Kono miyona Shinjuku-eki, Эта странная станция Шинджуку

[SonGoku >>>]

Какая ирония – прямо над ними, за этим выложенным старой пожелтевшей плиткой сводом потолка находились правительственные здания. И «Кокон». В него, шедевр архитектуры из стекла и металла, каждый день вливаются потоки детей и подростков, чтобы получать знания. У них впереди целая жизнь, карьеры, достижения. Как будто нарочно кто-то поставил это здание именно здесь, чтобы юная поросль могла видеть, где они окажутся, если не будут достаточно прилежны, умны, трудолюбивы или удачливы. Вершина и дно, сведенные в одну точку.

Очередь постепенно сокращалась. Медленное приближение, шаг за шагом. Кетсу из-под челки наблюдал за молодым священником. Вопрос еще, кто из них здесь больший лгун. Вот эти люди, принимая из рук Тойохары еду, загораются тихой радостью. У него для каждого есть доброе слово или просто теплая улыбка. Видели бы они его шесть дней назад, слышали бы они его признание. Знали бы они...
Кадзуя заставил себя проглотить воздух и выровнять дыхание. Сгорбиться. Превратить давнюю горькую скорбь во внутреннюю бессильную покорность... как это трудно!

Новичок, не глядя на благо дающего, протянул руку за своей долей. Колобки были теплыми, чувствовалось даже сквозь фольгу, в которую их завернули. Должно быть, лепили сегодня утром, не дождавшись, когда остынет рис. Каждому полагалось по две штуки плюс миска горячей похлебки.
- Подождите.

[Далара >>>]

Длинные волосы Тойохара подвязал, чтобы не мешали, и походил сейчас больше на студента, который подрабатывает в дешевой уличной забегаловке, чем на святого отца. Да и годами он был здесь младше всех.
- Возьмите, - Масаюки протягивал новичку еще один колобок.
Кетсу бросил на благодетеля резкий взгляд и опустил голову еще ниже. Зачем священник выделяет именно его из всей толпы? Буркнул как можно короче:
- Не надо.
Псевдо-зеркало, – пришло на ум, – кривое отражение тех минут, когда на объятой смертью станции Шинджуку Кадзуя спасал Тойохару. Ни недоумения, ни раздражения, только между бровями обозначилась складка - неуместный контраст с понимающей улыбкой.
- Кого вы не можете простить?
С губ само собой, обогнав мысли, сорвалось:
- Убийцу.
Человеческая масса всколыхнулась; эти маленькие люди, и без того старающиеся занимать по возможности меньше пространства, как будто съежились.
Кетсу едва удержал презрительное шипение – по отношению то ли к ним, то ли к священнику, то ли к самому себе – нельзя так сразу отпугивать всех.
В приличном обществе положено не замечать бомжей, а если уж никак не получается, то относиться к ним с бережным презрением: с этими людьми не стоит приходить в контакт. Между "людьми" и "низшими людьми" как будто установлено соглашение невидения. Словно по городу ходят сотни призраков.

[SonGoku >>>]

Кетсу воспитывался в том, что называется «приличное общество», но все чувства, а затем и события толкали его к другому пониманию устройства мироздания. И к тому моменту, как его взял под крыло Такемура-сенсей, Кадзуя выработал у себя стойкое понимание мира, кардинально не совпадающее с общепринятым. Там, где людей делили по их социальному статусу, он делил их на способных и неспособных, он разработал для себя целую шкалу категорий "способности" и всегда четко видел, куда причислить каждого.
Тойохаре он давал высшую оценку. Части "товарищей по несчастью" он присвоил высокий балл, но непохоже, чтобы они собирались реализовать свои возможности.
Толпа (если можно так называть некоторое количество людей, не объединенных ничем, кроме места жительства) вновь вздрогнула; она растеклась бесформенной амебой, занимая вширь подземный переход. Даже неприкосновенное пространство – словно отгороженные невидимыми стенами от человеческой помойки дорожки, по которым спешили по своим делам конторские служащие, банковские работники и государственные чиновники, - оказалось запружено. Кто-то самый нетерпеливый оттолкнул попавшуюся ему под ноги пожилую женщину, как отвел бы в сторону перегородившую дорогу ветку дерева.

Броня искусно выпестованного хладнокровия, которым он оброс, как базы данных защитным "льдом", хрустнула, пошла трещинами под напором - не ярости, не гнева, которые застилают пеленой глаза и туманят разум, а холодного бешенства. Мир стал прозрачным и предельно, до мельчайших деталей и линий, отчетливым, словно отлитый из хрусталя. Между острыми гранями перепрыгивали радужные огоньки; они скапливались в "ложбинах", танцевали на "пиках".

[Далара >>>]

Рядом гулко, протяжно вздохнул океан, барабанный рокот волн нарастал, ускорялся, и ему в такт пульсировало сияние, которым был залит весь мир. И - финальным аккордом, оглушительно, - ударил оо-дайко*, резонансом круша ледяные тонкие шпили, хрупкий замок Юки-но о..
На мгновение бросило в жар; отражаясь в бесчисленных ледяных зеркалах, клубок яркого, ослепительно-белого пламени проломил хрупкую перегородку, отделяющую Реальность от яви.

Под опущенными веками плясали огни, и они же затмевали зрение, стоило открыть глаза. Кетсу проморгался и только тогда почувствовал учащенное биение собственного пульса под цепкой хваткой пальцев Тойохары. Рука сжата в кулак и занесена для удара; священник перехватил её в воздухе. И теперь дышит отчаянно, с присвистом, словно ему не хватает кислорода. Похож на рыбу, вынутую из воды. Массирует подвздошье.
Останутся синяки; но запястье не высвободить.
Что случилось?!
Анализ потом.
Резким движением левой руки Кетсу смел волосы на лицо: он должен играть роль, быть одним из этих бездомных. Слава всем богам, толпа уставилась не на дикую пару, застывшую в крепком захвате рук, а на лежащего без чувств того самого клерка, чья нетерпеливость оказалась превыше уважения к старости.
Откуда взялась эта холодная ярость, так похожая на ту, что Кадзуя испытал при виде мертвого отца, изменившего матери с андроидом? Той самой «девочкой», которая стала убийцей.
Круглолицая девушка, помощница священника, хлопотала над сжавшейся в комок, присевшей на корточки бабулей. Обмахивала веером, уговаривала попить воды, спрашивала, не надо ли лекарств или врача. Сгорбленные люди-тени окружили место молчаливой плотной стеной. С другой стороны похожие на черно-белых галок, точно таким же барьером выстроились офисные работники. Сквозь их ряды с извинениями пробирался полицейский.

Сообщение отредактировал Далара - 20-01-2012, 13:56

[SonGoku >>>]

Кадзуя выдернул запястье – резко и зло. Отступил на шаг. Надо возвести стену между собой и Тойохарой; между собой и тем, что случилось. Тогда можно видеть ясно, рассуждать и оценивать ситуацию.
Спокойствие и рассудок.
Отвлечься от эмоций. Составить мысленный рапорт самому себе. Немедленно!
Никто не притрагивался к распростертому на земле клерку, лишь смотрели во все глаза, переговаривались шепотом, снимали на мобильники. Стадо обезьян... Полицейский сообщал о происшествии по рации, вызывал наряд. Под его взглядом бездомные горбились еще больше и пытались раствориться в воздухе, как утренний туман.
Нельзя выделяться – и Кетсу понурил голову, согнул плечи.
Синепузый, как их называют в народе, опустился на одно колено рядом с пострадавшим, проверил пульс. Теперь вызывает скорую. Слава ками, не труп. От этого гребаного священника только того и жди.
Спокойствие. Рассудок. Прямо мантра какая-то. Спо-кой-стви-е...
Тойохара похож на побитую собаку. Нет, на собаку, стукнутую током от столба, который всегда так делает, но нельзя же к нему не подойти.
Не в первый раз? Повторное явление?
Почему пахнет розами?
Только сейчас заметил: Тойохара сжимает в ладони той руки, которой массировал подвздошье, католические четки-розарий, которые всегда носит на шее. Алые бусины похожи на капли крови. Пятна на плитке мостовой, потеки на руке – все-таки настоящая кровь.
Священник перепуган. Насмерть. Вот-вот сдадут колени, и он сядет на землю.
И Кетсу вдруг понял: проявление способностей, вот что это было. «Особые люди», как называют их в четвертом отделе, бывают разные. Химеры, как назвал их в своей брошюре Сэйва. Кто-то может предугадать события следующей минуты или считать информацию с флэшки без устройства для чтения, кто-то может очистить банан, не касаясь его, или воздействовать на Реальность, не имея импланта.

[Далара >>>]

Ранее предполагалось (и подтверждалось экспериментами и наблюдением), что не существует химер со множественными талантами. Кадзуя взялся разрабатывать объект с кодовым именем «Фантом», но еще не знает его возможности. Не все. Не в полном объеме. Лишь часть. Теперь эта часть стала больше.
Аромат лепестков почти глохнет под резким освежающим запахом озона.
Пострадавшего уложили на носилки, поместили в салон машины скорой помощи. Страшный вид: волосы обгорели почти до корней, на лице и руках черные пятна ожогов. Кетсу запомнил номер, чтобы выяснить потом, куда отвезли, и навести справки о повреждениях.

Алексис Дуфф никогда не жаловался на зрение и умение оказаться в нужное время в нужном месте. И сейчас он с живым интересом наблюдал за развитием событий. Прибор на таком расстоянии не действует, но его услуги и не требуются, видно и так, что наш парень – Enshuldigung, Priester – находится в диком раздрае. Причем намного большем, чем при давешнем разговоре в церкви. И кто же у нас причина?
Вот оно как. Глядите, еще один человек, который умеет вовремя быть там, где нужно.
- Здравствуйте, Кетсу-сенсей, давно не виделись. Уж позвольте мне отыграться за прошлый раз.
С немного скошенной на левый бок улыбкой крупный беловолосый европеец походил на ирбиса, даже взгляд василькового цвета глаз тот же – ласковый и плотоядный.

Поблизости нет аптек, но кто-то сбегал в ближайший Lawson station за пластырем и бинтом. Круглолицая большеротая девочка подхватила священника под локоть, ее оттолкнули - машинально, бездумно, но тыльной стороной ладони. Помощь ей не потребовалась, проломить упрямство Тойохары сейчас мог бы даже ребенок, так что после недолгой возни девчонка разжала его пальцы, плотно сомкнутые вокруг четок, и уже бинтует ладонь.

[Fennec Zerda >>>]

Гловер-парк, Нагасаки

- Может, поискать его по телефонной книге? - проговорила Омари расслабленно. - Или дать объявление в местную газету. Или развесить портреты с надписью "потерялся"...
Этим двоим, массивному японцу и низкорослой ирландке, уже было не привыкать искать одного незнакомого человека в чужом городе, но каждый раз приходилось изобретать новые методы. Фантазия Омари упала в яму и лежала там, не в силах подняться - виной тому жара и лень. Мута обмахивался дешевым бумажным веером, который ему вручила улыбчивая продавщица сушеных кальмаров на набережной, и разглядывал старую фотографию; на снимке, сидя на деревянных перилах, неуверенно улыбались двое мальчишек и одна девчонка. Тот, что постарше, - в мешковатых штанах и безрукавке - независимо держал руки в карманах.
- Та дама... в церкви, - он надул в раздумье и без того пухлые губы и стал похож на рыбу-фугу, только без колючек. - Она сказала, что его кто-то взял на поруки.
- Это нам чем-то поможет? Хотя и вправду: таких детей регистрируют. Бюрократия. Бумажки, - Омари лень было составлять законченные предложения. - Мы идем по бумажным следам... В каком-нибудь попечительском совете. Или как это здесь называется?
- Точно так же.

[идем по следу вместе с СонГоку]

[SonGoku >>>]

Они сидели на скамейке в парке у маленького искусственного водопада спиной к белой статуе Джакомо Пуччини, лицом к морю.
- Проблема в том, что этому... - Мута перевернул фотографию и по слогам прочитал полузатертую надпись. - Моконами Сейдзо в том году исполнился двадцать один год.
- То есть он уже тогда был совершеннолетний и мог запросто ходить в пабы. Мои ему искренние поздравления. А сейчас ему стало быть... - Омари вздохнула и прикрыла глаза, сосредотачиваясь, - тридцать семь лет. Тридцать семь же, да? Значит он уже взрослый, возможно, даже семейный мужчина. Но все равно его зарегистрировали по приезду. А может, у него есть водительские права. Или недвижимость. И страховка. Все оставляют бумажные следы... Теперь ты думай, твоя очередь!
Мута послушно наморщил лоб. С залива кое-как задувал свежий ветер и чуть-чуть охлаждал почти сваренные мозги напарников.
- Тогда все это будет записано в городском реестре, - вяло пробормотал гигант. - Или в полицейских архивах.
- Значит, здесь есть ратуша и полицейское управление. Это хорошо.
Омари положила локоть на спинку скамьи и обернулась, разглядывая пыльную листву изможденного парка. Встретившись взглядом со статуей, она кивнула изваянию и пробормотала по-ирландски:
- Бог коснулся меня мизинцем и сказал: "Проникай в архивы со взломом и только со взломом"...

(два ловчих зверка)

[Fennec Zerda >>>]

Полицейский участок Оура
Нагасаки, Мацугаэ-мачи, 7-25

Белое здание было маленькое, трехэтажное и какое-то беззащитное. Омари снова окинула его оценивающим взглядом и подумала, что ей хватило бы трех обученных людей, чтобы занять его и десять минут на все про все. Но о том, чтобы захватить полицейское управление речи пока не шло, да и вместо троих бойцов в качестве приданных сил пыхтел позади Мута. Ударную мощь его, впрочем, не стоило недооценивать.
План составили быстро, повторили, внесли незначительные изменения и повторили еще раз. Роль Муте отводилась важная и ответственная, Омари пять раз переспросила - уверен ли он, что справится. Стеснительный, как первоклашка, гигант сомневался (почему-то его решимость особенно поколебал обвисший по жаре и почти безветрию флаг над входом), но сейчас по коридору раскатывался его зычный глас.
- Снупи, он такой маленький! Он перебежит улицу, и его собьет машина! Он попадет под трамвай! Он беззащитен, как дитя!!! - в голосе звенели искренние слезы.
Омари уткнулась головой в стену и подавила совершенно неприличное и неуместное хихиканье, грозящее неминуемо перерасти в идиотский ржач. На хиханьки-хаханьки не было времени. Якобы привлеченная ревом гиганта, Омари, собравшая волосы в пучок на затылке и напялившая очки, сунулась в коридор, глянула мимоходом на план эвакуации при пожаре и быстрым уверенным шагом направилась в туалет. В сумочке ирландки лежало все необходимое для терракта - шарфик, бутылка воды, пустая алюминиевая банка, расческа, несколько шариков для пинг-понга и дешевая зажигалка. Никто не обратил внимания на девушку, все утешали безутешного Муту и обещали отыскать сгинувшего песика.

[Мута и... Снупи! Снупи!]

[SonGoku >>>]

Такую дымовушку не делал в детстве только парализованный или "ботаник", да и насчет "ботаников" Омари сомневалась. Обломки расчески и шариков отправились в банку, все это богатство было подожжено, а затем задуто. Никто не услышал, как "дымовуха" покатилась по коридору, зато все услышали сигнал пожарной тревоги. А потом все услышали очень громкое "бум", когда Мута вдруг закатил глаза и обрушился на пол. Это был сигнал.
Омари выждала положенное время. Дисциплинированные японские копы эвакуировались из здания, согласно плану, чем обеспечили ирландке уединение, а Мута обеспечил ей дополнительное время - вытащить его тушу из горящего здания требовало от копов общих усилий. Намочив под краном шарф, Омари замотала им лицо и, умело избегая камер, нырнула в густой черно-сизый дым. До архива она добежала быстро, считая шаги и радуясь, что на плане эвакуации не напортачили с масштабом - удалось рассчитать расстояние буквально до полуметра и ни разу не впилиться в стену. В помещении архива уже можно было снять шарф и отдышаться. Без Муты было тяжело сориентироваться, но выбора не было. "Мута меня прикрывает" - подумала ирландка и снова разулыбалась.
На ладони Омари были шариковой ручкой написаны иероглифы, которые она должна была отыскать. Имя цели, год рождения и год прибытия в город - на всякий случай. Поминутно сверяясь с этой надписью и произнося тихие молитвы Богу Машин за то, что обделил вниманием этот уголок земли, Омари шерстила полку за полкой, пока ее взгляд, наконец, не зацепился за выученные значки - 猛虎浪生三. Год рождения (если это, конечно, был он) тоже подходил. Как и еще два иероглифа - 大浦. Неподалеку требовательно взвыла сирена; кажется, прибыли пожарные.

---------------
*猛虎浪生三 - Моконами Сейдзо.
*大浦 - Оура

(Пока только Омари, а Снупи - он такой беззащитный! И кавайный)

[Fennec Zerda >>>]

Папка отправилась в сумку вместе с еще двумя случайными, с разных полок. Омари снова намочила шарф водой из припасенной заранее бутылки, выбежала в коридор и отмерила несколько шагов до кабинета, окна которого выходили во двор. Залихватски выбивать стекло стулом Омари не стала, незачем ни привлекать внимание с улицы, ни оставлять лишние улики. Рама открылась легко, ирландка вскочила на подоконник и сиганула в кусты.
Через пять минут девушка, избавившаяся от очков и шарфа, распустившая волосы и вывернувшая наизнанку футболку, болтала ногами, сидя на дальней скамеечке в парке. Напарника пришлось ждать чуть дольше, но на это тоже был расчет. В конце концов, он появился - не один. На ярко-желтом, явно только что купленном поводке за ним семенил пушистый, точно юное облачко, песик.
- Это Снупи, - устало сообщил Мута, усаживаясь; у него выходило «сунуппи».
Собачонок устроился у его ног и принялся поедать глуповато-преданным взглядом.
Омари воззрилась сначала на мелкое недоразумение, затем на крупное.
- Снупи?
- Они его разыскали.
Омари открыла рот с намерением высказаться по поводу старательных местных копов, по поводу самого Муты, не способного отбиться от навязанной собачонки и по поводу самой собачонки тоже, но посмотрела на напарника и рот закрыла. Снупи, так Снупи.
- Я забрала папку, - сказала она. - Я думаю, пропажу не скоро заметят, но нам все-таки лучше поторопиться.


[теперь нас трое... поверить не могу!]

[SonGoku >>>]

Они справились: Мута переводил, а Омари заносила его слова в блокнот. Благо, данных оказалось не много. Их "клиент" оказался не женат и машину он не водил ("Тут указано, что из-за травмы", сказал Мута), зато работал в автомастерской в Тайра-мачи. С недвижимостью он тоже подкачал, но зато стоял адрес. Пока Омари скрупулезно заносила данные в блокнот на лунном языке (ирония была в том, что "лунной" обычно называли как раз японскую письменность на Западе, здесь же таковой по праву считалась жуткая смесь огама, рун и современного гаэльского), разобрать который мог бы, пожалуй, только настоящий ирландец, неплохо образованный притом, Мута сверился с картой.
- Это недалеко, - сказал он. - Мы успеем еще на автобус. О!
Снупи вопросительно тяфкнул.
- Я все понял, - гигант указал на два иероглифа, первый в имени и первый в фамилии. - Вот поэтому о нем не было ничего известно.
- Поясни для варвара, - попросила Омари, убирая блокнот в сумку и одновременно стараясь придавить собачонку взглядом к асфальту. В ответ неожиданное прибавление к их компании радостно крутило белым, как впрочем, и все остальное, если не считать кнопки носа и круглых глаз, куцым хвостиком и порывалось небольно пожевать своему новому хозяину большой палец.
- Это "яростный" и "жизнь", - Мута беззлобно передвинул ногу. - Читается как "Такеми". Кто ж знал, что это прозвище? Боссу будет доволен.

(да, троица крутых агентов - Омари, Мута и... Снупи!!!)

[Fennec Zerda >>>]

Нагасаки, Тайра-мачи, 564-1
Автомастерская
15:30

Пахло старой ржавчиной и бензином. На обочине, у сточной канавы, пробивался упрямо и наплевательски куст цикория, но пыльным синим цветам оказалось не под силу разогнать здешние ароматы. Даже ветер сдавался.
На оранжевой сухой земле в тени подсобки расположились на отдых механики, а над ними практически без движения висело сизое облачко сигаретного дыма. Мута вытер лоб большим платком и сочувственно посмотрел на единственного (если не считать их с "пигалицей") человека, который не вписывался в общий фон. То ли клерк, то ли клиент, то ли сам хозяин маленькой автомастерской безуспешно пытался добиться хоть чего-нибудь от рабочих. Те согласно кивали и не двигались с места; шла по кругу пластиковая бутыль с мутно-зеленой жидкостью. Мута вспомнил, что ему тоже хочется пить. Снупи (за неимением лучшего имени и времени, чтобы его придумать; двадцати пяти минут на автобусной остановки не хватило) вывалил розовый язычок и аккуратно переступал снежно-белыми лапками. Должно быть, не хотел испачкать их в рыжей пыли.
Омари смотрела на животное, раздумывая, куда теперь его девать. Брать с собой? Не хватало только нянчиться всю дорогу с ним. Потерять? Нехорошо. Увезли черти куда на автобусе, в чужой город, где, вполне вероятно, орудуют собаколовки и бросили. Сдать в питомник? Пожалуй, лучшая идея.
- Мута, нам нужно серьезно поговорить, - произнесла Омари.

[втроем]

Сообщение отредактировал Fennec Zerda - 3-04-2012, 11:17

[SonGoku >>>]

- Прямо здесь? - растерялся гигант; он пытался распознать, кто из здешних обитателей мастерской нужный им человек.
- У тебя есть какие-то планы на собаку?
- Ну... хозяева дома ничего не говорили о том, что в квартирах нельзя держать живность. У соседки вроде живет кошка. Снупи маленький, не займет много места.
- То есть ты его возьмешь? - Омари с сомнением склонила голову набок. - А до того момента, когда ты, собственно, попадешь домой - где будет пес?
Мута посмотрел на собачонка, собачонок посмотрел на Муту. Что-то в них было общее, невзирая на разницу в размерах и масти.
- С нами? - неуверенно предположил гигант.
- Автобусы. Гостиницы. Противоправные деяния, - перечислила Омари суровым тоном. - Ты хочешь обречь на такую жизнь эту... нелепку?
Мута пригорюнился. Снупи, плюнув на чистоту шерстки, улегся на пузо.
- Мы теперь за него отвечаем.
Омари вздохнула. Тут Мута был прав и надавил, пожалуй, на единственную "рабочую кнопку" в психологии ирландки. Ответственность за подчиненного. В конце концов, этот одуванчик на ножках поучаствовал в операции, пусть и против воли, а поначалу и вовсе виртуально.
- Ладно. Я работала с собаками, правда, это были настоящие собаки - служебные, - произнесла девушка, стараясь, чтобы это звучало миролюбиво, - если это создание имеет мозг, превышающий по объему его глаз, мы можем договориться. Но присматривать за ним будешь ты. И кормить. И убирать.
Снупи с виноватым видом сделал лужу. Видимо, от переизбытка чувств.

(мы не можем бросить недотепку!)

[Bishop >>>]

- Вон он, - Игучи (судя по фамилии на пластиковой, карточке у него на шее) указал под навес, где возился механик, единственный, кто работал сейчас.
Длинный, тощий, как жердь, и насквозь прожаренный солнцем - и шестнадцать лет назад никто бы не осмелился назвать ангелочком. Мута сверился с бумагами из недавно позаимствованной папки.
- Тут не сказано, что он левша.
Не то чтобы "их клиент" не пользовался правой рукой вовсе. Пользовался - ограниченно, и ни разу не взял ею инструмент.
- Oi, Такеми! Тут какие-то люди приехали из столицы. Хотят поговорить.
Ирландка взяла на руки собачонку и напустила на себя доброжелательный вид. Милая девушка и пушистая собачка - на Западе эта картина растопила бы сердце почти любой среднестатистической особи мужского пола, но здесь Омари не знала, на что рассчитывать. Выглядит ли ирландка привлекательной? Ее внешность - быть может, она хотя бы пикантна? Экзотична?.. Восемь месяцев в Японии не приблизили Омари к пониманию здешних стандартов женской привлекательности. Но то, что люди на улицах не разбегались от нее с криками ужаса, давало Омари повод думать, что выглядит она достаточно по-человечески. В крайнем случае, собака должна придать ей дополнительное очарование. Так, со Снупи наперевес и держась чуть позади верного Муты, Омари приближалась к объекту.
- Моконами-сан?.. – удостоверился ее объемистый ангел-хранитель.
На них воззрились сквозь длинные рыжеватые сосульки волос – без злости, но и без восторга. Правильные черты скуластого лица, длинные ресницы, за внешним панцирем – неуверенность и одиночество, Такеми мог бы быть даже красивым, если бы захотел. Но не было для кого.
- Ну?

(трое в сцене - не считая собаки)

[Fennec Zerda >>>]

Он был похож на взведенную до отказа пружину, малейшее движение – и жахнет так, что костей не соберешь. Остальные рабочие расселись, будто зрители в театре.
Снупи завозился на руках ирландки, осматриваясь.
- Сиди спокойно, - произнесла тихо Омари, и, на случай, если кто-то слушает и переводит с ирландского, ласково добавила: - маленькое существо.
Собачонок послушно замер. Кажется, способен выполнять прямые приказы, не дожидаясь командирского пинка...
- Здравствуйте, - вежливо сказала Омари мужчине.
Снупи обратил внимание на искомую персону, склонил голову набок, поставив ушки вертикально, и снова часто задышал, вывалив язычок из улыбающейся пасти. Рабочие засюсюкали. Даже непробиваемая глухая стена, что их объект выстроил вокруг себя, дала легкую трещину, но затем Мута совершил ошибку, которая могла стать роковой. Он сказал:
- Мы хотели спросить вас о Тойохаре...
Такеми ловко перебросил в ладони увесистый разводной ключ, взгляд его стал колючим. Кажется, в такую секунду разумнее спасаться бегством.
Омари сказала:
- Ой.
На то было два повода. Первый стоял перед ними и угрожающе помахивал ключом от всех тайн чужой души. Второй вывалился из рук и отважно бросился в атаку на повод номер раз. Остроухий одуванчик на ножках, неожиданно сильный при этом - Омари, намотавшую на руку поводочек, вдруг дернуло следом и даже протащило пару шагов. Бабка за дедку, дедка за репку... Снупи, Омари, Мута. Выстроились по росту. И индексу смелости...

[SonGoku >>>]

- Опустите оружие, иначе я вынуждена буду применить собаку, - предупредила Омари, серьезно глядя в глаза Такеми. - Это он только снаружи такой маленький, а внутри - ирландский волкодав.
В подтверждение Снупи подал звонкий голос.
- Реакция ваша меня удивляет. Я знакома с Тойохарой и уверена, он не сделал ничего такого, чтобы вы так себя вели. Он прекрасный человек. Не бросайте тени на его репутацию.
- Ага, - невпопад подтвердил Мута.
Аудитория затаила дыхание. Недопитая бутыль с зеленым чаем зависла между двумя работягами, один уже взял ее у соседа, но тот пока не разжал пальцы. Даже хозяин автомастерской передумал ругать лентяев.
Это было почти как в кино – что-нибудь про Дикий Запад на вулканической островной почве. Пустой двор, ветер крутит рыжие пыльные смерчики, а вокруг зеленые пушистые горбы окрестных гор. И – единственное чисто-белое пятнышко посреди батального полотна. Такеми сунул инструмент в обвислый карман выцветшего комбинезона, присел на корточки. Собачонок обнюхал его длинные, коричневые от загара и машинного масла пальцы.
- Он убийца.
- Как? - опешила Омари.
Снупи тихонько и как-то очень тихо и аккуратно чихнул.
- Не может быть... - протянула ирландка растеряно и обернулась к Муте.

[Bishop >>>]

Пахло ржавчиной, пахло асфальтом, под откосом булькала речка, перекатывалась на валунах. Собачонок - пух из ангельского крыла - наблюдал за тремя людьми круглыми внимательными глазами.
- Опоздаете на последний автобус, - Такеми левой рукой вытряхнул сигарету из пачки, зажал в зубах. - И пойдете в город пешком.
Он сидел на перилах моста, и побелка оставила следы на штанинах; меж соседними металлическими столбиками паук - желтый, точно капелька меда, - сплел паутину. Солнце плотным оранжевым шаром приготовилось нырнуть в ложбину между пушистых гор.
- Журналисты?
Мута торопливо заверил, что нет.
- То, что вы сказали - правда? - спросила Омари, почесывая щенка за мягким белым ушком. - Я хочу сказать, что в это сложно поверить. Почти невозможно...
Снупи покрутил куцым хвостиком и доверчиво улыбнулся, высунув розовый язычок.
- Прошло больше шестнадцати лет, - Такеми подмигнул обаятельному щенку. - Кому вздумалось ворошить наше прошлое?
- Шестнадцать лет - не так уж много, если память крепка, - ирландка внимательно глянула на собеседника, словно пыталась на вид оценить состояние его памяти. - А "ворошить прошлое" меня попросил один человек. Я не знаю, что он хотел найти, но, это, кажется, очень важно. Быть может, даже важнее, чем мы думали до сего дня.

[SonGoku >>>]

Омари не хотела сейчас лгать. Дело даже не в том, что ей как-то особенно дорога была честность и открытость - Омари знала, сколько градаций у правды и умела ими оперировать. Но бывают люди, которым лучше не врать, Омари много повидала таких среди своих бойцов. Говори им правду, если умеешь - говори полуправду. Или же помалкивай совсем. Но не вешай им лапшу на уши, ею же и подавишься.
Огонек зажигалки – точно солнце в ладони; тень горы наползала на маленькую автомастерскую. На втором этаже в кабинете владельца горел свет, остальные рабочие уехали на потрепанном грузовичке, помахав им троим на прощание. Мута сделал короткий рейд до автобусной остановки и вернулся сконфуженный.
- Вам известно, где Юки... где живет Тойохара? – Такеми затянулся сигаретой.
- Нет, - ответила Омари и опять не солгала.
Она пересела от ветра так, чтобы не попасть в табачный дым и теперь любовалась на Такеми в профиль.

- Нэ, Такеми...
- Что еще?
Они сидели возле остановки трамвая на деревянных перилах, болтали ногами. Отлив обнажил у берега каменистое, покрытое бурой слизью дно; кто-то забыл убрать лодку, и теперь она, задрав нос, терпеливо ждала возвращения воды в канал. Сигареты – одной на двоих – оставалось на три затяжки, Такеми докурил ее сам, чтобы не переводить добро на приятеля. Драгоценная добыча была редкой удачей, доставалась с трудом, а Юки ухитрялся закашляться, поперхнувшись дымом, хотя даже не втягивал его как следует. И совершенно не умел врать отцу Макибе.
Подошел трамвай, оба повернули головы.
- Наверное, еще рано. Она приедет на следующем.
Вместо ответа Такеми швырнул окурок, целя в заплесневелую пластиковую бутылку из-под холодного чая, что застряла между камней.
- Нэ, Такеми...
- Что?
- Когда вы поженитесь с Саэко?
- Э?

(с Фенькой Зердой и Бишем)

[Fennec Zerda >>>]

- Да, - сказал Мута и тоже не пошел против истины.
- Адрес за информацию, - отозвался Такеми, щурясь от табачного дыма. – Или разговора не будет.
Клиент начал ставить условия. Этого Омари не любила, но противопоставить Такеми было нечего. У него есть информация, товар. Он вправе затребовать плату. Омари вздохнула и перевела взгляд на Муту:
- Мне не давали таких полномочий, - проговорила она. - А тебе?
Простодушное круглое лицо ее спутника по контрасту с профилем Такеми, будто состоящего из одних только острых углов и изломов, казалось еще более пухлым. Мута надул в задумчивости губы.
- Босу требуется информация, босу должен ее получить. Мы согласны.


Следующий трамвай уже замедлял ход, когда из заднего окна показалась пара ног в безразмерных мужских ботинках. Водитель резко затормозил, и Саэко прыгнула вниз. Даже помахала в зеркало заднего вида: "мата нэ!". Подойдя к ребятам, девчонка привычно повисла на шее Юки и недоуменно скосила глаза на Такеми.
- Что это с вами?
Застенчиво улыбаясь, младший потрогал разбитую нижнюю губу; кровь уже не текла, говорить ничего не мешало, просто было не очень привычно. Старший – делал вид, будто ему наплевать, что лицо утратило симметричность, хотя то и дело тер распухшую скулу.

(SonGoku, Кысь, Bishop)