С Месс, как в старые времена)))
Когда человек изрядно погружен в себя, или же старается не думать о чём-то при этом прилагая столь титанические усилия, что от треска в твоей голове пугаются птицы на окрестных ветках, легко не заметить смену декорации. Золотисто-огненный пейзаж осенней тайги внезапно сменился серой и пустынной гладью Сибирской равнины. Черная плотна как камень земля, покрытая толстой коростой пепла, за последние десять лет застывшего, словно ледяной покров и сковавшая развалины старого Севастополя. Печальная и грустная картина былой красоты и величия. Некогда здесь был прекрасный город, упирающийся в море и им же взращенный. Ныне это лишь тлен и останки. Лариса осторожно попинала ногой небольшую кучку пепла, но та к её удивлению была крепче скальной породы.
- Говорят, Юнкеры 88 выжгли здесь всё до самых основ, - Лариса со странной, сжимающей грудь, болью смотрела на это серое безмолвие. - И тогда наши отступили. Они бились за город долгих два года. Отбивали его и снова теряли, но дрались. И тогда Вермахт решил просто сравнять его с землей. Когда тебе не за что сражаться ты готов отступать. Так 50 лет назад наши и проиграли войну. Всё думали, что у них ещё есть куда отступать, - девушка печально посмотрела на подругу, словно ища поддержки.
- Зачем теперь страдать и переживать, все давно в прошлом. Те солдаты не могли, должны были смочь эти, настоящие, жители нашего времени. Но и они сидят по своим уютным партизанским норам и никуда не спешат. Привычка - страшная штука, особенно когда привыкаешь жить, как животное и ничего тебя уже не беспокоит. Лень убила эту страну 50 лет назад и теперь неспешно добивает оставшихся в живых потомков. Но что мы можем? Мы, обе? Закрыть грудью две амбразуры? На их месте появятся еще две, а потом и еще две. Нет, партизаны в отсутствии регулярной армии совершенно бесполезны. Знаешь, мне вдруг расхотелось возвращаться домой, к Галине Никитичне. Давай хотя бы раз в жизни попробуем сделать что-нибудь значительное. Как-то повлиять на ход событий. И если этот кровавый крест на карте - не пустая закорючка. Давай сделаем то, что от нас хотел Семён. Пусть земля ему будет пухом.
Все время пока Деева говорила, она не сводила взгляд с окаменевшего пепла. Нет, эта земля не сгорела дотла, она почернела от боли. Она жива и будет жить еще очень долго, чьи бы сапоги не топтали этот застывший пепел. Пройдет время, и здесь снова будут расти трава и цветы.
Лариска не ответила. Она смотрела куда-то вверх. Словно о чём-то размышляя. Ветер растрепал её волосы, и они всё-таки распахнув тугой узёл её косынки, вырвались наружу огненным пламенем.
- "Омовение ветром", - прокряхтел совсем рядом чей-то голос. - Картина маслом руки неизвестного художника, - мимо Деевы медленно проковылял старичок. - Молодежь всегда строит свои мечты на обломках грёз их родителей. Это называется преемственность поколений, - старик повернулся к девушкам, и обе вздрогнули под его незрячими глазами, с совершенно отсутствующими зрачками. - Значит, вы всё-таки пришли....
Перейти к полной версии: Город Погибших Грез
<% AUTHURL %>| Прикл.орг > Словесные ролевые игры > Большой Архив приключений > забытые приключения | <% AUTHFORM %> |
С Акке, который просил написать, что он несравненный
Деева инстинктивно схватилась за оружие, но тут же его опустила. Слепой старик увидел растрепанные волосы Ларисы, а значит, был не так слеп, как хотел казаться. Елене было невыносимо жутко чувствовать на себе взгляд этих пустых глаз, он словно выжигал на ней дыру.
- Да мы пришли, - ответила она, не солгав и не сказав правду. Они пришли, а кто они и откуда, старик не спрашивал.
Лариска только смогла утвердительно кивнуть. Старик ей не нравился. А точнее не нравились ей его руки, тонкие и изящные, без единой морщины. И даже ногти, уж, в чём Лариса понимала толк, были такими, словно старик был завсегдатаем маникюрного салона.
- Значит, один обещанный мёртв, а второй оказался слишком прям, - прошептал старик, поведя рукой в сторону леса, откуда пришли девушки. - Значит только четверо. Четверо пришли испросить свою судьбу. Один пришёл на рассвете и нёс пламя в своем сердце, второй придёт на закате и будет холоден как лёд. Ну а вы? Что вы принесли? Что вы дадите старику взамен на знания Сказания?
Про мертвого и упрямого Деева поняла - это Семён и Ефим. А вот те двое, огонь и лед. Один из них, должно быть Краузер. Будь проклят старик со своими загадками. И даже если он предскажет им будущее, оно будет не конкретнее уже произнесенных метафор. Таковы все оракулы. Если ясновидящий не видит достаточно ясно, он строит фразу так, чтобы она подразумевала множество вариантов. Какой-нибудь один да угадает.
- Ничего материального тебе не нужно, я вижу. Не оружия не еды. А мы пришли сюда с верой в будущее. Такая плата тебя устроит?
- Вера в будущее, - рассмеялся старик. - Зачем она мне старому да немощному? Я не знаю, увижу ли я рассвет. Но ты права. Я возьму с вас плату, когда придёт срок. Через три дня, одна из вас пойдет этой же дорогой назад. Она пойдет навстречу тому, кто несёт Лёд в сердце. Она и приведет мне того кто станет моей платой. А вторая, - старик с улыбкой поводил пальцем меж девушек. Вторая поможет тому, который нёс в себе Огонь. Сейчас мы расстанемся. Но на второй день, одна из вас станет вдовой, а вторая сиротой. Идите по тропе на север. Тот, кто несёт в себе Огонь там. В месте, где он заточает Демонов Пламени в смердящее железо, - старик уселся на землю и вытащил иза пазухи бутыль с вином. - Человек огня всегда приносит мне этой водицы. Я пью её и засыпаю. А во сне я ничего не вижу. И это блаженство, - старик выпустил бутылку и хлопнулся на бок. Через мгновение до девушек донесся его храп.
Кажется, Деева поняла про несущего огонь. Это какой-то полководец. И сейчас они обе идут к нему, а потом одна из них останется, а другая вернется. Вдова или сирота? Что за ребус? Родители Деевой погибли, так что она второй раз сиротой стать не сможет. Значит вдовой. А вот Лариса... кажется, подумала об этом же. Губы рыжеволосой красавицы задрожали, а сама она стала серее пепла, лежащего на выжженной земле.
- Мама
Только и могла она сказать.
- Тише, - погладила её по плечу Деева, - это всего лишь россказни слепого старика, каждый день напивающегося в дым. Ты десять лет считала, пропавшую маму погибшей и если старик сказал правду, значит, сейчас она жива. Понимаешь, жива. И еще есть время её спасти.
Трудно кого-то утешать, когда сам еще не решил, стоит ли верить услышанному или нет. Лариска шмыгнула носом и закивала. Елена обняла подругу за плечи и заозиралась. Если верить народным приметам, север находится в направлении вон того полуобгоревшего пенька.
- Идем, сейчас нельзя стоять на месте. За старика не волнуйся, умудрился напиться прямо здесь – значит, уже не раз так делал и ничего не боится.
Деева инстинктивно схватилась за оружие, но тут же его опустила. Слепой старик увидел растрепанные волосы Ларисы, а значит, был не так слеп, как хотел казаться. Елене было невыносимо жутко чувствовать на себе взгляд этих пустых глаз, он словно выжигал на ней дыру.
- Да мы пришли, - ответила она, не солгав и не сказав правду. Они пришли, а кто они и откуда, старик не спрашивал.
Лариска только смогла утвердительно кивнуть. Старик ей не нравился. А точнее не нравились ей его руки, тонкие и изящные, без единой морщины. И даже ногти, уж, в чём Лариса понимала толк, были такими, словно старик был завсегдатаем маникюрного салона.
- Значит, один обещанный мёртв, а второй оказался слишком прям, - прошептал старик, поведя рукой в сторону леса, откуда пришли девушки. - Значит только четверо. Четверо пришли испросить свою судьбу. Один пришёл на рассвете и нёс пламя в своем сердце, второй придёт на закате и будет холоден как лёд. Ну а вы? Что вы принесли? Что вы дадите старику взамен на знания Сказания?
Про мертвого и упрямого Деева поняла - это Семён и Ефим. А вот те двое, огонь и лед. Один из них, должно быть Краузер. Будь проклят старик со своими загадками. И даже если он предскажет им будущее, оно будет не конкретнее уже произнесенных метафор. Таковы все оракулы. Если ясновидящий не видит достаточно ясно, он строит фразу так, чтобы она подразумевала множество вариантов. Какой-нибудь один да угадает.
- Ничего материального тебе не нужно, я вижу. Не оружия не еды. А мы пришли сюда с верой в будущее. Такая плата тебя устроит?
- Вера в будущее, - рассмеялся старик. - Зачем она мне старому да немощному? Я не знаю, увижу ли я рассвет. Но ты права. Я возьму с вас плату, когда придёт срок. Через три дня, одна из вас пойдет этой же дорогой назад. Она пойдет навстречу тому, кто несёт Лёд в сердце. Она и приведет мне того кто станет моей платой. А вторая, - старик с улыбкой поводил пальцем меж девушек. Вторая поможет тому, который нёс в себе Огонь. Сейчас мы расстанемся. Но на второй день, одна из вас станет вдовой, а вторая сиротой. Идите по тропе на север. Тот, кто несёт в себе Огонь там. В месте, где он заточает Демонов Пламени в смердящее железо, - старик уселся на землю и вытащил иза пазухи бутыль с вином. - Человек огня всегда приносит мне этой водицы. Я пью её и засыпаю. А во сне я ничего не вижу. И это блаженство, - старик выпустил бутылку и хлопнулся на бок. Через мгновение до девушек донесся его храп.
Кажется, Деева поняла про несущего огонь. Это какой-то полководец. И сейчас они обе идут к нему, а потом одна из них останется, а другая вернется. Вдова или сирота? Что за ребус? Родители Деевой погибли, так что она второй раз сиротой стать не сможет. Значит вдовой. А вот Лариса... кажется, подумала об этом же. Губы рыжеволосой красавицы задрожали, а сама она стала серее пепла, лежащего на выжженной земле.
- Мама
Только и могла она сказать.
- Тише, - погладила её по плечу Деева, - это всего лишь россказни слепого старика, каждый день напивающегося в дым. Ты десять лет считала, пропавшую маму погибшей и если старик сказал правду, значит, сейчас она жива. Понимаешь, жива. И еще есть время её спасти.
Трудно кого-то утешать, когда сам еще не решил, стоит ли верить услышанному или нет. Лариска шмыгнула носом и закивала. Елена обняла подругу за плечи и заозиралась. Если верить народным приметам, север находится в направлении вон того полуобгоревшего пенька.
- Идем, сейчас нельзя стоять на месте. За старика не волнуйся, умудрился напиться прямо здесь – значит, уже не раз так делал и ничего не боится.
Дымка рассеялась. И боли больше не было. Была лишь пустота. Тянущаяся от самого сердца ко всем точкам тела. Казалось она в любой миг вырвется из тела, разорвет тонкие подушечки пальцев, выскользнет из щели между зрачками и веком, рванет из под ногтей. И кинется по унылому пейзажу свалки, пожирая все на своем пути. Бастиан медленно потянул на себя руку и посмотрел на ладонь. Кажется в ней был Штайер, а теперь на его месте непонятный ожог. Рядом раздалось непонятное пение. Ну конечно же. Это та самая девочка с медвежонком. Медвежонком с человеческими глазами? Нет. Сейчас медвежонок взирал в серое небо пустыми безжизненными глазищами-пуговками.
Совсем рядом раздались голоса. Человеческая речь. Близко. Ещё ближе.
Бастиан пришёл в себя. Юноша не чувствовал боли, не чувствовал страха, не чувствовал потери друга... Он вообще не чувствовал себя никак. Поднял руку, поднёс поближе к глазам: странного происхождения ожог украшал теперь светлую кожу немца.
- Чёрт! Что это ещё такое?.. - прошептал Штайн и попыталася оглядеться.
Однако из лежачего положения обзор открывался плохой. Бастиан приподнялся на локтях. И только тут его слух обжёг звук, какого в этом жутком месте быть не могло - пение. Девочка и медвежонок...
Однако страха всё ещё не было. "Болевой шок, может быть?" - спрашивал себя сержант.
- Эй, эй... - тихо позвал девочку немец. - Ты кто? Как ты тут оказалась?
- Очередное порождение нашего с вами злобного гения, - раздался печальный голос за его спиной. Рядом с лицом Бастиана упал окурок, который спустя мгновение, был немилосердно раздавлен армейским сапогом. Бас поднял голову и в сквозь уже оседающий туман посмотрел на фигуру застывшую рядом с ним. - Мы создали их, вроде бы из лучших побуждении. Во благо торжества Третьего Рейха, но что мы получили? - туман развеялся, и Штайн разглядел мужчину среднего роста, с коротко стриженными волосами и печальными карими глазами. Мужчина был одет серую форму гренадера. а поверх правой руки был небрежно наброшен черный кожанный плащь. В на вытянутых ладонях, защищенных кожанными перчатками, он сжимал винтовку Бастиана, и с интересом разглядывал её. - Дети не должны страдать во благо Империи. Если бы я только знал чем обернется моя ВитоКамера.
- Значит ты человек Баррета? Что ты тут делаешь?
Бастиан вздрогнул и оглянулся на незнакомца. "Ну, я и влип, на самом деле" - с какой-то даже внутренней усмешкой подумала Бастиан. Он попытался встать, но голова кружилась, поэтому получилось только сесть.
- Я не знаю никакого Баррета. Где Реми, мой спутник? Я тут был не один, - затараторил было ошеломлённый Бастиан, внезапно уколотый совестью за потерю друга.
- Теперь я вижу что не связан, - незнакомец, отомкнул магазин винтовки и заглянул внутрь. - Рэд бы никогда не выдал эту винтовку на руки. У неё магазин бракованный. И через него сейчас сочиться такое количество радиации... - перехватив винтовку за дуло, незнакомец забросил её куда-то за холм. - Тебе повезло, ещё немного и тебя бы убила радиация. Как тебя звать то парень? - мужчина не сводя взгляда с девочки присел возле Штайна, и бесцеремонно раздвинул ему правое веко, посвятив туда фонариком. - Я доктор Аккеран Хема. И твоё тело сейчас разрушается...
- Чего?! - Бастиан попытался припомнить, что произошло за последние полчаса, но ничего такого радикального, что могло бы привести к рзрушению его тела, вспомнить не мог. - Что Вы делаете? С чего бы это мне Вам верить? Где я вообще?!
Постепенно шок проходил, но и тактильные и прочие ощущения не спешили возвращаться, вот почему Штайн на какой-то процент всё-таки поверил Аккерану. Однако и тот факт, что странного доктора он нашёл в каком-то Астрале напару с девочкой-мутантом, тоже смущал.
- Меня зовут Бастиан, штурмюрер СС Штайн! - постепенно парень даже начал припоминать, кто он такой на самом деле.
Совместно с мастером превеликим
Совсем рядом раздались голоса. Человеческая речь. Близко. Ещё ближе.
Бастиан пришёл в себя. Юноша не чувствовал боли, не чувствовал страха, не чувствовал потери друга... Он вообще не чувствовал себя никак. Поднял руку, поднёс поближе к глазам: странного происхождения ожог украшал теперь светлую кожу немца.
- Чёрт! Что это ещё такое?.. - прошептал Штайн и попыталася оглядеться.
Однако из лежачего положения обзор открывался плохой. Бастиан приподнялся на локтях. И только тут его слух обжёг звук, какого в этом жутком месте быть не могло - пение. Девочка и медвежонок...
Однако страха всё ещё не было. "Болевой шок, может быть?" - спрашивал себя сержант.
- Эй, эй... - тихо позвал девочку немец. - Ты кто? Как ты тут оказалась?
- Очередное порождение нашего с вами злобного гения, - раздался печальный голос за его спиной. Рядом с лицом Бастиана упал окурок, который спустя мгновение, был немилосердно раздавлен армейским сапогом. Бас поднял голову и в сквозь уже оседающий туман посмотрел на фигуру застывшую рядом с ним. - Мы создали их, вроде бы из лучших побуждении. Во благо торжества Третьего Рейха, но что мы получили? - туман развеялся, и Штайн разглядел мужчину среднего роста, с коротко стриженными волосами и печальными карими глазами. Мужчина был одет серую форму гренадера. а поверх правой руки был небрежно наброшен черный кожанный плащь. В на вытянутых ладонях, защищенных кожанными перчатками, он сжимал винтовку Бастиана, и с интересом разглядывал её. - Дети не должны страдать во благо Империи. Если бы я только знал чем обернется моя ВитоКамера.
- Значит ты человек Баррета? Что ты тут делаешь?
Бастиан вздрогнул и оглянулся на незнакомца. "Ну, я и влип, на самом деле" - с какой-то даже внутренней усмешкой подумала Бастиан. Он попытался встать, но голова кружилась, поэтому получилось только сесть.
- Я не знаю никакого Баррета. Где Реми, мой спутник? Я тут был не один, - затараторил было ошеломлённый Бастиан, внезапно уколотый совестью за потерю друга.
- Теперь я вижу что не связан, - незнакомец, отомкнул магазин винтовки и заглянул внутрь. - Рэд бы никогда не выдал эту винтовку на руки. У неё магазин бракованный. И через него сейчас сочиться такое количество радиации... - перехватив винтовку за дуло, незнакомец забросил её куда-то за холм. - Тебе повезло, ещё немного и тебя бы убила радиация. Как тебя звать то парень? - мужчина не сводя взгляда с девочки присел возле Штайна, и бесцеремонно раздвинул ему правое веко, посвятив туда фонариком. - Я доктор Аккеран Хема. И твоё тело сейчас разрушается...
- Чего?! - Бастиан попытался припомнить, что произошло за последние полчаса, но ничего такого радикального, что могло бы привести к рзрушению его тела, вспомнить не мог. - Что Вы делаете? С чего бы это мне Вам верить? Где я вообще?!
Постепенно шок проходил, но и тактильные и прочие ощущения не спешили возвращаться, вот почему Штайн на какой-то процент всё-таки поверил Аккерану. Однако и тот факт, что странного доктора он нашёл в каком-то Астрале напару с девочкой-мутантом, тоже смущал.
- Меня зовут Бастиан, штурмюрер СС Штайн! - постепенно парень даже начал припоминать, кто он такой на самом деле.
Совместно с мастером превеликим
А Андреа все смотрела на стенку. На потрескавшуюся, местами обвалившуюся штукатурку. Пока веки не стали совсем тяжелыми... А потом в уши проник голос Инессы. Она сидела в баре и о чем-то болтала с Рэдом, совершенно не обращая внимания на Андреа. Марко с человеческим телом и волчьей головой протирал стаканы, а потом пошел к Андреа. А она все пыталась щелкнуть фотоаппаратом, но ничего не происходило. И где-то за спиной голос Рэда произнес:
- Проверьте, заряжен ли он...
И тут Марко подошел совсем близко. А волчья голова его голосом Турецкого сказала:
- Ах, что за прелестное создание. Андреа, душенька, шли бы вы спать в самом деле...
Андреа спала...
- Проверьте, заряжен ли он...
И тут Марко подошел совсем близко. А волчья голова его голосом Турецкого сказала:
- Ах, что за прелестное создание. Андреа, душенька, шли бы вы спать в самом деле...
Андреа спала...
Маша и Медведи!!!
- Кажется, ветер меняется, - Лариса задумчиво посмотрела на линию горизонта, огненная копна лениво колыхалась в тёплых и тяжелых потоках воздуха. - Лен, куда нам теперь идти? - он испуганно посмотрела на подругу. В глазах снова не осталось и следа решительности, а лишь страх неизвестности.
Деева мрачно огляделась вокруг. На севере чадила густым туманом Свалка. Самое дикое и опасное место на сотню миль вокруг. Даже думать о том, чтобы сунуться туда Лене как-то не хотелось. Зато немного поодаль от девушек красовалась непонятная схема из цветных полосок, над которой из облупившихся букв было выложено всего одно слово "Октябрьская"
Когда-то давно в Севастополе под землей ходили поезда, перевозя спешащих на работу горожан с одной станции на другую. Называлось это диво - метро. Но после войны восстанавливать обрушенные тоннели, и ремонтировать искореженные вагоны было просто не кому. И подземка превратилась в некое подобие земляной норы, куда никто из партизан не решал соваться. Ходили слухи, что там живут существа еще более опасные, чем обитатели знаменитой свалки. Но желающих их пересчитать, исследовать и описать не нашлось.
Слухи-слухами, но дыма без огня не бывает, и только поэтому Деева все еще стояла на месте и не спешила искать вход в подземное царство металла и электричества.
- Старик сказал "на север", но не сказала, куда именно? А выбор-то у нас не велик. Свалка или эта, - Деева кивнула на схему, - октябрьская?
- Ещё Чижик, говорил, что там за линией есть какая-то Голгофа, - Лариска опасливо прижалась к Деевой. - Якобы там мертвые по ночам шастают. Вот ведь страх-то. А правда что в этом Метро раньше люди ездили? В таком то жутком месте? - Лариска опасливо заглянула внутрь.
Чрево Октябрьской словно этого и ждало. Что-то в глубине станции лязгнуло железным звоном, а навстречу девушкам ударила струя гнилостного запаха.
- Только, чур, ты первая! - пискнула Лариска и подтолкнула Лену к входу.
Девушки вошли в окутанный тьмой переход. Слева располагался ряд окошек киосков, а немного впереди лежал перевернутый автомат с газировкой перегорождающий вход на эскалаторы. Впрочем, рядом была самая обычная лестница.
- Ходили люди. По станции ходили а в поездах по туннелям ездили, - подтвердила Лариска, разглядывая автомат и недоумевала - зачем в метро были две лестницы. Одна с каменными ступенями, другая с металлическими. Из глубины, что вниз по лестнице, пахло как из помойки и Деева в который раз задавала себе один и тот же вопрос - "какого лешего они сюда сунулись".
- Пойдем, посмотрим, что там, но если у тебя или у меня закружится голова, сразу возвращаемся. Если увидим что-нибудь страшное, тоже возвращаемся. В старых тоннелях скапливают газы, которые могут нас убить. Задохнемся и никогда уже отсюда не выйдем. Хорошо бы, какую живность вперед пустить - грызуна или кролика. Но чего нет - того нет.
Словно в ответ на сомнение Деевой, возле автомата что-то пискнуло. И через мгновение на него вскарабкалась крыса. Самая обычная. Можно даже сказать слишком уж классическая. Как с картинки. Лариска пискнула от страха. Крыса пискнула в ответ, и бесстыдно уставилась на девушек, даже не думая бежать.
- Эээ, ловить будем? - неуверенно спросила Лариска.
- Не стоит, - неопределенно хмыкнула Деева, - раз она здесь живет и выглядит вполне здоровой, значит и нам пока ничего не угрожает. Идем.
Лариса лишь утвердительно кивнула и зашагала следом за Леной, которая быстро зашагала по лестнице вниз. Слева мрачно плыли перила эскалаторов. Что удивительно крыса, весело попискивая, побежала по ним, то и дело, обгоняя девушек и искоса поглядывая на них. В самом конце лестница буквально утопала в чернильной темноте. Что-то в глубинах станции в последний раз угрожающе ухнуло, а затем воцарилась зловещая тишина. Даже крыса перестала пищать, и скоро добежав до самого конца, пристально уставилась на девушек.
- Не нравиться мне как эта штука на нас пялиться! - заворчала Лариска. - Полкан на нас так смотрел, когда хотел чтобы мы его за ухом почесали. Но эту тварь я чесать не буду...
- Угу, мне тоже показалось, что заманивает, гадина. А вдруг у неё там гнездо? Сидит тысяча голодных крыс и только, и ждут, как кто-нибудь к ним сунется. Может пальнуть туда пару раз? - Деева сняла с плеча ремень автомата.
- Неее, - Лариска внезапно перехватила руку Деевой. - Я же говорю у неё глаза такие, словно бы она нам рада. Так собака радуется возвращению хозяина, - Лариска вздрогнула. - Неужели это я ляпнула? Ну что спускаемся? - она неуверенно замялась перед тем как шагнуть с последней ступеньки вниз.
- Спускаемся, - вздохнула Елена, повесила автомат обратно и шагнула вниз первой.
Крыса, радостно пискнув, спрыгнула вниз с перилл эскалатора, прямо на открытую панель регулировки скорости. В следующий миг произошло сразу три события. Железная дорожка эскалатора пришла в бешеное движение. Автомат с газировкой быстро заскользил вниз по пути. И что-то рвануло навстречу ногам Ларисы и Лены прямо с пола.
- Вот чёрт! - хныкнула Лариска, больно ударившись о лоб Лены. - Кажется, это крыса и вправду нас заманила, - она попыталась выпутаться, но деться из плетеной сетки, в которой они болтались на высоте метра от земли, не представлялось возможным.
- Хорошая работа, Склифосовский, - раздался из темноты голос. И из темноты станции к девушкам вышагнул светловолосый парень. Крыса сидела у него на плече и довольно грызла орешек. - Очередные мародеры.
- Ласково встречаешь гостей, хозяин, - крикнула ему Деева, болтаясь над лестницей в неестественной позе.
- Шайтан подери ваше племя, - фыркнул парень. - Спасибо скажите, что пулю в вас не всадил. Я вас уже давно приметил, - он постучал по прибору ночного видения закрепленного у него среди коротких растрепанных волос. - Кто такие и что тут ищете? - он осторожно снял и опустил на землю крысу,а сам подхватил с пола обрез и ткнул им в автомат Деевой. - Игрушки у вас немецкие, а вот говор нашенски. Так что даже не пытайтесь мне впарить что вы не мародеры. Город растащили уже по кирпичам, теперь к нам в Метро лезете?
- Я тебе, еще ничего не впаривала, - огрызнулась Деева, - и мои немецкие игрушки умеют стрелять.
- Кажется, ветер меняется, - Лариса задумчиво посмотрела на линию горизонта, огненная копна лениво колыхалась в тёплых и тяжелых потоках воздуха. - Лен, куда нам теперь идти? - он испуганно посмотрела на подругу. В глазах снова не осталось и следа решительности, а лишь страх неизвестности.
Деева мрачно огляделась вокруг. На севере чадила густым туманом Свалка. Самое дикое и опасное место на сотню миль вокруг. Даже думать о том, чтобы сунуться туда Лене как-то не хотелось. Зато немного поодаль от девушек красовалась непонятная схема из цветных полосок, над которой из облупившихся букв было выложено всего одно слово "Октябрьская"
Когда-то давно в Севастополе под землей ходили поезда, перевозя спешащих на работу горожан с одной станции на другую. Называлось это диво - метро. Но после войны восстанавливать обрушенные тоннели, и ремонтировать искореженные вагоны было просто не кому. И подземка превратилась в некое подобие земляной норы, куда никто из партизан не решал соваться. Ходили слухи, что там живут существа еще более опасные, чем обитатели знаменитой свалки. Но желающих их пересчитать, исследовать и описать не нашлось.
Слухи-слухами, но дыма без огня не бывает, и только поэтому Деева все еще стояла на месте и не спешила искать вход в подземное царство металла и электричества.
- Старик сказал "на север", но не сказала, куда именно? А выбор-то у нас не велик. Свалка или эта, - Деева кивнула на схему, - октябрьская?
- Ещё Чижик, говорил, что там за линией есть какая-то Голгофа, - Лариска опасливо прижалась к Деевой. - Якобы там мертвые по ночам шастают. Вот ведь страх-то. А правда что в этом Метро раньше люди ездили? В таком то жутком месте? - Лариска опасливо заглянула внутрь.
Чрево Октябрьской словно этого и ждало. Что-то в глубине станции лязгнуло железным звоном, а навстречу девушкам ударила струя гнилостного запаха.
- Только, чур, ты первая! - пискнула Лариска и подтолкнула Лену к входу.
Девушки вошли в окутанный тьмой переход. Слева располагался ряд окошек киосков, а немного впереди лежал перевернутый автомат с газировкой перегорождающий вход на эскалаторы. Впрочем, рядом была самая обычная лестница.
- Ходили люди. По станции ходили а в поездах по туннелям ездили, - подтвердила Лариска, разглядывая автомат и недоумевала - зачем в метро были две лестницы. Одна с каменными ступенями, другая с металлическими. Из глубины, что вниз по лестнице, пахло как из помойки и Деева в который раз задавала себе один и тот же вопрос - "какого лешего они сюда сунулись".
- Пойдем, посмотрим, что там, но если у тебя или у меня закружится голова, сразу возвращаемся. Если увидим что-нибудь страшное, тоже возвращаемся. В старых тоннелях скапливают газы, которые могут нас убить. Задохнемся и никогда уже отсюда не выйдем. Хорошо бы, какую живность вперед пустить - грызуна или кролика. Но чего нет - того нет.
Словно в ответ на сомнение Деевой, возле автомата что-то пискнуло. И через мгновение на него вскарабкалась крыса. Самая обычная. Можно даже сказать слишком уж классическая. Как с картинки. Лариска пискнула от страха. Крыса пискнула в ответ, и бесстыдно уставилась на девушек, даже не думая бежать.
- Эээ, ловить будем? - неуверенно спросила Лариска.
- Не стоит, - неопределенно хмыкнула Деева, - раз она здесь живет и выглядит вполне здоровой, значит и нам пока ничего не угрожает. Идем.
Лариса лишь утвердительно кивнула и зашагала следом за Леной, которая быстро зашагала по лестнице вниз. Слева мрачно плыли перила эскалаторов. Что удивительно крыса, весело попискивая, побежала по ним, то и дело, обгоняя девушек и искоса поглядывая на них. В самом конце лестница буквально утопала в чернильной темноте. Что-то в глубинах станции в последний раз угрожающе ухнуло, а затем воцарилась зловещая тишина. Даже крыса перестала пищать, и скоро добежав до самого конца, пристально уставилась на девушек.
- Не нравиться мне как эта штука на нас пялиться! - заворчала Лариска. - Полкан на нас так смотрел, когда хотел чтобы мы его за ухом почесали. Но эту тварь я чесать не буду...
- Угу, мне тоже показалось, что заманивает, гадина. А вдруг у неё там гнездо? Сидит тысяча голодных крыс и только, и ждут, как кто-нибудь к ним сунется. Может пальнуть туда пару раз? - Деева сняла с плеча ремень автомата.
- Неее, - Лариска внезапно перехватила руку Деевой. - Я же говорю у неё глаза такие, словно бы она нам рада. Так собака радуется возвращению хозяина, - Лариска вздрогнула. - Неужели это я ляпнула? Ну что спускаемся? - она неуверенно замялась перед тем как шагнуть с последней ступеньки вниз.
- Спускаемся, - вздохнула Елена, повесила автомат обратно и шагнула вниз первой.
Крыса, радостно пискнув, спрыгнула вниз с перилл эскалатора, прямо на открытую панель регулировки скорости. В следующий миг произошло сразу три события. Железная дорожка эскалатора пришла в бешеное движение. Автомат с газировкой быстро заскользил вниз по пути. И что-то рвануло навстречу ногам Ларисы и Лены прямо с пола.
- Вот чёрт! - хныкнула Лариска, больно ударившись о лоб Лены. - Кажется, это крыса и вправду нас заманила, - она попыталась выпутаться, но деться из плетеной сетки, в которой они болтались на высоте метра от земли, не представлялось возможным.
- Хорошая работа, Склифосовский, - раздался из темноты голос. И из темноты станции к девушкам вышагнул светловолосый парень. Крыса сидела у него на плече и довольно грызла орешек. - Очередные мародеры.
- Ласково встречаешь гостей, хозяин, - крикнула ему Деева, болтаясь над лестницей в неестественной позе.
- Шайтан подери ваше племя, - фыркнул парень. - Спасибо скажите, что пулю в вас не всадил. Я вас уже давно приметил, - он постучал по прибору ночного видения закрепленного у него среди коротких растрепанных волос. - Кто такие и что тут ищете? - он осторожно снял и опустил на землю крысу,а сам подхватил с пола обрез и ткнул им в автомат Деевой. - Игрушки у вас немецкие, а вот говор нашенски. Так что даже не пытайтесь мне впарить что вы не мародеры. Город растащили уже по кирпичам, теперь к нам в Метро лезете?
- Я тебе, еще ничего не впаривала, - огрызнулась Деева, - и мои немецкие игрушки умеют стрелять.
Аккеран просил написать, что он кавайный. исполняю просьбу мастера
Партизанка демонстративно взялась за автомат.
- Скажи спасибо вот ей, что отговорила меня простреливать коридор прежде, чем твой крысеныш устроил нам западню. Не нужны нам твои обноски и объедки. Как видишь - одеты, обуты и вооружены.
- Эй, Шани, а деваха то с зубами! - хохотнул кто-то под сводом, И прямо по той же веревке на голову девушкам спустился ещё один подземник. Его ботинки больно впечатались на плечо Деевой и спину Лариски, но, тем не менее, под его весом корзина спустилась на землю. Чёрный как смоль мужчина легким движением резанул ножом по плетенке, в опасной близости от лица Лариски и освободил девушек, тут же вывернув автомат из рук Лены. - А вторая молчит?
- А я тебя без автомата загрызу! - рыкнула Лариска.
- Цирк! Цирк! Цирк! - рассмеялся светловолосый. - Что скажешь, Нишка?
- Эти девушки явно оказались не в том месте не в то время? - раздался из темноты женский голос. И в полумраке проявилось ещё одно лицо. Лицо усталой женщины тридцати лет. - Мальчики, перестаньте. Вы же видите, что они нам не враги, - она опустилась на колени рядом с Деевой и дотронулась до лба, где у девушки был ссадина. На мгновение по телу девушки прошелся холодок, а затем боль тут же утихла. А Лена почувствовала прилив сил. - Как тебя зовут, сестра? - глаза женщины излучали тепло.
Но как никогда Деева чувствовала, что Лариска была права, называя её безумной. И безумие это просыпалось, стоило только отнять у девочки её любимую огнестрельную игрушку. Елена пылала яростью и не поддавалась на дешевые фокусы неизвестной бабы.
- Зовут меня Елена и если мы не враги, тогда я требую вернуть мне оружие.
Угрозы в голосе пока не было, но кто знает, на что способна разъяренная Деева не стал бы надеяться, что она долго сумеет держать себя в руках.
- Хорошо, Черныш, отдай девушке её игрушку, - Нишка мило улыбнулась и, присев возле Лариски, коснулась ладонью её лба. Лара, было, напряглась, но уже через мгновение удивленно уставилась на женщину.
- Девушка в ярости, - фыркнул Чёрный. – Ты-то у нас святая, Нишка. А меня вот её пуля убить может.
- Да ладно, отдай ты уж, - Шани выдрал автомат из рук Черныша и сунул его Лене. - Ты ведь не будешь тут стрелять? Не хотелось бы вас убивать.
- Да кто вы такие? - не выдержала Лариска. Она оттолкнула от себя Нишку, которая лишь печально посмотрела на девушку.
- Нас называют подземники, туннельные крысы, похитители детей, - загибая пальцы, стал перечислять Шани.
- Ты забыл про упырей! - напомнил Черныш.
- Ну, это только о тебе, - рассмеялся Шани.
- Мы друзья, - улыбнулась Нишка. - Вам этого достаточно, - она пристально посмотрела на Лену.
Елена спокойно закинула автомат на плечо. Стоило, оружию вернутся на место, как ярость Деевой мгновенно улетучилось. Какой-нибудь ученый лоб из нацистов, возможно, узрел бы в подобном поведении черты мании или фобии. Ну не могла девушка без оружия, совсем.
- Достаточно, не фрицы - и то хлеб. Мы пришли с миром и никому зла не хотели. Хотите, верьте, хотите, нет, но шли мы на север и уперлись носом с одной стороны в свалку, а с другой в метро. Метро, все же, показалось нам более безопасным местом. По дороге сюда мы встретили слепого старика. Вы о нем слышали?
- Сказитель? - удивленно уставился на девушку Шани. - Странный он. Мне предсказал смерть от когтей кошки, а Чернышу сказал, что его жена собственная во сне задушит.
- Пришлось пристрелить, - печально вздохнул Черныш. - Правда баба она вредная была. Но со стариком лучше не шутить. Сказал что будет, так тому и быть.
- Слова Сказителя мудры, а взор его видит дальше, чем способны понять мы смертные, - Нишка поднялась. - Чтобы он вам не сказал. Постарайтесь понять всё до последнего слова. Дьявол кроется в деталях, - женщина посмотрела в сторону лестницы. - Сегодня на Свалке не спокойно. Думаю в город нам сегодня не попасть. Шани, Черныш, придется заночевать здесь. А завтра попробуем пройти вдоль путей.
- А вы если хотите, можете пойти с нами, - бросила она девушкам.
Деева мрачно улыбнулась. Должно быть, спрашивать у них кто такие несущий огонь и несущий лед бесполезно. А вот пристрелить собственную жену из одного только подозрения. Елена поморщилась и отодвинулась от этого человека.
- Нам он тоже много чего сказал и, судя по всему, идти нам надо с вами. Хотим мы этого или нет. Раз уж приняли правила игры, надо идти до конца.
- Тогда расположимся здесь на ночлег, - Шани запалил факел и поманил за собой всех. - В прошлом сезоне мы тут с Менгли останавливались, - он с натугой отодвинул один из рекламных стендов, за которым оказалась, обитая железом дверь. - Тут раньше диспетчерская была. Даже диванчик есть. Так что это конечно не люкс, но мы ведь тоже не в свадебном путешествии, - бросил он, глянув на Лариску, которая тут, же густо покраснела.
- Здраво, говоришь, - гаркнул Черныш. - А то пока по переходам шли поспать даже не получалось толком.
Нишка ничего не сказала, она лишь ещё раз посмотрела на Лену. С печальной улыбкой.
Деева с тоской пересчитала претендентов на единственный диван и подумала, что даже если они лягут на пол, все равно в этой комнатке будет тесно. Но деваться им, кажется, и вправду было некуда.
- Идем, - пробурчала себе под нос Деева и привычным жестом тронула Лариску за локоть. На время пылающая злобой партизанка стала мягкой, пушистой и на все согласной.
Партизанка демонстративно взялась за автомат.
- Скажи спасибо вот ей, что отговорила меня простреливать коридор прежде, чем твой крысеныш устроил нам западню. Не нужны нам твои обноски и объедки. Как видишь - одеты, обуты и вооружены.
- Эй, Шани, а деваха то с зубами! - хохотнул кто-то под сводом, И прямо по той же веревке на голову девушкам спустился ещё один подземник. Его ботинки больно впечатались на плечо Деевой и спину Лариски, но, тем не менее, под его весом корзина спустилась на землю. Чёрный как смоль мужчина легким движением резанул ножом по плетенке, в опасной близости от лица Лариски и освободил девушек, тут же вывернув автомат из рук Лены. - А вторая молчит?
- А я тебя без автомата загрызу! - рыкнула Лариска.
- Цирк! Цирк! Цирк! - рассмеялся светловолосый. - Что скажешь, Нишка?
- Эти девушки явно оказались не в том месте не в то время? - раздался из темноты женский голос. И в полумраке проявилось ещё одно лицо. Лицо усталой женщины тридцати лет. - Мальчики, перестаньте. Вы же видите, что они нам не враги, - она опустилась на колени рядом с Деевой и дотронулась до лба, где у девушки был ссадина. На мгновение по телу девушки прошелся холодок, а затем боль тут же утихла. А Лена почувствовала прилив сил. - Как тебя зовут, сестра? - глаза женщины излучали тепло.
Но как никогда Деева чувствовала, что Лариска была права, называя её безумной. И безумие это просыпалось, стоило только отнять у девочки её любимую огнестрельную игрушку. Елена пылала яростью и не поддавалась на дешевые фокусы неизвестной бабы.
- Зовут меня Елена и если мы не враги, тогда я требую вернуть мне оружие.
Угрозы в голосе пока не было, но кто знает, на что способна разъяренная Деева не стал бы надеяться, что она долго сумеет держать себя в руках.
- Хорошо, Черныш, отдай девушке её игрушку, - Нишка мило улыбнулась и, присев возле Лариски, коснулась ладонью её лба. Лара, было, напряглась, но уже через мгновение удивленно уставилась на женщину.
- Девушка в ярости, - фыркнул Чёрный. – Ты-то у нас святая, Нишка. А меня вот её пуля убить может.
- Да ладно, отдай ты уж, - Шани выдрал автомат из рук Черныша и сунул его Лене. - Ты ведь не будешь тут стрелять? Не хотелось бы вас убивать.
- Да кто вы такие? - не выдержала Лариска. Она оттолкнула от себя Нишку, которая лишь печально посмотрела на девушку.
- Нас называют подземники, туннельные крысы, похитители детей, - загибая пальцы, стал перечислять Шани.
- Ты забыл про упырей! - напомнил Черныш.
- Ну, это только о тебе, - рассмеялся Шани.
- Мы друзья, - улыбнулась Нишка. - Вам этого достаточно, - она пристально посмотрела на Лену.
Елена спокойно закинула автомат на плечо. Стоило, оружию вернутся на место, как ярость Деевой мгновенно улетучилось. Какой-нибудь ученый лоб из нацистов, возможно, узрел бы в подобном поведении черты мании или фобии. Ну не могла девушка без оружия, совсем.
- Достаточно, не фрицы - и то хлеб. Мы пришли с миром и никому зла не хотели. Хотите, верьте, хотите, нет, но шли мы на север и уперлись носом с одной стороны в свалку, а с другой в метро. Метро, все же, показалось нам более безопасным местом. По дороге сюда мы встретили слепого старика. Вы о нем слышали?
- Сказитель? - удивленно уставился на девушку Шани. - Странный он. Мне предсказал смерть от когтей кошки, а Чернышу сказал, что его жена собственная во сне задушит.
- Пришлось пристрелить, - печально вздохнул Черныш. - Правда баба она вредная была. Но со стариком лучше не шутить. Сказал что будет, так тому и быть.
- Слова Сказителя мудры, а взор его видит дальше, чем способны понять мы смертные, - Нишка поднялась. - Чтобы он вам не сказал. Постарайтесь понять всё до последнего слова. Дьявол кроется в деталях, - женщина посмотрела в сторону лестницы. - Сегодня на Свалке не спокойно. Думаю в город нам сегодня не попасть. Шани, Черныш, придется заночевать здесь. А завтра попробуем пройти вдоль путей.
- А вы если хотите, можете пойти с нами, - бросила она девушкам.
Деева мрачно улыбнулась. Должно быть, спрашивать у них кто такие несущий огонь и несущий лед бесполезно. А вот пристрелить собственную жену из одного только подозрения. Елена поморщилась и отодвинулась от этого человека.
- Нам он тоже много чего сказал и, судя по всему, идти нам надо с вами. Хотим мы этого или нет. Раз уж приняли правила игры, надо идти до конца.
- Тогда расположимся здесь на ночлег, - Шани запалил факел и поманил за собой всех. - В прошлом сезоне мы тут с Менгли останавливались, - он с натугой отодвинул один из рекламных стендов, за которым оказалась, обитая железом дверь. - Тут раньше диспетчерская была. Даже диванчик есть. Так что это конечно не люкс, но мы ведь тоже не в свадебном путешествии, - бросил он, глянув на Лариску, которая тут, же густо покраснела.
- Здраво, говоришь, - гаркнул Черныш. - А то пока по переходам шли поспать даже не получалось толком.
Нишка ничего не сказала, она лишь ещё раз посмотрела на Лену. С печальной улыбкой.
Деева с тоской пересчитала претендентов на единственный диван и подумала, что даже если они лягут на пол, все равно в этой комнатке будет тесно. Но деваться им, кажется, и вправду было некуда.
- Идем, - пробурчала себе под нос Деева и привычным жестом тронула Лариску за локоть. На время пылающая злобой партизанка стала мягкой, пушистой и на все согласной.
Тайга... Тайга вокруг, и кажется, что это всё, что существует в этом мире. Глаза не видят ничего, кроме ближайших золотисто-рыжих и зеленовато-серых стволов. Еловые ветви царапают по лицу, жёстко, грубо... Они считают тебя чужим, ты им не нужен. А ничего более ласкового вокруг нет. Только колкая еловая хвоя, вокруг и под ногами. Сосны гордые, они высоко поднимают сами ветви, чтоб никто не тревожил их покоя...
Тихо хрустнула под сапогом сосновая шишка. Бредущий по тайге человек встрепенулся, тряхнул головой. Пораженная набекрень кепка чуть не слетела наземь. Поправлять её мужчина не стал, а лишь поглядел на компас и молча побрёл дальше. Компас Токареву пришлось позаимствовать у Семёна. Да и какой же лесник пойдёт в лес без компаса, даже если знает его как свои пять пальцев? Не хотелось его обыскивать, но пришлось. Карту Фима примерно помнил, во всяком случае помнил, где приблизительно находилась та отметка на карте. Туда он сейчас и шёл, вернее, в том направлении.
Фима не знал, насколько он сбился с пути, но тайга должна была скоро кончиться вопреки не желающим в это верить глазам.
Рука болела немилосердно - пока Токарев лазил за припасами на то злосчастное дерево, он умудрился задеть острый сучок, и как раз раненным плечом. Пришлось перевязывать заново, благо трофейных аптечек хватало. Боль застилала глаза полупрозрачной пеленой, всё, кроме ближайших деревьев и земли под ногами временами уплывало куда-то вдаль, на самую грань восприятия. Окажись сейчас на пути засада - партизан бы её не заметил. Хотя может быть автоматные очереди и заставили бы его стряхнуть болезненную одурь, но будить его никто не собирался, и Ефим шёл и шёл, упрямо толкая ногами покрытую палой хвоей, шишками и ветками землю.
Тихо хрустнула под сапогом сосновая шишка. Бредущий по тайге человек встрепенулся, тряхнул головой. Пораженная набекрень кепка чуть не слетела наземь. Поправлять её мужчина не стал, а лишь поглядел на компас и молча побрёл дальше. Компас Токареву пришлось позаимствовать у Семёна. Да и какой же лесник пойдёт в лес без компаса, даже если знает его как свои пять пальцев? Не хотелось его обыскивать, но пришлось. Карту Фима примерно помнил, во всяком случае помнил, где приблизительно находилась та отметка на карте. Туда он сейчас и шёл, вернее, в том направлении.
Фима не знал, насколько он сбился с пути, но тайга должна была скоро кончиться вопреки не желающим в это верить глазам.
Рука болела немилосердно - пока Токарев лазил за припасами на то злосчастное дерево, он умудрился задеть острый сучок, и как раз раненным плечом. Пришлось перевязывать заново, благо трофейных аптечек хватало. Боль застилала глаза полупрозрачной пеленой, всё, кроме ближайших деревьев и земли под ногами временами уплывало куда-то вдаль, на самую грань восприятия. Окажись сейчас на пути засада - партизан бы её не заметил. Хотя может быть автоматные очереди и заставили бы его стряхнуть болезненную одурь, но будить его никто не собирался, и Ефим шёл и шёл, упрямо толкая ногами покрытую палой хвоей, шишками и ветками землю.
...На городок опускалась Ночь. Бархатным покрывалам ложилась она на глаза одних и давала безграничную Свободу другим. Для тех, на чьи глаза она опускала завесу из Тьмы, Ночь - нечто большее, нежели простой промежуток времени до следующего рабочего дня: это время, когда даже люди превращаются в Зверей, ибо теряют последнее, что у них осталось – надежду на жизнь. Ты мог спокойно идти по улице домой и так же спокойно принять смерть от лап чудовища Тьмы: ты был готов к такой нелепой смерти. Существовать этот «промежуток» без надежды на завтрашний Рассвет – уже привычное чувство, укоренившееся в сердцах жителей Котлована. Укоренившееся, ставшее обыденным, и от того еще более страшное. «Бойтесь равнодушных – с их молчаливого согласия совершаются убийства»… Эта фраза великолепно характеризовала все происходящее в этом районе: если ты слышишь, как за стенкой громко клацнула челюсть – сиди как мышка: ты можешь быть следующим. На твоих глазах убили патрульного Рейха/партизана/человека с оружием/просто человека? Спрячься, а когда все уйдут, обшарь труп и забери все ценное. Идя с работы видишь, как солдаты Рейха гонятся за кем-то? Не мешай убегающему и не помогая преследователям. А уж кто-кого пускай сами разбираются. Весь Котлован, все его общество жило каким-то сном, небывалым кошмаром… Людская масса окрашена в серый цвет: здесь нет ни белого, но и черного что-то не видать…
…Но были и те, кому эта Ночь давала безграничную свободу, погружала в сладостный мир крови. Цари природы. Падшие ангелы. Слуги Тьмы. Можно долго продолжать, но суть осталась той же: это люди, ставшие царями, и поплатившиеся за «корону». Посмотрите на них! Вот они: горы мускулов, зубов, шерсти… Они хотели(или не хотели, но… «Бойтесь равнодушных…») стать сильнее и стали. Но, словно в наказание, Высшие силы лишили их всего от человека: внешности, мышления, ценностей, некоторых – жизней. Но, взамен(о, «замен»? Да имели ли они понятия, на что они все это променяли, хоть и не по своей воле?!) они получили лишь одно: Жажду Крови. Безграничную, неутолимую, сжигающую их изнутри… Да, Рейх создал совершенных солдат… Они не боялись Боли – Боль выглядела сладостным избавлением от Жажды, что уж говорить о Смерти, которой они скорее желали… Они хотели только убивать… Убивать, чтобы хоть на секунду избавиться от того палящего Жара внутри них. А кто поймет, Жар ли это тела, или это горят их души?
…Лишь в некоторых местах города люди старались вести себя как люди: это помещения, где они собирались – раздор в этих местах был не выгоден никому…
В этот вечер Аркадий тоже сидел в таком вот баре. Здесь собрались те, кто не успел добраться домой до темноты, те, кто просто хотел нажраться и прочий сброд. Кое-кто уже посапывал на столике, кто-то во всю горланил песни… За одним из пыльных угловых столиков, до коих у хозяина никогда «…не доходили руки…», сидел среднего роста человек, закутанный в кожаный плащ еще до-военного покроя: Аркадий не боялся носить выделяющуюся одежду Ночью: если замети патруль – что ж, немцев о не любил, партизаны Аркадия знали и уважали, чего он к ним не питал, а для всех остальных… Для «всех остальных» в углу стоял длинный тубус, сшитый из двух поменьше: в нем Аркадий бережно хранил Слово Его и Голос Его. Да, сегодня он просто защищает котлован от Царей, низвергая их в Гиену Огненную Словом Его и Голосом Его. Но завтра… У Аркадия не было дома: его он продал для того, чтобы купить набор столового серебра. Еще один набор хранился у него, а остальные два… Грешникам ни к чему плотские безделушки, когда они могут послужить Делу Господа. Найти кузнеца в Котловане – дело нехитрое, а вот сохранить его в тайне… Но ведь получилось, да и старик наверняка благодарен мне за избавление. Господь, направь руки мои, наставь меня в моих исканиях и дай мне сил покарать грешников. Аминь.
Встав из-за стола, Аркадий подхватил тубус, и развернулся к двери, над которой висела икона. Икона. Настоящая, писанная еще в четырнадцатом веке… Хозяин все боялся, что его прикончат за «ересь», но бургомистр быстро понял, что в котловане власть его минимальна, и пропавших уже не найдут. И он смирился. Как и все смирились…
Тик-так…
Тик.Так.
…Но были и те, кому эта Ночь давала безграничную свободу, погружала в сладостный мир крови. Цари природы. Падшие ангелы. Слуги Тьмы. Можно долго продолжать, но суть осталась той же: это люди, ставшие царями, и поплатившиеся за «корону». Посмотрите на них! Вот они: горы мускулов, зубов, шерсти… Они хотели(или не хотели, но… «Бойтесь равнодушных…») стать сильнее и стали. Но, словно в наказание, Высшие силы лишили их всего от человека: внешности, мышления, ценностей, некоторых – жизней. Но, взамен(о, «замен»? Да имели ли они понятия, на что они все это променяли, хоть и не по своей воле?!) они получили лишь одно: Жажду Крови. Безграничную, неутолимую, сжигающую их изнутри… Да, Рейх создал совершенных солдат… Они не боялись Боли – Боль выглядела сладостным избавлением от Жажды, что уж говорить о Смерти, которой они скорее желали… Они хотели только убивать… Убивать, чтобы хоть на секунду избавиться от того палящего Жара внутри них. А кто поймет, Жар ли это тела, или это горят их души?
…Лишь в некоторых местах города люди старались вести себя как люди: это помещения, где они собирались – раздор в этих местах был не выгоден никому…
В этот вечер Аркадий тоже сидел в таком вот баре. Здесь собрались те, кто не успел добраться домой до темноты, те, кто просто хотел нажраться и прочий сброд. Кое-кто уже посапывал на столике, кто-то во всю горланил песни… За одним из пыльных угловых столиков, до коих у хозяина никогда «…не доходили руки…», сидел среднего роста человек, закутанный в кожаный плащ еще до-военного покроя: Аркадий не боялся носить выделяющуюся одежду Ночью: если замети патруль – что ж, немцев о не любил, партизаны Аркадия знали и уважали, чего он к ним не питал, а для всех остальных… Для «всех остальных» в углу стоял длинный тубус, сшитый из двух поменьше: в нем Аркадий бережно хранил Слово Его и Голос Его. Да, сегодня он просто защищает котлован от Царей, низвергая их в Гиену Огненную Словом Его и Голосом Его. Но завтра… У Аркадия не было дома: его он продал для того, чтобы купить набор столового серебра. Еще один набор хранился у него, а остальные два… Грешникам ни к чему плотские безделушки, когда они могут послужить Делу Господа. Найти кузнеца в Котловане – дело нехитрое, а вот сохранить его в тайне… Но ведь получилось, да и старик наверняка благодарен мне за избавление. Господь, направь руки мои, наставь меня в моих исканиях и дай мне сил покарать грешников. Аминь.
Встав из-за стола, Аркадий подхватил тубус, и развернулся к двери, над которой висела икона. Икона. Настоящая, писанная еще в четырнадцатом веке… Хозяин все боялся, что его прикончат за «ересь», но бургомистр быстро понял, что в котловане власть его минимальна, и пропавших уже не найдут. И он смирился. Как и все смирились…
Тик-так…
Тик.Так.
К удивлению Деевой, Нишка прямо таки настояла, чтобы они лежали на диване. Сама Нишка всю ночь просидела на коленях, сжимая в ладонях крестик и беспрестанно что-то шепча. Шани и Черныш постоянно сменяли друг-друга у двери, подолгу всматриваясь в кромешную тьму подземки через прибор ночного виденья. Только Лариска в эту ночь дрыхла без всяких зазрений совести. А вот перед глазами Лены то и дело проносились лица Семёна, Ефима, Галины Никитичны, сказителя. Перед самым рассветом в её сон нагло вторгся Полкан, который всё толкал её в бок мордой, заставляя встать и бежать куда-то. А Лена всё не могла заставить себя подняться и открыть глаза. Что-то запищало под одеялом, и, сунув под него руку, Деева поняла что под одеялом свили гнездо сотни крыс. Самая наглая из них взобралась ей на грудь и пронзительно запищала.
Лена проснулась. И тут же с отвращением смахнула с себя крысу, которая оказалась очень реальной. Крыса ловко соскочила на пол и обиженно пискнув вприпрыжку умчалась к сидящему возле зажженной керосиновой лампы Шани.
- Зря ты так со Склифосовским, - Шани бережно поднял крысу за спину и посадил на плечо. - Он просто привык спать в кармане моей куртки, - Шани кивнул на одеяло Лены, которое быстро истаяв в размерах превратилось в обычную туристическую куртку.
Деева машинально засобиралась огрызнутся, но потом передумала, поджала колени к груди и свернулась в комочек, пытаясь подольше сохранить остатки тепла с ночи.
Только сейчас она поняла, что впервые в своей жизни проснулась не на своей койке в жилых помещениях партизанской ставки, а в совершенно другом месте. Только мирно похрапывающая Лариска и осталась от той не слишком теплой и уютной, но все же домашней обстановке.
- Доброе утро, если вы до сих пор его таковым считаете.
- А другого и не предвидется, - с пола потягиваясь поднял Черныш. - Приходиться радоваться тому что ещё не схарчили, не подцепили какой заразы, и вообще пока что целы и невридимы.
Рядом с Леной завозилась Лариска. Она была укрыта чем-то на подобие огромной медвежьей шкуры. Судя по всему накидкой принадлежавшей Чернышу.
- Нишка, снаружи, - зачем-то сообщил Шани. - Встречает рассвет нового дня.
- Уж незнаю откуда у неё силы от Господа ли, альмо от Дьявола? - Черныш поежился. - Мы уже три дня в пути. И я не видел, чтобы она спала.
- Не наше это дело, Черныш, - Шани поднялся и протянул Лене и Ларисе по завернутому в тряпицу бутерброду. - Позавтракайте и выходите. Мы ждём вас снаружи.
Оба мужчины тихо переговариваясь вышли из каморки, оставив керосиновую лампу девушкам.
- Ну что? С ними пойдем? Или сами по себе? - спросила Лариску Деева
- Знаешь, этот старик ведь не просто так сказал что одна из нас овдовеет и вторая осиротеет, - мрачно произнесла Лариска, вертя бутерброд в руках, словно не решаясь его съесть. - Каждому кто будет рядом с нами грозит смертельная опасность.
Лариска замолчала и долго не поднимала лица к Лене. Наконец Деева услышала её почти что шепот.
- Мы ведь до сих пор незнаем кто поставил этот крестик на карте и что он значит.
- Ты сомневаешься в светлом и почти святом лике Полкана, - неуместно язвительным тоном ответила Елена, - я думаю, теперь это уже не важно. Все дороги ведут в Рим, как говорили древние, а в нашем случае, все идет к этому крестику. Мы на войне Лариса, мы партизаны и нас в любом случае убьют, рано или поздно. А вдруг в этом трекятом цилиндре стратегически важная информация, которая позволит нашим переломит ситуацию. И крестиком обозначен тот, кому она предназначалась. А мы будем прятаться в тайге, как трусливые зайцы, а момент будет упущен.
- Знаешь, ты права, сомневаюсь что кто-то стал бы ловить таким мудренным способом двух сопливых партизанок, - Лариска аккуратно свернула накидку Черныша и слезла с дивана. - У этих людей свой путь. Кажется они добрые, хоть и странные. Не будем подвергать их опасности. Кто бы ни ждал цилиндра в назначенном месте, мы должны справиться там сами. Тогда выйдем и попрощаемся с ними?
- Да, хорошо, - согласилась Деева
За дверью их ждали все трое. Нишка на удивление выглядела свежее и бодрее Шани и Черныша, у которых глаза прямо таки были налиты кровью.
- Вы решили идти своим путем, - пронзительный взгляд Нишки ощупал обеих партизанок. - Не буду вас удерживать. Если вы всё-таки захотитет пробраться в город, на северо-востоке Голгофы есть католический храм. Отец Шкред поможет вам пробраться в Котлован незамеченными. Постарайтесь найти меня в тамошнем госпитале. А до тех пор берегите себя.
- Точно, надеюсь что увидимся ещё раз, - Шани улыбнулся, принимая у Лены свою куртку обратно. - Вы должны подружиться со Склифосовским....
- Не лги себе, Шани, - печально посмотрела на него Нишка. - Ведь ты знаешь что скоро умрешь. Не давай обещаний что не выполнишь.
- Вы правы, - тихо прошептал парень, лицо его стало до жути серьезным. - Тогда просто прощайте.
Он развернулся и быстро зашагал прочь, пожав плечами за ним зашагала Нишка. Последним шёл Черныш. Почему-то Лене показалось что он постоянно держит Нишку на мушке.
Лена проснулась. И тут же с отвращением смахнула с себя крысу, которая оказалась очень реальной. Крыса ловко соскочила на пол и обиженно пискнув вприпрыжку умчалась к сидящему возле зажженной керосиновой лампы Шани.
- Зря ты так со Склифосовским, - Шани бережно поднял крысу за спину и посадил на плечо. - Он просто привык спать в кармане моей куртки, - Шани кивнул на одеяло Лены, которое быстро истаяв в размерах превратилось в обычную туристическую куртку.
Деева машинально засобиралась огрызнутся, но потом передумала, поджала колени к груди и свернулась в комочек, пытаясь подольше сохранить остатки тепла с ночи.
Только сейчас она поняла, что впервые в своей жизни проснулась не на своей койке в жилых помещениях партизанской ставки, а в совершенно другом месте. Только мирно похрапывающая Лариска и осталась от той не слишком теплой и уютной, но все же домашней обстановке.
- Доброе утро, если вы до сих пор его таковым считаете.
- А другого и не предвидется, - с пола потягиваясь поднял Черныш. - Приходиться радоваться тому что ещё не схарчили, не подцепили какой заразы, и вообще пока что целы и невридимы.
Рядом с Леной завозилась Лариска. Она была укрыта чем-то на подобие огромной медвежьей шкуры. Судя по всему накидкой принадлежавшей Чернышу.
- Нишка, снаружи, - зачем-то сообщил Шани. - Встречает рассвет нового дня.
- Уж незнаю откуда у неё силы от Господа ли, альмо от Дьявола? - Черныш поежился. - Мы уже три дня в пути. И я не видел, чтобы она спала.
- Не наше это дело, Черныш, - Шани поднялся и протянул Лене и Ларисе по завернутому в тряпицу бутерброду. - Позавтракайте и выходите. Мы ждём вас снаружи.
Оба мужчины тихо переговариваясь вышли из каморки, оставив керосиновую лампу девушкам.
- Ну что? С ними пойдем? Или сами по себе? - спросила Лариску Деева
- Знаешь, этот старик ведь не просто так сказал что одна из нас овдовеет и вторая осиротеет, - мрачно произнесла Лариска, вертя бутерброд в руках, словно не решаясь его съесть. - Каждому кто будет рядом с нами грозит смертельная опасность.
Лариска замолчала и долго не поднимала лица к Лене. Наконец Деева услышала её почти что шепот.
- Мы ведь до сих пор незнаем кто поставил этот крестик на карте и что он значит.
- Ты сомневаешься в светлом и почти святом лике Полкана, - неуместно язвительным тоном ответила Елена, - я думаю, теперь это уже не важно. Все дороги ведут в Рим, как говорили древние, а в нашем случае, все идет к этому крестику. Мы на войне Лариса, мы партизаны и нас в любом случае убьют, рано или поздно. А вдруг в этом трекятом цилиндре стратегически важная информация, которая позволит нашим переломит ситуацию. И крестиком обозначен тот, кому она предназначалась. А мы будем прятаться в тайге, как трусливые зайцы, а момент будет упущен.
- Знаешь, ты права, сомневаюсь что кто-то стал бы ловить таким мудренным способом двух сопливых партизанок, - Лариска аккуратно свернула накидку Черныша и слезла с дивана. - У этих людей свой путь. Кажется они добрые, хоть и странные. Не будем подвергать их опасности. Кто бы ни ждал цилиндра в назначенном месте, мы должны справиться там сами. Тогда выйдем и попрощаемся с ними?
- Да, хорошо, - согласилась Деева
За дверью их ждали все трое. Нишка на удивление выглядела свежее и бодрее Шани и Черныша, у которых глаза прямо таки были налиты кровью.
- Вы решили идти своим путем, - пронзительный взгляд Нишки ощупал обеих партизанок. - Не буду вас удерживать. Если вы всё-таки захотитет пробраться в город, на северо-востоке Голгофы есть католический храм. Отец Шкред поможет вам пробраться в Котлован незамеченными. Постарайтесь найти меня в тамошнем госпитале. А до тех пор берегите себя.
- Точно, надеюсь что увидимся ещё раз, - Шани улыбнулся, принимая у Лены свою куртку обратно. - Вы должны подружиться со Склифосовским....
- Не лги себе, Шани, - печально посмотрела на него Нишка. - Ведь ты знаешь что скоро умрешь. Не давай обещаний что не выполнишь.
- Вы правы, - тихо прошептал парень, лицо его стало до жути серьезным. - Тогда просто прощайте.
Он развернулся и быстро зашагал прочь, пожав плечами за ним зашагала Нишка. Последним шёл Черныш. Почему-то Лене показалось что он постоянно держит Нишку на мушке.
- Ого? Штурмфюрер СС? - доктор вскинул левую бровь. - И как же вас сюда занесло, герр Штайн? - Аккеран быстро извлекал из набедренной сумки различные ампулы и флаконы и один за другим наполнял ими инжектор. - Сейчас я вам введу препарат в сонную артерию. Нужно спасти ваш мозг. Будет очень больно, - предупредил Бастиана доктор и осторожно ввёл иглу.
На сопротивление сил уже не осталось. То ли слова доктора были правдой, то ли просто заработал убийственно чёткий механизм самовнушения, но Бастиан резко почувствовал себя плохо, поэтому и дал Аккерану сделать себе укол. Боль, конечно, это не то, чем можно напугать бывалого солдата с довольно крепкими нервами. А ещё про себя Штайн подумал, что если он не найдёт хотя бы Реми, не говоря пока о Марии, то лучше бы укол оказался смертельным ядом. Ибо нет ничего страшнее в этом мире, чем рассказывать родителям о смерти или любой беде, что приключилась с их ребёнком.
- Так вышло, - прошрипел Штайн, морщась.
Боль захлестнула Бастиана и вывернула его существо почти наизнанку. На мгновение ему показалось что из его груди во все стороны рвется неудержимая сила, но в следующий миг буря внутри его существа угасла. Бас обнаружил себя сидящим на земле, а ещё почувствовал что кто-то силой удерживает его на земле. Причём силой немалой. Мгновение спустя его отпустили, но сила поднимающая Бастиана не пропала. Казалось всё его тело было напитано энергией, и пробеги сейчас он десяток километров даже не запыхался бы. Рядом морщась от боли сидел доктор. Когда Штайн повернулся к нему Аккеран как раз вправлял вывихнутые пальцы левой руки.
- Как себя чувствуешь, солдат, - прохрипел доктор
Штайн тряхнул головой, которая стала намного легче, нежели даже сегодня с утра. Он положительно ничего не понимал, вид доктора его тоже смутил, но задавать глупые вопросы парень не стал пока.
- Так, будто ты вколол мне ударную дозу амфетамина, - попробовал пошутить про запрещённое в Рейхе наркотическое вещество.
Когда ему счтало лучше, Бастиан вновь превратился в офицера СС, вернулся слегка повелительный тон. Что-то подсказывало ему, что Аккеран доктор, работающий на Рейх, однако приличные белохалатные люди в такое время и в таком районе явно сидят дома, а не бегают и выручают попавших в беду обормотов.
- Мне, конечно, интересно, что вы сделали со мной, что случилось с вами, однако ещё сильнее меня волнует мой пропавший спутник, - выпалил Бастиан. - И спасибо Вам, кстати.
- Да не за что, - улыбнулся доктор и с хрустом вправил последний палец. - Чёрт, у тебя должно быть сердце из стальных трубок. Никогда не видел такой силы у простого человека. Надо будет потом узнать кто ты и зачем тебя заслали в нашу глухомань. А насчет друга, не волнуйся. Его Салим подобрал. Он послабше тебя будет, его мои коктеиль выбил на долго. Так что и нам с тобой выбираться пора. А то тут ребята Фрауки псионика ищут. И тебе бы лучше им на пути не попадаться.
Доктор встал и зашагал к девочке, всё ещё баюкающей медвежонка.
- Подымайся, а я пока девчонку прихвачу, - он наклонился над девочкой, когда над свалкой раздался
Бастиан не смог сдержать самодовольную улыбку при словах про сердце из железа. А кроме этого он почти физически ощутил падающий с души камень, когда узнал о том, что с Реми всё в порядке.
- На самом деле, мы искали сестру моего друга. Её какой-то урод увёз сюда. И думаю, мы не вернёмся в город, пока не найдём её, - последние слова были произнесены не таким уж уверенным тоном. Встал с земли. - А винтовку, Санчо Панса?
Совместно с мастером
На сопротивление сил уже не осталось. То ли слова доктора были правдой, то ли просто заработал убийственно чёткий механизм самовнушения, но Бастиан резко почувствовал себя плохо, поэтому и дал Аккерану сделать себе укол. Боль, конечно, это не то, чем можно напугать бывалого солдата с довольно крепкими нервами. А ещё про себя Штайн подумал, что если он не найдёт хотя бы Реми, не говоря пока о Марии, то лучше бы укол оказался смертельным ядом. Ибо нет ничего страшнее в этом мире, чем рассказывать родителям о смерти или любой беде, что приключилась с их ребёнком.
- Так вышло, - прошрипел Штайн, морщась.
Боль захлестнула Бастиана и вывернула его существо почти наизнанку. На мгновение ему показалось что из его груди во все стороны рвется неудержимая сила, но в следующий миг буря внутри его существа угасла. Бас обнаружил себя сидящим на земле, а ещё почувствовал что кто-то силой удерживает его на земле. Причём силой немалой. Мгновение спустя его отпустили, но сила поднимающая Бастиана не пропала. Казалось всё его тело было напитано энергией, и пробеги сейчас он десяток километров даже не запыхался бы. Рядом морщась от боли сидел доктор. Когда Штайн повернулся к нему Аккеран как раз вправлял вывихнутые пальцы левой руки.
- Как себя чувствуешь, солдат, - прохрипел доктор
Штайн тряхнул головой, которая стала намного легче, нежели даже сегодня с утра. Он положительно ничего не понимал, вид доктора его тоже смутил, но задавать глупые вопросы парень не стал пока.
- Так, будто ты вколол мне ударную дозу амфетамина, - попробовал пошутить про запрещённое в Рейхе наркотическое вещество.
Когда ему счтало лучше, Бастиан вновь превратился в офицера СС, вернулся слегка повелительный тон. Что-то подсказывало ему, что Аккеран доктор, работающий на Рейх, однако приличные белохалатные люди в такое время и в таком районе явно сидят дома, а не бегают и выручают попавших в беду обормотов.
- Мне, конечно, интересно, что вы сделали со мной, что случилось с вами, однако ещё сильнее меня волнует мой пропавший спутник, - выпалил Бастиан. - И спасибо Вам, кстати.
- Да не за что, - улыбнулся доктор и с хрустом вправил последний палец. - Чёрт, у тебя должно быть сердце из стальных трубок. Никогда не видел такой силы у простого человека. Надо будет потом узнать кто ты и зачем тебя заслали в нашу глухомань. А насчет друга, не волнуйся. Его Салим подобрал. Он послабше тебя будет, его мои коктеиль выбил на долго. Так что и нам с тобой выбираться пора. А то тут ребята Фрауки псионика ищут. И тебе бы лучше им на пути не попадаться.
Доктор встал и зашагал к девочке, всё ещё баюкающей медвежонка.
- Подымайся, а я пока девчонку прихвачу, - он наклонился над девочкой, когда над свалкой раздался
Бастиан не смог сдержать самодовольную улыбку при словах про сердце из железа. А кроме этого он почти физически ощутил падающий с души камень, когда узнал о том, что с Реми всё в порядке.
- На самом деле, мы искали сестру моего друга. Её какой-то урод увёз сюда. И думаю, мы не вернёмся в город, пока не найдём её, - последние слова были произнесены не таким уж уверенным тоном. Встал с земли. - А винтовку, Санчо Панса?
Совместно с мастером
Рэд Баррет. В трактире у Марко.
(С Аккераном)
Марко остервенело вытирал стойку бара. И хотя следов крови на ней уже не осталось, трактирщик словно не мог остановиться, повторяя одни и те же механические движения. Рядом на высоком стуле без спинки сидел Свободный и беззаботно потягивал тёмное пиво из бокала, отбивая одному ему известный ритм своим протезом о стойку.
Трупы были убраны и вынесены на улицу поближе к останкам баньши. Марко даже расщедрился на две пары стерильных перчаток и фартуки для разделки мяса. Так и Рэд и Свободный хоть и вымотались, но тем не менее не перепачкались в крови.
- Налей мне виски что ли,- Рэд обратился к Марко, устало перелистывая меню.- А то чует мое сердце, моя милая особа проснется с минуты на минуту. - И ,- он чуть помедлил, поверх меню наблюдая за трансформацией бармена в электровеник.- Положи тряпку, уже полироль слезла.
Марко словно только услышал Рэда и тяжело вздохнув отложил тряпку. Почти не глядя плеснул Рэду какой-то бурды, и едва снова не схватился за тряпку, но на ней уже лежала чья-то ладонь.
- Катюша, - всплеснул руками Марко, глядя на фигуру с ног до головы заляпанную какой-то грязью, и с всевозможным мусором в растрепанных волосах. - Как же ты тут....
- Марко, не задавай лишних вопросов и налей мне нашей, славянской, - прохрипела девушка, с трудом взбираясь на высокий стул. - Сначала я хочу выпить, а потом расквасить одну морду, - девушка правой рукой схватила за шкирку Свободного, который попытался незаметно выскользнуть.
- Девушка, деньги вперед,- совершенно серьезно сказал Рэд и отхлебнул "виски".- Эта красавица работает на меня.
- Так-с, - Кэт удивленно уставилась на Рэда. - А ты кто такой? Часом не сутенер ли, а то знаешь этот тип настоящая с..., - Кэт с отвращением сплюнула на выдраенный Марко до зеркальной чистоты пол. - Марко! Я всё жду своего бальзама.
- Не пила бы ты, девочка, так много, - Марко с сожалением плеснул Кэт что-то из бутылки без этикетки. Явно какой-то дешевой бормотухи.
- Ага, а то глюки у вас, - залепетал Свободный. - Путаете меня с кем-то....
- Уж что я путаю, так это то кто ты такой, а вот то что ты был у меня в мастерской и что-то там сделал, тут мне память не нужна, -Кэт вытащила из кармана пластинку, которая осталась в её мастерской. - Что такое Краузер 2000?
- Модель пылесоса,- мгновенно отозвался Рэд, знаком давая понять Марко, что его стакан уже пуст.
- В самом деле, - Кэт удивленно вскинула бровь. - Знаете, господин... - Кэт оглядела его головы до ног. - ...буржуй! Может быть я и выгляжу как из канавы, - при этом кусочек грязи с щеки девушки отклеился и мерзким чмоканьем упал на ковёр (щепетильный Марко при этом чуть не схватился за сердце). - Но вот наименование любой электроники, начиная от батареек для детских машинок и кончая вауст-мотором в клиппере я знаю наизусть. И поверьте, никакого пылесоса с названием "Краузер 2000" я никогда не слышала, - девушка схватила аккуратно пододвинутую к ней рюмку и залпом опрокинула её. При этом ни единый мускул на её лице не дрогнул, хотя с виду зелье казалось адским.
- Что молчишь красавица?- спросил Рэд у Свободного.- Ладно, если не ты, то я спрошу. Девушка вы вообще откуда его знаете?
Вот чего-чего, а такой наглости Кэт не ожидала. В её всё ещё пылающем мозгу смутно всплывали образы вчерашних событий. Вот только не могла она вспомнить откуда же появился в её жизни этот лысый тип с хитрой улыбкой.
"А может и вправду почудилось?" совсем растерянно подумала она.
- Да собственно ниоткуда, - Катя уткнулась носом в меню и стала что-то там искать. - Может выпили где-то..., - совсем растерянно пролепетала она.
Свободный за её спиной делал какие-то отчаянные знаки давая понять что хочет что-то сказать Рэду. Но цепкая рука Кэт всё ещё держала его за горло.
- А-а,- понимающе протянул Рэд.- Бывает, иной раз так приму на душу, что собственного имени вспомнить не могу. Ну раз знаком, значит знакомство надо продолжить.
Комично подпрыгивая на стуле, Баррет придвинулся к девушке и забрал у нее меню.
- Марко, угости девушку. За мой счет, разумеется.
- Ого, - Катя подозрительно прищурилась. - Братец, а ты часом не Извращенец? Видок у меня так сказать не самый презентабельный, - Катя молча оторвалась от стойки. - Марко, дай уж мне ключ от твоей каморки, пойду хоть в порядок себя приведу раз со мной знакомиться собрались, - фыркнула Кэт и выпустив наконец Свободного из цепкого захвата зашагала к лестнице.
Марко быстро направился за ней следом, а Свободный жутко краснея пригнулся к Рэду.
- Ну что бежим? - с надеждой спросил он.
- Не раньше, чем ты мне все объяснишь,- ответил Рэд, моментально стерев маску пьянчуги.
- Она маньяк, - прохрипел Свободный. - Когда я показал ей руку Краузера, она три часа раскручивала её на винтики даже не сказав не слова. А потом попросила меня подать ей спирт. Технический. Сначала плескала им на контакты, а потом и стала прикладываться сама. Я помню как люди этой гадостью травились. А она даже не морщиться. А потом как начала сыпать про детали и устройство руки, так мой Оксфордский диплом не помог. Я даже половины не понял из того что она выдала. Благо диктофон под рукой был. Всё записал. Да и записи её с собой унёс, - Свободный похлопал себя по карману. - А потом я вколол ей транквилизатор. Уж незнаю что за у неё организм, но проваляться она должна была пару дней минимум. А эта уже через несколько часов бегает. Бррр. Уйдем, а?
- Ой, балбес,- простонал Рэд.- Про меня что-нибудь говорил?
- Честно или я могу солгать? - Свободный совсем сник.
- Тебе же будет лучше если честно и живо.
- Сказал что от Баррета. Меня Фредерик надоумил, - начал оправдываться Свободный. - Это девка признает тока два авторитета. Говорят тебя она побаивается. Вот и пришлось сказать....
- Дуй к Андреа в комнату. Я тут сам все улажу,- отрезал Рэд.
Свободный не заставил просить себя дважды и быстро помчался по лестнице вверх аки сайгак. Только влетев в комнату Андреа он внезапно осознал что Рэд попросту поменял шило на мыло. А точнее попросту сплавил ему ту даму, которую боялся больше.
- Вот ведь гад! - выругался он, и с ужасом отметил что разбудил Андреа.
Кэт вернулась через пять минут после того как убежал Свободный. Вернувшийся ранее Марко уже разливал по бокалам виски и даже выставил на стойку нехитрую закуску. Рэду показались все эти приготовления весьма подозрительными. Впрочем Ситз весьма благосклонна восприняла и закуску и виски, и первые несколько минут Баррет мог созерцать её отмытый профиль, усиленно поглощающий бекон и зелень, и усиленно запивающею это всё чистым виски. Только, когда тарелка оказалась наполовину пуста, Кэт перевала взор на Рэда и подозрительно сощурилась.
- Вы ведь в виски ничего не подмешали? А то что-то дружка вашего не видно. Как бы опять не замыслили чего...
Баррет поднял руки, словно в него целились из оружия.
- Бог с вами. Дружок мой убежал к подружке,- уклончиво ответил он.- Так что же с вами приключилось?
- Я родилась, - угрюмо бросила девушка. - Вас интересует как?
- Ну, в этом, мне кажется, мой друг точно не замешан.
- Ну не скажите, не скажите, - промычала девушка, засунув свой нос в стакан. - Всё что я помню, как он заявился ко мне и принёс какую-то штуку, - она потрясла в воздухе той самой пластинкой. - И уж точно это не был пылесос новейшей модели. А потом я, кажется, его осмотрела. Вот с этого момента у меня в голове полная сумятица. Помню, как посылала кого-то в дурдом. Или то был Дуремар, - Кэт поводила глазами. - Точно! Дуремар! Хороший он малый. Вот жалко не пьёт.
- Исправим,- коротко предложил Баррет и поднял свой стакан.
Выпив, Рэд поморщился.
- А что, украл этот парень у вас что-то?
- Да как раз-таки наоборот, - вздохнула Катя. - Раздразнил мой аппетит. Вы ведь знаете что есть наказание для любого ученого? Невозможность исследовать что-то очень важное. А он унёс это у меня из-под носа.
- Понимаю... Вот, что я предлагаю Кэт: ты проспишься, и завтра придешь ко мне домой.- Рэд быстро нацарапал адрес на салфетке.- Увидимся.
Поперхнувшись негодованием Кэт смогла только проводить мужчину взглядом.
- Что это за наглый малый?- спросила она Марко, придя в себя.
- Знамо кто, Рэд Баррет,- ответил бармен, деликатно не замечая отвисающей челюсти девушки.
(С Аккераном)
Марко остервенело вытирал стойку бара. И хотя следов крови на ней уже не осталось, трактирщик словно не мог остановиться, повторяя одни и те же механические движения. Рядом на высоком стуле без спинки сидел Свободный и беззаботно потягивал тёмное пиво из бокала, отбивая одному ему известный ритм своим протезом о стойку.
Трупы были убраны и вынесены на улицу поближе к останкам баньши. Марко даже расщедрился на две пары стерильных перчаток и фартуки для разделки мяса. Так и Рэд и Свободный хоть и вымотались, но тем не менее не перепачкались в крови.
- Налей мне виски что ли,- Рэд обратился к Марко, устало перелистывая меню.- А то чует мое сердце, моя милая особа проснется с минуты на минуту. - И ,- он чуть помедлил, поверх меню наблюдая за трансформацией бармена в электровеник.- Положи тряпку, уже полироль слезла.
Марко словно только услышал Рэда и тяжело вздохнув отложил тряпку. Почти не глядя плеснул Рэду какой-то бурды, и едва снова не схватился за тряпку, но на ней уже лежала чья-то ладонь.
- Катюша, - всплеснул руками Марко, глядя на фигуру с ног до головы заляпанную какой-то грязью, и с всевозможным мусором в растрепанных волосах. - Как же ты тут....
- Марко, не задавай лишних вопросов и налей мне нашей, славянской, - прохрипела девушка, с трудом взбираясь на высокий стул. - Сначала я хочу выпить, а потом расквасить одну морду, - девушка правой рукой схватила за шкирку Свободного, который попытался незаметно выскользнуть.
- Девушка, деньги вперед,- совершенно серьезно сказал Рэд и отхлебнул "виски".- Эта красавица работает на меня.
- Так-с, - Кэт удивленно уставилась на Рэда. - А ты кто такой? Часом не сутенер ли, а то знаешь этот тип настоящая с..., - Кэт с отвращением сплюнула на выдраенный Марко до зеркальной чистоты пол. - Марко! Я всё жду своего бальзама.
- Не пила бы ты, девочка, так много, - Марко с сожалением плеснул Кэт что-то из бутылки без этикетки. Явно какой-то дешевой бормотухи.
- Ага, а то глюки у вас, - залепетал Свободный. - Путаете меня с кем-то....
- Уж что я путаю, так это то кто ты такой, а вот то что ты был у меня в мастерской и что-то там сделал, тут мне память не нужна, -Кэт вытащила из кармана пластинку, которая осталась в её мастерской. - Что такое Краузер 2000?
- Модель пылесоса,- мгновенно отозвался Рэд, знаком давая понять Марко, что его стакан уже пуст.
- В самом деле, - Кэт удивленно вскинула бровь. - Знаете, господин... - Кэт оглядела его головы до ног. - ...буржуй! Может быть я и выгляжу как из канавы, - при этом кусочек грязи с щеки девушки отклеился и мерзким чмоканьем упал на ковёр (щепетильный Марко при этом чуть не схватился за сердце). - Но вот наименование любой электроники, начиная от батареек для детских машинок и кончая вауст-мотором в клиппере я знаю наизусть. И поверьте, никакого пылесоса с названием "Краузер 2000" я никогда не слышала, - девушка схватила аккуратно пододвинутую к ней рюмку и залпом опрокинула её. При этом ни единый мускул на её лице не дрогнул, хотя с виду зелье казалось адским.
- Что молчишь красавица?- спросил Рэд у Свободного.- Ладно, если не ты, то я спрошу. Девушка вы вообще откуда его знаете?
Вот чего-чего, а такой наглости Кэт не ожидала. В её всё ещё пылающем мозгу смутно всплывали образы вчерашних событий. Вот только не могла она вспомнить откуда же появился в её жизни этот лысый тип с хитрой улыбкой.
"А может и вправду почудилось?" совсем растерянно подумала она.
- Да собственно ниоткуда, - Катя уткнулась носом в меню и стала что-то там искать. - Может выпили где-то..., - совсем растерянно пролепетала она.
Свободный за её спиной делал какие-то отчаянные знаки давая понять что хочет что-то сказать Рэду. Но цепкая рука Кэт всё ещё держала его за горло.
- А-а,- понимающе протянул Рэд.- Бывает, иной раз так приму на душу, что собственного имени вспомнить не могу. Ну раз знаком, значит знакомство надо продолжить.
Комично подпрыгивая на стуле, Баррет придвинулся к девушке и забрал у нее меню.
- Марко, угости девушку. За мой счет, разумеется.
- Ого, - Катя подозрительно прищурилась. - Братец, а ты часом не Извращенец? Видок у меня так сказать не самый презентабельный, - Катя молча оторвалась от стойки. - Марко, дай уж мне ключ от твоей каморки, пойду хоть в порядок себя приведу раз со мной знакомиться собрались, - фыркнула Кэт и выпустив наконец Свободного из цепкого захвата зашагала к лестнице.
Марко быстро направился за ней следом, а Свободный жутко краснея пригнулся к Рэду.
- Ну что бежим? - с надеждой спросил он.
- Не раньше, чем ты мне все объяснишь,- ответил Рэд, моментально стерев маску пьянчуги.
- Она маньяк, - прохрипел Свободный. - Когда я показал ей руку Краузера, она три часа раскручивала её на винтики даже не сказав не слова. А потом попросила меня подать ей спирт. Технический. Сначала плескала им на контакты, а потом и стала прикладываться сама. Я помню как люди этой гадостью травились. А она даже не морщиться. А потом как начала сыпать про детали и устройство руки, так мой Оксфордский диплом не помог. Я даже половины не понял из того что она выдала. Благо диктофон под рукой был. Всё записал. Да и записи её с собой унёс, - Свободный похлопал себя по карману. - А потом я вколол ей транквилизатор. Уж незнаю что за у неё организм, но проваляться она должна была пару дней минимум. А эта уже через несколько часов бегает. Бррр. Уйдем, а?
- Ой, балбес,- простонал Рэд.- Про меня что-нибудь говорил?
- Честно или я могу солгать? - Свободный совсем сник.
- Тебе же будет лучше если честно и живо.
- Сказал что от Баррета. Меня Фредерик надоумил, - начал оправдываться Свободный. - Это девка признает тока два авторитета. Говорят тебя она побаивается. Вот и пришлось сказать....
- Дуй к Андреа в комнату. Я тут сам все улажу,- отрезал Рэд.
Свободный не заставил просить себя дважды и быстро помчался по лестнице вверх аки сайгак. Только влетев в комнату Андреа он внезапно осознал что Рэд попросту поменял шило на мыло. А точнее попросту сплавил ему ту даму, которую боялся больше.
- Вот ведь гад! - выругался он, и с ужасом отметил что разбудил Андреа.
Кэт вернулась через пять минут после того как убежал Свободный. Вернувшийся ранее Марко уже разливал по бокалам виски и даже выставил на стойку нехитрую закуску. Рэду показались все эти приготовления весьма подозрительными. Впрочем Ситз весьма благосклонна восприняла и закуску и виски, и первые несколько минут Баррет мог созерцать её отмытый профиль, усиленно поглощающий бекон и зелень, и усиленно запивающею это всё чистым виски. Только, когда тарелка оказалась наполовину пуста, Кэт перевала взор на Рэда и подозрительно сощурилась.
- Вы ведь в виски ничего не подмешали? А то что-то дружка вашего не видно. Как бы опять не замыслили чего...
Баррет поднял руки, словно в него целились из оружия.
- Бог с вами. Дружок мой убежал к подружке,- уклончиво ответил он.- Так что же с вами приключилось?
- Я родилась, - угрюмо бросила девушка. - Вас интересует как?
- Ну, в этом, мне кажется, мой друг точно не замешан.
- Ну не скажите, не скажите, - промычала девушка, засунув свой нос в стакан. - Всё что я помню, как он заявился ко мне и принёс какую-то штуку, - она потрясла в воздухе той самой пластинкой. - И уж точно это не был пылесос новейшей модели. А потом я, кажется, его осмотрела. Вот с этого момента у меня в голове полная сумятица. Помню, как посылала кого-то в дурдом. Или то был Дуремар, - Кэт поводила глазами. - Точно! Дуремар! Хороший он малый. Вот жалко не пьёт.
- Исправим,- коротко предложил Баррет и поднял свой стакан.
Выпив, Рэд поморщился.
- А что, украл этот парень у вас что-то?
- Да как раз-таки наоборот, - вздохнула Катя. - Раздразнил мой аппетит. Вы ведь знаете что есть наказание для любого ученого? Невозможность исследовать что-то очень важное. А он унёс это у меня из-под носа.
- Понимаю... Вот, что я предлагаю Кэт: ты проспишься, и завтра придешь ко мне домой.- Рэд быстро нацарапал адрес на салфетке.- Увидимся.
Поперхнувшись негодованием Кэт смогла только проводить мужчину взглядом.
- Что это за наглый малый?- спросила она Марко, придя в себя.
- Знамо кто, Рэд Баррет,- ответил бармен, деликатно не замечая отвисающей челюсти девушки.
- А что... уже утро? - севшая на кровати девушка протерла глаза.
Посмотрела на Свободного - "А... это тот спасенный Рэдом" - и скосила взгляд на подушку рядом. Та оказалась непримятой. "Неужели Рэд спал в другом месте. Как благородно с его стороны. Тетушка Генриетт непременно бы это одобрила, хотя вообще... Может он вообще не спал?" Андреа вскочила - благо одеваться не надо было и даже сумочка в руках была. Быстро обувшись, она проигнорировала Свободного, выскочив на лестницу. "Надо непременно попенять этому Рэду. Такая халатность к своему здоровью... Разве можно всю ночь не спать?.."
- Марко, а где Рэд?
Девушку Андреа предпочла не заметить. Подумаешь, посетитель ни свет ни заря. Если, конечно, сейчас уже утро...
Марко хмуро оглядел Андреа с головы до ног. Нечесанная и неумытая она сейчас вызывала скорее жалость, какую вызывает домашний котенок выброшенный на улицу, липнущий к любой мало-мальски ласковой руке. А уж если она прилипла к руке Рэда.... Впрочем девушки всегда липли к подобным ребятам.
Марко уже было открыл рот, чтобы ответить, но Кэт опередила его:
- Он тоже обещал на вас жениться? - язвительно прыснула Ситз и прильнула к своему стакану с виски.
Андреа обернулась к говорившей и свысока посмотрела на ту. Сделать это оказалось довольно просто ибо девушка сидела.
- Ошибаетесь, милочка. С какой стати мне выходить за Рэда? У нас с ним общие дела. И вас они не касаются.
И она снова обернулась к Марко...
- А вот и нет, милочка, - проворковала Кэт. - Это у меня с ним дела. Раз уж он меня посвятил в место нашей встречи, а вот вам судя по всем он ничего не сказал. А стало быть вы свой лимит полезности, исчерпали ещё вчера, когда доверчиво положили ему ноги на....
- Катюш, если щас язычок не придержишь, я тебя..., - Марко погрозил девушке половником, а сам повернулся к Андреа. - Я знаю три-четыре места, где обычно бывает Рэд....
- А я знаю одно, где он точно будет..., - тихо пропела Кэт, разглядывая свой пустой стакан в свете люстры.
Ручка Андреа быстрым движением полетела и оставила след на щеке девушки. Ногти слегка скользнули и по коже... В другое время, например на родине, Андреа бы только рассмеялась на подобные нападки, но рядом с этой девицей почему то непременно захотелось выглядеть настоящей леди как и учила тетушка Генриетт. И уж непременно не оставить без наказания нахалку, посмевшую...
- И это всё на что ты способна, - фыркнула Кэт, и поставив стакан на стойку, встала со стула.
- Ну вот, опять она за своё, - Марко попытался схватить Катю через барную столешницу, но та ловко отскочив уже стала заворачивать рукава на рубашке.
- А вот щас, мадама, будет жутко больно, - Кэт с пьяным рёвом помчалась на Андреа, двинув ей в челюсть кулаком. Раздался немилосердный хруст. И девушку бросило на пол.
- Давай, поднимайся, - взревела Кэт прягая с ноги на ногу, аки боксёр. - Я сегодня перебрала маленько так что пара немного хмеля выпустить....
Андреа пребольно стукнулась пятой точкой. Что было больнее - удар или падение? Или чувство сдыда? Она только почувствала, как к лицу прихлынула кровь... А затем вскочила и схватила табурет. Пусть попробует...
- Тяжелая артилерия на арене, - Кэт с ревом раненного бизона рванула к Андреа схватив в руку какую-то бутылку.
Внезапно между девушками промелькнула чья-то фигура, а в следующий миг бутылка вместо лица американки с треском лопнула о блестящую лысину Свободного. А Кэт запнувшись рухнула прямо перед Андреа.
- Ай... - Андреа взвизгнула, когда что-то вклинилось между ней со стулом, который она уже подняла для удара, и этой пьяной нахалкой...
- А ну прекратить всем! - раздался чей-то злой мужской окрик. Андреа обернулась, в дверях таверны стоял Александр Картаж.
Бледная - когда Андреа рассмотрела что девица ударила бутылкой лысого спасенного Рэдом мужчину, то краска от ее лица быстро отхлынула - девушка увидела Александра. "А он что тут делает?"...
Опускать табуретку она не спешила и на всякий случай скосила взгляд на девицу. Вдруг у той еще бутылка под рукой?
- Я то вообще лежу, - горестно вздохнул Свободный. Протез в очередной раз валялся в полуметре от него. Кэт устало масировала виски. Марко бледнел и краснел от злости по очереди.
- Чего-то меня разобрало, - наконец выдала Кэт и хлопнулась наземь поверх Свободного.
- Андреа, вы уже второй день в городе, а умудрились избить двоих местных, - осуждающе посмотрел на неё Алекс. Кажется злобы за вчерашнее в его глазах не читалось. - Что вы здесь делаете и куда делся этот Проныра?
- Какой проныра? - Андреа еще раз скосила взгляд на девицу и осторожно опустила стул...
- Это он про Баррета, - фыркнул Марко, и выйдя иза стойки подошёл к уже мирно похрапывающей на Свободном Кэт. - Сашка, помоги мне Катеньку поднять, опять девочка набралась.
- Вот сколько я ей говорил не пить, - развёл руками Картаж, и подмигнув Андреа, помог Марко взвалить Кэт на плечо. Та невнятно пробормотала что-то про Живоглотов что сторожат возле дома. - И ты здесь, - без особой радости поприветствовал Свободного Алекс. - Рэд и тебя бросил на сьедение акулам?
- Скорее волчицам, - Свободный протянул ногу за протезом. К удивлению Андреа его лысина осталась абсолютно гладкой и чистой. Ни шишки, ни синяка.
- Сашка, пока налей себе и ребятам чего-нить, а я Катьку уложу у себя, - Марко кивнул Картажу на бар, а сам потопал куда-то по лестнице вверх.
- Андреа, присоединитесь ко мне? - пригласил Александр.
Когда опасную девицу унесли, а Андреа убедилась, что Свободный жив, то смогла соображать более-более спокойно.
- Спасибо, я не пью. Но за компанию посидеть могу. Если вы обещаете более не кричать так зло...
Когда же Марко совсем скрылся, она чуть наклонилась к Александру и шепотом:
- А то кто была? Брошенная невеста Рэда?
- Нет, защити Господь того кто станет её мужем, - Алекса даже передернуло. - А что Рэд наложил лапы на Великого Пьяного Мастера Самоделкина? - усадив Андреа за стойку, он проскользнул под стойку и стал заваривать какой-то пахучий чай.
- У тебя привычка давать всем клички? - справа от Андреа возник Свободный, который приладив ногу выглядел всё таким же сиящим, что с трудом верилось что об его голову только что была разбита поллитровая стекляная бутыль. - Интересно было бы услышать какую же ты дал мне.
- А я таких слов при леди не произнесу, - фыркнул Александр и налив чашку чая Андреа, многозначительно посмотрел на Андреа. Свободный также внимательно уставился на Андреа, да так что ей показалось что у неё на лбу что-то написано.
Андреа под взглядами мужчин сперва опустила глаза, а потом гордо вскинула голову. В ней снова проснулась нагловатая и задорная американка и девушка глянула на Алекстандра:
- А что за прозвище?..
И через мгновение добавила:
- А мне вы дали? - чуть наклонив голову, девушка сочла нужным еще добавить - учтите, если оно обидное - эта чашка будет у вас на голове, а на моем счету станет на одного побитого больше...
- Вам я отдал конверт, предназначенный Максу, - хмуро произнёс Алекс. - И судя по всему Рэд уже наложил на него лапу?
- Откуда вы знаете?
- Догадался, - улыбнулся Александр. - У вас такой вид словно вас обвели вокруг пальца. И скорее всего это был Рэд.
Вместо ответа Андреа сперва поискала глазами Марко, но так как тот еще не вернулся, обернулась к лысому неубиваемому...
- Но вы же были с Рэдом, когда я... когда спать пошла. Он вам что-то сказал? Ведь та девица.. она... - Андреа запнулась. Ей упорно не хотелось верить, что девица сказала правду...
- Рэд сам находит меня, когда я ему нужен, - мрачно пробормотал Свободный. Он встал иза стойки. - Ну мне пора, - поклонился он. - Думаю скоро он найдет вас, мисс Андреа. У Рэда нюх. Как только раскопаете что-нибудь он тут как тут. И в следующий раз постарайтесь выторговать себе что-нибудь стоящее, - и не дав Андреа раскрыть рта, он выскользнул за дверь.
- Дешевый трюк, перенятый у Баррета, - бросил ему вслед Алекс, а сам внимательно посмотрел на Андреа. - Хотя он прав. Чтобы Рэд поделился с нами толикой знаний, нам нужно, раздобыть что-нибудь что могло бы заинтересовать его. И кажется я знаю где это достать....
Андреа и не собиралась отвечать сбежавшему лысому, имени которого она так и не узнала. Вместо этого она закусила губу, чтоб та не дрожала. А вот слова Александра весьма ее заинтересовали. И еще ей хотелось распросить у Марко - что ж это за три-четыре места, где может быть Рэд... А еще ей захотелось опробовать на Рэде радиактивные пули... правда последняя мысль вышла совсем робкой...
- Ну, тогда пойдем, - Александр взял Андреа под руку и повёл к двери. - У тебя запланирована встреча с Кранмером. Парнем из отдела связи.
- У меня? - Андреа попыталась припомнить, когда это она успела, но после всех событий, в голове путалось невероятно...
(совместно с мастером, который просил передать, что он очаровашка))
Посмотрела на Свободного - "А... это тот спасенный Рэдом" - и скосила взгляд на подушку рядом. Та оказалась непримятой. "Неужели Рэд спал в другом месте. Как благородно с его стороны. Тетушка Генриетт непременно бы это одобрила, хотя вообще... Может он вообще не спал?" Андреа вскочила - благо одеваться не надо было и даже сумочка в руках была. Быстро обувшись, она проигнорировала Свободного, выскочив на лестницу. "Надо непременно попенять этому Рэду. Такая халатность к своему здоровью... Разве можно всю ночь не спать?.."
- Марко, а где Рэд?
Девушку Андреа предпочла не заметить. Подумаешь, посетитель ни свет ни заря. Если, конечно, сейчас уже утро...
Марко хмуро оглядел Андреа с головы до ног. Нечесанная и неумытая она сейчас вызывала скорее жалость, какую вызывает домашний котенок выброшенный на улицу, липнущий к любой мало-мальски ласковой руке. А уж если она прилипла к руке Рэда.... Впрочем девушки всегда липли к подобным ребятам.
Марко уже было открыл рот, чтобы ответить, но Кэт опередила его:
- Он тоже обещал на вас жениться? - язвительно прыснула Ситз и прильнула к своему стакану с виски.
Андреа обернулась к говорившей и свысока посмотрела на ту. Сделать это оказалось довольно просто ибо девушка сидела.
- Ошибаетесь, милочка. С какой стати мне выходить за Рэда? У нас с ним общие дела. И вас они не касаются.
И она снова обернулась к Марко...
- А вот и нет, милочка, - проворковала Кэт. - Это у меня с ним дела. Раз уж он меня посвятил в место нашей встречи, а вот вам судя по всем он ничего не сказал. А стало быть вы свой лимит полезности, исчерпали ещё вчера, когда доверчиво положили ему ноги на....
- Катюш, если щас язычок не придержишь, я тебя..., - Марко погрозил девушке половником, а сам повернулся к Андреа. - Я знаю три-четыре места, где обычно бывает Рэд....
- А я знаю одно, где он точно будет..., - тихо пропела Кэт, разглядывая свой пустой стакан в свете люстры.
Ручка Андреа быстрым движением полетела и оставила след на щеке девушки. Ногти слегка скользнули и по коже... В другое время, например на родине, Андреа бы только рассмеялась на подобные нападки, но рядом с этой девицей почему то непременно захотелось выглядеть настоящей леди как и учила тетушка Генриетт. И уж непременно не оставить без наказания нахалку, посмевшую...
- И это всё на что ты способна, - фыркнула Кэт, и поставив стакан на стойку, встала со стула.
- Ну вот, опять она за своё, - Марко попытался схватить Катю через барную столешницу, но та ловко отскочив уже стала заворачивать рукава на рубашке.
- А вот щас, мадама, будет жутко больно, - Кэт с пьяным рёвом помчалась на Андреа, двинув ей в челюсть кулаком. Раздался немилосердный хруст. И девушку бросило на пол.
- Давай, поднимайся, - взревела Кэт прягая с ноги на ногу, аки боксёр. - Я сегодня перебрала маленько так что пара немного хмеля выпустить....
Андреа пребольно стукнулась пятой точкой. Что было больнее - удар или падение? Или чувство сдыда? Она только почувствала, как к лицу прихлынула кровь... А затем вскочила и схватила табурет. Пусть попробует...
- Тяжелая артилерия на арене, - Кэт с ревом раненного бизона рванула к Андреа схватив в руку какую-то бутылку.
Внезапно между девушками промелькнула чья-то фигура, а в следующий миг бутылка вместо лица американки с треском лопнула о блестящую лысину Свободного. А Кэт запнувшись рухнула прямо перед Андреа.
- Ай... - Андреа взвизгнула, когда что-то вклинилось между ней со стулом, который она уже подняла для удара, и этой пьяной нахалкой...
- А ну прекратить всем! - раздался чей-то злой мужской окрик. Андреа обернулась, в дверях таверны стоял Александр Картаж.
Бледная - когда Андреа рассмотрела что девица ударила бутылкой лысого спасенного Рэдом мужчину, то краска от ее лица быстро отхлынула - девушка увидела Александра. "А он что тут делает?"...
Опускать табуретку она не спешила и на всякий случай скосила взгляд на девицу. Вдруг у той еще бутылка под рукой?
- Я то вообще лежу, - горестно вздохнул Свободный. Протез в очередной раз валялся в полуметре от него. Кэт устало масировала виски. Марко бледнел и краснел от злости по очереди.
- Чего-то меня разобрало, - наконец выдала Кэт и хлопнулась наземь поверх Свободного.
- Андреа, вы уже второй день в городе, а умудрились избить двоих местных, - осуждающе посмотрел на неё Алекс. Кажется злобы за вчерашнее в его глазах не читалось. - Что вы здесь делаете и куда делся этот Проныра?
- Какой проныра? - Андреа еще раз скосила взгляд на девицу и осторожно опустила стул...
- Это он про Баррета, - фыркнул Марко, и выйдя иза стойки подошёл к уже мирно похрапывающей на Свободном Кэт. - Сашка, помоги мне Катеньку поднять, опять девочка набралась.
- Вот сколько я ей говорил не пить, - развёл руками Картаж, и подмигнув Андреа, помог Марко взвалить Кэт на плечо. Та невнятно пробормотала что-то про Живоглотов что сторожат возле дома. - И ты здесь, - без особой радости поприветствовал Свободного Алекс. - Рэд и тебя бросил на сьедение акулам?
- Скорее волчицам, - Свободный протянул ногу за протезом. К удивлению Андреа его лысина осталась абсолютно гладкой и чистой. Ни шишки, ни синяка.
- Сашка, пока налей себе и ребятам чего-нить, а я Катьку уложу у себя, - Марко кивнул Картажу на бар, а сам потопал куда-то по лестнице вверх.
- Андреа, присоединитесь ко мне? - пригласил Александр.
Когда опасную девицу унесли, а Андреа убедилась, что Свободный жив, то смогла соображать более-более спокойно.
- Спасибо, я не пью. Но за компанию посидеть могу. Если вы обещаете более не кричать так зло...
Когда же Марко совсем скрылся, она чуть наклонилась к Александру и шепотом:
- А то кто была? Брошенная невеста Рэда?
- Нет, защити Господь того кто станет её мужем, - Алекса даже передернуло. - А что Рэд наложил лапы на Великого Пьяного Мастера Самоделкина? - усадив Андреа за стойку, он проскользнул под стойку и стал заваривать какой-то пахучий чай.
- У тебя привычка давать всем клички? - справа от Андреа возник Свободный, который приладив ногу выглядел всё таким же сиящим, что с трудом верилось что об его голову только что была разбита поллитровая стекляная бутыль. - Интересно было бы услышать какую же ты дал мне.
- А я таких слов при леди не произнесу, - фыркнул Александр и налив чашку чая Андреа, многозначительно посмотрел на Андреа. Свободный также внимательно уставился на Андреа, да так что ей показалось что у неё на лбу что-то написано.
Андреа под взглядами мужчин сперва опустила глаза, а потом гордо вскинула голову. В ней снова проснулась нагловатая и задорная американка и девушка глянула на Алекстандра:
- А что за прозвище?..
И через мгновение добавила:
- А мне вы дали? - чуть наклонив голову, девушка сочла нужным еще добавить - учтите, если оно обидное - эта чашка будет у вас на голове, а на моем счету станет на одного побитого больше...
- Вам я отдал конверт, предназначенный Максу, - хмуро произнёс Алекс. - И судя по всему Рэд уже наложил на него лапу?
- Откуда вы знаете?
- Догадался, - улыбнулся Александр. - У вас такой вид словно вас обвели вокруг пальца. И скорее всего это был Рэд.
Вместо ответа Андреа сперва поискала глазами Марко, но так как тот еще не вернулся, обернулась к лысому неубиваемому...
- Но вы же были с Рэдом, когда я... когда спать пошла. Он вам что-то сказал? Ведь та девица.. она... - Андреа запнулась. Ей упорно не хотелось верить, что девица сказала правду...
- Рэд сам находит меня, когда я ему нужен, - мрачно пробормотал Свободный. Он встал иза стойки. - Ну мне пора, - поклонился он. - Думаю скоро он найдет вас, мисс Андреа. У Рэда нюх. Как только раскопаете что-нибудь он тут как тут. И в следующий раз постарайтесь выторговать себе что-нибудь стоящее, - и не дав Андреа раскрыть рта, он выскользнул за дверь.
- Дешевый трюк, перенятый у Баррета, - бросил ему вслед Алекс, а сам внимательно посмотрел на Андреа. - Хотя он прав. Чтобы Рэд поделился с нами толикой знаний, нам нужно, раздобыть что-нибудь что могло бы заинтересовать его. И кажется я знаю где это достать....
Андреа и не собиралась отвечать сбежавшему лысому, имени которого она так и не узнала. Вместо этого она закусила губу, чтоб та не дрожала. А вот слова Александра весьма ее заинтересовали. И еще ей хотелось распросить у Марко - что ж это за три-четыре места, где может быть Рэд... А еще ей захотелось опробовать на Рэде радиактивные пули... правда последняя мысль вышла совсем робкой...
- Ну, тогда пойдем, - Александр взял Андреа под руку и повёл к двери. - У тебя запланирована встреча с Кранмером. Парнем из отдела связи.
- У меня? - Андреа попыталась припомнить, когда это она успела, но после всех событий, в голове путалось невероятно...
(совместно с мастером, который просил передать, что он очаровашка))
Вместе с Хомой! Ветер свидетель сколько писался этот пост)))
Но пройти дальше Ефиму не дали. На дороге раздался гул моторов. И едва Ефим успел нырнуть в кусты, как по шоссе в сторону Развалин с ревом пронеслась колона БМП. Последняя вильнув в сторону, затормозила всего в двух метрах от Ефима, скрытого кустами. Распахнулся люк. И из нутра железного бегемота наружу высыпали солдаты. Ефима слегка удивило, что вместо стандартной серой униформы, эти были облачены в белые и коричневые цвета. Последним на из БМП вылез высокий и широкоплечий мужчина, с рыжей копной волос и старинной трубкой в зубах.
"Твою дивизию!" - мысленно выругался Фима. "Что они здесь забыли? И кто это вообще?"
Лезть с одним "Маузером" на такую толпу было бесполезно - пока он передёрнет затвор, от него одни ошмётки останутся. Что за непонятные штуковины были у этих солдат вместо привычного немецкого оружия, Токарев не знал, но был уверен, что это не детские шутихи. И проверять их действие на себе вовсе не собирался.
Оставалось сидеть и смотреть. И надеяться, что его не заметят.
Но видно не судьба. Сзади хрустнула веточка. И прежде чем Ефим опомнился, ему в спину уперлось дуло автомата.
- Стоять! - гаркнул кто-то. - Положи карабин на землю и медленно топай на шоссе. Цигель!
Токарев сжал зубы, сглотнул вставший в горле комок.
Как к нему умудрились подкрасться сзади? Ефим, конечно, не числил за собой выдающихся способностей охотника или разведчика, но и глухим себя отнюдь не считал.
На звук хрустнувшей ветки он дёрнулся, но обернуться не успел - упёршийся в спину ствол пресёк дальнейшие движения партизана. Нечего было и рассчитывать сбить ствол в сторону - раз враг сумел подкрасться незамеченным, значит, и выстрелить успеет. Фима вздохнул и разжал руки. "Маузер" безжизненно упал под ноги партизана.
Ефим и невидимый конвоир вместе вышли на шоссе, прямо к тому месту, где застыл рыжий детина, который грозно рыкал на суетящихся рядом солдат.
- Оберст лейтенант, - обратился конвоир Ефима к рыжему. - Этот человек пойман в кустах. Кажется он шпионил, - возможно Ефиму показалось, но похоже голос конвоира дрожал.
- Ну-ну, - просипел лейтенант. - Моё имя Зигрин. Лейтенант Зигрин. А вот кто вы такой, и что делаете здесь?
- По лесу хожу, шишки собираю, - мрачно ответил Фима по-русски. И добавил, чуть помолчав:
- Как мишка косолапый...
Партизан про себя недоумевал, почему его до сих пор не обыскали и не отняли оставшееся оружие. Так уверены в себе? Даже руки не заставили поднять. "Ну хорошо, посмотрим..."
- Лесник, сталбыть местный, - на таком же чистом русском ответствовал ему Зигрин. - Да убери ты с него пушку, Делони. И возвращайся к остальным следопытам. Этот проклятый Краузер на сей раз от нас не уйдет, - он почесал бороду и пожевал трубку во рту. - А ты, зверь лесной, часом не видел тут махину такую. Ходит в плаще СС с противогазом на морде? Хотя вряд ли. Где уже тебе. Если бы встретил уже бы мокрого места от тебя не осталось...
"О как... Чего-то вы больно добрые..."
Токарев проводил взглядом своего конвоира.
"А почему бы и нет... Краузер - враг".
- Встречать - не встречал, а вот слышать доводилось. Гулял он по этим лесам, и набедокурил порядком.
Партизан усмехнулся воспоминаниям и добавил в припадке обострившейся наглости:
- А вы-то кто такие?
- А тебе, лесная поросль не всё равно ли? - фыркнул Зигрин. - Облава мы на сего Краузера. Да и все кого по лесу выловим тоже не поздоровиться. Мы конечно не Штатс Полицай, но маленькую услугу, местной охранке сделаем. Так что шёл бы ты, человече в город. А то щас такой фестиваль начнется. Думаю желания с прогуляться с нами по лесу у тебя не возникнет, - хохотнул Зигрин, но при этом как-то по ястребиному вперив взор в горизонт.
- Что правда, то правда, - решил не испытывать больше судьбу Токарев. - Раз уж меня на этот фестиваль не звали, не буду навязываться. Последний вопрос, - улыбнулся Фима. - Кто такой этот Краузер?
- А шут его знает, - лейтенант пожал могучими плечами. - Поймать велели. А мы кто? Мы люди маленькие. Велели сделаем, - он, с невероятной для его сложения ловкостью, запрыгнул на БМП и постучал по борту. - Тобиас, заводи мотор, чего-то наши не воротаются
- Эй, лесной человек, - гаркнул напоследок Зигрин. - В лес пару дней лучше не ходи. Там такое будет, что стрелять будем во всё что движется. Так что тебе же лучше..., - последние слова лейтенанта потонули в гуле двинувшейся колоны. Ещё через минуту Ефим остался один.
- И из лесу выселили... - пробормотал Токарев, возвращаясь за карабином.
Следовать совету Зигрина насчёт города партизан не собирался. Где-где, а там его не ждали. Или наоборот, ждали - как посмотреть.
На кладбище, по его глубокому убеждению, Фиме тоже было пока рановато. Во всяком случае в качестве постоянного жителя. Да и не взяли бы его туда, ведь немцы хоронили там исключительно праведников, истинных арийцев. Только вот приближение ночи заставляло подумать о ночлеге и, следовательно, об укрытии. Ночевать под открытым небом в здешних местах в одиночку Ефим бы не рискнул. И из всех возможных вариантов убежища больше всего подходило именно кладбище. А вернее, католический монастырь, находившийся на Голгофе. Токарев был здесь впервые, но о кладбище праведников слышал, да и карты этой местности в его отряде были. Да и монастырь казался единственным местом, где его не хотели бы схарчить или вздёрнуть. Ну, может быть, хотя бы не сразу...
А с утра, на свежую голову, можно будет отправиться к свалке, к тому самому загадочному кресту на злополучной карте, которую принёс им с девушками Полкан. Как же давно это было...
Но пройти дальше Ефиму не дали. На дороге раздался гул моторов. И едва Ефим успел нырнуть в кусты, как по шоссе в сторону Развалин с ревом пронеслась колона БМП. Последняя вильнув в сторону, затормозила всего в двух метрах от Ефима, скрытого кустами. Распахнулся люк. И из нутра железного бегемота наружу высыпали солдаты. Ефима слегка удивило, что вместо стандартной серой униформы, эти были облачены в белые и коричневые цвета. Последним на из БМП вылез высокий и широкоплечий мужчина, с рыжей копной волос и старинной трубкой в зубах.
"Твою дивизию!" - мысленно выругался Фима. "Что они здесь забыли? И кто это вообще?"
Лезть с одним "Маузером" на такую толпу было бесполезно - пока он передёрнет затвор, от него одни ошмётки останутся. Что за непонятные штуковины были у этих солдат вместо привычного немецкого оружия, Токарев не знал, но был уверен, что это не детские шутихи. И проверять их действие на себе вовсе не собирался.
Оставалось сидеть и смотреть. И надеяться, что его не заметят.
Но видно не судьба. Сзади хрустнула веточка. И прежде чем Ефим опомнился, ему в спину уперлось дуло автомата.
- Стоять! - гаркнул кто-то. - Положи карабин на землю и медленно топай на шоссе. Цигель!
Токарев сжал зубы, сглотнул вставший в горле комок.
Как к нему умудрились подкрасться сзади? Ефим, конечно, не числил за собой выдающихся способностей охотника или разведчика, но и глухим себя отнюдь не считал.
На звук хрустнувшей ветки он дёрнулся, но обернуться не успел - упёршийся в спину ствол пресёк дальнейшие движения партизана. Нечего было и рассчитывать сбить ствол в сторону - раз враг сумел подкрасться незамеченным, значит, и выстрелить успеет. Фима вздохнул и разжал руки. "Маузер" безжизненно упал под ноги партизана.
Ефим и невидимый конвоир вместе вышли на шоссе, прямо к тому месту, где застыл рыжий детина, который грозно рыкал на суетящихся рядом солдат.
- Оберст лейтенант, - обратился конвоир Ефима к рыжему. - Этот человек пойман в кустах. Кажется он шпионил, - возможно Ефиму показалось, но похоже голос конвоира дрожал.
- Ну-ну, - просипел лейтенант. - Моё имя Зигрин. Лейтенант Зигрин. А вот кто вы такой, и что делаете здесь?
- По лесу хожу, шишки собираю, - мрачно ответил Фима по-русски. И добавил, чуть помолчав:
- Как мишка косолапый...
Партизан про себя недоумевал, почему его до сих пор не обыскали и не отняли оставшееся оружие. Так уверены в себе? Даже руки не заставили поднять. "Ну хорошо, посмотрим..."
- Лесник, сталбыть местный, - на таком же чистом русском ответствовал ему Зигрин. - Да убери ты с него пушку, Делони. И возвращайся к остальным следопытам. Этот проклятый Краузер на сей раз от нас не уйдет, - он почесал бороду и пожевал трубку во рту. - А ты, зверь лесной, часом не видел тут махину такую. Ходит в плаще СС с противогазом на морде? Хотя вряд ли. Где уже тебе. Если бы встретил уже бы мокрого места от тебя не осталось...
"О как... Чего-то вы больно добрые..."
Токарев проводил взглядом своего конвоира.
"А почему бы и нет... Краузер - враг".
- Встречать - не встречал, а вот слышать доводилось. Гулял он по этим лесам, и набедокурил порядком.
Партизан усмехнулся воспоминаниям и добавил в припадке обострившейся наглости:
- А вы-то кто такие?
- А тебе, лесная поросль не всё равно ли? - фыркнул Зигрин. - Облава мы на сего Краузера. Да и все кого по лесу выловим тоже не поздоровиться. Мы конечно не Штатс Полицай, но маленькую услугу, местной охранке сделаем. Так что шёл бы ты, человече в город. А то щас такой фестиваль начнется. Думаю желания с прогуляться с нами по лесу у тебя не возникнет, - хохотнул Зигрин, но при этом как-то по ястребиному вперив взор в горизонт.
- Что правда, то правда, - решил не испытывать больше судьбу Токарев. - Раз уж меня на этот фестиваль не звали, не буду навязываться. Последний вопрос, - улыбнулся Фима. - Кто такой этот Краузер?
- А шут его знает, - лейтенант пожал могучими плечами. - Поймать велели. А мы кто? Мы люди маленькие. Велели сделаем, - он, с невероятной для его сложения ловкостью, запрыгнул на БМП и постучал по борту. - Тобиас, заводи мотор, чего-то наши не воротаются
- Эй, лесной человек, - гаркнул напоследок Зигрин. - В лес пару дней лучше не ходи. Там такое будет, что стрелять будем во всё что движется. Так что тебе же лучше..., - последние слова лейтенанта потонули в гуле двинувшейся колоны. Ещё через минуту Ефим остался один.
- И из лесу выселили... - пробормотал Токарев, возвращаясь за карабином.
Следовать совету Зигрина насчёт города партизан не собирался. Где-где, а там его не ждали. Или наоборот, ждали - как посмотреть.
На кладбище, по его глубокому убеждению, Фиме тоже было пока рановато. Во всяком случае в качестве постоянного жителя. Да и не взяли бы его туда, ведь немцы хоронили там исключительно праведников, истинных арийцев. Только вот приближение ночи заставляло подумать о ночлеге и, следовательно, об укрытии. Ночевать под открытым небом в здешних местах в одиночку Ефим бы не рискнул. И из всех возможных вариантов убежища больше всего подходило именно кладбище. А вернее, католический монастырь, находившийся на Голгофе. Токарев был здесь впервые, но о кладбище праведников слышал, да и карты этой местности в его отряде были. Да и монастырь казался единственным местом, где его не хотели бы схарчить или вздёрнуть. Ну, может быть, хотя бы не сразу...
А с утра, на свежую голову, можно будет отправиться к свалке, к тому самому загадочному кресту на злополучной карте, которую принёс им с девушками Полкан. Как же давно это было...
С Величайшим Мастером Всех приклов! А кто не согласен будет иметь дело с саблезубым хомяком!
Голгофа встретила Ефима торжественным молчанием. Пожелтевшие ивы неизвестно как посаженные здесь по приказу Канцлера, выстроились вдоль Тропы Плакальщиков, а влево и вправо, покуда хватало глаз расстилались многочисленные могильники. Белого мрамора и камня немцы не жалели. А уж труд скульпторов тем более. Каждый могильник был произведением искусства сам по себе, но вместе они создавали такой ансамбль, что первые минуты Ефим просто не мог прийти в себя от великолепия открывшегося перед ним.
Только когда над могильниками раздался монотонный звон колокола, Ефим вспомнил о монастыре. Судя по всему он лежал где-то впереди. С могильников повеяло холодом. А среди холмов промелькнула чья-то тень.
Фима сбросил с плеча карабин, зашипев сквозь зубы от боли.
"Кому понадобилось шмыгать по кладбищу?"
Партизан прижался спиной к стене одного из могильников. Мушка "Маузера" скользила в воздухе, выискивая возможную цель. Если кто-то бегает по кладбищу, значит, ему скорее всего есть от кого бегать.
Фима сбросил с плеча карабин, зашипев сквозь зубы от боли.
"Кому понадобилось шмыгать по кладбищу?"
Партизан прижался спиной к искривлённому стволу ближайшей ивы. Мушка "Маузера" скользила в воздухе, выискивая возможную цель. Если кто-то бегает по кладбищу, значит, ему скорее всего есть от кого бегать.
Следом промелькнула ещё одна тень, а затем и ещё одна. Почему-то Ефиму показалось что тень бежала на четырёх ногах, в следующий миг что жутко завыло, и не тропу вынырнул испуганный мужчина. Он зажимал правой рукой то место, где по идее у него должна была быть правая. Вот только там....
Ефим судорожно сглотнул. Зрелище было не из приятных, человек увидел Ефима, и что-то закричал, но в следующий миг что-то молнией пронеслось над тропой, и скрылось на другой стороне. Ефим даже не смог разглядеть что это было, а когда снова бросил взгляд на человека, то невольно втянул и шею. Однорукий теперь стал и безголовым.
- Твою дивизию... - выдохнул Фима, с трудом оторвав взгляд от изуродованного трупа. Тяжесть карабина в руках немного успокаивала, но лишь немного.
Судя по скорости твари и тому, что осталось от её предыдущей жертвы, "Маузер" мог и не помочь. Взгляд метнулся в сторону ближайшего склепа. Решётка...
Фима резко затормозил перед входом в склеп. Решетчатая дверца ведущая внутрь запиралась на тонкую серебряную цепочку, и была абсолютно нетронутая не только мародерами, но и судя по всему самой тварью, которая попросту проломила боковую стенку склепа, и теперь жутко чавкая и фыркая возилась в темноте.
Сухо хлопнул выстрел, нервы не подвели - тварь дёрнулась и врезалась в стену. Фима был уверен, что попал в голову, это было видно по её движению, только вот падать замертво неведомый убийца вовсе не собирался. Спрятаться в склепе можно было и не думать - от такой твари там не спасёшься, карабин не помог, а гранат не было. Глухо выругавшись и в очередной раз наплевав на раненное плечо, партизан что было сил припустился к маячившему впереди монастырю. Оставалось надеяться, что дырка в голове хоть немного задержит преследователя и даст фору.
Голгофа встретила Ефима торжественным молчанием. Пожелтевшие ивы неизвестно как посаженные здесь по приказу Канцлера, выстроились вдоль Тропы Плакальщиков, а влево и вправо, покуда хватало глаз расстилались многочисленные могильники. Белого мрамора и камня немцы не жалели. А уж труд скульпторов тем более. Каждый могильник был произведением искусства сам по себе, но вместе они создавали такой ансамбль, что первые минуты Ефим просто не мог прийти в себя от великолепия открывшегося перед ним.
Только когда над могильниками раздался монотонный звон колокола, Ефим вспомнил о монастыре. Судя по всему он лежал где-то впереди. С могильников повеяло холодом. А среди холмов промелькнула чья-то тень.
Фима сбросил с плеча карабин, зашипев сквозь зубы от боли.
"Кому понадобилось шмыгать по кладбищу?"
Партизан прижался спиной к стене одного из могильников. Мушка "Маузера" скользила в воздухе, выискивая возможную цель. Если кто-то бегает по кладбищу, значит, ему скорее всего есть от кого бегать.
Фима сбросил с плеча карабин, зашипев сквозь зубы от боли.
"Кому понадобилось шмыгать по кладбищу?"
Партизан прижался спиной к искривлённому стволу ближайшей ивы. Мушка "Маузера" скользила в воздухе, выискивая возможную цель. Если кто-то бегает по кладбищу, значит, ему скорее всего есть от кого бегать.
Следом промелькнула ещё одна тень, а затем и ещё одна. Почему-то Ефиму показалось что тень бежала на четырёх ногах, в следующий миг что жутко завыло, и не тропу вынырнул испуганный мужчина. Он зажимал правой рукой то место, где по идее у него должна была быть правая. Вот только там....
Ефим судорожно сглотнул. Зрелище было не из приятных, человек увидел Ефима, и что-то закричал, но в следующий миг что-то молнией пронеслось над тропой, и скрылось на другой стороне. Ефим даже не смог разглядеть что это было, а когда снова бросил взгляд на человека, то невольно втянул и шею. Однорукий теперь стал и безголовым.
- Твою дивизию... - выдохнул Фима, с трудом оторвав взгляд от изуродованного трупа. Тяжесть карабина в руках немного успокаивала, но лишь немного.
Судя по скорости твари и тому, что осталось от её предыдущей жертвы, "Маузер" мог и не помочь. Взгляд метнулся в сторону ближайшего склепа. Решётка...
Фима резко затормозил перед входом в склеп. Решетчатая дверца ведущая внутрь запиралась на тонкую серебряную цепочку, и была абсолютно нетронутая не только мародерами, но и судя по всему самой тварью, которая попросту проломила боковую стенку склепа, и теперь жутко чавкая и фыркая возилась в темноте.
Сухо хлопнул выстрел, нервы не подвели - тварь дёрнулась и врезалась в стену. Фима был уверен, что попал в голову, это было видно по её движению, только вот падать замертво неведомый убийца вовсе не собирался. Спрятаться в склепе можно было и не думать - от такой твари там не спасёшься, карабин не помог, а гранат не было. Глухо выругавшись и в очередной раз наплевав на раненное плечо, партизан что было сил припустился к маячившему впереди монастырю. Оставалось надеяться, что дырка в голове хоть немного задержит преследователя и даст фору.
Свалка.
совместно с Аккераном.
Холодный ветер, прорывающийся сквозь дырчатую мешковину закрывающею вход в жильё Ачтаинга, бодрил лучше, чем свежо молотый кофе и прохладный душ вместе взятые. Впрочем, ни первого, ни второго в жилище Неуна не предусматривалось. И если первого не было ввиду того что свежо молотый кофе могла позволить себе разве что местная элита, то на оборудование второго у Неуна попросту не было место. В одной половине полусгнившего контейнера, в которой проживал Неун, вообще не было одной стены. А места хватало лишь на то чтобы его тощие ноги не торчали из под занавески ограждающей его от холода снаружи. Во второй половине надсадно хрипел микрогенератор на солярке. Он то и охранял по ночам жизнь Неуна и ещё нескольких поселенцев маленькой общины Свалки.
- Эй, Неун! Кончай дрыхнуть, - кто-то осторожно потыкал его тросточкой в пятку. – Ты проспишь свой завтрак!
- Ыыы! – пятка отдернулась от тросточки, а человек резко сел ударившись головой о крышу своего «дома».
Некоторое время жутко лохматый Неун, выпучив глаза, с ужасом смотрел перед собой. Лицо его стало попроще, когда человек окончательно проснулся.
- Доброе утро.
- Ач! Да давно уже день на дворе! – палочка тут же убралась, а под занавеску пролезла веснушчатая мордашка Димки Банева. – Вы каждый раз как с Грюмом за соляркой сходите, так потом по полдня дрыхнете, - мальчишка насупился. – А ещё вы меня в прошлый раз обещали с собой взять!
- С кем? Куда ходим? Что я обещал? – Костлявые руки протёрли слегка опухший ото сна глаз.
Всё же Неун встал с «постели» и заоглядывался.
- Ужас! Неун! Ну, ты и даешь! – мальчишка влез в коморку Ачтаинга и зябло поежился. – Грюма говорил что ты головой стукнулся, но не так же чтобы всё забыть. Я – Димка Банев! Диииимкааааа! – протянул мальчик, тыкая в себя пальцем. – А ты Ачтаинг или просто Ач. А мы с тобой живём Общине Грюма. А ещё с нами живёт старый Грюм. Ты с ним вчера к свалке автомобилей ходил за соляркой. А ещё вы обещали взять меня с собой. Потому что без такого Великого Сталкера как я вам нипочем не справиться….
- А я Мама этого шалопая, - чья-то рука быстро скользнула под занавеску и схватила мальчишку за ухо. – Которая уже полчаса как ждёт, когда вы оба соизволите явиться завтракать, - полог контейнера Неуна, откинулся, и его взору предстала молодая женщина 30 лет с мягкими чертами лица и светлыми русыми волосами, частично убранными под косынку. – Ач, как там твоя голова?
Ач покачал головой, туда-сюда, пощупал местами, заодно волосы чуток пригладил. Не обнаружив ничего нового.
- Вроде на месте и лишнего нет… - ответил он и вышел из своей коморки, - когда я это тебе обещал, Диииимкааааа, - передразнил Неун, тыкая в мальчика пальцем.
«Я с ними вообще знаком? Где я был вчера? А где сейчас?» - подумалось есму.
- Хотя некоторое не помню…
Взору Ача предстал весь маленький посёлок из пятка контейнеров, окруженных решеткой, через которую было пущено электричество. Несколько хмурого вида мужчин в маск-халатах из с автоматами наготове грелись у костра в центре, медленно пуская по кругу флягу с каким-то зельем. Ещё чуток поотдаль стоял длинный стол под навесом, у которого уже злопотало несколько женщин спешно накрывая на стол. Парочка детей игрались с большим серым и лохматым псом, который впрочем, не сильное реагировал на их присутствие, изредка отмахиваясь хвостом от самого назойливого.
У большой бочки с водой с шумом умывался бородатый мужчина лет эдак 50. Он хмуро глянул на Ача, но ничего не сказал.
- Вот беда, я совсем мало помню, - сказав Ач, почесал затылок и пошёл к бочке, - Здравствуйте.
Рядом с бочкой стоял отдельный дырявый черпак с грязной зелёной потрёпанной лентой.
«А, это моё… Что-то помню, оказывается…» - Неун набрал в черпак воды и смотрел на мутноватую воду.
- Ну чего пялишься аки девица перед выданьем? – пробурчал за его спиной старик. – Твоя рожа даже в родниковой воде краше не станет, Ач. Так что давай умывайся скорей. Говорят у Гелионовской шатии с хоботтярами драчка вышла. Надо бы туда наведаться раньше них. Авось чего подобрать успеем. А если они ещё парочку этих тварей подбили, мясцом разживемся.
Старик быстро прошагал к столу и занял место во главе стола. Оба места по обе стороны от него оставались свободны, хотя народ плотно сидел на другом конце стола.
«Вах… ыыы… что за дедок то? Наверное, это тот самый Грюм,» - Ач умыл лицо, прополоскал рот, когда плюнул воду, удивился его цвету и пошёл завтракать.
Да только, встал истуканом, как только подошёл к столу. Со стороны на его рожу смотреть страшно. Большие, для его лет, глаза, выпученные и, с какой-то страдальческой миной, рассеянно смотрит на каждого, пугливо прижимая ладони к себе. Хотя, никто особо на это не обращал внимания даже сам Неун.
- Эээ… Где мне сесть? – тихо спросил он в надежде что кто ни будь ответит, но желая быть не услышанным.
- Садись сюда, - тонкие и изящные ладони легонько надавили ему на плечи, усаживая за стол рядом с Грюмом. Ария, мама Димки, тепло улыбнулась Ачу и поставила перед ним тарелку.
- Давай налегай, - подбодрила она. – Кажется, Грюм чего-то там запланировал. Без тебя ему точно не обойтись. Он, конечно, ворчит на тебя вечно, но такого помощника как ты ему ещё поискать.
Ач поблагодарил и начал по не многу есть. В голове лениво переплывали мысли и всяческие вопросы. Отправляя в рот одна за другой куски пищи, Неун смотрел на всех кто сидел за столом.
совместно с Аккераном.
Холодный ветер, прорывающийся сквозь дырчатую мешковину закрывающею вход в жильё Ачтаинга, бодрил лучше, чем свежо молотый кофе и прохладный душ вместе взятые. Впрочем, ни первого, ни второго в жилище Неуна не предусматривалось. И если первого не было ввиду того что свежо молотый кофе могла позволить себе разве что местная элита, то на оборудование второго у Неуна попросту не было место. В одной половине полусгнившего контейнера, в которой проживал Неун, вообще не было одной стены. А места хватало лишь на то чтобы его тощие ноги не торчали из под занавески ограждающей его от холода снаружи. Во второй половине надсадно хрипел микрогенератор на солярке. Он то и охранял по ночам жизнь Неуна и ещё нескольких поселенцев маленькой общины Свалки.
- Эй, Неун! Кончай дрыхнуть, - кто-то осторожно потыкал его тросточкой в пятку. – Ты проспишь свой завтрак!
- Ыыы! – пятка отдернулась от тросточки, а человек резко сел ударившись головой о крышу своего «дома».
Некоторое время жутко лохматый Неун, выпучив глаза, с ужасом смотрел перед собой. Лицо его стало попроще, когда человек окончательно проснулся.
- Доброе утро.
- Ач! Да давно уже день на дворе! – палочка тут же убралась, а под занавеску пролезла веснушчатая мордашка Димки Банева. – Вы каждый раз как с Грюмом за соляркой сходите, так потом по полдня дрыхнете, - мальчишка насупился. – А ещё вы меня в прошлый раз обещали с собой взять!
- С кем? Куда ходим? Что я обещал? – Костлявые руки протёрли слегка опухший ото сна глаз.
Всё же Неун встал с «постели» и заоглядывался.
- Ужас! Неун! Ну, ты и даешь! – мальчишка влез в коморку Ачтаинга и зябло поежился. – Грюма говорил что ты головой стукнулся, но не так же чтобы всё забыть. Я – Димка Банев! Диииимкааааа! – протянул мальчик, тыкая в себя пальцем. – А ты Ачтаинг или просто Ач. А мы с тобой живём Общине Грюма. А ещё с нами живёт старый Грюм. Ты с ним вчера к свалке автомобилей ходил за соляркой. А ещё вы обещали взять меня с собой. Потому что без такого Великого Сталкера как я вам нипочем не справиться….
- А я Мама этого шалопая, - чья-то рука быстро скользнула под занавеску и схватила мальчишку за ухо. – Которая уже полчаса как ждёт, когда вы оба соизволите явиться завтракать, - полог контейнера Неуна, откинулся, и его взору предстала молодая женщина 30 лет с мягкими чертами лица и светлыми русыми волосами, частично убранными под косынку. – Ач, как там твоя голова?
Ач покачал головой, туда-сюда, пощупал местами, заодно волосы чуток пригладил. Не обнаружив ничего нового.
- Вроде на месте и лишнего нет… - ответил он и вышел из своей коморки, - когда я это тебе обещал, Диииимкааааа, - передразнил Неун, тыкая в мальчика пальцем.
«Я с ними вообще знаком? Где я был вчера? А где сейчас?» - подумалось есму.
- Хотя некоторое не помню…
Взору Ача предстал весь маленький посёлок из пятка контейнеров, окруженных решеткой, через которую было пущено электричество. Несколько хмурого вида мужчин в маск-халатах из с автоматами наготове грелись у костра в центре, медленно пуская по кругу флягу с каким-то зельем. Ещё чуток поотдаль стоял длинный стол под навесом, у которого уже злопотало несколько женщин спешно накрывая на стол. Парочка детей игрались с большим серым и лохматым псом, который впрочем, не сильное реагировал на их присутствие, изредка отмахиваясь хвостом от самого назойливого.
У большой бочки с водой с шумом умывался бородатый мужчина лет эдак 50. Он хмуро глянул на Ача, но ничего не сказал.
- Вот беда, я совсем мало помню, - сказав Ач, почесал затылок и пошёл к бочке, - Здравствуйте.
Рядом с бочкой стоял отдельный дырявый черпак с грязной зелёной потрёпанной лентой.
«А, это моё… Что-то помню, оказывается…» - Неун набрал в черпак воды и смотрел на мутноватую воду.
- Ну чего пялишься аки девица перед выданьем? – пробурчал за его спиной старик. – Твоя рожа даже в родниковой воде краше не станет, Ач. Так что давай умывайся скорей. Говорят у Гелионовской шатии с хоботтярами драчка вышла. Надо бы туда наведаться раньше них. Авось чего подобрать успеем. А если они ещё парочку этих тварей подбили, мясцом разживемся.
Старик быстро прошагал к столу и занял место во главе стола. Оба места по обе стороны от него оставались свободны, хотя народ плотно сидел на другом конце стола.
«Вах… ыыы… что за дедок то? Наверное, это тот самый Грюм,» - Ач умыл лицо, прополоскал рот, когда плюнул воду, удивился его цвету и пошёл завтракать.
Да только, встал истуканом, как только подошёл к столу. Со стороны на его рожу смотреть страшно. Большие, для его лет, глаза, выпученные и, с какой-то страдальческой миной, рассеянно смотрит на каждого, пугливо прижимая ладони к себе. Хотя, никто особо на это не обращал внимания даже сам Неун.
- Эээ… Где мне сесть? – тихо спросил он в надежде что кто ни будь ответит, но желая быть не услышанным.
- Садись сюда, - тонкие и изящные ладони легонько надавили ему на плечи, усаживая за стол рядом с Грюмом. Ария, мама Димки, тепло улыбнулась Ачу и поставила перед ним тарелку.
- Давай налегай, - подбодрила она. – Кажется, Грюм чего-то там запланировал. Без тебя ему точно не обойтись. Он, конечно, ворчит на тебя вечно, но такого помощника как ты ему ещё поискать.
Ач поблагодарил и начал по не многу есть. В голове лениво переплывали мысли и всяческие вопросы. Отправляя в рот одна за другой куски пищи, Неун смотрел на всех кто сидел за столом.
И Акке снова бесстыдно сам себе выдумывает комплименты
С Лапой-Мастером
Лариса пристально глядела троице вслед, пока те не растворились в утреннем тумане, окутавшем развалины старого города. И только когда вдалеке затихла тяжелая поступь Черныша, наконец решила повернуться к подруге.
- Я уж и не знаю, кто более странный Сказитель с его предсказаниями, или эта ведьма в обличие доброй феи, - девушка передернула затвор винтовки. – Судя по всему, наш крестик лежит где-то к западу отсюда, в районе той самой Голгофы. Вот только не нравиться мне то, что все пути нас приводят либо в подземелья, либо на кладбища. Пусть на них только святых распинали….
- Не нужно боятся мертвых, - усмехнулась Елена, - они лежат себе тихо в земле, никого не трогают, боятся надо живых, ну или на худой конец оживших.
- Отшучиваешься? – сощурилась Лариска. – Ты та в детстве даже Бабайки не боялась, а я то на кладбище даже в родительский день ходить боюсь, когда народу тьма, - девушки быстро шагали в сторону уже вынырнувшим из тумана решетчатым вратам, вколоченным в каменную стену в добрых 7 футов высотой. Впрочем, стена не была сплошной, и справа и слева от ворот уже в десятке двух шагов в стене имелись дыры или развалы. А через 50 стена и вовсе пропадала, обнажая холмистую местность, сплошь усеянную склепами и могильниками.
- Ну что? Как через парадную с радостным криком? Или может вдоль стеночки да по норам и щелям? – Лариска скептически оглядела непонятно зачем выстроенную преграду.
- Нормальные герои всегда идут в обход, - Деева развеселилась уже до состояния легкой чокнутости, - пойдем сначала вдоль стеночки, а там уже можно будет хоть с криками, хоть на лихом коне.
Всего девушкам попалось около трёх пробоин в стене. И если первые две оказались простым обвалом кирпича. То вот последняя выглядела на самом деле странно.
- Как будто не кирпич это, а глина, - поежилась Лариска, глядя на воронкообразную дыру в стене диаметром в три локтя, с гладкими краями и сужающеюся в дыру в два раза меньшего калибра на той стороне. – Вот тебе и другой вход. Вот только кто его проделал? И главное как?
- Меня это меньше всего интересует, - помрачнела до этого веселая Деева, - и это место мне не нравится совершенно. Но раз уж придется суда идти, то я предпочту просто обойти эту стену.
- Ну, идти не далеко, - всё ещё косясь на провал, Лариска обогнула стену и вздрогнула.
Всюду докуда доставал взор, тянулся однообразный и унылый ландшафт. Бесконечная холмистая местность, утопающая в реках белесого тумана сплошь усеянная многочисленными могильниками. То там-то тут возвышались исполинские распятия, словно обозначая некий путь. Всего два пятна выделялись на этом монотонном полотне. Длинное решетчатое заграждение, бегущее вдоль южного края кладбища, внезапно обрывалось, превращаясь, некое сооружение заводского типа, и аккуратный католический храм, как молчаливый смотритель своих маленьких каменных собратьев.
- Ух, если бы мы пришли сюда в полночь, какое должно было быть зрелище, верно, Лариса?
Деева улыбнулась уголками губ, стоически пережила уничтожающий взгляд подруги и первой шагнула на территорию кладбища. Мертвых она тревожить не собиралась, так уж вышло, что на их пути к цели стояло это кладбище.
Лариска очень старалась выглядеть храброй. Ну, прямо-таки жутко храброй. Вот только смелость, трусливо поджав хвост, рванула в каблук её сапога, и не хотела слышать ни каких уговоров, чтобы вернуться к хозяйке и бояться вместе.
Каждая хрустнувшая под ногами веточка, каждый порыв ветра, или шорох листвы, заставлял девушку оглядываться по сторонам. Наверное, это и позволило Ларисе первой заметить что-то белое, промелькнувшее промеж могильников.
- Ле-ле-леееенка! – заныла она, дергая подругу за рукав. – Там что-то пробежало!
- Призрак не иначе, - все так же мрачно ответила Деева, но остановилась и внимательно вмотрелась в пространство между указанными могильниками
С Лапой-Мастером
Лариса пристально глядела троице вслед, пока те не растворились в утреннем тумане, окутавшем развалины старого города. И только когда вдалеке затихла тяжелая поступь Черныша, наконец решила повернуться к подруге.
- Я уж и не знаю, кто более странный Сказитель с его предсказаниями, или эта ведьма в обличие доброй феи, - девушка передернула затвор винтовки. – Судя по всему, наш крестик лежит где-то к западу отсюда, в районе той самой Голгофы. Вот только не нравиться мне то, что все пути нас приводят либо в подземелья, либо на кладбища. Пусть на них только святых распинали….
- Не нужно боятся мертвых, - усмехнулась Елена, - они лежат себе тихо в земле, никого не трогают, боятся надо живых, ну или на худой конец оживших.
- Отшучиваешься? – сощурилась Лариска. – Ты та в детстве даже Бабайки не боялась, а я то на кладбище даже в родительский день ходить боюсь, когда народу тьма, - девушки быстро шагали в сторону уже вынырнувшим из тумана решетчатым вратам, вколоченным в каменную стену в добрых 7 футов высотой. Впрочем, стена не была сплошной, и справа и слева от ворот уже в десятке двух шагов в стене имелись дыры или развалы. А через 50 стена и вовсе пропадала, обнажая холмистую местность, сплошь усеянную склепами и могильниками.
- Ну что? Как через парадную с радостным криком? Или может вдоль стеночки да по норам и щелям? – Лариска скептически оглядела непонятно зачем выстроенную преграду.
- Нормальные герои всегда идут в обход, - Деева развеселилась уже до состояния легкой чокнутости, - пойдем сначала вдоль стеночки, а там уже можно будет хоть с криками, хоть на лихом коне.
Всего девушкам попалось около трёх пробоин в стене. И если первые две оказались простым обвалом кирпича. То вот последняя выглядела на самом деле странно.
- Как будто не кирпич это, а глина, - поежилась Лариска, глядя на воронкообразную дыру в стене диаметром в три локтя, с гладкими краями и сужающеюся в дыру в два раза меньшего калибра на той стороне. – Вот тебе и другой вход. Вот только кто его проделал? И главное как?
- Меня это меньше всего интересует, - помрачнела до этого веселая Деева, - и это место мне не нравится совершенно. Но раз уж придется суда идти, то я предпочту просто обойти эту стену.
- Ну, идти не далеко, - всё ещё косясь на провал, Лариска обогнула стену и вздрогнула.
Всюду докуда доставал взор, тянулся однообразный и унылый ландшафт. Бесконечная холмистая местность, утопающая в реках белесого тумана сплошь усеянная многочисленными могильниками. То там-то тут возвышались исполинские распятия, словно обозначая некий путь. Всего два пятна выделялись на этом монотонном полотне. Длинное решетчатое заграждение, бегущее вдоль южного края кладбища, внезапно обрывалось, превращаясь, некое сооружение заводского типа, и аккуратный католический храм, как молчаливый смотритель своих маленьких каменных собратьев.
- Ух, если бы мы пришли сюда в полночь, какое должно было быть зрелище, верно, Лариса?
Деева улыбнулась уголками губ, стоически пережила уничтожающий взгляд подруги и первой шагнула на территорию кладбища. Мертвых она тревожить не собиралась, так уж вышло, что на их пути к цели стояло это кладбище.
Лариска очень старалась выглядеть храброй. Ну, прямо-таки жутко храброй. Вот только смелость, трусливо поджав хвост, рванула в каблук её сапога, и не хотела слышать ни каких уговоров, чтобы вернуться к хозяйке и бояться вместе.
Каждая хрустнувшая под ногами веточка, каждый порыв ветра, или шорох листвы, заставлял девушку оглядываться по сторонам. Наверное, это и позволило Ларисе первой заметить что-то белое, промелькнувшее промеж могильников.
- Ле-ле-леееенка! – заныла она, дергая подругу за рукав. – Там что-то пробежало!
- Призрак не иначе, - все так же мрачно ответила Деева, но остановилась и внимательно вмотрелась в пространство между указанными могильниками
(я и мастер)
- Эй, голубки? Чего вы там встали? - раздался недовольный голос Людвига. Он уже усадил Беллу у лестничной площадки подъемного крана. - Нам придется спускаться вниз, фройляйн Штерн? - спросил он, косясь на темный провал канализации, которую в прошлый раз им всё-таки удалось обойти.
В этот раз спасительного мостика, в виде трубы, через реку нечистот уже не было. Впрочем, тёмный провал входа в коллектор тоже выглядел малопривлекательным. Был ещё подъемный кран, на котором Карл обнаружил португальца. А вокруг лишь сплошные горы мусора и хлама, побитых машин и металлолома.
Выбор был очарователен: с одной стороны коллектор, в который соваться без знания его плана было самоубийственно, с другой кран, лезть на который было бессмысленно - наверняка здесь были и лазающие и летучие твари, кроме всех этих удовольствий, надвигалась ночь. Рассудив, что двигаться лучше, чем просто сидеть. Штерн отдала команду:
- Спускаемся, друг от друга не отставать, не терять из виду, смотреть во все глаза.
На миг в группе воцарилась невольная тишина. Карл и Людвиг молча, уставились друга, словно незримо о чём-то переговариваясь. Похоже, каждый понимал, что впереди должен идти один из них. И также ясно каждый осознавал, что произойдет, встреть они тамошних обитателей.
- Людвиг, - наконец прервал тишину Карл. – Белла уже пришла в себя, а ты продолжай помогать идти Стелле. Я пойду впереди.
- Карл…, - устало прошелестела над его ухом Белла. На мгновение солдат словно почувствовал, как кто-то коснулся его сознания. Очень осторожно, совсем как когда мать гладит своё чадо по голове. – Только не делай глупостей ладно? Они реальны. Я верю в это. А эти мысли? Оставь их прочь, - голос девушки звучал чарующе и успокаивал.
- Спасибо, Бел, - нашёл в себе силы улыбнуться солдат. Его мысли постепенно приходили в норму, а сознание прояснялось с каждой минутой. Словно кто-то прикончил ту самую зудящую над ухом муху, и теперь можно было даже расслышать далекий шум прибоя. – Я буду осторожен.
- Я пойду следом за тобой, - уверенно кивнула девушка. – И если что предупрежу тебя об опасности.
Тёмные своды коллектора угрюмо нависали над их головами, заставляя пригибаться всё ниже и ниже. И хотя потолок и был в трёх метрах над головой самого рослого из них, Людвига, тем не менее, даже миниатюрные близняшки, то и дело испуганно вжимали головы в плечи. Коллектор был скорее даже не просто канализационным стоком. Это больше походило именно на старинные развалины туннеля метро, которые теперь были превращены в огромную зловонную клоаку.
Правда, зловонило опять-таки уровнем ниже, где, похоже, проходил другой туннель, выводящий свой сток прямо в реку Нечистот. Но даже здесь уровнем выше ощущался смрад, и шум движения и плеска отстойника. Обстановку также нагнетал странный металлический звон, мерно зарождающийся где-то в северо-западной части тоннеля и стремительно разлетающийся по всему коллектору, порождая жуткую какофонию отзвуков эха.
В туннеле было мрачно, и не просто мрачно, а просто откровенно жутко. Про себя Штерн отметила, что лучи фонарей Карла и Людвига чуть подрагивают. А светящиеся трубки отбрасывают красноватые отблески на лица близняшек, делая их совершенно не реальными и пугающими. Штерн сильнее выпрямила спину именно потому, что очень хотелось сделать обратное. Вскоре туннель завершился развилкой.
Группа остановилась на том месте, где туннель плавно разделялся на три. Из одного из ответвлений и шел тот самый грохот, что так гулко раздавался под сводами. Двойняшки стояли взявшись за руки и держа прямо перед собой по светящемуся факелу. Карл и Людвиг подобрались спинами к девушкам и тихонько обшаривали лучами фонарей окружающее место. Нужно было что-то решать.
- Стелла, слушаешь средний туннель, Белла, крайний правый. - распорядилась Штерн. Левый туннель она отмела сразу как источник очень подозрительных звуков.
- Людвиг, Карл, осмотрите стены. Может есть что-то вроде указателей с былых времен. - Факел Элен стал помаргивать, выработав свой ресурс. Штерн стукнула им по предплечью и подняла повыше. Свет стал ровнее.
- Ничего - почти хором отозвались близняшки.
- Тут тоже пусто - проворчал Карл за спиной Штерн. И примерно тоже сообщил Людвиг, подходя ближе.
- Эй, голубки? Чего вы там встали? - раздался недовольный голос Людвига. Он уже усадил Беллу у лестничной площадки подъемного крана. - Нам придется спускаться вниз, фройляйн Штерн? - спросил он, косясь на темный провал канализации, которую в прошлый раз им всё-таки удалось обойти.
В этот раз спасительного мостика, в виде трубы, через реку нечистот уже не было. Впрочем, тёмный провал входа в коллектор тоже выглядел малопривлекательным. Был ещё подъемный кран, на котором Карл обнаружил португальца. А вокруг лишь сплошные горы мусора и хлама, побитых машин и металлолома.
Выбор был очарователен: с одной стороны коллектор, в который соваться без знания его плана было самоубийственно, с другой кран, лезть на который было бессмысленно - наверняка здесь были и лазающие и летучие твари, кроме всех этих удовольствий, надвигалась ночь. Рассудив, что двигаться лучше, чем просто сидеть. Штерн отдала команду:
- Спускаемся, друг от друга не отставать, не терять из виду, смотреть во все глаза.
На миг в группе воцарилась невольная тишина. Карл и Людвиг молча, уставились друга, словно незримо о чём-то переговариваясь. Похоже, каждый понимал, что впереди должен идти один из них. И также ясно каждый осознавал, что произойдет, встреть они тамошних обитателей.
- Людвиг, - наконец прервал тишину Карл. – Белла уже пришла в себя, а ты продолжай помогать идти Стелле. Я пойду впереди.
- Карл…, - устало прошелестела над его ухом Белла. На мгновение солдат словно почувствовал, как кто-то коснулся его сознания. Очень осторожно, совсем как когда мать гладит своё чадо по голове. – Только не делай глупостей ладно? Они реальны. Я верю в это. А эти мысли? Оставь их прочь, - голос девушки звучал чарующе и успокаивал.
- Спасибо, Бел, - нашёл в себе силы улыбнуться солдат. Его мысли постепенно приходили в норму, а сознание прояснялось с каждой минутой. Словно кто-то прикончил ту самую зудящую над ухом муху, и теперь можно было даже расслышать далекий шум прибоя. – Я буду осторожен.
- Я пойду следом за тобой, - уверенно кивнула девушка. – И если что предупрежу тебя об опасности.
Тёмные своды коллектора угрюмо нависали над их головами, заставляя пригибаться всё ниже и ниже. И хотя потолок и был в трёх метрах над головой самого рослого из них, Людвига, тем не менее, даже миниатюрные близняшки, то и дело испуганно вжимали головы в плечи. Коллектор был скорее даже не просто канализационным стоком. Это больше походило именно на старинные развалины туннеля метро, которые теперь были превращены в огромную зловонную клоаку.
Правда, зловонило опять-таки уровнем ниже, где, похоже, проходил другой туннель, выводящий свой сток прямо в реку Нечистот. Но даже здесь уровнем выше ощущался смрад, и шум движения и плеска отстойника. Обстановку также нагнетал странный металлический звон, мерно зарождающийся где-то в северо-западной части тоннеля и стремительно разлетающийся по всему коллектору, порождая жуткую какофонию отзвуков эха.
В туннеле было мрачно, и не просто мрачно, а просто откровенно жутко. Про себя Штерн отметила, что лучи фонарей Карла и Людвига чуть подрагивают. А светящиеся трубки отбрасывают красноватые отблески на лица близняшек, делая их совершенно не реальными и пугающими. Штерн сильнее выпрямила спину именно потому, что очень хотелось сделать обратное. Вскоре туннель завершился развилкой.
Группа остановилась на том месте, где туннель плавно разделялся на три. Из одного из ответвлений и шел тот самый грохот, что так гулко раздавался под сводами. Двойняшки стояли взявшись за руки и держа прямо перед собой по светящемуся факелу. Карл и Людвиг подобрались спинами к девушкам и тихонько обшаривали лучами фонарей окружающее место. Нужно было что-то решать.
- Стелла, слушаешь средний туннель, Белла, крайний правый. - распорядилась Штерн. Левый туннель она отмела сразу как источник очень подозрительных звуков.
- Людвиг, Карл, осмотрите стены. Может есть что-то вроде указателей с былых времен. - Факел Элен стал помаргивать, выработав свой ресурс. Штерн стукнула им по предплечью и подняла повыше. Свет стал ровнее.
- Ничего - почти хором отозвались близняшки.
- Тут тоже пусто - проворчал Карл за спиной Штерн. И примерно тоже сообщил Людвиг, подходя ближе.
С Мастером и братиком
«Вдох и выдох, вдох и выдох. Боль. Адская Боль! Что это пульсирует у меня в голове, заливая глаза непонятным сиропом. Такой густой. И такой противный на вкус.»
Бальверин тяжело переваливаясь, наконец, выбрался из пролома в стене склепа, и замотал головой.
«Это создание впереди! Этот человек! Это он стрелял в меня, и это иза него мне так больно. Догнать! Растерзать! И съесть его мозг!»
Оборотень медленно опустился на передние лапы и рванул следом за Ефимом. Но тут же запнулся о могильную плиту, и кубарем покатился вниз по холму.
«Он попал в меня. Попал. Моё тело ещё не успело восстановиться. Проклятый человек. Он убегает. Он бежит к белому дому. Должен успеть перехватить его. Успеть пока он не добрался. Одному не успеть….».
Ефим уже выскочил на тропинку, ведущую к воротам Храма, когда сзади раздался леденящий душу вой, к которому тут же присоединились ещё несколько. Сзади и слева раздавался шум ломающихся веток и надсадное дыхание преследователей.
Сквозь боль в плече до сознания достучалась мысль. Вторая. Первая, неотступно долбившаяся в голове - "Успеть...". Вторая была совсем уж не радостной: "Их много...". Новая опасность подстегнула мозг, и он начал работать активнее, впрочем, ноги не замедлили становящегося бесполезным бега. "Они быстрее... Единственный шанс - подстрелить... Тогда затормозят хоть на время... Только вот стрелять надо наверняка..."
Фима понимал, что второй попытки не будет. На каждого нападающего была только одна пуля. В лоб. Тогда можно будет попробовать оторваться. О том чтобы драться с ними врукопашную, можно было и не думать. Разве что захочется попробовать на себе изощрённый способ самоубийства. Фима не хотел. Резко выдохнув, партизан метнулся к ближайшему дереву и прижался к нему спиной, вскидывая к плечу карабин.
И как оказалось вовремя, прямо впереди по тропе, там, где по идее должен был пробегать Ефим, что-то ярко вспыхнуло, заставив вечерние тени судорожно заметаться, ища спасительное убежище среди деревьев. Бальверинам же повезло меньше. Со всех сторон до Токарева донеслось с десяток испуганных, полных боли воплей. А затем совсем уж музыкой до его слуха донеслась ружейная пальба, в которую органично вплетался треск пулемёта. Прямо из всё ещё полыхающего сгустка света к партизану вынырнуло сразу две фигуры с головы до ног, облаченных в средневековые доспехи. Только вот вооружены они были совсем не по-рыцарски. Через плечо одного из них был переброшен Браунинг М1918А2. Второй так и вовсе вовсю шерстил по подлеску из Брэна.
- Ну и кто ты такой чёрт тебя подери? – раздалось над самым ухом у Ефима.
- Смотритель кладбища, - криво усмехнулся Фима, не опуская винтовки. На всякий случай. Хотя и понимал, что с раной и против такого количества народа не сдюжит. Тем более, если один уже за плечом стоит. Да и как-то не тянуло драться с теми, кто ему только что жизнь спас и продолжает спасать. И всё-таки опустить оружие партизан не спешил. Тем более, что гнавшиеся за ним твари были ещё не добиты. И хоть от карабина пользы было маловато, он всё же мог пригодиться.
- Собачки разбушевались, - тяжело дыша, продолжил он, - жрать хотят...
- Спасибо, наистреблялся уже... - вымученно улыбнулся Токарев, опуская карабин. Боль навалилась трёхпудовым мешком с песком, заставляя медленно сползти по стволу и опуститься на землю.
- А врач у вашего Святейшества есть?
- Хе-хе-хе, - каркающим голосом рассмеялся рыцарь с Брэном в руках, посылая очередную очередь в Бальверина сослепу вылетевшего на тропу. - Специфика у нас не та, чтобы спасать кого либо, - воин легко забросил пулемёт на плечо, и, прошагав к изрешеченному трупу оборотня, пинком перевернул его. – Кажется это последняя зверюка, сэр!
- Отлично, Ворон! Теперь вы с Кеосом двигайтесь дальше по тропе, и займите сторожку у входа, - приказал Соло. – Остальные продолжаем зачистку кладбища. Все трупы собрать и сжечь.
- А ты, Ромель, - ткнул он пальцем в солдата с Браунингом. – Возьми нашего гостя и проводи до Церкви.
Фима тяжело вздохнул и, уперев приклад в землю, поднялся на ноги. Говорить больше не хотелось. Не хотелось ничего, кроме как лечь и уснуть. Надолго...
«Вдох и выдох, вдох и выдох. Боль. Адская Боль! Что это пульсирует у меня в голове, заливая глаза непонятным сиропом. Такой густой. И такой противный на вкус.»
Бальверин тяжело переваливаясь, наконец, выбрался из пролома в стене склепа, и замотал головой.
«Это создание впереди! Этот человек! Это он стрелял в меня, и это иза него мне так больно. Догнать! Растерзать! И съесть его мозг!»
Оборотень медленно опустился на передние лапы и рванул следом за Ефимом. Но тут же запнулся о могильную плиту, и кубарем покатился вниз по холму.
«Он попал в меня. Попал. Моё тело ещё не успело восстановиться. Проклятый человек. Он убегает. Он бежит к белому дому. Должен успеть перехватить его. Успеть пока он не добрался. Одному не успеть….».
Ефим уже выскочил на тропинку, ведущую к воротам Храма, когда сзади раздался леденящий душу вой, к которому тут же присоединились ещё несколько. Сзади и слева раздавался шум ломающихся веток и надсадное дыхание преследователей.
Сквозь боль в плече до сознания достучалась мысль. Вторая. Первая, неотступно долбившаяся в голове - "Успеть...". Вторая была совсем уж не радостной: "Их много...". Новая опасность подстегнула мозг, и он начал работать активнее, впрочем, ноги не замедлили становящегося бесполезным бега. "Они быстрее... Единственный шанс - подстрелить... Тогда затормозят хоть на время... Только вот стрелять надо наверняка..."
Фима понимал, что второй попытки не будет. На каждого нападающего была только одна пуля. В лоб. Тогда можно будет попробовать оторваться. О том чтобы драться с ними врукопашную, можно было и не думать. Разве что захочется попробовать на себе изощрённый способ самоубийства. Фима не хотел. Резко выдохнув, партизан метнулся к ближайшему дереву и прижался к нему спиной, вскидывая к плечу карабин.
И как оказалось вовремя, прямо впереди по тропе, там, где по идее должен был пробегать Ефим, что-то ярко вспыхнуло, заставив вечерние тени судорожно заметаться, ища спасительное убежище среди деревьев. Бальверинам же повезло меньше. Со всех сторон до Токарева донеслось с десяток испуганных, полных боли воплей. А затем совсем уж музыкой до его слуха донеслась ружейная пальба, в которую органично вплетался треск пулемёта. Прямо из всё ещё полыхающего сгустка света к партизану вынырнуло сразу две фигуры с головы до ног, облаченных в средневековые доспехи. Только вот вооружены они были совсем не по-рыцарски. Через плечо одного из них был переброшен Браунинг М1918А2. Второй так и вовсе вовсю шерстил по подлеску из Брэна.
- Ну и кто ты такой чёрт тебя подери? – раздалось над самым ухом у Ефима.
- Смотритель кладбища, - криво усмехнулся Фима, не опуская винтовки. На всякий случай. Хотя и понимал, что с раной и против такого количества народа не сдюжит. Тем более, если один уже за плечом стоит. Да и как-то не тянуло драться с теми, кто ему только что жизнь спас и продолжает спасать. И всё-таки опустить оружие партизан не спешил. Тем более, что гнавшиеся за ним твари были ещё не добиты. И хоть от карабина пользы было маловато, он всё же мог пригодиться.
- Собачки разбушевались, - тяжело дыша, продолжил он, - жрать хотят...
- Спасибо, наистреблялся уже... - вымученно улыбнулся Токарев, опуская карабин. Боль навалилась трёхпудовым мешком с песком, заставляя медленно сползти по стволу и опуститься на землю.
- А врач у вашего Святейшества есть?
- Хе-хе-хе, - каркающим голосом рассмеялся рыцарь с Брэном в руках, посылая очередную очередь в Бальверина сослепу вылетевшего на тропу. - Специфика у нас не та, чтобы спасать кого либо, - воин легко забросил пулемёт на плечо, и, прошагав к изрешеченному трупу оборотня, пинком перевернул его. – Кажется это последняя зверюка, сэр!
- Отлично, Ворон! Теперь вы с Кеосом двигайтесь дальше по тропе, и займите сторожку у входа, - приказал Соло. – Остальные продолжаем зачистку кладбища. Все трупы собрать и сжечь.
- А ты, Ромель, - ткнул он пальцем в солдата с Браунингом. – Возьми нашего гостя и проводи до Церкви.
Фима тяжело вздохнул и, уперев приклад в землю, поднялся на ноги. Говорить больше не хотелось. Не хотелось ничего, кроме как лечь и уснуть. Надолго...
С самым любимым мастером!
Шок стал для Марии самым обычным состоянием. Пожалуй, она уже даже и не помнила, когда в последний раз испытывала какую-то другую эмоцию. Но, вот, страх разве что был также её постоянным спутником. Так что и в этот раз девушка почувствовала стандартный набор: шок со смесью страха. Страха от ужасной псины, страха за себя и...страха за Григория. Его поступок в буквальном смысле заставил её посмотреть по-другому на свою прошлую жизнь. Она и так была обязана ему жизнью, а быть обязанной вдвойне что-то, да, означает. Поэтому она лишь бросила короткий взгляд на длинные трубы, на ожидающую их неизвестность, непонятно зачем поправила оборванный подол платья и молча, встала, всем своим видом показывая, что она готова.
Григорий с удивлением следил за действиями на девушки, затем хмыкнув себе что-то под нос, зашагал вперёд по трубам. Насколько хватало взгляда, вокруг колыхалось густое марево тумана, из которого то и дело под порывами ветра выныривали очертания тех или иных прелестей свалочного ландшафта.
Вот только вышка всё не хотела приближаться.
- Давай передохнём, - внезапно произнёс Костов с хрипом, и, не дожидаясь ответа Марии, уселся на трубы, бережно баюкая свою руку. – Мария, у тебя есть к кому возвращаться? – опять не с того ни с сего спросил он.
Девушка бросила удивленный взгляд на Костова, секунды три подумала и лишь после этого ответила:
- Пока мне кажется, что да. У меня есть родители... есть брат. Есть даже жених - она рассеяно провела рукой по волосам - наверное, есть. Я так думаю - уже чуть более уверенным голосом сказала Мария. - А..аа почему ты спрашиваешь? - она невольно окинула взглядом Костова как бы пытаясь одновременно понять его намерения и тайный смысл его вопроса. А есть ли у него родственники и друзья?
- Это хорошо, когда есть к кому возвращаться, - выдавил Костов. Каждое слово с трудом вырывалось из его груди, едва протискиваясь сквозь стиснутые от боли зубы. – Тогда ты идешь вперёд несмотря не на что. Назло всему миру, - на мгновение он поднял лицо к девушке. Лицо абсолютно бледное, без единой кровинки, с потрескавшимися губами.
- Как жаль, что мне уже не зачем идти вперёд, - прохрипел он. – Мы проигрываем тогда когда нам больше не за что сражаться. Пожалуйста, сделай для меня одну вещь, девочка. В заплечной кобуре…. Там пистолет. Всего несколько патронов. Сейчас они на вес золота. Но не откажи, старику в последней воле. Я хочу, чтобы мой путь закончился тут….
Мария притихла, вслушиваясь в слова Костова, но лишь услышала про пистолет, сразу же догадалась о дальнейшей просьбе. Поэтому её ответ был готов заранее. Он взглянула в бледное лицо Григория со смесью жалости, испуга и, как это не парадоксально, непонятно откуда взявшейся решимости. Протянув вперед руки одновременно желая дотронуться до мужчины, как бы приободряя его, и защищая его от его же самого, она помотала головой, что было сил из стороны в сторону и сказала голосом, которому пыталась придать уверенности, но, тем не менее, он то и дело срывался на высокие ноты:
- Неееееет! Я не могу! Я не стану этого делать! Нет. Я...яя... вставай! Слышишь? Вставай и пошли дальше. Да? Давай. - она потянула Григория к себе - Тебе не за что бороться? Не за что? Я думала, у вас есть идеалы? Разве нет? Разве эти партизанские войны лишь игрушки? Хочешь сказать, что до этого ты только и делал, что играл? Да? - пальцы девушки сжимались на плечах Костова, совершенно забыв о том, что там были раны - Не за что сражаться? Не за что? Так, пожалей хотя бы меня! Яяяяя.... - голос вконец сорвался на визг, а всхлипывания превратились в рыдания - яяя.. не выживу одна.
- Глупенькая, - уголки губ партизана легонько дернулись вверх, но тут, же застыли в кривом оскале. – Это Адский Пёс не зря также зовётся Бешеным. Его укус смертелен. Слишком много яда, даже для быка. Сейчас моё тело стремительно разрушается…. И эта боль…. Она не дает мне идти…, - Костов на миг сложился. – Сейчас пуля в лоб это милосердие….
- А что до идеалов? – закашлялся Костов. – 12 лет назад, когда я собирал ребят по за горкам и буграм я был движим местью. Но удёл ненависти в том, что она очень быстро выгорает…. Ей никогда не быть вечным двигателем. Вот и сейчас, - Костов внимательно посмотрел на Марию. – Ты мой враг. Ты одна из тех, кто лишил меня всего. Но я спас тебя…. Зачем? Даже мы устаем. Потому дай мне отдохнуть, девочка. Прежде чем яд сожрёт мой мозг. Прежде чем я стану таким же зверем. Дай мне умереть достойно. Как мужчине.
- И…, - выдавил он, наконец. – Спасись. Слышишь? Спасись любой ценой….
Шок стал для Марии самым обычным состоянием. Пожалуй, она уже даже и не помнила, когда в последний раз испытывала какую-то другую эмоцию. Но, вот, страх разве что был также её постоянным спутником. Так что и в этот раз девушка почувствовала стандартный набор: шок со смесью страха. Страха от ужасной псины, страха за себя и...страха за Григория. Его поступок в буквальном смысле заставил её посмотреть по-другому на свою прошлую жизнь. Она и так была обязана ему жизнью, а быть обязанной вдвойне что-то, да, означает. Поэтому она лишь бросила короткий взгляд на длинные трубы, на ожидающую их неизвестность, непонятно зачем поправила оборванный подол платья и молча, встала, всем своим видом показывая, что она готова.
Григорий с удивлением следил за действиями на девушки, затем хмыкнув себе что-то под нос, зашагал вперёд по трубам. Насколько хватало взгляда, вокруг колыхалось густое марево тумана, из которого то и дело под порывами ветра выныривали очертания тех или иных прелестей свалочного ландшафта.
Вот только вышка всё не хотела приближаться.
- Давай передохнём, - внезапно произнёс Костов с хрипом, и, не дожидаясь ответа Марии, уселся на трубы, бережно баюкая свою руку. – Мария, у тебя есть к кому возвращаться? – опять не с того ни с сего спросил он.
Девушка бросила удивленный взгляд на Костова, секунды три подумала и лишь после этого ответила:
- Пока мне кажется, что да. У меня есть родители... есть брат. Есть даже жених - она рассеяно провела рукой по волосам - наверное, есть. Я так думаю - уже чуть более уверенным голосом сказала Мария. - А..аа почему ты спрашиваешь? - она невольно окинула взглядом Костова как бы пытаясь одновременно понять его намерения и тайный смысл его вопроса. А есть ли у него родственники и друзья?
- Это хорошо, когда есть к кому возвращаться, - выдавил Костов. Каждое слово с трудом вырывалось из его груди, едва протискиваясь сквозь стиснутые от боли зубы. – Тогда ты идешь вперёд несмотря не на что. Назло всему миру, - на мгновение он поднял лицо к девушке. Лицо абсолютно бледное, без единой кровинки, с потрескавшимися губами.
- Как жаль, что мне уже не зачем идти вперёд, - прохрипел он. – Мы проигрываем тогда когда нам больше не за что сражаться. Пожалуйста, сделай для меня одну вещь, девочка. В заплечной кобуре…. Там пистолет. Всего несколько патронов. Сейчас они на вес золота. Но не откажи, старику в последней воле. Я хочу, чтобы мой путь закончился тут….
Мария притихла, вслушиваясь в слова Костова, но лишь услышала про пистолет, сразу же догадалась о дальнейшей просьбе. Поэтому её ответ был готов заранее. Он взглянула в бледное лицо Григория со смесью жалости, испуга и, как это не парадоксально, непонятно откуда взявшейся решимости. Протянув вперед руки одновременно желая дотронуться до мужчины, как бы приободряя его, и защищая его от его же самого, она помотала головой, что было сил из стороны в сторону и сказала голосом, которому пыталась придать уверенности, но, тем не менее, он то и дело срывался на высокие ноты:
- Неееееет! Я не могу! Я не стану этого делать! Нет. Я...яя... вставай! Слышишь? Вставай и пошли дальше. Да? Давай. - она потянула Григория к себе - Тебе не за что бороться? Не за что? Я думала, у вас есть идеалы? Разве нет? Разве эти партизанские войны лишь игрушки? Хочешь сказать, что до этого ты только и делал, что играл? Да? - пальцы девушки сжимались на плечах Костова, совершенно забыв о том, что там были раны - Не за что сражаться? Не за что? Так, пожалей хотя бы меня! Яяяяя.... - голос вконец сорвался на визг, а всхлипывания превратились в рыдания - яяя.. не выживу одна.
- Глупенькая, - уголки губ партизана легонько дернулись вверх, но тут, же застыли в кривом оскале. – Это Адский Пёс не зря также зовётся Бешеным. Его укус смертелен. Слишком много яда, даже для быка. Сейчас моё тело стремительно разрушается…. И эта боль…. Она не дает мне идти…, - Костов на миг сложился. – Сейчас пуля в лоб это милосердие….
- А что до идеалов? – закашлялся Костов. – 12 лет назад, когда я собирал ребят по за горкам и буграм я был движим местью. Но удёл ненависти в том, что она очень быстро выгорает…. Ей никогда не быть вечным двигателем. Вот и сейчас, - Костов внимательно посмотрел на Марию. – Ты мой враг. Ты одна из тех, кто лишил меня всего. Но я спас тебя…. Зачем? Даже мы устаем. Потому дай мне отдохнуть, девочка. Прежде чем яд сожрёт мой мозг. Прежде чем я стану таким же зверем. Дай мне умереть достойно. Как мужчине.
- И…, - выдавил он, наконец. – Спасись. Слышишь? Спасись любой ценой….
Штерн, казалось, была озадачена. Она задумчиво глядела в пустоту. Это продолжалось всего минуту.
- Карл, компас - сухо бросила она.
Карл со скептической улыбкой подал ей компас, будто намекая, что компас тут мало поможет.
Штерн развернулась на пятках, ориентируя себя на север. Внимательно разглядывала она маленький прибор, которому сейчас было дано решить их судьбу. Ее светлые волосы отблескивали красным от факела и на лице плясали зловещие отсветы.
Людвиг боязливо поежился, наблюдая за Элен. Ему на минуту показалось, что на ее лице зловещий кровожадный оскал. Факел мигнул, и наваждение тут же пропало.
- Идем в средний туннель, - заявила Штерн. По ее лицу было понятно, что объяснять свое решение она не намерена. По крайней мере, пока.
Уже через десяток минут перехода, тоннель стал более чистым, а воздух посвежел. Вот только Стелла и Белла то и дело растерянно переглядывались. А затем Белла тихо прошелестела:
- Фройляйн Штерн, там впереди..., - девушка запнулась. - Там впереди какое-то сознание. Трудно сказать кто или что это. Но оно не испытывает ни боли, ни ярости, ни голода. Оно словно бы там пролежало пару сотен лет. И столько же пролежит. Но оно не спит. Скорее это его обычное существование....
Элен поморщилась...
- Насколько оно опасно? - спросила Элен.
Близняшки только развели руками, наградив Штерн недоуменными взглядами. Карл и Людвиг подобрались у нее за спиной, и Элен почувствовала их вопрошающие взгляды затылком. Видимо пришла пора всё объяснить:
- Этот туннель идет к городу. Сюда мы шли на юго- запад, а этот туннель идет на северо-восток, значит в теории он может нас вывести к городу. И не факт, что тот туннель пуст.
Попыталась оправдаться Элен. Каким- то шестым чувством она почувствовала, что напряжение стало спадать. Карл одобрительно кашлянул, Людвиг отвернулся, разглядывая стены. А близняшки снова смотрели в пустоту - они слушали внимательно. Вдруг удастся прощупать, что впереди.
- Ладно, если возражений нет, идем дальше. Девочки, из виду сознание не выпускать, чуть что докладывайте,- распорядилась Штерн, и группа прежним порядком отправилась дальше по темному туннелю.
Станция встретила группу Штерн угрюмой тишиной, изредка доносящимися из глубин тоннеля отзвуками металлического звона. Воздух стал заметно чище, а проходя мимо вентиляционного стока, Людвиг даже уловил нечто похожее на сквозняк. А едва они вышли из под свода тоннеля под купол станций, как и вовсе, ощутили, что тлетворный запах коллектора остался где-то позади. А здесь же витала лишь лёгкая прохлада.
- Чёрт, даже у нас в лаборатории и то воздух менее фильтрован, - закашлялся Карл, и, глядя, как нервно трепещет и его факел.
- Это хлоргексопентан, - тихо произнесла Стелла. – Он адсорбирует производные аммиака и серы. Потому здесь не пахнет вообще ничем. Похоже, сюда сливают нечто подобное, - девушка устало прикрыла глаза.
- Меня больше волнует не химия, а зоология этого места, - Людвиг напряженно шарил взглядом вокруг. – Бел, ты говорила, тут есть кто-то…. - Но станция абсолютно пуста, - свет фонарика Людвига быстро перескакивал с нескольких вагончиков метро стоящих на втором пути на перроны, обшаривал выложенный мозаикой купол, заглядывал в переходы. – Я вообще ничего не вижу.
- Оно здесь, - напряженно пробормотала Белла. Зрачки её глаз почти закатились, а сосуды в височной доле вспухли, образовав диковинную сеточку у краев век. Похоже, девушка применяла высшую степень ментального сканирования. – И оно изучает нас….
Элен захотелось перейти на шепот . Но она сделала над собой усилие и произнесла тихо, но все же слух:
- Оно не агрессивно? - В ответ получила лишь неопределенный кивок головой.
- Фройлян, там проход - тронул Элен за плечо Карл.
Штерн словно током стукнуло
- Быстро и тихо туда, пока оно не опомнилось. - Тихо и твердо распорядилась она. И группа, постоянно оглядываясь и физически, и ментально, направилась к переходу, видневшемуся в темноте.
- Оно за нами. Это… - с трудом приходя в себя после ментального сканирования, зашептала Белла. Она попыталась ещё что-то добавить, но силы уже покинули её, и Людвигу пришлось почти волоком потащить её на себе.
Стелла тоже неслась рядом, стараясь разглядеть невидимого врага. Сознание которого то и дело вспыхивало совсем рядом. То слева, то справа. Но там тянулись сплошные стены.
- Оно совсем рядом, - вскрикнула девушка. Внезапно словно наяву ощутила на себе пристальный взгляд двух янтарных глаз.
- Какого чёрта? – ругался Карл, быстро освещая кучи мусора под стенами и полустёртые граффити. – Я ничего не вижу!
- Оно уже рядом! Прямо здесь! – Стелла резко затормозила, крутясь на месте. – Оно наверху!
- На трубе! – вскрикнул Карл, выхватывая в свете фонаря черную тень, резко метнувшеюся в сторону. Раздался треск автоматной очереди. И возмущенное шипение. Что-то резко метнулось прямо на солдата, вцепившись ему в забрало. Карл на мгновение потерявший равновесие шлепнулся на зад. И схватил двумя руками маленькой чёрное существо, которое яростно шипя, царапало забрало его шлема.
- Чёрт! Это же…, – недовольно вскрикнул Людвиг, наводя на него прицел на чёрное существо.
- Какой миленький, - внезапно совсем по- детски пропищала Стелла.
- Шайзе! – выругался Карл. – Тоже мне милое создание. Псионики вас убить мало! Так оплошать с котёнком!
- Быстро-быстро-быстро - заторопила Элен.- Мало ли во что он тут мутировать мог. Карл, Людвиг, уходим. Стелла, мониторь округу. Не расслабляться. Не нравится мне тут... хорошо слишком. - Зловеще добавила Элен. И Людвиг, перехватив Беллу поудобнее, заторопился вместе со всеми к переходу.
- Карл, Стелла, да бросьте вы животное! – ругнулся он на остальных. Стелла что-то быстро шепнув Карлу, быстро побежала следом за остальными, глядя по сторонам.
- Тут всё чисто, фройляйн! – отрапортовала девушка. – Похоже, котёнок был единственным обитателем этого места. Вы уж простите нас с сестрой, - виновато потупилась девушка. Кошки, у них организм по-другому устроен. В их организме время течёт совсем другим руслом. Вот и нас это сбило с толку.
Мгновение спустя с ними поравнялся Карл, на плече у которого уже гордо восседал черненький котёнок, довольно держащий в зубах сушеную рыбку.
- Завалялась в кармане, - виновато признался Карл. – С прошлого похода в паб. Вот думаю, наверное, покормлю, - ещё более смущенно добавил солдат. – Чтобы больше людей не пугал….
Я и мастер
- Карл, компас - сухо бросила она.
Карл со скептической улыбкой подал ей компас, будто намекая, что компас тут мало поможет.
Штерн развернулась на пятках, ориентируя себя на север. Внимательно разглядывала она маленький прибор, которому сейчас было дано решить их судьбу. Ее светлые волосы отблескивали красным от факела и на лице плясали зловещие отсветы.
Людвиг боязливо поежился, наблюдая за Элен. Ему на минуту показалось, что на ее лице зловещий кровожадный оскал. Факел мигнул, и наваждение тут же пропало.
- Идем в средний туннель, - заявила Штерн. По ее лицу было понятно, что объяснять свое решение она не намерена. По крайней мере, пока.
Уже через десяток минут перехода, тоннель стал более чистым, а воздух посвежел. Вот только Стелла и Белла то и дело растерянно переглядывались. А затем Белла тихо прошелестела:
- Фройляйн Штерн, там впереди..., - девушка запнулась. - Там впереди какое-то сознание. Трудно сказать кто или что это. Но оно не испытывает ни боли, ни ярости, ни голода. Оно словно бы там пролежало пару сотен лет. И столько же пролежит. Но оно не спит. Скорее это его обычное существование....
Элен поморщилась...
- Насколько оно опасно? - спросила Элен.
Близняшки только развели руками, наградив Штерн недоуменными взглядами. Карл и Людвиг подобрались у нее за спиной, и Элен почувствовала их вопрошающие взгляды затылком. Видимо пришла пора всё объяснить:
- Этот туннель идет к городу. Сюда мы шли на юго- запад, а этот туннель идет на северо-восток, значит в теории он может нас вывести к городу. И не факт, что тот туннель пуст.
Попыталась оправдаться Элен. Каким- то шестым чувством она почувствовала, что напряжение стало спадать. Карл одобрительно кашлянул, Людвиг отвернулся, разглядывая стены. А близняшки снова смотрели в пустоту - они слушали внимательно. Вдруг удастся прощупать, что впереди.
- Ладно, если возражений нет, идем дальше. Девочки, из виду сознание не выпускать, чуть что докладывайте,- распорядилась Штерн, и группа прежним порядком отправилась дальше по темному туннелю.
Станция встретила группу Штерн угрюмой тишиной, изредка доносящимися из глубин тоннеля отзвуками металлического звона. Воздух стал заметно чище, а проходя мимо вентиляционного стока, Людвиг даже уловил нечто похожее на сквозняк. А едва они вышли из под свода тоннеля под купол станций, как и вовсе, ощутили, что тлетворный запах коллектора остался где-то позади. А здесь же витала лишь лёгкая прохлада.
- Чёрт, даже у нас в лаборатории и то воздух менее фильтрован, - закашлялся Карл, и, глядя, как нервно трепещет и его факел.
- Это хлоргексопентан, - тихо произнесла Стелла. – Он адсорбирует производные аммиака и серы. Потому здесь не пахнет вообще ничем. Похоже, сюда сливают нечто подобное, - девушка устало прикрыла глаза.
- Меня больше волнует не химия, а зоология этого места, - Людвиг напряженно шарил взглядом вокруг. – Бел, ты говорила, тут есть кто-то…. - Но станция абсолютно пуста, - свет фонарика Людвига быстро перескакивал с нескольких вагончиков метро стоящих на втором пути на перроны, обшаривал выложенный мозаикой купол, заглядывал в переходы. – Я вообще ничего не вижу.
- Оно здесь, - напряженно пробормотала Белла. Зрачки её глаз почти закатились, а сосуды в височной доле вспухли, образовав диковинную сеточку у краев век. Похоже, девушка применяла высшую степень ментального сканирования. – И оно изучает нас….
Элен захотелось перейти на шепот . Но она сделала над собой усилие и произнесла тихо, но все же слух:
- Оно не агрессивно? - В ответ получила лишь неопределенный кивок головой.
- Фройлян, там проход - тронул Элен за плечо Карл.
Штерн словно током стукнуло
- Быстро и тихо туда, пока оно не опомнилось. - Тихо и твердо распорядилась она. И группа, постоянно оглядываясь и физически, и ментально, направилась к переходу, видневшемуся в темноте.
- Оно за нами. Это… - с трудом приходя в себя после ментального сканирования, зашептала Белла. Она попыталась ещё что-то добавить, но силы уже покинули её, и Людвигу пришлось почти волоком потащить её на себе.
Стелла тоже неслась рядом, стараясь разглядеть невидимого врага. Сознание которого то и дело вспыхивало совсем рядом. То слева, то справа. Но там тянулись сплошные стены.
- Оно совсем рядом, - вскрикнула девушка. Внезапно словно наяву ощутила на себе пристальный взгляд двух янтарных глаз.
- Какого чёрта? – ругался Карл, быстро освещая кучи мусора под стенами и полустёртые граффити. – Я ничего не вижу!
- Оно уже рядом! Прямо здесь! – Стелла резко затормозила, крутясь на месте. – Оно наверху!
- На трубе! – вскрикнул Карл, выхватывая в свете фонаря черную тень, резко метнувшеюся в сторону. Раздался треск автоматной очереди. И возмущенное шипение. Что-то резко метнулось прямо на солдата, вцепившись ему в забрало. Карл на мгновение потерявший равновесие шлепнулся на зад. И схватил двумя руками маленькой чёрное существо, которое яростно шипя, царапало забрало его шлема.
- Чёрт! Это же…, – недовольно вскрикнул Людвиг, наводя на него прицел на чёрное существо.
- Какой миленький, - внезапно совсем по- детски пропищала Стелла.
- Шайзе! – выругался Карл. – Тоже мне милое создание. Псионики вас убить мало! Так оплошать с котёнком!
- Быстро-быстро-быстро - заторопила Элен.- Мало ли во что он тут мутировать мог. Карл, Людвиг, уходим. Стелла, мониторь округу. Не расслабляться. Не нравится мне тут... хорошо слишком. - Зловеще добавила Элен. И Людвиг, перехватив Беллу поудобнее, заторопился вместе со всеми к переходу.
- Карл, Стелла, да бросьте вы животное! – ругнулся он на остальных. Стелла что-то быстро шепнув Карлу, быстро побежала следом за остальными, глядя по сторонам.
- Тут всё чисто, фройляйн! – отрапортовала девушка. – Похоже, котёнок был единственным обитателем этого места. Вы уж простите нас с сестрой, - виновато потупилась девушка. Кошки, у них организм по-другому устроен. В их организме время течёт совсем другим руслом. Вот и нас это сбило с толку.
Мгновение спустя с ними поравнялся Карл, на плече у которого уже гордо восседал черненький котёнок, довольно держащий в зубах сушеную рыбку.
- Завалялась в кармане, - виновато признался Карл. – С прошлого похода в паб. Вот думаю, наверное, покормлю, - ещё более смущенно добавил солдат. – Чтобы больше людей не пугал….
Я и мастер
Свалка
Завтрак, по обильности напоминавший обед подходил к концу, мужчины быстро вставали иза стола и быстро расходились. Несколько женщин быстро собрались у стола, собирая оставшееся от обеда в кастрюли и котелки, наверное, чтобы позже накормить детей. За столом осталось только четверо. Старый Грюм восседающий во главе стола. И ещё два закутанных в маск-халаты молодых паренька, со страхом глядящих на грозного предводителя стоянки.
- Ну, что молодежь? Все слышали про драчку Гелионовской бригады с хобботярами? Сейчас Орда этих тварей грызет стенки их Крепости где-то на севере Свалки. А значит, времени подчистить за собой у них не было. Так что у нас есть шанс не только разжиться мясцом монстрятины, но и откопать кое-чего полезного.
- Неун, возьмешь с собой Игельда, - кивнул он на светловолосого паренька, нервно грызущего ложку. – Пойдёшь по восточной тропке. Через заброшенный фосфорный комбинат. Я с Муном пойду вдоль труб с подводой. Так что могу припоздниться. Ты как всегда осмотрись, и если чего заметишь, уносишь ноги. Отступаешь по тому же пути, чтобы не вывести их на нас? Если что дашь сигнал ракетой. Ну что вопросы есть? – грозно глянул на без того напуганных ребят.
- Э… Да, есть… А кто такой Игельда? – Спросил, подняв руку, ещё сильней побледневший Неун.
Выражение его лица было ничуть не лучше чем у ребят и напуган Неун так же, если не больше.
«Спрашивать, что происходит, будет чревато тумаками,» - подумал он, - Это так странно ощущать острые перемены в жизни, хоть и перемен никаких и не было. Это насколько сильно надо было удариться головой, что бы всё забыть».
- Ээээ, мастер Неун, - прокашлялся паренек, который от неожиданности выронил ложку изо рта. – Иггельд буду я! – он вскочил иза стола и вытянулся в струнку. При этом он от волнения даже не знал, куда деть руки, то и дело, пряча их за спиной, запихивая в карманы своего маск-халата, или просто мозоля ствол своего карабина.
«Мастер?!» - От удивления и смущения Неун закрыл лицо рукой.
-Ну, раз всё выяснили, давайте к воротам, - скомандовал Грюм. Второй паренёк с раскосыми глазами хлопнул Иггельда по плечу, и что-то пробормотав, быстро затрусил следом за старым Мастером к воротам, где уже собирались жители стоянки. Мужчины как всегда молчаливо прощались с женами и детьми. Впрочем, без особой скорби и напряжения. Скорее на всякий случай. Никто не плакал. Даже дети смотрели на отцов и братьев лишь с восторгом. К тому, что все поголовно мужчины на рассвете уходят за хабаром и дропом, давно привыкли. И хотя дело это было тревожное и опасное, но иной жизни здесь отродясь не видывали так что….
Грюм молча, стоял у самого выхода у обоза, в который были впряжены два огромных мохнатых яка, которые совершенно меланхолично жевали травку и косились на собравшихся умными глазами.
- Похоже, тебе опять предстоит разведка впереди всех? – раздался за спиной Неуна печальный голос Арии.
«Впереди всех…» - мысленно повторил Неун, глядя на собравшихся с тревогой. Его тревожило то, что сказала эта женщина с приятным голосом, тревожило то, что он не помнил того, что помнил и должен знать, тревожило и то, что от него зависит что-то ещё кроме него самого.
- Надеюсь, всё обойдётся, - ответил он и сжал руки в кулак, унимая дрожь, - надо собраться.
Неун начал думать о том, что надо брать с собой, но ничего не мог придумать.
- Ох, Неун, вот что бы ты без меня делал, - рассмеялась женщина, и протянула ему средних размеров заплечную сумку и ФГ-45. - Это Димка постарался, - внезапно тепло улыбнулась, она кивая на буквально сочащийся маслом ствол автоматической винтовки. - Почти всё масло в доме перевёл.
- Мастер Неун? - окликнули их нервно топчущийся на месте Иггельд. - Нам пора выдвигаться, нет?
- Эээ… Да, сейчас, - ответил он парню, и навешал на себя сумку и винтовку, поблагодарил заботливую женщину и двинулся к партнёру.
- Выдвигаемся, только осторожно, - шепнул он и поправил ремешок сумки.
Всю дорогу от ворот, пока группа добытчиков медленно рассеивалась, разбиваясь по парам, Иггельд всё время крутился, впереди заглядывая в каждую щель и под каждый камень. Но по мере усугубления их единения со Свалкой, он отходил на всё менее далекие расстояния и в итоге попросту уже крутился под ногами у Неуна. Пару раз паренёк порывался что-то спросить, но каждый раз взглянув на Неуна, так и оставался с полуоткрытым ртом.
А Неун нервно прислушивался ко всему, что происходило вокруг, и всматривался во всё, что могло вызвать подозрения. Как говориться - был в тревоге и на стороже.
- Что? – Неун всё же не выдержал такого обращения.
«Не люблю, когда люди не договаривают! Это же мучительно любопытно! Чтоб их!» - подумал Ач, посмотрев на паренька.
- Мастер Неун, вы уж простите, - потупился Иггельд. - Да просто на стоянке про вас всякого рассказывают. Говаривают что вы не из Котлована пришли, когда там жить не в моготу стало, но и не из партизанских отрядов. Чук рассказывает, что вы из Геллионовской шатии, но ведь все знают что Геллион со сбежавшими делает. А вы вон ещё живы. А вот Неведка вообще рассказала, что вы из научных лабораторий, что здесь на юго-западе лежат. Правда она ещё говорит что вы по ночам в Неясыть ночную обращаетесь да по небу летаете, - парень, совсем смутившись, спрятал глаза. - Вы уж извините что расспрашиваю. Да больно любопытно. Откуда вы такой появились месяц назад?
- Месяц назад, значит… - задумчиво проговорил Неун, и всё же смотрел по сторонам как параноик.
«Значит я тут не всегда. Кем я был? Друг мой, мне тоже интересно кто я…» - подумал он и улыбнулся.
- Болтают всяко попадя, я то точно сказать не смогу где правда где ложь, - спокойно ответил он, а в душе у самого любопытство загорелось.
- Угу, - закивал Иггельд, но по виду сразу можно было сказать, что не верит Неуну ни на грамм. - Ох, кажется, пришли, - оба охотника застыли на краю глубокого каменного бассейна размером десять на четыре и глубиной аж в три метра.
- Фосфорный завод, - задумчиво произнёс Иггельд. - В таких бассейнах фосфор раньше превращали в его окись или купорос. Не знаю точно. А потом эти учёные приспособили их под водоемы для своих экспериментов. Здесь ещё ничего. Но там, - он кивнул в сторону видневшихся в дали крытых цехов. - Там говорят и в самом деле в этих бассейнах всякая нечисть плещется. Наша тропинка прямо аккурат перед одним из них проходит, да? - нервно облизнул губы паренёк.
«Ээээ… Да?» - всё же мысленно повторил Неун и огляделся. Вроде ничего не двигалось, или это пока что.
Неун сглотнул густой комок, застрявший в горле.
- Только близко не подходим, - тихо сказал он и настороженно двинулся вдоль бассейна, оглядывая окружающий хлам.
Теперь бассейны стали попадаться всё чаще и чаще. Были и квадратные и треугольные. Но постепенно стали попадаться и более сложной формы. Со специальными шлюзами, перегородками между отсеками. Правда, по прежнему пустые, кое-где сквозь трещины в бетонном полу во всю росла зелёная поросль, а плющ так и вовсе сотнями изящных кос свисал с краев, придавая серо-оранжевому окрасу стен ядовито зелёный оттенок. У павильонов ситуация выглядела не лучше. Разве что бассейны стали попадаться доверху заполненные серо-бурой жижей. Правда, не все. Словно в плохо срежиссированном кино между павильонов вился длинный бетонный канал. Почти не затопленный. Жижа там едва достигала колен, тогда, как за перегородками в других едва не переливалась через край.
- Дождевая вода, - пояснил Иггельд, словно успокаивая самого себя. - В некоторых бассейнах стоки совсем засорились. И вода скопилась при дожде. А плющ росший по краям и окрасил её в серо-бурый цвет.
- Мастер Неун, - выдохнул он, наконец. - Кажется у нас всего два пути. Либо по вот этому каналу. Или между павильонами....
- Так… Дай подумать… Каналы… Павильоны… Опасно… Менее опасно… бррр… пошли по каналам или есть предложения более обдуманные и безопасные? – Спросил он снимая винтовку с плеча.
Судя по испуганным глазам Иггельда единственным, по его мнению, безопасным сейчас могло бы быть лишь бегство без оглядки до стоянки, но он стоически промолчал, и лишь также вздернул затвор своего карабина, и стал быстро спускаться по железной лесенке вниз на дно бассейна. Что-то хлюпнуло у него под сапогами, и он мгновенно погрузился в жижу по самое колено. Впрочем, его ноги тут же нащупали твёрдое дно, и он облегченно вздохнул.
- Смотри в оба, - велел Неун и спустился следом, теперь ему совсем не нравилась вода, что обволакивало босы ноги.
Неун пытался не упустить ничего из виду, и это почти получалось. Следил он и за своим спутником, ему совсем не хотелось оставаться одному здесь, да и жалко было парня, если случится что.
Ач поравнялся с парнем и велел ему смотреть вперёд, а сам начал оглядываться и смотреть по сторонам, каждый раз проверяя Иггельду, очень уж не хотелось быть одному.
Совместно с Аккераном.
Завтрак, по обильности напоминавший обед подходил к концу, мужчины быстро вставали иза стола и быстро расходились. Несколько женщин быстро собрались у стола, собирая оставшееся от обеда в кастрюли и котелки, наверное, чтобы позже накормить детей. За столом осталось только четверо. Старый Грюм восседающий во главе стола. И ещё два закутанных в маск-халаты молодых паренька, со страхом глядящих на грозного предводителя стоянки.
- Ну, что молодежь? Все слышали про драчку Гелионовской бригады с хобботярами? Сейчас Орда этих тварей грызет стенки их Крепости где-то на севере Свалки. А значит, времени подчистить за собой у них не было. Так что у нас есть шанс не только разжиться мясцом монстрятины, но и откопать кое-чего полезного.
- Неун, возьмешь с собой Игельда, - кивнул он на светловолосого паренька, нервно грызущего ложку. – Пойдёшь по восточной тропке. Через заброшенный фосфорный комбинат. Я с Муном пойду вдоль труб с подводой. Так что могу припоздниться. Ты как всегда осмотрись, и если чего заметишь, уносишь ноги. Отступаешь по тому же пути, чтобы не вывести их на нас? Если что дашь сигнал ракетой. Ну что вопросы есть? – грозно глянул на без того напуганных ребят.
- Э… Да, есть… А кто такой Игельда? – Спросил, подняв руку, ещё сильней побледневший Неун.
Выражение его лица было ничуть не лучше чем у ребят и напуган Неун так же, если не больше.
«Спрашивать, что происходит, будет чревато тумаками,» - подумал он, - Это так странно ощущать острые перемены в жизни, хоть и перемен никаких и не было. Это насколько сильно надо было удариться головой, что бы всё забыть».
- Ээээ, мастер Неун, - прокашлялся паренек, который от неожиданности выронил ложку изо рта. – Иггельд буду я! – он вскочил иза стола и вытянулся в струнку. При этом он от волнения даже не знал, куда деть руки, то и дело, пряча их за спиной, запихивая в карманы своего маск-халата, или просто мозоля ствол своего карабина.
«Мастер?!» - От удивления и смущения Неун закрыл лицо рукой.
-Ну, раз всё выяснили, давайте к воротам, - скомандовал Грюм. Второй паренёк с раскосыми глазами хлопнул Иггельда по плечу, и что-то пробормотав, быстро затрусил следом за старым Мастером к воротам, где уже собирались жители стоянки. Мужчины как всегда молчаливо прощались с женами и детьми. Впрочем, без особой скорби и напряжения. Скорее на всякий случай. Никто не плакал. Даже дети смотрели на отцов и братьев лишь с восторгом. К тому, что все поголовно мужчины на рассвете уходят за хабаром и дропом, давно привыкли. И хотя дело это было тревожное и опасное, но иной жизни здесь отродясь не видывали так что….
Грюм молча, стоял у самого выхода у обоза, в который были впряжены два огромных мохнатых яка, которые совершенно меланхолично жевали травку и косились на собравшихся умными глазами.
- Похоже, тебе опять предстоит разведка впереди всех? – раздался за спиной Неуна печальный голос Арии.
«Впереди всех…» - мысленно повторил Неун, глядя на собравшихся с тревогой. Его тревожило то, что сказала эта женщина с приятным голосом, тревожило то, что он не помнил того, что помнил и должен знать, тревожило и то, что от него зависит что-то ещё кроме него самого.
- Надеюсь, всё обойдётся, - ответил он и сжал руки в кулак, унимая дрожь, - надо собраться.
Неун начал думать о том, что надо брать с собой, но ничего не мог придумать.
- Ох, Неун, вот что бы ты без меня делал, - рассмеялась женщина, и протянула ему средних размеров заплечную сумку и ФГ-45. - Это Димка постарался, - внезапно тепло улыбнулась, она кивая на буквально сочащийся маслом ствол автоматической винтовки. - Почти всё масло в доме перевёл.
- Мастер Неун? - окликнули их нервно топчущийся на месте Иггельд. - Нам пора выдвигаться, нет?
- Эээ… Да, сейчас, - ответил он парню, и навешал на себя сумку и винтовку, поблагодарил заботливую женщину и двинулся к партнёру.
- Выдвигаемся, только осторожно, - шепнул он и поправил ремешок сумки.
Всю дорогу от ворот, пока группа добытчиков медленно рассеивалась, разбиваясь по парам, Иггельд всё время крутился, впереди заглядывая в каждую щель и под каждый камень. Но по мере усугубления их единения со Свалкой, он отходил на всё менее далекие расстояния и в итоге попросту уже крутился под ногами у Неуна. Пару раз паренёк порывался что-то спросить, но каждый раз взглянув на Неуна, так и оставался с полуоткрытым ртом.
А Неун нервно прислушивался ко всему, что происходило вокруг, и всматривался во всё, что могло вызвать подозрения. Как говориться - был в тревоге и на стороже.
- Что? – Неун всё же не выдержал такого обращения.
«Не люблю, когда люди не договаривают! Это же мучительно любопытно! Чтоб их!» - подумал Ач, посмотрев на паренька.
- Мастер Неун, вы уж простите, - потупился Иггельд. - Да просто на стоянке про вас всякого рассказывают. Говаривают что вы не из Котлована пришли, когда там жить не в моготу стало, но и не из партизанских отрядов. Чук рассказывает, что вы из Геллионовской шатии, но ведь все знают что Геллион со сбежавшими делает. А вы вон ещё живы. А вот Неведка вообще рассказала, что вы из научных лабораторий, что здесь на юго-западе лежат. Правда она ещё говорит что вы по ночам в Неясыть ночную обращаетесь да по небу летаете, - парень, совсем смутившись, спрятал глаза. - Вы уж извините что расспрашиваю. Да больно любопытно. Откуда вы такой появились месяц назад?
- Месяц назад, значит… - задумчиво проговорил Неун, и всё же смотрел по сторонам как параноик.
«Значит я тут не всегда. Кем я был? Друг мой, мне тоже интересно кто я…» - подумал он и улыбнулся.
- Болтают всяко попадя, я то точно сказать не смогу где правда где ложь, - спокойно ответил он, а в душе у самого любопытство загорелось.
- Угу, - закивал Иггельд, но по виду сразу можно было сказать, что не верит Неуну ни на грамм. - Ох, кажется, пришли, - оба охотника застыли на краю глубокого каменного бассейна размером десять на четыре и глубиной аж в три метра.
- Фосфорный завод, - задумчиво произнёс Иггельд. - В таких бассейнах фосфор раньше превращали в его окись или купорос. Не знаю точно. А потом эти учёные приспособили их под водоемы для своих экспериментов. Здесь ещё ничего. Но там, - он кивнул в сторону видневшихся в дали крытых цехов. - Там говорят и в самом деле в этих бассейнах всякая нечисть плещется. Наша тропинка прямо аккурат перед одним из них проходит, да? - нервно облизнул губы паренёк.
«Ээээ… Да?» - всё же мысленно повторил Неун и огляделся. Вроде ничего не двигалось, или это пока что.
Неун сглотнул густой комок, застрявший в горле.
- Только близко не подходим, - тихо сказал он и настороженно двинулся вдоль бассейна, оглядывая окружающий хлам.
Теперь бассейны стали попадаться всё чаще и чаще. Были и квадратные и треугольные. Но постепенно стали попадаться и более сложной формы. Со специальными шлюзами, перегородками между отсеками. Правда, по прежнему пустые, кое-где сквозь трещины в бетонном полу во всю росла зелёная поросль, а плющ так и вовсе сотнями изящных кос свисал с краев, придавая серо-оранжевому окрасу стен ядовито зелёный оттенок. У павильонов ситуация выглядела не лучше. Разве что бассейны стали попадаться доверху заполненные серо-бурой жижей. Правда, не все. Словно в плохо срежиссированном кино между павильонов вился длинный бетонный канал. Почти не затопленный. Жижа там едва достигала колен, тогда, как за перегородками в других едва не переливалась через край.
- Дождевая вода, - пояснил Иггельд, словно успокаивая самого себя. - В некоторых бассейнах стоки совсем засорились. И вода скопилась при дожде. А плющ росший по краям и окрасил её в серо-бурый цвет.
- Мастер Неун, - выдохнул он, наконец. - Кажется у нас всего два пути. Либо по вот этому каналу. Или между павильонами....
- Так… Дай подумать… Каналы… Павильоны… Опасно… Менее опасно… бррр… пошли по каналам или есть предложения более обдуманные и безопасные? – Спросил он снимая винтовку с плеча.
Судя по испуганным глазам Иггельда единственным, по его мнению, безопасным сейчас могло бы быть лишь бегство без оглядки до стоянки, но он стоически промолчал, и лишь также вздернул затвор своего карабина, и стал быстро спускаться по железной лесенке вниз на дно бассейна. Что-то хлюпнуло у него под сапогами, и он мгновенно погрузился в жижу по самое колено. Впрочем, его ноги тут же нащупали твёрдое дно, и он облегченно вздохнул.
- Смотри в оба, - велел Неун и спустился следом, теперь ему совсем не нравилась вода, что обволакивало босы ноги.
Неун пытался не упустить ничего из виду, и это почти получалось. Следил он и за своим спутником, ему совсем не хотелось оставаться одному здесь, да и жалко было парня, если случится что.
Ач поравнялся с парнем и велел ему смотреть вперёд, а сам начал оглядываться и смотреть по сторонам, каждый раз проверяя Иггельду, очень уж не хотелось быть одному.
Совместно с Аккераном.
(совместно...)
Как истинный джентльмен, Александр пропустил девушку вперед. Прикрыв ладошкой глаза от света, Андреа обернулась к вышедшему следом молодому человеку.
- А... эта встреча... Она у вас будет? - Имея в виду гостиницу - И прямо сейчас назначена?
- Нет, Денис сейчас очень сильно занят на работе, так что нам придется встретиться с ним в одном условленном месте. А именно на радиостанции "Новая Заря", - заговорщически подмигнул он Андреа.
Они быстро пересекли улицу, и оказались у серой волги, с изрядно потершейся краской и следами длинных царапин на борту.
- Ну вот, это моё средство передвижения. Говорят до войны на таких разъезжал высший эшелон, - похвастался парень.
- Учитывая ваш город и всю вашу страну... наверное... такое средство действительно можно считать роскошным - выдала Андреа, осматривая машину. После чего села на переднее сиденье.
Ей даже в голову не пришло, что возможно такой отзыв оскорбит Александра. Просто сказала, что подумала. Не подумав.
- Садитесь. Чего же вы?
- Простите, вы что-то сказали? - Картаж словно бы только что пробудился ото сна. Уже садясь в машину он как-то странно вытянул шею, словно страясь что-то разглядеть, и только когда его руки наконец впились в кожаную обивку руля, задумчиво посмотрел на девушку.
- Знаете, Андреа, - медленно произнёс он. - Иногда тени из прошлого всего лишь тени, - он осторожно тронул пальцем большую плюшевую собаку, слишком громоздкую чтобы быть брелком, но тем не менее болтающеюся на зеркальце заднего вида.
Девушка не разобралась к чему эта фраза про тени, но предпочла не переспрашивать, а лишь пожала плечами.
- Едем или как?
Как истинный джентльмен, Александр пропустил девушку вперед. Прикрыв ладошкой глаза от света, Андреа обернулась к вышедшему следом молодому человеку.
- А... эта встреча... Она у вас будет? - Имея в виду гостиницу - И прямо сейчас назначена?
- Нет, Денис сейчас очень сильно занят на работе, так что нам придется встретиться с ним в одном условленном месте. А именно на радиостанции "Новая Заря", - заговорщически подмигнул он Андреа.
Они быстро пересекли улицу, и оказались у серой волги, с изрядно потершейся краской и следами длинных царапин на борту.
- Ну вот, это моё средство передвижения. Говорят до войны на таких разъезжал высший эшелон, - похвастался парень.
- Учитывая ваш город и всю вашу страну... наверное... такое средство действительно можно считать роскошным - выдала Андреа, осматривая машину. После чего села на переднее сиденье.
Ей даже в голову не пришло, что возможно такой отзыв оскорбит Александра. Просто сказала, что подумала. Не подумав.
- Садитесь. Чего же вы?
- Простите, вы что-то сказали? - Картаж словно бы только что пробудился ото сна. Уже садясь в машину он как-то странно вытянул шею, словно страясь что-то разглядеть, и только когда его руки наконец впились в кожаную обивку руля, задумчиво посмотрел на девушку.
- Знаете, Андреа, - медленно произнёс он. - Иногда тени из прошлого всего лишь тени, - он осторожно тронул пальцем большую плюшевую собаку, слишком громоздкую чтобы быть брелком, но тем не менее болтающеюся на зеркальце заднего вида.
Девушка не разобралась к чему эта фраза про тени, но предпочла не переспрашивать, а лишь пожала плечами.
- Едем или как?
(мастер и я)
Каждый порыв холодного пронизывающего до костей ветра заставлял Силла вздрагивать и плотнее кутаться в плащ. Толстый ковер из мха, это не лучшая подстилка для длинного октябрьского вечера. Впрочем, холодная рукоять снайперской винтовки тоже не вызывала приятных ощущений, а уж от одной мысли о том, чтобы приложить глаз к оптическому прицелу зубы начинали отбивать такую чечетку, что грозили выдать охотника за три версты.
Силл уже три дня охотился на беозара. Полумедведя получёртзнаетчего. И уже третий день жертва уходила от него, скрывшись в одном из полуразрушенных входов в старое метро.
Соваться туда Силл посчитал полной глупостью, но время работало против него. Очень скоро истекало время на выполнение его заключительного экзамена. Экзамена, который он не должен был завалить. И потому парень, в очередной раз, прильнув к глазку оптики, стал внимательно обшаривать окрестности входа на станцию, когда….
Дверь станции распахнулась, выпуская наружу усталых путников. Людвиг сильно запыхался нести Беллу, и едва они выбрались на свежий воздух, устало рухнул вместе с девушкой в ворох опавшей листвы. Рядом упала Стелла, прислонившись спиной к какому-то валуну. Только Карл, всё ещё тревожно вглядываясь в тёмный тоннель прохода, спешно запирал его ворота, ища взглядом, чем бы её запереть. Котёнок тем временем спрыгнул на землю, и громко шелестя золотыми листьями, горделиво промаршировал к Элен и требовательно мявкнул.
Элен устало воззрилась на котенка.
- Карл! бросай эти двери и осмотрись, куда мы вылезли, - Остатками командного тона произнесла Элен. И совсем мягко добавила:
- Привал не помешает.
Рассеяно подобрала котенка и уселась с ним в кучу листвы рядом с бесчувственной Беллой.
Карл наконец-то нашёл какую-то железяку и заткнул ей скобы ворот, и быстро оглядевшись, вскарабкался на небольшой козырек над входом в метро. Тут было ещё больше листвы, потому что ветер дул как раз с другой стороны входа и устроил тут настоящие горы пожухлой позолоты. Похоже, козырек мог отлично защитить группу Штерн, как и от начавшего накрапывать дождя, так и от резких порывов ветра с юга.
- Фройляйн Штерн! – окрикнул он лидера группы. - Похоже, мы вышли севернее, чем ожидали. Это Полежаевская станция. Почти самая северная окраина Старого Севастополя. Думаю сегодня до мы уже не доберемся!
Штерн устало почесала котенка за ухом, посмотрела на хмурившееся небо. Хотелось зарыться с головой в пожухлую теплую листву и спрятаться там.
- Ладно. Ночуем здесь. Карл погляди, как укрыться.
Элен повернулась к Стелле:
- Как Белла?
- Кажется ей уже лучше, - близняшка склонилась над сестрой и водила над ней своими ладонями. - Она просто исчерпала свой лимит, - произнесла она виновато. Откуда-то возник Людвиг, неизвестно когда улизнувший, а теперь вернувшийся с охапкой хвороста.
Через несколько мгновений вся группа уже могла насладиться теплом маленького костерка разведенного солдатом. Единственным кто не приблизился к костру, был Карл, он так и устроился на козырьке, бдительно наблюдая за окрестным подлеском, а его дуло его штайера внимательно следило за любым движением лесу, будь то птица, или просто листик, упавший с дерева.
- Решил стоять на часах? – брови у Людвига удивленно вскинулись. – На него это непохоже….
Элен только пожала плечами, говорить не хотелось. Девушка уселась перед костерком, небрежно поглаживая котенка, что так и сидел у нее на руках, и, не моргая, глядела в огонь.
Она сама и не заметила, как её глаза медленно сомкнулись, и девушка медленно провалилась в сон….
Каждый порыв холодного пронизывающего до костей ветра заставлял Силла вздрагивать и плотнее кутаться в плащ. Толстый ковер из мха, это не лучшая подстилка для длинного октябрьского вечера. Впрочем, холодная рукоять снайперской винтовки тоже не вызывала приятных ощущений, а уж от одной мысли о том, чтобы приложить глаз к оптическому прицелу зубы начинали отбивать такую чечетку, что грозили выдать охотника за три версты.
Силл уже три дня охотился на беозара. Полумедведя получёртзнаетчего. И уже третий день жертва уходила от него, скрывшись в одном из полуразрушенных входов в старое метро.
Соваться туда Силл посчитал полной глупостью, но время работало против него. Очень скоро истекало время на выполнение его заключительного экзамена. Экзамена, который он не должен был завалить. И потому парень, в очередной раз, прильнув к глазку оптики, стал внимательно обшаривать окрестности входа на станцию, когда….
Дверь станции распахнулась, выпуская наружу усталых путников. Людвиг сильно запыхался нести Беллу, и едва они выбрались на свежий воздух, устало рухнул вместе с девушкой в ворох опавшей листвы. Рядом упала Стелла, прислонившись спиной к какому-то валуну. Только Карл, всё ещё тревожно вглядываясь в тёмный тоннель прохода, спешно запирал его ворота, ища взглядом, чем бы её запереть. Котёнок тем временем спрыгнул на землю, и громко шелестя золотыми листьями, горделиво промаршировал к Элен и требовательно мявкнул.
Элен устало воззрилась на котенка.
- Карл! бросай эти двери и осмотрись, куда мы вылезли, - Остатками командного тона произнесла Элен. И совсем мягко добавила:
- Привал не помешает.
Рассеяно подобрала котенка и уселась с ним в кучу листвы рядом с бесчувственной Беллой.
Карл наконец-то нашёл какую-то железяку и заткнул ей скобы ворот, и быстро оглядевшись, вскарабкался на небольшой козырек над входом в метро. Тут было ещё больше листвы, потому что ветер дул как раз с другой стороны входа и устроил тут настоящие горы пожухлой позолоты. Похоже, козырек мог отлично защитить группу Штерн, как и от начавшего накрапывать дождя, так и от резких порывов ветра с юга.
- Фройляйн Штерн! – окрикнул он лидера группы. - Похоже, мы вышли севернее, чем ожидали. Это Полежаевская станция. Почти самая северная окраина Старого Севастополя. Думаю сегодня до мы уже не доберемся!
Штерн устало почесала котенка за ухом, посмотрела на хмурившееся небо. Хотелось зарыться с головой в пожухлую теплую листву и спрятаться там.
- Ладно. Ночуем здесь. Карл погляди, как укрыться.
Элен повернулась к Стелле:
- Как Белла?
- Кажется ей уже лучше, - близняшка склонилась над сестрой и водила над ней своими ладонями. - Она просто исчерпала свой лимит, - произнесла она виновато. Откуда-то возник Людвиг, неизвестно когда улизнувший, а теперь вернувшийся с охапкой хвороста.
Через несколько мгновений вся группа уже могла насладиться теплом маленького костерка разведенного солдатом. Единственным кто не приблизился к костру, был Карл, он так и устроился на козырьке, бдительно наблюдая за окрестным подлеском, а его дуло его штайера внимательно следило за любым движением лесу, будь то птица, или просто листик, упавший с дерева.
- Решил стоять на часах? – брови у Людвига удивленно вскинулись. – На него это непохоже….
Элен только пожала плечами, говорить не хотелось. Девушка уселась перед костерком, небрежно поглаживая котенка, что так и сидел у нее на руках, и, не моргая, глядела в огонь.
Она сама и не заметила, как её глаза медленно сомкнулись, и девушка медленно провалилась в сон….
- Едем, - внезапно широко улыбнулся Александр. - Денис должно быть нас заждался.
Парень уверенно вывернул руль влево и выехал на дорогу. Мимо быстро проносились унылые городские пейзажи. Горы грязного мусора на улицах, обломки полуразрушенных зданий, брошенные ржавеющие машины у обочин.
- Перед вами те самые знаменитые кадры из фоторепортажей Максима, - с горькой улыбкой произнес Саша. - Вот только здесь это не цветные картинки, которыми восхищаються на выставках, здесь это обычное состояние вещей.
Андреа посмотрела, куда указывал молодой человек, но увиденные пейзажи ее не впечатлили. Она и на фотографиях такое не слишком любила. Поэтому, откинувшись на спинку сидения, девушка принялась рассматривать свои ногти - ужас, как лак успел ободраться! - и спросила:
- А как же вы живете? Антисанитария, вся эта грязь... У вас наверное эти, как их... - она мгновение она подняла глаза кверху, припоминая - вши... То есть я не имела в виду именно а вас, а вообще...
- Да вши, блохи и клопы, - горько рассмеялся Александр. - А ещё бациллы, кокки и с десяток смертоносных вирусов. Когда каждый день от туберкулеза и чумы умирает с десяток человек, перестаешь обращать внимание на всякую мелочь, - руки парня до хруста стиснули руль.
Машина уже вывернула в какой-то переулок и затормозила перед старым обшарпанным двухэтажным зданием.
- Мы выживаем, мисс Андреа. Ну или пытаемся по крайней мере...
Девушка кивнула. Ну да. "Выживаем" более подходящее слово. И вопросительно взглянула на Александра - приехали?
- Да, это что-то вроде Денисовского Убежища, - улыбнулся парень. - Он немного чудной. И хоть работает на местное правительство, такой опозиционист, что я удивляюсь как его ещё не повели в чисто поле на растрел, - при этих словах в глазах Александра промелькнула едва уловимая тень тревоги. Он несколько раз просигналил, и как показалось Андреа ему кто-то помахал из окна второго этажа, а следом дверь на первом широко распахнулась, выпуская на улицу, растрепанной внешности Крамника, который быстро заторопил к машине.
- Здорово, Санёк! - бодро гаркнул он над самым ухом у Андреа. - Хорошо, что ты на машине. Как раз успеешь меня подбросить до работы. А может и завести к Марко на чашечку кофе.
- Фиг тебе, а не кофе, - Картаж пихнул Денису какой-то пакет на заднее сидение. - Вот твой завтрак. А кофе получишь, когда заработаешь. Ты же обещал помочь госпоже Андреа. Так что действуй. Андреа? У вас были вопросы к господину Крамнику?
- Вопросы? А, да, конечно. Вопросы. Да у меня есть вопросы... - девушка достала блокнот и быстро пролистала его - скажите, а вы узнали что-то новое о этом... к-р-а-у-з-е-р-е? Ну, кроме тех записок, которые давали мне?.. А про отца Макса? Он как то связан с этим кра... краузером? И еще - вы знаете Рэда Баррета? Мне надо найти его и... и оторвать ему голову...
Последнюю фразу Андреа, не сдержавшись закончила на повышенно-обиженной нотке...
(и Акке)
Парень уверенно вывернул руль влево и выехал на дорогу. Мимо быстро проносились унылые городские пейзажи. Горы грязного мусора на улицах, обломки полуразрушенных зданий, брошенные ржавеющие машины у обочин.
- Перед вами те самые знаменитые кадры из фоторепортажей Максима, - с горькой улыбкой произнес Саша. - Вот только здесь это не цветные картинки, которыми восхищаються на выставках, здесь это обычное состояние вещей.
Андреа посмотрела, куда указывал молодой человек, но увиденные пейзажи ее не впечатлили. Она и на фотографиях такое не слишком любила. Поэтому, откинувшись на спинку сидения, девушка принялась рассматривать свои ногти - ужас, как лак успел ободраться! - и спросила:
- А как же вы живете? Антисанитария, вся эта грязь... У вас наверное эти, как их... - она мгновение она подняла глаза кверху, припоминая - вши... То есть я не имела в виду именно а вас, а вообще...
- Да вши, блохи и клопы, - горько рассмеялся Александр. - А ещё бациллы, кокки и с десяток смертоносных вирусов. Когда каждый день от туберкулеза и чумы умирает с десяток человек, перестаешь обращать внимание на всякую мелочь, - руки парня до хруста стиснули руль.
Машина уже вывернула в какой-то переулок и затормозила перед старым обшарпанным двухэтажным зданием.
- Мы выживаем, мисс Андреа. Ну или пытаемся по крайней мере...
Девушка кивнула. Ну да. "Выживаем" более подходящее слово. И вопросительно взглянула на Александра - приехали?
- Да, это что-то вроде Денисовского Убежища, - улыбнулся парень. - Он немного чудной. И хоть работает на местное правительство, такой опозиционист, что я удивляюсь как его ещё не повели в чисто поле на растрел, - при этих словах в глазах Александра промелькнула едва уловимая тень тревоги. Он несколько раз просигналил, и как показалось Андреа ему кто-то помахал из окна второго этажа, а следом дверь на первом широко распахнулась, выпуская на улицу, растрепанной внешности Крамника, который быстро заторопил к машине.
- Здорово, Санёк! - бодро гаркнул он над самым ухом у Андреа. - Хорошо, что ты на машине. Как раз успеешь меня подбросить до работы. А может и завести к Марко на чашечку кофе.
- Фиг тебе, а не кофе, - Картаж пихнул Денису какой-то пакет на заднее сидение. - Вот твой завтрак. А кофе получишь, когда заработаешь. Ты же обещал помочь госпоже Андреа. Так что действуй. Андреа? У вас были вопросы к господину Крамнику?
- Вопросы? А, да, конечно. Вопросы. Да у меня есть вопросы... - девушка достала блокнот и быстро пролистала его - скажите, а вы узнали что-то новое о этом... к-р-а-у-з-е-р-е? Ну, кроме тех записок, которые давали мне?.. А про отца Макса? Он как то связан с этим кра... краузером? И еще - вы знаете Рэда Баррета? Мне надо найти его и... и оторвать ему голову...
Последнюю фразу Андреа, не сдержавшись закончила на повышенно-обиженной нотке...
(и Акке)
Фигушки, я вернулся!
Написано вместе с братиком, разумеется
Рыцарь повёл Ефима по едва приметной тропинке уводящей в сторону от Церкви. Здесь то и дело попадались медленно бредущие поодиночке и попарно рыцари. Все так же закованные в доспехи, с тяжелыми пушками за плечами.
Ромелю то и дело салютовали, приветственно вскидывая правую руку вверх. Где-то со стороны тропы снова застрекотал пулемёт, и громом грянула серия взрывов.
- Наши снова принялись за зачистку, - прогромыхал Ромель. – Уже три дня как мы прибыли, но до сих пор не смогли расчистить даже окрестности кладбища. Сейчас у вас в Церкви идёт служба. Мы потеряли послушников. Так что почти все ваши находятся в крематорий. Помогают уничтожать трупы тех тварей, что нам удалось прикончить.
- А мы сейчас в церковь или в крематорий, с трупами помогать? - уточнил Фима у своего провожатого. Или конвоира.
В католическую церковь он не хотел. Ну разве что ему там рану подлечат маленько...
Партизан вспомнил девичьи руки, не так давно накладывавшие ему повязку, и сделалось тошно. И чего не поделили... Было б из-за чего так лаяться. А теперь девчата одни, неизвестно где. Оставалось надеяться, что Деева сможет постоять за себя и Ларису. Всё его короткое знакомство с Леной говорило в пользу этого, но все, же спокойней было бы самому приглядеть за девчатами и прикрыть их в случае чего. Было бы. От этой частицы "бы" становилось ещё тоскливее...
Говорить, про продолжающую терзать плечо рану Фима пока не собирался. Может, это было и глупо, но Токарев считал, что много чести будет этому немцу, если партизан начнёт ему жаловаться. Пусть даже упомянутый немец только что спас его от смерти.
Пока оставались силы терпеть, Ефим терпел.
Наконец тропка закончила петлять и рыцарь с партизаном вынырнули у высокой каменной стены, в середине которой размещались, некогда, декоративные ворота, теперь замененные на огромные стальные листы.
У самых ворот по обе их стороны располагалось по мини баррикаде. С поверхности каждой на пришельцев смотрело по крупнокалиберному пулемёту, рядом с которым Браунинг Ромеля смотрелся настоящей малюткой.
- Эй, Ромель? Ты ли это? – прокряхтел с той стороны каркующий голос, а следом за ним из-за баррикады вынырнул ещё один рыцарь по самую макушку закованные в доспехи. Этот в отличие от остальных носил не только серебристые цвета, роскошный плащ за его спиной и наплечники отливали багровым пламенем, а сквозь щели в разрезе шлема казалось, пылало настоящее адское пламя.
- Старший Инквизитор Кирос! – рыцарь приветственно вскинул ладонь вверх. – Паладин второй ступени Роммель по приказанию Высшего Паладина Соло конвоирует местного к отцу Шкреду. Это кладбищенский смотритель….
- Кладбищенский смотритель? – рассмеялся Инквизитор своим неприятным каркающим голосом. – Ты смотри, какой раритетик выискался. И как же выжил тут такой? Расскажи нам, человече, кто и откуда будешь?
Разглядывающий старшего инквизитора в его более чем броском облачении Фима понял, что его шутку насчёт смотрителя восприняли всерьёз. Неужто они не знают местных? Впрочем, как бы то ни было, а теперь уж надо было играть до конца. Иначе мордовать его тоже будут всерьёз. Рассчитывать на то, что пронесёт на халяву, не следовало. На Бога надейся, а порох держи сухим.
- Да местный я, смотритель, господин старший инквизитор, как вот господин паладин второй ступени изволил сказать. А жил на кладбище, в склепе...
Ефим врал, уперев взгляд в середину нагрудника Кироса, с тревогой ожидая новых вопросов. Называть фашистов господами партизану приходилось через силу. Но к предательству кого бы то ни было, в том числе и себя, это не имело отношения, а поступиться гордостью - это не честью. Предателем он не стал и не станет, и это главное. Ну а господином назвать... Язык без костей, глядишь, не сломается. Зато живым и на свободе можно принести гораздо больше пользы Родине, чем гордым, но в застенке, а, то и в могиле.
- Ну, что ж, давай тогда его к остальным. Шкреду помощь не помешает, пусть уж местные поработают на своё же благо. Не нам же всё время их свинарник расхлёбывать, - жеманно произнёс Кирос, отступая в сторону и пропуская их к воротам. Дверь медленно отворилась пропуская обоих путников во внутренний двор, и едва Ефим перешагнул порог как оказался в самом центре настоящего стихийного бедствия. Люди сновали туда-сюда по двору, кто с подводами, кто с тачками наполненными углем.
Судя по всему, Крематорием здесь служило не только маленькое и приземистое здание при церкви. По всем двору были разложены настоящие погребальные костры и даже установлены сооружения больше всего похожие на огромные закопченные печки-чугунки.
Вокруг пыхало жаром, и, не смотря на поздний осенний вечер, люди по двору сновали почти что нагишом. Почти все закопченные с головы до ног, потные и перепачканные в сажи, но не похоже было, чтобы кого-то подгоняли или заставляли трудиться усерднее. Среди почти раздетого люда, несомненно, славянского происхождения, судя по беглому русскому говору и сальным шуточкам в адрес друг-друга, резко выделялись лишь несколько фигур облаченных в монашеские одеяния.
- Ну, вот твой, отец Шкред, - слегка подтолкнул Ефима к одному из монахов Ромель. – Давай побыстрее со своим делом, а то чёртова жара меня скоро прикончит. А тебя я ещё должен вывести за периметр, если отец Шкред не разрешит тебе остаться.
Отец настоятель, сутулый седовласый старичок, в это время опрыскивающий один из полуобгорелых трупов водой из чаши, обернулся к Ефиму и рассеяно улыбнулся. Как улыбаются человеку, которого силятся вспомнить, но никак не могут…
Токарев не стал оборачиваться на отошедшего ко выходу со двора паладина и шагнул к Шкреду.
- Здравствуйте, отец...
- Здравствуй, сын мой, - улыбнулся отец Шкред и его губы слегка изогнулись в озорной улыбке, а в старческих глазах на мгновение промелькнула догадка. – Похоже у тебя ко мне дело? Ну что же пройдем во внутренний покой и поговорим о Великом Промысле.
Он сделал приглашающий жест в сторону задней двери храма и подозвав одного из послушников что-то прошептал ему на ухо.
Внутренний покой больше напоминал молельню с множеством лавок, но без кафедры, с которой богословы проводили свою службу.
- Здесь нам никто не помешает, - произнёс священник, запирая дверь на ключ. – И здесь мы сможем поговорить о том кто же ты на самом деле, путник….
- А вы не верите, что я - смотритель кладбища? - усмехнулся Фима. Приклад карабина с тихим стуком опустился на пол.
Теперь Токарев перешёл на "вы".
- Ну, у вашей Зондер команды воображение в одну сторону работает всегда, - рассмеялся настоятель. – Да и последнего смотрителя Прохора, мы уже полгода как, мир его Праху Похоронили, - священник замолчал на мгновение задумчиво глядя в потолок.
- Но я предполагал, что кто-нибудь из ваших скоро объявится здесь. От Григория и Давида уже давно нет вестей. А шум, творящийся в городе, говорит мне о том, что не всё пошло так гладко как задумывал Костов. Так вы пришли выяснить их судьбу?
Ефим чуть не поперхнулся на вдохе очередной порцией воздуха. Костов?!
Двое бойцов отряда, причём далеко не из последних, регулярно ходили в город. Далеко, конечно, но без патронов много не навоюешь. Последний раз они ушли незадолго до налёта карателей и вернуться не успели. О существовании этих ребят Фима как-то забыл - слишком уж много навалилось на него в последнее время. Выходит, католический пастор что-то знает о партизанах их отряда? Впрочем, всё равно стоило поберечься - имена партизан могли знать и фашисты.
- Хм... А что за люди? И что с ними могло случиться? Как вы сказали...Костов? И...не запомнил, - сделал виноватое лицо Токарев.
- Молодой юноша, - рассмеялся пастор. – Я повидал на своем веку немало тех, чьим главным ремеслом было заговаривание зубов и умение лгать при пустых руках…. Увы, вы даже в подмётки не годитесь не одному из тех мастеров, - улыбнулся пастор. – Посему перестаньте играть словами, я провёл Григория и Давида в город и готов провести вас следом за ними. Это будет проблематично при нынешних условиях, однако у меня перед Григорием старый должок, который я ему никогда не отплачу. Посему не играете в кошки мышки со старым Котом…
- Рассказывайте, что у вас произошло без утайки, эти стены хранят не одну тайну, и уж от тайны вашей жизни они точно не треснут, - старик отечески улыбнулся и присев на скамью приглашающее похлопал рядом с собой.
Написано вместе с братиком, разумеется
Рыцарь повёл Ефима по едва приметной тропинке уводящей в сторону от Церкви. Здесь то и дело попадались медленно бредущие поодиночке и попарно рыцари. Все так же закованные в доспехи, с тяжелыми пушками за плечами.
Ромелю то и дело салютовали, приветственно вскидывая правую руку вверх. Где-то со стороны тропы снова застрекотал пулемёт, и громом грянула серия взрывов.
- Наши снова принялись за зачистку, - прогромыхал Ромель. – Уже три дня как мы прибыли, но до сих пор не смогли расчистить даже окрестности кладбища. Сейчас у вас в Церкви идёт служба. Мы потеряли послушников. Так что почти все ваши находятся в крематорий. Помогают уничтожать трупы тех тварей, что нам удалось прикончить.
- А мы сейчас в церковь или в крематорий, с трупами помогать? - уточнил Фима у своего провожатого. Или конвоира.
В католическую церковь он не хотел. Ну разве что ему там рану подлечат маленько...
Партизан вспомнил девичьи руки, не так давно накладывавшие ему повязку, и сделалось тошно. И чего не поделили... Было б из-за чего так лаяться. А теперь девчата одни, неизвестно где. Оставалось надеяться, что Деева сможет постоять за себя и Ларису. Всё его короткое знакомство с Леной говорило в пользу этого, но все, же спокойней было бы самому приглядеть за девчатами и прикрыть их в случае чего. Было бы. От этой частицы "бы" становилось ещё тоскливее...
Говорить, про продолжающую терзать плечо рану Фима пока не собирался. Может, это было и глупо, но Токарев считал, что много чести будет этому немцу, если партизан начнёт ему жаловаться. Пусть даже упомянутый немец только что спас его от смерти.
Пока оставались силы терпеть, Ефим терпел.
Наконец тропка закончила петлять и рыцарь с партизаном вынырнули у высокой каменной стены, в середине которой размещались, некогда, декоративные ворота, теперь замененные на огромные стальные листы.
У самых ворот по обе их стороны располагалось по мини баррикаде. С поверхности каждой на пришельцев смотрело по крупнокалиберному пулемёту, рядом с которым Браунинг Ромеля смотрелся настоящей малюткой.
- Эй, Ромель? Ты ли это? – прокряхтел с той стороны каркующий голос, а следом за ним из-за баррикады вынырнул ещё один рыцарь по самую макушку закованные в доспехи. Этот в отличие от остальных носил не только серебристые цвета, роскошный плащ за его спиной и наплечники отливали багровым пламенем, а сквозь щели в разрезе шлема казалось, пылало настоящее адское пламя.
- Старший Инквизитор Кирос! – рыцарь приветственно вскинул ладонь вверх. – Паладин второй ступени Роммель по приказанию Высшего Паладина Соло конвоирует местного к отцу Шкреду. Это кладбищенский смотритель….
- Кладбищенский смотритель? – рассмеялся Инквизитор своим неприятным каркающим голосом. – Ты смотри, какой раритетик выискался. И как же выжил тут такой? Расскажи нам, человече, кто и откуда будешь?
Разглядывающий старшего инквизитора в его более чем броском облачении Фима понял, что его шутку насчёт смотрителя восприняли всерьёз. Неужто они не знают местных? Впрочем, как бы то ни было, а теперь уж надо было играть до конца. Иначе мордовать его тоже будут всерьёз. Рассчитывать на то, что пронесёт на халяву, не следовало. На Бога надейся, а порох держи сухим.
- Да местный я, смотритель, господин старший инквизитор, как вот господин паладин второй ступени изволил сказать. А жил на кладбище, в склепе...
Ефим врал, уперев взгляд в середину нагрудника Кироса, с тревогой ожидая новых вопросов. Называть фашистов господами партизану приходилось через силу. Но к предательству кого бы то ни было, в том числе и себя, это не имело отношения, а поступиться гордостью - это не честью. Предателем он не стал и не станет, и это главное. Ну а господином назвать... Язык без костей, глядишь, не сломается. Зато живым и на свободе можно принести гораздо больше пользы Родине, чем гордым, но в застенке, а, то и в могиле.
- Ну, что ж, давай тогда его к остальным. Шкреду помощь не помешает, пусть уж местные поработают на своё же благо. Не нам же всё время их свинарник расхлёбывать, - жеманно произнёс Кирос, отступая в сторону и пропуская их к воротам. Дверь медленно отворилась пропуская обоих путников во внутренний двор, и едва Ефим перешагнул порог как оказался в самом центре настоящего стихийного бедствия. Люди сновали туда-сюда по двору, кто с подводами, кто с тачками наполненными углем.
Судя по всему, Крематорием здесь служило не только маленькое и приземистое здание при церкви. По всем двору были разложены настоящие погребальные костры и даже установлены сооружения больше всего похожие на огромные закопченные печки-чугунки.
Вокруг пыхало жаром, и, не смотря на поздний осенний вечер, люди по двору сновали почти что нагишом. Почти все закопченные с головы до ног, потные и перепачканные в сажи, но не похоже было, чтобы кого-то подгоняли или заставляли трудиться усерднее. Среди почти раздетого люда, несомненно, славянского происхождения, судя по беглому русскому говору и сальным шуточкам в адрес друг-друга, резко выделялись лишь несколько фигур облаченных в монашеские одеяния.
- Ну, вот твой, отец Шкред, - слегка подтолкнул Ефима к одному из монахов Ромель. – Давай побыстрее со своим делом, а то чёртова жара меня скоро прикончит. А тебя я ещё должен вывести за периметр, если отец Шкред не разрешит тебе остаться.
Отец настоятель, сутулый седовласый старичок, в это время опрыскивающий один из полуобгорелых трупов водой из чаши, обернулся к Ефиму и рассеяно улыбнулся. Как улыбаются человеку, которого силятся вспомнить, но никак не могут…
Токарев не стал оборачиваться на отошедшего ко выходу со двора паладина и шагнул к Шкреду.
- Здравствуйте, отец...
- Здравствуй, сын мой, - улыбнулся отец Шкред и его губы слегка изогнулись в озорной улыбке, а в старческих глазах на мгновение промелькнула догадка. – Похоже у тебя ко мне дело? Ну что же пройдем во внутренний покой и поговорим о Великом Промысле.
Он сделал приглашающий жест в сторону задней двери храма и подозвав одного из послушников что-то прошептал ему на ухо.
Внутренний покой больше напоминал молельню с множеством лавок, но без кафедры, с которой богословы проводили свою службу.
- Здесь нам никто не помешает, - произнёс священник, запирая дверь на ключ. – И здесь мы сможем поговорить о том кто же ты на самом деле, путник….
- А вы не верите, что я - смотритель кладбища? - усмехнулся Фима. Приклад карабина с тихим стуком опустился на пол.
Теперь Токарев перешёл на "вы".
- Ну, у вашей Зондер команды воображение в одну сторону работает всегда, - рассмеялся настоятель. – Да и последнего смотрителя Прохора, мы уже полгода как, мир его Праху Похоронили, - священник замолчал на мгновение задумчиво глядя в потолок.
- Но я предполагал, что кто-нибудь из ваших скоро объявится здесь. От Григория и Давида уже давно нет вестей. А шум, творящийся в городе, говорит мне о том, что не всё пошло так гладко как задумывал Костов. Так вы пришли выяснить их судьбу?
Ефим чуть не поперхнулся на вдохе очередной порцией воздуха. Костов?!
Двое бойцов отряда, причём далеко не из последних, регулярно ходили в город. Далеко, конечно, но без патронов много не навоюешь. Последний раз они ушли незадолго до налёта карателей и вернуться не успели. О существовании этих ребят Фима как-то забыл - слишком уж много навалилось на него в последнее время. Выходит, католический пастор что-то знает о партизанах их отряда? Впрочем, всё равно стоило поберечься - имена партизан могли знать и фашисты.
- Хм... А что за люди? И что с ними могло случиться? Как вы сказали...Костов? И...не запомнил, - сделал виноватое лицо Токарев.
- Молодой юноша, - рассмеялся пастор. – Я повидал на своем веку немало тех, чьим главным ремеслом было заговаривание зубов и умение лгать при пустых руках…. Увы, вы даже в подмётки не годитесь не одному из тех мастеров, - улыбнулся пастор. – Посему перестаньте играть словами, я провёл Григория и Давида в город и готов провести вас следом за ними. Это будет проблематично при нынешних условиях, однако у меня перед Григорием старый должок, который я ему никогда не отплачу. Посему не играете в кошки мышки со старым Котом…
- Рассказывайте, что у вас произошло без утайки, эти стены хранят не одну тайну, и уж от тайны вашей жизни они точно не треснут, - старик отечески улыбнулся и присев на скамью приглашающее похлопал рядом с собой.
- Ну, это офшень прошто! – Денис с трудом проглотил что-то и прочистил горло. – Одно как видите, вытекает из другого, потому я начну с самого простого. С Серафима Картажа, - Денис взял из рук Андреа стопку записей, которые ей передал вчера Кузнецов, и бегло пробежавшись по ним взглядом, извлёк одну и протянул ей.
Это была старая газетная страничка, на которой был изображен мужчина 35-40 лет в компании четырех детей. Трёх мальчиков и одной совсем маленькой девочки. Мальчики дружно жались к отцу, а самая маленькая девочка стояла чуть отдельно и, глядя в потолок, чему-то улыбалась.
- Это и есть знаменитый Серафим Картаж, - Денис перегнулся через сидение и тыкнул в мужчину.
- О. Да? - Андреа убрала прядь волос и чуть наклонилась, разглядывая фотографию. После некоторой паузы она указала на одного из детей – вот этот похож на Макса. Это Макс? А это вы, нет? А еще? - она неуверенно переместила пальчик на другого ребенка и вопросительно посмотрела на Александра...
- Это Артём, - кивнул Картаж. – А девочка это наша младшая сестренка Надежда, - голос Александра слегка дрогнул и он с укором посмотрел на Дениса.
- Да это та самая Надежда, которой и были посвящены все труды Серафима, - нисколько не смутившись взгляда друга, продолжил Картаж. – Дело в том, что у Надежды был рак крови…. Серафим некогда талантливый врач и генетик пытался синтезировать особую культуру клеток, ну что-то вроде клеток антагонист раковым…, - Денис на мгновение замолчал, размышляя о чём-то.
- Он верил, что может создать клетки, которые смогут защитить человеческий организм. Исцелять его и делать сильнее. Как видимо не всем понравилась эта затея, - вздохнул он.
Андреа слушала, чуть прикусив губу. Записывать она ничего не стала – диктофон итак был включен незаметно при доставании бумаг – прослушает потом и запишет.
- Я вам сочувствую. Искренне…, - произнесла она, когда молодые люди перестали говорить. - И... Да, я подумала. Ну, там, в гостинице… подумала… в общем... хм... наверное, я вела себя как-то не так... по-глупому, наверное... извините...
Зачем она стала извиняться за свою вспыльчивость и побег Андреа и сама себе не могла бы объяснить. Хотя, может и смогла бы – информацию для сенсации нужно получить любой ценой и попросить для этого прощения для восстановления хороших отношений просто необходимо...
- Забудьте, - голос Александра звучал отстраненно. Картаж пристально всматривался в дорогу, а костяшки его пальцев вцепившихся в руль побелели настолько, что казалось, сквозь смуглую кожу проступает белая поверхность кости. – Отец потратил почти все деньги на свои исследования. Наверное, для вас это типичная история. Но таков уж был он. Упёртый как осёл. И даже видя, что его исследования не приносят результатов, он не хотел признавать свою ошибку. Он во что бы то ни стало, хотел, чтобы его способ сработал…, - Александр резко вывернул руль, буквально вылетев на обочину, и остановил машину.
- Ему это удалось, - продолжил Денис, примирительно положив руку на плечо друга. – Уж незнаем, что он там нахимичил, но в итоге в его пробирках зародилось, то, что сейчас называется ГСТ или ген спонтанных трансформации.
Денис протянул Андреа пачку распечаток. В основном это были научные выкладки и протоколы исследований.
- O... - Андреа быстро взяла бумаги и пробежалась взглядом по некоторым заголовкам - здесь даже может оказаться информация, что прольет свет на его исчезновение?
Кого именно девушка не стала уточнять, равно, как и начинать вчитываться прямо сейчас в записи. Если там что-то есть - она прочтет позже, а так вдруг молодые люди знают что-то сверх... ну или, в крайнем случае, подскажут, где именно искать в этой кипе нужное...
(И Акке))... продолжение следует)
Это была старая газетная страничка, на которой был изображен мужчина 35-40 лет в компании четырех детей. Трёх мальчиков и одной совсем маленькой девочки. Мальчики дружно жались к отцу, а самая маленькая девочка стояла чуть отдельно и, глядя в потолок, чему-то улыбалась.
- Это и есть знаменитый Серафим Картаж, - Денис перегнулся через сидение и тыкнул в мужчину.
- О. Да? - Андреа убрала прядь волос и чуть наклонилась, разглядывая фотографию. После некоторой паузы она указала на одного из детей – вот этот похож на Макса. Это Макс? А это вы, нет? А еще? - она неуверенно переместила пальчик на другого ребенка и вопросительно посмотрела на Александра...
- Это Артём, - кивнул Картаж. – А девочка это наша младшая сестренка Надежда, - голос Александра слегка дрогнул и он с укором посмотрел на Дениса.
- Да это та самая Надежда, которой и были посвящены все труды Серафима, - нисколько не смутившись взгляда друга, продолжил Картаж. – Дело в том, что у Надежды был рак крови…. Серафим некогда талантливый врач и генетик пытался синтезировать особую культуру клеток, ну что-то вроде клеток антагонист раковым…, - Денис на мгновение замолчал, размышляя о чём-то.
- Он верил, что может создать клетки, которые смогут защитить человеческий организм. Исцелять его и делать сильнее. Как видимо не всем понравилась эта затея, - вздохнул он.
Андреа слушала, чуть прикусив губу. Записывать она ничего не стала – диктофон итак был включен незаметно при доставании бумаг – прослушает потом и запишет.
- Я вам сочувствую. Искренне…, - произнесла она, когда молодые люди перестали говорить. - И... Да, я подумала. Ну, там, в гостинице… подумала… в общем... хм... наверное, я вела себя как-то не так... по-глупому, наверное... извините...
Зачем она стала извиняться за свою вспыльчивость и побег Андреа и сама себе не могла бы объяснить. Хотя, может и смогла бы – информацию для сенсации нужно получить любой ценой и попросить для этого прощения для восстановления хороших отношений просто необходимо...
- Забудьте, - голос Александра звучал отстраненно. Картаж пристально всматривался в дорогу, а костяшки его пальцев вцепившихся в руль побелели настолько, что казалось, сквозь смуглую кожу проступает белая поверхность кости. – Отец потратил почти все деньги на свои исследования. Наверное, для вас это типичная история. Но таков уж был он. Упёртый как осёл. И даже видя, что его исследования не приносят результатов, он не хотел признавать свою ошибку. Он во что бы то ни стало, хотел, чтобы его способ сработал…, - Александр резко вывернул руль, буквально вылетев на обочину, и остановил машину.
- Ему это удалось, - продолжил Денис, примирительно положив руку на плечо друга. – Уж незнаем, что он там нахимичил, но в итоге в его пробирках зародилось, то, что сейчас называется ГСТ или ген спонтанных трансформации.
Денис протянул Андреа пачку распечаток. В основном это были научные выкладки и протоколы исследований.
- O... - Андреа быстро взяла бумаги и пробежалась взглядом по некоторым заголовкам - здесь даже может оказаться информация, что прольет свет на его исчезновение?
Кого именно девушка не стала уточнять, равно, как и начинать вчитываться прямо сейчас в записи. Если там что-то есть - она прочтет позже, а так вдруг молодые люди знают что-то сверх... ну или, в крайнем случае, подскажут, где именно искать в этой кипе нужное...
(И Акке))... продолжение следует)
Свалка
- Чёрт! – сплюнул Иггельд в очередной раз, поскользнувшись в жидкой жиже и забрызгав себя с головы до ног. – Да что это за ерунда такая? Мы уже полчаса по каналу шагаем, а вокруг этой слизи полные резервуары.
Он опасливо покосился на проржавевший ржавый запор сквозь щели, в котором в канал медленно сочилась оная жижа.
- Господин Неун? – нервно оглянулся Иггельд. – Похоже, мы зашли в тупик. Впереди есть только ещё один резервуар, но там почти по горло жижи.
- По горло, говоришь? – сдавленно прохрипел Неун, и подумав: «Хоть одна не нервная голована не помешала б», сказал - полчаса это не вечность, успокойся.
Сам Ач смирился с холодной и вязкой жижей, по которой приходилось продираться с некоторыми усилиями.
- Сейчас проверим, - Иггельд вскарабкался на дамбу и стал внимательно вглядываться с неё в густую кашицообразную поверхность. Затем видимо решившись, осторожно потыкал в неё ногой.
- Она упругая! Похоже, даже мой вес выдержит! – ошарашено заявил он, уже полностью перенося вес на ногу, поставленную на поверхность желе. – Мастер Неун? Мы можем пройти здесь?
- Сейчас посмотрим, - Ач наклонился над желеобразием и прищурив глаза уставился на поверхность.
«Колеблется… - про себя отметил он, - можем, не можем?» - думал Неун, а вслух сказал: Попробуем.
Согласно кивнув, Иггельд осторожно перенёс весь вес стопы на жижу, затем поставил и вторую. Через несколько секунд решившись он осторожно шагнул вперёд и стал бочком пробираться к противоположному краю.
Ещё несколько шагов и он, наконец, смог облегченно перевести дух на другой стороне бассейна и вскинув руку вверх, замахал Ачу.
- Всё в порядке, мастер. Похоже, он уже давно высохло и в состояние выдержать наш вес….
- Смотри в оба! – строго сказал ему Неун и не решительно поставил ногу на жижу, - не хватало ещё упасть там. Расслабился сильно… - Так же не решительно он поставил вторую ногу на жижу.
- Ужас… - пробормотал Ач и сделал шаг к Иггельду.
Что-то булькнуло у него под ногами, а в следующий миг жижа заходила ходуном, и прямо под ногами Неуна жижа стала медленно расходиться в разные стороны. Вот только он не провалился в образовавшийся прорыв….
Наоборот, из прорыва на него сейчас смотрел огромный чёрный почти человеческий зрачок.
Он на мгновение забегал туда-сюда, а затем чётко сфокусировался на лице Неуна и замер. Вся жижа, весь бассейн….
Всё это было вместилищем одного огромного глаза. И сейчас он уставился на того кто бессердечно впивался в его белок шипами своих ботинок.
Неун остолбенел. Он стоял не подвижно несколько мгновений, не решаясь двинутся.
- Парень отойди от края, - сипло, но спокойно сказал Ач, хотя сердце его находилось у глотки, а душа кандалами сковала ноги.
- А вы мастер? – хриплым голосом отозвался Иггельд, медленно пятящийся прочь.
- Я не знаю, что будет, если я сделаю ещё шаг, - признался «мастер», по прежнему таращась себе под ноги, - Ты главное отойди на метр от края, а там посмотрим, гляди по сторонам.
Неун медленно перевёл вес на правую ногу, собираясь побежать.
Раздался громкий жом. А затем глаз снова принялся лениво сворачиваться. И прежде чем два охотника, что-либо поняли, он окончательно закрылся, оставляя их в недоумении.
Неун побежал, придерживая ремни от сумки и от винтовки. На ходу он махал рукой Иггельде, сам не понимая зачем.
Сколько они бежали, не помнил ни один из них. Наконец, Иггельд запнулся, и рухнул почти развалившейся от сырости ящик, с чем-то жалобно звякнувшим в ответ, и устало огляделся вокруг.
- Боже. Что это было такое?! – взвыл он.
- Оно смотрело… на… меня… – отрывисто ответил Неун, оперившись руками о колени и начал озираться, тщетно пытаясь выровнять сбитое бегом дыхание - А… Это… Мы где?
- Почти пришли, - устало выдохнул Иггельд тыкая пальцем на восток. - Там за свалкой автомашин и произошла стычка о которой рассказывал Грюм. Нам нужно провести разведку. И если там опасно подать знак нашим, чтобы не приближались.
Паренек вскочил на ноги и проверил затвор своей винтовки.
- Нам придется разделиться, мастер? - он вопросительно посмотрел на Неуна.
- Нет, если действительно опасно, то лучше сделать всё, лишь бы вернуться прежним составом, - Неун задумался, - Держимся так, чтобы в случае чего объединиться и делать ноги.
Неун выпрямился и вздохнул.
«Вот за той хламидой могла толпа спрятаться, а тут зверьё какое-то может залечь… Пф… Мастер…» - думал Ачтаинг, подозрительно осматривая все позиции за которыми могло хотя бы что-то спрятаться.
- Готов? – Спросил Неун проверяя заряд в винтовке.
- Яволь, - козырнул Иггельд скрываясь по правую сторону от нагромождения старых авто. Уже через несколько секунд его шагов нельзя было услышать и Неун остался в абсолютной тишине.
Солнце медленно поднималось над горизонтом принося солнечные лучи в мрачное и пасмурное утро. Туман стал потихоньку рассеиваться и Ач мог надеяться что успеет разглядеть любого за тридцать шагов от себя. Правда и его могли теперь легко увидеть. Но большая часть тварей на свалке полагались на свой нос, так что обозримость окрестностей лишь играла ему на руку. Впереди виднелись ворота с автосвалки любовно приваренные створками друг к другу.
унд герр мафтер Акке
- Чёрт! – сплюнул Иггельд в очередной раз, поскользнувшись в жидкой жиже и забрызгав себя с головы до ног. – Да что это за ерунда такая? Мы уже полчаса по каналу шагаем, а вокруг этой слизи полные резервуары.
Он опасливо покосился на проржавевший ржавый запор сквозь щели, в котором в канал медленно сочилась оная жижа.
- Господин Неун? – нервно оглянулся Иггельд. – Похоже, мы зашли в тупик. Впереди есть только ещё один резервуар, но там почти по горло жижи.
- По горло, говоришь? – сдавленно прохрипел Неун, и подумав: «Хоть одна не нервная голована не помешала б», сказал - полчаса это не вечность, успокойся.
Сам Ач смирился с холодной и вязкой жижей, по которой приходилось продираться с некоторыми усилиями.
- Сейчас проверим, - Иггельд вскарабкался на дамбу и стал внимательно вглядываться с неё в густую кашицообразную поверхность. Затем видимо решившись, осторожно потыкал в неё ногой.
- Она упругая! Похоже, даже мой вес выдержит! – ошарашено заявил он, уже полностью перенося вес на ногу, поставленную на поверхность желе. – Мастер Неун? Мы можем пройти здесь?
- Сейчас посмотрим, - Ач наклонился над желеобразием и прищурив глаза уставился на поверхность.
«Колеблется… - про себя отметил он, - можем, не можем?» - думал Неун, а вслух сказал: Попробуем.
Согласно кивнув, Иггельд осторожно перенёс весь вес стопы на жижу, затем поставил и вторую. Через несколько секунд решившись он осторожно шагнул вперёд и стал бочком пробираться к противоположному краю.
Ещё несколько шагов и он, наконец, смог облегченно перевести дух на другой стороне бассейна и вскинув руку вверх, замахал Ачу.
- Всё в порядке, мастер. Похоже, он уже давно высохло и в состояние выдержать наш вес….
- Смотри в оба! – строго сказал ему Неун и не решительно поставил ногу на жижу, - не хватало ещё упасть там. Расслабился сильно… - Так же не решительно он поставил вторую ногу на жижу.
- Ужас… - пробормотал Ач и сделал шаг к Иггельду.
Что-то булькнуло у него под ногами, а в следующий миг жижа заходила ходуном, и прямо под ногами Неуна жижа стала медленно расходиться в разные стороны. Вот только он не провалился в образовавшийся прорыв….
Наоборот, из прорыва на него сейчас смотрел огромный чёрный почти человеческий зрачок.
Он на мгновение забегал туда-сюда, а затем чётко сфокусировался на лице Неуна и замер. Вся жижа, весь бассейн….
Всё это было вместилищем одного огромного глаза. И сейчас он уставился на того кто бессердечно впивался в его белок шипами своих ботинок.
Неун остолбенел. Он стоял не подвижно несколько мгновений, не решаясь двинутся.
- Парень отойди от края, - сипло, но спокойно сказал Ач, хотя сердце его находилось у глотки, а душа кандалами сковала ноги.
- А вы мастер? – хриплым голосом отозвался Иггельд, медленно пятящийся прочь.
- Я не знаю, что будет, если я сделаю ещё шаг, - признался «мастер», по прежнему таращась себе под ноги, - Ты главное отойди на метр от края, а там посмотрим, гляди по сторонам.
Неун медленно перевёл вес на правую ногу, собираясь побежать.
Раздался громкий жом. А затем глаз снова принялся лениво сворачиваться. И прежде чем два охотника, что-либо поняли, он окончательно закрылся, оставляя их в недоумении.
Неун побежал, придерживая ремни от сумки и от винтовки. На ходу он махал рукой Иггельде, сам не понимая зачем.
Сколько они бежали, не помнил ни один из них. Наконец, Иггельд запнулся, и рухнул почти развалившейся от сырости ящик, с чем-то жалобно звякнувшим в ответ, и устало огляделся вокруг.
- Боже. Что это было такое?! – взвыл он.
- Оно смотрело… на… меня… – отрывисто ответил Неун, оперившись руками о колени и начал озираться, тщетно пытаясь выровнять сбитое бегом дыхание - А… Это… Мы где?
- Почти пришли, - устало выдохнул Иггельд тыкая пальцем на восток. - Там за свалкой автомашин и произошла стычка о которой рассказывал Грюм. Нам нужно провести разведку. И если там опасно подать знак нашим, чтобы не приближались.
Паренек вскочил на ноги и проверил затвор своей винтовки.
- Нам придется разделиться, мастер? - он вопросительно посмотрел на Неуна.
- Нет, если действительно опасно, то лучше сделать всё, лишь бы вернуться прежним составом, - Неун задумался, - Держимся так, чтобы в случае чего объединиться и делать ноги.
Неун выпрямился и вздохнул.
«Вот за той хламидой могла толпа спрятаться, а тут зверьё какое-то может залечь… Пф… Мастер…» - думал Ачтаинг, подозрительно осматривая все позиции за которыми могло хотя бы что-то спрятаться.
- Готов? – Спросил Неун проверяя заряд в винтовке.
- Яволь, - козырнул Иггельд скрываясь по правую сторону от нагромождения старых авто. Уже через несколько секунд его шагов нельзя было услышать и Неун остался в абсолютной тишине.
Солнце медленно поднималось над горизонтом принося солнечные лучи в мрачное и пасмурное утро. Туман стал потихоньку рассеиваться и Ач мог надеяться что успеет разглядеть любого за тридцать шагов от себя. Правда и его могли теперь легко увидеть. Но большая часть тварей на свалке полагались на свой нос, так что обозримость окрестностей лишь играла ему на руку. Впереди виднелись ворота с автосвалки любовно приваренные створками друг к другу.
унд герр мафтер Акке
- Беда была в том, что его исследования заинтересовали слишком многих. И то, что должно было стать лекарством для одного, стало погибелью тысяч, - вздохнул Денис, откидываясь на спинку сидения.
- ГСТ стал оружием и рычагом в игре очень больших организации, - глухо произнёс Александр. – И они просто перемололи отца и его исследования, выдрав необходимое лишь им, а затем прикрыли его проект.
- Пере... перемололи?..
Андреа попыталась понять... Ей казалось что она знает значение этого слова, но совместить его с человеком не получалось. Может она неправильно знает это слово?
- Может? вы хотели сказать... мм... побили? Cделали выговор? Уволили с работы?.. - девушка стала подбирать более понятные ей слова, связанные с понятием человек...
- То, что они сделали с ним, было даже хуже избиения и увольнения или даже лишения жизни, - прохрипел Картаж сквозь стиснутые зубы. – Они воспользовались им, а затем уничтожили его мечту.
- Как вы поняли, - поспешил вмешаться Денис. - Ген спонтанных трансформации помог выделить не только клетки, обладающие антиканцерогенными свойствами. Он также помог выделить целые группы клеток, благодаря которым стало возможно мутационное изменение всего организма в целом. Некоторые конечно можно было назвать оными с большой натяжкой, другие же вовсе были несовместимы с жизнью, но одна из десяти мутации давала поразительные результаты. ГСТ позволял создавать настолько рандомизированные результаты, что даже человеческое воображение не могло бы измыслить применение всем его эффектам.
- Именно сам эффект спонтанных мутаций и был выдран с корнем, а результаты по созданию клеток-антогонистов были забыты. В итоге отца вынуждали прекратить исследования в его области или заниматься ими самостоятельно…, - продолжил Александр. – Он не бросил надежду. Он находил деньги на свои исследования и потихоньку приближался к цели…. А затем. Его лабораторию прикрыли. Полностью. Отозвали его патенты и запретили заниматься научными исследованиями. Вывезли все результаты и…, - Александра снова затрясло. – Они сожгли всё. Уничтожили весь проект. Все результаты…, - он резко рванул дверь и выскочил наружу.
Под конец рассказа, Андреа хотела положить Александру руку на предплечье. В знак утешения... Но тот вдруг так резко выскочил из машины, что девушка застыла в нерешительности с чуть поднятой ладошкой. Обернулась к Денису:
- Я что-то не так сделала?..
- Проблема не в вас, Андреа, - улыбнулся Денис. – Просто он никогда с этим не смирится. Их мать умерла при родах, а Надежда с детства была хворой. Почти вся семья Картажей сплотилась тогда вокруг идеи спасти её. Они жили этим. Но Надя умерла, Серафим пропал, Макс покинул Город, Артём уже давно разругался со всей семьей. А Александр….
- Всё что у него было это время, когда они были семьей. А теперь эта последняя вещь, помогающая ему держаться рушится, и он ничего с этим не может поделать, - Денис нахмурился. – Когда Макс позвонил и сказал что приедет…. Для Александра это значило очень многое…. Мой вам совет, уезжайте. В этих бумагах много интересного. Пожалуй, этого хватит не на одну горячую сенсацию. Не нужно копать глубже. Это сделает больно очень многим, - Денис уткнулся лбом в стекло и замолчал.
Андреа повертела в руках бумаги и спрятала в сумку.
- А как же Баррет? - добавила она после некоторого молчания. - Как же ключ? Рэд он на чьей стороне?
- Баррет…, - вздохнул Денис. – Это человек-загадка. Я бы никогда ему не доверял. У него свои мотивы в Городе и ему нет дела до его боли. Это человек, который поступает с другими также как поступили с Серафимом. Он их использует. Боюсь, даже понятие сторона ему неведома, - Денис прикрыл глаза и помассировал переносицу. – Рано или поздно он добьется своих целей и исчезнет, а стороны останутся. И будут грызть друг-другу глотки дальше. Или уже ничего не останется.
Андреа кивнула. Ну да. Глупо спрашивать на чьей стороне Баррет. А вот то, что использует, так это она на себе убедилась... Ну пусть только еще попадется ей... Что ответить Денису? Он предлагает уехать. Уехать? Просто взять и... А ее неосторожность с этой фотографией-ключом? Что Александру сказать? Она не знает где Макс... Чем она может помочь? Или действительно уехать, пока не наделала еще больших глупостей?
Все размышления были в конце-концов вылиты в один вопрос:
- Вы полагаете что я действительно должна уехать и ничем-ничем не смогу помочь?
- Если честно? – подался вперёд Денис. – То это вам решать. Но думаю, вы просто ещё не до конца поняли, с чем столкнулись. Если хотите увидеть настоящий Город, то думаю, вам стоит пройтись по его улочкам самой, увидеть всё своими глазами, понять его. А потом уже принять решение. В любом случае следующий корабль только через неделю. Так что у вас полно времени.
- Через неделю?.. - Андреа почесала переносицу. - А почему так редко? У нас... впрочем это не важно... - девушка зачем-то оглянулась и чуть приблизила лицо к Денису - Скажите я могу вам доверять?.. Вы в оружии разбираетесь?
- Боюсь что нет, - обезоруживающе улыбнулся Денис. – Я не думаю, что вам кому-либо стоит доверять в этом Городе. И это самый первый урок в его понимании. А с оружием я особо не помощник. Есть некто Реми Джереоренальди в квартале Ливерпуля. Он продает оружие собранное Рэдом. Думаю, там вы могли бы найти помощь в интересующем вас вопросе. Я же занимаюсь радиопередачами и связью. Так что если хотите позвонить в Пентагон и сказать что там заложена бомба, это ко мне, - широко оскалился Кранмер.
- И Александру нельзя? Но ведь кому-то я должна доверять. Я целую неделю буду и никому не доверять?.. - Андреа запнулась и продолжила уже тише почти шепотом - просто Баррет вот скрылся, а я ему доверяла... А я так не могу, чтоб постоянно сама по себе... Мне нужно кому-то доверять.. Я просто хотела спросить не сбежите ли вы как Рэд?.. А то он сказал мне, что в пистолете моем пули это.. как их.. радиактивные... А он сбежал и я думаю – может, он обманул? Он мог обмануть? Да, и я просто думала что может вы знаете как с оружием-то... Ну... ну чтобы если я этого Рэда встречу смогла бы... - последнюю фразу девушка почти прошептала и замолкла на полуслове... В глубине души ей не хотелось лишать Баррета жизни, но если вдруг тот еще что-то попытается провернуть? Надо же знать, как правильно спустить курок...
(и Акке)
- ГСТ стал оружием и рычагом в игре очень больших организации, - глухо произнёс Александр. – И они просто перемололи отца и его исследования, выдрав необходимое лишь им, а затем прикрыли его проект.
- Пере... перемололи?..
Андреа попыталась понять... Ей казалось что она знает значение этого слова, но совместить его с человеком не получалось. Может она неправильно знает это слово?
- Может? вы хотели сказать... мм... побили? Cделали выговор? Уволили с работы?.. - девушка стала подбирать более понятные ей слова, связанные с понятием человек...
- То, что они сделали с ним, было даже хуже избиения и увольнения или даже лишения жизни, - прохрипел Картаж сквозь стиснутые зубы. – Они воспользовались им, а затем уничтожили его мечту.
- Как вы поняли, - поспешил вмешаться Денис. - Ген спонтанных трансформации помог выделить не только клетки, обладающие антиканцерогенными свойствами. Он также помог выделить целые группы клеток, благодаря которым стало возможно мутационное изменение всего организма в целом. Некоторые конечно можно было назвать оными с большой натяжкой, другие же вовсе были несовместимы с жизнью, но одна из десяти мутации давала поразительные результаты. ГСТ позволял создавать настолько рандомизированные результаты, что даже человеческое воображение не могло бы измыслить применение всем его эффектам.
- Именно сам эффект спонтанных мутаций и был выдран с корнем, а результаты по созданию клеток-антогонистов были забыты. В итоге отца вынуждали прекратить исследования в его области или заниматься ими самостоятельно…, - продолжил Александр. – Он не бросил надежду. Он находил деньги на свои исследования и потихоньку приближался к цели…. А затем. Его лабораторию прикрыли. Полностью. Отозвали его патенты и запретили заниматься научными исследованиями. Вывезли все результаты и…, - Александра снова затрясло. – Они сожгли всё. Уничтожили весь проект. Все результаты…, - он резко рванул дверь и выскочил наружу.
Под конец рассказа, Андреа хотела положить Александру руку на предплечье. В знак утешения... Но тот вдруг так резко выскочил из машины, что девушка застыла в нерешительности с чуть поднятой ладошкой. Обернулась к Денису:
- Я что-то не так сделала?..
- Проблема не в вас, Андреа, - улыбнулся Денис. – Просто он никогда с этим не смирится. Их мать умерла при родах, а Надежда с детства была хворой. Почти вся семья Картажей сплотилась тогда вокруг идеи спасти её. Они жили этим. Но Надя умерла, Серафим пропал, Макс покинул Город, Артём уже давно разругался со всей семьей. А Александр….
- Всё что у него было это время, когда они были семьей. А теперь эта последняя вещь, помогающая ему держаться рушится, и он ничего с этим не может поделать, - Денис нахмурился. – Когда Макс позвонил и сказал что приедет…. Для Александра это значило очень многое…. Мой вам совет, уезжайте. В этих бумагах много интересного. Пожалуй, этого хватит не на одну горячую сенсацию. Не нужно копать глубже. Это сделает больно очень многим, - Денис уткнулся лбом в стекло и замолчал.
Андреа повертела в руках бумаги и спрятала в сумку.
- А как же Баррет? - добавила она после некоторого молчания. - Как же ключ? Рэд он на чьей стороне?
- Баррет…, - вздохнул Денис. – Это человек-загадка. Я бы никогда ему не доверял. У него свои мотивы в Городе и ему нет дела до его боли. Это человек, который поступает с другими также как поступили с Серафимом. Он их использует. Боюсь, даже понятие сторона ему неведома, - Денис прикрыл глаза и помассировал переносицу. – Рано или поздно он добьется своих целей и исчезнет, а стороны останутся. И будут грызть друг-другу глотки дальше. Или уже ничего не останется.
Андреа кивнула. Ну да. Глупо спрашивать на чьей стороне Баррет. А вот то, что использует, так это она на себе убедилась... Ну пусть только еще попадется ей... Что ответить Денису? Он предлагает уехать. Уехать? Просто взять и... А ее неосторожность с этой фотографией-ключом? Что Александру сказать? Она не знает где Макс... Чем она может помочь? Или действительно уехать, пока не наделала еще больших глупостей?
Все размышления были в конце-концов вылиты в один вопрос:
- Вы полагаете что я действительно должна уехать и ничем-ничем не смогу помочь?
- Если честно? – подался вперёд Денис. – То это вам решать. Но думаю, вы просто ещё не до конца поняли, с чем столкнулись. Если хотите увидеть настоящий Город, то думаю, вам стоит пройтись по его улочкам самой, увидеть всё своими глазами, понять его. А потом уже принять решение. В любом случае следующий корабль только через неделю. Так что у вас полно времени.
- Через неделю?.. - Андреа почесала переносицу. - А почему так редко? У нас... впрочем это не важно... - девушка зачем-то оглянулась и чуть приблизила лицо к Денису - Скажите я могу вам доверять?.. Вы в оружии разбираетесь?
- Боюсь что нет, - обезоруживающе улыбнулся Денис. – Я не думаю, что вам кому-либо стоит доверять в этом Городе. И это самый первый урок в его понимании. А с оружием я особо не помощник. Есть некто Реми Джереоренальди в квартале Ливерпуля. Он продает оружие собранное Рэдом. Думаю, там вы могли бы найти помощь в интересующем вас вопросе. Я же занимаюсь радиопередачами и связью. Так что если хотите позвонить в Пентагон и сказать что там заложена бомба, это ко мне, - широко оскалился Кранмер.
- И Александру нельзя? Но ведь кому-то я должна доверять. Я целую неделю буду и никому не доверять?.. - Андреа запнулась и продолжила уже тише почти шепотом - просто Баррет вот скрылся, а я ему доверяла... А я так не могу, чтоб постоянно сама по себе... Мне нужно кому-то доверять.. Я просто хотела спросить не сбежите ли вы как Рэд?.. А то он сказал мне, что в пистолете моем пули это.. как их.. радиактивные... А он сбежал и я думаю – может, он обманул? Он мог обмануть? Да, и я просто думала что может вы знаете как с оружием-то... Ну... ну чтобы если я этого Рэда встречу смогла бы... - последнюю фразу девушка почти прошептала и замолкла на полуслове... В глубине души ей не хотелось лишать Баррета жизни, но если вдруг тот еще что-то попытается провернуть? Надо же знать, как правильно спустить курок...
(и Акке)
Не прошло и 2 месяцев, а мы снова здесь! С Мастером.
Тихо всхлипнув, Мария коротко кивнула Григорию, присела на корточки, чтобы дотянуться до кобуры с пистолетом. И, прежде чем вытащить пистолет, взглянула в глаза партизану. Глаза, полные боли и отчаяния, но с искрой уверенности в своем решении и намерении идти до конца. Хотела бы она, чтобы кто-нибудь когда-нибудь смог увидеть туже уверенность и решимость в её взгляде. Сейчас же, пожалуй, в её голове металось слишком много мыслей, развитий событий, возможностей, проблем, зрачки были расширены от ужаса так, что, казалось, скоро сольются с радужкой глаза. Нет, она должна. И она сделает так, как задумала. Девушка выхватила из кобуры пистолет, сжала его в одной руке, а второй стала, тянут за одежду Григория, пытаясь заставить его подняться.
- Ты не смеешь указывать, что мне делать. Ты пойдешь со мной. А пистолет будет у меня - "надеюсь, я смогу им воспользоваться" добавила она про себя.
Снизу по-прежнему то и дело раздавалось гневное рычание Адского Пса, но самого монстра не было видно. Туман перистым одеялом укрывал всё вокруг, и лишь причудливые очертания вышек и таинственное мерцание лампочек подъемника говорили, что они ещё идут в верном направлении.
Костову становилось всё хуже и хуже. Пару раз его рвало, а приступы боли постоянно скручивали его. Заставляя сползать с плеча Марии. Но, тем не менее, они двигались. И только, когда огни вышки уже чётко выхватывали из серой мглы очертания подъемника, трубы по которым они шли, закончились.
- Ну, вот и конец, - прошептал Григорий, глядя на ровную как стол местность длинной в три сотни метров, отделявших их от вышки. – Это место где нам снова придется пробежаться.
Мария и сама это понимала. Как она сможет пробежать с Костовым на плечах девушка слабо себе представляла. Триста метров может показаться кому-то не самым большим расстоянием, но в таком положении, с раненным союзником бок о бок, который сам еле-еле передвигается, да ещё с большим количеством опасностей вокруг, девушка была уверена, что помимо псов здесь наверняка есть ещё множество тварей, и учитывая не самую крепкую физическую форму девушки... Да, ситуация явно оборачивалась не в лучшую для них сторону. Но, однажды выбрав путь - ему нужно следовать, иначе она не дочь вахмистра Джернальдинио. Набрав в легкие побольше воздуха, она начала говорить.
- Я даже не представляю, что мы сейчас будем делать. Если у тебя есть идеи - самое время их высказывать. Но, боюсь, что единственное, что приходит в голову мне - это... бежать с тобой. Не знаю, как далеко и долго, но надеюсь, что ты мне поможешь - она выдохнула. Это было важно для неё. Сказать самой себе вслух, чтобы Вселенная услышала и запомнила, что будет дальше.
- Сделаем так, - Костов осторожно расцепил руки и повалился на трубу. - На вышки ведь есть свет? Значит, там кто-то может быть. Кто-то кто меняет лампочки, включает их по вечерам…. Там просто обязаны быть люди способные нам помочь. Ты доберешься до них и вернешься с помощью.
Он ткнул пальцем и начертил в воздухе незримую линию до одной из платформ у подножия вышек.
- Вон там есть элеватор. И до туда тебе надо будет добежать. Причем бежать быстро. Ибо эта тварь всё ещё идёт за нами по пятам, - он ткнул в щель между трубами, откуда за ними наблюдала два багряно красных глаза.
Мария посмотрела в ту сторону, куда указывал Григорий. Да, два красных глаза. Если они выживет...они ещё долго будут сниться ей в кошмарах. Девушка крепче сжала пистолет, чуть заметно кивнула сама себе, обернулась к Костову:
- Держись! - И рванула, что есть сил. Она старалась не думать о том, что она будет делать, если там никого не окажется или, если они не захотят ей помогать. Или...впрочем, нет, не думать, бежать! Вперед-вперед. Она скорее почувствовала, чем услышала тихий шорох позади себя, будто кто-то ступал по земле мягкими лапами. Не оборачиваться. Нельзя! Она сжала зубы и постаралась бежать ещё быстрее.
«Слишком медленно…. Она бежала слишком медленно…. А может быть она просто бежала медленней остальных? Ведь ей было всего семь лет. Слишком юный возраст чтобы разгуливать в лесу. И слишком слабый, чтобы спастись…. Медведь настиг её в три прыжка. А дальше….»
Кровь пульсировала в висках, а горло казалось, не хотело пропускать в легкие такой чужой для них воздух.
Звон…. Или это был окрик? Чей-то голос? Или это стон.
«Прости, сестрёнка, я не уберёг…. Я не должен был брать тебя с собой. Мы слишком далеко отошли. Это всё моя вина…. Но этого больше никогда не случиться».
Его руки из последних сил мёртвой хваткой сжимали мускулистую глотку чёрного зверя, рычащего и вырывающегося. Держали из последних сил. Стискивая кольцо захвата всё уже и уже.
А перед глазами стояли они. Маленькая чумазая девочка в разорванном платье перепачканным землей и сажей, и не менее чумазая девушка с такой нелепой фамилией, которую Костов пожалуй никогда больше не выговорит.
- Я не отдам тебе её! – пальцы уже с хрустом ломали хрящи и кости. А глаза продолжали смотреть на отброшенное Адским Псом тело с растрепавшимися волосами. – Может ты и Адский Пёс! Но я отправлю тебя обратно в Преисподнею!
Солнечный лучик нагло проник в комнату через не задернутую занавеску и озорным зайчиком запрыгал на её сомкнутых веках. Сквозь тяжелую дрёму Мария ощутила, что кто-то осторожно коснулся её лба чем-то холодным и влажным, а затем также осторожно промокнул ей виски.
Последнее что она помнила, были две когтистые лапы, вонзившиеся ей в спину. А затем….
- Как вы себя чувствуете? – спросил мужской голос.
Мария дернулась от звука голоса, будто это был не голос, а мел царапающий доску, и тут же пожалела об этом: всё тело наполнилось такой невыносимой болью, что хотелось кричать, но она смогла выдавить из себя только жалкое хныканье. Чей это голос? Где она? Что случилось? Что было..? Где..? Открыть глаза. Нужно открыть глаза, тогда, может быть, она найдет ответы на свои вопросы, тогда может быть жить станет чуть легче?
Выполнив сие нехитрое действие и тут же сожмурившись от непривычно яркого света, Мария попыталась сосредоточиться на мужчине, который задал ей вопрос. Он терпеливо ждал, пока девушка сможет хоть что-то сказать.
- Я...не знаю. А где я?
- Меня зовут Аккеран Хема, - уголок рта незнакомца легонько дрогнул, словно он пытался заставить себя улыбнуться, но так и не смог. – Я врач. А это та самая вышка до которой вы пытались добраться….
Тихо всхлипнув, Мария коротко кивнула Григорию, присела на корточки, чтобы дотянуться до кобуры с пистолетом. И, прежде чем вытащить пистолет, взглянула в глаза партизану. Глаза, полные боли и отчаяния, но с искрой уверенности в своем решении и намерении идти до конца. Хотела бы она, чтобы кто-нибудь когда-нибудь смог увидеть туже уверенность и решимость в её взгляде. Сейчас же, пожалуй, в её голове металось слишком много мыслей, развитий событий, возможностей, проблем, зрачки были расширены от ужаса так, что, казалось, скоро сольются с радужкой глаза. Нет, она должна. И она сделает так, как задумала. Девушка выхватила из кобуры пистолет, сжала его в одной руке, а второй стала, тянут за одежду Григория, пытаясь заставить его подняться.
- Ты не смеешь указывать, что мне делать. Ты пойдешь со мной. А пистолет будет у меня - "надеюсь, я смогу им воспользоваться" добавила она про себя.
Снизу по-прежнему то и дело раздавалось гневное рычание Адского Пса, но самого монстра не было видно. Туман перистым одеялом укрывал всё вокруг, и лишь причудливые очертания вышек и таинственное мерцание лампочек подъемника говорили, что они ещё идут в верном направлении.
Костову становилось всё хуже и хуже. Пару раз его рвало, а приступы боли постоянно скручивали его. Заставляя сползать с плеча Марии. Но, тем не менее, они двигались. И только, когда огни вышки уже чётко выхватывали из серой мглы очертания подъемника, трубы по которым они шли, закончились.
- Ну, вот и конец, - прошептал Григорий, глядя на ровную как стол местность длинной в три сотни метров, отделявших их от вышки. – Это место где нам снова придется пробежаться.
Мария и сама это понимала. Как она сможет пробежать с Костовым на плечах девушка слабо себе представляла. Триста метров может показаться кому-то не самым большим расстоянием, но в таком положении, с раненным союзником бок о бок, который сам еле-еле передвигается, да ещё с большим количеством опасностей вокруг, девушка была уверена, что помимо псов здесь наверняка есть ещё множество тварей, и учитывая не самую крепкую физическую форму девушки... Да, ситуация явно оборачивалась не в лучшую для них сторону. Но, однажды выбрав путь - ему нужно следовать, иначе она не дочь вахмистра Джернальдинио. Набрав в легкие побольше воздуха, она начала говорить.
- Я даже не представляю, что мы сейчас будем делать. Если у тебя есть идеи - самое время их высказывать. Но, боюсь, что единственное, что приходит в голову мне - это... бежать с тобой. Не знаю, как далеко и долго, но надеюсь, что ты мне поможешь - она выдохнула. Это было важно для неё. Сказать самой себе вслух, чтобы Вселенная услышала и запомнила, что будет дальше.
- Сделаем так, - Костов осторожно расцепил руки и повалился на трубу. - На вышки ведь есть свет? Значит, там кто-то может быть. Кто-то кто меняет лампочки, включает их по вечерам…. Там просто обязаны быть люди способные нам помочь. Ты доберешься до них и вернешься с помощью.
Он ткнул пальцем и начертил в воздухе незримую линию до одной из платформ у подножия вышек.
- Вон там есть элеватор. И до туда тебе надо будет добежать. Причем бежать быстро. Ибо эта тварь всё ещё идёт за нами по пятам, - он ткнул в щель между трубами, откуда за ними наблюдала два багряно красных глаза.
Мария посмотрела в ту сторону, куда указывал Григорий. Да, два красных глаза. Если они выживет...они ещё долго будут сниться ей в кошмарах. Девушка крепче сжала пистолет, чуть заметно кивнула сама себе, обернулась к Костову:
- Держись! - И рванула, что есть сил. Она старалась не думать о том, что она будет делать, если там никого не окажется или, если они не захотят ей помогать. Или...впрочем, нет, не думать, бежать! Вперед-вперед. Она скорее почувствовала, чем услышала тихий шорох позади себя, будто кто-то ступал по земле мягкими лапами. Не оборачиваться. Нельзя! Она сжала зубы и постаралась бежать ещё быстрее.
«Слишком медленно…. Она бежала слишком медленно…. А может быть она просто бежала медленней остальных? Ведь ей было всего семь лет. Слишком юный возраст чтобы разгуливать в лесу. И слишком слабый, чтобы спастись…. Медведь настиг её в три прыжка. А дальше….»
Кровь пульсировала в висках, а горло казалось, не хотело пропускать в легкие такой чужой для них воздух.
Звон…. Или это был окрик? Чей-то голос? Или это стон.
«Прости, сестрёнка, я не уберёг…. Я не должен был брать тебя с собой. Мы слишком далеко отошли. Это всё моя вина…. Но этого больше никогда не случиться».
Его руки из последних сил мёртвой хваткой сжимали мускулистую глотку чёрного зверя, рычащего и вырывающегося. Держали из последних сил. Стискивая кольцо захвата всё уже и уже.
А перед глазами стояли они. Маленькая чумазая девочка в разорванном платье перепачканным землей и сажей, и не менее чумазая девушка с такой нелепой фамилией, которую Костов пожалуй никогда больше не выговорит.
- Я не отдам тебе её! – пальцы уже с хрустом ломали хрящи и кости. А глаза продолжали смотреть на отброшенное Адским Псом тело с растрепавшимися волосами. – Может ты и Адский Пёс! Но я отправлю тебя обратно в Преисподнею!
Солнечный лучик нагло проник в комнату через не задернутую занавеску и озорным зайчиком запрыгал на её сомкнутых веках. Сквозь тяжелую дрёму Мария ощутила, что кто-то осторожно коснулся её лба чем-то холодным и влажным, а затем также осторожно промокнул ей виски.
Последнее что она помнила, были две когтистые лапы, вонзившиеся ей в спину. А затем….
- Как вы себя чувствуете? – спросил мужской голос.
Мария дернулась от звука голоса, будто это был не голос, а мел царапающий доску, и тут же пожалела об этом: всё тело наполнилось такой невыносимой болью, что хотелось кричать, но она смогла выдавить из себя только жалкое хныканье. Чей это голос? Где она? Что случилось? Что было..? Где..? Открыть глаза. Нужно открыть глаза, тогда, может быть, она найдет ответы на свои вопросы, тогда может быть жить станет чуть легче?
Выполнив сие нехитрое действие и тут же сожмурившись от непривычно яркого света, Мария попыталась сосредоточиться на мужчине, который задал ей вопрос. Он терпеливо ждал, пока девушка сможет хоть что-то сказать.
- Я...не знаю. А где я?
- Меня зовут Аккеран Хема, - уголок рта незнакомца легонько дрогнул, словно он пытался заставить себя улыбнуться, но так и не смог. – Я врач. А это та самая вышка до которой вы пытались добраться….
Не прошло и полгода, как...
- Ле-ле-лееенка! – снова заныла Лариска. – Эта штука смотрит на нас! – рыжая партизанка пятилась, назад тыча пальцем в тёмный провал одного из склепов, из которого на девушек сейчас уставилось два багрово красных огня, и раздавалось утробно рычание.
Так урчать может только чей-то голодный желудок при виде свежего мяса, самостоятельно прыгающего по холмам, под которыми покоилось другое мясо, увы уже совсем не свежее.
Елену перспектива застрять в чьих-то зубах не прельщала, но и от постоянной беготни уже более ноги, да и зря что-ли оружие все это время оттягивало руки.
- Чтоб у него глаза лопнули, - Деева щелкнула затвором и приготовилась сначала хотя бы посомтреть на обитателя кладбища.
- Уйдем, а? Уйдем, Лен! – продолжала бормотать Лариска, медленно пятясь к полуразрушенному кирпичному зданию, когда где-то в северной части могильников что-то громко хлопнуло. А затем загрохотал тяжелый пулемёт. Следом что-то рвануло и сквозь утреннею дымку тумана к до девушек донесся шум приближающегося двигателя.
- Это солдаты! - почти беззвучно прошептала Лара, испуганно оглядываясь на подругу. – Это их транспортник.
Переть с автоматом на транспорт, битком набитый солдатами – это все равно, что голым задом пытаться напугать ежа. Дойти до такой дурости Деева была пока не готова.
- Бежим, что ли, - медленно проговорила она.
- Туда! – испуганно пискнула Лара, мышкой юркнув в пустую глазницу окна полуразрушенного здания. Похоже, это было чем-то средним между однокомнатным домом и сторожевой будкой.
Тесная комнатка 3 на 4 метра с наискось снесенной крышей, через которую проглядывался кусочек синего неба, на котором уже вовсю хмурились мелкие тучки.
Прятаться было абсолютно негде, разве что вжиматься в стенку и надеяться что фрицы поленятся останавливаться и заглядывать в здание.
Но с другой стороны не изображать же из себя мишень прямо на улице, каким бы не было плохим укрытие, но оно автоматически делило партизанок и фрицев на нападающих и обороняющихся, а последние при штурме, как известно, теряли вдвое меньше народу. Оставалось только надеяться, что в графе «потери» с их с Лариской стороны, будет красоваться гордый ноль.
Деева уселась на пол рядом с оконным проемом и попыталась по характеру шума определить, куда направился транспорт немцев.
И первым удивлением, пожалуй, был тот факт, что вместо обычного хэтчбека, скача по ухабам и холмам, к ним мчалась невиданная девушками ранее машина. Больше всего она походила на одно танковую гусеницу, с той лишь разницей, что длинная как баклажан кабина располагалась между двумя лентами.
Но что ещё больше поразило партизанок это, то две боковые турели, из которых, то и дело вырывались струи густого фиолетового дыма нацеленные внутрь склепов и могильников.
- Они что тараканов травят? – испуганно залепетала Лариска, глядя как машина снова сбавила ход у того места где прятался обладатель двух красных глаз.
- Хочешь этим тараканам посочувствовать? - приподняла правую бровь Деева.
- Нет-нет! – замотала головой рыжая. – Но что они делают?
Словно в ответ на её вопрос, одно из дул снова исторгло фиолетовый газ вглубь склепа, а затем….
Из склепа раздался нечеловеческий крик боли и транспортник, резко затормозив, исторгнул ещё одну струю вглубь склепа. А следом из него выскочило сразу трое человек, полностью закованных в средневековые рыцарские доспехи, и кинулись вглубь склепа. Там снова раздались крики, на этот раз почти человеческие и через мгновение рыцари уже выныривали, обратно сжимая извивающеюся у них в руках полуголую женщину с крупным вздувшимся животом.
- Ты смотри, Клауц! Ещё одна брюхатая, - гаркнул один из рыцарей, ещё сильнее заламывая руки девушке. – А ведь говорили, что мутанты не плодятся вовсе.
- Ну и что нам с ней делать? – спросил второй, щелкая затвором несуразно огромной винтовки. – Как остальных на месте? Или к господам учёным?
- Не надо её к учёным. Уже одна у нас есть. Этой выпустит брюхо и сжечь, - холодным приказным тоном произнёс третий. – Клауц, Вольфин. Привяжите её к дереву, и запихайте в пасть термозаряд. И не забудьте брюхо ей вспороть. А то нарожает выродков….
- Ле-ле-лееенка! – снова заныла Лариска. – Эта штука смотрит на нас! – рыжая партизанка пятилась, назад тыча пальцем в тёмный провал одного из склепов, из которого на девушек сейчас уставилось два багрово красных огня, и раздавалось утробно рычание.
Так урчать может только чей-то голодный желудок при виде свежего мяса, самостоятельно прыгающего по холмам, под которыми покоилось другое мясо, увы уже совсем не свежее.
Елену перспектива застрять в чьих-то зубах не прельщала, но и от постоянной беготни уже более ноги, да и зря что-ли оружие все это время оттягивало руки.
- Чтоб у него глаза лопнули, - Деева щелкнула затвором и приготовилась сначала хотя бы посомтреть на обитателя кладбища.
- Уйдем, а? Уйдем, Лен! – продолжала бормотать Лариска, медленно пятясь к полуразрушенному кирпичному зданию, когда где-то в северной части могильников что-то громко хлопнуло. А затем загрохотал тяжелый пулемёт. Следом что-то рвануло и сквозь утреннею дымку тумана к до девушек донесся шум приближающегося двигателя.
- Это солдаты! - почти беззвучно прошептала Лара, испуганно оглядываясь на подругу. – Это их транспортник.
Переть с автоматом на транспорт, битком набитый солдатами – это все равно, что голым задом пытаться напугать ежа. Дойти до такой дурости Деева была пока не готова.
- Бежим, что ли, - медленно проговорила она.
- Туда! – испуганно пискнула Лара, мышкой юркнув в пустую глазницу окна полуразрушенного здания. Похоже, это было чем-то средним между однокомнатным домом и сторожевой будкой.
Тесная комнатка 3 на 4 метра с наискось снесенной крышей, через которую проглядывался кусочек синего неба, на котором уже вовсю хмурились мелкие тучки.
Прятаться было абсолютно негде, разве что вжиматься в стенку и надеяться что фрицы поленятся останавливаться и заглядывать в здание.
Но с другой стороны не изображать же из себя мишень прямо на улице, каким бы не было плохим укрытие, но оно автоматически делило партизанок и фрицев на нападающих и обороняющихся, а последние при штурме, как известно, теряли вдвое меньше народу. Оставалось только надеяться, что в графе «потери» с их с Лариской стороны, будет красоваться гордый ноль.
Деева уселась на пол рядом с оконным проемом и попыталась по характеру шума определить, куда направился транспорт немцев.
И первым удивлением, пожалуй, был тот факт, что вместо обычного хэтчбека, скача по ухабам и холмам, к ним мчалась невиданная девушками ранее машина. Больше всего она походила на одно танковую гусеницу, с той лишь разницей, что длинная как баклажан кабина располагалась между двумя лентами.
Но что ещё больше поразило партизанок это, то две боковые турели, из которых, то и дело вырывались струи густого фиолетового дыма нацеленные внутрь склепов и могильников.
- Они что тараканов травят? – испуганно залепетала Лариска, глядя как машина снова сбавила ход у того места где прятался обладатель двух красных глаз.
- Хочешь этим тараканам посочувствовать? - приподняла правую бровь Деева.
- Нет-нет! – замотала головой рыжая. – Но что они делают?
Словно в ответ на её вопрос, одно из дул снова исторгло фиолетовый газ вглубь склепа, а затем….
Из склепа раздался нечеловеческий крик боли и транспортник, резко затормозив, исторгнул ещё одну струю вглубь склепа. А следом из него выскочило сразу трое человек, полностью закованных в средневековые рыцарские доспехи, и кинулись вглубь склепа. Там снова раздались крики, на этот раз почти человеческие и через мгновение рыцари уже выныривали, обратно сжимая извивающеюся у них в руках полуголую женщину с крупным вздувшимся животом.
- Ты смотри, Клауц! Ещё одна брюхатая, - гаркнул один из рыцарей, ещё сильнее заламывая руки девушке. – А ведь говорили, что мутанты не плодятся вовсе.
- Ну и что нам с ней делать? – спросил второй, щелкая затвором несуразно огромной винтовки. – Как остальных на месте? Или к господам учёным?
- Не надо её к учёным. Уже одна у нас есть. Этой выпустит брюхо и сжечь, - холодным приказным тоном произнёс третий. – Клауц, Вольфин. Привяжите её к дереву, и запихайте в пасть термозаряд. И не забудьте брюхо ей вспороть. А то нарожает выродков….
Пост написанный уже давным-давно с Хомой
Фима вздохнул. В общем-то, не было никаких сомнений в том, что пастор при желании легко его раскусит. Инквизиторы приняли его заявление о том, что он смотритель кладбища, за чистую монету или сделали вид, что приняли. Но местные, в том числе пастор, наверняка знали о близлежащем кладбище всё.
Уж во всяком случае, то, что только что появившийся здесь незнакомый мужчина никакого отношения к нему не имеет.
Впрочем, рассказывать всё он пока не собирался.
- Что ж, вы правы, отец, - улыбнулся Токарев, - я не смотритель кладбища. Но это не помешало мне мило пообщаться с какими-то тварями. Чем-то они напоминают помесь человека и волка. Не знаю, откуда такие взялись, первый раз вижу. Кстати, эти зверушки на моих глазах какого-то мужика разорвали. Помочь не успел, каюсь. Мужику, конечно, - усмехнулся партизан. - У вас никто недавно не пропадал?
- К сожалению многие гибнут за стенами этого монастыря, - вздохнул отец Шкред и печально улыбнулся. – В моих силах провести людей из Города за его пределы, но не в моих силах защитить их снаружи. Сегодня на рассвете я провёл через туннель семью из Котлована. Там сейчас творятся дикие и невыносимые вещи. Я уговорил отца семейства оставить жену и детей у меня на попечении и провести разведку местности. Но, похоже, ему и вправду не повезло…. Наверное, стоит рассказать его жене.
- А что до зверей обитающих за этими стенами, вам ещё повезло, что вы добрались до нас засветло. По ночам снаружи гибнут даже закованные в сталь воины инквизиции. Тех, кого вы встретили, называют бальверинами. Кто-то зовёт их оборотнями, кто-то вервольфами. Но в отличие от оборотней они не обращаются в людей. Полуволк-получеловек. Вот их истинное обличие.
- Твою дивизию, - в сердцах ругнулся Фима, не смущаясь присутствия духовного лица. - Дурдом... И что делать с этими тварями? В одну я попал, и, кажется в голову. Вот из этой милой машинки, - Токарев приподнял карабин. - Только вот не сказал бы, что её это сильно озадачило. Впрочем, она маленько притормозила, благодаря чему я с вами сейчас и разговариваю.
То, что он здесь главным образом благодаря своевременному вмешательству инквизиции, партизан добавлять не стал.
- То, что для вас подобные создания в новинку меня несколько даже обнадеживает. Похоже где-то там откуда вы пришли и в самом деле можно жить. Но по-видимому вы ещё не видели того что твориться в Городе, - вздохнул священник. – Каждый день оттуда пытаются сбежать десятки людей. Моими речами и мольбами мне удается удерживать их пока вне мысли о побеге, но боюсь рано или поздно правители города всё прознают. И тогда из этого Города уже не будет спасения.
- Ну да я утомил вас разговорами, молодой человек, - тепло улыбнулся пастор. – Поешьте и отдохните здесь одну ночь. Покажите свои раны сестре Анастасии. Завтра с утра я проведу вас через проход, - он отворил дверь куда-то в глубь Церкви. – Сейчас в этом зале идёт служба по двум погибшим послушникам. Можете даже задержаться. Сразу за этим залом будет комната отдыха. Там вы найдете всё необходимое.
Партизан кивнул.
- Спасибо, отец...
Он действительно был благодарен пастору и за предложенную помощь, и за то, что тот прекратил допрос.
Фима медленно прошёл в указанную отцом Шкредом дверь. Задерживаться на службе Токарев не стал - он был православным. Да и сил уже почти не осталось.
Толкнув дверь, он оказался в весьма просторном помещении больше всего к описанию, которого подходило бы название «каминный зал». Несколько широких дубовых столов и с такими же широкими лавками, на которых можно было, равно, как и сидеть, так и спать. И большой пышущий жаром камин. У него на толстом ворсистом ковре устроили веселую возню сразу несколько малышей разного возраста. Рядом разбирали пряжу несколько женщин, впрочем, не одна из них не была одета в монашеское облачение. Единственным носителем монашеской робы оказалась женщина 45 лет, внимательно изучавшая несколько книг разложенных перед ней, но что ещё больше удивило Ефима так это небольшой портативный компьютер, монитор, которого, то и дело переливался разными цветами, озаряя уже не молодое, но всё ещё красивое лицо.
На мгновение она оторвала лицо от бумаг, и внимательно изучив лицо Ефима, приглашающее кивнула на место перед собой.
- Здравствуйте, - несколько оправившись от удивления, произнёс Фима. Последовав приглашению, партизан прислонил карабин к столу и уселся напротив женщины, поглядел на монашку поверх мерцающего монитора.
- Я наблюдала за вашей беседой, потому не нужды ничего мне говорить, - холодным голосом, не терпящим возражений, произнесла она. – Я - сестра Анастасия. Мать Настоятельница. И если мой муж давно уже отошёл от Божественного Причастия, то я не потерплю Богохульствования и Осквернения Храма. Сейчас вы сдадите своё оружие и снаряжение сестре Александре, - кивнула она на неслышно возникшую возле Фимы послушницу. – Затем отмоетесь и помолитесь. Неважно в как вы верите, но Бог у нас у всех един. И сейчас именно в его Доме вы нашли приют, потому поклониться нашему Заступнику вы должны.
- Затем вам дадут чистую одежду, и через час вы спуститесь на кухню, где вас накормят. А затем я хочу, чтобы вы снова нашли меня в южной башне. У меня будут для вас важные сведения, - она снова уткнулась в свои бумаги, давая понять, что разговор окончен. Лишь незаметная как тень послушница осторожно коснулась плеча Ефима, приглашая идти с ней.
Лицо Ефима затвердело, он сжал зубы и тяжело поднялся из-за стола. Ладонь вслепую нашарила карабин, крепко сжала ствол. Мушка больно впилась в загрубевшую кожу, Фима крепче сжал зубы и перехватил "Маузер" пониже.
Только что пастор Шкред его раскусил, что, впрочем, было несложно сделать. Он знал, что Фима не местный, и подозревал, а может, и был уверен в том, что он партизан. А теперь от него требуют сдать оружие. Было над чем задуматься.
Конечно, карабин не очень поможет, если присутствующая здесь вооружённая до зубов и закованная в броню толпа инквизиторов захочет его повязать. Вот только оставаться совсем без оружия Фима не собирался.
Он молча протянул "Маузер" послушнице, снял и отдал подсумок с патронами. Но вот о пистолете, скрытом под одеждой, и о финке в сапоге партизан всё же умолчал.
- Я православный, - глухо произнёс Токарев, - а потому не надо принуждать меня молиться в католическом храме.
Фима коснулся ладонью груди, где под одеждой прижимался к коже православный крест и маленький образок. Потом молча повернулся к послушнице и дёрнул головой вверх, предлагая вести его туда, куда сказала настоятельница.
- Напыщенный дурак, - пробормотала под нос настоятельница, вставая иза стола. – Мало того что погубишь себя так и всех нас с собой прихватишь, - она жестом показала что-то женщинам, и те быстро похватав детей выбежали из комнаты.
- Ты хоть понимаешь, почему вы никогда не победите? – каждое слово настоятельница буквально выплевывала в лицо Ефиму. Хотя голова её по-прежнему была опущена вниз. – Понимаешь, почему вам никто не хочет помогать? А последние союзники отвернулись от вас, считая вас отрепьем хуже шакалов?
- Считайте меня кем хотите, - процедил Ефим. Он уже понял, что сморозил глупость, впрочем, она не сильно ухудшила его положение. Токарева и без знания его вероисповедания вполне могли прищучить. Даже и просто для профилактики, если вдруг не докопались бы до истины.
- Или помогайте мне, или не помогайте, - сквозь зубы продолжил он. - Мне уже почти наплевать. Но вот гадости говорить нечего. Кем вы меня считаете - ваше дело, и оставьте своё мнение при себе.
Фима понимал, что сейчас, возможно, отказывается от последней помощи, на которую мог бы рассчитывать, но у него уже просто сдали нервы. Он не был разведчиком, и потому не обладал такими незаменимыми в этом роде деятельности качествами, как железные нервы, каменная сдержанность, умение врать... Он был простым бойцом, к тому же теперь одним из очень немногих оставшимся в живых из своего отряда. И единственным, кто видел гибель стольких своих товарищей, а сам остался цел. А недавно он ещё и потерял последнего, хотя сколько-нибудь близкого ему человека. Хотелось верить, что не навсегда….
Первым что всплыло в сознание Фимы, когда он снова открыл глаза, это очень звонкая оплеуха, почему-то отправившая его в дальний угол комнаты. Вторым то, что его успели переодеть и даже вымыть, о чём свидетельствовала вкусно пахнущая ландышами рубаха и влажные волосы, мокрыми прядями, свисающими с головы.
Третьим что осознал Ефим, было то, что он сидит на скамье перед молельней, а рядом что-то тихо шепчет та самая послушница Александра. Она лишь печально улыбнулась партизану и продолжила свою молитву.
- Стало быть, ты пришёл в себя, правоверный, - раздался иза его спину холодный голос сестры Анастасии. – Сейчас ты в Храме Божьем, так что придержи язычок и послушай, что тебе скажут те, кто на порядок тебя мудрей.
- На протяжении пятидесяти лет с того самого дня как нога захватчиков ступила на землю Севастополя, наш храм помогал и спасал своих правоверных братьев. Именно по принципу того что у всех у нас есть единый бог, и всех он нас учил милосердию. Никто из нас не рылся в сотнях книг и догматов чтобы найти подковырку для того чтобы помочь иноверцам, мы просто стали помогать. И если ваш партизанский отряд снизошёл лишь до разграбления конвоев с медикаментами и провизией, то мы спасали жизни. Сотни и тысячи жизней. И именно потому наш долг сохранить статус Кво. Чтобы у остальных в Городе была надежда. Мы не можем выпускать и впускать, кого попало. Ибо это поставит всё под угрозу. Тем более что когда тут толпами ходят дознаватели и инквизиторы.
- И если уж нам придется тебя пропустить, а мы это сделаем, ибо в долгу перед Григорием. То мы должны быть уверены, что тебя не схватят, - пальцы настоятельницы легли Ефиму на плечо и повернули его голову в сторону соседней скамьи, где сидя молилась группа детишек. – Если тебя поймают, у них уже не будет шанса вернуться к нормальной жизни.
- И потому если для того чтобы тебя не схватили на первом же фонаре тебе придется сделать обрезание и восхвалять Яхве, я заставлю тебя это сделать, - в её голосе не звучало угрозы. Лишь холодная констатация фактов.
- Григорий и Давид в отличие от тебя понимали это. И потому они раз за разом возвращались целыми и невредимыми…. Потому не позволяй твоей гордыни или ослиному упорству уничтожить то, что создавалось десятками лет. Сомневаюсь, что хоть кто-то скажет тебе спасибо за это. И уж поверь тогда тебе лучше со мной не встречаться.
- Мы дадим тебе снаряжение и оружие, а затем ты вместе с нашими корпусом отправишься в Православный Храм в Котловане. Там сейчас эпидемия, и важен каждый человек. Назад можешь не возвращаться. Тебе найдут замену. Даже слишком много желающих заменить тебя, - с горечью произнесла она. – Также ты должен будешь выполнить маленькое дело для Храма. В качестве оплаты. Но перед этим мы должны подготовить из тебя того кто пройдет мимо всех кордонов не вызывая подозрения.
- Потому, сейчас ты будешь молиться, - рука настоятельницы снова легла ему на шею и склонила вниз. – Можешь молиться хоть Ктулху, но делай это так, чтобы поверили остальные. А затем тебя научат остальному.
Она встала из скамьи и медленно обошла вокруг скамьи.
- Теперь у тебя есть цель, беспутный странник. Более важная, чем просто выживание. Цель не ради чьего-то Бога, а ради людей. Таких же, как ты. Потому дважды думай прежде чем показывать свой ершистый нрав….
Фима вздохнул. В общем-то, не было никаких сомнений в том, что пастор при желании легко его раскусит. Инквизиторы приняли его заявление о том, что он смотритель кладбища, за чистую монету или сделали вид, что приняли. Но местные, в том числе пастор, наверняка знали о близлежащем кладбище всё.
Уж во всяком случае, то, что только что появившийся здесь незнакомый мужчина никакого отношения к нему не имеет.
Впрочем, рассказывать всё он пока не собирался.
- Что ж, вы правы, отец, - улыбнулся Токарев, - я не смотритель кладбища. Но это не помешало мне мило пообщаться с какими-то тварями. Чем-то они напоминают помесь человека и волка. Не знаю, откуда такие взялись, первый раз вижу. Кстати, эти зверушки на моих глазах какого-то мужика разорвали. Помочь не успел, каюсь. Мужику, конечно, - усмехнулся партизан. - У вас никто недавно не пропадал?
- К сожалению многие гибнут за стенами этого монастыря, - вздохнул отец Шкред и печально улыбнулся. – В моих силах провести людей из Города за его пределы, но не в моих силах защитить их снаружи. Сегодня на рассвете я провёл через туннель семью из Котлована. Там сейчас творятся дикие и невыносимые вещи. Я уговорил отца семейства оставить жену и детей у меня на попечении и провести разведку местности. Но, похоже, ему и вправду не повезло…. Наверное, стоит рассказать его жене.
- А что до зверей обитающих за этими стенами, вам ещё повезло, что вы добрались до нас засветло. По ночам снаружи гибнут даже закованные в сталь воины инквизиции. Тех, кого вы встретили, называют бальверинами. Кто-то зовёт их оборотнями, кто-то вервольфами. Но в отличие от оборотней они не обращаются в людей. Полуволк-получеловек. Вот их истинное обличие.
- Твою дивизию, - в сердцах ругнулся Фима, не смущаясь присутствия духовного лица. - Дурдом... И что делать с этими тварями? В одну я попал, и, кажется в голову. Вот из этой милой машинки, - Токарев приподнял карабин. - Только вот не сказал бы, что её это сильно озадачило. Впрочем, она маленько притормозила, благодаря чему я с вами сейчас и разговариваю.
То, что он здесь главным образом благодаря своевременному вмешательству инквизиции, партизан добавлять не стал.
- То, что для вас подобные создания в новинку меня несколько даже обнадеживает. Похоже где-то там откуда вы пришли и в самом деле можно жить. Но по-видимому вы ещё не видели того что твориться в Городе, - вздохнул священник. – Каждый день оттуда пытаются сбежать десятки людей. Моими речами и мольбами мне удается удерживать их пока вне мысли о побеге, но боюсь рано или поздно правители города всё прознают. И тогда из этого Города уже не будет спасения.
- Ну да я утомил вас разговорами, молодой человек, - тепло улыбнулся пастор. – Поешьте и отдохните здесь одну ночь. Покажите свои раны сестре Анастасии. Завтра с утра я проведу вас через проход, - он отворил дверь куда-то в глубь Церкви. – Сейчас в этом зале идёт служба по двум погибшим послушникам. Можете даже задержаться. Сразу за этим залом будет комната отдыха. Там вы найдете всё необходимое.
Партизан кивнул.
- Спасибо, отец...
Он действительно был благодарен пастору и за предложенную помощь, и за то, что тот прекратил допрос.
Фима медленно прошёл в указанную отцом Шкредом дверь. Задерживаться на службе Токарев не стал - он был православным. Да и сил уже почти не осталось.
Толкнув дверь, он оказался в весьма просторном помещении больше всего к описанию, которого подходило бы название «каминный зал». Несколько широких дубовых столов и с такими же широкими лавками, на которых можно было, равно, как и сидеть, так и спать. И большой пышущий жаром камин. У него на толстом ворсистом ковре устроили веселую возню сразу несколько малышей разного возраста. Рядом разбирали пряжу несколько женщин, впрочем, не одна из них не была одета в монашеское облачение. Единственным носителем монашеской робы оказалась женщина 45 лет, внимательно изучавшая несколько книг разложенных перед ней, но что ещё больше удивило Ефима так это небольшой портативный компьютер, монитор, которого, то и дело переливался разными цветами, озаряя уже не молодое, но всё ещё красивое лицо.
На мгновение она оторвала лицо от бумаг, и внимательно изучив лицо Ефима, приглашающее кивнула на место перед собой.
- Здравствуйте, - несколько оправившись от удивления, произнёс Фима. Последовав приглашению, партизан прислонил карабин к столу и уселся напротив женщины, поглядел на монашку поверх мерцающего монитора.
- Я наблюдала за вашей беседой, потому не нужды ничего мне говорить, - холодным голосом, не терпящим возражений, произнесла она. – Я - сестра Анастасия. Мать Настоятельница. И если мой муж давно уже отошёл от Божественного Причастия, то я не потерплю Богохульствования и Осквернения Храма. Сейчас вы сдадите своё оружие и снаряжение сестре Александре, - кивнула она на неслышно возникшую возле Фимы послушницу. – Затем отмоетесь и помолитесь. Неважно в как вы верите, но Бог у нас у всех един. И сейчас именно в его Доме вы нашли приют, потому поклониться нашему Заступнику вы должны.
- Затем вам дадут чистую одежду, и через час вы спуститесь на кухню, где вас накормят. А затем я хочу, чтобы вы снова нашли меня в южной башне. У меня будут для вас важные сведения, - она снова уткнулась в свои бумаги, давая понять, что разговор окончен. Лишь незаметная как тень послушница осторожно коснулась плеча Ефима, приглашая идти с ней.
Лицо Ефима затвердело, он сжал зубы и тяжело поднялся из-за стола. Ладонь вслепую нашарила карабин, крепко сжала ствол. Мушка больно впилась в загрубевшую кожу, Фима крепче сжал зубы и перехватил "Маузер" пониже.
Только что пастор Шкред его раскусил, что, впрочем, было несложно сделать. Он знал, что Фима не местный, и подозревал, а может, и был уверен в том, что он партизан. А теперь от него требуют сдать оружие. Было над чем задуматься.
Конечно, карабин не очень поможет, если присутствующая здесь вооружённая до зубов и закованная в броню толпа инквизиторов захочет его повязать. Вот только оставаться совсем без оружия Фима не собирался.
Он молча протянул "Маузер" послушнице, снял и отдал подсумок с патронами. Но вот о пистолете, скрытом под одеждой, и о финке в сапоге партизан всё же умолчал.
- Я православный, - глухо произнёс Токарев, - а потому не надо принуждать меня молиться в католическом храме.
Фима коснулся ладонью груди, где под одеждой прижимался к коже православный крест и маленький образок. Потом молча повернулся к послушнице и дёрнул головой вверх, предлагая вести его туда, куда сказала настоятельница.
- Напыщенный дурак, - пробормотала под нос настоятельница, вставая иза стола. – Мало того что погубишь себя так и всех нас с собой прихватишь, - она жестом показала что-то женщинам, и те быстро похватав детей выбежали из комнаты.
- Ты хоть понимаешь, почему вы никогда не победите? – каждое слово настоятельница буквально выплевывала в лицо Ефиму. Хотя голова её по-прежнему была опущена вниз. – Понимаешь, почему вам никто не хочет помогать? А последние союзники отвернулись от вас, считая вас отрепьем хуже шакалов?
- Считайте меня кем хотите, - процедил Ефим. Он уже понял, что сморозил глупость, впрочем, она не сильно ухудшила его положение. Токарева и без знания его вероисповедания вполне могли прищучить. Даже и просто для профилактики, если вдруг не докопались бы до истины.
- Или помогайте мне, или не помогайте, - сквозь зубы продолжил он. - Мне уже почти наплевать. Но вот гадости говорить нечего. Кем вы меня считаете - ваше дело, и оставьте своё мнение при себе.
Фима понимал, что сейчас, возможно, отказывается от последней помощи, на которую мог бы рассчитывать, но у него уже просто сдали нервы. Он не был разведчиком, и потому не обладал такими незаменимыми в этом роде деятельности качествами, как железные нервы, каменная сдержанность, умение врать... Он был простым бойцом, к тому же теперь одним из очень немногих оставшимся в живых из своего отряда. И единственным, кто видел гибель стольких своих товарищей, а сам остался цел. А недавно он ещё и потерял последнего, хотя сколько-нибудь близкого ему человека. Хотелось верить, что не навсегда….
Первым что всплыло в сознание Фимы, когда он снова открыл глаза, это очень звонкая оплеуха, почему-то отправившая его в дальний угол комнаты. Вторым то, что его успели переодеть и даже вымыть, о чём свидетельствовала вкусно пахнущая ландышами рубаха и влажные волосы, мокрыми прядями, свисающими с головы.
Третьим что осознал Ефим, было то, что он сидит на скамье перед молельней, а рядом что-то тихо шепчет та самая послушница Александра. Она лишь печально улыбнулась партизану и продолжила свою молитву.
- Стало быть, ты пришёл в себя, правоверный, - раздался иза его спину холодный голос сестры Анастасии. – Сейчас ты в Храме Божьем, так что придержи язычок и послушай, что тебе скажут те, кто на порядок тебя мудрей.
- На протяжении пятидесяти лет с того самого дня как нога захватчиков ступила на землю Севастополя, наш храм помогал и спасал своих правоверных братьев. Именно по принципу того что у всех у нас есть единый бог, и всех он нас учил милосердию. Никто из нас не рылся в сотнях книг и догматов чтобы найти подковырку для того чтобы помочь иноверцам, мы просто стали помогать. И если ваш партизанский отряд снизошёл лишь до разграбления конвоев с медикаментами и провизией, то мы спасали жизни. Сотни и тысячи жизней. И именно потому наш долг сохранить статус Кво. Чтобы у остальных в Городе была надежда. Мы не можем выпускать и впускать, кого попало. Ибо это поставит всё под угрозу. Тем более что когда тут толпами ходят дознаватели и инквизиторы.
- И если уж нам придется тебя пропустить, а мы это сделаем, ибо в долгу перед Григорием. То мы должны быть уверены, что тебя не схватят, - пальцы настоятельницы легли Ефиму на плечо и повернули его голову в сторону соседней скамьи, где сидя молилась группа детишек. – Если тебя поймают, у них уже не будет шанса вернуться к нормальной жизни.
- И потому если для того чтобы тебя не схватили на первом же фонаре тебе придется сделать обрезание и восхвалять Яхве, я заставлю тебя это сделать, - в её голосе не звучало угрозы. Лишь холодная констатация фактов.
- Григорий и Давид в отличие от тебя понимали это. И потому они раз за разом возвращались целыми и невредимыми…. Потому не позволяй твоей гордыни или ослиному упорству уничтожить то, что создавалось десятками лет. Сомневаюсь, что хоть кто-то скажет тебе спасибо за это. И уж поверь тогда тебе лучше со мной не встречаться.
- Мы дадим тебе снаряжение и оружие, а затем ты вместе с нашими корпусом отправишься в Православный Храм в Котловане. Там сейчас эпидемия, и важен каждый человек. Назад можешь не возвращаться. Тебе найдут замену. Даже слишком много желающих заменить тебя, - с горечью произнесла она. – Также ты должен будешь выполнить маленькое дело для Храма. В качестве оплаты. Но перед этим мы должны подготовить из тебя того кто пройдет мимо всех кордонов не вызывая подозрения.
- Потому, сейчас ты будешь молиться, - рука настоятельницы снова легла ему на шею и склонила вниз. – Можешь молиться хоть Ктулху, но делай это так, чтобы поверили остальные. А затем тебя научат остальному.
Она встала из скамьи и медленно обошла вокруг скамьи.
- Теперь у тебя есть цель, беспутный странник. Более важная, чем просто выживание. Цель не ради чьего-то Бога, а ради людей. Таких же, как ты. Потому дважды думай прежде чем показывать свой ершистый нрав….
(я и мастер)
- Элен?! Франц?! Скорее бегите обедать! – голос матери как всегда застал их на самом интересном месте. Элен и её младший братик Франц в этот самый миг разворотили большую муравьиную гору и с интересом наблюдали как в ужасе и панике во все стороны разбегались муравьи.
- Вечно она зовёт нас не вовремя, - заворчал Франц, отряхивая испачканные в земле коленки. И вытирая грязные ручки о белоснежную рубашку, заправленную в натянутые до самой груди шорты. – Смотри, как они переполошились, - ткнул он в одного муравья провалившегося в выемку оставленную каблуком туфли Франца. Сама по себе выемка была неглубокая, и муравей легко бы мог перебраться через неё, если бы мог это увидеть.
- Они чувствуют мир только через коллективное мышление, - с умным видом проворчал Франц, поправляя очки в роговой оправе на носу. – Он очень глупый. Потому что не может думать самостоятельно. Это ничтожные создания.
Елен разглядывала муравьев и молчала. Она ткнула в муравьишку пальцем, и тот незамедлительно тяпнул ее за палец. Елен с удивлением посмотрела на укушенное место.
- Эли, Эли, ты тупая! – рассмеялся её братец, тыча в неё пальцем. – А ты думала, он тебя поцелует, и вы заживете весело и счастливо? Это же низшее существо. Оно глупое и достойное лишь одного. Того чтобы его растаптывали, - довольно загоготал мальчишка и принялся топтать ногой муравейник.
Элен недовольно поглядела на брата и на муравейник, становившийся все более оживленным. Некоторые из муравьев уже побежали по ботинкам, норовя забраться под одежду.
Элен попятилась.
- Похоже, если мы не прекратим, то будем основательно покусаны низшими созданиями, - проворчала она, отряхивая муравьев с ботинка.
- Надо будет сказать отцу, чтобы принёс кислоту и вытравил всех этих тварей, - счастливо затараторил Франц. – Побежали наперегонки?! – гикнул он, и, оттолкнув Элен прямо на разворошенный муравейник, помчался в сторону дома.
Элен вскочила с муравейника, и на ходу отряхивая муравьев, побежала вслед за братом к дому.
Внезапно она запнулась и полетела лицом прямо на брошенную кем-то в траве зубастую граблю.
- Эй, Эли? Эли?! – кто-то осторожно схватил её за локоть, и потянул вверх. – Что с тобой? – рядом возникло чьё-то очень знакомое лицо. Карие глаза, курносый нос и смешной рот, который всегда кривился в легкой усмешке. Райво Торьенцо осторожно помог девушке подняться и приобнял её за талию. – Ты снова теряла сознание?
Элен помотала головой, скорее чтобы привести мысли в порядок, нежели что бы ответить. Мысли, почему то на место не возвращались, и Элен удивленно уставилась на Райво, не вполне понимая, где она, и что происходит.
- Слушай, у нас сейчас генетика с Хелером, - парень тепло посмотрел на девушку. – Но если ты хочешь, мы можем прогулять. К тому же ты всегда была его любимицей. А меня всё равно хотят отчислить.
Он усадил её на лавочку и пригладил растрепавшиеся волосы.
- Если хочешь, можем, даже отправится к реке и посидеть немного….
Элен еще раз мотнула головой. Соображения стало чуть больше, прикосновения Райво к волосам были приятны, и прогуляться к реке было бы хорошо, но на генетику стоило сходить. Элен улыбнулась в ответ
- Хорошо было бы успеть все сразу - мечтательно протянула она.
- А мы всё успеем, - улыбнулся парень. – Вот прямо сейчас, - он наклонился к её губам…..
Снова круговерть событий. Она и Райво плывут по реке в маленькой лодочке. Хелер что-то ожесточенно доказывающий Элен и Райво. Вечер в ресторане. Похороны матери. Вручение диплома с отличием. Признание под дождём. Феерверки. Белая фата. Отец в чёрном фраке. Улыбка Райво. Незнакомый молодой парень в роли шафера. Работа на инстиут. Назначение в Сваарге.
Холодный дождь барабанил за окном, а недалекий лес тревожно шумел в ожидание усиления непогоды. Элен уже в четвертый раз перечитывала сбитый и почти непонятный отчёт некоего Серафима Картажа. Похоже, автор плохо был знаком с немецким, падежи у него чередовались без всякой закономерности, он то и дело путал запятые, а иногда даже вставлял непонятные слова на русском в немецкой транскрипции.
Дверь внезапно распахнулась, впуская в помещение двух мужчин. Оба о чём-то ожесточенно спорили. Сперва Элен даже не поняла, почему не может их слышать, но потом до неё дошло, что всё это время в её ушах были две резиновые затычки, абсолютно заглушающие звуки снаружи.
Поначалу она даже не узнала в первом спорящем своего мужа Райво. Густая многодневная щетина, и почти запавшие от усталости глаза, под очками с толстыми линзами.
Вторым же был тот самый парень бывший шафером у них на свадьбе. Выглядел он ничуть не лучше Райво. Такие же усталые глаза, только пепельно-серого цвета, и такие же пепельно-серые волосы лежащие безумным вихрем у него на голове.
Элен автоматически вытащила из одного уха затычку и удивлено уставилась на вошедших.
- Я ещё раз повторяю тебе, Акке! То, что мы делаем это недопустимо! – Райво устало опустился на стул. – После Витокамеры выживает только каждый десятый. Каждая сотая мутация имеет хоть какую-то научную ценность. Мы не можем экспериментировать таким вот образом. Боже. Ты же знаешь, что результаты наших исследований уничтожают людей тысячами. Но даже те, кто выжил, и смог адаптироваться имеют ментальные и психосоматические нарушения. Никто из них даже памяти о прежней жизни не сохранил.
- Райво, я всё понимаю, - его собеседник тоже опустился на противоположный стул. – Но Томас Эдиссон тысячу раз накалывал войлочную нить, чтобы получить нить накаливания. И лишь на тысячи первый раз ему это удалось. Он нашёл тысячу неверных способов, чтобы найти один единственный верный.
- Мы не с войлочной нитью играемся! – Райво сгрёб друга за грудки. – Каждая наша неудача это человеческая жизнь!
- Нас шесть миллиардов, - прохрипел Аккеран пытаясь вывернуться из захвата друга. – Мы уже почти уничтожили нашу планету. С текущим уровнем развития технологии, человечество сможет прожить ещё пару десятилетий, а затем мир рухнет в тартарары. Если мы не найдем решения.
- Значит, вот оказывается кто мы! Всего лишь одни из миллиардов? – уже кричал Райво. – Значит, если завтра тебе нужен мой геном ты просто отправишь меня под нож? Во благо всего человечества?
- Если это нужно будет для спасения человечества, будь уверен я не стану сомневаться! Даже если этот геном будет крыться в хромосомах вашего неродившегося ребенка.
- Сукин ты сын! – Райво отбросил Аккерана на стол и, схватив стул, замахнулся.
Элен инстинктивно отшатнулась и легонько вскрикнула, пытаясь, уклонится от стула, хоть и был он далеко от нее. Услышанное поразило и напугало ее. Она сама не знала, что напугало ее больше.
В следующий миг Аккеран вскинул руку, и стул вместе с Райво бросило под самый потолок, практически впечатав в стену позади него. Пепельноволосый уже вскочил и кинулся к Райво. Когда с рук возлюбленного Элен, сорвалась шаровая молния, которая с диким треском врезалась в грудь учённого и отбросила того на пол.
И тут Элен закричала. Что-то тёмное медленно растекалось под её почему-то округлым животом. Комната наполнилась диким треском и гулом. А девушка внезапно осознала, что сидит в луже собственной крови.
Штерн проснулась в холодном поту, заботливо укрытая чьим-то плащом. Ещё долго она лежала, судорожно хватая воздух ртом. Ведь последнее что она видела, это Райво бегущего к ней и Аккерана поднимающегося на ноги и наводящего ствол пистолета.
- Элен?! Франц?! Скорее бегите обедать! – голос матери как всегда застал их на самом интересном месте. Элен и её младший братик Франц в этот самый миг разворотили большую муравьиную гору и с интересом наблюдали как в ужасе и панике во все стороны разбегались муравьи.
- Вечно она зовёт нас не вовремя, - заворчал Франц, отряхивая испачканные в земле коленки. И вытирая грязные ручки о белоснежную рубашку, заправленную в натянутые до самой груди шорты. – Смотри, как они переполошились, - ткнул он в одного муравья провалившегося в выемку оставленную каблуком туфли Франца. Сама по себе выемка была неглубокая, и муравей легко бы мог перебраться через неё, если бы мог это увидеть.
- Они чувствуют мир только через коллективное мышление, - с умным видом проворчал Франц, поправляя очки в роговой оправе на носу. – Он очень глупый. Потому что не может думать самостоятельно. Это ничтожные создания.
Елен разглядывала муравьев и молчала. Она ткнула в муравьишку пальцем, и тот незамедлительно тяпнул ее за палец. Елен с удивлением посмотрела на укушенное место.
- Эли, Эли, ты тупая! – рассмеялся её братец, тыча в неё пальцем. – А ты думала, он тебя поцелует, и вы заживете весело и счастливо? Это же низшее существо. Оно глупое и достойное лишь одного. Того чтобы его растаптывали, - довольно загоготал мальчишка и принялся топтать ногой муравейник.
Элен недовольно поглядела на брата и на муравейник, становившийся все более оживленным. Некоторые из муравьев уже побежали по ботинкам, норовя забраться под одежду.
Элен попятилась.
- Похоже, если мы не прекратим, то будем основательно покусаны низшими созданиями, - проворчала она, отряхивая муравьев с ботинка.
- Надо будет сказать отцу, чтобы принёс кислоту и вытравил всех этих тварей, - счастливо затараторил Франц. – Побежали наперегонки?! – гикнул он, и, оттолкнув Элен прямо на разворошенный муравейник, помчался в сторону дома.
Элен вскочила с муравейника, и на ходу отряхивая муравьев, побежала вслед за братом к дому.
Внезапно она запнулась и полетела лицом прямо на брошенную кем-то в траве зубастую граблю.
- Эй, Эли? Эли?! – кто-то осторожно схватил её за локоть, и потянул вверх. – Что с тобой? – рядом возникло чьё-то очень знакомое лицо. Карие глаза, курносый нос и смешной рот, который всегда кривился в легкой усмешке. Райво Торьенцо осторожно помог девушке подняться и приобнял её за талию. – Ты снова теряла сознание?
Элен помотала головой, скорее чтобы привести мысли в порядок, нежели что бы ответить. Мысли, почему то на место не возвращались, и Элен удивленно уставилась на Райво, не вполне понимая, где она, и что происходит.
- Слушай, у нас сейчас генетика с Хелером, - парень тепло посмотрел на девушку. – Но если ты хочешь, мы можем прогулять. К тому же ты всегда была его любимицей. А меня всё равно хотят отчислить.
Он усадил её на лавочку и пригладил растрепавшиеся волосы.
- Если хочешь, можем, даже отправится к реке и посидеть немного….
Элен еще раз мотнула головой. Соображения стало чуть больше, прикосновения Райво к волосам были приятны, и прогуляться к реке было бы хорошо, но на генетику стоило сходить. Элен улыбнулась в ответ
- Хорошо было бы успеть все сразу - мечтательно протянула она.
- А мы всё успеем, - улыбнулся парень. – Вот прямо сейчас, - он наклонился к её губам…..
Снова круговерть событий. Она и Райво плывут по реке в маленькой лодочке. Хелер что-то ожесточенно доказывающий Элен и Райво. Вечер в ресторане. Похороны матери. Вручение диплома с отличием. Признание под дождём. Феерверки. Белая фата. Отец в чёрном фраке. Улыбка Райво. Незнакомый молодой парень в роли шафера. Работа на инстиут. Назначение в Сваарге.
Холодный дождь барабанил за окном, а недалекий лес тревожно шумел в ожидание усиления непогоды. Элен уже в четвертый раз перечитывала сбитый и почти непонятный отчёт некоего Серафима Картажа. Похоже, автор плохо был знаком с немецким, падежи у него чередовались без всякой закономерности, он то и дело путал запятые, а иногда даже вставлял непонятные слова на русском в немецкой транскрипции.
Дверь внезапно распахнулась, впуская в помещение двух мужчин. Оба о чём-то ожесточенно спорили. Сперва Элен даже не поняла, почему не может их слышать, но потом до неё дошло, что всё это время в её ушах были две резиновые затычки, абсолютно заглушающие звуки снаружи.
Поначалу она даже не узнала в первом спорящем своего мужа Райво. Густая многодневная щетина, и почти запавшие от усталости глаза, под очками с толстыми линзами.
Вторым же был тот самый парень бывший шафером у них на свадьбе. Выглядел он ничуть не лучше Райво. Такие же усталые глаза, только пепельно-серого цвета, и такие же пепельно-серые волосы лежащие безумным вихрем у него на голове.
Элен автоматически вытащила из одного уха затычку и удивлено уставилась на вошедших.
- Я ещё раз повторяю тебе, Акке! То, что мы делаем это недопустимо! – Райво устало опустился на стул. – После Витокамеры выживает только каждый десятый. Каждая сотая мутация имеет хоть какую-то научную ценность. Мы не можем экспериментировать таким вот образом. Боже. Ты же знаешь, что результаты наших исследований уничтожают людей тысячами. Но даже те, кто выжил, и смог адаптироваться имеют ментальные и психосоматические нарушения. Никто из них даже памяти о прежней жизни не сохранил.
- Райво, я всё понимаю, - его собеседник тоже опустился на противоположный стул. – Но Томас Эдиссон тысячу раз накалывал войлочную нить, чтобы получить нить накаливания. И лишь на тысячи первый раз ему это удалось. Он нашёл тысячу неверных способов, чтобы найти один единственный верный.
- Мы не с войлочной нитью играемся! – Райво сгрёб друга за грудки. – Каждая наша неудача это человеческая жизнь!
- Нас шесть миллиардов, - прохрипел Аккеран пытаясь вывернуться из захвата друга. – Мы уже почти уничтожили нашу планету. С текущим уровнем развития технологии, человечество сможет прожить ещё пару десятилетий, а затем мир рухнет в тартарары. Если мы не найдем решения.
- Значит, вот оказывается кто мы! Всего лишь одни из миллиардов? – уже кричал Райво. – Значит, если завтра тебе нужен мой геном ты просто отправишь меня под нож? Во благо всего человечества?
- Если это нужно будет для спасения человечества, будь уверен я не стану сомневаться! Даже если этот геном будет крыться в хромосомах вашего неродившегося ребенка.
- Сукин ты сын! – Райво отбросил Аккерана на стол и, схватив стул, замахнулся.
Элен инстинктивно отшатнулась и легонько вскрикнула, пытаясь, уклонится от стула, хоть и был он далеко от нее. Услышанное поразило и напугало ее. Она сама не знала, что напугало ее больше.
В следующий миг Аккеран вскинул руку, и стул вместе с Райво бросило под самый потолок, практически впечатав в стену позади него. Пепельноволосый уже вскочил и кинулся к Райво. Когда с рук возлюбленного Элен, сорвалась шаровая молния, которая с диким треском врезалась в грудь учённого и отбросила того на пол.
И тут Элен закричала. Что-то тёмное медленно растекалось под её почему-то округлым животом. Комната наполнилась диким треском и гулом. А девушка внезапно осознала, что сидит в луже собственной крови.
Штерн проснулась в холодном поту, заботливо укрытая чьим-то плащом. Ещё долго она лежала, судорожно хватая воздух ртом. Ведь последнее что она видела, это Райво бегущего к ней и Аккерана поднимающегося на ноги и наводящего ствол пистолета.
С Месс, которая просила написать что она самая кавайная мама на свете))) хихи
Испанцы верили, что красная тряпка раздражает быка, доводит его до бешенства, но в данном случае сравнение неудачное. Слишком бледное. Увидев, как нож приближается к круглому животу беременной девушки, Деева потеряла рассудок. Даже мгновения не понадобилось, чтобы вскинуть автомат и спустить курок, и тогда воздух наполнился песней выстрелов.
Очередь бессильно лизнула стальную броню рыцарей, а выбив лишь брызги искр, и заставив Клауца запнуться и рухнуть прямо на подмятую под него девушку.
- Стреляли оттудова! – рявкнул Вольфиц, резко рванув наперерез к дому поливая его длинной очереди из своего пулемета.
- Машина товь ядовитый газ! – крикнул командир отряда. Кидаясь к Клауцу и вздергивая того на ноги. – Святые небеса, рыцарь?! Что с тобой такое?!
Клауц попытался что-то ответить, но вместо этого лишь обильно сплюнул кровью и снова сполз на землю. Под ним медленно растекалась кровавая лужа.
- Чёрт! Эта тварь достала его! – выругался он, глядя на обортницу, прижимающею свой живот внезапно отросшей длинной когтистой лапой. – Получай! – взревел он и, выхватив пистолет, одну за другой всадил всю обойму ей в брюхо.
- Ублюдок, - взревела Лариска, плохо соображая, что только что затихшая в луже крови под телом бронированного фрица девушка, по сути, и человеком-то не являлась, но разгоряченную партизанку это уже мало волновало. Заначенная еще со времен путешествия вместе с Ефимом граната лишилась чеки и полетела в сторону бронированных немцев.
Грянул взрыв, а следом за ним ещё один. Повинуясь причудливому капризу судьбы граната, отскочила прямо под колеса гусеничной машины и буквально швырнула её на злополучный склеп. Командору также непосчастливилось оказаться на траектории полёта гусеницы и его буквально смело. Оставшийся в живых солдат рванул прочь, но внезапно перед ним словно из под земли выросла девушка оборотень. С развороченным животом и внутренностями наружу. В следующею секунду солдат уже оседал на землю, а девушка всё ещё стояла безумным взглядом глядя перед собой и сжимая выдранную в когтях глотку инквизитора.
- Мамочка, да что же это такое, - огромные зеленые глаза Лариски от ужаса по размеру сравнялись с белоснежным фарфоровым блюдцем, которое Деева хранила как реликвию. Елена осела на землю и наблюдала за происходящим как будто бы со стороны, дивясь, почему ей вспомнилось это блюдце и, вспоминая, сколько розочек на нем было нарисовано три или четыре.
- Больно! - внезапно громко завыла оборотница, зажимая развороченное брюхо, и попыталась шагнуть в сторону девушек, но запнулась и рухнула в траву. Её спина судорожно дергалась, а сама женщина всё ещё продолжала тихо стонать.
Деева осторожно отползла назад, отталкиваясь пятками.
- Ленка, ты куда? - Лариска метнулась к ней и вцепилась в плечо.
- Лара, это кто такая?
Рыжеволосая краса партизанского отряда была белее накрахмаленной простыни, а руку на плече Деевой сжимала так сильно, будто хотела вывернуть его.
- Кто такая? Иди и посмотри сама...
Ленка икнула и раскорячившись попыталась встать.
- А почему я? Может, ты сходишь?
- Еще чего, ты у нас главная или как?
Деева хотела было заспорить, но оборотница стала стонать громче, путая и без того сумасшедшие мысли.
- Я сейчас свихнусь, - честно призналась Ленка и, встав на ноги и шатаясь, направилась к распростертой на земле девушке.
- De per fundum clamo ad te Domine, - донеслось до Деевой с земли. – Прошу забери меня прочь. Освободи от тёмных пут и отчисти в пламени своем….
- Или…, - два звериных хищных глаза вперились прямо в лицо Лены. – Пошли мне вестника своего, что поведёт меня путем истины.
Испанцы верили, что красная тряпка раздражает быка, доводит его до бешенства, но в данном случае сравнение неудачное. Слишком бледное. Увидев, как нож приближается к круглому животу беременной девушки, Деева потеряла рассудок. Даже мгновения не понадобилось, чтобы вскинуть автомат и спустить курок, и тогда воздух наполнился песней выстрелов.
Очередь бессильно лизнула стальную броню рыцарей, а выбив лишь брызги искр, и заставив Клауца запнуться и рухнуть прямо на подмятую под него девушку.
- Стреляли оттудова! – рявкнул Вольфиц, резко рванув наперерез к дому поливая его длинной очереди из своего пулемета.
- Машина товь ядовитый газ! – крикнул командир отряда. Кидаясь к Клауцу и вздергивая того на ноги. – Святые небеса, рыцарь?! Что с тобой такое?!
Клауц попытался что-то ответить, но вместо этого лишь обильно сплюнул кровью и снова сполз на землю. Под ним медленно растекалась кровавая лужа.
- Чёрт! Эта тварь достала его! – выругался он, глядя на обортницу, прижимающею свой живот внезапно отросшей длинной когтистой лапой. – Получай! – взревел он и, выхватив пистолет, одну за другой всадил всю обойму ей в брюхо.
- Ублюдок, - взревела Лариска, плохо соображая, что только что затихшая в луже крови под телом бронированного фрица девушка, по сути, и человеком-то не являлась, но разгоряченную партизанку это уже мало волновало. Заначенная еще со времен путешествия вместе с Ефимом граната лишилась чеки и полетела в сторону бронированных немцев.
Грянул взрыв, а следом за ним ещё один. Повинуясь причудливому капризу судьбы граната, отскочила прямо под колеса гусеничной машины и буквально швырнула её на злополучный склеп. Командору также непосчастливилось оказаться на траектории полёта гусеницы и его буквально смело. Оставшийся в живых солдат рванул прочь, но внезапно перед ним словно из под земли выросла девушка оборотень. С развороченным животом и внутренностями наружу. В следующею секунду солдат уже оседал на землю, а девушка всё ещё стояла безумным взглядом глядя перед собой и сжимая выдранную в когтях глотку инквизитора.
- Мамочка, да что же это такое, - огромные зеленые глаза Лариски от ужаса по размеру сравнялись с белоснежным фарфоровым блюдцем, которое Деева хранила как реликвию. Елена осела на землю и наблюдала за происходящим как будто бы со стороны, дивясь, почему ей вспомнилось это блюдце и, вспоминая, сколько розочек на нем было нарисовано три или четыре.
- Больно! - внезапно громко завыла оборотница, зажимая развороченное брюхо, и попыталась шагнуть в сторону девушек, но запнулась и рухнула в траву. Её спина судорожно дергалась, а сама женщина всё ещё продолжала тихо стонать.
Деева осторожно отползла назад, отталкиваясь пятками.
- Ленка, ты куда? - Лариска метнулась к ней и вцепилась в плечо.
- Лара, это кто такая?
Рыжеволосая краса партизанского отряда была белее накрахмаленной простыни, а руку на плече Деевой сжимала так сильно, будто хотела вывернуть его.
- Кто такая? Иди и посмотри сама...
Ленка икнула и раскорячившись попыталась встать.
- А почему я? Может, ты сходишь?
- Еще чего, ты у нас главная или как?
Деева хотела было заспорить, но оборотница стала стонать громче, путая и без того сумасшедшие мысли.
- Я сейчас свихнусь, - честно призналась Ленка и, встав на ноги и шатаясь, направилась к распростертой на земле девушке.
- De per fundum clamo ad te Domine, - донеслось до Деевой с земли. – Прошу забери меня прочь. Освободи от тёмных пут и отчисти в пламени своем….
- Или…, - два звериных хищных глаза вперились прямо в лицо Лены. – Пошли мне вестника своего, что поведёт меня путем истины.
С Мастером!
Мария зажмурила глаза, пытаясь припомнить подробности и хоть какие-то причины нахождения её здесь. Перед глазами заморгали страшные картины разинутых пастей псов, смертельно раненного Костова, пистолета, отчаянного бега к вышке, каких-то бандитов, заставивших её выйти из машины, тёмного дома, в котором она ночевала, холодного страха, почти задушившего её...
Она вскрикнула от страха и заплакала. Еле-еле сумев выдавить из себя:
- Ггггригорий
- Простите? – брови мужчины легонько приподнялись вверх по лбу. – Кажется, вы все ещё не очень хорошо себя чувствуете? – он встал со стула, тем самым отойдя от окна, и дав Марии себя разглядеть.
Мужчине на вид было около 30-35 лет. Пепельные волосы с тонкими жилками серебристой седины, несколько неряшливо разбросанные на голове. Почти в один тон с одетым на него плащом серые усталые глаза.
Аккеран медленно прошагал к небольшому столику и снял с масляной горелки небольшой чайничек и принялся наливать из него что-то в кружку.
- Как я уже сказал, я Аккеран Хема. И я нашёл вас у самого подъемника.
Девушка попыталась приподняться на кровати, чтобы получше разглядеть мужчину, но тут же поняла, насколько плохой была эта идея: голова тут же закружилась, а во рту появился странный горький привкус. Мария бессильно повалилась обратно на подушку, раздумывая о том, что ей слишком многое нужно узнать у этого человека, а с чего начать она не знала.
- Ма-мария Джеральдинио - с трудом выговорила итальянка - очень приятно. Скажите, долго я здесь уже нахожусь - свет отчаянно резал ей глаза, так что она не могла сосредоточиться на мужчине. Голова раскалывалась от боли, мешая нормально выстраивать свою речь
Если мужчина и слышал когда-нибудь фамилию одной из самых влиятельных офицерских семей в городе, то виду явно не подал. Вместо этого нос Марии внезапно уловил сладковатый запах жасмина, который медленно проплыл рядом и остановился прямо у её кровати.
- Выпейте, - раздался голос мужчины совсем рядом. – Это жасминовый чай, также я добавил туда кое-какие целебные порошки, так что думаю, скоро вы уже будете в норме. А это мне верится гораздо важнее того сколько времени вы уже тут находитесь.
Мария приняла чай не без некоторого подозрения, которое явно прочиталось в её несколько дрогнувших руках, которые она протянула к чашке, но, успокоив себя, что боятся здесь нечего и этот мужчина желает ей добра (ей так хотелось в это верить), девушка отхлебнула глоточек горячего напитка и почувствовала, как по телу разливаются тепло и спокойствие. Боль в голове потихоньку уменьшалась и более не раскалывала бедную девушку на несколько частей, мешая ей как следует рассмотреть мужчину. Она не могла его узнать, но казалось имя... нет, имя она тоже вряд ли слышала раньше.
- Вы нашли только меня? - решилась задать вопрос она.
- Я никого не находил, - с печальной улыбкой, с какой учитель поясняет что-то детям, произнёс Аккеран. – Как я уже сказал вы лежали у элеватора. Без сознания. В луже крови. У вас было разорвано правое бедро, грудь и почти перекушена левая рука. Не похоже было, что вы сами могли добраться до лифта. Видимо вас кто-то принёс туда, - совершенно буднично пояснил он.
- И да! Прежде чем вы сейчас кинетесь сдирать наложенные мной бинты и повязки, предупрежу: Вы не найдете не единой раны. Они все прекрасно затянулись. Даже кости срослись, - в глазах мужчины на миг промелькнули огоньки озорства и предвкушения веселья. – Разве не удивительно?
Мария была слишком слаба и слишком расстроена, чтобы заметить неподдельную гордость и веселье своего спасителя относительно своих ран. Костов... значит, он погиб. Ей хотелось плакать, но слёзы почему-то отказывались литься из глаз. Она лишь сидела с заставшим отрешенным взглядом, уставившись в одну точку. Удивительно, как за такое короткое время она смогла привязаться к этому человеку. Который, как всегда учили, был её врагом. Грязным партизаном. Но... она ничего не помнила из того последнего нападения пса на неё, но почему-то где-то в глубине души верила и знала, что благодарить должна Григория. Задумавшись, она бесконтрольно начала вертеть кружку в руках, из которой на неё полился горячий чай. Мария зашипела от небольшого ожога, потирая руку в месте, куда попал кипяток.
Но уже в следующий миг ожог на её руке быстро принялся покрываться кровавой корочкой, а затем и корочка быстро рассыпавшись вековой пылью, обнажила свежую розовую кожицу под ранкой.
Всё это время наблюдавший за ней Аккеран довольно хмыкнул и, шагнув к тумбочке у кровати Марии вытащил оттуда сложенную стопкой одежду. Это были штаны, рубашка и налобная повязка, всё такого же серого цвета как плащ Хемы, с аккуратно нашитой эмблемой серебристого ястреба.
- А вот теперь вы, кажется, созрели для серьезного разговора и серьезных вопросов, - внезапно улыбнулся он. – Моё имя как я вам уже дважды говорил Аккеран Хема, я глава организации Камбре. Одевайтесь. У нас с вами много работы.
Мария зажмурила глаза, пытаясь припомнить подробности и хоть какие-то причины нахождения её здесь. Перед глазами заморгали страшные картины разинутых пастей псов, смертельно раненного Костова, пистолета, отчаянного бега к вышке, каких-то бандитов, заставивших её выйти из машины, тёмного дома, в котором она ночевала, холодного страха, почти задушившего её...
Она вскрикнула от страха и заплакала. Еле-еле сумев выдавить из себя:
- Ггггригорий
- Простите? – брови мужчины легонько приподнялись вверх по лбу. – Кажется, вы все ещё не очень хорошо себя чувствуете? – он встал со стула, тем самым отойдя от окна, и дав Марии себя разглядеть.
Мужчине на вид было около 30-35 лет. Пепельные волосы с тонкими жилками серебристой седины, несколько неряшливо разбросанные на голове. Почти в один тон с одетым на него плащом серые усталые глаза.
Аккеран медленно прошагал к небольшому столику и снял с масляной горелки небольшой чайничек и принялся наливать из него что-то в кружку.
- Как я уже сказал, я Аккеран Хема. И я нашёл вас у самого подъемника.
Девушка попыталась приподняться на кровати, чтобы получше разглядеть мужчину, но тут же поняла, насколько плохой была эта идея: голова тут же закружилась, а во рту появился странный горький привкус. Мария бессильно повалилась обратно на подушку, раздумывая о том, что ей слишком многое нужно узнать у этого человека, а с чего начать она не знала.
- Ма-мария Джеральдинио - с трудом выговорила итальянка - очень приятно. Скажите, долго я здесь уже нахожусь - свет отчаянно резал ей глаза, так что она не могла сосредоточиться на мужчине. Голова раскалывалась от боли, мешая нормально выстраивать свою речь
Если мужчина и слышал когда-нибудь фамилию одной из самых влиятельных офицерских семей в городе, то виду явно не подал. Вместо этого нос Марии внезапно уловил сладковатый запах жасмина, который медленно проплыл рядом и остановился прямо у её кровати.
- Выпейте, - раздался голос мужчины совсем рядом. – Это жасминовый чай, также я добавил туда кое-какие целебные порошки, так что думаю, скоро вы уже будете в норме. А это мне верится гораздо важнее того сколько времени вы уже тут находитесь.
Мария приняла чай не без некоторого подозрения, которое явно прочиталось в её несколько дрогнувших руках, которые она протянула к чашке, но, успокоив себя, что боятся здесь нечего и этот мужчина желает ей добра (ей так хотелось в это верить), девушка отхлебнула глоточек горячего напитка и почувствовала, как по телу разливаются тепло и спокойствие. Боль в голове потихоньку уменьшалась и более не раскалывала бедную девушку на несколько частей, мешая ей как следует рассмотреть мужчину. Она не могла его узнать, но казалось имя... нет, имя она тоже вряд ли слышала раньше.
- Вы нашли только меня? - решилась задать вопрос она.
- Я никого не находил, - с печальной улыбкой, с какой учитель поясняет что-то детям, произнёс Аккеран. – Как я уже сказал вы лежали у элеватора. Без сознания. В луже крови. У вас было разорвано правое бедро, грудь и почти перекушена левая рука. Не похоже было, что вы сами могли добраться до лифта. Видимо вас кто-то принёс туда, - совершенно буднично пояснил он.
- И да! Прежде чем вы сейчас кинетесь сдирать наложенные мной бинты и повязки, предупрежу: Вы не найдете не единой раны. Они все прекрасно затянулись. Даже кости срослись, - в глазах мужчины на миг промелькнули огоньки озорства и предвкушения веселья. – Разве не удивительно?
Мария была слишком слаба и слишком расстроена, чтобы заметить неподдельную гордость и веселье своего спасителя относительно своих ран. Костов... значит, он погиб. Ей хотелось плакать, но слёзы почему-то отказывались литься из глаз. Она лишь сидела с заставшим отрешенным взглядом, уставившись в одну точку. Удивительно, как за такое короткое время она смогла привязаться к этому человеку. Который, как всегда учили, был её врагом. Грязным партизаном. Но... она ничего не помнила из того последнего нападения пса на неё, но почему-то где-то в глубине души верила и знала, что благодарить должна Григория. Задумавшись, она бесконтрольно начала вертеть кружку в руках, из которой на неё полился горячий чай. Мария зашипела от небольшого ожога, потирая руку в месте, куда попал кипяток.
Но уже в следующий миг ожог на её руке быстро принялся покрываться кровавой корочкой, а затем и корочка быстро рассыпавшись вековой пылью, обнажила свежую розовую кожицу под ранкой.
Всё это время наблюдавший за ней Аккеран довольно хмыкнул и, шагнув к тумбочке у кровати Марии вытащил оттуда сложенную стопкой одежду. Это были штаны, рубашка и налобная повязка, всё такого же серого цвета как плащ Хемы, с аккуратно нашитой эмблемой серебристого ястреба.
- А вот теперь вы, кажется, созрели для серьезного разговора и серьезных вопросов, - внезапно улыбнулся он. – Моё имя как я вам уже дважды говорил Аккеран Хема, я глава организации Камбре. Одевайтесь. У нас с вами много работы.
Вместе с братиком. Написали наконец!
Фима промолчал и прикрыл глаза. Вырубила его сестра Александра, больше некому было. И пусть это кажется невозможным, но это так.
Впрочем, удивляться уровню боевой подготовки монашек Ефим тоже предпочёл молча.
Ладонь залезла под рубаху и сжала маленький нательный крест и висящий рядом с ним образок.
На то, что от прежней одежды остались только сапоги, не сильно его удивило. Собственно, ему же это обещали...
Молиться...молиться Токарев сейчас мог только об одном. О единственном оставшемся близком человеке. Правда, близким ли... Партизан мотнул головой, отгоняя воспоминание о последнем разговоре с Деевой. Только бы с ней ничего не случилось... С ней и с Ларисой...
- Похоже, теперь ты искренен, - неожиданно тепло улыбнулась сестра Анастасия. – У тебя есть свет. А это главное, - монахиня поманила его за собой. – Значит, у тебя есть за что сражаться. И мы поймем друг-друга.
Настоятельница распахнула дверь в соседнюю комнату. И внимательно посмотрела на Фиму:
- Сражаться это не значит убивать, упорствовать не значит упираться, а молиться можно не только Богу. Хорошо, что ты это понял….
Партизан всё так же молча, поднялся и последовал за настоятельницей.
То, что он увидел, поразило бы любого человека, хоть что-либо понимающего в средневековом оружие. А ещё больше оно бы поразило того кто хоть сколько бы понимал в современном….
- Этот арсенал создавался в течение пятидесяти лет. Что-то было найдено и снесено прихожанами, что-то куплено у контрабандистов. Ну а что-то является военным трофеем, - сестра Анастасия сняла со стены что-то смутно напоминающее очень распухший Ругер.
- Последняя модель, созданная одним из наших союзников, - прошелестела над самым ухом Ефима доселе молчавшая сестра Александра. – Увеличенный магазин до 50 патронов в обойме, просто поразительная мощь в ближнем бою. Возможность как одиночного, так и огня очередью. Главное это его компактность, - девушка взяла пистолет-пулемёт из рук настоятельницы и передернула затвор. – Но это оружие только против людей. Что скажешь?
- Скажу вот что, - задумчиво произнёс Фима, разглядывая этот замечательный образчик искусства оружейников.
- Под рубахой эту игрушку прятать неудобно, особенно с пятидесятизарядным магазином. Разве под курткой, и то магазинчик надо бы покороче. Боюсь, если я появлюсь с таким стволом на виду, фашистам это не понравится.
- Как знаешь, брат, - спокойно прошелестела Александра, и ловко отомкнув магазин от ствола, спрятала его в левый рукав, а ствол в правый. – Быть может, ты сам выберешь то, что тебе подойдет больше всего?
- Для этого мне нужно поподробней узнать, для кого мне весь этот арсенал пригодиться, - усмехнулся Фима.
- Сражаться тебе придется со всеми, - холодно заметила сестра Анастасия. – Но для тех, кого не берут обычные пули, мы дадим тебе это, - настоятельница сняла с одной из полок толстый дубовый посох длинной в четыре локтя и протянула его Ефиму.
Токарев принял посох, оценивающе покачал его в руках.
- Боюсь, я не умею этим пользоваться. Во всяком случае так, как надо бы.
Ефим был честен с собой. Дать дубиной по башке - это не проблема. Но и не искусство, разумеется. И пройдёт против пары подвыпивших хулиганов, но не против вооружённого и обученного немецкого патруля.
- Научишься, - фыркнула сестра Анастасия. – У тебя будет хороший учитель. Он сам тебя найдет.
- Смотри, брат, - Александра взяла посох из его рук, и осторожно крутанула что-то внутри, быстро превратив его в тонкий клинок отдающего синевой в свете церковных лампад. – Этот клинок режет даже сталь. Но главное в нем, то, что им легко можно справиться со всем, что обитает на ночных улицах города.
- Хороший учитель говорите... Надеюсь, он очень хороший. Потому как вот с этим я точно не умею обращаться. И учиться такому долго...
- Он лучший, - заверила его настоятельница. – Выбирай оружие. А я пока скажу, что от тебя требуется. Как ты знаешь в Котловане сейчас Эпидемия. Но проблема в том, что истинные причины карантина совсем в другом. И причины эти тебе предстоит выяснить, а затем уничтожить тех, кто ответственен за всё это.
После непродолжительного изучения оружейной, Фима остановился на двух экземплярах, не слишком новых, но вполне подходящих. Астра 400, испанский пистолет, старый, но по-прежнему весьма неплохой - с мощным патроном и не слишком большой. И, что важно, - с возможностью использования менее мощных, но более распространённых патронов Парабэллум. Так что о боеприпасах можно было не беспокоиться - трофейные подойдут.
А на случай "непредвиденных расходов" - очень удобный и компактный "Скорпион" под тот же патрон Парабэллум. Правда, чтоб носить его скрытно, пришлось взять несколько десятизарядных магазинов, что не очень удобно при стрельбе очередями. Но Фима понадеялся, что на одного-двух противников хватит, а если что, так и двадцатизарядные он тоже с собой прихватил.
Рассовав магазины по внутренним карманам выданного ему плаща и, нацепив сбрую с двумя подплечными кобурами, Токарев обернулся к монахиням.
- Я готов. Только...одежду вы у меня забрали - куда? И нож мой где?
- Твою одежду пришлось выбросить в печь, а нож думаю тебе без надобности, - покачала головой сестра Анастасия. – Ну что же. У нас совсем мало времени до отправки транспорта в Город. Так что вам лучше поторопиться. И помни, старайся вести себя как можно незаметней. В случае чего Александра быстро разберется с любой проблемой. Но всё же, основную работу придется сделать тебе.
Фима вздохнул, но спорить не стал. Надоело.
- Ну, вы мне его хоть по возвращении верните, - негромко произнёс он и повернулся к сестре Александре:
- Пойдём?
- Пойдем, брат, - тихо прошелестела девушка, полностью спрятав своё лицо под капюшоном плаща. – И не волнуйся за вещи. Это мирские ценности, не стоит к ним привязываться.
Девушка быстро повела Фиму по узким коридорам монастыря, и наконец, вывела на задний дворик, где уже был припаркован микроавтобус.
Внутри уже было довольно тесно. Несколько монахов в таких же, как Фима и Александра плащах. И пару солдат. Доспехи, которых и занимали большую часть пространства.
- Ну что все? – нетерпеливо гаркнул водитель, когда монахи заняли свои места. – Едем до города без остановок. И не сбавляя скорости. Так что держитесь крепче за поручни и свои желудки!
Фима промолчал и прикрыл глаза. Вырубила его сестра Александра, больше некому было. И пусть это кажется невозможным, но это так.
Впрочем, удивляться уровню боевой подготовки монашек Ефим тоже предпочёл молча.
Ладонь залезла под рубаху и сжала маленький нательный крест и висящий рядом с ним образок.
На то, что от прежней одежды остались только сапоги, не сильно его удивило. Собственно, ему же это обещали...
Молиться...молиться Токарев сейчас мог только об одном. О единственном оставшемся близком человеке. Правда, близким ли... Партизан мотнул головой, отгоняя воспоминание о последнем разговоре с Деевой. Только бы с ней ничего не случилось... С ней и с Ларисой...
- Похоже, теперь ты искренен, - неожиданно тепло улыбнулась сестра Анастасия. – У тебя есть свет. А это главное, - монахиня поманила его за собой. – Значит, у тебя есть за что сражаться. И мы поймем друг-друга.
Настоятельница распахнула дверь в соседнюю комнату. И внимательно посмотрела на Фиму:
- Сражаться это не значит убивать, упорствовать не значит упираться, а молиться можно не только Богу. Хорошо, что ты это понял….
Партизан всё так же молча, поднялся и последовал за настоятельницей.
То, что он увидел, поразило бы любого человека, хоть что-либо понимающего в средневековом оружие. А ещё больше оно бы поразило того кто хоть сколько бы понимал в современном….
- Этот арсенал создавался в течение пятидесяти лет. Что-то было найдено и снесено прихожанами, что-то куплено у контрабандистов. Ну а что-то является военным трофеем, - сестра Анастасия сняла со стены что-то смутно напоминающее очень распухший Ругер.
- Последняя модель, созданная одним из наших союзников, - прошелестела над самым ухом Ефима доселе молчавшая сестра Александра. – Увеличенный магазин до 50 патронов в обойме, просто поразительная мощь в ближнем бою. Возможность как одиночного, так и огня очередью. Главное это его компактность, - девушка взяла пистолет-пулемёт из рук настоятельницы и передернула затвор. – Но это оружие только против людей. Что скажешь?
- Скажу вот что, - задумчиво произнёс Фима, разглядывая этот замечательный образчик искусства оружейников.
- Под рубахой эту игрушку прятать неудобно, особенно с пятидесятизарядным магазином. Разве под курткой, и то магазинчик надо бы покороче. Боюсь, если я появлюсь с таким стволом на виду, фашистам это не понравится.
- Как знаешь, брат, - спокойно прошелестела Александра, и ловко отомкнув магазин от ствола, спрятала его в левый рукав, а ствол в правый. – Быть может, ты сам выберешь то, что тебе подойдет больше всего?
- Для этого мне нужно поподробней узнать, для кого мне весь этот арсенал пригодиться, - усмехнулся Фима.
- Сражаться тебе придется со всеми, - холодно заметила сестра Анастасия. – Но для тех, кого не берут обычные пули, мы дадим тебе это, - настоятельница сняла с одной из полок толстый дубовый посох длинной в четыре локтя и протянула его Ефиму.
Токарев принял посох, оценивающе покачал его в руках.
- Боюсь, я не умею этим пользоваться. Во всяком случае так, как надо бы.
Ефим был честен с собой. Дать дубиной по башке - это не проблема. Но и не искусство, разумеется. И пройдёт против пары подвыпивших хулиганов, но не против вооружённого и обученного немецкого патруля.
- Научишься, - фыркнула сестра Анастасия. – У тебя будет хороший учитель. Он сам тебя найдет.
- Смотри, брат, - Александра взяла посох из его рук, и осторожно крутанула что-то внутри, быстро превратив его в тонкий клинок отдающего синевой в свете церковных лампад. – Этот клинок режет даже сталь. Но главное в нем, то, что им легко можно справиться со всем, что обитает на ночных улицах города.
- Хороший учитель говорите... Надеюсь, он очень хороший. Потому как вот с этим я точно не умею обращаться. И учиться такому долго...
- Он лучший, - заверила его настоятельница. – Выбирай оружие. А я пока скажу, что от тебя требуется. Как ты знаешь в Котловане сейчас Эпидемия. Но проблема в том, что истинные причины карантина совсем в другом. И причины эти тебе предстоит выяснить, а затем уничтожить тех, кто ответственен за всё это.
После непродолжительного изучения оружейной, Фима остановился на двух экземплярах, не слишком новых, но вполне подходящих. Астра 400, испанский пистолет, старый, но по-прежнему весьма неплохой - с мощным патроном и не слишком большой. И, что важно, - с возможностью использования менее мощных, но более распространённых патронов Парабэллум. Так что о боеприпасах можно было не беспокоиться - трофейные подойдут.
А на случай "непредвиденных расходов" - очень удобный и компактный "Скорпион" под тот же патрон Парабэллум. Правда, чтоб носить его скрытно, пришлось взять несколько десятизарядных магазинов, что не очень удобно при стрельбе очередями. Но Фима понадеялся, что на одного-двух противников хватит, а если что, так и двадцатизарядные он тоже с собой прихватил.
Рассовав магазины по внутренним карманам выданного ему плаща и, нацепив сбрую с двумя подплечными кобурами, Токарев обернулся к монахиням.
- Я готов. Только...одежду вы у меня забрали - куда? И нож мой где?
- Твою одежду пришлось выбросить в печь, а нож думаю тебе без надобности, - покачала головой сестра Анастасия. – Ну что же. У нас совсем мало времени до отправки транспорта в Город. Так что вам лучше поторопиться. И помни, старайся вести себя как можно незаметней. В случае чего Александра быстро разберется с любой проблемой. Но всё же, основную работу придется сделать тебе.
Фима вздохнул, но спорить не стал. Надоело.
- Ну, вы мне его хоть по возвращении верните, - негромко произнёс он и повернулся к сестре Александре:
- Пойдём?
- Пойдем, брат, - тихо прошелестела девушка, полностью спрятав своё лицо под капюшоном плаща. – И не волнуйся за вещи. Это мирские ценности, не стоит к ним привязываться.
Девушка быстро повела Фиму по узким коридорам монастыря, и наконец, вывела на задний дворик, где уже был припаркован микроавтобус.
Внутри уже было довольно тесно. Несколько монахов в таких же, как Фима и Александра плащах. И пару солдат. Доспехи, которых и занимали большую часть пространства.
- Ну что все? – нетерпеливо гаркнул водитель, когда монахи заняли свои места. – Едем до города без остановок. И не сбавляя скорости. Так что держитесь крепче за поручни и свои желудки!
С кавайным Аккерашечкой
- Кого тебе п-п-послать? - Деева даже заикатся начала. Несмотря на всю нереальность происходящего, было в этом всем что-то знакомое. На уровне детских страшилок про ужасных монстров, обитающих на свалке. Елена никогда не верила в их существование и никогда бы не подумала, что доведется увидеть нечто подобное наяву.
- Аргх! Ктооооо?! Кто здесь?! – удар когтистой лапы пронесся прямо перед лицом партизанки. – Ещё детоубийцы? Ещё чудовища?! Не подходи!
Оборотница было рванула в сторону, но лишь запнулась и так и не смогла подняться с колен.
- Кто?!! – уже рыдая в истерики, закричала она, впиваясь острыми, как бритва когтями в сырую осеннюю землю.
- Ч-ч-человек. Я - ч-человек, - после мучительных колебаний называть свое имя или нет, партизанка решала ограничиться самым общим определением.
- Справа от меня Михаил, слева от меня – Гавриил, передо мной – Уриил, позади меня – Рафаил…, - уже почти в трансе шептала оборотница. – Кого же из ликов своих, сефирот, ты прислал ко мне?
Выбирай, что называется, любое понравившееся имя. Жалко, что все архангелы были мужского пола. Деева со своей тоненькой девичьей фигуркой и не менее тоненьким голоском на мужика-архангела ну никак не тянула. Но правила игры приняла и решила рискнуть.
- Имя мне Израфаил.
- И будет низвергнут Антихрист, и воцариться царство Божие на земле, - прошептала оборотница. – И ровно четыре десятка лет мы будем жить в нём. А как истечет срок, протрубит в свою трубу Исрафаил и падут мёртвыми все живые существа, и настанет День Страшного Суда, - оборотница с трудом приподнялась на руках и посмотрела в глаза Лене.
- Но разве жили мы в Царствие том? Разве был низвергнут Антихрист? – девушка, наконец, с трудом оторвалась от земли и выпрямилась в полный рост. Что-то с бульканьем полилось на землю, что-то чавкнуло под ногами. Но лицо оборотницы внезапно просветлело. – Значит таков он конец? Без света в конце, без надежды в сердце? Чего же желаешь ты Вестник Армагедона от рабы Божьей….
Почти как золотая рыбка «чего тебе надобно, старче». Елена чувствовала непреодолимое желание выспросить у умирающей что-нибудь важное, ценное, но в голову лезли одну глупости и банальности.
- Я хочу знать, где живут те люди, что стреляли в тебя.
Поначалу казалось что суть вопроса так и не дошла до девушки-оборотня. Она продолжала что-то бормотать, но затем как то странно дернулась и забилась в конвульсиях. Её вновь перекосило и согнуло пополам. А затем.... Девушка снова выпрямилась в полный рост. На этот раз по девичьи невинный живот покрывал лишь тоненький шрам с розоватой кожицей. В глазах пропала боль и отчаяние. А выражение лица внезапно стало полностью осмысленным и сосредоточенным.
- Я отведу тебя, - прошептала она. – Отведу.
Деева, так и не решив, как реагировать на эти перемены, повернулась к Ларисе и кивком головы позвала ее следовать за ними. Рыжая партизанка, все это время стоявшая в сторонке и не единым звуком не напоминавшая о своем присутствии, идти наотрез отказалась.
- Вы идите, а мне и тут неплохо.
- Хочешь фрицев дождаться? – гремучей змеей зашипела на неё Деева.
- Фрицев – не фрицев, а с этим, - Лариска ткнула пальцем в сторону оздоровевшей оборотницы, - я никуда не пойду.
- А со мной пойдешь? – пустилась в уговоры Ленка.
- Ты что там говорить собралась? Здравствуйте, я убила троих ваших и вот, пришла познакомиться? – взвилась Лариса.
- У тебя есть другие, более разумные предложения?
- Да, например, сразу застрелится и не ждать, когда это сделают другие.
- С каких это пор тебя посещают такие мысли?
- Да вот с середины сегодня шнего дня и посещают, - разошедшаяся было рыжая партизанка сдулась, как дырявый воздушный шар и осела на землю.
- Я устала, Ленка. Везде смерть, куда не иди.
- Так какая разница, куда идти? – прохладно спросила Деева.
- И то верно, - Лариска встала, отряхнула с форменных брюк пыль и пошла вперед.
- Ведите уже.
- Кого тебе п-п-послать? - Деева даже заикатся начала. Несмотря на всю нереальность происходящего, было в этом всем что-то знакомое. На уровне детских страшилок про ужасных монстров, обитающих на свалке. Елена никогда не верила в их существование и никогда бы не подумала, что доведется увидеть нечто подобное наяву.
- Аргх! Ктооооо?! Кто здесь?! – удар когтистой лапы пронесся прямо перед лицом партизанки. – Ещё детоубийцы? Ещё чудовища?! Не подходи!
Оборотница было рванула в сторону, но лишь запнулась и так и не смогла подняться с колен.
- Кто?!! – уже рыдая в истерики, закричала она, впиваясь острыми, как бритва когтями в сырую осеннюю землю.
- Ч-ч-человек. Я - ч-человек, - после мучительных колебаний называть свое имя или нет, партизанка решала ограничиться самым общим определением.
- Справа от меня Михаил, слева от меня – Гавриил, передо мной – Уриил, позади меня – Рафаил…, - уже почти в трансе шептала оборотница. – Кого же из ликов своих, сефирот, ты прислал ко мне?
Выбирай, что называется, любое понравившееся имя. Жалко, что все архангелы были мужского пола. Деева со своей тоненькой девичьей фигуркой и не менее тоненьким голоском на мужика-архангела ну никак не тянула. Но правила игры приняла и решила рискнуть.
- Имя мне Израфаил.
- И будет низвергнут Антихрист, и воцариться царство Божие на земле, - прошептала оборотница. – И ровно четыре десятка лет мы будем жить в нём. А как истечет срок, протрубит в свою трубу Исрафаил и падут мёртвыми все живые существа, и настанет День Страшного Суда, - оборотница с трудом приподнялась на руках и посмотрела в глаза Лене.
- Но разве жили мы в Царствие том? Разве был низвергнут Антихрист? – девушка, наконец, с трудом оторвалась от земли и выпрямилась в полный рост. Что-то с бульканьем полилось на землю, что-то чавкнуло под ногами. Но лицо оборотницы внезапно просветлело. – Значит таков он конец? Без света в конце, без надежды в сердце? Чего же желаешь ты Вестник Армагедона от рабы Божьей….
Почти как золотая рыбка «чего тебе надобно, старче». Елена чувствовала непреодолимое желание выспросить у умирающей что-нибудь важное, ценное, но в голову лезли одну глупости и банальности.
- Я хочу знать, где живут те люди, что стреляли в тебя.
Поначалу казалось что суть вопроса так и не дошла до девушки-оборотня. Она продолжала что-то бормотать, но затем как то странно дернулась и забилась в конвульсиях. Её вновь перекосило и согнуло пополам. А затем.... Девушка снова выпрямилась в полный рост. На этот раз по девичьи невинный живот покрывал лишь тоненький шрам с розоватой кожицей. В глазах пропала боль и отчаяние. А выражение лица внезапно стало полностью осмысленным и сосредоточенным.
- Я отведу тебя, - прошептала она. – Отведу.
Деева, так и не решив, как реагировать на эти перемены, повернулась к Ларисе и кивком головы позвала ее следовать за ними. Рыжая партизанка, все это время стоявшая в сторонке и не единым звуком не напоминавшая о своем присутствии, идти наотрез отказалась.
- Вы идите, а мне и тут неплохо.
- Хочешь фрицев дождаться? – гремучей змеей зашипела на неё Деева.
- Фрицев – не фрицев, а с этим, - Лариска ткнула пальцем в сторону оздоровевшей оборотницы, - я никуда не пойду.
- А со мной пойдешь? – пустилась в уговоры Ленка.
- Ты что там говорить собралась? Здравствуйте, я убила троих ваших и вот, пришла познакомиться? – взвилась Лариса.
- У тебя есть другие, более разумные предложения?
- Да, например, сразу застрелится и не ждать, когда это сделают другие.
- С каких это пор тебя посещают такие мысли?
- Да вот с середины сегодня шнего дня и посещают, - разошедшаяся было рыжая партизанка сдулась, как дырявый воздушный шар и осела на землю.
- Я устала, Ленка. Везде смерть, куда не иди.
- Так какая разница, куда идти? – прохладно спросила Деева.
- И то верно, - Лариска встала, отряхнула с форменных брюк пыль и пошла вперед.
- Ведите уже.
С не менее кавайной Масенькой
Оборотница ждала их у обломков склепа. Похоже она уже успела пошарить по телам погибших рыцарей. Потому как её худенькое тельце скрывала безразмерная белая рубаха, края которой она завязала узлом на животе, она также успела влезть в армейские штаны с ещё не просохшим пятном крови на правом бедре. Картину довершали безрамерные сапоги, которые смотрелись на её по детски тонких ножках подобно валенкам.
- Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради Имени Своего..., - оборотница как-то неестественно широко улыбнулась Деевой и со взглядом полным обожания добавила:
- И когда пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною, - пепельно-волосая осторожно ступила вниз с холма, делая приглашающий жест обоим девушкам.
Лариска неодобрительно покачала головой и картинно покрутила пальцем у виска. Деева лишь хмыкнула и пошла следом за своей новоиспеченной проводницей.
По началу они брели среди могильников, то и дело пригибаясь к самой земле, каждый раз когда мимо громыхая проносился очередной патруль на гусенице. Но где-то через час блуждания могильников впереди послышался треск ружейной пальбы, стрекот пулемёта, а к небу то и дело вздымались огненные сполохи горючего напалма.
- Там впереди Серые Псы. Они начали охоту на таких как я, на таких как они и на таких как ты, - с полными ненавистью глазами зашипела оборотница. - Они не знают пощад. У них нет слабых мест. И они всегда начеку. Дальше я провести не могу. Дальше надо вверить свою судьбу Господу.....
Вверять столь ответственное дело тому, что еще неизвестно существует или нет, Деевой не хотелось. Уж она как-нибудь сама. Оружие есть, патроны к нему тоже. А еще бледная надежда на то, что погибшие у транспорта не успели сообщить своим, кто именно их расстрелял.
-Да помогут нам все, кому до нас есть дело…Что там говорил старик, чего там мне предначертано.
Старик-прорицатель вспомнился совершенно некстати, как и обещание Елены последовать его совету. Но загадку она так и не отгадала, а потому была в своем поиске не успешнее слепого котенка в темной комнате.
Косясь на оборотницу, Елена шепнула подруге.
«Присматривай за ней, если чего выкинет – пристреливай не раздумывая»
Лариска скептически хмыкнула, вспоминая, как озверевшая Деева ради этой самой оборотницы прикончила троих человек.
- Я уже начинаю тебя бояться.
- Тогда и за мной присматривай, - подмигнула ей партизанка.
- Чокнутые, обе, - вздохнула Лариска, - ну что, самоходные танки, которым море по колено, сам черт не брат и жить надоело. Идем вперед.
Всё это время оборотница лежала, приложив одно ухо к земле, но внезапно её лицо просветлело, и она довольно крякнула чему-то.
- Там впереди есть люди. Три или четыре человека. Из тех, что забирают тела для сожжения. Они не носят оружие. Но они носят спецодежду, которая якобы защищает от заражения. Нам нужно просто достать парочку. А потом просто попасть в монастырь на грузовике. Под масками не будет видно «кто есть кто».
Девушка нервно заерзала на земле и быстро облизала губы.
- Там впереди. В овраге. Их всего трое. Никакой охраны.
- А зачем тебе лезть в их логово, если абсолютно точно знаешь, что тебя там ждет только смерть? – засомневалась Деева в мотивах оборотницы.
- Смерть, - мечтательно зажмурилась пепельноволосая, но это же так великолепно. – Разве может дитя божье мечтать о чём-то большем, кроме как вернуться в лоно Господне?
- Я уже умерла, но ты явилась ко мне. А значит это наша судьба, - она задумчиво прикусила губу, не замечая, как при этом кровь хлынула по её подбородку. – Судьба уничтожить Еретиков и тех, кто стоит на нашем пути.
Оборотница ждала их у обломков склепа. Похоже она уже успела пошарить по телам погибших рыцарей. Потому как её худенькое тельце скрывала безразмерная белая рубаха, края которой она завязала узлом на животе, она также успела влезть в армейские штаны с ещё не просохшим пятном крови на правом бедре. Картину довершали безрамерные сапоги, которые смотрелись на её по детски тонких ножках подобно валенкам.
- Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради Имени Своего..., - оборотница как-то неестественно широко улыбнулась Деевой и со взглядом полным обожания добавила:
- И когда пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною, - пепельно-волосая осторожно ступила вниз с холма, делая приглашающий жест обоим девушкам.
Лариска неодобрительно покачала головой и картинно покрутила пальцем у виска. Деева лишь хмыкнула и пошла следом за своей новоиспеченной проводницей.
По началу они брели среди могильников, то и дело пригибаясь к самой земле, каждый раз когда мимо громыхая проносился очередной патруль на гусенице. Но где-то через час блуждания могильников впереди послышался треск ружейной пальбы, стрекот пулемёта, а к небу то и дело вздымались огненные сполохи горючего напалма.
- Там впереди Серые Псы. Они начали охоту на таких как я, на таких как они и на таких как ты, - с полными ненавистью глазами зашипела оборотница. - Они не знают пощад. У них нет слабых мест. И они всегда начеку. Дальше я провести не могу. Дальше надо вверить свою судьбу Господу.....
Вверять столь ответственное дело тому, что еще неизвестно существует или нет, Деевой не хотелось. Уж она как-нибудь сама. Оружие есть, патроны к нему тоже. А еще бледная надежда на то, что погибшие у транспорта не успели сообщить своим, кто именно их расстрелял.
-Да помогут нам все, кому до нас есть дело…Что там говорил старик, чего там мне предначертано.
Старик-прорицатель вспомнился совершенно некстати, как и обещание Елены последовать его совету. Но загадку она так и не отгадала, а потому была в своем поиске не успешнее слепого котенка в темной комнате.
Косясь на оборотницу, Елена шепнула подруге.
«Присматривай за ней, если чего выкинет – пристреливай не раздумывая»
Лариска скептически хмыкнула, вспоминая, как озверевшая Деева ради этой самой оборотницы прикончила троих человек.
- Я уже начинаю тебя бояться.
- Тогда и за мной присматривай, - подмигнула ей партизанка.
- Чокнутые, обе, - вздохнула Лариска, - ну что, самоходные танки, которым море по колено, сам черт не брат и жить надоело. Идем вперед.
Всё это время оборотница лежала, приложив одно ухо к земле, но внезапно её лицо просветлело, и она довольно крякнула чему-то.
- Там впереди есть люди. Три или четыре человека. Из тех, что забирают тела для сожжения. Они не носят оружие. Но они носят спецодежду, которая якобы защищает от заражения. Нам нужно просто достать парочку. А потом просто попасть в монастырь на грузовике. Под масками не будет видно «кто есть кто».
Девушка нервно заерзала на земле и быстро облизала губы.
- Там впереди. В овраге. Их всего трое. Никакой охраны.
- А зачем тебе лезть в их логово, если абсолютно точно знаешь, что тебя там ждет только смерть? – засомневалась Деева в мотивах оборотницы.
- Смерть, - мечтательно зажмурилась пепельноволосая, но это же так великолепно. – Разве может дитя божье мечтать о чём-то большем, кроме как вернуться в лоно Господне?
- Я уже умерла, но ты явилась ко мне. А значит это наша судьба, - она задумчиво прикусила губу, не замечая, как при этом кровь хлынула по её подбородку. – Судьба уничтожить Еретиков и тех, кто стоит на нашем пути.
продолжаем
- Смерть, - мечтательно зажмурилась пепельноволосая, но это же так великолепно. – Разве может дитя божье мечтать о чём-то большем, кроме как вернуться в лоно Господне?
- Я уже умерла, но ты явилась ко мне. А значит это наша судьба, - она задумчиво прикусила губу, не замечая, как при этом кровь хлынула по её подбородку. – Судьба уничтожить Еретиков и тех, кто стоит на нашем пути.
Деева даже почти обрадовалась. Все не ей одной фанатичкой казаться. Вот только на веру и архангелов со всеми ангелами ей было глубоко плевать. Сказалось партизанское воспитание, мало поменявшее отношение к религии со времен начала построения коммунизма. Но вот со второй целью путешествия она была согласна. Если вспомнить про все события прошедших двух дней, выходило, что сама Деева и Лариска, поскольку крутилась рядом, слишком уж много кому перешли дорожку и теперь ценность и без того дешевых партизанских жизней вообще перестала измеряться в каких-либо эквивалентах. Проще говоря даже на ломаный грош не стоило рассчитывать.
- Судьба, говоришь, я вчера про судьбу много чего слышала. А как ты собралась еретиков уничтожать?
- Очень просто, - рассмеялась оборотница. - Их уничтожишь ты, серафим. А я лишь чуть-чуть тебе помогу, - пепельноволосая опустилась не четверенки и потянула воздух носом. - Но времени для разговоров о будущем у нас нет! За этими тремя скоро вернутся. Нужно действовать.
- Хорошо устроилась, дитя божие, - хмыкнула Деева и поправила автомат, тоже вставая в позу не то ожидания, не то выслеживания.
Они не заставили себя долго ждать. Сначало на краю овражка появилась одна фигура с защитного цвета плаще и несуразном противогазе, затем ещё две. Все трое тащили огромную тушу не-то осьминога, не то паука. У каждого на поясе болталось по канистре с разбрызгивателем. Больше чего-либо похожего на оружие не было.
- Пора! - хищно оскалилась оборотница, резко вскакивая из укрытия и устремляясь к ним.
Она двигалась невероятно быстро. Первый даже не успел понять что же с ним произошло, а она уже вцепилась зубами в глотку второго. Последний выживший вскрикнув рванул было прочь Но на беду бежал он именно в ту сторону, где прятались Лариска и Лена.
Автоматная очередь прошила его от левого плеча наискосок и он, нелепо взмахнув руками, ничком повалился на землю.
- Эх, одежонку подпортила, - поздно спохватилась Деева.
- Не беда, - проворчала оборотница, бесцеремонно вытряхивая тело грузчика из балахона. - Переодевайтесь, я чувствую как сюда приближаются. А я избавлюсь от тел.
- Смерть, - мечтательно зажмурилась пепельноволосая, но это же так великолепно. – Разве может дитя божье мечтать о чём-то большем, кроме как вернуться в лоно Господне?
- Я уже умерла, но ты явилась ко мне. А значит это наша судьба, - она задумчиво прикусила губу, не замечая, как при этом кровь хлынула по её подбородку. – Судьба уничтожить Еретиков и тех, кто стоит на нашем пути.
Деева даже почти обрадовалась. Все не ей одной фанатичкой казаться. Вот только на веру и архангелов со всеми ангелами ей было глубоко плевать. Сказалось партизанское воспитание, мало поменявшее отношение к религии со времен начала построения коммунизма. Но вот со второй целью путешествия она была согласна. Если вспомнить про все события прошедших двух дней, выходило, что сама Деева и Лариска, поскольку крутилась рядом, слишком уж много кому перешли дорожку и теперь ценность и без того дешевых партизанских жизней вообще перестала измеряться в каких-либо эквивалентах. Проще говоря даже на ломаный грош не стоило рассчитывать.
- Судьба, говоришь, я вчера про судьбу много чего слышала. А как ты собралась еретиков уничтожать?
- Очень просто, - рассмеялась оборотница. - Их уничтожишь ты, серафим. А я лишь чуть-чуть тебе помогу, - пепельноволосая опустилась не четверенки и потянула воздух носом. - Но времени для разговоров о будущем у нас нет! За этими тремя скоро вернутся. Нужно действовать.
- Хорошо устроилась, дитя божие, - хмыкнула Деева и поправила автомат, тоже вставая в позу не то ожидания, не то выслеживания.
Они не заставили себя долго ждать. Сначало на краю овражка появилась одна фигура с защитного цвета плаще и несуразном противогазе, затем ещё две. Все трое тащили огромную тушу не-то осьминога, не то паука. У каждого на поясе болталось по канистре с разбрызгивателем. Больше чего-либо похожего на оружие не было.
- Пора! - хищно оскалилась оборотница, резко вскакивая из укрытия и устремляясь к ним.
Она двигалась невероятно быстро. Первый даже не успел понять что же с ним произошло, а она уже вцепилась зубами в глотку второго. Последний выживший вскрикнув рванул было прочь Но на беду бежал он именно в ту сторону, где прятались Лариска и Лена.
Автоматная очередь прошила его от левого плеча наискосок и он, нелепо взмахнув руками, ничком повалился на землю.
- Эх, одежонку подпортила, - поздно спохватилась Деева.
- Не беда, - проворчала оборотница, бесцеремонно вытряхивая тело грузчика из балахона. - Переодевайтесь, я чувствую как сюда приближаются. А я избавлюсь от тел.
Назадавав вопросов, и наговорив сверх того, Андреа благоразумно замолчала, предоставляя Денису возможность ответить. Но прошло некоторое время. А потом еще... А Денис, похоже, и не собирался отвечать. Застыв, словно в задумья, он смотрел куда-то перед собой. Девушка даже провела рукой перед глазами парня... "Странный он какой-то... вообще все тут... или почти... да нет, наверно, все странные... А может не странные? Может и он это... себе в голове?" - сформулировать правильно Андреа даже в мыслях не смогла, но это ей и не требовалось. В самом деле, чего это она? Какую она вообще надеялась помощь получить? Дурочка! Сперва Рэд со своими типа добрыми намерениями, и пропавший... Сейчас этот Денис. Чего это он так? Дурацкий город. Дурацкая страна. Как Макс мог жить в ней? Как он вообще умудрился здесь родится? А она что? Ну не идиотка ли? Чего она ждет от этого города? От этих людей? От этих мужчин... Они же совсем не похожи на.. воообще из другого, из другого мира. Безумием было доверять этим мужчинам. Всем этим Рэдам, Денисам и прочим Александрам...
Быстро спрятав вещи в сумочку, Андреа очень шустро выскочила из машины, хлопнув дверью. Вот уж чего-чего, а полагаться на помощь мужчин этой страны ей точно не следует. Еще неизвестно куда это заведет, не действуй она сама. Да именно, сама. "Что там говорили? Ливерпуль? Ну что ж... пошли искать" - думала Андреа уже прямо на ходу, выстукивая туфельками по мостовой...
Быстро спрятав вещи в сумочку, Андреа очень шустро выскочила из машины, хлопнув дверью. Вот уж чего-чего, а полагаться на помощь мужчин этой страны ей точно не следует. Еще неизвестно куда это заведет, не действуй она сама. Да именно, сама. "Что там говорили? Ливерпуль? Ну что ж... пошли искать" - думала Андреа уже прямо на ходу, выстукивая туфельками по мостовой...
Одежда еще не успела остыть от прежнего владельца и когда Деева об этом думала, у нее противно ныло где-то в животе. И противогаз смрадно попахивал чем-то чужим и натягивать весь этот костюм биологической защиты на себя было архинеприятно. Будто вымазался с головы до ног в грязи и собираешься пройтись в таком виде через толпу смеющихся над тобой людей.
Елену раз передернуло, потом второй раз, но прежде чем разразиться возмущением, она заметила, с каким ужасом в глазах на свой комплект одежды смотрит Лариска.
- Я...Я это н-не одену, - трясущимися губами кое-как выговорила она.
И как назло ни один убедительный довод в голову не пришел.
- Лара.
- Что, Лара? - взвилась партизанка, - это плохая примета, ты же знаешь, будет покойник во сне являться и душить. Я даже не притронусь к этому. И не уговаривай.
Остатки деевского терпения таяли как прошлогодний снег на солнцепеке. Это было похоже на то, как тащят домой упирающуюся всеми лапами собаку. И хозяин и собака знают, что иначе никак, но собака все равно упирается. Ну не могла Лена махнуть рукой и оставить ее здесь одну. А следовало бы. А потому Деева с силой толкнула рыжую к костюму и практически насильно стала надевать на нее плащ.
- Не хочешь помогать, так хотя бы не мешай.
- Лена, давай хотя бы раз послушаем не тебя, а меня. Не нужно нам все это.
- А что нужно? - на мгновение отвлеклась от своего занятия Деева.
Вопрос поставил Лариску в тупик.
- Спастись нужно, - неуверенно проговорила она.
- Ответ не верный, - зло прошипела Ленка, застегивая на стоявшей Ларе, как на манекене, все кнопки и ремешки. - Цель должна быть конкретной, тогда и средства для ее достижения станут конкретными.
- А какова наша цель? - теперь уже почти послушно Лара дала надеть на себя противогаз.
- Добраться до отца Шкреда, он проведет нас в город.
Закончив снаряжать подругу, Деева напялила противогаз на себя.
- Ты-ты, - послышался искаженный голос Лариски, похоже, она никак не могла подобрать ругательство, наиболее точно характеризующее Елену, - ты опять все с ног на голову поставила.
Дальше развивать мысль она не стала. В конце концов все метания "хочу-не хочу" и "буду-не буду" до добра никогда не доводили.
Елену раз передернуло, потом второй раз, но прежде чем разразиться возмущением, она заметила, с каким ужасом в глазах на свой комплект одежды смотрит Лариска.
- Я...Я это н-не одену, - трясущимися губами кое-как выговорила она.
И как назло ни один убедительный довод в голову не пришел.
- Лара.
- Что, Лара? - взвилась партизанка, - это плохая примета, ты же знаешь, будет покойник во сне являться и душить. Я даже не притронусь к этому. И не уговаривай.
Остатки деевского терпения таяли как прошлогодний снег на солнцепеке. Это было похоже на то, как тащят домой упирающуюся всеми лапами собаку. И хозяин и собака знают, что иначе никак, но собака все равно упирается. Ну не могла Лена махнуть рукой и оставить ее здесь одну. А следовало бы. А потому Деева с силой толкнула рыжую к костюму и практически насильно стала надевать на нее плащ.
- Не хочешь помогать, так хотя бы не мешай.
- Лена, давай хотя бы раз послушаем не тебя, а меня. Не нужно нам все это.
- А что нужно? - на мгновение отвлеклась от своего занятия Деева.
Вопрос поставил Лариску в тупик.
- Спастись нужно, - неуверенно проговорила она.
- Ответ не верный, - зло прошипела Ленка, застегивая на стоявшей Ларе, как на манекене, все кнопки и ремешки. - Цель должна быть конкретной, тогда и средства для ее достижения станут конкретными.
- А какова наша цель? - теперь уже почти послушно Лара дала надеть на себя противогаз.
- Добраться до отца Шкреда, он проведет нас в город.
Закончив снаряжать подругу, Деева напялила противогаз на себя.
- Ты-ты, - послышался искаженный голос Лариски, похоже, она никак не могла подобрать ругательство, наиболее точно характеризующее Елену, - ты опять все с ног на голову поставила.
Дальше развивать мысль она не стала. В конце концов все метания "хочу-не хочу" и "буду-не буду" до добра никогда не доводили.
Где-то совсем рядом надсадно запыхтел двигатель и прямо к тому месту, где стояли партизанки, словно из под земли вывернул небольшой грузовичок. За рулем пыхтя кривой папироской, восседал самый типичный советский водитель-дальнобойщик, в промасленной курточке, кепке с коротким козырьком и толстым слоем недельной щетины.
- Ну что, камрады, - жизнерадостно пыхнул он дымком на девушек. – Чего сегодня из лесу вестимо? – говорил он на чистом русском, словно ожидая того же от девушек.
За годы оккупации немецкий язык выучили все представители населения бывшего многонационального советского союза. А вот по-русски говорить было очень опасно. Только между двумя русскими, только очень тихо и незаметно. В свободном обиходе великий и могучий остался только внутри партизанских отрядов. И чтобы собеседник в ответ на вопрос, заданный по-русски так же тебе и ответил, нужно заслужить его доверие. А потому и смахивало это либо на тупоголовую беспечность, либо на провокацию. И вопрос был ох каким сложным, учитывая химическо-биологический маскарад девушек.
Деева пришла, как ей казалось, к компромиссному варианту. Пересказала стишок про мужичка-с-ноготок по-немецки.
- Хагрейв, чтоб его черти побрали, - неожиданно выругался водила уже на немецком. – Наверное, ошибочка вышла, - нервно залопотал он. – Меня тут другую группу подбирать выслали. Вот и перепутка вышла, как бы…. Да и вас тут погляжу двое всего, а мне сказали, что будет пять человек.
И в самом деле, только сейчас девушки заметили, что обортницы нет в поле зрения. Похоже, она всё ещё прятала тела убитых.
- Да, двое, мы едем, или как?
Если бы уродливая маска не скрывала целиком лицо, то Деева неприменно бы разглядела выражение недоумения на миловидном личике рыжей красы партизанского отряда. Привычка менять решения в последний момент была свойственна кому угодно, но только не Елене. А мысль не брать с собой в логово Серых Псов маниакально-настроенную оборотницу пришла совершенно неожиданно.
- Похоже, дела у Серых совсем плохи, - понимающе кивнул водитель. – Вы уже вторая группа, которая неполной возвращается. Эй! Что это там?
Со стороны леса внезапно вынырнуло два человека. Два Инквизитора в доспехах. Один почти на руках нёс второго.
- Эй, вы! – замахал он руками. – Здесь раненный!
Деевой поплохело. Страшная и ужасная оборотница преступным образом недоела двух из пятерых членов отряда. И теперь у двух партизанок в плащах и противогазах обозначились крупные неприятности.
- Ну что, камрады, - жизнерадостно пыхнул он дымком на девушек. – Чего сегодня из лесу вестимо? – говорил он на чистом русском, словно ожидая того же от девушек.
За годы оккупации немецкий язык выучили все представители населения бывшего многонационального советского союза. А вот по-русски говорить было очень опасно. Только между двумя русскими, только очень тихо и незаметно. В свободном обиходе великий и могучий остался только внутри партизанских отрядов. И чтобы собеседник в ответ на вопрос, заданный по-русски так же тебе и ответил, нужно заслужить его доверие. А потому и смахивало это либо на тупоголовую беспечность, либо на провокацию. И вопрос был ох каким сложным, учитывая химическо-биологический маскарад девушек.
Деева пришла, как ей казалось, к компромиссному варианту. Пересказала стишок про мужичка-с-ноготок по-немецки.
- Хагрейв, чтоб его черти побрали, - неожиданно выругался водила уже на немецком. – Наверное, ошибочка вышла, - нервно залопотал он. – Меня тут другую группу подбирать выслали. Вот и перепутка вышла, как бы…. Да и вас тут погляжу двое всего, а мне сказали, что будет пять человек.
И в самом деле, только сейчас девушки заметили, что обортницы нет в поле зрения. Похоже, она всё ещё прятала тела убитых.
- Да, двое, мы едем, или как?
Если бы уродливая маска не скрывала целиком лицо, то Деева неприменно бы разглядела выражение недоумения на миловидном личике рыжей красы партизанского отряда. Привычка менять решения в последний момент была свойственна кому угодно, но только не Елене. А мысль не брать с собой в логово Серых Псов маниакально-настроенную оборотницу пришла совершенно неожиданно.
- Похоже, дела у Серых совсем плохи, - понимающе кивнул водитель. – Вы уже вторая группа, которая неполной возвращается. Эй! Что это там?
Со стороны леса внезапно вынырнуло два человека. Два Инквизитора в доспехах. Один почти на руках нёс второго.
- Эй, вы! – замахал он руками. – Здесь раненный!
Деевой поплохело. Страшная и ужасная оборотница преступным образом недоела двух из пятерых членов отряда. И теперь у двух партизанок в плащах и противогазах обозначились крупные неприятности.
Выкопано из истории. Мы с братиком.
Город встретил их унылым небом затянутым тучами. Уже начало смеркаться, и ночь толстым покрывалом темноты медленно окутывала проносящийся в окне микроавтобуса город.
Они проехали один блокпост, другой. Везде приходилось останавливаться. Везде в кабину просовывались солдаты в дождевиках и усиленно светили в лица сидящих фонариками. Потом машина трогалась снова. Всё шло благополучно. До пятой заставы. В отличие от предыдущих здесь было более людно. Да и публика здесь собралась совсем другая. Почти все с головы до ног были укутаны костюмы химбиологической защиты. То и дело мелькали цистерны с горючим топливом. А у самой машины остановился солдат с огнемётным ранцем за спиной.
- Я попрошу всех выйти из автомобиля, - раздалось у водительского окошка. – В районе снова бушует эпидемия. И мы обязаны строго проверять всех, кто покидает район, как и тех, кто намерен попасть в него.
Александра лишь молча, кивнула остальным священникам и быстро скользнула в ночной полумрак.
Фима молча полез из микроавтобуса вслед за Александрой.
"Надеюсь, обыскивать не будут..."
Впрочем, не он первый, а если б тут всех ловили...
Токарев всё так же молча встал рядом со своей спутницей и выжидающе взглянул на огнемётчика.
К удивлению Ефима тот благочестиво перекрестился и шагнул ему на встречу.
- Святые братья, - зачем-то поклонился он. – Беда тут у нас. Сразу трое наших эту заразу подцепили. Вроде все в биохимзащите ходили, да, похоже, эта болезнь какими-то другими путями передается. Они вроде как не заразные. Уже неделю как помирают, но из тех, кто за ними ходит, никто не заразился.
- Святой брат, не откажи. Они все ребята хорошие были. Даже местным помогали по мере сил. Один уже утром ушёл. А второй уже в агонии. Отпусти грехи им да покаяния послушай, - он сделал приглашающий жест Ефиму.
Фима про себя коротко и ярко высказал то, что он думает об огнемётчике и о сестре Александре, которая наверняка наслаждалась происходящим.
Высказаться подробнее партизан решил попозже. Правда, видимо, снова про себя.
Отказать было невозможно - себе же проблем наживёшь.
- Хорошо, веди, - скупо произнёс Фима, коротким кивком ответив на приглашение.
Солдаты из Инквизиторского Эскорта молча, остались у блокпоста тыкать в нос охране блокпоста всякими бумагами с разрешениями и пропусками. Огнемётчик быстро провёл Ефима, Александру и оставшихся трёх монахов к самому дальнему бараку и, скинув ранец у дверей, громко постучал в дверь.
Раздались неторопливые шаги, и дверь отворилась. На пороге в полном вооружении застыл совсем ещё молодой солдат в одной лишь майке испачканной кровью.
- Ганс, я привёл священника, - сообщил ему огнемётчик. Тот лишь согласно кивнул и сделал приглашающий жест всем войти. К удивлению Ефима здесь вместо обещанных трёх лежало, чуть ли не с десяток человек, женщин и мужчин, но что больше всего поразило Ефима, из под одного одеяла на него уставилась пара детских глаз. Почти никто не спал. Все со смесью страха и испуга смотрели на появившихся монахов, и, наоборот, с какой-то тихой печалью на двух солдат.
Один из мужчин поднялся на ноги и что-то спросил. Сначала Ефим показалось, что он не расслышал, но мужчина снова повторил на чистом русском:
- Ганс, сколько мы можем отправить за место них человек?
Фима медленно обвёл взглядом всё открывшееся великолепие. Вздохнул и повернулся к огнемётчику:
- Ты сказал только про троих солдат...
Солдат ничего не ответил, лишь, порывшись в вещах, бросил трём мужчинам и двум женщинам монашеские балахоны. Точно такие же, как и у Александры и Фимы.
- Давайте переодевайтесь быстрее, - сказал он. - У нас не так много времени. Потом вы уедете вместо этих монахов. В Город вас не пропустят, и мы уже месяц как заворачиваем все машины. Беженцы уедут обратно в Храм. А вы..., - он распахнул люк в полу. - Тоже поторопитесь. Сегодня беспокойная ночь.
- Спасибо, Ганс, - Александра положила руку солдату на плечо. - Да пребудет с тобой Господь.
Город встретил их унылым небом затянутым тучами. Уже начало смеркаться, и ночь толстым покрывалом темноты медленно окутывала проносящийся в окне микроавтобуса город.
Они проехали один блокпост, другой. Везде приходилось останавливаться. Везде в кабину просовывались солдаты в дождевиках и усиленно светили в лица сидящих фонариками. Потом машина трогалась снова. Всё шло благополучно. До пятой заставы. В отличие от предыдущих здесь было более людно. Да и публика здесь собралась совсем другая. Почти все с головы до ног были укутаны костюмы химбиологической защиты. То и дело мелькали цистерны с горючим топливом. А у самой машины остановился солдат с огнемётным ранцем за спиной.
- Я попрошу всех выйти из автомобиля, - раздалось у водительского окошка. – В районе снова бушует эпидемия. И мы обязаны строго проверять всех, кто покидает район, как и тех, кто намерен попасть в него.
Александра лишь молча, кивнула остальным священникам и быстро скользнула в ночной полумрак.
Фима молча полез из микроавтобуса вслед за Александрой.
"Надеюсь, обыскивать не будут..."
Впрочем, не он первый, а если б тут всех ловили...
Токарев всё так же молча встал рядом со своей спутницей и выжидающе взглянул на огнемётчика.
К удивлению Ефима тот благочестиво перекрестился и шагнул ему на встречу.
- Святые братья, - зачем-то поклонился он. – Беда тут у нас. Сразу трое наших эту заразу подцепили. Вроде все в биохимзащите ходили, да, похоже, эта болезнь какими-то другими путями передается. Они вроде как не заразные. Уже неделю как помирают, но из тех, кто за ними ходит, никто не заразился.
- Святой брат, не откажи. Они все ребята хорошие были. Даже местным помогали по мере сил. Один уже утром ушёл. А второй уже в агонии. Отпусти грехи им да покаяния послушай, - он сделал приглашающий жест Ефиму.
Фима про себя коротко и ярко высказал то, что он думает об огнемётчике и о сестре Александре, которая наверняка наслаждалась происходящим.
Высказаться подробнее партизан решил попозже. Правда, видимо, снова про себя.
Отказать было невозможно - себе же проблем наживёшь.
- Хорошо, веди, - скупо произнёс Фима, коротким кивком ответив на приглашение.
Солдаты из Инквизиторского Эскорта молча, остались у блокпоста тыкать в нос охране блокпоста всякими бумагами с разрешениями и пропусками. Огнемётчик быстро провёл Ефима, Александру и оставшихся трёх монахов к самому дальнему бараку и, скинув ранец у дверей, громко постучал в дверь.
Раздались неторопливые шаги, и дверь отворилась. На пороге в полном вооружении застыл совсем ещё молодой солдат в одной лишь майке испачканной кровью.
- Ганс, я привёл священника, - сообщил ему огнемётчик. Тот лишь согласно кивнул и сделал приглашающий жест всем войти. К удивлению Ефима здесь вместо обещанных трёх лежало, чуть ли не с десяток человек, женщин и мужчин, но что больше всего поразило Ефима, из под одного одеяла на него уставилась пара детских глаз. Почти никто не спал. Все со смесью страха и испуга смотрели на появившихся монахов, и, наоборот, с какой-то тихой печалью на двух солдат.
Один из мужчин поднялся на ноги и что-то спросил. Сначала Ефим показалось, что он не расслышал, но мужчина снова повторил на чистом русском:
- Ганс, сколько мы можем отправить за место них человек?
Фима медленно обвёл взглядом всё открывшееся великолепие. Вздохнул и повернулся к огнемётчику:
- Ты сказал только про троих солдат...
Солдат ничего не ответил, лишь, порывшись в вещах, бросил трём мужчинам и двум женщинам монашеские балахоны. Точно такие же, как и у Александры и Фимы.
- Давайте переодевайтесь быстрее, - сказал он. - У нас не так много времени. Потом вы уедете вместо этих монахов. В Город вас не пропустят, и мы уже месяц как заворачиваем все машины. Беженцы уедут обратно в Храм. А вы..., - он распахнул люк в полу. - Тоже поторопитесь. Сегодня беспокойная ночь.
- Спасибо, Ганс, - Александра положила руку солдату на плечо. - Да пребудет с тобой Господь.
Бывает такое ощущение тонкого звона. Оно не пропадает, если ты закроешь уши ладонями, не исчезнет, если ты убежишь в другую комнату, и даже включенная на полную громкость музыка его не заглушит.
Лукас рассказывал, что это месть призраков убитых ими комаров. Конечно же, это были лишь самые обычные детские выдумки, но, тем не менее, звон был настолько явственен, что Бастиан не удержался и изо всех сил отмахнулся рукой от невидимого пискуна.
- О! Проснулся герой? – над Бастианом склонилось чьё-то суховатое, немного морщинистое лицо, в шапке котелке. – Как себя чувствуешь, солдат? – человек отступил в сторону, давая парню оглядеть себя и окружение. Невысокий мужчина, явно арийской крови с холодными серыми глазами и светлыми волосами, выбивающимися из-под головного убора. На вид ему было чуть за пятьдесят. Стареющий, но всё ещё моложавый тип.
Окружение тоже было весьма и весьма занятным. С виду самая обычная комната. Несколько стульев у заставленного какой-то снедью столика, просевший от времени диван, парочка пустующих кроватей и несколько стенных шкафчиков высотой почти с человеческий рост. Вот только за окном….
Лениво переваливаясь за ним, проплывали густые и мрачные то ли облака, то ли клубы дыма.
- Вроде того, - выдохнул Бастиан, привставая на кровати. Всё происшедшее с ним за последние сутки показалось вдруг таким далёким и сюрреалистичным сном. Однако грядущее продолжение от этого не казалось более логичным и реальным.
- Знаете, герр... - Штейн замялся, поняв, что не знает не только ничьих имён кроме своего спасителя-доктора, но и вообще понятия не имеет, где он, - так вот, герр, знаете, я благодарен за всё и... Короче, где я? Кто вы все? И какого чёрта происходит здесь?
Молодой офицер изо всех сил старался не выдавать раздражения, которое как обычно охватило его резко, порывом, и грозило разрастись в целую гневную тираду, если бы Бастиан банально не прикрыл рот.
- Ну, это вышка, - улыбнулся мужчина и, вернувшись к столу, стал разливать по кружкам ароматный кофе, запах которого мгновенно наполнил помещение и стал невежливо тыкать в нос Штайна. – С неё раньше велось наблюдение за нашими милыми зверушками внизу. К сожалению, наши строители работали летом, и не учли что весной, осенью и зимой с такой высоты в местном климате ничего не разглядеть. Вот так она и стала самым обычным перевалочным пунктом для наших ребят, - он осторожно пододвинул одну кружку к свободному стулу и приглашающий кивнул Бастиану.
- Тебе повезло, что тебя нашли, - ухмыльнулся он в пушистые усы, которые он беспощадно запустил в чашку с кофеем. – Хотя ты ещё тот герой, если решил прогуляться здесь в одиночку.
- Э... - Бастиан был немного озадачен. - Та самая вышка, что мозолит глаз в самой середине свалки? Я в диком восторге.
Последняя фраза была несомненно цитатой Лукаса, даже интонация была почти та же: яркий контраст между разочарованием и досадой на лице и самой фразой. Однако дикий восторг вызвали если и не вышка со свалкой, то определённо запах крепкого кофе. Что может быть лучше крепкого кофе по утрам? Конечно, только настоящий, не суррогатный, дорогой кофе, который делает фрау Штайн, собственно, как и любая порядочная жена надёжного партайгеноссе. "Да к чёрту рассуждения о дорогом бразильском..." - с этой мыслью Бастиан встал с кровати и сел за стол, по пути заглянув в окно, где в утреннем тумане призрачными силуэтами нечётко вырисовывались горы мусора, непонятного назначения постройки и прочие элементы пейзажа свалки.
- А вы тут, значит, за зверинцем послеживаете? - Штайн просто сказал это, чтоб не сидеть молча за столом с этим странноватым незнакомцем.
- Оооо, нет, друг мой, - улыбнулся мужчина. – Я здесь, как и вы, проездом. Наша группа встала здесь на перерыв. Сейчас там, на свалке, твориться такой бедлам. Впрочем, он всегда там был. Просто сегодня у нас что-то слишком много посетителей, а это сами понимаете нехорошо.
Снаружи кто-то или что-то взвыло, а затем послышался грохот взрыва. На мгновение казалось, воцарилась тишина, а затем загомонило сразу с сотню голосов, рыков, завываний и бог знает ещё чего.
- Ну вот, - разочарованно вздохнул усатый. – Очередная любовная рулада под нашим окном. И сейчас нас снова куда-нибудь потащат….
Штайн вскинул бровь, но выдержал паузу перед тем, как задать свой следующий вопрос. Он безумно не хотел всем своим видом показывать, что совсем недавно приехал в этот адский город, что зачастую не понимает ни местных полунамёков, ни значения некоторых районов города.
- Вы... Собственно вы чем тут занимаетесь? Помогаете разным неудачникам избавиться от паразитов? - снова накатило раздражение: они тут ведут светские беседы за чашечкой кофе, а снаружи идёт бой, Реми и Мария один Бог знает где, Бастиан же без оружия оказался в самом центре свалки, его спасли и выходили, причём ничего ещё не потребовали взамен.
- Ситуёвина, - как показалось собеседнику, ни к чему вставил Штайн. - Не важно, наверное, кто вы... Скажите, где мой спутник. Мне сказали, что он в порядке.
- Это такой нервный итальянский ьюноша? - крякнул усатый. - Умчался пять минут назад. Как узнал что его сестру тоже вытащили из этого ада. Наверное, наверху достают нашего профессора.
Гул за окном наростал, а среди криков и стенаний, порой прорезались весьма и весьма душераздирающие крики, от которых даже у по всей видимости привычному к подобному вояки то и дело нервно дергался ус.
- Чего-то сегодня они не хотят затихать, - выругался он и, подойдя к шкафчику, распахнул его. Раздался щелчок затвора и мужчина вернулся назад к столу сжимая в руках пистолет. - Так спокойнее, - виновато пояснил он. - Если уж не остановит этих тварей, то себе пулю успею пустить, чтобы не мучаться....
Бастиан похолодел. Ледяной пот окатил хладнокровного офицера несколько раз за время последней тирады усатого. Реми и Мария. В безопасности. Здесь. Потом ещё эта какофония снаружи. И теперь последнее незначительное замечание про пулю в лоб. Штайн вскочил со стула и, грохнув чашкой по столу, проклял несчастную страну, в которой оказался по долгу службы.
- Я хотел бы видеть своих друзей уже. Может, мне тоже стоит сходить... подоставать доктора? Раз уж вы собрались тут суицидом заняться. Я бы попросил у вас пистолет, чтоб за компанию уж... однако боюсь, я должен для начала своих друзей вытащить отсюда, - немец быстро совладал с собой, однако последние слова показались ему самому крайне самоуверенными: за последние сутки Штайн начал осознавать, что одному ему не только не вытащить Мари и Реми, но и свою собственную жизнь спасти не так-то легко.
- Эх, - печально улыбнулся мужчина. - Если бы пуля могла бы решить все проблемы.... Давай уж. Пойдем провожу. А то там мостики такие, что твой итальяшка едва штаны не наложил, когда по нему пошёл.
Усач залпом допил кофе и внимательно посмотрел на Бастиана.
- Ты так и не представился...
Впервые за эти сутки Бастиан улыбнулся. Он почувствовал облегчение и даже рассказ про мостики его не тронул настолько, насколько хотел его усатый знакомец.
- Прошу прощения. Меня зовут Бастиан. Бастиан Штайн. И я бы тоже не отказался узнать ваше имя, герр...
Немец предоставил мужчине самому закончить фразу.
- Можешь звать меня Фрост, и поверь это не имя, - уголки усов приподнялись вверх, а в глазах мужчины промелькнула весёлая искорка. - Хотел бы и я, когда-нибудь представиться полным именем. Ну что же, Бастиан. Я открываю дверь, смотри не робей! - он толчком распахнул дверь за которой буквально бушевал ветер густыми струями то ли дыма, то ли пара обволакивая небольшой балкончик с которого к противоположной башенке был перекинут подвесной мостик, сейчас хаотично раскачиваемый туда-сюда.
Собственно совместно с мастером и ни с кем другим )))
Лукас рассказывал, что это месть призраков убитых ими комаров. Конечно же, это были лишь самые обычные детские выдумки, но, тем не менее, звон был настолько явственен, что Бастиан не удержался и изо всех сил отмахнулся рукой от невидимого пискуна.
- О! Проснулся герой? – над Бастианом склонилось чьё-то суховатое, немного морщинистое лицо, в шапке котелке. – Как себя чувствуешь, солдат? – человек отступил в сторону, давая парню оглядеть себя и окружение. Невысокий мужчина, явно арийской крови с холодными серыми глазами и светлыми волосами, выбивающимися из-под головного убора. На вид ему было чуть за пятьдесят. Стареющий, но всё ещё моложавый тип.
Окружение тоже было весьма и весьма занятным. С виду самая обычная комната. Несколько стульев у заставленного какой-то снедью столика, просевший от времени диван, парочка пустующих кроватей и несколько стенных шкафчиков высотой почти с человеческий рост. Вот только за окном….
Лениво переваливаясь за ним, проплывали густые и мрачные то ли облака, то ли клубы дыма.
- Вроде того, - выдохнул Бастиан, привставая на кровати. Всё происшедшее с ним за последние сутки показалось вдруг таким далёким и сюрреалистичным сном. Однако грядущее продолжение от этого не казалось более логичным и реальным.
- Знаете, герр... - Штейн замялся, поняв, что не знает не только ничьих имён кроме своего спасителя-доктора, но и вообще понятия не имеет, где он, - так вот, герр, знаете, я благодарен за всё и... Короче, где я? Кто вы все? И какого чёрта происходит здесь?
Молодой офицер изо всех сил старался не выдавать раздражения, которое как обычно охватило его резко, порывом, и грозило разрастись в целую гневную тираду, если бы Бастиан банально не прикрыл рот.
- Ну, это вышка, - улыбнулся мужчина и, вернувшись к столу, стал разливать по кружкам ароматный кофе, запах которого мгновенно наполнил помещение и стал невежливо тыкать в нос Штайна. – С неё раньше велось наблюдение за нашими милыми зверушками внизу. К сожалению, наши строители работали летом, и не учли что весной, осенью и зимой с такой высоты в местном климате ничего не разглядеть. Вот так она и стала самым обычным перевалочным пунктом для наших ребят, - он осторожно пододвинул одну кружку к свободному стулу и приглашающий кивнул Бастиану.
- Тебе повезло, что тебя нашли, - ухмыльнулся он в пушистые усы, которые он беспощадно запустил в чашку с кофеем. – Хотя ты ещё тот герой, если решил прогуляться здесь в одиночку.
- Э... - Бастиан был немного озадачен. - Та самая вышка, что мозолит глаз в самой середине свалки? Я в диком восторге.
Последняя фраза была несомненно цитатой Лукаса, даже интонация была почти та же: яркий контраст между разочарованием и досадой на лице и самой фразой. Однако дикий восторг вызвали если и не вышка со свалкой, то определённо запах крепкого кофе. Что может быть лучше крепкого кофе по утрам? Конечно, только настоящий, не суррогатный, дорогой кофе, который делает фрау Штайн, собственно, как и любая порядочная жена надёжного партайгеноссе. "Да к чёрту рассуждения о дорогом бразильском..." - с этой мыслью Бастиан встал с кровати и сел за стол, по пути заглянув в окно, где в утреннем тумане призрачными силуэтами нечётко вырисовывались горы мусора, непонятного назначения постройки и прочие элементы пейзажа свалки.
- А вы тут, значит, за зверинцем послеживаете? - Штайн просто сказал это, чтоб не сидеть молча за столом с этим странноватым незнакомцем.
- Оооо, нет, друг мой, - улыбнулся мужчина. – Я здесь, как и вы, проездом. Наша группа встала здесь на перерыв. Сейчас там, на свалке, твориться такой бедлам. Впрочем, он всегда там был. Просто сегодня у нас что-то слишком много посетителей, а это сами понимаете нехорошо.
Снаружи кто-то или что-то взвыло, а затем послышался грохот взрыва. На мгновение казалось, воцарилась тишина, а затем загомонило сразу с сотню голосов, рыков, завываний и бог знает ещё чего.
- Ну вот, - разочарованно вздохнул усатый. – Очередная любовная рулада под нашим окном. И сейчас нас снова куда-нибудь потащат….
Штайн вскинул бровь, но выдержал паузу перед тем, как задать свой следующий вопрос. Он безумно не хотел всем своим видом показывать, что совсем недавно приехал в этот адский город, что зачастую не понимает ни местных полунамёков, ни значения некоторых районов города.
- Вы... Собственно вы чем тут занимаетесь? Помогаете разным неудачникам избавиться от паразитов? - снова накатило раздражение: они тут ведут светские беседы за чашечкой кофе, а снаружи идёт бой, Реми и Мария один Бог знает где, Бастиан же без оружия оказался в самом центре свалки, его спасли и выходили, причём ничего ещё не потребовали взамен.
- Ситуёвина, - как показалось собеседнику, ни к чему вставил Штайн. - Не важно, наверное, кто вы... Скажите, где мой спутник. Мне сказали, что он в порядке.
- Это такой нервный итальянский ьюноша? - крякнул усатый. - Умчался пять минут назад. Как узнал что его сестру тоже вытащили из этого ада. Наверное, наверху достают нашего профессора.
Гул за окном наростал, а среди криков и стенаний, порой прорезались весьма и весьма душераздирающие крики, от которых даже у по всей видимости привычному к подобному вояки то и дело нервно дергался ус.
- Чего-то сегодня они не хотят затихать, - выругался он и, подойдя к шкафчику, распахнул его. Раздался щелчок затвора и мужчина вернулся назад к столу сжимая в руках пистолет. - Так спокойнее, - виновато пояснил он. - Если уж не остановит этих тварей, то себе пулю успею пустить, чтобы не мучаться....
Бастиан похолодел. Ледяной пот окатил хладнокровного офицера несколько раз за время последней тирады усатого. Реми и Мария. В безопасности. Здесь. Потом ещё эта какофония снаружи. И теперь последнее незначительное замечание про пулю в лоб. Штайн вскочил со стула и, грохнув чашкой по столу, проклял несчастную страну, в которой оказался по долгу службы.
- Я хотел бы видеть своих друзей уже. Может, мне тоже стоит сходить... подоставать доктора? Раз уж вы собрались тут суицидом заняться. Я бы попросил у вас пистолет, чтоб за компанию уж... однако боюсь, я должен для начала своих друзей вытащить отсюда, - немец быстро совладал с собой, однако последние слова показались ему самому крайне самоуверенными: за последние сутки Штайн начал осознавать, что одному ему не только не вытащить Мари и Реми, но и свою собственную жизнь спасти не так-то легко.
- Эх, - печально улыбнулся мужчина. - Если бы пуля могла бы решить все проблемы.... Давай уж. Пойдем провожу. А то там мостики такие, что твой итальяшка едва штаны не наложил, когда по нему пошёл.
Усач залпом допил кофе и внимательно посмотрел на Бастиана.
- Ты так и не представился...
Впервые за эти сутки Бастиан улыбнулся. Он почувствовал облегчение и даже рассказ про мостики его не тронул настолько, насколько хотел его усатый знакомец.
- Прошу прощения. Меня зовут Бастиан. Бастиан Штайн. И я бы тоже не отказался узнать ваше имя, герр...
Немец предоставил мужчине самому закончить фразу.
- Можешь звать меня Фрост, и поверь это не имя, - уголки усов приподнялись вверх, а в глазах мужчины промелькнула весёлая искорка. - Хотел бы и я, когда-нибудь представиться полным именем. Ну что же, Бастиан. Я открываю дверь, смотри не робей! - он толчком распахнул дверь за которой буквально бушевал ветер густыми струями то ли дыма, то ли пара обволакивая небольшой балкончик с которого к противоположной башенке был перекинут подвесной мостик, сейчас хаотично раскачиваемый туда-сюда.
Собственно совместно с мастером и ни с кем другим )))
Месяц вышел собственно, а вы чего ожидали?
Модератор
ПыСы. Если игроки или мастер захотят продолжать, они знают, куда обратиться...
Модератор
ПыСы. Если игроки или мастер захотят продолжать, они знают, куда обратиться...
Это облегченная версия форума. Для просмотра полной версии с графическим дизайном и картинками, с возможностью создавать темы, пожалуйста, нажмите сюда.