Игра по чужим правилам, и на чужом поле

[higf >>>]

Маэджана как раз принялась разматывать скрывающий ее лицо край платка. Лицо девушки оказалось худым, угловатым с длинным заостренным носом и резко очерченным изгибом губ. Убрав ткань, девушка принялась ощупывать щеки ладонью так, словно у нее ныли зубы и, поглощенная этим занятием, не сразу поняла, о чем идет речь.
- Что спрятала? - удивленно переспросила она.
- Серебряный кубок, - пояснил священник и снова впился в лепешку, чтоб успеть прожевать до ответа собеседницы.
- Он может нам пригодиться, - пояснила Маэджана, отрезая себе птичью ножку. - Надо вообще посмотреть, что еще мы можем взять с собой.
- Восьмая заповедь Господа, данная... сейчас неважно, где, – покосился священник на потолок зала, на котором были изображены существа, не похожие ни на людей, ни на нечисть, - гласит: «не укради». Когда берешь чужое без разрешения его хозяина – превращаешься в вора или воровку. Нарушить ее – тяжкий грех.
- Эээ.. - протянула Маэджана, откусила холодной птицы, прожевала ее и, наконец, сформулировала, - На самом деле, все зависит от того, исполняешь ли ты правила гильдии... Даже, когда работаешь вольным охотником. Охотницей. Ну, чтоб не перебегать дорогу коллегам и все такое...
На этот раз священник дожевал лепешку, чтобы не терять времени зря, и только перед тем, как взяться за кусок ветчины, произнес:
- Гильдии? Охотницей? Не стоишь ли ты на глубоко греховном воровском пути, о заблудшее дитя?
- Греховном? - не поняла Маэджана, принимаясь за овощи, - О... грехи. Нет, если вовремя приносить жертву богу-покровителю нашего ремесла, проблем не будет. Анидо Лис уладит любые недоразумения с прочими богами. Не говоря уж о том, что если что-то похищено, значит его не слишком-то надежно охраняли. И это - повод задуматься...
Маэджана отхлебнула вина.
- Суть движимого имущества как раз и заключается в том, что оное имущество... иногда движется.
- Ты поклоняешься ложным богам, - справившись с ломтем ветчины, священник поднял палец, слегка поблескивающий после соприкосновения с мясом. – Неужели ты хочешь после смерти вечных мук, а не вечного блаженства?

(с Reylan)

[Reylan >>>]

продолжение душеспасительной беседы

- Мук после смерти? За что?! - искренне возмутилась воровка.
Священник посмотрел на нее грустно.
- За нарушение заповедей Создателя. Он не жесток – но, обкрадывая, ты обкрадываешь в первую очередь себя. Свою душу. Ту частичку света и добра, которая вложена в нас Богом. Я, может быть, говорю слишком сложно. Представь, что у тебя украли кошелек – ведь ты проклянешь вора...
Маэджана в задумчивости повозила вилкой по скатерти.
- Проклятия - это больная тема, - призналась она, поморщившись, - Но в ситуации с кошельком я скорее отругаю себя за излишнюю беспечность.
- Неужели не понимаешь, что плохо отнимать у человека то, что он добыл тяжким трудом! – забытый ломоть замер в руке, словно священный знак.
- А я разве не тружусь, добывая у него это вещь? - недоуменно переспросила Маэджана.
- Если бы вы договорились, и ты выполнила бы для него работу, а он пообещал тебе что-то – это было бы честно. Но ведь воруют без ведома и согласия человека. Ведь ему не нужно твое воровство!
- Ему, разумеется, не нужно, - охотно согласилась девушка, оглядывая стол: то ли высматривала чем еще подкрепиться, то ли - чем наполнить сумку, - Это нужно заказчику. Я ведь всего лишь выполняю работу.
– Каждый хочет блага себе. Но пока мы не перестанем силой отнимать эти блага у других, будет множиться зло на земле и страдания души после смерти, - эти слова были сказаны не громко и звучно, а грустно и с выражением искренности и некоторого смущения – будто человек понимал, что слова звучат странно, но не находил более подходящих. – Подумай об этом. Бог милосерден и никогда не поздно прийти к нему.
И брат Поль вернулся к подкреплению сил телесных.
- Ваш бог милосерден? - переспросила девушка, вид ее был серьезен, она явно не намерена была подначивать или шутить, - Вам повезло... Встречала я богов, которые только и думают, как бы отхватить от тебя кусочек. Вот так!
С этими словами она весьма красноречиво откусила добрую половину какого-то овоща, напоминающего огурец, и звучно с аппетитом захрустела.

Сообщение отредактировал Reylan - 29-11-2009, 22:25

[Мара >>>]

Трое под снегом у костра

Мара отошла от костра и подняла вверх руки, шепча старую песенку про снег, она всегда помогала ей сосредоточиться. Чтобы в замке на короткое время наступила зима, нужно было постараться.
На ладонях зимней стали заворачиваться в вихри снежинки, сплетая как из нитей снежный клубок. Когда он стал размером с сумку Гарэля, синевласая первокурсница легонько толкнула, и он взмыл под своды замка. Оттуда на сидящих возле костра подул холодный ветер и иней стал спускаться вниз, по стенам, оплетая их морозным узором. Теплое дыхание Мары превратилось пар, но она не чувствовала холода – правда только тогда, когда сама его создавала. С потолка пошел снег, крошечные кристаллы льда ловили отблески танца пламени и отражали его множеством своих граней. Искрился снег, блистал. Снежинки покрывали тонким слоем пол, ложились на плечи Гарэля и путались в локонах Мары.
- Снег боится огня, здесь, в замке, но на улице ему не страшен даже самый сильный пожар.
Уверенности, что загорская девушка услышала эти слова, не было. По-детски восхищенно распахнутые глаза неотрывно следили за танцем искрящихся снежинок, действительно удивительно похожих на звезды. Когда волшебные синевато-белые песчинки осели на ресницах, Вхен озадаченно моргнула и восторженно выдохнула, не находя слов. Завидев белый дым, вырывающийся из-под скрывающего лицо платка, охотница испуганно икнула. Поспешно размотав материю, она убедилась что в той не появилось ничего подозрительного и лишь затем поняла, что дым вырывается у нее изо рта.
- Ч-ч-то эт-то? - пролепетала она, растерянно переводя взгляд с могучей чародейки на белесый туман у собственных губ.
- Хей-най! - восхищённо выдохнул Гарэль секундой позже охотницы. - Красиво...
Эльф встал и протянул длинные, нечеловечески изящные пальцы к танцующим снежинкам, но так и не коснулся их.
- Однажды, - он заговорил с тем особым, глубоким выражением, которое приберегал для песен и сказок, - довелось мне побывать в далёкой земле, где живут люди, которые носят два меча и никогда с ними не расстаются.

[Aertan >>>]

Их традиции сложны, а нравы жестоки, они ценят жизнь, не боятся смерти и проливают кровь так легко, что становится страшно. Сначала мне показалось, что нет в их земле ничего хорошего, но Мир не позволил мне остаться слепым и столкнул меня с тремя Носящими Мечи, которые пригласили меня в дом, где поят их возлюбленным напитком. Там я познал многое из их жизни в неторопливой беседе и был уверен, что лучшего в их краях и вовсе нельзя найти, но когда мы расставались, и снег вот точно так же кружился над нашими головами, каждый из них спел для меня по одной песне. Желаете ли вы их услышать?
Прекрасный голос и тон сказителя, каких Вхен помнила у себя на родине, моментально заставил забыть не то что о странном дыме (тем более что ничего страшного от него пока не происходило), но даже о неприкрытом лице и всяких приличиях. Выжидающе-доверчивые глаза, какие бывают у детей в канун любимого праздника, уставились на странного юношу. Его речь, такая складная и красивая, затягивала наивную охотницу не хуже хищных песков Арранды, погребающих под собой неосторожных путников.
- Очень, - пролепетала девушка, наматывая на пальцы край шарфа.
Гарэль улыбнулся и достал из складок одежды два металлических шара размером с перепелиные яйца. Его пальцы шевельнулись раз, другой, третий... В мрачном зале замка вампиров зазвучала тихая, ненавязчивая мелодия. Музыка снега, ласкающего спящую землю, песня шепчущей позёмки, она обволакивала слушателей мягко и ласково.
- Первую песню спел мне тот, кто звался Абэ-но Окимити, - плавно начал Гарэль, непостижимо попадая голосом в мелодию удивительных шариков, ведущих свою беседу, а потом запел:

Все затянул туман.
О, пусть бы выпал снег!
Здесь слив цветы еще не расцветали,
И вместо них, сравнив его с цветами,
Мы стали б любоваться им!

Странной была эта короткая песня, прекрасной, как сверкающий клинок на белоснежном снегу. А Гарэль, лишь на миг замолкнув, тут же продолжил:
- Вторую песню я встретил улыбкой, как любимую после разлуки, а спел её Вакасакурабэ-но Кимитари, и вишня из его имени мешала горечь его песни со сладостью.

[Барон Суббота >>>]

Все небо пасмурно.
О, пусть бы выпал снег!
И мы бы стали любоваться,
Как будет падать на валежник он
И ярким блеском весь переливаться!

Мелодия изменилась. Шары всё так же путешествовали по ладони эльфа, но в ритме перезвона послышалась лёгкая грусть, не умаляющая красоты. Как если бы серость затянуло небо над заснувшей зимней равниной.

- Третьей песни я поклонился, как отцу или матери перед уходом из родного дома, но покачал головой Косэ Сукунамаро, и тогда я протянул ему бусы из красного камня, о которых можно было сложить не одну сказку. Лишь тогда, бросив их в снег, как дар духам, запел великий мастер.

У дома моего, где я один живу,
На зимние деревья с высоты
Летящий белый снег —
Не сливы ли цветы? —
Так показалось взору моему!

Гарэль замолк. Шарики ещё некоторое время кружились, постепенно замедлялись, но потом и они замерли, в последний раз тронув слушателей высокой нотой.
Мара застыла в задумчивости, так и держа снежную сферу в руках. С красотой снега действительно мало что могло сравниться, разве что эти песни. Теперь она чувствовала себя в этом странном обществе иначе, будто стерлась какая-то граница, прежде расталкивающая их в стороны. Для полноты сближения не доставало только совместной трапезы.
- Увидишь их еще раз, передай благодарность за подарки и от меня, - Мара пару раз щелкнула пальцами и снежинки стали идти реже, - ощущение того, что она не может выразить словами все, что вызвала в ней эта мелодия о снеге, мучило зимнюю. Как будто она потеряла дар речи.
Смущенно улыбнувшись, она подошла ближе к костру. Жар огня резко контрастировал с ледяным дуновением ветра и напоминал Маре о случайной встрече в садах Шпиля. Она не понимала, для чего она до сих пор хранит мутное и безжизненное зеркало, будто надеется на что-то. Пора было уже признать что вся любовная чепуха, на которую иные романтики тратят целую жизнь, была ей не доступна. Теперь, если бы отец вновь попытался навязать ей супруга, она не стала бы сопротивляться. Все эти переживания пусть будут у других, а она устала, ей хватило дважды разбитого сердца. И пока оно не разлетелось на куски в третий раз, зимняя без сожаления достала зеркальце из кармана и зашвырнула его в огонь.

[Reylan >>>]

Изумруд. День первый
"отвратительная эльфийская таверна"

- У нас самый красивый город в квадрате! – с гордостью выпалил тот, стараясь не смотреть на Хорна потом смутился. – Ну, по правде говоря, он и единственный, остальные поселения помельче. Впрочем, говорят, что в квадратах рядом такого тоже нет, но меня пока туда не пускают. Говорят – опасно. Такого розового камня больше поблизости нет. А еще у нас самые лучшие музыканты... и хорошие лучники.
- У вас есть музыканты? - Хейлин едва на стуле не подскочил от счастья. - И на чем они играют?
- На свирели, флейте, гобое. Дудочек всяких много. Потом этой, большой, как ее, арфе, на лютне, на банджо, на ситаре, – послушно начал перечислять Ин.
- Много всего! - уважительно протянул Хорн близкий к музыке так же, как и к вышиванию крестиком. - Скажи, Ин, а что такое квадрат?
Тот разок хлопнул глазами, но, судя по всему, не сильно удивился такому вопросу от чужаков.
- Это... – он замялся, словно его просили пояснить, что такое дом – не коробка с окнами и дверями из дерева или камня, а твой, собственный, родной дом. - Это... место, где мы, эльфы, живем. Оно, по правде, не совсем квадратное, к центру чуть уже, ну... – он оглядел непонимающие лица, - как воздух подрагивает у горизонта, не видели?
- Нет, как-то не успели еще. Послушай, малявка, а библиотека у вас есть? Отдел с картами интересует, - спросила Рейлан.
- У нас есть только карта нашего квадрата, - пожал плечами тот. – Каждый народ должен жить, почитая границы.
- А вы что же, к соседям не ходите?
- Иногда. Но у них... плохие земли. Темные, - Ин понурился. – Только если наискосок, но так пройти нелегко.
- Рейлан, мы всё же не дома. Можешь быть чуть вежливее? - Хорн начинал тихо закипать. - Ин, скажи, а что такого страшного в этих самых тёмных землях?
- Справа орки живут, они наши враги, на волках ездят, - мальчишка зачастил, опасливо косясь на Рейлан и, похоже, пытаясь предупредить взрыв. Они поклоняются темным духам. Мы с ними воюем, но все обычно на границе. Все равно чужой квадрат нельзя захватить. А впереди – темные гномы. Они поклоняются огненному духу глубин, он тоже злой.

[Барон Суббота >>>]

- И с ними вы воюете, - поинтересовался Гимир. Похоже, работы тут было хоть отбавляй.
- Иногда.
Вот это дело, – Кэллар оживился. – Нам же все равно туда топать, наверное. Давай поедим и пойдем. Мне это нравится, почувствую себя, как дома.
Гимир не ответил.
- А слева и... э... сзади? – он не знал, какую еще придумать противоположность «спереди».
- Слева тоже темный квадрат, там Гнилые болота. А сзади, - Ин поежился, - там ничего. Край мира...
- Воу, прямо мороз по коже, - язвительно заметила Рейлан, проигнорировав нотации Хорна. - А что-нибудь приятное у вас в окрестностях есть?
- А наши-то поля и леса? – патриотически возмутился Аррэ-Иннес, даже чуточку привстав и постаравшись сделать самый героический вид. Он выражался в нахмуренных бровях.
- Погоди-погоди, - Хорн опешил от такой мирокартины. - А вы точно уверены, что кроме ваших земель нет ни-че-го хорошего?
- Нет, наискосок земли людей, что выбрали Свет, - напыщенно и заученно произнес мальчишка. - Ну и дальше, за орками или гномами, тоже есть хорошие места. Но там мало кто бывает.
- Хорошо, - Лепящий кивнул совершенно серьёзно, но настороженного взгляда с юного эльфа не сводил. - А в землях тёмных был кто-нибудь за последние лет десять?
- Старый Ар-Эрриал был, и его ученик, только их сейчас в городе нет.
- Нам надо выбраться до полуночи, вроде бы, - Гимир подпер руками голову, уплетал пироги. Они были действительно вкусными, даже лучше, чем вино. Словно бы растворялись во рту, оставляя приятное послевкусие, и есть их можно было много.
- С до отказа набитым брюхом это будет о-очень непросто сделать, - сочувственно заметила зимняя.
На этот раз воин не стал спорить, а только улыбнулся – широко и открыто. Это улыбка на его почти мальчишеском лице действовала на многие женские сердца неотразимо. И не только она. Впрочем, сам белобрысый воитель никогда не прикладывал к тому усилий и очень удивлялся, теряясь, когда друзья спрашивали секрет умения подцепить девчонку. И сейчас Гимир ни в коей мере не собирался очаровывать Рейлан.
Та в свою очередь горделиво вздернула нос и отвернулась.

[higf >>>]

Хейлин только головой покачал. Все-таки от девушек одни беды, он всегда так говорил... или не всегда? Впрочем, смысл от этого не менялся.
- Ин, - поспешил он обратиться к мальчику, чтобы опять не затеялась серьезная перебранка (точнее, не продолжила активное существование), - а расскажи-ка лучше еще о вашей земле. У вас тут и правда удивительно красиво - все эти башни, шпили, лестницы... и такое небо над головами - я редко видел небо таких оттенков. Кто правит вашими городами? Чем у вас обычно занимаются жители - те, которые не музыканты и не лучники? Вы довольны тем, что имеете, или есть что-то, чего в ваших краях постоянно не хватает?
- Правит Совет Старейшин, - мальчишка отвечал охотно. Как ни странно, его не тяготили и не удивляли долгие расспросы, только на Хорна он поглядывал с опасением. Затем взгляд загорелся любопытством – А... чем можно заниматься всем жителям? Там, где вы живете, как?
Судя по виду, он ждал от Хейлина откровений – например, что у него дома население поголовно крылатое и рассыпает с небес манну.
- Ну.. - тот почесал голову. - Многие путешествуют, просто в удовольствие, и зарабатывают чем придется. Я как раз из таких - а заодно и на лютне играю (и неплохо бы мне, кстати, раздобыть новый инструмент). Много хорошего приносит профессия, скажем, наемного воина, - он кивнул на Гимира, - магам вот тоже неплохо живется. Но основная часть людей обрабатывает землю и выращивает зерно и разные плоды, чтобы потом продавать их. А вот там, откуда Хорн, вообще занимаются металлом - и чего только из него не делают!
- Мы тоже металл обрабатываем, - загорелся мальчишка. - А Аиль-Элль выращивает очень много зерна и плодов, больше всех. Мои родители шьют одеяния, есть улица оружейников – мы тоже ведь воюем со злыми! И торгуем между собой. Волшебники тоже есть, - он поглядел на Хейлина, будто бы пытался на глазок сравнить магическую силу. – А старый Ар-Эрриал за квадрат ходил, - судя по тому, что мальчишка поминал его второй раз, это было делом редким и предметом гордости. Ну... можно я всех перечислять не буду?

[Хелькэ >>>]

- Можно, – разрешил Гимир, который много слышал про эльфийскую память и опасался в самом деле услышать список всех городских ремесел. – Ты не ответил, хватает ли вам всего?
Тот наморщил лоб:
- Н-наверное, а чего может не хватать?
- Да чего угодно, - развел руками бард. - Есть, например, засушливые страны, где почти не бывает воды. Или вот - железную руду добывают, а драгоценных камней нет... или леса не растут, хоть убейся, и дома приходится каменные строить. А бывает и так, что людей не хватает - земли много, а работать на ней некому.
- Я... не знаю... как может воды не хватать?! Ну железа у нас немного, но... нам хорошо, - воображение паренька явно заклинило.
Покончившая о своим куском пирога, Рейлан потягивала охлажденную воду.
- Послушай-ка, ма... Ин. Кажется, ты сказал, что чужой квадрат нельзя захватить... Тогда за что вы там с этими... злыми воюете?
- Они же злые! – он посмотрел удивленно, почти покровительственно. – Пересекают границы, устраивают засады, пакости всякие!
- Звучит угрожающе, - согласилась Рейлан, иронично дернув бровью, - Ну а этот, старый Ар-Эрриал, он зачем туда ходил?
- На разведку, конечно, - гордо произнес мальчишка, - знать, что у врагов творится. - И вообще... странный он!
- А где его найти можно? - полюбопытствовал Хорн словно бы и невзначай.
- Я же говорил – сейчас его нет в городе.
- Я слышал, - кивнул Лепящий. - А где мы можем его найти, не знаешь?
- А он как раз за границу пошел, - радостно объявил Ин.
- Найти следопыта на чужой территории почти невозможно, - сказал Гимир. – Если он сам того не хочет.
Он все так же не забывал есть, явно оценив местную кухню.
- Неплохо бы собрать провизии в дорогу, - негромко заметила Рейлан, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Так я вам пирогов соберу, - Ин с готовностью подскочил.
- Тащи, - Гимир покосился на товарищей. – Да побольше.
Он надеялся, что остальные поймут – если уж придется убираться отсюда в спешке, лучше делать это с запасом еды. Семь бед – один ответ!
- И четыре фляжки с водой, - добавила Рейлан, покосилась на Гимира и уточнила: - Или одну стоит наполнить вином покрепче?
- Погоди, Ин, - Хорн вздохнул, но от совести не отвертишься. - Скажи, как у вас принято расплачиваться за еду и вино?

[Aertan >>>]

Топаз. День первый.
Беседы у костра.

Гарэль проследил взглядом зеркало и чуть вздохнул. Он мог бы поймать его в полёте не очень-то и напрягаясь, но делать этого не стал, даже из любопытства. Песня, состоящая из трёх что-то сделал с эльфом, отряхнула пыль дорог с его лица, и стало видно, что он живёт уже очень долго. Нет, на вечно юном лице не проступило морщил, не стали тоньше губы, не потускнели глаза, но как-то особенно легли на него пляшущие тени от костра, наполнив зелёные глаза той печалью, с которой лишь эльфы могут смотреть на Ушедшее и Уходящее.
- Азра, а ты знаешь сказки? - тихо спросил он у девушки, сидящей рядом с ним.
Дивные песни увели загорянку дорогой грез, а потому она не сразу сообразила, что странный юноша обратился к ней. Она успела пару раз непонимающе хлопнуть ресницами, прежде чем хлынувшая к щекам кровь заставила потемнеть и без того смуглое лицо.
- Знаю, - едва слышно ответила она, глядя куда-то в пол. – Только они вам не понравятся, господин. Наши сказки очень простые, а я не умею складно говорить, - окончательно смешалась девушка.
Тени скрыли тихий смешок эльфа, а потом он повернулся к загорянке, широко улыбаясь. Волосы больше не прикрывали лицо Сороки, и было видно, что видения двухсекундной давности - самообман. Это был всё тот же Гарэль.
- Хей-най! - он улыбался приветливо и искренне. - Ну какой же я господин? А сказки простыми не бывают, да и ты, наверное, многого о себе не знаешь. Давай, расскажи нам! Что ещё делать тёмным вечером у костра, как ни рассказывать сказки и петь песни?
- Господин, - охотница упрямо продолжала называть эльфа так, как считала уважительным, - наверное жил в очень хорошей стране, где можно беспечно петь у огня, не боясь привлечь лихих людей или опасных зверей.
- Со зверями всегда можно договориться, - не отступал Сорока, - да и люди, всё же никогда не безнадёжны...
После слов о договорах со зверям Вхен бросила на эльфа быстрый, полный недоверчивого удивления взгляд и снова опустила глаза в пол.
- Ваши слова как раз напомнили мне одну сказку, господин. – Нанизав на кончик ножа кусочки мяса и лепешки, девушка протянула их поближе к огню. – Люди рассказывали, - после недолгого молчания начала Вхен, - что в одном кишлаке жил одаренный Пресветлым Тэзератом человек, способный делиться своими силами, излечивая от болезней. Был он кроток как ягненок и добр ко всем, как мать к любимому дитя, не замечая красоты и уродства, достатка или нищеты. Звали его Энлиль.
Нож был не слишком длинным и скоро девушке пришлось сменить руку, чтобы не запечь на ужин и собственные пальцы.

Сообщение отредактировал Aertan - 18-12-2009, 20:42

[Барон Суббота >>>]

- Люди приходили к целителю в надежде спастись или спасти своих близких и не было тех, кому он отказал. Сердце Энлиля было так отзывчиво к чужим страданиям, что он не смог пройти даже мимо раненого тарка, опасней которого в наших местах нельзя сыскать. И хоть Тэзерат не наградил зверье чувством благодарности, тарк не тронул лекаря, скрывшись в лесу.
Пряный аппетитный запах распространился от нехитрого кушанья, заставляя рот наполниться слюной, а желудок беспокойно и требовательно заурчать.
- Со временем многие прослышали о чудесном даре и кишлак наводнился страждущими, как яма заполняется водой в сезон дождей. Как бы не хотелось Энлилю помочь всем, он был всего лишь человеком и его сил не хватало. Бывало добрый лекарь валился с ног, отдав все что мог, а люди все требовали помочь им, спасти от грядущей смерти. Однажды изможденный Энлиль не смог спасти умирающего человека и обезумевшие от горя родные устроили погребальный костер из дома целителя, оставив того внутри.
Сорока слушал прикрыв глаза. Левая рука его, будто сама, легла на ребристую рукоять Дракона и постепенно выдвинула меч из ножен на добрую ладонь. Теперь гравировка на клинке мерцала, отражая пламя костра. Казалось, что горделивые звери, высеченные неведомым мастером на стальном полотне, тоже слушают рассказ Азры, медленно смыкая и размыкая рубиновые очи.
- Спасибо тебе, - прошептал, наконец эльф. - Это замечательная история. Там, где я родился принято одаривать сказителей, так что...
Рука Сороки метнулась вперёд с той самой непостижимой, почти не уловимой для глаза быстротой, и вот, спустя какую-то четверть мгновения, шею Азры обвивали бусы из странных, очень гладких камешков тёмно-фиолетового цвета с красноватыми прожилками.
Загорянка запоздало испуганно отдернулась от руки, выронив нож. Похоже в ее голове не было и мысли о том, чтобы ударить им. Но лишь стоило ей понять что за подарок ей достался, как вишневые глаза расширились еще больше, а взгляд поспешно метнулся к спасительному полу.
- Там, где я родилась, - запинаясь ответила охотница, снимая бусы, - подарить такое означает просить женщину разделить с ней огонь жизни и стать ее супругом. – Дрожащая смуглая рука, сжимающая коварное украшение, незряче ткнулась куда-то в сторону эльфа. Загорянка так и не решилась поднять полного смущения взгляда.
- Хей-най! Прости меня, я не знал вашего обычая. Иначе, я бы ни за что не стал бы делать вид, будто достоин этого! - эльф задумался, спрятал бусы и запустил обе ладони запазуху. Через некоторое время, он вновь развернул их перед загорянкой, но теперь на них лежали самые разные вещицы, собранные Гарэлем в путешествиях. Как настоящая Сорока, он собирал всё любопытное или просто понравившееся. Чего там только не было! И пара маленьких колокольцев, и небольшое серебряное колечко и пресловутые шарики, издававшие музыкальный звон при столкновении и даже крошечный, в ноготь величиной, металлический цветок, будто сплетённый из золотой паутины.
- Тогда выбирай!

[Aertan >>>]

Не желая показаться невежливой и не надеясь, что ее скудного красноречия хватит на переубеждение искусного сказителя, Вхен не глядя, стараясь не коснуться руки мужчины, подхватила первую попавшуюся безделушку. Одного взгляда на оказавшийся в пальцах цветок хватило, чтобы пораженно выдохнуть: - Пусть вас никогда не оставляет Свет Творца, уважаемый. – То, что ритуальные слова благодарности могут быть кому-то непонятны, ей в голову не приходило.
Мара слушала их вполуха, занятая собственными размышлениями, в ее изумрудных глазах плясали теплые отблески пламени. На огонь, как и на падающий снег можно смотреть вечно. В ее синих локонах запутались снежинки, не таявшие даже от жара костра, отчего голова молодой девушки казалась седой. Она прожила так мало, но самой ей казалось, что пережила она слишком много. Вздохнув глубоко последний свежий ветер от растаявшей под потолком снежной сферы, Мара впустила холод внутрь, к самому своему сердцу. Оно остыло, боль ушла.
Кожа зимней будто покрылась инеем, а глаза блеснули вековыми ледниками. Не оборачиваясь на беседующих спутников, Кумудвати поднесла ладонь к огню и ничего не почувствовала, осмелев, она сунула пальцы в костер, но пламя беззлобно их лизнуло. На трещащих от жара поленьях все еще лежало зеркало, целое и невредимое, хотя давно должно было расплавиться.
Ледяным своим сердцем не чувствуя ничего, зимняя вынула его из огня и открыла.
На сверкающей зеркальной поверхности огненными буквами было написано "Дай мне шанс".

(авторы, соответственно, Оррофин, Мессалина и я)

Сообщение отредактировал Aertan - 18-12-2009, 20:48

[Мара >>>]

Метаморфозы, происходящие с синеволосой, остались незамеченными юной охотницей. И к лучшему, потому что чудес для одного дня определенно оказалось многовато. Спрятав безделушку из благословенного металла Тэзерата, Вхен подобрала нож с разогретой едой, сдула с нее пылинки и снова сунула в огонь. То, что очищено огнем – земным воплощением Солнца, людям есть не возбраняется.
- Наверное нам нужно скорее начинать путь, - робко подала голос девушка, не вполне уверенная что её мнение кого-то интересует.
- Да, конечно, - кивнула Мара и встала на ноги. Про еду и собственный урчащий от голода желудок она забыла. В руке остывало зеркало и буквы поблекли, а зимняя никак не могла понять, откуда они там появились. Если верить клыкастому, Шпиль был слишком далеко, а плести заклинания проходящие из одного мира в другой могли только деканы. Кто же на самом деле был Эдарил, подаривший ей эту "безделицу"? Кумудвати еще раз посмотрела на огонь, ища подсказок. Рыжее пламя было занято поеданием дров и не желала делиться секретами. Такое же таинственное, как второкурсник, скрывающий свое лицо туманом. Мара мало знала об огненных, все же слишком много разницы между факультетами и слишком мало точек соприкосновения, только слухи и легенды, будто Академия размещалась не в одной башне, а была раскидана по континентам без дорог и водных путей. Что она могла знать об Эдариле? Что она вообще слышала про огненных? Что такие же беззаботные и безрассудные студенты - да, что среди них есть свои умники и лентяи, свои серые мышки и звезды. А вот мог ли кто прислать ей сообщение, даже не зная, где она находится?
Зимняя повертела зеркальце в руках. Силу огня она не чувствовала, она была чужда и незнакома ей, а вот Эдарил чувствовал и вполне мог заметить, как средство связи, настроенное на него, попало в средоточие силы. Это как громко крикнуть в ухо спящему человеку. Разгадка нащупывалась, но снежная боялась сделать окончательный вывод. Одну догадку неприменно нужно было проверить.
Зимняя раскрыла зеркало сильнее и нервно прошлась вокруг костра. Огненные буквы стерлись и поверхность стала гладкой. Свое собственное отражение Мара видела отчетливо, увидет ли она там что-нибудь другое. Нажав пальцем на середину стекла, первокурсница попыталась его заморозить. Зеркало повело себя странно, сначало обожгло палец, словно отгоняя назойливую муху, а затем мгновенно остыло, а там, куда приложилась подушечка остался морозный отпечаток. Через мгновение он тоже растаял и исчез.
Мара смотрела и ждала, но поверхность зеркала оставалась спокойной.
- Да, нужно идти, - рассеянно повторила она, забыв действительно ли она ответила на вопрос или только собиралась это сделать.

Сообщение отредактировал Мара - 6-12-2009, 20:17

[Барон Суббота >>>]

Эльф же быстро упрятал свои сокровища обратно в недра рубахи и упруго поднялся.
- Идти? Да, пожалуй, что и можно, но я бы сперва посмотрел, нет ли здесь чего интересного или полезного, осмелюсь доложить!
Мара снова рассеянно кивнула, рассматривая зеркало, сейчас она была послушнее овечки в большой отаре, вести ее можно было куда угодно и как угодно долго.
- Но разве можно без разрешения брать чужие вещи? - удивилась Вхен предложению эльфа.
- А если они просто так лежат, без хозяина, то чьи же они? - хитро улыбнулся Сорока.
- Не знаю, - растерялась загорянка. - Может их кто-то потерял? Или хозяин отошел...
- Ну, - Гарэль на секунду задумался, а потом просиял, - тогда мы можем оставить на том месте что-нибудь взамен? А как ты думаешь, Мара?
Зимняя подняла на него глаза, в которых все еще клубился туман задумчивости.
- Если у тебя есть, что оставить, я не возражаю, - и снова зачертила по зеркалу пальцем.
- Найду, ответил эльф и только тут заметил зеркало. - Ой, а что это у тебя, осмелюсь спросить?
- Безделица, - широко улыбнулась зимняя и вложила в руку любопытному Гарэлю свою магическую головоломку.
Эльф удивлённо приподнял брови, потом всмотрелся в зеркало и...едва не уронил его. Ручка стала стремительно нагреваться, будто предупреждая об ожоге.
- Хей-най! - воскликнул Сорока, поспешно, но бережно укладывая его на пол. - Оно...греется!
Жующая разогретое мясо охотница опасливо покосилась на колдовскую штуковину и, на всякий случай, отодвинулась чуть подальше. Кто их, колдунов, знает?
Мара не спускала глаз со стекла, но новых слов так и не появилось. Догадки рассыпались, как карточные домики.
- Если вдруг услышишь, как меня кто-то зовет, дай мне знать, хорошо?
- Ээээ, хорошо! - Гарэль, забыв обо всём, присел на корточки рядом с зеркалом.
Дракон с тихим шелестом покинул ножны и медленно опускался всё ниже к поверхности стекла. Никаких изменений с мечом не происходило.
- Хей-най, - задумчиво пробормотал Сорока, поднялся и вернул Дракона на пояс. - Хей-най!
- Вот-вот, - кивнула Мара, - я тоже так думаю, - и вернула зеркало в свой карман.

[Мара >>>]

- Кажется, мы хотели куда-то идти, осмелюсь напомнить, - внёс некоторое разнообразие в свой специфический дефект речи Гарэль. - Да и спутники наши, должно бы, уже заждались, нэ?
- Да-да, - кивнула Мара, идем.
Дожевывающая последний кусочек лепешки охотница поспешно встала, вытерла руки о шаровары и принялась молча укладывать пожитки. Главенство она привычно оставила мужчине, в конце-концов этот сказитель явно куда больше её понимал в чудесах.
Гарэль, тем временем, зачем-то вытащив Дракона из-за пояса вместе с ножнами, обходил зал. От пытливого взгляда эльфа не укрывалось ничего, представляющее хоть какой-то интерес, однако, ни разу не остановился.
- Идём, - сказал он, вернувшись к девушкам. - Если эти за нами и пойдут, то я их заметить не смог.
- Кто «эти»? – опасливо поинтересовалась охотница, закидывая за спину котомку и лук, едва-едва уступающий ей ростом.
- Кровопийцы, - Сороку при этом слове вновь передёрнуло. - Упыри, вампиры, ночной народ, тёмные. По разному их зовут, а всё одно: они живут ночью и питаются кровью. Боятся осины и некоторых других вещей.
- Кровь некоторых животных считается изысканным деликатесом, - задумчиво проговорила Мара, вспоминая вкусы и пристрастия однокурсников.
- А чем питье крови хуже поедания мяса? – недоуменно приподняла бровь Вхен. – Если подумать, то это даже милосерднее. Чтобы пропитаться, им не нужно убивать добычу, достаточно отпить часть крови.
- Не животных, - качнул головой Гарэль. - Мой народ признаёт и охоту, и поедание мяса, хотя и не очень одобряет этого. Они убивают ради своего питания разумных. Не просто льют, а поглощают их кровь. Они - зло. Нас они считают пищей или сперва игрушками, но в конце суть не меняется. Они прокляты.
Гарэль больше не улыбался, не рассказывал занятную историю. Голос его был почти монотонен и стал заметно ниже, глаза потемнели, а лицо застыло восковой маской.

[Барон Суббота >>>]

- Все равно, проливать кровь ради жизни лучше, чем проливать ее просто так, - загорянка даже остановилась, заметив разительную перемену в спутнике. – Как же ваш народ относится к напрасному кровопролитию, если так осуждает вынужденное?
- Каэтэль был величайшим героем моего народа. Непревзойдённым Танцующим, быстрейшим из благословлённых Ветром. Ему бы простили всё... но он пролил кровь своего брата и был изгнан, а родовое имя его забыто. Теперь он Каэтэль - Проливший Кровь.
Эльф помолчал, отдавай дань скорби трагедии своего народа.
- А что касается жизни...они не живут. Ночной народ за гранью смерти.
Мара улыбнулась. Когда-то та, что называет себя Айлин, сказала, что она умерла. Вот так легко и просто. Крылатая умела загадывать загадки, на которые нет ответа и Гарэль сейчас был очень на нее похож.
- Оставим его в покое, этот ночной народ, в мире много зла и несправедливости.
Охотница согласно промолчала. За один этот вечер (или утро, как тут поймешь?), богатый чудесами, она и так наговорила больше, чем за прошлые две десятины вместе взятые. Не слишком удобная и привычная тряпица снова скрыла чумазое лицо девушки, успевшей пожалеть об отсутствии нормальной чадры. Еще раз оглянувшись, будто надеясь увидеть тех самых загадочных кровососов, Вхен зашагала в ту сторону, куда отправились землячка и служитель бога.

[Reylan >>>]

Брат Поль и Маэджана

Утолив голод, воровка вновь повязала лицо платком и собрала еды и питья в дорогу. Попутно в ее сумке оказались также вилка, нож и солонка. Девушка не особо заботилась о том, чтоб скрывать свои действия, но и напоказ не выставляла. Чего зря настраивать нового спутника против себя... Покончив с этим, она огляделась по сторонам.
- Брат Поль, не хотите ли присоединиться ко мне и осмотреть местные достопримечательности? – поинтересовалась Маэджана, сыто икнув.
- Смотря что вы под этим подразумеваете, - суховато отозвался священник.
Он тоже запасся едой в дорогу, но больше ничего не взял. Поел плотно, впрочем – не чрезмерно.
- Я подразумеваю, - охотно пояснила девушка, - что, коль скоро добрый клыкастый хозяин заинтересован в успехе нашего задания, он не должен отказать нам в помощи. В чем бы она ни заключалась. О! Мы вошли через ту дверь? Стало быть, пойдем в противоположную.
Маэджана развернулась и отправилась к выходу из зала.
- Я не думаю, что в это входит разрешение делать в его доме все, что угодно, - веско произнес священник, и с неохотой последовал за девушкой.
- Нуу… - Маэджана неопределенно помахала руками в воздухе, - не все в этом мире спрашивают разрешения… В конце концов, он нас тоже не спросил, когда приволок сюда.
Девушка осторожно высунулась из двери и оглядела коридор на предмет опасностей и ловушек.
- Не следует уподобляться худшим из... – повисла неловкая пауза, во время которой были отвергнуты слова «людей» и живущих», - мыслящих. Надо стремиться к добру, и Бог воздаст по заслугам.
Коридор был пуст, лишь закрытые двери по его сторонам. Никаких ловушек не помогало обнаружить ни зрение, ни воровское чутье.
- Эмм… - протянула Маэджана, подошла к ближайшей двери и дернула за ручку. - Я бы все же не назвала его худшим… Во всяком случае пока.
Та и не подумала открываться.
- Я говорил не только о нем, а о соблазнах и искусах. Слишком легко кивать на других, - вздохнул брат Поль, с интересом и неодобрением наблюдая за неудачной попыткой.
Маэджана нахмурилась. То ли не вполне поняла сказанное, то ли была поглощена своими мыслями. Она устремилась дальше, пробуя открыть следующие двери. Те также оказались заперты.

[higf >>>]

- Кажется, вы еще сказали что-то о воздаянии. Вот это гораздо интереснее. Щедрый бог, говорите? – девушка остановилась у третьей двери, в глазах ее появилось упрямое выражение, а в руке связка блестящих (о них явно заботились) отмычек.
- Он щедр к тем, кто соблюдает его заветы, - продолжил священник, но уже не так сердито.
- О... да? А какие... за... заветы? - пробубнила девушка тщетно пытаясь просунуть отмычку в замок и с удивлением обнаруживая, что дверь является дверью только с виду. На деле - стена.
Кажется, праведный гнев брата Поля пошел на спад, он наблюдал за попытками уже спокойнее и начинал проникаться странностью ситуации. На лице начала появляться улыбка, пока еле заметная.
Дверь по-прежнему не поддавалась. Ее можно было ощупать и даже потрогать замок, но проникать за невидимую границу отмычка решительно не желала.
Раздосадованная Маэджана почесала затылок и направилась к следующей двери, а подойдя без особого энтузиазма подергала за ручку. Но та неожиданно приоткрылась, тихо скрипнув. Совсем не зловеще, надо сказать, как ожидал священник. Это подошло бы замку сатанинского отродья... Внутри, судя по узкой черной полоске, было темно.
- О-ла-ла! - оживилась Маэджана, осторожно открыла дверь шире и переключилась на магическое зрение.
Что обычным зрением, что магическим – в комнате было пусто, точнее, почти пусто. Когда поток света озарил комнату, вспыхнула лампа – серебристо-белым мертвенным сиянием. Она озарила стол, на котором стояла. Блики играли по безумно гладко отполированной черной поверхности. Окна здесь не было. Собственно, в наличии имелось три предмета: стол, лампа и свиток, лежавший на столе перед ней.
Брат Поль подошел и встал за спиной девушки.
- Будьте осторожнее с этими дьявольскими штуками!
Маэджана приблизилась к столу, взяла в руки и осторожно развернула свиток.
На нем красовались руны, настолько витиеватые, что, казалось, они составлены были из клубка змей, стремившихся вцепиться в хвост, если не собственный, то какой попадется. Такой письменности девушка никогда не видела, но, к своему удивлению, обнаружила, что написанные темно-красными чернилами (чернилами ли?) символы складываются во вполне понятные слова.

[Reylan >>>]

«Очень рад! Если вы читаете эти строки, значит, оказались сообразительны, энергичны и настойчивы достаточно, чтобы дойти сюда в поисках чего-нибудь полезного. Это дает мне надежду, что вы добьетесь цели, принеся мне победу! К сожалению, в остальном могу лишь посочувствовать – все, что я мог предоставить согласно правилам, я предоставил. Все комнаты в этом коридоре, равно как и все выходы из него и прочих ответвлений от основного пути, закрыты. Не только моими скромными возможностями, а с помощью магии Игры. Артефакты вы, возможно, обретете в путешествии, а за вещами советую зайти в таверну «У буйного нетопыря», за мостом. Кстати, сойти с него будет вашей первой задачей!
Искренне ваш Эльен-афф-Зеенталь де Майнелле».
Брови Маэджаны сошлись у переносицы. Дочитав послание, девушка раздраженно фыркнула в шарф, скрывающий часть лица, и обернулась к стоящему за плечом брату Полю. Тот тоже успел заглянуть в послание хозяина.
- Нет, ну каков нахал! - хмыкнула воровка, потрясая свитком, - Вы ему верите?
- Позвольте? – священник взял его из рук и развернул. – Я не дочитал последнюю строку.
Пробежав взглядом текст до конца, он задумался.
- Не могу не сказать, что хозяин имеет право защищать свое имущество. Конечно, я не могу ему доверять, но не вижу, зачем обманывать сейчас?
- Магия игры... Не нравится мне это, - задумалась девушка, - Я вот что скажу. Давайте проверим еще несколько комнат, заглянем в соседний коридор... Посмотрим, что у них там за магия.
- Почему бы нет? – пожал плечами священник. – Проверить правдивость отродья Тьмы не грех.
Двери, впрочем, по-прежнему отказывались поддаваться. Маэджана чуяла магию. Непривычную ей, но мощную и монолитную, пытаться вскрыть запечатанные ею двери было все равно, что пробовать пробить скалу кулаком. В конце коридора обозначилась высокая двустворчатая дверь, запечатанная тем же загадочным способом, и Маэджана заметно поскучнела.
- Похоже, наш путь предначертан, - заметил священник, впрочем, вполне будничным голосом. Он явно успокоился, смирился с ролью спутника вора и даже начал находить в этом некоторое удовольствие.
- Зар-раза! - в сердцах произнесла Маэджана и устремилась обратно к незапертой комнате.
- Что вы собираетесь там делать? - с недоумением спросил брат Поль, приотстав.
- Заберем свиток, - отозвалась воровка, - Покажем нашим спутникам.

[higf >>>]

Тут ее глаза лукаво сощурились, согнав с лица мрачное выражение.
- Спорим, что наша гордая... как там ее.. с аппетитными коленками... ни за что не захочет делать так, как хозяин велел.
Услышав замечание про коленки, священник посмотрел на девушку с недоумением, затем пожал плечами:
- Разве у кого-то из нас есть выбор?
- Вот и говорю, что нет. Так чего они все недовольны? Есть не пошли... Нет, мне-то до лампады, пусть сидят голодными. Но если они и дальше будут отвергать... эм... скромную помощь нашего... гм... нанимателя из-за какой-то глупой гордости, то все погорим.
Внезапно она резко затормозила и развернулась, так что шедший следом брат Поль едва не налетел на нее.
- Что случилось? – спросил он, с трудом удерживая равновесие.
- Вот потому-то обычно я предпочитаю работать в одиночку, - завершила фразу Маэджана и, как ни в чем не бывало шагнула в комнату.
Подойдя к столу, девушка убрала свиток в свою сумку, но выходить не торопилась. Вместо этого она принялась задумчиво разглядывать светильник. Он напоминал подсвечник с большой чашечкой под одну свечу. Но вместо свечи там располагался серебристый шар, испускающий сияние магической природы.
Брат Поль наблюдал за ней из коридора через открытую дверь.
Поразглядывав вещицу несколько секунд, Маэджана постучала пальцем по шарику - тот был холодный - обхватила его рукой и ухватившись другой рукой за подсвечник, попыталась открутить шар. Тот не поддался. Тогда Маэджана подняла светильник и принялась задумчиво покачивать его в руке. Он весил столько, сколько положено весить серебру. Маэджана, все еще пребывая в задумчивости, взвесила в руке свою сумку, приподняв ее за ремень.
- Что вы хотите делать? – осведомился священник тоном, говорившим, что он уже прекрасно догадывается.
- Да вот... не могу решить, пригодится он нам или нет, - охотно пояснила девушка.
- Я полагаю, письмо говорит о том, что то, чего нам не положено, мы не сможем достать. Но тащить его...
- Вы правы, тяжеловат...
- Вернемся к нашим товарищам по несчастью? – предложил брат Поль. - Полагаю, больше искать нечего.
Маэджана поглядела на светильник с нескрываемым сожалением, вернула его на стол и поплелась вон из комнаты.
- Не то чтобы он был мне нужен, - едва слышно пробубнила она, - но ведь обидно же...