(исключительно трагические отрывки о судьбе домика близ поселения имени леди Криселлы, а затем немножко о странном обитателе домика, куда забрела Тахи)

И ведь никто, ну совершенно никто, ни капельки не обратил внимания на внутреннее состояние примостившегося на отшибе чародейкиной цивилизации домика. Да, если бы он был человеком!
Как Робинзон Крузо, впервые увидевший своего Пятницу, так и маленький домик не мог не взирать с восхищением и суеверным ужасом на прекрасную хижину чародейки и её странных, подчас даже опасных обитателей.
И то дело, одна помянутая обитательница брови хмурит почём зря, чуть ли не поленом еловым обзывает, второй заклёвывает самым зверским способом. Одно слово – дикие существа... ну, может, и два слова.
Но ведь он, домик, так давно жил в этом лесу, так давно не видел ни одного другого живого строения. Тут поневоле одичаешь.
Если бы не странные двуногие…
Поначалу домик решил избавиться от них от греха подальше. Он даже уже примеривался, не мигая окнами, на громкую леди, когда другая мысль стукнула в чердак одичавшего строения, а что, если хижине чародейки это не понравится? Может, это её домашние зверьки?
Нет, он не мог потерять первое живое существо, которое встретил в этом месте из-за того, что по неосторожности огорчит прекрасную. А посему домик решил попробовать другую тактику.
Как бы случайно скрипнула входная дверь, являя случайному взгляду полумрак давно нечищеной прихожей. У самой двери стоял давно нечищеный сундук, крышка которого совершенно случайно оказалась приподнята. В лучах солнца то, что лежало в сундуке как-то подозрительно ярко поблёскивало.
Может быть, как размышлял домик, этим зверькам тоже нравятся подарки? Например, золотая чаша для пунша перепутоделов.

Ближайшая нога Тахи не успела ещё окончательно забраться на печку, не говоря уже об остальном туловище, когда печку сотряс храп. Не то, чтобы в нём было что-то такое необыкновенное и выдающееся – так, обычное высококачественное выражение сонных чувств, если бы не одно «но». Буквально до самого последнего момента на печи решительно никого кроме надвигающейся Тахи не было. А теперь там возлежал длинноносый волшебник, на вид около пятидесяти лет, в розовом в горошек ночном волшебном колпаке и завёрнутый в розовое же, в цветочек одеяло.
Среди храпа человека явственного раздавалось бормотание.
«Хррр-псссссс, не пущу… Хррр-пссссс, не позволю…. Хр-пссссс…. Расконкуренчу…» - вдруг его словно дёрнуло что, во всяком случае он повернулся на бок, поджав коленки чуть ли не до подбородка и жалобно обняв их. – «Хрррр-пууфффф, плюжечки…. Хрррр-пууффффф, бросили…..»

(нрпг: Коварство мастера не знает преград. Ну, тогда еще немножко тахиомеры. ^-^)

К счастью нормальное одеяло Тахи забрала немного раньше, так что ее выглядывающая из под серой, теплой ткани нога и остальное, скрытое под одеялом туловище, перестали по команде от головы надвигаться на печку.
- Ну и пусть себе лежит. - рассудительно сообщила в пространство Тахиомера, смутно что-то начинающая вспоминать об одушевленных домиках. Считается конечно, что они давно вымерли, ну так и на ее собственный счет историки тоже долго заблуждались и все еще продолжают это делать... Наверное.
(Тахи бы ни за что не согласилась, чтобы историки про нее забыли)
Кажется, здесь был именно такой случай - одушевленный домик-ловушка. Оставалось понять, какая? Но и это, судя по бормочущему на печи волшебнику, могло немного подождать.
Месть волшебникам тоже могла подождать, заниматься двумя делами одновременно Тахиомера сейчас не могла, а она собиралась отдыхать и читать книжку. Так что она отправила кресло - к камину, немного дров - в камин, себя - в кресло и еще одну чашку с молоком - в свободную руку. Все строго по порядку и одно дело за раз.
(Да, чуть не забыла, еще, митохондрии - на борьбу с заразой! А вот теперь можно и отдыхать...)
За чтением занимательной литературы (с картинками) о самой себе бывшая глава Лиги Монстров незаметно для себя уснула.

*малость идиотизма, но...*

В деревушке, рядом с которой копают Гоги, в теле крота, который... и все-все-все

-Бабуля!
-Внучо-о-ок!
… Встреча родственников проходила на редкость мирно. Бабуля Хорун не пыталась напоить «любимого» внука чаем с щепоткой крысиного яда «для вкуса», а Альбан взял с собой лишь десятерых рыцарей в полном боевом облачении: кто знает, что выкинет эта сумасшедшая старушенция? Когда бабуля распахнула свои объятья, Альбан скорчил кислую мину, но все подался на встречу. Нет, он не испытывал к ней отвращения, хоть и любовь не питал, - он боялся её. Дело в том, что его мать его отца – бывшая наемница, известная под именем «Кровавая Хо».
Еще во времена пресветлого императора Лольвида V, что восседал на троне почти век назад, Изумрудной долиной правил дед Альбана – сэр Карин Карадок. Чахлый тихоня, он редко высовывался из своей резиденции, предпочитая руководить Долиной при помощи своих чиновников. Вполне закономерно, что относительный порядок поддерживался лишь на территории самой резиденции. В самой же Долине царил Хаос и бардак. Чудища настолько избаловались, что просто отказывались принимать в качестве дани всех подряд. Им, видишь ли, понадобились «девственницы». Или «красавицы писанные». Разбойники, у которых уже жир с загривка капал принялись раздавать деньги бедным. Маги открыто принялись обучать народ «гра-а-амоте»! В общем – полная вседозволенность. Но деньги – деньгами, а «жаба» - «жабой»: в криминальной среде созрел заговор против самого лорда-правителя! Устранить сэра Карина решили при помощи наемного убийцы… «Кровавая Хо» исполняла работу добросовестно – будь то охранная миссия или заказ на убийство. Свидетелей своего провала она не оставляла ни в первом, ни во втором случае. Высокая, мускулистая, она напоминала скорее лысую рысь. Нет, у нее были длинные каштановые волосы, просто шерсти на теле… Ладно, не об этом. В общем, заказ поручили ей. Под покровом ночи она прокралась в спальню лорда и уже собиралась вонзить в него отравленный клинок… «Но когда я увидела, как он мило посапывает во сне, как спит, свернувшись калачиком, я влюбилась в него. Влюбилась прямо вся!»-, вспоминала позже Хорун. А когда утром связанный(«что б не упал с кровати») Карин понял, кто эта женщина и для чего она пришла сюда, он решил не испытывать судьбу и смирился ней. Поженились через месяц.
И вот теперь, внуку требовалась помощь его престарелой родственницы. Он мобилизовывал все силы, включая наемников, а среди наемников «Бабусю Хорун» боялись еще больше, чем сам Альбан.
-Вась сиясь! – на последнем издыхании выпалил ввалившийся в избушку гонец. Судя по растрепанному виду, бежал он долго. И быстро. – Там…Там… Разведка донесла, что подле деревни яму кто-то роет. А там раньше Замок Темных Властителей стоял. Вот. – сам себе удивился гонец.

Заслышав о том, что у нее будет первый урок (мудрено поименованный Криселлой "лекцией"), Ульяна аж подскочила от радости. И пулей помчалась кормить воронморра, приходившего в себя в гнезде. Как и следовало ожидать, запах каши подействовал на птицу лучше всяких снадобий. И довольная девушка, побежала обратно вниз в предвкушении обещанной "лекции"
"Что же это за "ле-ке-кция" такая? Вроде бы госпожа пообещала рассказать о водяных, а вот что это за штука такая "лик-ре-кция", что полагается в довесок к рассказу..." - Ульяна совсем поломала голову, пытаясь запомнить правильно ученое слово. Так, что просто бросила бессмысленные попытки сделать это и решила дождаться объяснений Криселлы.
За завтраком Ульяна сидела как на иголках, с нетерпением дожидаясь чая и рассказа о водяном народе. Настолько, что разливая чай, чуть было не выронила из рук пузатый заварочник с чаем. Однако чай все же был успешно розлит по чашкам, и Ульяна примостилась на лавке возле окна.

(Ri и я)
Опустился колодезник лихо, правда, сразу об этом пожалел. Ему бы перестать выпендриваться, да нырнуть. Старенькая цепь вырвалась из кольца и полетела вслед за Нечёсой, больно шмякнула его по макушке и исчезла на дне колодца.
- Ну вот, не было печали, - забубнил малыш, ныряя за цепью. Он обмотал конец вокруг пояса и стал выбираться назад. Перекинув цепь через край, колодезник вылез на траву в поисках подходящего камня.
Каркель с тщательно скрытой признательностью съел ульянину кашу. Принимать озабоченный судьбами обитателей долины вид, его временно отучило утреннее происшествие, но не сидеть же нахохлившись на чердаке?
Так что он (стараясь не особо попадать волшебнице на глаза) слетел вниз.
Каши больше не досталось, посидеть на коленях у Ульяны - тоже, та отправилась к Криселле. Воронморр почувствовал себя заброшенным и никому ненужным - это было настолько дикое для воронморр чувство, что гордая птица сильно удивилась. Каркель пощелкал клювом... еще пощелкал и вылетел во двор.
Проказник взял первый камешек, для цепи он был явно легковат, но вот для птички… В глазах заплясали чертики и, подкидывая голыш в руке, он плотоядно примерился к пикирующему воронморру.
Тот не заметил камня в руке колодезного, глядя на домик напротив. Незваный домик выставил его в таком ужасном свете. Каркель каркнул, но к домику не полетел.
В новом месте обитания хотелось придумать себе занятие. Пугать путников и гостей Криселлы? Конфликтовать с обитателями ее места обитания? О нет. Нет-нет... надо было доложить в Лигу Монстров! Ее глава терпеть не может волшебников, а тут как раз некто о переаттестации заикался...
Каркель заметил колодезного.
- Кр! Что за поползновения!
Камень выскользнул из руки на землю, физиономия Нечёсы приняла самое невинное выражение:
- Ах, это ты, я и не заметил. А я тут, знаешь ли, камешек ищу, цепь починить.
Каркель важно подлетел к колодцу.
- Дело важное, - с самым серьезным видом каркнул он. Не представляя, как чинят цепи, было сложно каркнуть что-то еще.
- Как ты думаешь, во-от этот подойдет, - колодезник поднял огромный булыжник и подошёл к Каркелю, смешно перебирая ногами. «Нет, камнем такого нельзя. Надо каверзу поумнее придумать», - размышлял он, тащась к колодцу.
Каркель без долгих размышлений клюнул колодезного.
- Не держи камень за пазухой. У настоящей Колдуньи колодец держишь!
Почему воронморр сбился на наречие Лиги, он бы и сам не сказал, но подобное показалось уместным, а вот грозных пророчеств этих утром что-то совсем не рождалось.
Малыш завизжал и разжал пальцы, здоровый камень полетел прямо на желтую лапу вредной птице.
Каркель запрыгал на одной лапе и забил крыльями. Когда все немного успокоилось, воронморр зловеще прокаркал:
- А-а-а! Что б тебе не везло в карты без моей мудрой поддержки!
Потирая клюнутую руку, Нечёса насупился:
- Тоже мне, горе-вестник, мне и так в картах не везло, - тут его озарила догадка.
- Айда, со мной в озеро к водяному, отыграемся, сапоги мои желтые вернем, а?
- Хм... - важно прихрамывая, прошел воронморр. - Сапоги, говоришь...
- Желтые, редкой кожи, рыбы-одуванчика… - протянул колодезник, нижняя губа его, кажется, ещё больше посинела и начала мелко подрагивать.
- Водяной еще даже не знает, какие беды ждут его озеро. Да мы идем к нему, но только чтобы предупредить!.. Озеро отыграть - не наша задача. Нет-нет... вовсе не наша...

Мелкими глоточками прихлебывая чай, Криселла принялась повествовать о нравах и повадках водяных жителей. Увлекшись, она забыла вставлять заграничные словечки и просто, хорошо и понятно рассказывала Ульяне о палатах водяного, построенных из ракушек и гальки в зарослях осоки и тростника; о свадьбах, которые водяные играют с красивыми утопленницами; о водяных конях, табуны которых озерный хозяин по ночам выгоняет из волн и пасет на берегу.
- Уж не знаю, зачем ему эти табуны, - рассуждала чародейка. - Сам-то он плавает верхом на соме. Потому крестьяне сома и не ловят - боятся "мокрого" обидеть. А если какой дурак поймает сома и принесет тебе, Ульяна, в подарок за помощь - не бери. Мы неподалеку от озера живем, нам с его владельцем ссориться ни к чему.
Беседа вызвала в памяти Криселлы уроки, которые давала ей когда-то колдунья-наставница. Чародейка оживилась, повеселела, с удовольствием расписывала, как по ночам, в лунном свете водяной поднимается из черной воды:
- Иной раз щукой обернется - старой, замшелой, огромной, как бревно... Но чаще в человечьем облике является. Вместо одежды обмотается тиной, на голове шапка из куги - это растение такое водяное. А волосы у него длинные, как плащ, и цвет у них все время разный. При молодой луне зелены его волосы и сам он молод, а на исходе месяца он седой старик... Иной раз водяной хозяин далеко уходит от озера, к людям в дома заходит. Может и нас навестить. Какой облик примет - того не угадаешь, а только ты, Ульяна, примечай: у него с левой полы всегда вода капает. И с волос вода струится...

(Ri и я)
- Нет... нет-нет... не наша... - Заикаться воронморр начал, когда увидел приоткрытую дверь домика и блестящее внутри золото. Как и все пернатые Каркель был не просто падок на блестящее, а очень падок на блестящее. Вид же золота, ну ладно пусть не золота, а лишь отражающихся от него солнечных лучей, таинственно играющих на открытой крышке старого сундука, привел Каркеля в состояние полной сосредоточенности - он уже мысленно подсчитывал пробу на том золотом, что блестит в сундуке и получались какие-то астрономические цифры. В глазах воронморра "прыгали цыфирки", лапы и крылья, ведомые клювом, уже несли предсказательную тушку по траектории к домику, но двигалась гордая птица осторожно и так, что было ясно, в тайном стиле добывательных искусств под названием "только бы не спугнуть!" Каркель когда-то что-то смыслил. К тому же он помнил и свое недавнее фиаско, и сколь коварен бывает сей домик с бесплатными пурпурными короедами на крыше.
Нечёса без слов понял хищный блеск в глазах воронморра и резко повернулся поглядеть, что привлекло птицу. Блеснувшее золото заставило глаза колодезника округлиться, а ручонки мелко-мелко тереться друг об дружку. Он сделал несколько неосознанных шагов в сторону домика и прошептал:
- Ты думаешь о том же, о чем и я, мой пернатый друг? – в его голове уже пронеслась картина повсеместного торжества колодезников над водяными, с Нечёсой в главной роли.
- Вот она наша ставка, томится, ждет, когда её, миленькую, освободят, - он мягко отстранил Каркеля в сторону и потянулся в распахнутую дверь.
- Ставка? - отодвинутый в сторону воронморр подумал, что вдвоем - оно как-то сподручнее в заколдованный домик. - Хватай сундук, я дверь придержу.
Малыш мигом оценил размеры сундука, смекнул, что сравнение не в его пользу. Тогда он вцепился в край чаши и, бледнея от натуги (просто краснеть зеленая кожа колодезника не могла по определению), потянул…

(нрпг: не могу обвиниться себя в оригинальности, так что пост будет традиционно кошмарным)

Тахиомере снились кружащиеся в медленных ритмах зомби, упыри и скелеты. Еще - они говорили "х-а-а-а-а!" и звучно лопались. Она улыбалась во сне и подбирала осколки. Сон был калейдоскопичен и сновидения тасовались подобно цветным узорам в любимых ей цветах - красный и черный с пеплом. Летучие мыши привычно таскали напильники, прислуга (всякие подлые духи-призраки) ловили малейшее желание повелительницы и ее не печалило, что они вечно все путают - наказывать ни за что она не любила. В общем и в целом сон был хорош - так что проснулась Хи совершенно здоровой и в очень плохом настроении.
Домик, пока она мирно спала - никуда не делся и значит, в дальнейшем мог винить только себя.
Во-первых, Тахи обозвала домик домиком и злодейски ограбила: забрала одну из непрочитанных вчера про себя книг, а остальные пообещала забрать, если "кому-нибудь проболтается!". Затем, чтобы местные не зазнавались, в отвратительно волшебном сундуке под грудой никчемного хлама - венцы всякие, мечи, одеяния да каменья - она нашла пару сапог, цветок и шапку, которые после некоторых сомнений все же сочла сносными. Не в том дело, что простоволосой на улицу идти не хотелось, а в том, что цвет подходящий. Волков и чудовищ Тахиомера отродясь не боялась, сапоги же были черные с пеплом.
Миссионерскую деятельность на этом она сочла почти завершенной, должна была б по идее сделать волшебника упырем или на худой конец скелетом, но не удержалась в рамках приличий и вместо этого чудовищно надругалась над ним.
Тахиомера примерила на похрапывающего волшебника все то ужасное, в том сундуке найденное, что самой не пригодилось, после чего подвесила над волшебником потертый медный кувшин на веревочке и зажала нос прищепкой.
Пожелав всем присуствующим волшебникам приятного пробуждения, зловещая странница вышла из дома и отправилась дальше. Горы ей уже надоели, волшебники еще нет - потому дальнейший ее путь лежал в башню, где маги гнездятся.

Нрпг: сначала о событиях в горах, неподалёку от библиотеки, то есть неподалёку и от Тахи. Затем в неопознанном домике на самом краю владений волшебницы Криселлы. Потом чуть-чуть для Фиуса и Джека. И в конце самая капелька для достопочтенного лорда долины и, может, для Гоги и крота.

Если бы тахиомера задержалась на крыльце, она бы услышала, как зловеще всхрапнул дремлющий на печи маг. Если бы она, отойдя на десяток метров, остановилась и оглянулась, то смогла бы с полным достоинством оценить момент исчезновение высокогорного здания. А если бы знал, какие мысли клубились под стропилами достопамятного домика, то… как бы она себя чувствовала?
Что касается домика, он был доволен. Где-то в удаляющейся фигуре странного существа дремал росток нового домика. Тихая отцовская радость осветила окошки парящего в ничто здания, а затем оно вынырнуло в совершенно другом месте долины.
Тем временем тропа, лежавшая перед конечностями Тахи постепенно менялась. Сначала снег и камень скрылся под пуховой пеленой тумана. Какой туман может быть в горах? Разумеется, волшебный. А затем, в какой-то момент горы и небо поменялись местами. Под ногами Тахи раскинулось бескрайнее звёздное небо, а то облако, в кое и превратился туман, медленно, с достоинством растворилось в пространстве.
Где-то там, впереди, над головой, виднелся шпиль волшебной библиотеки, а в воздухе парило семейство корнеплюгов, определённо двигающееся куда-то наискось. В лапах переднего из них был зажат светящийся предмет, вот только с такого большого расстояния рассмотреть его не представлялось возможным.

.. Чаша поддалась нечёсиным лапам ровно с той полагающейся достоинством быстротой, с коей и должна поддаваться чаша. Во всяком случае домиково мнение по этому поводу было пропитано недоумением и ожиданием. На какой-то момент перед глазами колодезника полыхнул отсвет горящей над рекой деревни, ощущение яростного бега, от которого трещат последние балки и едва не лопаются стёкла, но тут же пропал. Домик только печально вздохнул дымоходом. Интересно, будут ли эти посетители бродить по нему или сразу же понесутся прочь? На всякий случай домик подвесил к стене старый, достаточно обветшалый, но всё ещё красивый коврик, а на столе, среди ненужного хлама бронзовых и медных украшений, положил одну из своих любимых кукол – маленькую Энни, игрушку в синем платьице и в чудном бархатном чепчике.

Разговор Фиуса и Джека длился, посему они не сразу заметили далёкое журчание свирели. И верно, поначалу река его скрадывала, но потом…
Аккурат не доезжая метров пятидесяти до стоянки паренька и волшебника, остановилась лагерем цирковая труппа. Акробаты, жонглёры, фокусники, - практически все циркачи быстро и качественно поставили палатки, хруст веток и звук топоров быстро сменился потрескиванием поднимающегося едва ли не к небесам пламени костров.
Трое, волшебница-фокусница, акробат и похожий на женщину юноша распрягла возки и повела волов на водопой. Проходя мимо Джека и Фиуса, они весело помахали путникам, а юнец даже поздоровался:
- Вентру!
У одного из костров, тем временем, два кукольника уже деловито раскладывали своих кукол, зашивая им платьица или берясь за пузырьки с лаком. Чуть в стороне от них ещё два акробата упражнялись в шутовском фехтовании, а где-то подле возков раздавался зычный баз владельца цирка.
- Ге! Де осима гатом! Р-ракот, олух!
Судя по говорю, это были южане, те самые, что ничего-то кроме своего Буерачного тракта и не видят в жизни. Но здесь, за рекой? Какими судьбами забрался цирк так далеко в земле лорда долины?

Насколько бы удивился лорд, да и Азабелла со своим спутником, если бы они знали, что творится буквально в километре от них. Но гонец просто не смог договорить, а Зизи и Гоги просто некому было предупреждать. А там, на дороге стояла гигантская, двухсторонне заряженная баллиста. Жители деревни, пославшей героев на борьбу с хищником несусветным, так распереживались за судьбу посланных, слушая рыки холмистого чудища, что буквально через час постановили идти и спасать героев. И вот, на середине пути давно нечиненая повозка дала трещину, а после и вовсе пала под тяжестью баллисты. И вот хоть ты тресни, а вооружённым пращами и топорами горцам ничего иного и не оставалось, как стоять и шумно выяснять, какое з божеств виновато в свалившихся бедствиях. Тем временем над замком пронеслись ещё два печально-зловещих рыка.

(мастер и тахиомера)

"Или я перевернулась, или мир." - посмотрела на звезды под ногами должно быть носящая домик и о том не подозревающая, всем вокруг довольная Тахиомера.
Среди звезд стремительной надписью пробежала чья-то громкая мысль: "Или всё так и должно быть, только ПОЧЕМУ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛИ!?"
Тахи бы откровенно решила, что ее собственная, если б не расцветка. В ответ она прошлась по небу ластиком, вычерняя короткий комментарий к предыдущей строке: "А потому! Вот."
Идти по звездам оказалось удобно, хотя немного и утомительно, впереди светилась ненавистная башня волшебников. Ну, что еще нужно для счастья простой тахиомере?
"Полный конец волшебства! Ну, там... еще можно флажков повесить? Салют устроить... или... " - Тахи вспомнила о съевших последнего какого-то там барсука зверях - как им было грустно, должно быть, потом. И одиноко...
Тахи, незаметно замедляя широкий шаг, прошла еще парочку звезд и решительно повернула в сторону. Как она могла забыть о своем детище! Лиге Монстров! Не дай волшебники, вырастет что-нибудь криворукое и некрасивое - вот стыдно -то будет. Особенно - перед темной стороной неба!
Небо услужливо повернулось ещё на девяносто градусов, оставив в стороне от Тахи как бибилотеку, так и звёзды, зато резко повернулись корнеплюги, стройной стайкой двинувшись прямиком мимо тахиомеры. Откуда-то снизу потянуло запахом дождя. Тахи поджала ноги, неуютно - когда снизу капает, с корнеплюгами она уже виделась и страшно мстить тем, кто летит прямо-мимо - не очень культурно. Поэтому Тахи поджала ноги, помахала корнеплюгом ладошкой и кинула им аленький цветок. Он ей уже надоел.

(Ri и я)

Нечёса не ожидал, что чаша так легко выскользнет, и кубарем поварился на пол. Треск пожара ещё раздавался в ушах, хотя странные видения пропали. Разлёживаться колодезник не собирался. Он резко вскочил, прижал добычу к животу и, дико озираясь, рванул к выходу. Каркель, как обещал, держал дверь. Оказавшись на пороге, воришка звонко крикнул ему:
- Бежим, пока дом не очухался!
Воронморр отпустил дверь и посторонился - сначала влево и вверх, затем кругом и подальше. "Это очень странная постройка." - панически размышлял Каркель, степенно махая крыльями. - "Надо сказать мадам Криселле, вдруг этот дом - порождение какой-нибудь магии?"
На голову Каркеля за это утро свалилось столько, что он понял, что опять проголодался. "Да, это повод зайти и ... еще раз позавтракать ульяниной кашей!"
Нечёса припустил домой, образовав локальный зеленый вихрь малой степени разрушения, оттолкнулся двумя ногами и камнем плюхнулся в колодец. Раздался громкий всплеск, малыш шумно выдохнул, руки продолжали сжимать золотую чашу.

(И Факел)

"Куда это он?" - затормозил на пороге воронморр, услыхав плеск. Но все же сначала заглянул в дом - волшебница и ее ученица имели настолько серьезно-занятый вид, что Каркель мысленно вздохнул (только мысленно!) Каша явно откладывалась. А вражеский дом остался стоять на месте. Это несколько меняло порядок действий.
"Мы ошеломили его стремительными действиями!" Решив, что волшебницу пока лучше не отвлекать последними разведданными - они непроверены... Проверять... нет, пока не хотелось.
Взмах крыла, другой - и черная птица вцепилась когтями в колодезный сруб.
- Нечеса... а Нечеса, собрат мой по оружию, ты это куда? Тонуть-топиться? Что за гор-ре?
Лапки воришки свело судорогой, он с трудом разжал их, всё ещё не веря в свою удачу. «Как лихо мы это провернули», - мелькнуло в голове, но тут же пропало, так как он услышал Каркеля. Завернув чашу в полотенце, колодезник припрятал её в тумбочку и вынырнул навстречу соучастнику. Быстро вскарабкавшись на ворот, он привычно оседлал его и принялся болтать ногами в такт словам.
- Обижаешь…, - протянул Нечёса. – Я чашу дома спрятал – следы заметал. Вдруг домик хватиться пропажи, а при нас и нет ничего. Какая чаша? Не знаем мы ни про какую чашу.
"И ведь прав колодезный, вряд ли это строение полезет в колодец." - мысленно согласился Каркель, но то, что золотая чаша находится там, куда и он сам не полезет - показалось ему неправильным. Он важно поводил клювом и зажмурился, прозревая грядущие неприятности.
- Нет-нет, Нечеса. Это колдовская чаша и ты спрятал ее в воде, которую мы все пьем?! Надо срочно отнести ее... куда-нибудь подальше. Тут поблизости нет другого водоема?

Совместно с EE. Dam-Delad

- Очень кстати, молодой человек, - наконец, по-настоящему улыбнулся Фиус, фальш в людях он старался понимать быстро, а этот парень похоже, настолько же прост, насколько кажется.
Феникс разжег огонь пожарче и подогрел остывшую еду, достав и свою заначку.
Мужчины разделили трапезу вместе. Пришло время беседы.
- Куда направляетесь, Джек? – поинтересовался маг, - Но, опережая ответный вопрос, скажу, что сам я ищу друга.
Да уж, этот каверзный вопрос - "куда направляешься" - ему задавали за последние дни несколько раз. Точнее не столько каверзным был вопрос, сколько ответ на него:
- Скорее не куда, а откуда. Из небольшой деревни на Юго-Западе. А куда.. Сложно сказать. Куда глаза глядят. Мир я хочу повидать, и что творится в нем. Узнать, что из деревенских сказок - правда, а что - вымысел. А может, кто знает, найти в мире и такие сказки, которых еще никто никогда никому не рассказывал. И рассказать другим..
- Отличное устремление, юноша! – Фиус медленно кивнул головой, одобряя парня, - Мир стоит внимания и восхищения молодых восторженных людей, а деревня – есть деревня…
Волшебник слегка ущипнул жареную птицу, но по остальному утреннему меню склонялся к своим запасам, угощая парня.
- Джек, ночка выдалась зябкая и «влажная», но огонь услужил нам, чувствую себя сухим ровно на пол сапога. Маг выдержал паузу: - Сухим снаружи, сырым изнутри. Однако, в путешествии прогреть кости не удастся, поэтому рад и этому. После завтрака ликвидирую свое поселение и в путь.
Совсем небольшое количество облаков и чистый горизонт обещали хороший день. Видимо, птицы были того же мнения, потому, как срочно затеяли кто споры, а кто певческие соревнования на деревьях вокруг. Мокрые кузнечики в мокрой траве, напротив, были далеко не в столь радужном настроении, и сердито молчали.
- А поселение-то, значит, кочевое.. - Отметил Джек, задумчиво покручивая сухую веточку в языках пламени костра.
- А куда держит путь Великий Маг?
- В горы, на воздух целебный мне надо, отдохнуть бы пора - рассмеялся Фиус, - А вообще паренек, запасы у меня истощились, прекрасно будет в бакалейную лавку зайти и на рынок.
Феникс аккуратно вытер руки после еды, и выставив их перед огнем, чтобы погреть, продолжил:
- Джек, недалеко есть городишко, не то деревушка, отправимся туда, наверное.
- Я и сам подумывал наведаться в какое-нибудь поселение. Странствия странствиями, но и дичать не следует.. А то еще, чего доброго, к старости буду жить в лесу отшельником. Так что идею наведаться в город поддерживаю.
На минуту Джек о чем-то задумался.
- А вы и вправду маг?
- Ну конечно, Синиус Сеникс еще никогда не врал! – улыбнулся волшебник. По сути Синиус действительно не врал, чего нельзя было сказать о Фиусе.
- Тогда отлично, похоже нам по пути, Джек, - добавил маг. Феникс уже собирался узнать у юноши откуда он, когда вдруг заметил появившегося нежданно-негаданно «соседнего поселения».
- Что, за? – ругнулся маг, - с такой бдительностью как у нас на шашлык к разбойникам угодить можно, хорошо хоть эти - всего лишь клоуны. С этими словами Феникс очень быстро поднялся, натянул сапоги и плащ.
- Уходим отсюда?
- Ага, пора бы идти. Кажется, ночью я видел где-то там впереди огни. Наверное, деревня. - Ответил Джек. На его памяти циркачи были общительными, даже слишком. И заглянув к ним, иной человекмог задержаться на полдня. А задерживаться Джек не планировал.

(Ri и я)
- А как же, озеро есть недалеко, а там водяной живет, вот к нему-то мы и пойдём, правда? - медленно и ласково начал уговаривать колодезник.
Воронморр удивился, но отступать было поздно.
- Кррр... Да, к нему и пойдем.
- Ныряй за мной в колодец! – бросил Нечёса и встал на ворот, готовясь к прыжку.
- Давай, лучше ты за мной в небо? - каркнул воронморр. - В какой стороне озеро?
- Прости, не подумал. Лети на восход, тут рядом, а я тебя в озере ждать буду и чашу прихвачу, - решил Нечёса и щучкой, без единого звука, вошёл в воду.
"У них что там - сквозные тоннели? Тайная система водных артерий?" - воронморр встал на крыло и поднялся над деревьями. Зорким взглядом заметив в указанной стороне озеро, отметив, что домик продолжает стоять неподвижно и враждебных намерений пока не проявляет, Каркель последовал в нужном направлении. Ну, вдруг Нечеса спрячет чашу на мелководье? Надо проконтр-ролир-ровать!
Колодезник вынырнул рядом с берегом в зарослях камышей, раздвинув острые листья одной рукой (правая была занята – прижимала сверток), он принялся ждать воронморра. Увидев в небе черную птицу, малыш выскочил на берег и уселся на чашу.
Конечно воронморр тут же приземлился неподалеку.
- Вот что я тебе скажу, птица, - серьезно проговорил колодезник. - Водяной ушлый игрок, особенно у себя в озере. Надо его выманить вон туда, - Нечёса махнул кудлатой головой в сторону заброшенной рыбацкой хижины на берегу. Она была затоплена по самые окна, стены покрылись зеленой тиной, да и брёвна почернели. Чердак давно стал местом гнездования, а с полу поднимались зеленые ленты водорослей.
- Да, кстати, - продолжил колодезник. – Ты умеешь играть в «Восьмёрочку»?

(Факел и и.о. воронморра)

Каркель начисто забыл, что они собирались играть, что в озерах живут водяные и что Нечеса - заядлый картежник... невезучий. Последнее было по профилю птицы-вестника. К тому же о "восьмерочке" воронморр знал ровно столько же, сколько и о других карточных играх: "люди в это играют и это приводит к неисчислимым бедам!"
- Кхм-мкр... - на помощь пришло многозначительное покашливание, но далше оставалось нести чушь. - Госпожа Тахиомера... эээ, кар-р-р, но давно не играл. Напомни, друг Нечеса, пожилой птице.
- Всё просто. В колоде 68 карт, пять мастей (вода, огонь, воздух, земля, металл), как ты сам наверно догадываешься, главная – вода, она бьет все остальные. Сдаётся по восемь карт, заходить можно с любой, кроме козырей, а если повезёт, то и с двух или с трёх. Это когда тебе попали карты одного значения, - Нечёса почесал затылок, достал сухой лист, долго на него смотрел, собираясь с мыслями, а потом продолжил. - Но самое главное ты конечно помнишь – это набрать много взяток, да ещё чтобы в них оказались восьмерки и чем больше тем лучше.
- Да. Тот дом вполне подходит для того чтобы победить. - Каркель переступил с лапы на лапу. Насколько он понимал в азартных играх, должно было еще и что-нибудь поставить на кон. У воронморра даже мелькнули несвойственные ему мысли, не отобрать ли что-нибудь у ворон, в их гнездах вечно есть лишнее блестящее, хотя и склок потом не оберешься. - На что играть будешь?
Малыш пару раз стукнул ногой по импровизированному стулу:
- А для чего же мы тогда чашу воровали? На неё родимую и буду играть!
Каркель поперхнулся воздухом и некоторое время мог только разевать клюв. Спорить он не стал в основном потому, что не представлял, что скажет Волшебница про эту самую подозрительную чашу из подозрительного домика.
- Ну, давай начнём. Я позову водяного, а ты расскажи ему о неудачах, которые постигнут его, если он станет снова играть на дне.

(продолжение)
Простой житейский опыт говорил Карпу Озерному Третьему, что Нечеса придет отыграться. Но водяной и не предполагал, что это случиться так скоро, поэтому под его любимой затонувшей корягой сонно дрых трехметровый сом Васильич, а в обжитой раковине, доставшейся в наследство от великих водяных предков, было пусто.
Карпуша где-то шлялся с "обходом владений" или говоря проще - хвастался перед речными русалками новыми сапогами. Русалки рассказывали о страстях-напастях случившихся на прошлой неделе, когда кто-то скидывал в реку отчего-то разом облысевших шерстистых змей. Карпуша делился новостями о вернувшейся в лес ведьме, которую лучше называть по заграничному: "Валшапницей!"
Водяной слыл не столько модником, хотя регулярно менял галстук и обращался чаще всего на вы, сколько знатоком подводных, лесных течений и явно умел играть в "восьмерочку". В глубине души водяной боялся мангуст, большие праздники, когда духам положено прыгать вокруг костра и еще почему-то аистов...
- Ихтиандр, Ихтиандр, - что было мочи, заорал колодезник, опустив голову в озеро. Он изрядно взбаламутил прибрежный ил, распугал тучу мальков и пару лягушек, но продолжал звать водяного. Малыш надеялся выманить Карпа Озерного заграничным словом, подхваченным у Криселлы. – Каарп Озёрныый, это я Нечёса пришёл отыграться, - он высуну голову из воды, бросил взгляд на Каркеля и добавил последний весомый аргумент:
- Я чашу принёс, знатную, золотую, да с каменьями.
- От Ихтиандра слышу. - прошуршала осока на берегу и плеснула мелкая волна. Водяной не появился, вдруг это мангусты Нечесами притворяются, да байки про золотые чаши рассказывают. Не было у колодезного отродясь подобного. А если вдруг у самой валшепницы в надежде отыграться взял, то... Криселлы водяной не боялся да ссориться не хотелось.

"Что ты мне давеча проиграл последним?" - на всякий случай написал илом на воде водяной. Авось мангусты-аисты читать не умеют или не в курсе их с Нечесой последней ставки в игре.
- Сапоги-и, жёлтые, редкой кожи-и, - протянул колодезник, высунув хитрую рожицу из прибрежной мути в сторону Карпа.
- Видать в самом деле нашел наш серьезный колодезный самой Криселлы что-нибудь на дне колодца. - сокрушенно признался водяной русалкам, но те слушали его в полуха, занятые раскачиванием и переворачиванием лодки с рыбаками. Долг водяного звал его к картам и он поплыл по реке вниз, затем в свое озеро и увидал, что не в озере был колодезный.
- Нечеса, ты чего на берегу стоишь?.. И что это за птица с тобой рядом? Ты что моих лягушек врагам скармливаешь?! Аистам?!
Каркель аж поперхнулся от такого предположения на свой счет.
Нечёса незаметно, но ощутимо толкнул соучастника в бок локтем и ответил, придав голосу величественность:
- Это воронморр, птица не простая – вещая, что не скажет, то сразу сбывается. Провидец он, в общем.
Каркель держал марку и принимал солидный вид, благо тот ему хорошо удавался. Водяной шмыгнул носом и перебрался поближе.
- Что... в самом деле? - в его тоне прозвучала некоторая почтительность. - Всамделишний? О...
Увидав золотую чашу, водяной вообще ненадолго потерял дар речи, потом посерьезнел, посовестился и тоже показал, что хотя воронморров раньше не видал, но тоже - не лыком шит.
- Такое нельзя на один кон. Давай по пятой части чаши сыграем? Как раз до вечера и время пролетит.
Каркель очень хотел сказать "торг здесь не уместен", но сама фраза как-то не к месту пришлась, поэтому он только понимающе поводил клювом из стороны в сторону и каркнул.
- Играть на нейтральной территории будем.

(мы же самые)

И мастер))

На сборы Танселю потребовалось не слишком много времени. Сумка, в которую надлежало укладывать образцы, была приготовлена сестрой. Вместе с приколотой к внутренней стороне клапана инструкцией: что следует складывать в бумажные конверты, что в керамические баночки, что в деревянные коробочки, а что в стеклянные колбочки. Рыться по справочникам парню не очень хотелось, кроме того, в нужной ему секции библиотеки сейчас собрались волшебники. Попадаться им на глаза не очень хотелось. Дело в том, что они еще не простили Танселю вчерашнего инцидента за обедом, когда он от нечего делать подсыпал в перец взрывчатый порошок. Кажется, суп с потолка так и не отмыли. О том, кто такие воронморры и с чем их едят, а также где их искать, Тан решил поинтересоваться у кого-нибудь, кто не присутствовал на вчерашнем обеде. Спустившись на первый этаж, он постучался в дверь привратницкой и замер, ожидая ответа.
Дверь не открылась, не приоткрылась и даже не скрипнула, вместо этого над ухом Танселя раздалось покашливание, а ухо попало в окружение чьих-то цепких пальцев:
- Это чья тут рука покоя не даёт честным людям? – голос принадлежал привратнику. Если, конечно, можно себе представить привратника ростом с птичку, да ещё появляющегося не перед посетителями, а прямиком у них на плече. Перед советом волшебников (а с учётом, что подобному обращению подвергались буквально все посетители, независимо от возраста и регалий) привратник всегда оправдывался тем, что это уже профессиональное заболевание и ему, честному труженику, вообще молоко вайсских святых полагается за вредность. – Назовитесь, с какой целью стоите перед храмом дивных наук?
- Да я собственно не то чтобы стою, я скорее собираюсь выйти... Да вы же меня знаете, я тут живу! - непонятно почему, но тон Танселя был как у нашкодившего ребенка, хотя сегодня он и не успел еще ничего натворить.
- Я всё знаю, - многообещающе согласился привратник, после чего нехотя отпустил ухо. – Ещё бы узнать, какой, с позволения сказать, волшебник, вчера ночью бросил мне в окошко тыкву!
Перед Танселем из пола вырос смотритель – невысокий сморчок с острым взглядом и длиннющими пальцами. – Небось, бедокурить в деревне собрался, так?
- Нормальные люди ночью спят! - возмутился Тансель, всем своим видом давая понять, что уж он-то точно нормальный, - И это... это Ринхен меня послала. В деревню. Или дальше...
Смотритель посмотрел на юношу с видом, будто подтвердились самые худшие ожидания:
- Когда речь касается волшебной гильдии, слово «нормальный» не должно встречаться по определению. Ладно, - старичок кивнул, - процедуру помнишь? Полётов не боишься? Если начнётся вращение по оси вдоль левой руки, помнишь что делать? Да и, повторяю ещё раз, с беомотами не разговаривать, даже если об этом попросят… Наплодилось тут всякого.
Старичок буркнул и заковылял в сторону ворот, бурча что-то себе под нос. Тем удивительнее прозвучала такая его фраза:
- Да, может, помощь какая нужна, внучок? Мир за воротами к волшебникам зол нынче.
- Да-да-да, очень нужна! - поспешно согласился Тан, испугавшийся, что не успеет спросить все прежде, чем его отправят, - Вы не знаете, где бы мне воронморра и шерстистых змей найти?
Привратник остановился на месте, не донеся одну ногу до пола.
- Шерстистых змей, именуемых иначе змериками? Самых лучших змериков всегда разводили тёмные колдуны. Замок нынешнего душегуба, верно, знаешь. Но так, говорят, что в нижнем течении Быстринки ещё обитает одна из последних вольных колоний… Что поделать, из них реагенты знатные получаются. Говорят, правда, что южане их как ездовых зверей наловчились использовать, но вот тут не буду петь. А воронморров ищи вдоль дороги. Как время к завтраку, обеду или ужину подойдёт, они сами тебя искать будут.
Старичок помолчал некоторое время, о чём-то раздумывая, а потом принял решение:
- Ладно, помогу тебе. Иначе ж совсем потеряешься, - порывшись в поясной суме, он извлёк на свет некий камушек, который тут же вручил Танселю.
- Держи вот, поможет. Сам разберёшься как, главное, не выкидывай.
- Спасибо вам большое! - горячо поблагодарил Тансель, пряча камушек в карман, слегка усомнившись, правда, сможет ли разобраться. Однако со свойственным ему легкомыслием отмахнулся от подобных опасений.
Привратник только махнул рукой, открывая перед юношей ворота.
- Ну, счастливо оставаться! - улыбнулся Тансель, расхрабрившись, - Передайте Рин, что я скоро принесу все, что она хочет, так что пусть не думает там... В общем, пусть не думает!
Парень весело помахал рукой и шагнул за ворота.

(Ещё немного нас с Рейлан)

Образ укоризненно качающего головой привратника расплылся по небу, превратившись сначала в одну луну, потом две, затем в целую стаю тахиомер, а затем полностью исчез, унеся заодно с собой весь остальной мир. Вокруг Танселя оказалась только непроглядная тьма, и снег хрустел под ногами. Недалеко впереди, в очень слабом пятне света, на том же снегу дремал светлячок.
Тансель поежился и поспешил к освещенному пятачку, а подойдя, опустился на корточки и тихо позвал:
- Э-эй!
Светлячок не отозвался, только дёрнул усиком и поджав колени, повернулся набок. Свет стал капельку ярче, но ненамного. Тансель хмыкнул и осторожно потыкал в светлячка пальцем.
- Р-р-р, - весьма отчётливо донеслось из-под пальца, - в тебя вот так часто тыкают во время сна?
- Гмм, - задумался Тан, отдернув руку, - прошу прощения, я только хотел уточнить, куда мне теперь...
Сверчок заворочался, нехотя повернулся и с возмущением посмотрел одним глазом на юношу. Второй при этом был демонстративно закрыт.
- Неужели во всей округе не нашлось ни одного другого несчастного, которому ты мог бы мешать спать вместо меня?
Сверчок ткнул одной из нижних лапок куда-то назад. Там отчётливо ойкнуло и очень скоро на том месте загорелся ещё один огонк.
- Эй, Боб, видишь этого неряху?
- Чего сразу я? – буркнул второй светлячок, моргая при этом с превеликим трудом.
- Какой нахал, - согласившись, кивнул первый, и толкнул кого-то ещё, впереди себя. – Представляешь, Клоп?
- Аыыыы! – донеслось из очередного кружка света.
- Ты можешь пойти отсюда вперёд, назад, влево, вправо, вверх, вниз, - тем временем доверительно сообщил первый сверчок. Тем временем ещё один огонёк засветился справа от Танселя. Весьма недовольный басистый голос буркнул с интонациями, что «ну сейчас всё»:
- Чего не спите?
Тансель на всякий случай попятился, стараясь двигаться по своим же следам - не хватало еще наступить на кого-то.
- Ага... а деревня в каком направлении будет? - осторожно спросил он.
- Если от меня, - мрачно заметил ещё один голос из-под ноги юноши, - то приблизительно сантиметров двадцать вверх.
Очень скоро Тансель оказался в окружении множества огоньков, которые возбуждённо спорили и просто обменивались мнениями. Среди всего прочего неоднократно звучало предложение съесть его, но партия гуманистов ссылалась на недавний завтрак, а посему общее решение оказалось помочь, то есть, выражаясь прямо, спровадить ученика волшебника подальше.
- Ты глазки закрой, - доброжелательно посоветовал самый первый светлячок (между прочим, негласный лидер партии за съедение).
Тансель некоторое время растерянно озирался по сторонам, стараясь не двигаться - все пространство вокруг теперь было занято светлячками и сбежать, не затоптав кого-нибудь, не представлялось возможным. Он даже попытался вставить свое мнение относительно собственной же судьбы, но похоже, никто не захотел его слушать.
- А что, посмотреть нельзя? - добродушно осведомился он, когда к нему наконец обратились, и виновато добавил: - Интересно же...
- Носовой крен будет, - безапелляционно ответил светлячок. – Возможно образование неконтролируемого индифферентного галса, ага. Но, это не страшно. Полетели!
И сверчки одной сплошной волной подтолкнули Танселя в спину. А перед ним оказалась пропасть, в которой плавали облака, а далеко-далеко внизу расстилалась земля.
- Аааааа! - успел подумать Тансель. Вслух он сказал примерно то же самое.
Тансель летел, продолжая выражать свое возмущение, едва не захлебываясь потоком встречного воздуха. Но внезапно полет резко замедлился благодаря чему-то, подвернувшемуся Тану под руки. И руки эти, до того старательно изображающие то ли сильно нетрезвую птицу, то ли поломанную ветряную мельницу, вцепились в незнакомый предмет мертвой хваткой. Предмет оказался теплым. И, кажется, живым.

*Тем временем несколько секунд назад*
Откуда-то далеко-далеко слева от Тахиомеры, с направления неба раздался странный, подозрительно быстро приближающийся звук. Звук очень скоро обрёл очертания стремительно планирующего в сторону земли тела. К сожалению для Тахи, она оказалась аккурат на его пути. И очень скоро встреча произошла.
Перспектива ещё раз со вздохом повернулась, зато теперь встала совершенно правильно. Небо над головой, земля далеко внизу. И гравитация действовала наконец-то по нормальному.

- А-а-а-а, вот что б тебя, а-а-а-а! - могла бы возмутиться Тахи, если б могла. За несколько секунд до возникновения странных звуков ее посетило странное чувство - там в небе у нее под ногами "что-то было". Небо в отличие от земли выглядело ясным, очень хорошо притворялось прозрачным - и потому идея лечь и попытаться рассмотреть, что ж там такое "есть" за звездами, выглядела не столь глупой, какой могла бы быть в случае земли под ногами... В земле рассмотреть можно побольше - там вечно кто-нибудь "живет" или хотя бы "есть", зато в небе моргают.
"Это неспроста. Если звезды моргают, значит это..." - додумать эту мысль Тахи не успела, ибо на нее оттуда упали. Она не успела ни встать, ни откатиться в сторону, ни отпрыгнуть, ни... вот только успела выставить руки и подумать, что это какое-то неправильное небо и с него падают неправильные болиды. Вместо нормального, болидного "в-ж-ж!" они звучат "а-е-а!"
Дальше она ничего не думала, потому что была теплой, быстро нагревающейся от трения о воздух, кажется еще живой и к тому же - в поле нормально действующей гравитации. Так что еще она была падающей (с правильным болидным звучанием) точнехонько в озеро водяного, на берегу которого шло обсуждение партии в восьмерочку.
Надо ли упоминать, что Тан, вцепившийся мертвой хваткой в пылающую Тахиомеру, падал вместе с ней? (вот что там жужжало - не в курсе, ибо была без сознания, спросите Тана)

Каркель тревожно поводил клювом из стороны - что-то жужжало где-то там в небе - и каркнул.
- Играть на нейтральной территории будем. Иначе эту местность ждут неисчислимые беды!
Воронморр тоже не знал, что жужжит, но искренне подозревал пчел - даже ему не пришло в голову подозревать Тахиомеру. "А-а-а" могло издаваться решившим полакомиться медом змереком, а раздавшийся грохот, свечение и всплеск - тем, что в центр озера рухнул сдвоенный болид. Ну вы наверно знаете, что когда на землю падает крупный метеорит, он часто состоит из двух частей - первая пылает в атмосфере, создавая за собой безопасную область и оберегает от повреждений второй, ею прикрывшийся, камень. В данном случае вторым был не камень, а волшебник, но сути происходящего это не меняло - от трения о воздух его прикрыли и если тахиомера падала в озеро, то волшебник упал в образовавшуюся пушистую, пароводяную подушку.
Всплеск от падения промочил насквозь водяного, колодезного и Каркеля. Но если Нечесе и Карпу вода, что с гуся вода, то воронморр стоял мокрый, с виду жутко несчастный и обеспокоенный происходящим, но внутренне чрезвычайно довольный - никогда еще его предсказание не сбывалось так быстро.
- Пр-р-р-осто неисчислимые, кар-р-р!

(Ri и я)

- Вот это плюх, - только и сумел прошептать колодезник. Нечёса, конечно, любил звезды, но на расстоянии. А эта конкретная звезда, свалившаяся чуть ли не на голову, да ещё и истошно кричащая, вызвала у малыша ступор. Он стоял, не обращая внимания на призывы Каркеля, и лупал глазами, которые, кажется, стали ещё больше от удивления.
Тахиомера быстро погрузилась на дно и теперь медленно остывала. "Волшебная сила" уберегшая Тана от повреждений, удерживала его и на поверхности успокаивающегося озера. В центре озера было туманно и безветренно, туман понемногу рассеивался. Каркель думал о триумфе своей воронморрской карьеры и опять забыл о "восьмерочке". Однако о ней вспомнил Карп Озерный, ныне чуть не осиротевший.
- Дом... мой уютный дом. Что это в него - так... Давайте на троих сыграем?
-Д-а-в-а-й, - донеслось со стороны омертвевшего колодезника, он понятия не имел что и кому нужно давать, а также кто он и где находится. Потом он сморщился и замотал головой, отряхиваясь, как годовалый щенок.
В стеклянных глазах любителя звезд появилась крупица разумности. Большего ожидать от недалёкого ума не приходилось. Нечёса вытаращился на водяного:
- С кем, со звездой?
- Разве звезда захочет с нами водиться? - Водяной уныло и с беспокойством поправил шляпу. Обе компоненты объекта "павшая звезда" не спешили выходить из озера, водяной тайно боялся туда идти и сцена на берегу немного затягивалась. Но тут в прибрежной осоке начали всплывать оглушенные, жалобно квакающие лягушки.
Каркель нехорошо на них покосился, безобразие - квакать в такой торжественный момент. Карп посмотрел на озеро в тумане, на лягушек и косящегося на них Каркеля и указал колодезному на воронморра. - С ним, только пусть молчит.
- Нет, это наша битва, это мои сапоги, и я хочу отыграться. А птица пусть следит, чтоб всё было по-честному, - оттопырив синюшную губу, Нечёса взял чашу под мышку и решительно направился в сторону ветхой хижины, оставляя на мокром песке чёткие следы лягушки-переростка.
- Не повезло тебе, - горестно вздохнул водяной птице, в которой все еще подозревал аиста, и бросил совсем горестный взгляд на озеро в тумане и лягушек. - Только не каркай, будь так добр?
Карп Озерный отправился следом за Нечесой, а разевающий клюв воронморр немного помолчал и каркнул что-то нечленораздельное, затем тоже отправился следом.

Бабка Гульда и я
Ульяна, открывши рот, слушала рассказ Криселлы про всяких подводных жителей. Так интересно было слушать, что Ульяна не сразу поняла, что уже долго смотрит в окно, а Криселла рассказ уже закончила.
Наконец чародейка спохватилась, что ведет себя недостаточно солидно, и добавила внушительно:
- Полагаю, что теперь ты будешь более компете-ентна в нравах обитателей местных водоемов.
Заморское словечко подействовало на Ульяну не хуже ушата воды, и она озадачено воззрилась на Криселлу.
- Так интересно, так поу-чи -нительно - попыталась девушка тоже применить новое подхваченное словечко, пытаясь сделать госпоже приятное. И обворожительно заулыбалась.
- Ладно, - вздохнула Криселла, - не все сразу. Научишься. С водяным еще познакомишься: мы у него вымениваем рыбу на овощи. Ему почему-то нравится капуста. А что касается заграничных слов, то советую тебе почаще общаться с господином Каркелем, это апгрейди-ирует твою речь... Кстати, о Каркеле: ты когда его видела последний раз?
- Да вот туточки только был... - Ульяна озадаченно глянула в окно. Каркеля и Нечесы там не было - они с Нечесой в домик лазали зачем-то. А где сейчас не знаю. - развела руками Ульяна.
Криселла встала так резко, что едва не опрокинула стол.
- В домик? Опять?! Ульяна, мне это не нравится! Этот бродячий котте-едж замышляет нечто недоброе!
- Ко..кто? - ошарашенная Ульяна, даже рот от удивления разинула. А потом, подумав, что это ей не пристало, захлопнула.
- А что же делать?- попыталась собраться она.
- Гнать его! - напрямую бухнула Криселла. - Гнать в три шеи... э-э... в три стрехи! А вот как - сама еще не знаю.
Ульяна поскребла в затылке и озадаченно хмыкнула:
- Метлой его не возьмешь...да и на просо не выманишь...а что вообще домики боятся? - Вдруг спросила она
- Огня, - вздохнула Криселла. - Это называется пирофо-обия, когда огня боятся... Но не хотелось бы так... жестоко, негума-анно.
- Да...- Ульяна поскребла опять в затылке. - а речь-то они, поди, понимают? -предположила Ульяна, вспомнив, что трактирщик завсегда сперва предлагал убраться непрошеным гостям добром.
- Понимают. Умеют даже говорить. Тебе уже довелось слушать, как шепчет наша ви-илла? А вот с этим непрошеным соседом я еще толком не разговаривала, только велела убираться... Ульяна, гнать его надо, пока не поздно. Он уже нашего воронморра сманивает! А еще и нашу избушку соблазнит, будут потом по всему двору маленькие сараюшки стоять!
- Сараюшков нам не надо - согласилась Ульяна. - Ну может он поймет все же?- тут до Ульяны дошло- Как Каркеля сманивает!? Да ...Да это же... - От возмущения у Ульяны, не то что заморских, своих родных-то слов не нашлось.
- Именно! - сурово отозвалась Криселла. - Наш Каркель все утро манки-ировал своими обязанностями. Недоглядишь, так и вовсе эмигри-ирует!
Ульяна вскочила как ошпаренная, не поняв что такого может сотворить Каркель, но то, что это непонятное э-ми-ээ-рует было чем-то неприятным, Криселле обьяснять не пришлось.
- Так его же надо найти! И домушку...того...- Ульяна была готова к решительным действиям.
- Правильно! - кивнула хозяйка. Взор ее полыхнул огнем - как у полководца, готового бросить на обреченного врага конницу и пехоту. - И вот что, Ульяна... зажги-ка парочку лучин. Жечь эту лачугу мы не будем, а пугнуть - пугнем, пусть помандражи-ирует! Каркеля я ему не отдам!
Ульяна пулей метнулась к печи и через минуту была в полном боевом вооружении с двумя длинными тлеющими щепками. И вид у нее был, самый что ни наесть грозный и решительный.

С подачи Мастера для Фиуса и Джека

Чуть в стороне от костра два акробата упражнялись в шутовском фехтовании.
Один из них зазевался и прозевал выпад своего товарища. Падая, изображая убитого, циркач приземлился прямо в лужу, которую все до этого благополучно избегали.
И тут произошло что-то немыслимое. Раненный вдруг покрылся непонятным туманом и начал исчезать. Уже через несколько минут на месте юноши остались лишь клочки тумана.

Другой не менее интересный случай произошёл на водопое. Трое, что вели лошадей отпустили поводья связав их между собой, что бы кони не разбрелись, а животные, почуяв свободу вошли в воду по брюхо. Люди же, как ни странно остались ждать на берегу, не подходя близко к воде и тихо беседовали на своём языке. Но вот они начали довольно громко о чём-то спорить и, наконец, прибегнули к жеребьёвке. Самый молодой из них вытянул короткую травинку и тяжело вздохнул. Юноша обнялся со своими товарищами, как буд-то прощаясь. Ещё раз окинул взглядом их лагерь, двух путников по соседству и с тяжёлым вздохом зашагал в воду за лошадьми.
До ближайшей кобылки было совсем не далеко всего метра два и она стояла всего-то по колени в воде. Однако как только парень вошёл в воду, вокруг его ног начал клубиться тот же туман, как и вокруг раненного и когда юноша дотянулся до поводьев, вода доходила ему практически до пояса, хотя лошадь рядом с ним, казалось стояла на отмели.
Вот юноша повернулся обратно и направился к берегу. На его лице была гримаса боли и отчаяния. Удивительно было другое – в то время как лошадь постепенно выходила из воды – парень погружался всё глубже и глубже, а туман вокруг него становился всё гуще. Наконец, практически у самой границы воды и суши, где вода парню по неизвестным причинам доходила чуть выше груди, он бросил поводья подошедшему товарищу. Сам же юноша со счастливым лицом махнул рукой тем, кто был на берегу, как бы прощаясь и, развернувшись, нырнул под воду с головой. Больше из воды никто не появлялся, лишь туман ещё некоторое время стелился по ровной зеркальной водной глади.

Опечаленный потерей партнёра второй акробат пошёл прочь от стоянки и невольно пути двух путников (мага и юноши) и печального циркача пересеклись. Как ни трагична была ситуация в грустных глазах не было ни капли слёз.

(поможем нелёгкому делу цирковых бед)
Джек и Феникс не успели уйти далеко. Вернее, они ещё даже не отошли от табора актёров, когда их догнал мальчик и, очень волнуясь, стал жестами что-то объяснять:
- Ви-виаду! – причитал он. – Неморе мивид, виаду!
К сожалению, язык южан кардинально отличался от языка остальной долины. Понять малыша было практически невозможно. Но он явно волновался. А ещё он вцепился в руку волшебника, как утопающий.
На счастье к путникам в этот момент подошёл хозяин цирка. Он быстро кивнул:
- Вентру, га-хэ, - и тут же, с небольшим акцентом повторил на чистом долинном. – День добрый, почтенные господа. Я невольно имею честь беспокоить вас, но среди вас есть волшебник, а нам нужна помощь, серьёзная помощь и сильно нужна. Вы не против?
К слову сказать, остальные актёры явно были чем-то взволнованны, одни куда-то торопились, другие, наоборот, напряжённо смотрели на путников. Веселье и приготовление к представлению куда-то пропали.

- Добрый, - ответил Фиус автоматически, но сделал паузу, обдумывая, просьбу мужчины, - день! – закончил он, наконец.
Феникс был разочарован своими приготовлениями к походу, конечно, особенно замаскировать свою профессию он не пытался, однако, чтобы, вот так, каждый встречный безошибочно узнавал мага в нем, такого он тоже не хотел. «Надо спрятать эту палку и плащ перекрасить» - зло заметил про себя чародей.
Феникс мгновенно оглядел лагерь циркачей, когда повернулся к мужчине, что-то внутри нехорошо шевельнулось, предчувствие. «Южане». Волшебник посмотрел на догнавшего их с Джеком мальчугана, сжал губы трубочкой и перевел сомневающийся взгляд на незнакомца, склонив голову на бок, раздумывая. Сразу отказывать в помощи было не удобно, поэтому Фиус начал издалека:
- Смешно, что вы узнали во мне мага, обычно принимают за странствующего бездельника и не сказать, что необоснованно. Понимаете, кое-какие заклинаньица то я знаю, ну огонек развести, детишек светом и тьмой попугать, усы и бороду на часок отрастить, все. А путешествовать мне просто нравится, понимаете.
Феникс при этом скорчил улыбочку поглупее и через секунду добавил:
- Короче, круг моих способностей не впечатляет, могу оказаться бесполезным. А вам какая помощь то требуется? – спросил маг, скосив простой как медная монетка взгляд.

(Ri и я)

Позеленевший стол знавал лучшие времена, но даже в пору молодости на нём не стояло драгоценной посуды (действительно, откуда золоту взяться у простых рыбаков). Нечёса смело поставил трофей на всё ещё крепкий стол и привычно сжал несколько раз кулачки, разминая руки в предвкушении.
- Ита-а-ак, начнём, - протянул он, глядя на стоящего в дверном проёме Карпа.
Тот степенно прошел занять свое место и будто из ниоткуда возникли несколько колод.
- Проверь? - глянул он на Нечесу и на пыжащегося Каркеля... Сам Каркель думал, что имеет вид солидный.
Колодезник схватил первую колоду, согнул, намереваясь лихо тусануть, но передумал и аккуратно развернул их веером. Даже так карты не рассыпались только благодаря перепонкам, малыш насупился, кивнул и хлопнул колоду на стол. Остальные он даже смотреть не стал, боясь вконец опозориться.
Остальные остались про запас, водяной был неплохим игроком, хотя и не шулером.
- Эй, ворона, сдавай!
Каркель оскорблено уставился на водяного, но возмутится не успел.
- Шучу! Сам первым сдам, вечно все самое сложное - мне... - проворчал водяной.
Глазищи Нечёсы заблестели, он не мигая смотрел на карты и, кажется, забыл даже собственное имя.
Колодезник цапнул свои карты и начал жадно всматриваться в картинки. Ему определенно везло, среди восьми карт красовались целых два туза: козырный потоп и металлическая тахиомера. Ему определённо везло. Так ещё десять капелек, дворовой, а ещё и две одинаковые. «Вот с них родимых я пойду», - вспомнил малыш о возможности первого захода с нескольких карт. Он лихо бросил на почерневшее дерево две тройки: искр и гвоздей.
Домовой побил их единственной своей восьмеркой гвоздей и пятеркой искр. Отвлечься от мыслей, как он теперь будет жить в озере со звездой, не удавалось и скудноватое воображение рисовало страшные картины. Ходил Карп и не давал подглядывать в свои карты Каркелю почти автоматически. Две девятки, двойка, семерка, и пара карт с мелкими фигурами. Неважная сдача.
Каркель углядел в картинках на столе что-то знакомое и удивился совпадению. Он прошелся по жутковато скрипящим половицам, у водяного такой картинки в руках не увидел и каркнул.
- И что это за строение? Кар-р.
Нечёса проводил взглядом уплывающую в чужую взятку первую восьмёрку и нахмурился, ожидая ответного хода.
- Это было жилище рыбаков, было до тех пор, пока многоуважаемый Карп не распугал всех. Малыш иронично поклонился водяному.
- Да, я страшен в гневе. - водяной боязливо покосился в сторону висящего над озером пара. - Как ни щекотали рыбаков русалки, как ни играли с ними, раскачивая лодку, они испугались и все поразъехались.
Водяной походил мелкой картой масти восьмерки, которую только что забрал. Каркель подумал, что начинает что-то понимать.
Нечёса уверенно забрал тройку семеркой, а потом и все остальные взятки, кучка карт возле него росла угрожающими темпами. Малышу определённо везло – воронморр придавал уверенности, а может быть, удача наконец-то улыбнулась колодезнику. На последнюю брошенную десятку гвоздей, водяной скинул карту. Нечёса с нетерпением перевернул её, зеленое лицо вытянулось от разочарования – оползень. Изучение взятых карт показало тоже, что и в пять предыдущих раз – ни одной восьмёрки. Колодезник швырнул карты на стол и насупился.
- Ты выиграл, пятая часть твоя, - он постучал по чаше и предложил. – Ставлю две пятых против твоей одной и моих выходных сапог.
Последующие два часа Нечёса стал счастливым обладателем двух бочонков солёной лягушачьей икры, горсти монет, серебряного гребня тонкой работы и плохонького колечка с малахитом, кроме того он вернул себе проигранные сапоги, пять дрессированных беговых улиток и два серебряника. Всё это добро теперь стаяло на кону. Малыш злорадно улыбался, ожидая ответной ставки Карпа.

Азабелла и Замок в исполнении нас с Сейденом.

Любой поворот сюжета начинается с неожиданных, но вполне логичных обстоятельств. Так коту захотелось прогуляться, то есть он не пошёл следом за девушкой, а смылся в какой-то боковой проход. Замку пришлось основательно повозиться, чтобы выловить это неугомонное создание и перенести обратно к Азабелле. Но и там кот отказывался сидеть смирно. Посему время от времени речь замка затихала за очередной дверцей, куда путался улизнуть ошалевший от происходящего кот.
Что касается помещения, точнее, тронной, то он со всей подобающей для подобного случая скромностью имел право именоваться подобным образом. Антураж располагал. Единственное, чего не хватало, это самого чёрного трона, который теперь был в буквальном смысле в руках Гоги и крота в виде вполне себе приличного шезлонга.
- Вот, - с должной долей прочувствованности заметил замок.
- Что это? – озадаченно спросила Азабелла, не проявив к тесной комнате, заросшей развесистыми гроздьями паутины, ни капельки должного почтения. – Чулан?
Она подошла к стене, потерла ее рукавом, и отшатнулась, когда из мутного зеркала на нее глянуло красноволосое отражение.
Замок даже вздрогнул от этих слов, камни поднялись и опустились, будто по ним пробежала лёгкая рябь. А затем замок дунул. Пыль с гобеленов и пола торжественно пролетела в один, дальний угол, а заодно в зеркале перестало отражаться красноволосое нечто (нет, с Азабеллой ничего не произошло, а вот её отражение сдуло).
- Вообще-то, - с некоторым смущением признался замок, - это моя тронная.
«Понятно, почему отсюда сбежал прошлый Властелин», - подумала волшебница. Но Зизи не была бы Азабеллой. Не извлеки она практической пользы даже из такой удручающей ситуации.
- Ну… в целом, неплохо, - решила она начать с комплимента. – Только вот грязновато. Да мебели нет. Сразу видно, что ваш прошлый хозяин был мужчиной. Ну, никакого понятия об уюте!
- Мой прошлый хозяин, мяукнул кот, в очередной раз порываясь сбежать через окно и появляясь уже с совершенно другого места, из камина, - был не человеком.
Скелет поймал кота на руки и стоически стал переживать все попытки последнего сбежать.
- Если точнее, он был кротом, - кот и замок задумались одновременно. Первый, пытаясь сообразить комбинацию, которая ему поможет, наконец, выбраться от этих ненормальных, второй же задумался, вспоминая прошлые годы. – А позапрошлый был червяком. Так… - если бы замок был молодым человеком, он бы покраснел от смущения, уж слишком дерзким получался вопрос. – Так… ты станешь моей тёмной властелиншей? Можно и светлой.

(И ещё чуть-чуть нас с DarkLight, чтобы не забывали))

Азабелла вспомнила про то, что волшебники должны помогать людям и спросила себя, относиться ли это и к замкам тоже. Скорее всего, да. Во всяком случае, этот конкретный замок очень нуждался в помощи.
«Червяком? Ну, надо же…» вообще-то в Академии будущих магов и магичек часто пугали тем, какие страшные и причудливые формы может принять зло и, особенно, всякие там Темные Властелины. Но, будучи девушкой просвещенной, Азабелла полагала, что насчет «странных форм» - это сказки... а в червяка магу можно разве что превратиться. После неудачного опыта в анимагии. Видимо, у темных волшебников были более широкие взгляды на то, «кто может быть главным».
- Ну, не бросать же тебя в таком виде, - согласилась она.
Замок не сумел ничего ответить. Вернее, он открыл и закрыл рот, но кота-то под рукой и не было. Скелет только ошеломлённо сжимал и разжимал кисти, потому что четырёхлапое существо телепортировалось, наконец-то, прочь из замка.
- Гм, - нашёл таки выход из положения замок, телепортировав из близлежащего
поселения аквариум с рыбками. Рыбки вещали хором и по крайней мере не пытались сбежать.
- Тогда одна маленькая формальность, надо, чтобы ты лично принесла трон со входа в эту комнату, - подумав, здание объяснила эту странную логику. – Это не я придумал, так здесь принято
- А где он? – поинтересовалась волшебница. Странным местным традициям она совершенно не удивилась, скорее, изумилась тому, что все так просто. Она читала про места, где, для входа в дверь, надо было пару часов бежать в обратном от нее направлении. Примитивная пространственная петля, ничего особенно сложного. Были и такие, где в дверной замок надо было кровью накапать…
«Надеюсь, трон не окажется привинченным к полу, - философски подумала хрупкая волшебница. - Было бы обидно портить магией свой собственный замок».
А замок подхватил волшебницу и, осторожно перенеся сквозь пространство к дверям кухни, также осторожно поставил её точно на то же место, что и раньше, неподалёку от горца и крота.
- Он – вот, - услужливо сообщили рыбки. Сейчас аквариум парил неподалёку от плеча девушки, а сами водоплавающие выстроились в подобие стрелки, указывая на шезлонг за спиной крота.

И вновь немножко о третьей силе, серым волшебником и шляпе
Совместно с Сейденом, да сниспошлет ему Единый благодать
- Мархузовы подмышки! – Просипел Сарегос, округлив глаза. –Да это никак спаленка моего брата! Да, все верно. Еще секунду назад двух почтенных чародеев окружали практически нагие служанки, а вокруг щебетали птицы, как – пух! – и они уже в голубят… простите, в «покоях» почтенного лорда-правителя Изумрудной долины, почтенного рыцаря, носителя титула «Самый дородный», обладатель орде… В общем, в покоях Альбана Карадока! Нет, если спросите меня, то мне больше по нраву был предыдущий пейзаж, но осознавать себя в покоях особы такого ранга… А Сарегос, не теряя времени, протараторил какую-то скороговорку и… Очутился в зеркале. Нет, голова осталась висеть в руках почтенного чародея, а в зеркале появился образ Сарегоса еще при жизни. Рядом с ним, заворожено глядя на тёмного колдуна стоял мальчишка лет пятнадцати…
Арциус безразличным взглядом окинул обстановку покоев лорда, шаркнул носком туфли по бархатному ковру.
- Здесь, конечно, интересно, - вымолвил он наконец, - но и на четверть лиги не чувствуется волшебства.
Колючий взгляд в сторону зеркала.
- Кстати, советую быть осторожнее, даже простая служанка может случайно разбить зеркало.Но иногда его можно разбить так… что совсем. К кому мы заглянули?
- Гм, если не ошибаюсь - к моему братцу. Постойте, а разве вы не знали, куда перемещаетесь? - Теперь уже Сарегос подозрением смотрел на Арциуса. Но в ответ получил лишь недоумённый взгляд:
- Разве в Долине в нынешние времена есть кто-то, кого следует знать лично? Мне волшебники, нужны, голова твоя садовая, - как известно, даже обычная фраза, произнесённая чародеем, несёт в себе слабый отблеск его пожеланий. Кстати зеленоватый отблеск очень гармонично подчеркнул профиль Сарегоса. – А здесь кто? Опять какой-нибудь феодал, чем-то кому-то насоливший?
-Нет, это не "феодал, кому-то-насоливший", - слегка обиженно пробурчало отражение. Еще бы: все годы изгнания он тешил свое больное самолюбие тем, что является братом САМОГО лорда-правителя Изумрудной долины, а тут такая характеристика. Да еще и двусмысленные намеки. - Это опочивальня моего дорогого брата (да, родство он подчеркивал уже по привычке) - сэра Альбана Карадока, одного из рыцарей Семилистья, хозяина земель Долины и по совместительству - грязного, суеверного варвара, ненавидящего магию и все с ней связанное. - Закончив представление, он, картинно подбоченясь, ушел за край большого трюмо и скоро возник в маленьком зеркальце над дверью, непонятно зачем туда повешенным. Мальчишка остался стоять столбом в большом зеркале не смея вмешиваться в разговор старших.
Чародей хмыкнул и по давней привычке почесал нос:
- Так ты всё-таки за него или против него? Хотелось бы определённости… Ладно!
И, походя взмахнув рукой, от чего оба зеркала выскочили из своих рам и в круге полупрозрачного искрящегося щита поплыли вслед за Арциусом, чародей направился к дверям:
- Пойдём знакомиться, что ли.

В покоях лорда Долины
(и ещё чуть-чуть с Бедуином, во славу баланса мировых сил)

...Впрочем, "знакомиться" - это громко сказано. За все время почти двухчасового блуждания по коридорам поместья все живые существа (да-да, им повстречался даже оборотень, нанятый каким-то ущемленным аристократом, с целью убить Альбана - бедной горничной долго придется отскребать пол, а Сарегос попритих) общались с ними не более минуты. И как-то забывали представиться, обычно либо убегая в страхе, либо падая прямо на пол без сознания. Деревенщина, что с них взять... В конце-концов, Сарегос робко заметил, что, похоже, в поместье его родственника нет, а посему продолжать поиски бесполезно. И Арциус наверное бы согласился, и стер бы этих двух "идиотов, повисших на его шее", если бы в тот же момент из-за угла не вынырнул шустрый глашатай в форме. Увидев странную компанию из двух приведений и одного о-о-очень странного дяди, он застыл на месте не смея шелохнуться.
- Гм,- чародей оценивающе уставился на человека и даже невольно присвистнул. – Какой потенциал… А скажи мне, любезный, куда это ты так бежал?
Постояв еще с минуту, шустрый мальчуган наконец понял, что убивать на месте его не собираются, и одними только губами прошептал:
- С поручением я... От с-с-самого начальника гвардии, сэра Лойога. Стражников в войско тянут, значит...
- От самого, значит, - Арциус ещё раз хмыкнул, - стражников в войско – это война. А, стало быть, с кем? И почему в обход лорда Долины?
Последняя фраза была в равной степени обращена и к глашатаю, и к Сарегосу.
Первый вымученно улыбался, так-как понял лишь первый вопрос, на который, впрочем, не знал ответа. А второй, задрав нос повыше, пробурчал что-то про "...безголовых вояк... им лишь бы подраться...". Он тоже не знал ответа.
- Ясно, - последнее Арциус произнёс с усталой обречённостью. – Опять началось. Об этом надо доложить куда следует и… - на этой фразе чародей ткнул пальцем в сторону глашатая, - ты пойдёшь со мной, а ты, вернее, вы. Что же с вами сделать? Один мальчишка, второй не сумел толком провести превращение… Знаю!
- Ты! – и эта фраза снова была обращена к глашатаю. – Живо принеси мне голову! – И терпеливо пояснил. – В покоях лорда лежит.
С последними словами маленький кусочек света сорвался с пальцев Арциуса и аккуратно оплёл руку молодого человека, принимая форму кольца.
-К-к-какую голову, - разом побледнел из без того уже бледный глашатай, но в тоне волшебника было что-то, что заставляло повиноваться беспрекословно. А посему зеленое пятно уже во вся неслось по направлению к покоям лорда. К голубятне, будь она неладна... Спустя пару минут напряженное молчание в коридоре нарушил оголтело несущийся обратно посыльный, тяжело дыша, привалился к стенке, держа в правой руке искомую часть. Герард радостно встрепенулся, но разом посуровевший Сарегос наступил ему на ногу, заставив ученика скорчить мину умирающего.
- А поступим мы так, - с лёгкой иронией в голосе продолжил Арциус. - Так как этот молодой человек твой ученик, а к тому же первоначальный владелец тела. И так как он всё ещё жив, следовательно, предполагаемый предмет отойдёт ему обратно. Что касается тебя, - Арциус усмехнулся уже открыто, глядя в зеркало на дух Сарегоса, - то ты будешь продолжать обучать своего ученика.
Зеркала с характерным звоном разлетелись на кусочки, на том месте, где стоял чародей, вспыхнул яркий свет, так что молодой члеовек, стоявший здесь же, закрыл глаза.
Когда свет исчез, ни чародея, ни двух духов, ни юного глашатого в резиденции лорда не было. Что касается Арциуса и молодого человека, то куда они исчезли не смогли бы уследить и самые профессионально настроенные зеркала, а вот Герард и Сарегос…
В полу, в одной из зал библиотеки, неподалёку друг от друга лежали два тела, оба были без сознания. Вокруг обоих хватало крови. Один из них совсем ещё недавно лежал без головы. Теперь голова была на месте, а поверх волос – широкополая шляпа. Оба юноши почти синхронно пришли в себя.

Совместно Циркачи (Рокерок), Маг (EE. Dam-Delad) и юноша Джек (Йоши)

- Короче, круг моих способностей не впечатляет, могу оказаться бесполезным. А вам какая помощь то требуется? – спросил маг, скосив простой как медная монетка взгляд.

- Видети ли, - акцент хозяина стал ещё сильнее, а в лицо от волнения ударила кровь, так что он покраснел. - Эм... Мне трудно вам это объяснить. Давайте лучше Вы всё уведите сами! В общем я приглашаю Вас на Представление. Персонально для Вас и совершенно бесплатно.
Хозяин Цирка умоляюще смотрел то на мага, то на его спутника. И в конце концов сдался и, видимо переборов свою жадность, произнёс:
- Мы готовы даже заплатить Вам, если Вы добьётесь результатов...
- Мне никакая плата не нужна.. - Пожал плечами Джек. Все-таки, он не был корыстным человеком. Зато был очень и очень любопытным. Повернувшись к магу, он спросил:
- Может, все-таки попробуем помочь? А вдруг получится?
Фиус наморщил лоб как бы изображая раздумья. На самом деле тут и думать было нечего, дело пахнет волшебным огнем и связываться с этими клоунами магу, ну вообще не хотелось. А тут еще паренек простодушный. «Спасатели на помощь!» - с иронией подумал Феникс.
- Деньги брать за попытку!? – улыбнулся маг мужчине, посмотрел на Джека и продолжил, - хорошо, попробуем выручить, как сможем.
Обрадованный хозяин тут же резко развернулся на своих огромных каблуках, и, оставив в земле внушительные рытвины направился к своим подопечным и принялся рыкать на своих подопечных на своём диаллекте:
- Моарс! Хибече, виаду да ях сарб туду да спек! - Люди вокруг заметно оживились и забегали. Потом главный циркач повернулся к своим гостям и произнёс уже на долинном. - Прошу Вас проходите к большому фургону сейчас Вам предоставят места для просмотра. Мы покажем вам одну из последних наших постановок.

Шагая за циркачом, Джек задумчиво пожевывал зеленую соломинку.
Что же, все-таки, у них произошло? И связано ли это как-то со странным поведением воды? Куда на самом деле исчезли те люди? Просто растворились в воде, или оказались в каком-то ином месте? И не растворится ли в воде он, Джек, если решит выпить из реки? На все эти вопросы ответа не было. Но наверняка произошло что-то серьезное, если хозяин цирка так волнуется.

(вместе)

А водяной был странно рассеян и больше поглядывал на озеро, допускал досадные промахи и даже не решил, будто причина проигрышей - в осенившей колодезного звезде или в загадочном влиянии воронморра.
- Что-то ты все уже выиграл. - наконец заметил водяной.
- Нет ещё не всё: чаша пока у тебя, - Нечёса откинулся немного назад и упёр ладони в столешницу. - Но против моей ставки – маловато. Ставь озеро! – решился колодезник и так громко хлопнул по столу, что по воде пошла крупная рябь.
- Озеро? Это как озеро? А что ты с ним будешь делать? - заподозрил неладное водяной. - Нет уж, играем на чашу.
Малыш некоторое время пристально смотрел на внушительную гору добра, а потом перевёл взгляд на золотой трофей и хмыкнул.
- Да на кой мне этот раритет, - пренебрежительно сказал он и покосился на Каркеля. – Я думаю на сегодня достаточно.
"Мне она интересно зачем?" - мог бы подумать водяной, но подумал вместо того, что поить русалок горилкой трофейно-рыбачьих запасов из такой чаши много солиднее чем из берестяных кружек и покачал головой.
- Да, но ты завтра приходи! Надо и мне отыграться.
Сверкая, как свеженачищенный медный таз, Нечёса завязал добычу в полотенце. Он ещё до конца не поверил в выигрыш, но это не помешало колодезнику со вкусом натянуть чешуйчатые сапоги и небрежно бросить:- Посмотрим, если время будет, а икру я позже заберу.
Вскинув узел на плечо и выпятив цыплячью грудь, Нечёса гордо вышел из хижины. Затем раздалось задорное «Йа-хо-у!», всплеск и громкое «Ой!» - триумфальное сальто в озеро, было явно лишним.
Вода в озере была странной, с бегающими по коже мурашками и очень плохой видимостью. Рыб рядом не было. Каркель довольный тем как ловко они избавились от чаши тоже не стал задерживаться на берегу озера. Мало ли что...

(Ален, Сейден и я)


Вооружившись сооруженными на скорую руку факелами, чародейка и ее ученица подступили к беспризорному домику.
- Главное - не давай ему себя разжалобить, - шепотом поучала Криселла Ульяну. - Он большой специали-ист по давлению на пси-ихику. - Заметив недоуменный взгляд ученицы, чародейка уточнила: - Говоря по-здешнему - прохвост.
Ульяна выглядела весьма озабоченной и только кивала в ответ на поучения Криселлы, потихоньку пробираясь по двору.
- Будем гнать к лесу, - азартно шептала Криселла. - Главное - ко двору не подпускай, к дуре нашей бревенчатой, это амора-альное строение!
Ульяна с лучиной в руках бочком обходила домик, как обходят гуся, которого намереваются поймать. И даже руками изобразила что-то навроде "Кыш-кыш", от чего лучина потухла, но Ульяна не обратила на это ровно никакого внимания.
- Ты, бродяга, лю-юмпен деревянный! - во весь голос возопила Криселла. - Пошел вон, не то кучу головешек из тебя наделаем!!

(я, волшебница и мастер)

Замечательный эффект от слов волшебницы был подпорчен лишь одним незначительным обстоятельством – домик впал в состояние, в котором все внешние раздражители (иначе говоря, люди), воспринимаются как-то не так, как могли бы. Например домик явственно видел над головой той, что стояла сейчас прямо перед его фасадом, э, особи человеческого рода, рога и хвост. А та, что зашла, с позволения сказать, с тыла, слишком громко шуршала усами по земле.
И у обоих у них в руках был огонь!
Первым желанием домика было забраться на дерево, и пусть тогда люди решают, что будет хуже. К сожалению, этому обстоятельству помешали две причины. Первое, домики не умеют лазить по деревьям. В этом моменте природа обошлась с ними слишком жестоко. Но всё же главное, что удержало домик на месте – это присутствие прекрасной половины домиков неподалёку. Разве мог беспризорник показать себя перед ней трусом? По этой же причине и просить помощи… как-то…
Одним словом, домик мужественно улыбнулся. Входная дверь скрипнула, а на пороге… оказался один, хорошо зарекомендовавший себя сундук. Крышка на нём была слегка приподнята. И в лучах дневного света нечто под ней призывно посверкивало.

Ульяна подходившая к домику задворками, вдруг увидела, как внутри окна что-то мелькнуло, чем девушка была очень удивлена. Да настолько, что встала как вкопанная посреди двора, глупо вытаращившись на домик

Криселла, сощурившись, глянула на потемневшее от времени дерево, на железные полосы, охватывавшие бока сундука.
- В порядочных домах, - сказала она очень громко, чтоб слышно было Ульяне, - сундуки на порогах не стоят. Разве что в разбойничьих лачугах!

Сердитый окрик Криселлы заставил Ульяну подбежать к ней, и теперь девушка выглядывала из-за спины своей наставницы, видимо опасаясь, что сундук может прыгнуть и укусить.

- Не к добру тут этот конте-ейнер! - хмуро сказала Криселла. Но любопытство все же взяло верх. - Ульяна у тебя лучина потухла, зажги от моей... вот так, хорошо. Сейчас я подойду и осторожно гляну в сундук. Если эта хибара вздумает прихлопнуть меня дверью или выкинуть еще что-нибудь экстрема-альное - смело суй ему огня под стреху!
И бочком-бочком Криселла храбро придвинулась к крыльцу.

Ульяна, раскрыв рот, смотрела как волшебница подбиралась к домику.

Домик мирно стоял на отведённом ему месте, даже не думая как-то обозначать свою позицию по отношению к происходящему. Даже не скрипнул ставнями лишний раз для приличия. По мере приближения Криселлы к двери, волшебнице всё отчётливее становился виден предмет, лежавший в сундуке, определённо, с огромным трудом там помещавшийся.

Заглянув в сундук, чародейка негромко ахнула и, забыв об осторожности, взмахом руки подозвала ученицу.
- Ты глянь, что он нам сует! - Она гневно указала на статуэтку из золота и бронзы, изображающую воронморра. - Говорила же я: он на господина Каркеля нацелился! Или выменивать вздумал?По-мне, уж лучше в доме живой воронморр!

Ульяна, подбежавшая поближе, только и смотрела открывши рот на удивительную вещицу. Настолько она была похожа на живую птицу, разве что цветом отличалась.

Домик лишь неопределённо вздохнул. Конечно, ему было что сказать. но разве ж его кто послушает? поэтому он лишь безмолвно посмотрел на домик волшебницы в немой просьбе о помощи.
Нечто тёмное и мохнатое прошуршало у дальней от входа стены и скользнула в печь прежде, чем его успели рассмотреть.

Для приречной труппы, мальчика и волшебника
(так как действие чуть затянулось и возникла просьба форсировать события, прошу)

Идти пришлось не далеко. Началось всё с того, что циркачи просто пропали. Растворились в воздухе или ловко попадали за ближайшие камни – кто знает. Во всяком случае взглядом разыскать хоть одного стало делом проблематичным.
Впереди мерно плескалось о берег озеро, в котором, почти у самой кромки стояли лошади. Ни туда, ни сюда, только стояли, пофыркивали, хвостами махали.
- Эведу да’а дат. Вентру, ниэндо-хэ*
Холодный, немного ироничный голос разлетелся над озером и исчез.
На берегу показался мальчик. Может, немногим старше Джека. Он брёл, как-то слишком загребая носками туфель землю. Трава оставалась лежать после его следов примятой, с неприятными чёрными обводами. Мальчик же понуро брёл далее.
Вот он поравнялся с водой и сделал шаг. И ещё. И ещё по направлению к лошадям. Те казались так близко, но что-то будто мешало человеку добраться до них. Он проваливался всё глубже и глубже в воду. В последний момент с видимым огромным усилием развернулся к волшебнику и мальчику и, пожав плечами, исчез под водой.
- Акке Адо,** - произнёс знакомый голос так, будто сам начинал увлекаться.
На берегу озера стояли двое. Один улыбался, другой хмурился. Внешне они были как две капли воды похожи на Фиуса и Джека, только, похожий на Джека был взрослым, а тот, что на Фиуса – четырнадцатилетним подростком.
Оба смотрели на воду.

*Представление начинается. Приветствую (вас), достопочтенные друзья.
**акт первый.


Для Ринхен. В Библиотеке волшебников и чародеев.

Часов в девять дня (сказать определённее не представлялось возможным) в библиотеке волшебников и чародеев произошло одно чрезвычайно важное событие. И хотя об этом ещё никто толком не догадывался и даже не подозревал (разве что местный талисман недобро и пророчески сверкал глазами на чистившуюся в кухне рыбу), но начало делу уже было положено.
Одновременно случилось два события. В одной из пустых комнат негромко бухнуло и оттуда вывалился ошалело моргающий кот. Открылась входная дверь и на пороге библиотеки встал длинноносый (с носом таким же длинным, как и сотня написанных им трактатов о делах волшебник) и длинноногий (как бессчетное число миль, что пришлось проделать его ученикам) представитель рода волшебного.
Роняя капли дождя, снега и, вперемешку, грозовые разряды, он прошествовал мимо привратника, направившись прямиком в залу для чтения.
На сидевшую там даму (Ринхен) он не обратил никакого внимания. Изящно скинул плащ прямо в свободное кресло и присел напротив камина, бережно разложив пряди длинных чёрных волос по спине кресла. Небрежно щёлкнул пальцами, и над волосами появилось странное гудящее приспособление. По всему выходило, что оно сначала набирало воздух, а затем выдыхало его на волосы волшебника. А тот аж зажмурился от глубины своих дум.
Вот в его руке словно случайно оказался чистый свиток. В другой гусиное перо. Чернильница подлетела к перу и бережно обмакнула самый его кончик.
Видимо, это действие чрезвычайно заинтересовало волшебника, так как он придирчиво оглядел замершую по стойке смирно каплю на кончике пера. И только после этого удосужился прикоснуться сим инструментом к свитку.
Что касается появившегося кота, то его судьба до некоторой поры становится окутанной кухонным дымом тайны.

Ринхен к тому моменту как раз заканчивала перерисовывать из библиотечных книг схемы пентаграмм и элементы магических скриптов. Волшебница недовольно поморщилась, когда незнакомец принялся шуметь каким-то хитрым устройством, но разглядывать внимательней и не подумала. Рин сделала последние пометки, закрыла книгу и встала, собирая исчерченные ровными линиями и исписанные мелким аккуратным почерком пергаменты. Еще раз тщательно перепроверив стопку бумаг, она обнаружила, что одной не хватает. У нее – и что-то потерялось? Неслыханное дело. На том пергаменте как раз были записаны ее собственные наработки. То был особенно сложный расчет и, составляя заклинание, Ринхен даже вскочила с места, что было для нее редкостью, и принялась бродить по библиотеке. Должно быть она оставила записи лежать где-то… Обшарив ближайшие стулья и заглянув под столы, волшебница остановилась за спиной у черноволосого и длинноносого, кашлянула и без всякого приветствия спросила:
- Простите, вы случайно не сидите на моих бумагах?

(вместе с Рейлан. Продолжение библиотеки)

Взгляд о-очень медленно оторвался от свитка, неспешно поднялся по мантии Ринхен вверх и, наконец, воззрился в её глаза, выражая безмерное удивление и некоторую долю непонимания.
- Бумаги, на которых можно сидеть? – голос медленный, плавный, будто выводит неспешную же арию океан. – То есть бумаги, которые достойны того, чтобы на них сидеть?
Неспешное, пренебрежительное к тлену мира движение плечами, словно сбрасывая невидимые оковы. – Нет, таковых подо мной не попадалось. Разве что записи какие-то про вызов духов в разрезе пенто-октогранной теории Шеина.
Приподнявшись, волшебник извлёк упомянутые записи и протянул их Ринхен.
- Будьте осторожны с третьей степенью второго построения, там неопределённость третьего же вида. Может подпалить бороду, - лучезарно вздыхая добавил брюнет.
- Чью? Бороду? – медленно выдавила волшебница. Ее взгляд в свою очередь медленно опустился от лица незнакомца ниже, остановившись в конце-концов на уровне седалища. Ринхен всерьез озадачилась вопросом, как именно этот человек узнал содержание ее записей, сидя на них. Некоторая неоднозначность подобного взгляда не была ей замечена – Рин вообще была слишком далека от подобных мыслей.
- У каждого волшебника есть борода, - непреклонным тоном сообщил волшебник. – Это так же верно, как и то, что в человеке сидит обезьянка, которая крутит ручку, от чего в грудной клетке приходят во вращение металлические пластинки, выделяющие сок страха, названного более поздними исследователями потом. Прошу заметить, теории про обезьянку уже более четырёхсот лет.
Наконец-то волшебник соизволил подняться и несколько сверху вниз посмотрел на Ринхен (и отнюдь не в сравнении авторитетности научных работ, банально из-за разницы в росте). Протянул руку, в жесте что-то среднее между «для поцелуев» и «для пожатия»:
- Борода есть у всех волшебников. Просто у некоторых она невидимая. Роланд Северус, к услугам вашего сознания.
Ринхен уставилась на его руку с таким выражением, будто ей предложили ядовитую змею.
- У женщин не растет борода, - бесцветным голосом заметила она и, после некоторого колебания коротка пожала протянутую ладонь.
- Ринхен Мистмар, - затем она заставила себя поднять взгляд на Роланда и вспомнить о любезности: - Весьма рада.
Впрочем, если она и была рада, на ее застывшем лице это никак не отразилось.
Что касается первой фразы, то достойным ответом на неё стал чуть ироничный прищуренный взор и скороговорка в стиле «вы так думаете?».
На вторую же фразу волшебник опасливо вздрогнул и на всякий случай сам посмотрел на руку, сжимающую его.
- Возвращаясь к тем, мм, бумагам, имеющим честь именоваться вашими трудами. Мм, не вдаваясь в тонкости самого процесса, что там должно получиться? – вернулся Северус в родную стихию.
Ринхен поспешно спрятала руки за спину и несколько смущенно покосилась на бумаги.
- Я полагаю, что несколько призванных духов очень помогли бы в моей научной работе. Однако, не всякие тут подойдут, - она бросила быстрый взгляд на мага и вновь уставилась на бумаги, - некоторые произведенные мной модификации данных схем позволят призвать именно те сущности, кои необходимы.
Северус едва заметно поморщился – его слух ужасно резали использованные коллегой неологизмы. Но всего лишь неделю назад он давал себе обет, что именно в этот день будет дружелюбен и приветлив, а посему не стал проводить просветительских мероприятий. Только вздохнул.
- Насколько я успел заметить краем, гм, глаза, - на всякий случай уточнил волшебник, - пространственное действие данного построения крайне ограничено. И использование его в стенах библиотеки к результатам не приведёт. По статистике, здесь ни разу никто не умирал, даже находясь на самом краю своего существования. Поэтому, опять же напомню о третьей степени, заклинание, не найдя объекта приложения, может свернуться и направиться в зеркальной плоскости. Выражаясь профанистически, одухотворить самого колдующего.
В глазах Ринхен зажегся профессиональный интерес, вид ее сделался менее чопорным.
- Вы полагаете, это можно исправить или лучше пойти непосредственно на кладбище?
Вопрос вышел достаточно серьёзным, чтобы чело Роланда затуманилось размышлениями на некоторый срок. Всё же мальчишеское желание посмотреть на результат переборола всё остальное, поэтому он, хмыкнув, предложил:
- Заклинания в помещении не требуют учёта климатических факторов, однако эксперименты всё того же Шеина показывают несомненное увеличение потенциала любого построения, использованного в местах особой силы. Кладбище. Да.

(и мааааастер ^^)

- Тогда... тогда я отправлюсь туда, - приняла решение Ринхен и развернулась, собираясь уйти. Как это часто бывало, позабыв даже попрощаться. Волшебница не сразу заметила, что её новый знакомый не только не остался далеко позади, но и совершенно спокойно сопровождает её сначала за вещами, затем за документами и, в конце, к порталу
На невысказанный вопрос он только пожимает плечами:
- Меня интересует результат эксперимента. Кроме того, вызывание душ посредством общения с их бывшими носителями достаточно занятное явление. Ещё у меня с собой есть термос с кофе.
Ринхен некоторое время колебалась. Благодаря не слишком приятному характеру, она редко работала в компании остальных волшебников. Впрочем, чувства были вполне взаимны - она старалась избегать остальных так же, как и они ее. С другой стороны - коллега, интересующийся ее экспериментами, не мог не польстить ее профессиональному самолюбию. Но вот возможный провал на глазах у другого мага не внушал оптимизма.
- Схемы не до конца отточены, возможны всякие... казусы, - с сомнением предупредила она. Отказывать напрямик ей показалось все же невежливым.
Впрочем, все сомнения были отметены единственным жестом. Весьма решительным, если
принимать его как аргумент в профессиональном споре.
- В крайнем случае, я могу передать ваше последнее слово тому, кому вы сочтёте нужным. Давнему неприятелю, оппоненту или, возможно, родственнику, если таковой найдётся, - Роланд покачал головой, а затем решительно ухватил девушку за руку и потянул в портал. Он уже и так пообещал много больше, чем требовала профессиональная этика. Ещё и объясняться… Нет-нет.
Они вышли на холме, обласканном лучами заходящего солнца, неподалёку от погоста. Чуть дальше виднелось простое деревянное здание церквушки. Волшебник отточенным движением поправил причёску.
- У меня есть брат… - пробормотала совершенно сбитая с толку подобной активностью Ринхен. Она огляделась и, упрекнув себя за растерянность, постаралась перехватить инициативу.
- Я думаю, надо подыскать подходящую могилу. Не слишком древнюю, но и не свежую, - и она, поправив на плече сумку, решительным шагом направилась к могильным камням.
Подобрав полы плаща, волшебник побрёл следом. Время от времени он останавливался, чтобы пнуть тот или иной росток одуванчика. Иногда успешно, иногда что-то фыркая себе под нос. Честно говоря, ему бы и десяти свитков трактата не хватило бы, чтобы доказать себе, зачем он пошёл за своей новой знакомой. Но, побери весь Теус-гард, если ему не было интересно следить за событиями.
Дойдя до территории кладбища, Ринхен ловко перелезла через невысокую оградку и остановилась, оглядываясь по сторонам.
- Главное, чтобы священник не принялся возражать, - произнесла она, кивнув в сторону церкви, и двинулась между надгробий, внимательно читая надписи.
- Это свободная страна, - пожал плечами Роланд. – И законы в ней ещё не писаны. Если он будет один, на нашей стороне численный перевес. Да, нам нужна могила посвежее или наоборот, для чистоты эксперимента древнюю?
Этот момент крайне обеспокоил волшебника. Тем более, что совсем недавно перед ним стоял почти такой же вопрос, что вкуснее, недожаренное тесто или сухарики. На ужин.
- Конечно, я просто полагала, что он может посчитать эти сущности своей собственностью, - заметила Ринхен. Она была не сильна в теологии. Ее всегда больше привлекала практическая сторона.
- Не очень древнюю, - высказала она свои пожелания, - Мне не нужен выживший из ума призрак, не способный даже оформиться в нечто более менее напоминающее тело, каким он был когда-то…
Она прошла чуть вперед, смахнув рукавом мантии пыль с очередного надгробия и вчитавшись в символы. Через пару секунд она продолжила свой путь.
- Слишком молодой тоже не годится. Ведь им тоже требуется некоторое время, чтобы осознать себя… самостоятельными. Не тем, что они были когда-то.
Ринхен остановилась, внимательно глянув на Северуса:
- Вы понимаете, о чем я? Это сравнительно новая теория.
Волшебник повёл бровями. Пожал плечами и, в завершение картины, хмыкнул:
- Разумеется. Я помню все свои работы. В частности, коэффициент параллакса* появился после моей работы «о жизни и смерти моли как психологического прообраза прямоходящих»*. Возможно, вы хотите призвать кого-нибудь конкретного?
- Ваши работы? – Ринхен замедлила шаг, поглядев на Роланда с большим интересом, нежели раньше.
- О.. да… понимаю, - она кивнула и отвела глаза, ибо взгляд показался ей неуместно долгим, и пробормотала почти что под нос, - Я только не понимаю, была ли для экспериментов использована так называемая Бледная Моль или же обычный vulgaris… Но… нет, никого конкретного. Главное, чтобы не раздолбай, как мой братец!
При упоминании о брате на лице Ринхен появилось какое-то кровожадное выражение.
- Может, эта?
Последние фразы коллеги волшебник не слушал, взволнованный воспоминаниями о собственных исследованиях. Его взгляд прикипел к симпатичной оградке, за которой возвышалось вполне располагающее к доверию надгробие, выполненное в стиле середины прошлого века.
- Судя по виду, это либо мелкий вельможа, либо крупный звездочёт.

* коэффициент, связывающий возраст погребения с биологическим возрастом погребённого

По затылку волшебника побежали мурашки.
«Циркачи!» - вспыхнула на секунду яростная мысль у Фиуса: «Сиреневый огонь и малиновая молния решат проблему вмиг!»…
- Тихо, - прошептал себе Феникс.
Глубокий вздох и он расслабил пальцы на посохе, который за мгновение до этого сжал так, что если бы хоть капля дождя осталась внутри древка, то он бы ее выжал. Поспешность и необдуманность поступков, хоть редко, но иногда приносили мужчине горькие плоды. Он решил выждать.
- Ничего себе! – восторженно улыбнулся маг и оглянулся на Джека, - Вот дают, паренек!?
- Я маг, конечно, слабый, но живу уже пару десятков лет, таких чудес еще не встречал!!! Браво, хотел бы я и правду вернуться в свои семнадцать!
Фиус выпрямился и напряг внимание, немного подготовив себя к любому развитию событий, будь то спектакль или что иное, и растянулся в спокойной располагающей улыбке.

Тем временем Криселла и Ульяна, вволю пугнув пришлый домик, вернулись к себе. На крыльце чародейка задержалась и, подняв вверх голову, сказала, обращаясь к своей избушке:
- И не вздумай флиртова-ать с этим дубовым ловела-асом, не то по бревнышку раскатаю и продам на дрова! А себе воздвигну новую ви-иллу, с добропорядочным, респекта-абельным нравом!
Ответом был тяжкий вздох из чердачного окна.
Криселла прошла в дом, тревожно думая о своем воронморре, на которого, оказывается, покушаются...

На воронморра покушались и еще как - ему ерошили перья, повязывали бантики и жаловались на жизнь.
- Я такая непутевая, - говорила госпожа Тахиомера, вынимая из тумана розовый бантик и неведомыми путями прикрепляя его гордой птице к перьям. Вестник судьбы безмолствовал, он был в шоке. Туман над озером тем временем тоже вел себя прилично - почти не вихрился, более-менее не клубился и даже стал пониже и пореже, но упорно отказывался рассеиваться напрочь.
- Просто бездарная. Представляешь, на меня упал эльф! - Тахи показала Каркелю на чуть менее мокрого, чем она сама парня, безсознательно валяющегося на берегу. С чего тахиомера решила, что это эльф, воронморру было неизвестно. - А я его за это всего лишь спасла. Куда катится этот мир?
Тахиомера вслипнула и повязала воронморру голубенький бантик.
- Тебе идет.
- Карр! - наконец высказался воронморр и подумал, не улететь ли от греха подальше?.. И к Ульяниной каше поближе, что уж тут скажешь. Ах, да - еще вдруг волшебнице срочно что понадобиться?
Водяной давно уже убыл к русалкам. Хотя перед этим рискнул заглянуть в родное озеро и таки сманил с собой оттуда всю еще оставшуюся в здравом уме рыбу.
- Да ладно тебе, - принялась расчесывать волосы тахиомера, - что "карр", когда даже у такой древней и волшебной даже напильника под рукой нет.
Странно, но выглядела тахиомера обыкновенной человеческой девушкой, даже с веснушками, по мнени воронморра - самой обыкновенной... вот только эти невесть откуда берущиеся бантики!

На погосте вместе с Рейлан.

- Судя по виду, это либо мелкий вельможа, либо крупный звездочёт.
- Если вельможа, то будет важничать. И чем меньше его вельможность, тем больше важность, - заметила Ринхен, смахивая с надгробья пыль и травинки, - А если звездочет... - девушка наморщила нос, - он может оказаться таким же снобом, как все эти маги в библиотеке, - Рин явно умела находить во всем отрицательные стороны, - Впрочем... всегда можно загнать обратно.
Роланд только пожал плечами, прошёл мимо и с удобством примостился на соседнем надгробье, наслаждаясь печальными завываниями местных сов.
- Сегодня чудесная ночь для экспериментов, - заметил он специально для Ринхен. - Даже самые завзятые консервативные сторонники традиционных взаимоотношений мира биологически активных и биологически ретроактивных не откажут знающему специалисту.
Наверное, это был одним из самых серьёзных комплиментов, которым Роланд кого-либо одаривал в этой жизни. От волнения от предстоящих событий у него покраснели носки туфель и единственное, на что он надеялся, что волшебница не заметит этой досадной неувязки.
Сам для себя волшебник совершенно не мог объяснить, что он делает на кладбище. Всё, что ему требовалось для экспериментов лежало в его сундуке, устранять коллегу в планы не входило, мешать или помогать то же. Так что же это было. Захотелось почесать висок. Но это не серьёзный жест.
Но Ринхен ничего не замечала. Она старательно оттерла с надгробия пыль и принялась извлекать из сумки необходимые инструменты: линейку, циркуль и мел, плошки для свечей и сами свечи, ритуальный кинжал и песочные часы. Последним появился маленький потрепанный плюшевый медвежонок неопределенного цвета. Игрушка была посажена рядом с отставленной в сторону сумкой, а сама хозяйка развернула чертежи и принялась их изучать, беззвучно шевеля губами.
Мимо чертежа с обиженным жужжанием пролетела пчела. Впрочем, далеко ей улететь не удалось. Вспыхнув ясным пламенем она, как загипнотизированная подлетела к волшебнику и тот поджёг от неё свою волшебную палочку:
- Настроюсь на волну вещания, - пояснил он, отпуская насекомое. Пламя практически тут же потухло, и пчела, периодически чихая и закладывая странную дугу, устремилась прочь.
Ринхен прищурилась в сторону волшебника, заинтересовавшись нюансами настройки. Затем заставила себя вспомнить, что она тут по делу и принялась старательно вычерчивать на плите пентаграмму, высунув кончик языка от усердия. Несколько раз она ошибалась с углами, шипела от неудовольствия, стирала, аккуратно перерисовывала, что-то бормоча себе под нос. Почти неразличимо, стараясь не засорять эфир. Наконец с чертежом было покончено, и Ринхен принялась расставлять в уголках свечки в плошках. Пощелкав пальцами над волшебной палочкой, волшебница засветила огонек и разделила пламя между пятью фитильками. Затем, словно вспомнив что-то, полезла в карман, извлекла маленький бумажный конвертик и, развернув его, распылила содержимое – зеленоватый порошок – над огоньками свечей. Пару секунд ничего не происходило, затем в воздухе начал распространятся пряно-лимонный аромат.
Ринхен покосилась на своего зрителя, пожала плечами и пояснила:
- Это не обязательно, но так проще настроиться… на работу.
Она вновь обернулась к чертежам, к пентаграмме, снова к чертежам, точно прилежная школьница, проверяющая свое домашнее задание. Убедилась, что все на месте, уселась на колени перед плитой, сложила руки на коленях, сосредоточилась и закрыла глаза.
Помолчала. Воздела руки к небу, еще раз вздохнула и заговорила резким высоким голосом:
- Аимммм нгагаррра! Аимманнн, о-нгабараннн! Иэнь т-нагарра!!
И все в таком духе. Сии жуткие завывания сопровождались движением рук, на первый взгляд совершенно хаотичным. Однако, если внимательно приглядеться, можно было уловить спотыкающийся, но все же ритм.
- Ааарррынь! – взвыла Ринхен громче обычного, рука ее резко взметнулась, опустилась, и указательный палец уперся в центр пентаграммы.
Пентаграмма вспыхнула диким сиянием и исчезла прочь. Где-то в этот же момент кто-то приглушённо всхлипнул позади волшебников (Роланд так увлёкся действом, что перестал смотреть по сторонам) и, бормоча молитвы, побежал прочь.
Грешным делом Роланд подумал на ожившего мертвеца – мало ли куда его могли забросить особо точные расчёты? Но там был всего-то на всего загулявший селянин, разом отрезвевший от открывшегося ему таинства:
- Пресвятая дева, оборони. Да что ж это деется? Да как ж так можно? Колдуны!
Волшебник досадливо прицелился палочкой в спину убегающего создания и даже пустил пару молний, но ни одна из них не достигла цели, лишь немного подожгла краешек луга, аккурат упиравшегося в погост.
Тем временем результата не происходило. Могилка как лежала на месте, так и продолжала источать вечернее умиротворение на окружающий пейзаж и недоумевающих волшебников.. Только негромкий глухой стук через равные промежутки времени нарушал установившийся покой.
- Гм, - Роланд подошёл к волшебнице и с беспокойством заглянул ей в глаза: - С вами всё в порядке? Ринхен?
Стук усилился. Это уже явно тряслось под могильной плитой. Предчувствуя недоброе, волшебник немного помог ей сдвинуться. На свежий воздух выбралось семейство кротов и с оскорблённым видом побрело прочь. Только следом за ними на свет показалось тонкое белесое облачно. В нём с трудом угадывались человеческие контуры. Да и голос походил скорее на лёгкий порыв ветра, чем на понятную речь:
- Прошу прощения. Я ещё молодое привидение и не умею ходить через двери… э, через плиты, то есть, - лицо на секунду стало чуть отчётливее. Показались рыжеватые бакенбарды и траурно опущенные кончики губ. Низкий лоб и гордый нос. – С кем я имею честь говорить и… на каком основании вы пребываете на моей частной собственности, то есть, я хотел сказать, на моей могиле?

продолжаем с мастером))

Ринхен в удивлении открыла рот и похлопала глазами.
- Ээээ... - протянула магичка, затем, вероятно, справилась с удивлением, уперла руки в бока и нахмурилась.
- Волшебникам не нужны основания для пребывания, - назидательно сообщила она, - Однако, в знак моих добрых намерений я назову тебе свое имя, когда ты назовешь мне свое.
Привидение печально качнулось в воздухе, вновь на секунду являя взгляду рыжие баки.
- Зачем мне ваше имя… Что, если вы не погибнете, а будете жить вечно? Или, того хуже, у вас образуется бессмертная душа? Нет, но если хотите, можете называть меня последним звездочётом падающей башни.
После этого, уже не обращая внимания на парочку магов, привидение принялось с любопытством осматриваться, проплыв чуть ли не до дорожки, а затем резко свернув в сторону. При этом оно бурчало себе под нос, поминая нехорошими словами каких-то лентяев, с которыми погибший явно был знаком при жизни.
Обалдев от подобной неучтивости, Ринхен снова открыла рот – похоже, что это была одна из ее дурных привычек. Впрочем, магичка тут же опомнилась и, зашептав себе под нос заклятья, принялась раскручивать в руке невидимую обычным зрением петлю. С последними словами формулы тощая рука волшебницы метнулась вперед, посылая невидимое лассо в сторону непокорного приведения.
- Атфа! – завершила магичка уже в слух, затягивая петлю, опустившуюся на плечи последнего звездочета.
На всякий случай, следивший за всем происходящим Роланд, приготовился по-быстрому активизировать защитный полог. Причём кого конкретно защищать пологом – ещё тот вопрос. Подумав, волшебник методом логического исключения вычел из уравнения призрака.
Привидение же хмыкнуло и горестно повернулось обратно к волшебнице, мученически щурясь и как-то странно подёргивая руками.
- Микан Ложка, госпожа. Микан Ложка я. Последний звездочёт падающей башни. Могу рассказать все секреты, которые только ни на есть в небе.
Увидав подобную покорность, Ринхен несколько подобрела, хотя бдительности и хватки не ослабила.
- Очень хорошо, - кивнула она, и добавила, - Вообще-то мне нужен был помощник для бумажной работы… Однако секреты неба – это несомненно интересно.
Ринхен поерзала на могильной плите, отодвинулась и похлопала ладонью по освободившемуся рядом месту.
- Да ты присаживайся, чувствуй себя как дома.
Дух скептически посмотрел на волшебницу, потом на то место, которое она предложила призраку.
- Простите, - очень вежливо поинтересовался тот, - чем присесть?
Впрочем, столь несущественный вопрос не слишком долго занимал звездочёта. Возможность поговорить на любимую тему казалась важнее. Поэтому он позволил себе почесать нос и с достаточно важностью и солидностью в голосе, приступить к рассказу.

(да, продолжаем. Но мы уже близки к завершению =)

- Следует начать с того, что принятая теория небесной сферы, выражаемая именно как сфера не является действительной. На самом деле небо – это плоскость. А если ещё точнее – конечный кусок плоскости, который мы в целях упрощения можем назвать прямоугольником или (на чём настаивают некоторые авторитетные историки позапрошлого тысячелетия), параллелограммом, ссылаясь на некоторое расхождение в толщине волн света, вызываемом радужным явлением. Эм…
Конечно, призракам не свойственно переводить дух или просто умолкать, особенно если им интересно о чём-то говорить.
Просто, вероятно, проблематично разговаривать, когда рот, пусть и призрачный, закрыт заклинанием неразмыкайки, наложенным уважаемым волшебником, особенно волшебником, у которого глаза дико горят праведным возмущением.
- Ересь, - возопил Роланд, так отчаянно глядя на Ринхен, будто от её слов зависела судьба целого мира. – Небо – это ромб.
И тут же смутился.
- Я хотел сказать… Впрочем, эм… - заклинание спало с рта призрака, несколько смущённо замолчавшего. Сам же волшебник сделал вид, что он вообще здесь ни при чём.
В глазах Ринхен зажегся неподдельный интерес. Ей сделалось любопытно, как бы эти двое продолжили отстаивать свои позиции.
- Очень интересно, - серьезно кивнула она, - А нельзя ли в ваших теориях усмотреть что-то общее? Все ведь зависит от точки зрения, знаете ли.
Роланд с некоторым безразличием (скорее всего наигранным) пожал плечами. Призрак же снова как-то заскучал и начал незаметно от волшебницы перемещаться в сторону дорожки. Определённо, побродить по погосту ему хотелось больше, чем обсуждать всяческие абсурдные еретические небесные теории.
Удалиться, однако, ему не дала натянутая вновь петля.
- Эй, погоди-ка, куда это ты собрался? – поинтересовалась Ринхен у привидения.
Призрак на половине шага вынужденно остановился. Тоскливо оглядел окрестности и снова посмотрел на волшебницу.
- Ну хоть после смерти я имею право побродить по миру ради себя, а не только ради науки? Статья сорок шесть дробь восемь подпункт А, приложение четвёртое кодекса о загробной жизни, - призрак с достоинством выпрямился. – Кроме того, обсуждать теорию врагов магии я не собираюсь.
Роланд дёрнулся, мрачно посмотрев на призрака.
- Ещё немного, и кое-кому здесь подойдёт приложение пятое… Не слушайте его Ринхен. Это всего лишь застарелая вражда между точкой зрения моих, скажем так, последователей и еретически настроенных личностей…
Призрак возмущённо фыркнул и ради такого случая стал виден весь, от чего тут же сильно засмущался. По странной прихоти, на нём был слишком короткий саванн, едва-едва закрывавший колени.
- Действительно, - Ринхен глянула на призрака сурово, - я призвала тебя не для того, чтобы тут же отпустить. Ну раз не хочешь теорию, значит в архив! - И кстати… - тут она заметила призрачный наряд, - в вашей падающей башне такая мода?
Наверное, так только показалось. Быть такого не может, чтобы призраки умели краснеть. Во всяком случае, звездочёту пришлось дважды повторить ответ, так как в первый раз он пробурчал его невнятно.
- Душ принимал. – И со вздохом добавил. – Когда башня стала падающей, я принимал душ. А архив, кстати, или лежит под завалами камней, или давно уже перенесён в библиотеку волшебников. Ваши давно хотели взять его себе.
Грустно вздохнув, призрак вернулся обратно к людям.

Очередной день неспешно проходил по долине, не чуждаясь ни птичьего пения, ни бормотания чародеев, умостившихся на Волглой прогалине у самого края Глухого леса. Возможно, они что-то задумали по поводу волшебницы, жившей здесь же неподалёку в персональном домике. А может просто колдовали, чтобы цветочки вокруг них росли быстрее и пышнее. Кто знает?
Несколько к северу и западнее от этого места герой, авантюрист и путешественник Сабревульф решал архиважную проблему, с которой столкнулись славный призрак барда Вик Лессиан и птица благородного духа Пшемышкас. Суть проблемы несколько обескураживала неясностью имевшейся формулировки: нужно было кого-то найти, при этом стяжав непомерную славу за счёт не в меру ретивого поголовья злодеев. Упомянутое же поголовье злодеев преспокойно сидело на своих честно присвоенных лесных участках и предпочитало не высовываться на широкие дороги. Тем более, что по этим дорогам в это самое время с преувеличенным фанатизмом передвигались войска лорда, чья борьба с нечистью и чародеями, их покрывающими искрилась энергией и энтузиазмом. О приближении затяжного сезона дождей в виде тучи, мстительно сорвавшейся со шпиля библиотеки волшебников лорда, разумеется, предупредить позабыли.
В старом разрушенном замке в северной части долины замок мирно и с огромным любопытством присматривался к своей новой владычице и её спутником. Конечно, волшебница была светлой, что как-то не пристало для постоянно прибежища тёмных властелинов прошлого, но светлый тёмный властелин – это нечто новенькое, что замок уж точно не собирался упустить из виду.
Где-то на берегу Быстринки попали в объятия морока два путника: волшебник и совсем ещё юный путник. Цирк иллюзий затягивал их в свои дебри. Кто знает, к чему приведёт это представление? Впрочем, как главные герои представления, они имели все шансы повернуть его так, как сами и пожелают.
Ну и разумеется, в самой высокой башне, в самом тёмном углу на самом неудобном стуле сидел самый забытый всеми героями злой чародей и возмущённо доедал булочку с творогом. За последний год о нём вообще не вспоминали. Герои не наведывались, коллеги уморить не пытались. Исчезновение призрака и то не удалось организовать. Призрак-то пропал. Это получилось. Но пропал-то с концами. И ни подложные письма его друзьям, ни посланный вдогонку другой призрак разнообразия в пресную жизнь великого злодея нынешнего времени не принесли. К сожалению для него, жизнь долины на башне не заканчивалась
Пожалуй, самым важным событием последней ночи произошло в штаб-норе лиги монстров. Пользуясь отсутствием бессменного лидера и стремясь избежать неизбежного наступления анархии в нечисть-сообществе большинством голосов и криков было принято решение об установление моногамной формы правления. Значение данного словосочетания было неясно даже для сторожил по нечисть-части, но значимость фразы вызывала невольное уважение и потому форму правления приняли и тут же снарядили гонцов в библиотеку уточнять значение слова.
Пожалуй, так. Время больших приключений плавно сворачивалось, подходило к своему логическому финалу. Оставалось всего ничего. Пара событий, которые поставят точку на приключении. После чего наступит пора других приключений.

Тансель уныло сидел на берегу водоема. Со светлых прядей стекала вода. Увы, следовало признать, что его миссия с треском или вернее сказать - с плеском? - провалилась. Аккуратно собранную сестрой сумку с баночками, колбочками, коробочками, конвертиками, а также инструкцией спасти не удалось. Конечно, в решающий момент у Тана оставался выбор, выуживать из воды на поверхность сумку или то странно нечто, столь бесцеремонным образом нарушившее его одиночество в полете. Нечто бездвижно лежало тут же и с него - вернее, с нее - натекла уже порядочная лужа воды. Тан переодически поглядывал не нее - убедившись, что та жива и дышит, молодой человек некоторое время бесцеремонно разглядывал таинственную незнакомку, оценивая вероятно, стоило ли ее спасение утерянной сумки. Затем, горестно вздохнув, вновь уставился на водяную поверхность, размышляя о том, что его ждет по возвращении в Библиотеку. Впрочем, в нее еще надо было вернуться...

Реальности расщепились, в одной Тахиомера видела валяющегося эльфа, в другой Тансель наблюдал мокнущее нечто. В конце концов Тахи решила, что это ей лучше не становиться совсем уж человеческой девушкой.
Заметив, что ее проверяют на наличие жизни, Тахи старательно подышала и задумалась: кажется в этой вероятности "ее спасли". Это было необычное чувство. Подобное требовало совершенно новой реакции. Решив, что пугать спасителя озерными ежиками будет в некотором роде повтором, к тому же молодой человек столь тоскливо смотрел в воду, будто... будто... да, но в этой вероятности Каркель уже давно улетел! И здесь у древней, получается, вовсе не осталось знакомых, вот кроме этого человека.
Какая редкость, встретить человека и он даже не пытается никого убить, что-нибудь разрушить или поднять на воз... о, нет - ее он уже успешно поднял на воздух, вот из этого самого озера. И должно быть именно об этом уже пожалел, потому так печально туда и смотрит. Точно - человек.
Это было интересно. Тахи принялась наблюдать за спасителем из-под прикрытых ресниц.

Легенда разлетается вширь. Но история на то и история, чтобы повествовать о делах небольших, но важных. А посему позвольте назвать эту часть завершённой и, надеюсь, что игроки дождуться открытия второй части.
Особое внимание прошу обратить игрокам, живущим с южной стороны реки Быстринки, на границе собственно Долины и Глухого леса.
Большое спасибо всем)