Тадея. Сказание первое, Герканд - город людей

[Мара >>>]

Тадея. Сказание первое

Мастер - Messalina

обсуждение

Участники
Номер на постоялом дворе. Serafim
Незарытая могила на кладбище. vera
Заброшенный дом. Найра
Раскидистый дуб перед главными городскими воротами. CrazMary
Казарма в гарнизоне Герканда. Хома
Конюшня. Vela
Трактир "Три кабана" Аккеран

Пролог

Когда-то давным-давно в одном мире под названием Тадея случилась одна интересная история. Сотню лет она передавалась из уст в уста, пока некий летописец не решил записать её на бумагу. Летописец был поклонником высокого слога, поэтому потомки увидели "великое сказание о героях и богах, записанное премудрым иноком Иерофантом". Называлась же книга легко и просто - Тадея. За многие года эту историю рассказывало множество человек и то, что записал летописец уже мало было похоже на то, что было на самом деле.
А начиналось все не с великих пророчеств и предсказаний оракулов, а гораздо обыденней и прозаичней.
Великий правитель подземного царства, трехголовый змей Шешанаг проиграл в Шу-Арлит мир Тадеи, своему старому другу Валару, магу из другого мира. Да, да, была у мудрого змея одна слабость, великий правитель был азартен. Но на этот раз ставки были слишком высоки и согласно уговору, Валар открывал врата в Тадею для своих слуг. А что из этого получилось, предстоит узнать вам.

Сообщение отредактировал Messalina - 28-07-2008, 6:54

[Мара >>>]

Шони Лангесс (Vera). Незарытая могила

В нос ударил плотный запах сырой земли. В этой местности почва была плодородная, выглядела почти совсем черной, и казалось, что если сжать в руке горсть, оттуда потечет сок. Но сейчас этот запах настораживал. Человек открыл глаза. Серый клочок утреннего неба с редкими кляксами облаков, а вокруг земля.
Чернозем обступал его с четырех сторон, холодил спину и давил на психику. На краях ямы виднелся узор из росчерков и царапин, оставляемых лопатой. Могилу выкопали совсем недавно, скорей всего вчера. Яма была нестандартная, слишком широкая и глубокая. Начинаясь от сырого пола, стенки уходили вверх примерно на два с половиной метра. Человек встал на ноги и осмотрелся. Под толстым слоем чернозема, налипшего на одежду, можно было разглядеть темную рубашку и темные шатаны. Невысокий и щуплый мужчина огляделся.
Осмотр стен могилы ничего не дал, плотная сырая земля с редкими вкраплениями выступающих корней деревьев и всё. Зато на полу валялся выпотрошенный дорожный мешок, рядом с которым лежало скомканное дырявое одеяло, более чистая рубаха, нож с основательно сточенным лезвием, миска, ложка, маленький свёрток, покрытый жирными пятнами, четвертинка хлеба, пустая фляжка и пустой кошелёк.
Ранее утро в Герканде было пасмурным. И скопившееся на небе тучи не давали надежды на то, что скоро выглянет солнце.
На макушку шлепнулись две капли воды, еще одна растеклась влажным пятном на рубашке. И через мгновение пошёл дождь.

Скаррон Исхэйл (Хома). Офицерская казарма

В казарме было темно и пахло потом. Все пространство небольшой комнаты занимали добротные деревянные кровати. Три окна, одна дверь и тумбочка возле каждой кровати - вот и все, что можно было сказать об офицерской казарме гарнизона Герканда.
Человек, лежащий на самой дальней от двери кровати еще спал. Темные, коротко остриженные волосы, гибкое тело, скорее быстрое и ловкое, нежели сильное и загорелая кожа.
Послышался какой-то окрик со стороны улицы и спящий открыл глаза. Сегодня первые полночи он стоял в дозоре на смотровой башне расположенной на внутренней территории гарнизона, поэтому он был в праве проспать первую побудку. Но, судя по тому, что пасмурное и дождливое небе успело посветлеть, он проспал и вторую, так что теперь перед ним вырисовывалась реальная перспектива в виде выговора и внеочередной ночной вахте на Башне.
Сержант на мгновение закрыл глаза.
Когда Скаррон был маленьким, он любил дождь. Вопреки недовольству матери, он с удовольствием бегал по мокрой лужайке и ловил языком тяжелые капли. После дождя природа словно оживала, смывалась пыль с листьев и травы и зелень выглядела особенно сочной, все вкруг дышало свежестью и каким-то особым, непонятным для ребенка ощущением обновления.
А в этом месте дождь означал только одно - грязь, и часто холод. А теперь еще и дополнительную работу для солдат и сержантов, к которым вот уже неделю, как был причислен Скаррон. Солдаты разносили грязь с улицы по всем казармам, и их приходилось постоянно мыть. Число нарядов увеличилось и увеличился контроль со стороны руководства. Уставший от дневной беготни Скаррон, буквально валился с ног на этих вечерних уборках и проверках. Похоже, что этот баронат будет виноват в том, что Скаррон Исхэйл перестанет радоваться дождю.
Парень уже спустил ноги с кровати, как в казарму влетел дежурный.
- Сержант Исхэйл, вся рота на построении, ждем только вас. Сержант Босха просил передать, что сегодня сам капитан Торес будет лично присутствоввать на построении, и если вы не поторопитесь, то неприменно опаздаете.
Оттараторивший это дежурный мгновенно испарился и парень успел только ошарашено кивнуть.

Ксана (Найра). Заброшенный дом

Неяркий свет зарождающегося утра пробивался через заколоченное досками окно. Под потолком, в углах, деловитые пауки чинили свои сети. Воздух был настолько сырым и тяжелым, что еще чуть-чуть и его можно было бы пить. Проснувшаяся на полу девушка встала. Небрежно отряхнула длинную юбку, когда-то яркую и цветастую, но сейчас уже довольно выцветшую и пыльную. Расправила рубашку, с не опознаваемой уже вышивкой и взбила руками роскошные кудрявые волосы. Видимо, закончив на этом ритуал пробуждения, девушка осмотрелась.
В комнате совершенно отсутствовала мебель, зато в изобилии присутствовала пыль и всяческий мусор. Один угол комнаты был расчищен, и на полу из старых простыней и одеял сделан лежак. Забитое досками окно, надежно укрывало хозяйку комнаты, от внешнего мира.
Дом был заброшен так давно, что стены успели врасти в землю, а доски покрыться плесенью и обрасти мхом.
Но девушку, которая проснулась здесь утром, это не смущало. Она, с невозмутимым видом, проверила содержимое карманов и повесила на плечо старую сумку. Еще раз огляделась, прикидывая, всё ли она взяла с собой и дернул ручку двери.
Вопреки ожиданию, дверь не открылась. Более того, старая, полупрогнившая дверь не открылось ни после второй, ни после третьей попытки.

Лукас Сегре (Vela). Конюшня

Было тепло, влажно и пахло лошадьми. В северном углу конюшни было свалено сено...
Конюшня была не особо большая, на пятнадцать стойл, но заняты были не все. В конюшне находилось чуть больше десятка лошадей.
Кобыла в последнем стойле по левой стороне, вела себя беспокойно, это стойло было где-то втрое больше обычных и его предназначание было не известно проснувшемуся здесь парню. Конское ржание разносилось по всей конюшне.
Куча сена зашевелилась и из нее показалась кудрявая голова паренька, на вид лет 17-18. Сонное создание еще некоторое время хлопал глазами, окончательно просыпаясь, а потом все-таки полностью вылез из кучи сена.
На нем были явно давно ношеные, но еще хорошие сапоги, простые тканевые штаны и такая же рубашка. Вещи хоть и не были новыми, но выглядели вполне прилично.
Ржание лошади становилось все более пронзительным и жалобным. Странно, когда Лукас вчера устраивался здесь на ночлег, это, самое широкое в конюшне, стойло было пусто... Похоже что кобылу привели поздно ночью и уставший Лукас, спящий как младенец. просто ничего не услышал.
От любопытства парень подошел поближе, он работала у Ставроса уже два дня, но пока его работа заключалась только в кормлении лошадей и в придании им лучшего товарного вида.
Заглянув через борт стойла, он наконец увидел виновницу своего пробуждения. Большая гнедая кобыла в серых яблоках, с большим волнообразно содрогающимся животом. Ну очень большим животом.
Похоже лошади больно, и она нуждается в помощи. Да и Ставрос, хозяин конюшни, будет доволен, если он сможет успокоить лошадь самостоятельно. Может даже даст денег, и его работа здесь закончится немного раньше.
Лукас напряг память, пытаясь вспомнить, что это за кобыла. Кажется, вчера он мельком слышал, как Ставрос что-то говорил про "Беременную Гнедую" может это о ней?... Хотя кто знает..

Тиерлейн из клана Лейн (Файрвинд). Номер на постоялом дворе

Девушка сладко потянулась в постели. Всё-таки удобная кровать и крепкий сон благотворно сказываются на настроении. Сегодня будет удачный день. Через завесу пушистых ресниц пробивался утренний сумрак. Девушка сморщила изящный носик и открыла глаза. С потолка свисала деревянная люстра со свечами, немыслимая роскошь для захудалого постоялого двора, состоящего из комнаты хозяина, кухни, подсобки, и, собственно комнаты для гостей.
Девушка села в кровати, откинула одеяло и с наслаждением запустила пальцы в свои молочно-белые волосы, в которые были вплетены черные тонкие ленты и блестящие темные перья.
Ингмарка. Ингмарка посреди задулагого городка в королевстве людей. Невиданное и немыслимое зрелище.
Хорошо, что поздним вечером сын хозяина постоялого двра, когда устраивал Тьен в комнату, не заметил в двух незнакомцах, укутанных в плащи от макушки до пяток, ничего подозрительного. Тиерлейн заплатила за комнату, а вот её телохранителя к ней в номер не пустили, обяснив это тем, что в номере всего одна кровать, да и не положено слуге спать в одной комнате со своей госпожой. Уставшая Тьен не стала спорить. Кто поймет этих людей с их дурацкими законами? И верный телохранитель-релид Рен-Эльд-Аз отправилься спать в подсобку.
Рядом с кроватью, на стуле лежали богатые вещи благородной ингмарки, которые вчера были так старательно были спрятаны под необъятным шерстяным плащем грязно-бурого цвета.
Отсутствие Рен-Эльд-Аза на его привычном месте означало то, что одеваться придется самостоятельно.
Неспеша натягивая свои многочисленные шелка, Тьен осматривала номер.
Тяжелая дубовая кровать в центре, дощатый пол, два окна с тяжелыми кованными решетками, разные мелочи вроде прикроватного столика и двух стульев у стены, и погасший с ночи камин, справа от неё. Единственная дверь в комнате находилась слева.
Интерьер комнаты не блистал ни вкусом ни изяществом. Сюда по всему, хозяин постоялого двора просто спихнул сюда весь ненужный хлам. Радовало только то, что здесь регулярно убиралась служанка и постель была свежая.
Ингмарка почти закончила одеваться, когда заметила, что под одеялом на её кровати что-то лежит. Рывком откинув ткань, девушка увидела тело человека. Молодой мужчина был мертв, причем мертв давно, судя по характерным признакам. Подстава. Грубая, пошлая и какая-то банальная. Ночью подложить в кровать труп. Кто до такого додумался?
Пока Тиерлейн из клана Лейн, прибывала в легком шоке, в дверь яростно забарабанили.
- Дамочка, открывайте, мне надо убраться в комнате.

Карин из клана Рин (CrazMary). Вход в городские ворота

Городская стена, сложенная из добротного гранита уходила далеко ввысь. Утреннюю идиллию нарушал только внезапно начавшийся дождь, да еще одно интересное событие. Под могучим, столетним дубом стояла благородная ингмарка со своим слугой-релидом.
Ярко-рыжие, пышные волосы до лопаток и несвойственный ингмарам румянец на бледной коже с легким голубым оттенком. Одетая в роскошные шелка, характерных для своего клана, красно-оранжевых цветов. На шее знак клана в виде затейливого ювелирного украшения. Слуга-релид нагружен внушительным вещевым мешком.
Эта яркая капля оранжевой краски особенно неуместно смотрелась на фоне серого, утреннего пейзажа.
И уставший с ночной смены стражник, даже прищурил глаза, прикрыв их ладонью так, как закрываются от очень яркого солнца.
"Нда", подумал Нэйл, "Сколько лет служу, ни разу такого не видел. Ингмарка, вся такая роскошная и наряженая, стоит у ворот Герканда. Что же ей здесь понадобилось? Не дай бог что-нибудь противозаконное, нам только скандалов с ингмарами из-за их женщины не хватало". Стражник машинально одернул серую военную форму, которая смешно топорщилась на его полном животе и вытянулся в струнку.
- Приветствую миледи. Будьте любезны объяснить цель вашего прибытия в город.

Аластор Воул де Падуи по прозвищу циркач (Kurumo ) Трактир "Три кабана"

Голова болела так, словно её прожевали, а потом выплюнули. Через мутную резь в глазах кривыми линиями проступал реальный мир. На полу лежал человек, одетый в поношенный дорожный плащ, куртку, жёлтую от времени рубашку с кружевными рукавами, кожаные заплатанные штаны и высокие сапоги. Чёрные волосы, неровно стриженые, торчали во все стороны. Молодой человек пошевелился и тихо выругавшись, сел на полу. Зажатый в руке обломок ножки стула чуть слышно ударился об пол. Тряхнув головой и прищурившись, человек внимательно посмотрел на кусок дерева, удивился, потом обвел глазами комнату и застыл. Даже ураган не смог бы причинить большего разрушения. Посреди огромного зала раскиданы сломанные столы и стулья, большая часть паркета залита вином и водой, в углу чернеют сгоревшие бочки, а с люстры на потолке свисает чья-то рваная рубаха.
И в завершении пейзажа, в глубине комнаты стоял тучный, угрюмый человек, в кожаном переднике, из-за спины которого выглядывали два дюжих молодца.
- Эй, ты, проснулся наконец, - толстяк выдвинулся вперед, - полюбуйся что ты здесь натворил.
Парень снова тряхнул головой и потер виски. Из памяти медленно всплывал вчерашний вечер. Это трактир, кажется «Три кабана», толстый мужик – хозяин. Вчера вечером здесь было много народу. Он пил, очень много пил, потом пустота.
- Ты заплатишь мне за это, за каждую разбитую кружку, за каждый сломанный стул, за всё заплатишь, - толстяк сорвался на крик, дюжие молодцы внушительно расправили плечи.
Голова заболела еще сильнее. Рука полезла в карман за деньгами, дабы швырнуть их трактирщику, но обнаружила только одну монету. С дурным предчувствием парень похлопал ладонями по другим карманам. Так и есть. Пусто.
- Ты должен мне тысячу монет, - красный от гнева трактирщик тряс листом бумаги, - у меня всё записано. Рассчитывайся! Немедленно!
Разрушитель еще раз обвел глазами комнату. Трактирщик явно перегнул палку. Даже если бы столы были из красного дерева, а в «трех кабанах» подавали розовое вино из королевских виноградников, всё равно не набралось бы больше шестисот монет. Но даже на такой штраф пришлось бы вкалывать целый месяц.
Окончательно потеряв терпение, толстяк заорал:
- Ты, что, глухой?

Сообщение отредактировал Messalina - 23-12-2007, 11:58

[Файрвинд >>>]

Тиерлейн.

Так и не натянутая до конца серо-серебристая, дымчатая ткань выпала из ослабевший руки Тьен и мягкими складками опала у ее ног, укутав их туманным сиянием ингмарского шелка. Девушка застыла подобно статуе, глядя в давно остекленевшие глаза трупа и с отвращением рассматривая трупные пятна, завладевшие большим массивом кожи. Аккуратно очерченные крылья носа чутко затрепетали, вдыхая характерный запах разложения и гниения.
Пронзительный взгляд льдисто-голубых глаз загнанной птицей метнулся к окну, но не нашел там возможного варианта спасения - кованые решетки преодолеть не представлялось возможным даже хрупкому и тонкому телу ингмарки. Больше выходов не было: Тиерлейн еще с вечера тщательно обследовала комнату на предмет возможных тайных дверей, но все поиски не увенчались успехом. Однако, выбора места временного проживания у девушки не было и пришлось остаться здесь. За что сейчас она может и поплатиться...
Но кто? Кто мог узнать о том, кем она является и с какой целью прибыла в этот шумный, грязный людской городок? И как этот некто смог это узнать?... Примененные методы конспирации были довольно успешными, и ингмарке и в голову прийти не могло предположить, что ее выследили. Что ее кому-то, Богиня их залечи досмерти, надо выслеживать! Может быть впустить служанку и объянить, что ее, Тиерлейн, вины тут нет? Что она оказалась лишь случайной жертвой неизвестных злоумышленников?..
Тьен тихо покашляла в кулак, чтобы за дверью ее не услышали, после чего, применив все свое актерское искусство, простонала-проворчала сонным, гнусавым и злым голосом обывателя, которому не дают нормально поспать и пытаются ворваться в комнату "всякие":
- Я не собираюсь вставать в такую рань из-за того, что вам де "надо убраться"! Я плачу деньги, значит буду спать столько, сколько мне нужно, а это нужно будет длиться еще как минимум два часа. Оставьте меня в покое, мне, между прочим, снится обаятельный барон. Хоть во сне я могу побыть счастливой?
Тьен поскрипела кроватью, будто бы переворачивалась на другой бок, и взбила подушку, после чего укрылась одеялом с головой и затаилась, прислушиваясь к происходящему за дверью и истово молясь Богине, чтобы служанка ушла, не проверяя ее комнату. Опасная близость мертвого мужчины была неприятна ингмарке из благородного рода, да что там говорить, это было омерзительно!.. Но если от этого зависело ее благополучное избавление от разбирательств с человеческими властями "а что это за труп у вас под пелериной?! вы с ним спали всю ночь??", то она была готова потерпеть. Кстати говоря, второй вопрос про "спали всю ночь" она гнала от себя как можно дальше. Не хотелось задумываться о неприятном, хотя приятного в данной ситуации не было вообще ничего...

[Хома >>>]

После того, как убежал дежурный, Скаррон ещё пару секунд осмысливал услышанную новость и открывшиеся перед ним перспективы. А они, надо сказать, были весьма и весьма не радужные. Капитан Торес был начальником гарнизона Герканда, а посему мог организовать Скаррону массу запоминающихся последствий. Особенно Скаррону. Ведь он был здесь человеком новым, к тому же откомандированным сюда по приговору трибунала. А посему у Скаррона были все основания опасаться, что он огребёт капитанских милостей по полной программе, если не явится на построение до него.
- Вот ведь… - продолжение фразы Скаррон не стал произносить вслух, зато в мыслях высказал сам себе всё, что думает о людях, совершающих такие поступки, вообще и о капитане Торесе в частности. Одаривая его про себя весьма нелестными эпитетами, Скаррон поспешно одевался. Помимо обычной одежды и сапог он надел стёганку – благо, путанка из конского волоса свободно пропускала воздух, да и пасмурное дождливое утро было отнюдь не жарким. Потом он сорвал со стены пояс с оружием, поспешно застегнул его и опрометью выбежал из казармы. Полные доспехи на обычное построение тоже не брали, ограничивались стёганками. Всё воинское снаряжение одевали только идущие в наряд по городу, дежурившие на стенах или собирающиеся на тренировку. Но во искупление этих послаблений гоняли солдат беспощадно. А теперь, благодаря дождю, приходилось ещё и регулярно драить все помещения до зеркального блеска, так как грязные сапоги солдат и офицеров превращали все полы в подобие размокшей в распутицу просёлочной дороги – грязи чуть не по колено.
«А ведь эта зараза могла устроить проверку специально ради меня. Он же знал, что я с ночного дежурства и могу проспать. Да-а-а, добрый сегодня денёк выдался. Просто первый раз такой!» Эти безрадостные мысли проносились в голове Скаррона, пока он бежал к плацу, где действительно собралась уже вся рота. Скаррон всей душой надеялся, что успеет до прихода капитана. Ведь если он не появится на плацу до начальника гарнизона, последствия могут быть и посерьёзнее выговора и внеочередного ночного дежурства. "Только бы успеть" - думал Скаррон, подбегая к плацу, на котором действительно уже выстроилась вся рота.

Сообщение отредактировал Хома - 24-12-2007, 16:25

[vera >>>]

Шони лихорадочно начал запихивать остатки своего имущества в мешок. Пальцы наткнулись на металл. Шони воззрился на медяк. Торопливо пошарил по земле и выудил ещё два.
- Чтоб голодные духи преисподней жрали внутренности этого негодяя!
Однако прохладные капли то и дело попадали за шиворот, и это несколько охладило эмоции. Надо было срочно покидать такую гостеприимную могилу. Пока дождь ещё слабенький, но если разойдётся - стены могилы осклизнут и выбраться будет ой как непросто.
К счастью, подельник прокладывая себе путь на поверхность, оставил кое какие следы и даже подобие слабых выемок. Конечно, земля кое где осыпалась, но всё таки. Помогая себе ножом и цепляясь за редкие корни мужчине наконец удалось, пусть и не с первой попытки, выбраться. Правда, теперь он больше походил на земляного голема.
Слегка пошатываясь, Шони отошел подальше от края и, стянув куртку, начал отдирать от неё комья приставшей земли. В висках стучало и зверски хотелось пить. Да ещё и левая половина лица, которой он приложился свалившись в эту яму, болела и здорово опухла.
"Чем же он меня усыпил? Вроде и вместе пили, и где у меня порошочек я ему не говорил. И что теперь делать?"
А всё так неплохо начиналось. Вместе с Подставой тиснули у заночевавшего в придорожном трактире ученого статуэтку, о которй этот простак весь вечер разглагольствовал. Собирались загнать её тут, в Герканде, старому медвежатнику, а ныне респектабельному коллекционеру, и на тебе! Быть ограбленным собственным напарником. Хорошо хоть не убил, впрочем, у Карика другая специализация. Он вор и доносчик.
"Вряд ли он ночью решился пробираться в город. Скорее, заночевал где нибудь и попробовал сделать это с утра", - продолжал размышлять Шони натягивая уже чуть менее грязную куртку.
Однако дождь становился всё сильнее. Вода стекала по лицу прочерчивая в грязи светлые дорожки.
- А не подставить ли нам Подставу? - неизвестно у кого спросил Шони и чуть прихрамывая зашагал к городу.

[Vela >>>]

Лукас задумчиво почесал кудрявую голову, машинально вытаскивая из нее застрявшие соломинки. Беременная гнедая, это ведь наверное она! На минуту парень задумался - с одной стороны ему очень хотелось доказать хозяину, что он полезен и достоин гораздо большей зарплаты, но с другой стороны юный Сегре никогда не принимал роды у кобыл…
Окончательно все решил небольшой мешочек на груди у Лукаса, в котором при неловком движении одиноко звякнули две монеты. Кобыла заржала еще жалобнее, наверное ей было очень больно. Парень нерешительно зашел в стойло и погладил по голове лошадь.
- Не волнуйся, все будет в порядке, я тебе помогу, - сказал он, глядя в умные и беспокойные глаза животного. – Ведь вон ты какая большая и сильная!
Интересно, что надо было делать, когда принимаешь роды? А еще интересней, похожи ли они на роды у женщин? Когда-то Лукас слышал перешептывания своей матери с соседками о рождении ребенка, да туманные рассказы старой бабки-повитухи, но вряд ли эти знания могли пригодиться сейчас. «Ну да ладно, что будет то будет! Настоящий мужчина должен все уметь!» - подумал он про себя, неловко подходя к кобыле.
Через полчаса на свет появился маленький жеребенок, гнедой, с белым пятном на лбу. Перепачканный юноша пришел в восторг, помогая стать на еще совсем слабые ножки новорожденному. Парню даже показалось, что уставшая кобыла с благодарностью посмотрела на него, перед тем, как начала вылизывать жеребенка.
- Какой замечательный конь из тебя вырастет! – удовлетворенно отметил Лукас.
Перед тем как зайти в дом к Ставросу, юноша умылся в бочке. Казалось, ничего не может быть приятней этой прохладной воды, на которой прыгали солнечные зайчики. В животе предательски заурчало – со вчерашнего вечера у Сегре не было во рту ни маковой росинки, а это не очень то и хорошо для молодого здорового парня…
- Откройте, это Лукас! – затарабанил он в дверь хозяйского дома. – У гнедой родился жеребенок!

[CrazMary >>>]

Карин стояла и смотрела, как скрывается солнце под покровом туч. Начинал накрапывать мелкий противный дождь, небо затягивалось медленно, но неотвратимо. Карин ненавидела такую погоду, ей по сердцу было жаркое лето, когда жарит солнце, воздух раскален и кажется, будто природа застыла в ожидании чего-то. В такое время ее заклинания были наиболее сильны да и сама Карин чувствовала себя превосходно. Сейчас же хотелось усесться дома и сидеть там безвылазно. Как жаль, что теперь она надолго этого лишена… «Впрочем, - решила она,- все не так уж и плохо!» В конце концов, это ей, а не кому-либо другому поручили это, именно она избрана богиней. «Клянусь великим пламенем, я сделаю все, что от меня потребуется…»
Тем временем дождь усиливался и грозил превратиться в неплохой ливень. Надо было торопиться. Карин с сожалением оторвалась от последних крох солнца, пробивавшихся из-под плотной пелены туч, встряхнула пышными волосами и неспеша зашагала к городу. Верный слуга и телохранитель Кар-Тан-Аль двинулся за ней. Городские стены приближались, и вскоре Карин увидела в воротах стражника. Он смешно прикрывал глаза ладонью, как от солнца, глядя на нее. И неудивительно, ведь для стражника, привыкшего к однообразию равнины и старого дуба неподалеку от ворот, ингмарка была единственным ярким мазком на этом фоне. А Карин шла и думала, думала о своей миссии, до конца еще не понятной, о своих родных, оставленных дома, о том, что ждет ее в этом людском городишке… Стражник и ворота выросли перед ней неожиданно, задумавшись, она не замечала ничего вокруг.
- Приветствую миледи. Будьте любезны объяснить цель вашего прибытия в город, -выпалил стражник, во все глаза глядя на девушку.
«Что, так каждый приезжий обязан отчитываться, зачем и почему он здесь?»-растерянно подумала девушка. В любом случае, она не собиралась кричать на каждом углу, зачем она здесь. «Он назвал меня миледи, надо же», - закралась забавная мысль не к месту.
-Приветствую. Я здесь проездом, любезный, - гордо сказала Карин, -и надолго не задержусь. Отдохну от долгого пути и двинусь дальше.
На самом же деле ей было страшновато, она боялась, очень боялась сказать что-то не то и провалить все задание, хотя виду и не показывала. Слуга-релид, чувствуя ее напряженное состояние, переминался сзади, взрыхливая когтями землю. Ему тоже было не по себе.

[Найра >>>]

Ксана уставилась на дверь, как на пьяного поклонника, пытавшегося сделать ей комплимент, но из-за количества спиртного, забывшего некоторые слова и буквы… То есть, весьма раздраженно, хотя и немного заинтересованно. Мол, что это такое вы удумали?
После минутного изучения двери, ситуация не изменилась. Увы, в отличие от пьяного поклонника, дверь не рассыпалась в потоке сумбурных извинений и признаний в любви. А жалко… Девушка еще раз удрученно дернула дверь за ручку, побила ее ногами и даже пару раз, подражая силачам из театра, попыталась пнуть ее плечом. Плечо заныло. Представляя себе последствия ушиба ввиде огромного синяка и ноющей еще пару дней плеча, Ксана уже в гневе начала колотить по двери кулаками.
- Кто-нибудь! Выпустите меня! Эй! Пожалуйста!
Как ни странно, но дверь безмолвствовала и не открывалась. Побившись об нее еще несколько минут, девушка в добавок ко всему оцарапала костяшки, и в конец обиженная, мрачно уселась на подобие кровати в углу. Вечный вопрос: «Что делать?», остро волновал ее в эту минуту… Причем довольно сильно… В конце концов Ксана решила еще раз подать голос:
- Эй там! Выпустите меня

Сообщение отредактировал Найра - 23-12-2007, 20:13

[Мара >>>]

Тиерлейн (Файрвинд)

- Я не собираюсь вставать в такую рань из-за того, что вам де "надо убраться"! Я плачу деньги, значит буду спать столько, сколько мне нужно, а это нужно будет длиться еще как минимум два часа. Оставьте меня в покое, мне, между прочим, снится обаятельный барон. Хоть во сне я могу побыть счастливой?
За дверью послышалось недовольное ворчание. Что-то громыхнуло, кажется уборщица поставила на пол пустое ведро.
- Дамочка, - голос слегка вибрировал от плохо скрываемого раздражения, - мой рабочий день не резиновый. Я не собираюсь до обеда ждать, пока вы выспитесь. Арчибальд сказал, что вы заплатили только за ночь, а сейчас уже утро. Хотите спать еще два часа? Прекрасно, заплатите за дневное проживание. А если нет, тогда собирайте вещи и… не мешайте мне работать.
Луиза, так звали уборщицу, конечно, почувствовала, что слегка перегнула палку, но извиняться не собиралась. Конечно молчаливый слуга, да и сама женщина выглядели вполне внушительно, но не одна приличная благородная дама никогда не снимет номер на постоялом дворе в таком городе как Герканд. Значит не такая уж незнакомка и дама, и может быть слуга и вовсе не слуга, а кто-нибудь еще.
Подозрения уборщицы лишь усилились, когда к дверям неслышно подошло закутанное в плащ существо и едва слышно прошелестело. «Хозяйка спит. Нельзя беспокоить».
От незнакомца веяло какой-то вопиющей нездешностью, будто был он не просто из другого бароната, а из другого мира.
Спокойствия Луизе это явно не добавило. Но уборщица надо было кормить двух детей, и если она не будет справляться с обязанностями, Арчибальд её просто уволит. А в таком крохотном городе, как Герканд, её просто больше никуда не возьмут. Все рабочие места давно заняты и в ближайшее время не освободятся.
Поэтому Луиза еще раз постучалась к ночной постоялице и решила попробовать хитростью выманить постоялицу из номера.
- Тут ваш слуга. Просит его пустить. Говорит, что-то важное.

Скаррон Исхэйл (Хома)

Унылый дождь методично поливал плац и стоящих там на построении солдат. Струйки дождя собирались в маленькие лужицы, эти лужицы стекались в большие лужи, постепенно заполняя поверхность плаца.
Несколько десятков сонных, угрюмых солдат стояли, вытянувшись в струнку.
Скаррон опоздал, сильно опоздал. Настолько, что все теперь ждали только его и злой сержант Босха, уже в который раз метался в ярости на небольшом пятачке, рядом со своим взводом. Где-то рядом как две угрюмые и изрядно намоченные дождем статуи, стояли два лейтенанта. И более того, на своем обычном месте, в центре плаца перед ротой солдат стоял командир Торес, а это не предвещало ничего хорошего.
Все воины были одеты в одинаковую форму серого цвета. Короткая куртка с длинными рукавами, просторные штаны, заправленные в сапоги и дежурная стеганка. Просто и практично, ничего лишнего.
Знаки отличия красовались только на плечах офицеров.
На Скарроне форма сидела особенно хорошо, как будто бы он в ней родился.
Когда он появился на плацу, почти бегом направляясь к своему месту, по строю пронесся сдержанный шепоток. И без того всегда злой сержант, сегодня шипел особенно язвительно.
- Где тебя носит, Исхэйл? Распутную девицу во сне лапал? Давишь харей подушку, а я тут за тебя отдуваюсь.
Лейтенант Крауч одарил Скаррона таким испепеляющим взглядом, что было не понятно, почему он еще жив и даже вполне здоров.
И только капитан Торес невозмутимо начал утреннее построение. Буря прошла мимо. Или не прошла, а просто отсрочилась?

Шони Лангесс (vera)

Дождь рисовал в воздухе косые линии. Два старых могильщика сидели внутри входа в полуразрушенный склеп, разложив на ступеньке свой нехитрый завтрак, и остатки еще более нехитрой выпивки. Похоже, что ночное застолье затянулось до утра. Их инструмент в виде пары лопат и кирки лежал рядом. Оба человека были одеты в лохмотья преимущественно темных цветов.
Судя по их движениям и обрывкам фраз, сидели они тут уже давно и уходить не собирались. Начавшийся дождь их нисколько не заботил, ибо крыша склепа защищала их, они продолжали, начатый уже достаточно давно разговор:
- И тут я её того, этого ... за самую... значит... хкм..- Тут говоривший явно потерял нить разговора - А, ладно, давай, значит, выпьем...
Его собеседник явно не собирался возражать против подобного предложения. Собутыльники налили еще по одной...Когда со стороны западной части кладбища начали доноситься звуки шагов, оба человека поежились:
-А ты помнишь, ту историю про Берка-Изгнанника и тысячу рук?
Собутыльник натороженно прислушался и кивнул.
Разгоряченное выпитым воображение, нарисовало картину старой городской легенды про восставшего из мертвых. Не то чтобы могильщики, работающие на кладбище уже не первый год, были слишком суеверны, но постоянное общение со смертью и зеленым змием, не проходит бесследно. Вера в нежить была основой основ их профессии, тем более, что не за всеми рассказами подобными рассказу о Берке стояли выдумки...
Звуки шагов доносились все громче и отчетливее. Оба кладбищенских рабочих, подняв с земли лопаты, вышли из своего укрытия, как раз, когда на дороге появился Шони.
-А-а-а-а-а-а-а, - один из мужиков уронил лопату и схватившись за голову начал кричать на одной ноте.
-Бе-е-е-ерк, он пришел за на-а-а-а-ами, - бросив лопату могильщик побежал проч от этого страшного существа с всклокоченными волосами и перемазанного грязью, на бегу перескакивая через надгробия и могильные холмы.
Второй же замер, в шаге от появившегося человека, с занесенной для удара лопатой, но не в силах пошевелится, бледный от страха.

Лукас Сегре (Vela)

Ставрос, хозяин конюшен, жил в небольшой пристройке к конюшне, состоящей из двух комнат и кухни. Вместе с ним жила его жена Агата и сын Минк, который являлся старшим конюхом. Ставрос зарабатывал на жизнь разведением лошадей. Т.е. его кобыла рожала жеребенка, которого он выращивал и тренировал, а потом продавал взрослого коня состоятельным людям. В Герканде на его лошадях выезжал охотится барон, но большинство все же уходило в другие баронаты.
На эту гнедую кобылу он возлагал большие надежды, т.к. покупатель на будущего жеребенка уже был. По его подсчетам, ожеребится гнедая должна была только завтра, но природа распорядилась иначе. Жеребенок родился утром, чуть раньше срока. И весть об этом принес новенький конюх.
- Откройте, это Лукас! – затарабанил он в дверь хозяйского дома. – У гнедой родился жеребенок!
Какое-то время из-за дверей ничего не было слышно. Но потом в сопровождении глухой возни и проклятий, на пороге появился сонный Ставрос в ночной пижаме.
- Чего? Уже?
- Ставри, что там за шум, - этот брюзжащий голос мог принадлежать только Агате.
- Гнедая ожеребилась, - глаза хозяина почему-то выражали тревогу, он на ходу натягивал на себя штаны и сапоги и, схватив Лукаса за шиворот потащил его в конюшню. Следом выбежало все остальное полусонное и полуодетое семейство Ставроса.
Взволнованная процессия остановилась перед широкими стойлами. Но виновник переполоха лежал на земле и не дышал.
- Ты что с ним сделал, изверг? - мощным бедром оттолкнув Лукаса, в стойло влетела Агата, - да он же мертвый.
Лукас не верил своим глазам. Еще минуту назад жеребенок выглядел вполне здоровым и сильным, а теперь безжизненно лежал на соломе. Два широкооткрытых глаза слепо уставились в стену. Мать даже не успела его вылизать и теперь лишь толкала мордой, безуспешно пытаясь поднять его на ноги.
Агата взревела.
- Да как тебе в голову пришло самому принимать роды! Посмотри, что ты натворил! Кто теперь заплатит за этого жеребенка? Ты хоть представляешь себе, сколько денег мы потеряли?

Карин (CrazMary)


Воздушные шелковые одеяния Карин намокли и тяжелыми складками облепили её стройное тело. По ярко-рыжим прядям волос струилась вода.
-Приветствую. Я здесь проездом, любезный, - гордо сказала Карин, -и надолго не задержусь. Отдохну от долгого пути и двинусь дальше.
Стражник продолжал в упор рассматривать ингмарку, причем вид при этом имел довольно глупый. В ответ он сначала промычал что-то бессвязное, а потом задумчиво почесал затылок. По-хорошему надо было бы досмотреть вещи ингмарки, но рыться в женских тряпках у Нэйла не было никакого желания, да и неизвестно, как эта дама отреагирует на подобные действия.
Веских причин задерживать Карин у ворот у Нэйла не было. А вот присмотреть за необычной гостьей следовало, но это не его заботы. Смена вот-вот закончится, да и вообще, пусть с этим кто-нибудь другой разбирается.
- Чтож, проходите, - стражник сделал шаг в сторону, открывая небольшой дверной проем, вырубленный в массивных створках ворот, как раз такой высоты, чтобы обычный человек мог пройти, не наклоняя голову.
- Я не советую вам идти на постоялый двор. Тамошние словия могут не понравится благородной миледи, - Нэйл не улыбался и не заискивал, он просто давал совет, - снимите лучше комнату в доме мадам Вуд. От трактира прямо и налево. Второй дом на торговой улице, солидный такой, с яркой крышей.

Ксана (Найра)

- Эй там! Выпустите меня
Дверь продолжала безмолствовать. За окном дождь тихо барабанил по мостовой. Кто же мог запереть никому ненужный дом? Ответа не было.
Была только тяжелая деревянная дверь, на удивление хорошо сохранившаяся в столь гнилом и ветхом здании. Из восточного угла особенно сильно несло сыростью, доски пола в этом месте частично провалились и из черноты подвала веяло просто-таки могильным холодом.
Вся комната напоминала старый промокший мешок с картошкой, который очень сильно пах сырой землей.
Расстроенная Ксана еще раз посмотрела на дверь. И только теперь заметила, что что-то изменилось. Тяжелая доска немного выдвинулась наружу. Должно быть дверь не открывалась не потому, что её кто-то запер, а потому что сильно разбухла от влаги и её просто заклинило. А слабых стуков костяшками пальцев и дерганий за ручку, было явно не достаточно для того, чтобы выбить застрявшую дверь. И похоже, что именно те попытки высадить дверь плечом сдвинули проклятую деревяшку с места.

Сообщение отредактировал Messalina - 24-12-2007, 7:30

[Хома >>>]

- Виноват, господин капитан! Больше не повторится.
«Да бухти ты, сколько влезет, Босха, хоть лопни от злости - мне-то что?» - подумал Скаррон, глядя, как кипятится сержант. «И от взглядов тоже никто пока не умирал, ежели за ними не следовали действия. Так что можете сверлить меня глазами, сколько угодно, многоуважаемый лейтенант Крауч»
Скаррон встал во главе своего взвода и перевёл дух. Он был крайне удивлён неожиданной терпимостью капитана Тореса. «Тут два варианта: либо свершилось чудо, и Торес не стал обращать внимание на моё опоздание, либо он припомнит мне его позднее. И в первый вариант мне почему-то слабо верится».
Торес дал команду начинать построение. Скаррон повернулся лицом к своему взводу и поднял согнутую в локте руку открытой ладонью к солдатам. Пальцы его сжались в кулак, и синхронный рёв двух сержантов прокатился по плацу:
- Взво-о-од! Стройсь!
Жест Скаррона был одновременно и воинским приветствием, и сигналом, служащим для того, чтобы команды сержантов раздавались одновременно.
По строю прошёл лёгкий шелест, солдаты, и так стоявшие по стойке «смирно», вытянулись в струнку. Ещё бы – сам капитан присутствует на построении. Не ровён час придерётся – расхлёбывай потом.
Скаррон встал в строй и замер, думая о том, что последует за построением. «Вот сейчас Торес начнёт развод. Пора сменять дежурящих на стенах. Интересно, что светит мне? Стены с башнями, проверка постов, холодные капли дождя, стекающие по плечам и разглядывание затянутого тучами горизонта? Или тренеровка личного состава на покрытом лужами плацу, летящие из-под сапог во все стороны брызги и мокрые солдаты, сквозь зубы ругающие, на чём свет стоит, проклятый дождь и тупость командиров? А может, сразу с построения отправят на гауптвахту? Ладно, сейчас всё узнаем».

[Найра >>>]

НРПГ
Пост согласован с мастером.

Девушка задумчиво пошевелила рукой. Ноет, зараза… Эх, кого-нибудь бы сюда. Чтобы и дверь вышиб, и слово доброе сказал. И желательно просо так. Мечты-мечты.
Ксана горестно вздохнула, в очередной раз подняла с земли сумку и морально подготовилась к штурму двери. Эх, была не была… Девушка подошла к ненавистному деревянному изделию и со всей силы пнула его ногой. Дверь неохотно открылась…
Не веря своему счастью, Ксана просто влетела в открывшуюся ей небольшую комнату, не желая оставаться в своем убежище ни секунды…
Судя по остаткам печки, следующая комната была кухней. Разбитое окно, пара поленьев и куча мусора… и открытая нараспашку дверь. Без амбарного замка, сухая, а за дверью видна улица! Брезгливо обходя грязь, Ксана почти подбежала к выходу и в последний раз оглянувшись, вышла на свободу. Увы, но как всегда взять из дома было нечего… Нет, не подумайте, Ксана не воровка, но иногда забытые вещи могут так хорошо пригодиться…
Девушка вышла на улицу и огляделась. Как всегда, первым в списке ее дел оказалось найти ответ на вопрос: «Что делать?». Вопрос и правда интересный….

Сообщение отредактировал Найра - 26-12-2007, 20:49

[vera >>>]

(совместно с мастером)

Шони как ошпаренный шарахнулся от выскочившего из склепа мужика с лопатой. Второй нёсся прочь с такой скоростью, что уже скрылся из виду.
Вот только первый могильщик вышел из ступора и начал яростно размахивать орудием труда. Получать по голове Шони не хотелось ни сегодня, ни вообще, поэтому он отступал всё дальше, попутно пытаясь воззвать к разуму могильщика.
- Мужик, даты чё! Ну чё ты, мужик! Да я ж... Да стой ты!!!
Уже изрядно протрезвевшие от страха, но все еще безумные, глаза могильщика сверлили Шони.
- Бееерк... Бееерк изгнанник.... не тронь меня!
До Шони постепенно дошло, что пьяница спутал его с кем-то из своих "хороших" знакомых. Вот только самому Лангесу такое сходство не сулило ничего хорошего.
- Какой я тебе Берк! - заорал Шони, - не так меня отец назвал! И не изгонял меня никто!
Все эти вопли сопровождались сумасшедшими прыжками и приседаниями по скользкой неровной земле.
Лопата описывала в воздухе круги, едва не касаясь Лангесса. Но теперь уже не так стремительно. То ли могильщик уставал, то ли он начинал понимать, что перед ним не зомби, как бы страшно это существо не выглядело. Наконец, тяжело дыша, страж кладбища выронил лопату.
- ха...ха... что ж ты делаешь... ха... зачем так людей пугаешь... ха...
- Кто пугает? Я пугаю? Да ты на се... - тут Шони поскользнулся на подвернувшейся кочке и шлёпнулся в начавшую образовываться лужу.
- Да что ж это делается! Ограбили! Чуть не убили! Теперь вот лужа эта!!! - бродяга поднялся пытаясь стряхнуть жидкую грязь, но это привело лишь к её большему размазыванию. Теперь первоначальный цвет штанов уже не угадывался. Промучившись несколько секунд, Шони плюнул на бесполезное занятие и уставился на недавнего противника, пытаясь понять, что тот будет делать дальше.
Могильщик, все еще пыхтя и отдуваясь, подобрал лопату. Подавать руку Шони, он, естественно не собирался.
- Ограбили, говоришь, - мужичок нахмурился, - это кто же? Мертвяки из могил, что ли?
- Попутчик, - скривившись отмахнулся Шони. Головная боль вернулась к нему и уходить не желала, - Я тебе как на духу всё расскажу, только опохмелиться налей чуток, если есть. А то голова как чугун.
Что у могильщика, скорее всего, есть искомый напиток, Лангесу подсказывал стойкий "аромат", исходящий от работника лопаты и заступа.
Могильщик в последний раз подозрительно посмотрел на Лангеса. Нет, вроде не Берк, да и не нежить вовсе. Потом тряхнул головой и поскреб пятерней затылок.
- Похмелиться, это можно, если там осталось чего-нибудь.
Могильщик с явной неохотой вернулся под навес склепа и начал рыться в вещах. Под ноги Лангесу полетели рваный ботинок, старая дырявая шляпа, разный мелкий мусор и, наконец, пробка от бутылки.
- Вот, тебе хватит.
Страж кладбища аккуратно протер горлышко бутылки концом своей грязной рубахи. Потом, словно отрывая от сердце, что-то близкое и родное, отдал её Лангесу.
- Спасибо, друг! - выдохнул Шони прикладываясь к горлышку, - Хорошо-то как...
Несколько секунд Лангес стоял прикрыв глаза. Затем уселся под навесом. Стук в висках утихал.
- Значит, так дело было. Я думал, что в город до темна не успею. Темнело уже. Вот. И только расположился перекусить, как подходит мужичок один. Приличный такой с виду мужичок, только невысокий. Ещё пониже меня будет. Вот. Я, говорит, коллекционер. Иду, говорит, в город с коллегой посоветоваться. А сам еду у меня тырит и тырит, ест и ест. И из фляжки моей прихлёбывает. Ну, показал мне, значит, статуэтку такую махонькую, костяную, что ль. Поговорили о том о сём. Выпили за знакомство. Правда тут он мне свою фляжку предложил. Хорошее вино там было. Вот. Я, говорит, короткую дорогу в город знаю. Мол, если сейчас пойдём - обязательно до закрытия ворот там будем. Ну, я и пошёл. Всё лучше, чем в поле ночевать. Вот. А потом темно вдруг стало и не помню ничего больше. Очнулся - мать моя! В яме какой-то. На кладбище. Ни денег, ни пожитков, ни винца на опохмел. Во как.

Сообщение отредактировал vera - 27-12-2007, 18:06

[Vela >>>]

- Но это не я, не я! Я не виноват! – от ужаса у юноши перехватило дыхание. Ведь все же было хорошо, жеребенок был жив и здоров, когда он уходил, ничто не предвещало такой беды. Агата гневно уперла руки в бока и приняла боевую стойку. Но вопреки ожиданиям Лукаса, её гнев был направлен не на него, а на мужа.
-Ста-а-а-авр! Какого лешего здесь вообще делает этот мальчишка? Старый дурак, кого ты принял на работу? - Женщина повернулась к Ставросу и будто придавила его взглядом. Хозяин конюшен был в замешательстве, он переводил взгляд с мертвого жеребёнка, на Лукаса, а потом на эту страшную женщину, он втягивал голову в плечи и выглядел жалко.
-Агаточка, ну Агаточка, ну не злись, ну не кричи, Агаточка,- запричитал он тихим, не своим голосом, - Это просто безобидный мальчишка, ему были нужны деньги, вот я и подумал, пусть нам с Минком помогает в конюшне...
-Что?... Да как ты додумался пустить балбеса, уличного хулигана в мою конюшню?
Лукас, не смотря на свою растерянность, не преминул возмутиться. И вовсе он не был болваном, как эта женщина, совсем его не знающая, могла так говорить?! Хотя жизнь была полна несправедливостей и юноша это уже понял. Не зная, что сказать в свое оправдание, он продолжал молчать, потупив взгляд.
Возмутился и Ставрос, но совсем по другому поводу.
-Твоей? - голос стал постепенно интонациями напоминать голос "Агаточки". - Да эта конюшня мне досталась в наследство от отца, и этот двор, мы живём на ферме моей матери, да твоего здесь вообще ничего нет, ты пришла ко мне голой нищенкой.
Похоже, подобные сцены не были редкостью, поскольку лицо Минка приняло недовольное, но, ни коем образом не удивлённое, выражение. Он подошел к стойлам с лошадью, которая лежала рядом с мертвым жеребенком и пока Ставрос и "Агаточка" продолжали выяснять отношения, спросил:
-Эй, парень, что тут произошло?
Голос вывел Лукаса из размышлений и он, очнувшись, поспешно ответил:
- Я проснулся утром от ржания, очень жалобного, как мне показалось. Это была гнедая, вот в этом стойле, и она собиралась ожеребиться, - парень от волнения немного путался в словах. – Я решил сам ей помочь, думал, так будет лучше.. Да все и было хорошо, жеребенок был живой и здоровенький! И я побежал к вам, а потом… Вот…
Минк сокрушенно покачал головой.
В тоже время крики продолжались:
-Я? Да чтобы ты без меня делал? Ты бы разорился на следующий день.
-Моя мать научила тебя всему, что ты знаешь и умеешь!
-Из-за этой твоего мальчишки погиб жеребенок. Кто теперь за него заплатит? Он? Кастор с Полуксом? Дядя с улицы?
-Да, но ведь он же, еще почти ребёнок... И может он не виноват...
-Я ничего не знаю... Через три дня придет Таугрес, что мы ему скажем? Куда делся его жеребёнок? Пусть делает что хочет, но достаёт эти чертовы деньги...
-Но.. Но.. - Голос Ставроса стихал.
Минк скривился, как от зубной боли и еще раз покачал головой.
- Безнадежно, - вполголоса прокомментировал Лукас и обратился вполголоса к собеседнику. - Что мне теперь будет?
Минк как-то неопределенно проговорил:
- Придется возвращать деньги. Нрав у моей матери крутой. Будь уверен, если понадобиться, она их из тебя выбьет.
Жена Ставроса развернулась и, махнув подолом платья, ушла не слушая причитания мужа. Уже в дверях она повернулась и крикнула:
-Через три дня! Таугрес приедет через три дня, к тому времени он должен принести двести монет.
Треск захлопывающейся двери заставил вжать головы в плечи всех в конюшнях, лошади беспокойно заржали.
- Ого, она из Таугреса двести выжала, - Минк явно был удивлен столь крупной суммой, - да уж, влип ты парень, хуже некуда. Что делать думаешь?
- Даже не знаю,- честно ответил Лукас. - но я отработаю, все отработаю!.. Или нужно найти нового жеребенка. Простите меня, я на самом деле не хотел ничего дурного!
Минк не кстати рассмеялся, Ставрос вздрогнул от неожиданности и закрыл лицо руками, он что-то говорил, но этого не было слышно. Потом "хозяин" конюшен медленно поплелся в жилые комнаты.
Хозяйский сынок, весело улыбаясь, терпеливо, как ребенку начал объяснять Лукасу.
- Да ты и за год не отработаешь эти деньги. Слишком мало платят помощнику конюха.
- Но я ничего больше не могу предложить, это все, чем я могу загладить свою вину.. Больше в городе меня никуда не берут работать, - юноша говорил правду, он обошел почти все дома в Герканде, но мало кто нуждался в неопытном девятнадцатилетнем парне. Лукас добавил. - Мой отец не поможет мне! Не поможет...
- Ну есть у меня одна работка, - неопределенно сказал Минк. - пораотаешь три дня - вернешь долг отцу и на дорогу останется..
Лукас подозрительно прищурился - ему не понравился тон, которым было сказано это предложение. Нет, интонация была самой обычной, даже наигранно отрешенной, но от слов веяло опасностью, риском. Сегре понимал, что иного выхода нет. Что так будет лучше для всех, но все же колебался.
- Ну.. хорошо. Что за работа?..

Сообщение отредактировал Vela - 29-12-2007, 17:46

[Kurumo >>>]

«Я пил! Причём очень много пил. Это я помню. А вот что было потом? Это я не помню!»
Голова гудела, но стала богам была на месте.
- Ты, что, глухой?
Крик раздался так неожиданно, что парень свалился на пол и ещё раз оглядел поле «своей» деятельности. Он конечно и раньше так набирался, но насколько мог судить по утрам, пьяным он мог только соблазнить очередную девицу определённого поведения и завалиться с ней спать, но трактирщик утверждал, что Циркач во хмелю опаснейший маньяк, и отклонения его случилось в сторону мебели этого занюханного трактира.
Два бугая за спиной толстого давали понять, что просто так его никто отсюда не отпустит и либо придется платить (что очень прискорбно), либо работать на толстого до конца жизнь (что ещё хуже), либо…
Мысль так и не родилась в голове сидящего на полу барда.
Пошатнувшись, Ал встал. Помещение тут же рустилось в пляс и земля так и намеревалась броситься в обьятия незадачливого пьяницы.
-Не подходи... А то ... поцелую!

Сообщение отредактировал Kurumo - 27-12-2007, 0:34

[CrazMary >>>]

Волосы и одежда Карин начали постепенно намокать. Дождь усилился, и надо было скорее искать место для ночлега. Роскошные волосы Карин намокли и уже не сияли ярким пятном, повиснув некрасивыми бурыми плетями. Красно-оранжевая накидка спасала от дождя, но и она скоро промокнет. Слуга-релид стоял сзади и ему был нипочем любой дождь: его главная задача - сохранить хозяйке жизнь. Тем временем стражник говорил:
-Что ж, проходите. Я не советую вам идти на постоялый двор. Тамошние словия могут не понравится благородной миледи. Снимите лучше комнату в доме мадам Вуд. От трактира прямо и налево. Второй дом на торговой улице, солидный такой, с яркой крышей.
-Спасибо, уважаемый, я наверно последую вашему совету и направлюсь туда,- ответила девушка и шагнула за городские ворота. Спиной она чувствовала устремленный ей вслед недоуменный взгляд стражника. Что ж, теперь ей надо привыкать к таким взглядам в этом городе… Она шла туда, куда указал стражник, и раздумывала над его словами. С одной стороны, было весьма любезно указать ей постоялый двор, но что если это какая-то подстава, что если за ней сейчас следят? Карин оглянулась, но ничего странного не заметила: по улице шли редкие прохожие, спешащие домой или еще куда-то. «Наверно, я становлюсь слишком мнительной…» Когти Кар-Тан-Аля клацали по мостовой за ее левым плечом, он ни на шаг от нее не отставал. Дождь шел и шел, Карин продрогла до костей. У нее даже возникла мысль немного подогреть воздух вокруг себя заклинанием, которое она увидела в книге еще в пору своего ученичества. Но оно было довольно сильным, и после него Карин запросто могла потерять столько сил, что даже думать об этом расхотелось. Как маг огня, Карин не любила воду, когда ее слишком много, а теперь ей приходилось терпеть еще и этот бесконечный дождь…«Что там сказал стражник?.. От трактира прямо и налево, второй дом… Кажется, я пришла».
Она остановилась перед домом, в точности таким, как ей описал стражник, шагнула на ступеньку и постучала в дверь.

Сообщение отредактировал CrazMary - 28-12-2007, 11:13

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (Хома)

Капитан Торес меланхолично следил за столь привычной процедурой построения и развода солдат в караул и на занятия.
Ференц со своими ребятами отправился стеречь улицы Герканда. Крауч ушёл рулить караулами, а Босха повёл оставшихся солдат на стрельды.
И только Исхэйл остался не при делах. Но продлилось это безделье не долго. Торес подозвал Скарона к себе и низким баритоном озвучил столь ожидаемое сержантом наказание:
- Ты опоздал на построение Исхэйл. Я не желаю слушать оправдания. К сожалению, ты не солдат, поэтому я не могу закрыть тебя в наряды по кухне. Я повторяю, к сожалению. Ты у нас всего несколько дней, но уже успел крепко меня достать. Знаешь, у нас есть обширные склады. Там хранится оружие, форма, обувь, бытовые мелочи. Наш кладовщик уволился на пенсию и вот уже два месяца, как там никто не наводил порядок. Ты должен будешь рассортировать все согласно накладным и пронумеровать каждую вещь. Чтобы даже дохлые мухи не остались неучтенными и у каждой был свой инвентарный номер. Задача ясна?
Все необходимые инструкции найдешь на складе. Свободен.
Капитан повернулся к Скаррону спиной и, заложив за спину руки, неспеша пошел в сторону офицерской казармы. Торесу было сорок лет, слишком мало для должности командующего гарнизоном и слишком много для того, чтобы сидеть в такой дыре, как Герканд. Его исключительная осанка выдавала в нем дворянина, а легкий акцент – жителя северных территорий. Возможно, если бы Скаррон расспросил Крауча или Ференца о капитане, он узнал бы удивительную историю этого человека. Но у сержанта сейчас были совсем другие заботы.
Нужный ему склад находился в небольшом бревенчатом домике, стоящем между офицерской казармой и казармой для солдат.

НРПГ: на складе катастрофа и хаос, будто там прошла орда мародеров и вынесла половину вещей, а те, что остались, раскидала по полу и развешала под потолком. Накладные есть, но в плохом состоянии (измяты и изорваны), а книги инвентарных номеров нет вообще. Должно быть, ушедший на пенсию человек был самым плохим кладовщиком в истории этого города.

Ксана (Найра)

Вынырнув из дверей заброшенного дома, девушка остановилась и задумалась. Серое небо Герканда щедро поливало землю дождем. Сотни и тысячи капелек. Создавали водяную завесу, из которой словно призраки выступали силуэты домов. Вот собор в честь божественных Кастора и Полукса, пожалуй, единственное здание в Герканде, на которое стоило посмотреть. Собор был выстроен очень давно, две а то и три сотни лет назад и возводил его талантливый архитектор. Конечно, здание уступало и размерами и богатством декора другим соборам, которые Ксана видела в достаточном количестве, когда путешествовала по королевству. Но геркандский собор поражал какой-то одухотворенностью, удивительной внутренней гармонией и совершенством архитектуры. Красивое, величественное здание. Рядом с ним, стояла библиотека, едва показываясь над крышей богатого дома. Библиотека была выстроена гораздо позднее и явно, её пытались сделать в том же стиле, что и собор. Но получилась лишь жалкая копия, какая-то помпезная и вычурная, со всевозможными колоннами, розетками, пилястрами, декоративными карнизами и т.д. и т.д.
Совсем другими были жилые дома в Герканде. Построены они были преимущественно из бревен и только богатые дома – из камня. Простые прямоугольники с покатыми крышами и ровными квадратами окон и дверей. Но зато в расцветке фасада и крыши каждый хозяин стремился к оригинальности. Особенно выделялись дома в центральной части и возле рынка. Там встречались подчас сумасшедшие сочетания цветов, например ярко-желтый фасад и фиолетовая крыша.
Рядом с заброшенным домом находилась также пожарная часть с водонапорной башней и самое унылое место во всем Герканде – городская тюрьма, обнеснная высоким забором.
Сам же дом примыкал одной стеной к внутреннему форту, в котором располагался гарнизон Герканда.
И в самом дальнем углу, почти скрытым пеленой дождя, виднелась невысокая стена, огораживающая местный рынок.
Людей в этот час на улице не было. Возможно, большая часть горожан сейчас была на утренней службе в соборе, а возможно местные просто любили поспать подольше.
Оторвалась от созерцания окрестностей Ксана только тогда, когда её желудок требовательно заурчал.
В кошельке звенели две золотые и три серебряные монеты. Не густо, если учесть, что Ксана – безработная и достать денег в ближайшее время ей негде.
В этом городе путешественнику поесть можно было только в трактире, или же прикупив еды на рынке. Там же можно было найти работу. Правда или тяжелую или нудную, но всегда низкооплачиваемую.

Шони Лангесс (vera)

-…Очнулся - мать моя! В яме какой-то. На кладбище. Ни денег, ни пожитков, ни винца на опохмел. Во как.

Могильщик слегка растерянно слушал Лангесса, почесывая широкой пятерней грязный затылок.
История была не новая и не оригинальная. Живя в кладбищенской сторожке, рядом с торговым трактом и не такое услышишь и увидишь.
И местных лиходеев Марк почти всех знал лично, и не один не подходил под описание, данное этим «зомби». Ну не работают местные так, это кто-то пришлый. Как впрочем и этот страшный человек, измазанный землей.
Марк с наслаждением почесал в подмышке и одернул драные штаны.
- Если хочешь вернуть свои пожитки, поищи Ференца в городе. Он вроде местного начальника над мордоворотами из городской стражи. Если повезет, то найдут твои вещи.
А сам с местными не связывайся, очень все у них тут хитро устроено. Начнешь суетится, искать обидчика, пырнут чем-нибудь острым в бок и усё, нет тебя. Тут давеча один случай был. Принесли ко мне жмура, истыканного ножом, что праздничная утка, живого места нет. Закопай, говорят, Марк, где-нибудь по-тихому и золотой суют. Я, конечно, закопал, не оставлять же его на воздухе. Да вот парень-то был из богачей, весь такой чистенький, ухоженный, хорошо одетый. И красивый такой, аж жалко стало, и чем он лиходеям помешал, ума не приложу.
Они потом три дня кутили, аж трактир трещал. Видать много хапнули. Да говорят главарь у них, уж больно удачливый. За что не возьмется – все получается. Заговорил его кто-то что ли. Но деньгами ворочают не малыми, даже соседям из Ромвуда не снилось. Ты сам-то откуда будешь?
Марк очень внимательно смотрел на Шони, будто высверливая в нем дырку.

Лукас Сегре (Vela)

Глаза Минка как-то странно блеснули. Он облизал губы и начал говорить очень тихо.
- Знаешь, в этом городе живет необыкновенный врун и скряга Парсиваль. Обычный купец, отцу которого несколько лет назад пришла в голову идея заняться ростовщичеством. Ты знаешь, кто такой ростовщик?
И не дожидаясь ответа, дыхание Минка всколыхнуло волосы Лукаса.
- Конечно не знаешь, откуда столь молодой человек может знать о таких вещах. Ростовщик - это человек, дающий деньги в долг под залог имущества. Чтобы стало понятно, давай представим, что тебе нужны сто монет. Ты идешь к ростовщику и просишь у него денег. Он отвечает: «конечно, я дам тебе денег в долг. Сто монет, которые ты должен будешь вернуть. Не вернешь в этом месяце, будешь должен 125 монет, не вернешь в следующем, уже 150 и т.д. А в качестве гарантии, что ты все-таки когда-нибудь вернешь мне долг, я оставлю у себя твои драгоценности, или документы на право владения домом, или твои конюшни. А если ты не сможешь вернуть долг, тогда в оплату всей суммы и с компенсацией за мои труды, я навсегда заберу у тебя драгоценности или дом». Ты киваешь головой и соглашаешься.
Подобная история случилась с моим дедом. Он заложил очень хороший дом в Герканде, фамильные драгоценности и на те деньги, что дал ему ростовщик купил племенных жеребят. Желающих купить хорошую лошадь было довольно много, и дед рассчитывал не только расплатится с долгами, но и получить солидную прибыль. Но вот беда. Жеребята один за другим погибли от неизвестной болезни.
По Герканду долго ходили слухи, что именно Тревор, отец Парсиваля, отравил жеребят, но что-либо доказать мой дед не смог. Пришло время отдавать долг, а у деда не было не монеты. Тогда Тревор забрал его дом и все ювелирные изделия. Дед не выдержал разорение и повесился, а его сын, Ставрос путем неимоверных усилий поставил дело обратно на ноги. И вроде бы все хорошо. Но дед лежит в могиле, а сын подлого ростовщика разбогател, живет в доме, испокон веков принадлежащим моей семье и его толстая жена и уродливая жаба тетушка носят наши фамильные драгоценности.
Ты улавливаешь суть? Тогда я продолжу.
В дом, теперь принадлежащий Парсивалю, требуется работник. Никого из моих знакомых Парсиваль даже на порог не пустит, т.к. боится мести, а вот совершенно незнакомого человека легко. Тебе нужно будет устроиться туда на работу. Абы кого туда не берут. Так что придется попотеть. Придумай что-нибудь. Когда устроишься, тебе выделят место в комнате для прислуги, поработаешь день, а ночью залезешь в кабинет и вынесешь оттуда документы на дом и драгоценности. Да и можешь прихватить что-нибудь себе. Денег у проклятого ростовщика много. Да не мучайся угрызениями совести. Украсть у вора, доведшего до разорения половину города, не такой уж ужасный поступок.
Тем более, что это не кража, а восстановление справедливости.
Минк убрал одну руку в карман и вытащил оттуда смятый клочок бумаги.
- Вот, я нарисовал, как выглядят драгоценности, а ниже есть первые строчки из документов на дом. Но ты умная парень, разберешься. Я давно планировал этот акт возмездия, да все подходящего момента не было. А тут такая удача. Требуется работник. Только учти, то, что ты сделаешь, должно навсегда остаться в тайне, иначе ты только поможешь проклятому вору умножать его злодеяния. Ну, как, берешься?

Аластор Воул де Падуи (Kurumo)

Парень не то, что не понимал, что происходит, а просто едва держался на ногах. Ирхальд глубоко вздохнул.
Трактирщик уже понял, что наверняка денег у буяна нет, еще бы столько промотать вчера. Но этот змееныш разнес весь трактир и распугал всех клиентов. Теперь долгие недели к нему никто не зайдет, и он будет терпеть убытки. Первой мыслью у обозленного толстяка, было свернуть поганцу шею, но тогда ему точно не возместить своих убытков.
Пока Ирхальд, размышлял, как ему выбить из проблемного клиента деньги, Аластор осматривал трактир.
Кроме уже упомянутого разгрома в зале были четыре окна, все с двусторонними решетками, наверное, это была попытка хоть как-то сберечь дефицитные стекла. Все окна выходили на одну сторону, а именно на дорогу перед трактиром. Так же были две двери – одна на улицу, а другая в подсобные помещения внутри трактира.
Трактирщик, наверное, первый раз в жизни так долго и напряженно думал. Перебрав все варианты, он решил остановиться на том, который подразумевал силовое решение проблемы.
- Тебе придется заплатить за весь этот разгром. Даже не надейся обмануть меня или удрать, - Ирхальд жестом подманил верзил поближе, - познакомься, это Кресс и Гунд, мои сыновья. Страшему, Крессу, ты вчера об голову сломал стул.
Братья вышли вперед и встали между парнем и трактирщиком. Они были похожи как близнецы, оба гигантского роста, оба молчаливы, и видимо, тупы. Но их телосложение поражало даже самое дерзкое воображение. Такого количества мышц на одном теле Аластор видел первый раз в жизни. Рука дернулась и коснулась ножен. Они были непривычно пусты и легки. Предусмотрительный трактирщик заранее разоружил буяна.
Братья картинно закатали рукава и подошли еще ближе.

Карин из клана Рин (CrazMary)

Пасмурное небо Герканда грустило о чем-то своем. Грустило и проливала на землю дожди-слезы. В это утро надежды увидеть солнце почти не было. И только яркие одежды чужестранки из королевства ингмаров выделялись на общем сером фоне. Пока Карин шла по улице, она встретила только одинокого мужчину, спешащего мимо жилого квартала куда-то по своим делам, да бродячую собаку, сиротливо сжавшуюся в комок на сыром пороге одного из домов. Карниз укрывал несчастную от дождя, но не спасал от холодного ветра.
Карин нашла «солидный дом с яркой крышей» и, ступив на порог, постучалась.
Дверь открылась практически сразу, словно её ждали. В дверном проеме показалась худая, маленькая женщина с вздернутым остреньким носиком и маленькими глазками. На костлявых плечах, как на вешалке, болталась шаль, скрывая старенькое платье, которое когда-то было небесно голубым. На ногах женщины, были объемные сапоги, почему-то мужские.
Голос женщины, высокий и тонкий, дополнял её образ.
- Пресветлый Полукс, вы-то как оказались в нашем городе? – сказать, что женщина была удивлена, все равно, что не сказать ничего. Хозяйка дома смотрела на Карин снизу вверх, так, словно увидела приведения всех своих родственников сразу.
- О, и… и… тоже здесь, - внешний вид телохранителя-релида впечатлил женщину даже больше, чем яркие наряды Карин.
Мысли вихрем проносились в голове хозяйки, мгновенно отражаясь на лице: испуг, удивление, страх любопытство, снова страх и т.д.
Наконец, она сообразила, что неплохо было бы поздороваться и спросить, зачем пожаловала столь высокая и благородная гостья.
- Ээээ… доброе утро… благородная… госпожа. Чем могу служить?

Сообщение отредактировал Messalina - 29-12-2007, 7:31

[Файрвинд >>>]

Тьен презрительно фыркнула, но довольно тихо, так, чтобы служанка не услышала. Эти люди... слабые, в большинстве своем малообразованые создания, считающие себя венцом творения. На самом деле смешно наблюдать за их попытками обмануть и сделать что-то для своей выгоды, как в данном случае. Тиерлейн слишком хорошо знала своего телохранителя, чтобы купиться на подобную провокацию; он скорее перерезал бы назойливой женщине глотку, чем стал бы беспокоить свою госпожу, даже если случай того требовал бы. Грубо говоря, должен бы был быть на самом деле уникальный случай, чтобы Рен прервал ее покой.
Но проблема оставалась неразрешенной и она была за дверью. Мялась с ноги на ногу и тихо сопела в ожидании реакции со стороны ингмарки. Послать бы ее к Богиням...
Тьен, брезгливо поморщившись, встала с постели и плотнее накинула простыню, закрывая труп. Потянулась к одному из кошельков, в котором была часть монет, припасенных для путешествия. Быстро заглянула, пересчитала - ровно пятнадцать, как и было вечером. Должно хватить этой надоедливой служанке, ведь там почти целая ее зарплата...
Перед тем, как открыть дверь, Тиерлейн накинула на себя плотный плащ и тщательно прикрыла лицо полосой черного шелка, повязанной на манер шарфа, так что служанке она предстала как и вчера вечером - такой же непонятной расплывчатой фигурой, как и ее слуга.
- Настоятельно прошу вас не беспокоить меня еще, хотя бы два часа. Затем я соберу вещи при поддержке моего спутника и покину гостиницу. - Про себя Тьен подумала, что сделает это гораздо раньше. Гораздо. - Я надеюсь, что мы пришли к взаимопониманию? - В этот миг почти незаметным движением Тиерлейн вложила служанке в руку увесистый кошелек с монетами.
- А теперь, с Вашего позволения, мы пройдем в комнату и начнем собираться... - Тьен учтиво кивнула служанке и, поманив Рена, проскользнула обратно в комнату.

[Найра >>>]

Ксана мрачно вздохнула. Куда ни кинь… Идти в храм? Нет, спасибо… Стучаться в дома? То же не вариант. Что же можно сделать? Есть хочется…
А дождь все лил. Странно, но раньше актриса не обращала внимание на то, как все меняется, когда идет дождь. Или здесь природа другая? Все такое серое…серое… Совершенно безрадостное. Или просто точка зрения меняется… Одно дело на дождь из окна дома смотреть или возка. А другое стоять на холоде и думать, что делать.
Девушка вдруг резко вздернула подбородок и выпрямила спину. Ну и ладно! И не при таких условиях выступали. Да, нас тогда в труппе много было. А сейчас я одна… Но и один в поле воин. Вроде бы… И вообще. Нужно быть самостоятельней.
Проклиная себя и плохую погоду, девушка достала из кошелька монету. Одна сторона – идем на рынок, другая - в храм.
Ксана подкинула монету и, поймав ее на тыльную сторону ладони, странно хмыкнула. Рынок… Что ж, придется мокнуть под дождем. Девушка подбежала к храму и на пару мгновений укрылась от дождя. Так. Теперь дальше… Дальше нужно думать. Идти сейчас на рынок, строя из себя мокрую курицу? Хороший вариант, главное комфортный… Идти в храм? Монетка по-другому решила… Была - не была…
Ксана сняла безрукавку, обмотала ею сумку, чтобы хотя бы один костюм остался сухим, и припустилась под дождем к рынку, низко нагибая голову и проклиная погоду.
Ох, жизнь задалась… И что ей дома не сиделось?

[Мара >>>]

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

- А теперь, с Вашего позволения, мы пройдем в комнату и начнем собираться... - Тьен учтиво кивнула служанке и, поманив Рена, проскользнула обратно в комнату.

Верный релид тотчас же последовал за своей госпожой.
Изумленная служанка мяла в руках тяжелый кошелек. Даже если не учитывать его содержимого, только за сам кошелек можно было получить пригоршню серебряных монет. Тонкая работа. Красный бархат, шитье золотом и узор-то какой интересный: точки, черточки, а как красиво. Служанка с благоговением открыла кошелек. 15 капелек солнца с ликом Кастора на аверсе и Полукса на реверсе. Луиза мгновенно захлопнула кошелек и быстро затолкала его в ложбинку между грудями. Поправила платье и крикнула вслед закрывающейся двери.
- Благодарствуйте, дамочка. Не извольте беспокоиться, уже ухожу.
Потом собрала швабру и ведро и чинно удалилась.
«В конце концов, два часа – не так уж и долго. А 15 золотых на дороге не валяются. Вот и пойми их, этих богачей. Сорят деньгами направо и налево. Эхх, если б этой дамочке хоть один золотой доставался так же дорого, как мне, она бы по-другому к деньгам относилась»
Служанка спрятала свой инвентарь в подсобку и ушла на улицу.

[Хома >>>]

- Есть!
Скаррон сжал поднятую ладонь в кулак, чётко развернулся и направился к складу. Спорить с Торесом было бесполезно, да и небезопасно. И в конце-то концов, Скаррон действительно чувствовал себя виноватым. Ведь не один он так набегался за прошедшие дни, не один он стоял в ночном дежурстве. А проспал именно он. «Поделом вору и мука. Впредь меньше дрыхнуть будешь, балбес! Что ж это такое?! Где ни начну служить – везде какие-то неурядицы, проблему, неудачи. Ну ладно, в первый раз меня подставили. Гады! До сих пор как вспомню – начинаю закипать, как походный котелок! Но теперь-то что? Ищи проблему в себе, Исхэйл! Не бывает так, чтоб кругом все дураки и сволочи, а один ты весь из себя умница и молодец! Не бывает! Так что, думай, думай, сержант. Пора с этим что-то делать. Давно пора!»
Вот такие безрадостные мысли теснились в голове Скаррона, пока он шёл к складу. Тем временем из дверей его резво выбегали бойцы, уже с луками, колчанами и в защитных перчатках, чтоб не повредить тетивой руку. Босха вёл их на тренировочные стрельбы.
Когда Скаррон вошёл в двери склада, все мысли разом покинули его голову. Их все вытеснила одна: «Вот гад!!!» Мысль сия относилась в первую очередь к Торесу, избравшему в качестве наказания эту, как теперь понял сержант, каторгу. Хотя справедливости ради стоит сказать, что в той же, а то и в большей степени мысль эта должна была относиться и к уволившемуся кладовщику. Для описания сего помещения и того, что здесь творилось, подходило одно слово. По крайней мере Скаррон не находил других, более соответствующих увиденному. Бардак. Бардак с большой буквы. Единственное, что находилось в относительном порядке – это оружие и доспехи, которые отсюда периодически брали. Что же до остального… У Скаррона складывалось впечатление, что кладовщик уволился отнюдь не на пенсию. Просто он наверное подумал, что будет, ежели сюда нагрянет с проверкой сам Торес. И решил поскорее сделать ноги, пока ему их не оторвали.
«Ну спасибо тебе, господин капитан! Вот уж наказал так наказал! Я б сюда разве что военного преступника отправил вкалывать. На пожизненную каторгу. За меньший срок тут и роте не управится!» Скаррон преувеличивал. Рота бы тут всё ж таки справилась бы. Наверное. Если б командир был бы совсем уж самодуром и вовсе не заботился бы о своих солдатах. А если б заботился хоть немного, то, наверное, не мучил бы солдат и приказал бы сжечь этот склад. Или расстрелять из тяжёлых осадных орудий, буде у него таковые найдутся.
У страха глаза велики. На счастье Скаррона бардак был не такой уж и большой, хотя и очень страшный. Ведь и гарнизон Герканда не славился своей многочисленностью. И, тем не менее, работа всё равно предстояла каторжная. Саррон тяжело вздохнул. «Ну что ж – сам виноват. Неча было на построение опаздывать. Теперь будешь знать, что даже не очень большая провинность может быть чревата серьёзными неприятностями». Скаррон снова вздохнул, но бардак от этого не уменьшился. Пора было приниматься за дело. И провинившийся сержант начал отрабатывать тот излишек сна, который, сам того не желая, себе позволил. Попутно он ругал, на чём свет стоит, и раздолбая-кладовщика, и капитана Тореса. Первого – за то, что умудрился учудить такое, второго – за то, что его угораздило припереться именно на это построение. К тому же Торес, по всей видимости, желал скорейшего увольнения сержанта Исхэйла из гарнизона по причине непригодности к военной службе. Действительно, кому нужен солдат с отсохшими руками? Однако, Скаррон начал понимать, что его обширного словарного запаса не хватит даже на четверть работы, которую ему предстояло выполнить.

[Файрвинд >>>]

Плотно заперев за собой дверь, Тиерлейн запустила тонкие пальцы в копну своих серебристых волос, нервно теребя одну прядку за другой; она всегда так делала, будучи напряжена или взволнована каким-то событием или действием. Сейчас сложно было быть не взволнованной... Конспирация шла к Богиням. Но не это самое обидное: темные уютные балахоны, под покровом которых так хорошо было скрываться от жадных взглядов людей, нужно было куда-то деть. Куда - мысли уже были, но опять таки же, не это было самым обидным.
На улице шел дождь. Тьен любила дождь, безусловно, когда сидишь на террасе своего родного дома, укрытая чем-нибудь теплым, а сверху над тобой деревянный настил, через который холодные капли не проходят, очень приятно наблюдать за падающей непрерывным потоком с небес водой, предаваться философским мыслям или даже подбирать на каком-то музыкальном инструменте манящую симфонию дождя. Но вот оказаться в человеческом городке под дождем да еще и без плаща-балахона - это...это... это мокро! И холодно к тому же!
Тьен обиженно закусила губу и быстро стала собирать свои вещи. Рен принялся за тоже самое, даже не интересуясь, чем же хозяйка обеспокоена. Если надо, объяснит, когда посчитает нужным.
Через десять минут две закутанные в темные балахоны фигуры вышли из здания постоялого двора и, предварительно внимательно оглядевшись, свернули в один из проулочков рядом с постоялым двором, где собралась изрядная лужа, зато не было любопытных людских глаз и ушей - Тиерлейн проверила.
Там молодая ингмарка стянула с себя черную накидку, оставшись в странной и манящей композиции из многочисленных шелковых полотен - руки обвивали полупрозрачные серебряные ткани с искусной вышивкой серебряной нитью по ним, дымчатый сумрак стелился по ногам, изящными складками подчеркивая округлые бедра и тонкие икры, слепящая голубизна зимнего неба корсетом обнимала идеальную талию и высокую грудь. Почти произведение искусства - почти, если бы низ не был вымочен в холодной воде. А в скорости и все остальное должно было непременно вымокнуть...
Накидка была снята и с Рена, а затем обе были вручены ему с некоторыми важными напутствиями, а верный релид был отправлен к храму божественных близнецов, в то время как Тиерлейн осталась мокнуть под дождем в холодной, зато скрытой от посторонних глаз улочке.
Нищие попрошайки рядом с храмом сегодня явно были замечены своими богами, потому что получили абсолютно безвозмездно два почти новых, теплых балахона из рук молчаливого релида. Тот появился абсолютно внезапно, не говоря ни слова сунул попрошайкам балахоны, выразительно приложил когтистый палец к губам и кружными путями вернулся к своей госпоже, после чего они, пройдя мимо хозяйских дворов, дошли до здания библиотеки и, постаравшись оказаться незамеченными, проскользнули внутрь, радостные избавлению от вездесущих прикосновений дождя.

[Vela >>>]

Лукас задумчиво жевал соломинку – что ни говори, дело было рискованное! С одной стороны, он понимал – что это было бы справедливо, и что, скорее всего, этот Парсиваль мерзкий тип, достойный подобного наказания. Такого не трудно было себе представить - в родной деревне юноши тоже был похожий скряга, но благо семья Сегре никогда с ним не связывалась. Ну а вдруг Минк лжет? Вдруг это всего лишь его жажда наживы и нежелание самому пачкать свои руки? Ведь это же очень удобно – всю грязную работу сделает за него Лукас, а он получит лишь результат, да притом еще и не подвергнется наказанию в случае провала. Но тогда если семья Ставроса никогда не владела этим домом и драгоценностями, то откуда Минк может знать какие бумаги необходимы и как выглядят ювелирные изделия? Как же много было вопросов, и как тяжело было найти на них ответы! Но… но выбирать не приходилось, юноша вынужден был согласиться на это опасное предложение. Ему ужасно не хотелось провести всю жизнь в подмастерьях у конюха.
«Будь что будет! Что же теперь поделаешь, идти на попятную совершенно нет смысла. Если что-то пойдет не так, постараюсь выкрутиться, раньше ведь удавалось,» - подумал про себя Сегре, улыбнувшись. Однажды он уже смог свалить всю вину за разбитые им горшки на якобы внезапно взбесившегося дворового пса… Ну и крику же было тогда!
- Отведешь меня к его дому? Я думаю, что справлюсь, дело-то нехитрое, и сложнее всего тут получить его доверие. Но что-нибудь придумаем! Тут ведь и врать почти не придется – моя история и так может подойти, - взлохматив волосы, ответил парень.

[CrazMary >>>]

«Ааааэээ…»- только и пронеслось в голове Карин. Женщина была настолько нелепа и несуразна (хотя ее вид вполне соответствовал внешнему виду ее жилища), так тонка, что, казалось, дунь, и она разлетится, как одуванчик, веером мелких пушинок. Карин так и подмывало дунуть и проверить, верно ли ее предположение. Но видимо не стоило, женщина была настолько ошарашена появлением ингмарки в городе, что еще чуть-чуть и… Что именно «и…» Карин не успела придумать, потому что хозяйка, справившись с изумлением, спросила:
-Ээээ… доброе утро… благородная… госпожа. Чем могу служить?
Было похоже, что эта хрупкая женщина не сможет причинить ей хоть мало-мальский вред. «Да на нее, если что, полфаербола хватит,»-подумала Карин и тут же ужаснулась. Выходит она уже заранее начинает готовиться к тому, что придется использовать магию против живых существ. «А ты что думала? В сказку попала? Придется и еще как!»-произнес у нее в голове холодный голос. Да уж придется, и правда…
-Я хотела бы остановиться у вас, госпожа. Мне посоветовали умные люди, и вот я тут. А я в долгу не останусь, заплачу, сколько попросите, если, конечно, сумма будет в пределах разумного.
«Помоги, Богиня, не оставь…»

[Мара >>>]

Ксана (Найра)

День был будничный, народу на улице почти не было. За все время, пока Ксана бежала к рынку, ей не встретился ни один прохожий. Утренний город словно вымер. Только дождь, только туман, только ветер. Из хоровода звонких капель по мостовой собирались ручейки-мелодии и вливались в симфонии луж. Башмаки хлюпали и глотали воду. Капли барабанили по макушке и противными, холодными струйками стекали за шиворот. Ветер безжалостно уносил прочь остатки тепла.
Рынок был также одинок и безлюден, как городская площадь. Хлипкие деревянные помосты были похожи на корабли в неглубокой реке. Цветастые тенты-паруса, которые раздувал все тот же ветер, и деревянные борта, со всех сторон, омываемые водой. Удивительно, как быстро в этом городе во время дождя появляются лужи.
Но что это? Хриплый мужской бас из дальнего угла рынка.
- Тупица, сколько раз тебе повторять, чтобы ты тренировалась больше. Не уйдешь оттуда, пока не выполнишь трюк, давай еще раз.
Взору Ксаны предстала следующая картина:
Обладателем хриплого баса был высокий и мускулистый мужчина в кожаных черных штанах, белой рубашке с длинными рукавами, и черным кожаным жилетом. Тонкие волосы мужчины уже начали выпадать, и на макушке поблескивала первая лысина.
А кричал этот господин на совсем еще юную девушку, в красно-зеленом костюме. Она ходила по канату, натянутом между двумя столбами, рядом с помостом, балансируя огромным веером, который, пожалуй, составлял половину её роста. Держалась девушка вполне уверенно, но как только она попыталась присесть на канате на одну ногу, тотчас же сорвалась вниз.
- Бездарность.
Звонкая пощечина заалела на щеке девушки.
- Убирайся с глаз моих, если вечером ты снова упадешь с каната, выгоню из труппы к змеиной бабушке.
Девочка молча закрыла лицо руками и зашагала прочь. Фигуры канатоходцев всегда поражали своей грациозностью, вытянутостью линий и стремлением вверх. Этой хрупкой девочке еще только предстояло приобрести грацию, особую пластику движений, отточить своё мастерство до совершенства, заставляя зрителей замирать от восторга. А пока неудачи следовали одна за другой.
- Рынок пока закрыт. Приходите позже, когда кончится дождь и придут торговцы.
Хриплый мужской бас раздался совсем рядом с ухом Ксаны. На неё не мигая смотрел мускулистый мужчина. Его лицо украшала длинная черная борода и длинные усы, сейчас промокшие и сиротливо болтающиеся под подбородком.

Скаррон Исхэйл (Хома)

От того, что Скаррон бормотал под нос проклятья и строил планы отмщения ненавистным ему кладовщику и капитану, работы меньше не стало. Наоборот, рассмотрев склад получше, он заметил одну крохотную кладовку, из приоткрытой двери которой вываливалось барахло, старательно утрамбованное туда ногой.
Выполнить такой объем работы за короткое время казалось немыслимым, но глаза боятся а руки делают.
Скаррон принялся разгребать кучи и раскладывать по стопочкам портянки, куртки, сапоги, плащи… постепенно хаос начал приобретать очертания порядка.
Иногда попадались необычные вещи, то ли забытые когда-то, то ли нарочно спрятанные вороватым кладовщиком. Изящные перья из хвоста павлина, фигурки из дерева, стеклянная чернильница, и просто какой-то мусор непонятного назначения…
На глаза сержанту попадается исписанный листок бумаги:
«Уважаемый… зачеркнуто… многоуважаемый барон Урген Штейнбах. Довожу до вашего сведения, что в гарнизоне, под командованием капитана Тореса, происходят противозаконные деяния. Капитан при пособничестве лейтенанта Крауча и сержанта Босхи занимается контрабандой и продажей оружия. Местная банда, во главе с Джеронимо по прозвищу Флоранский ястреб, поставляет ему из северных территорий ингмаров первоклассные клинки. А он рассылает их дальше по баронатам…»
Далее был внушительный список более мелких провинностей Тореса, включая издевательства над солдатами и регулярную неуплату ежемесячного жалования.

Тиерлэйн из клана Лэйн

Отворив деревянные двери библиотеки, Тьен вдохнула неповторимый аромат книг. Вернее надеялась, что вдохнет. На самом деле, в замкнутом холе с потрепанной ковровой дорожкой, пахло только пылью и тем неуловимым запахом, который источают старики, весь день сидящие в своих креслах и вспоминающие былые времена.
Этот запах был повсюду: на вышарканной ногами посетителей ковровой дорожке, на деревянных стеновых панелях. Этот запах источали высоченные стеллажи, забитые книгами, пыльные тяжелые портьеры на стрельчатых окнах, даже старый письменный стол, заваленный кипами бумаг.
Старость украшает книги, делает их более ценными. Налёт многовековой пыли, всё равно, что позолота. Старинные кожаные переплеты дороже изысканного бархата. Но самой желанной драгоценностью являются знания. Опыт и мудрость многих поколений людей, живших когда-то в этом баронате.
Вот за этими-то сокровищами сюда и пришла Тьён.
Единственная дверь, ведущая из холла во внутренние помещения библиотеки, тихонько отворилась. В образовавшийся проем осторожно, бочком протиснулась старая бледная немочь. Сухонькая старушка в коричневом шерстяном костюме и копной седых волос, уложенных на затылке в рогалик.
В руках женщина бережно держала толстенный фолиант. Завидев посетителей, библиотекарь начала проворно рыться в карманах, выуживая оттуда огромные очки. Водрузив их на нос, она всмотрелась в Тьён.
Глаза, и без того увеличенные сильными линзами, округлились и стали похожими на блюдца. Старушка выронила книгу и раскорячилась в дверях как морская звезда.
- Нет. Не пущу. Ненавистная Кастору и Полуксу ингмарка. Не для твоего народа веками по крупицам собирались эти бесценные знания. Уходи туда, откуда пришла и ящерицу свою забери. Не пущу.
Глаза библиотекарши фанатично горели. И вся она словно преобразилась в этом порыве защитить самое ценное, что у неё было от посягательств чужестранки.
Такая реакция женщины была более чем удивительной, ибо не настолько глубока вражда между народами, но у старушки была своя, очень личная причина, не пускать ингмарку в библиотеку.

Лукас Сегре (Vela)

Минк согласно кивнул.
- Провожу, только недалеко, не хочу, чтобы нас видели вместе, чтобы не вызывать подозрений у Парсиваля.
Сынок Ставроса с усилием затолкал смятые рисунки в карманы Лукасу.
- Спрячь подальше, не дай бог увидят… А лучше запомни и съешь.
Потом Минк сунул в руки Сегре дорожный плащ и распахнул дверь на улицу.
В Герканде все еще шел дождь, поливая утоптанную землю перед конюшнями. Прямо за воротами начиналась широкая дорога, огибающая центральную площадь и идущая мимо таверны и постоялого двора прямо к дому Парсиваля. Двое молодых людей не спеша побрели по ней в сторону главной площади.
- Эту дорогу помогал строить мой дед, - рассказывал по дороге Минк, - предоставлял телеги и лошадей, которые возили грунт и камни. Хороший был человек…
Подбородок Минка задрожал и он закусил нижнюю губу.
- Проклятый Парсиваль… Попадись только мне…
Остаток пути шли молча. Где-то возле трактира старший конюх остановился и пробормотал.
- Дальше мне нельзя. Видишь вон тот дом? Роскошный двухэтажный особняк с яркой крышей, обнесенный высокой оградой? Это и есть наша усадьба. Наша бывшая усадьба.
Минк выглядел расстроенным, говорил он тихо и все время растерянно оглядывался по сторонам, будто что-то потерял.
- Иди, удачи тебе.
Конюх повернулся и пошёл обратно.

Карин из клана Рин (CrazMary)

-Я хотела бы остановиться у вас, госпожа. Мне посоветовали умные люди, и вот я тут. А я в долгу не останусь, заплачу, сколько попросите, если, конечно, сумма будет в пределах разумного.Женщина шумно сглотнула и ответила чуть дрогнувшим голосом.
- Конечно, проходите… Я сдам вам комнату. Десять золотых в день вас устроят?
Хозяйка плотнее закуталась в шаль, словно пытаясь спрятать голову. Отступила на шаг и визгливо прокричала куда-то вглубь дома.
- Дара, иди сюда, покажи постоялице комнату и помоги с вещами.
Затем странное невесомое создание скрылось за дверным косяком, пропуская Карин внутрь.
Первым на порог ступил Кар-Тан-Аль, сначала бегло осмотрев помещение, и только потом взявшись за сумки с вещами.
Взору вошедшей следом за ним Карин предстал типичный холл, или как его называли в жилых домах, прихожая.
На деревянном полу дорожка грубого плетения, на самом видном месте портреты божественных близнецов, с потолка плашмя свисает колесо от телеги с установленными на него свечами. Танцующие огоньки пламени отбрасывают на стены причудливые тени. Из мебели только скамейки возле стен, да небольшой шкафчик в углу. Окно всего одно, и оно явно не дает достаточно света и две двери. Та, что находилась от Карин справа отворилась и оттуда выбежала маленькая девчушка лет двенадцати в коротеньком синем платьице и темными волосами, заплетенными в две косички. На Кар-Тан-Аля девчушка отреагировала так же, как её мать – испугалась. Но вскоре природная любознательность взяла верх над страхом и Дара принялась увлеченно разглядывать релида.
- Дара, здесь тебе не ярмарка, нечего глазеть, покажи постоялице комнату, не заставляй меня повторять дважды.
Девочка тряхнула косичками.
- И вовсе я не глазею. Подумаешь… сюда миледи.
Дара толкнула вторую дверь.

[vera >>>]

(совместно с мастером)
"А крепко у них тут всё поставлено. Влетел, чую, Подстава".
Шони озадаченно почесал затылок. "Врать могильщику или нет? Эх, ладно!"
- Из Лангеса я. Не бывал?
Могильщик задумчиво почесал подбородок. Помнил что-то такое, ближе к центру. Вроде бырассказывал кто. Лангесс, Лангесс... Затуманенная алкоголем голова работала с трудом. Надо бы присмотреться получше, уж больно странно появился этот парень, но от умственной работы начала болеть голова и Марк скривившись потер лоб.
- Слышал что-то, но никогда не был. Так что ты решил-то насчет своих пожитков?
- Да ты знаешь, я по пути подумаю. Всё равно в город надо. Но за совет спасибо, - Шони приподнялся было, но сел обратно. - Кстати, негоже вроде как в таком непотребном виде в приличном месте появляться. Тут общественной бани какой дешёвой нет?
- Тут - нет, - могильщик картинно развел руками, будто охватывая свои владения. - Что-то вроде бани было на постоялом дворе. Арчибальд, кажись, таки залатал крышу на том сарае, да печку поставил... Я бы дал тебе куртку или штаны, но они тоже выглядят не лучшим образом...
- Ладно, мужик, оставь себе. А я пойду. Авось с хозяином сторгуюсь, - Шони встал и закинул за спину мешок. - Так куда идти?
- А вон прямо по дороге и через калитку за ограду, - махнул рукой могильщик, - а там и до городской стены рукой подать. Иди вдоль неё не ошибешься. У Герканда только одни ворота.
- Ага, понял. Ты это, перед напарником от меня извинись. Я, честно, не думал, что так перепугаю кого, - и бродяга вышел из под навеса. Идти под дождём не хотелось, но и общество могильщика уже прискучило. Да слишком уж пристально мужичок в какой-то момент уставился на него. Нет уж. Боги берегут того, кто сам себе помогает. Впереди маячил выход с кладбища, в тощем кошельке перекатывались три медяка и надо было найти и уболтать этого Арчибальда с его баней.
А вот и ворота. Массивные, под стать стене. Но, похоже, местные не предполагали, что в такое пасмурное утро кто-то может пожелать придти в город. Вместо ворот была открыта лишь калитка рядом. Упитанный стражник сонно созерцал дождливый пейзаж.
Стражников Шони не любил. От них вечно были какие-то неприятности, начиная с мелких придирок и попыток выпить за чужой счёт и заканчивая однообразным вышагиванием по гулким коридорам тюрьмы в самое неподходящее для этого время. С другой стороны и от стражи могла быть польза. При правильном подходе, разумеется.
Обречённо вздохнув, Шони двинулся прямиком к воротам.

[Мара >>>]

Шони Лангесс (vera)

Дождливым геркандским утром маленький дверной проем в одной из больших створок ворот охранял угрюмый стражник. Судя по всему, он остался здесь с ночной смены и никак не мог дождаться напарника, чтобы сдать ему пост и отправиться спать.
Глаза слипались так, будто кто-то нечаянно положил в них ложку патоки. Хорошо, что утром желающих прийти в город было не так много, и Нэйл мог подремать в свое удовольствие. За годы стояния в карауле он научился засыпать в любой, даже самой неудобной позе, лишь бы была точка опоры. Вот и теперь, как только спина нащупала шершавую поверхность створки ворот, глаза автоматически закрылись. Но сон стражника был не долог. Как мать, просыпающаяся от малейшего шевеления младенца в люльке, Нейл встрепенулся от звука приближающихся шагов.
Зрелище, представшее перед ним, заставило его усомниться, в том, что это явь, а не один из ночных кошмаров.
Грязное, оборванное существо, чуть шатаясь, приближалось к нему.
Нэйл автоматически схватился за меч и потянул его из ножен. Проклятая железка зацепилась гардой за один из ремней перевязи и никак не хотела выниматься из ножен. Стражник отчаянно затряс ими в воздухе, пытаясь освободить свое оружие.
- О нет, - возмутился Нэйл, - тебя, бродяга, я в город не пущу. Нет, нет и еще раз нет. Своих оборванцев хватает, просящих милостыню и тырящих все, что плохо лежит, а тут еще чужаки приходят. Иди куда шел, не пущу я тебя!
Стражнику наконец-то удалось извлечь меч из ножен и теперь он вытянул его в сторону Шони.

[Файрвинд >>>]

Тиерлейн вздохнула и изящным движением прислонилась плечом к прохладному камню стены, приготовившись к нелегкому и длинному разговору - с людьми вообще разговаривать было довольно сложно, со старыми - вдвойне, а с фанатично преданными какой-то идее, съедающей их разум огнем безумия изнутри, почти что невозможно. Но Тьен нужно было пройти в библиотеку, ей нужны были эти книги и те знания, что хранились в них, и отступиться, оказавшись столь близко к цели своего путешествия, она не могла.
- Ненавистная? Почтенная, ваши боги вовсе не столь фанатично охраняют свою территорию от других рас, как это делаете вы в этой библиотеке. Как известно мне, Кастор и Полукс очень даже демократично относятся к ингмарам и нашим ящеркам. - Тьен приподняла белую бровь, тонкой дугой вырисовывающуюся на бархатном алебастре кожи, и аккуратно провела пальцем по матовой чешуе Рена. - Мы могли бы поговорить с Вами на теологические темы, если у Вас есть к тому желание, но почему-то Вы настроены ко мне крайне агрессивно. Возможно, некий представитель моей расы создал Вам какие-то неудобства? Если я права, то можете не беспокоиться на мой счет - я приехала в этот город с одной целью: посетить эту прекрасную библиотеку, не коим образом не чиня неприятностей жителям города.
- Люди могли бы назвать меня ученой, и именно потому что я являюсь ей, мне очень важно увидеть вашу коллекцию знаний, собранную в этом здании. - Пройдя пару шагов по направлении к старой женщине, продолжила говорить Тьен, восхищенно оглядывая старые тома, в известном лишь библиотекарше порядке выстроенные стройными рядами на полках. - Мой народ всегда ценил и охранял знания, собранные и другими народами в том числе, поэтому причинить вред книгам или Вам - это недопустимо для меня, поверьте. Я смиренно прошу у Вас дозволения пройти в библиотеку, я готова работать под вашим зорким оком и если вы заподозрите меня в чем-то недопустимом, то я сразу же покину стены этого здания. - Девушка почтительно склонила голову перед старой женщиной и, выпрямившись, приложила бледную руку, скрытую серебристой тканью, к левой стороне груди, где у всех известных рас находилось сердце. - Прошу Вас, не откажите мне в моей просьбе, хранительница знаний.
В холодных льдисто-голубых глубинах глаз - ровно столько почтения и уважения, чтобы уверить старую женщину в своих благих намерениях. В удивляюще совершенном облике именно та доля невинности и беззащитности, что открывает замки даже самых черствых сердец.

[Мара >>>]

О Подземном царстве ходили легенды. Шепотом передавали от уха до уха сказания о богах и чудовищах, о жестоких правителях и миллионах загубленных душ.
Людской вымысел рисовал картины со множеством оттенков черного, неизменно покрытые тайной и щедро приукрашенные больным воображением.
Поговаривали, что нет тирана более жестоко и безжалостного, чем Шешанаг. Шешанаг Трехглавый Змей.

***

Этой ночью мерцание свечей было особенно тусклым, словно темнота стала материальной и душила малейший проблеск света. Можно было бесконечно долго, до рези в глазах, вглядываться вдаль и все равно видеть только серые силуэты на размытом темном фоне.
Тронный зал был похож на звездное небо. Два гиганта, две луны, два правителя за столом для игры в Шу-Арлит и мириады крошечных искорок, застывших вокруг них. Изредка искорки колыхались, загорались ярче и снова гасли, принося в эту мертвую тишину, хоть какое-то ощущение жизни и движения.
На золотой подставке горела неизменная палочка благовония. Высокий канделябр выхватывал из темноты блестящую поверхность лакированной доски. Шешанаг любил Шу-Арлит. И доски и фигуры для него изготавливали лучшие мастера со всех концов королевства. Но сегодня Великого Змея не восхищало и не радовало высокое искусство. Он проигрывал. Проигрывал уже четвертую партию своему старому другу и давнему сопернику магу Валару.
Серебряные звездочки замерли. Если постараться рассмотреть их, то можно заметить, что это вовсе не звезды, а блики, играющие на золотых украшениях придворных, но эта темнота украла даже цвета, сделав блеск благородного метала белым, мертвым.
Шешанаг уже проиграл по частям все свое королевство и надеялся отыграться, поставив на кон весь мир Тадеи. Конечно, кто-то скажет, что Великий Змей не мог от своего имени распоряжаться целым миром, но Валар с удовольствием принял эту ставку и удвоил свою, добавив к Королевству Шешанага столько золота и драгоценных камней, сколько поместится в его дворце.
И теперь весь тронный зал, все придворные, гости, слуги ждали последнего хода.
Одна из фигурок медленно сдвинулась со своего места, достигнув противоположной клетки, она остановилась.
- Ты проиграл, Шешанаг, - тишина, испугавшись, вздрогнула от этого голоса и простонала тысячами разочарованных вздохов. Закутанная в длинный плащ фигура Валара отодвинулась от стола.
- Завтра я пришлю своих помощников. Надеюсь мне не придется напоминать тебе, что все свои долги надо отдавать.
Большая голова Шешанага молчала, Левая прикрыла глаза, а Правая, наоборот пыталась что-то разглядеть в темноте.
Но все движения сейчас были бессмысленными.

Сообщение отредактировал Messalina - 14-01-2008, 7:25

[Найра >>>]

Девочка на канате была такой тоненькой, беззащитной. Ксана сморщилась, когда здоровяк залепил девушке пощечину, и машинально отшатнулась. Сказывалась многолетняя привычка. Когда девушка ушла, вытирая по дороге слезы, Ксана поняла, как нужно действовать. Чуть насмешливо изобразив поклон, актриса с улыбкой посмотрела на мужчину.
- Какая милая девушка, ей явно светит хорошее будущее… Талант всегда виден, не правда ли?
Дождь все не прекращался, и Ксана боялась, что еще немного и ее просто смоет с этих улиц. Хоть здоровяк и внушал страх, но если его заинтересует новая рабочая сила, то возможно он хотя бы проведет разговор в помещении, где сухо и тепло.
Со стороны девушка явно представляла печальное зрелище – мокрая грива волос, вода с которых стекает на мокрую же безрукавку, да еще и юбка, почти черная из-за воды, липнет к ногам. Хороша великая актриса.
Попытавшись отвлечься от плохих мыслей, Ксана как могла кокетливо улыбнулась мужчине и поинтересовалась:
- Кстати, о таланте. Я актриса, и совсем недавно покинула подмостки одного известного театра. Увы, издержки нашей профессии…
Ногам стало нестерпимо холодно и девушка не выдержав, решила говорить напрямую.
- Вам не нужна актриса? Я могу выступать в постановках, петь, а в искусстве танца достигла приличных высот, как многие говорили.
Ксана нашла в себе силы чуть покраснеть, отмечая краем сознания, что простуда ей видимо обеспечена…

[Хома >>>]

Совместно с Месс

Скаррон перечитал листок несколько раз, словно не веря написанному.
- Та-а-ак… - вырвалось у него. Однако он спохватился и больше ничего вслух говорить не стал. Мало ли…
«Забавная бумажка. Видимо, черновик доноса. Какая ж добрая душа его написала? Хотя тут и думать нечего – наверняка кладовщик. Или кто-нибудь с его ведома. Не подкинули же ему эту бумажку, в конце концов? Хотя…почему нет? А может, не ему, а мне? Может, сейчас войдёт Торес и обвинит меня в клевете? Да нет, всё равно они ничего не докажут. Скажу – нашёл, мол, когда разбирал вещи на складе. Почерк-то не мой. Но всё равно надо бы спрятать от греха подальше». Скаррон сложил бумажку и спрятал её в сапоге.
«Может, это всё и враньё… Но на всякий случай стоит быть повнимательнее. Может, что интересненькое откопаю».
И сержант продолжил наводить порядок на складе, однако теперь он гораздо тщательнее просматривал попадающие под руку вещи в надежде найти что-нибудь связанное с прочитанным черновиком или просто заслуживающее внимания.
«Интересно, а чистовик-то этот умник написать успел? И отправить…»
Ещё через полчаса работы руки налились свинцом и отказывались подчиняться хозяину. В глазах рядило от бесконечного однообразия, а пол украшало множество стопочек отсортированных вещей. Одни стопочки были совсем тоненькие, другие, подозрительно шатаясь, уходили под потолок, и вот, наконец-то. Где-то между сапогами и стеганками что-то блеснуло. Когда Скаррон зарылся туда поглубже, то вытащил на свет божий изысканные ножны с клинком. Рукоять словно была изготовлена из чистого золота, сам же клинок был произведением оружейного искусства. Лёгкий, прочный, из прекрасной стали... Пробовать остроту лезвий пальцем Скаррон не рискнул, так как на его взгляд десять пальцев шли его рукам намного больше, чем девять. Основание гарды красавца-меча украшала эмблема - цветок лилии.
Скаррон невольно залюбовался мечом. Да, делали его настоящие мастера. Потом он спохватился, вложил меч обратно в ножны и снова спрятал между грудами вещей – вдруг войдёт кто? Надо было крепко подумать. Чем Скаррон и занялся, опустившись на стул кладовщика и подперев голову руками.
«И откуда ж здесь это чудо? Неужто кладовщик был прав? Но даже если и так… Не может же капитан Торес быть настолько тупым, чтобы спрятать контрабанду на складе собственного гарнизона, и не в тайнике, а просто среди всякого хлама, да потом ещё отправить меня этот хлам разгребать? Нет, здесь что-то не так… Ну, положим, он действительно хранил свой товар на складе. Либо подкупил кладовщика, либо запугал. Да мало ли... Ведь не мог же кладовщик не знать, что на вверенном ему складе кто-то контрабанду прячет. Наверняка знал. А потом, видимо, решил, что ему маловато платят, или захотел избавиться от угроз, вот и написал донос. Но даже если и так… Какого же тогда рожна капитан послал меня наводить порядок на этом складе? Ведь не мог же он не подумать, что, разбирая вещи, я вполне могу найти этот клинок? Нет, уж кем-кем, а круглым идиотом Торес точно не является. А может, этот меч предназначается мне? Может, это подстава? Тогда и черновик доноса тоже может быть подброшен сюда специально, чтоб я его нашёл. Та-а-а-ак… Не нравится мне всё это. Что ж мне с этим клинком делать-то? Ясно, что самому его нести никуда нельзя – я ни в жизнь не докажу, что нашёл его на складе. Ещё и обвинят меня же. Преложить Фиренцу обыскать склад? Он вроде не в сообщниках… «А с какого перепугу?» - справедливо спросит он. И что я ему отвечу? Да к тому же, донос ведь может быть написан специально для меня, так что опираться на него нельзя. Значится, так. Вынести меч или подловить Тореса как-то иначе я не могу. Это раз. Меч, скорее всего, специально для меня сюда и подброшен. Это два. За что уж меня тут так невзлюбили – отдельный разговор. Чего ожидает от меня Торес? Правильно, что я побегу стучать. А вот не дождётся! Ничего я не буду делать, оставлю всё как есть. И посмотрим, что он на это скажет».
Скаррону осталось только разложить вещи по полкам, шкафам и ящикам, к чему он и приступил. Меч вместе с черновиком доноса он спрятал в маленькую кладовку, где ранее донос и был найден. Покончив с делом, Скаррон вышел из здания склада. Руки не отсохли, как он думал, когда приступал к работе, однако они явно без ущерба для себя обошлись бы и без этой каторги.
Дождь всё ещё лил. «Да когда ж эта напасть кончится-то, а?»
Скаррон окинул взглядом плац. Капитана на нём, ясное дело, не оказалось. Ну ещё бы – станет он мокнуть под дождём ожидая провинившегося сержанта.
Исхэйл вздохнул и направился к дому барона. Там, в пристройке, и обитал капитан Торес. Надо было доложить ему об окончании работы.
«Надеюсь, он у себя» - думал Скаррон, шагая через лужи. Перешагнуть удавалось далеко не всегда, и частенько из-под сапог сержанта во все стороны разлетались холодные брызги. «Искать его по городу, да ещё по дождём – занятие не из приятных. Хотя, честно говоря, даже видеть его рожу – уже противно. Разве что добавить этой роже пару синяков под глазами. Насильственного происхождения».

Сообщение отредактировал Хома - 6-05-2008, 20:20

[CrazMary >>>]

Карин пребывала в ступоре не меньшем, чем сама хозяйка дома, хоть и всячески старалась этого не показывать. Это худое существо, казалось, уже прожило свой век
И не ведомо каким чудом держится на белом свете, не отправляясь к богине или к тем… тем близнецам, которым они молятся. Дочка же ее… Стойте, навряд ли это ее дочь, может внучка… Нет, наверно, все-таки дочь. Девочка сначала тоже испугалась, но любопытство пересилило. Она стрельнула глазками, в которых плескался живой интерес, на телохранителя Карин и побежала показывать комнату. Обстановка была более чем спартанская – пара скамеек возле стен, колесо от телеги, подвешенное на потолок, с воткнутыми в него свечами (Фи, как грубо…). Карин не ожидала… Ну скажем, такой обстановки. Ей казалось, что это будет роскошный дом, такой, как привыкла она видеть у себя на родине. Хотя, тут же одернула она себя, это не родина, привыкай.
Тем временем девочка по имени Дара толкнула вторую дверь и взору Карин и ее телохранителя предстала комната, отведенная ей для ночлега.
Ну, судя по обстановке прихожей, большего ожидать было нельзя, ну и на этом спасибо. Деревянная кровать, шкаф, тоже деревянный, столик возле окна. Сама комната не очень большая, но Карин была удовлетворена и этим. Зато недостаток места компенсировало большое окно с красивыми шторами. Правда пейзаж за ним был не особо то радостный, так как дождь не думал прекращаться, только зарядил с еще большей силой. Видно было только, что за окном огород с посадками. Ингмарка бросила беглый взгляд на постель, предназначенную ей, и с удивлением обнаружила, что белье было довольно хорошее, даже можно сказать дорогое, что был весьма странно. Но это было не ее, Карин, дело. Девушка обернулась и сказала женщине, стоявшей возле двери:
-Спасибо большое вам. Эта комната нам подходит. Сколько вы хотите за нее?

[vera >>>]

Вот теперь только чтоб всякий толстопузый стражник своей железкой тыкал. Пытаться подкупить - нечем особо, да и глупо. Среди стражи встречаются как редкостные проходимцы, так и совсем уж редкие ныне бесеребренники. Пытаться отвлечь и проскользнуть мимо? А вы пузо этого стражника видели? Он им не то что эту калитку - ворота перегородить может.
- Любезный, прекратите тыкать в меня вашим оружием. Не сомневаюсь, оно куда лучше пойдёт для более славных дел. -
Шони гордо выпрямился и попытался пригладить растрёпанную шевелюру. Как никак, но знатное происхождение есть знатное происхождение. Когда нибудь да должно послужить.
- Насколько я помню, брат мой, Эдвард Лангес, весьма похвально отзывался об этом городе, гостеприимстве его жителей и редкой справедливости и служебном рвении стражи. И это несмотря на то, что был здесь проездом, остановившись всего два дня. И что я вижу? Я, благородный восьмой наследник барона Лангеса, путешествуя инкогнито оказываюсь отравлен, ограблен, меня чуть не похоронили заживо. И всё это буквально у городских стен. Спасибо доброму могильщику - указал, где искать справедливости. И что я вижу? Доблестный страж порядка не желает даже выслушать меня и тем паче помочь. А всё из-за моего плачевного вида!
По крайней мере, в отношении собственного брата, правда не родного, а кузена, Шони не соврал. Пятый наследник, решив не ждать особо милостей от деда, умело распорядился отцовским состоянием, да ещё настолько красочно описывал свои впечатления от путешествий, в которые периодически пускался благо средства позволяли, что списками с его заметок охотно обзаводились не только библиотеки. Но как бы то ни было, а сильно наседать на стражника не стоило. Вдруг обидится. Поэтому Шони постарался сделать интонации чуть теплее и дружелюбнее.
- Я нисколько не виню Вас, друг мой. Дежурить в такую унылую погоду - уже испытание. Особенно если не сменили. А я вижу, что это так. Что поделать такова судьба военного. Сам хлебнул. По воле деда каждый наследник рода Лангесов обязан отслужить, и это правильно, - Тут Шони гордо выпрямился, демонстрируя воинскую выправку. - Так что как собрата по оружию прошу позволить мне войти в город, дабы на рекомендованном мне постоялом дворе Арчибальда, коего мне рекомендовал всё тот же могильщик, привести себя в более подобающий вид и подать как должно жалобу твоему доблестному командиру на этого наглого вора. Чем, несомненно, я помогу избавить жителей города от опасности.
"Уф, Кастор и Полукс, и прочие боги и демоны, хоть бы он мне поверил. Хоть немного. Ну сил моих больше нет мокнуть!" - вознёс мысленную молитву неизвестно кому Шони.

[Vela >>>]

Лукас восхищенно уставился на дом - да уж, нынешний дом Ставроса не мог сравниться с этой великолепной усадьбой. Теперь ему стало ясно, отчего Минк так страдает. С хорошим всегда трудно расставаться, будь то вещь или чувство... Юноша не спеша подошел к запертой двери ограды и настойчиво постучался.
Усадьба Парсиваля встретила его заливистым лаем собак. А вскоре и сами четвероногие охранники появились из-за восточного угла дома. Да, на собак ростовщик не жалел денег. Даже неискушенный взгляд, не привыкший различать все тонкости разных пород собак, непременно восхитился бы этими животными. Три угольно-черные собаки, медленно занимали позиции спереди и по бокам от калитки, перед которой стоял Лукас.
Густая, блестящая шерсть, гибкое, совершенное тело и два ряда отменных зубок, которые они с угрожающим рычанием демонстрировали Лукасу.
Парень замер на месте – когда имеешь дело с собаками, лучше не делать резких движений. Хоть они и были за забором, но выглядели все равно очень устрашающе. В голове пронеслась мысль, что они за пять минут могут растерзать взрослого и сильного мужчину, не то что уж Лукаса. И идея о побеге ночью с бумагами и драгоценностями явно не подходит…
- Ээй, есть кто-нибудь? – прокричал юноша, отступая на шаг от ограды.
Собаки оглушительно залаяли и бросились на ограду. Хорошо, что просвет между досками был достаточно узок, чтобы эти звери не смогли выбраться на улицы и кинутся на Лукаса. Шум стоял такой, что в окнах соседних домов заколыхались занавески, и показались силуэты любопытных соседей.
Наконец, в доме поняли, что кто-то пришел. Дверь парадного входа отворилась, выпуская на свет божий дородную женщину в белом переднике и накрахмаленном чепце, едва держащемся на копне волос цвета свежей соломы.
- Ну ка ФУУУУ, кому сказала, а ну пошли, черти. Экий шум подняли. Фу, кому сказала. Пошли.
В руках женщины откуда не возьмись появилось белое полотенце, которым она принялась отгонять собак от ограды. Псы лаять перестали, но теперь рычали и коротко огрызались, пытаясь ухватить зубами полотенце.
- Говори, скорей, зачем пришел, - прокричала женщина, в последний раз пытаясь утихомирить собак.
- Я пришел спросить, не нужен ли вам работник? Я готов заняться всякой тяжелой работой!
- Не нужен, - раздраженно огрызнулась женщина, - своих дармоедов хватает. А ну пошли, - еще одна серияударов полотенцем по оскаленным мордам.
- Ну подумайте получше, - отчаянно взмахнул руками Лукас, отчего собаки зарычали еще сильнее. - Пусть плата будет совсем маленькой, я очень нуждаюсь в деньгах... Я согласен даже на самую черную работу!
- Да, угомонитесь же вы наконец, - собаки сделали вид, что затихли, но от ограды не отходили, лишь слегка припали на передние лапы, недовольно рыча и пристально следя за Лукасом.
Тучная женщина устало отерла пот со лба и поправила чепец.
- Самую черную говоришь, откуда же ты такой страждущий взялся?
Парень на секунду замялся.
- Нуу... Ну... в общем я ушел из дома, хотел поступить на военную службу, но мне не хватило денег и.. - лукас смущенно затеребил взлохмаченные волосы, он не любил врать.
Женщина закинула полотенце на плечо и уперла руки в бока.
- На военную службу берут без разбора всех желающих и денег за это непросят. Или говоришь правду, или убирайся, пока я собак на тебя не спустила.
- Да… Но я неправильно выразился, - на щеках у юноши выступили красные пятна. – На военную службу берут всех, рядовыми солдатами.. Но я хочу обучаться в военном легионе!

Вела & Мессалина

Сообщение отредактировал Vela - 21-01-2008, 17:32

[Мара >>>]

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

Библиотекарша слушала Тьен молча, прижав книгу к груди. Сейчас перед её глазами стояла другая прекрасная ингмарка, такая же хрупкая и невинная с точно такой же немного грустной, но безусловно располагающей к себе улыбкой. Ведьма. Она увела её мужа, охмурив своими пустыми речами. Пришла вот так когда-то в библиотеку, и её несчастный Джером потерял голову, проговорил с неё до поздней ночи, а когда утром заспанная Инесса пришла проверить, почему её муж не ночевал дома, его и след простыл. Только пустой читальный зал и распахнутые настежь двери.
«Велеречивая ведьма. Ты ничем не лучше неё? Знания тебе нужны? Как бы не так. За чужими мужиками пришла охотиться. Что, свои ингмарские кобели не так хороши?...»
Инесса не слышали заверений Тьен в её честных намерений, не видела прислоненной к сердцу руки, не чувствовала ничего, кроме ненависти. Оттого, чтобы вытолкать несчастную Тьерлэйн из библиотеки взашей, её удерживал только страх скандала и последующих за ним косых взглядов соседей.
Но пускать ингмарку в зал, а уж тем более выдавать ей какие-нибудь книги, она не собиралась.
«Эта ведьма пересечет порог читального зала только через мой труп».
Библиотекарша удивительным образом преобразилась. От былой дряхлости и немощи не осталась и следа. Глаза горят, плечи распрямились, нос приподнялся, подбородок гордо занял положение, параллельное полу, а руки сжимали книгу так сильно, что казалось, толстенная обложка вот-вот переломится пополам.
Инесса заняла боевую стойку и гневно топнула ногой. Набрав в легкие побольше воздуха она хотела мягко, вежливо, даже дружелюбно отказать посетительнице, но ненависть и ярость перебили все благие намерения. В голосе явственно читалась угроза:
- Вы не попадете в библиотеку, не сегодня, не завтра, никогда, - голос возвысился, дойдя до визгливых ноток, - даже если случится всемирный потоп, даже если небеса рухнут на землю, никогда нога ингмарки не переступит порог этого храма знаний, - уже почти крик, но до истерики пока не дошло, - во имя Кастора и Полукса, покиньте помещение!
- Что здесь происходит?
Последними словами Инесса поперхнулась. Глаза округлились и чуть было не вышли за пределы оправы очков. Человек, произнесший эту фразу и вызвавший столбняк у библиотекарши, стоял на пороге читального зала и внимательно смотрел на Тиерлэйн.
Он был, высок, стар и немыслимо худ. Лысая как коленка младенца голова, тонкая, морщинистая шея, длинная седая борода, тяжелое шерстяное одеяние из той же самой ткани, что и костюм Инессы. Материя тяжелыми складками спускалась с плеч и почти касалась пола, открывая взору посетительницы только носки темной обуви.
Мужчина сложил руки на груди и выжидательно смотрел на Тьен.
В образовавшейся тишине библиотекарша икнула, но тут же испуганно зажала рот рукой.

Ксана (Найра)

- Вам не нужна актриса? Я могу выступать в постановках, петь, а в искусстве танца достигла приличных высот, как многие говорили.

Черные усы мужчины зашевелились. Директор местного уличного театра задумчиво покусывал верхнюю губу. «Хорошая актриса никогда не помешает, тем более, что у труппы сейчас не самые лучшие времена»
Пара внимательных глаз, тщательно и со знанием дела раздела взглядом Ксану, начиная от макушки, бегло скользнув по глазам, задержавшись на груди, тонкой талии и закончив свой путь на стройных ножках.
«Хороша, конечно, не изысканная придворная дама, но всё-таки хороша».
- Да, мне нужна актриса, но сначала я хочу посмотреть, что ты умеешь. Моя труппа известна в трех баронатах, так что «абы кого» я не беру…
Мужчина замер на полуслове и обернулся назад. К деревянному помосту, легко ступая, приблизилась роскошная брюнетка в ярком костюме из сочетаний все возможных тканей, с тем легким налетом безвкусицы, который вовсе не портил образ уличной певички, а скорее был признаком статуса. Женщина обиженно надула ярко накрашенные губки. Дождь не пощадил и её красоту, вымочив волосы и платье, но сейчас эта женщина не старалась вглядеть привлекательно, она пришла сюда совсем по другой причине.
- Рэд, ну скоро ты там, обещал, что уйдешь на пятьминут, а прошел целый час, я жду, жду…
Директор молитвенно воздел руки к небу и почти простонал:
- Лаура, разве ты не видишь, что я занят, иди в палатку и подожди меня.
Брюнетка картинно нахмурилась, сдвинув тонкие брови, потом перевела взгляд на Ксану. Но не стала пристально рассматривать, а лишь скользнула по ней глазами и, высоко подняв голову, ушла куда-то в дебри рынка.
Рэд что-то пробурчал себе под нос и повторил свою мысль:
- Я хочу посмотреть, что ты умеешь, поднимайся на помост и спой что-нибудь, или станцуй, как хочешь, да не дрожи ты так, дождь уже не льет, да и не так ветрено.
Дождь действительно закончился, но солнце не спешило выглядывать из-за плотных туч.

Скаррон Исхэйл (Хома)

Капли воды с неба падали все реже и реже, и, наконец, к вящему удовольствию всех жителей Герканда, дождь закончился. По небу стройными караванами тянулись белые облака, и постепенно становилось теплее.
Через плац, к резиденции барона Герканда шел Скаррон, перепрыгивая через лужи. Насколько он знал, капитан Торес жил в небольшой пристройке к огромной усадьбе барона. Усадьба была одним из немногих каменных зданий в городе. И если Собор в честь святых Кастора и Полукса был произведением искусства, то резиденция барона больше напоминала архитектурную ошибку.
Неизвестно, о чем думал архитектор, когда нагромождал под шпилями башен колоннаду в ингмарском стиле, и зачем сделал такой помпезный фронтон нал входом, что скульптуры нависали прямо над дверью, поминутно рискуя упасть на голову незадачливому посетителю.
Возможно, дом и соответствовал представлениям барон Герканда о роскоши и достатке, но у Скаррона это здание вызвало только улыбку.
В пристройку Тореса был отдельный вход, неизвестно для чего огороженный небольшой оградой. Там даже были импровизированные клумбы. Возможно, предшественник Тореса был ярым цветоводом, но нынешний капитан гарнизона цветы не разводил.
Деревянная дверь была лишена украшений, более того, на ней красовалась табличка:
«Торес Дайненбах. Капитан»

Карин из клана Рин.

- Десять монет в день, я же говорила, - женщина приподняла бровь, удивляясь невнимательности посетительницы, - за обеды и ужины платить не нужно, я прекрасно готовлю и надеюсь, вы не откажетесь от моей стряпни. Я вижу, слуга у вас есть, но если что-то будет нужно, обращайтесь к моей дочери, Даре. Я сейчас закончу готовить, и буду подавать завтрак, кухня у нас здесь, - женщина показала рукой на вторую дверь, - располагайтесь, не буду вам мешать.
Тонкая хозяйка комнаты, не спеша удалилась на кухню, впустив в комнату через приоткрытую дверь божественный запах готовящейся там еды.
- У нас сегодня омлет с грибами, не откажите, миледи, составьте компанию.
Дара вся светилась, восхищенно рассматривая яркие одежды Карин и с не меньшим интересом поглядывала на релида. Смутившись, что слишком долго стоит столбом, рассматривая постояльцев, девушка выхватила вещи, прямо из рук Кар-Тан-Аля и занесла их в комнату.
Вода, стекающая с намокшей одежды ингмарки, уже образовала небольшую лужицу на полу, да и верный релид выглядел ничуть не более сухим. Дара оставила вещи посередине комнаты и, весело тряхнув косичками, бросила прощальный взгляд на ящера, прежде, чем удалится на кухню.
Дождевая вода продолжала стекать по окну комнаты, но видимо, на улице дождь уже закончился и это были последние капли влаги, упавшие с неба в это утро. Жаль, только облака не спешили покидать небосвод и являть этой унылой, промокшей земле солнце.

Шони Лангес (vera)

Вы только представьте себе это зрелище. Человек, который выглядит как бродяга, одет как бродяга и пахнет как бродяга, говорит, что он из благородного семейства, но просто «выглядит не лучшим образом». Забавно? Конечно, если вы смотрите на это со стороны. Но несчастному Нэйлу сейчас предстояло сделать нелегкий выбор: выгнать наглеца взашей и яростно хлопнуть створкой городских ворот перед его носом, или, поверив ему на слово, пропустить эдакое «чудище» в город, когда Ференц со своим отрядом только-только вышли на утренний обход. Стражник впал в раздумия, но меча при этом не опустил, продолжая тыкать им в грудь Шони. Хорошо хоть, клинок был не таким уж острым и не причинял вреда, только неприятно давил в пространство между ребрами.
А думал стражник о том, что если парень врет и он его в город не пустит, то честь ему и хвала, за то, что не допустил размножения бродяг в городе. Если не врет, а он его также не пустит, то будет скандал, что не пустил благородного человека. Если пропустит и парень не врал, то опять-таки все в порядке, а если врал, то снова скандал. Окончательно запутавшись, Нейл раздраженно засопел.
- Вот что, молодой да благородный, доказательства давай. Перстень там фамильный или еще чего с гербом и девизом. А то назваться-то можно кем угодно, а мне потом перед начальством краснеть за то, что пропустил нищего бродягу в город.
Стражник чуть сильнее, чем нужно, ткнул мечом в Шони, благо материя выдержала.
Дождь, так некстати зарядивший с утра, кажется, пошел на спад. С пасмурного неба упали последние капли и на прощание нарисовали круги на лужах.
Смена для Нейла так и не пришла и стражник рисковал заснуть на посту.

Лукас Сегре (vela)

диалог продолжается…

- Военный легион…, - протянула женщина, - ишь куда замахнулся.
Не смотря на сарказм в её голосе, она вдруг взглянула на Лукаса по-другому, даже с какой-то теплотой и участием.
- Знаешь, как туда тяжело попасть, - женщина покачала головой и из-под чепца выбилась непослушная кудряшка темных волос, - ох, мой-то обормот, два года по баронатствам мотылялся, пока не добился этого права, хлебнул горюшка. Ничего, зато теперь настоящим воинам станет, не то что это сборище шутов из гарнизона. Бедный мальчик, чтож ты в Герканде-то делаешь, когда тебе в столицу надо?
Женщине, наконец, удалось отогнать собак и они с явной неохотой, удалились восвояси. Вот только, наверняка сами себя на цепь не посадили, поэтому все равно передвигаться по двору было не безопасно.

Сообщение отредактировал Messalina - 22-01-2008, 9:59

[Файрвинд >>>]

Как раз для таких случаев очень удобно иметь ручного релида, воспитанного в лучших традициях ингмаров - то есть ориентированного на полное послушание. Рену бы не составило труда подержать упертую старушку в своих чешуйчатых объятьях, пока Тьен работала бы в библиотеке; даже то, что в этом случае ей пришлось бы самой разбираться в хитром порядке расположения книг и времени бы ушло гораздо больше, дочь клана Тиерлейн не сомневалась в своих способностях и была уверена, что отыскала бы все необходимые ей сведения, если они, конечно, в библиотеке были. Но кроме несомненного минуса в потере времени был еще один - она напрочь бы рассорилась с жителями города (как показалось Тьен, библиотекарша особенно затворницей не была и явно успела бы рассказать о "коварстве" беловолосой ингмарки и всех остальных ингмаров вместе взятым в городскую управу или..что там у этих людей является главным скоплением больших чиновников. Таким образом вариант с применением грубой силы с сожалением, но пришлось отбросить.
Визгливый и неприятный голосок старушки, предательски срывающийся на крик, вконец испортил настроение ингмарки и начал действовать ей на нервы. Тьен была очень уравновешанной и спокойной девушкой, но когда без всякой видимой причины ей - дочери известного клана - не дают возможности пройти в общественную (!) библиотеку, это никак иначе как хамством назвать не получается. А когда ей начинают хамить (что было за всю непродолжительную жизнь Тьен только несколько раз), ингмарка со всем свойственным ее народу темпераментом начинала раздражаться и злиться в ответ. Взрывоопасно злиться.
...именно поэтому появление неизвестного мужчины, сопровождаемое столь приятным сердцу выражением ужаса (или это был все-таки не он?..) на лице у ослиноупертой старушки, было очень к месту. Тиерлейн незаметно для людей сделала пару глубоких вдохов, приводя в состояние покоя свои мысли и уменьшая частоту ударов сердца.
Девушка перевела взгляд на мужчину и еще раз внимательно оглядела его - ничего особенного, обычная особь человеческого вида, как бы цинично это не звучало. Похожий на одеяние библиотекарши костюм наводил на смутные мысли о том, что, возможно, мужчина и сам является библиотекарем, только выше рангом, чем старушка (иначе как объяснялась ее реакция на появление незнакомца?). Или один из управляющих городом, жрец божественных близнецов - в общем, вариантов было много, но Тьен, дабы не забивать себе голову бессмысленными гаданиями, решила узнать ответ у первоисточника, так сказать.
Ингмарка предварительно взглянула на библиотекаршу, которая так и стояла молча, как рыба ловя воздух ртом, и взяла инициативу в свои руки, спокойным и немного грустным голосом поведав:
- Здесь, как я понимаю, происходит факт расовой дискриминации. - Тьен печально прикрыла сияющие светлой лазурью глаза и вздохнула. - Я приехала в Герканд с важной целью - посетить эту прекрасную библиотеку, хранилище знаний, которые мы, ингмары, очень ценим. Однако, когда я учтиво поздоровалась с хранительницей этих знаний, этой наверняка достойной женщиной, она по какой-то причине, к сожалению, неизвестной мне, отказалась впускать меня. И теперь я сложно представляю, что мне делать дальше, ведь я проделала такой далекий путь и надеялась на понимание и доброжелательность со стороны жителей Герканда.
Тиерлейн расстроено и подавлено опустила плечи, а Рен, крайне чувствительный к изменениям в настоениях хозяйки, пусть даже они были в большинстве своем лишь игрой на публику, неуютно переступил с лапы на лапу.

[CrazMary >>>]

Девочка выхватила у слуги все вещи и поспешно внесла их в комнату. Дара понравилась Карин. Она напомнила ей саму себя в недалеком детстве. Пока девочка не успела уйти, Карин быстро достала из кармана плаща пустой пузырек размером с большой палец (Карин не помнила, откуда он у нее, кажется одно из многочисленных матушкиных лекарств), открыла пробку и тихонько пошептала над ним. Пузырек наполнился белым дымом, в котором изредка проскакивали язычки пламени. Девушка протянула его Даре и сказала:
-Держи, это тебе. Ночью он может светиться, а если его разбить, получится красивый светящийся туман. Ну… не туман, а дым. Правда, не надолго.
Карин подмигнула девочке и протянула ей пузырек. Дара схватила его, подняла на Карин глаза, полные восторга и выбежала.
Когда девочка, оглядываясь, убежала, Карин подошла к окну. Ничего особо радостного день не предвещал – тучи не спешили расходиться, дождь хоть и прекратился, но никакой радости это не принесло, скорее наоборот, появилось непонятное чувство тревоги. Впрочем, Карин не стала себя накручивать, ибо «непонятные чувства» - это по части дешевых уличных гадалок.
-Тан, разбери вещи и помоги мне, я вся насквозь промокла.
Слуга без единого слова подошел к хозяйке. Его синяя чешуя блестела и переливалась после дождя. Он бережно стащил с Карин мокрый плащ, затем помог ей переодеться в сухое.
Когда все вещи были разложены, Карин принялась расчесывать волосы. Они всю жизнь были предметом ее гордости и зависти подруг. Сейчас же они представляли что-то невообразимое, казались мокрым вороньим гнездом на голове. Пока Карин причесывалась, из кухни доносились вкусные запахи, пусть и не такие изысканные, как у нее дома, но настолько притягательные, что… Карин вспомнила, что у нее и Тана с утра маковой росинки во рту не было: за всеми волнениями она совсем не думала о еде. Что там говорила хозяйка?.. За еду платить не надо и она прекрасно готовит? Вот и проверим.
Карин поправила ярко-оранжевое платье, свободно спадавшее до колен (да да, были в ее багаже и такие вещи помимо походной одежды), спрятала за ворот амулет-знак своего клана и, бросив релиду небрежное «Тан, идем!», направилась к двери, за которой находилась кухня. Надо бы уже приниматься за дело и искать того непонятного человека «читающего эмоции». Ну что, спрашивается, это такое? Почему ей нельзя было определенно сказать, куда идти и кого именно искать? Как всегда, когда Карин раздражалась, на ее щеках заалел румянец ярче обычного, и по прядке волос пробежала искорка. Карин, спохватившись, погасила свой гнев и толкнула дверь на кухню. Тут же ее сшибла волна ароматного запаха грибов и специй, от которого так чудесно закружилась голова.
-Хозяйка, можно ли к вам присоединиться?

[Хома >>>]

Совместно с Месс

Скаррон взглянул на табличку.
"Сейчас придётся снова увидеть его рожу..."
Сержант вздохнул, поднял руку и довольно громко постучал в дверь. Дерево отозвалось гулким стуком. В комнате послышались шаги и изнутри кто-то сказал:
- Входите, открыто.
Скаррон потянул дверь на себя и вошёл в апартаменты капитана. Торес стоял возле большого письменного стола и просматривал какие-то бумаги. На удивление, письменный стол находился в идеальном порядке. Только ровная поверхность, небольшая лампа и письменные приборы. Комната была не большой. Судя по тому, что здесь письменный стол соседствовал с плательным шкафом и вешалкой для одежды, а в углу находился резной буфет с посудой, это помещение служило Торесу и кабинетом и жилой комнатой одновременно. Догадку подтверждала ширма, из-за которой выглядывал угол кровати.
Капитан по-прежнему был одет в военную форму и глухо застегнут на все пуговицы. И всем своим видом вносил какую-то дисгармонию в полудомашнюю обстановку комнаты. Словно ящик с инструментами, лежащий в детской кроватке.
На вошедшего Скаррона он не обратил ровным счетом никакого внимания, продолжая читать бумаги.
- Здравия желаю, господин капитан!
Скаррон вскинул правую руку и сжал ладонь в кулак. Он не стал дожидаться ответа, так как подозревал, что тогда может проторчать здесь до утра, а потому продолжил:
- Ваше задание выполнено. Все вещи на складе разобраны и снабжены инвентарными номерами.
Торес оторвался от бумаг ровно настолько, чтобы пробормотать:
- Да-да, конечно, садись, я сейчас закончу.
Скаррон молча уселся на стул, находящий возле стола капитана, и принялся ждать. Взгляд скользнул по бумагам, с которыми работал Торес.
Бумаги оказались банальными бухгалтерскими записями. Сколько куплено овса для лошадей, сколько заплачено за стрелы и так далее.
Видимо потраченная сумма не сходилась с полученный, отчего капитан и впал в такую крайнюю задумчивость. Но через минуту он все же отложил бумаги и посмотрел на Скаррона.
- Скаррон, давай поговорим, начистоту.
Словно давай понять, что разговор будет долгим, капитан сел на стул, напротив Исхэйла. Двух мужчин разделял своей идельно-гладкой поверхностью письменный стол.
Сержант не подал виду, насколько его удивили слова Тореса.
- Хорошо, господин капитан. Я вас слушаю.
- Ты прибыл в наш город недавно и не совсем понимаешь наш уклад жизни. Герканд маленький город и живет своими маленькими проблемами. Здесь не нужны рыцари и герои, здесь вполне хватает порядочных людей, честно исполняющих свои обязанности. Ни подвиги ни самопожертвование здесь не нужны, они, скорее даже мешают.
- И чем же я не подхожу под определение порядочного человека, честно исполняющего свои обязанности? В чём заключается моё геройство?
Торес глубоко вздохнул и едва заметно покачал головой. Словно мудрый родитель, разговаривающий о жизни с непослушным отроком
- Ты выбрал не то место, чтобы делать военную карьеру, Исхэйл, в Герканде ты так и останешься сержантом и через десять и через двадцать лет.
- И что же вы предлагаете? Я сюда сослан. Было за что или нет - сейчас уже ни для кого, кроме меня, не важно, потому что приговор оглашён и приведён в исполнение.
Скаррона насторожила странная и, мягко говоря, несвойственная Торесу забота о нём. Однако он не стал афишировать свои чувства и решил подождать, что будет дальше. Ситуация всё больше и больше интриговала его.

[Мара >>>]

(продолжение)

Торес машинально взял в руки перо и откинулся на спинку стула.
- Чтобы тебя обратно перевели из Герканда в то место, где возможен твой карьерный рост, тебе необходимо совершить нечто экстраординарное. Я помогу тебе. Разумеется, мне это выгодно, так как я больше не увижу тебя в своем городе. Думаю не стоит сейчас обсуждать наши симпатии и антипатии друг к другу.
- Согласен, не стоит. И что же вы можете мне предложить?
Скаррон внутренне напрягся. Уж не контрабанду ли Торес предложит ему отыскать? С другой стороны, теперь объяснилась его настораживающая забота о Скарроне. Теперь хоть по этому поводу можно было не беспокоиться. Но сержант всё равно ожидал подвоха.
- На территориях трех баронатов действует дерзкая преступная группа. Ни главаря, ни одного из её членов, вот уже три года не могут изловить самые лучшие ищейки королевства. Сейчас в Ромвуде действует оперативный штаб по поимки их главаря, но вот уже три месяца никаких результатов. Ты конечно спросишь, чем же можешь помочь ты. И я отвечу, есть информация, что главарь как-то связан с Геркандом. Возможно, здесь проживают его родственники, или ближайший друг. Позавчера сюда приезжал чиновник из Ромвуда и задавал вопросы, естественно, он получил туманные ответы, так как для всех это стало новостью. Но слухи определенного толка по Герканду ходят и теперь я предлагаю тебе заняться этим вопросом. За любые сведения о главаре назначена хорошая награда, а за поимку, я, думаю, тебя наградят, более чем щедро, в том числе и повышением в звании и более высокой должностью.
- А хоть какие-то сведения об этой банде и её главаре уже известны?
- Только то, что я уже сказал, предполагаемая связь с нашим городом. Ребята работают очень чисто и следов не оставляют.
Торес покрутил перо в руке и вернул его на место.
- А хотя бы как зовут кого-нибудь из них, какие преступления они совершают?
- Главаря зовут Флоранским ястребом, а занимаются они всем по-немногу. Воруют, убивают, вымогают деньги, промышляют мошенничеством. На них бы не обращали внимания, если бы однажды, они не обчистили дом мэра Ромвуда.
- Вот даже как...
Скаррон крепко призадумался. Даже если капитан не врал... Иметь дело с такой шайкой - занятие весьма и весьма нескучное. А если ещё вспомнить слова кладовщика... Хоть Скаррон для себя и решил, что это враньё, но всё же...
- У меня есть время подумать? Всё же это довольно серьёзное предложение. Кстати, а как насчёт моей службы? Вы что, хотите меня освободить от неё на время этих поисков?
Скаррон недоверчиво усмехнулся.
Торес рассмеялся.
- Сначала я хочу услышать твой ответ, а потом поговорим. У тебя время до вечера, потом, можешь забыть об этом разговоре.
- Договорились. Вечером я приду к вам с ответом. У вас ещё есть для меня приказания?
- Нет, занимайся своими обычными делами, - Торес снова взял бумаги в руки, давая понять, что разговор окончен.
- Тогда спешу откланяться.
Скаррон поднялся, снова вскинул руку ладонью вперёд и сжал кулак. Потом, не дожидаясь ответного прощания, так как знал, что не дождётся, сержант развернулся на каблуках и вышел из комнаты Тореса.

[Найра >>>]

Рэд что-то пробурчал себе под нос и повторил свою мысль:
- Я хочу посмотреть, что ты умеешь, поднимайся на помост и спой что-нибудь, или станцуй, как хочешь, да не дрожи ты так, дождь уже не льет, да и не так ветрено.
Дождь действительно закончился, но солнце не спешило выглядывать из-за плотных туч.
Ксана подавив тягостный вздох и еще сильнее выпрямив спину, гордо поднялась на помост. Скинув на краю сцены сумку и безрукавку, девушка вышла на середину помоста. На секунду задумавшись, она лучезарно улыбнулась директору театра и скромно потупившись, произнесла:
- Простите, станцую без музыки. Уж не обессудьте.
Девушка замерла, взгляд ее словно бездумно скользил по серому небу. Руки были сложены на груди, сама она перекатывалась с носка на пятку, то ли изображая волну, то ли раздумывая и перебирая в голове любимые ритмы. Затем она неспешно закружилась по сцене, словно лист, лениво захваченный ветром. Руки ее плавно то поднимались, словно прося о чем-то, то бессильно опускались, как если бы молитвы были не услышаны. Лицо было спокойным и безмятежным, глаза были прикрыты.
Вдруг шаг ее ускорился, юбка закрутилась колоколом, голова чуть запрокинулась, лицо озарилось, словно лучом, лишь ей понятной радостью. Ксана танцевала не выученные танцы, а просто вплетала в ход по кругу движения из всех репертуаров, какие приходили ей на ум. Чуть кругловатыми движениями рук и притоптыванием изобразила танец соседнего бароната, с их искренними улыбками и ярким блеском в глазах…Резкие шаги, изломанные линии, рисуемые кистями рук перемежались с плавными па южного края. Высокие прыжки, так что юбка хлопала по коленям, словно парус под ветром, и громкие хлопки над головою, как принято на севере… Плавные, длинные шаги, игра корпусом и плечами, не передаваемая рукам. Быстрый, почти сумасшедший бег по кругу, с резкими поворотами, от которых у самой танцовщицы кружилась голова. Все ли перечислить.
Ксана замедлила шаг. Безвольно опустив руки, она снова замерла, устало и как-то опустошенно глядя на небо. Лишь лихорадочный румянец на ее щеках напоминал о недавнем танце…
Переведя дух, Ксана посмотрела на директора и внутренне дрожа, с улыбкой осведомилась:
- Ну, как? Вы довольны?

Сообщение отредактировал Найра - 24-01-2008, 19:11

[Vela >>>]

и Месс

Парень тяжело вздохнул.
- Да, надо, сам понимаю.. Но мой отец был против моей службы в легионе, говорил дескать негоже кому-либо из моей семьи мечом махать. Он гончар, лучший в деревне. Но дело все должно перейти моему брату, я чувствовал себя там лишним.. Но денег мне очень мало дали - вот даже на дорогу не хватило.
Женщина вдруг улыбнулась, даже протянула руку, чтобы коснутся волос Лукаса, но потом передумала и спрятала её в карман передника. Должно быть худенький паренек напомнил ей сына и поэтому она, наклонившись к уху младшего конюха прошептала.
- Не горюй, деньги всегда заработать можно. Соберешь нужную сумму и уедешь в столицу. Нам как раз работник нужен. Я похлопочу, чтобы тебя взяли. Будешь двор мести, да по дому помогать. Идет?
- Идет! - обрадованно воскликнул Лукас. - Вы бы знали, как я вам признателен, не знаю, что бы я делал без вашей помощи!!
На секунду юноша нахмурил лоб - ему было неудобно обманывать эту добродушную женщину, оторая так тепло к нему отнеслась. "Пожалуй, не стоит торопиться и делать слишком поспешных выводов, нужно про все получше разузнать. И придумать что делать с собаками" - подумал парень.
- Да не за что, еще успеешь отблагодарить хорошей работой, - женщина, наконец, отворила калитку, впуская Лукаса внутрь. - Посидишь пока у меня на кухне, а я хозяина за тебя порошу.
- Конечно! Еще раз огромное спасибо, - широко улыбнулся парень.
На кухне было жарко натоплено, в котелках весело булькала какая-то очень вкусная, судя по запаху, снедь. Юноша сел на табуретку и, облокотившись о стол, начал размышлять о прошедшем дне.

[Мара >>>]

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

Пожилой человек внимательно слушал ингмарку, и изредка бросал строгие взгляды на Инессу. Несчастная библиотекарша смотрела на него как маленькая пташка на приготовившегося к прыжку кота. Свои костлявые руки она то убирала за спину, то пыталась спрятать в карманах, имея при этом совершенно затравленный вид. Седовласый старец безусловно был начальником, а трепещущая библиотекарша – подчиненной и словнои в подтверждение этой догадки, мужчина заговорил:
- Не стоит так переживать, миледи. Это недоразумение и скоро оно разрешится. Думаю, многоуважаемая Инесса не откажет главному архивариусу в любезности и пропустит благородную гостью в читальный зал.
- Но, господин Витольд, а вдруг это шпионка…
Инесса даже договорить не успела, как была пригвождена к своему месту одним только взглядом Витольда.
- Разумеется, нет… прошу вас, миледи.
Широким жестом архивариус распахнул двери, являя Тьен читальный зал во всей его красе. А красоты, к сожалению, было мало. Общая атмосфера обшарпанности отражалась даже в мелочах. Пожелтевшая бумага для записей, обсиженная мухами чернильница, драное гусиное перо, стул ножки которого располагались под такими неимоверными углами друг к другу, что было непонятно, на чем он стоит. Сотни и тысячи раз отремонтированная мебель, шторы, покрытые заплатками, пол, на котором даже не было ковров. Но все это было мелочью, по сравнению с тем богатством, которое было разложено на стеллажах, расставлено на полках, собрано в коробки и даже беспорядочно свалено в углу. Книги, несчетное количество книг - единственная гордость этой библиотеки.
Утро в Герканде выдалось пасмурным, дождь уже прекратился, но солнце не спешило согревать своими лучами землю, поэтому освещения в читальном зале явно не хватало.
Архивариус первым вошел в зал и остановился возле одного из стеллажей.
- Какая область знаний вас интересует?
Инесса, до этого времени стоящая столбом, наконец, пошевелилась и негромко фыркнула, но говорить ничего не стала, а горделиво подняв голову, прошествовала к своему письменному столу в той небольшой комнатке, в которой сейчас находилась Тьен.
Там она начала раскладывать книги по столу, изредка перелистывая их и что-то записывая на отдельной бумажке.

Карин из клана Рин (CrazMary)

Бытовые мелочи становятся интересными только если ты никогда ничего подобного не видел. И дело даже не в различиях культур людей и ингмаров, дело в том, что благородная ингмарка просто никогда в своей жизни сама не готовила себе еду. Поэтому все эти кастрюльки, поварешки, ножи, терки, шумовки, половники, разделочные доски казались ей чем-то удивительным. Знакомым был только чудесный аромат, исходящий от только что вынутого из духовки омлета. Дара наполняла стаканы каким-то бардовым напиткам, издалека напоминающим ягодный морс, а хозяйка резала омлет на части. В её доме часто останавливались благородные гости города и она уже привычно положила на тарелку релида порцию вдвое большую, чем остальные. Ибо слуги всегда были более голодны, чем их господа. Кар-Тан-Алю накрыли отдельный стол исключительно для того, чтобы не нарушать традиций. Немного подумав, Дара взяла свою тарелку и села к нему.
- Дара, - строго позвала её мать, но девочка лишь смешно сморщила носик и пропела колокольчиком.
- Мама, ему же, наверное, скучно есть одному, вот я и составлю ему кампанию.
Хозяйка неодобрительно покачала головой и тяжело вздохнула.
- Извините, миледи, сегодня она совершенно несносна. Не каждый день наш город посещают благородные ингмары. Это большая честь для нас.
Хозяйка не лукавила, в отдаленном от границе Герканде ингмаров видели очень редко и древняя вражда между двумя народами здесь почти не ощущалась.
- Приятного аппетита.
Хозяйка поставила перед Карин тарелку, а сама села есть не за её стол, а за так называемый «рабочий», где готовила еду.
Рассевшись подобным сложным образом, гости и хозяева приступили к трапезе. Часы на стене показывали полдень.

Скаррон Исхэйл (Хома)

Лужи, оставленные проливным утренним дождем со всех сторон обступали небольшую пристройку к резиденции барона. Не суше было и на плацу. Скоро начнется строевая подготовка и солдаты своими сапогами будут месить эту грязь, разнося её потом по казарме. И солнце не желало выглядывать из-за туч, чтобы высушить землю.
Внутренний форт Герканда был обнесен внушительной стеной в два человеческих роста, конечно, она не могла сравниться по ширине и надежности с городской стеной, но свои функции ограждения находящихся в форте людей от остального города выполняла исправно.
В этой стене были прорублены ворота и двое караульных следили за тем, чтобы солдаты покидали форт только отправляясь на стрельбище и только под бдительным присмотром сержантов. В тот момент, когда Скаррон выходил от Тореса, эти двери как раз запускали обратно Босху с отрядом солдат. Судя по понурым лицам новобранцев и побагровевшему сержанту, стрельбы прошли не слишком удачно. Босха издали заметил Скаррона и махнул ему рукой.
Обязанностей Скаррона пока никто не отменял, и теперь ему предстояло гонять солдат по плацу, осваивая навыки перестроения. Полдень. По расписанию стоит строевая подготовка.

Ксана (Найра)

Рэд всегда считал, что железное самообладание и огромный жизненный опыт привели к тому, что удивить его чем-то было просто невозможно. Но то, что делала эта девушка назвать иначе, чем чудом было нельзя. Эта изысканная игра тела, этот танец пластики и грации, это возвышенность и утонченность. Отвести глаза невозможно. Да Рэд и не собирался, бесстыдно пользуясь своим положением нанимателя, он рассматривал Ксану, как придирчивая хозяйка выбирает дорогой шелк на платье.
Взгляд бесстыдно скользил по плавным линиям рук, спускаясь по спине на талию и бедра. Рэд то краснел, то бледнел, то вытирал платком некстати вспотевший лоб.
«Благословен Полукс, создавший такую красоту»
Рэд забыл кто он, где находится, забыл про намокшую рубашку, продуваемую холодным ветром, про свои неотложные дела и обязанности. Для него существовала только гибкая танцовщица, легко кружащаяся на деревянном помосте.
Но, как осенью вянут цветы, так все хорошее когда-нибудь заканчивается. Девушка остановилась.
- Ну, как? Вы довольны?
Весь блаженно-умиротворенный вид директора труппы говорил Ксане, что он доволен, но приличия требовали покритиковать танец, чтобы танцовщица не запросила за работу слишком больших денег.
- Неплохо, есть, конечно, мелкие недочеты, шероховатости, не достаточно техники, но в целом не плохо. Представление сегодня вечером. Надеюсь, к этому времени ты успеешь подготовить этот танец лучше?
Рэд сложил руки на груди.
- Жить будешь в палатке, в любом свободном углу, который найдешь. Хозяин рынка не дает нам много места, так что королевских условий предложить не могу. Труппа у меня молодая, но талантливая. Двоих ты уже видела. Девчушку зовут Нирой, а жгучую брюнетку Лаурой. За каждое выступление буду платить пять монет золотом. Собирай вещи и беги в палатку, пока Марта не отдала остатки завтрака.
Договорив, директор развернулся и ушел, даже не поинтересовавшись у Ксаны, согласна ли она с оплатой и устраивают ли её условия.

Лукас Сегре (vela)

Запах, идущий от котла с кипящим супом исходил воистину божественный, безжалостно заставляя Лукаса давиться слюной. Голодный желудок все настойчивее и настойчивее напоминал о себе. Взбудораженное аппетитом сознание по запаху определяло, какие ингредиенты входят в суп. Так, жареный лук, капуста, пряные травы, дальше Лукас сбился, потому что дверь отворилась и вошла все та же дама в переднике.
- Уфффф, набегалась. Взяли тебя, сколько платить будут, пока не известно, но точно не обидят. Работать оставили у меня на кухне, поваренком, - кухарка весело улыбнулась, - сейчас будем стол для хозяев накрывать, сразу и с обязанностями своими познакомишься и дом посмотришь. А пока надо самим быстренько поесть, а то присядем в следующий раз только через три часа.
Сказав это, кухарка захлопотала, извлекла из недр шкафа две деревянные чашки и налила туда по поварешки ароматного супа, поставив одну из них перед Лукасом. Слуги ели из деревянной посуды, в то время, как хозяева предпочитали изысканный фарфор, но даже для зажиточного фермера это не всегда было по карману. Так что Парсиваль по меркам Герканда был просто сказочно богат.

[Vela >>>]

Лукас жадно набросился на суп. Последнюю неделю юноша жил впроголодь и сейчас ароматная похлебка казалась ему самой вкусной пищей из всего, что он ел. Нечего и говорить, что уже через несколько минут он застучал деревянной ложкой по дну тарелки, с разочарованием собирая прилипшую к стенкам капусту. Кухарка, все это время с теплотой смотревшая на него, широко улыбнулась и, выхватив тарелку, налила немного добавки. Парень, смутившись, стал горячо благодарить женщину.
Кухня, на которой они сидели, поражала своей чистотой и опрятностью. Медные кастрюли и пузатый чайник были начищены до блеска, поварешки развешаны по размеру. Сразу чувствовалось присутствие человека, любящего и уважающего свое дело. Когда обед был закончен, парень удивленно встрепенулся.
- Кажется, я даже не представился вам! Меня зовут Лукас, - внезапно он на секунду запнулся, подумав, что не стоило говорить своего настоящего имени. – Лукас Ивэр.
- Грэни, Грэни стоун, - женщина улыбалась также широко и открыто, - и как ты уже понял, работаю здесь кухаркой. Наелся? Чудно, пойдем накрывать на стол.
Грэни проворно выхватила тарелку из рук Лукаса и быстро ополоснула ее под струей воды. Потом вытерла руки и принялась доставать из недр обширных шкафов изящную фарфоровую посуду.

(И мастер)

[Файрвинд >>>]

Воистину бальзамом на звенящую от перенатяжения, будто струна, душу было услышать строгий выговор вредной старушке от главного архивариуса. Тиерлейн чуть было не забылась и не расплылась в довольной кошачьей улыбке (полуприкрытые глаза, мурчащие звуки из гортани и хвост торчком, пардон, в нашем варианте - волосы торчком), но вовремя взяла себя в руки и двинулась за Витольдом, верный Рен - не отставая ни на шаг, за ее спиной, зорко выглядывая любую, даже метафизическую опасность.
Мысли молодой ингмарки были направлены на недостойное поведение Инессы и на причины, коими оно было вызвано. Безусловно, одной из первых причин было то, что все люди слишком склочны и мелочны и ради того, чтобы погреть свое ледяное сердце неприятностью другого, готовы пойти на любую подлость и скандал. Мало чего достойная раса... Далее (тут даже задумываться не надо было) шла вполне естественная причина - ревность. Вполне вероятно, что супруг (или сын?) библиотекарши потерял от некой ингмарки голову и сбежал от старой, да еще и с ужасным характером женщины. Что ж, если так, то дочь клана Лэйн не испытывала даже намека на сочувствие к старой женщине - стоит разграничивать свою агрессию, не Тьен же увела у нее мужа (или все-таки сына?), в самом-то деле.
А архивариус оказался мил и галантен, что не могло не понравится ингмарке, привыкшей к своего рода почитании в общении. И с ее стороны, и направленное на нее в том числе. Поэтому на учтивый вопрос Тьен сразу же ответила правдиво и не скрывая своей цели:
- Я бы хотела найти книги, рассказывающие о целительстве - человеческие методы или ингмарские, - Девушка даже не подумала упомянуть "релидские", ведь вполне вероятно, что в человеческой библиотеке не будет книг с описание релидских техник целительства, - любая информация будет для меня крайне полезна.
Тиерлэйн с легким ужасом оглядела огромное количество полок и поняла, что без посторонней помощи вряд ли справится, и перевела просящий взгляд льдисто-голубых глаз на Витольда.

[Kurumo >>>]

Циркач вздрогнул и опустил голову.
«Хочу жить!»- завопило где-то в голове, но вот как? Ответа не было. Меча нет. Эти громилы не уступят дорогу. А хитрость тихо пискнув шмыгнула в какой-то угол и затаилась там, предательница.
Ал огляделся.
- Это я, говорите, повеселился тут? Я и не подозревал о своей силе и обаянии, но коль вы говорите…
Циркач прошёлся по залу, разглядывая убыток. В голове что-то противно гудело и мысли отказывались складываться во что-то вразумительное. Разбитые столы, посуда, какие-то горшки и прочий мусор..
-Ничего не помню!
Аластор подошёл к братьям.
-О тебя я вчера стул-то сломал? А как ты сегодня на ногах-то держишься? Нет, я конечно понимаю, были бы мозги, было б сотрясение, но всё таки…
«Нет, ну ты совсем сумасшедший! Не знаю как ты, то я то не дурак!»- заныл внутренний голос.
Улыбнувшись во все 30 зубов, циркач рухнул в обмарок.

[vera >>>]

(совместно с мастером)

- Так вот, любезный, - терпение Шони было уже на исходе, - если вы хоть пару секунд воздержитесь от тыканья своей железкой – я докажу кто я такой. Ясно?
Для пущей убедительности Шони ладонью отвёл клинок чуть в сторону. Остроту заточки мечей городской стражи он знал не понаслышке. Как шутил Три Лопуха, мир праху его: "Таким ножом разве что кастрировать, в назидание остальным". Так что порезаться восьмой наследник ничуть не опасался.
- Вот тебе документы, - из-за голенища сапога был извлечён тщательно завёрнутый в промасленный пергамент геральдический лист со всеми печатями, удостоверяющими подлинность документа.
Нейл задумчиво поскреб пятерней затылок. "Надо же и бумажки оказались. Какой конфуз. Ну кто же знал, что знать нынче бродягами одевается и по дорогам шастает"
Потом осторожно взял бумаги и поднес к лицу близко-близко, почти уткнувшись в них носом.
"Будем надеяться, что этот увалень хотя бы геральдические листы раньше видел", - понадеялся Шони, наблюдая, как тщательно всматривается в изображения гербов стражник. Впрочем, лист был уже несколько затёртый и выцветший. Хотя гербы и надписи всё ещё читались.
Стражник некоторое время поводил носом и вернул геральдический листок. Вряд ли он успел там хоть что-нибудь прочитать, но дальше спорить не стал. Убрал меч и вытянулся в струнку. - Извините, благородный господин, сами понимаете - служба.
Потом отступил на шаг в сторону, пропуская Шони в город.
- Ты – доблестный и честный страж порядка, - с чувством произнёс Шони, - при случае я намекну твоему начальнику, какие честные и принципиальные люди служат под его командованием.
И отдав воинский салют вошёл в город. И справа и слева виднелись заведения, весьма похожие на постоялые дворы. Какое-то чутьё подсказало, что в том, которое выглядело побогаче и с яркой даже в этот пасмурный день крышей ему рады не будут. А вот второе, то что справа, мало чем отличалось от постоялых дворов, которые не раз предоставляли кров бродяге. Туда-то и двинулся восьмой наследник прикидывая, что выкинет судьба на этот раз.
Надо было столковаться с хозяином насчёт баньки. В приметы Шони особо не верил, но уж больно неудачно начался день. Да и отсутствие денег в кошельке не сулило ни сытной еды, ни комнаты. Заниматься же привычным ремеслом карманника в чужом городе не разведав как следует обстановку можно было только если совсем край.

[Мара >>>]

Лукас Сегре (Vela)

Кухарка виртуозно раскладывала по фарфоровым тарелкам хозяйский обед. Делала она это так быстро и сноровисто, что Лукас невольно залюбовался этим искусством. Никакой суеты, ни одного лишнего движения, мгновение, и тяжелые блестящие подносы заполнены фарфором.
Тот, что был полегче, с четырьмя бокалами, Рения вручила своему поваренку, а сама, важно покачивая бедрами, вынесла из кухни два других подноса.
Два технических коридора миновали на одном дыхании и вот уже отворяются тяжелые дубовые двери, впуская прислугу в столовую.
Трапезничал Парсиваль с размахом. Один только стол был больше, чем комната Лукаса в его скромном доме. Накрахмаленная белоснежная скатерть, которой запросто можно было укрыть взвод солдат, изящные вазы с цветами. Серебряные канделябры с тонкими свечками, роняющими тягучие восковые слезы в специальные серебряные поддоны. Кружевные салфетки, столовое серебро и четыре фигуры, застывшие в ожидании.
Люди, сидящие за столом, заслуживали отдельного, подробного описания.
Тучный господин с лоснящимся от пота и жира лицом, медленно и размеренно повязывал салфетку. Для этого ему пришлось приподнять все свои лишние подбородки, чтобы наконец затянуть ажурные тесемки.
Крошечные, глубоко посаженые глазки недовольно следили за приближением кухарки, а нос, больше похожий на картошку, непременно сунулся в тарелку, прежде чем позволить поставить её себе на стол.
Парсиваль, а никто другой в хозяйском кресле просто не мог сидеть, придирчиво ковырял вилкой мясо.
- Бакалейщик опять задрал цены, а говядина как была дрянной, так дрянной и осталась.
- Подними ему проценты, дорогой, - визгливый женский голос ответил Парсивалю с другого конца стола.
Сказавшая это женщина была прямой противоположностью хозяина. Тощая, истеричная с длинным носом и заостренными чертами лица, что придавало её некое сходство с крысой. Впечатление только усилилось, когда она открыла рот, обнажая чуть удлиненные резцы. Кухарка подавая ей обед как-то особенно осторожно, словно опасаясь какой-нибудь неожиданной выходки, даже сама забрала с подноса Лукаса стакан и поставила перед ней.
Но бдительное око хозяйки дома все же разглядело мальчишку.
- Это еще что такое? Откуда ты здесь взялся?
Такие же мелкие как у Парсиваля глазки почти насквозь прожигали взглядом Лукаса. Кухарка словно язык проглотила и лишь смотрела в пол.
Сидящие за столом пожилая женщина и маленький, вертлявый мальчонка тоже молчали, то ли ожидая, когда им подадут обед, то ли ожидая, что ответит Лукас.

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

- Целительство – обширная область знаний и в нашей библиотеке собрано множество книг по этой тематике.
Витольд смотрел в бездонные глаза Тьен. Архивариус тонул в прозрачной льдистой глубине. Может быть это была особенная ингмарская магия, а может быть просто очарование красивой девушки. Чем бы это ни было, но оно подействовало. Главный архивариус сам сходил за лестницей, прислонил её к стеллажу и пошел за книгами.
- Я подберу вам несколько интересных книг. Думаю, начать с Брауна, Лейткнеста, потом можно будет взглянуть на труды академиков.
Речь Витольда становилась всё неразборчивей и непонятней, пока, наконец, не превратилась в едва различимое бормотание.
А стол рядом с Тьен зарастал книгами, как ограда заброшенного сада зарастает диким плющом. Старые пыльные фолианты, тонкие новые брощюры с можными в это время графическими рисунками. Огромные энциклопедии и совсем маленькие книжки, которые легко помещались в кармане. Все это толпилось, громоздилось и осыпалось с края стола, заслоняя Тиерлэйн от и без того тусклого дневного света.
За окном библиотеки виднелись ворота и стена, огораживающая внутренний форт от остальной части города. По другую сторону читального зала, через ряд окон можно было разглядеть жилой квартал Герканда.
Мимо одного из домов в сторону библиотеки двигался небольшой отряд стражников. Двое были вооружены мечами и один арбалетом. Форма на них была точна такая же, как на том стражнике, который встретил Тьен прошлым вечером у ворот города. Отряд скрылся из вида и через мгновение в двери библиотеки громко и очень настойчиво постучали.
Должно быть, стражник говорил слишком тихо, потому что как ингмарка не напрягала слух, слышала она только голос открывшей дверь Инессы.
- Доброго здоровьица, господин Ференц, что привело вас сюда?
Дальше следовало приглушенное бормотание и радостно-громкий, взволнованный голос библиотекарши.
- Не проходила ли мимо ингмарка со своим релидом? Конечно проходила. Более того, они сейчас сидят в читальном зале. Да не стойте на пороге, проходите.
Старые истертые ковры были слишком тонки, чтобы скрыть дробный топот шести тяжелых сапог.

Аластор Воул де Падуи (Kurumo)

Сознание, как и внутренний голос сговорившись, решили дружно уйти. Аластор погрузился в глубокий обморок, плавно переходящий в крепкий сон непроспавшегося пьяницы. А зря, дальнейший диалог был весьма любопытным.
- Нет, вы только на него посмотрите, - заорал Ирхальд. Не завопил, не повысил голос, а именно заорал. Мощным густым басом сотрясая стены своего трактира.
- Что будем делать отец, - тоже низкий голос, но тихий и какой-то странный, будто напрочь лишенный эмоций.
- Что делать? Что делать! Удавить щенка, - трактирщик уже не владел собой, вымещая гнев на всем, что попадалось под руку. Так были доломаны два стула и опрокинут один стол.
- Тогда мы не получим денег, - снова похожий голос, теперь с другим оттенком. Должно быть заговорил второй брат.
Ирхальд метался по залу, не забывая пинать каждый обломок, некстати появляющийся на его пути. Внезапно пришедшее в голову простое и логичное решение заставило его остановится.
- Сдайте его властям. Пусть они трясут с него мои деньги.

***

Спать было неудобно. Что-то жесткое все время давило на спину и затылок и пахло как-то странно, будто давным-давно где-то здесь сдохла крыса и её до сих пор никто не удосужился убрать. Аластор открыл глаза. Прямо перед его носом серебрилась в песчинках пыли тонкая паутина, и её хозяин степенно спускался по ниточке вниз, прямо в приоткрытый рот циркача.
- Проснулся наконец?
И снова кто-то говорил, но теперь уже не кричал, а скрипел как старая несмазанная телега. Обладателем этого голоса, оказался маленький сухонький старичок в темной одежде, чем-то напоминающей лохмотья. Он стоял по другую сторону от ржавой решетки от пола до потолка, служащей в комнате одной из стен. «Бродяга», подумал бы циркач, если бы не внушительная связка ключей, привязанных к поясу старика.
- Не верти головой, в тюрьме ты. Знакомься, камера, решетки, нары, миска, кружка, баланда. Цепей нет, но появятся, если будешь буянить.
Старик просунул ногу через решетку и слегка подтолкнул к Аластору стоящую на полу в камере миску с баландой.

Шони Лангесс (vera)

Зданием Лангесс не ошибся, это действительно был постоялый двор. Невысокой одноэтажное здание. Состоящее как бы из двух отдельных домов, соединенных между собой крытым переходом. Ограда была чисто символической, дворик, хоть и пуст, но довольно ухожен. Где-то сбоку от крыльца притаилась собачья конура. Но судя по изрядно покосившейся крыше – этот дом для братьев наших меньших давно пустует.
На вид, обычный постоялый двор, которых в мелких баронатствах подобных Герканду велиое множество. Вот только посетители там были странные. На парадном крыльце стояли два арбалетчика в форме городской стражи и внимательно смотрели по сторонам. Один был невероятно юн. Тонкие черты лица, еще сохранившие детскую припухлость щек, светлый пушок на подбородке и верхней губе и телосложение, к которому больше подошел бы термин «теловычитание». Но держался он, пожалуй, даже более важно и степенно, чем его напарник. Стражники изредка прохаживались по широкому крыльцу, но своего поста не оставляли.
Извечные зеваки – любопытные мальчишки, пытались было сунуть свои чумазые носы, но стражи порядка их тут же отогнали гневным окриком.
На крыльце появился невысокий коренастый мужчина с длинными черными волосами, зачесанными назад и собранными в небольшой пучок. Куцый кожаный жилет нелепо болтался на объемной белой рубахе. Темные брюки были аккуратно заправлены в голенища сапог. Человек о чем-то оживленно беседовал со стражниками, то показывая руками в двери постоялого двора, то пожимая плечами.
До Шони доносились несвязные обрывки фраз.
- …ночью… в кровати … ингмарка… нашли… Ференц…

Сообщение отредактировал Messalina - 5-02-2008, 19:46

[CrazMary >>>]

Совместно с мастером.

Запахи, достигавшие носа Карин, были так притягательны, так манили, что ей хотелось немедленно, не дожидаясь приглашения, усесться за стол и начать есть, но она была ингмаркой, а ингмары ставили вежливость превыше всего, иногда, на взгляд Карин, даже черезчур. В любом случае, ждать оставалось недолго: хозяйка уже накрывала отдельный стол для Тана. Карин отметила про себя, что она довольно неплохо осведомлена об обычаях ее народа: у нее дома слуги всегда ели отдельно, хозяева не считали нужным приглашать релидов за стол вместе с ними, хоть и сажали их в непосредственной близости от себя. Дара суетилась тут же на кухне, помогая матери. Как только стол для телохранителя был накрыт, девочка, не медля ни секунды, схватила свою порцию и уселась к релиду за стол.
- Дара,-окликнула дочь хозяйка.
- Мама, ему же, наверное, скучно есть одному, вот я и составлю ему компанию,-тут же выкрутилась девочка.
Карин еле заметно улыбнулась кончиками губ-ситуация ее забавляла. Девочка, никогда не видевшая таких существ, как релиды, доллжна была бояться их, но вот поди ж ты-сама села к нему за стол.
- Извините, миледи, сегодня она совершенно несносна. Не каждый день наш город посещают благородные ингмары. Это большая честь для нас.
-Ничего, ничего, пусть Дара разговариваетс ним сколько ей хочется, я не против. Ей это будет только на пользу, правда Дара?
Тем временем женщина поставила на стол тарелку для Карин с аппетитно пахнувшим омлетом.
-Приятного аппетита,-пожелала хозяйка и села за свой, "рабочий" стол.
Карин принялась есть. Хозяйка и впрямь не врала, когда говорила, что неплохо готовит, даже можно сказать прибеднялась. Карин не ела такой вкусной еды со времени начала своего путешествия. За ее спиной Кар-Тан-Аль что-то тихо говорил девочке. Карин прислушалась.
-...и великие силы Природы благоволят нам, именно поэтому у нас получается так хорошо выращивать хлеб и другие растения...
Дальше Карин не стала слушать, так как все релиды говорили это своим детям. Гораздо удивительнее было другое - Дара смогла его разговорить, обычно молчаливые релиды не разговаривают с кем-либо без разрешения хозяев, да и сразрешения из них можно едва ли одно слово вытянуть. Но Карин не стала ему мешать.
Когда тарелка опустела и стакан морса (все-таки это был морс) допит, Карин встала из-за стола и с легким поклоном хозяйке сказала:
-Благодарю вас, госпожа, за столь вкусную еду. Вы и правда восхитительно готовите!
Хозяйка в ответ поклонилась. Но убирать посуду не торопилась.
- Может быть вы хотите десерт?
Женщина улыбалась. неожиданно с таким же восхищнием посмотрев на Карин, как только что её дочь смотрела на Кар-Тан-Аля.
Карин сразу вспомнилось детство и как старая служанка-релид удерживала ее, выбегавшую из-за стола: "Деточка, ну куда же ты? Или не хочешь пирожка, что испекла для тебя твоя старая сиделка?" И Карин неизменно усаживалась обратно за стол в ожидании того самого пирожка.
-С удовольствием, не откажусь,-ответила Карин и села обратно.
Хозяйка радостно захлопотала, достав изящную вазочку и неспеша красиво укладывала туда резанные фрукты.
- Простите мне мою дерзость, миледи, но не каждый день в нашем городе останавливаюся столь высокие гости, - тонкий нож вырезал из яблока "розочку", - я нкоим образом не выведываю у вас цель вашего визита, просто хочу спросить, свободен ли у вас этот вечер?
-Мммм...
Карин неловко было отказывать столь тепло приютевшей ее женщине, и она ответила:
-Пожалуй, да, сегодня вечером я пока свободна.
Хозяйка выдохнула с явным облегчением, будто не сочную грушу положила в вазу, а небольшой кусок скалы.
- У нас есть традиция, в первый день пребывания в городе высокого гостя, устраивать в его честь прием. Обычно в резиденции барона, в присутствии благородных господ Герканда. Прошу вас, окажите нам честь, примите приглашение.
Для Карин это было так неожиданно, что она на время потеряла дар речи. Ее, едва прибывшую в город, приглашают на прием! Надо же...
-Да... Да, я пойду!Только как мне туда добраться? Я же совсем не знаю города.

[Найра >>>]

(совместно с мастером)
Девушка быстро подобрала вещи и на миг застыла на месте. Сложно было передать ту гамму чувств, что сейчас хаотично носились в ее сердце. И еще не прошедшее наслаждение от танца, сравни легкому опьянению, и легкий страх перед директором, обида из-за низкой похвалы и счастье, ведь ее приняли и не надо дрожать на улице.
Именно поэтому Ксана не сразу отправилась искать Марту, а чуть привела голову и внешний вид в порядок. Согнав с лица торжествующую улыбку, девушка не удержавшись показала язык спине директора, и прижав к груди пожитки, пошла искать палатку.
Больше всего Ксана не любила дождь. После него всегда было грязно и как-то неуютно. Неосознанно передернув плечами, девушка застыла у самой шумной палатки и с легким трепетом отогнула полог. Чуть нагнувшись, она вошла во внутрь помещения.
Марта, дородная женщина, из тех, кого нельзя представить ни в какой роли, кроме как суровой, но справедливой матери семейства, держащей своего мужа под каблуком. Да и всю семью… Не могу сказать, что она красива, но и определение «симпатична» как-то умаляет ее красоту и величие. Глаза спокойны, движения рук точно выверены. Неспешная, полная достоинства. И не скажешь сразу, что Марта больше всего любила, завернувшись в свой старый цветастый платок, сесть около огня, да можно и просто на удобную лавку, и неспешно покуривая черную вересковую трубку, что-то рассказать или слушать. Сколько она знала историй! Не первый год с театром, да и на память грех жаловаться.
Марта была очень наблюдательной и всегда лучше всех понимала, что на самом деле творится в театре. На первый взгляд она казалась суровой, но на самом деле мало кто в театре мог ободрить и утешить человека лучше, нежели она.
Вот и сейчас около нее сидела та несчастная девушка-акробатка и уныло изучала свои руки. Добрая Марта накинула на плечи девушки плед, чтобы хоть немного согреть, и сунула в руки большую чашку с чаем. Но Нира явно было безутешна. Нет, она не плакала, не всхлипывала, просто сидела с таким обреченным видом, что даже Марта отчаялась и уже не знала, как подбодрить ее и отвлечь от грустных дум.
Когда Ксана попыталась незаметно проскользнуть в палатку, то случайно толкнула тот большой веер, с которым Нира пыталась выступать. Поэтому все присутствующие в палатке с легким неодобрением повернулись в ее сторону. Девушке ничего не оставалось, как покраснев, поставить веер на место и извинившись, представиться.
Несколько человек скользнули по ней скучающим взглядом и тут же снова уставились в свои тарелки. В мокром и усталом виде Ксана явно не казалась им прекрасной принцессой…
Покраснев, теперь уже от обиды, актриса гордо вскинула подбородок и прошла к столу. Сев около Ниры, Ксана чуть оробев под весьма насмешливым взглядом Марты, попросила что-нибудь поесть. Женщина громыхая подносами скрылась на кухне. Через пару минут она поставила перед актрисой тарелку с едой и чашку чая. Пробормотав что-то в благодарность, Ксана начала уплетать завтрак. Молодой организм, что вы хотите?
Приступив к чаю, и еще раз поблагодарив Марту, девушка обратила внимание, что Нира сидит все в той же позе и чай перед ней явно остыл.
- Неприятности? – негромко осведомилась она.
Акробатка наконец-то очнулась и чуть удивленно взглянула на Ксану. Узнав в ней ту девушку, что подходила в директору, Нира еще больше насупилась. Еще бы, живой свидетель позора.
- У тебя проблема не с равновесием. Ты просто боишься высоты. В нашем театре учили немного по-другому.
Заметив, что Нира заинтересованно на нее смотрит, Ксана чуть пригубила чай и подмигнув девушке, начала что-то шептать ей на ухо…

[Vela >>>]

Лукас с отвращением смотрел на хозяйскую чету – да уж, тут и говорить нечего было, что с первого взгляда они не производили впечатление добрых и радушных людей. Они явно не помнили, а может даже никогда и не знали, что такое голод и как нужно дорожить каждым куском хлеба. «И как только деньги могут портить людей!» - подумал он про себя.
Резкий голос жены заставил юношу опомниться и подтянуться – все-таки к отвращению, примешивался и страх перед этой женщиной.
- Я… я новый поваренок, - сказал Лукас совсем тихо, посчитав, что лучше не стоит привлекать к себе излишнее внимание и прикинуться дурачком - к ним всегда меньше вопросов. Да и все господа любят чувствовать себя умнее всех!
Жена Парсиваля смерила его недовольным взглядом.
- Слишком молодой и тощий. Чем ты работать-то собрался? Только путаться под ногами.
- Я буду стараться, - ответил Лукас, потупив глаза.
- Он будет стараться, - язвительно передразнила Лукаса хозяйка, - Разводишь тут бардак Парсиваль, а потом жалуешься, что слуги неумелы и нерасторопны. Устроил приют для бездомных животных.
Парсиваль лишь сильнее втянул голову в плечи, развесил тройной подбородок на груди. Старушка молча ковыряла вилкой мясо, а пацаненок запустил пальцы в картошку и бросил небольшой комочек в Лукаса. Попал прямо в левый глаз.
Юноша, с трудом сдерживая себя, чтобы не дать подзатыльник наглому мальчишке, вытер глаз. Не стоило и сомневаться, что сын Парсиваля будет наглым и капризным ребенком! У парня так и чесались руки его отшлепать – может, из него тогда еще сможет вырасти что-то стоящее. Однако, увидев встревоженный взгляд Грэни, Лукас счел необходимым промолчать и лишь сильнее сжал зубы.
Пацаненок заливисто рассмеялся, никто даже и не подумал одернуть его или сделать замечание.
Только сидящая рядом старушка тяжело вздохнула. Все блюда были расставлены на столе и кухарка сделала знак Лукасу, что им пора удалится.
Юноша в последний раз взглянул на собравшееся за столом семейство - первое знакомство было почти таким, как он ожидал. Парсиваль действительно не производил впечатление порядочного человека. "Ну что ж, значит Минк был прав" - подумал парень, уходя вслед за Грэни на кухню.

& Мессалина)

[Хома >>>]

С разрешения Месс

«Да, солдатам не позавидуешь… Возиться в этих лужах… А потом разносить вёдра грязи по казарме! Чтоб их! И погоду эту пакостную тоже!»
Скаррон ждал, пока солдаты под предводительством Босхи сложат оружие на складе. Но вот, наконец, весь взвод собрался на плацу.
- Взво-о-од! Стройсь!
Взлетела выполняющая воинское приветствие рука – и строй замер, солдаты вытянулись в струнку в ожидании приказаний. Получать нагоняи за нерасторопное выполнение приказа ещё до начала строевой никто не хотел.
- Сегодня отрабатываем перестроения. Навык этот очень важен, он вам обязательно пригодится в открытом бою, буде такой случится. А настоящий солдат должен быть готов ко всему.
«И ведь наверняка каждый второй думает, что им ничего не пригодится. Если не каждый. Но уметь они у меня будут всё, что необходимо!»
- Пожалуй, начнём. В две шеренги становись!
Каждый второй солдат послушно сделал шаг назад, а затем шаг в сторону, оказавшись за спинной товарища. Правда, не все шагнули в нужную сторону. Результатом стали два столкновения плечами и приглушённая ругань. Настроение у Скаррона было отвратительным с самого утра, а потому буйная реакция сержанта не заставила себя долго ждать:
- Отставить! Ты куда шагнул, чурбан стоеросовый?! Ты правую сторону от левой отличаешь?! Или у тебя обе ноги левые?! И тебя это тоже касается, увалень! В одну шеренгу становись!
Услышав такой нагоняй, солдаты, видимо, решили, что тренировка на время прервана. И поэтому встали в одну шеренгу не все одновременно, теми же двумя шагами, но в обратном порядке, а вразнобой и как попало. Но они глубоко ошибались.
- Это ещё что такое?! Вы как команду выполнили, олухи?! Как в одну шеренгу построились? Стадо баранов! Хотя нет, бедных животных нельзя так оскорблять. Ещё раз! И будем повторять, пока не научитесь. Или пока ноги не отвалятся.
- Или пока не охрипнешь… - прошептал молоденький солдат, стоявший в середине строя. Только вот сержант тоже стаял напротив середины строя. Он перешёл туда из начала, чтоб удобнее было следить за выполнением команд. Солдатик, видимо, надеялся, что Скаррон его не услышит. Но рёв Исхэйла заставил всех притихнуть и замереть, пережидая бурю. И сержант услышал слова неосторожного и смелого солдата. Излишне смелого.
- Что? – нарочито тихим и спокойным голосом вопросил Скаррон. Он медленно подошёл к обмершему от ужаса молодому солдату и в упор взглянул в наполненные ужасом глаза. До солдата только сейчас начало доходить, насколько он ошибался, произнося свою неосторожную фразу.
- Это что ещё за разговорчики в строю, солдат? – всё тем же спокойным и зловещим тоном продолжил Исхэйл.
- Ты наивно полагаешь, что у меня голос охрипнет быстрей, чем у тебя ноги отвалятся? Ну и отлично. Не буду спорить. Пусть ноги у тебя очень сильные и выносливые. Охотно верю – рассудительно продолжал сержант, продолжая в упор глядеть на бедного солдата. И взгляд этот ничего хорошего ему не сулил.
- А вот как насчёт других частей тела? – вкрадчиво поинтересовался Скаррон и злорадно улыбнулся. Потом отступил на несколько шагов и зычно гаркнул:
- Два шага вперёд. Упор лёжа принять!
Солдат, помедлив всего мгновение, выполнил его команду. Сержант великодушно ему это мгновение простил и продолжил уже более тихим голосом.:
- Я буду считать, а ты – отжиматься. И посмотрим, только ли ноги у тебя такие выносливые. Считать буду, пока не охрипну – весело улыбнувшись, предупредил Скаррон.
- Начали. Раз… Два… Три…
Провинившийся солдат отжимался. Руки до запястьев были погружены в мутную лужу. Скаррон решил пожалеть его и не стал заставлять опускать тело ещё ниже, иначе парень при каждом отжимании макал бы себя носом в грязную воду. Ему и без того хватало.
На тридцать четвёртом отжимании солдат рухнул грудью в лужу, окатив плац грязными брызгами. Он отвернулся в сторону, и вода заплеснула ему только на щёку.
- Та-а-ак… - протянул Скаррон.
- А сильные у нас, оказывается, только ножки. Остальное пока слабовато, да? Ну ничего, натренируешь ещё – обнадёжил солдата сержант.
- Встать в строй! Так и быть, разрешаю утереть морду.
Солдат, не подумав, вытер забрызганное лицо вымокшим в той же луже рукавом и сдержал рвавшееся наружу ругательство. Сержант улыбнулся, видя, что наука усвоена.
- Продолжаем занятия. В две шеренги становись!
Когда солдаты наконец начали выполнять эту команду более менее синхронно и не путать право и лево, Скаррон счёл возможным перейти к более сложным элементам намеченной на сегодня программы.
- Напра-во! В колонну по три!.. Левое плечо вперёд, шаго-ом арш!.. Левой! Левой! Раз-два, раз-два… В ногу шагать! В ногу, я сказал, мать вашу! Раз-два-три-четыре… На месте стой! Нале-во! Кру-гом! Напра-во!
Сержант не зря решил проверить умение солдат быстро ориентироваться, заставив их выполнить три команды подряд вместо одной – кое-кто сбился.
- Мы ещё и поворачиваться не умеем?! Ла-а-адно… - протянул Скаррон.
- Кру-гом! Напра-во! Кру-гом! Через какое плечо поворачиваешься, придурок?! Кру-гом! Кру-гом! Кру-гом! Вот так… Напра-во! В колонну по два, левое плечо вперёд – шаго-ом арш!
По прошествии некоторого времени все солдаты убедились, что Скаррон действительно охрипнет гораздо позже, чем у них отвалятся ноги. Все забрызганные грязной водой из постоянно будоражимых тяжёлыми сапогами луж, они уныло глядели перед собой, по всей видимости, не замечая даже маячивших перед глазами спин товарищей. Вернее, они их замечали, но ровно настолько, чтоб держать дистанцию и не нарываться на гневные окрики Исхэйла. Сержант, как они уже давно заметили, был явно не в духе. И давать ему лишний повод никто не хотел. Правда, получалось это далеко не всегда…

Сообщение отредактировал Хома - 20-02-2008, 19:29

[Мара >>>]

Карин из клана Рин (CrazMary)

Услышав слова высокой гости, Дара вдруг вскочила и закружилась на одной ноге, изредка подпрыгивая и хлопая в ладоши.
- Мы пойдем на бал, мы пойдем на бал…
Хорошенькое личико девочки светилось какой-то особенной, искренней радостью, а озорно подпрыгивающие косички только добавляли ребенку очарования. Дара остановилась и довольная, раскрасневшаяся от дикого танца радости, спросила Карин:
- А можно я помогу вам выбрать платье на вечер, ну пожалуйста…
Девочка сложила ладошки перед собой, огромные глаза умоляюще смотрели на ингмарку. Но строгая мать немедленно её одернула:
- Юная дева, вас кажется ждет гора немытой посуды и две неубранные комнаты.
Дара погасла. Словно кто-то неожиданное задул трепетное пламя свечи. Девочка низко опустила голову и прошептав «да, мама», медленно вышла из комнаты.
Хозяйка ничего не сказала, только повернулась к Карин и начала рассказывать про прием в усадьбе барона.
- Не знаю, видели вы или нет, но в городе есть внутренний форт. В нем располагается наш гарнизон. Солдафоны хорошо там обустроились. Плац, казармы, смотровая башня, построили они все это вокруг резиденции барона. Обычно, доступ в форт – строго воспрещен, но по праздникам или в дни приемов у барона двери открываются. Красная ковровая дорожка, почетный караул, правда все из тех же солдафонов, но не суть важно. Гостей встречает распорядитель вечера, а по большим праздникам и сам барон.
Город у нас хоть и маленький и его легко можно обойти пешком меньше, чем за час, но знать всегда предпочитает передвигаться с комфортом. На карету с шестеркой скакунов, конечно, врят ли кто разорится, а вот мало-мальски приличные коляски есть у всех. Опять же по сложившейся традиции за вами, как за самым важным гостем, барон пришлет свою коляску.
Гости начинают собираться в шесть вечера, а сам бал открывается в восемь. Сейчас около часа дня, думаю вы успеете собраться. Если хотите, я сделаю для вас ванну, - хозяйка широко улыбалась и ждала ответа Карин.

Ксана (Найра)

Нира вся обратилась в слух, ловя даже малейшие звуковые вибрации. Со стороны казалось, что даже ухо немного дрожит от напряжения. Через минуту девочка заулыбалась, еще через минуту даже хихикнула. А потом вдруг мгновенно стала серьезной.
- Большое спасибо. Сегодня же попробую все, что вы посоветовали, еще даже до начала представления.
Нира благодарно улыбалась столь неожиданно появившейся, но безусловно доброй и отзывчивой девушке. А вместе с ней невольно заулыбались и остальные обитатели палатки. Но этому не суждено было продлиться долго. Вход палатки резко распахнулся, громко хлопнув на ветру, и впустил ту самую Лауру, которую Ксана видела когда устраивалась на работу. Она принесла с собой холодный ветер и не менее холодный и колючий взгляд. Подобно ястребу обвела взглядом всех присутствующих и остановилась на Ксане.
Большие, темные глаза с немного необычным разрезом прищурились. Ноздри певички гневно раздувались а руки сжались в кулаки. Если Нира добавила в палатке солнца, то Лаура принесла мороз и стужу.
Волшебный голос, которым так восхищалась добрая половина Герканда, сейчас звучал предельно раздраженно.
- А вот и наша звезда. Вы только посмотрите на неё….
Певица замолчала, явно не зная, какую колкость сказать Ксане. Потом, видимо, придумала и подошла почти вплотную, склонившись над ухом актрисы совсем как она минуту назад нашептывала что-то Нире.
- А вот на мужика моего не смей заглядываться. Хуже будет. Еще раз увижу, как ты ему улыбаешься, а он млеет как сытый кот, все волосенки повыдираю и бельмы выцарапаю. Поняла?
И с гордым видом царицы уличного театра Лаура отошла и уселась за другой столик.
Закончив свой обед, артисты выходили на улицу, возбужденно обсуждая мелкие детали и недоработки в своих номерах. Продолжались бесконечные репетиции.

Лукас Сегре (Vela)

Грэни выглядела подавленной. Оно и не удивительно, хозяйка не отличалась спокойным нравом и добрым характером. Добравшись до кухни, она начала бесцельно передвигать посуду. Мыла тарелку и снова клала её в стопку с грязной посудой. Потом вдруг уронила мыло и долго не могла его найти. Наконец, устало опустилась на стул и затихла. Прошло около пяти минут, пока кухарка не заговорила снова очень тихим, будто чужим голосом.
- Лукас, мальчик мой, я что-то так устала, помоги мне пожалуйста, посмотри закончили ли хозяева обедать и принеси со стола посуду.
Морщинистые руки Грэни безвольно лежали на коленях, увитые тугими венами и больше похожие на грубые ветви деревьев, чем на женские руки. Чепец съехал куда-то набок и она не спешила его поправлять. Лукас заметил, что волосы, показавшиеся ему соломенными на самом деле почти совсем седые. Сидя на маленьком стуле кухарка ссутулилась и вся стала как кряжистый пень в лесу.
Как же сильно на неё действовала хозяйка. Если бы Лукас не знал, что она всего лишь избалованная властью и деньгами жена ростовщика, то непременно назвал бы ведьмой.
На плите раскудахтался и расфыркался закипевший чайник, весело стуча металлической крышкой. От этого звука Грэни встрепенулась.
- И отнеси, пожалуйста, чаю. Возьми в шкафу печенье и сладости.

Скаррон Исхэйл (Хома)

Новости в таком маленьком городке, как Герканд распространяются с поразительной скоростью. Уже к обеду в гарнизоне стало известно, что прибыла ингмарка и барону «вздумалось» устроить в её честь прием. Увы большой прием в резиденции барона – это не посиделки у соседей за чашкой морса, а сложное и серьезное мероприятие, к оторому нужно готовится заранее. И столь поспешное решение «хочу прием» чревато всеобщей паникой и беготней до самого вечера. Конечно, основная часть забот ложилась на прислугу в резиденции, но и «солдафонам» перепадало. А ответственны они были за «подобающий внешний вид» территории.
Когда лейтенанту Краучу сообщили о подготовке к очередному приему, он болезненно скривился, прижмурился и прищелкнул языком. Возникло почти непреодолимое желание спихнуть эту работу на кого-нибудь другого. И тут на лейтенантское счастье он услышал воспитательный рык Исхэйла. «Какая удача. Вот ты-то мне и нужен» злорадно подумал Крауч и подошел поближе. Солдаты увлеченно месили уже не грязь, а какую-то серую жижу, но в голове лейтенанта вдруг возникло совсем другая картина. Полногрудые девицы давили босыми ногами пьянящий виноград в широких деревянных бадьях в его родном городе на юге. Забрызганные соком девицы смеялись и пели веселые песни, а Краучу мучительно хотелось домой.
Кру-гом! Кру-гом! Кру-гом! Вот так… Напра-во! В колонну по два, левое плечо вперёд – шаго-ом арш!
«Тьфу ты» сердито сплюнул лейтенант. Видение лопнуло, как мыльный пузырь. Он дождался, когда Скаррон закончит строевую и громко позвал его.
- Сержант Исхэйл.

[Найра >>>]

Ксана чуть вздрогнула, когда услышала над ухом раздраженный голос певицы. Лаура была похожа на рассерженную змею, вот-вот укусит… Актриса решила ничего не отвечать, и уткнулась в кружку с чаем. Господи, как могла певица подумать, что Ксана заглядывалась на этого директора? То же мне, первый красавец города. Еще не хватало так начинать свой творческий путь в этом театре…
Когда все покинули шатер, все еще расстроенная актриса не знала что и делать. Отдав Марте пустую чашку, Ксана, подбодренная улыбкой поварихи, робко вышла на улицу.
Весь театр упорно репетировал и тренировался перед выступлением. Одна лишь Ксана не знала, что ей делать и куда податься.
Репетировать еще раз танец было бессмысленно. Девушка могла станцевать его и так, запомнив с первого раза. А если что, придумать движения по ходу танца никогда не составляло для нее труда. Для первого раза будет неплохо.
Нира репетировала номер где-то недалеко, Ксана слышала ее голос и смех. Решив, что все равно выбора у нее нет и лучше встретиться с Лаурой или директором ни с глазу на глаз, а хотя бы на людях, девушка отправилась к Нире. На людях хотя бы одна не убьет, а другой не сможет ничего сделать… Да и с акробаткой повеселее будет.

[vera >>>]

Наличие стражи на пороге отнюдь не обрадовало. Однако собой заняться было просто необходимо, поэтому Шони решительно направился к предполагаемому хозяину постоялого двора.
- Любезный, не ты ли являешься досточтимым Арчибальдом?
- Ну? – это полуутвердительное-полувопросительное мычание Шони счёл за положительный ответ.
- Так вот, мне сказали, что у тебя и баня имеется?
- Угу, - хозяин определённо был чем-то расстроен и никак не желал общаться с предполагаемым клиентом, предпочитая общество стражи.
Сами стражники недовольно косились в сторону бродяги, но поскольку тот не делал ни попыток проникнуть внутрь, ни сбежать, то и они ничего не предпринимали.
Но так просто сдаваться Шони не пожелал.
- Слышь, любезный, так как на счёт бани?
Наконец Арчибальд соизволил оторваться от невесёлых раздумий и, приоткрыв дверь, пробасил:
- Эй, Барк! Займись тут!
Спустя некоторое время на пороге появилось новое действующее лицо. Весьма невыспавшееся. Несмотря на невысокий рост, смуглую кожу и вьющиеся волосы сходство с хозяином постоялого двора было таким заметным, что не оставалось сомнений: перед Шони надежда и опора достойного хозяина и наследник всего дела. Проще говоря – сын.
- Звали, отец? – негромко спросил молодой человек, поправляя отрывающийся рукав рубахи.
- Вона, видишь? В клиенты набивается. Займись, пока я занят, - дав сие ценное указание, Арчибальд переключился на разглядывание хмурого неба.
Юноша спустился с крыльца.
- Прошу извинить моего отца. Сами видите, не до постояльцев нам. Так чего изволите?
"Либо у мальчика плохо со зрением, и он в упор не видит, кто перед ним, либо он слишком хорошо воспитан" – предположил Шони.
- Видите-ли, юноша, со мной приключилась весьма неприятная история, так что я вполне понимаю чувства вашего отца, на которого, видимо, обрушилось какое-то несчастье, - Шони сделал жест, будто хотел участливо положить руку на плечо юноши, но в последний миг передумал, - прошу прощения.
Барк перевёл дыхание. Может рубаха и рваная, но ещё и пачкать её – нет уж.
- Да, действительно. Крайне неприятная история, которую наши конкуренты непременно обернут в свою пользу, - печально вздохнул юноша, - но всё же чем мы могли бы быть вам полезны?
"Не просто хорошо воспитан, но ещё и на книгах? – Шони мысленно потёр руки, - Значит воспользуемся".
- Так вот, путешествуя инкогнито, я, по рекомендации своего кузена решил посетить ваш город. Но у самых городских стен был ограблен и едва не лишился жизни, придя в себя в могиле на кладбище. К счастью, добрый могильщик указал на ваш постоялый двор как на единственное место, где могут с пониманием отнестись к чужим страданиям и позволят хотя бы привести себя в порядок.
Барк попытался было что-то сказать, но Шони, предположив, что сейчас его погонят взашей, поспешил продолжить не позволяя юноше и рта раскрыть.
- Я понимаю, что мой вид и временная неплатежеспособность дают вам право подозревать меня в недобрых замыслах. Но можете поверить, я, восьмой наследник барона Лангеса, а в истинности этого убедился доблестный страж, который иначе бы и не впустил меня в город, клянусь своей честью, что готов отплатить вам за доброту и участие любой посильной помощью, если это не запятнает мою репутацию и имя моего рода.
По совести, только человек незнакомый с восьмым наследником, мог поверить что в его репутации ещё осталось незапятнанное место. Но Барк был именно таким, в этом Шони был уверен.
- То есть вам нужна баня? – осторожно уточнил Барк.
- Именно, мой юный друг, - просиял бродяга, - всё что угодно за эту божественную услугу.
Барк почесал затылок. Было у него одно важное дело, и восьмой наследник показался вполне подходящим для этого человеком.
- Думаю, мы вполне договоримся. Баня к вашим услугам, только Вы уж сами там дров нарубите, воды принесите, а то сами понимаете, вся обслуга… - юноша вздохнул и махнул рукой, всем своим видом показывая, как плохо сегодня обстоят дела.
- А что касается услуги, то вы не сочли бы за труд передать одно письмо? Сами понимаете, отлучиться не могу - отцу нужна помощь, а прислуге доверять личную переписку...
- Крайне неразумно, - докончил за него фразу Шони.
- Вот, прошу – Барк гостеприимно распахнул дверь бани, вид коей явно указывал на прошлое существование в качестве сарая.
- А вот письмо, - уже внутри юноша извлёк из-за пазухи конверт, обмотанный бечёвкой и запечатанный воском, - сами понимаете, в ваших интересах, кем бы вы ни были, не пытаться заглянуть внутрь. Не хотелось бы, чтоб с вами приключилась какая неприятность.
Угроз, даже таких дилетантских, Шони не любил и тут же твёрдо решил заглянуть в конверт. Однако изобразил наиболее любезную мину.
- Юноша, я прощаю вам неуместную горячность и попытку угрожать лишь потому, что подозреваю, это может касаться дамы, к которой вы неравнодушны и которой адресовано это письмо, - тут он заговорщицки подмигнул, - не переживайте, я в ваши годы и не такое мог выкинуть.

С дровами, водой и баней Шони управился и теперь, наслаждаясь теплом и чистотой, ожидал, пока просушится одежда. Барк пока не сообщил, куда нести письмо, но это он ещё скажет, а пока Шони аккуратно пристраивал на место печать, раз уж она пережила процесс распечатывания. Глупый мальчишка, неужто он думал, что воск, хрупкий, но при правильном подходе такой податливый – такая надёжная защита? Конечно, содержание пока не наводило ни на какие определённые мысли, но если человек что-то скрывает – значит, считает это достаточно важным. А раз важным, то возможно из этого можно было извлечь некоторую выгоду.
Наконец одежда досохла.
И вот уже полностью одетый, запрятавший в мешок более упорядоченно свои скудные, но так же приведённые в порядок пожитки, во двор вышел восьмой наследник барона Лангеса, уже ничем кроме синяка на физиономии не напоминающий замызганного бродягу, от которого шарахались даже могильщики.

[Vela >>>]

Парень с трудом сдержал себя, чтобы громко не стукнуть кулаком по столу. Нет, это никуда не годится! Да как они смеют обижать такую добрую женщину! Молодая кровь закипела от возмущения и все, как у Грэни, валилось из рук. Поставив на поднос чашки и сладости, при этом чуть не расплескав весь чай, Лукас, не оборачиваясь, вышел из кухни. В нем все больше крепла решимость украсть документы и драгоценности.
Семейство Парсиваля Лукас застал в том же составе и за тем же занятием. Только теперь тарелки были пусты и хозяин дома степенно растекся на стуле, с блаженно-сытой улыбкой оглядывая обеденный зал. Мальчишка же напротив, чересчур громко требовал десерта и беспокойно вертелся на стуле. Старушка лениво и без энтузиазма пыталась его успокоить, говоря, что десерт вот-вот принесут. Но капризному отпрыску из богатой семьи нетерпелось получить желаемое сию секунду и увидев Лукаса, он решил, что этот новенький и есть – причина задержки. Паренек насупился.
- Эй ты, где мой пудинг?
Лукас, стараясь не обращать внимания на придирки мальчика, начал расставлять чашки и попутно собирать в стопку грязные тарелки. Когда очередь дошла до сына Парсиваля, парень с размаху шлепнул перед ним тарелку с пудингом, так что часть из нее полетела на мальчишку.
- Извините,- сквозь зубы процедил Лукас.
Мальчишка отфыркивался и отплевывался, но вопреки ожиданиям Лукаса, скандала не сделал, а лишь зло посмотрел исподлобья и промолчал. Хотя для юного отпрыска рода Сегре было бы гораздо лучше, если бы мальчишка поднял крик. Злоба, выраженная в словах, даже самых черных и жестоких причиняет меньше вреда и проходит незаметнее, чем злоба, затаенная где-то в глубине сердца.
А вот мама мальчика отреагировала на происшествие не в пример более шумно.
- Балбес, и откуда у тебя только руки растут. Сегодня же натрешь до блеска все полы в усадьбе и мне все равно, сколько у тебя работы на кухне, если понадобится, будешь убираться всю ночь.
- Конечно, - кивнул Лукас. Крики и возмущения хозяйки для него ровным счетом ничего не значили, а вот данное ему наказание пришлось очень даже кстати – так он сможет спокойно и без лишних вопросов осмотреть всю усадьбу, а возможно даже сегодня ночью и убежать с документами. Но вот мысль об этом почему-то не очень радовала – ведь тогда вся вина будет свалена на Грэни, необходимо было ей как-то помочь! Да и не стоило забывать о недобром взгляде мальчика…
Юноша, собрав грязные тарелки и вытерев пудинг со стола, поспешил на кухню. Стараясь не обращать внимания на причитания жены Парсиваля и шамканье старушки.

И мастер)

[Файрвинд >>>]

Вместе с леди Месс

Радостно-взволнованный голос библиотекарши заставил Тиерлэйн поморщится, но затем ее разум сделал финт и наконец-то вник в смысл сказанного...
Солдаты. Да еще и за ней. Зачем?...
Девушка отбросила от себя листаемый пыльный фолиант и в панике обвела глазами помещение читального зала в поисках дополнительного выхода или чего-то, что помогло бы ей укрыться от солдат. Хотя, велика ли та возможность, что они не пришли причинить ей что-то плохое? Хм... Лихорадочно соображая, Тьен все же решила не ставить себя в положение "бегущей от закона", а лишь поднялась со стула и, обойдя длинный стол, встала в позу "соблазнительный романтик читает занимательный писательский труд".
Двери в читальный зал распахнулись и на пороге показались трое мужчин в форме городских стражников. Один среди них явно выделялся и ростом и телосложением, а главное, каким-то едва уловимым превосходством над спутниками. Все это выдавало в нем начальника, и в подтверждении этого заговорил он первым.
- Добрый день, миледи, когда вы прибыли в наш город?
Тьен лениво перевела взгляд на заговорившего стражника, сама в этот момент соображая - соврать или сказать правду? В таверне ее запомнили... Или нет? Лучше правду.
- Вчера, монсэр. - Пушистые белые ресницы невинно полуприкрыли льдисто-голубые глаза, а на тонких губах появилась аккуратная, светлая улыбка - ровно отмеренная доля чувств, показываемых людям.
Стражник не ответил на улыбку, а вместо этого заложил одну руку за спину.
- Позвольте поинтересоваться, где вы остановились на ночь.
Тон вопроса продолжал быть подчеркнуто вежливым и вроде бы ничего не предвещало беды. Вот только спутники говорившего стражника заметно нервничали и смотрели по сторонам и в первую очередь на верного релида Тиерлэйн из клана Лэйн.
Тьен нахмурила брови, вспоминая название постоялого двора, где остановилась. Название нагло ускользало от цепких лапок сознания ингмарки, но потом она вспомнила тот факт, что в Герканде только один постоялый двор. Сказать, что провела ночь гуляя по городу? Не поверят ведь...
- На постоялом дворе, как и все приезжающие. Он вроде бы один в Герканде.
На лице стражника отразилась удовлетворенная ухмылка. Он вынул руку из-за спины и протянул Тьен два темных шерстяных плаща, которые утром релид отнес нищим.
- В таком случае, у меня последний вопрос, миледи, скажите, эти плащи принадлежат вам?
- Хм, нет, плащей у нас с Реном не было. Мы пришли в город налегке, с одной целью - посетить библиотеку в поисках книг о целительстве, а из дорожной поклажи у нас все самое основное - в мешке моего релида. Мы не собирались долго задерживаться в Герканде. И плохая погода этих мест застала нас врасплох... - Тьен с грустной усмешкой подняла чуть влажные рукава, уже успевшие обсохнуть.
Стражник прищурился а в голосе появились стальные нотки.
- В таком случае, я вынужден поинтересоваться у вашего релида, чьи плащи он передал нищим, сидящим на площади перед собором в это утро. Или мне пригласить сюда одного из этих убогих, чтобы он опознал вашего слугу?
На самом деле это были детали, Тьен уже подтвердила, что провела ночь на постоялом дворе. А единственная его посетительница, вошла в номер в прошлую ночь именно в этой верхней одежде. Собственно именно по описанию этих плащей стража и искала таинственную незнакомку.
Тьен презрительно-настороженно глянула на стражника из-под серебристой челки, потеребила черную ленту, вплетенную в один из локонов, закусила губу. "Ужасная ситуация и как я умудрилась вляпаться в такое?... Надо было сразу бежать, звать стражников. А сейчас... что ж, выхода нет - один Рэн с тремя воинами не справится, а я ему не помощница в военном деле..."- Тьен тоскливо сморщила аристократический носик и, вздохнув, произнесла:
- Не стоит интересоваться ничем у моего слуги. Мы пройдем с вами, куда вы укажите. Но если меня тронут хоть пальцем, мой релид будет меня защищать, а о боевых качествах хладнокровных телохранителей вы должны быть осведомлены, воины. - Ингмарка сжала губы и высокомерно пошла в сторону выхода из библиотеки, кивком попрощавшись с Витольдом. Рэн преданно шел за своей хозяйкой - как и всегда.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

Скаррон вдоволь погонял солдат по плацу и даже немного разрядился после сегодняшнего сумасшедшего утра. Но именно немного – злости в нём хватило бы ещё на троих доведённых начальством до белого каления сержантов. Но, учитывая, что с утра было на пятерых, можно было сказать, что настроение Исхэйла слегка улучшилось.
Окончив строевую, Скаррон скомандовал «Разойдись!» и только успел повернуться к казарме, как услышал оклик Крауча.
«Вот ведь неймётся сегодня начальству! Ткнуть бы их всех рожей в плац и погонять весь мой взвод им по затылкам строевым шагом! И так часа два. Чтоб морды стали плоскими как казарменный пол, а в пасти набилось столько грязи, чтоб они не смогли вякнуть ни слова хотя бы до завтрашнего утра. Может, тогда перестанут дёргать бедного замученного сержанта и дадут ему немного отдохнуть…»
Вот с такими мыслями Скаррон шёл к лейтенанту Краучу. Во взгляде его не было ничего хорошего.
«А ещё неплохо бы приспособить наше дорогое начальство на стрельбище. Их задницы станут прекрасной мишенью для солдат. Они сразу же станут стрелять намно-о-ого метче».
- Господин лейтенант, занятия по строевой подготовке окончены – отрапортовал Исхэйл, вскинув руку в воинском приветствии.
- Какие будут приказания?
Крауча раздражал этот пришлый почти так же сильно, как Тореса. Но в отличие от капитана, считающего Исхэйла карьеристом, лейтенант был уверен, что все его служебное рвение – не более чем показуха и бросание пыли в глаза. А случись что-нибудь серьезное, Скаррон со своими обязанностями не справится. Так он на него и смотрел, как на бездарного артиста на одном из помостов рыночной площади.
- Сегодня вечером в резиденции барона будет прием. В наши обязанности входит уборка прилегающей территории и обеспечение почетного караула. Я хочу, чтобы этим занялись вы, Исхэйл.
В глазах сержанта полыхнула почти нескрываемая и уже плохо сдерживаемая ярость. «А ты чем заниматься будешь, пока мы тут, высунув язык, будем по всему загаженному дождём плацу шик да блеск наводить, возможно, тем же языком?! И чем ты, сволочь, страдал, пока я тут вкалывал с самого утра?! Видимо, воспалением подлючести. С последующим её опуханием и раздуванием вчетверо. И как тебя, гада, не разорвало только…» К сожалению, и эти мысли тоже не могли прозвучать вслух, по крайней мере, пока. А хотелось…
- У солдат сейчас личное время, они должны привести себя в порядок. И хотя бы немного передохнуть после нескольких часов стрельб и строевой.
Несмотря на порой строгое обращение с солдатами, Скаррон не забывал и заботиться о них. В конце концов, он ведь не из удовольствия гонял новобранцев, а просто пытался быстро, доходчиво и надолго вколотить в их не всегда понятливые головы воинскую премудрость. Замучить их почти насмерть он вовсе не хотел. А лейтенант предлагал именно это. Солдаты были весь день на ногах, с самого утра. И не просто на ногах – две долгие изнурительные тренировки в компании неласковых, через раз рявкающих сержантов. Отвратительная погода тоже не делала занятия легче. А теперь, даже не успев ополоснуться и поесть, идти убирать территорию? Только из-за того, что какая-то важная особа соизволила именно сегодня припереться в Герканд! А благородный барон решил вот прямо сразу этим вечером её и принять. И наплевать на шедший чуть не полдня дождь и жуткую грязь на плацу. Ну, и доблестный лейтенант, конечно же, спешит скорее выполнить приказ барона. А им чего – не они ж будут территорию вылизывать, не им после нескольких часов тренировки стоять в почётном карауле. Скаррон не особо церемонился со своими солдатами, но и в обиду по мере возможностей никому не давал. Он считал, что командир вправе требовать от солдат идеального выполнения поставленной задачи, однако и отвечать за них должен сам. И заботиться тоже. Поэтому Исхэйл решил, что ни в коем случае не позволит добивать их сейчас, умученных и голодных, ещё и уборкой территории. Если его солдат ещё и без обеда оставят…
- А после личного времени по распорядку дня предусмотрен приём пищи.
Скаррон замолчал, почти до боли стиснув зубы и с ненавистью глядя на стоящего перед ним Крауча. Сержант едва сдерживал клокочущую в груди ярость.
- Я прекрасно знаю распорядок дня, сержант, не нужно мне лишний раз об этом напоминать, - плохо скрываемое раздражение, наконец, отразилось в голосе Крауча. Это щенок посмел его учить!
- Займетесь уборкой после обеда и никаких пререканий, или вы забыли устав, Исхэйл?
- Разрешите выполнять? – коротко осведомился Скаррон. Ярость постепенно утихала – этот раунд остался за ним.
- Выполняйте, - кивнул лейтенант.
- Есть! – сержант вскинул вверх сжимающийся кулак, круто развернулся и направился к своей казарме. До обеда ещё можно было немного отдохнуть. И подумать над предложением Тореса. Крепко подумать.

[CrazMary >>>]

«Как нехорошо получается-то»,-подумала Карин. Приехала искать не пойми кого, а тут опять же на бал позвали, да еще и в мою честь. Что ж, пусть это будет прикрытием, заодно можно будет разузнать побольше. Правда незаметно это сделать вряд ли получится, но кто не рискует, тот не пьет вина.
-Ванну, говорите… Я, пожалуй даже, за, вымыться мне не помешает, - сказала Карин.- Но постойте. Почему вы запрещаете дочке помочь мне с выбором платья? Ведь это же, право, такой пустяк! Но если она нужна вам по хозяйству, я, конечно, настаивать не стану.
Услышав эти слова, Дара обернулась в дверях, кинула на Карин умоляющий взгляд и скрылась. Хозяйка нехотя в ответ на это ответила:
-Посмотрим, если успеет все сделать… Ванна будет готова через полчаса.
Не спеша Карин доела свой десерт, и правда очень вкусный. Не спеша встала из-за стола и, поблагодарив хозяйку, направилась наверх, к себе. Сейчас ее голову занималияодни только девичьи мысли: что же ей все-таки надеть, ведь она не готовилась к балам, что ей сделать с волосами… Какая магия, какой там неизвестный, которого ей непременно надо найти? Бал, бал, бал… Какая-то часть ее сознания еще пыталась вести борьбу, но видимо бесполезно. «В конце концов, там я смогу узнать гораздо больше, нежели скрываясь ходить по городу и выведывать все, как шпион!» Эта мысль появилась, успокоив совесть, и Карин, уже не думая об этих вещах, с легкой душой вошла в свою комнату.
Вымывшись и завернувшись в мягкий халат, который ей одолжила хозяйка, Карин сидела в кресле, Тан стоял возле окна и смотрел в огород. Иногда Карин задумывалась, а правильно ли поступал ее народ, эксплуатируя веками этих упорных и трудолюбивых человеко-ящеров, используя их, что уж там говорить, неподражаемые способности к боевым искусствам? Она задумчиво глянула на синюю чешуйчатую спину, темную против света. «Это не моего ума дело! Так было и так будет… Скорее всего». Времени до бала оставалось меньше, а у Карин все еще не было идей, что же ей надеть. Она решила подождать еще чуть-чуть и, когда высохнут волосы, начать уже думать. Пока же она просто наслаждалась уютом и теплом, которого была лишена в пути.

[Мара >>>]

Ксана (Найра)

Человек, ни разу не видевший, как репетируют уличные артисты, нашел бы это зрелище чрезвычайно увлекательным. Так много танцовщиц, певцов, жонглеров, акробатов на одной сцене вы не встретите ни в одном представлении. Оставалось только восхищаться тем, как они ловко лавируя в плотной толпе товарищей по цеху, умудрялись отрабатывать сложнейшие номера и при этом не сталкиваться лбами и не ронять друг на друга реквизит.
В середине этого волшебного действа на помост вдруг пыхтя и отдуваясь забрался директор. Жестом призвав к тишине от потряс в воздухе скрученной в трубку бумагой. На бумаге были внушительные печати и красная шелковая ленточка.
- Друзья, прошу тишины. Тише, Вольгер, потом закончите. Сегодня в резиденции барона торжественный прием в честь прибывшей в город благородной миледи.
По рядам артистов пронесся неясный гул, то ли удивления, то ли восторга. Директор перевел дыхание и продолжил:
- Наша труппа получила предложение устроить представление в этот вечер. Естественно, я дал свое согласие.
Крики и радостные возгласы стали раздаваться все громче.
- Вечер будет длинным, поэтому показываем все, что у нас есть. Награда, разумеется, щедрая.
Лавина всеобщего ликования накрыла Ксану с головой. Певцы пустились в пляс, а один танцор прокричал, что есть силы «Ура, да здравствует расточительность нашего барона», но кто-то мгновенно зажал его рот рукой. Часть артистов мгновенно разбежалась, а часть продолжила репетицию с утроенной энергией.
Директор спустился с помоста и подошел к Ксане.
- Ох и удачный сегодня день. Наверное, ты приносишь счастье, - директор широко улыбнулся и чуть тронул пряди волос Ксаны, - знаешь, у нас вся программа старая и барон, так или иначе её видел, не видел только твоего танца. Поэтому, я хочу, чтобы ты открыла вечер, что скажешь?

Шони Лангесс (vera)

Барк отчего-то жутко нервничал, а когда он нервничал давала о себе знать вредная привычка теребить все, что попадется под руку. Небольшой медальон на веревочке, болтающийся на шее, края рубашки, воротник, прядь своих волос, железное кольцо на безымянном пальце. В этот момент «не повезло» одной из пуговиц на рубашке. Несчастная уже болталась на двух ниточках и грозилась оторваться в любую минуту.
Сын хозяина постоялого двора ждал, когда же новый постоялец выйдет из бани. Наконец, двери сарая открылись и появился совсем не тот человек, которого ожидал увидеть Барк. Теперь он поверил в то, что это действительно аристократ, переживающий не лучшие моменты в своей жизни.
«Тем лучше», подумал юноша, «аристократы помешаны на таких понятиях как честь и совесть, значит он меня не обманет».
- Господин Лангесс, рад видеть вас в добром здравии. Надеюсь, наша баня пришлась вам по вкусу. Простите, я совсем забыл вам сказать, куда именно нужно доставить письмо. Не сочтите за труд, пройтись до конюшен и передать его господину Минку лично в руки. Добраться до конюшен можно, если идти прямо по дороге, начинающейся от крыльца нашего постоялого двора и никуда не сворачивать.
Волнение Барка достигло апогея, яростно откручиваемая пуговица, наконец, с громким треском оторвалась и упала на дорогу. Сын хозяина громко вздохнул, но наклоняться за ней не стал. Коротко кивнул Шони и ушел.

Лукас Сегре (Vela)

Хлопочущая на кухне Грэнни выглядела не в пример бодрее, чем раньше. Шумно бежала вода и одна за другой чистые тарелки, сияя фарфоровыми боками, ложились на стол. Она забрала ту посуду, которую принес Лукас и принялась её мыть.
- Спасибо, мой мальчик, дальше я сама уберусь, а ты отдохни, а то поди, болят с непривычки руки да ноги. Сходи во двор…
Кухарка не договорила, дверь на кухню громко хлопнула, отворившись от сильного толчка, и в комнату влетела молоденькая девчушка в легком цветастом платье.
- Грэнни, Грэнни, у меня такие новости, ты сейчас упадешь.
- Тише, Анжи, никуда я падать не собираюсь. Что стряслось?
- Сегодня вечером грандиозный бал у барона, моей хозяйке уже принесли приглашение, скоро и до вас дойдут, - девочка аж захлебывалась от переполняющих её эмоций, отчего окончания слов произносила не совсем четко и кухарке приходилось все время прислушиваться и переспрашивать.
- Погоди, не тараторь, объясни толком, что случилось, какой прием?
- В город приехала ингмарка, барон в её честь устраивает прием, ой, некогда мне, хозяйка собираться начала.
И девушка так же стремительно выбежала из кухни, громко хлопнув дверью. Грэнни немного грустно покачала головой и что-то пробормотала себе под нос.
Через мгновения в главные ворота громко забарабанили. Пришел посыльный от барона. А значит, хозяева идут на прием и вечером в доме не будет никого, кроме прислуги.

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

В дверях библиотеки появился длинный нос Инессы и послышался глумливый смешок, но справедливости ради стоит заметить, что она не стала открыто злорадствовать над выходящей из здания ингмаркой, а заблаговременно удалилась куда-то во внутренние помещения.
А вот по выражению лица стражника трудно было понять, как он отнесся к такой покорности со стороны ингмарки, еще минуту назад недовольной всем и вся. Хоть по инструкции и было положено связывать всех, кого арестовывают и ведут к дознавателю, но Ференц никогда прежде не имел дела с ингмарами, поэтому и не знал, как ему поступить в этом случае. К тому же телохранитель-релид вызывал у него гораздо большее опасение. Об этих слугах рептилиях Ференц знал еще меньше, чем о белокожих аристократах. Проблем такая арестованная доставляла столько, что проще было закрыть глаза на труп в номере постоялого двора и оставить все как есть. Но Ференц твердо верил в то, что каждый преступник должен быть наказан, потому и не бросил расследование, когда местные нищие рассказали о слуге-релиде отдавшем им плащи.
Теперь вот эти сто семьдесят пять сантиметров международного скандала и дипломатических протестов спокойно маячили впереди в своих роскошных шелковых одеждах. Но свободно перемещаться по городу, находясь под арестом, Ференц Тьен все же не позволил, послав вперед одного из арбалетчиков, с приказом стрелять на поражение в случае бегства хозяйки или нападения её слуги.
Так этот небольшой караван и прошел мимо ворот внутреннего форта по направлению к мрачному зданию городской тюрьмы.
Лейтенант городской стражи, слишком занятый происшествием на постоялом дворе еще не знал, что в городе две ингмарки. Одну он вел сейчас на допрос, а вторая наряжалась, готовясь к торжественному приему в её честь. И как показали дальнейшие события, ответ на вопрос «кому повезло больше» был не столь очевиден.
Достигнув, наконец, цели своего путешествия процессия из трех человек, ингмарки и релида остановилась. На высоту в полтора человеческих роста ввысь уходила тюремная стена с прорубленной в ней небольшой дверцей. Хоть небольшой её назвать было трудно, дверь было настолько мала, что для того, чтобы протиснутся в неё, леди пришлось, совершенно неподобающим образом согнутся в три погибели. Запускал их во внутренний двор всего один щуплый стражник с длинным шрамом через правую щеку, он же проводил Ференца и его отряд к зданию тюрьмы.
Как любой дом начинается с прихожей, здание тюрьмы начиналось с маленькой комнатки с тремя дверьми и письменным столом, за который и уселся встретивший их стражник.
- Ну, что, Лэнс, как там наш мозговед, не занят.
- Нет, тот парень, которого принесли утром, до сих пор не очнулся. Ждем. Он уже все камеры продышал винным духом насквозь, Грэм за ним присматривает. Дознаватель свободен.
- Это хорошо, - стражник задумчиво поскреб подбородок, потом повернулся к Тьен, - миледи, вас и вашего слугу положено допрашивать отдельно, первой пойдете вы. А теперь сдайте все личные вещи и в первую очередь оружие.
Естественно, разоружить арестованных полагалось сразу, но Ференц никак не мог заставить себя относится к благородной леди, как к преступнице, поэтому со всеми неприятными моментами тянул до последнего.

Скаррон Исхэйл (Хома)

Обедали солдаты в небольшой слоловой, конструктивно занимающей половину офицерской казармы. Из-за маленького размера гарнизона в Герканде, обедали солдаты в весьма уютной обстановке и почти по индивидуальному меню. Готовила им Матильда, жена местного трактирщика из "Трех кабанов", специально приходя для этого в гарнизон утром и привозя на телеге весь дневной рацион сразу. Солдаты затаскивали тяжеленные кастрюли на кухню и потом просто разогревали приготовленную еду.
Вот и сейчас наряд по кухне развел огонь и наполнил маленькое бревенчатое здание божественным ароматом горячего лукового супа с капустой. Солдат на обед привел Скаррон, сам уже порядком измотавшийся и голодный. После долгожданной команды "приступить к приемы пищи", стая голодных мужчин набросилась на деревянные миски.
Минут десят в казарме раздавался только приглушенный стук ложек о миски да удовлетворенное урчание наполнявшихся желудков. Для офицеров был накрыт отдельный стол и приготовлены более изысканные блюда. Сегодня, в частности, это была запеченая баранина и овощное рагу. Следовало отдать должное капитану Торесу, на продуктах он старался не экономить.
Пришедшие следом Босха и Крауч задвигали стулья, рассаживаясь по местам. После коротких приветствий, и за офицерским столом воцарилась тишина.
Крауч интеллигентно резал мясо тонким ножиком и накалывал его на вилку, а Босха напротив, не стесняясь никого из присутствующих, брал баранину руками. Не было только самого Тореса и лейтенанта Ференца, начальника городской стражи.
- У Ференца сегодня много работы, вернется в гарнизон только вечером, к началу приема, - лейтенант вытер губы салфеткой.
- Мда, я слышал у Арчибальда на постоялом дворе труп нашли, говорят муж нашей Памелы приставился, - поддержал разговор Босха.

Карин из клана Рин (CrazMary)

Размышления Карин прервала появившеяся на пороге Дара, сияющая как начищенный медный таз.
- Мама отпустила меня. Разрешила помочь вам одется.
Девчушка с восхищением провела пальчиками по разложенной на кровати одежде. Мягкий шелк заструился под тонкими пальчиками, играя бликами солнца. Почти вся одежда Карин была красных и оранжевых цветов - цветов её клана. Поэтому на просторной кровати смотрелась как равномерное красное покрывало, очень пышное и многослойное. Блестки, ленты, кружева - все согласно последним веянийм моды и все, что могла себе позволить обеспеченная аристократка. Простое ситцевое платье Дары на этом фоне смотрелось, как увядший осенний листок посреди благоухающей цветочной клумбы.
В огромных глазах Дары отражалось это красное великолепие и сердце маленькой девочки не выдержало. Она робко взглянула на Карин и тихо-тихо пробормотала:
- А можно я померяю одно платье? - от смущения её щеки мгновенно вспыхнули и дочь хозяйки низко опустила голову.

[Хома >>>]

Вместе с миледи Мастером

Скаррон успел уже изрядно набегаться до обеда, поэтому просто молча набросился на еду, да так, что только за ушами трещало. К тому же, говорить с двумя его соседями по столу ему ну совершенно не хотелось. Поначалу Скаррон почти не поднимал лица от тарелки, тихо наслаждаясь коротким отдыхом и горячим обедом.
Однако до конца воздать должное превосходной стряпне Матильды, не занимая рот ничем, кроме еды, не удалось. Потому что услышанные сержантом новости слишком его заинтересовали. Настолько, что он счёл необходимым отвлечься от баранины с рагу и уточнить подробности.
- Босха, а что это за Памела? Что-то не припомню...
- Лавка у неё на рынке, кажись даже две... - Босха нехотя оторвался от тарелки с едой.
- Интересно, что ж её муж делал на постоялом дворе? Давно его нашли-то?
Босха плотоядно ухмыльнулся.
- Да зазноба у него там, вот и делал, чего обычно с зазнобами делают.
Скаррон хмыкнул.
- Что ж они там, до смерти, что ль, чем обычно занимались?
Лицо Босхи исказила настолько похабная ухмылка, что Скаррону жутко захотелось смахнуть её кулаком. Однако пришлось сдержаться. «Прежде чем руки распускать, подумай, куда тебя могут выслать теперь, раз из столицы выслали сюда».
- Может, и занимались, зазноба у него молодая, горячая.
- Да-а-а, горячее некуда... Это ж надо - до смерти! Кстати, а ты-то откуда знаешь, что горячая? – поддел Босху Исхэйл.
- Молодые все такие, - сержант собрал пустую посуду и встал.
«Разговор окончен» - резюмировал про себя Скаррон.
- Что ж, благодарю за интересные сведения.
Сержант повернулся к ещё сидевшему за столом Краучу:
- Господин лейтенант, а вы не знаете, есть ли подозреваемые? А может, уже и поймали кого...
Господин лейтенант подчёркнуто медленно опустил ложку на край тарелки, продолжая увлечённо жевать кусок баранины. Прожевав, он неспешно поднёс ко рту салфетку, в очередной раз вытирая губы, и, наконец, проговорил:
- Нет, пока ничего не известно. Ференц и дознаватель работают, и вы, насколько я знаю, ничем не можете им помочь. А пустые разговоры называются сплетнями, что совсем не к лицу офицеру.
Отвечать что-либо Краучу у Скаррона не было никакого желания. Он снова принялся за остывающий уже обед, не удостоив собеседника даже кивком головы.
«И за что меня здесь все так любят?.. Впрочем, взаимно»
Покончив с едой и убрав посуду, Скаррон вновь уселся за опустевший уже офицерский стол и стал ждать, когда выйдет отведённое для принятия пищи время. Большинство солдат, славно поразвлёкшихся на строевой, набросились на еду с не меньшим аппетитом, что и сам сержант. Поэтому теперь они сидели за столами, тратя остаток времени на разговоры или просто отдыхая. Только несколько не очень расторопных солдат всё ещё стучали ложками об уже показывающие дно миски. Однако в установленное время уложились все.
Скаррон хлопнул ладонями по бёдрам и во второй раз поднялся из-за стола.
- Приём пищи окончить! Построиться на плацу!
Отдав команду, сержант первым вышел из уюта столовой на неприветливый и порядком загаженный погодой плац. «И всё это сейчас придётся убирать… Как же не вовремя барон затеял этот приём! Хотя – какая ему разница – убирать-то всё равно нам».

[CrazMary >>>]

Вместе с мастером.


Губы сами расплывались в улыбке, и самой хотелось смеяться при виде столь радостной девочки, ее сияющего лица и ее улыбки. Карин смотрела, как она бегала от одного платья к другому, смотрела на них, трогала их так бережно, будто они были из тонкого горного хрусталя и при малейшем движении могли тут же разбиться. Тут Карин с удивлением заметила, что Дара умоляюще смотрит на нее.
- А можно я померяю одно платье?-робко-робко спросила она, и опустила голову. "Да ведь она же всю свою жизнь не видела таких платьев, хотя ведь бывают и гораздо красивее..."
-Да конечно, Дара! Мы ведь никуда не спешим, времени еще навалом! выбирай любое! А я тебе помогу, если сама не справишься,- Карин хитро подмигнула ей.
Дара зкружилась на месте и захлопала в ладоши. Потом так осторожно, как носят грудных младенцев переложила одно платье к себе поближе. несказанное счастье на лице плавно перетекло в удивление, а потом в задумчивость. Перед ней лежала целая головоломка из застежек, завязок, переплетений и прорезей на ткани непонятного назначения.
Увидев замешательство на лице девочки, Карин засмеялась. Ей точно также вводили когда то в заблуждение все эти пуговки и застежки.
-Давай помогу.
Карин взяла платье, и осторожно распутала тесемки и завязки.
-Дара, подойди-ка...
Она осторожно продела в вытянутые руки девочки ткань, затянула потуже все нужные веревочки (все-таки платье предназначалось для взрослой девушки, не для девочки двенадцати лет), поправила лямку на плече и... Дара на глазах превратилась из просто девочки в юную леди, которой вот-вот предстоит ее первый бал.
-А теперь посмотри в зеркало...
Наверное, все девочки, в первый раз надев мамино бальное платье, когда-то испытывали точно такие же ощущения. Дара была счастлива, светилась солнечным зайчиком и просто была счастлива.
Из двора доносился неясный шум и девочка, повинуясь извечной привычке всех жителей маленьких городов, наизусть знающих каждого прохожего, кинулась к окну, посмотреть кто-же там и что делает. В это же мгновения комната озарилась звонким колокольчиком девичьего голоска.
- Карета от барона приехала!
-Карета? да ведь я даже не готова! Ну ничего, раз они так тут переполошились из-за моего приезда, могут и подождать чуть-чуть, правда Дара?
Карин кинула взгляд на платья, разложенные на кровати, и выбрала на ее взгляд самое подходящее. Надев его, она оглядела себя в зеркале и осталась довольна: высохшие волосы легли так, как она и хотела-волной спускаясь на лопатки, гладкие, как водная гладь; красно-оранжевое платье на лямках, свободного кроя, спускающееся до щиколоток сзади, а спереди доходившее до колен. С первого взгляда оно могло показаться простым, но при внимательном рассмотрении там обнаруживалась вышивка, которая и придавала платью вид бушующего огня. Выпустив из-за ворота платья амулет своего клана, тут же засветившийся мягким оранжевым светом, и одев сандалии, Карин повернулась к Даре и сказала:
-Извини, Дара, я не могу взять тебя с собой. Но ведь ты не будешь обижаться, правда? Платье потом просто положи к остальным, хорошо? Ну все, я побежала.
Карин выбежала из комнаты, сбежала по лестнице и, вовремя вспомнив, что ей вроде как приличествует сдержанность, неспешным шагом вышла на улицу.

[Vela >>>]

Обстоятельства явно складывались в пользу Лукаса. Мало того, что хозяин сам назначил такое выгодное наказание, так еще и вечером вся его противная семейка будет на балу. Бал в честь ингмарки… Интересно, а ведь она наверное очень красивая. В его родном городке они были очень редкими гостями и за всю свою жизнь Лукас видел их всего лишь пару раз.
- Да нет же, я совсем не устал! – спешно ответил он Грэни. – Я могу еще чем-нибудь помочь, например, отнести эти тарелки. Мне совсем не сложно, даже наоборот!
- Ой, спасибо тебе, - Гренни вдруг замолчала и зачем-то полезла в карман за платочком, - ты совсем... совсем как мой оболтус, - приложила платочек к глазам, - оххх, фарфор этот стоит у хозяина в кабинете в шкафу, кабинет найдешь, если пойдешь по коридору до конца и налево.
- Да чего уж там, - смущенно пробормотал Лукас. – Я мигом сбегаю.
Схватив тяжелый поднос с тарелками, парень поспешил к кабинету. Фарфоровые чашки угрожающе звякали, как бы укоряя юношу в его неловкости, так и норовя упасть и разбиться. Темный коридор казался нескончаемым, как один из тех в старинных замках, о которых ему рассказывали в детстве. Но наконец, толкнув дубовую дверь, Лукас оказался в роскошном кабинете. Сквозь тяжелые бархатные портьеры проникало совсем немного света, достаточного лишь для того, чтобы рассмотреть общие очертания комнаты. В углу, рядом с окном виднелся большой железный ящик, с кружевной салфеткой на верху и чахлым цветком на ней. Рядом стоял дубовый стол с многочисленными бумагами, разложенными в ровные стопки. Вероятно здесь Парсиваль хранил свои списки людей, которые были должны ему денег. На полу комнаты лежал ковер прекрасной ручной работы, при виде причудливого рисунка которого Лукас восхищенно присвистнул.
- Не смей свистеть в моем доме, - раздался голос из затемненного угла комнаты. Развалившись в резном кресле, тучный мужчина сквозь полуприкрытые глаза рассматривал парня.– Что тебе нужно?
Юноша слегка вытянул вперед руки с подносом:
- Вот. Мне сказали, что я могу это здесь поставить.

И Месс

[vera >>>]

совместно с мастером

Понаблюдав, как Барк терзает пуговицу, Шони окончательно убедился, что парень темнит. Ну да ладно. Куда и как идти - понятно, а там разберёмся. Посмотрев в спину удаляющемуся юноше и посозерцав немного злосчастную пуговицу Шони ухмыльнулся и пошел в указанном направлении.
Город и впрямь оказался невелик. Всё как в записках кузена. К главной достопримечательности – площади со статуями Кастора и Полукса Лангес отнёсся без должного пиетета, уделив их разглядыванию лишь несколько секунд. Впрочем, они везде были одинаковы и различались лишь размерами, материалом, из которого сделаны, да богатством отделки постамента. А уж заходить в храм Шони и вовсе не собирался.
Улица была относительно чистой и чуть шире чем отходящая от неё. Восьмой наследник неспешно шёл, поглядывая на дома. Местные жители определённо любили яркие цвета. По крайней мере все дома были весьма приметны. Вот только вместо того чтоб идти куда сказано он решил заглянуть на рыночную площадь. Похоже, непогода разогнала всех, или для торговли существовало какое-то определённое время, но кроме нескольких торговок со всякой зеленью, да нескольких покупательниц, осторожно пробирающихся по грязи Шони никого особо не заметил. Тем интересней было заглянуть к помосту. Там явно что-то происходило.
Уличные артисты были чем-то взволнованы. Шони окинул взглядом помост. Вечером из всего этого как по волшебству родится представление, но сейчас там царило настоящее столпотворение. Лангесу доводилось изредка путешествовать с артистами, так что он не по наслышке знал и какой это труд и какова жизнь служителей искусства. Частенько среди них попадались те ещё пройдохи, по сравнению с которыми лучшие карманники могли оказаться жалкими подмастерьями. А актрисы… Чтож, иные из них не прочь были позволить себя обмануть, увлечь комплиментами, занятными историями, безделушками. Правда одна из них как-то наутро сдала его страже.
Вот и теперь Шони не отказал себе в возможности полюбоваться на красивых девушек. Девчонка в красно-зелёном костюме была ему неинтересна, а вот девушки постарше – очень даже ничего. Кажется, перед Шони разворачивалась очередная вариация избитой истории соперничества. По крайней мере, эффектная брюнетка нетерпеливо притопывая ножкой поглядывала в сторону высокого мужчины, отсвечивающего лысиной, который что-то внушал высокой стройной девушке.
"А девочка очень даже ничего", - отметил про себя Лангес, разглядывая собеседницу бородатого. Симпатичное лицо в обрамлении влажных кудрей, изящная, ладная фигура, тщательно выверенные грациозные движения. И неважно, что юбка выцвела, а рубашка поношена. Не всем и не всегда ходить в роскошных бальных платьях.
"А брюнетка-то зря ревнует", - сообразил Шони, приглядевшись к невольной гримасе, скользнувшей по лицу актрисы, когда мужчина отвернулся, - "Ей кажется, что она вот-вот окажется бывшей пассией, что он нашел себе новую фаворитку, вот и бесится. А ему тут ничего, похоже, и не светит".
Впрочем, смотреть стало скучно, надо было отнести это письмо, так что Шони отвесив актрисе шутливый поклон, удалился на поиски конюшен.
Искать особо не пришлось Что очертания строения, что запах безошибочно указывали, что это – место назначения.

- Юноша, который тут у вас Минк? - обратился Шони к первому попавшемуся на глаза человеку.
- Ну, я Минк, чего надо-то? – тощий высокий молодой человек неприветливо уставился на Шони. По возрасту он был едва ли старше Барка, да и одет так же не ахти. Может, работал на конюшне, а может, у местной молодежи такая мода.
- Ты? - Шони оглядел юношу с головы до ног так, будто на том должна была висеть табличка, удостоверяющая, что это именно Минк, - тогда для тебя письмо.
Настал черед Минка оглядывать стоящего перед ним человека с ног до головы. Если бы не синяк под глазом, вполне сошел бы за благородного, а так будто бы украл у кого-то одежду.
- Кто передал? - назвавшийся Минком забрал письмо и даже не стал открывать.
- А это уж тебе должно быть известно, раз ты адресат, - на этот раз Шони даже не скрывал неприязни. Слишком уж хамовато вёл себя молодой человек.
Тонкая линия бровей Минка изломалась, сначала сдвинувшись вверх, потом сойдясь на переносице.
- Это печать постоялого двора, ты там работаешь?
- Ну, парень, это уже слишком. Ты за кого меня принимаешь?
- За посыльного, который доставил мне письмо, - в голосе Минка не было неприязни, он просто констатировал факт.
- Везёт мне сегодня. За кого только кто ни попадя меня не принял. Теперь ещё и за посыльного, - неизвестно кому сообщил Шони, - ну, значит так, парень, раз я посыльный - гони чаевые, а если нет - изволь извиниться.
С ответом сын хозяина конюшен не спешил. Убрав письмо куда-то в сторону и сложив руки на груди, он придирчиво разглядывал Шони.
- Ну, не кипятись раньше времени. Заинтриговал ты меня, шмотки дорогие, но замызганные как у бродяги, а гонору, как у благородного. В бегах что ли?
И предчувствуя новую волну негодования добавил
- Получишь деньги, а если согласишься ответ отнести, то и вдвое больше сверху.
Гордость - это хорошо, а пустое брюхо - плохо. Поэтому Шони решил принять игру.
- Гони монеты.
Минк как-то странно улыбнулся.
- Заходи, ответ писать буду.
- Я тут подожду. Люблю, знаешь ли, свежий воздух, - с честным видом соврал Шони. Но низко висящие тучи слишком напоминали о дожде, который вновь мог пойти, - Ладно, уговорил, парень.

[Kurumo >>>]

Что-то капало, булькало, плюхало. Будто весь мир пошёл против бедного паренька, который не умеет соизмерять свои силы и силу выпивки.

- Не верти головой, в тюрьме ты. Знакомься, камера, решетки, нары, миска, кружка, баланда. Цепей нет, но появятся, если будешь буянить.

Голос так не хотелось слушать, ведь совсем недавно сознание помнило девушку с ласковыми руками или это только сон? А может это всё сон? А может ласковые руки принадлежали совсем не девушки.
Желудок скрутило судорогой. Выпитое и съеденное подскочило к горлу, норовя вырваться на свободу.
Парень глубоко вдохнул, стараясь ни о чём не думать для разнообразия.
Паук деловито вышагивал по белой нитке паутины, примеряясь оплести сетями и новый объект в столь привычной обстановке. Прищурив сразу восемь глаз, мохнатое создание плюхнулось вниз, прямо на нос великану.
Камеру тут же потряс почти женский визг.
Вмиг очнувшийся циркач носился по малюсенькой камере, сшибая всё на своём пути аки конь. Но паук тоже не сдавался и уже бежал по первой попавшейся волосинке вверх на голову парню.

[Файрвинд >>>]

Крылья изящного носа Тиерлэйн гневно затрепетали от еле сдерживаемых темных чувств, которые девушка, стараясь изо всех сил, все же смогла удержать в узде и не отразить на лице в полной мере свое отношение к этим людишк...людям.
Ингмарка удержалась и молча, двигаясь как всегда плавно и гразиозно, скинула с плеч дорожную сумку, жестом велела своему телохранителю-релиду сделать тоже самое. Из многочисленных шелковых складок удивительно-красивой одежды достала свое единственное оружие - маленький кинжал алхимического серебра - и положила на письменный стол. Ей даже в голову не пришло сопротивляться - вряд ли хрупкая девушка и один релид могли бы что-то сделать против гарнизона. Если они не боевые маги... огненной богини... Но, к сожалению (или к счастью), Тьен боевым магом не была, зато была абсолютно невиновна и собиралась это яростно доказывать.
Ингмарка откинула за спину серебристо-серые волосы и, гордо выпрямившись, произнесла:
- Я готова доказать свою полную невиновность. Можете не прятать далеко мои вещи - скоро я вернусь и заберу их. И поосторожнее, пожалуйста, там есть хрупкие изделия.
Тьен вздохнула, светло улыбнулась Рену, чтобы он не натворил глупостей в ее отсутствие, и перевела взгляд глубоких льдисто-голубых глаз на приведшего ее стражника, предлагая тому вести ее к дознавателю... или к кому там еще.

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (хома)

Не такой уж он был и неприбранный этот плац. Как ни старался дождь, но не смог размыть утоптанную десятками солдатских сапог землю. Да и глядя на то, что теперь из себя представляла эта земля, на ум приходили только сравнения с камнем, с монолитной серой глыбой камня. А потому грязи был необходимый минимум и основной проблемой оставались лужи холодной дождевой воды. Солдаты, кажется, разделяли исключительно плохое настроение своего сержанта, недовольно ворча и с ленцой занимая места в строю. Откуда не возьмись, появились метлы, ведра, прочий хозяйственный инвентарь и драные тряпки цвета мокрой земли. На почтительном расстоянии, на двух табуретах лежала скрученная в рулон красная ковровая дорожка, которую надлежало расстелить от ворот гарнизона до ворот резиденции барона.

Карин из клана Рин (CrazMary)

У ворот Карин ждала белая карета. Наверное, лучшая из тех, что смогли найти во всем городе, но безупречную красоту жеста барона портила одна мелочь. Карета была очень старая и судя по некоторым признакам, отстояла в сарае не один десяток лет. Никакой пыли или грязи не было, нет, всю карету тщательно отмыли и сдули каждую пылинку. Но почтенный возраст этого транспортного средства выдавала облупившаяся краска и потертая в характерных местах обшивка. Нужно отдать должное, тому, кто снаряжал карету в дорогу, каждый такой огрех был старательно прикрыт ярким бантом или лентой и непременно украшен цветами. О, карета просто утопала в многоцветии и аромате фиалок, пионов, лилий, маргариток, пугая прохожих и привлекая полосатых шмелей и ос. И в этом передвижном цветнике Карин предстояло совершить путешествие на бал.
Как в старой доброй сказке с приступки позади кареты спустился молодой человек в ослепительном костюме из зеленой и золотой парчи, с длинными волосами, собранными в элегантный пучок и тупоносыми лакированными туфлями на каблуках. Приветствуя Карин, он изящно поклонился, выпрямился и лихо щелкнул каблуками.
- Приветствую прекрасную миледи в нашем гостеприимном городе. Позвольте сопроводить вас на бал в резиденции сиятельного барона Ургена фон Штейнбаха, волею божественных близнецов правителя баронатства Герканд.
У этого молодого юноши были совершенные черты лица, очень правильные, настолько. Что это казалось скучным. Глазу было совершенно не за что зацепиться, не горбинки на носу, ни кустистых бровей, ни родинки, ни даже бородавки. Ровная, благородная красота, неизвестно откуда взявшаяся в маленьком провинциальном городе.

Лукас Сегре (Vela)

Кабинет хозяина подавлял своей темнотой. Темным было все, начиная от черного толстого ковра на полу до темно-зеленых бархатных портьер, наглухо закрывавших окна и не пропускавших не единый лучик солнца. Мебель из палисандра, тусклая бронза письменных приборов и безвкусная (даже на неискушенный взгляд сына горшечника) статуя медведя.
На фразу Лукаса хозяин ответил скупым кивком головы и, порывшись в недрах письменного стола, вытащил небольшой металлический ключик. Неопределенно махнул им в воздухе в сторону стоявшего в углу сейфа и снова упрятал свой нос в бумаги. Через минуты из вороха свитков, книг и смятых бумажек послышался его скрипучий голос.
- Поставь посуду в сейф. Ничего ценного там нет, так что можешь не вытягивать шею и не совать туда свой длинный любопытный нос.
Парсиваль перевернул страницу и взялся за гусиное перо.
- Шевелись, да не вздумай разбить чего-нибудь…
Ростовщика прервал протяжный скрип дверных петель. На узком хозяйском лбу заволновалось море из морщин, собравшихся у переносицы, но гневному рыку не суждено было прозвучать только потому, что на пороге стояла его драгоценная супруга. Лукаса она даже не заметила, сосредоточившись на муже, сидящем в своем высоком кресле. Дрожайший супруг все еще пребывал в домашнем костюме в то время как она уже пять минут назад велела ему собираться на прием.
- Паааарссссиивааль, - протянула хозяйка, - все в сборе, ждем только тебя, во имя Полукса, поторопись.
Последнее хоть и было произнесено ледяным тоном, но в глазах женщины плясали огоньки ярости. Парсиваль даже не пытался спорить, с виноватым видом нашкодившего ребенка второпях собрал бумаги в неровную стопку и кое-как затолкал в открытый ящик стола. Но даже этой феноменальной скорости оказалось недостаточно, хозяйка сложила руки на груди и возмущенно засопела. Богатейший житель Герканда, единственный ростовщик в баронатстве, обладатель множества наград и почетных званий гильдии торговцев пулей выскочил из кабинета, увлекая за собой супругу.
Лукас так и остался стоять посреди комнаты с подносом в руках.

Шони Лангесс (vera)

Сын хозяина конюшен ухмыльнулся и скрылся в глубине комнаты. Вошедший вслед за ним Шони увидел обычную жилую комнату с присутствием вещей трех человек и полным отсутствием свободного места. Определенно, хозяева проживали в жуткой тесноте, буквально ходя по головам и засыпая друг на друге. Но с другой стороны, зачем было ставить суда столярный стол, большую подставку для рукоделия, чем-то напоминающую маленький ткацкий станок, размещать здесь столько стульев и сваливать в углу такое количество старых книг. Не знал Шони, что эта комната строилась как временное убежище, пока хозяева не выйдут из затруднительного положения. Но деревянные доски, служившие стенами, успели почернеть от дождя и палящего солнца, само строение покосилось, а правый угол зарос мхом.
Минк шумно разгреб письменный стол, сборосив на пол несколько книг и рассыпав ворох пожелтевшей бумаги. Выудив оттуда более-менее ровный листок, макнул перо в чернильницу и размашисто вывел одно единственное слово. Ни печати, ни росписи он не поставил, даже листок просто согнул пополам и протянул Шони.
- Отдай Барку это послание.
Затем из кармана брюк достал маленький кожанный мешочек, в котором что-то до боли знакомо звякнуло. Где-то минуту Минк внимательно разглядывал Шони, словно раздумывая, стоит ли продолжать разговор или нет.
- Интересный ты человек, понятливый, расторопный. И думаю, будь у тебя больше средств и возможностей, жил бы достойно. Герканд хоть и мелкий пруд, но даже здесь, при должном знании и умении, можно выудить большую рыбу. А ты, я смотрю, смекалистый и вся эта тайная переписка, - Минк взмахнул сложенным листком, - не твой уровень. Попробовать бы тебя в настоящем деле, посмотреть на что ты способен.
Губы Минка снова тронула усмешка.

Аластор Воул де Падуи (Kurumo)

Старик тюремщик расхохотался тем сухим старческим смехом, который так легко спутать с кашлем. Хохотал он долго, до брызнувших из глаз слез, хватаясь за бока и махая руками.
- Ох, паря, ох расмешил.
Пауки, кажется, тоже испугались столь шумного сидельца и попрятались ворча и сетуя на испорченную паутину. Мыши высунули из нор свои длинные носы с интересом посматривая на возмутителя спокойствия. Старик Грэм, просмеявшись и утерев слезы заговорил снова.
- Эхххх, года молодые беспечные. Болит небось голова-то буйная? Ох и дел ты натворил вчера. Принесли тебя Кресс с Гундом, злые, говорили трактир ты разнес на сто золотых убытку. Я тебе вот что скажу, дело твое ясное. Свидетелей много, разрушения очевидны, упекут на рудники и думать не будут. Дознаватель наш мужик правильный и жалостливый, зверствовать не будет, но закон есть закон. Одна у тебя надежда уговорить дознавателя вместо рудников оставить тебя здесь, в городе, на исправительных работах. Кастрюли на кухне драить, полы мести, всё лучше чем киркой махать. А там видно будет. Жизнь-то она ведь как одеяло лоскутное, то одна полоска, то другая.
Все еще кряхтя и охая, старик поднялся с табурета и пошел к стене. Взяв швабру и макнув её в ведро с водой принялся размазывать грязь по полу, скорее по привычки, нежели из желания вымыть пол.

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

Во внутренние помещения тюрьмы ингмарку повел дежурный. В отличие от молчаливых и сосредоточенных стражников, он не стесняясь разглядывал нежданную гостью, пожирая глазами стройную фигуру и от удовольствия прищелкивая языком. Роскошный наряд Тьен слабо мерцал в желтом свете пылающих факелов. Пламя танцевало, отбрасывая причудливые тени на каменные стены и играя бликами в шелках ингмарки. На одном из поворотов дежурный даже позволил себе потрогать одну из складок, пропустив шелк свозь пальцы.
Каменные коридоры с множеством дверей петляли и сбивали с толку то поднимаясь выше, то уходя вглубь. Вечные спутники подземелий - пауки сейчас куда-то попрятались, оставив после себя серебристое паутинное кружево, испуганно прижавшееся к темным сырым углам, подальше от хищного пламени факела.
И вот, наконец, последняя дверь, из-под которой выбивалась яркая полоска света. Дежурный в последний раз лязгнул ключом в замке и впустил Тьен в кабинет дознавателя.
Эта обитель заслуживала отдельного, подробного описания. О том, что здесь обитает человек, работа которого заключается в бесконечной бумажной волоките напоминал только высоченный шкаф в левом углу, до отказа забитый бумагами и толстыми папками. А в остальном это был кабинет медика, алхимика, ученого, путешественника и так далее и тому подобное. Каждая из безделушек, стоявших на полках и висевших на стенах вызывала легкий шок недоумения. Заспиртованные лягушки и фрагменты чьих-то тел, вечнозеленые тропические растения с родины Тьен, растущие из пузатых деревянных бочек, ритуальные наряды релидов, которые даже её телохранитель видел только в старых книгах, уродливые глиняные маски и многое многое другое.
Сам же дознаватель внешне выглядел вполне обычным человеком, даже в чем-то скучным. Молодой человек, хрупкого телосложения в тесном черном костюме и гладкими волосами, зачесанными назад. Тьен застала его за работой, Дознаватель что-то медленно выводил в длинном свитке, тщательно прорисовывая каждую букву.
- Добрый день, миледи, проходите садитесь. Ты свободен, Лэнс. Чистой воды, вина? - молодой человек не отрывал глаз от свитка. Перед его столом со стороны двери стояла низенькая табуретка.

[Хома >>>]

С разрешения Месс

Скаррон оглядел строй. Конечно, солдатам вовсе не улыбалось убирать плац с только что наполненными животами. Но с этим их желанием никто явно не собирался считаться. Убраться надо было обязательно до начала приёма у барона.
«Ничего, бывало и хуже» - подумал Скаррон и улыбнулся.
- Разобрать инвентарь и приступить к уборке территории.
Боевой дух у солдат был явно ниже среднего, и сержант решил его поддержать. Поэтому он под удивлённые взгляды солдат тоже принялся за уборку плаца. «Это конечно не собственным примером увлекать солдат на вылазку или на прорыв, но всё-таки…»
Уборка не требовала умственного напряжения, а посему, Скаррон мог думать, о чём захочется. А захотелось вдруг припомнить сегодняшний разговор с капитаном.
«Попробовать выкарабкаться из этого городка. Может, появятся какие-то планы на будущее… Более-менее осуществимые. Да и, в конце-то концов, я ведь ничего не потеряю, если возьмусь за это дело, но ничего не выйдет. Если, конечно, не влипну в какую-нибудь историю. Ну, и интересно всё-таки» Скаррон улыбнулся. «Интересно всё-таки, прав ли я был насчёт того черновика доноса… И этот замечательный клинок… Как раз как в тексте. Похоже на подставу, но всё-таки…всё-таки… Надо будет, кстати, ещё раз уточнить у Тореса, чем промышляет эта банда. Сойдётся с доносом или нет? А ещё неплохо бы познакомиться с этим кладовщиком. Жив он ещё? Надеюсь, да. Вот у него и поинтересоваться бы, что это за доносик такой милый. И почему он его так и не отправил? Или отправил, а черновик спрятал… Но тогда не ясно, почему на месте остались и меч, и Торес. Ну, Тореса-то, положим, могли и оправдать, но меч бы забрали наверняка. А может, они нашли какие-то другие доказательства? Опять же, если доносу был дан ход. Ладно, гадать бессмысленно. Надо поговорить с кладовщиком, может, он прольёт немного света на это дельце. По крайней мере хоть разобраться, подстава это или нет».
Придя к такому выводу, Скаррон решил в свободное время заглянуть к Торесу и согласиться на его предложение. В конце концов, хоть какое-то развлечение среди гарнизонных будней. Надо начать – а там посмотрим, как пойдёт. Только успеть бы до завтра, а то он ведь предупреждал… Ведь капитана могли пригласить на приём, как начальника гарнизона. А приём наверняка затянется допоздна. Надо успеть…
Воодушевлённые личным примером сержанта, солдаты всё-таки успели закончить уборку и расстелить ковровую дорожку до приезда гостей. Почётный караул направился приводить себя в порядок – скоро уже пора будет становиться по местам. Гигиенические процедуры и облачение в парадную форму не заняли так уж много времени, однако его и было-то далеко не в избытке. Однако остатка хватало, чтобы успеть отловить капитана, пока он не сбежал на бал.
Скаррон во второй раз за день стоял перед деревянной дверью с табличкой «Торес Дайненбах. Капитан». Кулак сержанта несколько раз бухнул в дверь. «Вот будет здорово, если он уже ушёл…»

Сообщение отредактировал Хома - 6-05-2008, 20:24

[Найра >>>]

- Ох и удачный сегодня день. Наверное, ты приносишь счастье, - директор широко улыбнулся и чуть тронул пряди волос Ксаны, - знаешь, у нас вся программа старая и барон, так или иначе её видел, не видел только твоего танца. Поэтому, я хочу, чтобы ты открыла вечер, что скажешь?
Девушка почти рефлекторно отшатнулась, но тут же исправилась, и чуть потупив глазки, застенчиво улыбнулась. Хотя на душе у нее скребли кошки…
Было и противно и страшно. Ох, правда люди молвят, что самое страшное стать любимчиком в труппе или изгоем… Как теперь выкручиваться то?
Ксана, упорно рассматривая сапоги директора, изображала из себя застенчивую деревенскую девушку… «Это честь для меня…Благодарю вас.» Чуть поклонившись директору, актриса быстро смешалась с толпой веселившихся артистов. Переведя дыхания и пристроившись рядом с Мартой, девушка почувствовала себя в безопасности.
Открыть вечер говорите? Интересно. А дальше что? Сменить Лауру в шатре директора? Устроить свою жизнь, личную и творческую… До первой юбки все хорошо будет…
Ксана чуть хмыкнула и стала собираться. Театр кипел, как разбуженный улей. Собирали повозки, грузили вещи, кричали, пели, плакали и смеялись. Актрису, прижимающую свой скарб к груди, как любимое дитя, смели к стенке одного из возков. Оттуда высунулась Нира и улыбаясь, помогла Ксане забраться вовнутрь. Поудобнее устроившись среди реквизита, актриса поблагодарила Ниру и сидящих с ней артистов, и прильнув к бортику возка, стала наблюдать за происходящим на улице.
Вскоре театр расселся по повозкам. Последними погрузились директор и Лаура. Пройдя мимо повозки, в которой сидела Ксана, оба практически одновременно пронзили девушку взглядами. Директор – довольно-оценивающим, Лаура – многообещающе-злым.
Девушку бросило в жар.
Прислушиваясь к разговорам артистов и мерному скрипу колес, Ксана с ужасом думала об одной немаловажной детали… А кто будет играть музыку для ее танца? Неужели Лаура?

мастер одобрил)

[Мара >>>]

(совместно с Хомкой)

Последний удар кулаком пришелся уже по открывающейся двери и если бы Скаррон вовремя не убрал руку, то угодил бы прямо в нос капитана.
Торес стоял на пороге в рубашке и брюках от парадной формы, а в руках держал китель.
Скаррон на миг пожелел, что не стукнул ещё раз. Тогда бы точно попал...
Вместо этого рука отдёрнулась вверх, выполняя воинское приветствие.
- Здравия желаю, господин капитан. Я обещал зайти к вам вечером...
Торес машинально повторил приветствие и отступил назад, пропуская Исхэйла внутрь. В комнате царили все та же стерильная чистота и порядок, только со стола исчезли бумаги и появились шитые золотом аксельбанты, надеваемые на парадный китель.
Капитан снова сел на свой стул, небрежным движением отодвинул золотую мишуру подальше и сложив руки на столе приготовился слушать.
Так как сесть ему на этот раз не предложили, сержант остался стоять перед столом. Чуть улыбнувшись уголками губ, он заговорил:
- Я подумал над вашим предложением, господин капитан - уборка на плацу располагает к умственным изысканиям. И пришёл к выводу, что оно меня заинтересовало и я его принимаю. Разрешите уточнить некоторые подробности?
Торес кивнул как-то отстраненно, словно давно знал ответ и ждал лишь подтверждения.
- Я слушаю вас.
Скаррон благодаря куче дел, свалившейся на него сегодня, несколько подзабыл весь список преступлений, которые ему перечислил Торес в прошлом их разговоре, а упускать ничего не хотел. К тому же, он решил-таки принять во внимание донос, а посему ждал, что может быть капитан назовёт в перечне подвигов шайки и контрабанду. Тогда пищи для размышлений ещё прибавится.
- Не могли бы вы уточнить, чем промышляет банда?
Торес вздохнул.
- Я уже говорил вам, Исхэйл, грабежи, убийства, мошенничество. И впредь постарайтесь запоминать важную информацию, а то никогда вам не преуспеть в столь сложном деле.
- Что ж, хорошо. А где можно узнать дополнительную и более подробные сведения. Только в Ромвуде? И кстати, вы говорили про какого-то чиновника, приезжавшего позавчера. А где он сейчас?
- Скаррон, вы, верно, неправильно меня поняли, - Торес подался чуть вперед, - официально, гарнизон Герканда не может заниматься расследованием. Если вы что-то найдете, мы можем только преподнести это как везение, как неожиданно свалившуюся на голову удачу. Поэтому в Ромвуде никто не будет отвечать на ваши вопросы. И ненужная шумиха вокруг этого дела только помешает гарнизону.
Капитан хлопнул рукой по столу и откинулся назад.
- А чиновник в Ромвуде, где же ему еще быть, - добавил он уже совершенно безразличным тоном.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

- Хорошо, я приму это к сведению. И ещё, остаётся открытым уже заданны мной вопрос о моей дальнейшей службе. Как я понял, все мои гарнизонные обязанности остаются при мне, несмотря на расследование, верно?
- Нет, мы поступим несколько иначе. Вы уже знаете, что наш кладовщик уволился на пенсию и все его обязанности временно перешли на плечи остальных офицеров, из-за этого возникла некоторая неразбериха, особенно со снабжением. Я назначу вас на эту должность и выдам полагающийся к ней лист с разрешением покидать пределы гарнизона в любое время дня. Это даст вам необходимую свободу, но, естественно, уходить за пределы городских стен вам по-прежнему запрещено. Ходите по городу, договаривайтесь с торговцами, смотрите, спрашивайте.
Всё оборачивалось как нельзя кстати. Вот и повод появился задать интересовавший Скаррона вопрос.
- Хорошо, господин капитан, я согласен. Я даже успел несколько сродниться со складом сегодняшним утром - позволил себе улыбнуться сержант.
- И кстати, раз уж вы назначаете меня на эту должность, не могли бы вы мне сказать, где я могу найти прошлого нашего кладовщика. При выполнении вашего задания сегодня утром у меня возникло к нему несколько вопросов по поводу ведения учёта и некоторых других моих будущих обязанностей.
- Конечно, Рейнар живет в самом конце жилого квартала, у городской стены, в одноэтажном домике с яркой крышей. Вот только прожитые годы дают о себе знать, - Торес покачал головой, - Рейнар не всегда адекватно воспринимает окружающих.
- Спасибо за предупреждение, господин капитан, но, думаю, я справлюсь.
Исхэйл нехорошо ухмыльнулся. Разговор о главном окончен, можно сменить тему.
- Плац приведён в порядок. Почётный караул готовится к выходу. Кто из офицеров будет в нём стоять?
- Вы, вместе с сержантом Босхой, разве лейтенант Крауч вас не предупредил? – Торес удивленно приподнял бровь.
- Ещё будут приказания, господин капитан?
- Нет, вы можете идти, Скаррон.
- Благодарю вас.
Сержант вскинул руку, развернулся и направился к двери.
"Надо будет навестить этого кладовщика и побеседовать по душам. И желательно сегодня."
Деревянная дверь с табличкой «Торес Дайненбах. Капитан» с негромким стуком захлопнулась за сержантом.

[Найра >>>]

Вместе с Хомой и Месс)

Через некоторое время Ксана почувствовала, что повозка остановилась. Директор вышел из кареты, что-то процедив сплюнул под ноги и громко закричал:
- Эй, там! Открывайте!
Актриса из своего угла видела только часть стены, ворота да карету директора, где гордо сидящая Лаура морщила свой носик, не в силах стерпеть крики неблаговерного любовника…
Только что вышедший от капитана Скаррон был грубо отвлечён от планов вежливой и почти культурной будущей беседы со старым кладовщиком. Стук в ворота и вопли недвусмысленно подсказывали сержанту, что кто-то жаждет войти в форт. Для гостей вроде бы рановато... Да и не слишком вежливо.
Скаррон подошёл к воротам, возле которых в ожидании начальства переминались с ноги на ногу два солдата гарнизона.
- Могли бы и сами спросить. Вас тут для чего поставили - ворон считать? - выговорил солдатам сержант и открыл переговорное окошко в створке.
- Чего орёшь, горлопан? Что надо? - не слишком вежливо поинтересовался Скаррон у стоявшего перед окошком высокого и явно неслабого мужчины. Впрочем, это он отметил просто так, поскольку совершенно не опасался крикуна, даже не будь между ними прочных деревянных створок. И если этот тип продолжит грубить, придётся его слегка окоротить. Но желательно без увечий.

- Театр приехал. Впускай гостей.
Директор театра показал рукой на возки, откуда уже выглядывали ухмыляющиеся актеры.
- Нас пригласили выступить сегодня. Может, вы впустите нас, чтобы усталость и дорога не могла сказаться на нашем представлении?
- Нас пригласили выступить сегодня. Может, вы впустите нас, чтобы усталость и дорога не могла сказаться на нашем представлении?
Последние слова он произнес весьма иронично, ибо что-что, а качества спектакля зависело совсем от других вещей.
- Отпирай - бросил сержант одному из охранявших ворота солдат.
Когда створки откатили в стороны, Скаррон вышел навстречу прибывшей труппе.
- Что ж, прошу. Сейчас не заняты столовая и часть солдатской казармы. Вам придётся разместиться там. Если места будет не хватать, то столы можно сдвинуть к стенам. Там же сложите ваш реквизит. А повозки придётся отогнать на конюшню - здесь их ставить негде. Причём за конюшню платить вам - барон оплатил только представление. Хотя при желании можете вернуть повозки и лошадей обратно, а по окончании спектакля снова подогнать сюда. В общем, не мне вас учить - ваши ведь деньги - усмехнулся напоследок Исхэйл и повернулся к солдатам.
- Скатайте пока дорожку, чтоб её не загваздали раньше времени. Я пойду в офицерскую казарму и попробую разыскать сержанта Босху. Думаю, он займётся вашим размещением.
Сказав это, Скаррон быстрым шагом направился к офицерской казарме.
«Займётся, займётся. А мне надо ещё успеть подготовиться к почётному караулу».

Сообщение отредактировал Найра - 24-03-2008, 19:27

[Хома >>>]

Мы с Месс)

Скаррон прошел мимо поспешно скатывающих ковровую дорожку солдат и вошел в офицерскую казарму. Не хватало ему еще опоздать в почетный караул. Правда, время еще было, но все же лучше подстраховаться.
Как и ожидал Исхэйл, Босха находился именно здесь.
Он как раз заканчивал облачаться в парадную форму - пристёгивал ножны с мечом поверх кольчуги. А раз он уже почти готов...
- Здравствуй, Босха. Я смотрю, ты уже готов к приему гостей? Там артисты пожаловали, их надо бы разместить.
Скаррон искренне надеялся, что сержант не будет лезть в бочку и согласиться помочь с приёмом театра. Барону, конечно, на такие мелочи наплевать, он даже о том, куда этот театр деть до представления, не позаботился. Чего и следовало ожидать.
Скаррон стоял возле своей кровати, ожидая ответа Босхи. "Хоть бы он не упрямился!"
Босха закончил сборы и еще раз осмотрел себя – все ли в порядке, одернул китель и поправил ножны.
- Готовься, я тебе разве мешаю? – насвистывая что-то веселое сержант прошел мимо Скаррона к выходу из казармы, на мгновение задержавшись для того, чтобы сказать:
- И учти, не успеешь управиться со всеми делами до прихода Тореса и Крауча, будет тебе еще одно наказание. Черной и грязной работы в гарнизоне еще много.
"Вот сволочь! А впрочем, ты в серьёз надеялся, что будет иначе? Как это ни смешно, но надеялся..."
Скаррон не стал ничего говорить Босхе вслух, хотя и хотелось. "Ладно, сам разберусь... Сумасшедший сегодня день какой-то..."
Исхэйл быстро натянул парадную форму, проверил, нет ли каких изъянов и почти бегом вышел из казармы на плац. Повозки как раз закатывали в ворота форта. Взгляд заскользил по сторонам в поисках высокой фигуры директора.
"Ну и где этот горлопан?"

[Vela >>>]

Оглянувшись через плечо, юноша удостоверился, что он остался один. Руки уже устали держать тяжелый поднос, и Лукас примостил его на краешек письменного стола, отодвинув бесчисленные бумаги. Несколько закладных упало на пол – обтрепанные по краям, немного пожелтевшие, они походили на осенние листья. Он представил себе людей, которые раз за разом приносили сюда жалкие гроши, чтобы Парсиваль написал на них «выплачено» своим крючковатым почерком.
- Может собрать все эти бумаги и сжечь их, - задумчиво пробормотал молодой человек, поднимая с пола листки. – Хотя не стоит принимать опрометчивых решений, ты и так принял слишком много опрометчивых решений, Лукас.
Взяв небольшой металлический ключик, он без труда повернул его в хорошо смазанном замке, дверь легко подалась. Но внутри, как и предупреждал ростовщик, не оказалось ничего интересного: свежие закладные, с неистекшим сроком кредитования, засаленные свитки, испрещенные непонятными расчетами, небольшие хозяйственные записки. А больше – ничего. Расставив на свободной нижней полке посуду, так старательно вымытую Грэни, юноша закрыл сейф.
Внезапно его внимание привлек приоткрытый ящик письменного стола, который Лукас сначала не заметил в темноте комнаты. Потянув на себя витиеватую чугунную ручку, он довольно присвистнул – возможно тут было то, что ему нужно. Свитки, сложенные аккуратной стопкой в левом углу ящика, на этот раз были написаны на лощеной бумаге и украшены различными гербами и незнакомыми ему личными печатями. Наверное это писал кто-то из местной знати, хотя смысл этих бумаг был совсем непонятен.
- Ура! – негромко воскликнул юноша, наткнувшись на пару листков из архивных материалов. – Пусть и не совсем то, что нужно, но уже намного ближе к истине. – Лукас начал спешно просматривать остальные листки, но увы, купчей на дом Ставроса среди них не было.
Чуть глубже в ящике находились три шкатулки – две из красного дерева, украшенные замысловатой резьбой, и третья, небольшая, обитая бархатом, расшитая бисером и мелким жемчугом. «А вот и настоящее сокровище Парсиваля,» - подумал Лукас, перебирая кольца с огромными драгоценными камнями, старинные сережки и тонкие нитки ожерелий. Одним из них оказалось нарисованное Минком фамильное колье – лицо парня просияло.
Внезапно где-то вдалеке скрипнула дверь. Сегре совсем забыл, что он обещал Грэни быстро вернуться – хоть и все стихло, но он решил поторопиться. Спешно собрав все драгоценности в шкатулки, положив сверху колье Ставроса, он задвинул ящик стола и направился к двери.

[Файрвинд >>>]

Кабинет Дознавателя пришелся Тьен по душе. Если бы она сама обставляла свое жилище (а не покидала его по воле клана в любое удобное для него время с непонятной целью... ), то оно скорее всего выглядело бы очень похожим. Только вместо письменного стола был бы стол медицинский, для проведения разного рода экспериментов над живыми материями. Ну и выкинуть эти мерзкие, бессмысленные колбочки с заспиртованными органами, ведь ингмарами давно доказано, что они бесполезны...
Тиерлэйн немного покоробило, что на нее даже не подняли взгляда, но она сразу же успокоилась - это поведение было вполне естественным, ведь ее считают преступницей, а не несчастной жертвой стечения обстоятельств, как она сама себя. Поэтому на вежливое предложение напитка девушка ответила не менее вежливо:
- Воды, пожалуйста. - Тихий и мелодичный голос ингмарки если и выразил какие-то эмоции, сковавшие душу Тьен в железные тиски эмоциональной бури, то это была исключительно легкая грусть от вынужденного нахождения в кабинете у дознавателя...
Девушка аккуратно прошла к небольшой табуретке и, расправив тонкими пальцами серебристые шелка, грациозно опустилась на нее, даже в этом незавидном положении не теряя обаяния и спокойной уверенности, и молча стала наблюдать за движениями пера в руках у молодого человека.

[CrazMary >>>]

Взгляду Карин предстала белая карета, сверху донизу усыпанная цветами. Розы, любимые ею гладиолусы, астры, тюльпаны и многие другие украшали карету. Но даже великолепие цветов не могло скрыть от зоркого глаза привыкшей к роскоши ингмарки старость этой кареты. Да, безусловно когда-то это была шикарная карета, гордость владельца, но теперь она являла собой лишь отслуживший инструмент. «Ну что ж, не все же мне в масле купаться, и так царственный прием оказывают». Тем временем с облучка спрыгнул юноша и произнес:
-Приветствую прекрасную миледи в нашем гостеприимном городе. Позвольте сопроводить вас на бал в резиденции сиятельного барона Ургена фон Штейнбаха, волею божественных близнецов правителя баронатства Герканд.
Карин почувствовала, как за ее спиной напрягся релид.
-Тан, все нормально. Да, я позволяю… Вам сопроводить нас на бал.
Карин вовсе не улыбалось быть покусанной пчелами, которые слетались на запах меда, казалось, со всей округи. Но ничего не поделаешь. Она оперлась на протянутую руку, зашла в карету и опустилась на сиденье, следя за тем, чтобы платье не помялось. Ее телохранитель зашел следом, мягко притворив за собой дверцу. Карета тронулась с места. И куда только девалась та уверенная в себе женщина, прибывшая сюда не развлечения ради, но из-за определенной цели! В карете сидела молодая девушка, едущая на свой едва ли не первый бал. Карин вертелась на сиденье и ей было плевать, что не пристало благородной ингмарке так вести себя. Она смотрела по сторонам и потому не заметила, как карета остановилась, и миловидный юноша открыл перед ней дверцу кареты.

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (Хома) и Ксана (Найра)

Горлопан был на месте и руководил разгрузкой повозок, в глазах пестрело от многоцветия нарядов артистов а в ушах словно звон стоял от непрерывного звучания десятка человеческих голосов. Артисты суетились, боясь опоздать к началу представления, и от волнения путались и сбивались, отчего работа быстрее не шла.
Директор багровел от злости и срывал голос, но неразбериха только усугублялась. Посреди двора столкнулись два жонглера и рассыпали реквизит, десятки шустрых пестрых мячиков раскатились во все стороны, и все кто был рядом, бросились их собирать.
- Ааааа, да что же творится сегодня, вы что, забыли, где вы находитесь? Не театр, а балаган какой-то, шапито, чтоб вас.
Директор сердито сплюнул и с силой дернул себя за усы, потом обратился к стоящей неподалеку Ксане.
- Я смотрю, тебе никакой реквизит никуда нести не надо, будь добра, сходи в резиденцию, спроси, когда начинать и сама готовься, выйдешь сразу после моих вступительных слов. Нира, - крикнул он куда-то в сторону, - или ты найдешь кого-нибудь, кто поставит твои стойки, или будешь тащить их в резиденцию на своем горбу. Лаура, ты собрала своих танцовщиц, где их Кастор носит? Опоздаете хоть на минуту – не поставлю в программу, не будет номера – не будет гонорара. Хватит, у нас театр, а не приют для сирых и бездомных. Кто как работает, тот столько и получает. И уже окончательно сорванным голосом, с хрипами и присвистыванием он в последний раз гаркнул на Ксану.
- Что стоишь? Ты давно уже должна была быть в резиденции.
А суета тем временем постепенно покидала двор, плавно перетекая к офицерской казарме и черному входу для слуг в резиденции, оставляя после себя цветные обрывки, одинокие шарики, забытые жонглерами и цветные перышки с нарядов танцовщиц.

Те же и Карин из клана Рин (CrazMary)

Излишнее рвение еще никогда до добра не доводила. Кучер и паж, прибывшие за Карин, так спешили, так боялись опоздать, что приехали за час до назначенного времени. Чтобы хоть как-то сгладить свою оплошность и посильнее растянуть время, они катали ингмарку по всему Герканду и на третьем круге вокруг площади, кучер, наконец, решив что оттягивать неизбежность долее просто не прилично, повернул в сторону резиденции. Притихший на запятках молодой человек в парадном мундире с нескрываемым ужасом смотрел в распахнутые ворота с расползающимися в стороны повозками и артистами, на сухой плац без ковровой дорожки и на полное отсутствие почетного караула.
В голову один за другим лезли самые красочные, но, увы, не предназначенные для ушей широкой публики эпитеты, самыми приличными из которых были «облажались» и «с размаха сели в лужу». Не сносить им теперь головы, уволит их барон и выгонит на улицу без гроша в кармане.
- А все из-за тебя, быстрее, быстрее, вот тебе и быстрее, - прошипел паж кучеру, сильно наклонившись в сторону.
- Ну что ж теперь, придется, как есть, не вести же её назад, - прошипел в ответ кучер.
Нацепив на лицо широчайшую улыбку, паж спрыгнул с запяток и громогласно возвестил на всю резиденцию и весь форт Герканда.
- Высокая гостья из славного королевства ингмаров, чей светлый лик озаряет нашу скромную обитель, великолепная, несравненная, миледи Карин из клана Рин.
- А вот с ликом ты перегнул, - снова едко прошипел кучер.
- Сам знаю, - так же тихо огрызнулся паж.
Щелчок каблуков, поклон и дверь белоснежной кареты, усыпанной цветами, распахнулась.

Лукас Сегре (Vela)

Ничего страшного не случилось, из-за угла не выскочил отряд стражников и не стал выкручивать руки Лукаса, коридор был пуст и тих. Без громогласного и вечно недовольного голоса хозяйки, огромная усадьба казалось пустой и заброшенной. Лампы уже потушили и в тесных коридорах с гобеленами и портретами сгустились сумерки. Из рам картин на Лукаса смотрели статные, величавые мужчины и женщины, все сплошь в богатых нарядах и с неизменным гербом, вышитом на плаще. Кажется, это был ингмарский обычай – носить на одежде символы своего рода. Сегре дошел до конца коридора и остановился у последнего портрета, оттуда на него смотрел полный, лысоватый мужчина, чем-то неуловимо напоминающий Ставроса, но никаких гербов ни на его плаще, ни на плаще миловидной женщины на соседнем портрете не было.
Где-то совсем близко скрипнула дверь и послышался голос Грэни.
- Лукас, Лукас ты здесь? Иди скорей, я тебе ведро воды набрала и швабру приготовила, хозяйка перед уходом еще раз вспомнила про твое наказание и грозилась лично потом пройтись с белым носовым платком по всем комнатам и проверить, как там чисто.
Одна из дверей распахнулась и на пороге возникла фигура кухарки с тяжелым ведром в руках.
- Вот, начни отсюда, ты хоть полы-то мыть умеешь? А то мой оболтус, уже здоровый был, а все тряпку никак не мог как следует отжать, пыжиться, пыжиться, а с неё течет в три ручья.
В голосе Грэнни не было ни капли насмешки, только теплота и забота.

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

Дознаватель закончил писать и отложил перо. Листки, исписанные ровным, красивым почерком он небрежно закинул в ящик стола. Затем выдвинул другой ящик и извлек на свет низкий пузатый кувшин из дымчатого стекла, такого, которое делают в южных районах королевства людей. Рядом с Тьен появился стакан и туда, с негромким плеском, полилась вода.
- Я понимаю ваше негодование по поводу того, что вы оказались здесь, - речь дознавателя текла плавно и неспешно, так обычно начинают очень долгий разговор,- но поверьте, это еще не самое худшее место в этом баронатстве. Это всего лишь кабинет – немного маленький, но не лишенный некоторого комфорта и даже уюта, а вот в тюремных камерах только жесткие деревянные нары и солома. Неприятное место, не правда ли? И только от вас зависит, как быстро вы покинете это здание и покинете ли вообще.
К сожалению, я не могу отпустить вас из-под стражи до окончания расследования этого дела, ибо таков закон, в моих силах только сделать ваше пребывание здесь не таким уж неприятным.
Но об этом потом, сейчас, не откладывая дело в долгий ящик, приступим. Зачем вы прибыли в Герканд? Когда и как прошли через ворота, где остановились, с кем разговаривали и все, что сможете вспомнить, не упуская ни одной мелкой детали.

[Хома >>>]

Увидев въезжающую в ворота карету с благородной особой, Скаррон замер на несколько секунд в немом удивлении. Ей же полагалось быть гораздо позже! Они ведь ещё не успели раскатать заново ковровую дорожку, почётный караул ещё не построен. Но, слава Полуксу, уже готов и ждёт построения. Наградив напоследок кучера долгим и не обещающим ничего хорошего взглядом, Скаррон опрометью бросился к солдатской казарме. С языка просились такие выражения, которые уж точно не предназначались для ушей благородной леди. Сержант сдержался, решив, что кучеру с пажом он выскажет всё, что о них думает, позже, после приёма. И желательно в присутствии всего взвода. Ребятам ведь наверняка не понравится, что их старания теперь стоят намного меньше. Хотя если б ещё и плац был грязным… Но ведь ни построиться вовремя, ни постелить дорожку они не успели. А всё благодаря двум торопыгам…
- Стройся!!! – проревел Скаррон, появившись в дверях солдатской казармы. Он понимал, что сейчас производит не самое лучшее впечатление на пожаловавшую раньше времени леди, но ничего поделать не мог. Поймав за плечо одного из выбегавших из казармы солдат, сержант, наплевав на устав, рыкнул:
- За Босхой, галопом!
Ему и в голову не пришло, что солдат может и не знать, где сейчас находится Босха. Скаррон бегом бросился к входу в резиденцию барона, где полагалось стоять сержантам. Солдаты спешно выстраивались в два ряда лицом друг к другу, оставив посередине широкий коридор, где по задумке должна была лежать ковровая дорожка.
«Вот ведь здорово, а! Просто зла не хватает! Ну что за день-то сегодня такой сумасшедший?» - думал Скаррон, становясь у дверей и вытягиваясь в струнку. «И где этот Босха, в конце концов?!»

[vera >>>]

(диалоги совместно с Месс)

"Этот обитатель клоповника что, возомнил себя королем преступного мира?" - от нахального заявления Минка у Шони чуть челюсть не отвисла.
- То-то я гляжу улов у тебя... - восьмой наследник скептически оглядел обстановку, - или место не рыбное?
Минк сложил руки на груди и прищурился.
- Оооо, вижу я ошибся в тебе парень, видать и правда, не летать тебе выше мальчика на побегушках, коли дальше собственного носа ничего не видишь, - затем повернулся к Лангессу спиной и ушел вглубь комнаты.
- Ну, тогда другого поищи. Или сам сделай, раз деловой такой, - равнодушно сообщил ему Шони и вышел. Покупаться на "слабо" какого-то сопляка восьмой наследник не собирался. Конечно, соблазн нажиться на этих лопухах был велик, но уж больно неосторожно парнишка предложил участие в "деле" первому встречному. Таким "молодым да ранним" доверия у Шони небыло.
Монетки позвякивали в кошельке, а про письмо он решил временно забыть. Желудок вот уже некоторое время напоминал о своём существовании.
Какой-то прохожий указал, где находится ближайший трактир. По стечению обстоятельств "Три кабана" соседствовал с постоялым двором.
"Вот и хорошо", – решил Шони, - "сперва поедим, а после решим, что делать".
Внутреннее убранство трактира как то не соответствовало привычному. Столов и стульев было как-то маловато, да и часть их не внушала доверия. Например, вон тот, в центре. У него куда-то делась часть столешницы. Да и стул на двух с половиной ножках не казался особо устойчивым.
Наконец Шони удалось присмотреть уцелевший стол в дальнем углу, куда он и проследовал. Тучный человек за стойкой, видимо, он и был хозяином сего заведения, на короткое время отвлёкся от каких-то счетов и неразборчиво буркнул что-то в приоткрытую дверь. Почти сразу оттуда выплыла, а по другому и не скажешь, хозяйка. Шони только головой изумлённо покачал. Если когда и жили великаны, то эта женщина определённо происходила из их рода. Колыхая многочисленными юбками она величественно прошествовала к облюбованному бродягой столику. Длинный, до пола, фартук каким-то чудом не подметал мусор, пышные же формы её не могла скрыть даже объёмная блуза.
"О, боги. Если она меня ими заденет – убьёт", - промелькнуло в голове у Шони.
- Чего изволит господин? – низким грудным голосом произнесла хозяйка.
- А… Узнать имя столь представительной особы, ну и чем может порадовать усталого путника ваш трактир, - справившись с оторопью произнёс Шони.
- Матильда, сударь. А предложить мы можем тушеные овощи, мясо с овощами, ну и питьё, разумеется, - хозяйка вежливо улыбнулась.
- Предположим, я закажу овощи и вино, - начал прощупывать почву на предмет расценок Шони.
- Увы, господин, - тяжко вздохнула хозяйка, - из-за несчастья, постигшего нас, именно сегодня нет ни вина, ни даже самого плохого пива. Можем предложить морс, или этот новомодный травяной настой. Или квас.
- Хорошо, предположим, овощи и морс.
- Это будет вам стоить восемь золотых, сударь. Прикажете подавать?

Если качество еды было вполне себе ничего, то вот количество наводило на мысль о том, что тут сильно экономят. Очень сильно. Во всяком случае, в тушеных овощах воды было больше чем овощей, а морс занимал от силы полкружки.
- Госпожа Матильда, - Шони опять начал изображать аристократа, - вы уверены, что вот это своим количеством и качеством соответствует цене?
- Разумеется, сударь - Матильда была сама любезность, - овощи у нас свежие, только сегодня утром с рынка принесли, а расценки обычные, чай не голодный год, всего хватает, вот и цены не растут.
- Что-то я не припоминаю, чтоб тушеные овощи приходилось сетью вылавливать из воды, а морс искать на дне кружки.
Почувствовав недовольные нотки в голосе посетителя Матильда нахмурилась, из-за двери в подсобные помещения как бы случайно появился здоровенный парень в простой деревенской рубахе, которая чуть ли не лопалась на мощных бицепсах.
- Матушка, что-то случилось? - незнакомец обладал весьма солидным низким голосом.
- Нет, Кресс, душа моя, посетитель просто не доволен моей стряпней.
- Это кто тут недоволен? - голос громилы возвысился и стал напоминать раскаты весеннего грома, а из дверей уже появилась его мощная фигура. Два крепких кулака, каждый размером с добрый вилок капусты напряженно сжались.
- Сударыня, прежде чем вы предложите вашему подручному начать выполнять работу вышибалы и в итоге обзаведётесь неприятностями от барона, коему я собирался нанести дружеский визит, предлагаю просто обсудить возникшую небольшую проблему как деловым людям.
Матильда сухо хихикнула.
- Вот барону и пожалуйтесь на мою стряпню, а теперь, если вы закончили обедать, я уберу посуду.
И хозяйка жестом нетерпящим возражений взяла тарелку Шони
- Что ж, если вас не интересует возможная выгода и отсутствие жалоб от будущих клиентов, которые возможно, очень охотно будут соглашаться с новым перечнем блюд... - Шони пожал плечами как бы говоря, "я для вашего блага старался".
Тарелка откочевала за деревянную стойку, туда же проследовал и стакан с недопитым морсом, а голос Матильды стал поистине ворчливым.
- Сударь, даже моя свекровь, царствие Кастора на веки вечные, не отважилась учить меня готовить и вам не советую.
Кресс, видя, что скандала не получается в нерешительности остановился на полпути к Шони, не зная, что ему делать - удаляться восвояси, или уже начинать закатывать рукава и открывать двери.
- А я и не предлагаю вам учиться готовить. Слава богам - Вы это умеете. Я предлагаю добавить несколько новых названий в меню. Кстати, кое что вполне будет соответствовать подаваемому к столу у моего дядюшки, барона Лангеса. Неужели нет соблазна расширить ассортимент "баронской кухней"? - Шони излучал самое неподдельное дружелюбие пополам с недоумением.
Матильда задумалась, отчего на её высоком лбу и переносице собрались глубокие складки. Она даже загибала и разгибала пальцы и беззвучно шевелила губами. Потом с великим подозрением в голосе и с большой осторожностью проговорила.
- И чем же это потчевали гостей у вашего дядюшки, чего нет в моем трактире?
- О, нет. В вашем трактире оно наверняка есть. - Шони улыбнулся, - но вы прислушайтесь к звучанию названий. Например "Суп весенний постный из свежих овощей и зелени". А если добавить, что он весьма освежает цвет лица, то останавливающиеся дамы из тех, что посостоятельней, скорее всего пожелают именно его.
В глазах Матильды заплясали золотые звездочки.
- Да, пожалуй, суп будет не лишним. И что же за овощи в него кладут?
- Сударыня, - ещё шире заулыбался Шони, - я не ошибся. Вы - деловая женщина, которая не пройдёт мимо выгоды. Так что может заключим небольшое соглашение не обременительное для вас и полезное мне?
- Заключим, - кивнула в ответ Матильда, явно выжидая, что же скажет этот странный тип, бахвалящийся знакомствами с баронами.
- Отлично, думаю, ещё порция вашей чудесной стряпни, но на этот раз с мясом, будет в самый раз с вашей стороны? А я со своей перечислю ещё несколько названий. А может, в зависимости от взаимопонимания, и ещё кое в чём помогу.
Хозяйка кисло улыбнулась.
- Я названия не покупаю, если бы я и платила, то только за рецепты
- Зато ваши будущие клиенты охотно заплатят не только за рецепты, но и за названия. Я вам гарантирую. Вы возможно в курсе, что некоторое время назад здесь был проездом Эдвард Лангес, весьма известная личность. Так вот он в очередных путевых заметках собирался описать достопримечательности этого города и, если память меня не подводит, я видел в набросках упоминание вашего трактира. Догадываетесь, к чему идёт? Ваше заведение станет известно не только здесь, но и везде.
У Матильды появилось подозрение, что ловкий проныра ничего, кроме названий не знает и пытается поесть, что называется "задарма". Ну что ж, от одной тарелки еды она не обеднеет, а если старым блюдам дать новые названия, добавить пару ингредиентов, да умело распустить слухи, то глядишь чего и выйдет.
- Хорошо, будут тебе овощи с мясом, Кресс, принеси порцию с кухни.
Здоровяк удалился, а хозяйка села за стол, буквально нависнув над Шони.
- Вы благоразумно поступили, - учтиво наклонил голову Шони и принялся за еду, попутно излагая свои мысли относительно блюд и их названий.
- Вот касаемо этого постного супа. Это как раз то, что мне подали в первый раз. Но надо чуть побольше воды и овощи варить не столь долго, а подавать как только они станут мягкими. Ну и для изыска перед подачей на стол посыпать мелко нарубленной свежей зеленью. А если варить на мясном бульоне и чуть погуще, да ещё и муки добавить для густоты или крупы - получается " Суп сытный, на каком-то там бульоне" Ну, сами понимаете, из чего бульон - так суп и называется. Вы весьма умелая хозяйка, так что не мне вам говорить или советовать, что в каких пропорциях менять. Или вот предположим те же овощи, но сырые. Не все конечно, но представьте, что с ними творит старый Алоизий, повар моего дяди. Он называет это - салат "Летний завтрак нимфы". Берёт самые нежные и свежие овощи и зелень…
Разговор продолжался ещё некоторое время. Так что стороны расстались если не дружески, то довольно тепло. Хозяйка прикидывала предполагаемую прибыль и перспективы расширения дела, а Шони был более чем сыт и сохранил ещё немного денег.
Полный желудок располагал к благодушному настроению, поэтому восьмой наследник решил отдать письмо Барку, благо постоялый двор был рядом.
Пока искал Барка, услышал о приёме у барона в честь какой-то приезжей ингмарки. Ингмаров, равно как и ингмарок, Шони недолюбливал, впрочем, как и всех наделённых магическим даром. Однако приём у барона… Знатное происхождение вполне позволяло восьмому наследнику присутствовать на нём, а там глядишь, чего хорошее приключится.
- Здравствуйте, - Барк выглядел всё так же и все так же нервничал.
- Вот, юноша, я решил не отказывать вашему другу и передаю вам ответ, - Шони протянул молодому человеку письмо, которое тот нервно схватил.
- Всего доброго, юноша, - Шони приветливо кивнул опешившему недорослю и ушёл. Предстояло определиться в дальнейших занятиях. Или следить за этими молодыми олухами – авось выгода будет, или постараться попасть на бал.
Время вполне позволяло, так что Шони решился. Если не удастся пройти во дворец – ещё будет возможность последить за ребятками.
Конечно, костюм у него выглядел, мягко говоря, неподходяще для бала, но разве аристократ не имеет права быть экстравагантным? А уж если светское общество начнёт любопытствовать – так при хорошо подвешенном языке всегда можно наплести историй.

[Найра >>>]

Ксана нервно оглядела двор, который скорее напоминал поле битвы… Обрывки ткани, какие-то мелочи, забытые людьми, куски чего-то трудноопределимого. Красные блестки издалека напоминали капли крови. Или просто у Ксаны разыгралось воображение?
Труппа переместилась к казармам офицеров, но девушка еще слышала громкие и злые крики директора. Он то придирался к Нире, то к офицерам. Даже любимой Лауре досталось. С одной стороны Ксана не могла не порадоваться этому в душе, с другой, здравый смысл подсказывал, на ком отыграется менестрель, в случае плохого настроения.
Где находится резиденция, девушка представляла смутно. И как на зло, все суетились, бегали, что-то кричали… Гомон стоял как на базарной площади.
Ксана выловила из толпы какого-то чумазого паренька и строго на него взглянула. Паренек лихорадочно жевал яблоко, явно стащенное у кого-то, судя по радостной улыбке и странно бегающим глазам. Ребенок, схваченный за плечо, недоуменно уставился на девушку и укоризненно спросил:
- Чего тебе?
- Где у вас резиденция?
Дите махнуло рукой куда-то в сторону. Ксана повернула голову в указанную сторону. На вскидку она вроде определила, что за здание ей нужно. Повернувшись к ребенку, девушка увидела, что благодарить уже некого. Сорванец, пока она разглядывала здание, вырвался и убежал, в неизвестном направлении…
Ксана улыбнулась и пошла в сторону резиденции. Судя по всему, ребенок показал ей на черный ход. Собравшись с духом, девушка постучалась в дверь.

[Vela >>>]

Лукас с готовностью схватился за швабру, предложенную Грэни. Не сказать, что он особо умело мыл полы, гораздо лучше он умел таскать чаны с сырой глиной, но отжимать тряпку для него не было сложной наукой. Уже подхватив одной рукой ведро, он внезапно вспомнил о вопросе, вертящимся у него на языке:
- Грэни, а кто те люди на портетах в коридоре? Они мало похожи на Парсиваля..
- Так это не его родня, - вздохнула Грэни, - этот дом раньше принадлежал другим хозяевам. Поговаривают, Парсиваль получил его в счет уплаты долга за проигрыш в Шу-Арлит. Может слышал про такую игру, у нас она не очень известна, а на юге и на востоке все играют.
Лукас удивленно поднял брови. Значит все таки ему не сказали всей правды, оказывается всему виной азарт деда Минка.. Это резко меняло дело. Но предстояло узнать еще кое-что:
- А кто раньше был хозяином? Неужели ингмары, изображенные на гобеленах?
- О, это не ингмары, - улыбнулась Грэни, - так раньше выглядили наши аристократы, такие бледные, да худые, словно и правда кровь у них была не красная, а голубая, как они говорили. Это семейство приехало с юга, они часто общались с ингмарами, в пограничных землях двже были соседями, вот и стали подражать, да перенимать их обычаи. Меня тогда еще и на свете не было, но бабушка моя рассказывала. Приехали говорит, все в роскоши, золоте с гербами да девизами и говорят чудно и живут не как мы. Мы ж люди простые, нам много не надо, а они не смогли в наших домах жить - видишь какую махину отгрохали. Старый дом, очень старый, когда последний из этого рода умер, дом переходил много раз из рук в руки, только портреты эти никто не трогал, так и висят здесь, для солидности, наверное. Но что-то заболталась я с тобой. Хозяева уехали, а работы меньше не стало, закончишь, прям там и оставь ведро и спать ложись, уже вон глаза сонные.
Грэнни подхватила полотенце и скрылась в одной из комнат.
Юноша задумчиво кивнул, вовремя подхватив выпавшую из рук швабру. После слов кухарки у Лукаса проснулось уважение к этому старому дому. Казалось, он был живым – ведь каждая комната, каждый закоулок помнил так много разных лиц, чужих историй. И никому не было известно, сколько он еще переживет.
- Значит, это были не ингмары.. Вот бы хоть одного когда-нибудь увидеть! – отжимая тряпку, сказал сам себе Лукас. – Но в таком городке их ввек не сыщещь.
Уборка началась со столовой – парень решил сразу начать со сложного, опасаясь вызвать подозрение у Грэни своим постоянным присутствием в кабинете. Юноша в очередной раз убедился, что сыну Парсиваля не потрудились дать должного воспитания – тут и там на полу возле его стула валялись остатки ужина. «Пожил бы бедняком, научился бы ценить еду!» - подумал Лукас яростно орудуя шваброй. Уборка столовой заняла около двадцати минут. Довольно глянув на матово блестящие полы, Сегре продолжил свою работу в коридоре. А оттуда, поменяв воду, добрался до злополучного кабинета ростовщика.
- Может найду какой-нибудь тайник в полу, - ободрил себя Лукас, приступая к работе.

(и мастер за Грэни))

Сообщение отредактировал Vela - 26-04-2008, 10:21

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (Хома) и Карин из клана Рин (CrazMary)

Босха обладал правильной везучестью, он не выигрывал в кости, не находил на дороге денег, но всегда умудрялся в нужное время оказываться в нужном месте. Вот и сейчас, вальяжно направляясь к почетному караулу, до неприличия степенно для такой суматохи встал на свое место как раз за мгновение до того, как двери резиденции распахнулись и показался барон со свитой.
После дождя воздух всегда необыкновенно свеж, вся пыль прибита ливнем к земле и даже как-то ярче светит угасающее солнце и нет жары, а только благодатная вечерняя прохлада. Но барон Урген фон Штейнбах стоял на пороге с пунцовым лицом, покрытым крупными каплями пота и постоянно прикладывал ко лбу носовой платок.
Барон был тучен и тяжел, каждый шаг давался ему с трудом, разодетый в парчу и шелка он сиял на солнце как начищенный золотой. Выдающийся живот был сильно перетянут широким поясом, а на груди болталась золотая блямба гигантский размеров, изображающая двух белок, держащих один орех. Свиту этого высокородного правителя составляли тощий и длинный как жердь старичок и дородная женщина в платье цвета неограненного рубина.
Остальных представителей высшего света Герканда пока не было видно. Пунктуальность никогда не была главным достоинством аристократов, а тут еще высокую гостью привезли раньше времени.
Со стороны уже знакомой сержанту Исхэйлу пристройки появился капитан Торес в парадном мундире и лейтенант Крауч, не хватало только лейтенанта Ференца и можно было бы сказать, что весь офицерский состав гарнизона в сборе.
При виде голой земли там, где должна была быть ковровая дорожка глаза Крауча округлились, но он остался стоять на месте, видимо отложив разбирательства и наказание на потом.
И в завершение картины сорванного торжественного приема, за белоснежной каретой, привезшей Карин, показались первые экипажи гостей.
Неизвестно, сколько бы продлилось это молчание, но ситуацию попробовал спасти директор театра, спешно выставив двух долговязых музыкантов с трубой и лютней, парни трясущимися руками подстроили инструменты и сначала робко, а потом все смелее и смелее заиграли торжественный марш.
Это послужило своеобразной командой и пестрая толпа гостей, слуг, солдат почетного караула заволновалась как море в шторм.
Провинившиеся кучер с пажом, дабы не попадаться начальству на глаза, отогнали карету и помогали благородным гостям выбираться из своих экипажей.
Барон с неправдоподобной для своих размеров и габаритов скоростью приблизился к Карин, церемонно раскланялся, многословно выразил своё восхищение и подцепив толстыми пальцами изящную белую ручку, увлек гостью внутрь резиденции.
А по живому коридору следом за ними уже шли остальные гости, надевшие свои лучшие наряды. Надо заметить, что в Герканде не было традиции устраивать ежевечерние светские рауты, поэтому праздничные наряды покупались раз и навсегда, надевались только по большим праздником и со временем следуя изменениям фигуры хозяина только расшивались или наоборот ушивались.
Из-за этого не возможно было понять не только какая сейчас мода, но и какой сейчас век. Относительно новым выглядело только платье супруги Парсиваля из дорогого изумрудного атласа.
Со спины к Скаррону подкрался Крауч и зло прошипел в самое ухо.
- Приготовься, Исхэйл, к очередному наказанию, раз не в состоянии выполнить даже простое поручение, будешь тренироваться исполнять приказы на кухне, пока семь рубашек не пропитаются потом.

Шони Лангесс (vera)

Когда в Герканде был великосветский прием, это отражалось на жизни всего города, обычно такой сонный и неспешный Герканд буквально взрывался кипучей деятельностью.
Хоть и не было праздника, а прием был в честь пожаловавшей в гости ингмарки, но рыночная площадь трудилась в праздничном режиме, не хватало только артистов, работающих в резиденции барона, а так все было на месте. Праздничные украшения, шумные торговцы. День пошел на убыль, но солнце еще светило красным, угасающим пламенем щедро одаривая дома и деревья багряными отблесками. На главной площади зажигали фонари, разбавляя сине-красную гамму сумерек желтым светом. Скульптор был прав, освещенная особым образом статуя барона вечером выглядела величественнее, чем днем.
Разряженные жители Герканда степенно прогуливались по дорожкам, не забывая заглядывать в трактир, уже оправившийся от вчерашнего разгрома и вот уже первые хмельные посетители вылетали из дверей от точного броска здоровенного сына Матильды.
А рынок многоголосо шумел, предлагая то самые свежие овощи во всем баронатстве, то лучшие ткани и изысканные вина.
На подъездах к гарнизону было не протолкнуться от экипажей знати. Особенно забавно выглядело то, как почтенные дамы и господа, выходили из своих домов, чинно усаживались в карету, чтобы проехать буквально сотню метров от крыльца своего дома до ворот гарнизона.
Два конюха сбивались с ног, чтобы развести экипажи и не создать затор. Из ограды конюшни вышел Минк, постоял некоторое время, жуя соломинку, окрикнул конюха, усмехнулся и пошел прочь. Костюмчик на нём был не в пример лучше, чем тот, в котором его видел Шони.
У ворот навытяжку стояло двое солдат с каменными лицами. Прибывающие аристократы бурно друг друга приветствовали, словно не виделись сотню лет, похлопывая друг друга по спинам, а дамы снова и снова склонялись в реверансах.

Ксана (Найра) и Карин из клана Рин (CrazMary)

Дверь отворила стройная молодая девушка в белом переднике, слегка недоуменно посмотрела на Ксану и вдруг схватила её за руку и резко втянула внутрь, потащив за собой по коридору и тараторя на ходу:
- О, где же вас всех Кастор носит? Приехали, нашумели, натоптали, побросали повозки и всё? Барон уже рвет и мечет, ингмарка на пороге, а ничего не готово. Вы танцуете? Поете?
И не давая Ксане и рта раскрыть, продолжила
- Не важно, немедленно переодевайтесь и идете на сцену и не говорите, что у вас не готов номер или вам нужно репетировать. Музыкантов сейчас притащат, а за ними послала…
Не прекращая разговор, девушка сунула в руки Ксаны яркое платье и со словами «переодевайтесь и марш на сцену», скрылась за одной из дверей, оставив актрису в большой, празднично украшенной зале. Суета здесь, казалось, достигла апогея. В спешке закреплялись последние украшения и расставлялись тарелки на роскошном столе, занимающем добрую половину зала, где-то вдалеке возвышалась задрапированная тканью сцена и небольшая площадка перед ней. Все этим слугам, пажам, поварятам было по сути наплевать и на ингмарку и на то, зачем она прибыла в город, как не было никакого дела до извечной неприязни людей к ингмарам, это там, на границе, где их много, пусть любят или ненавидят, а здесь, в глубинке, представители другой расы – экзотическая диковинка и не более того. И прием самый обыкновенный и суета привычная, и пусть начальство дербанит глотки и все время подгоняет, все равно как обычно уложатся в срок и все будет нормально.
Увидев Ксану, один из слуг спешно затолкал её за сцену и вовремя. Двери распахнулись и сопровождаемые музыкой в зале появился барон с Карин из клана Рин.

Лукас Сегре (Vela)

Скатав ковер Лукас обнаружил, нет не тайник, а хорошо различимую дверь в полу с тяжелым кованым кольцом вместо ручки, под кольцом виднелась замочная скважина. На двери не было пыли и паутины, значит пользовались ей довольно часто.
Кабинет и коридоры усадьбы Парсиваля погружались во тьму, на Герканд опускался вечер, предваряя приход ночи. Срок, в течении которого Лукасу было необходимо вернуть деньги семье Минка неумолимо сокращался, а он ни йоту не приблизился ни к какому-либо серьезному заработку, ни к разгадке истории с фамильными драгоценностями и усадьбе. Старый дом, казалось, смотрел на Лукаса десятком глаз с портретов благородных предков, следил и подслушивал, ведь не зря говорили, что даже у стен были уши. Мокрая тряпка обошла каждый уголок пола в кабинете, несколько раз пройдясь по двери. На последней дуге она зацепила кончик металлического ключа, воткнутого в узкую щель между дверью и дощечками паркета.

[Файрвинд >>>]

Тиерлэйн с небольшим удивлением (которое, впрочем, не отразилось на ее лице) приняла от дознавателя бокал и постучала кончиками пальцев по тонкой работы стеклу. "Этот человек учтив и приятен мне, даже не смотря на его принадлежность к расе, большинство представителей которой всего лишь животные, способные говорить... Возможно, это плюс. А возможно - огромный минус этой ситуации..." - крылья носа ингмарки немного нервно встрепенулись, когда она отпила из бокала (мысль о возможном отравлении она закинула на дальние задворки своего сознания).
Пару минут сосредоточенного изучения каменной кладки за спиной дознавателя понадобилось Тьен, чтобы до мельчайших подробностей вспомнить все, перечисленное человеком.
- Я прибыла в Герканд со своим телохранителем неофициально, для того, чтобы посетить геркандскую библиотеку, в которой, как мне известно, должны храниться интересующие меня книги по медицине. Вначале мы прошли через главные ворота города... - Далее следовал обстоятельный рассказ того, чему подверглась Тьен в человеческом городе. Ясноглазая ничего не утаивала от дознавателя - сейчас это было бессмысленно, да и она была невиновна, поэтому скрывать ей было нечего. Особенно подробно Тьен описала свой разговор с назойливой и завистливой расисткой-библиотекаршей.

Upd совместно с Месс.

Дознаватель на протяжении всего рассказа кивал и делал какие-то пометки на бумаге тонким пером, на живописном эпизоде с библиотекаршей на его губах заиграла улыбка.
- Не сердитесь на Инессу, её муж когда-то давно сбежал от неё с красавицей ингмаркой, вот теперь она так болезненно относится к каждой представительнице вашего народа. Мне нужно время, чтобы проверить всю эту информацию, поговорить с Витольдом, с Инессой, но думаю, что рассказ подтвердится в мельчайших деталей. А вот в первой части есть расхождения с тем, что уже успели рассказать хозяин постоялого двора и его дети. А именно, сын хозяина Барк утверждает, что видел, как ночью в ваш номер заходил мужчина.
В оцепенении Тьен замерла настороженной ящеркой на стуле. Мужчина? Ночью? В ее комнате?...
Это казалось невероятным, тем более что Рен сразу же отреагировал бы на попытку войти ночью в ее номер. Отреагировал бы как заправский телохранитель. То есть... убил бы его... Но, святые Богини, не Рен же это сделал, в самом-то деле? Что же делать...
- Я.. - Тиерлэйн прокашлялась, - довольно крепко сплю, поэтому не могла бы услышать, что ко мне зашел кто-то в номер, даже если бы на нем была гора медной посуды, создающая невыносимый шум. К сожалению, я не могу сказать - было это или нет, ведь я крепко спала, как и сказала.
- Скажите, а вы нигде раньше не встречались с этим мужчиной? Может быть были когда-то знакомы или виделись мельком? - Дознаватель продолжал делать едва заметные пометки в виде значков и закорючек, не принадлежащих ни к одному из известных языков.
Тьен задумалась на несколько мгновений, затем вяло покачала головой:
- Разве что случайно и мельком могла увидеть на улице... Но не припоминаю этого. Скорее всего первый раз я увидела его как раз лежащим под моим матрасом, как бы мерзко это ни было.
Дознаватель отложил бумаги в стороны и сцепил пальцы в замок.
- На этом мои вопросы заканчиваются. Думаю, ситуация проясниться, когда наш врач закончит осматривать труп. А пока я вынужден, - молодой человек сделал ударение на последнем слове, - просить вас подождать раскрытия дела в отдельной камере в наших стенах. Не беспокойтесь, никто из заключенных вас тревожить не будет и еду будут приносить из трактира. И да, извините, самый последний вопрос. По инструкции я должен сообщить в посольства королевства ингмаров об вашем аресте и в том случае, если вы виновны, передать вас в их руки для свершения правосудия. Но я прекрасно понимаю, что в случае вашей невиновности это будет означать только лишние неприятности для вас. В связи с этим давайте решим. Сейчас мне отсылать гонца с депешей или подождать до завтра?
- До завтра. - Быстро проговорила Тьен, подавшись вперед. Затем, будто бы опомнившись, снова откинулась на спинку стула и расслабилась. - Понимаете, мой визит неофициален, и с теми отношениями, которые сложились за последнее время в нашем обществе, мне было бы крайне невыгодно, чтобы кто-то узнал о том, что я здесь... Буду вам благодарна, если, когда выяснится, что я невиновна и к убийству непричастна, вы не пошлете гонца.
Дознаватель немного удивленно посмотрел на благородную ингмарку и встал.
Учтивый поклон и негромкая фраза, обращенная к двери «проводите».

Сообщение отредактировал Файрвинд - 7-05-2008, 11:28

[Хома >>>]

С разрешения Мастера

«А стирать их мне ты будешь?!» - чуть не огрызнулся сержант. Наказания он не ожидал. Возможно, потому что не чувствовал себя сейчас виноватым. Впрочем, не станешь же объяснять это Краучу? Он же просто спрашивать не будет. Оставалось надеяться, что лейтенант попробует разобраться сам. Но надежда эта была очень уж хлипкой.
«Опять…» - мысленно вздохнул Скаррон. «Утром хоть было за что, а сейчас? Надо будет постараться найти этих двух обормотов и потолковать. Мило и культурно. И по возможности без телесных повреждений. По возможности».
Поток гостей постепенно редел, пока совсем не иссяк. Почётный караул можно было распускать.
- Разойдись! Сменить парадную форму одежды на обычную.
Стелить дорожку сейчас уже не было смысла. Хороша ложка к обеду. А когда гости станут расходиться, им уже не до того будет, что у них под ногами. Так что дорожку Скаррон приказал убрать. Стража оставалась теперь только у ворот гарнизона и у входа в резиденцию. К ним приказ о смене формы не относился – парадным кителям предстояло красоваться на страже ворот и резиденции до конца бала. «Ну ничего, им идёт» - усмехнулся про себя сержант. Остановившись у ворот, он наставил расслабившихся после почётного караула солдат:
- Приём гостей окончен, все приглашённые уже зашли. Остальных пропускать в обычном порядке. То есть через офицеров.
Закончив с наставлениями, Исхэйл пошёл в офицерскую казармы, где незадолго до этого скрылся Босха. Но на полпути сменил направление и приблизился к стражником у резиденции.
- Когда капитан Торес уйдёт с торжественного приёма – доложить мне. Приказ ясен?
- Так точно! – хором ответили солдаты.
- Жду, - удовлетворённо кивнул сержант и снова направился к офицерской казарме. Тщательно вычистив у входа обувь, Скаррон прошёл к своей кровати и улёгся, свесив ноги, чтоб не приходилось снимать сапог. Было над чем подумать. Например, над тем, что сегодня, как хотелось, сходить к бывшему кладовщику не удастся. А жаль, очень жаль. Чем скорее удастся прояснить эту историю с мечом, тем лучше. Если вообще удастся, так как неудачу тоже не следовало исключать. Но Скаррон всё же надеялся хоть немного узнать о банде Флоранскго ястреба. И разобраться, связаны ли с ними как-то меч и донос на складе. Или просто кого-то хотели подставить. Того же Тореса, к примеру. Нежных чувств к капитану Исхэйл не питал, но не понаслышке знал, насколько неприятны наказания без вины. А потому решил, что если это всё-таки подстава, то Торесу надо помочь. Хотя бы из солидарности.

[CrazMary >>>]

Дверца распахнулась. И что же увидела Карин? Подобострастную и до невозможности приторную улыбку юноши-пажа и двор, усыпанный какими-то яркими клочкам и обрывками ткани, разноцветными шариками и другим мелким мусором.
- Высокая гостья из славного королевства ингмаров, чей светлый лик озаряет нашу скромную обитель, великолепная, несравненная, миледи Карин из клана Рин.
Тишина затягивалась. Ситуацию все-таки исправили два музыканта, выставленные впопыхах: они заиграли что-то наподобие приветственного марша, вполне даже слаженного и четкого. Ноги Карин в тонких сандалиях касались утоптанного, но от этого не ставшим менее пыльным, двора. Тут же она увидела спешащего ей навстречу через живой коридор почетного караула грузного мужчину, одетого во что-то ужасно нелепое, шелковое, с множеством кружев и бантиков. Про себя Карин решила не удивляться и не придираться, но когда этот же самый мужчина, поздоровавшись и представившись (оказалось, это и есть барон), схватил ее руку и, чуть ли не выворачивая, потащил Карин в дом… Этого хватило вполне, чтобы отбить у Карин всяческое предвкушение праздника. В конце концов, глупо было ожидать чего-то большего от маленького провинциального города. Еле поспевая за быстрым шагом барона и стараясь не слишком запылить обувь, они вошли в резиденцию барона.
Вопреки ожиданиям Карин, внутри дом оказался красиво и со вкусом украшен, а банкетный зал со сценой был вообще неподражаем, конечно, настолько, насколько возможно в этом городе. При их появлении заиграла приятная мелодичная музыка. Воспользовавшись тем, что хозяин отвлекся, Карин вынула руку из его неслабого захвата («Ну надо же, и откуда сила в этом толстом теле…») и осмотрелась. Но рассмотреть зал в деталях ей не дали, потому что в этот момент на сцене распахнулся занавесь и ее взору предстала маленькая хрупкая девушка, имевшая вид такой, будто ее только-только вытолкнули на сцену и она совсем не приготовилась к выступлению. «Надеюсь, хоть представление у них отрепетировано…»


З.Ы. извините за долгое отсутствие. Виновата,исправлюсь)

[Аккеран >>>]

Вместе с тётей Мотей (Месс)

- Негоже смеяться над сирыми да обиженными, - Аластор обиженно выпятил губу. - И вообще разве можно взваливать на человека вину за то, чего он даже не помнит. А вдруг меня околдовали демоны? Точно! Тёмные силы околдовали меня. И коли, вы меня не освободите, я явлю миру свою истинную сущность! - торжественно завопил Ал, раскинув руки в разные стороны и театрально закатив глаза. Грома и молнии не последовало. А старик как стоял так и продолжил стоять на месте. - Ну, значит, не околдован, - с досадой бросил Аластор. - Но всё-таки не мешало проверить. Я здесь надолго? Когда меня поведут к дознавателю?
Старичок ухмыльнулся одними губами, отчего его рот, лишенный большинства зубов стал напоминать черную дыру.
- Крепко же ты выпил парень, реальный мир никак к тебе не вернется, ну да я знаю одно средство, промывает мозги так, что пить потом лет десять не хочется.
И старик снова захохотал.
- А к дознавателю поведут, как только он освободится, - тюремщик резко сменил тему, - у него сейчас одна высокая гостья издалека, на таких смотришь и щуришься как от яркого солнца, такая красивая и ладная, а душа черна, как ночь.
- Гостья? Неземной красоты, гришь? - Аластор тут же бросил раскисать и быстренько приосанился и выправил одежду. - А что нам душа, старик? Двадцать один грамм дегтя в бочке с именем мой билет в будущее.
- И за какие же грехи наш, несомненно, мудрый и справедливый мессир дознаватель, ополчился на высокородную даму? - Аластор решил убить своё время болтовней со стариком. Хотя при взгляде на беззубую пасть его, откровенно говоря, бросало в дрожь.
В стариковских глазах мелькнул озорной огонек. Ох, не часто в этом заведении в Герканде появлялись посетители. Вернее, последнего отправили на виселицу полтора года назад, и с тех пор в маленькой тюрьме маленького городка было тихо. А тут такая удача, мало того, что разгром в трактире, так еще и труп на постоялом дворе. В скучной жизни тюремщика наметились сразу две неиссякаемые темы для разговоров, да и поговорить теперь есть с кем, а то думал, не доживет уж до очередного клиента пеньковой тетушки.
- Да, поговаривают, пришла поздно ночью, сняла номер на постоялом дворе, а утром там труп нашли, вот и гадай, кто его к Кастору отправил, она или кто из своих.
- Мдааа. Что-то с этими постоялыми дворами не то, будь они не ладны. Меня значит упекли. Мазельку на допросы потащили, - Аластор почесал тыковку пальцем, чем незамедлительно воспользовался паук, спрятавшийся в волосах, и быстро побежал по его кисти. - Знаешь, старче, сдается не всё так чисто в этом городе с гостиничным промыслом, - Аластор стал умело жонглировать паучком. Не давая тому куда-нибудь уползти. - А ведь верно, что труп могли подбросить. Слушай, неужель и взаправду в вашем городе с приезжими так? Я к тому благородные у нас ведь птицы редкие. А ну как начнёт её родня нам всем, потом мстить. И не станут разбирать, кто виноват, а кто тоже в тюрьме отдувался, - Аластор поморщился, вспомнив что-то своё.
Старичок уже открыл рот, чтобы продолжить беседу, как за дверью послышался неясный шорох, больной с похмелья Аластор мог не расслышать или не придать ему особого значения, а вот тюремщик насторожился. Этот звук он знал очень хорошо, так поворачивается ключ в дверном замке, а значит, от дознавателя миледи повели в её новые апартаменты. Шутка ли, такая гостья, ради неё старик Грэм полчаса выметал мусор из камеры и принес, свежую солому и даже подушку с одеялом. Надо встретить и проводить.
- Погодь, кажется за тобой пришли.
Тюремщик сам подошел к двери и распахнул её. На пороге стоял угрюмый парень с изъеденным оспой лицом в темно-синей форменной куртке с нашивками и в рубашке, которая когда-то была белой, а сейчас приобрела землистый оттенок. Обменявшись с ним парой коротких фраз, старик обернулся к Аластору.
- Ну, все, паря, иди и не забудь, что я тебе говорил, проси дознавателя оставить тебя в городе, ты меня понял?
Махнув на прощание рукой, Грэм исчез в дверном проеме. Щербатый поморщился как от чего кислого и громко рыкнул на всю камеру.
- Заключенный Аластор, на выход.
- Иду, милсдарь, иду. Вот только ответствуйте, а что мне лучше прихватить к дознавателю, красного альмо белого? Видите ли, не хотел нарушать этикета, но если мессир предпочитает рыбную кухню, то для него будет оскорблением получить бутылку красного полусладкого Божеле, - Аластор отчаянно нёс всякую околесицу, как делал это всегда когда нервничал.
Но позволил увлечь себя щербатому, которого видимо, не особо заботила та ахинея, которую он нёс.

[Vela >>>]

И Месс)))

Тихо звякнув, ключ с легкостью вытащился из узкой щели. От удивления и радости Лукас даже слегка приоткрыл рот – значит Полукс еще не отвернулся от него! Если бы не этот счастливый случай ему ввек не найти было нужных документов. А юноша был почти уверен, что они находятся именно здесь. Спешно пробормотав хвалу небесам, и, на всякий случай еще раз оглянувшись по сторонам, он осторожно воткнул ключ в замочную скважину. Старый ржавый замок недовольно проскрипел, но открылся. Из распахнутого люка в полу повеяло сыростью и холодом старого, давно не проветривающегося подвала. Не самое лучшее место для хранения бумаг, но может быть там был какой-то секрет?
Ухватившись за края, парень осторожно начал спускаться вниз. Верхние ступеньки, находившиеся ближе всего к кабинету, были быстро преодолены, но чем глубже спускался Лукас, тем более осторожным ему приходилось быть – тут и там попадался скользкий мох, да и света, падавшего через открытый люк, становилось явно не достаточно. Пришлось потратить еще немого времени и подняться наверх за огарком свечи. Но зато теперь все великолепие подвала Парсиваля было видно как на ладони – сундуки, сундуки, сундуки… На полу стояли самые большие, кованые, правда красивый узор был кое-где изъеден ржавчиной из-за небрежного обращения, но в целом они были еще в хорошем состоянии. Сверху на них стояли сундучки поменьше, целиком железные, некоторые – открытые нараспашку. Заглянув в один из них Лукас брезгливо поморщился:
- Да, хозяин из тебя, Парсиваль, явно не важный! – юноша осторожно поворошил кипу небрежно сложенных отсыревших листков, с кое-где расплывшимися чернилами. – Кто бы еще догадался бумаги в подвале хранить.
Однако, это было только на пользу Сегре. Порывшись в сундуках, он без труда нашел на дне одного из них необходимые бумаги, даже почти не тронутые сыростью. Дело оставалось за малым – найти пару драгоценных безделушек.
- Ну, посмотрим что у нас тут, - окрыленный неожиданной удачей весело сказал сам себе Лукас, снимая с большого сундука маленькие. На удивление юноши, он так же был не заперт, но в нем не было ничего нужного – лишь какие-то полусгнившие тряпки, и фарфоровая посуда с потертой позолотой. Драгоценности оказались в небольших сундучках у самой стены. Спешно найдя нужные, Лукас устремился к выходу из подвала – времени оставалось совсем немного. Себе он брать ничего не стал – ему не нужно было чужого богатства.

[Найра >>>]

Все как-то было быстро, скомкано и непонятно. Словно котенок поиграл с пряжей. Все запуталось, где начало и конец не разобрать…
Ксану вытолкнули на сцену и последней ее здравой мыслей была идея попросить прибавки у директора, за постоянные импровизации. Ну, сколько можно! Сплошная путаница и полное отсутствие настроя перед выступлением. Ни нормального платья, ни минутки тишины, чтобы собраться перед танцем. Ни даже стакана воды! Вода Ксане правда была не нужна перед выступлением, но хоть из вежливости могли бы и предложить.
Девушка поправила платье, и оглядев зал, стала дожидаться первых аккордов…

[Мара >>>]

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

Тиерлэйн наблюдала танец камня в свете зажженных факелов, бесконечный мозаичный узор столь нарочито хаотичный, что казалось, каменщик добивался такого эффекта намеренно. Изредка полотно из серо-коричневых лоскутов, поросших мхом, разбивалось ровными прямоугольниками дверей, а затем танец начинался сначала. На всем протяжении пути Тьен окружали только звуки её шагов и шагов тюремщика да редкий перезвон падающих капель. Конечной точкой их путешествия была тяжелая кованная дверь в конце коридора. Как и обещал Дознаватель, в общую камеру Тьен не поместили, выделили отдельное помещение, но если бы благородная ингмарка хоть немного разбиралась в устройстве тюремных казематов расы людей, то сразу бы поняла, что привели её в карцер.
Эта одиночная камера для особо буйных заключенных представляла собой глухой равносторонний куб с крошечным зарешеченным окошком под потолком, откуда в помещение и попадали струйки свежего воздуха и лучи угасающего дневного света. Условия повышенного комфорта для благородной особы заключались в охапке свежей соломы в углу и стопке серого постельного белья на краешке деревянных нар. Тюремщик Тьен - смуглый невысокий парень с густой копной черных волос, падающих на глаза, одним мощным движением втолкнул ингмарку в камеру и закрыл за ней дверь. Замок громко лязгнул, запирая несчастную девушку, но звука удаляющихся шагов не последовало.

Скаррон Исхэйл (Хома)

Время шло, но ничего не происходило. Не прибегал солдат с докладом, не появлялся Босха, а на Герканд тем временем опускалась ночь. На городских улицах зажигались факела в робкой попытке отогнать темноту, но она неумолимо затопляла кривые улочки жилых кварталов и внутренний форт, отступая только перед шумным многоцветием рыночных рядов. В резиденции барона играла музыка, а на плацу наконец-то стало тихо. Солдаты из почетного караула приступили к своим непосредственным обязанностям и все пошло в штатном режиме. Начальником караула сегодня был Босха, а следовательно Скаррона ожидал донельзя скучный и однообразный вечер, проведенный в состоянии ничегонеделания.
Сержантское одиночество скрашивал только дежурный с ведром и тряпкой, оттиравший уличную грязь, занесенную в казарму офицерскими сапогами. Этих сапог было на порядок меньше, чем солдатских, а потому и работал дежурный гораздо быстрее и бодрее.

Аластор Воул де Падуи (Аккеран)

По коридорам Аластор шёл не впервые, но видел их в первый раз, все дело в том, что утром его проносили тут беспамятного на руках. Потому и мрачные декорации с мечущимися языками пламени паутиной и крысами на позеленевших от сырости камнях пока были в новинку. Скоро, после четвертого или пятого такого похода эти стены успеют ему опротиветь, а если останется тут на несколько лет, то возможно, он их возненавидит.
А пока ему предстояло увлекательное занятие – допрос. Увлекательное потому, что во время скучных разговоров можно было вдоволь насмотреться на диковинные экспонаты из коллекции Дознавателя.
Сам хозяин допросной встретил следующего посетителя сидя за столом и перебирая бумаги. Не поднимая глаз от поверхности стола, он жестом указал на низенькую табуреточку перед своим столом. Щербатый резко надавил на плечо арестованного и тот буквально рухнул на неё.
- З-д-рав-ст-вуй-те, - отрывисто произнес молодой человек, - ваше полное имя, род занятий, цель приезда в Герканд и все вчерашние события, максимально подробно.
Тюремщик за спиной Аластора тихо удалился, прикрыв за собой дверь. А Дознаватель откинулся на спинку своего кресла и принялся покусывать кончик гусиного пера, которым писал.
Удивительно, но этот работник правопорядка в наш просвещенный век все еще пользовался такими пережитками прошлого, как гусиные перья. Впрочем это была не единственная странность в этом помещении. Из четырех углов на циркача смотрели одетые на деревянные куклы ингмарские доспехи, в стеклянных баночках болтались в мутном растворе какие-то заспиртованные гады такой наружности, что выяснять, что это такое не хотелось. А прямо за левым плечом дознавателя из объемистой кадки рос диковинный куст с широченными игольчатыми листьями, такие есть на юге.

Лукас Сегре (Vela)

Немезидус ворочался в своей маленькой кроватке, обитой голубым кружевом, и никак не мог уснуть. Единственному сыну и наследнику Парсиваля не давал покоя тот дерзкий мальчишка, который обрызгал его сегодня за столом и что самое неприятное, фантазия Зида истощилась и он никак не мог придумать более-менее сносной мести этому сосунку. Все было или банально или затратно, или опасно, или чревато проблемами для самого Зида. Прокрутившись в постели примерно с час и сбив все простыни и покрывала в бесформенный комок, мальчик спрыгнул с кровати, обул мягкие ночные туфли и пошел погулять по коридором особняка. Зайти на кухню к Грэни за сладостями, забраться на чердак и посмотреть в окно, напугать сонных кур во дворе, позлить отцовских сторожевых собак, развеяться, отдохнуть.
За два года подобных ночных прогулок мальчик научился передвигаться так тихо, что его обнаруживали уже только тогда, когда он сам поднимал шум, вот и теперь к раскрытым дверям отцовского кабинета он подошёл совершенно тихо.
«Странно», подумал Зид, «для уборки уже слишком поздно и кабинет уже должен быть закрыт. Аааа, так это же тот паршивец должен мыть в доме полы»
Любопытный длинный нос высунулся из-за дверного косяка и тут же исчез снова. Зид с силой зажал ладонью рот, чтобы не вскрикнуть. Дверь в сокровищницу отца открыта и там кто-то шебуршит.
Воры – была первая мысль, но подумав немного, хозяйский сынок решил, что это Лукас хочет обокрасть их дом. А больше и не кому было.
Маленькие ладошки вспотели и он вытер их о бока своей длинной ночной рубашки. Матушка обожала кружева и пришивала их везде, где только могла и если от одежды, в которой он ходил днем Зиду удавалось их отрывать, то трогать сорочку матушка строго-настрого запретила. Зид устроил скандал и закатил не одну истерику, пока не вмешался отец с философским замечанием, что ночью его все равно никто не видит и в этой мелочи матери можно и уступить. Теперь это кружевное недоразумение путалась и мешалось, пока парнишка бежал от усадьбы до постоялого двора, где сегодня весь день дежурили стражники и даже приходил городской лекарь посмотреть на первое за последние пять лет убийство в городе.
Зид кричал, махал пуками и взахлеб рассказывал толстолобому пузану, что в их дом забрались воры и пытаются лишить их фамильных ценностей, он даже пустил слезу для большей убедительности. Хмурый стражник перебросился парой слов со своим приятелем, и все-таки пошел вслед за Немезидусом в усадьбу.
Шум его тяжелых сапог и услышал Лукас, когда вылезал из люка, а через мгновение и увидел широкое острие меча, направленного в его сторону.
- Что это там у тебя, парень? Никак решил набрать чужого добра и сделать ноги?

Карин из клана Рин (CrazMary) и Ксана (Найра)

Первые аккорды музыки не заставили себя долго ждать. Подоспевшие со двора музыканты уже приняли своеобразную эстафету и заиграли на этот раз более лиричную, возвышенную мелодию. На сцену рядом с Ксаной поднялась Лаура в нежно-зеленом платье и тяжелых золотых украшениях. Подарив воображаемой сопернице такой взгляд, от которого задрожал бы даже камень, певичка набрала в легкие побольше воздуха и запела. Высокий своды резиденции барона Ургена фон Штейнбаха озарились её медовым меццо-сопрано. Лаура пела очень чисто, очень выразительно, пела о вечной любви, прекрасной принцессе и благородном рыцаре, отправившемся на край света, чтобы собрать для невесты букет невиданных цветов.
Музыканты искусно аккомпанировали ей, музыка то затихала, то возвышалась в нужный момент, отчего песня только выигрывала.
Но барона не волновала ни эта певичка, не та танцовщица, что кружилась на сцене в медленном танце, ни гости, ни музыканты, никто, кроме прекрасной ингмарки в ярких одеждах цвета закатного пламени. На её богоподобный лик он мог бы смотреть вечно. Барон изо всех сил пытался казаться галантным, отчего выглядел нелепо и смешно, как надутый индюк в брачный период.
- Скажите, миледи, понравился ли вам наш город? О, поверьте, хоть он и не велик размерами, но ему есть чем гордиться. Наша библиотека одна из самых лучших и старейших во всем королевстве. В городе живут исключительно достойные люди, профессионалы своего дела. Наш лекарь известен в трех баронатствах.
Барон щебетал так громко, что почти заглушал голос певицы и так рьяно дышал на Карин свежесъеденным репчатым луком, что остальные запахи просто перестали существовать.
Несчастную ингмарку спас распорядитель вечера, вежливо напомнивший, что гости давно сидят за столом и ждут только разрешения начать банкет.
Барон милостливо махнул рукой и прошествовал на свое место, волоча Карин под локоть и усаживая её рядом с собой. Гости, облегченно вздохнув, набросились на еду как стая голодных волков на добычу. Некоторое время рот барона был занят поглощением пищи, но не надолго.
- Миледи, надолго ли вы задержитесь в нашем городе?

[Vela >>>]

От удивления и страха у Лукаса перехватило дыхание - этот наглый мальчишка все же сумел сделать ему гадость! В голове у юноши начали лихорадочно мелькать мысли возможного развития событий, но нужный и единственный путь к спасению никак не всплывал. Бежать ему было некуда – два амбала целиком загораживали проход, да и мечи были слишком близко; попытаться оправдаться тоже не имело смысла. Хоть бумаги и находились за пазухой, но зажатые в левой руке драгоценности уж слишком красноречиво говорили о его намерениях. И как только он умудрился попасть в такую историю?!
- А-а-а-эээ…, - промычал Лукас, лихорадочно обдумываю возможность скрыться в подвале.
Острый конец меча, болтающийся прямо перед носом, много времени для размышлений не давал.
- Чего мычишь, как дойная корова, отвечай.
- Это.. Я случайно наткнулся на этот люк и мне стало любопытно.. - растерянно пробормотал юноша, ища хоть малейший просвет между двумя громоздкими стражниками. Бежать и только бежать - другого выхода у пойманного с поличным Лукаса явно не было.
Стражники переглянулись и одновременно усмехнулись, перед лицом Сегре замаячил второй меч.
- Вот всю эту занимательную историю в каземате и расскажешь. А теперь медленно опусти вещи на пол и подними руки.
С ненавистью глянув на мальчишку, подпрыгивающего от счастья за спинами стражников, Сегре медленно опустил на пол драгоценности. Искренне надеясь, что бумаги за пазухой останутся незамеченными, он медленно поднял руки.
- Вот и умница, - один из стражников, тот который был помельче, да поосанистей завел руки Лукаса за спину и крепко связал их веревкой, а затем легонько подтолкнул к выходу, - пошёл.
Тяжело вздохнув, Лукас пошел вперед. Только бы Грэни уже давно легла спать и не слышала всей этой суматохи. Ему было очень стыдно перед этой женщиной, так доверявшей ему… Но что тут уже поделаешь, сам заварил кашу – сам и расхлебывай.

Вместе с неутомимым мастером))

[Файрвинд >>>]

Закушенная губа и необычно сильно расширенные зрачки глаз - единственное, что выдало ужас ингмарки перед происходящим. Нет-нет, не ужасные условия... кошмарные обстоятельства... дикое отношение к своей персоне... Сам факт того, что она - благородная леди - оказалась в этом жутком месте, заключенная под стражу по абсурдному обвинению.
Тьен до слез хотелось заплакать, но девушка лишь прошла к стогу сена, взяла немного соломы и стала обустраивать себе ложе на нарах. Аккуратно выравнивая колкую солому, обжигаясь холодом каменных стен и замерзая под равнодушным теплом гаснущих солнечных лучей.
Тонкая дешевая ткань прикрыла солому и Тьен попробывала лечь на сотворенную ей постель, но холеную спину сразу же заломило предательской ноющей болью внизу поясницы и в шее, так что дочери клана Лэйн пришлось подняться и походить по камере, разминая шею. Так она и продолжила ходить по кругу помещения, отсчитывая шаги и пытаясь не думать о том, насколько все плохо.
Белые волосы - тонкие и нежные - спутались и всклокочились от настолько наплевательского к себе отношения; украшения в них смотрелись глупо и неуместно. Ингмарка решила снять ленты и сложить рядом с изголовьем деревяных нар. Это занятие и заняло ее ближайшее время.

[Аккеран >>>]

Аластор с трудом оторвал взгляд от заспиртованной фауны кабинета дознователя. "Если этот тип так с божьими тварями, то что он делает с преступившими закон?" подумал парень. Рубашка внезапно стала слишком тесной. А воротник похоже и вовсе стремился задушить владельца не давая тому выдать какую-то страшную тайну. "Имя? Что в имени тебе моем? Ты оцени груди объем?" некстати вспомнились слова прелестницы, которую ему давеча удалось охмурить.
- Звать меня Аластор Воул де Падуи, мессир дознаватель. Цели как таковой у меня не было. В Герканд прибыл как говориться себя показать да людей посмотреть. А вот род занятий у меня специфический. Видите ли я музыкант. Конечно не самый знаменитый, и стиль у меня на изысканного любителя. Но в определенных кругах я знаменит. Да знаменит, - утвердительно кивнул, скорее для самоутверждения, и улыбнулся
Гусиное перо, напившись чернил, заскрипело, выводя закорючки на пергаменте. Дознаватель коротко кивнул и поднял глаза на Аластора.
- Дальше. Что случилось прошлым вечером в трактире «три кабана»?
- Ах, да! Трактир "Три кабана".., - Аластор беспомощно взглянул на дознавателя. Сотня версий, которые он придумал пока шёл сюда, стаей испуганных ворон выпорхнули в окно. - Мсье дознаватель. Я и вправду не знаю, как мог один человек сотворить то, что произошло в кабаке. Последнее что я помню это жутковатый привкус пойла, которое мне плеснул трактирщик. Вот и всё. Я не помню ни драки, ни разрушений...
Скрипучее перо бесстрастно фиксировало каждое слово, на лице служителя закона не дрогнул ни один мускул.
- И, тем не менее, существуют показания как минимум пяти свидетелей, видевших разгром, а этого вполне достаточно для обвинительного приговора.
- Мессир, быть может тогда вы мне расскажете мне что же произошло на самом деле? - Аластор откровенно плыл
- В этом нет необходимости, - Дознаватель положил перо и сцепил пальцы в замок, - банальная трактирная драка, здесь подобное случается каждую неделю. Возместите ущерб, отсидите два месяца и вы свободны. Вы знаете, какую сумму должны хозяину трактира? Тысячу монет. У вас есть такие деньги?
- Мессир, - прыснул Аластор. - Да будь у меня такие деньги. Я бы скупил весь этот трактир. И снёс его к чертям на глазах трактирщика. Это ведь явная переоценка всего хозяйства. Нет, я, конечно же, согласен отработать долг. Но такие деньги я буду отрабатывать до конца дней
- Сколько вы зарабатываете в месяц? – продолжал задавать вопросы Дознаватель.
- Ну как вам сказать, - замялся Аластор. - Искусство ведь бесценно? Я никогда не играю ради денег, только ради совершенства искусства.
- В таком случае, вам придется трудиться на благо баронатства Герканд и через несколько лет, вы сможете возместить ущерб. Должники, подобные вам, обычно работают в каменоломне на границе с баронатством Илимкарт. И после суда, вы туда отправитесь, конечно, если вы вдруг не получите богатого наследства или кто-нибудь не выплатит этот долг за вас.
- Мессир, но я ведь не переживу, - глаза Аластора наполнились слезами. - Быть может я смог бы пригодиться здесь, в городе? Ну не забивать же моей лютней гвозди. А мои навыки могли бы пригодиться именно тут в Герканде.
Дознаватель устало потер виски и зажмурился. Какой же сегодня длинный день, столько событий, столько работы. У безжалостной карающей длани закона было человеческое тело и это тело умело уставать. Под вечер думалось все труднее и труднее, а тут еще этот малый, от которого несет спиртом так, что препарированные экспонаты морщатся в своих банках. Ну куда он его поместит? В дом к богатой торговке, развлекать гостей? Но приемов слишком мало и платят музыкантам сущие гроши, эдак он действительно за всю жизнь долг не отработает.
- Сожалею, но за три года в каменоломнях вы заработаете гораздо больше, чем за семь лет в Герканде в должности музыканта.
- Мессир, я возможно не упоминал, но в своё время мне удалось поработать в частной сыскной фирме, и думаю я мои навыки, могли бы вам помочь, в очень щекотливых расследованиях. Например, как с тем, что касается высокой особы и трупа на постоялом дворе, - Аластор решил пойти ва-банк.
- Грэму надо будет укоротить его длинный язык, - покачал головой молодой служитель закона.
А идея была очень заманчивой, один он уже не справляется с работой, да и не говорят ему многих вещей, опасаясь навлечь беду на собственную голову. В маленьком городке все очень сложно и запутано, все мы люди и все не безгрешны, а когда вот так вот живешь всю жизнь с одними и теми же людьми, становишься как на ладони, со всеми своими слабостями и прегрешениями. И у каждого жителя Герканда найдется, что рассказать про своего соседа, и у соседа найдется, что рассказать про него. А потому и молчат все, ибо начни тянуть за одну ниточку, как неизбежно вытянешь весь клубок. А в этом деле с постоялым двором слишком много темных мест, затруднительных положений и щекотливых ситуаций. Уж больно складно поёт семейство Арчибальда, да только совершенно не понятно, зачем заезжей ингмарке понадобилось в первые несколько часов приезда убивать мужа местной торговки, да еще и оставлять труп в комнате, а потом, как ни в чем ни бывало отправляться в библиотеку читать книги.
- Да, возможно мне понадобиться помощь такого рода, - с большой опаской и неохотой кивнул Дознаватель, - первое заседание будет утром, но оно закончится именно так, как я говорил, а потому мы разбирательство отложим. А пока я возьму с вас подписку, запрещающую покидать пределы города и разглашать определенную информацию, и отправлю на исправительные работы. Днем вы будете подметать улицы, а ночью возвращаться в камеру. В таких случая необходимо, чтобы вас сопровождал надзиратель, но штат у нас крошечный и персонального надсмотрщика я вам выделить не могу. Но учтите, побег уже гораздо более серьезное преступление, чем разгром трактира, не усложняйте себе жизнь. Ваша задача – слушать и наблюдать, не вступайте в разговоры без острой необходимости. Узнаете что-нибудь, что сможет пролить свет на это дело, я в долгу не останусь. Добиться пересмотра суммы в меньшую сторону вполне возможно.
- Что ж. Похоже особого выбора у меня нет, - Аластор развёл руками. - Я постараюсь проявить себя в лучшем свете. Разрешите идти? - сердце радостно ликовало, но Аластор словно нарочно тянул каждый слог смакую маленькую победу.
И только когда дверь в кабинет дознавателя захлопнулась, Аластор позволил себе радостно подпрыгнуть в воздух и хлопнуть подошвами ботинок.

Выложил Гружок Графоманов имени Марии Мастеротцкой и Аккерана Балаболкина.

[Хома >>>]

Каких только глупостей человек не делает со скуки. Казалось бы – весь день мотался, язык на плечо свешивался – вот и радуйся, что можно полежать, отдохнуть. Так нет же. На ум снова пришёл найденный на складе клинок. Превосходная работа, явно ковался не в этом захолустье. Ну и донос тоже вспомнился, куда ж без него. «Может, всё же предупредить Тореса? В конце концов, он ведь сам предложил мне заниматься этой бандой. Ну вот, у меня уже и сведения кое-какие есть. Правда, непроверенные. Ну а всё-таки, никто ж не отменял, что хотя бы часть этого доноса – правда. Если то, что Торес – сообщник, может быть и ложью… То контрабандное происхождение самого клинка вполне правдоподобно. Ну неоткуда здесь взяться такому оружию. И в столице-то далеко не у каждого служащего при дворе такой есть. Наверняка и у барона нашего меч попроще. Так что надо предупредить. И доносик показать. А если что – почерк ведь не мой».
Скаррон ударил кулаком в ладонь и поднялся с кровати. Нечего лежать, когда можно действовать. Мысль о том, что его предупреждение может напрочь испортить капитану праздник, даже не забрела в голову сержанта.
Зайдя на склад, Скаррон взял листок с доносом, но клинок трогать не стал. Убрав бумагу под китель, сержант направился к резиденции барона. Осведомившись у стражи, не выходил ли капитан, и получив отрицательный ответ, Исхэйл прошёл внутрь. Шум, создававшийся застольем и представлением, позволил ему без особых затруднений найти помещение, где проходил приём. Собственно где ему ещё проходить, как не в главном зале резиденции?
Войдя в зал, Скаррон почти сразу же остановился. Взгляд устремился поверх голов гостей на сцену. Задумчивое лицо Скаррона озарила улыбка, он залюбовался грацией движений танцовщицы. Сержант вспомнил, что мельком видел эту девушка на плацу, когда прибыл театр. Тогда Исхэйл не задумывался, чем может заниматься в труппе эта девушка. Оказывается, танцует. И танцует очень неплохо. Справедливости ради стоило заметить, что вторая присутствующая на сцене женщина – певица – тоже отнюдь не портила собой представление. Ни голосом, ни внешностью. Однако наблюдать за танцовщицей всё же было не в пример приятнее. Вдоволь налюбовавшись молодой актрисой, сержант всё же вспомнил, зачем он сюда пришёл, и, оторвав взгляд от девушки, начал искать среди гостей своего начальника.

[Мара >>>]

Лукас Сегре (Vela)

Ярмарка невезения Лукаса затянулась на несколько дней, с каждым днем раскручивая карусель кошмаров всё сильнее и сильнее. Столица и вольный легион не становились ближе, чтобы бы он не делал, зато теперь не придется мучиться, чем занять своё время в ближайшие несколько лет.
Серьезные и молчаливые стражники вели Сегре по кривым улочкам жилого квартала, петляющим между одноэтажными домишками жителей Герканда. Никакого архитектурного плана застройки не было, каждый дом стоял там, где нравилось его хозяину, подчас нависая над соседом или перекрывая улицу, от этого не было широких дорог, только тонкая паутинка тропинок, по которой едва проедет запряженная телега. В некоторых местах, вытянув руки в стороны можно было дотронуться до стен соседних домов, а в других приходилось брести по пустырю, заросшему бурьяном. Миновав лабиринт из камня песка и пыльной травы, маленькая процессия из трех чловек вышла на площадь. За спиной остались величественные шпили собора, по левую руку зубчатые стены внутреннего форта, а справа прижалось к земле одноэтажное здание сложной планировки.
Высокий забор, увенчанный острыми пиками не оставлял сомнений в назначении этого здания и как в бульварном романе за забором лаяли собаки и в небе кружились вороны.
Ворот как таковых не было, была только маленькая дверца, обитая ржавым железом и подвешенный над металлической пластиной молоток, которым один из стражников громко постучал, возвещая о своем прибытии.
- Слышу, не глухой.
Дверь отворил невысокий парень с густой копной черных волос, настолько давно не стриженных, что закрывали и лоб и глаза и даже нос. Чтобы посмотреть, кто пришел, ему пришлось, убрать волосы ладонью.
- Передавай привет старику Грэму, у него еще один сиделец.
Сегре почувствовал, как натяжение веревок ослабло, но руки по-прежнему оставались связанными, зато теперь он мог немного пошевелить запястьями, чтобы кровь поступила в затекшие конечности.
- А этого-то за что? У нас еще одно убийство? - буркнул коренастый из под завесы собственных волос.
- Нет, обычный воришка, забирай.
Тюремщик кивнул и потянул Лукаса к себе, вцепившись в полу рубашки.
- Заходи, тут тебе не постоялый двор, служок, заносящих чемоданы не будет.

Тиерлэйн из клана Лэйн (Файрвинд)

Ингмары не строили маленьких домов, никогда не экономя на пространстве, привыкшие жить на широкую ногу, даже жилой дом небогатого гражданина превращали в дворец. Чем выше были потолки, тем лучше, чем меньше оставалось пространств стен, тем больше было окон, дверей, остекленных и простых балконов, ниш, колоннад, витражей и розеток, резных балюстрад и подвесных коридоров, соединяющих одну высокую башню дома с другой. Если бы они могли, то переселились бы на облака, поближе к небу. Но увы, земля цепко держала светлокожих и светловолосых заклинателей за ноги, вынуждая строить жилище на твердой поверхности. Но никогда ни один ингмар ни за какие богатства мира не станет жить под землей.
Вот теперь и представьте, каково было Тиерлэйн в этом каменном погребе с единственным окошком. Бесконечно долго не будешь распутывать изящными пальчиками алхимика свои волосы вплетая и расплетая ленты, тишина раздавит.
Но даже в этом казалось бы абсолютном безмолвии существовали свои звуки. Скрежет мелкого грызуна под полом, неясные шаги за дверью, мелодия падающих капель воды и завывание ветра. На Герканд опустилась ночь, украв у благородной ингмарки последние лучи света, но миледи не успела испугаться темноты. Дверь отворилась со скрежетом, впуская стражника с изъеденной оспой лицом, в руках у него был факел.
- Удобно ли вам миледи? - деловито поинтересовался он, устанавливая факел в держатель на стене, - мы старались как могли, уж не обессудьте.

Аластор Воул де Падуи (Аккеран)

За дверью кабинета дознавателя Аластора ждал сюрприз, вместо щербатого стражника его поджидал сам Грэм. Видимо, старик тут был главным, потому что держался уж больно значительно, да и два оставшихся тюремщика его слушались. На морщинистом лице с черным провалом беззубого рта читалась сложная гамма эмоций, самыми простыми и очевидными из которых были удивление и любопытство.
- Ну что тебе наша светлая голова сказала, - раздалось клацанье редких обломков стариковских зубов, - ты иди в камеру и рассказывай, не томи старика ожиданием. В рудники поедешь, аль тута тебя оставляют?
Удивительно серые и чистые глаза главного тюремщика нетерпеливо сверлили Аластора, а морщинистая рука уже уцепилась за хилый бицепс циркача и настойчиво подталкивала его в сторону камеры.

Карин из клана Рин (CrazMary)

Приём в резиденции барона был уже в самом разгаре. Гости увлеченно питались, перекрывая характерными звуками поглощения пищи даже пение Лауры. Карин как могла отбивалась от настойчивых попыток барона за ней поухаживать и нехотя отвечала на бесконечный поток вопросов. Урген фон Штейнбах изо всех сил пытался прослыть просвещенным человеком, хорошо знакомым с культурой расы ингмаров и то и дело излагал Карин свое видение извечных проблем. Надо сказать, что это видение было основано на многочисленных слухах и легендах, которые многократно пересказывали знатные сплетницы. В итоге то, что слышала Карин настолько отличалось от действительности, что впору было подумать, что речь идет вовсе не об ингмарах. Наконец, барону надоело беседовать на отвлеченные темы и он решил перейти к делу.
- Не желает ли миледи осмотреть резиденцию, мой дед приглашал лучших архитекторов и декораторов, поверьте, здесь есть на что посмотреть. Моя семья веками собирала коллекцию произведений искусства, есть даже творения художников из королевства ингмаров.
И не давая возможности Карин отказаться, барон встал и подал миледи руку.

Ксана (Найра)

Ксана закончила свой танец и они вместе с Лаурой спустились со сцены, уступив место двум лицедеям в клетчатых костюмах, а в глубине два дюжих молодца, обычно развлекавших публику поднятием тяжестей, уже начали устанавливать железные стойки, на которых будет натянут канат.
Директор поджидал двух барышень внизу, рассыпаясь в комплиментах, особенно щедро похвала сыпалась на Ксану и чуть меньше на Лауру, отчего певица побледнела и покрылась красными пятнами. Что она шептала сквозь зубы не слышал никто, музыканты очень громко исполняли восторженную музыку.
- После выступления вы совершенно свободна, гонорар отдам, когда вернемся на свое прежнее место, пока можете погулять по городу. А вот ужинать придется в трактире, баронские повара на нас не приготовили. Вот, держите аванс.
И директор отдал обеим девушкам тугие мешочки с золотом.

Скаррон Исхэйл (Хома)

Капитан Торес со скучающим видом сидел за столом, рядом с лейтенантом Краучем и разряженным мужчиной с неприятным взглядом, окажись здесь Лукас, он непременно узнал бы Парсиваля, но Скаррону оставалось только догадываться, кто это.
Перед капитаном стояла пустая тарелка, а в руке он небрежно грел бокал вина. Крауч с манерами истинного аристократа отпиливал ножом мясо, накалывал его на вилочку и отправлял в рот, запивая чистой водой.
На сцене продолжалось представление и теперь уже лицедеи развлекали публику. А вот прекрасная танцовщица и сладкоголосая актриса стояли рядом с директором и о чём-то разговаривали.

[Аккеран >>>]

С Мамой за ручку

- О это была эпохальная битва воль! - Аластор театрально развёл руками. - Я посмотрел ему в глаза, а он мне. Наши воли сошлись в безмолвном поединке. И тогда я сказал ему, что не пойду на рудники! И он назначил меня дворником, - внезапно сникшим голосом произнёс Аластор, проплывая мимо камеры с ингмаркой. - А её разве не ко мне?
Грэма этот вопрос сбил с привычного потока мыслей, мгновение он смотрел на Аластора, забыв, что по должности ему положено конвоировать парня, а не слушать раскрыв рот, но потом выдавил из себя нерешительное.
- Кого?
- Забыли, - отмахнулся Аластор. Грэму не стоило сообщать того чем теперь занимался Трюкач. Поэтому он просто решил создать образ таинственности вокруг себя и одернув невидимый плащ зашагал в сторону камеры.
«Артист» усмехнулся про себя старый тюремщик и полез в карман за ключами, погремев ими и собравшись с мыслями, у самой дверцы решетки сказал:
- Значит-са стучать будешь дознавателю на местных.
- Ничего я не буду, - обиделся Аластор, по-детски выпячивая губу. - Всё то-ты знаешь, старый пень. И жить-то не боязно?
- Жизнь-то она простая, вот и не боязно, - философски заметил Грэм, ненавязчиво подталкивая циркача в камеру, - устраивайся на ночлег, завтра еще солнце не лизнет края горизонта, как тебя с метлой выпнут на улицу. Хоть и соглядатайская работенка, а метла-то настоящая и мести ею придется взаправду.
Аластор оценивающе поглядел на Грэма.
«Ох, не так прост ты, старик. Отнюдь непрост», подумал Аластор глядя в морщинистое лицо тюремщика. Быть может в далеком прошлом уже один из следователей применял методику дознания через чужие руки. И похоже этим человеком был Грэм. Слишком сметливый, слишком проницательный.
Аластор рухнул на ставшею уже родной подстилку, и тут же захрапел.

[Хома >>>]

Вместе с Мастером

Скаррон тряхнул головой, отвлекаясь от всё ещё стоящего в глазах завораживающего танца. Пора было вспомнить, что он тут за делом. Сержант окинул взглядом присутствующих и, быстро найдя среди них капитана, направился вдоль стола к своему начальнику. Несколько мешало присутствие Крауча, ну да это ничего. Всё равно придётся отозвать Тореса в сторонку, не за столом же ему рассказывать про то, что он нашёл, разбираясь на складе.
- Господин капитан, - окликнул он Тореса, - разрешите обратиться.
Удивительно, но на этот раз капитан даже был рад видеть Скаррона, по крайней мере это был достойный повод встать из-за стола и не нарушая приличий удалиться с этого скучного мероприятия.
Церемонно раскланявшись с Краучем и поцеловав руку сидящей по соседству дамы, капитан приблизился к Исхэйлу.
- Слушаю.
"Ну надо же, и даже никто недовольства не выказал" - подивился про себя Скаррон.
- Господин капитан, у меня есть для вас неприятные новости. Вы предпочтёте выслушать их здесь или лучше выйти на свежий воздух?
Седые брови капитана поползли вверх, но других признаков удивления не последовало.
- Плац вас устроит?
- Конечно, - кивнул сержант. а уж как он удивился, когда отрыл на захламлённом складе эти неприятные новости.
Выйдя на плац, сержант вытащил донос и вручил его Торесу.
- Вот это я нашёл на складе, господин капитан.
Торес внимательно прочитал бумагу но на лице по прежнему не отражалось никаких эмоций. Знал бы Скаррон его получше, то понял бы, что это признак напряженной работы мысли. Наконец, спустя две минуты капитан изрек.
- Бумагу действительно писал кладовщик, это его почерк, но почему она так и осталась на складе и почему я ничего про это не знаю – для меня новость.
- Видимо, потому что прежний кладовщик не счёл нужным вам о ней сообщить, - пожал плечами Скаррон. - Только это ещё не всё. На складе был спрятан клинок очень хорошей работы, который вполне можно подогнать к доносу.
- Ингмарский? – почему то на этот раз в голосе капитана не было и тени удивления.
- Думаю, вполне может быть, насколько мне позволяют судить мои познания в оружии. Во всяком случае у местного кузнеца такого нет точно.
- С доносом я разберусь, а вы бы лучше сосредоточились на своем новом задании, Скаррон, время идет.
- Есть, господин капитан, - вытянулся Исхэйл. - А что с мечом прикажете делать?
- Я же сказал, я разберусь с этим, - чуть более нервно, чем требовалось ответил Торес, - та бумага, что вам нужна, можете забрать её в моем кабинете, утром.
- Есть, господин капитан! - ещё раз повторил Скаррон. - Разрешите идти?
- Идите, - отсалютовал Торес в ответ и направился в сторону своей пристройки.
"Что ж, пусть разбирается сам - мне меньше проблем будет", - мысленно заключил Исхэйл, шагая к офицерской казарме.

[Vela >>>]

И Месс, без нее никуда=)

Споткнувшись о низкий порожек, Лукас ввалился внутрь. Сил возмущаться и негодовать уже совсем не было, казалось, этот кошмарный день никуда не закончится. Вот завтра, завтра он проклянет этот ужасный город, попавшийся ему на пути, и собственную глупость, а сейчас просто не было смысла… Только бы добраться хоть до какого-нибудь тюфяка да забыться сном. «Ну быстрей же,» -мысленно подгонял он неторопливого юношу, переминаясь с ноги на ногу.
Коренастый не питал теплых чувств ни к одному заключенному, будь то молоденький паренек или благородная леди.
Возможно, много лет спустя, в другой реальности и придумают правило, согласно которому человек невиновен, пока не докажут обратное. А здесь человек был виновен и если никто не поторопится доказать обратное, то его повесят, не разбираясь за что.
За многие года существования тюрьмы Герканда у стражников выработался своеобразный ритуал встречи и оформления новых сидельцев. Число обязательных позвякиваний ключами, криков «лицом к стене» и толчков в спину было строго регламентировано и не поддавалось изменениям. Наверное, коренастому это даже доставляло удовольствие, потому что исполнял он все четко и без запинки. Оставалось только удивляться, откуда такая прекрасная память, если судя по густым завесам паутины на стенах коридоров, ими уже много лет пользовались весьма и весьма редко.
- Ай, - тихо вскрикнул Лукас, отпрыгнув вперед и брезгливо сморщившись. – Крысы!
Похоже, это подземелье было построено несколько веков назад – настолько затхлым и застоявшимся был воздух и толстым слой пыли под ногами. Бурное воображение юноши уже рисовало за ближайшим поворотом стаю голодных летучих мышей, а в камере полуистлевший скелет несчастного заключенного, о котором забыли нерадивые тюремщики. Дорога вела все дальше и дальше вглубь подземелья и Лукас, опасаясь несуществующей опасности, старался идти как можно ближе к своему провожатому, которому как видно нравился испуг юноши.
И ни к чему было храбриться, темницы для того и были созданы, чтобы наводить ужас на своих сидельцев, правда обычно производили впечатление только на таких молодых и неопытных как Лукас, ибо те, кто там действительно сидел за свои заслуги уже не боялись не темных коридоров, не писка крыс и шороха тараканов, не сырости и грязи камер.
Сына горшечника встретил седой, сгорбленный старик, такой же древний, как эти заросшие мхом стены. Еще издали он обнажил свои гнилые зубы, силясь изобразить улыбку.
- Эрл привет передавал и вот этот подарочек, - буркнул коренастый, с силой толкая Сегре в шею.
- Тише, уронишь парня, - старик выудил увесистую связку ключей и воздух наполнился уже привычным металлическим лязгом. Делали бы все ключи и замки деревянными и сломать легче и шума меньше.
- Да что ему будет, вона какой, откормленный на мамочкиных харчах, молокосос и чего в жизни не хватало? Залез ведь в карман к Парсивалю, - буркнул в ответ коренастый.
Сегре поморщился и недовольно повел плечом, как будто стряхивал невидимую руку. Интересно, какими еще сплетнями и слухами обрастет его история.
- Ты не суди, о чем не знаешь, - старик в сопровождении Лукаса и своего помощника миновал еще несколько коридоров и остановился в длинной зале с четырьмя камерами, отделенными от центрального прохода сплошными решетками от пола до потолка. В одной такой комнате на деревянных нарах мирно посапывал еще один молодой юноша, его коротко остриженные черные волосы в беспорядке торчали в разные стороны, придавая его лицу почти детские очертания. Больше ничего запоминающегося в его внешности не было. Парень как парень, каких полным полно в любом баронатстве королевства.
- Сосед твой будет, - кивнул в его сторону старик, - Аластором зовут, хоть места и много, а вдвоем вам веселее будет. Меня Грэмом зови, если чего надо будет, да что я рассказываю, скоро сам все узнаешь.
Тюремщик развязал Лукасу руки, отворил решетчатую дверь и Сегре со всего маху влетел в забытую циркачем на полу миску с остатками баланды. Посудина громко звякнув завертелась и достигла решетки, больно резанув по ушам неуместным для тюремной тишины шумом. Юноша ошарашено застыл посреди камеры, боясь сделать лишнее движение и разбудить спящего. Казалось, он только сейчас понял где находится и что с ним будет. Циркач беспокойно завозился на своем месте, а за спиной Сегре уже закрылся замок, отделивший его от прежней, беззаботной жизни. Рассеяно потерев покрасневшие запястья, парень пошел в сторону деревянных нар, нащупывая под рубашкой забытые на время документы.
-Будь что будет, - произнес он вполголоса.

[Капитан Кот >>>]

С Мессалиной

Тьен отвлекала себя размышлениями о природе людей. Все еще не догадываясь об истинном назначении комнатушки, в которую ее посадили, девушка справедливо сделала вывод, что народ этот ограничен, и тьма, поселившая в их душах, нет-нет, а дает о себе знать гораздо чаще, чем следовало бы. Хотя бы при размещении невиновной ингмарки в столь отвратительных условиях.
"Удобно ли мне?!"- чуть не вскрикнула Тьен на охранника, вовремя опомнившись и взяв себя в руки. Конечно, она не надеялась, что ей предложат теплую уютную комнатку, но и каменный гроб с единственным зарешеченным окном она не ждала. А теперь, когда ночь отобрала у Тьен последние крупицы света, и единственным светлым пятном в этом глухом месте была она сама, ее глаза быстро привыкли к темноте.
- Спасибо,- даже несмотря на грусть, голос девушки звенел серебряными колокольчиками.- Я надеюсь, вы пришли сказать мне, что разобрались с небольшим недоразумением, в которое я была вовлечена. И выпустите меня из этого мрачного места.
Щербатый очень неприятно улыбнулся. Он думал, что все эти рассказы о спесивых и высокомерных ингмарах не более чем сплетни завистливых баб, а все оказалось именно так. Он к ней можно сказать со всей душой, с заботой о её благополучии, а она знать себе глядит свысока и думает, что все стражи правопорядка на ночь глядя должны заниматься только её проблемой. Прикнокала мужика, так сиди себе и не дергайся.
- Дознаватель ушел отдыхать и если выпустят, то только утром, - процедил он сквозь зубы и отвернулся.
Ну не рассказывать же, что приходил старик Зигмунд и о чем-то очень долго шептался с Дознавателем, после чего последний как ошпаренный сорвался с места и убежал, забыв запереть кабинет, но кое-что он мог ей сообщить.
- Сегодня праздник, прием у барона в честь приезжей ингмарки, никто не работал допоздна, все ушли на площадь гулять и веселиться. Ирония судьбы, правда? Одна миледи пирует в резиденции на приеме, а другая скоро будет кормить крыс.
- Действительно, ирония,- сокрушенно повторила девушка, а про себя подумала, что и она могла бы устраивать тот прием.
- Не уходите,- попросила Тьен, и вложила в эти слова всю теплоту, на которые была способна. Сама мысль о том, что придется провести здесь ночь, пугала ее до глубины души. Но понимание того, что сейчас этот человек уйдет, а она останется одна в кромешной тьме, стесняло ей грудь и мешало дышать.- Вы мой надзиратель?
От услышанного Шербатый пришел в состояние шока. Не веря ни своим глазам, ни своим ушам, он чуть не уронил связку своих ключей. Но в карцере остался, легонько притворив за собой дверь, потому что замки в тюрьме всегда вешались снаружи а не изнутри. Не зная, что делать, не зная, куда деть свои руки, он сел на пол и недоуменно уставился на Тьен.
- Да. Нет. Это не важно. Надзирателей здесь три, старик Грэм и мы с Черным.
- Черным?- слегка недоуменно переспросила ингмарка.- Странное имя...
Она подтянула обняла колени руками и прикрыла слезящиеся глаза: смотреть на огонь было уже больно.
- Хотя, если подумать, люди более свободны. Вы можете дать своему ребенку любое имя. Вы не ограничены кланами и... религией.- Возможно девушку потянуло на философию, а может быть, ее просто пугало одиночество.
- Имя, - эхом повторил завороженный её красотой стражник, - моё имя Курт.
Верно женщины считают ингмарок ведьмами и в страхе прячут от них своих мужей. Последние совершенно не способны противостоять пленительной красоте представительниц магической расы. Еще минуту назад мрачный и ершистый тюремщик уже таял от одного взгляда на Тиерлэйн. Все в ней восхищало и роскошная белая кожа и пленительный блеск глаз. «Богиня. Неземное создание»
- А ведь я могу вам помочь. Наш барон, он искренне восхищается вашим народом, его прекраснейшей половиной. Вы могли бы написать ему письмо, а бы передал, не сомневайтесь, как только за ваше дело возьмется барон, все сразу разрешится, возможно, вас уже завтра выпустят.
С каждым словом Курт воодушевлялся все больше и больше. Какое же это счастье, быть полезным такой красивой женщине.
- Вы правда могли бы сделать это для меня?- глаза Тьен восхищенно распахнулись. Словно перышко, она соскочила с кровати, взметнув облаком белоснежных волос.- О, Курт, как вы благородны!
Радость медленно сходила с ее лица. Тьен отвернулась к зарешеченному окну и обхватила изящные плечи тонкими пальчиками. Если ее маленькому плану не суждено сбыться, то попытка не пытка. Впрочем, вряд ли простой тюремный надзиратель обучался грамоте в таком захолустье как Герканд.
- Всю жизнь за меня писал мой слуга...- смущенно призналась девушка. Скользнула по тюремщику косым взглядом и сморгнула блестящую слезу.
А вот это было новостью для Курта. Он-то считал, что уж благородные леди грамоте обучены. Нет, этого просто не может быть, чтобы ингмарка не умела писать. Неужто и вправду все-все-все релиды делают? Но очень скоро тень подозрительности, омрачающая щенячий восторг от созерцания Тьен улетучилась. Курт вскочил и заметался по комнате.
- Я сам напишу для вас письмо, о миледи, позвольте мне для вас это сделать, я сейчас вернусь, только принесу чернила и бумагу…
И не дожидаясь разрешения Тьен, тюремщик выскочил из карцера, забыв запереть за собой дверь.
Девушка не поверила своей удаче. Но прежде, чем Тиерлэйн успела провести какие-то логические построения, она выскользнула из пугающего темнотой и замкнутостью карцера, закрыла замок, чтобы он открытый не привлекал внимание остальных надзирателей, если им вздумается пройти мимо.
Легкая и ловкая, Тьен бесшумно бежала по коридору, лихорадочно соображая, что же ей делать дальше. Без релида придется тяжко, но где он? Да на пути могут появиться еще два надзирателя...
Понимая, что времени у нее вовсе не много и надо срочно что-то придумать, девушка вжалась в угол, вся обращаясь в слух.

Сообщение отредактировал ~Serafim~ - 1-07-2008, 15:02

[Аккеран >>>]

С Велью! Пока Месс не смотрит)

В легкой дымке кальяна танцовщица изгибаясь в танце всё ближе подступала к нему, а он даже не глядя в её сторону лениво наблюдал как льется в чашу вино. Приятное треньканье домбры и тихий напев куйши. Аластор жестом приказал слуге прекратить наливать вино и протянул к чаше губы. И едва его губы коснулись её, а в нос уже ударил знакоммый аромат вина, как вдруг. Трямс! Что-то с треском разбилось. А чаша, вино и танцовщица стремительно рванули прочь. Он протянул руку, чтобы ухватить хотя бы чашу. Но вместо этого он ухватил чью-то руку. Приглядевшись он увидел бледноватое лицо паренька, который стоял у его постели.
- Ты это чего? Чего смотришь? - промычал Аластор. - Неужели на работу пора?
- На работу? - удивленно переспросил ошарашенный Лукас. - На какую работу? Вы меня с кем-то путаете...
Удивленно наклонив голову набок, он начал разглядывать своего товарища по несчастью - им был молодой парень примерно его возраста, с короткими черными волосами. "Интересно, а он за что сюда попал? Вроде на опасного преступника не похож," - подумал прос себя юноша.
- Меня зовут Лукас Сегре, и я теперь буду тут.. с вами, - после секундного молчания продолжил сын горшечника.
- Тоже улочки мести заставили? - внезапно резко подобравшись спросил Аластор. - Стой! Стой! Сначало стандартный тюремный вопрос! Ты тут за что?
- Эм, - слегка замялся юноша. - Ну это долгая история, но все называют это воровством. Хотя по правде говоря, я не считаю это таковым.. А ты за что тут?
- Хм, - прыснул Аластор. - Ну во-первых не ты, а вы, - поправил он паренька, и бойко соскочив лавки стал вышагивать перед ним. "Прямо как офицеришка какой-то на плацу" весело ухмыльнулся себе Трюкач, а вслух продолжил:
- А во вторых в народе это называется порча частного имущества, кою я тоже таковой не считаю! Расслабься, Лукас Сегре! Меня зовут Аластор Воул де Падуи. Значится сидеть нам тут вместе....
- Ну вы так вы, ваше высокоблагородие, приятно познакомиться. - тон Аластора не понравился уставшему юноше, но он не стал обращать на это внимания. - Разрешите мне присесть, у меня сегодня выдался очень тяжелый день! - С улыбкой спросил Лукас.
- Сиди, холоп, - морда Аластора расплылась в улыбке. - Тебя уже к дознавателю водили?
С размаху сев на деревянные нары, Сегре откинул голову и блаженно прикрыл глаза. Все таки натирание полов и таскание подносов с едой - работа не из легких. "И как Грэни каждый день с этим справлялась?" - со стыдом пожалел он про себя бедную женщину.

[Vela >>>]

Ага, с Акке))

- К дознавателю? - нахмурив лоб, юноша провел рукой по копне кудрявых волос. - Нет, не был еще. Вот только с места происшествия, так сказать. Это у меня еще впереди.. А ты давно тут сидишь?
- Незнаю, - признался Аластор. Ему же напротив парнишка нравился. Простой и прямой. Такими легко манипулировать. - Да вот уже вторые сутки. Но думаю уже завтра выйду ущерб причиненный отрабатывать. Дознаватель человек добрый. Если его попросить он тебя на рудники не сошлёт. А знаешь..., - внезапно решил он. - Ты мне нравишься. Вот что. Скажешь дознавателю что хочешь ко мне в помощники. Дескать одна голова хорошо. А две лучше. У нас с ним договорчик есть. Авось он и тебя на рудники не сошлёт
По лицу Лукаса все чувства можно было читать как по нотам - сначала спокойствие, потом удивление, задумчивость. "На рудники, в помощники? А какая разница? терять мне все равно уже нечего. Вольный легион так и останется моей несбыточной мечтой, вряд ли Ставрос отсюда меня вытащит, лишний раз руки марать не захочет. Даже ради дома наверное.." - раздумывал юноша, нащупав за пазухой бумаги.
- Можно и на рудники, что толку то.. - ответил парень, широко улыбнувшись.
- На рудники? Ты чего малой? Альмо сирый? - Аластор шарахнулся от него как от зачумленного. - Там твоя жизнь и закончиться. У тебя что мечты в жизни нет? Хочешь от пыли рудничной задохнуться?
- Мечта была.. Но в вольный легион не берут кого попало, уж тем более в тюрьме сидевших, - отмахнувшись ответил Лукас. – Я попробую попроситься в помощники, но что-то слабо верится. Уж наверняка тот, кому я насолил постарается меня подальше упечь.
- Не вешай нос, Сегре, - ободряюще потрепал того по затылку Аластор. - Там дело международной важности. Думаю дознователь не откажется, - внезапно Аластор соскочил с лавки и весь перешёл в слух. - Сюда! Кто-то бежит! Неужто старик Грэм?
Встрепенувшись, завертев головой, парень неловко подскочил к Аластору.
- Надо же, я бы ничего не услышал, - тихо пробормотал он скорее себе, чем собеседнику.

[Мара >>>]

и Вереск

Карин натянуто улыбнулась. Барон ей уже порядком поднадоел и вот уже который час она развлекала себя тем, что придумывала все более изощренные способы пытки навязчивого аристократа. В данный момент её богатое воображение рисовало довольно живописную картину: барон в припрыжку скачет по зале, а ему в след летят огненные шарики, отскакивая от пышного затянутого в шелка зада и превращая в пыль все эти осточертевшие «произведения искусства».
Но увы, надо было соблюдать этикет. Девушка стиснула зубы и последовала за бароном.
Последний же с наслаждением распускал перед высокой гостьей павлиний хвост, надеясь удивить ингмарку роскошью убранства залов резиденции. Вслед за ними по пятам двинулись особо приближенные к барону гости, старичок и полная дама, которых Карин видела во дворе резиденции.
Релид резко вскочил с небольшого стула в углу и решительно двинулся вслед за хозяйкой, постукивая длинными когтями по полу и ежеминутно пригибаясь, чтобы не задеть головой свисающие с потолка гирлянды.
А барон все уводил и уводил Карин вглубь резиденции, продолжая бубнить что-то про своих предков, которые все сплошь были достойные люди и заслужили уважения при дворе короля.
- Барон, - в конце концов не выдержала гостья и остановилась, - Я очень польщена столь... пышным приемом. Но к сожалению, я здесь не для праздного времяпрепровождения. У меня есть одно дело в Герканде.
- Так за чем же дело стало? - Урген фон Штейнбах улыбался своей самой обворожительной улыбкой, отчего его круглое лицо напоминало полную луну, - я весь к вашим услугам.
Карин задумалась. Разбирался ли этот толстяк в магии? Ой врятли!
- Мне нужен человек, способный... - девушка наморщила лоб, пытаясь подобрать слова, - способный узнать, что ты чувствуешь? Может быть вы что-то слышали?
Барон задорно рассмеялся, но отчего его смех сильно напоминал кваканье лягушек.
- Конечно, знаете, эти врачи настоящие кудесники, еще не успел подумать, а они уже рассказывают, что и где у тебя болит.
Похоже, барон совсем не понимал, что же хочет от него прекрасная гостья, а тем временем надежда на поистинне незабываемый вечер начала медленно испаряться.
- Но не будем об этом, если вам нужна квалифицированная медицинская помощь, я могу послать за лучшими врачами, только умоляю завтра, ночь создана для отдыха, а день для трудов и забот. Миледи, видели ли вы когда-нибудь экзотических рыбок с берегов южного моря, чья чешуя сияет даже ночью.
Хозяин резиденции с упрямством, достойным лучшего применения, снова потянул Карин дальше по коридору.
"Врач сейчас тебе понадобится!" - подумала Карин и мысленно придумала очередную пытку для барона. Кажется, уже 67 на сегодня.
_ Барон, вы очень любезны, - неимоверными усилиями она вырвала руку из цепких пальцев навязчивого аристократа и устало прислонилась к стене. – И я безумно хотела бы посмотреть на ваших рыбок, но я очень устала с дороги. Мне нужно на воздух.
Глаза Ургена засияли так, что звезды позвидовали бы.
- Тогда на балкон, нет, нет, я решительно сегодня вас никуда не отпущу.
Мимолетный знак и свита удалилась, в коридоре остались только Карин, барон и Кар-Тан-Аль невозмутимо игнорирующий все попытки Ургена выдворить и его тоже.
- Лучше на крыльцо, - улизнула Карин, - У вас перед домом такой замечательный сад.
"Тебе же лучше, иначе ты у меня с этого балкона полетаешь" - добавила она про себя.
До этого милая и добродушная улыбка барона внеапно померкла, а в голосе появились новые нотки.
- Миледи, я убедительно прошу вас, не отказывать мне в удовольствии находиться в вашем обществе.
Хватка толстых пальцев стала стальной, а верный релид Карин подошел ближе, почуяв недоброе.
Карин сузила глаза и резко высвободила руку. Терпение было уже на исходе, хотя девушка и осозновала, что от её способности к дипломатии может зависеть и успех всей миссии.
- Убедительно просите? - она спросила со все-той же фальшивой улыбкой, что не сходила с её лица весь вечер.
- Вполне, - взгляд водянистых глаз хозяина Герканда стал колючим, куда-то пропали заискивание и манерность а жесты стали резкими и быстрыми. Аристократ щелкнул пальцами и через мгновение из-за одной из портьер вышла фигура мужчины, с головы до ног закутанного в тяжелый шерстяной плащ серого цвета.
- Я, знаете ли, не терплю отказов, миледи.

[Вереск >>>]

C Мессалиной
Карин подобралась и лишь одними губами произнесла уже ставшее привычным заклинание. "Дай мне сил Вейтра". Да, может, кроме этого она фактически ничего и не умела, зато всегда могла дать отпор нахалам.
В её тонких пальцах тут же радостно заискились огненные шары. Её они не обжигали, зато в противнике могли проделать симпатичную дыру.
- А я, знаете ли, не терплю когда мне угрожают.
Больше наблюдать со стороны как его хозяйке угрожают релид не собирался, без лишних предисловий выхватил из ножен короткий меч и приставил острие к толстому брюшку барона.
Лицо Ургена фон Штейнбаха побагровело.
- Кастор свидетель, я хотел по-хорошему.
Барон сделал два шага назад, потом еще два, но образовавшееся пространство в коридоре занял мрачный человек в сером плаще, весьма не двусмысленно вертя в руках два длинных кинжала. Где-то вдалеке гремела музыка, лилось вино и шумели гости, а в длинном коридоре резиденции барона было необычно тихо.
Карин огляделась, оценивая ситуацю. Боевым магом она конечно не являлась, но способность трезво мыслить даже в экстремальных ситуациях была ей присуща. Итак, путей к оступлению нет - разве что через зал с гостями, но зато толстячок под контролем. А этот длинный скорее всего слуга.
- Убери оружие, порежешься, - ехидно бросила она, старясь не хмуриться (шары начинали жечь кожу, готовые сорваться в любой момент), - Или он порежет твоего хозяина.
Барон с лицом, искаженным злобой попятился назад, под защиту человека в сером, став недосягаемым для меча Кар-Тан-Аля. Безмолвный телохранитель сиятельного барона наоборот подошел еще ближе. Два кинжала в его руках сделали полный оборот вокруг рукояток.
- Не надо крови, миледи, отзовите своего раба.
Вместо ответа Карин все таки швырнула огненые шары в серую фигуру.
Три огненных шарика с шипением и потрескиванием устремились к телохранителю. Благоразумен был слуга барона и не стал играть с огнем, просто рухнул на пол и прижался к красной ковровой дорожке. Три мячика из пламени пролетели над ним, обдав жаром, но не задев и не достигнув противоположного конца коридора растаяли.
- Пожар устроите, миледи, - отозвался человек в сером, поднимаясь с пола. На его лбу блестели крупные капли пота.
Карин натянуто улыбнулась, и, стараясь не пошатнуться (в теле тут же поселилась легкая усталость), сделала глубокий реверанс. Медленно, грациозно, словно соглашась с главенством барона. Но вдруг резко подорвалась и рванула в сторону гостиной, на ходу бросив слуге "За мной".
Маневр удался, опешивший телохранитель не сразу последовал за ингмаркой и Карин с релидом беспрепятственно достигла лестницы в обеденную залу. Прием был в самом разгаре, гости уже укладывались лицами в тарелки, а иные расползались по углам и никто не обратил внимания на появившуюся виновницу торжества в облаке из красного и оранжевого шелка.
Войдя в залу, девушка резко сбавила обороты и одарила всех присутствующих ослепительной улыбкой. Но все же торопливым шагом, постоянно оглядываясь, она продолжала упорно пробираться к выходу, сквозь ряды танцующих пар.
" Только бы на улице были люди, барон не рискнет нападать прилюдно" - проносилось у неё в голове.
На лестнице появился преследователь Карин и с точно таким же невозмутимым видом нырнул в толпу, потерять из вида ингмарку в её ярком наряде было почти невозможно. Гости послушно расступались и снова смыкали ряды.
А вот стражники на выходе до этого дремавшие, кое-как раскорячившись и опершись на копья, всполошились, вытянулись по струнке и тот, что был постарше поинтересовался:
- Уже уходите, миледи?
- Ага, у меня дома... корова недоена, - буркнула Карин, стараясь обогнуть стражника.
Что такое Корова, и тем более как её доить, Карин не представляла вообще. Только в книге какой-то читала, что это дело не терпящее отлагательств.
Оба служителя правопорядка с выражением крайнего удивления на лице расступились, выпуская благородную гостью на улицу.
- Странная какая-то, - услышала она за спиной, - да что ты хочешь, ингмары они все странные.
Подавив первое желание выругаться (карету успели отогнать, а во дворе было пустынно), Карин подобрала юбки и помчалась к каким-то строениям слева. Там возможно были люди.

[Хома >>>]

с Вереск

Скаррон только стянул сапоги и расстегнул пояс с оружием, и тут же растянулся на кровати. Казалось бы, он должен был тут же уснуть после такого сумасшедшего дня. Ан нет. Сон упорно избегал сержанта, оставляя глаза открытыми, а разум ясным. Исхэйл вздохнул и принялся вновь надевать сапоги. Он решил прогуляться по гарнизону. Завтра он окончательно вступит в новую должность, уже не придётся гонять солдат по плацу, стоять в карауле на стенах форта. Казалось бы, можно было радоваться. Но Скаутому почему-то было немного грустно. Хотя он успел прослужить здесь совсем немного, но уже успел привыкнуть к своей работе. Поэтому ему и захотелось пройтись по плацу, где больше не будет раздаваться его сердитый окрик на зазевавшегося во время тренировки солдата, прогуляться по стенам. Да и просто подышать свежим воздухом.
Уже на автомате опоясавшись недавно отложенными клинками, сержант вышел из офицерской казармы на плац. И увидел спешащую от резиденции виновницу сегодняшнего торжества.

Исхэйл тут же остановился, сложил руки на груди и поднял глаза к потемневшему небу. Он, как и многие, недолюбливал ингмаров, считая их заносчивыми неженками. Так же нужно было учесть и то, сколько пришлось побегать ему со взводом ради встречи данной конкретной представительницы этой расы.

Хотя сержант и не мог не отметить красоты этой одетой в будто пылающие пламенем разбегающиеся одежды.

Карин мчалась со всех ног к казармам. Она не старалась держаться в тени деревьев или около стен. В её красно-оранжевом наряде, да с рыжей копной волос сделаться незаметной было не легче, чем спрятать факел в темной комнате. Вот вдалеке показалась чья-то фигура и девушка ускорила бег. Слуга, прикрывавший отход, еле поспевал за хозяйкой.
- Помогите, - пыталась выкрикнуть она, но дыхание её подводило.
Когда же она увидела перед собой военного, ноги сами собой подогнулись и Карин рухнула на колени.
" Охранник. Скорей всего он будет выполнять приказы барона" - мелькнула мысль.
Девушка бессильно вцепилась тонкими пальцами в траву. Для девушки, ни разу не попадавшей в подобные переделки, это было уже слишком.
На горизонте показался слуга. За ним скорее всего должен был прийти и тип в плаще.

Брови сержанта медленно поползли вверх. Чтоб вот эта девушка, явно весьма высоко происхождения, решилась так рискнуть собственным роскошным нарядом? Да и вообще стоять на коленях, по мнению Скаррона, ингмарам было вовсе не свойственно.
Молодому человеку всё же стало жалко девушку, да и любопытство взяло своё.
- Что-то случилось, миледи? - негромко поинтересовался он, подавая руку, чтоб помочь ингмарке подняться.

Карин подняла на сержанта глаза. Судя по всему этот человек еще не знал о тайных желаниях барона. Может, ей все же удастся вырваться из этой передряги?.
- Меня преследуют. Прошу вас, помогите, - тяжело дыша сообщила она.
Следом подбежал и слуга. Мигом оценив обстановку он развернулся спиной к хозяйке, чтобы увидеть приближение преследователя.

В сержанте, видимо проснулось сейчас то самое, из-за чего он и угодил из столицы в гарнизон захолустного городка.
"Ничему-то тебя жизнь не научила, балбес" - пронеслось у него в голове, но руки уже подхватили девушку и поставили на ноги. Если просят о помощи, надо действовать, а все распросы оставить на более удобный момент.
- За мной, живо! - резко скомандовал Исхэйл и бросился в сторону склада. Там вполне можно было укрыться от преследования. Во всяком случае, это было надёжнее, чем прятаться в казарме.
- Пусть релид отвлечёт погоню, - бросил сержант уже на бегу, мимоходом взглянув на стражу у ворот. Те были заняты каким-то яростным спором, и насколько знал Скаррон этих стражников, спор был на тему дамских прелестей какой-нибудь приглянувшейся девушки. В данный момент, скорее всего, о ком-то из театральной труппы, например, о виденных сегодня сержантом танцовщице или певице. Больше эти двое солдат ни о чём никогда не разговаривали, видимо, фантазии не хватало на другие темы.
Скаррон искренне молил Полукса, чтобы релид догадался не лезть в драку, а просто побежать в другую сторону.

Только трупов ему тут, на плацу, не хватало.

Карин на мгновенье замешкалась. Слишком уж удачно все складывалось. Но барон вроде не рассчитывал, что она добежит до казарм и врят ли оставил здесь ловушку.
Впрочем, времени на раздумья не было и она, кивнув релиду в подтверждение приказа, припустила за сержантом.

[Мара >>>]

Совместно с Серафим
Тиерлэйн из клана Лэйн

В тюрьме в этот вечер было действительно тихо и только трещали факелы в держателях, отбрасывая причудливые тени на стены, отчего казалось, что кто-то крадется по коридору и тянет безобразные руки к Тиерлэйн. Каменные рукава коридора уходили в двух направлениях. Одно заметно уходило в низ и оттуда тянуло сыростью, а другое началиналось невысокими ступеньками и постепенно поднималось наверх."
Тьен задумалась, соображая в какую сторону лучше сунуться. Перспектива ходить по тюремным подвалам не привлекала, но ей нужно было найти своего релида. Справедливо решив, что огромного слугу ящера вряд ли держат в верхних камерах, девушка двинулась вниз.
Каменные тиски сжимались над головой и воздух почти не двигался, наполненный сыростью и чадом от факелов. Чем ниже Тьен спускалась, тем тяжелее становилось дышать. За очередным поворотом показалась винтовая лестница вниз, а под ногами зачавкало что-то зеленое и тошнотворное. Такой густой плесени ингмарка еще никогда не видела, она ровным слоем покрывала пол, стены и даже потолок тюремного коридора и стоило ей ступить на этот зеленый ковер, как под изящной туфелькой раздался громкий "чавк" и облепил стройную белую ножку зеленой жижей.
Тьен, едва не вскрикнув, отскочила в сторону, и вжалась в стену. Сердце бешенно колотилось, а сама девушка уже жалела, что сунулась сюда.
Отцепив от стены факел, Ингмарка попробовала поднести огонь к зеленой жиже.
Плесень никак не прореагировала на огонь, разве что чуть-чуть побагровела и стала источать еще большее зловоние, чем прежде.

Подсобные помещения нижнего этажа. Тюремщики.

- И куда, скажи Кастор, пропал Курт? Брага нагрелась и теперь что потная баба, противно кружку в руки взять. Пять минут говорил, только проверю как там заключенные. Пять минут, полчаса уже где-то шляется.
Недовольно выговаривал черноволосый тюремщик Грэму. Но старик только улыбался в ответ одной из своих странных и всезнающих улыбок, да хлебал теплую брагу.
Прямо посреди подсобки на треногом таберете стояла доска для игры в Шу-Арлит. Партия затягивалась и вот-вот должна была закончится ничьей. Шу-Арлит не терпит суеты и не любит компромисов, здесь либо ты выигрываешь быстро, если соперник намного слабее, или так же быстро проиграешь. И в редчайших случаях, когда соперники равны по силе партии превращаются в захватывающую многочасовую схватку не на жизнь, а на смерть.
Черный понял, что начинает проигрывать и свести к ничьей врят ли удастся, а отдавать хитрому старику еще десять золотых монет не сильно-то хотелось.
- Пойду поищу его, в самом-то деле, - поднялся младший тюремщик со своего места и вышел в коридор.

Аластор Воул де Падуи (Аккеран) и Лукас Сегре (Vela)

Двое заключенных в камере до головокружения напрягали слух, но шум, который услышал Аластор, больше не повторялся. Тишина воцарилась под низкими сводами геркандского острога. Не пищали крысы, не шуршали по углам и даже извечная капель вдруг прекратилась. Было так тихо, что даже стук собственного сердца казался громом небесным. И в этой необычной тишине вдруг раздался тихий женский голос со стороны окна, выходящего на улицу:
- Лукас, мальчик мой, ты меня слышишь? Лукас, это Грэнни. Я просилась на свидание, но тюрьма уже закрыта, я приду утром и принесу тебе поесть, -то знаю, как плохо вас здесь кормят. Лукас...

[Капитан Кот >>>]

C Мессалиной

Ингмарка брезгливо поморщилась и зажала нос наманекюренными пальчиками. Шестым чувством она понимала как мало у нее остается времени. Сейчас очарованный ею Курт примчится в карцер со счастливой улыбкой и пером с бумагой. И не увидит Тьен на месте. Вот тогда счастливая улыбка сменится оскалом, поднимется тревога, и о свободе ингмарке точно останется только мечтать. Скрепя сердце, Тьен решила действовать радикально.
Затушив факел, она бегом бросилась обратно к карцеру и притаилась у стены рядом со входом, ожидая когда послышатся шаги.
Но вместо шагов раздался гневный оклик.
- Курт, да сожрут демоны твою печень, ты где пропал?
И последовавшие за этим шаги были несколько другие, словно идущий человек с силой вгонял подошвы сапог в камень и этот звук, многократно усиленный эхом пустого коридора, как раскаты грома приближался к темнице Тиерлэйн.
Ритмичная такая поступь. «Раз, два, раз, два, раз…». У самой двери тюремщик остановился и узкая полоска света под дверью заколыхалась.
Покрепче сжав факел, Тьен продолжала ждать.
- Курт?
Голос уже не такой раздраженный и самоуверенный. Человек с другой стороны аккуратно толкнул дверь и она отворилась, жалобно скрипнув петлями. Света в камере не прибавилось, все так же ничего не было видно на расстоянии двух шагов.
- Миледи?
Тюремщик шагнул внутрь.
«Была не была»- подумала Тьен, за секунду перебрав все молитвы своей богине. В следующий миг страж получил металлическим факелом по несчастной голове.
Дочь клана Лэйн не услышала даже стона, обмякшее тело тюремщика грузно повалилось на пол. Кровь глухо застучала в ее висках. Столь быстрого исхода Тьен не ожидала. Зажав рот рукой, девушка опустилась на колени проверить, жив ли человек.
Стоило только коснуться его головы, как пальцы увязли в чем-то теплом и влажном, не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, что это кровь. В темноте разглядеть рану было не возможно, но биение жилы на шее Тьен прощупала.
Если он умрет, на меня повесят еще одно убийство, было первой мыслью ингмарки. И если первый труп был не ее виной, то сейчас все улики указывали на нее. Вот же беда, она ведь хотела его всего лишь оглушить, а не убивать! О, такая неудача могла постигнуть только Тиерлэйн. Тем более на пути выполнения столь важной миссии.
Мысленно выругавшись, она приложила руки к его голове, пытаясь выяснить размеры раны. Но если бы она только могла вернуть время назад и ударить с меньшей силой, или и вовсе опустить факел. А теперь невинный человек умирает у ее ног, а она даже ничего не может сделать.
В какой-то момент девушка подумала, что готова расплакаться. Как вдруг внутри всколыхнулось до боли приятное чувство. Кроха энергии, перетекавшей из ее сердца по рукам в рану, была слишком знакома чтобы спутать ее еще с чем-то. Руки чуть блеснули белым светом и кровотечение остановилось!
Божественную силу Тиерлэйн испытывала не больше пяти раз за всю жизнь. И сейчас был шестой. Тяжело дыша, Тьен облокотилась на стену: перед глазами плясали разноцветные круги, и казалось, любое движение дается девушке нелегко. Насилу заставив себя обыскать бесчувственное еще тело, девушка нашла ключи и, слегка покачиваясь, выскользнула из камеры.
Осознание того, что Тиерлэйн исцелила человека энергией умершей богини, должно было скоро прийти и немало озадачить и обеспокоить ингмарку.

Сообщение отредактировал ~Serafim~ - 14-07-2008, 15:29

[Вереск >>>]

C Хомой

Скаррон быстро отпер склад, втащил туда ингмарку и тут же заперся изнутри. Оставалось надеяться, что их манёвра никто не заметил. В особенности преследователи. Но проверить это на бегу сержант не успел, а теперь было поздно. Какая учатся постигла оставшегося для отвлечения погони снаружи релида, тоже было неизвестно. Однако позаботиться о себе слуга, как надеялся Исхэйл, сможет и сам. А вот сказать то же о девушке, стоявшей теперь рядом, сержант бы не рискнул. Хотя кто их, ингмаров, знает, у них там, говорят, и маги сильные имеются. Мало ли...
- Ну так что же всё-таки стряслось? - поинтересовался наконец Скаррон у беглянки. - И, кстати, как мне к вам лучше обращаться, миледи?
Карин на самом деле чувствовала себя нехорошо. Конечно, использование боевого заклинания её ослабило, но не на столько. Скорее всего, это был банальный страх.
- Меня зовут Карин, из клана Рин, - представилась ингмарка, пытаясь отдышаться. - А что до случившегося...
Девушка призадумалась, а стоит ли говорить всю правду? Ведь узнав, что она бежит от барона, этот сержант может запросто отвести её своему господину и получить внеплановое повышение. Однако, ставки были слишком высоки, чтобы вдобавок рисковать еще и доверием этого человека.
- Кажется, ваш барон решил пополнить свою коллекцию еще одним экземпляром, - она густо зарумянилась, что не было характерно для ингмаров, и добавила полушепотом, - Мной.
- Как же здорово мне всё это кое-что напоминает... - удручённо проговорил вполголоса Скаррон. - Второй раз, и всё туда же. Ну и что ж мне с тобой делать, Карин из клана Рин? - со вздохом поинтересовался сержант, отбросив дворянские условности и перейдя на "ты".
Карин закусила губу и уставилась в пол, понимая, что этот человек и так сделал для неё слишком много.
- А как вас зовут? - внезапно спросила она.
- Скаррон Исхэйл, сержант гарнизона Герканда, - представился молодой человек, вскинув руку в уставном жесте. Потом грустно улыбнулся.
- Ты так и не ответила на мой вопрос.
Правила хорошего тона в обращении с благородными он по-прежнему игнорировал. Сейчас они были просто двумя беглецами, прячущимися на гарнизонном складе от самого могущественного человека в этом захолустном городишке.
- У вас есть два варианта, - ответила Карин по-прежнему пряча глаза. Либо выдать меня барону, либо помочь мне выбраться отсюда. Выбор в любом случае за вами.
Про себя же девушка решила, что лучше доведет себя до истощения магией, нежели станет наложницей (а хоть бы и законной супругой!) этого борова.
- Ну и какой из вариантов я выберу, как ты думаешь? - задумчиво вопросил Скаррон. Мысли его в этот момент витали в прошлом, память услужливо подсовывала внутреннему взору тот незабываемый случай в биографии сержанта, а тогда ещё лейтенанта Исхэйла. Ну что же, всё по-новой?
Тем не менее, как ни странно, Скаррон даже и не подумал о том, что это подстава, а сразу поверил этой в первый раз увиденной девушке. Видимо, в некоторых вопросах он был неисправим.
Карин закусила губу и наконец подняла на Скаррона глаза. Даже в царяшем полумраке было видно, как в них блеснули слезы.
- Я не знаю, - сорвался с её губ еле слышный шепот.
Намозоленная рукоятью меча крепкая ладонь мягко коснулась затянутого в красную материю плеча.
- Вот только не плач, ладно? К барону я тебя не поведу. Обойдётся он и с неполной коллекцией.
Губ сержанта коснулась лёгкая улыбка.
И вот тут, как всегда не вовремя, раздался настойчивый стук в дверь, и до смерти надоевший за сегодняшний день голос лейтенанта Крауча произнёс:
- Сержант Исхэйл, потрудитесь открыть дверь.
Карин вздрогнула и вцепилась в руку сержанта, задавая немой вопрос: "Что теперь делать?". В голове роилась еще целая куча других вопросов: "Что случилось с релидом?", "Находится ли за дверью тот самый человек в плаще, или это кто-то другой?" и так далее. Но как раз на них знать ответы ей не очень то хотелось.
Скаррон непроизвольно прижал к себе перепуганную ингмарку. Пальцы почувствовали тепло и дрожь девичьего тела. Сержант отогнал неуместные мысли и шёпотом ответил на её невысказанный вопрос:
- Это мой начальник. И если я не открою дверь, он прикажет её высадить. И вряд ли будет меня слушать.
Скаррон вздохнул, отодвинул ингмарку к стене и сам встал сбоку от двери, загораживая собой девушку. Если дверь всё же откроется, то в проёме их видно не будет, и то хорошо.
- И что же вам понадобилось на вверенной моему попечению территории, господин лейтенант? - хмуро поинтересовался он.

[Мара >>>]

совместно с Серафим

Добежав до конца коридора, Тиерлэйн из клана Лэйн невольно остановилась, заметив желтые прямоугольник света, растянувшийся по полу и стене. «Открыта дверь»- догадалась Тьен и притаилась, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из подсобки.
ИЗ открытой двери раздавался скрип стула, будто весьма тяжелый человек на нем раскачивался вперед-назад. Мгновением позже добавилось едва различимое бормотание, отдаленно напоминающее песню. Есть у ингмаров такой музыкальный инструмент - айлинда, несмотря на нежное название издающий низкие и заунывные звуки. Голос тюремщика Грэма звучал совсем как айлинда и когда он возвысился, Тьен смогла разобрать слова

Куда ты, тюремщик, идешь?
Глаза твои светят любовью.
Какую ты дверь отопрешь
ключом перепачканным кровью?
Спешу я к любимой своей,
она здесь, в подвалах, томится.
И двери открою я ей,
пускай улетает, как птица!

Тонкий слух Тьен, привыкший к идеальному голосу и музыке, едва выдерживал эти заунывные звуки, которые песней-то язык назвать не поворачивался. Зато теперь она точно знала, в какой комнате сидит стражник. Девушка заглянула в ближнюю комнату.
«Швабры и ведра выбраться мне не помогут»- печально подумала Тьен.
Бесшумно подкравшись ко второй двери, девушка забрала волосы в руку, чтобы не растрепались, заглянула в комнату буквально одним глазом и тотчас отпрянула.
Этого мимолетного взгляда хватило, чтобы расглядеть широкую фигуру тюремщика, сидящего к ней спиной в окруженнии деревянных ящиков и мешков. Грэм свои заунывным басом затянул следующий куплет.
Тьен мысленно поблагодарила высшие силы за такую удачу. Задержав дыхание, она легко порхнула вперед, на секунду показавшись в проеме, и в следующий миг скрылась в темноте коридора.
Душные и темные коридоры острога долго морочили дочери клана Лэйн голову, петляя и путая следы, подняли ингмарку по лестнице и, наконец, вывели в большой коридор с двумя дверями. Та, что была по правую руку оказалась распахнутой настеж и оттуда ровным желтым пятном на полу разливался свет. Музыкальный слух миледи уловил редкие, но достаточно громкие удары и еще один странный звук, будто по твердой поверхности яростно скребли чем-то острым. Вторая дверь, прямо перед Тиерлэйн, была отягощена огромный замком.

[Хома >>>]

С Вереск и Месс

- У меня есть информация, что вы укрываете беглую преступницу, - судя по интонациям Крауч был чем-то очень сильно раздражен.
Карин только испугано замотала головой. Новый статус её саму поверг в шок. Но вроде сержан не поверил и она отступила вглубь склада, в темноту. Не для того, чтобы скрыться, а скорее, чтобы иметь хооший обзор.
- А у меня такой информации нет - внешне спокойным голосом ответил Скаррон. Но пальцы на рукояти сжались крепче.
За дверью послышался шорох и какая-то неясная возня. Словно лейтенант с кем-то совещался.
- Немедленно откройте дверь, Исхэйл, это приказ, - кажется разумные доводы и аргументы уже успели закончится.
Особенно учитывая, что их и не было.
Сержант вздохнул и обернулся к ингмарке.
- Что я и говорил. Если не открою - вышибут. И будет только хуже.
С этими словами сержант отпер дверь, по прежнему стоя сбоку, так, чтобы его не было видно в дверном проёме. И руку с кинжала тоже не убрал.
Карин начала молитву и скоро в её руках заискрился огненный шар, размером с яблоко.
Из такого положения было невозможно разглядеть, кто стоит у входа в складское помещение. Никто не врывался, не заламывал Скаррону руки за спину и было даже как-то подозрительно тихо. И только желтые отсветы заженных факелов в ночной темноте давали понять, что снаружи их ждут.
- Выходите по одному.
- Лучше вы к нам, - прошептала Карин, стараясь казаться храброй хотя бы сама себе, - По одному...
- Прошу прощения, господин лейтенант, но у меня нет желания выходить под арбалетные болты. У вас есть ко мне какие-то претензии? Если есть, говорите. Можете войти сами.
"Неужели так глупо? Ну надо же... Дальше ссылать только на каменоломни..."
Крауч почти застонал, как его достал за сегодняшний день этот сержант только Кастор ведает. "О, Полукс, награди терпением и я честно отстою всю службу в храме"
- О том, как следует разговаривать со старшим по званию мы поговорим позже, а сейчас я жду, пока вы вместе с воровкой, укравшей у барона ценные вещи, выйдете на улицу. Не заставляйте меня повторять это в третий раз. Вы исчерпали лимит моего терпения.

Сообщение отредактировал Хома - 15-07-2008, 19:19

[Вереск >>>]

C Хомой и Мессалиной

Скаррон задумчиво поглядел на девушку.
- Ну и кому мне верить? - негромко спросил он.
Сказанное постепенно приводило Карин в себя. Точнее выводило из... В общем, страх уступил место ярости. Девушка зашипела словно змея.
- Интересно, куда бы я спрятала эти вещи... Думаю барон был бы не прочь устроить личный досмотр.
- И всё-таки я предлагаю вам зайти сюда и мирно побеседовать.
Упрямиться было бесполезно, но выходить к неулыбчивым рылам арбалетов, которые за дверью наверняка присутствовали, очень не хотелось. Потому что тогда с ними точно сделают всё, что угодно.
- Так, все, мне это надоело.
Из-за двери внезапно послышался другой раздраженный мужской голос. С лейтенантом Ференцом Скаррон встречался не так часто, а потому и не сразу его узнал.
- Я тебе сразу говорил, брать штурмом.
- Нельзя, - очень тихо ответил ему третий голос, - если дорожите жизнью своих людей, то нельзя.
После секундного раздумья, в течении которого Скаррон все так же напряженно сжимал рукоять меча, а Карин старалась удержать огненное яблоко, грубый голос Ференца послышался вновь.
- Я знаю, как его оттуда выманить. Дайте мне факел.
- Ты с ума сошел, здесь же все сгорит.
- Есть идеи получше?
Тишина.
Дверь резко захлопнулась, а из правого дальнего угла потянуло дымом.
Карин кинула беглый взгляд на сержанта. Для неё смерть была гораздо приемлемей, нежели это позорное пленение. А её спаситель мог бы выжить, а там глядишь и выкрутиться из этой передряги.
- Выходите. - Резко бросила она и сжала губы.
Скаррон тяжело вздохнул.
"Вот придурки. И где они теперь новый склад возьмут... И нового сержанта..."
Потом оглянулся на девушку, улыбнулся ей и пинком вышиб дверь. Меч с кинжалом так и остались в ножнах - не убивать же этих остолопов, которые по сути ни в чём не виноваты. Как и он.
Скаррон вышел из наполняющегося дымом склада.

[Мара >>>]

Вместе с Хомой

Вопреки ожиданием сержанта, на него никто не кинулся и не расстреляли его в упор из арбалета. Перед складом стояли два лейтенанта и странный человек, закутанный с головы до ног в серый шерстяной плащ, Скаррон с трудом вспомнил, что это личный телохранитель барона. Арбалетчики были, впрочем как и весь остальной отряд Ференца. Три человека с чем-то возились возле угла склада а еще двое стояли у дверного проема, прислонившись к стене спиной, так же, как минуту назад стоял сам Исхэйл.
Все это сержант успел разглядеть за секунду до того, как кулак лейтенанта Крауча достиг его лица.
В нижней части лица взорвалась слепящая вспышка боли, тело опрокинулось назад. Из головы вылетело всё и разом. Потом мысли постепенно начали возвращаться, поначалу большей частью нецензурные. Челюсть, хоть и болела немилосердно, но вроде двигалась, и на том спасибо. Зато рот наполнился солоноватым металлическим привкусом. Губу разбил, гад. Ладно, запомним...
В глазах потихоньку прояснилось, и Скаррон мрачно взглянул снизу вверх на лейтенанта. Ничего хорошего взгляд этот не сулил. Вот только глядеть приходилось с земли, и поэтому сержант, покачав ещё шумящей головой, тяжело опёрся на руку и медленно поднялся во весь рост. Потом тягуче сплюнул красным себе под ноги, чуть не попав на сапоги лейтенанта. По подбородку весело сбегала алая струйка.
С таким же полным ненависти взглядом на Исхэйла смотрел Крауч. Ференц, до сих пор остававшийся в стороне и угрюмо молчавший решил вмешаться.
- Свободен, Исхэйл, по распорядку дня уже давно звучал сигнал к отбою.
- Посадить бы его на губу, - изменившийся до неузнаваемости за какие-то доли секунды Крауч уже ничем не напоминал того интеллигентного лейтенанта, к которому все привыкли. Ференцу, хорошо его знавшему оставалось только недоумевать, что такого нужно было сделать Исхэйлу, чтобы так разозлить своего начальника.
- Не за что его на губу, пусть идет, ему завтра на новую должность заступать.
Костяшки пальцев на сжатых кулаках Крауча побелели, но больше ничего за этим не последовало.
- Свободен, Исхэйл, - эхом повторил он слова Ференца.
Скаррон вытер кровь тыльной стороной ладони и подарил Краучу ещё один напоенный злобой взгляд.
"Я запомнил..." - почти читалась в нём молчаливая угроза.
Потом сержант поглядел на людей, копошившихся возле угла склада.
В глазах мелькнула тень догадки. "Спектакль устроили, сволочи. А какая разница, всё равно б задохнулись..."
Множественное число последнего слова заставило его вспомнить.
- Карин?
- Девушка останется здесь, вас отпустили, Скаррон, уходите, не гневите судьбу.
На этот раз заговорил телохранитель и только сейчас Исхэйл заметил, что через ткань плаща проступает кровь. На его теле было по крайней мере пять ран.
"Релида он положил, что ли?" - промелькнуло в голове у сержанта. "Совсем никого у девчонки не осталось. И тебя тоже. И ей не поможешь, и себя погубишь. Такую мать..."
Скаррон чуть не до хруста сжал зубы, на что челюсть тут же отозвалась болью, и зашагал в сторону офицерской казармы.

[Вереск >>>]

Вместе с Мессалиной

Карин прислонилась спиной к каким-то ящикам и начала молиться Веристе. И вроде бы она примирилась со своей скорой гибелью, но уйти с высоко поднятой головой как то не получалось. Едкий удушливый дым уже заполонил все помещение, раздражая глаза и нещадно разрывая легкие. Девушка закашлялась, но все же устояла на ногах и удержала в руке свой шар. На тот случай, если её все же попытаются взять силой.
После ухода сержанта за дверью стало тихо.Никто не врывался, не требовал немедленно покинуть помещение и только время продолжало свой бег, неумолимо приближая момент гибели прекрасной ингмарки.
Первыми не выдержали нервы у её пленителей
- Туши свою дымовуху, не ровен час задохнется. Выходи, девочка, тебя никто не тронет.
Волна облегчения пробежала по телу, но Карин отдавала себе отчет в том, что будет дальше. Нет уж, пусть все останется так, как было. Ингмарка наконец избавилась от своего огненного яблока, швырнув его в деревянную стену, возле двери. Пламя радостно расползлось по бревнам, а Карин уже приготовила следующий фаербол.
- Кто..Что…откуда огонь? – закричали снаружи.
- Воды, несите воды.
Следующий шар полетел на пол перед Карин. Как только язычки пламени взвились вверх, девушка подумала, что стоило бросить его под ноги. Чтоб быстрее было. Но все же перспектива задохнуться, была гораздо приятнее перспективы, прочувствовать всю гамму ощущений сожженной заживо.
Следующий шар, вспыхнувший в руке заставил девушку опуститься на колени.
Последний шар полетел в то место, где опорные столбы подпирали крышу. Что было дальше Карин уже не успела разглядеть. Дым вместе с истощением сил сделали свое дело и девушка упала на пол без чувств.

[Vela >>>]

Всего и всех понемножку: Акке, Вел и Месс

Внезапно побледнев, юноша бессильно сжал руки в кулаки и опустил голову. «Какой же я негодяй! Ладно себя в тюрьму загнал, так еще и Грэни в это во все впутал, обманул, заставил переживать. Дурак, дурак! А она такая хорошая женщина.. И так похожа на мою маму,» - Лукас был готов сгореть от стыда и радовался, что не может сейчас посмотреть в честные глаза кухарки. Спешно подойдя к окошку, он ответил, дрожащим от волнения голосом.:
- Не стоит, я не заслуживаю этого… Простите меня, - медленно краснея, юноша с радостью готов был провалиться под землю.
- Не за что прощать. Я знаю ты невиновен, мой мальчик, тебя оговорили, - Грэнни была твердо уверена в том, что говорит, - и я завтра же все-все-все расскажу дознавателю. А сейчас мне пора, собаки скоро дожуют то мясо, что я им бросила. Тут в заборе у сторожевой башни есть лаз, наши бабы его сделали, когда к мужикам свои да сыновьям повидаться шастали. Потом правда комнату для свиданий сделали, да собак во двор нагнали, но лаз остался, у тюремных властей вот почитай уже третий год руки не доходят его заделать. Да и не зачем было, последний сиделец аккурат тогда в каменоломни и поехал. Ох, беда, беда. Пора мне.
Всё это время Аластор стоял молча прислонившись к стене, и в полуха слушал разговор паренька с сердобольной женщиной. Разговор с Грэнни больно кольнул сердце Аластора, и он невольно почувствовал как в его сердце закрались маленькие искорки зависти к этому деревенскому пареньку. О нём кто-то заботился, переживал и вспоминал. А кто позаботиться об Аласторе? Или будет ждать его у окна мучительно вглядываясь в ночную темень? Баст! Вспомнит ли кто-нибудь о нём, когда его не станет?
Трюкач медленно прошагал к своей лежанке и уселся хмуро глядя на Лукаса.
- Кто это был? - хмуро посмотрел на него Ал, когда тот смущенный и красный как рак вернулся обратно.
- Грэни. Она очень хорошая женщина, я познакомился с ней только сегодня, а уже так подвел, - рассеяно проведя рукой по вихрам, юноша упал на свободные нары. - Но это долгая история, в общем. А я уже устал..
- Ну как хочешь, - пожав плечами, циркач отвернулся к стенке. - Тогда доброй ночи. Нужно выспаться, завтрашний день не легче будет.
- Доброй.. - не успев толком улечься на жесткой лежанке, Лукас моментально провалился в сон.

[Капитан Кот >>>]

Через неделю мучений, мы сделали это: Мессалина и я написали пост.

Девушка запомнила этот коридор. По нему ее вели к дознавателю, по нему же уводили в пугающий своими размерами карцер. Взяв себя в руки, девушка заставила себе подкрасться к проходу и заглянуть внутрь.
В коридоре было шесть дверей и опять же одна распахнутая настеж. Ах, как не осторожна миледи, ведь прошло столько времени, так долго искать перо и бумагу просто невозможно. Но Курт искал, в кабинете дознавателя, перешарив весь письменный стол. Увы, вся бумага была исписана и скорее всего очень важными сведениями. Кое-как удалось найти один маленький листочек, даже обрывок и тюремщик стремглав выбежал в коридор. Каково же было его удивление, когда прямо перед ним стояла его прекрасная пленница.
- Миледи, - испуганно прошептал он.
- Курт!- воскликнула Тьен включая актерское мастерство.- Слава богам, я вас нашла. Вас так долго не было, я уже отчаялась. Вашему другу стало плохо в моей камере. Он вошел и рухнул как подкошенный,- девушка изобразила неподдельный страх.- Наверно вас искал.
Курт в испуге заметался по коридору, не зная куда деть только что найденные перо и бумагу.
- Надо скорее идти, миледи, что же вы наделали, нельзя вам ходить по тюрьме.
Притормозив на секунду он пристально уставился на руки Тиерлэйн, в которых тускло блестели ключи.
- А ключи зачем вы взяли?
- Я не знала где вас искать, и открыты ли двери,- развела руками Тьен.- Курт, поспешите, может быть ваш друг умирает. Мне страшно!
О том, что Курт сам оставил дверь в карцере открытой он так и не вспомнил, но второй раз такой удачи ждать уже не стоило. Звон связки ключей в руках пленницы отрезвил его затуманенную ингмарской красотой голову и постепенно из состояние пылкого восторга он возвращался в свой обычный пессимизм и мрачную подозрительность. Как это обычно бывает в момент возвращения рассудка, он испытал стыд за свои слова и действия, которые еще минуту назад казались ему единственно правильными, а теперь он вдруг узрел всю их безрассудность и нелепость. Как мог он, столько лет прослуживший надзирателем в тюрьме, позволить себе увлечься пленницей, пусть даже такой прекрасной, как мог он бросив все бежать за какой-то бумагой и наивно полагать, что барон станет это читать. За какие-то мгновения на глазах у Тиерлэйн он преобразился на столько, что она с трудом узнала его голос, глухой и безразличный:
- Отдайте мне ключи, миледи, и мы сейчас вместе вернемся в вашу камеру. Возможно все не так страшно, как вам показалось и мой напарник просто слегка перебрал спиртного.
Тиерлэйн оцепенела. Самой справиться с мужчиной у нее шанса не было.
- Вернемся,- едва выдавила она, пытаясь унять наворачивающиеся слезы.
Скрежет и скрип вдалеке стал почти оглушительным. Что-то крупное и тяжелое отчаянно пыталось прорваться через закрытые двери. Миледи не доставило труда догадаться, что такой протяжный скрежет может создавать только её релид, разозленный тем, что его разлучили с хозяйкой.
Курт забрал у ингмарки связку ключей и повел миледи обратно в её "комфортабельную камеру, специально подготовленную для приема важных гостей" оставалось только удивляться, как же содержаться остальные заключенные если камера-колодец с соломой и серым постельным бельем считается "комфортабельной". Обратный путь занял меньше времени, Курт не плутал по коридорам, не путался и не думал, куда свернуть, но к удивлению Тьен очень тихо прокрался мимо открытой двери подсобки, стараясь не привлекать к себе внимание Грэма. Последний поворот и уже можно разглядеть открытую дверь карцера и торчащие оттуда ноги второго тюремщика.
- Черный, - позвал его Курт, - вставай, хватит дрыхнуть, у тебя заключенные по тюрьме разгуливают.
Ответа не последовало. Оставив Тьен в коридоре, её надзиратель, так и не ставший случайным спасителем, подошел к распростертому на земле товарищу
- Черный... ей, что это, кровь?
Тьен нагнулась, делая вид, что присматривается, и выпрямилась, складывая руки за спиной.
- Не знаю. Наверно ударился головой, когда падал. Я так испугалась, что сразу бросилась к вам.
Курт так же, как еще совсем недавно это делала Тиерлэйн, наклонился к бессознательному тюремщику и приложил палец к жиле на шее, потом очень осторожно выволок его из карцера. И уже собирался проводить ингмарку в камеру, как запнулся обо что-то в темноте.
- Гнев Кастора, это ещё что такое, - Курт поднял с пола потухший факел, - похоже это из камеры, а почему затушен?
Похоже, в какой-то момент концентрация тяжелых мыслей в голове тюремщика достигла критического значения, думать так долго он не умел, а потому решил разобраться со всеми проблемами старым проверенным способом - переложить их на других. Вот только кроме него сейчас в геркандском остроге оставались трое заключенных и старший надзиратель - старик Грэм.
- Заходите в камеру, миледи, и устраивайтесь на ночлег, свет вам сейчас не нужен, а мы с Грэмом поможем бедняге Черному.
Оцепенение девушки все не проходило. В голове глухими ударами стучали мысли одна другой лучше "провалила задание", "богиня обречена", "семья обречена". Тьен насилу заставила себя войти в пугающую своими размерами камеру. До Курта ей уже не было никакого дела, поэтому слова о факеле дошли до нее не сразу.
- Факел мой,- призналась Тиерлэйн.- Я без спросу взяла его со стены, когда вы ушли. Ведь здесь так темно...- на ресницах дрогнула слеза и скатилась по щеке. И не важно, что на самом деле девушка плакала от обиды.- Я потушила его, когда пришел: боялась накажут.
С этими словами девушка уже не могла сдерживать слез. До чего глупой она была, отправившись к людям вот так запросто. И какой позор на ее плечи ляжет теперь. Тьен отвернулась к маленькому зарешеченному окошку и расплакалась.
- Сп... спокойной ночи,- выдавила Тьен. Слезы просто катились у нее из глаз, не вызывая всхлипываний. Лишь плечи нервно подрагивали.
За её спиной, тихо скрипнув, закрылась дверь.

[Мара >>>]

Герканд. День второй.

Скаррон Исхэйл (Хома)

Утро выдалось серым и туманным, омраченное мелким морсящим дождиком и почти осененней прохладой. На этот раз сержант проснулся первым и тут же пожалел об этом, бревенчатые стены офицерской казармы сотрясались от заливистого храпа Босхи. До сигнала "подъем" оставалось совсем мало времени и потратить бы его с толком - выспаться, после тяжелой ночи тушения пожара на складе, но не тут-то было. Босха выводил трели и рулады, наигрывая гаммы на нервах Исхэйла. А еще удушливо пахло гарью от серой военной формы, которую еще предстояло очищать от копоти.
Склад вспыхнул как спичка, выгорев до черного полуразрушенного остова, не пощадив внушительные запасы провианта и обмундирования. Фактически, гарнизон лишился всех запасов, так долго собиравшихся на скудные казенные деньги экономным Торесом. Гарнизон остался без склада, а Скаррон, возможно, без работы.
Вот только что стало с высокой гостьей в алых одеждах Исхэйл не знал, когда он прибыл на тушение пожара склад был уже пуст. Удивительно, как огонь не перекинулся на стоящие совсем рядом казармы, ограничившись одной своей жертвой. Разумеется, склад был больше похож на сарай и периодически грозился развалиться на части от старости, но он был, а теперь его нет.
Пронзительно завыл рожок и Скаррон невольно вздрогнул, сколько не привыкай, сколько не готовься к этому заранее, а люто ненавидимый всеми солдатами "подъем" всегда исхитрялся нагрянуть неожиданно.

Аластор Воул де Падуи (Аккеран) и Лукас Сегре (Vela)

Утром в тюрьмах обычно тихо, как в больницах, сидельцы хоть и не больные но рано тоже не просыпаются, а по коридорам тихо шаркая подошвами ботинок ходят надзиратели. А в геркандской тюрьме тем более последние несколько лет раньше обеда тюремщики не просыпались, давно забыв как кричат по утрам петухи. Да и зачем вставать рано, если кроме них на два этажа здания больше никого не было. Но эта ночь была крайне беспокойной.
Пришлось будить Нестора, геркандского лекаря, это капризное светило медицины долго ворчал и не хотел идти в острог, осматривать рану Черного, оправдываясь, что и так весь день провозился с тем трупом. В итоге все же пришел, промыл рану, забинтовал и уже наливал в чашку отвар какой-то травы, как прибежал паренек из отряда Ференца и буквально выволок доктора на улицу. И вся эта беспокойная ночка пагубно отразилась на настроении Грэма, не привыкшего к такому количеству событий и происшествий, сконцентрировавшихся в одном дне. Но этим утром не один он был хмурым.
Дознаватель и так улыбающийся только по праздникам сегодня олицетворял мировую скорбь, "в гроб и то краше кладут" повздыхал Грэм, но потревожить его все же пришлось. Вечером доставили Лукаса, а значит работы у мозговеда и душегляда стало еще больше.
Обрывок их разговора и услышали проснувшиеся заключенные на первом этаже тюрьмы.
- ... матушка говорила, что ингмарки приносят несчастье, я не верил, считая, что это предрассудки, но когда в этот город приехали сразу две... По неволе начинаю задумываться, так ли глупа эта мысль как кажется... это он и есть?
- Да, ребята Фернеца прошлой ночью привели, говорят хотел обворовать Парсиваля.
Дознаватель был на голову выше старика Грэма, который, казалось еще и специально ссутулился, чтобы на его фоне тощая фигура местного следователя казалась внушительней. Этим утром представитель закона облачился в домотканый шерстяной плащ и черный костюм. На его переносице красовались увеличительные линзы, вставленные в оправу с дужками, цепляющимися за уши. Это приспособление периодически сползало на кончик острого носа и мозговед вынужден был все время его поправлять.
- Хорошо, потом его ко мне приведешь, я хочу дождаться Нестора с результатами его вчерашних исследований, а господина де Падуи снабди метлой и отправь на работу. Все на сегодня.
По интонации предложения невозможно было понять, вопрос это или утверждение, но Грэм не стал переспрашивать, а только кивнул и проводил Дознавателя до двери. Потом выудил из-за угла давно заготовленные хозяйственный инвентарь и поставил его перед Аластором.
- Вот, ты уж смотри там и слушай, как велено, да метлой маши пошибче.

Тиерлэйн из клана Лэйн (Serafim)

Никто не задавал Тиерлэйн вопросов, не осматривал стены и дверь карцера, не пытался выяснить отчего здоровый мужик, не страдающий падучей болезнью, вдруг рухнул на пол, умудрившись так сильно разбить себе голову. Без внимания остался и найденный Куртом факел и впору было бы решить, что надзиратели поверили в рассказ Тьен и успокоиться, но что-то мешало. Какое-то смутное ощущение, что это еще не конец истории. Утром дверь открыл Курт и только тогда в душное маленькое помещение попала струя свежего воздуха, а тусклый свет от зажженных факелов почти ослепил после непроглядного мрака карцера.
В подвале было постоянное освещение и днем и ночью и более или менее точно время суток здесь определялось только по косвенных признакам, например:
- Ваш завтрак, миледи, - Курт безразлично поставил перед Тиерлэйн табурет с тарелкой до краев заполненной чем-то кашеобразным, - это вареная чечевица и горох. Очень полезно и питательно.
А вот последнее утверждение было явно лишним. Еда в тарелке источала странный запах, совершенно незнакомый чувствительному обонянию аристократки. Запах был резким и очень едким и насколько могла судить Тьен, нормальная вкусная еда так пахнуть не может.
- Правда немного подгорела, не уследили, - виновато развел руками Курт.

Карин из клана Рин (Вереск)

Это бушующее пламя еще долго будет снится дочери клана Лэйн в кошмарах. Как первобытная стихия пожирала тонкую материю её платья, вспыхивал и сгорал шёлк будто исчезали в огне хрупкие крылья бабочки сдуру влетевшей в зажженный фонарь . И летал над головой белый пепел от сгоревшего до тла бревенчатого сарая. Там могла бы она погибнуть, но высшим силам, богине Веристе или его величеству случаю было угодно, чтобы она выжила.
Произнесенное пророчество должно исполнится, а значит Карин найдет то, зачем пришла в Герканд.
Чудеса случаются, из объятого пламенем сарая удалось вынести хрупкое девичье тело. Чудеса случаются, на мгновение потрясая наши мысли, заставляя задуматься о вечном, незыблемом. Случаются и проходят, уступая место ежедневной рутине.
Даже организм высокородных ингмаров нуждается в отдыхе, в пище и в естественном чередовании сна и бодрствования. И как и любая жительница этого города в то утро Карин проснулась.
И не смогла понять, где именно.
Комната утопала в обилии шторочек, драппировочек, статуэток, вычурных и помпезных, покрытых позолотой и отбрасывающих столько бликов, что глазам было больно смотреть. И вся эта нарочитая роскошь, вся эта вульгарная кичливость не оставила больше сомнений - Карин в резиденции барона.
Дорогая кукла в игрушечном домике для одного очень большого и капризного ребенка.
И только непонятно, что делает здесь этот человек в делой робе без капюшона и почему-то совершенно лысый. Он присел к ней на краешек кровати и чтобы Карин могла его видеть, отодвинул край балдахина в сторону. Золотые кисти бахромы по краям балдахина качнулись, внося свой вклад во всеобщее мерцание и поблескивание.
- Доооооброоооое утро, милееееди, нет, двигаться не нужно. Во-первых с вашими ожогами это весьма болезненно, а во-вторых нам пришлось вас связать. Для вашего же блага.
У этого человека была необычная манера произносить слова. Он то до невыносимости медленно растягивал звуки, но внезапно ускорялся, словно наверстывая упущенное
- Меня зовут Нестор, я - лекарь.

релид Рен-Альд-Аз (Ри)

Если бы хозяйка вдруг увидела и смогла сравнить в какие условия поместили её, а в какие её слугу, то долго не могла бы оправится от шока. Это все равно, что прийти домой с прогулки и положить своего пса спать на мягкую перину и шелковые простыни, а самой устроится в коридоре на коврике, об которые все вытирают ноги.
Не то чтобы комната для гостей поражала своим комфортом, но по сравнению с карцером была настоящим раем.
Какими мыслями руководствовался Дознаватель, когда таким образом размещал арестованную ингмарку и релида так и осталось загадкой. Но комната Рен-Альд-Аза была почти такой же уютной и домашней, как его же собственные апартаменты в одном из маноров клана Лэйн.
Односпальная кровать, скорее надежная, чем мягкая, деревянный стол и стул. Но тот самый домашний уют создавала не мебель, которая была типичной для любого крестьянского дома, а мохнатые и полосатые половики ручной работы, связанные крупными петлями из тонко нарезанных полосок ткани, да лоскутное одеяло, на удивление новое и яркое.

Сообщение отредактировал Messalina - 28-07-2008, 9:54

[Aylin >>>]

(Да просто Рен, Альд-Аз - это так... приставка. С разрешения мастера, конечно)

От силового решения возникших с мягкотелыми недоразумений релида удержала молчаливо выраженная воля Решающей. В тот момент на удивление твердая. В целом же в этой поездке решения принимались от нормальной степени уверенности до почти полной растерянности. С самого утра Решающая постоянно сомневалась в будующих действиях и это вызывало у Рена определенный дискомфорт - мечу в руке и самой руке может нравиться чувство движения, но не размахивание ими впустую... однако этому было далеко до недовольства или сомнений.
Даже оказавшись сначала запертым в кладовку релид вел себя достаточно мирно - приказ был однозначным, но... потом как-то сам собой сломался замок на двери кладовки... и сама дверь. И ночью, уже переведенный на верхний этаж в комнату с гораздо более крепкой дверью и замком Рен тоже ни в чем не сомневался, лишь чуть не разбил о стену локти... или стену о локти. Замок на двери правда тоже сломался, но стены выдержали "релида, которому плохо". Данному релиду хуже всего было в том случае, когда он подозревал, что Решающая не может передать ему свое решение. Тем не менее Рен, может быть в отличие от Тьен, выспался.

Сообщение отредактировал Ri - 29-07-2008, 9:56

[Мара >>>]

и Ри

Решение безнадежно задерживалось в дороге, увязнув в затхлом воздухе подземелий и споткнувшись о многочисленные двери и каменные стены. Решающая не смогла найти своего релида, её побег не удался, она остановилась в шаге от маленькой комнаты с уютными полосатыми ковриками и Рен возможно даже слышал её голос отдаленным эхом, больше похожим на воспоминание, нежели на действительность. Однако про слугу все-таки вспомнили. Когда солнце поднялось из-за линии горизонта за дверью его темницы послышались шаги и ставший уже знакомым звон тяжелой связки ключей.
- Предупреждаю, я вооружен и стоит тебе дернуться бежать или попытаться напасть, вупущю кишки не раздумывая.
Эта бравада вполне могла бы выглядеть устрашающе, если бы не предательски дрожащий голос человека, который её произносил.
Рен уже стоял у двери и помог ее распахнуть.
- Мне не нужны твои кишки. - прошелестел релид. - пока что можешь оставить их себе.
Дежурный - молоденький паренек с густой копной черных волос, настолько длинных, что они падали ему на глаза аж поперхнулся от такого заявления но возмущаться не стал. Рен наводил суеверный ужас на всех тюремщиков, кроме разве что старика Грэма, который похоже не боялся вообще ничего. А уж на вертлявого паренька, которого мама в детстве пугала страшилками "вот придет злой релид и съест тебя" слуга миледи производил неизгладимое впечатление. Испуганно выставив перед собой короткий меч, кончик острия которого болтался из стороны в сторону как флюгер во время шторма, дежурный проговорил:
- Ты .. это.. сейчас Дознаватель придет, разговаривать с тобой будет, смотри без глупостей...
Рен молчал, ему было плохо и он не стал отбирать у человека меч, хочет поранится - это его трудности.
Дальше слов не находилось и паренек молча стоял, не в силах сдвинутся с места и проклиная Курта за то, что он отправил его одного, Черного за то, что свалился на пол и теперь его обязанности перешли к нему и Грэма за то... за что проклинать Грэма он пока не придумал. Спас положение, как ни странно, сам Дознаватель, открыв противоположную от Рена дверь своим ключом и войдя в кабинет.
- Ты свободен, Ларс, можешь идти.
Дежурный шумно выдохнул и чуть не выронил меч из ослабевших рук. Утирая пот с лица рукавом рубахи он пролепетал что-то "если понадоблюсь, я за дверью" осторожно попятился назад и уже только у самого порога кабинета обернулся и юркнул в дверной проем за спиной Дознавателя.
- Рен-Альд-Аз, если я не ошибаюсь?
Дознаватель устроился на своем рабочем месте за письменным столом и взял из стопки наполовину исписанный листок.
Рен все так же молчал, но внимательно изучал вошедшего. Принимать решение самому было бы довольно мучительно, но это только люди обманываются словами - следы того, что велено делать могли быть заметны и в этом, совершенно ничего не значащем человеке. Особенно в нем, ведь это ему казалось, что он тут что-то значит, возможно из-за того внимания, что уделила вчера миледи. "Он что-то знает." Решил Рен и незаметно для человека поморщился.
Не дождавшись ответа на свой вопрос, Дознаватель откинулся на спинку стула, сцепив пальцы в замок.
- Вам нужен прямой приказ хозяйки чтобы со мной разговаривать?
В этом был смысл, но этот смысл релиду не понравился.
- Кому ты служишь? - прошелестело чуть позже.
- Я служу закону, - Дознаватель словно раздумывал разговаривать ли ему с релидом на подобные темы или нет, - моя работа - поиск истины.
Релид просто стоял.
Человек в черном костюме наклонился вперед и взял со стола гусиное перо, белое и чистое с аккуратно приглаженными краями.
- Вы можете помочь миледи Тиерлэйн. Вы хотите это сделать?
- Зачем нас задержали. - прошелестело чуть позже и после паузы. - Здесь?
Дознаватель, наверное, впервые вел такой странный разговор. Когда собеседник задает вопросы и не реагирует на ответы, не реагирует вообще ни на что. Релид молчал и это казалось естественным его состоянием. В самом деле впору начать относится к нему даже не как к слуге, а как к живой мебели, необъяснимому и непостижимому дополнению своей хозяйки. Наверное, надо было родится ингмаром, чтобы знать какие вопросы и как нужно задавать.

[Aylin >>>]

(МР =))

Мозговед уже почти признал свое поражение, но на вопрос релида все же ответил:
- Таковы правила этого города, этой страны, если есть подозрения, что кто-то совершил убийство его изолируют от остальных жителей до выяснения истины. Если миледи виновна - её ждет наказание, если нет - вы сможете продолжить своё путешествие.
- По чьей воле вы намерены причинить вред миледи? Кто вас нанял, чтобы обвинить Ее в убийстве? - релид все так же спокойно стоял и негромко, с шелестящим акцентом говорил, но стоял уже - возле чиновника и, придерживая того за плечи, держал налокотный шип возле его шеи. Только при слове "нанял" промелькнуло что-то личное - кажется, презрение.
Дознаватель даже не вздрогнул, или по какой-то причине был абсолютно уверен в собственной безопасности или слишком хорошо владел собой, чтобы демонстрировать страх. Он не отрываясь смотрел в желтые глаза релида и говорил все так же спокойно и тихо.
- У этого города есть глава - барон. Если говорить просто - это он меня нанял и в его власти назначить и исполнить наказание для миледи в случае её виновности.
- То есть, вы служите барону. - то ли спросил, от ли сказал релид. - подозревать миледи в убийстве бессмысленно. Но вы это делаете. Значит, что вы в этом заинтересованы. Труп человека принесли в середине ночи человек-мужчина и человек-женщина. Скажите мне, где миледи.
Дознаватель открыл рот и беззвучно пошевелил губами, как рыба, и на этом реакция закончилась.
- Миледи этажом ниже, в одиночной камере. Я не могу вас к ней пустить, даже учитывая исключительность этого случая. Пока все останется так, как есть.
Релид впервые отреагировал на его слова схожим с человеческим образом, в смысле - ответил. Возможно счел, что с Дознавателем вобще (иногда) можно разговаривать?
- Вы не можете меня удержать в данной позиции. Это не является неуважением к вашему барону. Мне бы не хотелось вызвать неудовольствие вашего барона сложившейся ситуацией. Возможно, миледи и барон предпочтут решить сами вопрос с трупом на Его территории?
Барону пока не докладывали о том что в происшествии на постоялом дворе подозревалась именно ингмарка, во-первых просто по инерции, с уголовными делами барон знакомился только председательствуя в зале суда, а во-вторых занят был барон на приеме. Да и сама миледи почему-то просила не предавать делу огласку. Дознаватель раздумывал, смотря куда-то мимо релида. Разумеется, это хороший выход из ситуации - логичный, но зачем тогда Тиерлэйн просила не обращаться в посольство? Мозговед морщил лоб, для оправдания миледи слов её слуги не хватало, нужен был Нестор с его исследованиями и хорошо бы найти тех человека-мужчину и человека-женщину.
- Думаю, это разумно. Детали мы решим. А теперь я вынужден просить вас вернутся в помещение этажом ниже, это все-таки мой рабочий кабинет.
- С миледи не должно ничего случится... иначе уже я пожалею. - Рен так напряженно вышел в коридор, что мальчишка с мечом вдруг слегка успокоился - вот теперь страшный своей непонятностью релид вел себя почти как заключенный - он не смог побороть вчерашний приказ никого тут не трогать.
Паренек дежурный нервно откидывал длинную черную челку со лба, в который раз давая себе зарок сходить к цирюльнику. Меч так и остался в ножнах, да и релида он по сути не вел как заключенного, а всего лишь шагал рядом по коридору больше показывая, куда идти, нежели выполняя функции конвоя. Поместили релида в ту же самую подсобку, только на этот раз дежурный не закрыл дверь на замок, а заколотил снаружи досками, подчиняясь отданному утром приказу. Человеческий страх перед непонятным подчас принимает причудливые формы.

Сообщение отредактировал Ri - 7-08-2008, 9:26

[Хома >>>]

Скаррон продрал глаза и поскорее сел на кровати, чтоб снова не впасть в дремотное состояние. Всё, что произошло ночью, казалось дурным сном. Но измученное сознание подсказывало, что всё это было явью, как бы ему ни хотелось обратного. Ингмарка, заполняющий склад дым, дышащее ненавистью лицо Крауча, в которое так хотелось впечатать кулак, а то и что-нибудь потяжелее. И пожар...
Тревожные крики, передаваемые по цепочке вёдра и языки пламени, насмешливо пляшущие и извивающиеся в темноте не хуже разряженных в яркие струящиеся шелка танцовщиц...
Склад отстоять, конечно, не удалось. Счастье ещё, что огонь удовлетворился этой жертвой и не перекинулся на другие строения. Только вот сержант Исхэйл счастливым себя отчего-то не чувствовал. Кое-как почистив форму от сажи и копоти, что ему не очень-то удалось, Скаррон направился к столовой, находящейся в том же здании что и офицерская казарма.
Сержант постарался не обращать внимания на плац, где проходило утреннее построение. Там ему больше не бывать... А он, оказывается, уже успел привыкнуть к своей прежней службе, которую теперь приходилось оставить.
Вкуса завтрака сержант не заметил. Наскоро и не глядя покидав в рот то, что положили в тарелку, Исхэйл направился вслед за выходящим из столовой капитаном. Нужно было получить обещанную бумагу и выслушать инструкции насчёт обязанностей. А заодно спросить о судьбе так и не спасённой вчера девушки.

[Мара >>>]

и Serafim

Проплакавшая полночи миледи выглядела не самым лучшим образом. Нет, ее красоту не могла заставить угаснуть ужасная каморка, в которую ее посадили, даже припухшие от слез глаза придавали ей несчастный и беспомощный вид. У любого нормального мужчины от одного взгляда на Тиерлейн появилось бы непреодолимое желание защитить девушку от всех невзгод. Но Курт, судя по всему, нормальным мужчиной не был+
- Спасибо,- еле слышно поблагодарила Тьен, ковыряя кашу ложкой. Эту страшную вещь есть ей не хотелось. Впрочем, есть ей не хотелось в принципе.
Курт неуверенно переминался с ноги на ногу, явно желая что-то сказать, но не находя слов. Миледи вела себя вполне достойно, и это вызывало уважение, но вот эти припухшие глазки. Курт никогда бы не подумал, что холодные и высокомерные ингмарки умеют плакать. Сколько бы жалости и сочувствия не вызывала в нем миледи, второй раз на одни и те же грабли он не наступил, ему вчера хватило необдуманных поступков.
- Миледи, осторожно обратился он к прекрасной пленнице, - я слышал, среди ингмаров есть целители...
Тьен отложила ложку и подняла на Курта глаза. Вопрос ее откровенно удивил.
- Есть,- коротко ответила она и добавила,- были.
Курт еще раз неуверенно потоптался на месте.
- Понимаете, Черному совсем плохо, а наш лекарь только руками разводит. Может быть вы знаете какие-нибудь лекарства, или может средство какое.
Тюремщик осекся, надежда на то, что ингмарка сможет спасти Черного, с самого начала была ничтожна мала. Но вера в чудо в людях неискоренима, а ингмары всегда ассоциировались с магией, а значит с чудесами.
Тьен едва удержалась от тяжелого вздоха. Черный+ Ей не то, чтобы было жаль этого человека, девушку просто мучила совесть. Невинный, которому она проломила голову, а потом чудом спасла от смерти. Именно чудом: что именно произошло, девушка до сих пор не могла осмыслить и дать себе четкий ответ.
Возможно, Тьен могла бы попробовать совершить чудо еще раз+ Но что будет, когда Черный очнется? И расскажет, как все было на самом деле?
- Я+ алхимик,- наконец выдавила Тиерлэйн, лихорадочно подбирая правильные слова,- и могу сделать лекарства. Но мне нужно осмотреть его.
На лице Курта отразился почти ребячий восторг, чудо происходило.
- Конечно, - выпалил он и забывшись резко выдернул из рук Тьен тарелку, поставив её прямо на пол, - я отведу вас, тут недалеко.
- Хорошо,- тихо согласилась Тьен,- веди.

[Хома >>>]

и мастер

Торес заметил шедшего за ним сержанта, но положенного воинского приветствия так и не дождался, а потому не оборачиваясь дошел до своей каморки. Отпер дверь с табличкой "Торес Дайненбах" и зашел внутрь, оставив дверь открытой.
Через несколько секунд в дверном проёме появился силуэт сержанта. Правый кулак взметнулся вверх, и Скаррон замер, ожидая приказаний капитана.
Капитан прореагировал на приветствие так же молча.
- Господин капитан, сержант Исхэйл по вашему приказанию прибыл.
- Садитесь, - Торес кивнул на стул напротив своего стола и достал стопку бумаг.
- Это ваш пропуск, - первым на гладкую полированную поверхность стола лег маленький листок бумаги с затейливыми вензелями и печатью капитана.
Сержант уселся напротив Тореса и взял в руки листок. Теперь он мог выходить за территорию гарнизона и свободно ходить по городу. Можно было наконец навестить бывшего кладовщика и задать ему парочку интересных вопросов.
- Это список того, что необходимо купить на склад в первую очередь, - капитан положил перед Исхэйлом второй листок, - но прежде необходимо склад отремонтировать. Отправляйтесь на лесопилку и договоритесь с хозяином о поставке бруса и досок. Лесопилка на юге от ворот Герканда в двух часах ходьбы. Здесь указаны цены на лес, которые устроят гарнизон.
Третий листок был исписан едва ли до половины, но там стояли цифры количества золотых монет, которые сержанту дозволялось заплатить за брус и доски.
- И последнее, для ремонтных работ на складе вам разрешено взять не более трех солдат из гарнизона.
- Господин капитан, разрешите обратиться?
Возможно, это звучало несколько не так, как обычно, учитывая, что Скаррон не стоял перед Торесом навытяжку, а сидел напротив. И тем не менее сержант счёл, что начать свой вопрос надо именно так.
- Разрешаю, - Торес с выражение безразличия на лице переложил бумаги из одной стопки в другую.
- Вы не знаете, что случилось с той девушкой, ингмаркой?
Воспоминание больно отдалось в душе молодого человека. У него так и не получилось ей помочь... Впрочем, была и другая боль, вполне осязаемая - лицо до сих пор помнило знакомство с кулаком Крауча. И Скаррон мечтал со временем отдать долг. С процентами.
Рука капитана замерла над поверхностью стола так и не дотянувшись до очередного листка, на мгновение сержанту могло показаться, что Торес испытывает невыносимую муку, но тут же лицо старого вояки снова стало бесстрастным.
- Зачем вам это, Исхэйл?
- Мне не безразлична её судьба. И я допускаю, что она не виновна в том, что ей предъявил лейтенант Крауч.
Столько презрения на лице капитана Скаррон не видел еще никогда.
- И что же ей предъявил лейтенант Крауч? И раз вы были не согласны, что заставило вас бросить её одну на складе, что несчастная дева чуть себя не спалила?
Лицо сержанта закаменело, на нём теперь не отражалось никаких эмоций.
- Приказ старшего по званию. А лейтенант обвинил её в краже в замке барона.
- Приказ, - эхом повторил Торес и встал со своего стула, - вы свободны.
- Есть, - коротко откликнулся сержант, голос был глуше обычного. Плевать! Кулак вверх, резкий разворот на каблуках, несколько шагов к двери. Сдержаться, сдержаться и не садануть ей в дверную коробку со всей силы! И дури. Взгляд вперёд, только вперёд, как по узкой трубе, приставленной к лицу. До хруса сжатые зубы, боль в стиснутых кулаках...
Шаг по плацу, ещё шаг, и ещё... Слушай стук шагов, только его... Кулак с громким хлопком врезался в подставленную ладонь. А мог бы врезаться в стену, окажись она поблизости.

[Vela >>>]

С Месс)

Второе утро в Герканде началось ничуть ни лучше, чем первое. Всю ночь проворочившись на жесткой лежанке и лишь только под утро забывшись беспокойным сном, Лукас явно был не в духе. В который раз проклиная на чем свет стоит этот город, он с трудом заставил себя встать с нар, решив не дожидаться ругани охранника, и теперь переминался с ноги на ногу, стоя рядом с Аластором. Как и правильно говорил последний, юноше предстоял разговор с дознавателем. И нелегкий, судя по его мрачному виду.
- «И чего мне ему сказать-то? Врать у меня плохо получается. От правды лучше не станет,» - размышлял Сегре, ожидая указаний.
Старик Грэм и Аластор обменялись понимающими гримасами и молодой человек по прозвищу "циркач", взяв хозяйственный инвентарь, покинул помещение. А вслед за ним ушел и тюремщик, оставив Лукаса наедине с прелой соломой, запахом плесени и назойливым попискиванием крыс.
Растерянно посмотрев на захлопнувшуюся прямо перед его носом дверь в камеру, юноша пожал плечами и вновь сел на свою лежанку. Прислушавшись, однако не услышав ничего более подозрительного, чем шуршание грызунов, он вытащил из-за пазухи измятые бумаги, купчую на дом Парсивала. Бережно разгладив листы, Лукас провел пальцем по уже немного выцветшим гербам.
- Узнала бы моя мать, что я тут натворил, - тяжело вздохнув, он аккуратно свернул документы и засунул их обратно за пазуху, не дожидаясь того, когда в коридоре раздадутся шаги тюремщика.
Эти шаги не заставили себя долго ждать. Старик кряхтя, отдуваясь и поминая гарпий и горгулей из сказок, которые неприменно должны были съесть печень нерадивой кухарки, внес в большую залу с тюремными камерами тарелку с чем-то дымящимся. До Лукаса мгновенно долетел запах вареной чечевицы и гороха.
- Вот, твой завтрак, паря, - Грэм просунул тарелку в специально приспособленное для этого окошечко в решетке камеры.
- Спасибо, - вежливо ответил Сегре и, поторопившись схватить завтрак, чуть не уронил горячую тарелку на пол, - Ой!
Поставив миску на пол и дуя на обожженные пальцы, он спросил у Грэма:
- А когда меня отведут к дознавателю?
- Как позавтракаешь, так сразу, - ответил Грэм, не смотря на кажущуюся очевидность виновности Лукаса, никакой непрязни к "преступнику" тюремщик не испытывал. каким бы странным это не казалось со стороны, но он почти ко всем своим сидельцам относился как к детям.
Кивнув, парень подхватил тарелку и присев на нары, быстро застучал ложкой. Тюремная еда не отличалась сытностью и вкусом, а уж тем более, не шла ни в какое сравнение со стряпней Грэни, но выбирать юноше не приходилось. Быстро расправившись с недосоленной чечевицей, Лукас нехотя вернулся к двери.
- Идем, - кивнул Грэм и зазвенел ключами, - советовать тебе ничего не буду, только одно скажу, не вздумай врать. Дознавателя не зря зовут мозговедом и душеглядом, не знаю, конечно, что в душе можно видеть, чай не книжка тебе какая, но вранье он чует за версту.
Старик пыхтя и кряхтя, отодвинул решетку, выпуская юношу наружу. Хотя до "наружи" и тем более до свободы Сегре было ох, как далеко. Всего лишь еще один переход по запутанному лабиринту коридоров, которые на мгновение выплывали из темноты, озаренные светом пугливого и трепещущего пламени факела, и снова скрывались во мраке. Идти оказалось не так далеко. Грэм осторожно и словно испуганно постучался в дверь и сообщил, что привел арестованного, доставленного вчера. Дождался короткого "входите" и распахнул дверь.

[vera >>>]

с разрешения мастера

Это утро, по крайней мере, настало для Шони в более-менее человеческих условиях. Жизнь, кажется, налаживалась. Вчера же выдалось… Интересное было вчера. Особенно вечер. Восьмой наследник потянулся, встал и начал неспешно одеваться. С некоторым сожалением потёр пятна копоти на рукавах.
Приём у барона удался. Почти. По крайней мере, проникнуть туда особого труда не составило. Солдафонам настолько набило оскомину обилие знатных и просто важных персон, что десятком знатных больше, десятком меньше – лишь бы не зудели, перечисляя свои титулы и заслуги.
"Неплохо. Весьма неплохо", - размышлял Шони, разглядывая внутреннее убранство залы, - " конечно, всё слишком аляповато, явный перегруз мелочами, но что-то в этом есть".
Гости сплетничали, что-то обсуждали, и с нетерпением поглядывали в сторону стола. На сцене же выступали артисты. Шони отчего-то порадовало, что танцовщица, на которую он засмотрелся на рынке, тоже здесь. А вот сам хозяин поместья вызвал скорее брезгливость. Толстый, какой-то сальный, он всё пытался держать под руку одетую в платье цвета пламени ингмарку, напрочь игнорируя остальных гостей.
- Ах. Так вы приглашены прямо из Лангеса? Потрясающе. – трещала над ухом у Шони какая-то дама. – Наверно, долгий путь проделали?
Шони рассеяно кивнул.
- Да, очень.
- А вы слыхали, что ваш сосед уморил свою жену голодом? Говорят, запер в кладовке и …
- Какой именно из соседей? У нас их несколько, - не подумав ляпнул Шони, за что тут же поплатился.
- Да вы что! Неужто это входит в моду? Какой кошмар! Надо рассказать Мелани. Она обожает подобные истории. Представляете, когда её зеленщик оказался внебрачным сыном…
Через несколько минут Шони пришло в голову, что смертная казнь за убийство этой тётки – не такая уж и высокая цена. Но тут к счастью, начался банкет.
Постепенно обстановка становилась всё непринуждённей. Куда-то исчез хозяин имения и виновница торжества. Гости разбрелись. Шони решил последовать их примеру и "осмотреть дом".
К тому моменту как он остановился перед очередным украшающим стену произведением искусства, его куртка стала несколько тяжелее.
Исключительно благодаря давней привычке следить за происходящим хоть краем глаза, Шони отметил, что ослепительно улыбающаяся ингмарка чересчур торопливо покидает зал. Может и не стоило обращать на это внимания, мало ли по какой причине дамочка торопится, но человек в сером плаще, следовавший буквально по пятам гостьи заставил насторожиться. Что-то затевалось.

Ночной пожар спутал все планы. Гостей попросили удалиться. С точки зрения Шони вряд ли барон так пёкся о благополучии всей этой толпы, тем более что пожар был не в самом особняке и даже не рядом. А значит, горело что-то весьма ценное или имеющее какое-то значения для барона. Поэтому восьмой наследник всеми правдами и неправдами решил остаться и выяснить, что горит и, главное, какую пользу для себя из этого можно извлечь.
К сожалению, арбалетчики оказались непреодолимой преградой на пути к горящему зданию. Зато весьма оригинальный способ тушения пожара, небольшой мордобой, невесть откуда взявшееся пламя и, главное, женщина, которую вынесли из здания, лишь убедили Шони, что всё не так чисто с этим пожаром.
В общем, Шони увидел достаточно, чтоб заинтересоваться и решил попробовать узнать подоплёку происходящего. Ради этого он даже предложил свою помощь в тушении пожара как "бывший офицер и просто благородный человек". Помощь приняли, но вот узнать что-либо, равно как и остаться на ночь не удалось ни в доме барона, ни в казарме. Однако заночевать хоть где ни будь было необходимо. Оставался лишь постоялый двор.
- Постоялый двор "Постоял и пошёл", - пробормотал он, убедившись, что наличности в его карманах не прибавилось. - Ладно, попробую.
Как и ожидалось, цена, названная Арчибальдом, значительно превышала содержимое кошелька Шони, а доплачивать стыренным в особняке барона было глупо. Искать же коллекционера на ночь глядя и подавно было бессмысленно. Бывший медвежатник, скорее всего, ночью никого к себе в дом не пустит. Особенно таких вот "старых знакомых". К счастью с хозяином постоялого двора удалось договориться, что два золотых он получит сейчас как задаток, а остальное завтра, после того как Лангес получит долг со своего старого знакомца.
И вот это завтра настало. Теперь Шони предстояло отыскать на рынке антикварную лавочку, которую держал бывший медвежатник и долго и нудно торговаться с ним за каждую безделушку из баронского особняка. А ещё Шони не давала покоя тайна, краешек которой он ухватил накануне.

[Хома >>>]

Вместе с Машей, конечно

Словно чужая рука полезла за пазуху, Скаррон на секунду прикрыл глаза, глубоко вздохнул... Пальцы безошибочно нашли нужную бумагу, развернули и продемонстрировали стоявшим у ворот гарнизона солдатам. Левая рука с удовольствием охватила эфес меча, пальцы улеглись в предназначенные им углубления на рукояти. Сержант охотно взялся бы за меч и правой, но решил, что незачем смущать солдат таким недвусмысленным жестом.
Солдат на воротах с неподдельным интересом прочитал каждую буковку на пропуске сержанта и вернул бумагу обратно.
- Проходите.
Ну вот, скатертью дорожка. Пальцы неспешно поглаживали оголовок эфеса, это немного успокаивало, и Скаррон начал поглядывать по сторонам.
Вот проплыла мимо громада собора, и губы невольно тронула улыбка. Как же старался неведомый архитектор, вкладывая всю душу в своё детище, куда потом люди будут приходить молиться и открывать свои души Близнецам, как он открыл всем, кто наслаждался теперь его творением. Из раскрытых дверей собора лилась монотонная музыка и пение церковного хора – там шла утренняя служба. Может, в какое другое время Скаррон и завернул бы в собор, хотя он в таких случаях предпочитал уединение. Но сейчас идти туда резко не хотелось, не смотря на то, что народу на службе наверняка было совсем немного. Да и дело есть дело, ему ещё на лесопилку топать.
Собор сменила главная площадь, за которой виднелось здание библиотеки. И тоже притянуло к себе взгляд, но уже не красотой, а улыбка стала насмешливой. При взгляде на обитель знаний тут же напрашивалось сравнение с собором – библиотеку явно пытались построить в том же стиле. Только вот сравнение выходило не в пользу последней. Не было в ней той души, гармонии, которыми так и дышал храм, а без этого бестолковое нагромождение украшений только портило здание.
Но вот впереди замаячил трактир «Три кабана», и сержант свернул в жилые кварталы. Мысли вновь стали мрачными и невесёлыми, а улыбка вовсе сползла с подправленного прошлой ночью лица Скаррона.
Найти дом бывшего кладовщика оказалось не трудно. Это была покосившаяся лачуга, которая, казалось, вот-вот развалится на части. Дом устал и наклонился на бок, чтобы отдохнуть. Маленький дворик опаясывал забор из штакетника, серого и изъеденного временем, дождями и ветром. В заборе были проломы, похоже, что врезалась проезжающая мимо телега в этот забор а его потом так никто и не поправил. Фундамент у дома если и был, то давно ушел в землю, ровно как и крыльцо. Входная дверь висела на петлях и протяжно поскрипывала от малейшего дуновение ветерка, как старушка, ворчащая на вечные сквозняки, от которых можно простудится. Высота дверного проема была такой, что рослый сержант мог войти внутрь, только сильно наклонив голову.
Но вопреки общему запущенному виду, трава во дворе была скошена и заботливо собрана в аккуратные стопки. Скосили её, должно быть вчера или сегодня утром, она еще не успела увять и распространяла во дворе сладковатый аромат луговых трав.
Общая картина ветхости и запустения шевельнула в душе Скаррона некое подобие жалости. Мотнув головой, словно отгоняя навязчивую мысль, сержант коротко постучал в незапертую дверь.
Старческие ноги уже не так легки и быстры, да и некуда уже торопиться. Еще день, месяц, год и поплывет душа в царство Кастора. Это молодые торопятся жить, бегают, суетятся как пчелы над красивым цветком, собирая нектар, не думая о том, что завтра будет новый день и чтобы жить понадобится снова собирать нектар. И послезавтра и на следующий день и вот уже меркнут краски лета и работа становится в тягость.
Но пока на сердце весна, можно любоваться прекрасным цветком и любить эту жизнь. Как непременно любил её Скаррон, в бесконечном круговороте дней забывая любоваться простыми и вечно прекрасными мгновениями.
В этом же доме давно воцарилась зима, осела инеем на некогда черные волосы хозяев, согнула спины, будто они пытались защититься от холодного ветра, и навсегда превратила их голоса в хриплый говор простуды.
- Кто там, - донеслось из-за двери старческое кряхтение как раз в тот момент, когда сержант уже засобирался уходить, не надеясь застать хозяев дома.
Сгорбленная женщина, закутанная в теплую шаль и не смотря на жару и палящее солнце, одевшая зимние сапоги, пыталась рассмотреть Скаррона, щурясь и моргая.
- Сержант гарнизона Герканда Скаррон Исхэйл, - представился незваный гость. Поздороваться он забыл, что вполне объяснялось его теперешним состоянием. - У меня есть сведения, что здесь проживает прежний кладовщик гарнизона, ныне уволившийся. Могу я его видеть?
- Рей, - проскрежетала женщина - Рей, иди сюда, к тебе пришли.
Хозяин дома шел к двери так же медленно как и хозяйка и когда он появился за её спиной, Скаррон услышал:
- Герда, иди суши сухари, чешуйчатые рабы ингмаров перешли границу, течет-течет мертвая вода в подземное царство.
- Пришли к тебе говорю, - повернулась к нему хозяйка, сержант говорит, знаешь такого?
- Нет, не знаю, - проскрипел старик и отвернулся.
- Уважаемый Рейнар, - чуть повысил голос Скаррон, - вы были моим предшественником по должности в гарнизоне. И я имею к вам несколько вопросов.
"А капитан-то был прав, кажется, этот старичок иногда бывает не в себе. Хорошо б, что б это было только иногда..."

Сообщение отредактировал Хома - 18-08-2008, 18:33

[Аккеран >>>]

4 странницы флуда в ночи!

- Ну что же, мессир Аластор Воул де Падуи, вот ты и на свободе, - довольно крякнул парень и уперев руки в бока с видом Завоевателя огляделся поверх голов суетящегося туда-сюда городского люда. - Верно, маман говорила, что я родился в рубашке. Всего сутки назад мне светила каторга, а уже сегодня я тайно служу на благо Герканда, - Аластор приосанился, стараясь выглядеть орлом, для которого даже метла, вовсе не метла, а рыцарский меч, врученный со всеми королевскими почестями.
К его сожалению окружающие не особенно оценили его бравый вид. И более того, кто-то даже толкнул его в бок и немилосердно отдавил носок.
- Эй, смотри куда прешь, челядь! - возмутился было Аластор, но тут, почувствовал, как что-то дернулось в кармане его штанов. Кто-то слева резко рванул прочь. Аластор инстинктивно подался назад, и в последний успел схватить вора за локоть, дернув его на себя. Промелькнуло испуганное веснушчатое и слегка чумазое лицо.
- Ах, ты, подлец, - Аластор прижал к себе трепыхающегося мальчугана. - Вора поймал, граждане! - торжественно заявил парень, широко улыбаясь. – Чуток, было, кошель не утащил, паскудник, - Аластор сунул руку за пазуху пареньку и к своей радости действительно обнаружил там худосочный кошель из бычьего пузыря.
- Слава Кастору, успел поймать, а то бы меня Моя потом на чурочки распилила, - продолжал сокрушаться Аластор, зажимая рот ребенку, и ковыляя к переулку. Впрочем, опасаться ему было нечего. Симпатии прохожих были целиком на его стороне. Кому-то уже подрезали кошель, а у кого-то у жены тоже был характер не сахар. Так что никто даже не обратил внимание на казенную метлу и на подозрительный вид самого Аластора.
Уже скрывшись в переулке он наконец решился отпустить ребенка, который тут же с размаху дал ему локтем в бок.
- Ой, блин, больно! - взвыл Аластор.
- Вы проходимец! - взвизгнул тоненький голосок. - Я ничего у вас не крала!
"Девчонка?" - морщась от боли, удивился Трюкач, а вслух лишь ехидно произнёс:
- А нечего было пытаться! С твоей дилетантской техникой не удивительно, что ты успела своровать лишь этот кошелек, - он ещё раз криво улыбнулся, подбрасывая кошель на руке.
- Отдайте! Это мой собственный! - едва не плача пропищала она. - У вас в кармане вообще ветер в кармане. Если бы сразу заметила Грэмовскую метлу, то поняла что вы заключенный, который дворы мести послан, и ни шиша у вас нет.
- Стало быть, старичка Грэма знаешь, малышка? - с интересом уставился на неё Аластор. Девочка вопреки чумазому личику, вовсе не выглядела бездомной. Аккуратная рубашечка, заправленная в короткие штаны на шнуровке. Коротко стриженые волосы, несмотря на несколько соломинок и веточек, запутавшихся в волосах, тем не менее, были свежевымыты. Да и пара синяков на коленках, лишь следствие детских игр, а не последствия уличной жизни.
- Дядька Грэм иногда меня заставляет дворик мести, - шмыгнув носом, произнесла девочка, жадно следя за каждым скачком кошеля в руках Аластора. - А за это он потом мне разрешает в кабинет дознавателя заглянуть, - гордо добавила она.
- Стало быть, нравиться на его кунсткамеру смотреть? - усмехнулся Аластор. - А воруешь тоже, потому что нравиться, а?
- Нет, нет, нет, - отчаянно замотала девочка головой, словно это могло сделать её слова более правдивыми. - Просто вы стояли с таким лицом богатого остолопа, которого обчистить в раз. Вот я и не удержалась, - потупилась девочка, сейчас она выглядела как нашкодившая ученица перед строгим учителем.
"Мдяя, я-то рассчитывал на профессионального проныру, а клюнула эта малявка" Аластор почесал затылок. "Ну, на безрыбье..."
- Эй, козявка? Тебя как звать-то? - Аластор поманил девочку пальцем к себе.
- Юка, - заявила та, громко хлюпнув носом. - А вы моей маме ничего не скажете?
- Да не скажу, - отмахнулся Аластор. - И даже кошель тебе твой верну.
- Правда, правда?
- Да только сначала выполнишь одно поручение....


Аластор битый час слонялся по площади с метлой, делая вялые движения с трудом подходящие под описание «мести». Зато его шея и уши буквально вздулись от притока крови, находясь в постоянном движении. Он улавливал любой слух, любую сплетню. Начиная от повышения налогов и неурожае в Западной Чети, и кончая тем к чьей жене вчера наведывался некий Пьер Жакуй. Причем варьировались не только имена, но и их общее количество. В конце концов одна торговка громогласно заявила что как раз таки наоборот, группа чьих-то там жен наведалась к онному Пьеру Жакую, и теперь онный Жакуи более ни к кому не наведается.
Аластор вместе со всеми посокрушался над судьбой бедного Жакуя, и воспользовавшись перерывом в дебатах и услужливо подсунул историю с убийством в на постоялом дворе. Дебаты тут же вспыхнули с новой силой.
Аластор едва поспевал укладывать полученную информацию аккуратными штабелями в своей голове, в это время высказывались всё новые и новые невероятные версии.
Только парочка имела хоть какие-то привязки к реальности. Но и те исключали какой-либо мотив у ингмарки убивать того мужчину.
Аластор едва подавил зевок, уже потеряв интерес к общему гвалту, когда в толпе появился запыхавшийся шорник.
- Ребята! Не поверите! Вчера ночью склад сгорел возле бараков! - радостно возвестил он.
"Очередной праздный зевака, которому почему-то приятно, что у соседа корова сдохла " Аластор без особой приязни посмотрел на шорника, который взахлеб рассказывал о пожаре.
- А пламя там, я говорю, ажно выше крыши. Никак сам Полукс с неба молнию послал нам грешным в назидание! - продолжал захлебываться рассказом шорник.
- А сам-то видел? - язвительно улыбаясь, спросил Аластор.
- Нет! Дома я спал! - отмахнулся шорник. Другие тоже зашикали на Аластора дескать не мешай.
"Цена тебе сказитель деревянный дукат" фыркнул про себя Аластор. Слоняться на рынке уже не было смысла, шорник вряд ли что-то знал. А точнее сам уже услышал эту историю, перевранную кем-то, так что в купе с его прикрасом всё могло звучать совсем по-другому.
Конечно, Аластору совершенно не было дела до сгоревшего склада, который, скорее всего, подпалили сами стражи, перепив сладкой браги, но времени всё равно был целый мешок, потому закинув его за спину, Аластор беззаботно зашагал в сторону казарм.

Когда Аластор подошёл к воротам гарнизона его ждал неприятный сюрприз. Неприятным было наличие в воротах ребят из городской стражи, которые очень «вежливо» послали Ала идти куда подальше. И как Аластор не вытягивал шею, и не старался продолжить светский диалог, ему так и не удалось ничего узнать, ни тем более увидеть самого склада.
Похоже, для городка размером с Герканд, событие подобное пожару было, в самом деле, чем-то примечательным раз ему придавали столь мистическое значение.
- А вот и я! – раздалась уже знакомая радостная трель девичьего голоска.
Трюкач обернулся и увидел Юку сидящею на дождевой бочке и старательно вылизывающею свои пальцы от чего-то липкого.
- Мне, казалось, я тебя послал добывать информацию, а не ворованным медом лакомиться? - нахмурился Аластор.
- А я вот проголодаться успела, - обиженно завыла девочка. - И между прочим я тебя на рынке всё это время. Чего это ты тут делаешь?
- Да вот любуюсь вашей местной достопримечательностью, - фыркнул парень. – Называется сгоревший склад. Да только оказывается, к нему по предварительной записи пускают….
- Ой, а вправду что по нему Полукс молнией шарахнул! - Юка счастливо пискнула, как и всякий ребенок больше пораженная некоей таинственной силой, нежели обеспокоенная последствиями.
- Вряд ли это Полукс, и вряд ли магией. Если только это не происки зеленного змия охмурившего нашу доблестную стражу, - от Аластора прямо таки пахнула скепсисом.
- Так ты была в таверне? На том постоялом дворе? – обратился он к девочке
- Аха, - кивнула Юка, совершенно не глядя на Ала, сосредоточенная лишь на том, чтобы выковырять остатки мёда из под ногтей. - Это постоялый двор Арчибальда. Неприятный дядька, как-то он поймал меня за тем, что я с его бочок обода таскала....
- Юка, - нахмурился Аластор.
- А ну да, короче, тип он пренеприятный, его страсть как репутация его заведения беспокоит. У него даже кот на пороге должен самый жирный сидеть, я помниться этого Кота за хвост ....
- Хммм....
- А ну да, - Юка вытащила откуда-то сучковатую палочку и ножик, с азартом принялась строгать её. - Правда, ингмарку принимал его сын. Но он тоже весь в папочку. Ради этого, как его... престижа заведения убить может. А правда что у ингмарок три глаза?
- Если перестанешь отвлекаться по сторонам, то я тебе даже её покажу, - не выдержал Аластор.
- Правда-правда? Ты мне даже кошель не вернул! - заскулила девочка. - Ну ладно, а ещё там была служанка Луиза. Но она Арчибальда до жути боится. Потому что он людоед! Нет, правда мне мама говорила!
- Тогда остаются Арчибальд и его сын..., - вслух подумал Ал. - Судя по всему, к ним просто так не подъедешь. Для них честь заведения превыше всего.
- А ты мне, правда, ингмарку покажешь? - Юка настойчиво дернула Аластора за рукав, привлекая его внимание. Ал, рассеяно кивнул и вытащил из нагрудного кармана кошель девочки. - Держи и больше не кради не у кого.
- Не буду, - улыбнулась та. - А этот Арчибальдов сын к моей сестре бегает по вечерам, - внезапно серъезно произнесла Юка. – Ему отец запрещает, но он всё равно к ней бегает. К моей сестре много кто бегает. Зато мы за дом платить можем, - девочка не по-детски тяжело вздохнула. – Когда я вырасту, я тоже ей буду помогать…
Аластор на миг опешил, а затем тяжело сглотнул. Он тихонько отступил на шаг назад, и растворился в полумраке переулка.
«Чёрт! Что с этим городом?» Аластор быстро шагал в сторону тюрьмы. Каким-то чудом он не забыл прихватить метлу. На сегодня ему приключений хватило с головой. Он даже не помнил, что пробурчал Грэму, плюхаясь на нары. Только краем глаза он заметил, что Лукаса в камере ещё нет.

Сообщение отредактировал Аккеран - 31-08-2008, 17:27

[Капитан Кот >>>]

С Мессалиной

Идти снова пришлось почти через все здание тюрьмы. Раненного тюремщика разместили в одной из комнат административного крыла, прямо напротив двери в кабинет дознавателя. Когда Тьен переступила порог помещение, ей в нос ударил отвратительный смрад запекшейся крови. Черный лежал на низеньком диванчике слева от входа и кроме этого лежака в комнате было еще три стула и одно из многочисленных тропических растений, которые так любит Дознаватель в большущем горшке.
- Пациент?- деловито спросила Тьен, подражая тону врачей.
Черный отреагировал на это слабым стоном, а Курт шепнул откуда-то из-за спины миледи.- Совсем плох.
- Мне... надо осмотреть его,- не то спросила, не то утвердила Тиерлейн.
Подойдя к Черному, девушка опустилась перед ним на колени и приложила палец к шее, послушала сердце, осторожно подняла одно веко и опустила.
- Состояние тяжелое,- заключила ингмарка, поднимаясь на ноги.
Возможно, стоило потянуть время и попробовать использовать общий укрепляющий отвар и ускоряющий заживление ран. Тьен толком не была уверена, получится ли у нее что-нибудь, но и отказываться было уже слишком поздно.
- Я продиктую вам ингредиенты,- Тьен повернулась к Курту,- запишите их и принисите. Желательно быстрее. Я сделаю для него несколько отваров... и пасту. Это должно помочь.
Курт лихорадочно закивал и рванулся к кабинету Дознавателя, через минуту он вернулся с листком, пером и чернильницей.
Загибая пальцы, Тьен перечислила все, что ей было нужно. Некоторые заковыристые названия трав она повторила по нескольку раз, чтобы Курт все записал правильно.
- Еще мне нужны три кастрюли и источник огня. Камин или простая горелка подойдут.
Курт кивал и записывал.- Я все достану, миледи. А пока побудете здесь, хорошо. Тюремщик оставил миледи в комнате и запер её снаружи. Удивительная беспечность для заведения, где содержатся преступники, но попробуйте держать взаперти двух человек, ингмарку и её релида, когда из четырех тюремщиков один совсем юнец, один старик и еще один находится между жизнью и смертью.
Курт кивал и записывал.- Я все достану, миледи. А пока побудете здесь, хорошо.Тюремщик оставил миледи в комнате и запер её снаружи. Удивительная беспечность для заведения, где содержатся преступники, но попробуйте держать взаперти двух человек, ингмарку и её релида, когда из четырех тюремщиков один совсем юнец, один старик и еще один находится между жизнью и смертью.

[vera >>>]

Рынок открылся. Ветер трепал тканые полосатые навесы, под которыми бойкие торговцы уже разложили извлечённый из недр складов товар. Собственно, палатки и лепились к самим складам. Отдельными рядами шли палатки тех, кто своего склада не имел. А уж всякие торговцы зеленью, молоком и прочей снедью довольствовались дощатыми прилавками, а то и вовсе расставляли свой товар на земле в корзинах. Бойко сновали разносчики, предлагая пирожки и морс.
Лавка Сварта нашлась не сразу. Торговцы прежде чем указать Шони дорогу настойчиво предлагали свой товар, недоумевая, что нужно молодому человеку у этого любителя старого хлама.
Сварт стоял прислонившись к опоре навеса и лениво жевал хлеб с немаленьким куском мяса. Несведущий человек мог предположить, что в молодости антиквар был военным, или моряком, или путешественником, что и немудрено. Высокий, осанистый, седые волосы коротко острижены. Морщины, избороздившие лицо придавали ему жёсткое выражение.
"Да никак у него брюшко намечается, от спокойной-то жизни," – подумал Шони. Впрочем, ему и в голову не пришло приветствовать Сварта именно этой фразой. О том, насколько силён бывалый медвежатник, ходили легенды. Говорили, что, однажды не успевая вскрыть тайник в письменном столе какого-то купца до возвращения хозяина, он просто унёс стол с собой. А после вернул уже опустошенным.
- Гляжу, жизнь респектабельного горожанина пошла тебе на пользу?
- О, да ко мне никак паломничество? Так и ломитесь, кто ни попадя, - Сварт пристально взглянул на Шони.
- И кто же к тебе ломился? – ответ Шони и так знал, но уточнить не мешало.
- Да кореш твой, Подстава, - во взгляде Сварта мелькнуло подозрение, – он сказывал, что с тобой несчастье приключилось. А что это ты выспрашиваешь?
- Так, интересуюсь, куда делась моя доля того товара, что тебе с ним пришёл.
- Вот уж не знаю, - Сварт пожал плечами, - догонишь другана своего – спросишь.
- И где он сейчас? – Шони уже понял, что доли за статуэтку ему не видать, как, впрочем, и Подставу, который, наверняка, уже далеко от города.
- Адреса не оставлял. – равнодушно буркнул антиквар, - тебе-то чего надо?
- Денег.
- В долг не даю, - развёл руками Сварт, - всё в деле, лишнего медяка нет.
- А если не в долг? – Шони хлопнул себя по карману.
- Ну, пошли, - Сварт шагнул в сторону, приглашая Шони зайти, - такие разговоры на улице не разговаривают.
По знаку антиквара паренёк, чистивший какую-то тарелку, выскочил наружу и стал за прилавок.

[Vela >>>]

И несравненный мастер)

Задержавшись на секунду перед дверью, Лукас неохотно зашел внутрь. Признаться, он боялся этого дознавателя и чувствовал себя более чем неуверенно - угрызения совести терзали его не меньше, чем неопределенность будущего.
Однако, переступив порог, юноша непроизвольно ахнул, забыв на минуту о своих тревогах. Такого странного, нет, скорее необычного кабинета он никогда не видел. Ритуальные доспехи релидов, которые он видел лишь раз в детстве на какой-то картинке, необычные цветы, буйно разросшиеся в больших кадках, какие-то банки с кем-то непонятным внутри. Пожалуй, меньше всего юношу удивил лишь шкаф с бумагами в левом углу да несколько листков на столе, исписанных ровным и аккуратным почерком. Ни разу в своей жизни деревенский юноша не видел еще таких чудес, собранных в одной комнате.
- Доброе утро, - вежливо обратился он к дознавателю, так и оставшись стоять у двери и с трудом срывая свое удивление и страх.
- Доброго, юноша, проходите, садитесь, - мозговед оторвал глаза от бумаг, не смотря на раннее утро он уже выглядел уставшим и теперь в своем каюинете, показался Лукасу намного старше. Как старая собака, с грустными глазами, вот только откусит такая собака голову и не подавится. Но быть может это всего лишь придуманный образ? Напускная строгость служителя закона?
С любопытством рассматривая хозяина кабинета, парень сел на небольшой стул. В камере дознаватель ему представлялся тучным пожилым человеком, окруженным ворохом гербовых бумаг. Поэтому мужчина хрупкого телосложения, сидевший прямо перед ним, был похож скорее на врача или ученого, случайно забредшего не на свое место. Был бы похож, если бы не глаза, не идеальная осанка..
- Меня зовут Лукас Сегрэ, - не дожидаясь вопроса уверенно сказал юноша. - Прошу прощения, что вынужден беспокоить вас в столь ранний час.
По логике, теперь должен был представится Дознаватель и Лукас поймал себя на мысли, что при нем этого человека никогда не называли по имени. Всегда только Дознаватель, мозговед или душегляд.
- Это моя работа, уж извините за пафос, - человек в коричневом костюме развел руками и не прерывая движения выхватил из чернильницы тонкое гусиное перо.
- Вы знаете, в чем вас обвиняет Парсиваль Арейнис?
Проследив взглядом за капелькой чернил, упавшей с пера, юноша неохотно кивнул.
- Думаю, что это очевидно, и, пожалуй, он в какой-то степени прав.
"Что толку скрывать правду? Я не хочу окончательно запутаться во лжи," - подумал про себя Лукас, решив честно отвечать на вопросы.
- В какой-то степени? А в какой? - на лице Дознавателя отразился неподдельный интерес.
- Нууу... Наверное в немалой, - парня немного настораживали вопросы, задаваемые исподволь. - Смотря с какой стороны на это посмотреть
- А если посмотреть с вашей стороны? - предложил служитель закона.
- Пожалуй, с моей стороны это будет выглядеть как невероятное стечение обстоятельств и моя большая глупость, - Лукас пожал плечами. - Я был вынужден так поступить.
- Вам были нужны деньги? Для этого вы залезли в тайник ростовщика? Надеялись, что хозяева вернутся с бала не скоро и пропажу ценностей заметят не сразу? - голос Дознавателя, до этого мягкий и миролюбивый вдруг стал жестким, а в глазах заплясали недобрые огоньки. "Кастор беснуется", сказала бы тетушка Лукаса.
Испуганный резкой переменой настроения душегляда, юноша на секунду замялся.
- Нет... Хотя да.. Да, я надеялся сбежать до прихода Парсиваля. Но мне самому из украденного ровным счетом ничего не требовалось, - нервно сжав кулак, Сегрэ продолжил. - Хотя это не уменьшает моей вины, знаю.
Дознаватель смотрел на Сегре очень долго, так долго, что ему показалось, будто глаза у мозговеда стали совсем черными, как две глубокие ямы, в которые Лукас вот-вот упадет.
- Что же вы украли?
"Говорить про бумаги, или нет?" - промелькнуло в сознании у юноши.
- Только то, что не принадлежит Парсивалю по праву. Фамильные драгоценности одной семьи...
- Какой семьи, - Дознаватель терял терпение, или делал вид, что терял.
- Я не знаю, могу ли вам это сказать, - Лукас окончательно запутался и от отчаянья уронил голову на руки. - Во всем виноват только я, только я..
- Не можешь говорить, значит будешь добывать нерил на рудниках, - мозговед резко встал и направился к двери, - дежурный!
- Пожождите!... - неожиданно окликнул его юноша, - хорошо, я расскажу вам как все было.

Сообщение отредактировал Vela - 4-09-2008, 18:04

[Вереск >>>]

C Мессалиной
Карин ничего не ответила лекарю. Только стиснув зубы от боли попыталась проверить путы на прочность - как и следовало ожидать, безрезультатно.
- Меня будут искать, - сама не веря в свои слова, прошипела она наконец.
Нестор нахмурился.
- И кто же, позвольте спросить? Эмиссары великого королевства ингмаров? Полноте, не в этом баронатстве, и не в этом городе. Знаете, в чем проблема крошечных провинциальных городков? Здесь очень легко потеряться так, что уже никто и никогда не найдет. Я вас не пугаю, а лишь предупреждаю, чтобы у вас не возникло желания натворить больших глупостей. Хватит с нас одного сгоревшего до тла здания. И пока вы представляете столь явную угрозу, вы не покинете пределов резиденции, даже если понадобится весь гарнизон Герканда, чтобы защитить от вас этот город.
Карин бросила на доктора испепеляющий взгляд, сожалея о том, что не может бросить ничего более огнеопасного.
- Да бросьте вы... - попыталась произнести она со всей иронией, на какую только была способна, - Всем понятно для чего я здесь и почему я связана. Опасна я только для самой себя...
Лекарь наклонил голову набок.
- Здесь вы правы только отчасти. Вас боятся даже сильнее, чем обычный человек, боится обычного, если можно так выразится, ингмара. И это если учесть, что ваше участие во вчерашнем пожаре держится в большом секрете. А здесь вы не для того, чтобы, - Нестор наигранно кашлянул, - кхе-кхе стать наложницей барона, иначе бы ваше пробуждение встретил не я.
Карин удивленно уставилась на лекаря. Такого поворота событий она ну никак не ожидала, учитывая, что вчера барон недвусмысленно дал ей знать о своих намерениях.
- Тогда не будете ли вы так любезны объяснить мне, для чего же я по-прежнему нахожусь здесь?
- Я объяснял вам, - невозмутимо ответил Нестор, - но вы были чересчур увлечены попытками разорвать веревки. Вы здесь на лечении, а связаны ради собственной безопасности. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вчера вы пытались окончить жизнь самоубийством. И ваше поведение этим утром лишь укрепило меня в правильности принятого решения по ограничению ваших передвижений.
- Вы ведь не альтруист, так? - вновь вернула себе свою самоуверенность Карин, - Ваши услуги стоят денег? Так для чего же барону тратиться на меня? К тому же, если я не ошибаюсь, меня принародно обвинили в воровстве. А воровке меcто в тюрьме, никак не на баронском ложе...
- Принародно? В воровстве? - удивился лекарь, похоже, вполне искренне.
- А как бы он иначе объяснил вооруженную погоню за своей гостьей? - В душе Карин начинала надеяться на благоприятный исход дела. Кажется, барон сменил вчерашний повод на новый, не менее экстравагантный. Итак, Карин отныне буйно помешанная. Вероятно вчера на приеме хватила лишку и помчалась ни с того ни с сего поджигать казенные строения.
А барон тут конечно е пострадавший. Но настолько всемилостив, то решил позаботиться о полоумной. Приласкать, приголубить... Да как бы не так!
Нестор замолчал и задумался и впервые за все время разговора вышел из положения застывшей статуи и потянулся вниз, достав откуда-то из под кровати Карин сумку. Долго шарил там рукой и наконец извлек на свет темно-синий флакон с пробкой- кристаллом. Откупорил и комната наполнилась резким ароматом камфорного масла.
- Эта мазь, поможет быстрее заживить ожоги, - похоже, лекарь не собирался продолжать разговор о странностях хозяина Герканда, - я могу натереть вас сам или позвать служанку а может быть мне позвать вашего слугу?
Девушка тяжело вздохнула и отвернулась к окну.
- Слугу, - произнесла она как можно более раздосадованным голосом. Похоже здесь нет ни одного человека, кто мог бы ей помочь. Человека нет, но есть рели. Её верный релид.
- Хорошо, - донесся до дочери клана Рин голос лекаря, - сейчас его пришлют.
Ушел Нестор так тихо, что миледи услышала только стук закрывшейся двери.

[Мара >>>]

В дверь деликатно постучали и тут же приоткрыли. В образовавшейся щели блеснул чей-то глаз.
- Уже не нужно, свободен, - отреагировал на несмелого посетителя мозговед.
В ответ дверь открыла шире и показалась голова щербатого тюремщика. Он бледнел, краснел и как рыба открывал и закрывал рот.
- Ты что-то хотел, Курт? – служитель закона сел в полоборота, было очень странно видеть, как уверенный, даже иногда грозный тюремщик, так странно реагирует на этого тщедушного человека в темном костюме.
- Вот, тут, - тюремщик протянул руку с исписанным листком, и даже невооруженным взглядом было видно, как она дрожит, - я бы хотел…
Дознаватель встал и подошел к двери, переступить через порог тюремщик так и не решился.
- Это список лекарственных растений. Нестор пришел? Почему мне не сказали?
- Это не Нестор, - даже не сказал, почти пролепетал Курт, - это миледи… она сказала, что может помочь.
Теперь побледнел уже сам мозговед. Рука с листком сжалась в кулак и Лукас услышал хруст пергамента. Курт втянул голову в плечи и сделал шаг назад.
- Вы хотите сказать, что миледи покинула свои…апартаменты и сейчас находится в комнате для гостей?
Тюремщик низко опустил голову и кивнул, видимо, на большее у него не хватило смелости.
- А вам не пришло в голову, что самовольно выпускать содержащуюся под арестом – должностное преступление? И что, скажите мне, помешает ей сбежать, пока вы тут бегаете в поисках трав? – голос Дознавателя звенел, постепенно возвышаясь и с каждой новой вершиной, Курт вжимал голову в плечи все сильнее и сильнее. И дело было не в испуге, что-то несоизмеримо более сильное давило на тюремщика, что-то находящееся за гранью человеческих возможностей. Лукасу даже на мгновение показалось, что это магия, но он тут же прогнал эту мысль. Магией владеют только ингмары.
- Я не думаю, что миледи сбежит…
- Я бы не был столь уверен, - ответил Дознаватель и напряжение, давящее на тюремщика ослабло. Прямо на глазах у Лукаса он разогнул спину и распрямил плечи.
- Черный, - неуверенно заговорил Курт.
- Да, я знаю, хорошо, я достану то, что смогу, - мозговед сменил гнев на милость так же быстро, как до этого пришел в ярость.
- А вот это, - Дознаватель вернулся к столу и быстро написал на обрывке пергамента три слова, - возьмете у Нестора. И пусть Грэм присмотрит за миледи, пока вы будете ходить.
Курт словно весь обмяк и чуть ли не сполз по дверному косяку на пол. Потом, не говоря ни слова, схватил листок и исчез.

[Хома >>>]

и мастер

Слово гарнизон магическим образом подействовало на старика. Его плечи распрямились, он четко развернулся на каблуках, вытянул руки по швам и приподнял подбородок.
- Слушаю, - старик ответил уже совсем другим, нарочито бодрым голосом. Возможно на старости лет и сам Скаррон будет вот так же подскакивать, повинуясь старым привычкам, до костей въевшимся в тело солдата.
- Мы на дворе поговорим или в доме?
Неприлично самому просить приглашения, но, во-первых, в теперешнем настроении сержанту было не до приличий, а во-вторых, старик вполне мог и забыть о такой мелочи. Не говорить же через порог.
Рейнал непонимающе заморгал и так и остался стоять на месте. Ситуацию спасла его супруга, торопливо втащив Скаррона за рукав в дом. Сержанта встретил ни с чем не сравнимый запах двух стариков, доживающих свой век. Этот дух старости намертво въелся в каждую вещь в этом доме, и даже когда Рейнал и его супруга отправятся в царство Кастора, понадобятся годы, чтобы хотя бы дом проветрился.
- Проходите, садитесь, я сейчас вам ромашку заварю, - старуха захлопотала вокруг Скаррона, почти силой усадив его в глубокое кресло.
Дождавшись обещанной ромашки, сержант вдохнул идущий от кружки аромат и сделал пару глотков.
- Восхитительно, - похвалил он хозяйку, улыбнувшись уже намного искреннее. Нервы потихоньку успокаивались, пора было поговорить о деле.
- Не сочтите за обиду, но не могли бы вы нас оставить? Нам предстоит разговор по службе.
Супруга Рейнала картинно всплеснула руками и, пролепетав «конечно-конечно», исчезла. Старый кладовщик в таком же, как у Скаррона кресле, сидел неестественно прямо, как жердь от забора.
- Господин Рейнал, - это обращение очень мало подходило сидевшему перед сержантом старику, но почему бы и нет? - Как вы относитесь к капитану Торесу?

[Vela >>>]

Вместе с Месс)

Дознаватель вернулся назад и сел на свой стул. Перо он в руки не брал, просто сложил перед губами ладони, попарно соединив десять пальцев и выдохнул между двумя указательными.
- Итак, вернемся к нашему разговору, что же вы искали в тайнике Парсиваля?
"Да что же тут происходит-то?" - весьма удивленный произошедшей сценой, Лукас не сразу понял вопроса дознавателя. Воображение уже начало рисовать образ прекрасной миледи, несправедливо заточенной в темнице. Однако заветное и уже ненавистное имя "Парсиваль" разрушило все его сказочные образы.
- Я очень задолжал одному горожанину, и его сын предложил мне отработать долг.. Кражей. По его словам Парсиваль незаконно владел.. некоторыми вещами, - юноша про себя взмолился Полуксу, моля его о том, чтобы это пытка скорее закончилась. - И он хотел чтобы я вернул то, что всегда принадлежало его семье. Некоторые фамильные драгоценности и купчую на дом..
- Но вся вина лежит целиком на мне, я добровольно на это согласился, - спешно добавил Сегре.
Мозговед сцепил пальцы в замок.
- И кому же вы задолжали?
- Это действительно важно знать? - предпринял последнюю отчаянную попытку Лукас.
Служитель закона коротко кивнул.
- Чтож.. Меня попросил сделать это Минк, сын Ставроса, конюха, - побледневший как простыня юноша был готов провалиться сквозь землю от стыда. Ладно самому пропадать, но и других впутывать - хуже уже ничего не могло быть.
У Дознавателя как-то странно дернулось левое плечо, но больше он не единым жестом свое беспокойство не выразил. Служитель закона даже забыл, что слова Лукаса нужно записывать, перо так и лежало нетронутое рядом.
- Фамильные драгоценности. Купчую на дом, говорите. И что, вам удалось её найти?
Юноша выругался про себя - он до последнего надеялся, что мозговед забудет про нее или не обратит должного внимания. Может быть, если бы он выпутался из этой передряги, он отдал бы ее Грэни..
- Да, я увидел ее в одном из сундуков, - Лукасу приходилось говорить правду, чтобы окончательно не запутаться во лжи.
На беду Сегре, Дознаватель, как и многие люди его профессии, имел привычку вгрызаться в человека и клещами тянуть из него всю информацию, до конца.
- И что вы сделали?
Мозговед чуть наклонился вперед и Лукас почувствовал далекое эхо того напряжения, которое испытывал тюремщик. Будто кто-то невидимый положил ладонь ему на макушку и начал давить вниз.
- Я взял его, - сам того не желая, сознался уже порядком утомленный юноша. Казалось, дознаватель каким-то неведомым образом вытягивал из него ответы. - Подождите..
Слегка дрожащей рукой юноша залез к себе за пазуху и достал старательно сложенные получасом ранее бумаги.
- И все? Только купчую? – невидимая ладонь с макушки Лукаса исчезла.
- Да, только ее, - тихо пробормотал юноша, кивнув головой. - Только купчую.
Мозговед кивнул, забрал бумаги и уже в который раз встал со своего стула.
- На сегодня все. Я сам провожу вас до камеры, с надзирателями у нас последнее время не просто.
Услышав ответ Дознавателя, парню показалось, что у него гора упала с плеч. Привыкший всю свою простую жизнь быть честным, эта непрекращающаяся ложь его порядком вымотала. Не говоря уже о удивительном влиянии Дознавателя. Да, над этим стоило позже подумать!

[Aylin >>>]

(нрпг: С мастером. Релид N2... и тоже в кладовке )
рпг:
Непонятный, оцепеняющий тело и рассудок яд выводился из тела медленно - слишком медленно. Последние минут десять-пятнадцать Кар-Тан уже не спал, а бешенно излечивался. Начинать действовать надо было тогда, когда он уже будет полностью к этому способен, потому что и так прошло очень много времени и потому что стоило воспользоваться оплошностью неизвестных. Подвести миледи во второй раз - лучше умереть. Запахи подсказывали, что бросили его в какой-то кладовке с продуктами. Почему не убили? Хотят допросить. Почему не связали? Уверены в действии яда. Почему совершили эти две ошибки? Впервые попробовали напасть на ингмарку. Кар-Тан сейчас был в не совсем нормальном для релида состоянии - бешенстве. Релиды ведь тоже разные. Кар-Тан в сравнении к примеру с Реном, отличающимся ненормальным для релида интеллектом и ворчливостью на грани оспаривания приказов, отличался в свою очередь некоторой вспыльчивостью и стремлением к буквальному понимаю воли хозяйки. По релидским меркам - довольно большой вспыльчивостью.
Из темноты проступали звуки. Писк и шебуршание мелких грызунов, которым люди опрометчиво позволяли лакомиться их запасами съестного. Мерный перестук воды, столь же губительной для запасов, сколь и мелкие грызуны и наконец осторожные и очень легкие шаги, а затем и скрип несмазанных дверных петель.
- Ей, ты живой, - тонкий, испуганный девичий голосок.
Не заперли? Сочли мертвым. Миледи...
Релид приподнялся - со стороны это скорее было: "развернулся сжатой пружиной, так стремительно оказался на ногах и повернулся в сторону двери". Вот только было на складе довольно темно, оценить было некому. Сыпалась мука из распоротого залокотным шипом мешка, да и сам релид двигался будто пьяный - покачиваясь. Из под ног раскатились яблоки.
- Ты кто? - короткий вопрос, бесстрастный шелест-голос. Входная дверь, задержанная рукой от возможной попытки "закрыть". Обсыпанный мукой релид. Слаженный топот мышек, удирающих по крынкам и крышкам от внезапного шума.
- Я... я Марта, служанка, - тонкий голосок на удивление принадлежал не хрупкой девушке, а весьма полной женщине, дрожащей от страха и потеющей, как мужик, раскалывающий чурки на дрова. Не ожидала она, что релид, еще вчера выглядевший, как сломанное чучело гигантской ящерицы, утром будет так бодр и активен.

[Мара >>>]

(продолжаем)

- Стой тут... - релид не договорил, повернулся и расколол стоящую возле двери бочку, из пролома посыпался горох. - Не то... - От движений в голове гудело. Ноздри рептилии искали нужный запах, но или здесь такого не было, или нюх отказывал - отовсюду пахло почему-то только кровью. Кар-Тану не пришло в голову спросить служанку.
А служанка с ужасом смотрела на рассыпающийся горох и решила, что этот страшный ящер сейчас все здесь разгромит.
- Стой, окаянный, не трожь кладовку.
А руки почему-то расстопырила в стороны весьма далеко и от релида и от бочек в углу, к которым тот направлялся.
Релид не задержался, но голову повернул, от чего чуть было не навернулся на яблоках.
- Шшшшш... Нушшшна воода и ссолль...
- Дам, я тебе соли, только ради Полукса, отойди от запасов, итак склад сгорел, не хватало еще и голодать, - женщина приободрилась и осмелела. Весом она не намного уступала релиду, хотя, возможно это была только видимость. Но когда она целиком уместилась в дверном проеме, выглядело это внушительно.
- Хозяйка зовет.
Релид встал намного резче, чем чем если бы впечатался в стену. Медленно, всем телом повернулся, нервно хлестнувший хвост отправил ящик с чем-то увесистым в короткий полет до дальней стены. Два слова и как все сразу становится на свое место - и голова уже не стремиться разлетется на тысячи кусочков и нюх - моментально высвечивает дорожку, по которой добралась до нерадивого ящера воля хозяйки. И становится важным производимое на остальные создания поведение - нельзя подводить миледи, в этом в том числе.
- Извиняюсь за разрушение... - ящер снес служанку из дверного проема и поставил снаружи, затем отряхиваясь от муки и, пытаясь на бегу придать себе подобающий вид, устремился по отчетливому следу к его началу.
- Да, что же это за наказание, - всплеснула руками женщина и бросилась вслед за релидом, - да не беги ты, никуда она не денется, ты хоть знаешь, куда идешь?
На развилке, где Марта разговаривала с Лекарем, релид задержался. Интуиция утверждала, что двигаться надо в одну сторону, след служанки, что она появилась с другой стороны. Кар-Тан растерянно покружил на месте.
Полная женщина догнала его чуть позже, пыхтя, отдуваясь и хватаясь за сердце.
- И чего встал, как истукан, не сюда тебе надо. Видишь, нет её. Касторовы проделки, да иди же за мной, покажу.
Служанка махнула пухлой рукой в сторону и нырнула в боковой коридор, ворча себе под нос, что чем быстрее она от ящера отделается, тем лучше.
На этот раз релид двигался помедленнее и смотрел по сторонам внимательнее. Они все еще находились в том же поместье.
Опасность.

Сообщение отредактировал Messalina - 11-09-2008, 11:28

[Капитан Кот >>>]

Тюрьма. Вместе с Месс.

От созерцания чудовищной раны на голове Черного Тиерлэйн отвлек скрип открывающейся двери. На пороге комнаты для гостей со скомканным пергаментом в руках возник Дознаватель. На служителе закона сегодня был не коричневый, а черный костюм, отчего его лицо казалось еще более худым и бледным.
- Доброго утра, миледи. Признаюсь, не ожидал вас здесь увидеть. Вот часть тех ингредиентов, что вы просили. Инструменты и посуда в подсобке. Вам нужен огонь?
- Доброе утро,- вежливо поздоровалась девушка и спрятала окровавленные руки за спину.- Да, огонь мне нужен. И чистая вода. А инструменты... в той подсобке?- осведомилась Тьен, кивая на забитую досками дверь.
- Нет, этажом ниже, я могу послать за ними. Оставшиеся травы принесет Курт, - мозговед аккуратно положил пергамент с лекарственными травами возле Тьен и плотно притворил за собой дверь.
- Что вы думаете, как лекарь, о ране Чёрного? На удар от падения она не похожа, а сам он ничего не помнит.
- Сам он и в сознание не приходит,- отозвалась ингмарка, придирчиво осматривая принесенные травы.- Вы пошлете за водой и посудой? Я могу приготовить мазь уже из того, что вы принесли.
- Он просыпался вчера, до того, как приходил Нестор, наш лекарь, а после того, как он просидел с ним в комнате больше часа, уже нет, - в голосе Дознавателя слышалась горечь, - конечно, сейчас.
Служитель закона открыл дверь и снова крикнул в коридор "дежурный", да так громко, что у миледи на мгновение заложило уши. Но как бы он не был громок, врят ли его было слышно по всему первому этажу тюрьмы. Как бы то ни было, тот, кому этот крик предназначался, его услышал.
В дверном проеме возник запыхавшийся паренек.
- Принеси воду и всю посуду, что есть в подсобке. Бегом.
Держурный набрал в легкие побольше воздуха и тут же исчез.
- Камин есть в соседней комнате, - обернулся к Тьен Дознаватель, - и все же мне не дает покоя этот случай. Он ведь в проеме вашей двери упал. Извините, что отвлекаю вас от работы.
Человек в черном сделал шаг в сторону от двери и жестом пригласил Тиерлэйн выйти.
Девушка кинула на дознавателя странный взгляд. Смесь тоски, апатии и обиды делала ее огромные лазурные глаза холодными точно заледеневшие озера.
- Я уже все рассказала Курту,- тихо сказала девушка уже в коридоре.- Мне нечего добавить. Если вы не доверяете мне, то я могу тот час вернуться в камеру.
- Вопрос не в моем доверии к вам, а в вашем ко мне, - ответил Дознаватель, открывая перед Карин дверь, ведущую в большую комнату с солидной и дорогой мебелью. Дорогой именно для Герканда, ингмарке она показалась вполне заурядной. Такие диваны и шкафы стоят в крыле усадьбы, в котором обитают релиды. Слева находился большой камин, сложенный из кирпича, сюдя по саже и копоти, пятном покрывшей его переднюю стенку, пользовались им часто, а чистили редко.
- Вы что-то скрываете, уж простите мою дерзость, но я заметил, что женщины очень редко лгут, вместо этого они не договаривают. У любой мысли или эмоции есть свое нематериальное выражение, кто-то слышит фальшь в голосе собеседника, кто-то по бегающим глазам и нервному дрожанию пальцев определяет, когда человек лукавит, я же вижу зрительные образы. И у каждой свой цвет. Например, сейчас вы мерцаете пурпурным цветом обиды, должно быть на мои вопросы и сложной палитрой тоски, страха и неуверенности. Последние появились после того, как я начал расспрашивать вас о происшествии. Простите мне это сравнение, но женщины обычно боятся и уводят разговор в сторону только тогда, когда им есть что скрывать. Я открыл вам свою тайну. Откройте и вы мне свою.
Несколько секунд Тьен колебалась, прежде чем сказать что-то необдуманное. Ее долг перед родными и самой Богиней давил на нее сильнее тюремных стен.
- Я сюда не достопримечательности смотреть приехала из той дали, где я живу. И не людей убивать.
Девушка потупила взгляд, пытаясь найти нужные слова. И тут ее словно прорвало. Впервые она почувствовала, как сильно ей нужно выговориться.
- Мы лишились покровителя нашего клана. Без нашей Богини мы не владеем магией и теперь мы изгнанники мира ингмаров, хотя ничем не хуже их! Вам это вряд ли удастся понять... Но представьте, будто ваших родителей убили и выкинули на улицу. Мне было поручено приехать к вам и изучить местную библиотеку в поисках способа... отыскать нашу богиню,- Тьен упорно отказывалась называть богиню мертвой.- И в первый же день я была подставлена и теперь нахожусь на грани провала. Каждый мой день здесь оставляет мне все меньше шансов спасти мой клан.
Дознаватель даже не побледнел, он пожелтел, как пергамент и закрыл рукой глаза. Трудно скрывать эмоции против своей воли, просто потому, что ты обязан это делать. Когда мозговед убрал руку в глазах еще плясали отдаленные раскаты грома и буры, творившейся в его душе.
- Мне нужно подумать. Подумать, как можно вам помочь.
И пряча от дочери Лэйн глаза, он отвернулся к камину и занялся его растопкой.

Сообщение отредактировал Капитан Кот - 11-09-2008, 20:44

[Vela >>>]

Немного Месс, Акке и Вель)

Дознаватель шел на шаг позади Лукаса, напряженно морща лоб и обдумывая то, что он только что узнал. Парень, безусловно, виновен. Купчую он все-таки украл. Но вот зачем было Минку так рисковать и посылать зеленого юнца на такое сложное задание. Ведь вероятность его успеха была равна нулю. Загадка.
Мозговед не успел довести арестованного до камеры, по пути столкнувшись с Грэмом. Старик причитал и сокрушался, что негоже господину Дознавателю самому конвоировать заключенных и незаметным жестом притянул к себе Сегре за рубаху.
- Теперь уж я сам, закрою, накормлю, все как положенно.
Дознаватель кивнул, находясь в некой прострации и развернулся. Грэм дождался, пока он исчезнет за поворотом и достал связку ключей.
- Уф, что-то на тебе лица нет, парень. Тяжко пришлось?
- Да, не просто, - честно признался юноша. - Не хотел бы я больше в своей жизни такого разговора!
- В жизни и не такое будет, философски заметил Грэм и отворил решетку камеры. На деревянных нарах сидел и улыбался вернувшийся с уборки на обед Аластор.
- О, Лукас вернулся! - радостно гаркнул он и приветливо помахал рукой. - Старик, слушай, а мне поесть ничего не полагается, а? Я ведь теперь на службе, а она знаешь ли не в дружбу, - Аластор пошире улыбнулся, стараясь выглядеть жизнерадостным идиотом.
- Полагатся может только метла по хребту, - беззлобно отозвался, старик, - будет вам баланда, обоим.
Пообещал и ушел, заперев решетчатую дверь и оставив двух сидельцев одних.
Лукас уныло кивнул Аластору и, добрев до нар, с размаху на них сел.
- Не думал, что беседа с этим мозговедом будет такой тяжелой, - юноша невольно передернулся. - Он как будто из души ответы вытягивает!
- А мне он показался милым и уставшим от жизни человеком, - Ал широко улыбнулся и ткнул Лукаса в бок локтем. - Эй, чего ты как будто родственника похоронил? Даже если он тебя расколол чего тут страшного? Своя рубашка ближе к телу. Главное ты мне вот чего скажи, - Аластор поманил Лукаса пальцем пригнуться и говорить потише. - Где ты всё что у скряги Парсивалля стащил спрятал? Ведь говорят тебя вообще без ничего повязали, а сталбыть ты всё кому-то сбагрил? Давай, колись, а я тебя вытащу! Так уж и быть.
- Ну значит он сегодня не с той ноги встал просто. А скорее всего его просто что-то разозлило, - Лукас вспомнил эпизод с тюремщиком. - Они все о какой-то миледи говорили...
Лукас недовольно поморщился, при упоминании о Парсивале.
- Купчую на дом у меня дознаватель сейчас и выманил, а драгоценности я еще тогда страже отдал.. Куда бы я их спрятал, когда меня с ними в руках поймали.
- Ты чего же хочешь сказать, что был в сокровищнице самого богатого человека Герканда, и ушёл из него прихватив парочку дешевых безделушек? – Аластор неверяще посмотрел на Лукаса, но словно внезапно поняв что-то, пригнулся ещё ниже и хитро оскалился. – Ах вот оно что! Ты боишься, что они услышат? Тшшш! Я понял тебя, кореш. Мы с тобой это дельце быстро обтяпаем. - Значит, я тебя вытаскиваю, а потом мы идём по твое злато, - довольно улыбнулся Аластор. – И не спорь! Аластор Воул де Падуи сначала выполнит свою часть сделки, а потом уже потребует платы. Аластор с видом Великого Стратега стал вышагивать туда-сюда перед Лукасом, бросая на того восхищенно – проницательные взгляды.
Юноша отрицательно замотал головой, непонимающе глядя на довольного Аластора.
- Да не нужно мне его добро, ничего хорошего оно не приносит! - Сегре возмущенно повел плечом. - Да и воровал-то я не для себя, а по заказу уж скорее. Долг отрабатывал.. Нет, не тешь себя надеждами, я с тобой расплатиться ничем не смогу.
- Отлично, играешь просточка, - хитро подмигнул Аластор. - Мне сегодня надо будет выловить одного скользкого типа. Сына трактирщика Арчибальда. Повадился кувшин по воду ходить. Правда наш кувшин полон злата. Да не простого. У него злато, которое зовется информацией, мотаешь на ус? Короче прижмём мы родимчика, что доложим его папке о его проделках, если он нам не выложит всё про ту ночь, когда ингмарка нашего прирезала! - Аластор всё быстрее заходил по камере потирая ладони. - Ну как тебе план?
- Сойдет, уже на все согласен, - Лукас согласно махнул рукой, только бы не спорить дальше.
"Пусть думает как хочет, если что, то я его предупреждал," - подумал он про себя. - "Выловить так выловить, все веселее, чем на нарах сидеть."

Сообщение отредактировал Vela - 14-09-2008, 18:31

[Аккеран >>>]

Сложные пути. Аккеран и Месс (Вел наблюдает)

Разговор двух собратьев по несчастью был прерван все тем же звоном связки ключей и стариковским кряхтением и покашливанием, возвещающем о приходе Грэма.
- Ну, что, болезные, натрескались?
Аластор мрачно посмотрел на свою тарелку, в которой так и осталась нетронутой тюремная бурда.
- Знаешь, Грэм, я конечно знал что мы отбываем наказание, но не знал что будут наказывать наши желудки, - Аластор вздохнул и встал с нар. - Раздобудем чего в городе. Эй, старый пень! Лукас со мной идёт. Нам одного типчика прижать надо по поручению нашего господина дознавателя. А это лучше делать вдвоем.
Грэм как-то странно прищурился.
- Это кого это ты пнем назвал, птенчик сизокрылый?
- Лукаса, Лукаса, любезнейший, - пролепетал Аластор. - Негоже же мне такого благородного мужа как вы, в старики писать, - Аластор широко улыбнулся, демонстрируя все свои двадцать четыре целых зуба
Грэм с недоверием покачал головой, открывать решетку-дверь камеры он не спешил.
- Я смотрю, вольный воздух опьянил тебя лучше бормотухи в нашем трактире. Лукас с тобой идет. Ты судья, чтобы освобождать его из-под стражи, или может быть тебя назначили на место дознавателя, чтобы отдавать мне такие приказы?
Изменился старик до неузнаваемости, даже извечное кряхтение куда-то исчезло.
- А ты, любезнейший, иди и спроси у господина Дознавателя. Он как раз сейчас работой охранки вашей шибко доволен. А я ему ещё и расскажу как ты ребёнка казенные помещения мести пускаешь. Да тайком в его кабинет проводишь на музей евоный полюбоваться. Глядишь местами поменяемся, - ощерился Аластор.
- Вот когда поменяемся, - Грэм подошел к клетке поближе, - тогда и будешь указывать мне, что делать, сопляк. А пока сиди, наседка, может яичко снесешь, все больше толку будет.
- Ну меня запирать ты права не имеешь, - фыркнул Аластор. - Так как это приказ господина Дознавателя. А супротив его приказа тебя не пойти. Так что давай-ка лучше ты обоих под мою ответственность выпустишь. А я глядишь не только Дознавателю не доложу, про то что ты к нему в кабинет посторонних водишь. Но и той самой бормотухи из города прихвачу, - хитро оскалился Аластор.
- Ошибаешься, детеныш, запереть я тебя имею право и никуда не выпустить – тоже. А теперь прикрой-ка свою пасть, покуда туда мух не налетело и сиди смирно. А то ведь буйных в тюрьме не любят. Для буйных у нас карцер есть.
Грэм повесил ключи на пояс, на их обычное место, развернулся и зашагал прочь из помещения.
- Эй, Грэм! Вернись чёрт бы тебя побрал! Ну наверняка я могу тебя чем-то купить? - завыл Аластор изображая отчаяние. - Ведь слышал я, что Дознаватель на вас жуть как рассердился. А если сможем выпутать Ингмарку, тогда ваши осечки на её счёт сразу спишутся. Если дашь нам с Лукасом одного типа прижать мы тебе настоящего убийцу на блюдечке принесем!!!
Старик не отреагировал, лишь громко хлопнул дверью, оставив Лукаса и Аластора одних, в тишине.

[Хома >>>]

(вместе с Машей)

Услышав имя своего бывшего начальника, Рейнал улыбнулся.
- Хорошо отношусь, - ответил он, не моргнув глазом, как будто только что подтвердил, что погода на улице стоит чудесная.
- Хорошо, говоришь... - задумчиво протянул Скаррон. "Темнит старикашка..."
- А ты кого-нибудь на склад в своё отсутствие пускал? Были ещё у кого ключи? А то мне на этот счёт распоряжений не поступало, мало ли...
- А зачем в моё отсутствие? Я хозяин гостеприимный, ко мне все заходили, кто по службе, кто по дружбе, - старый кладовщик расцветал буквально на глазах, обретая твердость голоса и блеск в глазах.
- И с кем же вы там дружили? - осведомился сержант. - Может, я знаю кого.
- Конечно знаешь, там почитай все на своем месте остались и Крауч и Босха и Ференц, с солдатиками дружил, все меня старика уважали, не забывали.
- Может, и меня будут, - усмехнулся Исхэйл. - А что, Рейнал, не слыхали ли вы чего про банду Флоранского Ястреба?
- А как же, а как же, слыхал, безобразничает он по всей округе, ребята у него лихие.
Жена Рейнала с восторгом смотрела на супруга и его молодого собеседника, все порываясь подлить в чашку свежего чайку или сунуть под руку сухую булку или пряник
- Благодарю, - кивнул хозяйке Скаррон, поднося ко рту вновь наполненную чашку.
- А как вы полагаете, нет ли у этой банды какого помощника в городе, может, даже среди властей? Очень уж удачливо они действуют, да и не поймают их никак...
Рейнал вдруг дернулся, как надломленная ветка и глаза его стали пустыми. Супруга кинулась к нему с выражением крайней обеспокоенности на лице и взяла его за руку.
- Скажи Барту, что я не хотел, что оно само получилось, - голос старика вновь сделался скрипучим, супруга ласково погладила его по руке.
- Передам, передам, родненький мой.
- Секундочку, - поднялся из-за стола сержант. - Что - оно, и кто такой Барт? Если не секрет, конечно.
- Барти хороший, - голосом затравленного зверька промямлил старик.
- Хороший, хороший, - супруга снова погладила его по руке, успокаивая, - пойдем баиньки.
- Вы на вопрос не ответили, - напомнил о своём присутствии Скаррон. Он чувствовал, что прав, что в этом деле с доносом и клинком на складе кладовщик замешан по самые уши. И значит, надо вытянуть из него всю правду. Но с другой стороны, мучить вопросами старика... Ему и так уже плохо стало. Может и сердце не сдюжить, мало ли. Хотя, Рейнал мог, конечно, и симулировать. И всё же, добивать старика выкладыванием на стол доноса Исхэйл не стал.
- Сжальтесь над больным человеком, - супруга не дала Рейналу ответить, увлекая его за собой за ширму, за которой, видимо, стояла кровать, - приходите завтра, а лучше через неделю.
Скаррон вздохнул и несильно ткнул кулаком в стол. Может, старик и притворяется... Но рисковать его жизнью сержант позволить себе не мог. А Рейнала ведь вполне может хватить удар, позволь он себе продолжить этот разговор. Что ж, брать грех на душу?
Исхэйл плотно сжал губы и направился к выходу. Обернувшись в дверях, негромко проговорил.
- Хорошо, я зайду позже.
И добавил, чуть помедлив:
- Спасибо за чай. Вы замечательно готовите.
Дверь стариковского дома закрылась за сержантом, а чуть погодя скрипнула калитка. Пора было вспомнить о своих прямых обязанностях, а именно - о визите на лесопилку.

[Капитан Кот >>>]

Тиерлэйн из клана Лэйн. Тюрьма.
(С Месс)

Огонь в камине заполыхал мгновенно, как будто там лежали не три полена, а зажигательный состав для шутих, которые взрывались разноцветными искрами. Последний раз это завораживающее представление из огня и музыки Тиерлэйн видела на празднике богини. Клан Лэйн продолжал отмечать его ежегодно, вот уже сто лет со дня её смерти.
Дознаватель сначала присел на корточки, а потом и вовсе уселся на ковер, скрестив ноги. Пламя не обжигало, а согревало одним своим присутствием, рождая свет в полутемном тюремном помещении. Мозговед встал на ноги только тогда, когда в дверь осторожно постучали и появился молоденький паренек с охапкой кастрюль и котелков разного размера, гремящих, должно быть, на весь каземат.
- Вот, господин Дознаватель, все, что нашел и тут, это, Курт принес.
Кудрявый паренек высыпал на пол кастрюли, которые рассыпались и раскатились по ковру с задорным «Дзинь-динь-дилинь» и несмело вытащил из кармана, запутавшийся в подкладочной ткани, бумажный сверток.
- Отдай травы миледи, - ответил Дознаватель, не отрывая глаз от танцующих язычков пламени в камине.
Паренек вытаращил на него глаза и шумно сглотнул. Потом повернулся к Тиерлэйн и дрожа, как в релидской лихорадке, протянул ей сверток.
Уловив вромат трав из свертка, Тьен невольно испытала острое желание вернуться домой, в свою лабораторию, к своим экспериментам.
Перебрав веточки и цветки, миледи на глаз собрала компоненты для мази и стала перемалывать их в небольшой ступке. Мозговед сидел рядом, окруженный оранжевым сиянием огня.
- Я умею готовить тысячи лекарст, снадобий, эликсиров,- начала Тьен, опускаясь на колени рядом с мозговедом.- Знаю сотни рецептов ядов и спасений от них. Могу менять свойства веществ и заставлять их приобретать свойства других. Но все же природа гораздо умнее меня. И даже простая зола может помочь человеку с кровотечением много больше чем все мои эликсиры.
Девушка очторожно зачерпнула ложкой золу и кинула в ступку.
- Поможет крови лучше сворачиваться,- пояснила она. Дознаватель кивнул, не выходя из состояния крайней задумчивости.
- Жаль, что человек не всесилен и жизнь намного проще сломать, чем потом склеить.
Поленья разгорались и трещали, а в котелке уже начали собираться пузырьки - первые предвестники бурного кипения воды.

[Мара >>>]

(продолжение)

- Я говорил с вашем релидом, миледи, - внезапно словно очнулся ото сна мозговед, - он считает, что слышал, как двое человек занесли в комнату труп, пока вы спали. Мне эта версия кажется более вероятной чем та, в которой вы специально приехали в незнакомый город для того, чтобы убить мужа местной торговки. Но у меня нет доказательств. Релид - лицо заинтересованное и подневольное и его словам никто не поверит. Суд может решить, что это вы приказали ему так говорить. Но пока это единственная правдоподобная версия. Наш закон гласит: есть убийство, значит должен быть и убийца, иначе дело закрыть нельзя. И увы, человек считается виновным, пока не доказали обратное. Можно попробовать напрямую обратится к барону.

Тьен подняла на дознавателя огромные глаза, свекающие в ярких отблесках огня.
- Разве нельзя найти настоящего преступника?- удивилась девушка и стала рассуждать, по травинке кидая в котелок.- Ведь известно, что их было двое, изветно кого именно убили.- Опросить бы постояльцев... Впрочем вы лучше знаете все эти процедуры. Но поможет ли мне барон?
Мозговед взял кочергу и пошевелили разгорающиеся поленья.
- Это все очень долго, это может занять недели, месяцы: разговоры, допросы, писанина. Местные не охотно рассказывают все, что знают и находят тысячу причин, чтобы вовсе уклонится от ответов. К тому же в тюрьме сейчас, так скажем, многолюдно и я вынужден параллельно заниматься еще несколькими делами. А барон может решить все за один день, за одну встречу.
Мозговед мрачнел с каждой минутой, словно не к всесильному лидеру уговаривал пойти Тиерлэйн, а отправлял её на казнь.
Эта перемена не скрылась от глаз миледи. Взмахнув огромными ресницами, девушка тихо произнесла:
- Если вас тревожит состояние вашего друга, то скоро все будет хорошо. Но если вы думаете о моей проблеме, то расскажите мне.

Дознаватель отложил кочергу и сел поближе к огню. Тени от огня плясали на его лице поистине демоническую пляску, отчего всегда такое бесстрастное лицо мозговеда сейчас выглядело свирепым.
- Я бы отпустил вас миледи, если бы мог, но чувство долга и справедливости не дает мне это сделать, как бы высокопарно и фальшиво на первый взгляд это не звучало. Барон лишен таких оков, его слово закон и истина в последней инстанции, по крайней мере в этом городе.
Дознаватель отодвинулся от камина и это жуткое впечатление рассеялось.
- Вам решать, как поступить. Безропотно ждать окончания расследования, или доверить свою судьбу этому человеку. Простите, если сказал что-то, что может оскорбить благородную леди. Я не так хорошо, как хотелось бы разбираюсь в словесном этикете ингмаров.
- У меня не так много времени… Я попрошу помощи у барона,- решила Тиерлейн и с головой окунулась в приготовление зелий.

[Хома >>>]

вместе с мастером

Мостовая торопливой речушкой текла из-под ног, впереди уже замаячили городские ворота. Скаррон немного жалел о потраченном времени - путь предстоял неблизкий, а если он не успеет... Будет очень невесело. А всё, что удалось выяснить - это то, что старик-кладовщик всё же имеет какое-то отношение к банде. Или знает, кто имеет. Да ещё этот непонятный Барт - сержант, как ни старался, не мог вспомнить никого с таким именем. Оставалось поспрашивать в гарнизоне, только вот у кого? Все офицеры его невзлюбили, кто за что. Значит, придётся спрашивать у солдат, а они наверняка знают меньше. Но попробовать всё равно стоило.
День в Герканде давно перевалил за полдень. Наступило сонное обеденное время, должно быть сейчас в гарнизоне у солдат обед и в столовой шумно от треска солдатских ложек о тарелки. Тяжело нести военную службу, когда весь твой день заключается в одном непрерывном потоке занятий по физической подготовке, стрельбе, муштре на плацу и так далее и так далее. Солдаты скучают и клянут свою судьбу, по наивности не думая о том, что война при всех вариантах не лучшее лечение от скуки. И только избранные счастливчики из числа лучших в гарнизоне покидают его, чтобы нести службу на улицах города. Почему так случилось? Потому что в свое время из-за того, что само баронатство, и главный город в том числе, слишком малы и отрядов стражей порядка Герканду не полагалось. А преступники не горят желанием ловить себя самостоятельно и самостоятельно рассаживатся по камерам. Потому и поручили лейтенанту Ференцу сформировать небольшой отряд защитников правопорядка. Хитрый лейтенант умудрился мало того, что набрать себе лучших людей, так еще и получить для них лучшее оружие и обмундирование, какое только было в гарнизоне. мотивируя это тем, что в отличие от солдат, не покидающих пределы гарнизона, его ребята заняты действительно важным и ответственным делом. Но злые языки утверждали, что в первую очередь элитным отряд Ференца стал из-за давней и тесной дружбы лейтенанта и капитана Тореса.
Эти десять арбалетчиков даже нашивки носили на рукавах специальные, придуманные лично Ференцом. И вот один такой элитный солдат и стоял на воротах города.
Скаррон сбавил шаг перед воротами, вглядываясь в лицо стражника. Это оказался один из тех молодчиков, что накануне выкуривали их с ингмаркой со склада.

[Мара >>>]

Кар-Тан-Аль и Карин из клана Рин
(Ри и мастер в виду долгого отсутсвия Вереск)

Ощущение неподвижности и беспомощности причиняло больше боли, чем крепкие веревки, врезавшиеся в кожу, чем страх не оправдать возложенных на нее надежд и не исполнить волю богини. Карин выворачивала запястья, дергалась и изгибалась, но тот, кто ее связывал, должно быть хорошо знал свое дело. Дочь клана Рин снова и снова тихо шептала молитву, в надежде, что Вериста ее услышит, но слишком прочны были своды антикварной темницы и далек был Герканд от земли ингмаров, богиня не слышала.
Шум и возня за дверью возобновились.

- Уже пришли, да остановись ты, окаянный, прешь как бык на корову во время течки. Здесь твоя хозяйка.
Марта раскраснелась и вспотела, тонкие прядки волос облепили ее щеки, а ткань платья там, где у всех женщин смыкаются полные груди стала темной. Служанка уперла руки в бока и почти с ненавистью смотрела на высоченного ящера.
Релид, пролетевший на несколько шагов мимо нужной двери, развернулся на месте и незаметно для глаз служанки оказался у створок. Ноздри резко расширились, запах владычицы тут был сильнее, возможно, женщина не соврала. Релид моментально стал "сам на себя не похож" и тихо постучав, спросил.
- Миледи?
Сердце Карин совершенно неприличным образом для аристократки и рабовладелицы подпрыгнуло в груди.
- Ал? Это ты?
- Да, Миледи. - у релида, напротив заметно отлегло от сердца, хотя это и было заметно лишь ему. Но он чуть благодарно кивнул Марте и больше не обращал на служанку внимания, не больше чем на все остальное в коридоре этого, возможно, враждебного здания, еще вчера явно враждебных владычице людей. - Вам что-нибудь требуется?
Марта же напротив весьма нетерпеливо переступала с ноги на ногу и выразительно поглядывала в конец коридора, если бы не боялась так сильно этого ящера, давно бы высказала, все, что она думает о медлительности и церемониях и накостыляла бы по шее.
Крикнуть "развяжи меня немедленно" Карин мешало только строгое воспитание и ощущение присутствия за дверью еще одного живого существа. И кто бы там не был, он не дождется от дочери клана Рин демонстрации беспомощности и паники.
- Да, входи.
Что именно ей требуется, Карин так же не стало озвучивать.
Может ли морда ящера выразить улыбку и радость? Оставим сложые теоритезирования по поводу форм лица, челюстей и двурядных клыков более состоявшимся в умственной деятельности персонам и просто скажем - да... но это бывает редко.
Релид отрицательно поглядел на Марту - это выражение морды удалось ему крайне привычно, открыл дверь и вошел, тут же ее за собой закрыв.
За дверь послышались удаляющиеся шаги, служанка не сочла нужным прощатся.
Ал чуть не сломал дверь вместе со створками, когда увидел, что его хозяйка связана. Но только зашипел что-то непонятное даже ингмарке, возможно, и не являющееся словами. Быстро подойдя, релид осторожно разрезал веревки, опутывающие руки. Слова тут совершенно не требовались, достаточно было молчаливого приказа - вид, запах, микродвижения. Все было совершенно ясно. Релид в это время выглядел мрачнее обычного.
- Ал, - миледи тоже улыбнулась, однако, не выражая слишком бурного восторга. Карин села в кровати и принялась растирать пальцами онемевшие кисти рук и едва заметно потягиваться в попытке размять затекшие мышцы. Последние движения отдавались сильной болью, заставляя ингмарку вспоминать о своих ожогах.
- В пузырьке мазь, лекарь сказал, она помогает от ожогов.
Релид кивнул, записав "лекаря" в список не сразу убиваемых при встрече, разрезал веревки на ногах и пока искал упомянутый пузырек, тихо произнес.
- Миледи лучше покинуть это место, мне нужно что-нибудь знать о нем?

[Aylin >>>]

(Месс и немного я)

Карин задумчиво прикусила губу.
- Не думаю, что нас отсюда просто так отпустят, но нужно попытаться.
- Тогда, миледи, повернитесь. Надо вылечить ваши... - релид совсем немного, но заметно для ингмарки запнулся, кажется, ему было больно. - ожоги и покинуть это место. - Ал был настроен справится с возможными сложностями при уходе отсюда.
Карин привычно повернулась к релиду спиной и прикрыла глаза, позволив последнему самому справится и с освобождением ее спины от одежды и с обработкой ожогов. Мазь и в самом деле помогала, снимая боль и ощущения жара обожжённой кожи.
"Лишь бы не осталось шрамов" с тревогой думала ингмарка "иначе прощайте изящные наряды с открытой спиной" Сама бы Карин с удовольствием носила бы только то, что ей нравится. Но идти против веяния моды было равносильно нарушению традиций и обычаев. А этого ингмары не могли себе позволить. Как не мог позволить себе человек-воин надеть белую кружевную юбку до колен.
- Уйдем тихо, постарайся не причинять вреда ни имуществу, ни живым существам.
Карин в последний раз позволила себе болезненно поморщится и осторожно встала. Как бы не было сложно в таком состоянии одевать красно-желтые шелка, но выйти из спальни в ночной сорочке миледи не могла. Предвкушая очередную пытку, она молча отдала Кар-Тан-Алу свое платье.
Релид согласно проворчал свое типичное: "Да, Миледи."
То ли сказался многолетний опыт - одевания, причесывания и общего приведения ингмарки в порядок, то ли еще что-то, но все это заняло не очень много времени и в платье было все таки лучше, чем в ночной рубашке.
Казалось бы что может быть проще - выйти из комнаты, пройти по коридору, выйти из резиденции, миновать одни ворота с охраной, потом другие. Не так уж и просто, оказывается.
Карин была близка к отчаянью, не огнем же выжигать себе путь на свободу? Дочь клана Рин хоть и обладала весьма вспыльчивым характером и часто совершала необдуманные поступки. Но никогда прежде ей не приходилось убивать. И на этот раз она надеялась избежать этого. Все ее вещи остались в снятом домике с яркой крышей, если придется бежать, то она лишится сразу всех столь нужных в походе вещей. Для ингмарки, привыкшей к комфорту и даже путешествие в карете воспринемавшей с трудом, такая потеря была равносильно катастрофе.
Невеселые мысли Карин отражались на ее лице: она то морщила лоб, то кусала губы, а то и вовсе начинала теребить мочку уха. Но тем не менее первые два поворота длинного, как змея коридора, они миновали успешно, а вот на парадной лестнице со второго этажа на первый, их ждал неприятный сюрприз в лице уже знакомого Карин человека в сером и одного из слуг барона. Первый что-то возмущенно выговаривал второму, а он виновато смотрел в пол и изредка кивал.
Релид задержал их продвижение жестом.
- Говорят. Надо обойти или подождать.
Он выполнял свои функции телохранителя столь же тщательно, что и всегда, но сегодня у него были дополнительные поводы быть осторожнее и настороженней обычного.
Карин осмотрелась. Обойти эту лестницу никак было нельзя, она единственная вела со второго этажа на первый, возможно, прислуга и пользовалась черным входом, но там вероятность столкнутся с кем-нибудь нечаянно была намного выше.
- Подождем, не до вечера же он будет его отчитывать.
Релид беззвучно прокрался немного вперед.
- ...и если еще раз...услышу... до сведения... уволят... немедленно... и чтоб ... духа... не было.
Человек в сером замолчал и слуга ретировался, будто и не было его, а личный телохранитель барона начал подниматься по лестнице.

[Мара >>>]

Тиерлэйн из клана Лэйн

Сыновья и дочери клана Лэйн разбирались в приготовлении лечебных зелий, ведь им покровительствовала богиня жизни. Мудрые лекари, искусные алхимики, тонкие психологи и врачеватели души и тела они поднялись во время последней войны ингмаров и людей, существовавшей в таком далеком прошлом, о котором и те и другие уже начали забывать. Тогда, исцеляя раненных и излечивая увечья, они вернули к жизни очень многих, а ингмары умеют быть благодарными. Первыми в разоренной стране были отстроены больницы и именно туда стекалось продовольствие, предметы быта и все, в чем так нуждались раненные. Никогда прежде и никогда после ни в королевстве людей, ни в королевстве ингмаров врачи не играли столь значительной роли. И клан Лэйн умело воспользовался ситуацией. Вскоре в Верховном Совете именно он играл ведущую роль. И так было ровно до того момента, как умерла богиня.

Приготовленный отвар Тиерлэйн дала выпить Черному и состояние его улучшилось. Дознаватель мог оценить только то, что дышать тюремщик стал намного тише и спокойнее а восковая кожа снова обрела нормальный и здоровый оттенок. Однако Тиерлэйн знала и видела большее, что позволило ей остаться довольной своей работой.

В резиденцию барона арестованную ингмарку и её релида не повели. Слишком длинная дорога и слишком много лишних глаз и ненужных вопросов. Днем, одетых в их же длинные шерстяные плащи, под конвоем из двух специально вызванных арбалетчиков, их доставили в здание суда, находящееся по другую сторону от обширного деревенского пустыря. Нужно сказать, что в Герканде суд вершил барон и именно его подпись стояла под всеми приговорами. Урген фон Штейнбах всегда говорил, что держать целый штат судейских чинуш ради одного процесса в год – немыслимое расточительство казенных денег и сам сидел в кресле судьи в просторном сводчатом зале, когда-то бывшем бальной залой в особняке дяди прадеда Ургена. Особняк перешел по наследству двоюродному брату прадедушки, которого последний и приказал убить за участие в заговоре против него и попытку совершить захват власти в отдельно взятом баронатстве. Семья казненного была выслала из Герканда, а его дом перешел в собственность прадеда. Особняк долгое время пустовал и только когда из столицы пришел указ выстроить для судейского аппарата «соответствующее их статусу здание» прадед нынешнего барона велел прибить над дверью табличку «Суд».

Тиерлэйн и её релида доставили в зал, развязали ящеру-телохранителю руки (которые он позволил связать только повинуясь приказу хозяйки) и оставили одних. Дознаватель вместе с Куртом и двумя арбалетчиками вышли в коридор и плотно закрыли за собой дверь.
У миледи была ровно одна минута для того, чтобы рассмотреть зал. В центре стояли ряды деревянных стульев, должно быть предусмотренные для присутствующих на заседании горожан, у противоположной стены от дверей, через которые вошла Тиэрлейн, стоял длинный стул и три массивных деревянных кресла с высокими спинками. У центрального кресла резьба была наиболее сложной и вычурной. Штор на окнах не было, а сами окна, должно быть, не мыли несколько лет, поэтому даже солнечный свет, проникающий через помутневшее стекло, казался пыльным.
Все произведения искусства, всю антикварную мебель из залы вынесли давным-давно, оставив голые стены, деревянные стулья и этот длинный стол.
Где-то слева протяжно скрипнула дверь и в зал вошел тучный человек в костюме из золотой парчи и с увесистой золотой бляхой на поясе. Не нужно было быть знатоком психологии людей, чтобы понять, что он был чем-то очень сильно раздражен. Настолько, что кресло он не отодвинул, а отшвырнул и с грохотом поставил на стол сундук, в котором судейские обычно носили свои бумаги. Однако ровно через минуту члеовек шумно выдохнул и весьма сдержанно предствился.
- Доброго дня, миледи. Я барон Урген фон Штейнбах – хозяин этого баронатства.

[vera >>>]

(совместно с Месс)

- А как ты вообще до жизни такой дошел? – поинтересовался Шони обводя взглядом полки с товаром. Выручка за изъятое у барона уже приятно оттягивала карман, настроение улучшилось и теперь ему просто хотелось поболтать.
- Да так. То одному по заказу чего принесёшь, то другому. А вещички интересные попадались. Вот и захотелось узнать, чего они на самом деле стоят, с чем дело имею. А после как-то и втянулся. Сам захотел владеть чем нибудь таким. Не всю жизнь же тайники потрошить, надо к старости и для себя, для души чего заиметь. Вот и начал разбираться потихоньку во всём этом, – антиквар бережно смахнул несуществующую пылинку с вазы.
- Неплохое занятие, - поддакнул Шони.
- Да, неплохое, - согласился Сварт, - и доход неплохой, и уважение среди знатоков.
Шони больше не нашёл что сказать, да и антиквар замолчал и несколько минут ходил взад-вперёд вдоль полок прикасаясь то к одной вещи, то к другой.
Наконец, видимо приняв какое-то решение, он ушел в дальний угол и встал возле очень древнего и должно быть очень дорогого кресла с витыми ножками и золотым шитьем на обивке.
- Барон наш, Урген Штейнбах, большой любитель всего, что блестит золотом. Как большая ворона, хватающая все, что попадется на глаза. Глупая и жадная ворона. О, не навостряй уши, моё отношение к власти в этом городе знают все, и большинство разделяет это мнение. Итак, скупает барон все, на что только у него хватает денег, а потому его резиденция буквально напичкана антиквариатом и ювелирными изделиями различной стоимости. Настоящий клад для вора. Естественно, охраняют резиденцию наши доблестные воины, а высокая стена внутреннего форта сама по себе является неплохой защитой. А потому чувствует себя барон в относительной безопасности и по ночам не просыпается от страха, что его обворовали.
- И что? Мне-то что с того?
Сварт обернулся к Лангесу и сложил руки на груди.
- Тебе нужны деньги, а не мне. Дормовщины и халявы можешь поискать в другом месте. Гунд, ты закончишь сегодня уборку или нет!
Последнюю фразу антиквар почти прокричал.
- Деньги всем нужны, - ехидно заметил Шони, - И я не припомню, чтоб ты от них отказывался. Другое дело - кому и что нужно кроме денег. Вот тебе, например, что нужно?
В дверь нерешительно просунул свой нос все тот же мальчишка, но, увидав хозяина и его посетителя в комнате, снова юркнул обратно. Сварт проводил его глазами и ухмыльнулся.
- Того, что мне надо у тебя нет.
- Ясен пень. Иначе бы ты мне тут про барона не пел, - буркнул восьмой наследник. - Так что хошь - делись, что тебе для счастья нужно, хошь - не делись. Твоё дело.
Сварт расхохотался.
- Оно не для счастья, оно для дела. Помнишь кудесника из столицы, что делает лучшие в королевстве золотые кубки и метит своим собственным клеймом. Стоит каждый такой кубок дороже чем вся резиденция нашего барона. Каждый богатей хотел бы иметь дома такое сокровище, но далеко не каждому это по карману. У кудесника есть ученики, они копируют его работу, но сам понимаешь, стоят их поделки уже гораздо и гораздо меньше. Но даже такой подделки бывает достаточно, чтобы пустить пыль в глаза. У нашего барона тоже есть один такой кубок, а у меня есть человек, готовый этот кубок купить.
- Ага, - Шони потёр руки, - губа не дура. И сколько за работу?
Сварт достал кожаный мешочек и положил рядом с собой на стол.
- Э, нет. Втёмную не играю. Показывай, - вообще-то Шони с самого начала решил согласиться, но заказ есть заказ. И оплата должна была соответствовать.
Антиквар еще раз ухмыльнулся и развязал кожаные веревочки. На другую его ладонь пролился золотой дождь из монет.
Шони на глаз прикинул сумму и решил поторговаться.
- Удвой. Я же знаю, продашь ты его как минимум вчетверо дороже.
- Сначала принеси вещицу и тогда, так уж и быть, чего-нибудь добавлю.
- Не жмотись. Или с местной шушерой договаривайся. Кстати, а чегой-то ты их не припашешь? - как можно равнодушнее поинтересовался Шони.
- И Флоранскому ястребу долю отстегивать, увольте, дело пустяковое, навар небольшой, чтобы раздавать его налево и направо.
- Ну, знаешь... И долю местным отстёгивать жалко, и стороннему за работу платить как положено не желаешь. Что сам-то в таком случае молодость не вспомнишь? Тебя, кажись, ни разу не взяли, - против своей воли Шони начал выходить из себя. Ему всё сильней казалось, что Сварт просто водит его за нос.
- Набивать цену себе лучше после того, как успешно выполнишь задние. А пока получишь только аванс и точка. Знаю я вашего брата, когда деньги в кармане работать уже не хочется. Принесешь игрушку - так уж и быть, накину сверху.
"Темнит, гад" - уже с уверенностью подумал Шони.
-А ты, гляжу, плотно встал в ряды таких же толстосумов, которые за каждый медяк цепляются и честного труженика готовы обмануть. Сам посуди, какой мне смысл с твоими деньгами линять, если ты после на меня охоту объявишь? Связи-то ты не растерял. А мне после из города ноги уносить придётся. От этого вашего Ястреба. Это раз. Цену я себе не набиваю, и ты это знаешь – это два. И ребята поговаривают, что ты стал не слишком честно вести дела со своими – это три. Ну так как? Может серьёзно поговорим?

[Мара >>>]

Скаррон Исхэйл (Хома)

Суббординация требовала, чтобы рядовой, в каких бы элитных отрядах он не служил, первым отдал честь старшему по званию, но даже в этой подсознательной мелочи, ребята Ференца порой позволяли себе слишком многое.
Арбалетчик сжимал руку в кулак и поднимал ее нарочито медленно, красиво отрепетированным движением, но даже без намека на должную почительность к Скаррону. Словно делая сержанту величайшее в мире одолжение. Довелось бы этому наглецу служить в другом гарнизоне - непременно были бы последствия, но здесь, в Герканде, эти арбалетчики считали себя выше прочих чинов и званий.
- Здравия желаю, господин сержант.

Шони Лангесс (vera)

- Ты мне тут обиженного честного труженика не изображай, - Сварт достал из кармана еще один точно такой же мешочек с золотом, - слишком сытая у вас у лиходеев жизнь пошла с Флоранским ястребом, управы на вас нет, вот и наглеете. Работаете как и прежде, а барыши требуете все жирнее и жирнее. Исключительно по старому знакомству - это раз. Связи у меня действительно солидные из под земли достану - это два. Сделка намечается крупная и заказчик серьезный это три. Нужен ему не один только этот кубок, а еще целый список вещей. И все мне бегать, организовывать, да хлопотать, да собственную шею под нож подставлять. А я альтруистом и меценатом никогда не был.
Сварт ухмыльнулся в пышные усы и сел на один из антикварных стульев. Старое четырехногое полено протяжно заскрипело с легким аристократичным акцентом.
- Больше дать не могу, это и так выше обычной платы за такие дела. Резиденция барона - не самый охраняемый дом в королевстве. К тому же слишком много он прислуги в свое время поувольнял и нанял новый штат и прежние работники сильно обижены на своего хозяина. Например Дормин раньше был при нем управляющим, а теперь кузнецом у нас в Герканде. Говорят, когда уходил с работы - грозился спалить всю резиденцию на потеху Кастору, да не случилось.
- Батько, батько, - заголосил мальчишка с той стороны деревянной перегородки, - ростовщик Парсиваль с женой сюда идут.
Сварт встал и направился к свлему прилавку.
- Времени у меня нет, клиенты пришли, - берешься за дело - срок даю до завтрашнего вечера.

Сообщение отредактировал Messalina - 17-11-2008, 12:10

[Мара >>>]

НРПГ: Достали тему из архива. Пока играем мы с Хомой. Если у кого-то из игроков возникнет желание присоединиться, пишите в личку или в аську.


Скаррон Исхэйл (Хома)
и мастер

Скаррон сощурился, смерив зарывающегося арбалетчика недобрым взглядом.
Сержант поймал тебя на мысли, что слишком уж на многих из сослуживцев у него чешутся руки. В частности и на этого зазнайку, чьё самодовольство хотелось смахнуть с обнаглевшей морды кулаком. Исхэйл в очередной раз за последние сутки взял себя в руки.
- И тебе не хворать, - не по уставу отозвался он, всё же подняв руку в ответном жесте. - Рядовой, вчера вы присутствовали при пожаре в гарнизоне. Что стало с ингмаркой?
- Не могу знать, господин сержант, - не моргнув глазом, соврал арбалетчик. Его соратники по отряду проворно спрятали довольные ухмылки.
- Можешь, - отрезал Скаррон, твёрдо взглянув в нахальные глаза солдата. - Ты там был и не видеть, что с ней произошло, не мог. И объясняю очевидное я в первый и последний раз. Отвечать!
Перед солдатом стоял выбор - чей приказ нарушить, этого опального сержанта или своего непосредственного начальника лейтенанта Ференца. Гнев последнего ему был хорошо известен, а потому выбор был сделан почти мгновенно.
- У меня приказ лейтенанта Ференца не разглашать эту информацию, - холодно отчеканил арбалетчик.
"А ты думал?" - мысленно поинтересовался сам у себя Исхэйл. Прикрываться несуществующим приказом арбалетчик не стал бы - это слишком легко проверить. Да и наверняка лейтенант своего прикроет, даже если такого приказа не отдавал.
Доставлять солдатам удовольствие сержант не собирался, а потому сплюнул и выругался тоже только мысленно.
- Хорошо, я узнаю у лейтенанта, - холодно произнёс Скаррон.
Не глядя больше на обнаглевших арбалетчиков, Исхэйл молча прошёл в ворота. Пора было заняться прямыми служебными обязанностями.

Путь до лесопилки был неблизким, но чрезвычайно скучным. Широкий торговый тракт очень быстро свернул в сторону Ромвуда и сержанту пришлось сойти на лесную дорогу, которой пользовались только работники лесопилки, вывозящие пиломатериалы на телегах.

Сообщение отредактировал Мара - 10-12-2009, 20:03

[Хома >>>]

Лесная дорога, писк желтобрюхих синиц с нависавших над головой веток, лёгкие дуновения летнего ветерка – всё это несколько успокоило развинтившиеся нервы Скаррона. Желание залепить кому-нибудь в морду постепенно утихало, давая человеку возможность просто послушать обступивший его лес. Красавицы-сосны поблёскивали в солнечных лучах янтарными капельками смолы, мохнатые лапы бросали ажурную тень на стелющуюся под ноги дорогу. Кряжистые дубы щеголяли широкими зелёными плащами, укутавшими разлапистые ветви. По обочине рос бересклет, а под сенью деревьев зеленели широкие листья ландыша и покачивались на высоких стеблях метёлки какой-то лесной травы.
К пению птиц скоро примешался стук топоров, и сержант прибавил шагу. Лес лесом и птички птичками, а дело сделать было надо, и чем скорее, тем лучше.
То, что его уже второй день стараются «порадовать» все, кому не лень, Скаррон понял только сейчас. Хозяин лесопилки, назвавшийся Дагратом, категорично заявил, что заказав много, людей не хватает, а уж столько материала, да ещё срочно, он предоставить никак не может – его молодцы разорвутся, а не успеют. Исхэйл хмыкнул на явное преувеличение, но одного взгляда вокруг хватило бы, чтоб заметить – людей действительно мало и работы невпроворот. Единственной возможностью получить заказ в срок была, по словам хозяина, собственноручная помощь «господина сержанта» в кипевшей вокруг работе. Мысленно выругавшись непонятно в чей адрес, Исхэйл согласился – а что ему оставалось делать? Торесу наплевать, как он будет получать дерево для починки пострадавшего от огня склада, он результат спросит. А значит, этого результата надо достичь.
Близкого знакомства с инструментами Скаррон не водил - всё ж таки из дворянской семьи, хоть и небогатой. Однако объяснять, с какой стороны браться за топор, ему не понадобилось. Да и работа была нетрудной – наколоть уже распиленные берёзовые брёвна на дрова.
Сержант снял меч, а затем, подумав и оглянувшись вокруг, скинул куртку и рубаху. Полуденное Солнце уже начало припекать, и все рабочие на лесопилке трудились голыми по пояс.
Скаррон подхватил с земли первый чурбак, покрытый белой с чёрными отметинами корой, и водрузил его на массивную колоду. Пошире расставив согнутые в коленях ноги, мужчина поднял над головой топор. Солнце весело блеснуло на нырнувшем вниз лезвии, и берёзовый чурбак, сверкнув белёсой сердцевиной, свалился с колоды двумя половинками.

[Мара >>>]

Повозка бродячих артистов.

Утро танцовщицы Ксаны выдалось относительно спокойным, никто не гнал ее на репетицию, не смотрел долгим тяжелым взглядом в спину и не грозил тихонько прирезать в уголке, если она позарится на чужого мужчину. При воспоминании о том, кого к ней ревновали, девушку передергивало. Как можно было представить, что она позволит кому-то подобному этому жирному, горластому директору, к ней прикоснуться. Нет, долго она в этой труппе не задержится, еще пара выступлений, гонорар и на вольные хлеба.
- Ксана, - низкий голос Лауры прогнал утреннею дремоту, - твой номер включили в вечернюю программу в «Трех Кабанах». И сходи уже наконец к портнихе за новым костюмом, своим рваньем ты позоришь всю труппу.
- Схожу, - пообещала Ксана, оглядев с ног до головы разодетую и загримированную певичку, утверждение о том, кто позорил труппу своим видом, было крайне спорным.
Наградив девушку тяжелым взглядом, фаворитка директора удалилась. Интересно, на какие деньги она должна заказывать себе новый костюм, за вчерашнее выступление на приеме у барона ей так и не заплатили. Стоило задать этот вопрос директору, но Ксана боялась, что еще раз его ухаживаний без звонкой пощечины по усатой морде она просто не выдержит, в кармане пусто, а стало быть, придется прикусить язык и сдержать гордость. Ровнехонько до первого гонорара.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

За его работой из тени крыльца наблюдала молодая девушка в выцветшем ситцевом переднике. Темные волосы были убраны косынкой, а миловидное личико сильно портила усталость, натруженные, покрасневшие руки она держала у груди.
Солнце припекало и спина Скаррона очень скоро стала влажной, отчего загорелая кожа сияла, подобно бронзе на статуе могучего Кастора. Девушка не могла оторвать глаз от этого воплощения силы и красоты, будто ни разу не видела лесоруба с топором в руках.
- Кто это? – шепотом спросила она у подошедшей к ней пожилой женщине.
- Сержант из гарнизона, сильно торопится, вот и сам рубит. Шла бы ты в дом, дочка, хватит отдыхать, стираться до вечера что ли будешь?
- Да-да, мама, я сейчас, - рассеянно ответила девушка, продолжая смотреть на гостя, так лихо рубящего дрова.
- Замуж тебе пора, - неодобрительно покачала головой мать и вышла во двор.
Стоявший спиной к дому Скаррон не замечал столь пристального внимания к своей персоне. Куча наколотых дров возле огромной колоды постепенно росла, топор взлетал в перевитой жгутами мышц руке, и белые поленья с весёлым стуком брызгали из-под лезвия.
Дочь хозяина лесопилки искала повод, чтобы подойти к сержанту, и она его нашла. Подхватив глиняную крынку, она еще издали стала улыбаться.
- Доброго дня, господин, отведайте соку березового, притомились наверное, - карие глаза лучились обожанием.
Топор со стуком вошёл в изрубленную колоду.
- Доброго, - улыбнулся сержант, оборачиваясь к приветливой девушке.
- С удовольствием, спасибо за заботу.
Мужчина перенял крынку из рук девушки, слегка задев её пальцы своими, и с удовольствием отхлебнул. Живительная глава прохладным водопадом скользнула в пересохшее горло, Исхэйл аж прижмурился от наслаждения.
- И как же зовут мою спасительницу? - с благодарной улыбкой спросил он.
- Элли, - потупила взор девушка, и на бледных щеках розовой краской разлился румянец.
- Вы бы отдохнули, работники дальше сами управятся.
- Рад знакомству, - продолжая улыбаться, ответил сержант, - а я Скаррон.
Мужчина бросил взгляд на два оставшихся чурбака.
- Сейчас и присяду, минутка осталась, - Исхэйл вернул девушке крынку и утвердил на колоде берёзовый кругляш. - Что уж перед самым концом прерываться. Осторожно!
Вновь мелькнул топор, разваливая очередной чурбак надвое.
Не прошло и минуты, как пара поленьев со стуком присоединилась к обширной куче дров, и мужчина наконец вздохнул с облегчением, вновь поворачиваясь к девушке.
Та смотрела на него, как на живое воплощение Кастора, которому возносила молитвы каждый вечер, как он был прекрасен.

[Мара >>>]

- Ну, вот теперь можно и отдохнуть, - встряхнув натруженной рукой, улыбнулся Скаррон.
Девушка просияла.
- Я провожу Вас в летний домик, там тихо и никто не будет мешать.
Подхватив крынку, она легко перепрыгнула через разлетевшиеся в стороны дрова и устремилась к приземистому одноэтажному строению с единственным окном.
Исхэйл вовремя спохватился и удержал нижнюю челюсть на месте.
Вот так вот просто взять и на глазах у рабочих позвать его "отдохнуть" в летний домик? Ну наверное, она знает, что делает. Вот уж чего-чего, а отказываться от заманчивого предложения сержанту не хотелось вовсе.
Подхватив с земли куртку и рубаху, однако не спеша их одевать, мужчина последовал за девушкой.
Однако, как только они вошли в крошечный то ли сарайчик то ли беседку, большую часть которого занимала сколоченная из досок лежанка, застеленная множеством одеял и убранная подушками, как девушка оставила крынку на кровати и пробормотав «располагайтесь» собралась упорхнуть с порога во двор.
Упорхнуть в узкую дверь мимо вошедшего вторым сержанта было весьма затруднительно - мужчина попросту загораживал собой выход.
Изголодавшемуся по женской ласке Скаррону просто не пришла в голову мысль о том, что девушка предлагала ему всего лишь полежать в домике в гордом одиночестве. Намёк, который он углядел в двусмысленном предложении хозяйской дочери, накрепко укоренился в голове Исхэйла, и попытку девушки уйти он расценил как женское кокетство.
Мягко положив ладонь на плечо Элли, мужчина с улыбкой напомнил о том, что, как ему казалось, было обещано:
- А как же "отдохнуть"?
На свою беду, Элли была слишком юна и невинна, чтобы правильно понять смысл только что заданного вопроса, а потому она подумала, что гость намекает на неубранную постель. Смутившись и покраснев еще больше, она проговорила.
- Я сейчас постелю.
Развернулась, собрала одеяла и поправила простынь.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

Разговор двух не понимающих друг друга людей продолжался. В словах и движениях девушки сержант углядел подтверждение своей догадки. Ну конечно, кокетничает!
Вон, развернулась спиной, стоя почти вплотную, да ещё и нагнулась над кроватью! В словах "Я сейчас постелю" мужчина, разумеется, тоже услышал второй смысл, которого на самом деле не было.
Дверь затворилась тихо, Элли за шорохом постельного белья этого не услышала. А в следующий миг крепкие руки легли на талию девушки, и мужчина сделал маленький шаг вперёд, почти прижимаясь к ней.
- Ой, - пискнула она, выпрямившись.
Руки скользнули вперёд, кольцом смыкаясь на животе Элли, и окончательно притянули её к стоявшему сзади мужчине.
- Господин, - девушка почувствовала, как щеки ее уже пылают от стыда, но на беду не знала, что бежать отсюда ей нужно как можно быстрее.
- Даа? - с улыбкой выдохнул Скаррон на ушко, укрытое тонкой тканью косынки. Горячие ладони заскользили вверх по животу Элли.
Через тонкую ткань своей блузки она ощущала тепло совершенного, как у Кастора, тела. Бога-покровителя темной стороны души человека. Не понимая, что распаляет сержанта еще больше, не ведая еще пока, что такое соблазн, Элли развязала тесемки на шее и распустила ворот. В маленьком домике стало слишком жарко, девушке было трудно дышать.
Исхэйл, разумеется, расценил это движение по-своему.
Ладонь мужчины скользнула за ворот блузки, обняла упругий холмик под белой тканью.
Элли подняла руку и закрыла лицо, справиться с охватившими её чувствами она не могла. Древний инстинкт пробуждался в ней неясными предчувствиями, и доверчиво накрыв широкую ладонь Скаррона своей, она почти простонала
- Господин.
В следующее мгновение под лопатками девушки оказалась ей же разобранная постель, и горячее мужское тело прижало её к кровати. «Отдых» только начинался…

[Мара >>>]

Дунган, хозяин лесопилки так сегодня закрутился с делами, что людей узнавал только если они к нему обращались с прямым вопросом и только тогда, когда стояли прямо перед ним, чуть ли не заглядывая в лицо. А все проклятые бумажки, в которых все было перепутано, он уже трижды сводил доход с расходом и никак не мог найти, где же ошибся. Мерил шагами комнату, двигал стулья, садился, вставал, подходил к окну, и вот уже в который раз натыкался на угрюмого лесоруба в дверях, беспокойно мявшего в руках свою кепку.
- Чего глаза мозолишь?
- Дунган, там этот сержант с гарнизона, закрылся с твоей дочкой в домике для гостей и уже давно оттуда не выходит.
Хозяин выронил ворох бумаг, и они перьями мертвой птицы разлетелись по полу. Лицом Дунган сейчас походил на статую одного из близнецов в соборе, в том барельефе, где божества побеждали созданий тьмы. Белое, неподвижное, с таким свирепым оскалом, что лесоруб, принесший весть, в испуге отшатнулся в сторону. Отец Элли медленно подошел к деревянной стойке у стены и взял гигантских размеров колун, которым рубили вековые ели и сосны, легко подхватив его, он выскочил на улицу, сильно толкнув плечом лесоруба Зака. Пока он в таком состоянии домчался до домика, за ним уже потянулась вереница рабочих, побрасавших топоры и пилы, кто с желанием поглазеть на драку, кто единствен ради того, чтобы уберечь Дунгана от убийства. Сержанта с хозяйской дочерью все видели, а потом, когда хозяин лесопилки стал вырубать дверь топором, даже не проверив закрыта ли она на замок, ни у кого не возникло вопросов «Зачем и Почему».
Ветхая дверь с каждым ударом грозила рассыпаться в щепы и внутри маленького дома шум стоял устрашающий.
- Пресветлый Полукс, - причитала Элли, прикрывшись тонким одеялом и забившись в угол.

Сообщение отредактировал Мара - 14-12-2009, 17:58

[Хома >>>]

Такого поворота сюжета сержант не ожидал. Он-то полагал, что раз девочка сама зовёт, то проблем быть не должно. Полагал… Теперь это можно было попробовать объяснить разъярённому бугаю, с остервенением ломившемуся в дверь. Видимо, кто-то поставил в известность папочку…
Исхэйл успел завязать штаны и метнулся к двери, прижавшись рядом с ней к стене. Кожу предплечья холодил клинок ножа, прыгнувшего в руку из-за голенища, когда Скаррон вскакивал с кровати. Теперь скрытый за рукой нож был не виден хозяйской дочке, и сержант надеялся, что и раньше она его заметить не успела. Нечего зря девушку пугать – всё равно ж он никого убивать не собирался. А вот успокоить озлившегося батюшку, а это, скорее всего, был он, приставив нож ему к горлу, будет куда проще, чем голыми руками. Особенно учитывая, чем хозяин лесопилки открывал дверь.

[Мара >>>]

Чертоги Шешанага начинались дворцами и храмами на поверхности, продолжались городами в пещерах, уходили вглубь катакомбами и переходами и заканчивались над гигантским озером Черной воды. По легенде, это было сердце особой кровеносной системы, пронизывающей весь мир и именно черная вода давала правителям Подземного царства их силы. В тронном зале Шешанага был фонтан, но никто кроме него и его дочери не смел к нему подходить. Чтобы понять этот страх, попробуйте подойти к костру и добровольно сунуть руку в огонь. Вопрос не в том, сможете ли вы это или нет, а в том, что станет потом с вашей рукой.
Лишь сам Шешанаг знал совершенно точно, что есть в его царстве, но не один человек-летописец не смог бы пересчитать и переписать все это. Теперь великому змею не принадлежало ничего. Даже этот трон из костей Тарк’хука, даже его темная мантия. Левая голова опечаленно качалась из стороны в сторону на царственной шее, правая замерла, глядя на расписанный цветами и травами свод тронного зала и лишь главная голова что-то тихо бормотала.
Уже прибыли слуги Валара и привезли с собой два обоза, запряженных крупными вьючными животными, которых не было в Тадее. И выгружали они тяжелые мешки с диковинками, которых отродясь не видели подземные обитатели. Вся прислуга дворца собралась возле них, не в силах сопротивляться любопытству и лишь один Шешанаг, казалось, не замечал того, что происходит.
Подручные мага-победителя уже водрузили на пол пьедестал из неизвестного камня и стали сыпать на него фиолетовый порошок, но падал он не вниз, а вверх, закручиваясь в вихри и образуя причудливые фигуры. Долговязый ящер в балахоне, очень похожий на релида, открыл маленькую шкатулку и из нее вылетели огоньки, присоединившись к танцу песка.
- Чудеса, - восхищенно вздохнула большая серая мышь в чепце и переднике.
- Глупая, чему ты восторгаешься? Это наша погибель, - мрачно ответил ей мохноногий паук с человеческими глазами.
- Но все равно, так красиво.
Из развязанного пурпурного мешка полилась музыка переливами колокольчиков и выпорхнули бабочки. С их крыльев сыпалась белая крупа. Мышь поймала одну крупинку на язык и сморщила длинный нос.
- Это снег. Холодный.
- Это сахар, но он действительно очень холодный.
Низкий голос великого мага возник прямо из воздуха и все закрутили мордами, пытаясь увидеть его обладателя. Валар появился чуть позже, его фигура собралась из этого сахара. Кожа, волосы и даже глаза – все было белым. Великий маг с улыбкой оглядел ошарашенную свиту Шешанага и громко чихнул. Челяди и след простыл, а белый снег осыпался с Валара.

[Хома >>>]

Вместе с Месс

Элли тихонько завыла, закусив одеяло. Батюшка в последний раз врубился топором в дверь и доски, наконец, разлетелись, оставив только скелет. Пролезть в образовавшуюся дыру все равно было невозможно, поэтому Дунгану все же пришлось обратить внимание на то, что замка нет, а задвижка не закрыта. Потянув за ручку то, что когда-то было дверью, хозяин лесопилки шагнул внутрь.
Взметнувшуюся вверх руку с топором тут же подпёрло жёсткое мужское предплечье. Сержант вырос под занесённой рукой как гриб после короткого летнего дождя.
Нож прижался к животу разгневанного отца, укрытое одной рубахой тело не могло не почувствовать клинка. Правда, Скаррон на всякий случай приставил нож плашмя, чтобы хозяин лесопилки в запале не напоролся на него сам. Убийства он отнюдь не жаждал, в отличие от своего разъярённого противника.
Но едва только Дунган почувствовал сопротивление и краем глаза заметил сержанта, как тут же сжатой в кулак второй рукой нанес удар в голову растлителя его дочери.
Исхэйл слишком поздно сообразил, что надо было не угрожать, а бить. Не ножом, конечно.
Всё, что успел сделать сержант - это чуть убрать голову, так что и без того неточно направленный кулак лишь скользнул по скуле. Впрочем, удовольствие всё равно было ниже среднего - лицо полыхнуло болью, губы непроизвольно скривились. И в голове как потревоженный медведь из берлоги взметнулась злость. Зверем встала на дыбы, выжгла те капли сочувствия отцу девушки, что удержали сержанта от первого, опережающего удара. Кулак описал короткую петлю, и рукоять ножа врезалась торцом в живот хозяину лесопилки.
Ударом вышибло воздух из легких и согнуло Дунгана пополам.
- Ублюдок, - едва слышно прохрипел хозяин, когда снова смог вдохнуть.
- Папа, не надо, - зарыдала Элли, - это я во всем виновата.
Скаррон пропустил оскорбление мимо ушей и, пока хозяин не до конца освоился с вернувшимся дыханием, резко крутанул топорище, выворачивая его из ладони несостоявшегося убийцы.
Дунган тяжело вздохнул, глядя на прикрывающую одеялом наготу дочь и медленно, очень устало процедил сквозь зубы.
- Заказ распилен и погружен. Забирай, и чтоб духу твоего здесь не было.
Исхэйл отбросил топор в угол и сунул нож обратно за голенище. Несложно определить, когда жажда убийства вызвана неуправляемой вспышкой ярости, а когда – расчётливым желанием. Если конечно будущий убийца не хороший актёр. Но в наличии выдающихся актёрских качеств у хозяина лесопилки сержант сильно сомневался. А коли так – скорее всего его больше убивать не попытаются. По крайней мере, разгневанный отец.
Скаррон подхватил рубашку и куртку и бросил виноватый взгляд на Элли. Это ж надо было так лопухнуться… Он-то думал, что весь этот «отдых» в летнем домике – её затея и инициатива. И только теперь в поостывшую от желания и короткой схватки голову с гаденькой ухмылкой пробралось понимание, какую же свинью он подложил этой девушке.
Вряд ли отец будет винить в случившемся свою дочь, даже если она валит всё на себя. И всё равно совесть требовала заступиться и признать свою вину. Немного поколебавшись возле двери, Исхэйл глухо произнёс:
- Она ни в чём не виновата.
Ответом мужчине было гробовое молчание хозяина и тихие всхлипывания Элли. Скаррона попросту не услышали. Отец девушки вцепился рукой в дверной косяк и медленно выпрямился, не глядя больше на сержанта. Говорить что-то ещё было уже бесполезно.
Исхэйл молча протиснулся в дверной проём мимо хозяина и зашагал к колоде, возле которой оставил свой меч. Застегнув пряжку, мужчина нашёл взглядом нагруженную телегу. Вот и заказ. Пора обратно в гарнизон.
Проводить его вышли почти все обитатели лесопилки. Кто-то с кривой ухмылкой, кто-то с задумчивым равнодушием и лишь один взгляд прожигал на спине Скаррона дырку. Тот самый лесоруб, что пристально следил за хозяйской дочкой и сержантом и сообщил её отцу неприятную новость. Когда Исхэйл запрыгнул в телегу с кучером и медленно тронулся в путь, он было дернулся за ним, но его остановили.

[Reylan >>>]

Уважаемые игроки, прикл закрыт в связи с отсутствием активности. Желающие продолжить игру - сигнализируйте.