Доктор ведьм. Серия 2-я, "Случай с колдовским зельем"

[SonGoku >>>]

Старуха заперхала – засмеялась - и, усевшись на вылезший из ниоткуда валун, принялась точить нож; он был длинный с необычным рисунком на потемневшем от времени клинке.

kurozuka> я найду молодому господину хорошую печень... свеженькую, нежную, теплую. Молодой господин останется очень доволен!
[07/10 23:07 ---.---.---.--]

ken1141> мне будет достаточно только места, куда подойти, в любое время дня или ночи. У меня есть все необходимые инструменты. Я выжму из этой печени все, на что только способна медицинская наука, и даже больше.
[07/10 23:07 153.122.4.53]

kurozuka>завтра, когда истечет час Крысы. Возле Ханадзоно-джинджя. Ищи у пятых тории от алтаря.
[07/10 23:08 ---.---.---.--]

ken1141> понял. Я буду там.
[07/10 23:07 153.122.4.53]

発言/更新
[入室者] [退室: 1人]

--------------------------------------------------
Старуха исчезла, и, если бы не сообщения на экране, Кен‘ичи уже решил бы, что разговор ему только привиделся. Впрочем, пока он пытался унять настойчивый звон в ушах и ходил к автомату за холодным, почти невыносимо-сладким рамуне, куда-то пропал и чат. Записав в рабочем блокноте по памяти время и место, медик откинулся в кресле и сделал еще глоток, перед тем, как закрыть глаза. Сон пришел быстро.

[Bishop >>>]

Парк Шиоказе,
Хигаши-Яшио 1-2, Одайба, Шинагава-ку

В непрозрачной воде залива плавали медузы - сад хрустальных, живых цветов, - и пластиковая бутылка. Хотя некоторые походили на грибы со слишком пышной "оборкой". За решетчатой аркой моста Токио гейт, над далеким, почти утонувшем в серебристо-розовой дымке "Светлячком" поднималось с утра жаркое солнце. Первой засияла в его лучах башня Sky-city, следом удар приняли "водяной фронт" Шинагавы и Токио-телепорт, а затем друзой великанских кристаллов среди зелени парков расцвели небоскребы Шинджуку.
- Легче всего было бы переложить ответственность на тоори-моно*. Мол, они виноваты в том, что произошло, а не я.
- Тоори-моно?
Кеды со шнуками разного цвета, один белый, второй ярко-алый, стояли рядом, на кафельном бортике неглубокого - половинкой луны - бассейна. В этот час парк был совсем еще пуст; только на соседней аллее сгребал листья служитель и какой-то ранний (а быть может, наоборот, припозднившийся не в меру) прохожий в разноцветной жилетке остановился покурить в тени пальм.
- Это демоны... в каком-то смысле.
- То есть убийца одержим дьяволом?
- Очень западное мнение, верно?
- Я учился в Америке.
- Говорят, там принято в злодеяниях обвинять не человека, а демонов и обстоятельства. Но тоори-моно не причина, они - следствие.

---------
*toori-mono – йокай, который разъедает душу человека с нечистыми помыслами и приносит ему неудачу и беды. Приход тоори-моно означает превращение обычного человека в преступника.

[SonGoku >>>]

Взъерошенный молодой человек покосился на собеседника, вздохнул.
- Видите ли часто ненависть или жадность - вовсе не повод, чтобы пойти на убийство. Но стоит подумать: "без него или нее жизнь наладится", как в вас вселится тоори-моно. И начнет грызть, подзуживать и нашептывать. Одному хватит сил не прислушиваться, недостаточно смелого поглотит его собственная тьма.
- Раньше я не поверил бы ни единому слову. Как-то все это...
- Детские сказки.
- Как-то так.
- Что ж, теперь у вас выхода нет.
Собеседник пошевелил в воде пальцами ног. Рассеченная яремная вена больше не кровоточила, но пятна на сорочке оставались по-прежнему свежими. Пиджак был аккуратно сложен, а штанины закатаны. Рядом с дорогими штиблетами лежал тонкий портфель из коричневой гладкой кожи.
- Я увижу семью?
Встрепанный и невыспавшийся молодой человек в застиранной футболке с рисунком сурового поросенка неуверенно пожал плечами.
- Вы пришли домой, вы устали...
- ...на работе был трудный день. Совещание...
- ...закончилось поздно.
- А жена подняла крик. Она тихая и спокойная женщина, но вторая беременность совсем измотала ее. Токсикоз, детсадовские капризы, перепады в настроении. А у меня неприятности на работе и больной желудок. Я хотел лишь, чтобы она замолчала.
- И тогда вы убили ее.
Собеседник закрыл лицо руками.
- Она все еще в вашем доме в Йоцуя, - молодой человек обтер ступни ладонью, принялся обуваться. - Кто-то хорошо потрудился, чтобы духи не смогли выйти. Но это - ваш дом. Кто мешает войти?
- Да... но...
- Я - всего лишь witch doctor, помогаю демонам, духам и чудищам. Я не умею мирить людей.

[Bishop >>>]

Станция Шинджуку, Западный выход
1-1-3, Ниши-Шинджуку, Шинджуку, Токио
10 июля 2015 года, пятница, вечер


Тележка торговца лапшой (кто ж не знает старого Кумодо; порой кажется, что когда Найто Киёнари настегивал лошадь, объезжая земли вокруг первой почтовой станции на Кошу-кайдо*), старик уже здесь готовил еду) напоминала миниатюрный китайский дворец на колесах. Похожие на мандарины красные бумажные фонарики раскачивались по углам загнутой волной крыши, за пластиковыми окошками купались в мягком свете лоточки с карри, миски с лапшой и овощной подливкой - сокровище по меркам некоторых обитателей станции. И над всем этим, разгоняя прохожих и привлекая бомжей витал запах кунжутного масла.
Здесь же можно купить дешевые благовония, амулеты на каждый день и еще ке-что, о чем лучше не извещать полицейских. Вот поэтому люди обычно ускоряют шаг, проходя под наружной галереей Odakyu.
Полицейские и бомжи в чем-то схожи.
Сегодня единственные раскладные стулья у тележки облюбовали два полицейских в штатском. Более несочетаемую парочку еще поискать. Выбор места объяснялся просто: до зарплаты оставалось несколько дней, и ужин за разговором следовало сделать как можно дешевле. В подобном случае нет ничего лучше, чем миска лапши. Тот, что помладше – высокий и до неприличия аккуратный во всем, - протянул хозяину стакан, где раньше был шочу со льдом.
- Будьте добры, еще порцию.
Чуть обрюзглый, сутулый лоточник с породистым длинноносым лицом уроженца "столицы-столицы"* аккуратно наполнил стаканчики из фаянсовой черной бутыли. Может, карри он продавал и дешевое, зато в выпивке знал толк. За глаза его прозывали Шутен-ойяджи*.

----------
*Koushu kaido - 甲州街道 – одна из пяти главных дорог, связывала Эдо (ныне Токио) с провинцией Кай (ныне префектура Яманаши)
*Киото - оба иероглифа в названии (京 – kyou, 都 - to) означают "столица".
*Shuten-oyaji - 酒顛親父 – буквально «дед, что варит сакэ».

[Далара >>>]

Кривя губы, коротышка-сосед щедро сдобрил еду из баночки, один взгляд на которую вгонял в жар.
- Меня кое-что беспокоит...
Что, как правило, означало: "я бы вызвал Токушю бутай*, но боюсь, что уже слишком поздно".
- Маньяка оставь умникам с Сакурадамон, - Ямадзаки с хлюпаньем всосал почти четверть порции за один раз. - Пусть потеют.
Он опять потянулся за желто-красной баночкой, заставив облиться горячей влагой если не коллег из Центрального управления, то соседа.
- Но убийство пятого июля в Йоцуя можем записать на наш счет.
Тихий и идеальный, почти как Фуджи-сан, старший сержант Накано смотрел на баночку с ужасом, но теперь переключил все внимание на собеседника.
- Из чего такой вывод?
Хоть одно у них с коронером было общее – ни тот, ни другой не стал бы утверждать что-либо без веских на то оснований.
- На кухонном ноже, который был зажат в руке господина Тамия, - Ямадзаки вытер пальцы об успевшую подсохнуть салфетку, - обнаружена кровь всех жертв в том доме. И отпечатки самого господина Тамия. Ну и, кроме того...
Коронер отложил палочки и, взяв невидимый нож, сделал жест, будто перерезал себе горло.
- Смертельный удар господин Тамия нанес себе сам.
Он взял палочки и невозмутимо принялся за еду.
- Вот оно что...

------------------
* Tokushu Butai - 特殊部隊 – отряды специального назначения в составе полиции.

Сообщение отредактировал Далара - 16-04-2013, 14:34

[Bishop >>>]

Ханчо кивнул и отправил шефу Анакуре запрос о возвращении дела в их участок.
- Господин Тамия перед этим принимал какие-нибудь психоактивные вещества? Человек в здравом уме не зарежет всю семью, а затем и себя, а по свидетельствам соседей и коллег, ничто не предвещало такого исхода.
Кажется, еще чуть-чуть и ханчо переместится из списка тех, кого коронер с трудом терпит, в список тех, кого не переносит на дух.
- Вскрытие было сделано лишь вчера. Родственники не давали никак разрешение.
Родилось подозрение, что согласие родня подписала под пытками. И Накано даже не сомневался, кто конкретно их проводил.
- Выпил ровно один стакан пива. Утром, возможно, энергетический напиток. От этого не сходят с ума.
Инфокристалл казался на первый взгляд новым, свеженьким, целлофановая упаковка хрустела в пальцах. Присмотревшись, можно было заметить, что ярлык переклеивали - аккуратно, но подручными средствами, - а сам чип поцарапан и изрядно потерт. Накано вставил его в ридер до щелчка, взглянул на собеседника – мол, ты именно этого от меня ждешь? – и раскрыл единственную хранившуюся на кристалле папку.
Брови взлетели чуть не до волос.
- Разве все данные не были переданы следователям с Сакурадамон?
Ямадзаки безразлично пожал плечами.
- Про Йоцуя они не спрашивали.

[SonGoku >>>]

Шочу в крошечном стаканчике перестал быть холодным, подрастаявшие льдинки плавали в нем, точно шарики из прозрачного пластика.
- И еще, - коронер протянул свой стакан Кумодо; тот извлек откуда-то из-под стойки пузатую бутыль темного стекла и без этикетки, аккуратно по самый край. – Дело в Шин-Окубо.
Любой обыватель встрепенулся бы, вспомнив недавнюю катастрофу в Шинджуку и столкновение поездов как раз около Шин-Окубо.
- То, где фигурируют бомж и юноша-студент? – уточнил ханчо.
По ту сторону площади, Цунохадзу* потихоньку тонул в тишине и чернильной, непроглядной тьме, даже желтые фонари не могли разогнать ночь. Вниз по лестнице с галереи кубарем скатился, грохоча деревянными старыми гэта*, патлатый мальчишка, ссыпал из ладони горсть монет в специальную плошку и умчался, сжимая в руках вожделенную порцию карри.
- Верно. В других случаях раны были нанесены тем, что попалось под руку, - Ямадзаки проводил шустрое недоразумение взглядом. – Кое-как, били несколько раз. Здесь же чувствуется рука хирурга. И бомжа, и студента убили скальпелем. Кстати, у бомжа тоже вырезали печень, очень быстро и профессионально.
- Как сказал бы Коги: «и беременным он точно не был», - произнес Накано, задумчиво разглядывая остатки лапши в своей миске. – А у студента все органы на месте?
С пятачка у южного выхода со станции Шинджуку донеслись первые гитарные аккорды, следом подключилась ударная установка. Мимо тележки, где ужинали полицейские, порхнуло блестящее воздушное чудо в ореоле белоснежных волос. Ямадзаки проводил его взглядом.
- Его вскрыли, как банку с сардинами. Но не выпотрошили. Можно мне умэбоши?
Лоточник положил ему в рис несколько желтовато-оранжевых соленых слив.

________________
*tsunohazu - 角筈 – буквально «должно быть, квадратное», район в Ниши-Шинджуку, где сосредоточены почти все небоскребы Токио.
**geta - 木屐/下駄 - традиционная китайская и японская обувь, напоминающая сандалии с высокой деревянной подошвой. Их часто носили в дождь и снег, чтобы сохранить ноги сухими.

[Далара >>>]

Йоцуя, 3-й чомэ, Араки-чо
10 июля 2015 года, вечер

Плазменный телевизор на полстены показывал что-то политическое, кажется, опять собирались выбирать премьер-министра. Ребенка и то дольше вынашивают, чем удерживаются на вершине эти деятели. Коги предусмотрительно выключил звук. Он забрался с ногами на диван, подтащив поближе низкий столик и, разместив на нем стратегический запас в виде большой керамической чашки горячего шоколада, листал школьный фотоальбом. Пластик не желтеет со временем, да и бумага нынче стареет куда медленнее, чем раньше. Снимки могли быть сделаны пять лет назад, а могли прожить и все тридцать.
Йошиаки не нужно было смотреть на дату, он и так знал, что фотографиям пятнадцать лет. Круглые гладкие мордашки, униформа, честные детские глаза. Тридцать два школьника плюс учительница – весь класс младшего брата, еще до событий, которые перевернули их жизни с ног на голову.

Тот зимний студенческий вечер удался на славу, а когда шумная компания разошлась, Аки не увидел ничего противоестественного в том, чтобы остаться у своей девушки. Кто бы стал винить его? Возможно, это спасло его, в конце-то концов.
Декабрьское утро начиналось лениво и беззаботно. Сытое довольство жизнью, молодая шаловливая игривость и солнечные лучи сквозь тюлевую занавеску. Развлекательное ток-шоу плавно перешло в бубнящие об экономике с политикой новости. И вдруг мир почернел, съежился, как сожженный в пепел лист. Когда видишь телерепортаж, требуется время, чтобы поверить: это случилось не с кем-то неизвестным, это случилось с тобой.
Он не запомнил, как натягивал штаны и свитер, как пулей вылетел из квартиры и, не разбирая дороги, помчался домой в Йоцую. Люди старательно не замечали бешеного взгляда и того, как он преодолевает лестницу в метро одним прыжком через десять ступеней. Кто-то пытался сказать ему, что стоило бы надеть пальто, но он проскакивал мимо слишком быстро, не слыша ни единого слова.

[SonGoku >>>]

Малышню рассадили для снимка в три ряда, кто-то остался недоволен, другие баловались, третьи держали себя степенно, будто взрослые. Все мимолетные эмоции читаются на фото.
Йошиаки вытащил снимок из пластикового кармашка, нашел брата.
У Йошиэ тогда было открытое лицо, полное детской готовности познавать мир. Строит рожки соседу слева. Исподтишка скрестил пальцы с закадычным другом, что стоит справа; Масанари живет в соседнем доме, и мальчишки каждый день ходят в школу вместе.
Жил. Ходили.

У дома были полицейские машины, желтая лента, озабоченные соседи. Круговерть лиц, чьи-то шарфы, руки, лица – они кидались в глаза цветными пятнами. Двадцатилетний Йошиаки ринулся внутрь, будто в полыхающий дом с голосящим ребенком. Его остановили – с громадным трудом, - накинули какие-то теплые тряпки, говорили что-то, он не запомнил. В круговерти лиц не было тех, кого он хотел видеть. Ни одного.

Потом пришло оцепенение.
Ему опять что-то внушали, но услышал он только одно: отец, мать и брат. Все умерли.

Он слонялся по улицам, как в тумане. Снежным комом на голову свалился вызов на опознание. В онемении и полумраке от собственных непролитых слез он трогал застывшие, окоченевшие тела. Отец. Мать.
И остолбенел, когда ему показали такое маленькое детское тельце.
- Это не он. Не братик. Соседский мальчик...

Коги провел ладонью по шелковистой поверхности снимка, словно хотел очистить запотевшее окно. Нахмурился: что-то в фотографии было не то. Присмотрелся. Коснулся пальцем одного, другого, третьего детского лица... Некоторые смазались, будто кто-то небрежно прошелся по изображению губкой. Сбоку, нахохленный и отгородившийся ото всех, словно отбившийся от стаи воробей, ссутулился круглолицый мальчик со взглядом, пронзающим навылет, и длинными немытыми волосами.
Похоже, грядет еще один визит в агентство «Кагецу».

[Bishop >>>]

Кендзаки

Фаянсовый стаканчик – других в "Шиншилле" не подавали, мама-сан и рада была бы выставить что подешевле, но единственный наемный бармен был непреклонен, - выпал из пальцев, покатился по узкой стойке, оставив серебристо-прозрачный влажный след. Какое-то время перед глазами плавали темные пятна, уши словно забило ватой, затем сквозь плотный кокон пробились встревоженные голоса.
- Аники*... ...босс, да не знаю, что с ним... ты что ему налил, гад..
Затылок, лопатки – да всей спиной он упирался во что-то твердое и плоское. Когда сверху луной на фоне темного, как закопченного потолка, нависло лицо босса Хигучи, Кендзаки сообразил, что лежит на полу. Бар с этой точки казался перевернутым вверх дном: табуреты у стойки, полки с толстыми, пузатыми бутылями. Девчонка-студентка, что устроилась за крохотным отдельным столом в углу - обложилась тетрадками и книгами, а сама в них почти не смотрела, лишь на красавчика-бармена, - тоже повернула голову.
Боль уже не протыкала раскаленной спицей от печени вверх по позвоночнику, а тупо и, сходя на убыль, толкалась в боку. Не сразу, но Кендзаки все же попробовал опасливо убрать руку; под ней было влажно, но не от крови - от вспотевшей ладони.
- Эт чё было, босс?..
Далеким эхом, как за хорошими наушниками, спорили тревожные голоса. Резкий стук, будто на стойку в гневе опустили бочонок сакэ. Рядом с бритой головой Хигучи возникла вторая, с дикобразом стоящих торчком от лака волос. На лоб шлепнули ледяную тряпку, струйки воды потекли за уши. Бармен повернулся к боссу.

-----------
*aniki - 兄貴 – «старший брат», частое обращение к старшему по группировке.

Сообщение отредактировал Bishop - 22-04-2013, 12:58

[Далара >>>]

- Я ни при чем, - Камия искал у старшего справедливости и защиты от разошедшихся подручных. – Налил то, что он просил. Сакэ хорошее. Может, у него непереносимость? Он же обычно пьет пиво.
Закрывать глаза было страшно - а что если в следующий раз глянешь и увидишь всклокоченную седину, будто нимб вокруг старческой головы, и пылающие угли глаз? Масанари кое-как приподнялся, тяжело привалился спиной к барной стойке.
- Да лежал бы ты, непоседа!
Говорить не хотелось, но пришлось; парни сгоряча - и без разбирательств - могли нашинковать бедолагу-бармена на закуску, вместо дайкона.
- Отвяжитесь от него, не виноват он...
Не было бы вокруг столько лишних глаз, не сдержался бы, обязательно посмотрел, что да как. Хотя что там разглядывать, пятнадцатилетней давности шрам, уже почти незаметный на смуглой коже?
Босс сделал знак парням, и те неохотно отпустили уже почти запаниковавшего Камию. Тот отшатнулся к клетке с пушистым серым зверьком, ободряюще погладил его сквозь прутья и принялся вытирать стойку.
Босс по-отцовски положил руку на плечо Кендзаки, надавил несильно. Если бы его учили, как говорить такие вещи словами, он бы сказал, но Хигучи знал только язык действия. Пятнадцать лет назад он взял к себе мальчика со шрамом, пугливого и всеми отверженного. Со временем Масанари становился взрослее и увереннее, а след от давнишней раны все незаметнее. Удивительно, теперь это новый человек, но тонкая белая полоска осталась – Хигучи видел ее в прошлый раз, когда они сидели в онсене. И видел, что его вакагашира все еще поглаживает – машинально, бездумно, - шрам, когда что-то идет не так.
- Забудь тот случай. Теперь ты сильный, можешь победить хоть самого Тенмао. – Босс осклабился во все зубы.

[SonGoku >>>]

Детективное агентство «Кагецу»,
Токио, Шинджуку-ку, Ниши-Шинджуку, 1-14-1,
4-й этаж

Кумаиши был очень расстроен, а в таких случаях чувства переполняли не только его. Они пропитывали каждый кубический миллиметр пространства. Удивительно, как, вышибая стекла, эта буря эмоций не выплеснулась наружу и не затопила улицы. Северянин, не глядя, нашарил скромный холмик на старом диване и прихлопнул ладонью.
- Нет! - отрезали из-под пледа.
Кумаиши согнулся в поклоне.
- Прошу нас извинить, Морокоши-сан!
Сам он не был особенно виноват и в свое оправдание мог сказать, что сделал все в его силах. Перед мощью отставного участкового гнулись прутья железных решеток, отступали стражи порядка и якудза, не выдерживали бетонные заграждения... но единственный, кто не сдвинулся бы и на миллиметр, был как раз тот, кто принял решение. Из когда-то оранжевого, кое-где протертого убежища раздалось еще одно сердитое "нет".
- Ты б хоть выслушал для приличия, что ли.
- Я на людей не...
Кумаиши извлек из пледа растрепанного напарника, взял за шиворот и встряхнул. Тот свисал, как застигнутый за шкодой тануки, лишь сверкал в негодовании глазами.
- Сидеть тут, - гигант ткнул указательным пальцем в диван, едва не украсив продавленное низкое сиденье дыркой. - Молчать. Слушать. Все понятно?
Шимада что-то пробурчал себе под нос. Кажется, несогласие.
- Вот и умница. Продолжайте, пожалуйста, Морокоши-сан.
Белоснежная кошка с круглым пятнышком возле хвоста приоткрыла один глаз и внимательно посмотрела на посетителя. А затем вновь свернулась в клубок на нераспакованных ящиках.

[Bishop >>>]

Возможный клиент взирал на перепалку со смесью изумления и легкой паники. «Куда я попал?» читалось на круглощеком, почти по-детски наивном лице. Молодой гость нерешительно мял ручку черного портфеля, какие есть у каждого «белого воротничка» в городе, и посматривал на дверь. Носки его черных ботинок тоже смотрели на выход. Похоже, от побега его удерживал только взгляд Кумаиши.
- Понимаете... Я очень волнуюсь... Со мной такое впервые, даже не знаю, как и...
Посетитель тоскливо покосился на уже пустую чашку на столике перед собой. Кумаиши пододвинул ему вторую порцию, справедливо рассудив, что партнер к чаю и не притронется, а выплескивать напиток зазря – трата денег. Тадаоки сидел, нахохлившись, и, похоже, снова уснул. Добродушный гигант на всякий случай подпер его своим локтем.
- Ну так с каждым может случиться!
Морокоши-сан растерялся еще больше. Похоже, ему до сих пор не приходило в голову, что он может быть не один с такой бедой.
- Но как же... – начал он, подумал и выплеснул в рот сразу половину чашки. – Понимаете ли, у меня есть жена. Красавица.
Еще-не-клиент посмотрел на младшего напарника, словно хотел удостовериться, что тот понимает, - и тут же перевел взгляд обратно на Кумаиши. Тот хотя бы выглядел участливо.
- У нас все было хорошо целых три года. Но теперь... Мне кажется, у нее появился кто-то другой.
- У нас уже есть заказчик, - не открывая глаз, сонно пробормотал Доктор.
- А чем будет расплачиваться? Прошлогодними листьями?
- В прошлый раз они были зеленые...

[Далара >>>]

Кумаиши расплылся в улыбке, которой хватило бы на половину Хонсю.
- Да он шутит так! Что взять с молодых... – он навис над столом и частично над вероятным клиентом. – А супруга ваша что... дала повод?
Морокоши-сан вжался в продавленное низкое кресло и попытался выставить его ручки вперед для самообороны.
- Она... Сейчас она иногда поздно приходит с работы, даже позже меня. И глаза у нее так, знаете, блестят по-особенному. Я сначала думал, это она мне радуется, но потом увидел, как она разговаривает по телефону и вся прямо светится.
Кумаиши могуче крякнул, но его юный напарник даже не повел бровью, а на лице посетителя нарисовалось искреннее желание выброситься в окно, если не получается удрать через дверь. Гигант аккуратно, четырьмя пальцами нацепил на нос узенькие очочки и, щурясь, вытряхнул на столешницу целый ворох разнообразных визиток. Он читал про себя, шевеля губами, имена на них, пока не отыскал нужную.
- Вот, - Кумаиши сокрушенно протянул гостю кусочек картона. – Не подумайте, что мы посчитали вашу историю недостойной...
- ...ну почему ж?
Северянин вдавил локоть в бок соседа.
- ...но этот человек лучше нас поможет вам в вашей беде. Вот, пожалуйста.
Круглощекий, с прической прилежного школьника и в образцово-безликом костюме токийского офисного планктона Морокоши-сан сложил пухлые губки бантиком, читая: «Нишихара Харумаса». Поднял удивленный взгляд на старшего владельца агентства.
- Человек с таким благородным именем – частный детектив?
И, не дожидаясь ответа, засобирался, стал прощаться; через минуту его уже не было в комнате. Кура-кура-тян проводила его ленивым поворотом клювика и звонко высказалась на тему, что пора бы подсыпать в опустевшую миску корма.

Конец второй серии