это точно помню. Ведь пудинг для гостей весь был съеден, а второй еще не был готов.

Под гнётом неопровержимых улик.
С Переплётчицей

Беседа со служанками закончилась одновременно всем и ничем. Закончив разговор с Джулией Уилсон некоторое время пробыл у себя в комнате, за стопкой бумаг и пером, подводя итоги головоломки к общему знаменателю. Итогом почти часа кропотливой работы стал визит к Гарольду.
Постучав и дождавшись дозволения, Грендон заглянул к нему в комнату:
- Мистер Филби? Позволите?
- Да-да, войдите.
Секретарь остановился у входа, с некоторым удивлением созерцая её обитателя – и немудрено, под глазом у Гарольда красовалось насыщенное тёмное пятно, какое остаётся только после прямого удара. Уилсон подозревал, что происхождение данного пятна имело сильное следствие общения дяди с племянником.
- Эм… Мистер Гарольд? – Первоначальный план беседы немного отодвинулся.
- Да! – раздраженно кивнул головой Филби и тут же поморщился. Очевидно, на пару с синяком он получил и стойкую головную боль. – Это я! Да что вам, черт побери, нужно?
Разумеется, повод для раздражения у мистера Филби мог быть каким угодно, даже и не столь очевидным и ни одна причина личного плана не могла ему помешать выражать это раздражение перед Уилсоном, однако существовали ещё и социальные обычаи, традиции в конце концов. Уилсон сощурил веки, внимательно глядя на Гарольда, и кивнул.
- Всего лишь прояснить одно маленькое обстоятельство, мистер Филби. Совершенно случайно выяснилось, что сегодня ночью вы заглядывали к своему брату именно в ту ночь и, кажется, в тот час, когда милорд Стаутвуд был убит. Об этом предупреждал ещё сам граф, но за текущими проблемами я совсем забыл об этом обстоятельстве. Как мне известно о ваших делах, с деньгами у вас сейчас не очень. Настолько «не очень», что если бы покойный граф не оказал бы вам своей помощи, кредиторы съели бы вас с потрохами. Но так случилось, что граф умер именно в эту ночь. Довольно странное стечение обстоятельств, не находите?
- Я… я… - Филби занервничал и отвел глаза. – Нет. С чего вы это взяли? Это не так! То есть я совсем не то имел в виду, и Альберт бы помог… он же мой брат. И… кто вам все это наговорил? Это Джулиан, да?! Он это специально, что бы навести на меня подозрения и не делиться наследством!
Гарольд Филби рухнув в кресло.
- Бог мой, я пропал! – Простонал он. - Если я не получу эти деньги, я просто пропал.
- Не важно, кто сказал, - не дожидаясь приглашения Грендон сел в свободное кресло. Подбородок секретаря покоился на кулаке, сама же эта рука опиралась локтем в кресло. – Важно, что сказали. Относительно банкротства, вряд ли по завещанию вас оставят совсем без денег. Может быть у вас ещё будет шанс избежать постыдной участи, мистер Филби. Я же хочу узнать, что было сегодняшней ночью. Пока, не называя имён, скажу, что этой ночью вы пришли к своему брату и, более того, он вас ждал. Мне необходимо знать, что было дальше? Пока что вы последний, кто видел графа в живых.
- Мы не договаривались. - Потерянно возразил Гарольд. - Я просто хотел поговорить с Альбертом! Я должен был открыть ему глаза на то, каким бездушным мерзавцем стал его сын! Я долго не мог заснуть и понял, что должен поговорить с братом.
Уилсон кивнул. И тут же озадаченно тряхнул головой:
- То есть не договаривались? – То есть граф ждал не своего брата? Тогда кого же? Джулиана? Но Джулиан до самого конца был с Джулией. Нет, эти мысли пока могли и подождать. А вот брать Гарольда «на горячем» следовало прямо сейчас.
- Расскажите тогда, мистер Филби, чему вы стали свидетелем в комнате графа?
- Когда я пришел. - Голос Гарольда прервался и мужчина судорожно сглотнул прежде, чем продолжить хриплым полушепотом. - Он был там, Грендон! Сидел в кресле... и кровь. Кровь медленно капала на пол с кончиков пальцев.
Грендон немного резко прервал Гарольда:
- Он был один в комнате? Гарольд, вы видели что-нибудь необычное в комнате?
- Я ничего не видел. Не мог отвести взгляда от этих капель. Кап-кап-кап... Они до сих пор звучат у меня в голове, стоит мне закрыть глаза! - Мужчина схватился за голову. - Не знаю, сколько я так стоял. И только когда я услышал как кто-то подходит к двери я понял, что попал в ловушку. Все решили бы, что это я убил брата!
- Во сколько это произошло? – Быстро спросил Уилсон.
- Я не знаю. Поздно. Я не смотрел на часы.
Секретарь кивнул:
- Что же было дальше? Вы спрятались или?..
- Я заскочил в спальню Альберта. Поймите, я просто не мог допустить, чтобы меня застали над его трупом! - Мужчина оглянулся и наклонился к Уилсону, глядя тому в глаза. - Это сделал Джулиан, Грендон. Ведь вы сами понимаете, что это сделал Джулиан. Не мог дождаться, пока смерть сама заберет отца и помог ему! Мы должны это доказать.
- Вы видели того, кто зашёл? – упрямо повторил вопрос Уилсон.
- Грендон, - проникновенно произнес Гарольд, пропуская вопрос мимо ушей. - Ведь вы не можете допустить, чтобы убийца графа Стаутвуда ушел от заслуженного наказания. Мы должны доказать, что это был Джулиан. Возможно даже немного.. преувеличить увиденное во имя справедливости. Ведь такая верность всегда бывает вознаграждена. И как брат вашего хозяина я возьму на себя проследить чтобы вы не остались в накладе....



Все Сейден и призрак мастера

Уилсон внимательно посмотрел на Гарольда. Неужели алчность настолько застила глаза этому человеку, что он был готов отправить на тот свет собственного племянника? Об истинном положении вещей Гарольд, разумеется, не знал. Как и не знал о том, что титул и состояние Стаутвудов ему не перейдёт в любом случае.
Секретарь медленно отступил на шаг назад и ещё раз повторил вопрос:
- Ваше предложение могло быть заманчивым, Гарольд. Для кого-нибудь другого, - с учётом, что мистер Филби потенциально не мог быть владетелем сокровищ, Грендон посчитал для себя возможным не только быть честным, но и в чём-то патетически-благородным джентльменом.
- Вы не станете наследником, даже если каким-то чудом сумеете отправить на тот свет человека, которого считаете племянником. Что вы видели, когда спрятались?
- Почему не стану? - Встревожился Гарольд, с подозрением глядя на Уилли. - Ты, поганец, сам претендуешь на него, да? Внебрачный сын или что-то в этом роде? Значит, Джуллиан успел подкупить тебя первым. Ну, я этого так не оставлю! - Мужчина потряс кулаком в воздухе, повернул к Уилсону красное от гнева лицо и вдруг вполне мирно произнес:
- Я дам вдвое больше.
Грендон холодно посмотрел на оппонента, на его глаз, украшенный лиловыми разводами от встречи с кулаком Джулиана, а затем на собственный кулак.
- Мистер Филби, вы забываетесь. Я не ваш слуга. Если хотите правду, то владельцем титула вам не стать по законным причинам, но ни я, ни Джулиан не будем тому помехой. Если вы продолжите в том же ключе, мне не будет совершенно никакой причины доказывать, что это не вы убили графа. Есть несколько свидетелей тому, что вы были в ночь убийства у покойного и я вполне могу построить логическую цепочку того, как к вам мог попасть пистолет. Хотите полную версию своего преступления? – Уилсон ещё раз холодно улыбнулся. – Боюсь, ваши проблемы с долгами вам придётся решать собственными силами. Что же касается вашей невиновности, я бы попросил, чтобы вы подтвердили её. Расскажите, глупый вы человек, - Уилли не сдержался, - что вы, наконец, видели?!
Гарольд застыл, открывая и закрывая рот как выброшенная на берег рыба. Лицо из красного сделалось багровым, и синяк под глазом налился грозовой чернотой. Но боя Гарольд не принял. Отступив назад, он отвел глаза и нетвердым голосом произнес:
- Я видел Аманду Делмонт. Она вошла в комнату.
- Аманду? – Уилли смешался на минуту. На всякий случай он уточнил: - Вы видели её лицо или?..
- Я видел ее, этого достаточно! - Возмущенно отозвался Гарольд. - Она была в этом же нелепом платье с бантом. Женщины готовы на все, лишь бы пустить по ветру деньги. - Аманда зашла в комнату и подошла к графу. Может это она убила его? Сговорилась с Джулианом, точно!
Уилли пожал плечами и методично продолжил:
- Скажите, как она себя повела и что делала после того как обнаружила труп?
- Она подошла к графу. Я слышал, как она тихо вскрикнула, а потом была тишина. Долго. Наверное, целую вечность. Наконец она шевельнулась - я слышал шелест платья. Шаги стали громче, и я испугался, что Аманда увидела меня. Это был бы скандал! Но она остановилась раньше... А потом она ушла.
- Вы видели, что она при этом делала? – тихо переспросил Уилли. – И, ещё вопрос, когда вы пришли, камин в комнате графа горел?
- Нет. Я только видел, что она отбросила что-то темное. Какую-то коробку или книгу. А камин… он уже не горел. Но еще давал тепло. И угли еще светились.

(c мастером, в мирных пытках семейства Стаутвудов)

Это чувство зимы в Стаутвуд-холле снова тяжёлым покрывалом легко на мысли Уилсона. Многие из обитателей дома и из его гостей принесли с собой частичку этой зимы, но она как будто дремала, как будто лишь хмурились тучи над горизонтом. Утром же, с убийством графа, прошёл снегопад. Мысли и чувства крутились в головах и били по судьбам, а потом наступило затишье. Ночь. Холодный ветер. Все разбрелись по своим уголкам, и только необходимость двигаться, что-то делать, жить в конце концов, - только это заставляло их всех быть людьми.
По иронии судьбы за окном аккурат и стояло затишье после метели. И вечер также обещал вскоре перейти в ночь.
Много ли новоявленный детектив успел найти за отведённый ему срок? Как оказалось, не так уж и много. У тех, кто мог совершить убийство, мистер Грендон не видел твёрдого мотива. У тех, кот имел мотив – либо не было возможности (например, как у стоявшего напротив Гарольда), либо убийство не соответствовало их характерам (как у Джулиана).
По иронии судьбы только завершённый разговор подбросил секретарю идею, что именно Бетти могла украсть сокровища. И именно она же нашла пистолет. И что она, в конце концов, отбросила. И откуда у неё была та маленькая брошь, что нашёл Уилсон под креслом? Упала с платья или попала в комнату как-то иначе?
Все веточки стекались к несчастной Бетти. Может ли дочь беспутной женщины, со слов мисс Гатли, быть также бесчестным человеком? И если да, то до какой степени?
Уилсон тряхнул головой, вспомнив, что он в комнате находится не один:
- Мистер Филби… - секретарь ещё не знал, что сказать ему, только лишь покачал головой. – Только что Вы спасли от эшафота свою голову и голову ещё одной особы. Надеюсь, это сделает Ваши ночи спокойнее, несмотря на висящий долг.
Секретарь поклонился, ещё раз скользнул по собеседнику холодным взглядом и направился к выходу.
Беда в том, что он всё ещё не знал убийцу. Джулия вышла из комнаты, после чего слышала, как кто-то вошёл и начал ругаться с графом. Кто? Сиделка? Или всё же супруга графа? Или Мод Гатли? Почему-то Уилсон был уверен, что это одна из этих женщин. Вот только он не мог представить себе графиню настолько вышедшей из себя. Хотя от графа можно было ожидать всего. И что мешало вернуться Джулии потом, чтобы довершить дело? Отсутствие мотива?
Остановившись подле лестницы молодой человек устало потёр пальцем переносицу. Ему нужна была помощь, чтобы привести все эти мысли в порядок. Например, подушки. В его комнате и в комнате графа подушки были разными. Хотя какой конкретно прижимали рот графу секретарь в упор не помнил. Может, стоит пройтись по всем комнатам и проверить, у кого найдётся недостача?
И в конце концов, эти дурацкие записки. Для чего их рассылали?
- Памела, - произнёс это Уилсон негромко. Скорее подсознание на минуту овладело его речью, но этого оказалось достаточным, чтобы Уилсон успокоился и взял себя в руки.
Точно. Ему надо посоветоваться с Пэм. Если они и в две головы не найдут убийцу, тогда (в этом мистер Грендон был уверен) это убийство можно будет смело называть убийством века.

Леди Стаутвуд посыпала песком собственноручно начертанный список и еще раз пробежалась по нему глазами. Ровные буквы складывались в строки, и никто никогда не догадайся бы, какая горечь скрывается за вылившимися в них воспоминаниями.
Новое завещание мужа, составленное сразу по их приезду, Лидия видела лишь мельком. Но у нее была хорошая память и привычка запоминать каждую мелочь связанную с мужем ( в ожидании новых бед).
Итак…
Жене граф Стаутвуд оставлял небольшую ежегодную ренту, позволявшую ей не роскошно, но более ли менее сносно существовать. А так же подтверждал ее право жить в Стаутвуд-холле. Словно женщина осталась бы в этих проклятых стенах хотя бы одну лишнюю секунду!
Сыну в связи с невозможностью законно лишить его наследства передавался титул, Стаутвуд-холл с принадлежащими ему землями, а так же неотделимое состояния. И ни фунта больше!
Брату, который так горячо проявляет свою любовь и заботу – один пенни, дабы он мог на практике доказать что любовь не зависит т материальных ценностей.
Мод Гатли – сто фунтов стерлингов и дом в Бате в благодарность за ее стряпню и мягкий нрав.
Мортону в благодарность за верную службу сумму в три сотни фунтов стерлингов, небольшой дом в Чиллингеме в собственность и пожизненное место дворецкого при Стаутвуд-холле.
Горничным единовременная выплата. Не очень большая (хотя и совсем немаленькая по меркам деревни), но весьма облегчившая бы жизнь молодым девушкам хотя бы на какое-то время.
Список с мелкими суммами леди Стаутвуд помнила весьма плохо. Там были бывшие подчиненные графа, его нотариус и управляющие. Зато ей хорошо запомнила несколько запечатанных конвертов, которые полагалось вскрыть после смерти графа.
Задумавшись на мгновение Леди Стаутвуд поставила внизу свои инициалы «Л.С» вместо подписи и свернула лист, В секретере нашелся простой конверт.
-Бесс, - не оборачиваясь, позвала женщина. – Будь добра отнести это мистеру Грендону.

Уже закрывая крышку секретера, Леди Стаутвуд краем газа заметила небольшой желтоватый листок, выглядывающий из-под ее аккуратно сожженной шали. Помедлив, хозяйка дома шагнула вперед и взяла в руки кусочек грубой пористой, совно сделанной из пережеванных листьев, бумаги.
Прочитав текст, она медленно опустилась в кресло, глядя перед собой невидящими глазами.
«Похоронишь мужа, но тайны в землю не зароешь. Двести футов стерлингов. Завтра. И тогда никто не узнает о твоем отце.»

(Сейден и я)

Уилсон нашёл Памелу внизу в гостиной.
После ужина весь благородный свет этого дома разошёлся по своим комнатам, спрятавшись там, будто ожидая крушения мира или что там ещё мог принести с собой уполномоченный инспектор графства. В отличие от хозяев слуги вполне бодро перемещались по дому, ведь, помимо большой печи и комнаты наверху, во всех остальных местах уборку производить приходилось.
Так в холле мистер Грендон имел честь переговорить с дворецким Мортоном. На сей раз, правда, не по делу, а по вполне житейским вопросам. Секретарь оставил дворецкого отчитывать горничных. А сам направился по общим комнатам в поисках Памелы. Удаляясь, он всё никак не мог вытряхнуть из головы ощущение, что в этой сцене он уже присутствовал.
Собственно, саму Пэм Уилсон увидел не сразу, он бы и не заметил её, если бы не зашёл в гостиную целенаправленно, завидев на столе тарелку с зимними фруктами – вполне обычными яблоками.
- Памела, - ойкнул Уилсон. – Я тебя искал.
Пэм, которая сидела, глубоко задумавшись и вертя в пальцах яблоко, вскинула голову.
- Ах, Уилли! - сказала она приветливо. - Как продвигается твое расследование? Кого ты собираешься связанным выдать инспектору?
- Сложно сказать. - Секретарь пожал плечами и улыбнулся. – Но я зато, похоже, знаю, кто украл сокровища. Осталось этого человека прижать к стенке.
На то, чтобы рассказать Памеле все те сведения, которые Уилсон успел разузнать, ушло минут пятнадцать, хотя ни Пэм, ни сам Грендон этого не заметили.
- Так вот, - закончив рассказ, подвёл итог Уилли. – Убийство произошло в момент времени между двумя событиями – уходом Джулии и появлением Бетти. Слова Джулии мы можем подтвердить, если найдём того, кто же кричал в комнате графа. Полагаю, это либо Мод либо Ирма, не могу себе представить кричащую графиню. - Уилсон озадаченно потёр пальцами кончик носа. – Хотя граф, конечно, может вывести из себя кого угодно.
- Версию Бети может подтвердить твой муж, Пэм. Он присутствовал при её появлении, он узнал платье Аманды, а нам известно, что в нём была этим вечером Бетти. Нам повезло вдвойне, так как, кажется, именно Бетти и оказалась тем похитителем сокровищ. Твой муж оказал нам неоценимую услугу, Пэм, он видел, как она шагнула за чем-то в сторону. За чем? Что-нибудь оставить? Но на столе графа не было ничего необычного. Нет, она забрала шкатулку. Осталось только дожать Бетти, и мы вернём драгоценности.
Уилсон, довольный собой, улыбнулся Памеле.
Памела сдержала раздраженное восклицание. Нет, зачем Уилли ищет драгоценности? Ему это, что ли, приказали? Ему убийцу надо искать!
- Уилли, а ты так твердо веришь моему мужу? У тебя нет сомнений, что он может оказаться убийцей? Он был в спальне брата... ему очень нужны были деньги...
Грендон покачал головой. Нет, он был уверен, что Памела ошибается.
- Конечно, от человека можно ожидать всего, у Гарольда был мотив, но не было возможности. Если бы граф был убит из второго пистолета или заколот, тогда нам пришлось бы подозревать и его тоже. Но граф был убит из пистолета, который принёс с собой в дом Джулиан. Нам точно известно, что об этом пистолете знали Джулиан, Бетти и Ирма Толлер, - тут Уилсон задумался. – Ирма-Ирен, почему у неё два имени? Не суть. Скажи, Пэм, ты представляешь, как твой муж сначала украдкой забирается в комнату Джулиана (очевидно, что времени у него немного), видит пистолет, выкрадывает его, а затем как по нотам разыгрывает убийство графа?
- Нет, у него для этого не хватает ума, - призналась Пэм, главной задачей которой было отвлечь Грендона от драгоценностей. Впрочем, загадка увлекала ее все больше. - Хорошо, а Ирма Толлер? Предположим на минуту, что она чего-то добивалась от графа... и, желая лишь припугнуть, убила? А потом, уйдя к себе, приняла снотворное, чтобы отвести от себя подозрения?
(Памела предложила эту версию - а в сердце колотилось холодно и отчаянно: Мортон, Мортон, Мортон! Приезжий инспектор обязательно в первую очередь начнет подозревать дворецкого! Как помочь, как выручить Мортона? Измыслить какое-нибудь алиби побезобиднее?)
Уилсон не замечал метаний своей подруги, он-то этим делом был занят до последней мысли. На вопрос Памелы он медленно кивнул.
- Возможно. Но мы не можем быть уверенными до конца. Правда, скорее всего то, что между ней и графом были отношения чуть более личные чем между сиделкой и её подопечным, но достаточное ли это обоснование для убийства? Я практически уверен, что Бэтти не положила пистолет назад, а передала его Ирме, причём прямо у нас на глазах, закутанным в фартук. И всё же - что, если я ошибаюсь?
Уилсон огорчённо посмотрел на собеседницу и развёл руки в стороны, он был в недоумении.
- Несмотря на то, что Бетти скорее всего воровка, мне её жалко, она не от хорошей жизни стала такой. Если она потеряет мать из-за того, что та убийца, это одно, но если отправить на виселицу невиновную… Что касается похищенных драгоценностей, то я просто узнаю, где они спрятаны, и постараюсь сделать так, чтобы это к делу не подшивали.
И Уилсон успокоено кивнул. Хоть какое-то решение он принял правильно.
- Есть улики, которые в дело не вписываются. Например, брошь Аманды. Разве могла девушка оставить его вместе с платьем? Или она сама заходила к графу, или Бетти также украла эту брошь. Ещё - подмоченное платье медсестры у Ирмы, кто им воспользовался? Далее – тарелка с пирогом. Очевидно, что это пирог не со стола, а тот, который слуги могли сделать для себя дополнительно. Кто с ним заходил к графу? Бетти, Джулия, Мод, Ирма? Бумаги сжёг сам граф, так что и версия про попытку скрыть прошлое также отметается. Остаётся подушка.
Уилсон перевёл дыхание.
- Графа задушили подушкой не с его кровати, более того, насколько я понимаю, на таких подушках спят слуги.
В это время Бесс сунула голову в библиотеку и тут же тихо ойкнула, словно не ожидая там застать никого живого. Скосив глаза на Пэм, Бесс перевела взгляд на Уилсона и таинственным шепотом произнесла. - А мадам вам передала письмо. Сама писала. - Бесс задумалась и еще более таинственно добавила, - лично!
Как раз в тот момент, когда дверь открылась, Памела начала было:
- С пирогом наверняка заходила Бетти, нужен же ей был повод! Не представляю себе сиделку, принесшую пациенту еду, запрещенную врачами...
И в этот миг вошла Бесс.
Выслушав ее, Пэм скрыла любопытство и сказала учтиво:
- Читайте-читайте, мистер Грендон, я подожду.
Уилли озадаченно кивнул, подошёл к двери и принял у Бетти письмо. Передав его, девушка тут же удалилась, прикрыв за собой дверь, так что даже если бы Уилсон что-нибудь и хотел сказать, сделать это он не успел.
С каждой новой строчкой Уилли выглядел всё более и более изумлённым. Дочитав его, он молча подошёл к Памеле и передал его ей.
- Это завещание графа, - только и смог произнести молодой человек.
Пэм тут же закогтила листок и пробежала его глазами.
- Бедный Гарольд, - выцепила она из текста то, что больше всего ее касалось. - Вот уж кто не разживется на смерти родственника...
Она дочитала список до конца.
- Гарольд, ты же секретарь. Скажи: кто мог до убийства знать содержание этого завещения? Гарольд точно не знал, иначе лег бы на пороге спальни брата и рычал на всякого, кто подойдет. Во всех видел бы убийцу... А жена знала?
Снова взгляд на список.
- А рядом с Гарольдом сидел бы шантажист и тоже рычал. Он заинтересован в том, чтобы граф жил...
Глаза женщины скользнули над листком.
- Шантажист... да... Уилли, тебе не кажется, что на эту роль прекрасно подходит Ирма Толлер?
- Графиня, безусловно, знала о завещании, хотя сам я при его составлении не присутствовал. Ещё о нём мог знать нотариус из Бата, вряд ли кто-нибудь ещё.
- Ирма… Не знаю, - Уилсон пожал плечами. Ты думаешь, твоё письмо тоже могла написать она? И, не насчёт Ирмы, а насчёт Бетти. Гарольд не слышал, как она что-то роняла, так что нет, вряд ли торт был именно у неё.
- О, это девица с крепкими нервами, - пожала плечами Памела. - Зачем ей ронять торт, когда его можно аккуратно поставить?.. Впрочем, мне кажется, что убийца все-таки Ирма Толлер...
Она снова опустила глаза на список, сделав вид, что читает. На самом деле она хотела скрыть от Уилли блеск глаз.
Все, кажется, сходилась неплохо. Первой в комнату графа пришла Ирма Толлер. Чего-то требовала от своего пациента, угрожала пистолетом - и нечаянно застрелила. Разволновавшись, выпила чай, приготовленный для графа заботливой кухаркой, и пошла к себе в комнату, где благополучно заснула, потому что в чае было снотворное. Следом за ней явился дурень Гарольд, но не успел сделать ничего полезного - стоял в шоке и глазел на капли крови. Его спугнула Бесси в платье Аманды. Девушка пришла в уверенности, что граф спит, усыпленный сообщницей-кухаркой, но на всякий случай (а вдруг старый хрен не выпил чай!) прихватила кусок торта как повод для появления. Обнаружив, что граф убит, Бесси повела себя умнее Гарольда и стянула алмазы...
Версия была неплоха, но в нее не вписывалась брошка Аманды. Кроме того, неясно было, кто выходил под снегопад в одежде сиделки. Графиня? Аманда? Господи, но зачем им?!

Уилсону казалось, что они ходили по кругу с этим расследованием. Зачем приходить в спальню со своей подушкой? Зачем шантажировать всех, помимо графа? Зачем красть платье сиделки? Зачем-зачем-зачем – разные цели, планы и ожидания накладывались друг на друга опять, несмотря на то, насколько далеко Грендон и Пэм продвинулись в распутывании интриг этого дома.
- Мы что-то упускаем, Пэм, - секретарь огорчённо опустил голову. Он не чувствовал себя сейчас успешным, и не важно, сказался на нём так длинный день или отсутствие результата, Уилсон был огорчён. – Я не знаю, как объяснить самые важные из улик, которыми мы располагаем.

-Что-что? – Джулиан, не веря своим ушам, с изумлением уставился на Аманду.
-Расследование. – Раскрасневшаяся, с блестящими глазами девушка ответила ему восторженным взглядом. – Как ты не понимаешь! Кто-то должен же этим заняться, пока не нагрянула полиция.
-Аманда, это не игра. Это – убийство.
- Я понимаю. – Судя по восторженному виду, вдохновленная идеей расследования Аманда благополучно пропускала мимо ушей все возражения. – Это будет так увлекательно.. то есть жутко, но увлекательно. Как в романе! Я выяснила одну потрясающую деталь и это улика!
-Какую? – Джулиан еще не смирился со своей судьбой, но сдавал позиции одну за другой.
- Подушка. Подушка в комнате графа. Она была льняной!
- И какое это имеет значение?
-Ах, ну боже мой. Граф спал на шелковой! Так же как и Лидия, и я и все гости. И как ты. Поэтому я тебе доверяю. Кто-то зачем-то подменил подушку графу. Может пропитал эту ядом?
-Его застрели.
-Ах, неважно! Мы должны узнать чья это подушка. Начнем с секретаря и сиделки – это проще, чем тащить ее из пристройки. Вы должны расспросить Грендона. Тихонько, что бы он ничего не заподозрил.
-Но почему я?
-Потому что будет просто неприлично, если о такой интимной детали как подушка спросит девушка!
-Зато если джентльмен – это, конечно, прилично – Пробормотал Джулиан, смиряясь с ситуацией. – Хорошо, как только я увижу Грендона….
-Он во-он там, вместе с миссис Филби! Расскажете мне, что он ответит!

Будто позабыв о находящейся здесь же Памеле, Уилсон зачарованно посмотрел на дверь. Его тело, впрочем, так же не осталось безучастным и с некоторой задержкой последовало за взглядом.
- Одежда сиделки, - скорее себе, чем слушательнице сказал секретарь. – Халат был мокрым. Зачем кому-то мочить халат сиделки? Если только этот кто-то не выносил его из дома. А зачем выносить чью-то одежду из дома?
И Грендон в волнении резко повернулся к Пэм:
- Пэм, зачем кому-то надевать платье сиделки, если только он не хотел выглядеть как сиделка? И зачем ещё это делать, если только этот кто-то не хотел остаться незамеченным, - тут секретарь с озадаченным видом остановился. – Но тогда получается, что сиделка не виновна.

- Невиновна? - протянула Пэм. - Знаешь, я бы не сказала с такой уверенностью... Если она невиновна в убийстве, то...
Памела схватила Уилсона за руку. Это было ужасно фамильярно, и если бы этот жест увидел ее супруг... нет-нет, он не приревновал бы, ему бы в голову не пришло, что можно изменить гению... но он сделал бы жене выговор за дурные манеры.
- Уилли, - взволнованно сказала она, - ну, что мы прицепились к этому убийству?!
Увидев изумленные глаза Грендона, она поправилась:
- Я хочу сказать - что, если здесь три преступления, не связанные друг с другом: убийство, кража алмазов и шантаж?

Три преступления вместо одного? Впрочем, а почему бы и нет. Новая версия была настолько верной по мнению Уилсона, что волнение Памелы передалось и ему, хотя секретарь выразил его и по-иному, всего лишь плотно приложив палец к губам и на некоторое время задумавшись, рассеянно глядя в окно.
- Если относительно кражи сокровищ мы можем выстроить более-менее толковую версию, - Уилли вспомнил рассказ Гарольда о подозрительном поведении Бетти: - на наше счастье ваш муж оказался свидетелем важного, для раскрытия этого преступления, разумеется, события, то касательно двух остальных…
Секретарь замешкался, аккуратно подбирая слова.
- Если бы мы знали, что содержится в записке, которую получила леди Стаутвуд, было бы проще понять шантажиста. Как я понимаю, это человек, который очень хорошо знал окружение графа. Возможно даже был с ним в Индии. Но, Пэм, что ты имела в виду, когда сказала, что сиделку нельзя вычёркивать из списка так быстро?

В этот момент Уилсон услышал как с тихим шуршанием открывается дверь в гостиную. Секретарь повернулся к ней и с некоторыми для себя удивлением увидел на пороге Джулиана. Тот в свою очередь с неожиданной радостью смотрел на Грендона и Пэм. Кажется, за его спиной стоял ещё кто-то.
- Джулиан, - коротко приветствовал секретарь молодого человека.
- Уилсон, - наклонил голову гость. - Миссис Филби, вы неотразимы. Надеюсь я не помешал?
- Нет, что вы, - Грендон махнул рукой, приглашая Джулиана войти. – Мы как раз беседовали с миссис Филби… - Секретарь замялся. Собственно, а что ему следовало сказать? В результате родилась неуклюжая ложь – О вечере. Кажется, что граф всё ещё незримо с нами, внимательно смотрит на собравшихся, ожидая, что они скажут или сделают. А вы?
Тут Уилсон замолчал, благоразумно воспользовавшись сорвавшимся с его губ вопросом.
Джулиан бросил взгляд на миссис Филби, но попросить даму выйти было бы еще большей невежливостью, чем задать при ней глупый вопрос, навязанный Амандой. Молодой человек уже жалел, что поддался уговорам.
- Простите мне нескромный вопрос, - Джулиан вздохнул, бросив взгляд на дверь из комнаты, - но не пропадали ли у вас подушки? Одна юная дама считает, что ключом к убийству нашего гостеприимного хозяина является тот факт, что подушку графа подменили.
- Юная дама? – Уилсон от удивления на мгновение широко открыл глаза. Кто-то ещё решил попробовать себя в роли детектива. Почему-то секретарю показалось, что так мог повести себя только убийца, чтобы отвести от себя подозрения. Но в голове молодого человека в принципе не могло уложиться, чтобы убийцей могла быть женщина. Да и собственно, почему вообще он, Уилсон, так подумал? Может быть Джулиану само по себе неудобно задавать такие вопросы.
- Нет, - почти спокойно ответил секретарь. – Скорее уж наоборот, под своей подушкой я обнаружил пистолет. Насколько я понимаю, ваш.

С Сейденом

Задумавшись, Уилсон смотрел в камин и силился что-то вспомнить. Не то, чтобы его заботило что-то важное, однако и спокойствия это обстоятельство не вызывало. Да и, наверное, не в праве он был интересоваться такими вещами, коли сам толком ничего не приготовил. И тем не менее.
- Подарки, - от собственной неожиданно сорвавшейся фразы Грендон едва не подскочил, тем более, что находился он в помещении не один. Здесь же находился и Мортон, дворецкий.
Смутившись, молодой человек попробовал ещё раз:
- Скажите, Мортон, а были ли на Рождество припасены подарки?
- Конечно. - Невозмутимо отозвался Мортон, он стоял у полки с книгами, расставляя томики по алфавиту. - Мадам очень внимательна к традициям и гостям.
Секретарь кивнул. В том, что графиня Стаутвуд была едва ли не большим консерватором, чем вся палата лордов вместе взятая мистер Грендон не сомневался. Но тогда возникал другой вопрос.
- Тогда что с ними сталось, скажите? Ведь не уничтожили же их в это же утро.
- Полагаю, что их не раздали. - Ровным тоном предположил дворецкий. - Учитывая обстоятельства, Леди Стаутвуд могла счесть такое действие... неуместным.
- Понимаю, - Уилсон кивнул. Пожалуй, по этому вопросу ему стоило переговорить с графиней. Не то чтобы это могло помочь расследованию, но ведь и любопытство никуда не девалось, чем собиралась побаловать графиня своих слуг. – Скажите, Мортон, а графиня сама выбирала и готовила подарки?
- Да. Конечно, часть из них были куплены по ее распоряжению заранее. Но учитывая что приезд некоторых гостей был сюрпризом, полагаю мадам пришлось принимать некоторые решения с удивительной быстротой.
- Понимаю. Благодарю вас, Мортон, - Грендон кивнул. И тут же снова нахмурился. – А как к этим приготовлениям относился сам граф?
- Полагаю, что его не интересовали подобные мелочи. Граф весьма прохладно относится к праздникам. И не нуждается в предлогах, если вдруг решает кого-то одарить.
- Он был сложным человеком. Но полагаю, что он хорошо относился к нам. Он приложил много усилий что бы заполучить мисс Гатли. Ей не нравилась идея работать кухаркой. Он никогда не общался с Джулией. Но и мне, и Бесс нечего жаловаться, учитывая что он был тяжело больным человеком. Что касается миссис Толлер - полагаю трудный пациент не стал для нее большим сюрпризом. Она справлялась.
Грендон стоял на месте, теребя рукав и не замечая этого. Если Мортон не врал, а говорил лишь сжатую версию правды, то интриги в этом доме были достоянием едва ли не каждого. Что же скрывал сам дворецкий?
- За что вы могли бы убить, Мортон? – грустно спросил Уилсон.
- Убить? - Мортон на секунду призадумался. - Полагаю, что это незаконно, Уилсон. Поэтому я не стал бы такого делать.

В очередной раз Уилсон удивлялся сам себе. Вроде бы граф грозный человек, представить более сложный характер невозможно. Тем не менее истинный трепет молодой человек испытывал исключительно перед графиней.
- Леди Стаутвуд, - секретарь поклонился, приветствуя хозяйку дома. – Признаться я в некотором затруднении. Дозволено ли мне будет попросить немного вашего времени?
- Конечно. - Графиня усталым жестом потерла лоб, где между разлетом тонких бровей легла жесткая морщинка. Теперь ее идеальная белая кожа уже не выглядела так безупречно. Возраст и усталость явно проступили на лице хозяйки Стаутвуд-холла. Теперь ничего не напоминало о прежней красоте. - Вы все еще пытаетесь выяснить правду. Хоть кто-то пытается... Итак, какие у вас вопросы, Уилсон?
Остановившись на почтительном расстоянии от леди Лидии Уилсон заговорил. Про себя, впрочем, он с удивлением отметил, как сильно задело случившееся графиню, если даже по прошествии почти целого дня она не смогла хоть немного успокоиться и отдохнуть. Или её что-нибудь беспокоило?
- На самом деле мой вопрос может показаться вам странным, графиня. Дворецкий сказал, что вы приготовили подарки для всех нас. Что с ними сталось?
- Ох... сказать честно - я просто про них забыла. Это важно?
- Полагаю это то, что поможет немного успокоить всех, - просто ответил Уилсон. – Расскажите, что это за предметы? И, возможно, их стоит раздать?
- О, ничего особенного. Просто сувениры на память. И мне не хотелось бы делать это сейчас. Ну, вы понимаете. Не уверена, что у меня хватит сил. И не хочу никого заставлять выдавливать из себя благодарности. Возможно вечером. Или завтра утром. Да, лучше утром.
- Кроме вас о них никто ведь не знал, правильно? Даже Мортон, как я понимаю, был осведомлён лишь в общих чертах.
- Я не делала из подарков секрета, если вы это имеете ввиду.
Секретарь кивнул.
- Ещё один вопрос, графиня. Каковы ваши отношения, - Уилсон помялся, но заведя разговор уже не имел права смолчать, - с дочерью?
- Я просто пытаюсь вернуть ее в свою жизнь.
- Насколько я понимаю, она была вместе с вами в Индии, - в раздумье продолжил Грендон. – Вы смогли следить за её судьбой, однако ей пришлось получить не такую профессию, какую могла удостоиться девушка её происхождения. Она сиделка, причём опытная. Скажите, графиня, как она и граф Стаутвуд уживались под одной крышей?
«Как могла Аманда соврать, что не знает, кто такой граф, если была с ним по крайней мере часть времени?» - Уилсон тряхнул головой. Он не верил сам, что посмел требовать подобных подробностей от графини, но и остановиться уже не мог.
- Я не могла быть больше без нее там, в Индии. И вызвала ее как сиделку. - Прошептала графиня. Этого было так мало. И так опасно. Но я не могла больше жить не зная, что с моей дочерью.
Уилсон кивнул:
- Как граф относился к ней?
- Я не знаю. - Призналась Леди Стаутвуд. - Тогда я думала что он не подозревает кто такая Аманда. Что я все предусмотрела. Альберт был так равнодушен к ней. Но теперь.... Теперь я подозреваю что он все знал. Знал и наслаждался своей властью надо мной. Знал и собирался лишить меня дочери. Опять. На этот раз - навсегда.
- В эту ночь, ночь, когда графа убили, он уничтожил все бумаги, которые могли вас чем-нибудь скомпрометировать, графиня, - секретарь пожал плечами и печально кивнул. Нет, он не тешил себя, что смог пробиться в доверие к этой женщине. – Сам, до того, как убийство имело место. Лишь некоторая небрежность исполнения его замысла помешала начисто скрыть все свидетельства. Впрочем, теперь уже это только ваша тайна. Удивительно, но, кажется, граф сделал на это рождество свой подарок.
- Знаю, покажется странным, что это говорю я. - Леди Стаутвуд слабо улыбнулась и впервые за разговор улыбка не была горькой. - Но это на него похоже.
- Графиня, ещё один вопрос. Возможно, ваш ответ на него спасёт чью-то душу и шею. Что было в той записке, которую получили вы?
- Откуда вы знаете? Впрочем это не важно.... Там было сказано, что я - обманщица. Кто-то узнал что я подделала просьбу генерала Дельмонта принять его дочь. И выдала за таковую Аманду. И если я не заплачу деньги, то об этом узнает Альберт.
- Вы позволите на неё взглянуть?
- Простите, но я сожгла ее.
Секретарь нахмурился. На сей раз по профессиональной причине. Любой документ, тем более такой просто обязан был быть сохранён.
- Вы могли бы описать почерк человека, не было ли там каких-либо особых деталей? И, может быть, вам знакома бумага, на которой было написано это?
- Нет. Простите, но нет. Разве что бумага была... какой-то странной. Не знаю. Я плохо помню подробности.
- Благодарю вас, графиня, - Уилсон поклонился. Пожалуй, ему надо было побеседовать ещё с тремя людьми. Вот только в какой последовательности? Выйдя из комнаты графини молодой человек так и остановился в коридоре накрепко задумавшись.

(с самым дорогим мастером на свете)

Но подумать как следует Уилсону помешала Памела Филби. Она прибежала по коридору, сияя от неожиданно осенившей ее идеи.
- Уилли, - заговорила она негромко и радостно, предварительно быстро оглядевшись: не слушает ли ее кто-нибудь. - Уилли, мы же забыли про ту записку, которую я получила... ну, с угрозами. Не думаю, что здесь полный дом шантажистов. Это наверняка один и тот же негодяй. Уилли, почему мы сразу не подумали о почерке? Вот записка, я принесла ее, держи. Сверь с почерками всех, кто живет в этом Стаутвуд-холле, чтоб он сгорел! Слугам скажи, что инспектору, который будет расследовать убийство, понадобятся письменные показания... или еще что-нибудь придумай... Гарольда можешь не мучить, его-то почерк я бы узнала с первого взгляда... Давай, Уилли! Даже мышей здешних заставь что-нибудь написать!

Пэм ворвалась в размышления Уилсона как хороший шторм. Впрочем, как и упомянутое бедствие, оставила миссис Филби много полезного. И в частности саму идею.
- Почерки? Почему бы и нет! – хотя, признаться, почти сразу же мистер Грендон представил, как подходит к этой просьбе к леди Стаутвуд. Предсказуемая оторопь ненадолго одержала победу над пусть и несколько рассеянным, но всё-таки решительным настроем сего молодого человека.
В качестве временного решения секретарь решил начать действовать издалека. И первой его жертвой стал мистер Гарольд.

- Мистер Гарольд, вы сказали, что владеете собственной выставкой. Правильно?
- Да. В Лондоне. Лучший выставочный зал Лондона. И не хвастаясь могу сообщить, что несколько картин моей кисти у нас были приобретены для весьма высокопоставленного лица. Возможно, что их, инкогнито, конечно, пожелала приобрести сама королева.
Секретарь кивнул.
- Не очень вежливо, возможно, просить вас о таком, если вашим делом интересуются лучшие люди страны, но, может быть, вы не откажете мне в просьбе дать ваш адрес. Я не профессионал, но люблю иметь возможность смотреть качественную живопись. И, поскольку я не лондонец, не будет ли вам сложно написать, как до сего места можно добраться от улицы Мерилибоун, - не бог весть какой приём, но если ему удастся собрать все подписи, Уилсон согласен был пообещать побывать и на выставке. Один раз. Пройти мимо здания.
- Конечно, конечно! - Оживился Филби. - Дайте только бумагу и перо. Вам может показаться что галерея не на самой фешенебельной улице и ее нелегко найти, но поверьте, это специально! Только глупцы выставляют свои залы на самых видных местах, да, сэр! Истинная же живопись должна быть скрыта от досужих глаз. Если бы вы знали, сколько уважаемых людей посещает нас инкогнито!
Первая попытка завершилась успехом. Гарольд весьма охотно выполнил просьбу Уилсона, и первый образец подписи оказался в руках начинающего сыщика. Правда, толку с него оказалось немного. Буквы слишком круглые и с таким количеством обводом, будто мистер Филби чёркал текст прямо по мере его написания. В главном, с шантажистом он не имел ничего общего.

Вторая попытка была сложнее. Юная Джулия. Дочь священника, чем объяснялись её увлечения литературой, в том числе и иностранной. Попросить написать её что-нибудь было нетрудно. Вот только мотивировать это желание ещё бы.
Посему Уилсон решил пойти на крайний шаг. На его проработку ушло около получаса. Но результатом секретарь был доволен и в чём-то даже горд. Он держал в руках сложенный пополам лист. Встретив Джулию, Грендон отдал лист девушки.
- Это стихотворение, - коротко пояснил Уилсон. – Мне кажется, Байрон мог бы сказать лучше, однако что по этому поводу думаешь ты, Джулия? Оно правда незакончено.
В горящем доме сидела она
И смотрела в окно, ожидая его.
Он вернётся из дальней страны, из похода,
Ведь он обещал ей когда-то давно:

«Моё сердце, прошу, подожди только миг,
Я вернусь, лишь взгляну на священный Грааль,
Пусть его называют легенда и быль,
Но гремит ему славой точёная сталь.

Я найду и вернусь, не пройдёт и Луны,
Ведь меня поведёт за собою звезда.
Я вернусь, чтоб увидеть в сиянье любви,
Как сидишь у окна, ожидая меня…»
- Оно великолепно. - Прошептала девушка. - Кто его написал?
Немного смутившись и явно не ожидая такого эффекта секретарь пожал плечами.
- Не знаю. Я его нашёл. Отчего-то мне подумалось что вы можете об этом что-то знать, - немного помявшись, Уилсон рискнул. – Если вы согласны мне написать собственное любимое стихотворение (но, пожалуйста, чтобы я его тоже мог прочитать, я не знаю других языков кроме валлонского диалекта французского), тогда я готов найти вам и остальную часть стиха.
- Я.. я очень люблю Китса. - Призналась Джулия. Ее щеки покрыл легкий румянец. - Но наверняка вы его и сами знаете. "Вот, я с тобой. Как эта ночь нежна..."
Уилсон решительно покачал головой.
- Признаться, я далёк от литературы. Это мой первый… - слово «опыт» едва не сорвалось с губ молодого человека, – случай столкновения с ней. Джулия, вас не затруднит написать мне название этого стиха и первые строки? К сожалению, в отличие от памяти на тексты, память на слова у меня плохая.
- Я могу вам написать его весь. - Щедро предложила Джулия. - А в библиотеке есть томик стихов Китса. Девушка присела около столика и быстрым летящим почерком вывела: Джон Китс, из "Оды к соловью"

Вот я с тобой! Как эта ночь нежна!
Там где-то властвует луна; привет
Несут ей звезды дальние толпой -
Но здесь она нам не видна,
Лишь ветерок колышет полусвет
Сквозь мглу ветвей над мшистою тропой.

Не видно, что льет легкий аромат -
Ковер цветов от взоров тьмой сокрыт -
В душистой тьме узнаешь наугад,
Чем эта ночь весенняя дарит
Луга и лес: здесь диких роз полно,
Там бледная фиалка в листьях спит,
Там пышная черемуха бела,
И в чашах росное вино
Шиповник идиллический таит,
Чтоб вечером жужжала в них пчела.

Джулия протянула листок и улыбнулась:
- Только обязательно найдите окончание того стиха. Мне очень хочется узнать, чем оно заканчивается.
Уилсон молча поклонился. Это обещание он постарается выполнить. Хотя как – молодой человек пока не знал. Что касается почерка, безусловно красивого плавного и, если уместно такое обращение к бумажным знакам, женственного, то в главном он также совершенно не был знаком секретарю.


Вместе с поэтом Уилли Гренданом здесь была я.

с моим любимым мастером. В надежде на нахождение злодея

Следующая попытка обещала быть сложной. Хотя бы потому, что фантазия Уилсона была отнюдь не беспредельной. Найти Аманду оказалось не сложно. Она обреталась одна в гостиной на первом этаже.
- Аманда. Позволишь?
- О, на ловца и зверь бежит! Садитесь рядом, Уилсон. Мне надо задать вам несколько вопросов! - Аманда отложила листок испещренный именами слуг и гостей дома и сложила руки на коленях.
- Тогда тебе и начинать, - присев в ближайшее кресло, Уилсон с любопытством посмотрел на девушку. Что она задумала? – Только, пожалуйста, в обмен напиши мне, что ты думаешь об этом происшествии. Пойдёт?
- Ох, нет! Ненавижу писать отчеты. Столько их уже переписать успела! Уж лучше признание в любви, чем это. Ну как, Уилсон, хотите признание в любви?
В ответ молодой человек вздрогнул и опустил взгляд – и снова Аманде удалось смутить его. Ну разве же так можно шутить? Тем более что на самом крае сознания Уилсон чувствовал, что эта шутка уж больно сильно его волнует.
- Признания в любви пишут мужчины, - немного невпопад ответил молодой человек. Мне будет достаточно краткой записи. Главное чтобы вы её заверили, что официально - и с указанием срока – были сиделкой при графе во время его пребывания в Индии. Прошу вас, Аманда, это важно. Тогда я отвечу на ваши вопросы.
Аманда вздрогнула и отвела глаза. Бумага выскользнула из ее пальцев и мягко опустилась на пол.
- Я не буду этого писать. – Тихо, но жестко произнесла девушка. - Я не знаю, зачем это вам нужно и не верю что нужно - вы не можете быть так жестоки. Но этого я не напишу. Аманда Делмонт никогда не была в Индии.
Аманда подняла листок и быстрым, трудночитаемым почерком вывела "Боже, храни королеву!" - Надеюсь, вам этого достаточно?
Окончательно смешавшись, Уилсон кивнул.
- Да. И ещё раз прошу прощения у вас, Аманда. Я лишь пытаюсь понять, как, находясь столь долго с таким человеком как граф, вы смогли сохранить в себе чувства. И не понимаю, почему ранее вы не могли поговорить с ним по душам, пока не стало поздно.
Секретарь замолчал, тряхнул головой и внезапно подумал, что уже довольно поздний час.
- Я был несколько бестактен, к тому же вы мне показали, что то что я сейчас делаю, не имеет нужного смысла. Что… вы хотели спросить у меня?
- Хотела узнать где вы были в ночь, когда убили графа. - Аманда была мастерицей пропускать ненравящиеся ей вопросы. Впрочем, возможно именно это она и вынесла из общения с графом. - Я знаю, что в домике прислуги. Но возможно, вас кто-то видел? Или вы кого-то? Скажите, вы не слышали, не приходил ли кто-то ночью? Я знаю, что кто-то вышел из дома поздно ночью. Но не знаю, кто бы это мог быть.
Секретарь только покачал головой.
- Я спал в пристройке для слуг. Граф послал меня в Бат за своим поверенным, но снегопад стоял такой, что, право, я не решился спешить на ночь глядя. Я заснул достаточно быстро, однако, насколько мне известно, после меня в пристройку должны были вернуться Мортон и Мод Гатли, а также служанки. Бетти и Джулия из-за снегопада также далеко уйти не сумели. Впрочем, об их похождениях они расскажут лучше, - любопытство всё же взяло своё. – А откуда вы узнали, что кто-то выходил?
- Лидия была расстроена и долго не могла заснуть. - Рассеяно отозвалась Аманда, задумавшись о чем-то своем. - Видела кого-то, хотя и не смогла разглядеть кто это был.
- Ясно. Графиня об этом не упомянула. Интересно, почему?
- Вы усматриваете в этом какой-то злой умысел. Не стоит. Вы просто плохо ее знаете. Лидия привыкла выживать, контролируя каждый миг свои эмоции и поступки. Любое проявление слабости для нее - преступление, которое она не может простить сама себе. Думаю, что ей было бы стыдно в этом признаться.
Но секретарь только покачал головой. Ответ у него получился немного раздражённым.
- Знай я об этом заранее, я бы мог строить свой поиск улик иначе. Впрочем, что вы меня слушаете, мной сейчас говорит досада. Ваш следующий вопрос, Аманда?
- Пожалуй, пока это все... я хотела спросить подозреваете ли вы меня. Но потом поняла, что вопрос будет глупый. Возможно чуть позже я расскажу вам одну занятную вещь. Но сначала мне надо кое-что проверить.
Уилсон кивнул и неожиданно для себя добавил.
- Только будьте осторожны, Аманда. Подозреваю, что человек, решившийся на одно убийство, может рискнуть совершить и второе, если мы подойдём слишком близко к цели.
- А, это не по убийству, - вставая, отмахнулась девушка. - Так, скорее забавная мелочь, если подтвердится. Но надо же как-то развлекаться в этой глуши бедной девушке!

Аманда прижала пальчик к подбородку, погрузившись в раздумья. К сожалению, монахини в школе так и не сумели отучить девушку от этой скверной привычки. Каждый раз задумываясь она прижимала пальцы или прикусывала ноготь. Девушка успела поговорить со всеми кроме четы Филби и Джулиана. У нее даже осталось ощущение, что Джулиан ее избегает. Но на данный момент ее волновало не это. Взявшись за расследование смерти графа Стаутвуда, Аманда была намерена довести дело до конца. И сейчас не понимала, зачем Уилли Грендон попросил ее и Джулию что-то написать. Мысль, что он знает что-то, чего не знала Аманда, сводила с ума.
Сначало ее прекрасное, бархатное платье в крови, потом жуткие, несправедливые обвинения, теперь это. Все в доме как будто сговорились!

Уилсон же был огорчён. Ему подумалось, что кто угодно мог скрыть свой почерк вот также, написав текст ещё более неразборчиво, чем обычно. К сожалению, выяснить это можно было только опросив всех. Поэтому, собравшись с духом, секретарь направился на второй этаж, в комнату, где обитала сиделка.

Аманда, неслышно ступая, поднималась по лестнице, едва касаясь кончиками пальцев отполированных временем перил. Мысли девушки были далеко, но как истинная женщина в них оставалось место для раздумий, почему ее избегает Джуллиан и в какое платье переодеться. Строго говоря, переодеваться не было необходимо, но прожив всю жизнь, располагая весьма скудным гардеробом, теперь Аманда вела себя словно девочка в лавке сладостей. И использовала любой предлог продемонстрировать новый наряд. Даже когда предлог приходилось выдумывать.
Кровать, застеленная кем-то из горничных, все еще была погребена под горой платьев – в обед Аманда не смогла решить главную проблему – проблему выбора. Очевидно, никто из девушек не догадался заглянуть к ней в спальню, а сама она не подумала им сказать. Скверно-скверно, но ничего страшного, она и сама вполне может сама прибраться, как бы это не шокировало Лидию (хотя иногда девушка подозревала, что графиню такое поведение вовсе не шокирует, хотя и не понимала, зачем в таком случае это изображать).
Взгляд Аманды бездумно скользил по комнате. Когда вдруг девушка вздрогнула и сделала шаг вперед. На прикроватном столике лежал квадратик толстой желтой бумаги с неровными буквами «Не суй нос не в свое дело и прекрати расспросы. А то, как бы не вылетели в свет многие секреты одной маленькой выскочки, живущей под чужим именем».
Несколько секунд девушка внимательно читала и перечитывала послание. Потом в глазах мелькнуло понимание. Пальцы привычно помяли бумажку, поднесли ее к носу. И Аманда рассмеялась – весело и ликующе:
«Ах, Уилсон, как ты удивишься, узнав, что я тебя обошла, и первая все разузнала!» - Для Аманды все было просто занимательной игрой.

Девушка легко нажала на ручку, открывая дверь. В другой руке она держала бумажку. Поймав взгляд человека, которого Аманда разыскивала, сыщица весело улыбнулась и показала бумажку.
-Глупо было оставлять ее мне. Неужели непонятно, что я сразу догадаюсь? Но я хочу знать все. Почему бы нам не поговорить в библиотеке за чашечкой чая?

Что касается секретаря, то, довершив своё дело и погрузившись в размышления над его результатами, Уилсон опять начисто потерял нить. Кто убил графа Стаутвуда? Может, стоило пойти от обратного и подумать, кому меньше всего могла быть полезна его смерть? И представить, почему именно этот человек мог убить?
И тут же Уилсон огорчился. Меньше всего на роль убийцы подходила Джулия. Причём настолько меньше всего, что придумать ей достойной причины для преступления просто не представлялось возможным.
Как невозможно было себе представить её шантажисткой или похитительницей сокровищ. В последнем скорее уж чувствовалась практичная и ловкая ручка Бетти.
С другой стороны именно Джулия была последней, кто признался в том, что видел графа в живых. И даже о том, что кто-то ещё потом находился в комнате графа Грендон знал лишь со слов Джулии. Из-за чего мог расстроиться этот незваный гость, как не из-за уничтоженных бумаг? Вот только кто кроме графа будет знать об их уничтожении, чтобы настолько выйти из себя? И ведь только Джулии из всех в этом доме пришлось бы под платье сиделки подкладывать подушку, чтобы скрыть свои настоящие формы. Да и доступ к оружию у Джулии был как к Джулиановскому, так и к оружию графа.
Единственной достойной причиной Грендон мог представить лишь попытку кого-то защитить. В конце концов она из тех немногих в этом доме, кто читает те самые старые книги, со страниц которой чудится пороховой дым наравне с долгими и романтическими историями. Вот только кого и зачем Джулия могла защищать?
И ещё Уилсон невольно представил, как недовольна была бы Пэм, узнай она о таких вот мыслях своего друга. А секретарь ничего не мог с собой поделать, в отдельные крамольные моменты он подозревал даже себя самого. К счастью, ненадолго и весьма смутно, лишь в общих чертах.
Конечно, книжки о пиратах читала ещё и Аманда, но она всё же была сиделкой. Укол чего-нибудь смертельного для неё был бы привычнее. Как и для настоящей сиделки.
На этих мыслях Уилсон почувствовал непреодолимое желание удовлетворить своё всё сильнее разгоравшееся любопытство и, вновь обретя энергию, молодой человек отправился искать Аманду. Что-то в этой девушке его определённо притягивало.

В первую очередь Грендон направился в гостиную, там где беседовал с Амандой в последний раз. Но там девушки не оказалось. Всё также горел камин, возле которого заботливо склонился с совком в руке Мортон.
- Мортон, - позвал Уилсон. - Вы не видели, случаем, Аманду?
- Увы, нет, Грендон. - Дворецкий поправил украшение над камином и покачал головой.
Секретарь рассеянно пробежал взглядом по комнате, остановился на мгновение на безукоризненной чистоты рукавах рубашки дворецкого и кивнув, шагнул назад.
Где ещё можно было искать Аманду? Ну, прежде всего в её комнате. Или в библиотеке. Страсть к книгам молодые люди разделяли, хотя и увлекались разным. Аманду манили подвиги, Уилсон наслаждался успевшей постареть и остаться нетленной классикой.
Ещё одним доводом в пользу библиотеки – она была ближе. Грендон, уже неторопливо, привычно погружаясь в свои размышления, в которых Джулия становилась всё более и более опасным и коварным человеком, прошёл по коридору до библиотечной двери и легко открыл её. Он сделал несколько шагов, прежде чем заметил девушку.
Аманда лежала на полу, лицом вниз. Очевидно при падении прическа рассыпалась, и волосы волной лежали на ковре. Вытянутая вперед рука поражала восковой бледностью. Ковер под плечом Аманды был темнее и это мокрое пятно придавало молчаливой сцене эффект ужасающей картины, что так полюбили печатать в газетах издатели, дабы привлечь покупателей новинкой - литературным историям с продолжением.
Уилсон с ужасом вздрогнул и отшатнулся назад. Его ноги и руки и голова хотели только одного – отскочить. Именно поэтому его первый шаг вперёд выдался нелепым. Столь же нелепым как и то, как Уилсон опустился на колени перед девушкой, тихо причитая:
- Нет. Только не снова. Тебя-то за что?
Уилсон видел перед собой настоящую кровь. И всё же он потянулся вперёд и повернул девушку так, чтобы видеть её.
Нет, это была не кровь. Но влага осталась и на ковре и на платье.
Тело перевернулось безжизненно, как тряпичная кукла. Бледное, словно полупрозрачная кожа лица с румянцем на скулах, синеваты губы, резко выделяющиеся веера черных ресниц.
Можно ли найти дрожащей рукой пульс? У Уилсона не получилось. Аманда была мертва?
- Так нельзя, - билось ли сердце, сказать молодой человек тоже не мог. Её губы были неподвижны и пугающе бледны. В отчаянии обречённого, Уилсон коснулся их указательным пальцем, будто бы предупреждая о том, что здесь нельзя шуметь. И сам едва не вскрикнул. Может, ему показалось, но… Так не бывает.
Лихорадочно достав из кармана часы со стеклянным циферблатом, секретарь поднёс их почти к самым губам девушки. Едва-едва, но стекло затуманилось.
- Эмми!
Нет, это ещё не убийство, но сколько Аманде осталось, Уилсон сказать не мог. Приступ или яд. И что он, мужчина, мог сделать сейчас?
-Нет! Моя девочка! - Графиня стояла в дверях, прижимая ладонь к горлу. - Эмма!!! Что вы с ней сделали?!
Прежде чем графиня успела сделать что-нибудь непоправимое, Уилсон яростно посмотрел на неё и, выплёскивая этот ужас, хлестнул.
- Она жива! Не стойте столбом, графиня, зовите сиделку! Всё потом!
Рвотное? Дыхание? Все те методы, которые Уилсон как не врач с пафосом вычитывал в справочниках, казались теперь глупыми и бесполезными. Если это обычный яд, нужно убрать его из организма. И хоть как-то привести в чувство!
- Сиделку, графиня! Врача!
-Нет! - Можно было позавидовать тому, как быстро женщина пришла в себя. - Никто не подойдет к ней близко, я никому не могу здесь доверять! Несите ее за мной. В Индии я многого лишилась, но и научилась тоже многому. А индианки знают толк в ядах и их выведении.
Уилсон предпочёл промолчать. Хотя он особенно не верил во всякие восточные методы лекарства, но в графине Уилсон не усомнился не на секунду. От неё и едва дышащий человек не ушёл бы на тот свет. Аманда сейчас пребывала именно в таком состоянии.
Молча и осторожно подняв девушку на руки, Уилсон последовал за графиней, до самой её комнаты и далее, пока не положил девушку на указанное графиней место.
- Идите, - кратко приказала графиня, не оборачиваясь. - И Грендон... Я не собираюсь терпеть в доме этого безобразия. Полиция появиться здесь как только это будет возможно. Но убийцу моего мужа и человека, который пытался забрать мою дочь я хочу знать сейчас. Соберите всех в гостиной. Я спущусь через час и вы укажите мне на змею в моем доме. Теперь идите.


\совместно\

Внешне Уилсон постарался сохранить невозмутимый взгляд. Что получилось на самом деле секретарь предпочёл не представлять. Поклонившись, Уилсон вышел из комнаты графини и только тогда позволил чувствам окончательно вырваться наружу.
Он должен был назвать убийцу!
- Я? Должен назвать… змею? – Только сейчас весь ужас, вся ответственность за взваленное им самим, добровольно, положение окончательно открылись молодому человеку. Графиня требовала, чтобы он исполнил свой долг и назвал виновного. Сам убийца уже не останавливался ни перед чем. Хотя на убийцу ли вышла Аманда или всего лишь на испугавшегося за себя шантажиста, сказать толком Уилсон не смог бы.
И ещё один неприятный червячок – в отличие от Аманды все блуждания Грендона проходили по принципу старой детской игры горячо-холодно. Сейчас Уилсон блуждал через пурги, уверенно двигаясь на северный полюс
Секретарь знал, что обладает всеми нужными ему уликами, но сложить из них картину не мог. Слишком много пересекающихся версий крутилось в его голове. Пожалуй, П сумел бы построить из этого ироничную комедию про глупых англичан, но сам Уилсон совершенно не радовался этому.

И всё-таки про себя молодой человек объединил эти два убийства. Слишком близко они стояли друг от друга. Простой шантажист вряд ли рискнул бы перейти черту даже после разоблачения, если это не вредит ему смертельно. В то время как для убийцы, вполне возможно, повторение преступления могло быть нормой.
Если бы Уилсон владел основами психоанализа, он бы ответил более точно. К счастью для него, он был всего лишь секретарём, причём секретарём графа Стаутвуда, а значит, был обязан выполнить приказ графини и назвать убийцу. Впрочем, впереди у него был почти целый час, чтобы привести мысли в порядок и нанести пару последних визитов.