Sekigahara no haishou, Проигравшие на Секигахаре

[Sayonara >>>]

О-Санго испуганно перескочила очередной труп и бросилась к деревьям. Неподалеку виднелись горы. Ветер противно бил в лицо, глаза щипало. Девушка с омерзением утирала с лица грязь – это вместе с мертвецами было самое страшное. Земля пробиралась в старенькие доспехи, в ногах хлюпало. Хотелось просто убежать подальше от этого ужасного места.О-Санго не могла понять, что происходит на поле боя. Все вроде затихало, но движение в сбитых рядах продолжалось. Конечно, можно было вернуться и спросить, но почему-то при одной мысли о кровавой грязи, гнилой траве и всех остальных новоизведанных прелестях войны сжималось сердце.
Грустно обернувшись, О-Санго попыталась найти глазами белого коня. Обидно, все же не ее лошадь. Но намного обидней было то, что не видно красоты сражений, о которой так много написано в песнях. Холодно, промозгло и одиноко. Но дома, определенно, хуже. Здесь, вон, свобода. Можно идти, куда хочешь. И девушка устремилась дальше, по скользким камням и корням.
Как же так? Нет, здесь точно что-то не в порядке. Может, кто-то заколдовал воинов и все остальное, чтобы не было видно их истинных лиц? Споткнувшись об очередной подлый корень, беглянка упала на колени, снова сдерживая слезы обиды. Но тут она обнаружила, что ушла довольно высоко. Совсем рядом виднелась небольшая пещерка. О-Санго с трудом поднялась, шагнула и мешком рухнула на влажный, неровный каменный пол. Он был весь покрыт грязным мхом, а в углу журчал ручеек.
Девушка уткнулась носом в колени. Интересно, как там родственники? Мать, наверное, очень злится. А братья? Глупые маленькие мальчишки. Знали бы они, что их сестра сейчас прячется в настоящей пещере в самых настоящих диких горах! Это им не декоративные садики. Тут, наверное, даже волки водятся. О-Санго поежилась. Надо же было сюда забрести... И все же отец совсем по-иному войну описывал. Правильно его дочь сделала, что убежала. Может, она вообще не туда пришла. Много ведь на свете мест разных. Наверняка где-нибудь ее еще ждет настоящая битва, думалось О-Санго.

[Grey >>>]

гора Ибуки

Каменные ступени с обломанными краями вели наверх к развалившимся останкам древнего храма. Когда-то он может быть сверкал золотом и багрянцем, но сейчас был лишь пустой каменной коробкой с провалившейся местами крышей и разграбленным нутром. Кто знает, не оставил ли своей милостью этот дом тот бог, которому и было посвящено святилище?
Но человека, разместившегося на второй ступени это мало интересовало. Жилистый, очень худой юноша с резко выпирающими ключицами, локтями и коленями, сидел скрестив ноги и медленно выводил тихую спокойную мелодию на потертой свирели из вишневого дерева.
Деревянные гэта, такие же старые как и другая одежда, стояли на ступени ниже. Рядом был сложен потрепанный мино, в способности которого выполнять свои главные функции, можно было сильно усомнится. Покрытое стяжками добуку непонятного цвета идеально подходило к грязно-коричневому хаори, заплатанному во многих местах. Длинные пальцы на ногах были выставлены на всеобщее обозрение, каждый украшал длинный толстый ноготь квадратной формы и с черной каймой снизу. Плетеная котомка, единственная более-менее приличная вещь, стояла рядом с нищим музыкантом на старом камне. Лицо и голову бродяги закрывала большая круглая шляпа из тростника с веревочной тесемкой, завязанной под подбородком.
Мелодия была тихая и спокойная, совсем не сочетающаяся с тем, что творилось еще недавно неподалеку отсюда. Но неизвестный выводил ее мотив плавно и старательно, подчеркивая каждый переход и перелив протяжных звуков. Что ему было до битв и сражений, решений мировых судеб и прочих великих деяний? Он был простым нищим бродягой, прокладывающим свой путь в страну, ведомую лишь ему одному .
Словно вторя тягучей мелодии, шумели деревья вокруг храма и у подножия лестницы.

Сообщение отредактировал Bishop - 12-04-2007, 9:57

[SonGoku >>>]

Две небольшие лапки раздвинули ветки кустов, и из зарослей высунулась острая мордочка с влажной пуговкой носа и блестящими от безудержного любопытства темными глазами. Тануки замер в нерешительности; он был еще очень невзрослый и не мог так сразу решить, какому влечению поддаться. Пушистые треугольники ушей стояли торчком.
В конце концов зверек горько вздохнул и вновь скрылся в зарослях... откуда с хрустом веток, солидно переваливаясь, появился крепко скроенный мальчишка в сползающих чересчур длинных хакама, штанины которых волочились за ним по земле, поэтому он и вышагивал что хэйанский придворный. Торжественность появления чуть-чуть испортила колючка, крепко прихватившая пацана за одежду. Мальчишка дернулся, ткань затрещала.
Мальчишка дернулся посильнее и почти кубарем подкатился к каменным ступеням, ведущим к старому храму.
Он внимательно посмотрел на плетеную котомку, перевел взгляд круглых блестящих глаз на музыканта. Опять посмотрел на котомку, опять на музыканта. Знакомо вздохнул и принялся, напевая под нос, пританцовывать под незатейливую мелодию.

[Bishop >>>]

Отступление и без того было нелегким, как будто на сегодняшний день людям было выдано не в избытке, из собравшихся на склоне горы Ибуки туч хлынула вода. Не скоротечный теплый ливень, что так часто бывает здесь летом, а монотонный и затяжной дождь. Он превратил в бурную реку дорогу через ущелье, а каменистую равнину – в болото.
Стремительный прорыв сацумцев всем спутал планы – если у кого-то оставались такие. Там, где дорога огибала гору Нангу, долговязый самурай наткнулся на тех, до кого весть о поражении еще не дошла. Или они отказались ей верить. Или – воевали на стороне Токугавы. Больше сотни раздетых до исподнего человек – набедренный повязки-фундоси и мечи, кое-как заткнутые за них или перекинутые на поясах через плечо, - копались в раскисшей земле, строили укрепления. Двойная загородка из острых бамбуковых кольев уже была готова, теперь они рыли ров и таскали вязанки хвороста. Самурай поторопил кулаком застрявшего в жиже ашигару.
- Тебе жизнь дорога?
Пехотинец отчаянно закивал, не воин – мальчишка, что вообразил себя самураем.
- Проваливай отсюда! – рыкнул на него оборванец. – Живо!
Придавая его словам вес, неподалеку загавкали аркебузы. Сопляк уронил пику, вжал голову в плечи и, петляя зайцем, бросился наутек. Кто-то схватил самурая за рукав, потребовал рассказать, что случилось. Остальные бросали мотыги, натягивали мокрую насквозь одежду; их тела блестели от пота и дождя. Рослый воин оглянулся – туда, где втоптанные копытами в грязь лежали мертвецы.
- Мятежники проиграли, - сказал он.
Ему не поверили; один, самый бойкий, выхватил меч, принялся организовывать не то оборону, не то атаку. Самурай недоуменно пожал плечами:
- Тот сопляк был умнее тебя...
Его несколько раз догоняли. Сначала – отставший от своих сацумец, что на свою голову видел его у Кобаякавы. С ним было легко справиться, но на истошный крик: «Предатель!» прибежали ашигару из отряда Укиты. Этих смяли Красные дьяволы, но все равно пришлось спасаться бегством – он оттаскивал в сторону оглушенного падением из седла на землю сацумца и его посчитали мятежником. Укрывшись в кустах, самурай почти было решился вытряхнуть из доспехов кого-нибудь из Дьяволов, но тут их предводитель Ии Наомаса доказал, какой отличной мишенью могут стать покрытые алым лаком доспехи. Ну, и тот, кто их носит. Кто-то из аркебузиров Сацума оказался удачливее остальных, всадил ему пулю в левую руку.
От идеи пришлось отказаться.

[Grey >>>]

Музыкант спокойно продолжил играть на свирели, казалось, вообще не обратив внимания на неожиданного гостя. Он тянул мелодию до самого конца, медленно замедляя ритм и звук, пока тот не сросся в единое целое с шелестом листвы, и не затих окончательно.
- В такие времена опасно бродить одному в таких краях, - сказал нищий, бросив на пареньках пронзительный взгляд из-под круглой шляпы.
Глаза у молодого человека были очень похожи на его одежду и облик, такие же потертые жизнью и видавшие уже немало разного под солнцем и луной.
Не дожидаясь ответа, бродяга почесал немытую шею, из-за чего на мгновение стал виден, появившийся из-под рукава, деревянный лакированный браслет темно-коричневого цвета, состоявший из длинных прямоугольных «бусин», и, открыв котомку, спрятал туда свою свирель.

[Reytar >>>]

Такеда Хидэтада не сомневался, что пожилой воин сдержит слово во всем, как в том что пустит по следу родича своих лучших людей, так и в том, что сделает это не ранее назначенного им срока, и потому торопился как мог. Он погонял коня по петляющей по дну ущелья, тропе, стараясь насколько возможно увеличить отделяющее от преследователей расстояние, и лихорадочно решая, что делать дальше.
С одной стороны, место которое пристало занимать верному слуге – рядом с Господином, и следовало бы, надеясь на то, что ками не перестанут щедро снабжать его своими дарами, поторопиться выбраться из этого скального лабиринта и как можно быстрее направиться к Замку Белого Феникса. Но с другой стороны, следовало принять во внимание слова пожилого воина, рассказавшего об осаде Санада-Мару войском отпрыска Токугава, как и о том, что ни один солдат клана Санада не смог по этой причине покинуть стен Замка Белого Феникса, как и не смог выйти на залитое сейчас кровью, поле Секигахары. Если пожилой воин не лгал, а скорее всего так и было, то мчаться во весь опор по направлению к твердыне клана Санада, было по меньшей мере опрометчиво – любой командующий осадой военачальник отдал бы приказ широко разослать конные дозоры, дабы выслеживать и захватывать гонцов, которых отправляют осажденные.
Кроме того, нельзя было сбрасывать со счетов конную погоню, уже несущуюся во весь опор по его горячим следам, по этому неудивительно, что достойный полусотник весьма обстоятельно, и как мог быстро, взвешивал «за» и «против» уже складывающегося у него в голове, плана.
Наконец, выбрав подходящий для реализации плана большой валун, перегораживающий почти треть ущелья, Хидэтада сдержал коня у его мшистого бока и покинул седло, стараясь ступать лишь по голым камням, дабы не оставлять следов. Похлопав фыркающего и тяжело дышащего коня по шее, кавалерист осторожно сдвинулся по валуну, приподнял хвост и, мысленно попросив у ни в чем не повинного животного, прощения, кольнул его кончиком вакидзаси в то, что крайне дорого было любому представителю мужского пола, не важно умел он ржать и брыкаться, или громко сквернословить, полосуя все вокруг клинком нагинаты.
Эффект такого поведения не заставил себя ждать – жеребец тонко и яростно взвизгнул, лягнул обоими задними ногами, чуть не своротив кавалеристу челюсть и аркебузной пулей понесся по ущелью, через миг, с громким топотом скрывшись за поворотом.
Такеда Хидэтада еще раз мысленно попросил прощения у, пусть и короткое время, но служившего ему верой и правдой, коня, после чего направился вверх по склону, перепрыгивая с камня на камень так, что бы успеть затеряться среди валунов до того, весьма скорого момента, когда погоня подоспеет.
Он успел. Спустя несколько минут как началось восхождение, Хидэтада услышал стук копыт по камням и укрылся за большим валуном. Всадники, которых, как он определил на слух, было не менее пяти, резвой рысью проскакали мимо укрытия, торопясь исполнить полученный приказ, и очень скоро скрылись с глаз притаившегося кавалериста. Следовало спешить, пока всадники не настигли оставшегося без всадника коня, которому даже боль в столь чувствительном месте вряд ли смогла бы придать резвость на долгое время, и Хидэтада продолжил подъем.
Спустя несколько часов, порядком уставший человек в местами прорванной, запыленной одежде, в носящем следы молодецких ударов, доспехе, углубился в горы, наткнувшись, наконец, на узкую тропку ведущую к увенчанной строением храма, вершине ближайшей горы. Тропинка, как ему показалось, идеально подходила для продолжения пути, так как вела в нужную сторону, была довольно полога по местным меркам, то есть как раз впору для устало шагающего человека, а кроме того, находилась во в меру запущенном состоянии, то есть без следов множества ног, что давало изрядные шансы на то, что псы Токугава, преследовавшие всех бойцов Западной Армии, кто смог уйти с кровавого поля, не нашли этот полузабытый людьми уголок гор.
Переведя дух, полусотник кавалерии-нагината клана Санада направился по тропе к виднеющемуся на фоне неба, силуэту храма.

[Bishop >>>]

Оказалось, что проще всего – хоть не столь и приятно – переждать суматоху, притворившись одним из мертвецов. Но даже трупом ему не дали спокойно побыть. Некий шустрый охотник до чужих голов прошлепал, разбрызгивая желтую холодную жижу, к ненадежному убежищу, нацелился мечом на незащищенную шею.
- Я бы не торопился, - сообщили ему из кучи мертвых тел. – Не ошибись впопыхах.
Приходилось признать: еще ни разу победитель не удирал с поля боя так быстро.
- Завидная прыть, - одобрил роши.
Во время затишья он выбрался на дорогу; на обочине с мирным видом выщипывала из грязи последние травинки белая когда-то лошадка. Ее удалось подманить - больше обещаниями, чем угощением. Выше в горах с ней придется расстаться или просто с нее слезть, чтобы н переломала себе ног на склонах, но пока она бежит все быстрее, чем можно уйти на своих двоих. Так они с лошадкой и постановили.
Сверху сквозь негстую пока растительность поле битвы выглядело иначе, отсюда не было видно ни тел, ни грязных красно-бурых луж, ни затоптанных флажков - ничего.
Когда вместо кустов поднялись высокие сосны, самурай натянул повод, спешился. Хорошо бы теперь обсушиться. Он посмотрел на вход в небольшую пещеру, откуда, весело булькая, стекал по камням ручеек. Нет, внутри наверняка еще и сыро. Хотя - и снаружи не так уж и жарко. Он наковырял немного коры, собрал в кучу сосновые ветки - не слишком много, чтобы дым от мокрой хвои не поднялся столбом над горой. Немного возни - и пламя уже приплясывает и можно хотя бы согреть над ним ладони.

[Sayonara >>>]

Хотелось пить, и девушка сняла шлем, чтобы зачерпнуть из источника воды. Она была ледяная, но О-Санго все же решилась ополоснуть грязное лицо и вымыть руки. Молоденькая воительница рисковала простудиться, но сидеть с запачканной физиономией было крайне неприятно.
Журчание ручейка убаюкивало, и скоро О-Санго, скинув со спины небольшой дорожный мешок и сложив рядом сырое оружие, сравнительно уютно устроилась в самом сухом уголке пещерки и решила подремать. Это было непросто, тем более, что кусочки глинистой грязи противно разогревались под доспехами, а когда-то белая окровавленная ткань едва скрывала жгущую царапину на плече. Тем не менее, утомленная переполненным событиями днем О-Санго закрыла глаза, шум воды почти перестал до нее доноситься, и вскоре боль куда-то исчезла.

Проснулась девушка от запаха дыма, который резко ударил в ноздри. Продирая глаза, она пыталась сообразить, откуда он доносится. О-Санго была уверена, что костра не зажигала, значит... Костер? Костер! Беглянка вскочила как ошпаренная и стукнулась головой о низкие своды пещерки. О боги! Запах дыма означает, в лесу либо пожар, что исключено при сегодняшней сырости, либо рядом с пещерой кто-то еще есть. Второе выглядело вероятней.
Сердечко О-Санго сильно забилось под хилыми доспехами. Было очень страшно. Вдруг это какой-нибудь свирепый воин, который убьет ее, как только увидит, а, может, чего и похуже?.. Что же делать?..
Первым делом девушка схватила шлем и спрятала под него растрепанные косы – нельзя было выходить из образа. Потом вцепилась двумя руками в нагинату. Надо же, в конце концов, проверить догадки. Может, все обойдется. Не хотелось признаваться самой себе, что очень, очень страшно.
Девушка с оружием выползла из пещеры, огляделась, и ее сердце ушло в пятки – и правда, ее взгляд почти сразу наткнулся на сидевшего совсем рядом со входом в маленькое убежище рослого самурая. Он, тоже грязный, мокрый, в исцарапанных доспехах – явно из долины, - грел руки у маленького костерка.
О-Санго растерялась. Что делать в таком случае, она не представляла. Не отрывая глаз от нежданного соседа, она попыталась спуститься с каменной ступеньки, но поскользнулась и шлепнулась на блестящую траву.
-Ой! – жалобно вырвалось у девчушки.

[Bishop >>>]

(soshite Sayonara-chan)

Кто столько шумит - редко представляет опасность. И пусть личный опыт подсказывает, что тут можно здорово ошибиться, самурай не сумел заставить себя сделать что-то еще, кроме как - поднять голову и увидеть разноцветный клубок, что катился к нему вниз по склону. Отдельно летела нагината. Воин подставил ногу, чтобы уберечь костер и остановить вторженца.
Девушка села, когда ее падение неожиданно прекратилось. С минуту она сидела неподвижно, соображая, потом отпрыгнула, прижала к голове шлем и продолжила изучение воина с этой более безопасной позиции.
Интересоваться, откуда взялось это чудо – не было смысла. Вот роши и не стал. Ясно откуда - снизу. А до того - из семьи, у которой хватило денег на приличные доспехи своему отпрыску.
- Драться будешь? - миролюбиво спросил самурай.
- Я? Драться? - наивно пробасила О-Санго. Кинула взгляд на нагинату. - А обязательно?
- Да не особо, - заверил ее рослый воин. - Мне - лень. А тебе?
Он пододвинулся, дал место у костерка.
- Не робей.
Все еще подозрительно косясь на самурая, грязная фигурка аккуратно уселась рядом с ним.
- А я и не робею, - храбро заявила она.
- Какой смелый! - удовлетворенно хмыкнул воин.
Некоторое время они сидели молча, белая лошадка нашла куст с еще не увядшими листьями и объедала его. Хоть кто-то из них будет сегодня сыт. После криков и грохота боя лесная предвечерняя тишина казалась благодатью богов.
Уставившись в землю, О-Санго упрямо держала руку на шлеме. Вдруг шорох заставил ее поднять голову, и она увидела белого коня. Присмотревшись, девушка не поверила глазам - это была лошадь ее братца, оставленная нерадивой сестрой в пылу сражения.
- Ветерок! Это ты? - О-Санго радостно бросилась к зверю.
- Вот и не верь после этого в предначертания... - добродушно проворчал оборванец, не двигаясь с места.
- Предначертания? При чем тут они? - непонимающе улыбнулась О-Санго, теребя гриву лошади. Какой странный самурай. Наверное, это все из-за битвы.
- Как так случилось, что ты здесь, а коня оставил внизу? - вопросом на вопрос отозвался ее собеседник.
Он попробовал распустить узлы, но шнуры, заскорузлые от крови и грязи, не поддались, только еще больше обломал ногти. Тогда самурай вытащил короткий нож-кодзуку. Кое-как, морщась, ругаясь сквозь зубы, стянул с себя и легкий нагрудник. Ощупал свой бок, сунул руку в прореху в одежде, вытряхнул на землю два сплющенных свинцовых кусочка.
- Ну и шутки...
Не отсырел бы у неизвестного горе-стрелка порох, историю можно было бы считать законченной.

[higf >>>]

Горы определенно старались казаться круче обычного, чувствуя усталость бредущего по ним. Разбитый осколок разбитой армии – что еще сказать? Голова и бок болели, хорошо хоть, ткань, пропитанная кровью, прилипла к ране и больше не текла. У Тенкьё мелькнула мысль, что, пожалуй, зря он жалел об отсутствии девушек – сейчас это явно к лучшему. Подивившись ходу собственной мысли, и сообщив горам, что прошедший день – к’со, жизнь – к’со и они, горы – то же самое, он продолжил подниматься, опираясь на меч.
Вообще-то истинному самураю, каким он себя читал, давно пора было услышать звук голосов или учуять дымок костра, но буси брел, словно во сне и очнулся, только выбравшись на нечто вроде небольшой поляны, где у огня сидели двое его товарищей по несчастью и отступлению – если судить по внешнему виду.
Стой, всё не совсем так! Память выхватила картинку из боя – этот самый рослый воин среди людей Кобаякавы – тогда до него так и не удалось дотянуться.
Меч перестал выполнять роль опоры, и при этом Тенкьё удалось даже не упасть, хотя и с некоторым трудом. Не обращая внимания на второго, он шагнул вперед.
- Защищайся, предатель!

[Sayonara >>>]

(Sayonara & Bishop)

Только О-Санго открыла рот, чтобы рассказать самураю трагическую историю ее короткой воинской жизни, как появился еще один воин. Да не просто появился, а назвал ее соседа предателем.
Девушка отшла от лошадки и подвинулась к упавшей нагинате - на всякий случай. Потом посмотрела на второго самурая.
-Предатель? Кто это здесь предатель? - она была скорее удивлена, чем возмущена.
Оборванец неторопливо поднялся, смерил взглядом неожиданного гостя. В лицо не узнал, но герб на разорванной одежде - крест в круге - говорил за то, что перед ними сацумец. А люди Шимадзу все как на подбор не крепки на голову; климат, что ли, на них так влияет?
- Ты ошибся, - без особой надежды, что его послушают, сказал роши.
Сацумец - что еще взять с сацумца? - стоял на своем, хоть во взгляде и промелькнула смутная неуверенность.
- Кобаякава получает сейчас милости и хвалу от победителя. Что я делаю здесь, как по-твоему?
О-Санго развернулась и подняла бровь. Она чего-то недопонимала.
-Разве ты предатель? - испуганно обратилась она к самураю.
- Всем в жизни приходится совершать поступки, которыми ни к чему гордиться. Я - не лучше и не хуже прочих.

[higf >>>]

- Не знаю! Но я видел тебя на поле битвы с ними! - выкрикнул Тенкьё, делая еще шаг по такой непослушной земле, которая норовила вздыбиться еще круче, чем положено в горах, и стукнуть его по голове.
Рослый воин чуть покрепче уперся ногами в склон, занимая боевую стойку. Большой палец уперся в цубу, выдвигая меч из ножен.
- И что? - полюбопытствовал хозяин меча.
О-Санго жалобно вздохнула.
- Может, не стоит драться сейчас? Ведь все вроде уже позади, да и вы оба явно не в самом лучшем состоянии...
Рассуждение О-Санго было слишком длинным для выбравшегося с поля битвы мятежника и по этой причине не добралось до его сознания - в отличие от признания врага. Что еще надо? Тенкьё торжестующе поднял меч выше и выкрикнул в качестве клича имя своего командира:
- Шимадзу!
Это было ошибкой. На крик и резкое движение ушли последние силы, он качнулся, чувствуя, что мир стремительно закрывается от него запахивающейся пеленой тумана, как женщина, заворачивающаяся в кимоно...
О-Санго растерянно смотрела на рослого самурая. Она не знала, что ответить. Сейчас, наверное, действительно было не время разбираться, кто прав, а кто нет. Объяснить бы это воину из Сацума...

(Бишоп, Сайонара, я)

[Bishop >>>]

На него было больно смотреть - грязный, израненный, он едва держался на ногах. Девушке пришла в голову одна мысль, и она, быстро метнувшись к нагинате, схватила ее и подпрыгнула к шатавшемуся самураю.
- Простите, - шепнула она и несильно ударила его древком оружия по голове.
Правда, тот уже и так падал к ногам О-Санго. Она села на корточки и приподняла его голову.
- Бедняга... - девушка повернулась к наблюдавшему за происходящим самураю. - Помоги мне оттащить его в пещеру, а?
Без вопросов! Рослый воин взвалил поверженного недавнего врага на плечо, одобрительно присвистнул, оглянувшись на девочку.
- Посмотри, он был один или кто-то еще выскочит из кустов.
О-Санго недоверчиво кинула взгляд на кусты. Ей все это вообще не нравилось, а уж если еще кто-то привалит... Девушка тихо спустилась чуть ниже и прислушалась. Стал накрапывать мелкий дождь, кричала какая-то птица. Нет, вроде людей не было слышно. Хотя... Снизу донеслось ржание нескольких лошадей.
О-Санго бросилась к пещере.
- Коня спрячь! – остановил ее самурай.
Сам он уложил потерявшего сознание сацумца на толстый футон зеленого мха, оружие – чужое, не свое, отложил подальше и теперь размышлял, чем бы перевязать раны, и кажется не одни.
- Шлем сними, - посоветовал он невольной спасительнице. – Не бойся, парень, я тебя бить по голове не буду.

(то же трио - higf, Sayonara, uchi)

[Sayonara >>>]

(+ Bishop)

Девушка, ведя лошадь за узду в заросли у пещерки, от неожиданности даже остановилась. Шлем? Чтобы ее узнали и отправили домой?
- Неет, мне в шлеме... теплей. И надежней. Вдруг кому-нибудь другому придет в голову эта мысль? - О-Санго с замирающим сердцем привязала коня к сухому дереву и села на порог пещеры.
- Кому? - изумился детина. - Твоей лошади?
Но - не настаивал. Пояс, что был позаимствован у сацумца, пошел как на перевязку, так и спеленать грозного недотепу им тоже было удобно, тем, что осталось после того, как ткань разрезали на длинные полосы. А остаток самурай запихал сацумцу в рот - как кляп.
- Чтобы не вздумал позвать на помощь, - пояснил он.
Критически оглядел дело рук своих, хмыкнул.
- Меня зовут Мицуке, - сообщил он больше ручью и белому коню, чем девчонке. - А тебя?
Вот на этот вопрос О-Санго с радостью готова была ответить.
- Тоширо, - нервно улыбнулась она.
Имя было ее гордостью - она придумывала его целую ночь перед побегом.
По лицу самурая было ясно: он подумывает, не спросить ли, в каком клане сейчас ищут этого Тоширо. Но он опять промолчал, отыскал плоский камень, выбрался из пещеры, а когда вернулся, то принес горячие угли из их костра. Мицуке поставил импровизированную жаровню поближе к раенному.

[Bishop >>>]

Опасаясь вызвать какие-нибудь подозрения своей неумелостью, девочка молча наблюдала за действиями самурая. Было немного стыдно, но О-Санго и правда не знала, чем помочь. Потом ее осенило, и она подтащила к себе кожаную сумку, достала из нее сверток, развязала. Там оказалось несколько подсохших лепешек.
- Будешь? - она протянула их Мицуке.
От еды он не стал отказываться, с трудом удержался, чтобы не сожрать всухомятку – запивать приходилось водой из ручья, черпая ладонями. Вода была ледяная, от нее ломило зубы.
- Из столицы? – полюбопытствовал самурай, чтобы поддержать беседу.
- Ага, - кивнула маленькая воительница. - То есть... Ну, в общем, да.
Обеспокоенно взглянула на собеседника:
- Ты тоже?
- Можно и так сказать, - Мицуке раскрошил немного лепешки, оставил угощение у входа в пещеру. – Из Нары.
- Ааа... Понятно. - О-Санго замолчала.
Странно было сидеть так вот, почти наедине с явно опытным незнакомым воином. Она чувствовала себя неловко, но делать было нечего.
- А ты за кого... был? - рискнула задать мучивший ее вопрос девушка.
- Запомни, пацан, я всегда буду только на своей стороне, - наставительно заявил Мицуке, рассмеялся, смягчая резкость слов. – Давай будем придерживаться мнения, что мою голову с удовольствием получили бы обе стороны.
Он поразмышлял.
- Но мне она самому нравится.

(Sayonara mo)

[Sayonara >>>]

Обиженно покосившись на Мицуке, О-Санго тихо фыркнула.
- Вижу, твоя голова популярная, - хихикнула она.
- Эй-эй! Не думай, что сумеешь получить за нее деньги!
- Боюсь, у меня бы не получилось, даже если бы очень захотел. А денег мне и так хватает, - насупилась девочка.
- Везет, - искренне вздохнул самурай.
Он посмотрел на их то ли подопечного, то ли пленника - зачем ему еще и этот сацумец? Чтобы не спать по ночам... и вообще не спать, охраняя собственную шею?
- Эй, - окликнул он сацумца. - Пить хочешь?
Открывший глаза буси первым делом дернулся, пытаясь встать. Проверить, получилось бы или нет, не удалось - тело оказалось резко ограничено в движениях. Удивившись этому, Тенкьё сфокусировал взгляд на себе и обнаружил, что он связан.
- Выдать хочешь? - зло спросил он, игнорируя вопрос и выплевывая кляп. - Лучше б убил!
- Сдался ты мне... - проворчал Мицуке, пока еще - добродушно. - Не прыгай, только рану разбередишь.
Даже до отравленного горечью поражения сознания пленника начало доходить, что что-то тут не так.
- Ты меня перевязал. Предлагаешь воду. Зачем?
- Первое - чтобы ты не истек кровью. Лучше было бы прижечь, но пока нечем. Найду сухой мох, сменим повязку. Второе - потому что ты ранен и хочешь пить, хоть и упрямишься. Эй, Тоширо, принеси ему воды.

(плюс Bishop и Higf)

[Bishop >>>]

Сам оборванец в одежде без гербов перебирал стебельки мха – в тщетной надежде отыскать в сочной зелени несколько высохших и старых веточек.
Девушка вскочила и подошла к роднику. Как набрать воды без ковшика или чарки? Руками неудобно ни ей, ни раненому, а никакой емкости нет. Разве что ее небольшой шлем...
О-Санго глубоко и тяжко вздохнула и сняла свою поцарапанную маскировку. С грустью закинула косы за спину, быстро подхватила немного холодной воды, подошла к воину и приподняла его голову.
- Осторожней пей, она холодная...
- Ну и дела! – растерянно сказал Мицуке. – Тоширо, так ты же девчонка!
-Ага, - виновато сказала О-Санго. - Верно.
Тенкьё удивленно воззрился на склонившегося к нему воина, оказавшегося девушкой. От удивления он поперхнулся водой после первого глотка. Когда отдававшийся болью в теле приступ кашля прошел, мятежник глотнул еще несколько раз и устало откинулся назад.
- Ты дрался против нас за победителей. Ты сбежал. Связал меня. Перевязал мои раны. С тобой девушка. Кто ж ты такой-то?
- Меня зовут Сейшин Киёмори из Нары по прозвищу Мицуке, - пояснил долговязый бродяга. – Многие хотели бы получить ответ на твой вопрос. Я тоже.

(Sayonara toka higf toka)

[Sayonara >>>]

- Тенкьё, - произнес пленник, затем его взгляд сверкнул и он добавил: - Тачибана Тенкьё.
О-Санго хотела тоже представиться по-настоящему, ну хотя бы ради приличия, да и прибавить, что она не с этим Мицуке, а сама по себе, но тут раздались негромкие голоса, храпение и ржание лошадей. Несколько всадников поднимались по грязному склону, их путь явно лежал к пещерке, где скрывалась злополучная троица.
По нахмурившемуся лицу Мицуке О-Санго поняла, что не отвертеться – придется уходить. Видно, воины обеих сторон будут рады прикончить ее случайного спутника, а то и обоих, и ее в придачу – как сообщницу.
-Бежим? – в ответ воин кивнул.
Она схватила свое оружие и бросилась помогать Мицуке, который привязывал возмущенного и обессиленного Тенькё к высокому кожаному седлу Ветерка. Конь испуганно прял ушами, прислушиваясь к голосам своих собратьев, хлюпанье копыт которых мерно раздавалось снизу.
Справившись с ремнями и раненым воином, рослый самурай решительно повел лошадь по каменистой, поросшей густой травой и покрытой грязью поверхности горы. Девушка едва поспевала за самураями – она пыталась привязать к поясу ножны с фамильным мечом, а нагината мешала легко подниматься по своеобразным ступеням в виде каменных глыб и корней. Но даже широкие шаги Мицуке и прыжки Ветерка не могли оставить позади погоню. Всадники заметили беглецов, что было не так сложно сделать, и с криками пустили коней как можно быстрее. Шансов уйти фактически не было. С ужасом О-Санго наблюдала, как расстояние между ней и мощной гнедой лошадью с грозным наездником неприятно сокращалось. Скоро бежать не будет смысла, и тогда... Девушку передернуло.
(и немножко Higf))

Сообщение отредактировал Sayonara - 10-04-2007, 21:00

[Bishop >>>]

(и Sayonara)

- Нет так нет... – проворчал рослый оборванец, кинул поводья девочке и нехотя вытащил меч из ножен.
Ему не пришлось говорить, как ему все не нравится – и так становилось понятно, стоило бросить на него один взгляд.
- Что стоишь? – полюбопытствовал он, прикидывая расстояние, что разделяло его от первого верхового. - Корни пустила?
О-Санго вспыхнула и вскинула голову.
- С удовольствием бы пустила, да не рядом с тобой! - девушка, придерживая одной рукой коня, во второй сжала нагинату и уже стояла наготове. - Может, ты еще думаешь, что я драться не умею?!
Она свирепо взглянула на нетерпеливо понукавшего лошадь всадника, который готов был вот-вот спрыгнуть на землю.
На лице ее неожиданного попутчика появилось странное выражение – как будто он припомнил что-то удивительное и смешное, да только нет времени поделиться с соседом. Мицуке даже внимательнее пригляделся к девчонке, тряхнул головой.
Сейчас их убьют, а он стоит тут и бесцеремонно пялится на грязную барышню! О-Санго начинала сердиться. Оглянулась на раненого - тот опять потерял сознание, видно, растрясло в седле. Девушка не знала, что делать. Вот доберутся лошади до небольшого уступа, и что? У Мицуке не особо есть желание вступать с ними в схватку, а сама О-Санго сильно сомневалась, что сможет одолеть столько народу. Поэтому она решила еще последний, может быть, в жизни раз высказаться.
- Хватит меня изучать! Нашел, чем заниматься! Может, ты улететь отсюда собираешься от погони? - снова возмутилась она.

[Sayonara >>>]

Улететь не улететь, а подраться все же немного пришлось. Первого всадника они ссадили на пару - девчонка подсекла коню ноги, а самурай добавил сверху мечом по седоку, что обрушился на землю со споткнувшегося животного. Тут им повезло, конь, брыкаясь и хрипя, тяжело скатился по крутому склону. А потом четверо беглецов удирали от обозленной, хоть и отставшей погони.
- Нагинату! - требовательно выдохнул Мицуке.
О-Санго покорно протянула ему запачканное оружие. Потом подтолкнула коня чуть выше, сама осталась с самураем. Достав кинжал, девушка стала с опаской наблюдать за воином. С привычным оружием удалось убедить еще одного - не стоит к ним соваться. Третий не стал слушать, а может - с детства был недоверчив. Клинок раскрученной над головой нагинаты ударил его в бок, воин сполз, цепляясь за гриву лошади, с седла.
- Добей его!
Подпрыгнув к упавшему воину, О-Санго занесла блестящий кинжал, но вдруг, увидев лицо противника, остановилась.
-Удо! - ахнула она. Вот чего она не ожидала, так это встретить здесь подчиненных отца! О-Санго пожалела, что оставила шлем в пещере - влетит ей, если Удо расскажет командиру, что видел его дочь в лесу, в виде, скажем, несколько неподобающем высокородной особе.
Схватившийся за бок воин тоже, видно, узнал ее. О-Санго растерянно взглянула на Мицуке.
- Unchi... - процедил тот.
Но решение принял быстро. Подхватил гневно взвизгнувшую девчонку за пояс, усадил в седло, а коня поторопил, вытянув по крупу клинком нагинаты - плашмя. Остановились беглецы в узкой глубокой лощине, что разрезала склон горы, будто кто-то ударил невидимым гигантским ножом. Мицуке помог девочке слезть, отвязал раненного, взвалил его на плечо.
- Надо спрятаться, - сказал он. - Понадеемся, что не найдут.

(и Bishop)