– Я не понимаю.
Эту фразу Келеман потерянным голосом повторял уже в четвертый раз. Юный волшебник сидел, положив на колени толстую книгу в поблекшем синем переплете, машинально поглаживая обложку.
– Я тоже, – мрачно отозвался Анрейд, наконец решивший хоть как-то продолжить разговор. – Мастер Ульрик – не тот человек, чтобы вот так легко исчезнуть, оставив какое-то невразумительное послание.
– Вот и я о том же! – мгновенно оживился Келеман. – Учитель просто не мог нас бросить. Я не понимаю, что с ним случилось… и госпожа Шиенна вместе с ним пропала.
– Может, она как-то причастна? – без особой уверенности предположил Харлад, поглаживая светлую бороду. – Таинственная дама вообще, замечу. Появилась как из ниоткуда, ушла в никуда.
Анрейд согласно кивнул. Келеман мимолетно подумал, что они похожи – оба широкоплечие, мощного сложения, светловолосые, жесты схожи, оба – мечники… Только Анрейд бороду брил, и волосы у него были чуть темнее.
– Я не знаю, чем она могла заставить его уйти, – тихо сказал маг. – Разве что… разве что она – из какого-то другого отряда, и увела учителя на помощь своим.
– Тогда почему ничего не сказала? – логично возразил Анрейд.
– Потому что здесь что-то неладное творится, – нахмурился Харлад, бросив взгляд на Келемана. – Я правильно говорю?
– Да… – без особой уверенности отозвался тот. – Мастер Ульрик тоже, кажется, что-то такое замечал, но говорил об этом...
– Только с Шиенной, – кивнул Анрейд. – Все сходится, в общем-то. Если вдруг выяснилось что-то очень срочное, то он мог и не успеть предупредить.
– Есть и еще возможность.
Рыцари и волшебник разом повернулись к Сародину – гном говорил редко, но очень веско, и к его словам всегда стоило прислушаться.
На вопросительные взгляды товарищей Сародин, казалось, не обратил внимания. Неспешно расчесал бороду, чуть передвинул лежащий рядом топор, и наконец проронил слово:
– Предательство.
Трое замерли, словно обратившись в камень, и уставившись на гнома. Первым опомнился Келеман:
– Сародин, ты что?!
– Действительно… – присоединился Анрейд.
– А вы подумайте, – все так же спокойно и веско перебил возмущенных товарищей гном. – Шиенна эта мне отнюдь не добрым человеком кажется. От нежити мы смылись так, что я до сих пор не понимаю, как нам это удалось. Ульрик себя с каждым днем все страннее ведет…
– Он же совсем недавно вместе со всеми с нежитью дрался! – возмутился Харлад.
– Вспомни, – хмыкнул Сародин, – нежить разная бывает. От Плети. От Отрекшихся. Дикая. Так что…
Он оборвал фразу, и наступило молчание. Рыцари переглядывались, явно чувствуя себя неуютно.
Сародин, обведя всех взглядом, мрачно кивнул. И уже хотел добавить что-то, но не успел.
– Так, – Келеман хлопнул ладонью по обложке книги. Голос юноши звучал удивительно твердо. – Мы не знаем, что стало с мастером Ульриком, и пока обвинять ни в чем не станем. Мы останемся с отрядом и будем помогать. Я сделаю все возможное, чтобы вырасти в силе как можно скорее. Всем все ясно?
Рыцари и гном посмотрели друг на друга.
И молча кивнули.

Альянс. Лагерь Витуса Стернглэйра. Амеллия Стернглэйр.

В лагере царила привычная ему суета сборов с той лишь разницей, что нынче не весь лагерь снимался с места, дабы передислоцироваться, пытаясь спастись от прямого удара армии нежити, а лишь часть его обитателей выдвигалась в поход. Вокруг неслись разговоры, что сам Витус отдал приказ, что Амбермилл и Витус заключили соглашение, что прибыла мощная армия, что Стормвинд раскрыл двери, что победа близко... среди крупицы правды носилось столько чепухи, что неподготовленному уму было бы сложно все это охватить.
Но пока вокруг была суета, никто не удосужился посмотреть меж двумя расположенными близко друг к другу походными палатками. И Амеллия благодарила Свет за это, вытирая слезы с глаз. Она сам не могла бы сказать, почему неожиданно опустилась без сил на землю и позволила быстрым, горячим слезам оказаться на ее лице. Однако миг слабости прошел, и девушка решительными движениями пыталась искоренить все следы подобного состояния.
Через пару мгновений ее можно было видеть пред палаткой Ульрика Ветра, где она остановилась, но потом громко крикнула:
- Мастер Ветер?
Амеллия не собиралась покидать палатку без ответов на вопросы, какого дьявола Ульрик сцепился с Джагаром, и что магу было известно об этом... этом советнике.

Альянс. Лагерь Витуса Стернглэйра. Витус Стернглэйр.

Джагар вернулся через пару мгновений, выпроводив Байра наружу. Витус уже не сидел, лежал на своем ложе, старательно вдыхая и выдыхая воздух из легких. Он не стал поворачивать головы, прекрасно зная, что никто другой, кроме Джагара, не осмелился бы войти.
- Разумно ли, сир Витус, ваше решение? - после показавшейся Стернглэйру безумно долгой паузы прошелестел голос советника.
Главнокомандующий хрипло засмеялся, закашлялся и замолчал.
- Мы почти на самом юге... Джагар... - произнес, наконец, Витус. - Отступать дальше - смерти подобно. Ежели они нас погонят, то мы либо упремся в горы, либо нас опрокинут в море. А к Стормвинду я не пойду. И не проси...
- Вы слабы, но назначаете меня командующим операцией?
Витус снова хрипло засмеялся.
- Так вот оно... кхе-кхе... что... - он попытался сесть, но быстро оставил эту идею. - Мы должны проявить... лучшие свои качества в этом... этой... операции. Кто, как не ты?
- Ваша дочь.
- Замолчи! - резко отрезал Витус, повернул голову, чтобы посмотреть на неподвижную фигуру советника. - Ее... ее надо... отправить в Амбермилл. За стены... К армии... это правда, Джагар? Что армия прибыла?..
Джагар медленно кивнул.
- Отлично, - устало выдохнул Витус. - Отлично. Ты разве не видишь?.. У нас... у нас появился шанс... надежда... впервые за столь долгое время...

Да, нынешний мир совершенно не походил на то, что было раньше. Разве мог отряд, имея ясные и недвусмысленные приказания, перепутать направление движения и вместо расчётного места встречи прийти в сам лагерь Витуса?
Не удивительно при этом, что отряд не встретился с искавшими их Байром и его телохранителями. Тот как раз шёл на указанное место.
Зато сам сотник оказался таким поворотом более чем удовлетворён. Ну люди и люди. Главное, пришли. Поэтому, объяснившись с часовыми и оставив свой отряд на некоторое время на попечение одного из десятников, Шеврон направился искать ставку главнокомандующего.
Тот был занят, то ли отсутствовал в принципе, то ли не желал никого не принимать. Выпятив весь свой гонор, сотник заявил, что является воином самого Амбермилля и что его войска находятся здесь вполне с конкретными указаниями. И, если их здесь не ждали, то мы можем вежливо распрощаться.
Естественно, выпалил это всё Шеврон безгласой страже, которая от скуки могла бы послушать и не такой концерт. Самое главное было заявить о себе, всё остальное мелочи.

Иногда внутри всё ломается. Джим не мог остановиться. Этого ему не позволяли ни ноги, ни следовавшие за ним гули. Но подобное обстоятельство совершенно не мешало Джиму раскалываться на двое. Там, позади, оставался дорогой ему человек, кусочек его самого. И это было неправильно. С каждым шагом в голове что-то надрывно скрипело, раскалываясь.
Продолжалось ли это час или десять минут, или много дольше – Джим не знал. Просто в какой-то момент перед ним появилась морда боевого коня. Джим шарахнулся в сторону, мимо него с громким кличем пронеслись три силуэта. На заднем плане что-то происходило. Кажется, драка. Но Джим не мог за ней следить, он упал на траву и никак не мог заставить себя подняться.
Но вот шум затих, скорее подсознанием, чем за счёт слуха Джим почувствовал, что к нему кто-то подходит. Сначала в поле зрения появились носки сапог, затем – стрелок поднял голову – колени и бёдра в штанах, которые обычно носят кавалеристы. Но вот этот незнакомец присел, являя взгляду Джима и своё лицо.
Стрелок только и смог, что открыть рот, перед ним на корточках сидел паладин.
«Где же ты был, когда был так нужен»
Джим нашёл в себе силы податься вперёд, но всё же упал.
- Помогите, - почти прошептал он, не замечая, что письмо давно выпало и уже подобрано одним из этих странных встречных. – Помогите, пожалуйста.
Он не видел уже, как его усаживают на коня к себе один из спутников паладина, как все трое разворачиваются и едут по направлению к лагерю Стернглейра. И сделало это не забота о встреченном, таков был приказ паладина после того, как он взглянул на письмо.

Альянс. Лагерь Витуса Стернглэйра. Амелия Стернглэйр.

Не дождавшись разрешения входить и не успев услышать ответа, Амелия решительно отодвинула полог шатра Ульрика и заглянула внутрь.
Молодые люди, которых она часто видела вместе с мастером Ветром, его ученики в напряженном тягостном молчании сидели по углам палатки. Кажется, она нечаянно вторглась в их совещание и Стернглэйр могла поклясться Светом, что обсуждаемый вопрос был не из приятных.
- Я ищу Мастера Ульрика, - искусственно поддерживаемая уверенность и стойкость духа отражалась в твердых нотках голоса. Спину девушка старалась держать прямо, вспоминая о том, как умел держать себя отец, даже в домашней обстановке, даже когда кроме родных его никто не видел, он умудрялся сохранять благородную стать и военную выправку. Если бы не эта хворь… если бы не этот шептун и закулисный интриган Джагар…
Два рыцаря, гном и волшебник. Келеман, вспомнила Амелия его имя, про него говорили, что юноша подает большие надежды и, возможно, в будущем станет достойным продолжателем славных традиций магической школы Даларана.

Птица сидела на ветке и пыталась чистить свой клюв. Она еще не знала, что доживает последние свои дни, предпочтя южным землям этот островок леса на севере, где под сенью деревьев лежал труп... человек просто упал и более уже не поднялся, сраженный Чумой. И птица, брезговав мертвечиной, но гонимая голодом, отведала плоти, что и подписало ее смертный приговор.

А совсем рядом с ней через лес шел отряд. Медленно и тяжело воины двигались вперед неровной шеренгой, ведомые несколькими всадниками, что постоянно поправляли плащи, стараясь защититься от промозглого ветра. И лишь один всадник среди остальных выделялся своей неподвижностью, облаченный в черный балахон с накинутым на голову капюшоном. Джагар не отвлекался на судороги или растирание рук, предпочитая смотреть прямо перед собой и не разбрасываясь попусту словами.
Воины сверлили взглядами его спину... но молчали и повиновались. Почему-то именно здесь, под кронами деревьев, пронзительно остро ощущалась вся хрупкость человеческой жизни, весь малый размер той щели, что разделяет человека живого и человека мертвого, и вся глупость их противостояния против орд Плети. Но почему-то этот странный, вечно спокойный и вселяющий страх не хуже гуля советник Витуса стал, несмотря на свои черные одеяния, лучом надежды, лучом на спасение. Почему-то казалось, что, слушая его приказы, у них появился шанс...
...это не отменяло того факта, что многие затерялись в лесу, растворившись по кустам или отстав, дабы справить малую нужду. Кто-то оправдывал себя тем, что у него есть жена или выводок невиданных никогда детей по борделям, кто-то понял, что идет на верную смерть... а кто-то, придя в отряд Витуса с большой дороги, просто не мог поступить иначе. Ведь им не угрожала мгновенная смерть, как тогда, при отступлении...

А в нескольких верстах от продвигающегося по лесу отряда под руководством Джагара раскинулся лагерь, обнесенный грубым частоколом, с расставленными кое-как палатками и шатрами, где горели маленькие костры и под ногами чавкала превратившаяся в грязь земля. Люди грели руки, смотрели на серое небо и проверяли оружие. Лагерь беженцев, бандитов и бывших крестьян. Собранные железной рукой Витуса Стернглэйра, человека, что сидел в своем шатре, подперев подбородок одной рукой, старательно пытаясь справиться с одолевающим его кашлем, и пробегая глазами документ перед его глазами.
Витус еще не знал, что эта сила воли, с помощью которой он вздернул себя с постели, заставил выйти из беспамятства, куда окунул его огненный шар погибшего Ричарда де-Мейле, и вновь принял командование на себя, сыграет решающую роль в грядущих событиях. В событиях, где по-новому раскроется личность Джагара и где Витус, несмотря на все свои обещания, окажется...

...но история еще не свершилась, и по лагерю все еще шел человек, державший нож за пазухой, судорожно облизывая губы и приглядываясь к охране подле шатра Стернглэйра.

Этот человек еще не знал, что прямо на него шел один из стрелков-братьев, выпущенный Каллахалом, посланным неживой предводительницей Отрекшихся, ищущих себе нового союзника в борьбе против Плети.

Чаша весов покачнулась, оставив Кел-Тузеда уже не с сильнейшей рукой, и владычество Плети, неоспоримое на севере, ожидало встретить двух сильных соперников. Ведь до предводителя нежити дошли первые новости о стоящих в гавани Амбермилла кораблях людей. И он умел складывать одно яблоко с другим.

Мир затаил дыхание. А птица... птица умирала на земле, там, где буквально пару мгновений назад шел отряд Джагара.

Когда-то рассветы радовали.
Когда-то они заливали эти земли лучами солнца, заставляли искриться подобно бриллианту каждую росинку, ласкали белый камень изысканных зданий и играли на воде ручьев.
Когда-то – но теперь рассветы приносили одну только горечь. Солнце бросало свой взгляд на землю, оскверненную нежитью и людьми, что пошли за ней. А также… а также самыми ненавистными – теми из его народа, кто посмел встать на сторону Плети, превратиться в прислужников мрака. Даже те, кто освободился от власти Артеса, посмели не покончить с собой, а продолжать мерзкое существование. Пребывание в мире им дороже чести – и это вызывало отвращение.
В особенности же был отвратителен тот, кто претендовал на эти земли. Сородичем его было невыносимо называть даже в мыслях – до того тягостным было ощущение, возникающее при одном его имени. Как жаль, что с изменением он не стал так же туп, как и большинство нежити: тогда было бы легче с ним расправиться.
Но нет. Слишком хитрая, опасная и умная тварь. Ничего – и до него можно будет добраться. Надо только выбрать должный путь, а пока что можно заняться его приспешниками. Каждый удар, пусть и самый слабый, подрывает власть скверны на этих землях, и приближает их к очищению.
Иногда он задумывался о том, не идет ли сам той же дорогой – но каждый раз отвергал невозможную мысль. Он не может поддаться воздействию чуждой силы, и неспособен превратиться в такую же мерзость, как и его бывшие сородичи… нет, не сородичи. Те, кого так можно назвать – погибли или ушли за сюзереном; оставшиеся – лишь черная скверна.
Именно с ней он борется, именно ее он выжигает дотла. Как жаль, что здесь он только один… но, с другой стороны, он не пожелал бы другим такой же участи. Его ведь оставил его в Лордероне случай… или же все-таки судьба? Кто знает…
Местные леса изменены, но он всегда хорошо их знал и умел теряться в них даже в самой яркой одежде. Прислужники врага плохо разбираются в лесах, нежить же вообще теряет ощущение леса, из кого бы мертвецов не подняли. Это хорошо. Это очень на руку – потому что одиночке необходимы все возможные преимущества, какие можно найти. Даже использование силы врага против него же… впрочем, именно это всегда и было основой его мастерства. Благословенные будь те, кто сумел создать подобные методы и дать в руки его народу сильнейшее оружие против врага.
Он – оружие. Всегда им был, и гордился этим. А разве нельзя не гордиться, когда тебе выпадает честь быть на острие удара против мрака и мерзости?
Вот только голод… не телесный, иной – который, возможно, косвенно служит источником его способностей… и… и…
Нет! Он сражается потому, что выбрал этот путь, остался тут для этого и живет, чтобы бить врага! Не потому, что хочет жить! Это не подлежит сомнению, это не подлежит обсуждению – даже наедине с собой, даже в мыслях!
Хруст веток под сапогом мгновенно прогоняет раздумья; он напрягается, глядя сквозь листья, как подходит небольшая группа. Отлично… все как обычно. Черный маг невысокой силы и пятерка упырей. Обычный патруль.
Некромант останавливается у валяющегося на тропе мертвеца в изодранной мантии, хмурится, разглядывая его. По лицу наблюдателя скользит улыбка – он сам оставил здесь это тело, командира другого патруля.
– Так вот, куда тот подевался… – задумчиво бормочет некромант. – Зарублен на месте… Отрекшиеся, что ли? Или кто там еще может на этих…
Хватит. Проводящие время в компании бессловесных упырей маги нередко размышляли вслух, но слушать их рассуждения воин не собирается.
Резкий прыжок – ветви бесшумно расступаются, выпуская на тропу бойца в ало-золотом доспехе. Двойной клинок сияет в лучах солнца, глаза в прорезях шлема горят холодным огнем.
Некромант вскрикивает от неожиданности; с пальцев срывается зеленая молния – и расплескивается о доспех безвредными искрами. До него несколько десятков шагов – лишь на таком расстоянии нашлось подходящее укрытие, – но преодолеть их несложно.
Упыри бросаются навстречу; первого он принимает на щит, отшвыривая в сторону, второй налетает на выставленный вперед клинок. Легкое движение – бритвенно-острое лезвие вспарывает мертвую плоть.
Некромант торопливо плетет руками замысловатую вязь; тело его коллеги дергается, неуверенно поднимается. Делает шаг вперед – к воину, который как раз всаживает клинок в ранее сбитого с ног упыря, одновременно увертываясь от когтей других. Узкая тропа помогает, они мешают друг другу.
Улыбка почти незаметна под шлемом; глаза бешено вспыхивают – и только что восставший труп резко останавливается. Дергается, плоть на глазах облетает с костей. Глаза некроманта расширяются в ужасе – он слишком поздно понимает, с кем столкнулся и что сейчас происходит.
А затем только что поднятый труп вцепляется в шею ближайшего упыря; короткий рывок, хруст – и голова летит в кусты. Мертвец молча разворачивается к следующему.
Двойной клинок воина рассекает пополам второго упыря; оставив двух мертвецов биться друг с другом, он кидается к магу. Вновь зеленая вспышка черного волшебства – и вновь безвредные искры.
Короткий смешок, выпад оружием. Острие чертит на щеке мага кровавую полосу и тот корчится с криком – не от раны, от жуткой парализующей боли, охватившей все тело; сама энергия некроманта сейчас горит в его теле.
– Ты… – с усилием хрипит маг, скорчившись на земле. – Ты… со… сок…
– Да, – улыбается воин, наклоняясь над ним. – Тэн'Скалай, сокрушитель чар, последний из армии его высочества Кель'Таласа. Ты зря пришел на эти земли, тварь.
Закованная в ало-золотую сталь рука касается плеча некроманта и тот выгибается дугой, чувствуя как жестоко и болезненно вырывается из его тела магическая энергия, перетекающая к эльфу.
За спиной сокрушителя чар мертвый маг разрывает упыря – и сам падает рядом, исчерпав отпущенный ему срок.
Но Тэн'Скалай не обращает на это внимания – его глаза горят зеленым пламенем поглощенной силы.

Закрыто за истечением времени и неспособностью игроков продолжать игру.

Модератор Далара