(Вместе с Barbebleue.)

Сознание Ариосто не угасло до конца. Он все еще ощущал себя живым существом. Его жизненные ценности, незаметно для него самого, сместились, накатывающие волны неясных ему самому чувств то и дело захлестывали измученный рассудок, увлекая в темную пучину неистового безумства. Его оцепеневшее тело отказывалось слушаться, но шут продолжал рваться в невидимых нитях, опутавших его. Внезапно, он понял, что снова способен видеть окружающий мир, хотя угол зрения то и дело смещался, позволяя лишь ненадолго выхватить из мрака статичные картинки происходящих вокруг действий. Это было чем-то похоже на театр безумного кукольника, когда над занавесом возникают и тут же пропадают пляшущие марионетки, говорящие чужими голосами не свои реплики и исполняющие совсем уж третьи роли.
Внезапно Камилл понял, что может двигаться, хотя нити держащие его все еще были на месте. И в тот же миг его зрение выхватило знакомые очертания.
Шат-Тил - понял шут. Да, это была она. Ариосто сосредоточился на фигурке отравительницы и дернулся в ее сторону. Тут же зрение его выхватило из общей картинки некое движение, и с ужасом он осознал, что то движется он сам и тело его больше не походит на человеческое.

Стигийскую брагу придумали ведьмы Серых Пустошей, одного из нижних планов, где разворачиваются битвы Кровавой Войны, нескончаемой баталии Закона и Хаоса, в злом их проявлении. Целую вечность законопослушные дьяволы Баатора, Девяти Кругов Ада, ведут кровопролитные бои с хаотичными демонами Абисса, Бездны Хаоса. Многие смертные отправляются на Кровавую Войну в поисках славы, денег и приключений, нанимаясь то к танар’ри, то к баатезу. Пушечное мясо в этой великой и нескончаемой мясорубке!
Вот для восстановления здоровья смертных солдат серые ведьмы и создали это страшное зелье, взяв за основу лед пятого круга Ада, морозной и суровой Стигии. Только ведьмы знают точный состав пития, а в качестве насмешки, они наложили на брагу проклятье: любой принявший этот крепкий напиток будет долго мучиться и биться в судорогах. Реакция каждого зависит от его силы воли, физической силы, разума и привычности к этому пойлу. Но фляги со Стигийской брагой выдавались только женщинам-воинам, по прихоти повелительницы четвертого круга Баатора, Флегетоса, Леди Фиерны, отец которой давно враждует с повелителем Стигии.
Шар-Тил уже привыкла к действию браги, но она никогда не видела, как эта гадость действует на мужчин. Теперь, проглотив глоток крепчайшего напитка, она чувствовала, как огненная волна покатилась от ее горла вниз. Не обращая внимания на вопли отика и остальных, женщина, судорожно вздрагивая всем телом, стащила с себя доспех и ремень с оружием и трясущимися руками засунула в свою сумку. На ней остались только кожаные штаны, сапоги и мокрая от воды из ловушки и пота, внезапно пробившего ее, рубаха. Последнее, что сделала Шар-Тил, это распустила шнурок, стягивающий волосы, и ее рыжая грива рассыпалась по плечам, закрыв лицо. Женщину начинали скручивать сильные судороги, крупные мурашки пробегали по всему телу. С трудом она откинула волосы с лица и увидела, что отик направляется к ней.

(С Тотом на пару):

Естественные реакции для Камилла, такие как страх быть изувеченным, жалость к себе и желание отомстить, для отика, в которого превратился шут, были внове. Более того, эти чувства для монстра остались неясны, противоестественны. Отик привык измерять окружающий мир другими мерами, пусть он и проявился в этом мире лишь несколько минут назад, но возраст пробудившихся в нем инстинктов исчислялся тысячелетиями.
Зрение уловило свет, нюх – запахи. Вокруг была еда, но и опасность. Отик хотел бы сейчас скрыться от света, спрятаться в тень глубочайшего из подземелий, но инстинкт говорил о том, что сейчас это сделать невозможно. Необходимо было атаковать окруживших его врагов, расчистить себе путь к бегству… Чувства отика были недоступны Камиллу, они не укладывались в том уголке сознания, что все еще принадлежал шуту. Ариосто хотел выжить. Выжить несмотря ни на что. Его нередко выручало колдовство, и теперь он надеялся только на него. Он еще не успел осознать, что у него больше нет человеческих рук, которыми можно творить магию. Единственное, что его беспокоило, это отсутствие сумы с ингредиентами. Доступными ему средствами зрения, он принялся озираться, в поисках пожитков и взгляд его упал на труп жреца Хэльма… Озираясь, в поисках темного лаза, в котором можно было бы скрыться, отик наткнулся на пищу. Пища лежала прямо у его коротких лап и была почти свежей. Он есть ее было нельзя – вокруг были враги.

Шар-Тил с трудом поднялась с пола. Ее все еще трясло так, что стучали зубы, волосы стояли дыбом. Женщина сделала несколько неверных шагов в сторону заметавшегося отика, споткнулась, упала, снова поднялась. Сквозь густую пелену, накрывшую ее, наемница слышала редкие и гулкие удары крови в висках, лязг собственных зубов и шум, издаваемый мерзопакостным чудовищем, бывшим некогда шутом Камиллом Ариосто.
- Жаль, что у меня не было этой чудненького напитка десять лет назад! - с трудом разлепив губы и чуть не прикусив непослушный язык, прохрипела Шар-Тил. - Я б не просто убила бы тебя, Элдот! - и она злобно ухмыльнулась.
В следующий миг отик налетел на тело мертвого хельмита, но, вопреки своей природе, не стал пожирать мертвечину, а как-то затравлено затоптался на одном месте.
- Эй! Кхм... все! - с трудом выкрикнула воительница и закашлялась, - не трогайте этого урода! Это шут! он скоро придет в норму...
Она вновь запнулась, упала на колени и затряслась мелкой дрожью в припадке проходящего эффекта Стигийской браги...

Наверное, бывает в мире и такое, что два существа, природа коих разительно отличается, способны на взаимопонимание. Наверное, бывает. Если же нет, то шут и отик пришли к полному взаимопониманию в качестве исключения из правил.
Камилл решил, что на этот раз ему не выкрутится…
Отик понял, что бежать некуда…
Камилл подумал, что раз уж он еще трепыхается, то кто-то должен ответить…
Отик сообразил, что если от врагов нельзя скрыться, то их нужно уничтожать…
Они нашли общий смысл и поддержку друг в друге, наконец-то их действия стали слаженными.
Монстр издал рев и бросился в атаку, размахивая отвратными щупальцами и распространяя вокруг нестерпимую вонь.

<<<

Хитроумный механизм, проклятая магия, а может и то и другое никак не поддавались, и дверь упорно закрывалась, не смотря на все усилия парня. Он встал перед дверью, озадаченно почесывая затылок, подобрал мешок, намериваясь что-то достать…
И тут в зале начало происходить нечто ужасное, реплику странного одетого человека говорящего на каком-то варварском наречии затопленный паническим страхом разум Рябого даже и не пытался осознать.
Когда чудовище начало двигаться Рябой в ужасе навалился на поддавшуюся дверь всем телом, позабыв обо всякой осторожности, вставил в приоткрывшуюся щель посох и попытался использовать его как рычаг…

Жду инструкции.
Рябой изо всех сил пытается протиснуться в соседнее помещение, не задумываясь о последствиях.

>>>

Дверь подавалась туго, сопротивлялась изо всех своих двериных сил. Но в последний момент словно передумала. Невидимый механизм на секунду ослаб и этой секунды хватило, чтобы Рябой сумел протиснуться в узкую щель. Злюка-дверь спохватилась было и захлопнулась следом, обиженно привизгнув от невозможности хлопнуть пришельца по тощей заднице. Еле переводя дыхание, Рябой затравленно огляделся. Взгляд словно выхватывал отдельные кусочки мозаики, никак не желавшие складываться в целую картинку: шкафы от пола до потолка, пыльные полки пусты, если не считать нескольких комков бумаги и еще какой-то дребедени, огромный как саркофаг письменный стол, а на нем - ларец, наполненный чем-то сияющим, золотисто-желтым. На вытертом ковре разбросаны разноцветные подушки, общим числом семь штук - от красной до густо-фиолетовой. А среди подушек уютно устроились два чистых беленьких скелета. Перед ними стояла пустая бутыль с непонятной надписью «Aligote» и пара стаканов. На противоположной от двери стене прямо на гранитных плитках красовалось граффити - суровый темнолицый волшебник с длинными белыми волосами отправляет огненный шар в группу товарищей весьма разбойного вида.

Элин пришла в себя и тут же почувствовала премерзкую горечь во рту.
- Мамочки, что это? Где я? – эльфийка попыталась привстать и оглядеться. Это у нее почти получилось, несмотря на полученные при падении травмы, но голова закружилась, и мир вокруг поплыл.
- Что со мной? – Элин помотала головой, но это не помогло. Она шмякнулась обратно на спальник и зажмурила глаза, но головокружение все усиливалось.
- Сто тысяч драных кошек! Что же это? – прошептала она слабеющим голосом.
Со стороны могло показаться, что эльфийку внезапно поразил приступ эпилепсии, но на самом деле все было гораздо хуже. Ее трясло и колотило, то обдавало холодом, то жаром, и она уже молилась о том, чтобы ее разум покинул наконец бренное тело. Но сознание в этот раз почему-то не хотело оставлять его. Мало того, у нее начались самые настоящие галлюцинации, причем совершенно отвратительные. Стоящий рядом с ней Ариосто, вдруг превратился в отвратительного кобольда. А потом и вообще исчез. Ковер превратился в отика. Раньше она видела таких тварей только на картинках, даже в ночных кошмарах Элин такие страхи не подстерегали. А тут – вот, пожалуйста! Ну конечно-же, это галлюцинации.
Как же жаль, что не научилась она исцеляющим заклинаниям. Хотя колдовать в таком состоянии мало кто бы смог.

Так как сознание хоть и очень плохо, но работало, Элин попыталась спрятаться от всех этих глюков завернувшись с головой в плащ. Она свернулась комком на спальнике с надеждой на то, что эти муки скоро закончатся. И ей было уже все равно – выздоровлением или смертью.

(Тот и я):

Один из врагов вел себя активнее других и отик решил атаковать его первым. Короткие лапы не позволяли монстру передвигаться достаточно быстро, но щупальца были длинны. Чудовище рванулось вперед и, вскинув щупальце, обрушило его вниз, на жертву. Той удалось избежать удара – в последнее мгновение человеческое существо юркнуло в открывшийся лаз и скрылось в нем.
Отик взревел и начал разворачиваться, размахивая щупальцами и стараясь не подпустить врагов близко. Они, впрочем, не спешили нападать, и монстр снова атаковал сам.
На этот раз жертва не успела сбежать. Отик хлестнул шипастой палицей и человек вскрикнул. Отик не знал, попал он или промахнулся – конец щупальца, где шипов было особенно много, он не чувствовал, ударь отик о стену, пожалуй, он ощутил бы ее сопротивление, а веса ничтожного человечишки монстр даже не заметил.

Сознание возвращалось, судороги прошли. Лишь иногда стройное тело наемницы вздрагивало, как от озноба. Рубашка промокла насквозь и облепила спину, живот и грудь женщины, ворот был разорван. Спутанные рыжие волосы покрывали верхнюю часть тела, спадали на лицо. Шар-Тил облизнула пересохшие губы, волосы попали в рот, и она их тут же выплюнула, окончательно приходя в себя после действия Стигийской браги. Да, ее организм всё легче и легче переваривает эту дрянь. А первый раз вообще чуть наизнанку не вывернуло, правда и досталось ей тогда посильнее.
Внимание воительницы привлек шум, подняв голову, она глубоко вздохнула и поняла, что совершила ошибку: ужасная вонь, издаваемая отиком, ударила в нос так, что в нём защипало, а из глаз потекли слезы. Мерзкая тварь металась по залу, пытаясь достать кого-нибудь из приключенцев. Шар-Тил откинула волосы назад и приподнялась, чтоб получше разглядеть, что происходит. Бывший шут яростно атаковал рябого парня, который с проворством ящерицы ввинтился в щель, приоткрывшейся двери, избежав щупалец. Не так повезло молодому монашку, на которого переключился отик: шипастое щупальце монстра со всего маха ударило его в левый бок, откинув к стене.
- Твою мать! – прошептала женщина, поднимаясь, - Скорей бы уж действие заканчивалось!

Если рябой товарищ и слышал обращённую к нему фразу, то никак этого не показал. Поскольку вежливость, равно как и терпение не являлись постоянными спутниками Лёшеньки, то подобное игнорирование он мысленно прокомментировал рядом эпитетов. которые вырезала бы любая, даже самая лояльная цензура.
Действо происходящее далее, напоминало римскую оргию самого гнусного пошиба. Нечто жуткое, издающее звуки порождающие разве что позыв к рвоте, металось по комнате эдаким гибридом пиявки и самостийно пропозиционировавшего себя хобота. Причём случай ли или тот самое везение что хранит пьяных, дураков и детей (а в этом случае Берг легко подпадал под все категории и получал чёткую такую степень в кубе) оградили Лёшеньку не только от завершения жизненного пути в желудочно-кишечном тракте чудища, но и вообще от всяческих соприкосновений с оным.
Потом дверь, которую рябой товарищ только что не изнасиловал, поддалась и Берг ввалился в комнату движимый двумя силами - утомлённым бытием инстинктом самосохранения и инерцией.
И присвистнул отразив общую картину разложения нравов... полного. если ориентироваться на скелетов
- А не х-хило погуде-ели ребята.
Подняв бутылку, Берг осторожно потянул носом в надежде определить наличие отсутствия (или присутствия) запаха того, что последним наполняло тару.
- С-слабаки, с одного-о п-п-пузыря с-скопытиться...

Сабул проследил взглядом за коротким полётом монаха и сильнее вжался спиной в стену, стиснув в кулаке стеклянный пузырёк с магической вспышкой. Оставалось только надеяться, что угол между правой дверью и лестницей достаточно тёмный, и тварь его там не заметит. Ощущение ловушки, не покидавшее его с самого первого шага в этой башне, усиливалось всё больше и больше. Правую дверь открыть так и не удалось, до левой, которую вор так удачно посоветовал парню в кожаном плаще, нужно было ещё суметь добраться, а лестница не сулила ничего хорошего – по эльфийке было видно.
Рыжая, похоже воин, поднималась с пола, приходя в себя. Сейчас на неё и её меч была вся надежда.

В то, что произошло с шутом, трудно было поверить. Виновата ли была в его преображении Стигийская брага, или сама Башня подшутила над гостем, так и останется загадкой. Превращение Ариосто в отика было скорее стремительным, чем постепенным. Закончилось же все столь же неожиданно. Шкура чудовища поблекла, а затем пошла яркими пятнами и вскоре стало понятно, что это и не шкура вовсе, а все тот же пестрый ковер, который, развернувшись, вновь устлал собой каменные плиты зала. В его центре лежал полуголый шут. Он был скорее жив, чем мертв. О его здоровье и тем паче, умственном благополучии нельзя было сказать, что-либо даже и с такой зыбкой долей уверенности.
Впрочем, не прошло и минуты, как шут пошевелился, а затем открыл глаза. Потянувшись и зевнув, Камилл приподнялся на локте и огляделся округ. Взгляд его стал суров.
- Пошли вон, плебеи! – недовольно высказался он, явно обращаясь ко всем присутствующим на тот момент в зале. – Я позову, когда понадобитесь.

<<<

Рябой едва не свихнулся от ужаса, когда вслед за ним в дверь протиснулся странный чужеземец, поняв, что чудовище все еще ревет и топочет в зале, и немедленная смерть ему не грозит, парень прижался к стене у двери. Тяжело дыша и до судороги сжав обеими руками посох, Рябой силится унять предательскую дрожь, его всего колотит словно от сильного холода.
Наконец приступ паники отпустил парня, да и в зале вроде затихло чудище, но голоса людей все еще слышались, Рябой внимательно огляделся.

Прошу более детальное описание помещения:
Примерные размеры ширина, длинна, высота; источники света и освещенность, парень должен решить стоит ли зажечь свечу или света достаточно; поподробнее описать хлам на полках, конструкцию стола, ларец и его содержимое; останки людей на полу, или там кроме костей ничего не осталось даже металла?

В комнате слева, где находятся Рябой и Лешенька.

Cвет разливался в воздухе помещения. Казалось, что оно само светится, а истинная причина свечения оставалась неразгаданной. То ли стены источали свечение, то ли потолок, то ли ларец, внутри которого что-то явно блестело и сияло. Размером комната была невелика. Пожалуй, Рябой смог бы отмерить не больше десятка шагов вдоль каждой стены. Вдоль всех стен примерно на высоту среднего человеческого роста тянулись книжные полки, деревянные, насколько можно было разглядеть под слоем мохнатой пыли. Правую стену почти целиком занимал огромный камин, наполненный остывшими угольями и недогоревшими досками. Ближе к передней стене (той, с которой хмуро смотрел беловолосый волшебник), громоздился стол – величественный и угрюмый как саркофаг. Столешницу тоже покрывала густая пыль, испятнанная желтыми отсветами из ларца. Сам ларец ничего особенного из себя не представлял – большая шкатулка темного резного дерева, крышка откинута - изнутри струилось ровное золотое сияние, не дающее толком разглядеть содержимое ларца. Ну а перед столом раскинулось уже отмеченная Лешенькой композиция: дочиста выбеленные скелеты без единого клочка плоти или одежды, семь больших подушек всех цветов радуги и бутыль со стаканами.

Рябой собрат по несчастью, шарахнулся в сторону со столь обезумевшим видом, что обзавидовался бы любой лось во время весеннего гона.
Правда действие это, породило у Лёшеньки дзенское ощущение нереальности, эдакий феномен Чжуан Чжоу. На краткий миг появилось сомнение - а не он ли является глюком белой горячки для всех этих странных чудаковатых жутиков. изрядно похожих на людей. Но кто их на самом деле знает. Может это киборги и она заполонили Землю. Потом забацали по этому поводу банкет со своим киборгским акоголем и теперь маются его присутсвием в их субъективной реальности. в то время, как сам Берг и ментально и физически пребывает в прострации на любимом диване...
Наваждение выбивающее за границы формальной логики не хуже коана, сгинула и Лёшенька только плечами пожал, мол шарахается, значит так ему комфортнее. Мало ли...
- А п-проблемы здесь... с к-к-клинингом. А п-прикольная имаджуха - Берг подошёл к стене с неулыбчивым бородачом -П-почти как у М-махмуда Ф-ф-фа-аршчияна.
(Рассматриваю каритну в надежде обнаружить что-нибудь...)

Вблизи картина выглядела не такой уж яркой и свежей, как показалось на первый взгляд. Краска покрылась сетью мелких трещинок, а кое-где выцвела настолько, что черная рубашка волшебника пошла серыми пятнами, а его супротивники лицами походили на не очень свежих покойников. Впрочем, может в том и был замысел художника. Стена под граффити была совершенно гладкой, облицованной плитками полированного гранита, пригнанных друг к другу очень плотно. Разглядеть места стыков можно было, но вот просунуть в щели хотя бы лезвие ножа уже не представлялось возможным. И ни следа тайников, секретных кнопок или ниш. Беловолосый неодобрительно смотрел на Лешеньку, огненный шар в темных ладонях угрожающе оранжевел.

- Н-не п-парься, дед - посоветовал Берг файербольщику на картине.
Обращаться за советом или помощью к рябому было бесполезно - пребывал оный в углу, точно провинившийся и наказанный ребёнок. При том глаза у чувака были дикие, как у дурманщика увидившего смерть любимой канарейки под нахлобучкой семян.
- Т-тяжко т-тебе - посочувствовал Лёшенька и игнорируя предмет в ларце вновь пересёк комнату приблизившись к полкам.
(осматриваю полки на предмет...)

Квадрат (0,0,0)

Между тем в Башне Кеник внезапно перестал подавать признаки жизни. Его лицо посерело, руки расслабленно опустились возле тела. Казалось, что это нутро Башни уже подбирается к очередному посетителю, который, впрочем и успел-то увидеть только холл.
Не зря говорили, что когда-то в этом месте жил могущественный алхимик, у которого в подчинении находилась целая популяция гоблинов. Таки это или нет история умалчивает, но то, что в холле из не видимых глазу отверстий стал выделяться бесцветный газ, остаётся фактом. Газ подействовал на всех кроме шута, который то ли обладал ещё иммунитетом после своего недавней метаморфозы, то ли просто был от природы маловосприимчив к яду (с его-то "ядовитым" язычком...). Так или иначе, но и Шар-Тип и эльфийка и Сабул почти одновременно стали хвататься за горло, а через мгновение легли ещё живыми тряпочками на ковёр холла.
*** (Смотрим головной пост. Из "замороженного" состояния можно выйти в любой момент )

****
Квадрат (-1,0,0)
На полках ничего интересного Алексей Берг так и не нашёл. Пыль. Лоскутки от старой мантии, поеденные крысами. Сгнившие страницы, рассыпающиеся прямо под пальцами. Снова пыль. Никаких рубильничков, кнопочек, выступов и вмятинок.
"Сюда бы пару уборщиц", - подумал парень и отвернулся. Поход к полкам был обречён на неудачу с самого начала. Оставалось присмотреться к тому, что было на столе, а, возможно, и внутри него. Кроме того, неисследованными оставались недра камина.... А ещё краем глаза Лёша почему-то не заметил ручки, на той двери, сквозь которую проник в эту комнату.

Рябой неотрывно следил за странным чужеземцем, не забывая впрочем, прислушиваться к шуму за дверью. Постепенно парень смог убедить себя что немедленная и чудовищная смерть ему может и не грозит, и сполз по стене на пыльный пол. Устроившись поудобнее, он ждал, взирая на товарища по несчастью, ни малейшего желания предпринимать, что бы то ни было самостоятельно в нем не осталось.
Поймав на себе взгляд чужеземца, Рябой поднял флягу и, откупорив, сделал несколько глотков, после чего протянул флягу незнакомцу, скинув с плеча лямку.

Hel и Barbebleue

- Клянусь красными глазами Серой Ведьмы! Чтоб танар’ри попировали кишками строителей этой сраной башни! Опять они какое-то дерьмо подпустили! – сквозь зубы, стараясь не дышать, процедила Шар-Тил, быстро ползя в сторону Элин.
Наемница закашлялась, но упорно продолжала двигаться к пришедшей в себя после действия браги, но опять рухнувшей на пол эльфийке. По пути она сумела подцепить свой рюкзак. Воздействие невидимого газа затуманило сознание воительницы, но она, помотав головой, продолжила ползти на животе к девушке.
Элин только начала отходить от воздействия браги и понимать, что происходит вокруг, как новая напасть обрушилась на ее хрупкие плечи. Глаза защипало, глотку снова обожгло, голова закружилась.
- Чтоб вас тут всех! – тихонько пискнула она и снова свалилась на пол.
С трудом добравшись до эльфи, бухнувшейся на прожженный спальник брата Анориена, Шар-Тил ухватила девушку за одежду и рывком толкнула ее к арке, сама упав рядом. Вода хлынула из отверстий, обдав обеих дам ледяным потоком и приведя их в сознание.
- АААААААА! – завопила Элин, - Нет! Только не это!
Вырвавшись от Шар-Тил и оставив в ее руках большую часть одежды, она кинулась в противоположный от арки угол.
- Стой, дура! – наемница схватила ее за лодыжку и вернула под ледяной душ.

Совместно с Hel:

Обезумев от страха и не понимая, что делает, Элин развернулась и, что было силы, треснула Шар-Тил по татуированной щеке. Вернее попыталась, потому что ее рука встретила на своем пути вовсе не щеку, а предплечье воительницы.
- Ах ты сучка! – рыкнула, вскакивая, наемница и, дернув эльфийку за остатки одежды, сорвала ее.
- Ты …ты …тварь! - Офигев от такого маневра, Элин изловчилась и схватила Шар-Тил за уже надорванный ворот рубахи и разодрала ее окончательно. Мокрые распущенные волосы наемницы тоже попались в цепкие пальцы эльфийки, что не доставило ей особого удовольствия.
Прорычав неясное ругательство, воительница хотела было ударить наглую эльфь, но сдержалась. Вместо этого она крепко обхватила своими сильными руками брыкающуюся и силящуюся укусить ее за руку девку, приподняла ее и зашептала ей на ухо.
- Не дергайся, остроухое отродье, здесь безопасно, там что-то с воздухом!
- Я ненавижу воду! Отпусти меня! – кричала она, продолжая брыкаться. – Отпусти, тварь!
Вняв истерическим мольбам и воплям девушки, Шар-Тил сделала небольшой шаг в сторону лестницы на нескользкую площадку перед подъемом.
- Отпусти меня, я больше не буду, - прохныкала эльфь, - Ну, Тиил, ну, отпусти.
- На пол опущу, но отпускать не собираюсь. Ты в таком виде собираешься тут рассекать? Да и меня раздела, зараза! Стой, не дергайся.

- Дамы, я вам… - тут сиплый голос Сабула совсем сел, и вор закашлялся, - я вам не мешаю? Вы меня чуть не затоптали, пока я сюда на карачках полз.
Вор попытался опереться о стену, но рука соскальзывала с гладкой поверхности. Наконец ему удалось подняться с пола, и он прижался к стене лопатками, прикрыв глаза, пытаясь успокоить хриплое дыхание, и бешено колотящееся сердце.
- Вы по этой лестнице уже поднимались вроде? Что там наверху такого страшного, что вы весь ковёр кровью заляпали?

Отсмотрев сцену женской борьбы до середины, Камилл начал проникаться сомнениями в реальности происходящего, а, закончив просмотр, наконец, вспомнил часть событий, предшествующих его пробуждению посреди ковра, сопоставил их в случайном, но достаточно логичном порядке и с чувством неуместного, казалось бы, облегчения осознал, где находится. Сражающиеся дамы скрылись за низвергающимся с арки водным занавесом, но какое-то время продолжали производить шум. Затем за сверкающими кулисами воцарились относительная тишина и спокойствие. Шут вяло похлопал в ладоши, после чего поднялся на ноги и, озираясь по сторонам, задал извечный вопрос:
- И где мои вещи?
Цепкий недобрый взгляд его впился в тело жреца Анориенна. Шут подошел ближе.
- Вставай! – приказал Камилл, ткнув жреца в щеку мыском сапога. – Проклятьем заклейменный…
Мертвый жрец, как и подобает мертвецу, ответил шуту без особого рвения, под воздействием шутовской подошвы, высокомерно отвернув свой лик.
- А помнишь, что я тебе обещал? – склонившись над телом, прошипел Ариосто. – Вот и не обессудь.
Камилл снял с мертвеца темно-серый плащ и закутался в него. Постоял немного, ежась и осматривая комнату, а затем, найдя свои пожитки, твердым шагом направился в их сторону. Сушащиеся листы пергамента и перья разлетелись, на подмокшую булку хлеба, найденную шутом возле левой двери, кто-то наступил. Камилл не стал ее подбирать, зато остальные пожитки, разбросанные по комнате, он отыскивал с неутомимостью пса и прятал в суму. Нашлась и лютня. Боги были милостивы – инструмент вновь уцелел. Впрочем, он был прочнее многих из людей, а уж живучей их – подавно. В этом Ариосто убеждался не раз. Упаковав суму, он подобрался к арке и стал бродить вокруг нее, высматривая что-то под ногами. Взгляд его был напряженным. Наконец он остановился перед низвергающимися из арки потоками воды.
- Маленькие, миленькие уточки, - лилейным голоском проворковал Ариосто, сквозь струи и брызги, пристально глядя на полуголых женщин, обнимающихся ли или просто пытающихся друг дружку придушить. – Вы только посмотрите на эту идиллическую картину. Кря-кря-кря. Так и хочется коснуться этих тонких шеек и свернуть их к чертовой матери! Оторвать эти тупые никчемные головы и забросить их псам! Уберите скотский водопад, пока я не запустил в него цепную молнию!
Под конец шут почти визжал, брызгая слюной. Но затем гримаса исказившая его лицо исчезла и он спокойно сказал:
- Где-то здесь должны лежать мои вещи. Те, что я обронил на лестнице. Если кто-то из вас их присвоил, ей придется пожалеть. Или ему, - добавил шут, заметив Сабула.

Квадрат (-1,0,0)
Что может быть приятнее, чем ужин в компании парочки скелетов, которые ранее, по всей видимости, сами вылакали содержимое странной бутыли на полу? Наверное,только рождественское чудо. Когда Сванта Кукс или какой иной добрый дух, спустившись по каминному дымоходу, раскладывает в носочки с начёсом, предусмотрительно повешенные ради сушки рядом, ценные подарки, начиная от сладостей и заканчивая яйцами золотых драконов.
- Бух! - что-то шлёпнулось на дно камина, подняв столб пыли пополам с золой. Шлёпнулось и полезло наружу, издавая довольно таки странные звуки и плюясь во все стороны. Грязное и чёрное. Большое и бесформенное. Страшное. Существо спотыкнулось о факел, валяющийся тут же в камине и остановилось, оглядываясь.
****(Рябой и Берг смотрят на Сержа Девана, Серж Деван смотрит на них

Падать довелось недолго, но неприятно. Камин, к тому же давно не использовавшийся, – не лучшее место для свободного падения, согласитесь. Но выбирать не приходилось. Могло быть и хуже, ведь заклинание телепорта особой стабильностью не отличается, в особенности, когда его использует старый и явно доживающий последние месяцы сознательной жизни маг. Впрочем, в таких тонкостях волшебства Серж никогда не разбирался, поэтому вел себя относительно спокойно, даже почти не вопил, когда неожиданно рухнул в темную и неприятную во всех отношениях трубу. По пути гарь и копоть попали в нос, отчего отчаянно захотелось чихнуть, но рот им забить не удалось, и то хорошо. Мягкой посадки не получилось, хотя кости остались целыми, а настроение – умеренно отвратительным. Ободранные локти ощутимо побаливали. Кто-то должен за это ответить. Если здесь есть, кому отвечать.
Сотрясая воздух могучими чихами и разбрасывая по пути недогоревшие доски и факелы, парень двинулся на свет. Комнатка, в которой он очутился, была хорошо освещена, хотя окон в ней не было, а камин, в чем ему пришлось убедиться лично, пребывал в нерабочем состоянии уже достаточно давно. Странно, но не слишком уж важно в сложившихся обстоятельствах. Гораздо более важными Сержу показались два безоружных хмыря, уставившиеся на него с гримасами удивления, опасения и чего-то еще, тоже не слишком приятного. Возможно, они некроманты, рассудил, сплевывая и протирая глаза, изгнанник при взгляде на живописно расположившиеся на полу скелеты. Рука непроизвольно сжала рукоять меча. Осторожность здесь явно не помешает. Равно как и легкая самоуверенность в голосе.
- Эй, вы, двое, у меня к вам всего два вопроса. Можете отвечать по очереди! – Серж выдержал зловещую паузу и продолжил. – Где я? И нужно ли мне вас убивать, чтобы выйти из этой вот комнаты?..

Протянутую флягу Лёшенька расценил, как первый проблеск разума у рябого сотоварища. И уже было собирался глотнуть (в таких флягах как правило предполагалось наличие алкоголь содержащих жидкостей нрадусностью от 16 и выше), тем паче, что сам владелец фляги глоток уже сделал. Однако завершить начатое было не суждено, ибо камин издал шуршащие звуки и отрыгнул из чрево своего, некое тело, изгвазданное сажей. Тело чихнуло, и распрямилось. отчего оказалось, что сие некий чел, с чепатым антуражным клином на поясе, и с немерянным количеством понтов, что можно было выявить по "двум вопросам" заданным этим трубочистом. В отличие от Рябого (до будущего брудершафта, Леша решил просебя величать его так), общение с которым сводилось к аборигенским обменам жестами и мимическим экзерсисам, каминного выходца, Берг понимал. Впрочем особой радости это не принесло.
Лёшенька отхлебнул таки содержимого фляги, и выпучив глаза глянул на её хозяина.
- Э-э-тто, что-о... в-в-вода? Ос-струеть м-можно! - после чего удостоил таки взглядом каминного брутала, нервно поглаживающего свой стальной фрейдистский комплекс - С-слышишь, н-нуб, т-ты в-в-в-оо-абще кто?

Рябой сидит на полу с такой физиономией, будто вот-вот рухнет в беспамятстве.
И с трудом сопротивляется подступающей панике при виде руки незнакомца положенной на эфес меча, его пораженное болезнью сознание уже нарисовало красочную картину мучительной смерти. Парень буквально чувствовал, как острие меча пронзает его грудь и холодный металл все глубже и глубже проникает в его плоть.
Ничего членораздельного он из себя выдавить не в состоянии.

Все же Башня была куда коварней, чем это могли себе представить ее незваные гости. Шарахающие молниями дверные ручки, скользкие лестницы и потайные ниши со взведенными арбалетами - это еще цветочки, белые и душистые. А у Башни были наготове еще и красные ядовитые ягодки. Изолт, войдя в Башню, не увидела ничего из того, что явилось группе, барахтающейся в холле. Девушка оказалась в длинном полутемном коридоре, извивающемся, как кишечник неведомого зверя, и почти таком же вонючем. Каменные стены почти сплошь покрывал мерзкий грибок, светящийся тускло и зелено и пахнущий так, что у бедняжки желудок то и дело подпрыгивал к горлу. А коварная дверь, захлопнувшись за спиной, тут же исчезла, превратившись в глухую стену. Оставалось либо сидеть тут до скончания веков, либо идти вперед. Изолт и пошла - осторожно ощупывая ногой скользкий пол и морщась от смрада. Коридор тянулся и тянулся - то плавными изгибами змеиного тела, то изламываясь под невероятными углами. Закончилось все внезапно и грустно: повернув в очередной раз, девушка оказалась в тупике. Несколько минут она, не веря глазам своим, ощупывала стену руками. А потом, в досаде и злости, изо всех сил шарахнула по предательнице-стене кулачком. Раздался едва слышный гул и Изолт разом оказалась в полной темноте - это за ее спиной из узких щелей по правую и левую стороны коридора выползли две каменные створки и бесшумно сомкнулись, наглухо замуровав пришелицу. Изолт даже испугаться не успела как следует. Каменный мешок ухнул куда-то вниз, унося с собой жертву любопытства, но очень скоро остановился. Створки доброжелательно разъехались, приглашая выйти. Снаружи пробивался хмурый желтоватый свет и доносились чьи-то голоса.

*Изолт выходит из лифта и оказывается на галерее, опоясывающей комнату с лестницей. Прямо перед ней - верхняя площадка лестницы, переходящей в галерею. Галерея без перил, в каждой из четырех стен, вдоль которых она тянется - по двери.

Тааак... жива, уже неплохо. Только как-то страшновато. Услышав голоса, Изолт первым делом поинтересовалась - "есть кто живой?" но, свой подрагивающий голос заставил ее задуматься, чего же ей хотелось бы услышать в ответ. И хотелось ли вообще что-либо услышать. Сердце билось так, что казалось, стук раздается на всю башню. Впрочем, тревога тревогой, страх страхом, оглядеться все же успела. Никто не бросался на нее с криками и воплями, пол проваливаться не собирался. Ну и ладно. Уговаривая себя не трусить и мысленно напевая песенку "44 веселых чижа" Изолт толкнула ближайшую дверь.

Дверь, так понравившаяся Изолт, была в точности такой же, из которой девушка только что вышла - высокая, двустворчатая, темного полированного дерева, и совершенно гладкая - ни ручек, ни замочных скважин. Пихать створки оказалось совершенно бесполезным занятием, тянуть было не за что. В тусклом свете, пробивающемся снизу, едва-едва можно было разглядеть квадратную чёрную кнопку из какого-то гладкого на вид материала слева от двери.

Дверь не открылась. Пнув в дверь еще пару раз, и осознав бесплодность попыток, Изолт рассмотрела дверь более внимательно. Вооот. Кнопка. Кнопка, кнопка, кнопочка. Тогда, наверное, пинать дверь больше не стоит. Ноги не казенные. И сапожки на этих самых ногах очень даже ничего. Сдвинувшись на всякий случай влево, Изолт надавила на кнопку и уставилась на дверь, нетерпеливо притоптывая ножкой.

Обычно, если стучать - откроют. Если сильно стучать, то откроют и дадут... в лицо. Если очень сильно стучать спустят собак. Впрочем, девушка сильно и не стучала. Поэтому, скорее всего, и с гавкающими друзьями человеков встретиться ей было не суждено. Дверцы перед красавицей приветливо расползлиcь в сторону, открыв взору Изолт маленькую квадратную комнатушку с тусклым освещением под потолком, шириной около двух шагов. Стены сего уютного помещения были на первый взгляд обделаны чем-то похожим на дерево. По крайней мере по цвету. Ни мебели, ни живой души, лишь какая-то панель на левой стене. Или всё же не панель? С того места, где стояла девушка, разобрать было трудно...

Дверцы расползлись в стороны, а Изолт, долго не раздумывая, а если говорить точно, то не раздумывая ни секунды, вошла в комнатушку. Тут она начала нетерпеливо оглядываться, производя одновременно несколько разных действий - и волосы поправила, и снова их растрепала, почесала кончик носа, даже стены комнатки ощупала и, не найдя более ничего, достойного пристального внимания, вплотную занялась разглядыванием панели на левой стене комнаты.

c Barbebleue

- Дамы, я вам не мешаю? – раздался сиплый голос откуда-то из-за спины.
- Нет! – рявкнули в один голос девушки. А затем практически одновременно:
- Хочешь постоять с нами? – Элин скорчила недвусмысленную гримасу.
- Сто тысяч танар’ри, нам очень нравится тут стоять! – Тон Шар-Тил был настолько угрожающим, что не понятно, почему Сабул все еще стоял рядом.
Вопрос Камилла добавил масла в огонь.
- Присвоили! Да чтобы суккубы сожрали твои глаза! Потому мы и стоим тут голышом, что уперли твои сраные шмотки!

Ситуация была настолько идиотской, что хуже не придумаешь. Элин стояла, крепко стиснутая сильными руками наемницы, и не могла сделать и шагу. Мешок с вещами валялся где-то посреди комнаты, по ту сторону этого ужасного водопада и добраться до него не было никакой возможности. Где-то рядом должны были лежать обрывки плаща, сдернутые этой чумной девкой. Она еще и претензии предъявляет, что это ее раздели! а кто первый начал!
- Черт, что же делать? Может, каменную кожу наколдовать? Наверное потяну на статую во дворце какого-нибудь паши в Калимпорте. – Элин улыбнулась своим мыслям, хотя в ее положении было вовсе не до смеху. В слух же она произнесла:
- Уважаемые господа! Кхе-хе… Если у кого-нибудь из вас есть хоть капля уважения к женскому полу, не могли бы вы найти хоть что-нибудь, чтобы мы могли прикрыться? – при этом кончики ее ушей покраснели.

Вместо кнопок или там рычажков, хоть чего-нибудь, что можно дернуть-потянуть-нажать, на стене комнатенки висело крохотное зеркальце, из которого на Изолт глянуло ее собственное отражение. Темное, мутное, но вполне явственное. Но как следуюет полюбоваться собой не вышло. За спиной с шорохом сомкнулись дверцы, раздалось негромкое гудение и кабинка рванула куда-то ввысь и вправо, так что пассажирка, не удержавшись, с размаху шлепнулась на пол. Дьявольская комнатка побрыкалась немного и остановилась. Дверцы снова раскрылись, приглашая выйти. А снаружи ровным счетом ничего не изменилось: та же галерея, тот же тусклый свет снизу, та же плавно изгибающаяся вокруг столба лестница.

Падая, Изолт умудрилась основательно приложиться филейной частью и, выходя из комнаты, все еще потирала ушибленное место. Окинув взглядом остальные двери она решительно направилась к лестнице. Там, по крайней мере, хотя бы что - то светится. Спускалась по лестнице она медленно, готовая в случае чего если не дать отпор неведомой опасности, то хотя бы заблаговременно заметить ее.

Hel, Тот, Barbebleue и Алекто дружной компанией


- При всем моем к вам уважении, я и сам остался без одежды, - сказал шут эльфийке. – Но согласен одолжить вам этот плащ. Если вы вымететесь из-под водопада и дадите мне, наконец, осмотреть площадку перед лестницей.
С этими словами Камилл сорвал прожженный плащ брата Анориенна с плеч, и картинно отвернувшись, протянул его девушкам. Впрочем, чтобы принять его, тем нужно было выйти из-под арки.
Элин и Шар-Тил синхронно сделали шаг вперед и ухватились за плащ одновременно.
- Отдай! - взвизгнула Элин и потянула плащ на себя.
Девицы оказались шустрые, и Ариосто остался без плаща раньше, чем успел это осознать. Впрочем, дело было сделано и под аркой стало на двух «купающихся» меньше.
- Вот идиотка! Ты хочешь порвать последнее! Чтоб мать твою... - Шар-Тил резким движением вырвала из рук эльфийки плащ и закутала их обеих, - Теперь пойдем искать твой скребанный мешок. Если там уже не воняет.
- Воняет? - у шута задергалось левое веко. - Это вы о чем?!
- Ты думаешь, мы просто так купаться вздумали? - эльфийка такую противную гримасу скорчила, что ответ был очевиден, - Да я в эту воду ни за что никогда в жизни не полезу больше!!!
- Да мне почем знать?! - взвился Камилл. - Может это у вас игры такие... Воняет...
Шут поднял руку и принюхался. Пахло, конечно, но не настолько, чтобы бежать от его подмышек сломя голову.
«Жаль, флакон с духами безвозвратно утерян», - подумалось шуту.
- Хорош базарить, придурки. Может там и не воняло, но отравить нас точно хотели, - Воительница сгребла эльфь в охапку и потащила в комнату, искать во что бы одеться.
Ариосто смотрел на них безумными глазами. Понять этих женщин он был не в силах. Даже попытка сделать это казалась ему сущим безумием. Впрочем, и без того хватало дел.
- А ты чего? Окаменел? - с вызовом спросил шут у притаившегося за искусственным водопадом парня.
Сабул вздрогнул, поймав недобрый взгляд Камилла, но не отвел глаз и решительно шагнул вперед.
- Живее, живее, выметайся. Или что, тоже воняет? - шут ворчал скорее для проформы. На Сабула он даже не глядел. - Ну, давай... давай же... - приговаривал он, однако вода продолжала хлестать, заливая площадку перед лестницей. – Заело там что ли?..
- Да отпусти уже меня! Все равно до нас никому дела нет, - Элин наконец вывернулась из под лапы наемницы и стала лихорадочно искать свой мешок. Он оказался там, где его и бросили - на спальнике около стены. Некогда было аккуратничать, эльфийка взяла мешок за дно и вытряхнула все его содержимое на спальник. Все ее вещи пропахли розовым маслом, флакон с которым разбился при падении. Но сейчас это ее ничуть не расстроило. Она натянула свою любимую шелковую блузку и принялась запихивать вещи обратно. Видок у нее был тот еще, мокрая, ободранная, непричесанная, но зато в шелках.
- Причесаться бы...-протянула Элин, запихивая в мешок ворох цветных ленточек, - да и есть ужасно хочется.
- Причесываться на том свете будешь! - Шар-Тил искала что-то в своем мешке. - А вот поесть действительно не мешало бы, клянусь глазами Серой Ведьмы!
- Господь Всемогущий! Славлю тебя в этот день! - раздался от арки совершенно счатливый голос Камилла.
Шар-Тил обернулась и увидела шута. Тот стоял перед аркой, указывая рукой куда-то вверх и улыбался широко и открыто.
- Вода наконец-то кончилась, - радостно заявил шут, после чего шагнул вперед.
Плита под его ступней отчетливо щелкнула и из арки вновь хлынул поток.

И верхняя площадка, и ступени лестницы были скользкими, как пол общественной женской бани, на который пролили свой шампунь сразу полсотни неосторожных красавиц. Еле удержавшись на первой ступеньке, Изолт поставила ногу на вторую и... треклятая лестница привычно превратилась в горку, в один миг скатив девушку вниз, прямо под арку, где в струях воды темнела чья-то фигура. Не в силах остановить своего стремительного скольжения, Изолт со всего маху налетела на незнакомца и сама оказалась под ледяным душем.
А Камилл, на миг ослепленный холодными струями, успел лишь почувствовать, как его сильно ударили по лодыжкам, выбивая пол из-под ног.

Сабул присел на корточки в том же углу, где совсем недавно прятался от вонючего монстра. Привкус его мерзкого запаха до сих пор ощущался во рту. Горло саднило, а слюны было так мало, что не получилось даже сплюнуть. Вор не глядя порылся в сумке, достал кожаную флягу, и с наслаждением к ней присосался, зажмурившись от удовольствия.
Девушки неподалёку приводили себя в порядок, шут шагнул под арку и скрылся за потоками вновь хлынувшей воды. Сабул ополовинил флягу и спрятал её обратно в сумку. Не мешало бы её наполнить, хотя бы под той же аркой, но, похоже, сидеть в этом холле предстояло ещё долго, и вор отложил пополнение запасов воды на потом.

(совместно с Номи, честь ему и хвала)

Нуб? Странное словечко. Но если судить по тону, с которым его произнесли, явно заслуживает крепкого пинка пониже спины. Впрочем, придется оставить это на потом. Сейчас нужно с минимальными потерями выбраться из комнаты и уточнить свое местоположение. А зад худосочного незнакомца покамест подождет.
- Меня зовут Серж. А ты кто такой? - при взгляде на второго некроманта Деван слегка расслабился. Выглядел тот не слишком опасно.
- С-серж. Эт-то круто. С т-таким именем т-ты реально всех сделаешь - язвить дальше Бергу было влом - М-меня зовут Ал-лекс, а это в -вот - тут Лёшенька решил поизгаляться над Рябым. который судя по всему один фиг ни хрена не понимал и потому был не в теме - П-пантелейм-м-мон А-а-аавтандилович К-краузе. И н-не дай т-тебе б-бог н-назвать его н-неполным именем.
- Точно. И тебя, пожалуй, первого. – Серж продолжил доблестное заплевывание пола, но руку с меча убрал. – Так где мы находимся, Аллекс? У этого Аттиловича спрашивать ведь бесполезно, верно я понял?
- Д-да ты умный - искренне поразился Берг - Ос-струеть! А н-находимся м-мы в г-глубокой ж-ж-ж... к-клоаке. В-выходить отсюда я т-тебе не советую - т-там т-такой ш-шутер и т-трэш, с эллементами к-кровожадного с-садизма, что м-мама не г-горюй! С-слушай, С-серж - Лёшенька на миг растерял часть своего пофигистичного снобизма - у т-тя б-бухла н-нет?

Приступ страха порожденного этим богом проклятым местом постепенно отпускал, а осознание того что его попорченную оспой но от этого нисколько не менее ценную шкуру никто не собирается прокалывать, придало Рябому некое подобие воли к жизни.
Неловко возясь на полу, парень поднял в воздух облако пыли, защипало и запершило в носоглотке, глаза заслезились, Рябой закашлялся, кое как встал и взяв флягу основательно к ней приложился, отдышался и просипев что-то нечленораздельное учтиво поклонился выпавшему из камина пришельцу и, пусть и несколько запоздало, своему случившемуся товарищу по несчастью.
Выразив тем свое почтение и выполнив требования этикета Рябой принялся натужно скрипеть извилинами сопоставляя известные ему факты, но к сожалению любые логические построения разбивались в дребезги о непоколебимую абсурдную нелепость этого гиблого места.
Наконец у парня созрело решение, он достал из мешка свечу, трут, кресало и кремень, высек искры, раздул маленький огонек и поджег сальную свечу, запахло жженым салом.
Приведя свой скарб в порядок Рябой осторожно двинулся вдоль стены то опуская до пола то поднимая свечу на вытянутых руках, прикрывая огонек ладонью от встречного потока воздуха при движении и периодически замирая на месте.

Жду инструкций.
Рябой пытается выяснить есть ли в комнате движение воздуха, особое внимание он уделяет камину, он хочет понять откуда воздух поступает и куда его вытягивает.
Посматривать по сторонам он также не забывает, возможно в свете свечи ему удастся рассмотреть нечто не замеченное его товарищем по несчастью.

Честь и хвала Рябому! Он наконец-то сделал то, что делают обычно все приключенцы, попав в незнакомую обстановку - педантично осмотрел всё. Каковы же результата осмотра? Сразу скажем - не очень. В том месте, куда попала вся честная компания, не было, казалось, ничего особо нового. В камине, откуда вывалился Серж, нашлась пара факелов. Был и воздуховод, но настолько узкий, что взрослый человек вряд ли проник сквозь него. Разве что мышь. Или лягушка. Как Серж оказался в камине оставалось загадкой. Оставалось предположить лишь, что или его телепортировали туда, либо он проник туда сам, будучи оборотнем... Так это или нет - оставалось спросить у Сержа лично. Кроме этого на столе посреди комнаты стоял ларец со сверкающими камнями. Красивыми и блестящими. В ящиках стола лежало два свитка. Аещё подушки разных цветов, скелеты, пустая бутылка и закрытая дверь без ручки, ведущая наружу...

Шар-Тил вытащила из мешка две длинных полоски вяленого мяса и протянула один из них стоящей на четвереньках эльфийке, второй сунув себе в рот:

- На! Пожуй! А потом займись-ка вот этим! – с этими словами наемница стянула с себя остатки мокрой рубахи и швырнула их Элин, при этом ее небольшие груди с темными ореолами и твердыми сосками подпрыгнули в такт движениям.

Шар-Тил поднялась с пола и потянулась, нисколько не стесняясь своей полунаготы:

- Давай-давай! – сурово сказала она Элин, оторопело уставившейся на рваную рубашку. – Порвала, так зашивай! А я пока еще разок душек приму, да вытурю оттуда Ариосто!

С этими словами воительница закинула волосы назад, скинула сапоги и принялась стаскивать кожаные штаны, обтягивающие ее стройные бедра. Справившись с намокшей кожей, женщина осталась только в миниатюрном брэ. Ее худое, но не тощее, а скорее поджарое тело, было, как будто сплетено из мышц, но не мощных и вздувающихся как у мужчин, а гладких и продолговатых, легкими волнами перекатывающихся под загорелой кожей. Множество шрамов портили эту кожу, выдавая бурный образ жизни, который вела ее обладательница. Особенно страшными казались рубцы на правом бедре, симметричность которых явно свидетельствовала о том, что к созданию этого «шедевра» причастны зубы какой-то немаленькой твари. Скривив губы в презрительной усмешке, Шар-Тил бросила Сабулу:

- Второго глаза лишишься, если пялиться не перестанешь! Клянусь кровью Фиерны! – при этом воительница коснулась пальцами правой руки маленького красного стеклянного шарика, висевшего у нее на шее, на цепочке из зеленого металла.

Не обращая более внимания на недовольное пыхтенье эльфи и бормотание вора, женщина подхватила кусок мыла, раздобытый у покойного хельмита, и направилась, покачивая бедрами, к водяной завесе, за которой скрылся шут.

- Ками-и-илл! – игриво позвала Шар-Тил. – А ну, выметайся оттуда! Дама омовение совершать будет! А то твой аристократический нос как раз мне в грудь упираться будет, а я не люблю, когда в мою грудь тычут только что залеченными носами!

Только наемница приблизилась к арке, как послышался щелчок складывающихся ступеней лестницы, и кто-то скатился сверху под ноги Ариосто, толкнув его под струи воды.

- Твою мать! – только и сказала Шар-Тил, уперев руки в бока, и с интересом ожидая появления нового приключенца из-под коварной арки.

/с дорогим коллегой Момусом, куда ж я без него/

Может, и сохранились еще какие капли бухла у Сержа в крови, но выпить он бы и сам сейчас не отказался. Слишком отрезвляющей показалась ему окружающая обстановка.
- Увы и ах... - с досадой протянул он. - Хотя я бы не отказался от пары кружек, это точно. За дверью точно одни неприятности? Вдруг там сохранились еще и жидкие приятности какие, а?
- Н-ну иди, п-проверяй. Т-тока с-с-скажи к-куда отослать п-письмо, что т-так, мол и т-так - п-погиб ваш С-сержик с-смертью хра-абрых, ни з-за х-хрен собачий.
Берг кивнул на рябого товарища
- Т-ты г-глянь, как ч-человека п-плющит! А он тока о-о-оттуда.
Рябой на тот момент уже начал подавать первые признаки жизни и нечленораздельной речи. Свеча в трясущихся руках сделала его похожим на заправского лунатика.
- Эй, чего это он удумал? - Деван отошел от камина, провожая нынешнего знакомца недоуменным взглядом и очередным плевком.
- Т-ты мне п-парня не обижай! - заступился за третьего затворника Лёшенька. - Д-давай лучше л-ларчик об-об-обшманаем! Т-тока т-ты п-первый иди, ибо с-сказано, что с-стяжательство - грех! И п-потом ты с ф-финкой!
- Странный он все же, - пробормотал счастливый обладатель холодного оружия и двинулся в направлении ларца.
Тот сверкал прямо-таки неприлично, маня красотой и блеском драгоценных камней. Но камни не бухло, с ними нужно вести себя особенно осторожно, если шкура дорога.
- Н-ну и ч-чё там - поинтересовался Берг в лучщих традициях - из-за левого плеча. - Н-на "Б-бентли" хватит?
- Что, сам не видишь? - огрызнулся Серж, не притрагиваясь к нежданному богатству. - Подай-ка мне вон тот потухший факел, что возле камина.
- Н-нах т-тебе ф-факел - искренне поразился Лёша - с-слепота к-куриная з-з-замучила? Или т-ты изврат к-какой, а п-по г-графику в-время к-кормить п-попугаев??
- Да уж, лишним умом ты явно не страдаешь. Впрочем, оно тебе и не надо. Н-ну, давай, Аллекс, бери это все богатство, оно твое. А я пока поищу чего-нибудь сьедобного, раз уж такие дела. Надеюсь, здесь есть что-то еще, кроме тебя и этого рябого. Вы не слишком-то аппетитны.
Деван осмотрел стол, но не заметил ничего слишком подозрительного, если не считать Аттиловича, проходящего мимо со свечой в руках и проблесками ума на морде лица.
- Ема, т-ты п-просто П-петросян! Н-наверное д-долго учился т-так о-о-отжигать!
Идти за факелом не хотелось, но брать в руки камушки - и того меньше - а ну как долбанёт!
Замечание о съедобности привело к тому, что руки Берга совершив приглашающий жест указали на скелеты.
-Уг-га-ащайся - он был сама гостеприимность - Т-тут т-тебе п-пожевать оставили!
И пока Серж выдумывал достойный ответ - двинулся к камину.
- Спасибо, хоть они и выглядят повкуснее твоих мощей, вынужден отказаться, - бандит хмуро уставился в спину Алекса, пытаясь определить, попадет ли в нее меткий плевок.
- Л-лови - факел описал минипараболу а-ля фрисби и чуть не въехал Девану в нос, благо был перехвачен на самом подлёте.
- Да, это сойдет. - Серж сделал шаг назад и, прицелившись, бросил его прямиком в гостеприимно распахнутый ларец.

Скатившись по предательнице - лестнице, отбив себе все, что можно отбить да еще и врезавшись в неизвестно кого, Изолт лежала и размышляла, что же делать дальше. Впрочем, ледяная вода к долгим раздумьям не располагает, поэтому девушка, проклиная про себя все на свете, двинулась вперед, надеясь выбраться на сухое место. Сумку она не потеряла, и сейчас раздумывала о том, что похожа Изолт на мокрую побитую кошку, о том, что вещи, видимо, промокли и жалела себя с каждой секундой все больше и больше.

В комнате слева от холла

Потревоженное содержимое ларца глухо и тяжело звякнуло.Льющееся из-под крышки сияние чуть померкло, словно на яркие рдеющие угли бросили пару свежих поленьев. А в остальном все прошло тихо и мирно: не хлопнула с крокодильим лязгом тяжелая крышка, не застучали неведомые механизмы, приводящие в действие очередную башенную пакость, даже скелеты самым наглым образом проигнорировали нетактичную выходку Сержа.

Элин была зла, даже не выразить словами, как зла! Порвала! А кто лишил ее любимой одежды? Хотя плащ наверняка цел, его просто надо найти и высушить.

Мясо она спрятала в мешок, достала нитки, иглу и моток тех самых шелковых ленточек для волос. Сейчас будет вам всем тут праздник.

Работают эльфы быстро, особенно, когда хотят. Элин взяла блузку, быстренько сметала разорванные куски ткани и тихонько напевая стала пришивать цветные ленты на груди.
Из незабудок
И вечерних звезд
Шила я платье
Иглами от роз
Алые плыли.
Паруса в дали,
Шила и пела
О своей любви...

Работа спорилась, и вот уже стали вырисовываться очертания цветов вперемешку с какими-то рунами.
-Так тебе! Вот будешь щеголять теперь! - Элин тихонько хихикала. Хорошо, что никто не смотрит, что она тут делает.
Так, пожалуй, хватит. А то все ленты зазря переведу.
- Тиил! Милая! Иди забери свою шмотку! - громко крикнула она.
Достала из рюкзака еду и принялась обедать.
А если кому-то там что-то не в пору придется, так чьи это проблемы?

(Вновь с Номи, что не может не радовать)

- П-прикольно - с утомлённой бесстрастностью откомментировал Берг действие Сержа. - Х-хорошо, что н-не ша-арахнуло. А в-ведь м-могла п-пакость с-случится н-не хуже Х-Х-Хиросимы! Н-ну что, к-как камушки делить б-будем? П-поровну или п-п-побратски?
Бандит подошел к ларцу и выудил одну из драгоценностей. При ближайшем рассмотрении она уже не казалась такой привлекательной, даже великолепное сияние ощутимо поубавило пыл.
- Да, не все то золото, что блестит, - проговорил Деван, пощелкивая пальцем по камешку. - Давай по-братски, так и быть. Забирай это все, а взамен... Слушай, у тебя есть при себе что-нибудь полезное?
- Ага. Т-три д-дырки от б-бублика и д-два в-ведра к-компрессии. Т-ты мнне б-бейцы неза-аколачивай. К-камушки ф-фуфел?
- Как сказать. При желании их вполне можно использовать в роли факела. Вишь, светятся еще, стекляшки. Или впарить какому-то недалекому искателю приключений на пятую точку, как вариант. - Серж чихнул ради разнообразия и грустно пнул ногой один из скелетов. - Что делать-то будем, а? Не нравится мне здесь.
Лёшенька тяжко вздохнул. Мыслей было мало, как собственно и вариантов. Плюс навалилась усталость. А помимо всего прочего, как логичное следствие вчерашних возлияний, проявился дискомфорт чисто физиологической природы. Организм саботировал нормы поведения в общественных местах и малознакомых компаниях и предательски требовал открыть шлюзы и дать выход нному количеству жидкости, уже почти ему чуждой.
- Б-блин - вяло возмутилась несчастная жертва - К-камин что ли окропить?!
- Отличный план, Аллекс! - скривился Серж и махнул рукой в сторону места своего падения. - Валяй, говорят, нежданые гости дважды в один камин не валятся.
Желудок негромко, но уверенно заурчал. Ситуация становилась весьма неприятной.

Рябой рассматривал найденные свитки и обернулся на шум удара факела и падающего ларца, со светящимися камнями, и застыл в ужасе, ожидая немедленной и мучительной смерти, но ожидание затягивалось, а карать хулителей древностей никто вроде не собирался. Свет камней ослаб, а свеча больше коптила, нежели давала свет, парень поднял упавший на пол факел, повертел в руках и поджег от свечи. Свечу, он пристроил на столе, рядом положил найденный свитки, а с факелом пошел к двери, приложил к доскам ухо и прислушался, что бы там не произошло, но рева монстра он больше не слышал, а вот голоса и возня людей раздавались вполне отчетливо.
После осмотра помещения стало совершенно ясно, что это не выход, а очередная ловушка, нужно было выбираться, Рябой забарабанил кулаком по двери и закричал.
- Эй! Есть кто живой! Толкните дверь с вашей стороны! Эй! Толкните дверь!
Рябой снова забарабанил в дверь, потом приложился ухом к доскам и снова прислушался, готовый в любой момент отскочить в сторону и всунуть в приоткрывшуюся дверь посох и не дать ей захлопнуться, хотя особых надежд на оставшихся с наружи у него и не было.

Дверь, естественно открываться не собиралась. Не собирались и её открывать. Скорее всего потуги парня по превращению вышеозначенной двери в барабан большого масштаба так и не были никем услышаны с той стороны. Дверь не пропускала сквозь себя ни звука. Толстая была, дубовая, хорошо пригнанная. Слышать Рябого могли только его товарищи по несчастью, выбравшие камин в качестве места общего пользования и беззастенчиво этим местом пользуясь в момент усиленной атаки на дверь. Их бы энергию и в мирных целях! Да, если бы струя мочи могла растворить проклятое препятствие, на текущий момент жизнь была бы куда веселее... Хотя, кто знает, будь в холле идеальная тишина, может бы лёгкое поскрябывание с той стороны и было бы кем-то услышано. Впрочем, даже в этом случае, никто не мешал бы им считать сии звуки происками Башни и её кровавых чудовищ.

(по согласованию с Hel, которая вынуждена покинуть Башню).

- Тиил! Милая! Иди, забери свою шмотку! – громко крикнула эльфийка.

Шар-Тил перестала пытаться рассмотреть возню Камилла и вновь прибывшего приключенца за водяной стеной и повернулась на окрик. Элин сидела на прожженном спальнике и уже дожевывала мясо. Колени бардессы прикрывала зашитая рубашка наемницы, вся расшитая розами и незабудками вперемешку с эльфийскими письменами. Элин смотрела своими огромными глазами на стоящую перед ней женщиной и весело улыбалась. Шар-Тил ехидно сощурила глаза и, плотно сжав губы, пробежала взглядом по вышитым рунам.

Те, кто знал госпожу Досан достаточно долго, поняли бы, что этот прищуренный взгляд серых глаз и поджатые губы не предвещают ничего хорошего. Но наивная эльфь лишь недавно познакомилась с воительницей, поэтому лишь игриво подмигнула ей, продолжая сидеть на месте. Точно так же около десяти лет назад на Побережье Мечей Шар-Тил подмигнул бард Элдот Крон, закончив свою тираду о назначении женщины:

- Ты должна печь пироги и рожать детей, а не размахивать мечом! Баба рождена для кухни и спальни!

Шар-Тил подошла к Элин и протянула ей левую руку со словами:

- Вставай-ка! – девушка схватила протянутую руку и легко и грациозно поднялась на ноги. – Никто не должен коверкать моё имя, - отчетливо произнесла наемница. – Да!.. Я владею эльфийским!

Элин дернула руку к себе, но сильные пальцы воительницы крепко сдавили ее нежную кисть, заставив вскрикнуть от боли. В этот момент правый кулак Шар-Тил резко взлетел к лицу эльфи, почти без замаха, и с хрустом врезался ей в переносицу. В глазах девушки потемнело, а голая фурия продолжала наносить мощные удары по нежному эльфийскому личику, левой рукой всё сильнее сжимая руку несчастной. Через несколько мгновений сознание оставило Элин, кровавая мгла окружила ее, не дав почувствовать, как ломаются пальцы, как жесткий кулак врезается в рёбра прямо под грудь, как кости не выдерживают этот сокрушительный удар. Вспышка боли от порванных осколками рёбер внутренностей на мгновение вернула девушку в этот ужасный мир, но увидеть его она уже не могла: глаза заплыли, из сломанного носа обильно текла кровь. Сквозь шум крови чуткие эльфийские уши уловили обрывок фразы, брошенной ее мучительницей:

- … танар’ри! Мелкое отродье Кореллона! Не смей шутить с тем, кто может тебя сожрать!

- … вот так… не геройски… - пронеслось в голове рухнувшей на пол эльфи.

Шар-Тил выпустила обмякшую ручку Элин, оглядела произведение своих рук и, размазав брызги крови по груди и животу, решительно направилась к арке с водяной ловушкой. А маленькая эльфийская бардесса была мертва.

Ожидаю действий товарищей по несчастью.

Рябой для верности еще постоял у двери и был вынужден признать, что на помощь извне рассчитывать не приходится. Парень скорбно вздохнул и принялся изучать дверь, подсвечивая себе факелом.

Рябой осматривает косяк и само дверное полотно, его интересует как и из чего собрана дверь, как она подвешена и есть ли какой-то механизм, ближайшую часть кладки слева и справа от двери парень осматривает, простукивает и пробует нажимать на подозрительные камни.
Борясь с собой Рябой достал топорик и с трудом сдерживая отвращение и страх при виде его лезвия осторожно попробовал снять стружку с угла доски вдоль косяка, не нанося размашистых ударов а с силой надавливая и ударяя по топорищу рукой.
И даже попробовал подпалить древесину, поднеся к доскам факел.
Парень осматривает, простукивает и пол, задрав край ковра.

Вопросы к мастеру.
Дверь цельно дубовая и стянута деревянными же планками или доски скреплены металлическими полосами?
Доски двери соединены в паз или просто плотно пригнаны?
Удалось ли снять стружку с доски, насколько хорошо сохранилась древесина?
Под огнем факела древесина обуглилась?
Есть ли на двери признаки повреждений, может, кто-то уже пытался пробиться изнутри силой или сломать силовые элементы дверного полотна?
Дверь открывается вовнутрь, следовательно, если она подвешена на петлях они находятся со стороны Рябого?
Есть ли со стороны кабинета какие-то признаки удерживающего механизма?
Есть ли какие-то успехи с кладкой, с полом?

Терять глаз не хотелось, поэтому Сабул сосредоточил всё внимание на своей сумке. Там под небольшим арбалетом, завёрнутый в ткань, лежал окорок, которым его великодушно снабдил заказчик, прежде чем зашвырнуть в эту чёртову башню. Мясо было сухим и сильно пахло козой, но Сабул уже не помнил, когда последний раз ел досыта, и потому не уделял внимания таким мелочам. Увлечённый обгрызанием мяса с кости он пропустил момент появления в холле ещё одного приключенца, и отвлёкся только на приглушенный стук и крики, донёсшиеся из-за левой двери. Похоже, тому странному парню с посохом за дверью не понравилось, и он просился обратно.
Сабул с сожалением взглянул на кость с остатками мяса в своих руках, и не стал убирать её в сумку. Он уже поднялся с полу и собирался направиться к двери, когда стал свидетелем жестокого убийства эльфийки.
- Вот только ещё одного трупа нам здесь для полного счастья и не хватало, - тоскливо подумал Сабул. Голая воительница проигнорировала его и снова направилась к арке, а вор, не глядя на впитывающуюся в ковер эльфийскую кровь, двинулся к левой двери. Он повернул козьей костью ручку и навалился на дверь, приоткрывая её:
- Добро пожаловать в нашу покойницкую!