Слуга (молодой еще совсем человек) попытался вырваться из рук маркиза. И это ему почти удалось. Он даже успел оттоптать Флавию-Октавию ногу, пока тот не крикнул нечто грозное, благородное, непонятное.
Как мышь в кошачьих лапах слуга старался не делать лишних движений, лишь постанывал и причитал.
-Ох, да что же это такое? Господа рыцари, не убивайте ни за что, ни про что... Нам не велено... А если об этом даложат самому?
Слуга уже готов был разрыдаться, когда предстал перед сэром Хантером

Сэр Хантер одобрительно проводил взглядом юного маркиза, сначала ворвавшегося на кухню, а потом вернувшегося с добычей.
У волчонка правильный прикус...
- Ну что вы, милейший, - ласково заговорил рыцарь, как говорил бы с испуганным конем, тихо, спокойно, даже чуть укоризненно, мол, чего ж ты так, дурашка, было бы чего бояться... - Никто вам ничего плохого не сделает. Ни мы, - выразительный взгляд на маркиза, - ни "сам", - не менее выразительный взгляд на дверь с торчащей вилкой. - И кто ему доложит, если никто ничего не слышит? - короткий кивок маркизу на открытую дверь кухни.
Рыцарь бережно, но непреклонно усадил слугу на стул и сел напротив него, внимательно глядя в глаза.
- Не велено, так не велено. Просто проводите нас до этой загадочной лестницы, а там уж мы сами разберемся, что с ней делать. Это-то вам ведь наверняка не заперещено? А если "сам" будет что-то иметь против, скажите ему...
Он вдруг улыбнулся уголком рта.
- Скажите ему, что выполняли королевский указ о всяческом содействии искателям принцессы. Так как, милейший, вы нас проводите?

Слуга понемногу успокаивался. Действительно, никто не вбежал, не начал грозить ему расправой. Но все же страх слишком глубоко впился в душу молодого человека, и он дрожал, и ничего не мог с собой поделать.
-Благородные рыцари… ну пожалуйста, не надо. Я не могу вас проводить. Никто из нас не осмелится. Тем более после того, - слуга перешел на шепот. – После того как советник нашего короля и король брауни заключили договор.
Слуга многозначительно посмотрел на стены.
-Но я могу вам сказать, как добраться до мага. Выйдите через восточные двери. Сворачивайте все время налево. Всего два поворота (а они будут на порядочном расстоянии друг от друга) и будет та самая винтовая лестница в башню мага. Только… там действительно две тысячи ступенек. Но можно подняться и быстрее, чем своим ходом.
Тут слуга замялся.
-Но есть одна сложность. Рядом с лестницей наш маг поставил шкаф, полный книгами. Выберите любую книгу, откройте любую страницу и прочитайте то, что на ней написано. Некоей магией там будет загадка. Каждый раз новая – мы проверяли. Если сумеете ответить – лестница сама вас отнесет наверх. Ежели нет – придется идти по ней.
Барон как-то попробовал отгадать… но так неудачно, что разозлился и велел сжечь шкаф. Книги сожгли, но на следующий же день на том же самом месте появился тот же шкаф с книгами.
Тут слуга вновь умоляюще посмотрел на сэра Хантера как на, очевидно, самого взрослого и ответственного (следовательно, главного) в столовой.
-Благородные рыцари, молю, не губите.

Сэр Хантер с сочувствие посмотрел на трясущегося, как осиновый лист, слугу. Эк же вас тут запугали... Ну, загадки разгадывать чуть погодим, сначала надо выяснить, что там с этим советником...
- А что за договор такой, милейший? - рыцарь с явным любопытством уставился на слугу. - Поведайте, я такие истории люблю! Разве у брауни тоже есть свой король? Вот не знал! И зачем такой важной персоне какой-то советник человечьего короля? Разве у него своих не хватает?

Слуга вздохнул, бросив грустный взгляд в сторону кухонной двери. Она так и осталась раскрытой настежь. Никто не решился придти ему на помощь.
Поэтому слуга немножко повертелся на стул, устраиваясь поудобнее, а затем принялся рассказывать.
-Когда-то в нашем замке жило целое семейство брауни. Откуда они пришли – никто не толком не знал. Только вели себя они прилично, не озоровали. Пили молоко с медом. Не отказывались от пряжи, из которой сами себе одежду и делали. Так что приняли их за своих и не обижали.
А потом начались нехорошие события случаться. Сначала ни с того брауни ни с сего украли у его величества корону. На целый день! – слуга состроил страшные глаза.
-Затем перестали выполнять свою обычную работу. И… что самое удивительное. Теперь они все хмурые ходят. Спросишь их – говорят, мол, король не велел отвечать. И тут же убегают. Да и король их… Весьма странное существо. Мы его только мельком видим. И то очень редко. На вид, - тут слуга поморщился, - отвратителен. Косматый, длиннозубый, с огромной головой.
После того как его величество наш король приказал выгнать его из замка, брауни сговорились с советником! Мы не знаем, о чем они там договорились, только жизни теперь совсем не стало. Король спрятался в своих покоях. Стражи меньше чем по трое уже и не ходят. Разве что дружина старого Брама. Но эти ничего не боятся.
А слугам и придворным совсем житья не стало. Многие торопятся убежать из замка.
Когда здесь было многолюдно – брауни попрятались. Но кто знает, как скоро они вновь покажутся.

Тут слуга воспользовался тем, что рыцари заслушались, толкнул стул в сторону Флавия-Октавия, перепрыгнул через стол, отделявший его от спасительной двери и намеревался уже было скрыться за нею.
Но дальше случилось неожиданное. В проеме показались странные маленькие существа. Слуга попытался притормозить, но его схватили за руки и за ноги и затащили в кухню, несмотря на протесты. Двери тут же закрылись. Но перед этим один из брауни успел проговорить хриплым голоском:
-Вы за это еще поплатитесь! Король никому не прощает измены!

Будь в трапезной чуть посветлее, было бы заметно, как побледнел юный маркиз. Но голос его не дрожал (ну, почти), когда он произнес:
– Косматый? Длинные желтые зубы, да?.. Но разве это не боггарт? Я слышал, что когда кто-то обижает брауни, тот превращается в боггарта и пакостит хозяевам дома! Такой злобный и вредный... Я... меня...
Флавий-Октавий замолчал. Ни за что на свете, даже под пыткой, он не продолжил бы эту фразу: "Меня в детстве нянька боггартом пугала..."
Возможно ли произнести такое в присутствии грозного и героического сэра Хантера?

Несмотря на свой высокий статус, на положение при дворе, господин советник предпочитал жить как можно дальше от короля, его министров и свиты, в северном крыле.
Эта часть замка во многом оправдывала свое название. И не только своим расположением по отношению к другим частям. Прежде всего она отличалась своим стилем. Холодным, пронизывающим.
Здесь гуляли сквозняки. Свернув из плохо вентелируемого, но все же теплого и даже в чем-то уютного главного коридора, Хардинг вслед за бароном угодил в самую настоящую северную крепость. Противная мелкая дрожь пробралась за шиворот и в рукава свободной рубахи. Зябко ёжась бард прибавил шага, стараясь хоть немного отогтать ее.
Здесь даже камень был уложен по-иному. Коридоры казались уже, а потолки выше. И там, на высоте из маленьких узких окошек падал на камень и редкие гобелены слабый свет. Но, удивительно, тот же самый свет, от которого в главных залах хотелось довольно жмуриться, здесь вызывал лишь еще большую дрожь.
Что за скверное волшебство? Нет, Хардинг определенно не удивился бы, если бы из окошек внезапно посыпался снег.
Еще раз подтвердилось превосходство сана (а может и добротно накопленных запасов под кожей). Барон двигался вперед совершенно не чувствуя неудобств. Его комната находилась в самом сердце этой холодной крепости.
Барду оставалось лишь молча следовать за Фандалином, стараясь не слишком демонстративно отбивать зубами барабанную дробь.
"Нет, определенно, хорошие люди здесь обитать не могут", - раздумывал себе бард. - "А вообще говоря, в здешних подвалах при прадеде нынешнего короля, добряке Генри Тонкорунном располагалась самая известная тюрьма всех времен. Даже провести здесь один день было величайшим испытанием для заключенного. Да что там, даже тюремщики и палачи отказывались проводить здесь время, помимо обязательного по службе. Страх сковывал самые сердца в те времена. Да и теперь ужас заключенных холодит коридоры замка. Вернее, холодил бы, если бы не предшественник нашего нынешнего мага, Мельхиорин, сумевший изгнать эманации духов мучимых в одно-единственное крыло.
А еще раньше тут жила вдова Чарльза Безумного, велевшего вырезать чуть ли не все города королевства. Лишь объединившись вместе дети его, Генри и Трор, сумели пресечь безумие папаши.
Началось тогда все, помниться, с сущего пустяка. Чарльз непомерно поднял налоги и послал младшего сына собирать их. Трор не поехал, назвав отцовский поступок безрассудным. Король обиделся и в качестве наказанию сына еще больше поднял налоги. Тогда уж возмутился и старший сын. Вдвоем они выступили против отца. Ну король и пригрозил устроить всеобщую кровавую расправу.
К счастью, лишь немногие войска поддержали волю безумца. Его усмирили... Должен заметить, не слишком удачно. Вернее, не выдержав крушения своих планов, Чарльз Безумный покончил с собой.
Королева-мать одела на себя траур и даже собиралась уйти в монастырь, но по настоянию детей осталась в замке. В ее распоряжении была собственная гвардия и собственная казна. Ее траур был таков, что из замка на полтора десятилетия исчезли все шути и затейники, а в северном крыле жила лишь она одна (если, конечно, не считать фрейлин, камеристок и стражников".
Барон и бард прошли Винную Залу. Здесь было немного теплее. Возле очага отважились нести караул двое охранников крепости. Перед внезапно вошедших советником они вытянулись по стойке смирно. Барон прошел дальше. Стражники расслабились и сочувственно кивнули барду. На столе возле стены стояла початая бутыль вина. Один из стражей кивнул на нее, мол, когда освободишься - подходи. Даниель благодарно кивнул им. Он с удовольствием принял бы их предложение прямо сейчас, но, увы, был обязан идти за начальством.

Чтобы нечисть распоряжалась в людском жилище?! Такого сэр Хантер спустить никак не мог. Тем паче, что сам заставил беднягу развязать язык. Уж если кому отвечать, так не слуге...
Многострадальная дверь вылетела вторично - под ударом тяжелого рыцарского сапога, и ловко ухваченный за шкирку брауни затрепыхался в руке сэра Хантера.
- А ну-ка, немедленно отпустить!! - раздался рык рыцаря. - Не то я вашего приятеля о стенку шваркну - мокрого места не останется!!

К чести юного маркиза нужно признать, что детские страхи заставили его заколебаться лишь на мгновение. Какие уж тут нянюшкины сказки, когда рядом настоящий рыцарь задает трепку всякой нечисти?..
Флавий-Октавий одним прыжком очутился на пороге кухни.
– Эй вы, комки лохмотьев! – задиристо крикнул он. Звук собственного голоса придал юнцу бодрости, он с вызовом продолжил: – Здесь кому-то очень хочется познакомиться с холодным железом да со святой водой? Устроим!..
Маркиз взглядом обежал кухню: в центре сгрудились перепуганные слуги, а по темным углам - какое-то дрожание-шелест-шуршание-колыхание...
На миг навалился прежний страх - но с ним пришло и воспоминание.
– Сэр Хантер! Надо поискать щель! В сказках говорится, что на кухне у очага может быть щель в полу - это нора боггарта! Если туда сунуть какой-нибудь хлам – боггарт выбросит его обратно! А если туда плеснуть святой водицей, а?..

Маленький человечек в руках рыцаря нелепо дергался, вцепившись в перчатки рыцаря. Не будь их на руках сэра Хантера, брауни до костей располосовал бы кожу и мясо ногтями, острыми, как у иного хищного зверя. А так человечек лишь безрезультатно пытался разжать хватку.
Его смелости можно было позавидовать. Даже в столь безвыходной ситуации он не прекращал сопротивления.
Остальной малый народец не стал убегать. Но и не бросился спасть своего товарища. Те что стояли совсем рядом с рыцарями были вынуждены задирать голову, но остальные, около слуг и кухарок и дальше, возле очага, несмотря на свой малый рост, казалось, смотрели сверху вниз на пришельцев.
Одеты они были по-разному, но довольно просто. Некоторые были в башмаках, один или два на ногах носили сапоги. Кое у кого поверх домотканых рубашек были накинуты куртки или сюртуки. Но не более того.
После того как рыцари замолчали на несколько секунд установилось молчание, прерываемое лишь тихими всхлипами слуг, шумом борьбы пойманного брауни и дыханием разгоряченных рыцарей.
Наконец один из фэйри не выдержал и сделал шаг вперед:
-Чужаки, вам здесь не место. Уходите, пока можете. Иначе король, - с этими словами брауни кивнул в сторону очага, - займется вами. И отпустите Миргрина. Силой вы ничего не добьетесь.
Брауни совершенно бесстрашно смотрели на людей. Кто знает, чего им стоила подобная храбрость. Кто знает, что заставляло их проявлять подобное безумие.

- Это мы-то здесь чужаки?! - рявкнул рыцарь. - Ты не забыл, где находишься, брауни?! Скажи еще, что это твое жилище, которое ты сам построил, и в которое мы вломились от нечего делать! Силу я пока не применял, - сэр Хантер нажал на слово "пока", - но если вы хватаете людей, не удивляйтесь, что люди хватают вас. Отпустите слугу - я отпущу вашего приятеля. Иначе, - рыцарь выразительно глянудл на своего юного спутника, - я и впрямь оставлю от него мокрое пятно на стенке. И всерьез задумаюсь о святой воде и хорошей порции свежего лошадиного навоза вдогонку!
Чуть помедлив, он добавил, глядя на извивающегося в рыцарской руке брауни:
- Дела я предпочитаю решать миром. Не вынуждайте меня изменять этому обыкновению - ни вам, ни мне это не пойдет на пользу. Но выбор за вами. Я жду.

-Слугу? – говоривший усмехнулся. Повернул голову в сторону своих, державших несчастного юнца, и повел бровью. Брауни тут же отпустили человека (тот упал при этом на каменный пол) и отступили в сторону.
Фэйри, взявший на себя роль переговорщика, вновь посмотрел на сэра Хантера:
-Он стоит. Теперь отпустите Миргрина. А насчет лошадиного навоза, - тут брауни поклонился, язвительная усмешка явственно читалась во взоре. - Ваше пожелание будет исполнено.

Рыцарь усмехнулся.
- Не пожелание - только предупреждение. Худой мир лучше доброй ссоры, брауни, и эта поговорка верна не только для людей.
Он перевел взгляд на свою добычу, извивающуюся в руке.
- Так твое имя - Миргрин? - сэр Хантер со всей возможной осторожностью поставил своего пленника на пол, отступил на шаг и слегка поклонился. - Уважаю храбрость, тем более необыкновенную, что она заключена в столь маленьком теле. А теперь, коль скоро наше недоразумение улажено, позвольте вопрос? Что заставило вас изменить своему обычаю жить в мире с людьми? Дело рыцаря - помощь тем, кто в ней нуждается. Возможно, она нужна и вам?

Миргрин не удостоил рыцаря ответом. Наоборот, он с достоинством принялся поправлять свою одежку, словно самое большое сокровище на свете, старательно при этом игнорируя людей.
Остальная пятерка брауни некоторое время молчала, словно к чему-то прислушиваясь. Затем один из них вздохнул, второй переступил с ноги на ногу, третий пошевелился руками и (рыцари могли бы отдать на отсечение руки) вся группа неожиданно приблизились, словно бы образовав полукольцо вокруг людей.
Конечно, все брауни считались равными друг дружке, но все же сэру Хантеру явно не стоило пренебрегать человечком, соблагоизволившим заговорить с ним. Тем более столь неудачным образом.
Тишина получилась настороженной. Предостерегающей. В помещение что-то явно было неладно. И прежде всего неестественные тени, двигающиеся на самом краю человеческого восприятия.
В конце-концов фэйри, согласившийся говорить с людьми, как бы нехотя ответил:
-Шли бы вы, судари, пока не поздно. Не в ваших силах совладать с несправедливо обиженного фэйри. Не в ваших силах и прогнать его. А проблем обретете немало. Или вы думаете, что даже вдвоем можете справиться с боггартом в его норе?

– В норе?! – возмутился маркиз. – Ну, не полезем же мы в нору! Мы же не крысы! Зато занятно проведем время, проверяя, что туда можно запихнуть или налить. Святую воду, кипяточек или еще что...
Флавий-Октавий чувствовал себя словно во сне – причудливом, сказочном. Страшно ему не было, хотя с детства одно слово "боггарт" могло лишить его сна и аппетита...
Но сквозь это пьянящее ощущение все-таки пробилось зернышко здравого смысла. В конце концов, какое им с сэром Хантером дело до того, будут ли местные брауни изводить здешнего короля, такого негостеприимного и невежливого?
– Но раз вы отпустили слугу, – уточнил юноша, – и пообещаете ему не мстить, то и мы, так и быть, отпустим вас целыми и невредимыми. Я знаю, Малый Народец не лжет. Может говорить двусмысленно, но лгать не станет.

Сэр Хантер покачал головой.
- О силе лучше судить, испытав ее, друзья мои... но я уже сказал: худой мир лучше доброй ссоры. И предложение мое остается в силе. До отъезда - думаю, вы сумеете меня найти. А после него - ну, на то вы и волшебный народ...
Отступив на пару шагов, он вежливо поклонился.
- Прошу прощения за горячность, судари, но всем свойственно защищать своих. Не мы первые применили силу, но мы первыми уступаем. Всего вам хорошего... и надеюсь, у меня больше не будет причин для ссоры с вами.
Сэр Хантер решительно подхватил за руку юного маркиза и почти выволок его из кухни.
- Не стоит нарываться на драку там, где можно решить дело миром, - с явственной прохладцей сказал он. - Так что, учили вас загадки разгадывать, сударь? Давайте-ка проверим...

(Вместе с Сейденом)

А В ЭТО ВРЕМЯ В СПАЛЬНЕ БАРОНА...

Государственные дела - такая обуза! Это подтвердит любой политик, да еще и выразительно при этом вздохнет. (Правда, при этом за всю историю человечества по пальцам можно пересчитать тех, кто добровольно эту обузу с себя стряхнул...)
Барон Ганс Борхун фон Фандалин возлежал на пышной перине под парчовым узорным балдахином и старался отрешиться от всяческих забот. Сон, как всегда, не шел к придворному светилу.
Из-за балдахина донесся робкий звон струн – бард проверял, хорошо ли настроена лютня
– Давай что-нибудь успокоительное, – повелительно бросил барон.
"Успокоительное. Чем же тебя успокоить?" - Бард примерился взглядом к мощному бароньему лбу, сравнивая возможность тела придворного и крепости лютни своей. Затем вздохнул и устроился на специально отведенный ему табурет.
-Я вам спою, барон, о красоте нездешней.
Бард на мгновение замолчал, собираясь с духом. И, перебирая пальцами по струнам, завел свой мотив:

Зарею ясной в небе стародавнем,
Мешая пыль и грязь путей-дорог...
Когда твой близок срок и сердцу невдомек,
Куда тропинка повернет.
И скромный пилигрим
Взошел на этот путь
Найти свой иль к небу повернуть...

Из-за балдахина донесся гневный рык:
– Ты что себе позволяешь, бренчало двуногое? Я тебе приказал успокоительную!.. Колыбельную!.. А ты тут сатиры распеваешь?! "Мешая пыль и грязь путей-дорог..." Я, между прочем, уже отчитался перед его величеством и придворными советниками за деньги, отпущенными мне из казны на благоустройство дорог в королевстве! До последнего медяка отчитался, так что не сметь тут мне петь про грязь! И про тропинки, которые невесть куда поворачивают! Давай другую песню.
"Тропинки... Вот же слепец. Какие тропинки?! Я даже до основной темы не добрался, а он... Ну, погоди..."
Бард сменил мелодию. Теперь она текла тихо и плавно, укачивая, унося вдаль. а там уже ждала дивная сказка.

Спокойный день ласкает,
Уносит вдаль мечты,
И солнце засыпает,
Склоняются цветы.
И за горой царит покой,
А под луной далекий вой
Уносит прочь тревоги и заботы...
Всё в ожидании большой охоты...

Гневный кашель прервал певца.
– Все, да? Ну, прямо все как есть в ожидании большой охоты? Это ты про последний указ, который я дал на подпись королю? Про то, чтоб вешать браконьеров, которые охотятся в королевских лесных владениях? И будем вешать! Этих самых, которые в ожидании большой охоты! Давай что-нибудь такое, чтобы я отвлекся, подумал о приятном!
Даниель недовольно сменил мотив, старательно выводя:

Течет реченька, журчит весело...

Бард постарался погрузиться в мелодию и слова.
Но дальше первой строчки допеть ему не удалось. Из-за балдахина донесся вопль:
– Тебе что, давно язык не вырывали? Думаешь, я не понимаю, что это намек на конфликт из-за пограничной реки Хрюшкина Радость?!
"Ах вот ты как!" - тут бард грозно нахмурился. К счастью, барон не имел возможности смотреть на лицо исполнителя, иначе схватился бы за шпагу... на всякий пожарный. - "Ну держись, сиятельство!"
Пальцы с чувством зацепили струны, а затем в самом залихвастском ритме повели:

Будь счастлив тот, кто враз найдет
Надежду и опору,
В простом сложение двух йот
И в умноженьи скором.
Один на два - резонен час
Дадут прибыток только раз,
Но дважды два - гип-гип ура!
Уж слышен голос злата.
Казна вдвойне богата.
И вот не два, а в четверА!
Как три на два умножить споро,
Замок не выдержит такого,
Амбар на части разорвет,
И шесть частей златых найдет...

И вновь певца перебили. Но не этот раз песня была прервана не гневным окриком, а храпом.
О, какой это был храп! Ликующий, радостный, даже музыкальный... да-да, заливистые рулады определенно повторяли мотив песенки про доходы. Легко можно было догадаться что спящему снится сказочный, дивный сон. Например, про налоги, собранные вовремя и в полном объеме... И тут же разворованные.

Но брауни не обратили внимание на поклон сэра Хантера, они повернулись к рыцарям спиной и направились в сторону очага. Возле него человечки выстроились в своеобразную очередь и один за другим юркнули в небольшое отверстие между очагом и стеной. Как знали слуги и как могли убедиться рыцари, никакого лаза там не было и в помине. По крайней мере видимого человеческому глазу.
Последний брауни, тот, что вел разговор, перед тем как уйти помедлил, а затем все же остановился и произнес прежде, чем рыцари покинули кухню:
-Что ж, даем слово, что мы не будем трогать этого слугу более. Надеюсь, вы понимаете, что совершили. Теперь боггарт не даст покоя не только нам и остальным, не включенным в контракт слугам, но и вам. Готовьте святую воду и молитвы, если хотите спастись.
Брауни повернулся, чтобы уйти, но лишь замер на месте. Его голос странно изменился. Следующие слова он произнес почти что шепотом.
-А лучше верните его драгоценный камень. Тогда он может быть успокоится. Во всяком случае точно уйдет прочь.
Закончив свою речь брауни повернулся и исчез вслед за своими.

Определенно что-то менялось в окружающем мире и в самом маркизе. Попробовал бы раньше кто-то без спросу ухватить под руку и вытащить в коридор!
Но у причудливого сна, в который превратилась явь, были свои правила.
Вместо того чтобы оскорбиться, маркиз забормотал:
– Загадки... да, правильно, камень... Допустим, у брауни был некий драгоценный камень... нет, откуда у них всякие там рубины-изумруды...
Флавий-Октавий замолчал, перебирая в уме нянюшкины сказки. Они были еще свежи в его памяти – и потому он первым вспомнил нужное:
– Камень, верно! Его так и называют - "камень брауни"! Если его положить в чан, где варится пиво, то пиво и сварится быстрее, и на вкус будет отменным! Брауни над этим камнем трясутся, как гномы над грудой золота!

Одна история о речке, называемой Хрюшкиной Радостью и о конфликте, с ней связанном.

Давным-давно, когда короли только-только начали отстраивать свои замки по кирпичику, когда солнце поднималось на востоке из-за высоких и могучих лесов, а не из марева дальнего луга, и садилось за ними же, на берегах небольшой веселой речки жило племя благородных свиней....
С древностью сего рода свиного не мог посоперничать ни один монарх нашего мира. И свиньи, полностью понимая свое положение и долг перед прочими существами подавать благородный пример поведения, вели себя самым подобающим образом. Они день-деньской валялись в небольших лужицах на берегах речки, там где разливаясь каждую весну она оставляла после себя ил и мягкие болотистые водоросли, подпитывая их летом и осенью лишь самой малостью воды. Чтобы утолить голод они рыли корешки и желуди в лесах под тенями могучих дубов. Имели склонность к знаниям и не боялись лесных хулиганов, таких как необразованных кабанов, хмурых медведей и вечно голодных волков (они не умели искать ни грибы, ни желуди).
В общем-то жили они в славные времена, когда образованность и чистота помыслов ценились на вес золота. И многие герои свинячего племени сыскали славу несусветную, блики которой доходили и до берегов их отчего дома, речки Свинячки. Правда в официальных королевских документах иначе как Хрюшкина Радость та река не называлась.
Уж поредели леса, а луга и пастбища стали радовать местных жителей, род свиной стал постепенно угасать. И теперь лишь в небольшой чащобе на самом севере, почти у подножия гор осталось одно небольшое племя.
Зато росли другие народы. Так в эти земли добрела и королевская власть. А точнее не одна, а сразу целых две власти. С северо-запада на речку претендовал Длинногон Зимний, а с юго-востока на эти земли предъявлял претензии Зоркогал Летний (к слову, кузены по одному из дедушек). Превеликое множество находили они поводов для заварушек. Так ради небольшого холма с вязом на вершине с каждой стороны собралось по три сотни ратников. А уж ради фермы старого Йохансена короли преломили бесчетное количество копий и голв, число павших даже в поэмах и восхвалениях тех славных дней сложно было назвать большим истинного.
В общем-то за три года короли-соседи поуспокоились, границу выровняли. Все что западнее реки отошло к Длинногону Зимнему, а все что южнее к Зоркогалу Летнему. И зажили бы короли спокойно, кабы не советники их.
-Что ж это такое? - говорили они друг дружке. - Это получается, что земли распределили и успокоились? Нет, ну возмутительно просто! А кому отойдет речка?!
Долго не хотели короли прислушиваться к нашептываниям своих подданых. У Длинногона родился сын, а у Зоркогала дочь. Уж и планы о браке строили короли. А там и границы вон. Но подданные не унимались, и короли, вздохнув и послав друг дружке ноты с извинениями, пошли очередной войной.
Первым выступил Длинногон. Шел по полям, оврагам, через озера и речки перебирался ускоренным маршем. Потому и до Хрюшкиной Радости добрался первым. Велел разогнать проживавших там свиней и на месте их обитания (не подумайте ничего дурного, это были ТЕ САМЫЕ свиньи, существа крайне чистоплотные и образованные) разбил свой лагерь. Выставил дозорных, построил перед сном план завтрашнего разгрома противника и лег спать.
Какое же было королевское удивление, когда среди ночи в его лагере раздался визг и хрюканье, издаваемое явно не королевскими солдатами. О! Что это было за сражение! Разгневанные бесцеремонным вторжением людей на земли их предков свиньи вспомнили славную память их отцов и дедов. Под пологом ночи ворвались они в стан захватчиков и голыми пятачками принялись громить его направо и налево.
Как можно устоять против такой мощи? Посрамленные перед всем честным миром (не меньше нескольких посрамлений каждому) люди беспорядочной толпой убежали прочь, лишь через четверть лье остановившись и отдышавшись.
Как должен был бы торжествовать Зоркогал Летний, узнай он о поражении своего соперника. К сожалению, знать он этого не мог, поэтому упрямо вел свои войска к месту намечавшейся схватки. Каково же было его удивление, когда вместо короля-соперника в лощине близ реки его ждали исконные обитатели, выстроившись военным порядком "свиньёй".
Король скомандовал:
-В бой!
Вожак свиней завизжал. Завязалась битва, кою и поныне воспевают менестрели племени пятачков и копыт и о которой стыдливо помалкивают людские барды. Ну а так как мы беспрестрастные рассказчики, поэтому упомянем лишь основные вехи того боя. Вот защитники прорываются сквозь сомкнутые ряды копий людей. Вот схватка не на жизнь, а насмерть, где копытцу и пятачку противостоит доспех и сапог. Вот вожак и король сошлись один на один и... Вершина! Победитель ставит свое копытце на грудь побежденного противника.
Зоркогал Летний оказался также посрамлен. Король пообещал вожаку, что войска его больше и близко не подойдут к здешним местам. На том и ретировался.
По тайному договору намеревались короли устроить схватку несколько южнее и западнее, вдали от победителей. Но куда там! Дабы пресечь дальнейшие поползновения, решено было устроить патруль вдоль всего русла.
И разумеется войска напоролись на дозорнного. Даже вид одной-единственной свиньи с повязкой на ухе (символизировавшей ее пренадлежность к великому речному братству) вызвала такую дрожь в коленках у рыцарей и простых воинов, что ни о какой схватке и речи быть не могло.
Войска побунтовали немного, и короли в чем-то огорченно, в чем-то радостно вздохнув вернулись по своим столицам. Советникам ясно объяснили всю их неправоту, а о том чтобы пытаться еще раз заявить свои права каким-либо способом кроме как на бумаге и речи быть не могло.

И было бы это делом давно минувших дней да ведь и поныне ничего не изменилось. Принц и принцесса не сошлись характерами и приняв у родителей власть над королевствами так же пошли войнами друг на дружку. И точно так же остановили их бдительные стражи. И из поколения в поколения длился этот конфликт ибо не могли успокоиться советники. Приходя на место своих предшественников разжигали в сердцах королей своих страсть к завоеваниям. И вновь на полях сражения слышался грозный звзук поступи копыта. И вновь войска в страхе отступали. Последний такой поход барон фон устроил три месяца назад...

Вполне удовлетворившись данным брауни обещанием не трогать слугу, сэр Хантер потащил своего юного спутника дальше, припоминая дорогу и прислушиваясь к его бормотанию.
- Камень брауни, говоришь? Ну-ну... Тоогда понятно, с чего они сами не свои. От плохого пива и озвереть недолго... Ладно, посмотрим, что тут сделать можно. Заодно, может, и нам нальют, а, маркиз?!
И рыцарь неожиданно подмигнул Флавию.
Тем временем все положенные повороты словно сами собой нашлись, и после очередного перед рыцарями предстал тот самый книжный шкаф. Сэр Хантер подтолкнул вперед маркиза.
- Читайте загадку, сударь, а я посмотрю, нет ли где опасности...
В виде еще какого-нибудь колоритного обитателя замка...

(вместе с мастером)

Пока сэр Хантер осматривал коридор, юный маркиз поспешно сдернул с полки первую попавшуюся книгу: толстую, в сафьяновом переплете, с бронзовыми застежками. Отстегнув их, Флавий-Октавий наугад раскрыл книгу и прочел выведенные старинной вязью строки:

Я мотылек, мой краток срок,
А путь так зыбок и далек.
Я на плечо, а ты вздохнешь.
В пыльце виденья - правда, ложь -
Так сплетены, что сам не знаю,
Меняюсь, в дымке исчезаю.
Из дня и в день уметь и мочь
Едино, быть и мчаться прочь.

Юноша еще раз перечел загадку. Нервно сглотнул. Воровато оглянувшись (не идет ли сэр Хантер?), поспешно перелистнул несколько страниц и убедился, что на каждой странице – те же стихи.
"Так. Влип. Придется топать пешком. Две тысячи сто сорок ступенек..."
Прочел загадку в третий раз.
"Правда и ложь? Это про любовь, что ли?.. Нет, в балладах поется, что она вечная, а тут бабочка какая-то! Мечта? Не-е, она меняется, а мечтать можно долго об одном же... Я вот всю жизнь мечтал стать странствующим рыцарем... стал, дурак, на свою голову... Меняется, в дымке исчезает..."
– Сон, – без особой уверенности сказал Флавий-Октавий, обращаясь к книге.
Книга в руках юного маркиза слегка пошелестела страницами, словно размышляя, а затем несколько страниц самопроизвольно перевернулись. Уже другим, не столь древним письмом там была написано всего одно-единственное слово.
«Почему?»
– А это уже второй вопрос! – нахально ответил юнец. – Я по правилам на один должен ответить!
Перевернулось еще пара страниц. Шрифт на них был явно расхлябистого и вредного вида.
«Второй, говоришь… По правилам... А вдруг ты знал ответ? Нет-нет, не считается. Вот тебе второй вопрос (кстати, первый – правильно). Что у меня в кармашке?»
Вот тут маркиз нахально хихикнул прямо в раскрытые страницы. Потому что ответ на этот вопрос он вот именно знал! Когда ему в детстве случалось нашалить, отец за ухо вел его в дворцовую библиотеку. И там под строгим оком сурового смотрителя библиотеки приходилось до одури клеить эти самые кармашки. Не-на-вист-ная работа! Особенно когда за окном лето...
– Формуляр у тебя в кармашке. Листок такой специальный. Когда тебя с полки заберут, библиотекарь должен там отметить, у кого ты в комнате валяешься. Чтобы потом найти и отобрать, пока тебя на раскуривание трубки не пустили!
Тут маркиз подозрительно прищурился на хитрую страницу и сердито добавил:
- Если там окажется чья-нибудь любовная записка, я иду пешком!
«А вот и не верно! - Книжка, словно смеясь, пошевелила страничками. – У меня там пусссто. Формуляр его магичество себе забрал и не возвращает..."
Тут книжка грустно закрылась. На обложке вместо названия появилась надпись.
«Подойди к лестнице».
Маркиз повертел книгу в руках и на всякий случай сунул ее под мышку - вдруг да пригодится! Подошел к лестнице. Расширившимися глазами поглядел на бегущие вверх ступеньки. И позвал, безуспешно стараясь, чтобы в голосе не звенело торжество:
– Сэр Хантер! Идите сюда! Я отгадал загадку! Сейчас наверх поедем, на все две тысячи сто сорок ступенек!

Не снимая ладони в перчатке с рукояти кинжала, сэр Хантер быстро обшарил окрестности лестницы. Ни души. Ни человеческой, ни какой другой. С одной стороны, это радовало. С другой...
Услышав окрик маркиза, рыцарь вернулся к лестнице, приподнял бровь, разглядывая бегущие вверх ступеньки. К магическим штучкам он относился с изрядным подозрением, но будучи хозяином говорящего коня, трудно не научиться не удивляться лишний раз...
- Надо будет спросить у мага, не найдется ли у него такого же заклинания для дороги, тогда лошадки будут меньше уставать, - фыркнул сэр Хантер и слегка хлопнул маркиза по плечу. - Молодец. А теперь - давай-ка к магу, а то как бы его тоже куда-нибудь срочно не вызвали...
И первым шагнул на ожившую лестницу.

Оба рыцаря плавно воспарили на несущихся ввысь ступеньках, остановились у дубовой двери, стукнули в нее массивным бронзовым кольцом и, не дождавшись ответа, толкнули резную створку.
Дверь отворилась.
Неизвестно, как юный маркиз представлял себе логово грозного мага, но уж не так же!..
Глазам гостей открылась просторная светлая комната, стены которой были оклеены веселенькими обоями - на зеленом лугу пасутся пасторальные барашки, рога их увенчаны венками из ромашек.
Изящная мебель, которой охотно обставила бы свою гостиную юная придворная кокетка. На хрупком столике с витыми ножками сервирован на троих чай: чайник на кружевной салфеточке, фарфоровые чашечки, серебряный сливочник, сахарница с нарисованной кошечкой, плетеная корзиночка с сухарями...
Над столом висит гитара с пышным желтым бантом на грифе. Бант немного развязался: похоже, гитара висит тут не только для красоты.
Ветерок, влетая в распахнутое большое окно, игриво шевелит голубые шторы в серебряную полоску.
Но что добило Флавия-Октавия, так это кушетка с сидящим на ней потрепанным плюшевым мишкой...

- Похоже, нас уже ждали, - сэр Хантер окинул взглядом накрытый столик. - Вон, чай уже остывает... Жаль, раньше не знали об этом, а то бы поторопились. И к чаю бы чего-нибудь прихватили, а то с пустыми руками - как-то даже неудобно...
В голосе рыцаря почти не слышна была тщательно скрываемая ирония. Что поделать - магов сэр Хантер недолюбливал, и осуждать его за это взялся бы разве что тот, кому не пришлось учиться рыцарству у собственного, далекого от снисходительности, жеребца. К тому же говорящего - по милости одного из собратьев обитателя этого будуарчика...
- Господин маг, простите, не знаем вашего вне всяких сомнений достойного имени, не уделите ли нам немного вашего драгоценного времени? - негромко сказал рыцарь.

Раздался мягкий, музыкальный смех. Он словно в изящном танце прокатился по комнате, украдкой подобрался к рыцарям и словно окутал их теплой волной эмоций.
-Я с удовольствием принимаю гостей, - уж не знаю как, но голос обретавшийся здесь мага раздавался словно бы отовсюда. А вернее, казалось, он стоит рядом с вами. Стоит лишь повернуть голову, и ты его увидишь.
-Кхе-кхе, - кашель раздался как раз напротив уха юного маркиза. - Имею честь представиться...
Если бы маркиз повернул голову, он бы увидел классического представителя паучьего племени размером с обеденное блюдце, со всевозможным удобством висевшего на нитке паутины прямо возле плеча юноши. Аккурат между ним и сэром Хантером.
-Магистр прикладных эфирных наук, декан королевского магического факультета сэр Рональд Григскроул.

Рыцарь повернул голову на голос. Слегка напрягся, увидев это чудо природы, но тут же расслабился. Уж к чему, к чему, а к паукам выросшему в лесу сэру Хантеру было не привыкать... даже к таким выдающимся.
Если есть говорящие лошади, почему не быть говорящим паукам?
Впрочем, чего еще ждать от мага? Да и настоящий ли это паук?
- Должен заметить, вы выбрали весьма экстравагантный костюм, сэр Григскроул, - заметил бывший лесник. - Немного выбивается из общего стиля вашего жилища.
Фрейлины в обморок не падают? И кстати, хотелось бы знать - как он в таком виде играет на гитаре?

Юный маркиз тоже не испугался паука. Во-первых, в воображении он уже представлял себе кое-что пострашнее. Во-вторых, в детстве, во время своих "наказательных" отсидок в библиотеке, он с удовольствием наблюдал за пауками, коротая тянущееся время.
Флавий-Октавий отвесил пауку изысканный поклон.
— Приветствуем вас, сударь! И... нам сказали, что вы поможете нам подготовиться к походу на дракона!

Паук рассмеялся. Вернее, по комнате прокатилась волна веселого задорного смеха. Но в, если так можно сказать, мимике паука ничего не дрогнуло. Разве что жвала еще плотнее прижались к отверстию рта.
Паук-маг принялся раскачиваться на паутинке почти перед самым носом юного Флавия.
-Вижу, судари, вы настоящие рыцари. Благородной крови, храброго сердца. Посему и помощь моя должна быть соответствующей, - паук странно мигнул россыпью своих глаз. – Мм, не будет вам так сложно помочь мне? Там в чайничке лежит одна закрытая склянка. Средство для превращения людей в пауков и обратно. Вы могли бы достать его и вытащить пробку? А то мне как-то… паук пошевелил лапками. Грустно, в общем. А я вам уж помогу по мере возможности с королевским поручением.

Ах, вот оно что...
Сэр Хантер едва не рассмеялся в голос. Стало быть, в паука маг превратился, а вот обратно... да уж, не паучьими лапками бутылки открывать.
Одного не пойму - если ты такой крутой маг, что ж ты магией не воспользовался для открывания?
Рыцарь хмыкнул и посмотрел на паука.
- Разумеется, ваша светлость, мы вам поможем...
Вот только чай ваш, уж простите великодушно, пейте сами - мало ли что там могло оказаться помимо склянки?
Выудив помянутый сосуд из чайника, сэр Хантер извлек пробку и протянул волшебное снадобье магу.
- Прошу вас...

Юный маркиз как раз пребывал в размышлении: а не опасно ли открывать эту склянку? Зелье-то не только для превращения пауков в людей, но и... э-э... наоборот!
Когда сэр Хантер бестрепетно открыл склянку и протянул пауку, юнец дернулся было остановить его — но не успел.
И тут Флавию-Октавию стало стыдно за свою трусость. Так стыдно, что уши побагровели, словно их только что надрал папаша-маркиз.
Он тут, понимаете ли, рассуждает, а настоящий рыцарь — делает! И ничего не боится!..

-Благодарю вас, сударь… - паук повернулся к сэру Хантеру и осторожно окунул одну из своих лапок в склянку, которую тот держал в руках.
Раздался звук, напоминающий сонное дыхание дракона, перед глазами рыцарей появилось и мгновенно выросло облако дыма пурпурного цвета. Оно все ширилось и ширилось, пока не достигло ноздрей рыцарей, от чего те (конечно, если только не были защищены заклинанием либо образом жизни) должны были б расчихаться.
Дым продержался недолго. Вернее, он практически мгновенно рассеялся, явив взорам любопытную картину.
На толстенном канате, намертво прикрепленном прямо к потолку, раскачивался молодой человек в достаточно практичной одежде, а вернее в светлой полосатой рубашке с закатанными рукавами, длинными практичными штанами странной формы и непонятного вида обувью. Узкой и длинноносой. В глазах мага плясали смешинки.
Он спрыгнул с каната на пол, смахнул со лба волосы, чтобы не мешались и кивнул рыцарям.
-Прошу вас. Не желаете, случаем, чая? – маг принял из рук сэра Хантера чайничек, придирчиво осмотрели его и со вздохом вылил чай в умывальник, примостившийся неподалеку от дверей. При этом сэр Рональд подмигнул Флавию. – В магическом деле одно из двух. Либо воды вообще не должно быть, либо она должна быть постоянно под рукой.
Затем маг наполнил чайник заново, поставил его на стол, на специальную подставку и что-то пробормотал. Чайник начал подрагивать и нагреваться.
-Его Величество велел посодействовать вашему походу. Он говорил, что вас ждет сражение с драконом. А еще спасение принцессы. По правде сказать, даже не знаю, что вам может понадобиться.
Маг задумался, вероятно, прикоснувшись в высшей точке своих мыслей к Астралу.
-Оружие у вас есть. Дорогу найдете, не потеряетесь. Головы на плечах тоже есть. Ну, могу заколдовать плащи, чтобы не намокли в случае дождя. Хотя это такой пустяк для настоящего рыцаря… Придумал! – внезапно воскликнул сэр Рональд. – Информация – вот самая большая магия. Я вам дам информацию о Лесе. Где кого можно встретить и как избежать опасностей и передряг.

Рыцарь задумчиво покивал, глядя на мага.
Что ж ты тут забыл, в четырех-то стенах?
- Не стоит благодарности, - сэр Хантер пожал плечами. - Это долг рыцаря - помогать тем, кто нуждается в помощи.
Чуть поразмыслив и не сводя с мага задумчивого взгляда, он неожиданно сказал:
- Информация - это самое ценное, на что я... мы могли бы рассчитывать. Но что вы скажете, если я предложу вам присоединиться к нашему небольшому отряду? Королевство без вас не погибнет, а так вы хоть вольным воздухом подышите...
А я пригляжу, чтоб ты больше не попал в такую передрягу, парень... а то не появись мы - так и сидел бы, похоже, в паучьем виде до скончания паучьего века...

-Помощь, - маг вяло махнул рукой. Помощь бы пришла в любом случае. В конце-концов один из этих слуг поднялся бы сюда по приказанию его величества и был бы вынужден помочь мне. Народец здесь трусливый. Одного моего паучьего образа было бы достаточно заставить их повиноваться. А уж если бы пригрозил.
Маг сел за стол и в задумчивости опустил голову на ладони, затем спохватился, выпрямился и приглашающим жестом указал на остальные стулья.
-Присаживайтесь. Что же вы… Думаю, больше подобных, гм, несколько неудачных экспериментов не будет, - в голосе мага не слышалось особой уверенности. Он поднялся, подошел к шкафу, открыл его и принялся рыться среди лежавших там свитков. – Думаю, за одну ночь вы справитесь. А я…
Сэр Рональд вздохнул, как-то враз ссутулился.
-Увы, нет. Я нужен его величеству. Подумайте, что может случиться, если понадобится моя помощь, а на месте не окажется дипломированного мага. Да и вообще, что я забыл у этого дракона?
Маг недовольно хмыкнул, враз как-то изменившись. В его повадках засквозило чувство подозрительности и расчета.

Маркиз де Разорилль был потрясен. Он совершенно не понимал, зачем им в отряде этот магопаук, наверняка опасный и коварный. В сказках маги почти всегда опасные и коварные.
Ему хотелось дернуть сэра Хантера за плащ и шепотом отговорить от этой неосторожной затеи... но как сделаешь это незаметно? Колдун наверняка углядит. А Флавию-Октавию совсем не хотелось занять опустевшее место на конце паутины. Он никогда не пробовал мух, но сомневался, что они придутся ему по вкусу...
Поэтому единственное, что маркиз себе позволил, - это одобрительно закивать, когда маг спросил: "Что я забыл у этого дракона?"

Сэр Хантер только руками развел.
- Против такого довода возразить нечего, - сказал он, присаживаясь на стул с величайшей осторожностью, опасаясь развалить изящную конструкцию, и испытующе глядя на мага. - Нужды его величества, разумется, прежде всего. Что ж, очень жаль... Потому что там все-таки будет дракон, а я не разбираюсь в ваших... - он чуть не сказал "фокусах", но вовремя спохватился, - снадобьях. А мне приходилось слышать, что дракон до кончика хвоста существо волшебное и крайне ценится вашими собратьями. Жаль будет, если столько драгоценнейшего материала пропадет впустую - нам-то от него ничего, кроме принцессы, не надо...

-Драконы, - маг передернул плечами, поднялся со своего места, отвернулся к окошку, заложил руки за спину и что-то забормотал. Затем вздохнул и печально покачал головой. - Не мой профиль.
Сэр Рональд взмахнул рукой, что-то просвистело и на столе появилась вазочка с печеньем. Рональд пристально осмотрел ее затем удовлетворенно кивнул наблюдавшим за ним рыцарям.
-Есть можно, - заметив недоверчивый взгляд юного маркиза, маг вздохнул, взял одно печенье и в несколько укусов умял его. - Вкусно, попробуйте.
-Нет, увы. Против драконов не выстоять ни целому отряду рыцарей, ни целому кругу дипломированных магов. Если двигаться на монстра прямо в лоб, конечно. Поэтому на подобную авантюру, зная вас, благородных, я в жизни не пойду.
Рональд выдержал пристальный взгляд сэра Хантера.
-Вот... - маг лениво взмахнул левой рукой в сторону шкафа с книжками. Тот задрожал, затрясся, книжки попытались вжаться вглубь своих ниш, но долго они так не продержались. Одна за другой с полок слетело с десяток объемистых фолиантов, которые приземлились в две стопки прямо перед носами рыцарей.
Маг благожелательно ухмыльнулся.
-Думаю, здесь есть все, что вам надо знать. Основы тактики по борьбе с драконами, рассказы об обитателях леса, знаменитые походы прошлого, карты, родственные древа победителей драконов, особенности ловушек на монстров и чар, обладаемых ими, - Рональд попытался спрятать улыбку, прикрыв рот рукой как бы в глубокой задумчивости. - Думаю, на ночь вам хватит работы. Не буду вас отвлекать. Света вам хватит, в том шкафчике найдете печенье, а на нижней полке кое-что и посущественнее. Чай в чайнике, вино, увы, не предложу, оно усыпляет. Ну все, не буду отвлекать, вернусь утром.
Сэр Рональд улыбнулся поочередно обоим рыцарям, а затем хлопнул в ладони. Комната дернулась. Затем вернулась в фокус. Мага на месте уже не оказалось.

- Уж мне эти магические штучки... - проворчал сэр Хантер, оглядываясь по сторонам. - Нет бы взять и выйти, как все нормальные люди... вот и получается - то в паучьей шкурке невесть сколько проторчат, то залетят куда-нибудь не туда... то ли дело старым дедовским способом...
Он вздохнул, взял верхний фолиант и полистал его. Обилие букв повергало в уныние...
- Что будем делать, маркиз? - спросил рыцарь у своего юного спутника. - За ночь нам это не прочитать и не запомнить... Разве что...
Он закрыл книгу, ласково провел по обложке кончиками загрубевших пальцев.
- Милая, тебе лучше знать, что в тебе написано. Ты не покажешь нам сама, что нам может пригодиться, чтобы мы зря не тратили время?
Но книга все так же лежала на столе, не подавая признаков жизни.
Вздохнув, сэр Хантер пожал плечами - не особо-то и надеялся, но попытаться ведь стоило? - и снова принялся за чтение...

Маркиз окинул стопку книг не столь унылым взглядом, как его спутник. Правда, вид книг вызвал у него воспоминания о замковой библиотеке, куда его, напроказившего, обычно проводил за ухо отец. Но в библиотеке, как со временем выяснил маленький Флавий-Октавий, были не только переплетенный в сафьян жизнеописния славных предков рода де Разорилль и не только постылые кармашки для формуляров, которые приказывал клеить зануда-библиотекарь. Там были еще захватывающие рассказы о рыцарях и прекрасных дамах. Были томящие душу описания далеких земель. Были книги о диковинных заморских животных — с картинками, господа, с картинками!
Так что Флавий-Октавий приступил к стопке книг, как бывалый полководец подступает к воротам очередного города, который он обязательно возьмет. Презрительно швырнул на пол родословные драконоборцев — им-то с сэром Хантером это к чему? Скосил взгляд на спутника и убедился, что тот еще ведет пальцем по первому абзацу. На миг возликовал в душе: хоть чем-то он превосходит своего героического напарника! Но сразу вернулся мыслями к заманчивым книжкам. По-мальчишески встал коленями на стул, улегся животом на стол, быстро заскользил глазами по строчкам, легко пропуская ненужное.
— Вот! Сэр Хантер, слушайте: "Драконы бывают как крылатые, летучие, так и ползучие, бескрылые, с по-змеиному длинным телом. Дыхание же у ползучих драконов не огненное, а ядовитое. Как те, так и другие покрыты чешуей. Живут же они либо в горных пещерах, либо на дне глубоких водоемов, покидая свои жилища, дабы поохотиться..." А вот еще: "Убить дракона можно, найдя на его теле (обыкновенно на брюхе) единственно уязвимое местечко и попасть точно в цель..." Сэр Хантер, а дракон согласится предъявить нам брюхо для осмотра?

Рыцарь пожал плечами, с легкой завистью слушая бойкое чтение юного маркиза. Что ж, у сорока двух поколений предков тоже есть свои преимущества. Маркизеныша явно не конь читать учил...
- Не согласится - убедим, - хмыкнул сэр Хантер. - Ядовитый или огнедышащий, ползучий или летучий - у всех у них есть одно уязвимое место помимо брюха. А именно - драконы неравнодушны к хорошей музыке и хорошей песне. А у нас с собой бард. Если, конечно, его советник при себе не оставит... ты читай, читай, я слушаю.

Флавия-Октавия не надо было уговаривать. Он поерзал пузом на скатерти, устраиваясь поудобнее, и начал читать, сам увлекаясь все больше и больше:
— "Рассказывают о воине Сигурде, схватившемся со змеем по имени Фафнир. Змей тот принадлежал явно к породе ползучих, ибо пытался ударить героя хвостом или поразить ядовитой слюной, но ни в каких источниках не упоминается об огненном дыхании. Когда дракон встал на дыбы, открыв брюхо и грудь, Сигурд заметил на груди незащищенное место и вонзил туда меч по рукоять. Извлекая меч из туши убитого дракона, Сигурд брызнул на руку жгучей драконьей кровью. Слизнув капельку с руки, Сигурд обрел способность понимать язык зверей и птиц..."
Маркиз на миг прервал чтение, мечтательно сощурился поверх головы сэра Хантера и негромко сказал:
— Конечно, это глупо — тащить в рот всякую пакость... а если бы она ядовитая была, эта кровь?.. Но все же — как здорово было бы понимать язык зверей и птиц! Я бы, например, охотно побеседовал с моей Альфонсиной-де-Аллюр...
Опомнившись, мальчишка виновато глянул на рыцаря и совсем тихо бормотнул:
— Глупо, да? Мечтать о разговоре с лошадью...

Сэр Хантер, увлеченно слушавший чтение маркиза, покачал головой.
- Глупо - не то слово, мой юный друг... Благодарите небеса за то, что ваша кобыла молчит, как и положено всякой благовоспитанной лошади. Если бы вы знали, как меня утомляет иногда болтовня моего жеребца...
Рыцарь сокрушенно вздохнул.
- Впрочем, вы это все равно узнаете в самом скором времени, так что наслаждайтесь последними часами тишины и покоя. В замке эта несносная скотина ведет себя прилично, но за пределами его наверняка не сумеет удержать язык на привязи...

Юный Флавий-Октавий широко распахнул глаза.
Он поверил сказанному сразу и навсегда. Слишком много чудес свалилось сегодня на юнца. Беседа с живым брауни, загадки волшебной книги, превращение паука в человека...
Маркиз не стал выспрашивать у сэра Хантера подробности о говорящей лошади. Если бы рыцарь расхохотался и сказал: "Здорово я тебя разыграл, мальчишка!" — это было бы обидно и пришлось бы вызывать оскорбителя на поединок. А этого совсем-совсем не хотелось. Лучше было промолчать и позволить себе еще немного поверить в говорящего коня.
Завтра они отправятся в путь. Если конь и впрямь окажется говорящим, это будет просто замечательно! А если нет... что ж, неумная шутка сэра Хантера забудется сама собой...
Маркиз опустил глаза в книгу и продолжил:
— "Драконы собирают в своих пещерах несметные сокровища и любят кататься по разбросанным монетам и драгоценностям. Некоторые исследователи полагают, что таким образом драконы избавляются от кожных паразитов, заводящихся под чешуей..."

Рыцарь только фыркнул.
- Какие паразиты согласятся жрать дракона, хотел бы я знать, - пробормотал он. - И уж коль на то пошло, то от паразитов лучше избавляться так, как это делают дикие свиньи - извалявшись в грязи, обсохнув и счистив оных паразитов вместе с высохшей грязью о ближайшую скалу...
Рыцарь поскреб пальцем переносицу.
- Я скорее поверю в то, что дракон таким образом метит свои сокровища, чтобы потом узнать их среди других или найти по запаху...

— Метит? — изумился мальчишка.
Пассаж о свиньях он оставил без внимания, ибо в нравах свиней он совсем не был знатоком и не хотел показать свое невежество. К тому же его больше интересовало другое.
— Метить сокровища, чтобы их потом узнать? Но зачем, сэр Хантер? Допустим, какой-то воришка утянет у дракона часть его клада и змей отправится на поиски. И найдет, скажем, купца с сундуком золота. Думаете, он будет принюхиваться: мое золото или не мое? А если чужое, то он извинится и улетит? Я так полагаю, он просто сожрет злосчастного купчину и унесет сундук в логово, не заботясь о его происхождении...

- Сундук-то он вне всякого сомнения унесет... - все так же задумчиво протянул сэр Хантер. - Чтоб дракон от золота отказался - такого еще не бывало... Ну, может, эти их катания-валяния по сокровищам сродни пристрастию скряг, накопивших горы золота, перебирать его... ладно, вот поймаем дракона - там и спросим, зачем ему золото.
Если он захочет разговаривать... и если согласится ответить...
Сэр Хантер покрутил головой, нашел блудоо с печеньем и потянул его на стол. С сомнением покрутив в руках одно печеньице, попробовал на вкус, хмыкнул и затолкал печенюшку в рот.
- Сойдет. Ешь, тебе расти надо. И читай.

Бард поднялся из-за своего места, подошел к кровати барона, глядя на это спящее тело. Во сне лицо барона приняло совершенно преотвратное выражение: щеки отвисли, рот приоткрыт в нелепейшем выражении. Даниель отвернулся и со злости поморщился. Как? Как мог такой человек стать советником самого короля?
Пальцы сами забегали по струнам инструмента. Мелодичные звуки складывались в грустную песню. Музыка, о чем ты хочешь рассказать? Бард вплел в нее свой голос.
О чем песня? Разумеется, о дальнем пути, о странствиях, о тоске по дому и родным.
Где-то многими лестницами и этажами выше над книгами склонили свои головы рыцари. Флавий-Октавий прилежно читал сэру Хантеру главы из книг, а рыцарь внимательно слушал, время от времени объясняя юному маркизу те или иные слова. Впереди их ждала долгая ночь.

А тем временем много ближе к земле, а точнее в тепле и в сытном сенном духе королевских конюшен занимались своими делами спутники рыцарей.
-Тише, залетные, тише, - Бим и Бом под руководством дядьки Брама ввели двух лошадей в их собственные покои.
Конюхи с почтением взирали на столь благородных животных. Конечно, королевские конюшни могли похвастаться еще более примечательными скакунами… еще при отце нынешнего короля. Увы, теперешнее величество взяло за привычку одаривать своих гостей лучшими кобылами и жеребцами. Очень скоро оказалось, что королевские конюшни, как и казна – не бесконечны, то есть лошади имели свойство заканчиваться. По крайней мере ничего достойного там не осталось. Поэтому вид вводимых в помещение изящной породистой кобылки бок о бок с огромным, в самом расцвете сил боевым конем привел в трепет конюхов. Словно на смотре они выстроились вдоль всего пути следования лошадей, от входа до самых стойл. Даже кобылы и жеребцы, местные обитатели, с удивлением косились на новичков.
-Нам сюда. Давайте-давайте. Не брыкайся, малец, что еще нужно перед добротным боем, как не полная кормушка с овсом и сеном? – Бром перехватил поводья гнедого жеребца и завел в одно из стойл. Рядом стояла небольшая пегая старая кобыла. С другой стороны от кобылы Бим и Бом не столь галантно, но не менее эффективно завели в стойло серую кобылу.
Пегая то ли всхрапнула, то ли вздохнула, поворачивая морду то в одну, то в другую сторону, придирчиво рассматривая своих новых соседей.
Она была много ниже их и на вид выглядела не моложе пятнадцати лет. Ее седоку оставалось лишь надеяться, что внешность обманчива, а под невзрачной оболочкой скрывается благородный скакун-иноходец. Очень сильно надеяться.
Как только стражники и конюхи, наконец, перестали бесцеремонно крутиться вокруг них, пегая еще раз вздохнула и опустила голову с самым строгим выражением на морде. Будь это в обычаях у лошадей, сейчас бы у нее в копытах замелькали бы спицы, а на коленях разместился бы клубок шерсти на новую попону. Вместо этого пегая выхватила из кормушки несколько стебельков и принялась неторопливо пережевывать их, глядя с отсутствующим видом перед собой.

Фар Лап много чего мог бы ответить конюху, обозвавшему его мальцом - это при его-то росте в человеческий рост в холке! Но между жеребцом и рыцарем давно было заведено соглашение: при посторонних рот держать на замке и не шокировать окружающих исполняемыми томным голосом серенадами. Поэтому рыцарский конь только всхрапнул недовольно и цапнул конюха за рукав крепкими желтыми зубами, предупреждая, что вольностей не потерпит.
Когда все затихло, Фар Лап внимательно прислушался, чутко прядая острыми ушами, пару раз потянул ноздрями воздух, удостоверился, что люди ушли, и наконец заговорил - само собой разумеется, на родном лошадином наречии:
- Доброй ночи, дамы. Меня зовут Фар Лап. Могу ли я спросить о ваших именах?

Серая в яблоках красавица, которая как раз брезгливо принюхивалась к кормушке, раздраженно повернула голову на голос.
Разумеется, надо бы игнорировать этого мужлана. Но ведь не отстанет, будет и дальше приставать с дурацкими беседами. Лучше раз и навсегда осадить его так, чтоб понял, с кем имеет дело.
Поэтому кобыла ответила холодно:
— Не уверена, что вы, сударь, сумеете выговорить мое благородное имя, не исказив его. Но все же... Альфонсина-де-Аллюр, от Алькасара Третьего, боевого коня его величества Фердинанда Лихтберийского, и Фонтанеллы, прославившейся своими ратными подвигами под седлом знаменитого рыцаря Годфруа Бульон-Шампанского.
И кобыла, полагая, что вопрос исчерпан, принялась пить воду, свежую и чистую. По ее внешнему виду можно было бы решить, что ей налили позавчерашние помои с кухни...

Фар Лап весело фыркнул. Его родословная могла бы смутить и юного владельца породистой красавицы при всех сорока двух поколениях предков маркиза. Но сотрясать воздух ее оглашением жеребец не собирался. Как бы ни задавалась Альфонсина, глупой она отнюдь не казалась. А умная кобыла прекрасно должна понимать, что такими статями не обзаведешься, родившись от обозной клячи.
- Очень приятно, леди Альфонсина.
Рыцарский конь дружелюбно всхрапнул и обратился к разделявшей их, подобно дуэнье, престарелой представительнице лошадиного племени:
- А вы, сударыня, так ничего нам и не скажете?